Pomegranates (СИ) [Shagel] (fb2) читать онлайн

========== Seeds ==========

Семена

Истории. Так много разных историй.

Любой знает, что океан состоит из капель, а слова из букв. Крохотные звенья выстраиваются в цепочки, по кирпичику воздвигаются башни и замки, то же и с историями.

Все они, одна за другой — создают мир.

Кайло Рэн еще помнит то время, когда был Беном Соло.

Правда, память — на редкость мстительная сука и постоянно подсовывает ему те моменты, которые ему хочется забыть. Свои унижения и нелепые выходки, оскорбительные наставления, которые пытались вдолбить в него, маленького и упертого мальчика, у которого уже тогда было собственное мнение.

И еще он помнит пустоту. Нет, не так — Пустоту. Громадную и всепоглощающую, усевшуюся в груди тяжелым грузом.

С тех пор ничего не изменилось, и никто так и не смог его понять, хотя бы попытаться. Бессмысленные тупые взгляды из-под пластиковых шлемов, устремившиеся на него в едином порыве слепого обожания, напоминают камни. Они такие же мертвые, как и корабль — здоровенная глыба металла и проводов, подчиняющаяся любому требованию, но никогда не способная на свое личное мнение.

Они все мертвы, и даже на лице Хакса, слишком белом под ярко-рыжими волосами, проступают трещины столетий как на мраморе.

Хотя иногда он вспоминает кое-что другое.

Ночные вылазки, когда все думали, что он спит, а он запросто вылезал из окна и спускался по веткам вниз, ныряя в темноту. Туда, где никто не мог видеть его. Туда, где он видел лучше всего.

Книги. Те самые, которые никто никогда не читал ему на ночь. Строчки, которые он заучивал наизусть и повторял раз за разом, стоя на скользком камне во время медитации. Книги и были его медитацией. Истории и были его спасением.

В людях собраны все те недостатки, которые он так ненавидит — их тупость, леность, покорность и смирение перед неминуемым роком, но только одно мирит Кайло Рэна с тем, что он один из них. В людях есть эта странная, совершенно напрасная и бессмысленная вера, не подкрепленная ничем.

Она дает силы выдержать любые невзгоды, она превращается в стальную клетку, за которой скрывается слабое сердце.

Люди верят в чудеса. И он тоже.

Великая Сила проявляется в каждом по-своему. Кто-то получает возможность читать чужие мысли так ясно, словно может слышать их. Другие восстают из мертвых, залечивая смертельные раны, держатся на одном только упорстве и желании выжить. Создатели и разрушители. Сила говорит в каждом, она переливается по крови миллиардами крошечных мидихлориан, но талант дает только один.

У Бена это прикосновения. Он может слышать чужие мысли через пальцы, стоит ему только прикоснуться к чему-то.

Отголоски эхо других веков отзываются, когда он проводит рукой по поверхности стола. Это всего лишь предмет, но он вобрал в себя столько чужих воспоминаний, что невольно начал звучать сам. Воспоминания не всегда хорошие, чаще всего Бен чувствует чужие смерти, боль, слезы и ненависть. А еще то, что учитель Люк относит к Тьме, хотя на самом деле это прекрасные чувства — страсть, желание и стремления. Они звучат по-особенному ярко, вкусно и тают внутри его разума, оставляя свой след.

Но хуже всего с людьми. Когда Бен касается их, чувств гораздо больше, и они сильнее. Они даже способны обжечь его, поэтому он начинает привыкать ходить с руками, засунутыми в карманы, подавать вещи не в руки, а класть их на любую попавшуюся поверхность и ждать, когда же их заберут.

Это отчуждает его, словно окружает незримой границей, и младшая сестренка, Джейна, уже не так сильно любит его. Она жалуется матери, что Бен обижает ее, а он не знает, стоит ли вообще объяснять то, что виноват не он. Это не его вина, а их.

Лучше не стоит.

А когда он берет себе имя Кайло Рэн, то в первый же день надевает перчатки, плотные и непроницаемые, закрывает обнаженные участки кожи между локтем и ладонью, наматывая кожаные ремни, чувствуя себя безжизненной мумией, готовой к погребению.

Он заматывает себя с головы до ног, только бы вдохнуть благословенный вакуум между собой и чужими мыслями, и надевает черный шлем.

Первый Орден не требует от него ничего сверх возможностей. Кайло Рэн учится убивать без жалости. Кайло Рэн учится Темной стороне Силы. Кайло Рэн торжествует, переламывая щелчком пальцев чью-то шею, а запертый внутри Бен Соло беснуется, рвется наружу, но ничего не может поделать.

Кайло Рэн стал отличной стальной клеткой, которая способна защитить своего владельца любой ценой и любыми средствами. Даже такими.

Пойманную девушку с Джакку пытают второй день подряд. Он не может не чувствовать этого — пытки и боль всегда привлекали его разум, хотя он считает их бесполезными. Физическая боль разрушает слабые человеческие тела, зато не способна противостоять крепкому разуму.

Но ему приходится самому вести допрос, потому что белые пластиковые болваны с автоматами наперевес ни к чему не пригодны.

Женщины куда слабее мужчин, им не под силу выдержать столько боли, но эта… Эта не похожа на других.

Она напоминает ему обломок звезды, принявший форму человека и закованный в кандалы. В ее глазах нет ничего, кроме решимости. И боль ее не страшит.

Кайло скользит взглядом по ее телу и отмечает огрубевшие мозоли на руках, старые шрамы и пятна от солнечных ожогов. Эта мусорщица с Джакку словно вышла из горна пустыни, она родилась в песке и сама как песок — ее мысли ускользают сквозь его пальцы, и тогда он решается на то, что не делал уже давно.

Он снимает с себя шлем, размыкая плотный вакуум тишины без мыслей, и остается беззащитным, показывая этой мусорщице свое лицо.

Это его лицо, которое он не сильно-то любит. За то, что оно так похоже на лицо отца, за то, что оно угловатое и несуразное, но теперь он может чувствовать ее.

