Выбор Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 2.5) [Самат Айдосович Сейтимбетов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Сейтимбетов Самат Айдосович
Выбор Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 2.5)





Выбор Гермионы




(Гарри Поттер и свиток Хокаге - 2.5)





У меня есть дом, только нет ключей,




У меня есть солнце, но оно среди туч,




Есть голова, только нет плечей,




Но я вижу, как тучи режет солнечный луч.







У меня есть слово, но в нём нет букв,




У меня есть лес, но нет топоров,




У меня есть время, но нет сил ждать




И есть ещё ночь, но в ней нет снов.







И есть ещё белые, белые дни,




Белые горы и белый лёд,




Но всё, что мне нужно, это несколько слов




И место для шага вперёд.







У меня река, только нет моста,




У меня есть мыши, но нет кота,




У меня есть парус, но ветра нет




И есть ещё краски, но нет холста.







У меня на кухне из крана вода,




У меня есть рана, но нет бинта,




У меня есть братья, но нет родных




И есть рука, и она пуста.







И есть ещё белые, белые дни,




Белые горы и белый лёд,




Но всё, что мне нужно, это несколько слов




И место для шага вперёд.







Кино, "Место для шага вперед"





Небольшое предисловие




Эта часть - продолжение НЕ "Дороги Гермионы", а "Дела Гермионы". Развилка событий - финал Турнира Трех Волшебников, сцена из 29-й главы, где герой увидел своих родителей и отметил, что они ведут себя подозрительно. Разница в том, что в этой версии событий - ГГ сразу поднял тревогу и заставил Волдеморта раскрыться раньше времени. Не слишком детальное, но все же описание этого будет в одной из первых глав.

Пишется по просьбам читателей, точнее говоря, читателей - активных комментаторов, оказавших немалую помощь. В серию не входит - поэтому индекс дробный. Вернее всего будет рассматривать сей текст, как некий вбоквел о том, как могла бы сложиться судьба ГГ, сделай он выбор и останься в Поттериане.


Отдельная благодарность камрадам Арийскому Гомофобу, Десмонду, Читающему и Wave- за помощь и советы.



Часть 1





Глава 1





26 мая 1995 года, Браунстоун, Великобритания


Странно и противоречиво устроен человек.

При взгляде на мертвых родителей Гермионы, лежащих в гробах, меня охватывает жалость и сожаление, что так толком и не узнал их. Ограничивал контакт, старался не привязываться, а теперь лишь грусть и тоска, такая, что хоть волком вой. Теперь, когда слишком поздно, теперь, кажется, что мы могли бы... неважно, впрочем, раз уж они мертвы.

Можно, конечно, цинично усмехнуться и сказать, что так выгоднее и удобнее, но что-то не хочется.

События финала Турнира как будто вытряхнули из раковины, в которой безуспешно пытался скрыться от мира. Вытряхнули, бросили обнаженного под секущий град, заставляющий не тело, но душу и совесть истекать кровью. Вялые попытки оправдаться перед самим собой, что Волдеморт все равно убил бы их, даже не найдя билетов на Турнир, слишком смахивают на самообман.

Зачем лукавить? Их смерть - целиком и полностью моя вина.


Безумное поведение, безумные устремления, безумные поступки и решения, и что в итоге? Сомнительная репутация, откушенная нога и выигранный Турнир? Ценой скольких жизней? Ценой чего? Что такого совершено хорошего, что перевесило бы? Прикрыл Гарри пару раз? Так он и без того выжил бы и победил. Сообщил Дамблдору обрывки сведений о каноне? В исходной истории победили и без этой сомнительной информации. Собрал кружок школьников вокруг себя?

О да, величайшее достижение всех времен и народов!

Сколько еще людей, близких мне людей, погибнет, пока буду рваться к Цели? Сколько раз еще Судьбе надо будет ткнуть меня носом, повозить, размазать лицом о последствия поступков, чтобы дошло как до того жирафа? Ведь люди гибли и раньше, но я лишь цинично пожимал плечами - ведь это были неблизкие мне люди, не так ли? И тут же лицо вспыхивает стыдом раскаяния: Люпин!

Теперь вот родители, и там, в Дурмштранге, Сириус Блэк.

Да ёбаный насос, даже Снейп, оставшийся мертвым там, в Дурмштранге, не заслуживал этого! В оригинале Турнир проходил в Хогвартсе, что могло изменить события? Только мои поступки. И значит все погибшие - на моей совести.

Со скрипом и скрежетом, с наслаждением, достойным истинного мазохиста и гнилого интеллигента, вонзаю кинжал воспоминаний в душу, проворачиваю в ране, как будто пытаюсь этой болью искупить все содеянное.

Глупо. Наивно. Больно.

И совершенно бесполезно - ведь мертвых не вернуть.


Что можно сделать для искупления вины?

Что мне теперь делать?


Я стремился к Цели, и это было правильно, в тот момент, когда все начиналось. На волоске от безумия мозг или инстинкты, или еще что, но они приняли правильное решение, подсунули мне Цель, не дали сойти с ума. Стремился к Цели и пережигал в себе безумие, медленно, шажок за шажком отодвигался от пропасти, в которую едва не упал.

Но делал это слишком медленно.

Боялся раскрыть глаза и принять реальность? Казалось, что все вокруг сон, который однажды закончится? И самое обидное - невидимый кинжал проворачивается в ране, наматывая на себя кишки, и боль эта ужасна и приятна одновременно своим стремлением к искуплению - ни на шаг ближе к Цели так и не стал. Учеба в Хогвартсе? Масса народу училась там, и никто так и не открыл порталы в другие миры. Углубленное изучение предметов? Следование планам Дамблдора, каковые, разумеется, нацелены на этот мир. И не только на победу над Волдемортом, дальше, выше и глубже, хоть дедушка и не рассказывал деталей.

Я думал, что иду к Цели, попутно помогая окружающим, а что на самом деле?

Просто рушил все вокруг, и не страдал по этому поводу - все же временно, не стоит привязываться! Вот и не привязывался, порхал, хихикал и думал, что могуч, силен и независим.

Безумец. Псих с манией величия.


Когда человек говорит "какой же я был дурак!" как бы подразумевается, что теперь-то он не дурак, а очень даже умный. Но так ли это? Признавая себя безумцем, перестаю ли им быть? Осознание безумия в поступках в одной области не дает индульгенции на совершение дерьма в другой, не так ли? Но ведь так и будет! Хочется вонзить пальцы в голову, пробить череп и вытащить, выцарапать, выгрызть оттуда безумные, болезненные своей правдивостью мысли о том, что безумие будет продолжаться.

Сколько еще человек погибнет в результате?

Покончить с собой? Это надо было делать еще в первый день в поезде, вот тогда игра бы стоила свеч, а сейчас, что толку? Моя смерть не вернет родителей, не вернет всех погибших... но возможно предотвратит новые смерти? Или нет? Сюда бы Трелони с пророчествами, но кто сказал, что будущее предопределено? Ведь оно было другим, но потом пришел я и все испортил своими поступками.

Так что нечего думать о суициде, надо остаться и все исправить.


Цель? Отбросить Цель? Или признать, что это была уловка, успешная уловка, но все же самообман по сути, призванный смягчить безумие? Признать реальность, что я в другом мире и никуда из него не денусь? Ведь даже удайся мой побег, что дальше? Примчался бы в теле Гермионы к жене?

Да хотя бы!

Узнать, что они живы, что с ними все в порядке.

Но жив ли я, живо ли мое тело в родном мире? Или его задавило, а душа - или что переселилось? - отправилась порхать в дальние дали?

К чему мне все эти вопросы, на которые нет, и не может быть ответов?

Или это просто трусость и попытка уйти от ответа, от необходимости принятия реальности? Оттянуть момент признания очередной жестокой правды: я в этом мире и в этом теле, в нем мне жить дальше, и жить нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Чтобы не было мучительно стыдно за тех, кто сейчас лежит в гробах, и уже ничего не скажет, не подбодрит, не улыбнется мне, просто радуясь за достижения своего ребенка.

Можно ли будет назвать такую жизнь достойной и искупающей?


Четыре года борьбы с собой сделали свое дело, и можно признавать мысленно невозможность вернуться домой, не боясь немедленно сойти с ума. Легче от этого, конечно, не становится, и если бы количество боли могло менять реальность, то все были бы живы, а Земля превратилась бы в райский сад.

Но что толку мечтать о несбыточном?

Принять реальность, принять, не пытаться убежать, заслониться, спрятаться. Принять совершённое в безумии и постараться не допустить такого впредь. Смогу ли стать нормальным, смогу ли искупить вину? Смогу ли я вообще хоть что-то? Ведь если вдуматься, то мне был дан шанс прожить новую жизнь, и что я с этим шансом сделал?

Ставить ли себе новую Цель?

Что теперь делать?


Стоит ли размышлять о таком рядом с мертвыми родителями? Или именно здесь и размышлять, глядя на наглядные последствия своих поступков? Чтобы не просто отстраненные теоретизирования, а на практике - гляди! Вдыхай! Ощути, что ты наделал! Чтобы за шкирку, и как нашкодившего котенка носом в собственное дерьмо - на! Получи! Не делай так больше!

А что делай?

Понятно, план Дамблдора, победа над Волдемортом - о, теперь у меня к нему личный, очень личный, интимный счет! - и что дальше? Нет, не так. Что помимо плана Дамблдора, ведь им жизнь не исчерпывается? К чему стремиться? Не наделать новых ошибок - это лишь одна сторона монеты, вторая - должна быть созиданием, но созиданием чего? Построить дом, вырастить сына и посадить дерево?

Достойные цели, но искупят ли они то, что сделано?

Мне дана магия, мне дано больше, чем в прошлой жизни, значит и спрос с меня больше. Никто не любит ответственности, никто не любит обязанностей, но кто-то же должен, почему не я?

И в результате решений погубить еще людей?


Совесть не шепчет, нет, она кричит, обвиняет, бьет кувалдой по голове, и мне остается только сгорать от стыда, стиснув зубы, чтобы не застонать от собственной глупости. Решать он вздумал, и брать ответственность! Взял уже пару раз - мало трупов? Будут еще!

Но что же делать? Забиться в угол и сидеть там?

Тогда уж проще покончить с собой, точно ничего не совершу. Но решено же, что это не вариант? Натворил дерьма - изволь убрать за собой! Убрать с умом, а не так, чтобы этого дерьма стало еще больше! Решил он! Безумец!

Нет, этот вопрос нужно обдумать всерьез.

Не на бегу, не на скаку, не впопыхах, не в приступе раскаяния.

Забиться в угол и обдумать, обдумать так, чтобы голова трещала, и мысли выплескивались из ушей, чтобы уж точно не натворить новых дел, страшных и кровавых. Не сотворить новой мясорубки финала Турнира, не знаю уж, сколько там осталось мертвых, но все они - на моей совести. И финал мирового чемпионата по квиддичу? Ведь не было на оригинальном Турнире никаких упоминаний о целой куче мертвых или просто не помню уже?

Пускай не полностью, но моя вина в том есть.

Нет, не полностью! Не знаю событий третьего года, не знаю, что изменилось в результате моих действий, но могли ли события в Хогвартсе изменить все настолько? Нет, нет, стоп, предлагали же отменить финал, но Министерство уперлось, да, Министерство, так что моя вина тут не абсолютная.

Выдохнуть облегченно.

Совесть, поворчав, отступает, чтобы тут же вонзить когти по новой.


Надо остановиться.

Надо обдумать.

Надо принять новое и понять старое.

Надо прекратить поедать собственный мозг.

Надо отвлечься, чтобы не сотворить новой глупости, новой мерзости.

Надо вырваться из порочного круга мыслей.

Надо чем-то заняться.


К несчастью, мне не нужно ничего делать - распорядитель похорон занимается всем. К несчастью, бездействие оставляет слишком много времени на раздумья, сводящие с ума. Можно поорать, расцарапывая лицо и выдергивая волосы, но здесь так не принято. Каменные лица, сдерживание эмоций, скупые слова, тех, кто сейчас прощается с родителями.

Людей много, лица некоторых знакомы - соседи по улице и "коттеджному поселку" Браунстоун.

Затем, насколько понимаю, тела кремируют, и прах развеют по ветру, в полном соответствии с завещанием. Что дальше? Хрен его знает. Возможно, что и не стоило мчаться сюда сразу из Хогвартса, куда мы вернулись с Турнира, но с другой стороны, а как еще? Слишком долго торчали в Дурмштранге, будь он неладен! Спаслись в финале все втроем и чудом от Темного Лорда, вот и ударило в голову, что родители тоже спаслись. Ага, изъял Темный Лорд у них по волоску для Оборотного Зелья и не стал трогать, отпустил с миром!

Шум в голове и проблемы с координацией мыслей после атаки Волдеморта - лишь жалкое оправдание.


Дурак! Идиот! Кретин!

Как был дебилом, так им и остался, разве что теперь,... а что теперь?

Теперь нужно остановиться и дожить до конца церемонии.

Все эти люди, которым были дороги или небезразличны мои родители, поедут куда-то на предоплаченный банкет, и это хорошо. Пойду домой и там поору, потом напьюсь,... а нет, нельзя, но, блядь, как же сейчас хочется напиться! Вусмерть, в сопли, до беспамятства, чтобы вышибло все из головы напрочь!

Нет. Стоп. Спокойствие.


Поорать. Поплакать. Побиться головой об стену.

Не напиваться.

Излить горе, пережить, прийти в себя и обдумать все. Бежать в магический мир, чтобы не видеть того, что натворил, но как тогда быть с домом? За могилками не надо ухаживать, ладно, но дом? Погубил родителей и предал их память тут же? С другой стороны - как жить здесь, в доме родителей, где все будет напоминать о содеянном? И без того истекаю душевной кровью, что же будет дома? Царапины не заживут и превратятся в язвы, в гноящиеся раны, которые навсегда останутся со мной?

Это ли не путь к новому безумию?


Здесь и сейчас вокруг ритуальное здание, как оно - колумбарий? Нет, крематорий. Нет, крематорий - это там, где сжигают, а тут все вместе в здании, комплексно. Прощание и сожжение, к счастью, без церковных обрядов. В фильмах все это выглядит красиво: "И когда пойду я долиной смертной тени, то не убоюсь я зла, ибо пастырем моим будешь ты, Господь", но в жизни? В жизни все тяжелее, да и не страдал никогда особой религиозностью.

Как выяснилось, родители Гермионы тоже.


Мне что-то говорят, наверное, слова поддержки или одобрения, или рассказывают, какие чудесные были у меня родители. Слова не доходят до разума, не воспринимаются, слишком силен удар, слишком мощно терзает боль, и, кажется, что в ушах гулко, обвиняюще стучат барабаны.

Машинально киваю в ответ на реплики, не слыша их.

К счастью, церемония уже подходит к концу.

К счастью, людям не нужны мои ответы.

К счастью, хотя бы успел на похороны.


Люди расходятся, и меня потихоньку отпускает. Пепел развеют и без меня, надо лишь дождаться, пока все разойдутся и потом побрести домой не спеша.


-- Мисс Грейнджер? - подходит мужчина средних лет, в костюме. - Примите мои соболезнования. Меня зовут Энтони Кларк, и пускай я общался с вашими родителями всегда два раза, но они показались мне в высшей степени достойными людьми.

Я слышу его? Отпустило? Или совесть устала? Или то, что тела убрали - помогло?

-- Я прошу прощения, пускай это неподходящее время и место, но нам нужно поговорить, - продолжает мужчина.

-- Почему? - вялый вопрос в ответ.

-- Потому что потом вы, возможно, скроетесь в магическом мире, куда простым людям, вроде меня, никогда не попасть, - совершенно серьезно отвечает Кларк.




Глава 2





Рука моя машинально тянется за палочкой, Энтони качает головой.

-- Вы же собирались уходить, мисс Грейнджер? Пойдемте, я провожу вас до дома, и заодно поговорим немного не в такой официальной обстановке.

На улице тепло и даже немного душно, тихо. Расходятся собравшиеся на похороны, те, кто не поехал на прощальный банкет куда-то там. Еще раз смотрю на Кларка, пытаясь понять, что и кто он. Конечно, родители могли рассказать обо всем, связанном с магией - близкому другу семьи. Очень близкому. Настолько близкому, что уж о Кларке точно услышал бы в прошлые года.

-- Резонный вопрос, - кивает Кларк в ответ на невысказанное, и достает какую-то официальную корочку.

Название мне ни о чем не говорит, разве что само сочетание слов "Служба Безопасности" (прим. Security Service) намекает на сферу деятельности. МИ5 (MI5)? Что, это - Министерство Разведки (Ministry of Intelligence)? То самое, в одном из отделов которого трудился знаменитый Джеймс Бонд? Правда, он, кажется, был в МИ-6, и, учитывая характер деятельности, это точно была контрразведка.

Здесь же, в корочке, указано что-то другое.

-- Наш отдел носит сокращенное название МИМ, - поясняет Энтони, пряча корочку, - потому что мы занимаемся магией и всем, что с ней связано, мисс Грейнджер.

Серьезно? А как же Статут и чистильщики памяти? Киваю на всякий случай.

-- Если вам так будет спокойнее, можете достать палочку, мисс Грейнджер, - говорит Энтони спокойно, как будто речь идет о носовом платке, - и да, я знаю, что персонально вам разрешено колдовать вне школы. Кстати, чем закончился Турнир, если не секрет?

-- Меня объявили победительницей, - ворчу неохотно, - у Крама второе место, у Делакур - третье.

-- Если вы сочтете нужным рассказать о финале Турнира, Британия будет вам очень признательна, а то наши информаторы выдают лишь бессвязные слухи.

-- Вы за этим пригласили меня поговорить? - резко, не сдерживаясь, да и нужно ли сдерживаться, если собеседник не проявляет такта?

-- Прошу прощения, мисс Грейнджер, - Энтони наклоняет голову, - профессиональная привычка. Нет, я хотел поговорить с вами о другом, совсем о другом.

Он останавливается на окраине какого-то мини-парка и смотрит по сторонам. Тоже смотрю, и понимаю, что в упор не помню этого места, хотя можно ли меня назвать знатоком окрестностей? Нет, нельзя, и от этого почему-то больно в груди.

-- Я так полагаю, что вы не рветесь домой, мисс Грейнджер? - говорит Кларк, указывая вдаль. - Давайте присядем на эту чудесную скамейку и поговорим?

-- Давайте, - пожимаю плечами.

Домой и вправду не рвусь, но не надо быть гением, чтобы о таком догадаться. Возможно этот Энтони и в самом деле гений психологии и мастер вхождения в доверие к юным девушкам, а может просто кабинетный клерк, занимающийся рутинным делом. Лицо неприметное, вид стандартный, ну да, на одного Бонда в спецслужбах сотня таких вот Кларков, обеспечивающих нужную, повседневную, скучную работу.

-- Я так понимаю, - голос у Энтони ровный и спокойный, даже скучный, как и он сам, - родители вам не рассказывали про меня?

-- А должны были?

-- Я и вправду разговаривал с ними два раза, - Кларк смотрит прямо мне в глаза.

Отвожу взгляд, смотрю на деревья, дома и пустую улицу. Мимо проезжает грузовичок.

-- Обычно все обходится одним разговором, - продолжает Энтони. - Один с родителями, один с ребенком. Родителям мы объясняем, что происходит, выдаем справочные материалы и контактные телефоны, куда они могут обратиться при необходимости. Так как разговор этот происходит уже после отъезда ребенка в Хогвартс, не все родители рассказывают о нем своим детям. По статистике, это происходит примерно в 40% случаев.

-- Вы и статистику ведете? - не могу удержаться и тут же отворачиваюсь. - Извините, это было глупо. Вы же приходите только к тем, у кого родители обычные люди?

-- Нет, почему же, к тем, у кого один из родителей маг, мы тоже приходим, просто разговор проходит немного по-другому.

-- У вас, наверное, большой отдел, - кажется, меня несет, но нервное напряжение требует разрядки.

Хотя бы в виде вопросов и ответов на отвлеченные темы и общего словесного поноса.

-- Мы ходим не ко всем, далеко не ко всем, - качает головой Энтони, - потому что в этом нет смысла.

-- Понятно, - бормочу, опуская голову.

Опять же, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать подоплеку. Хогвартс и школы классом чуть ниже, работают, значит с элитой и верхами. В принципе, логично, маги слишком небрежны в охранении Статута, но если секретность хранят обе стороны, то получается вполне надежная схема. Но что взамен? Услуги магов спецслужбам?

-- Вы, я вижу, и сами обо всем догадались, мисс Грейнджер, - Энтони, кажется, ничуть не расстроен.

-- Думаю, что вы преувеличиваете мою догадливость, мистер Кларк, - качаю головой. - Я еще могу примерно представить, о чем вы говорите с юными магами - напоминание о долге перед Британией, так?

-- Не совсем, - Энтони жует губами, потом улыбается доверительно. - Ладно, будем считать, что это у нас тот самый разговор, который мы обычно проводим, когда упомянутые юные маги заканчивают учебу. Видите ли, мисс Грейнджер, Статут - далеко не шутки, и международное сообщество магов следит за его соблюдением. Если мы начнем вербовать магов и работать активно с ними, то Статут просто рухнет. Если же мы не будем прикрывать мелкие промахи магов, то Статут тоже рухнет, ибо маги слишком вольно относятся к его соблюдению, ну да, думаю, вы в курсе их поведения.

В мозгах не то чтобы прощелкивает, но кое-какие элементы становятся на свои места. Маги заметают следы методами 19-го века, тогда как на дворе 20-й. Интересно, как спецслужбы будут выкручиваться в 21-м, когда из каждой дыры будет смотреть глазок камеры, а любое происшествие тут же будет попадать в интернет с десятка смартфонов? Сейчас-то понятно, просто слишком много глаз, фотоаппараты есть у многих, в общем, проблема еще пока кое-как решается совместными усилиями.

-- Опять же, есть такой тонкий момент, что те, кто выбрал магический мир, уже как-бы не граждане Британии, документы, налоги и прочие атрибуты их как бы и не касаются. Есть те, кто живет на два мира, есть те, кто выбрал обычный, но и их мы привлечь к работе не можем - нарушение Статута.

-- Так о чем вы хотели поговорить?

-- О том же, о чем говорил и с другими юными магами, - Энтони наклоняется ближе.

Какой-то приятно пахнущий одеколон, жесты доверия, интересно он сознательно этим пользуется, или ему специалисты строят имидж? Или оно само так получается?

-- В наше время, мисс Грейнджер, первостепенное значение приобретает информация, - говорит Энтони.

-- Сообщать вам о том, что происходит в магическом мире?

-- То, что сочтете нужным, - Кларк спокоен. - Можете рассказать о нашей беседе мистеру Дамблдору, он все равно в курсе общей политики.

Неявное сотрудничество верхушек обоих миров, обливиаторы под ручку со спецслужбами? Зелья в обмен на деньги и разрешения для гоблинов торговать туда и обратно? Можно, конечно, спросить, но кто же мне такое расскажет?

-- Поймите, мисс Грейнджер, ситуация очень шаткая, равновесие в наши дни хрупко, как никогда, - в этот раз Энтони почти шепчет. - Если мы будем знать, что происходит в магическом мире, возможно, мы сумеем предотвратить катастрофу, как предотвращали ее и ранее.

-- Просто сообщать вам информацию о том, о чем знают все в магическом мире? У вас так мало информаторов?

-- Дело не в количестве, а в доступности информации, - уклончиво отвечает Кларк.

Ох, что-то темнит службист, но не мне его разоблачать. Вроде бы анализ открытых источников дает многое? Или тут цель их отдела - просто начать работать, добиться минимального сотрудничества, чтобы потом иметь контакты в элите? Не то, чтобы я относился к элите, но раз они обрабатывают всех, кто идет в Хогвартс... и к родителям приходят после отъезда детей, ха! Кингс-Кросс под наблюдением? Или здесь по совокупности: кто из одиннадцатилетних детей отправился внезапно в "частную школу"... нет, что за ересь несу? Наверняка, им из Министерства Магии просто отправляют список учеников - ведь как-то же письма рассылаются?

Да, тут, похоже, целая система, все поставлено на поток, берут количеством, а не качеством.


-- А вы не боитесь сами обрушить Статут, мистер Кларк? Или того, что к власти придет Министр, который решит резко оборвать все контакты и закрыть магический мир?

-- Вы же не глупая девушка, мисс Грейнджер, - дипломатично улыбается Энтони. - Неужели вы ждете, что я прямо и открыто, отвечу вам на этот вопрос?

-- Ну, попробовать стоило, - пожимаю плечами.

-- Я - обычный рядовой клерк, хоть и из особого отдела, - разводит Кларк руками. - Сам бы хотел знать, но, увы, увы, кто же даст мне допуск?

Прибедняется на пятерочку, не смотри, что все материалы по магии проходят через их отдел. Сбор, анализ, перепроверка, планы, наверняка негласно Энтони в курсе, что и как. Но не скажет, это понятно.

-- Так в чем была спешка с разговором?

-- Видите ли, мисс Грейнджер, - Энтони мнется, - в подобных обстоятельствах... эмм... подросткам свойственна некоторая энергичность решений. Мы опасались...

-- Мы?

-- Аналитики, - он разводит руками, как бы показывая, что не властен над такими вещами, - сочли весьма вероятным, что вы бросите все и скроетесь в магическом мире.

-- Только не говорите, что вы не можете достать мага и там.

-- Увы, наши возможности ограничены, мисс Грейнджер, - разводит он руками.

Скрыться в магическом мире? Интересная идея. В Хогвартс вернуться? Там как раз скоро экзамены и все будут теребить, прося рассказать о Турнире. Нахуй. Но вот пожить где-нибудь на Косой Аллее, чтобы не дергали,... нет, тут тоже надо обдумать. Идея хороша - уйти от дома, воспоминаний, от взглядов соседей, от необходимости заботиться о доме, в конце концов. Засесть где-нибудь в одиночестве, ладно это можно обдумать отдельно.

Принимать приглашение Энтони или нет?

Раз Дамблдор в курсе, то у него, наверное, есть контакты в МИ? Или тут важнее личное мое участие? Контакты, конечно, пригодятся, но я ж в этих играх плаща и кинжала даже не чайник, а целый утюг. Если План Дамблдора предусматривает шаги навстречу миру людей, то могут быть спецслужбы полезны? Или все решается на уровне политиков, а знакомство с заштатным клерком отдела МИМ никакой роли не сыграет?

Да и о том ли думаю?

Нет, лучше думать о таком, чем опять погружаться в самоедство и пучины раскаяния. Спецслужбы. Контакты. Скрыться в глубинах магического мира? А как же дом?


-- Это моя вина, мисс Грейнджер, - говорит Кларк. - В такой день вы вряд ли способны думать о сказанном мной.

Он тяжело вздыхает и опять разводит руками, мол, на него не надо сердиться, он человек подневольный. Да и не сержусь, точнее, сержусь, но только на самого себя. Вот явно же эта спешка их вызвана близостью к Дамблдору и прочими Турнирами. Сидел бы себе тихо в углу, никакие Кларки и не приходили бы,... наверное.

-- Учитывая, что разговор состоялся и куда раньше обычного срока, то давайте вернемся к нему... ну, скажем, через год? - предлагает Кларк. - Вы вернетесь сюда, позвоните, я приеду и мы поговорим, хорошо?

Он протягивает визитку с номером телефона, машинально беру.

-- Будет ли куда возвращаться? - спрашиваю невпопад, думая совсем о другом.

Что будет со мной через год? Что если Волдеморт и его банда возьмут верх? Но Кларк понимает меня по-своему, и спокойно отвечает.

-- За домом мы присмотрим, хоть и не будем делать там уборку, - легкая улыбка, как обозначение шутки.

Понятно, забота, а заодно и ниточка доверия дополнительная. Присмотрели, не обокрали, позаботились, и прочее, предполагающее благодарность в их адрес. Впрочем, я сейчас, пожалуй, слишком измучен, чтобы правильно решать, и предложение Кларка вполне доброжелательное. Год спустя... что же за год действительно многое может измениться, не так ли? Посылать их прямым текстом вряд ли разумно, но спокойно отказаться - почему бы и нет? Ключевое слово - спокойно, надеюсь, через год буду в состоянии это сделать.

-- А какая выгода от этого Британии?

-- Государственная безопасность, мисс Грейнджер, - спокойно отвечает Энтони, вставая.

Мысль послать ему Обливиэйт в спину слишком соблазнительна, но сдерживаюсь. Кто знает, сколько человек нас сейчас снимает? У Энтони - это профессиональный риск, а меня отправят под магический суд. Раз сотрудничают, то у них процедура отработана. Гораздо "забавнее" будет, если окажется, что МИ-шники действуют на свой страх и риск, решив половить рыбку в мутной воде дележки власти в Магической Британии. Маловероятно, конечно, но кто знает, сколько магглорожденных магов они могут привлечь, в случае проблем? И всякие там сигнализации, амулеты, камеры, не видные глазом, наверняка у них на вооружении.

Маги на службе, искренне, за "ридну Британщину", почему бы и нет?


Глядя в спину удаляющемуся Кларку, думаю о том, что слияние техники и магии могло бы стать прорывом. Но, почти наверняка, все будет как всегда: падение Статута, раскрытие магов, маги на службе государств - новая война, с применением магии. Вот когда навоюются, тогда уже пойдет все остальное, ибо человек вначале для войны и нагаживания ближнему своему все приспосабливает, а уже потом в мирных целях. Но заманчиво, заманчиво, конечно, надо будет поинтересоваться у Дамблдора этой самой "общей политикой", которую упомянул Кларк.

Да и проблему Статута в свете развития техники не помешает упомянуть.

Сейчас же лучше заняться другой проблемой - приходом в себя.

Слишком много всего и сразу. Финал Турнира с мясорубкой. Хаос и дурдом после атаки. Прыжок домой. Мертвые родители. Мысли, сводящие с ума. Кларк этот, торопыга хренов, вот пока он не сказал, мне даже в голову не приходило, что можно скрыться в магическом мире навсегда. Нет, возможно, посидев, поревев и подумав, пришел бы к такой мысли, но только возможно.

Скорее всего, остался бы в доме через силу, хотя... кто знает, какое безумство выкинул бы опять?


Куда же мне податься в магическом мире, чтобы не на виду у всех и можно было поразмыслить?

Что же, время есть, можно и поразмыслить о таком месте.

Что угодно, лишь бы не идти домой и не думать о родителях, лежащих в гробах.




Глава 3





28 мая 1995 года


Стою перед особняком Лавгудов. Очень, очень странная конструкция, безумная даже, так что, похоже, выбор "места одиночества" правильный. Черный цилиндр дома с висящей над ним призрачной луной, посреди безлюдных холмов. Не хватает только завывания вдалеке, для полноты атмосферы. Сад, со странными растениями, огороженный пародией на забор, этакая художественная картина покосившегося штакетника и старой калитки, с прибитыми рядом табличками.


Кс. Лавгуд, главный редактор журнала "Придира"

Принимаю рога кизляков

Стучите три раза

Калитка скрипит, дверь в дом усеяна гвоздями, молоток в форме орла, кажется, смотрит укоризненно. Створка распахивается почти моментально, Ксенофилиус в какой-то драной мантии, на голове волосы дыбом, как в фильмах после удара электричеством.

-- Что?! - высоко и пронзительно. - Кто вы?

Моргаю растерянно.


Ну, сам дурак, что называется.

Не хотелось возвращаться в Хогвартс, поэтому устроил переписку из Хогсмида. Письмо Дамблдору, с коротким объяснением, и письмо Луне, с вопросом, могу ли я пожить у них. Официально для всех скрываюсь где-то в мире людей, страдая от всего случившегося и не выходя на связь.

Собственно, мест, куда мог бы податься в магическом мире, не так уж и много.

Всякие там Косые Аллеи, Хогсмиды и прочие места обитания волшебников, где можно снять номер или дом, отпадают. Деньги есть, но маги вокруг - сдадут Волдеморту, и явится он опять по мою душу. Да, в Дурмштранг Темный заявился, чтобы достать через меня Дамблдора, но это не значит, что с окончанием Турнира я сразу стал всем неинтересен.

Скорее даже наоборот.

Особняк на Гриммо, 12 - прекрасный выбор, только там вообще никуда не выйдешь, и в самом доме слишком много Ордена Феникса. Нора? Слишком много Уизли. Для человека, желающего одиночества - не самый лучший выбор. При этом одиночества мне хотелось цивилизованного, иначе можно было бы просто забиться в какой-нибудь лес и жить там на природе... наверное.

Поэтому написал Луне, и та заверила, что сохранит секрет и напишет папе.


-- Мистер Лавгуд, я - Гермиона Грейнджер, подруга вашей дочери, Луны, она разве не прислала вам письмо?

-- Письмо? - косит взглядом Ксенофилиус, потом хлопает по лбу. - Ах да! Заходите!

Уфф, получилось. Вроде бы.


Впустив в дом, Ксенофилиус немедленно обо мне забывает и устремляется куда-то наверх. Оттуда доносится грохот и лязг, что-то вибрирует и стонет. Машины в доме волшебника? Ну да, собственно, мне-то чего жаловаться? Хотел одиночества, вот, пожалуйста, даже про Турнир не просят рассказать, хотя "Придире" это могло бы пойти на пользу. Эксклюзивное интервью, все дела, ну вы понимаете.

Поднимаюсь следом, по винтовой лестнице: громыхает печатный станок, выплевывающий те самые "Придиры". Смотрю вверх. Винтовая лестница, надо полагать, пронзает все здание - весь этот цилиндр? На особняке, скорее всего, чары незаметности, иначе такую безумную конструкцию осаждали бы толпы уфологов и лох-нессистов. Да и луна сверху в ясный день - напоминание о дочке?

Впрочем - какая разница?


Спускаюсь вниз - круглая, изогнутая кухня, с изогнутой мебелью и плитами, и все расписано. Цветы, птицы, насекомые, причем оттенки яркие, сочные и насыщенные. Работа жизнерадостного ребенка, смотрящего на мир широко открытыми, изумленными глазами.

Ладно.

Хотелось одиночества - получи и распишись. Теперь не подставить самого Ксенофилиуса, ну да с этим проблем не будет. Башня большая - есть, где прятаться от посетителей, холмы вокруг - безлюдны, там можно побыть в одиночестве. Нехитрые приемы маскировки от Грюма со мной, в том же Хогсмиде вроде бы никто не опознал.

Осталось только найти место, где спать, и вперед, в холмы, повыть молчаливо на луну.


10 июня, особняк Лавгудов


-- Привет, - просто говорит Луна и обнимает.

От нее пахнет степной свежестью и чернилами.

-- Привет, - а что тут еще можно сказать?

Она, кажется, подросла, во всех местах. Да, определенно подросла.

-- Твои мозгошмыги изменились, - задумчиво говорит Луна, разглядывая меня искоса.

Голова ее наклонена вбок, сережка - редиска почти касается плеча.

-- Очень даже может быть, - отвечаю дипломатично.

Две недели у Лавгудов пошли на пользу, без шуток. Не сказать, что тело и мозг нашли полную гармонию, скорее нечто напоминающее соединение двух кусочков самодельного паззла. Совпадение есть, но еще надо притереть, обтесать, поправить и подточить, и вот тогда будет цельная картинка.

-- Они стали спокойнее, и... танцуют вместе, - кивает Луна.

Танцуют? Надеюсь, что-то приличное?

-- Я скучала, - говорит младшая Лавгуд и, наконец, заходит домой. - Папа!

-- Да, дочка? - доносится сверху.

К счастью, Ксенофилиус уже напечатал очередной тираж, и адски громыхающий станок выключен. Это, в сущности, обычный печатный станок, просто заколдованный в лохматые годы на выпуск магических журналов. Ксенофилиус периодически заряжает заклинание, но вот от грохота оно не спасает.

-- Ты вернулась? Отлично! Мне прислали письмо вчера!

Ксенофилиус сбегает вниз, дробоча по чугунной лестнице набойками на туфлях. Он уже одет, практически официально, разве что мантия из разряда "рабочих" - дырявая и замызганная.

-- В Южной Азии замечены следы Тропариуса! - восклицает Ксено, потрясая письмом. - Собирайся! Мы немедленно едем!

-- Папа, у нас гостья! - восклицает Луна.

-- Она отлично присмотрит за сливами-цеппелинами в саду, пока мы будем искать Тропариуса! - Ксенофилиус брызжет энергией и машет руками. - Я знаю, она справится!

Луна смотрит на меня, развожу руками, мол, виновен. Она и вправду подросла за этот год, и стала как-то светлее что ли? Не в плане волос, разумеется, тут Луна по-прежнему блондинка. Свечение изнутри? Или просветленность во взоре?

За садиком же, ну не присматривал - это слишком громкое слово - просто слегка занимался мимоходом. Тут прибрался, там подмел, слегка поправил штакетник, но у Лавгуда - старшего и до этого руки не доходили. Журнал, статьи, встречи, какие-то работы по магическим животным, настоящим и выдуманным, весь в делах и заботах, во всяком случае, из того, что видел лично.

-- Я хотела бы услышать рассказ о Турнире, - говорит Луна, - а то никто ничего толком и не рассказывал в школе.

Ну да, кто бы там рассказывал? Я отбыл сразу, Нимфадора и Аластор - взрослые, а Гарри Дамблдор, наверняка, изолировал.

-- Турнир был подстроен гоблинами! - важно восклицает Ксенофилиус и убегает.

Луна смотрит на меня мягко и одновременно с этим как-то жадно.

-- Чаю? - спрашиваю немного растерянно.


-- Смотрю, ты поладила с папой, - говорит Луна мечтательно.

Пожимаю плечами, опять. Нетрудно поладить, когда практически не общаешься, и редко пересекаешься в пределах одного дома. Пару раз Ксенофилиус читал мне лекции о каких-то животных, ну и все, собственно.

-- У нас в Хогвартсе все было спокойно, только под конец года Рон куда-то пропал.

-- Рон?

Разве Дамблдор не запечатал Хогвартс? Рон? Ой-ой.

-- Да. Он очень сильно захотел выйти, и школа его выпустила, - отвечает Луна. - А потом делегация вернулась,... только тебя там не было.

Рон. Во рту становится горько, тяжело дышать.

-- Дамблдор сразу аппарировал меня домой, - мрачнею невольно. - Темный Лорд убил моих родителей, чтобы попасть в Дурмштранг на финал Турнира.

-- О! - Луна округляет рот, затем прикусывает губу. - Извини.

-- Не страшно, ты же не знала.

Две недели, как уже сказано, не прошли даром. Боль не ушла окончательно, но спряталась где-то глубоко внутри. Мое желание одиночества оказалось удовлетворено на все двести процентов, теперь, наверное, пришло время выговориться?

Смыть словами этот противный привкус во рту, так сказать.


Рассказ о годе в Дурмштранге и Турнире длится недолго, пару чашек чая. Отредактированная версия, без упоминаний опаивания зельями, ежедневных дуэлей, смертельности заданий и прочего.

-- И потом появились родители, но они вели себя как-то странно, - язык почти не заплетается, - и я послала в них Сферу Спокойствия, чтобы не причинить вреда, а они выхватили палочки и атаковали в ответ. Темный Лорд открыл портал, появились Пожиратели Смерти, ну и маги начали сражаться с ними.


Клубящаяся пыль, всполохи заклинаний. Крики. Череп в небе.

-- Бежим! - хватаю Флёр за руку и тащу.

Виктор прикрывает спину, разворачиваемся и втроем кидаем щит, кто-то из Пожирателей его сносит одним ударом. Взрывы, грохот, земля шатается. Лавина существ для третьего задания. Гарь и дым. Пытаемся скрыться, но тщетно. Дуэль с Пожирателем, втроем не удерживаем его одного. Виктор ранен, Флёр оглушена. Грохот падающих трибун и слышен чей-то безумный хохот. Голос Аластора, легко перекрывающий шум битвы отборными матюгами. Тонкс выныривает откуда-то из пыли, и мы сражаемся бок о бок, она прикрывает меня собой, рана, шрам поперек груди, и тут же удар с небес, столб зеленого огня, и антиаппарационный щит падает.

-- Хватай Виктора! - ору Тонкс, подхватывая Флёр. - Вместе!

Телепорт прочь, подхватив всех, и расщепы на плечах и голенях, вкупе с облегчением и выворачивающей наизнанку усталостью. Стремительный блёв, Виктор приходит в себя, кто-то из взрослых магов Дурмштранга прикрывает нас. Ничего не видно, все бьются вслепую, тела под ногами, крики в воздухе, стоны, ор, оглушающая паника и подгибающиеся колени. Отражаем атаку и уходим вслепую, бежим, поддерживаю Флёр, и нам везет, прибегаем к своим. Делегация Италии, что ли? Неважно.

Успели сбежать. Чудом.


-- А мы убежали, под шумок, вот и весь финал, - говорю Луне.

-- В Хогвартсе говорили... разное, не слишком хорошее, - она ставит чашку на стол и крепко сжимает ее руками, как будто хочет раздавить. - С тобой же все в порядке?

-- Конечно, - улыбаюсь криво. - Мне даже присудили победу в Турнире, за спасение остальных Чемпионов.

-- Изумительно! И ты теперь будешь жить с нами?

Кухня у Лавгудов светлая, и сама Луна сейчас как лампочка, но я, наоборот, мрачнею и соплю.

-- Понимаешь, даже то, что я просто жила здесь - подвергало твоего отца опасности. Я пряталась, не показывалась на глаза, но все равно кто-то мог увидеть или услышать, или еще что, - объясняю косноязычно, путанно, пальцы сплетаются и переплетаются. - И опасность эта никуда не делась, Темный Лорд придет еще раз, и я не смогу жить с вами, потому что жить - это жить, открыто, а не прятаться. Ваш особняк и эти холмы, они помогли мне прийти в себя, но теперь придется уехать, скорее всего, в Лондон, потому что война с Темным Лордом не закончена, и значит, я подвергаю вас опасности. Сейчас опасность минимальна, но все равно она есть, просто... мне некуда было больше пойти, чтобы пойти в одиночестве, но без отрыва от мира, чтобы привести голову в порядок, чтобы решить, как жить дальше... не знаю.

И теперь да, надо вернуться. Гарри! Каково ему, после смерти Сириуса и предательства Рона, пускай и невольного? Раз Рон сумел сбежать из Хогвартса, то все становится на места. Он знал, где я живу... жил, мог слышать клятву, а уж пытать подручные Волдеморта умеют. Я же настолько увлекся самокопанием и страданием, что забыл о Поттере, которому сейчас, наверняка, стократ хуже.

Жить у Дурслей и не иметь возможности поделиться горем?

Жить у Лавгудов и подвергать их опасности?

-- Ты можешь жить дальше у нас, - с грустной улыбкой говорит Луна.

-- Это опасно!

-- Но ты же жила тут, а стоило мне приехать - убегаешь?

Вот что можно сказать в ответ на такое заявление? Давайте жить вместе, а если придут Пожиратели, отобьемся как-нибудь? Как объяснить все человеку, который смотрит на мир иначе?

-- Мы можем поехать вместе искать Тропариуса! - еще раз улыбается Луна, почти весело. - Он озорной, и мех у него пушистый, только тропу его найти трудно, почти невозможно, поэтому он - Тропариус!

Уехать в Южную Азию? В конце мая это было бы почти идеальным решением, но сейчас? Нет, сейчас все вот так бросить не получится. Хотя... сама идея выбраться куда-нибудь кажется очень привлекательной.

-- Ты же только вернулась из Хогвартса?

-- Ну и что, - Луна машет рукой. - Мы с папой летом постоянно куда-нибудь ездим, ищем разных животных и птиц, в других странах, обычно в очень безлюдных местах.

Вот-вот, такое бы полмесяца назад - ухватился бы зубами, руками и ногами, и не отпускал бы.

-- Луна, - вздыхаю, - у меня есть обязательства. Перед Дамблдором, перед Гарри, перед Орденом Феникса, в конце концов!

-- Орденом Феникса? Ты мне не рассказывала! - оживляется Луна. - Вам там каждому выдают по фениксу, да? Как у Дамблдора? Или нет... Фоукс у вас там главный, да? Я всегда знала, что у Дамблдора не может быть простого феникса!

Сам не замечаю, как начинаю смеяться. Беззлобно, радостно, как будто настроение Луны передается и мне. Но все же проблема присутствия у Лавгудов остается, и отмахнуться от нее беспечно не получится. Особенно теперь, когда понятно, что антикризисные меры дали результат, и меня можно выпускать в общество. С осторожностью, но можно.

-- Вот с Дамблдором мне и нужно посоветоваться, - говорю Луне. - Идея съездить куда-то... она хорошая, но мы же не можем просто так взять и отправиться?

-- Почему? - она удивленно вскидывает брови и широко раскрывает глаза. - Мы с папой постоянно так делаем!

-- Ну, это вы с папой, а у меня все сложно, - развожу руками, едва не роняя чашку.

-- А, ну тогда все понятно, - неожиданнокивает Луна. - Принести тебе Остроухого?

-- Кого?

-- Это наша сова, она обычно спит на яблоне, - хихикает Луна. - Или ты камином отправишься?

Думаю пару секунд.

-- Нет, надо написать письмо, Дамблдор, наверняка, весь в делах и заботах, попробуй еще поймай его, - задумчиво вслух. - А там и решим, где мне жить и куда ехать.

-- Ты же устроилась в моей спальне, да? - спрашивает Луна. - Видела потолок?

-- Эмм, это комната на третьем этаже, там просто потолок, - осторожно отвечаю.

-- В углу оранжевый шкаф, на стене картина озера, два сухих цветка на окне и пол слегка поет, когда по нему идешь?

-- Да.

-- Это комната мамы, - Луна ставит локти на стол, подпирает голову руками и расплывается в мечтательной улыбке. - Нет, ты явно понравилась папе, раз он тебя туда поселил!

Улыбаюсь в ответ, и решаю не говорить, что сам там поселился, случайно, а Ксено не возражал.

-- Письмо! - спохватывается Луна. - Сейчас принесу Остроухого!




Глава 4





12 июня 1995 года, особняк Блэков на пл. Гриммо, 12.


Дамблдор выглядит мрачно и устало, даже мантия его смотрится всего лишь мантией, а не сверкающим нарядом чудаковатого волшебника. На левой щеке след, словно кто-то дал ему пощечину обожженной рукой, но в последнюю секунду Альбус успел повернуться, и удар немного смазался, ушел ниже, ликвидировав часть бороды. Зная успехи колдомедицины, можно смело утверждать, что это не просто ожог, каковые та же мадам Помфри, например, лечит за несколько часов.

-- Последствия клятвы, - поясняет Дамблдор, садясь.

В зале особняка никого нет, да и в самом здании пусто и тихо. Слишком пусто и слишком тихо, с учетом портрета той же Вальбурги, любящей орать сутки напролет, было бы кому. Сириус, помнится, много об этом рассказывал, посмеиваясь в адрес родственников.

-- Смертельная опасность не по вашей воле, мисс Грейнджер, - продолжает Альбус, задумчиво почесывая ожог, - в общем, я легко отделался.

-- Рон?

-- Рон, - соглашается Дамблдор, - но Гарри пока не знает.

Киваю. Стоит ли вообще рассказывать о таком? Можно же сказать чистую правду, что Рон хотел помочь, ну и так далее. Вся эта история с клятвой... и тут до меня доходит, как отголосок того катарсиса трехнедельной давности, что и Дамблдор мог легко уехать в могилку, из-за моих действий. Ведь он же давал клятву из-за той истории с василиском, чтобы родители согласились, чтобы показать серьезность своих намерений, а что в итоге?

Меня потряхивает и знобит, становится крайне неуютно.

-- Рад видеть, что ты совладала с собой, Гермиона, - говорит Дамблдор без тени насмешки. - Нам потребуется твое самообладание. Нам потребуется много чего, ибо ситуация окончательно вышла из-под контроля. После нападения Волдеморта...

-- Простите, профессор Дамблдор, - перебиваю его, торопливо, отчаянно, - но стоит ли мне слышать это? Чего не знаешь, того не выдашь, не так ли?

Он останавливается, смотрит внимательно поверх очков. Видно, что Дамблдор не просто смертельно устал, но еще и мыслями не здесь, а где-то в других областях.

-- Хорошо, Гермиона, но ситуацию в общих чертах я все же обрисую, ибо это не слишком большой секрет, а тебе надо представлять, о чем идет речь. Нападение в Дурмштранге и гибель многих высокопоставленных магов стала последней каплей. Помнишь, мы разговаривали о закрытии Министерства Британии?

-- Да, после событий финала мирового турнира по квиддичу.

-- Европейские... континентальные, если хочешь, маги покидают Британию, - вздыхает Дамблдор, - уже покинули практически все. Теперь мы один на один с Волдемортом, чтобы, как заявлено "не допустить ненужных жертв среди магов, не причастных к событиям".

-- Тогда Темный Лорд легко захватит Министерство, разве не так?

Дамблдор качает головой.

-- Легко не захватит, но может, да. И одновременно с этим не может.

-- Почему? - мысли мечутся в разные стороны, пытаясь собрать все в пучок.

-- В условиях ультиматума и угрозы падения Статута, стоит Волдеморту захватить Министерство, как маги Европы вернутся. Повторится история Гриндевальда,... почти не сомневаюсь, что именно этот пример и вдохновлял Министров Франции, Испании и прочих стран.

Он замолкает и смотрит куда-то вдаль.

-- Несомненно, Том уже в курсе истинной подоплеки вывода магов из Британии, пускай мы, и старались подать это все как страх перед Темным Лордом, - продолжает Дамблдор. - Так что нам и только нам предстоит в одиночку победить Волдеморта, причем так, чтобы Статут не рухнул и Министерство не пало. Шансы, прямо скажем, не высоки, но есть и неочевидные преимущества. Какие именно, я обязательно расскажу тебе. Тебе и Гарри, уже в Хогвартсе, под надежной защитой.

-- Как скажете, профессор, - отвечаю немного растерянно.

Мысли путаются. Маги с кучи стран не могли победить Темного Лорда, а теперь Британия должна справиться с ним в одиночку? Где логика? О том и спрашиваю.

-- Политика, мисс Грейнджер, большая политика, - вздыхает Дамблдор.

Вот еще один признак усталости и разброда в голове дедушки Альбуса. То на ты, то на вы, то Гермионой назовет, то мисс Грейнджер, и взгляд какой-то... отсутствующий, что ли?

-- Германия так и не оправилась после Гриндевальда, и сошла с первого места магической Европы, теперь там безраздельно правит Франция, у которой есть счеты и к Британии. Для политики неважно, чем закончится противостояние с Томом - Британия будет ослаблена, в любом случае.

-- Но разве им не выгодно подпитывать Темного Лорда, чтобы тот сокрушил Министерство, чтобы потом самим сокрушить, ну и повторить историю? - опять язык заплетается, да что такое!

К счастью, дедушка за десятилетия набил руку в общении, и все понимает.

-- Это было бы выгодно нам, - усмехается Дамблдор. - Поймай мы Францию за руку в такой нечистой игре, и получили бы карт-бланш на любые действия. А поймать легко, даже теперь, когда у нас нет шпиона в стане врага.

-- А...

-- Северус прикрыл спину Гарри, пожертвовав собой, и с этим уже ничего не поделать, - голос Дамблдора становится жестким. - Нужно жить и сражаться дальше, и поэтому Гарри сейчас вернулся к родственникам, в мир людей. При всей жалости и понимания его ситуации, нам нужна, кровь из носу, его кровная защита. Поэтому я не стал возражать против вашей... отлучки, мисс Грейнджер, и рад, что вы написали мне. Рассказывайте.

-- Я хотела поговорить о жизни у Лавгудов, - лепечу, как нашкодивший школьник.

-- Ксенофилиус не самый простой в общении маг, да и Луна... но вы же подруги?

-- Я о другом, не о жизни рядом с ними, а о той опасности, которую несет мое присутствие им!

Блин, вроде пришел в себя, вроде как-то умиротворился внутренне, а говорить стало труднее! Превращаюсь в школьника... в школьницу? Или просто наглости безумной уверенности в себе не хватает? Надо над этим тоже поразмыслить.

-- Никто не знает, что вы живете у Лавгудов, - улыбается Дамблдор. - То ли Волдеморт потерял к вам интерес, раз уж клятва не сработала, то ли ваша маскировка, мисс Грейнджер, оказалась удачной.

-- Но Рон...

-- А, понимаю. Не скажу наверняка, могу лишь предположить, - Дамблдор вздыхает, снимает и протирает очки, потом водружает на место. - Клятва всплыла случайно, а потом замученного Рона расспрашивали лишь о вас, но никак не о Хогвартсе и не о ваших подружках. Не исключено, что имя и фамилия мисс Лавгуд вовсе не прозвучали.

И все равно, с холодком, колющим лицо, понимаю, что едва не подвел Ксенофилиуса под монастырь. Блядь. Нашел тихое место! Как будто мало было Луне потерь?!

-- Но, возможно, что и прозвучало, - продолжает Дамблдор, - в контексте школы. Возможно, что за Лавгудами наблюдали, но ты, Гермиона, полагаю, аппарировала далеко в холмы и потом обратно в особняк, не показываясь наружу?

-- Почти, - отвечаю немеющим языком. - За садом ухаживала несколько раз.

-- Ну, Волдеморт сейчас не в том положении, чтобы выставлять круглосуточную слежку, да еще из ближнего круга, из тех, кто знает тебя в лицо. Посмотрели, покрутились и ушли, решив, что тебя там нет, скорее всего, так дело, было, - задумчиво рассуждает Дамблдор. - Школьники распускали слухи, что ты поселилась в глубине Запретного Леса, кто-то утверждал, что ты уехала в Европу, соблазнившись их предложениями, и думаю, эти пересуды тоже сыграли свою роль.

-- Но все равно, это было необдуманно с моей стороны, профессор.

-- Если бы поступки совершались только по уму, то мир был бы совсем иным, - с неожиданной горечью в голосе отзывается Дамблдор. - Поверь, Гермиона, я знаю эту боль потери близких людей,... ты действовала на удивление разумно, и не надо корить себя. Все же живы?

-- Да, но будет ли так и дальше? Если охота за мной продолжится?

-- Обязательно продолжится, - "успокаивает" Дамблдор, - ведь ты же сама это понимаешь, Гермиона, поэтому и беспокоишься. Но как раз сейчас у Лавгудов будет спокойнее всего. Либо не знают, либо уже проверили и решили, что тебя там нет, в сущности, без разницы. Главное, не слишком увлекайтесь вылазками на люди, Лавгуды вряд ли думают о своей безопасности.

-- Звали с собой в Южную Азию ловить Тропариуса.

-- Дело хорошее, но я хотел вам предложить, мисс Грейнджер, немного иную поездку. Тоже на юг, но ближе, теплее и безопаснее, разумеется, с пользой для общего дела. Тропариус... это хорошая идея.

-- Простите, профессор, но я что-то совсем перестала вас понимать.

-- Мадам Максим приглашала вас в гости, мисс Грейнджер, не так ли?

-- Не совсем в гости, но да, приглашала перебраться к ним в школу, - киваю. - Я так поняла, что это распространенная практика, сманивать друг у друга учеников.

-- Не совсем, не совсем, но вы, мисс Грейнджер, особый случай, - и ухмыляется в бороду. - В общем, предлагаю вам посетить Южную Францию, и начать с Шармбатона. Директора наших трех школ всегда имеют влияние на Министра страны, по понятным причинам, и мадам Максим не исключение. Расположение же Министра Франции, улучшение отношений даже на один градус сейчас не помешает, еще как не помешает.

Понятно. Извернись и подлизни мадам Максим, но без перевода в Шармбатон. Смогу ли я такое? Или дедушка учитывает, что я ни хрена не политик? Ладно, посмотрим, что еще скажет, но пока что мне нравится. Южная Франция это вам не Южная Азия.

-- Тем более что вы спасли Флёр Делакур, - кивает Дамблдор. - Я напишу мадам Максим, и вы отправитесь отсюда, в смысле из Хогвартса - прямиком в Шармбатон, так будет надежнее. Учеников сейчас в школах нет, никто ничего лишнего не увидит. Приглашение будет на имя Ксенофилиуса Лавгуда, неподалеку от Шармбатона есть небольшой заповедник, в общем, ему будет на что посмотреть.

-- А если мадам Максим не согласится?

-- Это уже моя проблема, что ей написать. Время еще есть, раньше конца июня отправиться все равно не получится.

-- Почему? Извините, профессор.

-- Нет, вопрос правильный. Гарри Поттер. Минимум месяц у родственников, увы, в этот год его кровная защита потребуется как никогда. Поездка же... вы сумели прийти в себя, мисс Грейнджер, не уверен, что у Гарри это получится. Лучший друг пропал, это Гарри знает, крестный погиб практически на глазах, и при этом нужно, чтобы Гарри нашел в себе силы встать и сражаться.

Смотрю на Дамблдора. Время игр закончилось - настало время жестокой необходимости?

-- Нам потребуется Джинни Уизли, - вырывается у меня.

Поездка обрастает людьми, но может это и к лучшему?

-- Понятно, - говорит Дамблдор после паузы. - Аластора выделить не могу, он нужен здесь, но его ученицу, думаю, удастся уговорить. Двое взрослых сопровождающих, пускай Ксенофилиус немного не от мира сего, зато Нимфадора знакома со всеми вами и ученица лучшего аврора.

Тонкс! Меня пробивает неожиданной вспышкой возбуждения. Южная Франция, пляжи, лето, девочки в бикини, и прочие атрибуты отпуска. И тут же накрывает волной стыда за такое неподобающее мыслеповедение.

-- Думаю, мадам Максим тоже выделит кого-то со своей стороны, и таким образом на четырех несовершеннолетних будет трое взрослых сопровождающих, - продолжает рассуждать Дамблдор. - С Артуром и Молли я поговорю, думаю, они не будут возражать, а может и будут, если я правильно понял, зачем вам нужна младшая Уизли там, мисс Грейнджер.

-- Она нужна не мне, - сущая правда, прелести там просто тьфу, детские, - а Гарри.

Итак, кто у нас получается? Я, Лавгуды, Гарри, Джинни, Тонкс и кто-то от Шармбатона. Семеро? Неплохо.

-- То есть ты не против, Гермиона?

-- Нет, не против.

Идея и в самом деле хорошая. Отдохнуть, развеяться, переключиться. Поживу пока у Лавгудов, окончательно приду в себя... наверное. Перестану терзаться каждые пять минут, так будет точнее. Юг, отдохнем, позагораем, попялимся на Тонкс... тьфу ты!

С намерениями Дамблдора тоже все понятно. Битва предстоит жестокая, раз уж континентальная Европа подсирает за спиной. Волдеморт не постесняется лить кровь и убивать, да еще Статут... о, точно!

-- Профессор, после... после похорон родителей ко мне подходил человек. Он из спецслужб магглов, предлагал слать им сведения из мира магов и сказал, что вы в курсе некоей "общей политики".

-- Ты согласилась? - резко спрашивает Дамблдор.

-- Мы договорились встретиться на следующий год и продолжить разговор.

Дамблдор кивает, но видно, что мысли его резко переключились куда-то. Просчитывает ситуацию? Строит новый план? Да ладно, с чего бы? Если это сотрудничество идет, ну минимум половину двадцатого века, а то и больше, то с чего бы сейчас устраивать переполох? Нет, тут что-то другое.

-- Этот вопрос мы обсудим в течение учебного года, Гермиона, ибо он важен, но не критичен сейчас, - говорит дедушка Альбус, словно очнувшись. - Потом, после победы... да, я верю, что мы победим, своими силами, и вот тогда...

Он обрывает сам себя и хлопает по столу.

-- Ни о чем не тревожьтесь, мисс Грейнджер, набирайтесь сил, отдыхайте, ну особо на людях не мелькайте до отъезда, а потом - пожалуйста. За Гарри присматривают, деньги на поездку выделим... месяц, до конца июля, проведете во Франции, а вот потом придется вернуться и окунуться в политику.

Надо думать, за следующие полтора месяца политика из чана с дерьмом вряд ли превратится в благоухающее джакузи с голыми гуриями.

-- Особняк Лавгудов неподалеку от Норы, - смотрит Дамблдор в упор, - поэтому разговор с Джинни Уизли оставляю на вас, мисс Грейнджер.

-- Примерный срок - конец июня?

-- Да, где-то так.

То есть две недели у меня есть. Нора и вправду где-то к югу от черного цилиндра дома Лавгудов, обстановку можно и вспомнить, так что прыжок туда - прыжок обратно, ничего сложного и без нарушения конспирации. Джинни-то согласится, но вот Гарри? Впрочем, пускай младшая Уизли думает, как ему кровь из мозга в трусы перенаправить, не хватало еще третьим лишним, держащим свечку, выступать в этом деле.

-- Как защита? - неожиданно спрашивает Дамблдор.

-- Спасибо, профессор, все в порядке, меня никто не беспокоил.

После прибытия с Турнира и перед отбытием домой, Дамблдор поставил на меня какую-то защиту от сов, авторства знаменитого Фламеля. Бедолаге Николасу в свое время пришлось изобрести ее, и еще какую-то хитрую защиту от аппарации эльфов, чтобы его не доставали желающие заполучить философский камень. Как пояснил дедушка Альбус, лично знающие меня люди все равно смогут прислать сову, а вот остальным желающим вступить в переписку (после новостей о Турнире их будет видимо - невидимо, к Трелони не ходи, так он выразился) придется утереться.

-- Все мы ошиблись, Гермиона, - тихо говорит Дамблдор напоследок, вставая и давая понять, что разговор закончен. - Но у нас еще есть возможность победить.

-- Да, профессор, - слегка кланяюсь.

Есть над чем подумать, хорошо так подумать.




Глава 5





29 июня 1995 года, Шармбатон


Французская Академия Магии, оказывается, расположена в Пиренеях. Странно, мне почему-то казалось, что Шармбатон стоит на равнине, как Хогвартс, но нет, вокруг высятся скалы и вершины. Сам замок в горной долине, вокруг ухоженная местность, небольшое озерцо, в общем, антураж волшебный и магический на все сто. Заповедник, надо полагать, тоже где-то в горах, укрытый от внимательных глаз, и Ксенофилиус уже роет землю образным копытом, спеша туда попасть.


Мы сейчас в небольшом приемном зале, на втором этаже Шармбатона, куда нас перекинуло камином. Не знаю уж, как там Дамблдор договаривался (он лишь подмигнул нам всем на прощание), но мадам Максим встретила лично и вполне радушно нашу шестерку. Из окон зала видны эти самые Пиренеи и местность вокруг замка, Луна и Тонкс уже обсуждают какой-то зеленый лабиринт, тыкая туда пальцами, Гарри и Джинни сидят за столом, попивая чаек, Ксенофилиус нарезает круги перед дверью, в которую ушла Максим.

Гарри относительно в порядке, и был искренне рад уехать от Дурслей.


-- Мисс Делакур добровольно вызвалась помочь вам, - грассируя, говорит Максим, входя в комнату.

Флёр за ее спиной, и мило улыбается, даже немного смущенно. Сердце, что называется, пропускает удар, до того она мила и невинна... стоп-стоп-стоп, сбросить чары. Гарри тоже оживляется, и Джинни сразу недобро щурится, ощутив конкурентку. Хмм, интересно, сколько в той добровольности - добровольности?

Но все равно, глаз радуется, чего еще надо?



***




-- Как вам наш замок, мисс Грейнджер? - спрашивает Максим и придвигает чашка с чаем.

Она огромна, лишь самую чуточку меньше Хагрида, и чашка выглядит воистину игрушечной. Ксенофилиус утащил Луну в заповедник, а остальные пошли смотреть на озеро, в сопровождении Флёр.

-- Непривычно, - отвечаю как есть.

После привольно раскинувшегося Дурмштранга, после Хогвартса с его просторами, крайне непривычно повсюду натыкаться взглядом на горы. Что же касается самой Академии - то здесь у них все вполне по делу. Компактно, деловито, красиво, ну пустых помещений меньше, чем в Хогвартсе, но ученикам хватает места. Флёр провела экскурсию по Академии, рассказывала с милым акцентом, показывала, а я все смотрел и сравнивал ее и Тонкс. Нимфадора боевита, собрана, преодолела свою неуклюжесть, в общем, такая вся энергичная подруга... и не будем забывать о ее метаморфизме! Флёр же, наоборот, женственна, изящна, и если забыть, что она была Чемпионкой Шармбатона, легко можно принять за изнеженную мадмуазель из пансиона благородных барышень.

И при этом обе возбуждающе дергают у меня внутри струну своим видом.

-- Ко всему можно привыкнуть, даже к виду этих величественных гор, - улыбается мадам Максим.

Опять намекает на переход к ним? Вроде же уже расставили точки над запятыми?

-- Мы будем жить в Шармбатоне? - спрашиваю, чтобы сменить тему.

-- Летом школа закрыта для учеников, даже иностранных.

-- А как же Флёр?

-- Она закончила Академию Магии с отличием, - мадам Максим смотрит свысока, буквально, на губах намек на улыбку. - В этом году, разумеется, и даже присутствие на Турнире не помешало ей.

Ну, мне, ладно, зачли экзамены автоматом,... наверное, а вот Флёр? Если у нее был седьмой и последний год обучения? Как он там называется экзамен, самый главный и важный? Что-то связанное с земноводными, да. Неважно.

-- Вы же слышали про заповедник, мисс Грейнджер? Вот рядом с ним вы и будете жить, но не волнуйтесь. Там подключен камин, так что вы сможете посетить не только наши горы, но и все вокруг, я же понимаю, лето, юг, пляжи Испании и Франции, красивые парни...

И девчонки, бормочу мысленно.

-- Д`амблдор прав в том, что сейчас не время устраивать политические дрязги, - неожиданно говорит Максим, ставя чашку на стол. - Если вы все же решитесь перебраться в Шармбатон, вам всегда будут здесь рады, мисс Грейнджер. Вам и Гарри Поттеру, разумеется.

Ага. Вот и поговорили. Приятно, конечно, что есть куда отступать, но пока с этим погодим, пока еще все шансы у нас в руках, точнее в руках Дамблдора. И Максим ясно дает понять, что поддержит Альбуса, ну, насколько сможет. Вряд ли она приказывает Министру, но, думаю, Дамблдор на такое и не рассчитывал.

Так что получается, задание выполнено - можно отдыхать?

-- Чуть позже мисс Делакур сопроводит вас всех в дом возле заповедника, - сообщает Максим.

Так, ну Дамблдору о своей поддержке она и сама могла сказать. Какой - то у директора Шармбатона свой резон во всем этом участвовать и открывать камины для перемещения из Хогвартса, но какой именно - попробуй еще угадай! Политика, интриги и хитрые схемы уровня Дамблдора, или я просто придумываю и накручиваю себя? Стоит ли расспрашивать? Нет, пожалуй, о Европе и о том, что творится в мире, нам расскажет Тонкс, а о самом Шармбатоне - Флёр.

Зачем-то же она вызвалась добровольно помогать?



***




Остаток дня занимает обустройство на новом месте.

Заповедник занимает глухой и изрядный кусок гор, где нет ни дорог, ни тропинок, ну и живность там соответствующая. От Шармбатона нас отделяет два ущелья с реками и перевал, в принципе дойти можно за несколько часов, если постараться, без всякой магии. Милый двухэтажный домик, расширенный изнутри, под сенью леса, и где-то рядом есть горячие источники. Не слишком-то и полная замена пляжам, но думаю, там мы еще побываем и потопчем песочек, раз уж камин подключен?

Разбиваемся по трем спальням, по полу и возрасту.

Мне не с руки было встревать в дележку, но все же предпочел бы делить комнату с Флёр и Тонкс, а не с Луной и Джинни. Гарри и Ксенофилиус заняли угловую спальню, хотя что-то мне подсказывает, что будь возможность, выбор Гарри совпал бы с моим. Спальни - второй этаж, первый - все необходимое для хозяйства: кухня, туалеты, две душевых, в общем-то, с чарами расширения пространства проблем с местом нет, и не может быть.

Еще не помешал бы домашний кинотеатр, но электричества в доме - нет.


На следующий день топаем на горячие источники, которые в двадцати минутах ходьбы от домика. Запомнить местность и потом можно будет прыгать аппарацией, а можно и гулять, тоже полезно. Дом и источники вроде и в лесу, и в то же время на границе заповедника, так что опасных обитателей тут не встретишь, не выше второй категории. Лесники или егеря, не знаю, кто тут у них, пока еще не показывались, может и к лучшему.

Флёр показывает дорогу, рассказывает какую-то байку, почти не слушаю.


-- Гермиона? - голос Флёр сзади.

Вот кто так подкрадывается? Обделаться можно ж, с перепугу! Так как источники в далекой глуши, то особой популярностью они не пользуются, ну и соответственно, никто не обустроил ни кабинок для переодевания, ни прочих шезлонгов. Сами источники - просто каменные чаши, в которые из трещин в земле вырывается горячая вода. Вроде как обычное дело в природе, не так ли? Но маги слегка схитрили, и поэтому температура в чашах отличается, выбирай на свой вкус и цвет, что называется.

Разбившись по известному принципу - мальчики налево, девочки направо - мы отправились переодеваться. Чтобы не накручивать себя и не вызывать смешков, отошел в сторону от всех, тут-то Флер ко мне и подкралась. Хорошо, что за жопу хватать не стала, точно бы скакнул вперед, лбом прямо в сосну. Это, конечно, лучше, чем дуб или ель, но ненамного.

-- Да? - оборачиваюсь.

Она оказывается рядом, на расстоянии вытянутой руки, и деловито начинает переодеваться. Ну, понимаете, да? У меня и до этого в животе подергивало, как будто кто-то ногтем дергал струну из кишок, а тут вообще чуть крышу не сносит. В голове заевшей пластинкой, хрипло, что-то про сосну и производные однокоренные глаголы, сопровождающиеся обдиранием спины.

-- Я не успела вчера сказать, - Флёр деловито выскальзывает из платья, расстегивает лифчик.

Мелкие, как ее зубы, остро оттопыренные грудки с розовыми пятнышками. Отворачиваюсь, дрожащими руками начинаю снимать с себя одежду, чтобы заняться хоть чем-то, не стоять столбом. Увы, организм понимает все это по-своему, и радостно рвется в бой. Краем взгляда вижу голые ножки и скользящие по ним трусики.

-- Но я очень благодарна тебе за то, что случилось в финале Турнира! - говорит Флёр.

Поднимаю голову, стараясь не дышать как загнанный лось. Она уже нацепила верх купальника, и деловито поправляет низ, и взгляд мой прикипает к этому зрелищу. Хочется дать самому себе кулаком в ухо или лучше в зубы. Что за поведение пубертатного подростка, что я никогда голой женщины... девушки не видел?

-- Если бы не ты, - Флёр заканчивает поправлять и выпрямляется, - то я бы точно никуда не успела убежать! Застыла бы столбом, пытаясь понять, что происходит,... ты еще не переоделась? Давай помогу.

-- Нет, - хрипло отвечаю и отступаю на шаг.

Шершавость, колкость сосны, упершейся в голую спину, неожиданно приводит в чувство, начинаю спешно переодеваться, а то раздеться - разделся, а одеться - забыл. Словно действительно на теплом пляже, а не в лесу на высоте полутора километров! Впрочем, зрелище Флёр гонит кровь по телу с такой силой, что сейчас могу топить собой лед и сушить простыни на ветру, как йоги.

-- Потом можно будет аппарировать сюда без парней, и позагорать на камнях без одежды, - заговорщически хихикает Флёр, и у меня все вскипает внутри, от слов и образов.

-- Нет, - повторяю хрипло. - Если бы не я, то Темный Лорд не явился бы в Дурмштранг, так что тебе не за что быть благодарной.

-- Но он же явился? Мы, вейлы, помним добро, - Флёр делает шаг ближе, а мне некуда отступать.

Поймите правильно, в целом никто не против, но что, если Делакур действительно просто благодарна за спасение? Мой измученный воздержанием организм может сколько угодно представлять сцены любви в лесу, но здесь не тот случай, чтобы торопиться.

-- И поэтому я вызвалась добровольно помочь, - говорит она. - Если что-то в моих силах, любая помощь...

-- Любая?

Флёр отступает на шаг и облизывает губы.

-- Я видела твои взгляды в Шармбатоне... мы, вейлы, чувствуем интерес к себе..., - слова выходят из нее тяжело, словно она выталкивает их силой, - и теперь я вижу, что не ошиблась...

Так вот к чему был этот маскарад с переодеваниями! Меня проверяли,... но зачем? Эта мысль немного отрезвляет, и делаю шаг назад, к спасительному дереву. Кровь стучит в висках, в животе и между ног ноет.

-- Что интерес твой больше, чем дружеский, - заканчивает Делакур фразу. - Извини, Гермиона, но мы, вейлы, созданы, чтобы любить мужчин, а не женщин.

-- Понятно.

-- Любая другая помощь... мы же подруги?

Можно, конечно, напомнить Флёр, что она вейла лишь на четверть, потребовать отдать долг и отдаться, пускай не здесь - слишком много свидетелей - но ведь впереди еще месяц! Нужна ли мне эта подростковая ебля кроликов без учета последствий? По взаимному согласию без обязательств - можно, но именно что по взаимному.

Здесь же налицо гетеросексуальная позиция, так что лучше отступить.

Все эти дрожащие коленки и подтекание - явное следствие принятия реальности этого мира. Раз мне жить здесь, раз в своем мире мертв, раз вот оно новое тело другого пола, то вопрос измены и верности автоматически снимается. Но все равно, не стоит кидаться на все подряд с сиськами, и, укрепившись этой мыслью, говорю.

-- Тогда подари свою любовь Гарри, он же мужчина!

В кустах какой-то шорох, и палочки автоматически нацеливаются туда. Подслушивают? Или лесные зверушки бегают? Никто не рвется в атаку, и меня немного отпускает от накатившего возбуждения.

-- `Арри еще мальчик, - говорит Флёр, с прорезавшимся акцентом.

Понятно, она как Тонкс - предпочитает мужчин старше, солиднее и более боевых. Казалось бы, какой смысл приглашать Джинни, чтобы сейчас просить такое от Делакур? Но это, что называется, внезапно представившаяся возможность, спонтанное решение на бегу. Гарри весь год смотрел на Флёр несытыми глазами, а вот на Джинни смотрит именно что как на сестру, теперь уже как на сестру потерянного ближайшего друга. Хорошие поебушки с Флёр разожгут Гарри за этот месяц, а остальное ему уже Джинни додаст в Хогвартсе, у них там целый год будет друг в друга свою страсть изливать.

В общем, Флёр в роли начального воспламенителя и стартера.

-- Странная трактовка слов "любая помощь", - давлю, немного, но давлю.

-- У него есть девушка, эта рыжая... Джинни, - говорит Флёр растерянно, - я видела, как она на него смотрит!

-- А как он на тебя смотрел в Дурмштранге, значит, не видела?

Сарказм помогает, меня все больше отпускает, возвращается ясность мыслей. Потом, конечно, возбуждение вернется, это пригодится вечером в душе, но сейчас лучше собраться.

-- Гермиона? Флёр? - доносится голос Нимфадоры. - Эй, что вы там, устроили показ мод и не можете выбрать купальник?

-- Я не хочу ссор, - говорит Делакур, отводя взгляд. - Может, я...

-- Не надо себя насиловать, - прикусываю язык на секунду, ибо выбор слов не тот, совсем не тот. - Я не знала о твоей благодарности, пусть так и будет дальше, хорошо?

-- Эй, у вас все в порядке? - выскакивает Нимфадора.

Еще одна девушка - конфетка, попка, грудь, полоски купальника - все на месте. И, как и с Флёр, без шансов, ибо пристрастия Нимфадоры мне хорошо известны, и даже отсутствующая нога тут не поможет.

-- Вспоминали Турнир, - говорит Флёр, - точнее, финал.

-- Да, это было мрачно, - соглашается Нимфадора, скользя по нам взглядом.

Вот уж воистину ученица Грюма: раздела, одела, просветила внутренности и мысли, и такое ощущение, что она была рядом и все слышала и видела.

-- Давайте полежим в источниках, они хорошо смывают заботы, тревоги и дурные мысли, - говорит Флёр с дипломатичной улыбкой.

На лице ее ни грамма переживаний, и, наверное, так оно правильнее.




Глава 6





3 июля 1995 года, княжество Монако

-- Ну вот, а то все леса и горы, - ворчу под нос, греясь на солнце.

Чуть поодаль Джинни уговаривает Гарри намазать ее кремом от загара, а то она сгорит - сгорит и будет красная - красная! Нехитрая игра, ведущаяся от начала времен, но Гарри в ней не участвует. В целом, женское общество - ибо мы выбрались позагорать на пляже всей толпой, кроме Ксенофилиуса - Поттера не смущает, просто, как уже сказано, Гарри не видит в Джинни женщину. Мелкая Уизли, вместо того, чтобы взять быка за рог, так сказать, все пытается намекнуть издалека.

Хотя наиболее верным для нее было бы просто взять и переехать к Гарри в спальню, выставив Ксенофилиуса. Все равно папа Луны живет в каком-то своем мире, и все эти нормы приличий ему до подола мантии.

-- Хочешь, я тебя натру? - хихикает Луна сзади, практически в ухо.

Флёр подходит к Тонкс, явно хочет попросить, чтобы та натерла ее, и, кидая лукавый взгляд в мою сторону, проводит руками по животу и ягодицам. Вздыхаю. После того разговора у источников Флёр ведет себя так, как будто... не знаю, специально дразнится, что ли? Ауру свою она приглушает на минимум, и при этом демонстративно ведет себя провокационно, но так, что, не зная подоплеки, и не заподозришь ничего. То в душ ввалится - ага, дверь была открыта, так и поверил! - то сиськи покажет, переодеваясь, то вот, как сейчас. Развалилась демонстративно прямо передо мной, и Тонкс ее натирает, старательно, как попросили, наклонившись над Делакур, почти касаясь ее спины оттопыренными кончиками грудей.

Зрелище живительное, что и говорить.


-- Ну что ты опять дуешься? - спрашивает Луна и дует в затылок. - Пойдем искать камнеедов!

-- Пойдем! - соглашаюсь сразу, ибо сил моих нет смотреть на сию эротику.

Взглядом показываю торжествующей Флёр на Гарри, и Делакур сразу мрачнеет.

Гарри лежит, подперев голову руками и глядя на море. Джинни, взяв инициативу в свои руки, натирает Поттера, но тот почти не реагирует, смотрит на волны, как загипнотизированный. С ним все сложно - винит себя в пропаже Рона, в гибели Сириуса, замкнут в себе. Два раза за эти дни называл Джинни Роном, даже не замечая оговорки. Возможно, что методика лечения сексом и не сработает, но не попробуешь - не узнаешь, не так ли? А Флёр явно не собирается пробовать, лишь дразнится, тогда как Джинни... нет, робка - не то слово. Все у нее есть, храбрость, решимость, грудь, и те самые пресловутые бабочки в животе по Поттеру, но ей хочется всего и с романтикой. Кажется, что если взгромоздиться на Гарри и хорошо его отъездить, то Поттер обидится и уйдет. Хотя, может и уйдет? А может Джинни и не так думает, хрен знает, как-то она вслед за Гарри замкнулась в себе.

Может, поговорить с самим Гарри?

Или не маяться ерундой и не выступать в роли сводника?

-- Эй, ты пропустила камнееда! - кричит Луна недовольно.

Оглядываюсь, смотрю вниз, но там лишь берег, песок, камушки мелкие, ничего такого особенного. Вокруг люди, шумят, кричат, купаются, на нас никто не обращает внимания - подумаешь, две девушки в купальниках. Кого этим удивишь на пляжах юга Франции? Княжество Монако, вроде и само по себе, а вроде и часть Франции, во всяком случае, магической Франции точно. Потом у нас в планах еще посетить Канны, Ниццу, Сан-Тропе - благо проблем с перемещениями и деньгами нет.

Разумеется, посещения точечные - утром сюда, вечером обратно.

-- Ну что ты постоянно думаешь и думаешь! - Луна прижимается, охватив правую руку. - У нас дома все думала, здесь думаешь... твои мозгошмыги устали!

-- Серьезно?

-- Да, - кивает Луна и смотрит снизу вверх, вывернув голову. - Они устали и больше не танцуют, а разбились на пары и прячутся, чтобы...

-- Не надо, - обрываю ее быстро.

-- Отдохнуть, как следует, - обиженно договаривает Луна и замолкает.

Дальше ищем камнеедов молча.



***




5 июля 1995 года


-- Что делается в Британии? Правда? - удивленно спрашивает Тонкс. - Гермиона, я, можно сказать, прогрызла себе путь сюда зубами и когтями, а ты...

-- Дамблдор изначально планировал тебя на роль сопровождающей, мол, лучшая ученица Грюма нас всех спасет, - лениво и сыто парирую.

Нет, этому домику точно не хватает кинотеатра! Правда, если бы он был, мы бы сейчас сели смотреть кино, а так можно вроде как позаниматься делами. Поговорить о том, что творится в Британии, например.

-- И он тебе не рассказал, что происходит? - Нимфадора бросает быстрые взгляды вокруг.

Но никого нет, мы одни. Флёр таки набралась, не знаю, чего там набираются вейлы, но набралась, и потащила Гарри на прогулку. Точнее на экскурсию куда-то в Картахену, и мрачная, как моя жизнь, Джинни немедленно увязалась за ними. Луна же отбыла с папой в дальний уголок заповедника, где Ксенофилиус обнаружил некоего Горного Склика, так что дом пуст, за исключением нас двоих, развалившихся на диванах после сытного обеда.

Жарко и душно, парит, как перед грозой, и не хочется шевелиться.

-- Ну, он рассказал бы, но я попросила этого не делать, чтобы потом не рассказать лишнего врагам.

Тонкс хрюкает, даже отращивает пятачок для этого дела, и хрюкает еще громче.

-- Да-да, все мы делаем глупости и ведем себя неуклюже, - бормочу намекающе.

Нимфадора кидает странный взгляд, но все же обрывает смех и убирает пятачок.

-- Ну, тут все сложно...

-- А ты попросту, как наш дорогой Аластор Грюм, - подкалываю ее.

-- А ты, - Тонкс осекается. - Попросту говоря, мы в дерьме по самые эти самые...

-- Ноздри?

-- Вот-вот. Стоим на цыпочках и дышим через нос, и едва пойдет волна, как мы захлебнемся. А она пойдет, потому что Темный Лорд без дела сидеть не станет. Собственно, он и не сидит, а действует. Дамблдор говорил тебе про ситуацию с Министерством?

-- Я так понял, что захват Министерства будет на руку Европе, и они отключат все и повторят ситуацию с Гриндевальдом.

-- Вроде того. Наш возродившийся враг тоже это понимает, и играет сейчас совсем другую стратегию.

-- Затаился, спрятался, и ждет, когда Европа отступит, чтобы без помех захватить?

-- О, если бы все было так просто! - Тонкс откидывается на спинку дивана, взмахивает палочкой.

Столик перед ней превращается в пушистый пуф, на который она закидывает ноги. Розовые трусы? Или это тело видно? Закинув руки за голову, отчего грудь выдается еще больше, Тонкс прогибается в спине и зевает.

-- Если бы этот Темный сидел тихо, то и разобрались бы тихо, ну или громко, но точно внутри Британии, а теперь он подложил каку Европе, и та зажужжала как улей болотниц, в который кинули камень.

-- У него было свои причины так поступить.

-- Ты оправдываешь Темного Лорда?

-- Говорю, что если бы у него получилось, Европа бы и не пискнула! - вряд ли Дамблдор рассказывал Тонкс о клятве, да и мне не стоит этого делать.

-- Ну, возможно, - Нимфадора опять кидает странный взгляд, и занимает еще более вольную позу.

Интересно, ей это Флёр посоветовала, или она меня тоже тестирует?

Надо заметить, у нее получается, да.

-- В общем, он перешел к другой тактике - пустил в дело многочисленных магических созданий, собранных ранее. Их много, они не любят, мягко говоря, Министерство, и готовы почти на все, чтобы получить права. Силы Министерства и Ордена раздергиваются, масса мелких происшествий по стране, нужно прикрывать и закрывать, не допускать утечки информации, ибо, едва возникнет угроза падения Статута - Европа скажет свое веское слово. Темному Змеюку вроде тоже не с руки падение Статута, но он берет количеством. Поди, пойми, взбесились оборотни, потому что друг друга покусали или потому, что их слуги Темного науськали? Гоблины тоже воду мутят, и делают невинные глазки, мол, их заставили! Ага, делать ближнему кругу Лорда нечего, как Империть гоблинов! И мы тонем, тонем в этих делах, чего ты думаешь, я помчалась на это задание, роняя слюну, даже зная, что тут будет непрерывная подростковая драма?

И так хитро на меня поглядывает, мол, я все знаю! Приемчики Аластора в жизни. Правда, у него выходило нормально так, грозно, и вращающийся глаз опять же, а вот у Тонкс этакая облегченная версия, женская: я все видела и знаю, а тебе не скажу!

-- Все так плохо?

-- Просто ужасно! - Тонкс задирает светло - зеленую маечку и чешет живот. - Блин, я опять растолстела!

-- Толстый метаморф? Серьезно? - а ничего так животик, я бы потискал.

Серьезно, организм? Успокойся, этот живот нам не светит... разве что загримироваться под Аластора.

-- Ничего вы не понимаете в проблемах метаморфов, даже пожаловаться некому!

-- Мне пожалуйся! Можешь уткнуться в грудь и поплакать, - хлопаю по предполагаемому месту плача.

Ага, все-таки тот шорох в кустах был не случайностью.

Ну, или Флёр ей разболтала. Хреново.

-- Успею еще в течение учебного года, - отмахивается Нимфадора небрежно.

Волосы ее становятся из розовых обратно черными.

-- Не поняла.

-- Аластор будет преподавать ЗОТИ, - ухмыляется Тонкс широко, - а я буду ему ассистировать, патрулировать коридоры по вечерам, ловить нарушительниц и шлепать их по широкой попке!

-- А нарушителей?

-- Буду отдавать Аластору, конечно же, пусть он их шлепает!

Ржем, в чем-то даже истерично.

Тонкс отпускает или она решает, что на сегодня достаточно, и больше не дразнится. Садится нормально и говорит, глядя в окно, тихо, почти неслышно.

-- Темный Лорд не может открыто атаковать и убить Министра, поставив взамен своего протеже. Амелию Боунс охраняют непрерывно, да и сама она знает, с какого конца браться за палочку.

-- Так к чему тогда весь этот кавардак с нападениями?

-- Не знаю, но я сильно переживаю за Аластора.

-- Серьезно?

-- Серьезно, - голос Тонкс тих, почти безжизненен. - Он всегда на острие, всегда в самых опасных делах, но любого можно поразить в спину. Вернемся, спроси Дамблдора, что нужно, чтобы ускорить победу, я все сделаю!

-- Ты же тоже в Ордене?

-- Ты ближе к Гарри, - серьезно отвечает Нимфадора, - а Дамблдор возлагает на него серьезные надежды.

И также это означает, что Дамблдор уверен в победе. Хмм, Темный Лорд не может атаковать напрямую?

-- Ты помнишь, на чем пал Фадж?

-- Еще бы, - хмыкает Тонкс, - веселая была операция! Стой, ты думаешь, Тот-Кого-Нельзя, хочет повторить эту штуку?

-- А почему бы и нет? Смещение Министра под давлением общественности? Кто поручится, что на выборах нового Министра не пройдет ставленник Волдеморта, который, разумеется, легко "победит" Темного Лорда?

Наверняка Дамблдор учел и такой вариант, но Нимфадора подпрыгивает и убегает слать письмо, или через камин переговариваться, в сущности, неважно. Можно вытянуть ноги и слегка отвлечься от влажных мечтаний, пусть и важных, но все же чересчур влажных.

Вопрос, в сущности, все тот же: что делать дальше?


Хорошо, никто никуда не едет, не ищет порталы в другие Миры и не рвет жопу на британский флаг, стараясь убежать. Это принято и зафиксировано, родные и близкие в другом мире - ну, четыре года прошло, уже и подзабыл, как выглядят, так что факт расставания тоже зафиксирован и относительно безболезненно. Наступила полная гармония и умиротворение, у меня больше не зудит в голове и жопе, и это вовсе не шутки. Не тянет бегать, не тянет отрабатывать заклинания по десять тысяч раз, не тянет читать и читать, строя теории и размышления о будущем бегстве через миры.

Все прекрасно, кроме одного.

Прощание с прошлым - это прошлое, а вот что в будущем? Слова о раскаянии и искуплении - хорошие слова, но вот какие за ними будут стоять дела? Темного Лорда и всю эту Пожирательскую историю выносим за скобки, ими жизнь не исчерпывается и не ограничивается.

Что еще?

Дрочить на красивых девушек - приятно, но этим жизнь тоже не исчерпывается.

Что еще?

Точно. Магия.

Чары, Колдомедицина и Трансфигурация, если так поразмыслить, ибо что может быть достойной Целью для магии?

Космос. Звезды. Вселенная.


Тихо смеюсь сам над собой. Убрал одну почти невыполнимую Цель и тут же придумал себе другую, да? Не можем без мега-Целей? Что же в прошлой жизни такой упертости не проявлял? Новое тело влияет или сбрендившие мозги? Или это просто опять боязнь, что если отцепиться от Цели и просто жить, то сойду с ума?

Забуду погибших родителей Гермионы?

Надо бы все это обдумать, но лееееень. И красивые девчонки рядом, какое уж тут самокопание? Будем считать, что примерное направление задано, тем более что колдомедицина - в перспективе - возможность вернуть ногу. Маги этого не умеют, но всегда можно соврать самому себе, что найду новый путь. Ну, в крайнем случае - Трансфигурация и волшебные протезы, сделаю себе дополнительное оружие, как у Грюма.

Самообман - наше все, здесь я мастер.


Смотрю на вернувшуюся Луну. От нее приятно пахнет лесом, зато букетик в руках вида крайне мерзостного, как будто кто-то наблевал на мох и еще воткнул прутик с шишками сверху. Луна что-то напевает, Ксенофилиус гремит камнями, как будто собирал их. Или и в самом деле собирал?

-- Один из камней - Горный Склик, только спящий, - поясняет Луна, и делает несколько танцевальных па по комнате. - А что у тебя случилось радостного и согревающего?

-- Я подарю тебе звезду! - и опять хихикаю, из-за происхождения фразы.

-- Какую? - Луна смотрит совершенно серьезно.

-- Какую захочешь. Мы отправимся к звездам, и ты выберешь себе любую!

-- Хорошо, - кивает Луна. - Когда отправляемся?

-- Позже, много позже, когда я придумаю, как это сделать.

-- Ааа, - Луна, кажется, ничуть не расстроена, - а я думала, ты поймала Звездную Фею!

Улыбаюсь в ответ. Безумное обещание дано, но будет ли оно сдержано? Да хрен его знает!




Глава 7





12 июля 1995 года, Гибралтар


-- Это ты во всем виновата! - неожиданно шипит Джинни в спину.

С мороженого в руке срывается белая капля и падает на раскаленные камни. Безоблачное небо. Жара. Гибралтар.Средиземное море слева, Атлантический океан справа, холодное мороженое в руке и панама на голове - жизнь прекрасна. Была.

