Clarity (СИ) [Alice Greenhouse] (fb2) читать онлайн

========== I. Глава 1. Рейв ==========

Фобос наблюдал, как Седрик крутится вокруг малышки Элион. Все было спланировано уже давно. Седрик соблазняет девчонку, открывает правду о ее происхождении, затем долгие объяснения, почему они не могут быть вместе, а затем глупышка отказывается от престола в пользу своей большой любви.

Идеальный план. Фобос — законный король. Сестренка — где-то на периферии нежится в объятиях огромной скользкой ящерицы.

Но теперь, глядя на то, как рептилия крутится вокруг его сестры, в груди зашевелился червь сомнения.

И это был первый камешек на пути Фобоса.

И чем дальше заходил Седрик, тем сильнее Фобос злился и ненавидел эту тварь, которую сам же и создал по своему подобию и под стать себе. До Седрика были многие другие. Уродливые, с рудиментарными конечностями или просто никчемные, безобразные и умственно отсталые.

Седрик был его поздним экспериментом. Гигантская рептилия, способная обращаться в человека, обладающая недюжинной силой и звериными инстинктами. В человеческом обличии он был выше Фобоса, значительно сильнее его и, Фобос готов был признать это, красивее создателя. Это могло стать серьезной проблемой, но Седрик был бесконечно преданным слугой и знал свое место. Место — у ног Фобоса. И Фобос до некоторых пор любил его и восхищался, потому как видел свое собственное отражение в тонких изящных чертах Седрика.

Для исполнения их плана не было никаких препятствий, и Элион оправдала их надежды, пребывая в полном восторге от своего нового поклонника. Смеялась над его шутками и вспыхивала, когда прохладные пальцы ненароком касались ее руки.

Все шло по плану. И Фобос не находил объяснения своему возмущению. Неужели, его сестра настолько тупа, что не видит перед собой пустышку? Седрик — пустышка, покорная бесхребетная скотина… Хотя нет, его даже скотиной назвать сложно. Он змей, тупая рептилия.

«Впрочем, и в ней ничего выдающегося нет…» — раздраженно отдернул себя Фобос.

— Покажи мне мою сестру, — бросил он заколдованному зеркалу в своих покоях.

Оно зашлось рябью, и Фобос непроизвольно подался вперед.

Элион сидела за партой. Девочка была немного сонной и рассеянной. Серебристые волосы были, как обычно, заплетены в косы и растрепаны.

«Маленькая, никчемная девчонка», — мстительно и с каким-то надрывом подумалось принцу.

То и дело вокруг нее крутилась миловидная блондинка.

Он равнодушно бросил на нее взгляд. Миловидная, длинноногая. Ухоженная, как декоративный цветок на подоконнике. Вот уж в ком нет ничего особенного. Посредственность Фобос не выносил.

— Он тебе нравится? — презрительно приподняла бровь блондинка. — Тот парень из книжного…

Элион вздрогнула и отвела взгляд. Корнелия хмыкнула и, вытаскивая из сумки, стукнула учебником по парте.

— Симпатичная мордашка, ничего больше.

Элион робко улыбнулась.

— Если хочешь, я могу не идти с ним на свидание…

Плечи Корнелии напряглись.

— О, так он позвал тебя на свидание, — она равнодушно повела плечом. — Удачи. Вы отлично подходите друг другу.

Девочка обиженно поджала губы, но ничего не ответила.

Фобос чуть не расхохотался. Похоже, что его декоративное творчество пользуется успехом в земном мире. Его практические навыки создателя действительно оказались на высоте.

«Но неужели она не видит, что эта шпала ей просто завидует?» — раздраженно сузил глаза Фобос.

— Если уж на то пошло… Сама понимаешь, сколько у него таких же девочек-подростков в телефонной книжке, — потянула блондинка, поправляя длинные густые волосы.

— Ты так думаешь? — в голосе Элион отчетливо проскользнула грусть.

Фобос сжал подлокотники своего кресла. Его сестра была такой наивной и доверчивой.

«Но не стоит забывать, что это неуклюжее создание, одним движением руки может лишить тебя всего, что у тебя было и принадлежит тебе по праву», — шепнул ему ехидно внутренний голос.

— Ну конечно. Если он захочет переместиться на заднее сиденье, подумай о том, сколько там девушек уже побывало, — Корнелия наконец удостоила взглядом свою подругу. — Я же забочусь о тебе, Элион, не воспринимай это как упрек.

Мысль о том, что его сестра… Фобоса затопило отвращение и злоба. Он не думал никогда в таком ключе о Элион и Седрике. Может быть, придется пересмотреть некоторые пункты плана.

«Совсем не по-королевски отдавать побочных родственников за своих слуг… Можно найти ей удельного графа… Или какого-нибудь крупноземельного князя… » — вспомнив о том, какие в Меридиане знатные особы, Фобос скривился. В конце концов, можно повременить с замужеством принцессы.

Элион поморщилась.

— Я не собираюсь… перемещаться на заднее сиденье.

Корнелия снисходительно улыбнулась и потрепала ее по щеке.

— Какой же ты еще ребенок, Элион.

С каким незнакомым чувством Фобос отметил, как взгляд Элион потух, прежде чем она отвела его в сторону. Он ощутил невероятно сильное желание оказаться рядом и встряхнуть ее за плечи.

«Глупая, неужели ты не видишь, какая ты красивая?»

Это было слишком странно, отчего его сестра позволяет так с собой обращаться? Фобос умел быть непредвзятым. И эта блондинка и в подметки не годилась Элион.

От дальнейших размышлений Фобоса отвлек настойчивый стук в дверь. Фобос раздраженно щелкнул пальцами. Дверь распахнулась. В зал быстро вошел, если не сказать, вбежал высокий некрасивый мужчина с землисто-серым цветом лица. Редкие пепельные волосы спускались до плеч и заканчивались неровными прядями.

Фобос поморщился от неудовольствия. Очевидно, это был его ранний эксперимент.

Принц не любил вспоминать, что до Седрика, до армии идентичных шептунов были и другие. Менее удачливые.

— Принц, — извиняющимся тоном начал мужчина, отвесив неуклюжий поклон, — простите, что потревожил ваш покой…

— Что? — сдержанно махнул рукой Фобос. — У тебя минута.

— Мне хватит и половины, — неизвестный неожиданно сбросил плащ, обнажив безобразный торс, покрытый зеленой чешуей.

— Вы обратили меня, мой Принц, — неохотно пояснил мужчина.

Фобос с каким-то остервенелым удивлением наклонился вперед.

— Я не один. Все, кого обратили… у всех стали появляться отметины. У кого-то деформировались руки, у кого-то стал отрастать хвост…

— Когда? — совладав с собой, перебил Фобос. Он и так прекрасно знал, как будет проявляться обратное развитие.

— Около месяца назад, мой Принц.

— Иди, я разберусь с этим.

Подобрав накидку, слуга неуклюже поклонился и вышел.

Принц откинулся назад и стал лихорадочно думать. У всего есть свой срок, даже у заклинаний. Спустя столько лет стало казаться, что обращение было вечным, но природа всегда возьмет свое.

«И если обратный отсчет уже пошел, — с непривычным безразличием подумал Фобос, — то Седрик скоро об этом узнает».

****

Корнелия просочилась сквозь полуоткрытую дверь, как просачивается песок в песочных часах. От громкой музыки в висках стучало. Какой-то байкер угостил ее косяком, который она чудом сберегла в душной тесной толпе, спрятав щедрый подарок в бюстгальтер.

В голове вертелось всего одно слово. Ошибка.

Ошибкой было приходить на этот рейв.

Ошибкой было тащить на этот рейв Элион.

Ошибкой было приглашать на этот рейв парня Элион.

Парень Элион… Корнелия презрительно скривилась. Кто бы мог подумать, что Элион найдет себе парня раньше, чем она.

Облокотившись о стену, девушка небрежно покрутила косячок в руках, не зная, что с ним делать. Зажигалки у нее как назло не было.

— Огонька не желаешь? — тихий голос над ее ухом заставил вздрогнуть и интуитивно отпрянуть.

Перед ней, небрежно облокотившись на стену, стоял Седрик. Черная водолазка, синие джинсы. Потрясающий. Утонченный. И он выглядел так в любой одежде.

Парень Элион… — устало и с каким-то болезненным удовольствием отметила про себя девушка. Хотелось застонать от отчаяния.

Но вместо этого она несколько запоздало нацепила маску равнодушия.

— Как будто у такого хорошего мальчика он есть, — скучающе протянула Корнелия, беря себя в руки.

Блондин медленно коснулся ее щеки, заставляя поднять голову вверх. Второй рукой он мягко забрал из ее пальцев самокрутку, прикусил ее краем губ и прикурил, помаячив напоследок огоньком зажигалки перед ее носом.

— О черт, это было очень эффектно, — с трудом отводя взгляд пробормотала Корнелия. — На этом моменте я должна броситься тебе на шею и отдаться тебе на этих ступеньках?

В этот момент дверь распахнулась, и на лестницу вывалился какой-то парень. Облокотившись на перила, он как следует проблевался, а потом, небрежно вытерев рукавом рот, зашел обратно.

— Чудесная публика, не правда ли? — с брезгливостью отвела глаза в сторону Корнелия.

— Отдаться? — мягко переспросил Седрик с вежливым интересом.

То ли громкая музыка, то ли текила сделали ее необычайно смелой. Она саркастично изогнула бровь.

— Ну да. Секс. Половое сношение. Контакт гениталий…

— Ах, контакт гениталий, теперь понятно. Так сразу бы и сказала.

Корнелия не сдержала смешка, уж очень искренне у него это вышло.

Его восхитительные зеленые глаза с поволокой смотрели сейчас так нежно, что у Корнелии, казалось, сейчас разорвется сердце. И совсем не хотелось грубить и огрызаться.

Парень Элион, — напомнила она себе в очередной раз. Парень наклонился к ее шее.

— И это тебя остановит? — прошептал он ей на ухо.

Корни покрылась мурашками. Неужели она сказала это вслух?

Отлепившись от стены, Корнелия мрачно покачала головой.

— Не надо.

— Не надо — что? — улыбаясь краями губ, переспросил он. Бросив на него укоризненный взгляд и встретившись с ним глазами, Корнелия почувствовала, как ее сердце проваливается куда-то в пропасть.

«Один раз. Всего один раз. И больше никогда. Я достаточно пьяна, чтобы потом свалить все это на алкоголь».

Блондинка резко развернулась и, пристав на цыпочки, прикоснулась своими горячими губами к его щеке. Через секунду она уже была прижата к стене.

Седрик не целовал ее, даже не пытался. Это было что-то куда более интимное. Со стороны могло показаться, что им давно пора снять комнату. Но ничего подобного тоже не было. Он просто обнимал ее. Вдыхал запах с ее кожи. Касался ее шеи своим языком. И шептал ее имя, словно пробуя на вкус.

— Корнелия…

Ей казалось, что она просто умрет, если он ее поцелует. Просто, потому что счастливее быть невозможно.

Или если он ее не поцелует, и эта сладкая пытка продолжится еще минуту.

Его руки блуждали по ее спине, а язык чертил узоры на шее.

— Седрик… — захныкала она. — Пожалуйста…

Но он также резко отстранился. Корнелия с трудом сдержала разочарованный стон. Седрик сделал шаг назад, поправляя растрепанные волосы.

— Где Элион? — внезапно спросил тот.

— Что? — не веря своим ушам, переспросила Корнелия, подхватывая с пола кашемировую накидку.

— Элион. С кем ты ее оставила?

Корнелия приоткрыла рот, но не найдя, что сказать, просто махнула рукой и стала спускаться по лестнице.

— Корнелия!

Не оборачиваясь, Корнелия показала ему фак из-за плеча.

****

Седрик после двух месяцев пребывания в Хиттерфилде уже неплохо ориентировался в этом мире. Он знал, как на людей действует приятная внешность и его обаяние и с успехом пользовался этими качествами, когда возникали трудности. Если он чего-то не понимал, легкий гипноз всегда решал проблему.

Однако, культурные пробелы и недостаток знаний все же иногда доставляли некоторые неудобства. Жест, показанный Корнелией, определенно что-то значил. Но разбираться в этом уже не было времени. Седрик мягко наклонился и легким движением подобрал что-то с пола.

Сигарета почти истлела, но на одну затяжку должно было хватить. Он припал к сырой стене, где только что извивалась под ним девушка. Он криво улыбнулся, почувствовав такой знакомый запах. Теперь он будет чувствовать его очень долго.

Необходимо было найти Элион и вернуть ее домой. Желательно в сохранности. Хотя у Седрика на этот счет были и свои соображения. Он подвел Фобоса. Потерял контроль и потерял девчонку. Блондин скривился, как от зубной боли.

Вечно растрепанные, неряшливо собранные в косы волосы, наивные глаза, угловатая фигура — может быть, когда-нибудь Элион и станет прекрасным светом Меридиана, но сейчас она гадкий неуклюжий утенок.

И совсем другое дело — подруга Элион. Холодная снежная королева. Презрительная, стальная. «И такая сладкая», — мысленно продолжил Седрик. Его неизменно тянуло к прекрасному, а Корнелия действительно была безупречна.

Еще пару минут, и она действительно отдалась бы ему прямо здесь, на грязных ступеньках склада-клуба.

Знала бы Корнелия, кто он на самом деле… Не исключено, что она сказала бы ему спасибо, что не воспользовался ее предложением.

Он осторожно прикоснулся к своей шее и отдернул руку. Эрозия, появившаяся несколько дней назад, распространялась очень быстро.

Надо искать Элион. Седрик пошел обратно в помещение.

Ему было достаточно пары минут, чтобы понять, что девчонки здесь нет. Обоняние, доставшееся ему от его змеиной сущности, никогда не подводило, даже в этом тесном грязном клубе. Терпкий, неприятный запах, исходивший от пьяных подростков, не мог заглушить запах принцессы, ведь он был так похож на запах его создателя.

Создатель всегда чувствует свое создание. Но гамма эмоций Седрика позволяла Фобосу никогда не отвлекаться, и Фобос ошибочно полагал, что диапазон чувств лорда очень скуден. Но в этот раз все пошло по-другому.

Фобос быстрым шагом подлетел к зеркалу и усилием мысли приказал показать Седрика. Рябь пошла по серебристой глади, и перед Фобосом возник растрепанный и взволнованный лорд. В человеческой одежде он выглядел до крайности нелепо, Фобос не сдержал скептического хмыка. Золотистые волосы Седрика доходили до лопаток и были взлохмачены, как будто его за них таскали по улице.

— Что случилось? — ледяным тоном произнес серебряный принц. Парень на улице вздрогнул от неожиданно возникшего в его голове голоса.

— Ваше высочество… Я…

— Что? — зашипел он, прерывая несвязные объяснения.

— Она пропала.

Фобос оцепенел. Элион пропала. Сейчас, когда половина плана уже исполнена. Волна неконтролируемой ярости накрыла его. Как можно было потерять пятнадцатилетнюю девчонку?

— Где? — рявкнул он, впиваясь ногтями в ладони.

— Клуб 5Р на Шестой улице. Это заброшенный склад. Но ее там нет. Я искал! — Седрик ссутулился.

— Как она вообще оказалась в клубе? — прорычал Фобос, поддавшись вперед.

Седрик молчал, словно подбирая слова. Но на самом деле он просто молчал.

Фобос решил, что с этим он разберется позднее. Сейчас надо было найти маленькую пигалицу, претендентку на трон. Его трон.

«К черту! — пронеслось в голове у Фобоса. — Если хочешь сделать хорошо — делай сам».

========== I. Глава 2. Прекрасный принц ==========

Что-то холодное и скользкое пробиралась по ее венам. Чьи-то сильные руки держали ее голову, перебирали волосы. Она была почти счастлива. Только вот какое-то скользкое холодное чувство пробиралось холодком под ребрами.

— Малышка-то уже готовая совсем, Бо, — чей-то голос над ухом разрезал тишину.

— Так займись ей!

Кто-то грубо раздвинул ее ноги. Элион смутно понимала, что надо протестовать, брыкаться, закричать. Но это была какая-то другая Элион, сейчас ей было слишком хорошо. Она вяло что-то промычала, но ее тело не слушается.

— Леди что-то хочет сказать? — кто-то громко захохотал. Чужие руки скользили по ее ногам и животу.

— Леди хочет, чтобы ты убрал руки, — ледяной голос разрезал помещение, как нож разрезает сливочное масло.

Элион было любопытно, что происходит, но она не открывала глаза. Холодный червячок подбирался по позвоночнику все ближе и ближе к голове. Она могла бы блаженно застонать, но голосовые связки не подчинялись ей.

Последнее что она помнила — это громкие глухие удары и то, как кто-то поднимает ее с пола.

****

Фобос был в ярости. Грязные уродливые свиньи.

Он знал, что сделает с ними, в этом не было сомнений. Но сейчас на это нет времени, девочку нужно было увести поскорее прочь из этого пыльного заброшенного сарая.

Найти сестру было несложно, казалось, весь город пропах ею, а он как порядочная ищейка просто пошел по ее следу. Фобос нес Элион на руках, то и дело поглядывая на нее. Он впервые был так близко, что мог разглядеть каждую ресничку.

Он предпочитал не анализировать в тот момент, откуда взялась такая ярость. Но сейчас смутное беспокойство зашевелилось в нем. По сути, ему должно быть все равно, что там станет с честью и гордостью маленькой дряни, желающей отобрать у него престол. Даже лучше, если ее сломает кто-то другой. Грязную работу Фобос не любил.

«Никто не смеет делать ей больно кроме меня», — наконец нашел оправдание своим чувствам Фобос.

Да, он должен своими руками уничтожить ее, разбить ее гордость в осколки.

Фобос мог бы бросить ее на улице. Конечно, ей влетело бы от фиктивных родителей. Но мысль о том, что кто-то еще захочет воспользоваться его сестренкой, вызывала неконтролируемую волну ярости. Вспоминая вновь и вновь руки тех ничтожеств, скользящих по телу Элион, Фобос до скрежета зубов сжимал челюсти.

— Ты красивый, — взгляд ее был бессмысленным и блаженным.

Фобос удовлетворенно кивнул. Несомненно, она была еще под наркотой. Вряд ли она что-то запомнит из сегодняшнего вечера, а если и вспомнит, то сама себе не поверит.

— Ты принц? — мечтательно просипела она.

Фобос чуть не споткнулся, вот уж не в бровь, а в глаз.

— Тебе это снится, Элион, — мягко напомнил Фобос.

— Тогда это самый потрясный сон в моей… — Элион затихла, уткнувшись в его плечо.

Фобос бросил на нее внимательный взгляд.

Она была немного угловатой, милой девочкой. Но сияние, исходившее от нее, не могли не заметить даже обычные люди. Иначе как объяснить то, что среди двух сотен девочек-подростков, эти ублюдки выбрали именно ее. Руки Фобоса непроизвольно сжались от злости.

— Если это сон, то я могу делать все, что захочу, — отстраненно прошептала она с закрытыми глазами.

Фобос подавил смешок. Он так долго ненавидел ее, готовился к их встрече, проматывая в голове все то, что он захочет ей высказать… Но сейчас он не испытывал ни капли раздражения.

Воспарив ввысь, он ментально открыл окно и мягко приземлился на ворсистый ковер в комнате Элион.

— Ты и так можешь делать все, что хочешь, — мягко прошептал Фобос скорее себе, чем сестре.

Опустившись на колени перед ее диваном, он уложил девочку на софу.

— Тогда я хочу поцелуй, — губы Элион растянулись в бессмысленной улыбке. — Поцелуй прекрасного принца.

Слабой рукой она коснулась его щеки.

Казалось, что его внутренности сжались в узел. Фобос не помнил, когда в последний раз его кто-то касался. Совсем не вовремя он отметил, что Элион уже не ребенок.

— Поцелуй.

Принц чувствовал себя невероятно глупо, а его растерянный взгляд метался то к Элион, то к окну. Девчонка не понимала, о чем просит. Даже не имея никаких родственных привязанностей, Фобос считал эту мысль просто дикой, не поддающейся какому-либо оправданию.

И совсем не поздно просто выйти в окно. Она даже не вспомнит, а ему не придется делать ничего… Такого.

Но Фобос не мог двинуться с места.

«Но никто ведь не узнает, — тихонько прошептало ему его сознание. — Она об этом даже не вспомнит».

Блестящие глаза, растрепанные волосы, розовеющие щеки — все это представляло невыразимо манящее зрелище.

Фобос вдруг вспомнил, что эти чувства были ему очень знакомы. Они и раньше появлялись, когда он смотрел на нее из замка.

Она грустно отстранилась. Брови ее сложились домиком, а губы стали подрагивать.

— Я тебе совсем не нравлюсь?

Далее Фобос сделал то, чего совсем не предполагал, и не находил объяснения этому. Фактически ее простой вопрос стал последней каплей. С каким-то звериным стоном он рывком преодолел небольшое расстояние между ними и накрыл мягкие губы Элион. Она покорно приоткрыла рот.

«Послушная».

Фобос целовал ее грубо, неистово, кусая губы до крови, как будто стараясь насытиться этим до конца. Расстояние между ними сокращалось, в конце концов она потянула его на себя, и они оба оказались в кровати.

Он пришел в себя, когда почувствовал ее прохладные пальчики у себя на груди. Он в ужасе отстранился.

Она села на кровати. Смотрела все теми же блестящими просящими глазами, ноги ее были раздвинуты.

«Это то, что ей загнали в вену», — догадался Фобос, чувствуя некоторый укол разочарования.

Мелкая дрожь сотрясала ее хрупкие плечи.

— Пожалуйста…

Он почти ненавидел себя. Он должен был уйти в ту же секунду, когда положил ее тело на кровать.

— Какой же ты еще ребенок… — тихо прошептал Фобос, ласково погладив ее по щеке.

Элион покачала головой, всхлипнув.

— Я хочу… тебя.

Фобос отстранился и грустно улыбнулся. Если бы она только знала, кто он такой…

— Маловероятно.

— Но…

— Молчи.

Фобос уложил ее в кровать и, накрыв одеялом, бережно поправил упавшие на лицо серебряные пряди. Фобос прислушивался, как сбивчивое дыхание Элион переходит в ровное сопение. Он смотрел на уснувшую девочку, и с каждой секундой Фобос чувствовал, как нарастает чувство вины. Лунный свет серебрил ее волосы, а ночная тьма делала черты лица еще острее, еще беззащитнее.

Фобос оставил тщетные попытки вызвать хоть каплю ненависти к сестре. Мучительно хотелось остаться с ней сейчас, охранять ее сон. Элион была так похожа на него. Только она была невинной и чистой. А вот Фобос был исчадием ада, как ласково назвала его однажды матушка.

Фобос встал. Близился рассвет, пора было уходить. У него еще было много дел.

А связанные ребята на заброшенном складе уже заждались.

========== I. Глава 3. Последствия ==========

Корнелия закинулась парацетамолом еще дома, поэтому головная боль ее не мучала. Тем не менее, войдя в класс, она громко попросила:

— Заткнитесь все!

Двадцать пар глаз уставились на нее с любопытством. Ирма закатила глаза и, очевидно, попыталась сострить. Но какая разница, кому интересно, что говорит неуклюжая корова, когда в комнату входит богиня. Корнелия ухмыльнулась своим мыслям и подмигнула опешившей Ирме.

Она эффектно проплыла за свой стол и, швырнув сумку на стул, сняла солнцезащитные очки. Элион заторможено обернулась и рассеяно улыбнулась подруге.

— У кого-то был тяжелый вечер, а? — подмигнул ей Урия с третьей парты.

— Всего лишь один ничтожный рейв на складе, — небрежно бросила Корнелия, довольная осуждением, промелькнувшим в глазах Тарани. — Много выпивки, много травки… А так все как на любом другом рейве.

Корнелия упивалась эффектом, который она оказала на этих прыщавых задротов.

— Ты все-таки ходила? — с завистью переспросила Вилл. На языке у девочки вертелся всего один вопрос, который она не решалась задать. Корнелия едва не закатила глаза. Ну конечно, Вилл интересует только Мэтт.

Мэтт, Мэтти, Мэттью…

Но его там не было. Мэтт — хороший мальчик. Его безупречная репутация не позволила бы ему очутиться в толпе со всякими отбросами.

— Да, но ничего особенного… Никаких знакомых не было, — выразительно сделала паузу Корнелия, краем глаза наблюдая за Вилл. Рыженькая сразу же потеряла к рейву интерес.

Корнелия искренне сочувствовала Вилл. Мэтт был самовлюбленным, высокомерным гитаристом с эго до небес, но на деле — ничего из себя не представлявшим. Он улыбается всем, не прочь перепихнуться с любой и никогда не полюбит другого человека, как любит себя. Как жаль, что Вилл этого не видит.

Хотя, об этом судить уж точно не Корнелии, ведь она сама вляпалась не лучше.

Она снова думает о Седрике. Если честно, то Корнелия и не перестает о нем думать. Он буквально поселился в ее голове, назойливая муха, червяк, прогрызающий ее существование и заставляющий ненавидеть лучшую подругу. Почему он выбрал именно Элион? Почему не ее?

— Элион, кстати, как добралась? — все так же громко и небрежно поинтересовалась Корнелия у подруги, которая делала вид, что ее не интересует разговор. Урия едва не поперхнулся соком.

— Что? Элион, и ты тоже?

Девочка слегка порозовела. Корнелии нравилось смущать ее. Такая хорошая, правильная недотрога Элион. Почему она вообще пошла на рейв? Ответ очевиден. Из-за Седрика. А это маленькая месть Корнелии.

Вдруг собравшись с силами, Элион вдруг, приподняв бровь, громко ответила:

— В одиннадцать я уже была дома. Мне стало скучно, когда ты ушла с тем байкером.

Такой ответ немного осадил подругу, и Корнелия прикусила язык. Она действительно отходила с Брюсом, но только за косячком. Когда тот стал распускать руки, Корнелия упорхнула от него в толпу.

— Кстати, выкурила ты его косячок, Корни? — продолжила игру Элион, наслаждаясь, как двусмысленно прозвучал ее вопрос.

— Ого, Корни, охохо…

Элион в очередной раз попала в точку. Косячок она свой так и не попробовала. Его выкурил Седрик перед тем, как она повисла на нем, а он покрывал поцелуями ее шею. Эти воспоминания вызывали боль и легкое чувство разочарования, но даже будь у нее возможность вернуться в те минуты, она вернулась и повторила бы все в точности, как и было.

— Заткнись! — рявкнула на Урию Корнелия. — Для тебя я не Корни!

Урия примирительно поднял руки вверх. Элион удивленно посмотрела на нее, но ничего не сказала.

И в первый раз в жизни, Корнелия была довольна, что мисс Хиггс не опоздала на урок.

****

— Корнелия, подожди! — донеслось до нее, когда она сорвалась с места, как только прозвенел звонок.

Беззвучно фыркнув, девушка только ускорила шаг, почти срываясь на бег. Как же она тогда всех их ненавидела. Элион с наивными представлениями о мире, Вилл с ее слепой влюбленностью в Мэтта, Урию и его проблемами с кожей…

«Омерзительные, недалекие, наивные…» — на каждую ступеньку находилось свое слово. Она никогда не чувствовала такого удушья, находясь среди людей. Корнелия выбежала из здания школы на террасу.

Ей незачем бежать от них, она была потрясающей. Она была своей. Это Урия мог чувствовать себя дерьмово. Ирма с ее комплексами или Тарани… Даже в Элион, в ее подруге, можно было найти недостатки, за которые можно было ее презирать.

Но почему-то именно Корнелия чувствовала себя так, как будто ее окунули в чан с кислотой.

— Корнелия Хейл! — громко прокричал знакомый голос совсем рядом.

Блондинка выругалась про себя. Кто бы мог подумать, что Элион побежит за ней.

Запутавшись в длинной юбке, Корнелия внезапно поняла, что теряет равновесие.

Содрав руки об асфальт, она, однако, сохранила голову в целости. Она раздраженно села и осмотрелась. К ее персоне были прикованы взгляды полсотни человек, которые находились в этот момент на улице. На чьих-то лицах можно было заметить жалость, а на других — злорадное торжество.

— Я жива, можете проходить мимо! — рявкнула она на каких-то младшеклассниц. Девочки вспорхнули от нее, как бабочки.

Мучительно хотелось разреветься.

— Я, конечно, предполагал, что я сногсшибателен, но чтобы настолько… — протянул такой знакомый голос прямо над ее головой.

Корнелия гордо уставилась на парня. Сегодня на нем были очки-авиаторы и серая футболка. Темные тона оттеняли его кожу, и он об этом прекрасно знал.

Корнелия тщетно пыталась придумать, что сказать, но как назло вертелось только жалобное «привет?». После вчерашнего это определенно не то, что она должна сказать.

— Седрик! — Элион восторженно остановилась в паре шагов от них и с щенячьим восторгом уставилась на парня.

— Как патетично, — пробормотала Корнелия, самостоятельно поднимаясь с асфальта. Лодыжку внезапно пронзила острая боль, но она не выказала ни капли неудовольствия.

Королевы не плачут.

Она медленно развернулась и поковыляла к лавочке. Да, она позвонит отцу, и он пришлет за ней машину.

— Корнелия, у меня разговор к тебе.

— Да что ты? — передразнила его Корнелия и тут же прикусила язык. В конце концов, ничего особенного не случилось.

Внезапно она вдруг ощутила себя ревнивой истеричной подружкой, у которой уводят бойфренда. Но она бы никогда не опустилась до такого. Ее всегда учили сохранять достоинство. Так, где же она его растеряла?

«В подворотне у клуба», — с готовностью подсказал внутренний голос.

— Элион, ты меня извинишь? — Седрик галантно поцеловал руку растерявшейся девочки и подошел к онемевшей Корнелии.

Ее вдруг охватила паника. Ситуация была необычная, неловкая. Ее одновременно пугало и манило то, как сильно влияние Седрика на нее. Он мог попросить все, что угодно, ему достаточно только попросить.

— Что ты вытворяешь? — зашипела она, когда они отошли на достаточное расстояние от Элион.

В голове крутилась только один вопрос, который они могли бы обсуждать. И это делало ее одновременно очень счастливой и столь же разбитой.

— Ты же не считаешь, что…

— Ты должна пойти со мной, Корнелия, — мягко перебил ее Седрик.

— Что? Куда? — зашипела она, когда парень взял ее под руку и потащил к стоянке. — Я не хочу!

— Нам необходимо поговорить.

— Поговорить? — обреченно пробормотала Корнелия. — О том, что… о рейве?

— Рейв был дерьмовый, не о чем тут говорить, — отрезал Седрик.

Корнелия резко затормозила.

— Тогда чего ты от меня хочешь? — раздраженно вырвала, наконец, свою руку из стальных тисков Корнелия.

Седрик устало выдохнул и скептически скрестил руки на груди. Он молчал целую вечность, осматривая ее со скрупулезностью часовщика. Потеряв опору, она с трудом удерживала равновесие на одной ноге. Вторая все еще болела.

— Чего ты хочешь, Седрик, черт тебя дери! — срывающимся голосом пробормотала девушка. — Чего ты хочешь?

Седрик сделал шаг ей навстречу, и их теперь разделяло не более двадцати сантиметров. При желании она могла бы коснуться его лица, но он опередил ее, внезапно приподняв ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Отстраненно Корнелия заметила, какая же необычная радужка у парня. Сияющий ободок вокруг зрачка и солнечные зайчики. Заворожено она задержала дыхание, чувствуя, как непреодолимо кружится у нее голова.

— Я хочу, чтобы ты забыла о том, что было вчера, — безразлично прошипел он. — Не думай больше обо мне, забудь.

Сначала ей показалось, что она ослышалась. Этого просто не может быть. Он не отрывал глаз от нее, а то, что он говорил, совсем не соотносилось с его взглядом, прикосновениями.

— Что? — внезапно осипшим голосом прошептала она, чувствуя подступающий ком к горлу. — Что ты сказал?

Напряженно он все еще вглядывался ей в лицо, пытаясь прочитать, что она думает.

Это было так невыносимо жестоко, что Корнелия почувствовала, как слезы подступают к глазам.

— Ты ублюдок, Седрик, — просипела она, стараясь не расплакаться прямо здесь на его глазах.

Седрик быстро отпустил ее, убирая руки в карманы. На секунду он показался удивленным, но сейчас же взял себя в руки.

— Все, что случилось, это ошибка. И Элион об этом лучше не знать.

«Элион, ну конечно. Вечно святая Элион, без нее никуда. Чем она лучше? Почему он выбрал именно ее?», — промелькнуло у нее в голове.

— Я не идиотка, расслабься. А теперь убирайся, — прошептала Корнелия, с ненавистью выплевывая слова, — просто убирайся.

И он действительно, пожав плечами, развернулся и быстрым шагом пошел прочь, без сантиментов и сожаления оставляя Корнелию одну.

****

Элион со смешанными чувствами смотрела, как Седрик уводит под локоть Корнелию. На своих огромных платформах она раскачивалась, как громоотвод во время бури. Когда им было по тринадцать, Корнелию за глаза все обзывали шпалой, дылдой и сосной. Это было обидно и совсем не смешно.

Однако со временем Корнелия превратила свой недостаток в очевидное достоинство, теперь никто бы не посмел жалеть девушку за то, что она выше всех в классе.

Сейчас нелепо она не выглядела. К слову, со стороны эти двое смотрелись весьма органично.

Мысленно Элион стала рисовать перспективу совместного портрета, но потом одернула себя. Седрик — ее парень, а не Корнелии. Даже несмотря на то, что Элион не достает ему до плеча, он все равно принадлежит ей. И пусть, она выглядит как его младшая сестренка, Седрик обратил внимание именно на нее. Первый парень, который за Корнелией разглядел невзрачное существо по имени Элион.

Не сдержав грустного вздоха, девочка забросила рюкзачок за спину и бодрой походкой направилась домой. У Седрика был выбор, и он его сделал. Нет повода сомневаться в нем. Но тогда почему он так смотрит на нее? Почему Корнелия так бесится в последнее время?

Элион отвлеклась от своих мыслей, когда обнаружила себя на пороге «Книжного лабиринта», где они и познакомились с Седриком. Кривая усмешка появилась на ее губах. Она, не глядя, взяла с полки книгу в пестрой обложке. На переплете были изображены нимфы, бегущие от Приапа. Элион попыталась вдумчиво прочитать краткое описание, но глаза пробегали по строчкам, не оставляя смысла.

Больше не колотилось в груди ее сердечко от его имени, от его голоса.

Даже не хотелось попросту думать о нем. Она тщетно пыталась убедить себя в том, что между ее подругой и парнем нет ничего. Но закрывать глаза на мелкие проявления внимания становилось все труднее.

Когда впервые появилась эта мысль у Элион, было… больно. Обидно, досадно, но ладно. Сейчас она могла с уверенностью сказать, что ей уже все равно.

Просто немного грустно от того, что в очередной раз Корнелия оказалась привлекательнее. Но к чему тогда весь этот фарс? Зачем Седрик так упорно продолжает делать вид, что ему нужна именно Элион?

— Привет! — чересчур громко раздалось за ее спиной.

Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. Облокотившись за стеллаж с комиксами, стоял темноволосый юноша в потрепанной кожаной куртке. Волосы неровными прядями спускались до плеч. Пару секунд Элион просто, молча, хлопала ресницами, непонимающе уставившись на него.

— Калеб! — наконец вспомнила она имя того парня, с которым ее познакомила Вилл.

«Брутальный», — дала тогда определение Элион. Не красавчик, но симпатичный и с правильными чертами лица.

— Зашел вот… почитать… — выдавил с вымученной улыбкой он. Глаза его бегали от стеллажа к стеллажу.

Элион сильно сомневалась, что Калеб вообще держал в руках что-нибудь бумажное (кроме инструкции к микроволновке), но возражать не стала. Он и так покрылся пятнами от напряжения.

— Я тоже ничего конкретного не ищу. Просто зашла от нечего делать…

Поймав недовольный взгляд продавца, Элион добавила:

— Но мне в любом случае нужны были ручки и карандаши, так что…

Калеб с отсутствующим видом закивал.

— А… ты одна здесь?

— Да, а что… — лицо Элион прояснилось. Все стало на свои места. В любой другой момент это показалось бы ей забавным. Что же еще могло загнать этого «интеллектуала» в комнату, где так много информации?

Конечно, Корнелия Хейл.

— А, Корнелия…

— Да, кстати, Корнелия…

— Она была с утра в школе, но потом…

— Потом?

— Ну да, она понадобилась Седрику, и они куда-то уехали, — жестко закончила она.

— Кому понадобилась? — встрепенулся Калеб.

— Седрику, — захлопала ресницами Элион. — Они часто проводят время вместе, ты не знал? Ох, прости, не знаю, могу ли я рассказывать тебе…

— С кем? — напряженно переспросил Калеб.

— Он здесь работает иногда, — со вздохом пояснила Элион, — консультант.

Лицо парня выражало неприкрытую грусть. Элион почувствовала укол вины и сожаления.

Красота никогда не всегда бывает оправданной. Если ты западаешь только на лицо с обложки, то будь готов, что тебя выбросят, как использованный материал. Корнелия относилась так ко всему, в том числе и к Элион.

Элион привыкла, смирилась. Значит, сможет и Калеб. В конце концов, такие доверчивые учатся именно на своих ошибках.

Парень, ничего не объясняя, двинулся в сторону выхода. Элион почувствовала легкое раздражение, оттого что он даже не потрудился попрощаться. Обычное дело: узнать все, что требуется, и уйти по-английски. Элион без интереса выбрала себе несколько акварельных карандашей, расплатилась мелочью и вышла, совершенно не ожидая увидеть на ступеньках Калеба. Тем не менее, он там был и сосредоточенно набивал в самокрутку табак.

— Ты не хочешь выпить? — мрачно спросил Калеб, не отрываясь от своего занятия.

Дома ее ждали родители, завтра должен был быть итоговый тест по ботанике, а еще ей так весь день хотелось спать после этого глупого рейва. А Калеба она практически не знала. Парень из другой школы, живет не пойми где, про родителей тоже ничего не известно. Небезопасно уходить с ним.

— Хочу, — внезапно услышала Элион свой голос.

«Зато честно», — грустно заключила она.

========== I. Глава 4. Второе знакомство ==========

Фобос торопился. То, что он увидел в зеркале, не было так уж фатально. Элион сидела в баре с каким-то ублюдком и допивала уже пятую рыжую собаку. Но вид мягкой, покачивающейся Элион и взгляды, которые на нее бросал тот парень, заставили Фобоса сорваться с места и открыть новый портал.

Чужая рука, лежащая у нее на коленке, его губы у нее на шее… И вот Фобос в бешенстве подскакивает к их столику. Парень возмущенно встал, но тут же получил удар в челюсть. Фобос никогда не применял физическую силу для решения проблем, но сейчас рука сама сжалась в кулак.

Незнакомец осел обратно на диван. Элион пораженно молчала, Фобос не глядя схватил ее за руку и вытащил из-за стола. Она не сопротивлялась, но непроизвольно ее ноги подкосились, и она чуть не упала, не будь Фобос таким внимательным. Схватив ее за талию, он буквально протащил ее через весь зал, мимо агрессивных охранников, которым небрежно буркнул:

— Мы уже уходим.

Его обращение не отличалось какой-нибудь нежностью или хотя бы аккуратностью. Но он и не старался. После того, что он увидел, ему казалось, Элион не заслуживает никакой учтивости.

— Постой, — просипела она уже на улице, — погоди! Я не могу так быстро.

— Да что ты говоришь, — прошипел Фобос, дергая ее за руку, — а не похоже.

Ее босоножки заскользили по мокрой плитке, и с жалобным вскриком она упала на коленки, проезжаясь по полу еще полметра и сдирая кожу. На секунду ему даже показалось, что этого было достаточно, но потом одернул себя и грубо поднял ее на ноги, сильно дернув за руку.

— Да остановись же ты, я… я не смогу идти… Так быстро.

— Никто и не просит, — процедил Фобос, продолжая волочить ее за собой. Нужно было найти такси, чтобы довести сестру до дома, но как назло дорога была пустынна и тиха, чего не скажешь о клубе, оставшемся позади.

Оставшись неожиданно без опоры, Элион по инерции двинулась вперед и осела на асфальт, прижимая ободранную руку к груди. Он старательно избегал смотреть в ее сторону, но всхлипывания он все равно слышал.

«Тупая овца!» — хотелось закричать ему Элион, но в конце улицы забрезжил свет фар. Он облегченно замахал рукой.

Открывая свободной рукой дверь машины, он с силой затолкнул хнычущую сестру внутрь.

— Заткнись! — рявкнул он, а она беспрекословно закусила губу, сдерживая приглушенные рыдания.

«Овца, шлюха, идиотка, просто дура!»

Она беспокойно вжалась в сиденье, не отрывая испуганного взгляда при этом от Фобоса. Таксист бросил на них странный и враждебный взгляд.

— Платите сразу. Куда едем?

— Угол 58-й, — угрюмо бросил Фобос. — И платим потом.

— Я так не работаю. Если не хотите платить, выметайтесь из машины.

Лысеющий мужчина с неприязнью обернулся, демонстративно выключив зажигание и отпустив руль.

— Едем сейчас, платим потом, — прошипел Фобос, наклоняясь к водителю.

Таксист поджал губы и неохотно завел машину. Элион облегченно выдохнула, чувствуя, что смертельно продрогла на улице.

Надо сказать, в земном обличье волосы Фобоса были существенно короче и опускались до лопаток серебристым водопадом, что ничуть не умаляло его привлекательности. Элион понимала, что по логике вещей ей нужно бояться и звать на помощь. Однако, звать на помощь не хотелось. Виновато ли действие алкоголя, но незнакомец вызывал доверие.

— Ты всегда садишься в машины к незнакомым парням в баре? — мрачно хмыкнул он, наконец, прерывая гнетущую тишину.

— Я тебя знаю? — тихим напряженным шепотом спросила Элион.

— Маловероятно. Фобос, — упрямо буркнул парень, машинально представляясь.

— Фобос? — истерично хихикнула Элион, знакомая с древнегреческой мифологией.

Но заметив, что тот не шутит, робко замолчала.

Фобос тоже молчал, это можно было предусмотреть, но когда речь заходила об Элион, почему-то логика его гуляла где-то в стороне.

— Ты мне кажешься знакомым. Я точно тебя видела. Это… было совсем недавно.

— Тебе приснилось, — хмыкнул Фобос, отворачиваясь к окну.

— Да, мне тоже так казалось, но… Это было буквально вчера.

Понятия не имея, как объяснить свое появление и свою заинтересованность в Элион, он решил перейти в наступление.

— И… тебе кажется это странным? — как можно более равнодушно хмыкнул Фобос, сжимая подлокотники до побеления костяшек пальцев.

Элион пожала плечами, но потом, сообразив, что Фобос смотрит в другую сторону, добавила:

— Не знаю. Завтра это покажется странным, но сейчас мне слишком хорошо, чтобы…

Элион замерла, чувствуя, как приливает кровь к щекам. Фобос едва не расхохотался, но сдержался. Это с ним-то ей спокойно и хорошо?

Смех бы получился истеричный и грустный.

Они довольно быстро доехали до ее дома, адрес которого он уже не потрудился уточнять. Элион отсоединила ремень, но выходить не спешила.

— Так ты мне расскажешь, почему ты вдруг так… заботишься обо мне?

— В другой раз.

— Почему? — упрямо настаивала девочка.

— Не могу пока ничего придумать, — буркнул Фобос, ничуть не соврав.

— Зачем придумывать? — тихим шелестом отозвалась девочка.

— Ты вряд ли поверишь мне.

Ему до сих пор казалось, что Элион сидит на чьих-то коленях и позволяет себя целовать. Принц предпочитал не углубляться в переживания о том, что больше его бесит: то, что Элион ведет себя неподобающе, или то, что Элион ведет себя неподобающе не с ним.

От таких мыслей хотелось что-нибудь разбить.

— Приехали, — громко объявил водитель, очень неприязненно поглядывая на Фобоса.

Приятного впечатления водитель тоже не производил, поэтому Фобоса он бесил вдвойне.

— Отвезешь меня еще в одно место, — буркнул Фобос, громко захлопнув дверь за собой, обходя машину с другой стороны и распахивая дверцу перед Элион, ядовито произнес:

— Ваш выход, принцесса

— Это, — запинаясь, ответила Элион, — очень мило. Спасибо.

Фобосу пришлось еще немного придержать ее на выходе.

— Я увижу тебя еще? — неожиданно краснея, спросила она, пряча глаза в пол.

Когда-нибудь Элион отправится в Меридиан на правах будущей королевы, и, разумеется, она увидит. Вопрос лишь в том, вспомнит ли она о нем или нет. Фобос пожал плечами.

— Спасибо, спасибо тебе! — она вдруг покачнулась и повисла на его плечах, обвивая шею руками.

«Элион, Элион, Элион…» — застучало в висках, и, прежде чем он успел что-то почувствовать, грубо расцепил ее руки и вернулся к машине, оставляя девушку на пороге дома за своей спиной.

Он запрыгнул на переднее сиденье, стараясь не углубляться в свои ощущения, и невнятно бросил:

— Обратно к клубу.

Но таксист не торопился. Он повернулся к нему и несколько раз обвел его взглядом снизу-вверх. Фобос со скрежетом сжал зубы, игнорируя таксиста.

— Сколько ей лет? — недовольно выпалил он. — На вид не больше пятнадцати.

— Ей шестнадцать, — буркнул Фобос, смиряя презрительным взглядом любопытного неудачника.

— Так что же, все теперь можно? Ты-то выглядишь лет на двадцать пять.

Фобос молчал, напряженно вглядываясь в темноту окон дома. Он чувствовал Элион, как будто они были связаны невидимыми нитями. Родная кровь.

— Знаешь, сколько вас таких? Привозите их в клубы, спаиваите, подсыпаете им наркотиков в напитки. Это весело, да. А им-то, каково потом жить? Разные девушки бывают в этом такси, парень. И маленькие, и постарше… Да только счастья вы им мало приносите…

— Это моя сестра, — прошипел Фобос, мысленно перебирая возможные варианты убийства этого козла. В любом случае он должен сначала довезти их до портала, нужно как-то скоротать время.

— Мы поедем? Или ты припарковался?

— Все вы так говорите, — хмыкнул таксист, неспешно заводя машину и даже не представляя, что делает это в последний раз.

========== I. Глава 5. Карты на стол ==========

Вилл видела странный сон, точного содержания которого она бы не вспомнила, даже если бы досмотрела до конца. Она точно знала, что разговаривала с Мэттью, когда неожиданно ее разбудил звонок, и Мэтт начал растворяться в воздухе. Она тщетно пыталась удержать воспоминания, но настойчивый звон в дверь не прекращался, и ей пришлось открыть глаза.

На часах в гостиной было всего восемь вечера, матери, очевидно, не было дома, а звонил кто-то снаружи. Медленно спускаясь по лестнице, она зевала и старалась привести себя в более или менее бодрый вид. Если это мама вернулась, то ей необязательно знать, что, придя домой из школы, Вилл сразу ложилась спать. Иначе ей бы точно грозил бы визит к терапевту или неврологу.

— Кто там? — громко спросила Вилл, поправляя прическу, будучи практически уверенной, что это мать, опять забывшая ключи.

— Это… Калеб.

— Кто? — удивилась Вилл, то ли не расслышав, то ли не припоминая, кто это.

— Это кх… Калеб, — голос за дверью откашлялся. — Мы с тобой… в общем, мы знакомы.

Вилл, уже почти открывшая дверь, теперь задумалась, а стоит ли. На улице уже стемнело, матери нет дома, а в соседских домах, наверняка, никто не смотрит в окно.

— А где мы познакомились? — въедливо продолжила кричать из-за закрытой двери Вилл.

Парень что-то тихо пробормотал.

— Что ты сказал? Я не расслышала.

— Знаешь, что? — вспылил голос снаружи. — Просверли себе дырку в двери, глазок это называется. Открывай дверь, стражница.

Вздрогнув от неожиданного упоминания, она повернула замок, и тут же ее чуть не сшибло распахнувшейся дверью. В прихожую влетел парень в рокерской куртке.

— Наконец-то, — буркнул он, исподлобья взирая на девушку. — Я думал, у стражниц нет панических атак.

— У меня их тоже нет, — скрестила руки на груди Вилл, поджимая губы и, наконец, вспоминая парня.

Простой, как полено, не особо умный и с полнейшим отсутствием чувства самосохранения, о чем говорили многочисленные шрамы на его руках и здоровенный кровоподтек под глазом. Вилл очень раздражала его манера говорить, двигаться и вести себя. И, похоже, у них это было взаимно.

— В чем причина твоего визита? — холодно поинтересовалась Вилл, наблюдая, как тот скидывает ботинки и вешает не особенно чистую куртку сверху на мамино пальто.

Она надеялась, что он не будет проходить в дом, но у него были на это свои планы.

— У тебя в холодильнике что-нибудь есть? Мясо, может, какое, — бросил он, проходя из гостиной в зал и плюхаясь на диван.

— Ты пожрать пришел? — возмутилась Вилл, опасно сузив глаза. Терпение было уже на исходе, и он очень рисковал, заявляясь к ней домой без важной причины.

Калеб иронично приподнял бровь, видимо стараясь осадить ее порыв.

— Я бы не отказался, но я имел в виду замороженное мясо, — указал себе на область будущей гематомы под глазом.