Кайло стягивает зубами перчатку и проводит пальцами у ее лица, совсем рядом по воздуху, потому что боится. Он боится прикосновений, хотя ему до смерти хочется почувствовать песок ее кожи.

Спутанным клубком ее чувств хочется наслаждаться вечно. В нем слиты и боль, и страх, и упорство, и даже проблески любопытства, замаскированные под вызов. Эта девушка готова растерзать его в клочья, если выберется из кандалов.

Но карты там нет. Он перебирает ее воспоминания, одно за другим, и все они сливаются в бесконечную череду монотонного одиночества — день-ночь-день-ночь-пустыня. Она прикована к пустыне, вросла в нее по пояс как старинная статуя, обреченная ждать своего бога, и не может уйти.

А затем все меняется. Ее разум цепляется за его невидимые крючки и заползает уже ему в голову. Теперь она там, вгрызается в его жалкие мысли. Страхи Бена открываются перед ней, как если бы у нее были ключи ко всему.

И это пугает. Кайло пытается уйти, отпрянуть, но дуэль Силой длится до последнего. Мусорщица с Джакку с легкостью перепрыгивает через видения о многочисленных смертях его родных, она даже не оглядывается, когда он показывает ей ее же собственное изломанное мертвое тело после его пыток, но упорно идет вперед, пока не оказывается по колено во Тьме, хлюпающей черной жижей под ногами.

Ей все равно до того, что Тьмы в Кайло Рэне так много, что она заполнила его разум практически полностью. Ее руки, грязные песочные руки, копошатся в грязи, пока не достают старый изъеденный временем черный шлем.

— Ты боишься, что не достигнешь величия Вейдера, — ее хлесткие слова приземляются на его плечи, и Кайло Рэн снова помнит застарелые обиды и дразнилки — ничтожество, ничтожество — летящие ему вслед.

И он сбегает, в спешке напялив шлем, но позабыв перчатки, и когда его пальцы задевают пластиковые стенки корабля, тот кричит от боли так сильно, что у него сводит зубы. Вся выстроенная за годы защита ломается и распадается на части, оставляя его тем, кто он есть на самом деле.

Испуганным мальчишкой по имени Бен Соло.

Она не боится его.

Вот что он понимает уже после того, как мусорщица, Рэй, сбежала.

За все время она была единственной, не только способной, но и готовой противостоять ему. Выстоять против него.

И тогда он решает создать для нее другой, особенный мир.

Где не будет ничего, кроме Тьмы. Кроме него.

Комментарий к Seeds

Обычно я вдохновляюсь музыкой, поэтому если вам нужно что-то соответствующее, то могу посоветовать

Silence - Belief

========== Sprouts ==========

Ростки

В лености и медлительности, с которой Тьма овладевает Светом, есть что-то завораживающее. Тягучий и дымный черный накрывает и подавляет собой. Он просачивается сквозь белые пятна, пожирая их, всемогущий и неуязвимый. Ему некуда спешить. С ним бесполезно сражаться.

Точно так же он поступит с ней.

Рэй — такое символичное имя. Оно вязнет на зубах и застревает песком в горле, и Кайло Рэн пробует его на вкус снова и снова, произнося тогда, когда остается один.

Сноук, планы Ордена и марширующие солдатики, выкрашенные в белый, чтобы удобнее было считать потери, остаются за переборкой, а он сидит в темноте и смотрит на бесконечное множество сияющих звезд, застрявших в безвоздушной бездне.

Он так привык без света, что передвигается по наитию, запомнив все наизусть — четыре стены, кровать, стол и много пустоты — никому не позволено иметь что-то личное. Корабль состоит не из людей, а из винтиков, и он точно такая же частичка от общего. Разве что способная на что-то большее.

Где-то там, за миллиарды парсеков, Рэй.

Пока что он не может почувствовать ее, пусть Сила, которой осталось не так уж и много в этой вселенной, и едина. Но все равно не может отказать себе в удовольствии представить то, что они уже связаны.

Когда Бену исполняется восемь, впервые Сила проявляется в нем осознанно. Это внезапный всплеск, и он не в состоянии его контролировать, поэтому, когда его обидчик внезапно краснеет от удушья и валится на землю, хрипя, Бен напуган не меньше него, но стоит как вкопанный. И смотрит, как корчится, поднимая клубы пыли, его враг, не в силах оторвать завороженного взгляда.

Его удивляет неминуемость расплаты, и пусть это всего лишь ребенок, обзывавший его, в душе Бен торжествует. Так продолжается совсем недолго. Пока отец не оттаскивает его за ухо домой, а затем следует новый выговор.

Бен наказан и обижен, он кипит от гнева и думает только о том, насколько все это несправедливо.

Но не видит испуганного лица матери, Леи Соло, не слышит их тихих разговоров, не чувствует смены настроения в доме — теперь никто не смотрит ему в лицо.

— Бен, ты понимаешь, что ты натворил? Зачем ты сделал это? Так нельзя, — горькая складка у губ его матери старит ее и делает некрасивой.

— Я не делал ничего плохого, — огрызается он и уворачивается. Ему не хочется, чтобы она дотрагивалась до него, ему не нужна ее печаль и страх.

— Бен!

— Я не сделал ничего плохого! — кричит он и убегает, хлопая дверью, как убежал бы любой мальчишка. Он пытался, но они все равно не слушают его.

То, что сидит внутри него, нельзя назвать плохим или хорошим. Оно просто существует. Разве нельзя оставить его в покое?

Кайло не может отказать себе в удовольствии преследовать Рэй. Он смотрит на Сноука и, когда получает новый приказ — уничтожить мятежников и добыть информацию любой ценой, то еле сдерживает кривую ухмылку. Краешек рта ползет в сторону, превращая его длинное лицо в хищный оскал, но этот секундный порыв остается незаметным даже для рыжеволосого генерала, который буквально дышит ему в затылок.

— Я сделаю все, как вы скажете, — склоняет он голову и идет к выходу, но мысли его уже расползаются словно муравьи-хищники, загоняющие большую неповоротливую жертву. И на капитанском мостике он отдает приказы вместо Хакса, не отрывая глаз от звезд.

