Газета Завтра 592 (13 2005) [Газета Завтра] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

БЕСПАМЯТСТВО


БЕСПАМЯТСТВО


Екатерина Симина

0

Екатерина Симина

БЕСПАМЯТСТВО

До деревни Жуковка можно добраться по Рублевскому шоссе или Усовской ветке Московской железной дороги. Она представляет с населенным пунктом Барвиха, название которого ныне известно всякому, одно административное целое. А ранее это была простая подмосковная деревенька. И как из всякого села, города, из деревни, уходили из нее на Великую Отечественную войну жители. 49 из них не вернулись в родные края, погибли смертью храбрых.

Как и повсюду, память о погибших свята для оставшихся в живых родных, близких, односельчан. Увековечена она была установленной посреди деревни стелой, возле которой высажена аллея из молоденьких лип числом 49 — по количеству погибших. Затем возле каждой уложили валуны: липы символизируют жизнь, камни — вечность. Вся эта работа проделана местными жителями и солдатами расположенных поблизости воинских частей. Скромный деревенский мемориал погибшим героям был в центре внимания: за аллеей, за липами заботливо ухаживали, в праздники к памятнику возлагались цветы, в День Победы возле мемориала проходили торжественные мероприятия.

Но пришли нынешние времена, и самым дорогим стала не святая память о погибших за независимость Родины, а подмосковная землица, которую взялись распродавать самым беспардонным образом. И вот, все более и более теснимые, вытесняемые и выживаемые с обжитых отеческих мест люди узнают, что, пожалуй, последний не проданный кусочек лакомой барвихинской земли — тот самый мемориал с обелиском и липами, готовится к продаже. На его месте планируют построить развлекательный комплекс с питейными увеселительными заведениями, разбить автостоянку. Жители буквально встали стеной за своих погибших земляков: проводили митинги, на которые приезжали и представители левых московских молодежных организаций.

Власти пошли на попятную. Видимо, ждут, когда минуют торжества, посвященные 60-летию победы. А потом, как стало известно жителям, на месте мемориального комплекса будет-таки разбит развлекательный. Планируют оставить лишь обелиск, а выросшие липы спилят, валуны с именами погибших вывезут.

Каждого гражданина России оскорбила выходка латвийской президентши, оскорбившей и живых, и погибших солдат Великой Отечественной. Но разве не более кощунственно ведут себя те, кто собирается устроить пляски на священном месте? Они планируют разрушить то, что не строили. Собираются плюнуть в память о тех, и мизинца которых не достойны. Разве жившие на этой земле, любившие ее так, что не раздумывая, не "откашивая", пошли ее защищать, погибшие, кто совсем молодым, кто уже зрелым, осиротившие своих детей, не заслужили шумящего в память о них дерева, святящегося в темноте, устремленного ввысь обелиска?

Погибшие герои отдали свои жизни за то, чтобы страна была свободной от оккупантов. А нынешним оккупантам Подмосковья, всей России, захватчикам ее земель, ее недр, мало лишить не то, что достойной, но хотя бы сносной жизни русских людей. Им надо лишить их памяти о своих героических предках.



(обратно)

ОШЕЙНИК ДЛЯ РОССИИ


ОШЕЙНИК ДЛЯ РОССИИ


Николай Коньков

0

Николай Коньков

ОШЕЙНИК ДЛЯ РОССИИ

Выступление российского президента на пресс-конференции в Ереване выглядело очень красиво. Бедный армянский лидер! Приехал такой дорогой гость — и сразу дал по лбу своему безусловному союзникку: мол, теперь будем только разводиться-раздруживаться. "СНГ создавалось..." — сказал Путин. "Для развития..." — подсказал ему Роберт Кочарян, но не тут-то было. "Для цивилизованного развода, — отрезал всё еще хозяин Кремля. — всё остальное ложь и политическая шелуха". Вон оно что! Ну, раз для развода, то, значит, всё идет по плану, ситуация под контролем, бояться нечего.

А то события последнего времени: "революция роз" в Грузии, "оранжевая революция" на Украине и в особенности нынешняя "революция" в Киргизии — многих заставили говорить о возрождении "санитарного кордона" вокруг Российской Федерации — по примеру тех лимитрофов, которые Антанта в рамках Версальской системы возвела в 20-е годы прошлого века на западных границах СССР.

Немалое число аналитиков и политиков уже победу Ющенко восприняли как очередной шаг на пути создания некоего "Великого Лимитрофа" от Польши до Узбекистана — единой антироссийской "санитарной империи" с центром в Киеве (Варшаве), или даже альтернативной "другой России", способной заменить собой традиционную российскую государственность — что сразу нашло серьезный отклик в рядах отечественной политической оппозиции, справа налево.

Несомненно, в подобных рассуждениях присутствуют все непреходящие красоты, свойственные аналогическому типу мышления, однако, поднявшись хотя бы ступенькой выше, мы заметим, что уже пространственно-временные характеристики нынешних лимитрофов совершенно не совпадают с аналогами прошлого, захватывая не только западные границы "Большой России", но выдвигаясь далеко на Кавказ и в республики Средней Азии, чего принципиально не было восемьдесят лет назад.

Подобные отличия весьма легко и просто представить как новый, более глубокий, по сравнению с советской эпохой, этап распада традиционной российской государственности, однако этот, весьма распространенный, взгляд на нынешнюю ситуацию не просто непродуктивен — он контрпродуктивен, антипродуктивен, поскольку является одним из важнейших, системных элементов господствующего в мире неолиберального глобалистского концепта.

"Лимитрофы" как своеобразный геополитический "изолятор" необходимы только там, где может произойти нежелательный "разряд" между двумя полюсами. Впрочем, после открытия атомной энергии впору говорить не об электрическом разряде, а о создании критической массы для ядерной реакции. Иными словами, речь идет не о "санитарном кордоне" вокруг России — скорее, об "ошейнике", надеваемом на РФ с целью подчинить ее, сделать беспомощной и впоследствии удушить, или о "клине", вбиваемом между Россией и ее потенциальными союзниками и партнерами, которые тем самым получают шанс превратиться в ее врагов.

В Европе 20-х—30-х годов подобными "полюсами" или половинками критической массы были Россия и Германия. Карл Хаусхофер писал: "Страх перед германо-русским сотрудничеством даже в 1919 году, когда мы были разоружены и производили совершенно безобидное впечатление, был настолько силен, что родилось предложение ценой грандиозного переселения жителей Восточной Пруссии на Запад ограничить пределы Германии западным берегом Вислы, — в сущности, лишь для того, чтобы Германия и Россия больше не имели общих границ". В современной, уже далеко не европоцентричной, глобалистике кольцом новых лимитрофов стремятся "заизолировать" Россию одновременно от Евросоюза, Китая и мусульманского мира. Причем если восемьдесят лет назад подобной "клинописью" занимались лидеры Антанты, ведущие колониальные державы Великобритания и Франция, то сегодня ту же функцию выполняют Соединенные Штаты. Однако в Европе, по-прежнему стратегически важной, они пытались и пытаются сформировать "двойное кольцо лимитрофов": как со стороны России (бывшие союзные республики), так и со стороны ЕС (бывшие страны соцлагеря). Именно этим обстоятельством, видимо, было вызвано ускоренное расширение ЕС — для Франции и Германии это было единственной возможностью избежать полной изоляции на Востоке.

Неизбежный и даже заранее заложенный в подобную систему "пробой изолятора" — собственные социально-политические характеристики "лимитрофов", как правило, не отличаются особой стабильностью — будет исключительно пожаро- и даже взрывоопасен, подтверждением чего служит опыт Второй мировой войны. И то, что в странах нынешнего "санитарного клина" системно воспроизводятся многие уродливые черты Версальских лимитрофов, не вызывает в данной связи никакого удивления.



(обратно)


ТАБЛО


« Формулировка Путина "сократить сроки давности по приватизационным сделкам с десяти до трех лет", прозвучавшая на встрече с представителями крупного бизнеса 24 марта, фактически подтверждает равнозначность понятий "приватизационная сделка" и "преступление", отмечают эксперты СБД. Характерно также отсутствие на встрече представителей безусловно "лояльного" к действующей "властной вертикали" бизнес-крыла: от питерских бизнесменов до Романа Абрамовича, что позволяет рассматривать встречу как завуалированное предупреждение ее участникам о необходимости "хорошего поведения", поскольку именно относительно приглашенного на встречу контингента "идут сигналы" об их контактах с зарубежьем и рядом потенциальных политических конкурентов и прямых противников "хозяина Кремля". При этом все рассуждения президента об "интересах людей" и "приватизации квартир" выглядят неуклюжей попыткой затушевать истинный смысл встречи…

« Выступление известного кремлевского политтехнолога Глеба Павловского на ОРТ и РТР с заявлением о том, что "мы будем стрелять", вызваны растущими опасениями верхушки "властной вертикали", что стрелять им, в отличие от 1993 года, как раз и не позволят — под угрозой лишения зарубежных активов и объявления персонами нон грата в "цивилизованных странах". Поэтому слова Павловского следует рассматривать как "пробный шар", пущенный Кремлем в ожидании реакции "вашингтонского обкома", такая информация поступила из дипломатических кругов российской столицы…

« Конфликт в правительстве между М.Фрадковым и либерально-монетаристской группой Кудрина—Грефа, поддержанной Путиным, может в ближайшее время закончиться отставкой премьер-министра, на которого будет возложена ответственность за недопустимо низкие темпы роста ВВП (0,1% по итогам января-февраля), "монетизацию льгот" и рост цен, сообщают источники в околоправительственных кругах. Между тем к стагнации экономики ведет прежде всего именно политика "стерилизации" сверхдоходов от нефти и ограничение денежной массы на фоне растущего курса рубля и издержек производства, вызванных повышением базовых инфраструк- турных тарифов, что в конечном счете закрепляет статус РФ как сырьевого придатка мировой экономики, ведет к дальнейшему обнищанию и вымиранию населения страны...

« "Структурный ответ" Кремля на ширящиеся "бархатные революции" по периметру российских границ — создание управления администрации президента по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами, а также назначение руководителем этого управления известного политтехнолога Модеста Колерова, который за последний год отметился двумя блистательными провалами: на выборах губернатора Псковской области и президента Украины, — является запоздалым и карикатурным шагом, подтверждающим полный уход России со всего постсоветского пространства, сообщают инсайдерские источники...

« Визит Путина в Армению, фактически "похоронивший" в день бегства Аскара Акаева не только СНГ, но и проект Единого экономического пространства, закрепляет за российским президентом роль "организатора распада" России, поскольку в рамках нынешних границ Российская Федерация не имеет шансов на сколько-нибудь длительное существование, таковы выводы состоявшегося в одном из британских университетов аналитического семинара, посвященного развитию событий на постсоветском пространстве. Наиболее вероятным вариантом развития последующих событий назван распад РФ по опробованному в 1917 и 1991 годах комбинированному сценарию, включающему создание "вакуума власти" в столице и отпадение национальных "окраин". При этом золотовалютные резервы нашей страны, включая стабилизационный фонд, будут "заморожены" вследствие "отсутствия легитимного правопреемника РФ", а доступ к ним станет одной из козырных карт Запада, и прежде всего США, на переговорах с многочисленными претендентами из числа "новых независимых государств". При этом "комиссионные" в пользу представителей нынешней "вертикали власти" могут достигать 10% от общей суммы…

« Как и полагали эксперты СБД, повышение на прошлой неделе учетной ставки ФРС США до 2,75% годовых вызвало рост курса доллара к евро (с 1,33 до 1,29), рост цен на нефть и падение американского фондового рынка. Обратные процессы носят пока корректировочный характер. Тем самым подтверждается тезис о том, что статус доллара как мировой валюты гораздо важнее для Соединенных Штатов, чем состояние "реального сектора" их экономики, именно здесь таится "кощеева игла" их процветания. В настоящее время только приток средств иностранных инвесторов в доллар и государственные ценные бумаги позволяет финансировать как оккупацию Ирака, так и другие внешнеполитические акции США. Не исключено, что в целях продолжения работы этого "вечного двигателя третьего рода" потолок учетной ставки ФРС может быть уже летом пересмотрен в сторону повышения, которое, однако, не должно превысить 0,5% (т.е. с 4% до 4,5% годовых), что позволит отодвинуть "час Х" валютно-финансовой империи доллара еще на два-три месяца, т.е. на весну 2005 года…

« Тяжелое состояние 84-летнего римского папы Иоанна Павла II, впервые за 26 лет не сумевшего обратиться к верующим в день католической Пасхи, активизировало консультации о его возможном преемнике, среди которых наибольшее предпочтение отдается кандидатуре нынешнего префекта Конгрегации по вопросам вероучения и декана коллегии кардиналов 77-летнего Йозефа Ратцингера, передают из Рима. Ратцингер известен не только как один из ведущих идеологов Ватикана, но и как виднейший "серый кардинал", в значительной мере регулирующий финансовые потоки католической церкви. Именно с целью его личной дискредитации в США в 2002 году был раздут скандал "священников-педофилов". В то же время возраст кардинала и неизбежный в случае его избрания "евроцентричный крен" вряд ли устроят как Вашингтон, так и Латинскую Америку……

« Решение ЦБ РФ о выплате компенсаций вкладчикам коммерческих банков-банкротов, не входящих в систему обязательного страхования вкладов, открывает широкий простор для текущего "распила" активов ЦБ в ходе операций преднамеренного банкротства, сообщают источники из российских финансовых кругов. Этот непримечательный факт может служить маркером начала процесса "раздербанивания" активов российского государства, заработанных в течение 1999-2004 гг., и ставит "новорусских" вкладчиков банковской системы в привилегированное положение по сравнению с вкладчиками советского времени, компенсация которым продолжает оставаться смехотворной…

« Лишение полномочий депутатов старого состава киргизского парламента и повторное утверждение новым составом К.Бакиева в должности премьер-министра и и.о.президента Киргизии знаменует собой компромисс между северными и южными кланами на территории республики при общем усилении американского влияния на институты власти, передают из Ташкента. Ожидается, что действия Бакиева будут направлены прежде всего на легитимизацию практически полной автономии Юга от Бишкека, а также на подготовку к решительной схватке после 26 июня, даты новых президентских выборов…

Агентурные донесения Службы Безопасности "День"

(обратно)

АГЕНТСТВО «ДНЯ»


АГЕНТСТВО «ДНЯ»


0

АГЕНТСТВО «ДНЯ»

« "Дети Розенталя" — это внуки "детей Арбата".

« Преемник Путина — революция.



(обратно)

МЕГАМАШИНА


МЕГАМАШИНА


0

МЕГАМАШИНА

Россия, между тем, продолжает протестовать. В Нижнем Новгороде на митинг вышли 10 тысяч человек. В Бишкеке такого количества народа хватило, чтобы вслед за президентским штандартом из президентского кабинета вылетел и сам президент Акаев, да так нигде явным образом и не приземлился: больше суток гадали, где же он: в Москве или в Астане? А может быть, прячется между пустыми бочками солярки на российской авиабазе в Канте.

Президент Путин с протестующими пенсионерами, учителями и рабочими не встречается. Совсем, как Акаев, у которого тоже были более важные дела, чем выяснять, как это могут прожить его подданные на 2 доллара в месяц. Путин встречается с олигархами, которых срочно переименовали в "просто бизнес". Но физиономии все те же: Фридман, Вексельберг, Потанин. Им обещано, что срок давности по приватизационным сделкам понижается с 10 лет до трех. То есть до 2008 года их еще можно отправить на нары к Мише Ходорковскому, а после — уже нет. Или точнее — до 2008 года их будет "кошмарить" Путин, а после — уж как получится.

Три года — умопомрачительный срок для революции. А награбленное придется возвращать. И отвечать за грабеж. Ведь если на яйцах Фаберже написано "Вексельберг", то кто ж поверит, что его…

В Воронеже оппозиция митингует — выборы оказались обычным образом, то есть нагло и откровенно, сфальсифицированы. Станет ли Воронеж русским Джелалабадом? Пока, похоже, рано. Обращаются к прокуратуре, МВД. Рассчитывают на парламентаризм, поэтому скрупулезно высчитывают рейтинги — кто кому и сколько отдаст голосов, если Рогозин окажется на 3 метра ближе к Зюганову, чем сейчас. Три метра — это очень много для буржуазного парламента, но совсем мало для булыжника, брошенного пролетарием.

Опять всю ночь заседали рабочие "Дон-строя", в очередной раз кинутые "хозяевами". Рабочим, в особенности активистам забастовочного движения, администрация предлагает выплатить задолженность по зарплате полностью в том случае, если они напишут заявление об увольнении по собственному желанию. Успевшим написать заявление в прокуратуру о невыплате зарплаты, предлагают отозвать его. В противном же случае "хозяева" угрожают увольнением. И производят новый набор "рабов", чтобы заменить людей, уже научившихся бороться за свои права, на новичков. И опять тот же набор слов: прокуратура, трудовой кодекс, суд.

Лужков в своей книжке предрек революцию и распад России.

Акции протеста в Липецке, Хабаровске, Вологде, Карелии, Московской области, Калининграде. Везде. И нигде, судя по теленовостям. В телевизоре Путин посетил Кострому, проехался по монастырям с Никитой Михалковым и что-то решил передать "настоящим хозяевам" — вроде бы музей под бани для монахов. О чем-то перетёр с олигархами. По неофициальным данным, он также позвонил в Нью-Йорк проживающему там председателю Российской федерации самбо Давиду Львовичу Рудману и предложил ему подумать о формировании национальной идеологии на основе этой замечательной борьбы.

За все время акций протеста, с 9 января, только по официальным данным, в них приняли участие 1 миллион 359 тысяч человек.

От Путина за три месяца мы не дождались ни одного человеческого слова по этому поводу.

У Путина есть целых два (всего два) президентских самолета. Возможно, улетая в неизвестном направлении вслед за Акаевым, он грустно посмотрит вниз на тающий в полях снег, отработает "с тенью" свой любимый бросок через спину "в разножку" и скажет: "Упс".

Анатолий Баранов

***

На Дальнем Востоке среди островов Курильской гряды есть небольшой кусочек земли, называется Шикотан. Владимир Путин вряд ли был на Шикотане, встречал там седые рассветы, с тоской смотрел на проходящие корабли, любовался красотами своеобразной природы. Он не задумывается, почему русские острова называются японскими названиями. Не вспоминает отдавших свои жизни за русский Восток… Он просто собирается отдать японцам наши острова. Говорить, что они японские, то же самое, что назвать Калининград немецким, а его жителей подданными Германии. На Шикотане родился и жил мой отец. Вся родня по отцовской линии оттуда. Зная решительность и "странный" нрав президента, задним числом я скоро могу морально считать себя наполовину японцем.

Астраханская область. Это там, где Волга впадает в Каспийское море, где уровень мирового океана ниже 20 метров, где дуют ветра, не сдерживаемые ни маломальским пригорком, откуда "голубое топливо" разносится трубами по огромным городам за тысячи километров от газовых скважин, где очень много всего, что принято называть закромами Родины. Но много там и огромных пространств, не занятых ничем, кроме редкой мелкой растительности. Часть вот таких пространств Путин отдал Казахстану под предлогом "оптимизации" границы, якобы казахстанские (не путать с казахскими) села близко расположены к границе РФ. Интересно, что казахов в Астраханской области много, по численности они занимают второе место, опережая татар. Так зачем было "оптимизировать"? Подписи поставлены, суслики, бегавшие по русской земле, теперь бегают по казахстанской. Когда Сталин предложил отодвинуть советско-финляндскую границу в сторону Финляндии, удалив от Ленинграда, в обмен на часть Карелии, финны не согласились. Дальше — вы знаете сами. Путин отдал. Не поменялся даже. Отдал. Сталин брал. Путин отдает земли, предает жителей советской Империи на постсоветском пространстве. Я родился в жарком астраханском марте, и родня по матери вся астраханская, до восьмого поколения.

Великолепные горные виды, пение муллы, почти безветренная теплая погода. На вершинах гор снег не тает даже летом, и когда, обливаясь потом, мучаясь от жажды, смотришь на них, всё это кажется фантастикой. Полтора года в Чечне. В пехоте. Разбуди среди ночи — нарисую карту этой "трудной республики". Полтора года в сопровождении колонн, разминировании дорог с саперами, блокировании районов и сел. Те, кто знают, поймут, "что есть" провести в "федералах" полтора года. В 20 лет стал "Ветераном боевых действий". Путин отнял льготы у всех. И у тех, кто воевал в середине века, и у тех, кто погиб недавно на птицефабрике Грозного.

Вот три причины, но есть еще одна. В то время, когда я служил, за мои права, за льготы, против раздачи русских земель, а значит, за мою Родину, боролись мои товарищи по НБП. В нормальном государстве таких называют патриотами, в нашем путинском многие из них приобрели статус политических заключенных. Теперь моя очередь бороться за их свободу. И в своей борьбе я не побоюсь тюремных решеток и дул автоматов.

Яков Горбунов



(обратно)

«ГЛАВНОЕ — ВПЕРЕДИ!» Беседа с Александром Прохановым


«ГЛАВНОЕ — ВПЕРЕДИ!» Беседа с Александром Прохановым


Виктор Геращенко

0

Виктор Геращенко:

«ГЛАВНОЕ — ВПЕРЕДИ!» Беседа с Александром Прохановым

Виктор Геращенко находится сейчас в тени политических схваток, но его облик не стирается из памяти. Наоборот, на расстоянии, на некотором удалении личность бывшего главного банкира СССР приобретает особую значимость.

Человек такого масштаба, конечно, не может совершенно выпасть из поля политики. Его фигура маячит на горизонте партии "Родина". Его представления о жизни и России во многом совпадают с теми, которые исповедует эта патриотическая организация. В беседе с главным редактором "Завтра" Виктор Геращенко предстает сильным, оригинальным человеком, прошедшим большой путь в политике и экономике страны.

Александр ПРОХАНОВ. Виктор Владимирович, деньги как категория — это, конечно, и экономика, и политика, и по-видимому, элемент чисто человеческого везения. Помимо всего прочего, деньги для обычного человека имеют и магическое, метафизическое значение. Вы как финансист видите в деньгах только операционный элемент управления большими массивами экономики и политики? Или все же нечто более сложное, религиозное, если угодно?

Виктор ГЕРАЩЕНКО. Я, к сожалению, экономически не очень подкованный товарищ, потому что, например, учил по Каутскому "Критику капитала Карла Маркса", а потом уже стал читать подлинник: как тяжело, сложно написано! Хотя я люблю литературу и читал всегда много. К тому же отец, который сам преподавал, сказал мне: "Ты возьми Каутского, и читай только там, где он описывает каждую главу, а то, что критикует, пропускай". Конечно, было у меня представление о предыдущих теоретиках, разработчиках денежно-кредитной политики, экономики капитализма. Нам преподавали и историю экономических учений, но мы не очень в это дело влезали, поскольку готовили нас для работы в отделениях государственного банка. Отвечая на ваш вопрос, думаю, что Маркс в своей работе о роли денег, когда свел их к пяти функциям, все разъяснил совершенно правильно. Лучше пока никто не сделал. Хотя если взять, например, профессионально верующих людей, представителей культа, монахов или ортодоксальных буддистов, католиков, то для них деньги иногда оказываются не столь важны. Для них важнее проводить свою идеологию в массы.

Думаю, накопительство идет от двух вещей. От бедности, чтобы себя обеспечить на черный день, когда старые люди не доедают, откладывают. Или от желания открыть свое дело. Такие люди обычно понимают созидательную роль денег. Им важно, чтобы эти деньги вкладывались во что-то новое. Потому неравенство, которое существует в разных странах и у нас, не уменьшается. Во всем мире неравенство — это проблема. Накопилось слишком много свободного капитала. И капитала спекулятивного, метафизического, когда деньги делаются на пустом месте. Гипертрофируется функция денег, являющаяся средством расчета внутри страны, которые конвертируются в валютный запас для международных расчетов. На этом "едут" американцы. У них 70 процентов расчетов по внешней торговле осуществляется в долларах. И каждый человек в мире, который носит доллары ( у меня тут тоже есть, сотня или десять, на всякий случай), когда меняет, то кредитует Соединенные Штаты. Долг их громаден именно от того, что у них большая созидательная экономика.

А.П. Я сталкивался с такой точкой зрения, что в среде внезапно разбогатевших людей отношение к деньгам как бы культовое. Там воспроизводятся даже некие языческие представления о золотом тельце, о чуде, явившемся в их жизнь, сделавшем их другими людьми.

В.Г. Мне трудно судить, потому что это люди не моего круга, хотя я с ними общался. И не моего возраста. Мне скоро 70 будет, а они намного моложе. Большинство из них с высшим образованием, прошли комсомол и через все те явления, которые происходили в нашей стране за последние годы. Хотя многие из них, когда говоришь о событиях, которые происходили в Венгрии в 56-м и в 68-м в Чехословакии, не могут их адекватно оценить. В то время как даже народы упомянутых стран по-разному смотрят на наши действия той поры. Хотя Прага — это, конечно, неразумное вмешательство, на мой взгляд.

И внутри тоже было много различных событий, которые вычеркнуты из памяти молодого поколения банкиров и финансистов. А я хорошо помню и времена ХХ съезда, и критику культа Сталина. Телевидение тоже теперь не способствует качественному постижению истории, а наоборот, затуманивает и искажает ее. Задумываешься — почему? Вряд ли по незнанию. Скорее всего, намеренно. Я уверен, что у нас подобия идеологического отдела ЦК КПСС сейчас нет. Хотя, наверное, сторон, заинтересованных в управлении этим процессом, достаточно много. Потому что, опять же, много свободных денег, которые легко пустить на подкуп.

Если говорить об олигархах, то я с Абрамовичем, например, близко не стоял. С Ходорковским общался в 90-е годы, когда он работал еще в банке "Менатеп" . И Потанина знаю, и Дерипаску, и Богданова. С Алекперовым только: привет, привет. Газпромовцев знал неплохо, и Черномырдина, и Вяхирева, хотя они люди другой формации, их нельзя к клану олигархов приписать, впрочем, там тоже много туману, как говорится. Мне кажется, что наши олигархи если и делали из денег культ, то очень недолго. Быстро полезли в международную экспансию со своими алюминиевыми проектами, наступая на пятки воротилам мирового бизнеса, залезая в третий мир, где оставались еще внешнеэкономические связи Советского Союза.

А.П. Мне как-то довелось разговаривать с Соросом. Он тогда открывал здесь свой фонд. Он сказал удивительную вещь. Финансисты и банкиры — это инженеры, которые устанавливают изобретаемые ими двигатели в финансовые потоки. Он сравнил эти финансовые потоки с потоками энергии в определенное количество вольт. А по-вашему, что такое банкир?

В.Г. Я думаю, что банковское дело — это социальная необходимость выполнения определенных функций. Если исходить из самого названия слова "банк", то это производное от итальянского слова "банко", что значит скамейка, на которой в древнем Риме, древней Греции, древнем Египте сидел меняла, и деньги иностранных купцов, которые приезжали, предположим, в Рим за зерном, менял на местные. Вот случился в Египте хороший урожай, упали цены — все туда ринулись, стали менять деньги на местную валюту. А он взял и сказал, что курс поднялся. Нажился. Такие фокусы делали и тогда. Естественно, это была функция обмена денег, и естественно, что с развитием товарного производства появлялись дополнительные деньги, которые можно было занять, так называемые быстрые деньги. После чего менялы стали превращаться в банкиров.

Когда не хватало золота и серебра для выполнения функции денег, появились бумажные, не могу сейчас по памяти сказать, в каком веке, но у нас в России, естественно, позже, чем в Европе. Стали возникать личные банки, партнерские, купеческие, инвестиционные в зависимости от того, какие были средства. Эту весьма необходимую роль для любой товарной экономики, не важно какой собственности, банки всегда выполняли. В нынешних условиях, когда объем производства любого национального продукта, в любом государстве растет, и внешняя торговля движется громадными темпами, роль банков, естественно, тоже повышается. Даже, несмотря на появление современных технологий производства расчетов, электронных денег. Все равно остаются свои национальные и конвертируемые валюты. Не уменьшается роль доллара. Появляются различного рода способы финансирования тех или иных мультинациональных проектов. И здесь, на мой взгляд, роль "финансовых инженеров" продолжает оставаться весьма значимой. Зачастую крупные фирмы все больше и больше финансируются с помощью крупных займов на фондовых рынках. Повторяю, свободных денег сейчас очень много.

Например, один мой товарищ, работавший, живший в США, начал с представительства Внешторгбанка, а потом, когда банк стал банкротом, нашел возможность работать с долгами. Живет хорошо. В парикмахерскую идет с телефоном, и с ним все время брокер выходит на связь: покупать — не покупать? Такого рода "мелких" вкладчиков достаточно много. Имеется масса развитых финансовых инструментов. Казначейские обязательства и обязательства тех или иных фирм быстро растут и с ними можно постараться сделать быстрые деньги, но можно и пролететь. Даже в том случае, когда у человека есть ипотека, дом заложен, выстроен кредит, и он выплачивает каждый месяц какие-то суммы, то все равно он свободные деньги зачастую использует для того, чтобы погасить этот кредит заранее и попытаться заработать еще больше. В этом смысле возрастает значимость фондового рынка, потому что там проще привлечь капитал, не нужно платить комиссионные за организацию того или иного займа. И здесь тоже многие пытаются заработать свой кусок хлеба с маслом и колбасой.

А.П. Кровь омывает все тело. И врачи по состоянию крови могут определить болезнь. Мне кажется, человек, управляющий финансовыми потоками, знающий их свойства, может определять уровень развития или деградации того или иного социума. Вы были, по сути, последним советским супербанкиром. Виделись ли вам признаки стагнации страны? Могли бы вы предположить, что это все обрушится в 91-м году?

