Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука [Гильом де Рубрук] (fb2) читать онлайн

ПРИМЕЧАНИЯ К КНИГЕ ПЛАНО КАРПИНИ «ИСТОРИЯ МОНГАЛОВ»

К главе 1

ПРИМЕЧАНИЯ К КНИГЕ ГИЛЬОМА РУБРУКА «ПУТЕШЕСТВИЕ В ВОСТОЧНЫЕ СТРАНЫ»

К главе 1

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

УКАЗАТЕЛИ К КНИГЕ ПЛАНО КАРПИНИ

1. УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

2. УКАЗАТЕЛЬ ПРЕДМЕТНЫЙ

УКАЗАТЕЛИ К КНИГЕ РУБРУКА

2. УКАЗАТЕЛЬ ПРЕДМЕТНЫЙ

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

уТЕ ШЕСТВИЯ*

43

ВОСТОЧНЫЕ стрдны Плдно Клрпини

сг

¹

"' »

-лирув-рукл

Ч)ж11овй«1111

"(I ч л -ь ЛГл о, к о Ч, a ft 1111 и в

история

JMOHTAAO^

Твл t о м ^еГ|^|1|х

ПуТЕШЕСТДЗИЕ ДЗ ВОСТОЧНЫЕ СТРАНЫ

РЕДАКЦИЯ

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ И ПРИМЕЧАНИЯ

н.п.шлстиной

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТуРЫ jHOCKBA • 1^57

ПУТЕШЕСТВИЯ НА ВОСТОК ПЛАНО КАРПИНИ И ГИЛЬОМА РУБРУКА

Вступительная статья

Тринадцатый век в жизни народов Азии и Европы был веком больших потрясений и значительных событий, оставивших глубокий след в судьбах народов. В этот век в Европе происходило формирование крупных феодальных государств, сопровождавшееся ликвидацией феодальной раздробленности. Продолжались крестовые походы, но рыцари-крестоносцы терпели одно за другим поражения, что имело некоторое влияние на ускорение ликвидации феодальной раздробленности в Европе.

В Азии в XIII в. возникла мощная раннефеодальная империя монголов, под завоевательными ударами которых пали многие государства Азии и Восточной Европы. Походы монголов потрясли своим размахом и ужасами завоевания буквально весь мир. «Завоевание монголами Средней Азии в 1219— 1221 гг., поход Джебе и Субэдэя в Северный Иран, Кавказ и Юго-восточную Европу (1222—1224) произвели на умы современников столь сильное впечатление, что в 20—30-х годах XIII в. о нашествии монголов (татар) говорили во всех странах Средней Азии, Северной Африки и Европы как о величайшем несчастий, постигшем тогдашний мир» ’. О том, что слухи о монгольских победах и о жестоком истреблении населения в покоренных и завоеванных областях дошли до европейских государств и встревожили их обитателей, свидетельствуют бесхитростные записи средневековых летописцев. Наиболее ранней из этих записей, повидимому, надо считать краткие сведения о монголах, имеющиеся в хронике Альберика из аббатства «Трех фонтанов» (Albericus Trium Fontium). Этот хронист считал причиной прекращения монгольских походов 1219—1224 гг. известие о падении Диаметты в 1219 г., что совершенно не соответствовало истинному положению дел, так как монголы про-

¹ Б. Д. Греков и А. Ю. Якубовский. Золотая Орда и ее падение, М.— Л., 1950, стр. 52.

должали свои походы. Он полагал также, что поход монголов был окончен в 1222 г., а во главе похода находился царь Давид или пресвитер Иоанн. Подобные записи свидетельствуют о том, что в Европе весьма смутно представляли себе реальные события, разыгравшиеся в Средней Азии в 1219—-1224 гг., когда под ударами войск Чингис-хана пали цветущие государства Маве-ранахра, Хорезма. Подобные сведения, записанные европейским хронистом, отражают лишь недостоверные слухи и известия о монголах, распространявшиеся в Европе, в которых причудливо переплелись фантастические вымыслы со сведениями реального характера.

Тот же Альберик из «Трех фонтанов» на основании рассказа очевидца описал внешний облик монголов в следующих словах: «Голова у них большая, шея короткая, весьма широкая грудь, большие руки, маленькие ноги и сила у них удивительная. У них нет веры, они ничего не боятся, ни во что не верят, ни чему не поклоняются, а король их называет себя королем всех королей» *.

Сохранились и другие сведения о монголах в известной «Chronica Major» Мэтью Парижского, одного из наиболее ученых историков XIII в. (ум. 1259 г.), который, рассказывая об ужасе, внушенном походом Бату в Европу в 1237 г., сообщает, что даже на далеких берегах Англии- была сорвана ежегодная торговля сельдями, так как купцы из Готланда и Фрисланда не решались плыть в Ярмут в страхе перед возможным появлением монгольских войск. Сельди, сообщает хронист, подешевели, как никогда.

Слухи о монгольских завоеваниях, распространяемые бежавшими из Венгрии и Богемии жителями, вызывали беспокойство не только среди правящих классов европейских государств, но и среди народных масс.

Распространению тревожных вестей способствовало также появление ® 1238 г. во Франции, а затем и в Англии посольства Исмаилитов. Глава могущественной секты Исмаилитов, один из крупных владык на Ближнем Востоке, имя которого вызывало страх и трепет среди мусульманского населения, обратился к королям французскому и Генриху III английскому с просьбой о помощи против монгольских войск. В сведениях, полученных от посла Исмаилитов, образ монголов-завоевателей рисовался в самых мрачных тонах. Эти сведения также были зафиксированы в хронике Мэтью Парижского под 1240 г. Рассказывая со слов исмаилитского посла о монгольских завоеваниях, хронист сообщает: «Подобно саранче, распространились они (т. е.

¹ The Journey of William of Rubruck to the Eastern parts of the World. Edited by W. W. Rockhill. London, 1900, p. XIII.

монголы) по лицу земли, они принесли ужасающие опустошения в восточных частях, разорив их огнем и мечом. Пройдя через землю Сарацин, они разрушали до основания города, рубили леса, низвергали крепости, выдергивали виноградники, опустошали сады, убивали горожан и крестьян» (Мэтью Парижский, Historia major Angliae).

Вскоре после пребывания в Европе посольства Исмаилитов во Францию пришли тревожные вести о монгольском нашествии на Восточную Европу.

Известно, что монголы предприняли второй завоевательный поход на Запад после курилтая князей 1235 г. Во главе похода был поставлен внук Чингис-хана — сын его старшего сына Джочи, называвшийся Вату (что значит «твердый, крепкий»), известный в русских летописях под именем Батыя. В качестве его помощника был назначен один из способнейших монгольских полководцев, сподвижник Чингис-хана военачальник Субэ-дэй. Огромная по тем временам монгольская армия двинулась в поход из Монголии и в течение нескольких лет выполнила намеченную на курилтае программу завоеваний. В 1236— 1237 гг. были завоеваны все обширные пространства Дешт-и-Кыпчака, земли Булгар, Крым, Кавказ. В 1238 г. началось покорение русских княжеств — пали Рязань, Владимир и многие другие города. В 1240 г. был захвачен и разорен Киев — краса и гордость Киевской Руси.

Покорив и разорив русские княжества, монгольские отряды вторглись в Польшу, Моравию и Силезию, одерживая одну за другой победы над пытавшимися оказать сопротивление феодальными владыками. Известие о большой битве под Лигницем, в которой монголы разбили войско силезского герцога, письма о помощи венгерского короля Белы IV, разбитого под Пештом, и другие подобные же сообщения не могли не встревожить французского и английского королей, императора Фридриха II и римского папу Григория IX. Между ними начались даже какие-то переговоры, о том, как организовать сопротивление монголам. Церковь также начала проповедовать новый крестовый поход на этот раз не против сарацинов, а против монголов. Но за переговорами не последовало сколько-нибудь реальных действий, этому мешали феодальные распри между крупнейшими властелинами европейских государств. И неизвестно, что ожидало бы Европу, если бы сами монголы не прервали свой поход 1236—1242 гг. Дойдя до самой Адриатики, опустошив Венгрию, Моравию, Силезию, монгольские войска неожиданно остановились и также поспешно, как продвигались, устремились назад.

Немало исследований было посвящено выяснению причин, в силу которых монголы прервали свои завоевания, и Бату, стоявший во главе монгольских войск, не смог удержать захваченных областей в Восточной Европе. Некоторые европейские авторы полагают, что монголы получили отпор от рыцарских войск и устрашились закованных в латы рыцарей. Но если внимательно рассмотреть ход европейского похода монголов, то легко можно уяснить себе, что рыцарские войска неоднократно терпели от монголов полный разгром. Да и военная техника монголов мало в чем уступала европейской технике того времени.

На основании многочисленных свидетельств иранских и ираноязычных авторов один из крупнейших востоковедов нашего времени академик В. В. Бартольд пришел к выводу, что причинами внезапного ухода монголов из Восточной Европы были, во-первых, ссоры между монгольскими полководцами, особенно между чингисидами-царевичами Гуюком и Бури с главой похода Бату и с Субэдэем; во-вторых, известие о смерти Угэдэй-хана и освободившемся престоле Великого хана ■.

Несомненно, эти факты имели определенное значение для монголов. Но нельзя забывать также еще об одном весьма значительном факторе, на который указал в своих исследованиях ныне покойный член-корреспондент АН СССР А. Ю. Якубовский. Он обратил внимание на то, что монгольские войска были значительно ослаблены в борьбе с русскими княжествами. Мало того, в тылу монгольских войск во время похода Бату на Запад вспыхнуло большое восстание. Героическое сопротивление завоевателям было оказано восставшими булгарами, половцами и другими народностями, населявшими Поволжье^{1 2}. Подавление восстания вызвало необходимость отправить часть монгольских войск обратно на Волгу. Все перечисленные факты и явились комплексом причин, заставивших монголов уйти из Европы, прервать свой поход, столь устрашивший и взволновавший европейские народы.

Монголы ушли из Европы, но страх перед ними, перед возможностью нового нашествия остался. В Европе хорошо были известны притязания монголов на мировое господство и никто не сомневался в способности этого народа осуществить подобные замыслы. Проповедь крестового похода против монголов не имела ощутительных результатов, хотя и поддерживалась новым римским папой Иннокентием IV, избранным в 1243 г. вместо умершего Григория IX. Энергичный Иннокентий IV принял также другие меры, чтобы выяснить, не собираются ли монголы вновь в поход. С этой же целью он отправил миссионеров к монголам с официальным поручением попытаться обратить монгольского хана в христианство. Подобному намерению, весьма странному с точки зрения реальных возможностей и истинного положения дел в Монголии, способствовали усиленно распространявшиеся слухи о легендарном пресвитере Иоанне, или попе Иване, правившем некиим могущественным христианским государством в Азии.

Легенда о пресвитере Иоанне, возникшая, повидимому, в результате известий о существовании несториан в Центральной Азии, была широко распространена в средневековой литературе. Впервые о пресвитере Иоанне упоминается в хрониках XII в. под 1145 г. Более столетия просуществовала эта легенда, подкреплявшая намерение римского престола обратить в христианство кочевников далекой Азии.

Таким образом, у этой духовной миссии имелись две задачи — разведывательная и миссионерская. Последняя задача определила состав миссии, подобранной целиком из монахов ордена францисканцев-миноритов, особенно отличавшихся в качестве проповедников. Миссии, во главе которой находился влиятельный минорит Плано Карпини, было предписано отправиться к монгольскому хану. Через два года была отправлена и другая миссия с доминиканцем Асцелином во главе, которая дошла лишь до монгольского военачальника Байджу, находившегося в Иране.

Отчеты этих миссий оказались чрезвычайно ценными, так как содержали много новых сведений о странах доселе малоизвестных или даже совсем неведомых европейскому миру. Особенно интересен отчет Плано Карпини. Его труд, дошедший до нас в нескольких списках XIII в., представляет собой ценный источник не только для истории монголов, но и для истории нашей страны, так как автор явился свидетелем разорения и тяжелого состояния Руси и народов Поволжья, наступившего в результате монгольского нашествия.

4« 4с 4*

Плано Карпини был итальянцем, родом из Перуджи и происходил из знатной семьи. Его итальянское имя было Джио-ванни дель Пьяно-Карпине, но в исторической литературе принята латинизированная форма этого имени Плано Карпини. Он был одним из основателей монашеского ордена францисканцев и близким другом самого Франциска Ассизского. Плано Карпини занимал достаточно видные должности в римской церкви, по поручению которой бывал и в Германии и в Испании, поэтому нет ничего удивительного, что выбор Иннокентия IV пал именно на него. Плано Карпини отправился в свое далекое путешествие не один. В состав миссии входили еще два монаха-францисканца: Бенедикт из Польши и Стефан из Богемии.

Последний воротился с дороги, добравшись лишь до Киевской Руси. Бенедикт же сопровождал Плано Карпини повсюду, но не оставил записок о своем путешествии. Короткий рассказ Бенедикта о путешествии в Монголию был передан Симоном де Сен-Кентином, участником одной из миссий, о которой дошли лишь краткие сведения, записанные на основании устных рассказов Винцентом из Бовэ, прозванным Бовезским.

Миссия Плано Карпини, снабженная буллой Иннокентия IV к монгольскому хану, выехала из Лиона 16 апреля 1245 г. Более двух лет длилось путешествие через многие земли и различные государства. Маршрут Плано Карпини можно приблизительно восстановить, внимательно вчитываясь в его отчет и пытаясь точно идентифицировать приведенные им названия, что, следует заметить, иногда затруднительно сделать. Плано Карпини, доехав до Волги, прибыл в ставку Бату и хотел передать этому монгольскому князю письмо римского папы, но Бату не принял письма, адресованного Великому хану, и отправил миссию дальше в Монголию. Плано Карпини и Бенедикт были вынуждены совершить длинное и утомительное путешествие через Хорезм, Семиречье и Тарбагатай в Центральную Монголию, где стали невольными свидетелями редкого и интересного события — возведения на престол великого хана Гуюка. В ставке Гуюка они прожили почти четыре месяца и были отправлены обратно 13 ноября 1246 г. Только через полгода добрались они на обратном пути из Монголии до Киева, а осенью 1247 г. Плано Карпини прибыл в Лион, где и представил папе Иннокентию IV ответ монгольского хана Гуюка и свой подробный отчет о путешествии. Этот отчет Плано Карпини, написанный им на латинском языке, представляет собой книгу, названную им «Libellus historicus» и дошедшую до нас в нескольких редакциях.

Три месяца пробыл Плано Карпини при дворе Иннокентия IV, получил почетный сан архиепископа и был назначен в город Антивари, где, повидимому, и умер. Точная дата его смерти неизвестна — это случилось не ранее 1248 г., но не позже 1252 г. Плано Карпини вполне справился с поставленной перед ним разведывательной задачей. Он достаточно подробно описал вооружение, войска монголов, а также их тактику ведения войн.

Сохранилась краткая характеристика Плано Карпини у одного итальянского хрониста, видевшего его при дворе папы римского в ноябре 1247 г. Вот как он описывает Плано Карпини: «Это был человек достойный, остроумный, образованный, красноречивый и очень способный к разнообразным делам; он написал толстую книгу о том, что видел замечательного у татар и в других местах. Когда его утомляли вопросами на этот счет, он принимался читать эту книгу, что я и сам много раз и слышал и видел»

Сочинение Плано Карпини дошло до нас в нескольких редакциях. Еще в XIII в. оно неоднократно переписывалось, так как вызывало неизменный интерес у образованных людей того времени. Существование двух редакций сочинения Плано Карпини — одной краткой, другой более подробной, подтверждается признанием самого автора, который в одной из дошедших до нас рукописей XIII в. сообщает, что он сам разрешил снять несколько копий со своего сочинения, еще не вполне законченного — «поэтому,— пишет он,— пусть никто не удивляется, найдя эту рукопись более подробной и более исправной, чем остальные, так как с тех пор, что я приобрел некоторый досуг, я пополнил, исправил и отделал ее в тех частях, где она была неполна» ^{3 4}.

Несмотря на то что сочинение Плано Карпини было широко распространено в XIII в. и существовало много рукописных копий с него, до нас дошло из них только пять. Одной из лучших копий считается Лейденская рукопись, выполненная или в самом конце XIII в. или в начале XIV в. Эта рукопись была положена в основу издания сочинения Плано Карпини, подготовленного французским исследователем этого текста Д’Авеза-ком в 1839 г. Но в конце XIX столетия в библиотеке Кэмбридж-ского университета была обнаружена рукопись более раннего происхождения с более исправным текстом. Эта рукопись была использована Бизли⁵, весьма’тщательно изучившим ее. Две рукописи сочинения Плано Карпини имеются также в Национальной библиотеке Парижа, и еще одна хранится в Британском музее. Этими пятью рукописями исчерпываются известные списки «Libellus historicus». Весьма интересной новостью явилось известие о найденном фрагменте из рукописи Плано Карпини, хранящемся в научной библиотеке Иркутского государственного университета им. А. А. Жданова. Эта находка была исследована и описана членом-корреспондентом АН СССР М. П. Алексеевым. В библиотеке хранилась книга, переплетенная в кожу, оклеенную с внутренней стороны листом пергамента, который представлял собой страницу какой-то рукописи, не имевшей никакого отношения к самой книге. Книга поступила в библиотеку Университета из бывшей Иркутской духовной семинарии, обладавшей не плохим собранием старинных книг. В семинарию же эта книга попала вероятнее всего еще в XVIII в. или из Польши или из юго-западной России, во время комплектования библиотеки семинарии.

Когда фрагмент рукописи, написанный отчетливым готическим почерком XIV в., был изучен, то выяснилось, что он представляет собой VII, VIII и часть IX главы сочинения Плано Карпини в редакции известного компилятора XIII в. Винцента из Бовэ (ум. 1264 г.). Последний составил огромную, в десять больших томов, энциклопедию, пользовавшуюся широкой известностью в свое время. Энциклопедия называлась «Speculum Majoris», т. е. «Великое зерцало», и состояла из четырех частей, также называвшихся «Speculum» (название «Зерцало» часто употреблялось в средневековой литературе для обозначения собраний различных сочинений энциклопедического характера) с прибавлением эпитета, соответствующего содержанию данной части — Speculum naturale, Speculum doctrinale, Speculum morale и Speculum historiale. Четвертая часть этой огромной энциклопедии «Speculum historiale» была посвящена собранию исторических сочинений и состояла из четырех больших томов. Именно в этой части и находилось сочинение Плано Карпини, но в пересказе составителя энциклопедии Винцента, который переменил порядок глав, слегка сократил текст, но в то же время добавил некоторые подробности, взятые им из рассказов Симона де Сен-Кентина. Сличение текста пересказа Винцента с найденным фрагментом позволило М. П. Алексееву установить, что перед нами лист рукописи из энциклопедии Speculum Majoris. При этом важно отметить, что найденный фрагмент писан не с печатного «Зерцала» («Speculum Majoris» после изобретения книгопечатания издавалась неоднократно в XV и XVI вв. В Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина имеется экземпляр «Зерцала», изданный в Венеции в конце XV в., отличной сохранности), а с рукописного и, по мнению М. П. Алексеева, выполнен не позже XIV в. и содержит несколько вариантов. Текст фрагмента отличается от текста рукописей Плано Карпини. Мы сочли необходимым дать в примечаниях на соответствующих страницах перевод этих фрагментов, опубликованный М. П. Алексеевым *, так как в них содержатся разночтения, представляющие интерес для исследования исторической географии Центральной Азии.

Книга Плано Карпини была переведена на многие языки. Французский перевод ее (все же в значительной мере вольный) был впервые опубликован в XVII в. в известной книге Пьера Бержерона «Voyages faits principalement en Asie dans les XII, XIII, XIV et XV siecles» (Paris, 1634, переиздана дважды в ⁶ 1723 и 1735 гг.). Английский перевод также был опубликован еще в XVI в. Хэклейтом в его знаменитом собрании путешествий «Principal Navigations» (1598 г.) и Перкисом (Purchas) в его не менее известном «His Pilgrims» (1625 г.).

В русской исторической литературе сочинение Плано Карпини стало известно еще в конце XVIII в., когда появился первый русский перевод этой книги, сделанный с французского текста, опубликованного Бержероном. Этот перевод выдержал два издания (первое в 1795 г., второе в 1800 г.), что свидетельствует о том, что эта занимательная книга нашла спрос у читателя. Переводчиком был, повидимому, Алексей Малиновский, подписавшийся лишь инициалами.

Через четверть столетия появилось и научное издание сочинения Плано Карпини на русском языке, помещенное в первом томе «Собрания путешествий к татарам» Д. И. Языкова. Хотя со времени появления в свет этого издания и прошло более 125 лет, но до сих пор оно сохраняет известную ценность уже по одному тому, что издатель опубликовал параллельно латинский текст и русский с него перевод. Кроме того, комментарии, сделанные Д. И. Языковым, были выполнены для своего времени на высоком научном уровне и не потеряли в некоторых отношениях своего значения и поныне.

Д. И. Языков наметил поистине грандиозный план изданий подлинных текстов и переводов целой серии известных путешествий к монголам в XIII—XV вв., но сумел издать лишь первый том, в котором поместил сочинения Плано Карпини и Асцелина. Он отчетливо понимал значение и цель предпринятого им труда. «Путешествия к монголам нужны для нашей отечественной истории»,— писал Д. И. Языков в своем предисловии *. К недостаткам издания Д. И. Языкова надо отнести сделанную им перестановку глав сочинения Плано Карпини и присоединение к его тексту вставок из рассказов Симона де Сен-Кентина в пересказе Винцента из Бовэ.

Лучший же русский переводе латинского дал А. И. Малеин, издавший его в 1911 г. Перевод этот, выполненный высококвалифицированным латинистом, не потерял своего значения и в наше время.

Путешествие Плано Карпини не оставалось никогда достоянием одних специалистов, о нем рассказывалось в популярных изданиях и статьях, среди которых из вышедших у нас в последнее время можно отметить перевод книги М. Шервуда «Былые пути в Китай» (М., 1931) и статьи М. Адамович в журнале «Наша страна» (1940 № 10). ⁷

Из многочисленных иностранных изданий труда Плано Карлики обращает на себя внимание уже упомянутое выше французское издание текста и перевода Д’Авезака в 1839 г. ', английское издание Бизли в 1903 г.^{8 9}

Бизли изучил и сопоставил все рукописные и первопечатные тексты сочинения Плано Карпини, снабдив их ценными критическими замечаниями. Следует отметить также издание А. ван-ден-Вингарта, вышедшее в 1929 г.¹⁰ В этом издании собрано 10 описаний путешествий на Восток, начиная с Плано Карпини.

Не следует думать, что этими книгами ограничиваются издания работы Плано Карпини. Новых изданий вышло немало, но далеко не все заслуживают упоминания, так как не дают много нового по сравнению со старыми публикациями и повторяют устаревшие примечания без учета новых исследований. К таким работам, например, относится немецкое издание доктора Фридриха Риша¹¹, вышедшее в 1930 г. Оно снабжено многочисленными примечаниями, построенными, к сожалению, на материалах, во многом уже утративших свою ценность. В наше время, когда историческая и востоковедная науки шагнули далеко вперед, когда поднято и изучено много новых источников на восточных языках, когда проведены грандиозные археологические исследования, при каждом издании путешествия Плано Карпини следует использовать последние • научные достижения, которые помогут лучше комментировать давно известный текст. С этой точки зрения работа Риша не выдерживает критики.

Ничего нового не принесло также и последнее по времени издание переводов Плано Карпини и Гильома Рубрука, помещенное в выпущенной недавно книге «The Mongol Mission». Книга эта, вышедшая под редакцией Кристофера Даусона в Англии в 1955 г., представляет собой собрание заново сделанных переводов описаний путешествий Плано Карпини, Гильома Рубрука, Монте Корвино, Бенедикта-Поляка, Андрэ из Перуд-жии. К этому собранию добавлены также переводы двух папских булл, отправленных к Великому хану монголов, и перевод письма Гуюк-хана к папе Иннокентию IV. Переводы с латинского текста сделаны одной монахиней из аббатства Стэнбрук, имя которой не упомянуто ни на титульном листе, ни в предисловии. Ценность этой новой книги состоит единственно в том, что в ней объединены упомянутые выше сочинения. Книга рассчитана на широкие круги читателей, примечания сведены до минимума и во многом повторяют материалы Рокхилла. Вступительная статья К. Даусона посвящена, во-первых, истории отношений между Востоком и Западом в XIII и XIV вв. и, во-вторых, вопросу о пропаганде христианства среди монголов в те же века. Ни вступительная статья, ни новые переводы не представляют особой научной ценности. Они не выдерживают никакого сравнения ни с трудом Рокхилла, ни с изданием Бизли, ни с переводом А. И. Малеина. Однако выход этой книги свидетельствует об определенном интересе широких слоев зарубежных читателей к замечательным путешествиям далекого прошлого.

Книга Плано Карпини вызвала также немало различных статей, посвященных или толкованию отдельных терминов, им употребленных, или разъяснению темных мест. Особый интерес представляет работа Галсана Гомбоева, бурятского ученого ламы, преподававшего монгольский язык в Казанском, а затем в Петербургском университете. Галсан Гомбоев (1820—1863 гг.) был прекрасным знатоком жизни монголов. Написанная им работа «О древних монгольских обычаях и суевериях, описанных у Плано Карпини» ¹² до сих пор не потеряла своего значения.

Отметим также небольшую, но весьма ценную работу блестящего французского синолога и монголиста Поля Пелльо «Les Mongols et la Papaute», первая глава которой посвящена письму Гуюк-хана, привезенному Плано Карпини папе Иннокентию IV. Письмо считалось утраченным, и о нем было известно лишь из отдельных упоминаний и латинского перевода, сохранившегося у средневекового автора XIII в. Адама Салим-бене в его «Хронике». Но в 1920 г. подлинник письма на персидском языке был обнаружен в архивах замка св. Ангела в Ватикане. Изучению этого письма и посвящена работа Пелльо. Да и в других сочинениях Пелльо имеется немало ценных замечаний о путешествии Плано Карпини.

* *

*

Через несколько лет после возвращения Плано Карпини из далекого и трудного путешествия ко двору Великого хана монголов из Европы в Центральную Азию была отправлена еще одна миссия, состоящая также из монахов, принадлежавших к ордену миноритов. Но задачи, стоявшие перед этой миссией, были несколько иного рода. Кроме вопроса о возможности проповеди христианства среди монголов, миссия должна была выяснить возможность союза с Великим ханом в борьбе против ислама, союза крестоносцев с монголами в затянувшихся войнах на территории Малой Азии. Европейским государям казалось весьма заманчивым превратить монголов, ведших также войны в Малой Азии, в своих союзников, особенно после того, как французский король Людовик IX, отправившийся в шестой крестовый поход в 1248 г., потерпел основательное поражение от «неверных сарацин» в битве при Мансуре. И это поражение, и пленение самого короля, и продолжительное пребывание его в Азии, после того как за него был выплачен большой выкуп, упорное сопротивление мусульманских государств — все эти обстоятельства заставляли Людовика искать новых возможностей вести войну. Одной из таких возможностей и был хитро задуманный план вовлечения монголов в войну в качестве союзников.

Для выполнения этого плана Людовик IX и отправил в Монголию особую дипломатическую миссию, во главе которой был поставлен хорошо ему известный монах-минорит, участник шестого крестового похода, энергичный, умный и широко образованный Гильом Рубрук.

Описание путешествия в Монголию в 1253—1255 гг., составленное им, очень значительное сочинение, важное не только для истории монголов, но и для истории географических знаний.

Путешествие Рубрука дало много новых для своего времени сведений о странах, им посещенных, а его наблюдательность позволила ему заметать множество ценных и важных подробностей из жизни монголов XIII в. Сочинение Рубрука по справедливости считается одним из серьезных источников по истории Востока, имеющихся в западноевропейской литературе позднего средневековья.

Более образованный, чем его предшественник Плано Кар-пини, Рубрук, кроме того, был лучше подготовлен к своему путешествию, хотя бы. уж потому, что оно не было первым, а результаты предыдущих путешествий, вероятно, были ему известны. Поэтому в сравнении с Плано Карпини он смог дать более значительное и по объему и по содержанию описание. Сочинение Рубрука занимает одно из первых мест среди описаний путешествий на Восток в средние века, уступая, пожалуй, по своему значению только книге Марко Поло.

Биографические сведения о Рубруке очень скудны и извлечены главным образом из его собственного сочинения. Даже фамилия путешественника сохранилась в довольно неустойчивой форме, так как существует до 11 различных ее написаний *. Его прозвище или фамилия «Рубрук» произошло от названия одной деревни во Фландрии, откуда, повидимому, он происходил. Долгое время в исторической литературе его именовали Рубруквис, что представляет собой латинизированную форму прозвища. Собственное же имя его было Виллем, или Гильом,— французский вариант этого фламандского имени. Последнее довольно прочно вошло в литературу, вероятно потому, что Рубрук прожил многие годы во Франции и находился на службе у французского короля. Точные годы его жизни не установлены, он родился между 1215 и 1220 гг., умер около 1270 г. Свое знаменитое путешествие он совершил в расцвете сил, в возрасте до 40 лет. Это был человек стойкий и выносливый, легко перенесший невзгоды длинного и утомительного путешествия и даже удивлявший монголов своим пренебрежением к самым необходимым удобствам. Так, строго соблюдая правила монашеского ордена миноритов, он ходил всегда босиком, что было, несомненно, трудно в зимние холода в Монголии. Некоторую часть пути он прошел пешком. По его собственным словам, Рубрук «был очень дороден», так что для него всегда подыскивали наиболее сильного коня. Его спутник брат Бартоломео не мог перенести невзгод обратного путешествия и навсегда остался в Каракоруме. Рубрук же мужественно совершил обратный путь, при этом отчасти другим маршрутом.

Хотя сведения о жизни Рубрука и очень скудны, но все же известно, что он встречался со знаменитыми людьми своего времени. О встречах с Рубруком пишет английский ученый Роджер Бэкон, познакомившийся с ним в Париже. Бэкон, по его собственному признанию, «прилежно просмотрел книгу»-Рубрука. Он использовал данные его путешествия для географического обозрения и описания современного ему положения Центральной Азии. Сравнение текста сочинения Бэкона с текстом Рубрука, а также терминология, употребляемая английским ученым, позволяют считать, что основным материалом для указанной части «Opus Majus» был отчет нашего путешественника ¹³. Рубрук был близок к королю Людовику IX и его матери Бланке Кастильской, которая была одной из образованнейших женщин своего времени. Об этой близости к королевской семье свидетельствует хотя бы то, что Рубрук несколько раз вспоминает о подаренном ему королевой Маргаритой псалтыре с прекрасными миниатюрами. Рубрук сопровождал Людовика IX во время шестого крестового похода и можно предпо-

ложить, что при нем ко двору Людовика прибыли монгольские послы военачальника Илчигидая, и при нем был отправлен в 1249 г. в Монголию Андрэ Лонжюмо, о путешествии которого он сам неоднократно упоминает. Упоминает Рубрук и о Филиппе де Туей, с которым виделся, повидимому, в Цезарее. Это' был своеобразный человек, аристократ и крестоносец, ради политических целей женившийся на команской (т. е. половецкой) княжне и хорошо знавший жизнь команов. Он в числе нескольких рыцарей был отправлен к хану команов императором Болдуином II. От него Рубрук мог получить достоверные сведения о дорогах через степи Дешт-и-Кыпчака.

Прежде чем отправиться в свое путешествие, Рубрук, повидимому, провел несколько лет на Ближнем Востоке. Он получил назначение послом в Монголию в то время, когда находился в Акконе (город в Палестине), и именно оттуда и начал свое знаменитое путешествие. Из Акконы он прибыл в Константинополь, где пробыл довольно долго, готовясь к длительному путешествию, и в мае 1253 г. на корабле отправился в Крым, откуда продолжал свой путь на Восток. Его спутниками были монах минорит Бартоломео из Кремоны, молодой клирик Гильом Гос-сель, малообразованный и несообразительный толмач (на то, что он недостаточно владеет языками, Рубрук жалуется в своем сочинении), и молодой отрок Николай, купленный им в Константинополе; таким образом, вся миссия состояла из пяти человек. Высадившись в Солдайе, крупном торговом городе Южного Крыма, Рубрук со спутниками двинулся на север уже по суше. Пройдя через Перекоп, южнорусские степи, он двинулся на Восток в лагерь Сартака, а затем и на Волгу в лагерь хана Бату, откуда был отправлен в Каракорум к Мункэ-хану.

Бату не счел себя вправе позволить Рубруку проповедовать христианство среди монголов, как того добивался Людовик IX, и отправил его для разрешения этого вопроса к самому Мункэ-хану. В конце 1253 г. Рубрук был уже в Монголии. Прежде чем дойти до Каракорума, Рубрук почти три месяца кочевал вместе с ханской ставкой и только в апреле попал в блестящую столицу Монголии.

Рубрук был единственным европейцем, описавшем подробно Каракорум, хотя там побывало немало жителей различных государств Европы. Но ни один из них не оставил письменного свидетельства о монгольской столице. Марко Поло же, давший сведения о Каракоруме, скорее всего писал о нем с чужих слов — ему не удалось посетить монгольскую столицу. Рубрук же побывал в Каракоруме в лучшие годы его существования. Описание им составленное служит весьма ценным источником по истории города, куда некогда стекались товары со всего мира, съезжались послы и купцы из многих стран и который через столетие с небольшим был разрушен и забыт. И только через несколько веков развалины Каракорума были обнаружены русским исследователем Азии Н. М. Ядринцевым. Археологические раскопки, производившиеся в 1947—1949 гг. под руководством члена-корреспондента АН СССР С. В. Киселева, приоткрыли нам жизнь этого города, так внимательно описанную Рубруком.

Во время пребывания Рубрука при дворе Мункэ-хана состоялся любопытнейший диспут между представителями и проповедниками различных религий. Только из описания Рубрука мы узнаем о подобном предприятии монгольского хана, пожелавшего выслушать миссионеров разных вероисповеданий. Анализируя материал описаний и сопоставляя его со сведениями китайских источников, можно притти к выводу, что христианская проповедь потерпела у монголов неудачу, а буддизм, по-видимому, восторжествовал.

В Каракоруме Рубрук провел около двух месяцев и в июне 1254 г. отправился в Европу, описав обратный путь значительно более кратко, чем передний. Через год после возвращения в Акру он закончил описание своего путешествия. О дальнейшей его жизни известно очень немногое. Он долго жил в Сирии, но затем, получив разрешение Провинсиала — главы францисканцев в Сирии, отправился в Париж.

Сочинение Гильома Рубрука издавалось много раз. Современных ему рукописных списков до нас дошло немного. Один из них лег в основу наиболее ранней публикации описания путешествий Рубрука, осуществленной только в 1600 г. Хэклей-тоМ. Через четверть века появилась другая публикация, основанная на более полной рукописи, обнаруженной в Кэмб-ридже,— путешествие Рубрука вошло в знаменитое собрание путешествий Перкиса, называвшегося «His Pilgrims». Французский перевод путешествия был опубликован Бержероном в XVII в. С тех пор труд Рубрука издавался неоднократно на многих европейских языках. Одним из лучших изданий является книга В. Рокхилла под названием «The Journey of William of Rubruck to the Eastern parts of the World» *. Рокхилл снабдил перевод сочинения Рубрука многочисленными и подробными примечаниями, представляющими большое достоинство его книги. Заслуживает внимания и упомянутая уже книга Бизли^{14 15}, изучившего все важнейшие рукописи Рубрука и ранние печатные издания и снабдившего их ценными и интересными примечаниями. Из последних изданий Рубрука можно упомянуть книгу Хербста ', в которой дан доброкачественный перевод латинского текста Рубрука на немецкий язык. Комментарий же Хербста основан главным образом на работах Рок-хилла и Фр. Шмидта, установившего маршрут Рубрука ^{16 17}. По сравнению с этими работами Хербст дает не очень много нового.

Как уже было сказано, перевод Рубрука на английский язык появился также в книге «The Mongol Mission».

Из зарубежных работ научно-популярного характера, основанных на материалах путешествия Рубрука, можно назвать довольно интересную книгу Леонардо Олшки¹⁸, посвященную французскому мастеру Гильому Бушэ, взятому в плен монголами в Венгрии и уведенному в глубь Монголии. Рубрук встретился с Гильомом Бушэ в Каракоруме и рассказал о нем и его замечательных работах в своей книге. Леонардо Олшки тщательно собрал все высказывания Рубрука о Каракоруме и попытался нарисовать картину жизни этого большого монгольского города. Изучив средневековые технические достижения, Олшки показал, что мастерство Гильома Бушэ, соорудившего серебряный фонтан во дворе Мунхэ-хана, находилось на высоком уровне современной ему техники. Интересные иллюстрации, взятые из средневековых книг, удачно дополняют текст. Появление этой книги, посвященной французскому мастеру, невольно наводит на мысль, что и русский художник — мастер Козма, о котором так тепло и хорошо рассказал Плано Кар-пини, заслуживает также самостоятельного изучения и отдельной работы о нем.

На русский язык перевод путешествия Рубрука был сделан А. И. Малеиным и опубликован им вместе с переводом «Истории монгалов» Плано Карпини в 1911 г. Прекрасный и точный перевод с латинского был выполнен А. И. Малеиным с учетом всех изданий текста Рубрука. В примечаниях переводчик использовал комментарии Рокхилла, Бизли и других исследователей сочинения Рубрука. А. И. Малеин пользовался также рукописным переводом, сделанным Д. И. Языковым для предпринятого им «Собрания путешествий в восточные страны», но так и не опубликованного.

Считаем небезинтересным дать краткие сведения о переводчике и комментаторе публикуемых классических описаний средневековых путешествий на Восток.

Александр Иустинович Малеин (1869—1938) был крупным ученым специалистом-латинистом и отличным знатоком средневековой латинизированной литературы. Окончив Петербургский историко-филологический институт, А. И. Малеин затем в течение почти 30 лет преподавал в этом институте. Его магистерская диссертация была посвящена римскому поэту Марциалу, а докторская — исследованию текста загадок, содержавшихся в сочинении средневекового автора английского епископа Альд-гельма. Одновременно с работой в Историко-филологическом Институте А. И. Малеин читал лекции в С.-Петербургском университете и вел оживленную деятельность в Библиологическом обществе при Академии наук. После Октябрьской революции А. И. Малеин был профессором Ленинградского университета и старшим научным сотрудником Института книги, документа и письма Академии наук СССР.

А. И. Малеиным был сделан весьма значительный вклад в дело изучения истории народов СССР тем, что он предпринял и осуществил издание переводов и комментариев к ним сочинений иностранных путешественников по России. Им были изданы прекрасные переводы дневника Иоанна-Готлиба Корба «Путешествие в Московию» (СПб., 1906), «Записки о московитских делах» Сигизмунда Герберштейна, «Книги о московитском посольстве» Павла-Новия Новокомокого (СПб., 1908) и ныне переиздаваемой «Истории монгалов» Плано Карпини, «Путешествия в восточные страны» Гильома Рубрука (СПб., 1911). Из них перевод Рубрука на русский язык был осуществлен впервые, остальные же сделаны заново, причем основаны на тщательном изучении текстов рукописей указанных сочинений. Издание этих книг являлось в свое время незаменимой услугой, оказанной А. И. Малеиным всем занимавшимся изучением истории России. Прекрасное знание тонкостей средневековой латыни позволило А. И. Малеину добиться большой точности переводов, а его научная добросовестность позволяет всегда смело полагаться на те сведения, которые он сообщает

Научное наследие А. И. Малеина состоит почти из 300 печатных работ².

В настоящем издании полностью воспроизводится перевод

А. И. Малеина как «Истории монгалов» Плано Карпини, так и «Путешествия в Восточные страны» Гильома Рубрука, опубликованных в С.-Петербурге в издании А. С. Суворина в 1911 г. При этом сохраняются обусловленные латинским текстом особенности написания личных и собственных имен. Так, например, личные имена авторов путешествий в переводе даны в их латинской форме. Со времени публикации А. И. Малеина прошло уже 45 лет. Монголоведение за эти годы сделало большие успехи, и комментарии А. И. Малеина^во многом потребовали пересмотра и дополнения. Мы старались пополнить их новейшими сведениями, учитывая работы крупнейших востоковедов, уделявших внимание путешествиям Рубрука и Плано Карпини. Особенно много полезных замечаний по материалам первых европейских путешественников содержится в работах П. Пел-льо, В. В. Бартольда, Б. Я- Владимирцова. Сведения Плано Карпини и Рубрука используются в трудах многих советских историков, занимающихся изучением Древней Руси, Хорезма, Дешт-и-Кипчака и других мест, через которые проходили маршруты этих средневековых путешественников. Мы старались пополнить примечания материалами новейших исследований советских ученых — А. Ю. Якубовского, С. П. Толстова, М. Н. Артамонова, А. Н. Насонова, С. В. Киселева и других. Очень полезным оказалось новое издание «Сборника летописей» Рашид-ад-дина, I и III тома которого вышли в 1946—1951 гг. в издательстве Академии наук СССР.

Иллюстрации, подобранные к настоящему изданию, воспроизводят старинные (XIII—XVII вв.) восточные рисунки и миниатюры, посвященные монголам. Часть иллюстраций более позднего происхождения—это рисунки французского художника XVIII века, иллюстрировавшего третье переиздание знаменитой книги Пьера Бержерона «Voyages faits principalement en Asie dans les XII, XIII, XIV et XV siecles». Они довольно далеки от действительности, но интересны как попытки изобразить монголов и Монголию согласно представлениям о них французов XVIII в. Следует отметить, что по характеру рисунка и исполнению эти иллюстрации в какой-то мере напоминают известные востоковедам картины художников-иезуитов, гравированные в Париже в XVIII в.

Карта, приложенная к настоящему изданию, воспроизведена в основном по карте, составленной В. А. Казиным и опубликованной в книге Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского «Золотая Орда и ее падение», М., 1950. Маршрут Плано Карпини и Гильома Рубрука нанесены по материалам В. Рокхилла с некоторыми изменениями в соответствии с новейшими данными.

Я. Шастина

Jl n II Я II

0>niiofftnnii (I e л 1) 'ТГл d«о 4Cd

историл

^онгллол

ИОАННА ДЕ ПЛАНО КАРПИНИ,АРХИЕПИСКОПА АНТИВАРИЙСКОГО, ИСТОРИЯ МОНГАЛОВ, ИМЕНУЕМЫХ НАМИ ТАТАРАМИ

ачинается история Монгалов¹, именуемых нами Татарами².

Всем верным Христовому учению, до коих может дойти настоящее писание, Иоанн де Плано Карпини, брат ордена миноритов³, легат⁴ апостольского Престола, посланец к Татарам и иным народам востока, [желает] милости Божией в настоящем, славы в будущем и торжествующей победы над врагами Бога и Господа нашего Иисуса Христа.

Кончается приветствие, начинается введение.

I. Когда направлялись мы, по поручению апостольского Престола, к Татарам и к иным народам востока и знали волю Гна то] Господина Папы и досточтимых кардиналов, мы прежде избрали путешествие к Татарам. Именно мы опасались, что от них вскоре будет грозить опасность Церкви Божией. И хотя мы опасались, что Татары или другие народы могут нас убить или подвергнуть вечному пленению, или голоду, жажде, холоду, зною, чрезмерным поношениям и трудам и, так сказать, мучить сверх сил (все это, за исключением смерти или вечного пленения, и случилось с нами многократно в гораздо большей степени, чем мы могли представить себе раньше), однако мы не Щадили себя самих, чтобы иметь возможность исполнить волю Божию согласно поручению Господина Папы и чтобы принести чем-нибудь пользу христианам, или, по крайней мере, узнав их истинное желание и намерение, иметь возможность открыть это христианам, дабы Татары своим случайным и внезапным вторжением не застигли их врасплох, как это и случилось однажды по грехам людским, и не произвели большого кровопролития среди христианского народа.

II. Поэтому всему тому, что мы пишем вам для вашей пользы и предосторожности, вы должны верить тем безопаснее, что мы или сами видели все своими глазами, странствуя одинаково у них и вместе с ними с лишком год и четыре месяца, или пробыв в их среде, или услышав от христиан, находящихся в плену среди них и, как мы уверены, достойных доверия. Ведь мы имели поручение от верховного первосвященника, чтобы обследовать все в совокупности и тщательно осмотреть каждую подробность. Это и выполнено со тщанием как нами, так и принадлежащим к тому же ордену братом Бенедиктом, который был участником наших бедствий и толмачом.

III. Но если мы, к сведению-читателей, пишем нечто такое, что неизвестно в ваших странах, то вы не должны ради этого именовать лживыми нас, излагающих вам то, что мы сами видели или слышали за верное от других, кого признаем достойными доверия. Наоборот, это очень жестоко, если человека за добро, которое он делает, другие подвергают позору.

Распределение книги по главам

Итак, желая написать про деяния Татар, мы опишем их, чтобы читатели могли легче разобраться, по главам следующим образом: в первой расскажем об их земле, во второй — о людях, в третьей — об обычаях, в четвертой — о нравах, в пятой — о державе их, в шестой — о войнах, в седьмой — о странах, подчиненных ими своей власти, в восьмой — о том, как надлежит с ними встретиться на войне, в последней — о пути, который мы совершили, о дворе императора и свидетелях, которые нашли нас в стране Татар.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

О положении земли Татар, ее качестве и распределении в ней воздуха

О земле мы предположили рассуждать следующим образом: во-первых, мы скажем об ее положении, во-вторых, о качестве, в-третьих, о распределении в ней воздуха.

§ I. О положении земли

Итак, вышеназванная земля расположена в той части востока, в которой, как мы полагаем, восток соединяется с севером. К востоку же от них расположена земля Китайцев, а также Солангов⁵, к югу земля Саррацинов⁶, к юго-западу расположена земля Гуиров⁷, с запада область Найманов⁸; с севера земля Татар окружена морем океаном. В одной своей части она чрезмерно гориста, в другой представляет равнину, но почти вся она смешана с хрящом ⁹, редко глиниста, по большей части песчана.

§ II. О качестве земли

В одной части земли находится несколько небольших лесов, другая же часть совершенно безлесная, пищу же себе варят и сидят [для тепла] как император, так вельможи и все другие люди при огне, разведенном из бычачьего и конского навоза. Далее даже и сотая часть вышеназванной земли не плодородна, и она не может даже приносить плода, если не орошается речными водами. Но вод и ручьев там немного, а реки редки, откуда там нет селений, а также и каких-нибудь городов, за исключением одного, который слывет довольно хорошим и называется Каракарон ¹⁰, но мы его не видели, а были почти за полдня пути до него, когда находились в Сыр-орде ^п, каковая является главным двором их императора. И хотя в других отношениях земля не плодородна, она все же достаточно, хотя и не особенно, пригодна для разведения скота.

§ III. О распределении воздуха⁷²

Воздух в этой земле распределен удивительно. Именно среди лета, когда в других странах обычно бывает в изобилии наивысшая теплота, там бывают сильные громы и молнии, которые убивают очень многих людей. В то же время там падают также в изобилии снега. Бывают там также столь сильные бури с весьма холодными ветрами, что иногда люди едва с затруднением могут ездить верхом. Отсюда, когда мы были в Орде (так называются у них становища императора и вельмож), то от силы ветра лежали распростертые на земле и вследствие обилия пыли отнюдь не могли смотреть. В этой земле также зимою никогда не бывает дождя, а летом идет он часто и так мало, что едва может иногда смочить пыль и корни трав. Падает там также часто очень крупный град. Отсюда в то время, когда был избран император и должен был воссесть на царском престоле, в бытность нашу при дворе, выпал столь сильный град, что, когда он внезапно растаял, как мы узнали вполне достоверно, более 160 человек утонуло там же при дворе, а имущества и жилищ было снесено еще больше. Там бывает также летом внезапно сильный зной и неожиданно страшнейший холод. Зимою же в одной части выпадают сильнейшие снега, а в другой — неглубокие.

И чтобы сделать краткое заключение об этой земле, она велика, но в других отношениях, как мы видели собственными глазами (так как странствовали по ней, ездя кругом, пять месяцев с половиной), гораздо хуже, чем мы могли бы высказать.

ГЛАВА ВТОРАЯ

О внешнем виде лиц, о супружестве, одеянии, жилищах и имуществе их

Сказать о земле, надлежит сказать о людях: во-первых, мы опишем внешний вид их лиц, во-вторых, изложим об их супружестве, в-третьих, об одеянии, в-четвертых, о жилищах и, в-пятых, об их имуществе.

§ I. О внешнем виде лиц

Внешний вид лиц отличается от всех других людей. Именно между глазами и между щеками они шире, чем у других людей, щеки же очень выдаются от скул; нос у них плоский и небольшой; глаза маленькие, и ресницы приподняты до бровей. В поясе они в общем тонки, за исключением некоторых, и притом немногих, росту почти все невысокого. Борода у всех почти вырастает очень маленькая, все же у некоторых на верхней губе и на бороде есть небольшие волоса, которых они отнюдь не стригут. На маковке головы они имеют гуменце наподобие клириков, и все вообще бреют [голову] на три пальца ширины от одного уха до другого; эти выбритые места соединяются с вышеупомянутым гуменцем; надо лбом равным образом также все бреют на два пальца ширины; те же волосы, которые находятся между гуменцем и вышеупомянутым бритым местом, они оставляют расти вплоть до бровей, а с той и другой стороны лба оставляют длинные волосы, обстригая их более чем наполовину; остальным же волосам дают расти, как женщины. Из этих волос они составляют две косы и завязывают каждую за ухом ^1а. Ноги у них также небольшие.

§ II. Об их супружестве

Жен же каждый имеет столько, сколько может содержать: иной сто, иной пятьдесят, иной десять, иной больше, иной меньше, и они могут сочетаться браком со всеми вообще родственницами, за исключением матери, дочери и сестры от той же матери. На сестрах же только по отцу, а также на женах отца после его смерти они могут жениться. А на жене брата другой брат, младший, после смерти первого или иной младший из родства обязан даже жениться. Всех остальных женщин они берут в жены без всякого различия и покупают их у их родителей очень дорого. По смерти мужей жены нелегко вступают во второй брак, разве только кто пожелает взять в жены свою мачеху.

§ III. Об их одеянии

Одеяние же как у мужчин, так и у женщин сшито одинаковым образом. Они не имеют ни плащей, ни шапок, ни шляп, ни шуб. Кафтаны же носят из букарана ¹⁴, пурпура ¹⁵ или бал-дакина¹⁶, сшитые следующим образом. Сверху донизу они разрезаны и на груди запахиваются; с левого же боку они застегиваются одной, а на правом—тремя пряжками, и на левом также боку разрезаны до рукава. Полушубки, какого бы рода они ни были, шьются таким же образом, но верхний полушубок имеет волосы снаружи, а сзади он открыт, но у него есть один хвостик, висящий назад до колен. Замужние же женщины носят один кафтан очень широкий и разрезанный спереди до земли. На голове же они носят нечто круглое ¹⁷, сделанное из прутьев или из коры, длиною в один локоть и заканчивающееся наверху четырехугольником, и снизу доверху этот [убор] все увеличивается в ширину, а наверху имеет один длинный и тонкий прутик из золота, серебра или дерева или даже перо; и этот [убор] нашит на шапочку, которая простирается до плеч. И как шапочка, так и вышеупомянутый убор покрыты бу-караном или пурпуром, или балдакином. Без этого убора они никогда не появляются на глаза людям, и по нему узнают их другие женщины. Девушек же и молодых женщин с большим трудом можно отличить от мужчин, так как они одеваются во всем так, как мужчины. Шапочки у них иные, чем у других народов; описать, понятно, их вид мы бессильны.

§IV. Об их жилищах

Ставки у них круглые ¹⁸, изготовленные наподобие палатки и сделанные из прутьев и тонких палок. Наверху же в середине ставки имеется круглое окно, откуда попадает свет, а также для выхода дыма, потому что в середине у них всегда разведен огонь. Стены же и крыши покрыты войлоком, двери сделаны также из войлока. Некоторые ставки велики, а неко-°рые небольшие, сообразно достоинству и скудости людей.

Некоторые быстро разбираются и чинятся и переносятся на вьючных животных, другие не могут разбираться, но перевозятся на повозках. Для меньших при перевезении на повозке достаточно одного быка, для больших — три, четыре или даже больше, сообразно с величиной повозки, и, куда бы они ни шли, на войну ли или в другое место, они всегда перевозят их с собой.

§ V. Об их имуществе

Они очень богаты скотом: верблюдами, быками, овцами, козами и лошадьми. Вьючного скота у них такое огромное количество, какого, по нашему мнению, нет и в целом мире; свиней и иных животных нет вовсе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

о богопочитании, о том, что они признают грехами, о гаданиях и очищениях и погребальном обряде

Сказав о людях, следует изложить об обрядности; о ней мы будем рассуждать следующим образом: сперва скажем о богопочитании, во-вторых, о том, что они признают грехами, в-третьих, о гаданиях и очищениях грехов, в-четвертых, о погребальном обряде.

§1.0 богопочитании Татар

I. Они веруют в единого Бога ^1Э, которого признают творцом всего видимого и невидимого, а также и признают его творцом как блаженства в этом мире, так и мучений, однако они не чтут его молитвами или похвалами, или каким-либо обрядом. Тем не менее у них есть какие-то идолы из войлока ²⁰, сделанные по образу человеческому, и они ставят их с обеих сторон двери ставки и вкладывают в них нечто из войлока, сделанное наподобие сосцов, и признают их за охранителей стад, дарующих им обилие молока и приплода скота. Других же идолов они делают из шелковых тканей и очень чтут их. Некоторые ставят их на прекрасной закрытой повозке пред входом в ставку, и всякого, кто украдет что-нибудь с этой повозки, они убивают без всякого сожаления. А когда они хотят делать этих идолов, то собираются вместе все пожилые хозяйки, которые находятся в тех ставках, и с благоговением делают их, а когда сделают, то убивают овцу, едят ее и сжигают огнем ее кости. И когда также болен какой-нибудь отрок, то они делают идола вышесказанным способом и привязывают его над ло-леем. Вожди, тысячники и сотники всегда имеют козла в середине ставки. Вышеупомянутым идолам они приносят прежде всего молоко всякого скота, и обыкновенного, и вьючного. И всякий раз, как они приступают к еде или питью, они прежде вСето приносят им часть от кушаний и питья. И всякий раз, как они убивают какого-нибудь зверя, они приносят на каком-нибудь блюде сердце идолу, который находится на повозке, и оставляют до утра, а также уносят сердце с его вида варят и едят.

II. Прежде всего также они делают идол для императора и с почетом ставят его на повозке перед ставкой, как мы видели при дворе настоящего императора, и приносят ему много даров. Посвящают ему также лошадей²¹, на которых никто не дерзает садиться до самой их смерти. Посвящают ему также и иных животных, и если убивают их для еды, то не сокрушают у них ни единой кости, а сожигают огнем. В полдень также они поклоняются ему как Богу и заставляют поклоняться некоторых знатных лиц, которые им подчинены. Отсюда недавно случилось, что Михаила²², который был одним из великих князей Русских, когда он отправился на поклон к Бату²³, они заставили раньше пройти между двух огней; после они сказали ему, чтобы он поклонился на полдень Чингис-хану. Тот ответил, что охотно поклонится Бату и даже его рабам, но не поклонится изображению мертвого человека, так как христианам этого делать не подобает. И, после неоднократного указания ему поклониться и его нежелания, вышеупомянутый князь передал ему через сына Ярослава, что он будет убит, если не поклонится. Тот ответил, что лучше желает умереть, чем сделать то, чего не подобает. И Бату послал одного телохранителя, который бил его пяткой в живот против сердца так долго, пока тот не скончался. Тогда один из его воинов, который стоял тут же, ободрял его, говоря: «Будь тверд, так как эта мука недолго для тебя продолжится, и тотчас воспоследует вечное веселие». После этого ему отрезали голову ножом, и у вышеупомянутого воина голова была также отнята ножом.