Оглядываюсь - ну да, остальные отстали, рассматривают развалины маяка.

-- Тебе бы такой же решительности, да с Гарри и в постели, - отвечаю, демонстративно облизнув мороженое.

Смысла в длинных предисловиях нет, и так все ясно. Флёр усиленно работает над новой тактикой - милуется с Гарри на глазах у всех - дразнится, в общем, на свой лад. Джинни злится, пыхтит и сопит, понятное дело, уводят из-под носа, можно сказать, ибо Гарри охотно отвечает Флёр.

-- Драться с этой французской гарпией, которую ты пихнула в объятия Гарри? - Джинни разве что когти из лап не выпускает, до того напоминает рассерженную кошку.

Вздыхаю. Опять подростковые драмы, как их назвала Тонкс, и тут уж ничего не поделаешь - сам виноват.

-- Не даст ему Флёр, а так за сиськи ее подержится и еще захочет, но уже в Хогвартсе, где Флёр не будет, зато там будешь ты, понятно?

-- Гарри нужна поддержка! Ему тяжело!

-- Как скажешь, как скажешь. Поддерживай, заменяй ему Рона, а трахаться он будет с Флёр.

-- Чтооооооо?!

-- Ну, ты же стараешься заменить ему Рона?

-- По твоему же совету!

-- Но не до мелочей же?! - начинаю выходить из себя. - Ты еще писать стоя научись!

Пауза и тишина, вдалеке истошно орут какие-то морские птицы.

-- Это здесь при чём? - спрашивает Джинни немного ошарашенно.

-- Так вы подслушали разговор возле источников? - неожиданно доходит до меня.

-- Подслушали! - фыркает Джинни. - Да вы орали там на весь лес! Не удивлюсь, если даже в Шармбатоне слышали!

Понятненько. Вот, значит, почему на источники и прочее со мной только Луна соглашается ходить - она просто не поняла того разговора или даже не услышала, пребывая в своем мире и мыслях. Меряю Джинни оценивающим взглядом с ног до головы.

-- Эй! - младшая Уизли даже отступает на шаг.

-- Упадешь с обрыва.

Она оглядывается, хотя до обрыва там еще метров пять.

-- Закончим этот идиотский разговор. Джинни, я много раз тебе говорила - хочешь Гарри, бери Гарри в свои руки. Твои мечтания о принце на белой метле, конечно, прекрасны, но в жизни немного неуместны. Можешь, конечно, ждать, пока Поттер проснется и обратит внимание на твою тощую задницу, но будет это не раньше, чем через пару лет.

Если вообще будет - события же изменились, и в четвертом фильме Гарри за Флёр не бегал, например. Джинни опять шипит, как стая кошек, грудь ее вздымается, лицо краснеет, разве что волосы дыбом не встают. Видно, что в ней клокочут и бурлят оскорбления, сталкиваясь и мешая друг другу вырваться на свободу.

Помог, называется, только хуже сделал.

Наглядное напоминание, что нужно завязывать с прошлым и не лезть во все эти дела. Жизнь вроде устаканилась, отдых, посещения городов Франции, Испании и Италии, пляжи, магические места, разговоры ни о чем, полная беззаботность - по сравнению с Британией, конечно - в общем, правильный отпуск. Такой, который накопившуюся усталость и дурные мысли выдувает, чтобы потом с новыми силами вернуться в бой или на работу.

И тут нате вам из-под кровати!

-- Джинни, - искренним тоном, - извини, правда. Я хотела как лучше.

-- Вообще не лезь больше в эти дела, чтоб ты понимала в мужчинах, женолюбка драная!

Мне неожиданно становится смешно, и хохочу, искренне, громко, задрав голову к синему небу. Мороженое падает огромной белой кляксой, а я не могу остановиться и хохочу, от чего Джинни только сильнее ярится.

-- Ладно, ладно, не лезу больше в ваши дела. Хочешь, поговорю с Флёр?

-- Нет!

-- Ну, как хочешь, - пожимаю плечами.

Джинни явно хочет сказать массу других слов, но остальная часть группы приближается и она замолкает.



***




Отпуск подходит к концу, и дальше разбежимся. Луна с отцом планируют все же отправиться в Южную Азию, Флёр останется во Франции, а мне и Гарри дорога в особняк Блэков. Во-первых, Сириус завещал его Гарри, во-вторых, особняк надежно укрыт и защищен, что очень важно в условиях разрастающегося противостояния, в-третьих, пришла пора нырнуть в мутные воды большой политики.

Наверное.

Тонкс регулярно выходит на связь с Британией и ходит потом мрачная, а на вопросы лишь отмахивается. В сущности, если не касаться отношений и подростковых драм, с ними связанных, то общение и отпуск проходят нормально. То, что конфликт в Британии разгорается - лишь моя догадка, но с чего бы еще Нимфадоре ходить мрачной?



***




26 июля 1995 года, магический заповедник в Пиренеях


-- Вы, вейлы, как-то странно понимаете благодарность.

-- Неприлично пользоваться данным словом, чтобы склонять девушек к неподобающему!

Носик задран, грудь вперед, почти копия Тонкс в боевой позиции, разве что палочки в руках не хватает. Но если у Нимфадоры это выглядит естественно, то у Флёр смотрится продолжением дразнилок и кокетства.

-- И заметь, ничего неподобающего я так и не предложила, ни разу, - говорю ей спокойным голосом.

В огромном и безлюдном заповеднике нетрудно найти место для разговора с глазу на глаз, но сейчас мы возле горячих источников. Классная штука, надо заметить, реально смывает и бодрит, да и полежать можно в тишине, достаточно прийти одному или попросить Луну немного помолчать.

-- Да, не предложила, - признает Флёр, поглядывая на каменные чаши с горячей водой. - Но и я не пыталась на тебя воздействовать.

-- В знак благодарности?

-- Чтобы не портить тебе жизнь, дубина! - неожиданно вспыхивает Делакур.

Интересно, трансформируется или нет? Вон, волосики на голове шевелятся, да и одежда топорщится - перья лезут? Или волосы по всему телу дыбом встали? О да, зрелище атакующих вейл в птичьей форме ужасно, но оно было год назад и за этот год я кое-чему научился. Не говоря уже о том, что поведение Флёр в этот месяц все же было далеко от благосклонной помощи, о которой она разливалась в первый день.

-- Нет, правда, трясти своей прелестной попкой у меня перед носом и не давать, это называется не портить жизнь? Странное понимание, или оно опять в стиле вейл?!

Флёр бледнеет, несмотря на весь полученный за месяц загар, и смотрится это жутковато. Женственная бледность, перешедшая в привлекательную смуглость загара - это было красиво, но сейчас Делакур выглядит отвратительно или это ее аура так работает?

-- Даже в наши дни вейле нелегко обустроить себе жизнь! - она шипит, вскинув руки, наполовину превратившиеся в птичьи лапы. - Я пробилась на Турнир, стала Чемпионкой, но никто так и не подошел! Максим обещала устроить мое будущее, если я приведу тебя в Шармбатон!

-- Меня? Не Гарри Поттера?

-- Зачем ей этот Гарри, за которым обязательно явится Темный Лорд? - у Флёр окончательно сносит крышу и она орет, не сдерживаясь. - Он прошел в Дурмштранг, что ему защита Шармбатона?!

-- Странная тактика соблазнения на переход, надо заметить.

-- Странная?! Странная?! - Флёр делает шаг вперед.

Аура ее вспыхивает на полную мощность, и она неожиданно становится невыносимо желанной. Манящей. Ослепляющей до беспамятства. К счастью, у меня был месяц рядом с ней, и год до этого под руководством Грюма. Любую магию можно преодолеть, в теории, по крайней мере. Империо сбросить, под сывороткой правды давать формально правдивые ответы или верить, что отвечаешь правду, легилименту подсунуть фальшивые воспоминания, выпить зелье, нейтрализующее Амортенцию или применить безоар, оградить себя от воздействия вейл на чувства, как это делал Аластор почти год назад. Конечно, на практике девятьсот девяносто девять магов из тысячи не осилят, но это не значит, что способов нет.

Поэтому борюсь, как могу и как обучен.


-- Достаточно было бы воздействовать исподволь, и просто изобразить немного страсти, и ты бы пошла за мной куда угодно, - говорит Флёр, утирая пот с лица.

Аура отменена, да и сама она, выплеснув ярость, трансформируется обратно в человека. Не уверен, что смог бы устоять, продлись битва дольше - тело подвело бы, почти наверняка. После секса пришло бы отрезвление, но если это план Максим, то в дело пошли бы другие козыри, опять же почти наверняка. С учетом моего нахождения на перепутье, все могло и выгореть у нее. Наверное.

Сам не поручусь за то, что случилось бы дальше.

-- Поэтому да - это моя благодарность! Теперь я могу твердо и правдиво сказать мадам Максим, что соблазняла тебя изо всех сил, но ты не поддалась!

Вот так вот, как пощечина по лицу! О женщины, вам имя вероломство, как писал классик. Соблазняющее поведение, но при этом такое, что я сам не спешил лезть ей в зону бикини, так получается? И задание вроде выполнила, и трахаться ни с кем не пришлось, в общем, чиста по всем фронтам и месяц развлекалась за казенный счет.

Теперь Максим ей устроит будущее, и дело в шляпе. Или не устроит за провал?


-- Ловко, - потираю щеку, как будто и вправду получил пощечину.

Слишком ловко. Уши Нимфадоры торчат из-за этого выверенного, расчетливого поведения, к гадалке не ходи. И Дамблдор где-то маячит фоном, даже представляю его диалог с Максим:


"Поддержка? Хорошо, ну я тогда возьму твою Чемпионку"

"Бери, если сможешь"

Все довольны, а мне, пожалуй, стоит запомнить и извлечь урок. На будущее.

-- Мы - подруги? - спрашивает Флёр.

-- Откровенность за откровенность - только если в далеком будущем. Но даже тогда, уверен, мысли о юности и том, что было,... точнее чего не было за прошлый год, будут вмешиваться и искажать восприятие.

И уж тогда точно не будет сложной ситуации, в которой надо сдерживаться, говорит мой взгляд.


Политика, политика и еще раз политика пополам с войной. Все сложно, запутанно и кроваво. Пожалуй, стоит продолжить политику воздержания, так будет правильнее, по крайней мере, в Хогвартсе. Потом будет еще целая жизнь впереди, мирная жизнь, в которой будет место всему.

Или мы проиграем, тогда проблема тоже исчезнет, пускай и по другой причине.



***




29 июля 1995 года, заповедник в Пиренеях


Вот за что испанцы молодцы, так за то, что придумали сиесту. Жара полуденная, самое время расслабиться, полежать в теньке, никуда не торопясь. Последняя сиеста отпуска, а вечером будет последнее посещение источников, и завтра с утра отбываем. Луна, конечно, будет набиваться в компанию на источники, но уж точно без задних мыслей и отношений. При всем своем поведении "не от мира всего", а может как раз и благодаря ему, Лавгуды все же честнее и лучше, чем некоторые местные... донны.

Слово пробуждает полузабытые воспоминания, и пою, фальшивя и перевирая слова, под нос.


Донна, донна, в вашей власти

Сердце вашего соседа

Ах, от страсти, я на части

Разрываюсь как торпеда!


Тело, уверен, во всем виновато тело.

Рвется в отношения, а мозг, утративший взбудораженность Цели, ему почти не препятствует. Лишь напоминает, что лучше подождать окончания Хогвартса, а то все может плохо закончиться. В школе, конечно, хватает, сочных учениц седьмого курса, но кто сказал, что они с радостью будут задирать юбки передо мной?

Ну вот, пожалуйста, и доказательство. О чем ни думай, подростковый организм свернет на баб. Взнуздать его и направить сублимированную энергию на учебу и тренировки, как раньше? Не, лень.

Кто-то приближается, приоткрываю левый глаз.

-- Гермиона, мне нужен твой совет.

-- О да, я эксперт по отношениям, - ухмыляюсь. - Значит так, как вернемся в особняк Блэков, сразу скажи Джинни, что ты готов принять ее в подарок на день рождения в своей спальне, а дальше тебе природа подскажет, главное друзей не зови на вручение.

-- Что? - Гарри хмурится, потом краснеет. - Нет же!

-- Ты хочешь остаться с Флёр? Зря, ты не в ее вкусе. Впрочем, я ей тоже не нравлюсь, если это тебя утешит.

Гарри сбит с толку, сердит, смущен и озадачен, яростен и растерян одновременно.

-- Да нет же! - кричит он громко, пугая птиц.

Живность в заповеднике относительно не пуганная, сверху не гадят, в дом не ломятся, во время прогулок из кустов не бросаются и ладно. Красоты тут дивные, лес и горы - просто чудо, вот по ним, пожалуй, буду скучать в Хогвартсе.

Гарри садится рядом.

-- Я не знаю, что делать, - говорит он. - Сколько еще людей погибнет? Все они смотрят на меня, и ждут победы над Волдемортом, а я,... я даже сделать там ничего не смог! Растерялся, бросился куда-то,... Сириус меня закрыл,... Рон пропал,... и мне надо готовиться к сражениям, а я как будто предаю их память, развлекаясь с Джинни и Флёр!

-- Они тебе нравятся?

-- Флёр... она прекрасна, но она старше! В Дурмштранге мы не общались, но теперь вижу, что не смогу встать вровень с ней. А Джинни - она,... она сестра Рона, я как будто предаю его, понимаешь?

-- Понимаю. Ты рад, что закончился этот мучительный отпуск?

-- Рад и не рад одновременно, - Гарри пожимает плечами. - Все было хорошо, слишком хорошо, и мне кажется, что это неправильно.

-- Понятно. Расслабься, Гарри, уже завтра все будет правильно. Мы будем в мрачном особняке Блэков, вокруг будут суетиться маги Ордена, новости Британии, мрачные, как особняк, смерть, кровь, трупы и политика вокруг.

Гарри бледнеет и встает. Осталось только Луне гадостей наговорить, и все окружающие меня подростки и молодые люди получат свою порцию. Раньше как-то лучше получалось, или я просто не смотрел на реакцию, с наглостью безумия диктовал свою точку зрения - точно так, как и положено хамовитым и безмозглым подросткам?

-- Да, ты права, конечно, извини, что побеспокоил, - с трудом говорит Гарри и уходит.

Ну вот, еще один мастер-класс помощи через жопу успешно проведен. Надо прекращать общаться с окружающими, лишь кивать и делать умное лицо. Эффект тот же, а пользы несоизмеримо больше.




Глава 8





30 июля 1995 года, Шармбатон


На прощание Луна подходит и протягивает что-то в руке. Ее загоревшее лицо изумительно контрастирует с белыми, ломкими на вид волосами, свисающими до плеч. На ней воздушное, почти прозрачное и при этом странно целомудренное желто-оранжевое платье, и венок в волосах, при этом ноги босые. Дева полей, наяда или дриада, или кто там плодородие и бег по полям обеспечивал?

-- Возьми, - просто говорит Луна и протягивает что-то в руке. - Это медальон Дружбы.

И вправду, самодельный деревянный медальон на веревочке, внутри семилепестковый лист и надпись по ободу, мелко и в то же время разборчиво: "друзья навсегда".

-- Я нашла Радужный Терновник, когда мы с отцом следили за скалистой виверной, - говорит Луна, - и на нем как раз было два листа Дружбы.

-- Спасибо, - беру медальон и вешаю на шею.

Главное в общении с Лавгудами не спорить и не смеяться. Да, иногда они несут откровенную херню, но я что, лучше? Вспомнить собственные деяния за прошлые года - эх, мать - мать - мать! - сгореть от стыда, забиться в подвал и не выходить никуда!

Лучше спросить о медальоне, Луна обожает рассказывать о таких делах.

-- Радужный Терновник?

-- Он колюч и прекрасен, как настоящая дружба, - кивает Луна, - а листья из семи лепестков связывают носящих несокрушимыми узами.

Киваю в ответ. Что называется "улыбаемся и машем", хуже точно не будет.

-- Увидимся в Хогвартсе, - говорит Луна и уходит к отцу.

Просто и без лишних слов, эмоций и сложностей.


30 июля 1995 года, особняк Блэков на пл. Гриммо, 12


-- А тут ничего не изменилось, как было мрачно, так и осталось, - говорит Гарри, оглядываясь.

-- Заселяйся в одну комнату к Гарри, - шепчу Джинни на ухо.

Та отшатывается и злобно смотрит, затем тихо-тихо, чтобы Гарри, стоящий впереди, не услышал, шипит.

-- Не лезь!

Собственно, такая реакция и ожидалась.

-- Тогда и ты помалкивай о моих отношениях, а то Гарри у меня уже спрашивал совета.

Джинни сопит, дергает щекой, но все же кивает через силу.

-- Что? - оборачивается Гарри. - Вам тоже страшно?

-- Чего встали? - появляется убежавшая вперед Тонкс. - Гарри, это теперь твой особняк, а ты топчешься на входе, как будто не к себе домой пришел! Что, ты тут первый раз? Не верю!

Появляется Молли Уизли, вытирающая руки передником, рыжая, шумная и домовитая, а я под шумок отступаю в сторону, утаскивая за собой Тонкс.


-- Ты все-таки выбрала меня, а не эту тощую француженку! - театрально закатив глаза, вещает в потолок Нимфадора, прижимаясь бедром.

Оглядываюсь. Пустая комната, чехлы на мебели, пыльные, грязные окна, запустение и унылость. Ну да, Орден вряд ли занимался тут уборкой, Сириусу в Азкабане тоже было как-то не поездок в Лондон с протиранием пыли, в общем, накопилось грязи.

-- Вот об этом я и хотела поговорить, - пытаюсь сделать голос серьезным.

-- Да ладно, я все понимаю, особенно если ты уберешь руку с моих округлостей, - и смеется.

-- Эй, ты сама ее туда прижала!

-- О чем и речь, - внезапно серьезнеет Нимфадора. - Я-то промолчу, а ты сможешь себя вести прилично в Хогвартсе? От твоих взглядов на Делакур и мне купальники дымились, даже Луна заметила и спросила, что с тобой не так.

-- И что ты ей ответила?

-- Правду! Разве ты не знаешь, что мы - авроры, приносим страшную клятву...

Ладно, зайдем с козырей.

-- Я буду звать тебя Нимфадорой и употреблю весь свой безумный авторитет в Хогвартсе, чтобы все звали тебя так целый год! Как ты думаешь, кого больше боятся - тебя или Бешеную Грейнджер?

Тонкс, усмехнувшись, превращает свое лицо в мое, добавив косоглазия и расплывающихся щек. Но, тем не менее, угроза серьезная - свое имя Тонкс не любит просто до омерзения - и она сбавляет обороты. Ее бы только повеселили угрозы хватания за попку, но вот имя - это страшно.

-- Если ты сама себя не выдашь, от меня никто ничего не узнает. Непреложный Обет давать не буду, но можешь поверить мне на слово, - говорит Нимфадора. - За Джинни и Флёр я не отвечаю, так что сама уж как-нибудь... подруга!

Далась им всем эта дружба!

-- Я понимаю твои причины хранить все в тайне, но если будешь действовать так же, как этим летом, то шансов у тебя нет, - продолжает Тонкс, - раз уж даже Луна заинтересовалась!

Вздыхаю обиженно, но она права, права во всем. Мысли о том, что надо поступать правильно еще не означают правильных поступков, и тут мое тело явно опережает мозг. Тяжело быть подростком, скажем прямо. В общем, можно морально готовиться... к чему? Вряд ли девушки Хогвартса побегут вставать в очередь на мое соблазнение, так что можно просто махнуть рукой и жить дальше.

Так проще всего: делать ничего не надо, хоть и сам себе злобный Буратино.

-- Просто вы обе были слишком прекрасны, чтобы устоять, - бормочу в ответ. - Вряд ли в Хогвартсе найдется кто-то сравнимый с вами, так что все в порядке.

-- Я буду в Хогвартсе весь год, - хмурится Тонкс.

-- О чем и речь, с тобой в Хогвартсе никто не сравнится, обожать буду молча и на расстоянии, - пытаюсь свести все к шутке. - Если позволю себе хоть что-то, можешь смело рассказывать об этом лете в Большом Зале, с комментариями и фотографиями, идет?

-- Договорились, - и вид у Тонкс такой хитрый, как будто эти самые фотографии у нее есть.

-- И все же, помогать Флёр было не самой лучшей затеей, - с укоризной в голосе.

Нимфадора лишь качает головой и показывает глазами куда-то вверх. Понятно. Ладно.


-- Мерзкие грязнокровки в особняке Блэков! Девиз "Чистые навек" осквернен! Проклятье этому дому!

Тетка на портрете беснуется, с невозмутимым и каменным выражением лица, кричит, на весь особняк. Та самая Вальбурга Блэк и родовое древо, откуда выжгли Сириуса. Сам Сириус при рассказах о Вальбурге лишь посмеивался, но теперь вижу, что мадам и вправду серьезна. Сфера Спокойствия ее не заглушила ни на децибел, наколдованные шторки задержались на пару секунд и потом рухнули.

Неужели она и вправду принесла себя в жертву, чтобы сродниться с особняком и приглядывать за Блэками? В прошлое лето, когда тут обитали, портрет как-то прошел мимо глаз и слуха, ну да после тренировок с Грюмом меня бы тогда даже голая Нимфадора в объятиях не разбудила бы.

-- Магия грязнокровок слишком грязная!

Вообще, странное что-то у магов с этими портретами. Обитатели портретов могут перемещаться между своими копиями, причем они несут матрицу личности и вполне разумны, даже при живом оригинале. Дамблдор, например, жив же? Жив. А его копии на карточках тех же ведут себя вполне осознанно. Призраки опять же, как вариант посмертия... интересно, можно ли призрака поместить в портрет?

Или, если нарисовать портрет призрака, то сможет ли тот ходить между своими копиями?

Не то, чтобы сильно хотелось разбираться, но если нарисовать еще один портрет Вальбурги, а этот уничтожить, она переместится в новый? Или нарисовать не получится? Или старый портрет не уничтожить, только вместе с особняком? В Ордене не самые слабые маги современности, но портрет, как орал, так и орет, тут явно не все так просто. Хорошо хоть старого эльфа Кикимера убрали, а то и он сейчас бы тут ворчал что-нибудь в духе: "Грязнокровки сердят госпожу" и смотрел бы на меня, как на врага народа, а Сириус бранился и говорил бы, что такое недопустимо.

Интересно, если вбить гвозди в стену и натянуть шторку, удастся закрыть портрет?

Ладно, не стоит тянуть руки туда, куда не надо, уже напротягивал больше, чем нужно, на три жизни вперед хватит. Не сочли орденцы нужным закрыть портрет или не смогли - неважно, хай висит и орет, не моя проблема.


Молли Уизли, как любящая мать, конечно же, не дает Джинни и Гарри поселиться вместе, но это уже их проблемы. Все, выбросить из головы и забыть, сами так сами, и без того помог, аки медведь, не раз и не два, хватит. Комната моя почти на чердаке, маленькая, узкая, не комната - кладовка, зато без соседей. Можно смотреть сквозь узкое, затянутое перекладинами оконце на вечерний Лондон и не спеша размышлять.

Завтра день рождения Гарри.

Вся эта история завязана на Гарри, и крутится вокруг него же, во всяком случае, пока не побежден Темный Лорд. Новости с полей конфликта не слишком утешительные, но все же какое-то подобие равновесия установилось. Ни Министерство, ни слуги Волдеморта не могут взять верх, ибо скованы в своих действиях. Ни той, ни другой стороне не нужно падение Министерства, и поэтому стычки, стычки, стычки, удары исподтишка, магия в спину, Империо, опаивание зельями, попытки подобраться изнутри, и тут мне неожиданно вспоминается Энтони Кларк из отдела МИМ.

Попросить десять килограмм взрывчатки и подбросить его Пожирателям, в разгар совещания.

Правда, без Снейпа - шпиона в тылу врага действия осложняются, но неужели у Дамблдора нет других доверенных лиц? Ведь не надо быть слишком близким к Темному Лорду - кстати, где он прячется? - нужно быть всего лишь достаточно близким.

Один взрыв и нет проблемы. Наверное.

Ладно, будем считать, что Орден такую возможность рассматривал, рассмотрел и отбросил, по тем или иным причинам. Спросить у Дамблдора или Грюма, конечно, стоит, но не более. Надо приучать себя долго-долго думать и... не действовать. Перегнул в одну сторону с действиями, теперь надо перегнуть в другую с бездействием и выправить поведение с привычками примерно на золотую середину.

К счастью, в Хогвартсе особо не побегаешь, так что нормально.

Аластор и Нимфадора будут в школе, и мистер Уайт, и, наверное, еще пара сменных магов в Хогсмиде, для наблюдения и дежурств в Хогвартсе. Пускай в замок не аппарируешь, но прилететь же можно? Пройти тайным ходом? Если Волдеморт пришел в Дурмштранг за сочной наживкой имени меня, то придет ли он в Хогвартс за Гарри? Нет, это слишком очевидная ловушка, хотя мне ли судить о стратегии и тактике?

Точно пора бросать эту привычку мыслить глобально и решать за всех.

Что потребуется от меня в Хогвартсе?

Да то же самое, что и остальные года - приглядывать за Гарри. Джинни... ну ладно, будем считать, что тут вооруженный нейтралитет. Что еще? Экзамены на пятый год, СОВы так называемые - Совершенно Обычное Волшебство в расшифровке. По их итогам уже отдельные предметы в шестом и седьмом курсах - углубленное изучение.

И тут неожиданно понимаю, что мне остохренела учеба.

Что-то новое для себя изучить - не вопрос, но вот эта учеба, расписанная, регламентированная, предметы от и до, экзамены - да нахер! Гори оно все синим пламенем! Мало что ли учился в родной школе и университете? И когда Марс нагибает Венеру, зелье плодородия получается особо плодородным, тьфу!

Блин, это плохо.

Чары - ладно, школа Грюма - она школа Грюма, мадам Помфри мои оценки не слишком интересны, будем думать, но Трансфигурация? У старой кошки Минервы не забалуешь, тем более она еще и мой декан, охохо. Соблазнить ее валерьянкой? Ладно, любовь - морковь с МакГонагалл - это уже извращение, фу, выбросить из головы, фу-фу-фу!

Трансфигурация?

Так, не совсем же я безнадежен, ходил же к Минерве на дополнительные курсы? Все помню, просто... парадигма сменилась, Цель исчезла, и теперь чего-то не хочется дальше рваться вперед. И, самое смешное, о решении проблем по взмаху палочки можно даже не мечтать.

Ладно, интересный же предмет, широчайшие перспективы - справлюсь.

А может, и нет.

Организм расслаблен отпуском, никуда не стремится, просто отдыхает и балдеет. Тело можно понять, четыре года зажимания не прошли даром - стремится наверстать упущенное, а голова снисходительно взирает. Вроде бы, надо бы, но как-то лень - вот новая парадигма действий. Ничего, откат этот пройдет, вернусь в режим, в обычный режим, без изнасилования себя, без сумасшедших шагов вперед, шагов настолько широких, что можно порвать себе все, шагая. Спокойно, аккуратно, разберемся с учебой, разберемся с Темным Лордом, а там и видно будет, что дальше делать.

Но все же план надо составить.


На день рождения Гарри, помимо обычных всех дел, прилетают письма с еще одним подарком. В общем, Гарри и я теперь Префекты, надзирающие за первым курсом и вообще. В чем-то это, конечно, хорошо, Префекты могут ходить - бродить по школе в любое время, но какой из меня Префект? Это ж петухам Хагрида на смех! Сам Дамблдор на празднование не прибывает, да и готов поклясться, попроси его отменить назначение - сразу найдет десять причин, не касающихся Хогвартса.

Проще махнуть рукой и принять как данность.

Ага, вот и приписка мелким шрифтом от Дамблдора, что экзамены мне и вправду зачли автоматом, как победительнице Турнира, но лучше не расслабляться и сразу браться за учебу. И приз в тысячу галлеонов в "Гринготтсе" не держать.

Ага, все-таки и гоблины!

Приз... я как-то и забыл о нем. Кто его забрал? Аластор? Да, точно, Аластор как глава делегации забрал, пока я мозги на место вправлял после того побоища. Картины мясорубки, скоротечной, жестокой, массовой опять мелькают перед глазами, но усилием воли сдерживаю позывы к рвоте. Не стоит портить Гарри день рождения, и уж тем более упоминать Турнир, где Поттер тоже получил свою порцию дерьма.

Если не хранить в банке, то, что делать с деньгами?

Отдать близнецам? Да и без того завалил их деньгами, хватит. Купить что-то себе? Недвижимость? Нет, до победы над Темным такого лучше не делать. Купить себе метлу? Тоже не тянет. Ладно, на днях отправимся на Косую Аллею, надо будет там потратить, сколько смогу - набрать в Хогвартс с запасом, а остальное... не знаю, сдать в кассу Ордена?

Хороший вариант.

Успокоенный, тянусь за куском торта. Джинни кормит Гарри под строгим взором Молли. Никакой политики.

Идиллия.

Надолго ли?




Глава 9





11 августа 1995 года


На Аллею мы отправляемся порознь и под прикрытием. Уже одно это говорит об уровне противостояния и о том, насколько все плохо у Министерства и Ордена. То есть, попросту говоря, Пожиратели или иные слуги Волдеморта могут налететь на Косую Аллею, похитить человека, а наши или не смогут ничего противопоставить или не успеют среагировать.

Зато Джинни счастлива: она и Гарри вдвоем на Аллее, и без родителей!

Надзирающий от Ордена, разумеется, рядом, но это не родители, поэтому Джинни разве что не светится, и нетерпеливо ерзает. Мысль о том, что надо успеть, пока не вернулись Молли и Артур, написана на ее скуластом лице сотым шрифтом. Она и Гарри выпивают Оборотного зелья, и выходят на улицу: в целях безопасности ни один камин в особняке не работает.

Моя очередь через час, можно посидеть в тишине и поразмыслить.


Особняк отнюдь не напоминает проходной двор и не кишит жизнью. Маги Ордена появляются ненадолго, лечатся, обновляют запасы зелий и исчезают. Из постоянных обитателей только мы втроем: я, Гарри и Джинни, и Молли Уизли, которая занята весь день варкой и жаркой. Варит она, помимо еды, еще и зелья для Ордена, и постоянно держит Джинни рядом в помощницах, обучая, так сказать, домашнему хозяйству.

Если выдается свободная минутка, то Молли кидает всех доступных Уизли на уборку дома, пока что героически вычищена кухня и пара комнат на первом этаже. Гарри, в меру сил, им помогает, что-то читает, еще помогает близнецам, когда те заскакивают в особняк, но в остальное время ему скучно и тоскливо. Иногда он удаляется в одну из дальних комнат и отрабатывает там удары и приемы, разученные вместе с Грюмом, при этом в криках, как правило, фигурирует месть за Сириуса и Рона.

Выпустив пар, Гарри, как правило, приходит в библиотеку, садится рядом и читает. Иногда просто болтаем ни о чем, как будто ничего не случилось, как будто все живы, и все равно в такие моменты тоскливо уже мне. Пару раз было грандиозное развлечение - собрание Ордена в зале на втором этаже. Развлечение заключалось в том, что мы всеми силами пытались их подслушать, ибо в сам зал нас не пустили, не знаю уж почему. Нас вообще не привлекают к делам Ордена, в отличие от прошлого года, и это не просто настораживающий момент, это просто крик, что уровень опасности вырос и достиг нового уровня.

Впрочем, чему удивляться?

"Мягкое решение" проблемы в прошлом году провалилось, теперь настало время жестких мер и силового противостояния. Чего мы, школьники, в нем стоим, прекрасно продемонстрировали Пожиратели год назад - та же Беллатриса в одиночку весь наш клуб перебила бы и даже не вспотела. О да, у нас за плечами год тренировок с Грюмом - трепещите,... кто там нам попадется.

Лучше уж скучно и мрачно сидеть в особняке, вспоминая отпуск.



***




Аллея все так же аллейна, шумна, криклива, переполнена магами и, в эти дни, школьниками. К счастью, пить Оборотное мне не надо, обхожусь другими мерами маскировки. Одежда под мальчишку, небольшое изменение лица и прически, утянуть грудь, попутно отметив, что тело воспринимается неожиданно привычно. Как будто, не знаю даже с чем сравнить, надел новое тело не по размеру, долго его носил с проблемами: потертости, швы, неудобство между лопаток, притирки, а потом оно раз! И село плотно, этакая разношенная одежда, привычная и удобная, которую даже не замечаешь.

Как протез, в общем, к которому тоже настолько привык, что даже не обращаю внимания.


"Замаскировавшись" под мальчишку, проношусь по магазинчикам Аллеи, набирая, что нужно для школы, попутно осматриваясь и пытаясь вычислить наблюдателя от Ордена. Правда, если меня ведет Тонкс, то хрена лысого чего вычислю, ей же даже Оборотка не нужна для превращений! Но наблюдатель должен быть... или Дамблдор не хочет провоцировать побоище посреди Аллеи?

Хотя, хотя, на Гарри не особо-то клюют Пожиратели, как показал, опять же, прошлый год.

Из меня тоже плохая приманка, но мысль интересная. Приманку - Аластора превратить в Альбуса, и мешок ему, безразмерный, с "подарками" от Деда Мороза. Взрывчатку, увы, не применить и даже не потому, что Статут и запреты, нет. В конце концов, маги многое переняли от людей, и пока взрыв не угрожает раскрытием - пожалуйста, обкладывай врага динамитом, поливай нитроглицерином, делай из него скульптуру при помощи пластида.

Просто Темного Лорда так не достать, как пояснил Грюм в один из визитов на Гриммо, постукивая когтями ноги-лапы по полу, и оставляя в старом дереве борозды. Скрылся где-то Лорд Пожирателей и сидит, все лето Грюм пытался подобраться на расстояние удара, и ничего не вышло, даже со всеми возможностями Министерства и Ордена. Без убийства же Волдеморта, смысла применять взрывчатку, просто нет.

Почему его нет, Аластор говорить не стал, просто махнул рукой, выругался и ушел дальше по делам.


Покупки, выбор, примерки мантии и одежды навевают грустные воспоминания. Потеряв "родителей" теперь чаще их вспоминаю, чем тогда, когда они были живы. Тогда... впрочем, давлю приступ и запихиваю обратно. Клятва что-то изменить дана, выбор сделан, и я намерен доказать делами, что клялся не зря. Просто не надо торопиться - торопыжечность до добра не доводит, вся моя прошлая история тому пример.

Завершив обязательные покупки, сворачиваю в кафе "Усердный гном" перекусить и отвлечься.


Куда еще потратить деньги? Тысяча галлеонов, которую вернул Аластор, просто сумасшедшие деньги. Если бы не безразмерная сумка - рюкзак, может и не утащил бы столько золота. В голове почему-то лишь истеричные мысли о розовой метле со стразиками, индивидуального производства, с самыми лучшими характеристиками и набалдашником известно какой формы.

Отослать в подарок Тонкс, в порядке ответной подъебки, или может даже Флёр совиной авиапочтой.

Но это, разумеется, лишь отголоски прошлого. Тело обижено: показать - показали, а в руки не дали, или что-то в таком духе. Нет, деньги надо бы употребить на что-то более полезное, но что? Прикончив мясной рулет с салатом, и потягивая неспешно слабо заваренный чай с запахом земли ("гномий чай", смех, да и только!), пытаюсь придумать хоть что-то. Дополнительные книги, из числа разрешенных, уже закуплены, а из числа запрещенных - да даже за голой Флёр в Лютный не пойду... хотя, голая Флёр, да в Лютном, ммм, чудесное спасение принцессы из лап бандитов и потом в благодарность за спасение...

Тьфу ты!

Но попытки не думать о голой Флёр подобны попыткам не думать о большой белой обезьяне. Расплачиваюсь и ухожу, рассерженный, взъерошенный можно сказать, поглядывая по сторонам. Не слышал ни разу о магических борделях и проститутках, но даже если бы они были - то да, опять смотри пункт про Лютный. Пришлось бы пробираться, укрывшись плащом и скользя вдоль стен. Не знаю, как насчет проснуться, потом голым в канаве или вообще не проснуться, но пришлось бы еще демонстрировать протез, да и доплачивать за разврат.

Тьфу, да нахрен такое!


Поев и переключившись мыслями, внезапно начинаю замечать признаки противостояния и на Аллее. Там вон следы ремонта, и будь я проклят, если это не удар Редукто с разломом стены изнутри здания. Торговля защитными амулетами и вещами процветает, прямо на улице и маги толпятся, настороженные взгляды и прочее. Шумная, крикливая жизнь, да, но жизнь с некоторой опаской. С оглядкой через плечо. С понижением голоса в разговорах.

И червячок сомнения внутри: а ну как Волдеморт победит?

Плакаты с лицами Пожирателей и награды... ого! Нафиг турниры, пора подаваться в охотники за головами и богатеть! Ага, вон и охранники, и тут охранники, и там авроры... можно ли сказать теперь, что в целом на Аллее спокойнее, чем в прошлые года? Непонятно, ибо слабо знаком с криминальной изнанкой мира магов.

Что будут делать работники дубинки и кинжала в новых условиях?

Темный Лорд - понятно, по классическому рецепту, может черпать и вербовать в криминальной среде ударную силу, благо те все равно не в ладах с законом. Амнистия, грабеж, ну и так далее. Министерство - тоже понятно, рецепт не менее классический, не знаю, правда, знакомы с ним маги или нет.

Орден вот точно работает с "ночными друзьями".


-- Что угодно юному магу? Есть талисманы на успешную сдачу экзаменов, на удачу в любви, есть порошок от гномов и крыс, есть зелья улучшения памяти и концентрации, - продавец говорит спокойно, видно, что не первый раз перечисляет.

Лавкой это даже не назовешь, тележка с верхом, и торгует пожилой дядька прямо на улице. Огромные усищи, коричневая рубашка, почему-то с прицепившейся стружкой, мантия со следами штопки. Готов поклясться, что половина его товаров - чистое плацебо, не магические вещи, но останавливаюсь не поэтому.

Застежка для мантии, самодельная, в виде огромной бабочки, при этом основа, "тело" - Луна, такая же молочно-желтая, как в ночном небе, вон даже штрихи заботливым резцом сделаны, под размер и форму пятен на настоящей Луне.

Но самодельностью исполнения и изяществом, застежка - или брошь? - напоминает о Луне, которая Лавгуд, а не о той, которая спутник Земли. Украшения на ней большей частью самодельные, редиски - сережки, сливы - запонки, но есть в том некоторое изящество. Застежка в форме бабочки вполне вольется в общий ансамбль, это сразу видно, пускай даже из меня примерщик и модник как из говна пуля.

-- Скорее мантия порвется, чем эта застежка, - приступает к нахваливанию продавец.

Невольно хмыкаю. Вот еще, надо кому-то на Луне мантии рвать?

-- Если желаете, у меня есть парные кольца для влюбленных, и еще заколки, которые придают волосам блеск, и еще, - продавец показывает и раскладывает товар, а меня внезапно осеняет.

Точно! Накупить бижутерии, часть Луне, оставшееся - сунуть Гарри, чтобы тот дарил Джинни, и на этом загасить конфликт. Нет, не пойдет, я же обещал не вмешиваться - значит подарить сразу Джинни. А деньги, что останутся, ну или Аластору взад, или близнецам отдать, чего жадничать.

-- Давайте посмотрим, - говорю продавцу.



***




-- Ты знаешь, - Гарри мнется с ноги на ногу и краснеет.

Увидь нас сейчас Джинни, точно подумала бы чего неприличного, и крику бы было, ууу. Местами Джинни вся в маму, а та может, да. Сразу видно - глава семьи и мать семерых шебутных детей, Молли как гаркнет, так даже портрет Вальбурги пару раз затыкался.

К счастью, Джинни моется и ничего не видит.

-- Я хотел сказать тебе спасибо за то, что ты... ну, попросила Флёр подойти ко мне, там, в заповеднике.

-- Серьезно?

-- Ну, - Гарри прячет руки за спину, - мне Джинни так сказала, правда, она еще говорила, что ты это специально, но я ей не верю.

-- Почему? - и разбирает неуместный смех.

-- Потому что ты - настоящий друг, Гермиона! - предельно серьезно отвечает Гарри.

Далась им всем эта дружба!

-- Ты же видела со стороны, что Флёр мне не пара, в отличие от Джинни, - продолжает Поттер, - и не побоялась показать это мне, наглядно, так поступают только настоящие друзья!

Ага, ага, если вынести за скобки мадам Максим, интриги Флёр и Тонкс, и мои... хм, хм, ладно.

-- Я бы так и обожал ее издалека, не замечая того, что вокруг.

-- В отсутствие Флёр это бы прошло.

-- Наверное, - разводит руками Гарри, - но это было бы другое, понимаешь?

-- Понимаю.

-- А тут я сам увидел, что она смотрит на меня,... ну не знаю, как на забавного и милого мальчика? Нечто такое экзотическое, с чем можно поиграться, ради забавы.

Ну, потискивания и попискивания с обжиманиями не казались мне игрушечными, но подоплека событий прошла мимо Гарри, и хорошо, пускай так и дальше будет, так спокойнее всем и лучше.

-- И я внезапно понял, что она всегда смотрела бы на меня, как на игрушку, - с печалью в голосе заканчивает Гарри объяснение или излияние чувств, поди, разбери.

А может и Джинни ему нашептала на ушко такое объяснение, но какая, в сущности, разница? Тут по идее Гарри должен рассказать, как он внезапно понял, что Джинни - девушка, а вовсе не сестра Рона, но Поттер молчит. То ли так далеко его дружба не простирается, то ли он как я. В смысле, от прошлого с Флёр ушел, но никуда еще не пришел, стоит на перепутье.

Посоветовать бы ему, но я же обещал Джинни не вмешиваться.

Поэтому мы оба молчим, но неловкой тишину не назовешь. Нет того ощущения дискомфорта, когда возникает пауза в разговоре, и ее вроде бы надо чем-то заполнить, и ты не знаешь чем, поэтому ляпаешь чего-нибудь о погоде, о политике, бабах или машинах, в общем, в зависимости от собеседника и предыдущего разговора.

-- Правда, Джинни все равно зла на тебя и не устает об этом напоминать, и мне это не нравится, - говорит Гарри.

-- Дружи с ней, - машу рукой, - так будет лучше.

-- Но почему обязательно надо выбирать?

-- Тогда приготовься к тому, что будешь выступать в роли модератора и примирителя. Или что мы, я и Джинни, будем просто злобно переглядываться, - пожимаю плечами и хихикаю от неожиданной мысли. - Можешь расценивать это как тренировку твоих навыков Префекта.

-- О, еще и это, а я и забыл, - вздыхает Гарри. - Ну, какой из меня Префект?

-- Не знаю. Будем оба растерянными неумелыми Префектами?

-- Спасибо! Ты - настоящий друг, - непонятно чему радуется Гарри, - и вам обязательно ссориться с Джинни?

-- Нет, конечно.

Гарри сияет и радуется. Ладно, получит его Джинни в собственность, поймет, что Гарри - ее, и угомонится, тут в принципе недолго осталось, судя по состоявшемуся разговору. А так... может оно и к лучшему, в свете размышлений о сокращении общения.

Меньше слов - меньше глупостей.




Глава 10




31 августа 1995 года

То, что на вокзал нас провожают Молли и Артур, как-то неожиданно царапает в груди. Вроде и было такое уже, а Гарри так вообще каждый год без родителей отправляется, но все равно. Вот уж воистину, что имеем - не ценим, а потерявши - плачем.

Остается только повторять привычную мантру: а может оно и к лучшему?

Сколько бы погибло позже, от моей глупости и безумия, от наглости и самоуверенности?

Но все равно, как будто занозу под ноготь загнал.

Вытащил уже, не смертельно, но все равно больно, дергает и нарывает.


На платформе 9 и ╬ два аврора, суровые на вид, в фирменных мантиях. Лица незнакомые, средних лет, чем-то Аластора напоминают. Постоянная бдительность и обшаривание взглядом платформы, наполненной детьми и взрослыми. Ученики как обычно - приветственные крики, толкотня, чемоданы, шум и гам, и нетерпение дороги, разлитое в воздухе. Взрослые чуть мрачнее, поглядывают исподлобья, а может у меня просто воображение шалит и додумываю то, чего нет. Конфликт в Британии по-прежнему тлеет подспудно, новости расходятся больше в слухах и пересудах, Министерство придерживает прессу, Волдеморт пока скрывается и не дает команды на громкие теракты.

Образно говоря, стороны напоминают осторожных дуэлянтов, знающих, что у врага в руках шпага, смазанная ядом и любой укол смертелен. Поэтому они кружат друг возле друга, щупают защиту осторожными выпадами и в целом предоставляют право атаки противнику, поэтому дуэль длится и длится. При этом разойтись не получится - третьим стоит секундант с взведенным пистолетом, и кто уклонится или нарушит правила - тут же получит пулю в голову.

К чему все это придет? А хрен его знает!

В особняке на Гриммо Дамблдор так ни разу и не появился, но уж в Хогвартсе то он будет, на приветственном пиру прибытия и церемонии распределения. Не факт, что ответит, но спросить-то можно? Хотя бы примерные очертания будущих событий и планов, а там посмотрим, по классической формуле: "перемелется, мука будет".


Гарри задумчив, Джинни весела и беззаботна, близнецы получают нагоняй от мамочки. Молли отвлекалась на дела Ордена, и Фред с Джорджем развернулись вовсю этим летом, постоянные эксперименты, создание новых образцов продукции и, судя по крикам, Нору они немного этим попортили и упыря уморили.


-- Привет, - легким дуновением в ухо, ласковым, совсем не пугающим.

Оборачиваюсь.Луна стоит там, воздушная, под стать словам, белесо-загорелая, в волосах справа заколка в форме огромного красного цветка, на шее ожерелье из зубов и по центру Медальон Дружбы. Школьная мантия и форма, при этом в руках "Придира", на обложке огромный камень с зубами. Горный Склик?

-- Привет, Гарри, привет, Джинни, привет, Дора, - улыбается Луна.

На лице ее едва заметные шрамы, как будто в крапиве лазила. Дора?

-- Соскучились, птенчики? - веселится появившаяся из ниоткуда Тонкс.

По лицу и глазам ее вижу - все как с отпуском. Вырваться из мясорубки, да и Аластор будет рядом, чего еще желать? Задача все равно ответственная, но легче в плане душевного напряжения, да и сама Нимфадора совсем недавно была ученицей в Хогвартсе.

-- Я соскучилась, - говорит Луна и обнимает меня.

Тонкс и Джинни переглядываются многозначительно, и мне внезапно хочется ударить их.

-- Идем, расскажешь о поездке, - обнимаю Луну за талию и тяну ее в сторону поезда.

-- Эй-эй-эй, проказницы, не так быстро! - веселый голос Тонкс летит в спину. - Одной из вас придется проследовать в начало поезда!

Оборачиваюсь и вспоминаю. Блядь.

-- Извини, Луна, она права.

-- Что-то случилось?

-- Ну, меня и Гарри назначили Префектами, - чешу в затылке, - и зачем-то собирают нас перед поездкой в вагоне для Префектов.

-- Чтобы вы знали, хотя бы в лицо, других Префектов, и особенно Старших Префектов, отвечающих за всю школу. Как правило, это кто-то с седьмого курса, мальчик и девочка.

-- И всегда двое их, - ворчу себе под нос едва слышно, но Луна все равно прыскает и смеется.

-- Также вы должны следить за порядком в поезде, ну и в школе деканы вас еще проинструктируют, - заканчивает Тонкс, подозрительно поглядывая на смеющуюся Луну.

-- Иди и приходи, я расскажу тебе о поездке, - шепчет Луна.


Вздыхая и переглядываясь, отправляемся с Гарри в головной вагон.

-- Значки нацепите! - кричит Тонкс вдогонку.

Твою мать. На хрена ж я соглашался? Жил без этого Префектства и прожил бы дальше.


Ага, Префектами назначают в паре мальчика и девочку, судя по составу собравшихся. Двадцать четыре человека, по шестеро на каждый факультет, два Префекта с каждого курса, с пятого по седьмой. Правда, судя по репликам, старшие не слишком напрягаются - шестой и седьмой курсы - это как аспирантура, и они больше свою кандидатскую ваяют, нежели за учениками следят.

В переводе на русский: Префекты пятого курса тащат основную нагрузку по работе с младшими учениками.

Вот свезло, так свезло.

Моя префексть... тьфу ты, косноязычный из меня Горлум!

Старших Префектов, как правило, выбирают из уже действующих Префектов, чтобы были в курсе, и должность, надо заметить, необременительна и весьма почетна. Этакий огромный плюс в резюме на трудоустройство после Хогвартса. Лица некоторых собравшихся знакомы, но вместо имен в голове ветер. Разве что Панси Паркинсон и Теодор Нотт со Слизерина не остаются безымянными в моей пустой голове.

Панси морщит свой курносый нос, но от реплик в наш адрес воздерживается. Надо полагать, со смертью Драко стремление учеников Слизерина оскорблять Поттера подувяло и заглохло. Или нет? Как-то забыл поинтересоваться этим вопросом, кто там у нас из очевидцев прошлого года под рукой есть? Джинни и Луна, гм.

Ладно, в любом случае Паркинсон - не фонтан, так что вряд ли будет сниться мне голой на метле.


Если бы мне хотелось снов и компании сочных девушек, то можно было бы записаться в команду по квиддичу, размышляю под инструктаж об обязанностях Префектов. Инструктаж стандартный - пальцами и яйцами в солонки не лазить, на провода под напряжением не писать, помогать первым курсам, и так далее, разве что баллы с окружающих снимать не получится.

Не то, чтобы обидно, просто почему-то был уверен, что Префектам можно.

-- А во время матчей по квиддичу...

Джинни же вроде играет в квиддич? Тогда вариант записаться в команду отпадает. Да и понятно, что все это бесплодные эротические фантазии о загонщицах и помывках после тренировок, вести себя мне нужно скромно и вообще, не отсвечивать.

-- И затем, во время экзаменов, - все разливается Старший Префект.

Хаффлпафф, трудолюбие и верность, помноженные на седьмой курс - ответственный подход к делу, и Майкл Хорнсворт подробно и обстоятельно рассказывает. Наверное, так и надо, и стоило бы слушать его, а не посмеиваться, но меня несет и тащит под мысли "бери больше - кидай дальше, пока летит - отдыхай".

-- Также вам, как Префектам, положен ряд льгот, - говорит Майкл напоследок, вызывая понятное оживление среди пятого курса.

Книги можно таскать из библиотеки, занимать классы под занятия, ходить по школе после отбоя, отдельная ванная, если приспичит, посещения Запретного Леса и прочее в том же духе. Никаких глобальных нарушений школьных правил, воистину мелкие послабления для облегчения учебного процесса. Двойная нагрузка на пятом курсе: обязанности Префекта и СОВ в конце года, ну а в моем и Гарри случае - так вообще тройная, из-за Темного Лорда. В том плане, что будут же еще какие-то дополнительные занятия, связанные с Орденом и грядущей победой, не будем же мы сидеть в школе целый год, сложа руки?

Тех же, кто занимается квиддичем вообще можно сразу на носилках выносить. Или игроков в квиддич не ставят Префектами? Впрочем, для таких вот целей, наверное, и существуют шесть Префектов на факультет, чтобы прикрывать друг друга.

Свободное перемещение по школе в любое время, в этом подоплека вручения мне и Гарри значков Префекта?



***




-- Так, говоришь, можно занимать классы под занятия? - переспрашивает Джинни.

Она прижимается к Гарри, а не будь меня и Луны в купе, так вообще бы, наверное, залезла ему на колени.

-- Да, - Гарри поправляет очки. - Любые пустые классы.

Не могу сказать, что взгляд Джинни вспыхивает огнем страсти, но замысел понятен. Давно пора, сколько можно хоровод на месте отплясывать, "ах - она сестра Рона", "ах - он принц на белой метле!"

-- В пустых классах обычно прячутся пустынники, - говорит Луна.

-- Пустырники? - переспрашивает Гарри.

-- Пустынники. Они прячутся там, где пусто - в пустых классах, - поясняет Луна.

Хлопаю себя по лбу и лезу в сумку.

-- Поэтому их невозможно поймать просто так, нужна хорошая мантия - невидимка.

-- Гарри, у тебя же есть мантия, пойдем искать пустынника? - немедленно ловит момент Джинни.

Ну да, ну да, в пустом-то классе ждать, да под мантией-невидимкой, вот оно - соблазнение в прямом эфире. С другой стороны, Джинни тоже можно понять местами. Вроде пошло сближение на третьем курсе, а потом снова "охлаждение" на целый год, пока настоящий Гарри сидел в Дурмштранге. Ладно, там, месяц у Дурслей, но в отпуске вылезла Флёр, затем особняк Блэков, с бдительно надзирающей мамой. И ведь вроде с Гарри немного сладилось, так что неудивительно, что Джинни уже из трусов выпрыгивает, а не будь нас в купе, сомневаюсь, что дело ограничилось бы поцелуями.

Стоило бы уйти, да некуда - нет пустых купе, где мне и Луне не будут мешать.

-- Вот, это тебе, - протягиваю сверток Луне.

Пауза. Смотрит ошеломленно, слегка приоткрыв рот.

-- А это тебе, - протягиваю второй сверток Джинни.

-- Кроме папы мне никто не дарил подарков, - сообщает Луна, разворачивая обертку.

-- Все когда-то бывает первый раз, - пожимаю плечами. - Ну же, Джинни, смелее! Это просто подарок!

И взятка за все случившееся летом.

-- Нет, - Джинни отодвигает сверток. - Не хочу быть обязанной.

Вручаю сверток Гарри.

-- Эмм...?

-- Ты мне и так уже обязан, - блефую нагло, - бери, считай, что это подарок на свадьбу.

-- На свадьбу? - теряется Гарри.

Ага, ход конем удачен, Джинни реагирует. Сочтет ли она это вмешательством? Или сама мысль о свадьбе все перебьет? Ладно, для простоты считаем, что сделал все, что смог, а дальше будь что будет.

-- Оуа! - восклицает Луна и прыгает на меня. - Именно такую я видела во сне! Спасибо! Спасибо!

И быстро целует в лоб, щеки, нос, глаза и губы, вихрем, неожиданно приятным ураганом. Такую бурю чувств в ней вызвала как раз та самая застежка - бабочка, с телом - Луной.

-- Считай это подарком на день рождения, - бормочу смущенно.

Теперь очередь Джинни веселиться и поглядывать озорно, но это она зря. Луна просто рада. Под шумок сверток остается у Гарри, и пусть так и будет.

-- А у меня тоже есть для тебя подарок! - Луна хлопает в ладоши и достает из кармана мантии гребень. - Ложись, и голову мне на колени, я тебя расчешу!

Гарри смущен, Джинни хохочет.

-- Серьезно, Луна? Расчесывать вот это? - стрижка у меня по-прежнему короткая, расческе там делать нечего.

-- Ложись - ложись, - напевает Луна, взмахивая гребешком.

Костяной? Самодельный из добытого редкого зверя?

-- После него с твоих волос будут соскальзывать чужие злые мысли и взгляды, потому что это гребешок из кости Тропариуса!

Что поделать, ложусь, Луна начинает водить гребнем по голове.

-- Так вы его нашли? - снизу вверх ее лицо выглядит смешно и странно.

-- Нашли, потому что не хотели ему зла, а кость он нам сам дал - привел к погибшему сородичу, и мы его похоронили, как положено, под каштаном!

Она почти поет, и светится, в теле разливается какое-то умиротворение и спокойствие, легкость даже, и тут дверь в купе отъезжает в сторону.

-- А я вас ищу, - радостно кричит Невилл, и возглас его из бодрого переходит в сдавленное бормотание, - по всему поезду.

Он краснеет, и это неудивительно, ибо Джинни, хихикая, все же залезла на колени Гарри, и обнимает за шею. Видимо, решила, что в такой интимной обстановке, как у нас, нечего стесняться. Ну и, конечно, про Невилла все забыли, а он пришел. Разумеется, Луна не прекратила чесать - петь, а Джинни даже не подумала слезать с колен Гарри. Еще сюда близнецов и заседание клуба "Осенние Ежики" можно считать открытым.

-- Заходи, Невилл, - говорит Гарри, аккуратно снимая Джинни с колен.

При этом он почти не краснеет. Почти.

Невилл садится напротив и отводит взгляд.

-- А еще мы встретили азиатскую царь - жабу, у нее вроде короны на голове, вот здесь и здесь, - палец Луны показывает местоположение на моей голове, - и когда она квакает, обязательно гремит гром!

Жаба, управляющая электричеством? Такую в руки лучше не брать!

-- Кхм, - откашливается Невилл, - а я рад вас всех видеть и особенно тебя, Гермиона.

-- А что со мной не так? - поворачиваю голову, и гребень царапает ухо.

-- Нет-нет, все так, и это прекрасно, - заверяет Невилл, - просто в газетах писали... разное о финале Турнира. Как там было все?

Он даже подается немного вперед. Вижу, что Гарри мрачнеет и отворачивается, Джинни гладит его по плечу.

-- Там было страшно, - отвечаю истинную наиправдивейшую правду.


Тени. Крики. Заклинания. Пыль. Паника. Кровь. Смерть. Страх. Флёр. Бегство.


-- Но ты же выиграла Турнир?

Пожимаю плечами. Кубок вручили авансом, за спасение других Чемпионов, а так драпал с поля боя, роняя штаны, но лучше о таком не говорить, а то слова "роняя штаны" точно неправильно поймут. Эмоции Невилла понятны, но я вроде не давал ему слова писать о своих проблемах. Да и стало бы ему легче, если бы написал правдивое письмо с Лазурного Берега, например?

Еще одна подростковая драма, ладно, потом что-нибудь придумаю.

-- Расскажи еще, - прошу Луну.

-- А еще мы видели поселение азиатских эльфов, они такие крошечные, но серьезные, и по ночам ходят в окрестные села помогать трудолюбивым крестьянам, - охотно, нараспев рассказывает Луна.

Поезд, покачиваясь, идет к Хогвартсу.




Глава 11





31 августа 1995 года, Хогвартс


Большой Зал взрывается громом аплодисментов очередному распределенному новичку, который на подгибающихся ногах следует к столу своего факультета. После праздничного ужина нам, в смысле мне и Гарри, предстоит показать первому курсу дорогу в башню Гриффиндора и пояснить, что там у нас и как. Первокурсники испуганы, озадачены, сбились в кучку, в целом, все как положено, без нарушения традиций.

Смотрят во все глаза на Гарри и его шрам, и перешептываются.

В мою сторону, к счастью, не смотрят, но чувствую, счастье долго не продлится. То и дело ловлю взгляды учеников постарше исподтишка, и это неудивительно, если вспомнить рассказы Невилла в поезде. Правды тут практически никто не знает, а кто знает - не рассказывает (близнецы Уизли бы могли, но им веселее хохмить и травить байки про страшную Грейнджер, вот по лицам их вижу!), так что весь источник информации - те самые слухи, пересуды и скупые сообщения в газетах.

Ну, представляете, да, что там придумали, да еще потом сами школьники присочинили?

Забивание Темного Лорда протезом - это еще не самая кровавая из версий, сумасшедший хохот и прочие атрибуты прилагаются. Боюсь, после такого опять прилепят новую кличку, вроде Кровавой Грейнджер, будем на пару с призраком Слизерина - Бароном - Кровавыми.

И в то же время рассказывать правду вообще нет желания. Ни малейшего.

Даже вспоминать не хочется.

Может слить все в пузырек, да показывать желающим за деньги? Убрать воспоминания из головы и совать в них носом всех желающих? Чтобы прониклись, какая там творилась нецензурщина и почему не хочу о ней говорить? Нет, не пойдет, воспоминания слишком интимная вещь, чтобы совать в них кого попало.


Гарри увлеченно читает лекцию первому курсу о Хогвартсе, не забывает упомянуть всякое неизвестное новичкам, вроде тех же разъезжающихся лестниц и меняющихся маршрутов. Потом привыкнут, будут бегать на автомате, но сейчас паника, шок и трепет.

Джинни и я прикрываем тыл Поттера, стараясь не встречаться взглядами.

-- Мисс Грейнджер, - раздается строгий голос МакГонагалл, - мне нужно с вами поговорить.

-- Да, профессор! - почти радостно, лишь бы сбежать с этой экскурсии.

-- Мисс Уизли поможет мистеру Поттеру, - продолжает МакГонагалл, и теперь уже Джинни почти в экстазе.

Если бы это была не Минерва, строгая и неприступная, то можно было бы заподозрить лукавство и помощь влюбленным, но МакГонагалл у нас не такая. Попробуй Джинни сейчас сделать хоть один "неприемлемый" жест, ее тут же отчитают, а может, и снимут баллы, не смотри, что соревнование факультетов начнется только завтра.

Поэтому Джинни сама скромность, стоит, потупив глазки и пряча радостную ухмылку.


В кабинете МакГонагалл все так же строго, чинно и аккуратно, как и она сама.

Минерва снимает неизменную остроконечную шляпу, и вешает ее на рог единорога, торчащий из стены. Рог, разумеется, ненастоящий, просто демонстрация возможностей Трансфигурации, которую преподает наша "МакКошка", как ее ласково обзывают студенты. Как правило, шепотом на ухо собеседнику и трижды оглянувшись, чтобы никого рядом не было.

-- Завтра раздадите расписание всем, мисс Грейнджер, - вручает она мне кипу свитков, - и в субботу в три часа вас ждет у себя директор Дамблдор, постарайтесь не опаздывать, у него мало времени.

Понятно. Кризис продолжается, так что в этом году Дамблдора особо не увидим. Правда, мы его и в прошлом не особо видели, так что в субботу надо ловить момент и вываливать сразу все вопросы. Есть мизерный шанс, что от усталости и удивления дедушка Альбус на все ответит.

-- Также вам предстоят дополнительные занятия по моему предмету, - говорит МакГонагалл.

О, она читает мысли? Или это все было настолько очевидно? Наверное, второе, ведь, несмотря на все мои попытки хитрить и шифроваться, я все же до безумия предсказуем. Гм, да, до безумия.

-- Надеюсь, вы понимаете, мисс Грейнджер, что занятия эти связаны вовсе не со сдачей экзаменов в конце этого учебного года? - голос Минервы становится еще строже. - И в то же время я жду от вас только "О" по всем предметам!

Именно от меня? А как же Гарри? Отлично по всем предметам? Не многовато ли будет?

-- Вам, как победительнице Турнира, - продолжает МакГонагалл, - достанется много общественного внимания, надеюсь, оно не вскружит вам голову и не заставит зазнаться.

Что-то нашего декана понесло не в ту степь. Все лето было спокойно, тишина и умиротворение, а тут вдруг навалится общественное внимание? Да после баек о Турнире школьники меня по стеночке обходить будут! Защита от сов, опять же, еще действует.

-- Занятия будут ежедневными, начиная со следующего понедельника.

Ну, в принципе, сегодня четверг - не хочет начинать занятия в конце недели? Или дело в разговоре с Дамблдором послезавтра?

-- И содержание этих занятий прошу держать вас в тайне, для всех - это обычный факультатив по Трансфигурации.

Ого, это с чего бы так?

-- Да, профессор, - а что тут еще можно сказать? - А что именно надо будет держать в тайне?

-- Мы с вами... нет, вы будете осваивать анимагию под моим руководством, - поджав губы, отвечает Минерва.

Неожиданно. И надо полагать, к Новому Году надо уже освоить аниформу? Но на кой хрен? Или по принципу "шоб було"? Не стыкуется с основной задачей - прикрытием Гарри Поттера - ибо в анимагической форме можно только уносить ноги, а не прикрывать кого-то. Ну да, Сириус там был огромной собакой, а отец Гарри тем еще лосем, но против магии все эти животные не играют. Одно заклинание из палочки, и любое животное отсосет... гм, опять неправильный подбор слов.

Ладно, анимагия так анимагия.

-- А как же Гарри, профессор?

-- Гарри Поттер продолжит занятия с Аластором Грюмом, - МакГонагалл, кажется, удивлена вопросом. - Не говоря уже о том, что у него есть и другие задачи, не связанные с учебой.

Ну да, ну да, трахнуть Джинни и победить Темного Лорда, последовательность не важна. Вслух, конечно, такого не произнесешь, остается лишь поблагодарить нашего декана и распрощаться, унося с собой стопку расписаний. Разговор состоялся, за меня все решили, и ладно на этом. Колдомедицина и мадам Помфри?

А, подождет до воскресенья.


Соседки по комнате привольно расположились в пижамах на кроватях и ждут представления. Лаванда еще больше подросла и спереди, и сзади, Парвати все так же смугла и индианиста, Лили Мун сидит, охватив колени руками, а Салли Энн-Перкс смотрит внимательно и даже с каким-то восторгом.

Начинаю переодеваться, ощущая себя странно под пристальными взглядами.

-- Ну, Грейнджер, рассказывай, не томи уже, - нарушает тишину Лаванда.

-- А вы томитесь? - смотрю на Браун, благо там есть на что посмотреть, особенно в пижаме.

-- Мы ждем рассказа о Турнире, - грудным голосом сообщает Парвати.

Ах да, и потом сарафанное радио разнесет "свидетельства очевидцев" по всему Хогвартсу. Сажусь, скрестив ногу на кровати, накидываю одеяло на голову, и тихо кастую.

-- Люмос, - и палочку снизу вверх, подсвечивая лицо.

Классическая поза для рассказа страшилок, просто обычно вместо палочки - фонарик.

-- Стояла обычная черная-черная и очень холодная ночь в Дурмштранге, - слегка подвывая, начинаю рассказывать. - Призраки, синие от холода, завывая, летали по коридорам, ища теплых школьников, чтобы вселиться в них и отогреться.

-- Эй!!! - первой из транса выходит Лаванда. - Правда, что у вас был роман с Крамом?

И это прорывает лавину вопросов. Ну да, с чего я взял, что девчонкам интересны кровище и дерьмище финала Турнира? Это Невилла могло такое интересовать, а соседок по комнате волнует совсем другое. Кто с кем спал? А что там было на Балу? А то, а се, платья, наряды, любовь, какие там из себя дурмштрангцы, а правда, что за мной бегала половина их школы, и прочее в том же духе.

-- Нет.

Лавина вопросов останавливается.

-- Что нет? - интересуется Парвати.

Ну да, все-таки она и Лаванда - заводилы, Лили и Салли просто учатся и не лезут вперед.

-- Нет, я не буду рассказывать, что там было, можете не лезть с расспросами.

И у меня всегда есть козырь в рукаве - можно уйти, найти пустой класс, трансфигурировать себе кровать и уснуть без воплей над ухом. Префект я или нет? К счастью, барышни вспоминают прошлые года и утихают, но можно не сомневаться - замучают Гарри расспросами.

Хотя нет, он же формально был в Хогвартсе - ну, тем лучше для Поттера.

-- Спокойной ночи.


К счастью, анти-совиная магия Дамблдора продолжает работать, а школьники пока еще набираются храбрости или осаждают с расспросами других, поэтому первое сентября проходит спокойно. Это не продлится долго, ну и хрен с ним. Пройдет всплеск интереса, и забудут про меня, найдут новую тему для обсуждений.

Наверное.

Всегда можно наплести баек и прикольных страшилок, только правду не рассказывать и все будет в порядке.


2 сентября 1995 года, Хогвартс


Дамблдор выглядит лучше, даже след от ожога на щеке почти пропал.

-- Не сомневаюсь, Гермиона, что у тебя накопилась масса вопросов, - говорит он, улыбаясь в отросшую заново бороду. - Спрашивай, но помни, что я помню о твоем нежелании знать нежелательные секреты, и поэтому на часть вопросов просто не отвечу.

Вот так вот: просто, правдиво, сбивает с толку и обезоруживает. Вопросы вылетают из головы и разбегаются.

-- А если бы я согласилась на предложение мадам Максим?

-- Я бы только порадовался за тебя, Гермиона, - спокойно отвечает Дамблдор. - Жизнь вдали от войны с любимым человеком - такое можно только приветствовать.

И этот в курсе. Грюм настучал или сам догадался?

-- Конечно, наше соглашение было бы расторгнуто, но, думаю, в свете последних событий ты, Гермиона, пересмотрела свои взгляды и цели в жизни, и уже не так ценишь то, что казалось тебе важным четыре года назад?

-- Да, профессор, это так.

-- Это нормально, людям и магам свойственно расти и меняться, - Дамблдор оглаживает бороду. - Планы мои и Ордена тебе знать нежелательно, так что могу только дать пару советов на этот год. Присматривай за Гарри, как и прежде, занимайся с Минервой и Аластором, пока основные события разворачиваются вдали от Хогвартса.

-- Пока?

-- Видишь ли, Гермиона, существует пророчество... да-да, его тоже изрекла наша дорогая профессор Трелони, только пятнадцать лет назад. Истинное пророчество, которое непременно сбывается и которое не помнит сам пророк. Прорицания и предсказания мне долгое время казались шарлатанством, игрой, призванной обмануть доверчивых магов, но только потому, что я не сталкивался с истинными пророчествами. Не исключаю, что они сами по себе - сильная магия, которая изменяет будущее. Прошлое изменить нельзя, хроновороты и опыты с ними наглядно это показали, а вот будущее - которое еще не сформировалось - можно. Собственно, мы сами меняем свое будущее, каждый миг, каждым своим поступком, но пророчества - если моя теория верна - фиксируют какой-то вариант, и события начинают сами подстраиваться, изменяться.

Смотрю с уважением - глубоко копает дедушка. Если не считать того факта, что он мне это уже рассказывал на третьем курсе, и о пророчестве, и о фиксации будущего. Или это был Люпин?

-- Зачем вы назначили меня Префектом, профессор?

-- Чтобы ты не замкнулась в себе, Гермиона, - Дамблдор смотрит поверх очков, мягко, сочувствующе. - Я бы рассказал тебе то, что планирую после победы над Волдемортом, но это тоже относится к категории секретов, которые ты не хочешь знать.

Да, глубоко копает, прямо сверхглубокую скважину бурит.

-- Победа над Темным Лордом? Министерство берет верх?

-- Не все так просто, - вздыхает Дамблдор и откидывается в кресле. - Конечно, победа еще не предопределена, и предстоит масса трудов, но пока что мы хотя бы выиграли время. Давление Европы ослаблено... насколько это возможно, как выяснилось - координаты Дурмштранга выдал бывший Пожиратель Каркаров, который там работал.

Разве им не стирают память? Ах да, Темный Лорд же сильнейший легилимент.

-- Неожиданно открылись некоторые темные дела Испании и Италии, - Дамблдор обозначает намек на усмешку, - да и Россия нас поддержала, просто в противовес континентальной Европе.

-- Политика, - вздыхаю.

-- Да, мир магов все больше напоминает мир магглов, - как-то странно соглашается Дамблдор.

А до этого у магов не было политики?

-- К занятиям у нашего дорогого профессора МакГонагалл, я бы посоветовал тебе, Гермиона, полистать книги по истории, в той ее части, что касается магического мира после Статута и взаимоотношений с магглами.

Причем, судя по голосу, это не совет, а почти что приказ. Ну, как минимум, твердая рекомендация. Ладно, полистаем, но что там такого? Маги проиграли и спрятались, люди постепенно забыли о магах. Верхушки, правда, сотрудничают, как выяснилось... в этом дело? История магов не то, чем кажется?

-- Трехфутовое эссе, сама понимаешь, я с тебя спрашивать не буду, но поверь - это очень занимательное и полезное чтение.

И еще это намек. Жирный и толстый. Хорошо, почитаем.

-- Что же касается пророчества... то это длинный и долгий рассказ, затрагивающий в том числе и Северуса Снейпа. Думаю, Гарри тоже будет интересно его послушать и узнать, наконец, правду о тех событиях.

Что-то директор совсем плох - он же рассказывал это на третьем курсе? Или теперь слушать будет Гарри, а я так, на подтанцовке рядом постою? Дедушка Альбус думает, что такая правда будет полезна Поттеру? Гарри то до сих пор считает Снейпа козлом и Пожирателем, явившимся его убить. Ну и убийцей Сириуса, до кучи. Или Дамблдор считает, что Гарри, наконец, дорос, морально и физически, и способен принять правду?

Непонятно, ну да пусть директор сам выкручивается.

-- Мое время сейчас нарасхват, - вздыхает Дамблдор, - поэтому в следующий раз, Гермиона, я увижу тебя и Гарри уже непосредственно перед Хэллоуином.

-- Мне надо что-то сказать Гарри?

-- Нет, просто продолжай присматривать за ним, как и все прошлые года, а письмо я сам пришлю.

И на этом разговор заканчивается.

Можно расслабиться и сходить в Запретный Лес с Луной - мне можно, я ж Префект!




Глава 12





3 сентября 1995 года


Дуэльный клуб и наш кружок "Яростных Ежиков".

Задумчиво кручу в руках палочку в пустом зале Клуба, вспоминая прошлое. Конец нашему кружку, пожалуй, и без того он прожил дольше, чем следовало. У близнецов седьмой курс и их изобретения с будущим магазином, они и летом-то буквально на пару слов и взмахов тряпки заскакивали. Рон выбыл, по естественным причинам, а Гарри будет с Джинни, и хай с ними, так лучше. Кто остается?

Луна и Невилл.

Конечно, даже с таким составом можно было бы что-то да состряпать, но есть и другое. Внезапно понимаю, что не тянет меня скакать и тренироваться. Не тянет с азартом биться с кем-то, желая лишь победы, победы и только победы. Луна всегда смотрела на наш кружок больше как на танцевальный, а Невилл - ну тут я сам виноват. Придал парню уверенности, ага, теперь он уверенно и бодро хочет. Вроде и посылать его не за что, но и находиться рядом не слишком комфортно - поезд это прямо показал.

Флёр и Тонкс, наверное, так же себя чувствовали, когда я их взглядом раздевал.

-- Ничё так зал, пойдет, - грохочет голос Грюма сзади, - и желающие уже есть.

Оглядываюсь. Тонкс, конечно же, рядом с Аластором, и, словно назло последним мыслям, спешу раздеть ее взглядом. Хорошо быть метаморфом - какое тело хочешь, такое и будет. Врожденная магия, изучению не поддается, хотя я Нимфадору изнутри изучил бы, изучил, да. Выделяться она особо не хочет, но все же, крепкая попка, прямая спина, упругая грудь в наличии и радуют глаз.

Понятно, что ради Аластора старается, да и обещал ей не лезть, но смотреть же можно?

-- А, это ты, Гермиона, - ворчит Аластор.

Ну да, ага, почти верю, что он меня не видел и не узнал, со своим - то артефактным глазом! Сквозь стены, двери, мантии-невидимки смотрит, гм... это он постоянно видит рядом с собой голую Дору? Спереть что ли у него глазик ночью? Затея самоубийственная, но зато потом точно ничто от моего взора не скроется.

Мысленно ржу сам над собой.

-- Дуэльный Клуб, конечно, тоже не помешает, - продолжает ворчать Аластор, прохаживаясь по помещению, - времена такие, что лучше уметь держать палочку в руках.

-- Не знаю, как в прошлом году, но на третьем курсе желающих было мало, - сообщаю, провожая Грюма взглядом.

Посох в его руке постукивает почти гипнотически, даже обаяние Нимфадоры меркнет.

-- Всплеск был во время истории с василиском.

-- Понятно, знакомо, ничего нового, - ворчит Аластор, - пока опасность за горло не возьмет, никто бдительности не хочет проявлять, никто не хочет трудиться заранее!

Что тут можно сказать? Он прав. Мне вот тоже что-то не хочется.

-- Дуэльный клуб, конечно, закрывать не стоит, - продолжает он, завершая осмотр, - но раз желающих мало, то буду здесь проводить факультативы по ЗОТИ. Стены зачарованы на совесть, ну на окна еще добавить парочку заклинаний и нормально будет.

Могу лишь мысленно пожать плечами. Если наш кружок прикажет долго жить, то помещение вообще опустеет. Разве что ходить сюда практиковать заклинания? Да и то, помещений в Хогвартсе хватает, и все они теперь доступны, даже тот секретный проход к мадам Розмерте, о котором толковала Луна, и которым сбежал Рон.

-- Подружка твоя, что Выручай-Комнату открывать умеет, - говорит Грюм, и я вздрагиваю.

Подслушал мысли? Этот может, да. Плевать, что для легилименции нужен прямо зрительный контакт, Аластор во имя бдительности может все.

-- Попроси ее больше так не делать, - тычет корявым пальцем прямо в меня Аластор.

"Иначе я сам ей займусь", так и остается невысказанным.

-- Ксенофилиус всегда был немного с приветом, так что не удивлен такими особыми талантами, - продолжает Грюм без особого такта.

Он прав, да, но мне почему-то все равно обидно. За правду? За сообщество тех, кто с приветом, раз уж состою в нем? Просто за Луну, ибо вот уж человек далекий от всего нашего дерьма, крови и политики?

-- Обычно вход в Выручай-Комнату открывают с седьмого этажа, нужно три раза пройти мимо картины, где Барнабас Барми учит троллей танцевать, и при этом сосредоточиться на своем желании, сильно сосредоточиться и хотеть изо всех сил, - неожиданно говорит Тонкс.

-- Вот только узнала ты об этом в прошлом году, когда я помогал Дамблдору блокировать вход, - ворчит Аластор, но ворчит довольным голосом.

Ах да, Дамблдор же закрывал Хогвартс в прошлом году, все предусмотрел, что было в его силах. Магия самого замка просто оказалась выше, как это уже было с василиском. Но все равно немного удивительно - вход с седьмого этажа? Луна, Джинни и Рон же выбрались из Хогвартса просто по прямому туннелю?

Магия.

Не знаешь, как объяснить, вали все на магию, тем более, что в данном случае это чистая правда.

-- Так что, в этом году Хогвартс не закрыт?

-- Закрыт как обычно, - объясняет Аластор. - То, что сделал Дамблдор в прошлом году,... все имеет свою цену, и в этом году повторить такое не удастся. Хотелось бы, конечно, но нельзя. Щит школы на месте, все обычные ходы и лазейки под контролем, да и карта Мародеров у меня.

Он хлопает по карману.

-- В жизни бы не подумал, что эти четыре сопляка смогут создать такое, - говорит Грюм, - и заварить всю эту кашу. Ну, теперь они дружной компанией на том свете, вместе со Снейпом, а мы продолжим расхлебывать то, что они состряпали.

Вот примерно за такое в свое время Грюма и поперли из рядов правоохранительных магических органов. Ни такта, ни всего остального, к оному такту прилагающегося. И говорит вроде правду, но все равно как-то неприятно. Да, Джеймс Поттер, Ремус Люпин, Питер Петтигрю, Сириус Блэк - Мародеры, и Северус Снейп, с которым они враждовали (со слов Сириуса) в школе - мертвы.

Но все равно, можно было сказать и мягче об этом.

Или это я размяк, ведь раньше реплики Аластора меня не задевали?

-- Так что поменьше болтовни обо всем этом, и о Выручай-Комнате тоже, - Грюм сверлит меня взглядом.

-- Да, профессор.

-- Что... ах да, я ж теперь взаправду профессор, - Аластор хохочет, хрипло, стукая посохом об пол. - В Хогсмид ходить, конечно, не запретишь, особенно после прошлогоднего воздержания, но лучше сдерживаться. Понятно?

-- Понятно, буду сидеть в Хогвартсе, но что насчет Гарри, ведь ему я приказывать не могу?

-- Хочешь куда-то толкнуть школьника - запрети ему, - смеется Нимфадора. - Тогда он точно все преодолеет, доберется, и сорвет запретный плод,... в смысле набьет карманы сладостями из Хогсмида!

-- Гарри тоже лучше не посещать Хогсмид, - говорит Грюм, - деревню мы закрыть не можем.

Но присматриваем, читается недосказанное.

-- Хорошо, я так ему и скажу, - наклоняю голову.

-- Скажи, скажи. И я скажу, - ободряет Аластор. - Так, идем дальше.

Задумчиво провожаю взглядом крепкую попку Тонкс.

Нет, так нет, не страшно.


Сегодня день посещений прямо. Вслед за Грюмом в Дуэльный Клуб приходит Невилл.

-- Я знал, что найду тебя здесь! - и сияет радостно.

-- Кружок распущен, Невилл.

-- Что?

-- Занятий больше не будет, так что можешь потратить это время с большей пользой.

-- Да мы и так последний год особо не собирались, - растерянно отвечает Невилл.

Ну, вот и ладушки. Нет кружка - нет общения - нет проблем. Забраться обратно в раковину, захлопнуть створки и не вылезать оттуда.

-- Ты изменилась, Гермиона, - собравшись с духом, идет в новую атаку юный Лонгботтом.

Ага, круговорот взглядов в природе.

В смысле, я смотрел на попку Тонкс, Невилл пялится на мою.

-- Я узнал, что ты жила у Лавгудов, - говорит он. - Ты всегда можешь жить у нас! Бабушка не против!

А уж как ты не против, добавляю мысленно. Но вообще парень молодец, год не видел, но сдерживается. В поезде вел себя корректно, да и в Хогвартсе не спешил выпрыгивать из-за угла, дождался воскресенья. Но все же, не стоит тянуть мантикору за хвост.

-- Невилл, ты мне уже признавался в любви, и предлагал жить у вас, и говорил, что бабушка твоя будет не против, и заявлял, что мы поженимся.

Невилл краснеет и бледнеет. Не помнит? Ах да, он пьян был, что я там ему подлил? Зелье Болтливости?

-- Причем на все кафе "Три Метлы", мадам Розмерта - свидетель, и было это полтора года назад, если не больше. Конечно, ты немного перебрал пива тогда, но все же это было.

Невилл отворачивается.

-- Это все Крам, да? Конечно, он чемпион и красавец, и на метле сидит...

-- Нет, это не Крам, - обрываю его.

Что называется, опять прошлое стучится в окно. Действовал? Теперь расхлебывай!

-- И не еще пятьсот учеников Дурмштранга, - продолжаю спокойным голосом. - Невилл, с твоего прошлого признания прошло полтора года, нет, даже больше, оно было перед Рождеством, точно, и никакой реакции с моей стороны, о чем это по - твоему говорит?

-- Я помню, что было тогда, - неожиданно говорит он, - но это и вправду было давно. Я ждал, ведь мне было нелегко признаться, значит, и тебе нелегко было признаться в ответ? Потом ты уехала в Дурмштранг... ты изменилась, Гермиона за этот год, и я тоже изменился...

Ну да, он вытянулся, из пухлого мальчика превратился в угловатого подростка.

-- Не только внешне, но и внутренне! Я могу подождать еще! Скажи, я буду достоин тебя!

Его бабушка такому научила? Слишком выспренно, фальшиво.

-- Хватит, Невилл, не трать зря слова. Мы никогда не будем вместе, даже если ты останешься последним мужчиной на Земле

-- Я могу измениться!

С какого там года стали делать операции по смене пола? Фу-фу-фу, такие мысли.

-- Не можешь, - качаю головой. - То есть можешь, конечно, но тебе это не поможет.

Ма-ла-дец. Отлично объяснил. Невилл сжимает кулаки, но я не спешу выхватывать палочку. Во-первых, все равно успею раньше него, после уроков Грюма, а во-вторых, что же он, вот так накинется? Спермотоксикоз подростков штука опасная и крышесносящая, кто спорит, но до этого Невилл вполне держал себя в руках.

-- Ты научила меня сражаться, я не отступлюсь!

-- Это угроза? - лениво и даже в чем-то заинтересованно.

Невилл разжимает кулаки и выдыхает, смотрит исподлобья.

-- Нет.

После этого разворачивается и уходит.


Задумчиво смотрю вслед: в спину, пожалуй, не ударит, в остальном же неясно. Остается только вздохнуть и принять еще одно последствие моих безумных поступков. Сейчас оные поступки, конечно же, стали гораздо осмысленнее, иронизирую сам над собой. Теперь еще всех остальных, кто о Турнире расспрашивает, так же эффективно отпугнуть, и спокойная, тихая жизнь без особого общения считай обеспечена.

Если подумать - насколько нормально такое вот демонстративное нежелание рассказывать о Турнире?

Для обычного подростка - не нормально, хвастовство на всех углах и позирование для фотографий, да и самочек собирать - самое оно. Не мой случай, даже сбор самочек придется отложить, хотя потом можно будет небрежно так хвастаться: "Вот помню на Турнире...", ахаха!

Положение осложняется тем, что отредактированную версию, как Луне, остальным не расскажешь.

Всем хочется натурных подробностей: кровь, кишки, красивые парни, ужасный Темный Лорд и его еще более Темная магия, Флёр и прочие девицы из Шармбатона, а также кто кого, и, конечно же - изюминка всего: Бал и кто там кого на нем ебал. Вспоминать стояние раком в туалете и почесывание поясницы или убойную смесь любовных зелий в кубке - смешно, но это сейчас смешно.

А вот финал и его последствия вспоминать и сейчас не слишком весело.

Ладно, продолжу многозначительно молчать, а кто будет приставать с расспросами - отправлю к Грюму, дескать, он запретил рассказывать, чтобы не травмировать нежную детскую психику! И многозначительно так двигать бровями, что, мол, по этой же причине и в газетах все так скупо описано.

Главное не забыть предупредить самого Грюма, а то не поймет же шутки.


И последний пункт программы на сегодня, без подростковых драм, надеюсь: медпункт. Все-таки мадам Помфри уже далеко не подросток, хотя мой слегка поехавший гормонами организм, все равно делает стойку. Интересно, скольким школьникам Помфри являлась во снах, в халатике медсестры, да так, что потом простыни отстирывать приходилось?


-- Вернуть ногу? - озадаченно спрашивает Помфри.

-- Есть же зелье костероста? Настойка на бадьяне, останавливающая любое кровотечение? Исцеляющие заклинания? Почему не соединить их вместе и не пришить ногу обратно?

Вспоминая родной мир - пришивают же органы обратно? Ну да, нужно, чтобы там был короткий срок после увечья, не испорченные родные конечности и прочие органы, но ведь возможно же? Остальное добить магией, и соединить одно с другим, конечность с телом, магию с новейшей медициной.

-- Пробовали, - качает головой Помфри. - Если от организма мага что-то оторвали, то обратно магией уже не соединить. Костерост выращивает кости внутри организма, понимаешь? Настойки и заклинания - они работают с организмом, помогают ему. Да, мага можно оттащить от края могилы, как это было с Гарри Поттером, но при этом сам маг должен быть одним куском, выражаясь грубо. Иначе мы лечили бы и такие увечья, а не направляли в лавку волшебных протезов.

Очень интересно. Моментальная фиксация и необратимость повреждений на уровне духа? Иначе с чего бы магии отторгаться?

-- А если просто пришить ногу, без магии?

-- Были и такие операции, у магглов, конечно же, - кивает Помфри.

Надежда в душе вскидывается и сучит ногами.

-- Только пришивалась всегда собственная конечность и в короткий срок после потери. Твою ногу съел василиск, я даже не стала пытаться пришить что-то новое - стало бы только хуже.

Надежда падает замертво.

-- Там масса проблем, начиная с совместимости конечностей, и чтобы решить только ее надо будет разрабатывать целый комплекс новых заклинаний, - вздыхает Помфри. - По отдельности большинство элементов не представляют проблемы - вместе же? Это надо быть гениальным магом - лекарем и хирургом в одном лице, чтобы провести такую операцию. В нашем мире таких нет.

Нашем мире. Слова болезненным эхом отдаются в голове.

-- Если ты решишь этим заняться - я помогу тебе, - говорит Помфри, - но тебе, без шуток, придется посвятить себя медицинской магии и новым заклинаниям в этой области, без остатка и отвлечения на другие проблемы. Будешь разбрасываться между различными областями магии - может, никогда не решишь проблему.

-- А если не буду - то потрачу полжизни?

Помфри лишь разводит руками, и на ее лице искреннее огорчение.




Глава 13




Исчезнувшее ощущение "Не успеваю! Время утекает сквозь пальцы!" настраивает на расслабляющий лад. Зуд стих, куда-то рваться и загонять самого себя до изнеможения не хочется. Правда, и над уроками сидеть не хочется, и исполнять обязанности Префекта, но тут уже вступает в дело ленивое "надо", так что справляюсь потихоньку.


Валяюсь на берегу озера, благо в Хогвартсе внезапно тепло и сухо. Чистое "бабье лето" - конец сентября, самое время поваляться, зимой такое уже не повторить. Без магии не повторить, разумеется, ибо можно выйти на берег, взмахнуть палочкой и расчистить себе участок для комфортного возлежания. Картина в голове, конечно, сюрреалистичная, снег, лед, и зеленый участок на берегу с шезлонгами и мы в купальниках, я и Тонкс. Организм содрогается, от наслаждения и отвращения одновременно, ибо картинка то красивая, но ведь там холодно! Никакая закалка не поможет, да и ученики сбегутся, этих хлебом не корми, дай на что-то новое поглазеть.

Впрочем, в данном случае, их будет трудно винить, я бы тоже сбегал на такое посмотреть.


Трансфигурация.

Искусство преобразования мира и самого себя. Опытному мастеру Трансфигурации вообще ничего не нужно, только палочка и немного времени. Земля, камни и деревья вокруг станут домом, одеждой, мебелью, посудой, инструментами, если таковые нужны. Еду, конечно, из ничего не создать, но это из ничего. Небольшой огородик, с разнообразными растениями, вполне снабдит мага - трансфигуратора едой на целый год, не ленись только палочкой махать и даже в земле копаться не надо будет. Конечно, большинство магов не осваивают Трансфигурацию даже до таких высот, но в быту им хватает. Недостающее восполняется Чарами: укрытие, аппарация, заколдованные вещи, помогающие по дому, расширение пространства и так далее.

Изменение существующего.

Придание ему новой формы.

Перевод в новое состояние.

Неживое в живое и обратно.

Изменение самого себя.

Закрепление Трансфигурации - необратимое изменение.

Изменение самого себя в устойчивую форму - анимагия.

Ну и плюс ко всему этому создание новых трансформирующих заклинаний.


-- О чем только думал директор Дамблдор, - неожиданно вздыхает МакГонагалл.

-- Что-то случилось, профессор? - отрываюсь от трансфигурации стула в птицу.

Неживое в живое и обратно - это уже пройденный этап, просто Минерва перепроверяет мои познания и страхуется от ошибок. Хорошо, когда формула, заклинание и жест подобраны поколениями волшебников. Немного настроя, отработка исполнения и вуаля! Стул становится птицей, стол - свиньей, жаба - подставкой для обуви, и так далее.

Впереди закрепление - проведение необратимой Трансфигурации, точнее говоря изменения столь долгого, что оно условно считается необратимым. Всякую трансфигурацию можно отменить, любое изменение рано или поздно вернется назад, поэтому маги не рискуют превращать камни в жареное мясо, предпочитая возиться с огородиками и покупать еду, чтобы потом увеличить купленное чарами. Это все мне известно в теории с прошлых курсов и факультативов, но то в теории.

На практике придется немного попыхтеть, но все же это не повод вздыхать, не так ли?