В.Г. Во-первых, я сказал бы, что это произошло не из-за денег, не из-за их излишнего, предположим, количества. Хотя Гайдар, говоря о 92-м годе, зачастую упрекает Центробанк, что он выпускал излишние деньги в обращение, поддерживая те или иные отрасли промышленности, которые были еще по структуре советские. Но мы тогда надеялись, что будет какой-то "цивилизованный развод". Однако далее произошла приватизация, обнищание основной массы населения и, по существу, через инфляцию "слизывание" всех накоплений, которые были сделаны предыдущим поколением, выстроившим страну после военной разрухи, сделавшим ее супердержавой со своим атомным и ракетным щитом. Ведь У-2 над нами летали с 57-го года по 61-й, когда сбили Паулюса и мы ничего не могли сделать. Ради обороны были вычеркнуты программы мирного развития экономики и жилищного строительства. Бюджет бросили на ракетное строительство. Хотя я иногда не понимал, зачем американцы нас провоцировали. Ну, зачем обижали более слабого? Это они нас толкнули на гонку вооружения. А нам, в свою очередь, надо было после Вьетнамской войны понимать, что пришло время строить вертолеты, а не танки. Но как бы там ни было, все равно именно военное и послевоенное поколение на своем горбу, за счет того, что уровень жизни был довольно низкий, если брать и сравнивать с Западом, выстроило могучую экономику и создало для себя накопления. 5 тысяч рублей на книжке считалось — классно. Дети выросли, получили образование, работают, квартирный вопрос решается или решился, кооперативно строят квартиру или на своем производстве чего-то получили, или как очередники района. То есть то поколение себя комфортно чувствовало. А правительство вдруг решило взять пример с Польши и либерализовать цены. Но Советский Союз — это не Польша. Валенса как-то сказал, что "откроет" рыночное хозяйство. Но ведь это то же самое, что рыбу из ухи пересаживать в аквариум. Сложный процесс. Вот здесь-то, конечно, и должны быть свои колдуны, маги. Но делалось все топорно. Писался, к примеру, новый союзный договор, и в нем по Центральному банку, по денежной политике была заложена лишь одна статья без каких-либо консультаций с нашими специалистами. Не знаю, кто писал, на каких там дачах закрытых. Но была написана глупость. И, что самое главное, нам не дали с договором ознакомиться. Ходил туда лишь Щербаков Владимир Иванович, который тогда был председателем Госплана. Он — прекрасный производственник, неплохо понимал обе стороны, потому что сам вырос на КамАзе. А Павлова, премьер-министра, Горбачев не звал к себе. И в этом византийстве дошли до того, что с новым союзным договором знакомились буквально за неделю до подписания. Павлов до последней минуты сомневался, спрашивал у нас: "Ну что, подписывать мне с Горбачевым от правительства этот договор? Ведь вы понимаете, что это экономический развал страны?"

Замена 50 и 100 рублей тоже была тогда глупостью. Мы с моим коллегой из Центрального банка и с Маслюковым, который был зампремьера, говорили: "Не надо это делать, ничего это не даст". Нам отвечали: "Даст больше рублей в обращение". Потому что расширится сфера применения рубля. Да, стали намного легче поездки в соцстраны. Можно было просто купить билет и поехать. Рубли стали частично обратимой валютой на территории стран бывшего СЭВа. Количество денег увеличилось, но недостаточно давило на товарную массу, и отсюда — рост цен. Ведь у нас даже изменение масштаба цен в 61-м году вызвало огромные проблемы. Но тогда основная идея была поменять золотое содержание рубля, уйти от курса 4 рубля за доллар и прийти к 90 копейкам за доллар. И тогда Микоян убеждал, что двойной курс всегда говорит о слабости экономики и неправильности курсообразования. Под предлогом технической потребности решили заодно и эту задачу. Но все же упустили очень важные моменты. Ценовую зарплату поменяли везде в 10 раз. А цены на колхозном рынке оставили прежние. Как было, скажем, 30 копеек за килограмм огурцов, так и остались 30 копеек, но новых. Подскочила сразу стоимость жизни.

У нас денежных реформ было две: 1922 года и послевоенная. Остальное — не реформы, а некие мероприятия. Изменение масштаба цен — это не денежная реформа, цель которой всегда — конфискация накопленного. И даже либерализация цен — это не денежная реформа, а тоже, по существу, конфискация накопленного.

А.П. Все страны переживают подобное, но в отношении СССР есть точка зрения, что это было неизбежно, потому что начинался кризис системы. Другие говорят, что во всем виновата алчность элит, которые хотели приватизировать богатства. Третьи объясняют крах СССР дилетантизмом руководства.

В.Г. Я бы, может, начал с третьего. Хотя уже во времена Хрущева на должности секретарей обкома ставили людей обязательно с промышленным образованием. Тот же Горбачев, закончив юридический факультет, учился в сельскохозяйственном. Помню, Кулаков сказал одному комсомольскому секретарю, что ты не сделаешь карьеру партийную, если, работая в нашем регионе, не будешь иметь сельскохозяйственного образования. Было определенное движение в преодолении дилетантизма. А вспомним экономические реформы, которые проводил Алексей Николаевич Косыгин, человек вдумчивый, осторожный, пуганый "ленинградским делом". В результате этих реформ в стране произошел заметный экономический рост, потому что дали больше прав руководителю предприятий, в том числе в плане использования прибыли, хотя она в основном все равно вся отчислялась в союзный и местный бюджет. Но в результате этой реформы получилось так, что директор Щекинского комбината, к примеру, стал более значительной фигурой, чем секретарь московского областного комитета. Власть уплывала из рук. И реформу скрутили. Хотя было давно ясно, что ехать такой громадной экономике только на одном госкапитализме невозможно. Должны быть и другие формы собственности.

Кстати, уже в пору Косыгина начались споры, по фермерскому пути дальше идти или колхозному. Компромисс оказался таков, что, извините, вшивые садовые участки стали давать на болотах. Одни люди приобретали их, чтобы просто попить чайку на природе, посадить цветочки, морковку. А другие вкалывали на земле. У моей матери, хотя она родилась в Питере в 1904 году (хотя вообще-то мы из Галича — костромского) была неодолимая тяга к земле. И когда отец построил дачу, она все время копалась там.

Все люди разные. И по-разному относятся к собственности. На мой взгляд, приватизацию надо было начинать с жилья. Сделать так, чтобы кредит, который ты получил для того, чтобы построить, купить жилище, нужно отрабатывать, трудясь в полную силу. Это был бы великий стимул для людей. Затем последовал бы скачок экономики. За примером далеко ходить не требовалось. На собственных садовых участках люди работали азартно.

А.П. Частная собственность эффективнее, чем общественная — утверждают сейчас безоговорочно. Или еще: демократия — самая совершенная форма управления обществом. Или: социалистическое хозяйство — это есть утопия, тупик. Хотя все знают о китайском пути. Коммунизм Китая разве деградировал, разве привел полуторамиллиардный народ в тупик? Этот народ скоро до Урала дойдет.

В.Т. К сожалению, когда у нас завершалась советская эра в чистом виде, то не возникло фигуры равнозначной Дэн Сяопину. Таким человеком мог быть Косыгин. Но случилось так, что он катался на байдарке и перевернулся. Его спасли, но он сильно простудился, болел, все закончилось инсультом. А после него смелых, решительных людей в правительство не допускали. Многослойные заслоны выстраивались. Вот почему Дэн Сяопин у нас не появился. К тому же мы другая нация, совсем не китайцы.

У нас, русских, все-таки совершенно другое отношение к жизни, чем у них. Для китайца главное жить хорошо, пока его душа находится в человеческой оболочке. А когда он умрет, его душу протащат через 12 палат, чандеров — истязаний, пыток, и неизвестно еще, как суд решит, куда ее поместить: в печку, в растение или в однодневную бабочку. Сколько пройдет времени, когда его душа опять вернется в человеческую оболочку? Поэтому надо успевать, будучи в этой человеческой оболочке, брать максимум удовольствия, которое заключается в элементарных вещах: питание, выпивка, курево, женщины, семья. Для чего надо иметь деньги. То есть или много работать, или выиграть. Все китайцы игроки. Это наших, русских, я спрашиваю : чтобы иметь деньги, что надо? Заработать. Еще что? Следует ответ — украсть, ограбить. Совсем другая психология.

И Ден Сяопин сказал: зарабатывайте, сколько можете, обогащайтесь. Через несколько лет исчез голод. Раньше ведь китайцы мерли миллионами , особенно в городах.

А.П. Ваша судьба складывалась весьма благополучно в советское время. Затем были падения, взлеты. Чем вы их объясняете?

В.Г. Судьбой! Я человек неверующий. Хотя родители у меня были крещеные. Но поскольку потом они учились в политехническом институте в Ленинграде на экономическом факультете, то об этом факте не вспоминали. Такие времена были, что лучше было помалкивать. Когда я родился, отец уже работал в государственном банке начальником управления подготовки кадров. Он 20 лет был на госслужбе. Пять лет был заведующим экономическим отделом МИДа, потом стал членом Фонда мирового банка. Естественно, мы жили благополучно, достаток был, хотя нас, детей, никогда не баловали, приучали к определенному порядку. Ребенок за себя должен был отвечать, постель убирать, картошку чистить. Отца из-за его занятости мы почти не видели.

Я закончил финансовый институт. Попал во внешнюю торговлю, в управление иностранных операций. У нас все ребята, год отработав на операционной работе, шли в экономические подразделения, а меня туда перевели уже через несколько месяцев. Хотя начальство со мной осторожничало. Не хотело, чтобы кто-то сказал, что Геращенко двигается, потому что у него отец первый зампред. Это в какой-то степени помогало закалке моего характера.

Мы с братом были двойняшки. Он на полчаса старше. Мать по утрам всегда спрашивала, какую кашу будете есть? Он — овсяную, я — манную. Если он — гречневую, то я — пшенку. Потом я попал на работу в Англию, затем направили в Ливан. И после Сингапура меня должны были сделать зампредом, но я что-то не так сказал, и полтора года проработал начальником управления. Ну а дальше была банковская реформа. Потребовался новый председатель Центрального банка. Товарищ, которого двигали туда, не прошел, потому что он работал в Госплане и очень много резал финансирование регионов. Кто-то вспомнил, что я работал в Англии, Германии, Швейцарии, когда банк взлетел на золотые позиции. И меня позвали. Я подумал: а почему бы и нет? За границу ехать уже не хотелось, надоело. И я согласился.

А.П. Ельцин не испытывал к вам предубеждения как к человеку советской формации?

В.Г. Скорее нет. Я бы сказал, что и Гайдар долгое время ко мне относилсянормально и, на мой взгляд, объективно. Когда он был в "Коммунисте" заместителем у Лациса и когда руководил экономическим отделом "Правды", я интервью ему давал, выступал на разные темы, на праздник газеты приезжал. В конце 91-го года он предлагал Ельцину, чтобы именно я возглавил Центральный банк, потому что ясно становилось — союзный договор разваливается. Против выступил Хасбулатов, поскольку он с Матюхиным вместе преподавал в вечернем Академии внешней торговли. Потом произошла встреча с Горбачевым. Далее помню небольшой эпизод в 91-м году, когда Силаев написал бумажку о "неправильном поведении ряда лиц в августовских событиях", и предлагал кого освободить от должности, а кого назначить. Дней пять я находился в подвешенном состоянии. Затем все определилось.

А.П. А ваш уход с чем был связан?

В.Г. Помните, курс упал. Сразу стали говорить, что это чуть ли не заговор. Я — заговорщик. Тогда был Черномырдин премьер-министром. Создали комиссию. Пришлось написать заявление.

А.П. По существу, вы тогда не были политической фигурой.

В.Г. Я никогда в политику не стремился.

А.П. А в последние годы вы почувствовали вкус к политике? К "Родине", например.

В.Г. Ну, я всегда был патриот своей страны. Здесь все очень просто. А что касается карьеры, то меня три раза освобождали от должности, и четыре раза звали назад. Меня всегда возмущали глупости. Стали, например, создавать национальный совет при Центральном банке. Будто бы, как во Франции. А я убеждал, что такого ни в одной стране нету, и во Франции суть совета совершенно иная. Меня не слушали. Тогда я нашел повод, сказал, что по состоянию здоровья не хотел бы оставаться на должности. Ушел. Посыпались предложения от разных банков. Но мне неинтересно уже было работать даже в солидных банках. Тут звонит Рогозин. Говорит, мы образуем блок народно-патриотический. Приглашаем. Подумал и согласился.

Я бы мог найти себе хорошо оплачиваемую работу, стать председателем совета директоров. Но я чувствовал в себе достаточно энергии для более активной работы — в парламенте. В "Родине" вроде ребята энергичные, и к Глазьеву, как к экономисту, я неплохо отношусь. Мне показалось, что это интересный вид деятельности. Для меня это еще и попытка найти себя.

А.П. Вы стали вольным художником и Рогозин обратился к вам не случайно. У вас левое, патриотическое мировоззрение. Все говорят, что Геращенко очень мощный и важный политик. Вас ставят в тандеме с Ходорковским, который рано или поздно выйдет на свободу, и выйдет уже совершенно другим человеком. Он должен использовать свой мученический потенциал. Второй возможный тандем: Геращенко — Касьянов. Вы чувствуете, что за вами началась некая охота?

В.Г. Может, тестируют? Получил предложение от ЮКОСа, но, как понимаю, не от акционеров, хотя с ними, естественно, оно было согласовано. Коли уж заговорили о ЮКОСе, то не могу не сказать, что государство и без наезда могло бы получить от них неплохие деньги от сверхприбыли. Я знаю, что в 2004 году ЮКОС планировал вложить приличные суммы в модернизацию, в увеличение производства, а не в какую-нибудь там деятельность по финансированию Томского университета, компьютерных классов, или детских домов. Сумма составила бы в пределах 2 миллиардов долларов. А после всех этих арестов не наберется и 200 миллионов. Смешно. Человек в тюрьме. Начальник тюрьмы успокаивает: "У него такие хорошие условия! Телевизор, холодильник в камере. Я ему иногда очки даю, чтобы он почитал..."

В ЮКОСе я не строю себе больших планов. Есть у меня там трехлетний контракт, он, естественно, может быть прерван одной или другой стороной. И никаких иллюзий. Никаких амбиций. Езжу на метро. Узнают, спрашивают: почему? "Так быстрее".

А.П. Это выражение симпатии к вам или к ЮКОСу?

В.Г. Думаю, к тому и другому. Мне кажется, люди понимают, что я с г...м не свяжусь. Не буду из-за тридцати серебряников ломать свое реноме.

А.П. А как вы смотрите на стратегию государственного строительства?

В.Г. Сейчас стали назначать губернаторов, как в царской России. Но у нас же правит не император. Все губернаторы, с кем встречался — ответственные, серьезные люди, хотя, когда ты на стройке, не испачкаться, видимо, нельзя.

А.П. А какой тип экономики вам ближе всего? Тип культуры, приоритеты развития, формы национального самосознания? Мы же понимаем, что в стране все идет не так как надо.

В.Г. Очень многое не так.

А.П. Есть у вас комплекс представлений, или все рассыпано?

В.Г. Я себе никогда не ставил цели выработать собственную незыблемую систему мировоззрения. Никогда не стремился занять лидирующее положение и в "Родине", и вне "Родины". Всегда предпочитал роль умного советника при шахе, когда говоришь свое мнение, можешь работать на определенном направлении, пробивать свою точку зрения.

А.П. Спасибо, Виктор Владимирович, за разговор.



(обратно)


ПУЛЬС «РОДИНЫ»

СОЮЗ ПАТРИОТОВ

22 марта на пресс-конференции в "Интерфаксе" лидер "Родины" Дмитрий Рогозин заявляет о возможном союзе патриотической оппозиции в ответ на бесчестную политику партии власти: "Оппозиция не собирается терпеть такое хамство. Такого рода жульничество приведет к тому, что левая оппозиция начнет договариваться, чтобы действовать на следующих выборных кампаниях консолидированно. У партии "Родина" нет психологических комплексов, которые помешали бы нам соединиться в некую гибкую конструкцию, способную побеждать на региональных выборах и на парламентских выборах 2007 года. Судя по суммарному весу оппозиционных партий, которые получили приличную прибавку голосов, выборы в 2007 году по пропорциональной системе в любом случае будут не в пользу "Единой России". Если мы наберем по 20-25%, то в коалиции будем иметь полное право формировать правительство".

Дмитрий Рогозин отмечает, что на прошедших 20 марта выборах впервые региональные отделения партий "Родина" и КПРФ практически не высказывали взаимную критику и зачастую координировали свои действия. Результатом стало то, что и в Рязанской, и в Воронежской областях суммарно КПРФ и "Родина" набирали значительно больше, чем "Единая Россия".

Схожую позицию высказал за день до этого и лидер КПРФ: "Партия власти проиграла везде оппозиции. Но этот результат нужно закрепить путем объединения оппозиции в региональных парламентах. Только объединившись, скажем, "Родина", КПРФ, Партия социальной справедливости, Партия пенсионеров могут противостоять "Единой России" в парламентах".

В СУД НА ВЛАСТЬ!

"Родина" будет оспаривать итоги региональных выборов в Воронежской и Рязанской областях в Верховном суде, — об этом заявляет 22 марта Дмитрий Рогозин: "За последнее время мы не видели ни одной честной кампании. Но то, что было в этих областях, выходит за поле нашей фантазии, которое у нас достаточно богатое". Поводом обращения в суд станут сотни "зафиксированных нарушений", в том числе подкуп избирателей и возможная фальсификация в ходе прошедших выборов, что засвидетельствовали наблюдатели от "Родины" и КПРФ.

В качестве примера приведены случаи розыгрыша призов, в том числе телевизоров и холодильников, для избирателей "Единой России", обещания подарков при заполнении анкеты в пользу того или иного кандидата и откровенный подкуп. Подобную тактику ведения избирательной кампании "Единой Россией" Рогозин называет "покупкой голосов". "У нас нет такого количества холодильников, — заявляет лидер "Родины". — В условиях несправедливого и неравного проведения кампании, когда на победу партии власти был брошен весь ее ресурс, мы свой Сталинград все-таки выиграли. Моральный урон "Единой России", который мы ей нанесли, приведет ее к краху".

Дмитрий Рогозин заявляет, что намерен "использовать весь легальный инструментарий, а не играть в майданы". Однако в случае, если обращения в Верховный суд и ВЦИК будут проигнорированы до первого заседания новой думы в Воронеже и Рязани, вопрос будет решаться по-другому.

МОЛОДЕЖНАЯ "РОДИНА" ОРГАНИЗУЕТСЯ!

21 марта в Москве проходит учредительное общее собрание инициативной группы по созданию общероссийской общественной организации "Союз молодежи "За Родину!". Руководителем инициативной группы по созданию организации единогласно избирается рекомендованный президиумом партии "Родина" писатель и публицист Сергей Шаргунов. Он предлагает активистам организации подумать над ее новым названием: "Есть идея назваться "Ура!" с расшифровкой: "Утро-Родина-Атака". Это было бы адекватной реакцией на появление кремлевских "Наших" и либеральной "Обороны".

ДЖОРДЖ БУШ ПРОИГРАЛ БОББИ ФИШЕРУ

25 марта у здания посольства Исландии в Москве активисты Союза молодежи "За Родину!" театрализованной постановкой благодарят власти скандинавской страны за предоставление гражданства и политического убежища всемирно известному 62-летнему экс-чемпиону мира по шахматам Бобби Фишеру, который в течение 9 месяцев находился в японской тюрьме по причине просроченного американского паспорта. Этот шаг властей Японии гроссмейстер связывает с желанием руководства США, которое обвиняют шахматиста в нарушении экономических санкций против Югославии, когда в 1992 году Фишер провел с Борисом Спасским матч за звание чемпиона мира и получил гонорар, тем самым нарушив требования США.

Лозунги акции: "Да здравствует Исландия — новый остров Свободы!", "Викинги против янки!", "Маленькая Исландия не испугалась больших Штатов!". Гвоздем театрализованного представления становится постановочный шахматный турнир между "Бушем" и "Фишером", закончившийся, как и ожидалось, "освобождением "Фишера", которого поддерживали активисты с воздушными шарами и исландскими флагами.

"Фишер вышел — Бушу шах!", "Мы не пешки дяди Сэма!", "Янки, после шахмат будут танки!" — по команде одного из лидеров Олега Бондаренко скандируют 15 активистов — разрешенное количество участников пикета.

Освобождение Фишера в спектакле молодых патриотов символизирует выпущенный белый голубь, который сразу же устраивается на дереве в саду посольства и наблюдает за действом уже с территории Исландии. Посол Исландии Бенедикт Йонссон благодарит активистов за поддержку и принимает флаг "Родины" в подарок.


Empty data received from address [ http://zavtra.ru/content/view/2005-03-3032/ ].

(обратно)

ПОСЛЕДНИЙ КОЗЫРЬ РОССИИ


ПОСЛЕДНИЙ КОЗЫРЬ РОССИИ


0

ПОСЛЕДНИЙ КОЗЫРЬ РОССИИ

Сегодня в 22 субъектах Российской Федерации существует 43 "закрытых города", составляющих последний оплот нашего суверенитета. Из них около десяти городов напрямую связаны со строительством ядерного оружия. Три из них — Снежинск, Озерск и Трехгорный — находятся в Челябинской области. Газета "Завтра", под эгидой партии “Родина”, провела в Челябинске “Круглый стол”, на котором представители этих "ядерных городов" представили картину планомерного подрыва безопасности России через либеральные рычаги управления и реформирования атомной сферы.

Борис МУРАШКИН, начальник отдела Российского Федерального ядерного центра ВНИИ технической физики, Снежинск.

Если создание ядерного оружейного комплекса Советским Союзом, по всеобщему признанию, спасло мир от Третьей мировой войны, то сохранение этого комплекса сегодня является единственным оставшимся у России средством поддерживать собственный суверенитет. Не удивительно, что именно против ядерного щита России все последние годы был направлен разрушительный потенциал наших недругов.

Уже Горбачев повел политику "безъядерного мира" и постоянно вводил односторонние моратории на испытание ядерного заряда в России, в то время как американцы ежегодно делали по 15-20 взрывов и в результате полностью обновили свой ядерный арсенал в 1996 году. Затем, при Ельцине, многие годы шел направленный развал основополагающих предприятий ядерного оружейного комплекса, когда нам по 6-8 месяцев не платили зарплату, и многие люди уходили с предприятий. С 99-го к нашим предприятиям вроде бы изменилось отношение. Однако сегодня, сразу по нескольким фронтам, происходит еще более чудовищный накат на наш ядерный щит.

Что собой представляет этот щит? Это вовсе не только ракеты в шахтах. Это прежде всего бесценный кадровый потенциал ученых-ядерщиков, который все шестьдесят лет сосредоточивался в т. н. "закрытых административно-территориальных образованиях" — ЗАТО — в которых и поныне действуют все основные предприятия, разрабатывающие и конструирующие российское ядерное оружие. Сегодня задержки по зарплате отошли в прошлое, и предприятия ядерного комплекса разваливаются по новой схеме — путем ликвидации закрытых городов.

ЛИКВИДАЦИЯ ЗАТО — ПОТЕРЯ СУВЕРЕНИТЕТА Печально известный закон №122 касался отнюдь не только монетизации льгот. Он внес кардинальные изменения в закон "О ЗАТО", принятый еще в 1992 году, переводя с 1 июня 2006 года закрытые города из федерального ведения под бюджеты субъектов Федерации. Это приведет к целому ряду катастрофических последствий.

Прежде всего медицина. В ЗАТО она очень специфическая, она создавалась с учетом работы с делящимися материалами, с облучением, с поездками на полигоны, с реабилитацией людей. У субъектов федерации нет ни денег на содержание такой медицины, ни умения работать с нашими медиками.

В наших городах высокий уровень образования, наши ученики выигрывают международные олимпиады. ЗАТО — центры высокообразованного населения, и сделано это было не потехи ради, а для постоянного возобновления самого ценного, что есть у нас, — кадрового состава ядерных объектов.

В ЗАТО — совершенно особый, режимный уровень безопасности и секретности. По новому закону даже в этом аспекте произойдет уравнивание закрытого города с обычным поселком городского типа. Никто не может предсказать и то, что произойдет с коммунальным хозяйством наших городов.

Не нужно думать, будто мы с жиру бесимся и хотим чего-то особенного в то время, как вся страна страдает. Жизнь у нас была, действительно, несколько лучше, чем в окрестных городах, но мы не жировали: на одном только химкомбинате "Маяк" в Озерске — 20 тысяч могил людей от 20 до 40 лет.

Когда в нашей Челябинской области Заксобрание принимало местные законы, которые сдерживали бы негативные последствия монетизации, никто, естественно, не распространял их на закрытые города, пока еще находящиеся в федеральном подчинении. Сами понимаете, что заново под нас создавать законы никто в июне 2006 года не будет, и окажется, что впихнутые в область "раскрытые" города в одночасье станут беднее любого из соседей.

18 ноября прошлого года мы проводили “Круглый стол” о ЗАТО в Совете Федерации. На нем все люди, которые отвечают за безопасность России, недоумевали, зачем нужен этот закон. Единственными, кто выступал за него, были Минфин и грефовское министерство. Все их доводы такие: закон принят — его надо исполнять. И это о многом говорит.

Мы прекрасно видим уже на примере льгот и лекарств, что подобная передача приведет к резкому ухудшению жизни. И следовательно, к ухудшению работы основополагающих предприятий. Логика тут самая простая. Плохо станет жить — уйдут кадры. А без кадров вообще невозможно говорить о какой-то безопасности страны.

Дмитрий АЛЯВДИН, председатель местного отделения партии "Родина", Озерск

Закрытые города создавались по принципу "лучшие должны работать в городах-спутниках". Собирались лучшие и направлялись для построения атомного щита России. И все 60 лет наши города существовали только при прямой федеральной поддержке. Вкладывались огромные ресурсы на поддержание социума, на воспроизводство профессионалов. Создавались институты, научные комплексы по переподготовке кадров, вся инфраструктура, связанная с жизнедеятельностью людей, культурные заведения. Чтобы эти города жили со стопроцентной самодостаточностью и никаким образом не были привязаны к тем регионам, в которых находятся.

Новый закон фактически разрушает эту 60-летнюю практику, причем происходит это под грифом секретности и государственной безопасности. Люди не готовы к открытию и вхождению в область. Произойдет разрушение инфраструктуры, профессионалы не останутся работать на заводах и будут вынуждены искать иное применение своих профессиональных навыков. Превращение ЗАТО в муниципальные образования субъектов Федерации приведет к разрушению всего социума, тех профессионалов, которых готовила 60 лет вся страна и которые едва ли не единственные сохраняют наш суверенитет.

Нужно находить механизмы прекращения данного закона. Возможно, это будет компромиссное решение, вариант с новыми подзаконными актами. Нельзя допустить, чтобы данные города оказались открытыми всем рыночным ветрам.

ВМЕСТО КОНВЕРСИИ — ВИНО С ВОДКОЙ Почему все это происходит? Потому что в либеральной модели развития по Грефу, в которой все меряется по типу "рентабелен/не рентабелен", закрытые города — это огромная обуза для центра, ведь они не производят ничего из того, что можно было бы сегодня хорошенько продать. Поэтому, согласно логике нынешнего правительства, эти города нужно снять с федерального финансирования и заодно переключить на выпуск "чего-нибудь полезного". Еще лучше, если города "переключатся" сами, без всякого вмешательства уставших чиновников. Вот и появляются у нас в челябинских ЗАТО кандидаты во власть, члены "Единой России", которые идут на выборы под флагом создания "альтернативного сектора экономики". Знаете, что предлагается развивать в Озерске? Вино-водочную промышленность!

Нужно понимать, что в наших городах не существует и не должен существовать альтернативный промышленный сектор. Весь социум закрытых городов направлен на градообразующие предприятия. На этих технологических комплексах каждый комбинат — это цепь уникальных заводов. На них сегодня есть все возможности для организации конверсионных технологий с привлечением уже существующего обученного профессионального состава этих объектов, с инженерным образованием и опытом работы на редчайших технологиях, связанных с облучением. Эти конверсионные проекты существуют. Остался вопрос: почему правительство не желает даже слышать о них?

Борис МУРАШКИН. К примеру, наш ядерный центр имеет уникальнейший опыт в деле использования энергии мирного ядерного взрыва для народного хозяйства. Мы придумали заряды, которые обладают очень малой радиоактивностью, — с их помощью мы создавали искусственные озера. Закапывается заряд, взрывается, котлован во время паводков заполняется водой, которая идет на орошение или на корм скоту, — и она не радиоактивная.

Мы проводили сейсмозондирование огромных территорий с помощью зарядов, которые опускались на глубину 2 км. Это несравненно выгоднее, чем сейсморазведка с помощью обычных зарядов, когда утюжатся тайга и тундра.

Мы проводили дробление руды на апатитах с помощью ядерных взрывов, руда дробилась и ссыпалась.

Мы проводили тушение газовых факелов в Средней Азии, когда газ горел на огромной площади. Мы провели наклонную скважину, взорвали заряд, скважина была перекрыта, и заряд потушен.

В Башкирии мы создавали взрывами емкости для захоронения вредных отходов производства — эти емкости до сих пор работают.

Эта деятельность не имеет аналогов в мире. И когда создавался договор о запрете ядерных испытаний, мы пыталась ставить вопрос о том, чтобы разрешить проводить мирные взрывы для народного хозяйства. Американцы были категорически против, потому что у них нет этой очень выгодной технологии. Теперь все это погибнет втуне.

Сейчас мы в институте готовим проекты, которые покажутся кому-то фантастическими, — по защите Земли от космических объектов, от астероидов. Ракетой ядерный заряд соответствующей конструкции доставляется на астероид, который угрожает Земле, и с помощью взрыва его траектория отклоняется от Земли.

Большие успехи у нас в медицине, в борьбе с онкологическими заболеваниями. С помощью соответствующих нейтронных источников больные излечиваются.