III. Сверх того, они набожно поклоняются солнцу, луне и огню, а также воде и земле, посвящая им начатки пищи и пития и преимущественно утром, раньше чем станут есть или пить. И так как они не соблюдают никакого закона о богопочитании, то никого еще, насколько мы знаем, не заставили отказаться от своей веры или закона, за исключением Михаила, о котором сказано выше. Что они станут делать дальше, не зна^ем, некоторые, однако, предполагают, что если Татары полуют единовластие,— да отвратит это Бог,— то они заставят всех поклоняться этому идолу. Случилось также в недавнюю

тность нашу в их земле, что Андрей, князь Чернигова²⁴ ' erneglove), который находится в Руссии, был обвинен

пред Бату в том, что уводил лошадей Татар из земли и продавал их в другое место; и хотя этого не было доказано, он все-таки был убит. Услышав это, младший брат его прибыл с женою убитого к вышеупомянутому князю Бату с намерением упросить его не отнимать у них земли. Бату сказал отроку, чтобы он взял себе в жены жену вышеупомянутого родного брата своего, а женщине приказал поять его в мужья согласно обычаю Татар. Тот сказал в ответ, что лучше желает быть убитым, чем поступить вопреки закону. А Бату тем не менее передал ее ему, хотя оба отказывались, насколько могли, их обоих повели на ложе, и плачущего и кричащего отрока положили на нее и принудили их одинаково совокупиться сочетанием не условным, а полным.

§ II. О том, что они признают грехами

Хотя у них нет никакого закона о справедливых деяниях или предостережении от греха, тем не менее все же они имеют некоторые предания о том, что называют грехами, измышленные или ими самими, или их предшественниками. Одно состоит в том, чтобы вонзать нож в огонь, или также каким бы то ни было образом касаться огня ножом¹⁹, или извлекать ножом мясо из котла, также рубить топором возле огня, ибо они веруют, что таким образом должна быть отнята голова у огня; точно так же опираться на плеть, которой погоняют коня (они ведь не носят шпор); точно так же касаться стрел бичом; точно так же ловить или убивать молодых птиц, ударять лошадь уздою; точно так же ломать кость о другую кость; точно так же проливать на землю молоко или другой какой напиток, или пищу, мочиться в ставке, но если кто это сделает добровольно, его убивают, если же иначе, то им должно заплатить много денег колдуну, чтобы он очистил их и заставил также и ставку и то, что в ней находится, пройти между двух огней ²⁰, а раньше, чем она будет так очищена, никто не дерзает войти в нее и унести из нее что-нибудь. Точно так же если кому положат в рот кусочек, и он не может проглотить его и выбросить его изо рта, то под ставкой делают отверстие, вытаскивают его через это отверстие и без всякого сожаления убивают '; точно так же, если кто наступает на порог ставки какого-нибудь вождя, то его умерщвляют точно таким же образом. И у них есть много подобного этому, о чем было бы слишком долго рассказывать. А убивать людей, нападать на земли других, захватывать имущество других всяким несправедливым способом, предаться блуду, обижать других людей, поступать вопреки запрещениям и заповедям Божиим отнюдь не считается у них греховным. Они ничего не знают о вечной жизни и вечном осуждении; веруют, однако, что после смерти станут жить в ином мире, будут умножать свои стада, есть, пить и делать другое, что делают люди, живущие в этом мире.

§ III. О гаданиях и очищениях грехов

I. Они усиленно предаются гаданиям вообще, а также по полету птиц и внутренностям животных, чародействам и волшебствам. И, когда им отвечают демоны, они веруют, что это говорит им сам Бог. Этого Бога они называют Итога ²¹, а Ко-маны²² именуют его Кам²³; они удивительно боятся и чтут его и приносят ему много даров и начатки пищи и питья, и делают все согласно его ответам. Все то, что они желают делать нового, они начинают в начале луны или в полнолуние, откуда именуют ее великим императором, преклоняют перед ней колена и молятся. Солнце они называют также матерью луны, потому что она получает свет от солнца.

II. И, говоря кратко, они веруют, что огнем все очищается; отсюда когда к ним приходят послы или вельможи, или какие бы то ни было лица, то и им самим, и приносимым ими дарам надлежит пройти между двух огней, чтобы подвергнуться очищению, дабы они не устроили какого-нибудь отравления и не принесли яду или какого-нибудь зла. Точно так же если огонь упадет с неба на стада или на людей, что там часто случается, или если с ними случится что-нибудь подобное, почему они могли бы считать себя нечистыми или несчастливыми, то им равным образом надлежит подвергнуться очищению при посредстве колдунов; и, так сказать, всю свою надежду они возложили на подобных лиц.

III. Когда кто-нибудь из них смертельно заболеет, то на ставке его выставляют копье³⁰ и его обвивают вокруг черным войлоком; и с того времени никто чужой не смеет вступить в пределы его ставок; и когда у больного начнется агония, то почти все удаляются от него, потому что никто из присутствующих при его смерти не может входить в орду какого-нибудь князя или императора до новой луны. Когда же он умрет, то, если он из знатных лиц, его хоронят тайно в поле, где им будет угодно, хоронят же его с его ставкой, именно сидящего посредине ее, и перед ним ставят стол и корыто, полное мяса, и чашу с кобыльим молоком, и вместе с ним хоронят кобылу с жеребенком и коня с уздечкой и седлом³¹, а другого коня съедают и набивают кожу соломой и ставят ее повыше на двух или четырех деревяшках, чтобы у него была в другом мире ставка, где жить, кобыла, чтобы получать от нее молоко и даже иметь возможность умножать себе коней, и кони, на коих он мог бы ездить, а кости того коня, которого они съедают за упокой его души, они сожигают. И часто также женщины собираются для сожжения костей за упокой душ людей, как это мы видели собственными глазами и узнали там же от других. Мы видели также, что Оккодай-хан ³², отец нынешнего императора, посадил куст за упокой своей души³³, вследствие этого он предписал, чтобы никто там ничего не срезал, если же кто срезал какой-нибудь прут, то, как мы сами видели, подвергался бичеванию, снятию одежды и злым побоям. И, хотя мы сильно нуждались подогнать коня, мы не смели срезать ни одного прута. Золото и серебро они хоронят таким же образом вместе с ним. Повозку, на которой везут его, ломают, а ставку его разрушают, и никто вплоть до третьего поколения не дерзает называть умершего его собственным именем.

§ IV. О погребальном обряде

I. Иной также способ существует для погребения некоторых знатных лиц. Они идут тайком в поле, удаляют там траву с корнем и делают большую яму и с боку этой ямы делают яму под землею и кладут под покойника того раба, который считается его любимцем. Раб лежит под ним так долго, что начинает как бы впадать в агонию, а затем его вытаскивают, чтобы он мог вздохнуть, и так поступают трижды; и если он уцелеет,

»'a*.f

**ч т

ar

H.i

mvxmm*'

i*wiy£mu:

фаЩфхЬщ»

tewer^tiu

Ht &г34Ш^Л1 i* ДО* ttjfetttt ip-rtcewfeaeitr ?infiHrlH}ism|«o йДОиЬим икцпй Ш№? lyfaifc ’ame Щфшпг the? la» mtt i»W

cm AutfKm tUa on

Л, x

№1^лЛг mou^ntticttyc»анзеЦетя ; &tw eapem ftuuw цщъш 1 tnttf flm tm&tt «emmet¹ tuns «41 i

VfU&fitar tliCtVtW‘’fXWPtt!j tnc

шг ama vm» into®-' fowiam ctvtie

ф ffUW tttfft^

takqitl «qnufiaj j

y№ фййт mir <i шь# 1

fynrs t(tt5^tf г?\т?ыв ct-XMnr fm fmsn |c фею еде «I

Й11М.Ш iljjw Щийятф цш*г Щ фМ^ЙГ fr» ЙШШЪ0Г-1|СШШ :Ш «tuw «ftaKitaifif" lucnv iSrnffHiwiimr rt?tnfi!c>fiT-ii

Шкзда

:>i

K&tf? 'Xijt_

if

^4, to} \ tic nvifrtt* Ш n й^||сфигка1«1тпй« . § bairns efoigt to^rofewfwf' fttfrtmfc motfw

Ditto mrnUs «Istunf-A

•ft • • - «_ m " t

'>5***fr*gtgi w¥''-*4 **• ^tf"M' \^ШиШт *4 Й i ** i *^Д|

*\№ x

tmW^li »UW3 «(йпфюшг* _л:±й$^%е«1 ф c^Wkm nr ф\$т fr'tyi imtsanr ••*4, Rnijfianrm ihrtun't \m a« sabrntr r ’ Щщт сит<1«фивЙ«Лш ей «г di* 1Ш *ituU$ «tor wif A Л« > ttieituwl filii cm» fw«l|hnjf Jocc ti«<

\ 1 . Hr imita tt6 ttfyimr <r m ft г- tunnies flf (Wlti cmnt ^luittnr?

Щ Щи опив fmnfiffii WWmr ^ ncfhcixmrf* a&uuuccmimtft dffttiTi ; л^й on wammr notos mV mmr-\u» tritimn «йТ

kujfeftM» «ureifc.atfv.tjfmt щга пф* Шйк M

^ЩФ^:А ' li

Фрагмент „Истории Монгалов" Плано Нарпини. Рукопись XIV в. (Хранится в библиотеке Ирнутсного государственного университета им. А. А. Жданова)

№Mtkto*A***

ШЖ-

<Xl

&Ы*кЩр)£б

^Ж%ч2ъ&гУ

W&fkM&jbJiO

'i'^ab-SSr* ---Письмо хана Гуюка

Чингисхан

(Китайский рисунок XIII в.)

Угадэй-хаи — второй великий хаи (Китайский рисунок XIII в.)

Хубилай основатель монгольской династии Юань (Китайский рисунок XIII в.)

Тэмур — император из династии Юань (Прическа монголов XIII—XIII ев. Китайский рисунок XIV в.)

Монгол с ло_шадью

(Персидский рисунок с китайского оригинала XIII в.)

_хо впоследствии становится свободным, делает все, что ему будет угодно, и считается великим в ставке и в среде родственников усопшего. Мертвого же кладут в яму, которая сделана сбоку, вместе с теми вещами, о которых сказано выше, затем зарывают яму, которая находится перед его ямой, и сверху кладут траву, как было раньше, с той целью, чтобы впредь нельзя было найти это место. В остальном они поступают так, как о том сказано выше, но наружную его палатку оставляют на поле. В их земле существуют два кладбища. Одно, на котором хоронят императоров, князей и всех вельмож, и, где бы они ни умерли, их переносят туда, если это можно удобно сделать, а вместе с ними хоронят много золота и серебра. Другое — то, на котором похоронены те, кто был убит в Венгрии, ибо там были умерщвлены многие. К этим кладбищам не дерзает подойти никто, кроме сторожей, которые приставлены там для охраны, а если кто подойдет, то его хватают, обнажают, бичуют и подвергают очень злым побоям. Поэтому мы сами по неведению вошли в пределы кладбища тех, кто был убит в Венгрии, и сторожа пошли на нас, желая перестрелять, но так как мы были послами и не знали обычая страны, то они дали нам уйти беспрепятственно.

II. Родственников же [усопшего] и всех тех, кто пребывает в его ставках, надлежит очистить огнем; это очищение делается следующим образом. Устраивают два огня и рядом с огнями ставят два копья с веревкой на верхушке копий, и над этой веревкой привязывают какие-то обрезки из букарана; под этой веревкой и привязками между упомянутых двух огней проходят люди, животные и ставки. И присутствуют две женщины, одна отсюда, другая оттуда, прыскающие воду и произносящие какие-то заклинания, и если там сломаются какие-нибудь повозки или даже там упадут какие-нибудь вещи, это получают колдуны. И если кого-нибудь убьет громом, то всем людям, которые пребывают в тех ставках, надлежит пройти вышесказанным способом чрез огонь. Ставка, постель, повозки, войлоки и все, что у них будет тому подобного, не подлежат чьему-либо прикосновению, но отвергаются всеми как нечистое.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

О нравах Татар, хороших и дурных, их пище и обычаях

_дем^С₀^Казав °б обряде, надлежит сказать о нравах; о них бу-ших ^{рассуждать} следующим образом: сперва скажем о хоро-обычаях'^ВТ°^РЫХ’ ° ^дурных’ ^в-третьих, о пище, в-четвертых, об

Утешествие в восточные страны

§ I. О хороших нравах Татар ■

Вышеупомянутые люди, то есть Татары, более повинуются своим владыкам, чем какие бы то ни было люди, живущие в сем мире или духовные, или светские, более всех уважают их и нелегко лгут перед ними. Словопрения между ними бывают редко или никогда, драки же никогда, войн, ссор, ран, человекоубийства между ними не бывает никогда. Там не обретается также разбойников и воров важных предметов; отсюда их ставки и повозки, где они хранят свое сокровище, не замыкаются засовами или замками. Если теряется какой-нибудь скот, то всякий, кто найдет его, или просто отпускает его, или ведет к тем людям, которые для того приставлены; люди же, которым принадлежит этот скот, отыскивают его у вышеупомянутых лиц и без всякого труда получают его обратно. Один достаточно чтит другого, и все они достаточно дружны между собою; и хотя у них мало пищи, однако они вполне охотно делятся ею между собою. И они также довольно выносливы, поэтому, голодая один день или два и вовсе ничего не вкушая, они не выражают какого-нибудь нетерпения, но поют и играют, как будто хорошо поели. Во время верховой езды они сносят великую стужу, иногда также терпят и чрезмерный зной. И это люди не изнеженные. Взаимной зависти, кажется, у них нет; среди них нет почти никаких тяжебных ссор; никто не презирает другого, но помогает и поддерживает, насколько может, по средствам. Женщины их целомудренны, и о бесстыдстве их ничего среди них не слышно; однако некоторые из них в шутку произносят достаточно позорных и бесстыдных слов. Раздоры между ними возникают или редко, или никогда, и хотя они доходят до сильного опьянения, однако, несмотря на свое пьянство, никогда не вступают в словопрения или драки.

§11. О дурных нравах их

Описав их хорошие нравы, следует изложить теперь о дурных. Они весьма горды по сравнению с другими людьми и всех презирают, мало того, считают их, так сказать, ни за что, будь ли то знатные или незнатные. Именно мы видели при дворе императора, как знатный муж Ярослав, великий князь Русски ³⁴, а также сын царя и царицы Грузинской ³⁵, и много великих султанов, а также князь Солангов не получали среди них никакого должного почета, но приставленные к ним Татары, какого бы то низкого звания они ни были, шли впереди их и занимали всегда первое и главное место, а, наоборот, часто тем надлежало сидеть сзади зада их. По сравнению с другими людьми они очень вспыльчивы и раздражительного нрава. И также они гораздо более лживы, чем другие люди, и в них не обре-

ается никакой почти правды; вначале, правда, они льстивы, а под конец жалят, как скорпион. Они коварны и обманщики и, если могут, обходят всех хитростью. Это грязные люди, когда они принимают пищу и питье и в других делах своих. Все зло, какое они хотят сделать другим людям, они удивительным образом скрывают, чтобы те не могли позаботиться о себе или найти средство против их хитростей. Пьянство у них считается почетным, и, когда кто много выпьет, там же извергает обратно, но из-за этого не оставляет выпить вторично. Они очень алчны и скупы, огромные мастера выпросить что-нибудь, а вместе с тем весьма крепко удерживают все свое и очень скупые дарители. Убийство других людей считается у них ни за что. И говоря кратко, все дурные нравы их по своей пространности не могут быть изображены в описании.

§ III. Об их пище

I. Их пищу составляет все, что можно разжевать, именно они едят собак, волков, лисиц и лошадей, а в случае нужды вкушают и человеческое мясо. Отсюда, когда они воевали против одного китайского города, где пребывал их император, и осаждали его так долго, что у самих Татар вышли все съестные припасы, то, так как у них не было вовсе что есть, они брали тогда для еды одного из десяти человек. Они едят также очищения, выходящие из кобыл вместе с жеребятами. Мало того, мы видели даже, как они ели вшей, именно они говорили: «Неужели я не должен есть их, если они едят мясо моего сына и пьют его кровь?» Мы видели также, как они ели мышей. Скатертей и салфеток у них нет. Хлеба у них нет, равно как зелени и овощей и ничего другого, кроме мяса; да и его они едят так мало, что другие народы с трудом могут жить на это.

II. Они очень грязнят себе руки жиром от мяса, а когда поедят, то вытирают их о свои сапоги или траву, или о что-нибудь подобное; более благородные имеют также обычно какие-то маленькие суконки, которыми напоследок вытирают руки, когда поедят мяса. Пищу разрезает один из них, а другой берет острием ножика кусочки и раздает каждому, одному больше, а Другому меньше, сообразно с тем, больше или меньше они хотят _П0^Г°Т^Т?^ТЬ- ^ПосУ^{ды они не} моют, а если иногда и моют мясной они ^ебКОИ’ ^{то снова} с мясом выливают в горшок. Также если назн°^{ЧИ1ЦаЮТ Г0}Р^{ШКИ или} ложки, или другие сосуды, для этого ^гРехо^ЧеННЫе’ ^Т° ^{М0Ют точно} так же- У них считается великим нибудь’ ^{6СЛИ каким}'^нибудь образом дано будет погибнуть чему-^с°бакам^{ИЗ ПИтья или} пищи, отсюда они не позволяют бросать Платья ^К0СТИ’ ^если из них прежде не высосать мозжечек.

свои они также не моют и не дают мыть, а особенно в з*

то время, когда начинается гром, до тех пор, пока не прекратится это время.

III. Кобылье молоко, если оно у них есть, они пьют в огромном количестве, пьют также овечье, коровье и верблюжье молоко. Вина, пива и меду у них нет, если этого им не пришлют и не подарят другие народы. Зимою у них нет даже и кобыльего молока, если они небогаты. Они также варят просо с водою, размельчая его настолько, что могут не есть, а пить. И каждый из них пьет поутру чашу или две, и днем они больше ничего не едят, а вечером каждому дается немного мяса, и они пьют мясную похлебку. Летом же, имея тогда достаточно кобыльего молока, они редко едят мясо, если им случайно не подарят его, или они не поймают на охоте какого-нибудь зверя или птицу.

§ IV. Об их законах и обычаях

I. Далее, у них есть закон или обычай убивать мужчину или женщину, которых они застанут в явном прелюбодеянии; также если девица будет с кем-нибудь блудодействовать, они убивают мужчину и женщину. Если кто-нибудь будет застигнут на земле их владения в грабеже или явном воровстве, то его убивают без всякого сожаления. Точно так же, если кто-нибудь открывает их замысел, особенно когда они хотят итти на войну, то ему дается по заду сто ударов таких сильных, насколько может дать их крестьянин большой палкой. Точно так же, когда кто-нибудь из младших оскорбляет кого-нибудь, то их старшие не щадят их, а подвергают тяжкому бичеванию. Точно так же между сыном от наложницы и от жены нет никакой разницы, но отец дает каждому из них, что хочет, и если он из рода князей, то сын наложницы является князем постольку же, как и сын законной супруги. И если один Татарин имеет много жен, то каждая из них сама по себе имеет свою ставку и свое семейство; и один день он пьет, ест и спит с одной, а другой день с другою, все-таки одна из них считается старшей среди других, и он бывает с ней чаще, чем с другими, и хотя их так много, они нелегко ссорятся между собою.

II. Мужчины ничего вовсе не делают, за исключением стрел, а также имеют отчасти попечение о стадах; но они охотятся и упражняются в стрельбе, ибо все они от мала до велика суть хорошие стрелки, и дети их, когда им два или три года от роду, сразу же начинают ездить верхом и управляют лошадьми и скачут на них, и им дается лук сообразно их возрасту, и они учатся пускать стрелы, ибо они очень ловки, а также смелы.

III. Девушки и женщины ездят верхом и ловко скачут на конях, как мужчины. Мы также видели, как они носили колчаны и луки. И как мужчины, так и женщины могут ездить

верхом долго и упорно. Стремена у них очень короткие, лошадей они очень берегут, мало того, они усиленно охраняют все имущее™⁰- Жены их все делают: полушубки, платья, башмаки, сапоги и все изделия из кожи, также они правят повозками и чинят их, вьючат верблюдов и во всех своих делах очень проворны и скоры. Все женщиньг носят штаны, а некоторые' и стреляют, как мужчины. _

ГЛАВА ПЯТАЯ

О начале державы Татар, об их князьях, о власти императора и его князей

Сказав об их обычаях, следует присовокупить об их державе, и сперва скажем об ее начале, во-вторых, об ее князьях, в-третьих, о власти императора и князей.

§ I. О начале державы Татар

I. Есть некая земля среди стран Востока, о которой сказано выше и которая именуется Монгал. Эта земля имела некогда четыре народа: один назывался Йека-Монгал^Зб, то есть великие Монгалы, второй назывался Су-Монгал³⁷, то есть водяные Монгалы, сами же себя они именовали Татарами³⁸ от некоей реки, которая течет чрез их страну и называется Татар; третий народ назвался Меркит³⁹, четвертый — Мекрит⁴⁰. Все эти народы имели одну форму лид и один язык, хотя между собою они разделялись по областям и государям.

II. В земле Йека-Монгал был некто, который назывался Чингис⁴¹; он начал быть сильным ловцом перед Господом, ибо он научил людей воровать и грабить добычу. Далее, он ходил в другие земли и не оставлял пленять и присоединять к себе кого только мог, людей же своего народа он преклонил к себе, и они следовали за ним, как за вождем, на все злодеяния. Далее, он начал сражаться с Су-Монгал, или Татарами, после того как подчинил себе многих людей и убил их вождя, в продолжительной войне покорил себе всех Татар, привел их себе в рабство и подчинил. После этого, вместе со всеми ними, он сразился с Меркитами, страна которых была расположена возле земли Татар, и их также подчинил себе войною. Подвигаясь оттуда, он сразился против Мекритов и покорил их также *.

Вэриаит, опубликованный М. П. Алексеевым.

(Гл. 8. О начале их государства или об их главенстве)

^которая ^<н"^Т°^{ЧНЫХ ст}Р^анах есть некая земля, о которой сказано было выше и азывается монгал. В ней жили некогда четыре народа. Один из них

III. Найманы, услышав, что Чингис так возвысился, сильно вознегодовали, ибо у них самих раньше был очень храбрый император и все вышеназванные народы платили ему дань.

Когда он исполнил общий долг всего плотского, его место заступили его сыновья, но они были молоды и глупы и не умели держать народа, а между собою они жили в раздоре и несогласии; отсюда в то время, как вышеназванный Чингис так возвысился, они все же тем не менее устраивали набег на вышеуказанные земли и убивали мужчин и женщин и детей и забирали от них добычу. Чингис, слыша это, соединил всех подвластных себе людей; Найманы также, как и Кара-Китаи ²⁴, т. е. черные Китаи, равным образом собрались напротив в огромном количестве в некую долину, сжатую между двух гор, через которую проезжали мы, отправляясь к их императору, и завязалось сражение, в котором Найманы и Кара-Китаи были побеждены Монгалами, и большая часть их была убита, а другие, которые не могли ускользнуть, были обращены в рабство.

В земле же вышеназванных Кара-Китаев Оккодай-кан_г сын Чингис-кана, после своего назначения императором построил некий город, который назвал Омыл ²⁵; вблизи него к югу есть некая великая Пустыня, в которой, как говорят наверное, живут лесные люди²⁶; они никак не говорят и не имеют суставов в коленах, а если когда упадут, то отнюдь не могут встать сами без помощи других; но у них есть настолько рассудительности, что они делают войлоки из верблюжьей шерсти, в которые одеваются, и даже ставят их против ветра, и если какие-нибудь Татары! идут на них и ранят их стрелами, то они кладут траву в раны и быстро бегут от врагов *.

IV. Монгалы же, вернувшись в свою страну, подготовились к битве против Китаев и, снявшись с лагеря, вступили в их землю; император же Китаев, услышав это, пошел против них со своим войском, и завязалось тяжкое сражение, в каковом сражении Монгалы были побеждены, и все вельможи Монга-лов, которые были в вышесказанном войске, были убиты, за исключением семи; отсюда и до сих пор, когда кто-нибудь грозит им, говорят: «Вьг будете убиты, если пойдете в ту страну, так как там пребывает множество народа, и находятся люди, пригодные к сражению», они отвечают: «Некогда мы также были убиты, и нас осталось только семь, а теперь мы выросли • в огромную толпу, поэтому нас не страшит подобное». Чингис же и другие, которые остались, убежали в свою землю **.

V. И, несколько отдохнув, вышеназванный Чингис снова подготовился к бою и вышел на войну против земли Гуиров; эти люди — христиане несторианской ереси; их он также покорил войною,и Татары приняли их грамоту, ибо прежде не имели никаких письмен; теперь же эту грамоту именуют Мон-гальскою ⁴⁵. Двинувшись отсюда против земли Сари-Гуйюр⁴⁶ и против земли Каранитов ⁴⁷, и против земли Войрат⁴⁸, и про-

* Вариант, опубликованный М. П. Алексеевым.

.......................«.............

сошлись в одной узкой долине и началось сражение, в котором найманы и кара-китаи были побеждены монгалами. Большая часть их была побита, те же, кто мог избегнуть (смерти), были обращены в рабство. В названной выше земле кара-китаев хан Оккодай, сын Чингисханов, после того как он поставлен был в императоры, построил город, назвав его Ханылом. Близ него, к югу, лежит большая пустыня, в которой, как утверждают, живут дикие (лесные) люди: они совсем не говорят и на ногах не имеют суставов, так что,упав,не могут подняться (без посторонней помощи). Однако они достаточно сообразительны для того, чтобы уметь приготовлять войлок из верблюжьей шерсти, в который они одеваются и который ставят против (в защиту от) ветра. И когда татары, устремляясь на них, ранят их стрелами, они затыкают раны травой и убегают быстрее их.

Вариант, опубликованный М. П. Алексеевым.

(Гл. 9. О взаимной победе их и китаев)

Монгалы же, возвратясь в свою землю, приготовились к войне с китаями и, Двигаясь лагерями, вступили в их землю. Император же (китайский), услыша в _К^ЭТ0М’ ^вышел против них со своим войском, и началось жестокое сражение, ««*« ^все монголы были побеждены; все же вельможи их, которые были в _{л б}^{м воис}ке, были убиты. Поэтому, когда они собираются войною на какую-( \°~^ТР^анУ ^{и им} грозят поражением, они отвечают... (...) нас всех перебили имсян^аЛИСЬ’и’ ^однак°’ мы до чрезвычайности размножились и потому небо-Отдох_н^ИЧеГ°' "^{ингис же и те}> кто остались в живых, бежали в свою страну, землю ^ ^не.^{сдолько}> Чингис снова начал готовиться к войне и двинулся на ••• (рв) (уйгуров?). Это были люди несторианской секты.

тив земли Комана, Чингис покорил войною все эта земли и вернулся затем в свою землю.

VI. И когда он несколько отдохнул, то, созвав всех своих людей, двинулся равным образом на войну против Китаев⁴⁹, и, после долгой борьбы с ними, они покорили большую часть земли Китаев, императора же их заперли в его главном городе ⁵⁰. Они осаждали его так долго, что у войска не хватило вовсе съестных припасов, и, когда у них не было вовсе что есть, Чингис-кан приказал им, чтобы они отдавали для еды одного человека из десяти. Жители же города мужественно сражались против них при помощи машин и стрел, и когда не стало хватать камней, то они вместо камней бросали серебро, и главным образом серебро расплавленное, ибо этот город был полон многими богатствами. И после долгого сражения, не будучи вовсе в состоянии одолеть город войною, Татары сделали большую дорогу под землею от войска до середины города и, открыв внезапно землю, выскочили без ведома тех, в середине города сразились с людьми того же города; и те, которые были вне, таким же образом сражались против горожан; разбив ворота, вошли в город; убив императора и многих людей, завладели городом и унесли золото, серебро и все его богатства и, поставив во главе вышеназванной земли Китаев своих людей ⁵¹, вернулись в собственную землю. И тогда впервые, после победы над императором Китаев, вышеназванный Чингис-кан сделался императором. Все же некоторую часть земли Китаев, как расположенную на море, они никоим образом не одолели вплоть до нынешнего'дня. Китаи же, о которых мы сказали выше, суть язычники, которые имеют особую грамоту, и, как говорят, у них есть Новый и Ветхий Завет ²⁷; и они имеют

ития Отцов, и пустынников, и дома, сделанные наподобие церквей, где они молятся в свое время; и говорят, что они имеют некоторых святых. Они чтут единого Бога, уважают Господа Иисуса Христа и веруют в вечную жизнь, но крещения у них отнюдь нет; уважают и чтут наше Писание, любят христиан и творят значительные милостыни; они кажутся людьми очень кроткими и человечными. Бороды у них нет, и в очертании лица они очень схожи с Монгалами, однако они не так широки в лице, язык у них особый; в целом мире нельзя найти лучших мастеров во всех тех делах, в которых обычно упражняются люди. Земля их очень богата хлебом, вином, золотом, серебром и шелком, а также всеми вещами, которые обычно поддерживают природу человеческую.

VII. И, несколько отдохнув, он разделил свои войска. Одного из своих сыновей по имени Тоссука ⁵², которого также называли кан⁵³, то есть императором, он послал с войском против Команов⁵⁴, которых тот победил в продолжительной борьбе; а после того как он их победил, он вернулся в свою землю. Также другого сына он послал с войском против Индов⁵⁵, и он покорил малую Индию^5б; это черные Сарра-цины, которые именуются Эфиопами. Это же войско вышло на бой против христиан, которые находятся в большой Индии. Слыша это, царь той страны, который именовался в народе Пресвитером Иоанном ⁵⁷, выступил против них с соединенным войском и, сделав медные изображения людей, поместил их на седлах на лошадей, разведя внутри огонь, а сзади медных изображений поместил на лошадей людей с мехами, и со многими изображениями и лошадьми, так подготовленными, они вступили в бой против вышеназванных Татар; и когда они пришли на место боя, то послали вперед этих лошадей, одну рядом с другой; мужи же, бывшие сзади, положили что-то на огонь, который был в вышеназванных изображениях, и стали сильно дуть мехами. Отсюда произошло, что греческий огонь опалял людей и лошадей, и воздух омрачился от дыма, и тогда они пустили стрелы в Татар; от этих стрел много людей было ранено и убито, и таким образом они выгнали их в замешательстве из своих пределов, и мы никогда не слыхали, чтобы Татары впредь к ним возвращались.

VIII. Когда они возвращались через пустыни, то пришли в некую землю, в которой, как нам, при нашем приходе ко двору императора, говорили за верное русские клирики и другие, Долго бывшие среди них, Татары нашли каких-то чудовищ,

Г- ^эт°й земли, которая вдается в море, не могли они никак победить бое _п^{Сего Дня}- Вышеназванные же китаи — это язычники, имеющие осо-исьмо и даже, как говорят, Ветхий и Новый Завет. Имеют они...

имевших женский облик⁵⁸. И, когда через многих толмачей они спросили их, где находятся мужчины той страны, чудовища-женщины ответили, что в той земле все женщины, которые только рождались, имеют человеческий облик, мужчины же имеют облик собачий⁵⁹. И, пока они затягивали пребывание в вышеназванной земле, на другой стороне реки собрались воедино собаки, и так как была лютейшая зима, то все собаки-мужчины бросились в воду, а после этого на твердой земле стали кататься в пыли, и таким образом пыль, смешанная с водой, стала замерзать на них. И, после частого повторения этого, на них образовался густой лед, затем они в сильном натиске сошлись для боя с Татарами. А те часто метали на них стрелы, но стрелы отскакивали назад, как если бы они метали их в камни; также и другое оружие Татар никоим образом не могло повредить им. Собаки же, сделав набег на них, ранили укусами многих и убили и таким образом выгнали их из своих пределов. И отсюда до сих пор еще есть у них пословица: «Твой отец или брат был убит собаками», женщин же их, которых они взяли в плен, татары отвели в свою страну, и они были там до своей смерти.

IX. И, пока то войско, именно Монгалов, возвращалось назад, оно пришло к земле Буритабет⁶⁰, которых они победили войною. Эти люди — язычники; они имеют удивительный, а вернее сказать, достойный сожаления обычай, так как, когда чей-нибудь отец свершает долг человеческой природы, они собирают всю родню и съедают его, как нам говорили за верное. Они не имеют волос на бороде; мало того, они носят в руках какое-то железо, как мы видели, которым постоянно выщипывают бороду, если случайно на ней вырастает какой-нибудь волосок; и они также сильно безобразны. Отсюда это войско вернулось в свою страну.

X. Чингис-кан также в то время, когда разделил те войска, пошел походом против Востока через землю Кертис⁶¹, которых не одолел войною, и, как нам говорили, там же прошел до Каспийских гор; горы же эти в той стороне, к которой, они пришли, состоят из адамантова камня, почему и притянули к себе их стрелы и железное оружие. Люди, заключенные среди Каспийских гор ⁶², услышав, как гласит предание, крик войска, начали ломать гору, и, когда Татары возвращались туда в другое время, десять лет спустя, они нашли гору сломанною; но, когда Татары пытались подойти к людям, они отнюдь не могли этого, так как перед ними было распростерто некое облако, за которое они никоим образом не могли пройти, потому что совершенно теряли зрение, как только доходили до него; те же, полагая, наоборот, что Татары страшатся подойти к ним, сделали против них нападение, но как только они добрались до облака, то не могли пойти дальше и по вышеупомянутой причине. Но, прежде чем дойти до вышеназванных гор, они шли более месяца по обширной пустыне. Все подвигаясь оттуда к Востоку с лишком на месяц пути, они прошли по большой степи и добрались до некоей земли, где, как нам передавали за вполне достоверное, они видели наезженные дороги, но не могли найти ни одного человека; но они так усиленно искали по земле, что нашли одного человека с его женой, которых привели пред Чингис-кана; и, когда он их спросил, где находятся люди этой страны, те ответили, что они живут в земле, под горами. А вышеназванный Чингис-кан, удержав жену, отправил этого мужчину со своими послами, поручая тем людям, чтобы они явились на его приказ. Тот, пойдя к ним, рассказал им все, что им приказал Чингис-кан. Те сказали в ответ, что в такой-то день явятся к нему для исполнения его приказа, сами же тем временем соединились потаенными путями под землею, выступили против них в бой и, внезапно бросившись на них, убили очень многих. А эти, именно Чингис-кан и его подданные, видя, что они ничего не достигают, а скорее теряют своих людей,— а к тому же они не могли вынести шума солица; наоборот, в то время когда восходило солнце, им надлежало приложить одно ухо к земле, а верхнее крепко заткнуть, чтобы не слыхать этого ужасного шума, но и так все же они не могли остеречься, чтобы из-за этою весьма многих из них не убивало,— побежали и вышли из вышеназванной страны; тех людей, однако, именно мужа с женою, они взяли с собой, и те оставались до смерти в земле Татар. На вопрос, почему люди этой земли живут под землею, те сказали, что в одно время года, когда восходит солнце, бывал столь сильный шум ⁶³, что люди никоим образом не могли выдержать, как выше сказано о Татарах; мало тою, они даже били тогда в бубны, тимпаны и другие инструменты, чтобы не слышась этого шума. И, во время возвращения Чингис-кана из той земли, у них не хватило съестных припасов, и они ощущали сильнейший голод, но им удалось тогда найти свежие внутренности одного животного; взяв их, они сварили, вынув только кал, и отнесли их к Чингис-кану; тот поел их вместе со своими, и поэтому Чингисом было установлено, чтобы не бросать ничего от зверя, ни крови, ни внутренностей, ни чего другого- что можно есть, за исключением кала.

XI. И отсюда он вернулся в свою землю; там он издал многочисленные законы и постановления ⁶⁴, которые Татары нерушимо соблюдают; из них мы упомянем только про два. Одно Становление такое, что всякого, кто, превознесясь в гордости, ожелает быть императором собственною властью без избра-^{я КНяз}ей, должно убивать без малейшего сожаления. Отсюда, до избрания настоящего Куйюк-кана ⁶⁵, из-за этого был убит один из князей, внук Чингис-кана, ибо он хотел царствовать без избрания. Другое постановление — такое, что они должны подчинить себе всю землю и не должны иметь мира ни с каким народом, если прежде не будет им оказано подчинения, пока не настанет время их умерщвления: именно, они сражались сорок два года и предварительно должны царствовать восемнадцать лет. После этого, как говорят, они должны быть побеждены другим народом, каким, однако, не знают, как им было предсказано, и те, которые будут в состоянии уйти, как говорят, должны соблюдать тот закон, который соблюдают те, кто победит их войною. Он установил также, что их войско должно быть разделено под начальством тысячников ⁶⁶, сотников, десятников и тьмы (то есть десять тысяч). Он установил, также и многое другое, рассказывать о чем было бы долго, да к тому же мы и не знаем [всего]. После этого, свершив свои распоряжения и постановления, он был убит ударом грома ⁶⁷.

§ II. О князьях Татар

I. А у него было четыре сына ⁶⁸: одного звали Оккодай, второго звали Тоссук-кан, третьего звали Хыадай ^6Э, а имени четвертого мы не знаем ⁷⁰. От этих четырех лиц произошли все вожди Монгалов. Первый, именно Оккодай-кан, имел следующих сыновей ⁷¹: первого — Куйюка, который ныне императором, Коктена и Хиренена; имел ли он больше сыновей, мы не знаем. Сыновья же Тоссук-кана суть⁷²: Бату (Bati), он наиболее богат и могуществен после императора; Орду, он старший из всех вождей; Сыбан, Бора, Берка, Фаут, имен других сыновей Тоссук-кана мы не знаем. Сыновья Хыадая суть Бурин и Кадан⁷³; имена других сыновей его нам неизвестны. Имена же сыновей другого сьгна Чингис-кана, имени которого мы не знаем ⁷⁴, суть следующие: один называется Менгу⁷⁵, мать коего Сероктан⁷⁶; эта госпожа пользовалась среди всех Татар предпочтительным уважением, за исключением матери императора, а Менгу был могущественнее всех, за исключением Бату; другой называется Бихак⁷⁷. У него было еще несколько сыновей, но имен их мы не знаем.

II. Имена вождей суть следующие: Орду⁷⁸, он был в Польше и Венгрии, Бату, Кадан, Сыбан⁷⁹, Бурин ⁸⁰ и Буигек, все они были в Венгрии; Хирподан ⁸¹, он находится до сих пор за морем,[в борьбе] против некиих солданов земли Саррацин-ской и других, которые находятся за морем. Другие остались в своей земле, а именно: Менгу⁸², Коктен, Хиренен ⁸³, Хуби-лай ⁸⁴ (Hubilay), Серемум, Синокур, Фуатемур, Карахай, старец Сибедсй, который у них называется воином⁸⁵, Бора, Берка ⁸⁶, Мауци ⁸⁷, Корейца ⁸⁸, но это самый младший среди других. Других же вождей очень много, но имен их мы не знаем.

§ III. О власти императора и его князей

I. Император же этих Татар имеет изумительную власть над всеми ⁸⁹. Никто не смеет пребывать в какой-нибудь стране, если где император не укажет ему. Сам же он указывает, где пребывать вождям, вожди же указывают места тысячникам, тысячники сотникам, сотники же десятникам. Сверх того, во всем том, что он предписывает во всякое время, во всяком месте, по отношению ли к войне, или к смерти, или к жизни, они повинукЗтся без всякого противоречия. Точно так же, если он просит дочь девицу или сестру, они дают ему без всякого противоречия; мало того, каждый год или по прошествии нескольких лет он собирает девиц из всех пределов Татар и, если хочет удержать каких-нибудь себе, удерживает, а других дает своим людям, как ему кажется удобным. Каких бы, сколько бы и куда бы он ни отправлял послов, им должно давать без замедления подводы и содержание⁹⁰; откуда бьг также ни приходили к нему данники или послы, равным образом им должно давать коней, колесницы и содержание. Но послы, приходящие из других стран терпят большую нужду как в содержании, так и в одежде, ибо издержки на них скудны и малы, а в особенности когда они прибывают к князьям и должны там иметь пребывание. Тогда на десять человек дается так мало, что- на это едва могут прожить двое; также и при дворах князей и в путешествии дается им поесть только раз в день, и очень мало; точно так же если им причиняют какие-нибудь обиды, они отнюдь не легко могут жаловаться, поэтому им следует терпеливо сносить эти обиды.

II. Сверх того, как князья, так и другие лица, как знатные, так и незнатные, выпрашивают у них много подарков, а если они не получают, то низко ценят послов, —мало того, считают их как бы ни во что; а если послы отправлены великими людьми, то они не желают брать от них скромный подарок, а говорят: «Вы приходите от великого человека, а даете так мало?» Вследствие этого они не считают достойным брать, и ^и послы хотят хорошо обделать свои дела, то им следует Давать больше. Поэтому и нам пришлось также раздать по

Ужде на подарки большую часть тех вещей, которые люди лагочестивые дали нам для продовольствия. И следует также ть, что все настолько находится в руке императора, что ⁷⁰ не смеет сказать: «это мое или его», но все принадлежит

императору, то есть имущество, вьючный скот и люди, и по этому поводу недавно даже появился указ императора.

III. Ту же власть имеют во всем вожди над своими людьми, именно люди, то есть Татары и другие, распределены между вождями. Также и послам вождей, куда бы те их ни посылали, как подданные императора, так и все другие обязаны давать как подводы, так и продовольствие, а также без всякого противоречия людей для охраны лошадей и для услуг послам. Как вожди, так и другие обязаны давать императору для дохода кобыл, чтобы он получал от них молоко, на год, на два или на три, как ему будет угодно; и подданные вождей обязаны делать то же самое своим господам, ибо среди них нет никого свободного. И, говоря кратко, император и вожди берут из их имущества все, что ни захотят и сколько хотят. Также и личностью их они располагают во всем, как им будет благоугодно.

IV. По смерти императора, как сказано было выше, вожди собрались и выбрали в императоры Оккодая, сына вышеназванного Чингис-кана. Он, устроив собрание князей, разделил войска Бату, который приходился ему во втором колене, он послал против земли Высокого Султана и против земли Бисер-минов⁹¹; ибо они были Саррадины, но говорили по-Комански. И когда он вошел в их землю, он сразился с ними и войною подчинил их себе. А один город, по имени Бархим ⁹², долго противился ему; именно они сделали 'большие рвы вокруг города и закрыли их, а когда те подходили к городу, то падали во рвы. Отсюда они не могли занять этого города, раньше чем заполнили те рвьг. Люди же из некоего города, по имени Ианкинт⁹³ (Iankint), услышав это, вышли им навстречу и добровольно предались в их руки, отчего город их не был разрушен, но они убили многих из них, а других переселили и, произведя грабеж города, наполнили его другими людьми. Пошли они также против города, который именуется Орнас⁹⁴. Этот город был очень многолюдный, ибо там было очень много христиан, именно Хазар (Gazari) ⁹⁵, Русских, Аланов ⁹⁶ и других, а также Саррацинов. Саррацинам же принадлежала и власть над городом ⁹⁷. А этот город был полон многими богатствами, ибо был расположен на некоей реке, которая течет через Ианкинт и страну Бисерминов и которая впадает в море, отсюда этот юрод служит как бы гаванью, и другие Саррадины имели в нем огромный рынок. И так как они не могли одолеть его иначе, то перекопали реку, которая текла через город, и потопили его с имуществом и людьми.

V. Совершив это, они вступили затем в землю Турков ⁹⁸, которые суть язычники, победив ее, они пошли против Руссии и произвели великое избиение в земле Руссии, разрушили города и крепости и убили людей, осадили Киев ", который был ^голицей Руссии, и пекле долгой осады они взяли его и убили жителей города; отсюда, когда мы ехали через их землю, _мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей, лежавшие на поле; ибо этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь он сведен почти ни на что: едва существует там двести домов, а людей тех держат они в самом тяжелом рабстве. Подвигаясь отсюда, они сражениями опу

стошили всю Руссию. Из Руссии же и из Комании вышеназванные вожди подвинулись вперед и сразились с Венграми и Поляками ¹⁰°; из этих Татар многие были убить* в Польше и Венгрии; и, если бы Венгры не убежали, но мужественно воспротивились, Татары вышли бы из их пределов, так как Татары возымели такой страх, что все пытались сбежать. Но Вату, обнажив меч пред лицом их, воспротивился им, говоря: «Не бегите, так как если вы побежите, то никто не ускользнет, и если мы должны умереть, то лучше умрем все, так как сбудется то, что предсказал Чингис-кан, что мы должны быть убиты; и если теперь ришло время для этого, то лучше потерпим». И таким образом, ^Иу^ВООДУ^шевилисЬ’ остались и разорили Венгрию, нов ^ВозвР^атившись оттуда, они пришли в землю Мордва-н ' которые суть язычники, и победили их войною. Подви-ись отсюда против Билеров, то есть великой Булгарин ^|02, они и ее совершенно разорили. Подвинувшись отсюда еще на север, против Баскарт, то есть великой Венгрии ¹⁰³, они победили и их. Выйдя отсюда, они пошли дальше к северу и прибыли к Паросситам ¹⁰⁴, у которых, как нам говорили, небольшие желудки и маленький рот; они не едят мяса, а варят его. Сварив мясо, они ложатся на горшок и впитывают дым и этим только себя поддерживают; но если они что-нибудь едят, то очень мало. Подвинувшись оттуда, они пришли к Самоге-дам ¹⁰⁵, а эти люди, как говорят, живут только охотами; палатки и платье их также сделаны только из шкур зверей. Подвинувшись оттуда далее, они пришли к некоей земле над Океаном, где нашли некиих чудовищ ¹⁰⁶, которые, как нам говорили за верное, имели во всем человеческий облик, но концы ног у них были, как у ног быков, и голова у них была человеческая, а лицо, как у собаки; два слова говорили они на человеческий лад, а при третьем лаяли, как собака, и таким образом в промежутке разговора они вставляли лай, но все же возвращались к своей мысли, и таким образом можно было понять, что они говорили. Отсюда вернулись они в Команию, и до сих пор некоторые из них пребывают там.

VII. Хирподана же в то же время послал Оккодай-кан с войском на юг против Кергис ¹⁰⁷, которых он победил на войне. Эти люди — язычники, они не имеют волос на бороде; обычай их таков: когда умирает чей-нибудь отец, то они от скорби вырезают на своем лице в знак печали как бы один ремень от одного уха до другого. Победив их, он пошел к югу против Арменов; но когда он переходил через пустыни, то они, как нам говорили за верное, нашли также некоторых чудовищ, имеющих человеческий облик ¹⁰⁸, но у них была только одна полная рука, то есть как до локтя, так и после локтя, и то на середине груди, и одна нога, и двое стреляли из одного лука; они бегали так сильно, что лошади не могли их догнать, ибо они бегали, скача на одной ноге, а когда утомлялись от такой ходьбы, то ходили на руке и ноге, так сказать вертясь кругом, Исидор ¹⁰⁹ называл их Циклопедами. А когда они утомлялись таким образом, они бежали по прежнему способу. Все же некоторых из них Татары убили, и, как нам говорили Русские клирики при дворе, пребывающие вместе с вышеназванным императором, многие из них приходили в посольстве вестниками ко двору вышеуказанного императора, чтобы иметь возможность заключить мир с ним. Двинувшись отсюда, они пришли в Армению, которую победили войною, а также часть Георгиании ^ио; и другая часть явилась по их приказу, и каждый год они платили им в качестве дани по сорок тысяч ипер-перов ^1П; это же они делают и доселе. Отсюда они подвинулись к земле солдана Урумского ¹¹², который был довольно

велик и могуществен; с ним они также сразились и победили.

воюя и побеждая, они прошли дальше до земли солдана Халапии ¹¹³ (Halapiae) и теперь также занимают эту землю, а сверх того, предполагают завоевать там другие земли, и впоследствии вплоть до ныне текущего дня они не возвращались в свою землю. То же войско пошло против земли калифа Бал-дахского ^1И, которую они также подчинили себе, и он им всякий день платит в качестве дани четыреста бизандиев ^1|5, помимо балдакинов и других даров; и всякий год они отправляют послов за калифом, чтобы он явился к ним. Тот посылает вместе с данью великие дары, прося, чтобы они его извинили; сам же император принимает дары и тем не менее посылает за ним, чтобы тот явился.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

О войне и разделении войск, об оружии и хитростях при столкновении, об осаде укреплений и вероломстве их против тех, кто сдается им, и о жестокости против пленных

Сказав о власти, надлежит сказать о войне следующим образом: сперва о разделении войск, во-вторых, об оружии третьих, о хитростях при столкновении, в-четвертых, об осаде крепостей и городов, в-пятых, о вероломстве, которое они проявляют к тем, кто им сдается, и о жестокости, с которой они обращаются с пленниками.

§ I. О разделении войск

О разделении войск скажем таким образом: Чингис-кан приказал, чтобы во главе десяти человек был поставлен один (и он по-нашему называется десятником), а во главе десяти десятников был поставлен один, который называется сотником, а во главе десяти сотников был поставлен один, который называется тысячником, а во главе десяти тысячников был поставлен один, и это число называется у них тьма ^П6. Во главе ^Же всего войска ставят двух вождей или трех, но так, что они имеют подчинение одному. Когда же войска находятся на воине, то если из десяти человек бежит один, или двое, или rv?⁶’ ^{ИЛИ даже} больше, то все они умерщвляются, и если бегов ⁸⁰⁶ ■^{г1есять> а не} бегут другие сто, то все умерщвляются; и, _уме°Р^я кратко, если они не отступают сообща, то все бегущие ^ РЩвляются ¹¹⁷; точно так же, если один или двое, или ^Ше смело вступают в бой, а десять других не следуют,

^{УТешествие в} восточные страны то их также умерщвляют, а если из десяти попадают в плен один или больше, другие же товарищи не освобождают их, то они также умерщвляются.

§ II. О б оружии

I. Оружие же все по меньшей мере должны иметь такое: два или три лука, или по меньшей мере один хороший, и три больших колчана, полных стрелами, один топор и веревки, чтобы тянуть орудия. Богатые же имеют мечи, острые в конце, режущие только с одной стороны и несколько кривые; у них есть также вооруженная лошадь, прикрытия для голеней, шлемы и латы. Некоторые имеют латы, а также прикрытия для лошадей из кожи, сделанные следующим образом: они берут ремни от быка или другого животного шириною в руку, заливают их смолою вместе по три или по четыре и связывают ремешками или веревочками; на верхнем ремне они помещают веревочки на конце, а на нижнем — в середине, и так поступают до конца; отсюда, когда нижние ремни наклоняются, верхние встают, и таким образом удваиваются или утраиваются на теле. Прикрытие лошади они делят на пять частей: с одной стороны лошади одну, а с другой стороны другую, которые простираются от хвоста до головы и связываются у седла, а сзади седла на спине и также на шее; также на крестец они кладут другую сторону, там, где соединяются связи двух сторон; в этом куске они делают отверстие, через которое выставляют хвост, и на грудь также кладут одну сторону. Все части простираются до колен или до связей голеней; и пред лбом они кладут железную полосу, которая с обеих сторон шеи связывается с вышеназванными сторонами. Латы же имеют также четыре части; одна часть простирается от бедра до шеи, но она сделана согласно расположению человеческого тела, так как сжата перед грудью, а от рук и ниже облегает кругло вокруг тела; сзади же к крестцу они кладут другой кусок, который простирается от шеи до того куска, который облегает вокруг тела; на плечах же эти два куска, именно передний и задний, прикрепляются пряжками к двум железным полосам, которые находятся на обоих плечах; и на обеих руках сверху они имеют кусок, который простирается от плеч до кисти рук, которые также ниже открыты, и на каждом колене они имеют по куску; все эти куски соединяются пряжками. Шлем же сверху железный или медный, а то, что прикрывает кругом шею и горло,— из кожи. И все эти куски из кожи составлены указанным выше способом.

II. У некоторых же все то, что мы выше назвали, составлено из железа следующим образом: они делают одну тонкую полосу шириною в палец, а длиною в ладонь, и таким образом они приготовляют много полос; в каждой полосе они делают восемь маленьких отверстий и вставляют внутрь три ремня плотных и крепких, кладут полосы одна на другую, как бы поднимаясь по уступам, и привязывают вышеназванные полосы к ремням тонкими ремешками, которые пропускают чрез отмеченные выше отверстия; в верхней части они вшивают один ремешок, который удваивается с той и другой стороны и сшивается с другим ремешком, чтобы вышеназванные полосы хорошо и крепко сходились вместе, и образуют из полос как бы один ремень, а после связывают все по кускам так, как сказано выше. И они делают это как для вооружения коней, так и людей. И они заставляют это так блестеть, что человек может видеть в них свое лицо.

III. У некоторых из них есть копья, и на шейке железа копья они имеют крюк, которым, если могут, стаскивают человека с седла. Длина их стрел составляет два фута, одну ладонь и два пальца, а так как футы различны, то мы приводим здесь меру геометрического фута: двенадцать зерен ячменя составляют поперечник пальца, а шестнадцать поперечников пальцев образуют геометрический фут. Железные наконечники стрел весьма остры и режут с обеих сторон наподобие обоюдоострого меча; и они всегда носят при колчане напильники для изощрения стрел. Вышеупомянутые железные наконечники имеют острый хвост длиною в один палец, который вставляется в дерево. Щит у них сделан из ивовых или других прутьев, но мы не думаем, чтобы они носили его иначе, как в лагере и для охраны императора и князей, да и то только ночью. Есть у них также и другие стрелы ¹¹⁸ для стреляния птиц, зверей и безоружных людей, в три пальца ширины. Есть у них далее и другие разнообразные стрелы для стреляния птиц и зверей.

§ III. О хитростях при столкновении

I- Когда они желают пойти на войну, они отправляют вперед передовых застрельщиков¹¹⁹ (praecursores), у которых нет с собой ничего, кроме войлоков, лошадей и оружия. Они ничего не грабят, не жгут домов, не убивают зверей, и только Ранят и умерщвляют людей, а если не могут иного, обращают в бегство; все же они гораздо охотнее убивают, чем обра-_за^а_б^{ют в} бегство. За ними следует войско, которое, наоборот, ти ^И^^{€т все}> ^что находит; также и людей, если их могут най-^бнрают в плен или убивают. Тем не менее, все же стоя-во главе войска посылают после этого глашатаев, которые 4*

должны находить людей и укрепления, и они очень искусны в розысках.

II. Когда же они добираются до рек, то переправляются через них ¹²⁰, даже если они и велики, следующим образом: более знатные имеют круглую и гладкую кожу, на поверхности которой кругом они делают частые ручки, в которые вставляют веревку и завязывают так, что образуют в общем некий круглый мешок, который наполняют платьями и иным имуществом, и очень крепко связывают; после этого в середине кладут седла и другие более жесткие предметы; люди также садятся в середине. И этот корабль, таким образом приготовленный, они привязывают к хвосту лошади и заставляют плыть вперед, наравне с лошадью, человека, который бы управлял лошадью. Или иногда они берут два весла, ими гребут по воде и таким образом переправляются через реку, лошадей же гонят в воду, и один человек плывет рядом с лошадью, которою управляет, все же другие лошади следуют за той и таким образом переправляются через воды и большие реки. Другие же более бедные имеют кошель из кожи, крепко сшитый; всякий обязан иметь его. В этот кошель, или в этот мешок, они кладут платье и все свое имущество, очень крепко связывают этот мешок вверху, вешают на хвост коня и переправляются, как сказано выше.

III. Надо знать, что всякий раз как они завидят врагов, они идут на них, и каждый бросает в своих противников три или четыре стрелы; и если они видят, что не могут их победить, то отступают вспять к своим; и это они делают ради обмана, чтобы враги преследовали их до тех мест, где они устроили засаду; и если их враги преследуют их до вышеупомянутой засады, они окружают их и таким образом ранят и убивают. Точно так же, если они видят, что против них имеется большое войско, они иногда отходят от него на один или два дня пути и тайно нападают на другую часть земли и разграбляют ее; при этом они убивают людей и разрушают и опустошают землю. А если они видят, что не могут сделать и этого, то отступают назад на десять или на двенадцать дней пути. Иногда также они пребывают в безопасном месте, пока войско их врагов не разделится, и тогда они приходят украдкой и опустошают всю землю. Ибо в войнах они весьма хитры, так как сражались с другими народами уже сорок лет и даже более.