-- Ваша анимагическая форма, мисс Грейнджер, будет без половины лапы, раз уж у вас нет половины ноги, - неожиданнопрямолинейно говорит наш декан и опять вздыхает. - Дамблдор был так убедителен, что я как-то забыла эту подробность, тем более что вас, мисс Грейнджер, не было год в школе.

Понятно. Останется только свернуться в клубок и, обиженно пыхтя, умереть покалеченной выдрой. Как выяснилось, Патронус и анимагическая форма у меня отличаются, такое бывает, но не слишком часто, примерно в одном случае из десяти.

-- Ну а как же протез?

-- Много вы видели зверей с протезом?

-- А если его тоже превратить?

-- В анимагической форме у вас не получится колдовать, мисс Грейнджер, - занудно говорит МакГонагалл, - и даже не потому, что вы не удержите палочку. Будь дело только в палочке, анимаги давно бы придумали выход, брали бы в зубы, пристраивали петельки к лапам, или что-то еще - ведь маг в теле зверя полностью сохраняет разум. Нет, анимагическая форма - устойчиво преобразованное тело, преобразованное, понимаете? Это не настоящий зверь, а его имитация, конструкт магии, иначе маг просто терял бы разум, оказавшись в теле кошки или мыши, например.

Логично. Наверное. Когда речь идет о магии, логика зачастую слабо применима.

-- Конечно, вы можете имитировать зверя, но настоящих зверей вы этим конструктом не обманете, только людей. Звери, особенно магически, все равно учуют вашу инаковость и не подпустят к себе, но это в чем-то даже хорошо. Звери чуют в анимаге человека и волшебника и боятся его, обходят стороной, это помогает защищаться. Если анимаг сам не атакует стаю зверей, он практически в безопасности, благодаря сохранившемуся разуму волшебника внутри. Опасности он обойдет, звери сами не подойдут, от людей и магов, не подозревающих о его природе, всегда сможет убежать, благодаря разумности. Именно поэтому Министерство требует регистрации и наказывает незарегистрированных анимагов. Слишком большие возможности, даже без возможности колдовать в анимагической форме.

Ого! МакКошка по-настоящему завелась, разве что не шипит и не выгибает спину дугой. В человеческой форме, если так можно сказать, у нее свое "шипение" - чтение лекций и наставлений, а чувство юмора при этом выключается. Поэтому МакГонагалл считается самой строгой среди деканов, остальные такими вывертами поведения не страдают. Тот же Снейп, например, просто успешно играл в мудака, защищающего только свой факультет.

Так что, если не прервать Минерву, лекция затянется надолго.

-- А если преобразовать протез заранее, пока я способна колдовать?

Минерва осекается и задумывается, потом качает головой.

-- Даже если вы преобразуете, протез в лапу выдры, организм ваш не будет считать ее своей частью.

Ну да, логично, минус мне. Преобразовываем организм, протез - не его часть, поэтому такие жалкие ухищрения не пройдут. Но это не значит, что надо сдаваться, не так ли? Если задурить самому себе голову, сторонним внушением, например, и считать протез частью тела?

-- В анимагии преобразуется живое, вы можете сколько угодно считать протез частью тела, магия просто не сработает на него.

Преобразовать протез в ногу? Ах да, он же не часть организма. Преобразовать, сшить хирургическим путем, убедиться, что прижилось, а потом вернуться к анимагии? Можно ли трансфигурировать уже преобразованное? А если провести необратимую Трансфигурацию, чтобы мне этой протезной ноги хватило на всю жизнь? Или взять чужую ногу, перелепить ее в свою по воспоминаниям и потом пришить? Нет, не выйдет - живая нога это вам не кусок металла или дерева, с живым работать сложнее всего, если не подобрана формула и не выверен результат. Но все же, все же, решение можно найти, чую интуицией и седалищным нервом, как раз на стыке Чар, Трансфигурации и медицины, обычной медицины, с примесью колдовства.

-- Преобразование преобразованного? - Минерва, кажется, рассерженна. - Мисс Грейнджер, чем вы слушаете меня? Будь такое возможно, маги могли бы колдовать в анимагической, преобразованной форме! Вам или оторвет фальшивую ногу, и вы снова будете истекать кровью, или просто на пол рядом с вами свалится протез, а может и стукнет вас по вашей выдрьей голове!

Ого! Она и вправду рассерженна.

-- Прежде чем ставить такие эксперименты, дважды, нет, трижды запишите все, потом приходите ко мне, и я, вместе с директором Дамблдором и мадам Помфри все перепроверим! Тщательно перепроверим! Также рекомендую вам взять справочник в библиотеке и ознакомиться там с развитием колдомедицины и узнать, что предпринималось в этой области! Если вы не верите словам мадам Помфри, то может, своим глазам вы поверите больше?!

Она слегка повышает голос, добавляются жесты - МакГонагалл в состоянии крайней ярости.

-- Мне не хочется как-то утром обнаружить ваш хладный труп в одном из классов после таких вот экспериментов! Поэтому никакой самостоятельности! Никакой! Записывайте все свои идеи и несите их мне! Никакой магии без моего разрешения и надзора!

Минерва еще повторяет и повторяет, но суть та же самая: не нарушай ТБ, и это верно. В сущности, проблема сводится к тому же, что обозначила Помфри. Пришей ногу без магии, и будет тебе счастье. Но что если? Так, еще раз, мысленно и по порядку. Организм мага меняется, растут волосы, стареет кожа, вываливаются зубы, например, но при этом он все равно способен принимать анимагическую форму. Одежду и прочую неорганику не рассматриваем, сейчас важен организм, и только организм.

Если научиться принимать аниформу, а потом пришить ногу?

Да, будет отторжение, несовместимость и прочее,... но если сразу после операции перекинуться в зверя? Органика и нога как часть организма, станет ли аниформа цельной? Преобразует ли магия чужую ногу в родную лапу выдры и потом, при обратном преобразовании, станет ли лапа родной ногой или перейдет в исходное состояние? Ведь анимаг может бегать зверем много лет, это же не значит, что перекинувшись обратно, он омолодится на то количество лет, которое провел в шкуре зверя, так? Следовательно, не только состояние мага отражается в аниформе, но и аниформа влияет обратно на мага?

Лечение, что с ним? Легко ли лечить анимагов в звериной форме? Действуют ли на них стандартные заклинания лечения магических животных? Существуют ли таковые вообще? Существуют ли специальные заклинания для выдр или есть некие универсальные заклинания, работающие на весь класс мелких водоплавающих?

Над всем этим стоит поразмыслить, записать - тут МакГонагалл права абсолютно - еще раз обдумать, полистать литературу, потом посоветоваться с Помфри, и еще раз все обдумать и записать, изложить, и уже потом привлечь мастеров Трансфигурации, то есть нашего декана и дедушку Альбуса. Даже если такое теоретически возможно, то вряд ли кто-то сие делал на практике, но это уже хоть что-то! Хоть какая-то мелкая, хилая, гипотетическая, но возможность вернуть себе ногу.

Потерянную, опять же, по собственной глупости.

Ну что стоило сразу пойти к Дамблдору и все рассказать? Нет же, какие-то безумные скачки и пляски, ныканья по углам, ах - ах, меня сдадут в поликлинику на опыты! Ну вот, не сдали, только люди погибли, в том числе и от моих рук. Поздно терзаться переживаниями из-за Филча, конечно, но ногу стоит вернуть, если это возможно. Маги не пришивают конечности? Так и люди этого не делают! Но это не значит, что на стыке двух цивилизаций не найдется возможности, нужно... да, нужно не торопиться в первую очередь.

-- Вы все поняли, мисс Грейнджер? - заканчивает Минерва.

-- Да, профессор.

-- Тогда приступим! - и она вскидывает палочку.

Собственно, вот оно, из-за чего МакГонагалл вообще начала этот разговор. Насильное превращение заклинанием в животное, одним росчерком палочки. Не слишком быстрое заклинание (если вы не Грюм, конечно), легко отбивается, опять же требует превосходства в магической силе, поэтому в боях практически не применяется. Но вот для начальной тренировки очень даже, показать ученику, каково оно в аниформе, показать разницу обитания в теле человека и в теле зверя, да просто показать аниформу, чтобы маг знал, каким он будет и к чему ему стремиться.

Разумеется, и тут не без подводных камней: перекинуться самостоятельно обратно не получится.

В принятии аниформы такое превращение тоже не сильно помогает, разве что показывает, каким зверем ты будешь (но есть и менее опасные способы это выяснить). Со временем, конечно, превращение спадет, ибо анимагия устойчива только тогда, когда ты сам ее поддерживаешь, а не когда тебя заколдовали со стороны, но вот самостоятельно вернуться - нет.

В общем, нужно доверие к заклинателю и осознание того, что происходит.

В принципе, и то, и другое в наличии, но все равно, изменение застает врасплох. Комната резко увеличивается в размерах, голос Минервы грохочет с небес неразборчиво, а картина мира меняется. Запахи! Вещи выглядят по-другому! Что-то надвигается, огромные ноги и руки наступают, и я отпрыгиваю инстинктивно, но получается лишь падение на бок и перекат. Хочется встать на две ноги, тело тянет на четвереньки, хвост? Хвост волочится пока что следом, но все равно ощущается - и это немного пугает. Лапы покрыты шерстью и тело тоже, усики вибрируют, ковыляю на трех лапах, и с небес несутся громовые раскаты.

Гм, кажется, Минерва хохочет? Нет, не может такого быть!

Меня стремительно возносит ввысь, и впиваюсь было когтями в руку, но тут же разум берет верх над инстинктами, и когти прячутся обратно. Хмм, я могу управлять когтями? Откуда это взялось? В нагрузку к телу идут рефлексы и инстинкты зверя? Или опять магический конструкт?

И при этом в теле и душе странное умиротворение и спокойствие.

-- Сейчас я превращу вас обратно, мисс Грейнджер, - тягуче говорит огромная МакГонагалл.

Киваю и внезапно провожу лапкой по мордочке, словно умываюсь.

Путешествие обратно на пол и превращение. Одежда и протез на месте, уфф, не то, чтобы стоило стесняться наготы перед МакГонагалл, просто так спокойнее. Неорганика, значит, просто прячется в подпространственный карман или там преобразуется в гладкую шерстку, какая, в сущности, разница? Главное, что они со мной, и не надо будет после перекидывания обратно спешно превращать ближайший лопух в одежду.

-- Для первого раза достаточно, - говорит МакГонагалл.

-- Для первого? - вырывается из меня.

-- Я буду превращать вас каждое занятие, мисс Грейнджер, и увеличивать время пребывания в облике зверя, - кивает Минерва, - потом вы будете самостоятельно работать над Трансфигурацией и принятием формы. Если вы хотите ускоренно освоить анимагию, то это самый быстрый способ, из безопасных, разумеется.

То-то Сириус на эту тему говорить не желал. Боялся, что Гарри пойдет по их пути, опасному пути, ибо анимагию Мародеры осваивали без наставников и опытных деканов?

-- Да, профессор, я буду стараться, - легкий поклон.

-- Тогда продолжим занятие, - говорит Минерва. - С поведением своего зверя вам предстоит разобраться самой, но обычно с этим проблем не возникает. Принять аниформу гораздо труднее, после этого контроль над зверем уже не представляет труда.

Понятно. Надо будет почитать про выдр в дикой природе.




Глава 14





Отправка любопытных к Грюму работает, поток желающих узнать кровавые подробности практически иссяк. Аластор уже успел показать себя во всей красе, спрашивает с учеников так, как будто те матерые авроры седьмого года службы. Кто недопонял теорию, стремительно познает все на практике, у Грюма, что в голове, то и на палочке. Бьет, разумеется, не насмерть, но все равно ЗОТИ в этом году вызывает у учеников бурю эмоций различной направленности. Объяснять Грюм умеет, показывает, рассказывает, иллюстрирует примерами из собственной практики, не слишком скрывая подробности (пару барышень, по слухам, уже выносили в медпункт), но при этом хлещет заклинаниями.

Отсюда и разница отзывов и восприятия, кто в восторге, кто тихо бурчит под нос.

Активно сопротивляющихся и пытающихся бунтовать Грюм уже извел - он же весь класс видит, даже стоя спиной к ученикам, а мел мечет, как будто ножи кидает. К занятиям со старшими курсами и факультативам Аластор привлекает нашу бесценную Нимфадору, и парней это мотивирует, еще как. Фокус из Дурмштранга - с обещаниями свиданий и поцелуев после дуэли - он не применяет, но все равно Тонкс теперь звезда, по понятным причинам.

Соответственно, интерес ко мне уже угас.

Что же касается причин моего молчания, то слухи остановились на трех основных сюжетных линиях: кровавая схватка врукопашную с Темным Лордом, неудачный роман (как правило, фигурирует имя Крама), и подсуживание на Турнире, мол, судьи из Европы задвигали меня в угол.

Самое смешное, что каждый слух в чем-то да правдив.


Занятия идут своим чередом, почти постоянно звучат слова об экзаменах СОВ в конце года. Правда, и школьники к пятому курсу приобвыклись, набили руку, так что пугаются не слишком, экзамен и экзамен, сколько их уже было! Мне предстоит девять экзаменов, по числу предметов: семь обязательных и два выбранных, Нумерология и УЗМС. Находились (и находятся) умельцы, что сдавали экзамены по всем двенадцати предметам, и сдавали успешно, и потом повторяли этот же фокус еще и с экзаменами в конце седьмого курса.

Но, чувствую, мне в их рядах не бывать.


Общение сокращено, как и планировалось. Соседки по комнате вернулись к прежней линии поведения - нейтралитету и молчанию. Гарри и Невилл - общение во время урока по необходимости, да разговоры за столом в Большом Зале. Ну, МакГонагалл по вечерам, да там все больше по делу, как и с Нимфадорой и Аластором. Случайные какие-то реплики в ходе дня в счет не беру.

Единственный человек, с кем стало больше разговоров, это Луна, и вот этого как раз не планировалось.

Высвободившееся время (которого не так уж и много) трачу в основном на безделье и размышления, ленивые и праздные, не омраченные моральными страданиями - ибо этого мне хватило в прошлые года. В такие минуты меня, как правило, и находит Луна, и мы идем в Запретный Лес или бродим по Хогвартсу, или просто болтаем, там, где встретились, не слишком оглядываясь на окружающих.

С ней легко и сложно одновременно, но есть, есть в Луне то, чего не сможет дать никто другой.

Все это было в ходе третьего курса, только я тогда не осознавал, да и сейчас, пожалуй, толком не скажу, в чем тут дело, но оно есть. Как в математике, минус на минус дает плюс, и мы, двое чокнутых, уравновешиваем и улучшаем друг друга. Не исключено, что это мне просто кажется, но все же, и я как-то стал разумнее, и Луна продвинулась вперед. При этом ни ее, ни Ксенофилиуса нельзя назвать полностью сумасшедшими, просто немного не в социуме, по понятным причинам.

Ну и получается, что я выпадаю из общей толпы, а Луна, наоборот, как бы возвращается.

Саму ее это не слишком заботит, с тех пор как "нарглы перестали воровать одежду и учебники". Знаю я этих нарглов, есть среди них вполне себе симпатичные, а уж с сестренок Патил - двоих одновременно, разумеется - своровал бы одежду хоть прямо сейчас. Хоть какая-то польза с моей дурной репутации, и правильно сделал, что рассказывал Луне отредактированную версию событий - ее тоже пытались расспрашивать о Турнире, но быстро отстали.

В общем, не самый плохой результат, на фоне прочих моих "достижений".


Октябрь, и погода сменяется дождями, туманами, сыростью и прочей палой листвой. На берегу озера не посидишь, по лесу не побродишь, а уж как матерятся игроки в квиддич, по дороге на тренировку хлюпающие по грязи, так это просто одна сплошная нецензурщина.

Но тем приятнее сидеть у камина, вытянув ноги, и читать что-нибудь интересное, или просто сидеть, глядя в огонь, или даже дремать вполглаза, не переживая ни о чем. Домашняя работа, чтения по заданию Дамблдора и занятия с МакГонагалл и Помфри съедают массу времени, да и обязанности Префекта нет - нет, да клюнут в попу. То разнести чего-нибудь, то организовать, объявления там всякие, вроде мелочь, а пока объяснишь первым курсам - семь потов сойдет, да проклянешь все на свете.

Если Дамблдор так думал натренировать наши навыки работы с людьми, то он просчитался.


Так, отбой прошел уже час назад, основная масса школьников разбежалась по спальням и мирно храпит, так что можно и мне обратно в башню. Заодно всегда можно сделать вид, что патрулирую, и грозно всматриваться в тех, кто бегает по Хогвартсу после отбоя. Как правило, это три категории учеников: засидевшиеся за заданиями или на тренировках, хулиганы, вроде близнецов Уизли, и влюбленные парочки, которые, наоборот, обратно в башни не стремятся, понятно почему. При этом по школе бродит мистер Уайт, иногда в рейд выходит Аластор (но чаще это Тонкс), мелькают преподаватели и эльфы, а также старательные Префекты, которые и вправду патрулируют коридоры.

В общем, иногда тут весело и оживленно.


Вот, из-за угла выныривает Гарри Поттер, раскланиваемся с ним, все чинно и благородно, если кто наблюдает со стороны. То, что за товарищем Поттером, шумно дыша под мантией - невидимкой, следует Джинни, остается за кадром. Собственно, в полутемных коридорах Хогвартса, слух и нюх важнее зрения, если уж выходить на охоту. Есть, конечно же, и недостатки - усиливаешь слух, а потом кто-то каааак скребанет ногтями по камню, а тебя выворачивает наизнанку от рези. Или усиливаешь нюх, а тут кто-то наступил в кентаврячье говно и идет домой отмываться.

Но Джинни просто слышно, волнуется, значит, в первый раз.

Проходя мимо нее, подмигиваю, не в силах удержаться, хотя кто знает, какая будет реакция? Еще решит, что вмешиваюсь, и будет потом злобно пыхтеть. Где-то там за спиной просто, без злобы, пыхтит Невилл, видимо, все ждет, что я его арестую за нарушение режима и отшлепаю.

Но так это или нет - не знаю, а спрашивать самого Лонгботтома неохота.

Кто-то там еще наблюдает со спины, то ли влюбленная парочка ждет, пока пройду, то ли хулиганы затаились, а может и фанаты, наконец, завелись? Если и в следующий раз будут следить, то точно фанаты. Надо будет тогда как-нибудь подобрать маршрут и столкнуть их лбами с Невиллом, а потом послушать крики - кто кого.

-- Яркая Венера, - и Полная Дама, мечтательно улыбаясь, открывает проход.

В кого-то там из портретов она опять влюблена, поэтому и пароли, и настроение у Дамы соответствующее. Клясться не буду, но не исключено, что Джинни именно поэтому сегодня и сейчас следует за Гарри, все равно Полная Дама не выдаст влюбленных.

Потом выдаст, когда ее сердце будет опять разбито, но сейчас портрет лиричен, романтичен и помогает парочкам.


В то же время, неподалеку от входа в башню Гриффиндора

-- Кажется, она нас заметила, - бормочет Нимфадора под нос, смотрит на Луну и устало вздыхает.

Та, совершенно не скрываясь, смотрит вслед Гермионе, стоя посреди коридора.

-- Луна, слежка ведется не так!

-- А зачем нам следить за Гермионой? - удивляется Луна. - Я и так ее вижу каждый день.

-- И как успехи? - двусмысленно ухмыляясь, спрашивает Тонкс, и глаза ее становятся бирюзовыми.

-- Кажется, она постепенно начинает видеть основу Запретного Леса, и ее мозгошмыги снова танцуют, и их стало больше, - улыбаясь под нос, сообщает Луна.

Нимфадора стукает себя ладонью по лицу, потом говорит, понизив голос.

-- Луна, речь идет о твоих успехах в соблазнении Гермионы, чтобы вам было хорошо вместе!

-- Но нам и так хорошо вместе, - с искренним удивлением в голосе отвечает Луна. - Мы прекрасно общаемся и проводим время вместе, чего еще?

Тонкс кашляет и закрывает руками рот, давя смех.

-- Невинное, не испорченное дитя, только ты, Луна, и могла такое сказать. Чего еще, ахахахаха!!!

Она не выдерживает, и смех катится по коридору.

-- Она разве смотрит на тебя, как на женщину? - спрашивает ученица Аластора Луну.

-- А как это, смотреть как на женщину?

Нимфадора открывает было рот для ответа, и тут же закрывает. Думает.

-- Ты видела, как Гермиона смотрела на меня и Флёр этим летом?

-- Да, она была счастлива при этом, - кивает Луна.

-- На тебя она так смотрела? Хоть раз?

-- Нет.

-- Ты хочешь, чтобы она была счастлива? - заходит с козырей Нимфадора.

-- Конечно! Она же моя подруга! - восклицает Луна.

-- А если она станет тебе больше, чем подругой? - голос Тонкс вкрадчив, тих, заманчив. - Она любит женщин, а ты - женщина, и она может любить тебя, и быть счастлива с тобой. Разве не об этом ты просила нас летом?

-- Я просила вас помочь мне помочь Гермионе, - серьезно отвечает Луна, - потому что ее мозгошмыги были растеряны и печальны, и плакали, вместо того, чтобы танцевать.

-- Ну да, ну да, - кивает Тонкс, - поэтому мы тебе и посоветовали... то, что посоветовали. Ну, раз не помогло, то надо перейти к более сильным средствам, чем общение и совместное времяпрепровождение.

Луна думает и качает головой.

-- Ей это не понравится.

-- Ну, тогда скажи ей, что любишь ее! - Нимфадора начинает терять терпение.

-- Мы - друзья навсегда, - Луна демонстрирует медальон, - этого достаточно.

Тонкс хочет заорать, но вовремя останавливается.

-- Ладно, идем отсюда, не место здесь для таких разговоров.

-- А где место? - тут же поинтересовалась Луна.

Нимфадора мрачно сопит. Как Грейнджер вообще общается с этой Лавгуд? Вот уж воистину два сапога пара, двое сумасшедших, и при этом от них одни только проблемы в личной сфере! Сошлись бы друг с другом, да не мучились, их тут, можно сказать, сводят нос к носу, а они все отворачиваются. Гермиона, конечно, не лезет к самой Тонкс, но взгляд такой, что камни дымятся и попа подгорает. Луна - просила летом помочь ей с Грейнджер, а теперь выясняется, что все было не так, не там, и не то, что нужно.

Но Нимфадора упряма, как Аластор, и не привыкла отступать.

При этом, усиливая ее намерения, с двух, нет, даже с трех сторон ее дополнительно подпирают иные чувства. Во-первых, стыд за те дразнилки и розыгрыши, что они устроили с Флёр летом (хотя поцелуи Делакур были умелы, и Тонкс даже заподозрила тогда, что все эти рассказы в стиле "вейлы любят только мужчин" лишь увертки и хитрость, как оно и оказалось). Во - вторых, желание избавиться от прожигающих взглядов - то есть пристроить Грейнджер хоть в чьи - то руки, пускай в них реализует свой пыл и страсть. В - третьих, обе они, Гермиона и Дора немного изгои в обществе, и отличительная черта, будь то любовь к женщинам или метаморфизм, обеспечивает им жадное и дурное внимание того самого общества, что их не принимает.

У самой Тонкс есть Аластор, и этого более чем достаточно, чтобы твердо стоять на ногах.

-- Место твое в башне Рэйвенкло, - сообщает она Луне, увлекая Лавгуд за собой по коридору. - Баллов я с тебя снимать не буду, сама виновата, что потащила тебя следить, но больше так не делай, не ходи по Хогвартсу после отбоя.

-- Но Гарри и Джинни шли искать пустынника! - искренне восклицает Луна.

-- Сказала бы, я, что они пошли искать, - не выдержав, смеется Нимфадора.

Собственно, она следила за Гарри, и там и столкнулась с Луной, а уже потом, когда стало ясно, что к чему с Поттером, из-за поворота вынырнула Гермиона.

-- Скажи, - заинтересованно просит Луна.

-- О, это тебе может рассказать Гермиона, - радуется открывшейся возможности свести этих двух упрямиц Нимфадора.

-- Хорошо, я завтра ее спрошу...

-- Нет-нет-нет, там должна быть соответствующая обстановка!

Тонкс даже останавливается и зажмуривается на секунду, план ярко вспыхивает в голове.

-- Значит так, не говори, что это я тебя надоумила, иначе ничего не выйдет, понятно?

-- Понятно, - кивает Луна.

-- Скажешь Гермионе, что это ей подарок на день рождения.

-- Но мы же дарили ей подарки, и день рождения у нее был месяц назад!

-- Скажешь, что забыла подарить или что настроение было не то, или что цвет неба не соответствовал, неважно, - отмахивается Нимфадора. - Главное - подарок.

-- Подарок, - еще раз кивает Луна. - Я люблю дарить подарки. А что я ей буду дарить?

-- Себя, - ухмыляется скабрезно Нимфадора.

-- Себя?

-- Себя, себя. Гермиона же у нас Префект? У нее есть доступ к отдельной ванне для старост.

-- Она ей не пользуется, - тут же простодушно сообщает Луна.

Нимфадора вздыхает, подавляя желание шлепнуть себя по лицу. Ну почему все так тяжело?

-- Скажешь ей, что подарок требует много воды, а озеро - слишком холодное, понятно?

-- Много воды, понятно, - соглашается Луна.

-- Когда вручают подарок, то просят закрыть глаза, чтобы был сюрприз. Зайдете в ванную, попросишь Гермиону закрыть глаза, потом разденешься и попросишь открыть глаза. А когда она удивится, скажешь, что подарок - это ты, понятно?

-- Подарок - это я, - повторяет Луна. - Но Гермиона и так видит меня каждый день, разве это подарок?

-- Поэтому, - сквозь зубы говорит Нимфадора, - тебе надо раздеться, тогда это будет подарок, ясно?

-- Ясно. А что потом?

-- А потом, - улыбка Тонкс становится ухмылкой, от уха до уха, что называется, - она тебе объяснит, что именно искали Джинни и Гарри, и даже покажет, наглядно и с примерами, и вас все будет замечательно, можешь мне поверить на слово.

-- Хорошо, - серьезно отвечает Луна, - я тебе верю.

На мгновение у Нимфадоры мелькает мысль отказаться от плана, но отступить? Никогда!

-- Так что не медли с вручением подарка, - напутствует она Луну, входящую в башню Рэйвенкло.

Несколько минут спустя, из темной ниши рядом с входом в башню Рэйвенкло, вываливается Невилл, и, покачиваясь, словно пьяный, бредет обратно, к башне Гриффиндора, что-то бормоча на ходу и хватаясь за голову.



Глава 15







29 октября 1995 года, Хогвартс


Идем к Дамблдору втроем, я, Гарри и Джинни. Младшая Уизли не сверлит спину злобно взглядами, не зеленеет от ревности и вообще довольна жизнью, как, собственно, и Поттер. Они, похоже, нашли свой ритм, и каждый вечер удаляются в темноту коридоров, попеременно прячась под мантией - невидимкой. Не знаю уж, ставят ли они там пьесу из жизни кроликов или просто держатся за ручки в пустом классе, главное, что оба довольны и ко мне не лезут.

Во всяком случае, пока.


-- Извини, Рон, но пригласили только нас, - извиняющимся голосом говорит Гарри.

Не могу удержать смешка, и вот теперь Джинни кидает в меня Взгляд Смерти. Но правда, как представлю, что Гарри ей в пылу страсти шепчет "О, Рон", так меня смех разбирает, несмотря на всю неправильность и извращенность такой фантазии.

А вообще, симптоматично.

-- Ничего страшного, уверена, что ты и твой друг в юбке прекрасно проведете время, - мечет ответную стрелу Джинни.

Стрела проходит мимо, Гарри лишь кивает в ответ и поворачивается к горгулье, загораживающей вход в башню Дамблдора. Та сидит, раскинув крылья, сложив лапы на колени и, кажется, ехидно скалится.

-- Шоколадные батончики Берти Бонс со вкусом заката, - говорит Гарри.

Горгулья моргает и приоткрывает вход. Странно, раньше Дамблдор обходился не такими длинными паролями, или это Аластор на него так плохо влияет? Поднимаемся по винтовой лестнице, и думаю о том, что здесь можно установить массу ловушек, и Грюм бы точно так и сделал.


Дамблдор практически в порядке, по крайней мере, внешне. Смотрит доброжелательно, поверх очков, мантия разукрашена звездами, борода пышна и ухожена, феникс в клетке добродушно выбрасывает язычки пламени во сне. В кабинете прибавилось всяких странных приборов, минимум половина из них пыхтит, кряхтит, что - то извергает, мелькают какие-то облачка, в общем, не все так радужно в мире.


-- Знаешь ли ты, Гарри, что Темный Лорд в ту роковую ночь, на Хэллоуин восемьдесят первого года, пришел в Годрикову Лощину за тобой, а не за твоими родителями? - ошарашивает с места в карьер вопросом Дамблдор.

-- За мной, сэр? - Гарри и вправду ошарашен, и теряется в словах. - Но Сириус говорил,... я думал, что это потом...

Он потирает шрам.

-- О да, твои родители состояли в Ордене Феникса, и смело противостояли Темному Лорду, - кивает Дамблдор, - но пришел он именно за тобой. Именно тогда родилась связь, удерживающая вас воедино, Гарри, тебя и Темного Лорда.

Гарри лишь выпрямляется в кресле и расправляет плечи.

-- На твоем месте мог бы быть Невилл Лонгботтом, но пророчество одним фактом своего изречения сковало цепь событий и изменило судьбы, - и тут Дамблдор улыбается печально. - Кажется, я и сам начал изъяснятся не менее туманно, чем все эти прорицатели. Это грустная история, Гарри, но пришло время тебе узнать ее, от и до, с самого начала.

Он встает и идет к стене, открывает магический сейф и достает свиток.

Читаем его вдвоем, почти жадно, ибо текст пророчества я так и не смог вспомнить, сколько ни нырял в воспоминания о фильмах.


"Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца..."


-- Это пророчество также хранится в Отделе Тайн в Министерстве, - голос Дамблдора размерен и спокоен, даже сух, можно сказать, - и там его могут взять в руки только те, о ком говорится в пророчестве. Но я, как свидетель и очевидец изречения пророчества, не скован такими ограничениями. Впервые это пророчество я услышал в январе 1981 года, в "Кабаньей Голове" во время встречи с Сивиллой Трелони.

Гарри невольно поднимает голову. Да, среди школьников Хогвартса распространено убеждение, что Сивилла шарлатанка, и хрен чего предскажет толком.

-- Я всегда думал, что Прорицания - это лже-искусство, обман, - говорит Дамблдор, - и шел на встречу с твердым намерением отказать Трелони в месте, и поднять вопрос перед Советом Попечителей и Министерством о замене предмета в Хогвартсе на что-то другое. Но, едва Сивилла успела мне сообщить, что она правнучка знаменитой Кассандры...

А это кто? Пытаюсь вспомнить. Серьезно? Той Кассандры, из Трои? Или в фольклоре опять все переврали?

-- как она впала в транс и изрекла то, что вы сейчас прочитали. Это были не просто слова, они несли заряд магической силы, и мне сразу стало ясно, что Пророчество - истинное.

Да-да, мне она тоже одно такое изрекла, было жутковато, но заряд силы? Ладно.

-- Мои родители трижды бросали вызов Темному Лорду? - неожиданно, с оттенком гордости в голосе спрашивает Гарри.

-- К тому времени война велась почти в открытую, - вздыхает Дамблдор, - но вызов - это, конечно, громко сказано. Встречались в сражениях и выжили, и это, надо сказать, немало, ибо Волдеморт тогда был в полной своей силе. Пророчество было подслушано и рассказано тем, кто тогда служил Темному Лорду - Северусом Снейпом.

Дамблдор как будто задался целью сегодня удивлять и ошарашивать Гарри.

-- Я так и знал!!! - орет Поттер после паузы.

Дедушка Альбус взирает спокойно, а Гарри беснуется, орет, правда потом останавливается и спрашивает недоуменно.

-- Но, сэр, зачем вы тогда взяли его на работу, если вы знали, что он раскрыл пророчество?

-- Тогда я этого еще не знал, - вздыхает Дамблдор. - Под пророчество попадали двое, ты и Невилл, ибо родители его тоже состояли в Ордене и участвовали в тех сражениях с Волдемортом. Можно сказать, что придя к твоим родителям, он сам сделал тебя, Гарри, героем пророчества, ибо сказано там: "и Темный Лорд отметит его как равного себе". Рассказом своим Снейп запустил цепь событий, кровавых событий.

Дальше дедушка пересказывает уже известную мне часть о спрятавшихся под Фиделиусом Поттеров, о предательстве Питера и прочих полетах на мотоциклах. Гарри слушает жадно, хотя Сириус обо всем это уже рассказывал, но рассказывал без знания пророчества и всех этих нюансов большой политики.

-- То есть моих родителей убил Снейп, - кивает Гарри.

-- Твоих родителей убил Волдеморт, не зная, что тем самым он реализует пророчество, - тихо отвечает Дамблдор. - Равно как и Северус не знал, к кому относится подслушанное им. Он умолял пощадить Лили, но Волдеморту не нужны были живые Поттеры.

Умолял пощадить только Лили? Интересно получается.

-- Он пришел ко мне потом, но я не умею возвращать мертвых, - горестно вздыхает Дамблдор. - Северус раскаялся, принес мне нерушимую клятву и остался в Хогвартсе. К сожалению, ему не удалось войти в доверие к Темному Лорду настолько, чтобы узнать, где он скрывается, а потом он погиб.

-- Явившись в Дурмштранг, чтобы убить меня, Гермиону, убив Сириуса!

Дамблдор достает пузырек с плавающими там серебристыми соплями воспоминаний. По его жесту из стены выезжает огромная бадья Омута Памяти.

-- Это бой, фрагмент того боя, глазами Аластора, - говорит Дамблдор. - Я хочу Гарри, чтобы ты его просмотрел.

Гарри немного озадачен, потом говорит решительно.

-- Это ничего не изменит!

-- Я знаю, Гарри, - слегка улыбается Дамблдор. - Просто посмотри. Гермиона?


Тени. Пыль. Крики. Грохот. Окровавленная Флёр. Паника и желание обгадиться.

-- Авада Кедавра!

Под ногами чавкает, и едва не поскальзываюсь на чьих-то кишках. Маг в серо-черной мантии лежит, развороченный напополам. Шум прыжком приближается, и мы вбегаем в чью-то схватку, в чью - не видно, ибо надо поддерживать раненых, и некогда вглядываться в тени в пыли, пытаясь понять, кто есть кто.

-- Фиендфайр!

-- Эннервейт!

-- Протего Максима!

-- Круцио!

-- Редукто!

Бежим сквозь схватку, кидая щиты наугад. Острая боль в спине. Вспышка справа. Тонкс кричит что-то на гоблиндуке. Чьи-то зубы впиваются в голень, земля под ногами пищит и кишит какими-то тварями. Грохот, оглушающий грохот. Череп в небе.

-- Сдохни! - как выстрел в спину.


-- Спасибо, профессор, но я воздержусь, - пытаясь держать голос спокойным.

Гарри ныряет, Дамблдор смотрит сочувственно. Не слишком ли много за раз вываливает на Гарри? Или считает, что тот выдержит? Интересно, куда вообще приведет этот разговор, ибо - даже несмотря на жертву Снейпа - Гарри его вряд ли простит. Или наш мертвый зельевар лишь отвлекающий маневр? Но к чему тогда вообще Дамблдор его упомянул, и счел нужным показать его смерть? Зная, насколько параноидален Грюм, представляю, чего стоило директору выпросить у него воспоминание!

Смотрю на Дамблдора, и опять вопросы куда-то вылетают из головы.

Наверное, не так уж мне и нужны ответы? Ну да, конфликт продолжается, но к чему подробности - газеты и журналы многие выписывают, плюс слухи и пересказы. С поправкой на достоверность общую картину можно примерно вообразить, а большего и не надо. План? Да сам расскажет.

Что там я еще хотел спросить? О, точно!

Коротко излагаю свой план по возвращению ноги.

-- Это хорошо, - радуется Дамблдор, - это хорошо. Пришить без использования магии, это же просто замечательно!

Что-то он слишком уж радостен.

-- Как вы считаете, профессор, получится такое? - спрашиваю осторожно.

-- Не знаю, - отвечает он безмятежно, - никто еще такого не делал. Но меня радует, что вы хотите сделать это на стыке магии и медицины магглов, мисс Грейнджер. Конечно, вначале вам предстоит освоить анимагию, а вот потом... ну, скажем, будущим летом, после победы над Волдемортом?

И подмигивает, намекун старый.

-- Так мы победим?

-- Если мы не победим, думаю, нога вас точно волновать не будет, - и ухмыляется этак добродушно, как настоящий дедушка, а потом поясняет. - Если мы не победим до лета, то победит Европа, если вы понимаете, о чем я, мисс Грейнджер.

-- Да, профессор, понимаю, - наклоняю голову.

Вот значит как. Конечно, Дамблдор и без того богато выторговал времени, практически целый год! Возможно, Европа и сама не спешит закручивать гайки, того же Гриндевальда долго пытались образумить, а когда все же пришлось прикрыть Министерство Германии, еще шесть лет гоняли, догнать не могли.

Разговор, в сущности, завершен, да и Гарри вон выныривает.


-- Он отдал за меня жизнь, да, - хмуро говорит Поттер, - но это не меняет того, что он же погубил моих родителей ранее, да и мою жизнь не сделал лучше.

-- Никто и не говорит, что Северус Снейп - зерцало доблестей и защитник Света, - отвечает Дамблдор. - Но, как ты думаешь, почему он закрыл тебя собой?

-- У него был приказ охранять меня? - пожимает плечами Гарри.

Одобрительно хмыкаю.

-- Нет, он сделал это добровольно, даже в нарушение этих самых приказов.

-- Он хотел умереть?

-- Да, - вдруг соглашается Дамблдор. - Он хотел умереть еще тогда, в восемьдесят первом году, когда понял, что натворил. Я отговорил его, убедив, что у него еще будет шанс искупить свою вину. Я бы никогда не взял к себе бывшего Пожирателя Смерти, если бы он не изменился полностью, без остатка, до самых глубин своей души и тела. Что изменило его? Та же сила, что спасла тебя Гарри четырнадцать лет назад, та же сила, которой не знает Волдеморт. Сила Любви.

Гарри внезапно краснеет, а меня пробивает на неуместный смех. Ну да, сила любви сейчас с ним, каждый вечер практические занятия и развитие силы, она, можно сказать, поднимается в нем... так, надо остановиться, надо остановиться.

-- Темный Лорд не знает любви?

-- Он был зачат под Амортенцией, которой его мать-ведьма приворожила обычного человека, - поясняет Дамблдор, - и поэтому ему недоступна любовь в ее истинном смысле. Страсть и слияние двух тел - это лишь физиологический аспект любви...

Гарри пылает до кончиков ушей.

-- тогда как любовь ими не ограничивается и не исчерпывается, - дедушка Альбус мастерски делает вид, что не видит состояния Поттера. - Волдеморт не мог себе представить, что Лили сама принесет себя в жертву, лишь бы защитить тебя, Гарри. Северус любил Лили, и во имя любви к ней, он принес себя в жертву, лишь бы защитить тебя, ее сына.

-- И поэтому он относился ко мне как к... отбросу? - с трудом подбирает Гарри более - менее цензурное слово.

-- Гарри, представь себе, что ты любишь девушку, но замуж она вышла за другого и у нее ребенок от этого другого. Сможешь ты полюбить этого ребенка, потому что он сын той, что ты любишь?

Гарри пытается придумать ответ, но выходит слабо. Вообще не выходит.

-- Так как мне победить Темного Лорда силой любви? - бурчит он, неловко меняя тему.

-- Не знаю, - разводит руками Дамблдор, - но ты же прочитал пророчество? Один из них не сможет спокойно жить, пока жив другой. Судьба и пророчество сведут вас снова с Волдемортом, лицом к лицу, и я хочу, чтобы ты, Гарри, был готов к этой встрече.

Интересно, "один из них должен погибнуть от рук другого", то есть тогда в восемьдесят первом реализации пророчества не было, получается? Волдеморт погиб, но не до конца, и уж точно не от рук Гарри. И получается, что им снова предстоит сойтись в поединке? Убить Темного Лорда силой Любви?

Фу-фу-фу, опять неприличности в голове!

В жизни Гарри не убьет Волдеморта, разве что тот будет стоять спиной, связанный и оглушенный. Но убийство? Как-то мало согласуется с силой Любви, не так ли? Или убийство из сострадания? Нет, тоже немного не то. Так что получается, Волдеморт должен убить Гарри?

-- Мы еще встретимся и продолжим эту беседу, - говорит Дамблдор, - пока же предлагаю тебе, Гарри, поразмыслить над услышанным. Детали ты всегда можешь обсудить с Гермионой или профессором Грюмом, например.

И с обаятельной улыбкой нас выпроваживают из кабинета и башни.

Рыжая Сила Любви, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, уже ждет там Гарри.




Глава 16





4 ноября 1995 года, Хогвартс


Первый квиддичный матч сезона, традиционно Гриффиндор против Слизерина, и традиционно погода на матч так себе. Холодно и промозгло, ну хотя бы дождя со снегом нет, и на том спасибо. Грею руки в огромных мохнатых рукавицах загадочно подаренных Луной неделю назад. Загадочно - это ее слова, что "время главного подарка еще не пришло", но тут у меня фантазия пасует.

Не будет же она дарить мне шубу к рукавицам?


Сама Луна рядом, тоже выдыхает пар и старается придать ему форму льва. Вязаная шапочка и утепленная мантия с подаренной мной застежкой, раскрасневшееся от холода, но при этом очень счастливое лицо. Она похлопывает в ладоши, затем засовывает руки в мои рукавицы, и мы сидим этаким гибридом, греем друг друга. Невилл и Гарри на один ряд ниже, Лонгботтом поворачивается и делает "сложное лицо", как будто пытается мыслить и справиться с запором одновременно.

Гарри не оборачивается, все внимание его на поле, куда выходят команды.

Джинни - Ловец команды Гриффиндора, и периодически подмывает спросить, катал ли Гарри ее на своей метле и давал ли уроки ловли снитча ртом. Но есть польза и от холода, мысли пошлого плана скукоживаются и вянут, так что никто не мешает Гарри наслаждаться зрелищем любимой девушки, занимающейся любимым делом Поттера.

-- И вот они на поле! - разоряется неизменный Ли Джордан, приятель близнецов Уизли.

Ему выпускаться в этом году, и кто будет потом комментировать матчи? Таких быстрых и языкастых болтунов в Хогвартсе больше не наблюдается.

-- В этом году команду Гриффиндора возглавляет новый капитан, быстрая, красивая, потрясающая Анжелина...

-- Джоли, - хихикаю под нос.

На самом деле ее фамилия Джонсон, и она, Кэти Белл и Алисия Спиннет - та троица девушек - загонщиц, которым было бы неплохо потереть спинку после тренировки. Вроде она с кем-то из близнецов Уизли, но даже если нет, нашему комментатору Ли достаточно, что Анжелина в команде Гриффиндора. Команду своего факультета он готов нахваливать весь матч, иногда даже приходится вмешиваться МакГонагалл, настолько заносит Ли.

-- Кто? - спрашивает Луна.

-- Анжелина Джоли.

-- Похоже, - соглашается Луна и смотрит на поле.

Команды выстроились друг напротив друга. Красно-желтые - наши, зеленые с серебром - Слизерин. В матче иногда и не различить, кто есть кто, так быстро носятся, только и остается, что по цвету ориентироваться.

-- Она тоже играет в квиддич?

-- Нет, она актриса, снимается в фильмах - помнишь, мы в кинотеатры ходили летом? Ну вот, и на фильмы с ее участием очень любят ходить мужчины.

-- Почему?

-- Ну, - припоминая собственные впечатления, - у нее красивая попа, грудь вот такая и толстенькие губки.

Оттопыриваю губы, пытаясь изобразить Джоли, и одновременно с этим показываю размер груди. Как нарочно, в этот момент опять поворачивается Невилл, и пучит глаза, не хуже своей многострадальной жабы Тревора.

-- На себе лучше не показывать - примета плохая, - неожиданно выдает он.

-- Это тебе лучше не показывать, а мне так нормально, - и ржу, уткнувшись в плечо Луны.

Несмотря на холод, отвернувшийся обратно Невилл, пышет жаром, а из-под мантии выбивается пар. Представил себя с сиськами пятого размера? Или меня? Или сообразил, почему губы?

-- И ловец Гриффиндора, Джинни Уизли, пикирует отвесно, неужели она видит снитч? - надрывается тем временем Ли.

Пока у нас тут идет разогрев, стадион уже бурлит и орет, команды носятся как эскадрильи истребителей, идет плотная борьба за все мячи, отчетливослышен треск отбиваемых бладжеров, несмотря на шум толпы.

-- Давай, Гриффиндор! - орут с соседней трибуны.

-- Слизерин - един, и потому непобедим! - скандируют с другой.

Неужели не могли нормально срифмовать? Или нарочито так небрежно сделали? Луна кладет голову на мое левое плечо, и внезапно становится понятно, что уши у нее тоже замерзли, несмотря на шапочку.

-- Стоит ли терпеть такой холод? - тихо спрашиваю у нее.

-- Все в порядке, мне тепло с тобой, - раздается ответный шепот.

Ага, знаем мы эти в порядке, а потом простуды, кашель, прощай слух, и прочие осложнения детородно-мозговой системы! Так, шапочку превратить в ушанку, а мантию в шубу, и если что, я подобное видел в Дурмштранге, готов подтвердить под присягой и зельем правды. Прикинем переход, увеличение, накинуть меха, ага, значит, надо будет добавить взмах палочкой, и здесь вот усилить.

Невилл опять поворачивается, пока прикидываю трансфигурацию одежды.

-- А ты вручила подарок, Луна? - спрашивает он, делая еще более сложное лицо.

-- Вот он, - отвечаю за нее, демонстрируя рукавицы.

-- Другой подарок, - и в голосе нотки странные, - который вручается в ванной Префектов.

"Время для главного подарка еще не пришло", вспоминаются слова Луны. Ванна Префектов? Что за хрень тут происходит? Палочка, вместо трансфигурирующего заклинания, выводит двойной круг, и Купол Тишины отрезает нас от остальных учеников. Ну, как отрезает - они нас не слышат, а мы их очень даже, так что заклинание не мешает Гарри наслаждаться матчем. Собственно, он на нас даже внимания не обращает, весь там, на поле, где Джинни ведет поединок с ловцом Слизерина,... забыл, как его зовут.

-- А откуда ты об этом знаешь? - простодушно, как всегда, удивляется Луна. - Мне это советовала Дора, а тебя там не было, только призрак нашей Башни, две статуи в нишах и эльф Боттоби.

Лицо Невилла вытягивается, как будто кто-то крутит ручку настройки разрешения по вертикали. Так-так, отвергнутый воздыхатель ходит следом и подслушивает разговор, в котором Нимфадора советовала Луне что-то мне подарить, причем непременно в ванной Префектов.

-- Надо полагать, он прятался в нише, - глядя прямо на Невилла, и посылая незаметный импульс магии, благо палочка еще в руке.

Невилл виновато смотрит в ответ, и это помогает. Проскальзываю в его разум легко, словно делаю это каждый день, до, после и вместо приема пищи, и Невилл как раз вспоминает ту сцену, так что смотрю ее, словно в Омуте Памяти.

Ну, Тонкс, погоди!

-- Ты! - Невилл отшатывается, словно получив киянкой в лоб, глаза широко открыты, едва не падает со скамьи на тех, кто сидит ниже. - Ты залезла в мою голову!

-- А ты в мою личную жизнь!

-- Так это правда?!

-- Может мне еще Луну взасос на глазах у всего стадиона поцеловать, чтобы ты поверил?

Пауза.

-- Ну,... я бы не отказался, - еле слышно шепчет стремительно краснеющий Невилл.

-- А я, пожалуй, откажусь. Не хочешь верить мне на слово - продолжай следить тайком, и пыхтеть в спину, однажды я не успею сообразить, что ты это ты, и поражу тебя заклинанием.

-- Я всем расскажу!

-- И что? - почти с любопытством. - Да, моя жизнь значительно усложнится,... а может быть и наоборот, упростится, но тебе-то что с того? Это ты так показываешь свою, гм, силу Любви? Или ты думаешь, что давление общественного мнения заставит меня немедленно ринуться к тебе в объятия и на глазах у всего Хогвартса начать доказывать, что все вокруг ошибались?

Судя по Невиллу, от такого он тоже бы не отказался.

Увы, кровь сейчас у него сосредоточена не в том мозгу, и поэтому попытки придумать что-то даются ему с трудом. Я тоже напряженно пытаюсь придумать выход, при котором можно было бы обойтись без смертей, стирания памяти, шантажа и угроз, и прочих незаконных деяний. Секрет расползается, как жирное пятно на бумаге, и из нашей компании разве что Гарри еще не в курсе.

А может и в курсе, просто ему ничего не жалко для друзей?

-- Я... я... я просто не хотел в это верить, - говорит он. - Мне казалось, что это розыгрыш. Я не должен был, конечно, но ты же сама говорила, что надо сражаться, и показывала это примером, и я, собственно, вот.

-- Похвальная решимость, но почему бы тебе не направить ее в другую сторону? - слова приходят сами. - Жизнь не заканчивается на отказе, не так ли? Невилл, ты вполне можешь сразиться и получить все, что воображал сегодня, но только с другими.

Взгляд его красноречивее слов. Обида, ожидание, неверие и надежда в одном термоядерном коктейле.

-- Всего два слова. Сестры Патил.

-- Да, - неожиданно поддерживает меня молчавшая до того Луна, - Падме неоднократно восторженно отзывалась о тебе, Невилл, а Парвати над ней посмеивалась, но в душе она завидовала сестре!

Потом она говорит, почти жалобно.

-- Вы больше не будете ссориться?

-- Нет, - Невилл отводит взгляд, - не будем.

И отворачивается смотреть матч. Не знаю, чем все это закончится, как-то все коряво, спонтанно, дергано получилось, но в идеале Невилл пойдет добиваться сестер Патил и добьется. Будут ему тогда горячие девичьи поцелуи и все остальное, и до конца Хогвартса ему точно будет не до меня. В идеале, да.

На практике же... Лаванда за пятой теплицей?

Ладно, это все равно дело будущего, а вот сейчас надо заняться Нимфадорой. Так сказать, куй метаморфа, пока горяченькая, и это даже хорошо, что ее на матче нет. Еще бы можно было аппарировать в пределах Хогвартса, вообще бы быстро до нее добрался.

Встаю.

-- Ты куда? - удивляется Луна. - Матч еще не закончился!

Пока мы выясняли кто кого, Гриффиндор и Слизерин тоже не теряли зря времени. Сто двадцать - сто, в пользу наших, и что там происходит на поле - хрен разберешь.

-- Джордж отбивает бладжер, Маркус ловко уклоняется, но это еще не все, - тараторит Джордан.

Однажды он себе язык откусит, с такой скоростью рассказывать!

-- Квоффл пролетает прямо в кольцо, и команда Слизерина исполняет победный пируэт! Сто двадцать - сто десять, в пользу Гриффиндора! Эх, где же Оливер Вуд, вот уж был Вратарь, которому никто не мог забросить, но не стоит терять надежды, ведь Джинни Уизли уже несется, подобно рыжей молнии, и я почти не сомневаюсь, что Гарри Поттер показал ей пару секретных приемов ловли снитча...

Меня сгибает пополам в приступе нервного хохота, до слез и икоты. Почти ничего не видя, машу рукой, отменяя Купол тишины, и иду к выходу с трибуны. Что-то подталкивает идти именно сейчас. Злость на Нимфадору? На самого себя? Желание исправить ситуацию?

Ладно, потом разберусь.


-- Гермиона?

-- Да, Луна?

-- Ты идешь ссориться с Дорой? Она просила тебе не говорить, и я...

-- Неважно, я видела всю сцену глазами Невилла, - обрываю ее.

Сверху доносится рев толпы, а здесь, под трибунами, пусто и пыльно. Лестница слегка поскрипывает под ногами, Луна идет так, как будто ничего не весит.

-- Тогда ты знаешь о подарке, - немного разочарованно говорит Луна, но тут же оживляется. - Так ты расскажешь мне о Гарри и Джинни и пустыннике?

-- Да не ищут они никакого пустынника, - раздражение прорывается в голосе. - Закрываются в пустом классе и разыгрывают сценки из жизни кроликов.

-- Гарри бы пошли пушистые ушки, - кивает Луна.

-- Луна, ты в курсе, откуда берутся дети?

-- Да, их рожают женщины, я пару раз помогала появиться на свет маленьким единорожикам, - улыбается Лавгуд воспоминаниям.

Лицо у меня сейчас, наверное, сложное, не хуже, чем у Невилла на трибунах.

-- А чтобы в женщине появился ребенок, зародыш, ей нужно вступить в плотный контакт с мужчиной, очень плотный, голый и, как правило, приятный. Это называется секс. Вот именно этим и занимаются Гарри и Джинни, понятно?

-- Понятно, - кивает Луна, и тут же огорченно добавляет. - Жаль, что они не ищут пустынника. Но все равно, спасибо, что рассказала, Гермиона... ой, как же мне тебе теперь вручать подарок?

-- Закрыв глаза? Гм, извини, это была неуместная шутка.

-- Подарок должен быть сюрпризом, - делает жест рукой Луна, - а какой же это сюрприз, если ты все уже знаешь?

Ну да, что я голой Луны не видел, что ли? Но чем руководствовалась Нимфадора? Не могла же она... ей так мои взгляды ляжки жгут? Мы же вроде договаривались не лезть друг к другу? Нет, вру. Это она меня стращала и призывала вести скромно, а сама ничего не обещала.

Ну, Нимфадора!!!

-- Не грусти, я придумаю тебе новый подарок и вручу, - утешает Луна, - только я не знаю, где находится ванная Префектов, поэтому надо другое помещение, чтобы был сюрприз. А то если я приглашу тебя в ванную Префектов, ты сразу все поймешь, и сюрприза не будет!

-- Или можно ходить туда каждый день.

-- Не получится, - серьезно отвечает Луна, - у тебя занятия, и у меня занятия, а днем не очень удобно ходить с мокрой головой в Запретный лес.

-- Да, конечно, - с такой логикой невозможно спорить.


-- Тонкс, ты в курсе, что Невилл подслушал твои чрезвычайно ценные советы Луне? Ну, там, прийти со мной в ванную Префектов и раздеться догола, а дальше Грейнджер тебе все покажет?

Нимфадора меняет цвет волос, форму глаз, носа, лица, плывет и меняется молниеносно.

-- Это реакция стыда? Кто-то призывал меня вести себя скромно, а сам советы на весь Хогвартс раздает?

-- В жизни не поверю, что Лонгботтом тебе это рассказал!

-- От возбуждения он забыл о защите, тебе показать воспоминание, содержащее его воспоминание?

-- Это же запрещено! - восклицает Нимфадора, возвращаясь в прежний облик.

-- Тогда не надо было учить меня легилименции!

-- Ладно, - ворчит Тонкс, - я признаю, это было немного неосторожно с моей стороны...

Немного?

-- но Лавгуд спрашивала нас, как ей помочь тебе еще летом, вот я и решила немного подтолкнуть.

-- Странный способ.

-- Разве? Тебе не нравятся голые девушки?

-- Луну я голой видела неоднократно еще летом.

-- Где? - Тонкс аж подпрыгивает.

Ох, как хочется ответить в рифму.

-- На источниках, куда вы, ты и Флёр не ходили со мной, делая вид, что опасаетесь за свою честь! Нимфадора, тебе не кажется, что шутка немного затянулась, протухла и воняет? Или тебя где-то там глубоко внутри все же возбуждает мой протез, а признаться сил не хватает?

-- Эй! - она вскидывается.

-- Надеюсь, мы поняли друг друга, - и ухожу.

Надеюсь, это прозвучало достаточно зловеще, ибо, не переступая закон, сделать-то толком ничего и не могу в такой ситуации. Но частица иронии есть, есть. Раньше мои поступки аукались другим людям, теперь они, почти буквально и кармически, вцепились в мою задницу. Хотя в обычной жизни именно так, чаще всего, и бывает: ты наступаешь на грабли, и они наносят тебе кармический ответ ниже пояса.




Глава 17





Ноябрь 1995 года


Несмотря на то, что в Магической Британии продолжается противостояние, брызги которого долетают до нас в виде сообщений в прессе, в Хогвартсе все идет своим чередом. Соревнования за баллы, тихое противостояние факультетов, нытье о домашних заданиях, разговоры о квиддиче, парнях и девчонках, и страшилки о Запретном Лесе. Байки о Грюме. Проделки и дразнилки, походы в Хогсмид и, в последнее время, товары близнецов Уизли.

Не совсем верное, но все же ощущение, что мы сидим в большом, запертом и закрытом, вроде бы надежном доме, где светло, есть камин, есть возможность сесть в теплое кресло и почитать книгу. А за окном, в лесу, глухой осенней ночью, воет стая волков.

И вой приближается.


Гарри, после того разговора с Дамблдором, постоянно ходит задумчивый, пару раз о чем-то громко ругается с Джинни, и та потом плачет, когда думает, что ее не видят. На уроках Поттер тоже бывает весьма рассеян, особенно когда учителя заводят свою любимую волынку об экзамене С.О.В. - Совершенно Обычное Волшебство. Больше всех любит играть на экзаменационной волынке наша МакГонагалл, и даже не потому, что она - шотландка, и ей вроде как положено, а потому что характер у нее такой.

В сущности, система проста и схожа с известной мне по школе.

Каждый год экзамены - как промежуточные, СОВ - аналог экзаменов после девятого класса. Каждый из профессоров ведет расширенные факультативы для шестого и седьмого курса, с углубленным изучением предмета, и заранее объявляет, с какой оценкой за экзамены СОВ по своему предмету принимает на эти самые факультативы. Как правило, это верхние две оценки: П - Превосходно и В.О. - Выше Ожидаемого. Есть и такие, что принимают просто с положительной оценкой, тогда достаточно получить У - Удовлетворительно, чтобы попасть на занятия. Нижняя триада, так называемые отрицательные оценки: С - Слабо, О - Отвратительно, и Т - Тролль, как правило, профессоров не возбуждают.

Соответственно, кто получил по всем экзаменам СОВ отрицательные оценки, может помахать ручкой Хогвартсу и паковать чемоданы. Особо переживать за судьбу таких не стоит, ибо неполное среднее в Хогвартсе - это все равно лучше, чем курсы ускоренного махания палочками в стиле "взлет - посадка", и без работы такой недовыпускник не останется. Случаи такие - вылета после пятого курса - не так уж и редки, но и не сказать, что ученики прямо толпами покидают школу. Принимать экзамены приезжает особая комиссия из Министерства, считается, что это придает СОВ и ЖАБА (экзамены после седьмого курса) беспристрастность, что профессора Хогвартса не подсуживают своим любимчикам. Ну, в теории-то оно, конечно, так, но на практике наши учителя просто натаскивают своих любимчиков отдельно и расширенно, так что обе стороны в выигрыше, можно сказать.

Ну, кроме остальных учеников, которые стонут под домашними заданиями.

Джинни по-прежнему стонет под Гарри, и они уже практически не скрываются, но это никого особо не волнует. Близнецы заняты подготовкой к экзаменам ЖАБА и своими изобретениями, да и выбор сестры... не сказать, что прямо уважают, скорее, просто махнули рукой, тем более что ее выбор - Гарри. ЖАБА, понятное дело, сложнее СОВ, да и на карьеру влияет, поэтому Фред и Джордж постоянно в своих делах и заботах, пересекаемся разве что за общим обедом. Экзамен после седьмого курса - это не просто аналог экзаменов после одиннадцатого, это еще и в какой-то мере наш аналог службы в армии, без которой не берут на государственную службу.

В теории, по крайней мере.

А так, с ЖАБА все как с СОВ, только глубже, шире и выше, раз уж два последних курса ученики Хогвартса углубленно изучают не все предметы (как первые пять лет), а только избранные. Как уже говорил, находились умельцы, что сдавали все предметы на отлично, но это редкость. Также редкость и полный провал ЖАБА, все - таки два года расширенного изучения, да и СОВ же как-то до этого был сдан, так что, как правило, выходит нечто среднее. Отлично по предмету, выбранному в качестве основной специализации, и В.О. с У по остальным, ну там парочка С, дело-то житейское, как говаривал товарищ Карлсон.

Разумеется, кто ЖАБА провалил, тем зуськи, а не Министерство, но близнецы твердо настроены только на полный успех. Не то, чтобы им была важна государственная служба, но у них какой-то свой хитрый план (это нынче модно). Подозреваю, они хотят не только магазин открыть, но и на госзаказ присесть, через связи в Министерстве, то ли свои, то ли товарища Персиваля подтянут.

В общем, как будто и нет войны, как будто нет возродившегося Волдеморта.


К слову о нашем горячо любимом Темном Лорде. Змеи рядом с ним нет, возрождали его сразу из духа в тело, без переходного состояния младенца, как оно было в четвертом фильме. Итого, у нашего дорогого Тома три крестража, если он, конечно, не наделал себе новых.

Гарри, кольцо и диадема Ровены.


-- Конечно диадема в Хогвартсе, - говорит Грюм, постукивая пальцами по столу. - Я и Дамблдор еще раз обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что Том спрятал диадему, когда приходил сюда просить место преподавателя ЗОТИ... почти сорок лет назад, да, в пятьдесят шестом году.

О том, что он проклял тогда место преподавателя, Аластор молчит. Да, ни один из учителей ЗОТИ после того не продержался дольше одного года, по разным причинам, необязательно связанных со смертью. Тот же Флитвик, например, тоже преподавал ЗОТИ, в середине семидесятых, и ничего, жив. С другой стороны, Квиррелл, Локхарт и Люпин, как бы намекают, что опасное это дело - преподавать ЗОТИ.

Но Аластор уперт, не хуже Тонкс, и считает все это вызовом себе, в какой-то мере. Мол, какой же он учитель по Защите от Темных Искусств, если не может одолеть проклятие, относящееся к этим самым Темным Искусствам?

-- Проблема здесь та же самая, что и с прочими вещами Основателей, - говорит Аластор, заканчивая барабанить по столу, и вставая. - На них не распространяется та власть над Хогвартсом, что имеет Дамблдор, как директор, и эта карта (он трясет картой Мародеров) тоже не показывает ничего.

Ну да, ну да, карта-то производная от возможностей Хогвартса. Василиска того же вспомнить, да и Том объявлял себя Наследником Слизерина. Понятно, что через тысячу лет после жизни Салазара куча народу может объявить себя его Наследниками, но ведь Тому и не нужны были возможности, как у Основателей, так? Ему нужно было лишь уравновесить возможности Дамблдора, чтобы тот не обнаружил диадему.

Или для "невидимости" достаточно того, что диадема принадлежала Ровене?

-- В Тайной Комнате он ее не прятал, - продолжает говорить Грюм, шагая туда и сюда.

Лапа его постукивает по полу, Нимфадора, сидящая неподалеку, смотрит на Аластора с нежностью, тревогой и гордостью одновременно.

-- В подземельях, и всяких там обычных тайниках я уже посмотрел, ее нет.

-- То есть он либо спрятал ее на виду у всех, либо скрыл там, куда нам нет доступа, - добавляет Нимфадора.

-- А как же эта,... Выручай - Комната?

-- Туда у нас есть доступ, - бросает острый взгляд Аластор. - Проверяли. Конечно, желание получить диадему не работает, как я уже говорил - это вещь Основателей. Но весь Орден побывал в Комнате, во время дежурств по ночам, о которых школьникам лучше не знать.

Тут надо бы сделать оскорбленное лицо, но я лишь киваю.

-- У каждого была своя Комната, но ни в одной из них мы не обнаружили диадему.

-- То есть либо она не там, либо спрятана по какому-то другому принципу, - опять добавляет Нимфадора.

-- Понятно, - киваю. - Седьмой этаж, картина с троллями, пройти мимо три раза, думая о том, чего хочется больше всего, так?

-- Не совсем, - неожиданно скалится в усмешке Аластор. - Обычный путь не сработает это ясно, поэтому нужно что-то другое, и мы придумали что. В - первых, Гарри. Возможно, его связь крестражей что-то да даст, как-то там сработает или протянет ниточку, как это было с василиском. Но тут есть один неприятный момент.

-- А Гарри в курсе?

-- Конечно, - отмахивается Аластор от моего, признаем, довольно глупого вопроса. - Чем ты думаешь, мы с ним занимаемся на дополнительных уроках? Голова, конечно, не самое сильное место Поттера, но другой у него нет, к сожалению.

-- Просто, если он попробует установить мысленную связь, то, скорее всего, свяжется с самим Волдемортом, - поясняет Тонкс, - а что открыто в одну сторону, то открыто и в другую.

-- Но он сможет видеть глазами Темного Лорда?

-- Если тот не будет сопротивляться и не поймет, что происходит, - пожимает плечами Аластор.

Да, шансы ничтожные. Раз уж даже Невилл, который ни бум-бум в легилименции, ощутил мое присутствие в голове, то уж Волдеморт точно все почует. Может не сразу осознает, но ощутит точно, и что получается, не Гарри будет смотреть глазами Волдеморта, а тот его?

Мышцы лица сразу начинают растягиваться в пошлой улыбке.

-- И что в этом такого радостного? - недовольно осведомляется Грюм.

-- Если он будет смотреть глазами Поттера, то можно попробовать поразить его силой любви. Одной Джинни тут будет недостаточно, конечно, так что помощь специалиста... специалистки не помешает.

И выразительно так смотрю в сторону Тонкс. Искусственный глаз Грюма тоже почти перестает вращаться, и смотрит в сторону порозовевшей Нимфадоры.

-- Ну и зелье потенции или таблеточки, вроде "Виагры", Гарри подсунуть, чтобы твердо стоял на боевом посту и не падал, - добавляю с самым невинным видом.

Получи, Нимфадора! Та хватает воздух широко раскрытым ртом, а Грюм, как специально, не спешит с ответом, рассматривает, так сказать, открывшиеся возможности.

-- Не получится, - выносит вердикт Аластор, и Тонкс облегченно выдыхает. - Чтобы любить женщину и одновременно с этим транслировать картинку в чужую голову, даже через связь крестражей...

Он качает головой, ясно давая понять, что не Поттеру такие высоты покорять. Интересно, сам Грюм такое осилил бы? Наверное, все же да, чем нет, хотя Грюм и секс - это нечто несовместимое, противоречащее постоянной бдительности.

-- И скорее всего, будет ловушка, - говорит Грюм. - Темный Лорд сообразит, что происходит, покажет пару правдивых сцен, чтобы мы поверили, а потом передаст Поттеру что-то ложное. Например, координаты своего убежища, и когда мы нагрянем туда всем Орденом, нас перебьют, как куропаток на взлете!

Ого! Ну да, раз даже Дамблдор признает, что Волдеморт - великий легилимент, то уж с памятью Темный работать умеет. Но все равно, иногда полезно быть параноиком - мне вот такой вариант с ловушкой даже в голову не приходит.

-- Поэтому никто никому силу любви демонстрировать не будет, хватит мне и того, что по вечерам в этой школе творится, - ворчит Грюм. - Сейчас Гарри закрыт, и так и будет, пока я не решу, что он готов.

Но по лицу его видно, что риск все равно остается. Как они тренируют связь между крестражами? Или Аластор просто учит Гарри владеть мозгами, чтобы дисциплина, ни одной мысли в сторону, и прочее в том же духе? Чтобы даже если установление связи пройдет не с диадемой, а с основным сервером - Волдемортом, то Гарри тут же закрылся?

Скорее всего.

-- Но! - Грюм тычет в потолок корявым, украшенным шрамами пальцем. - Всегда есть еще и неосознанное воздействие, вот его и надо проверить! Если я скажу Поттеру о Выручай - Комнате, он напряжется и все провалит, поэтому нужно, чтобы он был расслаблен. Чтобы вот это, как его, подсознательное с крестражем вылезло, как с василиском, ясно?

-- Да, профессор.

Задача несложная, сходим - посмотрим, чего уж там.

-- А что, во-вторых?

-- Что?

-- Вы сказали "в - первых", и начали рассказывать о Гарри, - поясняю. - Раз есть в-первых, то есть и во-вторых, не так ли?

-- Соображаешь, - ухмыляется Грюм. - Во-вторых, тоже будет относиться к тебе, потому что меня Лавгуд точно слушать не будет.

-- Ага, - моргаю.

-- Хогвартс открыл ей Выручай - Комнату из нестандартного места, это тоже нужно проверить.

И еще замок открыл эту комнату Рону, который всего лишь чрезмерно хотел помочь другу. Будем думать, там все дело в искренности и силе желания, так что теоретически любой может открыть Выручай - Комнату, на то она и "Выручай". На практике же понятно, Рона нет, и не будет, остается только Луна.

А ведь если бы Рон не открыл комнату, то и всего этого говна финала Турнира не было бы, внезапно шепчет задыхающийся от боли и желания все переделать, внутренний голос. Волдеморт не добрался бы до Дурмштранга, все были бы живы и здоровы, и весело учились бы, без ощущения надвигающегося пиздеца.

-- Да, профессор, я поговорю с ней.

Результата особого от нас никто не ждет, это ясно, но тут по принципу - а вдруг? Все разумное, возможное, приходящее в голову и доступное при помощи магии старшие Орденцы уже перепробовали. Остались такие вот зыбкие, неверные, сумасшедшие варианты. Правда, если диадема так надежно спрятана в Хогвартсе, а Хогвартс в наших руках, то и Волдеморту не возродиться при помощи этого крестража? Будет летать духом? Да пусть летает, авось спятит окончательно, да и Дамблдор его, духовые возможности, вроде исследовал на первом курсе, найдется, чем прижать.

Что тогда остается? Убить Тома, бросить кольцо в Ородруин?

Да-да, я, Гарри, Джинни и Луна - в роли хоббитов, Дамблдор в роли Гендальфа, Тонкс дадим роль Галадриэль, вечно юной и прекрасной.

-- Вот-вот, поговори, - кивает Грюм. - Если нужна будет Дора в помощь, только скажи.

Специально тяну с ответом, поглядывая на Тонкс, которая еще не отошла от воображаемых сцен "борьбы силой Любви". А это и в самом деле приятно, вот так дразниться и тянуть кота за резиновый хвост!




Глава 18





Конец ноября 1995 года


-- Я хочу найти диадему, я хочу найти диадему, - бормочет Гарри под нос, бродя мимо картины.

Не знаю, как там насчет учить танцевать троллей, но сами тролли на картине явно хотят прибить несчастного Барнабаса. Нарисовано настолько живо, что прямо ощущаешь эту вонь огромных тел, их ярость и злость на букашку-мага под ногами троллей.

Гарри - молодец, уроки с Аластором явно сказываются, дверь появлялась уже пять раз, и сейчас Поттер идет на шестой заход. В первый раз Выручай - Комната была набита едой. Во второй, там была роскошная спальня, при виде которой Гарри покраснел и торопливо захлопнул дверь. Затем это было поле для квиддича, какой-то мрачный зал с различными странными артефактами и наконец, тоннель - выход из Хогвартса.

Слова словами, а выдает Комната Гарри то, чего тот хочет больше всего, насколько понимаю.

-- Бери его на тренировки, - шепчу Джинни, чтобы не сбивать Гарри.

-- Он же дал обещание больше не играть!

-- Скажи ему, что тебе нужна тренировка, - шепчу дальше. - Тренируясь против сильного Ловца, ты и сама станешь сильнее, и Гарри... видела поле?

Джинни кивает с самым сосредоточенным видом.

-- Я хочу найти диадему, - бормотание усиливается, потом снова стихает.

При этом Гарри точно знает, как выглядит диадема. Рассматривали изображения в книгах, сходили в башню Рэйвенкло, посмотрели на статую, ну и на обитателей башни, конечно. После того демарша на стадионе, Невилл все-таки отстал и где-то пропадает целыми днями. То ли вернулся к мыслям о мести, то ли и вправду сестер Патил пытается охмурить, начав, разумеется, с Парвати, как ученицы факультета Гриффиндор. Но и Падме в цветах Рэйвенкло очень так сочно - смугло смотрится, скажу я вам.

Вот будет хохма, если у Невилла получится!

-- Я хочу найти диадему!!! - орет Гарри из всех сил, и внезапно дверь появляется.

-- Последняя попытка, - решительно говорит ему Джинни. - Осмотрим там все и уйдем!

Ага, ага, кого-то вид роскошной спальни не оставил равнодушным! Ну да, дело молодое, самое время трахаться, как кролики, не думая о контрацепции и последствиях. Гарри открывает дверь и отводит взгляд, я хихикаю, Луна заглядывает с любопытством.

-- Кажется, насчет осмотреть все ты поторопилась... подруга, - говорю Джинни.

Стен комнаты не видно, во все стороны, куда ни глянь, простираются завалы вещей, подобные горам. Между ними ущелья - проходы, откуда-то слева несет алкоголем, справа навозными бомбами. Прямо по курсу высится гора поломанных стульев, на некоторых видны метки, которые ставил Филч, на других неизвестные мне знаки, отличающиеся друг от друга.

Неужели перед нами Свалка Хогвартса?

-- Гарри, ты хотел найти диадему или пособирать бутылки? - спрашиваю, не в силах удержать ехидства.

-- При чем тут бутылки? - спрашивает он, поправляя пальцем сползающие очки.

-- Их можно сдать на пункт приема стеклотары, и на вырученные деньги устроить праздник: выпивка, еда, полеты на гиппогрифах до утра и купание в фонтанах из шампанского, разумеется, в обществе прекрасных дев.

Гарри лишь пожимает плечами, зато оживляется Джинни.

-- А и вправду, все осматривать не стоит, но давайте пройдемся немного?

-- Да, если здесь все осматривать, то мы отсюда до следующего года не выйдем, - поддерживает ее Гарри.

Оборачиваюсь к Луне, та уже роется в ближайшей горе вещей, что-то доставая. Дырявый розовой зонтик, причем бумажный, и, судя по виду, древний как говно мамонта. Луна раскрывает его над головой, потом вертит ловко и умело, к чему-то прислушиваясь, и с довольной улыбкой закрывает. Можно не сомневаться, резон взять именно эту вещь у нее есть, но если спросить, то в ответ прозвучит совершеннейшая ересь, вроде того, что рукоятка зонтика приманивает трубкодуев.

-- Нам надо разделиться, - задумчиво говорит Гарри, - но не по одному, если что-то где-то рухнет, другие не успеют прийти на помощь. Команды по два человека, и, Джинни, извини, но нам лучше быть в разных командах, иначе вместо поиска диадемы я буду постоянно любоваться тобой.

У меня натурально отваливается челюсть, а Джинни мило смущается и даже не злится. Мысленно можно поаплодировать Аластору, этак сделает из Гарри человека - лидера! Скомандовал, умело разбил группу, и никто даже не обиделся!

-- Я с тобой, Гарри, - ну да, приглядывать за ним все равно надо, и я уж точно справлюсь лучше Луны.

-- Хорошо, - кивает Поттер, и обращается к Джинни с Луной. - Если что, сразу посылайте красные искры из палочки и кричите.

-- Ну и вы тоже не молчите, - отвечает Джинни, и мы расходимся.

Интересно, с Луной бы она его отпустила так легко? Или устроила бы сцену легкой ревности? Джинни сейчас напоминает путника, который долго брел к цели через пустыню, добрел, лег возле воды, пьет и не может напиться. В таком состоянии путнику не до глазения по сторонам и возмущения, но вот потом, когда он напьется, то осмотрится по сторонам и будет ревниво охранять оазис, чтобы никто, значит, не пользовался его водой.

А может, будут просто жить, как Молли с Артуром, душа в душу. Да, она толстенькая домохозяйка, а он выглядит рохлей и подкаблучником, ну и что? Любят друг друга и детей, и те выросли нормальными, ну, может воспитания не хватает, а так, большая, дружная семья, которой так не хватает Гарри.


-- Акцио диадема Ровены Рэйвенкло! - неожиданно кастует Гарри, но эффекта ноль.

-- Если бы могущественные артефакты приманивались так легко, то Дамблдор, не вставая из-за стола, собрал бы все крестражи Темного Лорда, - фу, как-то чересчур наставительно прозвучало, поэтому торопливо добавляю. - Но ты молодец, что попробовал.

-- Да, попробовал, - вздыхает Гарри, - и ничего не получилось. Опять.

-- Если тебе претит находиться в компании таких людей, как Дамблдор, Грюм и МакГонагалл, которые тоже не смогли найти диадему, то валяй, страдай, - подначиваю его.

Проходим мимо горы рваных мантий, перемежающихся почему-то со сломанными партами. Как будто кто-то задумал грандиозную инсталляцию, и долго собирал парты, натягивал на них мантии, словно занавески, а потом, на середине, бросил и махнул рукой.

-- Странное место, как будто кто-то начинал сортировать мусор, раскладывал его, протаптывал тропинки, а потом ушел, не доделав, - говорю Гарри.

И вправду, будь это свалка, были бы тут такие тропинки и дорожки между горами и вершинами вещей?

-- Да и вещи тут не всегда мусор, - показывает Гарри влево, где стоят в ряд вполне себе новенькие метлы.

Как? Откуда? Зачем? Модели вроде бы не школьные. Кто-то организовал тайник? Или они давно тут стоят, просто атмосфера способствует сохранению вещей? Кстати, что-то огромных слоев пыли не видно, да и затхлостью с гнилью не несет, неужели и вправду склад, на который вещи на консервацию отправляют? Но кто?

-- Как у вас с Джинни?

-- А то ты не знаешь, - неожиданно ухмыляется Гарри, - или скажешь, что не следишь за нами?

-- Специально? Нет. Но вы же постоянно мне на дороге попадаетесь! Да и присматривать за тобой, Гарри, вроде как задача номер один для всего Ордена, но уверяю тебя, никто над вами со свечкой не стоит. Ну, может Аластор подсматривает, но он и так всю школу видит, сам знаешь.

-- Знаю, - и Гарри смотрит странно. - Давно мы так вместе не собирались, побродить и поболтать.

Пожимаю плечами.

-- И я хотел спросить, - неуверенно говорит он.

-- Спрашивай.

-- Ну вот, победим мы Волдеморта,... я как-то исхитрюсь сразить его, раз уж пророчество говорит об этом.

-- Твоя кровная защита, жертва твоей мамы, все еще на месте, так что достаточно будет лишь коснуться, и будет как с Квирреллом на первом курсе.

-- Профессор Грюм тоже так считает, но о моих шансах отзывается скептически.

Ахаха, "отзывается скептически"! Зная Грюма, это наверняка поток нелестных эпитетов и уверения, что Темный Лорд прибьет Гарри одним пальцем левой ноги. Знаем мы эти скептические отзывы!

-- Аппарация? - и тут же отвечаю сам себе. - Опыта не хватает.

-- Именно.

-- Тогда Гарри у тебя один выход, и вовсе не пожертвовать собой, не надо так вскидываться и выражать на лице мученическую готовность умереть во имя остальных!

-- Ладно, - говорит он после долгой паузы, - и какой же это выход?

-- Взять с собой всех остальных и толпой напинать Темному Лорду. Мы его обездвижим, ты его коснешься, он помрет, пророчество выполнено, все танцуют и поют.

-- А как же крестражи? - и Гарри невольно поднимает руку и трет шрам.

-- Ну, твой явно подавлен, раз уж ты управляешь телом, а не Темный Лорд, кольцо уничтожим, а диадему... ну не смог ее никто найти, пускай валяется дальше где-то в Хогвартсе. Раз никто не смог найти, то и возродить из нее Волдеморта никто не сможет, логично же?

-- Нет, я про то, что он будет летать духом, вселяться в других людей, убивать единорогов, - поясняет Гарри.

-- Так Дамблдор же изучал Квиррелла на первом курсе, и потом щит поставил от духа Темного Лорда, так что найдется управа.

Видно, что мои слова не слишком-то убеждают Гарри, но он молчит.

Ну, будет эта Темная сопля болтаться где-то в клетке, главное, чтобы не выбралась. Саурон вон, тоже как тело потерял, так и способность втираться в доверие и харизмой брать утратил, после этого уже только страхом и толпой орков брал. Так что даже если выберется дух Тома, то ничего кроме страха, убийств и вселений изобразить не сможет, и его быстро снова заточат или прикопают, или еще чего.

В любом случае, будет выиграно время, отвоеваны обратно утерянные позиции, восстановлен мир в стране, и прочее в том же духе. Сейчас, в условиях цейтнота, не до хитроумных планов по полной победе, нужно просто победить, перевести дух, и потом уже победить окончательно, попутно воспользовавшись победой для дальнейшего продвижения вперед в Хитром Плане.

Во всяком случае, мне так кажется.

-- Один из них не может жить спокойно, доколе жив другой, - бормочет Гарри.

И если взять ключевое слово спокойно, то да, духу Волдеморта в лесах Албании было очень неспокойно. Да и Гарри тоже не на курорте отъедался.

-- Гарри, ты же понимаешь, что Волдеморт, как бы безумен он не был, старше тебя на полсотни лет, и настолько же опытнее?

-- Это ты к чему, Гермиона? Я и так знаю, что мне не победить его в прямой схватке.

Ах да, вся надежда на кровную защиту, сам же только что ее упоминал. Коснуться и адьос.

-- Это хорошо.

-- Что?

-- Хорошо, что знаешь, и не помчишься с палочкой наперевес навстречу Темному Лорду. Он может прибегнуть к схожей тактике: один из Пожирателей обездвижит тебя, отберет палочку, и все. Поэтому не торопись, но если представится шанс - не медли.

-- Ты говоришь, совсем как Ала...профессор Грюм! Я и не собираюсь торопиться, но все же...

-- Понимаю, ты не можешь простить ему Рона и Сириуса?

Гарри кивает, взмахивает руками и задевает кучу котлов, мимо которой мы как раз проходим. Гора трещит и начинает покачиваться.

-- Бежим! - и стартую, с места в карьер.

За спиной грохот и треск, такой, как будто сам Хогвартс разваливается на части.

-- Туда! - кричит Гарри и кидается к другой куче вещей.

Обдирая руки, карабкаемся вверх по сломанным статуям, отбитым подоконникам, каким-то еще обломкам, каменным, гранитным, стальным, еще каким-то. Краем глаза вижу, что волна котлов бьет в подножие кучи и замирает, с лязгом, скрежетом и треском. Гарри тоже все видит и останавливается. Торчим на середине склона, я держусь за шипованное плечо доспеха, Гарри за чью-то голову, торчащую с какой-то немой укоризной в скульптурном взоре из обломков черно-красного камня.

-- А если бы это были доспехи вместо котлов? - переводя дух, говорит Поттер.

-- И не говори, повезло-то как, - отвечаю ему в тон.

Смеемся нервно и сползаем вниз, прямо в котлы. Они, кстати, надраены до блеска, как будто только что со складов Снейпа. Странно. Кому надо хранить тут чистые котлы?

-- Уфф, ладно, на чем мы остановились? Что будет после победы над Темным Лордом?

-- Я просто... не знаю, не могу представить себе, - разводит руками Гарри.

При этом он теряет равновесие, котлы разъезжаются под ногами, и он "тонет" в них по пояс.

-- что за жизнь тогда будет, - заканчивает фразу Поттер и встает.

-- Эй! Как вы там?! Что случилось?! Вы живы? Гарри!! - доносится голос Джинни.

-- Вот так оно и будет, - улыбаюсь. - Джинни, дети, мирная жизнь, слава померкнет и забудется, растолстеешь, будешь ходить на работу, потом нянчить внуков и рассказывать им байки о своих приключениях в молодости, сам не веря, что такое было.

Правда есть еще Хитрый План Дамблдора, где нам, мне и Гарри в первую очередь, придется "торговать лицами", сливая два мира, магов и магглов воедино. И хорошо, если там обойдется ручьем крови, а не рекой или озером.

-- Мы в порядке!! - ору в ответ. - Застряли в котле!!

-- Ты меня успокоила, - неожиданно говорит Гарри. - Тебе тоже, наверное, хочется мирной жизни вместо всех этих... дел?

Он обводит рукой вокруг, смотрю на эти горы мусора и вздыхаю. Можно ли мирно отдыхать и толстеть после всех этих... дел? Тех дел, которые я натворил? Конечно же, нет! Нужно будет исправить и разгрести все те кучи... мусора, которые оставил за собой, ну вот примерно как вокруг, в Выручай-Мусором-Комнате. В смысле такие же большие и так же много, и теперь все их надо бы прибрать и убрать.

-- Конечно, Гарри, мне тоже хочется, - пауза, и появившаяся Джинни упирает руки в боки и гневно набирает в грудь воздуха, - мирной жизни.

Нет, решительно, это провокационное поведение Нимфадоры заразно! Вот к чему дразнить гусей, в смысле Джинни?

-- И обязательно побывать на вашей с Джинни свадьбе.

Ну вот, могу же общаться, когда захочу! "Гроза" сразу стихает, все довольны, осталось только выбраться с этой свалки, и жизнь снова будет прекрасна и удивительна.




Глава 19





Джинни переполняли слова, и она не знала, с кем поделиться. Уж точно не с соседками по комнате, те и без того косились на нее завистливо из-за связи с Гарри. Таким только расскажи, обсмеют, пустят сплетню, и выставят все напоказ!

Можно было бы написать письмо маме, но письмо - это не то.

Можно было бы рассказать близнецам, но это тоже было не то, в лучшем случае пожмут плечами.

Можно было бы уйти в Запретный Лес или Выручай - Комнату, и там проорать все слух, но Джинни знала, что это не поможет. Она уже пробовала делать такое дома, оглушая садовых гномов своими обидами и секретами, но слова уходили лишь на время, а потом возвращались. Ей нужна была собеседница, такая, которая выслушает, поймет, поддержит, и не будет смеяться, как мама дома, и не будет разглашать тайн младшей Уизли.

Пускай Луна не подходила под все пункты, но она уж точно была лучше соседок по комнате, однокурсниц Гарри и близнецов, и Грейнджер, которая точно будет смеяться. Тайн может и не разгласить, но смотреть на это самодовольное ухмыляющееся лицо, на этот взгляд, скользящий по груди Джинни? Не говоря уже о той истории с Флёр, и самом факте, что Джинни неоднократно переодевалась в присутствии Гермионы! Отдельной злости добавлял тот факт, что Грейнджер так и осталась равнодушна к ладной, крепкой фигурке Джинни. Нет, конечно, она не собиралась изменять Гарри, но прикрываешь эту бесчувственную Гермиону, хранишь ее секрет изо всех сил, стараешься не ссориться с ней, а она смотрит на тебя, как на пустое место! Хотя все на месте, и грудь оттопыривается, и ножки, и попка что надо, и руки крепкие, и рыжие волосы в порядке.

В общем, все это было оскорбительно и задевало Джинни, и если бы не тот факт, что она и Гарри все же нашли друг друга, то быть бы секрету Грейнджер разглашенным, а ей самой осмеянной. С ноги до головы. И плевать на последствия, на угрозы, на крики! Единственное, на что Джинни было не наплевать, так это на мнение Гарри, который после такого скандала бросил бы ее, ради "друзей". Поэтому Джинни молчала и поэтому решила поговорить с Луной, несмотря на все ее странности.

Но на свадьбе Джинни Грейнджер точно не бывать!

Ляжет в свадебном платье поперек порога, но не пропустит!

Джинни проходит мимо картины с троллями туда и обратно, и дверь возникает сразу. Это нетрудно, желание получить помещение, где можно поговорить, не боясь подслушивания, переполняет Джинни, выплескивается из ушей и носа на веснушчатое лицо.

Выручай - комната предстает в образе огромной кухни, и Джинни невольно улыбается.

-- Мы будем что-то готовить? - спрашивает Луна, заглядывая в ближайшую кастрюльку. - Тогда надо будет вначале нарисовать на этой стене луг, а вот здесь солнце, чтобы еда радовалась.

-- Нет, мы не будем готовить, - пожимает плечами Джинни.

Чайник на столе, пышет паром, чашки, печенье, сахар. Луна садится напротив, серьезная и легкомысленная одновременно, и Джинни невольно завидует. Вот уж кому плевать на внешность и одежду! Даже в школьной мантии и одежде Луна выглядит цельно, собранно, как будто форму создавали специально для нее.

-- Мне нужно рассказать тебе кое о чем, Луна, но так, чтобы это осталось секретом.

-- Хорошо, - кивает Лавгуд. - Ты же не служишь гоблинам?

-- Нет, - отвечает Джинни, сбитая с толку, после долгой паузы. - При чем тут гоблины?

-- Папа уверен, что за всем стоят гоблины, и просил меня в письме быть бдительной. А еще он прислал мне специальные очки, надев которые, я смогу отличать ложь от правды!

И с этими словами Луна водружает на нос странные радужные очки, широкие, с лучами, торчащими в разные стороны, как шипы. Теперь она напоминает Гарри Поттера, и это неожиданно успокаивает Джинни.

-- Но это все останется в тайне?

-- Конечно, раз ты не работаешь на гоблинов, - кивает Лавгуд и отпивает глоток темного, почти черного чая, словно не замечая, что в чашке кипяток.

-- Понимаешь, Гарри... я мечтала о нем с самого детства! Мама читала мне на ночь сказки о Мальчике-Который-Выжил, и я представляла его, такого героического и сражающегося за Магическую Британию против огромного Темного Лорда. Когда же я первый раз увидела его в "Норе", то растерялась! Он был такой худенький, в этих очках, ничего героического, и все они толпой вылезали из машины папы, и мама тут же начала орать, но я все равно ощутила что-то в животе!

-- Наверное, это были любовные феи, - на полном серьезе замечает Луна. - Они любят забираться через уши, и потом щипать живот изнутри, поэтому надо на ночь надевать специальную повязку.

-- Но я все равно терялась в его присутствии и робела, а он весело проводил время в компании Рона и Гермионы, да что там, близнецы были ближе к нему, чем я! И весь этот последний год, когда оказывается он был в Дурмштранге, а я... я даже не смогла отличить его двойника от настоящего Поттера!

Она почти плачет, Луна утешающе протягивает кусок фиолетово-красного пирога.

-- И там, в горах, когда эта французская сучка обнимала Гарри, я стояла, раскрыв рот, а потом поняла, что совсем не знаю своего избранника! И здесь, в Хогвартсе, мне самой пришлось сделать первый шаг, иначе Гарри бы не решился никогда. Мне теперь постоянно кажется, что ему нравятся развратные девицы, вродетой французской сучки Делакур, и что он бросит меня, когда встретит кого-то вроде нее. Я же ничего толком и не умею в постели, а они...

-- Но вы же вместе? - неожиданно спрашивает Луна.

-- Да, - Джинни утирает слезы и с всхлипом вгрызается в пирог. - Мы вместе. Но надолго ли? Он видит во мне друга, он видит во мне Рона, а не женщину! В первый раз... я выпила немного пива для храбрости, и затащила его в пустой класс, сорвала с него и себя одежду, почти насильно отдалась ему, иначе он так ничего и не сделал бы! Не шагнул бы дальше робких поцелуев раз в полгода! Я знаю, он сам говорил, что всегда видел во мне сестру Рона, а не девушку, а теперь и того хуже!

