Autumn «Klaromadness» (СИ) [S Lila] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== The Legends ==========

***

Если бы кто-то сказал ей, что путешествия во времени возможны и она станет однажды их неотъемлемой частью, то Кэролайн уж точно сочла бы этого человека умалишённым. Но это было тогда. Сейчас же она сама стала бы тем самым человеком, которого могли бы запросто отправить в комнату с мягкими стенами, заикнись она о своих путешествиях, ставшими уже обыденными даже.

— И куда на этот раз? — без какого-либо энтузиазма поинтересовалась Кэролайн, занимая своё привычное место рядом с Деймоном, чьё лицо всё ещё было покрыто парочкой ссадин от недавней схватки.

Да и оправиться она толком ещё не успела от смещения во времени. Плюс, ко всему прочему, Хронос, охотящийся за ними по указке Повелителей Временем так долго, оказался тем самым Риком, который был в их команде совсем недавно ведь. И этого уж точно никто из команды не ожидал.

— Нужно где-нибудь переждать, пока охотники рыскают по нашим следам, — ответил тут же Капитан, привычным жестом настраивая корабль на перемещение во времени.

Кэролайн же прикрыла глаза, как делала это всегда, и провалилась глубоко в свои мысли, лишь бы не слышать этот оглушающий звук работающих на износ турбин, означающих очередной скачок во времени. В 2016, когда Энзо нашёл её, она с изрядным рвением вцепилась в эту возможность забыть, кто она на самом деле — убийца, взращённая лигой и лично дочерью Ра’с аль Гула. Именно она спасла ей тогда жизнь, научив быть сильной и сделав из неё «Колибри». Слишком светлое прозвище для той, кто отнимает жизнь — ей так всегда казалось.

Но это была та внутренняя сила, что помогла ей не сломаться тогда; что помогла ей вставать по утрам каждый день и не колеблясь убивать, выполняя древнюю миссию Лиги. Кэролайн Форбс бы зашлась в истерике от такого, а Колибри лишь безразлично улыбнулась в ответ на все те ужасы, скрытые в этом огромном мире, который перестал её уже удивлять и пугать. Теперь она не боялась и смерти, уже раз побывав на том свете и вернувшись благодаря чудодейственным силам Ямы Лазаря на Нанда Парбат — месту, где обитает Лига Убийц, ставшая ей семьёй на какое-то время, когда в ней не было совсем никаких чувств. Вот только жажда убивать росла внутри неё с каждым днём всё больше и больше, напоминая ей о том, кто она на самом деле — бездушный монстр, жаждущий лишь крови. Так все считали. Даже мать, отвернувшаяся от неё после того, как узнала, чем занимается её дочь. И лишь Бонни рискнула всем, чтобы вытащить её, пойдя против устоев Лиги.

Но какой был смысл в этом? Кэролайн Форбс ведь уже давным-давно умерла ведь. Ещё там, при кораблекрушении, а Колибри была убита и отправлена в ад за все многочисленные убийства и океан пролитой крови, и это было справедливо. Наверно. А теперь в ней осталась лишь оболочка былой Кэролайн, которую скорее всего вот-вот поглотит жажда убийств — ещё одна цена её возвращения из мира мёртвых.

Уехав после всего этого подальше от цивилизации и родных мест, наполненных болезненными воспоминаниями, она не ждала, что спасение найдёт её в лице странного британца по имени Энзо — путешественника во времени, одержимого идеей спасти свою возлюбленную, а заодно и весь мир от злостного тирана, который захватит планету через 150 лет, погубив цивилизацию и породив самый настоящий хаос, что уничтожит окончательно надежду на мирное существование людей.

Они стали легендами. Да уж, хороша команда, состоящая из супергероев нашего — вернее сказать, того — времени. И команду собрал капитан-кожанка ту ещё, надо признать. Бывший миллиардер, что становится размером с атом, благодаря своему супер костюму и чрезмерному позитиву. Огненный шторм, состоящий и вовсе из двух людей, объединённых благодаря радиации, что каким-то образом их не погубила. Стефан и Елена, которые являются реинкарнацией полубогов и причиной этого путешествия. Да ещё в придачу было два закоренелых грабителя-бурбономана с креопушками — Рик и Деймон. Они были неплохими, надо признать. Даже стали для Кэролайн приятелями ещё во время их первого путешествия в 1975. Тогда они здорово повеселились в местном баре, и именно тогда она задалась вопросом: почему ей с ними так легко? Быть может, потому что они столь же озлоблены на этот мир, как и она? Или столь же сломлены?

— Эй, Кэролайн! — будто из-под толщи воды донёсся знакомый мужской голос, с тягучими гласными, вмиг выдавший личность своего доставучего владельца. — Очнись!

Ощутив обжигающий шлепок грубой ладони по своей щеке, Кэролайн с трудом открыла глаза, замечая встревоженное лицо Деймона, склонившегося над ней. Это было впервые, когда перемещение во времени так сильно на неё повлияло. Ведь обычно всё ограничивалось шумом в ушах или тошнотой, но уж никак не постыдным обмороком, который ей этот непросыхающий болван уж точно будет припоминать своими шуточками.

— Сколько я была без сознания? — потирая пульсирующие от боли виски, спросила она осторожно, оглядывая остальных членов команды, которые выглядели ничуть не лучше неё.

— Минут пять, — убедившись, что она окончательно пришла в себя, брюнет от неё отошёл, криво улыбнувшись и вновь приняв безразличный вид злодея с ледяным взглядом голубых глаз.

— Где мы? — с трудом встав на ноги и при этом слегка пошатнувшись, Кэролайн посмотрела в панорамное окно волнолёта, стараясь понять, в какой же год их занесло на этот раз.

— В городке под названием Salvation, 1871 год, — тут же ответил Энзо, и на него, к сожалению, вот никак не влияли перемещения.

— Поверить не могу! — восторженно воскликнул вечно оптимистично настроенный Касл, которому ей порой хотелось выбить пару передних зубов. — Дикий Запад. Вы хоть представляете, как я мечтал об этом? С самого детства. Ничего себе…

— Это место — временной осколок, — прервал его Энзо и тут же замолчал, уловив немой вопрос, застывший в глазах команды, — Слепая зона для повелителей времени, — пояснил терпеливо он. — И лучше будет переждать это путешествие здесь.

— Да брось ты! — возмущённо воскликнула тут же Кэролайн, всплеснув руками, вовсе не намереваясь сидеть в этом осточертевшем ей уже корабле, в котором они и так проводили слишком много времени, стараясь отыскать злостного тирана. — Что может случится, если мы просто осмотримся?

Энзо лишь тяжело вздохнул в ответ, быстро сдаваясь под её прожигающим насквозь взглядом и доводами команды, понимая, что выбора у него особо и нет. Тем более, даже если он скажет «нет», то они всё равно сделают всё по-своему. И угораздило же его выбрать именно их для своей миссии!

***

Впрочем, слово, данное Энзо о том, что они не станут привлекать внимание, было нарушено в ту же секунду, как их семёрка, разодетая в лучших традициях какого-нибудь голливудского вестерна — у каждого из них сверкал на поясе револьвер, а на головах красовались шляпы — вошла в пресловутый салун, так часто мелькавший перед глазами в кинолентах, и огляделись. И большая часть команды пришла в восторг, вот только его совсем не ощущала Кэролайн, равно как и Рик. Они лишь молчаливо переглянулись между собой и направились к бару, сойдясь во мнение о том, что надо выпить. Ей хотелось хоть немного приглушить жажду убийств, а ему — забыть о том, что ещё пару дней назад он работал на Повелителей Временем и пытался убить свою команду.

— Отвратное пойло, — поморщилась тут же Кэролайн, стоило ей только глотнуть то, чем называли здесь виски. — Будто бензин выпила.

— Есть такое, — усмехнулся Рик, жестом прося бармена повторить. — Зато в мозг бьёт мгновенно.

Кэролайн промолчала в ответ на это и залпом опрокинула в себя остаток напитка, который язык не поворачивался назвать виски. Но выбирать не приходилось. Либо это, либо какая-нибудь газировка, которая была единственным напитком, разрешённым на борту корабля зануды-британца. К тому же, Рик был прав. Напиток и впрямь бил в голову нехило, притупляя чувство реальности. А это было весьма кстати.

— Не переживай. Последствия временного смещения скоро пройдут, — вдруг произнёс Рик, обращая на себя её взгляд. — Поверь. Я вот уже ощущаю, что выветривается из меня воспоминания о точке схода. А ведь там вообще время идёт по-другому.

— Что ты имеешь в виду? — удивлённо протянула она, видя усталость в его взгляде и безмерную тоску по прежним временам, где время было просто цифрами на часах, — А сколько ты был…

— Хроносом? — подсказал ей он, получая в ответ утвердительный кивок. — Не считал. Было не важно, всё равно оказалось лишь ещё одним дельцем, — отмахнулся он, выпивая очередную порцию крепчайшего алкоголя, вкус которого он почти и не ощущал, стараясь обрести хоть какую-то ясность; ведь её и не было, ему знатно промыли мозги.

— Ты стал другим, — проницательно заметила Кэролайн, вынудив его едва заметно вздрогнуть, вновь видя перед глазами лицо женщины, которая настраивала его против друзей, используя умело его гнев и страх.

— Лучше или хуже? — изогнув губы в улыбке, спросил спустя пару минут он, впервые взглянув на стоящую рядом с ним блондинку, как на девушку.

Она и вправду была красивой. Ко всему прочему, ещё и умна, крайне сексуальна и, самое притягательное, опасна. В ней крылась тьма, так явственно борющаяся с её светом, всё ещё оставшемся где-то глубоко внутри. Не зря его лучший друг запал на неё ещё при их первой встречи, украдкой любуясь ею, когда она не видит и называя извечно «блондиночкой». Но ему-то было известно, что прячется за этим сарказмом и мнимым равнодушием.

— Пока не знаю, — она некоторое время пристально всматривалась в его глаза, вынуждая его ощутить себя крайне неловко, а затем одним глотком допила содержимое своего стакана, стирая с губ остатки алкоголя.

— А пить ты умеешь, — признал он, улыбнувшись, когда Кэролайн жестом попросила налить ей ещё. — Прям, как Деймон.

— Вряд ли это можно считать комплиментом, — смешок сорвался с её губ, — К тому же, это талант. Ты даже не представляешь сколько раз парни рассчитывали меня споить, — Кэролайн досадливо покачала головой, скучая и впрямь по тем временам, когда единственной её проблемой было неудавшееся свидание с очередным ухажёром.

А ведь она тогда переживала, что недостаточно хороша для каждого из них. Теперь же на мир стало смотреть куда проще. Исчез прежний страх о том, что же подумают люди. И осталась лишь жажда прожить эту жизнь в своё удовольствие, откинув прежние устои, раз так запросто прежняя жизнь откинула её.

— Ты ещё со мной не пила.

— Приму это, как вызов, — засмеялась вдруг Кэролайн, жестом прося бармена помочь им в их небольшом споре, что здорово отвлекал от самокопания.

***

Вновь взглянув на отрубившегося Рика, Кэролайн усмехнулась. Зря он так быстро вливал в себя одну порцию алкоголя за другой. Вот и стал очередным мужчиной, проигравшим спор.

— Я впечатлён, — вдруг раздался мужской голос за её спиной, заставивший её вздрогнуть от неожиданности.

Она не слышала ведь, как он подошёл. Так беззвучно, словно профессиональный убийца, но он точно не был одним из членов Лиги. И всё же, хорошо развитые инстинкты предупредили её быть с ним осторожной.

— Перепить взрослого мужчину… впечатляет, дорогуша, — улыбка сквозила в его голосе, вынуждая Кэролайн закатить в привычном жесте глаза.

Встав сбоку от неё, он снял шляпу и положил её на стойку, всё своё внимание сосредотачивая на прекрасной незнакомке, проходясь внимательным взглядом по её лицу и ногам, обтянутым кожаными штанами. В ней, одетой на мужской манер, тем не менее, не было ничего мужского. Этот образ даже придавал ей ещё большую сексуальность. Раньше Клаус её здесь не видел, а это значит, что она одна из той семёрки новеньких, которые прибыли этим утром в его город.

— Позволите вас угостить чем-то, что больше похоже на виски, нежели это дешёвое пойло? — мягко улыбнулся ей он, удивляя своим необычным акцентом, со скользящими в нём соблазнительными британскими нотками, что вызвали невольно мимолетную улыбку на её губах от осознания того, что слишком много британцев уже в её жизни.

— А что? Вы слишком нежны для такого напитка? — с усмешкой оглядев нового знакомого с головы до пят, произнесла с ощутимой издёвкой в голосе она, умело просканировав его и найдя в его лице опасность; большую опасность.

— Клаус Майклсон, — представился он, вдруг широко улыбнувшись, находя её чрезвычайно интересной особой, краем глаза замечая, как она переместила пальцы чуть ближе к револьверу, явно почуяв в нём угрозу.

Так же как и она, он явственно уловив в ней опасность. Даже куда большую, чем он когда-либо встречал. И это было крайне странно, ведь сидящая рядом с ним девушка не была вампиром, ведьмой или оборотнем. Их он распознавал сразу, благодаря своему впечатляющему опыту и волчьему чутью. Но в ней была сокрыта тьма, что отпечаталась в её голубых глазах. Пугающая, беспросветная и ледяная тьма.

— Кэролайн, — неожиданно для себя самой, представилась она, отставляя от себя пустой стакан и в пол оборота поворачиваясь к нему.

— И что же вас привело в этот город, Кэролайн? — присев на соседний стул, он чуть сократил расстояние между ними, невесомо проведя пальчиками по её ноге, посылая мурашки по телу и вынуждая её невольно придвинуться чуть ближе, в поисках хоть какой-нибудь ласки.

— Любопытство, — пожав плечами, проговорила она, таинственно ему улыбнувшись в ответ, словно бросая своим поведением вызов, который он попросту не мог не принять.

— И как же далеко оно вас готово завести? — ещё чуть ближе придвинувшись, буквально ей в губы прошептал соблазнительно Клаус, не в силах противиться искушению, желая ощутить жар её кожи под собой немедленно.

— Очень далеко, — прерывисто выдохнула она, облизав вдруг ставшие сухими губы, уже почти ощущая вкус его губ на языке и зная, что сегодня проведёт эту ночь с этим мужчиной.

И вот он наконец поддался вперёд, мягко приникая к её губам. Сперва целуя ласково и неторопливо, умело беря главенство и углубляя поцелуй, сплетаясь с её языком в чувственном танце. А она уверенно и без какого-либо стеснения притянула его к себе за ворот плаща в ответ, ладонями скользя по его плечам, груди и опускаясь на мышцы живота, прежде чем коснуться твёрдой плоти, сокрытой тканью грубых штанов.

Сцеловав с его губ судорожный вздох, она игриво усмехнулась, проводя после языком по уголку его губ, дразня ещё больше и умоляя тем самым увести её куда-нибудь, где они могли бы остаться наедине. Вот только всё испортил чёртов выстрел, и они отшатнулись тут же друг от друга, синхронно посмотрев в сторону игровых столов, за которым сидел Деймон, выстреливший в одного из игроков. Чертов придурок, который явно своими скользкими ручонками мухлевал.

— Дорогуша, думаю нам пора, — поднявшись на ноги, произнёс хрипловато Клаус, видя, как повставали со своих мест и члены банды, в которую входил убитый, — Сейчас здесь будет жарко, — он ухватил её за предплечье и с лёгкостью поднял со стула, вызывая недовольство в голубых глазах, затуманенных желанием и изрядной долей алкоголя в крови.

— Это мои друзья. Я их не брошу, — с лёгкостью высвободившись из его стальной хватки, она поспешила к ним на помощь, чуть пошатнувшись попутно, заставляя Клауса удивлённо смотреть ей вслед.

Воистину бесстрашная особа, смело бросившаяся в самую гущу событий, не боясь схватить пулю. В эту же секунду завязалась драка, начатая одним точным ударом, отправившим противника в нокаут. И большее удивление в нём вызвало то, как эта хрупкая, на первый взгляд, блондинка отработанными мастерски движениями стала расправляться с крепкими и натренированными парнями, членами его банды. Они ведь не были вовсе юнцами, не умеющими оружие в руках держать. Потасовка продолжалась около трёх минут, за которые Кэролайн успела уложить пятерых и окончательно восхитить Майклсона, наблюдавшего за ними, лениво облокотившись на стойку. Она была убийцей. Прирожденной, сильной и смертоносной.

— Достаточно! — вдруг раздался выстрел, а затем и повелительный грубый голос, вынудивший всех остановиться и прекратить мордобой. — Поиграли и хватит, — выйдя на свет, продолжил грозно мужчина.

А Клаус лишь усмехнулся, смотря на главного героя этого жалкого, бедного городишки и подал знак одному из своих людей, который входил в число тех немногих, кто знал в лицо истинного хозяина этого города, а не подставного. Лучше оставаться в тени — усвоил Майклсон уже давно. Получив в ответ послушный кивок, тот махнул своим ребятам, и они поспешили убраться из салуна, со злостью смотря на новичков. Впрочем, и они не стали больше здесь задерживаться, двинувшись вслед за своим новым знакомым.

***

Как же ей уже осточертели очередные разборки и споры команды, так рвущейся защитить всё и всех вокруг. Воистину герои, вот только она не входит в их число, увы. Её взяли лишь за способность отнимать жизнь. И уж лучше бы она осталась там, в баре, в компании таинственного Клауса Майклсона, который мог бы украсить её пребывание в этом грязном месте.

— Что с тобой? — недоумённо оглядев необычайно задумчивую Форбс, поинтересовался Деймон, так же, как и она, избегая спора, — Не думаю, что ты переживаешь из-за того, что мы перешли дорогу местной банде.

— Если бы не ты, то я сейчас бы отлично проводила время с одним красавчиком, — фыркнула в ответ Кэролайн, скрестив руки на груди.

— Ты разве не лесбиянка? — удивлённо спросил он, ошарашено смотря на блондинку, которая до этого была для него несбыточной мечтой, запретным плодом, на который, как он думал, он и претендовать не может, в виду её особых пристрастий.

— Нет, Деймон, — усмехнулась коротка она, переведя на него лукавый взгляд голубых глаз, — Но я предпочитаю не отказывать себе в любом удовольствии. Жизнь так коротка. Поверь той, кто уже умирал, — подмигнув ему, Кэролайн оттолкнулась от стены, на которую до этого опиралась, и двинулась к команде, вникая мигом в суть беседы.

Деймон же хмыкнул в ответ на её слова и посмотрел на неё вновь, невольно задерживая взгляд на ногах, плотно обтянутых кожаными штанами, и на округлых ягодицах, проклиная свою собственную глупость. Кто знает, как всё обернулось бы, если бы он приложил чуточку усилий. Может она оседлала бы его уже давным-давно?

— Что за банда? — вклинилась в разговор Кэролайн, бесцеремонно перебивая ковбоя с обожженной щекой, оказавшегося старым знакомым капитана.

— Они держат этот город в страхе.

— Так в чём проблема? Давайте его убьём и всё, — выдвинула предложение Кэролайн.

Это ведь было бы самым логичным решением в данной ситуации, и она готова была даже взять выполнение этой миссии полностью в свои руки.

— Нет, убийство — не выход! — поспешно возразил Люсьен, — Кэролайн, ты больше не член Лиги. Мы ведь Легенды. Мы должны решить эту проблему другим способом.

И этим способом, как выяснилось после, оказалась чертова звезда шерифа на его груди и планы по операции против банды…

***

Услышав доносившиеся из главного зала громкие голоса, Кэролайн поспешила покинуть свою каюту, понимая, что чудо-операция бравых ребят пошла на смарку и они уже успели во что-то вляпаться. Как всегда. Ни одного спокойного перемещения!

— Нам просто нужно обменять их главаря на Джереми…

— Что произошло? — вмешалась Кэролайн, не понимая, что они уже успели натворить и почему чужак опять на их корабле.

— Мы собирались покончить с бандой, но их оказалось больше, чем мы полагали. Они захватили Джереми. Ты же знаешь, что вдали от профессора он беспомощен, — поспешил пояснить Люсьен, виновато потупив взгляд, ведь всё это было его идеей.

— Где вы на них напали? — спросила вдруг Кэролайн, в отличие от них мигом нарисовав в голове план действий, скептично оглядев потертый знак шерифа на груди этого болвана.

— В нескольких километрах от города, где у них была временная база, — недоумённо ответил Деймон, всё ещё держась за бок и морщась от перелома, появившегося после схватки с местной бандой, ребра.

— Я их выслежу и уберу. К утру вернусь уже с пропажей, — спокойно ответила она, разворачиваясь и направляясь в комнату, делавшую одежду для любой из эпох, прикидывая мысленно, сколько ей может понадобиться оружия.

— Их там десятки! — крикнул ей вслед Касл, стараясь воззвать к благоразумию, которого вовсе уже не осталось в ней.

Ведь для подобных ситуаций её и взяли на борт волнолёта. Она убийца, а им сейчас как раз нужен тот, кто умеет расправляться с людьми на любом расстоянии.

— Мне не впервой, — небрежно кинула ему в ответ она, — Только нужно переодеться.

— Во что? — похабно усмехнулся Деймон, увязавшись за ней настойчиво следом.