IV. Когда же они желают приступить к сражению, то располагают все войска так, как они должны сражаться. Вожди или начальники войска не вступают в бой, но стоят вдали против войска врагов и имеют рядом с собой на конях отроков, а также женщин и лошадей. Иногда они делают изображения людей и помещают их на лошадей; это они делают для того, чтобы заставить думать о большем количестве воюющих. Пред лицом врагов они посылают отряд пленных и других народов, которые находятся между ними; может быть, с ними идут и какие-нибудь Татары. Другие отряды более храбрых людей они посылают далеко справа и слева, чтобы их не видали их противники, и таким образом окружают противников ¹²¹ и замыкают в середину; и таким образом они начинают сражаться со всех сторон. И, хотя их иногда мало, противники их, которые окружены, воображают, что их много. А в особенности бывает это тогда, когда они видят тех, которые находятся при вожде или начальнике войска, отроков, женщин, лошадей и изображения людей, как сказано выше, которых они считают за воителей, и вследствие этого приходят в страх и замешательство. А если случайно противники удачно сражаются, то Татары устраивают им дорогу для бегства, и как только те начнут бежать и отделяться друг от друга, они их преследуют и тогда, во время бегства, убивают больше, чем могут умертвить на войне.

Однако надо знать, что если можно обойтись иначе, они неохотно вступают в бой, но ранят и убивают людей и лошадей стрелами, а когда люди и лошади ослаблены стрелами, тогда они вступают с ними в бой.

§ IV. Об осаде укреплений

Укрепления они завоевывают следующим способом. Если встретится такая крепость, они окружают ее; мало того, иногда они так ограждают ее, что никто не может войти или выйти; при этом они весьма храбро сражаются орудиями и стрелами и ни на один день или на ночь не прекращают сражения, так что находящиеся на укреплениях не имеют отдыха; сами же Татары отдыхают, так как они разделяют войска, и одно сменяет в бою другое, так что они не очень утомляются. И если они не могут овладеть укреплением таким способом, то бросают на него греческий огонь ¹²²; мало того, они обычно берут иногда жир людей, которых убивают, и выливают его в растопленном виде на дома; и везде, где огонь попадает на этот жир, °н горит, так сказать, неугасимо; все же его можно погасить, как говорят, налив вина или пива; если же он упадет на тело, ^{0 м}°жет быть погашен трением ладони руки. А если они не Долевают таким способом и этот город или крепость имеет ^ку, то они преграждают ее или делают другое русло и, если т₀^Жно, потопляют это укрепление. Если же это сделать нельзя, _н °^ни Делают подкоп под укрепление и под землею входят в ^в оружии. А когда они уже вошли, то одна часть бросает огонь, чтобы сжечь его, а другая часть борется с людьми того укрепления. Если же и так они не могут победить его, то ставят против него свой лагерь или укрепление, чтобы не видеть тягости от вражеских копий, и стоят против него долгое время, если войско, которое с ними борется, случайно не получит подмоги и не удалит их силою.

§ V. О вероломстве Татар и о жестокости против пленных

Но когда они уже стоят против укрепления, то ласково говорят с его жителями и много обещают им с той целью, чтобы те предались в их руки; а если те сдадутся им, то говорят: «Выйдите, чтобы сосчитать вас согласно нашему обычаю». А когда те выйдут к ним, то Татары спрашивают, кто из них ремесленники, и их оставляют, а других, исключая тех, кого захотят иметь рабами, убивают топором; и если, как сказано, они щадят кого-нибудь иных, то людей благородных и почтенных не щадят никогда, а если случайно, в силу какого-нибудь обстоятельства, они сохраняют каких-нибудь знатных лиц, то те не могут более выйти из плена ни мольбами, ни за выкуп. Во время же войн они убивают всех, кого берут в плен, разве только пожелают сохранить кого-нибудь, чтобы иметь их в качестве рабов. Назначенных на убиение они разделяют между сотниками, чтобы они умерщвляли их обоюдоострою секирою; те же после этого разделяют пленников и дают каждому рабу для умерщвления десять человек или больше, или меньше, сообразно с тем, как угодно начальствующим.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Как они заключают мир с людьми; о названиях земель, которые они покорили; о землях, которые оказали им сопротивление, и о жестокости, которую они проявляют к своим подданным

Описав, каким образом они воюют, надлежит сказать о землях, которые они подчинили своей власти. Об этом напишем мы таким образом: сперва скажем, как они заключают мир с людьми; во-вторых, о названиях земель, которые они себе подчинили: в-третьих, о землях, которые оказали им мужественное сопротивление; в-четвертых, о жестокости, которую они проявляют к своим подданным.

§1. Как они заключают мир с людьми

I. Надо знать, что они не заключают мира ни с какими людьми, если те им не подчинятся, потому что, как сказано выше, они имеют приказ от Чингис-кана, чтобы, если можно, подчинить себе все народы. И вот чего Татары требуют от них: чтобы они шли с ними в войске против всякого человека, когда _им угодно, и чтобы они давали им десятую часть от всего, как от людей, так и от имущества. Именно они отсчитывают десять отроков и берут одного и точно так же поступают и с девушками; они отвозят их в свою страну и держат в качестве рабов. Остальных они считают и распределяют согласно своему обычаю. А когда они получат полную власть над ними, то, если что и обещали им, не исполняют ничего, но пытаются повредить им всевозможными способами, какие только соответственно могут найти против них. Например, в бытность нашу в Руссии, был прислан туда один Саррадин, как говорили, из партии Куйюк-кана и Бату, и этот наместник у всякого человека, имевшего трех сыновей, брал одного, как нам говорили впоследствии; вместе с тем он уводил всех мужчин, не имевших жен, и точно так же поступал с женщинами, не имевшими законных мужей, а равным образом выселял он и бедных, которые снискивали себе пропитание нищенством. Остальных же, согласно своему обычаю, пересчитал, приказывая, чтобы каждый, как малый, так и большой, даже однодневный младенец, или бедный, или богатый, платил такую дань, именно, чтобы он давал одну шкуру белого медведя, одного черного бобра, одного черного соболя, одну черную шкуру некоего животного, имеющего пристанище в той земле, название которого мы не умеем передать по-латыни, и по-немецки оно называется ильтис (iltis), поляки же и русские называют этого зверя дохорь (dochori) ¹²³, и одну черную лисью шкуру. И всякий, кто не даст этого, должен быть отведен к Татарам и обращен в их раба.

П. Они посылают также за государями земель, чтобы те являлись к ним без замедления; а когда они придут туда, то ^не получают никакого должного почета, а считаются наряду с Другими презренными личностями, и им надлежит подносить великие дары как вождям, так и их женам, и чиновникам, £^{ячникам} и сотникам; мало того, все вообще, даже и сами тол^Ы’ ^ПР^0СЯТ У ^них Даров с великою надоедливостью, и не

ько у них, а даже и у их послов, когда тех посылают к ним. был ^НекотоР^ых также они находят случай, чтобы их убить, как ^ляют ^{СД€лано с} Михаилом ¹²⁴ и с другими; иным же они позво-также^Ве^^Н^^ТЬСЯ’ ^что^^ы привлечь других; некоторых они губят напитками или ядом. Ибо их замысел заключается в

том, чтобы им одним господствовать на земле, поэтому они выискивают случаи против знатных лиц, чтобы убить их. У других же, которым они позволяют вернуться, они требуют их сыновей или братьев, которых больше никогда не отпускают, как было сделано с сыном Ярослава, некиим вождем Аланов, и весьма многими другими. И если отец или брат умирает без наследника, то они никогда не отпускают сына или брата; мало того, они забирают себе всецело его государство, как, мы видели, было сделано с одним вождем Солангов.

III. Башафов ¹²⁵ (Baschathos), или наместников, своих они ставят в земле тех, кому позволяют вернуться; как вождям, так и другим подобает повиноваться их мановению, и если люди какого-нибудь города или земли не делают того, что они хотят, то эти башафы возражают им, что они неверны Татарам, и таким образом разрушают их город и землю, а людей, которые в ней находятся, убивают при помощи сильного отряда Татар, которые приходят без ведома жителей по приказу того правителя, которому повинуется упомянутая земля, и внезапно бросаются на них, как недавно случилось, еще в бытность нашу в земле Татар, с одним городом, который они сами поставили над Русскими в земле Команов. И не только государь Татар, захвативший землю, или наместник его, но и всякий Татарин, проезжающий через эту землю или город, является как бы владыкой над жителями, в особенности тот, кто считается у них более знатным. Сверх того, они требуют и забирают без всякого условия золото и серебро и другое, что угодно и сколько угодно.

IV. Сверх того, если у тех государей, которые им сдались, возникают какие-нибудь спорные случаи, то им надлежит отправляться для разбирательства к императору Татар, как случилось недавно с двумя сыновьями царя Георгиании ^12S. Именно один был законный, а другой, имя которого было Давид, родился от прелюбодеяния; законного же звали Мелик; сыну прелюбодейки отец оставил частьземли; другой же, который был моложе, поехал вместе с матерью к императору Татар ради того, чтобы вышеупомянутый Давид предвосхитил путь к нему; мать другого, то есть Мелика, именно царица Георгиан-ская, по которой муж владел царством, так как то царство находилось во владении по женщинам, умерла в дороге. Они же, по прибытии, роздали огромные подарки, в особенности же законный сын, требовавший части земли, которую отец оставил сыну своему Давиду, так как этот последний, будучи сыном прелюбодейки, не должен был владеть ей. Тот же отвечал: «Пусть я сын наложницы, все же я прошу, чтобы мне оказана была справедливость по обычаю Татар, не делающих никакого различия между сыновьями законной супруги и рабыни». Отсюда приговор был произнесем против законного сына, чтобы ₀н подчинился Давиду, который был старше, и чтобы он владел спокойно и мирно тою землею, которую дал ему отец, и таким образом младший сын потерял розданные им дары и проиграл дело, которое вел против брата своего Давида.

V. Они берут дань также с тех народов, которые находятся далеко от них и смежны с другими народами, которых до известной степени они боятся и которые им не подчинены, и поступают с ними, так сказать, участливо, чтобы те не привели на них войска, или также чтобы другие не страшились предасться им, как они поступили с обезами ¹²⁷, или георгиа-нами, от которых, как сказано, они получают в качестве дани пятьдесят или сорок тысяч иперперов, или бизанциев¹²⁸. Другим народам они дают еще пребывать в спокойствии; однако согласно тому, что мы от них узнали, намереваются завоевать их.

§11. О названиях земель, которые они себе подчинили

Названия земель, которые они одолели, суть следующие: Китаи ^12Э, Найманы, Соланги, Кара-Китаи, или черные Китаи, Комана, Тумат ¹³°, Войрат, Караниты, Гуйюр (Ниуит), Су-Монгал, Меркиты, Мекриты, Саригуйюр, Баскарт, то есть великая Венгрия, Кергис¹³¹, Касмир ¹³², Саррацины ¹³³, Бисермины ¹³⁴, Туркоманы ^13Б, Билеры, то есть великая Булгария, Корола, Комуки¹³⁶, Буритабет, Паросситы, Кассы¹³⁷, Якобиты ^13в, Аланы, или Ассы ¹³⁹, Обезы, или Георгианы, Несториа-не ¹⁴°, Армены¹⁴¹, Кангиты¹⁴², Команы, Брутахи, которые суть Иудеи^из, Мордвы, Турки, Хозары, Самогеды, Персы (Perses), Тарки ¹⁴⁴, малая Индия, или Эфиопия, Чиркасы ¹⁴⁵, Руфены ,¹⁴⁶, Балдах, Сарты ¹⁴⁷; есть и еще много земель, но имен их мы не знаем. Мы видели даже мужчин и женщин из вышеназванных стран.

§ III. О землях, которые оказали им мужественное сопротивление

Имена земель, оказавших им мужественное сопротивление Доселе еще не подчиненных им, суть следующие: великая

Са^ДИЯ,149^^{аНГИЯ М8}’ ^{некая часть} Аланов, некая часть Китаев, ксы ⁴⁹; именно, как нам говорили там же, они осадили один сда°^{Д ВЬ1Ш€иазванных} Саксов и пытались завоевать их, но те тап ^{ЭЛИ машины}' против их машин и сломали все машины Та-_ЗИт^Р’^{ТаК ЧТО те из}’^за машин и баллист ¹⁵⁰ не могли прибли-^я к городу для сражения; наконец, они сделали дорогу

под землею и вскочили в город; и одни пытались зажечь город, а другие сражались. Жители же города назначили одну часть населения для тушения огня, а другая часть храбро сразилась с теми, которые вошли в город, и многих из них убила, а других ранила, заставляя их вернуться к своим; а сами Татары, видя, что не могут ничего сделать и что многие из них умирают, удалились от них.

§ IV. О жестокости, которую они проявляют к своим подданным

В земле Саррацинов и других, в среде которых они являются как бы господами, они забирают всех лучших ремесленников и приставляют их ко всем своим делам. Другие же ремесленники платят им дань от своего занятия. Все посевы они убирают в житницы своих господ; однако те отпускают им семян, а также столько хлеба, сколько им вполне достаточно для продовольствия; другим же каждому они дают на день хлеба на вес, но очень немного, а также не уделяют им ничего другого, как небольшую порцию мяса трижды в неделю. И они делают это только для тех ремесленников, которые пребывают в городах. Сверх того, когда угодно господам, они забирают всех юношей с женами и сыновьями и заставляют итти сзади себя со всеми своими слугами. Впрочем, эти юноши принадлежат к числу Татар, а вернее сказать, к числу пленных, так как хотя они считаются в их среде, однако не пользуются таким уважением, как Татары, но приравниваются к рабам и посылаются на все опасности, как другие пленные. Ибо в войнах они идут первыми, а также если приходится перейти болото или опасную воду, то им надлежит сперва изведать брод. Им также нужно работать все, что надлежит делать. Точно так же если они кого-нибудь оскорбят или не повинуются по мановению, то их бьют, как ослов. И, говоря кратко, они мало что едят, мало пьют и очень скверно одеваются, если только они не могут что-нибудь заработать в качестве золотых дел мастеров и других хороших ремесленников. Но некоторые имеют таких плохих господ, что те им ничего не отпускают, и у них нет времени от множества господских дел, чтобы заработать себе что-нибудь, если они не украдут для себя времени, когда, может быть, должны были бы отдыхать или спать, но это могут делать те, кому позволено иметь жен или собственную ставку. Другие же, которых держат дома в качестве рабов, достойны всякой жалости: мы видели, как они весьма часто ходят в меховых штанах, а прочее тело у них все нагое, несмотря на сильнейший солнечный зной, зимою же они испытывают сильнейший холод. Мы видели также, что иные ₀т сильной стужи теряли пальцы на ногах и руках; слышали _Wbi также, что другие умирали или также от сильной стужи все члены тела их становились, так сказать, непригодными.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Как надлежит встретить Татар на войне, что они замышляют, об оружии и устройстве войск, как надлежит встретить их хитрости в бою, об укреплении крепостей и городов и что надлежит делать с пленными

Сказав о землях, которые им повинуются, следует изложить, как надлежит встретить Татар на войне. Об этом, кажется, нам следует сказать таким образом: сперва следует написать о том, что они замышляют, во-вторых, об оружии и устройстве войск, в-третьих, как надлежит встретить их хитрости при столкновении, в-четвертых, об укреплении крепостей и городов, в-пятых, что надлежит делать с их пленными.

§1. Что замышляют Татары

I. Замысел Татар состоит в том, чтобы покорить себе, если можно, весь мир, и об этом, как сказано выше, они имеют приказ Чингис-кана. Поэтому их император так пишет в своих грамотах: «Храбрость Бога, император всех людей»; и в над-писании печати его ¹⁵¹ стоит следующее: «Бог на небе и Куйюк-кан над землею храбрость Божия. Печать императора всех людей». И потому, как сказано, они не заключают мира ни с какими людьми, если только те случайно не предаются в их руки. И так как, за исключением Христианства, нет ни одной страны в мире, которой бы они ни владели, то поэтому они приготовляются к бою против нас. Отсюда да знают все, что в бытность нашу в земле Татар мы присутствовали в торжественном заседании, которое было назначено уже за несколько лет пред сим, где они в нашем присутствии избрали в императоры, который на их языке именуется кан, Куйюка. Этот вышеназванный Куйюк-кан поднял со всеми князьями знамя против Церкви Божией и Римской Империи, против всех царств христиан и против народов Запада, в случае если бы они не исполнили того, что он приказывает Господину Папе, государям и всем народам христиан на Западе. Нам кажется, что этого отнюдь не следует исполнять как по причине чрезмерного и невыносимого рабства, которое доселе неслыхано, которое ^Мы видели своими глазами и в которое они обращают все народы, им подчиненные, так и потому, что к ним нет никакой веры, и ни один народ не может доверять их словам, ибо они не соблюдают всего того, что обещают, когда видят, что обстоятельства им благоприятствуют, коварны во всех своих делах и обещаниях, замышляют даже, как сказано выше, уничтожить с земли всех государей, всех вельмож, всех воинов и благородных мужей и делают это по отношению к своим подданным коварно и искусно. Точно так же недостойно христиан подчиниться им вследствие мерзостей их и потому, что почитание Бога сводится у них ни к чему, души погибают, тела терпят разнообразные мучения больше, чем можно поверить; вначале, правда, они льстивы, а после жалят, как скорпионы, терзают и мучают. Затем они меньше числом и слабее телом, чем христианские народы.

II. А в вышеупомянутом собрании были назначены ратники и начальники войска. Со всякой земли их державы из десяти человек они посылают троих с их слугами. Одно войско, как нам говорили, должно вступить через Венгрию, другое — через Польшу; придут же они с тем, чтобы сражаться беспрерывно 18 лет. Им назначен срок похода: в прошлом марте месяце мы нашли войско, набранное у всех Татар, через область которых мы проезжали, у земли Руссии; в три или четыре года они дойдут до Комании, из Комании же сделают набег на вышеуказанные земли. Однако мы не знаем, придут ли они сряду после третьей зимы или подождут еще до времени, чтобы иметь возможность лучше напасть неожиданно. Все это твердо и истинно, если Господь, по Своей Милости, не сделает им какого-либо препятствия, как Он сделал, когда они пришли в Венгрию и Польшу. Именно они должны были подвигаться вперед, воюя тридцать лет, но их император был тогда умерщвлен ядом ¹⁵², и вследствие этого они доныне успокоились от битв. Но теперь, так как император избран сызнова, они начинают снова готовиться к бою. Еще надо знать, что Император собственными устами сказал, что желает послать свое войско в Ливонию и Пруссию.

III. И так как он замышляет разорить или обратить в рабство всю землю, а это рабство, так сказать, невыносимо для нашего народа, то надлежит, стало быть, как сказано выше, встретить его на войне. Но если одна область не захочет подать помощь другой, то та земля, против которой они сражаются, будет разорена, и вместе с теми людьми, которых они заберут в плен, они будут сражаться против другой земли, и эти пленники будут первыми в строю. Если они плохо будут сражаться, то будут ими убиты, а если хорошо, то Татары удерживают их посулами и льстивыми речами, а также, чтобы те не убежали от них, сулят им, что сделают их великими господами, а после того, как могут быть уверенными на их

_т что они не уйдут, обращают их в злосчастнейших рабов; ^сЧ но так же поступают они с женщинами, которых желают ^т°ожать в качестве рабынь и наложниц. И таким образом вме-^Д_те с людьми побежденной области они разоряют другую зем-до И нет, как нам кажется, ни одной области, которая могла

Надпись на печати хана Гуюка, выполненная русским мастером Козмой

бы сама по себе оказать им сопротивление, если только за ее жителей не пожелает сражаться Бог, потому что, как сказано выше, люди собираются на войну со всякой земли державы атар. Отсюда, если христиане хотят сохранить себя самих, свою землю и христианство, то царям, князьям, баронам и Равителям земель надлежит собраться воедино и с общего Р шения послать против них людей на бой, прежде чем они чнут распространяться по земле, так как, раз они начнут «даться по земле, ни один не может соответственно Дать помощь другому; ибо Татары толпами отыскивают

повсюду людей и убивают, а если кто запрется в крепости, то они ставят вокруг крепости или города для осады их три или четыре тысячи людей и больше, а сами тем не менее рассеиваются по земле и убивают людей.

§ II. Об оружии и устройстве войск

I. Все же желающие сражаться с ними должны иметь следующее оружие: хорошие и крепкие луки, баллисты, которых они очень боятся, достаточное количество стрел, палицу (do-labrum) из хорошего железа, или секиру с длинной ручкой (острия стрел для лука или баллисты должны, как у Татар, когда они горячие, закаляться в воде, смешанной с солью, чтобы они имели силу пронзить их оружие), также мечи и копья с крючком, чтобы иметь возможность стаскивать их с седла, так как они весьма легко падают с него, ножики и двойные латы, так как стрелы их нелегко пронзают их, шлем и другое оружие для защиты тела и коня от оружия и стрел их. А если некоторые не вооружены так хорошо, как мы сказали, то они должны итти сзади других, как делают Татары, и стрелять в них из луков или баллист. И не должно щадить денег на приготовление оружия, чтобы иметь возможность спасти душу, тело, свободу и все прочее.

II. Ряды надлежит подчинить, подобно Татарам, тысячникам, сотникам, десятникам и вождям войска. Эти вожди никоим образом не должны вступать в сражение, как не вступают и их вожди, но должны смотреть за войском и поддерживать порядок. Они должны также установить закон выступать на войну одновременно или иначе, смотря по тому, как они построены, и всякий, кто покинет другого, или идущего на войну, или сражающегося, как всякий, кто побежит, если не отступают все вместе, должен быть подвергнут тяжкому наказанию, так как тогда часть воюющих (Татар) преследует бегущих и убивает их стрелами, а часть сражается с теми, кто остается, и таким образом приводятся в замешательство и подвергаются избиению и остающиеся и бегущие. И равным образом всякий, кто обратится к собиранию добычи, раньше чем войско противников будет окончательно побеждено, должен быть подвергнут самой тяжкой пене. Ибо у Татар такого человека убивают без всякого сострадания.

§ III. Как надлежит встретить их хитрости при столкновении

I. Если возможно, то место для сражения должно выбрать такое, где простирается гладкая равнина и Татар можно отовсюду видеть; если можно, то с тыла или с боку надлежит иметь большой лес, но так, чтобы Татары не могли проникнуть между войском и лесом. И не должно всем зараз собираться воедино, но следует устроить много отрядов, разделенных взаимно, одиако не очень отстоящих друг от друга; против тех, _Кто идет сперва, надлежит послать один отряд, чтобы он вышел им навстречу; если же Татары устроят притворное бегство, то не надо итти далеко сзади их, если случайно нельзя осмотреться возможно дальше, чтобы враги не увлекли случайно в уготованную засаду, как они обычно делают, и другой отряд должен быть готов, чтобы помочь на случай нужды тому отряду. Сверх того, надо иметь со всех сторон лазутчиков, чтобы увидеть, когда придут другие отряды Татар, сзади, справа или слева, и всегда должно отправлять им навстречу отряд против отряда; ибо они всегда стараются замкнуть своих неприятелей в середине; отсюда должно сильно остерегаться, чтобы они не имели возможности сделать это, потому что в таком случае войско легче всего терпит поражение. Отряды же должны остерегаться того, чтобы не бежать за ними далеко по причине засад, которые они обычно устрояют, ибо они более борются коварством, чем храбростью.

II. Вожди войска должны быть всегда готовы, если нужно, посылать помощь тем, кто находится в бою, и вследствие этого должно также избегать очень гнаться за ними, чтобы случайно не утомить лошадей, так как у наших нет изобилия в лошадях, а Татары на ту лошадь, на которой ездят один день, не садятся после того три или четыре дня; отсюда вследствие имеющегося у них изобилия в лошадях они не заботятся о том, не утомились ли их лошади. И если Татары отступают, то наши все же не должны отходить или разделяться взаимно, так как они делают это притворно, чтобы разделить войска и после того вступить свободно в землю и разорить ее всю. Должно также остерегаться от излишней, как это в обычае, траты съестных припасов, чтобы из-за недостатка в них не быть вынужденными вернуться и открыть Татарам дорогу перебить войско и других, разорить всю землю и подвергнуть, от их распространения, хулению имя Божие. Но это должно делать старательно, чтобы, если каким-нибудь ратникам выпадет на Долю отступить, другие заняли их место.

III. Наши вожди должны также заставлять охранять войско днем и ночью, чтобы Татары не ринулись на них внезапно и неожиданно, потому что они, как демоны, измышляют много злокозненностей и способов вредить; мало того, должно быть нсвгда готовыми как днем, так и ночью, не должно ложиться Раздетыми и с прохладой сидеть за столом, чтобы нельзя было застать нас неприготовленными, так как Татары всегда бодр-

^твуют. чтобы высмотреть, каким образом они могут причинить

вред. Жители же страны, ожидающие Татар или боящиеся что они придут на них, должны иметь сокрытые ямы, куда должны отложить посевы, равно как и другое, по двум причинам, именно: чтобы Татары не могли овладеть этим и чтобы, если Бог окажется к ним милостивым, получить возможность обрести это впоследствии, когда Татары побегут из их земли. Сено и солому надлежит сжечь или крепко спрятать, чтобы татарские лошади тем менее находили себе пищи для еды.

§ IV. Об укреплении крепостей и городов

При желании же укрепить города и крепости прежде надлежит рассмотреть, каково их местоположение. Именно местоположение крепостей должно быть таково, чтобы их нельзя

было завоевать орудиями и стрелами, чтобы у них было достаточно воды и дров, чтобы нельзя было, насколько возможно, пресечь к ним вход и выход и чтобы было достаточное количество лиц, могущих сражаться попеременно. И должно тщательно смотреть за тем, чтобы Татары не могли взять крепости какою-нибудь хитростью. Должно иметь запас продовольствия, достаточный на много лет; следует всё же тщательно сохранять съестные припасы и изводить их в определенных размерах, так как неизвестно, сколько времени придется быть заключенными в крепости. Именно когда они начинают осаждать какую-нибудь крепость, то осаждают ее много лет, как это происходит и в нынешний день с одной горой в земле Аланов. Как мы полагаем, они осаждали ее уже двенадцать лет, причем те оказали им му' жественное сопротивление и убили многих Татар и притом вельмож. Другие же крепости и города, не имеющие подобного положения, надлежит сильно укрепить глубокими и обнесенными стенами рвами и хорошо устроенными стенами; и над-

Переправа через реку (Французский рисунок XVIII о.)

Шатер Великого хана

(Французский рису нон Ж¥Ш о.)

_лежит иметь достаточное количество луков и стрел, камней и пращей- И должно тщательно остерегаться, чтобы не позволять Татарам выставлять свои машины, но отражать их своими машинами; и если случайно, при помощи какой-нибудь выдумки или какой-нибудь хитрости, Татары воздвигнут свои машины, то надо, если возможно, разрушать их своими машинами; должно также оказывать сопротивление при помощи баллист, пращей и орудий, чтобы они не приближались к городу. Должно также быть готовыми и в других отношениях, как сказано выше. Должно также тщательно смотреть за крепостями и городами, расположенными при реках, чтобы их нельзя было потопить. А еще надо знать, что Татары больше любят, чтобы люди запирались в городах и крепостях, чем чтобы сражались с ними на поле. Именно, они говорят, что это их поросята, запертые в хлеву, отчего и приставляют к ним стражей, как сказано выше.

§ V. Что надлежит сделать с пленными

Если же какие-нибудь Татары будут на войне сброшены со своих лошадей, то их тотчас следует брать в плен, потому что, будучи на земле, они сильно стреляют, ранят и убивают лошадей и людей. И, если их сохранить, они могут оказаться такими, что из-за них можно получить, так сказать, вечный мир и взять за них большие деньги, так как они очень любят друг друга. А как распознать Татар, сказано выше, именно там, где было изложено об их внешности; однако когда их берут в плен и если их должно сохранить, то нЗдо приставить бдительный караул, чтобы они не убежали. Вместе с ними бывает также много других народов, которых можно отличить от них благодаря указанной выше внешности. Надо также знать, что вместе с ними в войске есть много таких, которые, если улучат удобное время и получат уверенность, что наши не убьют их, будут сражаться с ними, как сами сказали нам, изо всех частей войска, и причинят им больше зла, чем другие, являющиеся их сильными неприятелями.

Все это, написанное выше, мы сочли нужным привести только, как лично видевшие и слышавшие это, и не для того, чтобы учить лиц сведущих, которые, служа в боевом войске, знают военные хитрости. Именно, мы уверены, что те, кто опы-^ен и сведущ в этом, придумают и сделают много лучшего и бо-^{J ее п}°лезного; однако они получат возможность благодаря вышесказанному иметь случай и содержание для размышления. Раз° ^{сказано в} Писании: «Слыша, мудрец будет мудрее, и

Умный будет обладать кормилами».

Б

Путешествие

в восточные страны

ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ

О тех областях, через которые мы проехали, и об их

положении, о дворе императора Татар и его князей и о свидетелях, которые нас там нашли

Сказав, как надлежит встретить их на войне, скажем напоследок о пути, который, мы свершили, о положении земель, через которые проехали, о порядках двора императора и его князей и о свидетелях, которые нашли нас в земле Татар.

§1. О пути, который мы совершили, и о положении земель, через которые проехали

I. Когда мы уже вознамерились, как сказано выше, отправиться к Татарам, мы прибыли к королю Богемскому ¹⁵³. Когда мы спросили у него совета, так как этот государь был благосклонен к нам издавна, какая дорога лучше для нашего путешествия, он ответил, что, как ему казалось, лучше было бы поехать через Польшу и Руссию, ибо в Польше у него были родственники, с помощью которых мы могли бы выехать в Руссию. И, дав нам грамоту и хороших провожатых, он приказал также давать продовольствие по его землям и городам, пока мы не приедем к князю Силезии, Болеславу ¹⁵⁴, его племяннику, который был нам также знаком и близок.

II. Он также дал нам свою грамоту, надежных провожатых и продовольствие по своим поместьям и городам, пока мы не приехали к князю Ландискому, Конраду ^|55. В это время, по споспешествующей нам милости божией, туда прибыл Господин Василько ¹⁵⁶, князь Руссии, от которого мы полнее узнали о настроении Татар. Именно он посылал туда своих послов, которые вернулись к нему и брату его, Даниилу ^|57, с охранной грамотой для проезда к Бату для господина Даниила. Василько сказал нам, что если мы захотим поехать к ним, то нам следует иметь великие дары для раздачи им, так как они требовали их с большою надоедливостью, а если их не давали, то — что вполне правдиво — посол не мог соответственно исполнить своих дел; мало того, он, так сказать, не ценится ни во что. Мы же, не желая, чтобы дело Господина Папы и церкви встречало вследствие этого затруднение, приказали купить на то, что нам было дано как милостыня и для поддержания жизни, несколько шкур бобров, а также иных различных животных. Князь Конрад и княгиня Краковская ^J58, некие воины и епископ Краковский, узнав это, подарили нам также еще больше этих шкур. Также князь Конрад, сын его ¹⁶⁹ и Краковский епископ очень _серд^н° просили вышеупомянутого Василько, чтобы он помог нам, насколько мог, в переезде к Татарам; он ответил им, что охотно это сделает.

III. Отсюда он повез нас в свою землю. И так как он задергал нас на несколько дней на своем иждивении, чтобы мы несколько отдохнули, и, по нашей просьбе, приказал явиться _к нам своим епископам, то мы прочли им грамоту Господина Папы, в которой тот увещевал их, что они должны вернуться к единству святой матери церкви; мы также увещевали их и даже склоняли к тому же самому, насколько могли, как князя, так епископов и всех других, которые собрались. Но, так как в то время, когда вышеупомянутый князь поехал в Польшу, его брат, князь Даниил, поехал к Бату, и его не было налицо, то они не могли дать решительный ответ, и нам для окончательного ответа надлежало ждать возвращения Даниила.

IV. После этого вышеназванный князь послал с нами до Киева одного служителя. Тем не менее все же мы ехали постоянно в смертельной опасности из-за Литовцев, которые часто и тайно, насколько могли, делали набеги на землю Руссии и особенно в тех местах, через которые мы должны были проезжать; и так как большая часть людей Руссии была перебита Татарами или отведена в плен, то они поэтому отнюдь не могли оказать им сильное сопротивление, а со стороны самих Русских мы были в безопасности благодаря вышеназванному служителю. Отсюда, по споспешествующей милости божией и избавившись от врагов креста христова, мы прибыли в Киев, который служит столицею Руссии; прибыв туда, мы имели совещание о нашем путешествии с тысячником и другими знатными лицами, бывшими там же. Они нам ответили, что если мы поведем в Татарию тех лошадей, которые у нас были, то они все могут умереть, так как лежали глубокие снега, и они не умели добывать копытами траву под снегом, подобно лошадям Татар, а найти им для еды что-нибудь другое нельзя, потому что у Татар нет ни соломы, ни сена, ни корму. Поэтому мы после совещания решили оставить их там с двумя слугами, которые должны были охранять их. Вследствие этого нам надлежало дать подарки тысячнику, чтобы заслужить его милость для получения себе подвод н провожатых. Прежде чем попасть в Киев, мы смертельно заболели в Данилове ^1б°; тем не менее все же мы приказали, несмотря на сильную стужу, везти себя на повозке по снегу, чтобы ^Дело христианства не могло испытать препятствия.

V. Итак, устроив цсе эти дела в Киеве, на второй день после Р^{аздника} Очищения Нашей Владычицы ¹⁶¹, мы на лошадях

_к^Сячника и с провожатыми поспешно направились из Киева _По^Иным варварским народам. Мы прибыли к некоему селению,

имени Канов ¹⁶², которое было под непосредственной властью Б*

Татар. Начальник же селения дал нам лошадей и провожатых до другого селения, начальником коего был алан ¹⁶³ по имени Михей, человек, преисполненный всякой злобы и коварства. Именно он сам послал против нас в Киев некоторых своих телохранителей, дабы ложно сообщить нам от имени Корейцы ^1б4, чтобы мы считались послами и чтобы явились к нему. И хотя это неправда, он делал это для того, чтобы иметь возможность извлечь от нас дары. Когда же мы добрались до него, он выказал себя очень недоступным к нам и никоим образом не хотел нас провожать, если мы не посулим ему подарков; мы же, видя, что иначе не можем подвинуться далее, посулили дать ему несколько подарков, и, хотя мы давали ему то, что нам казалось соответственным, он не хотел брать, если мы не дадим ему большего. В силу этого нам пришлось прибавить согласно с его желанием, а кое-что он утащил у нас коварно, воровски и злобно.

VI. После этого мы выехали вместе с ним в понедельник Четыредесятницы ^J65, и он проводил нас до первой заставы Татар. И когда в первую пятницу после дня Пепла ¹⁶⁶ мы стали останавливаться на ночлег при закате солнца, на нас ужасным образом ринулись вооруженные Татары, спрашивая, что мы за люди. А когда мы ответили, что мы послы Господина Папы, то они тотчас удалились, получив от нас кое-что из съестного. С наступлением утра, когда мы встали и подвинулись несколько вперед, нам выехали навстречу их старейшины, бывшие на заставе, спрашивая, зачем мы едем к ним и какое имеем поручение. Мы ответили им, что мы послы Господина Папы, который является господином и отцом христиан. Он посылает нас как к царю, так к князьям и ко всем Татарам потому, что ему угодно, чтобы все христиане были друзьями Татар и имели мир с ними; сверх того, он желает, чтобы Татары были велики на небе перед Господом. Поэтому Господин Папа увещевает их как через нас, так и своей грамотой, чтобы они стали христианами и приняли веру Господа нашего Иисуса Христа, потому что иначе они не могут спастись. Кроме того, он поручает передать им, что удивляется такому огромному избиению людей, произведенному Татарами, и главным образом христиан, а преимущественно Венгров, Моравов и Поляков, которые подвластны ему, хотя те их ничем не обидели и не пытались обидеть. И так как Господь Бог тяжко разгневался на это, то Господин Папа увещевает их остерегаться от этого впредь и покаяться в совершенном. Еще мы сказали, что Господин Папа просил, чтобы они отписали ему, что хотят делать вперед, и каково их намерение и чтобы о своем вышесказанном они ответили ему своей грамотой. Выслушав причины и поняв указанное выше, они сказали, что, касательно этих речей, хотят дать нам подводы и провожатых к Корейце и тотчас попросили даров, что мы и исполнили, ибо нам приходилось принуждение обращать в желание.

VII. Итак, дав подарки и получив для подвод лошадей, с которых слезли они сами, мы поспешили с их провожатыми отправиться к Корейце. Сами они, однако, предварительно послали к вышеназванному вождю вестника на быстром коне, чтобы передать ему те слова, которые мы им сказали. А этот вождь является господином всех, которые поставлены на заставе против всех народов Запада, чтобы те случайно не ринулись на них неожиданно и врасплох; как мы слышали, этот вождь имеет под своею властью шестьдесят тысяч вооруженных людей. Когда же мы добрались до него, он приказал нам поставить ставки вдали от него и послал к нам своих рабов-управителей спросить у нас, чем мы ему хотим поклониться, то есть какие хотим дать подарки. Мы ответили, что Господин Папа не послал никаких даров, так как не был уверен, что мы можем добраться до Татар. Сверх того, мы ехали по очень опасным местам из-за страха пред Литовцами, которые часто рыщут по дорогам от Польши до земли Татар и через страну которых мы проехали; но все же мы почтим его, как сможем, из того, что у нас есть по милости Божией и Господина нашего Папы. И хотя мы дали ему очень много, но ему этого показалось недостаточно, и через третьих лиц он попросил больше, обещая, что, если мы исполним его просьбу, он прикажет проводить нас с почетом; нам надлежало согласиться на это, раз мы хотели остаться в живых и привести к надлежащему осуществлению приказ Господина Папы.

VIII: Взяв дары, они повели нас к орде, или палатке ¹⁶⁷ его, и научили нас, чтобы мы трижды преклонили левое колено пред входом в ставку и бережно остереглись ступить ногой на порог входной двери. Мы тщательно исполнили это, так как смертный приговор грозит тем, кто с умыслом попирает порог ставки какого-нибудь вождя. Когда мы вошли, нам надлежало, в присутствии вождя и всех других старейшин, которые были нарочно для того приглашены, сказать, преклонив колена, то, что мы сказали выше. Мы поднесли ему также грамоту Господина Папы; но так как наш толмач, которого мы за плату взяли из Киева, не был в состоянии удовлетворительно истолковать смысл грамоты, а другого пригодного толмача не было, то поэтому они не могли уразуметь ее содержание. После этого нам Дали лошадей и трех Татар, которые были десятниками, а один — человек Бату, чтобы отвезти нас с возможною поспешностью к вышеназванному вождю. А этот Бату наиболее могуществен по сравнению со всеми князьями Татар, за исключением императора, которому он обязан повиноваться.

IX. В понедельник же после первого воскресенья Четыреде-сятницы ¹⁶⁸ мы поспешно отправились в путь к нему, и, проезжая столько, сколько лошади могли пройти вскачь, так как обыкновенно у нас бывали свежие лошади три или четыре раза всякий день, мы ехали с утра до ночи, а, кроме того, весьма часто и ночью, но не могли добраться до него ранее среды Страстной Недели ¹⁶⁹. Ехали же мы через всю страну Команов, представляющую собой сплошную равнину и имеющую четыре большие реки: первую — Днепр (Neper), возле которой, со стороны Руссии, кочевал Корейца, а с другой стороны по тамошним степям кочевал Мауци ¹⁷°, который выше Корейцы; вторую — Дон, у которой кочует некий князь по имени Картан ¹⁷¹, женатый на сестре Бату; третью — Волгу, эта река очень велика, у нее переходит с места на место Бату, четвертая называется Яик (Jaec), у нее переходят с места на место два тысячника, один с одной стороны реки, другой с другой стороны. Все они зимою спускаются к морю, а летом по берегу этих самых рек поднимаются на горы. Море же это есть Великое Море¹⁷², из которого выходит рукав Св. Георгия¹⁷³, текущий в Константинополь. На Днепре же мы в течение многих дней ехали по льду. Эти реки велики и преисполнены рыбами, а особенно Волга; эти реки впадают в море Греции, именуемое Великим Морем. По берегам этого моря мы в очень многих местах с большой опасностью в течение многих дней проезжали по льду, ибо оно хорошо замерзает на три левки ¹⁷⁴ от берега. Но, прежде чем нам попасть к Бату, двое из наших Татар поехали вперед, чтобы передать ему все слова, которые мы сказали у Корейцы.

X. Когда же мы стали добираться до Бату, то нас с удобством поместили в пределах земли Команов на одну левку расстояния от его ставок. Когда же нас должны были отвести к его двору, то нам было сказано, что мы должны пройти между двух огней, чего нам не хотелось делать в силу некоторых соображений. Но нам сказали: «Идите спокойно, так как мы заставляем вас пройти между двух огней не по какой другой причине, а только ради того, чтобы, если вы умышляете какое-нибудь зло против нашего господина или если случайно приносите яд, огонь унес все зло». Мы ответили им: «Мы пройдем ради того, чтобы не подать на этот счет повода к подозрению». И когда мы добрались до орды, то его управляющий, по имени Елде-гай ¹⁷⁵, спросил нас, чем мы желаем поклониться, то есть какие дары желаем дать ему. Мы ответили ему так, как раньше сказали Корейце, а именно, что Господин Папа не посылал даров, а мы желаем почтить его, как можем, из того, что по милости божьей и Господина Папы имели на продовольствие. По вручении и принятии подарков управляющий Бату, по имени Елде-гай, спросил у нас о причине нашего прибытия. Мы высказали ему те же самые причины, которые раньше сказали Корейце.

XI. Выслушав причины, нас ввели в ставку, после предварительного преклонения и выслушания напоминания о пороге, как о том сказано выше. Войдя же, мы произнесли свою речь, преклонив колена; произнеся речь, мы поднесли грамоту и просили дать нам толмачей, могущих перевести ее. Их дали нам в день Великой Пятницы ¹⁷⁶, и мы вместе с ними тщательно переложили грамоту на письмена русские и саррацинские и на письмена Татар ¹⁷⁷; этот перевод был представлен Вату, и он читал и внимательно отметил его. Наконец, нас отвели обратно к нашей ставке, но нам не дали никакой пищи, кроме как один раз, в первую ночь по приезде в чашке немного пшена.

XII. А этот Вату живет с полным великолепием, имея привратников и всех чиновников, как и император их. Он также сидит на более возвышенном месте, как на троне, с одною из своих жен; другие же, как братья и сыновья, так и иные младшие, сидят ниже посредине на скамейке, прочие же люди сзади их на земле, причем мужчины сидят направо, женщины налево. Шатры у него большие и очень красивые, из льняной ткани, раньше принадлежали они королю Венгерскому¹⁷⁸. Никакой посторонний человек не смеет подойти к его палатке, кроме его семейства, иначе как по приглашению, как бы он ни был велик и могуществен, если не станет случайно известным, что на то есть воля самого Вату. Мы же, высказав свое дело, сели слева, так именно поступают все послы при езде туда; а при возвращении от императора нас всегда сажали справа. На средине, вблизи входа в ставку, ставят стол, на котором ставится питье в золотых и серебряных сосудах, и ни Вату, ни один Татарский князь не пьют никогда, если пред ними не поют ¹⁷⁹ или не играют на гитаре. И когда он едет, то над головой его несут всегда щит от солнца или шатерчик на копье, и так поступают все более важные князья Татар и даже жены их. Вышеупомянутый Вату очень милостив к своим людям, а все же внушает им сильный страх; в бою он весьма жесток; он очень проницателен и даже весьма хитер на войне, так как сражался уже долгое время.

XIII. В день же Великой Субботы ¹⁸⁰ нас позвали к ставке, и к нам вышел раньше упомянутый управляющий Вату, сообщая от его имени, чтобы мы поехали к императору Куйюку, в их собственную землю, оставив некоторых из наших в той надежде, что их отошлют обратно к Господину Папе. Мы дали им для вручения ему грамоту о всех наших деяниях, но, когда они вернулись к Мауци, их там удержали до нашего возвращения. Мы же в день Воскресения Господня, отслужив обедню и совершив кое-какую трапезу, удалились вместе с двумя Татарами, которые были приставлены к нам у Корейцы, с горькими слезами, не зная, едем ли мы на смерть или жизнь. Мы были, однако, так слабы, что с трудом могли ехать: в течение всей той Четыредесятницы — равно как и в другие постные дни—пищей нашей служило только пшено с водою и солью, и у нас не было, что пить, кроме снега, растаявшего в котле.

XIV. С севера же к Комании, непосредственно за Руссией, Мордвинами и Билерами, то есть великой Булгарией, прилегают Баскарты, то есть великая Венгрия; за Баскартами Паросситы и Самогеды, за Самогедами те, кто, как говорят, имеет собачье лицо, на берегах Океана в пустынях. С юга же к Комании прилегают Аланы, Чиркассы ^ш, Хозары (Gazaros), Греция и Константинополь, также земля Иберов, Кахи ¹⁸², Брутахии ¹⁸³, которые слывут иудеями — они бреют голову,— также земля Цик-ков ¹⁸⁴, Георгианов и Арменов и земля Турков. А с запада прилегают Венгрия и Руссия. И вышеупомянутая земля очень велика и длинна. Мы проехали через нее наивозможно быстро, так как всякий день, по пяти или семи раз на дню, у нас бывали свежие лошади, за исключением того времени, когда мы ехали по пустыням, как сказано выше, и тогда мы получали лошадей лучших и более крепких, могущих выдержать непрерывный труд, именное начала Четыредесятницы и кончая неделей после Пасхи. Этих Команов перебили Татары. Некоторые даже убежали от их лица, а другие обращены ими в рабство; однако весьма многие из бежавших возвращаются к ним.

XV. После этого мы въехали в землю Кангитов, в которой в очень многих местах ощущается сильная скудость в воде, даже и население ее немногочисленно из-за недостатка в воде. Поэтому люди князя Русского, Ярослава, ехавшие к нему, в татарскую землю, в большом количестве умерли в этой пустыне. В этой земле, а также в Комании, мы нашли многочисленные головы и кости мертвых людей, лежащие на земле подобно навозу; через эту землю мы ехали, начиная с восьмого дня после Пасхи и почти до Вознесения ¹⁸⁵ Господа Нашего. Эти люди были язычники, и как Команы, так и Кангиты не обрабатывали земли, а питались только скотом; они не строили также домов, а помещались в шатрах. Их также истребили Татары и живут в их земле, а те, кто остался, обращены ими в рабов.

XVI. Из земли Кангитов въехали в землю Биссерми-нов ¹⁸⁶. Эти люди говорили и доселе еще говорят команским языком, а закона держатся Саррацинского. В этой земле мы нашли бесчисленные истребленные города, разрушенные крепости и много опустошенных селений. В этой земле есть одна большая река ¹⁸⁷, имя которой нам неизвестно; на ней стоит некий город, именуемый Янкинт (Janckint), другой по имени Бар-хин и третий, именуемый Орнас, и очень много иных, имена которых нам неизвестны. У этой земли был владыка, которого звали Алтисолданус ¹⁸⁸; он был умерщвлен Татарами вместе со всем своим потомством; собственное имя его нам неизвестно. А в земле этой существуют величайшие горы; с юга же прилегают к ней Иерусалим, Балдах ¹⁸⁹ и вся земля Саррацинов ¹⁹°; по близости их границ живут два вождя — родные братья Бу-рин и Кадан ¹⁹¹; с севера же прилегает к ней часть земли черных Китаев и Океан. Там пребывает Сыбан, брат Бату. Через эту землю мы ехали от праздника Вознесения и кончая почти неделей до праздника блаженного Иоанна Крестителя ¹⁹³.

XVII. Затем мы въехали в землю черных Китаев, в которой Татары построили сызнова только один город, по имени Омыл ^1Э3. Император построил здесь дом, в который мы приглашены были выпить, и тот, кто был там со стороны императора, заставил плясать пред нами старейшин города, а также двух своих сыновей. Выехав оттуда, мы нашли некое море ¹⁹⁴, не очень большое, имя которого, так как мы не спросили о нем, нам неизвестно. На берегу же этого моря существует некая небольшая гора, в которой, как говорят, имеется некоторое отверстие, откуда зимою выходят столь сильные бури с ветрами, что люди едва и с большою опасностью могут проходить мимо. Летом же там слышен всегда шум ветров, но, как передавали нам жители, он выходит из отверстия слегка. По берегам этого моря мы ехали довольно много дней; это море имеет довольно много островков, и мы оставили его с левой стороны. Земля же изобилует многими реками, но небольшими; на берегах рек с той и другой стороны стоят леса, но необширные. В этой, земле живет Орду, старший над Бату; мало того, он древнее всех князей татарских; там имеется также орда, или двор, его отца ¹⁹⁵, в котором живет управляющая им одна из его жен. Ибо у Татар существует такой обычай, что дворов князей и вельмож они не разрушают, а всегда назначают для управления ими каких-нибудь женщин и им отдают часть подарков, как обычно давали их владыкам. После этого мы приехали к первой орде императора, в которой была одна из его жен; и так как мы еще не видали императора, то они не захотели нас пригласить и допустить к его орде, но устроили нам в нашем шатре очень хорошее, по обычаю Татар, угощение и удержали нас там на один день, чтобы дать нам возможность отдохнуть.

XVIII. Выехав отсюда в канун дня, посвященного блаженному Петру^|96, мы попали в землю Найманов; они язычники ¹⁹⁷. В день же апостолов Петра и Павла там выпал глубокий снег, и мы ощутили сильнейший холод. Эта земля чрезмерно гориста и холодна, а ровных мест там немного. (И эти два народа не занимались земледелием, но, подобно Татарам, жили в шатрах; Татары также их уничтожили.) Через эту страну мы ехали много дней.

XIX. Затем мы въехали в страну Монгалов, именуемых нами Татарами. Как мы полагаем, мы ехали через эту землю три недели быстрого пути, а в день блаженной Марии Магдалины ¹⁹⁸ приехали к Куйюку, нынешнему императору. По всей этой дороге мы продвигались с великой поспешностью, потому что нашим Татарам было приказано быстро отвезти нас на торжественное заседание, назначенное уже несколько лет тому назад для избрания императора, чтобы мы имели возможность при сем присутствовать. Поэтому мы вставали рано утром и ехали до ночи без еды; и очень часто приезжали так поздно, что не ели и ночью, а то, что мы должны были есть вечером, нам давалось ранним утром, и мы ехали, как только могли скакать лошади. Ибо лошадей отнюдь не щадили, так как очень часто днем мы видели свежих лошадей, и, как сказано выше, те, которые валились, возвращались обратно. И таким образом мы ехали быстро без всякого перерыва.

§ II. Об устройстве двора императора и его князей

I. Когда же мы приехали к Куйюку, то он велел дать нам шатер и продовольствие, какое обычно дают Татары; все же у нас было оно получше, чем они делали это для других послов. К нему самому, однако, нас не позвали, так как он еще не был избран и не допускал к себе по делам правления-. Все же вышеназванный, Бату вручил ему перевод грамоты Господина Папы и содержание других речей, произнесенных нами. И, когда мы простояли там пять или шесть дней, он отослал нас к своей матери ¹⁹⁹, где собиралось торжественное заседание. И, когда мы прибыли туда, уже был воздвигнут большой шатер, приготовленный из белого пурпура; по нашему мнению, он был так велик, что в нем могло поместиться более двух тысяч человек, а кругом была сделана деревянная ограда (tabulatum), которая была разрисована разными изображениями.

II. На второй или на третий день мы поехали туда с Татарами, назначенными нам для охраны, и там собрались все вожди. Каждый из них разъезжал со своими людьми кругом по холмам и по равнине. В первый день все одеты были в белый пурпур, на второй — в красный, и тогда к упомянутому шатру прибыл Куйюк; на третий день все были в голубом пурпуре, а на четвертый — в самых лучших балдакинах. А у упомянутой ограды возле шатра было двое больших ворот: через одни должен был входить один только император, а при них не было никакой охраны, хотя они были открыты, так как через них никто не смел входить или выходить; через другие вступали все, кто мог быть допущен, и при этих воротах стояли сторожа с мечами, луками и стрелами. И если кто-нибудь подходил к шатру за назначенные границы, то его подвергали бичеванию, если хватали; если же он бежал, то в него пускали стрелу без железного наконечника. Лошади, как мы думаем, находились на расстоянии двух полетов стрелы. Вожди шли отовсюду вооруженные с очень многими из своих людей, но никто, кроме вождей, не мог подойти к лошадям; мало того, те, кто пытался гулять между [ними], подвергались тяжким побоям. И было много таких, которые на уздечках, нагрудниках, седлах и подседельниках имели золота приблизительно, по нашему расчету, на двадцать марок ²⁰⁰. И таким образом, вожди говорили внутри шатра и, как мы полагаем, рассуждали об избрании. Весь же другой народ был далеко вне вышеупомянутой ограды. И таким образом они пребывали почти до полудня, а затем начали пить кобылье молоко и до вечера выпили столько, что было удивительно смотреть.

III. Нас же позвали внутрь и дали нам пива, так как мы вовсе не пили кобыльего молока, и этим они оказали нам великий почет; но все же они принуждали нас пить, чего мы с непривычки никоим образом не могли выдержать. Поэтому мы указали им, что нас это тяготило, и тогда они перестали нас принуждать. Снаружи ограды был Русский Князь Ярослав из Суздаля ²⁰¹ и несколько вождей Китаев и Солангов, также два сына царя Грузии, также посол калифа Балдахского ²⁰², который был султаном, и более десяти других султанов Саррацинов, как мы полагаем и как нам говорили управляющие. Там было более четырех тысяч послов в числе тех, кто приносил дань, и тех, кто шел с дарами султанов, других вождей, которые являлись покориться им, тех, за которыми они послали, и тех, кто были наместниками земель. Всех их вместе поставили за оградой и им подавали пить вместе; нам же и князю Ярославу они всегда давали высшее место, когда мы были с ними вне ограды. Если мы хорошо помним, то думаем, что пребывали там в довольстве четыре недели, и мы полагаем, что там справляли избрание, но там его не обнародовали. И об этом можно было догадываться главным образом потому, что всякий раз, как Куйюк выходил там из шатра, то, пока он пребывал вне ограды, пред ним всегда пели ²⁰³, а также наклоняли какие-то красивые прутья, имевшие вверху багряную шерсть²⁰⁴. Этого не делали ни перед каким другим вождем. А ставка эта, или двор, именуется ими Сыра-Орда.

IV. Отправившись отсюда, мы все вместе поехали на другое Место, за три или четыре левки. Там на одной прекрасной равнине, возле некоего ручья между горами ²⁰⁵, был 'приготовлен другой шатер, называемый у них Золотой Ордой. Там Куйюк должен был воссесть на престол в день Успения нашей Владычицы, но из-за выпавшего града, о котором было сказано выше, это было отложено. Шатер же этот был поставлен на столбах, покрытых золотыми листами и прибитых к дереву золотыми гвоздями, и сверху и внутри стен он был крыт балдакином, а снаружи были другие ткани. Там пробыли мы до праздника блаженного Варфоломея ²⁰⁶, в который собралась большая толпа и стояла с лицами, обращенными к югу. Были некоторые, которые находились от других на расстоянии полета камня, и продвигались все дальше и дальше, творя молитвы и преклоняя колена к югу. Мы же не желали делать коленопреклонения, не зная, творят ли они заклинания или преклоняют колена перед Богом или кем другим. Это они делали долго, после чего вернулись к шатру и посадили Куйюка на императорском престоле ²⁰⁷, и вожди преклонили пред ним колена. После этого то же сделал весь народ, за исключением нас, которые не были им подчинены.

Затем они стали пить и, как это у них в обычае, пили непрерывно вплоть до вечера. После этого прибыло на повозках вареное мясо, без соли, и они давали один кусок на четверых или на пятерых. В шатре же подавали мясо и похлебку с солью вместо соуса, и так было всякий день, когда они устраивали пиршества.