-- Но вы же вместе? - повторила Луна.

-- Да, мы вместе! Но даже когда мы... эээ... телесно близки, мне кажется, что он вот-вот назовет меня Роном! Когда мы на тренировках, когда делаем уроки вместе, все эти жесты, словечки, один раз он остановился, когда мы шли на поле и начал отливать, и только потом сообразил, что я не Рон, покраснел и долго извинялся! Это сводит меня с ума! Он бросит меня ради какой - нибудь французской шлюхи, и уж ее он точно не будет называть Роном! Будет жить с ней, а на меня смотреть как на друга! Ведь друзей не... глупые мальчишки!

Ощутив, что слова выплеснулись и ушли, Джинни вцепляется в кружку и пирог. Теперь только переждать глупость, которую скажет Луна, и можно будет жить дальше. Нервно, скомкано, дергано, но жить.

-- Дорожи каждым мгновением рядом с любимым человеком, смакуй его, как сочную сливу и наслаждайся, не сомневаясь и веря, что тебя любят в ответ, - распевно произносит Луна. - Когда же он решит уйти, то отпусти его и не терзайся, ибо пытаясь сшить разорванное и вернуть потерянное, ты лишь исколешь себя и его до крови, и будешь терзаться, умножая печаль и скорбь в мире.

Джинни словно съедает еще раз Оглушающую конфету близнецов, сидит и не может пошевелиться, настолько ответ Луны поражает ее. В самое сердце.

-- Так мне сказал папа, когда мама умерла, - говорит Луна с печальной улыбкой, - но я так и не смогла отпустить ее до конца.

Очарование момента убито напрочь, и Джинни приходит в себя. Что бы эта Лавгуд понимала в отношениях, спрашивается? Смотрит на Грейнджер щенячьим взором, а та даже не замечает, все лужицей растекается перед Нимфадорой.

Но главное сделано, слова выплеснуты, и поэтому Джинни говорит, почти искренне.

-- Спасибо, Луна. Ты же сохранишь это в тайне?

-- Конечно, мы же подруги, - кивает Лавгуд.

Теперь найти Гарри. Ну и что, что Рон? Для Гарри она будет кем угодно!

Нимфадора отлетает от удара, катится по полу Дуэльного Клуба, но тут же вскакивает.

-- Экспеллиармус! - и палочка ее вылетает мне в руку.

Тонкс не хватает какой-то доли секунды, потраченной на вставание, чтобы отбить заклинание, и теперь она стоит, обезоруженная, злая, прекрасная в своей ярости, не замечающая изменений. У нее всегда так, как эмоции выпрыгивают за какой-то предел, так цвет волос начинает скакать, а уж если внешность поплыла, то все, ноги в руки и беги, у Нимфадоры срывает крышу.

-- Ну что, мадмуазель, теперь вы, как побежденная, в полной моей власти, и я стребую с вас дань за двенадцать лет, а также воспользуюсь вашим захваченным телом!

-- Вы еще не захватили мое сердце!

-- Я совершу секретный маневр охвата и зайду сзади, и поражу вас оттуда, в самое сердце!

Грюма, понятное дело, в Клубе нет, мы тут одни. Как ни странно, такие вот вольные пикировки - разговоры на грани приличия оказались отличным решением. Я постоянно изображаю "зверское" желание напрыгнуть и овладеть Тонкс, она подначивает, и делает вид, что будет защищаться из всех сил, и это способствует разрядке. Спустив пар в разговорах, никто уже не переходит к делам, не мечет страстные взгляды, не распускает руки и не пытается устраивать провокации в присутствии посторонних.

-- Ну что, еще раунд? - спрашивает Нимфадора, принимая обратно палочку.

-- На сегодня хватит, - качаю головой, - и так дюжину провели, наскакалась, как призовая лошадь. Срочно в душ, и как победительница я требую потереть мне спинку!

-- Победительница, ха! В семи дуэлях победила я, так что это ты будешь платить дань за двенадцать лет и тереть мне спину, униженно кланяясь!

-- Конский скребок и щетка уже ждут в душевой, о, повелительница, - кланяюсь, сложив руки перед собой.

Хохочем и идем в душ. Щиты, еще щиты, и общая душевая легким движением руки превращается в частную. Можно сбросить напряжение и смыть пот с тела, ибо и вправду поскакать пришлось. Дуэль магов напряженное занятие, особенно когда противник не уступает тебе в подвижности.

-- Ну, так что у тебя с Луной? - спрашивает Тонкс, вытирая голову полотенцем.

-- Ничего, как и в прошлые двадцать раз, - отвечаю спокойно.

Демонстративно откинувшись к стене, пристегиваю протез на воистину голую ногу. К счастью, протез волшебный, поэтому держится железно, легко отстегивается и пристегивается, и не пережимает ремнями ногу. Его можно даже не снимать, это просто дразнилка в сторону Нимфадоры, и та прекрасно об этом знает.

-- Посмотри, кажется, у меня вскочил прыщик на левом соске, - выпячиваю грудь.

Самое смешное, что в первый раз она даже поверила, наклонилась и потянулась руками.

-- Чтобы не было прыщей, - Нимфадора задумчиво изучает себя в зеркало, и попутно вертит попой в обтягивающих трусах в мою сторону, - нужно давать выход чувствам и рукам, а не сдерживать их в себе.

-- Это приглашение? Ибо к Луне у меня ничего нет, а вот к тебе... да, ты права, я все подавляю, и нужно срочно дать выход этому вулкану страсти!

Нимфадора задумчиво надувает губы в зеркало.

-- Был бы у тебя вулкан, тебя бы уже разорвало, и пар с лавой вырывались бы из всех щелей, а так... ну трясет немного, так что на вулкан ты не тянешь, максимум на маленький гейзер, как и любой другой подросток. И ты уверена, что ничего нет?

-- Конечно!

-- Луна так и не вручила тебе подарок, а?

-- Да даже если бы и вручила, то что? Искупались бы в ванне вдвоем, как в источниках в горах, голышом, что тут такого?

-- Ну мне вот кажется, что эффект был бы, был, - Нимфадора почти бормочет, наклонившись к зеркалу, и особо мощно выпятив попку в мою сторону. - Тебе не кажется, что у меня тут морщины?

-- Да нет, все в порядке, гладенько и чистенько, - хмыкаю, глядя на ягодицы.

-- Ты же даже не попробовала, а говоришь, что не было бы эффекта, - продолжает Нимфадора.

-- Ты же даже не попробовала, а говоришь, что тебе не понравилось бы со мной, - в тон ей.

-- Это потому, что у меня уже есть опыт, а у тебя нет!

-- Смелое признание! И когда это ты, Дора, спала с женщинами?

-- С мужчинами!

-- Ага, значит с женщинами, опыта нет, а утверждаешь, что тебе не понравится!

Смотрим друг на друга.

-- И как это ты, интересно, собиралась контролировать процесс в ванной Префектов? Подсматривать? Или участвовать? Или тренировать Луну?

-- Ага, на выдрах вместо кошек, благо есть тут одна, - хихикает Тонкс.

-- И все же, с чего такая настойчивость?

-- Если я скажу, что из сочувствия и понимания, ты мне поверишь?

-- Возможно, - пожимаю плечами.

-- Она смотрит на тебя, как я на Аластора, и реакции у вас, примерно одинаковые, поневоле начнешь верить, что вы одноногие отец и дочь! - тон Нимфадоры из шутливого внезапно становится серьезно-раздраженным, да и сама она меняется. - Подумай над этим, Гермиона, ты же любишь давать такой совет, насчет подумать? Ну вот, держи в ответ такой же!

Равнодушно пожимаю плечами, и лишь молча поправляю складку на ее мантии.




Глава 20





-- Вы сегодня удивительно рассеяны, мисс Грейнджер! - сердито говорит МакГонагалл.

Статуя, которая должна была ожить и подать ей стакан воды, продолжает изображать скульптуру абстракционистов. МакГонагалл взмахом палочки отменяет мое недооживление и командует.

-- Еще раз, с самого начала! Превратите стол!

-- Инфинитум менсам аперус! - стол послушно превращается в огромного кабана.

Он чешется, хрюкает, поддевает клыками стул и смотрит налитыми кровью глазами на Минерву.

-- Вот уж не думала, что мой стол так кровожаден, - говорит МакГонагалл, превращая животное обратно. - Правда, обычно я делаю из него маленькую свинью, а не огромного злобного кабана. Соберитесь, мисс Грейнджер! Оживите статую! Это то, же самое, что из стола сделать кабана, только форма не изменяется, и неживое остается неживым.

Взмах палочки, и в этот раз статуя не изменяется. Ну, так, наплечники доспехов вздуваются, мелочь и ерунда, подумаешь, чуть раздул, зато железка делает два шага и даже наклоняет шлем! Потрясающий успех, если забыть о том, что обычно статуя у меня пляшет гопака, в качестве разминки. Порядок у МакГонагалл такой, перед анимагией и превращениями, повтор предыдущих ступеней, с низшей на высшую.

Этакая трансфигурационная разминка.

-- Плохо, очень плохо, - качает головой Минерва.

Остроконечная шляпа ее при этом держится, как будто гвоздиками к голове прибита.

-- Мисс Грейнджер! Не давайте личным отношениям влиять на ваш разум!

Вздрагиваю. Подслушивает мысли?

-- Магия требует собранности и концентрации, анимагия - требует ее вдвойне! Подумайте о том, что не всегда у вас будут спокойные условия для превращения! Вполне возможно, что вокруг будет идти сражение! Злость, ярость, страх...

"На Темную стороны силы ведут они", заканчиваю мысленно фразу. Но шутки шутками, а Минерва права. Уже десяток раз мог бы покалечиться, если бы она не отменяла насильно неправильное превращение. Или оставался бы в теле пятиногой двухголовой выдры, скажем так.

-- Аластор... профессор Грюм учил вас концентрироваться, я знаю! Отбросьте свои проблемы на личном фронте и сосредоточьтесь на занятии!

-- Простите, профессор, но кто вам рассказал? - спрашиваю тихо.

Нет, можно было бы привыкнуть, что мой "секрет" давно не секрет, но все же?

-- Никто! - фыркает МакГонагалл. - Я и сама в состоянии видеть и слышать, несмотря на возраст! Если раньше мистер Лонгботтом бросал все и бегал за вами по Хогвартсу, а сейчас вырастил себе Ползучку в форме Беллатрисы Лестрейндж и тренируется на ней в боевой магии, то о чем это может говорить?

-- Я попросила у него голову Беллатрисы в качестве свадебного подарка?

-- И поэтому вы не общаетесь, до свадьбы нельзя? - в голосе Минервы почти что торжество сарказма. - Мисс Грейнджер я повидала массу студентов, учила еще родителей Невилла, и уж точно знаю, что происходит, если вдруг молодой человек хочет красиво умереть!

-- Умереть?

-- Вы же не думаете, мисс Грейнджер, что Невилл одолеет Беллатрису Лестрейндж?

-- Нет, - вздыхаю, повесив голову.

-- Вы поссорились - это ваше личное дело, но сейчас вы у меня на уроке! Извольте собраться! Трансфигурация и еще раз трансфигурация! То, что у вас получилось превратиться в выдру пару раз на две секунды, мисс Грейнджер, не говорит ни о чем!

-- Да, профессор, - наклоняю голову еще ниже, в знак раскаяния.

Не знает, значит, а догадка насчет "личных отношений" - всего лишь догадка. Хотя, о чем еще тревожиться младым школярам? Учеба, отношения, первая любовь, набор невелик. У меня же не личные отношения, а какая-то пародия, причем внезапно зашедшая в тупик.

Луна, да.


Сходили мы с ней, назло Тонкс, в эту ванную комнату для Префектов. Ничего не скажешь, все богато и функционально, хоть олимпийские соревнования по плаванию устраивай. Всякие там шампуни, пены, мази и порошки, ни разу не общая душевая, даже душевые при спальнях не дотягивают на порядок по степени комфорта. И этих огромных корыт - бассейнов, по недоразумению именуемых ваннами, там несколько, каждая в своем помещении, чтобы, значит, Префекты не толкались локтями!

Трахаться в воде не так весело, как это изображают в порно, но сама обстановка тут располагает, да. Да и вылезти можно, с удобством расположиться рядом с ванной, или к стеночке, к стеночке, там даже мрамор теплый, что значит магия. Вряд ли тут творится ежедневный разврат, но уж точно лучше, чем в пустом классе или подсобке для метел, или на верху башни, перегнув барышню через парапет.

Правда, у ванной Префектов есть один неоспоримый недостаток.

Плакса Миртл в роли наблюдателя. Не каждый сможет под плаксивые стоны привидения, которое еще потом и растреплет на весь Хогвартс. О да, от привидений можно отгородиться, призраков изгнать, но это уже не школьная программа, а те, кто способен такое самостоятельно найти и освоить, как правило, ебутся с книгами в библиотеке, а не с красивыми девчонками в ванной.

Луна с лета не особо изменилась.

Грудь такая же, и снизу по - прежнему блондинка, ну разве что загар поблек. Да, девушка, да приятно посмотреть на нее голенькую, но точно так же смотрел бы на ту же Джинни, например. Возможно, что-то изменится, когда она станет половозрелой барышней, вроде Тонкс или Флёр, но проблема же не в этом, не в возрасте, не в размере сисек, не в отношении магического общества к однополой любви, будь она неладна!

Дело в самой Луне и ее отношении ко мне.

Друзья навсегда и все тут. Не скажу, что она будет подтаскивать мне барышень в постель, она просто хочет, чтобы я был счастлив и хочет быть рядом. Как тут будет водить барышень домой? "Ариэль, это Луна, мы живем вместе, но всего лишь друзья, не обращай внимания, если во время секса она будет сидеть рядом?" Нет, можно, конечно, но как-то это будет... нечестно, что ли? Но и с самой Луной жить - тут же небесной страстью и не пахнет. Не сомневаюсь, что ей будет хорошо, потому что мне будет хорошо, но будет ли мне хорошо? Опыт проживания рядом с Лавгудами этим летом твердо показывает, что забавное общение в школе - это одно, а вот такое вот совместное житье - это другое.

Совместная жизнь и брак - это вообще далеко не та идиллия из жизни кроликов, которая представляется подросткам. Вот и получается, что опять мои прошлые действия догоняют и кусают за задницу, и не просто кусают, висят мертвой хваткой, не разжать. Подружился, притянул к себе, теперь давай, расхлебывай. Мы в ответе за тех, кого приручили, если уж совсем грубо. Вот и получается тупик.

Разве что... формальный брак с Ксенофилиусом, Луна - дочь, и тогда стыд отступит?

Нет, все равно какое-то фу-фу-фу получается. Но Луна - да что юлить - она ребенок! Да, ребенок, пускай и младше меня всего на год, но ребенок! Если мне совесть не позволяет предать ее дружбу и бросить ее, не позволяет обижать девушку не от мира сего (в отличие от Невилла или той же Джинни, например), то эта же совесть и не позволит жить с кем-то, кроме Луны. Да, этот третий вполне может быть милой девушкой, да, Луна не будет в обиде, да, мы не будем устраивать "менаж а труа" или как оно там, в общем тройничок на французском, да, все это будет больше смахивать на семью, где Луна будет скорее дочкой, но что с того? Совесть заранее против, и упрямо твердит, что это лишь отговорки и оправдания, долженствующие прикрыть подлость.

Но и жизнь с Луной?

Не день, не два, и не месяц, не веселое общение в школе, нет, всю жизнь рядом с человеком, к которому ты не питаешь пламенной страсти и знаешь, что он немного не в себе? Всю жизнь, ибо смотри "совесть" и "мы в ответе". Или излишне драматизирую? Закончим Хогвартс, станем совершеннолетними, Луна найдет себе парня, и разбежимся? Друзья навсегда, но уже без иронии? Ключевой момент, что разбежимся, ибо если Луна останется рядом, то так оно и продлится, у меня язык не повернется сказать: "Луна, вали на хрен, ты мне мешаешь". Все равно, что сказать, что я буду счастлив, если Луна исчезнет из моей жизни. Она, конечно, исчезнет, но это будет подло.

Стоит ли биться за исправление содеянных глупостей и подлостей, и тут же портить человеку жизнь?

Нет, конечно же, не стоит.

Оставить все как есть и не драматизировать ситуацию? Возможно. Все равно же собирался сидеть тихой выдрой в Хогвартсе, это Тонкс все начала усложнять и драматизировать. Да, ничего не делать - это хороший выход, главное, что усилий не надо никаких прилагать. И нечего волноваться заранее, хотя нет, знаю чего. Мозг привычно построил Цель и начал просчитывать все на годы вперед, а тело, как и положено подростку, начало томиться, страдать и думать, что если отношения сейчас такие, то они будут такими всегда.

Да трижды ха!

Это не отменят всего, что было передумано ранее, но и накал и пафос драмы все же стоит снизить. Будет еще время сделать шаг вперед, сделать выбор, все будет, даже секс без душевных мук и оглядок по сторонам. Будут и кризисы, и сражения, и ломка уклада вокруг, если план Дамблдора сработает, здесь тоже все будет, включая возможность выполнить обещание данное мертвым родителям.

Делай, что должен, и не устраивай сопливых драм из ничего.


-- Вижу, вы готовы, мисс Грейнджер, - МакГонагалл не спрашивает, она констатирует факт.

Взмах палочки и я - трехногая выдра. Смешно ковыляю к выходу из класса, рядом идет кошка. На морде ее отметины, словно кошка, носила квадратные очки и те навсегда отпечатались на лице. Превращения не проходят даром, тело зверя слушается все лучше и лучше, привычнее, как будто и вправду надел другую одежду и разнашиваю ее. С инстинктами пока сложнее, усиленный нюх дарует картину запахов, бьющую по мозгам, да и зверь, что называется, рвется на свободу, в стиле.


Паника. Спрятаться. Чужое место. Люди. Опасность. Скрыться. Вода.


В результате как-то раз МакГонагалл едва успела поймать меня за хвост, при попытке олимпийским прыжком скрыться в недрах унитаза. Но если брать полный контроль на себя, то животное будет вести слишком по-человечески. Обычно маги находят некий баланс, но процесс его подбора сугубо индивидуален, максимум, чем могут помочь - так это надавать полезных советов, с точки зрения опыта другого анимага, такого вот как МакГонагалл.


-- Гораздо лучше, мисс Грейнджер, - говорит она потом спокойным голосом.

Сижу, нет, лежу, распластавшись как медуза, на полу, пот льет ручьями, и сил нет встать.

-- Директор Дамблдор рассказал о вашей задумке, и я почитала ваши записки, - неожиданно меняет тему Минерва. - Может сработать, но только если ваша анимагическая форма станет вашим вторым я. Не той жалкой пародией, которую вы демонстрировали сегодня, и под словами может сработать, я подразумеваю, что оно может. Не обязательно сработает, но может. Не люблю неточности, но такого точно никто еще никогда не делал, поэтому оценить шансы можно лишь приблизительно.

И это неудивительно, что никто не делал, в мире людей конечности начали пришивать относительно недавно, до магической медицины такое веяние еще не добралось. Не говоря уже о том, что с каждым годом два мира все больше и больше расходились, пока не наступил так называемый кризис двухсотлетия Статута, и ситуация сама начала изгибаться в обратную сторону.

С известными последствиями перегибов.

Как ни пытались маги скрыться от магглов,... нет, не так. Плохо пытались маги скрыться от магглов, вот и остались два мира, все же связаны. Вроде бы каждый сам по себе, но связаны. История взаимоотношений двух миров интересна, трагична и наверняка наполнена кучей выдумок, по крайней мере, со стороны магов. Взять хотя бы Наполеона, про которого в местных хрониках пишут, что его неофициально поддерживали маги Франции, и к недюжинному военному таланту еще приложили зелья удачи, неуязвимость для пуль и прочее.

Ладно, что-то мысль пытается убежать в сторону, наверное, и вправду выдохся.

-- Один из семи, - говорит Минерва, и тут же безжалостно добавляет, - это потом, если вы успешно все освоите. Сейчас операция провалится.

Да я и сам знаю, ведь устойчивую аниформу так и не принял ни разу. Больше всего это напоминает приснопамятные превращения спичек в иголки на первом, самом первом уроке Трансфигурации. У большинства учеников спичка приобретает металлический отблеск и быстро превращается обратно. Вот и я сейчас, как то большинство, в смысле тело мое приобретает выдриность, но тут же откатывается назад. Несколько раз удавалось полностью стать зверьком, без человеческих ушей или ноги, но рекорд в таком состоянии - две секунды.

Потом стремительное превращение обратно, и в чем тут дело - непонятно.

-- Поэтому вставайте, мисс Грейнджер, и становитесь выдрой самостоятельно, - сеанс безжалостности продолжается.

Кое-как встаю, едва удержав равновесие. Может в этом дело? Нет равновесия души и тела? Да нет, чушь, те же Мародеры стали анимагами, даже раньше, чем я, и какое равновесие у подростков? Сириус достаточно красноречиво умалчивал о некоторых моментах, и можно твердо утверждать, что бури и эмоциональные штормы там были те еще. Они хотели помочь другу, в этом дело?

Нет, это все увертки и попытки усталого тела проскочить на халяву, не трудиться, не думать, просто сделать как легче. Ибо практика, практика и еще раз практика, вот путь к овладению аниформой, через труд, пот, боль и слезы, ведь будь освоение - легким, по взмаху палочки, волшебники бы толпами становились анимагами.

Но чего нет, того нет.

-- Три секунды - отлично! - голос Минервы хлещет по ушам. - Еще раз!




Глава 21





Встреча проходила в узком, почти что семейном кругу. Осунувшийся, поблекший, утративший после гибели жены сияние превосходства и надменность Люциус Малфой. Беллатриса Лестрейндж, наоборот, хорошевшая день ото дня, и сейчас игриво подкручивавшая локон пышных черных волос, глядя на Волдеморта. И сам Темный Лорд, задумчивый и собранный, в повседневной одежде и мантии темно-зеленого, почти болотного цвета.

Остальные Пожиратели - то, что называлось ближним кругом - или находились в разъездах, или погибли, или были недостаточно "ближними", чтобы участвовать в таком заседании. Новых меток Волдеморт не ставил, и новых крестражей пока что не заводил - но вот об этом никто не знал. Змея у ног Темного Лорда, картина "Сияние Чистой Крови" и кубок, украшенный драгоценными камнями, из которого пил Волдеморт, негласно считались среди Пожирателей хранилищами кусочков души их лидера.

-- Люциус, мой скользкий друг, ты так и не нашел способа проникнуть в Хогвартс?

-- Незаметно - нет, мой Лорд, - слегка поклонился Малфой. - Если проникать с боем, то это можно сделать хоть сейчас.

-- То есть ты так и не нашел способа обойти ловушки Аластора Грюма, - с легкой усмешкой констатировал Волдеморт.

-- Я должна лично убить его! - пылко воскликнула Беллатриса. - Мой Лорд, поручите это мне!

-- Возможно, стоит так и сделать.

-- Мой Лорд, я никогда не был боевиком, - мрачно отозвался Люциус, - и против Грюма я не выстою и половины минуты. Вы хотели, чтобы я нашел способ незаметно проникнуть в Хогвартс, я его не нашел. Выручай - Комната под охраной и наблюдением Ордена, в известных нам тайных ходах стоит сигнализация и ловушки, и мои люди дважды чуть не попались в Хогсмиде. Попытка подплыть с озера через туннель, которым привозят первый курс, тоже провалилась. Запретный Лес патрулируется кентаврами и акромантулами. Если бы у Дамблдора продолжались распри с Министерством, точнее говоря, с Фаджем, то можно было бы войти под видом неожиданной проверки из Министерства, но вы же знаете там обстановку.

-- Знаю, знаю, - согласился Волдеморт, - и все это очень печально. Европа, пожалуй, тоже поплатится за такое вероломство, когда я возьму власть. К счастью, Люциус, я полагался не только на твою пронырливость и связи.

Малфой поднял голову, а Темный Лорд с глухим стуком выложил на стол шар, внутри которого плавали струи молочно-белого цвета, сплетаясь в облако.

-- Шар пророчества! - хрипло воскликнула Беллатриса, подаваясь вперед, наваливаясь упругой грудью на массивную столешницу.

-- Мой Лорд...

-- Хватит! - чуть повысил голос Волдеморт. - Ты утратил хватку, Люциус, признай это! Хватку, но не мое доверие, иначе тебя не было бы здесь. Ты потерял жену и сына, служа мне, когда мы возьмем власть, награда будет соразмерной!

Рука Люциуса шевельнулась, словно хватая кого-то за горло.

Беллатриса смотрела на зятя с легкой усмешкой. Потеря Цисси была ужасна, но она отомстила и убила этого предателя Снейпа. Прямо там, в Дурмштранге, жаль, что не на глазах у Лорда, но убила! И кузена Сириуса прикончила, да! Если же этот трусоватый блондинчик Люци, как его называла сестра, решит бежать или предать, то она его и прикончит!

Во славу Темного Лорда!

-- Ты не боевик, твое влияние в Министерстве утрачено, и официально ты практически изгой, - задумчиво перечислял Волдеморт, глядя на Люциуса. - Теперь ты будешь заниматься гоблинами.

-- Мой Лорд, я готов отдать жизнь за вас.

-- Лишь бы не общаться с жадными коротышками? - неожиданно зло и коротко рассмеялся Волдеморт. - Ах, Люциус, Люциус. Всегда-то ты действовал вполсилы, с оглядкой, все норовил не замарать ручек! И вот результат.

Он положил руку на шар с заключенным внутри пророчеством, украденный из Министерства одним из Авроров нового набора, попавшим на задании под заклинание Империо.

-- Ведь это ты должен был узнать пророчество еще годы назад. Убить предателя Снейпа. Уничтожить Гарри Поттера.

-- Мы думали, что вы мертвы, мой лорд, не только я, все так думали, - глухо, склонив голову, ответил Малфой.

-- Неправда! - воскликнула Беллатриса. - Я верила! Искала!

-- Запытала Лонгботтомов и чудом вышла из Азкабана? - парировал Люциус. - Если бы я отправился в Азкабан, то кто предоставил бы вам убежище, мой Лорд? Сейчас я почти бесполезен, но два года назад, разве вам не пригодилась моя помощь?

-- Отлично выскользнул, Люциус, - одобрил Волдеморт. - Я жду от тебя не меньшего, на переговорах с гоблинами! Они хотят большую долю власти, независимости, после победы, а проще говоря, пользуются нашими затруднениями и испытывают мое терпение.

-- Что мне обещать им?

-- Торгуйся, скользи, потом соглашайся, как будто они сумели тебя обхитрить. Если они будут верить, что являются хозяевами положения, то охотнее дадут денег, оружия, всего. После победы... что же, это восстание гоблинов будет последним. Теперь это твое новое задание, Люциус. Не подведи меня.

-- Да, мой Лорд.

Малфой встал, раскланялся и покинул помещение. Беллатриса почти презрительно усмехалась ему вслед.

-- Мой Лорд, - со страстью и нежностью, напором в голосе сказала она, - поручите мне это дело! Я ворвусь в Хогвартс так быстро, что никто не успеет среагировать! Я убью Грюма, Дамблдора, Поттера, всех! Вполне возможно, что Люциус не нашел вход в Хогвартс, потому что не хотел его находить.

-- Я не считаю Люциуса предателем, ты же знаешь, - ровным голосом ответил Волдеморт, с интересом поглядывая на Беллатрису.

О да, после Снейпа он проверил и перепроверил всех, и потом еще раз проверил, и регулярно втайне проверял, и даже отложил захват Министерства. Как оказалось, это было правильным решением, и вовсе не потому, что Северус выдал все планы, и там ждала ловушка. То есть ловушка там была, но расставленная магами других стран, наивными глупцами, думающими повторить историю Гриндевальда!

-- Конечно, мой Лорд, - промурлыкала Беллатриса, - но Люциус сказал, что он не боевик. Ха! Слизняк, избегающий битвы! Найди он вход, разве он посмел бы утаить его от вас, мой Лорд? И ему пришлось бы идти первым, принимать на себя удар Грюма, который, в отличие от моего зятя, трусом никогда не был. Стоит ли таиться, мой Лорд, если Орден знает, что ваш крестраж в диадеме Рэйвенкло и знает, что она в Хогвартсе?

-- Возможно, что ты и права, моя дорогая Белла, - последовал задумчивый ответ. - В Хогвартсе Гарри Поттер, сражения с которым мне не избежать, раз уж так гласит пророчество.

-- Могу ли я услышать его текст, мой Лорд? - в голосе Беллатрисы зазвучала жадность и ревность, и она поспешила пояснить. - Ведь его слышал предатель Снейп, а мы, ваши верные слуги, остались обделенными!

-- Нам с Поттером суждено сразиться, и кто-то должен пасть от руки другого. Поэтому я не хочу торопиться, пророчество обязательно сбудется, но на моих условиях! Когда у меня за плечами будет армия, власть, мощь, вся Британия, а Поттер будет стоять передо мной без палочки, тогда пророчество сбудется, как должно. Сейчас же, диадему нужно незаметно выкрасть из Хогвартса, чтобы Орден продолжал свои бесплодные поиски. Прорваться с боем можно, благо Дамблдор практически отсутствует в школе, но это все равно, что громогласно объявить, что диадема изъята.

-- Можно прикрыть одну операцию другой, мой Лорд, - тут же радостно заявила Беллатриса. - Мы ворвемся в Хогвартс и сделаем вид, что хотим похитить Гарри Поттера! Орден бросит все силы на то, чтобы спасти Гарри, и я или иной верный вам Пожиратель достанет диадему... оттуда, откуда вы укажете.

-- Ты считаешь, что я не могу сделать этого лично? - заинтересованно спросил Волдеморт.

-- Вы же сами сказали, мой Лорд - пророчество! У нас хватает мяса из нелюдей, чтобы утопить магов Ордена в атакующей толпе, а вот если вы будете там, может произойти досадная случайность, которую никто не сможет предусмотреть, как оно и бывает с Пророчествами.

-- Да, ты права, так оно все и выглядит, - с досадой в голосе признал Том.

-- Ваш план гениален, как всегда, мой Лорд. Когда Поттер будет стоять перед вами, безоружный, пророчеству ничего не останется, как сбыться в вашу пользу, а сейчас предоставьте это дело мне.

-- Да, ты права, - повторил Волдеморт. - Если сможешь захватить Поттера - захвати! Не сможешь - не страшно, главное - диадема. Как можно меньше свидетелей - нападешь на Хогвартс после начала Рождественских каникул, когда большая часть школьников разъедется.

-- Да, мой Лорд, как раз успею собрать несколько ударных отрядов оборотней и прочих, и вбить в их тупые головы немного дисциплины, - улыбнулась Беллатриса. - Еще, если позволите, я бы предложила отвлекающий маневр, появление троллей и великанов возле Ливерпуля, например, чтобы Министерство бросило все силы туда.

-- Ты воистину верно служишь мне, Беллатриса, и ты заслужила награду, - улыбнулся Волдеморт, - которую из всех Пожирателей сможешь достойно принять только ты, теперь, когда Алекто и Нарцисса мертвы.

У Беллатрисы перехватило дыхание на секунду, потом она облизала пересохшие губы, не в силах поверить тому, что услышала.

-- Как ни странно, - продолжал спокойно говорить Темный Лорд, - на эту мысль меня натолкнул наш скользкий друг Люциус, своими страданиями, что жена так и не подарила ему второго сына.

-- О, мой Лорд, неужели...

-- Да, Беллатриса, я подарю тебе сына, я так решил.

Беллатриса вскочила, дергая на себе корсаж и едва ли не ломая ногти при этом. Пуговицы разлетелись, и тугие, почти мертвенно белые груди, с отчетливо выделяющимися коричневыми сосками, двумя пушечными ядрами рванули наружу, бесстыдно вываливаясь и подпрыгивая. Легким прыжком Беллатриса оказалась на столешнице, и скользнула по ней, словно та была покрыта льдом. Она прокатилась, оказавшись прямо обожаемым Темным Лордом, и тут же руки ее разорвали трусики, задрали юбку, а ноги широко раскинулись, свешиваясь со стола.

-- Я готова, мой Лорд! - прохрипела она.

-- Я думал, что мы отправимся в спальню, но твоя решимость мне нравится, - одобрил Волдеморт, неспешно распахивая мантию и входя в Беллатрису одним мощным толчком. - Также это поможет тебе быть сдержаннее в Хогвартсе, ибо я не хочу потерять еще и тебя, преданнейшую из Пожирателей.

-- О, мой Лорд! - простонала Белла, двигая бедрами навстречу. - Ваш сын будет достоин вас! Это воистину щедрая награда, носить в себе вашего сына! Я уже чувствую, что он будет сильнейшим из магов! О!!

-- К лету все решится, и мы победим, - пробормотал Волдеморт, - потом ты сможешь родить спокойно, под присмотром лучших целителей!

-- Да, мой Лорд! Я хочу родить вам много сыновей! - орала Белла в экстазе того, что ее кумир и идол берет ее грубо прямо здесь и сейчас. - Если бы Цисси выжила, она бы родила вам столько же! Ваша сила может все, я знаю!

Волдеморт не ответил, наращивая темп, не желая обижать ту, которой предстоит выносить его ребенка. Беллатриса фактически принудила Нарциссу спать с Томом, и если сама Белла всегда была горяча и страстна, но Нарцисса больше напоминала красивую и холодную куклу. Вряд ли бы она рванула на себе одежду, услышав слова о ребенке, и, возможно, не смогла бы его родить.

Нет, такого Тому точно не требовалось.

-- Да, да, да, мой Лорд, излейте в меня новую жизнь! - заорала Белла, ощутив толчки.

Волдеморт отстранился, а Беллатриса, согнув ноги в коленях, приподняла бедра, демонстрируя себя, бесстыдно и откровенно.

-- Это старинный способ, - пояснила она сытым и довольным голосом, - чтобы ни капли вашего драгоценного сока, мой Лорд, не пролилось наружу!

-- Не надо так стараться, моя дорогая Беллатриса, - ответил Том с легкой усмешкой, - сейчас бесполезно повторять зачатие, оно или будет, или нет.

-- Конечно, оно будет, вам все по плечу! - закричала Беллатриса, но руки не убрала и бедра не опустила.

От возмущения она заерзала на столе, и груди ее качнулись из стороны в сторону.

-- Если его не будет, мы повторим, и будем повторять, пока не достигнем результата.

А после победы я возьму дочерей чистокровных Родов, чтобы умножалась чистая кровь, повторил он сам себе мысленно. Неясный, зыбкий образ будущего и нового Плана плавал на грани сознания.

-- Мой лорд, счастье переполняет меня, и я ощущаю зарождение новой жизни, - заявила Беллатриса, - но все же, не сочтите это оскорблением,... почему именно сейчас?

О том, что она готова была и двадцать, и десять лет, и год назад, Беллатриса говорить не стала, уверенная, что Темный Лорд и без того ее поймет.

-- Иногда можно поучиться и у злейших врагов, - ответил Волдеморт.

Он сел обратно в кресло, и теперь задумчиво смотрел на промежность Беллы, вознесенную к потолку.

-- Дамблдор строит планы на время после победы...ему, конечно, ничего не удастся, но я подумал, что в этом есть смысл. Наградить тебя, Беллатриса, подготовить себе ученика, ибо кто может быть лучше, чем родная кровь и плоть? Когда мы возьмем власть, и сокрушим магглов и предателей - магов, также прольются и реки чистой крови, множество хороших магов погибнет, и это заранее наполняет печалью мое сердце. Нам потребуются новые маги, и этот ребенок, Белла, лишь заря новой эпохи. Эпохи чистой крови и владычества магов!

Волдеморт не стал говорить, что также планирует переселиться в тело своего сына и поглотить его душу. Уйти от проклятия крестражей - ибо бессмертие, даруемое ими, несло в себе и проклятье - уйти от расщепленной души, обновить тело. Знания, собранные за всю жизнь, тело, появившееся на свет от двух сильнейших магов, и молодость.

Новая жизнь, за время которой он окончательно закрепит власть магов, и станет истинно бессмертным.

-- Да будет так! - со страстью в голосе выкрикнула Белла, опуская ноги и слезая со стола



Глава 22





Декабрь, снег и холода. Закаляться и бегать по сугробам не тянет, зато есть иное развлечение, вполне в духе сезона. Взмах палочкой, и снег превращается в лед. Настоящая ледовая дорожка от ворот Хогвартса до самого озера, тоже покрытого толстым и крепким слоем льда. Еще бортики к дорожке нарастить и можно устраивать соревнования по бобслею. Еще взмах и овальная лепешка льда приземляется на начало дорожки. Взмах и лепешка становится двуслойной: снизу лед, сверху войлок.

-- Садись, - говорю Луне, - только ноги сильно к земле не прижимай, а то мне все лицо ледышками закидает.

-- Хорошо, - она садится, - а что тогда мне делать?

-- Наслаждаться поездкой, - сажусь сзади, придерживаю ее руками за живот. - Просто ногами слегка отталкивайся, если нас начнет крутить!

Собственно, поэтому дорожка в форме желобка - чтобы не крутило, но все равно, предосторожность не помешает. Когда на спуске закручивает - мало приятного. Не центрифуга для тренировки космонавтов, конечно, но все же. Луна в меховой мантии, на голове неизменная вязаная шапочка, прядь светлых волос выбивается справа. Поправляю, а то знаем мы, ага, будет этой прядкой мне по глазам хлестать в поездке.

-- Главное, - говорю в ухо Луне, - громко не визжи, а то сюда вся школа сбежится.

-- Хор..., - но договорить она не успевает.

Отталкиваюсь, и мы скользим вниз, лед по льду, по крутому склону, и скорость с места в карьер такая, что ветер просто хлещет по лицу, режет, выбивает слезы из глаз. Стоит приоткрыть рот, как ветер врывается туда, и рвет щеки, уносит слова, сушит глотку. Почти ничего не видно, и все равно скорость и перегрузки ощущаются всем телом, дух захватывает и парит. В желобке препятствий нет, но если нам встретится хоть одна кочка на озере, то подлетим ввысь, аки невиданные птицы, две девушки на ледовых санках, и полетим.

Недолго, правда, но полетим.

Ускорением и ветром Луну отжимает назад, она почти лежит на мне, я тоже отклоняюсь невольно, и руки приподнимаются с живота на ее грудь, две мягкие девичьи выпуклости, ощущающиеся даже сквозь три слоя одежды. Но перенести или убрать руки не успеваю, нас выносит на лед озера, и тут же крутит, вращаясь, несемся вперед, Луна визжит и лежит, откинувшись на меня. С нее срывает шапочку и куда-то уносит, пытаюсь достать палочку, но тщетно. Снег, наметенный ветром на лед озера, и обломки этого льда, выбиваемые ногами, скрывают нас в облаке мелкой белоснежной крошки, и не видно, куда нас несет, только и ощущения мягкого под руками и что нас крутит и тащит медленнее, чем в начале.

Дадах!!

От удара спирает в груди и темнеет в глазах, ледовые сани разламывает,... нет, нас срывает с них и уносит в огромный сугроб, к счастью достаточно толстый и огромный, чтобы мы не пробились до камней, усеивающих противоположный школе берег озера. Луна наваливается сверху, неожиданно тяжелая, почти ничего не видно, и тут же ощущение чего-то холодного, тыкающегося в лицо. Сугроб оседает? Нет.

Губы у Луны холодные и неумелые, нос - кусочек льда.

-- Спасибо, - зато голос горячий и веселый.

-- За что? - пытаюсь поднять ее и выдвинуть из сугроба.

Луна и сама уже встает, вдвоем выбираемся наружу, все в снегу. Сейчас только начни греться, будем еще и мокрыми с ног до головы! Волосы Луны в полном беспорядке, она сбивает с мантии снег и улыбается, не замечая, что с головы сыпется еще.

-- Акцио шапочка Луны! - и вон, уже летит.

Мантия ее надорвана, за камень зацепилась? А застежка - бабочка цела, не соврал продавец.

-- Еще разок? - спрашиваю у Луны, потом сам же и отвечаю. - Нет, пока доберемся обратно, уже темнеть начнет.

Можно приманить метлы из школы, но что-то не хочется. И без того холодно, а если еще и лететь, то просто брр! К счастью, у меня есть испытанное средство, разрывающее хомячков на куски. Заклинание внутреннего Обогрева. К счастью, я уже не тот, что четыре года назад, и поэтому заклинание срабатывает как надо. Кровь начинает циркулировать быстрее, становится теплее, и даже чувствую прилив жара во всем теле.

Словно спирта накатил или в протопленное помещение зашел.

-- Идем к Хагриду, - оглядываюсь. - Тебя прогреем, и потом спокойно назад пойдем. Тебе понравилось?

-- Да, поэтому я тебя поцеловала и сказала "Спасибо", - без тени смущения говорит Луна.

Она прижимается всем телом, и, опять же, без смущения сует руки прямо к моему телу. Взвизгиваю, ибо руки - лед, а я разогрет, как паровозная топка, особенно в области живота и боков, куда и сует руки Луна.

-- Какая ты тепленькая! - умиляется она. - Научишь?

Хлопаю себя по лбу. Дурак! Был дураком, им же и помру! Достаю из кармана пузырек с Бодроперцовым зельем и протягиваю Луне со словами.

-- Пей залпом.

Вкус у зелья гадостный, как по мне, но Луна неожиданно смакует и краснеет на глазах. Движения становятся неуверенными, взмахивает руками. Опьянение? От Бодроперцовки, в которой ни грана алкоголя?

-- Хорошо, - неожиданно говорит Луна и садится в сугроб. - Как в детстве.

И трет снегом пылающие щеки, хохочет и выпускает из палочки пузыри.

-- Акцио метла Чистомет! - взмахиваю палочкой.

Так будет быстрее всего. Луну срочно надо в медпункт, показать Помфри, а аппарация и тут не работает. Пока до Хогсмида или Хагрида добежишь... метлу призвать проще. До Хагрида можно было бы сбегать быстро, огромными прыжками (недоделанный полет в моем исполнении), но это означало бы бросить Луну тут одно. Эх, не надо было устраивать эти катания, но кто же знал?

Луна, например, была в полном восторге от идеи и уверяла, что ей нравятся такие катания.


-- Держись крепче, слышишь? - трясу Луну.

-- Да слышу, конечно, - неожиданно нормальным голосом говорит она. - Гермиона, что с тобой? Ты... ты испугалась за меня? Но Медальон бы сработал, если бы что-то случилось!

-- Видела бы ты себя со стороны, - бурчу под нос.

-- Меня переполняло счастье, и я его выпустила его, дети всегда так делают, поэтому я представила себя в детстве и вела так же, - объясняет Луна бесхитростно.

Казалось бы, должен был уже привыкнуть к этому, но нет. Лавгуд постоянно вытаскивает из рукава какой-то козырь, и с самым простодушным видом, как будто все в порядке вещей, говорит и делает удивительные вещи.

-- Ладно, не пропадать же вызванному добру, - чешу за ухом. - Садись на метлу, поковыляем не спеша.

Метла старенькая, а нас двое, так что хорошо, если "поковыляем", а не "поползем". Но все же быстрее, чем по льду или сугробам пешком. Луна садится на метлу сзади и охватывает руками за живот.

-- А мне нравится, - заявляет она чуть позже, нагло щупая меня за грудь, за обе груди, если уж быть совсем точным.

Метла теряет управление, а ведь мы только-только набрали высоту! Выравниваю кое-как "Чистомет", Луна продолжает щупать, словно корову доит.

-- Это и вправду приятно! - говорит она мне в ухо. - Теперь понятно, зачем ты меня щупала, когда мы катились вниз!

Очень сильно хочется ударить себя рукой по лицу, но нельзя. Можно потерять управление, можно промахнуться и сбить Луну с метлы, и еще можно встрять в новый раунд совсем не нужных сейчас разговоров. Простодушие в Луне сочетается с удивительной осведомленностью и проницательностью, можно даже сказать видением вещей, недоступных другим. Мозгошмыги те же или как вон тогда, с этой историей про пустынника. Узнала, что Гарри и Джинни вместо поисков трахаются, и лишь махнула рукой, мол, в этом нет ничего интересного, и понимай сие, как хочешь.

Вот и здесь, то ли простодушие, то ли новый подход к телу.

Нимфадора, конечно, клянется и божится, что все, ни-ни, никому больше советов не дает, никому не рассказывает, но что-то не верится. Явно опять ее проделки в стиле "Грейнджер что-то делает с тобой? Сделай ей в ответ то же самое, ей будет приятно, вы же подруги!" И саму Луну спрашивать бесполезно, ибо если она сознательно такое делает, то не признается, а если просто ведет себя, как обычно, то тем более не признается, ибо не в чем будет признаться.

И еще случившееся неожиданно приятно.

-- Ты поедешь к нам на Рождество? - спрашивает Луна как ни в чем ни бывало.

Руки уже убраны, просто держится за живот, ни выше, ни ниже.

-- Нет.

И дело даже не в том, что Гарри остается в Хогвартсе. Есть здесь, кому за ним присмотреть, и у него с Джинни наверняка будет второй медовый месяц, благо школа опустеет. Нет, просто... или совсем не просто... короче, так будет проще.

-- Тогда я тоже останусь, - говорит Луна.

Невольная саркастическая улыбка кривит губы, благо Лавгуд не видит. Хогвартс медленно, но верно приближается, и вокруг стремительно темнеет. Скоро уже Рождество и каникулы, елка, пустая школа и прочие развлечения. Вспоминается неожиданно старая и давняя просьба Миртл похлопотать за нее, чтобы она стала привидением выше рангом и переселилась куда - то. Мозг раскручивает цепочку, что тогда ванная комната Префектов останется без надзора, ведь портретов там нет, а другие привидения не залетают.

Почти тут же меня отпускает и становится как-то легко и весело.

Если я захочу потрахаться без свидетелей, то уж точно не буду громоздить схему из пяти компонентов, исполнение которой будет зависеть от массы факторов и затянется на год. В Хогвартсе хватает укромных уголков, а если портрето и призракофобия чересчур велики, то можно легко и свободно выйти за пределы школы и трахаться там, пока пальцы гнутся. Даже прямо в сугробе, если хочется.

Трансфигурация - великая вещь, да.


Обычно к концу полугодия режим строжает, количество домашних заданий увеличивается, преподаватели уже устают и злятся, нагнетают атмосферу, чтобы школьники не слишком распоясывались и потом, на каникулах, не бездельничали. Но в этом году все немного наоборот. Нас с места в карьер, с первого сентября, заваливают заданиями, ибо СОВ - ну вы же понимаете, да? - это СОВ, это СОВ, это СОВ, это важно, и так далее, по сто раз. Учителя так же устают и злятся, но в этот раз влияет внешний фактор.

"Неладно что-то в королевстве Датском", и даже известно, что.

Постепенно количество конфликтов нарастает, нападают повсюду, и в слухах и пересудах все чаще вспоминают "времена первой войны". Министерство Волдеморт и его слуги обходят стороной, как старая опытная лиса, чувствующая ловушки, зато остальных тревожат. Смертей пока еще не так много, но общая атмосфера ужаса и мрака вполне нагнетается.

Будь я обычным школьником, может и не заметил бы, так, небольшие брызги, да обмолвки в прессе. Вполне мог бы считать, вместе с остальной школой, что в Магической Британии продолжается вялотекущее преследование Темного Лорда, загнанного в угол. Ну да, мол, Волдеморт чего-то там огрызается, но Министерство не хочет лишних жертв, и поэтому не обостряет конфликт.

А так все прекрасно, вон, видите, даже европейские маги уехали?


-- Завтра будет собрание у Дамблдора, - как обычно ворчливо говорит Грюм.

-- Общее собрание Ордена?

-- Тех, кто живет в Хогвартсе, - поясняет Нимфадора.

-- Может, лучше было бы на каникулах? До Рождества два дня осталось,

У школьников уже между ног и ушей свербит, от желания покинуть Хогвартс и свалить на каникулы.

-- Может и лучше, - неожиданно соглашается Грюм.

Честно говоря, ожидал от него ответа в стиле "Не учи отца и баста!".

-- Вот только Дамблдору опять будет не до нас, так что надо собираться, пока у него есть время.

-- Он ищет Волдеморта?

-- Зачатки ума и совести у магов Европы он ищет, все никак найти не может! - неожиданно зло говорит Аластор. - Успокаивает всю эту ораву, готовую за малейший чих прикрыть Министерство!

-- Он же говорил, что есть время до лета? - кажется, это было чересчур растерянно.

-- Время до лета, если бы никто не дергался, - отмахивается Грюм. - Лицемеры сраные! Чуть что не так, сразу "А Статут? А Темный Лорд? А почему?" Да и эти семеро высокомерных ублюдков, что при Министре...

Он осекается и смотрит на меня, потом на Нимфадору.

-- Совсем старый стал, - ворчит Грюм, кутаясь в мантию. - Выбросьте это из головы, понятно?

Ну да, а если спросить самого дедушку Альбуса он тут же сделает жест рукой и скажет, что это не те секреты, которые я ищу, и не расскажет. Если бы видел его чаще в этом году, было бы полное ощущение, что он так тонко издевается.

-- Как скажете, профессор, - пожимаю плечами.

-- За пару поцелуев я, пожалуй, забуду, - дразнится Тонкс.

-- Пару пинков под зад, - ворчит Грюм и кашляет натужно.

Ага, ага, старый дряхлый дедушка аврор - инвалид. Верю, верю.

-- Дело серьезное, а у вас все глупости на уме, - говорит он и добавляет беззлобно. - Вертихвостки.

-- Сила любви и красота спасут мир! - хохочет Тонкс.

-- Поверю, когда сам увижу. Пока что красивые женские зады погубили больше парней, чем Непростительные и драконья оспа вместе взятые, - ворчит и кашляет Грюм. - Проклятая погода!

Из-за пазухи вылетает маленькая фляжка, и он делает глоток.

-- Кстати, Грейнджер, скажи уже Поттеру, что Выручай - Комната не для того создана.

-- Но он же ищет диадему?

-- Сказал бы я, что он там ищет, чем и в каком месте у этой рыжей! - рявкает Грюм под хохот Нимфадоры. - Если ищет, так пусть ищет, а то у меня каждый раз тревога срабатывает, я мчусь туда и что я вижу?!

Нимфадора валится на пол Клуба и дрыгает ногами, смеясь беззаботно, как ребенок.

-- Вот оно, нарушение бдительности, - ворчит под нос Аластор, - разболтали секрет школьникам, просто чудо, что туда половина Хогвартса не бегает и не выстраивается в очередь!

А вот тут он прав. Ладно, разберемся.




Глава 23





24 декабря 1995 года


В стиле баек из детства: "за окном шел снег и Хагрид с елкой".

В кабинете Дамблдора тепло, даже чересчур, явно феникс чересчур активно дышит. Помимо самого Дамблдора присутствуют МакГонагалл, Грюм, Тонкс и близнецы Уизли. Да-да, Фред и Джордж, наверное, мудрое начальство решило, что проще их завербовать, чем отгонять от потайных ходов и лазеек в Хогвартс.

-- У меня час, потом мне придется отбыть камином в Министерство и оттуда уже в Германию, - говорит Дамблдор, - поэтому давайте сразу приступим к делу.

И все же, у меня такое сильное подозрение, что дедушка... нет, не врет, а недоговаривает, что ли? С чего бы ему постоянно сидеть в Европе и тушить там кризисы? Договорились раз, ну два, и по домам, в конце концов, магический мир не сборище хитрожопых дипломатов моего мира и времени. Зато, если притворяться, что ты не здесь, то очень удобно выманивать врага, который тебя опасается. Этот прием дедушка Альбус уже успешно использовал в прошлые года, и теперь, как мне кажется, решил повторить.

-- Речь пойдет, разумеется, о Рождественских каникулах, - продолжает Дамблдор, поглядывая в мою сторону.

Смотрю вниз, в пол, стыдливо потупив глаза. Не то, чтобы опасаюсь легилименции, просто наш дорогой директор уже неоднократно и без нее все читал по лицу, благо у него было время научиться, с его-то возрастом за сотню и сколько он там лет директор Хогвартса? Сорок? Вот-вот.

-- Изменились обстоятельства, изменилась и тактика действий. Сейчас я расскажу вам обо всем, ибо во время каникул вам придется справляться без меня, и вы должны понимать, что происходит.

-- Будет нападение на Хогвартс? - с каким-то восторгом восклицают синхронно Фред и Джордж.

-- Это немыслимо! - фыркает МакГонагалл, потом спрашивает недоверчиво. - Директор?

-- План прошлого года был хорош, но провалился из-за недооценки некоторых деталей, - Дамблдор снимает очки и протирает их устало. - Поэтому, после окончания Турнира мы начали действовать по-другому. Волдеморт получил пророчество, а Гарри, наоборот, был убран в сторону, из глаз и из мыслей,... кстати, спасибо, Аластор за обучение Гарри.

Грюм лишь кивает в ответ.

-- Также Волдеморт знает, что мы ищем его крестражи, - просто говорит Дамблдор. - Так что да, профессор МакГонагалл, как бы нелепо это ни звучало, но во время каникул я ожидаю нападения на Хогвартс и прошу вас не препятствовать.

Комната моментально наполняется гулом и криками, которые переполняют неверие и недоверие.

-- Что?

-- Немыслимо!

-- Неслыханно!

-- Потрясающая беспечность!

-- Поймать их в ловушку!

-- Школа неприступна, а мы их сами пустим?

-- А как же ученики?!

От криков просыпается феникс Фоукс и тут же вступает в общий хор, пронзительным, скрипучим криком, режущим уши. Дамблдор сидит в кресле, сложив руки на животе, и поглядывает на нас, как на неразумных учеников первого курса, услышавших, что надо будет плыть в школу через озеро и тут же затеявших галдёж по этому поводу. Поняв, что реакции никакой нет, возмущенные маги постепенно затихают.

-- Все входы в Хогвартс под контролем, поэтому врасплох они вас не застанут. Сколько времени у вас будет, Аластор?

-- От пяти до двенадцати минут, в зависимости от того, каким из ходов они пойдут, скорости нейтрализации ловушек и общей скорости отряда, - незамедлительно отзывается Аластор.

-- Давай предположим, - Дамблдор слегка подается вперед, - что их отряд будет очень быстр, ибо прилетит из Хогсмида на метлах, и атакует Хогвартс сверху, не пробираясь через тайные ходы?

-- Две минуты, - Грюм задумчиво трет подбородок. - Да, две минуты, вряд ли они полетят на старых метлах!

-- Все равно мы успеем подать сигнал в Министерство! - поджимает губы МакГонагалл.

-- Вашей первоочередной задачей будет укрытие и спасение учеников, и тех из преподавателей, кто не догадается скрыться и будет не в состоянии защитить сам себя, - почти ласково говорит Дамблдор. - Если успеете, конечно, подайте сигнал в Министерство, так будет еще достовернее.

-- Вы думаете, что мы не успеем подать сигнал... сэр? - вмешивается Тонкс.

-- Если нападающие не совсем глупцы, то примут меры и Министерству будет не до вас.

-- Можно нанести превентивный удар, не дав им высадиться, - ворчит Грюм.

-- Нужно, мой дорогой Аластор, не можно, а нужно, - кивает Дамблдор. - Когда я говорил не препятствовать, я говорил немного о другом. Вы же еще не нашли диадему?

-- Да там столько вещей, что можно искать годами всем Хогвартсом! - с искренним возмущением восклицает Тонкс.

Интересно, они эльфов привлекали? Или им нет хода в Выручай-Мусором-Комнату? О ней же речь?

-- Поэтому проще будет предоставить это право нападающим, которые будут точно знать, где искать. Вот этому я и прошу вас не препятствовать - проходу нападающих до Выручай - Комнаты и нахождению диадемы. После этого, конечно, диадему у них нужно будет изъять... по возможности.

-- Поручите это нам! - близнецы полны энтузиазма.

-- Сядем в засаду прямо в Выручай-Комнате!

-- И закидаем их блевательными бомбочками, да, Фордж?

-- И смажем пол Катись-Пастилой, точно, Дред!

Руки их с хлопком встречаются в воздухе.

-- Вот торопыги, - с одобрением и укоризной в голосе ворчит Грюм. - Вы что думаете, против вас такие же школьники будут? Или какие-нибудь тупые тролли? В Выручай-Комнату, вот клянусь своим здоровым глазом, войдет один Пожиратель, самый доверенный, самый близкий к Темному Лорду! Или два, но вам хватит и одного, потому что Пожиратели палочку в руках дольше держат, чем вы на свете живете, и больше раз в бою были, чем вы розыгрышей устроили!

-- Профессор Грюм прав, - говорит Дамблдор и вздыхает. - Вот когда пригодился бы Северус! Он бы вынес диадему, "рискуя жизнью", и тем самым заслужил бы полное доверие Волдеморта.

-- А почему этого не сделали в прошлом году? - в моем голосе звучит любопытство.

-- Потому что не догадались и потому что обстановка и план были другие, - ласково отвечает дедушка Альбус, и снова обращается к близнецам. - Лучше будет, если вы поможете профессору МакГонагалл с эвакуацией учеников.

А по эвакуации нападающие не догадаются, что мы их ждем? Хотя нет, у нас же есть знаменитый Грюм и его постоянная бдительность! Никого не удивит, что им навстречу выбежит одноногий аврор и начнет изрыгать заклинания вперемешку с ругательствами. Но если нападающие знают об этом, то наверняка примут меры персонально против Грюма, и вот тогда нам придется плохо. Аластор - наша ударная сила, ибо Дамблдора не будет. Или будет, но вмешиваться не будет, в сущности, разницы никакой.

-- Если мы все будем помогать с эвакуацией, то кто будет охранять вход в Выручай - Комнату?

-- Не забывайте, мисс Тонкс, что в Хогвартсе - Гарри Поттер, - отвечает Дамблдор.

-- Как бы сам Темный не заявился по его душу, - ворчит Грюм, поглядывая на директора.

Тот многозначительно сверкает очками. Или я опять додумываю, чего нет? Ну ладно, будем считать, что Дамблдор это наш пятый ферзь в рукаве, сидит в засаде, и если Волдеморт появится, то дедушка Альбус продемонстрирует ему Силу Любви.

-- Я бы не стал на это рассчитывать, - говорит Дамблдор. - Теперь ему известно пророчество, и думаю, у тех, кто нападет на Хогвартс, будет другое задание. Захватить Гарри и этого, конечно же, нельзя допустить.

-- Первое - обнаружение, - сопит Аластор, загибая пальцы, - второе - контратака и одновременно с этим вывод учеников, третье - не дать захватить Поттера, четвертое - не дать унести диадему.

-- Связаться с Министерством, - добавляет МакГонагалл.

-- В Хогвартсе остается дюжина учеников, половина из них - с Гриффиндора, думаю, с их уводом проблем не будет, - замечает Дамблдор, - да и с остальными тоже. Как правило, ученики, остающиеся... впрочем, это немного неуместно, прошу простить мою старческую болтливость.

Еще один любитель покряхтеть и изобразить старика. Хотя, в сто пятнадцать лет, наверное, можно?

-- И все равно, нас слишком мало, чтобы выполнить все задачи, - говорит Грюм.

-- Все - не надо. Гарри и диадема. Не дать захватить Гарри, а вот диадему наоборот, дать захватить, и можно даже не отбирать, - отвечает Дамблдор.

-- Он может перепрятать ее, и тогда один из Пожирателей возродит его, - в голосе Грюма упрямство.

-- После истории со Снейпом и крестражами, после их уничтожения он не пойдет на такой риск, - возражает Дамблдор.

Замечаю, что и близнецы, и Тонкс с интересом слушают. Неужели они не в курсе? Или им интереснее послушать пикировку двух легендарных, без шуток, магов? Поймав взгляд Нимфадоры, складываю губы бантиком и двигаю ими, словно посылаю поцелуйчики. Отворачивается и розовеет.

-- Тот, кто войдет в Выручай - Комнату, тот и будет знать, где спрятаны хранилища души Волдеморта, его якоря в этом мире, - продолжает директор. - Поэтому особого риска в том, что диадему унесут, я не вижу. Будет возможность отбить ее - отбейте, нет, так нет, гораздо важнее будет спасти Гарри и учеников, и не погибнуть самим.

Он вздыхает и теребит бороду.

-- Давно не дрался в полную силу, - неожиданно улыбается Аластор.

-- Да, можно не сдерживаться, - соглашается директор. - Любые заклинания, бейте насмерть, враг точно сдерживаться не будет.

-- Все равно это слишком рискованно, - сердито говорит МакГонагалл.

-- Защитники Хогвартса помогут вам, - отвечает Дамблдор, - более того, профессор МакГонагалл, я вручу вам ключи от этой защиты, ибо кто, как не вы?

Кто как не что? Защитники Хогвартса? Привидения? Эльфы? Кентавры из подвала толпой выбегут? О чем вообще речь? И ведь видно, что эта троица старичков, Аластор, Минерва и Альбус прекрасно понимают, о чем речь, но объяснять не собираются. МакГонагалл не то, чтобы резко успокаивается, но снимает возражения, так что можно питать робкую надежду на относительно успешный исход дела.

-- Если отрезать им отступление по воздуху, и ударить в спину из Запретного Леса, то было бы вообще замечательно, - почти мечтательно говорит Грюм и вздыхает. - Но не успеем, не успеем.

Тут же он щелкает пальцами и встает, со скрипом и треском, словно собирается развалиться на части.

-- Отличная идея! Дора, подготовь метлы, отбери самые лучшие у игроков в квиддич...

Аластор останавливается и смотрит на близнецов, на Тонкс, лицо его, и без того перекошенное и изрытое шрамами, кривится еще больше. Ну да, отберешь у игроков их метлы, как же! Не дурак Грюм, соображает, что метлы можно будет изъять, только раскрыв суть операции, а это уже провал секретности и бдительности.

-- Нет, отбери самые лучшие из школьных, скажешь, что это мне для факультативного урока ЗОТИ, Грейнджер тебе поможет.

Вот она - судьба! Я, Тонкс и подсобка для метел! Правда, в мою сторону Нимфадора не смотрит, а то я бы еще чего изобразил губами и языком, исключительно в порядке ответной подъебки. Она со мной еще за лето не рассчиталась и долго не рассчитается.

-- Отступим на метлах в Лес, учеников так точно уведем, - теперь Грюм говорит быстро, решительно, двигается, рубит воздух рукой, словно машет палочкой, - а там их Хагрид примет и укроет. Там точно не удастся устроить засаду?

Он смотрит на Дамблдора, тот качает головой.

-- Кентавры согласились присматривать за чужаками, пытающимися пробираться через Лес, но не потому, что они поддерживают наше дело или одобряют политику Министерства. Из двух зол они выбрали то, что считают меньшим из них, так будет точнее. Акромантулы уважают одного лишь Хагрида и вести в их логово детей... не тот случай, чтобы так рисковать. Единороги - мирные создания, а больше никого в Запретном Лесу пятой и четвертой категорий, которые могли бы справиться с Пожирателями, и нет.

Закончив объяснения, Дамблдор берет конфетку из чаши на столе и кладет в рот. Интересно, а почему на заседании нет Флитвика? Дамблдор не доверяет гоблинам? Смотритель Уайт, опять же, не приглашен, или его Дамблдор играет втемную, без посвящения в дела Ордена? Ох, интриги на интриге, слой на слое, и под ними еще пару слоев, чтобы уж совсем не скучать.

Луна.

Блин, что ж нас раньше не собрали-то? Теперь и не уговоришь ее уехать, без раскрытия всей этой истории с нападением, а значит и постановки операции под угрозу. Как с Роном, я раз сболтнул не то и не там, где нужно, а он услышал, и вот результат, много хороших людей на кладбище.

-- А как мы узнаем, что на замок нападают? - тут же спрашиваю.

-- С потолка раздастся голос, что на замок нападают, - и не поймешь, шутит Грюм или говорит серьезно. - Так, все же лучше держать подстраховку в Хогсмиде, пара лишних глаз в наблюдении будут совсем не лишними. Заклинания я еще раз перепроверю, и можно будет подумать над схемой отступления. Вы (палец его тычет в близнецов) и Дора возглавите эвакуацию и проследите, чтобы ученики летели туда, куда нужно. Я и Грейнджер займемся Поттером.

-- Мы Гарри тоже не чужие люди! - восклицают Фред и Джордж с обидой в голосах.

-- Я в курсе, - сухо отвечает Аластор и смотрит оценивающе. - Хорошо, меняемся. Тонкс и Грейнджер - ученики, Уизли - Поттер.

То есть Выручай - Комната останется без присмотра? Или там эти, таинственные Защитники постараются? Ролей себе и Минерве Аластор не отводит, ну, оно и понятно, им больше всех и за всех отдуваться придется. Но все же странно, странно, что не привлекают других Орденцев. Наверное, важно не спугнуть, дать врагам забрать диадему, а вот потом, опять же, наверное, кавалерией из каминов и повалит подкрепление.

Всех убить, все отнять - классика!

-- Думаю, на этом все, - говорит Дамблдор, закрывая заседание.

На прощание подмигивает. Слабая замена вопросам и ответам, и будущим Планам, остается только набраться терпения. Новая тактика и стратегия. Так сказать, если Темный Лорд не идет к Гарри Поттеру, то слуг Темного Лорда выманивают из убежища магическим пряником.




Глава 24





Рождество, елка, праздник и песенка в голове, про праздник, который к нам приходит. Пять лет не видел этой рекламы, а песенка в голове как живая. Не скажу за вкус кока-колы, помню только, что зубы потом шершавые, аж языком проводить противно было.

Тепло, светло, книга в руках и мухи не кусают, чего еще желать?

-- Эй, Грейнджер, - голос Лаванды томен и тягуч, как мед, вытекающий из банки, - ты и в праздники будешь учиться?

Она полулежит, развалившись на кровати, в пижаме, мягкая, белая, пышная и сдобная, как свежая булочка на перине. Перед ней "набор для гаданий, особая упаковка, дюжина в одном, доставка совой в любые уголки Британии!" Лаванда лениво поглаживает коробку, словно оттягивая удовольствие. Она и Парвати остались на каникулы в Хогвартсе, погадать, взять пару уроков у Трелони, и, подозреваю, разнюхать пару тайн и свежих слухов, ибо соседки мои - первейшие сплетницы в школе.

-- Предлагаешь погадать мне? - переворачиваю страницу и кидаю взгляд на Лаванду.

-- А почему бы и нет?! - она аж подскакивает, тело ее трясется, и мне сразу вспоминается старая хохма насчет того, что лучше качаться на волнах, чем биться о берег.

Она слезает с кровати и подходит ближе, в руках уже набор карт.

-- Давай, давай, отложи книгу, что это ты там читаешь? - Лаванда смотрит на обложку и морщит нос, как будто видит дохлую мышь.

"Хроники магической Британии 18 века, и изменения в жизни общин магов после принятия Статута". Толстый, солидный том, пулей не пробьешь, ударом по голове гарантированно отправляет в нокаут. Откладываю книгу на подоконник, солнце бликует на железных уголках.

-- На кой тебе такая древность, Гермиона? - Парвати деловито приманивает к себе несколько подушек.

-- Чтобы делать вот так, - взмахиваю палочкой.

Лаванда в кресле, перед ней стол. Конечно, это несколько трансфигураций, но уже так набил руку, что они просто кастуются очередью, почти на автомате. Браун ерзает в кресле, как будто зацепила жопой гвоздь, и тут же зевает, вскидывая руки и прикрывая ими рот. Пижама натягивается, грудь едва не вываливается, но при этом демонстрирует могучие небритые подмышки. В принципе, растительность на теле женщины - это ее личное дело, но все равно, очарование момента убито моментально.

Из ниоткуда возникает Парвати и подсаживается к столу.

-- Вытащи карту, - улыбается Лаванда, протягивая колоду рубашками вверх.

Пожав плечами, вытаскиваю. Валет бубей. Хмм, странно, я думал у них там карты Таро или еще какая магическая хренотень. Прошлое-настоящее, раскладка на девять сторон света, что там еще встречалось в фэнтэзи?

-- Странно, - улыбка сползает с лица Лаванды.

Так она всерьез? Не затем, чтобы выведать тайны прошлого года, и какой длины метла у Крама?

-- Эта колода еще никогда меня не подводила, - бормочет Лаванда, потом смотрит на меня задумчиво. - А все-таки похожа, похожа, да?

-- Да, - кивает Парвати.

Вот это уже как-то более знакомо. Гадалка работает в паре с помощницей, охмуряют под сладкий лепет мандолины, как у классика.

-- Люди похожи на игральные карты?

-- Магические карты судьбы, - голос Лаванды меняется, - никогда не врут! Может ошибаться сам прорицатель, но не карты!

-- Когда входят в магический транс, то глаза закатываются, так что видны только белки, и еще неплохо бы выброс магии организовывать, чтобы наблюдатель ощущал неладное, - сообщаю спокойно. - Трелони вам такого не говорила?

-- Нет.

-- Ах да, она же ни разу себя в трансе со стороны не видела, - задумчиво киваю, с видом, как будто только что осознал сию нехитрую истину.

-- А ты видела? - Лаванда

-- Расскажи! - в унисон с подругой, Парвати.

-- О чем было пророчество? - Лаванда.

-- Что она при этом делала? - Парвати.

-- Когда это было?

-- Сбылось предсказание?

-- Как ты поняла, что оно настоящее?

-- Там было о тебе?

-- Что сказала Сивилла потом?

-- Ты же не ходишь на Прорицания, где вы встретились?

Плотность словесного артобстрела нарастает, скорость тоже. Предсказания вам? Будут вам предсказания, попутно можно помочь Невиллу, а то у него окончательно крышу снесет, на почве качания между местью и любовью. Так, Невилл тоже в Хогвартсе, будет нападение, и вряд ли нам удастся бескровно отступить, пара стычек будет, а я как раз не с Гарри, а с остальными.

Тут подправить, там подтолкнуть, побуду возбуждающей рукой Судьбы.

-- Не стоило бы, конечно, говорить, - принимаю задумчивый и многозначительный вид, - но сами же знаете, истинные пророчества всегда сбываются.

Лаванда и Парвати энергично кивают.

-- А в этом пророчестве речь шла как раз об одной из вас, точнее двух, но Падме отсутствует.

-- Она считает Прорицания - глупостью! - Парвати уже возбуждена, глаза горят огнем. - Ха-ха, теперь она узнает правду! И что там было?

Делаю вид, что припоминаю.

-- В сражении школьном встанет против смерти смело он...эмм, что там дальше было? Ах да, спасет свою судьбу, зеркальных двух сестер, и, хыхым, хыхым, чего ж там дальше было?

Лаванда опять ерзает, выдирая задницей следующий гвоздь. У Парвати не просто горят глаза, кажется, она готова прибить меня на месте, если не вспомню продолжение. А скажи я ей, что мою память освежает только горячий кекс и секс, так тут же разлеглась бы на столе, задрав пижаму. Но нет, пускай Лонгботтом наслаждается, хы - хы, зеркальных двух сестер, неплохо придумано для импровизации! Указание без фамилий, но и без двоякого толкования, близняшки у нас тут одни, сестры Патил. И они обе остались на каникулы в Хоге, ибо отец их как раз уехал в Индию по неотложным делам. Хмм, так, наверное, и Лаванда тогда осталась за компанию с подругой, а не из-за интриг и сплетен?

Но все равно, расклад удачный, надо ловить момент.

-- И будет их союз велик и прочен, пока он будет треугольнику подобен, что-то такое было, извини, Парвати, не вспомню уже точную формулировку.

-- Треугольнику подобен, - бормочет Парвати и хмурит брови.

Лаванда, тоже все осознав, смотрит на подругу и говорит.

-- Но если он - ваша судьба, то Падме не будет против!

-- Да я же говорю, не верит она в предсказания! Даже если прямо сейчас пойти и рассказать, лишь скривится и обзовет нас Лавгудами...ой, извини, Гермиона!

Качаю головой с укоризненным видом. На самом деле меня это не слишком волнует (пока Падме не говорит такое Луне), но надо ковать сокурсниц, пока горячие. Если рассказ подкрепить реализацией пророчества, то все пройдет как по маслу, и не Невилл будет ходить за сестрами Патил - чего он все равно не делает - а они сами его окучат, по-сестрински... по-сестрячьи... короче, поделят между собой по-родственному.

-- Ты все-таки лучше расскажи, а то когда сбудется, ты поймешь, что сбылось, а она нет! - выдает мой совет Лаванда, как будто читает мысли.

-- Да! - восклицает Парвати. - Вот тогда она поймет, что Прорицания не обманешь! А кто такой он?

-- Не знаю, - развожу руками, - никаких указывающих деталей не было, ну кроме того, что он вас заслонит собой и спасет от смерти.

Ну, все, теперь только в стычке Невилла чуть-чуть вперед выдвинуть, буквально на одно отбитое заклинание, и дальше участники кордебалета сами натанцуют остальное. А если и развалится все, то союз их не был треугольнику подобен, в общем, сами себе оправдание придумают.

-- Дамблдор и Трелони тоже не поняли, о ком идет речь, - замечаю, как бы невзначай.

-- А ты им рассказала?

-- Конечно, так положено, - киваю с умным видом. - Дамблдор у меня из головы воспоминание вытащил, а то я полностью текст вспомнить не могла...

-- А когда ты его слышала? - перебивает меня Парвати.

-- Да на Хэллоуин, патрулировала после праздника, и встретила Сивиллу. Она слегка выпивши была, шла, покачиваясь, а потом как вцепится в меня! Глаза белые! Все вокруг трещит от магии! Начала говорить, так прямо за душу берет, сразу видно - истинное предсказание! Только перегаром от нее сильно несло, я отворачивалась и поэтому не все запомнила.

-- Что парни и взрослые находят в крепком алкоголе? - соглашаются Лаванда и Парвати. - То ли дело сладкое вино, и чтобы он был рядом, и еще музыку...

Ну, все, понеслись влажные мечтания. Напоминаю им.

-- Падме.

-- Точно, Падме!

Парвати и Лаванда выбегают из спальни, слышен хохот Джинни, и тут же вбегают обратно, начинают переодеваться, красные и довольные одновременно. Понятно, в пустой по случаю отъезда школьников, гостиной сидит Гарри с Джинни, а тут две мадамы в пижамах, с телесами наперевес несутся в бой. Телеса что надо, у Лаванды размеры, у Парвати - формы, и их крепенько зацепило, раз все забыли и побежали ко второй Патил.

Это хорошо, теперь туманно намекнуть Невиллу и в схватке не зевать.

Или не намекать?


-- Что случилось? - Гарри, смотрю, тоже доволен увиденным.

Джинни не ревнует, как ни странно, или уже осознала, что смотреть - это одно, а в каком гараже Гарри паркует свою метлу - это другое?

-- Лаванда приобрела набор "дюжина гаданий", - зеваю, - и тут неожиданно выяснилась судьба сестер Патил, и они помчались к Падме, забыв обо всем.

Чистая правда. Просто части предложения не связаны друг с другом, но об этом скромно умолчу. Чуть было не сказал, что судьба сестер - Невилл, вот это был бы провал, хлеще, чем у Штирлица, бредущего по центру Берлина с волочащимся позади парашютом и в будёновке со звездой.

-- А что там с их судьбой?

-- Да хрен его знает, - пожимаю плечами. - Какой-то загадочный "он", наверное, принц на белой метле.

Джинни и Гарри, сидящие в обнимку, хихикают, потом Поттер мрачнеет. Ага, они с Роном на Прорицания ходили, к гадалке не ходи, именно об этом наш Избранный и вспоминает. Но называть пророчества чушью не спешит, после того, что показывал Дамблдор и рассказа о судьбе всех замешанных в том деле.

-- Чем планируете заняться на каникулах? - спрашиваю вежливо.

-- Отдыхать от учебы, - улыбается Гарри.

-- Летать на метлах вдвоем! - поддерживает его Джинни.

-- Сходим в гости к Хагриду и в Хогсмид, обязательно! До этого все не удавалось, занятия и занятия, а теперь мы свободны на все каникулы, профессор Грюм так и сказал, - объясняет Гарри.

Оп-па! А нам не сказал, старый хрыч. С чего это Аластор ослабил вожжи? Пытается сорвать удар? В том смысле, что если отряд, присланный в Хогвартс, нападет в Хогсмиде, то Гарри быстро прикроют, а у нас будет больше времени подготовиться? Или Грюм уверен, что никуда Гарри не успеет, и на нас нападут, раньше, чем он успеет пару раз окучить Джинни?

Но тревоги выказывать не надо, иначе придется объясняться.

-- А ты чем займешься? - спрашивает Джинни с каким-то вызовом в голосе.

Обе руки ее на левом плече Гарри, сама она сидит прямо, грудь выдается рельефно, уже не подросток, а молодая, уверенная в себе женщина. И, возможно, скоро будущая мать, добавляет пошлый голосок внутри.

-- Отосплюсь, - зеваю еще раз, - это меня Лаванда со своей гадательной коробкой разбудила. Отдохну от учебы. Подумаю, наконец, как жить дальше.

Гарри кивает. Мы не разговариваем о своих потерях, поэтому иногда, кажется, что лишь ты терял, а остальные так, индийскими танцами на заднем фоне занимались. Индийскими, гм. Ладно-ладно, улучшим жизнь Невиллу! Своим портим, чужим улучшаем, потом страдаем и забываем, в общем, песня о собственной глупости.

И потерях.

-- Я всегда готов прийти тебе на помощь, - говорит он.

-- Знаю, Гарри, и спасибо, но ты же и сам знаешь, что есть вещи, которые кроме тебя никто не сделает и не сможет сделать, будь он хоть сто раз лучший волшебник во всем мире!

Даже сам не сразу понимаю, чего завернул, но главное глубокомысленно, и вроде как благодарю и в то же время отказываюсь от помощи. Да и чем Гарри мне может помочь? Я вот ему могу, в некоторых вопросах, а он мне? Я еще сам в себе не могу разобраться, чего мне надо и куда плыть, поэтому просто плыву пока, как та самая субстанция по течению, и созерцаю проплывающих мимо собратьев и сосестер из той же субстанции, высокие берега и облака, и размышляю о жизни, вместо того, чтобы плыть туда, куда мне нужно.

Потому что и сам не знаю, куда.


Стоило бы поразмыслить об этом, но и без того устал за прошлые года от бесплодных размышлений. Стоит провести несколько дней жизнью овоща, пока дают, пока не напали на школу. Спать, пить, есть, размножаться,...эээ... смотреть на голых девушек в огромной ванне? Нет, это надо обладать опытом Грюма, чтобы в ожидании нападения весело плескаться в ванне со школьницами. И школьников явно не дюжина, а больше... ой, точно!

Нимфадора в подсобку для метел так и не затащена!

Явно же в Хогвартсе не дюжина школьников, так что придется, придется потрудиться, в грязи и пыли, а потом отправиться в ванную Префектов, смывать с себя накопившееся, и Луну прихватить, сделав невинное лицо, чтобы Нимфадоре было сложнее отвертеться! Хотя с нее станется притвориться близняшкой Луны, в порядке ответной дразнилки, и это неожиданно,... а ладно, чего возбужденные слюни развешивать, все равно этого не будет.

Но все же метлы подготовить надо, и у Нимфадоры должен быть список школьников, оставшихся в Хогвартсе на каникулы. Дамблдор, конечно, говорил о дюжине, может просто дело в том, что осталась куча знакомых мне? Поэтому и ощущение, что минимум половина Хогвартса на месте?

Ладно, разберемся, и для начала надо найти Нимфадору.




Глава 25





Подсобка для метел оказывается небольшой комнатой, приспособленной под склад для всего необходимого для урока полетов. Гигантские размеры тут не нужны, обязательные уроки даются только для первого курса. Можно изучать полеты и впоследствии, добровольно, было бы желание, время и силы. Самые фанаты полетов обычно притягиваются к факультетским командам квиддича, а остальным хватает и уроков первого курса. Полет на метле в чем-то схож с ездой на велосипеде - однажды научившись, потом всегда сможешь повторить.

-- Ты же не думала, что здесь будут сплошные "Молнии", "Нимбусы" и "Ураганы"? - ухмыляется Нимфадора.

Метлы да, старенькие, потрепанные жизнью и учениками. Это игроки в квиддич натирают свои метлы как любимых девушек или парней (ибо девушки тоже играют в квиддич), подстригают, ухаживают и заботятся. Здесь же обычный школьный инвентарь. Летает? Годится.

-- Нет, не думала.

-- Чем же ты тогда недовольна?

Оглядываюсь. Ну да, метлы в специальных деревянных держалках, прутьями вертикально вверх, чтобы меньше портились, одна стена занята сундуками с мячами и какими-то сломанными деталями трибун со стадиона. На самих стенах висят флаги факультетов, изрядно пыльные, да и пол грязный. Нет, я понимаю, что когда гормон брызжет из ушей и прочих отверстий, трахаться можно где угодно, даже прямо на песке, на пляже, но вот так, в грязи? Так что это не недовольство, это скорее брезгливость, и осознание, что ванная комната Префектов точно лучше.

-- Да так, нервничаю немного, - надо же что-то сказать, вот и говорю, - ты и я, наедине, в знаменитой подсобке для метел, и моя палочка уже готова поразить тебя!

-- Вряд ли твоя палочка хоть чем-то сможет поразить меня, - хохочет Тонкс, - а вот моя!

О зохен вэй, точно, она же метаморф! И может отрастить себе любой орган, включая тот самый. И весело помахивать им, достав из широких штанин, и скандируя вслед за классиком: "Смотрите, завидуйте, я гражданин, а не какая-то там гражданка!" Тонкс, конечно, такое в голову не приходит, настоящая девушка, но вот я... нет, не убит. Убито мое желание Нимфадоры, что ли? Ибо теперь еще долго, при попытках представить голую Нимфадору, будет всплывать и представившаяся сейчас картинка, фу-фу-фу.

Лечим от желания, быстро, недорого, эффективно, одна картинка и вам уже не хочется.

-- Эй, Гермиона, я же пошутила! Ты чего?

-- Считай, что я поражена и побеждена, - отвечаю, отводя взгляд. - Давай вернемся к делу.

Еще раз осматриваю помещение. Все же, наверное, вряд ли все ученики Хогвартса бегают именно в эту подсобку потрахаться. Просто доступ сюда относительно свободный, за метлами для самостоятельных полетов, вот и возникла присказка. А так, в школе хватает пустых классов, складов, туалетов, просто пустых комнат, куда никто, кроме домовых эльфов в жизни не заглядывает.

-- Какой у нас план?

-- Итак, в школе четырнадцать учеников, - отвечает Нимфадора деловито, доставая из-за пазухи карту Мародеров. - Вот, смотри.

Восемь нас с Гриффиндора, знакомые все лица, практически, да нет, распавшийся клуб "Ежиков" в полном составе! Ну и Лаванда с Парвати, угораздило же их остаться! Падме, Луна и еще какая-то девчушка с первого курса, с Рэйвенкло, двое с Хаффлпаффа, шестой курс, что-то там у них неотрывное выращивается в теплицах у их декана, Помоны Спраут. И один со Слизерина, второй курс, но ни имя, ни фамилия мне, ни о чем не говорят.

Собрать клуб обратно и тонко намекнуть, что скоро жахнет и лучше держаться вместе?

Можно, конечно, но вдруг не жахнет скоро? Отложат нападение на неделю, а то и вообще не нападут? Карту Мародеров не размножишь, а вот ученики точно, по закону подлости, разбредутся по всему Хогвартсу, и как их тогда быстро собирать? Как там Грюм говорил - пять минут? Ха, да мы их и за полчаса не соберем, школа большая, а мы,... а что мы можем? Аппарация - нет, на метлах по коридорам? Это Гарри смог бы, с его опытом и реакцией Ловца, но я, пожалуй, не рискну. Что тогда, бег?

Стоп, домовые эльфы могут аппарировать в Хогвартсе.

-- И еще у нас есть преподаватели, - продолжает Нимфадора. - Конечно, Альбус и Аластор удалили, кого смогли, под благовидными предлогами, но все равно, часть осталась.

-- Флитвик обузой не будет. Да и профессора Хогвартса,... неужели не знают, с какой стороны за палочку браться?

-- Ха! - Нимфадора закрывает карту. - Скоротечный бой в помещении, в коридоре - это тебе не изящная дуэль на помосте! Они, конечно, опытнее учеников, но в бою даже ты их сделаешь.

-- Что значит даже? - выпячиваю грудь.

Что-то да, как-то все весело, хихоньки да хаханьки. Надо сделать серьезное лицо, сжать губы и настроиться на серьезный лад.

-- Эй, ты чего, опять обиделась? - удивляется Нимфадора.

-- Нет, это я так на битву настраиваюсь, а то у нас все веселье да веселье. Не пришлось бы потом плакать!

-- А еще говоришь, что Аластор не твой отец! Тот тоже все серьезный, не время веселиться, говорит, бдительность и бдительность повсюду! - и лицо Нимфадоры украшается шрамами, а голос становится ворчливым и серьезным.

Но все же, настрой перебит и возвращаемся к делу. Метлы отобраны и проверены на летучесть.

-- А эльфы нам не помогут? Они же могут аппарировать в Хогвартсе?

-- И слушаются только Дамблдора, - машет рукой Тонкс.

Разве дедушка Альбус не мог отдать приказа заранее? Вполне в его духе, и формулировку изящную подобрать, мол, если ученику или преподавателю Хогвартса будет угрожать смерть, спасать и так, чтобы эльфа не видели.

-- Замок большой, успеем ли всех собрать?

-- Нет, ты и вправду дочка Грюма, он мне подобным зудом уже все уши прожужжал, - вздыхает Тонкс. - Бери метлы и идем.

-- Куда?

-- В Большой Зал, конечно же! - восклицает она удивленно.

Ну да, логично. Куда все знают дорогу, ибо ходят три, а то и больше раз в день? Большой Зал, конечно же! И эльфы туда дорогу знают, знают. Трансфигурирую ближайший флаг в огромный кусок ткани, и накидываю его на сложенные в кучу метлы.

-- Левиоса! - и тюк взлетает в воздух.

-- Молодец, - ухмыляется Нимфадора, - только забыла одну маленькую деталь.

Проклятье. В дверь не пролезет. Опустить, оторвать ленту ткани, увязать метлы в аккуратный пучок, стянуть полотнищем, связать и непрерывно чихать от пыли, почти не слыша того, что рассказывает Нимфадора о плане эвакуации.

МакГонагалл, Флитвик, Спраут, из деканов Хогвартса отсутствует только Слагхорн, поехавший добывать какие-то редкие ингредиенты для зелий в норвежский заповедник. Грюм, понятное дело, с нами, и еще Трелони и Синистра. Парой лет ранее с нами точно был бы Бинс, но уж за преподавателя - призрака точно переживать не стали бы. Остальных, получается, Дамблдор незаметно отправил на каникулы, наверняка организовал, благовидные предлоги или просто уговорил, и еще озаботился, чтобы их отъезд был виден. Что бы там ни говорила Нимфадора, но взрослый маг и преподаватель - это взрослый маг. Если нападающим нужна скорость и маскировка изъятия диадемы, то каждый отсутствующий маг должен только подталкивать их вперед.

Ага, Трелони из своих покоев практически не вылезает, пророчество Темный Лорд и так знает, так что с девяностопятипроцентной гарантией никто к Сивилле не полезет. Укрепить дверь, точнее люк к ней, магией и все, проблема решена. Аврора Синистра в этом схожа с нашей преподавательницей Прорицаний, в том смысле, что со своей Астрономической Башни редко спускается. И по ночам либо в звезды всматривается, либо спит, за что ее Башню и обожают влюбленные парочки. Высоко, романтично, точно никто не подсматривает, да и площадки там удобные, пускай и без подогрева.

Спраут в теплицах обычно, и живет там рядом, ее тоже не тронут?

-- А может запереть всех учеников в башнях и подземельях? - в такт мыслям.

-- Гермиона, ты что, меня не слушаешь? - ого, сердится! - Это же не тупые тролли в атаке, опытному магу пройти в башню... ну, не раз взмахнуть палочкой, а два раза! Тем более что Пожиратели практически все учились в Хогвартсе и знают, где входы в помещения факультетов!

-- Но зачем, если им нужна диадема?

-- И Гарри Поттер, не забывай, - немного понизив голос, говорит Тонкс.

Ах да, Гарри. Это, конечно, все меняет. Но все равно план какой-то... раздолбаистый, что ли? Слишком много людей, не имеющих отношения к Поттеру, под ударом. Хотя, вся Британия под ударом, те, кто получал ранения и погибал в прошлые полгода, надо полагать, вообще не имели отношения к Гарри? В общем, все должно выглядеть естественно, враги должны получить диадему, но не Гарри, а мы должны отбиться и успеть увести учеников и преподавателей, чтобы никто не погиб.

Выберите два из трех.

-- Ты слишком много переживаешь, - говорит Нимфадора.

-- А ты нет?

-- Аластор считает, что нападение будет только завтра, так что да, не переживаю, - отмахивается она.

На входе в Большой Зал сталкиваемся с Хагридом, который тащит очередную елку. Их там и так дюжина, куда же еще? Вкусно пахнет свежей хвоей, и столы уже сдвинуты, впереди Рождественский ужин для тех, кто остался в Хогвартсе, и по традиции все сидят вместе, не делясь на факультеты, деканов и преподавателей. Дамблдор обычно распевает песенки, учителя бухают и закрывают глаза на то, что ученики хлебают рождественский пунш и сливочное пиво.

Да, самое время напиться и проспать нападение.

-- Завтра? Не ночью?

-- Завтра с утра, когда все будут спать и маяться похмельем, а Хогсмид скроет традиционный рождественский туман, - кивает Нимфадора.

Ну да, если им не нужны свидетели, то самое время. Может даже просто запрут всех по башням и никого не убьют, но мы точно не можем рисковать. Значит, нужна будет трезвая голова, нужно будет рано встать... в общем, можно помахать ручкой выпивке еще до того, как она началась.

День каких-то отказов сегодня, сначала Нимфадора, теперь выпивка, что же будет вечером?


Как ни странно, но остаток дня проходит спокойно, и вечером мы сидим в Большом Зале, дружною толпою. Все в сборе, традиционно, никто ни с кем не ругается, мирные, тихие разговоры. Но плохо быть в курсе дела, детали бросаются в глаза. Грюм пьет воду, смотритель Уайт нервно поглядывает на метлы, расставленные в углу. Нимфадора увлеченно ест, маскируя свою нервозность, да ей и не страшна проблема лишнего веса. Парвати, Падме и Лаванда увлеченно рассматривают собравшихся мужчин и шепчутся, хихикают. Дольше всех их взгляды задерживаются на Поттере (и тогда Джинни, сидящая рядом с Гарри, начинает сопеть), и на Грюме, который не обращает на них внимания. Точнее говоря, не выделяет среди остальных, ибо его искусственный глаз видит всех и вращается во все стороны.

Атмосфера праздника во мне убита, вот вам и третья внутренняя смерть за этот день.

Рождество, ёпт! Когда-то, после Статута, мир магов качнулся в сторону самобытности и уникальности, как будто маги силились доказать (в первую очередьсамим себе, разумеется), что никто ничего не проиграл и не прячется, что все в порядке, и они в состоянии прожить самостоятельно. Создавались деревни магов, из которых до наших дней дожил лишь Хогсмид, и то, благодаря близости к Хогвартсу.