А когда корабль взвывает множеством двигателей, набирая скорость, он знает, что с каждой секундой расстояние между ними — им и Рэй — сокращается.

В этот раз ее не приходится нести на руках. Рэй бежит от него, отступает и путается в ногах, она защищается, пока он позволяет ей защищаться.

Он ранен, и в боку словно поселилась раскаленная игла, но сейчас вместе с болью, надрывающейся в нем, растет и его Сила. Он подпитывает ее новыми ударами по ране, и снег расцвечивается красным. Рэй смотрит на него, и в ее глазах мелькает какой-то суеверный ужас.

Это явно то, что она не может понять. Пока не может.

Но он может научить ее этому. Научить всему, что знает сам, потому что в ее крови сейчас слишком много жара. Страсти.

В ней столько ярости, что Кайло кажется, это шипит не ее меч, разбрызгивая синие всполохи, так звучит кровь, падающая на раскаленный песок. Силы, бурлящей по ее венам, хватит, чтобы поднять на воздух эту никчемную планетку даже без реакторов. Она даже не понимает, на что способна.

— Ты должна пойти со мной, — в этот раз ему не нужны карты. Ему не нужны слова, не нужны данные. Все это ничтожные мелочи, которые можно смахнуть с доски, потому что на поле вышла Королева. Ему нужна Рэй.

Все расы по-своему хранят важную информацию. Одни записывают это в книги, другие запоминают наизусть. Третьи буквально передают это в крови своим потомкам, и Кайло Рэн даже завидует такому, потому что он всего лишь человек, и все знания, которые доставались ему в детстве, это только остатки от чего-то великого.

Те книги, которые хранятся в их доме, в прозрачных шкафах под замком, все, что осталось после великой империи его деда, Бен берет тайком. Он листает пыльные книги, пережившие столько войн в своем первоначальном состоянии только из-за неприкосновенности, и гладит по корешкам.

Эти книги помнят не только кровь и пытки, они помнят и другое — чувства. Те чувства, которые теперь под запретом, потому что Бену нельзя волноваться.

— В тебе слишком много темной Силы, Бен, — хмурится отец и говорит это таким тоном, будто Бен сам виноват в этом. Как будто Бен может взять и избавиться от этого. В десять лет взять и перестать чувствовать.

Хан Соло — хреновый отец, его никогда не бывает дома. Его вообще почти нет, но в те моменты, когда он появляется, вместе с ним возникает и приказной тон — не думай, не делай, не будь.

Но Бен все же читает. Книги дают ему то, что не могут люди — чистые эмоции, то, что не может запачкать и испортить его, они просто подпитывают накапливаемое раздражение.

Но одна история нравится ему больше всего. Она повторяется не раз и не два в различных вариантах, хотя суть ее остается прежней.

Сила едина, и Тьма и Свет, на которые ее разделяют, это всего лишь две стороны одной монеты.

Бен жадно заглатывает эти строки, и они намертво въедаются в его память.

Ему не нужно прятаться за безразличием перед родителями. Перед кем-то вообще.

Книги говорят, что Сила всегда притягивает к себе такую же. Даже в двух разных уголках Вселенной они начнут свиваться невидимыми нитями. Но не чтобы уничтожить, нет. Чтобы объединиться.

Об этом Бен мечтает больше всего. Он хочет найти кого-то такого же, как и он. Кого-то, с кем ему больше не придется притворяться.

В ту ночь он смотрит на падающую звезду и загадывает желание.

А на другом конце космоса рождается девочка, которую назовут Рэй.

Так маленькое семечко дает росток.

Он гонит ее по лесу неспешно. Он помнит урок Тьмы — ей бессмысленно противостоять, потому что она вездесуща. Рэй отпрыгивает назад и задыхается, а он не может понять, почему же она не использует Силу. Как она может держаться на этих крохах, которые разрешает себе чувствовать? И тогда до него доходит, она просто еще не умеет.

— Тебе нужен учитель, — говорит он, нависая над нею и чувствуя, как дрожит ее рука, а вместе с ней вибрирует и синий поток энергии. — Тебе нужен я. Я помогу тебе познать Силу.

Они так близко друг к другу, что Кайло Рэн может сосчитать веснушки на ее носу и увидеть крохотные пятнышки на радужках.

Наверное, сама планета не в состоянии выдержать их двоих сейчас, она трясется и дрожит, как будто ее разрывает на части, кругом с треском валятся деревья и осыпается земля, обнажая глубокие трещины, а Рэй смотрит на него так, будто видит впервые.

Почему она не понимает, что вместе они достигнут большего?

Она оставляет на его лице глубокую рану-ожог, но вместо того, чтобы убить его, это оказывает обратный эффект.

Теперь они связаны и физически, и духовно, и когда Рэй бежит по лесу, поддерживая раненого предателя, Кайло чувствует ее. Он наконец может слышать ее эмоции — чистые и сильные.

От боли, смешанной с бешенством, он теряет сознание, но когда приходит в себя в госпитале на Старкиллере, с замотанной головой, запах песочной девушки такой сильный, будто она рядом.

— Ты провалил задание, — с ненавистью смотрит на него Хакс. Еще бы, генерал потерял слишком много — половину армии, корабли, возможность свести личные счеты с повстанцами, в конце концов, и теперь готов придушить прямо тут, если бы не Сноук.

— Да, — разлепляет пересохшие губы Кайло. Он может только шептать, потому что сорвал себе горло, когда кричал вслед Рэй.

Нет. Это говорит в нем Бен Соло. Все только начинается.

Хвала Тьме, никто не услышит это.

Комментарий к Sprouts

Ох канон, порезанный и перенизанный заново в таком порядке, что от него мало что остается.

Но зато здесь заканчиваются события седьмой части, и можно спокойно отталкиваться от своего.