— В платье. Поможет их сбить с толку и понизить уровень моей опасности в их глазах, — подойдя к монитору, она нажала на изображение наряда времён Дикого Запада, которое спустя всего пару секунд возникло перед ней, вызвав блеклую улыбку на тонких губах.

Была бы она прежней Кэролайн Форбс, то явно была бы в полном восторге от такой комнаты, да и самого корабля.

— Планируешь использовать женские чары? — хмыкнул он, отворачиваясь всё же, уловив её угрожающий взгляд.

Несколько минут было слышно лишь шуршание ткани, которое услужливо подкидывало ему развратные картинки в мысли о столь горячей штучке. И хорошо, что впереди у них ещё куча скачков во времени.

— А они работают? — чуть привстав на цыпочки, прошептала ему на ухо томно она, вынуждая вздрогнуть от неожиданности. — Ну как? — обойдя его, Кэролайн продемонстрировала ему наряд, оставаясь довольна произведённым эффектом, что безусловно, как девушке, ей льстил.

Деймон жадно разглядывал её грудь, аппетитно приподнятую тугим корсетом, делающим её и без того тонкую талию ещё более тонкой и изящной. И уж точно он не смог отвести взгляд, стоило ему только увидеть длинный разрез юбки, в котором виднелась молочная кожа её бёдра.

— Полагаю, что работают, — усмехнулась удовлетворенно она, обнажая ноги ещё больше и повязывая на бедро свой излюбленный кинжал, оставшийся со времён Лиги и кровопролития, что сегодня вновь станет её домом.

***

Подъезжая к мрачному особняку в полном одиночестве, сидя верхом на гнедом коне, Кэролайн чуть прищурилась, стараясь вычислить местоположение охраны, коей была усеяна вся немалая территория. Дилетанты. Их вычислить можно было бы даже с закрытыми глазами.

— Стоять! — раздался повелительный мужской голос и в ту же секунду с дюжину мужчин наставили на неё оружие, окружив плотным кольцом, будто бы это могло спасти их.

— Я приехала, чтобы обсудить условия обмена, — спокойно ответила на его грубый голос она, — Вам ведь нужен ваш главарь?

Они переглянулись между собой, обменявшись усмешками и понимающими взглядами. Всё как он и говорил, вновь поразив своей дальновидностью и проницательностью.

— Слезай с коня и подними руки вверх. Наш босс хочет тебя увидеть, — сказал всё тот же мужчина.

— Босс? — удивлённо спросила Форбс, не понимая сути происходящего, но всё же послушно спешилась, решив играть по их правилам, и незаметно для них просканировала ещё раз местность.

Холод прошёлся по венам тут же, и Кэролайн прикрыла глаза, изо всех сил борясь с просыпающейся внутри неё жаждой крови, так и нашёптывающей ей выхватить прикреплённый к бедру нож и убить их всех. Две минуты, не более. Ей понадобится ровно столько времени, чтобы убить этих глупцов, подпустивших её так близко к себе.

Заведя её в дом, в одну из просторных комнат, что служила кабинетом, они оставили её одну. А Кэролайн в это время недоуменно огляделась, стараясь понять, что же будет дальше и какого черта тут происходит. Всё пошло совсем не по её плану ведь.

— Здравствуй, дорогуша, — опять появившись бесшумно, как и в первый раз, произнёс уже знакомый ей голос. — Признаю, платье тебе к лицу.

— Т-ты? — удивлённо вскинула брови Кэролайн, резко обернувшись и чисто механически отступив от него на шаг, как и прежде ощущая явственную угрозу.

— Да, — кивнул он согласно, — Признаюсь, ты меня удивила. Такая смелая, храбрая девочка, — приблизившись к ней вплотную, прошептал мягко Клаус, властно проведя ладонью по её щеке, очертив контур нежно-розовых губ. — Итак, ты поведаешь мне о путешествиях во времени?

— Что? Ты сумасшедший? — нервно улыбнулась она, не понимая кто он такой и откуда ему известно обо всём этом.

— Не стоит отнекиваться, love. Просто скажи мне, из какого ты времени и я тотчас же отпущу тебя и того паренька, — Клаус одним лишь взглядом пресёк все её попытки отшутиться и сыграть дурочку.

Он знал. Он черт подери знал, что она из путешественников. Но на Повелителя Временем или очередного охотника он не смахивал.

— Так просто? — недоверчиво протянула она, подозрительно прищурившись в попытке отыскать в его глазах признаки обмана или подвоха.

— Пожалуй, нет. Ещё я хотел бы продолжить с того момента, на котором мы остановились, — проведя ладонью по её бедру, улыбнулся ей весьма очаровательно Клаус, демонстрируя ямочки на небритых щеках, — При условии, что и ты хочешь, разумеется.

Подсадив её на письменный стол, он вклинился между её разведённых ног, к своему удивлению не встречая никаких попыток сопротивления. Он очертил нежно пальцами лезвие клинка под её платьем и осторожно вытащил припрятанное оружие, откидывая его в сторону, не оставляя ей возможности им воспользоваться. Пусть и понимал, что эти изящные руки могут причинить тот же урон.

— Ну так, что скажешь? — прижавшись губами к её шее, проговорил он, чуть прикусив нежную кожу и ощутив губами её притягательный аромат.

— И почему я чувствую себя так, будто заключаю сделку с дьяволом? — едва сумев подавить стон, она, подчинившись его властному движению, легла послушно на поверхность стола, облизывая пересохшие от вспышки возбуждения губы, — Я согласна.

— Отлично, — довольно проговорил он, в ту же секунду резко нависая над ней и впиваясь в её губы болезненным поцелуем, что вызвал её несдержанный стон и сладкое томление внизу живота, отдающее сладостной пульсацией меж бёдер.

***

Кэролайн точно не знала сколько времени они провели в его кабинете и сколько раз она стонала его имя, притягивая к себе ближе и умоляя его не останавливаться. Ей даже жаль было впервые покидать это время, и она не стала разочаровывать Клауса, которые заверил её, что они ещё увидятся. Вряд ли. Сюда она точно не вернётся. Вот только уверенность в его взгляде и чертово чутьё, вопящее ей о том, что он опасен, говорили об обратном.

Избежав мастерски попыток Люсьена допросить её, она передала слегка потрепанного Джереми в руки команды и поспешила в свою комнату, смущённая окончательно отеческими объятиями профессора и его благодарной улыбкой. Ей нужно было узнать кое-что о её новом знакомом, воспоминания о котором отзывались сладкой и ноющей болью в мышцах.

— Гидеон, — обратилась она к искусственному интеллекту, управляющему всеми системами волнолёта. — Расскажи мне о Клаусе Майклсоне.

— Дата рождения не установлена, в истории светился мало. Заявил о себе в 2011 году в Мистик-Фоллс, — послушно предоставила имеющуюся информацию она, окончательно повергая её в шок и вызывая напряжение в теле.

— Кто он? — удивившись услышанному, спросила поспешно Кэролайн.

— Один из членов семьи первородных вампиров. Является гибридом оборотня и вампира. Бессмертен. Он один из самых опаснейших существ на планете.

Вот такого уж точно не ожидала услышать. Готова была к тому, что он временной пират или родственник какого-нибудь путешественника. Или этот самый путешественник в отставке, да всё что угодно! Но с другой стороны… стоит ли удивляться тому, что существуют вампиры, если они охотятся на бессмертного тирана, сотрудничая с чертовыми полубогами? Да и сама она умирала, в конце концов!

— Способен ли он убить нашего злодея? — немного подумав, задала следующий вопрос она, стараясь всё ещё переварить услышанное.

— Нет. Кроме Елены это сделать никто не может. Но, беря в расчёт его способности, он бы стал отличным дополнением Легенд.

Услышав это, блондинка расплылась в коварной улыбке, уже строя в голове планы по присоединению первородного гибрида к их команде. И зная целеустремлённость Кэролайн Форбс, рано или поздно она добьётся своего.

========== Supreme ==========

Комментарий к Supreme

Данный драббл является кроссовером с сериалом Американская история ужасов: Ковен (3 сезон)

Небольшая и мрачная комната Бойни, в которой витал запах пыли и воска свечей, была сплошь завалена старыми и потрёпанными гримуарами, содержащими в себе тысячи древних заклятий и обрядов. Таинство магии было скрыто в этих строках, написанных различными языками, подвластных юной блондинке, что сидела на полу в позе лотоса, в окружении всех этих реликвий.

В очередной раз сделав глубокий вдох, она постаралась сконцентрироваться, безуспешно пытаясь развить в себе дар прорицания, который, в отличие от пирокинеза и телекинеза, никак не хотел проявляться, заставляя Кэролайн и вовсе усомниться в своих грандиозных способностях, как он полагал, скрытых в ней. Но ничего опять не произошло, картинки не возникли вдруг перед глазами чудесным образом. Провал. Очередной.

Раздражённо оттолкнув от себя книгу, она посмотрела на стоящего в проёме мужчину, ставшего её наставником и пообещавшим ей весь мир, если она, пройдя испытание семи чудес, станет следующей Верховной, возглавив оставшийся немногочисленный ковен.

Клаус любил наблюдать за её попытками развить в себе способности, отчего-то веря, что в ней кроется огромная сила, в то время как в ней самой не было и десятой части этой слепой веры. Прошло уже две недели, а она так и не продвинулась ни на шаг, приготовившись уже вот-вот опустить руки и попросту сдаться.

— Всё. С меня хватит! — воскликнула Кэролайн, вставая на ноги и поднимая с пола свою кожаную куртку, — Больше не могу. Ты ошибся, — грустно сказала она, вызывая этой репликой его разозлённый рык.

Всего за долю секунду преодолев разделяющее их расстояние, Клаус с силой впечатал девушку в стену, грубо смыкая пальцы вокруг её шеи и ощутимо сдавливая её, перекрывая ей доступ кислорода. Глупая девчонка, так желающая, чтобы всё доставалось легко, без каких-либо особых усилий. Она совсем не понимает важности происходящего, боясь принять на себя груз ответственности и подчиниться мощи, скрытой внутри, предпочитая довольствоваться жалкими крупицами имеющейся силы.

— Хочешь ты этого или нет, но ты станешь Верховной! — прорычал он, смотря на неё глазами, к его удивлению, принявшими вдруг янтарный цвет, выдающий всю силу его гнева.

Проявившаяся уродливая сеточка вен на его лице вынудила её сердце бешено забиться в груди от одолевающего её страха, вынуждающего тело похолодеть от ужаса. И с чего он вдруг решил, что именно ей суждено сменить Фиону? Она ведь слабая, не способная ни на что девчонка, открывшая в себе способности ведьмы всего полтора месяца назад, когда в порыве злости подожгла родительский дом.

— Пожалуйста, — тихо и жалобно прохрипела Кэролайн, ощущая как солёные слёзы всё катятся и катятся по её щекам, а перед глазами и вовсе начинает темнеть.

Хватка на её шее мгновенно ослабла, когда он понял, что переусердствовал, и первородный, с трудом взяв себя в руки, отошёл от неё, давая ей возможность наконец сделать спасительный вдох. Ему просто необходимо было заручиться поддержкой новой Верховной — главой особого клана ведьм, которые были вымирающим видом. Остатки их былого могущества были скрыты в немногочисленных представительницах, обитающих здесь, в таинственном Новом Орлеане. Их могущество сможет помочь ему поддерживать его лидерство, вмиг одолев всех имеющихся врагов. Даже те девять кланов ведьм, находящихся под властью регента, Давины Клэр.

— Ты ведь знаешь, что я здесь для того, чтобы раскрыть твой дар и научить его контролировать, а не подавлять, как учит вас Корделия, — спокойно произнёс он, будто бы ничего только что не произошло.

— Фионой ты так же помыкал?! — озлобленно спросила Форбс охрипшим голосом, всё ещё потирая саднящую кожу шеи, понимая, что скорее всего останутся уродливые синяки.

— Нет, не приходилось, — усмехнулся Майклсон, — Она хоть и не была покладистой, но зато славилась своей целеустремлённостью. Без устали практиковалась, сидя в этой комнате целыми сутками, не зная сна и отдыха. И как только она овладела всеми семью чудесами, то она, не колеблясь, перерезала глотку тогдашней Верховной, посмевшей разорвать нашу сделку.

Кэролайн ахнула, прикрыв ладошкой рот и недоверчиво посмотрев на него, не понимая, как он мог поощрять такую жестокость, растущую в ещё юной Фионе. Воистину монстр. Расчётливый, лживый и алчный манипулятор. Корделия была права, предупреждая о том, насколько он опасен и приказывая им держаться от него подальше, после их первой встречи, произошедшей в столовой дома-академии.

— Так вот, к чему я веду, — окинув блондинку холодным взглядом, он небрежно развёл руки в сторону, поражаясь её наивности и доброте, которую срочно нужно было искоренять, — Учись усерднее, иначе ты пожалеешь.

Его повелительный тон и небрежные жесты стали вдруг раздражать больше прежнего и к ней пришло чёткое понимание того, что она лишь пешка в его игре. Она никто. Та, кто будет вечно ему подчиняться, исполняя приказы короля Нового Орлеана. Вовсе она не особенная, как он говорил, а просто девчушка, которой проще всего управлять.

Он к этому привык ведь. Он сломал Фиону, а значит с лёгкостью сломает и её, когда пожелает. И в тот же миг Кэролайн осознала, что не хочет быть ничьей игрушкой; не желает больше быть разменной монетой в этой жестокой игре Фионы и Клауса, который всё никак не может простить непокорность своей прошлой ученицы, посмевшей бросить ему вызов. Они с лёгкостью играют чужими жизнями, лишь бы доказать своё превосходство друг над другом, не задумываясь о том, чем всё это может обернуться.

— Ещё раз, — указав на книгу, приказал ей Клаус.

— Я устала, — вдруг возразила Кэролайн, чеканя каждое слово и ясно давая понять, что с ней спорить в этот момент вовсе не стоит. — Мне нужно прогуляться, — непонятная волна гнева поднялась внутри неё, заставляя всё внутри бурлить, а тело налилось неведомой ей ранее силой.

Ей надоело, что он ждёт от неё невозможного. Ну не дано ей, по-видимому, пройти испытание семи чудес, включающее в себя владением такими способностями как: пирокинез, прорицание, телепортация, управление разумом, телекинез, воскрешение и descensum — возможность опускаться в ад и возвращаться обратно, в мир живых. Не дано. Он ошибся, вовсе не она следующая. Скорее всего это Мэдисон или та же Корделия, но точно не она. Пусть лучше с ними возится.

— Ты никуда не…

Она резко вскинула ладонь, разозлено сжав губы в тонкую линию, и Клаус со злобным рыком тот час же отлетел к стене, не в силах противиться её магии, мощь которой он ощущал каждой клеточкой своего тела в этот миг. Невидимая сила, пригвоздив его к стене и лишила возможности даже сделать вдох, не то что пошевелиться.

— Я сказала: мне нужно прогуляться, — с нажимом произнесла Кэролайн, опуская руку и прекращая удерживать его на месте, позволяя ему с грохотом рухнуть наконец на пол.

Она стойко выдержала его тяжелый взгляд, наполненный злобой и примесью удивления и, резко развернувшись, направилась к выходу из комнаты, громко захлопнув за собой хлипкую дверь. По правде говоря, Кэролайн и сама была удивлена подобным всплеском силы, не ожидая, что способна дать отпор первородному гибриду.

— Ты похожа на Фиону больше, чем ты думаешь, — довольно улыбнулся Клаус, смотря ей вслед и вдруг окончательно убеждаясь в том, что он в ней не ошибся.

========== Are you a doppelganger? ==========

По правде говоря, он частенько задумывался о возможности путешествий во времени, вот только всегда считал это лишь выдумкой, красивой мечтой. И даже не предполагал, что однажды это с ним произойдёт.

— Хм-м, неплохо, — протянул всё же Клаус, осматривая внутренний двор Бойни и совсем не обращая внимания на идущую за ним попятам Кэролайн Форбс, которой он предусмотрительно внушил исполнять все его приказы и не говорить без позволения.

Она ведь любезно согласилась отвезти его к нему же, вот только из будущего. И под словом «любезно», он естественно подразумевал, что прибегнул к своим обычным методам: внушению и запугиванию. Это ведь классика. Последнее, что он помнил, будучи ещё в 1699 году, так это то, что он отправился на конную прогулку, а затем всё покрыто мраком. Лишь фиолетовый дым, окутывающий его, остался в памяти ярким — будто бы выжженным — пятном.

Махнув ей рукой, молчаливо приказывая следовать за ним, Клаус прошёл вглубь дома, оказываясь в просторном кабинете и всё ещё стараясь переварить тот факт, что идущая за ним девушка дорога сердцу Клауса из 2016. Судя по тем внезапно промелькнувшим картинкам перед глазами, появившимся, стоило ей лишь взглянуть на него. Одного он не понимал… если он в неё влюблён, то почему они до сих пор не вместе?

— Сядь, — указав ей на стоящее в углу кресло, отдал очередной приказ Клаус, подходя неторопливо к небольшому столику, сплошь заполненному бутылками со спиртными напитками. — Наконец-то, хоть что-то мне знакомое, — довольно улыбнулся Майклсон, щедро наливая себе виски в стакан и устраиваясь за рабочим столом, бесцеремонно закинув на него ноги.

В комнате повисло напряжённое молчание, нарушаемое лишь тихим звуком монотонно идущей стрелки напольных часов. Кэролайн ощущала на себе его пристальный взгляд, заставляющий внутри всё съёжиться и, к её крайнему возмущению, смутиться. Даже такой Клаус Майклсон не оставлял её равнодушной. Более того, становился гораздо запретно привлекательным. Всё же он был прав тогда, не стоит недооценивать привлекательность тьмы.

Спустя всего несколько минут входная дверь дома открылась и послышался такой знакомый ему голос, принадлежащий ему самому. Но не успел он как следует поразмыслить о том, как это глупо прозвучало, как едва не выронил стакан из рук, услышав противный женский голос, читающий ему нотации.

— Ты должен сдерживаться, Клаус. Ты лучше, чем твой отец тебя всегда считал…

— Ками, я знаю, — послышался горестный и — не поверите! — виноватый вздох, — Знаю, что был не прав, когда убил этого несчастного, но… — он резко замер, уловив присутствие посторонних в доме за долю секунды, и двинулся на запах так знакомых ему духов, не веря в реальность происходящего.

Этот запах он ни с чем бы не спутал. Этот запах до сих пор преследует его в воспоминаниях и самых сладких снах. Что же её привело сюда? Нужна его кровь или она наконец решилась принять его предложение?

Камилла молча последовала за ним, уловив настороженность в его движениях и понимая, что вновь станет причиной его срыва. А ведь терапия только-только начала давать результаты!

Губы Клауса тронула хитрая улыбка и он приложил указательный пальчик к своим губам, приказывая сидящей в углу Форбс молчать и не раскрывать их раньше времени. Так не хотелось испортить сюрприз самому себе ведь!

Открыв дверь в свой кабинет, Майклсон неуверенно шагнул внутрь, тут же застыв на месте и ошарашенно посмотрев на себя самого. Камилла же, зашедшая следом, удивлённо ахнула, отступив на шаг, и встала чуть ближе к знакомому ей уже Клаусу, стараясь найти логичное объяснение происходящему. Но его не было. Это не поддавалось никаким законам логики. Это просто невозможно…

— Кэролайн, — заметив сжавшуюся фигурку Форбс, прошептал настороженно он, лишь после этого сосредоточив взгляд на сидящим за столом мужчине, отчего-то как две капли воды похожем на него. — Только не говори мне, что это мой двойник. Что тут происходит?!

— Тише, Клаус. Спокойнее. Ты не должен быть заложником своих эмоций, — рьяно зашептала ему Камилла, мягко положив ладонь на плечо и чуть сжав его.

Никлаус, сидевший за столом, вдруг зашёлся в безумном смехе, театрально аплодируя вздрогнувшей от страха блондинке, посмевшей читать ему — технически, не совсем ему — нотации. Он такой бы даже питаться не стал, не то что слушать её противный голос. Что же могло с ним произойти в этом времени? Ведь люди не способны меняться настолько!

— Отыщи мою сестру, — посмотрев на О’Конелл, мягко попросил её Клаус, вызывая у Клауса из прошлого гримасу отвращения на лице.

— Как тебе Ребекка поможет? И что это вообще было за недоразумение? — указав на удаляющуюся блондинку, небрежно поинтересовался он, величественно поднимаясь на ноги и ставя с громким стуком стакан на поверхность письменного стола.

— Это Камилла, она мой друг, — встал на защиту барменши Майклсон, понимая, что это выглядит крайне нелепо и даже жалко.

— А она кто? — мягко проведя пальцами по щеке Кэролайн, испуганно вздрогнувшей от этого прикосновения, поинтересовался Клаус, окидывая свою будущую версию насмешливым взглядом. — Она-то уж точно не друг.

— Клаус, ты что… разговариваешь сам с собой?! — послышался возмущённыйголос Хейли, которая появилась в его кабинете всего через пару секунд, держа на руках их дочь.

Волчица замерла на пороге, переводя ошарашенный взгляд с Клауса на… Клауса.

— Что за чертовщина? — непонимающе произнесла она, покрепче прижав к себе Хоуп, вдруг замолчавшую и с таким же, как у матери, любопытным взглядом уставившуюся на двух пап.

