Ёжик Ёжка и крот Антошка [Йозеф Павлович] (fb2) читать онлайн

Про то, как в первый день весны, когда пел птичек хор, наш ёжик встретил друга, забравшись под забор

Не верите? Бегите, поглядите! Стоит старый, престарый дом, за тем домом двор, за двором садочек, а вокруг - забор из досочек. Впрочем, что касается забора, то от него одно названье осталось. Так, торчит где доска, где две, остальных и в помине нету. Давно, когда-то собирался кто-то кого-то прогнать из сада, и обязательно из забора доску выламывал. Зачем? Неужели не догадываетесь?

В этом старом-престаром доме уже никто не живет, в хлеву, что во дворе, никто не хрюкает и не визжит. А сад цветет, как цвел когда-то. Да и кто посмеет его тронуть, ведь там растут: груша, две сливы и три куста смородины, а у самого забора примостилась большущая куча прошлогодней листвы. Она не простая, но о том - потом, не то про самое главное позабудем: сегодня первый весенний день, солнечный, ясный, веселый, прекрасный. Солнышко прогнало с голубого неба хмурь и тучи, смотрит с высоты, любуется, как просыпается природа. И хотя нет даже самого маленького ветерка, - вдруг видит солнышко, как куча прошлогодней листвы зашевелилась и сдвинулась с места. «Интересно, что дальше будет?» - думает солнышко. А тут из-под листьев показалось рыльце, черное-пречерное, потом блестящие пуговки-глазки и вдруг взгорбилась спинка-колючая щетинка!

Так ведь это же ёжик! Ты как сюда попал?

Ёжик повертелся, огляделся и запыхтел, как паровоз:

- ФФу! Уфф! Я проснулся! Я проснулся! До чего же хорошо поспал! До чего хорошо выспался!

Еще бы ему не выспаться! Целых пять месяцев храпел, зарывшись в сухие листья под старым забором.

Долго ёжик вспоминал, как он сюда попал. И вспомнил: «Стояла ясная, прохладная ночь. Небо было похоже на огромного ежа. Я взглянул вверх и чуть было не покатился со смеху, у того ежа, что наверху, вместо головы светилась желтая, круглая луна, а на спине сверкали тысячи, нет. миллионы колючих звезд».

На самом-то деле все было иначе: глядел ёжик на небо, глядел, хохотал, хохотал, до того увлекся, что чуть не влетел головой в забор. К счастью, в том заборе было больше дыр, чем досок, а почему - вы уже сами догадались. И тут ёж оборвал свой смех и даже улыбка замерзла на его рыльце. Потому что ударил, да нет, никто не ударил нашего ёжика, просто пришла зима, и ударили первые морозы. Делать нечего и раздумывать некогда, шмыгнул ёж в дыру в заборе, топ-топ-топ - прямо к кустам и шмыг - в кучу прошлогодней листвы. Коль ударит мороз - берегите свой нос, это и ежу понятно.

Приготовил ёжик себе мягкую постель на зиму, а такое дело сноровки требует, ведь как постелишь, так и спать будешь, а зимой надо спать в тепле и в сухости, не то весны не дождешься. В куче старой листвы - ежу самый сон, листвяная постель теплее пуховой перины, и топить такой дом не надо.

Вот, как ёжик здесь оказался, на этом старом дворе, где за двором - садочек, а вокруг двора - забор из досочек.

Проспал ёжик всю зиму, как ему положено и ни разу не проснулся, с бока на бок не повернулся.

Первый весенний луч пощекотал ежиный нос, ёж - апчхи! - вскочил на ножки и побежал по дорожке. Только дорожка

похоже позавидовала ёжику - уж больно шустро бежит и встала перед его носом на дыбы!

Остановился ёжик - глядит, а дорожка всё вверх да вверх бугром поднимается. Вдруг из бугра крот вылезает, кто же еще?

- Здравствуйте, я - крот, - сказал он.

- Очень приятно. А я - ёжик. Только зачем вы яму посреди дорожки выкопали? Это мне уже не очень приятно.

- Ах, значит, тут дорожка? А я-то думаю, почему трудно копать? Ну, ну, не хмурьтесь, не успеет петух яйцо снести, а ямы уже нет, как нет.

- Скажите, пожалуйста, откуда вы идете, - полюбопытствовал ёжик. Он перестал хмуриться, хотя прекрасно знал, что яйца несет не петух, а курица.

- Да вот оттуда, от соседей. Я там один-одинешенек, одному мне тоскливо, но вижу я, и здесь кротов не густо. Сейчас засыплю яму на дорожке, чтоб вы не сломали свои четыре ножки, и буду рыть тоннель в другой сад.

- Нет, нет! Крот дорогой! Зачем вам сад другой? А вдруг и там кротов нету?

- Как же мне быть?

- Вы один, да я один, если хорошо сложить, наверняка, получится два! Давайте работать вдвоем.

Послушался ёжа крот, не стал рыть другой ход, хотя по правде говоря, побаивался ежиных колючек.

И вот новые друзья, ёж да крот, дружно взялись за дело. Ведь и зверюшкам известно: кто сидит на печи, тот не ест калачи. Каждый делал, что умел. Ёжик сверху копает, крот снизу роет.

Ёжик песню поёт:

Крот под землёй поёт:

Когда они перекопали вдоль и поперёк весь сад, ёжик сказал:

- Вот уже наш садик обработан и сверху и снизу, теперь что-нибудь обязательно вырастет.

- Значит, нам лучше не мешать. Вы можете затоптать вершки, а я могу снизу повредить корешки.

- Да, вы правы. Пока росточки не окрепнут, пойдем поглядим на белый свет. Мы славно потрудились. Вы, как думаете, крот?

- Я думаю, ёжик, вы правы … Мне только одно не нравится. Мы называем один другого по фамилии, я вас - Ёжик, вы меня - Крот. Как будто у нас имён нету!

- А мне не нравится, что мы один другого всё на «вы» да на «вы» величаем.

- Я-то уже давно хотел с вами на «ты» перейти, - признался

крот, - да только есть один глупый обычай: в таких случаях надо обниматься и целоваться, а вы так похожи на подушечку для булавок!

- Обычай - обычаем, а мы сами по себе!

- Вот и прекрасно, меня зовут крот Антошка и можешь говорить мне ты!

- Ага, ты крот Антошка, а я ёжик Ёжка!

- Какое красивое имя!

- Уфф-ффу, как хорошо, что не пришлось целоваться-обниматься! - сказал Ёжка.

А, между прочим, радоваться-то надо было кроту Антошке!

Дорога в большой мир. Остановка первая - под яблоней

Ну вот, теперь, когда Ёжка и Антошка уже перелезли, ах, нет, извините, - перешли на «ты», они отправились в путь.

Как только они перебрались через забор, Ёжка сказал:

- Погляди-ка, Антошка, насколько белый свет больше, чем наш садик, а ведь это еще не весь белый свет.

Антошке белый свет казался огромным, ведь кроты еще меньше ежей. Пошли друзья, куда глаза глядят, не разбирая пути-дороги, шли, шли, пока не попали на лужайку, где росла яблоня с яблоками-скороспелками. Друзья успели проголодаться и устать и спросил ёжик Ёжка:

- Как ты думаешь, друг Антошка, а не поесть ли нам? А потом соснуть?

- Поесть, говоришь?

- Говорю.

- Да ведь здесь нечего есть.

- Ну, тогда хоть соснуть.

- На голодный желудок не больно уснешь!

- Не бойся, Антошка. О нас яблонька позаботится.

- Ты всё шуточки шутишь, друг Ёжка - отвечает Антошка, - есть незрелые яблоки? Еще живот прихватит! От таких зеленух запросто испустишь дух.

- Да мы вовсе не станем их есть а станем только рвать, - объяснил дружку Ёжка.

- А зачем рвать, коли нельзя есть? - удивился Антошка.

- Мы будем их кидать. Видишь того воробья на ветке? Антошка глянул на верхушку яблони, да как закричит.

- Вижу!

- Кричи шёпотом, а то вспугнешь, - заворчал Ёжка.