Праздники людей, включая Рождество, отрицались, пытались придумывать свое, пытались, словно в пику христианству людей, популяризовать языческие праздники, всякие там Вальпургиевы ночи да Бельтайны. Хорошо, что в кельтский Новый Год, с развешиванием кишок девственницы на елке не скатились. Попытки оказались малоуспешными, вот разве что празднование Хэллоуина осталось, да и то - это все же праздник людей.

Искусственный конструкт магической культуры и отрицание созданного людьми привели лишь к разрыву в развитии, и результат налицо. Маги перенимают новинки людей с отставанием в несколько десятков лет, правда, в последние полста лет, срок этот сократился, но этого недостаточно. Конечно, открытие и слияние двух миров меньше шокирует магов, чем людей, но это только лишь потому, что маги так и не смогли оторваться от магглов. Что с культурой провалились, что с закрытостью, что с численностью, да так эпично, что едва не вымерли от закрытости. Маятник качнулся в обратную сторону, и с каждым годом среди магов все больше и больше магглорожденных, несущих свою культуру, обычаи, влияние.

Не просто ученики, как это было ранее, а именно что нашествие магглорожденных, под влиянием которых меняется и магический мир. Восстание старых Родов, то есть вся эта история с продвижением Волдеморта наверх, отчасти связана как раз с этим, с проникновением магглорожденных. Магический мир уже не успевает "перерабатывать" их, ассимилировать в себя, и перемены давно назрели. В сущности то, что собирается сделать дедушка Альбус, надо было делать на два десятка лет раньше, но Темный Лорд успел ударить первым. Да и сам Дамблдор тогда был другим, как он говорил, совсем другим.


-- Гермиона, ты опять грустишь, - шепчет в ухо Луна, - и мне от этого больно.

-- Извини.

-- Мы же подруги, забыла? Хочешь, я...

Потолок, передающий изображение неба над Хогвартсом, раскалывается, сверкает здоровенная красная молния и раздается зловещий хохот, вызывающий желание упасть и забиться под стол.

-- Замок атакован! - гремит искаженный голос. - Всем срочно собраться в Большом Зале!

Ебать! Но как же... и смотрю на торжествующего Аластора, который вскакивает и бьет посохом в пол. Вот же старый... аврор!!! Исхитрился, извернулся, подтолкнул врагов к нападению в самый удобный для нас момент. Или нет, не его работа? Он просто рад тому, что началось и можно теперь не сдерживаться?

-- Без паники! - зычно орет Аластор, но тем самым только усиливает панику. - Палочки к бою! Отступаем на метлах в Запретный Лес!



Часть 2






Глава 1





К счастью, в Зале полно преподавателей, и приступ паники, криков "Мы все умрем!" и метаний с заламыванием рук быстро проходит (отдельно помогает то, что Аластор заклинанием захлопывает дверь и не дает всем разбежаться в темноту). К несчастью, на это все равно тратится время, и возле метел возникает давка. Неосведомленность участников о Плане приводит к тому, что большая часть собравшихся рвется обратно в башни или к входу в Хогвартс, прятаться или отражать нападение, в сущности, без разницы. Все равно Аластору и Минерве приходится тратить драгоценнейшее время на объяснения, что надо отступать в Запретный Лес. Значит, нападение - не работа Грюма, в том смысле, что если бы он толкнул врагов к нападению в ужин, то уж точно бы заранее все и всех бы подготовил и построил.

И что плохо и хорошо одновременно, Хагрид с нами.


-- Они уже в замке! - кричит Нимфадора, пытающаяся строить школьников и одновременно раздавать метлы. - Заходят от центрального входа!

-- Отступаем к внутреннему двору! - командует Аластор. - Быстрее, пока нас тут не зажали, как крыс в норе!

Кто-то обиженно фыркает, кажется, Спраут, но Грюм прав. Можно, конечно, сломать стену, только противник на этот раз не василиск, а твари гораздо страшнее, хитрее и пронырливее.

И поэтому мы не успеваем!


Дверь в Большой Зал сотрясает удар, стены дрожат, выпивка в кубках идет рябью. Еще удар! Еще! Все кто строился на выход с метлами наперевес, тихо отбегают вглубь зала, Аластор и Минерва переглядываются, Грюм кивает. Наш декан вскидывает палочку, и что-то кастует, куда-то в пространство, ввысь потолка, можно сказать.

К счастью, прямое проявление угрозы действует, и народ уже не мечется в панике, а послушно выполняет команды и перестраивает не-боевые порядки. Кажется, ломание стены отменяется, во главе магической "свиньи" Хагрид и нацеливается она прямо на дверь.

Удар! Еще удар! По стене слева змеятся трещины, с потолка летит какой-то мусор, и тут же одна из стен взрывается обломками камней, и в пролом рвутся фигуры.

-- Экспульсо! - Флитвик быстр, очень быстр.

Взрыв! Фигуры уносит обратно, но пролом ширится. Удары в дверь стихают, слышен топот и грохот, пол дрожит, лязг, неразборчивое рычание, и тут же в пролом влетают еще фигуры, с палочками наперевес. Бабах! Бабах! Два новых пролома, рядом с дверью, камни стены летят прямо в нас, Грюм тут же отбивает.

-- Редукто Максима!

И весь кусок стены с проломами и дверью выносит напрочь.

-- Бегом!! - орет Аластор. - Строй держать! Метлы не терять! Бегом-бегом-бегом!!

Палочка его уже смотрит в первый пролом, но Минерва опережает. Взмах ее палочки и стену затягивает камнем, как и не было дыры. Школьники во главе с Хагридом, Флитвиком и Нимфадорой уже бегут к пролому на месте двери, в котором клубится пыль, и мелькают тени. Все это до того напоминает Дурмштранг, что у меня ноги на секунду примораживает к полу вспышкой страха, но тут же отпускает.

Бегу следом.


Прямо за спиной Хагрида Гарри, он мечет во все стены свой любимый Экспеллиармус, выбивая палочки и обезоруживая. По левую руку от него Джинни, та кастует что-то свое. С боков прикрывают близнецы, в центре остальные ученики и преподаватели, замыкаем процессию мы втроем: я, Аластор и Минерва. Грюм хлещет по мне недовольным взглядом, но времени на нотации нет, с потолка падают какие-то твари, и Аластор крутит палочкой знакомые мне петли.

-- Не в Хогвартсе! - восклицает МакГонагалл, но уже поздно.

-- Фиендфайр! - струя Адского Пламени рвется из палочки Аластора, оживает и ревет. - Получите!

Огненный хлыст хлещет, рвет, сжигает, воняет палеными перьями и мясом, но смотреть некогда, еще тени сбоку, и МакГонагалл их отбивает, точнее говоря, демонстрирует класс Трансфигурации.

-- Джентем Петрам! - и обломки камня, разбросанные взрывом, оживают.

Два каменных мини-голема вскакивают и несутся в бой, слышно рычание, крики, кто-то кидает Петрификус, но големы и без того из камня, и продолжают измолачивать врагов.

-- Протего! Редукто! Протего! Протего! - больше прикрываю Минерву со спины, но если выпадает шанс, кидаю что-нибудь атакующее.

Натиск силен, с трех сторон атакуют из полутьмы клубящейся пыли.

-- Люмос Максима! - и шар огня осветительной ракетой взмывает вперед.

-- Велокс Ариетем! - заклинание Грюма сносит врагов перед нами, словно колонной окаменевшего воздуха, разбрасывает и размазывает.

Мы уже не в Большом Зале, судя по стенам, но легче не становится. Бой кипит, заклинания врезаются в стены, потолок, пол, окна, крошат все на своем пути, и в этом пыльном месиве не видно почти ничего. Сражение идет по теням, на опыте, на интуиции, на догадках, выкрики заклинаний перемежаются громом и лязгом железа, рыком, стонами и вскриками. Кровь, кровь и еще раз кровь на полу, обрывки одежды, но тел не видно.

-- Быстрее! - рычит Грюм. - Мы отстаем от них! Конфринго Максима! Сдохни, тварь! Фините!

И тут же еще пару заклинаний на невербалке, и три тени сносит, мне в лицо шлепает чем-то горячим. Отстаем от основной группы?

-- Какой план был! - рычит Грюм. - Паникеры! Какой план! Протего! Реликта Флюктуата! Давай, Минерва!

-- Фиксариум Ционе! - кидает МакГонагалл.

Мастера, ой, мастера! Одно заклинание Грюма сносит вообще всех и вся, полностью очищает коридор, как будто огромным прессом, и тут же МакГонагалл смыкает стены и запечатывает коридор толстой стеной камня.

-- Бегом! - снова рычит Грюм. - Без меня там всех побьют! Просрали такой план, просрут и оборону!

Он удивительно ловко и быстро ковыляет на своей лапе. Бегом это назвать нельзя, но близко.

-- Грейнджер! - рычит Аластор. - Какого... Мерлина ты отстала? Дыши ровнее! Дышишь, как будто... палочку своей мечты увидела!

Обычно Грюм себя не сдерживает, это МакГонагалл на него что ли так положительно влияет?

-- Ступефай! - палочка Грюма вертится, как живая, и атакующего сносит раньше, чем он понимает, на кого выбежал. - Давай, Грейнджер, беги быстрее!

И делает вид, что собирается дать пинка.

Бегу вперед, сзади грохот, матюги Грюма, что-то падает и бьет в спину стеной воздуха. Кашляю.

-- Люмос Максима! - точно, коридор завален.

Проклятье! Два не самых слабых мага выбыли!

Бегу.


Вот он, зал, в котором выход во внутренний двор! Грохот стоит такой, что себя самого не услышишь, даже если будешь орать, и поэтому мое появление остается незамеченным, по крайней мере, вначале. Основной грохот производят шесть статуй - рыцарей с копьями, сражающиеся с четырьмя троллями в центре зала. Это и есть Защитники Хогвартса? Ожившие статуи рыцарей?

В замке их до хрена и больше, если все встали в оборону, то живем!

С тыла и флангом оживших рыцарей прикрывает Флитвик, разит во все стороны заклинаниями, периодически даже успевает метать камни в троллей. Те орут и машут дубинами, мажут, едва ли не попадают в своих магов, пытающихся сломать статуи и Флитвика. Вражеских магов пятеро, все с палочками, и явно тролли им не подчиняются, вон, дубина едва не мажет одного из пятерки по стене!

Как бы поступил Аластор?

Палочка моя рисует фигуру и заклинание Левиосы тихо срывается с губ. Можно было бы и громко, без разницы, все равно никто не услышит. Как там Флитвик успевает видеть, что в него кидают и отбивать? Он, конечно, серебряный призер чемпионата Европы по дуэлям, но пять магов - это пять магов! А, точно, еще статуи его прикрывают, берут на себя удары.

Дубинка тролля, слегка подправленная моим заклинанием, превращает голову одного из атакующих в кровавую кашицу, и тут же наношу еще удар.

-- Редукто! - и спина второго из пятерки взрывается облаком одежды, костей и мяса.

Мы не на дуэли, и третьего спасает лишь случайность. Он пригибается, и мой удар взрывает стену облаком крошева, осыпая всех с ног до головы. Тролли не обращают внимания - что им какая-то щекотка по коже? - а вот троица оборачивается и видит меня.

-- Сонорус! Инфрасонус! - максимальным оглушающим конусом.

Палочка уже заходит в следующую петлю. Ощущение, как будто я снова в Дурмштранге, стою на дуэли против неизвестного мне противника. Тревога, дрожь и страх уходят, остается только ярость и желание побеждать, понимание, что проигрыш исключен.

-- Протего! Аква Эрукто! Гляцио! Протего!

Маги пытаются зайти с боков, но лед под ногами, их ведет и тащит, швыряют в меня заклинания наобум, лишь бы не дать атаковать их. Отбив. Блок. Отмена. Отбив. Щит. Отступить на шаг. Блок. Отбив. Щит. Не упасть. Щит. Отойти. Блок. Щит. Проклятье, не успеваю!

Вспышка! Один из атакующих меня врагов падает замертво.

Флитвик! Подкрался сзади, пока пятерка отвлеклась. В два заклинания суровый полугоблин - коротышка заканчивает схватку, сразив оставшихся. Тролли и статуи еще дерутся, но нас внимания особого не обращают, теперь там четыре оживших рыцаря против трех троллей.

-- Вы целы, мисс Грейнджер? - Флитвик орет мне практически в ухо.

-- Да!!! - так и есть, даже не ранен, только пальцы сводит.

-- Фините! Экспульсо! - Флитвик мечет заклинания мимо меня, можно сказать, ощущаю на ушах метафорический ветер от пронесшихся мимо сгустков энергии. - Я задержу их! Помогите остальным!

Не сразу понимаю, о чем он, ничего не слышно, Флитвик машет рукой в сторону выхода. Киваю и бегу, огибая троллей и рыцарей. Проклятье! Еще один маг мимо общей схватки! Взмах палочки, и несколько больших обломков камня врезаются в одного из троллей. Скорость так себе, но все же он оглушен на пару секунд, разворачивается, и тут же два каменных копья входят ему в бок, беззвучно, зато тролль ревет так, что слышно даже здесь, возле стены. Он машет дубиной, ломает копья, и каменные обломки так и торчат из бока, хлещет кровь, и под эту какофонию тихо проскальзываю дальше, к выходу.


-- Слева заходи!

-- Не дайте Поттеру уйти!

-- Авада Кедавра!

-- Люмос!

-- Аве фугам!

-- Экспеллиармус!

-- Взрыв-снитч!

Яркой вспышкой озаряется темное небо, и по внутреннему двору колотят капли кровавого дождя. В воздухе вакханалия воздушной битвы в темноте, вспышкой фотографии - наши и враги, тоже на метлах. В самом дворе, на траве тоже кипит схватка, еще статуи, тролли и великаны, но здесь открытая местность и рев не оглушает, даже слышны выкрики заклинаний.

По груди разливается мертвенный холод. Что? Где?

-- Люмос Максима! - и еще шар света взмывает в воздух.

Кто-то летит вниз головой, кто-то из учеников!

-- Арресто моментум! - удерживая взглядом тело.

С треском и брызгами светлячков шар моего Люмоса разлетается от чьего - то заклинания, и теряю падающего из виду. Тормозящее заклинание Моментума тоже теряется, но палочка уже крутится в руке, скользит между пальцев, и вперед летит следующее заклинание.

-- Воздушная Подушка!

Бегу к месту падению, и в первую секунду с облегчением понимаю лишь, что это не Гарри и что упавший жив. Затем кровь бросается мне в голову, ибо на земле лежит Луна. Бок ее взрезан, словно там, в небесах ее атаковал Зорро и поставил свой знак, кровь выплескивается толчками.

-- Вулнера Санентур! - прямо в рану.

Хрен бы с два! Проклятье! Тут нужна Помфри, где она? Была в толпе, но где сейчас? Палочка уже закручивает новую петлю, мантия Луны, тяжелая, намокшая кровью, трансфигурируется в повязки, и обматывается вокруг раны. Зубами рву пробку с бутылька, щедро поливаю рану поверх повязки. Еще один Луне в рот, придерживая, чтобы не захлебнулась. Она все еще без сознания, и вспышки, лучи заклинаний озаряют ее мертвенно-бледное лицо.

Помфри! Нужна Помфри!


Взмываю в небо, ярость клокочет в груди, отдается толчками в глазах и висках, одной рукой придерживаю Луну, в другой сжимаю палочку. А вот и цель! Прямо на меня летит какой-то необъятный мужик, мантия реет на ветру, видны волосатые руки, вскидывающие палочку. Мои чувства обострены, враг движется так медленно, что желание его убить становится нестерпимым.

-- Диффиндо! - и ему сносит голову, срубает ее наискось, как будто топором неумелого палача.

Тело его роняет палочку, но еще держится, и наношу удар, отбивая пальцы на ноге. Обезглавленное тело летит вниз кулем мяса, вскакиваю на метлу и тут же сажусь, прыжком вниз. Удар отзывается болью в промежности - плевать! Луну поперек метлы, и ходу, ходу, ходу! Но куда лететь?

-- Где Помфри? - ору проносящемуся мимо Фреду.

Тот не слышит, проносится мимо, и дубинка в его левой руке обрушивается на голову еще кому-то на метле. Палочкой в правой он ловко отбивает сине-красный луч, и тут же ныряет вниз, в темноту. Меня распирает от злости, от желания убивать, от бессилия чем-либо помочь Луне - кровь продолжает идти, несмотря на повязку, зелья, заклинания. Даже то, что взлетел, не используя метлу, проходит по краю сознания как нечто второстепенное и само собой разумеющееся.

Мимо подбитой соколицей падает Джинни.

-- Левиоса! - ловлю ее, и тут же вверх. - Редукто! Протего!

Вспышка заклинания разбивается о мой щит, и Джинни что-то мечет вертикально вверх, слышен вскрик и мимо проносится орущее тело на метле. Не наш, точно.

-- Где Помфри?

-- Она и остальные ушли в Хогвартс! - Джинни орет.

Проклятье! Либо они попытались прорваться, и их сбили, либо они остались прикрывать отход Гарри, неважно! Джинни машет рукой, указывая, куда ушли остальные, ага! Срезать угол через северо-запад, теплицы и уйти в Запретный лес, толково!

Не считая, конечно же, общей бестолковости наших действий.


Влетаю в Хогвартс прямо на метле, больно ударяясь плечом, к счастью левым. Луна едва не падает, придерживаю ее онемевшей рукой, но еле-еле, тело выскальзывает, и тут же ощущаю, что сам падаю. Да твою ж мать! Соскальзываю с метлы, едва не падаю, и бегу вперед, туда, где слышен грохот схватки. Луна на руках, придерживаю заклинанием, иначе даже бежать не смог бы толком. Толчки ногой и протезом о пол в такт стуку сердца, время опять словно замедляется, и кажется, что бежишь целую вечность.

Дурак!

Злобно хохоча от общей ярости и собственной тупости, взлетаю и мчусь по коридору, как реактивный истребитель. В этой части Хогвартса еще не уничтожены факела и прочее освещение, вылетаю в один из залов-перекрестков, там, где сходятся лестницы и коридоры. Видно спину Помфри, она почти тащит на себе окровавленную Спраут, рядом с ней Невилл и еще кто-то, кажется малыши с других факультетов. Порыв мчаться за ней разбивается о картину того, что творится в зале.

Зажатые в угол, вчетвером отбиваются Хагрид, Синистра, Тонкс и Гарри, чуть поодаль лежит Трелони, распластавшись на полу, вниз лицом. На наших наседает великан - полтора Хагрида, не меньше! - кто-то мельтешит под ногами, и еще семеро магов, один из которых точно Пожиратель Смерти. Только они умеют выпускать эти блевотные метки - черепа, одна из которых сейчас скользит вослед убегающей Помфри.

Наши держатся из последних сил, все окровавлены, на меня даже не смотрят - времени нет.

Луна.

Гарри.

Луна!

Гарри!

Нет времени колебаться, нужно сделать выбор, и мое тело делает его за меня.

-- Авада Кедавра! - в Пожирателя, как раз повернувшегося спиной.




Глава 2




Пожиратель еще только начинает поворачиваться, когда зеленый луч Авады впивается ему между лопаток, словно луч лазера. Плюх! Мертвое тело падает вперед, металлический звон - маска ударяется о пол, и в тишине остановившейся схватки слышно как катится по полу палочка. Мгновенная вспышка ужаса - я применил Непростительное? - но ощущение, как будто смотрю со стороны фильм, наблюдаю, но не действую. Действует тело, и уж оно точно знает, зачем была применена именно Авада.

Парализовать остальных страхом, отвлечь на ту пару мгновений, что требуются для следующего удара.

Рывок! Ожерелье летит прямо в голову великана, и вослед ему палочка рисует шестиугольник, запуская мгновенную, буквально взрывную трансфигурацию, а рот приоткрывается.

-- ОДАБ! - и голова великана скрывается в облаке взрыва.

Наших бросает в угол, Хагрид, которого отжимает взрывной волной, плющит их и вжимает в стену, попутно прикрывая. Вражеских магов разбрасывает, во все стороны летят куски великана, и в мою сторону тоже, но я, как истребитель, взмываю вертикально вверх.

-- Протего! - и щит снизу прикрывает, и от волны, и от разлетающихся мясных снарядов.

Противник не просто отвлечен, он ошеломлен, разбросан, ранен, и тело действует, словно сведя воедино все уроки Грюма, все тренировки, переплавив их из количества в качество. Палочка - продолжение моей руки, удлинившийся палец, который указывает туда и только туда, куда я захочу.

-- Редукто! Редукто! Редукто! - очередью.

Двое падают, правые руки оторваны, третий успевает уклониться, но заклинание рвет пол, взрывает его под ногами, и уклонившийся получает булыжниками по ногам и спине, падает и катится. Лечу ломаным, быстрым зигзагом, левая рука держит Луну мертвой, онемевшей хваткой, правая вращает палочкой. Авада словно разжигает во мне пожар, Оглушающие, Связывающие, Усыпляющие, Парализующие - все эти заклятья забыты. Хочется рвать, взрывать, убивать, топтать, бить и резать.

-- Диффиндо Максима! - в спину убегающему, взрезая его поперек, едва ли не пополам.

Вижу и чувствую все, маневр уклонения, блок, отбив, щит и контратака.

-- Редукто!

Он отбивает и ставит щит, безликий враг, ибо сейчас они все для меня на одно лицо, уродливые черные фигуры, которые надо рвать на части. Губы шевелятся, готовясь изрыгнуть новое заклинание.

-- Экспульсо!

А взгляд поднимает камень за спиной врага. Булыжник врезается в затылок, проламывает череп и остается торчать из него, красной, уродливой шишкой. Враг падает, как и его щит, заклинание разрывает ему живот и отбрасывает. Атака сзади! Щит! Щит! Щит! Блок! Отбив! Контратака!

Да хватит бегать от меня!!!

-- Лапидем Вивум Карцерум!

И все равно один успевает, успевает уклониться! Камни, превратившиеся в кандалы, бесплодно тыкаются во все стороны, но ничего, зато еще двое схвачены! Им нужна секунда - отменить трансфигурацию, мне ее тоже хватит!

-- Экспульсо! Экспульсо!

Заклинание взрывает им руки и животы, отбрасывает прочь, и тело, ноги которого закованы в камень, ломает само себя. С хрустом, треском, воплями они бьются о пол, воют и орут, и эти звуки сладостной музыкой отдаются в теле, прокатываются теплой волной оргазма сверху вниз и обратно. Последний, успевший сбежать, оборачивается на эти крики, и тут же получает прямо в грудь.

-- Редукто!

Палочка его поднимается для отбива, но куда там! Я быстр, проворен, умел, и жажду убивать! Какие-то фигуры в углу, но ярости они не вызывают. Что-то орут, вперед выходит одна из фигур и тело реагирует. К жажде убийства примешивается жажда спаривания, но нет, погодите, у меня же уже есть самка для этого? Вот она, зажата в руке, и я тащу ее к себе, нет, она ранена. Ярость новой волной бьет в голову - кто-то посмел ранить мою самку!

Вон там, впереди, враги - убить их!


Лечу, завывая в инфрадиапазоне, чтобы заранее напугать врагов, и когда оказываюсь рядом с врагами, они уже дрожат от страха. Удар! Взрыв! Щит! Отбив! Уклонение! Враги заканчиваются быстро, и еще фигуры, не вызывающие ярости, среди них опять самка, вызывающая вожделение. Толчок воспоминания - она хорошо лечит! Быть ей моей! Вторая, старая и уродливая, прикрывает малышню - ничего интересного.

-- Лечи ее! - командую и опускаю мою раненую самку.

Спасенная ахает, зажимает рот руками, что-то говорит второй самке, старой и уродливой, но мозг не воспринимает слова, они слишком мирные. Враги! Вокруг еще враги! Они покушаются на моих самок! Убить! Всех убить!

-- Лечи!!!

Взмываю и лечу дальше, туда, где ощущаю врагов.


На ступеньках кипит сражение. Еще враги! В их главе самка в маске! Оооо!!! Она великолепна! Фигура, тело, груди, и как она вращает палочкой! За ней еще какие-то уроды, их всех надо убить! Против нее сражаются другие уроды, но это наши уроды, и старая строгая самка, и одноногий самец, почему-то вызывающий чувство страха. О, и эти три молоденькие самки будут моими! Я спасу их, и они будут моими! Особенно вот эта, с пышным задом!

-- Диффиндо! Экспульсо! Редукто! Конфринго! Инфрасонус! ОДАБ! Фланте Каэли!

Взрывные, убивающие заклинания сыплются из меня, как горох из мешка, разные и разнообразные, чтобы враги не успевали отбиваться, и они не успевают! Только эта роскошная самка в черном успевает, и злобно хохочет, тварь! Убить! Убить! Убить! Барражирую, как Карлсон, сожравший бочку перебродившего варенья, защита побоку, нужно чем-то достать ее, стереть ухмылочку с ее лица. Желание размножаться исчезает, не быть тебе моей! Получи!

-- Велокс Ариетем!

Да! Ее и уродов рядом сносит, швыряет куда-то вниз, в проем между лестницами, и долгий, затухающий крик снова порождает теплую волну в теле. Подлетаю к спасенной, пышной, белой самке, которая как раз завлекающе трясет телом, демонстрирует его сквозь прорези в одежде.

-- Ты - моя! - и впиться в губы, схватить и взлететь, чтобы не сбежала.

Левая рука держит за роскошную, мягкую жопу, правая мнет грудь, рот давит пищащие звуки из рта самки. Опасность! Вираж! Блок! Отбив! Щит! Щит! Не успеваю!

-- Жди здесь! - почти швыряю спасенную вниз, она мешает.

Ага, урод с одной ногой! Завидуешь, да?! Убить - убить - убить! Получи! Да вас двое?! Отступаем! Мелкий самец с двумя смуглыми самками не лезет, пятится в страхе, прикрывая их спиной, и это правильно! Бойся меня! Самок можешь оставить себе, мне хватит и трех! Надо только отбиться, недаром этот одноглазый вызывает страх! Отбив! Щит! Уклон!

Одноногий и старая самка что-то орут мне, вперемешку с заклинаниями.

-- Отвалите, уроды! - ору им в ответ. - Это мое! Я спас!

Но эти двое только ярятся еще сильнее, атакуют еще быстрее, отлетаю и отлетаю, едва успеваю отбиваться. Нет времени на щиты, уклон, уклон, в сторону, отбив, блок, уклон, нужно валить! Эти враги мне не по зубам! Нужно хватать добычу и валить, валить! Маневрирую, отлетаю, они наступают, атакуют все быстрее и быстрее. Тело наливается тяжестью, тянет вниз, но ничего, еще успею! Рывок к спасенной самке!

-- Держись! - и схватить ее рукой за жопу.

Сейчас прыгнем вниз и скроемся! Эти уроды нас там точно не достанут!

-- Держусь! - отвечает самка и бьет меня с размаху головой по лицу.

Боль ослепляет и ошеломляет, отпускаю ее и тут же еще удар в лицо! Кровь и боль, отмахиваюсь вслепую, но тщетно. Палочку вырывает из рук, веревки, колючие и жесткие, вяжут тело. Пытаюсь достать их зубами, разгрызть, пытаюсь встать и убежать. Враги! Враги! Чувство опасности затухающим голосом еще пытается мобилизовать тело, но тщетно, тяжесть все сильнее, слабость разливается по всему телу. Слышны голоса, но слов не разобрать, в ушах гул и шум.

Сейчас они убьют меня и заберут моих самок. Сражение проиграно.

Боль в затылке пронзает голову и все гаснет.

-- Вы в порядке, мисс Браун? - спрашивает МакГонагалл строгим голосом.

Лаванда трясется, зубы ее стучат, руки дрожат, взгляд не отрывается от лежащей на ступеньках вниз головой Грейнджер. Та связана, окровавлена, без сознания, но Лаванду все равно трясет от пережитого.

-- У нее шок, - коротко бросает Грюм, посохом поворачивает голову Гермионы набок. - Голову себе не разбила, хорошо.

-- Хорошо? - взвивается МакГонагалл.

-- Живые могут давать ответы, мертвые, как правило, молчат, - хладнокровно отвечает Аластор.

От его слов Лаванду трясет еще больше, крупной, размашистой дрожью. Грюм достает фляжку, и бесцеремонно хватает Браун рукой за щеки. Пальцы его сжимают стальной хваткой, и в открывшийся рот льется струя крепчайшего самогона повышенной крепости. Аластор выливает всю фляжку, и убирает руку. Лаванда хрипит и держится за горло, она косеет прямо на глазах, садится рядом с Грейнджер и пьяно хихикает, глядя в пространство.

-- Первый раз на моих глазах спаивают ученицу, и я даже не могу возразить, - вздыхает МакГонагалл тяжело и устало.

Грюм уже вглядывается вниз, перегнувшись через перила, потом посылает туда луч света.

-- Пусто. То ли успела отпрыгнуть, то ли ее вынесло на одну из лестниц.

Минерва ощущает, как от простого слова "ее" внутри все содрогается.

Ее. Беллатрису Лестрейндж. Оказавшись в "ловушке", они выбрались довольно быстро, но поспешили не вослед ученикам, а к Выручай - Комнате, и все равно опоздали. О результатах можно было не гадать, диадема Ровены Рэйвенкло сияла на голове Беллатрисы, выходящей из Выручай - Комнаты, сияла так, словно Пожирательница успела не только найти ее, но и начистить, надраить до зеркального блеска.

Диадема эта напомнила о Гермионе, и Минерва, вступая в схватку, подумала, что дочь Беллатрисы и Аластора вполне могла бы быть именно такой. Сильной, немного безумной, жадной до магии и одинокой. Они сцепились с Лестрейндж, и клубок схватки покатился по лестницам вниз, вовлекая все новых и новых участников. В паре они разили приспешников Беллатрисы, но постоянно, словно из ниоткуда появлялись новые, а сама Лестрейндж сражалась так, что впору было признавать поражение.

Грюм наступал короткими шажками, давил, рычал, и Минерва прикрывала его, атаковала со всем опытом и знанием Хогвартса, постоянно призывала все новых и новых Защитников - Статуй, без которых Беллатриса все же одолела бы их. Портреты орали и кричали, отвлекая врагов, привидения вились, и даже Пивз внес свой вклад, вонючий, но очень ценный вклад Навозными Бомбами.

Так они прокатились с седьмого этажа до третьего, где наткнулись на Невилла Лонгботтома, в сопровождении сестер Патил и Лаванды Браун, пробирающихся, скорее всего, к входу в башню Гриффиндора. Подкрепление это вовсе не обрадовало Минерву, ведь они старались спасти учеников, а не вовлекать их в схватку! Но Невилл ринулся в бой, и сражался неистово, за себя, и за учениц за своей спиной. Но все равно, это была слабость, уязвимость, и Аластору, и Минерве приходилось отвлекаться на прикрытие учеников, и Беллатриса постепенно начала одолевать, даже прекратила отступление к выходу из Школы.

-- Преследовать не будем, - решает Аластор, - пусть бежит.

Он смотрит на лежащую на ступенях Гермиону и ворчит.

-- Вот же... выучил на свою голову! Еще диадему ей вернуть, и вылитая Беллатриса, разве что... гм, поменьше!

МакГонагалл вздрагивает от сходства мыслей.

-- Найдите Помфри, окажите всем медпомощь, раз уж убегать больше не нужно, - командует Аластор отрывисто. - Я проверю и помогу остальным!

Он садится на посох, взлетает и скрывается в том же направлении, в котором унесло Беллатрису и ее приспешников. МакГонагалл смотрит на учеников и тяжело вздыхает. Живы. Отбились. Но уцелели ли остальные? Сколько погибло? Что теперь будет со школой? Нужно ли было так рисковать жизнями?

Последний вопрос она обязательно задаст Дамблдору, когда тот вернется. Задаст, хотя и знает ответ, знает его заранее, видит, словно наяву, и слышит, что ей ответит Дамблдор. И это будут правильные слова, против которых не возразить, но все же... ощущение неправильности еще долго будет терзать Минерву.

Не должны дети сражаться наравне с взрослыми, не должны!

-- Мистер Лонгботтом, поддерживайте мисс Браун, - командует МакГонагалл привычным, "школьным" голосом.

По мановению ее палочки, тело Грейнджер взмывает в воздух.

-- Мистер Лонгботтом, вы меня слышите?

-- Он спас нас, пророчество сбылось, - шепчет Парвати сестре.

Падме не отвечает, задумчиво смотрит в спину, тяжело дышащему Невиллу, который, в свою очередь, не смотрит на сестер, лишь на связанную Грейнджер, взлетающую в воздух, и не слышит, что к нему обращается МакГонагалл.

Беллатриса летела сквозь ночь, счастливо, пьяно хохоча, ощущая диадему на голове всем телом. Голос ее Лорда говорил с ней, давал силу, помогал и направлял! Там, за спиной, в Хогвартсе, защитники добивали тех, кто пришел с Беллатрисой, ну и пусть! Для этого набега она собрала самую шваль и отбросы, тех, кто мутил дисциплину и вел себя неправильно, ставил под угрозу все дело. Избавиться от балласта, укрепить силы Лорда и выполнить задание, три цели одним заклинанием! Все эти невоздержанные оборотни, тупые тролли, чересчур огромные великаны, которых умаешься прятать - все они были подходящей ценой за добытую диадему.

План и расчет оказались верны, даже наблюдатели Ордена не отказались от ужина в Рождество, и поэтому налет и набег оказались внезапны. Успели ворваться в Хогвартс, правда, оплошали с блокированием защитников в Большом Зале, но что поделать - какие исполнители, такое и исполнение! Правда, их вел Гойл - старший, ну что же, это его проблемы, раз не справился.

Она справилась, а Гойл нет, так что он будет виноват во всем остальном. Не сумел захватить Гарри Поттера, хотя имел полное преимущество? Темному Лорду не нужны такие слабаки! Она, Беллатриса, все предусмотрела, заранее выслала отряды с метлами, чтобы блокировать воздух, направила по всем тайным ходам оборотней, и сама ударила от центрального входа с троллями и великанами.

Она предусмотрела все, и уносит приз.

-- Миледи! - раздался хриплый голос сзади. - Наши еще сражаются в замке! Может, вернемся и поможем?

-- Не возражаю! - бросила Беллатриса, не поворачивая головы и сама не собираясь поворачивать.

Кто хочет помогать слабакам - пусть помогает, а ее ждет Темный Лорд и награда!



Глава 3





Лежу в кровати, пялюсь в знакомый потолок.

Медпункт Хогвартса.

Стоило бы встать, но я, как бы это мягче выразиться, прикован к постели. Мягче потому, что это натуральные оковы для рук и ног, и головы, причем созданные магически. Чтобы избавиться от них, нужно преобразовать оковы, то есть преодолеть магию МакГонагалл, отменить трансфигурацию, и тогда оковы станут тем, чем были изначально.

Палочки, разумеется, нет, и взлететь не получается.

То ли силы не хватает, то ли кровать к полу прикручена. Остается только пялиться в потолок и прислушиваться к звукам в палате. Судя по звукам дыхания, храпа и посвистывания, у меня трое соседей, слева далеко, справа и сзади, и совсем сзади. Выгнуть голову и посмотреть не получится, два обруча прихватывают шею и голову.

Да и не хочет тело гнуться, оно хочет свернуться клубком и стонать, жаловаться, страдать от слабости и болей.

Проклятие?

Круциатус?

Магическое истощение?

Память подводит, помню, что на Хогвартс напали, а дальше все как в тумане. Не просто тумане, а густом таком, чтобы ни рук, ни ног не было видно, и под ногами вместо твердого камня неверное, зыбкое болото, по которому не идешь, а осторожно ползешь, выверяя каждый шаг и не зная, что будет дальше.

Так, можно наколдовать Омут памяти и посмотреть, что там было, мозг воистину помнит все, но вся беда, что иногда ты сам не помнишь, что именно тебе нужно вспомнить. Хоть какой-то ориентир, ключ, и воспоминание можно выцепить из головы серебристой жидкостью, лишь бы навыков хватало. Чем старее, затертее, чем глубже в памяти воспоминание, тем больший навык нужен, чтобы его выцепить, достать, не перемешать с другими. Не моя проблема в данном случае, что-то случилось во время нападения, и вот, страдаю в медпункте.

Прикованный с ног до головы, с магической "уткой", подсунутой к промежности.

Что-то случилось?! Ха!

Да наверняка опять какой-то херни натворил, из лучших побуждений, приведших к худшим последствиям!

Так, что я еще могу? Ну, помимо творения херни?

Анимагия!


Сосредоточиться. Еще сосредоточиться. Если сразу не получится, и меня отшвырнет обратно в тело с изменениями, то оковами точно все переломает. Или выпирающие части тела просто не втиснутся в оковы, и будут свисать с кровати. Или еще что.

Сосредоточиться, выбросить из головы мысли о неудаче.

Мне нужно превратиться буквально на пару секунд, скользнуть с кровати и там уже можно обратно в человека. Не нужно перехода в стабильную форму, просто шмыг туда и шмыг обратно, и... что потом? Да ладно, разберемся, сейчас надо из оков выбраться, и хотя бы почесать между лопаток, а то на этой кровати даже не поерзаешь без риска перевернуть утку.

Мало радости лежать на мокрых простынях и чувствовать себя обоссавшимся.

Сосредоточиться.

Я маленькая, слабая, хитрая и пронырливая выдра. Я хочу к воде. Я хочу на свободу.


Мир вокруг стремительно увеличивается, меня мутит и шатает, пьяно покачиваясь на трех ногах, пытаюсь добраться до края кровати, но получается вяло. Лапы словно чужие, усы обвисают, в нос бьет чересчур острый запах лекарств и больных людей.

Меня выбрасывает обратно, больно ударяюсь коленкой об оковы для левой руки, нога выпрямляется и спихивает утку с кровати, да я и сам падаю, только с другой стороны. Грохот, звон, и боль в копчике, от которой хочется выть. Встаю, уцепившись за кровать, и тут же дверь распахивается, почти вбегает Помфри, следом за ней какой-то низенький маг в цилиндре, лицо знакомое... кто-то из Орденских, точно, но память бастует, имя и фамилия его ускользают.

-- Ну, кто бы сомневался! - всплескивает руками Помфри.

Одновременно с взмахом, из палочки в ее руке вылетает сонное заклинание. Руки, держащиеся за спинку кровати, слабеют, ноги становятся ватными, комната кружится перед глазами.

-- Мы не враги, Гермиона, - говорит она.

Не враги? К чему это? Мысль ускользает, пытаюсь поймать ее за хвостик... я нападал на своих? Ноги подгибаются, почти падаю на пол, втыкаясь головой, оттопырив задницу, как гордый лебедь в озере.

-- Заковать ее? - доносится затихающий голос мага в цилиндре.


Снова прихожу в себя.

Медпункт. Потолок.

Оков нет, память о побеге есть. Аккуратно, осторожно привстаю с кровати. Слабость в теле еще есть, но не такая сильная, как в прошлый раз. В медпункте пусто, видимо, остальных уже выписали, пока я валялся бревном. Эмм, надеюсь, это были не жертвы моего... чего я там творил? Как и в прошлый раз, на мне больничная пижама, серая и бесформенная, а вот одежды нигде не видно.

Ну да, спасибо, что хоть пижаму надели.

В целях предотвращения побега могли бы и раздеть, или снова приковать, или и то, и другое вместе. Или вообще посадить в Выручай - Тюрьму, образно говоря. Превратить пижаму в одежду? Да хай с ней, нужно разобраться, что происходит и что произошло, а уже потом все остальное. Желания внезапно наваливаются толпой: туалет, есть, пить, почистить зубы, принять ванну, взлететь навстречу ветру...

Стоп.

Летал без метлы, точно!

Вот это да!


Пробую взлететь, подташнивает, но все же ноги отрываются от пола... и, конечно же, заходит мадам Помфри!

-- Нет, ну вы полюбуйтесь на нее! - она одновременно сердится и веселится. - Не успела встать, как уже! Опустись! С твоим истощением в кровати лежать, а не летать!

Все-таки истощение. Плохо. Странно.

-- В кровати можно проснуться в оковах, - с попыткой сделать голос намекающим.

-- Это была всего лишь мера предосторожности, теперь она не нужна, - отмахивается Помфри.

Она подходит ближе, толкает меня рукой на кровать. Сажусь, и мне тут же устраивают осмотр головы, заглядывают в рот, уши, нос, глаза, водят палочкой, в общем, диагностируют.

-- Фсыхо лыш? - возмущаюсь с распахнутым ртом.

-- Потеря памяти как защитная реакция организма на магическое истощение, - задумчиво говорит Помфри сама себе, не прекращая осмотра. - Написать что ли статью в "Вестник колдомедика"?

Журнал такой, по магической медицине. Помфри туда регулярно статьи посылает, конечно, исказив имена и место действия, но опирается как раз на школьный, практический материал.

-- Ты не помнишь, что было, - она не спрашивает, а констатирует факт.

Киваю.

-- С какого момента?

-- Мы вырвались из Большого Зала, я оказалась рядом с профессорами Грюмом и МакГонагалл, - морщу лоб.

Помфри внимательно наблюдает за мной, не столько слушает, сколько оценивает комплексно. Опыт и практика, и неоднократно на моих глазах она ставила диагноз, лишь глянув на пришедшего к ней с жалобой школьника.

-- Кажется, мы оторвались от остальных, я догоняла... и все, дальше все, как в тумане.

-- Понятно, - кивает Помфри. - Так я и думала.

Объяснять она не торопится, что-то пишет в свитке.

-- Эмм, мадам? - осторожно так спрашиваю. - Все живы?

-- Из школьников - да, - отвечает Помфри, не поднимая головы. - Были раненые, и тяжелораненые, но я их вытащила,... не вспоминается ничего?

Вспышка, стоп-кадр перед глазами. Беллатриса Лестрейндж, роскошная, выдающаяся женщина, локоны, словно змеи, лицо красиво пылает яростью, палочка в руках разит во все стороны.

-- Беллатриса Лестрейндж, - говорю на автомате.

-- Да, сама я этого не видела, - кивает Помфри, - но говорят, Минерва до сих пор валерьянку пьет.

-- До сих пор, мадам?

-- Сегодня седьмое января, Гермиона, - задумчиво отвечает она, впервые называя по имени.

Доходит спустя пару секунд. Прощай, каникулы, веселые покатушки с горки с Луной...

-- Луна?!

-- Ага, все-таки ты вспомнила! Нет, про это определенно надо написать статью, - и улыбается. - Все с ней в порядке, знаю я это заклинание, Снейп покойный, чтоб ему на том свете черти вилами в бок чаще тыкали, его придумал давным-давно, еще, когда школьником был!

Новая порция воспоминаний.

Ночь. Холод в груди. Луна. Схватка.

И тут же, словно в приоткрытый шлюз хлещет остальное, что было потом. Злоба, ярость, жажда убийства, стыд, картинки, мысли в голове, одержимость и финальная сцена. Оооо! Кровь приливает к голове с такой силой, что немеют и холодеют ноги, бьет в глаза, в виски, пытается пойти носом, лицо и шея пылают, мычу, прикусив губу до крови, чтобы хоть как-то унять, ослабить эмоции.

-- О, - почти шепчет Помфри, - вижу, ты вспомнила все.

-- Убейте меня, - не просто лицо, вся голова пылает, горит, поджаривается.

Хотел как лучше? Сделал? Ооо! Прижимаю руки к лицу, но это бесполезно. Жар идет изнутри, и это не просто тепло, это натуральное адское пламя, бесконтрольно выжигающее изнутри. Дайте мне нож! Проще взрезать грудь, выпустить это из себя, чем терпеть, зная, что с этим жить и жить. Руки отрываются от лица, шарят по кровати, пытаясь нащупать что-нибудь острое.

-- Убейте, - повторяю, и тут же вспыхивает новая мысль - ножа нет, но его можно создать!

Кулак мадам Помфри врезается под дых, хватаю воздух и не могу вдохнуть, а она уже дергает за волосы, и в горло влетает струя зелья, приторного, мятного, чрезмерно ароматного, словно в детских газированных напитках. Руки разжимаются, дыхание возвращается, пальцы мадам Помфри раздвигают правый глаз, и она всматривается бесцеремонно, словно пытается заглянуть внутрь моей головы.

-- Это зелье спокойствия, - поясняет она, - созданное специально для таких молодых дурочек, вроде тебя. Наколдуют на эмоциях, а потом бегут вешаться или топиться.

Скорее уж зелье пофигизма. Я помню, что было, но сейчас мне все равно.

-- Зелье, конечно, не без побочных эффектов, поэтому применяют его редко. Если вообще успевают применить.

Она отстраняется и садится на соседнюю койку.

-- Еще вопросы будут?

-- Нет, мне все понятно, - вяло мотаю головой.

Ну да, чудо, что еще не в Азкабане сижу, а всего лишь к кровати прикован. Был прикован.

-- То, что ты ощутила - давно известно, - говорит мадам Помфри, глядя мне прямо в глаза. - Магия сильно связана с эмоциями, и, как правило, негативные эмоции сильнее положительных. На выплеске таких эмоций маг произносит одно из Непростительных, и его подхватывает и уносит. Поэтому говорят, что убийство раскалывает душу - убийство, при помощи Авады, убийство, когда ты хочешь убивать. Поэтому Непростительные запрещены и выделены отдельно от остальных, хотя, казалось бы, не самые сильные из заклинаний, да? Адским Пламенем можно сжечь город, например, были прецеденты в средние века. Телом мага можно управлять и без Империо, можно притворяться им, при помощи зелья, есть заклинания, причиняющие боль не хуже Круцио, но ты и сама это знаешь.

-- Да, Аластор говорил, - произношу равнодушно.

-- Непростительные разжигают в тебе жар эмоций, подпитывают его, и ты снова творишь их, и все повторяется, и тебе хочется повторять их. Они..., - мадам Помфри щелкает пальцами, - словно выпивка. Ты пьешь, и тебе хорошо, но потом наступает похмелье и зависимость.

-- Наркотики, - подсказываю.

-- Все это и еще сверху, - соглашается она. - Правда, такое как у тебя бывает редко. Чтобы и сила, и желание, и воплощение, и потом стыд за содеянное, равносильный по эмоциямАваде.

Пожимаю плечами. Сейчас мне все равно. Тогда мне хотелось убить Пожирателя, потому что он мешал мне спасти Луну. Потом тело окончательно пошло вразнос, и я помню, какими глазами смотрел на Тонкс, Помфри, Лаванду. И какими глазами они смотрели в ответ. Помню, что думал при этом и чего желал.

Но мне все равно.

Пить что ли это зелье всю оставшуюся жизнь?

-- Куда меня? - спрашиваю, чтобы убрать неопределенность.

И без того понятно, куда. За Непростительные - Азкабан, или что там вместо него построено? Тюрьма, пускай и без дементоров, она все равно тюрьма. И это правильно. Наверное. Если меня насильно не изолировать от общества, то еще какой хуйни сотворю и буду потом терзаться, а потом пойду и сотворю еще, чтобы исправить первоначально сделанное, и сделаю только хуже.

Гермион - руки-из-жопы не вынимон.

-- Если ты думаешь, что тебя отправят в тюрьму, то глубоко ошибаешься, - серьезно говорит Помфри.

-- Авада.

-- Перед Рождеством был принят новый указ в Министерстве, освобождающий от всякой ответственности любого, кто убьет доказанного Пожирателя или самого Темного Лорда. Ты могла отрезать ему голову с рукой там же и прийти с ней в Министерство, и тебе выдали бы награду, достаточно было бы предъявить Темную Метку.

-- А остальные?

Скольких я там убил? Дюжину?

-- На Хогвартс напали, мы защищались, - пожимает плечами Помфри. - Министерство даже не стало присылать следователей, ограничилось рапортом юной Тонкс.

Не Грюма? Или он, как профессор Хогвартса, не может состоять в Аврорате? О, кажется, зелье слабеет, любопытство и вопросики... вперемешку со стыдом, просыпаются. Но какая же роскошная жопа у Лаванды! Стоило сойти с ума, чтобы вот так ее потискать, взасос, бесстыдно, на глазах у всех. Понятно, что в фильме про шестой год все это осталось за кадром, но не удивлюсь, если там она и Рон тоже ставили сценки из жизни кроликов.

На лицо Лаванда так себе, но тело...мда.

-- Гермиона, ты спасла многих в тот вечер, - говорит Помфри, - пускай и была при этом полностью безумна. Я видела твои глаза, когда ты швырнула мне Луну, и это было страшно. Но, как видишь, разума отразить даже ожидаемую атаку...

Она знала? Или кто-то постфактум разболтал?

-- нам не хватило, и потребовалось безумие.

Нам.

-- Ты сейчас судишь на эмоциях. Попробуй оценить все со стороны, без эмоций, благо ты как раз под действием нужного зелья.

-- План был ошибкой,... нет, план был правильный, но школьников надо было убрать, всех остальных оповестить, и не полагаться слишком на Аластора. Его слова о том, что нападение будет утром, после Рождества, чересчур расслабили всех, кто был в курсе происходящего.

-- Но никто не погиб, не в последнюю очередь благодаря тебе, - твердо говорит Помфри.

Никто? А как же ее слова об учениках?

-- Подумай над этим, поспи и еще подумай, и прежде чем соберешься снова сгорать от стыда, директор Дамблдор хотел бы с тобой поговорить обо всем случившемся.

А потом значит можно сгореть и умереть? Ну ладно, пусть будет так. Мне все равно.




Глава 4





8 января 1996 года


Дамблдор сам приходит в медпункт, весь такой из себя добрый чудаковатый дедушка-волшебник с длинной бородой. Куда только и делись ожог, усталость и мешки под глазами? Легкими движениями палочки он создает, точнее говоря, трансфигурирует кровати и утки медпункта в кресла, диван, столик, затем запечатывает помещение. На столике уже дымится чай, и стоят вазочки со сладостями.

Сахар, кофе и мед тоже присутствуют, к моему отдельному удивлению.

-- Рад, что тебе лучше, Гермиона, - говорит Дамблдор.

Он тоже не спрашивает, а констатирует. Это нынче модно, видимо, диагностировать меня с первого взгляда, или просто я не так загадочен, хитер и сложен, как оно мне воображалось на первых курсах. Чуть-чуть обидно.

-- Я, честно признаться, рад такой твоей реакции и тому, что прозвучало вчера, - поерзав в кресле и налив чая, внезапно заявляет Дамблдор.

Едва не расплескиваю кофе. Предупреждать же надо!

-- Когда к великой силе не прилагается великая ответственность, получается...

-- Темный Лорд? - подсказываю, потому что Дамблдор замолкает и ждет моей реплики.

-- В самом наихудшем случае -- да, но даже если не Темный Лорд, то все равно ничего хорошего не выходит. Яркий пример этому -- Статут.

Киваю в ответ. Дамблдор не просто порекомендовал читать литературу о взаимоотношениях двух миров, он еще и озаботился предоставлением этой самой литературы. Всегда находятся правдорубы, искатели истины, те, кому важнее рассказать, что и как было, чем спрятать и не теребить болячку. Те, кому неважно, с какой стороны был маг, а с какой человек, кто не считал одних выше других, и просто повествовал о том, что было.

К великой силе в руках магов не всегда прилагалась великая ответственность, а с учетом особенностей эпохи феодализма, так вообще. Простолюдины -- нечто вроде скота. Ведьма, которую сжигали пятьдесят раз, это были еще безобидные семечки, развлечение, которое не вредило никому, даже можно сказать развлекало народ и обеспечивало работой сборщиков дров.

Были развлечения и "веселее". Огонь, смерть, насилие, охоты оборотней, отработка заклинаний на ровесниках, и прочее. Конечно, Средневековье и до него были теми еще временами, жизнь там не стоила практически ничего, кровь и без того лилась водопадами, а кто доживал до сорока уже считался стариком. Но. Но Дамблдор не зря помянул великую силу, ибо даже на фоне того жестокого времени у магов было преимущество в виде магии.

Конечно, не все, очень даже далеко не все маги "развлекались" так, но тут сработал эффект Напидо -- Раса. Один маг из сотни с таким эффектом надолго оставался в памяти и злобе людской, и отношение к нему переносилось на ту сотню магов, что просто спокойно жила, не попадая под влияние эффекта. К семнадцатому веку огнестрельное оружие из экзотического и доступного только богатым феодалам, стало доступным и пошло в массы. Постоянно велись войны, и под шумок истреблялись маги, несмотря на все попытки властей воспрепятствовать этому. Свою роль сыграла, и привычка магов жить вольно, не толкаясь локтями с другими магами. Потом магам пришлось учиться жить, сбившись в поселения и ограничивая своих же, заразившихся вышеупомянутым эффектом, но это уже другая история.

-- Мне очень не хотелось бы, после победы над Волдемортом, сражаться еще и с тобой, - сообщает Дамблдор.

Умеет дедушка утешить, ага. Мол, хорошо, что ты удержался, а то пришлось бы тебя убить, со скорбью в сердце. Всю жизнь мечтал такое услышать.

-- Победы?

-- Мы все-таки вынудили Волдеморта сделать нужный нам шаг, - Дамблдор поправляет очки, - и это стоило риска. Рассчитанного, оправданного, взвешенного, но все же риска.

О том, прикрывал он нас или нет, можно и не спрашивать. Просил не сообщать секретов, вот Дамблдор и не сообщает, заботится. Но раз никто не умер, то, наверное, все же прикрывал. Или просто нападающие такие были.

-- До победы еще далеко, конечно же, но равновесие нарушено, в нашу пользу, при этом Волдеморт уверен, что преимущество у него, - весьма обтекаемо заявляет дедушка Альбус.

Вроде и ситуация обрисована, и надежда есть, но никаких деталей, никаких секретов. Мастер!

-- Но, разумеется, Гермиона, тебя больше волнует твое положение и состояние, уж извини старика, что меня постоянно уносит в сферы большой политики. Как ты, наверное, помнишь, между нами было заключено соглашение чуть больше четырех лет назад.

-- Да, профессор, помню.

Было ли то решение верным? Или, как обычно, часть была верной, часть нет и поэтому потом, по прошествии лет, когда оглядываешься назад, всегда кажется, что можно было сделать лучше. Кажется, что мог тогда принять Правильное решение (о котором тоже жалел бы, годы спустя).

-- Ты честно выполняла взятые на себя обстоятельства, последний раз -- две недели назад, на Рождество, когда на школу Хогвартс было совершено вероломное и внезапное нападение сторонников Волдеморта, - твердо говорит Дамблдор, глядя на меня.

Понятно. Значит, и тут тылы прикрыты, и это хорошо, наверное. Что-то не хочется ни в тюрьму, ни в психушку, а крайне неадекватная вспышка стыда прошла, спасибо мадам Помфри.

-- Как видишь, твое обучение не прошло даром, и ты сумела спасти не только своих сокурсников, но и нескольких преподавателей, включая Поппи, которая затем спасла тебя.

-- Повезло.

-- Почему ты так считаешь?

-- Разве я не нападала на профессоров Грюма и МакГонагалл?

-- Разве ты не атаковала в ответ на их атаку? - интересуется Дамблдор с толикой здорового любопытства в голосе.

-- Это не оправдание, даже с учетом безумия Непростительных, - совесть вяло и лениво поскребывает ногтем где-то там далеко, в глубине души.

-- Не оправдание, - соглашается Дамблдор, - и теперь тебе, Гермиона, придется с этим жить. Ходить на уроки и отработки к профессору МакГонагалл, которая, признаться честно, до сих пор в ярости. Профессор Грюм, как мне показалось, тоже немного сердит, за то, что не смог справиться с вами с двух заклинаний.

И опять все понятно. В тюрьме я Дамблдору нафиг не нужен, а нужен рядом с Гарри Поттером, в качестве охранника и последнего рубежа обороны. Ну, скажем прямо, в этом Рождественском замесе хреновый из меня вышел рубеж, лишь не очень счастливая, окровавленная и бледная случайность привела меня в тот зал, где был Гарри. Но при этом, отмазав от проблем вне Хогвартса, Дамблдор и пальцем не пошевелит, чтобы прикрыть внутри школы. Вот тебе отработки, вот тебе ярость МакКошки, кушай, не обляпайся, извлекай ценный урок. При этом если отбросить злобу на директора -- мог и не прикрыл! - то урок и в самом деле ценный.

Но также это означает, что с Лавандой мне придется изъясняться лично.

-- Получается, был третий Пожиратель? - спрашиваю Дамблдора.

-- Почему ты так решила? - в голосе искренний интерес. - По всем рассказам Пожирателей было двое, Беллатриса Лестрейндж, отправившаяся за диадемой, и Гойл-старший, возглавивший общую атаку.

-- Луна... она была порезана заклинанием, которое изобрел Снейп в школе... ну, когда учился здесь, - язык почему-то заплетается, косноязычность стартует и уходит за пределы атмосферы. - Он же не рассказывал о нем? Ну, рассказывал, но не всем, в смысле? Только тем, кто был рядом... в смысле, Пожирателям? Он же не стал бы общаться с простыми оборотнями... в смысле, учить их заклинаниям?

-- Я понял, понял, - вскидывает руку Дамблдор.

-- Извините, профессор, что-то мысли заплетаются.

-- Бывает, - кивает Дамблдор. - Возможно, что был и третий Пожиратель, возглавлявший отряд, который блокировал вам отступление по воздуху. Но если он и был, то там его никто не видел.

-- А сколько их всего осталось? Пожирателей, в смысле?

-- В Дурмштранг Волдеморт привел всех Пожирателей, получивших метки еще во время или до первой войны, самых преданных и близких ему, - отвечает Дамблдор.

Сколько их там было? Дюжина? Пятнадцать?

-- Несколько из них погибли, и вот теперь выбыл Гойл -- старший, благодаря тебе, Гермиона.

Этому можно было бы только порадоваться, если бы не применение Авады. Тело все рассчитало правильно... за исключением последствий крышесноса от Непростительного.

-- Дюжина, из которых теперь ближайшая к нему -- Беллатриса Лестрейндж, раз уж было доверено забрать и унести диадему из Хогвартса. В этом смысле гибель Северуса оказалась нам на руку. Он не только закрыл Гарри от удара в спину, но еще и посеял зерна сомнения в Волдеморте. Пускай Снейп не был самым ближайшим к нему соратником, но все же он носил Метку, знак отличия приспешников и соратников. Работа в Хогвартсе, в непосредственной близости от меня, и прочие подозрения в свой адрес, Северус все же сумел отвести, иначе его давно бы убили за предательство. Понимаешь, Гермиона?

-- Да, профессор, - говорю вяло, в соответствии со счастьем общаться на тему Снейпа. - Темный Лорд все же ему доверял, а когда выяснилось, что Снейп предатель, он начал подозревать всех в ближнем круге и... начал не доверять им?

-- Перепроверять их, - поправляет Дамблдор, - и, несмотря на убыль в числе Пожирателей, новых он так и не создал. Подозрения, что новый Пожиратель может оказаться вторым Снейпом, оказались слишком сильны. Это лишь мои догадки, но вот то, что Волдеморт не ставил Метки, не создавал новых Пожирателей -- факт.

-- А новые крестражи?

-- Не знаю, - Дамблдор теребит бороду и вздыхает. - По слухам создавал. Если его вылечили и привели в норму, как докладывал Снейп, то не должен был создавать. Что же на самом деле... не знаю.

-- Но если он создал или создаст новые крестражи и / или хорошо спрячет старые, то тогда он не сможет погибнуть, и все будет повторяться?

-- Несомненно, - кивает Дамблдор.

-- И один из его крестражей -- Гарри.

-- Все верно.

-- То есть, даже если мы уничтожим кольцо и диадему, и Волдеморт не создаст новых крестражей, то он все равно сможет остаться бесплотным духом и летать, вселяясь во все новых и новых жертв?

-- Ты улавливаешь суть проблемы, Гермиона, - поощрительно кивает Дамблдор.

-- То есть даже если Гарри убьет Волдеморта, то сам же и останется якорем, который не даст улететь духу Темного Лорда?

-- Положительно, хороший бой и защита любимых людей отлично улучшают твою сообразительность!

Любимых людей? Дамблдор, конечно, не подразумевает ничего такого... или подразумевает, но все равно, затрагивает больной вопрос. Реакции тела, вот этот похотливый и кровожадный внутренний хомяк, захвативший власть, ведь он яростно и сильно вожделел Луну. Ладно, Тонкс, она и так была в курсе. Ладно, Помфри, ей просто кинул раненую, но вслух своей страсти не выказывал.

И Лаванда.

Вот уж точно не любимый человек, в том смысле, в каком его обычно вкладывают по отношению к родственникам и друзьям. А вот похотливо -- хомячьем смысле да, очень даже любимая, если не ошибаюсь, хомяк собирался насладиться ее телом сразу же, после чего лететь за остальными самками.

Но Луна?!

Позор. Какой позор.

-- Ну-ну, не надо так мило краснеть из скромности, - подначивает дедушка Альбус, - все мы знаем, что это был не комплимент, а лишь констатация факта!

-- Это не скромность, профессор, мне стыдно... за то, что было.

-- Если бы тебе не было бы стыдно, то можно было бы начинать волноваться, а так это послужит хорошим уроком на будущее!

Ну вот, что и требовалось доказать.

-- Как я уже сказал, вас ждут отработки и нотации, соразмерно совершенному.

-- А как же Лав... мисс Браун?

Надежда вяло трепыхается -- ну как дедушка и эту проблему за меня решит? Припугнет там, или память ей потрет... а, там же еще Невилл и обе Патил были. Прощай, репутация. Она и без того была в глубокой жопе, но теперь это все, будет чудом если о моих "подвигах" еще не трубит пресса. Но если даже не трубит, то вострубит, когда каникулы закончатся, и сплетни о моих похождениях будет передаваться шепотом, со всеми интимными подробностями и показами на собеседнице.

-- Думаю, Гермиона, тебе стоит извиниться перед ней за свое поведение, - без тени улыбки сообщает Дамблдор и посматривает поверх очков. - Ты очень сильно ее напугала, как, впрочем, и остальных свидетелей той сцены.

-- Перед ними тоже извиниться?

-- Не помешает объясниться, как минимум. В последнее время Невилл часто бывает в обществе сестер Патил, поэтому думаю, тебе не придется повторять все четыре раза.

Сбылось, значит, "предсказание", даже без моей помощи. Ладно. Гарри.

-- Так, получается, Гарри должен умереть, чтобы мы смогли избавиться от Волдеморта?

-- Необязательно.

-- Но как же...

-- Пока цел хоть один крестраж Волдеморта, он всегда сможет вернуться, задержавшись в этом мире в образе бесформенного и бестелесного духа, - Дамблдор встает. - И всегда сможет возродиться, вселившись ли в кого-то или вернув себе тело специальным ритуалом, в сущности, без разницы. Поэтому необходимо уничтожить все крестражи и только потом избавляться от Темного Лорда.

Ну, а я о чем? Гарри -- крестраж, следовательно, от него надо избавиться!

-- Подумай над этим, Гермиона.

Да, зря ты дедушка хвалил за сообразительность -- что-то ничего в голову не приходит. Но Дамблдор уже скрывается за дверью, а я остаюсь размышлять об услышанном и ожидать мадам Помфри, которая то ли уложит меня обратно на койку, то ли выпишет, чтобы можно было идти в народ, извиняться за содеянное.




Глава 5





МакГонагалл, вопреки словам Дамблдора, не ярится и не пьет валерьянку, просто мрачно и сердито смотрит.

-- Мне приятно было видеть, что вы усвоили мои уроки, мисс Грейнджер, - заявляет она после долгой, очень долгой паузы, - но, помилуйте, нападать на преподавателей? Вести себя... так, как вы вели, на глазах у всех? Моя признательность за избавление от мадам Лестрейндж могла бы быть больше, если бы вы вели себя хоть капельку разумно!

-- Прошу прощения, профессор, но если бы я вела себя разумно, то никогда не смогла бы помочь вам.

Это чистая правда, но правда и то, что говорит в ответ Минерва.

-- Чудом вы никого не поранили! Часть ваших заклинаний летела в мистера Лонгботтома и мисс Патил, обеих! Это не говоря уже о том, что вы сражались в полную силу против своих же!

И тут до меня, как до мутанта-жирафа доходит, почему Аластор и Минерва со мной не могли справиться.

Да ёпт! Они же натурально сдерживались!

Ладно, Беллатриса, там просто на неожиданности проехался, да и потом она предпочла сбежать с добычей, нежели возвращаться и сражаться. Но Грюм! В те моменты моему хомяку казалось, что он самый крутой хомяк на этой полянке, отсюда и удвоенное возмущение -- чего это другие покушаются на добычу?! А так все сходится, Минерва и Грюм старались оглушить меня, не поранив, и поэтому мне удавалось на пределе сил отбиваться. Свою лепту, понятно, вносило и безумие, носился там, как пьяный Карлсон с реактивным соплом вместо пропеллера.

В общем, это не я такой удалец, это со мной бережно обращались.

-- Простите, профессор, но в тот момент я видела в вас врагов, которые покушаются на мою добычу.

-- Добычу? - МакГонагалл внезапно подается вперед. - Вы... прошу прощения, мисс Грейнджер, но будьте точны в эпитетах.

Делаю вид, что вспоминаю, хотя чего там вспоминать. И не хомяк это вовсе был, а выдра, точно. Жадная, драчливая, похотливая выдра с налитыми кровью глазами.

-- Да, добычу, - повторяю. - Лаванда воспринималась мной как...

-- Говорите как есть, - подталкивает Минерва.

-- Как добыча, а точнее, как спасенная самка, которая теперь моя. Ваши попытки атаковать воспринимались, как попытка отобрать самку, которую я добыла в бою.

МакГонагалл смотрит пристально, но без злости, потом уточняет.

-- Самку?

-- Да, профессор. Для утаскивания в нору и продолжения рода.

-- Самку.

-- Да, профессор. В ту минуту мне все казалось логичным, и все делилось на категории врагов, добычи, самок и неопасных существ.

-- Это мне прекрасно знакомо, - кивает МакГонагалл. - За исключением части с хватанием... самок.

Кашляю, поперхнувшись картинкой, как МакГонагалл в облике кошки хватает в плен и тащит в свой гарем других кошек.

-- Вы не освоили до конца анимагию, мисс Грейнджер, и в бою утратили контроль, - говорит МакГонагалл. - Вот поэтому я была против! Нужен контроль! Выдержка! Опыт! Возраст!

А Дамблдор, значит, настоял и я, кажется, даже начинаю догадываться зачем. Если никто не знает, что ты анимаг и не ожидает, то можно сбежать и скрыться, или прийти на помощь, или сразить врагов, не ожидающих такого. Плен -- Темный Лорд, приплюсуйте сюда же Гарри Поттера, недаром же он вспомнил то соглашение.

Разить и защищать, ну и еще на помощь звать, зря, что ли, меня учили аппарировать?

-- Надеюсь, вы извлекли урок, мисс Грейнджер! - заканчивает Минерва свою отповедь.

-- Да, профессор.

Урок, несомненно, очень важный: держите свою похотливую выдру внутри себя.

-- Тогда, с началом нового семестра, вы будете тренировать анимагию каждый вечер. Под моим присмотром. Это понятно?

-- Да, профессор.

Что, и это все? Не будет нотаций, криков, трансфигураций, обвинений, снятий баллов?

-- Разумеется, я жду, что вы полностью объяснитесь с теми, кого обидели, и в дальнейшем на этой почве не будет больше никаких конфликтов.

Ага, не будет. Раскатал свою ежино-выдриную губу до самого пола! Объясниться то можно, хоть и тоскливо, и противно это делать, а вот конфликтов избежать... ладно, чего усложнять? Возвращаемся на исходную -- в позицию первого курса.

Пускай шепчутся за спиной, насрать.

-- Именно этим я и займусь прямо сейчас, профессор, - наклоняю голову.

МакГонагалл взирает благосклонно и отпускает меня.


В коридоре, да и в целом в школе пусто, правда, скоро начнутся занятия, еще пара дней и снова приедут школьники, будут носиться по коридорам, смотреть на разрушения, ахать и охать, жадно расспрашивать тех, кто был здесь во время атаки. Представляю, чего им наговорят, и от этого заранее кисло и противно во рту, как будто сожрал лимон, а потом его еще и выблевал.

-- Бросить все и уехать в Шармбатон, - бормочу под нос.

-- Вот так сразу? - саркастично гаркает Грюм почти в ухо. - Грейнджер! Голову выше, подбородок поднять! Что за сопля вышла из медпункта? Где задор и ярость? Где полеты? Где бдительность! Да я мог бы тебя сто раз прибить, а ты бы даже не заметила!

-- Профессор...

Грюм делает вид, что собирается меня треснуть посохом, отскакиваю.

-- Вот так лучше! Впереди еще много битв, а ты раскисла! Даже Нимфадора не расползалась в такую лужу в первый год своего обучения! Смотреть противно!

С чего бы вообще Нимфадоре расползаться в лужу? Теоретически она может, но на деле... из-за неуклюжести своей переживала, что ли?

-- Ну, репетируешь роль желе из соплей? - Аластор не оставляет своей саркастично -- грубой манеры.

Если не знать, что под этим натиском он маскирует одобрение, то можно всерьез обидеться. Аластор за свою жизнь завел немало врагов, причем своим поведением и манерой общаться едва ли не больше, чем арестами и посадками в тюрьму.

-- Вы же и сами знаете, профессор.

-- Ты думаешь, что ты первая, у кого от магии плохо с головой стало? - Аластор удивляется на ходу.

Да, мы куда-то идем, он постукивает посохом и лапой по камню коридоров. Астрономическая башня?

-- Нет, профессор.

-- Ай, - морщится он, - что ты заладила профессор, профессор.

Потом смотрит искоса и усмехается.

-- Каша в голове, непонимание, как смотреть в глаза людям, как жить дальше?

-- Да, - еще один диагност на мою голову, правда, у Грюма есть волшебный глазик, наверное, ему можно.

-- Не ты первая, не ты последняя, - хлопает меня Грюм по плечу. - Всегда нужно смотреть на результат!

-- А результат такой, что никто из наших не пострадал только чудом! - огрызаюсь со злостью в голосе. - Чуть что пошло бы не так, и были бы у вас на руках трупы еще и учеников!

-- Тогда мы не вели бы этот разговор!

Внутренний выдр от этих слов рвется в бой.

-- Вы же знаете, что я права!

-- Несомненно, - самодовольно отзывается Грюм, - но такая вот, злая и боевитая ты мне нравишься больше, чем та задумчивая сопля, что текла по полу коридора, испуская страдание на весь Хогвартс!

-- Мне еще учиться здесь, вы представляете, что будут говорить за моей спиной?

-- Представляю, - парирует Грюм, - мне это говорят и в лицо, и за спиной, и каких только баек про себя я не слышал, и прозвище "Шизоглаз" там еще самое безобидное! Ну что, и дальше будем меряться, у кого длиннее... протез, или ты все же соблаговолишь постучать и войти?

Вот уж каша в голове. Даже не замечаю, что мы стоим под дверью класса Синистры, поднявшись на самый верх Астрономической Башни.

-- Ты спасла ее, зайди и прими благодарность, - командует Грюм. - Потом сходи и прими благодарность от Хагрида, от Поттера, от Уизли, от Лавгуд, от всех, кого ты спасла! Выбрось из головы эти сопли и страдания! Выбрось! Или мне выбить их из твоей головы посохом?

Отшатываюсь, он хохочет.

-- Вот! Вот он внутренний зверь! Такой Грейнджер я бы доверил прикрывать мне спину!

Серьезно? Да он точно псих! Или он бы типа вначале вошел к доверию зверю, чтобы тот считал его своим? Все равно псих и еще раз псих. Блин, и тут у него длиннее... протез.

-- Да, за твоей спиной будут говорить... всякое, и ты не будешь бегать и жаловаться мне, я знаю, - Аластор внезапно становится серьезен, просто смертельно серьезен, - но насмешники об этом пожалеют. Ясно?

-- Да.

-- Тогда вперед.


Аврора Синистра и вправду благодарна, даже не упоминает Аваду и взорванного великана. На ее черной, почти матовой коже, видны шрамы, которых раньше не было.

-- Пройдут через месяц, - улыбается она, - как и не было, уж Поппи знает толк в мазях и зельях!


Выхожу из башни с тяжелой головой. Почему они все так благодарны? Нет, я понимаю почему, но почему?! Или просто никто не увидел оборотной стороны, этого... этой выдры? Грюм увидел, но его в расчет принимать не будем. Ладно, надо пойти и получить свою порцию дерьма, чтобы голова не заносилась от благодарностей. При этом, если бы не риск для окружающих, то можно было и наслаждаться: полет, легкость в теле, магия направо и налево, это было воистину восхитительно.

Но осознание того, что только чудом никому не испортил жизнь, портит все.

Да, как та ложка... нет, ковш дерьма в бочке с медом.


Лаванда сидит в гостиной Гриффиндора, и при виде меня отскакивает и судорожно пытается вытащить палочку.

-- Ну, не глупи, Лаванда, - морщусь. - Если бы я была опасна для окружающих, меня бы не выпустили.

-- Ты не будешь кидаться на меня?

-- А тебе бы хотелось? - слетает с языка раньше, чем мозг успевает сообразить и остановить.

-- Нет, - отвечает Лаванда после подозрительно долгой паузы.

Нет, это не сексуальное влечение с ее стороны. Это нездоровый интерес вида "а что будет, если?", который, как правило, сменяется потом разочарованием. Это то чувство, когда человек боится высоты, но все же не может удержаться и подходит к краю крыши небоскреба, чтобы посмотреть вниз. Это интуиция седалищного нерва, шепчущая, что впереди проблемы, но кто слушает этот глупый внутренний голос?

Но все равно, пауза есть, и, кажется, Лаванда сама понимает, что перетянула с ответом.

-- Это было боевое безумие, за которое я должна принести извинения, - говорю, стараясь держать голос ровным.

-- Должна?

-- Если ты подразумеваешь, что меня принудили, то нет. Это добровольно, но в то же время...

-- Заткнись, Грейнджер! - Лаванду потряхивает, палочка в ее руках ощутимо дрожит. - Возьми свои извинения, скатай их в трубочку и засунь себе в жопу, поняла?!

Вот, это правильная реакция на тот карнавал, что был устроен мной на Рождество.

И в то же время ее слова вызывают непроизвольную ответную реакцию. Не скажу, что шерсть встает дыбом и клыки сами лезут наружу, но все же есть, есть что-то такое. Я не ждал, что Лаванда радостно отдастся мне прямо тут, под улюлюканье остальных обитателей башни, но когда тебя посылают в жопу, так и хочется послать в ответ.

А прав ты при этом или не прав, это уже дело десятое.

-- Ты мне жизнь испортила! - Лаванда роняет палочку и ревет, во весь голос, зычно и трубно.

Могучая грудь ходит ходуном, поневоле засмотришься, а я стою, как дурак, не зная, что делать.


Разумеется, появляются все остальные ученики славного факультета имени Гриффиндора, словно до этого заранее засели по углам в засаде и ждали, когда же, ну когда же Лаванда заревет?

-- Что случилось? - Парвати трясет подругу, та всхлипывает.

Невилл смотрит на меня, опять состроив сложное лицо. Рядом с ним Падме, и мозг отмечает, что они втроем - Невилл и Патил - появились откуда-то. Не из спальни, но они втроем были в башне. Вряд ли, конечно, дело пока дошло до игр в двух горячих рабынь и белого колонизатора-сахиба, но как-то все равно смешно и приятно видеть, что задумка удалась.

Пусть будут счастливы и желательно без меня.

-- Грейнджер пришла извиняться, - всхлипывает Лаванда.

Все смотрят на меня.

-- Она предложила мне свернуть извинения в трубочку и засунуть их в жопу, после чего расплакалась со словами, что я ей жизнь испортила.

Головы поворачиваются, все смотрят на Лаванду. Та уже не ревет индийской слонихой, лишь всхлипывает и размазывает все это по лицу и груди. Близнецы наблюдают с каким-то спортивным интересом, как будто ждут, что Лаванда наплачет столько, что одежда ее станет прозрачной.

-- Это было боевое безумие, и я была не в себе, не отдавала себе отчета в действиях, - повторяю, разводя руками.

Невольно смотрю на руки и лица собравшихся. Шрамы, ожоги, сложные выражения на лицах, но злобы нет. Вроде бить не собираются, но явно уже похождения летающей Гермионы разошлись в пересказах, перепевах и анекдотах. Кому я там, на глаза не попадался? Близнецам разве что, те, наверное... нет, точно, они на улице были! Надеюсь, они не будут просить им рассказать, какая Лаванда на ощупь. О боже, что я несу, на кой хрен им вообще такое, ведь даже в качестве шутки -- не смешно.

-- В общем, - откашливаюсь, - приношу свои извинения, если кто-то готов их принять.

-- Может тебя прокляли? - спрашивает Гарри. - В Дурмштранге... Дора говорит, что в Дурмштранге ты была спокойна и выдержана.

-- В Дурмштранге было мало дорогих мне людей, здесь их было много, я перенервничала и сорвалась. Надеюсь, что такое больше не повторится.

Мучительная тишина, и опять все смотрят на Лаванду.

Будем считать, что оно того стоило -- жопа у Лаванды на ощупь - просто чудо.




Глава 6





Новая волна отчуждения переносится легче и труднее одновременно.

Не сказать, что голова совсем встает на место, но как-то где-то что-то искривляется и приближается к норме, и поэтому все трудно. Невозможно жить в коллективе, особенно в замкнутом коллективе школы-интерната, и быть свободным от него. Спальни -- общие, на уроки ходим вместе, а Парвати и Лаванда, как уже упоминалось, первые сплетницы на деревне.

Правда, внезапно играет другой фактор, которого я не учел, да и не мог учесть, потому что такое просто в голову не приходило. Сцену с Лавандой видели немногие, и все они молчат об обжимашках и тискании за интересные места. Профессора понятно почему, а вот ученицы и Невилл -- не исключено, что с подачи Падме -- просто не упоминают. Видимо, прикинули и решили, что такое больше ударит по Лаванде, и поэтому в сплетнях фигурирует исключительно безумие, перекошенное лицо, зловещий хохот и прочие атрибуты безумного темного мага. Магессы. Магички.

В общем, меня.

В первые же два дня после начала занятий все эти истории и байки облетают Хогвартс, передаются из уст в уста... гм, в общем, передаются. Магия то ли снимает у магов тормоза в голове, то ли это просто эффект молодости такой, но находятся желающие пошутить зло в спину, да и проверить что и как. К счастью, это не соседки по комнате, иначе задавили бы ночью, а так удается отбиться. Тело как будто помнит тот вечер Рождества, и реагирует на атаки, уклоняется, ставит блоки, моментально шлет слабые Проклятия в ответ, и шутники уползают, ибо ноги их не держат.

После дуэли с тремя дурачками со Слизерина, желающие заканчиваются.

Как-то снова всем резко вспоминается выигранный Турнир, дуэль с Волдемортом, и прочие кровавые подробности. Все это накладывается сверху на сплетни о том, что было на каникулах и сворачивается в огромный многослойный пирожок, в котором уже не найдешь правды.

Ну, разве что про Невилла.

Он -- герой, почти одолевший Беллатрису, он то, он се, и пускай открыто под ручку с сестрами Патил он не ходит, но есть, есть подвижки. Не знаю уж, как они будут все это оформлять с точки зрения права и отношения общества, но мое "предсказание" пока работает. Разумеется, если не знать подоплеки, то ничего предосудительного в их троице и не увидишь, даже если всматриваться в лупу волшебным глазом Аластора.

Ну и разрушения в школе -- что до конца не успели отремонтировать к концу каникул -- говорят сами за себя.


Под такие вот словесные аккомпанементы пролетает январь.

Все общение -- дежурные фразы с бывшими соклубниками за обедом, наставления Минервы по вечерам и одобрительные полуматерные реплики Грюма во время тренировок. Возражения и попытки жалобно пищать, что у меня и без того дел по горло, Аластор просто пропускает мимо ушей. И тренировки у него не совсем тренировки -- теперь это бой против нескольких противников, с полной неизвестностью, что меня ждет и кто будет во врагах. Я не знаю, как это делает Выручай - Комната, но полигон магической виртуальной реальности из нее выходит отменный.

И болит все потом после заклинаний по -- настоящему, хорошо хоть не убивает.

Дамблдор скрылся и не показывается, хотя из некоторых реплик за обеденным столом можно сделать вывод, что теперь он дает уроки Гарри. И даже не столько уроки магии, сколько беседы о прошлых временах, первой войне, родителях Гарри и прочем таком.

Так что единственный человек, кто продолжает со мной общаться нормально -- это Луна.

Она словно и не замечает этой атмосферы в школе, слухов и пересудов, просто приходит в гости, тащит кататься с горки, тормошит, ведет в гости к Хагриду (мой взрыв сломал ему пару костей и несколько ребер, но он не в обиде и от этого почему-то только хуже) и в Запретный Лес, в общем, бодрит и не дает закиснуть, замкнуться в себе. Нападение на Хогвартс вызвало новый всплеск интереса к Дуэльному Клубу и его ведет Нимфадора, с которой мы теперь практически не видимся и не общаемся. То ли Грюм ей запретил, то ли сама сторонится, ведь она была там, рядом с Гарри, и видела все, и даже больше.

Ну и хрен с ней.


Занятия, занятия, занятия, тренировки, книги, книги, книги -- тошнит от всего этого. И в то же время, безумие и зуд в теле уже не со мной, поэтому вот так, хоть как-то, отуплять голову, приглушать в себе ненужные порывы, подавлять эмоциональные выплески, чтобы оно все покрылось патиной и паутиной, поблекло, спряталось глубоко внутри и не воспринималось так остро.

Хотелось ограничить общение?

Ну вот, желание сбылось.


14 февраля 1996 года


Кто-то останавливается возле стола, кто-то в бело-розовой одежде, словно наряженный зефиром.

-- Привет, - шепчет Луна.

Драгоценную библиотеку мадам Пинс слегка задели во время Рождественской потасовки, а сама она лишь чудом не попала на тот ужин, и поэтому до сих пор зверствует. Тишина в библиотеке теперь стоит просто замечательная, и даже шепот Луны разносится, как цокот копыт по булыжной мостовой.

Она делает жест рукой, означающий "идем", и я встаю. Мадам Пинс смотрит из -- за своего столика, как пулеметчик из бункера, но пока не спешит вмешиваться. Легкое движение палочкой и книга "Вассалитет и магическая аристократия в королевствах магглов Европы в средние века" отправляется в полет к нашей старушке -- библиотекарю.

Некоторые книги нельзя выносить из библиотеки даже Префектам.

-- Ммм, вообще-то положено закрывать глаза, раз уж это сюрприз, - говорит Луна в коридоре, оглядывая меня с ног до головы, - но тогда тебе будет трудно идти по школе.

-- Я могу закрыть глаза, а ты будешь вести меня за руку.

-- Ой! Точно! - Луна делает такое движение, словно хочет обнять и сдерживается. - Давай!

Пришло время главного подарка? Нет, в ванную комнату для Префектов мы уже ходили, да и не пустит туда Луну, мне придется открывать вход, а значит "сюрприз" будет испорчен. Подарок? В честь чего можно не спрашивать -- "просто так" это почти что жизненное кредо Луны. Но какой и чего и зачем? Да какая, в сущности, разница? Радуется человек, и пусть радуется, мне тоже не помешает перерыв.

Ладошка у Луны узкая и горячая, как будто она специально грела ее, прежде чем взять меня за руку.

-- Прямо, а теперь налево, пригнись, тут летают остатки чьего-то ночного кошмара, аккуратнее, тут ступеньки, а сейчас направо.

Даже не пытаюсь следить, куда мы идем, лишь машинально отмечаю, что забираемся выше. Астрономическая Башня? Башня Рэйвенкло? Вполне вариант, в гостях у Луны уже был несколько раз, по ее приглашению, и она с энтузиазмом все показывала и рассказывала. Ученики факультета поглядывали, правда, недобро, но на прямой конфликт так никто и не пошел.

-- Так, а теперь стой, но глаз не открывай, - говорит Луна.

Мгм, понятно. Выручай -- Комната, значит. Шаги Луны еле слышны, но все же слышны, и она ходит взад -- вперед мимо меня, так что без вариантов.

-- Ты уже догадалась, - с обидой в голосе говорит Луна, - а я так хотела устроить сюрприз!

-- Пока я не вижу, что вокруг -- все равно сюрприз, - заверяю ее.

Тем более, что Выручай -- Комната может многое.

Не знаю, как это дело провернули Основатели, но при помощи мрачной фантазии Аластора, я побывал и в горах, и в лесу, и в каких-то темных подвалах, и огромных зданиях, и на берегу озера, и в той огромной комнате, набитой не только мусором, но и врагами, за каждой из мусорных вершин. Да, собственно, все места, куда он меня направлял, были набиты врагами. У Луны фантазия не хуже, только не такая мрачная, так что можно ожидать каких-нибудь полян с волшебными пони-единорогами, или, джунглей, с пробирающимися через них морщерогими кизляками, или вообще, путешествие на Северный Полюс в миниатюре.

Или поездку на жаркий пляж посреди зимы.

Такая мысль приходит мне в голову, потому что Луна с первого прохода открывает дверь, и из двери этой тянет теплом. В коридорах Хогвартса далеко не Африка, так что ученики обычно зимой носятся между помещения бодрой рысцой и получают дополнительное закаливание. Ну и число желающих по вечерам обжиматься в холодных пустых классах резко падает, чего уж там.

-- Идем, - Луна снова берет за руку.

Духота и влажность бани или тропиков отсутствуют, просто тепло, и под ногами обычный пол. Интересно, Выручай - Комната может повторить ванную Префектов? Не то, чтобы сильно надо было, но зная Луну -- она вполне может такое вообразить. Совместить сюрприз и совет Тонкс, данный, кажется, как будто целую жизнь назад. Или горячие источники Пиренейского заповедника, их Луна тоже могла попросить, но смогла бы их повторить Комната?

Хотя, воды вроде вокруг не ощущается.

-- Вот теперь можешь открыть глаза! - заявляет Луна.


М-мать! Кухня особняка Лавгудов оформленная сердечками и скульптурками купидонов, и Луна, напоминающая бело-розовый зефир на палочке, протягивает тортик. Да, в форме сердечка.

-- С днем всех влюбленных, потому что теперь это и мой праздник! - радостно заявляет Луна.

Она сует мне поднос с тортиком и, пользуясь тем, что мои руки заняты, собирается поцеловать. Но... тортик все равно мешает, я ж его перед собой держу, пытаясь понять, как на все это реагировать. Луна не теряется, снова берет тортик и ставит на стол, после этого обнимает, прижимается крепко и целует, губы в губы. Опыта у нее никакого, смешно закрывает глаза, елозит губами, а потом отступает и открывает глаза.

-- Я люблю тебя, Гермиона! - заявляет она, сияя, почти буквально.

Здрасте, приехали!

Луна тем временем достает два медальона в форме сердечек -- валентинок.

-- Это медальоны Влюбленных, - поясняет она. - Я их никогда еще не делала, поэтому не знаю, будут ли они работать, но я знаю, что Медальон Дружбы был с тобой в тот вечер, и ты пришла ко мне на помощь.

Она делает шаг вперед и касается моего медальона, висящего между грудей. Жест ее не несет в себе никакой сексуальной аффектации, а я настолько привык к медальону, что и забыл про него.

-- У тебя там остался незаметный шрам, пятнышко, я видела, когда мы вместе лежали в медпункте, только ты лежала без сознания, но я все равно рассказывала тебе о своей благодарности, потому что знала, что ты меня слышишь, - Луна говорит мягко, улыбаясь, не спотыкаясь на словах и не запинаясь.

Так это что, тот холод в груди -- это было срабатывание медальона? Серьезно?

-- У меня тоже остался шрам, на боку, - и она начинает расстегивать платье.

-- Тебе не кажется, что немного рановато для этого?

-- Для чего? - Луна ловко вытаскивает руки из рукавов и освобождает верхнюю часть тела. - Показывать шрамы друг другу? Но я видела твои, а ты мои нет, так нечестно!

Круглые девичьи груди с оттопыренными розовыми сосками смотрят, кажется, мне прямо в лицо. Пытаюсь не смотреть туда, а смотреть на шрам, зигзагом чертящий левый бок, но зрение оно такое. Видишь все сразу, и это еще хорошо, что Луна разделась только до пояса, а то еще выяснилось бы, что и трусов на ней нет.

-- И если ты не знала, то обнажаться перед другими людьми...

-- Но ведь так поступают влюбленные! - восклицает Луна.

Сейчас она скажет, что подглядывала за Гарри и Джинни, или Невиллом и сестрами Патил, чтобы понять, как себя вести. Но вместо этого Луна говорит другое.

-- Они раскрываются друг перед другом, и медальоны Влюбленных -- они раскрывают сердца! Ты будешь знать, что чувствует второй, ощущать его любовь, тепло и нежность!

Смотрю на медальоны в руке, а Луна все же надевает платье обратно, ловкой блондинистой змейкой. Становится легче, но ненамного, грудь ее словно просвечивает, топорщит бело-розовую ткань.

-- Тебе не понравятся ощущения моего сердца, Луна, - протягиваю медальоны обратно.

Раз уж Дружба сработала, то почему бы и этим не работать? И что она там ощутит? Нужно ли ей такое?

-- Я знаю, что ты страдала, - тихо говорит Луна, - и хотела тебе помочь, хотела уменьшить твою боль, а в результате поняла, что люблю тебя. Хочу быть с тобой. Касаться тебя. Смотреть на танцы твоих мозгошмыгов и ощущать твои ответные прикосновения. Хочу делиться с тобой своим сердцем.

Она прячет медальоны куда-то в платье, и улыбается, печально и задорно одновременно. Да, внутренний выдр требует наброситься и поиметь ее прямо на столе возле тортика, задрать, нет, содрать с нее платье, и насладиться телом влюбленной в день всех влюбленных. Но зверям слова не давали, а разумом... да, похоже, что спихнуть Луну вбок после Хогвартса уже не удастся.

-- Я не хотела причинить тебе боль, - говорит она. - Я всегда буду рядом и поддержу тебя, ведь мы же друзья навсегда?

"А там, глядишь, твой взор упадет и на меня", заканчиваю мысленно за нее фразу. Луна, конечно, не руководствуется столь рассудочно -- расчетливыми мотивами, она просто выражает свои стремления, но что я могу сказать в ответ?

-- Да, Луна, мы -- друзья навсегда.

Искренняя улыбка озаряет ее лицо, и она снова целует меня, обняв за шею, почти повиснув на мне. Да, однажды мы будем вместе, но до этого мне надо как-то свыкнуться, смириться с этой мыслью, принять ее рассудком. Принять и сделать шаг вперед, жить дальше. Наверное.

-- С днем всех влюбленных! - еще раз поздравляет Луна, и весело говорит. - А теперь -- тортик!