И да, прямого калькирования мифа Аида и Персефоны тут нет. А много отсылок и намеков)

========== Flowers ==========

Цветы

Медитация. Вот чем заняты ее дни, каждый из них как две капли воды похож на предыдущий.

Рэй встречает восход двух солнц на вершине горы, приняв молитвенную позу лотоса, как требует учитель Люк, и смотрит на небо, пока глаза не начинают слезиться. Слепящие лучи пронизывают облака и оседают на ее одежде, волосах, коже потоком теплоты.

Это особенное состояние, когда Рэй понимает, что она вся сейчас состоит из света. В свете растворяются ее мысли, и остается только благословенная пустота.

Тогда она поднимается на ноги и делает шаг в пустоту.

— Отпусти, — требует учитель. — Разожми пальцы.

Рэй висит на дереве, держась за ветку одной рукой, она смотрит вниз на Скайуокера и прикидывает — не меньше четырех метров, и падать будет очень больно.

— Но я же разобьюсь! — она хочет успокоиться, но страх подступает к самому горлу и не дает дышать. Пальцы такие скользкие, и их уже сводит от усталости, правда, если Рэй отпустит, то разобьется. Она призывает Силу, которая должна помочь ей, но внутри нее слишком много страха. Страх забивает все.

— Рэй! — учителю не надо кричать, его голос она услышит, даже если будет находиться за сотни миль отсюда, — успокойся. Ты должна контролировать Ее.

Как можно контролировать страх? Как можно отрицать боль и неминуемую гибель?

Рэй закрывает глаза и коротко дышит, кусает губы и пытается избавиться от страшного видения — ее свернутая шея и застывший взгляд в небо, когда в ее разум врывается чужой шепот.

Он другой, хрипловатый и низкий, это не голос учителя с его обычными ворчливыми нотками, и кажется таким знакомым.

Отпусти, Рэй, — он шепчет ей на ухо, и она чувствует, как дыбом поднимаются волоски на шее. — Позволь себе выбрать.

Это голос Кайло Рэна.

Рэй вздрагивает, и когда ее замлевшую руку наконец простреливает от боли, она отпускает ветку. Страх затапливает разум и на короткий миг превращается в немой крик. Она падает вниз, слишком плавно и медленно для обычного человеческого тела в условиях нормальной гравитации.

Тело с силой шмякается о землю, но Рэй цела. Она жива, хоть и поцарапалась, а из ссадины на колене идет кровь. Ветка над головой кажется такой далекой, и совершенно не верится, что несколько секунд назад она была так высоко, а теперь тут. И жива.

Видишь? — голос Кайло Рэна смеется над ней, — все дело в выборе. А я дал бы его.

Она трет лицо и уши, стараясь избавиться даже от отголосков этого голоса, потому что не хочет слышать, не хочет даже думать, почему он здесь и сейчас, и только после этого поднимает взгляд на учителя.

Люк смотрит на нее с укоризненным взглядом.

— Ты не должна была поддаваться эмоциям, Рэй. Я страховал тебя, но ты все равно испугалась. Придется начать все сначала.

Она поднимается на ноги, растерянная и потерявшаяся, а издевательский смех Кайло Рэна отдается внутри головы, не замолкая.

И она не знает, как это прекратить.

Теперь он приходит к ней постоянно. Когда Рэй бежит по ступеням, стараясь концентрироваться на шаткой и неровной дороге под ногами, когда Рэй ест, медитирует, глядя на солнце, или собирается спать.

Он высмеивает ее мысли и действия, приказы учителя, и Рэй не знает, может, она сама выдумала себе его голос и он так нужен ей после той битвы на Старкиллере, чтобы получить прощение.

От этой дряни немудрено загнуться, — комментирует он ее завтрак, состоящий из жидкой порции каши, размазанной по тарелке. А Рэй заставляет себя проглотить хотя бы ложку этой самой дряни, которая теперь не лезет в горло.

Решила смыть с себя кожу, грязная мусорщица? — поддевает он Рэй, когда та снимает с себя верхнюю одежду, всю грязную и запыленную после длинных пробегов, чтобы помыться в озере. Она нервно оглядывается и прижимает майку к груди, проклиная себя за то, что думает о нем в такой момент. В этот раз она плавает прямо в одежде, которая тянет ее на дно, но Рэй все равно.

Она лезет вверх по скале, цепляясь за выступы и подтягивая измученное тело, и совсем не удивляется его внезапным репликам.

Ты могла бы использовать боль, чтобы подняться, — хмыкает он где-то внутри головы, и впервые Рэй выходит из себя.

— Заткнись! — кричит она в воздух, — просто исчезни уже наконец и оставь меня в покое!

Камень под ее стиснутыми пальцами сейчас раскрошится в пыль, но ей становится легче. Ярость придает силы, и Рэй ползет наверх, она закидывает ногу на выступ и перетаскивает себя снова и снова, под аккомпанемент благословенной тишины.

Когда она переваливается через край и падает на ровную землю, то лежит без сил еще полчаса, слушая громкое трепыхание сердца, и тогда он снова возвращается.

Ведь так легче?

Рэй ни за что не признается, но если он и взаправду умеет читать мысли, то и так поймет, что ее ответ да.

Беги направо! — советует он ей, когда Рэй соревнуется со своей тенью в беге на скорость.

Осторожнее, там яма.

Прыгай! Уворачивайся!

Он становится частью ее поневоле. Помощником. Вторым наставником. Но его голос — это то, о чем она никогда не захочет рассказывать учителю Люку.

Спокойствия в ней явно не хватает, поэтому Рэй неловко дергается и охает, соскальзывая с мокрого камня, машет руками, пытаясь словить воздух, но баланс нарушен, и со сдавленным криком она падает в воду. Левую ногу жжет огнем, и когда она добирается до берега, то только морщится. Она умудрилась порезать ступню об острый скол, и теперь на нее невозможно ступить.

Тебе нужно обезболить и зашить ее.

— Заткнись, — отмахивается она от бесплотного советчика и шевелит пальцами. Нет, так еще больнее. — Заживет само.