Вилл со вздохом прошагала на кухню, уже зная, что в холодильнике пусто. С кулинарными успехами ее мамы лучше заказывать еду на дом.

— Мяса нет, — прокричала она из кухни Калебу, — могу принести мороженый горошек.

— Тащи горошек, — проорал в ответ Калеб.

Возвращаясь в гостиную, она упала в кресло напротив и в ожидании уставилась на парня. Несомненно, должна быть причина для визита, даже у такого странного парня, как Калеб.

— Кто тебя так разукрасил? — невзначай поинтересовалась Вилл уже совершенно миролюбиво.

У матери Вилл сегодня была важная деловая встреча, а потом свидание с каким-то симпатичным вдовцом. После развода мама все время занималась поиском достойного мужчины, но Вилл в основном не видела никого из них, чаще всего их кандидатуры отметались на втором или третьем свиданиях, и Вилл никогда не беспокоилась о новом отчиме. Однако, если мама вернется раньше времени, то забавная картина перед ней представится. Вилл все еще буравила взглядом горошек, когда Калеб вдруг начал говорить.

— Я встретил Элион в книжном сегодня. Разговорились, ну я и предложил ей пойти выпить в…

— Выпить? — подняла брови Вилл. — И Элион согласилась? Это она тебя так ра…

— Нет, глупая женщина, — раздраженно перебил ее Калеб, — если не будешь перебивать, то узнаешь кто. Я поэтому и здесь, собственно.

Вилл закатила глаза и подняла примирительно руки вверх. На «глупую женщину» она решила не реагировать, пока Калеб не расскажет все по порядку.

— Окей, ну вот, мы сидели в баре, пили, болтали… Она о своем, я о…

— Погоди, — встряла снова Вилл, - ты что, рассказал ей о своем происхождении?

— Да нет же! Я, по-твоему, совсем идиот?

Вилл предпочла промолчать, давая ему возможность продолжить рассказ.

— Мы говорили, в основном, о Корнелии. И понимаешь, они ведь обе светловолосые, но они такие разные! Я не могу сказать, что Элион некрасива, но… В общем, Элион переживала по этому поводу довольно сильно. Она плакала…

Вилл охотно представила эту картину: полупьяная Элион на плече у брутального Калеба. Конечно же, парень растекся розоватой лужей. Вилл едва не закатила глаза.

— Но ты, конечно, нашел способ утешить бедную девочку, за что тебе и прилетело, — быстро сделала вывод она, скептически ухмыляясь. – Но, что тебе нужно у меня дома? Причем здесь я вообще?

— Ты не понимаешь, — сокрушенно помотал головой Калеб. — Кто-то… Какой-то парень забрал ее. Ударил меня и увез ее.

— Не могу сказать, что он был неправ, — подняла брови вверх Вилл, все еще не понимая, к чему ведет Калеб. — Ты явно пьян, какой-то паршивый клуб, несовершеннолетняя девочка… Хотя нет, действительно, это очень странное поведение.

Калеб пропустил мимо ушей ее колкость и сел на диван, как будто в трансе, опуская лицо в ладони.

— Ты не понимаешь… Я, кажется, узнал его.

Он замолчал, напряженно думая о чем-то своем. Мог ли он ошибаться?

«Боги, я узнал бы его даже в кромешной темноте или под водой, где угодно и как угодно. Это мог бы только он».

— Так в чем проблема-то?

— Это был Фобос, — после гнетущей паузы выпалил Калеб, еле заметно содрогаясь.

— Наследный принц Меридиана? — переспросила Вилл, не чувствуя при этом никакого шока или удивления.

— В земном обличье, — кивнул Калеб, напряженно вглядываясь в пол.

— Да… — Вилл скептически закусила губу, стараясь не улыбаться. — Калеб, не пойми неправильно… Но ты не мог ошибиться?

— Я уверен в этом.

— Ну… Это ведь довольно странно, что наследный принц Меридиана врывается в клуб на окраине, бьет тебя по лицу и забирает Элион… — недоверчиво стала рассуждать Вилл. — Учитывая, что ты был пьян, скорее всего…

— Да. Наследный принц Меридиана забирает Элион, — поднял на Вилл сверкающие уверенностью зеленые глаза. — И ты знаешь, в каком случае Фобос мог забрать ее.

Вилл смотрела и отказывалась принимать эту мысль.

— Но это же невозможно.

Элион — сестра Фобоса? Вилл представила хрупкую неловкую девочку с длинными косами и наивным взглядом.

— Это чушь, Калеб! Просто бред!

Калеб встретился с ней глазами, и Вилл невольно вздрогнула от того, как отчетливо в них сияла уверенность в своей правоте.

****

У Седрика была единственная задача на Земле, и он с ней не справляется. Он снова упустил Элион, снова она оказалась не пойми с кем. Фобосу казалось, что он убьет Седрика, когда увидит.

Фобос летел по коридору, усилием мысли распахивая двери перед собой. Он был невероятно зол, встречающиеся на его пути слуги отшатывались к стенам. Открывая двери в тронный зал, Фобос не ожидал увидеть там кого-либо.

— Милорд, — прошелестел Седрик, склоняя голову в поклоне.

— Где ты был? — процедил Фобос, обходя его стороной. — Почему я снова должен был выполнять за тебя твою работу?

Седрик, казалось, был удивлен. Он склонил свою голову и сложил руки в замок.

— Простите, милорд. Я виноват.

— «Простите»? — хмыкнул Фобос, усаживаясь в кресло. — Это все, что ты можешь мне сейчас сказать?

Седрик отрицательно покачал головой. В последнее время отношение принца к нему заметно ухудшилось. Седрик связывал это со своими ошибками и тем, что близится день, когда Элион заявит свои права.

— Я исправлял свою ошибку, мой принц. Но… Стирая память той подружке Элион, я столкнулся с проблемой. У меня ничего не вышло.

— Что? — раздраженно бросил Фобос, не понимая о чем говорит слуга. — Ты уверен, что сделал все правильно?

— Да, мой принц. Я проверил позже эту способность на другом человеке.

Фобос медленно поднялся с кресла и подошел к окну. За окном над замком кружили стаи серых маленьких птичек, а в голове у Фобоса все вставало на свои места.

— Просто превосходно, — пробормотал Фобос, наблюдая за птицами. — Седрик, это же замечательная новость.

— Милорд, — Седрик склонил голову набок, вопросительно глядя на хозяина.

— Это ведь может значить только одно, Седрик. Неужели ты не догадываешься?

— Милорд, я уже перебрал все варианты, но…

Фобос неспешно обернулся и рассеянно улыбнулся в пустоту перед собой.

— Это значит, что твоя подружка — не совсем человек, и больше с переездом принцессы нельзя медлить.

========== I. Глава 6. Элион ==========

****

Элион чувствовала себя абсолютно разбитой, когда проснулась с утра. До коленок нельзя было прикоснуться, они были, как на терке, стерты в мясо. Болели руки, спина, но, вот что странно, голова оставалась ясной, как никогда прежде.

Когда Элион вернулась вчера домой, ее мать в первый раз в жизни ударила ее по лицу. Несмотря на то, что девочка и сама знала, что виновата, она не могла поверить, что мама так поступила. Они беспокоились за нее, это понятно. Но разве это ли не счастье, что с ней все-таки все в порядке?

Элион предпочитала не думать, что именно сказала тогда матери, но гнетущее чувство осело в ее груди, не давая вдохнуть полностью. Что-то происходило.

Элион не могла точно сказать, почему она поступает, как поступает. Впервые в жизни она полностью ощутила на себе последствия переходного возраста. Ее швыряло из крайности в крайность, она готова была то кричать, то бросаться в слезы. Нестабильный гормональный фон мог объяснить все, что угодно, но достойным оправданием это считаться не могло. Вела она себя отвратительно в последнее время и была готова признать это, да только обещаний никаких давать не собиралась.

Разумом она понимала, что нужно снова заходить в границы дозволенного, но от одной только мысли ее охватывала дрожь. И Элион не была уверена, что причина только в уровне эстрогенов/прогестеронов. Она чувствовала, что что-то происходит вокруг. Это осело в воздухе невидимой паутиной, город накрывали радио-волны, а чувствовала это только она. Рассказывать об этом не было ни сил, ни желания. А если бы и рассказала, то первым делом ее бы отправили к участковому наркологу, где могло обнаружиться все, что угодно. Элион сама не знала, что там в последние несколько недель плавало в ее крови.

Каким-то чудом утром она так и не пересеклась с родителями, выскользнув на улицу, не позавтракав. Она опаздывала и срывалась периодически на бег, совершенно не замечая прохожих и машины. Поэтому, когда на светофоре ее схватили за плечо, она даже подскочила на месте.

— Браун, чего такая дерганная? — ухмыльнулся Урия, открывая желтоватые маленькие зубы, заточенные местами как у акулы.

Элион несколько затормозила, уставившись ему в рот. Он дышал тяжело, словно догонял ее уже довольно давно, а она все никак не сбавляла шаг.

— А, я не ожидала просто, — вяло ответила Элион, махнув рукой и еле заметно поморщившись от боли в шее и плечах.

Урия попытался пошутить, но Элион уже ушла в себя и лишь отстраненно кивнула, прослушав соль шутки и натянуто хихикнув совершенно не в тот момент. Парень покачивался с носочка на пятку, бросая веселые взгляды на Элион.

— А че с коленками?

Она на автомате опустила вниз глаза и поняла, что юбка от быстрого шага задралась, открывая миру ее прекрасные коленки с запекшейся кровью и зеленкой вокруг.

— Упала, — буркнула девочка, машинально поправляя юбку.

Элион надеялась, что он промолчит и забудет, но он наконец-то нащупал интересную историю и настроился слушать. Элион упрямо поджала губы, надеясь, что скоро загорится зеленый.

— Ага, — подмигнул Урия с ехидной ухмылкой. — Я думал, ты скажешь, что полы мыла. Где упала расскажешь? Я бы тоже туда сходил…

Элион предпочла ничего не отвечать и двинулась вперед, как только зажегся зеленый.

— Браун, ну чего ты? — догнал ее запыхавшийся Урия. — Не сердись, Элион, это ж я.

— Ага, я еще помню, — мрачно кивнула Элион.

Это действительно всего лишь Урия, и Элион всегда относилась к нему с пониманием; у всех свои тараканы в голове, считала она. Но сегодня она не отвечала за свои реакции, и парень вполне мог и получить по лицу, слишком уж натянутые струны он задевал.

— Эли, а че у вас с Корнелией… один парень на двоих? Позавчера он с тобой, вчера с Корни на стоянке…

— Ага, один на двоих, — кивнула Элион, особенно не задумываясь над ответом.

Совершенно неожиданно ей стал вдруг наплевать на Седрика, на Корнелию, на все. Конечно, осадок на душе еще был, но она твердо решила разобраться с этим. Седрик может катиться к Корнелии, больше она в этом фарсе участвовать не собирается. Элион просто необходимо выбраться из той дыры, в которую ее загнали переживания и комплексы. Вчера она разрешила совершенно незнакомому парню целовать себя, и бог знает, до какой черты она бы позволила дойти ему, если бы не…

— И как вы решаете..?

Фобос. Вот, что стало действительно важно. Теперь Элион не сомневалась, что уже видела его, он снился ей в ту ночь, когда целый вечер после злополучного рейва пропал из ее памяти, оставив смутное чувство беспокойства и легкого страха. Проснувшись утром в своей постели, она решила, что это лишь наваждение, что как обычно богатая фантазия подсунула ей презент.

— По календарю, — буркнула она, мечтая, наконец, отвязаться от компании парня. — По четным – она, по нечетным – я.

Но Фобос — действительно существовал не только в ее воображении (Элион никогда бы не подумала, что в шестнадцать заведет себе воображаемых друзей), но и здесь, в городе. Возможно, он сейчас идет на пары или на работу, пьет кофе или спит. Он существует, и он уже дважды спас Элион от ее же глупости. Когда она задумывалась о причинах такого интереса, что-то у нее внутри плотно скручивалось в комок, заставляя покрываться мурашками, и ее губы сами собой расплывались в глупой улыбке.

— Да ты гонишь, — хохотнул Урия, хлопая ее по плечу, резко выдергивая ее из размышлений.

— Как скажешь, — равнодушно пожала она плечами и вытащила плеер из кармана рюкзака, всем своим видом показывая, что поставила точку в их беседе.

****

Элион рассчитывала, что сможет поговорить обо всем с Корнелией. Несмотря ни на что, именно Корни всегда была ее подругой, и наладить отношения было необходимо, но на первый урок она не пришла. Элион тщетно ждала ее появления всю алгебру, потом на истории, но к началу биологии стало очевидно, что ее сегодня не будет.

Странность заключалась не только в этом. Вилл Вандом, странная новенькая, появившаяся в этом году буквально из ниоткуда, весь день бросала на нее внимательные взгляды. Сначала Элион делала вид, что не замечает, но на последнем уроке она развернулась и посмотрела ей прямо в глаза. Девчонка тут же смущенно опустила глаза в тетрадь.

«Да что со мной не так сегодня?» — раздраженно подумала Элион и вдруг подняла руку.

— Можно выйти? — громко спросила Элион, когда мадам Лоу проигнорировала ее.

— Что? Да, конечно, — дама слабо махнула рукой, похоже, даже не вникнув в суть вопроса.

Элион быстрым движением руки сгребла свои вещи с парты в рюкзак и метнулась к выходу.

— Ты куда? — возмущенно зашипела Тарани ей вслед, но девочка проигнорировала ее, мягко прикрыв за собой дверь.

У них было еще полтора урока, но никаких сил не было больше сидеть на месте. Элион снова чувствовала, что у нее срывает крышу, еще чуть-чуть, и она была бы готова что-нибудь разбить. Энергия искала выход, а в тесном классе биологии выхода не было.

Преодолев путь от школы до дома за пятнадцать минут, Элион остановилась на крыльце. чтобы отдышаться. Готовясь войти в дом, Элион никак не могла себя заставить сделать шаг. Что-то было не так. Она снова чувствовала это кожей, ей становилось жутко. Все рецепторы кричали, что что-то идет неправильно.

«Это полный бред», — рассердилась Элион сама на себя и решительно открыла дверь.

Родители должны были быть на работе, но на кухне шел оживленный диалог. Элион до боли сжала ручку двери, прикрывая ее за собой, и, тихонько ступая по ковролину, направилась на звук.

— …усыплю ее бдительность, и она выпьет отраву, — пробормотал мамин голос, звучавший очень необычно. Элион даже не узнала бы, не видя ее силуэт за дверью кухни. Она напрягла зрение и увидела, что в комнате сидят еще несколько человек, среди которых она узнала отца, маму и еще нескольких людей.

— Она вот-вот вернется, — пробормотал голос, в котором Элион узнала свою подругу Корнелию, сопроводившую реплику презрительным смешком. — Лучше, чтобы она не видела меня здесь. Я не знаю, что обо мне узнал Седрик, но он вполне мог поделиться с ней своими догадками.

— Да брось, это же Элион, она тупа, как пробка от эля. Да и как она может поверить, что мы не ее родители?

Папа громко захохотал, а Элион пораженно распахнула глаза. Такого смеха она от него никогда не слышала. Легкие фыркающие смешки послышались от матери.

— Кто такой этот Седрик? — спросил чужой голос, которого Элион не узнала.

— Это… Он ищейка. Пытался выведать у меня информацию, он не был уверен, что именно Элион нужна ему. Он ищет уже многие годы, безуспешно.

— Если ему нужна информация, то я всегда рада ее предложить, — опасно захихикала мать.

— Галгейта, будь осторожна…- злобно прошипела Корнелия. — Брат Элион ищет ее, сейчас нельзя ее спугнуть.

— Он не сможет ее спасти, сегодня я вырежу ей сердце, как только она вернется домой. Корнелия, — в голосе матери послышалось искреннее волнение, — мы так долго шли к этому, так долго…

Элион услышала, как отодвинулся стул, и отец встал на колени перед мамой.

— Галгейта, осталось чуть-чуть. Мы украли ее и терпели пятнадцать лет.

— Единственное, чего я боюсь… — пробормотала Корнелия, прерывая его откровения и накручивая прядь белокурых волос на палец. — Вы так долго изображали ее родителей, которых сами же и прикончили, что… Вы не струсите? Все-таки пятнадцать лет она считалась вашей дочерью…

— Это отродье — мне не дочь, — прошипела мама, наклоняясь к Корнелии. — Если бы ты знала, как сложно было удержаться и не удушить ее в…

Дальше Элион не слушала, отступая спиной к двери, она старалась даже не дышать, но тяжелые слезы градом катились по лицу, она начинала истерически заглатывать воздух. С дверью она расправилась без проблем и выбежала на улицу.

Фобос, стоявший все это время за дверью, наконец-то облегченно выдохнул. Его иллюзия отчего-то забрала много сил, он щелкнул пальцами и обман рассеялся. Галгейта и ее муж лежали на полу без сознания. Диалог был неправдоподобно четкий, Элион должна была осознать, что ей грозит опасность, а помочь может только ее брат. Дальше все зависело от Седрика, как достоверно он сможет сыграть и уговорить девчонку пойти с ним. Несмотря на все ошибки, совершенные лордом, Фобос почему-то был спокоен. В этот раз все должно получиться, ведь он, даже находясь за дверью, чувствовал отчаянье и страх Элион.

А Элион действительно была на пределе. Ей было по-настоящему страшно, сердце было готово вырваться из груди, мерещилось, что вот-вот ее схватят и… Она не понимала уже совершенно ничего. Кто эти люди, которые так жаждут ее смерти? За что? Причем здесь Седрик и… у нее есть брат?

Казалось, это какой-то кошмарный сон, который никак не прекратится. Она пробежала несколько кварталов, глотая слезы и пугая прохожих своим видом, но куда она бежала? Домой возвращаться больше нельзя. В полиции над ней только посмеются и отправят обратно домой. Корнелия тоже оказалась замешана в этой истории, получается… У Элион нет никого, кому можно было бы довериться. Она была совершенно одна во всем мире.

— Элион, — неожиданно раздался за ее спиной знакомый голос, заставивший ее подпрыгнуть на месте. — Что-то случилось?

Неожиданно для себя она оказалась рядом с книжным магазином, в котором работал Седрик. Клиентов не было, и он сидел на пороге и курил. Элион, задыхаясь от душащих ее слез, лишь открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Он озабоченно приблизился и заставил посмотреть ему в глаза.

— Что с тобой, Элион?

В ответ она, наконец, разрыдалась и, уткнувшись ему в плечо, выпалила:

— Мне нужна помощь! Пожалуйста, Седрик, если ты что-то знаешь… Где мой брат?

Конец 1 части.

========== II. Глава 7. День первый по новому стилю ==========

Она стояла в оранжерее, наблюдая за странным растением. С момента, когда она шагнула в светящуюся дыру-портал за старым заводом, она зареклась ничему не удивляться, но, видимо, зря. Растение жило своей жизнью, игнорируя все законы биологии. Может быть, ему не сообщили, что растения не должны двигаться, урчать и переливаться, а может быть, это было вовсе и не растение.

Все ее планы и мечты вдруг разбились в пыль, будто и не было ничего. Теперь Элион решила довериться судьбе и ни на что особенно не рассчитывать. В ее голове почти не было мыслей, она теперь плыла по течению. Когда вся твоя жизнь оказалась обманом, понимаешь, что, в сущности, от тебя ничего и не зависит.

Фобос наблюдал за ней из-за угла, скрытый широкими ветками какого-то дерева. Момент, который он так ждал и готовил, наступил, но он все еще медлил. Волнения почти и не было, ведь они уже встречались несколько раз. Просто отчего-то он не хотел с ней встречаться. Она была чужой здесь, непривычным элементом. Хотелось отмотать время назад, когда она ни о чем не знала, но уже ничего не изменить, и ему оставалось лишь издалека наблюдать, как она, покачиваясь на носочках, рассматривает его оранжерею. Он решился выйти из своего укрытия лишь тогда, когда она неожиданно протянула руку к паразиту.

— Я бы не советовал этого делать.

Элион подскочила на месте и, развернувшись на девяносто градусов, встретилась с зелеными, как изумруды, глазами. Элион заворожено смотрела на незнакомца. Заметив ее взгляд, он отвел глаза в сторону, обходя по кругу девочку.

— Эта гадина проглотит тебя в два счета, пока ты будешь пытаться освободиться от ее клейких листьев, — непринужденно продолжил юноша, заполняя неловкую паузу. — К слову, жидкость на листьях ядовитая.

Блондин со скучающим видом обошел диковинное растение и сел на лавочку под другим не менее странным деревом, напоминающим по расцветке разрезанную головку лука.

— Спа… спасибо, — выдавила из себя Элион, не узнавая свой голос: то ли пропитый, то ли сорванный. После истерики, случившейся с ней в Хиттерфилде, прошло не больше часа, она почти не говорила с тех пор, больше слушала, что ей говорил Седрик.

Она прикусила губу. Элион чувствовала себя невероятно глупо, не в силах придумать, что сказать: она то набирала воздуха в легкие и открывала рот, то снова его закрывала. Неумолимо, с каждой секундой все больше краснея, Элион молчала.

Мыслей в голове не было.

— А… Мы… знакомы? — наконец скованно спросила девочка, пытаясь понять, отчего его лицо ей так знакомо.

— Маловероятно, — выдавил из себя улыбку Фобос, отмечая вблизи ее глаза с красной сеточкой сосудов и припухшие обветренные губы.

В голове у нее что-то щелкнуло, и она внимательно смотрела на него, не отводя взгляд. Блондин теперь выглядел по-другому, поэтому Элион не узнала его сначала.

— Это был ты, — пробормотала она, обнимая свои плечи руками. — В тот вечер в клубе. Ты… ты ведь Фобос?

Он ничего не ответил, лишь улыбнулся в пол. Но, немного помедлив, все-таки кивнул.

— Ты живешь здесь?

— Я вижу, ты теперь тоже?

Она неловко улыбнулась и пожала плечами.

— Выглядишь не особенно счастливой, — равнодушно заметил Фобос, искоса наблюдая за реакцией девочки.

— Я и не сказала, что особенно счастлива, — невнятно пробормотала Элион, рассматривая узоры на листьях страшного растения, но Фобос ее услышал.

— И почему же ты несчастна?

Девочка задумалась, отводя взгляд в сторону. Седрик просил ни с кем, ни о чем не говорить и ждать, пока тот не приведет к ней брата. Но Фобос, судя по всему, не желал ей зла. После всего случившегося Элион просто необходимо было поговорить с кем-то. Она неуверенно начала:

— Люди, которых я любила, оказались совсем не теми, за кого себя выдавали. Даже самые близкие. Они просто… использовали меня.

— Люди - они такие, — прошептал тихо Фобос, невольно вспоминая их родителей.

Очень скоро ему придется ответить на ее вопросы и снова пережить все, что произошло тогда в его детстве. Но сейчас его сестре явно не до этого, ей просто нужна поддержка, а он понятия не имел, что сказать.

— Я всегда мечтала о старшем брате, а теперь, когда оказалось, что он у меня есть, я чувствую себя немного странно. Какой он… Мой брат?

Кривая усмешка изогнула красивые губы. Фобос слегка наклонил голову, чтобы лучи не падали ему на глаза.

— Не проси меня говорить о твоем брате.

— Почему?

«Потому что он — чудовище», — подумал Фобос.

— Потому что я не могу судить, — ответил он, изящно уходя от ответа.

Элион понимающе кивнула.

— Ну конечно, он же принц. Наверное, оценочные суждения могут быть наказуемы здесь. Но как ты думаешь… Я ему понравлюсь?

Он удивленно поднял голову. В глазах читался очевидный вопрос, и Элион продолжила.

— Меня не покидает ощущение, что это какая-то ошибка… Где я, а где принцесса Меридиана?.. Я же… Всего лишь Элион. Элион Браун. Неудачница из Хиттерфилда, — она неловко скрестила руки, несколько расстроенная своим порывом. — Я не смогу стать принцессой.

И снова она ставит себя ниже других, считает хуже, чем есть на самом деле. Фобос понятия не имел, кто воспитал в сестре такой гигантский комплекс и кто внушил ей, что она ничтожество.

— Послушай меня! — он развернул ее и впился своими тонкими пальцами в ее плечи. — Ты ничем не хуже, чем кто-либо другой, кого ты там мнишь идеалом. Ты даже не представляешь себе, какая ты красивая!

В его глазах читалась такая очевидная страсть, что у Элион захватило дух. Ей даже на секунду показалось, что он мог бы ее сейчас поцеловать. Или, например, ударить. Или и то и другое.

Но юноша также быстро и отпустил ее. Она ошеломленно стояла, не в силах двинуться с места. Тепло разливалось по ее телу, заставляя пальцы немного подрагивать, а спину покрываться мурашками.

— Ну и почему ты так смотришь? — небрежно хмыкнул он, пытаясь скрыть свою неловкость.

— Это все несколько странно.

— Что?

— Ты заботишься обо мне, спасаешь от каких-то байкеров, встречаешь здесь, а потом говоришь такие вещи.

Словно в доказательство она пожала плечами, как будто ей и все равно, и в то же время любопытно. Он смотрел из-под опущенных ресниц, и ее это раздражало, словно она была наивным ребенком, и всерьез ее можно было не воспринимать.

— И какой же ты вывод сделаешь, Элион? — скрестил руки Фобос, ухмыляясь уголками губ.

— Что ты… — запальчиво начала она, но тут же споткнулась на слове «любишь».

Это было нелепо предполагать такое. Он заботился, защищал ее, говорил такие вещи, что сердце пропускало удары, но о любви речи быть не может. Слишком быстро, и слишком хорошо, чтобы быть правдой. Просто хотя бы терминологический момент. Здесь нужно что-то более легковесное. Влюбленность? Симпатия?

«А что, если даже и этого нет? Я же просто могу выдумывать все эти намеки, а он мог выполнять приказы», — Элион прикусила язык, краснея.

— Смелее, ты же вроде будущее королевства? Будь решительнее, — хмыкнул Фобос, иронично щурясь от лучей, направленных ему в лицо.

— Я тебе нравлюсь! — выпалила девочка на одном дыхании, даже зажмурившись от своего дерзкого порыва.

Она сама не поняла: то ли она это утверждала, то ли все-таки спросила. Фобос не изменил положения, не поменял выражения лица. Просто стоял и грелся на солнце, подставляя лицо под лучи. Тишина затягивалась, и Элион хотела было уже попросить его сказать хоть что-нибудь, но он ее опередил.

— Нет, — просто бросил он, и его короткое «нет» повисло в воздухе, заполняя паузу, словно гигантское пуховое одеяло.

Элион выдохнула. Кончики пальцев все еще подрагивали, поэтому она запихнула руки поглубже в карманы куртки и небрежно заметила:

— О.

— Ты мне не нравишься, — устало улыбнулся он, поворачивая голову в ее сторону.

— Я уже поняла, — раздраженно пробормотала она, безуспешно пытаясь скрыть разочарование и легкий стыд за свое предположение.

— Но я люблю тебя.

Фобос знал, что когда-нибудь ему придется нечто подобное ей сказать. Ведь все братья любят своих сестер, это часть семейных отношений, а у нее никого кроме брата не осталось. Почему ему захотелось сказать это именно сейчас, было загадкой даже для него. «Часть игры», — объяснил бы он Седрику и самому себе. Фобос предпочитал не думать, почему после этих слов ему действительно стало легче, будто это и было сущей правдой.

Элион словно ударили по голове, она ошеломленно распахнула глаза и приоткрыла рот, уже даже не пытаясь выдумать красивый ответ. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом он опустил голову.

Послышалось лязганье доспехов, к ним приближалась королевская стража, а Фобос тем временем отвернулся в сторону крыш, опираясь на перила. Элион не знала, как ей поступить, стоит ли подходить ближе или нужно что-то уточнить. В любом случае, нужный момент («тот самый» момент) утекал сквозь пальцы, и Элион ничего не могла с этим поделать.

«Сейчас придет Седрик и все испортит», — она едва удержалась от того, чтобы не топнуть ногой от досады.

— Элион! — знакомый голос рассек тишину на веранде.

Как и думала Элион, вернулся Седрик со свитой. Он уже успел переодеться в парадную мантию и позаботиться о волосах, доходящих теперь до пояса. Седрик замер в проходе, не ожидая увидеть здесь еще одного человека. Элион постаралась придать себе более жизнерадостный и непринужденный вид.

— Все в порядке, Седрик, — неожиданно властным голосом прозвенел новый знакомый Элион.

Седрик моментально рухнул на колени, за ним последовали все остальные. Элион непонимающе перевела взгляд на Фобоса. Он старательно смотрел куда-то в сторону, стараясь не встречаться с ней глазами. Она с досадой фыркнула.

— Объясните кто-нибудь…

— Я твой брат, Элион, — просто произнес Фобос.

Она непонимающе уставилась на него.

— Брат?.. — растерянным эхом отозвалась Элион, удивленно рассматривая незнакомца, как в первый раз.

В ее представлении их встреча должна была пройти по-другому, брат должен был оказаться старше, и выглядеть он должен иначе. Он должен был обнять ее за плечи и отвести на могилу родителей.

Но теперь хоть стало понятно, отчего он так заботился о ее благополучии на Земле. Он — ее брат, и это объясняет все. Даже слова о любви. Ответа на вопрос, почему глухое разочарование повисло в грудной клетке над диафрагмой, лучше не искать. Элион выдавила из себя измученную улыбку.

— Рада наконец-то познакомиться, Фобос.

Фобос — ее брат. Слова, которые грели ее после разговора с Седриком, теперь прозвучали почти как приговор.

****

Бабушка Хай Лин предоставила им небольшую комнату в кафе, чтобы они могли все обсудить. Вид у всех был неважный. Ирма, Хай Лин говорили о чем-то незначительном, стараясь снять напряжение, повисшее в воздухе, но ничего не выходило. Корнелия молчала. Вилл смотрела на узорчики скатерти. Калеб уставился на Корнелию немигающим взором.

— Давайте прекратим этот цирк? — резко встала Корнелия, бросая на Калеба пренебрежительный взгляд.

Пять пар глаз взметнулись к ней с одинаковым вопросом, а она, обведя всех пятерых, чуть не взвыла от досады. Еще несколько часов назад она лежала в кровати и пыталась заделать пробоины в собственном сердце. Она не желала никого ни видеть, ни слышать. Она всегда считала себя слишком рациональной для глубоких чувств, считала, что это удел сентиментальных дур. А когда в первый раз в жизни действительно влюбилась, парень ее отшил. Предпочел ей Элион. Попользовался и выбросил, наплевав на ее чувства. Хуже быть не может.

Но вот заявились девочки и Калеб, и, оказалось, что очень даже может. Седрик не только подлец и полный кретин (ведь только полный кретин откажется от нее?), но и олицетворение зла. После принца, конечно же. Теперь она выглядела полной дурой не только в своих глазах. Ее нелепые чувства затмили ей свет, она не справилась со своей задачей как стражница и предала подругу. Ситуация была паршивая, но самое ужасное было в том, что дыра в сердце никуда не испарилась и ненависти к Седрику так и не получилось вызвать, несмотря на все факты против него.

— Корнелия, — тихо пробормотал Калеб, не удержавшись, — о чем ты?

— О том, Калеб, что вы все знали, — взвилась Корнелия, особенно ядовито акцентируясь на имени. — Вы все знали — и молчали! Вы ничего не сказали!

— Корни, никто ничего не знал, — примирительно пробормотала Хай Лин, стараясь снизить градус агрессии, даже попыталась погладить подругу по руке, но та лишь раздраженно зашипела.

— Не понимаю, с чего бы это скрывать нам от тебя такую новость… — начала Ирма, но закончить ей не удалось.

— Я не считаю, что я виновата, — резко встала Вилл, демонстративно скрещивая руки на груди. – Да, Калеб вчера рассказал о своем… предположении. Но это звучало как бред! Элион — королева Меридиана? Элион Браун?

Ирма согласно закивала. Мысль была странная и нелепая, и даже теперь она вызывала сомнительную улыбку. Они с Элион ходили вместе на сольфеджио до пятого класса, потом Ирма бросила, но ее памяти навсегда осталось воспоминание, как белокурая девочка разрыдалась прямо на уроке от какого-то провала на музыкальном поприще.

— Что именно тебя так веселит? — вспыхнула Корнелия, игнорируя здравый смысл, который ей тоже говорил о нелепости подобной мысли.

— Ну… — Вилл смело встретилась с ней глазами и, с достоинством вздернув подбородок, стала загибать пальцы. — Она росла здесь с детства, вы дружили уже лет сто до моего приезда, у нее были родители, она была совершенно обыкновенной…

— Вот именно! Все было до твоего приезда! — взвилась Корнелия, хватаясь за ниточку. — Это потому что ты не знала ее совершенно! Тебе было плевать на нее, поэтому ты так халтурно отнеслась к своейзадаче! Тебе всего-то надо было все рассказать нам, а ты даже с этим не справилась!

— Я знаю, — едко прошипела Вилл, краснея от досады, — что у нее хватило ума напиваться с Калебом в баре, а потом разъезжать по городу с Фобосом! Может быть, не такая она и хорошая?

Корнелия повернулась к Калебу, но тот лишь покраснел и уставился в стол. Они с Калебом познакомились за пару недель до приезда Седрика в город, и надо признаться, что она питала на его счет какие-то иллюзии. Они развеялись, как только выяснилось, что он не имеет представления о Новой опере и пост-модернистах. Следует заметить, что Седрик тоже не имел представления, только почему-то это стало для Корнелии совсем неважно.

Но Калеб продолжал маячить на горизонте со щенячим взглядом и дрожащим запинающимся голосом. А теперь выясняется, что он и Элион…

«Отлично, что еще я сегодня новенького узнаю?» — раздраженно подумала она.

— Я не собираюсь это выслушивать, — резко развернувшись, бросила она, направляясь к двери.

— Правда колет глаза, да? — невинно поинтересовалась Вилл ей в спину, с трудом уклоняясь от ударов ногой под столом от Ирмы. Та старательно умоляла ее заткнуться, но Вилл не представляла, почему она должна терпеть подобное отношение.

В тишине, на время повисшей в комнате, было слышно только, как судорожно выдохнула Корнелия. Кажется, что-то прошептала Хай Лин, но для Корнелии мир сузился до их двоих с Вилл, и ей было наплевать на все остальное. Медленно развернувшись, она пулей подлетела к столу. Тарани от неожиданности вжалась в стул.

— Тебе всего лишь нужно было сообщить нам. Кто дал тебе право решать, что нам следует знать, а что нет? — прошипела Корнелия, изящно перегибаясь через стол. На Вилл это не произвело никакого эффекта, она лишь иронично изогнула бровь, будто бы говоря «да неужели?».

— Корни, Вилл собиралась рассказать вам об этом сегодня, — внезапно, устало вставил Калеб, грустно улыбаясь.

После вчерашнего вечера он не выходил у Вилл из головы, и она готова была поклясться, что сейчас Калеб старается таким странным образом защитить ее от агрессии Корнелии. Она мысленно поставила галочку напротив пункта «подумать об этом вечером наедине с собой».

— Но тебя почему-то не было в школе, — резко заметила рыжеволосая ведьма, бросая странный взгляд на парня.

— А ты теперь и за моей школьной успеваемостью будешь следить? Тебя это совершенно не должно касаться.

«Вот ведь лицемерная дрянь! У нее под носом крутился заговор, а единственное, до чего смогла додуматься эта корова, это увести парня лучшей подруги. А теперь она хочет свалить всю вину на меня? Ну уж нет».

— Не должно, но все-таки касается, — вдруг успокоившись, заметила Вилл, присаживаясь обратно в кресло. — Вчера ты ушла с Седриком — главным приспешником Фобоса, насколько нам известно. До этого ты…

— Вилл, — предупреждающе прошипел Калеб, но девушку было уже не остановить.

— …усиленно пыталась отбить его у несчастной Элион, но судя по всему безуспешно до некоторого времени. Сегодня ты…

— Вилл! — сделала страшные глаза Тарани, умоляюще складывая ладони домиком.

— …не приходишь в школу. Ну как все вчера прошло, Корнелия? Или ты не собиралась нам этого говорить?

Корнелия окаменела. Ее словно облили ледяной водой и поставили под северный ветер. Вилл смотрела вызывающе, остальные потупили взгляды в узорчатой скатерти.

— Откуда… — Корнелия, откашлявшись, неуверенно продолжила. — Откуда ты знаешь?

Вилл демонстративно отвернулась к Калебу. Он встретился с ней неуверенным взглядом.

— Мы… Мы с Элион немного говорили об этом, — потупился Калеб, отчего-то покраснев. — Я не придал этому значения, но потом влетел Фобос, ну и…

Дослушивать уже не было смысла, для Корнелии все встало на свои места. Они все знают. На глаза просились незваные слезы, она отвернулась.

— Знаете, — дрожащим голосом пробормотала Корнелия, — знаете, а неважно! Катитесь к чертям! Все!

И взмахнув волосами, как флагом, девушка выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью. Останавливать ее Вилл уже не стала, все, что хотела, она высказала. Теперь, без истеричной мисс Хейл, можно было приступить к нормальному обсуждению проблемы. Но неожиданно Калеб, пробормотав, какое-то неизвестное ей ругательство, вскочил с места.

— Корнелия, подожди! — он резко бросился за девушкой.

Вилл лишь ошеломленно смотрела ему вслед. Корнелия была очень красивой девушкой, и (при всей своей нелюбви к ней) Вилл не могла этого отрицать. Ей все вдруг стало понятно. Калеб не пытался защитить Вилл, как она по своей наивности подумала. Он заботился в первую очередь о Корнелии.

— Ну да, конечно, — с еле слышной горечью пробормотала Вилл. — Беги за ней, как собачонка.

========== II. Глава 8. Черные розы ==========

Интерлюдия. Четырнадцать лет назад.

— Ну же, Зейден, — поторопила мужа королева, быстро подлетая к двери гардеробной и барабаня маленькими кулачками. — Сегодня такой важный день, как можно опоздать?

— Да-да, — беззаботно донеслось из-за двери, но мужчина выходить не торопился. Вейра Эсканор едва не взвыла от раздражения.

Сегодня в королевский замок приехала с визитом прорицательница Калисто, самая известная и почитаемая во всем Меридиане. Вейра Эсканор видела ее всего раз, когда только-только собиралась взойти на престол и стать Светом Меридиана. Ее подвели тогда к совсем юной женщине с пронзительными желтыми глазами, и та взяла Вейру за руку.

Это ощущение Вейра не забудет никогда. Ее будто бросило в водоворот из событий, которых никогда с ней не случалось. Она смотрела на свою юность, на свадьбу и будущего мужа. Она видела свою будущую жизнь и до сих пор помнила это волшебное ощущение. Калисто с улыбкой поцеловала ее в лоб, и родители с явным облегчением выдохнули. Это было благословлением.

Сейчас Вейра точно также с беспокойством ожидала вердикта Калисто.

— Вейра, бога ради, неужели ты серьезно думаешь, что эта пожилая леди сообщит тебе что-то новое? — усмехнулся Зейден, манерно закатывая глаза.

По правде говоря, они ожидали ее приезда на рождение их сына, первенца. Но Калисто так и не появилась, напрочь проигнорировав их приглашение. И каково же было их удивление, когда она решила навестить их на десятый день рожденья Фобоса.

— Ах, милый, — с нежностью протянула возлюбленному мужу свои руки Вейра. — Ты все поймешь, когда взглянешь в ее глаза. Прошу тебя, пойдем скорее.

Зейден с легким вздохом отправился вслед за ней, не испытывая подобного трепета и волнения. Его жена была Светом Меридиана, величайшей силой, заключенной в хрупкое тело, ему не было дела до колдуньи с периферии их Королевства.

Тот переполох, который возник в замке из-за одной затворницы, сильно раздражал и маленького Фобоса. В конце концов, это был его день рожденья, а с самого утра на него никто не обращал внимания.

Он без дела сидел возле замка и пинал камни длинными носками ботинок, в то время как его мать и отец пронеслись совсем рядом с ним, опять не заметив его присутствие.

— Мама! — громко окликнул их мальчишка, вскакивая со скамейки и делая несколько шагов за родителями.

Мама не обратила на него внимания, явно куда-то очень торопясь, а вот отец остановился. Его длинные светлые волосы развивались на ветру вместе с длинными полами плаща.

— Фобос, — мягко улыбнулся ему отец, с опаской оглядываясь в сторону матери. — Сейчас у нас действительно важное дело…

«Врать ребенку – ох, до чего же я опустился», — промелькнуло у него в голове, и он с неудовольствием скривился.

— А когда вы вернетесь? А можно мне с вами?

В глазах мальчика плескался энтузиазм, но Зейдену не хотелось брать сына с собой на встречу с прорицательницей. Он и сам не хотел встречаться с ней, какое-то недоброе предчувствие омрачало весь этот день.

— Фобос, — серьезно и с долей пафоса начал отец, присаживаясь на корточки рядом с сыном.

Фобос был очень похож на него: те же глаза и волосы, прямой нос и высокие скулы, острый подбородок. Элион тоже была похожа на отца, но ее спокойные, добрые глаза уже сейчас выдавали в ней Вейру. А вот Фобос был его точной маленькой копией. Зейден часто с сожалением думал о том, как мало он проводит времени с сыном и как они далеки с ним.

Это был не самый удобный момент для длинной нравоучительной речи, но короткое напутствие пришлось бы к месту. Именно такие мелочи и запоминаются лучше всего.

— Занден! — возмущенно закричала Вейра с другого конца палисадника. — Сколько можно?

Но видимо даже короткую речь не удастся вставить в этот короткий промежуток времени. Зейден заранее начинал ненавидеть незваную гостью, нагрянувшую как гром среди ясного неба.

— Лучше тебе пойти поиграть с сестрой, — мягко попросил отец, взъерошив мальчику волосы. — А потом, когда мы вернемся, обязательно отпразднуем твой день рождения.

Фобос недоверчиво посмотрел на отца, а затем без особого энтузиазма кивнул.

****

— Несчастный случай? — переспросила Элион, обнимая свои плечи, съеживаясь от порывистого ветра.

Фобос не счел нужным отвечать, только утвердительно кивнул, сопроводим это печальной улыбкой. Они шли вдоль замка по темной аллее. Уже вечерело, и после всего произошедшего глаза у Элион слипались.

— А мама… то есть та женщина…

— Это Галгейта. Она была твоей кормилецей, кажется. Она выкрала тебя при первой же возможности и спрятала на Земле.

— А Корнелия? Я слышала, как она говорила с ма… — Элион запнулась и нервно сглотнула, сдерживая невольный всхлип. — Я хотела сказать, с Галгейтой…

Юноша бросил на нее странный взгляд. Прошло еще совсем мало времени, девчонка выглядела очень уязвимой.

— Корнелия — одна из стражниц Кондракара. Это место вне времени и пространства. Там восседает величественный Оракул, — Фобос презрительно скривился, — который считает возможным вершить чужие судьбы.

Элион немного помолчала.

— Фобос, но… зачем?

— Ты законная королева Меридиана, — бросил он, не ожидая, что прозвучит так резко.

Он осторожно взглянул на Элион, но та, казалось, ничего не заметила.

Этот вопрос волновал ее с тех самых пор, когда Седрик открыл ей тайну ее происхождения. Что-то нелогичное было в том, что при живом старшем брате правителем будет маленькая девчонка вроде нее.

— А как же ты? — подняла на него глаза Элион. — Ты же мой старший брат, и по всем правилам именно ты должен…

— Здесь иные правила, — перебил ее Фобос с еле заметной досадой в голосе, отворачиваясь в сторону. — Фактически править может только тот, кто обладает силой. Это называется Свет Меридиана. И это ты.

Она понимала, что вопросы такого рода могут вызывать раздражение, но Элион было важно знать полную картину. Вдруг это какая-то ошибка? Вдруг она не имеет права находится здесь, и очень скоро ее вышвырнут из замка как самозванку. Ей не хотелось никого обманывать и обманываться самой, поэтому лучше уж сейчас открыть все карты.

— Но я все же не понимаю, почему именно я, — упрямо покачала головой Элион. — С тем же успехом этим… светом мог обладать и ты.

— Мог бы, — скривился Фобос, — но наша матушка… наша мама распорядилась иначе. Видишь ли, Элион… Перед своей смертью она отдала практически всю свою силу тебе. Даже если бы я захотел захватить власть, то я не смог бы этого сделать, потому что не обладаю силой.

Девочка оторопело поморгала, смысл его слов доходил кусками.

— Но я тоже не обладаю, — жалобно пробормотала Элион, отчего-то краснея.

Элион со страхом смотрела за реакцией брата, но он лишь отмахнулся.

— Разумеется, обладаешь. Просто она запечатана. Чтобы в детстве ты была обычным ребенком, а не машиной для убийств.

Элион озадаченно остановилась. Она не ослышалась? Фобос вопросительно обернулся, с досадой понимая, как прозвучала эта его фраза. Он постоянно забывал об осторожности рядом с ней.

— Я имел в виду, — с расстановкой пустился в объяснения Фобос, — что сила, которую отдала тебе Вейра, была настолько огромна и безгранична, что ребенок не мог бы с ней справиться.

— Я поняла, — с сомнением ответила Элион, неуверенно делая шаг вперед вслед за братом.

«Вейра. Ее звали Вейра, и она решила, что я буду достойной королевой», — с тоской подумала девочка, пряча замерзшие ладони в карманах куртки.

Они остановились на небольшом возвышении, с которого раньше во время королевских летних гуляний придворным слугам раздавались указания. Ныне место заросло паутиной, и каменные перила местами обрушились. Солнце опустилось уже почти наполовину.

— Фобос, а какими они были?

— Кто? — безразлично переспросил он, хотя уже догадывался, о чем речь. Девочка молчала, вглядываясь куда-то вдаль.

«Конечно, ей будет любопытно узнать о родных. Очень жаль, что я ничего не могу ей сказать».

— Элион, мне было тогда не так много лет…

— Но явно больше, чем мне, — неожиданно бодро вставила девочка с еле заметной улыбкой.

— Но все равно не так много, — упрямо повторил он, немного удивленный ее выпадом.

Элион ожидающе сверлила его глазами, пока Фобос наконец не сдался. Что обычно говорят, когда вспоминают усопших? Только хорошо.

— Они были очень добрыми и честными людьми, — протянул он, будто копируя кого-то на похоронной мессе. — И Меридиан многое потерял, когда мама и отец покинули нас. Несколько дней сюда приходили простые люди и плакали, держась за…

Элион вдруг покачала головой, а Фобос догадался, что перегнул насчет крестьян. Каждый раз, когда он говорил про другие сословия, пытаясь изобразить жалость или сочувствие, получалось фальшиво. С раздражением он отвернулся и облокотился на перила.

— Фобос, — прошелестела она вдруг совсем рядом, так рядом, что он чуть не подпрыгнул он неожиданности. — Я серьезно.

— Серьезно? — с кривой усмешкой переспросил Фобос.

— Ну да, — она пожала плечами. — Расскажи, кто они были на самом деле. Чем увлекались, что любили, как проводили свободные дни.

Такой простой вопрос выбивал из колеи. Это ведь самые обыкновенные вещи, которые знают друг о друге близкие люди. Правда была в том, что Фобос понятия не имел, что за люди были их родители. Он помнил себя лет с пяти, только вот родители в его воспоминаниях мелькали довольно редко.

— Хорошо, Элион, — устало улыбнулся Фобос. — Я расскажу. Но давай это будет не сегодня.

Она с сомнением посмотрела на брата, но все же кивнула, неуверенно улыбнувшись. Она тоже устала. Он улыбнулся и кивнул в сторону башни. И Элион была уже готова отправиться вслед за ним, когда взгляд ее зацепился за темное пятно за обломками каменной стены. Она сузила глаза, стараясь рассмотреть, что именно скрывается за стеной.

— Фобос!

Он быстро обернулся, бросая вопросительный и несколько раздраженный взгляд на сестру.

— Это… — она шумно выдохнула, стараясь успокоить сбившееся внезапно и без особой причины дыхание. — Розы?

Фобос похолодел. Он совсем забыл, что именно на этой стороне замка виден его особенный цветник. Он не смог бы скрыть его полностью на долгое время, а сейчас он попросту забыл, что отсюда Элион непременно увидит его.

— Черные розы у тебя в саду? Это так… так необычно.

— Элион, это не розы и не сад, — чуть хрипло пробормотал он, подходя ближе к удивленной девочке, и, предупреждая дальнейшие вопросы, четко произнес, заглядывая в ее глаза:

— Тебе не стоит туда ходить. Я обещаю, что когда-нибудь ты все узнаешь, но от меня. Не пытайся искать ответы самостоятельно. Это моя просьба.

— Ладно, — спустя полуминутное молчание ошарашено пробормотала девочка.

****

Интерлюдия. Четырнадцать лет назад.

— Вейра! — распахнула свои объятия женщина небольшого роста. — Девочка моя.

— Калисто! — обняла ее Вейра, которая до самого конца не была уверена в ее визите. — Мы так рады…

— Правда, мы ожидали Вас лет десять назад, но это совсем для нас неважно, — вошел в зал Зейден с ироничной улыбкой.

— Князь Зейден, — с легкой усмешкой поприветствовала его Калисто, сверкнув ядовито-желтыми глазами.

Он развел руками, будто представляя свою скромную персону. Его комичный жест был проигнорирован старой провидицей, она лишь обвела зал глазами в поисках места, где можно присесть. Она продела долгий путь и очень устала. Королева, заметив этот маневр, схватила ее под руку и, как хозяйка, повела ее к столику с расставленными вокруг креслами. Зейден уныло поплелся за ними.