Глава 7





Тому Реддлу -- Волдеморту, Темному Лорду, Тому-Кого-Нельзя-Называть -- могущественнейшему магу этого столетия (за исключением Альбуса Дамблдора, конечно, ибо этот сумасшедший старик словно задался целью портить Тому жизнь) было страшно. Он вертел на пальце фамильное кольцо своего рода, Гонтов, смотрел на лежащую, на столике перед ним диадему Ровены Рэйвенкло и ему было страшно.

Страшно расставаться с залогами своего бессмертия.

Когда он творил их, то расставался легко, играючи, шел дальше, уверенной поступью победителя. Тогда все казалось легким, казалось, что все ему доступно по взмаху палочки. И вотрезультат -- из шести крестражей осталось только два, и то, оба спасены чудом. Кольцо он успел забрать раньше, диадему просто не нашли, повезло. Никакая магическая мощь не помогла бы, хлестни тот же Грюм Адским Пламенем по крестражам, выжигая и сжигая их вместе с кусочками души.

И самое обидное -- назад эти кусочки присоединяться не желали.

Из них, при должном времени, терпении, жертвах и темной магии, можно было вырастить полноценные души, которые смогли бы вселяться в тела, но этого Том точно не планировал делать. Зачем ему еще две копии, которые тут же затеют войну за власть? Хватает противников и без этого, а вот времени, наоборот, не хватает.

Расставаться страшно и при себе держать крестражи просто бессмысленно.

Нет времени оборудовать новые ловушки, выбирать памятные места, окружать все таинственностью и загадкой, внушающей почтительный трепет и страх тем, кто соприкоснется с ней. Крестражи нужно было убрать из Британии и спрятать, просто спрятать, так, чтобы найти смог только тот, кто спрятал. Но и это Тому делать было страшно, потому что это означало бы расстаться с Беллатрисой. Не потому, что он любил Лестрейндж, нет, физическая страсть, и соитие тел давно уже его не привлекали, и при всей роскоши тела Беллы она возбуждала его не более чем вид дементора.

Нет, Тому было страшно, что некому будет прикрыть его спину.

Самые лучшие, самые преданные из его Пожирателей уже погибли, а Снейп оказался предателем. Том неоднократно проверял его воспоминания, проверял его самого, а он все равно оказался предателем! От мысли, что Снейп мог в любой момент ударить в спину, неприятно холодило и ломило в шее. Большую часть жизни Тому казалось, что страх навсегда остался там, в сиротском приюте, откуда его почти насильно забрал в Хогвартс Дамблдор, но выяснилось, что это был самообман. Обманка безумия и бессмертия, изъян крестражей, и теперь понятно было, почему волшебники древности не создавали больше одного крестража.

Тогда они казались Тому глупцами, но глупцом был он сам, как оказалось.

Он знал, что его Пожиратели не слишком рвались в бой после "смерти Лорда" в особняке Поттеров, но это было хоть как-то объяснимо, казалось естественной слабостью. Теперь же ему во всем виделось предательство. Из тех, кто своими действиями доказал, что не является предателем, осталась лишь Белла, ибо Барти остался там, на арене Турнира в Дурмштранге, так же как и Нарцисса Малфой. Не то, чтобы жена Люциуса что-то делала, но когда спишь с женщиной, она раскрывается отдельно, особо глубоко, и в Нарциссе не было предательства.

Отвращение, холодность, но не предательство.

И был еще момент, о котором Тому не хотелось даже думать.

Отсылка Беллатрисы с крестражами и приказом затаиться фактически была равносильна признанию поражения. Признанию того, что он не рассчитывает на победу, а готовит себе пути к отступлению. Затянувшееся на два года противостояние, ошибки и успехи, а цель -- власть и уничтожение магглов -- далеки как никогда. Возможно, стоило бы отступить, скрыться, затаиться еще на десяток лет, но Том не мог позволить себе такой роскоши.

Отступить, не теряя тела, означало потерять все.

Отступить, потеряв тело, означало потерять все.

Даже если верная Белла сохранит крестражи и возродит потом Тома, то все придется начинать с начала. С уничтоженными крестражами. Торжествующим Министерством. Убитыми соратниками и разбежавшимися или предавшими союзниками, вроде тех же гоблинов, что союзники лишь на словах, а не на деле.

Но и оставлять при себе крестражи было нельзя. Была надежда, слабая, слить кусочки души обратно, но и это оказалось неоправданным риском. В пределах Британии крестражи отыщут, землю перевернут, всю страну перероют, но найдут. Значит, надо отсылать Беллу за пределы страны, тайно, с приказом не возвращаться. К ней и без того будет повышенное внимание после похищения диадемы.

Нет, внезапно понял Том, так нельзя.

Отступление -- это отступление. Начни отступать, и ты потеряешь все. Тело, душу, соратников, то, что имеешь в данный миг. Опять будешь странствовать бесплотным духом в темноте, борясь за свое существование каждый миг, вселяясь в мелких животных и не зная, что будет завтра. Никто не даст Беллатрисе времени на проведение ритуала возрождения, на укрепление нового тела Лорда, ее будут гнать и преследовать, если она вообще сумеет скрыться с крестражами на руках.

Если ее не предадут свои же.

Нет, бегство -- это проигрыш, еще более ужасный, чем скитания духом. Можно проиграть сражение, но остаться, выжить, вернуться и сражаться, выиграв войну. А можно признать поражение, еще до начала решающей схватки, и отступить.

Значит, надо сражаться.

Надо победить всех, Дамблдора, Орден, Министерство, Европу, обстоятельства, судьбу, пророчество -- всех! Победить и тогда не надо будет волноваться. Для победы нужна полная власть над Министерством, нужен свой Министр во главе. Теперь уже не получится прикрыться им и править Британией, как думалось когда-то, слишком много оказалось вовлечено лишних магов из лишних стран. Демарш в Дурмштранге был лишним... правда, если бы удалось убить Дамблдора, то Европа бы согнулась в страхе и не посмела бы пищать.

Дамблдор.

План с постепенным внедрением в Министерство изнутри и "подогревом", запугиванием общественности снаружи, похоже, близок к провалу. Подловить Амелию Боунс не удалось и, похоже, не удастся, постоянно рядом охрана, неожиданные маршруты, новые кабинеты и прочие меры безопасности. Волнение магов уже не стоит ничего, после новых указов Министерства и после старательно раздуваемой в СМИ истерии о нападении на Хогвартс. В другой раз Том бы порадовался такому унижению Дамблдора, ведь это его обвиняли во всех грехах, рассказывали, что он не уследил, не сумел, не сберег, и только чудом никто не пострадал.

Том скрежетнул зубами.

Истерия, раздутая самим Дамблдором, сделала свое дело.

Маги запуганы и хотят спрятаться за спиной Министерства. Они готовы на все, пока Амелия Боунс обещает им победу над Темным Лордом. Тональность и смысл статей резко изменились -- теперь война практически не отрицается, а наоборот, подчеркивается, в каком тяжелом положении оказалась Магическая Британия, но также подчеркивается и то, что Министр не сдалась и продолжает бороться.

Дамблдор!

Том опять скрежетнул зубами.

Его рука чувствовалась за происходящим, его борода торчала из указов Министерства, и нечего было думать вызывать его на дуэль. Старшая Палочка в руках Дамблдора вполне компенсировала разницу в возрасте и подвижности. Нечего было, и думать переиграть Дамблдора в планах, это Том понял еще в первую войну. Нужно было другое решение, дающее победу, то, против чего Дамблдор оказался бы бессилен. Не долгие планы, а короткий, решительный удар, который изменил, перевернул бы все.

Министерство отпадало сразу.

Все планы атаки Министерства и стремительного захвата разбивались о простую меру предосторожности, принятую Европой. Семеро представителей магических стран континента находились в Министерстве или рядом с ним, но кто эти семеро, не знала и сама Амелия. В случае угрозы захвата Министерства любой из них мог остановить весь артефактный комплекс, без которого Министерство становилось просто еще одним, расширенным магией, зданием, не представляющим интереса.

Министерство Магии Германии, восстановленное после падения Гриндевальда, некогда долгое время находилось под присмотром таких же наблюдателей. Сколько ни старались маги, попавшие под Империо самого Тома или Пожирателей, разузнать личности семерых, ничего выяснить не удалось. Министр, подчиненный Тому, мог бы с ними справиться, но вначале надо было избавиться от предыдущего министра, от Амелии Боунс, и провести корректные выборы, с возможностью управлять министерским комплексом.

В общем, замкнутый круг -- Министра не заменить без отключения Министерства, а без Министра Министерство и не нужно, ибо управлять не получится. Без Министерства же теперь все это смысла не имеет. Власть над кучкой магов? Она и так у него есть. Эта кучка магов не сможет сокрушить проклятых магглов, снова вмешаются другие страны, оберегая свой жалкий Статут, а если прямо сказать -- из страха, что магглы опять их побьют и поставят на грань гибели.

Нет, теперь такая власть уже не была ни выходом, ни целью.

Нужна была победа, только победа, крупная, такая, чтобы Европа содрогнулась и согнулась в ужасе, или вообще исчезла и не мешалась под ногами. Жаль, конечно, будет чистокровных, но лучше уничтожить часть и не дать сгинуть остальным, чем всем пропасть, сгинуть и раствориться в ордах этих тупых магглов, тянущих свои грязные, потные ручонки к миру магии.

Воры магии, крысы, растаскивающие ее по крупицам, так и только так.

Как же решить задачу?

Министр Магии и директор Хогвартса. Амелия Боунс и Альбус Дамблдор.

Каждый из них важен, нужен и необходим, в том смысле, что их фигуры не обойти на пути к цели. Если хорошо подумать, размышлял Том, забыв о страхах и полностью сосредоточившись на новой задаче, то Министра затронуть не получится, потому что вначале надо будет обработать ближайшее окружение и охрану, и потом с их помощью уже подбираться к Амелии.

Слишком долго, слишком ненадежно.

Остается Дамблдор.

Подобраться в его облике к Министру? Принять облик Дамблдора сложно, но возможно. Это очень сложно, ибо никто не знает, где сейчас Дамблдор, но все же возможно. Подловить на одном из официальных мероприятий -- открытых, где точно будет известно, что он будет -- взять волосок, сварить Оборотное, но вот остальное? Несомненно, все Дамблдор и его слуги предусмотрели, несомненно, можно даже не пробовать. Мало того, Амелия и сама ведьма не из последних, чтобы ее согнуть Империо и заколдовать, полностью лишить воли... Тому пришлось бы самому отправляться в облике Альбуса.

Убийство -- не вариант, потому что Министерство будет тут же отключено.

К счастью, это не устраивает и сторону Боунс с Дамблдором, иначе с них сталось бы выставить Министра как мишень, как это было проделано с ложным Гарри Поттером в прошлом году. И тогда кто-то из чересчур горячих, юных, глупых или озлобленных сторонников Тома нанес бы роковой удар. Да, Магическая Британия осталась бы без власти, но если Дамблдор готов пойти и на такое, лишь бы не дать Тому победить?

Нет, нужно нанести удар оттуда, откуда его не ждут.

Гарри Поттер?

Нет, Дамблдор не ринется его спасать, и не станет препятствовать исполнению пророчества... если только не убедить его, что пророчество уже сбылось? Поверят ли в инсценировку? Но даже если да, и Том в облике Поттера подберется к Дамблдору, то что? Удар в спину, Старшая Палочка признает его хозяином, и тут же в Министерство, сообщать о победе? Но это все равно будет подозрительно, не так ли? Наверняка у Амелии и Альбуса все предусмотрено на такой случай, подмены и замены.

Нет, нужно что-то другое, что-то нестандартное.

Девчонка -- метаморф!

Она -- опытный Аврор, она -- ученица Бешеного Аластора, она -- в Хогвартсе, рядом с Гарри Поттером. Она всего лишь охранник, поэтому можно смело изображать охоту на Гарри Поттера, тогда как основной целью будет племянница Беллатрисы, Нимфадора Тонкс.

Да, вот оно -- решение!

Она может изображать кого угодно дольше часа, то есть проверку на Оборотное точно пройдет. Она вращается в кругу, близком к Дамблдору, и сможет притворяться любым из них. Как аврор -- она сможет подобраться к Министру Боунс, как метаморф -- свалить вину на другого, как охранник Поттера -- поспособствует исполнению пророчества.

Что же касается разницы в силе... Старшая Палочка выручит и тут.

Все равно ее обладателя надо бить в спину, в честном бою он непобедим, так что разницы нет. Старшая Палочка поможет ей подчинить Амелию Боунс, а дальше Министр сделает все сама. Едва угроза отключения Министерства отступит, как Том двинет в бой ударные отряды союзников, в первых рядах пустив тех, от кого лучше избавиться. До того момента эти же отряды могут отлично распылять силы Министерства, изматывать авроров и охрану, снижать бдительность, в общем, все равно все они засиделись без дела.

Изолировать Министерство и область вокруг, быстрый захват власти, быстрый удар и отход в заранее заготовленное убежище. Пока снаружи будет бушевать война, успеет подрасти ребенок, и Том сменит тело. Разумеется, перед нанесением удара по магглам, будет убит Поттер, это вообще не обсуждается. Но сейчас, сейчас главная цель не он, а его охранник, которая, помнится, попадалась на глаза Тому еще в Дурмштранге.

И эта, калечная девчонка с Турнира, она тоже в охране Поттера, так что ее сразу в расход.

Дамблдор?

Да, вот тогда Дамблдору придется скрежетать зубами, но он не сможет, потому что будет мертв!

-- Мой Лорд, - раздался мурлыкающий голос Беллы, - ваши верные Пожиратели Смерти собрались и ждут ваших мудрых указаний.

Том повернулся. Белла, бесстыдно улыбаясь, поглаживала обнаженный живот.

-- Ваш будущий сын тоже ждет, Мой Лорд.

-- Обеспечим ему достойное, чистое, - выделив это слово голосом, ответил Том, - будущее.




Глава 8





Февраль близится к концу, в отличие от учебы.

Обилием домашних заданий, наставлений и практических занятий учителя словно пытаются выбить из головы учеников все мысли о том, что творится за стенами школы. Тщетно пытаются. Сменившаяся политика Министерства, указы, сообщения в прессе, нападение на Хогвартс, все это будоражит юные умы и порождает в них взволнованность. Продолжая аналогию с домом в лесу - внезапно оказывается, что стаи волков воют под окнами. Громко, с голодным лязганьем клыков, с жаждой крови в завывающих нотках.

Поэтому ученики взбудоражены, как осинник, в который потыкали палкой.


Зелья для улучшения памяти, шпаргалки, амулеты, перья, помогающие списывать, специальные наблюдательные очки, позволяющие подглядывать к соседям и не видимые для преподавателей и прочий популярный товар "к экзаменам" отходит на второй план. Новинки сезона, за которую школьники едва ли не дерутся - практически все связаны с войной и возможностью как-то защитить себя. Школьные мантии с Протего, шапки - невидимки, пояса - леталки, и прочие товары близнецов Уизли расходятся как горячие пирожки.

Когда они их успевают делать?

А хрен его знает.

Но явно тратят время с толком, для них время - деньги, практически буквально, поэтому торгует Ли, а самих близнецов и не видно, не смотри, что уже вечер. Они не Префекты, но на время отбоя всегда клали с пробором. Дамблдора нет, Аластор то ли в доле с ними, то ли просто не против, раз уж школьники лучше защищены, а МакГонагалл как всегда испытывает к близнецам слабость. За их навыки в трансфигурации, разумеется, а не за то, что они пытались ее валерьянкой спаивать, да и пытались ли?

Фред соврет - недорого возьмет.

Собственно, охватываю взглядом гостиную Гриффиндора, в которой как раз творится жаркая торговля, ловлю недоуменные взгляды в свою сторону. Ну, хотя бы не боязливые и то прогресс, а недоумение вызвано тем, что обычно в это время меня в башне нет. Гораздо проще и удобнее приходить после отбоя, не пересекаясь с основным вечерним потоком школьников.

Да, нарушение обязанностей Префекта, ну и плевать. Не помню, чтобы первые четыре курса нам что-то требовалось от Префектов, или чтобы они гонялись за нами, поддерживая порядок. Хватит и того, что МакГонагалл периодически вешает общественную нагрузку.


-- Грейнджер! - раздается голос сбоку.

Смотрю туда. Анжелина Джонсон, наш доблестный капитан команды по квиддичу, ведущая ее от победы к победе, смотрит на меня и делает приглашающий жест рукой.

-- Разговор есть.

-- Здесь? - вокруг шумит - бурлит вечерняя гостиная Гриффиндора.

Некоторые ученики даже домашние задания ухитряются делать в такой обстановке.

-- Ничего секретного в том нет, а поймать тебя не так просто, - открыто улыбается Анжелина, демонстрируя блестящие белые зубы.

Поддержка с флангов - Кэти Белл и Алисия Спиннет, чуть дальше в кресле заседают Гарри и Джинни, можно сказать вся команда по квиддичу в сборе, только близнецов Уизли и не хватает.

-- Оставили бы записку, - пожимаю плечами, но все же подхожу ближе.

Глаз машинально отмечает, что "девчонки" в снаряжении от Уизли, лучшем, новеньком. Опасаются нападения даже здесь? Или хвастаются подарками от... с которым из близнецов Анжелина гуляет?

-- Было бы теплее на улице, может и оставили бы, а сейчас на поле для квиддича слишком холодно, чтобы разговаривать, только тренироваться, - смеется Анжелина и тут же ошарашивает вопросом. - Хочешь стать капитаном команды Гриффиндора по квиддичу?

Организм реагирует привычно. Выброс адреналина, обострение чувств, оценка опасности. Время словно застывает, гул голосов заполняет голову, мозг быстро-быстро хватает и сортирует, достраивает, слышит все, что происходит в гостиной.

-- А на ЗОТИ...

-- Тогда он мне и говорит...

-- Плащи с гарантией на месяц...

-- Конфеты, представляешь, они в Хогсмиде...

-- Гарри, убери руку, ты...

-- В Министерстве обыскивают...

-- Двадцать убитых, по слухам, а еще...

-- Что здесь делает Грейнджер?

-- Смотри, какая замечательная брошка...

-- Квиддич под угрозой отмены...

-- Темный Лорд прячется в Ирландии...

А потом меня отпускает, и снова смотрю, прищурившись, на озадаченную Анжелину.

-- Знаешь, - говорит она, - я никогда не верила этим слухам о том, что ты дочь профессора Грюма, но теперь что-то засомневалась. Очень похожее выражение лица получается, как будто снова на уроке ЗОТИ оказалась!

Она ходит на факультативы ЗОТИ? Седьмой курс? Ого! Смотрю на стройную, мускулистую мулаточку Анжелину совсем другим взором. Аластор никому поблажек не дает, и раз Джонсон к нему ходит, то знает, с какого конца за палочку браться.

Так, а кто там меня всуе поминал?

Ага, кто бы сомневался. Лаванда и Парвати, шушукаются и хихикают, бросают в мою сторону взгляды. Ну-ну. Притвориться профессором Трелони, дать им еще "Истинное" пророчество, о том, что Браун тискала за жопу десница судьбы? И посмотреть, как она тогда изведется вся, разрываясь между... ладно, просто разрываясь. Нет, ладно, это уже будет слишком злая шутка, стоит ли уподобляться Флёр?

-- Гермиона? Ау? Что-то случилось? - голос у Анжелины встревоженный.

-- Наверное, я не гожусь в капитаны команды, не знаю уж, почему вы это предложили, но не гожусь. Лучше Гарри Поттера сделайте капитаном, да выпускайте на поле двух Ловцов.

-- Они ж ворковать будут, а не снитч ловить, - ухмыляется Джонсон, Белл и Спиннет поддерживают. - Предлагала я уже Гарри, а он говорит, что слово дал, больше в квиддич не играть.

-- В юности я тоже давала массу идиотских обещаний, - киваю в такт.

-- В юности? - Анжелина кидает взгляд, словно заново оценивая мой возраст. - Нет, не рассказывай, не надо. В этом году я, Алисия, Фред и Джордж заканчиваем Хогвартс, и команда по квиддичу останется пустой. Джинни - хороший Ловец, но никакой капитан, Гарри же...ну, сама знаешь.

-- Но Кэти Белл же остается? - гляжу на нее в упор.

-- Мне еще только год учиться, - пожимает та плечами.

-- А мне только два, это вас не смущает?

-- Дело не в сроках, а в команде! - восклицает Алисия.

Краем глаза продолжаю наблюдать за Парвати и Лавандой. Они вроде успокоились за эти два месяца, но кто знает? Сорвет сейчас у них нарезку, и начнется волна слухов и пересудов в мою сторону, со старым, проверенным временем вкусом говна. Войну им, конечно, не перебить, но отношения и кто кого куда по вечерам - это вечная тема, лишь временно затененная конфликтом в Британии. Подходит Невилл и садится рядом с ними, тоже смотрит в мою сторону.

Страдалец, ёпт.

-- Мы все - воспитанники Оливера, и хотим, чтобы команда Гриффиндора была крепкой и побеждала, год за годом, чтобы кубок Хогвартса по квиддичу всегда стоял в шкафу у МакГонагалл, - рассказывает тем временем Алисия. - Поэтому я и зову тебя в команду, предлагаю стать капитаном.

-- Я вам там накапитаню, - отмахиваюсь.

Но Алисия словно и не слышала, что обо мне в школе говорят, начинает приводить контраргументы.

-- Ты же была инициатором "Яростных Львов"? И неплохо справлялась, Гарри, и Фред с Джорджем высоко отзывались о том вашем кружке. Квиддич - это в чем-то война, и сражаться ты умеешь, за своих вступаешься, боевой дух у тебя на высоте. Турнир ты выиграла, опять же. Тактические приемы квиддича изучить несложно, но вот превратить команду в боевой отряд, слаженный, единый, рвущийся к победе - это тяжело. У меня так и не получилось.

Кэти что-то ворчит, Алисия всплескивает руками.

-- Не получилось! - повторяет она твердо. - Если бы не сыгранность, заложенная еще Оливером, то мы бы проиграли прошлые матчи! Все, мы это уже обсуждали! Команду надо будет сколачивать заново, и ты, Кэти, сама сказала, что не справишься с такой задачей!

-- А я, значит, справлюсь? - усмехаюсь.

В усмешке той - горечь. Еще ученикам, рвущимся играть в квиддич, жизнь не портил! Зато выдр внутри носится кругами, и кричит, просто кричит, что можно набрать одних баб-с в команду, да-да, только и исключительно учениц. Тереть им спинку после тренировок, объясняя схемы полетов, и вообще, создать себе личный гарем на метлах. Выдрочить их сражаться по методикам Аластора, и команда боевые... гм, ведьмы, да, ведьмы, будет всех рвать направо и налево.

Нет уж, не надо Хогвартсу такого счастья.

-- Ты уже доказала, что можешь! Не ради себя, ради факультета! - восклицает Анжелина.

Во имя Луны!

И от этой мысли становится неожиданно весело.

-- Нет, не ту кандидатуру вы выбрали, - встаю.

-- Но ты еще подумай! Не отказывайся вот так сразу! - вместо Анжелины сбоку восклицает Алисия.

Да, а сверху вниз барышни выглядят еще привлекательнее.

-- Приходи на тренировку, - начинает Анжелина и осекается.

-- Без склонности к квиддичу, все игры будут напоминать бой, а в бою главное - уничтожить и размазать соперника. Настрой, может быть, и подходящий для победы, но вот руки точно не удержатся.

Стою перед ними, показываю руки, словно демонстрирую, мыл ли я их перед едой.

-- Победа в связи со смертью всей команды противника - не думаю, что факультету Гриффиндор нужно такое, да и школе тоже не нужно, - убираю руки. - Особенно в эти сложные дни.

-- То есть, если Министерство победит, то ты готова еще подумать? - подается вперед Анжелина.

Интересно, разойдись слухи глубже и шире, она бы декольте демонстрировала специально? Хрен их знает, этих "птенцов" Оливера Вуда, торгануть телом во имя победы в квиддиче для них может оказаться самым естественным делом. Все во имя победы, не уставал твердить Вуд, конечно, он не предлагал никому выйти за рамки закона, но и Анжелина же ничего такого не предлагает.

Это у меня опять интерпретация сбоит.

-- Нет, это была лишь фигура речи. Если бы меня интересовал квиддич, то я бы и сама к вам пришла в прошлые годы, не так ли?

-- Так, - вздыхает Анжелина, потом понижает голос. - МакГонагалл очень хочет нашей победы.

-- Это угроза?

-- Нет, но ты же ходишь к ней на занятия?

Не улавливаю логики, ну и ладно. МакГонагалл никогда не смешивает занятия и квиддич, если уж на то пошло.

-- Думаю, что ради победы она может пожертвовать и занятиями.

А, вот она о чем, ну да, сутки не резиновые, время можно потратить или туда, или сюда, но не на все сразу.

-- Не пожертвует, - качаю головой.

Есть победы и важнее квиддича, но об этом рассказывать не стоит. Анжелина колеблется, потом встает и тянет меня за руку в уголок гостиной. Там традиционное место для полуприличных поцелуев, тем, кому лень выходить наружу, но срочно надо выразить свои чувства партнеру. В рамках приличия, то есть без яростного секса, но все же.

Неужели Анжелина решила все-таки поторговать телом?

-- Гарри говорил, что ты умеешь летать без метлы, - говорит она шепотом.

Ага. Ну да, кто ж устоит перед этими выразительными смуглыми... глазами?

-- Я не прошу тебя раскрывать этого секрета, - торопливо говорит Анжелина, неправильно истолковав мое молчание, - но сама подумай, какая выгода от этого в квиддиче! Ты можешь быть Вратарем, которому никто не сможет забить!

Чувствую взгляды в спину, жгучие, прожигающие, как будто кто-то ждет, что мы сейчас начнем жахаться в десны прямо здесь, на виду у всей башни.

-- Я - одиночка, а квиддич - командная игра. Турнир можно выиграть в одиночку, матч по квиддичу - нет. Да, у нас был кружок, но это была ошибка, которую я поняла не сразу. В квиддиче постоянно используются всякие грязные приемчики, после обучения у профессора Грюма это может плохо закончиться. Еще никто не погибал на матчах по квиддичу? Если я стану капитаном, трупы будут.

Анжелина тяжело вздыхает. Видно, что эта мысль ей тоже приходила в голову, но все же она рассчитывала, что если я соглашусь, то может и можно будет найти какой-то выход, и прочее трали-вали самообманных рассуждений. Между делом оглядываюсь, ну точно, Джинни, Невилл и Лаванда, пялятся с интересом, у каждого со своим.

И что им все не живется спокойно?

Оставили бы уже меня в покое: Джинни получила своего Гарри, Невилл - сестер Патил, Лаванда... ладно, Лаванда ничего не получила. Может ей бижутерии надарить, как Луне и Джинни? Поможет ли? Или все же план "Пророчество" реализовать? Оборотное сварить можно, или упереть из запасов Аластора, а были бы нормальные отношения с Нимфадорой, можно было бы устроить зам-м-м-мечательный розыгрыш.

Не злой, а очень даже приятный всем, как с Патил.

-- Гермиона, ты опять ушла в себя, - доносится голос Анжелины.

-- Вот видишь, - улыбаюсь вымученно, - плохой из меня капитан. Уйду в себя посреди матча и проиграем.

О том, что есть вещи и важнее квиддича, лучше не говорить. Анжелина не такая фанатка, как Оливер, но куча лет в школьной команде сказываются. Метла, можно сказать, приросла между ног... фу-фу-фу, опять пошлятина в голову лезет.

-- Но ты все же подумай, подумай, взвесь все, я думаю, что не зря Дамблдор тебя Префектом назначил.

Интересный аргумент на тему профпригодности к роли капитана. Неожиданный, я бы сказал. Но все же влажным мечтам о команде-гареме лучше остаться мечтами.

-- Если Гарри станет капитаном, ты будешь в команде? - спрашивает вдруг Анжелина.

-- Разве от этого что-то изменится?

-- Тебе не надо будет командовать, а команде нужен хороший Вратарь, тот, что сейчас - не справляется.

-- Дело же не в командовании, а в том, что, - обрываю сам себя. - Давайте доживем до следующего учебного года, ладно?

Анжелина внезапно рада и такому, словно я уже согласен, и упускает из виду, что ее в следующем году уже не будет, и значит, капать на мозги не сможет. Ну и слова "Доживем" - это же не согласие? Спросят, еще раз откажусь, а сейчас бы от этого разговора отвязаться, вот уж воистину последовательница Вуда в плане упертости и задолбайства.

-- Хорошо, - кивает Джонсон, и ура - я свободен, словно Грейнджер в небесах.




Глава 9





8 марта 1996 года


Но все же, разговор с Анжелиной, что-то затрагивает в душе, словно задевает невидимую струну, и та все вибрирует, не может успокоиться. Речь, разумеется, не о квиддиче, нафиг этот квиддич вообще, как будто кроме него и другого спорта у волшебников нет! Это как с футболом, про него больше всего говорят и обсуждают, больше всего показывают, устраивают всякие там мировые чемпионаты, вот и кажется, что футбол затмевает весь остальной спорт.

В общем, в жопу магический спорт - в нем я себя не вижу, и не увижу, и хватит о нем.

Речь идет о будущем и немного, о прошлом.


При этом если что и надо свернуть в трубочку и засунуть себе в жопу, так это длинные и обширные Планы на будущее. Проще надо быть, ставить достижимые цели. Анимагия, прикрытие Гарри до победы в войне, сдача экзаменов, возвращение ноги, в таком вот духе. Коротко, понятно, достижимо и сплошные бонусы.

Правда, такие короткие перебежки - все же тактика, а мне вроде как нужна стратегия.

Но такая стратегия, чтобы не проваливалась, и для этого нужен опыт не меньше, чем у дедушки Альбуса. В общем, куда ни кинь, повсюду сложности, и я посредине плаваю, как это самое в проруби, то рвусь, то не рвусь, пора бы уже определиться. Скоро, ну, через полгода, магическое совершеннолетие, буду вообще весь из себя полноценный и дееспособный гражданин и маг. Полноценный, ха! Дееспособный, два раза ха!

Так, стоп, отставить самоуничижение.

-- О чем задумалась, Гермиона? - спрашивает Луна.

-- О будущем.

-- И какие у тебя о нем мысли? - улыбается.

-- В ближайшем будущем нам все же придется встать и немного тут прибраться, уфф.

Одышка и тяжесть в животе, сонливость, расслабленность и лень после прекрасного обеда. Казалось бы, самое время подумать о светлом будущем, но нет, организм начинает страдать зачем-то. Могли бы прекрасно отметить Международный женский день и в Выручай - Комнате (там не надо убирать посуду), но Луне захотелось провести его в помещении Дуэльного Клуба.

Так будет правильно, по ее мнению и все тут.

-- У тебя же есть палочка, - хихикает Луна.

-- Да, но мне лень вставать и махать ей.

-- Сделать тебе бодрящий массаж ступней?

Кошу в сторону Луны глазом, и представляю, какое лицо будет у Грюма и учеников старших курсов, когда они сюда придут и увидят... бодрящий массаж. Они - то точно взбодрятся, особенно местами.

-- У меня всего одна ступня, - ворчу в ответ.

-- Значит, придется устроить массаж коленок, - и хихикает.

Смотрю еще. Это что, заигрывания? Серьезно? От Луны?

-- Не надо мне ничего массировать, тем более, здесь и сейчас, - продолжаю ворчать.

-- А потом? - и в голосе истинное лукавство.

Смотрю на нее.

Зеленая одежда, в честь наступающей весны, с красными кружочками - в честь пылающего сердца. Я может и не догадался бы, но Луна сама сразу пояснила, едва пришла звать на празднование. В этот раз был не тортик, а какое-то сложное блюдо из теста и фруктов (но не пирог) в форме восьмерки, которую мы дружно надкусали с двух сторон. Белые волосы Луны прихвачены диадемой, в форме расползшейся в стороны буквы "v", на лице лукавая улыбка.

Она встает и огибает столик, подходит сзади к моему креслу и наклоняется сверху.

-- У тебя две руки, - и руки ее скользят под моей одеждой, - и две груди, и два уха, и мне хотелось бы помассировать их все, чтобы ты была бодра, энергична и весела.

Руки ее скользят, ласкают, пощипывают, сжимают, и внутренний выдр уже в боевой стойке, бьет хвостом, ярится, требует. Требует. Если бы дело было в Выручай - Комнате, куда не зайти, пока она занята, то кто знает? Луна, словно уловив мысли (или не словно), наклоняется и целует сверху вниз, и это неожиданно удобно и странно одновременно. От нее пахнет фруктами, свежестью и почему-то типографской краской. Даже не краской, а свежеотпечатанной газетой, что ли? Язык скользит, руки настойчиво трудятся, и в самом деле ощущаю прилив бодрости, больше известный как возбуждение.

-- Х-хватит, Луна, - отстраняюсь и встаю, чтобы разорвать контакт. - Нас могут увидеть.

-- Что такого в поцелуе двух влюбленных? - и смотрит простодушно, слегка склонив голову набок.

Ну, ничего такого, если не считать, что влюбленная тут одна, и что обе целующихся девушки, и одна другой грудь ласкает. Обжимающиеся с поцелуйчиками по нишам парочки - это зрелище более-менее привычное в Хогвартсе, а вот исполни мы только что случившееся на публику, то школу просто разорвет.

Но как это все объяснить Луне?

Какое оно вообще, будущее у меня и Луны? Да, вот она правильная постановка вопроса, наверное, легкое возбуждение стимулирует мозги не только внизу, но и вверху, или хотя бы усиливает кровоток. Странная семейная пара, под стать супругам, пускай и не официальным. Зная Луну, жить и притворяться подругами не выйдет, о своей любви она сообщит всему свету, тем более что намерена пойти по стопам отца и писать статьи в "Придиру". И еще объездить весь свет, чтобы найти всех-всех волшебных существ, о которых слышала в детстве. И еще,... в общем, идей у нее много, и все какие-то "общественные".

И это означает бой с тем самым обществом.

Поневоле восхитишься Дамблдором и его умением приспосабливать все для планов, буквально все. Мисс Грейнджер нравятся девушки? Не будем ей препятствовать и даже прикроем слегка, зато потом она добровольно будет трудиться на план возврата магов в мир людей. У людей все толерантно, открыто, можно даже заключить официальный брак - ну или можно будет вскоре, не помню уже точных дат, а Дамблдор их просто не знает. Но незнание не мешает ему строить планы, как уже сказано, и, наверное, поэтому Дамблдор - Великий, без шуток и скидок. Ты трудишься, стараешься изо всех сил себе же на пользу, и одновременно с этим все это идет на пользу Хитрому Плану Дедушки Альбуса.

Но как, как все это объяснить Луне?

-- Понимаешь, - и невольно вздыхаю от собственной банальности и глупости, от того, что приходится хитрить и недоговаривать, - в поцелуях нет ничего страшного. Но вот кто их делает и кому - это опасно. Темный Лорд охотится за Гарри Поттером, и не отступится, потому что... ну, не отступится, в общем.

Не хватало еще пророчество разболтать! Сливать инфу - это к Аластору и дедушке Альбусу, они умеют, они пусть и делают. А мне лучше помолчать и не брякать лишнего.

-- Едва ослабнет бдительность, как он может снова напасть на Хогвартс, - вдохновенно сочиняю на ходу, мешая ложь с правдой. - Тогда под ударом окажется не только Гарри Поттер, но и все, кто рядом с ним, и те, кто дорог ему и близким ему людям. Темный Лорд на то и Темный, что не погнушается схватить всех нас и пытать, чтобы сломить Гарри и директора Дамблдора, а то и Министра.

-- Папа говорит, что он выполняет волю гоблинов, а те всегда ненавидели всех магов, - соглашается Луна.

-- Поэтому нельзя, чтобы нас видели вместе... вот так, - развожу руками. - Тогда никто не будет охотиться специально за тобой.

Луна прикусывает губу и смотрит.

-- То есть Джинни в двойной опасности? - неожиданно спрашивает она.

-- Да.

-- Это плохо, - вздыхает Луна. - Она...

Лавгуд крутит руками в воздухе, словно откручивает огромную гайку, а у меня что-то колет в груди. Ревность? Организм, ты ебанулся? Да если Луна заявит, что она и Джинни давние секс-подруги, можно будет только поздравить и вручить приз, после чего обеспечить и Поттера треугольником, как Невилла, в смысле. Столько проблем сразу исчезнет, слышишь ты, жадный ревнивый и похотливый трехногий выдр?

Ревность!

Обалдеть!

Но все равно, воображаемое зрелище тискающихся Луны и Джинни... или это не ревность, а жадность? Всех, всех к себе в нору, в гарем, захапать, захватить, и никому, никому не отдавать? Еще ничего и не было, а тело ведет себя так, как будто уже все было, в присутствии дюжины свидетелей и после принесения не меньшего числа нерасторжимых клятв. И при этом, где-то в уголке сознания, четкое осознание, что это лишь фантазии. Джинни всю дорогу бегала за Гарри, Луна невинна и простодушна, в общем, понятно.

-- Она тот, кто сейчас нужен Гарри, - в конце концов, говорит Луна. - Он тоже страдал и терял, и она сможет его излечить от боли и страданий.

В глазах ее читается вполне понятное продолжение, как там пел дедушка Антонов?


О тебе и обо мне,

В предрассветной тишине

Шелестит высокая трава

В этот день и в этот час

Ветер будет петь для нас

Самые хорошие слова


М-мать! Столько лет спустя, и я помню это наизусть, без Омута Памяти? Музыка и песня гремят в голове, даже интонации Антонова вполне узнаваемы. В общем, Луна в рамках "о тебе и обо мне" готова излечить меня, или считает, что готова.

-- Но я поняла, - переключается Луна, - вот, заговорили о Джинни и я поняла! Я подожду!

Охохо, охохонюшки. Поняла она, конечно так, что дорога мне как Джинни для Гарри, и это неверно. Но разубеждать ее не стоит, главное, что она готова снизить накал страстей, гм, да, страстей до победы над Волдемортом. А там разберемся, кому с кем жить, как, зачем, откуда и в какой позе. Также, эта оттяжка по времени нужна мне, да лично мне, чтобы все же свыкнуться с происходящим, свыкнуться с новой Луной и с новым собой, как-то прийти к равновесию и не дергаться по пустякам, не творить безумств, и просто жить дальше.

Тяжело, да, после четырехлетней гонки переходить на мирные рельсы, все никак не отпустит.

-- Главное, чтобы с тобой ничего не случилось, но это можно устроить! - хлопает в ладоши Луна.

Серьезно? Ритуал неуязвимости?

-- Когда зацветет дуб в сердце Запретного Леса, нужно будет найти под ним счастливый прошлогодний желудь, и съесть его! И тогда, пока с дуба не упадет новый желудь, ты будешь под защитой Леса!

-- Хорошо, так и сделаем, - киваю.

Думаю, до того как зацветет дуб - а дубы цветут? - все уже решится. Не говоря уже о том, что непонятно, где сердце Запретного Леса, что там за дуб, и чем отличается счастливый желудь от несчастливых. Но стоит ли ломать голову над вопросами, которые изначально не имели смысла, так как были порождены еще одной фантазией Луны?

-- Эванеско! - взлетает в воздух палочка.


Через минуту в дверь Клуба входит Аластор в сопровождении шестого и седьмого курсов Хаффлпаффа. Звучит грозно, но де-факто это всего лишь пять человек - стандарты у Грюма высокие, абы кого факультативно не гоняет. Повод гордиться? Не знаю, если честно.

В руке Аластор держит какую-то коробку.

-- Идем отсюда, - шепчу Луне, - пока он не выпустил ничего из коробки и не заставил нас отрабатывать.

-- А что там?

-- Не знаю, но предмет по защите от Темных искусств, значит и создание внутри коробки

-- Мисс Грейнджер! - голос Аластора гремит под сводами Клуба. - Идите сюда!

Ну вот, не успели.

-- Спасибо, - шепчу Луне, - и беги, сейчас здесь будет жарко.

Хвала всем сумасшедшим богам, она просто уходит.

-- Тема сегодняшнего занятия - существа пятой категории, и противостояние им, - Аластор ставит коробку на пол и садится на нее, как на стул. - Мисс Грейнджер, вы сталкивались с ними, так что давайте, расскажите вкратце об этом опыте. Возможно, у вас будут какие-то советы.

Что-то он сегодня больно вежлив и все на "вы".

-- Да, профессор. Мой всем совет - бегите, а если можете, то аппарируйте или летите.

Хаффлпаффцы ухмыляются. Но лучше такая лекция, чем тот раз, когда Грюм совместил урок с показом Внутренних Проклятий. Насылать их он не учит, и на том спасибо, но зато считает, что избранные ученики (желающие пойти дальше, чем все) должны попробовать на себе эффекты проклятия.

Чтобы, значит, могли вовремя распознавать.

Ох и ругалась же тогда мадам Помфри!

Праздничное настроение не испорчено, но исчезает. Вместо еды, разговоров и ласкания друг друга - тренировки, суровые команды и неприятные воспоминания.

-- Если вы не вышли на охоту за существами пятой категории, то просто бегите или прячьтесь, - повторяю свой совет.

-- Почему? - спрашивает кто-то из них с вызовом в голосе.

Ступефай опрокидывает спросившего и швыряет на пол. Аластор задумчиво смотрит на тело.

-- Вот почему, - сердито говорит он. - Чтобы сражаться с существами пятой категории, нужна реакция, подготовка, сила, знание слабых мест врага! Как называется мой предмет? Защита от Темных Искусств! Иногда лучшая защита это бегство, спасибо, мисс Грейнджер, вы свободны!

Пожимаю плечами и иду к выходу.

-- Молодые маги слишком самоуверенны! - несется в спину голос Грюма.

-- Профессор, мы хотим быть мракоборцами, - неуверенно возражает кто-то.

-- Это не означает, что надо кидаться...

Дверь закрывается, отрезая звуки голосов. Неожиданно понимаю, что было в коробке - боггарт. У всех свои страхи, но тот, кто развил свой разум, кто способен читать чужие мысли и защищать свои, способен транслировать боггарту нужный страх, тем самым придавая ему требуемую форму. Либо просто Аластор его подчинит и заставит принимать формы существ пятой категории, тут же на месте проводя лекцию по слабым местам, повадкам и способностям этих тварюшек, и заклинаниям на противодействие.

А вот о будущем так и не поразмыслил толком.

-- Ладно, я подумаю об этом, когда будущее наступит, - бормочу в стиле Скарлетт О`Хара.




Глава 10





17 марта 1996 года


-- Скажите, директор Дамблдор, вы же планируете слить два мира, магов и магглов, после победы над Темным Лордом?

-- Молодец, Гермиона, - дедушка Альбус оглаживает бороду и поясняет, - раз ты сама догадалась, то этот секрет я тебе могу раскрыть.

-- Это было нетрудно, вы же сами рекомендовали соответствующую литературу.

-- Постойте, - Гарри морщит лоб. - Темный Лорд побежден?

-- Еще нет, - спокойно отвечает Дамблдор и кидает на меня взгляд.

Смотрю в ответ, сделав наивное лицо. Заданный вначале вопрос меня мучает давно, а подловить Дамблдора тет-а-тет все никак не получается, читай -- занятия не проводит. Поэтому приходится ловить момент, когда он приглашает меня и Гарри, в это чудное воскресенье середины марта, для какого-то очередного разговора, к себе в кабинет в Хогвартсе. Главное в таких делах не теряться и не терять времени зря, поэтому с ходу и атакую его вопросом о том, что будет после победы.

-- Но вы уверены, что он будет побежден? - настойчиво спрашивает Гарри.

-- Это зависит от всех нас, - Дамблдор, кажется, наслаждается ситуацией. - Будущее, в отличие от прошлого не предопределено.

-- Прошлое... предопределено? - повторяет Гарри, осмысливая концепцию.

-- Известно ли тебе, Гарри, что такое хроноворот? - улыбается Дамблдор, откидываясь в кресле и складывая руки на животе.

Поттер смотрит на меня, киваю.

-- Нет, директор, - отвечает он.

-- Гермиона?

-- Устройство для перемещения назад во времени, дальность перемещения регулируется количеством оборотов, при этом в прошлом вас оказывается двое. В случае если прошлый вы видит будущего вас, то петля схлопывается и отменяется, как будто ее и не было, и вы оказываетесь обратно в своем времени без хроноворота. Это в лучшем случае. В худшем -- вы исчезаете, как будто вас и не было. Если прошлый вы не видел будущего себя, то все действия будущего сохраняются, а вы возвращаетесь обратно с воспоминаниями о том, что было, и живете дальше.

-- Верно, - кивает Дамблдор.

-- То есть, если бы я, например, отправился в прошлое в конец прошлого мая, в Дурмштранг, то не смог бы помочь Сириусу? - спрашивает Гарри.

-- Именно так, - Дамблдор опять кивает. - Если бы ты отправился в прошлое и сумел помочь, то уже видел бы это. Заклинание вылетело бы откуда-то сбоку, кто-то или что-то помешало бы Сириусу вступить в тот роковой бой и так далее. Но ты этого не видел, значит, этого и не было. Прошлое предопределено, и даже если ты прибудешь из будущего вмешаться, то прошлый ты уже видел все действия будущего тебя.

Гарри осмысливает, потом вздыхает.

-- Жаль.

-- Конечно, это было бы прекрасно, отправиться в прошлое и все отменить, всех спасти и не датьумереть, - сочувствующе говорит Дамблдор, - но подумай сам, Гарри, если это смогли сделать мы, то смогли бы и наши противники. Хроноворот сложен в изготовлении, но ничего непреодолимого или сверхсложного в нем нет, Пожиратели вполне могли бы его изготовить и вернуть себе умершего Лорда. Но они знали, что хроноворот не меняет прошлое, и не стали этого делать, потому что это бесполезно. Что свершилось, то свершилось, и добыть победу в прошлом не получится, как бы нам этого ни хотелось. Но и наши враги этого не смогут сделать, и победу еще только предстоит одержать. Будущее не предопределено, и победить может любая из сторон, или дело может закончиться даже всеобщим поражением, например.

-- Но вы так уверенно говорили о победе над Темным Лордом, - неуверенно произносит Гарри.

-- Не я, а Гермиона. Она верит в мои таланты, - дедушка Альбус усмехается в бороду, - пожалуй, что чрезмерно верит, и приписывает мне много того, чего я не заслуживаю.

Гарри смотрит на меня, пожимаю плечами.

-- Но мы же побеждаем? - спрашивает Гарри с надеждой в голосе.

-- Победа невозможна без уничтожения самого Волдеморта, точно так же, как это было в первую войну.

Гарри вздрагивает.

-- Извини, Гарри, что снова затронул эти воспоминания, но, увы, правда обычно горька и болезненна. В первую войну Волдеморт был близок к победе, сейчас, в сущности, все повторяется. Он направляет своих слуг, не показываясь из убежища, и поэтому фактически неуязвим. После гибели Снейпа (Гарри опять вздрагивает), у нас не осталось людей, близких к Темному Лорду, нет никого, кто мог бы сообщить координаты его убежищ.

Да даже если бы и были, размышляю, глядя на Дамблдора.

Это же трюк, который провернул Волдеморт в первую войну, и который стал причиной его падения. Приход в убежище Поттеров, скрытое под Фиделиусом. Станет ли наш Темный повторять свою самую роковую ошибку? Да ни в жизнь! Наверняка, там другие меры предосторожности, не Фиделиус или не только Фиделиус. Навскидку -- доверенные Пожиратели аппарируют к нему посетителей, у которых завязаны глаза. Обстановка вокруг -- голые черные стены, где что находится непонятно, поэтому сами гости аппарировать в убежище не смогут. Или для встреч он выходит из-под Фиделиуса, и потом быстро прячется обратно.

Хуже Темного Лорда может быть только ТРОЛ(ь): Темный Разумный и Осторожный Лорд.

-- У нас хватает силы, - продолжает Дамблдор, - но куда бить? Стычки по всей Британии и ограничение атак слуг Волдеморта -- это лишь временная мера. Они могут накапливать силы и бить потом, куда захотят, с полным превосходством.

-- А разве мы не делаем так же? - вырывается у меня вопрос.

-- Конечно, конечно, не наноси Министерство превентивные удары, уже полыхала бы вся Магическая Британия, а может и Хогвартс был бы в кольце осады.

Гарри еще раз вздрагивает.

-- Разве враги могут взять Хогвартс? - спрашивает он.

-- Могут, конечно. На любую силу найдется большая сила, любые щиты можно сломать и любого волшебника одолеть в схватке, навалившись на него вдесятером, например, - голос Дамблдора даже не меняется, тихий, спокойный. - Армия Волдеморта не осаждает Хогвартс только потому, что Министерство еще не пало и может прийти к нам на помощь. Министерство же силой Волдеморт захватить не может, в силу обстоятельств, сложившихся после Турнира и событий в Дурмштранге.

-- Да, я помню, вы объясняли, - кивает Гарри.

-- То есть Волдеморт не может силой сокрушить Министерство и Хогвартс, а мы не можем силой сокрушить его? - уточняю на всякий случай.

-- Именно так, Гермиона, именно так. В результате творящееся в Британии трудно назвать войной, скорее это осторожное прощупывание друг друга, потому что мы не можем устроить решающую битву.

Не можем или не хотим? Закрыть местность щитами, да сойтись в заклинаниях богатырских? Или каждая сторона притащит всех-всех, и от такой толпы щиты просто лопнут? Никто не хочет рисковать, потому что так вот еще как-то можно победить, а если устроить побоище и раскрыться, то европейские маги отключат Министерство и тогда проиграют все?

На что вообще рассчитывает Дамблдор?

-- Пророчество, - говорит Гарри, ерзая в кресле. - Если я вызову Волдеморта на дуэль?

-- То он уклонится, - незамедлительно отвечает дедушка Альбус.

-- Но как же тогда? - теряется Гарри.

-- Волдеморт будет безуспешно пробовать незаметно взять власть в Министерстве, пока не настанет лето. Затем Министерство будет отключено, так как сроки, отведенные нам на победу, истекли, и за дело возьмутся маги из Европы. В промежутке, между отключением Министерства и пока силы из Европы будут обратно собираться в Британии, Волдеморт нанесет удар, уже не сдерживаясь и не оглядываясь на Статут, Министерство, потому что за ним все равно будут охотиться, неважно, нарушит он Статут или нет. Министерство будет взято штурмом, а комплекс в его подземельях разрушен или поставлен на службу Волдеморту.

-- Такое возможно? - вырывается у меня.

-- Нет ничего невозможного для сильных магов, - отмахивается Дамблдор, - поэтому комплекс будет разрушен при захвате самими сотрудниками Министерства. В результате общая мобильность и связь магов резко упадут, и прибытие магов из Европы резко замедлится. После Министерства Волдеморт нанесет удар по Хогвартсу, чтобы достать тебя, Гарри. Победив и уничтожив всех здесь, он сразится с тобой на дуэли, в которой ты будешь связан и без палочки. Формально пророчество будет исполнено -- один из вас падет от руки другого, фактически же -- он поразит тебя.

И своими же руками убьет свой крестраж? Стоп. В Гарри получается две души, своя и кусочек от Волдеморта. Какую из них поразит Авада? Можно не сомневаться, что бить Лорд будет Авадой, как бы расплачиваясь и перечеркивая прошлое поражение, на Хэллоуин 81-го. В этом план Дамблдора, как избавить Гарри от крестража и не дать умереть? Как-то вяло, ну поразит Волдеморт кусок своей души, проверит Гарри -- жив? Жив! - и жахнет Авадой еще раз. Или он от удивления решит, что Гарри реально не берут Авады и Кедавры, и в ярости покончит жизнь темнолордным сепукку?

Все равно как-то вяло и на соплях все натянуто.

-- Но есть разница, - говорит Дамблдор, поглядывая на Гарри, - можно пасть на колени, скулить и умолять о пощаде, а можно встретить смерть с гордо поднятой головой, зная, что ты умираешь не напрасно.

Сила Любви. Или вернее будет сказать - сила Жертвы во имя Любви? Почему он не говорит прямо, что требуется от Гарри? Или тогда эффект будет разрушен?

-- Пророчество будет исполнено, и тогда Вол... Волдеморта сможет поразить любой?

-- Ты был близок к смерти Гарри и неоднократно, - тихо говорит Дамблдор, - но каждый раз смерть промахивалась на волосок, потому что ее направлял не Волдеморт. Пророчество хранит и оберегает не только тебя, но и его, но вот цена, которую платят за это окружающие?

От осознания подтекста у меня волосы встают дыбом по всему телу. Луна... Луна была при смерти, потому что требовалось спасти Гарри?

-- Рон, - бормочет сам Гарри, в глазах его видны слезы. - Он принял мою смерть? Сириус?

Судя по всему, Дамблдор хотел поговорить именно об этом, потому что он кивает.

-- То же самое будет и с теми, кто нападет на Темного Лорда. Смерть примет кто-то рядом, но не Волдеморт. Он может умереть только от твоей руки, Гарри.

Или от чужой, когда пророчество исполнится? Неудивительно, что Дамблдор ничего не говорит прямо, у кого язык повернется сказать: "Гарри, нужно, чтобы ты умер, да еще и добровольно?" Не исключено, что прямая отправка на смерть и не сработает, хрен его знает, как все эти мистические механизмы работают. Что, кроме Лили никто из магичек не жертвовал жизнью за детей? Да не смешите мои тапочки! Мать, отдающая жизнь за детей, это и без всякой магии постоянно происходит, но сработала Жертва почему-то только у Лили. Поэтому неудивительно еще и то, что Дамблдор не рвется бросать Гарри в бой -- реализация пророчества "в лоб" совершенно не обязательна.

Плохо то, что и Волдеморт это понимает.

-- А если мы повторим то, что хочет сделать Волдеморт? - спрашиваю громко. - Поймаем его, обездвижим, а Гарри нанесет удар?

-- Я буду последним, кто будет возражать, - тихо усмехается Дамблдор, - но пока что выманить его не удалось. Ни в прошлом году, ни в этом. К сожалению, никто не ожидал, что он найдет путь в Дурмштранг, иначе можно было бы подготовиться.

Сердце сжимает от тоски и ярости. Никто не ожидал. Да скажи ты прямо, что я, я виноват в том!

-- Но в прошлом учебном году он не знал пророчества? - загнав приступ внутрь, словно иглу проглотив, пытаюсь держать голос спокойным, пытаюсь не ломать подлокотники кресла руками.

-- Нет, он узнал его только прошлой осенью, и даже попытался похитить Гарри из Хогвартса, но попытка не удалась, и больше Волдеморт о таком не помышлял, - Дамблдор смотрит на меня поверх очков, словно спрашивая молчаливо -- к чему все это?

-- Почему?

-- Я не знаю его мыслей, если ты об этом, но могу предположить, что он увидел в провале -- знак. Знак того, что пророчество действует и что ему самому надо прийти за Гарри, а это риск исполнения пророчества не в его пользу. Могу предположить, что он будет ждать, или захвата власти или периода безвластья, чтобы добраться до тебя, Гарри, и избавиться от угрозы пророчества. Но не волнуйся, в Хогвартсе ему тебя не достать, и то, что было на Рождество -- больше не повторится.

-- Я..., - Гарри не находит слов и, кажется, задыхается.

Ну да, вот так вот тебе сообщают, что надо умереть, чтобы Темный Лорд отбросил свои темные копытца, поневоле начнешь хватать воздух ртом. Смог бы я решиться на такое? Впрочем, ответ известен -- в Дурмштранге я бежал, так что не смог бы.

-- Я понимаю, Гарри, это слишком много для одного раза и одного человека, - в голосе Дамблдора искреннее сострадание и сочувствие. - Поэтому я пригласил Гермиону, чтобы тебе было с кем обсудить услышанное, посоветоваться, поговорить и не держать в себе, потому что это тяжело, практически невыносимо. Но помни, что решение только за тобой.

-- То есть вы не ждете от меня ничего, директор?

-- Я решил, что ты должен знать правду. Что делать с этой правдой -- решать тебе и только тебе.

Дедушка Альбус машинально потирает щеку, там, где был ожог, и в эту секунду я верю, что он говорит правду насчет решения. Играть с пророчествами и клятвами -- себе дороже, но все равно ситуация выглядит тупиковой.

-- И помни, Гарри, будущее -- не предопределено, - говорит напоследок Дамблдор.




Глава 11





Иногда ускоренное и расширенное обучение -- это плохо. Например, на уроках ЗОТИ, где Грюм выставляет меня в качестве ненаглядного пособия, или в качестве ассистентки, раз уж все равно программу пятого курса Хогвартса проходили еще в Дурмштранге. Мы, собственно, много чего проходили быстрее и шире программы, но вот так вот извращается только Аластор.

Сами посудите, с МакГонагалл занимаемся по вечерам и она потом, добрая душа, не дергает на уроках. Домашние задания спрашивает, конечно, но это ладно, терпимо. Флитвик на Чарах тоже мозги не ебет, и дуэли против старших курсов не устраивает. Слагхорн на Зельях тоже не требует сварить ему Зелье Удачи, хвалит, да, но не требует показать ему все те зелья, что разучены под руководством Снейпа. И так далее, в том же духе, Вектор на Нумерологии, Кеттлберн на Уходе за Существами, Уайлдер на Истории Магии -- все они держатся в рамках. Ну да, ожидают от меня чуть большего -- победитель Турнира, все дела -- но не прямо сверх-сверх, как Грюм.

Отстраненно, теоретически -- могу его понять, но вот по-человечески хочется уже, чтобы он угомонился, расслабился и не несся вперед одноногим паровозом. Смешно сказать, но в Дурмштранге он был такой же: давил, тащил, требовал, прессовал на обучении, но вот я... я тогда был другим. Без тогдашней безумной устремленности даже обучение и подготовка от Грюма не спасли бы от провала, с тем же вторым заданием, например. Содрогнуться и не встать! Выйти драться с мантикорой, и не просто выйти, а демонстративно! На публику, с музычкой, разве что оголенную ножку там еще оставалось продемонстрировать и на созданном шесте крутнуться.

Убиться ржавым веником, неужели все это было?

В общем, все стонут от Грюма, кроме самого Грюма.


Март близится к концу, сидим в Хогсмиде, в "Кабаньей голове", и Тонкс жалуется на жизнь. Разумеется, у нашего сидения в этом кабаке есть и второе дно. Попытка выманить хоть кого-то из ближнего круга Волдеморта, на нас, как приманку из ближнего круга Поттера. Клюет откровенно плохо, темные личности по углам пьют, как не в себя, и на нас не смотрят, даже несмотря на то, что Тонкс пытается изображать роковую красотку из шпионских романов.

Аберфорт, брат Дамблдора, за стойкой протирает стаканы, на лице его -- смертельная скука.


-- Школьники нынче какие-то тупые и озабоченные! - восклицает Нимфадора чуть громче, чем нужно, размахивает стаканом.

-- Вот в ваше время они все были ого-го, да? - ухмыляюсь.

-- Да! Мы учились защищаться, а не глазели по сторонам!

-- Да ты на себя посмотри, - продолжаю ухмыляться.

-- Что такого? - в голосе Тонкс обида. - Мантия -- новенькая, форма -- тоже!

Угу, ага, если не считать того, что декольте увеличено, и сиськи оттуда так и рвутся наружу, а на пузе нет-нет да мелькнет полоска кожи, и лицо подправлено метаморфизмом до безупречного. Если не считать того, что за окном весна. Если не считать того, что Нимфадора наряжается для Аластора, но смотрят-то на нее школьники.

-- Какая еще защита от темных искусств? При взгляде на тебя, Дора, хочется выполнять первую заповедь, которую получил еще Адам, лично.

-- Это какую еще? - хмурится Тонкс.

-- Плодиться и размножаться, - и прячу ухмылке в глотке сока.

Тонкс пьет какое-то вино, виски для нее слишком крепко, сливочное пиво ей не нравится, а алкоголя нашей Доре хочется. Вот и накачивается "Шотландской Лозой" или чем-то в таком духе. Вино как вино, я бы и сам охотно вкатал пару бокалов, но понятно же, что потом будет, так что воздерживаюсь.

Потом, все потом.

После победы, когда можно будет расслабить булки и не дергаться.

-- Я не против! - глубокомысленно заявляет Тонкс. - Но!

-- Есть любовные треугольники, а у вас любовная прямая, - продолжаю веселиться. - Ты смотришь на Аластора, школьники на тебя, линия не замкнутая, никто никого не удовлетворяет.

-- Точно! - Тонкс допивает и наливает еще, и тут же хлещет залпом. - Еще бутылку!

И, поди пойми, играет пьяную, или и вправду винишко уже в голове плещется и бьется о борта? Причины обижаться на Аластора у нее есть, и она как раз сейчас их излагает, слегка заплетающимся языком. То, что при этом она наклонилась вперед и почти лежит грудью на столе, только добавляет картинке очарования.

-- Я для него все делаю! Ученики туда, подготовка сюда, приберись тут, принеси то, дополнительные занятия давай, мишень изображай, а он?

-- А что он?

-- Смотрит на меня, как будто не видит, чурбан деревянный!

Аберфорт приходит, смотрит на Тонкс и качает головой, но все же отдает бутылку. Нимфадора ловко вскрывает, прямо палочкой, скастовав какое-то изогнутое, как штопор заклинание, и тут же наливает полный бокал. Светло-красное вино, с оттенками желтого и оранжевого, неслышно, мягко льется, и все равно ощущение, как будто кровь хлещет. Как с этим Грюм справляется? Не видит повсюду кровь-кишки, не кидается заклинаниями на каждый шорох? Или он, поэтому и держит искусственный глаз, что тот искусственный, не живой?

Кстати, о глазе.

-- Он тебя видит насквозь, - улыбаюсь. - Твои попытки увеличивать декольте не дают результата, потому что он и так видит тебя голой. Со всеми твоими прыщиками, шрамиками, зарослями в промежности и подмышками.

-- Фффу, какая гадость! - еще глоток вина, и Тонкс восклицает. - Ты что несешь? У меня там все гладенькое, как у младенца!

И сделав хитро-пьяное лицо наклоняется еще сильнее и бормочет.

-- Хочешь потрогать? Ну, не стесняйся, я же знаю, что хочешь!

-- Что, прямо здесь?

-- Конечно, нет! В Хогвартсе, - на лице Тонкс предвкушение, - так, чтобы Аластор видел, но думал, что мы его не видим! Можешь делать, что хочешь, я разрешаю! Если уж даже это его не заведет, то я не знаю, он и вправду тогда чурбан!

От такой картинки кровь, конечно, кипит, но вот мысль "Аластор -- наблюдатель" охлаждает. Это не говоря уже о том, что прошлое лето вовсе не забыто.

-- Меня он тоже видел голой, и что? Может тебе просто измениться нужно? - отвечаю ей чуть злее, чем нужно.

-- Как?

-- Ногу и руку себе убери, шрамов добавь, лицо такое, как у старого аврора сделай. Ты вообще выясняла, какие ему женщины нравятся?

-- Выясняла.

-- И как?

-- Молчит, и говорит, что еще не сошел с ума, давать оружие против себя. Ну, так что, как тебе моя идея?

-- Очень такая, Грюмая идея, я скажу. Посмеяться, имитировать чувства, не сближаться, а использовать для чего-то отношение к тебе других людей. Может поэтому у вас и не складывается ничего?

-- Ты о чем?

-- Да так, проехали, - машу рукой.

-- Объясни.

Голос у Нимфадоры совсем трезвый и злой, и смотрит так же, держит за рукав, когда только и успевает ухватить? Ну да, она же метаморф -- не пьянеет? Или моментально весь алкоголь в водицу переводит? Тонкс поджимает губы и смотрит, прожигает взглядом, словно я смогу одним ответом наладить ей личную жизнь. Может она, поэтому и такая стерва -- дразнилка, что у нее личное свербение неудовлетворенности? Мысль неожиданная, но все равно как-то волны сочувствия не испытываю.

Да воздастся каждому по сиськам его.

-- Объясни! - повторяет Нимфадора, и волосы ее становятся пепельно-фиолетового оттенка. - Ну!

Ой-ой. Таблицу зависимости цвета волос Нимфадоры от настроения, конечно, не найти, но имеющий глаза да увидит. Она в ярости, не просто ярости, а в том самом состоянии аффекта, когда несет волной гнева, разум отключается, только кровавая ярость и потом крик "что же я натворил?"

Как говаривал один знакомый про такое: "забрало падает".

-- Ты -- метаморф, - говорю медленно, сам для себя достраивая неоформленную мысль на ходу. - Тебе привычно изображать других людей, даже животных, изменять себя и подстраивать. Ты жаловалась на неуклюжесть, а потом она взяла и прошла.

-- Ну да! Аластор меня научил!

-- Чему?

-- Быть уверенной в себе, - уже не так уверенно отвечает Нимфадора.

-- Точно? Он тебя такому учил? Или просто учил магии и гонял на тренировках?

-- А это не одно и то же?

-- Конечно же, нет! - руки на стол, подпереть ими голову. - Ты же училась магии и до этого? В Аврорат сумела поступить, так?

-- Да, но я далеко там...

-- Неважно, - отмахиваюсь. - Поступила в Аврорат. То есть в тебе были целеустремленность, знание того, что ты хочешь, владение магией, и ты пришла и сдала экзамены, и все равно неуклюжесть была при тебе.

-- Да, и что? Аластор -- отличный учитель, он личным примером показал мне, какой надо быть! За это я его и люблю!

-- Вот! Вот! Личным примером! Ты влюбилась в Аластора...

-- Это было позже!

-- И начала подражать ему. Стала внутри такой же, как он: сильной, уверенной, презрительной к тем, кто не может себя сам защитить. Метаморфизм черт характера, если хочешь. Твоя неуклюжесть сразу пропала, конечно же, и шуточки у тебя стали злее, вроде той, что ты и Флёр демонстрировали прошлым летом. Думаю, прежняя неуклюжая Дора такого себе не позволяла.

-- Допустим, - цедит Тонкс сквозь зубы, - и что с того? Ты ближе к делу давай!

-- Ближе к телу так ближе к телу, ради двух твоих выразительных... глаз я готова на все!

-- Эй, мне стыдно! - на щеках и вправду румянец, но кто поверит метаморфу? - Правда!

-- Не далее, чем пять минут назад ты совершенно бесстыдно..., - медленно начиная закипать, говорю ей.

-- Ладно, ладно, мне не стыдно, тебя весело дразнить, ты не кидаешься рвать волосы ни мне, ни себе и не убегаешь с плачем, вот, - поясняет Тонкс.

-- Это в тебе внутренний Аластор говорит, который бойцов любит! - обвиняюще тыкаю пальцем.

Тонкс хохочет, звонко, заливисто, привлекая всеобщее внимание, и выпивает еще вина.

-- Внутренний Аластор, ой, уморила, уморила, не могу, - утирает она слезы.

-- В каждой шутке есть доля шутки, - замечаю наставительно.

Интересно, Нимфадора пробовала в мужчину превращаться? В Грюма, например?

-- Ладно, Аластору нравятся бойцы, я теперь злой боец, так в чем проблема? - спрашивает Тонкс, нахохотавшись и утерев слезы.

-- В самом Аласторе, конечно, - пожимаю плечами. - Он же одиночка, подозрительный и готовый к войне со всем светом. И ты стала такой же, не до конца, но стала. Поэтому у вас и не складывается, что вы -- двое одиночек, подозревающих все и вся вокруг. Какая любовь? Максимум, что у вас может быть, это изнасилование побежденного победителем, и потом долгая месть в обратном порядке.

По лицу Нимфадоры пробегает тень, складка на лбу формируется, словно сама собой. Неужели она думала и над таким вариантом? Грюм уязвим, особенно для удара в спину от своих, и Нимфадора, получается, обдумывала, как бы ему подлить, подпоить и в постель уложить?

-- Стройная теория, красивая, - зло говорит Нимфадора, - но как же моя любовь к нему?

-- Так ты не Аластор, - отвечаю просто, - ты лишь метаморф в его шкуре. Что, изобрази ты Дамблдора, сразу стала бы Великой и Светлой? Нет, конечно, потому что внутри ты все та же Тонкс. Подделка. Копия.

Последних двух слов, пожалуй, говорить не стоило, Тонкс ярится, розовые волосы встают дыбом.

-- Подделка? - шипит она.

-- Под Грюма, да, - сжимая палочку под столом и стараясь не дергать глазом. - Любишь ты его по-настоящему, но вот имитация самого Аластора при этом не поможет. Не настолько он самовлюблен, чтобы на такое повестись.

-- Хорошо, мисс всезнайка, и что мне тогда делать? - Нимфадора ярится, но основной выброс, кажется, уже проходит, цвет ее волос возвращается к привычному.

-- Разобраться, кого Аластор любит по-настоящему, и быть ей.

-- А если он никого не любит?

-- Вот тогда все, или бросать это гиблое дело, или мучиться от неразделенной любви, - пожимаю плечами.

-- Да что ты знаешь, - начинает Нимфадора и осекается, едва не прикусывает язык.

-- Заметь, ты силой выбила это признание из меня, так что, - развожу руками. - Сколько ты рядом с Аластором? Он так и не раскрылся тебе? Может, стоит сменить объект воздыханий?

-- Хорошо со стороны советы давать, - огрызается Нимфадора.

-- Да, особенно такие, - и вправду хорошо, не скрою.

-- Все не можешь простить мне лета?

-- Больше Флёр, но и тебя тоже, если тебе так нужна откровенность. Нельзя было просто сказать? У меня же жизнь мед пополам с сахаром, скучная и без проблем, вот вы и подкинули своих насмешек для остроты чувств, да? Что, тебе не нравится, что кто-то смеется над твоими чувствами? Так может, и тебе не надо было такого делать?

Вот, теперь меня несет и рвет крышу ураганом. Почти ору, встав, и обнаруживаю, что посетители "Кабаньей головы" смотрят на меня пристально. Сажусь обратно, народ отворачивается.

-- Ладно, мир? - спрашивает Нимфадора.

-- Еще предложи обменяться медальонами дружбы, - ворчу в ответ, но уже без злобы, выпустив пар.

Нимфадора ухмыляется, привычно, легко, как в старые времена, и проскочившая между нами искра ненависти вроде бы разряжена. Но осадочек в глубине души остается, остается, надо бы его смыть. Что там у нас ближайшее из праздников? Пасхальные каникулы -- не, это еще две недели ждать.

В общем, хочется смыть с себя всю эту грязь прошлого и топать чистым и светлым в такое же будущее.




Глава 12





-- У меня есть отличное средство для смывания грязи и плохих мыслей! - заявляет Луна. - Шампунь из коры особого жги-дерева! Оно отличается от других жги-деревьев по трещинам на чешуйках коры, у всех остальных как язычки пламени, в которых танцует фея, а у особого дерева -- оно как волна.

Смотрю на Луну, но нет, она абсолютно серьезна.

-- И эта волна смывает все плохое с головы, а если заранее предупредить мозгошмыгов, чтобы они спрятались, то еще и не вредит! У меня как раз еще осталось с прошлого лета чуть-чуть...

Она бросает взгляд на мою короткостриженую голову и заключает радостно.

-- Даже мне еще хватит! - спохватывается и тут же торопливо добавляет. - Его надо наносить по-особому на голову, я покажу тебе как! Иначе не сработает!

Смотрит наивными глазами, разве что не хлопает ими, как жалобный щеночек.

-- Один балл Рэйвенкло за изворотливость, - бормочу под нос. - Но! Только голову!

-- У меня есть особая мазь из слив-цепеллинов, придающих телу воздушность и легкость, - Луна даже пытается сделать голос искушающим, но практики мало, поэтому у нее не выходит.

К счастью, нас не слышат, потому что тут даже самый тупой из учеников догадался бы, что происходит. Наглая и неприкрытая попытка соблазнения и дачи взятки собственным телом. При этом стандартные отмазки "нас не должны видеть" вроде, как и не действуют, потому что дело будет в ванной комнате.

Таков "хитрый" замысел весенней Луны.

-- В ванной Префектов в любой момент может появиться Плакса Миртл, поэтому нужно будет держать себя в рамках, Луна, - говорю почти ласково.

Правда, можно напустить пены и скрыться под ней, но лучше Луне не подсказывать. И в душевой Клуба можно как следует подолбиться, но этого ей тоже лучше не знать. Да что там, даже в душевой при спальне можно все, если подойти умело и с толком. Или с головой, пораженной тяжелым выбросом гормонов -- когда совсем уж невтерпеж, и зубы с пальцами сводит, или, когда заводит осознание, что вот они соседки по комнате за стеной. Если совсем уж извращаться, можно даже в библиотеке, в процессе "совместного обучения", руку под юбку совать и вперед!

И это все лучше тоже не подсказывать.

-- Но в остальном ты не против? - надувает она губки обиженно.

Такой План сорван, как же тут не обижаться?

-- Никогда не помешает, как следует помыться, - пожимаю плечами.

-- Тогда идем? - вскакивает Луна.

-- На виду у всех?

Луна еще раз обиженно поджимает губки и ковыряет ногой пол. Со всем этим надо что-то делать, иначе протрахаем победу, буквально. И конспирацию, хотя бы минимальную, соблюдать все же надо, надо.

-- Я пойду в ванную Префектов, а ты к себе в башню. Возьмешь все эти мази и шампуни, потом прогуляешься по школе и только потом зайдешь в ванную, понятно? Где вход, ты знаешь, пароль "Одинокая звезда".

-- Понятно, - кивает Луна.

-- Если там кто-то будет, то я буду ждать тебя снаружи, и это означает, что все отменяется, - давлю, а куда деваться?

-- Хорошо, - кивает Луна.

-- И ты расскажешь мне о плане гоблинов по захвату Министерства.

Лицо Луны просто озаряется изнутри.

Ну да, заговор коротышек выдумал Ксено, внушил дочери, и вообще бредятина редкостная -- гоблины, манипулирующие Волдемортом! Да он за намек на такое бы им Гринготтс выжег, наплевав на последствия, но есть такой тонкий момент, который окружающие обычно не учитывают. Пополам с выдумками и бредом, Луна и Ксено регулярно выдают вещи, которые под стать только всяким там провидцам -- ясновидцам. Так что надо послушать, может чего ценного обнаружится в рассказе, а даже если и нет, то просто приятно проведем время за разговорами. В молчании вдвоем сидеть в ванне -- это все чревато боком, а так может все неплохо получиться, главное далеко не заходить, ибо время действительно еще не пришло.


План срабатывает на ура, в ванной пусто, мантия Луны нагружена баночками и скляночками -- в дополнение к тем, что и так стоят по ванным комнатам. Занимаем самую непопулярную из ванных комнат -- там пол шершавый, и стены такие же, ну понятно, да? Сижу в ванне, голова откинута на бортик между ног Луны, а сама она аккуратно втирает свой шампунь мне в голову. Шампунь странного цвета, словно ржавчину пытались замазать синькой, а потом бросили на полдороге, и пахнет тоже странно, степью пополам с морем, даже не морем, а ветром с моря. Луна сидит на бортике, болтает и попутно ловко перебирает ногами. Пальцы ног гладят живот, пытаются его ухватить и скользят чуть ниже, а пяточки ее, розово-красные, при этом трутся о мои груди. То, что она лихорадочно только что, перед приходом в ванную, соскоблила с них мозоли, свидетельствует о ее коварных эротических умыслах.

Зато снизу вверх и голенькая она очень забавно выглядит.

-- Они у тебя уменьшились, - задумчиво говорит Луна, постукивая пятками.

-- Просто перестали расти, - пожимаю плечами, и они касаются ног Луны.

-- Надо померить и сравнить, вдруг в тебе поселился...

-- Сиськоед? - ржу, запрокинув голову, и созерцая оные сиськи Луны снизу вверх.

Ее руки соскальзывают, и она мажет мне шампунем лицо.

-- Ой! Зажмурься! Не шевелись! - и Луна торопливо смывает, попутно оглаживая меня руками, и едва ли не тыкая своими сосками в рот.

Руки ее лезут все ниже, она уже практически лежит на моем лице.

-- Луна!

-- Ой, да, но ты такая...

-- Надо было вначале тебе голову помыть, чтобы избавить от таких грязных мыслей, - невольно хихикаю.

-- Я -- за! И ты можешь нанести мне на спину мазь из слив, а то я сама не дотягиваюсь!

-- Конечно, конечно, - и вправду руки зудят, - но вначале дело!

-- Моем, моем Гермиону, - запевает Луна, втирая новую порцию шампуня в голову.

-- Про гоблинов!

-- Ааа, нет, про них я песен не знаю, - огорченно отвечает Лавгуд. - Я просто расскажу, ладно?

-- Ладно уж, рассказывай.

Из магической литературы у меня осталось впечатление, что гоблины -- это смесь гномов / дварфов / цвергов, всех, в общем, разновидностей горных карликов, собственно, самих гоблинов и с примесью домовых эльфов. Как будто они поглотили и вобрали в себя все эти -- как они будут - расы? Виды? - в общем, вобрали и сплавили в себе их черты. Отсюда и умение работать с металлами, и внешность, и своя магия, и жадность до золота. Садовые же гномы и собственно домовые эльфы -- это какие -- то карлики -- мутанты, чьи мутации неожиданно оказались устойчивыми и не повлияли на способности к размножению.

Но это лишь впечатление, потому что начало истории теряется во тьме веков, и даже самые правдивые магические книги оперируют легендами, пересказами, наслоениями мифов и сказок, противоречащих друг другу. Чтобы отделить там правду от вымысла, надо потратить всю жизнь, поездить по свету, проводя раскопки первых селений магов, находя скелеты доисторических эльфов, ну и так далее, и тому подобное.

-- Гоблины -- это мятежные эльфы, - нараспев, не забывая массировать и почесывать, говорит Луна.

При этом она "незаметно" так подвигается вперед, и мой затылок упирается в ее промежность. Рассказывая, Луна слегка покачивается, но плевать -- не знаю, где она училась массировать голову, но это приятно до невозможности, и я лежу, балдею и слушаю.

-- Они восстали и решили отомстить поработителям -- магам, и начали с того, что решили вырасти. Они подросли, но так и не смогли избавиться от огромных ушей, и поэтому бросили расти, осознав, насколько уродливо будут выглядеть, когда сравняются размером с магами. От этого их злость возросла, и они обратили силу своего оружия и магии против людей, и начали войну. Долго бились маги и гоблины, маги победили, но гоблины не смирились с поражением. Они ушли под землю, они ушли под воду, они ушли под горы, и там...

-- Тридцать лет и три года ковали кольцо Всевластья, - вырывается у меня невольно.

-- О! Я о таком не слышала! Расскажи!

-- Там длинная история, летом расскажу, хорошо?

-- Хорошо, - удивительно покладисто соглашается Луна, и продолжает. - Гоблины скрылись в своих пещерах, и там они ковали оружие и копили злобу, и маги неоднократно сражались с ними, но гоблины лишь становились злее и не оставляли попыток уничтожить магов.

-- Зачем?

-- Если бы они стали магами, то тогда их уши уже не были бы уродливыми, а считались бы красивыми, и они смогли бы вырасти до нормальных размеров, вот!

-- Понятно, то есть все войны из-за ушей, - киваю, и Луна вздрагивает и смеется.

-- Извини, я сейчас...

-- Нет! - Ноги Луны сжимают голову с двух сторон, прижимаются к ушам, теплые и на удивление сильные.

-- Я тебя не слышу, - говорю, тоже не слыша сам себя.

Луна разжимает ноги.

-- Не надо отодвигаться, - говорит она, - все хорошо, правда! Я почти рассказала! И голова твоя уже почти очистилась!

Ну, ощущения ржавой слизи на голове нет, и то хлеб. Тем более что Луна не прекращает массирующие и втирающие движения. Правда, там волос -- то -- пару раз рукой провести, так что все эти длительные втирания не более чем продолжение ее Хитрого Плана.

-- После последних войн гоблинам отдали банк "Гринготтс", и они начали расширять и переобустраивать пещеры, и там они нашли огромное скопление спящих мозгошмыгов. Диких, еще с тех времен, когда появились первые гоблины и первые маги. Мозгошмыги атаковали гоблинов и вселились в них, и теперь гоблины стали еще злее и еще умнее.

Луна вздыхает и начинает зачерпывать воду, смывая с меня шампунь. Закрываю глаза.

-- Эй, вы это чего тут делаете? - в голосе Миртл зависть, смешанная с подозрениями.

-- У нас урок истории, - отвечаю, не открывая глаз.

-- В ванне?

-- Совмещаем приятное с полезным, или ты не в курсе, что у нас скоро СОВ?

-- Как будто меня теперь волнуют ваши глупые экзамены! - фыркает Миртл и с плеском уносится.

Ну, все, теперь будет дуться еще две недели, страдать, стонать и ухать в туалете, так сказать, облегчая задачу школьницам, забредшим туда нечаянно.

-- Теперь злые и умные гоблины направляют Темного Лорда, а он об этом и не догадывается. И Министерство от предупреждений папы отмахивается, смеются, - с печалью в голосе вздыхает Луна. - Все, можешь открыть глаза.

Открываю и тут же закрываю, потому что лицо Луны стремительно падает сверху.

-- Ну как, ощущаешь чистоту мыслей? - спрашивает она, неохотно прервав долгий-долгий поцелуй.

Руки ее уже опять гладят, сжимают и ласкают, пробираются все ниже, но что там делать -- не знают.

-- Эх ты, горюшко, блондинистое и неопытное, - встаю и разворачиваюсь. - Не замерзла?

Хотя вернее было бы спросить -- не сгорела ли она еще.

-- Садись на мое место, будет тебе шампунь с почесываниями, - говорю ей.

Меняемся местами. Блин, а на шершавом полу и вправду неудобно. Как тут Луна сидела, да еще и покачивалась? Натираю ей голову, теперь Луна балдеет, расслабившись. Вода тут постоянно теплая -- магия, да-да, она самая.

-- Так что, гоблины давно уже стоят за Темным Лордом? - спрашиваю, как бы невзначай.

-- С самого начала, - довольным голосом, подрагивая, отвечает Луна. - Они подтолкнули его на темный путь, дали ему знания, накопленные веками, украденные у магов, дали ему денег...

Рука ее опускается между ног, и она начинает ласкать себя.

-- Луна!

-- Ой, извини, ты сама хотела? - и кидает снизу взгляд, исполненный лукавства и страсти.

Да, эту разгоряченную блондинку надо удовлетворить, иначе оно так и не закончится. Походы в Лес, к озеру, в библиотеку, куда угодно будут заканчиваться неприкрытым соблазнением и попыткой залезть в трусы. Но и прямого согласия давать нельзя, потому что тогда все тоже будет сводиться к пьесам из жизни кроликов. Или попыткам Луны поставить такую пьесу.

Ладно, помылись, о гоблинах послушали, можно и расслабиться.

-- Садись на бортик, я натру тебя мазью, - отвечаю, уклонившись от прямого ответа.

Но кто бы сомневался, больше всего мазь втирается в сиськи и промежность, Луна откидывается, раскидывает широко ноги, фактически лежит спиной на мне, закрыв глаза и наслаждаясь. До полноценного оргазма там еще далеко, но раз ее заводило до потери вменяемости даже почесывание головы, то чего уж говорить об откровенном петтинге? Луна вздрагивает, трясется, закусывает губу, стонет и тяжело дышит. Руки ее периодически пытаются загнуться назад и достать до меня, повторить то, что сейчас происходит, но это физически невозможно, и Луна гладит мои ноги, страстно и нежно, откидываясь, стараясь вжаться в меня, втиснуться, слиться телами воедино.

Соскальзываем в воду и продолжаем сеанс, спина упирается в бортик, так что теперь падение мне не грозит.


-- Х-хорошо, я и не знала, что может быть так хорошо, - шепчет Луна потом расслабленно. - Обними меня, Гермиона, и не отпускай, ладно?

-- Ладно, - обнимаю ее крепко, и она поворачивается чуть боком, слегка сворачивается, прижимаясь.

Смотрю сверху вниз на ее растрепанные и мокрые белые волосы, четко и ясно осознавая, что все, теперь мы вместе и надолго, если не навсегда. Можно расслабиться и принять свою судьбу, и постараться не испортить ее, не сломать, не уничтожить, в общем, воплотить на деле, а не на словах те мысли об искуплении.

И поменьше пафоса -- ведь тело не прочь, совсем не прочь, но рано.




Глава 13





Купание с Луной и вправду вносит в тело странную легкость и спокойствие, словно не я ее ласкал, а она меня умело удовлетворила пятью разными способами и разгрузила с ног до головы. Вначале даже мелькнула мысль, что шампунь и вправду непростой, но потом пришло понимание -- это просто спокойствие определенности. Ну, будет Луна, и прекрасно, не надо даже особо делать вид жертвенной овечки -- как женщина она выглядит вполне возбуждающе. Да, не та неземная любовь, которую так любят воспевать, ну и что?

Ей, наверное, тоже непросто с моими завихрениями, заскоками и разницей в возрасте, вот.


Все наши эскапады и вылазки в Хогсмид проходят впустую -- словно Волдеморт и его подручные утратили вообще интерес к Гарри Поттеру. Мысль о том, что они тоже ждут исполнения пророчества, закрадывается все чаще. Апрель уже начался, а обе стороны все стоят и стоят друг напротив друга, как на реке Калке.

И перестоять другого не получится, бездействие -- проигрыш.

Ну, толкнул Дамблдор Волдеморта к нападению на Хогвартс и что? Только бои в Британии ожесточились. Видимо, все же закончится дело отключением Министерства и потом всеобщей охотой за Волдемортом, с улюлюканьем и размахиванием призрачными клюшками для гольфа. Поднять бы руку да махнуть "и хер с ним!", но не получится. И дело даже не в том, что дальнейшие планы Дамблдора рухнут, а в том, что будет много смертей, магии и криков. Слишком много.

И сбежать не получится, совесть не позволит.

Невеселое будущее, да, но все равно как-то неохота дрожать от ужаса и бояться.

Подеремся, забьем Волдеморта сапогами или он убежит, что вероятнее всего, и будем дальше жить. Британия окажется в жопе европейской политики, и долго будет плестись в хвосте, как это было с Германией после Гриндевальда. Собственно, Германия и сейчас особой рояли не играет, в отличие от времен сотню лет назад, когда она была флагманом, двигателем и лидером Магической Европы -- собственно, это была одна из причин, почему Гриндевальд решил действовать именно там.

Планы Дамблдора на интеграцию двух миров можно будет свернуть в трубочку и скурить, как трубку мира, выпуская в воздух затейливые колечки. Отмена Статута -- а слияние магов и магглов без такой отмены не проведешь! - предполагает независимость и силу Британии, а где ж им взяться, если все отключено и евромаги правят бал? Не исключено, что и это будет к лучшему, меньше трудиться и нырять в политический отстойник уж точно.


Ведь, в сущности, план Дамблдора прост, логичен и понятен, если знать, что у него вообще есть такой план.

Гарри Поттер -- победитель Темного Лорда. Избранный, Мальчик-который-Выжил, выросший в семье обычных людей, то есть читай знакомый с этим самым миром. Британия, победившая Темного Лорда, когда европейские маги сбежали, поджав хвосты -- читай, Британии никто не указ, она нумеро уно в Европе. В мире магов индивидуальная сила многое значит, и тот же принцип применяется и к странам -- выбор сильной магической страны просто примут. Не скажу, что прогнутся, борьба будет жесткой, но слабой стране подавать заявку на отмену Статута вообще бессмысленно. Налетят толпой, отпинают и отключат Министерство.

Собственно, и на победившую Британию налетят с пинками. Опять.

Не знаю уж, на что там рассчитывает дедушка Альбус, но явно это будут непростые политические маневры. Ладно, примем условно сферически, что Дамблдор сумеет всех обыграть и ткнет магическую Европу носом в кучу фактов. Не сомневаюсь, что изрядной частью кучи будет Волдеморт. Натыкает, уговорит, убедит, заколдует, неважно, каким путем, но вырвет отмену Статута, и раз Европа задает тон в магическом мире, то и остальные страны согласятся.

Или нет?

Что тогда? Новая война, за отмену Статута?

Или просто Дамблдору отстригут бороду и сошлют в магическую ссылку? Как такие дела вообще решаются? Ведь глобальной, затрагивающей весь магический мир, попытки отменить Статут ни разу не было, только локальные волнения на местах после принятия, и потом, во все том же, навязшем в зубах кризисе двухсотлетия, чтоб ему пусто было.

Ладно, победит Дамблдор -- будет и План, я только за, преимуществ там масса, конечно, придется потрудиться, но все же, если без крови, то за. Не победит -- тоже не конец света, меньше проблем. Лишь бы Темный Лорд не победил, все остальное пережить как-то можно, и продолжить работу над попытками совместить магию и науку. В принципе, это можно даже назвать подразделом Плана Дамблдора, но первопричина и мотив мои все же немного другие. Я обещал подарить Луне звезду и подарю, не фотографию звездочки с неба, а настоящую.

Но даже если не смогу, то хотя бы попробую.


5 апреля 1996 года, Хогвартс


-- Зачем это мне? - удивленно переспрашивает Дамблдор.

То ли дела идут на лад, то ли еще чего, но он снова с нами, в смысле проводит занятие со мной и Гарри.

-- Профессор, если даже я вижу, сколько проблем вызовет попытка отменить Статут, то вы точно должны видеть еще дальше.

-- Если я вижу глубже, то вижу, наверное, не только больше проблем? - посмеивается Дамблдор.

-- Я верю, что вы видите выгоду и разумность плана, но он все равно сопряжен с таким количеством трудностей, что нужна мотивация выше обычной пользы.

А еще интересно, почему Дамблдор не скрывает своего плана? Даже не пытается использовать оговорку про секреты, которые еще рано знать? То, что я сам догадался -- ерунда, дедушка мог перевести разговор, отмахнуться, вообще не отвечать -- масса способов. Но он именно что отвечает и не прочь поговорить, как мне кажется.

Что-то тут еще, чего не вижу или не знаю.

-- Ты права, Гермиона, - соглашается Дамблдор, - у меня есть личная причина, две причины, заниматься этим, и одна из них -- твоя мама, Гарри.

Гарри вздрагивает и косится безумно на директора, потом на меня, пожимаю плечами.

-- Ты же знаешь, Гарри, что у меня есть брат? - ласково спрашивает Дамблдор.

-- Да, сэр, его зовут Аберфорт и он владелец "Кабаньей Головы" в Хогсмиде, - кивает Гарри.

-- Даже сейчас, почти сто лет спустя после тех событий, он крайне неохотно разговаривает со мной, и почти не имеет общих дел.

Не считая противостояния Волдеморту, конечно, но кто знает, что там движет братом Дамблдора?

-- И он имеет на это полное право, - неожиданно продолжает Дамблдор к вящему удивлению Гарри. - Моя амбициозность, мое стремление к еще большей силе, они погубили нашу сестру, Ариану. Была ссора, я, Аберфорт и Геллерт схлестнулись в бою.

-- Геллерт Гриндевальд? - вырывается у меня.

-- В молодости мы были друзьями и мечтали поставить весь мир на службу магам, - как будто речь идет о пустяке, поясняет Дамблдор. - Ариана бросиласьмежду нами и погибла. Кто из нас убил ее, так и осталось непонятным, но это долгие годы преследовало меня. Я пытался собрать Дары Смерти, пытался вернуть Ариану к жизни, оправдаться перед ней, выяснить, что именно тогда случилось, и почти не обращал внимания на то, что происходит вокруг.