Да и обычную, рутинную работу ядерного центра никак нельзя забывать, тем более, что мы несравненно дешевле американских объектов. Сейчас нет испытаний, но специалисты все равно работают над модернизацией зарядов. Мы и саровцы ездим на Новую Землю, где в неядерных экспериментах проводим опыты, чтобы эту модернизацию осуществлять. Мы проводим надзор за существующим ядерным арсеналом. На том же "Маяке" есть вещи, которые должны обновляться со временем. "Маяк" сейчас набирает обороты, выходит на стабильную эффективную работу. Но вся эта структура может рухнуть из-за одного закона.

Василий Иванович ШЕВЧЕНКО, почетный гражданин Озерска, бывший главный диспетчер химкомбината "Маяк".

Самый ценный "необоронный" проект, который до сих пор можно применить в Озерске, — строительство и запуск Южноуральской АЭС. Это уникальный проект стратегического значения, который позволил бы решить сразу несколько проблем целого региона. Однако сегодня проект полностью заморожен.

Какие задачи ставились перед АЭС? Первая: предусмотренный на АЭС реактор БН-800 — единственный реактор, который может безопасно перерабатывать оружейный плутоний, что снимается с вооружения и накапливается.

Второе: через 40-50 лет мы столкнемся с проблемой тотальной нехватки урана. Этот же реактор нарабатывает ровно столько топлива, сколько сжигает.

Третье: на "Маяке" отработан цикл и методика повторного использования этого топлива. Речь об Уране-238, который находится в отвалах и никому не нужен. А "Маяк" пустил бы его в дело, изготавливая топливо; замкнутый цикл "Маяк" — АЭС решил бы острую проблему транспортировки топлива: в ближайшие 100 лет ничего ниоткуда не надо будет возить, и не понадобятся никакие добывающие шахты.

С вводом станции мы бы закончили и строительство "завода 300" (готовность 60%), на котором как раз изготавливались бы "сборки" урана-238. Все это было остановлено.

Наконец, АЭС позволит справиться с той глобальной экологической угрозой, которую представляет сегодня Теченский каскад водохранилищ ядерных отходов. В нем накоплено под миллиард тонн радиоактивной воды, и не дай бог прорвет какую-то плотину — это будет катастрофа для всей России. Сегодня каскады подсыпают немножко, но, поднимая уровень водоема, мы увеличиваем давление на плотину, потихоньку идет дренирование, а пройдет какое-то время, и все рухнет. Если бы АЭС была построена, то она, потребляя очень много воды, резко снизила бы уровень грунтовых вод. Это единственное техническое решение, которое сняло бы проблему Теченского каскада водоемов.

Не говорю уже о крайне дешевой электроэнергии, которую давала бы АЭС и в которой так нуждается Южный Урал.

Сам реактор совершенно безопасен. Система первого контура, где должен идти основной процесс, работает при одной атмосфере давления. Все экспертные заключения по АЭС — начиная от Минэкономики и кончая Госкомприроды — были положительными.

К 1992 году в строительство АЭС было вложено 300 миллионов советских рублей. Созданы инженерные сети, все вспомогательное хозяйство. Главное было сделано — построен фундамент под первый блок. Уже изготовлен в Атоммаше и первый корпус для реактора. Склады забиты оборудованием. Были готовы все строительные кадры и подготовлен персонал для обслуживания реактора. Сегодня требуется всего 3 миллиарда долларов и пять лет, чтобы ввести первый блок, и далее каждые 2 года создавать по новому блоку.

Но решение по АЭС до сих пор не принимается. К нам приезжали все. Ельцин — будем строить. Гайдар — будем строить. Клебанов гарантировал, что в 2005 году включат в федеральный бюджет. Нету.

НАМИ КОМАНДУЕТ "АГЕНТ 007" Борис МУРАШКИН. Почему АЭС не строится? А потому, что челябинское общество "зеленых" во главе с мадам Мироновой за американские деньги провело референдум с соответствующей агитацией за прекращение строительства Южно-Уральской АЭС. И после референдума бывший губернатор Соловьев прекратил строительство.

Но прекращение АЭС — не самая важная проблема. Помимо ликвидации ЗАТО нам грозят иные бедствия. Существуют устойчивые слухи о приватизации предприятия "Маяк" — пока лишь той его части, которая не связана с оружием. Но мы же не Франция, где при создании предприятий типа "Маяка" заранее предусматривалось разделение производства на, скажем, оружейную тематику, на делящиеся материалы, на комплексы ионизирующих источников и т. д. На "Маяке" всё — единый комплекс, и поэтому стремление приватизировать даже часть "Маяка" направлено на уничтожение того средства, которое делает Россию государством. И это нас очень беспокоит.

Дмитрий АЛЯВДИН. Нас поставят перед фактом, что ряд рентабельных заводов будут проданы за копейки частным финансовым структурам с возможным иностранным капиталом. А приватизируют "Маяк" — и что будет делать ФЯЦ, куда науке голенькой деваться?

В то же время нужно говорить, что за последнее время нас финансируют практически все: Англия, Германия, Япония, США. Все они финансируют строительство хранилища делящихся материалов (ХДМ), которое мы прямо расцениваем как антигосударственный объект на территории России.

Никогда СССР "за просто так" не проплачивал бы построение такого объекта, как ХДМ, на территории США. Соответственно все страны, что нам платят сегодня за этот объект, прекрасно знают, на что именно они тратят деньги и какие интересы преследуют.

Они дают деньги на референдумы и могильники, а мы своими руками уничтожаем уникальные комплексы. Завтра мы лишимся всего, что было достигнуто огромными усилиями всей страны при полном непонимании правительством сути процессов.

Мы испытываем очень большую настороженность относительно недавней встречи Путина и Буша в Братиславе. Утверждать что-то конкретное мы пока не можем: когда два лидера встречаются по такому вопросу, нужно смотреть все принятые подзаконные акты. Но до сегодняшнего дня все те действия, которые были направлены относительно атомных технологий России, — все шли на их разрушение. Если Братислава каким-то образом изменила ход событий — мы будем максимально поддерживать этот факт.

Борис МУРАШКИН. Несколько лет назад в Америке министр обороны Пири говорил, что если они раздавят "эту гидру" — ядерный щит России — они возьмут нас голыми руками. И сейчас американский Сенат заявляет о том, что, мол, 50% ядерных материалов России расхищено, что нужно поставить наши ядерные объекты под международный контроль… Это собачья чушь! Пока живы специалисты, пока они работают, ни о каком расхищении даже думать не приходится. Строжайший контроль за десятыми долями грамма делящихся материалов! Байки про расхищение — это бред. И все равно создается такая атмосфера, что, дескать, Россию надо поставить под контроль.

Геннадий САХНО, директор Завода электромонажных изделий, Озерск. О какой заинтересованности власти в решении проблем можно говорить, если наше министерство в прошлом году было упразднено, а министр заменен на федерального агента! Удивительно: у нас есть министр сельского хозяйства, есть министр транспорта, но нет министра атомной энергетики. Мощным бывшим министерством руководит "агент 007". Это же смешно, это цирк разыграли. Раньше у нас был министр, который отвечал и за науку, и за продукцию, за всё. Сегодня структура эта разрушена, а федеральное агентство отвечает только лишь за имущество. Раньше министр наш входил в Совет безопасности, и это правильно было. Но сегодня Росатом не связан с закрытыми городами, он не отвечает ни за социальную сферу, ни за что. Только за гособоронзаказ. Но это же чушь, ведь без нормальной работы городов сделать нормальный заказ, нормальное оружие невозможно.

Борис МУРАШКИН. У президента до сих пор нет человека или органа, который взаимодействовал бы с ядерными городами не через бюрократические структуры правительства, Минфина, Грефа, Росатом, а напрямую, со специалистами. Ведь не так много подобных нам предприятий по стране осталось.

Когда в 96-м году из-за долгов по зарплате мы пикетировали Минфин, нас, представителей Минатома, принял Лифшиц. Он нам говорит: а что вы хотите, сейчас всем плохо: врачам, учителям, армии. Вот и вам плохо без зарплаты. Я не выдержал и говорю: я к вам пришел не за зарплатой. Если Россия — ядерная держава, то к своему ядерному комплексу она должна относиться соответственно. Если дальше так будет продолжаться, то мы, специалисты, объявим страну безъядерной державой — как какой-нибудь Казахстан. И тогда вы, правительство, Минобороны, Минфин, МИД, должны будете, исходя из этого прискорбного факта, формировать свою политику. Он тогда единственный задумался над этим.

17 ноября, выступая в Минобороны, Путин заявлял, что ни в коем случае нельзя ослаблять внимание к ядерному щиту России, иначе перед страной возникнут угрозы, несравнимые с терроризмом. И мы хотим донести до президента наше беспокойство. Ведь все эти годы всё шло на то, чтобы как можно быстрее развалить этот комплекс.

Дмитрий АЛЯВДИН. Нам сегодня кажется, что нужно использовать любую возможность, чтобы поставить конец процессам разрушения. Видя, что пути решения не лежат через правительство, мы обратились к Дмитрию Рогозину с обращением, в котором предложили ему выступить в Госдуме по теме положения в ЗАТО. Это касается не трех городов, но всей России. Мы уверены, что Рогозин поддержит наши требования, через Госдуму донесет информацию до Путина. Нужно повернуть правительство и президента к атомной промышленности, ее роли в народном хозяйстве и внешней политике страны.

Нам нужно не просто финансирование и отмена гибельного закона, но стратегическая правительственная программа по развитию ЗАТО, подписанная Путиным, с ответственным лицом, которое напрямую контролировало бы наши объекты. Эта программа должна быть открыта для обсуждения со стороны спецов: военных, ученых.

Мы проиграли Третью мировую войну и пожинаем результаты поражения. Это заключается в отношении правительства России к тому главному, что было накоплено во времена СССР, что до сих пор остается живым, несмотря ни на что, и медленно, но верно подвергается многолетнему разрушению — ядерному комплексу России. Только он дает нам шанс не быть страной третьего мира.

Подготовил Денис Тукмаков



(обратно)

КУВАЛДА ОТ ШАНДЫБИНА. Штрихи к портрету земляка-коммуниста


КУВАЛДА ОТ ШАНДЫБИНА. Штрихи к портрету земляка-коммуниста


Николай Анисин

0

Николай Анисин

КУВАЛДА ОТ ШАНДЫБИНА. Штрихи к портрету земляка-коммуниста

К знакомству с брянским слесарем Шандыбиным меня подтолкнула первая леди России — супруга Ельцина. Точнее, ее телеложь.

Шла осень 1995 года. Наина Ельцина вернулась в Москву из Сочи. И в аэропорту возвестила в телекамеру: летела над страной и видела, как хорошеют наши города и веси — жизнь в них все лучше и веселей.

Лицо Наины Иосифовны сияло истинным довольством. А спустя час — в эфире весть: в Брянске голодный бунт. Рабочие, которым на заводах по три-четыре месяца не платили зарплату, перекрыли бойкую магистраль города. И это закончилось трагически. Одна из доведенных до отчаяния женщин в перепалке с водителем попала под колеса его грузовика.

Брянщина — моя родина. Там похоронены деды, бабки и отец. Там живут мои двоюродные братья и племенники. Их семьи в 1995 году голодали, как и семья погибшей работницы автозавода. И о лжи счастливой кремлевской жены и гибели несчастной брянской труженицы я не мог не написать.

Позвонил в Брянск Юрию Лодкину. Он, отстраненный Ельциным с поста губернатора за непризнание указа о разгоне парламента, в ту пору дружил с нашей газетой. Но ему подробности голодного бунта не были известны. Юрий Евгеньевич посоветовал мне: "Свяжись с главным организатором акции протеста — слесарем завода "Арсенал" Василием Ивановичем Шандыбиным. Он знает все, что тебе нужно для статьи."

Поздним вечером я набрал номер телефона Брянского обкома КПРФ и, как и предполагал Лодкин, застал там Шандыбина. Слесарь-коммунист кратко рассказал, как жуткая нищета вывела брянский пролетариат на улицу и как произошла трагедия. И громогласным голосом заявил: "Мы потеряли соратницу по борьбе. Нам больно. Но терпеть и дальше издевательства мы не можем — будем бороться. Иного выхода нет".

Телефонный монолог Шандыбина был, говоря словами поэта Маяковского, монологом агитатора-горлана-главаря. И изготовив на основе его фактов статью, я не забыл фамилию рабочего-бунтаря из Брянска. А в начале 1996 года вдруг обнаружил ее в списке депутатов Государственной думы второго созыва. Нищий слесарь "Арсенала" победил на выборах в округе людей состоятельных. Победил не только потому, что он был свой среди своих униженных и обобранных земляков. Они, вероятно, увидели в Шандыбине того, кто лучше других может отстаивать их право хоть как-то выживать.

Среди депутатов Госдумы и второго, и третьего ее созывов Василий Шандыбин был единственным рабочим. И единственным без высшего образования. Но с 1996 года по 2004-й о нем написано и сказано, как пить дать, больше, чем о ста иных депутатах вместе взятых. Как это объяснить?

Слесарь Шандыбин пришел в Госдуму рабочим-бунтарем и таковым остался. Изменился статус Василия Ивановича, но неизменной осталась суть его личности. И главное, он не робел быть самим собой.

Кремль. 1996 год. Депутаты Госдумы и члены Совета Федерации прибыли за зубчатые стены выслушать ежегодное послание президента к ним. В зал Большого Кремлевского дворца входит Ельцин. Все парламентарии и приглашенные в зал министры встают. Все, кроме Шандыбина. Все садятся. Заседание объявляется открытым. Зазвучал гимн — мелодия из ХIХ века. Все опять встают. Все, кроме Шандыбина. Брянский слесарь, обитавший в Москве всего несколько месяцев, плюнул на обряд высших политических чинов и нарушил принятую ими норму приличия. Чего ради нарушил? Потому что считал должным вести себя искренне.

Многие в зале Большого Кремлевского дворца ненавидели Ельцина. Но приветствовали его вставанием. Многие в том зале любили великий гимн великого Советского Союза на музыку Александрова и равнодушно воспринимали вне закона навязанный стране Ельциным гимн на музыку Глинки. Но почтение ему выказали. Шандыбин же не кривил душой: нет — Ельцину, нет — незаконному гимну.

Слесарь-депутат Шандыбин не умел поступаться принципами. Но сумел со своими принципами влезть в большую политику. В буквальном смысле — влезть. Руководство Госдумы не желало через Шандыбина слышать голоса рабочих и крестьян Брянщины. Ему затыкали рот. Но он снова и снова добивался слова. "Если вы, — обратился как-то Шандыбин к председателю Госдумы Селезневу, — еще раз отключите мой микрофон, то я привезу с завода кувалду и вышибу вас из-за стола президиума".

Все выступления Шандыбина — выступления против власти и капитала. Их слуги контролируют телевидение, и они могли бы непримиримого бунтаря-рабочего не пускать на телеэкран. Но пускали. Не странно ли? Вовсе нет.

Однажды заглянули ко мне домой два моих товарища из Калуги. Мы ужинали и вели беседу, поглядывая в телевизор. Передавали новости. В репортаже из Госдумы — Шандыбин. Он говорит в микрофон: "Когда следователь Генпрокуратуры Николаев арестовал олигарха Гусинского, я был в Брянске. Все мои земляки приветствуют арест. И люди труда по всей России, уверен, приветствуют. Поэтому я предлагаю принять постановление Государственной думы, где выразить благодарность следователю Николаеву и рекомендовать ему не выпускать Гусинского из тюрьмы ни в коем случае".

Оба моих товарища зааплодировали: браво, Шандыбин! Слесарь-депутат из Брянска говорил в Госдуме то, что по душе абсолютному большинству граждан России.

Нравились нечиновному и бедному люду и поступки Шандыбина. Накануне парламентских выборов 1999 года я был на встрече Василия Ивановича с избирателями в моем родном Брасовском районе Брянщины. Зал Дома культуры нашего райцентра забит до отказа. Заняты не только все кресла. Люди заполнили площадку у двери и проходы между креслами. Шандыбин на трибуне. "Вам, — докладывает он землякам, — скоро сто раз прокрутят по брянскому телевидению мою драку с демократом Юшенковым: глядите, коммунист Шандыбин — тупоголовый хулиган…" Зал загудел: "Василий Иванович, вы мало Юшенкову дали". Шандыбин ответил: "Дал я ему хорошо, показали плохо".

В зале грянули аплодисменты.

Хоть и плохо, но разные телеканалы Шандыбина показывали. Вынуждены были показывать. Ради привлечения симпатий зрителей. Слесарь-депутат думал так, как думали люди труда, говорил их языком, и конкурирующие телекомпании, дабы не растерять свои аудитории, допускали Шандыбина на экран.

На парламентских выборах 1999 года Василию Ивановичу противостояла в округе Людмила Нарусова — жена Собчака, бывшего начальника нового председателя правительства России Путина. Он быстро набирал популярность, и Нарусова факт близкого знакомства с ним использовала в ее предвыборной агитации.

Когда премьер Путин в очередной раз появился в Госдуме, к нему подошел Шандыбин и между ними состоялся такой вот разговор.

Шандыбин. Владимир Владимирович, это нечестно, что вы влияете на выборную кампанию в моем округе. Будьте нейтральным.

Путин. Что вы имеете в виду?

Шандыбин. Ну как, Нарусова своими фотографиями вместе с вами оклеила все столбы, все заборы и говорит, что только ее вы хотите видеть депутатом от Брянщины.

Путин. Ничего подобного. У меня ни к каким кандидатом в депутаты нигде нет предпочтений. Возможно, кто-то от моего имени уведомил Людмилу Борисовну в моей особой заинтересованности в ее победе на выборах. Я с этим разберусь и вам сообщу.

Минул день. В кабинете Шандыбина в Госдуме раздается звонок. Помощник брянского депутата Евгений Дмитриевич берет трубку и слышит: "Это — приемная премьер-министра Путина. Владимир Владимирович хотел бы поговорить с Василием Ивановичем". Евгений Дмитриевич с вылезшими от удивления на лоб глазами передал трубку Шандыбину.

Путин. Василий Иванович, никто не заверял Людмилу Борисовну Нарусову о моем желании только ее видеть депутатом от Брянской области. Я — нейтрален в вашей предвыборной борьбе и вы можете это заявить избирателям.

Шандыбин. Владимир Владимирович, вы скажите это губернатору. А то мне не поверят.

Путин. Пусть он сам мне позвонит.

Василий Иванович немедля связался с Юрием Лодкиным, который тогда уже вернулся в отнятое у него Ельциным губернаторское кресло, и уведомил Юрия Евгеньевича: "Путин просил срочно ему позвонить".

На брянском телевидении Шандыбин укокошил миф Нарусовой. А потом показал зрителям свое фото с премьер-министром в Госдуме и сострил: "Мы тут с Путиным обсуждаем — как мочить террористов в сортире".

Выборы Василий Иванович выиграл с триумфом. Получил вторично депутатский мандат. И каким он был, таким же и остался. Единственный рабочий в Госдуме судил-рядил просто, примитивно даже, вроде бы, но точно-верно.

Бориса Немцова, убеждал коллег Шандыбин, нельзя избирать вице-спикиром нижней палаты парламента: Немцов — враг народа.

А на самом деле, разве Немцов как вице-премьер при Ельцине не навредил народу?

Уже избранная вице-спикером Любовь Слиска, по Шандыбину, ноль без палочки — вошла она в доверие к саратовскому губернатору Аяцкову и лишь потому оказалась в списке прокремлевского "Единства" и стала депутатом...

Ну если трудно, обращался Шандыбин к коллегам-депутатам, национализировать газ, нефть, уголь, то давайте заберем в руки государства экспорт энергоносителей и доходы от их продажи за границу передадим рабочим и крестьянам, учителям и врачам, инженерам и конструкторам… Ну хватит все хапать жуликам.

Задиристость Шандыбина, правда-матка, которую он резал, многим импонировала и его известность все росла и росла. Однажды с собрания брянского землячества в Москве мы с Василием Ивановичем заехали потолковать за кофе в Центральный дом литераторов. Входим в буфет сего Дома. И батюшки родные: едва мы сели за стол — писатели повалили к нам, чтоб пожать руку Шандыбину. Спустя месяц в кафе Центрального Дома журналистов, куда я заглянул вмести с Василием Ивановичем, повторилось то же самое — к нам повалили газетчики.

Симпатии к рабочему-депутату Шандыбину питали люди из разных слоев. В том числе отдельные представители власти и бизнеса. Радушие к нему Василий Иванович использовал корыстно — в интересах родной области. В думском кабинете рабочего-депутата я не раз видел директоров брянских предприятий. По их просьбе Шандыбин стучался в двери федеральных учреждений и ему открывали. Широкая известность Василия Ивановича помогала ему пробивать необходимые заводам и фабрикам решения. Благоволивших же к нему московских предпринимателей Шандыбин, по сути, “рэкетировал”. То есть, подбивал делиться капиталом. А именно — покупать компьютеры, трактора, телевизоры, видеомагнитофоны и прочее для школ, детских домов, приютов стариков Брянщины. Депутат Шандыбин реально помогал землякам. Но на последних выборах он набрал на несколько процентов меньше голосов, чем кандидат от "Единой России". Есть мнение, что результаты голосования были подтасованы. Но Василий Иванович результаты не стал оспаривать. "Единая Россия" ведь — партия власти...

Последний раз я встречался с Шандыбиным накануне Нового года. А на днях увидел его в телесюжете с пленума ЦК КПРФ. Компартия, малость растерявшаяся после неудачи в парламентской кампании 2004 года, сейчас перестраивается, ищет новые формы борьбы. И Шандыбин наверняка привезет в Москву из Брянска кувалду по вышибанию во власти предателей и сволочей.

На Пасху, как и всегда, я поеду к могилам предков и родственникам. На обратном пути из моей деревни попробую дозвониться в Брянск до Шандыбина и напроситься в гости. Напроситься затем, чтобы сказать ему: "Василий Иванович, тоскливо без вас в Государственной думе. Тоскливо и скучно".



(обратно)

НА «ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ» ВСЕ ЖДУТ ПЕРЕМЕН. Геостратегия «бархатных революций»


НА «ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ» ВСЕ ЖДУТ ПЕРЕМЕН. Геостратегия «бархатных революций»


Александр Маслов

0

Александр Маслов

НА «ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ» ВСЕ ЖДУТ ПЕРЕМЕН. Геостратегия «бархатных революций»

КИРГИЗСКИЕ СОБЫТИЯ, связанные со смещением Аскара Акаева и коллизиеймежду двумя составами парламента: избранного в 1999 году "старого", чьи полномочия формально истекли, и "нового", результаты голосования по которому оспаривает Верховный суд республики, как и стоило ожидать, полностью отвлекли внимание обитателей постсоветского пространства и всего мира от происходящего "на Западном фронте": в балтийских республиках, Молдове и Приднестровье, и особенно на нашей Украине, вовсе не затихшей после успеха "померанчовой революции".

Конечно, на фоне разгромленного Бишкека, всех этих тюльпанов, нарциссов и маков, "утонули" и странное, чтобы не сказать больше, самоубийство бывшего главы МВД Украины Юрия Кравченко 4 марта с.г., и найденная было в речке нетленная голова Георгия Гонгадзе, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении то ли барсеткой, то ли вообще ничем, и якобы "контрабандная" продажа украинских ракет Ирану и Китаю, и скандал Суркис-Григоришин вокруг киевского "Динамо", и несанкционированная высадка российского десанта возле Феодосии, и визит Владимира Путина в Киев, и поездка Виктора Ющенко к Туркменбаши, и совместное заявление президентов Украины и Грузии по проблеме Приднестровья — не говоря уже о таких событиях марта, как парламентские выборы в Латвии и Молдове, или отказ лидеров Литвы и Эстонии отмечать 60-летие Победы в Москве. Что поделать — довлеет дневи злоба его.

Между тем, все эти "бои местного значения" являются классическим примером внедрения в общественное сознание "информационных мин", которые должны рвануть в нужное время чуть позже — примерно как те "закладки", которыми 9 мая 2004 года на стадионе в Грозном был убит Ахмад Кадыров. Так что на Западном фронте видимых перемен пока нет, но их активно ждут и готовят.

Едва ли не главной ареной информационной войны станут намеченные на 9 мая торжества в Москве по случаю 60-летия Победы. Балтийские президенты с американским гражданством и американским менталитетом готовятся к этому событию по-своему. Президент Эстонии Арнольд Рюйтель и президент Литвы Вальдус Адамкус отклонили приглашение Кремля, решив отпраздновать это событие с родными "ветеранами войны", в число которых, разумеется, входят прежде всего бойцы национальных подразделений СС. Кроме того, в Эстонии при поддержке министерства юстиции закончена работа над 45-минутным документальным фильмом стоимостью 335 тысяч крон, который посвящен советским репрессиям в оккупированной Эстонии с 1940 по 1991 год и, как видно из его продолжительности, предназначен для учеников средних школ в качестве учебного пособия. Латвийский президент Вайра Вике-Фрейберге, правда, до посещения Москвы решила снизойти, но лишь после того, как выразила презрение всех честных латышей к грязным российским оккупантам: "Они снова будут пить водку и петь свои песни". Поскольку сразу убить их за это нельзя, а слышать и видеть это невыносимо, то, в общем, провести время в компании с лидерами ведущих стран мира, пусть даже в российской столице, — не самый плохой вариант. Тем более, что братья-балтийцы отказываются праздновать в Риге 15-летие освобождения и годовщину вступления в НАТО — гордые слишком.

Решил не ехать в Москву и "американский зять" Виктор Ющенко — он тоже будет 9 мая в Киеве, а вместо парада Победы постарается устроить братание между теми, кто брал Берлин и теми, кто их убивал. Время — лучший лекарь? Или такая позиция — неизбежный реверанс в сторону "галичан", чей идеологический и кадровый потенциал служил основной движущей силой "оранжевой революции". Правда, ожидавшихся массовых "репрессий по политическому признаку" на Востоке и Юге Украины не последовало — пока дело ограничилось лишь поголовной сменой глав администраций тех территорий, которые голосовали за Януковича, и руководства местных силовых структур.

Причины подобной ревизии итогов Второй мировой войны лучше всех объяснил главный редактор польской версии американского журнала Newsweek Томаш Врублевский: "Мировая церемония победы над фашизмом также будет пропагандистской победой Путина. Первый раз за многие годы коммунизм не будет отождествлен с нацизмом, советская армия с захватнической армией, а россияне станут жертвой, а не нацией оккупантов". Разумеется, после прочтения подобных пассажей — и не в первый раз за последние годы — возникает желание назвать поляков нацией предателей, но, к счастью, здесь налицо всего лишь иллюстрация известной пословицы "в семье не без урода".

Но вот к чему стремятся подобные Врублевскому деятели масс-медиа, информационные провокации которых щедро оплачиваются их заокеанскими работодателями? И зачем такая прямая и косвенная реабилитация нацизма нужна самой Америке? Не потому ли, что в основе популярных после 11 сентября 2001 года и Ирака сравнений политики нынешнего республиканского руководства США с политикой гитлеровского третьего рейха лежит нечто большее, чем внешние аналогии? И Вашингтону поэтому очень нужны в Европе не просто финансово зависимые, но и близкие по духу союзники.

Не надо верить магии слов. Речи о "национал-социализме" и о "пролетарском интернационализме" в свое время звучали не менее убедительно, чем нынешние — о "демократии" и "правах человека". Как весьма цинично и справедливо заявил один из архитекторов современной американской геополитики, степень демократичности того или иного политического режима заключается не в том, насколько развиты в нем собственные демократические институты, а в том, насколько твердо он осознает, что именно Америка является образцом и светочем демократии для всего мира. То есть "делайте, как мы говорим", — это и будет демократией, что сверх того — от лукавого.

В этой связи недавнее (26 марта) выступление госсекретаря США Кондолизы Райс, где в связи с "драматическими процессами вокруг России" она специально объясняла, что "никто не собирается окружать Россию. Это какая-то концепция XIX века — окружение", а американцы всего лишь "стараются продвинуть демократизацию, либерализацию и, в конечном итоге, великое процветание на всем пространстве, которым является бывший Советский Союз", — выглядит просто попыткой политического гипноза. Во-первых, законы стратегии еще никто не отменял, поэтому представлять окружение в качестве какой-то уже необратимо устаревшей "концепции XIX века" — это явная подтасовка. Во-вторых, слова о "великом процветании на всем пространстве бывшего Советского Союза" косвенно свидетельствуют о готовности Вашингтона распространить опыт "бархатно-революционной демократизации" и на Россию. И, наконец, пассаж "черной пантеры" о том, что "ни у кого не может быть больше заинтересованности в более процветающем, более продвинутом вперед пространстве вокруг России, чем у самой России", — вызывает вполне понятные вопросы о том, насколько "вперед" будет продвинуто это "процветающее пространство", особенно на фоне постоянно тлеющих территориальных претензий к РФ со стороны тех же республик Балтии, Финляндии и т.д.

Особенно показательным с этой точки зрения является реанимация блока ГУУАМ, предпринятая на встрече Виктора Ющенко с Михаилом Саакашвили. Президент сидящей на американских дотациях и российской энергии Грузии, временно "прописавшийся" в Киеве, и президент Украины, лихорадочно искавший деньги по всей Европе, как выход из создавшейся ситуации, похоже, решили совместно "продать" Приднестровье — благо, геополитические ресурсы для этого у украинского руководства есть. А вот инициативное участие в этом благородном деле лидера Грузии, не имеющей общей границы ни с Молдовой, ни с Украиной, можно рассматривать только в качестве дополнительного источника личных политических и прочих дивидендов. Не получилось с Абхазией и южной Осетией — так для милого дружка и Тирасполь из ушка…

Именно этим обстоятельством объясняется резкое ужесточение позиции официального Кишинева по отношению к Приднестровью, в том числе по вопросу о выборах в местные органы власти, которые молдавский МИД заранее назвал "вызывающим и антиконституционным действием".