- Поскорее сорвем яблоко, яблоком сшибем воробья и съедим на обед! - прошептал Антошка и давай рвать яблоки. Одно, второе, третье …

Зеленые яблоки взлетали в синее небо и падали в траву, а воробей? Как сидел, так и сидит на веточке.

Яблоки в траве прячутся, стыдятся, что Ёжка и Антошка в цель попасть не могут. Не меткие какие-то. Ёжке надоело смотреть, как Антошка суетится без толку, он обозлился, да как закричит шепотом:

- Хватит! Уже полдерева оборвали, а в воробья не попали.

- И я говорю - никудышные яблоки, - согласился Антошка.

- Глазомер у нас никудышный, - возразил Ёжка.

- Честно говоря, у меня с глазомером действительно плоховато, ведь у нас под землёй глазами не меряют, их всё больше зажмуривают, - всхлипнул Антошка.

- Ладно, ладно, давай лучше упражняться в стрельбе, - предложил Ёжка.

Друзья прикрепили к дереву лист бумаги, величиной с воробья и стали швырять в него яблоки. Один кидает, другой подбирает. Второй кидает, первый подбирает. Пошло дело на лад! Ну, воробьишка, берегись!

Глянули они на веточку - а воробья давно и след простыл.

- Ффу! Какой невоспитанный! - возмутился Антошка.

- Бесстыдник! - подхватил Ёжка, - мы тут стараемся, из сил выбиваемся, глазомерим, меримглазом, а он вспорхнул и даже «привет!» - не сказал.

- До чего есть охота, а на воробья не удалась охота! - хнычет Антошка.

- Давай хоть яблоко съедим, - утешает его Ёжка.

Делать нечего. Подняли они с земли яблоко, Ёжка разломил его на две одинаковых половинки, одну протянул другу, вторую взял себе. Странно, яблоко зелёное, а такое мягкое, сочное, вкусное! Так и не догадались, что это от битья, да швырянья яблоко мягким стало.

Съели они яблоко и косточки тоже съели, один черенок остался. Поглядел на него Ёжка и говорит другу Антошке:

- А я тебе загадку загадаю - зачем яблоку ножка?

- Правда, зачем? - спрашивает Антошка. - За ветку цепляться?

- Не-е-ет! Чтобы мы после еды могли в зубах поковырять! - и Ёжка протянул удивленному Антошке от яблока ножку.

Про лягушачьи лапки, которые были не сладки и про то, что ученье - свет, а неученье - тьма

Ёжик и крот уже чуть не полсвета прошли. Поглядели на луг, поросший густой травой, повидали луг, поросший редкой травой, луг скошенный и луг нескошенный, покрытый камнями и совсем без камней, но такого луга, где так много камней, наши путешественники еще в своей жизни не встречали.

Глядит крот на эти камни и говорит:

- Странно! Все камни серые, а во-он тот - зелёный.

А ёжик посмотрел на зеленый камень, что к земле прижался и спрашивает:

- Не хочешь ли ты, Антошка, отведать лягушачьего окорока?

- Ого-го! - воскликнул крот, - кто откажется от такой вкуснятины?!

- Сейчас, сейчас, дружище! Раз-два-три! Фокус-покус!

Ёжка ощетинился всеми своими колючками и таинственно произнес:

Крот так и подпрыгнул от удивления, когда собственными глазками, хоть, как известно, у кротов глазки крохотулечные, увидал, что камушек вдруг подпрыгнул, словно в нем была пружинка и превратился в премиленькую, премаленькую лягушечку. Она так понравилась нашим друзьям, что они бегом пустились вслед за ней по лужайке. Но лягушка оказалась хитрущая, она делала прыжок и останавливалась, дожидаясь Ёжку с Антошкой, но стоило им приблизиться, как она снова скок-поскок, скок-поскок - и всё начиналось сначала.

Казалось, они её уже настигли, вот-вот схватят, но тут лягушка сделала сальто и … шлёп! - исчезла в маленьком луговом озерце. Вода сомкнулась и наши охотники остались с носом. Точнее, с двумя носами.

- Ни стыда, ни совести, скажу тебе по совести! - завопил возмущенный ёж.

- Что же теперь будет? Если что-нибудь вообще будет,

- почесал за ухом крот, - потеряв всякую надежду полакомиться лягушачьими окорочками.

- Еще не придумал, но сейчас подумаю и что-нибудь надумаю,- сказал Ёжка.

- Послушай-ка, друг Ёжка, поостынь немножко, давай позовем оленя, пускай он выпьет это озеро, - предложил Антошка.

- Чепуха. Где ты возьмешь оленя, оленей теперь мало, если и найдется, то он должен так хотеть пить, будто он не олень, а верблюд!

- Ты понимаешь, что говоришь?! Ну, ладно, не огорчайся, я кажется кое-что придумал.

- Ну?

- Наберем-ка мы камней …

- Ну?

- Набросаем в озеро …

- Ну?

- Вода поднимется …

- Ну?

- И выльется …

- Ну?

- И лягушка наша!

- Ты не просто ёжик Ёжка - ты ежиный профессор!

- закричал крот Антошка. - Мне бы никогда такого не придумать!

Крот кинул камень, ёж кинул камень, крот кинул, ёж кинул. Вода поднялась и выплеснулась на берег, а вместе с водой - страшная огромная, серобурая жаба!

- Кто посмел швырять в меня булыжники? - заскрежетала она.

Ежик с кротом от страха онемели, слова сказать не могут, стоят - дрожат. У ежа чуть колючки не обсыпались, а крот - тот был готов сквозь землю провалиться.

А жаба знает, как вид её всех пугает. Пуще прежнего раздувается и на друзей кидается.

- Безобразники, бессовестные! - громко завопила жаба и вдруг стала прямо на глазах худеть, а похудев заговорила ласково:

- Чего же вам, голубки милые, надо?

Ёжик перестал дрожать и одним духом выпалил:

- Ту маленькую жабку, чтоводиланасзаносы!

- Я по-ежиному не понимаю, говори ты, крот!

- Тучтоводиланасзаносы!

- И по-кротиному, что-то не пойму, как же быть, кто нас может рассудить?

- Ту, что водила нас за носы! - вскричали тогда хором Ёжка с Антошкой, на этот раз спокойно и понятно, потому что похудевшая жаба была уже совсем не страшной.

- Так бы сразу и сказали, что вас интересует моя дочь. Это она прогуливалась с вами по лужку? - спросила нежно жаба.

И не успели ёжик с кротом ответить, как жаба заквакала:

- Это оччень, оччень мило с вашей стоороныы, что вас интересует моя доочкаа! Только не трреевожьте вы её сееррдечкоо! Ей еще учиться, да учиться!

- Да не нужно нам её сердечко, нам бы её лапки … на обед … - честно ответил крот и облизнул рот.

- Ах, вот оно что! - возмутилась жаба и опять раздулась, как шар. - Я для науки вырастила дочь, а вы обжоры ступайте прочь!

- Какая жалость! - вздохнул Ёжка.

- Какая неудача! - всплакнул Антошка.

- Да, да, моя дочь готова принять муки, но только чтобы послужить науке! Она сможет точно сказать: пойдёт дождь или не пойдёт, у людей это называется предсказывать погоду, - проскрежетала жаба.

- Это как же? - хором спросили друзья.

- А повсякому. Я, например, знаю, что будет дождь, если у меня поясницу ломит, но свою дочь я учу определять погоду научным методом: если в нашем пруду по воде бежит рябь, значит дует ветер и незачем перебираться вплавь, если вода поднялась - значит идет сильный дождь. Но если пруд блестит, как зеркало, тут уж ясно - погода прекрасна. А теперь прощайте, скоро ливень польёт, у меня опять поясница заныла, и всё мне теперь не мило! - и шлёп! - жаба скрылась под водой, только круги пошли.

Ёжик и крот долго смотрели на помутневшую воду, а так как никто оттуда больше не вылез, отправились дальше в свое путешествие по белу свету.