— Я слышала, Фобос — больше не единственный ребенок. У вас теперь есть наследница.

— Да, — бодро сообщила ей Вейра. — Прекрасная девочка. Мы назвали ее Элион, ей уже два года и…

— Но у вас есть сомнения относительно престолонаследия, — констатировала Калисто, присаживаясь в кресло с легким усталым вздохом.

Зейден иронично подумал о том, как же далеко живет прорицательница, раз такие новости доходят до нее с таким опозданием. И может ли она считаться прорицательницей, если новости приходят к ней от других людей, а не от эфемерных духов, сил или чего-то хотя бы мало-мальски сверхъестественного.

— Я не думаю, что это правильно. Оставлять трон и королевство Элион, — с сомнением пробормотал Зейден. — Фобос рос в подходящих условиях и считал себя достойным наследником до этого момента.

— Боже, дорогой, — перебила его Вейра. — Ему всего десять! Поверь мне, он и не заметит никакой разницы. Свет Меридиана перейдет Элион, и она станет прекрасной королевой, какой была я, моя мать, моя…

— Я понял, — глухо прервал ее муж.

Вейра обиженно поджала пухлые губы. Она любила своих детей, и ее очень обижало, когда кто-то выражал в этом сомнения. Особенно, когда Зейден недвусмысленно намекал, что к Элион она относится по-другому, лучше, чем к Фобосу. Но он просто не мог понять элементарной вещи, которая была в крови у всех Эсканоров. Трон и Свет Меридиана должны быть в одних руках, а Свет Меридиана — это Элион, и ничто этого не изменит.

— Фобос узурпирует трон, — внезапно процедила Калисто, заставляя короля и королеву обратить на нее внимание.

— Что? — опасно сузил глаза Зейден, скрывая раздражение за своим притворно вежливым тоном. — Наш сын узурпирует трон, вы сказали? Я не ослышался?

— Он уничтожит Меридиан, который вы знали, низвергнет богов и сам пожелает стать богом, — как ни в чем не бывало, продолжила прорицательница. — Мне было видение. Королевство падет в хаосе и в ужасе, который Фобос Эсканор принесет в страну.

Эти слова звучали действительно ужасно. Даже представлять себе такое развитие событий было отвратительно. Зейден покачал головой, словно стараясь вытряхнуть из головы такие абсурдные идеи. Однако Вейра с распахнутыми глазами смотрела на прорицательницу. Заметив этот взгляд, Зейден едва не застонал. Его жена была порой так наивна и доверчива.

— Но Вейра, — стараясь не сорваться на крик, процедил Зейден, — давай будем благоразумны, Фобосу всего десять и он явно не является олицетворением мирового зла…

— Покажи нам, — с горящими глазами потребовала Вейра, хватая старую провидицу за руку. — Покажи нам, как тогда, перед церемонией.

Калисто с сомнением опустила глаза.

— Вот видишь! — торжествующе завопил Зейден, окончательно удостоверившись в своей правоте. — Она просто лжет!

Задетое самолюбие зажгло в желтых глазах Калисто огонь, и будто в каком-то диком порыве она схватила его за руку.

— Я. Никогда. Не лгу, — процедила она в лицо князя и, глядя ему в глаза, торжествующе улыбнулась широкой улыбкой.

Перед глазами Зейден все поплыло, стали мелькать совершенно незнакомые картинки. Разрушенный замок, бедность, голод и смерти. О, смертей в этих видениях было слишком много. Издалека он услышал, как ахнула Вейра, она тоже видела это, как будто это происходило с ней. Сердце князя сжалось в одну болезненную точку, когда он наконец увидел в центре этого хаоса своего сына, слишком похожего на него самого и в то же время такого чужого и незнакомого. Будущее оставило князя так же быстро и неожиданно, как и появилось. Зейден обратил свой взор на королеву. В глазах Вейры застыли слезы и боль.

— А как же Элион? — силы стали возвращаться к ней постепенно, словно хватаясь за спасительную веревку, она повторяла имя дочери. — Элион! Наша девочка?

— Он захочет уничтожить сестру, — Калисто запнулась, словно не желая продолжать дальше.

— Где Элион? — тихо прошептала Вейра, обращая свой взгляд на мужа.

— Она… Она должна быть с Галгейтой, — Зейден запнулся на слове, вспомнив о том, что встретил Фобоса как раз на пути к Калисто.

— Ты лжешь, князь, — спокойно заметила Калисто. — Где твой сын?

— Я не… — он глубоко вздохнул, стараясь прийти в себя. — Я послал его к Элион.

Вейра Эсканор сидела пару секунд не шелохнувшись, словно не веря в происходящее, а потом, будто что-то решив для себя, вскочила и бросилась прочь из зала.

— Вейра! — ошарашено вскочил за ней Зейден. Брошенный напоследок взгляд, ее решительность и боль в глазах словно перевернули все внутренности вверх дном. Он бросился вслед за ней, с ненавистью прошипев Калисто:

— Зачем ты только приехала?

****

Галгейта была сначала просто приходящей кормилицей для принцессы, а затем прочно закрепилась в роли няни. Она была страшно горда этим фактом и души не чаяла в маленькой Элион Эсканор.

Фобос в няне уже не нуждался, взрослый мальчишка большую часть времени проводил в гордом одиночестве, но с Галгейтой они довольно часто пересекались в оранжерее, где мальчик исследовал растительный мир и делал первые успехи в стихийной магии. Об этом он не рассказывал никому, делиться своими достижениями с людьми, стоявшими ниже его на социальной лестнице, он уже считал недостойным, а королевской чете вечно было не до него.

С появлением в их семье маленькой принцессы все изменилось. Мать, уже давно не проявлявшая интерес к сыну, отдавала теперь каждую свою свободную минуту дочери, а отец почему-то избегал его, как будто Фобос в чем-то провинился. Такое положение вещей не устраивало маленького принца, но он объяснял все метаморфозы тем, что взрослые всегда приходят в восторг от маленьких розовых младенцев и теряют рассудок от маленьких принцесс. Фобос не мог точно сказать, сопровождалось ли его появление на свет подобным переполохом, но надеялся, что Элион скоро подрастет и всем станет наплевать еще и на нее.

— Фобос, — ласково подозвала мальчика, скрывающегося за широкими листьями, Галгейта.

Недовольный тем, что его заметили, он, как нашкодивший котенок, был вынужден выйти к няне и сестре.

— Не хочешь погулять с принцессой Элион? — склонив набок голову, предложила няня.

Фобоса она заметила еще полчаса назад, когда он увязался за ними на аллее, прилегающей к оранжерее. Фобос был своенравным мальчишкой, не раз он ставил ее в тупик своим холодным взглядом, но Галгейта понимала, что, в основном это из-за его одиночества.

— Это твоя обязанность, — отрезал Фобос, категорично скрещивая руки на груди. — Если ты не справляешься, то я могу сообщить отцу, он освободит тебя от этого бремени.

— Мне в радость это бремя, — с улыбкой возразила Галгейта, — но вот принцесса пожелала общества своего брата, наследного принца Фобоса.

Светловолосый мальчик замялся и заметно растерялся, не ожидая такого поворота. Галгейта подавила улыбку, серьезно глянув на принца. Каждый раз, когда он пытался выпустить свои колючки, Галгейта видела, что где-то там, внутри у него сидит робкий, неуверенный мальчишка, совершенно заброшенный матерью и отчаянно нуждающийся в ком-то родном.

— Она не может… Ей же всего два года, — упрямо покачал головой Фобос. — Она еще слишком глупа даже для того, чтобы просто думать.

— О нет, мой принц, — сощурилась Галгейта, стараясь не рассмеяться. — Принцесса Элион — очень умная девочка.

Переминаясь с ноги на ногу, Фобос все-таки подошел к ней и неуверенно заглянул в коляску, откуда на него с интересом смотрели два больших голубых глаза.

«Такие же, как и у мамы», — сразу пришло ему на ум сравнение.

Девочка в коляске вдруг протянула к нему свои маленькие ручки, что-то невнятно пролепетав. Он испуганно отскочил прочь. Галгейта прикрыла улыбку ладонью. Своих детей у нее не было, но чужих она любила до беспамятства.

«Точно жеребенок», — с нежностью подумала она.

— Фобос, принцесса хочет погулять, — констатировала факт она и осторожно поставила принцессу на поляну.

Фобос осторожно присел рядом, совершенно не имея идей, что делать дальше. Принцесса вновь доверчиво протянула к нему руки, и он растерянно протянул ей свою ладонь. Когда она схватила его пальцы маленькой ладошкой, Фобосу на секунду померещилось легкое свечение и покалывание на коже, но чувства эти исчезли в тот же миг, как он их заметил. Девочка широко улыбнулась, опять что-то пролепетав на своем, только ей известном языке.

Он внимательно посмотрел на девочку. Обычный ребенок. Маленькая, розовощекая и голубоглазая. Симпатичная, но ничего необыкновенного в ней не было, чтобы она вот так просто перетягивала на себя все внимание Меридиана. Просто его сестра. Он улыбнулся ей в ответ. Пока Галгейта не видит, можно себе это позволить.

— Не смей! — громкий крик его матери заставил его подпрыгнуть на месте.

По инерции он быстро вырвал свою руку из цепких лапок Элион и выпрямился в полный рост. Потеряв опору, Элион закачалась и упала на коленки. Откуда-то зная, что будет дальше, Фобос попятился назад, а девочка, недолго думая, зарыдала.

Подлетевшая к нему мама вдруг залепила ему звонкую пощечину. Где-то вдалеке громко ахнула Галгейта. Он зажмурил глаза, потому что в них подозрительно защипало. Элион заревела еще громче, а мать ударила его еще раз. Не удержавшись на месте, он споткнулся о корень дерева и упал на землю. На поляну вбежал взъерошенный отец. Фобос с надеждой посмотрел на него, но тот лишь неверящими глазами смотрел на плачущую Элион и старательно игнорировал просящий взгляд Фобоса.

— Я не могу… — шептала Вейра, отходя назад, словно в исступлении. — Это не должно случиться… Я не могу допустить…

— Вейра, — тихо попросил Зейден о чем-то.

— Ты все видел! — закричала мама, резко разворачиваясь к мужу. — Это случится, если я ничего не сделаю.

— Так не должно быть, — прошептал он, прижимая руки к вискам.

Мать снова повернулась к Фобосу, и в ее глазах он увидел страшную решительность, которая была ему еще не знакома.

— Мам, — испуганно прошелестел мальчик с нотками мольбы в голосе. — Что случилось?

Он уже даже не задумывался о том, как унизительно выглядит в глазах прислуги. Галгейта, прижимая к себе рыдающую Элион, смотрела на свою королеву, не в силах вымолвить и слова. Она точно также не понимала, в чем именно провинился Фобос.

— Прости меня, дорогой, — всхлипнула Вейра, снова напоминая ту самую женщину, что целовала его перед сном и читала на ночь сказки. — Но я должна это сделать.

Фобос не понимал, что происходит до того момента, как фиолетовое сияние не заволокло все вокруг. Смутно он осознавал, что мать колдует, и колдовство это не было легким. Он стал сопротивляться, стараясь оградиться от фиолетового тумана.

Сил у него было не так много, но он был уверен, что может все это прекратить. Уже теряя сознание и проваливаясь в сон, он увидел, как фиолетовый туман пронзила вспышка света.

И последнее, что он увидел до того, как провалиться в вязкое беспамятство, это две черные розы, возникшие, словно из ниоткуда.

========== II. Глава 9. Всем нужны друзья ==========

Каждую среду дома у Корнелии был запланировал семейный ужин. Без уважительной причины пропускать его не позволялось никому. Даже когда отец улетал в командировки, мама всегда накрывала стол на четверых, а папа звонил узнать, как дела у его девочек.

Поэтому, когда неожиданно во время подачи второго блюда, в дверь позвонили, все члены семьи напряженно переглянулись.

— Можем сделать вид, что никого нет дома, — без энтузиазма предложила Корнелия, с трудом удержавшись от того, чтобы не закатить глаза от пафоса ситуации.

Лилиан фыркнула, чуть не подавившись соком, а папа раздраженно поджал губы.

— Не говори ерунды. Ты ждешь кого-то, Корни? — осторожно спросила мама, вставая из-за стола, чтобы открыть дверь.

— Не-а, — без интереса пробурчала девушка, с трудом прожевывая мясо по-французски.

— Может быть, это ко мне, — обиженно вставила Лилиан, капризно вздергивая свой острый носик вверх.

— Я надеюсь, ты не убежишь на свиданье сегодня, Лили, — с хитрой улыбкой сощурился отец, направив на девочку вилку.

— Ну, я подумаю, — довольно расплылась в улыбке девочка, подмигивая отцу.

Корнелия никак не прореагировала на замечательную сценку отца, упрямо уставившись прямо перед собой и стараясь побороть в этой схватке плохо прожаренную свинину.

— Корни, — озадаченно пробормотала вернувшаяся мама, облокотившись на дверной косяк. — Это к тебе.

Она ждала чего-то подобного от подруг. Долг зовет, Кондракар, стражницы, всё такое. И никому нет дела, что Корнелии сейчас совсем не до этого, что единственное, на что она способна сейчас — сражаться с кулинарными опусами ее матери.

— Скажи им, что меня нет дома, — вяло пожала плечами Корнелия, представляя огненные вихры этой наглой стервы Вилл.

— Им? — приподняла бровь мама, иронично вздыхая.

Осознание этого местоимения приходило кусками. За дверью ждал один человек.

— Это не… девочки? — Корнелия встрепенулась и отложила вилку.

— Парень какой-то.

Чувствуя, как кровь приливает к щекам, блондинка постаралась справиться хотя бы с дыханием.

— Парень? — нахмурился отец моментально. — Корнелия, мы, кажется, договаривались, что…

— Я знаю, пап, — чересчур громко перебила его Корнелия, не в силах сдержать свой тон. Она замолчала, чувствуя на себе три напряженных взгляда, и продолжила уже спокойнее.

— Я знаю, что во время ужина нас никто не беспокоит, и я полностью поддерживаю эту традицию. Я никого сегодня не ждала и не приглашала. Если ты мне позволишь, я выйду и сообщу своему гостю об этом. Или мы можем действительно запереть дверь и сделать вид, что никого нет дома.

Лилиан снова хихикнула, уже второй раз над этой шуткой. Отец махнул рукой, заметно расстроенный этой тирадой, а Корнелия медленнее, чем ей хотелось, направилась к двери. Она с трудом представляла, что должна сказать при встрече с Седриком. Он был приспешником Фобоса, врагом. И он был злым еще до того, как появился в ее жизни. Только вот узнала она об этом значительно позднее, уже после того, как тот проник в ее сердце и прочно в нем обосновался.

— О, — не сдержала разочарованного вздоха Корнелия, вылетев на лестничную площадку.

— Привет, — неловко улыбнулся Калеб, пожимая плечами, словно в оправдание.

Корнелия почему-то сразу решила, что это непременно должен быть Седрик.

«Но, чтобы он решил прийти, ему нужно хоть что-то ко мне испытывать. А он всего лишь пользовался ситуацией. Нужно быть полной кретинкой, чтобы поверить», — грустно подумала она.

— Ты от Вилл? — скрещивая руки на груди, небрежно бросила Корнелия, абстрагируясь от своих эмоций.

Калеб стоял, засунув руки в карманы потрепанной куртки, и с придыханием смотрел на девушку. Белокурые волосы были завязаны в высокий хвост, лицо без макияжа, плюшевый спортивный костюм. Такая по домашнему мягкая и уютная, что прощаться сейчас мучительно не хотелось.

— Э-э… Я просто мимо проходил и… решил зайти.

Она изогнула бровь в вопросительной манере. Сомнительно было то, что путь Калеба проходил мимо элитных новостроек с охраной и пинкодами. Тем более, ее многоквартирный дом находился значительно севернее, чем школа и дома ее подруг.

— Ты немного не вовремя, — равнодушно сообщила ему Корнелия.

— Я знаю, то есть… Я хотел сказать, что зашел попрощаться. Мне же нет смысла больше оставаться в Хитерфилде. Элион теперь у Фобоса… И я тут больше не нужен.

Он с надеждой смотрел на Корнелию, ожидая хоть какой-нибудь реакции, но ее не последовало. Она смотрела будто сквозь него, отсчитывая мысленно секунды, когда она, наконец, сможет вернуться в квартиру.

Ну почему она не может быть ласковой с ним?

Такая светлая и теплая снаружи и такая холодная и равнодушная внутри.

— Ты ко всем заходил уже? — поинтересовалась вдруг Корнелия с легкой усмешкой на губах.

— Нет, — неуверенно улыбнулся он, считая ее усмешку хорошим знаком. — Пока только к тебе.

— Не вижу причины, чтобы не зайти к Хай Лин или Тарани… Или, например, к Вилл.

Он с досадой облокотился о стену. Опять она во всем винит его и Вилл. Ему следовало в тот вечер идти именно к Корнелии, все рассказать именно ей. Но кто виноват, что в ее присутствии он теряет дар речи, а с Вилл ему было легко. Он с трудом отлепился от стены и сделал неуверенный шаг вперед. Стоит протянуть руку, и она будет в его объятиях. Такая хрупкая, но, в то же время, сильная. Стальная.

— Корнелия… — попытался обнять ее парень, протягивая руки.

— Нет! — вскрикнула она, отступая к двери. — Не надо меня трогать.

— Я всего лишь хочу попрощаться, — виновато улыбаясь, пробормотал он, пожимая плечами.

— Тебе лучше уйти, — мрачно выплюнула девушка, отступая назад в свою квартиру.

Вот и все. Калеб совсем не так представлял их последнюю встречу. Нет, он не надеялся на слезы в ее глазах или страстные объятия с просьбами остаться. Но она могла бы дать ему хотя бы каплю доброты и участия, хотя бы это.

Он грустно кивнул, попрощавшись с ней взглядом, в котором было и пожелание счастья, и обещание, и все слова, что он ей не сказал. Слова, которые она не хотела слышать.

Калеб нажал кнопку лифта. Спустившись на десять этажей вниз и выйдя на улицу, он задержался на пороге ее подъезда, вдыхая сырой осенний воздух. Хитерфилд собирался проводить его дождем, и он с тихой покорностью заметил, что хоть кто-то будет грустить, когда он уйдет.

Он покачал головой, словно вытряхивая всю ту романтическую ерунду, о которой думал в этом городе. У него была миссия, дело, от исхода которого зависело будущее целого мира, а он разнылся как тринадцатилетка. От такого сравнения ему вдруг полегчало, и уже веселее он быстрым шагом направился к центру города.

— Постой! — внезапно догнал его громкий возглас. — Калеб, подожди.

Он быстро развернулся, не веря своим ушам. Корнелия в домашних тапочках стояла на пороге подъезда, не решаясь бежать за ним по асфальту.

— Ты еще можешь мне помочь.

****

Седрик стоял напротив зеркала в своих покоях. Когда только серый налет появился на его руке, он тщетно пытался стереть его, принимая за грязь. Он содрал кожу до крови, а когда ссадина зажила, серая эрозия появилась и на другой руке.

Он знал, что эрозия теперь покрывает всю грудь и плечи, как обстояло дело с шеей, Седрик не знал. На ощупь этот налет поначалу практически не отличался от здоровой кожи, только на руках стали проступать омерзительные струпья серо-зеленого цвета. Подрагивающими пальцами он расстегнул первые две пуговицы на своей кофте, открывая взгляду длинную бледную шею, покрытую местами чем-то серым и липким. Он судорожно выдохнул и быстро стал застегивать воротник.

Косметический дефект, который Седрик скрывал под обтягивающей одеждой, не причинял боли, но позорный, предательский страх сжимал иногда его сердце так, что становилось трудно дышать. Он предпочитал не думать, что он будет делать. когда его болезнь станет заметна не только ему, когда серые пятна покроют его лицо и ладони.

— Вот ты где. Проводи Элион до обеденного зала, если ты еще помнишь о своей роли, — раздраженно приказал ему Фобос, заглянувший из темноты коридора. — У меня совершенно нет времени возиться с ней.

Он с досадой прижал руку к шее, прикрывая эрозию. Фобос единственный человек, способный ему помочь. Но Седрик в последнюю очередь хотел бы, чтобы он узнал о недуге лорда. Что-то подсказывало ему, что Фобос выбросит его как сломанную игрушку, и это заставляло его молча искать ответы самому.

— Конечно, мой принц, — процедил Седрик в захлопнувшуюся дверь.

Покои Элион располагались на этом же этаже, но немного ближе к концу крыла. Когда он подошел к дверям, он услышал чей-то высокий голос и то и дело перебивающие его громкие восклицания Элион, разобрать которые из-за двери не представлялось возможным. Он постучал и, не церемонясь, вошел.

— Седрик! — почти радостно воскликнула Элион, вскакивая со своего места.

На ней было бежевое простенькое платье в пол, вполне подходящее для ежедневных прогулок по замку. Кроме нее в комнате были еще женщины, одна из которых сразу склонилась в кривобоком реверансе, а вторая лишь осуждающе поджала губы. Он без труда узнал в ней леди Агату, заботившуюся о убранстве комнат, гардеробах и прочих деталях, в которые Седрик не вникал.

— Они хотят меня изуродовать, — пожаловалась Элион, складывая руки в театральном жесте.

— Всего лишь привести в надлежащий вид, — чопорно поправила ее леди Агата. — Волосы принцессы требуют ножниц, и срочно.

— Седрик! — умоляюще посмотрела на него Элион. — Я не хочу. Скажи им, что со мной все нормально, и не нужно трогать мои волосы.

— Леди Агата, с принцессой Элион все в порядке, — послушно повторил за ней Седрик, мысленно улыбаясь, — не нужно трогать ее волосы.

— Лорд Седрик, — нахмурилась женщина, — вы прекрасно знаете, что нужно.

— Нет! — насупилась Элион, машинально трогая кончики волос.

Он задумчиво бросил взгляд на Элион, потом на Агату, искренне не зная как поступить.

— Думаю, сейчас не самое лучшее время, принцессе пора обедать. Но относительно важности данного вопроса вы несомненно правы, леди Агата. Вам лучше обсудить этот вопрос с князем Фобосом, он будет рад вас принять в любое время.

И оставляя задыхающуюся от возмущения Агату позади, он распахнул дверь, приглашая Элион за собой.

— Спасибо, — выдохнула девочка, радостно вылетая в коридор. — Это было пыткой. Эти инквизиторы там уже часа два, и мне начало казаться, что еще через полчаса они просто привяжут меня к стулу, чтобы подстричь.

— Все для моей королевы, — промурлыкал себе под нос Седрик, замечая легкое смущение девочки.

— Ты правда думаешь, что у меня все в порядке? — быстро меняя тему, поинтересовалась она, вприпрыжку опережая его. — У меня действительно секутся кончики, но они предлагают отстричь волосы до плеч. До плеч!

Седрик искренне считал, что любая стрижка будет лучше, чем-то, что сейчас на голове у Элион, но лишь улыбнулся, как обычно подавляя желание сечь правду-матку.

— Элион, — прошелестел он сладким голосом, приближаясь к ней на то расстояние, которое уже считается интимным. — Твои волосы безупречны, ты же знаешь, что иного ответа не услышишь из моих уст.

Она резко затормозила и уклонилась в сторону, едва не столкнувшись со стеной.

— Не надо.

— Не надо – что? — невинно поинтересовался Седрик.

— Ничего не надо, — мягко улыбнулась Элион, опуская глаза. — Я знаю о вас с Корнелией.

Такое неожиданное упоминание о ней из уст Элион выбило на секунду его из колеи.

— Ничего не было, — холодно отрезал Седрик, даже не замечая, насколько мрачно это прозвучало.

— Это неважно, — безразлично пожала плечами. — Правда. Давай забудем и будем друзьями. Всем нужны друзья.

Глядя на нее, он понял, что это серьезно, это не типичная уловка девочек, чтобы заставить парня разубедить ее. Он медленно кивнул, трудом соображая, что делать дальше. Их прежний план рухнул, как заброшенная часовня прошлым летом, а значит, если Фобос не придумает новый план, то единственным способом для него получить королевство будет… убийство своей сестры.

— Вот и ладненько, — лучезарно улыбнулась она, двигаясь в сторону выхода из замка. – Ты, кажется, вел меня обедать? Я умираю с голоду. Кстати…

— Да? — внимательно посмотрел на девочку Седрик, продолжая вести ее в обеденный зал.

— Мне нужны какие-то вещи из Хитерфилда… Ну, мои вещи и еще кое-то. Это возможно?

— Что именно?

Девочка широко улыбнулась и пошарила по карманам, вытягивая из кармана помятый листочекбумаги.

— Достанешь?

Седрик раскрыл листок и пробежался глазами по списку. Ничего особенного Элион не просила, при особом терпении все это можно было достать в одном большом супермаркете.

Батарейки, гигиеническая помада, футболки, какие-то книги… Гитара?

— Ты играешь? — приподнял заинтересованно бровь он.

Элион пожала плечами, весело стреляя глазами.

— Только одно условие. Дружеское.

Седрик хмыкнул.

— Не говори об этом списке Фобосу, ладно?

Он сильно сомневался, что Фобосу будет интересен мятый список футболок и ватных дисков, но его зацепило то, что Элион не хотела сообщать об этом Фобосу. Он еще раз перечитал список, из которого особняком стояла лишь гитара. Седрик мягко улыбнулся и кивнул девочке.

========== II. Глава 10. Вечер на двоих ==========

Вилл без особого интереса коротала вечер среды, листая каналы в телевизоре. Как назло, она то и дело натыкалась на множество раз продублированный Discovery. Мама удалила все каналы с мыльными операми и спортивными телепрограммами, мотивируя это тем, что дочь стала хуже учиться.

На самом деле Вилл никогда особенно не блистала в школьном рейтинге, а когда к обязанностям по дому прибавилась миссия по спасению Меридиана и поддержании Завесы, решать тригонометрию стало совсем скучно.

Вилл потянулась к телефонной трубке, чтобы позвонить по уже привычному номеру, но ее намерение опередил звонок в дверь. От неожиданности она выронила трубку на пол, из нее вывалилась батарейка. Вилл чертыхнулась и на ватных ногах отправилась открывать дверь.

— Опять ты, — почти возмущенно вырвалось у нее, когда за дверью она обнаружила Калеба, настойчиво барабанящего в стенку пальцами.

Он только развел руками, взглядом спрашивая разрешения войти. На нем была снова потрепанная куртка, и Вилл не вовремя подумала, что ей срочно необходима химчистка. Калеб ожидающе смотрел на нее из-под длинной челки, небрежно спадающей на лицо.

«Ой, как будто это тебе-то нужно приглашение», — хмыкнула про себя Вилл.

Но проход все-таки освободила, выхватывая у него куртку из рук, чтобы он опять не повесил ее на дорогое пальто миссис Вандом. Он прошел в зал, где был включен телевизор, а Вилл пыталась найти вешалку для куртки.

— Я зашел попрощаться, типа я…

Вилл повернулась к нему, рассчитывая на продолжение, но он уставился в телевизор с окаменевшим выражением лица. По Discovery шла телепередача «Выжить любой ценой» с Беар Гриллсом. Вилл не сдержала истерического смешка.

Она была сердита на него, посчитав его наивную глупую привязанность к Корнелии недопустимой. Однако, глядя на него сейчас, ее обида рассеивалась и казалась не такой уж серьезной. Почему собственно ее это должно задевать?

— Это твой будущий кумир? — хихикнула девушка, скрещивая руки на груди и подходя ближе.

— А? Что? — Калеб встряхнул головой, будто выходя из оцепенения. — А кто это? Почему он жует кору?

Вилл небрежно махнула рукой и пошла на кухню.

— Я хотела заказать пиццу. Раз уж ты здесь, можешь присоединиться.

Калеб смущенно замялся, все еще бросая странные взгляды на экран телевизора.

— А где мама?

Вилл лишь отмахнулась, доставая из шкафа салфетки и газировку.

— Она в командировке или типа того. Вообще, я думаю, что ее последний бойфренд оказался не так плох, как она говорила. Может пепперони? Или с ананасами? Ты вообще как к ананасам — нормально относишься?

— Э-э… — Калеб пожал плечами. — Наверное, не знаю.

— Окей, — притворно скривилась Вилл, хватая телефонную трубку с базы. — Тогда без ананасов.

— Вилл, а… — выпалил он на одном дыхании, отчего-то подозрительно краснея.

— М? — обернулась она, внимательно глядя ему в глаза.

— Могу я воспользоваться твоим душем?

Неожиданная просьба поставила ее в тупик. Она пожала плечами.

— Ты знаешь, как в Меридиане с чистой водой, а я не уверен, что в скором времени смогу… Ну, ты понимаешь.

— Э-м… Конечно. Он наверху, по лестнице налево.

— Спасибо, — облегченно улыбнулся Калеб и, сверкнув белозубой улыбкой, скрылся за дверью.

«Должно быть, допуска в элитарную ванную Корнелии ему не удалось получить», — мстительно и неожиданно злорадно подумала Вилл, хихикнув над промелькнувшей сценой в голове. Выражения лиц папы-банкира и мамы-архитектора были бы очень красноречивыми.

Она быстро набрала номер пиццерии, стараясь вытряхнуть из головы эти мысли. В последнее время она довольно часто думала о Корнелии, и ей это не нравилось.

«Выжить любой ценой» неожиданно затягивало, и Вилл, слегка приоткрыв рот, наблюдала за ведущим, который действительно собирался выжить любой ценой.

Поэтому, когда над ее ухом внезапно раздался голос Калеба, она даже подпрыгнула от неожиданности, выронив банку с газировкой на себя. Она громко зашипела и развернулась, собираясь высказать все, что думала в тот момент про парня. Но слова затерялись у нее где-то в горле, когда она увидела его.

С мокрых волос Калеба падали тяжелые капли воды, чертя дорожки по обнаженному торсу, и терялись в полотенце, которое он обернул вокруг талии. Кроме полотенца на нем ничего не было.

— Одежда тоже грязная, — виновато пояснил Калеб, несколько раздосадовано. — Раз уж твоей матери нет дома, я решил воспользоваться твоей стиралкой. Ты же не против?

Вилл поняла, что стоит с открытым ртом и беззвучно глотает воздух. Без своей растянутой одежды он выглядел… лучше. Она отвернулась, чувствуя, как предательский румянец покрывает ее шею и щеки.

— Разумеется, — выдавила она из себя с нервным смешком. — Чувствуй себя как дома.

— Я не смог ее включить, — сообщил он, плюхаясь на диван. — Так что у тебя есть шанс закинуть туда еще и свою майку, ты облилась.

Вилл скривилась и собиралась уже огрызнуться, но поняла, что долго просидеть в липкой и сладкой футболке не сможет. Поэтому признав свое поражение, она с трудом отвела взгляд от Калеба, который неожиданно органично вписывался в интерьер комнаты, и неохотно поплелась наверх, сверкнув напоследок недовольными глазами.

Она зашла в ванную, наполненную горячим воздухом и паром, и, стащив с себя майку, уставилась в свое расплывчатое отражение в зеркале. Она всегда была слишком тощей, с выпирающими ключицами и ребрами, а огненно рыжие, вечно растрепанные волосы завершали образ неуклюжей, несуразной девочки. Теперь к этому прибавился еще и медальон на шее с огромным красным шаром внутри.

«Слишком маленькая грудь», — вынесла в очередной раз печальный приговор ведьма, отворачиваясь от зеркала и отправляя майку в стиральную машину.

Она осторожно выглянула из ванной и, убедившись в том, что Калеб еще внизу, юркнула в свою комнату.

Итак, у нее в гостиной сидит парень в одном полотенце. Проговорив с десяток раз эту фразу про себя и представив ужас миссис Вандом, Вилл истерически хихикнула.

Она судорожно принялась рыться в шкафу в поисках чего-то более-менее приличного. Пока не поняла, что слишком долго выбирает. С чего ей вообще волноваться по этому поводу? С Калебом они просто знакомые, он ей даже не нравится. Она ведь любит Мэтта. И пусть, она даже не вспомнила о нем за последние пару дней, именно Мэтт – тот, кто ей нужен.

«С какой стати я вообще должна стараться? — смело пронеслась у нее в голове мысль. — Это ведь мой дом, я могу ходить, в чем пожелаю».

И Вилл стащила с себя джинсы и вытащила с верхней полки длинную мужскую майку, доходившую ей до колен. Теперь они будут с Калебом в равных условиях.

— Воу, — только и сказал Калеб, когда она появилась в дверном проеме.

— Какая высокая оценка, — притворно скривилась Вилл, отчего-то внутренне торжествуя. — Думаю, лучше раздвинуть диван.

Столкнувшись с непонимающим взглядом парня, Вилл едва не взвыла от неловкости момента. В голове эта фраза звучала менее развратно.

— Ну, то есть, я хотела сказать… Пока твои вещи в стирке, они же будут там долго. Ну, точнее не то чтобы долго, но ты прямо сейчас никуда не можешь уйти, и…

— И поэтому лучше раздвинуть диван? — ухмыльнулся Калеб с хитрой усмешкой.

— Не поэтому! — чувствуя, как заливает румянец, Вилл прикрыла ладонью лицо. — Потому что так будет удобнее. Ну мы собирались посмотреть фильм или типа того…

— Да? — иронично приподнял брови он. — И поэтому нам лучше раздвинуть диван?

Вилл не понимала, почему ей вообще взбрела в голову эта идея. Все было очень логично в ее мыслях до того, как она их озвучила. Картинка сама нарисовалась в голове: вечер, включенный dvd, пицца, Калеб и чертов раздвинутый диван.

— Да пошел ты! — окончательно вспыхнула Вилл, резко разворачиваясь назад. — Сиди тут один.

Ее бесил этот взгляд из-под челки, наглая ухмылка, он словно издевался. Кошачьим прыжком он переметнулся через кресло и за считанные секунды оказался рядом, схватив ее за запястье, потянул обратно в комнату. Вилл ахнула от неожиданности, даже не успевая протестовать.

— Расслабься, Вилл. Я же шучу. Раздвинуть диван — так раздвинуть диван. Только вот…

Он почесал затылок, озадаченно уставившись на бархатный диван. Вилл тоже перевела взгляд на него. Диван — как диван. Обычный такой, темно-зеленый.

— Только вот - что?

— Только вот я… не совсем…

Вилл закатила глаза. Разумеется, Калеб понятия не имел, как раздвигать диван, потому что до недавнего времени вообще не знал о существовании таких элементарных вещей.

— Ладно, отодвинься, я сама, — она присела на пол и нащупала петлю под диваном, и, попятившись назад, потянула ее на себя. — Где-то здесь был плед, только я не… Что?

Вилл непонимающе уставилась на парня, вид у которого был, мягко говоря, потерянный.

— Ничего, — чересчур быстро буркнул тот, протягивая ей клетчатое покрывало, отводя глаза в сторону.

Девушка пожала плечами и плюхнулась на диван, с удовольствием протягивая ноги. Калеб неуверенно сел с другой стороны. Взгляд у него был напряженный и сосредоточенный, сейчас он тоже чувствовал неловкость ситуации.

— Послушай, — неуверенно начала Вилл, — я тебя не съем. Серьезно, Калеб, я же не пытаюсь…

Она замолчала, не зная, как правильно сформулировать. Единственное, чего ей хотелось, просто посмотреть легкий фильм, позволяющий не думать о проблемах, и раз уж так получилось, что Калеб в этот раз ночует у нее, то ничего страшного не случится.

— Короче, у меня есть парень. Это тебя успокоит?

Комната освещалась одним светильником в углу, и Вилл не могла рассмотреть, как изменилось выражение его лица, но что-то подсказывало ей, что ее заявление произвело нужный эффект.

— Парень? — недоверчиво переспросил Калеб, резко поворачиваясь к ней.

— Это типа так неожиданно? — поджала губы Вилл, почувствовав, как его вопрос резанул ей что-то внутри.

— Ну, — замялся он, опуская глаза и располагаясь поудобнее на диване. — Не то чтобы…

Вилл потянулась к пульту, переключая режим телевизора. Диск был загружен еще два часа назад, когда в ее планы входила только пицца. Мнение Калеба на счет выбора фильма ее особенно не интересовало, ведь должны же быть у нее привилегии на правах хозяйки дома.

— Да ты гонишь, — не отводя от нее взгляда, он внезапно расплылся в широкой улыбке. — Ты не выглядишь, как девушка с парнем.

— Вообще-то, — принимая его негласный вызов, скептически поджала губы Вилл, — его зовут Мэтт, у него своя рок-группа, и мы с ним встречаемся уже полтора месяца.

— Полтора месяца — это огромный срок для парня, которого не существует, — иронично хмыкнул Калеб, подтягивая к себе одеяло.

— Он такой же материальный, как и ты. Не понимаю, с чего тебя так беспокоит моя личная жизнь.

— Просто ты сказала, я задал вопрос. Ведь, в таком случае, как он относится к тому, что я сейчас, вероятно, нахожусь на его месте?

К такому повороту Вилл была не готова. Она открыла рот, чтобы сказать, какую-нибудь едкость, но не нашла слов. Мэтт не вспоминал о ней с сентября, с тех пор, когда у них случилось первое свиданье. Она бы провалилась под землю от стыда, если бы Мэтт узнал, что она считает его своим парнем.

— У тебя свободный дом, матери нет, и есть парень, с которым вы встречаетесь полтора месяца. Но фильм ты смотришь одна. Я могу сделать только один вывод, ты выдумала этого парня.

— А вот и нет, — быстро соскользнула она с дивана. — У меня есть фотка.

Вилл судорожно схватила с тумбочки айфон и стала листать фотки в телефоне в поисках того единственного селфи, сделанного в кафе в центре города.

— Вот! — выпалила она довольно, протягивая ему телефон, из которого на него таращилась счастливая Вилл и длинноволосый брюнет с самодовольным взглядом.

— М-м, — невнятно пробормотал Калеб, буквально впиваясь взглядом в фотографию. — Красавчик. Поздравляю.

Она с победным видом закрыла вкладку телефона и отложила его в сторону. Вопрос был исчерпан, теперь в глазах Калеба она не будет выглядеть неудачницей, только странная неловкость опять повисла в воздухе, не давая сосредоточится на происходящем на экране. Словно она пересекла точку невозврата, после которой довольно сложно все вернуть назад.

«Нет, стоп, — осеклась она, — я не… Я сказала то, чего он хотел услышать, это заметно облегчило нам обоим жизнь. Он мне даже не нравится. Хотя… Нет, нет».

В конце концов, теперь, когда их романтическая история с Калебом стала невозможна по очевидным причинам, он не будет считать каждый ее жест или взгляд в свою сторону за признак влюбленности.

— Теперь ты можешь рассказать мне о своей даме сердца, — с легким смешком заметила Вилл, скрещивая руки на груди.

И она сама поразилась, как язвительно и зло прозвучало это, внутренне съеживаясь от холодного чувства. Он медленно и устало качнул головой.

— Давай не будем.

В темноте его профиль казался поразительно правильным и эстетически красивым. Вилл перевела взгляд на экран, еле заметно выдыхая. Говорить сейчас о Корнелии ей тоже не хотелось, и она была благодарна Калебу, что в этом они с ним совпали. Впервые со дня исчезновения Элион ей было спокойно и легко, а парень, что лежал на расстоянии нескольких сантиметров, дополнял эту хрупкую гармонию.

Все казалось таким правильным, будто так и должно быть.

****

На самом деле кроме гитары из своего списка Элион не нуждалась ни в чем. Розеток в Меридиане пока не наблюдалось, поэтому ее айпод валялся где-то на дне шкафчика холодным трупом, батарейки ей тоже были ни к чему, все остальное с лихвой могли достать ей леди Агата и пугливая служанка по имени Трили. Совсем другое дело — гитара.

Элион не могла сказать, что действительно круто играет, поэтому умение зажимать аккорды отложилось в списке бесполезных суперспособностей наряду с мгновенным вытаскиванием нужных вещей из сумки и умением обхватывать запястье пальцами другой руки. Играть она научилась во времена поголовного увлечения Мэттом, которое, к счастью, закончилось довольно скоро, когда Элион поняла, что шансов на школьную рокзвезду у нее маловато.

Элион бережно вытащила гитару из чехла. Лаковая поверхность блестела, и Элион мысленно послала Седрику гору воздушных поцелуев. Гитара была хороша.

С Фобосом они не виделись уже несколько дней, исключая совместные обеды, на которых Фобос усиленно игнорировал все попытки завязать разговор на личные темы. Он говорил о погоде (оказалось, что в Меридиане не было земных времен года, а то, что Элион ошибочно приняла за осеннюю прохладу, называлось Тхорон), о меридианских животных, о вариантах одежды и народных праздниках.

Если бы Элион хотела пообедать с Большой Меридианской Энциклопедией, то, несомненно, ее бы все устроило. Она пробыла в замке уже несколько недель, и боль от предательства родных немного притупилась, но вместо нее нахлынула тоска, от которой хотелось взвыть. Ей не хватало душевного общения, и никто не мог ей это возместить.

Это состояние могло бы продолжаться еще очень долго, пытаться изменить мир Элион никогда не стремилась и не считала это возможным, но все изменил случайно подслушанный разговор.

Она шла в очередной раз к Фобосу, чтобы снова попытаться вытащить его на прогулку, но замешкалась у приоткрытой двери. Из-за нее был слышен высокий голос Седрика, и, сама не зная отчего, Элион остановилась и прислушалась, затаив дыхание. Разговор был не о делах, а о чем-то личном, Седрик доказывал что-то насмешливым тоном.

-..не придумаете что-то другое, то лучше хотя бы не упускать ее из виду.

— Вот и займись этим, — устало пробормотал брат, от голоса которого Элион вздрогнула, настолько он был ей не знаком.

— Я не настолько ей интересен. Элион нуждается в ком-то достаточно близком, я не подхожу.

— И что ты предлагаешь? Подари ей домашнего любимца, — язвительно заметил Фобос.

— Это, конечно, выход, — хмыкнул Седрик саркастично. — Но лучше, если это сделает ее брат.

Фобос промолчал, и Элион представила, каким взглядом должен посмотреть на лорда Фобос. Она поежилась, разговор точно не предназначался для посторонних ушей.

— Фобос, как ты не понимаешь…

Элион впервые услышала, как Седрик обращается к принцу так просто.

— … ей нужен брат. Узнай ее лучше. Покажи, что ты любишь ее, и вы — семья. Больше ничего не нужно.

Краска бросилась ей в лицо. Она понятия не имела, что все ее мысли можно вот так запросто прочитать. Или она настолько жалко выглядит? Элион чувствовала необходимость уйти, но ответ Фобоса был ей важен, она медлила, вся обратившись в слух.

— Это скучно, Седрик, — манерно растягивая слова, протянул Фобос. — Скучно.

Конечно, это было жутко обидно. Все ее комплексы снова поползли из нор, в которые она так долго их прятала.

Неловкая.

Глупая.

Наивная.

Неинтересная.

Все, что можно было узнать о ней, Фобос понял в первые пару дней ее пребывания в замке. Она не умеет держаться в седле, не стреляет из лука, домашнее рукоделие — точно не для нее, а книги, которые она читала, в Меридиане никому неизвестны. Ей можно швырнуть пачку карандашей и листов бумаги, и она будет занята весь день.

Мучительно хотелось разреветься, но причина не казалась ей достойной. Она и так все это про себя знала. Можно закрыться в комнате и плакать, а можно попытаться все изменить. И Элион все для себя решила. В блокноте, служившем ей личным дневником, она выдрала первые страницы и чистый белый лист озаглавила:

Элион Браун. Версия 2.0

Критически посмотрела на страницу и вырвала и ее, на новом листе написав:

Элион Эсканор. Версия 1.0

========== II. Глава 11. Clarity ==========

Когда она проснулась, было уже светло. Вилл с трудом разлепила веки и с тяжелой головой приняла вертикальное положение. Голова моментально дала о себе знать. Экран телевизора напоминанием горел синим, и она машинально потянулась к пульту, чтобы выключить его. Место рядом с ней пустовало, и лишь помятая подушка свидетельствовала о том, что Калеб ей не приснился. Несколько секунд она тупо смотрела на нее, стараясь понять, когда вырубилась, и когда ушел Калеб.

— Кх… — она откашлялась. — Калеб?

В тишине ее голос прозвучал одиноко и как-то жалко. Она ведь сразу поняла, что он ушел, но зачем-то позвала, как будто убивая крошечную надежду на что-то большее, на что надеяться было верхом глупости.

Она безотчетно ухмыльнулась, понимая, какой дурой позволила себе быть. Они провели шикарный вечер за просмотром фильма про космос, который, как назло, оказался больше про любовь, чем про космос. Вилл даже толком не вникала в сюжет, краем глаза наблюдая за эмоциями Калеба.

Он искренне переживал за героев, он сжимал подлокотники, когда что-то шло не так, и улыбался, когда появлялся второй шанс. Он читался, как открытая книга, и Вилл заметила, что улыбка у него была, что надо. К концу фильма она практически не смотрела на экран, наблюдая за реакцией Калеба, так бурно отражающейся на его лице. Темнота красиво оттеняла его ямочки на щеках, когда он улыбался, и эта мысль так прочно осела в ее голове, что это было первое, что пришло ей в голову утром.

А потом он ушел.

Вилл, пошатываясь, поплелась на кухню, чтобы заварить кофе, ударная доза которого могла бы воскресить даже слона с того света. Калеб был симпатичным парнем, как оказалось, даже красивым, но все эмоции, поселившиеся у нее внутри, теперь никак нельзя было связать с красивой обложкой. Что-то более глубокое и сильное заставляло сердце ныть тянущей и вязкой болью.

Калеб был сильным духом, честным и искренним, но самое главное — он умел сочувствовать и был способен на сильное чувство. Именно такое сильное чувство толкнуло его возглавить повстанцев, собирать союзников и прыгать в порталы, рискуя собой. Вилл только сейчас поняла, как они с ним похожи, по крайней мере, теперь ей хотелось бы быть похожей на него. И как она не заметила раньше, что он такой?

Хотелось вернуться в тот вечер, продлить его и не позволить ему уйти. Уже поднося кружку с обжигающе горячим напитком к губам, она услышала звонок в дверь и едва не облилась.

— Калеб, — выдохнула она единственную возможную в данной ситуации мысль и бросилась к двери, не особенно заботясь о своем внешнем виде.

Он не мог уйти, не попрощавшись, сейчас это стало очевидно. Она радостно распахнула дверь и зажмурилась от яркого солнца, слепящего глаза.

— Э-э… Привет, — оповестил ее незнакомый и совершенно неожиданный голос.

Она быстро потерла глаза, и, все еще щурясь, уставилась на гостя. Темно-каштановые волосы до плеч были сейчас завязаны в хвост, белая футболка с черными иероглифами была отглажена и сидела идеально. Появление на пороге дома Мэттью Олсена буквально опустило ее с небес на землю, настолько был велик контраст между двумя людьми.

— Мэтт, — она и сама поразилась, как разочарованно это у нее прозвучало.

— О… отлично выглядишь, — ухмыльнулся он, глядя на коротковатую футболку.

Очевидно, по его мнению, это было сексуально, и он искренне старался сделать приятное девушке, но Вилл от этого комплимента только сильнее поникла.

— Ты что-то хотел?

— Ну, — он не ожидал, что девушка так быстро перейдет к делу. — Я проезжал мимо и хотел предложить тебе сгонять куда-нибудь. В центре открылась новая киношка. Четыре-Дэ. Говорят, отпад.

Она растерянно посмотрела на парня, словно впервые видя перед собой. Он мог ей позвонить, чтобы уточнить о ее планах или месте нахождения, но не сделал этого. Почему?

— Ты не мог позвонить?

Вопрос не поставил его в тупик, он словно ждал его, мгновенно выпалив заготовленную заранее фразу.

— Я хотел, но все произошло так спонтанно. Я проезжал мимо, и вот я здесь, — он улыбнулся обезоруживающей улыбкой, которая обычно на всех девчонок действовала безотказно.

— Но ты мог позвонить, — настойчиво продолжила гнуть свою линию Вилл. — Ты мог позвонить мне еще в сентябре. Или в октябре.

— Я хотел, но… Если честно, я не смог найти твой номер. Должно быть глюк в айфоне, ну ты понимаешь… Слушай, если тебе нужно время, чтобы собраться, я могу подождать у тебя, у меня много свободного…

Он потерял ее номер телефона. Она, как полная идиотка, сидела и пялилась вечерами на экран телефона, ждала, верила, что он скинет ей жалкое сообщение или хотя бы чертов смайлик. А у него попросту не было ее номера, он его потерял.

Или, что еще хуже, он просто смял и выбросил помятую салфетку, на которой Вилл дрожащими руками нацарапала несколько цифр. Просто, потому что это для него не было важно. Просто, потому что он может в любой момент заявиться к ней на порог и она всегда будет ему рада.

— Ты знаешь, Мэтт, — положила ладонь на ручку двери Вилл, — я не могу.

Парень растерянно поморгал, не готовый к такому ответу.

— Прости, я не думал, — заметно прохладнее пробормотал он, все еще стараясь найти способ не уходить с отказом, — что ты занята сегодня. Тогда может завтра?

Она устало посмотрела ему в глаза, ища в них хоть долю понимания того, что происходит. Но он продолжал чарующе улыбаться и старательно заглядывал внутрь дома, словно ища подтверждения о том, что она одна.