Крайне интересными выглядят также итоги визита Виктора Ющенко к Туркменбаши. Известно, что нынешняя богатая газом и бедная численностью Туркмения находится под сильным влиянием Ирана. Известно также, что "оранжевая революция", вознесшая Виктора Ющенко к вершинам власти, во многом спонсировалась США. И, наконец, известно, что Вашингтон имеет крайне напряженные отношения с Тегераном, еще более обострившиеся после американского вторжения в Ирак — вплоть до того, что не исключаются военные действия против Ирана.

Это с одной стороны. А с другой — друг Америки Ющенко едет к другу Ирана Сапармурату Ниязову договариваться не только о текущих поставках газа, но и — внимание! — о новом маршруте экспорта туркменского газа в Европу, козыряя тем, что деньги на этот проект (свыше 1 млрд. долл.) ему обещаны немецкими финансовыми структурами! Для этого в состав российско-украинского газового консорциума должны войти также Казахстан, Туркмения и Германия. Несомненно, что с помощью этих заявлений, в перспективе лишающих Газпром "монополии газовой трубы", официальный Киев рассчитывал добиться от "ведомства Миллера" значительных уступок на двухсторонних переговорах, что вскоре и произошло. В ту же лузу ложатся требования Ющенко провести "инвентаризацию" имущества Черноморского флота РФ на территории Украины — видимо, с целью определить возможную налоговую базу.

Пока украинский президент таким образом решает — и небезуспешно, хотя не слишком этично — вопросы новой финансовой схемы выживания своего правительства, основные политические игроки Украины готовятся к новому раунду схватки за реальную власть — к предстоящим в 2006 году парламентским выборам. Здесь главными операторами, держащими друг друга на спусковом крючке и в прорези прицела, несомненно, являются премьер-министр Юлия Тимошенко и спикер Верховной Рады Владимир Литвин, позиции партии которого, весьма выгодные в стратегическом плане (никакой ответственности за социальные последствия правительственного курса), столь же уязвимы в плане тактическом, поскольку основные средства массовой информации и силовые структуры перешли под контроль "оранжистов".

В этих условиях четко проявленные политическая слабость и безволие России на постсоветском пространстве, несомненно, будут играть на руку антироссийским силам бывших союзных республик, одновременно провоцируя и подогревая центробежные и сепаратистские процессы внутри самой РФ.

Киев



(обратно)

РЕВОЛЮЦИЯ МАКА. Кыргызстан: проблема геополитического выбора


РЕВОЛЮЦИЯ МАКА. Кыргызстан: проблема геополитического выбора


0

Эмиль Джумабаев

РЕВОЛЮЦИЯ МАКА. Кыргызстан: проблема геополитического выбора

КЫРГЫЗСТАН ГЕОГРАФИЧЕСКИ, исторически, культурно, расово принадлежит к Средней Азии или Туркестану. В этногенезе всех народов Туркестана, за исключением таджиков, участвовали древние тюрки — выходцы из Южной Сибири, поэтому "сибирский компонент" присутствует в казахах, каракалпаках, туркменах, узбеках. Но единственным народом Средней Азии, сложившимся уже в Сибири, являются киргизы. Это и определило особенности национальной психологии и мироощущения. Вплоть до революции 1917 года киргизы были наименее мусульманским народом в Средней Азии, и в то же время сохраняли больше всего откровенно шаманских представлений и практик, буквально совпадающих с обрядами алтайских народов. Еще в XVII веке мусульманские авторы называли киргизов "кяфирами" или "ни кяфирами, ни мусульманами". Ислам стал по-настоящему распространяться среди киргизов только с начала XIX века под военно-административным давлением Кокандского ханства. В результате Юг Кыргызстана можно отнести к окраине мусульманской цивилизации, а Север — к евразийской кочевой Великой Степи. Мало где разные части одной страны принадлежат разным цивилизациям (на память приходит разве что бывшая Югославия или нынешняя Украина с делением на "униатский Запад" и "православный Восток").

Поэтому северные киргизы добровольно приняли подданство Российской империи — не только из-за экономических или других выгод (налоговый гнет России превосходил соответствующий кокандский, после присоединения появилось и много других "неудобств"). Нет, киргизы отвергли власть мусульманского Коканда и приняли власть русского "белого царя" как единственно легитимную в Евразии, восходящую к Чингиз-хану, далее к тюркским каганам и хуннскому шаньюю Моде (Огуз-хану эпической истории). Российская империя в глазах северных киргизов, через Московскую Русь была законной наследницей Монгольского Улуса — идеального государства кочевой Евразии.

В то же время южные киргизы оказали российским войскам упорное сопротивление, из них состояла значительная часть кокандской кавалерии. Киргизы же составили основную и самую активную силу в восстании под предводительством муллы Исхака-Болот-хана, этого "кокандского Пугачева", киргиза из рода бостон племени кесек, направленного одновременно и против Коканда, и против России. В алайской экспедиции генерала Скобелева 1876 года, подавившей последние очаги этого восстания, принял участие отряд северокиргизского (из племени сарыбагыш) манапа Шабдана Джантаева, который отнюдь не считал свое участие в жестокой карательной операции предательством. Значит, в его сознании поход против "южан" не был войной против своего народа.

Точно так же в Северной Киргизии без особого труда установилась Советская власть. В то время как Юг стал одним из самых горячих участков так называемого басмаческого Ферганского фронта, полностью ликвидированного лишь в 1924 году. Никаких иных, кроме цивилизационных, объяснений такой разницы в действиях одного, причем небольшого народа — нет.

Во времена российского подданства различия между Севером и Югом из цивилизационных превращались в культурные, а при советской власти стали исчезать и они, поскольку были уничтожены как остатки кочевой культуры, так и живая мусульманская традиция. В настоящее время эта инерциальная оппозиция "Север-Юг" разжигается внешними силами в политических целях.

Если с Казахстаном и Таджикистаном налицо в целом дружественные и добрососедские отношения, и единственной серьезной проблемой остается контроль за южными границами, потому что через Таджикистан из Афганистана идет печально известный наркотрафик и всё еще не исключается возможность проникновения вооруженных групп исламских фундаменталистов (напомним, что оба вторжения в Баткен были совершены с территории Таджикистана), то с Узбекистаном ситуация намного сложнее.

Официальный Ташкент постоянно претендовал на лидерство и гегемонию в Средней Азии. Претензии эти были подкреплены ставкой большевиков именно на узбеков. Москва, совершенно не считаясь с вековыми национально-государственными традициями Туркестана, создала "Узбекистан" из территорий, исторически принадлежащих другим народам. Хорезм, бывшее Хивинское ханство, принадлежал туркменам, каракалпаки были насильно "пристегнуты" к Узбекистану, Ташкент и окрестности принадлежали казахам, Бухара и Самарканд — таджикам, а большая часть Ферганской долины — кыпчакам, то есть южным киргизам. Возникает уместный вопрос: а где же собственно "узбекские" земли?

В Средней Азии — этом перекрестке цивилизаций и котле народов, начиная с XVI века сложилось особое население городов и предместий — сарты, потомки древних согдийцев и тюрок, арабов, монголов, средневековых тюркских народов (последних обобщенно называли в Восточной Европе "татары", в Средней Азии "моголы"). Сарты жили по всему Туркестану и своей национальной территории не имели, будучи "гражданами" всего Туркестана. Вплоть до 1917 года в Средней Азии никогда не путали "сартов" и "узбеков" — наследников Золотой Орды, то есть, в конечном счете, отюреченных монголов. Но при образовании Узбекистана в "узбеки" были записаны не только все сарты, но и множество таджиков, туркмен, казахов, кыпчаков, киргизов — вместе с их историческими землями. Непредвзятый наблюдатель легко заметит искусственность нынешнего "узбекского народа" по его этнографической и даже расовой пестроте.

Но, как бы то ни было, сегодня Узбекистан предъявляет территориальные претензии на Ошскую и Джалал-Абадскую области, где роль "пятой колонны" играет многочисленная узбекская диаспора, обладающая весомой экономической властью (в руках киргизов на Юге политико-административный ресурс, не всегда эффективно используемый). Первой открытой попыткой территориального передела в пользу Узбекистана явились ошские события 1990 года. Тогда гегемонистские планы Ташкента и закулисные махинации КГБ были сорваны народным сопротивлением, без всякой поддержки со стороны официальных структур Киргизской ССР.

После распада Союза давление официального Ташкента на Кыргызстан выражалось в форме минирования границ, оккупации спорных участков и даже прямо киргизской территории, таможенном произволе, прекращении подачи газа в самые холодные месяцы и т.д. Бишкек только успевал "подставлять щеки". В 1999 году в Кыргызстан из Таджикистана вторглись отряды ИДУ ("Исламское Движение Узбекистана"). И хотя заявленной целью вторжения был Узбекистан, киргизские власти, правильно оценив возможную угрозу для региона в целом, преградили путь боевикам. Первое вторжение, с грехом пополам, было отбито, и мы все помним узбекского президента, расточавшего похвалы мужеству и стойкости киргизской армии. Но в ту же зиму, в самое холодное время, газ снова был аккуратно перекрыт "за долги". Долги долгами, но киргизы своей кровью защитили каримовский режим, однако после разгрома отрядов "Талибана" и гибели Джумы Намангани, официальный Ташкент вздохнул свободно и с новой силой возобновил свою прежнюю политику в отношении Кыргызстана, косвенным следствием которой стали и нынешние события. Нужно ли снова и снова, по русской поговорке, плевать в колодец?

Определенную роль играет в нынешних событиях и Турция. Еще в конце XIX века, на закате Османской империи, в среде турецкой буржуазной интеллигенции зародились идеи так называемого "пантюркизма". В воображении пантюркистов "Тюркский каганат" простирался от Гагаузии на западе до Якутии на востоке. Активность Турции в Кыргызстане несколько поутихла по сравнению с началом 90-х, к тому же стали ясно видны утопизм и двусмысленность этой концепции. Утопизм ее в том, что языковое родство, общность происхождения, общая религиозная принадлежность — тем не менее, не гарантируют единства, сотрудничества, дружбы, процветания. Все подобные движения — например, "панславизм", "панарабизм" и др., оказались фикцией, народы и государства не смогли преодолеть взаимных противоречий и предпочли "одиночное плавание". Такие "панславянские" государства, как СССР, Югославия и даже Чехословакия распались. Известны и такие неудачные опыты "панарабизма", как недолгое объединение Египта и Сирии. Двусмысленность же "турецкого проекта" в том, что Турция — член НАТО и сателлит США. "Тюркская империя", даже если смогла бы осуществиться, была бы зависимым и прозападным государством, а не "воплощенной мечтой тюрков" о новом Каганате...

Кыргызстан сегодня и без того — безусловно прозападная страна, выполняющая геополитические задачи США в регионе. После исчезновения СССР Кыргызстан втянуло в сферу американских интересов, а эта сфера, как известно, включает в себя весь мир. База "Ганси" в аэропорту "Манас" и на земле Манаса — символ. Само существование Кыргызстана как государства целиком зависит от финансовой помощи и кредитов международных организаций: либо западных, либо контролируемых Западом. Понятие "суверенности" в таком контексте становится фикцией. Ну что же, внешне всё нормально — у нас утвердились демократия и рынок, существует свобода слова, кредиты поступают, национальная валюта стабильна, американцы аккуратно платят за аренду земли под военную базу, за каждый взлет своих бомбардировщиков, молодежь поголовно учит английский и мечтает о работе на Западе.

Но задумываемся ли мы о фундаментальных последствиях нынешнего геополитического выбора? Усыпленные долларовыми подачками, мы уже встали на путь, ведущий к полной потере национальной идентичности, к духовной, а затем и к физической смерти. И можем повторить судьбу индейцев в тех же самых США, кстати, наших далеких родственников по Сибири. Только их убивали алкоголем, а нас будут убивать, скорее всего, наркотиками — если нынешние события приведут к негласной легализации "афганского" наркотрафика, на что они, собственно, и направлены. Поэтому "ошским" и "джелалабадским" революционерам и демократам в качестве символического цветка их действий — куда же теперь без него — можно рекомендовать вовсе не желтый горный тюльпан, а розовый опиумный мак — так будет ближе к действительности.

Бишкек



(обратно)

«УПРАВЛЯЕМЫЙ ХАОС»


«УПРАВЛЯЕМЫЙ ХАОС»


Антон Суриков

0

Антон Суриков

«УПРАВЛЯЕМЫЙ ХАОС»

КИРГИЗСКИЙ ВСАДНИК во дворце Акаева — нечто, еще невиданное на постсоветском пространстве. На первый взгляд, перед нами живое творчество революционных масс. Но на самом деле это и так, и, одновременно, далеко не так. Все происходящие в последнее время события конструируются единственной сверхдержавой — США — в определенном ранжире и направлении. Это неуклонное сжимание кольца вокруг остатков бывшей Советской России. Одновременно, применительно к Центральной Азии, это создание искусственного заповедника радикального исламизма для жесткого давления на геополитических конкурентов Америки: Китай, Иран и РФ.

Чем сложнее становится для США обстановка в Ираке, тем сильнее проявляется их революционное рвение на Северном Кавказе и в Центральной Азии. В тоже время Закавказье пока выпало из фокуса их внимания. Так, американцы согласились с переходом власти в Баку от Алиева-отца к сыну. "Бархатная революция" в Ереване также отложена до лучших времен. Применительно к Тбилиси США видят неспособность Саакашвили решить абхазскую и югоосетинскую проблемы. Неприятное впечатление на них произвело и убийство Жвании, которого начали было рассматриватья как альтернативу неуравновешенному "Мише". Поэтому активность США в Грузии пока ограничена давлением на предмет скорейшей ликвидации российских военных баз. А на Северном Кавказе, наоборот, активизация Вашингтона весьма заметна. Но не напрямую, так как это противоречило бы договоренностям на саммите РФ—США в Братиславе, а через Саудовскую Аравию, имеющую тесные идеологические связи с пришедшим на смену Масхадову шейхом Абдулхалимом — жестким сторонником продолжения джихада. Не исключено, что в ближайшие месяцы эта активность выльется в акции индивидуального или массового террора с целью дестабилизации нашей внутренней ситуации.

И всё же, в настоящий момент на первом месте в фокусе внимания Вашингтона на постсоветском пространстве оказалась Киргизия. Важную причину здесь следует искать в обострении американо-китайских противоречий. Пекин в последнее время активизировал свою политику на северном направлении. Об этом свидетельствуют его участие в экспроприации "Юганскнефтегаза", лоббирование строительства ответвления на Дацин от будущего нефтепровода на Находку, фиксация в соглашении о вступлении РФ в ВТО расширенной квоты на миграцию на наш Дальний Восток китайской рабочей силы. Одновременно Китай фактически дал карт-бланш КНДР на антиамериканский демарш в ядерной сфере, усилил политическую поддержку Ирана, принял закон, легализующий возможное военное вторжение на Тайвань. Всё это было крайне болезненно для Вашингтона, который, заручившись поддержкой Лондона, приступил к ответным действиям в Центральной Азии.

Как известно, Великобритания имеет сильные позиции на севере соседствующего с Киргизией Афганистана. В Кундузе расположен британский воинский контингент. Более того, англичане официально отвечают за борьбу с наркотиками на всей территории страны. Между тем, производство героина там с момента свержения талибов возросло, по данным ООН, примерно в сорок раз. Фактически британские спецслужбы в Афганистане занимаются "крышеванием" наркоторговли. Аналогична ситуация и на Памире, который сейчас полностью открыт для наркотрафика: недавно оттуда были выведены последние пограничники РФ, и единственной влиятельной силой там остается "Фонд Ага-Хана IV", штаб-квартира которого также расположена в Лондоне. Если в Оше и Джелалабаде и, более широко, во всей Ферганской долине и вокруг нее реальный контроль перейдет к "Хизб-ут-Тахрир" и в северном направлении хлынет поток беженцев, весь маршрут наркотрафика из Афганистана в РФ окажется открытым. А у нас, по данным ООН, уже более миллиона героиновых наркоманов, что в девять раз больше чем в 1995 году. Более того, через 3-4 года англичане вполне могут перенести производство опиума и героина непосредственно в Фергану. То есть, образно говоря, передвинуть "нарко-Афганистан" на 1000 километров на север.

В отличие от британских союзников цели американцев в Центральной Азии выглядят более размыто. Пожалуй, за исключением цели превращения Ферганской долины в полигон для отработки перманентной исламской социальной революции и плацдарм для ее экспорта в Казахстан и волжско-уральский регион РФ, где она должна соединиться с северокавказским джихадом. Еще одна видимая цель — перекрыть возможный транзит нефти из западного Казахстана в Китай. С другой стороны, не понятно, что будет при таком развитии с военными базами Запада в Ханабаде, Манасе и Кулябе. Правда, все эти объекты расположены далеко в стороне от эпицентра исламизма — Ферганы. Если США договорятся с местными кланами Киргизии, Таджикистана и Узбекистана о фрагментации этих государств, то теоретически базы могут быть удержаны. Однако рассчитывать, что хаос можно ограничить территориальными рамками, по меньшей мере, наивно. Также как и на то, что хаос не затронет Туркмению. Ведь, по ряду признаков, американцы всерьез собираются напугать Туркменбаши исламистами и добиться его согласия на размещение своих войск в этой богатой нефтью и газом республике. Случись такое, США вышли бы на Каспий с востока и замкнули бы кольцо окружения вокруг Ирана. Однако реализуемость подобного сценария сомнительна как ввиду ожидаемого противодействия того же Ирана, так и из-за невозможности контролировать радикальный ислам.

Так или иначе, американцы и англичане затеяли в Центральной Азии крайне опасную игру с джихадистами. Опасную не столько для них самих — они находятся слишком далеко, и даже не для Китая, сколько для нас. Между тем, на саммите в Братиславе Буш дал обещание не раскачивать внутреннюю ситуацию в РФ. Более того, после саммита от него последовало прямое указание американским спецслужбам "стучать" по конфиденциальным каналам в официальные структуры РФ на тех наших гражданах, кто, пребывая на Западе, ведет антикремлевскую деятельность. В особенности о тех, кто ищет контакты с Соросом и Березовским. Выходит, американцы обещают Кремлю одно, а делают другое. Либо администрация Буша уже не контролирует собственные спецслужбы. Что, впрочем, совсем неудивительно.



(обратно)

НА СВЯЗИ — МИНСК


НА СВЯЗИ — МИНСК


Евгений Ростиков

0

Евгений Ростиков

НА СВЯЗИ — МИНСК

НА ДНЯХ ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ огорошил всех очередным "откровением", заявив, что если Евросоюз выступает собирателем и объединителем стран и экономик, то СНГ способствует своего рода "цивилизованному разводу" государств на постсоветском пространстве. Еще ранее, перехватив у Лукашенко инициативу создания союзного государства Беларуси и России, которую белорусский президент несомненно привел бы к результату, устраивающему оба братских народа, Путин, резко отделяя "мух от котлет" и подчеркнув разный масштаб двух государств, якобы не позволяющий строить союз равных, тут же как вариант предложил Беларуси войти в состав России. "Беларусь никогда не станет 90-м субъектом Российской Федерации", — сходу парировал это предложение Лукашенко, и разговор об объединении двух государств перешел в область фантастики.

Так что пока Путин "разводил", а точнее беспомощно руководил бегством от России последних стран СНГ, той же Грузии, Украины, Молдовы, а теперь еще и Киргизии, Лукашенко осторожно оглядывался и размышлял. Ясно, что если события будут развиваться таким образом (а других предпосылок не видно), то уже в ближайшие два-три года начнет разбегаться в разные стороны и сама Россия. И, как это ни покажется странным, но спасти Россию сегодня может только Лукашенко и союз с Белоруссией. Время расшаркиваний и дружеских похлопываний по плечу давно ушло. Сегодня надо действовать, действовать решительно, без оглядки. А Путин всё еще размышляет, выбросят его, как бедного родственника, из той же "большой восьмерки", или нет, что скажет "президент" Саакашвили, или как на это посмотрит какой-нибудь полусумасшедший лорд в Страсбурге.

Спасти ситуацию на просторах СНГ, тем более у себя в стране, можно, только распорядившись данной властью. Не играя во власть, а последовательно применяя ее. Лукашенко это понял, Путин — нет. И дело даже не в том, что последнему она была преподнесена на блюдечке. Просто Путин не знает, для чего она ему дана. У него нет национальной идеи, или, как модно теперь говорить, — проекта. Он пришел-ушел. Раздул пожар очередной чеченской войны, но с таким же успехом может заключить очередной чеченский "мир". А тех, что полегли в этой постыдной "драчке" списать на неизбежную "усушку и утруску". Лукашенко, не приемлющий подобных властных игр, всю ответственность готов взвалить на себя. И столь возмутивший безответственных либералов референдум, и продление президентского срока — из этого разряда. Лукашенко не уйдет, пока не закончит данное ему судьбой и народом державное дело.

Кому-то всё еще кажется, что Россия, как в 1812 или в 1941 году, может сколько угодно отступать, сдавать свои и чужие территории, и, прежде всего, Беларусь. Но в том-то и проблема, что отступать уже некуда, по периметру границ сегодняшней России всё уже сдано. Осталась одна Беларусь. Точнее — Лукашенко, несмотря на невиданное давление Запада, удержал ее от этой постыдной всеобщей сдачи. Но НАТО стоит уже на границе с Брестом, и многим хотелось бы, чтобы этот альянс поскорее вышел на рубежи Смоленска, как вышел на рубежи Новгорода и Пскова. Им не нравятся расположенная в Беларуси российская радиолокационная станция раннего предупреждения "Волга", отслеживающая пуски баллистических ракет на всей территории Европы, а также Вилейский узел связи ВМФ России, ретранслирующий радиосигналы для морского и подводного флотов на Атлантику и Средиземноморье.

Не нравятся ежедневно заступающие на боевое дежурство хорошо подготовленные и обученные войска ПВО Беларуси, вооруженные стационарными и мобильными зенитными ракетными комплексами С-300 всех модификаций, С-200, С-125 "Бук" плюс войсковые ПВО, имеющие в своем распоряжении ЗРК "Оса", "Стрела-10", "Тунгуска" и ЗСУ "Шилка", которые обеспечивают безопасность не только нашей республики, но и России, Москвы. Особенно не нравится, что на Западе у России отлажен надежный наземный путь, по которому она может гнать не только свою несчастную нефть и газ, но и уверенно продвигать свои интересы. Надо только иметь их. Но, похоже, всё это мало заботит сегодняшних правителей России.

Не хочется верить, что причиной конфликта личная неприязнь Путина и Лукашенко — чай, это не рассорившиеся гоголевские герои, а руководители государств. Тем не менее, неприязнь, которую демонстрирует все последние годы Кремль к единственному оставшемуся верному союзнику, превосходит по интенсивности злобу и неприязнь к своим самым заклятым врагам. Такое у нашего брата случается, бьют своих, чтоб другие боялись. Но в том-то и дело, что эти "другие" только злорадствуют, и лишний раз перекрестятся, что им удалось расстаться с таким собратом. Хорошо еще, что Лукашенко греет великая идея союза белорусов с русским народом, и таким образом непоколебимой остается вера в возрождение этой горькой и трудной земли.

Но время не ждет. Пока кое-кто расточает свои многозначительные ухмылочки и, маскируя свое бессилие, списывает за ненадобностью в утиль СНГ и союз двух государств, нашу объединительную идею подхватили к западу от Буга. Там исподволь уже приступают к созданию серьезного противовеса не только России, но и Германии. Этот американский проект берется воплотить, конечно же, Польша. В новое геополитическое образование, помимо самой Польши, должны войти Литва, Украина и... Белоруссия. Такой претендент, весьма успешный, существовал в истории вплоть до XVII века и назывался Великое княжество Литовское, раскинувшееся "от моря до моря". Уже сегодня за этой идеей угадываются большие деньги, амбиции влиятельных государственных лидеров, делаются высокие политические и военные ставки.

Еще бы не делать! Располагая завидным экономическим потенциалом, населением, по количеству превосходящим любое государство Европы, беспрецедентным географическим положением, позволяющим контролировать практически весь российский транзит на Запад, такой новый союз или конфедерация способен уравновесить в интересах США как мощь объединенной Германии, так и приближающийся хаос России. Дело сегодня за малым — перетянуть на свою сторону Белоруссию. А для этого надо попросту убрать Лукашенко.

P.S. А пока 4 апреля белорусский президент встречается с Путиным.



(обратно)

БЛЕСК И НИЩЕТА БУНТАРЕЙ


БЛЕСК И НИЩЕТА БУНТАРЕЙ


0

Юрий Дубровин

БЛЕСК И НИЩЕТА БУНТАРЕЙ

Начнем с того, что понятие "империя" возникло в Древнем Риме, и что истинных империй было две: империя Александра Македонского, которая была предшественницей древнеримской и распалась со смертью ее основателя, и Римская империя, просуществовавшая пять веков. Только они имеют право на это название: во-первых, потому что они занимали большие территории, а во-вторых, были сверху донизу централизованными. Такие империи, как Ассирийская, Китайская, к этому термину не имеют никакого отношения — в них нет ни централизации, ни иерархического господства. Империя Хардта и Негри ожидается в будущем, сейчас ее нет, и авторы это признают. Таким образом, так же, как и в Манифесте Маркса и Энгельса, речь идет о будущем. Но будущее, как известно, либо будет, либо нет. Проект, предложенный авторами, имеет несколько возражений. Во-первых, сейчас налицо не тенденция — о ней пророчествуют авторы — к созданию Империи, а все расширяющиеся и углубляющиеся процессы глобализации. Стоит пройтись по московским улицам, как вы где-нибудь да увидите рекламу транснациональной корпорации. Глобализация — это всемирная торговля решительно всем, начиная колготками и заканчивая нефтью и цинком. И не в последнюю очередь торговля интеллектуальными достижениями. Так, например, в США работают ученые всех национальностей, и это дает громадные успехи в области стратегии, торговли, науки и даже искусства. Голливудская кинематография постоянно переманивает выдающихся мастеров. Есть одна особенность этой книги, которая бросается в глаза. Если Маркс в "Манифесте" писал, что капитализм обладает мощными достижениями, даже с некоторым восхищением подчеркивал, что капитализм опутал мир сетью морских перевозок, трансатлантических кабелей, железных дорог, то естественно задать вопрос, что дает предлагаемая авторами Империя человечеству? Хардт и Негри уверяют нас, будто она будет информационной империей, которая объединит весь мир, скажем, через Интернет. Но информация, которую мы сейчас получаем по Интернету, по большей части либо тривиальна, (любому компетентному человеку она не нужна), либо это лживая информация, суть которой состоит в промывке мозгов, что выгодно только создателям "информации", а значит, это всего лишь пропаганда, старинное занятие идеологов власти.

Есть у этой книги вторая особенность. Книга на десятках страниц призывает к борьбе с Империей с помощью бунта. Однако сомнительно, чтобы в настоящее время нашлось достаточное число бунтарей, которые смогли бы побороть громадную власть США. Сейчас с экономической политикой США вынуждены считаться решительно все. Бунт здесь ничем помочь не может, да и все бунты, указанные авторами, кончались ничем. Если бы бунты заканчивались переходом власти в руки бунтовщиков, то уже никто бы не осмелился назвать совершившееся событие бунтом — это была бы революция.

Авторы с большим восхищением пишут о Парижской коммуне. Однако историки марксистского толка проходят мимо отрицательных сторон этого эксперимента. Коммунары, например, расстреляли двух престарелых генералов, сожгли картинную галерею, дворец Тюильри. Зачем? Чтобы показать свой радикализм?

Третья особенность книги, да и всего марксизма в целом — это бесчувственность и жестокость по отношению ко всем, кто не заодно с ними. Старая ненависть к реформаторам, розовым социалистам — нелепа. Ведь реформатор (не перестроечный, разумеется) — прежде всего честный человек, его биография не начинается с прислужничества. У наших нынешних "реформаторов" — все начинается и кончается именно лакейством.

Интересно, что существовала Империя, опыт которой был бы во многом полезен. Это Британская Империя. Фактически это была мировая федерация при главенстве Англии. Она создавалась усилиями таких людей, как Сесил Родс, который был таким же рыцарем идеи, как и многие большевики. Для того, чтобы создать Империю, непременно должны быть строители Империи, то есть люди, о которых мечтал умирающий Ленин, люди с честью и совестью.

И в "Манифесте", и у Хардта и Негри совершенно не поднимаются этические вопросы, как будто вопросы нравственности вообще не существуют. Но любое дело начинается с определенной этики, даже в мафиозной организации.

Актуальность книги в том, что в ней ставится старый вопрос: "Что делать?" Авторы утверждают, что нужно бунтовать, все разрушать и т.д.

Мне кажется разумной точка зрения, что нужно создать новый класс, который Писарев удачно назвал "мыслящим пролетариатом". Это люди, работающие по найму, служащие, но не прислуживающиеся, не продающие за деньги и виллы ни чести, ни совести. Таким настоящим интеллектуалом и безупречно честным человеком могу назвать, например, Бертрана Рассела. Если бы наши "реформаторы" хотя бы отдаленно походили на него, все сейчас было бы иначе.

Вопрос "Что делать?" — вопрос, безусловно, очень важный, но ответа на него нельзя найти в книге "Империя". Нельзя в этой многословной, малопонятной и путаной терминологически книге найти ответ на очень важные вопросы: кто будет сегодня во главе этой Империи и какой социальный строй возникнет на ее развалинах? Перевод этой книги говорит о том, что "мыслящий пролетариат" в России еще не родился, потому что мыслящий человек сразу бы различил в ней под маской "учености" и "интеллектуализма" попытку ввести в заблуждение и привлечь новых баранов в новые "красные бригады". Быть может, в России мыслящие пролетарии никогда и не существовали, и у нас были только белые вороны вроде Писарева, Чернышевского, Петра Лаврова и Владимира Соловьева.