Но далеко уйти им не удалось, потому что с неба упала капля, потом другая, стало темно и полило, как из ведра. Пришлось укрыться под деревом. Стоят Ёжка с Антошкой и шепчутся:

- Такая противная жаба, - говорит ёжик, - и какая у нее милая дочка!

- Противная, - согласился крот, - но до чего же ученая! Предсказала погоду.

- А нам-то, что за радость? - проворчал Ёжка, - промочим шубки, простудим ножки.

- Зато шубы стирать не придется, вода сама на нас льется, как из колодца, а ножки под себя подожмём, посидим и дождь переждём, - успокоил его крот.

Про барсука, который ушёл навсегда, и всё-таки вернулся

Ёжик Ёжка и крот Антошка долго бродили по белу свету, туда и обратно, туда и обратно, пока снова не очутились на знакомой лужайке. Здесь на берегу озерца, где жила ученая лягушка, росла береза, а возле березы зияла черная барсучья нора. Перед ней толпились разные зверушки. Они терпеливо ждали своей очереди, а на березе висела вывеска с надписью:

«Доктор Барсук лечит от всех болезней»

Но Ёжка с Антошкой были такие голодные, что прочитали:

«Докторская колбаска очень полезна»

Голод, как известно, не тётка, стали наши друзья в очередь. Стоят. Есть хотят.

Вдруг видят из норы выскочил Барсук, разъяренный, как тигр. Сдёрнул вывеску, да как шмякнет об землю, да еще лапой поддал.

Ёжик и крот ужаснулись, оглянулись и прочли вывеску снова, теперь уже правильно.

А Барсук схватился за голову, да как закричит:

- Я, Барсук, доктор всяких наук, заявляю, что в этой норе очень страдаю и переживаю. Своих бедных больных в этой дыре я больше не принимаю! Здесь даже печку не поставишь, потому что трубы нету. Да еще кто-то всё время жужжит, жужжит, жужжит, у меня у самого голова трещит, а уж больным зверушкам и вовсе худо приходится! Навсегда ухожу - это ясно и ежу!

И он бросился наутек. Больные зверушки за ним со всех ног. Просят вернуться, но всё напрасно.

Умчался доктор, разошлись больные, остались ёжик с кротом одни. Собрались и они в путь-дорогу, но тут ёжику на нос упала капля и хлынул ливень.

Пришлось им забраться в барсучий дом - вернее, в кабинет доктора Барсука. А дождь лил всё сильнее.

Кабинет доктора Барсука оказался запущенной норой, и провизии никакой, разве что припарки и таблетки. И правда, всё время слышалось какое-то жужжание - жужжу да жужжу.

- Почему Барсук не разузнал, что это такое? - поинтересовался крот.

- Наверное, времени не хватало. Всё лечил и лечил. Зато у нас времени сколько угодно, - ответил ёжик и, надев на уши докторские наушники, приложил трубочку к стенке. Нет, ничего такого не слыхать, только три корешка торчат. Приложил трубку к другой стенке - опять ничего особенного, только две щепки гниют. Подошел к третьей стенке, приложил трубку, да как закричит:

- Здесь жужжит! Здесь жужжит!

А кроту только того и надо. Ввинтился носом и лапами в стенку, всё глубже и глубже роет и вдруг … нет, невозможно передать словами, что было дальше! Ведь крот разрыл осиное гнездо! Из дыры повалили осы, тучи ос и все вооружены до зубов. Можете себе представить, какой танец с саблями исполнили эти маленькие злючки! Искусали и ежа и крота, живого места не оставили, и обратно в гнездо улетели.

- Ползем отсюда поскорее, - плачет крот.

- Ползем, - стонет ёжик.

Добрались до выхода - а вылезти не могут - опухли, крот тот и вовсе застрял и ни взад ни вперёд, от боли орёт.

И в норе стало совсем темно, не видать, где дверь, где окно.

- Зачем мы сюда влезли, дождь давно прошел, ветер тучи разогнал … - ой,… ты зачем меня тащишь, - взмолился крот, потому что ёжик упёрся в стенку и втянул крота обратно в темную нору.

Прошел дождь или не прошел, это уже не важно. Важно, что теперь нашим друзьям из барсучьей норы на белый свет не вылезти.

- «Ох!» да «Ах!» не помогут, надо ждать, когда снова похудеем,- сказал ёжик Ёжка.

- Сидеть в такой дыре! Такой дырявой дыре! - захныкал крот Антошка.

- Надо немедленно, сию минуту принять меры, чтобы осы больше не совали сюда свои носы … - заявил крот, но ёжик подумав поправил его: «чтобы осы не совали сюда свои носы …»

Поспорили, поспорили, как говорить правильно, а потом схватили белую докторскую салфетку и закрыли ею дыру.

Осам это не понравилось. Они ползали по салфетке взад-вперед, взад-вперед и свирепо жужжали. Злились, что не могут попасть в гости к соседям. А может быть напасть на соседей?

Ёжик и крот смотрели, что они творят и вдруг хором воскликнули:

- Как в кино! Совсем, как в кино!

А когда крот закрыл спиной вход в нору и стало совсем темно, ёжику и кроту еще больше понравилось такое кино. И тут ёжику пришла в голову гениальная идея:

- Ну, и дадим же мы теперь жару этим разбойницам! Будут нас кормить до той поры, пока мы не сможем вылезти из норы!

- Не пойму, чем это они нас кормить будут? - удивился крот Антошка.

- Да жалами, - ответил Ёжка.

- Ты меня совсем запутал, я жала не ем и тебе не советую, - покачал головой крот.

- Вот недогадливый крот, всё будет наоборот - жало не надо есть, жалом осы станут делать зверушкам уколы, сначала ни встать от укола, ни сесть, зато потом большая польза .. .

- А как больные узнают, что появился новый врач, кто им расскажет, грач?

- Нет, мы повесим новую вывеску.

Крот взял бумагу, карандаш и сначала большими печатными буквами, а потом маленькими, тоже печатными, написал:

«ДОКТОР ЁЖ

И МЕДИЦИНСКАЯ СЕСТРА КРОТ»

Ёжик прочёл и покачал головой:

- Ах, Антошка, Антошка, как же ты можешь быть сестрой, если ты мальчик?

Крот согласился, стёр резинкой слово «сестра» и написал:

,ДОКТОР ЁЖ

И МЕДИЦИНСКИЙ БРАТ КРОТ»

- Вот теперь здорово, - похвалил он себя.

Ёжик опять внимательно прочёл и сказал:

- Теперь уже лучше, почти хорошо, но еще не совсем. Надо писать не целые слова, а сокращенные, потому что больным некогда читать, надо плакать и стонать, а не учиться читать. Вот слово «например» пишется «напр.». «Морковка» - «мр.», «берлога» - «бр», «краска» - «кр» и так далее - и т. д., а «доктор» - «Д-р»

Крот слушал, слушал, потом всё опять стёр резинкой и написал печатными буквами:

Д-Р ЁЖ И МЕД. БРТ КРТ

На этот раз ёжику объявление понравилось. Теперь оно выглядело по-докторски. Только, как его повесить, чтобы не унес ветер?

Сделали они из бумаги змея, привязали за нитку и выпустили из норы. Конец нитки крот привязал к большому пальцу своей левой ноги.

Зверушки тотчас же заметили, что из барсучьей норы выскочил бумажный змей и что на нём темнеют какие-то каракули. Но змей летал высоко и были видны только буквы, а точки видны не были и получалось:

ДРЕЖ

И МЕДБРТКРТ

Зверушки, задрав головы, глядели и галдели:

- Кажется, у нас новый доктор …

- Кажется целых два: дреж и медбрткрт!

- Ох, что за имена!

- Не выговоришь!

- Язык сломаешь!

Вскоре все звери в округе уже знали, что объявились какие-то странные врачишки с еще более странными именами и потому доверять им драгоценное зверячье здоровье рискованно.

Один только суслик ничего не знал. А у него, как на грех, разболелся верхний зуб. Он метался по лугу, он кричал: «ой, не могу!»

