Глаза доктора Фу Манчи [Сакс Ромер] (fb2) читать онлайн

Сакс Ромер Глаза доктора Фу Манчи

— Доктор Грегори Аллен? — В восклицании незнакомца слышалось удивление.

Оторвавшись от газеты, купленной в вестибюле отеля «Ла Прада», Грегори перехватил вопросительный взгляд высокого мужчины с худощавым, слегка удлиненным лицом. Темные, вьющиеся волосы незнакомца начинали седеть на висках. Внешне он напоминал ушедшего в отставку полковника колониального гарнизона, однако улыбка делала его моложе по меньшей мере лет на двадцать. Казалось невероятным вновь услышать этот отрывистый английский говор здесь, в Париже.

— Найланд Смит! — Грегори вскочил, протягивая в приветствии руку. — Какая удача! Каким образом вы разыскали меня?

— Ваш адрес мне любезно сообщили в Сорбонне, — Найланд Смит уселся в кресло напротив собеседника и принялся набивать трубку, — где я имел удовольствие прослушать несколько ваших лекций. По-французски вы говорите лучше меня, несмотря на американский акцент. Я не специалист в вашей области, но тем не менее с интересом выслушал доклад о ваших исследованиях. Вам только-только перевалило за тридцать, а между тем какие успехи!

— Как, вы были на моих лекциях?

— Я достиг того возраста, дорогой Аллен, — Найланд Смит по-мальчишески усмехнулся, — когда люди начинают интересоваться теориями продления жизни.

— По вашему виду не скажешь, что вы нуждаетесь в искусственных методах для сохранения молодости.

— Ну, а на самом деле, — Найланд Смит неожиданно посерьезнел, — я надеялся найти среди вашей аудитории человека, человека, который одним своим существованием доказывает правильность ваших теорий… человека баснословного возраста — вне всяких сомнений, продленного искусственно. Я имею в виду, конечно, доктора Фу Манчи. Уверен, он внимательно следит за вашей работой. Нам стало известно, что он появился в Париже. Однако все попытки выследить его безрезультатны, несмотря на то что весь город наводнен переодетыми полицейскими.

Грегори с удивлением слушал своего старого знакомого. Когда-то инспектор Скотланд-Ярда, а сейчас — агент британской «Сикрет сервис». Найланд Смит не мог позволить себе лелеять пустые фантазии.

— Неужели Фу Манчи действительно существует? — недоверчиво спросил Грегори.

— Не сомневайтесь в этом. История не знала более опасного преступника и гения… увы, одновременно. Вам, вероятно, приходилось читать о его злодеяниях?

— Да, но я полагал…

— … что большая часть газетных историй о Фу Манчи — не более чем утка? Многие думали так же и поплатились за это.

— Однако человека с его внешностью легко обнаружить…

— О! У него великое множество лиц и способов перевоплощений. Поверьте моему опыту, он нисколько не соответствует нашим расхожим представлениям о китайце и с успехом может быть принят за европейца. Он свободно говорит на нескольких языках. Чтобы его руки и раскосые глаза — они, кстати, необычного зеленого цвета — не выдавали в нем азиата, он носит перчатки и темные очки.

— Видимо, нужно иметь немало сообщников, чтобы столько лет избегать тюрьмы или виселицы?

Найланд Смит мрачно улыбнулся.

— За ним стоит международная организация, с ним сотрудничают ученые, политики. Он имеет глаза и уши повсюду.

— Но кто соглашается на него работать?

— Да кто угодно. У него свои методы вербовки и принуждения к работе. Кстати, вы куда-нибудь собираетесь в ближайшее время?

— В Лондон. Меня пригласили повторить цикл лекций в Оксфорде. Дирекция обещала устроить меня в одной из гостиниц рядом со Стрэндом.

— Обязательно сообщите мне адрес. Я загляну к вам.

— И прихватите нашего общего приятеля, доктора Петри. Буду рад снова увидеться с ним. А после ваших рассказов о докторе Фу Манчи мне бы очень хотелось встретиться и с ним тоже.

— Ну, надеюсь, этого не случится, — улыбнулся Найланд Смит.

На следующий день на палубе морского парома, вышедшею из Кале, было тесно. Грегори с трудом отыскал тихое местечко возле ограждения носовой части. Ему многое хотелось обдумать, но смутный призрак Фу Манчи не позволял сосредоточиться. Неожиданно он поймал себя на том, что разглядывает пассажиров в поисках загадочного человека в темных очках и перчатках.

Никого похожего обнаружить не удалось. Зато он увидел очень симпатичную девушку с большой папкой для эскизов, осторожно пробиравшуюся вдоль борта. Когда она поравнялась с Грегори, корабль заметно качнуло; девушка выронила папку и с благодарностью оперлась на предложенную молодым человеком руку.