V. Тут позвали нас пред лицо императорами когда первый секретарь, Хингай ²⁰⁸, записал имена наши и тех, от кого мы были посланы, а также вождя Солангов и иных, он прокричал громким голосом, читая их перед императором и всеми вождями. После этого каждый из нас четыре раза преклонил левое колено, и они внушили нам не касаться внизу порога. Когда они тщательно обыскали нас касательно ножей и ничего не нашли, мы вошли в дверь с восточной стороны, так как с запада не смеет входить никто, кроме одного только императора. Также поступает и каждый вождь в своем шатре; менее же важные лица не очень заботятся об этом. И это было в первый раз, что, после того как он стал императором, мы в его присутствии вошли в его ставку; он принимал там послов, но в шатер его входили весьма немногие. Там также послы принесли столь великие дары в шелках, бархатах, пурпурах, балдахинах, шелковых поясах, шитых золотом, благородных мехах и других приношениях, что было удивительно взглянуть. Был ему также поднесен там некий щиток от солнца или шатерчик ²⁰⁹, который носят над головою императора; он был весь убран жемчугами. Там также некий начальник одной области привел ему много верблюдов с попонами из балдакина, и на них положены были седла с ка-

кими-то снарядами, внутри которых могли сидеть люди, и, как мы думаем, верблюдов было сорок или пятьдесят, а также много коней и мулов, прикрытых бляхами или вооруженных, причем у некоторых бляхи были из кожи, а у некоторых из железа. И нас также спросили, желаем ли мы дать дары; но мы уже почти все потратили, почему у нас ничего не было, что ему дать. Там же, на горе, вдали от ставок, было расставлено более чем 500 повозок, которые все были полны золотом, серебром и шелковыми платьями. Все они были разделены между императором и вождями; и отдельные вожди распределили свои части между своими людьми, однако так, как им было угодно. .

VI. Удалившись оттуда, мы прибыли к другому месту, где был раскинут изумительный шатер, весь из пламенно-красного пурпура, который подарили Китаи. Туда нас ввели также внутрь. И всегда, когда мы входили, нам давали пить пиво или вино, предлагали также вареного мяса, если мы желали получить его. Был также воздвигнут высокий помост из досок, где был поставлен трон императора. Трон же был из слоновой кости, изумительно вырезанный; было там также золото, дорогие камни, если мы хорошо помним, и перлы; и на трон, который сзади был круглым, взбирались по ступеням. Кругом этого седалища были также поставлены лавки, где госпожи сидели на скамейках с левой стороны, справа же никто выше не сидел, а вожди сидели на лавках ниже, и притом в середине, прочие же сидели сзади их. И каждый день госпожи собирались в огромном количестве. Эти три палатки, о которых мы сказали выше, были очень велики; другими же палатками из белого войлока, достаточно большими и красивыми, обладали его жены. Там они разделились, и мать императора пошла в одну сторону, а император в другую, для производства суда. Была схвачена тетка²¹⁰ нынешнего императора, убившая ядом его отца, в то время когда их войско было в Венгрии, откуда вследствие этого удалилось вспять войско, бывшее в вышеупомянутых странах. Над ней и очень многими другими был произведен суд, и они были убиты.

VII. В то же время умер Ярослав²¹¹, бывший великим князем в некоей части Руссии, которая называется Суздаль. Он только что был приглашен к матери императора ²¹², которая, как бы в знак почета, дала ему есть и пить из собственной руки; и он вернулся в свое помещение, тотчас же занедужил и умер спустя семь дней, и все тело его удивительным образом посинело. Поэтому все верили, что его там опоили, чтобы свободнее и окончательнее завладеть его землею. И доказательством этому служит то, что мать императора, без ведома бывших там его людей, поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну

Александру ²¹³, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. Однако все верили, что если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену.

VIII. После смерти Ярослава, если только мы хорошо помним время, наши Татары отвели нас к императору. И когда император услышал от наших Татар, что мы пришли к нему, то велел нам вернуться к матери ради того, что на следующий день он хотел поднять знамя против всей земли Запада, как нам говорили за верное знавшие про то, и как о том сказано выше; именно он хотел, чтобы мы не знали этого. И когда мы вернулись, то 'пробыли немного дней и снова вернулись к нему; вместе с ним мы пробыли благополучно месяц, среди такого голода и жажды, что едва могли жить, так как продовольствия, выдаваемого на четверых, едва хватало одному, и мы не могли ничего найти купить, так как рынок был очень далеко. И, если бы Господь не предуготовал нам некоего Русского по имени Коему ²¹⁴, бывшего золотых дел мастером у императора и очень им любимого, который оказал нам кой в чем поддержку, мы, как полагаем, умерли бы, если бы Господь не оказал нам помощи через кого-нибудь другого. Косма показал нам и трон императора, который сделан был им раньше, чем тот воссел на престоле, и печать его, изготовленную им, а также разъяснил нам надпись на этой печати. И также много других тайн вышеупомянутого императора мы узнали через тех, кто прибыл с другими вождями, через многих Русских и Венгров, знающих по-латыни и по-французски, через русских клириков и других, бывших с ними, причем некоторые прибывали тридцать лет на войне и при других деяниях Татар и знали все их деяния, так как знали язык и неотлучно пребывали с ними некоторые двадцать, некоторые десять лет, некоторые больше, некоторые меньше; от них мы могли все разведать, и они сами излагали нам все охотно, иногда даже без вопросов, так как знали наше желание.

IX. После этого император послал к нам сказать, через Хингая, своего первого секретаря, чтобы мы записали наши слова и поручения и отдали ему; это мы и сделали, написав ему все слова, сказанные раньше у Бату, как сказано выше. И по прошествии нескольких дней он приказал снова позвать нас и сказал нам через Кадана, управителя всей державы, в ■ присутствии первых секретарей Бала и Хингая и многих других писцов, чтобы мы сказали все слова; мы исполнили это добровольно и охотно. Толмачом же нашим был как этот раз, так и другой Темер, воин Ярослава⁶¹⁵, в присутствии клирика, бывшего с ним, а также другого клирика, бывшего с императором.

И он спросил нас в то время, есть ли у Господина Папы лица, понимавшие грамоту Русских или Саррацинов, или также Татар. Мы ответили, что не знаем ни русской, ни татарской, ни саррацинской грамоты, но Саррацины все же есть в стране, хотя и живут далеко от Господина Папы. Все же мы высказали то, что нам казалось полезным, а именно, чтобы они написали по-татарски и перевели нам, а мы напишем это тщательно на своем языке и отвезем как грамоту, так и перевод Господину Папе. И тогда они удалились от нас к императору.

X. В день же блаженного Мартина ²¹⁶ нас позвали вторично, и к нам пришли Кадак, Хингай, Бала и многие вышеупомянутые писцы и истолковали нам грамоту от слова до слова. А когда мы написали ее по-латыни, они заставляли переводить себе отдельными речениями (orationes), желая знать, не ошибаемся ли мы в каком-нибудь слове. Когда же обе грамоты были напи- • саны, они заставили нас читать раз и два, чтобы у нас случайно не было чего-нибудь меньше, и сказали нам: «Смотрите, чтобы все хорошенько понять, так как нет пользы от того, что вы не поймете всего, если должны поехать в такие отдаленные области». И когда мы ответили: «Понимаем все хорошо», они переписали грамоту по-саррацински²¹⁷, чтобы можно было найти кого-нибудь в тех странах, кто прочитал бы ее, если пожелает Господин Папа.

XI. У Татарского императора в обычае, что он никогда не говорит с иностранцем собственными устами, как бы тот ни был велик, но слушает и отвечает чрез посредствующее лицо, как было сказано. Всякий же раз, однако, когда они излагают дело пред Кадаком или выслушивают ответ императора, те, кто ему подчинен, стоят, преклонив колена, до конца речи, как бы они ни были велики. Не может быть, да и нет обычая, чтобы кто-нибудь говорил что-нибудь о каком-нибудь деле после того, как оно решено императором. А вышеупомянутый император как имеет управляющего, первых секретарей и писцов, так имеет в делах как общественных, так и частных всяких чиновников, за исключением стряпчих, потому что все делается без шума судебных разбирательств по воле императора. И другие князья Татар поступают так же в том, что к ним относится.

XII. А этот император может иметь от роду сорок или сорок пять лет или больше; он небольшого роста; очень благоразумен и чересчур хитер, весьма серьезен и важен характером ²¹⁸. Никогда не видит человек, чтобы он попусту смеялся и совершал какой-нибудь легкомысленный поступок, как нам говорили христиане, неотлучно с ним пребывавшие. Говорили нам также христиане, принадлежавшие к его челяди, что они твердо веруют, что он должен стать христианином; и явный признак этого они видят в том, что он держит христианских клириков и дает им содержание, также пред большой своей палаткой имеет всегда христианскую часовню; и они поют всенародно и открыто и звонят к часам, согласно обычаю Греков, как и прочие христиане, как бы велика там ни была толпа Татар или также других людей; другие вожди этого не делают.

XIII. Император, как сказали нам наши Татары, имел намерение отправить с нами своих послов, которые должны были поехать с нами. Все-таки, как мы полагаем, он хотел, чтобы мы этого у него попросили, потому что один из наших Татар, который был постарше, внушал нам, чтобы мы просили этого. Но, так как нам далеко не казалось удобным, чтобы они отправились, мы ответили, что не наше дело просить, но если сам император пошлет их по своей воле, и мы проводим их с помощью Божией в безопасности. Нам же по многим причинам представлялось неудобным прибытие их.

Первая—та, что мы опасались, что при виде существовавших между нами раздоров и войн они еще более воодушевятся к походу против нас.

Вторая причина была та, что мы питали страх, не оказались бы они лазутчиками в нашей земле.

Третья причина была та, что мы боялись, что их убьют, так как наши народы в значительной степени надменны и горды: когда служители, которые были с нами, по просьбе Кардинала, легата Алемании ^21Э, пошли к нему в татарском платье, то по дороге они чуть не были убиты Тевтонами и были вынуждены снять это платье, ибо у Татар есть обычай никогда не заключать мира с теми людьми, которые убили их послов, чтобы отомстить им.

Четвертая причина состоит в том, что мы страшились, что их отнимут у нас силою, как это однажды сталось с одним князем Саррацинов, который все еще находится в плену, если не умер.

Пятая причина та, что от их приезда не было никакой пользы, так как у них не было никакого другого поручения или власти, как только передать грамоту императора Господину Папе и другим князьям, а грамота эта была у нас; и мы считали злом то, что может отсюда выйти. Поэтому нам не нравилось, чтобы они ехали. На третий день после этого, именно в в праздник блаженного Бриция ²²⁰, нам дали отпуск и грамоту, запечатанную печатью императора, и послали нас к матери императора; она дала каждому из нас лисью шубу, шерстью наружу и изнутри подбитую ватой, а также пурпур; из него наши Татары украли пядень от каждого куска, а от того что дали служителю, украли добрую половину. Это от нас не укрылось, но мы не пожелали вступать в пререкания по такому поводу.

Выезд монгольского хана (Персидская миниатюра 1315 г.)

Избрание Гуюка Великим канем (Французский рисунок XVIII в.)

§ III. О пути, который мы совершили при возвращении

I. Тогда мы направились в обратный путь и проехали всю зиму, причем нам приходилось часто спать на снегу в пустынях, где не было дерев, а ровное поле; иногда только могли мы прорыть себе место ногою. И часто, когда ветер гнал снег, мы оказывались совершенно покрытыми им. И таким образом к Вознесению Господню ²²¹ приехали мы к Бату, у которого спросили, что ответить Господину Папе. Он ответил, что не желает ничего поручать, кроме того, что написал император; все же он прибавил, чтобы мы тщательно передали Господину Папе и другим владыкам о том, что написал император. И, получив проезжую грамоту, мы удалились от него и добрались До Мауци в субботу после Троицыной недели; там были наши товарищи и служители, которые были задержаны; мы заставили привести их к себе обратно. И оттуда мы поехали к Корейце, который также снова попросил у нас даров, а мы не дали, потому что у нас не было; он дал нам двух Команов, бывших из числа Татар, до Русского города Киева. Однако наш Татарин не покинул нас, пока мы не выехали с последней, заставы Татар. Те же, другие, приставленные к нам Коренцей, в шесть дней довезли нас от последней заставы до Киева.

И. Приехали же мы туда за пятнадцать дней до праздника блаженного Иоанна Крестителя ²²². Киевляне же, узнав о нашем прибытии, все радостно вышли нам навстречу, именно они поздравляли нас, как будто мы восстали от мертвых; так принимали нас по всей Руссии, Польше и Богемии. Даниил и Ва-силько, брат его, устроили нам большой пир и продержали нас против нашей воли дней с восемь. Тем временем они совещались между собою, с епископами и другими достойными уважения людьми о том, о чем мы говорили с ними, когда ехали к Татарам, и единодушно ответили нам, говоря, что желают иметь Господина Папу своим преимущественным господином и отцом, а святую Римскую Церковь владычицей и учительницей, причем подтвердили все то, о чем раньше сообщали по этому поводу чрез своего аббата, и послали также с нами касательно этого к Господину Папе свою грамоту и послов.

§ IV. О свидетелях, которые нашли нас в земле Татар

I. И, чтобы не возникло у кого-нибудь сомнения, что мы были в земле Татар, мы записываем имена тех, кто нас там нашел. Король Даниил Русский со всеми воинами и людьми, именно с теми, которые прибыли с ним, нашел нас вблизи ста-б Путешествие в восточные страны вок Картана, женатого на сестре Бату; у Корейцы мы нашли Киевского сотника Монгрота ²²³ и его товарищей, которые провожали нас на некоторую часть дороги; а к Бату они прибыли раньше нас. У Бату мы нашли сына князя Ярослава, который имел при себе одного воина из Руссии, по имени Сангора; он родом Коман, но теперь христианин, как и другой Русский, бывший нашим толмачом у Бату, из земли Суздальской. У императора Татар мы нашли князя Ярослава, там умершего, и его воина, по имени Темера, бывшего нашим толмачом у Куйюк-кана, то есть императора Татар, как по переводу грамоты императора к Господину Папе, так и при произнесении речей и ответе на них; там был также Дубарлай, клирик вышеупомянутого князя, и служители его Яков, Михаил и другой Яков. При возвращении в землю Бесерминов, в городе Лемфинк ²²⁴, мы нашли Угнея, который, по приказу жены Ярослава и Бату, ехал к вышеупомянутому Ярославу, а также Коктелеба и всех его товарищей. Все они вернулись в землю Суздальскую в Руссии; у них можно будет, если потребуется, отыскать истину. У Мауци нашли наших товарищей, которые оставались там, князь Ярослав и его товарищи, а также некто из Руссии по имени Свято-полк (Santopolicus) и его товарищи. И при выезде из Комании мы нашли князя Романа, который въезжал в землю Татар, и его товарищей и живущего поныне князя Алогу (Aloha) и его товарищей. С нами из Комании выехал также посол князя Черниговского и долго ехал с нами по Руссии. И все это Русские князья.

II. Свидетелями служат все граждане Киева, давшие нам провожатых и коней до первой Татарской, заставы и встретившие нас при возвращении с провожатыми из Татар и их конями, которые к нам возвращались, и все Русские люди, через землю которых мы проезжали и которые приняли запечатанную грамоту Бату и приказ давать нам лошадей и продовольствие; если же они этого не сделали бы, то были бы казнены им. Сверх того, свидетелями служат Бреславльские купцы, ехавшие с нами вплоть до Киева и знавшие, что наш отряд въехал в землю Татар, а равно и многие другие купцы как из Польши, так и из Австрии, прибывшие в Киев после нашего отъезда, к Татарам.

Служат свидетелями и купцы из Константинополя, приехавшие в Русоию через землю Татар и бывшие в Киеве, когда мы вернулись из земли Татар. Имена же купцов этих следующие: Михаил Генуэзский, а также и Варфоломей, Мануил Венецианский, Яков Реверий из Акры, Николай Пизанский; это более главные. Другие, менее важные, суть: Марк, Генрих, Иоанн Ва-зий, другой Генрих Бонадиес, Петр Пасхами; было еще и много других, но имена их нам неизвестны.

[Заключение для всей книги]

Просим всех, кто читает вышесказанное, чтобы они ничего не изменяли и не прибавляли, так как мы, в предшествии истины, написали все, что видели или слышали от других, кого считали достойными доверия, ничего не прибавляя с умыслом, чему Бог свидетель. Но так как те, через землю которых мы проезжали, живущие в Польше, Богемии, Тевтонии, Леодии и Кампании, имели желание прочитать написанную историю, то они списали ее раньше, чем она была закончена и вполне выправлена, потому что у нас еще не было времени, чтобы иметь возможность вполне закончить ее на досуге. Отсюда да не удивляется никто, что она гораздо подробнее и лучше исправлена, чем та, потому что эту, получив малейшую возможность досуга, мы вполне исправили и завершили то, что еще не было выполнено.

Закончена история Монгалов, именуемых нами Татарами.

j

г о

л

^ е Г | (ji | -к

77

ПУТЕШЕСТВИЕ В ВОСТОЧНЫЕ

СТ

РАНЫ

ПУТЕШЕСТВИЕ В ВОСТОЧНЫЕ СТРАНЫ ВИЛЬГЕЛЬМА ДЕ РУБРУК В ЛЕТО БЛАГОСТИ 1253

ослание Вильгельма де Р у б-рукЛюдовику IX королюфран-цузскому.

Превосходительнейшему и христианнейшему государю, Людовику, Божией милостью славному королю Франков, брат Вильгельм де Рубрук, наименьший в ордене братьев миноритов [шлет] привет и [желает] всегда радоваться о Христе. Писано в Екклезиасте² о Мудреце: «Он отправится в землю чужих народов, испытает во всем хорошее и дурное».

Это дело свершил я, господин Король мой, но о если бы как мудрец, а не как глупец, ибо многие творят то, что творит мудрец, но не мудро, а более глупо; боюсь, что я принадлежу к их числу.

Все же, каким бы образом я ни свершил это, но, раз вы сказали мне, когда я удалялся от вас, чтобы я описал вам все, что увижу среди Татар, и даже внушили, чтобы я не боялся писать вам длинных посланий, я делаю то, что вы препоручили, правда, делаю со страхом и почтением, так как у меня не хватает соответствующих слов, которые я должен был бы написать вашему столь славному величеству.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Отъезд наш из Константинополя и прибытие в Солдаию ³ первый город Татар

Итак, да знает ваше священное величество, что в лето Господне 1253 г. седьмого мая ⁴, въехали мы в море Понта, именуемое в просторечии великим (majus) морем⁵. Как я узнал от купцов, оно имеет в длину 1400 миль⁶ и разделяется как бы на две части. Именно около его средины находятся два выступа земли: один на севере, а другой на юге ⁷. Тот, который находится на юге, именуется Синополь⁸, и это — крепость и гавань султана Турции; тот, который находится на севере, занят некоей областью, именуемой ныне Латинами Газария⁹; Греками же, живущими в ней по берегу моря, она именуется Кас-сария, то есть Цезария. И [там] есть некие мысы, выдающиеся в море, именно с юга в направлении к Синополю; между Сино-полем и Кассарией триста миль, так что от этих выступов считается в направлении к Константинополю семьсот миль в длину и ширину и семьсот в направлении к востоку, то есть к Иве-рии, которая есть область Георгии ¹⁰. Мы прибыли в область Газарию, или Кассарию, которая представляет как бы треугольник, имеющий с запада город, именуемый Керсона ^п, в котором был замучен святой Климент. И, плывя перед этим городом, мы увидели остров, на котором находится знаменитый храм, сооруженный, как говорят, руками ангельскими. В середине же, приблизительно в направлении к южной оконечности, Кас-сария имеет город, именуемый Солдаия ¹², который обращен к Синополю наискось, и туда пристают все купцы, как едущие из Турции и желающие направиться в северные страны, так и едущие обратно из Руссии и северных стран и желающие переправиться в Турцию. Одни привозят горностаев, белок ¹³ и другие драгоценные меха; другие привозят ткани из хлопчатой бумаги, бумазею (gambasio), шелковые материи и душистые коренья. В восточной же части этой области есть город, именуемый Матрика ¹⁴, где река Танаид ¹⁵ впадает в море Понта, имея в устье 12 миль в ширину. Именно эта река, прежде чем впасть в море Понта, образует на севере как бы некое море ¹⁶, имеющее в ширину и длину семьсот миль, но нигде не имеющее глубины свыше шести шагов (passus); поэтому большие корабли не входят в него, а купцы из Константинополя, приставая к вышеупомянутому городу Матрике, посылают [оттуда] свои лодки (barcas) до реки Танаида, чтобы закупить сушеной рыбы, именно осетров, чебаков ¹⁷ (hosas barbatas) и других рыб в беспредельном количестве. *

Итак, вышеупомянутая область Цезария окружена морем с трех сторон, именно с запада, где находится Керсона, город

Климента, с юга, где город Солдаия, к которому мы пристали, он вершина области, и с востока, где город Маритандис или Метрика и устье моря Танаидского. Выше этого устья находится Зикия 1в_; которая не повинуется Татарам, а к востоку Свевы ¹⁹ и Иверы²⁰, которые [также] не повинуются Татарам. Затем к югу находится Трапезунда ²¹, которая имеет собственного государя по имени Гвидо ²², принадлежащего к роду императоров константинопольских; он повинуется Татарам. Затем лежит Синополь, который принадлежит султану Турции; он равным образом [им] повинуется. Затем находится земля Васта-ция²³, сын которого, по деду со стороны матери, именуется Аскар ²⁴; он не повинуется [Татарам]. От устья Танаида к западу, до Дуная, все принадлежит им; также и за Дунаем, в направлении к Константинополю, Валахия ²⁵, земля, принадлежащая Ассану²⁶, и малая Булгария до Склавонии, все платят им дань; даже и сверх условленной дани они брали, в недавно минувшие годы, со всякого дома по одному топору и все железо, которое находили в слитке.

Итак, мы прибыли в Солдаию 21 мая, а раньше нас приехали туда некие купцы из Константинополя, которые сказали, что туда явятся послы из Святой Земли, желающие направиться к Сартаху ²⁷. Однако я заявил в Вербное Воскресенье²⁸, говоря проповедь в церкви Святой Софии, что я не ваш и ничей посол, но направляюсь к этим неверным согласно уставу нашего ордена. Затем, когда я прибыл в Солдаию, названные купцы внушили мне, чтобы я говорил осторожно, так как они ранее сказали, что я являюсь послом, и если бы я стал говорить, что я не посол, то мне отказали бы в проезде. Тогда я следующим образом сказал начальникам (capitaneos) города, а вернее их заместителям, так как начальники отправились зимою к Батыю с данью и еще не вернулись: «Мы слышали, что о вашем господине Сартахе (Sarcaht) говорят в Святой Земле, будто он христианин ^2Э, и христиане этому очень обрадовались, а в особенности христианнейший государь, король Франков, который там странствует и сражается с Саррацинами, чтобы вырвать из рук их святые места; поэтому я намереваюсь отправиться к Сартаху и отвезти ему грамоту господина короля, в которой тот внушает ему о пользе всего христианства». Они приняли нас с радостью и дали нам приют в епископской церкви. И епископ той церкви бывал у Сартаха; он сказал мне много хорошего о Сартахе, чего я впоследствии не нашел.

Тогда предоставили нам на выбор, хотим ли мы иметь для перевозки своего имущества телеги, запряженные двумя быками, или вьючных лошадей. Константинопольские купцы посоветовали мне взять телеги и даже купить в собственность крытые повозки, в которых русские перевозят свои меха, и положить туда наше имущество, которое мне не нужно было доставать ежедневно, ибо если бы я взял лошадей, то мне приходилось бы во всякой гостинице снимать имущество и перекладывать на других лошадей. Кроме того, они посоветовали мне ехать тихим шагом верхом, рядом с быками. Я послушался тогда их совета, однако на свою беду, так как был в пути до Сартаха два месяца, а если бы я поехал на лошадях, то мог бы совершить этот путь в один месяц. По совету купцов, я привез с собою из Константинополя, в качестве подарков главным начальникам, плодов, мускатного вина и вкусных сухарей (bis-coctum), дабы путь мне был более доступен, так как у них ни на кого не взирают милостивым оком, если он приходит с пустыми руками; все это, не найдя начальников города, я сложил на одной повозке, так как мне говорили, что эти вещи будут весьма приятны для Сартаха (Sarcaht), если я смогу довезти их до него. Итак, мы направились в путь около 1 июня с четырьмя нашими крытыми повозками и полученными от них двумя другими, на которых везли тюфяки, чтобы спать ночью; сверх того, они дали нам пять верховых лошадей, ибо нас было пять лиц: я и товарищ мой, брат Варфоломей из Кремоны, везший подарки ³⁰ Госсель, человек Божий ³¹ Тургеманн [драгоман] и отрок Николай, которого я купил в Константинополе на вашу благостыню. Они дали нам также двух людей, которые правили повозками и караулили быков и лошадей. На море, от Керсоны до устья Танаида, находятся высокие мысы, а между Керсоной и Солдаией существует сорок замков³²; почти каждый из них имел особый язык; среди них было много Готов, язык которых немецкий³³. За этими гористыми местностями к северу тянется по равнине, наполненной источниками и ручейками, очень красивый лес, а сзади этого леса простирается огромная равнина, которая тянется на пять дневных переходов до конца этой области к северу; она суживается, имея море с востока и с запада, так что от одного моря до другого существует один большой перекоп (fossatum). На этой равнине, до прихода Татар, обычно жили Команы и заставляли вышеупомянутые города и замки платить им дань. А когда пришли Татары³⁴, Команы³⁵, которые все бежали к берегу моря, вошли в эту землю в таком огромном количестве, что они пожирали друг друга взаимно, живые мертвых, как мне рассказывал видевший это некий купец; живые пожирали и разрывали зубами сырое мясо умерших, как собаки — трупы. На севере этой области находится много больших озер, на берегах которых имеются соляные источники; как только вода их попадает в озеро, образуется соль, твердая, как лед; с этих солончаков Бату и Сартах получают большие доходы, так как со всей Руссии ездят туда за солью, и со всякой нагруженной повозки дают два куска хлопчатой бумаги, стоящих пол-иперпера ³⁶. Морем также приходит за этой солью множество судов, которые все платят пошлину по своему грузу. Итак, выехав из Солдаии, на третий день мы нашли Татар. Когда я вступил в их среду, мне совершенно представилось, будто я попал в какой-то другой мир. Как могу, опишу вам их жизнь и обычаи.

ГЛАВА ВТОРАЯ О Татарах и их жилищах

Они не имеют нигде постоянного местожительства (civita-tem) и не знают, где найдут его в будущем. Они поделили между собою Скифию ³⁷ (Cithiam), которая тянется от Дуная до восхода солнца; и всякий начальник (capitaneus) знает, смотря по тому, имеет ли он под своею властью большее или меньшее количество людей, границы своих пастбищ³⁸, а также где он должен пасти свои стада зимою, летом, весною и осенью. Именно зимою они спускаются к югу в более теплые страны, летом поднимаются на север, в более холодные. В местах, удобных для пастбища, но лишенных воды, они пасут стада зимою, когда там бывает снег, так как снег служит им вместо воды. Дом, в котором они спят, они ставят на колесах из плетеных прутьев; бревнами его служат прутья, сходящиеся кверху в виде маленького колеса, из которого поднимается ввысь шейка, наподобие печной трубы^зэ; ее они покрывают белым войлоком, чаще же пропитывают также войлок известкой, белой землей и порошком из костей, чтобы он сверкал ярче; а иногда также берут они черный войлок. Этот войлок около верхней шейки они украшают красивой и разнообразной живописью. Перед входом они также вешают войлок, разнообразный от пестроты тканей. Именно они сшивают цветной войлок или другой, составляя виноградные лозы и деревья, птиц и зверей. И они делают подобные жилища настолько большими, что те имеют иногда тридцать футов в ширину. Именно я вымерил однажды ширину между следами колес одной повозки ⁴⁰ в 20 футов, а когда дом был на повозке, он выдавался за колеса по крайней мере на пять футов с того и другого бока. Я насчитал у одной повозки 22 быка, тянущих дом, 11 в один ряд вдоль ширины повозки и еще 11 перед ними. Ось повозки была величиной с мачту корабля, и человек стоял на повозке при входе в дом, погоняя быков. Кроме того, они делают четырехугольные ящики из расколотых маленьких прутьев, величиной с большой сундук, а после того, с одного

краю до другого, устраивают навес из подобных прутьев и на переднем краю делают небольшой вход; после этого покрывают этот ящик, или домик, черным войлоком, пропитанным салом или овечьим молоком, чтобы нельзя было проникнуть дождю, и такой ящик равным образом украшают они пестро-тканными или пуховыми материями. В такие сундуки они кладут всю свою утварь и сокровища, а потом крепко привязывают их к высоким повозкам, которые тянут верблюды, чтобы можно было таким образом перевозить эти ящики и через реки. Такие сундуки никогда не снимаются с повозок. Когда они снимают свои дома для остановки, они всегда поворачивают ворота к югу и последовательно размещают повозки с сундуками с той и другой стороны вблизи дома, на расстоянии половины полета камня, так что дом стоит между двумя рядами повозок, как бы между двумя стенами. Женщины устраивают себе очень красивые повозки, которые я не могу вам описать иначе, как живописью; мало того, я все нарисовал бы вам, если бы умел рисовать. Один богатый Моал⁴¹, или Татарин имеет таких повозок с сундуками непременно 100 или 200; у Бату 26 жен, у каждой из которых имеется по большому дому, «е считая других, маленьких, которые они ставят сзади большого; они служат, как бы комнатами, в которых живут девушки, и к каждому из этих домов примыкают по 200 повозок. И когда они останавливаются где-нибудь, то первая жена ставит свой двор на западной стороне, а затем размещаются другие по порядку, так что последняя жена будет на восточной стороне, и расстояние между двором одной госпожи и другой будет равняться полету камня. Таким образом, один двор ⁴² богатого Моала будет иметь вид как бы большого города, только в нем будет очень немного мужчин. Самая слабая из женщин (muliercula) может править 20 или 30 повозками, ибо земля их очень ровна. Они привязывают повозки с быками или верблюдами одну за другой, и бабенка будет сидеть на передней, понукая быка, а все другие повозки следуют за ней ровным шагом. Если им случится дойти до какого-нибудь плохого перехода, то они развязывают повозки и перевозят их по одной. Ибо они едут так медленно, как ходит ягненок или бык.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Об их постелях, идолах и обрядах перед питьем

Когда они поставят дома, обратив ворота к югу, то помещают постель господина на северную сторону. Место женщин всегда с восточной стороны, то есть налево от хозяина дома,

Монгольская юрта с шейкой

(Реконструкция по Г. Г. Юлю)

когда он сидит на своей постели, повернув лицо к югу. Место же мужчин с западной стороны, то есть направо. Мужчины, входя в дом, никоим образом не могут повесить своего колчана на женской стороне. И над головою господина бывает всегда изображение, как бы кукла или статуэтка из войлока ^4г, именуемая братом хозяина; другое похожее изображение находится над постелью госпожи и именуется братом госпожи; эти изображения прибиты к стене; а выше, среди них, находится еще одно изображение, маленькое и тонкое, являющееся, так сказать, сторожем всего дома. Госпожа дома помещает у своего правого бока, у ножек постели, на высоком месте козлиную шкурку, наполненную шерстью или другой материей, а возле нее маленькую статуэтку, смотрящую в направлении к служанкам и женщинам. Возле входа, со стороны женщин, есть опять другое изображение, с коровьим выменем, для женщин, которые доят коров; ибо доить коров принадлежит к обязанности женщин. С другой стороны входа, по направлению к мужчинам, есть другая статуя, с выменем кобылы, для мужчин, которые доят кобыл. И всякий раз, как они соберутся для питья, они сперва обрызгивают напитком то изображение, которое находится над головой господина, а затем другие изображения по порядку. После этого слуга выходит из дома с чашей и питьем и кропит трижды на юг, преклоняя каждый раз колена, и это делается для выражения почтения к огню; после того он повторяет то же, обратясь на восток, в знак выражения почтения к воздуху; после того он обращается на запад, для выражения почтения к воде; на север они кропят (prohiciunt) в память умерших. Когда господин держит чашу в руке и должен пить, то, прежде чем пить, он выливает на землю соответствующую часть. Если он пьет, сидя на лошади, то до питья делает излияние ей на шею или на гриву. Итак, когда слуга покропит таким образом на четыре стороны мира, он возвращается в дом; и два служителя с двумя чашами и столькими же блюдами стоят наготове, чтобы отнести питье господину и жене, сидящей на постели возле него, но повыше. И если у господина очень много жен, то та, с которой он спит ночью, сидит рядом с ним днем, а всем другим в тот день надлежит приходить к тому дому, и там в тот день происходит собрание, приносимые же подарки складываются в сокровищницы этой госпожи. При входе стоит скамья с бурдюком молока или другого какого питья и с чашами.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Об их напитках и о том, как они поощряют других к питью

Зимою они делают превосходный напиток⁴⁴ из рису, проса, ячменя и меду, чистый, как вино, а вино им привозится из отдаленных стран⁴⁵. Летом они заботятся только о кумысе (cosmos) . Кумыс стоит всегда внизу у дома, пред входом в дверь, и возле него стоит гитарист со своей маленькой гитарой⁴⁶. Наших гитар и рылей (viellas) я там не видал, но видел много других инструментов, которых у нас не имеется. И когда господин начинает пить, то один из слуг возглашает громким голосом: «Га!» И гитарист ударяет о гитару, а когда они устраивают большой праздник, то все хлопают в ладоши, и также пляшут под звуки гитары, мужчины пред лицом господина, а женщины пред лицом госпожи. Когда же господин выпьет, то слуга восклицает, как прежде, и гитарист молчит. Тогда все кругом, и мужчины, и женщины, пьют, при этом иногда они пьют взапуски очень гадко и с жадностью. И когда они хотят побудить кого-нибудь к питью, то хватают его за уши и сильно тянут, чтобы расширить ему горло, и рукоплещут и танцуют пред его лицом. Точно так же, когда они хотят сделать кому-нибудь большой праздник и радость один берет полную чашу, а двое других становятся направо и налево от него, и таким образом они трое идут с пением и пляской к тому лицу, которому онидолжны подать чашу, и поют и пляшут пред его лицом; а когда он протянет руку для принятия чаши, они внезапно отскакивают и снова возвращаются, как прежде, и издеваются над ним таким образом, отнимая у него чашу три или четыре раза, пока он не развеселится хорошенько и не почувствует хорошего аппетита. Тогда они подают ему чашу, поют, хлопают в ладоши и ударяют ногами, пока он не выпьет.

ГЛАВА ПЯТАЯ Об их пище

Об их пище и съестных припасах знайте, что они едят без разбора всякую свою падаль, а среди столь большого количества скота и стад, вполне понятно, умирает много животных.

Однако летом, пока у них тянется кумыс, то есть кобылье молоко, они не заботятся о другой пище⁴⁷. Поэтому, если тогда доведется умереть у них быку и лошади, они сушат мясо⁴⁸, разрезывая его на тонкие куски и вешая на солнце и на ветер, и эти куски тотчас сохнут без соли и не распространяя никакой вони. Из кишек лошадей они делают колбасы, лучшие, чем из свинины, и едят их свежими. Остальное мясо сохраняют на зиму. Из шкур быков они делают большие бурдюки, которые удивительно высушивают на дыму. Из задней части конской шкуры они делают очень красивые башмаки. От мяса одного барана они дают есть 50 или 100 человекам, именно они разрезают мясо на маленькие кусочки на блюдечке вместе с солью и водой — другой приправы они не делают,— а затем острием ножика или вилочки ⁴⁹, сделанных нарочно для этого, наподобие тех, какими мы обычно едим сваренные в вине груши и яблоки, они протягивают каждому из окружающих один или два кусочка, сообразно с количеством вкушающих.

Прежде чем поставить мясо барана (гостям), господин сам берет, что ему нравится, а также если он дает кому-нибудь особую часть, то получающему надлежит съесть ее одному, и нельзя давать никому; если же он не может съесть всего, то ему надлежит унести это с собою или отдать своему служителю, если налицо находится тот, кто охраняет его, или иначе он прячет это в свой каптаргак⁵⁰, то есть в квадратный мешок, который они носят для сохранения всего подобного; сюда они прячут также и кости, когда у них нет времени хорошенько обглодать их, чтобы обглодать впоследствии, дабы не пропадало ничего из пищи.

ГЛАВА ШЕСТАЯ Как они приготовляют кумыс

Самый кумыс⁵¹, то есть кобылье молоко, приготовляется следующим образом. На двух кольях, вбитых в землю, они натягивают длинную веревку; к этой веревке они привязывают около третьего часа дня детенышей кобылиц, которых хотят доить. Тогда матки стоят возле своих детенышей и дают доить себя спокойно. А если какая-нибудь из них очень несдержана, то человек берет детеныша и подносит к ней, давая немного пососать; затем он оттаскивает его, и на смену является до-илыцик молока.

Итак, накопив большое количество молока, которое, пока свежее, так же сладко, как коровье, они наливают его в большой бурдюк или бутыль (butellum) и начинают бить по нему приспособленной для этого деревяшкой; величина ее внизу с человеческую голову, а внутри она просверлена. Как только они начинают сбивать, молоко начинает кипеть, как новое вино, и окисать или бродить, и они его сбивают до тех пор, пока не извлекут масла. Тогда они пробуют молоко и, если оно надлежаще остро, пьют. Ибо оно при питье щиплет язык так же, как вино с прибавкой свежего винограда, а когда человек перестает пить, оно оставляет на языке вкус миндального молока и доставляет много приятности внутренностям человека, слабые же головы даже опьяняет; также вызывает оно много мочи. Они делают также для нужд важных господ каракосмос⁵², то есть черный кумыс. В этом случае кобылье молоко не свертывается. Правилом служит то, что ни у одного животного, если оно не стерильно, молоко не подвергается свертыванию⁵³. Если в брюхе кобылицы, нет зародыша жеребенка, то молоко кобылицы не свертывается.

Итак, они настолько сбивают молоко, что все, что в нем есть густого, идет прямо на дно, как винная гуща, а то, что чисто, остается сверху, и оно напоминает собою сыворотку или белый виноградный сок. Гуща бывает очень бела, дается рабам и наводит глубокий сон. Светлую часть пьют господа, и это, несомненно, напиток очень приятный и хорошего действия. Около своего становища, на расстоянии дня пути, Бату имеет тридцать человек, из которых всякий во всякий день служит ему таким молоком от ста кобылиц, то есть во всякий день [он получает] молоко от трех тысяч кобылиц, за исключением другого белого молока, которое приносят другие. Ибо как в Сирии поселяне дают третью часть плодов, так Татарам надлежит приносить ко дворам своих господ кобылье молоко каждого третьего дня. Из коровьего молока они сперва извлекают масло⁵⁴ и кипятят его до полного сварения, а потом прячут его в кожах баранов, которые для этого сберегают. Хотя они не кладут соли в масло, оно все-таки не подвергается гниению вследствие сильной варки. И они сохраняют его на зиму. Остальному молоку, которое остается после масла, они дают киснуть, насколько только можно сильнее, и кипятят его; от кипения оно свертывается. Это свернувшееся молоко они сушат на солнце, и оно становится твердым, как выгарки железа; его они прячут в мешки на зиму. В зимнее время, когда у них не хватает молока, они кладут в бурдюк это кислое и свернувшееся молоко, которое называют гриут⁵⁵, наливают сверху теплой воды и сильно трясут его, пока оно не распустится в воде, которая делается от этого вся кислая; эту воду они пьют вместо молока. Они очень остерегаются, чтобы не пить чистой воды. ²⁸

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

О животных, которыми они питаются; об их одежде и об их охоте

Важные господа имеют на юге поместья, из которых на зиму им доставляется просо и мука. Бедные добывают себе это в обмен на баранов и кожи. Рабы наполняют свой желудок даже грязной водой и этим довольствуются. Ловят они также и мышей, многие породы которых находятся там в изобилии. Мышей с длинными хвостами они не едят, а отдают своим птицам. Они истребляют соней (glires) и всякую породу мышей с коротким хвостом. Там водится также много сурков, именуемых там согур ^5б; они собираются зимою в одну яму зараз в числе 20 или 30 и спят шесть месяцев; их ловят Татары в большом количестве. Водятся там также кролики с длинным хвостом, как у кошки, и с черными и белыми волосами на конце хвоста. У них есть также много других маленьких зверьков, пригодных для еды, которых они сами очень хорошо различают. Оленей я там не видал; зайцев видел мало, газелей много. Диких (sil-vestres) ослов ⁵⁷ я видел в большом количестве; они похожи на мулов. Видел я также другую породу животных, именуемых а р к а л и ⁵⁸; они имеют тело, точно у барана, и рога, загнутые, как у барана, но такой огромной величины, что одной рукой я едва мог поднять два рога; из этих рогов они делают большие чаши. У них есть в большом количестве соколы, кречеты и аисты ⁵⁹; всех их они носят на правой руке и надевают всегда соколу на шею небольшой ремень, который висит у него до средины груди. При помощи этого ремня они наклоняют левой рукой голову и грудь сокола, когда выпускают его на добычу, чтобы он не получал встречных ударов от ветра или не уносился ввысь. Итак, охотой они добывают себе значительную часть своего пропитания.

Об одеяниях и платье их знайте, что из Катайи и других восточных стран, а также из Персии и других южных стран им доставляют шелковые и золотые материи, а также ткани из хлопчатой бумаги, в которые они одеваются летом. Из Руссии, из Мокселя (Maxel), из великой Булгарин и Паскатира⁶⁰, то есть великой Венгрии, из Керкиса ⁶¹ (все эти страны лежат к северу и полны лесов) и из многих других стран с северной стороны, которые им повинуются, им привозят дорогие меха разного рода, которых я никогда не видал в наших странах и в которые они одеваются зимою. И зимою они всегда делают себе по меньшей мере две шубы: одну, волос которой обращен к телу, а другую, волос которой находится наружу к ветру и снегам. Эти шубы по большей части сшиты из шкур волчьих и

9Э

Монгол(Китайский рисунок XVII в.)

лисьих или из шкур павианов ⁶² (papionibus); пока Татары сидят в доме, они носят другую шубу, более нежную. Бедные приготовляют верхние шубы из шкур собачьих или козьих. Когда они хотят охотиться на зверей ⁶³, то собираются в большом количестве, окружают местность, про которую знают, что там находятся звери, и мало-помалу приближаются друг к другу, пока не замкнут зверей друг с другом как бы в круге, и тогда пускают в них стрелы.

Они устрояют также шаровары из кож. Богатые также подшивают себе платье шелковыми охлопками, которые весьма мягки, легки и теплы. Бедные подшивают платье полотном, хлопчатой бумагой и более нежной шерстью, которую они могут извлечь из более грубой. Из более грубой шерсти они делают войлок для покрывания своих домов, сундуков, а также постелей. Из шерсти также, с примесью третьей части конского волоса, они делают себе веревки. Из войлока они делают также плащи, чепраки и шапки против дождя; таким образом они издерживают много шерсти. Платье мужчин вы видели.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ О бритье мужчин и наряде женщин

Мужчины выбривают себе на макушке головы четырехугольник и с передних углов ведут бритье макушки головы до висков. Они бреют также виски и шею до верхушки впадины затылка, а лоб до макушки, на которой оставляют пучок волос, спускающихся до бровей. В углах затылка они оставляют волосы, из которых делают косы, которые заплетают, завязывая узлом до ушей. Платье девушек не отличается от платья мужчин.

за исключением того, что оно несколько длиннее. Но на следующий день после свадьбы она бреет себе череп с середины головы в направлении ко лбу; она носит рубашку такой ширины, как куколь монахини, но в общем более широкую и длинную и спереди разрезанную, которую завязывают на правом боку. Ибо Татары отличаются от Турок именно тем, что Турки завязывают свои рубашки с левой стороны, а Татары всегда с правой. Кроме того, они носят украшение на голове, именуемое б о к к а ⁶⁴, устраиваемое из древесной коры или из другого материала, который они могут найти, как более легкий, и это украшение круглое и большое, насколько можно охватить его двумя руками; длиною оно в локоть и более, а вверху четырехугольное, как капитель колонны. Эту бокку они покрывают драгоценной шелковой тканью; внутри бокка пустая, а в середине над капителью, или над упомянутым четырехугольником, они ставят прутик из стебельков, перьев или из тонких тростинок длиною также в локоть и больше. И этот прутик они украшают сверху павлиньими,перьями и вдоль кругом перышками из хвоста селезня, а также драгоценными камнями. Богатые госпожи полагают это украшение на верх головы, крепко стягивая его меховой шапкой (almuccia), имеющей в верхушке приспособленное для того отверстие. Сюда они прячут свои волосы, которые собирают сзади к верху головы, как бы в один узел, и полагают в упомянутую бокку, которую потом крепко завязывают под подбородком. Отсюда, когда много госпож едет вместе, то, если смотреть на них издали, они кажутся солдатами, имеющими на головах шлемы с поднятыми копьями. Именно бокка кажется шлемом, а прутик наверху копьем. И все женщины сидят на лошадях, как мужчины, расставляя бедра в разные стороны, и они подвязывают свои куколи по чреслам шелковой тканью небесного цвета, другую же повязку прикрепляют к грудям, а под глазами подвязывают кусок белой материи; эти куски спускаются на грудь. Все женщины удивительно тучны; и та, у которой нос меньше других, считается более красивой. Они также безобразят себя, позорно разрисовывая себе лицо ⁶⁵. Для родов они никогда не ложатся в постель⁶⁶.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Об обязанностях женщин, об их занятиях и об их свадьбах

Обязанность женщин состоит в том, чтобы править повозками, ставить на них жилища и снимать их, доить коров, делать масло и грут, приготовлять шкуры и сшивать их, а сшивают их они ниткой из жил. Именно они разделяют жилы на тонкие нитки и после сплетают их в одну длинную нить. Они шьют также сандалии (sotulares), башмаки и другое платье. Платьев они никогда не моют⁶⁷, так как говорят, что Бог тогда гневается и что будет гром, если их повесить сушить. Мало того, они бьют моющих платье и отнимают его у них. Они боятся грома выше меры, высылают тогда всех чужестранцев из своих домов и закутываются в черные войлоки, в которые прячутся, пока не пройдет [гроза]. Никогда также не моют они блюд; мало того, сварив мясо, они моют чашку, куда должны положить его, кипящей похлебкой из котла, а после обратно выливают в котел. Они делают также войлок и покрывают дома. Мужчины делают луки и стрелы, приготовляют стремена и уздечки и делают седла, строят дома и повозки, караулят лошадей и доят кобылиц, трясут самый кумыс, то есть кобылье молоко, делают мешки, в которых его сохраняют, охраняют также верблюдов и вьючат их. Овец и коз они караулят сообща и доят иногда мужчины, иногда женщины. Кожи приготовляют они при помощи кислого, сгустившегося и соленого овечьего молока. Когда они хотят вымыть руки или голову, они наполняют себе рот водою и мало-помалу льют ее изо рта себе на руки, увлажняют такой же водою свои волосы и моют себе голову. О свадьбах их знайте, что никто не имеет там жены, если не купит ее; отсюда, раньше чем выйти замуж, девушки достигают иногда очень зрелого возраста. Ибо родители постоянно держат их, пока не продадут. Они соблюдают первую и вторую степень родства, свойства же не признают ни в какой степени. Именно они женятся вместе или последовательно на двух сестрах. Ни одна вдова не выходит у них замуж на том основании, что они веруют, что все, кто служит им в этой жизни, будет служить и в будущей; отсюда о вдове они верят, что она всегда вернется после смерти к первому мужу. От этого среди них случается позорный обычай, именно, что сын берет иногда всех жен своего отца, за исключением матери. Именно двор отца и. матери достается всегда младшему сыну. Отсюда ему надлежит заботиться о всех женах своего отца, которые достаются ему с отцовским двором, и тогда при желании он пользуется ими как женами, так как он не признает, что ему причиняется обида, если жена по смерти вернется к отцу. Итак, когда кто-нибудь заключит с кем-нибудь условие о взятии дочери, отец девушки устраивает пиршество, и она бежит к близким родственникам, чтобы там спрятаться. Тогда отец говорит: «Вот дочь моя твоя; бери ее везде, где найдешь». Тогда тот ищет ее со своими друзьями, пока не найдет, и ему надлежит силой взять ее и привести как бы насильно к себе домой.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Об их судопроизводстве, судах, смерти и похоронах

Об судопроизводстве их знайте, что, когда два человека борются, никто не смеет вмешиваться, даже отец не смеет помочь сыну; но тот, кто оказывается более слабым, должен жаловаться пред двором государя, и если другой после жалобы коснется до него, то его убивают. Но ему должно итти туда немедленно без отсрочки, и тот, кто потерпел обиду, ведет другого как пленного. Они не карают никого смертным приговором, если он не будет уличен в деянии или не сознается. Но когда очень многие опозорят его, то он подвергается сильным мучениям, чтобы вынудить сознание. Человекоубийство они карают смертным приговором, так же как соитие не со своею женщиной. Под не своей женщиной я разумею или не его жену, или его служанку. Ибо своей рабыней можно пользоваться, как угодно. Точно так же они карают смертью за огромную кражу. За легкую кражу, например за одного барана, лишь бы только человек нечасто попадался в этом, они жестоко бьют, и если они назначают сто ударов, то это значит, что те получают сто палок. Я говорю о тех, кто подвергается побоям по приговору двора. Точно так же они убивают ложных послов, то есть тех, которые выдают себя за послов и не суть таковые. Точно так же умерщвляют колдуний, о которых, однако, я скажу вам потом полнее, так как считают подобных женщин за отравительниц. Когда кто-нибудь умирает, они скорбят, издавая сильные вопли, и тогда они свободны, потому что не платят подати до истечения года. И если кто присутствует при смерти какого-нибудь взрослого лица, то до конца года не входит в дом самого Мангу-хана ⁶⁰. Если умерший — ребенок, то он входит только по истечении месяца. Возле погребения усопшего они оставляют всегда один его дом, если он из знатных лиц, то есть из рода Чингиса, который был их первым отцом и государем. Погребение того, кто умирает, остается неизвестным ^6Э; и всегда около тех мест, где они погребают своих знатных лиц, имеется гостиница для охраняющих погребения. Я не знаю того, чтобы они скрывали с мертвыми сокровища. Команы насыпают большой холм над усопшим и воздвигают ему статую, обращенную лицом к востоку и держащую у себя в руке пред пупком чашу. Они строят также для богачей пирамиды, то есть остроконечные домики, и кое-где я видел большие башни из кирпичей, кое-где каменные дома, хотя камней там и не находится. Я видел одного недавно умершего, около которого они повесили на высоких жердях 16 шкур лошадей, по четыре с каждой стороны мира; и они поставили пред ним для питья кумыс, для еды мясо, хотя и говорили про него, что он был окрещен. Я видел другие погребения в направлении к востоку, именно большие площади, вымощенные камнями, одни круглые, другие четырехугольные, и затем четыре длинных камня, воздвигнутых с четырех сторон мира по сю сторону площади. Когда кто-нибудь занедужит, он ложится в постель и ставит знак над своим домом, что там есть недужный и чтобы никто не входил. Отсюда никто не посещает недужного, кроме прислуживающего ему. Когда также занедужит кто-нибудь принадлежащий к великим дворам, то далеко вокруг двора ставят сторожей, которые не позволяют никому переступить за эти пределы. Именно они опасаются, чтобы со входящими не явился злой дух или ветер. Самих гадателей они называют как бы своими жрецами.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

О нашем приезде в страну варваров и об их неблагодарности

Итак, когда мы вступили в среду этих варваров, мне, как я выше сказал, показалось, что я вступаю в другой мир. Именно они на лошадях окружили нас, заставив нас наперед долго ожидать, причем мы сидели в тени под нашими повозками. Первый вопрос их был, были ли мы когда-нибудь среди них. Получив ответ, что нет, они начали бесстыдно просить себе пищи. Мы дали им сухарей и вина, которое привезли с собою из города⁷⁰; выпив одну бутылку вина, они попросили другую, говоря, что человек не входит в дом на одной ноге, но мы не дали им, отговорившись тем, что у нас его мало. Тогда они спросили нас, откуда мы едем и куда желаем направиться. Я им сказал прежние слова, именно что мы слышали про Сар-таха, что он христианин и что я желаю направиться к нему, так как должен вручить ему вашу грамоту. Они усиленно расспрашивали, еду ли я по своей воле или меня посылают. Я ответил, что никто не заставлял меня ехать и я не поехал бы, если бы не захотел; поэтому я еду по своей воле, а также по воле моего настоятеля. Я очень остерегался, чтобы отнюдь не сказать, что я ваш посол. Тогда они спросили, что имеется на повозках для вручения Сартаху: золото ли, или серебро, или драгоценные одежды. Я ответил, что Сартах хорошо рассмотрит, что мы вручим ему, когда доберемся до него, и что не их дело расспрашивать об этом, но пусть они прикажут проводить меня к своему начальнику и пусть тот, если пожелает, прикажет дать мне провожатых до Сартаха, в противном случае я могу ■вернуться. Именно в этой области был один родственник Бату, начальник, по имени Скатай^7|, которому господин император константинопольский ⁷² посылал письмо с просьбой, чтобы тот позволил мне проехать. Тогда они успокоились, дав нам лошадей, быков и двух людей, чтобы проводить нас; а другие, которые привезли нас, вернулись. Прежде чем, однако, дать нам вышесказанное, они заставили нас долго ждать, прося у нас хлеба для своих малюток, а также всего, что они видели у наших слуг: ножиков, перчаток, кошельков и ремешков, всем восхищаясь и все желая иметь. Я отговаривался тем, что нам предстоит дальняя дорога и что нам не следует так скоро лишать себя предметов, нужных для окончания столь дальней дороги. Тогда они стали говорить, что я самозванец. Правда, что они ничего не отняли у нас силою; но они очень надоедливо и бесстыдно просят то, что видят, и если человек дает им, то теряет, так как они неблагодарны. Они считают себя владыками мира и им кажется, что никто не должен им ни в чем отказывать; если он не даст и после того станет нуждаться в их услуге, они плохо прислуживают ему. Они дали нам выпить своего коровьего молока, из которого было извлечено масло и которое было очень кисло; они называли его айра⁷³. И таким образом мы удалились от них, причем мне прямо представилось, что я вырвался из рук демонов. На следующий день мы добрались до начальника.