Он прерывается и смотрит на нас.

-- Извините старика, вам вряд ли интересны мои рассказы о тех годах, поисках и ошибках, важнейшей из которых стало то, что я не помешал Тому Реддлу стать Волдемортом. Тебя интересует, Гарри, при чем тут твоя мама, так?

Гарри лишь кивает.

-- Смерть ее напомнила мне об Ариане, очень неприятно напомнила, - медленно говорит Дамблдор, - и я словно очнулся от долгого -- долгого сна. Пока я смотрел в прошлое и пытался оправдаться перед умершими, живые люди гибли, чтобы остановить... чтобы сделать то, что должен был сделать я сам. Тогда я дал клятву жить для живых, и не медлить с планами.

Он замолкает, словно опять погрузившись в прошлое, а может, и в самом деле погрузившись в воспоминания о тех днях. Глаза Дамблдора смотрят куда-то в пространство перед ним, рука оглаживает бороду. Тишина в кабинете, только феникс слегка потрескивает в клетке, словно он тлеющее полено, и тихо жужжат устройства сзади -- слева. Гарри сидит напряженный, смотрит на директора, затаив дыхание, словно ждет универсального ответа на все вопросы бытия, о Вселенной и вообще.

-- Казалось бы, при чем тут Статут и уже умершие люди, когда для живых было важнее не допустить возвращения Темного Лорда? - спросил внезапно Дамблдор, словно разговаривая сам с собой. - Так оно и было, я сосредоточил усилия на нем, но все чаще и чаще мне приходила в голову мысль, что этого недостаточно. Что Волдеморт -- лишь следствие, но не причина, что он реакция консервативной части магического общества на неизбежное.

На лице Гарри обалделое выражение, пытается переварить мысль. Надо сказать, до меня тоже туго доходит, барахтаюсь в причинно -- следственных цепочках.

-- Статут не был ошибкой, - продолжает Дамблдор странный диалог с самим собой в пространство. - Ошибкой было не отменить его вовремя, когда магическое общество испытало сильнейший кризис сто лет назад. Было найдено временное решение, в виде усиления притока магглорожденных, принятия части изобретений магглов, с их переработкой под магический мир. Помимо оживления мира, началась и обратная реакция, многим магам было нелегко признать, что среди них теперь бродят рожденные магглами, вносят свои идеи, изобретают, открывают, добиваются мест в Министерстве. Началось повальное увлечение чистокровностью, подчеркнутая консервативность и, как венец всего этого, Волдеморт, как попытка старинных Родов продвинуть своего ставленника не просто в Министры, нет, в диктаторы Британии. Министру не хватило бы власти и силы разгородить два мира, а вот Темный Лорд мог бы, так они думали. Но они не понимали, что отгородившись полностью от мира людей, маги обречены на вымирание.

Дамблдор замолкает и в кабинете опять устанавливается тишина.

-- В детстве Ариану испугали и побили трое детей, живших по соседству, - тихо говорит Дамблдор, - и разум ее после этого никогда не стал прежним, как и она сама так и не стала волшебницей. Мы жили наособицу, как и многие волшебные семьи, и дети, думаю, побили ее из страха перед неизвестным, ведь невозможно бояться того, что ты поколотил. Увидев, что стало с Арианой, мой отец нашел и избил этих троих, и отправился в тюрьму, откуда не вернулся. Впоследствии Ариана выбросом магии убила нашу маму, не нарочно, но убила. И сама погибла, бросившись между нами. Всего этого можно было бы избежать, не будь наши два мира разделены, не будь я столь высокомерен и не считай я магов превыше всех остальных.

Тут он все же несправедлив к себе, но бывают ли справедливы к себе страдающие люди? Если он до сих пор корит себя в том, что тогда случилось, то значит, не считает себя искупившим вину? Мотивация у Дамблдора и вправду, превыше просто пользы, но кто бы мог подумать, что у него было такое прошлое?

-- Гермиона, ты плачешь? - в голосе Гарри искреннее удивление.

Организм, чтоб тебя! Льет слезы двумя ручейками, впечатлившись схожестью наших историй, и даже не думает привлекать голову к процессу.

-- Если бы наши миры не были разделены, то множество хороших людей остались бы живы, - говорит Дамблдор.

Гарри тяжело вздыхает, явно думая о родителях. Я же невольно думаю о последствиях. Мировые войны с участием магов? Может и к лучшему, что Статут продержался весь двадцатый век, даже несмотря на двух Темных Лордов? Учитывает ли Дамблдор воинственность людей?

-- Почему бы не обратиться к людям за решением проблемы? - спрашиваю тихо, как бы сам себя, но Дамблдор слышит и с полуслова понимает, явно он уже размышлял на эту тему.

-- Битва с Волдемортом и битва за отмену Статута -- две разные битвы, и их нельзя смешивать, иначе мы проиграем обе, - говорит он.

Ага. Понятно. Не слишком толково, но понятно. Жаль.

А вот дедушке Альбусу явно жаль, что мы не пара. С точки зрения Хитрого Плана это было бы идеально -- Герой-Избранный и его Боевой Подруг, оба жили среди людей, но им дорог и мир магов, бла бла бла, слава, Турнир, победа над Темным Лордом и прочий пиар в виде нелегкой жизни. Боевая шайка -- лейка, победившая Волдеморта, давит и прессует Министерство, Дамблдор прикрывает сверху, из областей высокой политики. И у каждого личная, глубинная причина для отмены Статута, гарантирующая, что стандартные подкупы, посулы, шантаж и клевета не сработают и не заставят отвернуться от цели.

-- Впрочем, рано об этом говорить, - вздыхает Дамблдор.

-- Это моя вина, профессор, - отвечаю с искренним сожалением. - Мне не стоило поднимать такие... болезненные для вас темы.

-- Ты не знала, - просто отвечает Дамблдор, - и вообще, сказанное мной -- это не руководство к действию, это просто мечта старого волшебника, который позволил себе немного надежды на будущее. Даже без меня два мира неизбежно придут друг к другу, поэтому наша основная задача -- не допустить, чтобы один мир уничтожил другой.

-- Вы о таком не говорили, сэр?! - кричит Гарри.

-- Я и сам не знал, - с горькой усмешкой отвечает Дамблдор. - Мне казалось, мнилось, что это лишь безумие и гордыня Волдеморта, но я ошибался. Захватив власть, он планирует уничтожить и истребить большую часть магглов, а те, кто останутся, навсегда станут рабами магов, вроде домовых эльфов, даже хуже, потому что эльфы хотя бы умеют колдовать, а люди нет, и значит, они будут на положении домашнего скота.

В наступившей тишине слышно лишь потрескивание феникса, и мне чудятся в нем зловещие нотки.




Глава 14





6 апреля 1996 года


Пасхальные каникулы де-факто уже в силе, ведь в субботу нет уроков - только дополнительные факультативы для желающих и стремящихся. Но де-юре каникулы с понедельника, и поэтому сегодня в магазинах Хогсмида будет удесятеренная выручка. Гора домашних заданий на каникулы учениками просто игнорируется, они отмахиваются, со словами "успеем на следующей неделе!", и мчатся за сладостями, розыгрышами, новыми вещами и, чего уж там, праздничным настроением. Когда ты видишь вокруг стены Хогвартса день за днем, даже Хогсмид и Запретный Лес внезапно предстают в новом облике.

Поэтому в школе практически пусто - все либо на занятиях, либо в Хогсмиде.


Читаю биографию Альбуса Дамблдора и не нахожу в ней того, что он нам рассказывал. Заслуги, титулы, регалии, должности, достижения, со стороны путь Дамблдора выглядит непрерывным восхождением. Понятно, что вряд ли он делился личным и интимным со страниц "Ежедневного Пророка", но все же, поневоле задумаешься, насколько официальный образ расходится с истинным.

Да ладно, чего далеко ходить, вон взять хотя бы Гарри!

Про него тоже столько всякой херни насочиняли, Мальчик - Который - Выжил, ахаха! Фактически, живая легенда, о чем Гарри и сам не знал, и не догадывался обо всем том, что ему успели приписать в байках и сказках магического мира. Узнав, он долго и тихо ругался, а потом просто махнул рукой и больше не открывал свои "подлинные биографии", даже затем, чтобы почитать про родителей.

У Дамблдора, наверное, отношение к своим "биографиям" тоже не самое простое.


Ладно, пора пополнить ряды одного из лагерей - того, в котором занимающиеся. Плетусь к МакГонагалл, вяло поглядывая по сторонам. Солнце, весна, каникулы, заниматься вообще лень, не хочется, и так далее по списку. Правильно делают ученики, что отмахиваются от заданий, учеба не оборотень, в Запретный Лес не сбежит. Кстати о Запретном Лесе, надо бы сходить туда. Нет, надо сходить к Хагриду и спросить разрешения, а потом сходить и отпилить себе ветку волшебной древесины.

Будет лишний козырь в рукаве, на всякий случай.

Даже не себе, аппарация со мной, и за пределами Хогвартса уж точно смогу куда-нибудь упрыгать. И прямо здесь могу взлететь, улететь за пределы щита школы и потом уже аппарировать прямо в воздухе. А уж за пределами школы так вообще буду мобилен и крут.

Нет, задумка у меня другая.

Одноразовый самодельный портключ для Луны, во избежание.


Сегодня точно мой день!

Душевное равновесие и спокойствие, и уверенность определившегося будущего, вкупе с ленью и расслабленностью, приводят, наконец, к желаемому результату. Стою на трех ногах на полу, обнюхиваясь и всматриваясь, и ощущаю внутри, что форма стабильна. Меня не тянет превращаться обратно, инстинкты зверя под контролем, но при необходимости всегда могу выпустить их наружу.

Осознание, понимание, стабильность.

Аниформа достигнута.

-- Очень хорошо, мисс Грейнджер, - гремит голос МакГонагалл с высоты. - Теперь десять повторений смены формы для закрепления результата.

Когда форма стабильна, обратное превращение идет легче. Достаточно лишь сосредоточиться и отменить аниформу, и меня словно разворачивает из архива в человеческое тело.

-- Стоп! - тут же командует Минерва, заметив, что я собираюсь снова стать выдрой.

Стою.

-- Закрепление результата - это не только повторение переходов, - объясняет она, - но и ваша способность к немедленному действию после превращения. Способность колдовать по возвращении в человеческое тело, способность действовать как выдра, по принятии аниформы. Также, несмотря на то, что вы сумели достичь стабильности, это еще не финал.

Разве?

-- Сон. Еда. Встреча с другими выдрами. Сейчас вы держите инстинкты под контролем, но что будет, когда вы проведете в этом облике несколько дней?

Даже не знаю, заведу себе гарем из выдр? Мысль смешная и жуткая одновременно.

-- Поэтому начнем мы с малого, того, что может пригодиться вам в первую очередь. Способность противостоять чужим заклинаниям отмены, когда вы в облике выдры, и возможность колдовать сразу после перехода обратно. Порядок действий будет следующим. Вы превращаетесь в выдру, и я кидаю в вас заклинание отмены. Ваша задача - любым способом не допустить превращения обратно в человека, неважно, будете ли вы убегать, прятаться под кроватью или сумеете удержать стабильность формы под заклинанием. Если же вы все-таки превратились обратно, то немедленно оживляете один из предметов мебели, чтобы он защищал вас от меня, понятно?

-- Да, профессор.

Грюм плохо влияет на других преподавателей. Если уж атаковать по возвращении, то сразу стаей птиц в лицо врагам, а пока они замешкались, стандартными наборами "щит - атака" прорубать выход или сразу аппарировать прочь. Задание Минервы, конечно, тренирует Трансфигурацию, но все же есть, есть влияние Грюма в ее словах.

Но, чего жаловаться? Враги еще не побеждены, так что работаем.



***




Хорошо бобрами быть,

Ловко всех хвостами бить

Ежами тоже быть неплохо

Брать с собой запас гороха


Напеваю под нос сочиняемую на ходу идиотскую песенку про различных животных, с обязательным рефреном, что "лучше всех, конечно, выдры, даже если три ноги", и пробираюсь по Запретному Лесу. Без мантий-невидимок и прочих атрибутов, просто пробираюсь, наслаждаясь прогулкой. Луна не любит, когда живой природе наносят ущерб, поэтому Лавгуд со мной нет.

Прогулка по лесу в одиночестве после потных занятий анимагией, что может быть лучше?


В голове гуляют идиотские мысли, собственно, и порождающие идиотскую песенку про различных животных. Понятно, что от секса двух анимагов в аниформах вряд ли будет потомство - каждый превращается в своего зверя, но вот, что будет, если звери одинаковые? Или в порядке развлечения и новизны в супружеских отношениях - этакие анимажеские ролевые игры - возможно ли вообще получить удовольствие в теле зверя? Оборотные, опять же, если туда подмешать волосок зверя, то можно получить искусственного оборотня, человеко-зверя с длительным временем превращения, не часом, даже не неделей, и что, если такой маг (а способность колдовать не утрачивается) перекинется в аниформу, будет ли он ближе к природе? Не так ли получились кентавры, застряв посредине когда-то? Если твоя аниформа - лошадь, то секс с кентаврицей засчитывается или нет?

В общем, как уже сказано мысли идиотские и, разумеется, о сексе.

О чем еще может думать подростковое тело?


Взлетаю, отпиливаю ветку, тут же обрабатываю и, с хихиканьем, сажусь на нее, имитируя метлу. Лечу неспешно сквозь деревья, ржу над собственной же глупой шуткой. Наверное, занятия по анимагии все же были не совсем безвредны, размышляю сквозь смех.

-- Я уж думал, меня ничем не удивить, - раздается бас Хагрида снизу.

Стоит, в своем пальто из кротовьих шкур, качает великанской головой. В руке огромный арбалет под стать Хагриду, и тело машинально и лениво прикидывает комплекс заклинаний на случай, если егерь вскинет оружие.

-- Многое я повидал в Запретном Лесу, - продолжает Хагрид, - но чтобы ученики летали на ветках, лежа на них, на боку, и хихикая, такого еще не было!

Ну да, зачем сидеть на ветке, мозолить себе все, когда можно лететь, лежа?

Собственно, даже ветка для такого не нужна, просто психологически чуть проще. Самое трудное - это отойти от "летной формы", когда ты вертикально по отношению к земле, ноги вниз - голова вверх, но с этим помогают справиться занятия по анимагии. Изменение восприятия мира, другие ракурсы из тела зверя, и так далее. Ну и, конечно же, добровольное желание пофорсить, куда же без него? Под принуждением, в рамках обязательного занятия, разве сумел бы полететь вот так, полулежа, параллельно земле, подперев голову кулаком? Да в ни жизнь!

Зато для собственного развлечения - пожалуйста!

-- Я собиралась долететь до опушки и дальше идти пешком, - сообщаю, снижаясь к Хагриду.

-- Это правильно, - одобряет он, - не все нужно ученикам видеть. Совсем ты в гости заходить перестала, все магия да магия?

Развожу руками с виноватым видом, мол, я бы с радостью, но да, занятия и еще раз занятия. Рукав мантии цепляется за какой-то куст и почти что рвется. Несколько секунд спустя куст отодвигается, мантия чинится, все довольны.

-- Вижу, вижу, - одобряет Хагрид. - Точно сдашь все экзамены на отлично!

В жопу СОВ! Скорее бы они уже прошли, даже не столько, чтобы сдать, сколько, чтобы не слышать о них! СОВ, СОВ, СОВ, заебало! Да, важные экзамены, но ёпт!

-- Думал, письмо тебе послать с совой, - говорит Хагрид, - да ты сама навстречу вылетела. Хороший знак!

-- Если смогу помочь, то помогу, конечно.

-- Важное дело! - он оглядывается по сторонам. - Тайное!

-- Я могу поставить Купол Тишины, нас никто не подслушает.

Хагрид мнется в ответ. Какое-то дело, которое мне лучше не видеть? Ах да, он, наверное, к Арагогу в гости идет, вот и мучается выбором. Мне туда лучше не ходить - акромантулы, брр! - а рассказывать посреди леса сам Хагрид не хочет или не верит в мои способности по установке щитов, способных сохраняться в движении. Я же, в свою очередь, не сильно горю желанием идти к лесничему в гости. Все там прекрасно, кроме этих каменных кексов, которые Хагрид дробит, шутя, а у меня каждый раз ощущение, что сейчас сломаю зубы в попытках откусить.

Хотя, о чем он может меня попросить?

-- Ты же знакома с мадам Максим? - неожиданно спрашивает Хагрид.

-- Да, - и мысли возвращаются к прежней пластинке.

Он - полувеликан, она - полувеликан, но как, как, Холмс? Великаны - пяти метров, люди - ну понятно. Это все равно, что как в той песне, баскетболист и карлица, да еще и с рождением нормального сына. Вот Хагрид и Максим примерно одного размера, и представляю, что будет, когда он ее к скале в Пиренеях прижмет - обвал, лавины, камнепад и сотрясение гор.

-- Ну вот, - Хагрид довольно оглаживает бороду и смотрит на меня.

Ага, он поедет к Максим... зачем? Продолжать род полувеликанов или с миссией от Дамблдора? Дело тайное? Попытаются подъехать к европейским великанам на кривой козе, чтобы те ушли из Британии или подействовали на своих сородичей? Нет, так это дело не работает. И вроде же Хагрид уже ездил к ним с миссией? Или что? Посылает ей Хагрида, чтобы мадам Максим было с кем того-этого? Взятка лесничим, ага, предлог - посещение заповедника Шармбатона, так-так, интересный подход к проблеме.

Неожиданный.

-- Понятно.

-- Ага, - Хагрид доволен, - и эта, Лавгуд приводи, я письмо оставлю у Клыка.

Главное, чтобы сам Клык, как дядя Шарик, туда дополнений не внес. Улыбаюсь мысли и говорю.

-- Завтра же придем в гости.

Хагрид кивает, и, закинув арбалет на плечо и попрощавшись, шествует дальше в лес. Точно к Арагогу идет, наставления напоследок дать или сообщить об отъезде. На неделю в Пиренеи? На каникулах у школьников особый зуд по посещению Леса, но с другой стороны, Хагрид никогда там особо никого и не ловил и не ловит. И раз это инициатива Дамблдора, то почему сам дедушка Альбус о ней молчит?

Похоже, что-то затевается и мне нельзя знать подробностей.


Ладно, Хагрид - завтра, а сейчас двинем на берег озера и займемся портключом, раз уж сегодня мой день. Варианты сережек отпадают - ухо прокалывают, да и активация по слому - это же серьгу с кровью и мясом из уха драть что ли? Медальон - идеально, но один и так уже есть, носить два? Как-то не кошерно, вот если бы Медальон Дружбы соединить с портключом, но такое сейчас не потяну.

Может, в будущем?

Кольцо? Нужно, чтобы оно было крепким и одновременно с этим его легко можно было сломать. Браслет? Та же проблема. Ожерелье и кулон - та же беда, что с медальоном. Сережки - клипсы? Сложно. Нужно что-то простое, естественное, что само не сломается, но вот владелец легко сможет разломить, активировав портключ. Касание здесь не вариант, случайно тронешь и перенесешься. Веревочку к медальону? Как активатор - да, но заклинание туда не поместишь.

Активатор, хм.

Если поместить заклинание в браслет, а к нему приделать фитюльки, шарики и бусики? Будет красиво и функционально одновременно. Наверное. Нет, браслет же будет деревянный, куда там нитки встраивать, чтобы пара портключа не портилась при этом? Значит везде дерево, оно будет торчать, оно будет ломаться, активируя браслет.

Да и натирать будет, громоздко и неудобно, знаю я свои таланты.

Нет, все же проще надо быть.

Деревянные кружки с широкой дыркой посредине, как будто из детского конструктора. По ободу гравировка... нет, нужно краской будет написать потом, что-нибудь про дружбу. Нет. Полукруг - имитация под нарождающуюся луну, и надпись должна быть единой, чтобы у каждого была своя половинка.

Два полукруга - две половинки портключа, связанные друг с другом. Самый простой и дешевый вариант, единственный вариант портключей, который смогу изготовить, но мне больше и не надо. Прикосновение к одной половинке портала переносит тебя к другой, все просто и незамысловато. Веревочку, ну тут можно разжиться у нашего смотрителя Уайта, взять шелковую, сплести ее толще, чтобы прожила дольше, и жахнуть в нее заклинание.

Кружки, портключ, подвязать веревочку, поставить заклинание.

Оно не столько активатор, сколько стопор. Срываешь... а, блин, веревочку надо простую и рвущуюся, чтобы легко можно было разорвать даже хилыми девичьими конечностями. Ладно, веревочку простую, но тогда она перетрется быстро?

Ааааа!!! Мозги кипят.

Защелку! Расстегиваешь - контур разомкнут, портал действует. Просто, понятно, и веревочку можно толстую, раз уж ее рвать не надо. Нет, цепочку! Правда, непонятно, где взять защелки, но думаю, это решаемая проблема. Создать трансфигурацией или заказать совиной почтой, у того же Уайта спросить - есть, есть варианты решения. Тогда сейчас надо подготовить все исходные компоненты, полуфабрикаты, так сказать, а потом разом зачаровать и завтра же подарить Луне, все равно к Хагриду вместе пойдем.

Вот так! Вперед, за дело!




Глава 15





7 апреля 1996 года


Идем к Хагриду большой толпой, то есть вчетвером. Случайно вышло, пока говорил Луне о Хагриде, услышал Гарри, ну а где Гарри, там и Джинни, и как-то не хотелось объяснять про "тайные" дела, проще было согласиться. Все равно, думаю, вся просьба Хагрида будет присматривать за хижиной с Клыком, да за окрестным куском Запретного Леса, ближним к опушке, где не водятся всякие опасные создания, зато живут несколько любимцев Хагрида. Наверное, живут, собственно, поэтому Хагрид и лесничий - любит живую природу, даже самую опасную, а она отвечает ему взаимностью и хорошим отношением.

Еще, конечно, помогают габариты и устойчивость к чужой магии, наследие мамы - великанши.


-- Привет, дружище! - Гарри треплет Клыка, едва ли не обнимается с ним, пока Луна достает записку, прикрепленную к ошейнику.

Клык радостно и оглушающе гавкает в ответ, и позволяет себя трепать.

-- Ну, так что, вы предохраняетесь? - тихо спрашиваю Джинни, потому что выпирающего животика у нее не наблюдаю.

-- Конечно! - отшатывается младшая Уизли, смотрит зло и тут же спрашивает с подковыркой. - А вы?

-- А нам не надо, - ухмыляюсь широко, потому что и вправду смешно.

До Джинни доходит, она смотрит на Луну, потом снова на меня, краснеет, но не от стыда, а от гнева, и выглядит это неприятно. Веснушки становятся черными, а лицо, словно засиженным мухами, не говоря уже о том, что рыжие волосы и буро-красное лицо плохо сочетаются. Но зато сразу видно, что копия Молли, только еще руки в бок упереть, чуть-чуть рост уменьшить и в талии добавить размеров.

-- Ну да, чего еще было ждать от тебя, Гермиона, - цедит Джинни, - ты всегда себя вела как пацан в юбке!

-- Ну, ты тоже не эталон женственности, - хихикаю в ответ, - с такими-то братьями!

-- Но-но!

-- Да ладно, не надо злиться. Признай, Джинни, если бы ты не схватила Гарри, он бы так и мялся, и телился, и не решался бы еще долго, скорее всего, до окончания школы? Как, по-твоему, это нормально для девушек вокруг вот так хватать парней? Или все же твои братья оказали на тебя влияние?

-- Прибить тебя хочется, когда ты такое несешь!

-- И ты считаешь, что это нормально, чуть что кидаться в бой? Все воюешь, кидаешься на всех? Или только на меня? С чего бы это вдруг? Ревность?

-- Не твое дело! - огрызается Джинни.

-- Эй, что случилось? - подходит Гарри. - Вы чего?

-- Грейнджер интересно, скоро ли у нас будут дети! - с язвительностью и сарказмом сообщает Джинни.

-- Я всего лишь поинтересовалась, предохраняетесь ли вы.

-- Как-то поздновато, не находишь? - почти рычит Джинни.

-- Так и вы вроде не дети? - огрызаюсь в ответ.

-- Почему вы всегда ссоритесь? - вздыхает тяжело Гарри. - Так все раньше прекрасно было, а?

Джинни берет его за ручку, и отводит за дом, туда, где Хагрид обычно сажает тыквы. Сейчас еще рано, конечно, и там просто пустое поле. Слышны обрывки возгласов, восклицания, какие-то объяснения.

-- А почему мы не предохраняемся? - шепчет в ухо Луна, и руки ее лезут мне под мантию.

-- Потому что нам не надо. Да и не было ничего, ничего еще не было.

-- А я как раз тут полянку хорошую присмотрела, на ней все хорошо растет.

-- И что? - до меня не доходит.

-- Плодородие, - Луна поглаживает меня по животу. - Там все хорошо рождается.

-- Луна, гм, - откашливаюсь, - ты разве не в курсе, что для получения ребенка нужны мальчик и девочка, а не две девочки?

Лица ее не вижу, Луна все еще сзади, но в голосе Лавгуд искренняя обида и растерянность.

-- У тебя мужские мозгошмыги, а у меня женские... ну, так папа говорит! У них все получится, я знаю!

-- Нет, Луна, извини, но это не так работает.

-- А я хотела детей, - шепчет она, а я кашляю от такого заявления. - Твоя девочка была бы похожа на меня, а моя - на тебя!

-- Сер... серьезно?

-- Ну да, ты же сама сказала, что мы - девочки, значит, и родились бы у нас девочки!

И в голосе уверенность такая в своих словах, что не знаю, даже верю на пару секунд, что так бы все и было.

-- Нет, Луна, и так это тоже не работает, - качаю головой.

-- А как?

-- Я тебе летом расскажу, ладно? - убираю ее руки. - Если все у нас будет в порядке, и если вся эта история закончится. А пока что, носи вот это на шее.

Лезу в карман и достаю портключи. Защелкиваю на шее Луны цепочку.

-- Если ее расстегнуть, и коснуться полукруга, вот этой вот маленькой деревянной луны (Луна хихикает), то тебя перенесет ко мне. Никому об этом не рассказывай, и используй только в случае смертельной опасности, а еще лучше, дождись меня, ладно? Медальон Дружбы сработает, и я пойму, что тебе грозит опасность и приду на помощь.

-- Или я к тебе! - кивает Луна.

Гарри и Джинни, красные и слегка помятые, возвращаются к входу в хижину Хагрида. Гм. Это что, он ее прямо на грядках, или они так бурно мирились - ссорились?

-- О чем разговор? - спрашивает Гарри.

-- Обсуждаем, что делать в случае опасности, - отвечаю, с дипломатической улыбкой на губах.

Луна тоже улыбается и прячет, мой подарок под свитер, записку Хагрида в карман мантии.

-- Хорошая тема, - одобряет Гарри. - Ну что, зайдем, выпьем чая, пока Хагрид не вернется?

-- Он уехал, - безмятежно отвечает ему Луна, - по делам и попросил присмотреть за Лесом, Клыком и Хижиной, пока его нет.

Ага, значит, мои догадки были верны.

-- Я могу присмотреть за хижиной и Клыком, - тут же говорит Гарри и косится на Джинни, отводит взгляд. - Он же вернется?

-- Да, к концу следующей недели, - кивает Луна. - Я тогда присмотрю за Лесом.

Разврат на Пасху, оргии учеников в хижине лесничего, прямой репортаж с места событий. Эти и другие пошлые заголовки мелькают в голове при взгляде на Гарри и Джинни. Похоже, и вправду мирились прямо там же, хорошо, что тыкв еще не было, а то еще развалилась бы прямо под ними, вернулись бы к нам оранжевые с головы до этого самого.

-- Это не опасно? - спрашивает Гарри. - В Запретном Лесу много чего водится.

-- Ничего страшного, - отвечает Луна нараспев, - единороги меня защитят.

Гарри успокаивается, вспомнив, как ему устраивали единороготерапию, зато меня теперь разбирает тревога. Единороги защитят? Значит, речь не идет о присмотре за парой лукотрусов на соседнем дереве? Надо будет ее расспросить и уточнить. Медальоны, оба, при ней, но все равно, зная Луну и Хагрида, все это может окончиться грандиозной авантюрой, с включением незнакомцев, существ пятого уровня, экспедициями в сердце Запретного Леса и прочими вещами.

-- Тогда давайте посмотрим в хижине, все ли в порядке, - говорит Гарри.


В огромной хижине огромный беспорядок, на столе горка тех самых каменных кексов, как крепость.

-- Предлагаю выпить чаю без кексов, - улыбается Гарри.

-- Они хорошие, - говорит Луна, берет один кекс и погружается в изучение вплавленных в него изюминок.

Размеры и силу Хагрида нам заменяет магия, чайник наполняется водой и отправляется своим ходом на подогрев над огнем. Поленья, каждое с половину любого из нас, горят и потрескивают, и комната - хижина как-то сразу становится уютнее. Наверное, это все же осталось с первобытных времен: костер, пещера, своя стая рядом - как сигнал организму, что можно немного расслабиться и выдохнуть, вокруг все хорошо.

-- Я бы хотел свой дом, огромный, светлый и наполненный детьми, - внезапно говорит Гарри.

И этот о детях! Сегодня день разговоров о них? Или это ответный щелчок кармы по носу за то, что первым спросил о предохранении и размножении?

-- Это ты к чему, Гарри?

-- Да так, просто, - Поттер смотрит в пустую кружку, словно медитирует или гадает на оставшихся там от Хагрида чаинках.

-- Разве тебе не по нраву "Нора"? - спрашивает Джинни, прижимаясь к Гарри.

-- У вас все хорошо, - отвечает тот, поправляя очки. - Но так будет два дома! Будем ходить друг к другу в гости, а если каждый из твоих братьев заведет себе дом, представляешь, как здорово будет?

И все дома будут наполнены детьми. Можно понять, почему это волнует Гарри, но и Джинни не возражает. Если каждый из Уизли обзаведется семью детьми, так, геометрическая прогрессия, нет, без калькулятора не посчитать, но поколений через десять на Земле будут одни Уизли.

-- Если будет, - вздыхает Гарри.

-- Это тебя тревожит? - спрашиваю, выделяя голосом слово "это".

-- Да, - просто и мрачно отвечает Гарри. - Все это нелегко осмыслить.

-- Ты всегда мог поговорить со мной.

Джинни не зеленеет от ревности, но вслушивается изо всех сил. Гарри ей явно не рассказывал о беседах с дедушкой Альбусом, но и со мной он о них не беседовал, хранил в себе.

-- У тебя хватает своих проблем, - невесело отзывается Гарри, - зачем тебе мои?

-- Вообще - то это общая проблема, и лучше бы тебе не злить свою девушку.

-- Да! - яростно соглашается Джинни. - В кои-то веки дельный совет!

-- А, то есть совет Гарри сойтись с тобой, был не дельным? - вырывается у меня.

-- Хватит! - Поттер стукает кружкой по столу и кричит, но тут же снижает громкость голоса. - Хотя бы на сегодня вы можете не ссориться? Мы так давно не собирались вместе, а вы грызетесь и грызетесь!

-- Кто ж виноват, что Грейнджер нам завидует? - ухмыляется Джинни.

Ну да, если после ссор следует "примирение", то сейчас, после моего и Луны ухода, Гарри ее отпердолит прямо на столе у Хагрида. Есть за что огрызаться и сражаться, но это ей есть, а мне за что тут драться? Ну, спросил про предохранение, давно собирался, да как-то случая не предоставлялось. Понятно же, что предохраняются, раз еще до сих пор не... или Джинни как раз потому такая нервная, что уже да?

Смотрю пристально, но живот ее скрыт столешницей.

-- Мы обсудили эту ситуацию, - Гарри нервно поправляет очки.

Читай, Молли прислала Вопилер, да не один.

-- И пришли к тому, что до победы над Темным Лордом нам лучше соблюдать осторожность.

-- И до окончания школы, - замечает Джинни.

-- И до окончания школы, - соглашается Гарри.

Разумно. Толково. Правильно. Явно рука Молли, которой, конечно, хочется понянчить внуков, но при этом и имеющихся детей и зятьев с невестками растерять не хочется. Зелье? Народные методы, вроде вытащить в последнюю секунду и сбрасывать давление не туда, куда предусмотрено природой, слабо работают с подростками. Да, Молли же работала по Зельям для Ордена, так что могла сварить дочурке парочку литров предохраняющего.

Представляю, как она при этом скрежетала зубами и гремела поварешками!

-- К чему все это, Гарри?

-- Да так, - пожимает тот плечами, - просто представил, как было бы прекрасно собраться после войны семьями, в своих домах. Ни тревог, ни забот.

Тихо хрюкаю. Не жил Гарри в отдельных домах, да с кучей детей, раз такое заявляет.

-- Жаль, конечно, Гермиона, что у вас с Невиллом не сложилось, - вздыхает Гарри, - но вы живы, это главное.

-- Не сложилось? А оно начинало складываться?

-- Невилл только о тебе и говорил, - пожимает плечами Поттер.

Да, вовремя я ему Патил подсунул, надо бы поинтересоваться, как у них там дела, на треугольном фронте.

-- Фантазии, - пожимаю плечами в ответ. - Нет там ничего, не было и не будет.

Теперь очередь Джинни хрюкать и поглядывать на меня с Луной этаким сальным взглядом. И каждый раз у меня ощущение от таких взглядов, что ей и другим смотрящим, хочется самим попробовать, чтобы потом плеваться "фигня какая-то и что она в этом находит?"

Предложить ей сходить посмотреть со мной на тыквы, что ли?

-- Джинни, может, покажешь мне огород Хагрида?

Она кидает изумленный взгляд, тут же соображает, что к чему, и испытывает быструю гамму чувств. Стыд, от осознания, что я знаю, изумление - да как Грейнджер могла предложить мне такое? - с капелькой интереса, и тут же ярость от понимания, что ее просто подкалывают.

-- Спасибо, Гарри мне уже все показал, - ядовито улыбаясь, отвечает она.

-- Я могу показать тебе новые способы засадки в грядки и вытаскивания тыкв, пригодится в домашнем хозяйстве.

-- Мне и своих тыкв хватает, твои мелкие сорта меня не интересуют!

-- Уверена? Гарри - не огородник, он тебе такого никогда не покажет.

-- Ничего, я умею вести хозяйство, научился у Дурслей, - вмешивается Гарри.

Подтекста и намеков он, конечно, не осознает, но от этого вдвое смешнее.

-- Конечно, дорогой, - говорит Джинни, - у тебя отлично получается, Гермиона никогда такого не сумеет!

-- Не стоит недооценивать возможности моей палочки.

-- И поэтому она нам завидует! - заканчивает твердо Джинни.

-- Я же просил вас не ссориться, хотя бы сегодня, - вздыхает Гарри.

-- Ладно, предлагаю помириться, обняться и поцеловаться крепко, - меня несет, но Джинни так смешно реагирует, что меня несет вдвойне. - Луна, давай покажем Джинни пример?

Мы обнимаемся и целуемся крепко, Гарри смотрит одобрительно.

-- Вот видишь, Джинни, ничего страшного, - говорит он. - Ну, ради меня?

-- Только ради тебя, - ворчит младшая Уизли.

Мы обнимаемся и целуемся, правда Джинни крепко-крепко сжимает губы, но это не мешает мне их попутно облизать, в порядке дразнилки. Губы и лицо у нее пахнут вишней и мармеладом.

-- Это ничего не меняет, - шепчет она еле слышно. - Гарри и я - не твое дело!

-- Конечно, - шепчу ей в ответ.

Хочется добавить, что Луна не будет против тройничка с ней, но это будет уже перебор, поэтому даю другой совет, более подходящий к ситуации.

-- Плодитесь и размножайтесь.




Глава 16





8 апреля 1996 года


Ученики отбывают из Хогвартса на нашем любимом поезде. Даже то, что два дня из каникул уйдет на поездку туда - обратно, их не особо останавливает, ибо экспресс - это все равно как часть веселого чуда, в отличие от надоевшей учебы и Хогвартса.

Я, собственно, охотно поспал бы, ибо утро понедельника, но как Префект должен присматривать за отправкой. Чтобы никто не сверзился с коляски с фестралами, не сломал палец, ковыряясь в носу по дороге, не вывихнул челюсть зевками, и так далее. Поневоле возрадуешься, что в Хогвартсе нет электричества - никто ничего не сует в розетки за отсутствием таковых. Магия, понятное дело, опаснее электричества будет, но тут уж ничего не поделаешь, работаем с тем, что есть под рукой.

Ученики нестройными толпами дефилируют по платформе, поезд пыхтит, а мне постоянно кажется, что за нами наблюдают со стороны Хогсмида и из кустов. В такое вот беспокойное время, как нынче, не поймешь, что лучше. Если Волдеморт, точнее говоря, слуги его, все-таки решат еще раз по школе жахнуть, то ученикам лучше быть дома, а если нет? Если они, наоборот, будут их по домам отлавливать, накладывать Империо, чтобы оно потом сработало в школе? С другой стороны, кто им мешает это делать в Хогсмиде? Ученики постоянно туда выбираются, без всякого присмотра, в отличие от Гарри, и кто знает?

Вряд ли Орден способен охватить наблюдателями весь Хогсмид, и бдить там круглосуточно, хватает задач и без этого. Не говоря уже о том, что лучший боевик Ордена - Грюм - прикован к школе и урокам, и если и может позволить себе выезды "на охоту", то только по выходным на пару часов.

Впрочем, судя по отрывкам разговоров и гомону учеников, тема войны их волнует, но не в первых рядах. В параллель с войной обсуждается учеба, отношения, новые приколы от Уизли и Зонко, квиддич, плюй - камни, экспедиция в какие-то подземелья, сражения с садовыми гномами, покупки каких-то новых мантий, придающих красоты, и так далее, и тому подобное.


Гарри стоит рядом и тоже бдит, позевывая, прикрываемый со спины Джинни.

Вчерашнее "примирение" еще свежо в памяти, поэтому молчим, лишь изредка встречаемся взглядами и тут же отворачиваемся. Зря ее дразнил вчера, только сам распалился, и пару раз просыпался ночью от того, что тело вставало и собиралось направиться куда-то. Скорее всего, к кровати Лаванды, которая во сне разметалась и демонстрировала обнаженные прелести, насколько позволяла задранная пижама.

Приходилось направлять тело в душевую, в общем, одно беспокойство.

О, стоило вспомнить и тут же Браун и появляется!

Невилл в окружении "гарема" - сестры Патил и Лаванда - направляется к нам. Вот по поводу его отношений никто не шутит и не прохаживается, с официальной точки зрения он встречается с Парвати, все чинно и благородно. И, разумеется, нет ничего удивительного и предосудительного, что Парвати часто гуляет со своим парнем в компании сестры Падме, ну и подружку Лаванду прихватывают, для компании.

Интересно, бабушка Невилла уже в курсе?


-- Разве ты уезжаешь? - удивленно спрашивает Гарри у Невилла.

-- Нет, остаюсь, просто провожаю девушек.

Девушки, вместе с Джинни, сбились в кучку, что-то обсуждают, хихикают и стреляют глазками в нашу сторону. Обсуждают своих избранников, наверное, как будто за год в школе не наговорились.

-- Отец Падме и Парвати вернулся, и они решили съездить домой, а Лаванда просто увязалась за компанию, - поясняет Невилл, глядя почему-то на меня.

Назвал Падме первой, понятно. Нет, не так. Паааааняяяяяятно, этак закатив глаза и растягивая гласные.

-- А я уж подумал, что ты передумал, - отвечает Гарри.

-- Ну, ба сама писала, что лучше учиться, да и у меня эксперименты в третьей теплице, сам знаешь, не прерваться, нужно непрерывно ухаживать, а профессор Спраут очень занята, - многословно объясняет Невилл, продолжая поглядывать в мою сторону.

Ну да, ну да, самое время объясниться, как бы невзначай, на платформе, в окружении толп школьников.

-- Я бы помог, - почесывает затылок Поттер, - да за хижиной Хагрида надо присматривать, ну, сам понимаешь, работы там много.

-- Да, скорее бы уже экзамены и лето, - кивает Невилл.

Они перебрасываются репликами, об экзаменах и учебе, Невилл спрашивает, как у Гарри с Джинни, как будто не живут вместе в одной спальне и не говорят там о девушках. Такое ощущение, что Невилл увидел нас и загорелся о чем-то поговорить, но теперь не знает, как приступить к разговору. И, опять же апеллируя к совместному проживанию Гарри и Невилла, поговорить он хочет со мной.

Ни раньше, ни позже, мастер выбора момента.

-- О, второй гудок! - восклицает зачем-то Невилл, словно мы все тут поголовно глухие.


Школьники лезут в поезд, словно боясь не успеть, с хохотом, шутками и прибаутками. Писк, визг, толкотня, ощупывания, легкая магия, шуточки - приколы вроде Раздувающихся Ушей, не пролезающих в дверь вагона. Раз, два, три, поезд делает чу-чу, и платформа пустеет, остается, помимо нас, два десятка провожающих, в числе которых, к моему легкому удивлению, и Лаванда.

После событий прошлых каникул можно было ожидать ее отъезда, не так ли?


-- Невилл, если так срочно хотелось со мной поговорить, ты мог просто прийти и поговорить.

-- Ну, - Лонгботтом озадаченно чешет в затылке, - мне не хотелось говорить при посторонних.

-- А сейчас вокруг нас не было посторонних?

-- Они все уехали! - радостно отвечает Невилл, словно удачный ответ все меняет.

Гарри и Джинни удаляются в обнимку, остальные тоже уходят, платформа пустеет. И все равно ощущение, что в спину кто-то пялится из кустов. Можно было бы подумать на Тонкс, но что ей с меня? Она Гарри прикрывает и по идее должна ему в спину таращиться.

-- Точно так же можно было поговорить и в любой другой день, не фоня своим нетерпением на всю платформу, если не на весь Хогсмид, - пожимаю плечами. - И Луна мне совершенно не посторонний человек, точно так же, как и тебе сестры Патил.

-- О, - Невилл осекается. - Ты знаешь?

Странно, неужели они не рассказали ему, кто им передал "пророчество"? Или дело было после Рождества, обида Лаванды, все дела, решили не разглашать ненужных интимных подробностей?

-- Я знаю, и ты знаешь, и лучше нам обоюдно хранить секреты друг друга, не так ли?

-- Я и не собирался! - восклицает Невилл.

-- Вот и молодец, мне лишние сплетни от твоих девушек и их подружки совсем ни к чему.

-- Я об этом и хотел поговорить.

-- О твоих девушках? Или их подружке? Выступаешь в роли модератора - примирителя?

-- Что? Нет! Не о них речь! - почти кричит Невилл.

-- Но ты...

-- Нет, нет, стой, не путай меня! В голове у меня все так складно звучало, - Невилл нервно ломает пальцы на руках, потирает друг о друга, потом хватается за голову, - а тут опять все смешалось! Сейчас.

Невилл собирается с мыслями, я еще раз оглядываюсь. Чувство тревоги покалывает.

-- Идем в Хогвартс, - говорю тихо, - нечего тут торчать на виду у всех.

-- На виду? - Невилл оглядывается, потом выхватывает палочку.

Ну, все, спугнул! Точно кто-то из наблюдателей от Волдеморта по кустам бегал, наблюдал. Какая-то мелкая сошка, раз не рискнул напасть на двух учеников? Надо будет сейчас же сообщить Аластору или Нимфадоре, плохо бдят. Или, наоборот, хорошо бдят, и за каждым их шпионом присматривает наш разведчик?

-- Все, пошли, по дороге соберешься с мыслями и расскажешь, - подталкиваю Невилла.

Идем. Идем и идем, доходим до Озера и идем вокруг него к школе.

Просто ради забавы иду, точнее, лечу над водой, делая вид, что перебираю ногами по глади озера.

-- Ба прислала мне письмо, - говорит Невилл, - и хочет, чтобы я представил ей свою девушку этим летом. Она сильно недовольна самим фактом, что у меня есть девушка, и хочет посмотреть на нее.

-- А зачем ты ей рассказал?

-- Да я и не рассказывал! - в отчаянии восклицает Невилл и опять вцепляется рукой в волосы. - Кто-то ей пересказал школьные слухи через третьи руки!

-- Ну и представь ей Парвати, в чем проблема?

-- Ба и так в ярости, - упавшим голосом отвечает Невилл, - а если я приеду с Парвати и Падме...

-- Они в курсе?

-- Нет, я им не говорил.

-- Так расскажи, может им понравится идея?

-- Нет, - вздыхает Невилл, - не понравится. И Лаванда за нами увяжется, я знаю, и ба точно будет в ярости, если я вместо одной девушки привезу троих.

-- Ну и что? - пожимаю плечами.

-- Может, ты приедешь к нам, а? Всего на недельку, не больше? - в голосе Невилла звучит надежда. - Ты нравишься ба, она точно не будет ругаться!

-- Ну да, а еще нам придется изображать страстно влюбленных перед лицом достопочтенной Августы, правда? Чтобы спектакль был достовернее и ба не рассердилась, а еще лучше сразу там же пожениться, чтобы вообще все у тебя Невилл было прекрасно? И первую брачную ночь под присмотром бабушки, чтобы невеста точно была девственницей, и все такое?

Невилл густо краснеет, но твердо отвечает.

-- Нет. Я думал, мы разыграем ссору...

-- Еще лучше! - фыркаю в ответ.

Невилл тяжело вздыхает и смотрит куда-то под ноги.

-- У вас все серьезно? - спрашиваю после долгой паузы.

-- Я как-то не уверен, - разводит руками Невилл, - и вообще все как-то странно, но Падме и Парвати настаивают, что так надо, а я не знаю. Не принято такое, да и как мне объяснять все ба?

Ладно, лучше не спрашивать, устраивали ли они уже индийский бутерброд или до сихпор застряли на первой странице Камасутры. Удивительно и то, что эта шутка до сих пор работает, но какое липовое пророчество устоит перед суровой Августой Лонгботтом? За такой любовный треугольник Невилла подвесят за яйца и четвертуют. С одной стороны, не моя проблема, а с другой очень даже моя - опять, получается, кому-то навредил своими действиями.

Но кто мог предвидеть вмешательство "ба"?

-- Но ты не собираешься рвать с ними?

-- Нет, - неожиданно твердо отвечает Невилл.

-- Тогда мы что-нибудь придумаем, но потом, хорошо?

-- Спасибо!

-- Не спеши благодарить, - улыбаюсь мрачно, - как бы лекарство не оказалось хуже болезни.

Ошарашив Невилла, ускоряюсь. Со стороны может показаться, что бегу по берегу, но на самом деле лечу. Нужно предупредить наших о наблюдателе, и вообще, поинтересоваться - ждать нам нового нападения на каникулах или как?


Но на этом утро отношений не заканчивается, потому что в спальне, куда заскакиваю переодеться после разговора с Грюмом, меня поджидает Лаванда. Полулежит, полусидит, привалившись к стене и раскинувшись на кровати, и воображение, по следам ночных видений, тут же дорисовывает остальное. Огромная, пышная, белая... курица, раскинувшая конечности.

-- Вот мы и остались одни, Грейнджер, - заявляет Лаванда.

Еще одна! Или это Невилл на нее так плохо влияет?

-- Для этого необязательно было ждать три месяца, - сообщаю равнодушно, отцепляя значок Префекта и скидывая мантию. - Вполне могла прибить меня во сне.

-- О, мне неоднократно хотелось! За все те кошмары, что мне снились по твоей милости!

-- Да ладно, кошмары...

-- Ты же не видела себя со стороны! Хуже Лестрейндж! Страшнее! Опаснее! И каждый день, вечер и ночь рядом!

Кидаю взгляд, Лаванда чуть не плачет, сидит, охватив колени руками. Эге-ге, как все запущено.

-- И что?

-- Да ничего! Я думала, мне станет легче, если сказать все это!

-- Необязательно было ждать три месяца.

-- Это тебе необязательно! Не все же такие больные на голову, как ты! Я долго собиралась с духом, а ты!

Вот теперь ревет. Ну, хотя бы не просит удовлетворить ее нежно, чтобы перебить кошмары, и то хлеб.

-- Тебе не снились кошмары, ууу, - ревет Лаванда громогласно, - тебе все это незнакомо! Нет у тебя ни чувств, ни души, Грейнджер!

Да-да, девочка, видела бы ты моих внутренних демонов, обосралась бы на месте. А вот похотливый выдр внутри требует утешить Браун, ну-ну. Не выйдет из этого ничего хорошего, ну, кроме краткого удовлетворения и то исключительно моего.

Нет, тут надо не клитор тереть, пытаясь вызвать джинна любви, а голову лечить.

-- Конечно же, нет, - подтверждаю. - Поэтому ты сейчас встанешь и пойдешь со мной в медпункт.

-- Что?!

-- Или я отведу тебя туда силой магии, - наставляю палочку. - У меня же нет души, ты в курсе?

Лаванда дрожит и бледнеет, но потом все же встает и неожиданно рвет на себе одежду.

-- На! Торжествуй! Ты же этого хотела?! Бери, раз сильнее! Только оставь меня в покое!

Сиськи грушевидной формы, с коричневыми ореолами и сосками, смотрят на меня, я на них. Похоже, чердак у Лаванды уносит вместе с крышей, то обвиняла, то готова отдаться прямо здесь, да еще, поди, и обидится, если не наброшусь, как паук на муху.

Нет уж, даже самые пиздатые ощущения не стоят такого.

-- Репаро! - и одежда на Лаванде восстанавливается. - Петрификус Тоталус!

Так будет проще, чем вести ее к Помфри через весь Хогвартс. Пускай учеников мало, зато истерики у Браун много, вывалит сиськи посреди дороги, или еще какую глупость удумает, не расхлебаю потом. А так, все привычно: еще один неподвижный пациент доставлен мной в медпункт и сдан с наказом лечить голову.

Парня ей надо, но предложить некого - все знакомые уже пристроены.

-- Лучше бы ты Невиллу сиськи демонстрировала, - с укоризной говорю окаменевшей Лаванде.


Беллатриса Лестрейндж, наблюдавшая за платформой Хогвартс - экспресса, удовлетворенно отметила прибытие Аластора Грюма, после чего отступила в сторону Хогсмида. План, казавшийся неосуществимым, потихоньку начинал складываться.




Глава 17





9 апреля 1996 года.


-- Никого мы там не нашли, - угрюмо и сонно говорит Нимфадора.

-- Но кто-то был?

-- Кто-то был, - кивает она.

-- Странно, что при такой открытости Хогсмида и Хогвартса еще ни разу не повторили нападения.

-- Значит им это не нужно, - Тонкс зевает.

-- Но мы же пытаемся приманить Темного Лорда на Гарри Поттера, нет?

-- Нет. Это было в прошлом году и не сработало.

Она еще раз зевает и потягивается, и мысли мои переключаются, понятно куда. Стоило бы спросить, какой у нас нынче план, но что-то не хочется. Хочется другого, и организм запоздало жалеет о том, что отверг вчерашнее предложение Лаванды.

Попросить Тонкс перекинуться ей, что ли?

-- Ну вот, опять, - вздыхает Нимфадора.

-- Что опять?

-- У тебя взгляд такой... облизывающий. Как будто ты меня уже раздела, разложила и облизываешь.

-- Не надо приписывать свои фантазии мне, - глядя ей прямо в глаза.

-- Это не фантазии, а правда, - не менее твердо отвечает Нимфадора. - Научишься превращаться в Аластора, приходи, а пока что это все под запретом.

-- Пока?

-- Фигура речи. Даже не надейся.

-- Тебе не кажется, что ты воспроизводишь паттерн Аластора? - спрашиваю задумчиво.

-- В смысле?

-- Он точно так же держит тебя на расстоянии, и говорит "даже не надейся", так?

Заклинание попадает в цель, и Нимфадора застывает, в задумчивости. Долгой задумчивости, полной кидаемых на меня взглядов. Продолжаю мастерить себе новое ожерелье, из волшебной древесины, поглядывая в ответ. Помещение Дуэльного Клуба - не лучшее место для мастерской, но, как уже сказано неоднократно, мастеру - трансфигуратору везде хорошо.

-- У меня есть веские причины на это.

-- Уверена, Аластор говорит то же самое.

Нимфадора опять задумывается, а я продолжаю строгать ожерелье. Надо все-таки будет и взрыв-браслетов сделать, но это чуть позже.

-- Эй, даже если я разденусь перед тобой, это не означает, что Аластор будет моим! - с возмущением в голосе кричит Нимфадора.

-- Ну да, ну да, но помнится, кто-то предлагал изобразить горячий дуэт перед ним, - продолжаю беззлобно посмеиваться, - и заметь, это была не я.

-- Я просто играла!

-- Охотно верю, но вот страсть в голосе была настоящая, глубинная даже, - замечаю как бы невзначай.

-- Здесь кто-то есть!

-- Ага, значит это, правда, и тебя все же волнуют девочки, - ожерелье почти готово.

-- А тебя нет? И здесь правда кто-то есть!

Со скрипом открывается дверь, и входит Луна. Желтое платье, открытые руки, на ногах почему-то мохнатые тапочки.

-- Меня - да, но не ты, - отвечаю Нимфадоре чистую правду. - Привет, Луна.

После той картины Тонкс с членом наперевес, организм и вправду как-то ослабляет накал. На нее по-прежнему приятно посмотреть, но вот картин страстного секса уже не возникает.

-- Нарглы опять украли мою обувь, - говорит она обиженно, - хорошо, что Найтли дала свои тапочки, а то сегодня опасно ходить босиком. Можно подхватить пяточника, а они по весне очень злые и голодные.

Нимфадора тихо улыбается.

-- Думаю, Гермиона поможет тебе наказать этих нарглов, сколько их там осталось на каникулы... дюжина, кажется.

-- А ты знаешь, где у них гнездо? - спрашивает Луна.

-- Конечно! В башне Рэйвенкло!

-- Значит, они спрятались под моим носом, - вздыхает Лавгуд, - я сколько ни искала, так и не нашла их следов в своей башне. Нужно будет попросить папу прислать мне Очки, позволяющие видеть невидимое.

Дверь с протяжным стоном закрывается и хлопает. Сама.

-- Ну вот, я же говорила, что тут кто-то есть! - подскакивает Нимфадора.

-- Да ладно, просто сквозняк, - оборачиваюсь на открытые окна.

За окном - бабья весна, жарко не по - апрельски, почти душно. Собственно, и одежда, поэтому такая летняя, открытая, без толстых мантий.

-- Идите, ищите обувь, - машет рукой Тонкс и зевает, - а я пойду, посплю.

-- Так что нам угрожает?

-- Да ничего нам не угрожает, - невнятно, едва не вывихивая челюсть, произносит Нимфадора. - Темному Лорду нужен Поттер и Министерство, но ни туда, ни туда, он сам не полезет, а без него у врага шансов нет. Нам нужен Темный Лорд, но он никуда не лезет, а где прячется - мы не знаем.

-- Понятно. По - прежнему патовая ситуация?

-- Ага, никто рисковать не хочет, все чего-то ждут.

-- Да известно чего, - пожимаю плечами. - Лета.

-- Ну да, - соглашается Нимфадора. - У Аластора уже руки чешутся, так ждет лета.

-- Почему?

-- Так Темный в полной силе сюда нагрянет, столько врагов и не надо сдерживаться, ха!

Чешу в затылке. Да, это конечно аргумент. Любит, любит Грюм подраться, да почти негде проявлять силушку богатырскую.

-- Ладно, - машу рукой, - до лета еще далеко, пойдем, Луна, поищем твою обувь.

При выходе из Клуба ветер ударяет в спину, прорывается сквозь одежду, холодит спину, словно предчувствием опасности. Правда, попутно он же очерчивает фигурку Луны, и похотливый выдр ловит новую цель и начинает ее облизывать.

Луна-то не откажет, но нечего давать волю всяким животным.

-- Где ты видела обувь в последний раз?

-- Возле своей кровати, - подумав, отвечает Луна.

-- Ну, идем тогда к тебе.

И мы идем в башню Рэйвенкло.


Гарри Поттер, проводив взглядом удаляющихся Луну и Гермиону, отошел за угол и сдернул мантию-невидимку, не сдержав вздоха облегчения. Чуть не попался! Даже в отсутствие Грюма с его всевидящим глазом, слежка и подслушивание едва не провалились. Вроде и стоял, затаившись, и дышал в сторону, и не бегал никуда, а все равно его почуяли и заподозрили неладное. Наверное, смотрел слишком пристально, но как не смотреть, когда Дора чесала живот, а потом еще и правую грудь? Гарри, конечно, отвернулся,... как сообразил, что происходит. Нет, он не собирался изменять Джинни, но все равно картина вытянутой, остроконечной груди так и стояла перед глазами, просилась в руки, обещая мягкую, нежную сочность и мякоть манящего запретного плода.

Нет, он должен думать о деле!

Мысли постоянно соскальзывали на девушек, на Джинни, влезая в размышления о делах, дополняя их. Гарри быстро сообразил и переключился, начал думать о деле вперемешку с мыслями о девушках и о том, кого не может потерять. Если Волдеморт придет сюда, то все погибнут, друзья, Джинни, знакомые, маги Ордена, пытающиеся защитить и помочь Гарри. Как погибли ранее многие, включая Рона и Сириуса.

Он, Гарри Поттер, нужен Темному Лорду, а Темный Лорд нужен Дамблдору для победы.

Значит надо, как в шахматах Рона, разыграть гамбит. Жертва пешки или фигуры во имя получения превосходства в партии. Он - Гарри, станет такой пешкой, но мало будет принести себя в жертву, надо будет еще и обеспечить выигрыш. Надо придумать план, который сработает, и придумать в одиночку, ведь только заикнись он о своих намерениях, как его остановят и не дадут совершить задуманное. Надо поставить всех перед фактом, и тогда все останутся живы, а Темный Лорд будет повержен.

Поразмыслив, Гарри отправился к ближайшей лестнице, ведущей вниз.

В гостиной Рэйвенкло сидят трое, два парня и девушка, сочиняют совместно какой-то длиннющий трактат. Не менее пяти метров свитка, лежащих на полу, уже покрыто какими-то формулами, стрелками, каббалистическими знаками и прочими рунами. Даже язык местами не английский, глаз не ухватывает знакомых слов. Троица даже не смотрит в нашу сторону, занятая спором и рисованием на свободном куске свитка.

Седьмой курс, скорее всего, уж точно старше нас. Готовятся к экзамену, наверное.

Проходим мимо и поднимаемся в спальню Луны. Там все как прежде, художественный беспорядок подростковой спальни в сочетании со страстью к уборке и порядке, и с капелькой безумия самой Луны. В этот раз беспорядок лидирует, уезжавшие многое побросали, как попало, а Луна, разумеется, даже и не подумала что-то трогать у соседок. Они вот ее обувь и одежду, и вещи любят трогать... раньше любили, потом "наглы" поняли намек и угомонились. С чего бы происходить рецидиву, особенно в отсутствие соседок Луны по комнате?

-- Луна, - указываю пальцем на подоконник.

Вся ее обувь стоит там в ряд.

-- Ой! Точно! Я же сама их туда поставила, чтобы они напитались светом Луны! Гермиона! Ты спасла меня, и теперь мне снова не страшны пяточники! - энтузиазма в голосе Луны столько, что прямо переполняет комнату. - Надо будет вернуть тапочки Найтли, но вначале я должна поблагодарить тебя!

-- Ты бы и сама их нашла вечером, - пожимаю плечами.

-- Нет-нет, без тебя я бы не справилась, - уверяет Луна, - и я обязана отблагодарить тебя, тем более что ты и сама не против!

И она, бросив лукавый взгляд снизу вверх, приподнимает платье, подгибая одновременно с этим ногу.

-- Ты уверена? - спрашиваю, тупо так, как раз по состоянию опустевшей и звенящей головы.

-- Конечно! Твои мозгошмыги кружатся в форме сердечка, и рисуют... ой, хи-хи... рисуют голенькую девушку! Она пухлая... нет, стройная... нет, похожа на меня... снова пухленькая... хи-хи! Раньше они такого не делали!

Не поспоришь, организм распален местами, правда, клапан приоткрывал и сбрасывал давление уже несколько раз, но руками все же не то, особенно против молодого тела.

-- Я сделаю тебе хорошо, - Луна уже рядом, шепчет жарко в ухо, - сюда никто не зайдет и нас не увидит. Я помню, что ты делала, я смогу так же, и еще я добавила в мазь из слив особого желе, которое любят мозгошмыги!

Рука ее уже залезла ко мне в трусы, и ласкает, натирает, играет пальчиками, неумело, но настойчиво, и от Луны веет жаром Солнца, если так можно выразиться. Чувствуется, что ее тоже распирает, из-за чего, собственно, и были мысли сдерживаться до победы.

Если вместо дела будет - играй, гормон - то пролюбим победу, как пить дать!

-- Луна, - а тело само чуть приседает, чтобы ее руке было удобнее, - нас не увидят здесь, но нас видели, когда мы заходили сюда.

-- Ни у кого из них нет видящих очков, - возражает Луна, пуская в дело вторую руку и атакуя мою левую грудь.

Она чуть ниже меня, но это не мешает ей непрерывно осыпать поцелуями затылок и шею, настойчиво, даже чересчур настойчиво, двигать руками.

-- Луна, спокойнее, ты же не огонь трением добываешь, а хочешь доставить удовольствие, - организму хорошо, он не хочет отталкивать руки, прерывать сеанс.

Темп тут же замедляется, и меня отпускает. Немного, но отпускает.

-- Нас видели, и что скажут, когда мы отсюда выйдем спустя два часа, красные и потные?

-- Мы можем помыться, - шепчет Луна на ухо и тут же кусает за плечо. - Арр!

-- Что это было?

-- Я хочу тебя съесть, моя слива! - бормочет Луна, сквозь покусывания и облизывания. - Прямо здесь!

-- Луна, ты меня слышала? Кто угодно догадается, чем мы тут занимались!

Луна словно не слышит, гладит, натирает, не дает вырваться, лезет пальцами и пытается зубами содрать с меня одежду, рычит, словно дикий зверь. О! А это мысль!

Луна проваливается вперед и едва не давит меня в падении, но успеваю отскочить.

-- Гермиона? - руки Луны поднимают меня вровень с ее лицом. - Какая ты прелесть!

И целует меня - выдру в нос! Убежать бы, да на трех ногах не ускачешь, дверь не сдвинешь. Зато возбуждение резко проходит, словно не меня, распаленного двумя предыдущими днями, только что пытались удовлетворить и предлагали... все предлагали, в сущности.

Надо будет учесть на будущее такой вот способ борьбы.

-- Ты не можешь говорить - бедняжка, - гремит голос Луны, - ой, у тебя три лапки? Давай, я привяжу тебе протезик, из Дракучей Ивы, есть у меня веточка.

Она еще раз целует меня - выдру в нос и ставит на пол, после чего разворачивается и начинает копаться в сундуке возле кровати. Торопливо превращаюсь обратно, и прикусываю губу. Надо было выждать, возбуждение еще не прошло, да и вид Луны, склонившейся, оттопырив попку, не способствует спокойствию. Но все же легче, и поэтому торопливо отступаю к двери, поправляя одежду и ощущая легкую ломоту между ног.

-- Луна, остановись.

Она разворачивается, выпрямляется, но все же не шагает.

-- Почему? - в голосе ее нежность и обида.

-- Темный Лорд еще не побежден, помнишь наш разговор? И к экзаменам готовиться надо, не забывай.

Про экзамены отмазка так себе, но с Луной прокатывает, в силу ее неопытности.

-- Аыыыы! - стонет жалобно, почти воет Луна, сложив руки на груди.

-- Успеешь еще сорвать, - невольно хихикаю, - сливу моей девственности.

Прикидываю в уме. Экзамены - начало июня. Если они состоятся, то значит, с Министерством все будет относительно в порядке, неважно, мы победим или евромаги пойдут в бой. Если же все будет плохо, то и экзаменов не будет, так что можно обещать смело.

-- После сдачи экзаменов - я твоя, сможешь съесть целиком и без остатка, с ног до головы.

-- Правда?

-- Клятва на мизинчиках, - оттопыриваю мизинец на правой руке.

-- Клятва, - тут же вскидывает руку Луна, и оттопыривает мизинец.

По идее надо бы каноничный вариант клятвы, но как ее сейчас касаться? Нет уж, потерпит организм еще, ничего страшного, зато с Луной ничего не случится лишь потому, что она была близка мне и тем самым стала целью в глазах Пожирателей и их Лорда.

-- Сейчас приведи себя в порядок, и идем обратно, не забудь поблагодарить громко за помощь в нахождении обуви, понятно?

-- Понятно, - вздыхает Луна, и тихо, жалобно добавляет. - Ыыы.

Тяжело подростком быть, тему секса обходить.

Хорошо хоть Лаванда еще в медпункте, нет риска, что наброшусь на нее ночью.




Глава 18





10 апреля 1996 года


Гарри смотрел на небольшой, хрустальный флакон в своей руке, словно пытался загипнотизировать золотистую жидкость в нем. Все те же, передуманные по десять раз мысли, глубинные и сокровенные, которыми он ни с кем не делился, всплывали в голове Поттера. Никто не может победить Волдеморта, только Гарри. Гарри не в силах противостоять Темному Лорду, опыта и магии не хватит. Волдеморт не знает Силы Любви и силы тех, кто способен пожертвовать собой за любимых.

Страх смерти никуда не делся, как и в прошлые разы, Гарри было страшно от одной мысли, что придется умереть. Добровольно. И в то же время он знал, что готов. За всех умерших из-за его нерешительности. За всех живых, еще живых. За Джинни. За Невилла. За Гермиону. За Дамблдора.

Даже за Дурслей.

Но что толку с жертвы, если она напрасна?

В шахматном гамбите остальные фигуры и пешки, воспользовавшись жертвой, идут в атаку и ставят мат вражескому королю. Кто поставит мат Волдеморту, если Гарри будет один? Кому можно доверить прикрывать спину, кто окажется в силах принять жертву Гарри и не препятствовать ей? Мысли Поттера скользили, перебирали, и приходилось признать, что никто. Все, кому Гарри доверил бы прикрывать спину, в первую очередь отказались бы это делать, услышав о добровольном жертвоприношении. Мелькали лица, ругающиеся, плачущие, умоляющие, кричащие, но никто, никто не сказал бы "Да, Гарри, классно придумал, давай сделаем".

Поэтому Гарри вчера прокрался к Слагхорну и выкрал флакон, который сейчас держал в руках. Феликс Фелицис, зелье удачи, приз от зельевара особо расторопным ученикам. Со слов Слагхорна и Фреда с Джорджем, тому, кто выпьет зелье, будет способствовать удача во всех начинаниях.

Недолго, буквально на несколько часов, но зато во всем.

Казалось бы, что мешает принять вторую порцию?

Фред и Джордж, услышав об этом, сделали страшные лица и на полном серьезе, без всяких шуток, объяснили Гарри, кто такие "зельевые наркоманы" и что их ждет. Нет, такой судьбы себе Гарри не желал, и это означало, что он должен победить с одной попытки.

С одного флакона.

Но как? Как?!

Именно этот вопрос мучил и продолжал мучить Гарри, смотрящего на флакон, и пытающегося придумать план. Как и в прошлые разы, план не придумывался. Никто не победит Волдеморта, кроме Гарри. Без команды поддержки, которая сможет воспользоваться жертвой, не победить. Команда поддержки не пустит Гарри никуда. В сердце своего убежища Волдеморт и Гарри будут сражаться одни.

О какой победе тут вообще может идти речь, даже при воздействии удачи?

Гарри почувствовал, что решимость его покидает, и одним стремительным движением открыл флакон, и тут же, не давая себе отступить, поднес его к губам. Зелья во флаконе было на один глоток, шипучий, пряный, прокатившийся по горлу приятной волной и ударивший Гарри в голову. Теплота в животе и легкость в голове, мир вокруг внезапно стал простым и понятным, словно Гарри выпил не зелье удачи, а ящик сливочного пива.

И самое главное -- он знал, что нужно делать.

Перо и пергамент, словно сами прыгнули в руку, короткая записка из двух строк, которую Гарри спрятал в карман мантии. Легкость в теле подталкивала вперед, и он пошел, словно паря над лестницами, вниз и вниз, прочь из замка, к теплицам профессора Спраут. Ноги сами понесли его к третьей теплице, и только тут Гарри сообразил, что направляется к Невиллу.

Зачем, он не понимал, но решил положиться на новое чувство внутри.

-- Привет, Невилл! - воскликнул громко Гарри.

-- Привет! - отозвался тот, не оборачиваясь.

Как и в прошлые разы, Невилл работал над своей Ползучкой. Бесформенный куст, смесь Дьявольских Силков, Дракучей Ивы, Лианы-удушайки, и еще дюжины магических растений. Взрослый куст, по замыслу Невилла, должен был обладать незаметностью и смертоностью, в сочетании со способностью быстро расти. Подкидываешь врагам под их убежище, и через сутки Ползучка передушит там всех во сне.

Но пока что куст если кого и душил, то только самого Невилла.

-- Что -- то случилось? - в этот раз Лонгботтом обернулся.

Куст, воспользовавшись моментом, выбросил плеть -- щупальце. Невилл, не глядя, щелкнул секатором, и плеть спряталась обратно, а сам куст затрясся, словно в приступе злобного хохота. Или страха.

-- Да так, совет твой нужен, - слова сами слетали с языка Гарри. - Хочу Джинни и Гермиону помирить, а то они опять поссорились, на платформе, когда поезд отправлялся. Сам же знаешь, просто так не подойдешь, будут шипеть друг на друга и коготки показывать.

-- Знаю, - кивнул Невилл серьезно.

-- Мне бы, понимаешь, цветы, ведь девушкам принято дарить цветы, - говорил Гарри, подходя все ближе и ближе к Невиллу, - но чтобы не просто цветы, а такие от которых все мирными становятся, понимаешь? Не сонными от сильного запаха, а просто, ну не знаю, они же с полуслова в драку друг с другом лезут!

-- Понимаю, - Невилл поднес кулак к губам, задумавшись, - понимаю.

Гарри был уже рядом, и нога его зацепилась за огромный котел с какой-то бурой жидкостью, стоявший прямо на земле. Пытаясь устоять на ногах, Гарри всплеснул руками и ударил ими Невилла в грудь и плечо, отбрасывая назад, прямо в Ползучку. Куст радостно ухватил своего создателя, и начал его кусать, душить и давить в объятиях -- лианах. Нога Гарри тем временем перевернула котел, и бурая жидкость волной покатилась в сторону куста, который отпрянул и зашелестел грозно.

-- Инсендио! - струя огня из палочки Гарри ринулась к кусту.

Несколько плетей оставили Невилла, и взметнулись, прикрывая остальной куст от огня. Листья жухли и сворачивались, но защита работала и более того, куст пытался подобраться к Гарри по земле, но безуспешно. Корни его, сталкиваясь с бурой жидкостью, срочно отдергивались, и Гарри ухватил котел. На дне его еще плескалась жидкость, и Гарри щедро плеснул ее в сторону Невилла.

Куст отбросил плети, и попытался скрыться, но не смог, так как был прикован толстой цепью к огромному камню в углу теплицы. Гарри, покачав головой, поднял Невилла заклинанием. Рука Поттера при этом сунула написанную ранее записку в мантию Лонгботтома, и только затем Гарри потащил раненого, потерявшего сознание друга, в Хогвартс.

-- На него напал куст! - объявил Гарри, вваливаясь к Грюму.

-- Что?

-- Его куст в теплице напал на него, я едва сумел отбить Невилла и сбежал быстро! Помогите ему, профессор!

-- Проклятье, - дернул головой Грюм, - говорил я Спраут, что нечего позволять выращивать мутантов! Дора, займись им, я схожу, разберусь с этой тварью.

Еще раз дернув головой, Грюм поспешно вышел, дробное цоканье лапы быстро удалялось по коридору.

-- Это не к нам, - сказала Нимфадора, быстро осмотрев Невилла, - это к мадам Помфри, у него просто раны, ничего такого темного.

-- А, - с облегчением выдохнул Гарри, - я просто немного перепугался.

Он наклонился к Невиллу, рука его при этом незаметно сняла с мантии Тонкс волосок.

-- Могу представить, - кивнула Нимфадора. - Мне и самой жутковато было смотреть на это творение. Чем ты его отгонял, огнем?

-- Да.

-- Если куст переживет гнев Аластора, - тихо хихикнула Тонкс, - или Невилл вырастит новый, имей в виду, что в основе его атакующих плетей - Дьявольские силки.

-- Свет?

-- Да, ударяешь чем-нибудь, чтобы вскрыть кору, и туда светом, работает, проверено лично.

Нимфадора взмахом палочки подняла Невилла и направила его к двери. Рука Гарри, метнувшись вбок, ухватила флакон с неизвестным зельем с полки, и тут же тело согнулось, делая вид, что поправляет мантию.

-- Гарри, не отставай, мне надо закрыть кабинет, - сказала Нимфадора через плечо.

-- Да -- да, показалось, что плетью по ноге достало, - ответил Гарри, торопливо выходя наружу. - Оттуда бежал, не до осмотра было, а тут внезапно закололо.

-- Идем тогда вместе к Помфри, она тебя осмотрит, - сказала Нимфадора.

И они пошли. Гарри ощущал в кармане мантии тяжесть взятого флакона с зельем, и гадал, зачем все это нужно? Зачем и к чему вообще все эти действия? Тело его, под воздействием зелья удачи, осуществляло какой-то план, но какой именно, голова Гарри понять не могла.

В общем-то, поздно было жалеть и отступать, оставалось только наблюдать.

У мадам Помфри было тихо и пахло лекарствами. Пока целительница и Тонкс, горячо поддакивая друг другу, обсуждали злосчастный куст, Гарри тихо спер еще два флакона и заглянул за ширму. Лаванда спала, беспокойно разметавшись по кровати, и что-то бормотала о надвигающихся со всех сторон ужасах.

-- Мистер Поттер, куда это вы лезете? - раздался строгий голос Помфри.

-- Прошу прощения, но...

-- Никаких но. К пациентам нельзя! Немедленно покиньте помещение!

Оказавшись снаружи, Гарри внезапно понял, что тело ловко избавилось от опеки Нимфадоры, прямо-таки изящно и без подозрений. Чувство внутри не ослабевало, и снова начало толкать Гарри куда-то вниз.

-- Что на этот раз? - спросил сам себя Гарри под нос.

В этот раз тело быстрым шагом устремилось к хижине Хагрида, но, не доходя до нее, повернуло влево, к Запретному Лесу. Недоумение Гарри не успело вырасти до неприличных размеров, когда он вывалился на полянку, где, в сопровождении двух маленьких единорожиков танцевала Луна в "лесном наряде". Сквозь прорехи веток и листьев мелькало голое тело, и Гарри поспешно отвел взгляд, начал раскланиваться с взрослыми единорогами, стоявшими поодаль и тоже наблюдавшими за танцем.

Те наклонили головы в ответ, и Гарри еще раз поблагодарил их за лечение.

-- Гарри! - радостно заявила Луна, закончив танец. - Ты решил тоже танцевать вместе с нами?

-- Я же теперь присматриваю за хижиной Хагрида, так что бываю в лесу каждый день, - пояснил Гарри.

Единорожки, потыкав зачатками рогов в ноги Луны, умчались, и вслед за ними скрылись и взрослые, оставив двух учеников на поляне, наедине. Рука Гарри опять зажила своей жизнью, и легко хлопнула Луну по шее сзади. Рука задела за что-то металлическое, но Луна этого и не заметила.

-- Там был огромный комар, - объяснил Гарри.

-- Мне надо переодеться, потому что наряд для лесного танца не подходит для учебы, - без тени стеснения сказала Луна, глядя в глаза Гарри, и начиная снимать с себя ветки.

-- Извини, - Поттер торопливо отвернулся. - Я вообще-то искал тебя.

-- Чтобы потанцевать? - в голосе Луны слышалось искреннее огорчение. - Надо было сказать раньше, мы бы исполнили танец двойного дуба! Гермиона все отказывается, говорит, что с ее ногой не потанцуешь, но если бы она увидела, как это красиво, то точно бы согласилась.

-- Эээ... может, в другой раз? - растерянно ответил Гарри.

-- В конце апреля. Танец Магии, но он сложнее, чем танец леса, надо будет порепетировать.

-- Согласен, - ответил Гарри, и мысленно изумился.

"Какое на хрен согласен?", взвыл мысленно Поттер. Он же не танцевал никогда, ну, в Дурмштранге танцевал, но там другое! Джинни его прибьет за танцы с Луной! Гермиона его прибьет за танцы с Луной! Он сам себя прибьет за такие танцы с Луной!

-- Но я искал тебя не из-за танцев, - продолжало говорить тело Гарри, - а потому что в хижине у Хагрида нашел его записи о сердце Леса.

Какие еще записи, какое сердце Леса, ты что несешь, мысленно орал Гарри собственному телу.

-- О, и что там? Можешь повернуться, - ответила Луна.

-- Там сказано, что сегодня счастливый желудь упадет в Сердце Леса, и Хагрид собирался его подобрать и кому-то подарить, но его нет, и я подумал, может быть, ты в курсе, что это такое, раз Хагрид попросил тебя приглядывать за Лесом?

-- Да, я знаю, что это такое, - задумчиво ответила Луна.

Она стояла в зеленом платье, с желтыми полосками, задумавшись, приложив палец к губам.

-- Спасибо, что сказал, Гарри! - звонко произнесла Луна.

После чего развернулась и отправилась вглубь Леса. За желудем, насколько понял Гарри, и хотел уже крикнуть, что это опасно, но челюсти словно свело и склеило одной из специальных ирисок Фреда и Джорджа. Вместо крика, Гарри подошел к веткам -- наряду Луны -- разложенным живописно у подножия дерева. Руки его скользнули под ветки, и ухватили с двух концов цепочку, с подвешенным на ней деревянным полумесяцем. Руки поднесли цепочку к шее и защелкнули, и только после этого Гарри коснулся полукруга, поднес к глазам, читая надпись.

"Дружба и", дальше надпись обрывалась.

Выполнив очередную непонятную задачу, тело потащило Гарри в сторону Хогсмида лесными тропинками.

При подходе к Хогсмиду, тело достало волосок, снятый с мантии Тонкс, и зелье, взятое в кабинете Аластора. Соединило их и выпило, и Гарри ощутил, что превращается в Нимфадору. Первым побуждением было увеличить себе грудь и как следует помять ее, но Гарри сдержался, из стыда и уважения к ученице Аластора. Преобразовав одежду, танцующей походкой он устремился к Хогсмиду, но не к магазинам и кафе, а почему-то на окраину, противоположную Запретному Лесу и Визжащей Хижине.

Там он начал бродить по пролеску, подступающему к Хогсмиду, и даже не успел, как следует удивиться зачем, когда его схватили сильные руки, охватили сзади за шею в замок и приставили палочку к шее.

-- На ловца и зверь бежит, ну надо же, какой удачный день, - раздался хриплый женский голос, и Гарри обдало мускусным дыханием, смешанным с хвойными ароматами.

-- Тетя Белла! - насмешливо ответило тело само, а Гарри внутри заледенел от ужаса. - Что ж вам в Азкабане то не сиделось?

-- О, это ты скоро узнаешь, племянница! - раздался безумный смех, и у Гарри закрутило в животе.

От страха и аппарации одновременно.



Глава 19





10 апреля 1996 года


Какой чудесный день, ля-ля,

какой чудесный день, ля-ля,

какой чудесный я,

и выдрочка моя


Теперь, когда аниформа получена, можно поговорить с мадам Помфри о дальнейших шагах. Так сказать, обсудить гипотетические планы на отдаленное будущее, учесть возможные подводные камни. Опять же, узнать, как там Лаванда, да и в целом просто поболтать, с кем-то кто не мечтает мне отдаться или загонять до полусмерти на тренировках.

Ну и песенка в тему, чего бы ни попеть, если хочется?


На входе в медпункт сталкиваюсь с Нимфадорой

-- У тебя что случилось? - с каким-то напряжением в голосе восклицает она.

-- Ничего, - моргаю в ответ. - А должно было?

-- Нет, так нет, - успокаивается Нимфадора и оглядывается. - Ты Гарри не видела?

-- Нет, - теперь уже меня начинают обуревать подозрения. - А должна была?

-- Ну, мы вместе принесли Невилла, только Гарри начал за Лавандой подглядывать, и мадам Помфри его выставила наружу. Я думала, он будет ждать здесь, а его нет.

-- Подглядывать за Лавандой? - переспрашиваю, ощущая, как подозрения растут и крепнут. - Он здоров?

-- Ну, учитывая, что на него и Невилла напал куст... эта, как его...

-- Ползучка?

-- Во-во, она самая! Прибежал, глаза дергаются, Невилл без сознания, Гарри в панике.

-- В панике? Ранило его?

-- Нет, так, мантию помяло и все, - объясняет Нимфадора.

Ой-ой. Подозрения не просто цветут и пахнут, они растут, как роща магического бамбука! С чего бы Гарри паниковать? С чего бы кусту валить Невилла? Сколько он свою Ползучку выращивает, ни разу такого не было, чтобы Невилл оставался без сознания. Раны у него были, да, но вот так? И Гарри, после закалки Аластора, паникует и тащит Невилла не в медпункт?

Поневоле закрадываются подозрения: а настоящий ли Гарри?

Что, если Пожиратели снова пришли в Хогвартс, но не могучей атакой, а тихой сапой? Прокрались, выкрали, подменили, и куст ринулся в атаку, ощутив подмену? Кого еще они похитят? Это лишь голословные подозрения, но подозрения, от которых лучше не отмахиваться. На Турнире вот не отмахнулся, и успели убежать от этого блядского Волдеморта, чтоб его!

-- Ты не находишь это подозрительным? - спрашиваю у Нимфадоры.

-- Что именно?

-- Поведение Гарри. Как будто его подменили.

-- Возможно, - отвечает Тонкс, подумав, - но на него и Невилла напали, так что рано еще бить тревогу.

-- Почему? - спрашиваю и тут же сам соображаю. - А, магические ловушки?

-- Да, и цель врага -- Гарри Поттер, зачем его подменять и бегать по Хогвартсу? Диадему забрали, что еще их тут может интересовать?

-- Дамблдор? - вырывается у меня.

-- Ты права! - Нимфадора соскакивает с подоконника, энергично рубит воздух рукой. - О таком я не подумала!

Она задумывается на секунду.

-- Найди Гарри и не подходи к нему, я верю, что у тебя хватит выдержки не влезть в драку.

-- Наверное, - пожимаю плечами.

-- Я найду Аластора, он, наверное, еще в теплицах. Проклятье! Дамблдор сейчас бы пригодился!

-- Его нет в Хогвартсе?

-- Его нет нигде. Когда ему надо, он появляется, но в основном просто отсутствует, присылает Аластору краткие инструкции раз в неделю, в лучшем случае.

Теперь и Нимфадору переполняет тревога, она постукивает ногой, разве что ногти не грызет.

-- Надо будет еще Невилла проверить, - говорит она

-- Думаешь и Невилл поддельный? Он же без сознания был?

-- Если это план против Дамблдора, можно ожидать чего угодно, - хмуро отвечает Тонкс.

-- Разве Карта Мародеров не покажет Гарри и Невилла, и настоящие они или поддельные?

-- А... проклятье! Карта у Аластора!

Тонкс срывается с места и бежит, мчится, несется, словно от скорости зависит жизнь Грюма. А может и вправду зависит, если нападение на Невилла было лишь уловкой, призванной заманить Аластора в теплицы. Удар в спину, всевидящий глаз и карта выбывают, и Пожиратели могут действовать свободнее.

Если, конечно, таков их план.

-- Шум такой, как будто учебный год в разгаре, и мандрагоры вырвались на свободу, - недовольно говорит мадам Помфри, выглядывая наружу. - Добрый день, Гермиона.

-- Добрый, мадам. Прошу прощения, у Тонкс появились подозрения, и она невольно начала кричать.

Целительница качает головой, потом спрашивает.

-- Ты о чем-то хотела поговорить?

-- Да, но это не срочно, мадам, в отличие от подозрений Тонкс.

-- Хорошо, потому что как раз сейчас у меня времени не будет, нужно будет обработать раны Невилла и не дать заразе распространиться, это займет пару часов.

Понятно. Самой работы там тьфу, на пять минут, а вот наблюдать потом нужно непрерывно, не отвлекаясь. И если вместо Невилла кто-то под обороткой, то Помфри его отлечит, как следует, тут можно быть спокойным.

-- Конечно, мадам, мое дело подождет.

-- Лаванде лучше, обычная истерика и выброс долго сдерживаемой магии, только без Непростительных, - сообщает Помфри и дверь в медпункт закрывается.

Стою, ощущая стыд и растерянность. Это ж из-за меня, опять получается? Довел человека своим выдриным поведением, и нет бы, объясниться, еще потом изводил. Ах да, они же в оппозицию встали и шипели на меня втроем, аки женский Змей Горыныч, но все равно, нехорошо, очень нехорошо получилось. Попробовать еще раз объясниться потом? Или просто не лезть, не касаться и не трогать?

Проклятье, вот же не было печали!

-- Ладно, разберемся, - сообщаю в дверь свою любимую мантру.


Так. Переключиться и собраться. Новая задача -- найти Гарри. Нет. Если он -- Пожиратель, то не найду, разве что столкнемся случайно или не случайно, но тогда лже-Гарри просто ударит в спину. У Аластора -- карта, он точно найдет Гарри лучше и раньше меня.

Что можно сделать в такой ситуации?

Правильно, проверить остальных, в порядке ли они.

Башня Гриффиндора. Проверить, кто там, снарядиться самому на всякий случай. Мантию сменить, чтобы и кармашки для зелий, да и при переходе в аниформу ничего там не испортилось и не разбилось. Вторую палочку в рукав. Если жопа подкрадывается сзади и незаметно, мне потребуются все возможности, любой козырь в рукаве может стать решающим.


-- Гарри Поттер проходил в башню в последний час? - спрашиваю у Полной Дамы.

Та пьет горячий чай и томно обмахивается веером, потом неохотно отвечает.

-- Нет, - и машет веером, словно от этого зависит ее жизнь.

Ну да, апрельская жара, но то на улице, и где свет сквозь окна прогревает коридоры. В основной части Хогвартса все еще надежный, бодрящий холод от надежных каменных стен. Не будь я Префектом, Дама, скорее всего, и не ответила бы, но почетное право быть Портретом Гриффиндора накладывает и обязанности. Какой-нибудь коридорный портрет вполне мог и послать меня или просто проигнорировать... стоп, портреты в коридорах.

-- Мадам, можете ли вы уточнить у других портретов, видел ли кто из них Гарри Поттера? Дело очень важное и спешное, - понижаю голос, - не исключено, что злоумышленники будут нападать и портить портреты, особенно те, что охраняют важные части Хогвартса.

-- О! - темп взмахов веера ускоряется. - Это было бы неприемлемо!

Ладно, не хочет шевелить своими полными булками -- ее проблемы. Прохожу в башню, затем в спальню и вооружаюсь. К счастью, соседки по комнате не знают, что у меня в сундуке, иначе давно бы все растащили, все же добраться до моих зелий легче, чем до запасов Слагхорна.

Надо бы и старичка проверить, вдруг он -- цель Пожирателей? Не такая уж и безумная мысль, как может показаться, мастер -- зельевар -- это сила, и в отсутствие Снейпа Пожиратели могут и страдать. Хмм, странно. Снейп варил зелья для Волдеморта, но близко к телу его не подпускали?

Хотя нет, туплю.

Дегустаторов придумали еще до Пожирателей, а один прокол, и Снейпа бы закатали под дерновое одеяльце.


В гостиной обнаруживается младшая Уизли, разгадывающая магический кроссворд.

-- Джинни, ты не видела Гарри?

-- Нет, - зевает та. - Он сказал, что ему надо побыть одному, подумать о чем-то важном, и ушел, я поспала и еще поспала... а он так и не вернулся. Странно.

Вот, теперь вирус подозрительно передался орально-церебральным путем и Джинни. Она вскакивает и смотрит на меня подозрительно, словно это я поймал Гарри и съел, а теперь пришел предложить ей порцию сочной поттерятинки.

-- Он ходил к Невиллу и там на них напала Ползучка, - поясняю на всякий случай, думая совсем о другом.

Джинни тревожится еще сильнее, и все равно, градус подозрительности в мою сторону не падает. Ладно, будем считать на глаз, что Уизли -- настоящая, не поддельная. Мысль скачет дальше, и картинка представляется та еще, как щупает Гарри Джинни и так огорченно вздыхает "Нет, это не она, силикон какой-то".

-- И что в этом смешного? - кричит Джинни.

-- Это я радуюсь, что никто особо не пострадал, кроме Невилла, но мадам Помфри его быстро на ноги поставит.

-- А, - кивает Джинни, - тогда понятно. И что Гарри?

-- После медпункта ушел куда-то.

-- Но он не был ранен? - уточняет Джинни.

-- Нет, вроде бы нет.

-- Тогда еще рано волноваться, - пожимает она плечами и садится обратно.

Ладно, рано так рано. Джинни в порядке, Дама бдит, вроде в башне больше никого.


Стою, задумавшись, куда же идти дальше? Слагхорн? Башня Рэйвенкло? Кухня? Куда мог отправиться Гарри, если он Гарри, и куда мог бы отправиться Гарри, будь он лже-Гарри? Портрет пуст, только пустая чашка сиротливо стоит на столе. Видимо, Дама все же вняла намекам и пошла, расспрашивать другие портреты, а может и просто ушла, отсидеться в спокойном уголке. Портреты мало что могут противопоставить сильным волшебникам, но зато могут сбежать к соседям, устанешь гоняться и срывать картины со стены.

Портрет отъезжает, и я отшатываюсь к стене, накидывая Дезиллюминационные чары.

Джинни выбирается наружу, оглядывается и рысит куда-то в сторону Центральной башни. Так-так, отправилась на поиски Гарри, а притворялась, чтобы со мной не ходить. Вроде в борщ не плевал, со свечкой не стоял, правда, вопросы задавал не слишком умные, да дразнился, эх. Опять отголосок прошлых действий догоняет и "бьет спина". Ведь если с Джинни в этом одиночном поиске что-то случится -- вина будет отчасти и моя. Не так, чтобы на сто процентов, но будет, будет, чего вилять.

Проследить за ней?

Обидится же, едва заметит, а она заметит, мантии -- невидимки у меня нет, а дезчары в движении не настолько искусно выходят, чтобы скрывать меня полностью. Будет топать, орать, кидаться и плеваться, Гарри пострадает, опять же. Куда ни кинь, всюду рыжий блинь. Или клинь. Или булинь.

В общем, надо уже что-то делать, а я стою тут и туплю, как одинокий выдр.


-- Гарри видели, когда он выходил из замка, - сообщает Полная Дама.

Все-таки перемещение между портретами не совсем бег, поэтому она даже не запыхалась.

-- Спасибо, мадам, - наклоняю голову.