(обратно)

ВОЗВРАЩЕНИЕ УТОПИИ


ВОЗВРАЩЕНИЕ УТОПИИ


0

Максим Фетисов

ВОЗВРАЩЕНИЕ УТОПИИ

"У нас на глазах Империя обретает плоть". Эти слова, открывающие, наверное, самый значительный политико-философский трактат последних десяти лет, впервые прозвучали четыре года назад, положив начало полемике, не утихающей и по сей день. Книга получила массу отзывов: ее восторженно сравнивали с "Коммунистическим манифестом", называли Библией противников глобализации, наиболее емкую и лаконичную характеристику дала The New York Times: "the next big theory". Были и иные оценки: после 11 сентября консервативная американская пресса обвинила авторов в потворстве "мировому терроризму" (такое же мнение содержалось в рецензии на русское издание, опубликованной в одном очень влиятельном российском деловом еженедельнике). Не были особенно благосклонны и многие товарищи слева, не увидевшие в успехе книги ничего, кроме очередной интеллектуальной моды: Хардту и Негри постоянно приходится отбиваться от обвинений в ренегатстве и "забвении основ".

Какое направление в дальнейшем не приняла бы полемика, очевидно одно: "Империи" удалось пробудить левую мысль от многолетней спячки, в которую та была загнана различными концепциями "конца идеологии", "постистории", "Третьего пути", суть которых сводится к одному: не может быть никакой альтернативы власти глобального капитала, всякая мысль о сопротивлении существующему порядку есть опасная и вредная утопия, а утопии, сами знаете, куда ведут…

Именно разрушение этого запрета на утопию, в течение многих лет сковывавшего западных интеллектуалов, стало основной заслугой "Империи". Недаром одна из немецких газет окрестила книгу "лекарством от неолиберальной депрессии".

Безусловно, причина подобного успеха отчасти кроется в фигуре одного из авторов — Антонио Негри, философский enfant terrible, икона для одних и профессор Криминале для других.

Сын адвоката-коммуниста, Негри очень быстро достиг успехов на академическом поприще, уже в тридцатилетнем возрасте став профессором политической философии в Падуанском университете. Однако наука была далеко не единственным его занятием. 60-70-е годы прошлого столетия в Италии были временем ожесточенных классовых битв и подъема рабочего и студенческого движения. Негри был ведущим теоретиком таких леворадикальных непарламентских организаций, как "Рабочая власть" и "Рабочая автономия", не признавших "исторический компромисс" с властью капитала, на который пошла компартия Италии.

К середине 1970-х гг. радикальные организации достигают пика своей активности. Государство отвечает так называемой "стратегией напряженности", выразившейся в репрессиях против активистов и постоянных провокациях итальянских спецслужб. Противостояние подходит к своей высшей точке весной 1978 года, когда "Красные бригады" похищают и казнят председателя итальянской ХДП Альдо Моро.

7 апреля 1979 года профессор Негри был арестован по обвинению в разработке плана похищения Моро и в организации вооруженного восстанияитальянского государства. Он провел более четырех лет в тюрьме в ожидании суда, на котором так и не признал своей вины. Несмотря на то, что главные обвинения остались без доказательств, его приговаривают к тридцати годам как "морально ответственного" за террор и саботаж. В 1983 году Негри избирается депутатом итальянского парламента от Радикальной партии, однако вскоре коллеги-депутаты лишают его иммунитета, и он бежит во Францию, где живет четырнадцать лет в изгнании.

В 1997 году Негри принимает решение вернуться на родину в знак солидарности с находящимися в тюрьме товарищами. Здесь, вновь оказавшись в заключении, он вместе с Хардтом работает над "Империей", которая выходит в свет в 2000 году…

И все же главная причина успеха книги — ее общий пафос, который можно передать словами обозревателя одной из швейцарских газет: "Десятилетие меланхолии для левых закончилось. Стряхнув с себя социал-демократическое пораженчество, они снова пошли в теоретическую атаку".

Глобализация, по мнению авторов, необратима. Любые попытки противостоять ей на уровне национальных государств или каких-либо еще локальных сообществ обречены. Ни одно, даже самое могущественное, национальное государство, не в состоянии нести на себе бремя управления "новым мировым порядком". Поэтому представления об империализме (американском или каком бы то ни было еще), бывшем столько времени святой скрижалью для левых, также должны отойти в прошлое. Они просто неадекватны новой политико-экономической реальности. Складывающейся на наших глазах глобальной власти "коллективного капитала" соответствует возникновение новой политико-правовой структуры, нового источника суверенитета, именуемого "Империей". Базовыми характеристиками имперского суверенитета являются представление об отсутствии границ, стремление представить себя единственной гарантией вечного мира, а также смешанное конституционное устройство — равновесное сочетание трех типов правления: монархии, аристократии и демократии. Первый, "монархический" элемент, воплощают в себе США как носитель самой могущественной военной силы, страны "Большой семерки", разного рода международные организации типа МВФ, Парижского и Лондонского клубов, Давосского форума, "аристократическая" компонента представлена ТНК, обладающими глобальной экономической властью. "Демократический" элемент состоит из "обычных" национальных государств, неправительственных организаций и различных общественных объединений.

Суверенитет Империи не имеет территории и центра, что позволяет ей контролировать население планеты на элементарном, телесном уровне. Это означает, что эксплуатация трудящихся достигает невиданных ранее масштабов. Теперь капитал претендует уже не просто лишь на восемь часов вашего рабочего дня, но на все время вашей жизни. Картина безрадостная. Тем не менее, утверждают авторы, именно этот факт как раз и является главным поводом для оптимизма, поскольку Империя в процессе своего возникновения готовит и собственного могильщика: "постсовременные массы", новый пролетариат, включающий в себя уже не только промышленный рабочий класс, но множество всех угнетенных и эксплуатируемых. Именно их борьба на протяжении всего ХХ столетия привела к кризису системы национальных государств, вызвав к жизни Империю, последний оборонительный рубеж капитала, ниспровержение которого приведет к установлению абсолютной демократии, т. е. коммунизма. Хардт и Негри не предлагают конкретных форм и рецептов, поскольку, как они справедливо замечают, проблема организации политического действия есть вопрос опыта и практики, а не теоретического размышления.

Выводы Хардта и Негри относительно грядущей мировой революции могут многим показаться поспешными или же недостаточно обоснованными — по этому поводу уже было очень много сказано и написано. Все же одно из достоинств "Империи" представляется несомненным: это возвращение в философию "оптимизма интеллекта", того горизонта утопии, без которого всякая политическая мысль, претендующая называться левой, вряд ли возможна.



(обратно)

ГРАД ЗЕМНОЙ


ГРАД ЗЕМНОЙ


Алексей Лапшин

0

Алексей Лапшин

ГРАД ЗЕМНОЙ

Хотя "Империя" Майкла Хардта и Антонио Негри писалась в последнее десятилетие минувшего века, книга, несомненно, задумывалась как первый фундаментальный труд, анализирующий важнейшие тенденции наступающего столетия с позиций "левой" идеологии. Два интеллектуала, представляющие Новый и Старый свет, попытались окончательно оформить разрыв с традицией западной метафизики. Поскольку для анализа всей книги потребовалось бы слишком много времени, остановимся именно на ее философской составляющей.

Отталкиваясь от богословских концепций Августина Блаженного, Хардт и Негри настаивают на построении града Земного, оторванного от всякой принадлежности ко граду Божьему, давно потерявшего всю свою славу и "легитимность". Если для Августина град Земной есть следствие греха и отпадения от града Божьего, то для авторов "Империи" существование масс на Земле не нуждается ни в каком трансцендентном оправдании. По мнению Хардта и Негри, для того, чтобы стать политическим субъектом, массам не нужно искать средства, находящиеся за пределами их собственной истории и производительной силы. Метафизике противопоставляется материальная религия чувств, освобождающая человеческие сообщества от тотального контроля Империи. Сама империя, согласно Хардту и Негри, является обратной стороной исторической активности масс, подорвавшей все традиционные суверенитеты. Классовая борьба порождает власть и систему регулирования принципиально нового качества. Империя поглощает все внешнее пространство и делает невозможным сопротивление извне. Поэтому, считают Хардт и Негри, необходимо создание контримперии, разрушающей эту систему изнутри. В процессе глобализации люди сбрасывают с себя оковы семьи, нации, религии, но превращаются не в послушных биороботов Империи, а постепенно берут власть в свои руки. Хардт и Негри рассматривают этот процесс как противостояние между метафизическими трансцендентными посредниками (власти капитала и бюрократии) и градом Земным масс, в основе которого лежат труд и кооперация.

Чтобы лучше понять логику этих бесспорно выдающихся интеллектуалов, было бы полезно обратиться к их личным приоритетам в области философии. Показательно, что, анализируя историю европейской мысли Нового времени, авторы "Империи" позитивно оценивают Бенедикта Спинозу и жестко критикуют Рене Декарта. Спиноза важен для них двумя вещами: своей критикой идеи смерти как орудия господства над умами людей и утверждением гуманистического пантеизма, снимающего конфронтацию между субъектами. Декарт, напротив, определяется в "Империи" как реставратор трансцендентного порядка - традиции, враждебной достижениям гуманистической мысли эпохи Возрождения. Одним словом, для Хардта и Негри подлинно революционным является только то, что освобождает человека от груза метафизического и потустороннего. Поэтому Спиноза, упраздняющий границы между Богом и Природой, им близок, а подчеркивающий конечность субъекта Декарт вызывает отторжение.

То, что критика Декарта, философа, обычно причисляемого к родоначальникам модернизма, была предпринята с "левых" позиций, говорит о многом. Опираясь на трагический опыт ХХ века, Хардт и Негри отказываются от любых апелляций к метафизике, поскольку видят в ней источник насилия и тирании. Именно этим объясняется их отрицание государства и нации, выступающих в человеческой истории в качестве "заместителей" трансцендентного.

Логика "Империи" безупречна до тех пор, пока авторы заняты разрушением идолов. Неясности появляются, когда Хардт и Негри начинают доказывать революционность природы масс исключительно материалистическими аргументами. Вместо окончательного разоблачения общих категорий нам предлагается поверить в еще одну абстракцию. Если бы Хардт и Негри говорили о сообществе свободных индивидов, стоящем по ту сторону отживших понятий, или одиноком субъекте, играющем не по правилам системы, последовательность их критики была бы не нарушена. Проблема в том, что, отвергнув метафизические обоснования абстракций, философы отказались поставить в центр политической борьбы личность. Для Хардта и Негри трансцендентность человека не менее опасна, чем трансцендентность Бога. В обоих случаях они видят угрозу возникновения отношений господство-подчинение. Отсюда их достаточно сомнительный идеал слияния в граде Земном человека, природы и техники. (Вспомним еще раз об одобрении авторами "Империи" пантеизма Спинозы и неприятии ими модернизированного монотеизма Декарта.)

В конечном итоге перед нами вырисовывается еще одна технократическая утопия, игнорирующая космос отдельно взятого субъекта и возможность его личной духовной революции. Теоретически вклад Хардта и Негри в дело борьбы с мировой тиранией, безусловно, значителен. Ценность их утопии, к сожалению, меньше.



(обратно)

ПРОТИВ ДОГМ


ПРОТИВ ДОГМ


Борис Куприянов

0

Борис Куприянов

ПРОТИВ ДОГМ

Книга вышла в 2000 году в университетском издательстве. Пока книга еще не была переведена, ее цитировали, на нее ссылались. Издание книги было событием. Прошло несколько месяцев и… молчание. Мои "левые" коллеги и друзья отмалчиваются или отпускают скептические замечания. Пожалуй, самое характерное: "Ну, это не "Капитал"". Товарищи, милостивые государи, что вы новый "Капитал" ждали! "Империя" не "Капитал", а Негри не Маркс. Авторы и не ставили себе такой задачи.

В "Империи" нет ревизии марксизма. Напротив, пользуясь аппаратом "Капитала", а еще более суммой всего философского багажа, накопленного мыслителями ХХ века, Негри и Хардт пытаются рассмотреть те тенденции, которые складываются в современном мире. Философскую, марксистскую оценку мира уже давали: Ленин, Лукач, философы Франкфуртской школы и многие другие. Ни одна теория на месте не стоит — либо ее меняет другая, либо она изменяется сама.

Негри и Хардт, как и многие послевоенные марксисты, не высокого мнения о пролетариате. Считают важнейшим двигателем сопротивления маргиналов, богему, деклассированных элементов. Такое мнение всегда раздражало догматиков. Многие современные ученые переносят былую функцию пролетариата на другой класс, например, Борис Кагарлицкий прямо пишет об этом в "Восстании среднего класса". Но это не самый "страшный грех" Империи. Авторы приветствуют глобализацию! Они смогли оторваться от повседневного контекста и увидели ситуацию со стороны. И попытались заглянуть в послезавтра. Так что же, товарищи, получается ?! Негри вместо веселого антиглобализма предлагает нам "прорастать" сквозь глобализацию, вести параллельную жизнь, быть не включенными в систему, ждать. Это совсем "неинтересно". Авторы выявляют противоречия глобализации, которые заложены в самой ее основе. Говоря о современной (точнее, постсовременной) империи, видят важную проблему философского характера: проблему внешнего и внутреннего (один из самых спорных моментов в книге). Негри и Хардт заявляют: нынешняя система мира в его западном изводе — это новый шаг к неизбежному торжеству коммунизма. Мы сейчас переходим на новую ступень, человечество движется от феодализма к капитализму, от капитализма к империализму, от капитализма к новой "империи".

И право, странно сейчас, в двадцать первом веке, сожалеть о монархии или традиционном обществе, это то же самое, что с завистью обливаться слезами над рыцарским романом или на метро ездить в рубище. Двигаться вперед невозможно без анализа происходящего, но смотреть только на сегодня, не думая о завтра — преступно.

По моему мнению (весьма частному), "Империя" — произведение художественное. Если это так, то претензии к поверхностности не обоснованы. В книге, действительно, нет принципиально новых идей, зато есть довольно смелая попытка анализа, масса замечательных, порой парадоксальных наблюдений. Выводы практически отсутствуют, если и есть высказывания, подразумевающие выводы, они не очевидны. А споры и прения о современной левой книге уже позитивны, как бы читатели ни относились к авторам и их идеям.



(обратно)

БУМБАРАШ


БУМБАРАШ


Павел Былевский

0

Павел Былевский

БУМБАРАШ

Нечистую совесть обитателей Кремля терзает призрак "оранжевой революции". Для изгнания этого злого духа власть мобилизовала лучших из лучших. Придворные политтехнологи разрабатывают сценарии "бархатной контрреволюции", "ходивший вместе" спешно организует фаланги "нашистов", а молодое крыло жириновцев проводит в Государственной думе "круглый стол" на тему "Революции — нет!". Однако сколько ни камлай по-страусиному, во рту слаще не станет. Напрасно стараются эти господа, "осваивая" бюджетные и внебюджетные пиар-деньги: когда наступает время революций, все усилия правящих классов обмануть ход истории оказываются бесполезными. Самые хитрые комбинации оборачиваются против самих же "поднявших меч".

Сразу сделаем существенную оговорку: мы будем говорить о настоящей революции, а не об "оранжевых", "розовых" или "мамалыжных" суррогатах. Замена президента Путина на другую персону, а "питерских силовиков" — на ещё какую-нибудь группировку во власти, пусть даже в антураже миллионных массовых акций на площадях городов России, — это совсем не революция.

Идеальным для либеральной демократии механизмом обновления власти, замены "отработанных" персон и команд на новые, свежие являются всеобщие свободные выборы. Но принцип свободного всенародного волеизъявления, даже при проведении выборов — "не догма, а руководство к действию". На деле итоги голосования определяют "административный ресурс", пропаганда в ведущих средствах массовой информации и теневое финансирование. Когда эти полулегитимные средства обновления власти перестают срабатывать, наступает черёд разных "нестандартных" политических технологий, в том числе и хорошо срежиссированных массовых выступлений.

В запасе у правящих классов есть масса малолегитимных или совсем нелегитимных приёмов "ремонта" мегамашины власти — аппаратная интрига, дворцовый переворот, военный путч, вооружённое восстание, военная интервенция и даже всеобщая политическая стачка. И все эти формы политических переворотов могут служить способами сохранения власти правящего класса, существуюшего политического и экономического курса. И даже, как показывает отечественный и зарубежный опыт, "народные революции" вроде тех, что произошли в странах Восточной Европы и в СССР в конце 1980-х — августе 1991 года, могут оказываться псевдореволюциями, точнее — настоящими контрреволюциями.

Вопрос вовсе не в том, сохранят власть Владимир Путин и "питерские силовики", или же их заменят Михаил Касьянов или Гарри Каспаров с их "командами". России нужны не верхушечные перемены во власти на деньги государственного бюджета, олигархов или зарубежных спосоров, через какие бы псеводреволюционные сценарии они ни осуществлялись. Сценаристом, режиссёром и главным действующим лицом этой великой оптимистической драмы будет трудовой народ. Настоящая революция — это смена общественного строя, замена правящего класса, изменение типа собственности на средства производства.

Нынешняя власть и приватизаторы-собственники подспудно ощущают собственную нелигимность, страшатся пробуждения исторической памяти трудового народа. Чтобы дезориентировать оппозицию и народное сознание, контрпропагандисты режима пытаются размыть понятие революции, смешать настоящих революционеров со своими оппонентами "оранжевого" и прочих цветов. Революционеры — пособники террористов, молодёжь для них только пушечное мясо — воют бледные шавки мертвенно-серого путинского агитпропа, обзывают дерзкие акции молодых коммунистов и национал-большевиков "хулиганскими выходками", разыскивают "подстрекателей" пенсионерских бунтов... А чтобы слепить идеологический позитив для путинского режима, одинокий путинист-романтик Михаил Леонтьев совершил тройное сальто-мортале, придумал тезис, что отрешение Путина от власти означает развал России в интересах США.

Возможно, что в отношении перспектив "оранжевой" или ещё какой-нибудь псведореволюции все эти господа в чём-то и правы. Но если говорить о новой красной, серпасто-молоткастой революции в России, то все их тезисы оборачиваются полным непониманием сути дела и откровенной ложью. Замена президентско-парламентской "вертикали" властью народной, в форме советов трудящихся или комитетов народного сопротивления, немедленная отмена итогов приватизации и национализация средств производства, плановое развитие экономики и восстановление мощной социальной сферы явят миру новое русское чудо. Настоящая, историческая революция — не разрушение как таковое, а разрушение разрушителей, умерщвление палачей. Революция — сила хранительная и, более того, восстановительная.

Новая национально-освободительная, социалистическая революция в России является единственным средством не только навсегда предотвратить угрозу распада нашей Родины, но двигаться дальше, куда сегодня и мечта не заглядывает. Так после Великой Октябрьской социалистической революции в виде СССР была почти полностью восстановлена территориальная целостной бывшей Российской империи. А после победы социализма Ленина-Сталина во Второй Мировой войне в виде мировой системы социализма парадоксально осуществилась вековая мечта русского царизма о федерации славянских государств под эгидой России.

Грядущая русская революция сдетонирует цепную реакцию возвращения на путь социалистического развития бывших республик СССР, стран Восточной Европы, и "процесс, который пошёл", на этом не остановится. Социалистические революции могут быть поддержаны антиамериканскими исламскими революциями. Рывок мирового революционного процесса, которому даст толчок новая русская революция в современных международных условиях, способен радикально переменить мир.

Развал мировой колониальной системы в середине прошлого века оставил от тогдашней "мировой империи", "владычицы морей" жалкий огрызочек территории, вернув англо-саксов в первоначальный ареал обитания. Новая волна революций, которую можем начать мы в России, способна низвергнуть господство нынешнего "мирового жандарма", "раскулачить" США и богатенький Запад, поставив в повестку дня посевные и уборки урожая на "оклахомщине" и "техасщине". “Золотой” миллиард станет трудовым, научится умеренностии и такту.

Так что для радикальной оппозиции актуальной является не "проблема 2008 года", а проблема "года 2017". Разумеется, без привязки к конкретной дате. И пусть уже после этой великой революции разнообразные жириновские распространяются, что никаких революций больше нам не нужно.

Автор – член Российской Коммунистической рабочей партии — Революционной партии коммунистов



(обратно)

ТРЕТИЙ РИМ, А НЕ «ИМПЕРИЯ»


ТРЕТИЙ РИМ, А НЕ «ИМПЕРИЯ»


Руслан Бычков

0

Руслан Бычков

ТРЕТИЙ РИМ, А НЕ «ИМПЕРИЯ»

"Новый мировой порядок" эпохи глобализации, по определению Хардта и Негри, и есть "Империя". Эра глобализации, эра "Империи" — это эра тотального децентрированного единства, где ни одно государство (включая США) не может претендовать на статус властителя мира. "Переход к Империи порождается упадком суверенитета современного типа. В противоположность империализму Империя не создаёт территориальный центр власти и не опирается на жёстко закреплённые границы или преграды. Это — децентрированный и детерриториализированный, то есть лишённый центра и привязки к определённой территории аппарат управления ("Мировое правительство". — Р.Б.), который постепенно включает всё глобальное пространство в свои открытые и расширяющиеся границы”. Империя, согласно Хардту и Негри, "не только управляет территориями и населением, она создаёт тот мир, в котором живёт. Она не только регулирует отношения между людьми, но также стремится к непосредственному овладению человеческой природой. Объектом её контроля является общественная жизнь в её целостности, и, таким образом, Империя представляет собой совершенную форму биовласти". Вообще, на пространстве "Империи" (имеем в виду книгу) во множестве встречаются небезлюбопытные и не лишённые глубины аналитические выкладки, подобные только что воспроизведённым… Тем не менее, нового "Капитала" (несмотря на "замах" авторов создать нечто подобное) из данного труда не получилось. Дабы выразуметь, отчего авторы "Империи" (эти "Маркс и Энгельс эпохи интернета", как прозвали их иные рецензенты) не произвели на свет нечто равновеликое "Капиталу", следует пристальнее всмотреться в те силы, с которыми Хардт и Негри связывают надежды на противостояние Империи и её конечное разрушение, те силы, что прочатся ими в качестве "нового революционного субъекта", а также и те "техники освобождения", что "Маркс и Энгельс эпохи интернета" прописывают для бытия-против-Империи. Как они сами признаются в одном месте своего "opus magnum", "подлинным прояснением ситуации мы более всего обязаны французским философам". В самом деле, начиная где-то с 1960-х гг. "французские философы" (такие, как Ги Дебор, Фуко, Делёз и проч.) выдвинулись, так сказать, в "авангард" мировой левой мысли. Вопрос в том, насколько предложенные ими "техники освобождения" в действительности "освобождали"… Например, данной плеядой философов-леваков ореолизировалась фигура кочевника-"номада" в качестве желательного примера "освобождения" (о "номадизме" в данном аспекте рассуждали Делёз и Гваттари). Хардт и Негри также благосклонно смотрят на "номадизм", предлагая видеть в нём "эффективные формы классовой борьбы внутри и против имперской постсовременности". Но вот, с другой стороны, Жак Аттали — явный клеврет Мирового правительства, патентованный адепт "Империи" — он ведь также в своём видении будущего "Империи" (в работе "Линии горизонта") считает фигуру "номада" (чью идентичность заменяет "кредитная карточка", "электронный паспорт" или нечто подобное) наиболее удовлетворительной для "имперской постсовременности", "строя денег". Указанные философы-леваки, а с ними и авторы "Империи" распознают потенциал сопротивления в "структурах гендера и сексуальности", предлагая видеть "технику освобождения" в видоизменении и взятии под сомнение "традиционных норм внутри- и межгендерных телесных и сексуальных отношений" (т.е., говоря грубо, "новое социальное тело по ту сторону Империи" усматривается в разнообразных "пидарасах", в своего рода "гоминтерне"). И в этом, по сути, нет ничего нового, сверхреволюционного. Не говоря уж о том, что рассчитывать на доброкачественность данной среды в качестве революционного кадра едва ли и возможно, надобно отдавать себе отчёт и в том, что "имперская постсовременность" прекрасно владеет технологиями видоизменения "структур сексуальности", используя их в качестве инструмента укрепления своего господства. Примерно то же самое можно сказать и о прочих "техниках сопротивления": и о "разрушении метанарратива", и о "подрыве гегемониальной культуры", и о "осмеянии мифов аутентичности", "фаллологоцентризма", и о всём таком прочем. Диалектику подобного сорта "техник сопротивления" блистательно вскрыл Достоевский в "диалектике шигалёвщины": "исходя из безграничной свободы, заканчиваем безграничным деспотизмом"… На таком пути "Империи" не сокрушить и не разрушить. Надобно идти другим путём. "Империя", "имперская постсовременность" — это своего рода метанарратив. И противопоставлять ему следует другой метанарратив. Говоря опять же грубо, противостоять "Империи Зла" должна "контр-Империя", "Империя Добра". Отвергаемому нами глобальному Проекту надлежит противопоставить наш, другой Проект, не менее глобальный. У Хардта и Негри есть хороший образ изучаемой ими "Империи" в виде Двуглавого Орла, с головами, повёрнутыми друг к другу, "атакующими друг друга". Придерживаясь данного символического ряда, должно узреть символ искомой контр-Империи в Двуглавом Орле с традиционным расположением голов. Наша древняя, русская, мессианская идея "Третьего Рима", "Государства Правды", "Града Ограждения", являющегося внеположным греховному миру, погрязшему во зле, подлинным "островом спасения в океане всеобщей апостасии" приобретает тем самым более чем современное звучание. Собственно, авторы "Империи", к их чести следует заметить, вплотную подошли к означенному решению. Они утверждают: "наше исследование исходит из того предположения, что власть Империи и механизмы имперского суверенитета можно понять, лишь столкнувшись с ними на самом общем уровне, в их глобальности. Мы уверены, что в целях противостояния Империи и её мировому рынку необходимо представить ей некую альтернативу на том же глобальном уровне. Любой проект частного изолированного сообщества, определяемого в расовых, религиозных или региональных терминах, "отсоединённого" от Империи, защищённого от её влияний жесткими границами, обречён выродиться в гетто". Мы видим здесь, как революционная мысль авторов начинает как-то "выдыхаться". Хотя они и проговариваются рядом, что "мы можем черпать своё вдохновение в идеях Блаженного Августина", но не очень-то заметно, чтобы такое вдохновение было "почерпнуто". Хотя сделать сие и стоило. Ибо "Град Божий" против "града диавола" — что может быть "глобальнее" этой Альтернативы? Глобальная апокалиптическая схватка двух Орлов, один из которых символизирует "Civitas Dei", Третий и Последний Рим, а две "атакующие друг друга" головы второго отсылают к евангельскому образу "разделившегося в самом себе" царства Сатаны, — вот то, что в конце концов разрушит "Империю “нового мирового порядка" и всякий иной порядок Лжи. Не сказано ли: "всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его?" (Мф. 12, 25-26). И о возможных "техниках сопротивления" исчерпывающе сказано там же: "Или, как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного? И тогда расхитит дом его. Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает" (Мф. 12, 29-30).

"Империя", описанная Хардтом и Негри, она и есть тот самый евангельский "дом сильного", сатаническое царство. О тех, кто всё-таки "свяжет сильного", войдёт в дом его и расхитит вещи "сильного", подобает заключить лишь одно. Путевождь сих последних революционеров — "в белом венчике из роз, впереди — Исус Христос". Dixi.



(обратно)

ПУТИ-ДОРОГИ


ПУТИ-ДОРОГИ


0

Александр Синцов

ПУТИ-ДОРОГИ

К работе над этим очерком подвигло меня неутомимое радение нашего славного писателя Василия Ивановича Белова о русской деревне. Спасибо ему, хранителю земли...

В ГОРОДАХ КУЮТСЯ ДЕНЬГИ, делается политика. В городах — скоморохи и юродивые. Сытые, здоровые, шустрые люди. В одной только Москве живет каждый десятый россиянин. А деревни дымят посреди снежных пустынь, редкие, далекие друг от друга и от городов. И в них тоже живет каждый десятый россиянин. По населению все русские деревни равны одной Москве. Но если Москва трещит от энергии и напора трудового люда, то деревни усыхают и дичают. Северные — быстрее и бесповоротнее.

Голос деревни теперь слаб, но по-прежнему доходчив.

Письмо от Василия Ивановича Белова: "Посылаю вам материал. Автор — мужик, крестьянин, сам не посмел, очень стеснителен. Кто еще кроме "Завтра" заступится за деревню?"…

Когда-то в беловском "Привычном деле" Иван Африканович на дровнях разъезжал по деревням в компании с молодым парнем. Теперь уж тот парень состарился. Да и путей-дорог тех уже нет на свете, заросли ольхой. Но человек на той земле продолжает жить и мыслить. Автора, которого представляет Василий Иванович, зовут Николай Созонтович Алешинцев. Из самого северного угла Вологодской области он пишет:

"В своей книге "Ремесло отчуждения" Василий Иванович Белов назвал пять условий гибели русской деревни. Не строить проселочные дороги. Закрыть сельские школы. Закрыть медпункты. Закрыть сельские клубы. Закрыть магазины райпотребсоюза.

Наверное, Василий Иванович, вы теперь уже сами убедились, что все эти условия гибели взяты нынешним руководством страны на вооружение.

Умудренные многовековой борьбой с русской деревней, чиновники пошли дальше. Сейчас за самой паршивой справкой надо ехать в город, а уж если, не приведи Господи, ты родился или умер, то только в райцентре можно получить документ. Иначе ты и не родился и вроде бы еще живой.

С недавних пор оказалось, что весь народ деревенский проживает в своих домах незаконно, потому что дома не зарегистрированы и налог за них не платится. Но тут вышла со стороны чиновников явная промашка: вдруг народ не захочет регистрировать то, что сам построил? Куда его? В Сибирь? Опять неладно. Доходная база пострадает. Вот, оказывается, до какого абсурда можно довести страну, если плохо учиться в школе, читать исключительно любовные романы и от безделья рассусоливать на тему: "Нужно ли материться"? Уверяю вас — нужно, и большая часть страны именно этим и занимается. Потому что понимает: как социализм строился прежде всего для социалистического руководства, так и капитализм и все его прелести — для Кремля и буржуазии, я все его гадости, как и всегда, — для остальных.