— Унеси её отсюда. Быстро! — испугано смотря на прошлую версию себя, нервно приказал Майклсон, даже не зная, чего от себя ожидать; вдруг ему вздумается забавы ради убить её, ведь в те времена это было вполне в его духе.

Клаус, занятый до этого молчаливой и крайне напуганной Кэролайн, замер, пристально рассматривая малышку на руках незнакомой шатенки и улавливая сходство с самим собой, с ужасом вдруг понимая, что она его дочь… точнее дочь стоящего перед ним Клауса. Бред какой-то. Вампиры ведь не могут иметь детей.

Хейли послушно удалилась без лишних споров и расспросов, намереваясь покинуть Бойню и спрятаться на болотах, прихватив с собой Джека, лишь бы быть подальше от этого дурдома. Она-то уж думала, что Майклсоны её ничем больше не смогут удивить. Но им всё же удалось. Ещё как удалось! Такое точно забудется не скоро.

— Это… — стараясь справиться с одолевающими его противоречивыми эмоциями, Клаус попытался сформулировать предложение, сорвавшись в итоге на беспомощный вздох.

— Моя дочь, — подтвердил его догадку он.

— А она мать? — уточнил Клаус.

— Да.

— А почему ты не с этой блондинкой из Мистик-Фоллс? — указал он на притихшую Форбс, — Ты ведь её любишь. Или нет?

— Всё сложно, я дал ей возможность строить свою жизнь, — одарив Кэролайн тёплым взглядом, он вновь перевёл настороженный взгляд на Клауса из прошлого.

— М-да уж. Если бы мне кто-то сказал, что через триста сорок семь лет я стану размазнёй…

— Я не размазня! — тут же воскликнул он, но прозвучало это как-то неуверенно, вызывая лишь смех и скептичный взгляд.

— Неужели? Да ты жалок, — презрительно усмехнулся Клаус, медленно приближаясь к тому, кто больше не достоин носит его грозное имя, — Давно на себя в зеркало смотрел? Ты видел свой затравленный взгляд? Смотреть тошно.

— Клаус, Ками сказала, что… — торопливые шаги сопровождались женским бормотанием, всё приближающимся и приближающимся к ним, — Оу! Ничего себе.

— А ты ещё кто такая? — оглядев беглым взглядом девушку, требовательно спросил он.

— Фрея, — спокойно, крайне уверенно и без какого-либо страха, ответила она. — Твоя сестра. Мне нужна ваша кровь, причем обоих, чтобы вернуть тебя в твоё время.

— Будь добра, поторопись, — выдержав напряжённую паузу, во время которой справлялся с очередным потрясением, всё же ответил он. — Не могу больше смотреть на это убожество.

Клаус же потупил взгляд в ответ, невольно посмотревшись в зеркало, расположенное во весь рост. А ведь он прав. Разве можно бояться того, кем он стал? Раньше имя Клауса Майклсона внушало дикий страх, а что сейчас? Он стал посмешищем. Слабым, неуверенным и всепрощающим глупцом.

А Клаус из прошлого в этот момент вдруг отчётливо понял, в чём заключается его миссия. Он должен вернуть самого себя; должен стереть эту слабость из своего сердца и этот затравленный взгляд, утративший дьявольский отблеск. Он должен восстановить репутацию имени Никлауса Майклсона. И он непременно это сделает, лишь после этого позволив себе вернуться в своё время.

========== English rose ==========

Её кожа белоснежная, словно мрамор; её улыбка сияла ярче звезд на небе, а в волосах играл свет солнца, заставляя придворных мужчин замереть на месте, во все глаза смотря на белокурого ангела, появившегося под руку с отцом в главном зале королевского замка. Словно мираж, она озаряет своим светом всё вокруг, привнося в мир, пропахший пороком и кровью, столь чистый свет, что даже обладатель самого чёрного сердца на миг потерял свою привычную маску отчуждённости, застыв в безмолвном восхищении.

Девушка крепче цепляется за руку отца, ощущая на себе десятки любопытных взглядов, тут же слыша пересуды местных сплетниц, чьи мужья предпочитают общество более молодых и свежих особ. Они судачат о её совсем небрачном возрасте, ведь дочери Форбса уже за двадцать. Для общества она старая дева, давно утратившая шанс на удачное замужество.

А отец её всё продолжал надеяться, что однажды сможет подыскать своей дочери жениха побогаче, более знатного происхождения, нежели он, обладающий низким титулом Баронета, дарованным ещё его прадеду. Билл знал, что во дворце уже которую неделю гостит загадочный господин, молва о богатстве и влиянии которого дошла и до их далёких земель, заставив старого англичанина воспылать надеждой, приправленной жаждой власти, и приказать слугам собрать их с дочерью вещи в дорогу.

По всем правилам приличия, он подвёл дочь к королю, почтительно склоняя голову и тихо приветствуя его величество, краем глаза замечая, как его дочь присела в изящном реверансе, улыбнувшись одними лишь уголками бледноватых от переживаний губ.

Клаус Майклсон сидел по правую руку от короля, хозяина дворца, но на деле главенствовал здесь он. Он в этом замке владыка, а жалкий монарх готов ползать в его ногах, целуя начищенную до блеска обувь, лишь бы не лишиться сердца или головы. Он готов отдать все богатства и блага своего королевства, в угоду монстру каких свет ещё не видывал. Именно поэтому он тут же поспешил представить его вновь прибывшим гостям, чуть опоздавшим на пышный балл, устроенный в честь приближающегося Рождества.

— Милорд, — её тихий шёпот заставил его нахмуриться, от чего тут же вызвал её испуганный взгляд и чуть приоткрытые губы, силящиеся сделать вдох.

Слишком прекрасна. Слишком идеальна и невинна. Так непорочна и добра, что зубы сводит от злости, желания растоптать эту чистоту и запятнать её излюбленным чёрным цветом. И это желание так сильно, что он не может противиться, да особо и не хочет. Клаус Майклсон привык ведь руководствоваться своими низменными и тёмными желаниями. Подумаешь, всего лишь девчонка; всего лишь человек, на судьбу которого ему наплевать.

Поэтому поднявшись на ноги и вынудив короля вжаться в свой кованый трон, он медленно сошёл по ступенькам, приближаясь к белокурой девушке, склонившей покорно перед ним голову. И эта покорность; этот чистый взгляд небесно-голубых глаз, которые она испуганно на него подняла, вынудили его облизнуться и ощутить сладостный вкус предстоящей игры. Всё-таки Англия не настолько скучна, как он полагал до недавнего времени.

— Окажите мне честь? — властно взяв её за руку, чисто ради приличия спросил Клаус, ясно ей давая понять, что отказ он не примет.

— С удовольствием, м-милорд, — голос Кэролайн дрогнул, и она покрепче вцепилась в его обжигающе горячую, мозолистую ладонь, так уверенно сжавшую её, совсем хрупкую… с ледяными от страха пальчиками.

Под удивлённый взгляд знати, Клаус мягко обнял её за талию, опустив руку чуть ниже положенного, вынуждая её щёки тот час покрыться алым румянцем и невольно запнуться о подол длинного и пышного платья, которое, к её облегчению, не позволило ему приблизиться к ней слишком близко.

— Почему вы не замужем? — вдруг спросил он, к своему удивлению замечая, что вопрос вызвал в ней недовольство.

Она очаровательно нахмурилась, чуть прикусив нижнюю губу и видимо, стараясь сдержать рвущееся наружу возмущение, так явственно пляшущее в её глазах, немного сменивших свой цвет под влиянием сильных эмоций.

— Мой отец не подыскал ещё подходящей партии, — чуть успокоившись, всё же ответила Кэролайн, с любопытством разглядывая мужчину, безусловно находя его привлекательным.

Клаус изогнул губы в лукавой усмешке, вынуждая её вновь смутиться и потупить взгляд, поняв, что он поймал её за таким неприличным разглядыванием. Она буквально пялилась на него, затаив дыхание. А теперь была напугана, ведь неизвестно что он подумает о её манерах и благовоспитанности. Этот мужчина, по словам отца, мог бы стать её мужем. А что если она только что всё испортила?

— А вы? — робко поинтересовалась Кэролайн, мельком взглянув на него и тут же сосредоточив внимание на отце, что в упор смотрел на них, предвкушая удачную сделку с таинственным богачом.

— Почему я не замужем? — хмыкнул Клаус, вызывая у неё вдруг широкую и яркую улыбку, а также едва слышный, всё же сорвавший с её губ, смешок.

— Простите, я хотела спросить… почему вы не женаты? — всё ещё улыбаясь, перефразировала вопрос Форбс, приготовившись внимательно его слушать, отчего-то полагая, что на его долю выпала отнюдь нелегкая судьба, судя по той мудрости, что плескалась во взгляде серых глаз.

— Всё просто. Я не хочу, — коротко и достаточно холодно прозвучал его ответ, заставив уголки её губ опуститься, а огонёк любопытства потухнуть в глазах.

— Просто вы ещё не любили, — немного помолчав, всё же решилась сказать Кэролайн, с ужасом вдруг замечая, как он переменился в лице.

Мягкость черт лица исчезла, а на смену ей пришла суровая, сухая и безэмоциональная гримаса с грозным взглядом, пригвоздившим её к месту и лишившим возможности следовать ритму плавной мелодии, искусно созданной придворными музыкантами.

— Благодарю за танец, — холодно, чересчур холодно, произнёс Клаус, взяв её дрожащую ладошку в свои руки.

Он едва коснулся нежной кожи губами, при этом не разрывая зрительного контакта, ясно давая взглядом понять, что это не последняя их встреча. И что-то подсказывало Кэролайн, что она ещё пожалеет о своих словах, потому что его любовь столь же страшна, как и его ярость.

И кто знал, что она окажется права. Его любовь, словно яд, текла по венам, уничтожая её изнутри. Клаус Майклсон и впрямь её полюбил. Не сразу, конечно же, но он всё же сумел проникнуться к ней, завоевав хрупкое девичье сердце и заставив её воспылать к нему любовью.

Он обагрял её молочную кожу кровью. Руками, отнявшими тысячи жизней, он прикасался к ней отнюдь ни нежно, оставляя лиловые синяки на теле, которые вскоре проходили благодаря его целебной крови, насильственно вливающейся в неё парой грубых движений. Клаус столько раз причинял ей боль, что она сбилась со счёта, погрязнув в пучине пролитых слёз и кровоточащего сердца. Он добился своего. Сломал. Уничтожил былой свет. Окрасил её жизнь в мрачные тона, затащив в беспросветную тьму, не оставив возможности из неё выбраться. Сломал её вовсе не интригами или коварными манипуляциями, а своей беспощадной любовью.

========== Tricks from little Mikaelson ==========

***

— Дорогой… братишка, не поверишь, что я тебе приготовил на день рождения! — с загадочным видом Кол появился в гостиной, что-то усердно пряча за своей спиной, едва сдерживая самодовольную ухмылку, так и рвущуюся наружу.

Клаус лишь закатил глаза на столь ребяческое поведение, мельком замечая, как Элайджа постарался спрятать улыбку, наклонившись чуть ближе к чашке чая, которую он галантно держал на блюдечке. Истинный джентльмен, что тут сказать.

— И что это на этот раз? Очередная коллекция порнофильмов или поздравительное видео, размещенное во всех социальных сетях, порочащее моё имя? А нет, постой… — Клаус сделал вид будто призадумался, словно мыслитель приложив указательный палец к губам, — … очаровательный сервиз нежно-розового цвета, который снова окажется разбит о твою креативную голову?

С губ Кола сорвался смешок и он обменялся хитрым взглядом с Давиной, прежде чем продемонстрировать то, что держал всё это время за спиной, храня интригу и умело играя на любопытстве брата.

— Картина? — недоверчиво проговорил Клаус, подозрительно принимая из рук брата подарок и придирчиво разглядывая изображённый на нём старинный дворец, окружённый осенним лесом.

— Я помню твою реакцию на прошлый подарок, и моя голова тоже. Так что, я решил не повторять прошлых ошибок. Тем более юбилей ведь. Братцу исполнилось ровно 1250 лет, кто ещё может таким похвастаться? — развёл в руки стороны, словно цирковой шут, Кол, расплываясь в улыбке, которой позавидовал бы даже Чеширский кот.

— Спасибо, — неуверенно поблагодарил его гибрид, подозрительно прищурившись, явно ощущая, что где-то тут таится подвох… вот только где?

— Не за что, — добродушно отозвался Кол, небрежно махнув рукой и присев на диван, — Поверь, это самый лучший подарок из всех, что тебе преподносили. Кстати, как тебе надпись? — с любопытством чуть поддавшись вперёд, шатен застыл в предвкушении.

— Какая надпись?

— В правом нижнем углу, — терпеливо подсказал младший Майклсон, — По-моему, достаточно театрально. В твоём духе.

Клаус усмехнулся и прочитал вслух написанные слова на латыни, тотчас же ощущая, как весь кислород покинул его лёгкие, а внутренности болезненно сжались, причиняя совсем нешуточную боль.

Яркая белая вспышка озарила комнату, и Никлаус исчез, а картина, которую он до этого держал в руках, с грохотом приземлилась на пол, вынуждая их вздрогнуть.

— Что это было? — взволнованно подскочил с дивана Элайджа, с особой осторожностью поднимая произведение искусства с пола и осматривая его со всех сторон, будто бы это способно было дать ему ответы.

— Спокойно, братец, он в картине, — поспешил успокоить его Кол, на деле вызвав ещё больше переживаний.

Фрея взяла из рук брата картину, пальцами осторожно “проходясь” по холсту и ощущая сильнейшую магию, мгновенно понимая, чьих это рук дело. Только по-настоящему сильная ведьма была способна на подобное. Регент, к примеру…

— Это я понял. Но как такое возможно? — недоумённо спросил Элайджа, отстраняясь от картины на приличное расстояние, от греха подальше, так сказать.

— Спасибо Давине, — показушничая, Кол обнял свою девушку за плечи, крепко-крепко прижимая её к себе и оставляя смачный поцелуй на её щеке, вызывающий её недовольное ворчание.

— Ты ведь понимаешь, что когда он оттуда выберется, то ты окажешься в гробу? — отчитывал, будто нашкодившего ребёнка, Элайджа, — Лет на сто! Как минимум.

— Не думаю, — таинственно проговорил Кол в ответ, коварно усмехнувшись.

— Что ты имеешь в виду? — вклинилась в разговор Ребекка, будучи не в курсе этой части подарка.

— Поверь, ему там понравится… — заверил Кол, широко улыбаясь и будто назло медля, — Ведь до того, как подарить ему картину, я наведался в Мистик-Фоллс и заставил одну особую блондинку оценить мой подарок.

— Кэролайн там? — удивлённо ахнула Ребекка, смотря на брата ошарашенным взглядом.

— Ага, — усердно закивал головой он, — Я гений, не правда ли?

***

Клаус непонимающе стал озираться по сторонам, стараясь понять куда его занесло и что вообще только что произошло. Осознание произошедшего пришло всего за пару секунд. Чёртов Кол! Ну он ещё получит, осталось только понять, как отсюда выбраться…

— Ну и как это понимать?! — до боли знакомый голос раздался позади него, вынуждая его довольно усмехнуться, оценив наконец подарок своего брата, и гнев моментально испарился.

Лениво повернувшись к ней лицом, он умело сыграл удивление, пристальным взглядом осматривая девушку с головы до пят и отмечая то, как она необычайно хороша в небесно-голубом платьице, с совершенно очаровательной косичкой и неподдельным возмущением в глазах.

— Это всё твоих рук дело?! — гневно проговорила она, упирая руки в боки и пронзая Майклсона убийственным взглядом. — Немедленно вытащи нас отсюда! У меня, между прочим, свидание со Стефаном!

— Серьёзно? — умело копируя её интонации, протянул Клаус, скрестив руки на груди, всё ещё продолжая довольно улыбаться, — Теперь я совершенно точно не против застрять в этом замке.

Кэролайн ошарашенно ахнула от такой неслыханной наглости и топнула ножкой, обутой в изящную туфельку, выражая свой внутренний протест и недовольство, растущее с каждой секундой. Это ребяческое поведение вызвало в нём лишь широкую улыбку, на славу позабавив и вынудив его вальяжно опуститься в старомодное кресло, намереваясь насладиться своим подарком по полной. Всё же, это первый хороший подарок от младшего братца.

========== It was inevitable ==========

Жаркий шёпот и нежное касание горячих губ приводят её в состояние эйфории. Его нежные руки трепетно обнимают её сзади и прижимают к своей крепкой груди теснее. Он шепчет ей на ушко ласковые признания в любви, осыпая всевозможными комплиментами, заставляющими её блаженно прикрыть глаза и отдаться тому теплу, что достигает каждого сантиметра её тела.

Любовь течет по её венам, согревая и даря столь неземное ощущение, что с трудом верится в его реальность, а его руки, так бережно и в то же время крепко обнимающие её, вынуждают тело покрываться сладостными мурашками.

— Ты само совершенство, — нежность слов сопровождается чуть более настойчивыми поцелуями, которыми он уже покрывает её шею, плавно переходя на обнажённое плечо.

Женский смех, словно лёгкий перезвон колокольчиков, тут же раздаётся в тишине, заставляя его губы растянуться в широкой улыбке и, развернув девушку в своих руках, нетерпеливо потянуться к ней за долгожданным поцелуем. Он столь сладок и нежен, что сердце пропускает удар и замирает в груди, будто стараясь продлить этот волшебный миг.

— Я люблю тебя, Кэролайн, — обхватив её лицо ладонями, он, едва касаясь своими губами её губ, в очередной раз признаётся в своих чувствах, сила которых сжигает его изнутри, так же, как и её.

Клаус смотрит на неё так, будто она для него весь мир. Он боится её отпустить; боится не ощущать больше согревающего взгляда этих глаз, наполненных любовью и счастьем. Он любит видеть её такой; любит видеть улыбку на мягких губах, дарящих ему поцелуи по утрам; любит слушать её звонкий смех и сладостные стоны. Он любит каждую её частичку, благодаря всевышнего за такой ценный дар, что он щедро ему ниспослал.

— Кэролайн, эй, ты меня слышишь? — настойчивый голос мигом вырывает её из мыслей, возвращая в суровую реальность.

Она переводит растерянный взгляд голубых глаз на Елену, сидящую напротив неё. Чудесное видение, запретная фантазия исчезла, растаяв, словно кубик льда в жаркий день и оставив после себя лишь горечь, на пару с болью, разъедающей всё внутри. Потому что те самые губы, о которых она тайно грезила, прикасаются к щеке Елены, вызывая у неё счастливую улыбку. Руки, касания которых Кэролайн так жаждала ощутить вновь на своём теле, дарят нежность вовсе не ей. Он выбрал не её в итоге, не Кэролайн Форбс, которая так отчаянно нуждалась в его любви. Он предпочел Елену Гилберт, так же как и все другие, совсем позабыв о признаниях в любви ей.

Разумеется, она ведь лучше во всём. Она гораздо привлекательнее в глазах их общих знакомых. Елена Гилберт всегда будет для них важна. Они всегда будут бежать ей на помощь по первому её зову, совсем не обращая внимания на пустышку Форбс, в мыслях которой, якобы, лишь платья и вечеринки. Она прекрасно знает, как называют её за глаза «друзья», считая, что в ней нет и капли искренности.

Для неё уже вошло в привычку широко улыбаться окружающим, проливая горькие слёзы по ночам от бессилия и невозможности изменить всё это. Они не знают, каково это — ощущать себя настолько одинокой, даже будучи в окружении стольких людей. Они не знают, каково ощущать, что тебя никто не любит и понимать, что ты никому не нужна; что ты просто-напросто никто для них. Глупая пустышка.

Кэролайн уже привыкла жить в тени своей лучшей подруги, вновь и вновь видя, как люди тянутся к Гилберт, игнорируя все её старания. Она для них пустое место ведь. Даже для него… Для того, в кого её угораздило влюбиться; для того, кому она бы отдала всю себя. Целиком. Полностью. Без остатка. Но Клаусу Майклсону не нужна её безграничная любовь и это причиняет нестерпимую боль. Он с лёгкостью забыл те два месяца, что они провели вместе, пока в город не вернулась Елена, в очередной раз доказав своё превосходство, с лёгкостью влюбив в себя Никлауса даже не прилагая особых усилий.

Из-за этого стало так обидно. Обидно до слёз и пронзающей боли в груди, от которой так трудно дышать. Видимо такова её судьба — всегда оставаться второй.

========== What all the fuss is about? Nc-17 ==========

Дверцы лифта начали медленно закрываться, но в последний момент в кабину ловко проскользнула блондинка, окинувшая Клауса сердитым взглядом из-под густых ресниц. Её лицо исказила гримаса наиграно преувеличенного отвращения, приправленного изрядной долей презрения, когда она поняла, что им придётся проехаться наедине. А она то уж думала, что день хуже быть не может. Что ж, видимо ошиблась.

Кэролайн встала рядом с ним, нажав на кнопку сорок седьмого этажа, небрежным движением немного оттягивая вниз белую ткань юбки с асимметричным разрезом на ноге. Чем невольно и привлекла его внимание к мелькнувшей подвязке, поддерживающей чёрные капроновые чулки, добавляющие своей владелице ещё большую сексуальность.