Если он пошел в теплицы мстить Ползучке, то там Аластор и проблема решена. Если он пошел не в теплицы, то куда? Квиддичное поле? Нет, туда он ходит с Джинни. Хижина Хагрида -- если ему и вправду нужно было побыть одному, то это лучшее решение. Если же это лже-Гарри, то тогда его цель -- Запретный Лес. Там можно скрыться, там можно встретиться с соратниками, оттуда можно уйти в тот же Хогсмид, если цель путешествия достигнута.

И еще туда отправилась Луна с утра, танцевать какой-то свой очередной танец.

Дело серьезное и ответственное -- для нее, разумеется -- а если я присоединюсь, то кончится это плясками голышом на поляне и прочим развратом под лесной сенью, включая застуженные поясницы, муравьев, забравшихся в интимные места и прочих прелестей секса на природе, вроде недовольно кричащих над головой птиц. Умом-то понятно, что птицы предупреждают и отгоняют от своих гнезд, но выглядит так, как будто технику секса критикуют.

Поэтому ну его нафиг, проще лепить отмазку о ноге, чем танцевать.


-- Следы, следы, следы, - бормочу под нос, передвигаясь зигзагом по склону.

Следы Гарри резкосворачивают в сторону Запретного Леса, и подозрения опять ударяют в голову. Правда, он почему-то даже не попытался их замаскировать, раз уж неопытный следопыт вроде меня легко нашел, но все равно, все равно, крайне подозрительно. Шел-шел, и вдруг ррраз! Свернул и под углом вломился прямо в кусты.

Иду, точнее, лечу по следу, так проще и незаметнее, на сухую веточку не наступишь.

Следы выводят на поляну, и у меня появляется дерьмовый привкус во рту. Поляна Единорогов, любимое место Луны, и сюда она собиралась идти танцевать. Проклятье! И ее "лесной наряд" вон валяется, в беспорядке! То ли не дали даже надеть, то ли сорвали прямо с нее.

Проклятье!

Медальон Дружбы не холодит грудь, но это еще ничего не значит. Если ее оглушили и утащили, это же не считается за смертельную опасность, так? А потом могли просто с нее содрать все украшения, так -- так. Мозг пытается выстроить логическую цепочку, но тело паникует и постоянно подсовывает картинки, как Луну насилуют и избивают, пытают и жгут, добиваясь ответов.

Портключ.

Даже в активированном состоянии он не сработает, если его не касаться голой рукой. Ко мне никто не прибывал, велики шансы, что ключ еще на Луне или его просто содрали и отбросили в сторону, уже там, на стороне похитителей. Хуже всего, если сорвали здесь или забросили в кусты по дороге, но это легко проверить. На цепочке портключ неактивен для того, кто его носит, но вот обладатель второй половинки может прибыть на помощь.

Должен прибыть на помощь!

-- Держись, Луна, я уже иду, - бормочу под нос, расстегивая цепочку со своей половинкой портключа.

Вдох и выдох. Палочку в руку. Погнали наши городских!

Касаюсь полумесяца, и меня резко тащит куда-то, далеко и быстро.




Глава 20



10 апреля 1996 года


Куда его перенесло аппарацией, Гарри не знал, но импульс внутри продолжал подталкивать, и он начал менять обличья.

-- Приказываю тебе отпустить меня! - прогремел его голос, и Гарри, с еще большим ужасом в голове осознал, что принял личину Волдеморта.

Кто еще мог приказывать Беллатрисе Лестрейндж?

-- Мой Лорд, - промурлыкала Беллатриса, втыкая ноготь под подбородок Гарри, и тут же меняя голос на злой, напоенный яростью, - красавец, а не такой урод! Хорошая попытка, Нимфадора...

-- Эй, не смей называть меня так!

-- За нее я обеспечу тебе немного дополнительных пыток лично! - широко и безумно улыбнулась Беллатриса.

Гарри ощущал себя комком льда, с ног до головы, только небольшой очаг тепла в животе продолжал подталкивать, не давал свалиться без сознания. Но сочетание безумия и красоты Беллатрисы, красоты тоже безумной, неестественной, мертвенной даже, холодило конечности и примораживало язык. Особого оттенка ужаса прибавляло то, что Гарри приковало к стене длинными, толстыми цепями, охватывающими ноги, руки и шею.

-- Я -- Министр Магии!

-- Да -- да, отдавай мне свои украшения, и мантию, - Беллатриса методично обыскивала "племянницу".

-- Я -- Величайший Светлый Волшебник.

-- Дамблдор! - Беллатриса резко дернула Гарри за бороду, и Гарри взвыл, закашлялся, так как колено Лестрейндж тут же врезалось "Альбусу" между ног. - Двойное удовольствие!

Она даже отступила на шаг, чтобы размахнуться сильнее и тут же расхохоталась. Гарри, в свою очередь, сменивший облик, почувствовал себя привычно, разве что очков на лице не хватало.

-- Очень, очень умно притвориться Гарри Поттером, моя дорогая племянница, - Беллатриса даже бить не стала, упиваясь звучанием слов. - За это я даже начну пытать тебя чуть позже... хотя нет, зачем откладывать удовольствие?

Она подошла и вздернула голову Гарри вверх, бесцеремонно, резко, так, что в шее у Поттера что-то хрустнуло и заныло в спине. Беллатриса приблизила лицо вплотную, словно змея, гипнотизирующая жертву.

-- Смотри мне в глаза, смотри мне в глаза, выдай мне все свои секреты, выдай... Легилименс!

Зелье удачи еще не закончило свое действие, да и сам Гарри, несмотря на ужас, был все же настороже. Уроки Аластора не пропали даром, и попытка Беллатрисы проникнуть в разум натолкнулась на защиту. Черно-белая стена, несокрушимая, толстая, с огромными шипами, выбрасываемыми навстречу врагам. Гарри и сам не знал, как выбрал этот образ, но Беллатриса отшатнулась и тут же рука ее врезалась в лицо Гарри. Что-то хрустнуло, и из носа потекла кровь, начала падать на пол огромными, тягучими каплями.

Рука Беллатрисы провела по лицу Гарри, размазывая кровь.

-- Вас хорошо учили в Аврорате, Нимфадора, - сказала Лестрейндж, слизывая кровь с пальцев, - но это еще не конец!

Несмотря на всю боль, кровь и ужас, жест облизывания вышел у Беллатрисы столь эротичным, что Гарри невольно вспомнил Джинни. Вспомнил и укрепился духом, вскинул гордо голову, стараясь не шмыгать носом.

-- Сюда прибудет Темный Лорд, посмотрим, что ты сможет противопоставить ЕМУ! - гордо провозгласила Беллатриса, а Гарри с трудом удержался, чтобы не заорать от смеси чувств. - А пока он прибудет, я еще с тобой поработаю, да, и на тебя найдется управа, моя доррррогая Нимфадора! О, с каким удовольствием я вспорола живот моему ненаглядному братцу Сириусу, и тебе вспорю, с не меньшим наслаждением. Потом, когда мой Лорд с тобой наиграется!

Гарри ощутил новый холодок ужаса. Наиграется -- звучало очень двусмысленно.

-- Эй, я настоящий Гарри Поттер! - крикнул он.

-- Да-да, верю-верю, - ухмыльнулась Беллатриса, еще раз облизывая пальцы. - Антонин! Антонин!

Нельзя сказать, что Гарри заучивал имена и фамилии Пожирателей специально, оно как-то само собой получилось, после столкновения в Дурмштранге, после рассказов Дамблдора, после размышлений о судьбе и будущем. Поэтому он знал, что Беллатриса зовет Антонина Долохова. Не то, чтобы это что-то меняло в судьбе Гарри, ведь, во-первых, он прибыл сюда, чтобы пожертвовать собой, а во-вторых, даже будь он на свободе и с палочкой в руках, что-либо противопоставить любому из Пожирателей не получилось бы.

Нимфадора, настоящая Нимфадора смогла бы, но сам Гарри? Нет.

-- Антонин, еб твою мать! - заорала Беллатриса.

-- Слышь, Лестрейндж, - тут же появился Долохов, - ты такие слова Лорду говори, а мне не надо. Материться умеючи надо, а не так, как ты!

-- Я ж у тебя учусь, Антоша, - ласково пропела Беллатриса. - Следи за ней!

-- Это ж Гарри Поттер!

-- Это моя племянница Нимфадора, метаморф, так что если примет другой облик -- не удивляйся.

-- Понятно, - мрачный взгляд Долохова уперся в Гарри. - Нимфадора...

-- Эй! Меня бесит это имя!

-- Нимфадора, Нимфадора, Нимфадора! - тут же гоготнул Долохов. - Слышь, давай, перекинься в голую девку, а я перестану твое имя бормотать!

-- Даже не думай к ней прикасаться! - приказала Беллатриса.

-- Да ладно, что, первый раз, что ли? Пальцем не трону. Просто приятнее смотреть на голую девку, чем на пацана -- заморыша, пусть даже со шрамом во лбу.

-- Смотря кому, - ухмыльнулась Беллатриса в ответ.

-- Да понял, понял, не дурак, - отмахнулся Антонин. - Даже если превратится в кого-то, способного выскользнуть из цепей, я тут же познакомлю ее со своей палочкой!

Он захохотал, оглушающе громко, и в этом хохоте потерялась финальная реплика Беллатрисы. Подхватив все отобранное у "Нимфадоры", она вышла из камеры. Дверь захлопнулась, и Гарри Поттер остался наедине с Долоховым, который сел на табурет, привалился к стене и зевнул, с подвыванием.

Теплый комок в животе медленно, но верно таял, исчезал, капля за каплей.

Портал выбрасывает меня в какое-то помещение, темное, без окон и лампочек. Тишина. Легкий "люмос", и осмотреться: вокруг камера, даже каморка, если исходить из размеров. Вторая половинка портключа рядом, на полке, вместе с палочкой Гарри Поттера и мантией Нимфадоры. Проклятье! Они похитили и Луну, и Гарри! Нимфадору не смогли, но зато сперли одежду, фетишисты проклятые! Дверь, массивная и оббитая железом, разумеется, закрыта. Выбить ее? Попробовать Алохомору? А если тут сигнализация на открытие? Нет, нужно что-то другое, что-то, что не привлечет к себе внимания.

Так, еще осмотреться.

Вещи, какие-то коробочки, пыльные полки, потолок где-то высоко, теряется в темноте. Кладовка, переделанная под склад? Подождать, пока кто-то зайдет? И что тогда? Оглушить и прорываться? С таким же успехом можно прямо сейчас выбить дверь и свалить, попробовать свалить под шумок. Нет, ждать нельзя, там Луна и Гарри, и какой-то зловещий план против всех остальных!

Нужен другой выход.

Выход.


В темном-темном помещении, на грязном-грязном полу стоит трехногая выдра и принюхивается. Запахи, конечно, те еще, но вон из того угла тянет слегка воздухом, тянет. Подбежать... мелкая нора, даже не нора, а просто потягивает, никто тут специально для меня магистраль не прокладывал. Так, превратиться обратно, и Трансфигурацию в этот кусок пола и стены, в стык их, проложить себе тоннель!

Превращение обратно.

Нырнуть и осмотреться, ага, дальше расширяется, можно, можно протиснуться, особенно если живот втянуть.

Грохот за спиной.

-- Ступефай!

-- Люмос Максима!

-- Эй, а здесь никого нет, - бормочет первый.

-- Но кто-то здесь колдовал! - возражает второй.

-- Сюда постоянно валят магическое барахло, оно могло и само сработать!

-- Порядок есть порядок, ты же не хочешь, чтобы Лестрейндж тебе опять яйца в кулаке сжимала?

-- Нет! - страх и испуг в первом голосе. - Давай все осмотрим!

Сейчас меня найдут! Нора широкая! Стоит им нагнуться, и найдут, но мне везет. Трансфигурация недолговечна, и стена снова прикидывается целой, пыльной и грязной, громкость голосов резко падает, доносятся, словно издалека.

-- Возможно, и вправду магическое барахло сработало.

-- Поставь сигнализацию заново! Легко отделались, что Лестрейндж занята, иначе нас бы обоих...

-- Ладно, ладно, - ворчит первый.

Вот так-так. Легко обделался, повезло, что не стоял на месте и не стал ждать.

Шанс избежать их внимания был, конечно, взлететь под потолок, накинуть дезчары, но толку? Сигналка сразу бы показала, что колдуют и все. Вряд ли такая же сигнализация стоит на всем этом месте, где бы я ни оказался, но все равно как-то странно.

Ловушка, которой удалось избежать? Наверное.

Так, теперь нужно пробраться куда-нибудь, и продолжить розыски. Шататься по норам и ходам местных крыс и кротов что-то совершенно не тянет. Проще уж летать под потолком, чем по этому дерьма шариться.

-- Столько шума из-за маленькой каморки, - продолжает ворчать первый.

Проклятье, а я ведь дальше не пролезу, даже если отрублю себе ноги и сяду на диету. Крысы, вашу мать, ну кто так узко роет? Тут нужно колдовать, а как это сделать в аниформе? Хорошо хоть тут полость, в которой помещаюсь, но вот дальше уйти не удастся.

-- Вслух такое не ляпни! - рычит второй голос. - И ничего не трогай! И без того придется отчитываться, что мы тут делали, и знаешь...

Голос стихает, доносится шум захлопнувшейся двери.

Кое-как выбираюсь обратно, упираясь лапками и надавливая телом, обдирая шкуру. Превратиться бы обратно, да разломать все телом, а ну как стены окажутся крепче? Будет экзотический вид самоубийства. Нет уж, не надо мне такого счастья!

Снова грохочет дверь.

-- Ничего не нашли? - женский голос.

-- Нет, мадам!

-- Ладно, сейчас мне некогда, но потом я все перепроверю! Пошли вон!

С этого ракурса Беллатриса выглядит не так соблазнительно, как тогда в Хогвартсе, но все равно выдр делает стойку. Лестрейндж шарит по полкам, что-то бурчит под нос, потом вскидывает палочку и колдует.

-- Вот так, посмотрим, как эта сучка Нимфадора устоит, - ухмыляется она, водружая на голову диадему Рэйвенкло.

Меня пробивает пониманием и одновременно ужасом. Так они еще и Нимфадору успели захватить после моего отбытия? Проклятье, да что там проклятье, настоящая пизда! Сигнализация и заколдовка становятся понятны, раз уж Беллатриса использует каморку как магический сейф, но все равно, получается, даже своим не доверяет, хранит крестражи под отдельной защитой.

Везение или самоубийство? Или самоубийственное везение?

-- Лорд будет доволен, - напевает под нос Беллатриса, выходя из каморки.

Грохает дверь.

Это хорошо, что у меня была практика с МакГонагалл, так бы и половины слов не распознал из разговоров людей. Так, надо обдумать. Где один крестраж, там и два, но наверняка в другой шкатулке. Начни колдовать -- сработает сигнализация. Не начни колдовать -- хрен достанешь. Калечной выдрой даже по полкам не поскачешь, так что это отпадает. Нужно выбираться, помочь остальным, а вот потом метнуться сюда шустрым кабанчиком и жахнуть Адским Пламенем наотмашь.

Либо взорвать тут все.

Колдовать, чтобы выбраться, все равно придется, так что надо выбираться не в крысиные норы, а сразу в коридор, и там уже уходить в сторону. Здесь можно оставить ожерелье с медленно-медленно запущенной трансфигурацией... или быстро запущенной. Не объемное детонирование, там спусковой крючок -- заклинание. Что можно?

Нитроглицерин.

От сотрясения двери детонирует и разнесет тут все нахрен. Шум, гам, трупы, беготня, да, повышенная бдительность и настороженность у всех, но одновременно с этим и паника, и дым, и прочие факторы, с помощью которых будет легче скрыться, легче найти и легче освободить остальных. Так, надо все обдумать, быстро, и потом не менее быстро сделать, потому что второго шанса у меня не будет.

И колдовать быстро, чтобы бдительные два товарища списали все это на магию Беллатрисы!

Нет, у меня нет формулы на нитроглицерин, значит, придется работать с тем, что есть.


Превращение обратно. Шкатулка, из которой Лестрейндж вытаскивала диадему, заперта, ну и ладно. Так, ожерелье по центру и так, чтобы от входа не было видно, и запустить трансфигурацию. Быстро превратится и быстро распылится, заполнив объем помещения. Часть утечет в нижние норы, ну и хрен с ним, не жалко. Детонатором выступит открытие двери, так, привязать веревку, ага, вот так, как в фильмах.

Кто дернет дверь -- вызовет искру.

Может его спасет толстая -- толстая, оббитая металлом дверь, а может и не спасет. Может быть, взрыв уничтожит крестраж, а может, и нет, это уже вопрос будущего. Главное, что будет взрыв, будет уничтожение, ну а я... я буду далеко. Так, закрепить, еще превратить и некогда останавливаться и задумываться, эти два лба -- наблюдателя, возможно, уже бегут отсюда. Возможно, что и не бегут, если спишут магию на Беллатрису, но лучше действовать так, как действовал бы Аластор.

Поэтому палочка указывает на нижний угол двери и там появляется аккуратная дырочка.

Как раз протиснуться одной не слишком жирной выдре.

Вещи при мне, вторая половина портключа и палочка Гарри -- тоже.

Погнали! Главное быстро скакать на трех лапах и успеть скрыться из коридора.


-- С прибытием, мой Лорд, - поклонился Нотт-старший. - Мой особняк в полном вашем распоряжении.

-- Где пленница? - тут же спросил Волдеморт.

-- Она внизу, в одном из специальных подвалов, с ней сейчас мадам Лестрейндж. Прошу следовать за мной, мой Лорд.

Нотт -- старший сделал приглашающий жест и пошел вперед, указывая дорогу Волдеморту. В целях конспирации, Нотты всячески скрывали свою связь с возродившимся Лордом, и вполне успешно. Неоднократные проверки особняка, проводившиеся ранее, ничего не дали Министерству, и поэтому Беллатриса оперировала именно отсюда, и поэтому же Волдеморт никогда здесь ранее не появлялся.

Во всяком случае, после своего чудесного возвращения и воскрешения.




Глава 21





Беллатриса, вызвав обожаемого Лорда и уверив его, что Нимфадора Тонкс под надежной охраной, поспешила обратно. Надела диадему из хранилища на голову, попутно отметив, что надо наказать двух нерасторопных магов. Расслабились тут у Нотта, распустились, словно война уже выиграна! Но сейчас важнее было обработать Нимфадору, сломить ее до прихода Волдеморта, насладиться местью и угодить Лорду одновременно. Он, конечно, приказал спрятать вещи -- крестражи как можно дальше от него, но Беллатриса так и не рискнула убрать кольцо и диадему куда-то далеко, куда-то, где залог жизни Лорда останется без присмотра. Да и кто может ей угрожать, когда на голове Беллы эта чудесная диадема, дарующая мощь и голос Темного Лорда?

-- Так и висела в облике Поттера, - сообщил Долохов.

-- Что-то говорила?

-- Говорила, что придет Аластор и всех накажет, - пожал плечами Антонин.

-- Хорошо. Выйди и закрой дверь, и стой снаружи. Когда прибудет Лорд, сразу его впусти.

-- Сюда прибудет Лорд? - вяло удивился Долохов, потом посмотрел на пленницу. - Понятно.

С этими словами он вышел и закрыл дверь.

-- Ну что, теперь можно и позабавиться, - рука Беллатрисы сжала яйца Поттера. - Тебе значит, нравится превращаться в мужчин, маленькая извращенка? Смотри мне в глаза! Легилименс!

И тут же она отшатнулась, потому что ей продемонстрировали сцену с Турнира, сцену, в которой Снейп убил Нарциссу, а она сама убила и Сириуса, и Северуса.

-- Вот значит как, - рука Беллатрисы ухватила Поттера за горло.

Она дождалась, пока тот начнет широко открывать рот, задыхаясь от нехватки воздуха, и влила в него... в нее зелье, сыворотку правды. Сама по себе сыворотка не являлась чем-то непреодолимым -- иначе ее постоянно использовали бы в суде, да и многим, отвертевшимся от тюрьмы после первой войны, повезло бы гораздо меньше. Но, сыворотка, подталкивающая к правдивым ответам, ослабляла волю, защиту разума изнутри. Ответ на заданный вопрос сам рвался наружу, и тому, кто вознамерился читать чужой разум, было легче сломить сопротивление.

Не говоря уже о диадеме на голове, наполнявшей Беллатрису легкостью и упоением мощи.

-- Отвечай! Кто ты?

-- Я - Гарри Поттер, - прохрипела Нимфадора.

Беллатриса гневно засопела. Мелкая паршивка еще сопротивляется! Наверное, этот ублюдочный одноглазый мудак Аластор постоянно поил ее контрзельями! Ну, ничего, надо просто добавить еще боли! Палочка Беллатрисы, слегка изогнутая, потертая, крутнулась.

-- Круцио!! - и Беллатриса опять ощутила эту блаженную волну причинения боли.

Поттер бился в цепях, словно собираясь сам сломать себе руки -- ноги, орал, рвался вперед, выпучив глаза, и удушаясь об ошейник. Беллатриса с наслаждением еще раз врезала ему по сломанному носу, услышав хруст. Кровь веером разлетелась во все стороны, снова закапала на пол.

-- Нет уж, так легко ты от меня не отделаешься, - хохотнула она, и тут же прыгнула вперед, охватывая голову Гарри руками, вонзаясь ногтями в виски. - Кто ты?! Легилименс!

-- Я -- Гарри Поттер, - прохрипел тот.

В этот раз его защита не устояла, черно-белая стена разлетелась осколками, и Беллатриса ворвалась в сознание, пролетев через ряд эпизодов из жизни Гарри. Некоторые люди из воспоминаний были знакомы Беллатрисе, например мелкий рыжий пиздюк, то и дело мелькавший там и сям, и попавшийся в руки Пожирателей год назад.

-- Так ты и в самом деле Гарри Поттер! - захохотала она. - Вот это подарок для Лорда!

Она облизнулась плотоядно, приподняла рукой, обвисшую было голову Гарри и сказала, глядя тому прямо в глаза.

-- Твой друг, Рон Уизли, да, он попался нам. Он визжал, как маленькая сучка, валялся у меня в ногах, умоляя оставить ему жизнь. Он был согласен жрать наше дерьмо и вылизывать нашу обувь, лишь бы его не трогали. И конечно, он рассказал все-все про тебя Гарри, и про всех остальных, все выдал, захлебываясь слезами и соплями, заходясь в крике, когда я делала ему вот так!

Рука ее еще раз крутанула яйца Гарри, и Поттер, прохрипев что-то невнятное, плюнул в лицо Беллатрисе.

-- Ты врешь! - крикнул он.

-- А вы и вправду лучшие друзья, - медленно сказала Беллатриса, вытирая кроваво-желтый плевок со щеки. - Были, конечно же, потому что я его убила!

Гарри опять забился в цепях, а Беллатриса расхохоталась, от души, громко и со вкусом.

-- Я сам убью тебя! - крикнул Поттер.

-- Это вряд ли, - ухмыльнулась Беллатриса. - Сюда прибудет Лорд и обратит тебя в прах! Я бы и сама это сделала, с огромным удовольствием изрезала тебя на кусочки, кусочек за кусочком, без всякой магии, и посмотрела бы, как на это отреагирует пророчество, как оно сумеет справиться со мной!

-- Я сам справлюсь с тобой, хоть и обещал Невиллу!

-- Что, маленький Лонгботтомчик до сих пор жаждет мести? - засюсюкала Беллатриса. - Ну, пускай приходит, будет визжать, как его родители под Круциатусом!

-- Он справится с тобой!

-- Только в своих эротических фантазиях, если у него, конечно, пиписька до них доросла, - сюсюкающе-зло рассмеялась Беллатриса. - Ах да, он же дрочит на твою одноногую подружку, Поттер, как же я могла забыть! Твой рыжий дружок так забавно обо всем этом рассказывал!

Дверь открылась, и Гарри на долю секунды ощутил надежду, что это друзья, но тут же надежда увяла и погасла. В комнату вошел Волдеморт, и дверь тут же захлопнулась.

-- Хватит, Беллатриса, - спокойно сказал он.

-- Мой Лорд, это ваш злейший враг, а значит и мой, прошу простить мне эту минутную слабость.

-- Это... Поттер? - уточнил Темный Лорд.

-- Он зачем-то выдавал себя за Нимфадору Тонкс, и успешно, ввел даже меня в заблуждение. Прошу простить меня, мой Лорд, я приму любое наказание, - склонилась Беллатриса.

Гарри, широко раскрыв глаза, смотрел на Волдеморта.

-- Я накажу тебя после рождения ребенка, - небрежно бросил Темный Лорд Беллатрисе.

Гарри даже не осознал сначала, потом посмотрел растеряно на Лестрейндж. Ребенок?

-- Что же, все случилось немного не так, как я себе представлял, но в целом, условия подходящие, - в руке Волдеморта, высунувшейся из темно-зеленой мантии, уже лежала палочка.

Сам он не отходил далеко от двери, как отметил Гарри с горькой усмешкой. Нечего было, и мечтать рвануть вперед, достать Волдеморта хоть краешком пальца. Что же, удача привела его сюда совсем за другим, не так ли?

-- Мой Лорд? - спросила Беллатриса.

-- Сейчас мы развеем это глупое заблуждение, что Гарри Поттер неуязвим... это точно Гарри Поттер?

-- Я проникла в его разум, это Поттер.

-- Отлично, - и Волдеморт легко, непринужденно вскинул палочку. - И одному из них суждено пасть от руки другого. Авада Кедавра!

Гарри не испугался, вскинул гордо голову навстречу зеленому лучу, даже успел подумать с облегчением о том, что больно не будет -- ведь Авада убивает мгновенно.

Грохот и огромный огненный феникс рухнули на Гарри, унося с собой в тьму забытья.

Какой мудак так строит особняки? Обширно, много, без табличек и указателей, с какими-то переходами, комнатами, залами, хреналами, и повсюду снуют разные темные личности. Конечно, если беспристрастно смотреть, то вроде люди, но так как я в Логове Зла, то лица окружающих кажутся отмеченными печатью тьмы и пороков. К счастью, инерция мышления и взглядов велика -- никто особо по сторонам и под ноги не смотрит, успеваю спрятаться и затаиться.

Это же замедляет продвижение, вот где пригодилась бы мантия-невидимка!

Но Гарри то ли не взял ее с собой, то ли спрятал, то ли изъяли при захвате, но мантии рядом с палочкой не было. Приходится пробираться в образе выдры и возносить хвалу МакГонагалл за ее настойчивость и терпение. Конечно, когда она гоняет тебя десятый, сотый раз делать одно и то же, кажется, что Минерва -- злобная стерва, но вот сейчас это все пригождается. Умение двигаться на трех лапах, слышать и понимать людей вокруг, оценивать расстояния с точки зрения выдры и так далее, и так далее.

Без практики с МакГонагалл уже попался бы.

Путь мой лежит наружу, куда-то, где можно осмотреться, ухватить общие координаты. Не в цифрах и буквах, не в координатах джи-пи-эс, разумеется, а в виде общей картинки. Лучше всего сверху, для объемности и надежности. Вряд ли тут стоят антиаппарационные щиты, раз уж портал сработал, так что прыжок в Хогвартс и обратно, уже с командой поддержки.

Да и веселее как-то, за спиной Аластора, не так ли?

Дурак.

Идиот.

Какой еще прыжок в Хогвартс?

Стоп.

Медальон Дружбы.

Нужно найти укромное место и стать обратно человеком, и как можно быстрее!

-- Да охренеть можно! - орал Аластор, топая здоровой ногой. - Что это?!

Нимфадора лишь пожимала плечами. Записку в мантии Лонгботтома обнаружила мадам Помфри минут десять назад, и не поленилась сама принести ее сюда, к воротам Хогвартса, заявив, что ей шум в медпункте не нужен. Аластор и Нимфадора успели каждый прочитать записку по три раза, и при этом Грюм непрерывно ругался и орал, размахивал руками. "Я сдамся Волдеморту, и он меня убьет, после чего пророчество исполнится. Гарри Поттер", еще раз прочитала Нимфадора в записке и вздохнула.

-- Неудивительно, что Гермиона не возвращается, - вздохнула Тонкс, - потому что не может найти Гарри.

-- Кто это там бежит? - спросил Аластор, вглядываясь

-- Помогите! Гермионе нужна помощь! - задыхаясь, оскальзываясь, от Запретного Леса вверх по склону, бежала и кричала Луна Лавгуд.

-- Да вы совсем обезумели! - посох Аластора ударил в утоптанную учениками до твердости камня землю, оставив выемку. - Что с ней?

-- Медальон! Он стал холодным! Ей угрожает опасность, смертельная опасность! А другой медальон пропал! - и выпалив все это на одном дыхании, Луна часто-часто задышала.

-- Ничего не понял, - моргнул Аластор.

-- Медальон Дружбы? - осторожно уточнила Нимфадора, и Луна кивнула. - А что за другой медальон?

-- Гермиона мне его подарила, полумесяц, сказала, что в случае опасности придет мне на помощь с его помощью! На цепочке такой.

-- Портключ, понятно, - кивнул Аластор. - Он был у тебя?

-- Да, а потом, после встречи с Гарри пропал!

-- Встречи с Гарри?

-- Да, мы встретились в Запретном Лесу, и он сказал, что в Сердце Леса созрел счастливый желудь, и я поспешила за ним, чтобы обезопасить Гермиону, но по дороге медальон заледенел, и я сразу поскакала обратно.

-- Поскакала? - переспросил Аластор, ощутивший, что опять перестал улавливать нить рассказа.

-- На кентавре, один из них был так любезен, что помог мне и довез до опушки Леса, - с таким видом, как будто речь шла о самом простом в мире деле, ответила Луна.

-- Ты что-нибудь поняла? - спросил Грюм у Нимфадоры.

-- Гарри решил сдаться добровольно, но подстраховался, взяв портключ. Правда, почему он им не воспользовался, непонятно, - задумчиво отозвалась Тонкс. - Я попросила Гермиону найти Гарри и она, скорее всего, его нашла. Вместе с теми, кому сдался Гарри.

-- Так! - Аластор опять стукнул посохом, и вверх взлетели несколько комьев земли. - Поттера, скорее всего, потащат к Темному Лорду, наверное, он хотел подать нам сигнал при помощи портключа! Проклятье! Вот что бывает, когда за дело берутся недоучки! И Грейнджер унесла вторую половинку, вот все ей неймется!

-- Мы можем найти ее по медальону, - вмешалась Луна и продемонстрировала Медальон Дружбы. - Он устанавливает связь... ой, он снова теплый! Ей больше не грозит опасность!

-- Двусторонние Протеевы чары с передачей эмоций? - понимающе хмыкнул Аластор. - Кто дал тебе такое, девочка? Твой отец?

-- Я сама сделала, папа лишь показал мне, что для этого нужен Радужный Терновник, - скромно ответила Луна.

-- Далеко пойдешь, - одобрил Аластор. - Так, дай сюда.

Он взял медальон и сжал его в руке. Постоял немного.

-- Это что, шутка? - зло взревел он.

-- Какая еще шутка? - закричала Луна. - Он работает!

-- Связь в таких штуках, кстати, наполовину запрещенных, всегда двухсторонняя. Всегда! Я сам учил Грейнджер, я знаю, как она защищается и ставит блоки, здесь же пустота!

Вскрикнув, Луна выхватила медальон из заскорузлой руки Аластора, сжала украшение между ладонями, словно делясь теплом. Аластор лишь разочарованно вздохнул, с видом "кому я поверил? Лавгуд?"

-- Профессор Грюм! Нужна ваша помощь! - со стороны ворот Хогвартса донесся голос Джинни Уизли.

-- Всем нужна моя помощь! - рявкнул Аластор. - Я вам что, добрый дедушка?

Он развернулся и слегка сбавил тон. Джинни поддерживала бледного, но решительного Невилла, который стоял, кутаясь в больничную пижаму.

-- Моим друзьям нужна моя помощь, - набычившись, ответил Невилл. - Я не уйду!

-- Гарри в опасности! - заорала Джинни. - Нужно его спасать!

-- Ты знаешь, где он? - уточнила Нимфадора.

-- Нет, но он в опасности! Я буду драться!

-- И я буду драться, - мрачно заявил Лонгботтом. - Я умею!

-- Как ты сбежал из медпункта? - спросила Нимфадора.

-- Никого не было, я встал и пошел искать, а тут Джинни, - объяснил Невилл.

Нимфадора и Аластор обменялись взглядами. "Нужно вызвать Дамблдора", говорил взгляд Тонкс. "Конечно, нужно, еще бы знать, как", отвечал взгляд Аластора.

-- Я что-то ощущаю! - закричала Луна, продолжавшая сжимать медальон. - Она не умерла! Ой!

Аластор выхватил медальон из ее руки и уставился на появляющиеся там буквы.

-- Нотт, - со злорадной ухмылкой озвучил он. - Моя школа! Молодец!

Затем он посмотрел на учеников, те смотрели в ответ, твердо и выжидательно, сжимая в руках палочки.

-- Мне не нужна жизнь без Гарри, - твердо заявила Джинни.

-- Мне не нужна жизнь без Гермионы, - твердо заявила Луна.

-- Они мои друзья, - насупился Невилл.

Аластор задумался на несколько секунд. Он единственный из собравшихся знал, что Гарри похитил со склада Слагхорна зелье удачи, Феликс Фелицис. В другой раз он бы просто прогнал учеников пинками, но изменившееся поведение Гарри явно указывало на то, что он принял зелье и действовал под его влиянием. Неизвестно, что будет в особняке Ноттов, но Гарри явно не зря взаимодействовал с теми, кто сейчас смотрел на Аластора. Старому аврору претило полагаться на удачу, но и отрицать результата -- логово Пожирателей вскрыто! - он не мог.

Нужно было действовать, и он взмахнул посохом, призывая метлы.

-- Летим в Хогсмид, на задний двор "Кабаньей Головы", и уже оттуда аппарируем, - отрывисто командовал Аластор, вращая искусственным глазом быстрее обычного. - Лавгуд - ты с Тонкс, Уизли и Лонгботтом -- держитесь за меня. Дора, северо-западный угол особняка Ноттов, там, где чаща подходит ближе всего.

Нимфадора кивнула, а секунду спустя из-за угла вылетели пять метел, призванных Грюмом.



Глава 22



10 апреля 1996 года


Выцарапываю на медальоне слово "Нотт", исходя из смутных догадок, что творение Луны должно работать в обе стороны, а значит, изменения в одном должны отображаться на другом. Должны, но так ли это -- не знаю, поэтому выцарапав, быстро мчусь к выходу из особняка. Мне опять везет, окно приоткрыто, и рядом с ним до самого пола свешивается тяжелая, массивная штора с кисточками. Или тюль? В общем, свешивается, и быстро-быстро карабкаюсь по ней, вонзая коготки, и ощущая, что время на исходе. Возможно, это и ложное ощущение, но мысль, что Гарри, Луна и Нимфадора в руках Пожирателей толкает, торопит, сводит с ума, жжет изнутри.

Не сорваться. Не сорваться.

Не сорваться в обоих смыслах, физическом и эмоциональном. Сейчас, сейчас, шмыгнуть в окно, обратно в человека, взлететь, накинув невидимость и окинуть взглядом особняк Ноттов сверху. У Грюма должны быть координаты, но кто знает, кто знает? Поэтому окинуть взглядом, аппарация в Хогсмид, пузырек с видом на особняк Аберфорту и прыжок обратно, и там уже жахнуть сверху, не сдерживаясь и от души, раз уж ловушка в каморке очевидно провалилась. В том смысле, что, сколько уже выдрю по особняку, а оно не жахает и не жахает?


Все выше и выше, и выше, взлетаю как Винни-Пух над особняком. Центральный квадрат особняка, двухэтажный, в центре садик с деревьями и прочими цветниками, несколько крыльев здания выдаются в разные стороны, как будто оно раскидало руки-ноги и решило передохнуть. Длинная одноэтажная пристройка чуть поодаль, лес вокруг, в целом картинка красивая, мне нравится. Если не знать, что внутри гнездо Тьмы, Порока и Ужаса, так все вообще вполне прилично смотрится.

Зависаю в верхней точке и еще раз ловлю общую картинку.

Аппарировать прямо отсюда или спуститься вниз? Риск расщепа против потери времени? И тут сей вопрос -- прыгать или нет -- решают за меня, и опять решают мои прошлые действия. Особняк резко пучит изнутри на одном из углов, огненный цветов вперемешку с каменно-пыльным грибом взлетает и рвется в небеса. Здание трясется и дрожит, слышен звон ломающихся стекол, крики, грохот взрыва, машинально кидаю щит навстречу ударной волне, и все равно его сносит и меня заодно, тащит буйством ветра, словно щепку в смерче.

Кажется, где-то перебор.

Не исключено, что взрывная трансфигурация с волшебной древесиной идет в разы лучше, и каморка могла сыграть свою роль, повысив давление газов, но по факту -- какая разница? Холод разливается в груди, и до меня неожиданно доходит собственная запредельная тупизна. Луна же здесь, на кой хрен послание на медальоне царапал? Ну, она его получила, а что толку? Холод, холод, холод, какого хрена надо было делать такой мощный взрыв? Их зацепило, ранило, завалило, и все из-за меня!

Не сорваться.

Ощущая, что в голове гудит и рычит, а мир окрашивается в багровый, падаю в пике на особняк.


Перемещение прошло успешно, и Нимфадора тут же выставила щит, как учил Аластор. Мгновение спустя особняк взорвался, и Нимфадора не успела даже ничего сделать, как ее, щит и Лавгуд снесло и смело, швырнуло. Удар в бок отбросил Нимфадору, мантия за что -- то зацепилась и повисла, врезалась шнуром в горло, проводя удушающий захват. Ветер рвался навстречу, отбрасывая Нимфадору, фактически повесив ее на мантии, на завязке, и Тонкс проклиная мысленно все на свете, пыталась дернуть узел, развязать его. Мантия близнецов Уизли со встроенным щитом Протего внезапно оказалась ловушкой, и Нимфадора запаниковала было, но быстро пришла в себя.

Чуть уменьшила горло, нарастила там мышцы, и подсунула палец под завязку.

Дышать сразу стало легче, и ветер от взрыва стих, и Нимфадора, ловко избавившись от мантии, скользнула вниз. Лес вокруг больше не напоминал лес, теперь это больше походило на место сражения орды великанов с отрядом авроров. Поваленные деревья, просека, открывающая прекрасный вид на особняк Ноттов, то, что от него осталось. Как будто огромный камень, объятый Адским Пламенем, рухнул с небес, прямо в угол особняка, и разломал его, уничтожил начисто.

Нимфадора услышала стон справа, и быстро рванула туда.

-- Держись! - крикнула она Луне, приваленной деревом, вскидывая палочку, и добавила гораздо тише. - Не надо было тебя брать с собой.

Рвать, метать, кусать, обидеть, слышать, видеть, ненавидеть!

С дорррроги!

-- Редукто!

Мимо! Но зато в камень, и кто-то высунувшийся получает прямо на наглой морде. Дыбом шерсть! Хвост трубой! На дороге у меня не стой! Позабывшееся было желание убивать, снова накатывает, балансирую на грани, стараясь не сорваться, но времени заниматься медитацией, нет. Вперед! Пробиться к подвалам с пленниками!


Потолок посыпался, а стены и пол под ногами Беллатрисы задрожали, и она восхитилась мощью Лорда, но тут же сообразила, что дело не в его магии. Авада не дает таких эффектов, только убивает, и тут же Лестрейндж вскинула палочку, ставя щит, реагируя на непонятную опасность. Стены и потолок разлетелись, грохот и огонь, все вокруг превратилось в пылающий ад, и щит Беллатрисы разлетелся, исчез, словно и не было, словно его ставил первокурсник -- недоучка, а не сильнейшая ведьма.

Волдеморт уже развернулся и успел поставить свой щит, принявший удар.

-- Что это такое? - спросил он сердито.

-- Не знаю, мой Лорд, но мне это не нравится, - прошипела Беллатриса. - Вначале странная магия в моем хранилище, теперь это... но главное, что Поттер мертв!

Взгляд ее обратился назад, плотоядно пройдясь по висящему на цепях мертвому Поттеру. Мертвому! Несмотря на пылающий вокруг огонь, Беллатрисе хотелось расхохотаться, вскинув руки. Теперь ее Лорда ничто не остановит, и он будет править Британией, а там и всем миром, и она, Беллатриса Лестрейндж, будет стоять по его правую руку, служа верно и преданно!

-- Вперед! - скомандовал Аластор. - Вперед не лезьте!

Рванувшие вперед Невилл и Джинни озадаченно притормозили.

-- Держитесь по бокам, прикрывайте спину, - Грюм уже шагал вперед, - и не зевайте! Раз уж вызвались добровольцами, так не будьте обузой!

Посох в его левой руке сверкнул, и высунувшего из окна второго этажа мужчину снесло внутрь помещения. Палочка в правой руке Аластора выбрасывала лучи заклинаний, сам Грюм при этом не произносил ни звука. Слева выскочил маг, бросил какое-то взрывное заклинание, но не успел Невилл отразить атаку, как его противник упал каменной статуей.

Лонгботтом ощутил стыд и гнев.

Стоило столько готовиться, чтобы все равно остаться обузой!

-- Инкарнцеро! - крикнул Невилл, и веревки захлестнули выбежавшую из особняка женщину.

Она бежала в панике, без палочки, и поэтому Невилл просто связал ее, и тут же Ступефай Аластора лишил ее сознания. Справа Джинни в кого-то послала очередной сглаз, и едва избежала ответного удара.

-- Врагов в сознании не оставлять, - проворчал Грюм, продолжая продвигаться вперед.

Его появление не осталось незамеченным, но крики "Грюм!" и "Орден!" тонули в общей панике и хаосе мечущихся, колдующих, разбегающихся обитателей особняка. Где-то потерялась Нимфадора, но сейчас важнее было ударить в сердце особняка, нагнать еще больше страха и неразберихи, успеть схватить пленных, из которых можно будет выбить, вытащить, выдрать местоположение убежища Темного Лорда. Орден уже наверняка получил извещение, и скоро прибудет полным составом, а вслед за ними и авроры. Колдуя, оглушая, связывая и убивая, Грюм думал о том, что стоило бы вначале поставить антиаппарационный щит над особняком, но, увы, возможности не было. Такая мощная магия сразу была бы замечена, Аластору не дали бы закончить установку щита, хотя, если бы не этот взрыв, можно было бы попробовать и рискнуть.

-- Вон там Гермиона! - неожиданно взвизгнул Невилл, указывая влево.

Аластор бросил взгляд. Грейнджер, словно шмель на веревочке, летала кругами над одним из крыльев особняка, билась вниз, что-то гудела и орала, выбрасывала заклинания, то ли сражаясь, то ли пытаясь пробиться вниз. Что бы там ни происходило, это явно была не просто стычка на бегу, во все стороны летели заклинания и куски здания.

-- К ней! - скомандовал Аластор, взмахивая посохом.

Везение оказывается полностью исчерпано на моменте, когда успел улететь из особняка до взрыва.

Крыло с подвалами и пленниками завалено, но нет преграды магам, Левиоса и Левитация расчищают мне дорогу. Мертвые тела в завалах, живые тела, носящиеся в панике, время -- время -- время! Еще немного и придут в себя, поймут, что происходит и дадут отпор! Нужно успеть пробиться к нашим, вытащить их, да вон хотя бы в лесок, раз уж в Хогвартс не аппарируешь.

Пробиваюсь вперед, и осознаю, что везение закончено.

Волдеморт и Беллатриса, вдвоем, под щитом, целые и невредимые, и диадема на голове Лестрейндж. Не знаю, что там с кольцом, но диадема цела и блестит. Чуть поодаль Гарри в цепях, приваленный камнями, бледный и окровавленный, непонятно, живой или мертвый.

Губы Волдеморта шевелятся, Беллатриса что-то ему отвечает.

Я им не противник, любому из них, но... когда дело доходит до чувств и эмоций, мозг чаще всего лежит в углу без сознания, как Гарри вот сейчас. Мозг вроде бы есть, а вроде бы его и нет, и поэтому здравых мыслей, что передо мной два сильнейших и опытнейших мага, просто нет. Есть ненависть к убийце родителей, и ярость выдра внутри на Беллатрису, не утихшая с Рождества, и гнев, и боль, и страх, и осознание, что ни Нимфадоры, ни Луны не видно рядом.

Эмоции зашкаливают, и в то же время внутри какое-то гудящее спокойствие.

-- Фиендфайр! - взлетает палочка.

Огненная плеть, нет, огненный еж, рычащий и фыркающий, бьется в щит Темного Лорда, колет иглами пламени, пытается сжечь и одновременно с этим освободить и не повредить Гарри. Ощущение такое, как будто я удерживаю, пытаюсь удержать скользкую раскаленную рыбу, живую, бьющуюся в руках и рвущуюся на свободу изо всех сил, колющую хвостом и разевающую пасть.

Гнев питает огненного ежа, спокойствие в груди позволяет его удерживать, но все равно, задача не по моим силам. Еще немного, и Адское Пламя сорвется, расплескается вокруг, выжигая все и вся, и Гарри в том числе. Нужно что-то сделать еще, но сил загнать пламя обратно, уже нет, остается только держать и молиться, чтобы Гарри успел от жара прийти в себя и отползти в сторону

Не исключено, что он мертв, но все равно, сдаваться раньше времени нельзя.

Чтобы не было потом стыдно перед самим собой, чтобы можно было сказать смело и честно: "Я сделал все, что смог!" Но я не один сегодня на арене, и внезапно Волдеморт и Беллатриса, как Чип и Дейл, спешат на помощь! Щит Волдеморта как-то хитро изгибается и ловит Огненного Ежа, и тут же Беллатриса наносит удар, разнося его вдрызг, расплескивая на тысячу маленьких капель пламени.

Мне резко легче, и тут же удар сбрасывает с неба.

Успеваю принять атаку вскользь, повернуться, но не более. Меня швыряет вниз, прямо на развалины, голова гудит, как колокол, и какие там заклинания! Все, что успевает сделать паникующее тело, это перекинуться выдрой, уходя от ударов о торчащие обломки, целящиеся прямо в грудь и живот. Удар почти выбивает дух, скатываюсь кубарем вниз по камню, ощущая, как трещит внутри, как обдирается и рвется шерстка, ломаются усы. В чем это выразится? Ободранная кожа, порванная одежда, шрамы на лице?

Плевать! Гарри!

-- Куда делась эта дрянь?! - слышен крик, даже визг, Беллатрисы, больно бьющий по и без того исстрадавшимся ушам.

-- Она -- анимаг и успела перекинуться, - голос Волдеморта странно спокоен.

Так! Нужно что-то делать! Прыг-скок, прыг-скок, я веселый выдр трехног! Вот, за тот камень, пригнуться, перекинуться обратно и тут же аппарацию к Гарри, ухватить его и валить, молясь всем богам и магистрам, чтобы меня не успели поразить в спину. Сделать магией тут уже ничего нельзя, нужно уносить Гарри, а потом уносить ноги, радуясь хотя бы тому, что есть.

Если, повторюсь, мне дадут это сделать.


Дальнейшее происходит быстро. Превращаюсь и тут же прыгаю к Гарри, краем глаза успевая увидеть, но не осознать картинку. Грюм и Невилл с Джинни против Беллатрисы и Волдеморта, и заклинания врагов летят в Аластора. Слышны крики сзади и с боков, какие-то там движения, но это все ерунда, по сравнению с дивной картиной пришедшей и подоспевшей помощи.

Долго им не устоять, но все же Грюм -- это Грюм, продержится десяток секунд, а там и я включусь, жахну в спину, пускай, тришкольника не равны одному, одной Пожирательнице, а Грюм не равен Темному Лорду, но хоть как-то уравновесить и отойти, скрыться, отступить, унося Гарри. В этом положении даже ничья -- наша победа, не дать потерять своих и навредить врагам, так сказать.

Гарри уже на ногах, ага!

-- Джинни! - кричит он, пытаясь сделать шаг вперед.

Проклятье! Сдвоенное заклинание сносит Грюма, и в то же время Темный Лорд и Беллатриса успевают защититься от атак Невилла и Джинни, и сами собираются перейти в атаку. Кидаю Гарри его палочку, и тот, не смотри, что бледный, помятый и в кровище, ловит. Тем временем, предыдущий крик Гарри словно ставит на паузу всю драку, все четверо смотрят на Гарри, с разными выражениями лиц.

-- Ты мертв! - кричит Беллатриса. - Мой Лорд убил тебя!

-- Экспеллиармус! - кричит в ответ Гарри, целясь в Волдеморта.

Тот вскидывает руку, и зелено-красный луч из его палочки встречает заклинание Гарри на полдороге. Лучи сталкиваются, слипаются, и растут, палочки в руках Гарри и Волдеморта трясутся, и видно, что никто из них не в силах прервать заклинание или отпустить палочку. Темный Лорд уязвим, как никогда, но... диадема еще на Беллатрисе!

-- Мочи Лестрейндж!!! - ору изо всех сил, вскидывая палочку.




Глава 23





10 апреля 1996 года


Конечно, правильнее было бы кричать "сбейте с нее диадему", но не один ли хрен? Все равно Беллу надо завалить, быстро и качественно, главное быстро -- ибо "залипание" Гарри и Волдеморта не продлится долго.

-- Лапидем Вивум Карцерум! - и каменные оковы прыгают снизу к Волдеморту и Беллатрисе.

Темный Лорд смотрит злобно, и я понимаю, что его надо валить, его, Волдеморта, но крестраж, еще один крестраж цел! Неясно, что с кольцом, но будем считать, что оно расплавлено, положимся на удачу, и тогда остается только диадема. Снести, смести, убить и закончить эту историю, и мчаться искать Луну и Нимфадору, где бы они ни были. К счастью, остальные не принимают мой крик всерьез -- ибо не в курсе истории с крестражами -- и атакуют каждый свою цель. Джинни наносит удар в бок Волдеморту, Невилл атакует Беллатрису, с криком.

-- За родителей! Экспульсо!

Вот это мастерство! Белла успевает отбить оба заклинания, выставить щит, смести мои "живые оковы" и подскочить к Волдеморту, словно стремясь закрыть его своим телом. Быстрый взгляд -- Аластор без сознания, проклятье! Нужно что-то неожиданное, способное переломить защиту Беллатрисы, и быстро, но в голову ничего не приходит, кроме очереди заклинаний. На еще один хлыст Адского Пламени запала не хватит, но если просто ударить, не пытаясь удержать?

Нет, Лестрейндж закроется щитом, и закроет Волдеморта, и выиграет время.

Нет!

Вторая палочка вылетает из рукава и летит, кувыркаясь, в Беллатрису, словно метательный нож, и та на рефлексах, машинально, вскидывает свою палочку, чтобы отразить удар. Аппарация ей за спину! Беллатриса уже разворачивается и бьет, ее рука врезается мне в живот, выбивая дыхание, но и моя нога, точнее протез, врезается ей в сиськи, и пускай заклинание она мне сбивает, но и мой удар проходит.

Беллатрису отбрасывает, и диадема слетает с нее, не без помощи моей левой руки, конечно.


Шепот. Мрак. Страх. Голос.

Крестраж пытается ворваться в сознание, и на секунду меня выбрасывает из реальности, борьба идет нешуточная, но все же моя защита побеждает. Прихожу в себя от удара об камни, и заклинание Беллатрисы пролетает над головой, и тут же Лестрейндж защищается от удара Невилла и сама атакует в ответ.

Нет времени ему помогать! Диадема!

Левая рука швыряет диадему вверх, а правая вскидывает палочку, целясь.

-- Фиендфайр! - рвется с губ, и снова Адское Пламя устремляется в небеса.

Запала нет, эмоции почти убиты, и Пламя выходит жиденькое, даже слушается первую секунду, но, едва коснувшись диадемы, разрастается и выходит из-под контроля. Огромный огненный шар гудит и ревет, растет на глазах, и у меня поджимаются мышцы на ягодицах, от страха за последствия. Можно аппарировать, но успею прихватить только одного, а остальные погибнут.

Дальнейшее происходит быстро, очень быстро.

В принципе, вся эта схватка с Волдемортом мчится вперед, со скоростью света, это мне, изнутри, субъективно кажется, что сражаемся уже часы, хотя на самом деле и минуты, скорее всего, не прошло. Но это лишь отвлеченное теоретизирование, сражение идет, и вот здесь, в момент удара по диадеме резко ускоряется, словно все узелки и нити судьбы сходятся в одной точке, и наконец-то происходит освобождение и решение вопроса.

-- Неееет! - кричит Беллатриса, и с палочки ее срывается какой-то колючий на вид клубок света.

Невилл подается вперед, вкладывая в заклинание движение тела, и кричит.

-- Экспульсо Максима! - целясь, разумеется, в Беллатрису.

-- Экспеллиармус! - Джинни чуть поодаль тоже наносит удар, прямо в Волдеморта.

В это же мгновение Темный Лорд, наконец, перебарывает слипшиеся лучи заклинаний, и разрывает их. Летавшие вокруг призраки исчезают, а Гарри что-то кричит, и тут же все три заклинания достигают своей цели. Адское Пламя опять разрывает и уничтожает изнутри, и вниз летит оплавленный и обугленный комок, то, что осталось от диадемы. Беллатрису взрывает, разламывает живот и грудь, словно из нее вырывается Чужой, и отбрасывает изломанной куклой на обломки. Волдеморт стоит, весь забрызганный кровью Лестрейндж, с пустыми руками, и палочка его, не долетев до Джинни, падает и скрывается где-то в остатках стены.

-- Акцио! - вскидывает руку Волдеморт, и палочка Беллатрисы летит к нему.

-- Сектумсемпра! - внезапно кричит Гарри, и хлещет наотмашь палочкой, словно рубит врага.

Зигзаг, подобный тому, что остался на Луне, чертит грудь и живот Темного Лорда, вскрывает его, как нож консервную банку, и кровь хлещет во все стороны. Волдеморта отбрасывает, но палочка Беллатрисы все равно успевает долететь до него, ткнуться в пальцы.

-- Ава..., - и Темный Лорд не успевает договорить, откидывается назад без сознания.

Джинни, умело метнувшая обломок в голову Волдеморта, стоит, подбрасывая в руке еще один камень, словно снитч. Темный Лорд лежит, истекая кровью, а мы стоим, тупо глядя на него. Вопреки распространенному мнению, в такие мгновения испытываешь не радость, а тупую усталость и облегчение, что вот, вот все закончилось и ура, можно расслабить булки и упасть.

Но не время расслабляться, нужно бы добить Волдеморта, а еще лучше подстраховаться, чтобы дух не умчался на свободу. Вдруг кольцо еще цело? Вдруг он успел создать еще крестражей? Мало ли таких вдруг? Мы победили, ценой невероятной удачи, но расслабиться сейчас -- это погибнуть от рук остальных обитателей особняка. Без Волдеморта они проиграют войну, но успеют прибить нас, и толку тогда с такой победы?

И все равно, несмотря на мысли, стою и, как и остальные, тупо смотрю на Волдеморта, истекающего кровью.


Гарри бледнеет и падает без сознания, и мы выходим из ступора. Джинни бросается к Гарри, а Невилл безумно хохочет, глядя на руки, я же взлетаю немного вверх. Обитатели особняка все же приходят в себя, и теперь рвутся в бой, кричат, мечут заклинания, угрожают и бегут к нам.

-- Редукто Максима! - широким веером, ударить каменной крошкой взрывов, сбить волну. - Сонорус! Граждане бандиты! Вы окружены! Ваш Темный Лорд убит! Бросайте палочки и сдавайтесь! Сопротивление бесполезно!

Бредовость моих выкриков (а меня и вправду несет) останавливает атаку лучше всякого Редукто, несколько заклинаний пролетает мимо, парочку принимаю на щиты и маневрирую, продолжая орать. Атакующие разворачиваются и начинают убегать с криками, хлопки аппарации, какие-то судорожные заклинания и тут же сметающий шквал внизу, из-за моей спины.

Разворачиваюсь, и вот теперь выдыхаю с облегчением.

Орден. Авроры. Дамблдор.


Из меня словно выдергивают летающий стержень, и медленно, плавно планирую вниз, к остальным ученикам, туда, где все еще побулькивает Темный Лорд. Кровь идет из него, но уже не струями, а толчками, и гораздо темнее, чем раньше.

-- Сектумсемпра -- от врагов, - говорит мрачно пришедший в себя Гарри.

Его поддерживает, буквально, Джинни, и смотрит на Волдеморта, как на мерзкое насекомое, которое нужно раздавить. С отвращением и злостью во взгляде.

-- Заклинание Снейпа, я в курсе, - киваю, - но почему?

Где он его узнал? Дамблдор вряд ли таким с ним делился, да и мадам Помфри тоже. Или он пытался разобраться, что за человек и пароход был Снейп, и там нашел это заклинание?

-- Мне внезапно показалось, что в этом будет какая-то справедливость и месть, за все, - вздыхает Гарри. - Снейп был... он был не лучшим человеком, но все же умолял сохранить моей маме жизнь и спасал меня потом, а Волдеморт, хоть и обещал ему, но обещание нарушил. И убил моих родителей. И хотел убить меня.

-- Понятно, - киваю.

Оно и вправду понятно. Убив Волдеморта заклинанием Снейпа, Гарри исполнил пророчество и в то же время словно свершил месть руками Северуса, его придумкой. Будь Темный Лорд в сознании, успей поколдовать или останься у него крестражи, то, конечно, сумел бы вылечиться, убить нас всех и удрать от прибывших на помощь орденцев и авроров. Но чего нет, того нет, булыжник судьбы из рук Джинни не дал ему такой возможности.

-- У меня была сила, о которой не знал Темный Лорд, - слабо улыбается Гарри, - вы все, друзья.

-- А я? - спрашивает Джинни.

-- И ты, но ты особенная, мысли о тебе поддерживали меня, - кивает Гарри.

Тут надо бы сказать что-то о силе Любви, но язык не поворачивается, и вообще, чего подвисаю? Луна!

-- Нужно найти Луну и Нимфадору! Они где-то здесь, под развалинами!

-- Как? - бледнеет Гарри. - Меня же одного похитили!

-- Они прибыли вместе с нами! - восклицает Джинни. - Они никак не могут быть под развалинами, мы вместе аппарировали из Хогсмида!

-- Вместе? Тогда где они?

-- Не знаю, может, промахнулись? Луна аппарировала вместе с Тонкс, - пожимает плечами Джинни. - Мы сразу побежали в бой вслед за профессором Грюмом, потом увидели тебя, и дальше ты знаешь. Может, Невилл что видел?

Оглядываюсь. Аластор вроде пришел в себя, но все равно раны, раны, раны на нем, он весь в крови и взгляд какой-то пустой. Над ним хлопочут маги, тут расспросить не удастся. Остается Невилл, который стоит над мертвой Беллатрисой, опустив руки и голову, словно отдавая последнюю дань памяти и уважения убитой им же.

Рядом стоит Дамблдор.

Орденцы и авроры штурмуют особняк, и весьма успешно.

После приступа паники, вызванного взрывом, обитатели особняка вроде и ринулись в атаку за своего Лорда, но это был лишь порыв, успешно погашенный прибытием авроров. Кто из врагов умел аппарировать -- сделал это сразу, остальные начали разбегаться и разбегаются до сих пор, ну, у кого ума хватает. Сопротивляющихся валят толпой и вяжут, оглушают, выводят из строя, то ли для будущего суда, то ли просто инструкции такие -- без нужды не убивать.


-- Твоя бабушка будет гордиться тобой, - говорит Дамблдор.

Звук его разговора с Невиллом возникает резко, значит, директор поставил щит. Лучше уйти, наверное, раз щит, то разговор личный, не для посторонних ушей.

-- Гермиона, - оборачивается дедушка Альбус, - я правильно понимаю, что взрыв в особняке твоих рук дело?

-- Да, профессор, - а что тут еще можно сказать.

-- И ты догадалась передать сообщение, - продолжает ласково говорить директор, - которое мне передал Аластор через Аберфорта.

Невилл смотрит на меня, опять состроив сложное лицо. По-другому сложное, не как в прошлый раз, но все же сложное. Думает, что убийство Беллатрисы дает ему какие-то права?

-- Гарри запустил всю эту историю, профессор.

-- Конечно, Гарри, - улыбается Дамблдор, - но вы все тоже молодцы.

-- Прошу прощения, профессор, но я хотела найти Луну и спросить Невилла о ней.

-- Конечно, - кивает Дамблдор, - не буду вам мешать.

И отходит, к какому-то важному магу из Министерства, указывает на тело Волдеморта, что-то говорит, но это сейчас не имеет значения.

-- Я убил ее! - с вызовом в голосе говорит Невилл.

-- Молодец, - киваю. - Так что с Луной? Вы отбыли из Хогсмида вместе?

-- Она была с Нимфадорой, - повторяет он слова Джинни, - но я убил Лестрейндж!

-- А Гарри убил Волдеморта, и мы еще успеем выпить по этому поводу, - начиная терять терпение.

-- Она была беременна от Волдеморта! - заявляет Невилл.

И смотрит на меня с все тем же сложным лицом. Смотрю на Беллатрису -- ну, живот особо и не выпирает, срок беременности не слишком большой, но не в этом же дело.

-- Невилл, тебе нужно мое одобрение?

-- Нет.

-- А что тогда?

-- Не знаю, - разводит он руками. - Все будут мной гордиться, да что там, я и сам рад, что убил ее! Когда она пытала родителей, ее не остановило то, что у них был маленький сын, я, в смысле.

-- Понимаю.

-- Но она все равно пытала их, и я поклялся отомстить! И отомстил!

Невилл смотрит на свои руки. Они чистые, но все равно смотрит так, как будто этими руками залез Беллатрисе в живот и вырвал ребенка, после чего, не помыв конечностей и не отмывшись от крови, помчался хвастаться.

-- Но все равно, почему-то у меня ощущение, что поступив так, я словно уподобился ей, - севшим голосом говорит Невилл. - Словно я сам стал чудовищем.

Ой-вэй, и что тут можно сказать? Спрашивать его о Луне уже как-то и неудобно, у человека кризис исполнившейся мести и катарсис после убийства, какие уж тут вопросы? Невилл опять смотрит на Беллатрису, словно хочет загипнотизировать и поднять, оживить труп.

Медленно отхожу в сторону и натыкаюсь там на Дамблдора.


-- Война еще не окончена, - говорит Дамблдор задумчиво, - и нам предстоит потрудиться, добивая остатки тех, кого собрал Волдеморт, но твоя роль в этом, Гермиона, практически закончена.

-- Профессор?

-- Ты выполнила свою часть соглашения, - поясняет он, - и мы поговорим, обязательно поговорим об этом, после того как война будет официально закончена. Сейчас же, думаю, у тебя есть более важное дело.

Какое? Опять что-то про будущие планы? Нужно будет попозировать с ногой на трупе Волдеморта для группового фото в Министерство и "Ежедневный пророк"? Но дальнейшие слова Дамблдора вызывают у меня стыд, ибо он говорит о том, о чем должен был позаботиться я.

-- Мисс Лавгуд уже оказывают первую помощь, - говорит он.

-- Луна ранена?!

-- После аппарации сюда, на помощь Гарри, ее придавило деревом, упавшим от взрыва.

У меня все падает внутри.

-- Но, к счастью, ее сразу же вытащили и оказали первую помощь, благо мисс Тонкс в ней разбирается, как и положено прилежной ученице Аластора Грюма, - спокойно говорит Дамблдор. - Несколько дней на больничной койке, в Хогвартсе или в Мунго, и мисс Лавгуд будет в порядке.

И все равно, взрыв, устроенный мной, едва ее не убил. Не то, чтобы понимаю Невилла внезапно, просто ощущаю некоторое сродство. Огромный ковшик дерьма в бочке победного меда, и самое противное, что этот ковшик туда вылит моими же руками.

Понятно теперь, откуда был холод в груди.

Непонятно, что с этим делать дальше.

Ладно, разберемся.




Глава 24





14 апреля 1996 года


Отсюда, с высоты холма, на котором стоит Хогвартс, отлично видно как к станции возле Хогсмида ползет экспресс, везущий школьников обратно с каникул. Там их уже ждут кареты с запряженными фестралами, там уже стоит довольный Хагрид, с завитой, разукрашенной бородой, вернувшийся час назад. В общем, надо наслаждаться тишиной, перед тем, как Хогвартс снова превратится в помесь базара с цирком с элементами детского сада.


Нельзя сказать, что победа над Темным Лордом немедленно решила все проблемы, о нет.

-- Покупатели возвращаются, Фордж, - раздается голос Фреда.

-- О да, мой брат Дред, скоро мы станем еще богаче! - отвечает ему в унисон Джордж.

Но все же польза от победы есть. Расслабление в органе, отвечающем за паранойю и подозрительность, вон, близнецы подкрадываются со спины, а организм даже не вздрагивает, вырванный из размышлений о последствиях победы.

-- Нас не взяли на битву столетия...

-- Но зато мы изготовили фигурки "Темный Лорд"...

-- Которые пищат и выплескивают кровь...

-- Которая на самом деле мармеладное желе...

-- Прямо в рот ученикам...

Смотрю на них искоса, нет, вроде не шутят.

Впрочем, можно не сомневаться, что такая грубая шуточка будет пользоваться успехом. Кровь, сиськи и сладости -- три кита, интересующие подростков. Наверное. Откуда близнецы все знают, можно и не спрашивать, Джинни рассказала, без вариантов. Собрания Ордена еще не было, да и Аластор с Нимфадорой куда-то пропали, так что источник информации -- Джинни. Или Невилл, тоже может быть.

Какая, в сущности, разница?

-- А почему, кстати, Аластор вас не взял? - словно размышляя вслух.

-- Мы ставили эксперимент в Выручай - Комнате! - обиженно, в унисон, восклицают близнецы.

Киваю в ответ. Грюм, значит, просто не увидел их на карте и потому не взял. Жаль, в той свалке они пригодились бы, без шуток.

-- Какие планы на лето, Гермиона? - спрашивает Фред.

Пожимаю плечами, и делаю жест, как будто оглаживаю бороду.

-- Мы не стали сразу тратить твои деньги с Турнира, - вступает в беседу Джордж, - но теперь время настало!

-- И куда вы хотите их потратить?

-- Мы уже потратили! - отвечает Джордж. - Едва услышали об уничтожении Темного Лорда, как сразу и потратили, пока цены стояли низкие, из-за войны.

И ухмыляется, переглядываясь с Фредом. Не могу сказать, что меня радуют недомолвки, но зато сама ситуация прекрасна, без шуток. Надежда и вложения на будущее -- это хорошо.

-- Теперь у нас есть магазин! Огромный! В центре Косой Аллеи, и он полностью наш, без всяких там кредитов и долгов!

-- Поздравляю, - искренне и от души.

-- Не хочешь поработать у нас летом? - заходит с козырей Фред.

-- Поработать?

-- Ну да! Тебе принадлежит часть магазина, так что ты, можно сказать, будешь работать на улучшение собственного благосостояния!

-- Я ж вам всех покупателей распугаю, а то и прибью на месте! - хохочу.

-- Приводи с собой подружек! - не сдается Фред.

-- О да, Луна вам наторгует, разоритесь и вылетите в трубу, - продолжаю веселиться.

-- Но ты подумай, подумай, время еще есть, - добавляет Джордж.

-- Все так плохо?

-- Скажем так, нанимать кого-то нам сейчас не по карману, а если кто-то из нас будет стоять за прилавком, то производство пострадает.

-- Огромный магазин, говорите?

-- Целый особняк! Нельзя было упускать такой момент!

-- Пригласите Гарри и Джинни, - пожимаю плечами, - по-родственному, так сказать. Плюс знаменитость за прилавком, сам Мальчик-Который-Дважды-Выжил.

-- Так Джинни не соврала? - близнецы аж подаются вперед.

-- Врать не буду, сама не видела, - пожимаю плечами, - но Беллатриса кричала Гарри, что Волдеморт его убил. Вряд ли Темный использовал что-то кроме Авады, ну, сами понимаете.

Делаю неопределенный жест, близнецы кивают, как всегда, синхронно.

-- За спальню и возможность жить там без присмотра родителей, они вам еще и охранять по ночам будут, всем выгодно. Конечно, вам еще придется как-то объясняться с вашей мамой, но слова и крики пока что еще бесплатны, не так ли?

Фред и Джордж кивают и переглядываются. Темный Лорд побежден, крестраж в Гарри убит, хотя что там было, сам Поттер отказывается рассказывать. В любом случае, у Дурслей ему больше жить не надо, во всяком случае, из-за кровной защиты. Из-за возраста и всех этих дел с опекунством -- может быть и придется вернуться, но тут же сдернет обратно в магический мир, к гадалке не ходи. Отдельная спальня, Джинни под боком, медовый месяц встанет в полный рост, и будет стоять все лето.

Под таким соусом даже жизнь в магазине покажется прекрасной.

-- Идея отличная, но ты все равно подумай, - говорит Джордж, - нам не помешает маг, разбирающийся в трансфигурации. Ты же не хочешь, чтобы мы разорились?

-- Конечно же, нет, - улыбаюсь, - но, правда, летом я буду занята. Смогу -- помогу, нет, ну извините.

Оно и правда так выходит. Экзамены теперь состоятся, и Луна после них обязательно потребует сдержать данное слово. Планы Дамблдора на после победы, ведь железо надо ковать, пока горячо. Анимагия и вся эта идея с ногой, тоже потребуют времени и сил.

Насыщенное будет лето, без всяких поездок на юга.


-- Спасибо, мадам, - говорю Помфри, вручая самодельный подарок.

Статуэтка, медицинский символ, змея, обвивающая чашу и склонившаяся над ней. Надпись, выпуклыми буквами по ободу "Все есть яд и все есть лекарство". Волшебная древесина и вправду на порядок легче трансфигурируется, и будь ее больше, о, можно было бы достигнуть невиданных высот. Вообще, было бы неплохо вывести новый сорт магических деревьев, которые могли бы запасать в себе, собирать энергию извне, но это опять полжизни на такое положить придется.

Но если и вправду соединять два мира, магов и людей, то идти туда надо не только с палочкой в рукаве.

-- Какая-то особая причина или просто так? - улыбается целительница.

-- Вы вылечили Луну и Лаванду, - твердо, глядя ей прямо в глаза.

Мадам Помфри не шутит насчет лечения "интимных подружек" и подарков в ответ, но все же, что-то такое мелькает на ее лице. Вылеченная и выпущенная два дня назад из медпункта Лаванда теряет ко мне интерес, чем сильно облегчает жизнь.

-- Стоило бы тебя отругать и наказать, за сотворенное с Лавандой, - серьезно говорит Помфри.

Ой-ой. Невилл, победитель Лестрейндж, уже получил по ушам четыре дня назад, за побег из медпункта, и зрелище было внушающим шок и трепет.

-- Но так как я сама тебя лечила после того срыва, то у меня просто не поднимется рука.

Не поднимется рука? Она меня шлепать, что ли собиралась?

-- Да и понять все это можно превратно, - и это единственная шпилька с намеком на толстые обстоятельства, которую позволяет себе целительница. - Так что просто покажи руки до плеч.

То катание выдрой по камням и вправду оставило меня ободранным, но не так сильно, как казалось. Все уже практически зажило, на лице тоже особых следов не осталось, во всяком случае глубоких шрамов.

-- Мазь, которую я тебе дала, еще не закончилась?

-- Нет, мадам, там еще на один сеанс.

-- Вот, - кивает Помфри, - еще раз намажешься, и все окончательно пройдет. Спасибо за подарок, и хотела бы я тебе сказать "иди и не возвращайся", да не получится же.

И посмеивается, беззлобно так. Анимагия со мной, но разговор о ноге заводить еще рано. Через недельку будет в самый раз, обсудим детали, прикинем реализацию, если она вообще возможна. Кучу всего надо будет подготовить, но... теперь, наверное, можно позволить себе немного надежды на будущее?

-- Вы случайно не знаете, мадам, что с профессором Грюмом?

-- Случайно знаю, лечится в Мунго, в очередной раз. Ты не первая об этом спрашиваешь, и нет, он не вернется в Хогвартс преподавать.

Понятно. Жаль. Проклятие вроде должно было умереть вместе с Темным Лордом, но Грюму и вправду не с руки оставаться здесь. Ему аврорам и аврорицам младым преподавать, а не школьникам, хотя, с поправкой на грубость и паранойю, учил он отменно. Кто его будет заменять? Пришлют мракоборца из Министерства? Хотя, опять же, какая в сущности разница?

Если никого не пришлют, школьники точно не обидятся.

-- Нимфадора Тонкс завершит за него курс, - внезапно говорит Помфри.

О! Это хорошо!

-- Спасибо, мадам, - и на том мы расстаемся.


-- Мажем, мажем Гермиону, едем, едем в Барселону, - напевает Луна.

Пальцы ее, с мазью от мелких шрамов и ожогов, то и дело заезжают в "Барселону", хотя как раз там никаких повреждений не наблюдается. Действует Луна неумело, но старательно, и организм доволен. Сидеть в ванной Префектов на теплом, нормальном полу, свесив ноги в теплую воду, очень приятно и без поглаживаний Луны, а уж с поглаживаниями вообще полный кайф.

-- Смажу Гермиону всю, и награду попросю, - Луна заглядывает через плечо, прижавшись сзади, и тянет свои губы к моим.

-- Нет такой рифмы, - тихо хихикаю.

-- Но награда есть?

-- Награда есть, - и после долгого поцелуя говорю Луне, - оставь мазь, еще тебя помажем.

Шрам на боку уже почти не виден, но все же есть. И следы на груди и животе, отметины от придавленности деревом, брр. Передернуть плечами и кланяться в ноги Тонкс, благодарить и благодарить, что спасла. После чего обматерить во весь голос -- чего вообще взяли с собой школьников? Решал, понятное дело, Аластор, а Нимфадора с ним не спорила, но все равно.

Правда, если бы не тот холод из медальона, то разрыл бы я Волдеморта и Беллатрису? Нет.

-- Но я еще не закончила, - говорит Луна, пытаясь ускорить движения рукой.

-- Эй, помнишь клятву?

-- Да, - вздыхает Луна, оттопыривая мизинец. - Но разве мы не победили?

-- Еще не до конца, - качаю головой и встаю.

Луна неожиданно кусает за правую ягодицу, и я отпрыгиваю прямо в бассейн -- ванну.

-- Эй! - ору возмущенно.

Луна хихикает и облизывается, словно ухватила сочную сливу. А может и вправду ухватила, не стоило так резко вставать, но как натирать ее мазью, если не встать и не поменяться местами?

-- А я знаю, что вы тут делаете! - завывает Миртл, вылетая из воды.

-- У нас урок первой помощи, и медицинские процедуры, - отвечаю нагло, уперев руки в бока, по пояс в воде.

Луна продолжает смеяться, сидя на бортике, откинувшись на руках и демонстрируя себя обнаженную во всей красе.

-- Я всем расскажу! - продолжает завывать Плакса, кружась под потолком.

-- Зачем? - неожиданно спрашивает Луна.

-- Потому что я вам завидуууууую! У вас есть тела, а у меня нет! - Миртл ускоряется. - Я ни разу ни с кем не целовалась, ни с мальчиком, ни с девочкоооой, а вы, школьники, словно напоказ все выставляееееете!

-- Вот, Луна, наглядный пример, почему лучше подождать до лета.

-- Я могу спрятаться, - идет на попятный Миртл, - и вы меня не увидите.

-- Любишь подсматривать, а?

-- Проведи полвека привидением, без рук и без ног, в туалете, где тебя постоянно смывают! - неожиданно злится Плакса. - И ты обещала сделать меня привидением башни!

Серьезно? Не помню... ах да, что-то было на втором курсе. Можно ли вернуть привидению тело? По методу крестражей связать с предметом, с оживленным големом? Будут ли у него чувства физического тела? Вселение в другого, по методу Квиррелла и Волдеморта на первом курсе?

Кто-то вообще всерьез занимался этим вопросом?

-- Ну, теперь точно не сделаю.

-- Эй, я пошутила! - идет на попятную Миртл, и скрывается в стене с протяжным стоном. - Ты обещаааааала!

Ну, песец теперь. Ладно, надо будет дедушку Альбуса спросить, он же у нас главный в Хогвартсе. Чем хороша Плакса, так это тем, что действует не хуже холодного душа. Возбуждение перебивает напрочь, не говоря уже о том, что вон она, баночка с мазью, плавает утонувшим корабликом, дном кверху. Наверное, слетела, когда я прыгал в ванну, но кто же знал, что меня внезапно укусят?

Смотрю на Луну и развожу руками.

-- В другой раз, когда будет мазь.

-- Почти в рифму! - хихикает Луна. - И к другому разу я сделаю медальоны Влюбленных!

-- А чем плохи медальоны Дружбы?

-- Терновник в них угас, - вздыхает Луна, - нужно искать новый. И медальоны Дружбы не передают чувств сердца, а я так хотела, чтобы ты увидела себя моими глазами! Не настоящими глазами, конечно, просто ощущения, но это важные ощущения!

-- Верю, но вряд ли это что-то изменит.

-- Изменит!

Еще раз пожимаю плечами. Взгляд влюбленного -- не лучший инструмент, для него предмет обожания сияющ и прекрасен, независимо от реальности. И если эти новые медальоны вправду передают всю гамму эмоций, то лучше им подождать еще. Не то, чтобы есть шансы до лета научиться подделывать влюбленность, просто лучше подождать. Вся эта чрезмерная эмоциональность и горючесть начального этапа только навредит, если ее еще и усилить подобными вещами.

Интересно, в сексе оно тоже работает, вот эти вот двусторонние ощущения?

-- Летом, Луна, летом, после экзаменов.

Лавгуд понимающе кивает и вскидывает правую руку с оттопыренным мизинцем.




Глава 25





Апрель -- май 1996 года


Дни от меня,

летят как ветер от огня

Строчки песни крутятся в голове, характеризуя то, что происходит в Хогвартсе после пасхальных каникул. Дни летят, подготовка к экзаменам, размышления о будущем, просто ничегонеделанье, приятное и теплое, как вступившая в полную силу весна.

При этом снаружи, за стенами Хогвартса, продолжает бушевать политическая гроза.

Сторонники Волдеморта не слишком верят в гибель Лорда -- один раз он уже возвращался -- и не думают складывать оружие. Европейские маги тоже не сидят без дела, указывают на то, что сопротивление не подавлено, и вообще, лето близко. Министерство и Орден бегают и пытаются всех передавить по частям, в общем, "весело".

Брызги и отголоски этого дурдома долетают через Нимфадору, которая и вправду преподает нам ЗОТИ на полставки. Накал требований Аластора отсутствует, но это Нимфадора пытается компенсировать повышенной угрюмостью. Причина проста -- Аластор там, в первых рядах сражающихся за независимость родной Британщины.


-- Ладно бы он возглавлял там большой отряд, ведь это было бы правильно, да? - возмущается Нимфадора.

Совместные победы над Темным Лордом сближают, и мы снова нормально общаемся. Немало этому способствует моя благодарность за спасение Луны, и прекращение облизывания Тонкс взглядом. Оно как-то само собой проходит, ну а подколки со стороны Нимфадоры слабеют, в отсутствие Грюма. Все-таки она подзеркаливает его поведение, хотя и отказывается это признавать, во всяком случае вслух.

-- Если он волк-одиночка, то ему и правда, легче одному. Не надо ни за кем следить и утирать носы, а спину он и сам себе прикроет.

-- Ему-то легче, а мне? - возмущается Нимфадора.

Ее возмущение -- последствия очередного "брызга" -- Аластор куда-то там ворвался в одиночку, крича матерно про "палочки на пол" и всех положил, повязал и теперь гордо красуется на фотографии в "Пророке". Разве что ногу на голову валяющегося великана не поставил, да и лицо у Грюма странно перекошено, словно фотографа матерно посылает, а не улыбается в камеру.

-- Все проходит, - вспоминаю мудрость, высеченную на кольце царя Соломона, - и это пройдет.

-- Ему бы лежать, после сдвоенного проклятия, а он подлечился и в бой! - никак не успокаивается Нимфадора.

Наверное, все-таки она его любит. Старого, в шрамах и со скверным характером, одноногого и одноглазого. Вот уж воистину, красавица и чудовище, при этом красавица может становиться и чудовищем, да кем угодно. Представляю, если их дети унаследуют черты родителей.

Бдительно - параноидальные метаморфы, нет, мир такого не переживет.


-- Невилл, ты победил Беллатрису?

-- Да, ты же сама все видела!

-- Ты не испугался и победил ее прямо на глазах у Темного Лорда.

-- Ну... да!

-- Так какого... Грюма тебе нужна моя помощь? Сам справишься со своей ба!

Понятно, что для Невилла выйти против "ба" страшнее, чем стоять против Беллатрисы и Волдеморта одновременно, но, сколько ж можно? Уже и характер закален, и подвиг совершен, и девушки ему дают, а все че-то мнет булки и просит помощи.

-- Но ты обещала...

-- Подумать, что можно сделать, - киваю. - Или ты без моего совета ну вообще не можешь ничего решить?

-- Почему же, - вздыхает Невилл, - представлю Парвати, но я просто подумал, вдруг ты чего лучше придумала?

Ну вот, может же, когда захочет!

Парвати, и сестра в нагрузку, все замечательно. В порядке подростковой мести Невилл может отпердолить сестричек, обоих одновременно, прямо на кровати бабушки, но лучше такого совета ему не давать. Еще же последует, и, конечно же, по закону кошачьего бутерброда, в самый неподходящий момент придет Августа, в разгар борьбы индийцев против колониального владычества Британии, так сказать.

Хватит же старушку инфаркт, от такого зрелища, а я виноват останусь.

-- Невилл, ты молодец, - говорю искренне.

Уже хотя бы тем, что связка Браун -- Патил и их сплетни, и пересуды на него не повлияли, да и вообще.

-- Не думаю, что заслуживаю такого, - качает головой и твердо говорит Невилл.

Не мне его осуждать, конечно, за убийство не рожденного ребенка, о котором Невилл и не знал. Я творил вещи гораздо, гораздо хуже, правда, меня никто особо молодцом не называл и не называет, и это правильно.

-- Могу посоветовать только что-то банальное.

-- Например?

-- Разберись с бабушкой, разберись в себе, отдохни в обществе прекрасных девушек, для того лето и предназначено, и тогда поймешь, молодец ты или нет.

-- Наверное, но вначале надо сдать экзамены, - вздыхает Невилл.

Вот это уж точно не мои проблемы.


Было три попытки добраться до Гарри, со слов Нимфадоры. Первый отряд успели перехватить в Хогсмиде, попутно развалив магазин приколов Зонко, на радость близнецам Уизли. Второй попался Хагриду в Запретном Лесу, совершенно случайно, и там была кровавая бойня, где-то в чащах. Третий отряд нырнул в Черное Озеро и больше не вынырнул.

Пошли на удобрения в подводные сады русалов.

Так что слова Дамблдора об окончании моей миссии, выглядят поспешными. Пока всех сторонников Волдеморта не передавят и не вытеснят из Британии, попытка покушения может повториться в любой момент. Какой-нибудь отчаянный товарищ, напившись зелья удачи, проскочит камином из Министерства и устроит тут побоище в разгар учебного дня!

Да мало ли чего можно придумать, от отчаяния! Например, затаиться и затесаться в министерскую комиссию по приему экзаменов. Да, Темного Лорда так не вернуть, но трупу Гарри от того легче не станет! Пускай и исчез единый мозг и лидер, но он исчезал и пятнадцать лет назад. Правда, самых лучших и преданных его Пожирателей истребили и продолжают истреблять, но все же, рано окончательно расслабляться.

Да и зелья удачи Слагхорн теперь спрятал так, что не достанешь.

Сам Гарри лишь пожимает плечами и говорит, что у него есть мантия и Джинни.


27 мая 1996 года


-- Малиновый пудинг! - и вход в башню Дамблдора приоткрывается.

Наш дорогой директор сидит в кресле так, словно и не исчезал никуда. Протягивает что-то фениксу, и тот, радостно курлыкнув, принимает угощение.

-- Итак, Гермиона, я обещал тебе разговор, - говорит Дамблдор, делая жест, приглашающий садиться, - и вот его время настало.

-- Война официально закончена? - и вправду, в кабинете снова тишина, нет всяких светящихся и трещащих штучек.

-- Час назад, под неодобрительное скрежетание зубов магов из Европы, - в улыбке и словах Дамблдора сквозит легкий намек на злорадство. - Последний из Пожирателей Смерти был убит, еще вчера, старший Мальсибер, если тебе интересно. Никаких нарушений Статута при этом не было зафиксировано, спасибо нашим друзьям из Военной Разведки магглов.

Военной Разведки? А, понятно, MI - Military Intelligence, то есть военная разведка, а не Министерство. Что ж, тоже логично, военным лучше и проще заниматься магами, особенно при угрозе противостояния.

-- Они успевали замять дело?

-- Скажем так, несколько опасных инцидентов так и не получили широкой огласки, - улыбается Дамблдор в бороду, - и потому не привлекли внимания магов Европы. Хотя магглам, посвященным в тайну, и не слишком нравится существование магического мира, но они понимают, что свои маги все же лучше, чем чужие. Особенно французские.

-- Не слишком нравится? - повторяю растерянно.

-- С тобой вежливо разговаривали, предлагали помощь, выглядели милыми, - кивает Дамблдор, - но по факту, будь у них возможность, то магический мир оказался бы ликвидирован. Во время первой магической войны эта идея особенно активно продвигалась, они вербовали магглорожденных, завозили взрывчатку на Косую Аллею, пытались подложить особо мощный заряд под "Гринготтс" и под Министерство. Да и до этого предпринимались попытки, во время Второй Мировой войны магглов, например.

Он качает головой осуждающе и продолжает.

-- Хотя верхушки наших миров сотрудничают, но все равно ситуация остается хрупкой и взрывоопасной. До известной степени мы помогаем друг другу удерживать равновесие, потому что понимаем, чем грозит его нарушение, но стоит перейти некую черту и все. Оба мира рухнут, истребят друг друга. Даже если один из миров победит, то ситуация будет немногим лучше, прольются моря крови и будут горы трупов.

Киваю. Холодная война и взаимное ядерное сдерживание. Кто бы ни нанес первый удар, проиграют оба. Правда у магов тут шансы лучше, можно жахнуть и укрыться, но мало радости править "радиоактивной", условно говоря, пустыней.

-- Поэтому вы замыслили новый План, профессор? - вслух, ибо Дамблдор ждет реакции.

-- И поэтому тоже, - кивает он, - но даже сейчас, я, честно говоря, не уверен, стоит ли давать ход этому Плану. Возможно, что мной движут слишком личные мотивы, и я не вижу чего-то, упускаю что-то в Плане, и этот изъян приведет к еще большей катастрофе.

-- Вам нужен мой совет, профессор?

-- Ты же понимаешь, что тебе и Гарри отводятся ключевые роли в новом Плане, поэтому ты имеешь право знать обо всем, в том числе и о моих сомнениях, - говорит о своем Дамблдор. - Статут не игрушка, чтобы просто так взять и отменить его, будет масса политической борьбы, грязной и жестокой, ударов в спину, подножек, шантажа и интриг. Не говоря уже о том, что гоблины все же выскользнули из ловушек.

-- Разве они не поддерживали Волдеморта?

-- Открыто -- нет. Никаких письменных договоров, никаких поставок оружия и денег, никаких подкупов магов в других Министерствах, ничего, - устало вздыхает Дамблдор и тут же оживляется. - Но теперь, когда вся полнота власти снова в руках Амелии Боунс, можно будет действовать решительнее, давить на них и проверять, не оглядываясь на наблюдателей из Европы. Но все же, жизнь испортить они нам могут, хотя очередное их восстание, можно сказать, провалилось.

-- В этот раз они и вправду действовали умнее, - говорю задумчиво, припомнив слова Луны.

-- Они учатся, и однажды ситуация взорвется, - кивает Дамблдор. - Так же, как и ситуация с двумя мирами, с ущемлением прав тех же оборотней, да много с чем! Самое страшное, что произойдет не просто кризис, а ряд кризисов, один за другим, и в результате два мира все равно откроются друг другу, только магический мир будет в полном упадке и разрухе. Или, наоборот, то, чего хотел Темный Лорд -- захватить власть и уничтожить мир магглов, но думаю, ответный удар был бы не менее жесток.

-- О да, - тихо шепчу под нос.

-- И результате мы все равно войдем в мир магглов, - говорит Дамблдор, кидая на меня острый взгляд, - но не как полноправные партнеры, а как подчиненные. Или вообще будем уничтожены, за попытку уничтожить магглов. Как бы ни обольщали и ни ободряли себя отдельные сторонники превосходства магов, все же Статут в свое время приняли мы, а не магглы. Драка за отмену Статута будет жестокой, и решать там будет уже не магия, точнее говоря, не столько магия, сколько грязная политика.

Он держит многозначительную паузу и говорит, "официальным" тоном.

-- Вы еще можете отказаться, мисс Грейнджер. Наше соглашение, как я уже говорил, выполнено, и сейчас мое влияние на Министра, Визенгамот, на все в Британии, практически абсолютно, после исполнения плана по убийству Волдеморта. На самом деле, конечно, исполнилось пророчество, но все думают, что это мой план, и было бы глупо это не использовать. Гарри Поттер и Орден Феникса, включая вас, все хорошо потрудились на общую победу, но маги, не сведущие в вопросе, приписывают все мне.

-- Понимаю, профессор, - киваю и задумываюсь.

Дамблдор прав, и если влезать в этот чан с дерьмом под названием "большая политика", то надо быть готовым и уверенным в себе. Все вытащат на свет, все раскопают и переворошат, и обольют грязью, а уж отношения с Луной так вообще, не будут сходить с первых страниц. Но с другой стороны... что, без нас, Дамблдор откажется от Плана? Нет, он все равно будет его двигать, только другими путями и с меньшими шансами, и точно так же меня, и Гарри, и остальных, окунут в дерьмо как креатур дедушки Альбуса. Да и не в окунании дело, все равно давно решено, что План Дамблдора меня устраивает, по всем пунктам.

И к чему сдерживаться?

-- Разве появление рода Грейнджер не поможет вашим планам, профессор?

-- Поможет, - не отрицает Дамблдор, - но внимание к тебе, Гермиона, будет удвоенное после этого, а политика, как я уже сказал, дело грязное.

-- Можно растянуть по времени решение этого вопроса? В сентябре мне будет семнадцать, на посты никакие не претендую, хотя, если это надо для плана, - развожу руками.

-- Надо, - кивает Дамблдор и неожиданно понимающе улыбается. - Детская мечта редко выдерживает соприкосновение с миром взрослых, пускай даже и магическим, а ее исполнение оказывается связано с рядом неприятных моментов. Рад, что ты это понимаешь, Гермиона, но также я пойму, если ты откажешься, и не будешь ввязываться во все это.

-- У меня есть свои причины желать успеха вашему Плану, профессор, и даже есть соображения, как улучшить шансы, и обзаведение собственным Родом... скажем так, оно привлекает меня не так сильно, как пять лет назад, но в то же время, если это поможет Плану, то надо делать. Я готова к последствиям.

-- Рад это слышать, мисс Грейнджер, - улыбается в бороду Дамблдор, - потому что настоящая борьба только начинается.




Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25