На ней все заживает быстро. Она настоящая дочь пустыни, вся в мозолях, шрамах и царапинах, и одной больше ее не испугаешь.

Бери иглу и зашивай! Немедленно.

Какое ему вообще дело? С какой стати она вообще станет слушать того, кто перешел на Темную сторону и является ее врагом номер один?

— А то что? Прилетишь и сам зашьешь? — огрызается она в пустоту, понимая, какой же идиоткой выглядит. Она говорит сама с собой, застряв на окраинах Вселенной сила знает где, с дыркой в ноге и спорит с невидимым призраком.

Кайло замолкает, и всю дорогу домой, ковыляя с палкой под мышкой, Рэй наслаждается тишиной.

Иногда ему просто нечего ответить.

Рэй просыпается посреди ночи от того, что ей больно. Правое плечо заходится от боли, а в боку поселился невидимый скалозубый червь и явно прогрызает себе путь наружу.

С плечом и остальными частями тела все в порядке, но боль никуда не уходит. Она то нарастает, то становится чуть тише, но никак не хочет закончиться.

— Да что ж такое? — Рэй стискивает зубы и дышит через нос, пытаясь успокоиться, но ей очень больно.

Твой дружок подстрелил меня, вот что, — она слышит слабый голос Кайло Рэна, как будто он рядом. — Кто же знал, что он такой меткий.

— У меня нет дружка, — сообщает она подушке. — И я понятия не имею, почему он не уложил тебя наповал, раз такой меткий. И почему же больно мне, если подбили тебя?

Как будто ты не догадывалась, — голос Кайло Рэйна становится все слабее и невнятнее, как будто он куда-то уплывает. — Скажи спасибо шраму, который ты оставила мне на половину лица. Скоро я смогу узнать, где ты находишься. Рэй.

Он впервые называет ее по имени в ее мыслях и замолкает, и вместе с этим пропадает боль, словно ее и не было.

А Рэй лихорадочно собирает самые необходимые вещи и запихивает их в походный мешок, потому что понимает, это все было по-настоящему. И он на самом деле говорил с ней. А еще что он найдет ее, куда бы она ни спряталась.

Она бежит через половину Вселенной, бросив обучение на половине, оставив друзей гадать, где она и что с ней происходит.

Больше Кайло Рэн не говорит с ней, даже когда она сама отваживается произнести его имя в пустоту:

— Бен?

Бена нет, и никто ей не отвечает.

Но теперь появляются видения. Рэй закрывает глаза и вместо снов видит Тьму. Она видит Кайло Рэна, склоняющегося над ней и уносящего на руках на корабль.

Планеты и галактики сменяют друг друга с лихорадочной скоростью, и в конце Рэй сама уже не знает, где она находится.

Та странная связь, о которой он говорил, становится сильнее, и на место видений приходят ощущения.

Рэй просиживает дни напролет, медитируя, она упорно очищает разум и отсекает себя ото всего, а по ее коже маршируют мурашки от невидимых прикосновений.

— Я смогу, я справлюсь, у меня получится, — твердит она сама себе, поднимая здоровенную глыбу лишь усилием воли и удерживая ее над головой, а к ее шее прикасаются невидимые губы и оставляют поцелуй.

Невидимые пальцы забираются ей под одежду и гладят по груди, животу, они прикасаются к ногам, оставляя Рэй задыхаться от возбуждения в темноте, и она рада, что никто не может увидеть ее пунцовое от смущения лицо.

— Ненавижу тебя, — она сжимается в клубок, но даже это не поможет. Его здесь нет, но он все равно продолжает издеваться.

И вот этот день наступает. Рэй кажется, будто ее тянет куда-то, всю ее с ногами и руками и противящимся разумом, и она больше не может бороться с этим.

С неба спускается черная громадина, она раз в десять больше Тысячелетнего Сокола, и ее острые выступы напоминают оскаленные пасти трехголового пса. Церберус — сверкают единственно белые буквы на черном.

Рэй оступается и падает на колени, она судорожно хлопает себя по карманам в поисках меча, потому что не собирается сдаваться просто так.

Но когда она видит его, настоящего Кайло Рэна, а не тот призрак, что был с нею все это время, спускающегося по трапу к ней, без шлема, то не может двинуться с места.

Большой багровый шрам, пересекающий его лицо узловатым жгутом — вот что притягивает ее внимание и не дает поднять руку, сжавшую сгусток Силы.

— Мы собираемся сражаться, или как? — интересуется он, и его меч загорается красным, шипит рассерженной змеей, разрезая воздух.

Это тот же издевательский голос, который она узнает из любых других, хриплый и низкий. Правда, теперь Кайло Рэн смотрит ей в глаза, и от его взгляда не спрятаться.

Больше всего Рэй боится, что он узнает ее секрет, прочтет в мыслях. Она смотрит на его шрам и понимает, что больше не сможет его ранить. Не захочет.

Комментарий к Flowers

Время цветения гранатов так хорошо соотносится с рождением чувств Рэй, что я ну просто должна была отписать эту часть от ее лица)

========== Fruits ==========

Плоды

Когда ему приходит в голову построить особенный мир для Рэй, Кайло Рэн даже не задумывается о том, каким он будет. Он знает. Он уже знает.

Он просто возьмет старый мир и окунет его во Тьму.

Все просто.

Когда он видит Рэй снова, после долгого времени разлуки — разлуку придумал он себе сам, сама же Рэй была бы рада никогда больше не встречаться с ним — она смотрит на него почти испуганно. Страх — это хорошо, отмечает он. Страх делает ее уязвимой, слабой, и теперь он может сделать свой ход.

Рэн позволяет ей ранить его. В этот раз он готов специально подставить еще раз щеку, потому что с каждым ударом светового меча ее рука дрожит все сильнее.

Рэй не хочет его убивать. Она даже боится его ранить.

Бывшая мусорщица с Джакку отступает назад, она пятится и падает назад, зацепившись за корни деревьев. Ее грудная клетка ходит ходуном, а губы судорожно хватают воздух.