Если бы ей кто-нибудь еще два месяц назад сказал о том, что Мэтт Олсен будет приглашать ее, а она откажет, то Вилл, несомненно, расхохоталась бы шутнику в лицо. Возможно, Ирма так и шутила, но без особого успеха, уж очень бредово звучала эта мысль еще два месяца назад.

— Ни сегодня, ни завтра, вообще никогда больше. Пока, Мэтт, — и она быстро захлопнула перед его носом, не давая парню даже возмутиться. — Придурок.

Порыв воздуха от захлопнувшейся двери сдул с тумбочки какие-то счета, и Вилл устало опустилась на пол, чтобы их собрать. Среди них выделялся простой, сложенный вчетверо листок из клетчатой бумаги, которому явно было не место среди распечаток. Она настороженно развернула его и по беспорядочному размашистому почерку сразу поняла, кто его оставил.

С колотящимся от гнетущего волнения сердцем она вчиталась в строчки

Здравствуй.

Прости, что мне пришлось так поступить.

Ты была добра ко мне, а я… все, что я делаю, это

для всеобщего блага, ты поймешь потом.

Прости, Вилл, но я должен исправить свою ошибку.

Я обещал Ей. Не держи зла.

К.

Вилл перечитала записку несколько раз, но ясности это не прибавило. Кто эта таинственная «она» было понятно без расшифровки, конечно, только Корнелия занимала все его мысли. Но, что за ошибка и почему он извиняется?

Единственное, что было ясно, она открыла дверь парню, пустила его в свою кровать (пусть и не совсем в том смысле, как это принято), а он даже не удосужился попрощаться по-человечески. Калеб сбежал от нее, как только его вещи высохли, и взошло солнце.

Она чувствовала себя использованной и выброшенной, хотя умом прекрасно понимала, что оснований так драматизировать у нее нет. Просто знакомый. Просто ушел. Никто не давал никому обещаний, и он ничего не нарушил. Только вот разочарование это не уменьшает.

Вилл потянулась к медальону, как привычно делала в минуты безысходности или волнения, но под футболкой ничего не оказалось. Она схватилась за шею, пытаясь найти шнурок, но на ней ничего не было.

Сердце Кондракара исчезло.

****

Седрик лениво полировал ногти пилкой для ногтей, напротив него сидел принц Фобос и что-то въедливо читал, то и дело, перечеркивая и делая галки на полях пергаментов. Седрик все собирался спросить у принца о их дальнейших планах, но апатия, нахлынувшая на него в последние недели, не оставляла ни малейшего шанса этому разговору. По правде сказать, Седрику внезапно стало все равно. Его не интересовали больше ни дела государственные, ни Фобос с его проблемой № 1. Он просто хотел хоть раз выспаться, хотел, чтобы в замке стало теплее, чтобы мерзкие струпья пропали с его кожи.

Дверь в кабинет с противным скрипом отворилась, и в комнату неуверенно заглянула голова девочки. Седрик выдавил приветствующую улыбку, но его жест остался без внимания, как и он сам. Элион не очень громко постучала, пытаясь обратить на себя внимание, а когда ее затея провалилась, то выпалила на одном дыхании:

— Фобос, ты занят?

— Да, — принц даже не поднял головы.

Седрик нахмурился и перевел взгляд на принцессу.

— Я хотела тебя отвлечь всего на десять минут, — умоляюще сказала Элион, ища глазами поддержки у Седрика, который лишь незаметно покачал головой.

— Ты немного не вовремя, Элион, — безразлично пробормотал он.

— Но, это всего…

— Я же сказал, что занят! — рявкнул он с чувством, которое было еще незнакомо Седрику.

Элион вымученно улыбнулась, прикрывая за собой дверь, а лорд скептически скрестил руки на груди.

В комнате опять повисла тишина, прерываемая лишь шорохом бумаги и скрипом пера по ней. Седрик удивленно молчал. Даже, если ему и было наплевать на планы Фобоса, то он, несомненно, чувствовал, какие неспокойные времена наступили. Оказаться на улице сейчас — равносильно смерти, а быть линчеванным толпой оборванцев ему не хотелось.

— Ну что? — раздраженно спросил Фобос, чувствуя, что в воздухе витает недосказанность.

— Вы даже не пытаетесь скрыть, что ненавидите ее.

— Мы уже говорили об этом, — процедил Фобос, черкая бумагу непонятными уже даже для него каракулями.

— Наш план может пойти прахом, если вы не постараетесь изобразить хоть какие-нибудь братские чувства.

Как же легко ему говорить! Фобос раздраженно отбросил перо. Как объяснить, что он попросту не знал, где заканчиваются его братские чувства и начинается что-то совсем иное, что будоражило сознание, не давая ему уснуть по ночам, завязывая внутренности узлом.

— И что же ты мне предлагаешь?

Седрик пожал плечами.

— Нужно срочно найти способ вытащить из нее силы, а потом убить. Чем дольше мы медлим, тем ближе к ней повстанцы с их опасными идеями.

— Я ищу этот способ! — соврал Фобос, не моргнув и глазом.

— И как же? — вежливо поинтересовался Седрик, откидываясь в кресле.

— Пока безуспешно.

Седрик забавлялся, глядя на то, с каким остервенением Фобос пытался показать стальной безжалостный характер. Фобос так долго сыпал упреками, что Седрик не справляется, что из-за Седрика они окажутся на улице, что он упустил девчонку. А теперь, когда он получил девчонку, то не знает, что с ней делать. Он боялся даже подходить к ней, загораживался Седриком и делами, но признаться в том, что слил весь план именно он, Фобосу не позволяла гордость.

Убивать девчонку Седрику тоже не хотелось, и он был рад, что Фобос быстро остыл к этой идее. В какой-то степени лорд привязался к принцессе, даже немного симпатизировал.

Фобос встал, стаскивая с себя тяжелый парадный плащ с золотыми пуговицами.

— Закончи с этим, — он брезгливо кивнул в сторону стопки отчетных бумаг.

Принц прекрасно понимал, что Седрик прав относительно свинского поведения. Чувствуя необходимость сглаживания острых углов, он двинулся в сторону комнаты Элион. Он остановился у двери и прислушался.

Don’t speak as I try to leave

‘Cause we both know what we’ll choose

Фобос остановился у ее дверей, вслушиваясь в простенькую мелодию. Высокий голос Элион не заглушала тяжелая дубовая дверь, и Фобос ловил каждое слово.

‘Cause you are the piece of me

Принц невольно улыбнулся. Она хотела, чтобы он послушал. Выпросила у Седрика гитару, не хотела, чтобы он узнал заранее. Хотела сделать ему сюрприз. Когда-нибудь хоть кто-нибудь делал ему сюрпризы? Перед глазами у Фобоса стало подозрительно расплываться.

I wish I didn’t need

Chasing relentlessly

Голос девочки сорвался на жалкий всхлип, и Фобос едва не толкнул чертову дверь. В ее голосе было столько одиночества и тоски, что только глухой бы не заметил.

Фобос и сам не знал, почему изо дня в день Элион все еще пытается пробиться к нему через эту колючую проволоку его самообладания.

Да, Седрик прав, ей нужен был родной человек, только вот Фобос явно не подходил на эту роль. Он ведь и так предаст ее рано или поздно, нет нужды делать это еще больнее. Нужно было идти, а ноги будто приросли к полу. Ему хотелось еще чуть-чуть постоять вот так, послушать ее голос, ее песню.

If our love is tragedy, why are you, my remedy?

If our love’s insanity, why are you, my clarity?

Смысл слов доходил до абсурдного медленно, он отошел от двери и бессмысленно двинулся по коридору, а в ушах звенела мелодия и голос сестры.

Почему она выбрала эту песню? Песня была про любовь. Трагичную, безумную, и это так отражало все то, что он чувствовал.

«Это случайность. Просто, например, это ее любимая песня. Может, это единственная песня, которую она знает», — вяло подсказал ему здравый смысл, который стремительно терял свой вес.

Фобос облокотился лбом о сырую стену. Перед глазами стояла Элион с вечно растрепанными косами. Наивная, милая Элион.

А, если все то, о чем он грезил во снах, осуществится? Элион может принадлежать ему, засыпать в его кровати и просыпаться с ним по утрам. Элион может целовать его и обвивать тонкими руками его шею, взъерошивая волосы, смеясь без видимых на то причин и заставляя улыбку тронуть его тонкие бледные губы. Она может заполнить пустоту у него внутри.

«Она — твоя сестра», — услужливо шепнул ядовитый голосок внутри.

Фобос в отчаянье ударил по стене кулаком, и по локтю заструилась теплая кровь. Он с удивлением смотрел, как она пропитывает белый рукав рубашки, и самообладание понемногу возвращалось к нему.

«А еще я не уточнил, что причиной несчастного случая с родителями был я, — почти весело подумал Фобос.

Даже не беря в расчет то, что Элион — его сестра, Фобос соткал вокруг нее такую густую паутину из обмана, и этого достаточно для того, чтобы она его возненавидела также сильно, как он временами ненавидел себя.

*Zedd — Clarity (feat Foxes) — перевод кривой, песню нужно воспринимать именно на оригинальном языке.

Помолчи, пока я стараюсь уйти,

Ведь мы оба знаем, что выберем.

Ведь ты — часть меня,

И мне хотелось бы не нуждаться

В постоянной погоне

Если наша любовь — трагедия, то почему ты моё исцеление?

Если наша любовь — безумие, то почему ты — мой рассудок?

========== II. Глава 12. Гостья ==========

****

Прошло еще несколько дней с того дня, как провалился план Элион сблизиться с братом. Она сама не знала, к чему в итоге она стремится и отчего ей это так важно. В любом случае Фобос еще сильнее закрылся от нее вежливой улыбкой, от которой ее уже начинало мутить, и ей ничего не оставалось кроме как признать, что здесь она совершенно никому не нужна. Отсутствующий взгляд Седрика, сопровождавшего ее на протяжении всего дня, косвенно подтверждал ее догадку о том, что для него Элион была лишь указанием от принца. Впрочем, Седрик ей ничем не мешал, а она деликатно избегала проблемы Седрика. Почти сразу, как она прибыла в Меридиан и немного освоилась, ей стала заметна некоторая нервозность лорда: он то и дело чесался и буквально прилипал к зеркалам, взглядом впиваясь в свое отражение. Да и выглядел он весьма устало в последнее время. Сделав вывод о каком-то невротическом расстройстве, Элион стала снисходительнее относиться к их вынужденному времяпрепровождению.

— Что они делают? — дрожащим голосом спросила Элион, случайно натыкаясь взглядом на толпу рослых мужчин в пятидесяти метрах от нее.

Светловолосый лорд мгновенно собрался, концентрируясь на Элион, словно от этого зависела его жизнь. Элион невольно поежилась, такая беспрекословная внимательность к ее вопросам и желаниям была неправдоподобной, а ей хотелось, чтобы хоть кто-то здесь отнесся к ней искренне, потому что они были друзьями, а не потому что Элион — принцесса.

— О чем ты? — серьезно уточнил Седрик, наклоняя голову набок.

С принцессой они гуляли по темным аллеям уже довольно долго, но не утруждали друг друга вынужденными беседами. В некотором роде он был ей благодарен, в Хитерфилде она была более навязчивой, чего ожидал и в Меридиане.

— Видишь, во-он там, — Элион кивнула в сторону темной поляны на достаточном удалении от них.

— О, — понимающе прищурился Седрик, непринужденно продолжая свой путь. — Келпи.

— Что? — переспросила Элион, неуверенно волочась за лордом. Рука ее была плотно зажата в руке Седрика, и для непросвещенного зрителя могло показаться, что на прогулку вышли влюбленные.

— Келпи, — вновь повторил Седрик с равнодушными нотками учителя, рассуждающего на тему обыденных вещей.

Элион осторожно высвободила руку и пригляделась, напрягая зрение. Между людей то и дело мелькала чья-то белоснежная шерсть. Спустя пару секунд, она опознала в мечущейся фигуре — белую лошадь, настолько сверкающую на солнце, что даже у нее на расстоянии зарябило в глазах. Мурашки пошли по ее плечам, когда она ощутила поток магической энергии. Элион тут же догадалась о природе создания, которого она ошибочно приняла за лошадь.

— Келпи. Замечательно, как я могла сразу не догадаться, — пробубнила Элион с незамеченным сарказмом в голосе. — А все эти люди там потому что… Почему?

— Его можно поймать, только набросив петли на шею, — скучающим тоном вяло потянул Седрик, обернувшись к ней в полоборота. — В идеале должно быть четыре веревки, чтобы он не сбежал, но бывает достаточно и трех.

— Зачем его ловить? — настойчиво продолжила допрос девочка, заворожено наблюдая за сиянием существа и неясным движением людей вокруг.

— А что с ним будет дальше? — столкнувшись с непонимающим взглядом Седрика, Элион поджала губы, в очередной раз почувствовав себя полной дурой.

Седрик внимательно посмотрел на девочку сверху вниз, как делал в Хитерфилде, когда не был уверен в возможном ответе.

— Они убьют его.

— Что? — громко выдохнула она, распахнув голубые глаза, в которых вспыхнуло решительное возмущение. — Почему? Но… Но… Так же нельзя!

— Элион! — Седрик схватил ее за руку предостерегающим жестом.

Она решительно вырвала свою руку из цепких пальцев Седрика.

— Не ходи за мной! — шикнула она ему. — Оставайся здесь.

И она подобрав подол длинной юбки побежала к толпе мужчин, которых оказалось всего около десятка.

— Прекратите! — громко выкрикнула она, оказавшись в нескольких метрах от этой толпы вооруженных людей.

Вблизи они выглядели еще более устрашающе, чем издалека. Короста покрывала чьи-то губы, лица блестели от жирных капель пота, волосы немытыми клочьями свисали вокруг не более чистого лица. Она сжала зубы, чтобы не отвести взгляда.

— Элион… Элион… Это она… — чересчур громко прокатился шепоток в толпе. — Принцесса…

Люди, окружавшие коня, оторопело смотрели на принцессу. Шепотом они передавали друг другу ее имя. Конь остановился, как вкопанный, и смотрел на Элион.

— Отпустите его.

— Но принцесса, — начал было кто-то, очевидно самый главный охотник, но был жестко перебит принцессой:

— Это приказ. Вы предпочитаете ослушаться вашу будущую королеву?

— Но…

— Я сообщу своему брату, что сегодня освободилось несколько мест, скажем, ваши.

Элион напрягала свои голосовые связки, с трудом удерживаясь от того, чтобы сорваться на крик.

— Элион, — серьезно начал Седрик за ее спиной. — Ты не знаешь…

— Я приказала тебе не вмешиваться, — она впилась ногтями в ладони, собирая остатки воли.

Поколебавшись несколько секунд, веревку отпустил сначала один стражник, потом другой. Последний все еще цепко держал в руках свои поводья. Элион исподлобья гипнотизировала его своим взглядом, стараясь не показывать испуга и своей неуверенности. Для них она — королева, пускай пока только в перспективе.

— Как твое имя, стражник? — ледяным тоном процедила девочка, сама не понимая, откуда в ней взялись эти властные нотки.

— Иг… Игон, — запнувшись, пробормотал стражник, заметно ослабляя хватку.

— Я должна повторять свои приказы лично для тебя?

Через пару секунд третья веревка упала на землю, и Элион еле заметно выдохнула. Она заворожено смотрела, как чудесный конь вдруг склонился, будто в поклоне, перед ней. В глазах лошади блестели слезы, а сердце Элион жалобно заныло.

— Убегай, пожалуйста, — шептала Элион, ощущая своим шестым чувством какое-то движение позади себя.

Конь взрыл землю копытом и встряхнул головой, неотрывно глядя на девочку.

— Я не могу с тобой, убегай, прошу тебя. Они не отпустят тебя, они сделают тебе больно.

Конь буквально упал перед ней на пол, просящими глазами уставившись на девочку. Она неуверенно сделала шаг вперед. Конь звал ее с собой. Он был благодарен и был готов показать ей другой мир, скрытый от нее. Уши приятно заложило. Весь мир как будто растворился, и осталась одна только Элион, стоящая в центре магической сферы.

Он медленно моргнул, и кристально чистая слеза покатилась по белоснежной шерсти, теряясь в ней.

«Отчего же ты такой грустный?» — с болью подумала Элион, протягивая ему свою ладонь.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Она стояла уже совсем близко. Пронесшийся ветер дыхнул прохладой ей в лицо, принеся с собой затхлый запах сырости, рыбы и речной воды. Это немного привело ее в чувство, и она будто очнулась от сна,вновь ее окружили звуки, она обернулась.

Громкий крик и Фобос, возникший словно из ниоткуда, буквально оттащивший ее за загривок от лошади. От неожиданности она быстро потеряла равновесие и, секунду покачавшись, упала на спину. Серовато-голубое небо оказалось прямо над ней, так близко, что показалось, можно протянуть руку и коснуться его рукой. Совсем рядом, что-то происходило, но ее словно обволокло ватным коконом. Словно в дурмане она слышала голоса и крики, рядом проносились люди, а она не могла выбраться из пленяющего тумана.

Чьи-то сильные руки подняли ее с земли, больно впившись в плечи пальцами, на секунду она оказалась прижата к чужой груди, но почти сразу же она осталась без опоры. Сфокусировав взгляд титаническим усилием воли, она увидела, что Фобос стоял к ней спиной, а плечи его то поднимались, то опускались. Рукав плаща был порван в клочья, из раны сочилась, не переставая, алая струйка крови, пропитывая остальную его одежду.

— Фобос, — испуганно вскрикнула Элион, на нетвердых ногах подскакивая к нему. — Фобос, что…

Но он резко обернулся и прошипел раньше, чем она успела прикоснуться к нему рукой:

— Как ты здесь оказалась?

— Я… — Элион не понимала, что сейчас произошло, и как долго она лежала на земле. — Мы с Седриком шли в…

— Он предупреждал тебя, что сюда не стоит идти?

— Да, — выдавила из себя девочка, бросая нервный взгляд на стоящего рядом лорда, который спокойно смотрел перед собой, очевидно, готовый подтвердить все, что скажет Элион.

С рукава Фобоса все еще капала кровь вишневого цвета, а он будто этого не замечал. Элион тоже молчала, прикусив губу. Это было ошибкой - все, что она сделала. Вероятно, это существо зачаровало ее, и из-за ее доверчивой наивности теперь пострадал Фобос. Краска заливала ее щеки, полдюжины стражников все еще стояли на поляне, а Фобос продолжал отчитывать ее у всех на глазах.

— Тебе ничего не сказали о том, что не следует подходить к коню? — он буквально впился в нее глазами, но, не дождавшись ответа, он резко сделал полукруг, ища в рядах стражи кого-то определенного. — Норткатт, отвечай.

— Она… То есть принцесса приказала отпустить келпи, — он смущенно добавил:

— А если кто-то ослушается, то обещала лишить всех работы.

Фобос шумно втянул воздух, медленно поворачиваясь к дрожащей сестре, уставившейся в землю глазами. Его глаза полыхали яростью и злобой, и Элион внутренне содрогнулась.

— Это так? — опасно сузил свои глаза Фобос.

Губы Элион задрожали. Это было правдой, но Элион никогда бы не посмела выполнить эту угрозу. Просто в тот момент, ей было важно, чтобы ее восприняли всерьез. Объяснять это казалось таким нелепым, поэтому, сжав губы в упрямую узкую линию, она просто медленно кивнула головой.

Щеку обожгла пощечина, она обиженно подняла на него глаза. В них отчетливо горел немой вопрос, на который дать ответа Фобос не мог, а Элион не так и нуждалась в ответе.

— Не смей здесь распоряжаться, — по слогам тихо отчеканил Фобос, гипнотизируя ее металлическим взглядом. — Ты — не королева.

Пошатываясь, девочка бросилась прочь в сторону замка, прижимая ладони к горящей щеке, подчеркнуто не встречаясь ни с кем глазами.

Фобос брезгливо закатил рукав, там, на руке пламенела рваная рана неправильной формы, из которой, не переставая, сочилась кровь. Седрик с экспертным видом спокойно посмотрел на Фобоса и меланхолично вздохнул:

— Будет шрам.

— Плевать, — буркнул Фобос чуть хрипло, стараясь изобразить безразличие.

Он считал себя довольно хладнокровным человеком, по крайней мере, так было до встречи с Элион. Сегодня в очередной раз его модель поведения потерпела фиаско, и это не было на пользу ни его планам на трон, ни их семейным отношениям. Фобос опустил голову, лихорадочно соображая. Он спас девчонку, а потом унизил ее на глазах у…

«Кстати, об этом».

— Что-то интересное увидели? — прошипел Фобос с яростью. — Принимайтесь за работу! И держите языки за зубами, если не хотите их лишиться.

Седрик еле слышно хмыкнул. Прежний Фобос одним движением пальцем заставил бы замолчать и большее число людей, а теперь он ограничивается пустой угрозой. Фобос становится милосерднее?

«Или его магические возможности уже на исходе?» — тревожно подумал Седрик, неосознанно потянувшись к своей шее, на которой эрозии стали приносить еще и зуд.

Стражники ушли, и Фобос рассчитывал остаться наедине с собой, но у лорда были на это свои планы.

— Так, так, так… — пробормотал лорд вкрадчивым голосом.

— Лучше заткнись, — прошипел Фобос, предпочитая не встречаться со слугой взглядом. — Я приказал всем уйти.

— Извольте, мой принц, объясниться, — насмешливо скрестил руки на груди Седрик. — Или выражаться яснее.

— Не имею ни малейшего желания с тобой сейчас объясняться. И я выразился достаточно яс…

— А что в таком случае с дальнейшим развитием событий?

— Ничего? — раздраженно и нарочито беззаботно развел руками Фобос, слегка скривившись. Рука неприятно онемела.

— То есть… Смерть принцессы больше нежелательна?

Фобос, молча, двинулся в сторону замка. Умереть от потери крови в его планы не входило.

— Принц, я верно понял? — донеслось ему в спину.

Фобос упрямо сжал губы и продолжал идти вперед.

— Принц? — Седрик сделал несколько шагов за ним, всем видом показывая, что так просто Фобосу не уйти от ответа.

— Да! — раздраженно выпалил Фобос, сверкнув глазами. – Да! Да! Теперь займись своими делами наконец, у меня нет сегодня желания лицезреть твою физиономию.

«Очень интересно», — подумал Седрик, отчего-то довольно ухмыляясь.

****

Он ударил свою сестру. На глазах у человек десяти. Он накричал и унизил наследную принцессу Меридиана. Если бы Элион была мстительной, как Фобос, то ему пришлось бы спешно искать пути к эмиграции, но даже в этом случае расплата не заставила бы ждать. Фобос не смог сдержать растерянной улыбки. Мстительная Элион являла бы поистине чарующее зрелище.

Но, кто знает, возможно, она уже составляет в голове план мести гадкому, омерзительному брату. Что в первую очередь должно натолкнуть его на извинения. Он уже сожалел о своей несдержанности. Еще больше он сожалел, что рядом крутился Седрик. Еще один свидетель нелогичного и чересчур эмоционального появления Фобоса.

Келпи — был не простой лошадкой, как подумала наверняка его глупая сестрица. Келпи — речные чудовища, терроризировавшие Меридиан многие годы. Если есть озера и реки, непременно будут и келпи. Они принимают вид лошадей, зовут с собой и уносят наивных на дно рек. Что происходит там, никому неизвестно, и рассказать уже некому. Иногда реки выносят на берега человеческие внутренности, но причастность к этому речных духов выявить невозможно.

И вот на глазах независимых свидетелей Элион по своему желанию садится на келпи, он утаскивает ее за собой, и все. От Фобоса больше ничего не нужно, он король по праву, и никто не смеет сомневаться в его непричастности, и даже грязные мятежники будут вынуждены захлопнуть пасти. Но Фобос сам все испортил.

«Как жаль, что рядом не было летописца или барда. Вышла бы неплохая поэма, — невесело подумал Фобос, нарезая круги по комнате. — Принц спасает принцессу от водяного черта, пострадав сам. Принцесса, расчувствовавшись, кидается ему на шею, а он, окровавленный, умирает на ее руках».

Он был в ярости от того, с какой легкостью она рискует своей жизнью и как просто она швыряется своим обретенным титулом. Только вот, когда он ее ударил, в ее глазах можно было прочитать столько обиды, столько презрения, что можно задохнуться.

«Нет, извиниться необходимо, — решил, наконец, Фобос. — Сначала — наладить отношения, потом — нужен новый план. Уже точно без убийства Элион».

Он не знал, разнеслась ли новость о его жестокости по замку, что-то подсказывало, что лесники и воины из той десятки не станут распространяться. Но, тем не менее, смутное беспокойство то и дело охватывало его по приближению к заветной двери.

К удивлению, стражей возле дверей ее покоев он не встретил. Фобос бросил взгляд в один конец коридора, затем в другой, но никого по-прежнему не было. Он приблизился к двери, насколько это было возможно, и прислонился лбом к прохладной двери. Дерево приятно освежало горячий лоб.

Элион сейчас могла уже спать, время было уже позднее. В этом случае вечер у Фобоса становится значительно проще. А может быть, она все еще обижена и плачет в подушку. Он точно не знал, как проводят вечера девочки-подростки. Он вообще мало что знал, о своей сестре.

Она слишком неуверенна в себе, слишком робка.

«Слишком часто оказывается в не тех местах, где ей положено находится, и слишком часто злоупотребляет алкоголем», — с неведомой тоской подумал Фобос, но тут же отбросил эти мысли, вспоминая ее взгляд запуганного зверька в такси, когда он вытащил ее из клуба в Хитерфилде.

Он постучал. Ответа не последовало.

Он постучал еще раз, и спустя полуминутное молчание он вошел. И сразу же презрительно скривился, бардак он не выносил. Мятая, незаправленная кровать. Разбросанная одежда, какие-то листы бумаги по всей комнате. Осколки стекла у тумбочки. Видимо, разбилась ваза.

Элион не было, комната была пуста.

«Сбежала, — сразу понял Фобос, чувствуя, как тошнотворный ком в горле застревает камнем на шее. — Она сбежала».

Фобос зачем-то прошел вглубь комнаты и рассеянно присел на край кровати. Элион не было.

Так просто и в то же время тяжело было осознавать, что ее больше нет. Его пощечина задела ее сильнее, чем он думал. Он лихорадочно закусил губу, резко вставая с кровати.

«Ее нужно вернуть, — с холодной яростью подумал он. — Когда ее найдут, я встречу ее тем количеством пощечин, каким мне захочется. И она больше и шага не сделает без охраны».

Он мысленно призвал начальника охраны, чувствуя, как колени предательски подгибаются. Фобос схватился за стену, сдирая кожу ладоней о неровные камни. Сил у него оставалось не так много, и они в последнее время таяли на глазах. Чем больше он колдовал, тем быстрее шло обратное развитие его творений. Фобос с трудом удержался на глазах, переводя дыхание в норму, в глазах прояснилось.

— Мой принц, — услышал он за своей спиной грубый голос.

Фобос даже не повернул головы, без труда узнав голос начальника охраны, слишком тяжело было видеть кого-то еще. Его трясло.

— Принцесса сбе… пропала, — неохотно выдавил из себя Фобос, раздражаясь от того, что свидетелем его состояния стал стражник. — Созови двадцать стражников и обыщите замок.

— Пропала? — осторожно переспросил он, но, заметив, наконец, раздражение принца, он не стал дожидаться ответа и развернулся, намереваясь идти выполнять приказ.

— Ульбрек! — крикнул ему в спину Фобос. — Пусть они будут… ну… нормальными. Выбери кого-нибудь поприличнее.

Спустя секундное замешательство воин кивнул и, приставив ногу, двинулся обратно, в темноту коридору, из которой только что пришел.

Фобос вновь припал к стене, задыхаясь от тяжелого сырого воздуха. Так мучительно трудно ему не было еще никогда. Магия требовала все больше и больше сил, а его создания были на грани, выстроенный Фобосом мир никогда еще не стоял так близко к пропасти.

Силы понемногу возвращались к нему, и он предпочитал бы не знать, у кого магия заберет жизнь в обмен на его. Седрик держался на удивление долго, Фобос наблюдал за ним, когда тот не видит его взгляда. Для Седрика все было по-прежнему, и это успокаивало Фобоса. Седрик был и оставался гарантом его силы.

Фобос уже поднялся с пола, намереваясь хоть как-нибудь дойти до своей комнаты, но неожиданный удар в солнечное сплетение опрокинул его назад, и он припечатался к стене. Когда он поднял глаза, то увидел тонкую фигуру в темном балахоне, скрывающем лицо.

Фобос безвольно осел на пол, слабо взирая на незнакомца, а тот, убедившись в беспомощности противника, сделал шаг к принцу и наклонился ближе:

— Сегодня ты заплатишь, — тихо прошептал в лицо Фобосу меланхоличный женский голос.

========== II. Глава 13. Перемирие ==========

****

В отличие от Фобоса, уверенного в бегстве принцессы, Седрик не торопился с выводами и сразу приступил к поиску не принцессы, а стражников, дежуривших у покоев принцессы. Стража замка в большинстве своем не отличалась сообразительностью, но убегающую из замка принцессу мог не распознать только полный кретин. Седрик надеялся, что таковых в страже было… меньшинство.

Увидев свиную морду, одного из стражников, Седрик уже с сожалением подумал, что ошибся, однако речь мужчины была связной и вполне логичной. Принцесса была как обычно миловидной и умиротворенной, поэтому не вызвала никаких подозрений.

— А она еще не вернулась? — удивленно спросил младший из стражников.

— Откуда вернулась?

— С кухни.

— Принцесса пошла на кухню? — удивленно приподнял бровь Седрик. — Зачем?

Тяжелый мыслительный процесс отразился на его лице.

Седрик слабо махнул рукой, отпуская стражников. Это действительно звучало, как отговорка, и надо было быть полным идиотом, чтобы отпустить ее одну, на ночь глядя.

С другой стороны Элион — девчонка шестнадцати лет, которой некуда идти. Она совсем недавно в замке и еще не привыкла к обстановке. Тем более, она из Хитерфилда, а люди на Земле имели довольно странные привычки. Седрик без особой надежды двинулся на кухню. Кожа на левой руке стала шелушиться, добавляя к привычному ознобу еще и зуд.

Элион была там. Сидела на высоком стуле и болтала ногой, что-то ожесточенно объясняя мальчишке лет двенадцати. Соблазн стащить маленькую интриганку со стола и бросить под ноги принцу был велик, но здравый смысл взял верх, и Седрик прислушался. Когда он понял, что именно пытается доказать Элион, он едва не расхохотался.

— Да! Он ударил меня. Да я разрыдалась, как совершенная тряпка.

— Тряпка?

Элион скривилась, бессильно разводя руками. Мальчишка с сомнением посмотрел на нее.

— Да! Не перебивай. Но он… Он ведь волновался. Я бы сама себе надавала оплеух, если бы могла. А он… Он просто не хотел, чтобы я пострадала.

— То есть… ну… Он не мучает тебя?

— Нет! Он… — Седрик со странным чувством заметил, как изменился голос Элион. — Он самый лучший.

— Он точно тебя не заколдовал? Он ведь умеет…

— Нет! — печально покачала головой девочка. — Если бы не он — я была бы мертва уже несколько раз.

— Еще молока?

— Давай!

— Поверить не могу, что… Только не обижайся, но он всегда такой…

Дальнейший диалог не представлял для лорда интереса, и чувствуя, что Элион скоро покинет кухню, Седрик растворился в темноте коридора, надеясь найти Фобоса раньше, чем он найдет Элион и наделает непоправимых ошибок.

Раньше он мог бы безошибочно определить местоположение Фобоса, но теперь их связь была такой слабой, что он едва чувствовал позывные своего принца. Не найдя его в королевских покоях, Седрик хотел было подняться на другой этаж, в библиотеку, в которой Фобос часто коротал ночи до утра, но в конце коридора неожиданно мелькнула чья-то тень, лорд замер.

Фобос, слегка пошатываясь, шел навстречу.

— Принц, — облегченно выдохнул Седрик, — я…

— Заткнись, — процедил принц еле слышно. — Просто заткнись.

— Но я…

— Не вынуждай меня закрыть тебе рот силой.

Седрик ошеломленно смотрел ему вслед, пока тот не остановился и повернув голову процедил:

— В подземелье брешь. Через нее к нам проходят эти отбросы.

Он даже не понимал, о чем говорит Фобос. Еще пару часов назад единственное, что беспокоило принца, была девчонка, а теперь он злится на Седрика, будто это он разгромил подземелья, открыв доступ повстанцам.

— Я займусь этим, мой принц, — холодно сообщил Седрик.

Ему хотелось, чтобы все было как раньше, когда у Фобоса был только он, когда принц не доверял никому кроме. Седрик знал свое место, и он был согласен на все, что Фобос ему предложит. Обращение Фобоса с ним оставляло желать лучшего в последние недели, и он не мог ничего поделать с собой.

Его сущность отказывалась протестовать и бунтовать против такого общения, он буквально был ручным зверьком Фобоса. Седрик предвкушал, как изменится выражение лица Фобоса, когда тот расскажет ему об откровениях Элион на кухне, но сейчас желание делиться своими наблюдениями отпало. Седрик с легким поклоном отвернулся и направился в сторону своих покоев, когда его вдруг окликнул принц.

— И у нас появилась неожиданная гостья.

Седрик с вежливым интересом остановился и обернулся, но, не дождавшись продолжения, все-таки спросил:

— Кто же это?

Вместо ответа Фобос вдруг опустил руку в карман и достал какую-то красную побрякушку.

— И мне нужно ее встретить? — скучающим тоном уточнил Седрик.

— Я уже позаботился об этом.

Присмотревшись, Седрик понял, что собой представляет красный камень на веревке. Мурашки поползли по его спине к затылку.

— Это одна из..?

— Ты даже знаешь, кто именно. Если хочешь, можешь ее навестить. Она у Минди.

****

Заснуть и больше не проснуться – вот, чего больше всего хотелось Вилл, когда она поняла, что Калеб стащил Сердце Кондракара. Она так надменно смеялась над Корнелией, которая не заметила, что Седрик — волк в овечьей шкуре, а теперь сама оказалась ни на йоту не умней.

Бросившись к телефону, она набрала на автомате номер Хай Лин, и прослушав пять-шесть гудков, отшвырнула трубку в сторону.

— Черт! — громко выругалась ведьма, хватаясь за голову, и со всей силы пиная

подушку на полу. — Идиотка! Кретинка!

На часах было уже два часа дня, и Вилл понятия не имела, сколько Сердце Кондракара находится в чужих руках. Рассказать девчонкам о том, что она потеряла Сердце, было тяжелее всего, ведь она столько раз говорила, что личным мотивам нет места в их работе.

— Оракул, ну почему ты молчишь? — шептала Вилл, натягивая свитер и джинсы. — Ты же видишь, что все пропало, почему ты молчишь?

Они были абсолютно беспомощны без Сердца, даже портал она не может открыть без него. Глупые выкрики о их единстве, хотя такового и в помине нет, да и не было никогда. Рассеянная Хай Лин, вечно загруженная Тарани, легкомысленная Ирма… Они должны были дополнять друг друга, а на деле получалось, что каждый тянул в свою сторону. А что до Корнелии, тут даже говорить ничего не хотелось.

Вилл замерла на месте и бросилась в прихожую, где оставила записку от Калеба.

— Корнелия, Корнелия, Корнелия… — бормотала она, комкая проклятый листочек. — Вечно она!

Калебу незачем было красть Сердце, для него оно было простой безделушкой. Он бы никогда и не догадался до этого самостоятельно. А вот Корнелия вполне могла решить, что вытащит Элион из лап Фобоса без помощи Вилл.

— Стерва! — прошипела Вилл, поднимаясь с пола и бросаясь к разбитому телефону. — Черт-черт-черт, работай, пожалуйста, пожалуйста. Чертова трубка!

Экран домашнего телефона был расколот, и подсветка не загоралась. Вилл вспомнила о своем мобильнике, но тот был разряжен. Дрожащими руками она возилась с проводами от зарядного устройства, когда вдруг раздался звонок в дверь. Вилл окаменела.

В последнее время у нее слишком много посетителей, и слишком часто они приносили с собой неприятности.

Не глядя в глазок, она распахнула дверь и изумленно посмотрела на компанию из Тарани, Ирмы и Хай Лин.

— Приве-ет, — неловко улыбнувшись, потянула Хай Лин, сочувствующе смотря из-под полуопущенных ресниц. — Ты как?

— Нормально, — на автомате пробормотала Вилл, отходя назад в дом.

— Выглядишь, не особо, — скучающе потянула Ирма, вваливаясь вслед за ней и осматриваясь. — Ты куда-то собиралась?

— Да, я… — Вилл запнулась, понимая, что молчать уже нет смысла и возможности. — Я должна вам кое-что сказать… Сердце Кондракара… Я…

— Да-да, ты его потеряла, — крикнула с кухни Ирма, будто бы речь шла о домашке по литературе. — Можешь не напрягаться, мы в курсе.

Хай Лин спрятала глаза ладошкой.

— Ирма, ты такая…

— Деликатная, — подсказала Тарани, понимающе кивая. — Вилл, на тебе лица нет, пойдем.

Схватив ее под руку, Тарани вошла с ней на кухню, где уже удобно расположилась Ирма, намазывая остатки хлебных ломтиков шоколадной пастой.

— Зато мы не тратим время на бессмысленные монологи, — хмыкнула Ирма, отправляя в рот кусочек хлеба. — И мы можем заняться делом: разработкой плана или чем мы там планируем заниматься.

— Вы не сердитесь? — Вилл спрятала лицо в ладонях, чувствуя, как краснеет. — Я думала, вы меня убьете.

— Разумеется, мы сердимся, но все это не имеет значения, — рассудительно развела руками Тарани, присаживаясь рядом с Вилл на диван. — Чем больше мы ругаемся, обвиняем друг друга, обижаемся, тем дальше от нас наша общая цель. Вилл, нам нужно держаться вместе и не забывать о том, что мы…

— Едины, — тихо закончила за нее Вилл с подрагивающими уголками губ.

— Во-от! — радостно хлопнула в ладоши Хай Лин. — Уже лучше, а то лица не было на нашей девочке.

Тарани иронично хмыкнула, но было заметно, что и она не сердится. Корнелии с девочками не было, а значит, догадка Вилл была верна с самого начала.

— Погодите, — напряженно пробормотала Вилл, вставая, — но откуда вы взялись вообще? Это Оракул?

Ирма как-то странно улыбнулась, а Хай Лин уперлась глазами в пол.

— Если мы хотим успеть, пока Корнелия не наломала дров, то лучше нам…

— Кто вам рассказал? — серьезно повторила свой вопрос рыжеволосая ведьма, подозрительно щурясь.

Девочки молчали, подчеркнуто игнорируя вопрос. А Вилл вдруг услышала шорох за своей спиной. Догадываясь о том, кто это может быть, она мысленно взмолилась, чтобы это вернулась мама.

Пару часов назад она отдала бы полцарства за то, чтобы побыть с ним, а сейчас Калеб был последним человеком, которого она хотела бы увидеть в своем доме. Однако независимо от ее желания, за ее спиной стоял именно он.

— Вилл, — глухо произнес уже знакомый голос за ее спиной.

— Убирайся, — прошипела девушка, сжимая ладони в кулаки и разворачиваясь к нему.

— Вилл, мне жаль, — опустил глаза парень. — Я виноват, и ты можешь злиться, но я пришел помочь.

— Себе помоги, — шагнула ему навстречу девушка и со всей силы толкнула его в плечо.

— Вилл…

— Предатель!

Он отступал в гостиную, а она шла прямо на него.

— Да, я идиот, но выслушай.

— Нет!

Краем ума она понимала, что выглядит типичной истеричкой, но ничего не могла поделать. Обида душила ее изнутри. На глаза выступили горячие слезы.

— Не хочу тебя больше видеть.

Перехватив ее запястья, Калеб вдруг потянул ее в смежную комнату, скрывая от стражниц, бросающих на них недвусмысленные взгляды.

— Успокойся! — рявкнул на нее Калеб, заметно утомленный извинениями. — Я пришел извиниться. Если ты не прощаешь — окей, я переживу! Но я еще хочу помочь и исправить свою ошибку.

Вилл нечего было сказать, поэтому она просто уставилась в пол, подрагивая, как будто от сквозняка. Ей было жалко себя. Жалко, что ее надежды и доверие не оправдались. Зная, что им нужна любая помощь, она все еще не могла переступить через задетое самолюбие.

— Мир? — грустно протянул ей свою руку Калеб, без особой надежды.

Она внимательно посмотрела ему в лицо. Вместо ответа она легонько хлопнула по протянутой руке своей ладонью и выдавила вымученную улыбку.

========== II. Глава 14. Стокгольмский синдром ==========

****

Девочка беззвучно плакала, широко распахнутыми глазами глядя в потолок, слезы катились по лицу и терялись в золотистых локонах ее волос.

В комнате копошились какие-то служанки, Корнелия чувствовала на себе их взгляды, полные жалости или презрения. Ей было всё равно, пусть смотрят. После того, что с ней сделал Фобос, хуже ничего быть не может. Чувство его рук по ее телу душило изнутри, болью отдавались все движения. Больше всего на свете ей хотелось забыться и никогда больше не просыпаться.

Но чей-то ровный голос разрезал ватный кокон тишины окружающий Корни, заставил ее повернуть голову.

— Оставьте.

Шуршащие юбками тени стали покидать комнату. Кто-то достаточно высокий стоял в проходе, закрывая собой свет факела в коридоре. Корнелия не могла рассмотреть его лица, поэтому безучастно отвернулась.

Приблизившись к кровати, он присел рядом и наклонился так близко, что его дыхание обожгло ей щеку.

— Корнелия, — прошелестел совсем рядом его знакомый до боли голос.

Она с ужасом распахнула глаза. Седрик внешне был похож на Фобоса, только, пожалуй, красивее. Обернувшись, она отстраненно подумала, что он даже слишком красив для этой комнаты. Длинные светлые волосы, тонкие черты лица. Если бы ей пришлось описывать его одним словом, «аристократичность» отлично подошла бы.

Ее Седрик.

Высокий, статный. С длинными пальцами и тонкими чертами лица. Этот юноша не шел ни в какое сравнение с ее сверстниками: толстым неуклюжим Бобом или прыщавым Урией… Пожалуй, впервые за всю ее жизнь в Хитерфилде кто-то заставил сердце Снежной королевы пропустить пару ударов.

И вот он такой возвышенный сидел на кровати, заляпанной кровью, и, казалось, не замечал этих нюансов.

Корни захотелось разрыдаться в голос от осознания своего ничтожества. Она отвернулась и постаралась натянуть на себя край простыни, тщетно пытаясь прикрыться. Пальцы скользили по простыне, руки цеплялись за воздух. Бессмысленность этих движений приводила ее в ужас, она истерически задышала. Седрик осторожно прикоснулся к острому вздрагивающему плечу. Она покрылась мурашками.

— Хочешь повторить? — Корнелия постаралась вложить в свой голос как можно больше яда и ненависти, но дрогнувший не вовремя голос мог вызвать разве что жалость.

— Нет, — его слова заставили ее немного расслабиться, но в ту же секунду, вопреки его словам, Корнелия почувствовала, как чужие руки обнимают ее за талию и притягивают к себе. Она не сопротивлялась, и он взял ее на руки, предварительно стянув с кровати злополучную простыню. Она вцепилась в нее мертвой хваткой, отдаленно понимая, что это уже не имеет смысла.

— Куда… куда ты? — со страхом просипела Корнелия, когда Седрик с ней на руках встал и ногой толкнул входную дверь.

— А ты хочешь остаться здесь? — спокойно спросил он, словно речь шла о смене номера в гостинице.

Она на автомате бросила взгляд на сырые стены, прогнивающий пол с грязными разводами ее крови, и быстро замотала головой, покрепче впиваясь ногтями в простыню.

— Вот видишь, — довольно ухмыльнулся Седрик.

Они шли довольно долго, Корнелия старалась по мере возможностей запоминать дорогу, но из-за часто встречающихся на пути Седрика людей ей постоянно приходилось отворачиваться и прятать лицо на плече у парня. Хотя Корнелия не была уверена, что Седрика можно так просто теперь назвать парнем. Он ведь был лордом, да и выглядел теперь старше.

В конце концов, он опустил ее на пол перед дверью из темного дерева с золотыми ручками, оплетенными змейками. Босыми ногами стоять на каменном полу было холодно, и девушка поежилась, ощутив неожиданный прилив благодарности к лорду, что не заставил ее прошагать весь путь самостоятельно. Седрик даже не посмотрел на нее и, распахнув двери, вошел внутрь.

Чувствуя себя безвольной тряпкой, Корнелия послушно шагнула за ним внутрь, стараясь не думать о возможных последствиях. Каждый раз, когда ей начинало казаться, что она достигла самого дна, и хуже быть не может, жизнь опускала ее еще ниже, доказывая, что хуже может быть всегда. Сейчас она даже и думать не хотела, что может быть хуже случившегося.

— Господин, я… — звонкий девичий голос вырвал Корнелию из грустных размышлений, и она бросила быстрый взгляд на его источник.

Девочка лет четырнадцати в коричневом платье и переднике стояла посреди комнаты и озадаченно пялилась на нее слегка выпученными зелеными глазами. На щеках девочки были поперечные полосы цвета хаки, но в остальном она была даже немного симпатичной. Однако, ее наглый любопытный взгляд сразу не понравился Корнелии, она снова быстро спрятала лицо за плечом Седрика, не давая противной девчонке рассмотреть свое разбитое лицо.

— Ты сделала ванну, Минди? — ровным голосом поинтересовался Седрик, словно ничего необычного не происходило.

— Да, господин, — мгновенно вытянулась по струнке девчонка, опуская глаза в пол.

— В таком случае, ты свободна, — выдавил из себя подобие улыбки Седрик, кивнув ей на выход.

Девочка, на секунду заколебавшись, все же послушно засеменила к выходу мелкими шажками, напоследок бросив на Корнелию еще один пожирающий взгляд. Вспыхнув, Корнелия перевела взгляд на обстановку комнаты, которая действительно напоминала комнату, а не подвальное помещение. Окошко было маленькое, тоже расположенное под потолком. Но зато был ковер, кровать и гардеробная. Множество расставленных светильников составляли теплое освещение, как на закате в конце августа.

— Пошли, — бросил небрежно ей Седрик из-за плеча, открывая дверь в ванную.

Она застыла, чувствуя, как на затылке волосы поднимаются дыбом. По позвоночнику пополз холодок, как будто кто-то открыл окно.

— Я с тобой… я не пойду.

Он застыл в дверях, медленно разворачиваясь. Корнелия чувствовала, как повышается напряжение в комнате, но не могла и пошевелиться. Она кожей чувствовала опасность всей ситуации. Того Седрика, которого она знала, не существовало в природе, а этот был способен на все, что угодно. Он шагнул ей навстречу, и она невольно зажмурилась, ожидая пощечины, но вместо того он снова взял ее на руки.

Он опустил ее вместе с простыней в теплую воду ванной, а сам опустился на пол, на колени. Корнелия быстро поджала ноги к подбородку, все еще не осознавая, что только что произошло.

Взяв мыло и мочалку, он осторожно стал стирать кровь с ее лица. Она поморщилась от боли. Кажется, королевский ублюдок все-таки сломал ей нос.

— Я принесу позже лёд, чтобы не опухло, — заботливо сообщил ей Седрик, от чего внутри у нее все задрожало от смеси ярости и надежды.

— Какая трогательная забота, — просипела Корнелия, покрываясь мурашками от горячей воды. — Мудак.

Последнее слово она выплюнула наобум, пальцем в небо, с целью проверить, что можно, а чего делать не стоит. По логике вещей он должен был осадить ее, ударить, но вместо этого он внимательно посмотрел ей в лицо, и Корнелия с каким-то детским (совершенно неуместным в данной ситуации) восторгом заметила в его глазах искорки скрытого веселья.

— А вот и Корнелия, которую мы знаем, — пропел Седрик, улыбаясь только уголками губ.

Он поднял из ванной, как котенка, и стал осторожно вытирать. Она чувствовала себя безвольной куклой, не способной протестовать. Его прикосновения не приносили облегчения, все тело болело и саднило, она поморщилась.

— Будут синяки, — с нотками грусти сообщил Седрик больше себе, чем девушке, поэтому она даже не стала по этому поводу язвить. Довольно сложно, оказалось, язвить, когда ты стоишь голая и избитая на коврике в ванной перед парнем, в которого ты когда-то влюбилась.

Он протянул ей еще одно большое полотенце.

— За дверью стоит Минди, она тебя проводит до твоей комнаты, — неловко пожимая плечами, сообщил ей Седрик, подталкивая к входной двери.

Корнелия сначала даже не поняла, что он ей только что сказал. Он предложил ей свою помощь, показал, что может быть заботливым, а потом предлагает вернуться в гнилую нору?

— Нет! — вскрикнула она, представив свой сырой подвал, где бегали крысы. — Пожалуйста!

Она развернулась и ладонями оперлась о грудь Седрика, совершенно не обращая внимания, что волей-неволей оказалась в его объятиях.

— Только не туда, — Корнелия была готова разрыдаться. — Куда угодно!

Седрик изумленно смотрел на нее добрую минуту, а затем мрачно ухмыльнулся.

— Мои покои видимо тебя привлекают больше?