С тех пор как мы выехали из Солдаии и вплоть до Сартаха, два месяца, мы никогда не лежали в доме или в палатке, но всегда под открытым небом или под нашими повозками, и мы не видели никакого селения и даже следа какого-нибудь строения, где было бы селение, кроме огромного количества могил Команов. В тот вечер служитель, который провожал нас, дал нам выпить кумысу; при первом глотке я весь облился потом вследствие страха и новизны, потому что никогда не пил его. Однако он показался мне очень вкусным, как это и есть на самом деле.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

О дворе Скатал и о том, что христиане не пьют кумыса

Итак, утром мы встретили повозки Скатая, нагруженные домами, и мне казалось, что навстречу мне двигается большой город. Я также изумился количеству стад быков и лошадей и отар овец. Я видел, однако, немногих людей, которые ими управляли. В силу этого я спросил, сколько человек имеет Скатай в своей власти, и мне было сказано, что не более 500, мимо половины которых мы проехали ранее при другой остановке. Тогда служитель, который провожал нас, начал мне говорить; что Скатаю надлежит что-нибудь дать, и, заставив нас стоять, пошел вперед с сообщением о нашем приходе. Уже было более трех часов, и они поставили свои дома возле какой-то воды, когда к нам пришел его толмач, который узнав тотчас, что мы никогда не были среди них, потребовал себе пищи, и мы дали ему. Требовал он также какой-нибудь одежды, так как должен был говорить наши слова перед своим господином. Мы отговорились. Он спросил, что несем мы его господину. Мы взяли бутылку вина, наполнили корзину сухарями и блюдо яблоками и другими фруктами, но ему не нравилось, что мы не подносим никакой драгоценной ткани. Итак, все же мы вошли с робостью и со стыдом. Скатай сам сидел на своем ложе, держа в руке маленькую гитару, а рядом с ним сидела его жена, о которой я вправду полагал, что она отрезала себе между глаз нос, чтобы быть более курносой, ибо у нее там ничего не осталось от носа. И она намазала это место, а также и брови какой-то черной мазью, что было весьма отвратительно в наших глазах. Тогда я сказал Скатаю вышеупомянутые слова. Ибо везде нам надлежало говорить ту же самую речь. Именно те, кто был у них, хорошо предупреждали нас на этот счет, чтобы мы никогда не меняли своих слов. Я также попросил его, чтобы он соблаговолил принять подарок из наших рук, причем извинялся, что я монах и что нашему ордену не надлежит владеть золотом, серебром и драгоценными одеждами; поэтому у меня нет ничего подобного, что я мог бы ему дать, но пусть он примет в знак благословения нашу пищу. Тогда он приказал принять и тотчас распределил своим людям, которые собрались для попойки. Я дал ему также грамоту господина императора константинопольского. Это было в восьмой день по Вознесении ⁷⁴. Он тотчас послал ее в Солдаию, чтобы там перевести, так как она была написана по-гречески, а с ним не было никого, кто знал бы греческую грамоту. Он также спросил у нас, хотим ли мы пить кумыс, то есть кобылье молоко. Ибо находящиеся среди них христиане, Русские, Греки и Аланы, которые хотят крепко хранить свой закон, не пьют его и даже не считают себя христианами, когда выпьют, и их священники примиряют их тогда [со Христом], как будто они отказались от христианской веры⁷⁵. Тогда я ответил, что у нас еще есть достаточно, что пить, а когда это питье у нас выйдет, нам надлежит пить то, что он нам даст. Он спросил также, что содержится в той грамоте, которую вы посылали Сартаху. Я сказал, что наша булла запечатана, но что в ней заключаются только любезные и дружественные слова. Он спросил также, какие слова скажем мы Сартаху. Я ответил: «Слова христианской веры». Он спросил, какие именно, так как охотно желал бы послушать. Тогда я изложил ему, как мог, при посредстве своего толмача, человека вовсе не развитого и не обладавшего никаким красноречием, символ веры. Выслушав его, он замолчал и кивнул головой. Затем он назначил нам двух людей для охраны нас, лошадей и быков и приказал нам ехать с собой, пока не вернется гонец, которого он послал для перевода грамоты императора, и мы ехали с ним до дня, следующего за Пятидесятницой.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

О том, как накануне Пятидесятницы⁷⁶к нам пришли

Аланы

Накануне Пятидесятницы пришли к нам некие Аланы, которые именуются там Аас⁷⁷, христиане по греческому обряду, имеющие греческие письмена и греческих священников. Однако они не схизматики ²⁹, подобно Г рекам, но чтут всякого христианина без различия лиц. Они принесли нам вареного мяса, прося покушать их пищи и помолиться за одного усопшего их. Тогда я сказал им, что теперь канун столь великого праздника и что в такой день мы не будем есть мяса, и объяснил им этот праздник, чему они очень обрадовались, так как не знали ничего, имеющего отношение к христианскому обряду, за исключением только имени Христова. Спрашивали также они и многие другие христиане, Русские и Венгры, могут ли они спастись, потому что им приходилось пить кумыс и есть мясо животных, или павших, или убитых Саррацинами и другими неверными, что даже сами Греческие и Русские священники считают, как падаль или как принесенное в жертву идолам, а также потому, что они не знали времени поста и не могли соблюдать его, даже если бы знали. Тогда я разъяснил им, как мог, научая и наставляя их в вере. Мясо, принесенное ими, мы сберегли до праздничного дня, ибо не находили ничего продажного за золото или серебро, а только за полотно или за другие ткани, чего у нас не было. Когда наши слуги показывали им иперперы⁷⁸, они терли их пальцами и подносили к носу, чтобы узнать по запаху, не медь ли это ⁷⁹.

В пищу нам давали только коровье молоко, очень кислое и вонючее. Вино было у нас уже на исходе; воду лошади мутили так, что она не была годна для питья. Если бы у нас не было сухарей, которые мы имели, и милости Божьей, мы, наверное, умерли бы от голода.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Об одном Саррацине, желавшем креститься, и о некоторых людях, имевших вид прокаженных

В день Пятидесятницы пришел к нам некий Саррацин, во время разговора которого с нами мы начали излагать веру. Слыша про благодеяния Божии, оказанные человеческому роду воплощением и воскресением мертвых, и про будущий суд, а также про то, что омовение грехов заключается в крещении, он заявил о своем желании креститься. Когда мы стали готовиться к его крещению, он неожиданно сел на свою лошадь, говоря, что отправится домой и посоветуется со своей женой. На следующий день в разговоре с нами он сказал, что никоим образом не дерзает принять крещение, так как тогда не может пить кумысу. Именно христиане той местности говорили то, что ни один истинный христианин не должен пить его, а без этого напитка он не может жить в этой пустыне. Я никоим образом не мог отвратить его от этого мнения. Отсюда знайте за верное, что они весьма далеки от веры вследствие этого мнения, которое уже укрепилось среди них благодаря Русским, количество которых среди них весьма велико. В этот день начальник дал нам человека, чтобы проводить нас к Сартаху, и двоих людей, чтобы отвезти нас до ближайшей стоянки, отстоявшей оттуда на пять дневных переходов таким шагом, каким могли пройти быки. Они дали также нам в пищу козу, несколько бурдюков с коровьим молоком и немного кумысу, так как он считается среди них драгоценностью. И когда мы таким образом направились прямо на север, мне показалось, что мы переступили ворота ада. Служители, нас сопровождавшие, начали нас дерзко обкрадывать, так как видели, что мы мало остерегаемся. Наконец, когда мы потеряли очень много, мучения сообщили нам разум. Наконец, мы добрались до края этой области, которая замыкается перекопом ⁸⁰ от одного моря до другого; за нею были пристанища тех, по входе к которым они показались нам все прокаженными, так как это были презренные люди, помещенные там, чтобы получать дань с берущих соль из вышеупомянутых солеварен. С того места, как говорили, нам надлежало странствовать 15 дней, не встречая никаких людей. Мы выпили с ними кумысу и дали им корзину, полную сухарей; они дали нам, восьми человекам, для столь продолжительного пути одну козу и сколько-то бурдюков, полных коровьего молока. Переменив таким образом лошадей и быков, мы снова пустились в путь, который совершили в десять дней до другой остановки, и на этой дороге находили воду только во рвах, сделанных в долинах, да еще в двух небольших реках. И все время, как мы оставили упомянутую выше область Газарию, мы ехали на восток, имея с юга море, а к северу большую степь, которая в некоторых местах продолжается на 30 дневных переходов и в которой нет никакого леса, никакой горы и ни одного камня, а трава отличная. В ней прежде пасли свои стада Команы, именуемые Капчат⁸¹; Немцы же называют их Валанами, а область Вала-нией. Исидор ⁸² же называет страну от реки Танаида до Мео-тидских болот и Данубия Аланией, и эта страна тянется в длину от Данубия до Танаида, который служит границей Азии и Европы, на двухмесячный путь быстрой езды, как ездят Татары. Она вся заселена была Команами Капчат, равно как и дальше, от Танаида до Этилии ⁸³; между этими реками существует 10 больших дневных переходов. К северу от этой области лежит Руссия, имеющая повсюду леса; она тянется от Польши и Венгрии до Танаида. Эта страна вся опустошена Татарами и поныне ежедневно опустошается ими.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

О тягостях, которые мы испытали, и о могилах Команов

Именно Татары предпочитают Саррацинов Русским, так как они — христиане. Когда Русские не могут дать больше золота или серебра, Татары уводят их и их малюток, как стада, в пустыню, чтобы караулить их животных. За Руссией, к северу, находится Пруссия ⁸⁴, которую недавно покорили всю братья Тевтонского ордена, и, разумеется, они легко покорили бы Рус-сию, если бы принялись за это ⁸⁵. Ибо если бы Татары узнали, что великий священник, то есть Папа, поднимает против них крестовый поход, они все убежали бы в свои пустыни. Итак, мы направлялись к востоку, не видя ничего, кроме неба и земли, а иногда с правой руки море, именуемое морем Танаидским ⁸⁶ (Tanays), а также усыпальницы Команов, которые видны были в двух лье, ибо у них существует обычай, что все родство их погребается вместе. Пока мы были в пустыне, нам было хорошо, так как я не могу выразить словами той тягости, которую я терпел, когда мы прибыли к становищам Команов. Именно наш проводник желал, чтобы я входил ко всякому начальнику с подарком, а для этого не хватало средств. Ибо ежедневно нас было восемь человек, которые ели хлеб, не считая случайно приходивших, которые все хотели есть вместе с нами. Ибо нас было пятеро, и трое сопровождало нас: двое правили повозками, а один желал отправиться с нами к Сартаху. Мяса, которое они давали, не хватало, и мы не находили ничего продажного за деньги. Даже когда мы сидели под своими повозками ради тени, так как в то время там стояла сильная жарт,, они так надоедливо приставали к нам, что давили нас, желая рассмотреть все наши вещи. Если у них появлялось желание опорожнить желудок, они не удалялись от нас и настолько, насколько можно бросить зерно боба; мало того, они производили свои нечистоты рядом с нами во взаимной беседе, делали они и много другого, что было тягостно выше меры. Но больше всего удручало меня то, что я бессилен был сказать им какое-нибудь слово проповеди; мой толмач говорил: «Вы не можете заставить меня проповедовать, потому что я не умею говорить таких слов». И он говорил правду. Ибо впоследствии, когда я начал немножечко понимать язык, я узнал, что, когда я говорил одно, он говорил совсем другое, что ему приходило в голову. Тогда, видя опасность говорить при его посредстве, я предпочел больше молчать. Итак мы с великим трудом странствовали от становища к становищу, так что не за много дней до праздника блаженной Марии Магдалины ⁸⁷ достигли большой реки Тана-ида, которая отделяет Азию от Европы⁸⁸, как река Египта Азию от Африки. В том месте, где мы пристали, Вату и Сар-тах приказали устроить на восточном берегу поселок⁸⁹ (са-sale) Русских, которые перевозят на лодках послов и купцов. Они сперва перевезли нас, а потом повозки, помещая одно колесо на одной барке, а другое на другой; они переезжали, привязывая барки друг к другу и так гребя. Там наш проводник поступил очень глупо. Именно он полагал, что они должны дать нам коней из поселка и отпустил на другом берегу животных, которых мы привезли с собою, чтобы те вернулись к своим хозяевам; а когда мы потребовали животных у жителей поселка, те ответили, что имеют льготу от Вату, а именно: они не обязаны ни к чему, как только перевозить едущих туда и обратно. Даже и от купцов они получают большую дань. Итак там, на берегу реки, мы стояли три дня. В первый день они дали нам большую свежую рыбу — чебак (borbotam), на второй день — ржаной хлеб и немного мяса, которое управитель селения собрал, наподобие жертвы, в различных домах, на третий день — сушеной рыбы, имевшейся у них там в большом количестве. Эта река была там такой же ширины, какой Сена в Париже. И прежде чем добраться до того места, мы переправлялись через много рек, весьма красивых и богатых рыбою, но Татары не умеют ее ловить и не заботятся о рыбе, если она не настолько велика, что они могут есть ее мясо, как мясо барана. Эта река служит восточной границей Руссии и начинается из болот Мео-тиды⁹⁰, которые простираются к северу до Океана. Течет же река к югу, образуя, прежде чем достигнуть моря Понта, некое великое море в семьсот миль⁹¹, и все воды, через которые мы переправлялись, текут в те стороны. Упомянутая река имеет также на западном берегу большой лес. Выше этого места

Татары не поднимаются в северном направлении, так как в то время, около начала августа, они начинают возвращаться к югу; поэтому ниже есть другой поселок, где послы переправляются в зимнее время. Итак, мы были там в великом затруднении, потому что не находили за деньги ни лошадей, ни быков. Наконец, когда я доказал им, что мы трудимся на общую пользу всех христиан, они дали нам быков и людей; самим же нам надлежало итти пешком. В то время они жали рожь. Пшеница не родилась там хорошо, а просо имеют они в большом количестве. Русские женщины убирают головы так же, как наши, а платья свои с лицевой стороны украшают беличьими или горностаевыми мехами от ног до колен. Мужчины носят епанчи, как и Немцы, а на голове имеют войлочные шляпы, заостренные наверху длинным острием. Итак мы шли пешком три дня, не находя народа, и когда сильно утомились сами, а равно и быки, и не знали, в какой стороне можем найти Татар, прибежали внезапно к нам две лошади, которых мы взяли с великою радостью, и на них сели наш проводник и толмач, чтобы разведать, в какой стороне можем мы найти народ. Наконец, на четвертый день, найдя людей, мы обрадовались, как будто после кораблекрушения пристали к гавани. Тогда, взяв лошадей и быков, мы поехали от становища к становищу, пока, 31 июля, не добрались до местопребывания Сартаха.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ О стране Сартаха и об. ее народах

Эта страна за Танаидом очень красива и имеет реки и леса. К северу находятся огромные леса, в которых живут два рода людей, именно: Моксель ⁹², не имеющие никакого закона, чистые язычники. Города у них нет, а живут они в маленьких хижинах в лесах. Их государь и большая часть людей были убиты в Германии. Именно Татары вели их вместе с собою до вступления в Германию, поэтому Моксель очень одобряет Германцев, надеясь, что при их посредстве они еще освободятся от рабства Татар. Если к ним прибудет купец, то тому, у кого он впервые пристанет, надлежит заботиться о нем все время, пока тот пожелает пробыть в их среде. Если кто спит с женой другого, тот не печалится об этом, если не увидит собственными глазами; отсюда они не ревнивы. В изобилии имеются у них свиньи, мед и воск, драгоценные меха и соколы. Сзади них живут другие, именуемые Мердас ⁹³, которых Латины называют Мердинис, и они — Саррацины. За ними находится Этилия. Эта река превосходит своею величиною все, какие я видел; она течет с севера, направляясь из Великой

Булгарин к югу, и впадает в некое озеро ⁹⁴, имеющее в окружности пространство [пути] в четыре месяца; о нем я скажу вам после. Итак, эти две реки, Танаид и Этилия, отстоят друг от друга в направлении к северным странам, через которые мы проезжали, только на десять дневных переходов, а к югу они очень удалены друг от друга. Именно Танаид впадает в море Понта, а Этилия образует вышеназванное море или озеро, вместе со многими другими реками, которые впадают в него из Персии. К югу у нас были величайшие горы, на которых живут по бокам, в направлении к пустыне, Черкисы (Cherkis) и Аланы, или Аас, которые исповедуют христианскую веру и все еще борются против Татар. За ними, вблизи моря или озера Этилии, находятся некие Саррацины, именуемые Лесгами⁹⁵, которые равным образом не подчинены [Татарам]. За ними находятся Железные Ворота ⁹⁶, которые соорудил Александр для преграждения варварским племенам входа в Персию; о положении этих ворот я скажу вам впоследствии, так как я проезжал через них при возвращении, и среди этих двух рек в тех землях, через которые мы проехали, до занятия их Татарами, жили Команы Капчат.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ О дворе Сартаха и об его славе

Итак мы нашли Сартаха близ Этилии, в трех днях пути от нее; двор его показался нам очень большим, так как у него самого шесть жен, да его первородный сын имеет возле него их две или три, и у всякой есть большой дом и около двухсот повозок. Наш проводник обратился к некоему несторианцу по имени Койяку⁹⁷, который считается одним из старших при дворе. Тот заставил нас итти очень далеко к господину, который именуется Ямъям ⁹⁸. Так называют того, на котором лежит обязанность принимать послов. Вечером упомянутый Койяк приказал нам притти к нему. Тогда наш проводник начал спрашивать, что мы ему поднесем, и пришел в великое негодование, когда увидел, что мы не готовим ничего поднести ему. Мы стали пред Койяком, и он сидел во славе своей и заставлял играть на гитаре и плясать в его присутствии. Тогда я ему сказал вышесказанные слова, как мы прибыли к его господину, и просил его помочь, чтобы господин его увидел нашу грамоту. Я также извинился, что, будучи монахом, не имею, не получаю и не держу ни золота, ни серебра, ни чего-либо драгоценного, за исключением только книг и церковной утвари, с которой мы служим Богу; поэтому мы не подносим ни ему, ни его господину никакого дара, ибо тот, кто оставил собственное имущество, не может быть носителем чужого. Тогда он ответил довольно милостиво, что я хорошо делаю, если с тех пор, как стал монахом, соблюдаю свой обет, и что он не нуждается в нашем имуществе, а скорее даст нам из своего имущества, если мы станем нуждаться. И он приказал нам сесть и выпить его молока, а спустя немного попросил произнести для него благословение, что мы и сделали. Он спросил также, кто наибольший государь среди Франков. Я сказал: «Император, если бы он держал свою землю в мире».— «Нет»,— отвечал он,— «а король». Ибо он слышал про вас от господина Балдуина Гэно". Я нашел там также одного из товарищей Давида ¹⁰°, который был на Кипре; он рассказал все, что видел. Затем мы вернулись в свое помещение. На следующий день я послал Койяку бутылку мускатного вина, которое очень хорошо сохранилось, несмотря на столь продолжительный путь, и корзину, полную сухарей, что ему было весьма приятно; и в тот вечер он удержал при себе наших служителей. На другой день он поручил мне, чтобы я явился ко двору и принес с собою грамоту короля, церковную утварь и книги, так как его господин хотел видеть это; мы это и сделали, нагрузив одну повозку книгами и утварью, а другую хлебом, вином и плодами. Тогда он приказал развернуть все книги и одеяния, и нас окружали на конях много Татар, христиан и Саррацинов. Рассмотрев это, он спросил, желаю ли я отдать все это господину. Услышав это, я оробел, и его слово мне не понравилось. Однако, скрывая [свое неудовольствие], я ответил: «Господин, мы просим, чтобы ваш господин соблаговолил принять этот хлеб, вино и плоды не в качестве подарка, так как это нечто незначительное, а в качестве благословения, дабы мы не являлись пред его лицо с пустыми руками. А он сам увидит грамоту господина короля и из нее узнает, по какой причине мы прибыли к нему, и тогда мы будем состоять в его распоряжении, как сами, так и все наше имущество. А одежды эти священные, и к ним можно прикасаться только священникам». Тогда он указал нам облачиться пред отправлением пред лицо его господина, что мы и сделали. Я же, облачившись в более драгоценные одежды, взял на грудь подушку, которая была очень красива, и Библию, которую вы дали мне, а также очень красивый псалтырь, который дала мне госпожа королева и в котором были очень красивые картинки. Мой товарищ взял служебник и крест. Причетник, одетый в стихарь, взял курильницу. В таком виде мы явились пред домом Сартаха, и они подняли войлок, висевший пред входом, чтобы господин мог видеть нас. Затем они заставили причетника и толмача преклонить колена, а от нас этого не потребовали. Затем они очень усердно посоветовали нам остеречься при входе и выходе, чтобы не коснуться порога дома, и пропеть какое-нибудь благословление для Сартаха. Затем мы вошли с пением: «Salve, regina» («Радуйся, Царица»), При входе же в дверьстояла скамья с кумысом и чашами; тут были все жены его, и сами Моалы, войдя с нами, теснили нас. Упомянутый Койяк подал Сартаху курильницу с благовонием, которую- тот рассмотрел, бережно держа в руке. После Койяк поднес ему псалтырь, который тот усердно рассматривал, равно как и жена его, сидевшая рядом с ним. Затем Койяк принес Библию, и тот сам спросил, есть ли там Евангелие. Я оказал, что там есть [не только Евангелие, а] даже все священное Писание. Он взял также себе в руку крест и спросил про изображение, Христа ли оно изображает. Я ответил утвердительно. Сами несториане и армяне никогда не делают на своих крестах изображения Христа; поэтому, кажется, они плохо понимают о страстях или стыдятся их. После того Сартах приказал удалиться окружавшим нас, чтобы иметь возможность полнее рассмотреть наши облачения. Тогда я подал ему вашу грамоту с переводом по-арабски и сирийски. Ибо я приказал переложить ее в Аконе ¹⁰¹ на оба языка и письмена; и при дворе Сартаха были армянские (Hermeni) священники, которые знали по-турецки и по-арабски, и упомянутый товарищ Давида, который знал по-сирийоки, по-турецки и по-арабски. Затем мы вышли и сняли наши облачения, и пришли писцы и упомянутый Койяк и заставили перевести грамоту. Выслушав ее, он приказал принять хлеб, вино и плоды, а облачения и книги приказал нам отнести в наше помещение. Это случилось в день поклонения веригам (Vincula) святого Петра.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

О том, что мы получили приказание ехать к отцу Сартаха Бату

На следующее утро ¹⁰² пришел некий священник, брат упомянутого Койяка, и потребовал сосуд с св. миром ¹⁰³, так как Сартах, по его словам, хотел видеть его; и мы ему дали. В вечерние часы Койяк позвал и сказал нам: «Господин король написал хорошие слова моему господину, но среди них есть некоторые трудноисполнимые, касательно которых он не смеет ничего сделать без совета своего отца; поэтому вам надлежит отправиться к его отцу. И две повозки, которые вы привезли вчера с облачениями и книгами, вы оставите мне, так как господин мой желает тщательно рассмотреть это». Я тотчас заподозрил злой и корыстолюбивый умысел его и сказал ему: ® Путешествие в восточные страны «Господин, мы оставим под вашей охраной не только те повозки, но и еще две, которые мы ныне имеем».— «Нет», отвечал он,— «вы оставите те, а с другими сделаете, что вам угодно». Я сказал ему, что этого никоим образом не может быть, но мы оставим ему все. Тогда он спросил, желаем ли мы остаться надолго в этой земле. Я сказал: «Если вы хорошо поняли грамоту господина короля, то можете знать, что это так». Тогда он сказал, что нам надлежит быть очень терпеливыми и смиренными. Так расстались мы с ним в тот вечер. На следующее утро он прислал одного несторианского священника за повозками, и мы привезли все четыре. Тогда брат Койяка, выйдя к нам навстречу, отделил все наше от тех вещей, которые мы накануне приносили ко двору, и взял их как свое имущество, именно — книги и облачения; а Койяк ранее приказывал, чтобы мы увезли с собой облачения, которые надели перед лицом Сартаха, и надели их перед лицом Бату, если будет нужно. Этот же священник отнял их у нас силой, говоря: «Как, ты принес их Сартаху, а теперь хочешь отнести Бату!» И, когда я хотел дать ему объяснение, он ответил мне: «Не говори лишнего и ступай своей дорогой». Тогда мне необходимо было запастись терпением, так как доступ к Сартаху нам был прегражден, и не было никого, кто мог бы оказать нам правосудие. Я боялся также и насчет толмача, не передал ли он чего-нибудь иначе, чем я сказал ему, так как он очень желал, чтобы я отдал все в подарок. Единственным утешением мне служило то, что, предчувствуя их алчность, я извлек из книг Библию, правила ¹⁰⁴ и другие книги, которые я больше любил. Псалтырь госпожи королевы я не посмел извлечь, так как он был слишком заметен по своим золоченым картинкам. Таким образом, стало быть, вернулись мы с двумя оставшимися повозками в свое помещение. Затем пришел тот, кто должен был провожать нас к Бату, и выразил желание пуститься в путь немедленно. Я ему сказал, что ни под каким видом не возьму повозку; он доложил это Койяку. Тогда Койяк распорядился оставить их у'него, но уже с нашим служителем, что мы и сделали.

Таким образом, стало быть, мы направились к Бату, держа путь прямо на восток, и на третий день добрались до Эти-лии ¹⁰⁵; увидев ее воды, я удивился, откуда с севера могло спуститься столько воды. Прежде чем нам удалиться от Сартаха, вышеупомянутый Койяк вместе со многими другими писцами двора сказал нам: «Не говорите, что наш господин — христианин, он не христианин, а Моал», так как название «христианство» представляется им названием какого-то народа. Они превознеслись до такой великой гордости, что хотя, может быть, сколько-нибудь веруют во Христа, однако не желают имено-

ваться христианами, желая свое название, т. е. Моал, превознести выше всякого имени; не желают они называться и Татарами. Ибо Татары были другим народом, о котором я узнал следующее. _

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Сартах, Мангу-хан и Кен-хан оказывают почет

христианам. Происхождение Чингиса и Татар

Монгол верхом на коне (Китайский рисунок XVII в.)

Именно, в то время, когда Франки взяли Антиохию^10в, единовластие в упомянутых северных странах принадлежало одному лицу, по имени Кон-хам ¹⁰⁷. Кон — имя собственное, а хам ¹⁰⁸ — обозначение достоинства, значит же оно то же, что прорицатель. Всех прорицателей они называют хам. Отсюда их государи называются хам, так как в их власти находится управление народом путем прорицания. Поэтому в истории Антиохии читаем, что Турки послали за помощью против Франков к королю Кон-хану.

Ибо из этих стран -явились все Турки. Этот Кон был Каракатай^10э. Кара значит то же, что «черный», а Катай — название народа, откуда Каракатай значит то же, что «черный Катай». И это они говорят для различения их от Катаев, живущих на востоке над океаном, о которых я скажу вам впоследствии. Эти Катай жили на неких горах, через которые я переправлялся, а на одной равнине между этих гор жил некий несторианин пастух (pastor), человек могущественный и владычествующий над народом, именуемым Найман ¹¹⁰ (Naiman) и принадлежавшим к христиа-нам-несторианам. По смерти Кон-хама этот несторианец превознес себя в короли, и несториане называли его королем Иоанном, говоря о нем вдесятеро больше, чем согласно было с истиной. Именно так поступают несториане, прибывающие из тех стран: именно из ничего они создают большие разговоры, поэтому они распространили и про Сартаха, будто он христианин; то же говорили они про Мангу-хана и про Кен-хана ¹¹¹ потому только, что те оказывают христианам большее уважение, чем другим народам; и однако на самом деле они не христиане. Таким-то образом распространилась громкая слава и об упомянутом короле Иоанне; и я проехал по его пастбищам; никто не знал ничего о нем, кроме немногих несториан. На его пастбищах живет Кен-хан, при дворе которого был брат Андрей ¹¹², и я также проезжал той дорогой при возвращении. У этого Иоанна был брат, также могущественный пастух, по имени Унк ^пз; он жил за горами Каракатаев, на три недели пути от своего брата, и был властелином некоего городка, по имени Каракарум ¹¹⁴; под его властью находился народ, именовавшийся Крит и Мер-кит¹¹⁵ и принадлежавший к христианам-несторианам. А сам властелин их, оставив почитание Христа, следовал идолам, имея при себе идольских жрецов, которые все принадлежат к вызы-вателям демонов и к колдунам. За его пастбищами, в расстоянии на 10 или 15 дневных переходов, были пастбища Моалов; это были очень бедные люди, без главы и без закона, за исключением веры в колдовство и прорицания, чему преданы все в тех странах. И рядом с Моалами были другие бедняки, по имени Тартары (Iarcar). Король Иоанн умер без наследника, и брат его Унк обогатился и приказывал именовать себя ханом; крупные и мелкие стада его ходили до пределов Моалов. В то время в народе Моалов был некий ремесленник Чингис; он воровал, что мог, из животных Унк-хана, так что пастухи Унка пожаловались своему господину. Тогда тот собрал войско и поехал в землю Моалов, ища самого Чингиса, а тот убежал к Татарам и там спрятался ^П6. Тогда Унк, взяв добычу от Моалов и от Татар, вернулся. Тогда Чингис обратился к Татарам и Моа-лам со следующими словами: «Так как у нас нет вождя, наши соседи теснят нас». И Татары, и Моалы сделали его вождем и главою. Тогда, собрав тайком войско, он ринулся на самого Унка и победил его; тот убежал в Катайю. Там попала в плен его дочь, которую Чингис отдал в жены одному из своих сыновей ^П7; от него зачала она ныне царствующего Мангу. Затем Чингис повсюду посылал вперед Татар, и отсюда распространилось их имя, так как везде кричали: «Вот идут Татары». Но в недавних частых войнах почти все они были перебиты. Отсюда упомянутые Моалы ныне хотят уничтожить это название и возвысить свое. Та земля, в которой они были сперва и где .находится еще двор Чингис-хана, называется Онанкеруле ¹¹⁸.

Но так как Каракарум есть местность, вокруг которой было их первое приобретение, то они считают этот город за царственный и поблизости его выбирают своего хана.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

О Русских, Венграх, Аланах и о Каспийском море

Что касается до Сартаха, то я не знаю, верует ли он во Христа, или нет. Знаю только, что христианином он не хочет называться, а скорее, как мне кажется, осмеивает христиан. Именно он живет на пути христиан, то есть Русских, Валахов (Blacorum), Булгаров Малой Булгарин, Солдайнов, Керкисов и Аланов, которые все проезжают через его область, когда едут ко двору отца его, привозя ему подарки; отсюда он тем более ценит христиан. Однако, если бы явились Саррацины и привезли больше, их отправили бы скорее. Он имеет также около себя священников несториан, которые ударяют в доску ¹¹⁹ и поют свою службу. У Бату есть еще брат, по имени Берка ¹²⁰ (Jerra), пастбища которого находятся в направлении к Железным Воротам, где лежит путь всех Саррацинов, едущих из Персии и из Турции; они, направляясь к Бату и проезжая через владения Берки, привозят ему дары. Берка выдает себя за Саррацина и не позволяет есть при своем дворе свиное мясо. Тогда, при нашем возвращении, Бату приказал ему, чтобы он передвинулся с того места за Этилию к востоку, не желая чтобы послы Саррацинов проезжали через его владения, так как это казалось Бату убыточным. В те же четыре дня, когда мы были при дворе Сартаха, о нашей пище вовсе не заботились, кроме того, что раз дали нам немного кумысу. А на пути между ним и его отцом мы ощущали сильный страх: именно Русские, Венгры и Аланы, рабы их (Татар?), число которых у них весьма велико, собираются зараз по 20 или 30 человек, выбегают ночью с колчанами и луками и убивают всякого, кого только застают ночью. Днем они скрываются, а когда лошади их утомляются, они подбираются ночью к табунам лошадей на пастбищах, обменивают лошадей, а одну или двух уводят с собою, чтобы в случае нужды съесть. Наш проводник сильно боялся такой встречи. Во время этого пути мы умерли бы с голоду, если бы не взяли с собой немного сухарей. Итак мы добрались до Этилии, весьма большой реки. Она вчетверо больше, чем весьма глубокая Сена; начинается Этилия из Великой Булгарин, лежащей к северу, направляется к югу и впадает в некое озеро или в некое море, которое ныне называется море Сиркан ¹²¹ по имени некоего города, лежащего на берегу его в Персии. А Исидор называет его Каспийским морем. К югу от него находятся Каопийские горы и Персия, а к востоку горы Мулигек ¹²², то есть Человекоубийц ¹²³ (Axasinorum), которые соприкасаются с Каспийскими горами, к северу же от него находится та пустыня, в которой ныне живут Татары. Прежде же там были некие Команы, называвшиеся Кангле¹²⁴. С этой-то стороны море принимает Этилию, которая летом увеличивается, как Египетский Нил. К западу же от Каспийского моря находятся Аланские горы, Лесги, Железные Ворота и горы Георги-анов. Стало быть, это море с трех сторон окружено горами, а с северной стороны к нему прилегает равнина. Брат Андрей лично обогнул две стороны его, именно южную и восточную, я же другие две, именно северную при путешествии от Бату к Мангу-хану и равным образом при возвращении, западную же — при возвращении от Бату в Сирию. Море это можно обогнуть в 4 месяца, и неправильно говорит Исидор, что это •— залив, выходящий из океана, ибо он нигде не прикасается к океану, но отовсюду окружен землей.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ О дворе Бату и том, как он нас принял

Вся эта страна от западной стороны того моря, где находятся Железные Ворота Александра и горы Аланов, до северного океана и Болот Меотиды, где начинается Танаид, обычно называлась Албанией ¹²⁵. Исидор говорит про нее, что там водятся собаки такие большие и такие свирепые, что они хватают волов и умерщвляют львов. Это верно, судя по тому, что я узнал от рассказывавших, как там, в направлении к северу, собаки, в силу своей величины и крепости, тянут повозки, как быки. Итак в том месте, где мы остановились на берегу Этилии, есть новый поселок ¹²⁶, который Татары устроили вперемежку из Русских и Саррацинов, перевозящих послов, как направляющихся ко двору Бату, так и возвращающихся оттуда, потому что Бату находится на другом берегу в восточном направлении, и он не проходит через это место, где мы остановились, когда поднимается летом, а он уже начинал спускаться. Именно с января до августа он сам и все другие поднимаются к холодным странам, а в августе начинают возвращаться. Итак, мы спустились на корабле от этого поселка до двора Бату, и от этого места до городов Великой Булгарин к северу считается пять дней пути. И я удивляюсь, какой дьявол занес сюда закон Магомета ¹²⁷. Ибо от Железных Ворот, находящихся в конце Персии, требуется более тридцати дней пути, чтобы, поднимаясь возле Этилии, пересечь пустыню до упомянутой Булгарин, где нет никакого города, кроме некиих поселков вблизи того места, где Этилия впадает в море; и эти Булгаре — самые злейшие Саррацины, крепче держащиеся закона Магометова, чем кто-нибудь другой. Итак, когда я увидел двор Бату, я оробел, потому что собственно дома его казались как бы каким-то большим городом, протянувшимся в длину и отовсюду окруженным народами на расстоянии трех или четырех лъё. И как в Израильском народе каждый знал, с какой стороны скинии должен он раскидывать палатки, так и они знают, с какого бока двора должны они размещаться, когда они снимают свои дома [с повозок]. Отсюда двор на их языке называется ордой, что значит середина, так как он всегда находится по середине их людей, за исключением того, что прямо к югу не помещается никто, так как с этой стороны отворяются ворота двора. Но справа и слева они располагаются, как хотят, насколько позволяет местность, лишь бы только не попасть прямо пред двором или напротив двора. Итак, нас отвели сперва к одному Саррацину, который не позаботился для нас ни о какой пище. На следующий день нас отвели ко двору, и Бату приказал раскинуть большую палатку, так как дом его не мог вместить столько мужчин и столько женщин, сколько их собралось. Наш проводник внушил нам, чтобы мы ничего не говорили, пока не прикажет Бату, а тогда говорили бы кратко. Он спросил также, отправляли ли вы к ним послов. Я сказал, что вы посылали их к Кен-хану и что не отправляли бы ни послов к нему, ни грамоты к Сартаху, если бы не думали, что они были христианами, так как вы послали нас не из-за какого-нибудь страха, а с целью поздравления, потому что вы слышали, что они — христиане. Затем он отвел нас к шатру [павильону, papilionem], и мы получили внушение не касаться веревок палатки, которые они рассматривают как порог дома. Мы стояли там в нашем одеянии босиком с непокрытыми головами, представляя и в собственных глазах великое зрелище.

Там был брат Иоанн де Поликарпо ¹²⁸, но он переменил платье, чтобы не подвергнуться презрению, так как был послом Господина Папы. Тогда нас провели до середины палатки и не просили оказать какое-либо уважение преклонением колен, как обычно делают послы. Итак мы стояли перед ним столько времени, во сколько можно произнести «Помилуй мя, Боже», и все пребывали в глубочайшем безмолвии. Сам же он сидел на длинном троне, широком, как ложе, и целиком позолоченном; на трон этот поднимались по трем ступеням; рядом с Бату сидела одна госпожа ¹²⁹. Мужчины же сидели там и сям направо и налево от госпожи; то, чего женщины не могли заполнить на своей стороне, так как там были только жены Бату, заполняли мужчины. Скамья же с кумысом и большими золотыми и серебряными чашами, украшенными драгоценными камнями, стояла при входе в палатку. Итак Бату внимательно осмотрел нас, а мы его; и по росту, показалось мне, он похож на господина Жана де Бомон ¹³⁰, да почиет в мире его душа. Лицо Бату было тогда покрыто красноватыми пятнами. Наконец он приказал нам говорить. Тогда наш проводник приказал нам преклонить колена и говорить. Я преклонил одно колено, как перед человеком. Тогда Бату сделал мне знак преклонить оба, что я и сделал, не желая спорить из-за этого. Тогда он приказал мне говорить, и я, вообразя, что молюсь Богу, так как преклонил оба колена, начал речь с молитвы, говоря: «Государь, мы молим Бога, от которого исходят все блага и который дал вам сии земные, чтобы после этого он даровал вам небесные, так как первые без последних ничтожны». Он внимательно выслушал, и я прибавил: «Знайте за верное, что не получите небесных благ, если не станете христианином. Ибо сказал Бог: «Кто уверует и крестится, спасен будет. Кто же не поверит, будет осужден». При этом слове он скромно улыбнулся, а другие Моалы начали хлопать в ладоши, осмеивая нас, и мой толмач оцепенел, так что надо было ободрить его, чтобы он не боялся. Затем, когда настала тишина, я сказал: «Я прибыл к вашему сыну, так как мы слышали, что он — христианин, и я привез ему грамоту от господина короля Франков. Он сам послал меня сюда к вам. Вы должны знать, по какой причине». Тогда он приказал мне встать и спросил об имени вашем, моем, моего товарища и толмача и приказал все записать; так как он знал, что вы вышли из вашей земли с войском, то спросил также, против кого ведете вы войну. Я ответил: «Против Саррацинов, оскорбляющих дом Божий в Иерусалиме». Он спросил также, отправляли ли вы когда-нибудь к нему послов. «К вам»,— сказал я,— «никогда». Тогда он приказал нам сесть и дать выпить молока; это они считают очень важным, когда кто-нибудь пьет с ним кумыс в его доме. И так как я, сидя, смотрел в землю, то он приказал мне поднять лицо, желая еще больше рассмотреть нас или, может быть, от суеверия, потому что они считают за дурное знамение или признак, или за дурное предзнаменование, когда кто-нибудь сидит перед ними, наклонив лицо, как бы печальный, особенно если он опирается на руку щекой или подбородком. Затем мы вышли, и спустя немного к нам пришел наш проводник и, отведя нас в назначенное помещение, сказал мне: «Господин король просит, чтобы ты остался в этой земле, а этого Бату не может сделать без ведома Мангу-хана. Отсюда следует, чтобы ты и твой толмач отправились к Мангу-хану; а твой товарищ и другой человек вернутся ко двору Сартаха, ожидая там, пока ты не вер-

Мон голы

(По рисунку французского иллюстратора XVfU в.)

Юрты на повозках

(Реконструкция французского иллюстратора XVIII в.)

Ставка Великого хана (французский рисунок XVIII в.)

Мункэ-хан и его восемь братьев (Персидская миниатюра XIV в.)

нешься». Тогда мой толмач, человек Божий, начал скорбеть, считая себя погибшим, а товарищ мой стал свидетельствовать, что пусть ему лучше отрубят голову, чем он отделится от меня. И я оказал, что не могу отправиться без товарища, прибавив, что мы очень нуждаемся в двух служителях, так как если кому случится захворать, то другой не может оставаться одиноким. Тогда он, вернувшись ко двору, передал эти слова Вату. Тогда тот приказал: «Пусть отправляются два священника и толмач, а причетник пусть вернется к Сартаху»! Проводник, вернувшись, сообщил нам это решение, а когда я хотел говорить в защиту причетника, чтобы тот ехал с нами, проводник сказал: «Не рассуждайте больше, так как Бату решил, и я не смею больше возвращаться ко двору». Из вашей благостыни у причетника Госсета было 26 иперперов, не больше; 10 из них он удержал для себя и для служителя, а 16 отдал Божьему человеку для нас, и так мы расстались друг с другом со слезами: он вернулся к Сартаху, а мы остались там.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ О пути братьев ко двору Мангу-хана

Накануне Успения ¹³¹ наш причетник прибыл ко двору Сар-таха, а на следующий день священники-несториане, облаченные в наши одеяния, были перед лицом Сартаха. Меж тем нас отвели к другому хозяину, который должен был заботиться для нас о помещении, пище и конях. Но так как у нас не было, что дать ему, то он делал все плохо. И мы ехали с Бату, спускаясь возле Волги, в течение 5 недель ¹³². Иногда мой товарищ ощущал столь сильный голод, что говорил мне почти со слезами: «Мне кажется, что я никогда не получу есть». Рынок всегда следует за двором Бату, но этот базар был так далек от нас, что мы не могли пойти туда. Ибо нам приходилось, за недостатком лошадей, итти пешком. Наконец, нас нашли некие Венгры, которые некогда были причетниками; один из них умел еще многое петь наизусть, и другие Венгры считали его как бы за священника, призывая его для погребения умерших соотечественников; а другой был достаточно сведущ в грамматике, так как понимал все то, что мы говорили ему по буквам, но не умел отвечать; они доставили нам большое утешение, принося кумысу для питья, а иногда и мяса для еды. Они попросили у нас каких-нибудь книг, а у меня не было, что я мог бы дать, ибо у меня не было никаких книг, кроме библии и служебника, поэтому я сильно опечалился. Затем я сказал им: «Принесите нам бумаги, и я напишу вам, пока мы будем здесь».

Они это и исполнили, и я написал те и другие часы Святой Девы и службу по усопшим. Однажды днем к нам подошел некий Коман, сказавший нам привет латинской речью: «Здравствуйте, господа!» Я с удивлением приветствовал его в ответ и спросил, кто научил его этому приветствию; он сказал, что наши братья в Венгрии его крестили и научили приветствию. Он сказал также, что Бату много спрашивал у него про нас и что он рассказал ему правила нашего ордена. Я видел Бату разъезжавшим с своим отрядом, и все главы семейств ездят с ним. По моему расчету, их было менее пятисот человек. Наконец, около праздника Воздвижения Святого Креста пришел к нам некий богатый Моал, отец которого был тысячником, что считается важным среди них, и сказал: «Я должен отвести вас к Мангу-хану; это — путь четырех месяцев, и там стоит столь сильный холод, что от него раскалываются камни и деревья. Смотрите, сможете ли вы выдержать». Я ответил ему: «Надеюсь на милость божию, что мы выдержим то, что могут выдерживать другие люди». Тогда он сказал: «Если не сможете выдержать, я оставлю вас на дороге». Я ответил ему: «Это было бы несправедливо, так как мы отправились не по своей воле, а только посланы вашим государем, поэтому с тех пор, как мы вам доверились, вы не должны нас покидать». Тогда он сказал: «Все будет хорошо». После этого он приказал нам показать ему все наши платья и, что ему казалось менее необходимым, велел оставить под охраной нашего хозяина. На следующий день каждому из нас принесли по овечьей шубе с длинной шерстью, штаны из того же меха, сапоги или полусапожки согласно их обычаю, а также войлочные башмаки и меховые шапки согласно их обычаю. На второй день после Воздвижения Святого Креста мы выехали ¹³³, причем у нас троих было две вьючные лошади, и мы ехали, не переставая, в восточном направлении вплоть до дня праздника Всех Святых. И по всей той земле, и еще дальше жили Канглы, какие-то родственники Команов. К северу от нас была Великая Булгария, а к югу вышеупомянутое Каспийское море.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ О реке Ягаке и о разных землях и народах в этой стране

Проехав 12 дней от Этилии, мы нашли большую реку, именуемую Ягак ¹³⁴; она течет с севера из земли Паскатир и впадает в вышеупомянутое море. Язык Паскатир ¹³⁵ и Венгров — один и тот же; это — пастухи, не имеющие никакого города; страна их соприкасается с запада с Великой Булгарией. От этой земли к востоку, по упомянутой северной стороне, нет более никакого города. Поэтому Великая Булгария — последняя страна, имеющая город. Из этой земли Паскатир вышли Гунны, впоследствии Венгры, а это, собственно, и есть Великая Булгария. И Исидор говорит, что на быстрых конях они переправились через преграды Александра, удерживавшие дикие народы скалами Кавказа, так что им платили дань вплоть до Египта. Они разорили также все земли вплоть до Франции, поэтому они обладали большим могуществом, чем нынешние Татары. С ними боролись Валахи, Булгары и Вандалы. Ибо те Булгары, которые живут за Дунаем вблизи Константинополя, вышли из упомянутой Великой Булгарин. И вблизи Паокатир живут Ил-лак, что значит то же, что Блак, но Татары не умеют произносить Б; от них произошли те, кто живет в земле Ассана ¹³⁶. Ибо обоих, как тех, так и этих, именуют Иллак. Язык Русских, Поляков, Чехов (Boemorum) и Славян один и тот же с языком Вандалов ¹³⁷, отряд которых всех вместе был с Гуннами, а теперь по большей части с Татарами, которых Бог поднял из более отдаленных стран, не народ и племя несмысленное, по словам Господним ¹³⁸: «Я вызову их, то есть не хранящих своего закона, чрез того, кто не народ, и раздражу их племенем не-смысленным». Это исполняется буквально над всеми народами, не хранящими закона Христова. То, что я оказал о земле Паскатир, я знаю через братьев проповедников ^13э, которые ходили туда до прибытия Татар, и с того времени жители ее были покорены соседними Булгарами и Саррацинами, и многие из них стали Саррацинами. Другое можно узнать из летописей, так как известно, что области за Константинополем, именуемые ныне Булгарией, Валахией и Склавонией, были областями Греков. Венгрия таким образом была Паннонией. Итак, мы ехали через землю Кангле от праздника Святого Креста до праздника Всех Святых, причем почти всякий день, как я мог рассчитать, делали такое расстояние, как от Парижа до Орлеана ¹⁴°, а иногда и больше, смотря по тому, какое у нас было количество лошадей. Именно иногда мы меняли лошадей дважды или трижды в день, а иногда ехали без перемены два или три дня, потому что не встречали народа, и тогда приходилось ехать медленнее. Из 20 или 30 лошадей у нас всегда были худшие, так как мы были чужестранцами. Ибо все, ехавшие раньше нас, брали лучших лошадей. Для меня всегда сохраняли крепкого коня, так как я был очень дороден, но я не смел предлагать вопрос о том, хорошо ли идет конь, или нет, не смел я также жаловаться, если он имел не рысистый шаг, но каждому надлежало терпеть свою участь. Отсюда для нас возникали весьма тягостные затруднения, так как неоднократно лошади утомлялись раньше, чем мы могли добраться до народа, и тогда нам надлежало их погонять и бить кнутом, даже перекладывать одежду на других вьючных лошадей, переменять коней на вьючных лошадей, а иногда двоим ехать на одной лошади.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

О голоде, жажде и иных бедствиях, которые мы испытали

в этом пути

' Нет числа нашим страданиям от голода, жажды, холода и усталости. Пищу они дают только вечером. Утром дают что-нибудь выпить или проглотить пшена. Вечером же давали нам мяса — баранье плечо с ребрами, а также выпить известное количество супа. .Когда у нас было мясного супа досыта, мы отлично подкреплялись, и он казался мне весьма вкусным напитком и весьма питательным. В пятницу я пребывал в посте до ночи, не делая ни глотка, а затем мне надлежало с печалью и скорбью вкушать мясо. Иногда, когда мы попадали на ночлег с наступлением уже темноты, нам приходилось есть мясо полусваренное или почти сырое вследствие недостатка пищи для огня, так как тогда мы не могли набрать достаточно бычачьего или конского навозу. Другую пищу для огня мы находили редко, разве только кое-где какой-нибудь терновник. Также по берегам некоторых рек растут кое-где леса, но это бывает редко. Вначале наш проводник очень презирал нас и чувствовал отвращение, провожая столь низких людей. Впоследствии, однако, когда он начал нас лучше узнавать, он провожал нас через дворы богатых Моалов, и нам надлежало молиться за них. Поэтому, будь у меня хороший толмач, я имел бы удачный случай посеять много добра. У упомянутого Чингиса, первого хана, было четыре сына ¹⁴¹, от которых произошли многие; все они имеют теперь большие дворы и ежедневно множатся и распространяются по пустыне, обширной, как море. Итак, через владения многих из них вез нас наш проводник. И они удивлялись превыше меры, почему мы не хотели брать золото, серебро и драгоценные одежды. Они спрашивали также о великом папе,'так ли он стар, как они слышали. Именно они слышали, что ему пятьсот лет. Спрашивали они о наших землях, водится ли там много овец, быков и коней. О море-океане они не могли понять, что оно беспредельно или безбрежно. Накануне дня Всех Святых мы оставили дорогу на восток ¹⁴², так как Татары уже значительно спустились к югу, и направили, через какие-то горы, путь прямо на юг, в течение 8 дней подряд. В этой пустыне я видел многих ослов, именуемых к у-лам ^из, которые больше похожи на мулов; наш проводник и его товарищи усиленно их преследовали, но ничего не достигли вследствие их чрезмерной быстроты. На седьмой день к югу нам стали видны очень высокие горы, и мы въехали на равнину, которая орошалась, как сад, и нашли возделанные земли. Через неделю после праздника Всех Святых ¹⁴⁴ мы въехали в некий Саррацинский город, по имени Кинчат¹⁴⁵. Глава его выехал навстречу нашему проводнику с пивом и чашами. Ибо у них существует такой обычай, что изо всех городов, им подчиненных, послов Бату и Мангу-хана встречают с пищей и питьем. В то время там ходили по льду, и еще раньше, начиная с праздника святого Михаила, в степи стояли морозы. Я спросил о названии этой области; так как мы были уже на другой территории, они не умели мне сказать иначе, как по имени города, который был очень мал. И с гор спускалась большая река ¹⁴⁶, которая орошала всю страну, так как они проводили от нее воду, куда им было угодно; эта река не впадала в какое-нибудь море, а поглощалась землею, образуя также много болот. Я видел там лозы и дважды пил вино ¹⁴⁷.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Об умерщвлении Бури и о жилищах Немцев в этой земле

На следующий день мы прибыли к другому поселку, более близкому к горам, и я спросил про горы, про которые узнал, что это были горы Кавказа ¹⁴⁸, которые соприкасаются о обеими сторонами моря от запада к востоку. Тут также узнал я, что мы уже проехали вышеупомянутое море, в которое втекает Этилия. Я спросил также о городе Талас ¹⁴⁹, в котором были Немцы, рабы Бури ¹⁵°, про которых говорил брат Андрей ¹⁵¹ и про которых я также много спрашивал при дворе Сартаха и Бату. Я не мог узнать ничего, кроме того, что Бури, господин их, был убит по такому случаю: он не имел хороших пастбищ и однажды, когда был пьян, стал так рассуждать со своими людьми: «Разве я не из рода Чингис-хана, как Бату (а он был племянником или братом Бату)? Почему и мне, как Бату, не итти на берег Этилии, чтобы там пасти стада?» Эти слова были доложены Бату. Тогда Бату написал его людям, чтобы они привели к нему господина их связанным, что те и сделали. Тогда Бату спросил у него, говорил ли он подобные речи, и тот сознался. Однако он извинился тем, что был пьян, так как они обычно прощают пьяных. И Бату ответил: «Как ты смел называть меня в своем опьянении?» И затем приказал отрубить ему голову ¹⁵². Об этих Немцах я не мог узнать ничего вплоть до приезда ко двору Мангу-хана, а в вышеназванном поселке я узнал, что Талас был сзади нас возле гор, на шесть дней пути. Когда я прибыл ко двору Мангу-хана, то узнал, что сам Мангу перевел их, с позволения Бату, к востоку на расстояние месяца пути от Таласа, в некий город, по имени Болат ¹⁵³, где они копают золото и делают оружие; поэтому я не мог попасть в их страну в оба мои проезда, туда и обратно. Однако я проехал на пути туда довольно близко, может быть, всего на три дня пути, от этого города. Но я не знал этого, да и не мог также отклониться от дороги, если бы и хорошо знал ее. От упомянутого поселка мы направились к востоку прямо к вышеупомянутым горам, и с того времени мы въехали в среду людей Мангу-хана, которые везде пели и рукоплескали пред лицом нашего проводника, так как он был послом Бату. Этот почет они оказывают друг другу взаимно, так что люди Мангу принимают вышеупомянутым способом послов Бату и равным образом люди Бату послов Мангу-хана. Однако люди Бату стоят выше и не исполняют этого так тщательно. Через несколько дней после этого мы въехали в горы, на которых обычно живут Каракатаи, и нашли там большую реку ¹⁵⁴, через которую нам надлежало переправиться на судне. После этого мы въехали в одну долину, где увидели какой-то разрушенный замок, стены которого были только из глины, и земля там была возделана. После этого мы нашли некий хороший город по имени Эквиус ¹⁵⁵, в котором жили Сарра-цины, говорящие по-персидски, хотя они были очень далеко от Персии. На следующий день, переправившись через те горы, которые составляли отроги больших гор, находившихся к югу, мы въехали на очень красивую равнину, имеющую справа высокие горы, а слева некое море или озеро, тянущееся на 25 дней пути в окружности. И эта равнина вся прекрасно орошена стекающими с гор водами, которые все впадают в упомянутое море. Летом мы возвращались с северного бока этого моря, где равным образом были большие горы. На вышеупомянутой равнине прежде находилось много городков, но по большей части они были разрушены Татарами, чтобы иметь возможность пасти там свои стада, так как там были наилучшие пастбища. Мы нашли там большой город по имени Кайлак ¹⁵⁶, в котором был базар, и его посещали многие купцы. В нем мы отдыхали 12 дней, ожидая одного секретаря Бату, который должен был быть товарищем нашего проводника в устроении дел при дворе Мангу. Земля эта прежде называлась Органум ¹⁵⁷, и жители ее имели собственный язык и собственные письмена. Но теперь она была вся занята Туркоманами. Этими письменами и на этом языке несториане из тех стран прежде даже справляли службу и писали книги, и, может быть, отсюда ведут название о р-г а н ы, так как там были, как мне говорили, наилучшие гитаристы или органисты. Там впервые видел я идолопоклонников, имеющих, как вы узнаете, многочисленные секты на Востоке.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

О смешении несториан и Саррацинов и об их идолопоклонстве

Прежде всего назову Югуров ¹⁵⁸, земля которых соприкасается с вышеупомянутой землей Органум, именно между названных гор в восточном направлении ¹⁵⁹, во всех городах их перемешаны несториане и Саррацины, и отдельные лица из них самих также живут в городах Саррацинов в направлении к Персии. В вышеупомянутом городе Кайлаке они имели три кумирни; в две из них я заходил, чтобы увидеть эти безумия. В первой я нашел некоего человека, имевшего у себя на руке крестик из чернил ¹⁶°; отсюда я поверил, что он — христианин, ибо на все, что я спрашивал у него, он отвечал, как христианин. Поэтому я спросил у него: «Почему же вы не имеете здесь креста и изображения Иисуса Христа? Он ответил: «У нас это не в обычае». Отсюда я поверил, что они христиане, но пренебрегают этим по недостатку образования. Все же я там видел за сундуком, служащим им вместо алтаря, на который они ставят светильники и жертвы (oblationes), какое-то изображение, имевшее крылья как у святого Михайла, и другие изображения вроде епископов, державших пальцы как бы для благословения ¹⁶¹. В тот вечер я не мог узнать ничего другого, так как Саррацины настолько избегают их, что даже не желают о них и говорить. Отсюда, когда я спрашивал у Саррацинов об обрядах Югуров, они оскорблялись. На следующий день было первое число и пасха Саррацинов ¹⁶², и я переменил помещение, так что меня поселили рядом с другой кумирней. Ибо тамошние люди принимают послов [поочередно] каждый по степени своего могущества и по своим средствам. Войдя тогда в упомянутую кумирню, я нашел там жрецов идольских. Именно первого числа они отворяют свои храмы, и жрецы облачаются, возносят фимиам, поднимают светильники и возносят жертвы народа, состоящие из хлеба и плодов ¹⁶³.