На днях мне сказали, что в одной из деревень умер мужик, отравился "фанфуриками" и "левой" водкой. Отравился, естественно, по собственному желанию, и, конечно, власть тут ни при чем. Да так-то бы все и ладно. Умер и умер, для капитала он никакого значения не имел. Но мать-то его не для того рожала и надрывалась на ферме, чтобы накормить и одеть свое дитятко, надеялась на помощь в старости. Советская власть еще пыталась тащить его к нормальной жизни, ругала, поощряла, не давала спиться. Но бац! Капитализм!

Уверен, если бы передачу "Последний герой" снимали в осенне-зимний период в нашей заброшенной властями деревеньке, даже за миллионный приз нашлось бы мало охотников в ней участвовать. А если бы сказать, что в условиях этой деревеньки надо прожить годы, да еще самому себя кормить, желающих бы вообще не оказалось. Потому что это труд, а не барская забава с элементами издевательства над населением, едва тянущим свой бюджет от получки до получки.

Возьмем обыкновенного русского мужика, моего знакомого Николая Анатольевича Осколкова. Не буду перечислять вехи его жизни: родился, учился, женился, имеет трех дочерей. Отец его Анатолий Петрович Осколков, человек был добрейшей души, степенный и трудолюбивый. Я имел честь знать его лично и хорошо запомнил, что после любой такой встречи у меня улучшалось настроение, и я думал, что ради таких людей и мне стоит работать.

Анатолий Петрович — интеллигент. Всегда умудрялся и сам выглядеть чистым, и к телятам его навоз не приставал, потому что с рук кормил, и давали они по килограмму привеса в день. Гордились мы им да плодами труда его. Но хорошие работяги — они в грудь себя не бьют, а потому медали за освоение Нечерноземья Анатолий Петрович не получил. Много интересного в те годы было и с медалями этими, а на деньги, вроде бы Госпланом на деревню выделенные, строились дворцы в городах типа нашего обкома партии. А потом все возмущались, куда деньги деваются, черная дыра и т.д.

Мама Николая Евгения Леонидовна — маленькая, улыбчивая женщина, отзывчивая на людское горе и готовая помочь любому — от нищего до министра сельского хозяйства, который все время требовал повысить темпы.

В таких условиях вырос и живет Николай Анатольевич. Работает механизатором в ООО "Устьлен". И хоть условия эти были весьма малопригодны для нормальной жизни, он выстоял! В меру выпивает, не курит, растит детей и ждет в гости внуков. Может, кому бы хотелось к нему привязаться с какой-нибудь гадостью, да нет, не получается. Не к чему придраться. А в России быть таким хорошим тоже не шибко хорошо.

Пользуются безотказностью Николая Анатольевича, двужильностью его и трудолюбием не только начальство, но и земляки. Сидят, бывало, "хрендякают" на разные темы, кости моют попутно начальству, планы всякие строят иногда прозрачные, как бутылка водки. А Николаю некогда: и на общественном поле надо успеть, да и дома дел непочатый край. Вот он и пластается с утра до ночи. А самое главное — все у него получается, хоть на комбайне, хоть на трактор сядет любой, хоть за топор возьмется. Надо сказать, я всегда восхищаюсь каким-то особым талантом русских мужиков выйти из любого положения, отремонтировать в полевых условиях то, что и в мастерской мне, например, не сделать. То собачку сложнейшую для немецкого пресса напильником выточат, то вместо полетевшего колеса березу привяжут и все-таки доедут, да что перечислять — нет в мире ничего такого, что бы не мог русский человек. Да и понятно: с такой породой, как наша, шутки плохи.

Недавно читал публикацию, что вот, мол, у финнов солярка тоже дороже молока, а выживают. И хочется сказать: милый, в Финляндии к каждому полю дорога! Мне, в бытность директором "Первомайского", пришлось однажды четыре часа добираться до полей, за шесть километров по отчаянной грязи пять комбайнов гнать с бульдозером впереди. Но как-то бы надо всем понять, что не виноват и русский человек в том, что родился в России, а не в Финляндии. И конечно, большинству из нас тоже хотелось бы жить по-человечески, и чтобы к полю — на "Волге", той самой, которую обещал Чубайс, и чтобы губернаторы не "Челси" покупали, а дороги строили. Убежать бы, конечно, до Финляндии, тут недалеко, так ведь жалко эту милую, проклятую и такую родную землю. Предлагали Николаю Анатольевичу работу и жизнь полегче. Отказались. Почему? Не поверите, если скажу: "Землю любит и технику".

Как-то Николай заболел, и единственный комбайн встал. Те, кто любит косточки помыть чужие, очень не любят комбайны. Так вот, нашелся умник, подсказал: "Если Колю на мостик комбайна поднять, то он еще поубирает". До этого вроде бы не дошло, да и слова были сказаны по-дружески, без издевки. Но, превозмогая боль, Коля практически один спас весь урожай отделения. Это ли не подвиг?

Говорят, в городе Вологде поставлен памятник писающей собачке. Забавно. Только вот в одном китайском городе поставлена статуя деревенской девушки. Говорят, что она с детства взращивала рис и кормила им страждущих.

Небольшая разница в мировоззрении, по-моему, есть, в заслугах собачки и девушки тоже".

ТАК ЗАКАНЧИВАЕТ СВОЙ РАССКАЗ Николай Созонтович Алешинцев. Герой его рассказа — тип русского крестьянина серединный. Мелькнул в письме и другой тип, человек добрый, но слабый, на котором мне хотелось бы остановиться поподробнее.

Мне интересен этот тип кроткого русского мужичка — источник национальной жалости, герой многих наших романов, песен и стихов. "Добрый Филя". Определения для него подбираются от богоносного до юродивого. Породу вывели такую селекционеры — интеллигенты демократического лагеря царских времен. Порода неприхотливая, созерцательная. Баба, качая такого в люльке, говорит умильно: "Что я буду за мать, коли свое дитя до сорока лет не прокормлю". Потом пестует, мается, несет тяжелейший крест кормления. Вырастает жалкенький, смотрит на мир светлыми детскими глазками, и очень скоро к самому себе проникается жалостью, не без лукавства, конечно: "Что с нас взять. Мы лаптем щи хлебаем, оборой хлеб режем".

Кто родился и жил какое-то время в деревне, тот обязательно припомнит и местного "доброго Филю" и, перескочив в памяти через серединного, вспомнит "стамого" Петьку или Тольку какого-нибудь, деревенского заводилу и бунтаря. Такому уже годам к пятнадцати становится тесно в деревне. Из таких города строятся, такие становятся цветом нации. От Ломоносова до Маршала Жукова.

Еще после войны такие дерзкие, бесстрашные встречались в деревнях среди фронтовиков. Как-то ухитрялись сбиваться в артель и уезжать на заработки в город, шабашить, деньгу зашибать. Но потом у них паспорта отобрали. Они спились, поумирали от язвы желудка и туберкулеза. А их дети уже не рыпались. Редко кого из них, школьных отличников, отпускали в город. После армии же почти всех возвращали в родные МТС, мехдворы и телятники, где они жили дотациями. Потом так жизнь отрегулировали, что не мужику надо было ехать за деньгами в город, а сами деньги шли к нему из города. Никакого смысла не было шустрить. Успокоили ухаря, шальную головушку настолько, что подряда на строительство коровника в собственном селе ему было не добиться. Строили под окнами его избы чеченцы с ингушами, студенты из стройотрядов. Получилось так, что теперь кавказцы и городская молодежь поехали в деревню деньгу зашибать. А коренной мужик из окошка глядел, темя чесал, но локти, точно, не кусал. Справлял худо-бедно совхозную должность. А как дотаций не стало, кирпичи с этих коровников и шифер потаскал и оборотился к своему натуральному хозяйству, стал проживать наработанное. Если и не оголодал лет за двадцать последних, то обносился до крайности и состарился. Доживает теперь свой век в брусчатом домике. Благо у него есть сын. Николай Рубцов описал ситуацию так: "Но только сын заводит речь, что не желает дом стеречь, и все глядит за перевал, где он ни разу не бывал". То есть, можно сказать, у парня за двадцать лет жизни "без дотаций" на полуголодной воле-вольнице глаз заблестел по-охотницки, струна прадеда в генах зазвенела. Труба взыграла — или пропадешь тут на неудобях, состаришься бездарно, как отец, или в город когти рви на зиму, в отход, на заработки.

Лет пять последних я, пребывая летом в своей деревне, мужиков агитировал приезжать в столицу на заработки. С октября по апрель гарантировал им тысяч пятьдесят наличными. Предлагал на первое время останавливаться у меня хоть по одиночке, хоть артелью. Помощь в обустройстве обещал. Но никто не ехал. Теперь я понимаю: они были из того серединного типа, оседлого поколения, может быть, даже осадочного. Почвой служили, а может быть, навозом для молодого племени, один из представителей которого, 25-летний Валентин Брагин, нынче осенью на мой клич отозвался.

Мы не родственники. Отца его плохо знаю, шапочно. Но в сельской библиотеке оставил я оставил свой телефон, и он им воспользовался. Звонит уже с Ярославского вокзала. Говорит до сердечного щемления, родной северной скороговоркой с подъемом интонации в хвосте фразы. Я ему приказал ждать. Без регистрации менты в два счета вычислят, если и не замордуют, то собьют с толку, испортят впечатление от столицы. Ведь провинциал, деревенщина сразу виден в московской толпе даже не ментовским глазом. И походкой он чужак. И одеждой, и лицом.

Я съездил на вокзал, привез Валентина, поселил в коридорчике на раскладушке.

Он невысок, жилист. Помню, летом пасынок, такую бетонную балку — нижнюю часть электрического столба — я под угол сруба подводил. Трактор мне этого пасынка к дому подтащил. Я над ним стоял, не знал, как дальше двигать. А проходящий мимо Валентин нагнулся, будто за щепкой, ухватил за конец и метров десять на одном дыхании проволок до назначенного места. Такой худой, невзрачный, но ухватистый.

Лицом он смугловатый, как большинство в нашей волости: угорская, попросту венгерская кровь сказывается. Те племена давно ушли с Угры на Балатон. А кровь осталась.

Улыбчив Валентин, смешлив даже. Привез с собой полторы тысячи рублей. Такой, значит, у него оказался стартовый капитал. И этого хватило, чтобы зацепиться в Москве, устроиться и уже через три месяца выслать в деревню 12 тысяч.

Те полторы тысячи бабка отчислила внуку с пенсии как подъемные. Рассказывал, провожали, будто в армию второй раз, тревожно, но празднично. Жаль, не удалось поприсутствовать на проводах. Хотя бы одним глазком глянуть. Описать потом во всех подробностях и сравнить с очерком Ивана Касаткина "Пути-дороги", напечатанным как раз сто лет назад.

"Осенним утром молодой мужик Панкрат, одетый по-дорожному, стоял среди избы и мял в руках шапку. Минута была торжественная. Один он сын у отца. Земля, сколько есть, — вся она у них в куче, делить было не с кем. Но нужда нынче ходит по миру зоркая да прыткая, настигла и их. Голодный год — не тетка родная.

Как на икону, воззрились на Панкрата старики — отец и мать. Глаз не может оторвать от мужа беременная молодуха. Переполненная горем, стоит она боком к печке, морщит переносье и готова взвыть.

А за спиной Панкрата, вздыхая и охая на все лады, толпится народ: старухи, старики, бабы с ребятами. Уходил человек степенный, непьющий, до всех уважительный, и на него сыпались всякие просьбы и наказы.

— Так и скажи им, коли увидишь, — стучала о пол старая, сгорбленная Фетинья Рыбкина и вся тряслась.— Дети они мне, а прокляну хуже бусурманов! Родительницу забыли, подлые. Умирай, старая, помощи ожидаючи!

— Рожоный мой, опиши! — слезливо встревала вдова Козлиха, темная, высохшая, будто щепка. — Поразузнай в городу и опиши... Может, в спитательный, альбо в ученье какое, хоть двоих-то... вот этих бы хоть...

И она, придерживая одной рукой грудного, другой выталкивала двоих малолетков из тройки окружавших ее.

— Разыщи, Панкратьюшко, Ванюшку-то моего! — нараспев голосила белобрысая баба, на один глаз кривая и длинная, как жердина. — Где он там... Штой-то, Го-осподи! Хоть бы весточку, слово бы хоть, и то дорого... — И она, умолкнув, изгибалась и хлюпала, утирая ладонями слезы.

А старый батько Панкрата, опоясанный ниже бедер концом мочальной веревки, взъерошенный и весь словно изжеванный, в десятый раз заводил:

— Денежку, сынок, береги... Ой, блюди ее! Гляди вот, какая жизнь-то. Помни же... О себе да о доме мекай... Смысли, говорю, о себе. Нам со старухой потреба малая — по домовине сколотишь, и ладно..."

С ВАЛЕНТИНОМ НАЧАЛИ МЫ С РЕГИСТРАЦИИ. У меня квартира приватизирована, хоть сто человек прописывай. Пока паспорт ходил по милицейским столам, нашли общежитие. ВГИКу принадлежит. Комната на двоих. Тысяча рублей за место в месяц. Вид из окна на гостиницу "Космос". Если ясный день — высотка у Ленинградского вокзала хорошо видна. Колесо обозрения. ВДНХ сияет огнями. Валентина эта московская романтика, конечно, тронула, но не настолько, чтобы он ринулся вкушать ее по московскимулицам.

Тем более, что вместе с ним в комнате оказался украинец, мужик лет под сорок. "Газелист". Надежное, деловое соседство. Мужик тоже стал звать Валентина на "Газель", но у моего молодого земляка имелись права только на трактор. К тому же он своим умом сразу решил жить.

Только паспорт с московским штампом получил, попросил меня рассказать, как доехать до пересечения Ярославского шоссе с Кольцевой дорогой. Там биржа труда у обочины и быстрые деньги делаются — узнал от попутчика в поезде "Котлас — Москва". Я его отговаривал, но он хмурился, бычился. Не желал опеки. Мы расстались.

Я просил его почаще звонить. Но он недели на три сразу пропал. В общежитии не ночевал. Я подумал: сгинул. Сожрала парня Москва. Загулял, запил. Обокрали. Убили. Сам кого-нибудь убил. В тюрьме сидит. Сколько таких историй знаю. Беспощадно себя изводил: не соблазняй! Правы были мужики, отцы этих валентинов, что боялись Москвы, сидели на печах, ждали дотаций. Кончились Ломоносовы. Совсем другой народ теперь по нашей земле ходит, как бы даже и не русский вовсе. Ведь даже и "доброго Фили" в чистом виде теперь уже нету, не то чтобы Ломоносова.

И как же я был счастлив, когда Валентин позвонил. Я прямо-таки потребовал явиться на доклад и на обед. Он приехал — голодный, небритый. Рассказал: подрядился рыть пруд на богатой даче. Землекопом в помощь экскаваторщику. До морозов надо было этот пруд выкопать, пленкой обложить и рыбу запустить, чтобы к весне нерестилась. Аванс Валентин получил, что выяснилось после того, как я предложил ему взаймы. Не взял. Это меня еще крепче обнадежило. Не денег жаль. Должника. И он в положение жалкого не попался. Пообедал и опять уехал в свои Снегири пруд копать.

Через две недели объявляется — темный от злости, зубами скрипит. Кинули! Обвалились стенки у пруда, хозяин выгнал без расчета.

По газетному объявлению я его на овощную базу привел, недалеко от дома. На следующее утро Валентин уже там мешки с луком таскал. Расчет — в конце суток. Это ему так понравилось, что он стал в две смены работать. Общага недалеко. Сил хватало. Досыпал в складе на мешках. И через три недели принес мне на хранение 16 тысяч. Худой, измотанный. Сказал, что уходит с базы. Нашел место в службе очистки Яузы. Экскаватор на базе "Беларуся" поставлен на понтон. Бросается якорь и углубляется дно. Грунт из воды, мусор грузится на небольшую баржу. И он, Валентин, на понтоне, как капитан. Права тракториста пригодились.

Так всю зиму он и плавал по незамерзающей Яузе.

Знакомые появились. В гости куда-то ходил. На день рождение. Наверно, и выпивал. Но ко мне являлся всегда как стеклышко. Может, думал я опять же с великой надеждой, он из той породы, в которой пьян да умен — два ума в нем?

На восьмое марта Валентин взял отгул и решил съездить домой, в деревню.

Я увязался за ним. Дедовский дом надо было подготовить к паводку. Снегу нынче — океан. А дом стоит на краю заливного луга.

Ехали в плацкартном по окраинам Москвы. И я как бы в прокручивал кинопленку наоборот. Пытался понять, что чувствовал Валентин, когда этот поезд шел в обратную сторону, в Москву, в неизвестность.

Из Валентина подобных сантиментов не вытянешь. Не опишешь. А вот Ивану Касаткину в его очерке столетней давности повезло больше. Он эти чувства отходника, Панкрата своего, запечатлел убедительно: "Город — вот он! Вдали смутно начали поблескивать огни, широко рассыпанные по горизонту, а над ними, в сумрачном небе, нависла широкая шапка слабого зарева. Вот он, город, где неустанно, дни и ночи, выковываются деньги, горы денег!.. Напряженно вглядываясь туда, Панкрат надбавил шагу, но в душе у него не радость была, а тоска свинцовая. В одном месте дорога преграждалась основательной, в два бруса, изгородью. Панкрат хотел было обойти ее стороной, но, подумав, полез между брусьями.

— Стой, куда тебя прет! — окликнул его из тьмы голос. — Вылезь-ка, эй!

Будто из-под земли вынырнул человек при бляхе и с фонариком в руке.

— А мне бы в город, — недоуменно растаращился Панкрат на человека, вытаскивая застрявшую меж брусьев ногу.

Тот что-то хотел ответить мужику, но только улыбнулся. В то же время вполоборота он прислушивался к быстро нараставшему вдали шуму. Потом он отошел и встал там, за изгородью, навытяжку, держа в руке флажок.

А из-за поворота уже неслись со страшным гулом три огненных глаза, кидавшие себе в подножие яркий сноп света. Не успел Панкрат сообразить что-либо, как трехглазое чудовище, помелькав огнями, с железным гоготом и яростным лязгом промчалось мимо, чеканя утихающее вдали: та-та-та, та-та-та..."

От поезда из Вельска ехали мы с Валентином еще 100 километров на северо-восток. Вышли из автобуса у занесенной снегом будки ожидания, ставшей величиной с суфлерскую. По желобу лесной дороги в сказочном сосняке шагали четыре километра. В деревне по тропинке-траншее добрались до дома Брагиных.

Встреча была пылкая, но выдержанная. Ни слезинки не выступило даже на бабкиных глазах. Мать Валентина, почтальонша, а в прошлом учитель физкультуры, сияла, как счастливая невеста. Отец только пожал сыну руку, безо всяких объятий и тем более поцелуев — это вам не чувственная Москва.

Бутылка водки стояла потом на столе, но одна и на всех.

Про деньги, заработок Валентина, не было не спрошено, не сказано ни слова. Вообще, ничего у парня про Москву не выпытывали. Смеялись, шутили, подначивали, приметив в говоре изменения.

После обеда Валентин с отцом оделись и пошли к соседу. У того личный трелевочник. Пошли подряжать соседа на вывоз леса для нового дома. Отец в делянке навалил сотню хлыстов и разделал. Теперь нужны были деньги на вывоз, и они, эти деньги, приехали из Москвы. До распутицы, до таяния болот все бревна будут на стройплощадке на задках дома Брагиных.

Деньгами Валентина двинулась семейная жизнь в ширину и высоту. К весне, к маю намерен еще Валентин купить подержанный мини-трактор. И всего-то просят 35 тысяч.

Летом Яуза пересохнет. Его "корабль" встанет на прикол, весьма кстати тут и сенокос подоспеет. Он опустит нож мини-трактора и в свое удовольствие подстрижет родные луга.

А осенью — опять в Москву.

Дома Валентина уже окрестили инвестором. Кличка приклеилась. Он от столичного капитала отколупывает и муравьем тащит в глубь России.

Ему дотации ни к чему.



(обратно)

ЖИЛИ-БЫЛИ




Сапоги-коньки куплены были не случайно, а в результате кропотливых поисков и тщательного отбора. Приобретением осталась довольна: оно виделось мне и практичным, и оригинальным. Честно говоря, за эту цену можно было купить и сапоги, и коньки. Но к выбору меня настойчиво подтолкнул продавец, уговорщицкий профессионализм которого, надо признать, более чем высок: за несколько минут, пока ты натягиваешь изделие итальянского кожпрома на ногу и делаешь пару шагов к зеркалу, дать столько разнообразных положительных характеристик и сапогу, и тебе — это надо уметь. Да так сказать, чтобы клиент поверил: хорошо! хороша! хороши!

Отмечу: особенность этого оригинального изделия в том, что если у обыкновенных коньков лезвие одно и располагается вдоль подошвы, то у сапог-коньков их несколько, все они расположены поперёк. И от этого эффект — сверх всяких ожиданий и фантазий. К тому же изготовлена подошва с представляющими с ней одно литое целое лезвиями из сверхгладкого пластика. Потому, если для скольжения на классических коньках по ровной или чуть наклонной плоскости человек должен прилагать некоторые усилия, то описанное выше устройство сапог-коньков не требует ни малейшего старания: достаточна масса вашего тела да та естественная округлость, что имеет поверхность земного шара. И катишься — дух захватывает, ни с чем не сравнимое ощущение: пока сам не испробуешь — не поймёшь. Куда там какому другому экстриму!

Многие, наверное, и не знают о существовании сапог-коньков. Не знала и я до того момента, пока не отправилась в обнове по улицам города. Путь из дома у меня был длинным, но пассивным: за мной любезно подъехали на машине. И вот вдали от дома, превратившись из пассажирки в пешехода, я обнаруживаю, что на мне — не новенькие тривиальные сапоги, а сапоги-коньки! Опыт и знание зачастую — сыны ошибок трудных, всяких там падений. С них я и начала — элементарно шлёпнулась, поскольку ноги поехали в разные стороны, каждая — в сторону своего закругления земли. Моё дальнейшее движение было абсолютно хаотичным, поскольку любая выемка, неровность, наклонность, бугорок (под каждой ногой свои) играли роль сверхскоростного трамплина, каждая нога начинала своё стремительное движение, и я шлёпалась, несмотря на энергичные махания руками в попытках балансировки. "Предупреждён — значит, вооружён", якобы. Как бы не так: предупреждённая первыми падениями, я довела их количество до астрономического, пока в течение часа проделывала путь, на который обычно уходило не более 15 минут.

Потирая ушибленные коленки и другие пострадавшие места, поняла, что все те плюсы, которые расхваливал продавец, являются активными, вредными для здоровья минусами.

Помнится, как торговые и политические агенты Запада с пеной у рта убеждали нас, как вся их индустрия продумана до мелочей для и ради потребителя. Все детали и нюансы до того учтены и продуманы, что и тестировать ничего не надо, никаких (ха-ха-ха!) товароведов не надо держать: покупай товар и пользуйся, если он западного производства. Удобство тебе гарантировано. Конечно, с тех пор мы тысячекратно убедились, что всё это — байки. Но бдительность притупляется и, заходя в приличный магазин, уповаешь на профессионализм производителей. За что бываешь жестоко наказан.

Тогда, при покупке, привлечённая внешним видом сапог, я привычно сунула руку в голенище и удивилась вслух: почему само голенище утеплено толстым мехом, а след — совершенно лысый? Да и подошва очень тонка для зимы. Тут же услышала в ответ, что, де, использованы новые материалы с супертеплосберегающими свойствами, что, де, мех в следе увеличивает размер обуви на размер-полтора, что в женской обуви смотрится не очень эстетично. "Ого-го! — возликовала обладательница гренадерских стоп я. — Подумали и о нас, великоножницах!"

Гладчайшая подошва, рифлёная поперечными бороздками, тоже натолкнула на размышления вслух: не будет ли скользить? Вопрос, признаюсь, глупый. Конечно, будет! Но продавец уверенно-снисходителен: "Что вы! Всё продумано! Высочайший профессионализм!"

И вот я в продуманных сапогах из сверхпродуманного материала ступаю даже не на лёд, а на утоптанный снег. И что же? Ноги вмиг коченеют, оснащённые десятками гладчайший полозьев, они разъезжаются, оставляя меня лежать на снегу. Я уж не иду, а почти крадусь — всё напрасно: шлёп да бух!

Когда слышала или читала, что умозаключения, озарения, открытия часто приходят во время ходьбы, удивлялась: "Надо же, как интересно!" В последнее время и сама, бывало, бреду вдоль дороги, окачиваемая с ног до головы грязной жижей проезжающими автомобилями, иду в колонне демонстрантов — тоже многие выводы делаю. Как вот и на этот раз. Движение, так сказать — это мысль!

Припомнила я западным профессионалам и зимнюю куртку, которая к вечеру, когда похолодало и её теплота была особенно необходима, стала на мне колом да и треснула. А когда попыталась сдать её в магазин, мне показали надпись на английском: "для средних зимних температур". "Но -15 и есть средняя зимняя температура!" Ан нет! Имеется в виду испанская средняя зимняя в +5. И никакие ваши возмущённо-удивлённые крики, что вы купили не в Испании и не для Испании, что естественно ожидать, что оговариваются условия носки в стране реализации, а не в стране-производителе, не действуют. Но какое мне дело, где в ней будет тепло и комфортно? Я купила её в России, чтобы мне было тепло здесь и сейчас. И что вы за профессионалы, если не учитываете условия эксплуатирующей стороны?

Наша соседка купила стиральную машину в год свадьбы. 50 лет тому. Приобрели на окончательную (был ещё и аванс) мужа, молодого рабочего. Машина исправно служила, никелированный барабан блестел, лишь однажды перегоравший мотор ревел… Дети уговорили родителей сделать к золотой свадьбе себе подарок, приобщиться к западной цивилизации, купить импортную стиральную. На неё ушла годовая пенсия мужа, когда-то токаря 6-го разряда. Время летит быстро. По прошествии 5 лет машина встала. Вызванный слесарь починил, но предупредил, что надо копить деньги на новую, поскольку импортные рассчитаны на 5-7 лет. Чем не качество? Стоит в 10 раз больше и служит в 10 раз меньше! Но слава при этом, какая нашим труженицам стирки и не снилась. И мифы о западном качестве слагаются, и поругание всего нашего ведётся такими вот оптовыми и розничными толкателями западного часто барахляного товара и образа жизни, как продавец из обувного. Но мы-то, не раз обжёгшиеся и побитые, чего эти мифы подхватываем и тиражируем?

Empty data received from address [ http://zavtra.ru/content/view/2005-03-3062/ ].

(обратно)

ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА


ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА


0

Валентин Пруссаков

ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА

СОЕДИНЁННЫЕ ШТАТЫ никогда особенно не скрывали, что являются откровенными противниками даже малейших интеграционных устремлений стран арабо-мусульманского мира. Вашингтон неизменно выступает против любого альянса между ними, который бы не находился под его полным контролем. Так, политика Саддама Хусейна в первые годы 21 столетия, направленная на установление тесного сотрудничества между Ираком и арабскими государствами, вызвала крайнее беспокойство американского политического истеблишмента. В 2000-2002 гг. обозначилась реальная перспектива создания региональной оси Дамаск — Тегеран — Багдад, что вызвало болезненную реакцию в Вашингтоне, желавшем видеть в этих столицах более лояльные ему власти, а не центры арабо-мусульманского возрождения и единства.

Ирак, Иран и Сирия могли бы стать объединительным ядром на Ближнем и Среднем Востоке. Это и явилось одной из основных причин, по которым США сначала уничтожили режим Саддама, а затем приступили к активным нападкам на Тегеран и Дамаск, стремясь создать очаг напряжённости и тем самым оказывать прямое давление на их официальный власти.

В своих выступлениях представители официальных американских кругов стараются обвинить Иран и Сирию, используя любой предлог. Реальная же причина — их отказ от американского видения "нового Ближнего Востока". Речь идёт прежде всего о Сирии, которая, как считают в Вашингтоне, представляет угрозу для ближайшего союзника США — Израиля.

Дамаск на сегодня является, пожалуй, последним оплотом панарабизма. Так, в конституции Сирии написано, что "любая опасность, которой подвергается какое-либо арабское государство со стороны колониализма и сионизма, является в то же время и опасностью, угрожающей всей арабской нации". Стремление Сирии к созданию региональных союзов, причём с участием не только арабских стран, встречает отпор со стороны США, которые не хотят возникновения на Ближнем и Среднем Востоке нового "центра силы". Независимый курс Дамаска идёт вразрез с экспансионистскими планами США на Ближнем Востоке, что во многом предопределяет нынешний характер сирийско-американских отношений.

Соединённые Штаты рассматривают Ближний Восток как зону своих жизненно важных интересов, но именно в этом регионе наиболее сильны антиамериканские настроения. Вашингтонская доктрина "силовой демократии" натолкнулась на протест большей части местного населения. К тому же, за долгие годы арабо-израильского противостояния из-за явной поддержки США еврейского государства среди арабов накопился огромный потенциал неприязни к американцам, который вряд ли уменьшится в обозримом будущем. Война в Ираке также способствовала росту антиамериканизма. Вызов, брошенный администрацией Буша в адрес ряда арабских государств, общественное мнение в регионе воспринимает как вызов арабо-мусульманской цивилизации, самой исламской концепции, её системе ценностей. Поэтому-то заигрывание той или иной арабской страны с США получает, как правило, резко отрицательную оценку среди её же населения, поскольку данная политика Вашингтона расценивается как враждебная и губительная для арабо-мусульманского мира.

Выдвинутый Соединёнными Штатами проект "Большой Ближний Восток" следует рассматривать в контексте всей их внешней политики по окончании "холодной войны". После развала в 1991 году СССР и биполярной системы международных отношений странам ближневосточного региона стала навязываться американская модель видения мироустройства, в котором США играют "первую скрипку". Зачастую такие идеологические акции осуществляются посредством агрессивной экономической экспансии, насаждения американских социокультурных ценностей, наращивания военного присутствия в зонах искусственно нагнетаемого кризиса.