Корнелия обвела глазами комнату, которая действительно привлекала ее гораздо больше. Она была уже готова согласиться, но взгляд ее споткнулся о кровать. Кровать была единственной в комнате и довольно узкой. Ее замутило от воспоминаний.

Седрик, наблюдая за ужасом, отразившемся на ее лице, удовлетворенно хмыкнул и, распахнув дверь, легонько подтолкнул ее в коридор.

— Нет! — внезапно развернулась она, юркнув обратно в комнату.

Она чувствовала, как в спину ей сверлят два зеленых глаза служанки, но ей было все равно, что о ней подумает Минди. Если понадобиться, Корнелия была готова умолять, только бы не оставаться в том подвале.

— Пожалуйста… — выдохнула она надтреснутым голосом, представляя, как жалко она выглядит. — Ты же видел все… Там ужасно.

— И почему ты думаешь, что здесь тебе будет лучше? — будничным тоном поинтересовался Седрик, искренне потешаясь над ней.

Она неуверенно подернула плечом, все еще ощущая на себе недобрый взгляд Минди, явно мечтающей о всяческих карах для блондинки. Уж очень светились ее глаза этим чувством.

— Ты не боишься меня? — он изогнул красивой дугой бровь.

Корнелия еле заметно покачала головой, уловив опасную нотку в голосе. Седрик был готов поиграть, только вот игра должна быть по его правилам.

Он ухмыльнулся и двинулся к ней, словно желая опровергнуть все ее предположения о его благородных порывах. Она до боли впилась ногтями в ладони.

— Потому что ты не сделаешь мне ничего плохого! — выпалила девушка, хватаясь за единственный шанс. — Потому что если бы ты хотел — ты бы уже сделал, и… и…

Седрик остановился в двух шагах от нее, с интересом скрещивая руки на груди.

— И?

— Потому что с тобой я чувствую себя в безопасности, — тихо закончила она еле слышно, мечтая только о том, чтобы дверь закрылась, а она осталась внутри.

Корнелия пыталась прочитать в его глазах хоть какую-нибудь эмоцию, но лицо Седрика оставалось непроницаемым.

— Вот как, — процедил Седрик с незнакомой интонацией, а в его глазах Корнелия вдруг заметила незнакомый недобрый огонек.

«А может, это и плохая идея», — прошептал внутри тонкий голосок.

Корнелия интуитивно попятилась к двери, уже сожалея о сказанных словах.

— С-седрик… Может…

Он вцепился в ее запястье и впился взглядом ей в лицо, заставляя смотреть ему в глаза. На глаза выступили слезы обиды, потому что именно эту руку вывернул ей Фобос несколько часов назад, о чем Седрик, конечно, знал.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, наивная девчонка.

Корнелия с силой вырвала свою искалеченную руку и прижала к груди, стараясь двинуться к двери. Но Седрик был проворнее. Он снова схватил ее за руку и одним движением вывернул запястье наружу, девушка вскрикнула от острой боли и осела на пол. Второй рукой она схватилась за запястье, не давая ему окончательно выйти из сустава.

— Ты все еще хочешь остаться? — скучающе протянул лорд, будто речь шла о воскресной партии игры в гольф.

— Нет! — вскрикнула Корнелия, потому что Седрик опять дернул ее за руку.

— Нет, милорд, ты хотела сказать, — процедил Седрик, склоняясь к ее лицу.

Девушка не могла поверить в то, что еще полчаса назад этот человек нес ее на руках, чтобы ей не пришлось ковылять босыми ногами по ледяному полу. Как тогда он мог быть прежним ласковым Седриком, а уже сейчас превратиться в злобного тирана?

— Ублюдок, — прошептала Корнелия сквозь зубы, но ощутив очередную порцию острой боли, она выпалила то, что он от нее хотел.

Боль резко оборвалась после ее слов. Он тотчас выпустил ее руку из стальных тисок и, подняв ее за плечи на ноги, толкнул на кровать. Она, как затравленный зверь, свернулась в клубочек и затаила дыхание, в ушах слышалось только отчаянное биение сердца.

За распахнутой настежь дверью в коридоре стояла служанка, ставшая невольным наблюдателем этой сцены.

— Иди, Минди. Наша гостья останется сегодня у нас, — прошипел ей Седрик и, сверкнув глазами, выразительно добавил перед тем как захлопнуть на щелчок дверь:

— Нет нужды беспокоить принца по такому пустяку.

Корнелия с распахнутыми глазами с застывшими в них слезами уставилась в потолок. Она услышала, как на пол упал тяжелый плащ Седрика, а он неспешно подошел к кровати. Он наклонился к ее лицу так близко, что золотистые пряди его волос завесой отгородили ее от комнаты. Она нервно закусила губу. Его обычно светло зеленые глаза в темноте казались черными, и Корнелия отчетливо увидела в них опасные, но манящие огоньки злого веселья.

— Поверила?

Из нее будто вышибли весь воздух.

— Ч-что? — просипела девушка, оторопело поднимаясь на локтях.

Он лишь вымученно улыбнулся и упал рядом с ней, закрывая глаза ладонью. Она слегка отодвинулась, что, тем не менее, не осталось незамеченным.

— Я тебя и пальцем не коснусь, — безразлично сообщил ей он.

«Почему?» — хотела было возмутиться Корнелия, но вовремя прикусила язык.

— Зачем… ты так со мной? — Корнелию замутило от того, как жалко прозвучал этот вопрос.

Но по факту, она ведь и была жалкой, растоптанной и разбитой, не было нужды изображать сильную и независимую воительницу, когда от прежней Корнелии почти ничего не осталось.

— Твоя речь была очень… проникновенной и трогательной, — ухмыльнулся Седрик с закрытыми глазами. — Совсем необязательно, чтобы об этом пошли слухи. Да и у принца сейчас слишком много забот.

— Тогда тебе не нужно было меня спрашивать, — обиженно пробормотала Корнелия, чувствуя, как какое-то сладкое чувство обволакивает изнутри.

Он не хотел делать ей больно всерьез. Он просто старался защитить ее от подозрений Фобоса. Если все должны думать, что ей плохо с Седриком пусть так оно и будет.

— Я подыщу тебе другую комнату, — сообщил ей лорд, протягивая ей одеяло. — Завтра.

Она растерянно взяла его и с удивлением заметила, что у Седрика есть и второе одеяло.

— Что будет со мной? — прошептала Корнелия с заметным напряжением в голосе. — Почему Фобос до сих пор не убил меня?

— Ты мне казалась умнее, Корнелия Хейл, — нараспев бросил ей Седрик, раскрывая свое одеяло и, не раздеваясь, лег на кровать.

— А все же? — упрямо отказывалась сдаваться девушка.

— Ты стражница. Если он убьет тебя, то твое место в команде станет вакантным, и ничего не помешает твоим подружкам найти тебе замену, — устало пояснил Седрик, отворачиваясь от нее к стене.

— То есть… пока я жива…

— Твои подруги могут атаковать только вчетвером без сил земли. Но без сердца Кондракара, которое ты послушно вручила Фобосу, это в любом случае уже маловероятно.

Корнелия закусила губу, чтобы не разреветься от своей глупости и беспомощности. Ее глупая самонадеянность поставила их в еще более трудное положение.

— Седрик, что с Элион?

— Все нормально.

— Она в порядке?

— В полном.

— Почему она исчезла и ничего не сообщила о себе? Она злится на меня?

— Спи, — раздраженно прошипел Седрик.

— Седрик, она знает о том, что..? О нас.

Лорд еле слышно фыркнул.

— Если ты не закроешь рот, мне придется вернуть тебя Минди, которая позаботится о том, чтобы ты замолчала.

Картинки с отрезанием языков и зашиванием ртов из артхаусных ужастиков вихрем пронеслись в ее воображении и заставили моментально захлопнуть рот. Нет, Фобос явно дал всем здесь понять, что убивать ее нельзя, однако ничто не может помешать кому угодно изуродовать ее.

После всего произошедшего с ней за один день, Корнелии не хотелось анализировать и представлять, что чувствует Седрик, находившийся с ней в одной кровати. Но разные мысли все равно лезли в голову.

Раньше ей казалось, что она никогда не найдет того человека, которому она захотела бы подарить себя. Все вокруг были слишком инфантильными, непривлекательными, неинтересными. Потом появился таинственный продавец книг, и впервые Корнелия задумалась о ком-то в таком ключе. Но по иронии судьбы ее Принц предпочел ей ее невзрачную подружку Элион. Корнелия кусала губы, закатывала глаза,сжимала ладони в кулаки, но ничего не могла с собой поделать.

— Ты дрожишь? — прошептала она.

— Нет, — шикнул на нее Седрик раздраженно, стараясь успокоить дрожащий голос и стучащие зубы.

Корнелия привстала на локте, подозрительно наблюдая за ним.

— Ты дрожишь, — категорично заключила она.

— Заткнись и спи, — прошипел Седрик, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сорваться на крик.

— Кровать трясется, я не могу уснуть.

— Можешь перелечь на пол или катиться в свою спальню, — прошипел он. — Если тебя она устраивает больше.

— Здесь не холодно, а ты дрожишь, — снова повторила она, сама не зная, чего добивается.

Он молчал, видимо решив игнорировать ее присутствие в комнате.

Корнелия смотрела на его золотистые волосы, разбросанные по подушке, длинные тонкие пальцы, которые сейчас судорожно сминают одеяло. Раньше Корнелии так хотелось, чтобы он был рядом с ней, но теперь ей нечего ему подарить.

Ей было страшно от того, что он может оттолкнуть ее, рассмеяться в лицо и уйти. Такой исход виделся ей, как никогда ранее, реальным. Она чувствовала себя грязной, использованной шлюхой. Ей хотелось разрыдаться от досады. Она снова и снова проецировала его чувства на себя: отвращение, презрение, жалость.

Будто решаясь на прыжок в ледяную воду, она, задержав дыхание, пододвинулась чуть ближе и прижалась к его спине. Синяки на груди отозвались тупой болью, и Корнелия закусила губу, чтобы не застонать.

— Ты что творишь? — прошипел он, стараясь сбросить с себя ее руки, причиняя боль и без того ноющему телу.

— Хватит брыкаться, а то укушу тебя за ухо, — прошипела в ответ Корнелия, на ощупь находя его руки под одеялом. — У тебя руки ледяные.

Совершив еще несколько конвульсивных движений в попытке избавиться от объятий, он, наконец, сдался.

Она вдруг поняла, зачем Седрику нужны были два одеяла, а не одно. Сначала она ошибочно подумала, что это для кого-то еще, кто делил с Седриком ночи, но, судя по всему, Седрик просто не мог согреться под одним. Корнелия часто слышала про плохое кровообращение у подростков с вегетососудистой дистонией, но холод Седрика словно исходил изнутри.

— Сними хотя бы верхнюю одежду, — попросила Корнелия, обдавая горячим дыханием его шею. — Так я тебя согрею быстрее.

— Нет, — отрезал он.

— Но…

— Нет.

Корнелия послушно замолчала, чувствуя, как дрожь медленно отступает, и по его венам бежит уже горячая кровь, распространяя тепло по его телу.

А Седрик лежал и прислушивался к ее неровному дыханию и своим чувствам. Седрик видел все в монохромной палитре: черное и белое. Но сейчас что-то еще примешивалось к его эмоциям. И Седрик не мог понять, что именно.

========== II. Глава 15. Фобос ==========

— Фобос? — тихо позвал его почти детский голосок.

Он окаменел, как будто его застали за чем-то постыдным. Хотя, в сущности, так оно и было.

Девочка стояла босиком у окна в его комнате и в одной ночной рубашке. Свободная сорочка при свете луны стала почти прозрачной. Фобос с большим трудом сдержался, чтобы сейчас же не развернуться и не уйти, долбанув кулаком по стене. Она не пропала, она ждала его в комнате, пока он поднял на уши охрану и гвардейцев.

— Мне не спалось, я решила зайти к тебе, но, кажется и тебе не спалось.

Она нервно хихикнула и присела на кровать. В темноте не было видно выражения лиц, но Фобос каждой клеткой чувствовал на себе ее беспокойный ожидающий взгляд.

— Где ты была? — мрачно выдавил Фобос, ощущая, что смертельно устал.

Мысль о том, что Элион здесь, принесла небольшое облегчение. Даже если она и сбежала, то нашла повод вернуться, а это уже неплохо.

— Я… Мне хотелось пить.

— Ты разбила вазу.

— Случайно, — соврала Элион, обнимая себя за плечи, будто бы ежась от холодного взгляда брата. — Она стояла на краю, а я была немного расстроена.

— Ничего, — мрачно пробормотал Фобос, — она мне никогда не нравилась.

Она выдавила из себя натянутый смешок и фальшивую улыбку. Причина, по которой она разбила вазу и устроила бардак в комнате, была достаточно серьезной, и Фобос даже был готов извиниться за пощечину, раз уж Элион сама пришла, но совсем не вовремя он вдруг вспомнил о своих руках.

«Они все еще в крови той шлюхи», — он выругался про себя, проклиная свою оплошность.

Пока он, застыв в дверях, то сжимал, то разжимал ладони в кулаки, Элион обеспокоенно переместилась на середину кровати. Молчание, с которым встретил ее брат, беспокоило…

— Я могу остаться? Мне никак не уснуть.

Фобос мог, как обычно, равнодушно пожать плечами и уйти. Оставить ее одну в своих покоях, мог предложить спать на кушетке. Но он молчал. В темноте его глаза блестели и казались совсем черными.

— Я… — он откашлялся, — принесу одеяло.

Выглянув в коридор, он отпустил ночной караул, подозвал какую-то девицу и приказал принести одеяло, в то время, как сам пошел в уборную.

Кровь засохла, и ему пришлось несколько минут держать руки под ледяной водой. Глядя как она медленно окрашивается в красный, он пытался осмыслить ситуацию.

Почему он позволил ей остаться?

«Она же моя сестра, — успокаивающе проговаривал он, — ничего не случится, если она поспит здесь», —, но сердце упорно продолжало колотиться в бешеном темпе.

Умывшись, он пошел в свои покои, остановившись у дверей. Фобос помнил, чем все закончилось в прошлый раз, когда они оставались наедине еще в Хиттерфилде…

Он решительным движением толкнул дверь.

— Ай!

Все произошло очень быстро, он не мог предотвратить этого столкновения.

Фобос подскочил к покачнувшейся девочке.

— Элион! — получилось более хрипло и взволнованно, чем он рассчитывал. Если бы не полумрак комнаты, ему пришлось бы смутиться еще сильнее.

Девочка обиженно потирала лоб. Фобос отнял ее руки от лица, чтобы посмотреть на масштабы катастрофы. Похоже, что ничего не сломано.

Должно быть, он выглядел забавно. Элион стала расплываться в улыбке, а потом и вовсе расхохоталась. Фобос неожиданно понял, что тоже улыбается.

— Ах так! — Элион вырвала свои руки из цепких пальцев Фобоса и отскочила к кровати, хватая попутно подушку.

Фобос не успел даже удивиться, как эта подушка попала по плечу королевского высочества.

— Что ты вытворяешь? — он попытался осадить ее, сказав это максимально строгим тоном, но не смог опустить уголки губ.

Стоял и улыбался. «Как дурак», — заботливо подсказало сознание.

— Битва подушками! — Элион раскрутила и швырнула со всей силы. На этот раз она была более меткой, и Фобос невольно покачнулся от неожиданности, когда в висок попала тяжелая пуховая подушка.

Девочка испуганно ойкнула и подскочила к Фобосу. Он коварно улыбнулся и подхватил ее за талию и, бросив на кровать, стал щекотать. Откуда у него взялась в голове подобная мысль, он понятия не имел.

Элион пронзительно завизжала и попыталась отбрыкаться, но на этот раз Фобос был внимательнее и крепко держал ее руки у нее над головой.

— Сда… Сдаюсь! — прохрипела наконец Элион в перерывах между смешками и визгом. – Мир!

Фобос, как довольный кот, отпустил ее руки и перекатился на другую часть кровати. Слушая сбивчивое дыхание друг друга, они молчали. Фобос, глядя в потолок, тщетно пытался вызвать у себя хоть ненависть или хотя бы раздражение. Безотчетно он улыбался в темноте, чувствуя себя как никогда легко и беззаботно.

— У тебя руки ледяные, — тихо прошептала девочка совсем рядом с ухом Фобоса. Переведя на нее взгляд, он понял, что она уже несколько минут смотрит на него.

— Плохое кровообращение, — машинально ответил он, помрачнев. Мгновенно он вспомнил ледяные струи воды, красные разводы, девочку-подружку Элион…

Нет. О том, что происходит в подземельях, он не будет думать. Не сейчас.

Он резко сел на кровати.

— Уйдешь? — как можно безразличнее спросила девочка, но в голосе все равно послышалось разочарование.

Фобос не отвечал. Прежде он в первую очередь подумал бы о том, что надо выгнать Элион из комнаты и забыться каким-нибудь беспокойным сном. Но сейчас он чувствовал необходимость уйти самому. Но, черт возьми, как же это трудно! Особенно когда так мучительно хочется остаться…

Отвлекшись от своих невеселых мыслей, Фобос вдруг услышал негромкие всхлипывания. Он изумленно обернулся.

Элион сидела на середине кровати, опустив голову вниз так, что растрепанные волосы закрывали лицо.

— Элли… — с сожалением позвал Фобос, протягивая руку и приподнимая ее голову.

От такого редкого проявления внимания Элион разрыдалась сильнее.

— Прости. Прости… — она покачала головой. В темноте с взлохмаченными волосами и в сорочке, которая ей велика на пару размеров, Элион выглядела слишком беззащитной и хрупкой. У Фобоса защемило в груди, какой маленькой и одинокой она была.

Он шумно вздохнул и деревянным движением обнял, прижав ее к себе.

— Прости меня, — глухо пробормотал Фобос, прикрывая усталые глаза. — Я не имел права тебя бить.

Она осторожно отстранилась, непонимающе поднимая на него глаза.

— Я поступила глупо. А ты спас мне жизнь.

— Но ты плакала.

Она смущенно пожала плечами, прикрывая лицо длинной челкой. Фобос большим усилием подавил желание коснуться ее рукой, чтобы увидеть глаза.

— Просто… мне так стыдно! Я вечно все порчу, попадаю в дебильные ситуации, я такое ничтожество, а ты… Ты! Все, что ты делаешь, получается офигительно, и выглядишь ты при этом…Ты словно спустился с неба.

— С неба? — хмыкнул Фобос, отодвигаясь от девочки на безопасное расстояние.

— Но ты ведешь себя так, как будто… Я — пустое место! Можно подумать, я сама об этом не знаю! Я не оправдала твоих ожиданий? Ну прости меня!

— Элион… — устало пробормотал Фобос, прикрывая глаза ладонью.

— Но я правда стараюсь. Глядя на то, как ты ведешь себя, можно подумать, что ты меня видеть не желаешь, будто это пустая формальность — приглашение меня сюда. Как будто ты не хотел меня видеть здесь и не желал моего возвращения.

Лицо Фобоса превратилось в непроницаемую маску, Элион не представляла себе, как была права. Она прикусила губу.

— Я…

— Не то хотела сказать? — иронично продолжил Фобос, скривившись.

— Нет! — запальчиво помотала головой девочка. — Я сказала то, что хотела.

— Вот как, — мрачно бросил Фобос, поднимаясь с кровати.

— Просто я знаю, что это неправда, — вскочила за ним девочка, хватая его за рукав. — Я вижу, что тебе не все равно. Я знаю, что ты все равно любишь меня, какой бы бесполезной я тебе не казалась.

— Ты вовсе не…- у него перехватило дыхание от того, что девчонка вдруг оказалась слишком близко в попытках заглянуть ему в глаза.

— Ты убегаешь от меня, не подпускаешь к себе ни на шаг.

— Куда уж ближе, — тихо пробормотал Фобос, не находя сил протестовать и отрицать.

— Но я знаю, что нужна тебе. И ты никогда бы не причинил мне зла.

Фобос чувствовал, как наивная пятнадцатилетняя девчонка рушит все стены и границы, которые он выстраивал много лет, подбирается все ближе к нему, запускает в него свои коготки и хочет обосноваться в его сердце навечно.

— Иначе ты бы не встал между мной и келпи…

— Очень героически, надо сказать, — вставил Фобос с издевательской ноткой, мысленно умоляя ее прекратить этот анализ.

— …Ты бы не послал Седрика искать меня в Хиттерфилд… — стойко продолжала Элион.

— Да я герой.

— … И ты бы не ударил меня на глазах у десятка стражников, если бы тебе было все равно.

— Бить маленьких девочек, пожалуй, самое благородное, что я сове…

— Прекрати! — вскрикнула Элион, толкая его в плечо.

Он вдруг схватил ее тонкое запястье и сжал его. Она ойкнула то ли от неожиданности, то ли от боли, хватку, тем не менее, Фобос ослабил. Он опустил ее руку вниз, заставляя опуститься на кровать. Она широко распахнула глаза, и в них Фобос не видел привычного страха или ненависти. Удивление и немного любопытства. Несколько секунд он сверху вниз смотрел ей в глаза, нависая горой над ней, а потом вдруг отпустил и упал рядом, не касаясь больше ее рук.

Тех неправильных мыслей в голове на удивление не было.

— Я думал, ты меня ненавидишь, — хрипло пробормотал Фобос с каплей горечи в голосе.

Он действительно так подумал, и эта мысль сводила его с ума весь вечер.

Она удивленно вскинула голову, поворачиваясь на бок и взирая на него своими огромными блестящими глазами.

— Я бы никогда не смогла, — тихо и очень робко ответила она, опуская глаза.

Еще секунда и он бы сорвался и Он услышал обещание и вопрос. Но Элион продолжила.

— Ты мой брат, Фобос, — она улыбнулась уголками губ. — И я люблю тебя. Помнишь?

Неуверенно и робко она придвинулась к нему и обвила его талию руками, положив свою голову на ему грудь.

— Конечно, — глухо ответил Фобос, стараясь не выдать разочарования.

— Ты обещал, что мы станем семьей! — заметила Элион. — А сам… не обращаешь на меня внимания.

— Я ублюдок, — хриплым голосом фыркнул он, неосознанно касаясь ее волос рукой.

На ощупь они были будто невесомые, но жесткие ближе к кончикам. Может быть, ей следует подстричься?

— Запираешься в кабинете… вечно занятой…

— Я вечно занятой ублюдок, — попытался пошутить он, но в голосе отчетливо звучало раскаянье.

Элион засыпала, невнятно объясняя то, что скопилось у нее на душе. Фобос ласково гладил ее по волосам, так похожим на его собственные.

— Фобос… У меня… У меня ведь никого не осталось. Кроме тебя.

Фобос вздрогнул и бесшумно вздохнул.

— Пообещай мне… — Элион так и не закончила фразу, наконец, забывшись в кольце рук Фобоса.

Подождав еще пару минут, он осторожно освободил вторую руку и бесшумно сел на кровати. Подняв с пола одеяло, он накрыл им девочку.

Уже выходя из комнаты, он бросил на нее взгляд, и в тот момент Фобос готов был поклясться, что пообещал бы ей что угодно.

Конец II части

========== III. Глава 16. Что тебе подарить? ==========

Зарываясь пальцами в шелковистые волосы Седрика, когда его голова покоилась на коленях Корнелии, она почти верила в призрачную иллюзию, что все может быть по-прежнему. Она не спрашивала, когда он придет в следующий раз и зачем он вообще приходит в ее комнату-камеру. Они не разговаривали, он просто медленно отворил дверь и, шелестя длинным плащом, приблизился к ней, сел рядом, поцеловал ее запястье и лег рядом, обвив ее собой, как змея обвивает кладку яиц. Он засыпал, а Корнелия, сама не отдавая себе отчета, старалась дышать тише.

Когда он только лег, она даже не поверила, что Седрик может вот так просто уснуть рядом с ней. В конце концов, на пути к ее свободе стоял только он.

— Я ведь могу и убить тебя, — прошептала она, наклонившись к уху Седрика.

Он спал, но на секунду ей показалось, что уголки его губ задрожали в насмешливой улыбке. В своей способности убить Корнелия почему-то не сомневалась. Однако, когда дело касалось Седрика, все становилось гораздо сложнее. Поэтому Корнелия решила отложить переосмысление своих жизненных позиций на другой раз, времени у нее теперь было предостаточно.

В последний раз, когда Седрик был так близко, Корнелия была слишком погружена в собственные переживания, чтобы заметить, как изменился сам Седрик. Волосы на ощупь были сухими, как осенняя трава, под глазами залегли темно-фиолетовые тени. Кожа на щеках шелушилась и опадала мелкими чешуйками на его черный шарф, под которым явно виднелось что-то темное, похожее на кровоподтеки. Дрожащими руками она осторожно взялась за край шарфа, надеясь, что Седрик спит крепко, но он распахнул глаза, стоило ей только коснуться его шеи. Она замерла, как вор, пойманный с украденной безделушкой в руках. Он смотрел, не мигая, на нее добрых полминуты, а потом рывком дернулся и освободил ее колени.

— Хоть бы еды нормальной приносил с собой, — скривилась с разочарованием она, когда через неопределенный промежуток времени, он на нетвердых ногах поднялся и, кивнув на прощанье, направился к выходу.

Седрик вопросительно изогнул бровь, а Корнелия от злости на него, на себя, на эту камеру и на эту ситуацию едва не взвыла.

— Ну, когда приходишь, можешь что-нибудь с собой захватить. Я буду не против, — она невзначай пожала плечами. — А то никакой пользы от тебя.

— Какая от меня должна быть польза? — подчеркнуто вежливый тон обескураживал. Секунду назад он был таким близким, а сейчас будто и не знакомы вовсе.

— Мог бы поговорить со мной! — с неожиданной для себя обидой в голосе выпалила она. — Если уж ты не догадывался, что мне может быть скучно в четырех голых стенах.

Он остановился возле двери и облокотился на нее, с насмешкой глядя сверху вниз на девушку.

— Если мне и дальше будет нечем заняться, то так можно и план побега придумать. Вам же этого не надо? — Корнелия невинно и с явной иронией захлопала глазами.

— Чего же ты хочешь? — поинтересовался Седрик с вежливым недоумением, оглядывая комнату будто впервые.

Корнелия закусила губу, точного списка в ее голове не было.

— Вязальные спицы, — выдавила она спустя пару секунд молчания.

— Ты вяжешь? — насмешливо приподнял брови лорд.

— Да, — мужественно пробормотала она, — обожаю вязать.

— Конечно, — все так же улыбаясь, хмыкнул Седрик, не веря ей ни на йоту. — А потом эти спицы окажутся у меня в глазницах.

«Не у тебя», — мысленно поправила Корнелия, но возражать не стала и демонстративно упала на матрас, уставившись в потолок. Так обычно делала Лилиан, когда что-то ей отказывались купить родители. Печальный взгляд в потолок, безучастный голос и спустя пару дней у папы сдавали нервы.

Вспомнив родителей, Корнелия почувствовала, как тянущая боль в груди снова дала о себе знать. Она была такой эгоисткой, а теперь они даже не знают, где она и что с ней, и теперь ей даже некого винить в своих бедах кроме себя самой.

— До свидания, Корнелия, — мягко прошелестел Седрик, перед тем, как закрыть за собой дверь.

Корнелия быстро приняла вертикальное положение, и задумчиво уставилась в дверь. Размышлять о нюансах их с Седриком отношений можно вечность, однако думать о нем будет гораздо приятнее в Хиттерфилде, а не под замком у Фобоса в темнице.

Во-первых, конечно, он служит Фобосу.

Но факт этот вовсе не делает его злым. Он показал, что может быть милосердным и сочувствующим, может заботиться о ком-то кроме себя. Хотя по-настоящему благородный поступок он совершил бы, если бы отпустил ее, вопреки приказу Фобоса.

Сердце у Корнелии почему-то заныло, ей вдруг стало не по себе от мыслей, как может наказать Фобос предателя. Она задумчиво провела длинным, обломанным по краям ногтем по шершавой стене. Седрик служит Фобосу довольно долго, чтобы это стало его привычкой, его стилем жизни, его кредо. А от убеждений порой бывает трудно отказаться, особенно, если ничего не приходит взамен.

Надеяться на счастливый финал, что Седрик исправится и будет с такой же восторженной глупостью, как Калеб, бороться за революцию на баррикадах, было бы очень наивно, но воображение уже рисовало набросок, и Корнелия, завернувшись в одеяло с головой, стала мечтать, то и дело проваливаясь в сладкую дрему. Последней мыслью перед тем, как окончательно уснуть было то, что завтра непременно она узнает его чуть лучше.

Ведь завтра он непременно придет снова.

****

Прямых указаний от Фобоса относительно Корнелии так и не появилось, поэтому перед Седриком стояла дилемма, как поступить.

Единственное чувство, с которым он родился и жил, было свирепой преданностью Фобосу. Его луна и солнце, его хозяин, его личный Бог. Кроме него у Седрика не было ничего, что так сильно волновало его. Ради него он жил, ради него готов был и умереть.

Но он не мог отрицать одной простой вещи. Согретый однажды ее теплом, заснуть один он больше не мог. Поэтому после нескольких бессонных ночей, он рывком сбросил с себя одеяла и бросился уже вниз, но вспомнил их прошлый разговор, когда Корнелия недвусмысленно дала понять, что ей хочется разнообразить свой досуг в четырех стенах.

«Вязальные спицы, — вспомнил он с легкой усмешкой, — ну конечно».

Альтернативы на ходу он придумать не мог, поэтому решение обратиться к Элион, которая в любом случае знала Корнелию лучше всех в замке, пришло само собой. Время было уже позднее, но Седрик знал, что принцесса далеко не жаворонок, а потому без раздумий бросился в другое крыло. Разумеется, о деталях сообщать Элион было необязательно, но общими вопросами было просто вывести ее на разговор о подругах.

Однако, первое, что бросилось в глаза в западном крыле, ввело его в ступор. Охраны не было. Задумай, кто-нибудь из повстанцев или стражниц похитить принцессу, дело было бы уже сделано. Седрик раздраженно впился ногтями в ладони и встряхнул головой.

Дурные мысли имели свойство материализоваться, а у него слишком мало времени осталось, чтобы вновь искать Элион для Фобоса. И когда он вошел в комнату, а Элион там не оказалось, то почти не удивился. Просто он вдруг понял, что смертельно устал от этой вечной гонки.

«Последний раз, — мысленно уговаривал себя Седрик, двигаясь к покоям принца, но уже сам не веря ни на йоту, — последний раз и брошу все это».

— Принц отдыхает, — загородил проход стражник у покоев принца.

— Это важно, — процедил Седрик, поднимая голову с той гордостью, силы на которую у него еще остались.

— Он просил…

— Это. Важно.

— Но если все же принц посчитает вашу причину не особенно важной, то…

— Отойди от двери, — прошипел Седрик, уже заметно раздраженный.

Зная, что с лордом шутить не стоит, стражник неохотно сделал шаг от двери, нарочито отворачиваясь к стене.

Рассчитывая, что Фобос уже спит, Седрик очень осторожно приоткрыл дверь, впуская в темную комнату сначала луч света из освещенного коридора, и вслед за ним проникая в комнату сам.

Однако, вопреки его ожиданиям, когда глаза Седрика привыкли к сумраку комнаты, он обнаружил, что Фобос вовсе не спал, а, напротив, все это время смотрел на него немигающим взглядом. Ощущение было не из приятных, и лорд громко выдохнул, чтобы затем на одном духу выложить, что обнаружил, но Фобос предостерегающе поднял руку.

— Фобос, я…

— Сейчас слишком поздно, Седрик, — еле слышно прошелестел тот.

Что-то неестественное было в том, как Фобос говорил и сидел. Он опустил голову, нарочито избегая взгляда на лорда, смотрел куда-то в сторону. Седрик обвел глазами комнату, и взгляд его будто споткнулся обо что-то, что было явно в комнате лишним. Неожиданное открытие было настолько фантастическим, что Седрик не поверил своим глазам.

— Я не буду повторять дважды, Седрик, — все так же тихо, но уже с явной угрозой в голосе процедил принц, замечая его смятение.

— Доброй ночи, — все же успел пробормотать Седрик. прежде, чем исчез за дверью комнаты.

По крайней мере, необходимость искать или охранять принцессу больше не стояла перед Седриком: он своими глазами видел, как Элион, свернувшись калачиком, словно котенок, спала под боком у Фобоса. И вряд ли сегодня можно было найти более надежного стража, чем Фобос.

— Я предупреждал, — будничным тоном хмыкнул стражник, даже не удостоив взглядом лорда.

Седрик тоже не обратил особого внимания на его реплику. Не то, чтобы у него было мало своих забот, однако увиденное не могло оставить его безучастным. Будучи довольно далеким от человеческих устоев, Седрик практически наверняка знал, что Элион находиться в комнате брата в такое время не следовало бы. И Фобос никогда бы не стал так рисковать без веской причины на то.

Когда успел так измениться их первоначальный план, что Элион теперь согревает постель Фобоса? Стоило Седрику об этом подумать, что-то узлом завязалось у него в животе, напоминая совсем о другой его проблеме.

Согревает. Постель.

Седрик машинально запустил пальцы в золотистые пряди, которые в последнее время стали совсем редкими. Должно быть, Фобос контролирует девчонку, пускай и таким довольно странным образом, а значит, Седрика это больше не касается.

Он неожиданно понял, что ждал чего-то подобного уже давно. Что-то сияющее появлялось в глазах Элион, когда она смотрела на Фобоса. Когда она говорила о брате, тембр ее голоса скакал от самых низких грудных до высоких ноток. Детский восторг? Теперь уже Седрик был не так уверен.

Не смотря на то, что уже решил оставить Эсканоров разбираться со своими проблемами самостоятельно, он не мог не думать о том, как же больно будет Элион, когда вся ее сказка окажется замком на песке.

****

Он открыл дверь в ее камеру, будучи почти уверенным, что Корнелия не спит. Однако она лежала, отвернувшись к стене, накрывшись одеялом с головой, и никак не отреагировала на скрип отворившейся двери. Поэтому он не очень громко позвал ее по имени, и она рывком сбросила одеяло и внимательно вгляделась в лицо вошедшего. В сумраке комнаты он не мог разглядеть выражение ее лица, но он почему-то был уверен, что приветливой улыбки там и близко не было. Спустя минуту молчания, она небрежно поправила прядь волос со лба и отвернулась, поднимая с пола одеяло.

— А, это ты, — все же удостоила его приветствием Корнелия, рассеянно кивнув. Седрик даже уловил нарочитые нотки вялого разочарования в ее голосе.

— Ты ждала, кого-то еще? — хмыкнул Седрик, про себя действительно отмечая, как убого смотрится комната, в которой находится девушка.

— Разные люди здесь бывают, — безразлично бросила она. — Они проходят мимо, а я их слышу.

Что-то в ее голосе было неестественным. Она всегда любила пререкаться, но сейчас она явно не шутила. Его словно обдало холодным воздухом. Надеясь, что ему показалось, он растянул губы в несмелой улыбке.

— Да что ты? Считаешь, тебе нужна комната в менее заселенной части замка? — сощурился он, проходя вглубь пустой комнаты.

— Знаешь, — Корнелия манерно всплеснула руками, — общение — это диалог.

— Однако, — улыбнулся Седрик, прикрывая улыбку за фальшивым зевком, — ты не особенно наслаждаешься сейчас.

— Вы очень наблюдательны, лорд Седрик, — холодно ухмыльнулась Корнелия, показывая ровные белые зубы.

Такой резкий тон, словно выстраивал бетонную стену между ними, что обескураживало, особенно сейчас, когда Седрик всего лишь хотел немного покоя.

— Корнелия, — по слогам промурлыкал он, мягко приближаясь к ней.

Она быстро встала с кровати, а в глазах яростным потоком засияла решимость.

— Оставь.

Слова повисли в воздухе, как вербальная пощечина. Он застыл, недвижимый, ожидая продолжения, но его не последовало. Единственное, что изменилось: она опустила глаза на пол и обняла себя руками за плечи.

— Оставить — что? — безразлично поинтересовался он.

— Свои ужимки, — со злостью выплюнула она.

Ему словно вогнали кол в солнечное сплетение. Он только сейчас осознал, как сильно он ждал этой встречи, как жаждал тепла этих рук. Какое разочарование.

Он был даже немного благодарен ей, что не пришлось скрывать растерянность на лице, ведь стоило бы ей поднять глаза на него, она бы все непременно узнала. Но она даже не удостоила его взглядом, такая же ледяная, как он сам.

— Хорошо, — все так же равнодушно кивнул Седрик, отворачиваясь к двери.

Она понимала, что выиграла, что доказала свою независимость. Только вот от этого ничуть не легче, скорее наоборот. Чем выше она возводила свою гордость, тем сильнее ей хотелось, наплевав на все свои достижения, упасть перед ним на пол и не дать ему уйти.

«Ну конечно, неужели, я ожидала, что он будет просить прощения или оправдываться? — Она с горечью хмыкнула. Разменная монета, которая ничего ему не стоит».

Застыв перед дверью, он уже положил руку на ручку двери, но зачем-то обернулся и столкнулся с не менее потерянным взглядом Корнелии.

— Ты бросил меня в эту комнату, и считаешь, что все прекрасно! — выпалила Корнелия неожиданно, взорвавшись. — Ты можешь приходить, когда тебе вздумается, уходить, когда пожелаешь, можешь вообще оставить меня одну на неделю!

Молчаливое презрение, за которым пряталась Корнелия, рухнуло навзничь, а за ним обнажилась острая обида и горечь, от которой ей хотелось разреветься.

— На несколько дней, — машинально поправил ее Седрик, чувствуя, что за этим кроется что-то важное, но пока еще не осознавая, что именно.

Перед ним стояла снова просто Корнелия, которой было страшно признать, что ей тоже бывает больно. Она ждала его весь следующий день после их последней встречи, уговаривала себя, что он наверняка найдет время утром, но это было бессмысленно. Он не пришел даже на третий день, после которого она была уже почти уверена, что с ним что-то случилось.

Но вот он здесь, как ни в чем не бывало смотрит на нее томным взглядом, считая, что он совершенство.

— Несколько дней! — с горечью повторила она, отворачиваясь к стене. — Это ведь такой пустяк. Ты, конечно, был очень занят, чтобы вспомнить обо мне. Но не беспокойся, можешь и сейчас убираться по своим делам.

Уже держа руку на ручке двери, Седрик почему-то окаменел и будто прирос к полу.

Он не забывал о ней ни на минуту, она всегда была где-то в его мыслях, маячила ярким огоньком, дающим надежду. Его тянуло сюда, и он помнил каждую бессонную ночь, но было бы абсурдно приходить сюда каждый раз по первому желанию. Иначе пришлось бы признать, что ему хочется просто поселиться с ней в этой сырой комнате.

Он глубоко вздохнул. Впервые ему не нужно лгать, достаточно было сказать правду, чтобы стало лучше, но с чего начать, чтобы она поверила?

Он осторожно двинулся к ней, опустился на колени, протягивая руку, еле касаясь ее плеча и волос. Она зашипела и конвульсивно дернула плечом.

— Убирайся, — небрежно бросила Корнелия, собрав остатки самообладания.

Он просто бессовестный ублюдок, вот и вся, с ее точки зрения, правда. Седрик прикрыл на секунду глаза от усталости, не надеясь уже сегодня уснуть. Однако, еще одна вещь задерживала его в камере, кроме слов у него был для нее подарок. И если по пути сюда, он был уверен, что несет его исключительно по просьбе заложницы, то теперь ему было важно, чтобы она его получила.

Он положил сверток на кровать и поднялся с колен. Почему-то Седрик не хотел видеть, что сделает с его подарком Корнелия, поэтому он метнулся к выходу, стараясь не сорваться на бег.

Он лишь обернулся у дверей, но Корнелия все так же буравила взглядом стену, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг.

— Я не забывал о тебе, Корнелия, — бросил он будто бы невзначай, и за секунду до того, как дверь за ним захлопнулась, ему показалось, что Корнелия вздрогнула и дернулась ему навстречу.

Комментарий к III. Глава 16. Что тебе подарить?

Прошу прощения за долгую задержку, у меня была сессия, а в этот период я могу разве что убивать героев. Нам же с вами этого не нужно, мы же верим в хеппи энд?)

Я все еще восстанавливаю нервишки, так что глава получилась местами бестолковая. ПБ открыта, отзывы и сообщения тоже ждут ваших предложений. Спасибо всем, кто читает и ждет окончания вместе со мной :)

========== III. Глава 17. Шипы и розы ==========

Элион в последнее время выглядела как никогда умиротворенной и довольной жизнью, будто больше ничего ей для счастья не надо: крыша над головой, дело всей жизни и брат рядом. Необходимость в своей собственной комнате все быстрее отпадала, потому что Элион все больше времени проводила в огромных покоях Фобоса. Ей нравилось там находиться, даже когда Фобос отправлялся по делам. И если раньше ее беспокоило, что он мог исчезнуть на целый день, не появившись ни разу в обеденной, то теперь она была уверена, что Фобос непременно вечером вернется в комнату, где она уже может ждать его сколь угодно долго. И как ни старался заглушить в себе это порочное чувство Фобос, последний факт не мог не вызывать улыбку.

Время до ее вступления на престол стремительно сокращалось, и прием был обычным делом перед коронацией. Его нужно было провести независимо от дальнейшего плана Фобоса, поэтому он позволял себе плыть по течению и старался не думать о том, что ему предстоит сделать, возможно, самый главный выбор в своей жизни.

В этот день она тоже ждала, валялась на кровати с книжкой, которую утащила из библиотеки. Крупный том с золотым тиснением и гравюрами был нечитабелен, но зато безумно красивым, что подкупило девочку с первого взгляда. Фобос вошел, как обычно, почти бесшумно, и она подскочила на месте, когда его голос раздался над ней.

— Ты уже решила перевести ко мне свои вещи? — хмыкнул он, небрежно стаскивая и бросая на пол забрызганный грязью плащ.

Элион неопределенно пожала плечами, с трудом переводя взгляд обратно в книгу.

— Что я могу поделать, если ты выбрал лучшую комнату во всем замке.

Ей действительно казалось, что комната Фобоса опутана волшебными нитями, на душе становилось спокойнее, когда она была здесь. Может быть, удачное расположение комнаты и играло роль, но Элион связывала это совсем с другим.

— Что новенького? — Элион громко захлопнула книжку и уставилась на брата любопытным взглядом. — Где был сегодня?

Фобос что-то неопределенно промычал и исчез в примыкающей к комнате ванной, из которой он громко бросил:

— Сегодня вечером будь у себя. К тебе придут.

— Кто? — старалась скрыть огорчение за вежливым интересом Элион. — Это надолго?

Из ванной донесся шорох, и спустя пару минут Фобос все-таки появился.

— Завтра у тебя выход. Леди Агнесс и Агата подберут тебе платье и все такое.

— Будет прием? — Элион даже села на кровати, слегка нахмурившись. — Но…

— Что-то в этом роде, — Фобос неопределенно дернул плечом. — Пустая формальность, никаких серьезных заявлений от тебя не потребуется. А если тебе будет что-то неясно, то там с тобой будет Седрик. Он знает, что делать.

Элион округлила глаза. Она на секунду представила себя в толпе незнакомых людей, и ее прошиб холодный пот.

— Ты не пойдешь? Но я не хочу идти без тебя. Фобос, — Элион начала паниковать, — я не пойду!

— Я буду там, — устало заметил Фобос, присаживаясь на край кровати слева от сестры. — Просто чуть позже.

— Это не то.

— Тебе поможет Седрик, — словно защищаясь, бросал короткие фразы Фобос.

Элион нахмурилась. Фобос был сейчас к ней ближе, чем когда-либо, но по-прежнему что-то разъедало его изнутри, а он не хотел поделиться этим с ней.

— Седрик — не ты.

— Может, это и к лучшему, — пробормотал в сторону он.

Она думала, что тот скажет еще что-то, но Фобос молчал. Она тоже не знала, что еще сказать, чувствуя, что неизбежно проиграет этот спор.

— Я уже все сказала, — упрямо скрестила руки на груди Элион. — Я не пойду.

— Хорошо, — неожиданно покорно согласился Фобос без особой радости или же возмущения.

На смену вечно недовольному Фобосу пришел на все согласный Фобос, и Элион не могла сказать, что это ей очень нравится. Она неуверенно переместилась поближе и осторожно примостила голову ему на плечо. Под ее щекой плечо окаменело, и он еле заметно отодвинулся.

— Почему ты не хочешь идти? — жалобно промурлыкала Элион ему на ухо.

Он мягко высвободил свое плечо и встал с кровати, отходя к окну.

— Эти люди… — Фобос честно скривился. — Они не особенно жалуют меня. И лучше бы для тебя…

— Почему они тебя недолюбливают? — почти возмутилась Элион.

Фобос промолчал, только загадочной и печальной улыбкой улыбнулся.

— Фобос.

— Я не самый подходящий спутник для принцессы, которую называют Светом Меридиана.

— Почему?

— Потому что как меня называют тебе лучше не знать, — усмехнулся он.

Элион не знала, что должна сказать, поэтому только выжидательно смотрела вперед.

— Я хуже, чем ты думаешь. Мне приходилось часто делать нехорошие вещи.

— Я знаю, — не удивившись ни на грамм, ответила Элион.

Она сама не знала, откуда в ней появилась эта уверенность, но, как ни странно, ее это не пугало. Она поднялась и босиком на носочках подошла к стоящему у окна Фобосу. Он казался таким задумчивым и отстраненным, и Элион хотелось его успокоить и защитить, но слова, как назло, не шли в голову.

— Мне кажется, ты лучше, чем о тебе думают. И я думаю, ты лучше, чем ты думаешь о себе сам. Я читала в одной книжке, что невозможно, в конце концов, не стать тем, кем тебя считают другие, — Элион робко улыбнулась. — Просто о тебе всю жизнь думали плохо, вот ты и стал таким.

— Я боюсь, тебя ждет разочарование, — с мрачной уверенностью пробормотал Фобос. — Ты же не знаешь, что я сделал.

— Дай себе шанс, — Элион осторожным движением руки убрала серебристую прядь с его лба за ухо. — Я не верю, что ты можешь быть плохим.

Фобос не стал ее убеждать в обратном, просто криво улыбнулся. Но та уверенность, с которой о нем говорила Элион, всколыхнула в нем забытое чувство радости и предвкушения чего-то яркого и солнечного.

Ведь плана до сих пор не было.

Он смотрел издалека, как Элион постигает свои будущие обязанности, узнает больше о королевстве и, кажется, искренне хочет стать хорошей королевой, и его грудь сдавливал металлический обруч. Чтобы осуществилась его мечта, он должен переступить через желания сестры, и он уже не был уверен, что он готов выплатить такую цену.

Еще до встречи с Элион Фобос знал, что она все разрушит, но Фобос и понятия не имел, что это случится таким ироничным образом. Ведь, так или иначе, одна часть его души неизбежно должна будет погибнуть, и уже независимо от своего выбора счастлив он быть не сможет. Даже отказавшись от трона, Фобос никогда не сможет назвать Элион своей в том смысле, в котором ему бы хотелось, а захватив власть, он, вдобавок, сделает больно еще и единственному человеку, которого хотел бы защитить.

Кроме того, правда заключалась еще и в том, что магии, переданной Вейрой по наследству, было слишком много для хрупкой маленькой Элион. Ее разрывало на части от клокочущей силы внутри, в то время как Фобос медленно засыхал. Силы переполняли ее, магия переливалась через края, сияла светлым ореолом над ее кожей, но, и она, и окружающие — никто кроме Фобоса этого не замечал.

И она, сама не зная об этом, подпитывала его энергией и давала дополнительные минуты жизни бесчисленным множествам существ, которых создал Фобос.

Он много думал и уговаривал сам себя, но, в конце концов, принял это как данность. Элион стала частью его самого, срослась с ним в единое целое, переплелась, и стали они единым существом. Только Элион была его лучшей половиной. И как всякий хрупкий уголок души, Фобосу хотелось защитить, уберечь от разочарований Элион. Она стала белоснежными цветами, а он — колючим терновником вокруг.

Фобосу даже показалось, что это может длиться бесконечно долго. Вечная неопределенность, сладкий туман, и Элион, засыпающая в его кровати. Он будто действительно стал тем человеком, каким его видела Элион.

Фобос был рад, что Элион с такой огромной силой, по крайней мере, не умеет читать мысли. Хотя, знай, она о том, что творится в его душе, быть может, вела бы себя осторожнее.

Фобос не имел никаких иллюзий на ее счет, Элион может видеть в нем только брата, родного и близкого. Она ведь сама это сказала в ту ночь, когда впервые пришла к нему в комнату.

Он — единственное, что у нее осталось. Без него Элион одна во всем мире.

Но отчего-то ей нравилось гладить его по рукам, переплетать их тонкие бледные пальцы между собой, прижиматься щека к щеке в попытках в очередной раз вызвать улыбку на лице брата. Она обвивала его шею руками, обдавала его шею горячим дыханием и запахом фиалок, даже не подозревая, каким мукам его подвергает. Иногда ему хотелось встряхнуть ее за плечи, как следует, и воскликнуть «ну неужели ты не видишь, что делаешь со мной?»

Но даже в этом случае Фобос не был уверен, что в силах прекратить эту пытку. С болезненным удовольствием он переносил все ее выходки, словно наказывая себя ее близостью.

****

Элион, задумчивая и мрачная, стояла напротив зеркала. Из-поддурацкого платья торчали ключицы и острые худые плечи.