Только от крика легче не становится, суслик побегает, помечется и остановится: доктор Барсук ушёл навсегда, кто же теперь ему зуб вылечит? Вот беда!

А в это время у крота совсем лопнуло терпенье. Змей летает, а больные их не навещают. Говорит он Дрежу:

- Может мы что-нибудь не так сделали?

Но ёжик с ним не соглашается, больных дожидается.

- Представь себе, Антошка. Бежит по лугу больная крошка. Свет белый ей не мил, она глаза к небу поднимает и наше объявление читает. Радости нет конца, она бежит, она спешит, попадает в нашу норку и …

В этот момент в их кабинет ввалился суслик.

- Ну, что я говорил? Один уже нашелся. Ты встань у дверей, чтоб он не удрал, а я начну лечение, - сказал ёжик и взял в руки большую палку.

Суслик от боли совсем обезумел, решил, что у него в глазах двоится: был один доктор - Барсук, а стало два - ёжик плюс крот. Суслик открыл рот и завопил:

- Я пришел к вам, доктора, потому что у меня очень, очень разболелся …

Но Ёжка перебил его:

- Какая разница, что там у тебя очень, очень… Раздевайся-ка до пояса…

Больному это было против шерсти, но требование доктора он исполнил и стал раздеваться. Сначала - пиджак, потом жилетку, рубаху, майку и, наконец, цепочку ц шеи.

Ему стало очень холодно и он, весь дрожа, позволил себе заметить:

- Но у меня очень, очень болит …

А ёж опять перебил его:

- Что у вас болит - дело не наше, никто вас об этом не спрашивает. Мы показываем кино.

Крот быстрёхонько закрыл собой вход в нору, стало темно и суслик в темноте и в холоде жалобно запищал:

- Я к врачу пришел, а не в кино!

- Минуточку терпения! - ответил Ёжка, - показ кинофильма, часть нашей лечебной системы - это знаем все мы. Если хотите поскорее стать здоровым, овладевайте культурной основой … лечения. Сказал и давай колотить палкой по салфетке.

Разъяренные осы закопошились и принялись танцевать дикий танец.

Суслик смотрит, но интереса-то никакого! Мечутся странные артисты, да еще злые какие-то! Ежу стало ясно, о чём думает суслик, и он стал объяснять:

- Кинофильмы бывают разные - одни про мир, другие про войны. Как ты считаешь, какой это фильм?

- Про войну! - отвечает суслик, а больной зуб у него ноет всё сильней.

- Правильно, молодец, - обрадовался ёжик и спрашивает дальше, - а как ты думаешь, фильм звуковой или немой?

- Звуковой, - отвечает суслик, - потому что осы танцуют на салфетке и жужжат и гудят, как сто бормашин, - а сам торопливо спрашивает:

- А почему эти артисты так мечутся по полотну?

Но ёжик не растерялся и сказал:

- А потому, что им нужен еще один артист. Вот я и подумал, может ты, забыв про боль сыграешь главную роль?

- Еще бы! - пришел в восторг суслик, - кто откажется стать кинозвездой. Вот только смогу ли я …

- Сможешь, сможешь, - заверил его ёжик, - ты только прислонись голой спиной к полотну.

Суслик, потеряв голову от радости, ринулся вперед, потом повернулся, чуть не растянулся - и вот он уже прижался спиной к белой салфетке.

Осы только того и дожидались!

Можете себе представить, какой танец исполнил ужаленный суслик и как громко он кричал!

Когда же он, обессилев, умолк, ёжик поинтересовался:

- Ах, суслик дорогой, прежде чем отправитесь домой, расскажите, не таите, что же у вас все-таки болит? У вас такой нездоровый вид.

- Я … я … у меня … ох, и правда, что же у меня болит? Кажется, верхний правый зуб! Нет, нога … нет … нижний левый зуб, а может живот… не знаю, не помню, забыл, а где же я, собственно, был? Какой замечательный доктор меня от всех хворей излечил! - и суслик опрометью ринулся прочь.

Ну, сами скажите, разве это не прекрасно, забыть, что у тебя болит?

Всем встрёчным-поперечным суслик говорил, какие Дреж и медбрткрт замечательные врачи, как он стал кинозвездой и покинул кабинет совершенно здоровым.

Нет ничего удивительного, что каждому хочется стать кинозвездой, особенно тем, у кого ничего не болит.

Начали зверушки придумывать себе болезни помудрённее. Перед барсучьей норой выросла очередь: звери стояли плотно нос в хвост, хвост - в нос.

Дикая кошка Клашка придумала удивительную глазную хворь - днём, дескать, у неё в глазах грамматика, а ночью математика. Днем - тире, ночью - ноль.

Зайчик Степашка объявил, что он очень сильно занемог: ветра нет, а у него на макушке шевелятся ушки.

Совсем непонятная болезнь оказалась у хорька Игорька. Одолели чёрные мысли, будто у него восемь ног, хотя он хорек, а не осьминог: две ноги у хорька Игорька задние, две передние да еще две левые и две правые.

И знаете - новые доктора вылечили всех, а особенно тех, у кого ничего не болит. Осиное жало отличное лекарство для лентяев и бездельников.

Теперь ёжик Ёжка и крот Антошка зажили припеваючи. Ведь зверушки в благодарность за исцеление принесли им всякой еды: суслик - колосок, кошка Клашка - три сорочиных яичка, зайчик Степашка - два капустных листа, хорек Игорек - половинку картофелинки. Другие тяжелобольные притащили малины, чечевицы, сушеных жуков, орех и даже две сигареты.

Ёжик и крот лакомились и похлопывали себя по брюшкам.

- Мы, кажется, начинаем худеть? - забеспокоился Антошка. - А как удастся отсюда выбраться?

- Не бойся, Антошка, - ответил Ёжка. - Это только тебе кажется. Давай-ка лучше закурим!

Сидят друзья попыхивают, дым валит, как из трубы.

- Странно, дым валит, а около нас не задерживается, куда-то уходит, - удивился ёжик.

- И осы перестали жужжать, - заметил крот.

Сдернули они салфетку и что же? Ос и след простыл! Хоть бы одна несчастная оса осталась!

- Что же мы натворили! - причитает крот. - Мы своих кормилиц-поилиц выкурили! Кто теперь будет зверей лечить, как нам бедным-несчастным быть!

- Да-а-а, беда-аа, плохи наши дела, - согласился ёжик. Без ос у нас дело не пойдет. Давай, Антошка, освобождай свою ножку, отвязывай от левого пальца правой лапы нитку.

Так крот и сделал. Скажу вам по секрету, что его это даже обрадовало. Ну, сколько можно удерживать лапой змея!

Но слава про чудо-докторов уже разлетелась по белу свету. Вот опять идет больной. Как они его без ос вылечат? Как плясать заставят?

Но это был сам доктор Барсук. Он отдохнул, в голове больше не гудело и захотелось ему домой. «Странно, - подумал Барсук, - почему в моей норе двое больных, ведь я всегда приглашал по одному? Но ёжик с кротом ему всё объяснили и Барсук так хохотал, так хохотал, что даже упал, а когда узнал, что осы улетели, то на радостях подарил друзьям новый-новехонький плетеный кузовок.

- С таким только по грибы ходить, - решили Ёжка с Антошкой и отправились дальше в путь-дорожку.

Дорога в гору тяжела и лес опасен для ёжа! И крота, конечно, тоже

Ёжка и Антошка думали, что от барсучьей норы до горы рукой подать, ну, если не рукой, то уж лапой наверняка. Но как они ошиблись! Идут, идут, а горы всё не видать. Только дорога всё круче забирает.

- Ох! Я больше не могу, - застонал кротишка и свалился на землю.

Ёжка товарища в беде, конечно, не бросил:

- Поднимайся и в кузовок забирайся, - говорит.

Сидит крот в кузовке, а ёжик еле ползёт, от усталости носом клюёт.

- Ёжка, дорогой, - кричит из кузовка отдохнувший крот, - теперь ты сюда полезай, лежи отдыхай, теперь я тебя понесу!

Так они и сделали. Удивляется крот - как ежа много, почти весь кузовок занял. А ёжик клубком свернулся и похрапывает.