Вблизи незнакомка казалась еще прелестнее. Паром снова качнуло: глядя на побледневшее лицо девушки. Грегори крепче сжал хрупкие плечи.

— Простите, — смущенно пробормотал он. — Проклятая качка вымотает кого угодно.

— О, мне уже лучше, — прощебетала девушка с едва уловимым акцентом. — У меня просто закружилась голова. — Она принужденно засмеялась. — Большое спасибо.

— Не стоит благодарности. Вы путешествуете одна?

— Да. Друзья пригласили меня в Лондон.

Удивительные голубые глаза девушки таили печаль, которая не исчезала, даже когда улыбались ее губы.

— Один старый моряк рассказывал мне, — поднимая папку с эскизами, Грегори неожиданно для себя самого перешел на французский. — что лучшее средство от головокружения — плотный завтрак. Позвольте пригласить вас.

Мгновение она стояла в нерешительности, ее голубые глаза смотрели оценивающе. Затем согласно кивнула, и молодые люди вместе отошли от борта.

Качка не утихала, и в ресторане почти не было посетителей. Грегори выбрал укромный столик рядом с матовым от пенистых брызг иллюминатором. Хмурый официант молча принял заказ и скрылся за перегородкой, отделявшей зал от камбуза. Слышался только мерный плеск волн и приглушенное позвякивание посуды.

Пока заказанные блюда готовились, молодые люди успели переговорить обо всем на свете. Прекрасную незнакомку звали Миньон. Ее рисунки охотно покупали несколько французских еженедельников; несколько раз ее работы выставлялись в Луврском музее современных искусств.

— В вашей визитной карточке написано, что вы доктор, — Миньон улыбнулась, — признаться, мне еще не приходилось слышать о докторах живописи.

Грегори с грустью рассказывал, как на протяжении двух лет стажировки в Сорбонне он с увлечением посвящал вечера изучению искусства, которое когда-то считал своим призванием.

— Получается, что я тоже плоть от плоти богемы, милая Миньон.

— Как жаль, что вы изменили свой выбор, — тень сочувствия пробежала по ее лицу. — Мне кажется, что современная наука продвинулась слишком далеко. Ее достижения нарушают природную гармонию. В лабораториях порой создаются ужасные вещи, чего нельзя сказать о полотнах: искусство творит только красоту.

— Наверное, вы правы…

Ее взгляд стал задумчивым.

— Должно быть, вы часто вспоминаете о днях, проведенных в Париже, о беззаботной студенческой жизни. Уйдя в мир науки, вы никогда не жалели о том, который бросили?

Не отвечая, Грегори наполнил бокалы шампанским. Взгляд голубых глаз тревожил, не давал покоя.

— Порой я и сам не знаю…

Грегори не заметил, как на таможне в Дувре потерял из виду Миньон. Он пробирался в толчее пассажиров, не видя нигде знакомого силуэта. И лишь бросив взгляд далеко вперед, различил хвостовые огни шикарного «ягуара», уносящего на заднем сиденье прекрасную попутчицу.

Увы, момент расставания неизбежен, даже если приходится прощаться с мечтой.

Когда поезд прибыл в Лондон, шел проливной дождь. Из номера в гостинице Грегори позвонил в Оксфордский «Кингз колледж», но не застал никого, кто мог бы сказать что-либо определенное о начале лекций. Дождь не стихал, и Грегори в унылом расположении духа заказал себе ужин, размышляя, каким образом убить вечернее время.

Встретятся ли они когда-нибудь снова? Судя по роскошной машине, Миньон имела друзей в весьма состоятельных кругах, куда простому смертному не было доступа. Миньон… От мимолетной встречи осталось лишь имя.

Сам образ девушки сочетался в его воспоминаниях с красочной богемой Парижа, который он так любил. Грегори достал альбом для набросков, мягкий карандаш и начал рисовать. Оторвавшись, наконец, от листа, он взглянул на творение своих рук. С портрета на него смотрела Миньон.

Стройная фигура, удлиненный овал лица, улыбающиеся губы. Лишь одна деталь ускользнула от грифеля художника. Осталось неуловимым выражение загадочных глаз.

Уже давно он слышал звуки, напоминавшие приглушенные шаги, но не обращал на них внимания.

Шаги были мягкими, крадущимися. Было что-то таинственное и жуткое в их монотонности. Казалось, звуки доносятся из комнат наверху, затем из коридора: словно патруль призраков расхаживал дозором. Когда шаги прошелестели у самой двери, Грегори подбежал и стремительным рывком распахнул ее, но никого не увидел.

Стоя у окна и глядя на пустынную улицу, он неожиданно понял, что только прогулка может успокоить его расстроенные нервы. Дождь уже кончился, хмурое небо местами светлело.