— Ужас, да? — скривилась Элион, с беспокойством теребя голубую ленту, завязанную на талии.

— Да, — с легкостью согласился Фобос.

Она бросила на него расстроенный взгляд, а заметив искорки веселья в его глазах, вспыхнула.

— Эй!

— Слушай, я никуда не пойду, — решила Элион, резко оборачиваясь к брату лицом. — Скажи им, что я заболела. У принцесс же бывает мигрень?

— Ты прекрасно выглядишь, — неожиданно тепло улыбнулся Фобос.

Элион выдохнула с кратким облегчением, но затем побледнела еще сильнее.

— Не позволяй никому танцевать со мной, — прошептала Элион, чувствуя дрожь в коленках. — Отказывай всем и каждому.

— Пусть все подумают, — промурлыкал он, ей в затылок, — что я — тиран?

— Это лучше чем, если все будут думать, что я грациозна, как корова.

Ее нежелание танцевать с кем-либо кроме него приятно холодило позвоночник, и он, пребывая в хорошем расположении духа, подошел ближе и притянул ее к себе за плечи. Она нуждалась в опоре, и сегодня Фобос был готов поддержать ее так, как она этого захочет, но бросив короткий взгляд в зеркало, он окаменел.

Он слишком хорошо помнил родителей, и теперь на него с той стороны зеркала смотрели именно они: Вейра и Зейден. Спустя секунду наваждение оборвалось, но подавленное чувство вины уже обрушилось на него с неистовой силой. Он, конечно, знал, что немного похож на отца, да и Элион была светловолосой копией Вейры, но вместе они являли собой полное сходство. Он быстро отпустил Элион и сделал шаг назад.

— Уверен, все не так плохо, — пробормотал он, подавая ей свою руку.

И на секунду Элион почему-то пожалела, что ее руки затянуты в длинные белоснежные перчатки.

— Что случилось? — внимательно заглянула ему в глаза она, упрямо останавливаясь перед дверьми, за которыми их ждали гости. — Фобос, на тебе лица нет.

Фобос покачал головой, фальшивые улыбки она научилась распознавать с мгновенной скоростью и удивительной точностью, поэтому он уже и не пытался. Вместо этого он быстро толкнул двери, чтобы Элион ничего не успела возразить.

— Если ты отдашь меня кому-нибудь, я тебя убью, — выдавила из себя она, побледнев, чувствуя обращенные к ней сотни взглядов.

Фобос бросил на нее слегка насмешливый взгляд, и Элион поняла, как глупо прозвучала ее угроза. Церемониймейстер огласил титул Фобоса, затем ее, но Элион все прослушала, оказавшись в каком-то информационном вакууме. Единственное, что ей удавалось удержать в голове, это, как переступать ногами маленькие ступеньки, чтобы кубарем не свалиться с лестницы прямо под ноги изумленной публике, и прохладная рука Фобоса, ее единственная опора в этот момент.

О том, что это маскарад, конечно, Фобос ее не предупредил, и теперь в толпе людей в масках Элион совершенно потерялась, не зная за что зацепиться взглядом. Их с Фобосом закружила толпа, а она только и успевала здороваться и улыбаться. Совершенно неожиданно очередной незнакомец взял ее за руку, и кивнув Фобосу, потянул ее вперед.

— Что-о? — с паникой в голосе пискнула Элион, когда Фобос неожиданно кивнул в ответ и подтолкнул ее вперед. — Фобос, я…

— Ты очень похожа на нее, — хриплым голосом прошелестел ей на ухо Фобос, и прежде, чем она успела спросить, о ком он говорит, растворился в толпе, вручая ее в чужие руки.

Чувствуя, как ноги начинают заплетаться, Элион вспыхнула и тут же наступила на ногу своему партнеру.

— Не волнуйся, — мягко попросил незнакомец, и Элион без труда опознала в нем Седрика.

— Слава богу, это ты, — выдохнула Элион, с ее плеч, будто свалилась гора. — Я отвратительно танцую.

— Уверен, все не так… Ох! — Седрик слегка отодвинулся от Элион, поскольку в тот самый момент, она сильно пнула его носком туфли.

— Да-да, все не так плохо, — едко прошипела девочка, быстро покрываясь розовыми пятнами.

— Нехорошо, если об этом пойдут слухи, — промурлыкал ей на ухо лорд, мгновенно подхватывая ритм и унося их из центра зала, где все взгляды были обращены на них.

Он быстро довел ее в танце до перил и остановился, стаскивая с себя маску и хватаясь за бортики. Седрик выглядел так, словно он вот-вот развалится по частям, но Элион промолчала, давая ему возможность отдышаться.

— А где Фобос? — беспокойно обернулась Элион, вглядываясь в пестрые краски дамских платьев. — Куда он.?

Седрик загадочно фыркнул.

— Он очень заботится о тебе.

— Я знаю, — с нежностью пробормотала Элион, отводя глаза в сторону. — Он сказал…

Элион запнулась, не зная, хочет ли она говорить о Фобосе в третьем лице. У нее было не так много знакомых, чтобы она могла поделиться с ними своими мыслями, но даже если бы их было больше, она не стала бы делить с кем-то то, что их связывает с Фобосом.

— Да? — вкрадчиво переспросил Седрик, заглядывая ей в глаза.

— Ничего, неважно.

Седрик облокотился о балконные перила с самодовольным видом, поглядывая на Элион. О чем думал Седрик, она почему-то сразу решила, что догадалась, и вспыхнула.

— Он сказал, что я на кого-то похожа, — не выдержав, пробурчала она, скрещивая руки на груди.

Вместо такого же, что и у нее недоумения на его лице вдруг мелькнула хмурая тень озабоченности. Он посмотрел на нее снизу—вверх и обратно, словно оценивая свое предположение.

— Я думаю, он имел в виду Вейру.

— Маму? — обескуражено пробормотала Элион, не зная, что еще сказать. Конечно, она будет похожа на кого-то из родителей, в этом не было ничего необычного, чтобы вот так бросать ее посреди зала.

Седрик задержал на ней рассеянный взгляд.

— Ты ведь ничего не знаешь, верно?

— О чем? — сузила глаза Элион. впиваясь взглядом в собеседника. — О чем я не знаю?

Седрик лишь выдавил из себя улыбку и покачал головой. Элион раздраженно отвернулась, зная, что тот уже больше ничего не расскажет.

— Что с тобой, Седрик? Ты сегодня выглядишь…

— Не очень? — усмехнулся Седрик жесткой улыбкой. — Как живой труп?

Элион виновато кивнула.

— Паршиво, — пожал плечами тот, сминая в руках свою маску.

— Я могу тебе помочь?

Лорд грустно посмотрел на Элион сверху вниз.

— Ты добрая девочка, Элион.

— Расскажи, — попросила Элион, обнимая себя за плечи. — Расскажи, и тебе станет легче. Я же вижу, что тебя что-то мучает.

У Фобоса была такая же проблема, но, быть может, Седрик окажется более открытым. Элион исподтишка заглянула в глаза лорду, и он понимающе улыбнулся.

— Ничего, что можно было изменить.

— Но Седрик, я…

— Мне не спится в последнее время, Элион. Ты вряд ли можешь помочь, как видишь.

Элион опустила глаза. Догадка, которая уже давно поразила ее своей неожиданной простотой, упрямо засела у нее в голове. То, как Седрик смотрел на Корнелию, как она отвечала ему тем же, лорд выдавал за их странные шпионские игры, но Элион была уверена, что дело было не в ней и не в королевстве Меридиан.

— Если ты любишь кого-то, — глубоко вздохнула Элион, положив свою руку на его плечо, — то нет ни одной достойной причины, чтобы не быть с этим человеком.

Она не могла представить, что когда-нибудь они с Корнелией будут общаться по-прежнему, но в последнее время ей стало казаться, что она может простить. И если Седрик любит Корнелию, но его грызет чувство вины, потому что она сейчас в опале, то Элион не будет препятствовать.

— Что значит слова «я люблю»? — хмыкнул Седрик после нескольких секунд молчания.

— По-разному, — пожала плечами. — Но ты ведь и так знаешь.

Седрик ухмыльнулся и покачал головой.

— Ты тоже знаешь.

Краска бросилась ей в голову, и она быстро отвернулась, делая вид, что не расслышала.

— Мне, наверное, стоит вернуться в зал, иначе смысла в этом приеме не было. Ты остаешься?

— Я позже подойду.

Элион сделала пару шагов к дверям, а потом посмотрела на ссутулившегося Седрика, вцепившегося в перила, и раздражение накрыло ее с головой. Как же можно быть таким упрямым, когда все можно решить одним поступком?

— Если бы у меня была возможность быть с ним, — тихо прошептала Элион, обернувшись вполоборота, — то я бы не ломалась, как дешевая печенька.

Впервые она сказала об этом вслух, и ей стало страшно. Рванув вперед и оставив озадаченного Седрика позади, она оказалась в душном тесном зале, где пестрые платья и вычурные прически завертелись перед ее глазами, заставляя голову закружиться и сожалеть о своем решении. Возвращаться обратно к Седрику Элион совершенно не хотелось.

— Простите, — Элион ринулась вперед через зал, чтобы найти Фобоса, который обещал быть рядом.

Встав на носочки, она все равно была ниже большинства танцующих пар, поэтому она с трудом пробралась к посту стражи и попросила передать Фобосу, что подождет его в его покоях.

Хотя она и обещала Фобосу, что пробудет на приеме достаточно долго, она с облегчением покинула зал, посчитав возможным нарушить свое обещание, раз Фобос так и не пришел к ней.

Кроме того, голова у нее нещадно болела, словно ледяной обруч сковал ее затылок. И когда Элион проходила по узкому безлюдному коридору, и кто-то грубо схватил ее за локоть, она даже не успела вскрикнуть. Незнакомец втянул ее в незаметное углубление в стене. Рот с силой был зажат плотной тканью.

— Принцесса, — мужской голос был смутно знаком Элион, но на тот момент ее сознание будто выключилось, и она не стала разбираться в своих ощущениях.

— Никто не причинит вам вреда, я отпущу, если вы пообещаете не кричать.

Элион судорожно сглотнула и с трудом кивнула. Руки медленно разжались, и она, как загнанный зверек, юркнула к противоположной стене.

— Не надо бояться, никто не хочет вам зла. Нам надо поговорить, Элион.

Глаза медленно свыкались с тьмой, теперь она могла разобрать, что это не просто маленькая площадка за стеной, а целый тоннель, идущий параллельно основному коридору.

— Странный способ поговорить, — дрожащим голосом пробормотала Элион, ощупывая кончиками пальцев сырые камни за собой.

— Обычный способ, вас ведь не оставляют ни на минуту.

— Видимо не зря, — хмыкнула Элион, сама не зная, откуда берется ее смелость говорить таким нахальным тоном. — Что вы хотели сказать?

— Вас обманывают.

— Кто?

— Ваш брат вовсе не тот, кем вам кажется.

Злость на неожиданного похитителя обрушилась на нее, и она сжала руки в кулаки. Фобос говорил ей о недоброжелателях, но она не ожидала, что они могут так явно попытаться настроить ее против брата.

— Я вам не верю, — сухо процедила она сквозь зубы. — Я не хочу ничего слышать.

— Принцесса…

— Нет! Я знаю, что вы хотите сказать. Все, что вы хотите сказать, это ложь, это неправда!

Кто-то тихонько засмеялся.

— Святая наивность… — голос стал жестче, и будто избрав другую тактику, незнакомец заговорил с очевидной иронией:

— Думаете, он честен с вами?

— Разумеется, — стойко прошипела она, пытаясь рассмотреть в темноте хоть что-то. — Он защищает, беспокоится обо мне и никогда не причинит зла.

— А он рассказал, что в гибели ваших родителей виноват он?

Такие слова были словно гром среди ясного неба. Она ожидала, чего угодно, но только не этого. Неожиданно слезы поступили к глазам. Говорить расхотелось, поэтому она лишь помотала головой. Спустя несколько длинных секунд молчания она поняла, что ее жест был не виден в темноте, ей пришлось еще раз выдавить:

— Это неправда.

Голос предательски дрожал.

— В таком случае, — продолжил насмешливый допрос незнакомец, — он рассказал вам лучшую историю?

Ответа на этот вопрос у нее не было. Фобос обещал, что расскажет обо всем позже, но потом постоянно уходил от ответа. С каждым ее вопросом он будто отдалялся, поэтому она решила больше не спрашивать.

Будто почувствовав ее смятение, некто в темноте с довольно хмыкнул.

— Не доверяй Фобосу, — прошелестел незнакомец, — он этого не достоин.

Полы плаща зацепили руку Элион, и порыв ветра коснулся ее лица, так она поняла, что теперь вольна идти. Она оставалась в темном туннеле наедине со своими мыслями, а незнакомец словно растворился во мгле.

========== III. Глава 18. Петля ==========

На автомате Элион нашла выход из потайного коридора-дублёра, дрожащими руками нащупав ручку двери и отодвинув ее в сторону. Потом уже ее руки бессильно повисли вдоль тела и коленки предательски задрожали.

Такое бесчеловечное и жестокое упоминание о смерти родителей ее подкосило. Разумеется, в этих речах не было ни слова правды, только подлая клевета. Она была готова поверить, что солнце завтра не встанет, чем то, что она услышала, правда. Но ей было страшно от того, что такие слова действительно были сказаны, и ей было больно от того, что Фобос тоже мог слышать нечто подобное.

Впервые Элион почувствовала, что до конца понимает Фобоса.

Как должно быть ему было противно от того, что его имя мешают с грязью, пользуясь их семейным несчастьем! Каким же одиноким он себя все это время чувствовал! И как она была неразумно глупа, постоянно задавая одни и те же вопросы. Теперь она была точно уверена, что Фобос все это время боялся, что она поверит этим омерзительным слухам, что злые языки зародят в ней сомнение.

Что за люди могли так поступить? Фобосу было всего десять, когда погибли их родители, это гораздо меньше, чем ей сейчас. Он был совсем ребенком. Ей сложно было представить брата беззащитным мальчишкой, но теперь она была уверена, что когда-то он, несомненно, был таким. До того, как его сломали и перекроили, заставили поверить, что это он — виноват во всем, что он — один на свете.

Снова и снова представляя, какими взглядами провожали Фобоса придворные, как шептались они за его спиной все эти годы, Элион с трудом подавляла слезы жалости.

Впервые она пошла не привычной дорогой к нему в комнату, а завернула чуть раньше — в свои покои. Она не была уверена, что сможет сдержать эмоции, а чтобы говорить с Фобосом, ей нужен был рассудок.

Только так, подогнув ноги и обняв свои коленки руками, наедине с собой она могла привести мысли в порядок. Как сильно Элион не верила бы Фобосу, ей все равно нужно было знать, что именно произошло четырнадцать лет назад, ведь, как оказалось, так просто нарушить хрупкое равновесие, в котором она сейчас находилась.

— Стража передала, что ты будешь ждать у меня.

Элион с трудом разлепила глаза и села на кровати. Кажется, она уснула, в голове ясности не было. Она уставилась на Фобоса, который неспешно передвигался по темной комнате, разжигая свечи.

— Да, я… — она запнулась, не зная, что ответить. — Я забыла.

— Вот как, — несколько озадаченно пробормотал он, приближаясь к кровати.

Элион стеклянным взглядом наблюдала за его действиями, не делая никаких попыток завязать беседу, что обычно делала.

— Что-то случилось? — с легким беспокойством спросил он, обводя глазами комнату.

— Ты должен мне рассказать, что случилось с… — она хотела выпалить фразу на одном дыхании, но оно кончилось неожиданным образом, оставив ее без шансов.

Элион глубоко вздохнула, чувствуя, что решительность покидает ее, и краска приливает к щекам. В тишине слово «должен» прозвучало очень требовательно, поэтому она смягчила тон.

— Я была бы рада, если бы мы поговорили о…

— Я понял, — мрачно перебил ее Фобос. — Почему сейчас?

— А почему бы и не сейчас! — не очень убедительно бросила в ответ Элион.

— Что случилось? — впился глазами в нее Фобос.

— Ничего!

— Врешь! — нахмурился Фобос, презрительно скрещивая руки на груди и будто разочарованно отворачиваясь в сторону. — Ты мне врешь.

— Я не… — Элион начала паниковать, чувствуя, что разговор вновь уходит с темы, на которую она рассчитывала. — Фобос, я вовсе не…

— Элион, — процедил он, прохладно улыбаясь. — Не нужно больше лгать, у тебя плохо это получается. Скажи, ты… Ты говорила сегодня с кем-то?

Она в очередной раз поразилась проницательности Фобоса.

— Просто кивни, если это так, — мягко прошелестел он, слегка поддаваясь вперед.

Он уводил разговор в сторону, но у нее все еще был шанс, поэтому Элион сдалась и кивнула.

— Седрик! — практически взревел он, вскакивая с места и делая круг по комнате. — Он должен был не выпускать тебя из поля зрения! Где его носило?!

— Я сама ушла, — в защиту лорда пролепетала Элион. — Я шла в покои, когда кто-то…

Она запнулась на слове, а это не осталось незамеченным. Он снова подобрался ближе и уставился на нее требовательным взглядом.

— Кто-то?

— Я не видела, кто это. Там было темно, но…

Фобос едва не взревел, и она поспешно добавила:

— Это был один из коридоров по пути сюда. Я тысячу раз там ходила, но там было что-то вроде комнаты за портьерой… А, может быть, это была развилка, я точно не знаю.

— Ясно, — только и сказал Фобос неожиданно спокойным голосом.

Внутри него клокотала ярость. Он был зол на Седрика, что оставил Элион легкой мишенью. Он был зол на Элион, что считает возможным шляться по замку без охраны. Он был зол на мятежников, само собой. Но он ничего с этим не мог поделать, поэтому только опустил глаза и пробормотал обрывистое «ясно».

Элион стало тоже на краткий миг обидно. Ведь она ничего этого не желала, не искала приключений и всего лишь хотела, чтобы Фобос провел этот вечер с ней. Но это он ее оставил, а значит ей уж точно не в чем себя винить.

— Это всё, что ты хотел узнать? — нарушила непродолжительную тишину она.

Он с кривой ухмылкой прищурился и смерил Элион насмешливым взглядом.

— Узнала что-то новое обо мне?

— Пока ничего.

— Пока?

— Пока ты сам мне не расскажешь.

Ее спокойный тон и мягкость, с которой она отвечала, несколько умерили его раздражение. Он выдохнул и снова присел на кровать. Она невозмутимо ждала его дальнейших вопросов, чтобы наконец он мог ответить на ее.

— Что именно ты услышала сегодня? — напряженно спросил он, отстраненно наблюдая за ее попытками выдержать его холодный взгляд.

— Ни слова правды, — тихо пробормотала она, подавляя ком в горле.

Он едва не рассмеялся. Она, казалось, искренне верит ему, не смотря на то, что ей успели рассказать.

— И как же ты можешь об этом судить, если не знаешь правду?

Она пожала плечами. Он хмыкнул. Конечно, пока она лишь слепо идет за ним, весьма самонадеянно и безрассудно. И Фобос не сомневался, что очень скоро она пожалеет о своей доверчивости, однако, ее дальнейшие слова, сказанные твердым и ясным голосом, всколыхнули в нем отголоски былой надежды.

— Фобос, я… Я хочу сказать, что я буду с тобой всегда. Я всегда буду на твоей стороне. Я всегда тебе поверю, даже если это будет странно и… или неправдоподобно.

Она не сводила с него взгляда, и будь в комнате больше свечей, то он непременно бы заметил, как краска заливает ее лицо.

— Почему? — выпалил Фобос, машинально впиваясь до боли в ладони ногтями.

— Потому что ты — моя семья.

Так просто и снова так откровенно, что сводило зубы. Фобос с трудом отвернулся и встал с кровати, подходя к окну. Рано или поздно ей следовало рассказать о смерти Вейры, и сейчас этот момент наступил. Элион может принять его правду и его самого, а может поступить иначе.

— Что ж… Ты хотела узнать обо всем. Ты, кажется, хотела правды…

Фобос скривился, ему начинало действительно казаться, что этот разговор приносит ему физические страдания.

— Но прежде… Ты не поделишься откровениями таинственного незнакомца?

— Это неважно, — безразлично пожала плечами она. — Я не буду ложь повторять.

— И почему ты считаешь, что это ложь?

— Потому что это чудовищно, — вспылила Элион, изрядно устав от однотипных вопросов. — Ты не мог…

Она закусила губу и опустила глаза. Разумеется, не мог, это обсуждать — глупая затея. Только вот зачем он заставляет причинять ему боль? Она подняла на него глаза и встретилась с его металлическим взглядом, в котором не читалось ровным счетом больше ничего. Четко выговаривая слова и делая большие паузы, он вдруг сказал:

— Это я виноват в гибели Вейры и отца.

Оказалось, так выбросить слова, тяготившие его многие годы, а казалось, что в тот момент, когда он скажет об этом вслух, небеса разверзнуться и кто-то наверху вызовет его на главный суд его жизни.

Ничего подобного. Точнее, вообще ничего. Наоборот, будто бы на душе стало легко и беззаботно. Бледные губы сами собой растянулись в улыбке. Он поспешно обратил взгляд на сестру, которая сидела будто оглушенная.

— Нет, — только и выдавила, наконец, Элион, вытаращившись на него неверящими глазами.

Ему все стало понятно. Она не примет его сторону. Больше не примет. От этого было неимоверно больно и как-то… смешно.

Смешно, что он на секунду поверил, что Элион сможет понять и принять его таким, какой он есть.

— Да, — испытывая странное и мрачное удовольствие от ее шока, продолжал улыбаться Фобос.

— Фобос, я не понимаю…

— Я уничтожил их, — с удовольствием повторил он, словно раздирая рану в своей груди.

Пускай, ненавидит его. Пускай, боится. Он решил идти до конца, раскрыть все карты, чтобы она видела, как сильно ошибалась.

— Фобос, это… Ты не…

— Сад с черными розами. Помнишь? — обреченно пробормотал он, глядя на то, как мечется ее взгляд. — Тогда его там не было. Вейра и Зейден были первыми обращенными. Я не уверен, что это было умышленно с моей стороны, но…

— Были и другие? — дрожащим голосом вдруг спросила Элион. — Ты сказал, что они были первыми…

— Да, — уже без сожаления кивнул Фобос. — Все черные розы в саду.

— Мне нужно… Нужно побыть одной.

Она смотрела сквозь него и уже ничего не говорила. Его словно ударили по голове обухом, и он медленно кивнул и вышел за дверь.

Вот и все. Она все знает, только ничего хорошего в этом нет. Ужас на ее лице так напоминает ужас на лице Вейры, когда та набросилась на него.

Чудовище.

Вот, что он мог бы прочитать на лице всякого, кто знает его историю. Теперь ее знает и Элион.

Он прислонился к стене в коридоре и неестественно широко улыбнулся. Тянуло истерически рассмеяться.

****

У Корнелии было много времени и, в очередной раз обдумывая свою ситуацию, она находила все новые и новые слова и выражения для отражения ситуации в целом.

Самым главным словом последних дней для нее стало наречие «неуместно». Например, чтобы описать свои отношения с Седриком.

Когда он ушел, Корнелии на долю секунд показалось, что все произошло именно так, как должно было уже давно. Они не друзья, не нечто большее.

Он ее стражник, ее тюремщик, и она не может испытывать никаких чувств к такому человеку.

Когда он ушел, ей показалось, что она сможет вызвать в душе ненависть к нему, сможет убить в себе ростки чего-то светлого, но совершенно неуместного.

Ждать его прихода? Неуместно.

Вспоминать его голос? Неуместно.

Мечтать о счастливом конце? Что ж, Корнелия была уже готова вычеркнуть из своей жизни лорда Седрика, даже если потребуется вырвать несколько страниц из дневника ее души.

А потом, Седрик ушел, оставив после себя подарок. Разумеется, совершенно неуместный, но всколыхнувший у Корнелии в душе все чувства, которые она в себя подавляла.

Он принес ей подарок и пообещал больше не возвращаться, что разбивало ей сердце двойной силой, ведь она сама его прогнала.

Завернутый в фольгу, перед ней лежал сияющий бледно-голубой камень с отверстием в середине и свеча. Дрожащими руками Корнелия подожгла свечу, дотянувшись к факелу под потолком, и осторожно поставила ее в отверстие.

И комната преобразилась. Колыхаясь, пламя свечи, проходя сквозь прозрачный минерал, отбрасывал причудливые тени на стены и потолок, делая комнату светлее.

Наблюдая за игрой теней на потолке, Корнелия вспоминала, какими грубыми словами проводила Седрика, и сожаление заполняло ее сердце. Он видел убогие стены, и он знал, как ей не хватает сейчас чего-то радостного и светлого. И он подумал о ней, когда приходил. А она сама прогнала его, даже не дав возможности оправдаться.

И это был один из тех редких случаев, когда ей не хотелось, чтобы ее просьбу исполнили.

Свернувшись клубочком и утопая в собственной вине, она не ждала больше никого, поэтому, когда дверь скрипнула и впустила в комнату еще немного света, она вскочила с кровати и приготовилась обороняться, если потребуется.

Но это было ни к чему. В комнату, слегка пошатываясь, вошел Седрик.

От неожиданности все ее слова комом застряли где-то в горле. Он оглядел комнату, избегая ее взгляда, и наткнулся на камень, лежащий на полу. Рядом с ним лежала бережно свернутая фольга.

— Понравился? — насмешливым тоном спросил он.

— Я сказала тебе больше не приходить, а ты согласился, — неожиданно вырвалось у нее.

— Да, — невозмутимо кивнул он, прикрыв за собой дверь и бессильно облокотившись на нее спиной.

Она смотрела на него, и жалость сжимала ее сердце. Он выглядел больным и бесконечно усталым. Молчание затягивалось, но оно не было тягостным или гнетущим.

— Но я же лжец, — нарушил тишину его печальный голос, и он криво улыбнулся.

Подобрать все слова, которые ей хотелось сказать, было трудно, она сама не знала, что чувствовала. Слова сейчас были бы излишни. Самое главное, он сейчас здесь, а она рада этому.

— Спасибо, — тихо прошептала Корнелия, делая шаг навстречу.

Медленно приближаясь к нему, она отмечала все больше и больше деталей, которые раньше не хотела замечать. Болезненный цвет кожи стал еще более серым, залегшие под глазами тени превратились в темной комнате в черные синяки. Она протянула руку, чтобы коснуться его лба, но Седрик перехватил ее руку.

Она заглянула ему в глаза, но он их прикрыл, скрывая сеточку порванных сосудов. Решение было простым, и она, не задумываясь, встала на носочки и коснулась губами его лба. Лорд окаменел. Он был неожиданно горячим, и Корнелия нахмурилась.

— Для тебя это, возможно, секрет, — выдавил из себя улыбку Седрик, — но выглядишь ты сейчас тоже не…

— Что с тобой? — серьезно перебила его она.

— Что со мной? — устало повторил он. — Ничего?

Он не желал продолжать больше разговор, поэтому она закусила губу и опустила глаза. Ему было плохо, его колотила лихорадка, но помочь она все равно не могла бы.

— Я рада, что ты вернулся, — прошелестела она, поднимая взгляд до уровня его плеча.

— Почему? — таким же шепотом спросил он, до боли сжимая ее запястье.

— Потому что я скучала, — просто ответила она, задерживая взгляд на его шее, туго затянутой воротником.

— Почему?

— Потому что я… — она запнулась и заглянула ему в глаза.

Она неуверенно улыбнулась, Седрик понимающе кивнул.

— А ты скучал?

— Очень, — честно ответил он с рассеянной улыбкой на губах.

Впервые ему не было страшно или тяжело, он не думал больше ни о Фобосе, ни о своих туманных перспективах. Судорожно срывая соленые поцелуи с ее губ, он больше всего на свете хотел навсегда остаться в этой маленькой комнате и чтобы завтра никогда не наступало.

****

Элион мягко ступала по ковру из осенних листьев прямо туда, где все начиналось. По мере приближения к саду ее тело будто прошибали волны энергии, усиливающиеся и заставляющие кожу покрываться мурашками. Она не знала, что именно хочет увидеть там, но чувствовала, что это важно. Ее призывали, и она уже не могла выдумывать оправдания.

Роз в саду было много, отдельные цветы стали встречаться ей на пути еще на подступах к оранжерее, у разбитой лестницы и помоста. В оранжерее некоторые зарастали кустами, другие — стояли особняком. Некоторые стали уже опадать, их лепестки лежали черным покрывалом на камнях и земле. Но это были другие розы, она не чувствовала в них притяжения. Она шла вглубь оранжереи и ждала чудесного знака, который укажет ей правильный выбор.

Роз становилось все больше, и она невольно съежилась, чтобы не касаться их шипов. Все они были когда-то людьми, что делало ее вечернюю прогулку еще более зловещей. Она уже потеряла надежду, заблудившись в лабиринте зарослей, когда неожиданно вылетела на почти пустую площадку.

В самом центре росли две розы, причудливо сплетенные вместе. Элион даже показалось, что сердце пропустило пару ударов, она судорожно выдохнула.

На нетвердых ногах она подошла чуть ближе и присела на сырую землю напротив цветов. Что, если все еще возможно вернуть? Протянув дрожащую руку, она коснулась сначала лепестков, потом листьев, но, вопреки ожиданиям, ничего не почувствовала. Это были просто черные розы.

Она разочарованно опустила руку, зацепившись за острые шипы. Она ахнула и с удивлением отметила, что выступила кровь. Небо осветилось молнией, и она вздрогнула от того, какая мрачная картина представляется ей. С досадой она встала, намереваясь добраться до замка до начала ливня.

Но стоило ей встать, голова у нее закружилась, и она безвольно осела на землю, проваливаясь в сладкий туман.

И она вдруг все вспомнила. Теплый весенний день, залитая солнцем лужайка, Галгейта… Галгейта была ее няней? Ласковая, добрая Галгейта. Элион видела это будто со стороны и не могла поверить, что могла все забыть.

Галгейта привела Фобоса к ней. Такой же светловолосый и прекрасный, каким его узнала Элион, только тогда он был совсем ребенком: неловким и слегка застенчивым.

Фобос сидел перед ней на корточках, держал ее за руку и улыбался открытой улыбкой. Элион невольно залюбовалась им. Наблюдать за братом и самой собой со стороны было необычно.

— Не смей! — громкий крик его матери заставил их обоих подпрыгнуть на месте.

Дальше все было как будто в дурном сне. Где-то вдалеке громко ахнула Галгейта.

Подлетевшая к нему мама вдруг залепила ему звонкую пощечину. Они действительно была очень похожи.

Маленькая Элион заревела еще громче, а мать, кажется, ударила Фобоса еще раз. Не удержавшись на месте, он споткнулся о корень дерева и упал на землю. На поляну вбежал взъерошенный отец. Его золотистый плащ, отражал солнечные лучи, и он будто сиял изнутри, Элион невольно задержала на нем свой восторженный взгляд. Она с надеждой смотрела на отца, но тот лишь растерянно переводил взгляд с матери на Фобоса.

— Я не могу… — шептала Вейра, отходя назад, словно в исступлении. — Это не должно случиться… Я не могу допустить…

— Вейра, — тихо попросил Зейден.

Сердце Элион громко застучало. В этом голосе не было уверенности, он просил, но сам не знал о чем.

— Ты все видел! — закричала мама, резко разворачиваясь к мужу. — Это случится, если я ничего не сделаю.

— Так не должно быть, — прошептал он, прижимая руки к вискам.

Мать снова повернулась к Фобосу, а Элион все так же не могла понять, что происходит. Галгейта прижимала к себе рыдающую маленькую Элион.

— Мам, — испуганно прошелестел мальчик с нотками мольбы в голосе. — Что случилось?

— Прости меня, дорогой, — всхлипнула Вейра. — Но я должна это сделать.

Элион все еще не понимала, что происходит до того момента, как фиолетовое сияние не заволокло все вокруг Фобоса. Вейра зачаровывала его. Он стал сопротивляться, стараясь оградиться от фиолетового тумана, но он был всего лишь ребенком.

Сердце Элион болезненно сжал ужас. Сейчас Фобос все силы бросит на свое спасение и обратит Вейру в розу. Сейчас.

Сейчас.

Она сжала руки в кулаки, с болью впиваясь ногтями в ладони, сама не понимая, как можно так отчаянно желать двух противоположных вещей: чтобы Фобос спасся, и чтобы Вейра и Занден остались живы.

Но Фобос лишь пытался развеять туман вокруг себя, но даже этого было мало. Он на ее глазах терял сознание.

— Нет! — закричала вдруг Элион, хватая мать за руку.

Она сама не ожидала, что у нее получится, но на секунду Вейра увидела ее, и они обе будто стали единым существом. Зрачок Вейры сузился, и Элион показалось, что мать все поняла.

Ее магия была в Элион и в ней самой, они как две лавины столкнулись, и мощнейший заряд энергии буквально вырвал ее с места.

С громким судорожным вздохом под раскат грома Элион открыла глаза. Она лежала под дождем на земле, и крупные холодные капли заливались зашиворот.

Комментарий к III. Глава 18. Петля

Наконец-то посмотрела 6 сезон Игры Престолов, момент с Hold the door меня, как и многих, впечатлил. ПБ, отзывы и личные сообщения открыты для пожеланий и замечаний. В следующей главе закончу линию с Калебом и Вилл, а позже будет еще две главы, ну и все)

Очень рада отзывам, спасибо :)

========== III. Глава 19. Врасплох ==========

Она впорхнула под крышу замка вслед за сдающей посты охраной, но внимания на Элион никто не обратил, скорее всего, по той причине, что никто не узнал в ней особу королевских кровей, настолько велик был контраст с ее привычным образом. И не смотря на то, что ее одежду можно было выжимать, и вся она была вымазана в холодной липкой грязи, в данный момент внешность ее заботила в последнюю очередь. Ее трясло мелкой дрожью, и дело было вовсе не в том, что она целую вечность пролежала на холодной земле, бесцельно пялясь в трескающееся на части темное небо, мешая слезы с дождевой водой и всхлипывая синхронно вместе с раскатами грома.

Она нарочито громко шлепала по полу, в грязных ботинках было полным полно воды, но никто ее не остановил. Ей начало казаться, что, быть может, она просто умерла и стала невидимкой, но она сама отмела это предположение. Ей сейчас было слишком холодно, сыро и страшно. Ей нужен был Фобос.

И Элион оставалось подняться по небольшой лестнице и проскользнуть по узкому коридору, когда на нее из-за угла вдруг вылетела леди Агнесс, которая сперва просто брезгливо сморщилась, а затем ахнула. Все просьбы Элион о том, чтобы сначала встретится с Фобосом, были отметены леди Агнесс со свирепой непоколебимостью.

— Вот завтра все ему и расскажете, — прохладно заметила она. — Думаю, ему будет очень любопытно, из каких мест вы шли в таком виде. А заявляться в покои к мужчине в такое позднее время… Это компрометирующий поступок, не находите? Принц уже спит.

С этими словами она затушила последнюю свечу и вышла из спальни, с той стороны повернув в замке ключ. Сердце Элион громко билось в груди, а в голове была всего одна мысль: Фобос еще не спит. Фобос никогда не ложился так рано, уж она это знала точно, слишком часто засыпала рядом.

Но она вовремя прикусила губу, чтобы не сказать лишнего назойливой деве. Это был только их маленький секрет, и она не хотела делить его ни с кем кроме Фобоса. Потому что будет стыдно, если их поймут неправильно.

Элион зажмурилась до красных пятен и сжала до скрежета челюсть.

Потому что, возможно, их поймут правильно.

Как только она сменила одежду, смыла с волос грязь и листья и оказалась заботливо накрытой одеялом до подбородка леди Агнесс, все произошедшее стало казаться ей все сильнее галлюцинацией встревоженного рассудка. Прагматический взгляд на вещи, насмерть приросший к ней за долгую жизнь в Хитерфилде, каждый раз заставлял ее сомневаться в Меридиане. Даже если все это действительно происходило четырнадцать лет назад, даже если хоть на долю секунды представить, что Элион стала свидетелем тех событий, возможно ли что она повлияла на них самым непосредственным образом?

Болезненный тугой узел завязался в груди и не желал никуда исчезать, как не старалась Элион убедить себя в невозможности такого временной петли. Фобос не мог защитить себя сам, и теперь ее сердце еще сильнее болело и кровоточило при мысли, что он действительно жил все это время с таким грузом вины. Вновь и вновь прокручивая в голове видение, она видела перед собой растерянного хрупкого мальчика.

— Я же чертова королева! — резко села она в постели, сбросив одеяло на пол. — Будущая, но все же. Никто мне не указ, что хочу, то и…

Она бормотала себе под нос бодрые напутствия и искала в темноте хоть какую-нибудь обувь, но, похоже было, что леди Агнесс унесла последнюю пару с собой. Негромко выругавшись, она на носочках засеменила к двери. Пол был ледяной.

Можно было позвать кого-нибудь из стоящей у дверей охраны, можно было попробовать открыть дверь более аккуратно, да только Элион устала. Действительно устала. И потому, наверное, с оглушительным треском дверь слетела с петель и ударилась о противоположную стену, стоило Элион только коснуться ее своей рукой.

— Ох, блин, — еле слышно пробормотала она, чувствуя, как грохот эхом отдается по всему коридору, а в кончики пальцев впились маленькие иголочки. Она не очень хорошо контролировала свои вновь обретенные силы, но такого мощного всплеска у нее не было никогда. Однако, думать об этом и прислушиваться к своим ощущениям не было времени.

Охраны не было, но, учитывая только, сколько шума она сейчас произвела, можно было не сомневаться скоро у ее спальни столпится немало народа, и среди них может оказаться старая ханжа леди Агнесс.

Элион все так же на носочках, а иначе просто мучительно холодно, бросилась в конец коридора в сторону покоев Фобоса. На ее счастье пока бежала, ни с кем не столкнулась, только запыхалась от непривычки.

— Принц отдал распоряжение никого… — важно начал караульный у заветных дверей, с удивлением оглядывая свою принцессу. Элион готова была провалиться от стыда, что не стянула простыню из своей комнаты, ночная рубашка, которую ей подсунула старая кошелка, была слишком… ночной. Подавляя мучительное желание ссутулиться, скрестить руки на груди, Элион подняла голову и, как ни в чем не бывало, смерила обоих охранников оценивающими взглядами.

— Да, конечно, но я — не никто, — с нарочитым воодушевлением перебила его Элион, всеми силами уговаривая себя не краснеть. — Я — Элион, будущая королева Меридиана, первая этого имени, разрушительница оков и…

«… и легенд?.. И матерь драконов?» — страдальчески мысленно закончила она, чувствуя, что воображение кончилось в неподходящий момент. Она даже не уверена, что в Меридиане знают, кто такие драконы.

— В общем, все в порядке, — прерывая возможные вопросы, доложила она стоящей у заветных дверей охране. — Я могу войти, и это не вопрос, а приказ. — Памятуя, что в прошлый раз, когда она раздавала приказы, Фобос ее ударил, она уже более миролюбиво добавила:

— Там у меня что-то с дверью случилось… Было бы здорово, если бы вы поправили это… это недоразумение. Там, наверняка, уже у всех вопросы возникли. Скажите, что я в порядке, и переночую у…

Она с сомнением взглянула в лицо стражника, не обремененное интеллектом.

— …в другом месте. Там где есть дверь.

Куй железо пока горячо, и пока двое стражников осмысливали ее приказ, она, не давая им возможности возразить, прошмыгнула в комнату, где ее сразу окружила жаркая невыносимая духота. По возможности стараясь до поры не смотреть туда, где лежал Фобос, она тихо пробралась к балконной двери и распахнула ее, впуская поток холодного, но свежего воздуха. Она замерла в проходе, будто наслаждаясь прохладой, а на самом деле просто не зная, куда себя деть от волнения. И только когда ее голень свело судорогой, она, невольно пискнув, попрыгала прочь от холодного сырого балкона. На ее счастье Фобос, как и обычно, спал с другой стороны от балкона, и поэтому она быстро нашла себе место, подогнула одеревеневшие, ледяные ноги под себя и рискнула, наконец, взглянуть на Фобоса.

Фобос так и не проснулся, не смотря на весь шум, причиной которого стала Элион. Она не знала, чутко ли спит Фобос, когда они были вместе, почему-то она всегда засыпала первой, а когда просыпалась, его уже не было. Поэтому спящего Фобоса она видела впервые, но уже привычных сальто в животе так и не возникло. Лицо Фобоса исказила гримаса страха. Редкие светлые ресницы подрагивали, а ноздри раздувались при дыхании.

— Тише, тише, — быстро зашептала Элион, успокаивающим жестом поглаживая его по затылку.

Волосы у него были холодные и липкие на ощупь. Вопреки ее ожиданиям, он не проснулся, хотя было заметно, что дыхание выровнялось.

Элион пододвинулась на свободное место рядом с Фобосоми опустила голову на подушку напротив, не отрывая взгляда от уже знакомых и привычных черт лица. Она снова опустила ладонь ему на голову, поглаживая его по влажному затылку, мысленно стараясь вырвать его из кошмара. Но Фобос продолжал дрожать, судорожно сжимая одеяло белеющими тонкими пальцами. Даже сейчас он был таким красивым, что у Элион снова задрожали пальцы.

Лучшим способом было бы просто разбудить его, но она лишь заворожено смотрела на брата, медленно продвигаясь на сантиметр ближе. В голове прочно засела глупая мысль, которая не желала никуда уходить. Она придвинулась еще чуть ближе к нему. В тот момент она уже забыла, что ей нужно рассказать о своем видении, о том, что все это время он ошибался насчет себя, а еще… Еще она не знала, что должна сказать, чтобы все было по прежнему.

Ей казалось, что он вот-вот откроет глаза и встретит ее непонимающим взглядом. Тогда их снова отшвырнет на пару недель назад, когда он не желал ее видеть. Но, несмотря на это, под оглушительный стук своего сердца она продолжала двигаться к возможно самому глупому поступку в своей жизни.

Она была уже так близко, что не различала его лица, а потому закрыла глаза и интуитивно дернулась вперед, находя его тонкие губы своими губами.

Его губы были холодными, как лед, сухими и потрескавшимися. Ни поющих ангелов вокруг, ни бабочек в животе не появилось, и Элион отстранилась, открывая глаза и сталкиваясь с распахнутыми зелеными глазами брата. Она шумно выдохнула, чувствуя, как мурашки понимаются по ее позвоночнику.

— Плохой сон? — брякнула первое, что пришло в голову, и, осознавая, как глупо это прозвучало, закусила губу Элион.

Фобос смотрел на нее немигающим хищным взглядом, будто гипнотизируя. Молчание затягивалось, а ее сердце готово было, проломив грудную клетку, упасть перед Фобосом на белую простынь.

Тогда бы не пришлось ничего объяснять, достаточно было бы сказать: вот мое сердце, можешь делать с ним, что захочешь, оно теперь твое.

Ей так хотелось, чтобы все было по-другому, может быть, в глубине души она ждала, что Фобос ответит на поцелуй, пусть даже бесконтрольно, но сделает тоже шаг ей навстречу. Но заглянув в его глаза, она не увидела ничего, что можно было назвать удивлением или хотя бы испугом.

Только безотчетная ярость и ненависть, от которой хотелось бежать сломя голову, которая делала его глаза почти черными и заставляла мурашки бежать по ее плечам. Внезапно появившийся ком в горле мешал даже нормально дышать, но все же она выдавила жалобно:

— Фобос, что угодно, только не молчи.

Тонкие бледные губы медленно изогнулись в кривой усмешке, еще более преображая лицо Фобоса.

— И что же это было? — его сухой, будто потрескавшийся голос неожиданно успокоил Элион.

Все же и так очевидно, зачем теперь заставлять ее унижаться, объясняясь в своем порыве? И если бы она только могла это объяснить!

Просто ей нравилось его касаться, слышать его голос, и ДА, ей хотелось его целовать. Только не так, как сейчас. Ей хотелось целовать в отзывчивые мягкие губы, обнимать за шею, притягивать к себе и запускать пальцы в волосы, чтобы мурашки поднимались по рукам, чтобы в животе растворялся ком, превращаясь в сладкое томительное тепло. Он был таким одиноким, таким чудовищно несчастным. Ей хотелось вытянуть его боль, зацеловать раны, долюбить, как не сделал никто за эти долбанные четырнадцать лет. Она знала, что может это сделать, только бы он дал шанс.

Просто дай мне шанс!

Но из приоткрытого рта не вырывалось ни звука. Он смотрел холодно, с презрением, будто хотел задушить взглядом. Под этим взглядом она вся буквально съежилась и опустила глаза, уже почти не веря, что Фобос может в ком-то нуждаться. Элион злилась на себя, злилась на него, и больше всего ей хотелось разреветься от безысходности.

Все должно было быть не так!

— Прекрасно! — неожиданно прорычал Фобос, вскакивая с кровати, очевидно, намереваясь уйти.

Но за те пару секунд, что он еще был в комнате, Элион, мучительно борясь в собой, все же решила подать голос. Помимо таким неоднозначных чувств, мешающих ей свободно соображать в присутствии Фобоса, у них есть еще один важный вопрос. Черные розы. Она набрала в грудь побольше воздуха.

— Фобос, мне так жаль! Я ошибалась, все ошибались, послушай…

— Жаль? — резко бросил он, даже не задумываясь, на автомате.

Он стоял в двух метрах от нее, такой взбешенный и колючий, а Элион нечего было ответить, да и уже не хотелось. Она словно стояла перед бетонной стеной, толщиной в пару метров, а ей предлагали проделать в ней вход с помощью канцелярского ножа.

- Не нужно, все это неважно, - хрипло бросил он ей отстраненно. - Просто ответь, зачем?

Ей нужно было совсем немного времени, чтобы понять, о чем он спрашивает, потом еще немного времени, чтобы испугаться, и чуть-чуть - чтобы снова обрести способность думать. Она глубоко вздохнула, чтобы выложить все как на духу, но… не вышло. Опять все не так!

— Замечательно, — услышала она резкий голос совсем рядом, но не успела поднять головы, как оказалась прижата к кровати с зажатыми сверху запястьями. — Ты думаешь, это было смешно?

Фобос оказался неожиданно тяжелым, и из легких будто вышибло весь воздух, когда тот грубо прикусил ее губу, вынуждая приоткрыть рот. Сознание будто выключилось, и Элион будто окаменела, ей казалось, что все это происходит не с ней вовсе, а она наблюдает со стороны.

Засыпая в кровати Фобоса, думая о нем ночами и, наконец, поцеловав его, Элион четко не осознавала, чего именно хочет добиться и к чему это может привести. Ей было шестнадцать, ей нравилось чувствовать, что у нее все под контролем, и именно она решает, что произойдет в следующую секунду.

Смутно начиная понимать, что это не шутка, и Фобос готов идти до конца, Элион ощутила прилив страха. Его свободная рука блуждала по ее телу, неосторожно пытаясь стащить ненужные предметы гардероба. Она распахнула глаза, надеясь увидеть в его глазах ответ, но вместо этого она снова встретилась с совершенно чужими затуманенными глазами незнакомца.

Это было неправильно, и Элион совершенно ясно вдруг поняла, что если она ничего не сделает сейчас, то в первую очередь Фобос никогда ее не простит. Она замычала, выкручивая руки из цепких пальцев Фобоса и протестующе извиваясь под ним.

— Нет! Пожалуйста, — взвизгнула она, с трудом отворачивая голову в сторону и упираясь одной свободной ладонью в его грудь. — Фобос, не надо!

С секундной задержкой он отпустил ее руку и быстро сел на кровати, с неподдельным ужасом глядя на дрожащую Элион. Она быстро подтянула ноги к себе, сокращая занимаемое пространство и обнимая свои колени руками. Должно быть, выглядела она действительно жалко, раз Фобос смотрел на нее с таким выражением лица. Элион снова колотила мелкая дрожь. Лицо Фобоса на секунду исказила гримаса, но тотчас он снова взял контроль над ситуацией.

Что-то в его лице изменилось, решение так ясно промелькнуло на лице, что Элион от испуга дернулась вперед, цепляясь руками за его плечо, стараясь удержать, только бы он не сбежал сейчас. Первый шок прошел, но ей нужно было время все обдумать, решить, что говорить, но из горла вырывались только жалобные всхлипы, а дополнительного времени Фобос не давал.

Она застала его врасплох, он ответил ей тем же.

Ей хотелось, чтобы он без слов понял, что все в порядке, что ничего страшного не произошло, но объяснить почему она не могла. Он рассеянно глядел на ее тонкие пальцы, как на что-то незнакомое, а затем медленно поднялся с кровати.

— Надеюсь, ты счастлива, — с сожалением пробормотал он, вырывая свою руку из ее окаменевшей хватки.

Принц быстро встал и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

****

— Ты ничего ей не рассказал, — обозначил свое присутствие бесшумно появившийся Седрик.

Голос у него был тихий и немного грустный, Фобос обернулся и отметил, что и сам лорд выглядит болезненным. Принц тотчас почувствовал укол беспокойства, что отразилось на его лице, но почти мгновенно он вернул себе контроль, надев маску вежливого удивления.

— Что? — будто колол тонкой иглой, отрывисто и несколько недоуменно.

Говорить с Седриком совершенно не хотелось, особенно сейчас, когда кажется, что рваные куски его души разбросаны по пути от спальни до обсервационной башни, в которую ноги сами его привели после… После всего.