Следует сказать, что чересчур нахрапистая (если не сказать наглая!) политика США вызывает в последнее время критику не только за их пределами, но и внутри самой супердержавы. Так, известный политолог и идеолог американской гегемонии Збигнев Бжезинский заявил, что администрация Буша "проводит экстремистский, примитичный курс, упрощённо разделяющий всех на "плохих" и "хороших". Нынешняя позиция американского президента "кто не с нами, тот против нас" ведёт, по его мнению, "нашу страну" к изоляции на международной арене. Он также критически оценил действия Вашингтона, связанные с войной в Ираке, заметив, что США из освободителей превратились в оккупантов. В связи с этим, полагает Бжезинский, в будущем может возникнуть ещё больше проблем из-за развития экстремистских и террористических движений в странах Ближнего и Среднего Востока.

Выступая против плана США, арабо-мусульманские страны не отказываются от необходимости проведения коренных политико-экономических преобразований, направленных на преодоление отсталости и модернизацию. Как, например, заявил иранский президент Хатами, доктрину "Большой Ближний Восток" можно осуществить и на основе исламских ценностей и интересов мусульманских стран региона, и одним из условий её формирования должно быть установление народной власти и демократических правительств, а также уважение прав и свобод народов региона. "Хотя авторы доктрины "Большой Ближний Восток" преследуют свои цели, претендуют на господство над этим важным регионом и намерены превратить сионистский режим Израиля в общественно-политическую модель для стран региона, эту доктрину можно реализовать и с использованием наших ценностей и интересов", — сказал Мохаммад Хатами. Подчеркнув, что условиями реализации такого проекта должно быть установление народной власти и демократического правительства, он отметил: "Ислам, по канонам которого мы живём, призывает нас устанавливать именно народную власть".

Ближний Восток имеет достаточный экономический и людской потенциал для того, чтобы успешно провести политические и социально-экономические реформы и стать полюсом силы на карте международных отношений. Вопрос лишь в том, смогут ли страны региона договориться между собой и сплотить свои ряды, чтобы противостоять навязываемому США миропорядку.

Как верно заметил министр иностранных дел Катара Хамад бин Джасим аль-Тани, "лучше провести реформы самим, чем ждать, когда нас заставят это сделать извне".



(обратно)

АПОСТРОФ


АПОСТРОФ


Владимир Винников

0

Владимир Винников

АПОСТРОФ

Валентин РАСПУТИН. На родине. — М.: Алгоритм, 2005, 352 с., 3000 экз.

Сергей КАРА-МУРЗА. Неполадки в русском доме. — М.: ЭКСМО, Алгоритм, 2004, 448 с., 3000 экз.

Одновременный выход в одном издательстве практически одинаково оформленных и весьма близких по внутреннему смыслу книг: художественной и философско-публицистической, — позволяет рассматривать их в качестве некоей дилогии. Совпадение тем более ценное, что оно, судя по всему, оказалось случайным, не намеренным. И эта случайность, эта ненамеренность подарили нам, по сути, уникальный культурный, говоря "по-современному", проект: когда "расплавленные" эстетические переживания писателя отливаются и закрепляются в жестких и бесспорных формах почти научного исследования, порождая тот самый синтез "ума холодных наблюдений и сердца горестных замет", который Александр Сергеевич Пушкин вполне обоснованно представлял как высшую форму человеческого познания.

Книга Валентина Распутина, как пишет в предисловии сам автор, — "своего рода "история болезни" моего родного края", Сибири, "в десяти неравных частях". На обложке — сельский пейзаж, под обложкой — десять изданных ранее рассказов и очерков, включая знаменитую перестроечную повесть "Пожар", которая "тоже может сойти за рассказ, поначалу я ее в рассказ и определял". Сегодня, когда былая злободневность произведений одного из лучших наших писателей перестала восприниматься как злободневность, "история болезни", писанная его рукой, может восприниматься уже "без гнева и пристрастия". Случилось то, что случилось, — важно понять, как это случилось и что может случиться дальше.

"Разрушенная земля перестает питать человека, не в силах дать ему в том числе и духовное питание; разрушенный человек перестает ощущать родительство земли и равнодушен к ней. И это не только на моей "малой родине" — это везде". "Архаровцы" из распутинского "Пожара", "у которых всё вверх ногами", по душевному складу своему — типичные "новые русские", хоть бомжи, хоть олигархи, разрушители и расхитители не ими созданного. "Поехали сезонники, шабашники, кто за лишним рублем, кто за лишним днем, который всё равно, как и где прожить, лишь бы быть ему прожиту… Смешно грешить только на приезжих. Нет, и свои, с кем бок о бок жито и работано под завязку, научились косо смотреть на всякого, кто по старинке качает права и твердит о совести".

Эта смена системы ценностей в нашем обществе совершенно очевидно была вызвана сменой способа его бытия, когда Советский Союз практически в одночасье из сельской страны стал страной городской: 50%-ный барьер урбанизации СССР преодолел в 1962 году, а Россия — лет на шесть раньше. Тут-то, с небольшим историческим промежутком, и пришел конец традиционной русской государственности, все предыдущие шесть веков основанной на сельской общине, пусть даже и трансформированной в колхозы. Впрочем, об это уже не раз было сказано…

Книга Сергея Кара-Мурзы тоже "составлена из статей последних лет, написанных для разных газет и журналов". На обложке — разрушенная пятиэтажка, кирпичная, еще из первых, "полусталинских" проектов, — тех самых, с помощью которых на скорую руку решалась проблема форсированной урбанизации по-советски. В соотнесении с оформлением распутинской книги эта обложка приобретает дополнительный символический смысл. Сергей Кара-Мурза сегодня —один из самых востребованных, и не только издательством "Алгоритм", авторов "патриотического" направления. О достоинствах и недостатках его работ — причем не внешних, а методических и концептуальных — тоже не раз говорилось.

"Главным условием той легкости, с какой провернули свое дело "приватизаторы", было согласие народа… Согласие людей на "реформу" было пассивным, но большего и не требовалось. На что же согласился наш человек?" — справедливо ставит вопрос С.Кара-Мурза. И дает на него свой ответ: принцип "уменьшения страданий" был заменен в обществе принципом "увеличения наслаждений". "В ходе перестройки ее идеологи убедили политически активную часть общества, уже новое поколение, изменить выбор — пойти по пути увеличения наслаждений и пренебречь опасностью массовых страданий… Как пример жизни при увеличении наслаждений идеологи дали нам Запад в виде ложного светлого мифа (да хоть бы и не ложного!). Активная часть населения приняла этот пример за образец, оценив собственное жизнеустройство как недостойное ("так жить нельзя!")."

При внешней логичности этой фундаментальной конструкции совершенно "за кадром" остается не только время смены идеалов (в ходе перестройки? — В.В.) и роль "идеологов" (это бы еще ладно), но интересы "политически" или просто "активной части" населения — а они, интересы эти, просто по определению не могли сводиться к "уменьшению страданий": подобная установка как раз ведет к пассивности и недеянию "большинства".

Напротив, в традиционной русской (православной) системе ценностей и в основанной на ней культуре принцип увеличения наслаждений несомненно господствует над принципом уменьшения страданий: "Есть наслаждение в бою и бездны мрачной на краю!" Другое дело, какого рода наслаждения оказываются в конечном итоге доступны и желанны для "активной части населения": связанные с поклонением Богу живых или с поклонением "золотому тельцу"? К сожалению или к счастью, это — тема для отдельного большого разговора, к которому есть надежды как-нибудь вернуться, пока же стоит еще раз отметить уникальный характер этого неожиданно сформировавшегося "двукнижия".



(обратно)

КНИЖНИКИ И ФАРИСЕИ. Кто — в салоне, кто — в поклоне...


КНИЖНИКИ И ФАРИСЕИ. Кто — в салоне, кто — в поклоне...


0

КНИЖНИКИ И ФАРИСЕИ. Кто — в салоне, кто — в поклоне...

Недавно закончившийся Парижский книжный салон вызвал большой резонанс. Рассказывают свидетели происходившего, руководители издательства "Ad Marginem" Александр ИВАНОВ и Михаил КОТОМИН:

Салон проходит каждый год в течение последних пятнадцати лет. Он устроен как культурное шоу, где продают книги, куда приводят детей, где выступают писатели, музыканты. Каждый год этот салон представляет страну — гостя. Четыре года назад — Германия, в прошлом году — Китай, в этот раз Россия. Страна организует свое представление. Предоставляется территория — несколько сот квадратных метров, оформляется экспозиция, проводятся различные мероприятия — "круглые столы", выступления на выставке.

Парижский салон занимает особое место в книжном бизнесе. Это вход во Францию, это событие, связанное с французской культурой. Идея приглашения страны — это идея инкорпорирования культуры другой страны. Это франкоориентированный салон, есть французская литература из Швейцарии, Канады, стран Африки. Век назад французский был главным мировым языком, и эхо того лидерства распространяется на салон. Здесь только литература на французском или переводы. Франкфурт, Лондон, пекинская ярмарка, даже Московская Международная книжная ярмарка — более интернациональные явления, без явного доминирования языка.

В России по-прежнему жив русский миф о Париже как о главной загранице. Мы поддерживаем миф о Париже как о мировой столице высокой и низкой культуры, развлечений, моды. Это давно не так. Насколько давно существуют разные мнения. Но с начала девяностых точно. Париж сегодня перестал выполнять функцию культурной легитимации. Скажи англичанину или американцу, что издан в Париже, — не вызовет особой реакции. Тем более французы довольно прижимисты, мало платят.

Болезненная тема приглашений более многомерна, нежели может показаться на первый взгляд. Там нет особой идеологии, по крайней мере со стороны французов. Главный критерий приглашения — количество переводов на французский.

В салоне участвовали православные издатели, была группа "Семнадцать", то есть патриотическое направление присутствовало. "Семнадцать" продали права в три издательства. Вообще тема литобъединений французам очень близка... До сих пор в "Фигаро" в передовице может идти сообщение, что редактор издательства "Gallimar" перешел в другое издательство. Писательский мир является престижным, востребованным, интересным.

Есть техническая сторона вопроса, которая критиками совершенно не учитывается. Сейчас такое единство, как "русская литература" или "французская литература", не существуют. Только в голове какого-нибудь слависта, для читающей публики же существуют отдельные понравившиеся книги. Вопрос в том, как эта книга может до него дойти. И когда патриотически ориентированный писатель обижается на то, что его не взяли, он прав, конечно. Вопрос только, что там он будет делать, если окажется. Нет техники попадания на книжный рынок, он не работает с литературными агентами.

Во Франции переводится довольно много русских авторов. Каждое издательство имеет от двух до десятка русских авторов. Не только современная проза — книги по русской истории, литературоведение. Есть те, кто издаются больше, чем в России. В основном, конечно, это, условно говоря, либералы, но имеющие персональные связи со славистами, с агентами. Они эти связи на полную катушку используют. Пафос обиды патриотов неуместен. Для каждого из сюжетов во Франции найдется свой рынок. Задача патриотического направления — свои идеи воплотить в технологию, обрасти контактами.

Франция — это огромный гербарий, место найдется всем. Будут издавать, приглашать.

В Париже сильны салоны. Французы очень любят встречи, бесконечные обсуждения. Во Франции есть тридцать литературных журналов и пятьдесят премий. Париж — это такой большой "Проект О.Г.И.".

Россия по-прежнему пользуется большим авторитетом. В понимании французов Россия — страна культуры. Модный журнал, аналог нашей "Афиши", посвящает номер Москве. Одно из главных событий — комиксы новосибирского художника Николая Маслова.

Культурная атмосфера активно поддерживается. Но эта культурность все больше музейного, автоконсервирующего вида. Актуальные французские образы находятся во внутренней эмиграции. Во Франции требуют четкости. Если патриот, то должен в таком качестве и выступать. Либерал — значит либерал. Движение своим путем, вне известных ниш, восторга не вызывает. Не стоит вырываться за рамки, выпендриваться. Если ты обслуживаешь любой культ прошлого — Шумер, Людовик XIV, старое вино — всё хорошо. Настоящее вызывает подозрение. Большие инвестиции в настоящее не очень приветствуются.

Основным событием салона была встреча российских писателей с Жаком Шираком и Владимиром Путиным. От встречи отказались несколько писателей — Толстая, Битов, Сорокин и Пригов с Рубинштейном. Сама встреча продолжалась несколько часов. Писатели стояли каре, президенты обходили их, ручкались, знакомились. Поэт Кушнер стоял с краю каре и почему-то решил, что до него дело не дойдет. Он начал пересекать огромный зал с криками: "Владимир Владимирович, я хочу подарить вам свою книгу". На что пьяный Пьецух крикнул: "Стойте, Александр, мы властелины мира, они сами подойдут".

Фаворитами встречи оказались Эдвард Радзинский и Виктор Ерофеев. Ерофеев выдал очень интересную стратегию. Он пришел с беременной женой -фотографом, в волосы которой были вплетены бриллиантовые украшения. Она забрала внимание Ширака. Ерофеев вообще показал себя крайне гибким человеком, он делал такие упражнения, которые трудно представить себе даже в художественной гимнастике. Он поворачивался на 180 градусов, стоя на одном месте. До этого подобное удавалось только Вицину в фильме "Кавказская пленница". Он, как лиана, умудрялся быть одновременно рядом и с Путиным, и с Шираком, произносил тосты о важности русско-французских связей.

Выглядел Путин солидно. У него были офигительно качественные ботинки, в отличие от средненько одетого Ширака. Правда, он стоял и передвигался как какой-то прапорщик, постоянно поигрывая мускулами.

Касательно литературных моментов Путин выдавал просто дзенские коаны. Писатель Дмитрий Быков спросил Путина, что бы тот читал, если бы у него было свободное время. Ответ Путина был сильнее вопроса: "А у меня есть свободное время". Путина также спросили, какой жанр ему больше всего нравится, на что Путин ответил: "Не скажу, иначе все будут писать в этом жанре". Писатель Кононов попросил Путина поучаствовать в судьбе высокой литературы, помочь донести подобную литературу до широких народных масс. Путин ответствовал: "А они не читают".

В конце произошел характерный эпизод. Настало время расставаться, президентам продолжать вести переговоры, но писатели продолжали, как сомнамбулы, двигаться за Путиным, словно за источником света, и распорядители никак не могли их отогнать. Только когда один из распорядителей напомнил о еще оставшемся шампанском, писатели оторвались от Путина.

Это мероприятие произошло, разумеется, не просто так. Путин с Сурковым сканирует ситуацию и понимают, что интеллигенция — причем не только "яблочная", в разбитых ботинках, но и упакованная, с влиянием, — постепенно начинает мыслить против режима. Очевидно, что образовался либеральный антипутинский пул очень влиятельных людей.

Путин делает жест навстречу интеллигенции, как бы легитимирует культуру. Прием — политика, это жест. Писатели же играли роль статистов. Есть много нюансов, носящих политический характер, в силу того, что Путин разыгрывает французско-европейскую карту, идею многополярного мира. Должно создаться впечатление, что у Путина есть европейская политика, а она делается через литературу, искусство.

Подготовил Андрей Смирнов



(обратно)

БЕГСТВО ОТ ИСТИНЫ


БЕГСТВО ОТ ИСТИНЫ


Юрий Бондарев

0

Юрий Бондарев

БЕГСТВО ОТ ИСТИНЫ

На страницах "Литературной газеты" появилось выступление С.Михалкова. Накануне очередного съезда, где истекали его полномочия, Сергей Владимирович предпринял попытку захватить здание Международного Сообщества Писательских Союзов (Поварская, 52). Я позвонил главному редактору газеты Ю.М.Полякову и передал ему мое письмо-протест. Мое письмо опубликовано не было. Но я получил личное письмо, на которое трудно не ответить.

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО Ю. М. ПОЛЯКОВУ

Уважаемый Юрий Михайлович!

Вы опубликовали выступление С.Михалкова, обвиняющего Международное Сообщество Писательских Союзов и первого заместителя председателя А.Ларионова во всех смертных грехах, при упоминании которых хочется пасть ниц и умолять о прощении господнем. Но у лжи огромный арсенал оружия и для того, чтобы оружие достигло цели — ложь всеми приемами стремится уподобиться правде. Грубая же ложь, играя в правду, никогда конфузливо не оглядывается и не снижает голоса ради приличия.

Как говорят в деревне, "не поимейте обиду", но Ваши собратья по перу считают, что Вы новоизбранный комильфо от литературы без фрака, и вместе с тем лирик в душе, способный, прилюдно рыдая о неутоленной любви к ближнему своему, с сожалением ненавидеть инакомыслящих до горьких слез. Я не полностью согласен с этой формулой, ибо, мне кажется, что Вы хотите быть ученым чужой ученостью, взращенной на либерально-демократическом навозе. И тут говорю с болью, что Ваша позиция — это или бегство от истины, или мечта уловить отблеск отблеска, что всегда обманно.

В современной журналистской жизни борьба с оппонентом (изящно выражаясь) овеивается неприятным малоароматическим запахом, доводящего доказательства до провокационного абсурда. Помимо того, не все произносимые слова — излияния ума и души. Даже после публикации в Вашей газете, вкось и вкривь искажающей правду о событиях в МСПС, Вы делаете вид то ли недоумения, то ли полного непонимания, что есть беззаконие. Можно ли верить в разумение Ваших возражений в мой адрес, не опубликовав моего короткого, быть может, резкого письма-протеста, когда попросту забыто Вами чувство писательского достоинства? Вы требуете доказательств — и Вы правы. Но они опубликованы, "доказательства", в еженедельной газете "Патриот" и в "Экономической газете", где первый заместитель председателя А.Ларионов и секретарь МСПС В.Сорокин со всеми подробностями описали в своих статьях детали этого захвата, напоминающего путч авантюристов, нарядившихся поэтами и публицистами.

Ваша, многоуважаемый Юрий Михайлович, едва скрытая в письме ненависть к защитникам дома настолько неумело придавлена, что Вы готовы повздорить с собственной тенью. Пожалуй, только неистовая нервозность младого постмодернистского лирика может привести в столь нелепое состояние.

Большое искусство быть господином своих чувств. Дар злобы и мистического самомнения очень опасен для поддающихся влиянию умов, потому что здесь нет той субстанции, которую принято называть совестью. Боже мой, совесть! Химера? Но совесть человеческая — стыд и самоуважение. Впрочем, совести научить нельзя, как нельзя научить стыду. Справедливость как внутренний порядок души? Может быть, честь? Но, как говорил шекспировский Фальстаф, честь нельзя ни съесть, ни выпить. Что же остается главному редактору известной газеты? Честолюбие, которое превысило его возможности? Остается несправедливая позиция нападающего, зависимого от покровителей человека, либо мстительное чувство к праведной чужой позиции, иному мировоззрению. Из Вас не создается единичный случай в едином образе демократа-либерала. Этот образ создается из воссоединения построенных кем-то песочных пьедесталов и задумчиво-властных на них фигур.

В последнее время все чаще на память приходят слова великого художника и философа Достоевского в письме к Тургеневу: "Наше время можно характеризовать словами: что в нем, особенно в литературе — нет никакого мнения; все мнения допускаются, все живет одно с другим рядом; общего мнения, общей меры нету… Насчет же смелости — отчего не сметь, когда все говорят всё, что им вздумается, когда самое дикое мнение имеет право гражданства?".

Но все-таки свобода одного должна быть всегда ограничена свободой другого. Я в этом глубоко убежден.

Благодарю Вас за поучительный тон письма, который Вы так рано и так хорошо освоили.

Всего Вам хорошего.

Автор — председатель Исполкома МСПС



(обратно)

ЛЮБИМОЕ ЧТИВО ПУТИНА. Парижские тайны российской словесности


ЛЮБИМОЕ ЧТИВО ПУТИНА. Парижские тайны российской словесности


Владимир Бондаренко

0

Владимир Бондаренко

ЛЮБИМОЕ ЧТИВО ПУТИНА. Парижские тайны российской словесности

Влюбчивый у нас в России народ. Путин уже не раз встречается в Пен-клубе со всякой либеральной сволочью, отправляет на книжные форумы и фестивали в европейские столицы самых оголтелых русофобов и порнографов, разрушителей и депрессантов, а русские писатели и литературные чиновники всё надеются, что он обратит своё внимание на них, на возрождение русских традиций и русской культуры. Да его в дрожь бросает при слове "русский", он же из тех недотыкомок, подобных лакею Яшке из чеховского "Вишневого сада", которому в русском менталитете ничего не нравится, всё подлежит переделке или уничтожению и забвению. Вот и в Париже он раскрыл свои объятия клану Радзинских и Рубинштейнов, грубо отринув Поляковых и Ивановых, а наши патриоты и центристы всё надеются, что Путин искренне полюбит Россию. Может, и полюбит, но без русских…

Может быть, эти последние парижские встречи прояснят мозги наивных русских писателей. И они перестанут надеяться на говорливого президента.

Я бы отделил парижский книжный салон от встречи президентов Франции и России с группой русскоязычных писателей.

Да, конечно, на деньги из бюджета России, на наши общие народные деньги в Париж приехали около сорока писателей. Из них, как говорят в Интернете, — тридцать шесть евреев. Вот полный список, представленный нашими властями: Василий АКСЕНОВ (Франция), Борис АКУНИН (Григорий ЧХАРТИШВИЛИ), Светлана АЛЕКСИЕВИЧ (Франция), Александр АРХАНГЕЛЬСКИЙ, Андрей БИТОВ, Сергей БОЛМАТ (Дюссельдорф, Германия), Дмитрий БОРТНИКОВ (Франция), Евгений БУНИМОВИЧ, Дмитрий БЫКОВ, Марина ВИШНЕВЕЦКАЯ, Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ, Андрей ГЕЛАСИМОВ, Леонид ГИРШОВИЧ (Ганновер, Германия), Евгений ГРИШКОВЕЦ (Калининград), Андрей ДМИТРИЕВ, Виктор ЕРОФЕЕВ, Сергей ЕСИН, Александр КАБАКОВ, Николай КОНОНОВ (Санкт-Петербург), Анатолий КОРОЛЕВ, Александр КУШНЕР (Санкт-Петербург), Владимир МАКАНИН, Александра МАРИНИНА (Марина АЛЕКСЕЕВА), Давид МАРКИШ (Израиль), Ирина МУРАВЬЕВА (США), Анатолий НАЙМАН, Олег ПАВЛОВ, Евгений ПОПОВ, Дмитрий ПРИГОВ, Вячеслав ПЬЕЦУХ, Лев РУБИНШТЕЙН, Ольга СЕДАКОВА, Ольга СЛАВНИКОВА, Алексей СЛАПОВСКИЙ, Татьяна ТОЛСТАЯ, Сергей ТЮТЮННИК (Ростов-на-Дону), Людмила УЛИЦКАЯ, Марк ХАРИТОНОВ, Владимир ШАРОВ, Михаил ШИШКИН (Швейцария), Асар ЭППЕЛЬ и Леонид ЮЗЕФОВИЧ.

Как видите, от имени нашего государства на парижской выставке представлены писатели либерально-экспериментального направления из Израиля, Германии, Швейцарии, США и частично из самой России.

Это и есть в глазах Владимира Путина — лицо современной российской литературы. Писатели, не только объединившиеся вокруг одной избранной нации, но и пишущие в основном запредельно русофобскую, издевательскую по отношению к России, матерную или же непонятно-экспериментальную литературу. Их-то всех и обнимал, прижимал к своей широкой груди наш патриотический президент.

Но дело в том, что кроме списка, составленного Сеславинским и другими либеральными радикалами из президентских кругов, был в Париже на выставке и иной список авторов, приглашенных издательствами, приехавших за свой счет, в командировку от газет и так далее, приехала неплохая группа писателей-реалистов из группы 17 во главе с Петром Алешкиным. Они даже провели на Парижском книжном Салоне "круглый стол" на тему "Современная российская литература, которую вы не знаете". Вёл "круглый стол" Юрий Поляков, выступали Лидия Григорьева, Равиль Бухараев, Алла Большакова, Валерий Казаков, Пётр Алёшкин и другие.

Загадка для меня: почему даже члена президентского совета по культуре Юрия Полякова, пусть и приехавшего не в составе халявной группы за государственный счёт, но известного в России куда более, чем большинство из делегированных властями, не пригласили на встречу с двумя президентами? Почему на встречу не позвали никого из присутствующих на книжном салоне других книжных издателей и авторов (к примеру, директора "Ад Маргинем" Александра Иванова), приехавших, минуя радикально-либеральный список халявщиков? Почему так убого выглядит список тех, кто приехал порезвиться за государственный, а точнее, за народный счет? Чем антинароднее, антигосударственнее, издевательски звучат тексты авторов, тем охотнее Путин заключает их в свои объятия. Между делом сбрасывая с корабля современности своих "нашистов" и прочих "Идущих вместе". Пора уже "Идущим вместе" начать охоту на своего президента…

Вот он на глазах у всех телезрителейобнимается с Виктором Ерофеевым, которого "Идущие вместе" клеймили на своих выступлениях. Очевидно, президент по ночам, закрывшись подушкой от жены, читает с наслаждением места из "Страшного суда": "Он тоже заржал вслед за мной — голый-…с припухшим х…м — с поджарыми яйцами — которые так полюбились Саре — она-то, видно, знала в яйцах толк -… Век П…ы! — возвестил он… Век П…ы! — … ХХ веку было найдено определение". И с этим определением соглашается Владимир Путин. (Точки в словах вставлены мною, в книге мат даётся в оригинале. — В.Б. )

И как после чтения романа "Век П-ды" Путину можно полюбить прозу Валентина Распутина или Владимира Личутина? Как после стихов Пригова читать стихи Юрия Кузнецова или Владимира Кострова?

Говорят, Путин так ждал встречи с Дмитрием Приговым... Очевидно, в восторге от его стихотворения "Куликово", где автор от души желает, чтобы победу одержали татары, или же млеет от его стихотворения "Пятьдесят капелек крови":

"То, что называется жопой

Капелька крови на краю унитаза

Голос из соседнего пространства и мгновенная

Смерть…"

Это всё либерально-экспериментальная литература, выловленная Сеславинскими и его лакеями из помойного потока и представленная на выставке, как шедевры современной отечественной словесности. Литературная помойка, на которую так тянет нашего бывшего подполковника: "Лобок мой сильнее, чем лобик, и это… для женщины нормально". Для президента разрушенной колониальной страны это так нормально: любить патологию.

Надо признать, что обывательский уровень мышления нашего президента как раз подходит и для восторженного просмотра американских боевиков, в чём он признавался телезрителям в споре с Говорухиным, и для восторженного чтения исторических сплетен Эдварда Радзинского. Думаю, понять прозу Дмитрия Балашова или Юрия Давыдова ему сложновато, потому подобных писателей к нему и не допускают. Путин даже не понимает, как саморазоблачительно он смотрится, когда восхищается музыкальным уровнем батяни-комбата или же пускает слюни после исторических передач Радзинского и анекдотов Жванецкого. Увы, советники по культуре у него в лучшем случае такого же уровня, или же вполне осознанно его подставляют, играя на занижение общей культуры государства. На этой парижской выставке они выставили на позор всю Россию. Недаром знающие слависты из западных стран поздравляли доктора наук Аллу Большакову после её гневного выступления на конференции в Сорбонне: "Вы, как мальчик из андерсеновской сказки, который отважился крикнуть, что король — голый". Возмущаются подобным составом не только писатели-патриоты, но и те, кто не приемлет всю эту тусовочную блатную кодлу, не первый год сшибающую гранты и зелень по любому поводу.

Пишет Дмитрий Галковский: "В Париже с Путиным и Шираком встретилась блестящая тридцатка... не знаю, как сказать... русских... российских... русскоязычных писателей. Кстати оказались на книжной ярмарке. Визуально смог идентифицировать Вознесенского, Аксёнова, Радзинского, Ерофеева. Натюрморт украсил Солнечный Сангвиник Быков. Это понятно. Не Галковского же брать. Галковский — завистливый мизантроп, подпольный человек. Украдёт чайную ложку, плюнет Шираку в лицо. Непредсказуемый. Да ему это и не надо. Да и пишет не в пример хуже — не по чину. Во всевозможных смотрах Дмитрий Быков неизменно оказывается впереди Галковского. Дошло до курьёза в каком-то "списке лучших литературных критиков". Я там занял почётное второе место. А кто первое? Правильно — Солнечный Сангвиник. Такова селяви. Добрые, талантливые люди, воспитанные, умеющие общаться с окружающими, делают карьеру, выступают по телевидению, участвуют в культурных командировках. Ну а голимые графоманы, мрачные Мизантропы Нелюдимовичи беснуются от зависти в тесных пятиэтажках, кусают локти и исходят ядовитой слюной в мурзилочьих ЖЖ… Ладно. Зайдём с другого бока. Во-первых, список "десанта", во-вторых, кто составлял. В-третьих, какова смета поездки, источники финансирования…"

Ещё более раздражённо смотрит на нынешний разгул псевдолитературного блата за чужой счёт лидер русского авангарда шестидесятых годов, последний идеалист русской литературы Всеволод Некрасов, когда пишет "…О том самом элементарном сращении советской старой номенклатуры — и новой русской урлы. О беспределе этой урлы, приготы и кабаковины — своровав место, урла не может тихо сидеть — не в её природе. Покуражиться обязательно. Интересней, что и все кругом это принимают как должное. Бушуют какие-то интер— и контр-активные мероприятия, произносятся рассуждения о мэйнстриме, кто мэйнстрим, а кто нет — выпал из процесса... Эпштейн, Бакштейн и Мэйн стрим... Дима Пригов мэйнстрим... Подумайте — стал тут нахал на виду и показывает: весь, скажем так, мэйнстрим — от него, из него исходит, весь у него в руках... Поток, стихия..."