Странное, необъяснимое настроение овладело им. В выбранной профессии он добился признания, заслужил уважение старших коллег. Несколько лет назад об этом можно было только мечтать. Однако сегодня он почти сожалел, что не стал художником. Страстно хотелось все бросить и вернуться к своему настоящему «я». Он еще молод, а, кроме мира науки, есть и другой мир — в котором осталось место для любви и красоты.

В вестибюле он остановился, закурил сигарету. Волна презрения к собственным чувствам захлестнула его. Неужели он, серьезный ученый, так легко впал в это нелепое состояние? Любовь с первого взгляда… Какое непростительное мальчишество! Предупредив портье, что вернется через полчаса, Грегори распахнул дверь и шагнул на улицу.

Вспышка молнии превратила мрачную ночь в бело-голубой день. Раздался раскат грома такой силы, что он мог бы предвещать конец света. Но все это было лишь прелюдией к начавшемуся потом.

Грегори поспешно спрятался обратно под навес вестибюля. По опустевшей улице бежала одинокая девушка, застигнутая непогодой. Она легко взбежала по ступенькам, и Грегори с удивлением увидел перед собой мокрое от капель милое лицо Миньон.

Сидя в единственном кресле в маленьком номере Грегори, Миньон с наслаждением придвинула ноги к ярко пылающему камину. Встретив внимательный взгляд, она улыбнулась, однако глаза ее оставались печальными.

— Ужасный ливень. В такие дни бывает грустно…

За зашторенным окном снова сверкнула молния, прогремел гром. Миньон вздрогнула, но быстро овладела собой. Грегори с нежностью сжал ее руки.

— Что ты делала на улице в такую ночь, Миньон?

— Искала тебя, Грегори. В Дувре ты так внезапно исчез.

— Миньон!

Громовые раскаты стихли, и в наступившей тишине Грегори вновь различил шаги. Теперь они звучали несколько иначе. Через равные интервалы невидимый патруль останавливался и слышались три осторожных удара. Почувствовав, как напряглись тонкие пальцы Миньон, Грегори поднял голову и, прежде чем она успела опустить ресницы, заметил выражение панического страха в ее глазах.

— Не волнуйся, опасности нет, — ласково проговорил он. — Гроза уже проходит. Хорошо, что ты нашла меня.

Однако он догадывался, что причиной страха была совсем не гроза. Миньон бессильно поникла в кресле, продолжая сжимать его руку.

— Я так глупо веду себя… Постарайся простить меня, Грегори. Почему, почему ты не стал художником?!

Ее поведение, бессвязные фразы говорили о нервном напряжении, которому он не мог найти объяснения.

— Ради всего святого, только не волнуйся! Сейчас я принесу немного виски, мы посидим…

— Нет, нет! — Она схватила его за руку, удерживая. — Я не хочу ничего пить… Ты должен знать… я…

— Ты хочешь сказать, что мы больше никогда не встретимся? — Он чувствовал, как голос выдает его, однако ничего не мог сделать.

— Нет, нет, — прошептала она. Отчетливо прозвучали три мягких удара.

Грегори хотел спросить у Миньон, слышала ли она эти звуки, но в этот момент вновь сверкнула молния и снова раскатился гром. Девушка закрыла глаза.

— Спустимся вниз, — предложил Грегори, — бар еще работает. Тут, наверху, совсем нечем дышать.

Он помог ей подняться с кресла, проводил к двери. Три приглушенных удара повторились. Миньон внезапно остановилась, как будто невидимая рука удержала ее.

— О, Грегори, как кружится голова! Я думаю, я все-таки выпила бы чего-нибудь.

Казалось, она балансировала на грани обморока. Грегори поспешно открыл стенной бар, наполнил два бокала виски; украдкой взглянул на бледное лицо Миньон и бросился на кухню за холодной водой.

Когда он вернулся, Миньон выглядела гораздо лучше. Склонившись с бокалом в руках над столом, она внимательно рассматривала сделанный Грегори рисунок.

— Надеюсь, не слишком скверно? — Он беспомощно улыбнулся.

— Напротив. Это так мило с твоей стороны… — произнося эти слова, Миньон подняла глаза, и он с удивлением заметил, что они полны слез.

Зазвонил телефон. Грегори поднял трубку.

— Аллен? — послышался знакомый голос.

— Это вы, мистер Смит?

— Да. Только что прибыл в Лондон. Пришлось вылететь за тобой самолетом. Выслушай меня внимательно: никуда не выходи из номера, пока я не приеду, и ни под каким видом не впускай к себе посторонних. Извини, я очень спешу.

Грегори повесил трубку, повернулся и вдруг ощутил необычную слабость. Перед глазами поплыл туман. Шатаясь, он добрел до кушетки и залпом проглотил оставшееся виски. Головокружение. Да, теперь он его почувствовал.