Кротишка тащил, тащил ежа, совсем из сил выбился. Сел, кузовок рядом поставил, лопухом обмахивается, вокруг озирается. Вдруг видит шагает по лугу лис. И прямо к ним направляется.

Куда бы спрятаться? До горы далеко, трава на лугу низкая. Подпрыгнул крот и свалился в корзину, где ёжик спал. Лопухом прикрылся, притаился, «что-то теперь с нами будет», - думает.

А востроглазый лис еще издалека увидал: торчит ручка от кузовка.

- Ну, - думает, - где ручка, там и всё остальное.

Подошел, лопух снял, поглядел и увидал: крот и ёж! улов хорош! Ну и повезло! Наверное, какой-нибудь нерадивый охотник наловил зверей, не донес до дверей, в лесу обронил. «То-то я его проведу», - ухмыльнулся лис, схватил кузовок и дунул в гору.

Крот от страху не дышит, а ёжик всё спит, поделиться не с кем! Вдруг ёж проснулся, развернулся, потянулся, все иголки в крота воткнул, тот от боли подскочил и вывалился из кузовка на землю.

- Хоп-ля-ля! А я - силач, - обрадовался лис, - кузовочек-то, оказывается, не такой уж тяжёлый.

Тут и ёжик проснулся: «Ну, - думает, - вот так крот! Как долго меня несет и не устает!»

Выглянул, а это вовсе не дружок его крот, а совсем наоборот - кровожадный рыжий лис, по имени Василис. Дрожит Ёжка, чуть не плачет, решает такую задачу - если лис крота съел, как ему отомстить? Вдруг лис Василис споткнулся, кузовок качнулся и ёж выкатился на землю.

А лис путь продолжает, гоголем шагает: «Глядите, я каков! Силен и здоров! Одной лапой двух тащу!»

Ёжик полежал немножко, повертелся, огляделся, глянул вперед, вбок, назад - и глазам своим не поверил: по дорожке бежит кротишка Антошка!

- Это ты? А я уже думал, что тебя лис съел!

- Да-а, это я! - дрожит крот, всё в себя не придет.

Рассказал он Ёжке, что с ними приключилось, пока тот спал.

- Ну, это ему даром не пройдет! - заявил ёж - и стал думать, как перехитрить лиса Василиса.

Лис шагал по извилистой тропинке, а ёжик с кротом бежали коротким путем: там угол срежут, тут сквозь кусты пролезут. По дороге Ёжка учил Антошку:

- Ты не будешь ничего делать, только спрячешься вон за тем кустиком.

- Хохохорошшб, Ёжжкка! - согласился Антошка.

Как только лис приблизился, Ёжка сделал глубокий вдох, выскочил на тропинку и завопил во все горло:

- Отдавай мой кузовок, хитрый лис, нечестный Василис!

Лис только усмехнулся. Неужели ему какого-то ежа бояться! И насмешливо заявил:

- Ты когда-нибудь видел, чтобы хитрый лис отдал, если что-то у кого-то благородно он украл?

- А ты видал, чтобы кто-нибудь один смог бежать сразу в две стороны? - не растерялся ёж.

- Ха-ха-хо-хо! - ну и выдумщик! - рассмеялся лис.

- Не веришь? Ну смотри, если не отдашь кузовок, то сейчас на своей рыжей шкуре проверишь! - закричал ёжик.

Но лис ничуть не испугался:

- Ты понимаешь, с кем говоришь? Я, знаменитый силач, одной лапой поднимаю корзинку, битком набитую зверьём!

- А ты знаешь, кто я? - не растерялся ёжик. - Я, знаменитый фокусник. Как только я крикну: «Морковка-редиска-капустка! В твоей корзине пусто!» - все зверушки оттуда испарятся! Можешь убедиться, а хвастать - не годится!

Лис приподнял лопух - и впрямь, никого нету, пусто. Удивился он, головой качает, хвостом крутит. Но не сдается:

- Подумаешь, чудеса - из чего-то сделать ничего! Ты попробуй из ничего сделай что-то! Вот это будет фокус.

Ежу только того и надо:

- Ну, это для меня детские игрушки. Я сейчас крикну: «Куст-не пуст» - и вытащу из куста крота!

Ёжик шмыгнул в кусты и действительно вытащил дрожащего кротишку.

Лис глаза вытаращил, но кузовок не отдает.

- Если не отдашь по-хорошему, то я сейчас вытащу двенадцатиголовую змею, - сказал ёж - и опять, затопав лапами, направился к кустам.

Лис покраснел, потом позеленел, потом заиграл всеми цветами радуги, выпустил из лап кузовок и пустился наутёк, только пятки засверкали…

Как белка сушила грибы, хуже которых во всем лесу не найти

Ежик и кротишка, избавившись от лиса, схватили свой кузовок и весело пустились в лес по грибы.

На самой опушке, лихо сдвинув коричневую шапку набекрень, сидел боровик. Ёж с кротом посмотрели на него и решили, что этот неряха им не нужен.

И зелёная сыроежка, что вылезала из травы, пришлась им не по вкусу, потому что на её шапочке сидел слизняк. И лисички-сестрички не понравились - рыжие, совсем как лис Василис.

Ёжка и Антошка всякую всячину не станут собирать! Им нужен гриб - всем грибам гриб!

К счастью, за кустами они увидали то, что искали. Стоит красавица, ножка белая, шляпка красная в белую крапинку.

- До чего хороша! - Ёжка даже подпрыгнул от радости,

- красная, как земляника!

- И белые точки, будто землянику сахаром посыпали,- хлопает в ладошки крот.

И они пустились в пляс вокруг невиданной красы, да еще песню на радостях запели:

Поплясав, они положили красавицу в свой кузовок и зашагали дальше.

Лазали они лазали под кустами, под деревьями, листва шуршала под их лапами, словно подсказывала: «ищи - вот гриб, вот другой, а вот еще один .. То маслятки попадаются, то рыжики, то подосиновики с подберезовиками, но ёжик с кротом ничего не берут, кроме красавиц в красных шапочках в белую крапинку.

Ну и везло же им! Не успели оглянуться, как кузовок уже полнёхонек.

Притомились наши грибники, улеглись на пушистый мох под ёлку, кузовок рядом поставили. Душистый мох совсем не плох, мягок как подушка под мохнатым ушком. И друзья тут же уснули.

А на елке жила белка-озорница. Целый день, знай, вертится, спать не ложится. Но сегодня ей озорничать некогда. Грибы на зиму сушит. Одни только белые. На травинку нанизывает, словно бусы.

Когда все нанизала, перекинула травинку с ёлки на ёлку, вниз глянула, видит кто-то спит и громко храпит.

Прыг-скок! Соскочила она на самую нижнюю ветку и говорит сама себе:

Ну и грибники! Да еще храпят на весь лес, рты разинули, вот я им сейчас покажу …

Да как швырнет шишку, прямо в лоб ежу! А потом кроту:

- Эй, крот, закрой рот! - и этому досталось!

Вскочили крот с ежом на ноги. Никак не поймут, за что их бьют?

- Если ты не можешь отличить ворону от моей головы, - кричит ёж кроту, - то я тебя сейчас поколочу!

- А ты перепутал мою голову с будильником, - кричит крот ежу. - Это я тебя поколочу!

- Ничего не пойму, - качает головой ёж, - а у самого на голове от шишки - шишка.

- Ничего не пойму, - качает головой крот, - а у самого на голове от двух шишек - две шишки!

- Может тебе что-нибудь приснилось? - спрашивает крот.

- Приснилось, - согласился ёж - будто мы оба сладко спим. Я на одной кроватке, ты на другой. На ночном столике стоит будильник. И вдруг он зазвонил. Ты вскочил, схватил башмак, да как швырнешь его, прямо … в будильник! Погляди, какая у меня на голове шишка!

- Ну, а мне приснилось, говорит крот, что мы полезли за грушами. Я стою под одним деревом, ты - под другим. И вдруг самую сладкую грушу схватила ворона! Ты - бац! - и… погляди, какие у меня на голове две шишки!