Он не выбирал место, но здесь он был уверен, что никто не будет его искать, чтобы вывернуть ему наизнанку душу, заставить его ненавидеть себя еще сильнее, хотя казалось, что сильнее уже невозможно. Но вот Седрик стоит на лестнице, не поднимаясь на площадку, а лишь наблюдая за ним снизу, и Фобос уже предвкушает, что покоя ему не дадут.

— Я про Элион, — имя сестры опять бьет под дых, Фобос теряется, но в следующую секунду будто наращивает еще один слой брони.

— Рассказал, — на удивление спокойно ответил Фобос. — Сегодня. Кажется, она переживет этот факт. — А ты…

Фобос замолчал, не зная, как дать понять лорду, что его общество сейчас не желанно. А потом вдруг видит выражение лица Седрика, и у него в голове что-то щелкает. Он понимает, что Седрик не уйдет, а значит Фобос уйдет сам. Он обернулся и шагнул вниз на ступеньки. Одна, вторая, третья… Они поравнялись с Седриком, в узком проходе они практически касаются плечами, и Фобос делает еще шаг вниз. Четвертая, пятая…

— Я про то, что ты любишь ее, — как ни в чем не бывало, как будто говорят они о смене меню на сезон, произносит Седрик ему в спину.

И будто все защитные сферы вокруг Фобоса затрещали и разбились, осыпав его с ног до головы холодными осколками его былого самообладания.

— Что-о? — выдохнул Фобос, разворачиваясь лицом к своему лорду.

— Ты слышал меня.

— Ты бредишь, Седрик?

— Возможно, — мягко улыбнулся тот рассеянной улыбкой. — Ты ее потеряешь, Фобос. Расскажи ей обо всем, пока не стало слишком поздно.

— Ты не в себе, — отмахнулся Фобос, собирая по кусочкам вокруг себя стену отчужденности. Подобие таковой. — Тебе лучше пойти и подлечиться…

Седрик с безумной улыбкой на лице развернулся к нему и вдруг дернул с силой шарф со своей шеи, а когда у него это не получилось, он сдернул с рук перчатки, швырнул их перед Фобосом и, будто из последних сил, стащил все-таки шарф.

Фобос со странным спокойствием смотрел на него, на шарф в его обезображенной когтистой руке и молчал.

Седрик, надежный, непоколебимый Седрик…

«Все кончено», — неожиданно понял Фобос и принял это со странной усталостью. Все это время мир Фобоса шагал к бездне, и ничто не способно было это остановить. Вся мощь, величие, господство, которое виделось Фобосу, кануло в Лету, и он тоже может уйти, оставив этот мир Элион.

Теперь уже точно всё.

— Давно? — Фобос и сам удивился, как равнодушно и спокойно прозвучал его голос.

Седрик долго молчал и вглядывался в лицо Фобоса, словно стараясь найти ответ на какой-то только ему известный вопрос. Фобос с глубоким вздохом сделал пару шагов вниз.

— Помоги мне. Я знаю, — Седрик говорил быстро и отрывисто, будто слова доставляют боль, — ты можешь, помоги, Фобос. Я умоляю…

От неожиданности от остановился и, все еще не веря, обернулся. Седрик - просит?

— Я… — Фобос отвел глаза в сторону. — Я не…

— Фобос, я прошу, — хриплый шепот Седрика перешел на рык, он закашлялся. — Я хочу жить, Фобос. Не очень долго, но только не сейчас, не оставляй меня сейчас. Я хочу жить. Я впервые так… - голос становился все тише и последние слова Фобос уже не слышал, - так сильно этого хочу.

Принц стоял за одну ступеньку до следующей лестничной площадки и обернулся с неохотой. Глядя на лорда, впервые Фобос так остро ощутил, насколько его существование было бесполезно. Они с Седриком провели полжизни вместе, он мог бы стать ему братом, но вместо этого Фобос только и делал, что вытирал о него ноги, раздавая приказы и поручения.

— Есть всего один способ, — прошелестел Фобос еле слышно. — Но…

Фобос создавал его таким, что сейчас уже ничего нельзя сделать. Кроме того, слишком много условий не зависит от Фобоса. Был один шанс на десять тысяч, но он знал, как поступит Седрик. Фобос давно перестал верить в сказки.

— Я все сделаю, — с живостью перебил его лорд, даже делая несколько шагов навстречу принцу. — Я…

— Убей девчонку, — резко бросил Фобос и, глядя, как меняется выражение лица Седрика, удовлетворенно покачал головой. — Ту, что сидит в подземельях.

— Но…

— Я не говорил, что это будет просто.

Быстрый взгляд вместо прощальных слов, и Фобос уже исчез за поворотом, оставив оглушенного Седрика стоять посреди лестницы.

****

Вилл стояла на крыльце деревянного домика на берегу небольшого озера, за которым виднелись сырые темные стены замка. У них оставался последний вечер перед их атакой, им нужно было отдохнуть, но Вилл было страшно идти в дом. Оракул так и не вызвал их, оставляя контроль над ситуацией в их руках.

Вилл сама не заметила, как сама поверила в их возможный успех. Смех Ирмы, рассуждения Тарани и оптимизм Хай Лин позволили ей поверить.

Но, когда сейчас она начинала задумываться о том, что у них есть, и чего у них нет, ее захватил ужас. Против Фобоса они были кучкой жалких подростков: без Сердца, без Корнелии и без помощи от Кондракара. Холодный ветер взвыл и, подобрав с земли осыпавшиеся листья, взмыл навстречу к Вилл. Она нехотя отвернулась от замка и вошла в дом.

В помещении было тепло, и Вилл стало лучше. Девочки уже спали, соорудив на деревянном полу подобие гигантского матраса. Случайно зацепившись взглядом за мирно спящих подруг, Вилл вдруг почувствовала необычную легкость на душе.

Что бы там не произошло завтра, они будут вместе. И вместе уже не так страшно и умереть, если потребуется.

Хотя, конечно, умирать Вилл не хотелось.

Не желая будить девочек, Вилл схватила с пола свободный плед и легла на свободную кровать. Глаза подозрительно заслезились, и она с досадой поморгала, но как только голова ее коснулась подушки, она поняла, как переоценивала свою выносливость.

Уже засыпая, она услышала чьи-то шаги совсем рядом, в их комнате. Вилл решила не выдавать себя и продолжить притворяться спящей, пока не станет понятно, кто это. Однако долго находиться в режиме инкогнито у нее не получилось, потому что кто-то совершенно неожиданно коснулся ее щеки, а она распахнула глаза. Напротив нее на корточках сидел Калеб, ничуть не удивленный ее резким пробуждением. Она еле слышно выдохнула. Выражения лица Вилл в темноте не видела, и могла надеяться, что и Калеб не разглядел бешеный ужас на ее лице.

— Что…

Калеб шикнул на нее, чтобы она говорила тише, и Вилл скривилась, забывая о том, что Калебу в темноте такие детали не особенно ясны.

— Подвинься, — прошептал Калеб, легонько толкая ее в плечо. — Я лягу.

Не находя остроумных реплик в своем запасе, Вилл спустя пару секунд молчания все же придвинулась к стене и отвернулась к нему спиной. Сердце оглушительно колотилось у нее в груди.

— Ты влюбилась в меня, — довольно прошелестел Калеб над ее ухом.

— С чего бы это? — сонно пробормотала Вилл, не сдерживая в темноте улыбку.

— Ты выбрала мою кровать.

— Она была свободна, — недовольно пробормотала Вилл, с усилием приподнимаясь на локте и оборачиваясь к парню.

— Нет, не поэтому. Просто я сильный и независимый, и перед моим обаянием сложно устоять.

Вилл чувствовала, что он улыбается, и внутри у нее полилась патока.

— Ты выпендрежник и позер, — она закусила губу, чтобы не рассмеяться.

— И это не помешало тебе влюбиться в меня, — промурлыкал он ей прямо в ухо.

— Заткнись и обними меня, — невнятно пробормотала она, зажмуриваясь от своей смелости или глупости.

От напряженности момента Вилл даже закусила губу. У Калеба было столько шансов сделать шаг навстречу к ней, а Вилл была готова его принять даже после всего. Но все время между ними был кто-то еще.

Как можно соперничать с идеалом, засевшим у него в голове? Корнелия всегда будет занимать в его сердце отдельный уголок, это не берется оспаривать Вилл даже в своих самых радужных мечтах. И сегодня они проводят эту ночь под одной крышей только по той причине, что его_чертова_девушка_мечты — заложница в замке Фобоса.

Почувствовав, как сильные руки притягивают ее к себе, Вилл еле заметно выдохнула. Что бы это не значило, по крайней мере, она не выглядит совсем жалкой влюбленной дурой.

— И не обольщайся, мне просто холодно, — прошептала она, как можно более пренебрежительно, хотя ей хотелось мурлыкать от счастья.

— Я знаю, — серьезно прошептал Калеб. — И ты мне тоже нравишься.

========== III. Глава 20. Я вернусь ==========

Корнелия лежала на своем привычном месте, то и дело проваливаясь в сладкую дрему. Прежде чем уйти, Седрик пообещал ей, что сделает все правильно, как и должен, но как именно не сказал. И Корнелия, лениво рассматривая узоры, отбрасываемые на потолок его зачарованным синим камнем, размышляла о том, что же именно для Седрика значит это его «правильно». Если раньше в замке Фобоса ее удерживал тяжелый засов на дверях, то теперь к этому прибавились еще и такие волнующие и впервые такие ответные чувства к Седрику.

Вспоминая их переплетенные пальцы, отцвечивающие синим от мерцания кристалла, его прерывистое дыхания у себя на шее, Корнелия отгоняла от себя любые другие мысли. Ей никто не мог запретить хотя бы ненадолго побыть счастливой. Когда они победят (а в ее радужных мечтах они непременно должны были победить Фобоса), она приложит все силы, чтобы Седрика оправдали. А когда Седрик перестанет быть лордом Фобоса, то идти ему будет некуда, и он сможет вернуться обратно в Хитерфилд. Он сможет найти себе работу, свое место в жизни, а ее семья… Седрик просто не может не понравиться папе и маме, он ведь умеет быть таким обаятельным! И они будут бесконечно счастливы вместе.

Она закрывала глаза, и улыбка не сходила с ее лица. Все будет хорошо.

Когда скрипнула дверь, Корнелия дернулась навстречу и окаменела, когда поняла, что вошедший вовсе не тот, кого она ожидала увидеть.

В камеру вошли двое: страж, облаченный в тяжелые доспехи и вооруженный мечом, и незнакомец в бордовом плаще, который с брезгливостью оглядел камеру и задержал взгляд на Корнелии. Надо сказать, она светилась изнутри огромным безграничным счастьем, и это было очень вызывающим образом для узницы замка, но Корнелия уже не могла загасить это чувство. Оно срослось с ней, пустило корни и расцвело причудливыми цветами у нее на душе.

— Кто это? — с интересом спросил у стража темноволосый мужчина низким обволакивающим голосом.

— Это пленница принца Фобоса, лорд Бойд, — тихо заскрипел страж, наклоняясь к уху мужчины, и что-то невнятно зашептал. На лице благородного лорда расцвела какая-то понимающая и хитрая улыбка.

Он оглядел камеру еще раз, взглядом упираясь в волшебный кристалл на полу, и спросил:

— Откуда здесь это?

Корнелия упрямо сжала губы и отвернулась к стене.

— Лорд… Лорд Седрик довольно часто приходил в эту камеру, — виновато пробормотал страж, опуская глаза в пол. — Должно быть, он… Он принес…

Лорд Бойд оглядел Корнелию уже более заинтересованным взглядом, а ее сердце забилось в ускоренном ритме, предчувствуя опасность.

— Хорошо, — неожиданно он ухмыльнулся и обернулся к охраннику. — Уверен, что у тебя есть дела поважнее, стражник.

Беспрекословно стражник поклонился и поспешил исчезнуть за дверью. За ним дверь захлопнулась, и они остались с Корнелией вдвоем. В синих всплесках волшебного камня видеть кого-то кроме Седрика было до боли неправильно, и Корнелия медленно, но верно теряла почву под ногами, внутренне содрогаясь и умоляя Седрика появиться прямо сейчас.

— Кто ты? — почти ласково спросил лорд Бойд, делая шаг в ее сторону и одним движением открывая застежку плаща.

Плащ упал с его плеч. Корнелия молча смотрела на него, внутренне сжимаясь от парализующего страха. Что-то в госте было такое, что сердце сжимало необъяснимое предчувствие.

— Тебе отрезали язык?

Корнелия по-прежнему молчала, подтягивая к себе колени и забиваясь в угол кровати, когда тот приблизился и присел к ней.

— Это досадно, — скучающе потянул лорд, впиваясь в нее темными глазами. — Хотя, в таком случае можно найти твоему очаровательному ротику другое применение…

Он протянул свою руку в перчатке, очевидно желая прикоснуться к ее лицу. Она дернулась, мгновенно обретая способность говорить и двигаться. Он резким движением перехватил ее руку и сжал ее.

— Убери руки, ублюдок, — всхлипнула Корнелия, тщетно пытаясь вывернуться из его стальной хватки.

— Леди слишком громко протестует, — прошипел он, притягивая ее к себе на колени. — А я даже люблю дерзких… Дерзких шлюх.

Она буквально оцепенела, не в силах ни протестовать, ни сопротивляться.

— Их очень приятно ломать, — процедил он ей прямо в лицо и впился в ее губы грубым поцелуем.

От отвращения она сжала посильнее губы, со всей силы пытаясь вырваться из его объятий.

— Открой рот, мразь, — опасно прошептал ей в губы мужчина, больно выкручивая ей запястье.

Она ахнула, и горячий длинный язык скользнул ей в рот. Она со всем отчаяньем сжала рот. Он отпрянул от нее, выпуская ее руки из капкана, но спустя пару секунд его ладонь встретилась с ее щекой. От боли у нее заискрилось перед глазами и предательские слезы покатились по лицу. Корнелия медленно опустилась на пол, стараясь ухватиться за что-нибудь, но тщетно. Лорд Бойд стоял перед ней, возвышаясь в полный рост, а на изогнутых в кривой усмешке губах темнели капли крови. Он буравил ее глазами, а Корнелия судорожно хваталась за стену, чтобы подняться с пола. Если он надеялся, что одна пощечина сделает ее покладистой и безвольной, то он ошибся.

Он задумчиво смотрел на нее, а потом повернулся к ней спиной и сделал пару шагов к двери. Она глубоко выдохнула, с надеждой глядя на него. Он сейчас уйдет?

Но лорд Бойд не хотел уходить, и он шел не к двери. Со странной обреченностью она видела, как он подошел к сияющему камню на полу и обернулся к ней с издевательской улыбкой на губах.

— Чтобы тебя трахнуть, тебе нужно принести в подарок какую-нибудь стекляшку? — со смешком спросил лорд и ногой растоптал синий кристалл на полу. Комната погрузилась в сумрак, как и было с самого начала.

Тоска, наконец, навалилась на Корнелию пуховым одеялом, она была здесь совершенно одна, и была совершенно беспомощна. Не было больше синих всплесков надежды на потолке, не было Седрика, не осталось больше ее наивных надежд. Все осталось лежать на полу растоптанными голубыми осколками.

Лорд Бойд приближался к ней с ленивой медлительностью человека, которому некому спешить, и Корнелия закрыла глаза.

Когда скрипнула дверь, она уже не надеялась, но…

— Лорд Седрик, — радушно поприветствовал вошедшего лорд Бойд, повернувшись к Корнелии спиной.

Она шумно втянула в себя воздух и распахнула глаза, чтобы рассмотреть его, но за спиной лорда Бойда не было видно двери, да и свет, исходящий с той стороны двери, слепил глаза.

— Лорд Бойд, — не менее радушно отозвался Седрик. — Должно быть, вы вернулись, чтобы обойти камеры.

Вот и все, что Седрик сказал лорду Бойду. Сердце Корнелии пропустило удар и отчаянье снова сгустилось над ней. Почему, почему он такой равнодушный? Где тот Седрик, обещавший ночью, что все будет хорошо? Почему он ведет с этим мерзавцем вежливую беседу?

— Седрик, пожалуйста… — тихо всхлипнула Корнелия, заглушая последние остатки гордости, что в тот же момент нашло отражение в Бойде.

— А вы, лорд Седрик, так и коротали дни в замке? — он грязно ухмыльнулся и, указывая ленивым движением руки на Корнелию, добавил: — Это я так понимаю принадлежит вам?

— Принц Фобос желал вас видеть, — мягко сообщил он Бойду, даже не смотря в сторону Корнелии. — Он был очень рад услышать о подавлении мятежа на западе, и хочет лично вам выразить благодарность…

— Я думаю, что часть его расположения я могу получить прямо сейчас…

Седрик молчал с играющей на губах рассеянной улыбкой, а Корнелия тихо умирала на полу, уже понимая, что ничего ей не поможет.

— Я передам в таком случае принцу, что его личная благодарность оказалась… не так важна для вас, лорд Бойд.

И он быстро развернулся и нажал на ручку двери, оставляя Корнелию снова наедине с Бойдом. Он впился глазами в девушку на полу, а потом неохотно отвернулся и махнул рукой:

— Постойте. Думаю, вам не стоит, лорд Седрик, тратить свое время. Пожалуй, я сообщу о своем возвращении лично.

За ними обоими хлопнула входная дверь. А Корнелия, завернувшись в простынь, отвернулась к стене.

Конечно, все знали, что происходит в этой комнате, очевидно также и то, зачем она нужна была Фобосу. Шлюха, которой можно пользоваться, когда угодно. Таковой она была для Фобоса, такой и стала для Седрика. Вся ее история была выдумана ей от начала и до конца. Не было никакой любви.

Корнелия судорожно всхлипнула, вспоминая равнодушное выражение лица Седрика. Должно быть, ужасно не логично в такой ситуации мечтать о какой-то эфемерной взаимности от человека, который прекрасно понимает, что сделал с ней Фобос. Это все была игра. Красивая сказка, в которую решил поиграть скучающий лорд.

И в то время, как она придумывала Седрику все новые и новые благородные черты, стражницы, Кондракар и Элион оставались беспомощны. Она их всех предала в очередной раз, думая только о себе. Какая же стражница из нее получилась?

Но она знала, что нужно делать. Резкими быстрыми движениями она освободилась от кокона из простыни и подлетела к растоптанному кристаллу.

Тупое стекло не смогло бы ранить смертельно, но если есть время и желание… А у Корнелии было очень много времени, и слишком большую его часть она потратила зря.

Прекратить это унижение можно было только так. И если не умрет Фобос, то это будет она. Только так девочки смогут найти себе новую хранительницу силы земли, и Корнелия была уверена, что из нее получится куда более надежная стражница и подруга. Тогда у них у всех появится шанс победить. Девушка развернулась к свету надеясь найти наиболее острую сторону осколка. В последний раз она сделает правильный выбор, сделает хоть что-то хорошее для их общего дела.

Она легонько провела по запястью и еле заметно поморщилась от боли. Царапина. Значит, нужно приложить чуть больше силы. Еще раз и все будет кончено, только порезать чуть сильнее.

Всего одно движение, а что будет дальше уже неважно.

Чьи-то сильные руки вовремя схватили ее за запястья, заставляя разжать ладонь со стеклом. Седрик появился неожиданно и как никогда вовремя.

— Ты не понимаешь! — выкрикнула она, чудом сдерживая истерически рвущиеся наружу слезы.

Он не отвечал, только его тяжелый взгляд блуждал по ее лицу. Она всхлипывала, с ненавистью вырываясь из его бережных рук. Сложно описать, что он почувствовал, когда с виноватым видом из-за угла на него вылетел страж и сказал, что лорд Бойд предпочел остаться в камере у златоволосой девы. А потом, как ему было сложно не выдать ничем себя, ведя вежливые разговоры с этим ублюдком, когда Корнелия, его нежная Корнелия, оставалась на полу, а на ее красивом лице багровел ушиб. Он судорожно прижал к себе ее дрожащее хрупкое тело, и она затихла, все еще пытаясь заглушить рвущиеся наружу рыдания. Он рядом, он ее не оставил.

— Корнелия… — он гладил ее по волосам, а по ее щекам текли непрошенные слезы. — Все хорошо, он тебя больше не тронет… Он вообще больше никого никогда не тронет… Корнелия, не плачь, пожалуйста…

Она не позволяла себе плакать в замке с того самого первого вечера, когда она стала пленницей Фобоса. Она не могла позволить себя сломать. Но Седрик… Родной, любимый Седрик снова был рядом, и от этого было только больнее.

Когда он отпустил ее руки, они безвольно упали.

— Ты обещал сделать все правильно, — не позволяя больше себе верить, с надрывом в голосе прошептала Корнелия. — Но по-прежнему держишь меня здесь. Ты говорил, что я нужна тебе, но нужна для чего? Чтобы такие же лорды, как и ты, приходили сюда… Чтобы ты сам…

Она задыхалась от обиды и испытанного унижения, от своих мыслей и растоптанных мечтаний. Седрик нежно погладил ее по нетронутой щеке, и она неосознанно поддалась вперед в ответ на его ласку.

— Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? — тихо и очень серьезно спросил вдруг Седрик. — Ты хочешь… свободы?

— Конечно, — выдохнула Корнелия, непонимающе моргая и все еще не позволяя себе надеяться.

— И тогда… — его голос слегка дрогнул, но он не отвел взгляд, будто стараясь запомнить каждую черточку ее лица, — тогда ты будешь счастлива?

Корнелия закусила губу и опустила глаза. Она будет счастлива, когда все закончится, когда Элион станет королевой, Фобос окажется мертв, а Кондракар отпустит их с выполненной миссией… И Седрик… Седрик должен ее любить так же сильно как и она. Только все вместе — не получается. И если выбирать между Седриком и долгом, то на душе становится мучительно больно, будто разрывая душу на две части. Как тут будешь счастлива?

Она молчала, все больше предаваясь грустным размышлениям, а Седрик, казалось, все понял по-своему. Он с усталым вздохом взял ее руку и вложил в нее тяжелый округлый предмет. Корнелия подняла шар поближе, и неверящими глазами посмотрела на Седрика. В ее руках было Сердце Кондракара.

— Пойдем, — он встал и протянул ей руку. Она покорно встала за ним, все еще не веря в то, что происходит.

****

Он налил до края воды с ароматной пеной. И оставляя перед ней Корнелию, бросил через плечо:

— Я принесу тебе какую-нибудь одежду.

— Не уходи.

Он замер в дверях, и впервые за все время Корнелия увидела на лице неуверенность.

— Пожалуйста, — тихо попросила она. — Останься.

— Зачем?

Корнелия поежилась от его холодного учтивого тона.

Нет, она не могла так ошибиться, приняв его вежливость за искреннюю доброту. Она растеряно опустила глаза и, сбросив грязную простыню, опустилась в ванную. Она любит его, и все ее существо кричало о своей любви. Что будет завтра? Может быть, Фобос убьет ее одним движением руки, а может быть, прикажет сделать это Седрику, но сегодня, сейчас, ей так хотелось просто любить и окружить своей любовью Седрика, что в глазах темнело и искрилось, а в животе завязывался тугой узел.

Но он все так же стоял в дверях и не делал никаких шагов ей навстречу.

Она доверяла и верила ему. Ей нужен был родной человек. А Седрик за последние недели стал кем-то родным для нее. Она молча кивнула на свободное место в ванной, запоздало краснея от своей смелости.

В его глазах, в которых минутой назад плескалось раскаленное железо, застыл лед. Он потянулся к верхней застежке своего камзола, доходящего до подбородка. Глаза его были жестокие и чужие. Губы были сжаты в ровную тонкую линию.

— Ты хочешь, чтобы я присоединился? — своим голосом он неожиданно напомнил Фобоса. Корнелия сжалась, притянув к себе колени. Просто показалось.

Он расстегивал пуговицы сверху вниз, медленно и отрывисто, выплескивая ярость и какое-то другое чувство, глухой болью отражающееся в его глазах.

Корнелия шумно выдохнула, когда он расстегнул все пуговицы. Торс Седрика был покрыт зеленой гладкой чешуей. Чешуя переходила на шею, где у подбородка была совсем прозрачной, но уже начинала зеленеть. Корнелия вдруг поняла, что крой у его камзола был особенный: высокий воротник, закрывающий всю шею и чуть выше, длинные рукава, доходящие до начала фаланг.

Он сбросил с себя камзол, оставаясь в брюках, предоставляя Корнелии возможность рассмотреть его со всех сторон. В зеркале Корнелия увидела отраженную спину Седрика, по хребту которого шли продольные чешуйчатые гребни, увеличивающиеся сверху вниз и намекающие на наличие у Седрика хвоста. Она, не удержавшись, прикрыла ладонями рот.

— Ты все еще хочешь? — со злым смешком выплюнул он и, встретившись глазами с Корнелией, удовлетворенно кивнул и, подхватив с пола камзол, вышел из ванной.

Его вечный озноб, странная одежда — все это объяснялось так просто, что Корнелия прикусила губу. А его отчужденность, когда Корнелия тянулась к нему, а он ее отталкивал… Он боялся увидеть отвращение, боялся, что она его оттолкнет.

Что и произошло минутой ранее.

— Седрик, — шумно выдохнула она и с бешено колотящимся сердцем выскочила из ванной, поскальзываясь в дверях, и рискуя позорно влететь в стену.

Седрик сидел на кровати, опустив голову в ладони. Глубоко вздохнув, Корнелия подошла к кровати.

— Ты единственный здесь относился ко мне по-человечески.

— Как ты уже заметила, я не человек, — Седрик изогнул губы в подобие улыбки.

Она опешила от ледяного спокойствия в его голосе. Пару минут назад она готова была поклясться, что слышала надрыв в его голосе.

— Ты гораздо больше человек, чем тот ублюдок королевских кровей и кто угодно в этом ужасном месте, — Корнелия ласково коснулась холодной чешуи на его плече. На ощупь она была холодная, как мрамор.

Седрик поймал ее руку и слегка сжал. Они встретились глазами, и Корнелия подумала, что вот-вот он ее снова поцелует. Но вместо этого он отпустил ее ладонь. Седрик резко поднялся и отошел, застегивая наглухо камзол. Она снова почувствовала, как сердце разочарованно заныло.

— Тебе нужно уходить к своим. Скоро подойдет Хейди, и вы покинете замок. Возле выхода вас должны встретить твои друзья-повстанцы.

Друзья, повстанцы, Калеб… Все это казалось было в другой жизни.

— Почему бы тебе не пойти со мной? — внезапно вырвалось у Корнелии то, о чем она думала последние дни.

Седрик устало улыбнулся. Сжав ладони с такой силой, что ногти больно впились в ладони, Корнелия наконец решилась. «Будь что будет», — она потянулась к нему, но в этот самый момент дверь отворилась, и в комнату вошла невзрачная девчушка лет двенадцати.

— Милорд…

Корнелия чертыхнулась про себя, а ее решительность стремительно таяла.

— Тебе пора, — безразлично сказал Седрик, улыбаясь краями губ.

Ей нужно было идти, пока это еще возможно, пока ее отсутствия не хватились, и об ее побеге не узнал Фобос. Но сердце ныло и тянуло от беспокойства за Седрика. Что будет с ним? Она обернулась в дверях и тихо прошептала так, чтобы только Седрик ее услышал:

— Я вернусь за тобой.

****

— Что значит ваша земная любовь? — насмешливо скривился Седрик, ласково перебирая ее волосы, пропуская их через пальцы, словно жидкое золото.

Корнелия приподнялась на локтях и посмотрела на него внимательными глазами, будто не расслышав вопрос.

— Ты никогда не любил?

— Вопросом на вопрос? — Седрик нравоучительно поцокал языком.

Корнелия с улыбкой опустилась обратно к нему на колени и прикрыла глаза. После недолгого молчания она произнесла серьезно и очень тихо:

— Любовь — это когда счастье другого человека выше для тебя, чем счастье свое собственное. И если действительно любишь, то готов будешь отпустить. Даже, если тебе самому будет очень больно.

И Седрик отпустил ее с робкой надеждой, что она решит остаться с ним. Но она ушла, бросив на прощанье наивное обещание вернуться за ним. Сейчас, вспоминая этот ночной, почти интимный разговор, он до сих пор не мог поверить, что отпустил ее, забрав у Фобоса Сердце, пошел против своего принца и хозяина. Но с каждой секундой, когда таяло колдовство Фобоса, тем слабее становилась их связь и власть Фобоса над ним. Но свободным он так и не стал, теперь им почти полностью и безраздельно владела Корнелия, и ради нее он теперь готов был умереть. Если у него осталось совсем немного времени, прежде чем окончательно обратиться в гигантского ящера, то он сделает все от него зависящее, чтобы Корнелия была в безопасности.

Но Седрик все еще хотел жить. У него был план настолько простой и поверхностный, что ему самому не верилось, что все получится. Если Фобос сдался, решил уйти красиво, бросив все на полпути, то такой роскоши у Седрика не было.

Только поэтому он постучался и вошел в комнату. Напоследок Седрик окажет Фобосу самую большую услугу, на которую тот мог бы рассчитывать. Элион сидела на подоконнике и задумчиво или даже слегка удивленно смотрела на Седрика в молчании, ожидая его слов, и он не заставил себя ждать.

Он расскажет ей все.

Комментарий к III. Глава 20. Я вернусь

Попробую снова выклянчить себе немного отзывов) Мне очень-очень хочется увидеть мнение читателей.

А то пишу-пишу - и тишинааа… А ведь до конца осталось всего ничего :(

Вы со мной?)

========== III. Глава 21. У всех сказок счастливый конец ==========

Они заходят в узкий туннель, скрытый кустарниками и мхом, и идут, кажется, чудовищно долго по извитому коридору, уводящему их все дальше и дальше от солнечного света. Воздух здесь затхлый и густой, дышать там, где так мало кислорода, все труднее, и Вилл жадно хватает ртом как можно больше этого жизненно необходимого газа.

Вилл позволяет Калебу идти впереди себя, едва поспевая за его широкими шагами. Как он ориентируется в многочисленных развилках и поворотах, остается для нее загадкой, которую она не хочет разгадывать, уступая ему место лидера в их команде. За ними слышится шуршание остальных девочек и людей Калеба. Как-то иначе называть этих людей, Вилл просто не может. Это именно его люди, и они идут за ним, а не за Кондракаром или стражницами. Калеб знает каждого из них по имени, для каждого у него нашлось доброе слово, и Вилл просто не может не смотреть на его широкую спину и непослушные вихры на затылке и не чувствовать гордости, что идет сейчас вместе с ним. За ним.

Оказывается, этот путь тоже не дался ему так легко, у очередного поворота Калеб медленно останавливается и переводит дыхание, оборачиваясь к своим спутникам. Он обводит всех глазами и задумчиво молчит, размышляя о чем-то своем. Чувствуя за своей спиной еще пару дюжин людей, Вилл позволяет себе беззастенчиво любоваться выражением на его лице. Если бы Вилл умела рисовать, то непременно его нарисовала бы рыцарем круглого стола. Сильный, смелый, благородный…

— Мы в замке, — просто объявляет Калеб приглушенным голосом, он смотрит на людей, выбравших его своим предводителем, а Вилл кажется, что он смотрит именно на нее. — Но мы должны подождать еще одного человека.

Все уже устали от долгого перехода, всем не терпится приступить непосредственно к плану, но никто не пророняет и звука. Ирма удивленно оглядывается на мятежников и посылает ироничный взгляд Вилл. Дисциплина в их команде явно не так хорошо развита, и Вилл, как ни странно, на фоне некоторой смущенности вновь чувствует прилив гордости за Калеба. И хотя ей очень хочется выяснить, кого они ждут, она закусывает губу и позволяет себе просто доверять.

— Я был рад, что мне довелось идти с тобой плечом к плечу, — тихо произносит Калеб, и Вилл с удивлением понимает, что это он говорит ей.

Только вот она уже давно идет с ним не плечом к плечу, а за ним, и ей страшно хочется ему об этом сказать, но он предупредительно качает головой, давая понять, что еще не закончил. Сзади Вилл слышит приглушенное хихиканье Ирмы и укоризненный шепот Тарани, призванный успокоить подругу, когда Калеб делает короткий шаг и наклоняется к Вилл еще ближе, оставляя между ними совсем уж мизерное, смешное расстояние. Краска бросается ей в голову, и она едва не делает шаг назад. Только вот сзади их отряд спасения и девочки, и, пересилив себя, Вилл поднимает голову, открыто встречая его прямой взгляд.

— Сейчас явно не время, — тихо шепчет он ей на ухо, — но, ты знаешь, что там, в замке, может случиться всё, что угодно, и того самого момента может и не наступить. Но где бы я завтра не оказался, я знаю, что буду жалеть, если не спрошу…

Он слегка отстранился, всматриваясь Вилл в лицо, которое по оттенку уже, наверное, напоминало самые лучшие томаты, отобранные для рекламы какой-нибудь овощной лавки Хитерфилда. А Калеб, казалось, не замечает тяжелые театральные вздохи Ирмы и слегка насмешливые улыбки на лицах мятежников.

— Вилл, после всего, ты… — Калеб слегка стушевался, по-прежнему, не наблюдая на лице ошарашенной Вилл признаков радости. — Ты… Ты не хотела бы?..

Вместо ответа Вилл просто обвивает его шею руками и подтягивается к его лицу, обостренными нервными окончаниями чувствуя, что просто не в силах сейчас ответить ему вербально. Просто легкое касание губ, ощущение теплого дыхания на лице, и Вилл быстроотпускает его, не позволяя поцелую углубиться. Сейчас, действительно, не время, всё будет потом, пускай, он не надеется героически умереть с чувством, что всё в этой жизни успел.

Удивленное выражение лица сменяется насмешливой улыбкой, он понял ее посыл, и он еле заметно кивает, давая молчаливое обещание, что постарается дожить до завтра, чтобы завтра у них всё началось заново.

— О, Господи, — почти вскрикивает Тарани, и Вилл, как лидер, уже хочет серьезно поговорить о дисциплине, но поворачивает голову туда, куда смотрит Тарани, и пол будто вырывается из-под нее.

— Корнелия, — шепчет одними губами Вилл, с замиранием сердца наблюдая, как та, остановившись на развилке меж двух коридоров, неверящими глазами смотрит на их компанию.

Разумеется, Вилл не могла не радоваться, что Корнелия жива и, кажется, даже невредима, просто слишком неожиданно она возникла сейчас, и оттого Вилл просто обняла себя за плечи, холодно рассматривая уже бывшую пленницу, которую намеревались сегодня спасать из темницы.

— Мы ждали этого человека? — мрачно хмыкнула Вилл, даже не смотря в сторону Калеба. — Мог бы и сообщить.

Вечная Корнелия. Вилл с трудом удержалась от того, чтобы раздраженно фыркнуть. Любопытно, в силе будет теперь предложение Калеба, если Корнелия вдруг решит, что он ей все-таки нужен?

Но даже, если отбросить этот любовный треугольник, они с Вилл не были подругами, когда та сбежала в Меридиан с Сердцем Кондракара, глупо было изображать безудержную радость от ее появления теперь.

Девочки ее решения не разделяли и с чересчур громкими слезами радости обступили не менее довольную Корнелию. Вилл бросила ободряющий взгляд на ничего не понимающих повстанцев, наблюдающих за сценой, будто сообщая: ребята, я в вашей команде, не обращайте внимания.

— Хотел сделать сюрприз, — усмехнулся Калеб, неожиданно притягивая Вилл к себе, казалось, ни капли не смущаясь по поводу Корнелии, которая, наверняка, видит их сейчас вместе. — Думал, ты обрадуешься, если не Корнелии, то хотя бы возвращению своего кулона.

Вилл изумленно подняла на него глаза. Но он смотрел серьезно. Она с трудом удержалась от того, чтобы тоже бросится сейчас к Корнелии и девчонкам, но та, будто прочитав ее мысли, сама сделала шаг к ним.

Вилл даже не успела ощутить знакомую волну ревности, когда руки Корнелии обвились вокруг шеи Калеба, и она повисла на нем ровно также, как это делала Вилл пару минут назад, потому что в следующий миг Корнелия отпустила Калеба и сжала в объятиях задохнувшуюся от неожиданности Вилл.

— Вилл, я была такой дурой! — искренне зашептала Корнелия ей на ухо.

— Да, — без возражений согласилась Вилл, заметно оттаявшим голосом. — Я всегда это знала.

Корнелия, наконец, отстранилась, с грустной улыбкой заглядывая Вилл в лицо.

— Мне, правда, очень жаль.

— Я рада… — Вилл запнулась, ловя за спиной у Корнелии на себе умоляющие взгляды Ирмы и Хай Лин. — Я рада, что ты жива, Корнелия.

С секундной задержкой Корнелия благодарно кивнула и взяла ее за руку, вкладывая в нее такой знакомый предмет. Вилл шумно выдохнула. Сердце вновь у нее. Они снова…

Едины.

****

Фобос послал Седрика к Элион в Хитерфилд, чтобы завладеть ее доверием и сердцем. Он знал о ней уже очень давно, это была не случайная встреча. Всё было четко спланировано. Фобос заставил думать, что мама и папа, девочки-стражницы, загадочный Кондракар и, самое главное, Корнелия предали ее. Он позволил ей так думать, хотя это приносила невыразимую словами боль. Когда у Седрика не получилось, Фобос допускал в своих планах убийство Элион, чтобы заполучить трон.

Элион безучастно смотрит в окно, пока почтенные старцы предпринимают уже не имеющую смысла попытку образумить Элион. В ушах до сих пор стоит полушепот-полушелест Седрика.

Такой жизни ты хотела, Элион?

Сомневаться в словах Седрика нет смысла, она видела все своими глазами. Свет Меридиана позволил проникнуть в мысли и воспоминания Седрика. Он не врал.

Только что толку от этой огромной силы в ее руках, если ненависти к брату упорно не получается вызвать даже по волшебству. Только глухая ноющая боль да немое разочарование.

Это все было лишь хорошо продуманным планом. Влюбиться в Седрика у нее не вышло, тогда Фобос и решил действовать самостоятельно. Все эти взгляды, случайные касания, разговоры вечерами и заботливые руки, накрывающие ее одеялом по ночам — всё просто обман, ложь. Всё это ради того, к чему Элион даже не стремилась.

— Элион! — голос, заставлявший в ее душе распускаться лилии, прозвучал сейчас как нож по стеклу.

Фобос входит в зал заседания малого совета и выглядит он, мягко говоря, не слишком довольным. О таких заседаниях принято сообщать регенту королевы, хотя в случае Фобоса заседаний не по его инициативе, в принципе, не могло быть. Элион равнодушно перевела взгляд на старейшего министра, стараясь даже не смотреть на брата. У нее не осталось сил играть эту роль, что ей не подходит, пускай, лорд Бэкон теперь говорит за нее.

— Принц Фобос, — проскрипел министр после затянувшейся паузы. — Как хорошо, что вы почтили нас своим присутствием.

— Я полагаю, что пока являюсь регентом принцессы, я имею право присутствовать на совещаниях, посвященных дальнейшему правлению Элион.

— Ты больше не будешь моим регентом, — отрывисто бросила Элион, упорно продолжая игнорировать его красноречивые взгляды.

В тишине, повисшей в зале, можно было расслышать, как шумно выдохнул Фобос.

— Что? — медленно переспросил он, удивленно вскидывая брови.

Ее равнодушие сводило с ума. Хотелось встать и встряхнуть ее за плечи, чтобы выветрилась из головы эта отчужденность. Фобос не понимал, что происходит, но готов был поквитаться с тем, кто поселил в ее взгляд такое разочарование.

Элион встала с места и направилась к выходу.

— Кто-нибудь введите в курс дела моего брата. Я очень устала, — небрежно бросила Элион Совету через плечо, но Фобос в один прыжок оказался рядом с ней, перегородив путь.

— Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! — прошипел он, перехватив ее за плечо.

Девочка поморщилась, пытаясь вырвать руку из стальных тисок Фобоса, но безуспешно, он лишь сильнее сжал руки, наверняка, оставляя на ее тонкой коже синяки.

— Мне больно! — как можно более ровным голосом сообщила Элион, рискуя с минуты на минуту разрыдаться от жалости к себе.

Оказалось, это довольно больно снова видеть его перед собой.

— Мне тоже, — прошипел он, опасно сузив глаза. — Потрудись объяснить, что ты сейчас вытворяешь, моя будущая королева…

Элион вздернула подбородок, и в ее глазах блеснула обида. Маска деланного равнодушия все-таки трескалась на глазах.

— Отпусти меня, Фобос, черт возьми! — она затрепетала, как осиновый лист на ветру, безуспешно пытаясь вырваться. — Ты не имеешь никакого права меня удерживать. Ты мне никто!

Руки Фобоса отпустили ее запястья раньше, чем она поняла, что именно сказала. Она с растерянным видом застыла, пытаясь поймать хоть какую-нибудь эмоцию на лице Фобоса, но на нем застыла непроницаемая маска холодной ядовитой учтивости.

— Конечно, — ровным голосом сказал Фобос, словно ничего не произошло. — Но думаю, я имею право знать, зачем тебе понадобился Малый совет.

Глядя на то, как быстро сменился тон брата, Элион поняла, как сильно могли задеть ее слова. Она закусила губу, проецируя его эмоции на себя, на секунду даже забывая о том, что она имеет полное право ненавидеть Фобоса.

А ей почему-то его жалко.

— Фобос, — бессвязно начала Элион, не понимая, что хочет сказать, — я не…

— Полагаю, принцесса должна будет назначить нового регента, — перебил ее лепет Фобос, с неестественно прямой спиной обходя истуканом застывшую Элион и демонстративно отодвигая стул с громким скрипом. — Возможно, сэр Райт? Или сэр Кентерберри? Или…

— В этом не будет больше нужды, принц, — осторожно начал лорд Пайк, не успевая вставить слова в паузу между репликами принца, а потому вынужденный перебивать. — Светоч отрекается от престола и титулов.

— И хочет вернуться домой, — тихо добавил лорд Бэкон. — Теперь вы, принц Фобос, по закону наследуете корону.

Фобос почувствовал, как из легких вышибло весь воздух. Элион упорно продолжала рассматривать свои ботинки, не выражая никаких эмоций.

Как ни странно, Фобос тоже не чувствовал ничего. Никакой радости или счастья. Всё, к чему он стремился, чего он так отчаянно желал с тех самых пор, как начал осознавать себя, потеряло отчего-то всякую ценность.

— Что случилось, Элион? — достаточно понизить голос, чтобы звучало так мягко, но Фобос не может ничего поделать с безучастным выражением на ее лице.

— Я всё знаю. Про ваш план и про Кондракар, — просто и без особенных эмоций ответила Элион, пожимая плечами. — Обо всём мне рассказал Седрик.

И даже когда внезапно огромные дубовые двери распахнулись, едва не слетая с петель, он был почти не удивлен. Просто мятежники. Просто стражницы Кондракара. Какая разница?

Стражниц снова пятеро, у них вновь сердце Кондракара, и Фобос чувствует легкий укол предательства Седрика. Среди них он видит свою пленницу из подземелий и криво усмехается, он не ожидал, что Седрик решит напоследок подложить еще и такую свинью. Впрочем, неважно.

Ничего уже неважно.

Они готовятся атаковать, и Фобос даже готов им ответить, но Элион бросается между ними и Фобосу становится страшно, что может случиться, если какой-нибудь радикально настроенный растяпа запустит копье или стрелу с надеждой, что попадет в принца, а не в принцессу.

— Прекратите! — звонкий голос Элион звучит угрожающе, и все, включая Фобоса, чувствуют расходящиеся во все стороны вибрации.

Прозрачная завеса разделяет сияющей полосой зал на две половины. По одну сторону — стражницы и повстанцы, по другую — Фобос, Элион и малый совет. Свет Меридиана еще у Элион, но ей достаточно перешагнуть границу этой комнаты, чтобы силы оставили ее и выбрали Фобоса в качестве законного хозяина. Фобос смотрит на ее развевающиеся от сквозняка волосы и меланхолично раздумывает о том, кого защищает сейчас Элион.

— Десятью минутами ранее я отказалась от Меридиана в пользу Фобоса.

Девочка почувствовала, как снова заныло ее сердце. Сквозь полуопущенные ресницы она перевела взгляд на Фобоса, который стоял в стороне и отстраненным взглядом смотрел сквозь нее.

— Верни свое заявление, — решительно потребовал парень, в котором Элион с трудом узнала Калеба, с которым однажды сидела в баре. Кажется, что это было так давно. — Ты еще можешь, порви его к чертям, это всего лишь бумажка…

— Я произнесла слова, — покачала головой Элион. — Уже слишком поздно что-то менять.

Чертовски неловкая и какая-то нелепая ситуация. Девочки смотрели на нее с плохо скрываемым ужасом и растерянностью, но по большей части ей было уже все равно. Не оправдала надежд? Ну и что теперь?

Лицо Калеба выражало такую решительность, что Элион на секунду стало страшно. Калеб будто готов был ко всему, в том числе и к позорному саботажу от Элион. Если не получилось свергнуть тиранию Фобоса законным способом, то он найдет другой. Элион встряхивает головой, отгоняя глупые мысли. Фобос найдет способ себя защитить, ему уж точно не нужна ее помощь.

Теперь точно нет.

— Чего мы медлим? — шипит Ирма Лэр и легонько толкает Калеба в плечо. — Убьем гада, и все счастливы.

— Так нельзя, — обрывает Вилл Калеба, который уже почти готов был согласиться. — Это против закона.

— К чертям законы, — угрюмо шепчет Калеб, оборачиваясь к своим людям.

— Нет, — рыжая ведьма повисает у него на руке, приподнимаясь и шепча ему что-то на ухо.

— Свет Меридиана пока со мной, — на всякий случай звонко дает о себе знать Элион. — Если вы атакуете, то я буду вынуждена…

— Трогательно, — скрещивает на груди руки Фобос. — Но я и сам в состоянии, благодарю.

Элион выглядит растерянной, и единственное, чего сейчас хочет Фобос, чтобы поганые мятежники убрались из замка, и они с Элион остались наедине. Впрочем, он не уверен относительно последнего, Фобос понятия не имеет, что должен сейчас сказать.

— Я была здесь, — тихо пробормотала Корнелия, осторожно делая шаг навстречу к Элион. — Всё это время.

— Ты… — Элион задохнулась от удивления и бесконтрольно обернулась к Фобосу, который ничем не собирался опровергать фразу ее подруги. — Ты была здесь?

Корнелия горько усмехнулась. О, да. Она была совсем рядом. Элион выглядела такой потерянной и одинокой, что у нее не хватило духу сказать об этом еще раз. Просто, чтобы Элион понимала, что сейчас наделала.

Еще одна галочка не в пользу Фобоса.

Элион делает шаг вперед навстречу стражницам, и какую-то робкую радость победы видит Фобос на лицах, обращенным к нему. Вскакивая с места, он случайно пинает неудачно расположившегося под столом министра, и его громкий вскрик на несколько секунд задерживает Элион. Это дает Фобосу шанс наконец-то поймать ее за руку и развернуть к себе.

— Что ты вытворяешь? — он встряхнул ее за плечи, как хотел сделать с самого начала.

На минуту в ее глазах промелькнуло удивление, но потом она снова опустила взгляд с бессмысленным выражением лица.

— Ты ведь именно этого хотел.

— Это… Уже не так… Элион… — он, не отдавая себе отчета, ласково прикоснулся прохладными пальцами до ее щеки. — Ты же Светоч, надежда Меридиана.

— Так ты хочешь вернуть мне корону? — с каким-то душераздирающим весельем в голосе и полубезумной улыбкой спрашивает она.

Фобос растеряно отводит взгляд. Несколько месяцев он делал все, чтобы она добровольно отдала ему королевство, а теперь сам ее и отговаривает. Что, черт возьми, он несет?

Элион всё понимает и улыбается еще более широкой улыбкой.

— Прощай, Фобос, — под конец дрогнувшим голосом шепчет она и освобождается от его рук.

Оцепенев, он смотрит в ее неестественно прямую спину, когда она пересекает прозрачную границу. Корнелия сделала шаг к ней, но Элион ее остановила движением руки. Ей нужен покой, просто оставьте ее в покое.

Фобос вспоминал, как она пришла к нему ночью: пугливый маленький котенок, забралась к нему под одеяло и уснула безмятежным сном. Как будто Фобос вовсе не ужас, не несущий смерть всадник.

Перед Элион расступаются и остальные мятежники. На лицах одних сочувствие, на других — ярко выраженное презрение. Она не оборачивается, когда Фобос почти готов кричать ей вслед. Останься, останься, останься…

Только он теперь не готов отказаться от всего, что получил. Даже ради Элион.

Ее правление могло бы и не начаться: он мог придушить ее своими руками, а она сама пришла к себе на казнь.Но он не мог и пошевелиться, только старался выровнять беспокойное дыхание. Элион… Серебристый горный ручеек звучит в ее смехе. Откуда взялись все эти чувства?

Она давно уже исчезла за сорванной с петель дверью, но Фобос не замечает, когда падает завеса и ряды мятежников постепенно редеют. И когда министры начинают неловко выбираться из своих укрытий, Фобос понимает это лишь тогда, когда лорд Бэкон робко предлагает всяческую поддержку в подготовке коронации.

Кажется, даже повстанцы понимают, что теперь у них нет шансов. Только стражницы все еще стоят напротив и буравят Фобоса презрительными взглядами. Они готовы уйти, только Корнелия по-прежнему не сходит с места.