Какую бы неприязнь Клаус к ней не испытывал, но он всё равно оставался мужчиной, с весьма однозначными и порой низменными желаниями. Так что, Майклсон способен был по достоинству оценить все прелести внешности Кэролайн Форбс, не стесняясь признать, что она сексуальная. Слишком сексуальная для той, кого он на дух не переносит. И будто бы назло ещё носит все эти обтягивающие юбки-карандаш, заставляющие извращённую фантазию разыграться!

— Майклсон, — холодно поприветствовала его она, мельком взглянув на стоящего рядом мужчину, как всегда, одетого в безупречный и идеально отутюженный костюм.

Вся его идеальность бесила её неимоверно, заставляя то и дело закатывать глаза в привычной ей манере в ответ на каждую его колкость. И она частенько задавалась вопросом: как же ему это удаётся? Ну почему он такой невыносимый и, чёрт возьми, привлекательный? Это ведь преступление сводить с ума одним лишь взглядом; одним лишь словом бархатного голоса, с сексуальной хрипотцой, разве нет?!

— Форбс, — так же холодно ответил ей он, снисходительно улыбнувшись одними лишь уголками губ, изо всех сил стараясь не вдыхать её притягательный аромат, отдающий чем-то сладким, но в то же время ненавязчивым.

— Как продвигается проект? — как будто невзначай поинтересовалась она, повернувшись к нему в пол оборота и мельком оглядев благородный профиль самоуверенного англичанишки.

— Отлично, — спокойно отреагировал на её выпад он, даже не удостоив ответным взглядом, чем вывел из себя её больше, чем если бы ответил привычной колкостью, — А у тебя?

— Превосходно, — процедила сквозь зубы Кэролайн, сосредотачивая всё своё внимание на небольшом экране, показывающем этаж, лишь бы отогнать так и просящиеся наружу грубые реплики.

Ещё тридцать этажей и всё, а напряжение между ними хоть сейчас можно было резать ножом. И что самое ужасное, это было сексуальное напряжение, электризующее воздух и заставляющее их тела предательски реагировать друг на друга.

— Ты ведь знаешь, что я выиграю, — она просто не могла не сказать этого, намеренно провоцируя и злорадно желая уколоть побольнее его, раздутое до предела, громадное эго.

— Сомневаюсь, — самоуверенно произнёс Клаус, едко усмехнувшись.

— Хам, — спокойно заявила она, вынудив его раздражённо дёрнуть плечами и беззвучно выругаться.

— Подлиза, — тут же последовал ответ Клауса, припомнившего ей то, как она строила глазки их боссу, будто специально надев то кожаное платье, заставившее его подавиться собственной слюной.

Кэролайн резко повернулась к нему лицом, так же, как и он к ней, прожигая его гневным взглядом, в котором сверкали молнии и гремел гром. Девичьи пальчики сжались в кулаки, губы сомкнулись в одну тонкую линию и было такое ощущение, что из её носа вот-вот повалит густой пар.

— Наглец! — возмущённо воскликнула она, борясь с искушением как следует заехать по его самодовольной физиономии. — Мужлан!

— Истеричка!

— Что?! Тогда ты, да ты… — она “забегала” взглядом по кабинке, стараясь подобрать слова пообиднее, но как назло ничего дельного в голову не лезло. — Кобель! — Кэролайн понимала, что вышло слабовато, судя по той ухмылке, что появилась на его идиотском лице.

— Стерва, — резко шагнув к ней, прошептал ей в губы Клаус, опаляя её лицо своим обжигающе горячим дыханием. — Я тебя хочу. Здесь и сейчас!

— Майклсон, ты… — её грудь тяжело вздымалась от сбившегося дыхания и она на миг зажмурилась, тихонько чертыхнувшись. — Успеем?

— Да, — мельком взглянув на наручные часы, он резко нажал на кнопку остановки лифта, в ту же секунду оттеснив блондинку к стенке и буквально вжав в неё хрупкое тело.

Они замерли, смотря друг другу в глаза какое-то время и молчаливо задаваясь вопросом: стоит ли им это делать? Опять. И ответ был найден спустя всего секунду. Ведь это был тот самый момент, когда выдержка трещит по швам, а контроль теряется. Сил бороться с этим желанием больше у них попросту не осталось.

— Чёртов Майклсон, — прошептала Кэролайн, прежде чем наплевать вновь на данное себе слово не поддаваться соблазну в его лице; в который раз.

— Помолчи, — раздражённо проговорил он, накрывая её губы жгучим поцелуем, торопливо скидывая с её тела белый пиджак, скрывающий от него блузку с мелкими, едва заметными, пуговицами, которые он дико хотел сорвать, не думая о сохранности вещицы.

Но здравый смысл победил. Да к тому же, вовсе не хотелось потом выслушивать её гневные речи, по правде говоря, такие возбуждающие и вызывающие желание встряхнуть её, заткнув поцелуем, а затем как следует оттрахать, чтобы слышать лишь громкие стоны и ощущать свою власть над ней. Хотя бы не надолго.

Привычным жестом пройдясь по изгибам её тела, Клаус с силой сжал её ягодицы в своих ладонях, жар которых был ощутим даже сквозь ткань юбки, отчего-то вдруг ставшей такой ненавистной. Будто бы это она была причиной её неспособности противостоять его природной сексуальности и какому-то животному напору. Чёртов искуситель.

Клаус губами скользнул на шею, мягко покусывая нежную кожу и заставляя её с протяжным стоном изогнуться в его руках, плавясь под жаром нахлынувшего на тело вожделения. Такого сильного и безумного, что она в очередной раз прокляла тот день, когда пришла работать сюда. Так же, как и тот день, когда он, нагло воспользовавшись своим физическим превосходством, впервые поцеловал её… так грубо и жадно. О, и в особенности тот день, когда они были вынуждены остаться вдвоём допоздна в офисе. Очередная ссора вдруг неожиданным образом вылилась в секс на его столе, который она теперь предусмотрительно обходит стороной, лишь бы не всколыхнуть в памяти отрывки запретных воспоминаний, вызывающих влагу между ног. Они тогда будто сошли с ума, срывая друг с друга одежду и набрасываясь с поцелуями, словно изголодавшиеся звери.

Ладонью скользнув по внешней стороне её бедра, он смял тонкую ткань юбки пальцами, прежде чем закинуть её ногу себе на бедро и прикоснуться наконец к её бархатистой коже, посылая мурашки по телу.

Кэролайн прикрыла глаза, отдаваясь ощущениям и делая рваный вдох, когда он, расправившись с пуговицами на блузке, стал прокладывать дорожку из невесомых поцелуев, плавно скользя всё ниже и ниже, дразнящими движениями заставляя её сходить с ума.

Плавно опустившись перед ней на колени, Клаус вдруг отстранился, с ухмылкой слушая протестующий, такой жалобный, стон, умоляющий его не прекращать эту сладостную пытку. И оставив дразнящий поцелуй внизу её живота, он одним уверенным — несдержанным — движением сдвинул полоску её трусиков в сторону, пройдясь пальцами по складкам плоти. Невесомо и мягко, едва касаясь нежнейшей кожи.

— Майклсон! — дёрнувшись от его касаний и тут же нетерпеливо подавшись вперёд, навстречу его ласкам, прошипела Кэролайн, приказывая ему тем самым приступить уже к более активным действиям.

— Мне нравится, как ты это произносишь, — довольно усмехнулся он, будто назло опаляя горячим дыханием её складочки и дразня ещё больше разгоревшееся ни на шутку желание.

И в тот момент, когда она хотела было уже сказать очередное грязное ругательство в адрес этого сноба, Клаус вдруг мощным движением языка прошёлся по складкам её плоти, настойчиво раздвигая их и вырывая из неё громкий стон, слыша, как она стукнулась головой об стенку лифта, крепче вцепившись в его плечи ногтями, боясь упасть из-за подкосившихся вмиг коленок.

Кэролайн и не думала, что когда-нибудь фраза: “владеть языком”, для неё примет такой откровенный и вгоняющий в краску оборот. И как бы она не старалась принизить заслуги Майклсона, но трудно было поспорить с тем, что он владеет языком безупречно. В нём все было, чёрт возьми, безупречно! И это бесило ещё больше.

Форбс двигала бёдрами навстречу его неистовым и ласкающим движениям. Таким чертовски умелым и жадным, заставляющим тело подрагивать, а сознание — терять связь с реальностью.

— Пожалуйста, пожалуйста, — неразборчиво шептала она, крепко вцепившись пальцами в его волосы, притягивая ближе и будто бы боясь, что он вот-вот отстранится.

А он, как назло, и впрямь в ту же секунду прекратил сводить её с ума движениями своего языка, умело подгадав момент, когда она готова была уже раствориться во всепоглощающем удовольствии, коварно не давая ей кончить. Клаус тут же поспешил подняться на ноги и нетерпеливо потянуться к ширинке своих брюк, ощущая дискомфорт от того, как возбуждённый до предела член упирается в ткань.

Подхватив под ягодицы, Клаус вынудил её обхватить его торс ногами, при этом крепко прижимая её к стенке кабины и упиваясь властью над её податливым телом. В этот раз она первая поцеловала его, цепляясь за его плечи и скользя ладонями по мощной спине и сильным рукам, с лёгкостью удерживающим её.

Чуть приподняв её тело, он одним резким толчком наполнил её до предела, вырывая болезненный всхлип, в ответ тут же получая ласковые поцелуи в шею, мигом заглушившие секундную вспышку сладостной боли.

Каждое его движение поощрялось её громким стоном, лакающим его слух и самолюбие, изрядно подпорченное с утра этой самой несносной блондиночкой. Такой Кэролайн ему нравилось гораздо больше. Чего только стоило это раскрасневшееся личико, да ещё пелена желания, покрывающая её голубые глаза, ставшие на пару тонов темнее.

Она прикрыла глаза, откинув голову назад и позволяя себе потерять контроль; позволяя себе самозабвенно стонать в его руках и подаваться навстречу движениям его члена, скользящего внутри неё и дарующего удовольствие, всё растущее и растущее в её теле. Клаус тяжело дышал, уткнувшись в изгиб её шеи, входя в неё снова и снова, наращивая темп до предела и ощущая, как её внутренние мышцы, плотным кольцом обхватившие его плоть, начинают сокращаться. И Кэролайн секундой позже задрожала в его руках с громким криком, заглушённым его требовательным поцелуем и желанием ощутить сладость её губ в момент их общего экстаза.

Пару минут они стояли вот так, замерев и оставаясь одним целым, и старались привести сбившееся дыхание в норму. Они оба прекрасно осознавали, что уже зависимы друг от друга. Ведь то удовольствие, что накрывало их с головой раз за разом, было неописуемым и таким желанным, что они просто-напросто искали повод испытать его вновь. Но сказочность момента, увы, пропала всего через пару секунд, когда телефон Клауса завибрировал в кармане, а Кэролайн, взглянув на свои наручные часы, вдруг поняла, что уже опаздывает на собрание. Пора было возвращаться в реальность.

Майклсон тут же отстранился от неё, вызывая у неё тихий — разочарованный — стон и слабость во всём теле, всё ещё не отошедшем от сладкой неги. Они синхронно стали приводить себя в порядок, предусмотрительно отвернувшись, чтобы вновь не поддаться искушению. Такому сильному и порочному.

— Сегодня у тебя или у меня? — убедившись, что их одежда в порядке, он вновь нажал на кнопку и возобновил движение лифта.

— У меня. В восемь, — обречённо проговорила она, безуспешно стараясь прикрыть оставшийся след от его зубов на шее, виднеющийся в вырезе блузки, и боясь себе представить, что будет после того, как они проведут ночь вместе.

— До встречи, Форбс, — это прозвучало крайне многообещающе, отозвавшись томительной пульсацией внизу живота.

Клаус самодовольно усмехнулся и, как только дверцы лифта открылись, он с невозмутимым видом вышел на своём этаже, оставляя её — изрядно потрёпанную и раскрасневшуюся — стоять под любопытными взглядами коллег, наверняка, догадавшихся почему лифт ехал так долго. Но ей было на это наплевать. Что они вообще знают о настоящей страсти, ярко пылающей на почве взаимной ненависти, или об оргазме, что прошибает каждую клеточку тела сладостным импульсом? И как после такого можно отказаться от перепалок с Майклсоном, если они всегда приводят к жаркому сексу? Ответ прост: никак.

========== Save me a dress ==========

***

Звук соприкосновения тонких каблучков с мраморной поверхностью, которой был выложен пол холла особняка Майклсонов, тут же выдавал настроение их обладательницы. Её губы были сжаты в тонкую-тонкую линию, и девушка то и дело раздражённо подёргивала плечами, всё ещё стараясь унять свои эмоции, бьющие через край.

Причиной её взвинченного состояния стала Елена Гилберт, посмевшая всего за полтора часа до начала выпускного вечера украсть её платье, отвечающее всем её многочисленным требованиям: начиная с цвета и заканчивая составом ткани. Ещё с утра ей казалось, что день должен пройти идеально, по заранее составленному плану и без каких-либо заминок, а теперь ей не в чем было даже пойти на столь важный и долгожданный вечер. Это платье ведь было идеальным, чёрт возьми!

Первым её желанием, когда она обнаружила пропажу, стало пойти в дом Гилберт, свернуть ей шею и отвоевать платье, на поиски которого ушёл ни один месяц. Но умоляющая речь Стефана заставила её лишь обречённо вздохнуть и согласиться не обострять и так непростые отношения с бесчувственной вампиршей, предварительно выслушав, как же Елене трудно.

Ей было до жути обидно, что такой судьбоносный день пошёл совсем не по плану, учитывая сколько сил было вложено в подготовку и организацию выпускного. Она просто не может выглядеть заурядно, придя в платье, которое, наверняка, окажется ещё на какой-нибудь из многочисленных выпускниц. Такого позора мисс Мистик-Фоллс точно не переживёт. Уж лучше искупаться в ванне с вербеной.

Когда она стояла в своей спальне, напротив открытого шкафа, её взгляд то и дело возвращался к тому самому платью, что прислал ей тогда Клаус, вместе с изысканным приглашением на балл. Платье было восхитительным, сразу выдавая безупречный вкус того, кто его подобрал. Именно в тот момент в её голову и пришла эта гениальная мысль — обратиться к несносному, тысячелетнему гибриду за помощью. У него-то уж точно найдётся что-нибудь стоящее и оригинальное, учитывая в какие вещи он всегда одевается.

Внутренний голос услужливо поддел её, напомнив, что Тайлер никогда особо не отличался хорошим вкусом, предпочитая одеваться в посредственные футболки не самого лучшего качества, вновь выставив его, в сравнении с первородным гибридом, в невыгодном свете. Девушка тут же поспешила тряхнуть головой, усердно пытаясь отогнать от себя лишние, совсем неуместные сейчас, мысли, и зайти в пугающий своим величием особняк Майклсонов.

— Клаус? — замерев посреди огромного холла, громко позвала его Кэролайн, не решаясь проходить дальше; она ведь и так заявилась без приглашения.

Но никто ей не ответил, а дом по-прежнему был погружён в тягостное молчание. Однако, стоило ей только прислушаться, как она уловила звук сердцебиения и, кажется, учуяла даже запах одеколона первородного, отчего-то въевшийся в её память. Внутреннее «я» тут же поспешило ей напомнить, что запах Тайлера ей придётся вспоминать с усердием и на это уйдёт явно ни одна минута, вновь вынуждая её тем самым мысленно сравнивать этих двух гибридов.

— Клаус! — более настойчиво принялась его звать Кэролайн, слыша; как её голос эхом отражается от стен, отделанных изысканным мрамором.

Однако опять никто не вышел ей навстречу, что было для неё по меньшей мере странно. Где-то справа трещали поленья, ясно давая понять, что в гостиной зажжён камин, а значит Майклсон точно где-то поблизости. Она раздражённо вскинула брови и быстро направилась на звук, проклиная гибрида за его очередную игру.

— Кла… — она резко замерла, чувствуя, как возмущение накрывает её с головой, подобно лавине, — Ау-у-у, — протянула она, чувствуя себя полной идиоткой. — Ты меня слышал?!

Но он в ответ даже не шелохнулся, продолжая стоять к ней спиной, уставившись взглядом на огонь. Она возмущённо ахнула, поняв, что её просто-напросто бессовестным образом игнорируют, отмахиваясь словно от назойливой мошки. Да как он смеет? Тем более после того, что было вчера. Ей ведь пришлось бросить украшение зала и примчаться к нему, чтобы вытащить несуществующую щепку от кола из белого дуба. А он не мог просто выйти из комнаты?

— Конечно же, я тебя слышал, Кэролайн, — его голос был тихим, но наполнен столь сильными эмоциями, что она на миг растеряла весь свой пыл, озадаченно смотря на его поникшие плечи, — Весь Мистик-Фоллс тебя слышал, — саркастично хмыкнув, добавил он, — Я сейчас не в настроении.

Оцепенение и удивление Кэролайн ушло так же быстро и как пришло, оставив после себя место лишь мыслям об упущенном платье. Тем более, вряд ли у него случилось что-то, что было бы важнее. Это ведь не просто платье, а наряд для выпускного, в конце концов!

— Мне жаль, что у тебя сейчас личные проблемы, но у меня тут настоящий кризис, что б ты знал, — всплеснула руками Кэролайн, смелее проходя вглубь комнаты, стараясь выплеснуть на него все накопившиеся внутри неё эмоции, — Елена украла моё платье для выпускного!

Губы Клауса дрогнули в лёгкой улыбке и он медленно повернулся к ней лицом, явно удивившись происходящему. Он ожидал чего угодно. К примеру, что их компании опять нужна его кровь, но уж точно не этого. Платье? Она пришла к нему из-за какого-то платья?

— Я пошла забирать его, а портниха сказала, что его уже забрали, — уловив в его глазах непонимание, спешно принялась объяснять Форбс, — А когда я спросила кто, то она ответила, что не помнит. Эй, в городском водопроводе больше нет вербены. Ей внушили!

На какое-то время повисло молчание. Кэролайн внимательно смотрела на него, ожидая хоть какой-либо реакции на её слова, ведь это серьёзная проблема, требующая незамедлительных действий. Она оторопела, когда Клаус, покачав головой из стороны в сторону, вдруг громко рассмеялся, кажется, совсем позабыв о проблемах, что терзали его всего пару минут назад.

— Это. Не. Смешно, — медленно, но грозно, проговорила она, пронзая Майклсона уничтожающим взглядом исподлобья.

— Знаю-знаю, — стараясь унять смех, произнёс Клаус.

Кэролайн была просто очаровательна с этими недовольным, нахмуренным личиком и полыхающим гневом в глазах. Будто маленький котёнок, выпустивший свои коготки и злобно оскалившийся.

— Тогда перестань смеяться! — она в отчаянии снова всплеснула руками. — Я знаю, что выпускной для тебя не важен, но для меня это важно.

— Не вижу проблем найти другое платье, учитывая твои неординарные способности вампира, — Клаус всё ещё не понимал, почему с этой проблемой она пришла именно к нему.

— Но я не хочу другое платье! — воскликнула блондинка, готовая уже зарычать от безысходности, — Я хочу выглядеть сексуально. Как Грейс, принцесса Монако.

Улыбка вновь тронула его губы и он невольно прошёлся взглядом по её телу, признав, что Грейс меркнет в сравнении с Кэролайн; тем более в сравнении с Кэролайн в гневе. Он никогда бы не подумал, что женщина может выглядеть настолько привлекательно, демонстрируя своё возмущение и злобу. В этом определённо есть что-то… завораживающее.

— Может… ты пороешься в своём жутком хранилище семейных реликвий и откапаешь для меня что-нибудь королевское? — её голос тут же сменил свою тональность; с возмущённого бурчания на плаксиво-ребяческий, умоляющий лепет.

Её большие голубые глаза в ожидании уставились на него, смотря как на самую последнюю надежду, стараясь разжалобить чёрствого гибрида и всё-таки вымолить так нужное ей сейчас платье.

— Идём, — выдержав драматичную паузу, всё же сказал он, направляясь к выходу из комнаты, уже не видя довольную и в то же время хитрую улыбку блондинки.

Кэролайн тут же поспешила догнать его, не желая давать ему и малейшего повода передумать. Как она и предположила, он направился к винтовой лестнице, ведущей на второй этаж. До этого дня ей ещё ни разу не удавалось осмотреть что-нибудь, кроме гостиной и просторного холла, поэтому она тут же принялась озираться по сторонам, подмечая каждую деталь и мысленно давая оценку интерьеру.

Пройдя в конец коридора, Клаус открыл перед ней дверь в одну из комнат, оказавшуюся большой и уютной спальней, которая, видимо, принадлежит Ребекке, судя по небрежно разбросанным вещам на кровати. Очевидно, что девушка долго и тщательно готовилась к своему первому, за тысячелетнюю жизнь, выпускному.

— Сюда, — отвлёк еёот разглядывания комнаты Клаус, щёлкнув выключателем и открыв высокие двойные двери, пропуская её внутрь.

— Вау, — у Кэролайн тотчас же вырвался восхищённый вздох, когда она оценила масштабы гардеробной.

В этот момент она себя ощутила золушкой, получившей вдруг неожиданный подарок от крестной феи. Она уверенно шагнула вперёд, проходя вглубь комнаты, всё ещё не справившись до конца с изумлением. Ведь у неё первый этаж дома меньше, чем эта комната. Стройные ряды буквально ломились от одежды разных стилей, моделей и эпох, поражая всем своим многообразием, роскошностью и безупречностью. Глаза разбегались от такого изобилия, цепляясь то за один наряд, то за другой… вот бы всё это примерить!