Чем дольше они разглядывали друг друга, тем их шишки казались им более загадочными. Откуда они взялись? Ведь каждому снился свой сон.

Вдруг сверху свалились. . . еще две шишки. Еловые. Смотрят ёжик и крот на ёлку, но ничего, кроме грибов на травинке не видят.

- Тьфу! Какие скверные грибы! - сплюнул ёжик Ёжка.

- Отвратительные! - сплюнул крот Антошка.

Тут белка не удержалась и высунула нос из густой хвои.

- Вы сами скверные, сами отвратительные! А мои грибочки, боровички, лучше всех грибов! - заверещала она обиженно.

Поняли тут ёжик с кротом, откуда у них шишки, чьих лап это дело, рассердились и закричали хором:

- Это ты, это ты нам набила шишки, знаем, знаем, знаем всё про твои делишки! Отдубасим мы тебя, озорная белка, и тогда оставишь ты гадкие проделки.

Но белка не обиделась:

- Я не хотела набить вам шишки, я просто так швыряла свои шишки. Вы ужасно храпели, и мои грибы чуть с травинки не слетели!

- А мы, когда спим, не слышим, что храпим, - отвечал ей ёжик.

- Нет, ты хотела нас напугать, чтобы наши грибы забрать, - пискнул крот.

- Да что ты, зачем мне такая отрава? - громко засмеялась белка. - Послушайте моего совета, выкиньте их!

«Ишь ты советчица!» - подумали наши грибники.

- На такой совет мы дадим тебе ответ: нет, нет и нет! Мы их выкинем, а ты подберёшь, на готовенькое каждый горазд, только нас не проведёшь, спроси хоть у лиса Василиса!

- Да вы что? Это же мухоморы, от них даже мухи дохнут, - закричала белка, - а уж звери, коли съедят, тут же лапки кверху, даже не охнут!

- Ты врунишка и плутовка, - во все горло завопили оскорбленные ёж с кротом.

- Это - я-то? Вот так ловко! Ступайте прочь, мне вас видеть невмочь! - не на шутку обиделась белка.

Ёжка подхватил кузовок и пустился бежать, Антошка кинулся вслед за ним, а белка стрелой взлетела на ёлку. На этом они и расстались.

Как зверушки задумали устроить выставку и чем это кончилось

Лезут ёж с кротом в гору, с огромным трудом свое лукошко тащут.

Остановились передохнуть, едва дух переводят:

- Вот гляжу я на грибы, - говорит Ёжка, - и думаю, ведь нам самим столько не съесть?

- И я тоже гляжу, - отвечает крот ежу, - и тоже думаю, правда твоя, не съесть. Давай-ка отнесем их на рынок, да продадим, а то выбросить придется.

Но Ёжка не согласен:

- Не мужское это дело на рынке торчать. Там только старые бабки сидят да предлагают, что самим не гоже. Скажешь тоже - стоять и всем кланяться: «купите наши грибы, свеженькие, только что из лесу!» Запомни, Антошка, хороший товар сам за себя говорит. - Ёжка вытер пот со лба и поставил лукошко: вдруг кто-нибудь мимо пойдет, грибок другой возьмет.

Сами они за дерево спрятались, сидят, ждут, что дальше будет.

А дальше ничего не было. На тропинке пешеходов было не густо.

Так, двое или трое. И те почему-то ругались и кричали, да так громко, что с деревьев листья падали, а Ёжка с Антошкой стали красными, как вареные раки.

- Что это за лукошко?! Забодай его кошка, - бранился один.

- Вот поддам его ногой! - ругался другой.

- Руки-ноги поломаю, коли этого разбойника поймаю!- кричал третий.

Вот как бранились редкие пешеходы, а ёжик и крот, спрятавшись за дерево, слушали и удивлялись:

- Почему они так сердятся? Нет, не продать нам грибы,- печалился крот.

- Продадим, продадим, - утешал его ёж.

Крот только головой качает и спрашивает:

- Почему наши красные, прекрасные грибы никому не нравятся?

- Наверное, потому, что мы кое о чем позабыли! - хлопнул себя Ёжка по лбу.

- О чем же? - поинтересовался Антошка.

- Мы забыли о рекламе! А самая лучшая реклама - это выставка товара!

- Значит, мы должны разложить грибы на тропинке? Да ведь их же передавят! - ужаснулся крот.

- Нет, что ты, Антошка, тропинка - место не подходящее,- сказал умный Ёжка. - Выставку мы сделаем там, где много посетителей.

Задумался крот. Долго-долго думал, ничего не придумал. А потом спросил:

- А где же такое место?

- Под горой! Туда приходят зверушки и с горы и с опушки. Я как-то слышал, что кто-то открыл выставку-продажу картин. И чем, ты думаешь, кончилось дело? Продал все картины до единой. А разве можно сравнить картину с нашими грибами? Ведь картину не изжаришь и супа из нее не сваришь, а ты видал, когда-нибудь сухие, нанизанные на нитку картины? Нет! Картину вешают на стенку и всю жизнь на неё любуются. Вот и вся радость.

Да, да, друг мой Антошка, - продолжал Ёжка, - реклама, вот что нам необходимо.

Они подхватили лукошко со своими красными прекрасными в белую точечку грибами и зашагали дальше.

Идут, торопятся, вдруг видят - полянка, а на полянке полным-полно грибов, шляпки красные, ножки белые, на шляпках белые точки, на ножках - оборочки.

Ёжка с Антошкой перевернули лукошко, старые грибы высыпали, новых набрали.

Спустились с горы, выбрали подходящую опушку и сразу за дело: ёжик кроту грибы подает, а тот буквы на траве выкладывает. Получилось слово: ВЫСТАВКА

Все грибы израсходовали, только один остался. Куда его девать? Выбрасывать жалко. Решили из него сделать восклицательный знак. И сделали. Получилось: ВЫСТАВКА!

Место выбрали они подходящее, издалека видно.

Вскоре на опушку сбежались зверушки - яблоку негде упасть. Все места заняты. Расхватали грибы, только восклицательный знак остался.

Стали посетители расходиться, прощаются, обещают деньги потом принести, потому что все дома оставили. Ёжик с кротом радуются, что им тоже гриб достался. Вдруг откуда ни возьмись примчалась белка, а за ней лис. Белка схватила восклицательный знак, а лис - сцапал лукошко.

На этом, однако, дело не кончилось. Белка принялась ежа с кротом при всех чехвостить, кричать, что грибы на выставке ядовитые и что эти злодеи хотят всех зверушек отправить на тот свет! Накакой-такой «тот»? - не поняли звери. Да просто-напросто отравить! А тут еще лис Василис встал на задние лапы и заявил, что ёж и крот - воришки, и это лукошко стащили у него, у бедного лиса. Зверушки рассердились, возмутились, обозлились и решили злодеев и обманщиков судить. Те клянутся, что ничего такого нехорошего не замышляли, но ведь давно известно, что виновный всегда утверждает, будто он невинен и ничего не знает.

Все-таки суд начался. Судьей назначили лиса Василиса.

Звери плотным кольцом обступили подсудимых, потрясая в воздухе мухоморами. И только лис размахивал пустым лукошком, выкрикивая при этом страшные обвинения: и преступники, мол, ёж с кротом, и бездельники, и воришки и, что есть за ними еще похлеще делишки … А потом заявил:

- Нас здесь не менее ста! Лучше прибавить, чем убавить. Это значит - двести мухоморов или триста отравленных! Что и говорить: четыреста наших сестер и братьев погибли! За такое преступление еще не придумано наказания. Пятьсот лесных жителей наелись мухоморов и теперь их нет с нами!

Лис сверкнул глазами, проглотил слюнки, и вынес приговор:

- Крота Антошку - съесть, ежа Ёжку - тоже!

- Так им и надо! Сейчас им лис покажет, - крикнула белка.

Крот с ежом не стали ждать, пока лис приведет приговор в исполнение. На глазах у всех Антошка, не жалея лап, вырыл ямку и зарылся в землю. А Ёжка свернулся клубком и покатился, покатился с горки, пока не уперся в стожок душистого сена.