Итак, прежде всего я опишу вам все обряды всех идолопоклонников, а после того тех Югуров, которые являются как бы сектой, отделенной от других. Все они молятся на север, хлопая в ладоши и простираясь на землю на согнутых коленях, причем челом опираются на руки. Отсюда несториане в тех странах отнюдь не соединяют рук для молитвы, а молятся, протянув руки пред грудью. Идолопоклонники ставят свои храмы в направлении с востока на запад и в северной стороне устраивают комнату, выступающую наподобие клироса (corum), а иногда, если дом четырехугольный, эта комната бывает в середине дома. С северного бока они делают углубление на месте клироса. Там они помещают сундук, длинный и широкий, как стол ¹⁶⁴. И за этим сундуком, к югу, ставят они главный идол, который я видел в Каракаруме такой же величины, как рисуют блаженного Христофора ¹⁶⁵. Один несторианский священник, прибывший из Катайи, говорил мне, что в этой земле есть идол такой большой, что его можно видеть издали за два дня пути ^1б6. Кругом ставят они другие идолы; все они очень красиво позолочены. На этом сундуке, который напоминает собою стол, они ставят светильники и жертвы. Все двери храмов отворяются на юг противоположно обычаю Саррацинов. Точно так же у идолопоклонников, как и у нас, есть большие колокола; поэтому, думаю я, восточные христиане не пожелали иметь их. У Русских, однако, и у Греков в Газарии они имеются.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Об их храмах и идолах и о том, как они отправляют службу своим богам

Точно так же все жрецы их бреют целиком голову и бороду; одеяние их желтого цвета; с тех пор как они обреют голову, они хранят целомудрие и должны жить по сто или по двести зараз в одной общине ¹⁶⁷. В те дни, когда они входят в храм, они ставят две окамьи и сидят в направлении клироса, но против него, на земле, держа в руках книги, которые иногда кладут на упомянутые скамейки, и, пока они в храме, головы их открыты; они читают в молчании и сохраняют молчание. Отсюда, когда я в Каракаруме вошел в один храм их и застал их так сидящими, я на разные лады пробовал вызвать их на разговор и никоим образом не мог. Куда бы они ни шли, они имеют также постоянно в руках какую-то веревочку со стами или двумястами ядрышками, как мы носим четки, и повторяют постоянно следующие слова: «on mani baccam ¹⁶⁸», то есть «господи, ты веси», как один из них перевел мне это, и он столько раз ожидает благодарности от бога, сколько раз, говоря это, вспоминает о боге.

Около своего храма они всегда устрояют красивый притвор, который замыкают крепкой стеной, и к югу устрояют большие ворота, в которых садятся для разговоров. Над этими воротами они воздвигают длинный шест, чтобы он выдавался, если можно, над всем городом. И по этому шесту можно узнать, что этот дом — храм идолов. Это обще всем идолопоклонникам. Итак, когда я вошел в упомянутую кумирню, я застал жрецов сидящими у наружных ворот. Те, кого я видел, казались мне Франками по своим бритым бородам. На головах у них были татарские тиары. Жрецы этих Югуров имеют следующее одеяние: куда бы они ни шли, они постоянно носят желтые рубашки, довольно узкие; подпоясаны они вверху прямо, как Франки; плащ они носят на левом плече; он, спускаясь, покрывает грудь и спину до правого бока, как облачение у дьякона во время че-тыредесятницы. Татары приняли их письмена ^1б9. Они начинают писать сверху и ведут строку вниз; таким же образом они читают и продолжают строки слева направо. Они усиленно пользуются для волшебства бумагой и буквами, откуда храмы их наполнены висящими краткими изречениями (brevibus). И Мангу-хан посылает вам грамоту на языке Моа-лов, но письменами Югуров. Они сожигают своих умерших по старинному обряду и сохраняют прах на вершине пирамиды. Итак, когда, войдя в их храм и осмотрев много их идолов, как больших, так и малых, я сел рядом с вышеупомянутыми жрецами, то спросил их, как они веруют в Бога. Они ответили: «Мы веруем только в единого Бога». И я спросил: «Веруете ли вы, что Он дух или нечто телесное?» Они сказали: «Мы веруем, что Он дух». Тогда я спросил: «Веруете ли вы, что Он никогда не принимал человеческой природы?» Они ответили: «Никогда». Тогда я спросил: «Раз вы веруете, что Он только един и дух, почему вы делаете для Него телесные изображения и в таком количестве? Сверх того, раз вы не веруете, что Он стал человеком, почему вы делаете для Него предпочтительнее изображения людей, а не другого животного?» Тогда они ответили: «Мы не представляем в этих изображениях Бога, а когда какой-нибудь богач из наших умирает, то или сын его, или жена, или кто-нибудь дорогой для него приказывает сделать изображение умершего и ставит его здесь, а мы чтим его в память его». Я сказал им: «Тогда, стало быть, вы делаете это только ради лести людям».— «Нет», отвечали они, «а на память о нем». Затем они спросили у меня как бы в насмешку: «Где находится Бог?» Я возразил им: «Где находится душа ваша?» Они сказали: «В нашем теле». Я спросил их: «Разве она не находится повсюду в вашем теле и не управляет им всем, а все-таки невидима? Так и Бог находится повсюду и всем распоряжается, однако Он невидим, так как Он разумение и мудрость». Затем, когда я хотел дальше рассуждать с ними, мой толмач, утомившись и не желая переводить разговор, заставил меня замолчать. Моалы или Татары принадлежат к их сектам в том отношении* что они веруют только в

9

Путешествие ввосточные страны

единого Бога, однако они делают из войлока изображения своих' умерших, одевают их драгоценнейшими тканями и кладут на одну повозку или на две. К этим повозкам никто не смеет касаться, и они находятся под охраной их прорицателей, которые являются их жрецами, о которых я после расскажу вам. Эти прорицатели находятся всегда пред двором самого Мангу и других богачей. Ибо у бедных их нет, за исключением принадлежащих к роду Чингиса. И, когда они должны ехать, эти прорицатели предшествуют им, как облачный столб сынам Израиля, и они выбирают место, где разбить лагерь, и затем первые снимают свои дома, а за ними весь двор. И затем, если наступает праздничный день или первое число месяца они извлекают вышеупомянутые изображения и ставят их в порядке вокруг в своем доме. Затем приходят сами Моалы и вступают в тот дом, кланяются этим изображениям и чтут их. И в этот дом нельзя входить ни одному чужестранцу. Один раз я хотел войти, но меня очень жестоко выбранили.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

О разных народах этих стран и о тех, кто имели обычай есть своих родителей

Упомянутые Югуры, которые перемешаны с христианами и Саррацинами, как я думаю, путем частых рассуждений пришли к тому, что веруют только в единого Бога. Они жили в городах, которые сперва повиновались Чингис-хану, и оттуда он отдал в жены их царю свою дочь. И самый Каракарум стоит как бы на их территории, и вся земля короля или Пресвитера Иоанна и его брата, Унка, находится вокруг их земель. Но эти последние живут на пастбищах к северу, а Югуры среди гор к югу. От этого вышло, что Моалы заимствовали их письмена, и Югуры являются главными писцами среди них, и почти все несториане знают их письмена. За ними к востоку, среди упомянутых гор, живут Тангуты ¹⁷⁰, очень храбрые люди, которые пленили на войне самого Чингиса; по заключении мира, он был ими отпущен, а впоследствии покорил их. У них водятся очень сильные быки, с хвостами, полными волос, как у лошадей; также и брюхо и спина их богаты волосами ¹⁷¹. В ногах они ниже других быков, но гораздо сильнее их. Эти быки тянут большие дома Моалов и имеют рога тонкие, длинные, изогнутые и очень острые, так что верхушки их всегда надлежит отрезать. Корова не дает себя доить, если пред нею не начать петь. Эти быки по своей природе имеют то сходство с буйволом, что если они видят человека, одетого в красный цвет, то бросаются на него, желая умертвить. За этим народом живут Тибетцы, люди, пожиравшие прежде своих умерших родителей, так как по чувству сыновней любви они не признают для них другой могилы, кроме своих внутренностей. Теперь, однако, они это оставили, так как стали возбуждать отвращение у всех народов. Однако они все еще делают красивые чаши из голов родителей ^|72, чтобы при питье из этих чаш вспоминать о родителях во время своего наслаждения. Это рассказал мне очевидец. В земле их имеется много золота ¹⁷³, поэтому, кто нуждается в золоте, копает, пока не найдет его, и берет, когда нуждается, скрывая остальное в землю. Ибо, если он станет прятать золото в сокровищницу или сундук, то верует, что Бог отнимет у него другое, которое находится в земле. Среди этих людей я видел очень безобразных личностей. Среди Тангутов я видел людей больших, но смуглых. Югуры роста среднего, как наши соотечественники. У Югуров заключается источник и корень турецкого и команского наречия. За Тибетанцами ;жи-вут Лонга и Соланга ¹⁷⁴, послов которых я видел при дворе; они привели более десяти повозок, каждую из которых тянули шесть быков. Эти люди маленького роста и смуглые, как Испанцы. Они носят рубашки, такие же, как облачение (supertunicale) у диакона, с немного более тесными рукавами, а на голове имеют митру, как епископы, но передняя часть ее немного ниже, чем задняя, и она оканчивается не одним углом, а вверху четырехугольна. Митры эти сделаны из крепкого черного холста и до такой степени выглажены, что при солнечных лучах блестят, как зеркало или хорошо отполированный шлем; вокруг висков они носят длинные ленты из такой же материи и пришитые к самой митре, которые развеваются на ветре, как два рога, выходящие из висков, и, когда ветер сильно волнует эти ленты, их складывают по средине митры сверху от виска к виску, так что они лежат поперек головы, как круг; это очень красивое украшение для головы. Главный посол их всегда, когда приходил ко двору, имел дощечку из слоновой кости, длиною в локоть, а шириною в ладонь, очень гладкую. И, когда он говорил с самим ханом или с каким-нибудь важным человеком, он всегда глядел на эту дощечку, как будто находя в ней то, что он говорил; он не глядел при этом ни направо, ни налево, ни в лицо того, с кем говорил. И, приходя пред лицо государя и уходя от него, он не смотрит никуда, кроме своей дощечки ¹⁷⁵. За этими народами, как я узнал, наверное, живут еще люди, по имени Мук ¹⁷⁶; у них есть города, но они не берут себе в частную собственность никаких животных. Однако в их земле пасется много стад как крупного, так и мелкого скота, но никто их не караулит; а когда кто-нибудь нуждается в каком-нибудь животном, он взбирается на холм и кричит; тогда все животные, слыша его крик, подходят к нему и позволяют обращаться с собой, как с домашним скотом. И если посол или какой-нибудь иностранец прибывает в ту страну, они, до окончания его дела, запирают его в доме, доставляя все необходимое, так как, если бы иностранец поехал по стране, животные разбежались бы от его запаха и стали бы дикими. Далее находится великая Катайя, жители которой, как я полагаю, в древности назывались Серами ¹⁷⁷ (Seres). Ибо от них прибывают самые лучшие шелковые ткани, называемые по-латыни по имени этого народа serici, а народ называется Серами от некоего их города. Я достоверно узнал, что в этой стране есть город с серебряными стенами и золотыми башнями. В этой земле есть много областей, большинство которых еще не повинуется Моалам, и между ними [Серами?] и Индией лежит море. Эти Катай люди маленького роста, при разговоре они усиленно дышат ноздрями; у всех жителей Востока то общее, что они имеют небольшое отверстие для глаз. Катай отличные работники во всяком ремесле, и их медики очень хорошо знают действие трав и отлично рассуждают о пульсе, а мочегонных -средств они не употребляют, да и вообще о моче ничего не знают. Я это заметил. Многие из них живут в Каракаруме, и у них всегда существует обычай] чтобы все сыновья занимались тем же искусством, каким занимается отец. И потому они платят столь большую дань, именно они отдают Моалам ежедневно тысячу пятьсот иаскотов ¹⁷⁸, или космос; иаскот есть кусок серебра, весящий десять марок. Таким образом они платят всякий день 15 тысяч марок, помимо шелковых тканей и съестных припасов, которые берут оттуда Моалы, и других услуг, оказываемых им Катаями. Все эти племена живут среди гор Кавказа ¹⁷⁹, но у северных склонов этих гор, вплоть до восточного океана, с южной стороны Скифии ¹⁸°, которую населяют пастухи Моалы; все племена платят им дань и все преданы идолопоклонству и расказывают басни про множество богов, про некоторых обоготворенных людей и про родословную богов, как поступают и наши поэты. Между ними, в качестве пришельцев, примешаны вплоть до Катайи несториане и Сар-рацины. В 15 городах Катайи живут несториане и имеют там епископа в городе по имени Сегин ¹⁸¹, а дальше находятся чистые идолопоклонники. Жрецы идолов названных племен все носят широкие желтые капюшоны. Есть также среди них, как я узнал, в лесах и горах какие-то пустынники ¹⁸² удивительной жизни и строгости. Несториане там ничего не знают. Они произносят свою службу и имеют священные книги на Сирийском языке, которого не знают, отсюда они поют, как у нас монахи, совершенно не знающие грамоты, и отсюда они совершенно развращены. Прежде всего они лихоимцы и пьяницы; некоторые из них, живущие вместе с Татарами, имеют даже, подобно

Татарам, многих жен. Входя в церковь, они подобно Сарра-динам, моют себе нижние части тела, в пятницу едят мясо и, по Саррацинскому обычаю, устраивают в этот день попойки. Редко бывает в этих странах епископ, может быть, едва один раз в пятьдесят лет. Тогда они заставляют его поставлять в священники всех младенцев, даже в колыбели, отсюда все мужчины их — священники. И после этого они женятся, что совершенно противно учению святых отцов, и бывают двоеженцами, так как и священники, по смерти первой жены, берут другую. Все они преданы симонии ³⁰, не исполняя даром ни одного таинства. Они озабочены судьбою своих жен и малюток, почему стараются не о расширении веры, а о наживе. Отсюда случается, что, когда некоторые из них воспитывают каких-нибудь сыновей знатных Моалов, то, хотя и учат их Евангелию и вере, однако своей дурной жизнью и страстями скорее удаляют их от закона христианского, так как жизнь самих Моалов и даже Туинов ¹⁸³, то есть идолопоклонников, более невинна, чем жизнь этих священников.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Что случилось с нами по отъезде из Кайлака в землю Найманов

Итак мы выехали из вышеупомянутого города [Кайлака] в праздник святого Андрея ¹⁸⁴ и там поблизости, в трех лье, нашли поселение совершенно несторианское. Войдя в церковь их, мы пропели с радостью, как только могли громко: «Радуйся, Царица», так как уже давно не видали церкви. Отправившись отсюда, через три дня мы добрались до столицы ¹⁸⁵ этой области, в начале (in capite) вышеназванного моря ¹⁸⁶, которое казалось нам столь бурным, как океан. И мы видели на нем большой остров. Мой товарищ приблизился к его берегу и помочил в нем льняную ткань, чтобы отведать вкус воды; она была солоновата, но все же пригодна для питья. Среди больших гор в юго-восточном направлении тянулась долина ¹⁸⁷, а затем между горами было еще какое-то большое море, и через эту долину от первого моря до второго протекала река; в этой долине почти беспрестанно дует столь сильный ветер, что люди проезжают с великим опасением, как бы ветер не унес их в море. Итак, мы переправились через долину, направляясь на север, к большим горам ¹⁸⁸, покрытым глубокими снегами, которые тогда лежали на земле. Поэтому в праздник святого Николая ¹⁸⁹ мы стали сильно ускорять путь, так как уже не находили никаких людей, а только я м, то есть лиц, расставленных от одного дневного перехода к другому для приема послов, потому что во многих местах среди гор дорога тесна и пастбищ немного. Таким образом, между днем и ночью мы проезжали расстояние между двумя ямами, делая из двух дневных переходов один, и ехали больше ночью, чем днем. Там стояла сильнейшая стужа, поэтому они одолжили нам козьи шубы мехом наружу. Во вторую субботу ¹⁹⁰ Рождественского поста вечером мы проезжали через одно место среди очень страшных скал, и проводник наш прислал просить меня произнести какие-нибудь молитвенные (bona) слова, чтобы ими можно было обратить в бегство демонов, так как на этом переходе демоны обычно внезапно уносили людей. И неизвестно было, что с ними делалось. Иногда демоны похищали лошадь, оставив человека; иногда они извлекали у человека внутренности, оставив на коне его телесную оболочку (busto), и многое тому подобное часто совершалось там. Тогда мы запели громким голосом: «Верую во единого Бога», и, по милости Божией, проехали невредимо со всеми спутниками. С того времени они стали меня просить, чтобы я написал им бумаги, дабы они могли носить их над головами своими, и я говорил им: «Я научу вас слову, которое вы будете носить в сердце вашем и через которое спасутся души ваши и тела ваши навеки». И всегда, когда я хотел их учить, мой толмач был не способен для этого. Однако я написал им «Верую во единого Бога» и «Отче наш», говоря: «Здесь написан» то, чему человек должен верить о Боге, и молитва, в которой просят у Бога о всем том, что необходимо для человека; поэтому твердо веруйте в то, что здесь написано, хотя вы и не можете понять это, и просите у Бога, чтобы Он сделал для вас то, что содержится в написанной здесь молитве, которой Он сам собственными устами научил своих друзей, и я надеюсь, что Он спасет вас». Другого я не мог сделать, так как произносить учительные слова при посредстве подобного толмача было очень опасно, даже невозможно, потому что он сам не знал их.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

О земле Найманов, о смерти Кен-хана, об его жене и старшем сыне

После этого мы въехали на ту равнину, на которой был двор Кен хана ¹⁹¹. Эта земля прежде принадлежала Найманам, которые были собственно подданными Пресвитера Иоанна. Но тогда я не видал этого двора, а видел его при возвращении. Все-таки здесь я расскажу вам, что случилось с родством Кен-хана, его сыном и женами. По смерти Кен-хана Вату пожелал, чтобы Мангу был ханом. О смерти же самого Кена я не мог узнать ничего достоверного. Брат Андрей говорил мне, что Кен умер от одного врачебного средства, данному ему, и подозревал, что это средство приказал приготовить Бату. Однако я слышал другое. Именно Кен сам позвал Бату, чтобы тот пришел поклониться ему, и Бату пустился в путь с великой пышностью. Однако он сам и его люди сильно опасались, и он послал вперед своего брата, по имени Стакана, который, прибыв к Кену, должен был подать ему чашу за столом, но в это время возникла ссора между ними, и они убили друг друга. Вдова этого Стакана ¹⁹² удержала нас на один день, прося войти в ее дом и благословить ее, то есть помолиться за нее. Итак, по смерти Кена, был по желанию Бату избран Мангу, и он был уже избран, когда брат Андрей был там. У Кена был брат, по имени Сиремон ¹⁹³, который, по совету жены Кена и его вассалов, выступил с большою пышностью по направлению к Мангу, как бы собираясь поклониться ему. Однако на самом деле он намеревался убить его и уничтожить весь его двор. И, когда он был уже вблизи Мангу, на расстоянии одного или двух дневных переходов, одна из повозок его сломалась и остановилась на дороге, и, пока кучер трудился над ее починкой, прибыл нечаянно один из людей Мангу, который оказал ему помощь. И он столько расспрашивал об их пути, что упомянутый кучер открыл ему то, что намеревался сделать Сиремон. Тогда человек Мангу, удаляясь и как бы не обратив внимания на сообщение, пошел к табуну лошадей и взял наиболее сильную лошадь, какую только мог выбрать. Скача ночь и день, он с поспешностью прибыл ко двору Мангу и сообщил ему то, что услышал. Тогда Мангу, созвав быстро всех своих людей, приказал окружить свой двор 4 кругами вооруженных людей, чтобы никто не мог войти. Остальных он отправил против Си-ремона; те захватили его, не подозревавшего, что его план был открыт, и привели ко двору со всеми его людьми. Когда Мангу выставил ему упомянутое обвинение, он тотчас сознался ¹⁹⁴. Тогда он был убит, а с ним старший сын Кен-хана и также триста из более знатных Татар. Послали также за госпожами ¹⁹⁵, которых бичевали раскаленными головнями, чтобы они сознались. После сознания их умертвили. Малютка, сын Кена, который не только не мог быть способен на заговор, но даже и знать о нем, был оставлен в живых, и ему предоставили двор отца со всеми принадлежавшими к нему животными и людьми. Мы проехали мимо этого двора при возвращении, и мои проводники не осмелились на пути туда или обратно пристать к этому двору. «Ибо в печали сидела владычица народов, и не было у нее утешителя». Затем мы снова поднялись на горы, направляясь все к северу.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ О приезде нашем ко двору Мангу-хана

Наконец, в день блаженного Стефана мы въехали на равнину, обширную, как море, так что нигде на ней не виднелось никакой горки, а на следующий день, в праздник святого Евангелиста Иоанна ^1Э6, мы прибыли ко двору упомянутого великого государя. Когда же мы были еще на пять дней пути от него, тот ям, у которого мы провели ночь, хотел было направить нас по какой-то обходной дороге, так что нам надлежало бы страдать еще более пятнадцати дней. И, как я узнал, ему хотелось сделать это для того, чтобы мы проехали через Онан-керуле, то есть через их собственную землю, в которой находится двор Чингис-хана; другие говорили, что они хотели сделать это для того, чтобы сделать дорогу более продолжительной и больше выказать свое могущество. Ибо так обычно поступают они с людьми, прибывающими из стран, не подвластных им. И наш проводник с большим трудом добился того, чтобы мы ехали по прямой дороге. По поводу этого события нас задержали от рассвета до третьего часа дня. Во время также этого пути тот секретарь, которого мы дожидались в Кайлаке, сказал мне, что в грамоте Бату, которую он посылал Мангу-хану, содержалось сообщение, будто вы искали войска и помощи от Сартаха против Саррацинов. Тогда я выразил сильное удивление и пришел даже в беспокойство, так как знал и содержание вашей грамоты, и то, что в вашей грамоте не было об этом никакого упоминания, кроме того, что вы внушали ему быть другом всех христиан, воздвигнуть крест и быть недругом всех недругов креста; и еще, так как толмачами были Армяне из Великой Армении, сильно ненавидевшие Саррацинов [я опасался], как бы они случайно не перевели, по своему усмотрению, чего-нибудь нарочно с целью вызвать ненависть и затруднения против Саррацинов. Поэтому я замолчал, не говоря ничего ни за, ни против, так как боялся противоречить словам Бату, чтобы не попасть в клеветники без должного основания. Итак, в упомянутый выше день мы приехали к названному двору. Нашему проводнику был назначен большой дом, а нам троим маленькая хижинка, в которой мы едва могли сложить наше имущество, сделать постели и развести небольшой огонь. Многие пришли повидать нашего проводника и принесли ему рисовое пиво в длинных бутылочках, с узкой шейкой. Я не мог установить никакого различия этого напитка от самого лучшего Оксерского (antisiodorensi) вина, за исключением того, что он не имел запаха вина. Нас позвали и настоятельно спросили, по какому делу мы приехали. Я ответил: «Мы слышали про Сартаха, что он христианин; приехали к нему. Король Франков послал ему через нас запечатанное письмо; Сартах послал нас к своему отцу, отец его послал нас сюда. Он сам должен был бы написать причину, зачем». Они стали спрашивать, желаете ли вы заключить с ними мир. Я ответил: «Король послал грамоту Сартаху, как христианину, и если бы он знал, что тот не христианин, он никогда не послал бы ему грамоты. Что касается до заключения мира, я утверждаю, что король не сделал вам никакой обиды. Если бы он сделал что-нибудь, почему вы должны были бы объявить войну ему или его народу, он сам охотно, как человек справедливый, пожелал бы извиниться и просить мира. Если вы без причины захотите объявить войну ему или его народу, то мы надеемся, что Бог, который справедлив, поможет им». И они все удивлялись, повторяя: «Зачем вы приехали, раз вы не хотите заключить мир?» Именно они в великой гордости превознеслись уже до того, что думают, будто вся вселенная желает заключить мир с ними. И, конечно, если бы мне позволили, я стал бы, насколько у меня хватило бы сил, во всем мире проповедовать войну против них. Я же не хотел открыто объяснять им причину моего прибытия, чтобы случайно не сказать чего-нибудь лишнего, вопреки тем словам, которые поручил Бату. И потому всю причину моего прибытия я сводил к тому, что он послал меня. На следующий день нас повели ко двору, и я полагал, что могу итти босиком, как в наших краях, почему и снял сандалии. Когда же они являются ко двору, они слезают с лошади далеко, именно на полет стрелы из лука, от того дома, в котором находится сам хан, и там остаются лошади и служители, сторожащие лошадей. Когда мы слезли там и наш проводник отправился к дому хана, там находился один венгерский служитель, который признал нас, то есть наш орден. И когда люди стали окружать нас, разглядывали нас, как чудовищ, в особенности потому, что мы были босые, и стали спрашивать, неужели наши ноги нам надоели, так как они предполагали, что мы сейчас лишимся их ¹⁹⁷, то этот венгерец объяснил им причину этого, рассказав правила нашего ордена. Затем пришел повидать нас великий секретарь ¹⁹⁸, христианин из несториан, по совету которого делается почти все [при дворе]; он тщательно осмотрел нас и позвал упомянутого венгерца, у которого много расспрашивал [про нас]. Затем нам было приказано вернуться в свое помещение.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

О христианской часовне и о встрече с несторианским лжемонахом по имени Сергием

Когда мы возвращались, я увидел далеко перед концом двора в восточном направлении, примерно на расстоянии двух выстрелов из баллисты, дом, над которым был крестик. Тогда, сильно обрадовавшись и предполагая, что там находится что-нибудь христианское, я вошел с уверенностью и нашел алтарь, убранный поистине красиво. Именно по золотой материи были вышиты или настланы (brosdate sive bistrate) изображения Спасителя, святой Девы, Иоанна Крестителя и двух ангелов, причем очертания тела и одежд были расшиты жемчугом. Здесь же находился большой серебряный крест с драгоценными камнями по углам и в середине и много других церковных украшений (philateria), а также перед алтарем горела лампада с маслом, имевшая восемь светилен. Там сидел один армянский монах, черноватый, худощавый, одетый в очень жесткую власяничную тунику, спускавшуюся до середины ног; сверху на нем был черный шелковый плащ, подбитый мехом, а под власяницей он имел железный пояс. Как только мы вошли, то, еще не здороваясь с монахом, простерлись ниц и запели «Радуйся, Царица небесная!» И тот, встав, молился с нами. Затем, поздоровавшись с ним, мы сели рядом с ним; перед ним на жаровне было немного огня. Мы рассказали ему причину нашего прибытия, и он стал усиленно ободрять нас, увещевая говорить смело, так как мы — посланцы Божии, который выше всякого человека. Затем он рассказал нам о своем прибытии, говоря, что явился туда за месяц ранее нас, что он был пустынником на земле Иерусалимской и что Бог три раза являлся ему, приказывая итти ко владыке Татар; когда он откладывал свое отправление, Бог в третий раз пригрозил ему, повергнув его ниц на землю и оказав, что он умрет, если не отправится. Монах этот, по его словам, сказал Мангу-хану, что, если тот пожелает стать христианином, то весь мир придет в повиновение ему, и что ему будут повиноваться Франки и великий папа; при этом он советовал мне сказать хану то же самое. Тогда я ответил: «Брат, я охотно буду внушать ему, чтобы он стал христианином, ибо я прибыл ради того, чтобы всем это проповедовать. Я буду обещать ему также, что Франки и папа сильно обрадуются и будут считать его братом и другом. Но никогда я не буду обещать того, что они должны стать его рабами и платить ему дань, как другие народы, потому что я говорил бы это против своей совести». Тогда он замолчал. Мы пошли в свое помещение, которое я нашел холодным, а мы еще и не ели ничего в тот день. Мы сварили немного мяса, а также проса в мясном супе для питья. Наш проводник и его товарищи пьянствовали при дворе. К нам прилагалось мало заботы. Там были тогда рядом с нами послы Вастация, чего мы не знали. На рассвете люди, принадлежавшие ко двору, приказали нам поспешно встать. Я босиком пошел с ними по узкой тропинке к дому вышеупомянутых послов, и придворные спросили у тех, знают ли они нас. Тогда греческий воин, признав орден и даже моего товарища, так как видел его при дворе Вастация с нашим Провинциалом братом Фомою, дал, вместе со всеми своими товарищами, о нас превосходное свидетельство. Тогда они спросили, что у вас с Вастацием, война или мир. Я отвечал: «Ни мир, ни война». И они спросили, каким образом это может быть. «Потому», отвечал я, «что их земли удалены взаимно друг от друга, и им нечего разбирать друг с другом». Тогда посол Вастация ¹⁹⁹ сказал, что между вами мир; это замечание сделало меня осторожным, и я замолчал. В это утро у меня отмерзли концы пальцев ног, так что больше я не мог ходить босиком.

Холод в тех странах бывает весьма резок, и с тех пор, как начнутся морозы, они не прекращаются до мая, а бывают даже и в этом месяце. Ибо всякое утро были заморозки, а днем от силы солнца таяло. Зимою же никогда не тает, но морозы продолжаются при всяком ветре. И если бы ветер там дул зимою так же, как у нас, то там не могло бы быть никакой жизни; но воздух остается тихим до апреля, когда поднимаются ветры. И тогда, когда мы Там были, холод, поднявшийся с ветром, убил около времени Пасхи бесчисленное количество животных. Зимой там выпало немного снегу, а около Пасхи, приходившейся на конец апреля, выпало такое количество его, что все улицы Каракарума были полны им, и его надлежало вывозить на повозках. Тогда нам впервые ²⁰⁰ принесли от двора овчинные шубы и штаны из того же материала, а также сандалии; мой товарищ и толмач взяли это. А я думал, что не нуждаюсь в этом одеянии, так как мне казалось, что мне хватит шубы, которую я получил от Б ату.

Затем, спустя неделю после дня избиения Невинных младенцев ²⁰¹, нас повели к двору, и пришли священники-несториа-не, о которых я не знал, что они христиане; они стали спрашивать нас, в какую сторону мы оборачиваемся для молитвы. Я отвечал: «К востоку». Они спрашивали об этом потому, что мы, по совету нашего проводника, выбрили себе бороды, чтобы предстать пред лицо хана согласно с обычаем нашей родины. Поэтому они думали, что мы — Туины, то есть идолопоклонники. Они заставили нас также разъяснить места из Библии. Затем они спросили нас, какой почет хотим мы оказать хану, по нашему или по их обычаю. Я ответил им: «Мы священники.

поставленные на служение Богу. Знатные господа не допускают в наших странах, чтобы священники перед лицом их преклоняли колена иначе, как ради почитания Бога. Однако для Бога мы готовы унизить себя пред всяким человеком. Мы являемся издалека; прежде всего, если вам угодно, мы воспоем хвалу Богу, который после столь дальнего пути привел нас сюда невредимыми, а затем сделаем так, как угодно будет вашему господину; за исключением того, что нам нельзя приказать что-нибудь такое, что было бы вопреки поклонению Богу и почитанию Его».

Тогда, войдя в дом, они пересказали мои слова государю, и ему это понравилось; нас поставили перед дверью дома, подняв войлок, висевший перед дверью, и, так как это было на Святках, мы начали петь: «От края востока солнечного и до пределов земли мы воспоем владыку Христа, родившегося от девы Марии».

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ Описание сделанного нам приема

Когда мы пропели этот гимн, они обшарили у нас ноги, грудь и руки с целью узнать, нет ли при нас ножей. Нашего толмача заставили они отстегнуть и оставить снаружи, под охраной одного придворного, бывший на нем ремень с ножом. Затем мы вошли; при входе была скамья с кумысом, возле которой они приказали стать толмачу. Нас же заставили сесть на скамью пред госпожами. Дом весь был покрыт внутри золотым сукном, и на маленьком жертвеннике в середине дома горел огонь из терновника и корней полыни ²⁰², которая вырастает там очень большой, а также из бычачьего навоза. Сам хан сидел на ложе, одетый в пятнистую и очень блестящую кожу, похожую на кожу тюленя ²⁰³. Это был человек курносый, среднего роста, в возрасте сорока пяти лет; рядом с ним сидела его молоденькая жена; а взрослая дочь его, по имени Цирина, очень безобразная, сидела с другими малыми детьми на ложе сзади них. Этот дом принадлежал раньше христианской госпоже, которую хан очень любил, и от которой родилась у него вышеупомянутая дочь. И сверх того, он взял себе молоденькую жену, но все же дочь оставалась госпожей всего двора, принадлежавшего ее матери. Затем он приказал спросить у нас, чего мы желаем выпить, вина или террацины ²⁰⁴, то есть рисового пива, или каракосмосу, то есть светлого кобыльего молока, или бал ²⁰⁵, то есть напитка из меда (medonemex melle). Эти четыре напитка они употребляют зимой. Тогда я ответил: «Государь, мы не принадлежим к людям, ищущим удовольствия в питье; для нас вполне достаточно исполнить только вашу волю». Тогда он приказал подать нам светлого рисового напитка, вкусного, как белое вино, от которого, из уважения к хану, я отведал немножечко.

На нашу беду наш толмач стоял рядом с ключниками, которые дали ему много пить, и он тотчас опьянел. Затем хан приказал принести соколов и других птиц, которых брал себе на руку и рассматривал, и спустя много времени он приказал нам говорить. Тогда нам надлежало преклонить колена. У него был толмачом один Несторианин, про которого я не знал, что он христианин, а у нас был наш таковский переводчик, который к тому же был уже пьян. Тогда я сказал: «Мы прежде всего воздаем благодарность и хвалу Богу, который привел нас из столь отдаленных стран, чтоб видеть Мангу-хана, которому Бог дал столько власти на земле. И мы молим Христа, по власти которого мы все живем и умираем, чтобы он даровал ему хорошую и долгую жизнь». Ибо они хотят того, чтобы молились за жизнь их. Затем я рассказал ему: «Государь, мы слышали про Сартаха, что он христианин, и христиане, слышавшие это, обрадовались, а в особенности господин король Франков. Поэтому мы отправились к Сартаху, и господин король послал ему через нас грамоту, содержавшую мирные слова, и среди других слов он свидетельствовал ему и о нас, что мы за люди, и просил его позволить нам побыть в земле его. Ибо наша обязанность состоит в том, чтобы учить людей жить согласно с законом Божиим. Сартах же послал нас к отцу своему Бату. Бату же послал нас сюда к вам. Вы тот, кому Бог дал великое владычество на земле. Поэтому просим ваше могущество даровать нам возможность оставаться в земле вашей для совершения служения Богу за вас, жен и детей ваших. У нас нет золота, серебра или драгоценных каменьев, которые мы могли бы предложить вам; мы можем предложить только себя самих для служения Богу и молитвы Богу за вас. По крайней мере дайте нам возможность остаться, пока не пройдет этот холод. Ибо товарищ мой так слаб, что никоим образом не может перенести труд верховой езды без опасности для жизни».

Именно, товарищ мой сам рассказал мне про свою немощь и заклинал меня, чтобы я попросил позволения остаться. Ибо мы наверное предполагали, что нам надлежит вернуться к Бату, если Мангу по особой милости не даст нам позволения остаться. Затем начал отвечать хан: «Как солнце распространяет повсюду лучи свои, так повсюду распространяется владычество мое и Бату. Отсюда мы не нуждаемся в вашем золоте или серебре».

До сих пор я хорошо понимал моего толмача, но дальше не мог уловить ни одной цельной фразы, из чего я наверное узнал, что он был пьян. Да и сам Мангу-хан, как мне казалось, был в состоянии опьянения ²⁰⁶. Все-таки он, как мне показалось, окончил свои слова тем, что ему не нравилось, что мы прибыли к Сартаху раньше, чем к нему. Тогда я, видя непригодность толмача, замолчал, попросив только хана не принимать в дурную сторону того, что я сказал о золоте и серебре, так как я не говорил того, что он нуждается в подобных вещах или желает их, а хотел сказать, что мы охотно желали бы почтить его мирскими и духовными благами.

Затем он приказал нам встать и снова сесть, а спустя немного, после приветствия ему, мы вышли и с нами его секретари и тот его толмач, который растит одну из его дочерей. Они начали много расспрашивать нас про французское королевство, водится ли там много баранов, быков и лошадей, как будто они должны были сейчас вступить туда и все захватить. И много раз и в другое время мне приходилось делать большое усилие, чтобы скрыть свое негодование и гнев. И я ответил: «Там много хорошего, что вы увидите, если вам доведется отправиться туда». Затем они приставили к нам одно лицо, которое должно было заботиться о нас, и мы отправились к монаху. И, когда мы выходили оттуда, собираясь итти в свое помещение, вышеназванный толмач пришел к нам и сказал: «Мангу-хан жалеет вас и дает вам сроку пробыть здесь два месяца; тогда пройдет сильный холод. И он поручает передать вам, что здесь вблизи, в десяти днях пути, есть хороший город, по имени Каракарум. Если вы желаете отправиться туда, он сам прикажет доставить вам необходимое; если же вы желаете остаться здесь, вы можете это, и получите необходимое. Однако вам трудно будет ездить вместе со двором».

И я ответил: «Господь да хранит Мангу-хана и да пошлет ему хорошую и долгую жизнь! Мы нашли здесь такого монаха, о котором думаем, что он человек святой и что он прибыл в эти страны по воле Божией. Поэтому, так как и мы монахи, мы охотно пребывали бы вместе с ним и произносили бы вместе наши молитвы о сохранении жизни хана». Тогда он молча удалился. И мы пошли к своему большому дому, который нашли холодным и без топлива; мы все еще были натощак, а наступила уже ночь. Тогда тот, кому мы были препоручены, позаботился доставить нам топлива и небольшое количество пищи. Наш проводник вернулся к Бату, но предварительно потребовал у нас дорожку (carpitam) или ковер, который мы оставили по его распоряжению при дворе Бату. Мы согласились, и он удалился с миром, попросив у нас пожать правую руку и высказав, что был виноват пред нами. Именно он допускал, чтобы мы терпели на пути голод и жажду. Мы простили его, причем равным образом попросили извинения у него и у всего его семейства на тот случай, если показали им какой-нибудь дурной пример.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Об одной Лотарингской женщине и об, одном Парижанине, золотых дел мастере, которых мы нашли в той стране

Нас нашла одна женщина из Метца в Лотарингии, по имени Пакетта (Pascha), взятая в плен в Венгрии. Она устроила нам, как умела, хорошее угощение. Пакетта принадлежала ко двору той госпожи, которая была христианкой и о которой я сказал выше. Эта женщина рассказала нам про неслыханные лишения, которые вынесла раньше, чем попасть ко двору. Но теперь она жила вполне хорошо. У ней был молодой муж, русский, от которого у нее было трое маленьких мальчиков, очень красивых. Муж ее умел строить дома, что считается у них выгодным занятием. Сверх того, она рассказала нам, что в Каракаруме живет золотых дел мастер родом из Парижа, по имени Вильгельм. Фамилия его Бушье ²⁰⁷, а имя отца его Лоран Бушье. И она еще думает, что на Большом Мосту у него есть брат, по имени Роже Бушье. Говорила она мне также, что у этого Вильгельма живет один юноша, которого он вырастил и считает за сына, и этот последний слывет отличным переводчиком. Но Мангу-хан дал названному мастеру триста яскотов ²⁰⁸, то есть три тысячи марок, и пятьдесят работников для создания какого-то произведения. И потому эта женщина боялась, что Вильгельм не может прислать ко мне своего сына. А она сама слышала, что говорили ей при дворе: «Прибывшие из твоей земли — люди хорошие, и Мангу-хан охотно поговорил бы с ними, но переводчик их ничего не стоит». Поэтому она заботилась о переводчике. Тогда я написал упомянутому мастеру о своем прибытии, прося его, если возможно, прислать мне своего сына; тот написал в ответ, что в текущем месяце он этого не может, а в следующем завершит свою работу и тогда пришлет ко мне сына. Мы жили там вместе с другими послами, да и вообще с послами при дворе Бату поступают иначе, чем при дворе Мангу. Именно при дворе Бату есть один Ям на западной стороне, который принимает всех прибывающих с запада, также обстоит и касательно других стран мира. А при дворе Мангу все вместе находятся под властью одного Яма и могут посещать друг друга и видеться. При дворе Бату они не знакомы друг с другом, и один не знает про другого, посол ли он, так как они не знают помещений друг друга и видятся только при дворе. И, когда зовут одного, дру-того, может быть, и не зовут, ибо они ходят ко двору только по зову. Мы нашли там одного христианина из Дамаска, который говорил, что он прибыл от султана Мон-Реальского и Крак-ского ^20Э, который хотел стать данником и другом Татар.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ О Феодуле, причетнике из Акры, и о других

Также за год до моего приезда туда там был один причетник из Акры, называвший себя Раймундом, а на самом деле имя его было Феодул. Он начал путешествие из Кипра с братом Андреем и ехал вместе с ним вплоть до Персии, достал себе там в Персии из Амморика ²¹⁰ какие-то инструменты и остался после отъезда брата Андрея. Когда брат Андрей вернулся, он двинулся далее со своими инструментами и прибыл к Мангу-хану. На вопрос хана, зачем он приехал, Феодул сказал, что он был вместе с одним святым епископом, которому Бог послал грамоту с неба, написанную золотыми буквами, и поручил, чтобы тот послал ее владыке Татар, так как он должен быть владыкой вселенной, и чтобы епископ убеждал людей заключить мир с ханом. Тогда Мангу сказал: «Если бы ты принес грамоту, пришедшую с неба, и грамоту твоего господина, тогда ты был бы желанным гостем». Тогда тот ответил, что он нес грамоту, но она находилась вместе с другими его вещами на неукротимом скакуне, который, вырвавшись, убежал в леса и горы, так что все потерял. И вполне правильно, что подобные случаи происходят часто. Отсюда каждому надлежит очень тщательно держать свою лошадь, когда он слезает с нее по необходимости. Тогда Мангу спросил об имени епископа. Тот ответил, что его зовут Ото-ном ^2П. Затем Феодул стал говорить ему о Дамаске и о мастере Вильгельме, что он был причетником господина легата. Затем сам хан спросил, к какому королевству он принадлежит. Тот ответил ему, что он состоит под властью одного короля Франков, по имени король Молес²¹². Ибо он уже слышал о том, что случилось при Мансуре ²¹³, и хотел сказать, что принадлежит к вашим подданным. Сверх того, он говорил хану, что между Франками и ним находятся Саррацины, которые преграждают путь, а будь дорога открыта, Франки отправили бы послов к нему и охотно заключили бы мир с ним. Тогда Мангу-хан спросил, желает ли он провести послов к упомянутому королю и епископу. Тот выразил свое согласие провести их даже к папе. Тогда Мангу приказал изготовить самый тугой лук, который едва могли натянуть два человека, и две стрелы (bousio-nes), головки которых были серебряные и полные отверстий, так что, когда их пускали, они свистели, как флейты²¹⁴. А тому

Моалу, которого он собирался послать с упомянутым Феодулом, он внушил: «Ты отправишься к тому королю Франков, к которому этот человек проведет тебя, и поднесешь ему это от меня. И, если он пожелает иметь мир с нами, мы и покорим землю Саррацинов вплоть до его владений, и уступим ему остальную часть земли вплоть до Запада. В случае же отказа верни нам лук и стрелы, и скажи ему, что из подобных луков мы стреляем далеко и поражаем сильно». Затем он приказал выйти Феодулу, переводчиком которого был сын мастера Вильгельма, и в присутствии этого молодого человека сказал Моалу: «Ты отправишься с этим человеком; хорошенько разведай дорогу и страну, города, крепости, и их оружие». Тогда этот юноша стал бранить Феодула, говоря, что он поступает плохо, ведя с собою Татарских послов, которые идут только с целью разведок. Тогда тот ответил, что повезет их морем, так что они не будут знать, ни откуда они прибыли, ни куда им вернуться. Мангу дал также Моалу свою буллу, то есть золотую дощечку²¹⁵, шириною в ладонь и длиною в пол-локтя, на которой пишется его приказ. Кто ее имеет в руках, тот может приказывать, что хочет, и это делается без замедления. Таким образом Феодул добрался до Ва-стация, желая переправиться к папе и обмануть папу так же, как он обманул Мангу-хана. Тогда Вастаций спросил у него, имеет ли он папскую грамоту на то, что он посол и что должен сопровождать послов Татар. Так как тот не мог показать грамоту, Вастаций взял его в плен, лишил его всего того, что он приобрел, и бросил в темницу. Что же касается Моала, то с ним приключился там недуг, и он умер там. Вастаций же отослал золотую буллу к Мангу-хану через служителей этого Моала, с которыми я встретился в Аарзеруме на окраине Турции и которые рассказали мне случившееся с этим Феодулом. Подобные обманщики рыщут по свету, и Моалы убивают их, когда могут поймать. Но наступал день Богоявления, и армянский монах, по имени Сергий, говорил мне, что окрестит Мангу-хана в этот праздничный день. Я просил его всячески постараться, чтобы и я был тут же и мог дать свидетельство воочию. Он обещал.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

О празднике, данном Мангу-ханом. О том, что главная его жена и старший сын были при богослужении несториан

Настал праздничный день, монах меня не позвал; а в шестом часу меня позвали ко двору, и я увидел, что монах со священниками возвращался от двора с своим крестом, а священники с кадилами и евангелием. Именно в этот день Мангу-хан устроил

Ю

Путешествие в восточные страны

пиршество, и у него существует такой обычай, что в те дни, которые его прорицатели называют ему праздничными, или какие-нибудь священники-несториане — священными, он устраивает при дворе торжественное собрание²¹⁶, и в такие дни прежде всего приходят в своем облачении христианские священники, молятся за него и благословляют его чашу. Когда уходят они, являются Саррацинские священники и поступают также. После них приходят жрецы идолов, поступая также. И монах говорил мне, что хан верит одним только христианам, но хочет, чтобы все молились за него. Но он лгал, потому что, как вы впоследствии узнаете, хан не верит никому, хотя все следуют за его двором, как мухи за медом, и он всем дарит, все считают себя его любимцами и все предвещают ему благополучие. Тогда мы сели пред его двором на большом расстоянии, и нам принесли для еды мяса. Я ответил им, что мы там не будем есть, но если они хотят позаботиться о пище для нас, то пусть позаботятся о нас в нашем доме. Тогда они сказали: «Так и ступайте к себе домой, потому что вас и позвали только для того, чтобы есть». Итак мы вернулись с монахом, который краснел от сказанной мне лжи, и потому я не хотел заводить с ним разговор по этому поводу. Однако некоторые несториане хотели уверить меня, что хан окрещен. Я говорил им, что никогда не поверю и не скажу другим, раз не увижу этого. И так мы пришли к своему дому холодному и пустому. Они позаботились для нас о постелях и одеялах. Приносили они нам также нужное для разведения огня, давали в пищу мясо от небольшого и тощего барана, для нас троих на шесть дней, и ежедневно блюдо, полное пшена (de mel-lis), а также кварту в день просового пива ²¹⁷ и одолжили нам для сварения мяса котел и треножник; сварив мясо, мы варили просо в мясной похлебке. Это была наша пища, и ее вполне хватало бы нам, если бы они давали съедать ее в мире. Но там великое множество голодных, о пище для которых не заботятся, и, как только они видели, что мы приготовляем пищу,они бросались на нас, так что приходилось давать им есть с нами. Там я испытал, какое мучение составляет дарить при бедности.

Затем холод начал усиливаться, и Мангу-хан прислал нам три шубы из шкур папионов (papiones), мех которых они поворачивают наружу; мы их приняли с изъявлением благодарности. Они спросили также, в каком количестве имеется у нас необходимая пища. Я сказал им, что нам достаточно умеренного количества пищи, но у нас нет дома, где бы мы могли молиться за Мангу-хана. Ибо наша хижина была так мала, что мы не могли ни стоять в ней прямо, ни открывать книги, как только разводили огонь. Тогда они довели эти слова до хана, и он послал к монаху узнать, желает ли он нашего товарищества; тот с радостью ответил утвердительно. С тех пор нам доставили лучшее помещение, и мы поселились с монахом пред двором, где не жило никого, кроме нас и их прорицателей, но те жили ближе и пред двором старшей госпожи, а мы помещались на краю в восточном направлении пред двором последней госпожи. Это было накануне недельного дня после Богоявления. На следующий день, то есть в недельный день по Богоявлении, все свя-щенники-несториане собрались до рассвета в часовне, ударили в доску, торжественно пропели утреню, оделись в свои облачения и приготовили курильницу и благовоние. И в то время как они ожидали на церковной паперти (area), первая супруга по имени Котота Катен ²¹⁸ (Катен значит госпожа, а Котота — имя собственное), вошла в часовню с очень многими другими госпожами, со своим первородным сыном, по имени Балту, и другими своими малютками, и они распростерлись на землю, касаясь ее лбом по обычаю несториан, а после этого дотронулись правой рукой до всех образов, постоянно целуя руку после прикосновения; после этого они подали руки всем стоящим кругом в церкви. Это — обычай несториан, входящих в церковь. Затем священники пропели многое, давая ладан госпоже в ее руку, и она полагала его на огонь, а затем они кадили пред гос-пожей. После этого, когда был уже ясный день, она стала снимать у себя с головы украшение, именуемое б о к к а, и я увидел, что голова ее плешива. Тогда она сама приказала, чтобы мы ушли, и, уходя, я увидел, как ей принесли серебряный таз. Я не знаю, крестили они ее или нет, но знаю, что они не совершают обедни в палатке, а в постоянной церкви. И на Пасхе я .видел, как они крестили и с большою торжественностью освящали купели, чего они тогда не делали. И, пока входили мы к себе вдом, явился сам Мангу-хан и вошел в церковь или часовню; ему принесли золоченое ложе, на котором он сел рядом с госпожею против алтаря. Затем позвали нас, не знавших, что пришел Мангу, и привратники обшарили нас, ища, нет ли при нас ножей. Войдя в часовню, я имел на груди Библию и служебник; Я сперва преклонился пред алтарем, а затем пред ханом, и, пройдя мимо его, мы стали между монахом и алтарем. Затем они приказали нам пропеть псалом по нашему обычаю и петь вообще. Мы им пропели следующую прозу: «Гряди, о Снятый Дух». А хан приказал принести наши книги, Библию и служебник, и внимательно расспросил про картинки, что они обозначают. Несториане ответили ему, что хотели, так как наш толмач не входил с нами. Также, когда я первый раз был у хана, у меня на груди была Библия, которую он приказал принести к себе и долго ее рассматривал. Затем он удалился, а госпожа осталась там и раздала всем христианам, там бывшим, подарки, монаху она дала один яскот, а архидьякону священников другой. Перед

Ю нами она приказала положить н а с и к ²¹⁹, то есть материю широкую, как покрывало для постели, и очень длинную, и буккаран. Так как я не пожелал взять их, то они послали толмачу, и тот удержал их за собою. Насик он довез до Кипра и продал его за восемьдесят кипрских золотых (besanciis), но в дороге он очень испортился. Затем принесли питье, а именно рисовое пиво, красное вино, напоминающее собою вино из Рошелля, и кумыс. Тогда госпожа, держа в руке полную чашу и преклонив колена, просила благословения, все священники пели громким голосом, и она выпивала всю чашу. Даже и мне, и моему товарищу пришлось петь, когда она пожелала пить в другой раз. Когда почти все были пьяны, то принесли пищу, именно баранье мясо, которое тотчас было съедено, а после этого, без соли и без хлеба, больших рыб, по имени карпов, от которых вкусил и я. Так провели они день до вечера. И, когда опьянела уже сама госпожа, она села на повозку при пении и завывании священников и поехала своей дорогой. На следующее воскресенье при чтении «Брак был в Кане» явилась дочь хана, мать которой была христианка, и поступила так же, однако не со столь большой торжественностью, именно она не давала подарков, а дала жрецам пить до опьянения и есть вареное пшено.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

О посте несториан. О том, как мы ходили во дворец Мангу-хана, и о весьма многих других посещениях

Перед воскресеньем семидесятницы несториане постятся три дня, называемые ими Иониным постом, который тот проповедовал Ниневитянам, а армяне постятся тогда пять дней, называя это постом святого Серкиса, который считается у них наибольшим святым и про которого греки говорят, что он был канон ²²°. Несториане начинают пост во вторник и оканчивают его в четверг, так что в пятницу едят мясо. И я видел тогда, как канцлер, то есть старший секретарь двора, по имени Булгай, предоставил им тогда мясное продовольствие в пятницу, и оци благословили это мясо с большою торжественностью, как благословляют пасхального агнца. Однако сам Булгай не ел мяса [в пятницу], поступая так по наставлению мастера Вильгельма парижского, его большого друга. Монах сам препоручил Мангу поститься эту неделю, что тот и исполнил, как я слышал. Итак в еубботу семидесятницы, когда бывает, так сказать, армянская пасха, мы пошли в процессии к дому Мангу; и монаха, и обоих нас предварительно обшарили, ища, нет ли у нас ножей, затем мы вошли со священниками пред лицо хана. И, когда мы входили, из дома вышел служитель, вынося кости бараньих лопаток²²¹, сожженные до черноты угольев; по этому поводу я очень изумился, что это значит. Спросив об этом впоследствии, я узнал, что хан не делает ничего в целом мире без того, чтобы предварительно не поискать совета в этих костях; поэтому он не позволяет человеку входить к себе в дом раньше, чем посоветуется с этой костью. Этот способ гадания происходит так: когда хан хочет что-нибудь предпринять, он приказывает принести себе три упомянутые кости, еще не сожженные, и, держа их, размышляет о том предприятии, о котором хочет искать совета, приступать к нему или нет, а затем передает служителю кости для сожжения. И возле того дома, где он пребывает, существуют два маленьких домика, в которых сожигаются эти кости, и их тщательно отыскивают ежедневно по всему становищу. Итак, когда их сожгут до черноты, их приносят ему обратно, и тогда он рассматривает, раскололись ли кости от жара огня прямо вдоль. Тогда для того, что он должен сделать, дорога открыта. Если же кости треснут поперек, или выскочат из них круглые кусочки, тогда он этого не делает. Ибо или сама кость, или какая-то ткань, лежащая на ее поверхности, всегда трескается на огне. И, если из трех костей одна трескается надлежаще, он предпринимает дело. Итак, когда мы вошли пред его лицо, предупрежденные ранее, чтобы не касаться порога, священники-несториане поднесли ему ладану; он сам положил его в курильницу, и они кадили пред ним. Затем они пропели, благословляя его напиток, и после них монах произнес свое благословение, а в конце и нам надлежало сказать наше. И, когда он увидел, что мы держим у груди Библию, он приказал принести ее себе посмотреть и разглядывал ее очень тщательно. Затем, когда он выпил, причем старейший священник поднес ему чашу, они дали пить священникам. После этого мы вышли, и мой товарищ остался сзади; и, когда мы были снаружи, он, готовясь выйти сзади нас, повернулся лицом к хану, кланяясь ему, а затем, следуя за нами, споткнулся о порог дома. В то время как мы шли впереди, направляясь с поспешностью к дому сына хана, Балту, наблюдавшие за порогом наложили руки на моего товарища и приказали ему остановиться и не следовать за нами. Затем они позвали какое-то лицо и приказали ему отвести моего товарища к Булгаю, старшему секретарю двора и осуждающему виновных на смерть. А я не знал этого. Однако, оглянувшись и не видя его идущим, я подумал, что они удержали его, чтобы дать ему более легкое платье. Ибо он был слаб и так отягощен шубами, что едва мог ходить. Затем они позвали нашего толмача и приказали ему сесть вместе с моим товарищем. Мы же пошли к дому первородного сына хана. Этот сын имеет уже двух жен и помещается направо от двора своего отца. Увидев, что МЦ идем, он тотчас вскочил с ложа, на котором сидел, распростерся на землю, ударяясь о нее лбом и преклоняясь пред крестом. Встав, он приказал положить крест с большим почетом на новое сукно на возвышенном месте рядом с собою. У сына хана есть наставник, один несторианский священник, по имени Давид, сильный пьяница, который учит его. Затем Балту приказал нам сесть и дать священникам пить. И сам он также выпил, получив от них благословение. Затем мы пошли ко двору второй госпожи, по имени Кота, которая поклонялась идолам; ее мы застали лежащей в постели и больной. Тогда монах приказал ей встать с постели и поклониться кресту с коленопреклонением и ударяясь о землю лбом, причем он стоял с крестом у западной стороны дома, а она у восточной. После этого они переменились местами, и монах пошел с крестом к востоку, а она к западу, и, хотя она была так слаба, что едва могла стоять на ногах, он смело приказал ей, чтобы она распростерлась вторично, трижды поклоняясь на восток, по обычаю христиан. Она это и сделала. И он научил ее сделать на лице крестное знамение. Затем, когда она снова легла на ложе и за нее были произнесены молитвы, мы пошли к третьему дому, где прежде жила госпожа христианка. По смерти ее ее заместила молодая девушка, которая вместе с дочерью господина радостно приняла нас; в этом доме все с благоговением поклонились кресту; он был положен на шелковое сукно на возвышенном месте, и затем было отдано приказание принести пищу, а именно баранье мясо; когда его положили пред госпожей, она приказала разделить его между священниками. Я же и монах воздерживались от пищи и питья. Когда же это мясо было съедено и было выпито много напитков, нам надлежало итти к помещению благородной девицы Херины, которое находилось сзади большого дома, принадлежавшего ее матери; при внесении креста она распростерлась на земле и поклонилась ему весьма набожно, так как была хорошо в этом наставлена, и положила его на возвышенном месте на шелковой ткани; все эти куски материи, на которые возлагался крест, принадлежали монаху. Этот крест принесен был одним армянином, который прибыл с монахом, по его словам, из Иерусалима; крест был серебряный, весил около четырех марок и имел четыре жемчужины по углам и одну посередине; изображения Спасителя на нем не было, так как армяне и несториане стыдятся показывать Христа пригвожденным ко кресту. Этот крест они поднесли Ман-гу-хану, и Мангу спросил у армянина, чего он просит. Тот сказал, что он сын одного армянского священника, церковь которого разрушили Саррацины, и попросил у него помощи для восстановления этой церкви. Тогда хан спросил, за какую цену ее можно снова выстроить; тот ответил, что за двести

яскотов, то есть за две тысячи марок. И хан приказал дать ему грамоту к тому, кто собирает дань в Персии и Великой Армении, чтобы тот выплатил ему упомянутую сумму серебра. Этот крест монах носил повсюду с собою, и священники, видя доход от него, начали ему завидовать. Итак мы были в доме этой благородной девицы, и она дала священникам обильно выпить. Отсюда мы пошли к четвертому дому, который был последним по числу и по почету. Ибо этой госпожи [хан] не посещал, и дом ее был ветхим, а сама она была мало приятна, но после Пасхи хан приказал построить ей новый дом и новые повозки. Она так же, как и вторая, мало или, пожалуй, ничего не знала о христианстве, но поклонялась прорицателям и идолам. Однако при нашем входе она поклонилась кресту, как ее учили монах и священники. Там священники снова выпили; из этого дома мы вернулись к себе в часовню, которая находилась там поблизости, причем священники пели с громкими завываниями по причине своего опьянения, за которое там не подвергаются порицанию ни мужчины, ни женщины. Затем привели моего товарища, и монах сильно бранил его за то, что тот коснулся порога. На следующий день пришел Булгай, бывший судьей, и подробно расспросил, внушал ли нам кто-нибудь остерегаться от прикосновения к порогу. Я ответил: «Господин, у нас не было с собой толмача, как могли бы мы понять?» Тогда он простил его. После того ему никогда не позволяли входить ни в один дом хана. _

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ О том, как монах Сергий вылечил госпожу Коту

После того случилось, что госпожа Кота, которая хворала с воскресенья шестидесятницы, захворала смертельно, и волшебства идолопоклонников не могли принести ей никакой пользы. Тогда Мангу послал за монахом, спрашивая у него, что можно тут сделать, и монах легкомысленно ответил, что если она не будет вылечена, то пусть хан отрубит ему голову. После такого заклада монах позвал нас, изложил нам со слезами дело и просил нас бодрствовать с ним эту ночь на молитве, что мы и сделали. У него был некий корень, по названию ревень ²²²; монах размельчал его, так сказать, в порошок и полагал в воду с бывшим у него маленьким крестиком с выпуклым изображением Спасителя. Монах говорил про это распятие, что при помощи его он узнавал, когда хворый должен был выздороветь или умереть. Именно, если он должен был поправиться, то оно приставало к груди хворого как бы приклеенное, в противном же случае оно' не прикреплялось. И я

верил тогда, что этот ревень представлял собою нечто священное, принесенное им из Иерусалима в Святой Земле. Эту воду он давал пить всем хворым, а их внутренности неизбежно подвергались волнениям от столь горького питья. И это движение в их теле они считали за чудо. Когда он готовил это питье, я сказал ему, что его надо сделать из освященной воды, которая приготовляется в Римской Церкви, так как эта вода обладает большой силой для изгнания демонов, ибо мы знали, что госпожа мучима демоном. И, по его просьбам, мы приготовили ему святой воды: он примешал ревеню и положил крест, погрузив его на всю ночь в воду. Я сказал ему также, что если он священник, то священнический чин имеет большую силу для изгнания демонов. Он ответил утвердительно и, однако, солгал, так как вовсе не имел сана, не знал ни одной буквы, а, как я после проведал, был в своем отечестве, через которое я возвращался, ткачом материи. Итак, на следующий день мы, то есть монах, я и два несторианских священника, пошли к упомянутой госпоже; она находилась в своем маленьком доме сзади большого. При нашем входе она села на ложе, поклонилась кресту, положила его с почетом рядом с собою на шелковую ткань, выпила благословенной воды с ревенем и омыла себе грудь. Монах попросил меня почитать над ней евангелие. Я прочел Страсти Господни по Иоанну. Наконец она развеселилась, чувствуя себя лучше, и приказала принести четыре яскота серебра, которые положила сперва к подножию креста, а потом дала один монаху и протянула один, мне, но я не пожелал взять его. Тогда монах, протянув руку, взял его. И каждому из священников она дала по одному яскоту; таким образом за один раз она отдала сорок марок. Затем она приказала принести вина и дала выпить священникам, и мне также надлежало трижды выпить из ее руки в честь св. Троицы. Она начала также учить меня их наречию, причем шутила со мною, что я нем, не имея при себе толмача. На следующий день мы снова вернулись к ней, и Мангу-хан, слыша, что мы пошли туда, приказал ввести нас к нему, так как узнал, что госпоже лучше.