Он лег на спину, мысли беспорядочно завертелись в голове. Словно сквозь пелену он пытался позвать Миньон, объяснить ей, но язык не повиновался ему. Он пытался подняться, но не мог шевельнуть и пальцем. Откуда-то издалека донесся голос Миньон. Рукой она поддерживала его голову, нежные пальцы ласкали волосы. Что-то горячее обожгло щеку. С трудом разомкнув веки. Грегори понял, что девушка плачет. Хотелось утешить ее, ободрить, но разговаривать он уже не мог.

— Прости меня, — прошептала она. — Когда-нибудь ты все узнаешь и поймешь. Как жаль…

Мгла сомкнулась. Он не видел, как Миньон ушла, тело не принадлежало ему. Перед глазами белел смутный квадрат потолка и уголок стены. Мысли постепенно прояснялись, но внезапно заболело сердце, потому что он наконец понял: Миньон подмешала в бокал наркотик. И просила прощения за это…

В коридоре послышались стремительные шаги. Кто-то остановился перед дверью. С треском вылетел замок, и в номер ввалились несколько человек. Грегори узнал голос управляющего гостиницей.

— Какое счастье, что вы согласились помочь нам, доктор Готфельд!

Высокий мужчина в черных перчатках и темных очках склонился над Грегори. Сильными, уверенными пальцами он осторожно надавил на веко лежащего. Затем снял очки и внимательно посмотрел на него странными зелеными глазами. Грегори с ужасом понял, что оказался лицом к лицу с доктором Фу Манчи.

— Так я и предполагал, — произнес незнакомец с гортанным акцентом. — Судя по багажным ярлыкам, пациент недавно вернулся из Нижнего Египта. Две недели назад там была вспышка чумы. Не стоит волноваться, опасности уже нет. Однако мы должны действовать быстро.

Грегори находился в сознании — видел, слышал, но не мог ни говорить, ни двигаться. Он слышал, как человек, представившийся доктором Готфельдом, вызвался отвезти его на своей машине в Лондонский госпиталь тропических болезней.

— Меня там хорошо знают, — объяснил он.

Беспомощный, как мертвец, Грегори слушал последние распоряжения Фу Манчи о необходимости запереть помещение, уничтожить одежду пациента и окурить стены. Прекрасно разбираясь в симптомах чумы, Грегори мог бы с легкостью разоблачить лжеца. Если бы мог говорить…

Почему Миньон подмешала ему наркотик? Неужели и она во власти Фу Манчи? И что за снадобье было в бокале? В состав определенно входил гиоцин — именно его присутствие вызывает подобную беспомощность и неподвижность.

Тем временем вошедшие поспешно покинули помещение.

Фу Манчи вновь наклонился, снял темные очки, и Грегори ощутил себя во власти гипнотических глаз.

— Я с интересом следил за вашими достижениями, доктор Аллен, — английское произношение китайца было безукоризненным. — К сожалению, не так давно я потерял одного из моих сотрудников, который занимался исследованиями как раз в вашей области. Теперь вы мне просто необходимы для продолжения моих исследований по продлению жизни. Ваши обязанности не будут вам в тягость, к тому же я щедро вознаграждаю своих слуг.

Он извлек из саквояжа шприц, и в этот момент в тишине прозвучал негромкий сигнал вызова. Хриплое потрескивание динамика и несколько отрывистых фраз, произнесенных на незнакомом языке, сделали очевидным тот факт, что доктор Фу Манчи пользовался какой-то разновидностью портативной рации, поддерживая контакт со своими сообщниками. Когда ученый китаец снова склонился над Грегори, тот понял, что вызов был предупреждением. Зеленые глаза сверкали от ярости.

— Твоя смерть не принесет мне ничего, твоя жизнь может пригодиться. Желаю вам спокойной ночи, доктор Аллен. Передайте мое почтение сэру Найланду Смиту.

Грегори остался один. Сознание тускнело, теряло ясность; одурманенный наркотиком мозг медленно проваливался в пустоту. Сон победил.

Сквозь пелену полусна до него донесся голос Найланда Смита:

— Что с ним, Петри? Неужели мы опоздали?

— Успокойтесь, Смит. Наркотик уже перестает действовать. Кто-то подмешал зелье ему в бокал.

— Уверяю вас, джентльмены, — испуганный голос управляющего срывался на фальцет, — это чума!

— Глупости! — не выдержал Петри. — Ему подмешали наркотик. Не вполне уверен, что именно, но подозреваю, что тут не обошлось без гиоцина.

Грегори мысленно воздал должное проницательности коллеги.

— Ничего, сейчас мы приведем его в чувство. — Петри деловито повернулся к Найланду Смиту. — Аллену повезло, что я поспешил к вам навстречу прямо из госпиталя и прихватил свой чемоданчик.

Как в вязком мареве, Грегори увидел сосредоточенное лицо доктора Петри и почувствовал укол.