Она, словно задумавшись о чем-то, отвернулась, а затем, как будто что-то решив для себя, голосом, в котором звенел металл, спросила:

— Где Седрик?

— Я… не знаю, — Фобос, находящийся в расслабленном, безразличном состоянии, абсолютно не ожидал такого вопроса.

По правде, он действительно не знал, где он. Время Седрика уходило очень быстро, не исключено, что его больше не существовало.

— Что ты с ним сделал? — дрожащим голосом спросила Корнелия, сжимая ладони в кулаки.

— У всех заклинаний есть срок годности, — равнодушно пожимает плечами Фобос, падая на свободное место лорда Бэкона. — У его заклинания он вот-вот истечет… или уже истек.

Девушка прикрыла руками рот. Фобосу необязательно было отвечать, но он не видит больше смысла что-то утаивать. Меридиан безраздельно принадлежит ему. Свет Меридиана очень скоро признает его. Жизнь удалась. Только радости от этого мало.

— Что с ним будет? — спрашивает Вилл, неожиданно становясь на один уровень с Корнелией и сжимая ее плечо своей ладонью.

Корнелия от простого прикосновения вздрогнула, а затем еле заметно благодарно кивнула. Вчера Седрик был немного печален, но не более, чем обычно. Он ничего ей не сказал. Фобос снова повел плечом, скользя глазами по потолку.

— Он станет тем, кем является на самом деле. Холодной, — Фобос почти пропевал эти слова, наслаждаясь болью, что с каждым словом отражается в ее глазах, — бесчувственной, злобной рептилией, способной разорвать любого, кто приблизится к ней менее, чем на пару метров.

— Единственная злая, холодная тупая рептилия здесь — это ты! — Корнелии наплевать на их странное перемирие, она готова испытать удачу, но Вилл предусмотрительно цепляется ей в предплечье и держит мертвой хваткой. — Отпусти! Отпусти меня, Вилл!

Фобос с ненавистью смотрит на девушку, а затем лицо его проясняется, и на нем даже играет почти счастливая улыбка.

— Ты права.

Вилл бросает на него странный взгляд, и буквально повисает на Корнелии. Фобосу было бы смешно, если бы у него самого в груди не зияла дыра. Глухая боль не желает притупляться или исчезать, поэтому он с мрачным удовольствием продолжает дразнить ведьму. Она ненавидит его также сильно, как и боится, Фобос видит это по дрожащим губам и бегающим глазам.

— Можешь поискать его в канализации, среди обглоданных останков крыс и животных покрупнее! — скучающе тянет Фобос, глядя, как злые слезы от бессилия появляются в глазах у хранительницы сил земли.

— Пошел ты, — шипит Корнелия, резко сбрасывая с себя руки Вилл, но, не набрасываясь на Фобоса, а наоборот, направляясь к выходу.

— Северный выход из подземелий, — сам от себя не ожидая, бросает в спину Корнелии Фобос. — Надеюсь, сначала он откусит тебе твои бесполезные конечности.

****

Корнелия всхлипывала и приближалась к бесформенной куче, накрытой плащом.

— Седрик, пожалуйста…

Куча завозилась, из-под плаща показалась огромная кожистая лапа. Девушка с трудом сдержала крик, до боли закусывая губу. Вилл сильно сжала ее руку, очевидно, пытаясь удержать от опрометчивых поступков, но Корнелия покачала головой.

— Все в порядке, Вилл. Это он. Седрик…

И Вилл отпустила ее, позволяя приблизиться к нему и присесть на колени рядом с его телом. После не особенно эффективной борьбы, он все-таки перевернулся на спину, и с некоторым облегчением Корнелия увидела человеческие черты лица, покрытые светло-зеленой чешуей.

— Ты, — прошипел он, а сквозь приоткрытые губы показался раздвоенный язык.

— Я, — Корнелия всхлипнула, глядя на то, как подземелье окрашивается розовым светом. Вилл начала колдовать. — Я не могла уйти без тебя. Я же обещала, что вернусь за тобой. Я привела Вилл. У нее есть Сердце и…

Мышцы под чешуей на лице напряглись, но улыбнуться у него не получилось.

— Зря… С-с-сердце бес-с-сильно…

— Глупости… У нас все будет хорошо, слышишь? — Корнелия с надеждой обернулась к Вилл, но выражение ее лица сказало за нее.

Ничего не вышло. Вилл сокрушенно качала головой, так умоляюще, будто это была ее вина. Корнелия выдавила из себя улыбку и качнула головой в сторону выхода. Вилл подождет ее там.

— Не уходи, Седрик…

— В комнате, куда я тебя приводил… Там есть тайник… Изумруды…

Она похолодела.

— Я не хочу брать твои изумруды, слышишь, — Корнелия впервые так отчетливо ощутила, что это действительно конец. — Я хочу аметисты. И только лично от тебя! Ты поправишься и сам мне их подаришь, слышишь?.. Элион… Элион найдет способ… Или Фобос… Элион передала ему силу, он должен тебя вернуть, Седрик…

По его лицу не было понятно, но Корнелия знала, что в душе он улыбается.

— Я уже придумала, как познакомлю тебя с мамой и папой. Мама любит гортензии, а папе купим какое-нибудь вино… Ты знаешь, я никогда не интересовалась, какое вино любит папа. Я же никогда не знакомила его с мальчиками… Ты будешь первым, но не бойся… Я уверена, что ты им понравишься…

Рыдания душили ее, заставляли задыхаться и говорить слишком быстро, проглатывая окончания. Она шумно выдыхает, собираясь с мыслями, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Седрику сейчас не нужны ее слезы.

— А на день рождения… Когда у тебя день рождения. Седрик? Мы обязательно сходим в ту кофейню на углу улицы Сомерсета Моэма… Там очень… Очень… Седрик, пожалуйста!

Он скатился с ее колен и зашипел, накрывая голову лапами, будто стараясь содрать с себя кожу, царапая и срывая то, что осталось последним человеческим напоминанием.

— Уходи! — шипит Седрик, стараясь убраться подальше от нее. — Убирайся!

Только и всего. Вместо этого Корнелия подбирается снова к нему и кладет ладонь на его холодный липкий лоб, который сейчас выглядит чудовищно большим по сравнению с ее миниатюрной рукой.

— Седрик, а зимой я научу тебя кататься на коньках… — невозмутимо продолжает Корнелия, не отводя глаз от его терзаний. — Я буду держать тебя за руку, и ты никогда не упадешь, слышишь? Мы будем так счастливы вместе!

Существо закрыло потухшие глаза.

— В другой раз… — последнее, что пробормотал Седрик прежде чем безвольно откинуть голову назад.

Грудь и плечи Корнелии сотрясали рыдания, она переложила его быстро теряющую человеческие черты голову к себе на колени.

Она должна была уходить, но робкая надежда все еще трепетала в груди. Так не бывает.

У всех сказок счастливый конец.

И он открыл глаза. Только вот зрачок у них стал вертикальный и очень узкий. Корнелия бессильно опустила руки. Существо на ее коленях несколько раз моргнуло и прикрыло глаза, скатившись с ее колен и неловко осматриваясь по сторонам, пытаясь освоиться в своем теле.

Седрик был мертв, и в ней тоже будто тоже что-то умерло тогда.

Корнелия возвращалась домой раздробленной на куски, оставляя значительную часть себя в этих подземельях.

— Я люблю тебя, — тихо прошептала она, прислонившись горячим лбом к сырой холодной стене за поворотом.

У всех сказок счастливый конец.

Просто это не сказка.

Комментарий к III. Глава 21. У всех сказок счастливый конец

Я извиняюсь перед всеми, кто так долго ждал и чьи надежды не оправдались.

Я с трудом удержалась от соблазна кликнуть в статусе “закончен”, но идея именно в этом. Суровые мрачные ценители реалистичных концовок могут сворачивать работу. Седрик умер, Фобос тоже медленно умирает от одиночества в огромном пустом замке, Корнелия сходит с ума от тоски, а Элион одна в целом мире с разбитым сердцем и уверенностью, что полюбить ее невозможно. Никто не счастлив.

НО! Если вы готовы снизойти до банального хеппи энда, то будет еще одна глава - эпилог.

Дочитав до этого момента, вы, наверное, заметили, сырость текста и проблемы с обоснуем, но я, честно, не имею представления, что с этим можно сделать. Дело в том, что часть этой главы была написана еще года два назад, когда и писала я значительно хуже и понятия не имела, что еще собственно напишу. Просто я обожаю писать первые и последние главы. Правда, когда число страниц переваливает за сотню, то начинаются такие вот проблемы. Я честно пыталась просто переписать заново последние главы, но я так долго к этому шла, что уже никак иначе не вижу окончания фанфика. В общем, жду гневных отзывов и тапок и надеюсь, что хоть кто-нибудь останется со мной до эпилога, не бросив читать на этой провальной главе)

========== III. Глава 22. Последняя ==========

****

— Ну же, девочка, соберись! Сегодня очень важный ужин! — протянул отец из-за двери, вырывая Корнелию из хрупкого сонливого состояния.

Шторы задернуты, свет через них не пробивается, но вернуть ускользающий, хрупкий образ у Корнелии уже не получается. С приглушенным стоном она отворачивается к стене, зарываясь поглубже в одеяло.

— Меня это не волнует, — равнодушно шепчет она, но почему-то ее все равно слышат по ту сторону двери.

По правде сказать, ее уже ничего не волновало.

— Ее никогда ничего не волнует! — словно прочитав мысли дочери, нарочито громко проворчала миссис Хейл. — У отца такой день! Такой день! А она… Лилиан! Почему ты вся в гуаши? Ну что за дети!..

С мрачным удовлетворением Корнелия отметила, что все затихло.

После ее возвращения из Меридиана прошло больше двух месяцев, а тоска никуда не уходила. Казалось, из нее выкачали всю жизнь. Конечно, ей пришлось подправить память родителей, одноклассников, решить вопрос с полицией и учителями. С этим ей помогла справиться Вилл, которая оказалась на удивление чуткой и не доставала ее вопросами. В отличие от многих, Вилл просто умела молчать и не мешать Корнелии проживать жизнь, как ей хочется. А жить ей не хотелось вообще.

Однажды, выйдя на улицу, она в толпе заметила парня, похожего на Седрика, и едва не ринулась за ним. Но это был самообман, ведь Седрик мертв. И она, кажется, вместе с ним.

— Корнелия… Я не знаю, что с тобой происходит, — отцовский голос прервал ее размышления. — Я только знаю, что это серьезно для тебя. И я бы тебя не стал заставлять, если бы это не было важно… Сделай это для меня, Корни…

Голос отца был таким тихим и печальным, сердце Корнелии едва не разорвалось от жалости к отцу. Сейчас они уже об этом не помнят, но, когда Корнелия исчезла, ее семье пришлось многое пережить, и, иногда замечая в глазах отца странное потерянное выражение, Корнелия погружалась еще больше в омут вины. Она была плохой дочерью, плохой подругой и далекой от идеала стражницей. Спасти Седрика у нее не получилось. Провал по всем фронтам.

— Хорошо. Я спущусь через полчаса, — вяло говорит она запертой двери и ей кажется, что с той стороны она слышит вздох облегчения.

— К кому мы едем? — без особого интереса спрашивает она уже в машине.

— К Элиотам, — нараспев произносит папа с театральным всплеском рук, подмигивая хихикающей Лилиан в зеркало заднего вида, когда миссис Хейл вскрикивает и просит держать руль обеими руками. — Они недавно переехали из Сан-Франциско.

— Очень богаты, — деловито добавляет мама, убирая несуществующую пылинку из идеальной прически.

— Мы тоже очень богаты, — вставляет Лилиан, слегка озадачено.

— Нет, мы обеспечены, а не богаты, — важно объяснила миссис Хейл.

Корнелию замутило от напыщенности матери. Все же она сейчас стала очень далека от прежней жизни. Лбом она прислоняется к прохладному стеклу и закрывает глаза, пытаясь представить, что у нее есть машина времени, и сегодня очередной званый ужин у папиного коллеги. Получается паршиво.

— У Элиота есть сын, кстати, — хотел ненароком вставить отец, но у него не вышло сделать это непринужденно, и слова повисли в воздухе. Раскрыв глаза, Корнелия видит в зеркале, как он неловко закусывает губу.

— А, — Корнелия поджала губы. — Понятно.

Все встало на свои места. Они не могли просто так ее вытаскивать из дома битых два часа только затем, чтобы продемонстрировать семейные ценности Хейлов. Лилиан всего десять, а вот старшенькой уже семнадцать, очень выгодная партия.

— Милая… — начал отец.

— Не надо, — отрезала Корнелия, сильнее замыкаясь в себе и обнимая себя за плечи.

Большой особняк и садовые гномы на лужайке за железными воротами с закрученными узорами — первое, что бросилось в глаза Корнелии, стоило ей выйти из машины. От ощущения неправильности и какой-то театральности происходящего Корнелию замутило. Ком в горле не желал исчезать и после того, как дверь их семейству распахнула крупная, румяная женщина со светлыми волосами, заплетенными в косу.

— Ох, а Седрик недавно вышел, — улыбаясь, сказала миссис Элиот.

Корнелии на минуту показалось, что на нее вылили ведро ледяной воды. В глазах потемнело. Осознание всего произошедшего навалилось, и впервые, наверное, за долгие недели боль пронзила ее.

Было ошибкой приходить сюда.

— Мне нехорошо, — издалека услышала она свой высокий голос. — Я возьму такси.

— Что? — всплеснула руками миссис Хейл, мгновенно цепляясь за ее плечо. — Милая, не выдумывай.

Но Корнелия уже развернулась и дрожащими руками надевала пальто.

Уже дома, свернувшись калачиком, Корнелия впервые за много дней проплакалась вволю.

Потом она спустилась на кухню, нашла остатки заплесневелого сыра, кусочек лазаньи и прокисшее молоко. Вздохнув, она смела с полок жалкие остатки еды и, наконец-то, взяла в руки телефонную трубку, впервые, с тех самых пор, как вернулась из Меридиана. Им с Элион давно следовало поговорить, но у Корнелии не хватало сил начать разговор первой. Ведь там, где Элион, там разговоры о Меридиане, о Фобосе и, конечно, о том, о ком думать больнее всего, а не думать просто невозможно. Поэтому она прижимала трубку к груди, наверное, еще целый час до того, как в замочной скважине повернулся ключ, и топот Лилиан по коридору поставил точку в уединении Корнелии. С кухни раздавался чей-то приглушенный смех и незнакомые голоса. Звонить Элион сейчас опять стало невозможным, и Корнелия со скрытым облегчением выдохнула и отложила трубку. Спустя еще минут двадцать к ней постучали.

— Корни! Спускайся пить чай!

Корнелия едва не закатила глаза, только вот что толку, если ее никто не видит.

— Я не буду, — глухо буркнула она в сторону. — Мы уже не в гостях, необязательно изображать нормальную…

— Корнелия! — громко и раздраженно позвала мать, обрывая ее на полуслове.

В дверь снова настойчиво постучали. Откинув одеяло, она спрыгнула с кровати и распахнула дверь. После сумрака ее комнаты, освещаемой только экраном ноутбука, от слепящего света в коридоре ей пришлось зажмуриться. И только этот факт, вероятно, сохранил ей остатки самообладания. Потому что иначе сознание оставило бы ее просто от нереальности происходящего.

— Корнелия, — тихо позвал ее такой удивительно знакомый голос, что внутри все задрожало и свернулось в один гигантский ком из нервов.

Он ведь даже не снился ей, как она не умоляла мозг подарить ей несколько минут иллюзии счастья. Так и сходят с ума, верно? Предательские слезы, которые ей с трудом удалось подавить несколько часов назад, снова подбираются ближе к векам, и она сильнее смыкает их. Нет, она не верит. Этого просто не может быть.

— Корнелия, — нежно зовет ее голос, и прохладные пальцы неуверенно и робко касаются ее руки, неожиданно вырывая ее из замкнутого круга начинающейся истерики.

Корнелия открывает глаза.

Ошибки быть не может, это Седрик. Он стоит перед ней, такой прекрасный и одухотворенный с этими дурацкими розами в руках и какой-то белой коробкой, а она превратилась в скелет за эти два месяца. Ей начало казаться, что слезы действительно могут закончиться. Пока она снова и снова вспоминала тот день в подземельях, Седрик был жив и, кажется, доволен жизнью. Она в два шага оказалась рядом и залепила ему звонкую пощечину, а потом, будто испугавшись того, что сделала, прижалась к нему со всем своим одиночеством и болью, что копилась несколько месяцев у нее в груди.

Настоящий… Он настоящий, из плоти и крови, живой и теплый, а под ухом у нее колотится горячее сердце. Страшная мысль поражает ее, стоит ей услышать этот новый быстрый ритм в его груди. А вдруг это не он? Вдруг это кто-то просто похожий на Седрика? Корнелия молниеносно отшатывается, но он ловит ее за руки и притягивает обратно, стирая с ее щек дорожки непрошенных слез совсем как тогда, в подземельях Фобоса. И это движение такое знакомое и родное, что сомнения ее оставляют, и она утыкается носом ему в плечо, позволяя его рукам ласково гладить ее затылок и спину.

Боль из ее груди никуда не девается, просто будто смешивается с чем-то новым, и Корнелия осторожно, будто все еще не веря в реальность происходящего, впускает это новое чувство.

****

Этим же утром в отдаленной от дома Корнелии части города совсем другая девушка листала журнал и размышляла о превратностях судьбы. Работы у Кэтрин Бауэр в будни днем было не так много: люди, которые могли себе позволить что-то купить в ювелирном салоне, днем работали, а насчет бездельников-школьников у них в уставе даже был особый пункт — выставлять за дверь красноречивым убийственным взглядом. Этим и утешала себя девушка, что хоть чему-то пришлось научиться за год, который могла провести с друзьями в Доминикане, а не коротать унылые будни в Хитерфилде. Закинув ногу на ногу, Кэт болтала в воздухе ногой, рискуя отправить босоножку на платформе в короткое путешествие до стеклянной витрины. Гороскоп в журнале сулил всем Козерогам неожиданный сюрприз и счастье в любви, и Кэт лишь криво усмехнулась. Парня у нее не было, счета в банке — тоже. Все говорили, что гороскопам верить нельзя, а она все равно продолжала их читать.

Не жизнь, а мрак, но окунуться в депрессивные мотивы в этот раз не вышло. Колокольчик над дверью оповестил, что у нее посетитель. Кэтрин подняла глаза, заранее готовясь взглядом придавить зеваку в пол, но сердце екнуло почти в унисон с колокольчиком, заставляя забыть все заученные фразы с курсов НЛП для продавцов-консультантов.

Вошедший не был школьником или безработным студентом, от которого нужно поскорее избавиться. Он скорее производил… платежеспособное впечатление. Черное приталенное пальто подчеркивало его атлетичную фигуру и внушительный рост, а кожаные ботинки… Нога Кэт непроизвольно дернулась, стараясь удержать свою босоножку на месте, и она подскочила с места с ослепительной улыбкой на губах.

— Добрый день! Что-то конкретное ищете?

Парень бросил на нее рассеянный взгляд и улыбнулся, отрицательно качая головой. Светлые волосы доходили до лопаток, и Кэт даже немного позавидовала, как идеально они лежат, не смотря на ветреную погоду снаружи.

— Могу показать вам новую коллекцию, — вкрадчиво промурлыкала девушка, подбираясь поближе. — Вам нужно что-то на особый случай или?.. На какую сумму Вы рассчитываете?

— Особый случай, — как-то странно усмехнулся парень, будто в этом было что-то особенно смешное, но понятное только ему одному. — И мне нужны аметисты.

— Украшение с аметистами? — вежливо улыбаясь, спросила девушка-консультант, игриво стреляя глазками. — Говорят, что этот камень гасит душевную боль и проясняет разум… Подходит близнецам, весам и водолеям.

— Серьезно? — заинтересовавшись, поднял на нее веселые глаза покупатель. — А что подходит Козерогам?

Кэтрин знала, что Козерогам совершенно точно подходят рубины, опалы и топазы, но почему-то промолчала, пожимая плечами. Красивый парень всё-таки кому-то достался… А может быть, он это маме подарок выбирает? Кэт задумчиво бросила на него взгляд и тотчас отмела свое предположение, отбирая с витрины всё, что было у них с аметистами.

— Серьги, кольцо, кулон или?..

Парень, рассматривая варианты, предложенные Кэт, рассеянно улыбнулся.

— Нужен набор всего сразу.

Кэт еле заметно закусила губу, сдерживая вздох. Вот ведь кому-то повезло! Он придирчиво осматривал варианты, периодически поглядывая на время, но не на ценник.

И всё-таки гороскопы сегодня одному Козерогу не соврали: вот и сюрприз и удача в любви. Кэт мечтательно улыбнулась, перевязывая коробочку розовой лентой. Может быть, и у нее сегодня что-то хорошее случится?

— Вашей девушке очень повезло, — на прощание улыбнулась девушка, решившись высказать то, о чем думала последние минуты.

— Она пока об этом не знает, — донеслась до Кэт его слегка насмешливая фраза за секунду до того, как за ним захлопнулась дверь.

Он уже привык, что если ты красив, то все двери для тебя открыты. Красив, молод, успешен, богат — список того, что ценится у людей можно продолжать до бесконечности. Взяв коробочку, Седрик вышел на улицу. Несмотря на конец декабря, шел дождь. Грязные лужи, серые улицы придавали городу постапокалиптический шарм. Седрик поплотнее надвинул воротник. Погода навевала воспоминания о Меридиане в день его перерождения.

Это сейчас на нем модное пальто и кашемировый шарф. Новая жизнь началась у него со слизкой канализации, куда смываются все отбросы из подземелий. Очнувшись, он долго не мог понять, откуда он здесь. Перематывая в голове все произошедшие события, он не мог вспомнить, что последнее с ним произошло. Так и лежал в грязной зловонной воде, размышляя о том, то ли это место, куда после смерти попадают все змеи-оборотни, сильно напортачившие при жизни?

Сделав над собой усилие, он сел и огляделся, ощущая себя как-то… по-новому. Когда в последний раз он видел свои руки, они были покрыты темно-зеленой чешуей. Но сейчас ничего не осталось. Он не был больше оборотнем, не был змеем.

Пошатываясь, он тогда вылез по трубам наверх и пошел по улице города. Меридиан встретил его привычным желтым цветом неба. «А на Земле небо всех оттенков синего», — с какой-то тоской пронеслось в голове. Откуда взялось это чувство и такие мысли, Седрик понятия не имел. Только вот что-то изменилось. И Седрик знал, кого за это благодарить.

Первым делом он наведался в замок, в том хаосе, что там творился, его никто не заметил. Несмотря на то, что, по большей части, замок был разграблен и разнесен, его хранилище так и не смог никто открыть. А все было так просто: сдвинуть рог оленя в сторону севера и комната, забитая до отказа драгоценностями отворилась бы догадливому смельчаку. Седрик сметал самое ценное, что мог унести с собой в объемный мешок. Он должен был успеть, чтобы не попасться на глаза прислуге.

— Можешь не торопиться, — мрачно произнес высокий голос за его спиной.

Седрик подскочил на месте. Обычно шестое чувство его не подводило, но, похоже, у его перерождения есть своя цена.

— Фобос, — не обернувшись, поприветствовал Седрик, продолжая укладывать свою ношу.

— Ты жив.

— Ты тоже, — Седрик, наконец, встал и, забросив мешок за спину, обернулся, не ожидая увидеть такие метаморфозы своего бывшего господина.

Фобос представлял собой бледную тень себя прежнего. Под глазами залегли темные круги, в уголках искусанных губ краснели мелкие язвочки, а прежде идеально лежащие волосы растрепались и даже потеряли платиновый блеск, отдавая желтизной. Принц стоял, облокотившись о косяк двери. Наблюдая за выражением лица Седрика, он то и дело кривил губы, стараясь вложить в это действие больше ядовитого презрения.

— Видимо не очень, — отрывисто бросил Фобос после того, как Седрик отвел глаза и продолжил складывать свою ношу.

Седрик не знал, что сказать. Должно быть, прошло немного больше времени, чем он думал. Принц выглядел, как живой труп, хотя даже сейчас Седрик чувствовал энергию, исходящую от Фобоса. Одним движением руки принц теперь мог стереть его в порошок, но вместо этого он давал возможность новым силам отравлять его изнутри. Должно быть, что-то пошло не так, когда Элион отказалась от своих сил. Седрик не знал, как именно работает ритуал отречения, но результат был на лицо: Свет Меридиана бился внутри Фобоса, отчаянно не принимая нового хозяина и отравляя его сущность.

— Уходишь?.. — Фобос презрительно скривился. — Вернешься на Землю к… своей ведьме?

— Если примет, — сухо бросил Седрик, без слов понимая, о ком говорит принц.

— О, боже мой, она же выполнила условие заклинания, как ты можешь сомневаться в этом? У вас же… — Фобос с ненавистью выплюнул последнее слово, — любовь.

Седрик с трудом удержался от удивленного возгласа. Вот значит, как работало заклинание… Жизнь оборотня-змея не такая долгая, а хрустальное, качающее по сосудам ледяную кровь, рано или поздно разбивается, сколько не подпитывай его магией. А Корнелия забралась под кожу, согрела его холодную кровь, и внутри у погибающего змея забилось настоящее, живое сердце. Связь же с Фобосом оборвалась, как только Корнелия произнесла слова. Зверь внутри довольно заурчал и свернулся в клубочек. Корнелия действительно смогла полюбить его таким уродом. Седрику хотелось спросить у Фобоса о том, что случилось и что он пропустил. Только не хотелось пускаться в откровенные разговоры, и желание уйти немедленно перебивало все остальное, только вот Фобос загородил единственный выход из комнаты.

— Не все так просто забывается, принц,— он заглянул в глаза Фобоса, и не увидел там больше ничего.

Он стал не читаем, и Седрик не знал связано ли это с разрушением их связи или со странными изменениями в самом принце. Кажется, ему сильно досталось, будто все разрушения замка стали болезненным отражением того, что происходило на душе у принца.

— Надеюсь, ты сможешь забыть, что она моя маленькая шлюха.

Фобос злился на него, это было очевидно, и последнее слово здорово резануло слух, но Седрик ничего не ответил и двинулся к выходу. Фобос рассчитывал на ответную реакцию, ему необходима была встряска, что угодно, чтобы разрушить эту тишину вокруг него в пустом замке. Только вот у Седрика нет на него времени. Больше нет.

— Она всегда будет ей! Моей шлюхой, Седрик! — с каким-то звериным отчаянием выкрикнул ему вслед Фобос, хватаясь за дверной косяк до побеления ногтей.

Седрик замер и медленно развернулся.

Он не был змеем, но по-прежнему был выше и шире Фобоса в плечах. Несмотря на то, что Фобос был явно не в себе, объяснить кое-что ему не помешало бы. Седрик подошел вплотную к принцу и встряхнул за воротник мантии. Тот с жадностью уставился в лицо бывшего лорда, будто стараясь запомнить его лицо. Но Фобос не получит того, чего так сильно ждет.

— Ты сделал все, чтобы получить королевство. Ты хотел этого с самого начала, — Седрик резко отпустил его, и Фобос неожиданно покачнулся и медленно сполз по стене на пол. — У тебя был выбор, и ты сам все разрушил. Никто кроме тебя не виноват в том, что ты потерял Элион.

На секунду глаза Фобоса вспыхнули, и он прошипел:

— Что ты вообще можешь знать об этом?

Седрик мог бы ему многое сказать, но не стал. На это у него не было времени.

Около недели у него занял поиск открытых порталов. Без змеиного чутья было тяжело, но человеческая сущность тоже давала свои бонусы, его больше не боялись обычные люди. Найдя, наконец, с помощью местных крестьянских мальчишек светящееся окно на северных развалинах, он с незнакомым ему трепетом в груди разбежался и впрыгнул в портал.

****

Корнелия потом объяснит девочкам всё, что случилось, сейчас хватает сил только на то, чтобы блаженно улыбаться, чувствуя в своей руке тепло руки Седрика. Она сама до конца не понимает, как так случилось, что он вернулся, а он не спешит объяснять, отнекиваясь лишь фразами, что у них будет еще время обо всем поговорить. Корнелия не возражает и старается идти с ним по улице в обнимку, оставляя как можно больше точек для соприкосновения. Наплевать, что их консьерж неодобрительно фыркает, отгораживаясь от них газетой, или что Урия многозначительно приподнимает брови, когда видит их вместе на углу улицы Сомерсета Моэма. У Корнелии очень много планов и еще больше она придумает, если Седрик будет продолжать на нее смотреть так.

Мама, кстати, осталась очень довольна правильным выбором дочери, позволяя Седрику оставаться допоздна у них дома. Пожалуй, отец слегка напряжен по поводу перемены настроения дочери, но это пройдет, ведь ее глаза так сверкают от счастья. Счастье переполняет ее и заставляет каждое утро срывать случайным радостным движением с окон тяжелые шторы, которые прежде не открывались по нескольку дней. В конце концов, миссис Хейл это надоест, и она снимет их вовсе, оставив полупрозрачный тюль. И есть только один вопрос, который беспокоит Корнелию, но она не решается говорить об этом, боясь спугнуть нахлынувшее счастье, пока Седрик, наконец, не заводит об этом разговор самостоятельно.

— Корнелия… Я не мог прийти раньше.

Она вздрагивает и удивленно округляет глаза. Разумеется, не мог… Только вот от этой его логики два долгих месяца боли и одиночества никуда не деваются. Она с готовностью кивает, не желая продолжать этот бессмысленный разговор. Лучше пусть еще раз обнимет ее прямо сейчас, и она улыбается, приподнимаясь на носочках, но вместо поцелуя он выдыхает ей в губы:

— Я ничего не мог бы тебе предложить.

Всего два месяца назад Седрик был никем. Оборванец без имени, документов и влиятельных родных. Толкнув скупщикам пару своих побрякушек, Седрик вложился в успешную аферу и приобрел некоторое состояние. Тогда он занялся поисками обанкротившихся честолюбивых аристократов. Найдя подходящую семью, Седрик подделал нужные документы и еще раз вложился в выигрышное дельце. Змеиная сущность оставила его окончательно, однако, за всю сознательную жизнь он так сросся с ней, что кое-какие инстинкты у него остались. Он даже гордился собой, только вот Корнелия не задает об этом вопросов и не высказывает к этой теме интереса.

— Мне ничего не нужно было, — Корнелия пожимает плечами как-то слегка удивленно, что приходится говорить об этом, — кроме… Тебя.

С началом новой жизни, у Седрика периодически что-то происходило впервые. Будто человеческое сердце открыло для него всю широту спектра новых чувств. Вот и сейчас что-то внутри переворачивается, и Седрик понимает. Он не может этого объяснить, но внутренне он понимает, о чем говорит Корнелия и знает, что это самое правильное, что есть сейчас у них. Ему ведь тоже ничего кроме нее и не нужно?

— Прости меня, — шепчет он ей на ухо, притягивая к себе, и чувствует, что она улыбается уже искренне. — Я просто не умею пока по-человечески.

— Ничего, — ей приходится закусывать губы, чтобы не улыбаться, как полная идиотка. Влюбленная идиотка. — Я научу тебя.

Они идут по улице и уже, казалось, ничего не может омрачить или нарушить спокойствие в душе, только вот на улице, по которой они идут, стоит дом Элион Браун. И Корнелия уверена, что таких совпадений не бывает: они ведь так и не встретились ни разу за последние два месяца, Элион забрала документы из школы, а Корнелия не решилась ее навестить. И теперь случайно встретить Элион на улице кажется просто фантастическим.

Только вот после возвращения Седрика в жизни у Корнелии значительно увеличился процент немыслимых происшествий. На встречу шла такая знакомая фигурка девочки, хрупкий силуэт, и Корнелия напрягает зрение, чтобы убедить себя, что это не Элион. У нее это почти получается, пока девочка не поднимает глаза.

Элион всегда производила впечатление создания из хрусталя, но сейчас создавалось впечатление, что ее разбили и на скорую руку склеили. Мешок с костями. Бледная кожа приобрела желтоватый оттенок, а тонкие губы почти потеряли свой цвет, сливаясь с кожей. Она смотрела с вызовом, будто ожидая от Корнелии какого-то замечания. Раскаяние снова топит Корнелию, и она теряет дар речи от того, как многое нужно сейчас сказать. Элион точно так же, как и Корнелия, медленно умирала в одиночестве. И если для Корнелии Седрик умер героем, то Элион предали и выбросили, как использованную вещь. И сейчас Корнелия не знала, кому было больнее.

Седрик ободряюще сжимает ее руку. Кажется, он тоже удивлен, но Корнелия переводит на него глаза и замечает странное смирение и понимание во взгляде Седрика. Или не удивлен?

— Элион… — неуверенно начинает Корнелия, когда они останавливаются в паре метров друг от друга.

— Ты не выглядишь мертвым, — бесцветным голосом заключает Элион, глядя на Седрика и пропуская мимо ушей реплику Корнелии.

— А вот ты именно так и выглядишь, — миролюбиво и довольно непринужденно замечает Седрик, взирая на девочку сверху вниз.

— Очень мило, — хмыкает безразлично Элион и обходит их по касательной, выходя на пустую дорогу с тротуара.

Когда она исчезает, Корнелия шумно выдыхает, бережно сжимая руку Седрика в своей руке. Она обязательно попробует поговорить еще раз… Просто не сейчас.

Внезапно Сердик отпускает ее руку и срывается с места в сторону Элион.

— Элион! Постой!

Она с надеждой оборачивается, а в глазах плещется немой вопрос, который она так и не решилась озвучить.

— Возвращайся, — выдохнул Седрик немного виновато. — Я должен был сказать это раньше, но… Я не буду искать оправданий. Просто возвращайся. Здесь тебе не место.

Элион покачала головой.

— Там мне места тоже нет.

— Твое место рядом с Фобосом.

— Когда же ты стал экспертом в геолокации? — иронично поджимает губы Элион, слегка вздрагивая при имени Фобоса.

«В чем?» — хочет переспросить Седрик, но решает, что это не так важно.

— Он умрет, если ты не вернешься. В прошлый раз, когда я его видел, он выглядел еще хуже, чем ты. А выглядишь ты неважно, если честно.

Маска холодного безразличия медленно трескается и слетает с ее лица. Теперь Седрик видит ту же тоску и отчаянье на ее лице, как и у Фобоса.

— Элион, он любит тебя больше жизни, даже если не признается в этом никому.

— Меня это не волнует, — голос у нее осипший и больной, оттого неясно правду она говорит или только притворяется.

Она вдруг покачнулась, и Седрику пришлось придержать ее за плечо.

«Это магия, — догадался Седрик неожиданно для себя. — Она была частью Элион, без нее девчонка умирает. Как и Фобос, которого разрывает на части».

— Элион, ты же понимаешь, что происходит? — осторожно спрашивает Седрик, заглядывая в голубые глаза с красной сеточкой порванных сосудов. — Это Свет Меридиана. Без него ты просто когда-то уснешь и не проснешься…

Неожиданно Элион фыркает и тихо смеется, по-прежнему рассматривая Седрика усталыми глазами как будто в первый раз.

— Почему все вокруг видят только магию? — вздыхает она, освобождая свое плечо из рук Седрика. — Свет Меридиана — то, Свет Меридиана — это… Может быть, Свет и нужен мне, но если я и умру, то точно не поэтому.

С этими словами она махнула на прощание Корнелии и кивнула Седрику. Теперь все зависело от выбора Элион, ему же оставалось смотреть ей в спину и надеяться, что она поступит правильно. Тонкие изящные руки обнимают его со спины, и теплое дыхание щекочет ему участок шеи, не скрытый воротником.

— Все будет хорошо, — шепчет Корнелия ему на ухо, и ему жутко хочется в это сейчас поверить.

****

Тхорон подвел черту под затяжным бабьим летом и, наконец-то, вступил в зенит, обрушившись на Меридиан серией проливных дождей. Замок, изрядно пострадавший во время набегов мятежников, стоял опустевший, и перемещался по нему один лишь сырой тяжелый воздух, перегоняемый ветрами. Но Фобос игнорировал эту проблему. У Фобоса был жар, но это его тоже мало волновало.

Кондракар быстро нашел замену Элион, подыскав на семейном древе Эсканоров еще одного родственника, претензии на трон которого были слишком несостоятельны, чтобы Фобос хоть на секунду воспринял их всерьез. Он лениво пресекал вылазки повстанцев, но ответных шагов не делал. Отчего-то вся его жизнь стала казаться такой скучной, оттого пару недель и распустил почти всю прислугу, оставив некоторых людей, не докучавших ему по пустякам. Под завывания сквозняков и неритмичную капель он все глубже погружался в воронку из своих воспоминаний.

Воспоминаний, в которых Элион была с ним.

Он так редко слышал ее смех, в замке она совсем перестала улыбаться. Он ведь даже игнорировал ее. А сейчас он бы отдал многое, чтобы вернуть те дни, когда она была рядом. Последние несколько месяцев самобичевания не могли не пройти даром. Он почти не ел. И много пил.

Пожалуй, слишком много, — подумал он, наблюдая, как из сорванной с петель двери выходит именно она. Его Элион.

Еще более бледная, даже с каким-то зеленоватым оттенком, тонкая и состоящая вся будто из острых углов и изломов.

— Элион, — прошептал он, закрывая глаза, содрогаясь при мысли, что она может раствориться в воздухе.

Иллюзии бывают так часто похожи на правду, а он сотворил их в своей жизни так много, что сам иногда забывал, где кроется правда.

Он помнил Элион совсем другой, и если бы его воспаленному сознанию пришлось создать ее двойник, то Фобос воссоздал образ сонной девочки в длинной ночной рубашке. Элион, которую он видел перед собой, он не знал. И это давало ему надежду.

— Фобос, — мягко ответила она, добавляя еще одно очко в пользу реальности всего происходящего.

Фобос прикрыл глаза.

— Ты пришла… — голос хрипит, должно быть, от сырости в тронном зале.

Паршивые повстанцы пробили стену где-то в нескольких комнатах от зала, и сырые сквозняки Тхорона давали о себе знать не самым приятным образом. Фобос прочищает воспаленное горло, которое прорезалось болью только сейчас. Интересно, как долго он молчал?

— …за короной?

— Нет, — она отрицательно качает головой и медленно продвигается, слегка пошатываясь от внезапного тумана в голове. Воздух тут тяжелый, и дышать ей под ускоренный ритм сердца всё труднее. Он смотрит на нее в упор, но не делает никаких движений навстречу.

«Ну, помоги же мне, Фобос», — мысленно взмолилась Элион, вступая по лестнице прямо к трону, на котором, словно каменное изваяние, восседает недвижимый Фобос.

Внутри все разрывалось от неуверенности, трепета и страха. Фобос получил Свет Меридиана, и теперь, когда ничего, кроме ее бессмертной души, не осталось, Элион боится оказаться просто не нужной ему. Элион страшно, что он ее оттолкнет и в этот раз.

Но Фобос с остекленевшим взглядом смотрел в одну точку и совершенно не хотел ей помогать. Не дождавшись от него инициативы, Элион глубоко вздохнула. Начинать говорить всегда трудно, особенно, когда слишком многое нужно сказать. Поэтому она присела на пол у трона и задала первый вопрос, который пришел в голову:

— Ты не считаешь, что пора наладить отношения, Фобос?

— Отношения? — Глаза у него были сухие, а взгляд колючим.

— Мы же семья, — вяло попыталась улыбнуться Элион и неопределенно дернула плечом. Да уж, семья…

— Ах, семья, — на секунду потеплевший взгляд, снова затуманился, и Элион не могла прочитать мысль, отчетливо проступившую на его лице. Он отвернулся. — Не надо.

Элион показалось, что ледяные обручи вдруг стянули ее грудь, не давая выдохнуть. Не нужна. Никогда не была нужна!

— Фобос, — голос предательски дрожит, но гордость почему-то молчит, очевидно, включается чувство самосохранения, — у меня никого не осталось. Ты, только ты. Я не знаю, что я для тебя значу и значу ли вообще что-либо, но это неважно. Потому что мы, — Элион шумно вдыхает, набирая побольше кислорода, и буквально выплевывает последние слова: — долбанная семья.

Реакция Фобоса не такая яркая, как ожидает Элион, Фобос будто и не слышит, о чем она говорит, рассеянно рассматривая гобелены на противоположной стене.

— Я лучше захлебнусь спиртом, — шипит он, когда Элион неуверенно передвигается к нему чуть ближе, — чем буду снова изображать нормальную семью.

Вот и вся правда, которую требовалось услышать Элион. Как ни странно, слёз нет, да и дышать она может свободнее. Просто внутри становится так пусто, что, когда она, слегка покачиваясь, поднимается с пола, ей слышится, как шаги эхом отражаются не только от стен в тронном зале, но и у нее в груди.

Хорошо бы сказать что-то на прощание, только вот в голову ничего кроме банальностей не идет, да и Фобосу это не нужно. Теперь она для него просто бесполезная девчонка. Нелепая, довольно наивная, совершенно разбитая и склеенная на скорую руку. Сил идти дальше у нее нет, и она надеется, что сможет выскользнуть за дверь до того, как Фобос узнает, какая она, к тому же, слабая.

У самых дверей Элион не сдерживается и оборачивается, всего на секунду, но этого хватает. Двери тронного зала захлопываются прямо перед ее носом, а сорванная с петель дверь встает в проем под углом и неожиданно с глухим треском вылетает прямо в тронный зал, чудом не задев плечо Элион.

Это происходит так быстро, что она даже не успевает понять, что именно чуть не произошло, а вот на лице Фобоса черты лица исказились в страшной гримасе. Он еще сильнее бледнеет и вскакивает со своего места.

— Прости, — глухо произносит он и замирает в десятке метров от нее, сам до конца не понимая, как так вышло, что он оставил трон. — Это вышло случайно.

Он не хочет ее отпускать, — эта призрачная мысль зажигает сразу тысячу огоньков у нее в душе, и она неуверенно делает серию коротеньких шагов навстречу Фобосу. Но Фобос неожиданно взрывается.

— Не смей меня жалеть! — пророкотал внезапно окрепший голос Фобоса. — Убирайся вон!

И Элион послушно замирает, разглядывая его в упор. В том, что он не здоров, сомневаться не приходится, и ей хочется его успокоить, залечить раны. Только вот он не позволяет, а Элион не уверена, что он готов ее принять.

— Почему? — непринужденно интересуется она, словно они говорят о чем-то совершенно обыденном.

— Что?

— Почему ты хочешь, чтобы я ушла?

Несколько секунд он просто непонимающе моргает, а затем неожиданно усмехается и встряхивает головой. Он не понимает, зачем она пришла и как она могла вернуться к нему после всего, что он сделал.

— Я — чудовище, — кривая усмешка обнажает зубы с фиолетовой каемкой по краю.

— Это не моя проблема, — Элион почти не задумывается, что отвечать, позволяя предложениям генерироваться самим собой, и слыша свои ответы, будто со стороны.

Должно быть, это неожиданно, и Фобос закрывает глаза, не сдерживая больной, истеричный смех, что позволяет Элион сократить расстояние между ними. Открывает глаза он уже, когда Элион стоит на расстоянии вытянутой руки. Фобос шумно выдыхает, мгновенно прерывая смех.

— Ты хочешь знать, почему?

— Именно это я и спросила, — коротко подтверждает Элион, рассеянно блуждая взглядом по истощенному бледному лицу, прежняя красота которого сейчас просматривается лишь, как воспоминание.

— Ты заставляешь меня ненавидеть себя еще больше, — тихо и с болезненным отчаянием шепчет он, — потому что то, что я к тебе чувствую…

Напряженные плечи расслабляются, и он медленно опускается перед ней на колени, будто подкошенный чем-то. Он сдается, и будто открывает перед ней свою больную, уродливую сущность, даже не рассчитывая, что она сможет его принять.

— …это неправильно. И делает меня чудовищем даже в своих глазах.

— Что ты ко мне чувствуешь? — бесцветным голосом шепчет Элион.

Стоит протянуть руку и можно коснуться его волос, но Элион не уверена, что может пошевелиться.

— Элион… — Фобос качает головой. — Неужели это не очевидно?

Для Элион — нет, точно не очевидно. Потому что Фобос говорит сначала одно, потом другое, а делает вообще третье. О чем он думает, ей кажется, не знает даже он сам, поэтому она решается, сжигая за собой все пути к отступлению.

— Я люблю тебя, — она видит, как опущенная голова Фобоса запрокидывается наверх, и как в холодных глазах появляется недоверие, напополам смешанное с надеждой, и это дает ей силы продолжать. — Люблю, Фобос! Ты мой брат, и я не знаю, что происходит между нами, но я люблю тебя и просто не выживу без тебя. Ни там, ни здесь я — ничто без тебя. Я не хочу, — дыхание опять подводит ее, и она спотыкается на слове, — разбираться во всех этих хитросплетениях. Давай попробуем просто жить. Вместе.

Он все еще смотрит на нее снизу вверх, поскольку стоит перед ней на коленях. Только сейчас он замирает, пытаясь осознать, что именно ему предлагает Элион, и для нее это время длится бесконечно долго.

— Хочешь, я верну тебе всё? — с неожиданной страстью и азартом предлагает Фобос, и Элион едва сдерживает разочарованный вздох, потому что он снова уводит разговор в другое русло, будто надеясь, что Элион может передумать. — Корону, Свет…

— Не хочу, — категорично качает головой Элион, наконец, присаживаясь рядом с ним и неуверенно протягивая руку, заправляя выбившуюся прядь волос ему за ухо.

— А чего тогда ты хочешь? — убрав сразу все эмоции из голоса, спрашивает Фобос, снова превращаясь в ледяную статую.

— Я хочу быть с тобой, — просто и немного устало отвечает Элион. — Хочу засыпать и просыпаться с тобой рядом. Хочу целовать тебя и чтобы ты целовал меня в ответ.

По реакции Фобоса сложно что-то понять, кроме того, что слова Элион доставляют ему невыразимые муки. Теперь, когда все стало так прозрачно, и невозможно искать иной смысл во всех ее словах и действиях, Фобосу особенно трудно найти причину отпустить ее.

— Это не нормально, — наконец, жалко шепчет он, с трудом опуская взгляд. Ее рука осторожно касается его щеки и проводит линию, отчего Фобос прикрывает глаза.

— Ну и что? — спокойно пожимает плечами Элион, перемещаясь еще ближе, чувствуя, что касаться его просто жизненно необходимо. — Ты ведь тоже чувствуешь это? Без тебя мне не выжить, как и наоборот. Если эта любовь — такая трагедия, то почему ты моё исцеление? Поэтому не прогоняй. Пожалуйста, Фобос, позволь мне просто быть рядом.

— Это все Свет Меридиана, — тихо и с неясной горечью в голосе объясняет Фобос, неуверенно раскрывая перед ней объятия, и притягивая ее к себе на колени, касаясь затылка, и чувствуя, как им обоим становится легче. Что-то темное будто расступается перед ним, и он снова может дышать свободно.

— Он убивает меня, потому что не признает во мне хозяина. И без него ты тоже…

— Нет, — шепчет Элион, запуская пальцы в его спутанные волосы, успокаивающе поглаживая затылок. — Это не поэтому. Ты можешь думать, что угодно, — неуверенно улыбается она. — Просто дай мне немного времени. Я хочу посидеть с тобой рядом вот так. Не уходи, побудь со мной немножко.

И он позволяет себе обнимать ее в ответ, в первый раз за долгие месяцы чувствуя, что живет. Обнимать Элион, спутывать их серебристые волосы и слушать ее сбивчивое дыхание, когда Свет Меридиана плавно перетекает в ее хрупкое тело, устанавливая баланс между ними. Отпустить ее сейчас уже и самому Фобосу кажется просто невозможным, и слова сами срываются с губ:

— Я скучал по тебе.

Она всхлипывает и сильнее обнимает его, будто опасаясь, что он может передумать.

— Я не знал, что тебе плохо, — продолжает свои откровения Фобос. — Если бы знал, пришел бы за тобой сам.

— У тебя было Зеркало, — меньше всего Элион хочется, чтобы голос звучал обиженно, но получается все равно плохо.

У Фобоса нет логичного объяснения, он просто не смотрел в него. Думал, что если увидит ее снова, то не сможет остановиться, не сможет поставить точку, не сможет забыть. Только вот и без Зеркала забыть Элион так и не получилось.

— Я не могу отказаться от Света Меридиана, — тихо и немного смущенно признается он, слегка отстраняясь и заглядывая ей в глаза. — Даже, если я очень этого захочу. Он просто не вернется к тому, кто уже от него отказался.

— Но сейчас… — Элион непонимающе приподнимает брови. — Я ведь…

— Чувствуешь? — понимающе кивает Фобос, печально опуская руки. — Только оттого, что источник Света близко.

Фобос сожалеет, что у Элион нет выбора, но готов искать пути решения этой проблемы, если того захочет она. Однако, ожидаемого разочарования и отчаяния не появляется на ее лице. Вместо ответа она прислоняется горячим лбом о его плечо, а затем осторожно целует его сначала во впалую щеку, а потом в сухие прохладные губы. Можно ли мечтать о большем? И не нужна ей никакая корона и Свет Меридиана, пускай, всё остается, как есть. Ей нужен только Фобос, прежний любимый Фобос, который пока даже не догадывается, каким он может быть. Она сотрет из его взгляда эту неуверенность и покажет, что она не ошибается и не передумает.

Вместе. Навсегда.