Рэн понимает, что именно этого ему так не хватало. Он скучал не по глазам, голосу или чему-то еще, что обычно возводят в ранг влюбленностей. Ему просто безумно хотелось увидеть это. Беспомощность.

— Я не сдамся, — Рэй цепляется за свой меч и машет им, будто отгоняет злых демонов. Но он не демон, и под ее обессиленными ударами распадаются на ошметки обугленные полы плаща.

Всего лишь ткань. Она даже не может пнуть его.

— С тебя хватит? — спрашивает он на всякий случай, потому что в этот раз хочет забрать ее в сознательном состоянии. Ему хочется думать, насколько это должно поразить Рэй — он отнесет ее на руках, и в этот раз она не сможет извернуться и сказать что-то насчет против ее воли.

Она не отдает ему свой меч, просто продолжает держаться за выключенную рукоять, и когда Кайло поднимает ее на руки, Рэй только сжимается. Она отворачивает лицо и прячет взгляд, но ему все еще слышно, как бьется ее сердце.

Слишком быстро для джедая.

А когда они оказываются внутри, Рэн опускает ее, позволяя стоять самостоятельно. Он хочет видеть, как ее опрокинет на пол, когда корабль начнет взлетать, но упорная мусорщица держится изо всех сил. Она стойкая. И когда под ними все начинает трястись, сердце ухает в пятки от скорости, Рэй бросает на него единственный взгляд. Не дождешься — говорит ее закушенная губа, взгляд исподлобья и закаменевшая спина,

Кайло это нравится.

Церберус способен унести их в любой уголок Вселенной.

Кайло научился прятать мысли от Сноука, но ничего не может поделать с нетерпением. Он так хочет создать личный уголок Ада, в котором им будет хорошо.

Чего бы тебе хотелось, Рэй?

Он начинает со смертей и убивает Люка Скайуокера. И не потому, что должен был занять его место учителя и это простая ревность. Нет, он просто больше не хочет, чтобы она подчинялась кому-то.

За свою жизнь Бен достаточно наслушался его бесполезных слов, и вот чем это кончилось.

Рэй не закончила обучение, и теперь осталось только их двое, наполненных Силой.

Она прекрасно знает, кого выбрать в учителя.

— Ты напоминаешь мне Персефону, — говорит он ей, усаживаясь на другом конце стола.- Ты ведь знаешь эту историю?

На планете Соккар есть одна легенда. Видишь ли, они до сих пор верят в богов. Боги диктуют им, как жить, что делать, когда умирать. Не великая Сила, а мифические боги.

И согласно этой легенде бог Тьмы должен утащить за собой своего врага. Не обычного, а того, кто будет наделен равной силой. Равного ему. Представь себе, каково быть таким богом.

Всю вечность положить на то, чтобы попытаться отыскать себе равного среди бесконечного океана ничтожеств. Люди для него словно пыль. Бог дует, а они молятся, потому что эта буря срывает крыши, уносит посевы, убивает их.

Что они могут предложить ему взамен?

Поэтому он нашел Персефону и забрал с собой в темноту, чтобы там она освещала его жизнь. Но что, если она сама выбрала это?

— Ты не бог, Бен.

— Бен умер. Бена давно не существует, — Кайло даже начинает сердиться и отшвыривает в сторону вилку.

Кайло — нравится ему куда больше. Бен напоминает ему о родителях и жалкой юности, проведенной в попытках стать тем, кем не хочешь быть. Попытках слиться с остальной безнадежно-серой массой. Попытках отыскать в себе столько Света, чтобы посметь отрицать Тьму.

Но Рэй упертая. Поэтому она только жмет плечами:

— И как долго я пробуду тут, Бен? — пальцы девушки стиснуты на столовом ноже, и Кайло Рэн уверен, что понял, каким именно способом она хочет его применить.

— До тех пор, пока тебе не понравится.

Рэн знает, что номинально Рэй его пленница, но находит тысячу неотложных дел и оставляет ее в одиночестве смотреть за тем, как горят корабли генерала Хакса, подсвечиваемые алым на фоне темного неба.

Хакс ему никогда не нравился, и теперь Кайло злорадствует в душе, чувствуя скользкие щупальца Сноука, которыми тот пытается достать до него.

Сноука останавливает Рэй, сама того не понимая. Она — отличный щит, под которым Кайло чувствует себя как под колпаком.

За стенками Церберуса горят планеты, и мир медленно скатывается в темноту. Сноук против повстанцев, повстанцы против Ордена. Орден, подтачиваемый у самого корня, распадается на глазах, и никто не знает, что с этим делать.

Рэй все еще его пленница, не гостья, и Кайло не знает, как еще развлечь, заинтересовать ее.

— Хочешь увидеть конец Соккара? Никчемные людишки все же дождутся своих богов, ведь это именно то, о чем они всегда мечтали.

— Нет, — она качает головой.

— Хочешь обратно? Домой? — если от него что-то осталось.

— Ты прекрасно знаешь, что его больше нет. Ты убил всех, кто был мне дорог, — Рэй бесстрастно смотрит на звездное небо, изрядно потускневшее с тех пор, как Кайло Рэн объявил ему войну.

Хан Соло, Люк Скайуокер, Финн…

Ему просто не нравится делить ее с кем-то.

— Тогда что? — Рэн в самом деле не знает, что еще можно предложить той, что равнодушна ко Тьме.

— Ты можешь стать мне учителем, — предлагает Рэй. — А потом я убью тебя.

Раньше у него были рыцари, а он был их магистром. Нелепая забава, переросшая в кровавую резню и положившая конец учительству Скайуокера. Но теперь у Кайло есть свой падаван, и это наполняет его сердце гордыней.

Они проводят недели, сидя друг напротив друга, в медитации. Рэй терпит все — тычки и укусы Силы, попытки залезть ей в голову и его невидимые прикосновения.

Кайло теперь может не сдерживаться. Он больше не носит перчаток, и однажды, когда смотрит на нее, сидящую рядом с закрытыми глазами и сосредоточенную на мыслях о Силе, неожиданно для самого себя поправляет выбившуюся прядь выгоревших на солнце волос, заводя ей за ухо.