Мы нашли его с немногими служителями сосущим жидкую глину ²²³, то есть тестовидную пищу для укрепления головы, и перед ним лежали сожженные кости бараньих лопаток. Он взял крест себе в руку, но я не видал того, чтобы он поцеловал его или поклонился ему, а хан только глядел на него, спрашивая о чем-то. Тогда монах попросил позволения носить крест на копье в верху, так как по этому поводу хан раньше говорил с монахом, и Мангу ответил: «Носите его так, как знаете лучше сделать». Затем, после приветствия хану, мы направились к вышеупомянутой госпоже и нашли ее здоровой и бодрой; она выпила еще святой воды, и мы прочли над нею Страсти. И эти несчастные священники никогда не учили ее вере и не уговаривали креститься. Я же сидел там немым, не имея возможности что-нибудь сказать, но она сама еще учила меня тамошнему наречию. И священники не порицали ее ни за какое колдовство, ибо я видел там четыре меча, извлеченных из ножен до половины, один у изголовья ложа госпожи, другой у подножия, а два другие по одному с обеих сторон входа. Я видел там также серебряную чашу, напоминающую наши чаши, которая, вероятна,была похищена в одной из Венгерских церквей и висела на стене полная пепла, а сверху над этим пеплом был черный камень, и священники никогда не учат их тому, что это дурно. Наоборот, они сами делают это и учат подобному. Мы посещали больную три дня, и таким образом здоровье к ней вполне вернулось. С того времени монах сделал хоругвь, всю покрытую крестами, и отыскал длинную жердь вроде копья, так что мы носили крест воздвигнутым. Я почитал монаха, как своего епископа, потому что он знал местное наречие. Однако многое из того, что он делал, мне не нравилось. Именно он приказал соорудить для себя складное сиденье, какое обычно бывает у епископов, а также заказал перчатки и шапку из павлиньих перьев, а сверху ее золотой крестик. Это мне очень понравилось только в отношении креста. Он имел ногти с язвинами и старался украсить их благовонными мазями. В речи он являл из себя надменного. Также и сами несториане произносили какие-то стихи из псалма, как они говорили, над двумя прутьями ²²⁴, которые соединялись взаимно, когда их держали два человека. Монах сам присутствовал при этом, и в нем заметно было много других суетных качеств, которые мне «е нравились. Однако мы не отставали от его общества из уважения к кресту. Именно мы носили воздвигнутый крест по всему становищу с пением: «Хоругви царя появляются», отчего Саррацины приходили в полное оцепенение.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Описание земель, лежащих в окрестностях ханского дворца. О нравах, монетах и письменах Татар

С тех пор, как мы попали ко двору Мангу, он двигался на повозках только к югу, а с этого времени начал возвращаться в северном направлении, что было и направлением к Карака-руму. Во всю дорогу я отметил только одно, о чем мне сказал в Константинополе господин Балдуин де Гэно³¹, который был там, именно: он видел удивительно только то, что он всю дорогу в путешествии поднимался и никогда не спускался. Ибо все реки текли с востока на запад или прямо, или не прямо, то есть с наклоном к югу или к северу. И я спросил священников, прибывших из Катайи, и они свидетельствовали, что от того места, где я нашел Мангу-хана, до Катайи было 20 дней пути в направлении к юго-востоку, а до Онанкеруле, настоящей земли Моалов, где находится двор Чингиса, было 10 дней пути прямо на восток, и в этих восточных странах не было ни одного города. Но все же там жили народы, по имени Су-Моал ²²⁵, то есть Моалы вод, ибо Су значит вода. Они живут рыбной ловлей и охотой, не имея никаких стад, ни крупных, ни мелких. К северу также нет ни одного города, а живет народ, разводящий скот, по имени Керкисы ²²⁶. Живут там также Оренгаи ²²⁷, которые подвязывают себе под ноги отполированные кости ²²⁸ и двигаются на них по замерзшему снегу и по льду с такой сильной быстротою, что ловят птиц и зверей. И еще много других бедных народов живет в северной стороне, поскольку им это позволяет холод; на западе соприкасаются они с землею Паскатир ²²⁹, а это — Великая Венгрия, о которой я сказал вам выше.

Предел северного угла неизвестен в силу больших холодов. Ибо там находятся вечные льды и снега. Я осведомлялся о чудовищах или о чудовищных людях, о которых рассказывают Исидор и Солин ²³°. Татары говорили мне, что никогда не видали подобного, поэтому мы сильно недоумеваем, правда ли это. Всем вышеупомянутым народам, как бы бедны они ни были, надо нести какую-нибудь службу. Ибо Чингис издал такое постановление, что ни один человек не свободен от службы, пока он не настолько стар, что больше не может никоим образом работать²³¹. Один раз сидел со мной один священник из Катайи, одетый в красное сукно самого лучшего цвета, и я спросил у него, откуда они берут такую краску. Он рассказал мне, в восточных странах Катайи находятся высокие скалы, на которых живут какие-то создания, имеющие во всем человеческий образ, кроме того, что они не сгибают колен, а ходят, не знаю, как-то подпрыгивая; ростом они всего с один локоть, тело их все одето волосами, живут они в недоступных пещерах. И охотники Катайи ходят на них, имея при себе пиво, возможно более пьяное. Они делают отверстия в скалах, наподобие чаш, и наполняют их этим пивом. Ибо в Катайе нет вина, но теперь они начинают сажать лозы, а [обычное] питье приготовляют из риса. Итак, охотники прячутся, а вышеупомянутые живые существа выходят из самых пещер, отведывают вышеупомянутого напитка и кричат: «Хин, хин», откуда, от этого крика, они получили свое имя, ибо их называют: Хинхин ²³². Затем они собираются в большом количестве, пьют вышеупомянутое пиво, опьяняются и там засыпают. Тогда подходят охотники и связывают спящих по рукам и по ногам. Затем открывают им на шее жилу, извлекают три или четыре капли крови и дают им уйти свободными. И эта кровь, как он сказал мне, весьма ценна для окраски пурпура. Рассказывали также за истину, чему я не верю, что за Катайей есть некая область, имеющая такое свойство: в каком бы возрасте человек ни вошел в нее, он и остается в таком возрасте, в котором вошел ^2Э3. Катайя находится над океаном. И мастер Вильгельм рассказывал мне, что видел послов некоторых народов, по имени Кауле ²³⁴ и Манзе, живущих на островах, но море там зимою замерзает, так что Татары могут тогда направиться к ним. Эти народы предлагали ежегодно тридцать две тысячи туменов яскотов, лишь бы только их оставили в мире. Т у м е н — монета, содержащая десять тысяч. Ходячей монетой в Катайе служит бумажка из хлопка ²³⁵ (Carta de Wambasio), шириною и длиною в ладонь, на которой изображают линии, как на печати Мангу. Пишут они кисточкой, которой рисуют живописцы, и одно начертание содержит несколько букв, выражающих целое слово ²³⁶. Тибетцы пишут, как мы, и их начертания очень похожи на наши. Тангуты пишут справа налево, как Арабы, но умножают строки, восходя вверх, а Югуры, как сказано выше, пишут сверху вниз. Ходячей монетой Русских служат шкурки разных пушных зверей, горностаев и белок.

Когда мы прибыли [жить] с монахом, он с любовью внушил нам воздерживаться от мяса, говоря, что наш служитель будет есть мясо с его служителями, а для нас он сам позаботится о муке и масле растительном и коровьем. Мы исполнили это, хотя такое требование сильно тяготило моего товарища по причине его слабости. Отсюда пищей нашей служило пшено с коровьим маслом, или тесто вареное в воде с тем же маслом или кислым молоком и пресный хлеб, испеченный на бычачьем или конском навозе.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ О втором посте восточных народов

Но настала сыропустная неделя ²³⁷, когда впервые перестают есть мясо все восточные христиане, и главная госпожа Ко-тота ту неделю постилась со всеми женщинами. Она приходила всякий день в нашу часовню и раздавала съестные припасы священникам и другим христианам, которые стекались туд_а в эту первую неделю в большом количестве для выслушания службы. Она дала нам обоим, мне и моему товарищу, по ру. башке и штанам из серого аксамита ²³⁸ (samico), подбитым шелковыми охлопками, так как мой товарищ сильно жаловался на тяжесть меха. Я взял платье, чтобы утешить своего товарища, оговорившись, однако, что не ношу таких одежд. Я отдал моему толмачу то, что пришлось на мою долю. Затем придворные привратники, охранявшие двор, видя, что такое огромное количество людей стекалось ежедневно к церкви, которая находилась в пределах двора, послали одного из своей среды к монаху, сообщая ему, что они не желают, чтобы такое большое количество собиралось туда в пределах двора. Тогда монах резко ответил им, что он хочет знать, сам ли Мангу приказывает это, и прибавил даже некоторые угрозы, будто он собирается обвинить их пред Мангу. Тогда те предупредили его и обвинили его пред Мангу в том, что он слишком много говорит и собирает на свои беседы слишком большую толпу. Тогда в воскресенье четыредееятицы нас позвали ко двору, причем монаха довольно позорно обшарили, ища, нет ли при нем ножа, так что он снимал даже свои башмаки. Затем вошли мы пред лицо хана, который, имея у себя в руке сожженную баранью лопатку, всматривался в нее, а затем, как бы читая в ней, стал порицать монаха, спрашивая, зачем тот, будучи человеком, который должен молиться Богу, столько говорит с людьми. Я же стоял сзади с обнаженной головой, и хан сказал ему: «Зачем ты не обнажаешь головы, когда приходишь ко мне, как поступает этот Франк?» и приказал позвать меня ближе. Тогда монах, сильно смущенный, снял свой клобук, вопреки обычаю греков и армян; после того как хан наговорил ему много резкостей, мы вышли. И тогда монах вручил мне крест для несения до часовни, так как сам от смущения не хотел нести его. Через немного дней он примирился с ханом, обещая ему отправиться к папе и привести в его повиновение все народы Запада. Затем, вернувшись от хана после этого разговора в часовню, он стал спрашивать у меня про папу, думаю ли я, что тот захочет его видеть, если монах явится к нему от Мангу, и захочет ли он дать ему коней до святого Иакова ²³⁹. Спросил он также и про вас, думаю ли я, что вы захотите послать к Мангу вашего сына. Тогда я внушил ему остерегаться давать Мангу лживые обещания, так как последняя ложь будет горше первой, и Бог не нуждается в нашей лжи, чтобы мы ради Него говорили коварные выдумки.

В эти дни возник спор между монахом и одним священником, по имени Ионой, человеком хорошо образованным, отец которого был архидьяконом, и другие священники считали его за своего учителя и архидьякона (pro magistro archidiacono) -

Именно монах говорил, что человек был создан раньше рая _земного и что так говорит Евангелие. Тогда меня позвали разобрать этот спор. Я же, не зная, какие у них были мнения об этом, ответил, что рай был создан в третий день, когда и другие деревья, человек же создан в шестой день. Тогда монах стал говорить: «Разве диавол не принес земли в первый день с четырех стран мира и не создал из образовавшейся грязи человеческого тела, а Бог не вдохнул в него души?» Тогда, слыша знаменитую ересь Манихея ²⁴⁰ и ее столь открытое и бесстыдное провозглашение, я резко выбранил монаха, приказывая ему положить палец на уста свои, так как он не знал Писания, и остерегаться говорить, чтобы не навлечь на себя вины. Но тот и сам начал меня осмеивать за то, что я не знал тамошнего языка.

Итак, я ушел от него, направляясь к себе домой. После этого было так, что и сам он, и священники в крестном ходе отправились ко двору, не позвав меня, так как монах не говорил со мною по причине упомянутого упрека и не хотел вести меня с собою, как это было у него в обычае раньше. Итак, когда они пришли пред лицо Мангу, тот, не видя меня среди них, внимательно осведомился, где я и почему не пришел с ними. Священники испугались и извинились. Вернувшись же, они пересказали мне слова Мангу и сетовали на монаха. После этого монах помирился со мною, а я с ним, прося, чтобы он помог мне в понимании тамошнего языка, а я обещал помогать ему в понимании Священного Писания, ибо брат, получающий помощь от брата, все равно, что крепкий город²⁴¹.

По прошествии первой недели поста госпожа перестала приходить в часовню и давать пищу и пиво, которое мы обычно получали. Монах не позволял приносить их, говоря, что при приготовлении этого кладется бараний жир. Также и растительное масло он давал нам только редко. Итак, у нас не было ничего, кроме испеченного под золою хлеба и теста, сваренного на воде, и мы пили суп, потому что вода была у нас только из растаявшего снега или льда; а такая вода весьма плохого качества. Тогда мой товарищ начал сильно унывать. Тогда я указал на нашу нужду Давиду, учителю старшего сына хана, и тот доложил мою речь самому хану, который лично приказал дать нам вина, муки и масла. Рыбы в четыредесятницу отнюдь не вкушают ни несториане, ни армяне. Затем нам дали бурдюк с вином. Монах говорил, что он ест только по воскресеньям, и тогда сама госпожа посылала ему пищу из вареного теста с уксусом для питья. У него же при себе, под алтарем, стоял сундук с минда^лем- изюмом, черносливом и многими другими плодами, которые он ел целый день, когда был один. Мы ели раз в день и то ^с большим горем. Именно, с тех пор как они узнали, что Мангу-хан дал нам вина, они самым бесстыдным образом, наподобие собак, бросались на нас, тут были и священники-несториане, которые целый день пьянствовали при дворе, и сами Моалы, и служители монаха. Да и сам монах, когда к нему приходил кто-нибудь, кому он хотел дать выпить, посылал к нам за вином. Итак, это вино доставляло нам больше горести, чем утешения, так как мы не могли отказать в нем, не вызвав ссоры. Если мы стали бы раздавать его, нам не хватило самим; а когда бурдюк был опорожнен, мы не смели просить себе у двора еще.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

О работе Вильгельма, золотых дел мастера, и о ханском дворце в Каракаруме

Около середины четыредесятницы прибыл сын мастера Вильгельма и принес красивый серебряный крест, сделанный по франкскому обычаю с серебряным изображением Христа, прибитым поверх. Увидев это изображение, монахи и священники сняли его, хотя молодой человек должен был представить крест от имени мастера Булгаю, старшему секретарю двора; слыша это, я сильно огорчился. Этот юноша доложил также самому Мангу-хану, что сооружение, которое тот заказал сделать, исполнено. Это сооружение я вам опишу. В Каракаруме у Мангу имеется рядом с городскими стенами большой двор, обнесенный кирпичною стеною, как окружают у нас монашеские обители. Там помещается большой дворец, в котором хан устраивает попойку дважды в год: раз около Пасхи, когда он проезжает там:, и раз'летом, когда возвращается. И это последнее празднество более значительно, так как тогда ко двору его собираются все знатные лица, хотя бы они находились где-либо даже на расстоянии двух месяцев пути, и хан тогда дарит им платья и другие вещи и являет великую славу свою. Там имеется также много домов, длинных, как риги, куда убирают съестные припасы хана и сокровища. Так как в этот большой дворец непристойно было вносить бурдюки с молоком и другими напитками, то при входе в него мастер Вильгельм парижский сделал для хана большое серебряное дерево ²⁴², у корней которого находились четыре серебряных льва, имевших внутри трубу, причем все они изрыгали белое кобылье молоко. И внутрь дерева проведены были четыре трубы вплоть до его верхушки; отверстия этих труб были обращены вниз, и каждое из них сделано было в виде пасти позолоченной змеи, хвосты которых обвивали ствол дерева. Из одной из этих труб лилось вино, из другой — каракос-мос, то есть очищенное кобылье молоко, из третьей — бал, то.

есть напиток из меду, из четвертой — рисовое пиво, именуемое террацина. Для принятия всякого напитка устроен был у подножия дерева между четырьями трубами особый серебряный сосуд. На самом верху сделал Вильгельм ангела, державшего трубу, а под деревом устроил подземную пещеру, в которой мог спрятаться человек. Через сердцевину дерева вплоть до ангела поднималась труба. И сначала он устроил раздувальные мехи, но они не давали достаточно ветру. Вне дворца находился подвал, в котором были спрятаны напитки, и там стояли прислужники, готовые потчевать, когда они услышат звук трубы ангела. А на дереве ветки, листья и груши были серебряные. Итак, когда начальник виночерпиев нуждался в питье, он кричал ангелу, чтобы загудела труба; тогда лицо, спрятанное в подземной пещере, слыша это, сильно дуло в трубу, ведшую к ангелу; ангел подносил трубу ко рту, и труба гудела очень громко. Тогда, услышав это, прислужники, находившиеся в подвале, наливали каждый свой напиток в особую трубу, а трубы подавали жидкость вверх и вниз в приготовленные для этого сосуды, и тогда виночерпии брали напиток и разносили его по дворцу мужчинам и женщинам.

И дворец этот напоминает церковь, имея в середине корабль, а две боковые стороны его отделены двумя рядами колонн; во дворце три двери, обращенные к югу^24Э. Перед средней дверью внутри стоит описанное дерево, а сам хан сидит на возвышенном месте с северной стороны ²⁴⁴, так что все могут его видеть. К его престолу ведут две лестницы (gradus): по одной подающий ему чашу поднимается, а по другой спускается. Пространство, находящееся в середине между деревом и лестницами, по которым поднимаются к хану, остается пустым; именно там становится подающий ему чащу, а также послы, подносящие дары; сам же хан сидит там вверху, как бы некий бог. С правого от него боку, то есть с западного, помещаются мужчины, с левого — женщины. Дворец простирается с севера на юг. К югу, рядом с колоннами, у правого бока, находятся возвышенные сидения, наподобие балкона, на которых сидят сын и братья хана. На левой стороне сделано также; там сидят его жены и дочери. Одна только жена садится там, наверху, рядом с ним, но все же не так высоко, как он.

Итак, услышав, что сооружение выполнено, хан поручил мастеру поставить его на надлежащее место и хорошенько приладить, а сам около воскресенья ²⁴⁵ на Страстной неделе двинулся вперед с маленькими домами ²⁴⁶, оставив большие дома сзади себя. И монах, и мы последовали за ним, и он прислал нам другой бурдюк вина. И он проезжал между гор, на которых дул сильный ветер, стояла сильная стужа, и выпал большой снег. Поэтому около полуночи он сам прислал к монаху и к нам просить помолиться Богу, чтобы Он умерил эту стужу и ветер, так как все животные, бывшие в караване, подвергались большой опасности, особенно потому, что они были тогда стельными и рожали.

Тогда монах послал ему ладану, препоручая положить его на уголья и принести Богу. Не знаю, сделал ли он это, но буря, которая продолжалась уже два дня, утихла, когда наступал уже третий день.

В Вербное воскресенье ²⁴⁷ мы были вблизи Каракарума. Как только стало рассветать, мы благословили вербы, на которых еще не было заметно никаких почек. Около девяти часов мы въехали в упомянутый город, воздвигнув крест и развернув хоругвь; через середину квартала Саррацинов, где находится рынок и базар, мы добрались до церкви. Несториане вышли нам навстречу с крестным ходом. Войдя в церковь, мы нашли их готовыми к служению обедни; отслужив ее, они все причастились и спросили меня, не хочу ли и я причаститься. Я ответил, что уже раз пил, а причастие следует принимать только натощак. После обедни наступил уже вечерний час, и мастер Вильгельм повел нас с великой радостью в свое помещение отужинать вместе. Жена его — дочь уроженца Лотарингии, а родилась в Венгрии и хорошо знает по-французски и по-ко-Мански.

Нашли мы также и еще одного [европейца], по имени Базиля, сына Англичанина; этот Базиль родился в Венгрии и знает вышеупомянутые наречия. После ужина, прошедшего в великой радости, они проводили нас в наше помещение, которое устроили для нас Татары на площади вблизи церкви, вместе с часовней монаха. На следующий день хан прибыл в свой дворец, и монах, я и священники отправились к нему. Товарищу моему они не позволили итти, так как он наступил на порог. Я долго размышлял, как мне следует поступить, итти или не итти. Я и боялся ссоры, если отстану от других христиан, и [видел], что угоден хану, и боялся, что то доброе дело, на возможность осуществления которого я надеялся, встретит препятствие к распространению, а потому и предпочел лучше итти, хотя видел, что их действия преисполнены колдовства и идолослужения. И я не делал там ничего другого, как только молился громким голосом за всю церковь, а также и за самого хана, чтобы Бог направил его на путь вечного спасения. Итак, мы вступили на упомянутый двор, который был довольно хорошо устроен; летом там повсюду проведены каналы, орошающие двор. После этого мы вошли во дворец, полный мужчин и женщин, и стали пред лицом хана, имея сзади вышеназванное дерево, которое вместе с сосудами занимало значительную часть дворца. Священники принесли два благословенные хлебца и плоды на блюдечке, ко-

Мункэ-хан со своими женами и сыновьями (Персидская миниатюра 1315 г.)

Серебряный фонтан во дворце Мункз-хана, сооруженный французским мастером Гильомом Буше (Реконструкция французского иллюстратора XVIII е.)

торые поднесли ему, произнеся над ними благословение. И дворецкий (pincerna) понес их к нему, сидящему вверху на очень высоком и приподнятом месте. И он тотчас один из хлебцев стал есть сам, а другой послал своему сыну и одному из своих младших братьев, который был воспитан одним несторианином и знает Евангелие; он также посылал за моей Библией, чтобы посмотреть ее. После священников монах произнес свою молитву, а после монаха я. Затем хан обещал притти на следующий день в церковь, которая достаточно велика и красива и вся обтянута сверху шелковой тканью, вышитой золотом. Но на следующий день он продолжал свой путь, поручив извиниться пред священниками, что он не дерзнул притти в церковь, так как узнал, что туда приносят покойников. Мы же с монахом и другие придворные священники остались в Каракаруме, чтобы там отпраздновать Пасху. _

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Как несториане совершают таинства. Как христиане исповедовались у Рубрука и причащались в Пасху

Но вот приближался Великий Четверг и самая Пасха, а у меня не было наших облачений; кроме того, я наблюдал способ служения несториан и очень затруднился, что д&гать, принять ли причастие от них, или служить в их облачении, с их чашей и на их алтаре, или совершенно воздержаться от причастия.

Тогда там было большое количество христиан: венгерцев, аланов, русских, георгианов и армян, которые все не видали причастия с тех пор, как были взяты в плен, так как несториане сами не хотели допускать их к себе в церковь, если те не перекрестятся снова так, как они говорили. Нам, однако, они не делали никакого упоминания по этому поводу; мало того, они признавали, что Римская церковь — глава всех церквей, и что они сами должны были бы принимать патриарха от папы ²⁴⁸, если бы проезд к нему был свободен. И они щедро предлагали нам свое причастие и приглашали меня стать при входе в хор церкви, чтобы видеть их обряд служения, а накануне Пасхи хотели поставить меня рядом с купелью, чтобы посмотреть обряд крещения. Они говорят, что у них есть то миро, которым Мария Магдалина умастила ноги Господа, и они всегда подливают туда масла, сколько берут, и на нем месят хлеб свой. Ибо все восточные люди кладут в хлеб свой, вместо дрожжей или жир, или коровье масло, или сало из бараньего хвоста, или растительное масло. Они говорят также, что у них имеется мука, из которой приготовлен был хлеб, освященный Господом, и они

11

Путешествие в восточные страны

всегда возмещают ее в таком количестве, в каком берут. У них есть комната, расположенная рядом с церковным клиросом, и печь, где они приготовляют хлеб, который должны освящать с великим благоговением. Итак на вышеупомянутом масле они изготовляют хлеб шириною в ладонь, который дробят сперва на 12 частей по числу Апостолов, а затем делят эти части по количеству народа. Священник дает каждому в руку тело Христово, и тогда человек благоговейно принимает его на ладонь и касается ладонью до макушки головы. Вышеупомянутые христиане и сам монах настаивали и просили нас именем Божиим отслужить обедню.

Тогда я приказал им, как мог, через толмача, исповедоваться, перечислив 10 заповедей, 7 смертных грехов и другое, в чем человек должен всенародно покаяться и исповедаться. Они оправдывали себя в краже, говоря, что без кражи не могут жить, так как господа их не заботятся для них ни об одежде, ни о пропитании. Тогда я, рассуждая, что они похищали имущество этих лиц не без надлежащего основания, сказал, что им можно брать необходимое из имущества господ и что я готов сказать это перед лицом самого Мангу-хана. Некоторые из них также были людьми военными; они оправдывали себя тем, что им необходимо итти на войну, иначе их убьют. Я крепко наказал им, чтобы они не ходили на христиан и не обижали их, иначе пусть лучше дадут себя убить, потому что таким образом они станут мучениками; и я прибавил, что если кто пожелает обвинить меня за это учение перед Мангу-ханом, то я готов заявить это в его присутствии. Ибо, когда я учил этому, тут были придворные из несториан, и я подозревал их, что они могут случайно донести на нас.

И тогда мастер Вильгельм приказал сделать для нас железце, чтобы придавать надлежащую форму жертвенным облаткам; у него были некоторые облачения, которые он сделал для себя. Ибо он немного знает грамоте и ведет себя, как клирик. Он приказал сделать на франкский лад изваяние святой Девы и в окошках, замыкавших его, изваял очень красиво Евангельскую историю; он изготовил также серебряный ковчег для сокрытия тела Христова и мощей в маленьких ящичках, устроенных в боках ковчега. Он сделал также часовню на повозке, очень красиво разрисованную священными событиями. Итак, я взял его облачения и благословил их, и мы приготовили по своему обычаю жертвы, очень красивые, и несториане отвели мне свою крещальню, в которой был алтарь. Их патриарх посылает им из Балдаха четырехугольную кожу^24Э, наподобие переносного жертвенника, помазанную миром, и они применяют ее вместо священного камня. Итак, в Великий Четверг я служил с их серебряной чашей и дискосом, а эти сосуды были

очень велики; также было это и в день Пасхи. И мы причастили народ, как я надеюсь, с благословением божьим. А сами они окрестили в полномблагочинии в канун Пасхи более чем шестьдесят лиц, и все христиане сообща этому весьма радовались. .

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

О болезни мастера Вильгельма и о священнике Ионе

Тогда мастеру Вильгельму довелось тяжко захворать; когда он стал уже поправляться, посещавший его монах дал ему выпить ревеню, но так, что чуть не убил его. Посетив его затем, я нашел состояние его весьма тяжким и спросил, что он ел или пил. И он рассказал мне, как монах давал ему вышеупомянутого питья и как он выпил два полных блюдца, считая, что это — святая вода. Тогда я пошел к монаху и сказал ему: «Или гряди, как апостол, творя истинные чудеса силою молитвы и 'Святого Духа, или поступай, как врач (phisicus), согласно правилам лечебного искусства. Ты даешь пить крепкое целебное питье людям, к этому неподготовленным, как будто бы это питье было нечто священное; ты подвергнешься за это злейшему бесчестию, если это дойдет до сведения людей». С того времени он стал опасаться и остерегаться меня. Довелось также в то время захворать тому священнику, который считался как бы архидьяконом других, и друзья его послали за одним сар-рацинским прорицателем, который сказал им: «Некий тощий человек, который не ест, не пьет и не спит на ложе, разгневан на него. Если бы больной мог получить его благословение, то мог бы выздороветь». Тогда те подумали на монаха, и около полуночи жена священника, сестра и сын его пришли к монаху, прося притти и благословить больного. Они разбудили также и нас, чтобы мы просили монаха. Тогда, в ответ на нашу просьбу, он сказал: «Оставьте его, так как он, с тремя другими, которые равным образом пойдут плохими путями, вознамерился итти ко двору и хлопотать, чтобы я и вы были изгнаны из этих стран». Именно между ними уже ранее возникла ссора оттого, что Мангу и его жены послали в канун Пасхи четыре яскота и шелковые ткани как для монаха, так и для священников, чтобы те разделили это между собою, и монах удержал себе на свою долю один яскот, а из остальных трех один был поддельный, так как оказался медным; поэтому священникам казалось, что монах удержал себе чересчур большую долю; отсюда могло быть, что они имели между собою какой-нибудь разговор, который был передан монаху. С наступлением дня я пошел к названному священику, имевшему сильнейшую боль в боку и харкавшему кровью, отчего я подумал, что у него [внутренний] нарыв. Тогда я посоветовал ему признать папу за отца всех христиан, что он и сделал, дав обет, что, если Господь даст ему здоровья, он посетит папу, чтобы облобызать его стопы (visi-taret pedes раре), и приложит все старание к тому, чтобы папа послал свое благословение Мангу-хану. Я посоветовал ему также вернуть все, что у него было чужого. Он сказал, что у него нет ничего. Я упомнянул ему также про таинство последнего помазания. Он ответил: «У нас оно не в обычае, да и священники наши не умеют совершать его. Прошу вас совершить это для меня так, как, по вашему разумению, надо совершить это».

Я внушил ему также исповедаться, что у них не в обычае. Он сказал что-то немного на ухо одному священнику из своих товарищей. После этого он начал чувствовать себя лучше и попросил меня сходить за монахом. Я пошел. Монах сперва не пожелал притти; но, услышав, что больному лучше, пошел со своим крестом; пошел и я, неся в ковчеге мастера Вильгельма тело Христово, которое я сберег в день Пасхи по просьбам мастера Вильгельма. Тогда монах начать топтать больного ногами, а тот обнимал его ноги с полным унижением. Затем я сказал больному: «В Римской Церкви есть обычай, что немощные приобщаются тела Христова, как напутствия и укрепления против всех козней вражеских. Вот тело Христово, которое я сохранил в день Пасхи. Ты должен исповедаться и попросить его». Тогда он сказал с полной верой: «Я прошу от всего сердца». Когда я открыл его, он сказал с большею горячностью: «Я верую, что это — Творец и Спаситель мой, который даровал мне жизнь и вернет ее мне по смерти при всеобщем воскресении». И таким образом он приял из моей руки тело Христово, изготовленное (confectum) по обычаю Римской церкви. Затем монах остался с ним и дал ему в мое отсутствие каких-то напитков. На следующий день он захворал смертельно. Тогда я взял масло их, которое они назвали святым, и помазал его по обряду Церкви, как он просил о том меня ранее. Нашего масла у меня не было, так как священники Сартаха удержали его все. Когда мы прочитали ему отходную и я хотел быть при его кончине, монах отослал меня домой, говоря, чтобы я удалился, так как если бы я остался там, то не мог бы входить в дом Мангу-хана вплоть до конца года. Когда я сообщил это друзьям больного, они сказали мне, что это — правда, И попросили меня удалиться, чтобы не встретить препятствия в том благом деле, которое я мог бы подвинуть далее. Когда больной умер, монах сказал мне: «Не беспокойтесь: я убил его своими молитвами. Он один был ученый и противился нам. Другие ничего не знают. Впредь все они и сам Мангу-хан придут к нашим сто-

_Пам». Затем он пересказал нам вышеприведенный ответ гадателя; не веря ему, я спросил у священников, друзей усопшего, правда ли это. Они отвечали утвердительно, но не знали того, был ли он заранее предуведомлен, или нет. После того я открыл, что сам монах призывал упомянутого выше гадателя и его жену к себе в часовню и заставлял просевать пыль и гадать себе ²⁵⁰. У него был также какой-то русский дьякон, который гадал ему. Когда я узнал это, я ужаснулся его глупости и сказал ему: «Брат, человек, исполненный Духа Святого, который всему учит, не должен искать ответов или совета у гадателей; все это запрещено, и люди, этому следующие, отлучены». Тогда он начал оправдывать себя тем, что это не правда, будто он ищет подобного. Я же был не в силах удалиться от него, так как был помещен там по приказу самого хана и не мог переселиться без его особого разрешения.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

Описание города Каракорума. О том, как Мангу-хан послал своих братьев против разных народов

О городе Каракаруме да будет вашему величеству известно, что, за исключением дворца, он уступает даже (non ita bona) пригороду святого Дионисия, а монастырь святого Дионисия стоит вдесятеро больше, чем этот дворец. Там имеются два квартала: один Саррацинов, в котором бывает базар, и многие купцы стекаются туда из-за двора, который постоянно находится вблизи него, и из-за обилия послов; другой квартал Ка-тайев, которые все ремесленники. Вне этих кварталов находятся большие дворцы, принадлежащие придворным секретарям. Там находятся двенадцать кумирен различных народов, две мечети, в которых провозглашают закон Магомета, и одна христианская церковь на краю города. Город окружен глиняной стеною и имеет 4 ворот. У восточных продается пшено и Другое зерно, которое, однако, редко ввозится; у западных продают баранов и коз; у южных продают быков и повозки; у северных продают коней.

Следуя за двором, мы прибыли туда в воскресенье пред Вознесением ²⁵¹. На следующий день нас, а именно: монаха, всех его домашних, нас и всех послов и иностранцев, которые посещали дом монаха, позвал Булгай, главный секретарь и судья; пред лицо Булгая нас позвали по одиночке, сперва монаха, а после него нас; они начали тщательно расспрашивать, откуда мы, зачем прибыли и в чем состоит наше служение. Этот допрос делался потому, что Мангу-хану было доложено, будто четыреста Человекоубийц прибыли в различных платьях, чтобы убить его. Около этого времени вышеупомянутая госпожа снова захворала и послала за монахом, а тот, не желая итти, ответил: «Она снова созвала вокруг себя идолопоклонников; пусть лечат ее, если могут. Я больше не пойду».

Накануне Вознесения Господня мы были во всех домах Ман-гу-хана, и я видел, как, когда он должен был пить, они выливали кумыс на его войлочных идолов. Тогда я сказал монаху: «Какое общение у Христа с Ваалом? Какое отношение у нашего креста с этим идолом?»

Сверх того, у Мангу-хана имеется восемь братьев: три единоутробных и пять по отцу ²⁵². Одного из единоутробных он послал в землю Человекоубийц^25Э, именуемых ими Мулидет ²⁵⁴, и приказал всех их умертвить. Другой отправился в направлении к Персии и уже вступил в нее, собираясь, как полагают, вступить в Турецкую землю и готовясь отправить оттуда войско . против Балдаха и Вастация. Одного из остальных он послал в Катайю ²⁵⁵, против некиих народов, которые им еще не повинуются. Меньшего единоутробного брата, по имени Арабукху ²⁵⁶, Мангу удержал у себя; этот брат занимает двор их матери, которая была христианкой и рабом которой был мастер Вильгельм. Один из братьев хана со стороны отца взял Вильгельма в плен в Венгрии, в одном городе, по имени Белеграв ²⁵⁷, в котором был Нормандский епископ из Бельвиля, вблизи Руана; вместе с Вильгельмом был взят в плен епископский племянник, которого я видел там в Каракаруме. Брат хана отдал мастера Вильгельма матери Мангу, так как она очень настаивала на обладании им; по смерти ее мастер Вильгельм достался Арабукхе вместе со всеми другими, принадлежавшими ко двору матери, а через него стал известным Мангу-хану, который дал мастеру для выполнения вышеупомянутой работы 100 яскотов, то есть тысячу марок.

Итак, накануне Вознесения Мангу-хан сказал, что хочет отправиться ко двору своей матери и посетить ее, так как это было уже близко. Монах же заявил, что хочет отправиться с ним и дать свое благословение душе его матери. Это понравилось хану. Вечером в день Вознесения состояние здоровья вышеупомянутой госпожи сильно ухудшилось, и глава прорицателей послал к монаху распоряжение не бить в доску. Хотя на следующий день весь двор удалился, двор вышеупомянутой госпожи остался. Когда же мы прибыли на место остановки двора, то монаху приказано было расположиться от двора дальше, чем обыкновенно, что он и исполнил. Тогда Арабукха сам выехал навстречу брату своему хану. Монах же и мы, заметив, что он едет мимо нас, встретили его со крестом. Он же, признав нас, так как раз был в нашей часовне, протянул руку и сделал нам ею крест, как епископ. Тогда монах сел на коня и последовал за ним, взяв с собою плоды. Арабукха же слез перед двором своего брата, ожидая его, пока тот не вернется с охоты. Тогда монах слез там же и поднес Арабукхе свои плоды, которые тот принял; рядом с ним сидели два вельможи из двора самого хана, Саррацины. Арабукха, зная про вражду, существующую между христианами и Саррадинами, спросил у монаха, знает ли он упомянутых Саррадинов. Тот ответил: «Знаю, потому что они собаки; зачем держишь ты их возле себя?» Те возразили: «Зачем ты говоришь нам обидные речи, тогда как мы не говорим тебе никаких?» Монах сказал им: «Я говорю правду, и вы, и Магомет ваш — презренные псы». Тогда они начали отвечать богохульствами на Христа, но Арабукха удержал их, говоря: «Не говорите, так как мы знаем, что Мессия — Бог». В этот час поднялся внезапно такой сильный ветер по всей стране, что казалось, будто по ней бегают демоны; немного спустя дошли слухи, что упомянутая госпожа умерла. На следующий день ²⁵⁸ хан вернулся к своему двору по иной дороге, а не по той, по которой выехал, ибо у них существует суеверие, что они никогда не возвращаются по той дороге, по которой выезжают. Кроме того, когда где побывает двор, то после его удаления никто, ни конный, ни пеший, не смеет пройти по тому месту, на котором пребывал двор, пока заметны следы огня, который там был разведен. В этот день какие-то Саррацины встретились с монахом на дороге, вызывая его и споря с ним. Так как он не умел защититься при помощи доводов и они стали над ним насмехаться, то он хотел наказать их плетью, которую держал в руке, и достиг того, что вышеупомянутые слова его и поступки были доведены до двора, и нам было приказано, чтобы мы остановились с другими послами, а не перед двором, где мы останавливались обычно.

Я же все надеялся, что приедет царь Армянский ^2бЭ. Также около Пасхи прибыл некто из Болата, где живут те немцы, ради которых главным образом я отправился туда; он сказал мне, что этот немецкий священник должен прибыть ко двору. И поэтому я не поднимал никакого вопроса пред Мангу о том, оставаться ли мне или уехать; и сначала он дал нам позволение пробыть там только два месяца; а уже прошло четыре месяца, даже пять. Именно это происходило около конца мая, а мы оставались там весь январь, февраль, март, апрель и май. Я же, не слыша никаких известий про царя или упомянутого священника и боясь, что нам придется возвращаться зимою, суровость которой мы испытали, поручил спросить у Мангу-хана, что он хочет делать с нами, так как мы охотно остались бы там навсегда, если ему это было бы угодно; если же нам надлежит вернуться, то нам легче вернуться летом, чем зимою. Хан тотчас послал ко мне, приказывая мне не отлучаться, так как на следующий день он хочет поговорить со мною. Я же ответил, что если он хочет говорить со мною, то пусть пошлет за сыном мастера Вильгельма, так как мой толмач был неудовлетворителен. Тот же, кто говорил со мною, был Саррацин и ездил послом к Вастацию. Подкупленный его подарками, он посоветовал Вас-тацию отправить послов к Мангу-хану, чтобы оттянуть время, так как Вастаций полагал, что они немедленно должны вступить в его землю. И тот послал, а когда узнал их, то мало заботился о них и не заключал с ними мира, и они еще не вступали в его страну, да и не смогут этого, лишь бы он осмелился защищаться. И они никогда никакой земли не брали силою, а только коварством; и так как люди заключают с ним мир, то они во время этого мира разоряют их. Затем он стал усиленно расспрашивать про папу и короля Франков и о дорогах, ведущих к ним. Монах же, слыша это, тихонько внушил мне не отвечать, так как сам хотел похлопотать о том, чтобы его отправили послом; поэтому я замолчал, не желая отвечать Саррацину. И он сказал мне какое-то обидное слово, за которое священники-несто-риане хотели жаловаться на него, и его убили бы или крепко поколотили бы, но я не пожелал этого.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Как нас несколько раз расспрашивали. Наши беседы и споры с идолопоклонниками

На следующий день, именно в воскресенье перед Пятидесятницей, меня повели ко двору; ко мне пришли старшие секретари двора. Один из них, Моал, подает чашу самому хану, а другие — Саррацины, и они стали спрашивать меня от имени хана, зачем я прибыл. Тогда я пересказал им вышеприведенные слова, а именно, как я прибыл к Сартаху, а от Сартаха к Вату, и как Вату послал меня сюда; затем я сказал для передачи хану: «Мне нечего сказать ему от имени какого-нибудь человека (ибо он сам должен знать, что Вату написал ему); я мог бы сказать только слова Божии, если он захочет их выслушать». Они уцепились за эти слова, спрашивая, какие Божии слова я хочу сказать ему, думая, что я хочу предсказать ему какую-нибудь удачу, как поступают многие другие. Я ответил им: «Если вы хотите, чтобы я сказал ему слова Божии, устройте, чтобы я имел толмача». Они ответили: «Мы послали за ним, а теперь говорите, как можете, чрез присутствующего здесь толмача: мы хорошо поймем вас». И они усиленно понуждали меня говорить. Тогда я сказал: «Кому больше поручено, с того больше взыщется. И еще: кому больше дано, тот должен больше и возлюбить. С этими словами Божиими я и обращаюсь к самому Мангу, ибо Бог дал ему великую власть, и богатства, которые он имеет, дали ему не идолы Туинов, а всемогущий Бог, который создал небо и землю, и в руке коего находятся все царства, и Он переносит их из народа в народ за грехи людей. Отсюда если хан возлюбит Его, хорошо будет ему; иначе же да узнает он, что Бог взыщет с него все до последнего гроша (quadrantem)». Тогда один из тех Саррацинов сказал: «Есть ли какой-нибудь человек, который не любил бы Бога?» Я ответил: «Бог говорит ²⁶⁰: если кто любит меня, тот соблюдает мои заповеди, а кто не любит меня, тот не соблюдает моих заповедей. Итак, кто не соблюдает заповедей Божиих, тот не любит Бога». Тогда тот возразил: «Разве вы были на небе, чтобы знать заповеди Божии?» — «Нет»,— сказал я,— «но Он сам дал их с неба святым людям; и напоследок сам сошел с неба, уча нас, и мы имеем их в писаниях и видим в деяниях людей, когда они их соблюдают или нет». На это он сказал: «Итак, вы хотите сказать, что Мангу-хан не хранит заповедей Божиих?» Я ответил: «Как вы говорите, придет толмач, и я пред лицом Мангу-хана, если ему будет угодно, прочитаю заповеди Божии, чтобы он сам судил о себе, соблюдает он их или нет». Тогда они удалились и сказали ему, что я назвал его идолопоклонником, или Туином, и сказал, что он не соблюдает заповедей Божиих. На следующий день он прислал ко мне своих секретарей с таким поручением: «Господин наш посылает нас к вам с такими словами: вы здесь христиане, Саррацины и Туины. И каждый из вас говорит, что его закон лучше, и его письмена, то есть книги, правдивее. Поэтому хан желал бы, чтобы вы все собрались воедино и устроили сравнение (закона); пусть каждый напишет свое учение (dicta) так, чтобы хан мог узнать истину». Тогда я сказал: «Благословен Бог, который вложил это в сердце хана. Но Писание наше сказало, что рабу Господню не подобает ссориться, а следует быть кротким ко всем; поэтому я готов без спора и борьбы отдать отчет в вере и надежде христианской пред всяким того требующим». Они записали эти слова и доложили ему. Затем было объявлено несторианам, а равно и Саррацинам и таким же образом Туинам, чтобы они позаботились о себе и написали то, что захотят сказать. На следующий день он снова прислал секретарей с поручением. «Мангу-хан хотел бы знать, по какой причине прибыли вы в эти страны». Я ответил им: «Он должен сам знать это из грамоты Бату». Тогда они ответили: «Грамота Бату затерялась, и хан предал забвению то, что написал ему Бату; поэтому он хотел бы знать это от вас». Тогда, ободрившись, я сказал им: «На обязанности нашей религии лежит проповедовать Евангелие всем людям. Поэтому, когда я услышал про славу племени Моа-лов, я возымел желание пройти к ним; пока я пребывал в этом желании, мы услышали про Сартаха, что он христианин. Тогда я направил свой путь к нему. И господин король Франков послал ему грамоту, содержащую добрые слова, и в числе прочих слов свидетельствовал ему про нас, что мы за люди, прося позволения нам остаться среди людей Моалов. Тогда он послал нас к Бату, а Бату послал нас к Мангу-хану, поэтому мы просили его и теперь просим позволить нам остаться». Они записали все и на следующий день доложили ему. Он снова прислал их ко мне с поручением. «Хан хорошо знает, что среди вас нет никакого посла к нему, а что вы пришли молиться за него, как и другие праведные священники; но он спрашивает, были ли когда-нибудь ваши послы у нас, или наши у вас». Тогда я рассказал им все про Давида и про брата Андрея, и они записали все и доложили ему. Тогда он снова послал ко мне с поручением: «Господин хан говорит: «Вы долго пребывали здесь; он хочет, чтобы вы вернулись в свою землю и спрашивает, желаете ли вы взять с собою его посла». Я ответил им: «Я не посмел бы взяться провожать его послов за пределы его земли, так как между нами и вами есть земля, где идет война (terra guerre), а также море и горы; кроме того, я — только бедный монах; поэтому я не посмел бы взять их к себе в сопутники». И они, записав все, вернулись.

Настал канун Пятидесятницы ²⁶¹. Несториане написали хронику от сотворения мира до Страстей Христовых и, совершенно миновав Страсти, коснулись Вознесения, Воскресения мертвых и пришествия на Суд; в этой записи было кое-что подлежащее возражению, что я им и указал. Мы же просто написали символ, поющийся в обедню: «Верую во единого Бога». Затем я просил у них, как они хотят поступать дальше. Они сказали, что сначала хотят вести рассуждение с Саррацинами. Я сказал им, что это не хорошо так как Саррацины согласуются с нами в том, что признают единого Бога: «Поэтому вы имеете в них помощников против Туинов». И они согласились с этим. Затем я спросил у них, знают ли они, как идолопоклонство получило начало в мире, и они не знали. Тогда я рассказал им, и они сказали: «Вы расскажете это им, а затем оставьте говорить нас, так как трудно беседовать через толмача». Я сказал им: «Попробуйте, как вы будете держаться против них. Я приму на себя сторону Туинов, а вы примите сторону христиан. Допустим так, что я принадлежу к этой секте; так как они говорят, что Бога нет, докажите, что Бог существует». Ибо там существует некая секта, утверждающая, что всякая душа и всякая сила в какой-нибудь вещи и есть Бог этой вещи, и что иначе Бога не существует. Тогда несториане не умели ничего доказать, а рассказывали только то, что рассказывает Писание. Я сказал: «Они не верят Писанию, и вы расскажете одно, а они расскажут другое». Затем я посоветовал им позволить мне раньше сойтись с ними, так как, если я буду приведен в замешательство, им останется еще случай говорить; если же они будут приведены в замешательство, то меня затем могут и не выслушать. Они согласились. Итак, в канун Пятидесятницы мы собрались в нашей часовне, и Мангу-хан прислал трех секретарей, чтобы быть третейскими судьями: одного христианина, одного Саррацина и одного Туина; и было заявлено: «Приказ Мангу следующий, и никто да не дерзает говорить, что этот приказ разнится от приказа Божия. Он приказывает, чтобы никто под угрозой смертной казни не смел говорить едких или оскорбительных для другого слов и чтобы никто не устраивал смуты, могущей помешать этому делу». Тогда все смолкли. И там было большое количество народа, ибо каждая сторона призвала мудрейших из своего племени, и, кроме того, стеклось много других. Затем христиане поставили меня в середине и указали Туинам говорить со мною. Тогда те, собравшиеся там в большом количестве, начали роптать на Мангу-хана, так как никогда никакой хан не посягал на то, чтобы открывать их тайны. Затем они выставили против меня одного, прибывшего из Катайи и имевшего своего толмача, а у меня был сын мастера Вильгельма. И тот противник сперва сказал мне: «Друг, если ты будешь приперт к стене, то поищи другого поумнее себя». Я промолчал. Тогда он спросил, о чем я хочу рассуждать раньше, о том ли, как образовался мир, или о том, что будет с душами после смерти. Я ответил ему: «Друг, это не должно быть началом нашей беседы. Все от Бога, и сам Он — источник и глава всего, поэтому мы сперва должны говорить о Боге, о котором вы мыслите иначе, чем мй, и Мангу хочет знать, кто верует лучше». Тогда посредники признали это справедливым. Он хотел начать с упомянутых выше вопросов, так как они считают их более обоснованными; ибо все они примыкают к тому еретическому учению Манихеев, что одна половина вещей дурна, а другая хороша, и что существуют по крайней мере два основных начала, а о душах они все мыслят так, что те переходят из тела в тело. Даже и более ученый из несторианских священиков спрашивал у меня про души скотов, могут ли они убежать куда-нибудь, чтобы не быть вынужденными к труду после смерти. Для подтверждения этого заблуждения, как рассказывал мне мастер Вильгельм, они даже привезли из Катайи одного мальчика, которому, судя по росту его тела, еще не было трех лет от роду. Однако он вполне обладал разумом и сам говорил про себя, что трижды подвергался воплощению ²⁶²; он умел читать и писать. Итак, я сказал упомянутому выше Туину: «Мы твердо верим сердцем и признаем устами, что Бог существует, и существует только единый Бог, и Он един совершенным единством. Во что веришь ты?» И он сказал: «Глупцы говорят, что существует только единый Бог, а мудрецы говорят, что богов много. Разве в твоей земле нет великих владык, и разве здесь нет наибольшего владыки, Мангу-хана? Так обстоит дело и с богами, так как они различны в различных странах». Я возразил ему: «Ты приводишь плохой пример; не может быть сравнения от людей к Богу; ибо таким образом всякий могущественный в своей земле человек мог бы назваться Богом». И в то время как я желал уничтожить его сравнение, он опередил меня вопросом: «Каков твой Бог, о котором ты говоришь, что Он только един?» Я ответил: «Наш Бог, кроме которого нет иного, всемогущ и потому не нуждается в чьей-либо помощи. Наоборот, мы все нуждаемся в Его помощи. Не так обстоит дело с людьми. Ни один человек не может всего, и потому на земле надлежит быть нескольким владыкам, так как никто не может снести всего. Точно так же Он знает все и потому не нуждается в советнике. Наоборот, вся мудрость от Него. Точно так же Он всеблаг и не нуждается в наших благах. Наоборот, Им мы живем, движемся и существуем. Таков наш Бог, и потому не следует предполагать другого».— «Нет», сказал он, «не так. Наоборот, на небе есть единый высочайший, происхождения которого мы еще не знаем; под его властью находятся десять; а под ними один низший. На земле же их бесконечное количество». Он хотел плести и другие басни, но я тогда спросил его о том высочайшем, верит ли он, что тот всемогущ, или думает это про какого-нибудь другого бога. Боясь отвечать, он спросил: «Если твой Бог таков, как ты говоришь, то почему Он создал половину вещей дурною?» — «Это ложь», сказал я, «кто сделал зло, тот не Бог. И все, что только существует, хорошо». При этих словах все Туины изумились и занесли это в писание, как ложь или невозможное.