— Вот, здесь платья, которые Ребекка надевала на королевские приёмы, — Клаус подвёл её к вешалкам, наряды на которых были скрыты плотными тканевыми футлярами, — Поверь, даже королевы тускнели рядом с моей сестрой.

— Спасибо, — тихо прошептала она, подходя ближе к одежде и начиная расстегивать один футляр за другим, намереваясь просмотреть все варианты.

Энтузиазм с каждым увиденным нарядом улетучивался, а губы разочарованно сложились в трубочку. Кэролайн в этот миг признала, что просить что-то королевское было глупо. Ведь мода в те года была совершенно безумной, чего только стоят эти рюши и оборки.

— Мне кажется я знаю, что тебе подойдёт, — спустя пару минут её разочарованных вздохов, сказал Майклсон, привлекая к себе внимание.

Он прошёл чуть дальше, уверенно минуя средневековые наряды, понимая, что ей нужно что-то более современное, лишённое всяких жутких рукавов и пёстрых кружев, идя к платьям, которые Ребекка носила в двадцатых. Клаус вновь словил себя на мысли, что Кэролайн и вправду бы великолепно смотрелась в те лихие времена вседозволенности.

— Надеюсь, что там не жуткое платье с огромным вырезом и тугим корсетом, как любили носить в эпоху «романтического стиля», — капризно заявила Кэролайн, всё же подойдя к нему ближе, чтобы взглянуть на то, что он предложил.

— Ну как? Нравится? — поинтересовался он, самодовольно усмехнувшись, увидев её реакцию.

Она сперва просто стояла, то и дело скользя взглядом по крупным камням, украшающим всё платье, изящным линиям и приятному оттенку ткани, а затем нерешительно прикоснулась к нему, будто боясь, что оно вот-вот исчезнет или его отберут у неё, так и не дав надеть.

— Но корсет придётся потерпеть, дорогуша, — усмешка всё не покидала его губ, за что он и получил хмурый взгляд голубых глаз и приказ покинуть комнату.

***

— Клаус, — нерешительно позвала его Кэролайн, изо всех сил стараясь изловчиться и застегнуть молнию на платье, так некстати расположенную почти во всю спину. — Помоги застегнуть.

Он неспешно вошёл в комнату, держа в руках какой-то футляр, который он положил на один из столиков перед зеркалом во весь рост. Его взгляд медленно прошёлся по изящному изгибу спины, а затем по каждому позвонку, вынудив её смущённо опустить глаза в пол и крепче вцепиться в верх платья, чтобы оно — не дай Бог! — не упало.

Кэролайн вздрогнула, когда его пальцы всего на миг коснулись её кожи, чуть повыше поясницы, берясь за короткий язычок молнии, мучительно медленно поднимая его вверх. Она в тот миг даже забыла как дышать, желая чтобы это поскорее закончилось, но в то же время, мечтая чтобы это длилось вечно.

— А там что? — немного хриплым голосом произнесла она, что не осталось без его внимания.

— Жемчуг, — коротко ответил он, открывая футляр и доставая оттуда цепочку из тонкого белого золота, с небольшим кулоном из цельного и достаточно крупного жемчуга цвета топленного молока.

Не спрашивая позволения, даже не собираясь обращать внимание на робкие и неуверенные сопротивления, он решительно надел на её шею изящное украшение и с лёгкостью застегнул замок на цепочке, слегка отодвинув непослушные локоны в сторону. Его взгляд скользнул вверх, к зеркалу, встречаясь с её голубыми глазами.

— Ты великолепна, — у него невольно вырвался восхищённый вздох, заставивший её смущённо улыбнуться, шепнув тихое «спасибо». — Вот только, эта дешевка всё портит, — пальцами Клаус коснулся недрагоценного металла цепочки, до этого висевшей на её шее, и с лёгкостью сорвал её, брезгливо откидывая в сторону.

Кэролайн замерла от неожиданности, проследив взглядом за кулоном в форме волка, упавшего к её ногам, будто напоминая о его владельце.

— Тайлер, — едва слышно прошептала она, смотря на подарок своего парня, вынужденного быть вдали от неё по приказу стоящего позади мужчины.

Клаус услышал всё же её тихие слова, резко отшатнувшись от неё, будто от прокажённой, и беззвучно чертыхнулся испорченному моменту. Атмосфера вмиг стала другой, давя на них и заставляя отдалиться друг от друга не только физически, но и эмоционально.

— Скажи мне, наконец, чем тебя так нравится тот волчонок, возвращение которого ты так трепетно ждёшь? — не выдержал Клаус, резко шагнув к ней навстречу и вынудив её боязливо отступить, — Быть может, когда его нет рядом, ты понимаешь, что не в силах бороться с искушением?

— Искушением? — переспросила Кэролайн, при этом невинно хлопая длинными ресницами, включая режим блондинки, — Серьёзно? Каким ещё искушением, Клаус?

— Искушением поддаться своим истинным желаниям, перешагнуть через злобу своих друзей, направленную в мой адрес. Ты жаждешь большего, но отчего-то предпочитаешь довольствоваться малым, в угоду своим пресловутым друзьям, которые с лёгкостью пожертвуют тобой ради Елены, — каждое его слово болезненно отзывалось внутри неё, попадая прямо в цель, — Ты хочешь всегда ощущать себя запасным вариантом?

— Мы ведь с тобой просто друзья, — неуверенно прошептала она, тут же поняв, насколько нелепо это прозвучало.

— Кэролайн, я понимаю, что ты молода, но мне кажется даже ты в состоянии понять, что мы НЕ друзья. И никогда ими не сможем быть. Тайлер ведь мог взять тебя с собой, но не стал этого делать. Более того, он предпочёл оставить свой дом квотербеку, даже не сказав тебе и слова. Ты уверенна, что так уж нужна ему? Поверь мне, love, к такому роскошному платью, должен прилагаться не менее роскошный мужчина, — Клаус замолчал, жадно вглядываясь в её глаза, которые она была не в силах отвести, затаив дыхание и слушая каждое слово, — Пожалуй, я оставлю тебя. Тебе ведь ещё нужно закончить с причёской.

Он стремительно развернулся и направился к выходу из комнаты, чувствуя её взгляд, сверлящий его спину и не дающий скинуть с себя оковы этой слабости, что она вынуждает его испытывать. Ещё совсем глупая девочка, так отчаянно цепляющаяся за людей, которые совершенно не ценят её, постоянно подвергая её жизнь риску.

Кэролайн смотрела на то, как он уходит, испытывая смешанные чувства к гибриду, не раз проявлявшему к ней доброту, умело причиняя при этом боль и заставляя невыносимо страдать. И всё же, эти чувства и эмоции, что он в ней вызывал, пусть и не всегда хорошие, заставили её впервые за долгое время ощутить себя по-настоящему живой.

— Клаус… — нерешительно окликнула его она, вынудив остановиться. — Как быстро ты сможешь надеть смокинг?

========== Step over the line ==========

Было по-странному тихо, не было слышно привычного щебета птиц или шелеста опадающих листьев, которые смогли бы заглушить её внутренний крик. Не было ничего, лишь тишина, нарушаемая изредка его тихими, практически бесшумными, отработанными за тысячу лет движениями.

Кэролайн хранила молчание всю ночь и всё утро, пристально наблюдая за его действиями и заходясь в беззвучном крике, выражающим всю её боль и раскаяние, тяжким грузом опустившееся на её хрупкие плечи. Она кричала, но никто её не слышал. Она срывала голос, но оставалась беззвучной. Она кричала, молила, чтобы хоть кто-то услышал, чтобы ОН услышал и помог ей справиться с этим разъедающим чувством вины. Но Клаус молчал, без устали орудуя лопатой и засыпая очередное тело убитой ведьмы свежей землёй, хранящей в себе ещё запах жизни, призванной пропитаться трупным ядом и впитать в себя дух смерти. Холодной и пронизывающей. В которой она была виновата.

Он прятал следы убийства двенадцати ведьм, небрежно скидывая очередное тело в глубокую могилу и тут же рассержено сыпля на неё очередную горсть земли, стараясь не обращать внимание на молодую вампиршу, завершившую сегодня треугольник экспрессии одним неосторожным движением. Глупым, импульсивным и необдуманным.

Его ярость чувствовалась на расстоянии, ухудшая её и без того ужасное состояние, заставляя вопить от боли и желания заглушить голос совести, всё ещё не замолкающей и свозящей её умело с ума. Кэролайн ощущала на себе его укоризненные взгляды, которые он периодически бросал на неё, вынуждая внутренне сжиматься и в очередной раз вспоминать, насколько глупо она поступила.

— Вот и всё, — со злостью воткнув лопату в землю, Клаус повернулся к ней наконец лицом, окидывая уничтожающим взглядом исподлобья, — Двенадцать могил для двенадцати ведьм, — отряхивая с ладоней остатки земли, он разозлено в упор смотрел на блондинку, даже не стараясь скрыть свой гнев и раздражение. — Только это было, — подняв с поваленного дерева свою куртку, он небрежно расправил её, надевая на себя, — И теперь у Сайласа есть всё, что нужно, чтобы открыть врата ада на земле, — слова его вновь попали в цель, больно уколов и вынудив слёзы выступить на её глазах.

Голос в голове всё усиливался, услужливо подбрасывая подсознанию болезненные для её сердца воспоминания. Она видела лицо каждой из них; видела их безжизненный взгляд, с ужасом понимая, что именно она стала причиной этого. Она их убила. Она окропила свои руки в крови, от которой теперь ей не избавиться. Кэролайн чудилось, что ладони её залиты кровью, а сердце в груди, наверняка, почернело, словно подтверждая, какой она на самом деле монстр.

— Ты бы оставил Бонни умирать, — тихо, но удивительно твёрдо, произнесла Кэролайн, растерянно посмотрев на первородного и всё ещё стараясь справиться, унять эту вину, причиняющую боль похуже вербены и беспощадных солнечных лучей.

— Я знаю, что ты не сильна в арифметике, но один всё-таки меньше, чем двенадцать, — сжав пальцы в кулаки, Клаус приблизился к ней, желая встряхнуть её как следует, чтобы она наконец поняла, что натворила сегодня по своей собственной глупости.

Кэролайн должна наконец понять, что её необдуманное действие повлечёт за собой череду жутких явлений и кто знает, чем это обернётся для всех них. Быть может, это вообще их последний день в этом мире. Сайлас непредсказуем, он обладает силой способной их всех погубить лишь взмахом своей ладони. И теперь он свободен делать всё, что пожелает. Благодаря ей, той единственной, кому Клаус готов был простить подобное деяние в итоге. Быть может, позже, когда сумеет загнать древнее зло обратно в могилу, подтвердив своё господство среди худших из худших.

Кэролайн испуганно вздрогнула, уловив волну ярости, исходящую от него, и подскочила на ноги, помня, что лучшая защита — это нападение, ощущая, как голос в её голове постепенно затихает, будто отступая перед могуществом первородного гибрида, признавая в нём лидера и, понуро опустив голову, капитулируя.

— Да, но этот один моя лучшая подруга, — она не знает, как получается так стойко и удивительно спокойно держаться, при этом умудряясь ещё спорить и не выдать своё истинное состояние, разрушающее её изнутри.

Так хотелось разрыдаться, прямо как в детстве. Отчаянно и навзрыд, просто лить слёзы и ощущать поддержку, тёплые объятия и нежные, безумно ласковые, слова.

— Говори себе что угодно, чтобы лучше спать по ночам, — вместо этого ядовито ответил он, приправив свой безжалостный тон голоса не менее безжалостной ухмылкой, затрагивающий струны её ослабленной души.

— Я убила двенадцать человек, — растерянный и едва различимый шёпот сорвался с её губ, а внутренний голос завопил, крича ей о том, что она самый настоящий монстр, не достойный искупления.

Крик был оглушающим, разрывающим её изнутри и вынуждающим вжать блондинистую голову в понурые плечи, готовясь вот-вот сорваться. Ещё чуть-чуть, лишь самую малость…

— Эй, — Клаус сделал шаг к ней навстречу, слегка приобнимая её за предплечья и отвлекая от накатывающей истерики, вновь заглушая на миг этот чёртов голос, — Эй, — он наконец смог заставить её посмотреть ему в глаза, видя, как она отчаянно нуждается в утешении; отчаянно нуждается хоть в ком-нибудь, — Похоже тебе нужна поддержка, — и её лёгкий кивок стал лишь подтверждением столь проницательных слов ли него, — Почему бы тебе не найти кого-то менее ужасного, с кем можно поговорить? — его губы изогнулись в издевательской ухмылке, намеренно причиняя ей боль и вынуждая надломлено втянуть в себя воздух, обжёгший лёгкие.

Кэролайн не поверила своим ушам, во все глаза смотря на него, стараясь справиться с накатывающими эмоциями, словно лавина накрывающими её, поражающими своей мощью и разнообразием. Её губы сжались в тонкую линию, и она вдруг, резко взметнув ладонь вверх, с силой влепила звонкую пощёчину Клаусу, вынудив его голову резко дёрнуться в сторону от сильного удара. Гибрид инстинктивно отступил на шаг, чисто механически прикасаясь ладонью к месту удара, всё ещё удивлённо смотря на неё, будто отказываясь верить в произошедшее.

Утробно прорычав, словно дикий зверь, готовящийся разорвать глотку очередной жертве, он на вампирской скорости рванул вперёд, грубо впечатывая её хрупкое тело в ствол дерева и смыкая ладонь на её шее, слыша, как её сердце бешено забилось в груди от страха.

— Отпусти! — испуганно всхлипнула она, окончательно ломаясь под гнётом его ярости и внутренней борьбы, вдруг жалобно опустив глаза, будто маленький ребёнок, и пустила слёзы.

Они катились по её щекам, словно подтверждая её боль; её человечность, за которую она так отчаянно цеплялась и которая всегда будет нашёптывать ей какое он чудовище. Вот она… проблема. Её проклятая человечность, не дающая ему то, чего он так отчаянно жаждет заполучить. Её.

Клаус вдруг расплылся в широкой и довольной улыбке, наиграно нежно стирая кристальные капли с её лица и привлекая к себе внимание чистых небесно-голубых глаз, на дне которых плескались крупицы надежды, которую он собирался уничтожить, вырвать с корнем из неё, открыв ей другую сторону дара бессмертия.

Приблизившись к ней максимально близко, он ощутил своими губами её напряжённое горячее дыхание, замечая, что эта близость её стесняет, волнует и в то же время пугает.

— Отключи их, — проникновенно произнёс Майклсон, в упор смотря в её глаза, вовсе не применяя внушение, а желая, чтобы это решение она приняла сама.

— Что? — растерянно произнесла Кэролайн, не веря в правдивость услышанного, на миг подумав, что всё это лишь обман, иллюзия, созданная её пошатнувшейся психикой.

— Поддайся соблазну не ощущать эту боль, сомнения и чувство вины, терзающее душу. Отдайся тьме и познай все её грани. Слейся со мраком, который подарит тебе свободу. Свободу от оков, что сдерживают тебя, не давая быть самой собой. Выпусти внутреннего зверя на волю, позволь ему насытиться и ощутить все прелести вампирской сущности.

Кэролайн беспомощно простонала, прикрывая глаза и стараясь заглушить внутренний голос, кричащий в унисон с Клаусом. Этот крик, призывающий её отключить чувства всё нарастал, отдаваясь эхом в голове и усиливаясь с каждым сказанным им словом. Отключи. Просто отключи.

И она сдалась, пошла на поводу у сладостного искушения. Всего секунда и что-то в ней щёлкнуло. Всего секунда и настала тишина, такая прекрасная и удивительная, такая пьянящая своей бескрайностью и вседозволенностью.

Медленно открыв глаза, она сделала вдох, ощущая вкус свободы на языке и позволяя каждой клеточке своего тела прочувствовать свою неудержимую сущность. Сущность, что она так часто отрицала и подавляла в себе. Теперь это было уже не нужно.

— Кэролайн? — осторожно позвал её Клаус, заглядывая в глаза и не видя больше в них мягкость и сострадание, сквозящее прежде в её взгляде.

Там был порок и тьма, что манила своим могуществом, вынуждая его удовлетворённо кивнуть и отойти, позволяя ей ощутить вкус этой жизни, удовольствие от абсолютной свободы. Её губы вдруг растянулись в широкой, совершенно безумной, улыбке, которой позавидовал бы даже Кол. Вот она. Идеальная. Идеальное дополнение к его собственной тьме.

— А Елена была права. Так намного лучше, — усмехнулась Кэролайн, отталкиваясь от ствола дерева и приближаясь к нему, жадно смотря на его губы, не дающие ей покоя уже несколько месяцев.

Вот только раньше ей приходилось сдерживать своё навязчивое желание узнать, какие же они на вкус. Теперь это было делать вовсе не нужно. Ничего больше её не останавливало. Ни голос совести, ни Тайлер, ни друзья. Абсолютно никаких ограничений теперь не существовало. И от этого было так хорошо…

— Обещание про жаркий гибридный секс ещё в силе? — изогнув бровь, невинно поинтересовалась Кэролайн, совершенно без какого-либо стеснения устраивая свои ладони на его плечах и нетерпеливо приникая к его губам в требовательном поцелуе, который однозначно перерастёт в нечто большее; гораздо большее.

========== Ghost Ship ==========

***

В этом мире столько легенд и сказаний, наводящих ужас и поражающих своей романтичностью, вызывающих совершенно разные чувства в сердцах людей и поражающих воображение. Наверное, мало на свете людей, которые никогда не слышали о таинственном корабле-призраке, бороздящем просторы океана и навевающем страх на моряков, коих ожидает погибель после встречи с жутким, но легендарным, Летучим Голландцем.

Легенда об этом корабле, наполненном морскими чудовищами и бессменными моряками, во главе с безжалостным капитаном, переходит у моряков из поколения в поколения, заставляя их остервенело приколачивать к судну лошадиные подковы, по преданию приносящие счастье, и отдавать золотые монеты в руки старух, называющих себя ведьмами и обещающими им безопасное путешествие, часто оказываясь шарлатанками, наживающимся на страхе.

Лишь одна мысль о возможности увидеть Летучий Голландец в морском странствии, заставляла сердце в груди забиться чаще, а ладони покрыться холодным потом. Как бы они не старались признать романтичность данной истории о загубленных моряках и, в особенности, печально известном капитане, страх смерти, исходящий от них, был гораздо сильнее, не оставляя и следа от чувства сострадания.

Покрытая тайном легенда, стала самой любимой для юной Кэролайн, восторженно слушающей рассказы отца и веря, что всё это правда. Искренне веря, что всё это произошло однажды, отчего-то чувствуя странную связь с тем самым ужасным капитаном, ставшим причиной гибели всей команды, обречённой вечно скитаться по бескрайним морям, в поисках той самой верующей женщины, любовь которой способна была спасти их, сняв страшное проклятие.

Она помнит тот день, когда впервые услышала эту таинственную и такую притягательную своей мрачностью историю, поражающую своей трагичностью. Она помнит, как в тот день, будучи ещё тринадцатилетней девчонкой, отправилась спать, устроившись на жёстком полу, чуть смягчённой приятно пахнущей соломой. Во сне она тогда бороздила океан, на том самом загадочном корабле, и видела его лицо. Совсем не обезображенное ужасными шрамами и не искажённое жуткой гримасой, коим его любили описывать. Он был красив, по-настоящему красив мужественной красотой, с благородным профилем и острыми скулами, покрытыми лёгкой щетиной. Он с грустью смотрел на горизонт, где секундой позже мелькнула зелёная вспышка, вынудившая его сделать разочарованный вздох и потупить взгляд, устало проведя по коротко подстриженным волосам мозолистой ладонью.

Ей так хотелось в этот момент его утешить, ободряюще сжать ладошкой его крепкую ладонь и сказать, что всё будет хорошо и он обязательно разрушит проклятие, терзающее его ни одну сотню лет, истязая и лишая сил бороться, заставляя забыть, кем был когда-то прежде.

Она и впрямь двинулась к нему секундой позже, уже протянув руку и, затаив дыхание, накрыла ладонью его пальцы, сжимающие борт корабля. Кэролайн видела, как он вздрогнул, будто ощутив это нежное прикосновение, блаженно прикрыв глаза и расплывшись в мечтательной улыбке, углубляясь в воспоминания о прежней жизни.

А она в этот миг смотрела на него, с любопытством вглядываясь в смутно знакомое лицо, черты которого расслабленно смягчились, и заметила с удивлением, как крохотная слеза скатилась по его щеке, упав на её запястье и вынудив её тут же, громко вскрикнув от боли, проснуться в холодном поту.

С того самого дня Кэролайн безоговорочно верила в эту легенду, смеясь над теми глупцами, что храбрились, называя всё это лишь пьяными бреднями матросов. Они бесстрашно шли в море, стремясь доказать свою правоту и навеки исчезая, в очередной раз подтверждая, что она была права. Ведь её вера была подкреплена не только тем сном, таким реальным и ярким, но и странным символом, появившимся сразу после того, как на это место упала его слеза, наполненная болью потери.