- Отсюда - ни ногой, - сказал он и стал ждать, что будет дальше.

Новые друзья и еще один суд

Ежка притаился в сене, лежит, не дышит. Вдруг копна с места сдвинулась! Это дед её на тачку стал перекладывать. И надо же такому случиться - уколол себе об ежа палец до крови!

Дед рукой от боли трясет, тачку везет, а ёжик в сене лежит, прикидывает - сейчас удирать или сначала покататься. А дед, знай себе, шагает, тачку впереди себя толкает, напевает:

Добрался дед до своего двора, кричит:

- Бабка, бабуля, я сено привез, иди погляди, какое сенцо душистое! То-то наша коза Роганя обрадуется!

- Иду, иду, дедуля, только избу подмету … - кричит бабка из окошка.

- Бросай метлу, потом подметешь, давай сено ворошить. Только поаккуратнее, а то в стоге какие-то булавки понатыканы, как бы наша Роганя не укололась.

Бросила бабка метлу, во двор прибежала.

Перебирают дед с бабкой сено, каждую травинку ощупывают.

- И всегда ты, дед, путаешь, - говорит бабка. Это вовсе не булавки, это ёжик, а ёжик нашу Роганю не обидит. Ты только погляди, какой он славный! А палец не прячь, я вижу, ты об ежа укололся, чего уж тут скрывать, дай-ка подую, а потом перевяжу.

- Палец-пальцем, а как с ежом быть? - отвечает дед.

- Как быть? Пускай у нас живет. Много всяких зверушек у нас перебывало, а ежики еще не водились.

Так и остался Ёжка у деда с бабкой. Целый день бегал он за дедом по двору, а когда наступал вечер, они вместе шли спать. Дед забирался в кровать, Ёжка - под кровать.

Под кроватью было неплохо, только тесновато, кроме ёжика там жили еще дедовы шлепанцы.

- Уступает тот, кто умнее, - сказал Ёжка тихо, чтоб не разбудить деда и перебрался из комнаты в чулан.

В чулане не было ни одной живой души, только черная тьма.

И вдруг эта черная тьма сказала:

- Здравствуй, ёжик Ёжка!

Ёжка поглядел повнимательней и увидал, что это вовсе не черная тьма, а черная кошка по имени Тимошка.

- Ты что здесь делаешь, в такой темноте? - удивился Ёжка.

- Мышей ловлю, - отвечает Тимошка.

- Я тебе помогу, - предложил Ёжка.

- Хорошо, - согласилась кошка.

Стали они вместе мышей ловить и ловили до самого утра. А если сказать честно, то больше языком болтали, чем дело делали. Чего-чего только Ёжка не услыхал от кошки! И про то, что кошка Тимошка работает на двух работах: ловит мышей и облизывает на почте марки, чтобы лучше к конвертам приклеивались, что пёс Купорос, лентяй и невежа, ничего не делает, только ходит по двору и на всех гавкает.

Потом ёжик Ёжка и кошка Тимошка вместе попили молока из плошки.

Настали для Ёжки золотые денечки, что ни день, то новые знакомые. Бегает Ёжка по соседским дворам, ближним и дальним, с их обитателями дружбу заводит. С уткой Сиюминуткой, индюшкой Бол-бол-болтушкой, поросенком Толстячком… В каждом дворе Ёжка был дорогим гостем. С ним носились, как курочка с яйцом, не знали куда посадить, чем угостить. Ведь ни один хозяин в деревне не разводил ежей!

Ёжику очень нравились новые друзья, всюду ему было хорошо и приятно. Только одно огорчало: кошка Тимошка и пёс Купорос постоянно грызутся и бранятся. Дело у них даже до драки доходит.

Тимошка Купороса задирает: то за хвост цапнет, то начнет дразнить, что у Купороса вовсе не дом, а обыкновенная собачья конура, то еще что-нибудь придумает.

Купорос в ответ лает до хрипоты и все норовит Тимошку поймать и на части разорвать.

Кошка Тимошка в последний момент успевает вскочить на забор или на крышу, и оттуда еще пуще Купороса злит громким голосом кричит:

- Догони! Поймай! На крышу полезай! Нескладёха! Купорос, мокрый, мокрый, мокрый нос!

А Купорос ей в ответ:

- Рр-р! Пррротивная кошка! Ррразоррву Тимошку!

И так каждый день. Вот и сегодня.

Бежит Купорос по своим собачьим делам, так - нет же, неймётся Тимошке, выскочила из-за угла и перебежала дорожку у Купороса перед самым носом. Тот за ней! Тимошка - на дерево!

И пошло! Купорос лает-заливается. Тимошка на ветке сидит, насмехается. Шум, гам, тарарам.

- Опять ссоритесь? - с укоризной говорит им Ёжка.

- Она первая начала! - кричит Купорос.

На крики сбежались все обитатели ближних дворов, и с дальних бегут. Вот уже и места свободного вокруг дерева не осталось.

Видит кошка Тимошка, плохи её дела, с лапы на лапу переминается, удрать собирается.

А пёс Купорос так разошелся, так разошелся, шерсть дыбом, глаза злые:

- Я, - рычит, - так дела не оставлю, - я на нее в суд подам! За оскорбление личности!

- Не надо в суд, - испугался Ёжка, - видно вспомнил, как его судили.

Но Купорос ни в какую!

- Есть среди собравшихся судья? - с большой неохотой спросил тогда Ёжка.

Все молчат. Кому охота в чужие дела нос совать? Но и так дальше жить невозможно, потому Ёжка еще раз спрашивает, кто хочет рассудить кошку с собакой. Опять все молчат. Долго молчали, вдруг слово берет гуска Белая блузка и заявляет:

- Га-га-га, - выберем ежа! Пусть рассудит умный Ёжка, кто из них прав - пёс или кошка!

Все дружно согласились, кроме самого Ёжки. Он и так, он и эдак отговаривается, выкручивается, на болезни ссылается.

- Ни за что не буду судьей! На собственной шкуре - то есть, колючках испытал, что такое суд, сам видал, как судили крота Антошку и его лучшего друга … Их судили и осудили, хотя они ни в чем не провинились! - отбояривается Ёжка.

- Одно дело видеть, - возразил ему Индюк, который был таким важным, что его никто не называл по имени, только по фамилии, - а другое самому судить.

- Если ты видал, значит, знаешь, как и что! - закричали все собравшиеся.

- Ну, ладно! Коли вы требуете - будь по-вашему. Я их рассужу по справедливости.

Прежде всего Ёжка притащил скамейки. Потом согнал кошку Тимошку с дерева и усадил ее рядом с Купоросом на скамейку подсудимых, потом поклонился публике и сказал:

- Уважаемые присутствующие! Прежде чем арестовать кошку Тимошку или пса Купороса, я открываю заседание и говорю заранее, слушайте внимательно, это обязательно, а еще желательно, чтобы мы с вами вынесли справедливое решение. Первой будет говорить кошка Тимошка.

Кошка встала, поклонилась и заявила:

- Я бедная-я, несчастная-я, обижена ужасно-о я! Я - ласковая кошка, по имени Тимошка. Живу я в вечном страхе, боюсь я пса-неряхи, а этот страшный пес, бестыжий Купорос, он постоянно ла-ает, меня при всех руга-ает, и не пускает в дом! Я в дом вхожу с трудом! Такая неопасная-я и милая-я ужасно я, я - черная, кррасивая, с бе-еленьким хвостом!

Она закончила, опять поклонилась и уселась на свое место. «Теперь этого противного пса запрут на три засова, не меньше!»- подумала она и даже зажмурила глаза от удовольствия.

- Благодарю кошку Тимошку и даю слово псу Купоросу,- сказал судья Ёжка.

Встал пес Купорос, поклонился и заявил:

- Я добрый пес, хороший пес, всю жизнь я верно службу нёс. Но эта лгунья кошка, которрая Тимошка, меня за хвост таскает, из миски всё хватает. Царрапает, кусает прроходу не дает! Прошу запереть её в погреб! Ррр!