Рэй даже не шевелится, хотя точно чувствует это.

Тогда он кладет ладонь ей на шею сзади, дотрагиваясь до позвонков, ведет ниже, наматывая на пальцы шлейки майки.

Это заставляет ее вздохнуть. Воздух теряется где-то в ее горле, превратившийся в плотный комок, а зажмуренные ресницы дрожат, но Сила, та самая, что окружает ее светлым кольцом, не исчезает.

Она остается с Рэй даже тогда, когда Кайло укладывает ее на лопатки, прижимая к холодному полу, и принимается целовать.

Рэй — означает луч света, и она сияет так ослепительно, что обжигает его руки, пробивается сквозь плотно зажмуренные веки, и тьма гаснет.

========== Harvest ==========

Жатва

Она не принадлежит ему, даже когда сидит подле — молчаливая и покорная тень прошлой самой себя.

Ее одежды настолько белы, до безумной чистоты, что Кайло хочется нарочно сотворить что-нибудь с ними. Стать на подол, оставляя черноту отпечатка. Его собственный след, который пригвоздит Рэй к полу и не даст сбежать.

Или зачерпнуть черноты и плеснуть ей на лицо и одежду. Посмотреть, какой она будет после. Грязной. Похожей на него.

Но нет, Рэй сидит спокойно рядом, сложив руки на коленях, и смотрит, как он проходится рукой по ее белому предплечью, оставляя кровавый след ладони. Кровь ненастоящая, сладкая, терпкая, с привкусом соккарского винограда, хотя выглядит точно так же, как и задумывалось.

Ярко. Грязно.

И все же она даже не обращает внимания. Смирилась, свыклась со своим положением пленницы. Ресницы порхают словно крылья бабочек, прикрывая собой карие глаза, в которых все равно ничего нет. Злость? Ярость? Рэй и эти эмоции несовместимы.

Когда она поднимает лицо на Кайло, он видит, что там — жалость. И это бьет его хуже любого удара.

Он ведь терпеть не может эту жалость, которой Рэй делится с такой щедростью, что еще немного и начнет мутить.

— Не смотри на меня, — рычит Кайло, чувствуя, как закипает Тьма в венах. Бурлит черной рекой, давит и запечатывает горло, не позволяя вздохнуть. — Убери свои глаза, иначе я задушу тебя.

— Как знаешь, — Рэй не морщится, не вздрагивает, просто опускает взгляд.

Секунда — и ее больше тут нет. Вместо нее сидит идеальное изваяние, из золотистого мрамора, спокойное, недвижимое, в уголках тень грусти.

Тень от тени. Не больше. Вот и все, чем ему теперь любоваться.

Ее рука вздрагивает, отмирая, касается еды. Тонкие пальцы зависают над темно-красной мякотью фрукта, медлят и ждут. А затем опускаются и сжимаются на гранате.

Это ее любимые фрукты. Так забавно, что на корабле полным-полно еды. Запасами Церберуса можно прокормить население небольшой планетки, но Рэй отказывается ото всего. Она любит фрукты. Она питается солнечным светом, проводя все свое время в оранжерее, стоит им только зависнуть рядом с любой звездой. Как будто пытается согреться, но этого света — проходящего через защитные экраны, скудного и чуждого, — ей все равно не хватает.

И со щек сходят веснушки, усыпавшие ее лицо прежде.

Тень от тени. И пальцы, все в капельках гранатового сока. Кайло перехватывает ее руку, не давая стереть, и обсасывает пальцы один за другим, слизывая кислоту и терпкий сахар. Такими будут на вкус ее губы. Однажды.

— Можешь идти, — отпускает он ее, и Рэй встает. Пожалуй, даже излишне резво. Гремит брошенной вилкой, спотыкается о свой подол, и впервые, пожалуй, за долгое время впервые он видит ее взволнованной. Ее застывшие плечи так натянуты, что напоминают острие. А в глазах полощется что-то, что ему сложно разгадать.

Но жалости там нет ни капельки. Вот и славно. Теперь они квиты.

Кайло хочется рассмеяться.

— Рэй, — окликает он ее, когда она уже возле выхода — нервный всполох ослепительно-белого под низким, янтарным светом ламп.

— Да? — поворачивается она к нему.

Она ждет его приказаний.

Он ждет ее реакции. Ему интересно, что сейчас чувствует она. Что там, в ее голове, и Кайло пользуется ее уязвимостью, растерянностью, проскальзывая внутрь разума.

Легко и изящно, не так, как однажды на пыточном кресле. Это прикосновение больше напоминает ласку любовника, чем насилие.

Рэй такая слабая, застывшая под теплым светом словно мушка в янтаре. Одни глаза бегают, испуганные, светлые и такие красивые.

В ее разуме сейчас слишком много всего намешано. Гнева там почти нет. Нет, он есть, но слабый, удерживаемый под контролем намертво. Страха больше.

Он же не мысли ее читает, а просто эмоции, и это куда проще.

Жалость. Конечно же. Куда же Рэй и без жалости. Она упивается ею, возомнив себя мадонной всепожертвования, несчастной жертвой, предназначенной на заклание.

И капля алого. Как кровавые капли гранатов.

Что это означает, Кайло не имеет ни малейшего понятия. Скорее всего это просто ее мысль, затесавшаяся среди эмоций, такая сильная и яркая, что ее не спрячешь.

Алый.

Кайло отпускает хватку Силы.

— Нет, ничего. Ты можешь идти, — он смотрит, как ее фигурка исчезает за смыкающимися шипящими дверьми, пытаясь понять, что же это было.

Что он увидел?

Последняя неделя напоминает кровавую бойню. Даже рассветы и закаты держат стабильный алый цвет, не давая ни капли золотого. От тревожно красного Рэй не по себе, хотя она держится рядом с Кайло немой тенью. Приколотая к нему, сшитая краямиодежд, словно на цепи.