Шли годы, а вера в её сердце была так же сильна. Она крепла с каждым днём, так же как и желание собственными глазами увидеть капитана, который мог лишь раз в десять лет сойти на берег, в поисках своего спасения. Поэтому когда этот день, совпавший с днём её двадцать третьего день рождения настал, она, словно ребёнок, побежала на пристань, совсем позабыв о своём возрасте и обязанностях. Её белокурые локоны развевались на ветру, так же как и совсем лёгкое грязно-розовое, поношенное платьице.

Девушка с жадностью вглядывалась в горизонт, обхватив себя руками, чтобы спастись от пронизывающего своим холодом ветра, веря, что всё это правда и корабль вот-вот появится, а с него сойдёт тот самый мужчина из её снов, чьё лицо она до сих пор не забыла.

Кэролайн видела его в своих снах, с каждым годом становившихся всё более странными и… откровенными. Она чувствовала прикосновение его губ к своему телу. Она слышала его бархатистый шёпот, говорящий ей о любви. Она ощущала жар его ладоней, крепко и надежно обнимающих её, дарящих чувство безопасности.

И когда соседские мальчишки, устав ждать чуда, разбежались, Кэролайн всё ещё стояла, подрагивая от холода, но упрямо продолжая вглядываться в горизонт, про себя шепча умоляюще слова, заклиная его появиться и доказать, что он не вымысел. Доказать им всем. Ведь ей этого не требовалось, она и так верила.

Когда Кэролайн уже собиралась уйти, она вдруг увидела вспышку зелёного света… едва заметную и такую быструю, что ей даже на миг показалось, что всё это лишь игра её воображения. Не более. Но одинокий корабль, вдруг появившийся на горизонте, развеял эти сомнения, заставив её сделать резкий вдох и улыбнуться. Отчаянно и ярко, до боли в щеках.

Он существует. Смахнув скатившуюся слезу, она завороженно смотрела на приближающийся к ней ветхий корабль, замечая мужскую фигуру. И чуть прищурившись, Кэролайн увидела уже знакомое ей лицо мужчины, который преследовал её во снах, став наваждением. Их взгляды встретились и она внезапно вздрогнула всем телом, видя мелькающие перед глазами кусочки воспоминаний, складывающиеся воедино и заставляющие её всё вспомнить…

***

— Капитан, мы умрём! — испуганный голос матроса вынудил Никлауса покрепче вцепиться в штурвал, стараясь справиться с бушующими волнами и не угодить в острые скалы. — Я ведь говорил, что нужно переждать.

— У меня нет времени, матрос! — грубо рыкнул в ответ Клаус, упрямо смотря прямо перед собой, практически не обращая внимания на жуткий ливень и яркие вспышки молнии, сопровождающиеся жутким громом.

Волны били по судну корабля, толкая его из стороны в сторону и вынуждая находящихся на борту людей покрепче вцепиться во что-нибудь, лишь бы не оказаться в бушующих морских глубинах.

— Надо повернуть назад! — упрямо кричал матрос, совсем молодой парень лет семнадцати, вдруг взявшийся за меч и направившийся к капитану, желая покончить с глупцом, чьё самоотверженное желание добраться как можно скорее до побережья Англии их погубит.

Плевать, что там его ждёт девушка, отчаянно желающая сбежать со своим возлюбленным пиратом, лишь бы не выходить замуж по указке строгих родителей, подыскавших ей выгодную партию. Она была единственным ребёнком в семье, славящихся знатностью рода и стоящим третьими в очереди на английский престол. Поэтому её родители вовсе не собирались позволять ей любить грязного пирата, посмевшего осквернить их драгоценную дочурку. Какое ему было дело до чужого счастья, когда на кону стояли их жизни?

Резко бросившись вперёд и замахнувшись острым лезвием меча, он готов был пронзить сердце капитана, но корабль в очередной раз тряхнуло и Джереми, с силой отлетев назад, напоролся на деревянный обломок, торчащий из надломленной мачты.

Клаус же замер, во все глаза смотря на умирающего юношу, жадно хватающего воздух и старающегося унять боль, вдруг слыша громкий женский крик и видя появившуюся на палубе Бонни… его возлюбленную, кинувшуюся к телу матроса, не обращая никакого внимание на шторм и непогоду.

Когда к утру море наконец успокоилось, команда смогла свободно вздохнуть, оценивая ущерб ночного приключения. Лишь Бонни так и осталась сидеть неподвижно у тела любимого, проливая горькие слёзы и обвиняя в его смерти ненавистного ей капитана, упрямство которого стоило жизни Джереми. Её милого и храброго Джереми.

— Бонни, я…

Девушка перевела полный ненависти взгляд на убийцу и резко поднялась на ноги, вдруг хватая его за руку и, произнося непонятные никому слова, провела по его запястью большим пальцем, оставляя замысловатый символ на коже.

— Твоя жестокость и бессердечность чуть нас всех не погубила! За это ты будешь проклят навеки. Отныне ты и твоя команда станут пленниками этого корабля и будут вместе с тобой бороздить просторы вечности. Лишь раз в десять лет ты сможешь сойти на берег и попытаться снять это проклятие. Твоим спасением станет любовь верующей женщины, — ядовитым голосом произнесла Бонни, с непонятно откуда взявшейся силой удерживая крепкого мужчину на месте и всё повторяя древнее проклятие, написанное в одной из её многочисленных старинных книг, таящих неведомое могущество.

Клаус ощущал, как по телу разливается огонь. Кипящий и заставляющий кровь в венах забурлить, выжигая изнутри, словно кислота. Он закричал, оглушительно и громко, срывая себе голос, и упал перед ведьмой на колени, прочувствовав на себе всё бремя проклятия, лёгшего на его плечи и плечи команды.

Закончив, Бонни окинула мужчин, собравшихся на борту корабля, злым взглядом, а затем, в последний раз посмотрев на тело любимого, чтобы запечатлеть его светлый лик в памяти, бросилась за борт, позволяя морю забрать её жизнь, тем самым завершив тёмное проклятие, принеся себя ему в жертву.

И с того самого момента начался отсчёт долгих и мучительных лет одиночества. Ведь его возлюбленная, не дождавшись и подумав, что он её бросил, трусливо сбежав от ответственности, вышла замуж за нелюбимого мужчину, скончавшись при родах всего через пару лет. А он даже не имел возможности попрощаться, увидеть её светлую улыбку, согревающую сердце, и прижаться губами к нежной коже её щеки.

Отныне он был обречён на одиночество. Долгое и беспросветное. Без возможности на спасение, ведь ему не нужна была больше ничья любовь, только её — его милой Кэролайн…

========== Countess of Blood ==========

***

Молва о ней быстро разошлась по огромному королевству так стремительно, достигая каждого кусочка земли, вызывая ужас и леденящий душу страх. Её имя произносили шёпотом, с особой осторожностью, будто боясь накликать беду и встретиться лицом к лицу с Кровавой Графиней, купающейся в крови прекрасных дев, безжалостно отнимая их жизни и, не ведая кары небесной, проливая самолично их кровь, стремясь любой ценой сохранить свою молодость и бесценную красоту. Юные девушки, смотрясь в зеркало, с содроганием боялись однажды пасть её жертвой, проклиная свою красоту и молодость, что становилась проклятьем в её обществе.

Говорят, что Графиня воистину прекрасна. Говорят, что она лишь одним взглядом своих голубых глаз может свести с ума любого мужчину, коварно пленив сердце забавы ради, а затем безжалостно разбить его, только бы иметь возможность лицезреть это сладкое действо. Слухи о ней вызывали противоречивые мнения в умах людей, ведь всё это было больше похоже на страшилку, умело придуманную для того, чтобы пугать маленьких детишек и особо доверчивых простаков. Вот только это были уже не просто беспочвенные слухи. В округе проклятого и страшного поместья, где обитала Графиня, одна за одной пропадали юные девушки, чьи тела так никто и не смог обнаружить. Их смерть была тайной, надёжно скрытой за семью печатями и запертой за высокими стенами неприступной крепости, которую местные жители теперь обходили стороной, трижды перекрестившись и послав проклятье молодой Графине.

Молитвы им не помогали, девушки продолжали пропадать год за годом, а народ начал замечать, что лицо Графини не состарилось ни на день, оставаясь всё таким же удивительно прекрасным и свежим. Будто бы время над ней было не властно. Будто бы сам дьявол даровал ей столь могущественный дар.

Слухи о ней распространялись подобно чуме, дойдя даже до короля, который больше не мог оставаться безучастным, понимая, что страх людей, готовый вот-вот вылиться в бунт, перевешивает выгоду от дружбы с влиятельной Графиней, щедро пополняющей королевскую казну золотом. Именно поэтому и было решено начать расследование, а тем человеком, кто должен был пролить свет на эту тёмную и поистине жуткую историю, стал Никлаус Майклсон — умелый воин, богатый дворянин и лучший друг короля, который частенько прислушивался к нему, по достоинству оценив его мудрость ещё при их первой встрече.

И как раз в этот момент Клаус, сидя верхом на своём любимом чёрном, как ночь, коне, достиг обширных и плодородных земель, принадлежавших Графине, чьё имя уже стало кровавой легендой. Он видел, каким затравленным взглядом его провожали люди к величественному замку, расположенному на холме. И совершенно не видел он в нём ничего жуткого, учитывая, что уже начало темнеть. Это был совершенно обычный средневековый замок, коих было сотни разбросано по всему королевству. Послушав жуткие рассказы, Майклсон ожидал увидеть нечто готическое, в угольно-чёрном цвете, с уродливыми горгульями на кованных воротах. Но ничего подобного не было, и он уже стал сомневаться в правдивости всех этих россказней, передающихся из уст в уста с благоговейным шёпотом.

Он беспрепятственно заехал во двор замка, тут же обращая всё своё внимание на выбежавшего ему навстречу юнца, учтиво поклонившегося ему и взявшегося за уздечки, чтобы придержать коня, пока Никлаус спешивался.

— Мне нужно встретиться с Кэролайн Форбс, — приказным тоном произнёс он, чуть прищурившись и окинув взглядом внутренний дворик, совсем небольшой и ухоженный.

— Добрый вечер, — раздался позади него мягкий женский голос, вынудивший оторваться от созерцания чудной местности и повернуть голову в сторону симпатичной шатенки. — Позвольте поинтересоваться: кто вы и какова ваша цель визита? — её карие глаза окинули незнакомца пристальным, даже чересчур пристальным, взглядом, подмечая дороговизну одежды и горделивую осанку, безошибочно распознавая в нём дворянина.

— Клаус Майклсон. Я здесь по поручению короля начать расследование, — коротко ответил он, сложив пальцы в замок за своей спиной, терпеливо ожидая пока его пригласят, вовсе не боясь переступить порог проклятого дворца, так же как и не боясь встретиться со всеми ужасами, таящимися в нём, если верить слухам.

— Прошу, — присев в реверансе и чуть склонив перед ним голову, девушка указала открытой ладонью в сторону высоких двустворчатых дверей, пропуская внутрь и тут же заходя следом, жестом отдавая приказ слуге их запереть. — Меня зовут Кэтрин. Я распоряжусь, чтобы вас накормили и пойду сообщу Графине о вашем приезде.

— Благодарю, — опять немногословно ответил Клаус, с жадностью вглядываясь уже в картины, висящие на стенах просторного холла, оценив редкость находящихся здесь полотен.

Уголки его губ чуть приподнялись, дрогнув в полуулыбке от осознания того, что у них с Графиней есть ещё кое-что общее, помимо славы безжалостного монстра. Его ведь тоже не раз величали чудовищем, а всё из-за умения вести сражения и без страха бросаться в самую гущу битвы, безжалостно обагряя свои руки в крови врагов короны и своих собственных. Никто не смел переходить ему дорогу, ведь не только на поле боя ему не было равных, но и в дворцовых интригах.

***

Сама Графиня в этот самый момент, пока внизу находился посланник короля, чьей миссией стало её разоблачение, как раз находилась в своих роскошных покоях, принимая ванну и готовясь отойти ко сну пораньше. Кэролайн расслабленно откинула голову на бортик, прикрывая глаза и делая глубокий вдох, наслаждаясь минуткой безмятежности и уединения, ощущая лишь тяжесть в мышцах от верховой езды.

Она прекрасно ведь знала о слухах и страхе, что вызывало одно лишь её имя, ставшее синонимом слову «убийца». А ведь тринадцать лет назад всё было совсем иначе. Она была для всех них светлым лучиком надежды на лучшее будущее и процветание. Её любили, ею восхищались и ей готовы были поклоняться, в то время как её супругу доставались лишь укоризненные взгляды. Все знали о его пристрастии к вину и насилию, которое он осмелился однажды применить и к своей жене. За это Люсьен Касл и поплатился своей жизнью, сперва лишившись рук, посмевших причинить боль Графине и уязвить её самолюбие.

— Миледи, — нарушила её покой обеспокоенная Кэтрин, буквально ворвавшаяся в покои и поспешно закрывшая плотно за собой двери. — Беда. В ваш замок пожаловал некий Никлаус Майклсон. Он уполномочен королём вести расследование касательно слухов о вашем… пристрастии.

Кэролайн спокойно открыла глаза, невозмутимо смотря на свою верную прислужницу, чересчур напуганную и готовую уже вот-вот расплакаться, судя по тому как дрожали её руки. Будто бы прибыла весть о её скорой казни.

— Успокойся, — твёрдо произнесла Кэролайн, — Вернись в свои покои и приведи себя в порядок. Я сама спущусь к нему.

— Как прикажете, — послушно поклонилась она, удаляясь из спальни Графини.

На негнущихся ногах девушка поспешила в конец коридора, желая побыстрее оказаться в своей комнате, чтобы скрыться от этого ужаса, охватывающего каждый раз, когда она видит эту проклятую ванну, наполненную чьей-то густой, алой кровью. Кэтрин понимала, что должна держать язык за зубами, если не хочет для себя той же участи, что постигла Бонни Беннет. А она была ведь лучшей подругой Графини и, по совместительству, неопытной — начинающей — ведьмой. Именно она нашла в своём гримуаре, доставшемся ей в наследство от бабушки, рецепт вечной жизни, завязанной на крови.

Вот только, увы, сотворить подобное ей было не по силам, зато рецепт вечной молодости совсем не требовал её ведьмовских сил. Сперва она закрывала глаза на то, что Кэролайн загорелась решимостью во что бы то ни стало сохранить свою юную и чистую красоту, по началу используя свою собственную кровь, нанося её на лицо раз в неделю. Но затем всё становилось хуже и хуже, и её одержимость приняла опасный оборот, закончившись тем, что Графиня переступила грань и согрешила.

Это была её первая жертва, после которой они с Бонни крупно поссорились. Вот только Беннет, вознамерившаяся покинуть замок, так и не смогла этого сделать, оказавшись заколотой одним из безмолвных слуг, лишённых языка и получающих за свои услуги мешки, доверху наполненные золотом. Самым ужасным было, что её кровавый метод сработал. Она и вправду обрела молодость. На её лице не было ни единого отпечатка прошедших тринадцати лет. Кэролайн обладала всё такой же юной и невинной красотой. Но у неё было совершенно тёмное и безумное сознание, являющееся, наверняка, результатом кровосмешения её предков, породивших этого монстра, спрятанного под маской невинного ангела. Этот монстр был вечно голоден. Его жажда крови всё росла и росла, а удовольствие от каждой отнятой жизни лишь увеличивалось. Страх и боль жертв были для неё сладким нектаром теперь, приносящим ни с чем несравнимое наслаждение.

Самым страшным в Кэролайн Форбс был гнев. Под властью столь сильной эмоции, она была способна совершить абсолютно безумные вещи. Стоит только вспомнить, как она впилась зубами в тело несчастной молоденькой служанки по имени Камилл, вырвав целый кусок плоти из её шеи. А бедняжка всего-навсего выразила свои опасения, касательно здорового рассудка Графини…

***

Плавно спускаясь по винтовой лестнице, Кэролайн мягко ступала по ступенькам, оставаясь абсолютно бесшумной, словно опытная хищница, которой она, по сути, и являлась. Наспех надев на себя струящееся белое платье с длинными руками и не успев даже собрать волосы в причёску, она поспешила вниз, на встречу с таинственным английским лордом, соблазнить которого, она была более чем уверена, ей не составит труда, в случае острой необходимости. А пока, нужно лишь постараться развеять все сомнения лорда и убедить его в своей невиновности, введя в заблуждение и списав всё на чересчур богатую фантазию крестьян.

— Добрый вечер, — войдя в столовую, Кэролайн первая начала разговор, подходя к мужчине, нагло занявшему её место во главе стола.

Он тут же встрепенулся, грациозно поднимаясь на ноги и окидывая Графиню внимательным взглядом, признавая, что слухи о её красоте оказались правдивы. Она и вправду выглядела моложе своих тридцати шести. Гораздо моложе. Максимум на двадцать.

— Позвольте представиться, Никлаус Майклсон, — он чуть склонил голову, тем самым выражая своё уважение, и поспешил шагнуть к ней навстречу, беря её ладонь в свои руки, невольно удивившись нежности её белоснежной кожи.

Прижавшись к тыльной стороне ладони губами, он вновь посмотрел в её голубые глаза, сверкающие столь ярким светом и невинностью, что в сердце тут же закралось сомнение о её способности вообще причинить кому-либо боль. Кэролайн же мягко и удивительно тепло ему улыбнулась в ответ, замечая проскользнувшее в его серых глазах удивление и замешательство, что было ей на руку.

— Кэтрин сказала мне, что вы прибыли сюда по просьбе короля, — она отошла от статного мужчины, однозначно обладающего влиянием и крепкой хваткой, судя по тому хищному взгляду, с которым он оглядел её тело.

Присев за стол, Кэролайн любезно указала ему на стул, прося к ней присоединиться за ужином, стараясь вести себя как можно более непринужденно. И Клаус согласно кивнул, подтверждая её слова, а затем присел напротив Графини, всё так же с любопытством разглядывая её.

— Я бы очень хотела раз и навсегда покончить с этими ужасающими слухами, — тихонько проговорила Кэролайн, чуть наклонившись к нему ближе и умело сыграв грусть. — Они считают меня чудовищем. Я вынуждена целыми днями находиться в этом замке под охраной, опасаясь за свою жизнь. Их страх и ярое желание покарать меня достигли своего пика. А ведь я виновна лишь в том, что красива.

— В каждом слухе есть доля правда, Кэролайн, — задумчиво произнёс он, подозрительно прищурившись, будто улавливая в голосе лживые нотки.

— Тогда оставайтесь здесь, в моём замке, и убедитесь, что я говорю правду, — Кэролайн смело встретила его взгляд, вовсе не боясь поставить всё на кон и рискнуть.

— Я приму ваше предложение, — согласился Клаус, по достоинству теперь оценив не только её уникальную красоту, но и острый ум.

Она понимала, что если сумеет убедить короля в своей невиновности, то сможет позже потребовать у него защиту или другие владения, подальше от этих мест, с возможностью изменить имя. Ведь ей и вправду уже надоело сидеть в этом замке, будучи запертой в нём, словно в золотой клетке. Кэролайн понимала, что вынуждена идти на такие жертвы во имя своей безопасности. Уж лучше быть пленницей собственного замка, чем быть сожженной на костре или заколотой вилами грязных простолюдин.

***

Клаус гостил вот уже неделю в её поместье, остервенело следя за каждым её шагом, фанатично желая докопаться до истины, какой бы жуткой она не была. Но всё было совершенно обычным, лишённым какого-либо ужаса и мистики. Обычный замок и совершенно обычная Графиня, занимающаяся обыденными вещами.

Она любила часами сидеть в библиотеке, не просто читая что-либо, а остервенело изучая языки, будто бы только в них могла найти спасение от скуки и тоски. И Клаус всё больше стал замечать, что она всё делает с особым желанием и полной самоотдачей, тем самым найдя общую между ними черту. Очередную.

— Не стойте там, вы меня отвлекаете, — вдруг заговорила с ним Графиня, не отрывая взгляд от книги, написанной на итальянском.

Клаус был удивлён её внимательностью и развитыми инстинктами, ведь он славился своим умением незаметно подбираться к людям. Войдя внутрь просторной библиотеки, он подошёл к креслу, стоящему напротив Кэролайн, и присел в него, смотря на её сосредоточенное лицо. Изучал едва заметную складочку на лбу, появившуюся от каких-то раздумий и то, как она забавно хмурила носик, когда у неёчто-то не получалась.

Отложив от себя книгу, Кэролайн внимательно посмотрела на него, подмечая вдруг его бледность и усталый взгляд, вовсе не портящий его привлекательность, но делая его чуть более суровым, чем прежде. Ей нравилась его мужественная красота и волны исходящей силы, ясно дающие понять, что он опасный противник.

— Вы хорошо себя чувствуете? — осведомилась она, наклонившись к нему и бесцеремонно прикоснувшись тыльной стороной ладони к его лбу, измеряя температуру.

— Да, благодарю за заботу, — схватив её за запястье, он настойчиво убрал её от своего лица, на миг проходясь подушечкой большого пальца по нежной голубой венке, посылая мурашки по её телу и вызывая на лице у Графини лёгкую улыбку.

— Вы хотели устроить мне допрос, не так ли? — проницательно заметила она, поднимаясь на ноги и будто невзначай давая оценить своё глубокое декольте.

— Вы слишком умны для женщины, — мягко рассмеялся Клаус, оставляя её вопрос без ответа и умело переводя тему, прекрасно зная, что его фраза вызовет в ней недовольство.