Сказал пес Купорос, поклонился публике и сел.

«Теперь её запрут на семь засовов, не меньше», - подумал он и улыбнулся от радости.

- Благодарю пса Купороса, - строго сказал ёжик Ёжка.

- Теперь будет говорить судья, а как известно, судья - это я. Послушайте, что я вам скажу:

- Мое мненье таково: и ни кошка и ни пес не решили наш вопрос!

А очень жаль.

Вот какой вопрос сегодня самый важный! Я лично думаю так:

- Вы со мной, друзья, согласны?

Тут все собравшиеся дружно закричали: «Да-да, га-га, хрю-хрю, беэ-беэ, кря-кряя!»

И ёжик Ёжка продолжал:

Значит суд выносит такое решение:

И присуждаются к одному братскому пожатию лап и двум поцелуям при всем честном народе!

Тут все вскочили со своих мест и стали обниматься и целоваться, а кошка Тимошка и пес Купорос пожали друг другу лапы, поцеловались раз, потом еще раз, утерли слезы радости и пустились в пляс.

Пес громко пел:

А кошка подпевала:

Все пели и все плясали. Вот какой замечательный суд устроил Ёжка. А потом зверушки попросили ежа еще раз устроить суд. Но он объяснил им, что это не игра, а серьезное дело и, вспомнив своего бедного, несправедливо обиженного друга крота Антошку, подал каждому на прощанье лапку и отправился в путь. Может быть, найдется где-нибудь его дружок? Как вы думаете?

Сначала про грустное, зато потом про веселое. А потом и книжке конец

Сразу после суда ёжик Ёжка отправился искать своего друга крота Антошку. Но вы об этом уже знаете. Идти ему пришлось долго-долго, не потому, что он лениво шел, а потому, что его обогнала слава: по всему свету, опережая его, неслась молва о том, какой он замечательный и справедливый судья. На каждом шагу его останавливали и просили рассудить то тех, то других. Ёжка никому не отказывал, всё судил да судил, мирил да мирил, а после примирения пожимал лапищи, лапы и лапочки.

И вот пролетело лето, прошагала осень, постучалась в двери зима. А наш Ёжка к зиме не подготовился! Всё некогда было, всё о других хлопотал.

Идет он однажды идет, вдруг дорогу ему загородил мороз. А у ежа на ногах летние башмачки! Хоть бы шнурочки потеплее были, а то совсем тоненькие, словно паутинка. Стоит ёжик Ёжка, дрожит, вот-вот заплачет.

Хорошо хоть увидал старый пень, а возле пня кучу сухой листвы. Делать нечего, забрался наш ёжик в листву, спрятался от мороза.

А тут еще ветер налетел и снег повалил хлопьями. Такой сугроб намело, что и пень и листву и ёжика Ёжку с головой закрыло.

Время шагало, бежало, летело. Наконец пришла весна. Около снежного сугроба, который почему-то не хотел таять, собрались зверушки.

- Спорю! На пять желудей! - закричал зайчик по имени Пальчик, что под этим сугробом кто-то живет.

- Возможно, но кто? - спросил енот Федот.

- Постучимся, спросим и узнаем, - предложила ящерка Зеленая спинка.

- Тук! Тук! Тук! - забарабанили зверушки. Но сугроб молчит, не отзывается.

Тогда звери стали снег разгребать. Вот уже листва показалась. Они листья разбросали и вытащили Ёжку! А тот лежит, глаз не открывает.

- Замерз ёжик, не дождался весны! - заплакал кролик Серый бочок.

- Подожди реветь, ты ж не медведь - может он просто крепко спит, - сказал волк Острый зуб. И зарычал ёжику прямо в ухо:

- Вставай, просыпайся! Весна на дворе!

Но ёжик даже глаз не открыл и с места не двинулся.

- Пропал! Замерз! - заахал горностай Красавчик.

- А может быть, умер с горя, что мы его несправедливо осудили? - с укоризною простонала лягушка-Квакушка.

Жалко стало зверушкам ёжика и они начали вспоминать, какой он был хороший, какой умный, добрый.

- Чудесный доктор!

- Необыкновенный судья!

- А какую выставку сделал!

- И как это нас угораздило выбрать судьёй лиса Василиса!

- Держу пари на пять желудей, что лукошко стащил не он, а сам лис! Как мы могли поверить этому хитрецу!

- Да и белка хороша! Озорует, ко всем пристает, дразнится, шишками кидается!

- Как теперь быть? Нам его не оживить! Давайте хотя бы устроим торжественные похороны, - предложил кролик и утер себе лапкой глаза.

Стали искать крота, чтобы ямку выкопал. Пришли к одному, но он оказался садовником, второй и третий - огородниками, четвертый - специалист по тоннелям. Наконец, горностай разыскал такого, кто ямки копает. Объяснили, что нужно делать. Крот взвалил на плечо мотыгу и отправился вслед за горностаем. Стал землю копать, копал, копал и выкопал, кого бы вы думали ? Крота Антошку!

- Ты что, братец, здесь делаешь?

- Прячусь. Эти зверушки меня судили и неправильно осудили, а это не игрушки!

- Все уже про всё забыли! Вылезай! Весна на дворе!

- А ты зачем ямку копаешь?

- Разве не знаешь? Мы ёжика Ёжку хоронить собрались!

Тут подъехала тележка, а на тележке Ёжка, за тележкой печальные звери. Все громко рыдают.

Крот Антошка сдернул с головы шапочку и стал говорить речь:

Больше крот не сказал ничего, потому что заплакал.

И вдруг солнечный луч выглянул из туч и пополз по Ёжкиной мордочке, полз, полз и попал в нос. Тут наш соня открыл один глаз, потом другой, сел,да каак чихнет на весь лес!

Звери от удивления застыли на месте.

- Вы что это со мной делать собираетесь? - строго спрашивает Ёжка.

- Мы … ошиблись немножко … - отвечает за всех крот Антошка.

- Разве вам в школе не говорили, что я сплю всю зиму без просыпу и хоть из пушкистреляй - не проснусь до весны?

- Нас учили, но мызабыли, - сказали звери хором.

- Тогда почему же ты все-таки проснулся? - спросил крот Антошка и бросился обнимать друга Ёжку.

- Такая речь кого хочешь разбудит. Да к тому же кто-то меня пощекотал, - засмеялся ёжик. - А что это там белое белеется?

- Снег! - отвечали звери.

- Что-что? - не понял ёж.

- Ты что никогда не видел снега?

- Как я могу видеть снег, если всю зиму сплю! - рассердился ёжик. - А его едят?

- Нет. Не едят. По снегу катаются на санках и на лыжах. И еще из снега лепят снеговика.

Ну и замечательно же покатались наши зверушки на санках! Все радовались и веселились, а Ёжка больше всех:

- Первый раз я вижу снег, я на саночках катаюсь, я немножко не доспал, только в этом я не каюсь! - запел он… и бац! - врезался на полном ходу в снеговика. Тут снеговику и конец пришел. А через денек - и снегу. Наступила весна. Солнце послало на землю не один лучик, а сразу много.

Ёжик Ёжка и друг его Антошка дружно взялись за лопаты и стали копать огород. Ёжик - сверху. Крот - снизу.

Они работали и пели свою песенку:

- это пел ёжик Ёжка.

- пел крот Антошка.

Пускай себе поют! Им огород копать, а нам сказку кончать. Все!

Оглавление

Про то, как в первый день весны, когда пел птичек хор, наш ёжик встретил друга, забравшись под забор

Дорога в большой мир. Остановка первая - под яблоней

Про лягушачьи лапки, которые были не сладки и про то, что ученье - свет, а неученье - тьма

Про барсука, который ушёл навсегда, и всё-таки вернулся

Дорога в гору тяжела и лес опасен для ёжа! И крота, конечно, тоже

Как белка сушила грибы, хуже которых во всем лесу не найти

Как зверушки задумали устроить выставку и чем это кончилось

Новые друзья и еще один суд

Сначала про грустное, зато потом про веселое. А потом и книжке конец