Вот уж верно: сращение старой либеральной номенклатуры — от Вознесенского до Даниила Гранина и новой беспредельной блатной урлы вроде Александра Кабакова или же Татьяны Толстой. И как они охраняют свой мейнстрим, чуть ли не с Калашниковыми в руках. Откровенно высказался Кабаков: "С делегацией всё нормально. В рамках того литературного сообщества, которое уже сложи- лось и которое никак не пересекается с неким другим сообществом — я имею в виду так называемых писателей-патриотов… там мало просто нормальных профессионалов и очень большой процент графомании… некая патология во взглядах не могла не отразиться на таланте…" Это любовь к родине такие, как Кабаков, называют "патологией во взглядах". А свою блатную тусовку бездарных графоманов и давно списавшихся безголосых шестидесятников гордо именуют "сложившимся литературным сообществом". Да кто вас сложил, господа? Так же и уложат, как сложили, когда понадобится. Одной очередью. Интересно, как они все там общались с Сергеем Есиным, единственным представителем нашего Союза писателей? И не лучше ли было Сергею Есину деликатно отказаться от этой поездки, учитывая её очень уж "избранный состав"?

Еще определеннее и воинственнее заявил Дмитрий Быков: "Я вряд ли там свои книги впарю!.. есть возможность увидеться с друзьями за государственный счёт... Много в России писателей. Но мне, например, очень радостно, что в этом составе нет креатур "Литературной газеты". А потому что ехать с их людьми было бы неприятно. Из соображений чисто человеческих, гигиенических..." Что уж говорить о креатуре "Дня литературы" или "Завтра", это вообще, по мнению либералов, людоеды и садисты. И как они ещё там живут в своём варварском Союзе писателей России?

Вот уж верно, о каком даже чисто формальном объединении с такой либеральной сволочью можно говорить? И кто говорит о профессионализме — никому неизвестные, мало на что способные литературные ремесленники, типа Кабакова и Быкова? Ведь из всего списка читатель знает худо-бедно пять-шесть имён. Спроси даже у просвещённых либералов, кто из них знает и читал Гиршовича или Болмата, Муравьеву или Рубинштейна?

Поражает и другое — их постыдное заигрывание с властью. Как все эти либералы лебезили перед Путиным, ползали перед ним на коленках! Гордились самой возможностью прислониться к нему. Казалось бы, всю эту кодлу ныне печатают те газеты и журналы, которые упрекают Путина в нарушении прав человека. Все они кормятся на "Букерах" и "Триумфах" из рук Березовского и Ходорковского. Все они кричат о бесправии в Чечне и о бедном убиенном Масхадове. Так проявите же свою принципиальность, господа либералы. Уж на что я не люблю Татьяну Толстую, но когда она и еще два-три человека отказались от встречи с Путиным, я уважительно оценил этот поступок. Представьте, что было бы, если бы от поездки к Путину отказались бы Вознесенский и Аксенов, Битов и Гранин, Радзинский и Кушнер, Маринина и Юзефович? Какой бы визг подняла вся западная пресса? Как бы гордо их воспевали в наших либеральных СМИ? Нет, нет, и нет. Такого никогда не будет. Все эти "уважаемые сообщества приличных людей" на самом деле — лакейские блатные структуры. Вот за что всегда ненавидели Вознесенского Иосиф Бродский и Александр Солженицын, Всеволод Некрасов и Александр Зиновьев. Придворные диссиденты были, есть и будут. Они подходят друг другу. Подполковник с кругозором мелкого обывателя и либеральные шестёрки, заглядывающие в глаза власть имущим, выпрашивая очередную подачку.

А великая русская литература — от Пушкина до Кузнецова, от Бунина до Лихоносова, от Лескова до Личутина, от Достоевского до Проханова, от Чехова до Распутина тут ни при чём!



(обратно)

РОБКИЕ БЕЗУМСТВА И ВЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ. О спектакле «Славянские безумства» в Театре на Малой Бронной


РОБКИЕ БЕЗУМСТВА И ВЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ. О спектакле «Славянские безумства» в Театре на Малой Бронной


Владимир Невмержицкий

0

Владимир Невмержицкий

РОБКИЕ БЕЗУМСТВА И ВЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ. О спектакле «Славянские безумства» в Театре на Малой Бронной

Оставляя социологам и историкам вопрос о том — люди ли сделали безумным наше время, оно ли делает безумными их устремления, стоит, тем не менее, задаться вопросом: утрата каких привычных связей так меняет современника. И в чём ярче всего проявляется замена одних ценностей другими? И, главное — что же, собственно, есть ценности и как не поменять подлинные на бижутерию? Не нужно даже поверхностного взгляда, чтобы увидеть, как в результате этого обмена пострадали самые сложные, самые тонкие настройки межличностных и общественных взаимоотношений. И в первую очередь именно высшее проявление самобытного духовного и интеллектуального начала и отдельного человека и общества в целом — художественное творчество. При всей своей "относительной свободе" от политики и экономики эта сфера оказалась не просто уязвимой, но абсолютно беззащитной перед давлением новых экономических отношений, полностью определяющих нынче пресловутое "общественное сознание". И, как более доступный для давления, театр первым испытал на себе их прессинг. Процесс мутаций нравственных ориентиров под новонэпмановским лозунгом "Красивенько жить не запретишь" благодаря телевидению был столь стремительным, что театр оказался готов к этому ещё меньше, нежели другие сферы общественного сознания. Он в одночасье, словно ниже ростом стал. И в социальном и в художественном отношении. Натянул на классическую трагедию попсовое тряпьё. С драмы содрал одежды стыда и совестливости и подменил набором скабрёзных реприз и анекдотов. Комедию превратил в стриптиз. Опошлив и принизив всё, на чём зиждется достоинство свободного творчества, он угодливым заискиванием перед самым пошлым требованием зала превратил само своё существование в бездарный спектакль неведомого доселе русскому театру жанра. И поднял на пьедестал мамону. Как справедливо заметил художественный руководитель театра на Малой Бронной Лев Дуров, пошлость — веление времени.

Спектакль режиссера Романа Самгина по пьесе сербского драматурга Бронислава Нушича "Доктор философии" имеет название скорее соответствующее социально-философскому исследованию происходящего на огромной части евразийского континента — "Славянские безумства". Суть интриги действительно в значительной мере отражает социально-экономические процессы на постсоветском пространстве. Причём как бы театр ни стремился снивелировать, показать их безобидно бытовыми, из всего происходящего на сцене торчат острые углы социальных противоречий. Сам выбор среды, попытка разыграть историю "нового" хама, претендующего объявить себя элитой общества, а свои жалкие "новые ценности" чуть ли не заповеданными Богом, как безобидную и лёгкую комедию положений, косвенно оправдывает, легитимизирует способ существования этих "новых" и становится некой демонстрацией театром "позы подчинения" их "ценностям". Тем не менее, спектакль ставит далеко не новый, но актуальный в наше время вопрос философского характера: может быть, действительно только вопреки и только в преодолении противоестественных и чуждых самой природе человека таких старых "новых ценностей" — несправедливости, неравенства и несвободы — и рождается потребность в естественном и человечном. А само это естественное и человечное становится сущностно ценным и подлинно свободным? Собственно, сам спектакль лишь иллюстрирует уже упоминавшуюся позу примитивных отношений из дикой природы, а интересно в нём только то существенное в контексте данной темы, что демонстрирует воздействие социального катаклизма на самый дух театра. По логике вещей центром интриги спектакля должен стать "доктор философии" — Милорад Брегович (Александр Голубков), но, к сожалению, театр подменил образ этого действующего лица банальнейшим штампом социального олигофрена, с нарочито примитивной лексикой и пластикой. Не наделив персонажа ничем, кроме штампа, театру не из чего, или, точнее, не из кого было взять искреннюю заинтересованность в Кларе (Марина Орел). А уж тем более искреннюю готовность пожертвовать ради неё своим положением. Возможно, появление в сленге подобного персонажа, после встречи с Кларой, простых человеческих интонаций и могло бы выглядеть неким внутренним прогрессом, но только не с тем, что вместо образа, пусть и примитивного, но всё же человека, создано театром. Однако более существенно то, что "доктор" совершенно пассивен не только в отношении своего докторства, но и в отношении самой Клары. То есть каприз недоросля: "Не хочу учиться, хочу жениться!" — получился убедительным. А вот заинтересованность, которая могла бы заменить Кларе её идею замужества с нелюбимым, но богатеньким — нет. Тем более, что для неё уже наступил предел унижения, и ничто, кроме его искренности, не сможет заставить её вернуться туда, где это унижение было пережито. Поэтому о каких-либо безумствах, а тем более протестных, по отношению к папашиной интриге говорить не приходится. И театр поступил совершенно правильно, изменив название. Этот персонаж не только не герой, но и не является предметом и целью интриги. Тем не менее, недоумение вызывает и новое название. Если уж желание Бреговича-старшего (Владимир Ершов) купить своему отпрыску положение в обществе, а тем самым потешить своё самолюбие, и стало в наше время, безусловно, типичным, то назвать его славянским, а тем более безумством, никак нельзя.

Конечно, пружиной интриги должен был стать отец Милорада. Вернее, пресловутое стремление разбогатевшего "нового" скакнуть "из грязи в князи", проникнуть в "высший свет" любыми средствами. Но почему-то и для Бреговича-старшего цель интриги не становится "сверхценной идеей". И потому оценки при возникновении препятствий на пути её осуществления, даже грозящих крахом задуманного, настолько обыденны, будто это так — мелкие огорчения. Узловые моменты принятия решений, призванные серьёзно изменить ход интриги, не оцениваются как значительные ни окружением главного действующего лица, ни им самим. Поэтому нет ни одержимости, ни сколько-нибудь сильной заинтересованности, а, следовательно, нет и основы для безумств. Следствие ли это замедленного темпоритма начала спектакля, но сонные действующие лица ничего не хотят друг от друга, ни к чему не стремятся. Из ниоткуда появляются и в никуда исчезают странные условные персонажи, призванные, похоже, просто абы как заполнить пространство спектакля. Наконец, с выходом Драги (Екатерина Дурова) исполнители несколько оживают, появляются намёки на живое общение и актёрский азарт. Вообще, именно образ Драги стал ключом к жанровому решению спектакля, а Екатерина Дурова — единственной актрисой в этом спектакле, бесстрашно и успешно использовавшей пластический инструментарий в решении образа. Её первый выход — просто фейерверк гротеска. Она, единственная, активно участвует в интриге, и у неё не только своя роль и свои задачи — у неё свой спектакль. И уже было жаль, что театр не воспользовался столь удачным и ярким примером, но "нет худа без добра". Именно отсутствие единой стилистической среды позволило появиться тому, что ничем не вытравливается, остаётся где-то внутри, в глубине, не подчиняемое никаким требованиям времени.

Первым, что прозвучало диссонансом всему происходящему, стал выход, так явно не принадлежащей этому миру, этому спектаклю, тоненькой и хрупкой Клары. И вроде всё, как прежде, вроде актриса, как и все, уходя от неточно поставленных задач в бытовой способ существования, в котором всё привычно и знакомо, начинает, в конце концов, просто откровенно демонстрировать свои актёрские возможности безотносительно к стилистике и обстоятельствам спектакля. И, очевидно, пытаясь спрятаться от отвратительной циничности "сверхценной идеи" своего персонажа, неожиданно наделяет его совсем не гротескным, а вполне реальным драматическим разрывом между необходимостью женщины обеспечить ребёнка, откровенно жертвуя собой, и стремлением сохранить достоинство.

Как и в жизни, все глобальные социально экономические сдвиги теряют всякое значение, когда перед самыми маленькими людьми, уже, казалось бы, отказавшимися от своих, ещё недавно незыблемых принципов, встаёт вопрос сохранения своего "я", своего внутреннего мира, своих жизненных ценностей. И рождается бунт. И вот на сцене, похоже, совершенно непроизвольно, во всяком случае вопреки логике развития конфликта и существования образа, происходит то же самое! И среди безудержно ликующей пошлости возникает демонстративная — как вызов — открытость. Сквозь всё это никак не соединяемое, не склеиваемое никакими театральными средствами, вне всякой логики, и театральной и бытовой, тихо, но настойчиво звучит, казалось бы, совершенно неуместное среди этих жалких интриг, требование совсем других отношений и переживаний. Её попытка устроиться среди "новых" стоила ей потери достоинства, потери себя. Но цельное женское начало не позволяет существовать в этой среде и, испуганная, она пытается вернуться в самую себя. И начинается ещё один "другой" спектакль. Маленький спектакль одной актрисы. Отражение совсем другой жизни. Без аффектации и истеричности, стыдливо спрятанная глубоко внутрь, не показная, но владеющая всем существом, и над обстоятельствами спектакля и над актрисой властно берёт верх бессознательная, сущностная потребность в искренности, стремлении к нелогичному, непрактичному русскому безумству — к страсти, с неизъяснимой тоской по чистому и возвышенному, по безграничной глубине переживаний. Эта робкая "ересь", вырвавшаяся нечаянно, не спросясь, отрезвляет, как холодный душ, возвращает в реальный мир истинных человеческих ценностей. Выбивает из состояния ленивого созерцания и раздаётся эхом пощёчины по самодовольной бездумной физиономии обывателя. Именно поэтому перед маленькой правдой персонажа Марины Орел — Клары — все новомодные театральные кривляния становятся убогими и ничтожными. И этим своим откровением она неосознанно ткнула напыжившихся "вершителей судеб" в то, что они сотворили с её природой. Одним порывом к человеческим чувствам среди неуёмной пошлости, к правде существования, она обнажила основной конфликт не только современного театра, она столкнула две системы ценностей, два мира.

Пошлость действительно требование этого времени. Требование самой бездарной, способной лишь паразитировать на общественном достоянии, части населения. И вот уже театр заискивает перед новым хамом, признаёт пошлость за искусство, бездарность за истинный талант. И в этом участвуют, оправдываясь наспех изготовленной "философией", ещё вчера исповедовавшие совсем другие принципы художники. И нет такой мерзости, которая могла бы их смутить. Но среди всего этого, наперекор хамским "велениям времени", вдруг властно заявила о себе и потребовала своей Правды природа Женщины, природа Творчества, природа истинного Таланта. И это оставляет надежду.



(обратно)

РАДОВАН КАРАДЖИЧ: «ТЫ СНИМЕШЬ РУЖЬЁ СО СТЕНЫ!..»


РАДОВАН КАРАДЖИЧ: «ТЫ СНИМЕШЬ РУЖЬЁ СО СТЕНЫ!..»


Максим Замшев

0

Максим Замшев

РАДОВАН КАРАДЖИЧ: «ТЫ СНИМЕШЬ РУЖЬЁ СО СТЕНЫ!..»

Имя Радована Караджича давно стало легендарным. Он один из самых мужественных и стойких политиков Европы, несгибаемый лидер боснийских сербов, главный враг разложившейся западной цивилизации, рыцарь поэтического духа. Книга стихотворений Радована Караджича "Всеосень" — продолжение этой легенды. Легенды, в которой сплелись боевые победы и изгнание, боль и отчаяние, ненависть и героизм.

Для меня лично нет ничего удивительного в том, что именно из поэта Караджича берёт своё начало Караджич-политик. Кто, кроме поэтов, способен с такой силой ощутить несправедливость окружающего нас миропорядка, ощутить и восстать против сил зла, рискуя всем, что есть ценного у человека!

Книга стихотворений Караджича "Всеосень", вышедшая в издательстве “Вахазар”, стала реальностью благодаря усилиям пяти русских переводчиков: Ивана Голубничего, Андрея Базилевского, Андрея Голова, Ильи Числова и Валентина Корчагина. Для тех, кто знаком с искусством поэтического перевода, не является секретом, как трудно отразить на другом языке подлинную национальную мысль. Надо сказать, что вышеперечисленным переводчикам это удалось на славу. Творчество Караджича представлено в этой книге объёмно, во всех гранях яркого поэтического таланта. Радован Караджич — поэт по своей внутренней мировоззренческой культуре глубоко европейский, цивилизационный. Он тяготеет скорее к свободному верлибру, насыщенному напряжёнными языковыми поворотами, чем к традиционной и более встроенной в русский поэтический слух силлаботонике.

"Стоит надеть военные башмаки, /Что словно свирепые псы,/ Крепки и мощны/ Ждут тебя на пороге, /Тут же помимо воли своей, /Ты снимешь ружьё со стены/ И отправишься в свой путь/ По разбитой дороге".(Пер. И.Голубничего)

Это поразительно гибкая поэтическая формула. И очень тонко выстроенная в русском варианте. На первый взгляд кажется, что перед нами самый настоящий верлибр, изощренный, ритмически пёстрый, нервный, но вскоре понимаешь, что рифмы здесь выстраиваются вполне классично и являются своеобразными скрепами, на которых держится всё здание этого изысканного катрена.

Когда читаешь стихи Радована Караджича, поневоле задумываешься над тем, как сочетаются биография лирическая с биографией героической. Ведь в своём творчестве Караджич далёк от левых революционных деклараций, он скорее выступает как тонкий философ, его пантеизм выдаёт в нём человека содержательно и направленного в глубь себя и собственного мироздания: “Осмотри лес с его восточного края,/ Осмотри как слово как тело”. (Пер. И.Числова)

Слова лирического героя? Да. Но никак не слова героя освободительной борьбы. В чём же кроется разгадка? На каких поэтических дрожжах возрос Караджич как человек и борец? Думаю, что ответ на этот вопрос должен лежать в плоскости рассмотрения миросозерцания западных и южных славян. Западные и южные славяне географически находятся ближе всего к западному цивилизационному монстру. Отсюда они постоянно подвергаются повышенной экспансии западных общечеловеческих ценностей, с их культом индивидуализма и ростовщичества. Некоторые из европейских славянских народов не выдерживают такой экспансии и отдают свою культурную территорию. Так, чехи не прочь вообще иногда забыть свои славянские корни и подделаться под эдаких восточных немцев. Кстати, Милан Кундера, далеко не самый ярый враг западного мира, в раннем своём романе "Шутка" замечает, что попытка чехов выдать себя за немцев абсурдна, так как все корни народного языка и мелоса глубоко славянские. Так же и у сербов, которые всегда испытывали сильнее давление на свой язык и культуру. Именно в недрах этого языка и зарождается протест против обесцвечивания собственной культуры, против попыток свести её к западноевропейскому эталону. Этот процесс не мог не привести к тому, чтобы стрелки истории сошлись на фигуре одного из носителей языка. Этим человеком, поэтом оказался Радован Караджич. И вот уже мы слышим, как гордо звучат его стихи на сербском, какими красками они обогащаются в русских переводах! Дух интеллектуального протеста, дух сопротивления бьется в этих словах: "Я не делаю ничего./Это дух себя самого/Превращает в пепел./И переворачивает, И переиначивает,/Хаос/ В пульс ударяет./ И всё замирает". (Пер. А.Базилевского)

Книга "Всеосень" выпущена с параллельным сербским текстом.

Даже тот, кто не знаком с сербским языком, может попытаться всмотреться в эти незнакомые буквы, почувствовать прихотливый сербский ритм, оригинальную строфику. Книга вышла под общей редакцией Андрея Базилевского при участии Ильи Числова и Ивана Голубничего. То, что три этих русских литератора взяли на себя такое нелегкое дело, говорит о том, что славянское братство ещё живо, что мы помним о своей сестре Сербии и знаем, кто её настоящий национальный лидер.

Я не помню, как там точно говорится о противоречии пушек и муз, но одно могу сказать определённо: книга стихов Радована Караджича показывает нам, что музы могут летать над пушками и отнюдь не мешать им исправно уничтожать врагов.



(обратно)

ДУША НЕИЗЪЯСНИМАЯ


ДУША НЕИЗЪЯСНИМАЯ


Владимир Личутин

0

Владимир Личутин

ДУША НЕИЗЪЯСНИМАЯ

…Странно, что вроде бы на всю историческую очевидность прекрасного христианского призыва: "Не хлебом единым жив человек", даже в православном народе по-прежнему живет сомнение в силе и правде Духа. Плоть давит на душу, земная тяга придавливает крыла, лишает силы. Когда холодно и надо спастись, книгами топят печи; когда голодно, распаривают и съедают кожаные покрышки старинных фолиантов, а древние манускрипты пускают на растопку. Но ведь был же пример, когда в блокаду ленинградские хранители коллекции зерна предпочли умереть, но не испекли хлебов. Хотя внешне Хлеб и Дух живут в постоянном конфликте, кто кого оборет. Но лишь внешне. Человек живет будущим, а за радостью оглядывается назад, душу окормляя минувшим, пережитым, что походит со временем на прекрасные сновидения. Сокровищница души складывается из страстей и страданий, но не из наслаждений. В старину говорили: "Хлеб — всему голова". С одной стороны, голова — это воинский начальник, атаманец, коновод, городской управитель, вершитель судеб, человек, под которого стоит поклониться; с другой стороны голова — мозговище, обитель разума и мудрости. Значит, в ржаном каравае есть не только внешнее, вкусовое, едомое, сытенное, но и то глубинное, мистическое, невольно связывающее нас с Ярилом и с матерью-землею, роженицей, кормилицей, никак не оформленное внешним словом… Понятие “хлеб” шире, чем просто еда. За "хлебом насущным", что ежедень молим мы у Господа, стоит какой-то свой высший смысл, который невозможно понять ни через марку зерна, ни через качество мучицы, березовых дровец, коровьего масла и выходившего теста. Хранится в нем что-то нераздельное , но и не слиянное, связанное вплотную с Богом… В этом раздвоении смысла и закопано наше смятение; мы никак не можем представить, что в хлебенной корке тоже живет дух, питающий нашу душу чувствами: через житенный каравай из земли-матери притекло в нас множество благоухающих слов, напитавших наш язык. А язык — это душа народа…Огромная национальная культура и выпестовалась на хлебенном каравае, похожем на мать-землю и на солнце, и на вечереющий небосвод над головою, — и на Боге, дарителе этого каравая. Но городское элитарное, бескорневое искусство за двести лет своим соблазном и притворством принесло в деревню неизживаемую, погубляющую хворь и смуту, заставило отклониться от изустного творчества, забыть его основательность и устойчивость. Между примолвками "Хлеб всему голова" и "Не хлебом единым…" заложено вечное стяжание за первенство, ибо начальный смысл "Хлеба" родился на Руси задолго до принятия православия… На этой развилке в начале минувшего века заплутал и крестьянский писатель Михаил Новиков.( " Из пережитого". М.Энциклопедия сел и деревень).

Измаянный сельской жизнью, тугою и вечной недостачею пахотной землицы, он писал Льву Толстому: "Вчера я шел с поля за возом ржи усталый, грязный, голодный. В животе, набитом кислым квасом и пустыми, забеленными молоком щами, бурлило и переливало, желудок был раздут от множества набитой непитательной пищи, но от тяжелой работы чувствовался голод, меня обогнали наш "барин" и "барыня" в красивом экипаже и на красивой паре откормленных, как они сами, лошадей; сытые, довольные, гордые своей силой, они ездили на Москву, чтобы в хорошем театре посмотреть любимую оперу про какого-нибудь Мавра… По их гладким, румяным лицам было видно, что они не чувствуют голода и не страдают одутловатостью животов, так как во всю жизнь не ели такой дряни, какою питается мужик… Вот этим, думал я, очень пристала фраза: "Не хлебом единым будет сыт человек"… На всей их осанке и горделивом взоре так и сквозит эта фраза, так как и действительно они не хлебом единым сыты. А мне, а всем тем грязным и потным усталым людям, копошащимся теперь по полям в погоне за хлебом…не нужны ни музыка Бетховена, ни статуи и картины Рафаэля и Микеланджело, ни поэзия Данте и Шекспира, — но один только хлеб… О, люди снова и снова с голоду пойдут на баррикады, будут своими трупами прудить реки и чинить дороги, потому им там, впереди, сулят хлеб, манят хлебом".

Соблазненный книгами, напитанный чужою мировой мыслью Михаил Новиков, хоть и оставался жить в деревне, но настолько далеко от неё шатнулся душой и сердцем, так замутился от неверия, что сначала занелюбил мужика, а после и вовсе позабыл былое очарование родиной, солнцем и матерью-землею, воспринял её, лишь как кормилицу, но не творческую художественную картину, пленяющую воображение десятков крестьянских поколений. В "хлебе насущном" для крестьянского писателя исчезли преемственность людских ручьев, божественный солнечный смысл, полный духовной силы, родовой поэзии, и глубокого чувства рождения и ухода. Хлеб стал просто "жратвой" для восполнения животной силы. Из "нововера" Новиков превратился в "невера", и крестьянский тяжкий труд утратил божественное назначение, и тогда в нем осталась лишь неимоверная унылая повинность, способная сломать и богатыря.

А вот бабушка Люба, простая крестьянка из деревни Горелово, которой довелось жить в одни годы с Новиковым, и поныне не утратила единство Бога, Хлеба, Радости и Красоты. "…Вот как Господь нас полюбил, нас пожалел, бросил небо, на землю сошел. К нам пришел, а мы его проводили с терновым венцом на голове. Он нас будет судить, он даст приказы за наши грехи, а мы все равно грешить продолжаем. Все нам не нравится: ни жизня, ни пища, всего нам мало, пьем-едим и Его не благодарим за Его милость, как Он нас полюбил, грешных. Я у одного батюшки покаялась за грех, а за другой грех мне вроде бы уже стыдно, я пойду к другому каяться. А Господь всё знает в моей душе грязной, не мытой. Омывать не ходим в храм и думаем, что это всё хорошо, прилично. Говорим: "У нас Бог в душе". Как батюшка сказывал: "Вот подошел один к исповеди. "Батюшка, — говорит, — у меня Бог в душе". А как он может к тебе взойтить-то, говорю. В храм не ходишь, Богу не молишься, спать ложишься — не молишься, за обедом не молишься. Ну откуда он в тебе возьмется, Бог-то?"

…В старину обед был по-деревенски: щи, картошка, хорошо у кого каша была. А то и хлебушка с молочком. И всё. Бабушка иногда скажет: "Эх, щи прокисли! Чего, мужики, станем делать?" А семья большая. Ну чего ж, наливай, старая, будем есть. Вот и станут хлебать. Семья большая была, сядут за стол одиннадцать человек. И все было хорошо, все вкусно… Сидят за столом, только ребята забалуют, дедушка сразу за волосы, или ложкой, иль за ухо. И никто не перечил. Старшой. И уже подчинены ему. Дети не пищат, сидят смирно. Бывало мясо в суп покрошат, никто не вытащит кусочка, а ждут, когда дедушко ложкой постучит по чашке, команду отдаст; значит мясо можно волочить. И только в очередь… Раньше мы без молитвы и за стол не садились… А сейчас на стол-то погляди: всего на нем. Заелись, как поросята… Одна женщина умерла, так вшестеры едва унесли в гробу. Она во всю избу разлеглась, расплылася. И все равно мы недовольны. У всех пузья разрослися. Все зажирели. Ему, сердцу, дышать в груди невозможно. Никто свое сердце не жалеет. Еще более едят, ещё более пьют, работа никому на ум не идет. Сидим в потемках и не видим… Прежде только на Бога упование было. А сейчас не знаю, на кого уповают. Отца с матерью не почитают, а дедов нету, теперь дедов живыми зарывают в ямку. Только и ноем, у того сердце болит, у того сердце болит. Но сердце у человека, правда — нет, не должно бы болеть. Но если уж враг зашел в него, то надо побороться. А бороться можно только в церкви. Враг зайдет, с ним бороться надо, как на войне воин. Тогда он может от тебя отлететь. Воин как воевал: и не евши, и холодный, и голодный… Над неурядливым прежде смеялись: "Заутреня шла — я полеживала; обедня шла — я закушивала, а вечерня шла — я погуливала". Вот и заслужила ты, душа, себе муку вечную-вековечную. "А то я Богу верую!" — крест повесят наруже. А раньше говорили: "У кого крест наруже, тому будет всех хуже"… "На груди моей сокрытой всегда блистает крестик мой"… Над Богом шутить нельзя… Это мы шутим, пока мы здеся. А отвечать перед ним будет трудно, ой, тя-же-ло! Опомнитесь, все опомнитесь…"



(обратно)

Оглавление

  • БЕСПАМЯТСТВО
  • ОШЕЙНИК ДЛЯ РОССИИ
  • ТАБЛО
  • АГЕНТСТВО «ДНЯ»
  • МЕГАМАШИНА
  • «ГЛАВНОЕ — ВПЕРЕДИ!» Беседа с Александром Прохановым
  • ПУЛЬС «РОДИНЫ»
  • ПОСЛЕДНИЙ КОЗЫРЬ РОССИИ
  • КУВАЛДА ОТ ШАНДЫБИНА. Штрихи к портрету земляка-коммуниста
  • НА «ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ» ВСЕ ЖДУТ ПЕРЕМЕН. Геостратегия «бархатных революций»
  • РЕВОЛЮЦИЯ МАКА. Кыргызстан: проблема геополитического выбора
  • «УПРАВЛЯЕМЫЙ ХАОС»
  • НА СВЯЗИ — МИНСК
  • БЛЕСК И НИЩЕТА БУНТАРЕЙ
  • ВОЗВРАЩЕНИЕ УТОПИИ
  • ГРАД ЗЕМНОЙ
  • ПРОТИВ ДОГМ
  • БУМБАРАШ
  • ТРЕТИЙ РИМ, А НЕ «ИМПЕРИЯ»
  • ПУТИ-ДОРОГИ
  • ЖИЛИ-БЫЛИ
  • ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА
  • АПОСТРОФ
  • КНИЖНИКИ И ФАРИСЕИ. Кто — в салоне, кто — в поклоне...
  • БЕГСТВО ОТ ИСТИНЫ
  • ЛЮБИМОЕ ЧТИВО ПУТИНА. Парижские тайны российской словесности
  • РОБКИЕ БЕЗУМСТВА И ВЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ. О спектакле «Славянские безумства» в Театре на Малой Бронной
  • РАДОВАН КАРАДЖИЧ: «ТЫ СНИМЕШЬ РУЖЬЁ СО СТЕНЫ!..»
  • ДУША НЕИЗЪЯСНИМАЯ