Грегори медленно приходил в чувство. Казалось, минула целая вечность, прежде чем ему удалось, преодолевая тошноту и головокружение, сесть и осмотреться. Доктор Петри разглядывал его с чисто профессиональным интересом.

— Благодарю вас, коллега, — Грегори горячо пожал протянутую руку. — Полностью поддерживаю ваше предположение насчет гиоцина, но хотелось бы знать и остальные ингредиенты.

Найланд Смит рассматривал портрет Миньон. Услышав голос Грегори, он поднял голову.

— Привет, Аллен. Это, должно быть, та самая молодая леди, которая сообщила администрации, что вы серьезно больны, а затем исчезла. Мне оставили ее описание.

Грегори кивнул.

— Помнишь, я предупреждал тебя о подручных Фу Манчи? Этот доктор имеет их повсюду. Теперь ты на собственном опыте убедился, как они могут очаровывать. Сообщники каким-то образом успели предупредить его. И он опять ускользнул, хоть я и сидел у него на хвосте.

Найланд Смит положил портрет Миньон на стол и с грустью посмотрел на Грегори.

— Не суди ее слишком строго, Аллен, — сказал он, — сейчас она в его власти. Ты сам едва избежал подобной участи. — Его голос посуровел: — Ни при каких обстоятельствах не пытайся снова увидеть эту девушку. Это чрезвычайно опасно.

Несколько последующих дней Грегори бесцельно прогуливался по лондонским улицам в надежде, что где-нибудь на Стрэнде или Пикадилли-плац мелькнут каштановые волосы и милое лицо Миньон. Прекрасно сознавая, что Найланд Смит прав, он ничего не мог поделать со своими чувствами. Любовь оказалась сильнее разума. Нужно найти ее, освободить от проклятия Фу Манчи и увезти в безопасный Нью-Йорк.

Иногда во время долгих прогулок появлялось ощущение, что за ним следят. Однако невозможно было определить, скрывались ли в толпе слуги Фу Манчи или это были констебли из Скотланд-Ярда, охраняющие его. Миньон словно растаяла в воздухе, не оставив ничего — даже своего полного имени.

С робкой надеждой Грегори отправил письмо в Париж, в еженедельный журнал, когда-то регулярно печатавший ее рисунки. Ответ пришел вскоре — увы, редакция вежливо сообщала, что не вправе вмешиваться в частную жизнь своих сотрудников, однако постарается, чтобы письмо попало по назначению.

Это известие вдохнуло надежду. Через пару дней, вернувшись в гостиницу, среди прочей корреспонденции Грегори обнаружил простой белый конверт.

«Выставка французского искусства в галерее Тейт, — прочитал он. — Приходите сегодня в семь тридцать. Ждите у картины Гогена. Когда я войду, сделайте вид, что не узнаете меня. Письмо уничтожьте. Миньон».

Когда Грегори поднимался по широкой лестнице, ведущей в галерею, за его спиной сгущались сумерки. Прекрасно понимая, что играет с огнем, он тем не менее ничего не мог поделать с собой. Его неудержимо влекло к этой девушке.

Близился час закрытия, посетителей почти не было. Остановившись в назначенном месте, Грегори стал ждать, делая вид, что внимательно изучает картины. Просторные залы опустели. Эхо шагов гулко отдавалось под сводами; Грегори оборачивался, но не видел никого, похожего на Миньон. Дважды прошагал угрюмый черноволосый человек, одетый в белый плащ. Грегори решил, что это переодетый полицейский. Назначенное время прошло, а Миньон все не появлялась.

Он собирался уже уйти, когда послышались легкие шаги и в зал вошла девушка в легкой накидке. Каштановые волосы скрывал бархатный берет. Грегори с радостью узнал нежные черты своей попутчицы, однако она сделала вид, что не узнает его. Появился угрюмый охранник, огляделся и тут же вышел. Помедлив с минуту, Миньон пересекла зал и тоже вышла. Грегори последовал за ней. Миновав несколько залов, молодые люди остановились перед экспозицией средневекового французского рисунка. Грегори порывисто приблизился.

— Миньон! — Он коснулся ее руки. — Наконец-то!

Девушка отвела глаза.

— Рада вас видеть, Грегори, живым и здоровым. Наверное, это было ужасно. Вы должны ненавидеть меня. Я приношу одни беды.

— Нет, о великий Боже! Я схожу с ума, Миньон, схожу с ума от того, что тебя нет рядом. Ну, посмотри на меня. Я все знаю и не виню тебя ни в чем. Найланд Смит рассказал мне об этом ужасном Фу Манчи.

Она внимательно посмотрела ему в глаза.

— Мы больше не увидимся. Вы чудом избежали когтей Фу Манчи, второй раз вам не вырваться. Забудьте меня!