— Мужчины, — протянула она, хмыкнув, — Всё стремитесь показать своё превосходство.

— Ваш муж тоже это делал? — изогнув вопросительно бровь, поинтересовался он, на миг выбивая Графиню из равновесия и вынуждая её замереть.

— Постоянно, — потупив взгляд, признала она, заставив что-то шевельнуться в его груди, ощутив искренность слов, пропитанных болью, — Он считал, что я ни на что не способная девчонка, которая должна благодарить судьбу за то, что стала его женой… Это всё, милорд? — окинув его злым взглядом, жёстко спросила Кэролайн, в ответ получая лишь утвердительный кивок, — Тогда я, пожалуй, пойду.

Резко повернувшись к нему спиной, прошелестев тканью изысканного платья, она поспешила покинуть комнату, раздражённо толкая от себя дверь и спеша в свои покои, пока очередной приступ бесконтрольного гнева не погубил её.

Стоило ей только покинуть библиотеку, как губы Клауса растянулись в довольной ухмылке, пропитанной изрядной долей коварства. Он сумел вывести её из себя; сумел на миг сорвать маску невинной овечки, разглядев всё же отблески монстра, живущего внутри неё. И этот монстр пришёлся ему по вкусу.

***

— Кай, ты поработал на славу, — довольно проговорила Кэролайн, приближаясь к молодой девушке, которую крепко держали её молчаливые слуги, готовые на всё ради золота, которым она их щедро одаривает, покупая их верность.

— Благодарю, госпожа, — поклонившись Графине, темноволосый парень поспешил удалиться, получив щедрую награду за доставленную в лапы убийцы очередную невинную жертву.

Кэролайн же поспешно приблизилась к юной девушке, завороженно разглядывая её белоснежную, словно снег, кожу и тёмные густые волосы, струящиеся по худым плечам и спине. Её совершенно удивительные синие глаза уставились умоляюще на приближающуюся к ней величественно Графиню, всколыхнув внутри себя все воспоминания о страшных сказаниях, что ходили о ней, и вынуждая нервно вдохнуть запах приближающейся смерти.

— Умоляю, — жалобно всхлипнула брюнетка, обессиленно повиснув в руках двух крепких мужчин, понимая, что ни единого шанса выжить у неё нет.

— Тише, дитя, — притворно ласково улыбнулась ей Кэролайн, мягко проведя ладонью по девичьей щеке и с особой тщательностью осматривая придирчивым взглядом её лицо, прежде чем сделать одно резкое — молниеносное — движение рукой, безжалостно вспарывая ей горло своим излюбленным кинжалом, пуская первую кровь, но не убивая.

Слуги тут же поспешили запихнуть всё ещё живую девушку, содрогающуюся в приступах боли, в приспособление, что создал для неё Кай не так давно. Захлопнув металлическую дверцу, они тут же услышали жуткие — пусть и приглушённые — крики, ознаменовавшие то, что острые гвозди, расположенные с внутренней стороны железного корпуса уже впились в нежную кожу, вынуждая кровь по отведённым стокам наполнять ванну, под пристальный взгляд Графини, которая, стерев пальцами кровь с острия кинжала, поспешила провести ими по линии тонкой шеи.

***

Клаус видел, как в замок силком затащили девушку через задние ворота дворца, стараясь сделать это под покровом ночи, лишь бы оставить всё в тайне. Однако, это не осталось незамеченным его вездесущим взглядом. Он знал, что рано или поздно Графиня выдаст себя; что ей необходимо будет принять очередную ванну для того, чтобы не утратить обретённую молодость. И этот момент настал.

Идя по пустым коридорам уже ставшего ему знакомым дворца, он беспрепятственно вошёл в её покои, погрязнувшие в полумраке, тут же застыв на пороге комнаты и окончательно убедившись в своих догадках. Сказания о ней оказались правдивы…

Она лежала в ванне, наполненной кровью, расслабленно опустив голову на бортик. Её волосы были закреплены на затылке длинной заколкой, обнажая изящную линию тонкой шеи, будто мерцающей в свете зажженных свечей и вызывающей желание к ней прикоснуться, лишь бы убедиться в её реальности. Металлический запах тут же ударил ему в нос, заставляя задержать дыхание и дёрнуть плечами, в попытке отогнать его от себя.

— Так, значит… это всё правда, — нарушил молчание Клаус, заставляя девушку испуганно вздрогнуть и открыть глаза, с ужасом уставившись на подошедшего совсем близко к ней мужчину и смотря на него снизу вверх не мигая.

Она мысленно проклинала слуг, что забыли запереть дверь, и усердно пыталась сообразить, что же ей делать. Его смерть привлечёт лишнее внимание короля, который в этот раз пришлёт вовсе ни одного человека на проверку, а десятки. Тогда она точно пропала. Клаус должен жить.

Кэролайн видела каким взглядом, наполненным вожделением, всегда смотрел на неё этот загадочный мужчина и решила всё же рискнуть. Плавно поднявшись на ноги, она ощутила его прожигающий насквозь взгляд, скользнувший по мягким изгибам её женственного тела, сплошь покрытого густой и вязкой кровью, местами уже схватившейся тонкой коркой.

Она улыбнулась ему, так очаровательно и порочно, как только могла, вынуждая его задержать дыхание и невольно поддаться навстречу. Ладонью скользнула ласково по его щеке, обагряя его кожу кровью, и вынудила тем самым его закрыть глаза, а затем нервно сглотнуть, замерев на какое-то мгновение.

Внезапно лицо Клауса покрылось тёмными и жуткими венами, а глаза, которые он резко распахнул, отливали пугающим янтарём. Он тоже был монстром, гораздо более опасным, нежели она. И это осознание заставило Кэролайн нетерпеливо поддаться к нему навстречу, приникая к его губам, жадно захватившим её в плен дикого поцелуя мгновенно. Его руки тут же обвили её тонкую талию и он, с лёгкостью подняв её, скользнул губами на шею, с жадностью слизывая ещё тёплую кровь, выпуская своего собственного монстра наружу, под стать её чудовищу.

Он жаждал этого момента ведь. Желал так отчаянно, чтобы история о Кровавой Графине оказалась правдивой, самовольно вызвавшись проверить эту теорию, на миг даже поверив в то, что Кэролайн и впрямь оболгали, придумав небылицы. Сперва он думал, что это очередной вампир, осознавший своё превосходство над людьми и желающий больше не прятаться, а показать миру своё могущество. Но каково же было его удивление, когда Графиня оказалась обычным человеком, хрупкой на первый взгляд женщиной. К его бурному восторгу слухи подтвердились, и сейчас Клаус готов был признать, что восхищён ею; что он не видел ничего более прекрасного, чем её тело, покрытое сплошь кровью.

***

Кэтрин опасливо поставила графин с вином на стол между Клаусом и Кэролайн, решившим расположиться в саду замка для завтрака. Она не могла не слышать громкие стоны Графини, доносящиеся всю ночь из её спальни, и не могла не заметить обагрённые кровью прежде белоснежные простыни высокой кровати.

И страх теперь в её сердце усилился, ведь Кэролайн нашла себе монстра под стать, разделив с ним это кровожадное безумие, вызывая в прислужнице леденящий ужас. Мысли о побеге вновь закрались в её голову, на этот раз прочно там поселившись и нашёптывая ей рискнуть. Необходимо было бежать, как можно дальше, не оглядываясь, чтобы попытаться скрыться от влияния Графини и её нового знакомого, смотрящего на блондинку с ничем не прикрытым вожделением.

— Расскажи мне, — как только Кэтрин удалилась, попросила умоляюще Кэролайн, пытливо смотря на сидящего напротив неё мужчину, открывшегося вчера ей совсем с неожиданной стороны и раздвинувшего горизонты привычного ей ранее мира.

— Я гибрид вампира и оборотня. Порождение тёмной магии моей матери, — чуть помедлив, всё же решил поделиться с ней Майклсон, видя каким восторгом и пороком горят её голубые глаза.

Точно такой же блеск он видел в них ночью, вжимая её в кровать и наполняя собою раз за разом, срывая с губ громкие стоны. Кэролайн была соткана из порока, которым он наслаждался много часов, впитывая его в себя и собирая языком кровь с её тела, пока её кожа вновь не стала белоснежной. Почти белоснежной, ведь алые следы от его хватки остались на её бёдрах, округлых ягодицах и тонкой шеи, напоминая ей сладостной болью о произошедшем этой ночью.

— Моя подруга была ведьмой. Она рассказала мне о заклятии, дарящем вечную жизнь. Увы, она была слишком слаба, чтобы его сотворить, — недовольно поджала губы Графиня, при воспоминаниях о тех днях осуждения и презрения, горящих в зелёных глазах близкого ей некогда человека.

— Зато ты узнала как сохранить свою красоту, — он готов был признать, что совершенно очарован тьмой внутри неё, такой опасной и притягательной.

— Этого мало. Я жажду большего, — призналась Кэролайн, в упор смотря в его глаза и видя разгорающееся в них пламя желания, с примесью некой гордости.

Клаус чуть привстал, наклоняясь к Графине ближе и желая прикоснуться к её губам, этой ночью подарившим ему неизведанное ранее наслаждение. Он помнил досконально ведь, как она притягивала его к себе ближе сперва, а затем, набравшись смелости, оседлала, задавая собственный темп. Она была хищницей под стать ему, сводя его после с ума умелыми движениями языка и нежно-розовых губ.

Они почти слились в поцелуе, как вдруг двери с грохотом распахнулись и показался статный мужчина, кипящий от гнева и ловко отмахивающийся от семенящих за ним безмолвных слуг, пытающихся приструнить.

— Где моя дочь?! — взревел словно раненый зверь он вдруг, — Я этого так не оставлю, я напишу королю! Я… — мужчина резко осёкся, во все глаза смотря на лорда Майклсона, которому ранее имел неосторожность перейти дорогу.

Если кого он и считал в этом мире страшнее Графини, то это был бесспорно Никлаус Майклсон, подстроивший смерть его жены и изгнание со двора, покрыв его семью позором в итоге, вынуждая униженно перебраться в далекие земли, где не слышали бы о нём. И ему поверили ведь… а теперь он здесь, в сговоре с той, что отнимает жизни юных девушек.

Мужчина испуганно попятился назад, желая самолично отправиться к королю и доложить о положении дел, решив окончательно покончить с этим кровавым пиршеством монстров. Однако стоило ему только сделать несколько неловких шагов, как Кэролайн ловко метнула в него обеденный нож, метко попадая ему в горло и без какой-либо жалости в глазах смотря на то, как он рухнул на пол, захлебываясь собственной кровью и предсмертными хрипами.

— Ты меня смогла удивить, — восхищённо произнёс Клаус, расплываясь в довольной и, одновременно с этим, устрашающей улыбке, — Я бы хотел подарить тебе кое-что гораздо ценнее молодости.

— Что же? — нетерпеливо потребовала ответить она, молясь, чтобы это было то, о чём она подумала, уже заранее видя ответ в его глазах, вызывающий нервную дрожь в теле от предвкушения.

— Вечную жизнь, конечно же, моя Кровавая Графиня.

Ослепительная улыбка коснулась её губ, и Кэролайн поспешила ответить на его предложение согласным кивком, готовая послушно идти за ним и разделить с ним это безумие, давно поглотившее их души. А Клаус был доволен ею, признав в ней ту, что достойна стать его протеже наконец.

Люди рассказывают страшные истории о монстрах, живущих в ночи, даже не подозревая, что они охотятся и при свете солнца. И таким монстром как раз была Кровавая Графиня, совершившая чудовищные преступления и, согласно легенде, отнявшая жизни 650 ни в чём неповинных девушек. Но кто знает, быть может, их было гораздо, гораздо больше…

========== Lazy weekends ==========

— Что? — её звонкий голос разрушил тишину ночи, отдаваясь лёгким эхом в темноте.

Мужчина слегка улыбнулся, понимающе кивнув в ответ на её удивлённый тон и несдержанный возглас, чуть сокращая между их телами расстояние. Он не переставал пристально смотрел на неё всепонимающим взглядом, наслаждаясь её желанным обществом и впитывая с жадностью последние мгновения перед разлукой.

— Он — твоя первая любовь, я намереваюсь стать последней, — мужской голос, в отличие от её голоса, был уверенным, многообещающим, посылая мурашки по телу и давая надежду на то, что когда-нибудь они будут вместе.

— Ну почему ты с ним не поехала, дура?! — эмоционально воскликнула лежащая на диване блондинка, уткнувшаяся взглядом в экран телевизора, со скучающим выражением лица следя за событиями уже просмотренного ею ранее сериала, — Он тебе весь мир предлагал, а ты выбрала парня, который в итоге тебя бросил. Точно дура. А в конце… ты домохозяйка с двумя детьми и приклеенной улыбкой, молодец!

Кэролайн схватила в руки пульт и раздражённо переключила канал, откусывая очередной кусочек излюбленного французского лакомства, наслаждаясь долгожданными выходными, сулящими законное безделье.

Упорная блондинка совсем не понимала героиню сериала, отказавшуюся от такого мужчины. Он ведь был идеален во всём: начиная с мужественной и сексуальной внешности, заканчивая невероятным, магнетическим голосом, вынуждающим кожу покрываться мурашками и хотеть слушать его снова и снова. Он был богат, умён, красив и, что самое главное, видел в ней ту единственную, с кем хотел бы разделить свою жизнь. Что же ей ещё было нужно?!

Кэролайн горестно вздохнула, думая о том, почему же таких мужчин не существует в реальной жизни. Пальцы вновь потянулись к десерту, но она так и не успела его взять из почти опустевшей коробки макарун, из-за раздавшегося внезапно звонка в дверь. Такого противного и раздражающегося, внезапно прервавшего её блаженное уединение и немного подпортившее настроение.

Она недовольно нахмурилась, не понимая, кого это ещё занесло к ней в её законный выходной, который она намеревалась провести в пижаме, лёжа на диване и поедая всякие вкусности. В одиночестве. В полном одиночестве, чёрт возьми!

Противный звук раздался вновь и Кэролайн, недовольно пробурчав проклятия в адрес звонившего, подошла всё же к двери, сперва посмотрев в глазок, искренне надеясь, что это не Тайлер, её бывший парень. Ведь он уже неделю атакует её звонками и смс, будто бы не понимая, что второго шанса явно не будет.

Её взгляд тут же наткнулся на обнажённые мужские ключицы, неприкрытые совершенно обычной белой футболкой, затем скользнули ниже, оценивающе проходясь по выделяющимся сквозь тонкую ткань мышцам пресса, и плавно скользя ещё ниже, к самой интересной части мужского тела, задерживаясь на ней чуть дольше, бесстыдно стараясь понять, что же там кроется под джинсами. Любопытство так и съедало это узнать.

Лукавая улыбка тут же появилась на её губах и она, отойдя чуть от двери, посмотрелась в зеркало, стирая пальцами остатки макарун с уголков губ, а затем приспуская чуть вниз майку на бретельках, делая вырез ещё более соблазнительным.

Быстро повертевшись у зеркала и убедившись, что выглядит она крайне хорошо, даже без косметики, Кэролайн открыла дверь. Стоящий на пороге мужчина тут же встрепенулся и невольно прошёлся взглядом по её фигуре, завороженно останавливаясь на груди, прикрытой лишь тонкой тканью нежно-розовой майки, которая слегка просвечивалась, услужливо подкидывая картинки его богатому воображению.

— Чем могу помочь? — вежливо поинтересовалась Кэролайн, стараясь скрыть довольную улыбку и озорной блеск голубых глаз.

— Кхм… — поняв, что во рту внезапно пересохло, он постарался взять себя в руки, резко переводя взгляд на её глаза, заставившие его зачарованно посмотреть в них, наслаждаясь их нежным цветом. — Клаус. Меня зовут Клаус. Я ваш новый сосед, — указав на дверь за своей спиной, принялся сбивчиво пояснять он.

— Кэролайн, — ослепительно и широко улыбнувшись, она протянула ему руку, будто невзначай тряхнув хрупким плечиком.

Тоненькая бретелька тут же мягко скользнула по нежной коже, вновь привлекая внимание его серых глаз к её груди и изящной линии шеи, вынудив его замереть и чисто на автомате пожать её протянутую ладонь, при этом неосознанно облизнувшись.

Кэролайн поспешила натянуть бретельку обратно, умело сыграв смущение и вызвав у него довольную улыбку, а также блеснувший в глазах интерес. А её взгляд тут же упёрся в очаровательные ямочки, неожиданно появившиеся на его щеках и заставившие её внутренне подпрыгнуть от восторга. Стопроцентное попадание, это её типаж. Чего только стоит этот голос, с лёгкой хрипотцой и отчётливо слышимым британским акцентом.

— Давай на ты? — дружелюбно предложила она, встречая согласный и немного заторможенный кивок, — Проходи, попьём кофе и заодно познакомимся. Что скажешь?

— С удовольствием, спасибо, — Клаус вошёл внутрь, мельком осматривая обстановку, пока хозяйка квартиры закрывала входную дверь.

— Проходи, чувствуй себя, как дома, а я пока пойду переоденусь, — она обошла его, дав ещё оценить и вид сзади, буквально ощутив его прожигающий взгляд на своих округлых ягодицах, выглядывающих из-под коротких трусиков-шортиков.

Кэролайн Форбс была вовсе не похожа на ту нерешительную особу из сериала. В отличие от неё, она понимала, что нельзя довольствоваться чем-то обыденным, когда есть возможность заполучить редкий экземпляр. А её новый сосед определенно является как раз таким экземпляром. Так что, цепкие ручки Форбс теперь были не намерены его упускать.

Будто случайно оставив дверь в спальню слегка приоткрытой, она стала переодеваться, умело играя своей сексуальностью, при этом добавляя некую невинность и наивность образу, чем определено смогла его заинтересовать, вызвав в нём первобытный инстинкт завоевателя.

Мужчины в нынешнее время стали лишены инициативности, поэтому и приходится всегда всё брать в свои руки, да ещё и так, чтобы эти самые мужчины думали, будто всё это их заслуга. Но мы то, девочки, знаем, в чьих руках власть на самом деле…

========== My lover is a gangster ==========

Ледяной ветер дул редкими, но резкими, порывами, пронизывая до костей и обжигая своим холодом кожу. Вот только она его совсем не ощущала уже, всё так же стоя на месте, застыв и уперевшись ничего не видящим взглядом в блеклое надгробие. Серое, чересчур серое, холодное, источающее боль и запах смерти.

Слёзы потоком катились по её щекам, а мозг так отчаянно желал стереть с бездушного серого камня его имя. Такое родное и тёплое, ещё вчера играющее на её языке весёлыми нотками. Ведь ещё вчера всё было по-другому. Он был с ней, был рядом, как всегда, оставляя ласковый поцелуй на ещё сонном личике, прежде чем выйти из дома.

Это ведь был обычный день, коих было сотни в их жизни. Совсем не предвещающий беды и вовсе не вызывающий в её душе тревогу, как обычно любят писать в книгах и показывать в фильмах. Не было ни одного момента, когда она бы ощутила страх за его жизнь; когда бы почувствовала, что что-то не так. Что это его последний день на этой грешной земле; что именно в этот день смерть примет его в свои холодные объятия.

Кэролайн знакома была со смертью очень давно. Та буквально ходила ведь за ними по пятам, будто поджидая удобного случая. И вот он настал. Так неожиданно и так безжалостно разрушив её мир, центром которого был он, Клаус… её милый Ник.

До его появления, она не знала, что значит любить. Не знала, каково это, когда тебя любят. Так сильно и беззаветно, страстно, безудержно и в то же время безгранично нежно. Его руки были в крови, а сам он давно уже погряз в торговле оружием и наркотиками, смело играя своей жизнью каждый день и умудряясь на протяжении стольких лет выигрывать, не ведая страха.

Уверенный в себе и жуткий для всех окружающих, бросающих на их пару осуждающие взгляды, для неё он оставался просто мужчиной, которому она подарила своё сердце. Ради которого отказалась от своей семьи, осуждающей подобный союз; ради которого бросила свою тихую и спокойную жизнь в Мистик-Фоллс, переехав к нему и оказавшись тут же под прицелом.

Его любовь была неописуемой. Такой сильной и ощутимой, что она чувствовала её даже тогда, когда их разделяло расстояние в тысячи километров. В отличие от других пар, они практически не ссорились, будто зная, что им отведено слишком мало времени и просто-напросто глупо тратить его на никому не нужные обиды.

Клаус защищал её от этого кровавого мира, оберегал от ненужных знакомств и готов был прикрыть её своим телом от града пуль, так часто сыплющихся на него от врагов, мечтающих его сместить, уложить в могилу и занять его место среди гангстерской элиты. За три года совместной жизни Кэролайн успела его хорошо изучить, видя частенько терзающие его тайны, которыми он неизменно делился с ней, рано или поздно сдаваясь под умоляющим и любящим взглядом её голубых глаз. Он не боялся ей доверять; не боялся делиться своими мыслями и проблемами, зная, что получит в ответ её любовь и ласку, что бы он ни натворил.

Его любовь её окрыляла, возносила на небеса и заставляла сердце так сладко сжиматься внутри, мерно отсчитывая удары в его крепких и сильных руках, способных прогнать все невзгоды и мрачные мысли. Его любовь была похуже наркотика, сделав её зависимой. Без него она уже не могла свободно дышать.