Хотя Хакс может хоть сотню раз нападать, следуя приказам Сноука, когда у Кайло есть Рэй, он бессмертен. И неуязвим. От Рэй ему нет пользы в бою, она даже за оружие браться отказывается. Так что ему приходится глядеть в оба, защищая ее и себя.

Но зато она несет с собой покой. И тишину.

Пока Рэй рядом, Сноук не может услышать и крохи от его мыслей.

— И долго это будет продолжаться? — она морщится, когда под жужжанием бластеров на землю валятся белые пластиковые солдатики, расходный материал любой войны.

— Пока я не смогу победить, — бросает Кайло, сосредотачивая все свое внимание на другом. Он должен разузнать, откуда идет сигнал. Ему до смерти надоело жертвовать своими силами, да и те не бесконечны, так что любая помощь была бы кстати.

Даже если это помощь Рэй, которая отказывается участвовать во всем.

Огненный свет пролетает мимо ее щеки, жужжит и вгрызается в прядь волос, порхающую на кровавом ветру, поджигает и разметает в ошметки паленого.

Хотя прядью волос выстрел не остановить, и следом он влетает в броню штурмовика, приставленного охранять Рэй.

Человек, или кто там был под маской, Кайло без разницы, замирает на вздохе и валится вниз, оседая у ног Рэй и замарывая белый подол красным.

Точь-в-точь как цвет гранатов.

Вот теперь она не так спокойна.

-Что я могу сделать? — Рэй шипит, ничем не напоминая себя. Тень ушла, превратившись в ту мусорщицу, что однажды раскроила его лицо пополам, задев не только плечо, но и пробравшись в сердце. — Как я могу помочь? — на ее лице решимость.

Белый расползается сиянием, окутывает Рэй и накрывает Светом.

— Найди его, — Кайло не нужно больше ничего говорить. — Найди его, и мы покончим с этим.

Он открывает свой разум, протягивая Рэй словно угощение на блюде, хочешь — ешь, хочешь — выбрось.

Ядовитое лакомство, залитое сиропом сладкой до одури одержимости, взращенной из влюбленности, ненависти и горечи прошлого.

Вдвоем искать Сноука куда проще.

— Я хочу, чтобы ты помогла мне, Рэй, — Кайло не приказывает, не требует. Просит, когда они уже возвращаются на Церберус. Стоят бок о бок, залитые чужой кровью, черные от гари и копоти. Пропитанные запахом смерти. Для Кайло это так привычно, но Рэй дрожит, развязывая завязки джедайского плаща, с которым она не расстается никогда. Поправка — не расставалась.

Ткань сползает вниз, оставляя ее без защиты Света, всего лишь обычной девчонкой, мусорщицей. Рэй.

— В чем? — она подбирает окровавленную ткань, комкает и укладывает рядом со своим сидением. Не иначе, как потом отстирать собралась. Что же еще от нее ожидать.

— Убить Сноука, — теперь, когда Кайло знает, где тот прячется, ему будет куда проще подобраться к нему. Сначала это. — А потом я отпущу тебя.

Она давится вздохом, недоверчиво глядит на него во все свои глаза, песочные, искренние, и в них плещется надежда.

— Ты не станешь делать это, никогда бы не стал, — Рэй не верит. Он тоже не стал бы.

Но Кайло говорит правду.

— Я отпущу.

Тишина, зависшая между ними, напоминает вакуум. Ни одного лишнего движения. Ни единого вздоха. Ни одной мысли.

— Я всегда найду тебя, Рэй. Где бы ты ни пряталась, — Кайло распял бы ее на полу, закрепив своим телом, хотя сейчас это и не понадобилось бы. Рэй настолько растеряна, огорошена, что сама превратилась в статую.

— Но если ты поможешь мне, то я подарю тебе половину галактики. Я отдам тебе все звезды, что ты попросишь. И они будут твоими. Можешь устраивать там свое царство гармонии и мира. Нести джедайский Свет, или что ты там еще задумаешь, — он говорит это вслух и шепчет в мыслях. Все, чтобы она поняла. Поверила ему.

— Взамен на что? — Рэй забирается ему в голову, пробегает по воспоминаниям, отшатывается от мыслей о ней же, обнаженной и жаркой под ним, но лжи не находит. Ни единой капли.

И это пугает ее. Она так привыкла, что он злодей и монстр, что ей сложно понять, откуда взялся человек под маской.

— Ни на что. Нас останется только двое, — Кайло улыбается. Это не идея и не план. Это будущее, которое он видит.

— Подумай, однажды тебе надоест играться в добрую богиню, тебе наскучат жалкие смертные, требующие у тебя все новых подачек. И тогда ты придешь ко мне сама, — он протягивает руку, очерчивая линию возле ее щеки, почти дотрагиваясь, почти лаская, но только воздух.

Она не отвечает нет. Потому что знает, что однажды так и будет.

Просто кивает головой.

— Я помогу тебе.

В свете алой зари, наступившей в ожидании той секунды, когда все закончится, Рэй напоминает ему божество, расцвеченное потоками розового. Белый и красный никогда не дадут той темноты, которой так жаждет Кайло, и Рэй не станет такой же, как он сам.

Но, наверное, это и не понадобится. Через три часа Сноук умрет, а пока он перебирает оружие, готовит его к бою, бок о бок с Рэй.

Она решительно берется за свой световой меч, впервые за долгие полгода плена, и гранатовый браслет на ее запястье, принятый в знак союза, сияет на свету.

Осколки пурпурных камней, по одному на каждый день плена — Кайло пересчитал их всех — обхватывают ее руку так плотно, как если бы он сам держал ее.

А среди них, самый маленький, самый темный и выщербленный, хранит тайну — крошечный маячок.

Потому что Кайло не нужна тень от тени, с ним будет настоящая Рэй. Та, которую он отпустит по своей воле. Но всегда сможет найти.

— Я готова, — Рэй хмурится, и по ее лицу пробегает тень сомнения, смешанная со страхом, но затем она протягивает ему руку.

Она больше не тень.

Ее руки теплые. И настоящие.