— Я не в силах этого сделать, даже если бы и хотел. И только если ты скажешь, что любишь другого…

— Нет, Грегори, мое сердце не принадлежит никому, — прошептала она — но и тебе я не могу отдать его… Я рабыня…

Он обнял девушку.

— Я освобожу тебя, — воскликнул он. — Мы уедем в Америку. Найланд Смит поможет нам, и мы будем в безопасности, вдали от этого китайца!

Миньон положила голову ему на плечо.

— Как бы я хотела, чтобы все было так, Грегори. Но ты не знаешь… Мой отец… Он во власти Фу Манчи, и я не могу его бросить. — Она подняла голову, ее голос дрожал. — Ты даже не представляешь, какой опасности подвергаешь себя…

Он хотел что-то сказать, но Миньон прижала ладонь к его губам. Ее глаза были полны тревоги.

— Если ты действительно любишь меня, Грегори, прошу тебя, позволь мне уйти. Не оглядывайся и не пытайся следить за мной.

Она выскользнула из его рук и быстро пошла к выходу. Грегори стоял, опустив голову. Когда он поднял глаза, Миньон уже не было в зале.

Минуту спустя он сбегал по ступеням галереи, внимательно глядя по сторонам. Сумерки сгустились, берега Темзы утонули в прохладном тумане. На набережной, уходящей в сторону Милбэнк, в свете уличного фонаря мелькнула накидка. Грегори готов был броситься следом, когда в светлый полукруг вступила еще одна фигура. Черноволосый охранник из галереи преследовал Миньон.

О, если бы рядом был Найланд Смит! Он-то знал, что следует предпринять. Грегори ускорил шаг, полный решимости вырвать Миньон из когтей Фу Манчи, чего бы это ни стоило.

Накидка скрылась за углом старого кирпичного строения. Белый плащ ее преследователя тоже исчез. Грегори добежал до поворота — и вовремя! Далеко внизу мелькнул темный силуэт: Миньон скрылась в одном из многочисленных переулков, которыми изобиловала эта часть города. Человек в белом плаще не стал сворачивать, а пошел прямо.

Было совсем темно, когда Грегори достиг переулка, в котором исчезла Миньон. Неясные тени замерли под окнами глухого особняка в конце тупика. Ни звука, ни движения внутри. Он помедлил, прислушиваясь. Тщетно… Не оставалось ничего другого, как осторожно пробираться вперед.

Грегори не успел понять, что произошло, как вдруг почувствовал острую боль и потерял сознание…

Когда он пришел в себя, его ничто не беспокоило, кроме легкой головной боли. Грегори открыл глаза и огляделся.

Комната утопала в восточной роскоши: лаковые панели тускло мерцали вдоль стен; потолок был затянут расшитым шелком — то там, то здесь в причудливый узор вплетались золотистые драконы. Мебель была в основном китайской, пол застлан коврами; в воздухе витал легкий аромат благовоний.

За узким письменным столом, лицом к Грегори, сидел человек в желтом халате и черной шапочке с коралловой бусиной на макушке. Черты его лица поражали странным совершенством; от его облика веяло властью и силой. Перед Грегори был сам доктор Фу Манчи.

— Добрый вечер, доктор Аллен, — произнес он, не поднимая головы. — Я рад принять вас в качестве гостя и предложить вам сотрудничество. Уверен, вы не откажете мне.

Грегори приподнялся и сел на диване. Фу Манчи не шелохнулся.

— Полагаю, у вас хватит здравого смысла не прибегать к бесполезному насилию. Даже если вам удастся выбраться из этой комнаты, вы будете схвачены через тридцать секунд.

Сжав кулаки, Грегори выпрямился.

— Забудьте об Англии, доктор Аллен, и считайте, что в данный момент вы находитесь в Китае. Впрочем, эта замечательная комната была создана мастером из Японии. Не следует ошибочно полагать, что моя организация состоит из одних лишь китайцев. Уверяю вас, орден Си Фан, президентом которого я являюсь, объединяет людей самых разных рас.

За все время беседы доктор Фу Манчи ни разу не оторвал взгляда от огромного фолианта, который читал, делая на полях какие-то пометки. Оставалось молча сидеть и ждать, что произойдет дальше.

— Комната звуконепроницаема, — продолжал он. — Раньше здесь находилась радиостудия. Китайский шелк не пропускает света. Семь лаковых панелей на самом деле семь дверей. Когда дела требуют моего присутствия в Лондоне, я пользуюсь этой комнатой как запасной резиденцией. Слишком многие ищут встречи со мной, доктор Аллен, особенно агенты Скотланд-Ярда. Так что это помещение обладает целым рядом незаменимых преимуществ. Выпьете со мной чашку чаю?

— Нет, спасибо.