Кэролайн так боялась того момента, когда больше не будет ощущать его тёплые объятия и касания сухих, чуть обветренных, но невыносимо горячих, губ. Содрогалась в ужасе лишь от одной этой мысли, крепче вжимаясь в тело любимого мужчины, убеждая себя, что он рядом с ней и что будет рядом всегда, надеясь на благосклонность судьбы.

Но теперь его и вправду нет. Он лежит здесь, под этим толстым слоем холодной и бездушной земли, отныне навечно с закрытыми глазами, в которых больше не играет тот самый любимый ею лукавый взгляд. Больше в этих серых глазах нет жизни, они пусты, как и её растерзанное в клочья сердце.

Она знает, что ей нужно бежать из страны; знает, что теперь не под защитой Майклсона. Знает, что на неё уже начали охоту и, возможно, всего через пару секунд она, так же как и Клаус, ощутит вкус собственной крови на своих губах, получив пулю в спину от того, кому он доверял больше всех… кого считал братом.

Кэролайн даже не сразу уловила постороннее присутствие за своей спиной, лишь заторможенно перевела взгляд на вставшего рядом с ней человека, сверкающего издевательской ухмылкой, вынуждающей её сделать рванный вдох, чуть ли задохнувшись от нового приступа боли.

— Здравствуй, Кэролайн, — вежливо и чересчур размеренно произнёс Марсель, кладя алую розу рядом с её, будто бы отдавая дань уважения его смерти, а на самом деле желая причинить ей ещё большую боль своим присутствием. — Ты ведь знаешь, что тебе в этом городе находиться небезопасно.

— Я пришла на похороны мужа, — процедила сквозь зубы Кэролайн, крепче цепляясь за обручальное кольцо на пальце — то единственное, что осталось у неё от их любви. — Если ты хочешь меня убить, то давай. Не медли.

Марсель был удивлён, услышав её гневную тираду. Он никогда не понимал, почему Клаус выбрал в жены именно эту женщину. Ведь вокруг было сотни других, более красивых. Но сейчас всё стало ясно. Кэролайн Форбс была той, кто любил его больше жизни; той, кто бесстрашно, несмотря на угрозу смерти, пришла всё же сюда, чтобы проститься с ним.

Он и впрямь пришёл убить её, чтобы покончить с родом Майклсонов; чтобы больше никогда не чувствовать себя запасным в этой семье; чтобы больше никогда никому не прислуживать, а начать отдавать команды, взяв всё в свои руки. Но её слова, упрямый и такой невероятно смелый взгляд голубых глаз, сверкающий от океана непролитых слёз, заставил его восхититься и проникнуться к ней уважением.

— Я даю тебе день. После, мои люди начнут охоту, — Марсель смотрел на неё в упор, не видя и грамма мелькнувшей радости, будто бы ей было уже всё равно что с ней станет. — Прощай, Кэролайн, — обойдя её, он на миг положил ладонь на её ледяное плечо, неприкрытое тканью совсем лёгкого платьица, тем самым вынуждая её вздрогнуть от этого контраста температуры.

Она всё так же была неподвижна, обернувшись лишь тогда, когда Марсель уже садился в машину, в этот самый момент находя причину жить. Её глаза были пустыми и холодными, но в сердце загорелся огонь ненависти. Такой сильной и разрушительной, заставляющей её присесть на корточки перед надгробием и, проведя по любимому имени пальчиками, дать клятву отомстить.

========== Am I only the mistress? Nc-17 ==========

***

Стоя перед зеркалом во весь рост, Кэролайн в очередной раз придирчиво разглядывала своё отражения, ища мелкие недостатки, так яро желая всегда выглядеть в его глазах идеальной, совершённой во всём.

Золотистые локоны игриво струились по её плечам, грудь аппетитно была приподнята, а тонкая талия, туго затянутая корсетом, добавляла фигуре плавности линий. Чуть подтянув немного скатившийся капроновый чулок угольно-черного цвета, Кэролайн закрепила его на подвязке, проведя ладонью по коже, удостоверяясь в её нежности. Даже сейчас ощущала сладкий запах лосьона, который он так любит с жадностью вдыхать, путешествуя губами по её телу.

Несколько капель духов на шею, в ложбинку между грудей, на запястье, а затем можно приниматься за макияж, ведь в запасе ещё полчаса до его приезда, уже отдающего грустью очередного расставания после нескольких часов жаркой встречи и её любви.

А затем наступил ад. Сперва проходит десять минут от назначенного времени, затем ещё десять и это томительное ожидание затягивается до не возможности, вынуждая её с жалостью смотреть на своё отражение, видя мелькнувшие в глазах предательски слёзы. И будто бы подгадав момент, когда слезинка уже вот-вот была готова скатиться по её щеке, тонкий слух уловил звук вставляемого в замочную скважину ключа, вынуждая приятное тепло разлиться по телу. Пришёл. Он всё-таки пришёл…

Поспешно проведя пальцами под глазами, устраняя едва заметные следы туши, оставленной на коже, она взяла в руки алую помаду и нанесла новый слой на губы, в тот же миг встречаясь с ним взглядом в зеркале. Он стоял на пороге, чуть оперевшись на дверной косяк плечом и пронзая её виноватым взглядом. И она поняла всё без слов. Были дела поважнее. Он был занят своей семьёй, совершенно позабыв о ней, горящей в своём одиночестве любовнице, предано ждущей его и искренне радующейся каждому короткому звонку или смс.

— Прости, не мог вырваться, — пояснив наконец причину своего опоздания, мужчина медленными и плавными шагами прошёл в спальню, всё приближаясь и приближаясь к ней, сидящей за туалетным столиком и не сводящей пристального взгляда с него, наблюдающей за ним через зеркало.

— Жена? — несмотря на то какую боль приносит ей это ненавистное слово, всё же поинтересовалась Кэролайн, стараясь принять как можно более равнодушный вид.

— Хоуп приболела, — отрицательно покачав головой, произнёс Клаус, в тот же миг проведя тыльной стороной ладони по её щеке, вынуждая блаженно прикрыть глаза и поддаться навстречу его невесомому касанию.

Было больно осознавать, что любимый мужчина ей не принадлежит. В его жизни есть те, кто имеет право просыпаться с ним по утрам, не боясь дарить свою любовь, и появляться в обществе, не вызывая осуждения.

А на Кэролайн вот уже второй год стоит клеймо любовницы, не дающее ей спокойно спать по ночам, сгорая от несправедливости и обиды. Но больше всего она боялась услышать от него, что больше ему не нужна; что они больше не встретятся. Сотни раз ей снилось, как он произносит холодным тоном страшные слова, способные разрушить её мир: «Я больше не приду». Эти слова так больно вонзались в сердце и вынуждали её остервенело швырять вещи по комнате, лишь бы не думать о том, что скорее всего так и закончатся их ненормальные отношения однажды. И этот день, она была уверенна, становился всё ближе и ближе…

Он ладонями скользнул на её плечи, ласково пробегаясь грубыми пальцами по её нежной коже, посылая мурашки и вынуждая её выгнуться, откинув голову на его живот. Желала быть ближе; желала извлечь из этой встречи как можно больше ласки и жарких касаний.

Она почувствовала его горячее дыхание, прежде чем его губы мягко коснулись её губ, сводя с ума и вызывая болезненное наслаждение. Все их отношения были чем-то на грани её безумства, страданий и эйфории. Руками скользнув на талию, он с силой потянули её вверх, вынуждая покорно подняться на ноги, не оставляя вовсе другого выхода. Кэролайн была не в силах уже отказаться от его прикосновений; от него самого. Порой такого жестокого и холодного, заставляющего её сердце кровоточить раз за разом.

Быть может, поэтому поцелуй быстро утратил свою нежность, став страстным и безудержным, даже чуточку грубоватым. Кэролайн крепче вцепилась в него, вплетая пальцы в его волосы и с силой оттягивая, будто стараясь выплеснуть тем самым на него свою боль и обиду, съедающую её изнутри. И Клаус, почувствовав эти разительные перемены, тотчас же отстранился и недоуменным взглядом взглянул в её голубые глаза, сверкающие безысходностью и гневом.

— В чём дело? — заботливо спросил он, очерчивая контур её губ большим пальцем, будто бы издеваясь, а, быть может, и вправду не понимая причину её такого поведения.

В тот же миг его щёку обожгла сильная пощёчина, всё же служащая доказательством её уязвлённого женского самолюбия, крупицы которого в ней всё ещё были живы. Ведь она уже устала быть той, кто преданно ждёт его появления; той, кто вечно гадает, любит он её или же просто трахает, стараясь уйти от рутинной семейной жизни, забывшись в объятиях очередной любовницы.

Между ними повисло молчание… напряжённое и удручающее, заставляющее её потупить взгляд в ожидании того, что он сейчас развернётся и уйдёт, громко хлопнув дверью. И в тот же миг разобьёт её хрупкое, кровоточащее болью, сердце.

Вот только Клаус вовсе не собирался уходить, наоборот, он сделал стремительный и решительный шаг ей навстречу, грубо хватая за затылок и притягивая к себе, чтобы впиться в её губы жёстким поцелуем, сминая их и вызывая тихий женский стон, сопровождающийся совсем лёгким сопротивлением — слабой попыткой выбраться из стальных объятий, сжимающих её тело. Так крепко и властно, что помимо воли низ живота заныл в сладкой истоме.

Толкнув её, Клаус вжал её своим телом в стену, крепко удерживая за бёдра, не давая ей даже шелохнуться, вмиг пресекая все эти глупые попытки сопротивления. Его пальцы мягко прошлись по кромке трусиков, чуть задевая ткань дразнящими движениями, вызывающими её тихий стон и полную капитуляцию перед ним.

— Пожалуйста, — сдалась Кэролайн, умоляюще прошептав, готовая сказать и сделать всё что угодно, лишь бы ощутить столь долгожданные прикосновения его пальцев, уже ощущая сладостную влагу между ног и приятный жар.

Сердце в груди стучало громко и быстро, вынуждая её сделать жадный вдох, стоило только ему отодвинуть полоску трусиков в сторону и пройтись по складкам её плоти, раздвигая их и надавливая на клитор.

— Клаус, — томно простонала Кэролайн, обвивая его шею своими руками и притягивая ближе, приникая к губам в поцелуе, таком же страстном, как и его движения пальцев внутри её лона.

Языком Клаус прошёлся по её нижней губе, поддразнивая и заставляя невольно поддаться навстречу, и в ответ получила она лишь его хитрую усмешку и довольный взгляд, которым он окинул сгорающую от желания девушку.

Сколько раз он зарекался больше не приходить; сколько раз клялся, что это в последний раз, но всё равно приходил, с какой-то маниакальной одержимостью желая лишь её податливое тело. Желал слышать её стоны, её голос, так трепетно произносящий его имя. И ему становилось по-настоящему страшно. Ведь она — то единственное, чего он так яро желает.

Совсем не страшно было уйти из семьи, объяснить всё Хейли, уже давно чувствующей, что с её мужем что-то не так. Совсем не это пугало. Клаус боялся этих сильных эмоций, что была способна вызвать удивительная Кэролайн Форбс, очаровавшая его ещё при их первой встрече. Она дарила ему весь спектр существующих эмоций, заставляя его то клокотать от злости, то задыхаться от небывалой нежности.

Клаус перестал себя узнавать. Он боялся, потому что не знал чего от неё ожидать и чего ожидать от себя рядом с ней. Именно поэтому он решил, что должен её отпустить; должен вычеркнуть из своей жизни. Обязательно. И он вычеркнет. Сегодня же. Только сперва насладиться напоследок этим безумством, вкусив этот запретный плод ещё раз.

— Не злись, — мягко улыбнулся ей Клаус, сжимая пальцами её подбородок и не отрываясь смотря в её голубых глаза, в которых будто бы бушевал шторм, такой сильный и разрушительный. — Я скучал, — всего два слова и этот самый шторм вмиг утих, оставив после себя лазурную нежность.

Она простонала, вторя его возобновившимся движениям длинных пальцев внутри, окончательно руша его выдержку и вынуждая его обрушить на неё свои губы. Сперва невесомо касаясь ими её губ, затем жарко обводя их языком, прежде чем ловко проскользнуть внутрь и углубить поцелуй, окончательно смазывая её алую помаду, с привкусом терпкой вишни и горького шоколада. Наслаждался в этот миг её сладостью, её желанием и страстью…

С силой оттянув её голову за белокурые волосы назад и открыв тем самым доступ к белоснежной коже её шеи, Клаус поспешил прикоснуться к ней губами, покрывая влажными поцелуями, изредка чуть задевая зубами и вызывая сладостные стоны, так и слетающие с её припухших губ. И Кэролайн протестующе захныкала, стоило только его пальцам покинуть её нутро, оставляя за собой горячий и влажный след на ставшей чересчур чувствительной к его касаниям коже.

И в тот самый миг, Клаус толкнулся своим возбуждённым членом, скрытым под тканью штанов, в её центр, чтобы она смогла ощутить, как сильно его желание; как сильно он жаждет наполнить её одним резким и несдержанным толчком, заставив вскрикнуть от прилива острого наслаждения.

Руками пройдясь нетерпеливо по её телу, сжимая грудь, он ощутил сквозь ткань возбуждённые горошины сосков, призывно торчащих и ждущих его ласк. Нетерпеливо дёрнув крючки, удерживающие чёрный корсет, так аппетитно приподнявший её грудь, Клаус поспешил стянуть его с её тела.

Как только вещь оказалась откинута в сторону, он губами скользнул на ключицу. Плавно и мучительно медленно опускаясь к молочной коже её груди, языком очерчивал ореолы, а после, с жадным вздохом, захватил сосок в плен своих губ, посасывая и проходясь по нему языком раз за разом. Так сладко. Так мучительно сладко и жарко. И его движения вынудили Кэролайн застонать, сильнее впившись пальцами в его широкие и мощные плечи, стараясь удержаться на дрожащих от возбуждения ногах.

Это пытка. Пытка ощущать все эти прикосновения и понимать, что их могло бы быть в тысячу раз больше, если бы Клаус Майклсон принадлежал ей. Но, увы, ей отведена лишь эпизодическая роль в его насыщенной героями жизнью.

Кэролайн стонала, ощущая его жаркие ладони, скользящие по телу, умело распаляя желание и снимая с неё трусики, оставляя перед ним совершенно обнажённой… совсем беззащитной. Осознание этого заставило её сделать очередной рванный вдох и с силой закусить губу, силясь прокусить её до крови, чтобы скрыть вновь накатившую на сердце боль и то самое терзающее чувство, что это их последний раз. Самый последний, а после он уйдёт. Он этого хочет, она чувствовала.

Клаус с силой сжал её подбородок пальцами, вынуждая взглянуть на него, так рьяно желая заглянуть в эти мысли, покрытые тайной и мраком. Но она упрямо их скрывала, пряча глубоко в себе. На этот раз запрятав их ещё глубже в своём сердце, желая получить от этой ночи как можно больше. Плакать она будет потом, а сейчас пусть и ненадолго, но она станет самой счастливой женщиной в руках до боли любимого мужчины.

Кэролайн первая прильнула к нему, проходясь руками по телу, настойчиво цепляясь за пряжку ремня, расстёгивая её, а затем пуговицу, молнию, и высвободила его возбуждённый член, проходясь по нему пальцами, видя как он закатил глаза от нахлынувшего резко наслаждения. Улыбка на её губах стала хитрой-хитрой; она любила смотреть на него такого. Беспомощного под её ласками и покорного, находящегося в её полной власти.

Плотно обхватив его возбуждённую плоть ладонью, она медленно — слишком медленно — начала двигать ею вверх-вниз, лаская большим пальцем головку и вызывая его тихие, немного хриплые, стоны.

— Кэролайн, — с нажимом произнёс он, цепляясь пальцами за её затылок и с силой давя на него, прося — умоляя — коснуться его возбуждённого члена губами, уже представляя тот привкус наслаждения, что они сулят.

И она покорно опустилась перед ним на колени, смотря снизу вверх, наслаждаясь его властностью, страстью, порочно горящей в глазах, и видя, что слишком сильно его желание.

Дразняще подув на его член, Кэролайн наконец обхватила губами головку, чуть пощекотав языком, прежде чем глубже принять его, скользя губами и языком по всей длине, изредка чуть задевая зубами, даря острое наслаждение и стараясь вобрать его полностью, стремясь доставить ему удовольствие, которое он может испытать лишь с ней.

Его пальцы запутались в её волосах, направляя движения, задавая темп, и в какой-то момент он зарычал, с силой оттянув их назад, ощущая, что вот-вот кончит. А этого он позволить себе не мог. Ведь ещё недостаточно насладился её совершенным телом. Она с усмешкой смотрела на него, прекрасно понимая, почему же он её остановил. Ведь он потерял свой обожаемый контроль над ситуацией.

Будто бы ещё больше издеваясь, Кэролайн пальчиками прошлась по нежной коже его члена, тут же ощущая стальную хватку на своих запястьях, пресекших все её попытки закончить начатое.

— Какая же ты строптивица, — прошептал Клаус, довольно улыбаясь и, вынудив её встать на ноги, потащил к кровати, опрокидывая хрупкое тело на мягкий матрас, застеленный чёрным постельным бельём.

Кэролайн смотрела, как он потянулись к пуговицам рубашки, ловко расправляясь с ними; смотрела на то, как он снял с себя штаны и боксеры, до этого приспущенные до коленей, оставаясь перед ней абсолютно голым, с прожигающим насквозь желанием во взгляде.

Обхватив её лодыжки, он мягко прошёлся по ним пальцами, так невинно и нежно, вызывая её довольную улыбку. А затем, резко дернул её на себя, вынуждая перевернуться на живот и ощутить обжигающий шлепок на своей правой ягодице.

Её вскрик был усладой, нектаром для него, за ним последовал её довольный и протяжный стон, когда его губы нежно коснулись пылающей кожи, даря ей ни с чем несравнимые ощущения от этой смены его ласк. В этом и был весь Клаус. Такой многогранный, изменчивый и порывистый. Его ладонь вновь опустилась на её ягодицы с громким хлопком, вынуждая белоснежную кожу тут же заалеть. Стон сменялся криком, а крик вновь стоном, вынуждая её метаться на постели и ёрзать от желания ощутить его наконец в себе, до боли желая обхватить тугим кольцом своих мышц его твёрдый член.

Перевернув её вновь на спину, вынудив поморщиться от лёгкой боли, Клаус навис сверху, несдержанно раздвигая её ноги и наполняя, медленно, плавно и так нежно, вызывая в ней дрожь и сладостный всхлип.

Он тут же набрал темп, двигаясь в ней в своей привычной манере. Несдержанно, отрывисто и страстно, ощущая накатывающее на тело желание и видя, что она так же сгорает в его огне, плавясь под этими движениями, заставляющими её громко стонать, не боясь быть кем-либо услышанной.

Кэролайн отдавалась ему, цепляясь в его тело, и умоляла его не останавливаться, продолжать эту умелую пытку, сводящую с ума и заставляющую терять связь с реальность. Казалось, что ещё одно движение внутри её тела и она сорвётся, окунётся в сладкое чувство, именуемое оргазмом. А он неотрывно смотрел на неё, двигаясь в ней несдержанно и быстро, ловя губами её стоны и покрывая лёгкими поцелуями её лицо, шею, грудь, крепче сжимая ладонями бёдра, впиваясь в них пальцами и ускоряясь ещё больше, желая забыться и ни о чём не думать больше. Но как назло мысли всё крутились и крутились в голове. Должен. Он должен её отпустить.

И Кэролайн вдруг громко закричала, содрогаясь в его руках и возносясь к звёздам, всё ещё чувствуя его мощные толчки внутри неё. Отрывистые и сильные, выдающие то, насколько и он близок к оргазму. Войдя в неё максимально глубоко, Клаус застыл, с гортанным стоном изливаясь внутрь её лона и стараясь восстановить сбившееся дыхание.

***

Она молчала, сидя на краю кровати и завернувшись в простыню. Молчала и смотрела, как он одевается медленнее обычного, будто бы оттягивая момент расставания. И сердце в её груди пропустило удар, вынуждая её напряжённо замереть.

— Кэролайн, — наконец начал Клаус снесвойственной ему нерешительностью.

А она всё ещё смотрела на него со страхом в глазах и ждала, когда он скажет эти слова, ждала; когда он своими словами разрушит её мир.

«Я больше не приду» — слова эхом громко раздались в её голове, ударили набатом и вынудили на миг зажмуриться.

А он как назло молчал, медлил, потупив взгляд, и не решался сказать. Клаус не видел, как в её глазах блеснули слёзы, а плечи понуро опустились. Она ждала этих слов будто приговора, зная, что без него жить уже не сможет. Его уход равноценен смерти.

— Я…

Её сердце тревожно замерло в груди, а стоящий в горле комок слёз мешал ей дышать. Клаус вдруг заметил её состояние и, взяв её дрожащие, холодные пальчики в свои ладони, присел на корточки перед ней, согревая их горячими прикосновениями губ и заглядывая в потухшие голубые глаза.

— Я люблю тебя.

И Кэролайн вздрогнула, смотря на него удивлённо и растерянно, смотря с жадностью и отчаянием.

Слёзы наконец обрели свободу, катясь по её щекам, а губы, нервно искусанные в кровь, вдруг расплылись в счастливой улыбке. И весь её мир расцвел, окрашиваясь в яркие — безумно яркие — цвета.