— Как вам будет угодно. Мой интерес к вам вызван темой ваших исследований. Я давно уже не молод, мой дорогой доктор, и рассматриваю ваш визит с некоторой надеждой, если не сказать больше. Надеюсь, я могу положиться на ваше благоразумие. У нас ведь немало общих знакомых?

Доктор Фу Манчи отложил ручку и впервые поднял голову. Грегори почувствовал на себе неподвижный взгляд странных глаз: миндалевидные, чуть раскосые и ярко-зеленые, они уставились на него, подчиняя своей воле. Не выдержав ледяного холода, таившегося в их бездонной глубине, Грегори отвернулся.

— Мне стало известно, что вы встречались с моей сотрудницей, известной вам под именем Миньон. Когда вы решили следить за ней, пришлось прекратить игру. Эксперт по дзюдо дожидался вашего появления и справился с вами простым нажатием на определенный нерв. Мне также стало известно, что Миньон назначила вам тайную встречу. Она понесет наказание. Насколько суровым оно будет, зависит целиком от вас.

У Грегори сжалось сердце. Он понял, что попал в ловушку, из которой невозможно выбраться.

— На столике рядом с вами стоит телефон, — мягко продолжал Фу Манчи. — Будьте так любезны, возьмите трубку и позвоните сэру Найланду Смиту. Сообщите ему, что вы попали в аварию на набережной в Челси и лежите в доме доктора, который оказал вам первую помощь. Его имя Штейнер, он арендует этот дом. На двери есть табличка. Операционная сообщается с этой комнатой через одну из семи дверей. Адрес — улица Раскин Мьюз. Попросите мистера Смита немедленно заехать за вами на машине.

Грегори с негодованием вскочил на ноги.

— Я отказываюсь!

Лакированные панели слева и справа от стола бесшумно повернулись на скрытых пружинах. В комнату шагнули два коренастых китайца с остро отточенными ножами. Остановившись в нескольких шагах от Грегори, они молча ждали приказания.

— Я считаю предосудительным такое варварское поведение, доктор Аллен. — Фу Манчи махнул рукой в сторону вошедших. — В моем доме приняты более изящные манеры.

— К дьяволу ваши манеры! Вы можете убить меня, но не заставите плясать под свою дудку!

Фу Манчи вздохнул. Тонкий восковой палец коснулся поверхности стола, и открылась третья панель, почти напротив Грегори. В тусклом проеме стояла Миньон; один из служителей держал ее за запястье, свободная рука сжимала рукоять кнута.

Бархатный берет и накидка исчезли. На девушке оставались черная юбка и блузка. Рассыпавшиеся по плечам каштановые волосы обрамляли бледное лицо. Бросив на Грегори умоляющий взгляд, она опустила голову.

— Вы не посмеете! — Грегори кипел от ярости. — Можете сколько угодно воображать, будто вы в Китае, но если посмеете совершить что-либо варварское, то убедитесь, что вы все еще в Англии!

Острие ножа коснулось его шеи. Один из китайцев придвинулся ближе. Доктор Фу Манчи покачал головой.

— Вы забываете, доктор Аллен, что стены комнаты звуконепроницаемы. Будьте мудрее, позвоните мистеру Смиту. Мне сообщили, что он сейчас дома в своем кабинете в Уайтхолл-корт. Это недалеко, но он вот-вот отправится ужинать. Так что не теряйте зря времени. Его номер вы найдете в блокноте рядом с телефоном.

Грегори в бессильной ярости обвел взглядом комнату, затем поднял трубку и набрал номер. Ответил секретарь Найланда Смита и, узнав, кто говорит, немедленно позвал его самого.

— Смит у телефона. В чем дело, Аллен? — прозвучал решительный голос.

Слова душили Грегори, но он сумел передать все, что приказывал Фу Манчи. Он говорил, не сводя глаз с лица Миньон и с леденящим сердце ужасом сознавая, что из страха за ее судьбу не посмеет сделать даже намека на предупреждение.

— Несчастный случай? Держитесь, старина! Буду у вас через десять минут. — Смит повесил трубку.

По знаку Фу Манчи охранники спрятали ножи и удалились. Миньон, так и не поднявшую глаз, увели. Все двери закрылись. Грегори снова оказался наедине с Фу Манчи.

Только что он совершил поступок, которого не сможет простить себе всю оставшуюся жизнь. Спасая от страданий малознакомую женщину, он отдавал старого друга во власть жестокого и беспощадного врага.

Фу Манчи вернулся к своим заметкам и заговорил, не поднимая головы:

— У вас не было другого выбора, доктор Аллен. Вы подчинились неизбежному, и потому не заслуживаете ни похвалы, ни порицания. Неприкосновенность женщины — любопытный предрассудок, свойственный цивилизации Запада. Грешно было не обратить его против вас. Миньон будет переведена на другой пост, где, я надеюсь, вы не сможете мешать ее эффективной работе.

Грегори с трудом сдерживался, понимая, что бессилен что-либо предпринять. Он с радостью задушил бы Фу Манчи голыми руками, однако было ясно, что китаец не позволит ему даже приблизиться.

Сейчас его терзала единственная мысль — через несколько минут Найланд Смит будет в западне, о которой даже не подозревает.

Странный, высокий звук нарушил тишину комнаты. Доктор Фу Манчи встал, сунул фолиант под мышку и, открыв одну из дверей, вышел. Забыв об опасности, Грегори немедленно бросился к телефону и набрал номер Найланда Смита. Аппарат молчал…

Удивительно, но никто не пытался помешать ему. Все двери оставались закрытыми. Наугад подойдя к одной из них, он не обнаружил ничего, похожего на замок. Попытался открыть, толкнув изо всех сил. Дверь не шелохнулась. Грегори отступил и с размаху толкнул ее плечом. Безрезультатно.

Стоило ему отступить, как вдруг раздался страшный грохот. Дверь, через которую вышел Фу Манчи, распахнулась и на пороге возник черноволосый человек в белом плаще. Он стоял, настороженно обводя взглядом комнату. Грегори мысленно попрощался с жизнью, когда вошедший повернулся и радостно закричал:

— Сюда, сэр! Он здесь! — Шагнув в комнату, уже более спокойным тоном он произнес: — Рад видеть вас живым, мистер Аллен.

Следом вбежал Найланд Смит.

— Вы очень удачно застали меня, Аллен, — начал он свой рассказ. — Сержант Ридли ходил за вами целую неделю. Разумеется, я понимал, что вы постараетесь разыскать девушку, поэтому приказал следить и за ней, как только вы ее найдете. Именно так все и вышло. Ридли понятия не имел, что вы идете следом. Он лишь сообщил мне, что Миньон исчезла в районе Раскин-стрит.

Грегори с трудом улыбнулся.

— Спасибо, сержант.

— В Скотланд-Ярде на карте города этот район обведен красной чертой, — продолжал Найланд Смит. — Я давно подозревал, что Фу Манчи обосновался именно здесь. Японский вельможа, реконструировавший этот дом, исчез полгода назад, а вместо него объявился некий доктор Готфельд. На табличке же значилось имя доктора Штейнера.

— Ну конечно, — вспомнил Грегори, — Готфельд осматривал меня в гостинице. Вам удалось схватить его?

Смит покачал головой.

— Боюсь, что он опять обманул нас, воспользовавшись одной из своих личин. Полиция прочесывает окрестности, но я готов поспорить, что доктор Фу Манчи уже далеко отсюда. К счастью, нам удалось спасти человека, который многое может поведать о злодеяниях Фу Манчи. — Он сделал знак сержанту, и тот вышел из комнаты, чтобы немедленно вернуться, ведя под руку пожилого мужчину с тусклым взглядом и серым лицом. — Доктор Аллен, перед вами доктор Гастон Бреон! Вы, конечно, слышали имя этого выдающегося биолога, но вы не знали одного немаловажного обстоятельства… Доктор Бреон — отец Миньон!

— Благодарение Господу, вы спасли его! — воскликнул Грегори, с чувством пожимая безвольную руку ученого. — Но где же Миньон?

Смит дружески похлопал его по плечу.

— Она здесь. Мы освободили ее от опеки двух желтых дьяволов. — Перехватив благодарный взгляд Грегори, он продолжал: — Береги ее, теперь ты за нее отвечаешь.

Спустя десять минут Грегори, миновав полицейский заслон, вошел в большой заставленный книгами кабинет Найланда Смита. Миньон вскочила со стула у окна и подбежала к нему. В ее глазах был ужас.

— Грегори, заставь их отпустить меня! — взмолилась она. — Фу Манчи убьет моего отца, если я не вернусь! — Вдруг она замолчала в замешательстве: — Почему ты улыбаешься?

Грегори посторонился, давая ей возможность взглянуть на дверь. С радостным возгласом девушка устремилась к неловко переступившему порог отцу.

— Дитя мое, дитя мое, — бормотал доктор Бреон, обнимая дочь дрожащими руками. — Кошмар кончился, Миньон.

— Что они сделали с тобой, отец, за эти два года… — шептала она.

Грегори подошел к ней и взял за руку.

— Мы позаботимся о его здоровье, обещаю, — тихо проговорил он. — Все, что ему сейчас необходимо, это отдых и хороший уход…

Миньон подняла голову. Слез уже не было. Но замечательнее всего — из взгляда исчезла та бесконечная печаль, которая запомнилась с первой встречи. Ее заменили веселые искорки, плясавшие в свете ламп.

— Я обещаю, Грегори, что моя любовь не принесет тебе больше бед!

И он раскрыл ей свои объятия.

Оглавление

*** Примечания ***