Тогда он начал спрашивать: «Откуда же, стало быть, происходит зло?» — «Ты плохо спрашиваешь», сказал я, «раньше чем спросить, откуда зло, ты должен спросить, что такое зло. Но вернись к первому вопросу; веришь ли ты, что какой-нибудь бог всемогущ, а после этого я отвечу тебе на все, что захочешь спросить». И он долгое время сидел, не желая отвечать, так что слушатели секретари от имени хана приказали ему ответить. Наконец он ответил, что ни один бог не всемогущ. Тогда все Сарра-цины разразились громким смехом. Когда настала тишина, я сказал: «Стало быть, ни один из твоих богов не может спасти тебя во всякой опасности, ибо может оказаться такой случай, когда у него нет власти. Кроме того, никто не может служить двум господам: как же можешь ты служить стольким богам на небе и на земле?» Слушатели сказали ему, чтобы он отвечал, а он совершенно умолк. И, когда я хотел распространиться в присутствии всех об единстве Божественного существа и о Троичности, местные несториане сказали мне, что этого довольно, так как они хотели говорить сами. Тогда я уступил им, и, когда они хотели вести прение с Саррацинами, эти последние ответили: «Мы признаем, что ваш закон истинен и что все, находящееся в Евангелии,— правда, поэтому мы не желаем иметь с вами о чем-нибудь прение». И они признались, что во всех молитвах молятся, чтобы Господь дал им умереть христианскою смертию. Там был один старик священник из секты Югуров, которые признают единого бога, а все же изготовляют идолов. Несториане долго говорили с ним, рассказывая все вплоть до прибытия Антихриста в мир и даже, разъясняя ему и Саррацинам Троичность путем сравнений. Все выслушали без всякого противоречия, но никто, однако, не сказал: «Верую; хочу стать христианином». По окончании этого несторине, так же как и Сарра-цины, громко запели, а Туины молчали, и после того все обильно выпили.

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Как призывал нас хан к себе в день Пятидесятницы.

О Татарском вероисповедании. Беседа о нашем обратном пути

В день Пятидесятницы ²⁶³ сам Мангу-хан позвал меня пред свое лицо, равно как и того Туина, с которым я имел прение. Раньше чем мне войти, толмач, сын мастера Вильгельма, сказал мне, что нам надлежит вернуться в свои страны и что я не’ должен противоречить этому, так как он узнал про это наверное. Когда я пришел пред лицо хана, мне надлежало преклонить колена, что сделал рядом со мною и Туин со своим толмачом. Затем хан сказал мне: «Скажите мне правду, сказали вы однажды, когда я посылал к вам своих секретарей, что я Туин?» Тогда я ответил: «Государь, я не сказал этого; но, если вам угодно, я скажу те слова, которые я сказал». Затем я повторил то, что сказал, и он ответил: «Я правильно подумал, что вы не сказали, так как не это слово вы должны были сказать, но ваш толмач плохо перевел». И он протянул ко мне посох, на который опирался, говоря: «Не бойтесь». Я, улыбаясь, сказал тихо: «Если бы я боялся, то не пришел бы сюда». Хан спросил у толмача, что я сказал, и тот перевел ему. Затем он начал исповедовать мне свою веру: «Мы, Моалы», сказал он, «верим, что существует только единый Бог, которым мы живем и которым умрем, и мы имеем к Нему открытое прямое сердце».

Тогда я сказал: «Он сам воздаст за это, так как без Его дара этого не может быть». Он спросил, что я сказал; толмач сказал ему; тогда он прибавил: «Но как Бог дал руке различные пальцы, так Он дал людям различные пути. Вам Бог дал Писание, и вы, христиане, не храните его. Вы не находите, что один должен порицать другого; находите ли вы это?» — «Нет, Государь», сказал я, «но я сначала объявил вам, что не хотел бы ссориться с кем-нибудь».— «Я не говорю», отвечал он, «про вас. Равным образом вы не находите, что за деньги человек должен отклоняться от справедливости».— «Нет, Государь», отвечал я, «и во всяком случае я не приезжал в эти страны за добыванием денег, а, наоборот, отказался от тех, которые мне давали».

И тут был секретарь, засвидетельствовавший, что я отказался от одного яскота и от шелковых тканей. «Я не говорю», сказал он, «про это. Итак, вам Бог дал Писание, и вы не храните его; нам же Он дал гадателей, и мы исполняем то, что они говорят нам, и живём в мире». Прежде чем высказать это, он пил, как я думаю, раза четыре. И, когда я внимательно слушал, ожидая, не пожелает ли он исповедать еще что-нибудь из своей веры, он начал беседовать о моем возвращении, говоря: «Ты долго оставался здесь; я хочу, чтобы ты вернулся. Ты сказал, что не смеешь взять с собою моих послов; хотел ли бы ты передать мои слова или мою грамоту?» И с тех пор я не имел случая или времени объяснить ему католическую веру. Ибо с ним можно говорить только столько, сколько он хочет, кроме того случая, когда говорящий — посол; а посол может говорить все, что хочет, и они всегда спрашивают, желает ли он говорить еще и . другое. Мне же он не позволил говорить больше, но мне надлежало слушать его и отвечать на вопросы. Тогда я ответил ему, чтобы он приказал мне уразуметь его слова и изложить их письменно, и тогда я охотно передал бы их, насколько это у меня в силах. Затем он спросил, желаю ли я золота, серебра или драгоценных одеяний. Я ответил: «Мы не принимаем ничего подобного, но у нас нет, чем возместить издержки, и без вашей помощи мы не можем выбраться из вашей земли». Тогда он сказал: «Я прикажу, чтобы у тебя было все необходимое в моей земле; хочешь ты большего?» Я ответил: «С меня достаточно этого». Тогда он спросил меня: «До которых пор ты желаешь проводника?» Я сказал: «Наше могущество простирается вплоть до земли царя Армении; если бы меня проводили до тех пор, мне было бы достаточно». Он ответил: «Я прикажу проводить тебя до тех пор, а затем сам заботься о своей безопасности». И он прибавил: «У головы два глаза, и хотя их два, однако зрение их одно, и куда один направляет взор, туда и другой. Ты прибыл от Бату, и потому тебе следует вернуться через его владения». После этих слов я попросил у него позволения высказаться. «Говори», сказал он. Тогда я сказал: «Государь, мы люди не воинственные. Мы хотели бы, чтобы господство над миром было у тех людей, которые будут справедливее управлять им, согласно воле Божией. Наша обязанность учить людей жить согласно воле Божией. Для этого мы прибыли в эти страны и охотно остались бы, если бы вам это было угодно. Раз вам угодно, чтобы мы вернулись, этому надлежит быть. Я вернусь и доставлю вашу грамоту, насколько это у меня в силах, сообразно с тем, как вы прикажете. Я хотел бы просить у вашего великолепия, чтобы, когда я доставлю вашу грамоту, мне было позволено, если на то будет ваше согласие, вернуться к вам, в особенности потому, что у вас в Болате есть ваши бедные рабы, которые говорят на нашем языке, и они нуждаются в священнике, который бы учил их и детей их закону и охотно пребывал бы с ними». Тогда он ответил: «Согласен, если твои государи пошлют тебя снова ко мне». Тогда я сказал: «Государь, я не знаю намерения своих государей, но у меня есть от них позволение итти, куда я захочу, где было бы необходимо проповедать слово Божие, и мне кажется, это это было бы вполне необходимо в этих странах; поэтому, пришлет ли он вам обратно послов, или нет, я вернулся бы, если бы это было угодно вам». Тогда он замолчал и долгое время сидел, как бы размышляя, и толмач сказал мне, чтобы я не говорил больше. Я же ждал, обеспокоенный, что он ответит. Наконец он сказал: «Тебе предстоит сделать далекий путь; подкрепись пищей, чтобы иметь возможность крепким вернуться в свою землю». И он приказал дать мне пить. Затем я вышел от лица его и после того не возвращался. Если бы я, подобно Моисею, имел возможность делать знамения, может быть, он преклонился бы ²⁶⁴.

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

О прорицателях и колдунах у Татар; об их обычаях и дурной жизни

Итак, прорицатели, как признал сам хан, являются их жрецами, и все, что они предписывают делать, совершается без замедления. Я опишу вам их обязанности, насколько я мог узнать про это от мастера Вильгельма и от других лиц, сообщавших мне правдоподобное. Прорицателей много, и у них всегда имеется глава, как бы папа (pontifex), всегда располагающий свое жилище вблизи главного дома Мангу-хана, перед ним, на расстоянии полета камня. Под охраной этого жреца, как я упомянул выше, находятся повозки, везущие их идолов. Другие прорицатели живут сзади двора, в местах им назначенных; к ним стекаются из различных стран мира люди, верующие в их искусство. Некоторые из них, и в особенности первенствующий, знают нечто из астрономии и предсказывают им затмение солнца и луны. И, когда это должно случиться, весь народ приготов-ляеф им пищу, так что им не должно выходить за двери своего дома. И, когда происходит затмение, они бьют в барабаны и другие инструменты, производя великий шум и крик. По окончании же затмения, они предаются попойкам и пиршествам, обнаруживая великую радость. Они указывают наперед дни счастливые и несчастные для производства всех дел; отсюда Татары никогда не собирают войска и не начинают войны без их решительного слова; они (Татары) давно вернулись бы в Венгрию, но прорицатели не позволяют этого. Они переправляют между огнями все, посылаемое ко двору, и имеют от этого надлежащую долю. Они очищают также всякую утварь усопших, проводя ее через огонь. Именно, когда кто-нибудь умирает, все, принадлежавшее ему, отделяется и не смешивается с другими вещами двора, пока все не будет очищено огнем. Так, видел я, поступили с двором той госпожи, которая скончалась, пока мы были там. Отсюда брату Андрею и его товарищам надлежало пройти огнями по двум причинам: во-первых, они несли подарки, во-вторых, эти подарки были назначены лицу уже умершему, а именно Кен-хану. От меня ничего подобного не требовали, так как я ничего не принес. Если какое-нибудь животное, или что-нибудь другое упадет на землю, пока они проводят это таким образом между огней, то это принадлежит им. Также в девятый день мая месяца они собирают всех белых кобылиц ²⁶⁵ стада и освящают их. Туда надлежит собраться также и христианским священникам с их кадилом. Затем они выливают новый кумыс на землю и устраивают в тот день большой праздник, так как считают, что они пьют тогда впервые новый кумыс, как у нас поступают в некоторых местностях с вином в праздник св. Варфоломея или св. Сикста и с плодами в праздник св. Иакова или св. Христофора. Прорицателей зовут также, когда родится какой-нибудь мальчик, чтобы они предсказали судьбу его ²⁶⁶; зовут их и когда кто-нибудь захворает, и они произносят свои заклинания и решают, естественная ли это немощь, или она произошла от колдовства. По этому случаю женщина из Меца, о которой я упомянул выше, рассказала мне нечто удиви' тельное.

Однажды сделали подарок из очень драгоценных мехов, которые были назначены ко двору той госпожи, которая была христианкой, как я сказал выше, и прорицатели пронесли меха между огней, взяв из них более, чем им следовало бы. Одна

Очищение огнем (Французский рисунок ХУП1 в.)

Прием послов Угэдэйкаком (Персидская миниатюра XIV в.)

женщина, под надзором которой была сокровищница госпожи обвинила их перед ней за это; поэтому госпожа выразила им порицание. После этого вышло так, что госпожа начала хворать и испытывать какие-то внезапные страдания в различных членах тела. Позвали прорицателей, и они, сидя издалека, приказывали одной из девушек положить руку на место боли' и сорвать то, что она найдет. Тогда та вставала, делала так и находила у себя в руке кусок войлока или какую-нибудь другую вещь. Затем они приказывали положить это на землю; когда девушка полагала вещь, то та начинала ползать, словно какое-нибудь живое существо. Затем вещь клали в воду, и она будто бы превращалась в пиявку, а прорицатели говорили: «Госпожа, какая-нибудь колдунья так испортила вас своим колдовством», и они обвинили ту, которая раньше обвинила их за меха. Ее вывели из стана на поля, семь дней били палками и подвергали другим наказаниям, чтобы она созналась. А меж тем сама госпожа умерла. Услышав это, служанка сказала им: «Знаю, что госпожа моя умерла; убейте меня, чтобы я отправилась вслед за ней, так как я никогда не делала ей зла». И так как она ни в чем не сознавалась, то Мангу приказал позволить ей остаться в живых; и тогда прорицатели обвинили кормилицу дочери госпожи, про которую я сказал выше, что она была христианкой, и муж этой кормилицы пользовался наибольшим почетом среди всех священников-несториан. Ее отвели на пытку с одной ее служанкой, чтобы она созналась, и служанка созналась, что госпожа ее посылала ее поговорить с каким-то конем и спросить у него ответов. И сама женщина созналась кое в чем, что она делала, чтобы заслужить любовь у господина и чтобы тот оказал ей милость, но она не сделала ничего, что могло бы ему повредить. Ее спросили также, был ли ее муж соучастником. Она оправдала его, так как сожгла знаки и буквы, которые сделала. Затем ее убили; и Мангу сам послал ее мужа священника на суд к епископу, бывшему в Катайе, хотя этот священник и не оказался ни в чем виновным.

Меж тем случилось, что первая жена Мангу-хана родила сына, и прорицателей позвали предсказать судьбу младенца; все они пророчествовали счастливое, говоря, что он будет долго жить и станет великим государем. Спустя немного дней случи-чилось, что этот мальчик умер. Тогда мать в ярости позвала прорицателей и сказала им: «Вы сказали, что сын мой будет жить, а вот он умер». Тогда те ответили ей: «Госпожа, вот мы видим ту колдунью, кормилицу Хирины, которая была убита некогда. Она убила вашего сына, и вот мы видим, как она его уносит». А у этой женщины остались в становище взрослые сын и дочь; госпожа в ярости послала за ними и приказала мужчине убить юношу, а женщине девушку, в отомщение за

Путешествие в восточные страны

12

ее сына, про которого прорицатели сказали, что мать их убила его. После этого упомянутые дети привиделись во сне хану, и он спросил утром, что сталось с ними. Прислужники его побоялись сказать; тогда он, еще более обеспокоенный, спросил, где они, так как они предстали пред ним ночью в видении. Тогда ему сказали, и он тотчас послал к своей жене спросить у нее, с чего она взяла, что женщина может произносить смертный приговор без ведома своего мужа; и он приказал запереть ее на семь дней, приказывая не давать ей пищи. Мужчину же, который умертвил юношу, хан приказал обезглавить, а голову его повесить на шею женщины, убившей молодую девушку, и приказал бить ее раскаленными головнями, гоня через стан, а затем убить. Он убил бы также и жену, но пощадил ее только ради детей, которых имеет от нее; она вышла из своего двора и вернулась гуда только по прошествии месяца.

Прорицатели также возмущают воздух ²⁶⁷ своими заклинаниями, и, когда от естественных причин наступает столь сильный холод, что они не могут применить никакого средства, они выискивают тогда каких-нибудь лиц в становище, обвиняя их, что через них наступает холод, и тех убивают без всякого замедления. Незадолго пред моим удалением оттуда, одна из наложниц хана занемогла и долго хворала. Прорицатели произнесли заклинания над одной рабыней ее, немкой, и та заснула на три дня. Когда она пришла в себя, то у нее спросили, что она видела; и она видела многих лиц; про них всех прорицатели объявили, что те скоро должны умереть, а так как девушка не видала там своей госпожи, то прорицатели признали, что та не умрет от этой немощи. Я видел эту девушку, у ней еще сильно болела голова после этого усыпления. Некоторые из прорицателей также призывают демонов и созывают тех, кто хочет иметь ответы от демонов, ночью к своему дому, полагая по середине дома вареное мясо; и тот хам ²⁶⁸, который призывает, начинает произносить свои заклинания и, держа барабан, ударяет им с силой о землю. Наконец он начинает бесноваться, и его начинают вязать. Тогда демон является во мраке, и хам дает ему есть мяса, а тот дает ответы. Однажды, как сообщил мне мастер Вильгельм, один венгерец спрятался с ними, и демон, появившись над домом, кричал, что ему нельзя войти, так как с ними находится какой-то христианин.. Слыша это, тот убежал с поспешностью, так как они стали разыскивать его.

Прорицатели устрояют это и многое другое, рассказывать что было бы слишком долго.

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

Описание большого праздника. О грамоте, посланной

Мангу-ханом королю Французскому Людовику. Товарищ брата Вильгельма остался у Татар

С праздника Пятидесятницы они начали составлять грамоту, которую хан должен был вам послать. Меж тем он вернулся в Каракарум и устроил великое торжество как раз в осьмой день по Пятидесятнице ²⁶⁹ и пожелал, чтобы в последний день этого праздника присутствовали и все посланники. Он посылал также и за нами, но я ушел в церковь крестить детей одного бедного немца, которого мы там нашли. На этом празднестве мастер Вильгельм был главным над виночерпиями, так как он сделал дерево, наливающее питье; и все, богатые и бедные, пели, плясали и рукоплескали пред лицом хана. Затем он держал им речь, говоря: «Я удалил от себя братьев моих и послал их на опасность к чужеземным народам. Теперь надо посмотреть, что думаете сделать вы, когда я пожелаю послать вас для увеличения нашей державы».Всякий день, в течение тех четырех дней, они меняли платья ²⁷°, которые он давал им все одноцветные каждый день, начиная с обуви и кончая головным убором (тюрбаном? tyarafti). В то время я видел там посла Балдах-ского (de Baldach) калифа; этот посол приказывал носить себя Но двору на носилках между двух лошаков; некоторые говорили о нем, что этот посол заключил мир с ними под тем условием, что они должны были дать ему 10 тысяч конного войска. Другие говорили, что Мангу сказал, что они не заключат мира, если те не сроют всех укреплений, а посол ответил: «Когда вы сорвете все копыта у ваших лошадей, тогда мы сроем все наши укрепления». Я видел также послов одного Индийского султана, которые привели 8 леопардов и 10 борзых собак, наученных сидеть на заду лошади, как сидят леопарды. Когда я спрашивал об Индии, в каком направлении находится она от того места, они указывали мне на запад. И те послы возвращались со мною почти три недели все в западном направлении. Я видел там также послов Турецкого султана ²⁷¹, которые принесли хану ценные дары; и, как я слышал, он ответил, что не нуждается ни в золоте, ни в серебре, а в людях; поэтому он хотел, чтобы те позаботились о войске для него. В праздник святого Иоанна ²⁷² хан устроил великую попойку; я насчитал (feci пшпегаге) сто пять повозок и 90 лошадей, нагруженных кобыльим молоком; так же было и в праздник апостолов Петра и Павла ^27Э. Наконец, когда окончена была грамота, которую хан посылает вам, они позвали меня и перевели ее. Содержание ее, насколько я мог понять его через толмача, я записал. Оно таково:

«Существует заповедь вечного Бога: на небе есть один только вечный Бог, над землею есть только единый владыка Чингис-хан, сын Божий, Демугин Хингей ²⁷⁴ («т. е. звон железа». Они называют Чингиса звоном железа, так как он был кузнецом ²⁷⁵, а вознесясь в своей гордыне, именуют его ныне и сыном Божиим). «Вот слово, которое вам сказано от всех нас, которые являемся Моалами, Найманами, Меркитами, Мустелеманами; повсюду, где уши могут слышать, повсюду, где конь может итти, прикажите там слышать или понимать его; с тех пор, как они услышат мою заповедь и поймут ее, но не захотят верить и захотят вести войско против нас, вы услышите и увидите, что они будут не видящими, имея очи; и, когда они пожелают что-нибудь держать, будут без рук; и, когда они пожелают итти, они будут без ног; это — вечная заповедь Божия. Во имя вечной силы Божией, во имя великого народа Моалов, это да будет заповедью Мангу-хана для государя Франков, короля Людовика, и для всех других государей и священников, и для великого народа (saeculum) Франков, чтобы они поняли наши слова. И заповедь вечного Бога, данная Чиншс-хану, ни от Чингис-хана, ни от других после него не доходила до вас. Некий муж, по имени Давид, пришел к вам, как посол Моалов, но он был лжец, и вы послали с ним ваших послов к Кен-хану. Когда Кен-хан уже умер, ваши послы добрались до его двора. Камус ²⁷⁶, супруга его, послала вам тканей насик и грамоту. Но, как эта негодная жещина, более презренная, чем собака, могла бы ведать подвиги воинские и дела мира, успокоить великий народ и творить и видеть благое? (Мангу сам сказал мне собственными устами, что Камус была злейшая колдунья, и что своим колдовством она погубила всю свою родню). «Двух монахов, которые прибыли от вас к Сартаху, Сартах послал к Бату; Бату же, так как Мангу-хан есть главный над миром Моалов, послал их к нам. Теперь же, дабы великий мир, священники и монахи, все пребывали в мире и наслаждались своими благами, дабы заповедь Божия была услышана у вас, мы пожелали назначить к отправлению вместе с упомянутыми выше священниками вашими послов Моалов. Священники же ответили, что между нами и вами есть земля, где идет война, есть много злых людей и труднопроходимые дороги; поэтому они опасаются, что не могут довести наших послов до вас невредимыми; но если мы передадим им нашу грамоту, содержащую нашу заповедь, то они сами отвезут ее королю Людовику. По этой причине мы не посылали наших послов с ними, а послали вам, чрез упомянутых ваших священников, записанную заповедь вечного Бога: заповедь вечного Бога состоит в том, что мы внушили вам понять. И когда вы услышите и уверуете, то, если хотите нас послушаться, отправьте к нам ваших послов; и таким образом мы удостоверимся, пожелаете ли вы иметь с нами мир или войну. Когда силою вечного Бога весь мир от восхода солнца и до захода объединится в радости и в мире, тогда ясно будет, что мы хотим сделать; когда же вы выслушаете и поймете заповедь вечного Бога, но не пожелаете внять ей и поверить, говоря: «Земля наша далеко, горы наши крепки, море наше велико», и в уповании на это устроите поход против нас, то вечный Бог, тот, который сделал, что трудное стало легким и что далекое стало близким, ведает, что мы знаем и можем».

В этой грамоте они сперва именовали нас вашими послами. Тогда я сказал им: «Не называйте нас послами, так как я ясно сказал самому хану, что мы не послы короля Людовика». Тогда они пошли к хану и сказали ему про это. Вернувшись же, они передали мне, что он признал это вполне хорошим, и что он приказал им написать то, что я говорил им. Я же сказал им, чтобы они удалили слово «посол», а назвали нас монахами или священниками. Меж тем, пока это происходило, мой товарищ ²⁷⁷, слыша, что нам надлежит возвращаться через пустыню и что один из Моалрв будет провожать нас, побежал, без моего ведома, к главному секретарю, Булгаю, и знаками дал ему понять, что может умереть если отправится по той дороге. А когда настал день, в который, надлежало отпустить нас, именно ровно через две недели ²⁷⁸ после праздника святого Иоанна, нас позвали ко двору, и секретари сказали моему товарищу: «Вот Мангу-хан хочет, чтобы твой товарищ вернулся через область Бату, а ты говоришь, что хвораешь, и это ясно видно. Мангу говорит так: если ты хочешь отправиться со своим товарищем, поезжай, но заботься тогда о себе сам (super sit), так как ты можешь случайно остаться у какого-нибудь Яма, который о тебе не позаботится, и это будет служить препятствием твоему товарищу. Если же ты хочешь остаться здесь, то хан сам позаботится о необходимом для тебя, пока не явятся какие-нибудь послы, с которыми ты мог бы вернуться более медленно и по пути, на котором находятся города». Брат ответил: «Да дарует Бог счастливую жизнь хану! Я останусь». Я же возразил брату: «Брат, смотри, что ты делаешь. Я не оставлю тебя».— «Вы», ответил он, «не оставляете меня, а я оставлю вас, так как если я отправлюсь с вами, то вижу опасность для своего тела и души, ибо у меня нет терпения к невыносимому страданию». Секретари держали три одежды или рубашки и сказали нам. «Вы не хотите брать ни золота, ни серебра, а пребывали здесь долгое время, молясь за хана. Он просит, чтобы каждый из вас взял по крайней мере по простой одежде, дабы вы не уходили от него с пустыми руками». Тогда нам пришлось взять их, из уважения к нему, так как они считают большим злом, если пренебрегают их дарами. Он и прежде неоднократно приказывал спросить у нас, чего мы желаем, и мы всегда отвечали одно и то же, а именно, что христиане презирают идолопоклонников, не стремящихся ни к чему иному, кроме даров. И они отвечали что мы глупы, так как, если бы он пожелал дать им весь свой двор, они охотно взяли бы его и поступили бы благоразумно. Итак, когда мы взяли одежды, они попросили нас произнести молитву за хана, что мы и сделали и, получив таким образом отпуск, отправились в Каракарум.

Однажды, когда мы, монах и другие послы находились в некотором расстоянии от дворца, случилось, что монах приказал сильно бить в доску, так что Мангу-хан услышал это и спросил, что это такое. Тогда ему сказали. И он спросил, почему монах так удален от Двора. Ему сказали, что затруднительно приводить ежедневно к монаху для приезда ко двору лошадей и быков, и прибавили, что было бы лучше, если бы он пребывал в Каракаруме возле церкви и там молился. Тогда хан послал сказать монаху, что если тот хочет отправиться в Каракарум и пребывать там возле церкви, то он даст ему все необходимое. Монах же ответил: «Я пришел сюда по заповеди Божией из святой земли Иерусалима и оставил город, в котором находится тысяча церквей, лучших, чем в Каракаруме. Если хан хочет, чтобы я пребывал здесь и молился за него, как Бог заповедал мне, я буду пребывать, иначе же я вернусь к своему месту, откуда я вышел». Тогда, в тот же самый вечер, ему привели быков и запрягли в повозки, а утром его отвезли обратно на то место, где он обычно пребывал пред двором. И, незадолго до нашего отъезда оттуда, прибыл один мо-нах-несторианец, который казался человеком умным. Старший секретарь, Булгай, поместил его перед двором, а хан прислал к нему своих детей, чтобы тот благословил их.

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

Путешествие из Каракарума к Бату, а от него в город Сарай

Итак мы прибыли в Каракарум; когда мы были в доме ма* стера Вильгельма, пришел мой проводник, принесший 10 яско-тов; пять из них он положил в руку мастера Вильгельма, чтобы тот потратил их от имени хана на нужды брата; другие пять он положил в руку человека божия, моего толмача, приказывая ему издержать их в пути на мои нужды. Так научил их мастер Вильгельм без нашего ведома. Я тотчас распорядился продать один и раздать христианским беднякам, бывшим там которые

все устремляли глаза на нас; другой мы издержали на покупку необходимого себе из платья и другого, в чем нуждались; на третий купил себе кое-что человек божий, причем он получил некоторую выгоду, и что пошло ему на пользу. Остальные мы также издержали на пути, ибо с тех пор, как въехали в Персию, нам нигде не давали в достаточном количестве того, что нам было необходимо, а также нигде и среди Татар, но там мы редко находили и что-нибудь продажное. Мастер Вильгельм, некогда ваш гражданин, посылает вам пояс, украшенный неким драгоценным камнем, который они носят против молнии и грома ^27Э, и безгранично приветствует вас, всегда молясь за вас. За него я не мог бы воздать достаточную благодарность ни Богу, ни вам. Окрестили мы там всего 6 душ. Итак мы расстались с взаимными слезами, причем мой товарищ остался с мастером Вильгельмом, а я возвращался один с проводником моим и одним служителем, имевшим приказ брать для нас четверых в четыре дня одного барана. .

Итак, мы ехали до Бату два месяца и 10 дней, не видя за это время ни разу города или следа какого-нибудь здания, кроме гробниц, за исключением одной деревеньки ²⁸⁰, в которой не вкушали хлеба. И за эти два месяца и 10 дней мы отдыхали только один единственный день, так как не могли получить лошадей. Мы возвращались по большей части через область того же самого народа, но совсем по другим местностям. Именно мы ехали зимою, а возвращались летом и по гораздо более высоким северным странам, за исключением того, что пятнадцать дней подряд приходится ехать туда и обратно возле какой-то реки между гор, в которых нет травы иначе, как возле реки. Мы ехали по два, а иногда и по три дня, не вкушая никакой пищи, кроме кумыса. Иногда мы подвергались сильной опасности, будучи бессильны найти людей, а съестных припасов нам не хватало, и лошади были утомлены. Проехав 20 дней, я услышал новости про царя Армении, что он в конце августа проехал навстречу Сартаху, двинувшемуся к Мангу-хану со стадом крупного и мелкого скота, с женами и малолетками, однако большие дома его остались между Этилией и Танаидом. Я ходил на поклон к Сартаху и сказал ему, что охотно остался бы в земле его, но Мангу-хан пожелал, чтобы я вернулся и отвез грамоту. Он ответил, что волю Мангу-хана должно исполнить. Тогда я спросил у Койяка про наших людей. Он ответил, что они пребывают при дворе Бату и окружены тщательным попечением. Я потребовал также наше облачение и книги, и он ответил: «Разве вы привезли их не Сартаху?» Я сказал: «Я привез их Сартаху, но не отдал ему, как вы знаете». При этом я повторил ему, как я ответил, когда он спросил, желаю ли я отдать их самому Сартаху. Тогда он ответил: «Вы говорите правду, и правде никто не может воспротивиться. Я оставил ваши вещи у моего отца, пребывающего вблизи Сарая, это — новый город, построенный Бату на Этилии; но наши священники имеют некоторые из облачений здесь с собою». Я ответил ему: «Из облачений удерживайте, что вам угодно, лишь бы мне возвращены были книги». Тогда он сказал, что передаст слова мои самому Сартаху. «Мне следует», сказал я, «иметь грамоту к вашему отцу, чтобы он вернул мне все». Но они были уже препоясаны в путь, и он сказал мне: «Двор госпож следует за нами здесь вблизи, вы слезете там, и я перешлю вам через вот этого человека ответ Сартаха». Я беспокоился, не обманул бы он меня, однако спорить с ним не мог. Вечером пришел ко мне тот человек, на которого он указал мне, и принес с собой две рубашки, которые я счел за цельную, не разрезанную шелковую ткань. Этот человек сказал мне: «Вот две рубашки: одну Сар-тах посылает тебе; а другую, если ты считаешь это удобным, представь от его имени королю». Я ответил ему: «Я не ношу таких одеяний; обе представлю я королю в знак уважения к вашему господину».— «Нет,— отвечал он,— поступи с ними, как тебе будет угодно». Мне же угодно обе послать вам, и я посылаю их через подателя настоящего послания. Он дал мне также грамоту к отцу Койяка, чтобы тот вернул мне все принадлежащее, так как он не нуждался ни в чем из моего имущества. Прибыл же я ко двору Бату в тот же день, в который удалился от него в истекшем году, а именно два дня спустя ²⁸¹ после Воздвижения Святого Креста, и с радостью обрел наших служителей здоровыми, но удрученными сильной скудностью, о чем рассказывал мне Госсет. И не будь царя Армении, доставившего им великое утешение и поручившего их вниманию самого Сартаха, они погибли бы, так как думали про меня, что я умер; Татары уже стали спрашивать, умеют ли они стеречь быков или доить кобылиц. Ибо, не вернись я, их обратили бы в рабство. После этого Бату приказал мне явиться перед его лицо и велел перевести для меня грамоту, которую посылает вам Мангу-хан. Ибо Мангу, написал ему так, что, если ему угодно что-нибудь прибавить, отнять или изменить, то пусть он это сделает. Затем Бату сказал мне: «Вы доставите эту грамоту и заставите ее перевести». Он спросил также, какую дорогу хочу я избрать, по морю или по суше. Я сказал, что море недоступно, так как наступала уже зима, а потому мне надлежит отправиться по суше. Я думал, далее, что вы пребываете еще в Сирии, и направил свой путь в Персию. Ибо, знай я, что вы переправились во Францию, я отправился бы в Венгрию и скорее добрался бы до Франции, и по пути менее тягостному, чем в Сирию. Затем мы месяц путешествовали с Бату, раньше чем могли получить проводника. Наконец, назначили мне некоего

Югура, который, думая, что я ничего ему не дам, приказал, несмотря на мое заявление, что я хочу отправиться прямо в Армению, достать себе грамоту, что он проводит меня к Турецкому султану, надеясь получить от него подарки и иметь больше выгоды на этой дороге. Затем я пустился в путь к Сараю ровно за две,недели ²⁸² до праздника Всех Святых, направляясь прямо на юг и спускаясь по берегу Этилии, которая там ниже разделяется на три больших рукава; каждый из них почти вдвое больше реки (Нила) у Дамиетты. Кроме того, Этилия образует еще четыре меньших рукава, так что мы переправлялись через эту реку на суднах в 7 местах. При среднем рукаве находится город, по имени Суммеркент ²⁸³, не имеющий стен; но когда река разливается, город окружается водой. Раньше чем взять его, татары стояли под ним 8 лет. А жили в нем Аланы и Саррацины Там мы нашли одного немца с женой, человека очень хорошего, у которого останавливался Госсет. Именно Сартах посылал его туда, чтобы облегчить таким образом свой двор. Вблизи этих мест пребывают, около Рождества Христова, Вату с одной стороны реки, а Сартах с другой, и далее не спускаются. Бывает, что река замерзает совершенно, и тогда они переправляются через нее. Здесь имеется огромное изобилие трав, и татары прячутся там между тростников, пока лед не начнет таять. Отец Койяка, получив грамоту Сартаха, сам вернул мне облачения, кроме трех стихарей., омофора, вышитого шелком, епитрахили, пояса, а также одежды на алтарь, вышитой золотом, и еще одного диаконского одеяния (Superpelliciuim); вернул он также и серебряные сосуды, кроме курильницы и коробочки, в которой было миро; эти сосуды были у священников, находившихся вместе с Сартахом. Книги вернул он все, кроме псалтыря госпожи королевы, который удержал с моего позволения, так как я не мог отказать ему в этом. Именно он говорил, что псалтырь очень понравился Сартаху. Он просил меня также, чтобы, если мне доведется вернуться в те страны, я привез к ним человека, умеющего изготовлять пергамент. Именно, по поручению Сартаха, он строил большую церковь на западном берегу реки и новый поселок и хотел, как он говорил, приготовить книги для нужд Сартаха. Однако я знаю, что Сартах об этом не заботится. Сарай и дворец Бату находятся на восточном берегу; долина, по которой разливаются упомянутые рукава реки, имеет более 7 лье в ширину, и там водится огромное количество рыбы. Не мог я получить также переложенную в стихи библию, книгу на арабском языке, стоящую тридцать би-зантиев, и еще много другого.

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

Продолжение пути от Сарая через Албанские и Лесгийские горы, через Железные Ворота и через другие места

Удалившись таким образом из Сарая в праздник Всех Святых ²⁸⁴ и направляясь все к югу, мы добрались в праздник Святого Мартина ²⁸⁵ до гор Аланов. Между Вату и Сараем, в течение 15 дней, мы не встретили никого из людей, кроме одного из сыновей Бату, который двигался вперед с соколами, и его сокольников, бывших в большом количестве, и одного маленького поселка. Две недели, начиная с праздника Всех Святых, мы не находили никого из людей; и мы чуть не умерли от жажды в течение одного дня и одной ночи, не найдя воды почти до трех часов следующего дня.

Аланы на этих горах все еще не покорены, так что из каждого десятка людей Сартаха двоим надлежало караулить горные ущелья, чтобы эти Аланы не выходили из гор для похищения их стад на равнине, которая простирается между владениями Сартаха, Аланами и Железными Воротами, отстоящими оттуда на два дневных перехода, где начинается равнина Аркакка. Между морем и горами живут некие Саррацины, по имени Ле-сги, горцы, которые также не покорены, так что Татарам, жившим у подошвы гор Аланов, надлежало дать нам 20 человек, чтобы проводить нас за Железные Ворота. И я обрадовался этому, так как надеялся увидеть их вооруженными, ибо я никогда не мог увидать их оружия, хотя сильно интересовался этим. И когда мы добрались до опасного перехода, то из 20 у двоих оказались латы. Я спросил, откуда они к ним попали. Они сказали, что приобрели латы от вышеупомянутых Аланов, которые умеют хорошо изготовлять их и являются отличными кузнецами. Отсюда, как я полагаю, Татары сами имеют немного оружия, а именно только колчаны, луки и меховые панцыри (pelliceas). Я видел, как им доставляли из Персии железные панцыри (platas) и железные каски, а также видел двоих, которые представлялись Мангу вооруженными в выгнутые рубашки из твердой кожи ²⁸⁶, очень дурно сидящие и неудобные. Прежде чем добраться до Железных Ворот, мы нашли один замок Аланов, принадлежащий самому Мангу-хану, ибо он покорил ту землю. Там впервые нашли мы виноградные лозы и пили вино. На следующий день мы добрались до Железных Ворот, которые соорудил Александр Македонский. Это — город, восточная оконечность которого находится на берегу моря, и между морем и горами имеется небольшая равнина, по которой тянется самый город вплоть до вершины горы, прилегающей к нему с запада; таким образом, выше нет никакой дороги из-за

непроходимых гор, а ниже нельзя пройти по причине моря, и дорога лежит единственно прямо по середине города поперек, где находятся Железные Ворота, от которых назван город. Он имеет в длину более одной мили, а на вершине горы стоит крепкий замок; в ширину город простирается на полет большого камня. Он окружен крепчайшими стенами без рвов, с башнями, построенными из больших обтесанных камней. Но Татары разрушили верхушки башен и бойницы стен, сравняв башни со стеною. Внизу этого города земля считалась прежде за настоящий- рай земной. На два дня пути отсюда мы нашли другой город, по имени Самарой ²⁸⁷, в котором живет много Иудеев; когда мы проехали через него, то увидели стены, спускающиеся с гор до моря. И, покинув дорогу через горы у этих стен, так как она сворачивала там на восток, мы поднялись на горы в южном направлении. *

На следующий день мы проехали через некую долину, на которой видны были основания стен, простиравшихся с одной горы на другую, а по верхушкам гор не было никакой дороги. Это были укрепления Александра, удерживавшие дикие племена, то есть пастухов из пустыни, от наступления на возделанные земли и города. Есть и другие укрепления, в которых живут Иудеи, о которых я не мог узнать ничего верного ²⁸⁸; однако во всех городах Персии живет много Иудеев. На следующий день мы. приехали к большому городу, по названию Самаг ^28Э, а за ним на следующий день въехали на огромную равнину, именуемую Моан ²⁹°, по которой течет давшая имя Кургам, именуемым нами Георгианами ²⁹¹, Кура. Она протекает по средине Тефилиса ²⁹², главного города Кургов, и прямо с запада стремится, направляясь на восток, к вышеназванному морю; в этой реке водятся отличные лососи. На этой равнине мы снова нашли Татар. Через эту равнину также протекает Араке, который из Великой Армении течет прямо в юго-западном направлении. От него земля именуется Арарат, а это и есть сама Армения. Отсюда в книге Царств сказано про сынов Сенахерибовых, что, убив отца своего, они убежали в землю Армян, у Исаии же сказано, что они убежали в землю Арарат. На западе, стало быть, этой красивейшей равнины находится Кургия. На равнине прежде жили Корасмины ²⁹³ (Crostnin). При входе в горы находится большой город, по имени Гангес ²⁹⁴, их прежняя столица, препятствующая Кургам спускаться на равнину. Итак, мы доехали до моста из судов, которые держались вместе большой железной цепью, протянутой поперек реки, где соединяются вместе Кура и Араке ²⁹⁵. Но Араке теряет там свое название.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Продолжение путешествия по Араксу. О городе Наксуа, о земле Сагенсы и о других местах

С того времени мы поднимались постоянно вверх вдоль Аракса, о котором сказано, что «моста не терпит Араке»^2Э6, покинув Персию слева к югу, а Каспийские горы и Великую Кур-гию справа к западу, и направляясь по пути Африканского ветра к юго-западу. Мы проехали через становище Вату ²⁹⁷, который является главой войска, находящегося там возле Аракса, и покорил себе Кургов, Турок и Персов. У Тавриса ²⁹⁸ в Персии есть другое лицо, главное по сбору податей, по имени Аргон²". Мангу-хан отозвал их обоих, чтобы они уступили свои места его брату, который направлялся к тем странам. Та земля, которую я вам описал, не есть собственно Персия, но прежде ее называли Гирканией ³⁰°. Я был в доме самого Баху, и он дал нам выпить вина, а сам пил кумыс, которого я также выпил бы охотнее, если бы он дал мне. Однако вино было молодое и отменное. Но кумыс приносит более пользы голодному человеку. .

Итак, мы поднимались вдоль Аракса с праздника святого Климента и до второго воскресенья Четыредесятницы ³⁰¹, пока не добрались до истока реки. И по ту сторону горы, на которой начинается Араке, есть хороший город, по имени Аарзе-рум ³⁰², принадлежащий турецкому султану; там поблизости начинается Евфрат, в северном направлении, у подошвы гор Кур-гии; я хотел пойти к его источнику, но были такие глубокие снега, что никто не мог итти помимо проложенной тропинки. С другого бока Кавказских гор, к югу, начинается Тигр. '

Когда мы удалились от Бату, мой проводник отправился в Таврис, чтобы поговорить с Аргоном, и взял с собою моего толмача. Бату же приказал проводить меня до одного города, по названию Наксуа ^30Э, который прежде был столицей некоего великого царства и величайшим и красивейшим городом; но Татары обратили его почти в пустыню. Прежде в нем было восемьсот армянских церквей, а теперь только две маленьких, а остальные разрушили Саррацины. В одной из них я справил, как мог, с нашим причетником праздник Рождества. А на следующий день умер священник этой церкви; для похорон его прибыл епископ с 12 монахами из горцев. Ибо все епископы Армян, равно как по большей части и греческие, суть монахи. Этот епископ рассказал мне, что там близко была церковь, в которой замучили блаженного Варфоломея, а также блаженного Иуду Фаддея, но из-за снегов дорога туда была недоступна. Рассказал он мне также, что у них два пророка: первый — мученик Мефодий, принадлежавший к их народу; он пророчествовал обо всем, что случится с Измаелитами, и это пророчество исполнилось на Саррацинах. Другого пророка зовут Акатрон; он при смерти своей пророчествовал о народе Стрелков, имеющем притти с севера, говоря, что они приобретут все земли Востока, и (Бог) пощадит царство Востока, чтобы предать им царство Запада, но братья наши, подобно католикам Франкам, им не поверят, и эти Стрелки займут земли с севера до юга, проникнут вплоть до Константинополя и займут Константинопольскую гавань. Один из них, которого будут именовать мужем мудрым, войдет в город и, увидя церкви и обряды Франков, попросит окрестить себя и даст Франкам совет, как убить владыку Татар, а их там привести в замешательство. Слыша это, Франки, которые будут в середине земли, то есть в Иерусалиме, набросятся на Татар, которые будут в их пределах, и с помощью нашего народа, то есть Армян, будут преследовать их, так что король Франков поставит королевский трон в Таврисе, что в Персии; и тогда все восточные и все неверующие народы обратятся в веру Христову, и на земле настанет такой полный мир, что живые скажут умершим: «Горе вам, несчастные, что вы не дожили до этих времен». Это пророчество я читал уже в Константинополе, куда его принесли Армяне, там пребывающие, но не обратил на него внимания. Но когда я поговорил с упомянутым епископом, то вспомнил о пророчестве и обратил на него больше внимания. По всей Армении они считают это пророчество столь же истинным, как Евангелие. Он также говорил нам: «Как души в преддверии рая ожидали пришествия Христова, чтобы получить освобождение, так мы ожидаем вашего пришествия, чтобы получить освобождение от того рабства, в котором пребывали так долго».

Вблизи упомянутого выше города находятся горы, на которых, как говорят, опочил ковчег Ноя; этих гор две, одна побольше другой; у подошвы их течет Араке. Там находится один город, по имени Цеманум ³⁰⁴, что значит «восемь»; говорят, что он назван так от восьми лиц, вышедших из ковчега и построивших город на большей из гор. Многие пытались подняться на гору и не могли. И упомянутый епископ рассказал мне, что один монах очень интересовался этим восхождением, но ему явился ангел, принес ему дерево от ковчега и сказал, чтобы он больше не трудился. Это дерево хранилось, как они мне говорили, у них в церкви. На взгляд, эта гора не очень высока, так что люди могли бы хорошо подняться на нее. Но один старик привел мне достаточно убедительное основание, почему никто не должен подниматься на нее. Название горы «Мас-сис» ³⁰⁵, и это слово — на их языке женского рода. «На Мас-сис», сказал он, «никто не должен восходить, так как это — мать мира», В этом городе нашел меня брат Бернард, родом

Каталонец, из ордена братьев проповедников, который остановился в Кургии с одним настоятелем Святого Гроба, владевшим там большими землями. Бернард научился несколько по-татарски и ехал с одним братом из Венгрии в Таврис к Аргону, желая добиться проезда к Сартаху. Когда они туда приплыли, то не могли получить доступа к Аргону, и венгерский брат вернулся через Тефилис с одним слугою. Брат же Бернард остался в Таврисе с одним братом-мирянином из немцев, языка коего он не понимал.

Из вышеназванного города мы выехали ровно через неделю после Богоявления ³⁰⁶, а оставались мы там долго из-за снегов. Через четыре дня мы приехали в землю Сагенсы ³⁰⁷, некогда одного из могущественнейших Кургов, а ныне данника Татар, разрушивших все укрепления его. Отец его, по имени Захария, приобрел эту землю Армян, избавив их от рук Саррацинов. И там находятся весьма красивые селения настоящих христиан, имеющих церкви, совершенно как у Франков. И всякий Армянин имеет у себя дома, на более почетном месте, деревянную руку, держащую крест, и ставит перед нею горящую лампаду; и как мы пользуемся святой водой, кропя ею для отогнания злого духа, так они пользуются ладаном. Именно всякий вечер они зажигают ладан, нося его по всем углам дома для избавления его от врагов всякого рода. Я обедал с упомянутым выше Сагенсой и получил много знаков уважения как от него самого, так и от его жены и сына, по имени Захарий ³⁰⁸, очень красивого и умного юноши; он спросил у меня, пожелаете ли вы оставить его у себя, если он приедет к вам, именно, он так тяготится владычеством Татар, что хотя и имеет все в изобилии, однако предпочел бы странствовать по чужой земле скорее, чем выносить их владычество. Сверх того, они называли себя сынами Римской Церкви и говорили, что если Господин Папа окажет им какую-нибудь помощь, то они подчинят Церкви все прилегающие к нам племена.

Из этого города мы попали через 15 дней, в воскресенье Четыредесятницы ³⁰⁹, в землю Турецкого султана; первый замок, который мы нашли, называется Марсенген ³¹°. Все обитатели местечка были христиане: Армяне, Курги и Греки; но владычество над ними принадлежит исключительно Саррацинам. Там начальник замка сказал мне, что получил распоряжение не выдавать съестных припасов ни одному Франку, ни послам царя Армении или Вастация. Поэтому, начиная с того места, где мы были в воскресенье Четыредесятницы, и вплоть до Кипра, куда я попал за неделю до праздника блаженного Иоанна Крестителя³¹¹, нам надлежало покупать себе припасы. Провожавший меня доставлял мне лошадей; он получал также деньги на съестные припасы, но клал их себе в кошелек. Когда он приезжал куда-нибудь на поле и видел стадо, то силой похищал барана и давал своему семейству есть его, удивляясь, что я не хочу есть от его хищения.

В день Сретения ³¹² находился я в некоем городе, по имени Айни³¹³, принадлежавшем Сагенее и очень укрепленном по своему положению. В нем находятся тысяча армянских церквей и две синагоги Саррацинов. Татары поставили там судью (ballivum). Тут нашли меня братья проповедники, четыре из которых ехали из Прованса во Франции, а пятый присоединился к ним в Сирии. У них был только один немощный служитель, знавший по-турецки и немножко по-французски. Они имели грамоты господина папы к Сартаху, Мангу-хану и Бури, какие и вы дали мне, а именно просительные, чтобы те позволили им пребывать в их земле и проповедовать слово Божие и т. д. Когда же я рассказал им, что я видел и как Татары меня отослали, они направили свой путь в Тефилис, где пребывают их братья, чтобы посоветоваться, что делать. Я им надлежаще разъяснил, что при помощи этих грамот они могут проехать, если пожелают, но должны запастись надлежащим терпением к перенесению трудов и хорошенько обдумать цель своего приезда, ибо, раз у них не было другого поручения, кроме как проповедь, Татары станут мало заботиться о них, особенно если у них нет толмача. Что сталось с ними потом,— не знаю.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Переправа через Евфрат. Крепость Камаф³¹⁴.

Возвращение в Кипр, Антиохию и Триполи

Далее, во второе воскресенье Четыредесятницы, мы прибыли к истоку Аракса и, перевалив через вершину горы, добрались до Евфрата, возле которого спускались восемь дней, направляясь все на запад до некоей крепости, по названию Камаф. Там Евфрат сворачивает на юг в направлении к Алапии ³¹⁵. Мы же, переехав через реку, стали направляться через высочайшие горы и по глубочайшим снегам на запад. Там в том году было такое страшное землетрясение, что в одном городе, по имени Арсенген ³¹⁶, погибло 10 тысяч лиц, известных по имени, помимо бедняков, о которых не было сведений. Проехав верхом три дня, мы увидели отверстие в земле, образовавшееся от ее раскола при колебании, и груды земли, сползшие с гор и наполнившие долину; поэтому, если бы земля поколебалась несколько больше, буквально исполнилось бы то, что говорил Исаия, а именно: «Всякая долина наполнится и всякая гора и холм принизится».

Мы проехали по равнине, на которой Татары победили Турецкого султана ³¹⁷. Писать, как его победили, было бы слишком длинно; но один служитель моего проводника, бывший с Татарами, говорил, что их было всего-навсего не больше 10 тысяч; а один Кург, раб султана, говорил, что с султаном было 200 тысяч, все на лошадях. На этой равнине, на которой происходила эта война, вернее это бегство, образовалось во время землетрясения большое озеро, и мне говорило мое сердце, что вся эта земля открыла уста свои для принятия и впредь крови Саррацинов. В Себасте^3|8, что в Малой Армении, мы были на Страстной неделе^31Э. Так посетили мы гробницу сорока мучеников ³²°. Там есть церковь во имя святого Власия, но я не мог пойти в нее, так как она находится наверху в крепости. В неделю по Пасхе мы прибыли в Кесарию Каппадокийскую ³²¹, в которой находится церковь святого Василия Великого.

После этого, через 15 дней ³²², мы прибыли в Иконий ³²³ делая небольшие дневные переходы и отдыхая во многих местах, так как не могли очень скоро доставать лошадей. И проводник мой устраивал это умышленно, взимая в каждом городе себе продовольствие за три дня; я очень этим огорчался, но не смел говорить, так как он мог бы продать или убить меня и наших служителей, и никто не стал бы противоречить. В Иконии я нашел многих Франков и одного генуезского купца из Акры, по имени Николая де Сен-Сир, который с одним своим товарищем, Венецианцем, по имени Бонифацио де Молендино ³²⁴, получил исключительное право на торговлю квасцами в Турции, так что султан не может никому продать сколько бы то ни было, кроме их двоих, а они сделали квасцы настолько дорогими, что то, что прежде продавалось за 15 бизантиев, ныне продается за 50. Мой проводник представил меня султану. Султан сказал, что охотно прикажет проводить меня до моря Арменийского или до Киликии ³²⁵. Тогда вышеупомянутый купец, зная, что Сарра-цины мало обо мне заботятся и что я чрезмерно тяготился обществом моего проводника, ежедневно надоедавшего мне просьбами о подарках, приказал проводить меня до Курты ³²⁶ гавани царя Армении. Я прибыл туда накануне Вознесения ³²⁷ и остался вплоть до дня, следующего за Пятидесятницей ³²⁸. Тогда я услышал, что прибыли послы царя (Армянского) к его отцу ³²⁹. Я сложил свои пожитки на корабль, чтобы отвезть их в Акру, сам же налегке отправился к отцу царя узнать, не услышал ли он чего-нибудь нового о своем сыне. Я нашел старика в Ази ³³⁰ вместе со всеми сыновьями, кроме одного, по имени Баруну-зина³³¹, который занимался постройкой какого-то замка. От сына он получил несколько сообщений, а именно, что тот возвращался, что Мангу-хан значительно облегчил ему подать и, кроме того, даровал ему то преимущество, чтобы ни один посол

не вступал в его страну; по этому поводу старик со всеми сыновьями и со всем народом устроили большой пир.

Меня же он приказал проводить к морю до гавани, называемой Ауакс ³³²; оттуда переправился я на Кипр ³³³ и в Никозии нашел вашего Провинциала, который в тот же день повез меня с собою в направлении к Антиохии, находящейся в очень плохом состоянии. Там мы пробыли праздник апостолов Петра и Павла.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

О том, как брат Вильгельм писал из Триполи к королю

Людовику, донося ему о своем путешествии и об отправке послов к Татарам

Отсюда прибыли мы в Триполи, где, в день Успения Святой Девы, имели собрание нашего ордена; и Провинциал ваш определил, чтобы я избрал [монастырь в] Акре, не позволив мне явиться к вам и приказав, чтобы я написал вам то, что хочу, через подателя сего послания. Я же, не смея противиться обету послушания, составил, как мог и умел, прося прощения у вашей несравненной кротости как за лишнее, так и за нехватки, или за сказанное не совсем умно, а скорее глупо, так как я человек недостаточно умный и не привык составлять такие длинные повествования. Мир Божий, который превосходит всякое понимание, да хранит сердце ваше и разумение ваше! Охотно я повидал бы вас и некоторых особенно близких мне друзей ³³⁴, которых имею я в королевстве вашем. Поэтому, если это не противно вашему величеству, я хотел бы молить вас, чтобы вы написали Провинциалу о позволении мне явиться к вам, под условием скорого возвращения в Святую Землю.

О Турции знайте, что там из десяти человек один не Сарра-цин, а все это — Армяне и Г реки, и дети властвуют над этим краем. Именно у султана, побежденного Татарами, была законная жена из Иверии ³³⁵; от этой жены у него был расслабленный сын, которого он объявил своим наследником. Другой сын у него родился от греческой наложницы, которую он потом передал одному могущественному эмиру (amiraldo); третий сын У него был от Турчанки; соединившись с ним, Турки и Туркоманы пожелали убить сыновей христиан.

Как я узнал, они решили также, в случае победы, разрушить все церкви и убить всех тех, кто не пожелает сделаться Сарра-цинами; но сын этот был побежден, и многие из его приближенных были убиты. Он обновил свое войско во второй раз, и тогда его взяли в плен, в оковах держат его и поныне. Пака-стер ^ЗЭ6, сын Гречанки, стал заботиться о своем сводном брате,

Путешествие в восточные страны чтобы тот стал султаном, так как другой, которого отправили к Татарам, был слабого сложения; родственники его со стороны матери Иверы, или Георгианы, вознегодовали на это. Отсюда ныне в Турции владычествует отрок, не имеющий никакой казны, немного воинов и много недругов. Сын Вастация ³³⁷ слабого сложения и ведет войну с сыном Ассана ³³⁸, который также еще мальчик и угнетен рабством Татар. Поэтому, если бы воинство Церкви пожелало пойти к Святой Земле, то было бы очень легко или покорить все эти земли, или пройти через них. Венгерский король имеет, самое большее, не свыше 30 тысяч воинов. От Кельна до Константинополя только сорок дней пути на повозках, а от Константинополя не будет стольких дней пути до земли царя Армении. Некогда проходили через эти земли доблестные мужи и имели успех; однако против них стояли весьма сильные неприятели, которых ныне Бог уничтожил с лица земли ³³⁹. И нам не следовало подвергаться опасности моря и зависеть от милосердия корабельных служителей, а той платы, которую надлежало заплатить за перевоз, хватило бы на издержки при путешествии по суше. Уверяю вас, что если бы ваши поселяне, не говоря уже о королях и воинах, пожелали итти так, как идут цари Татар, и довольствоваться такою же пищей, то они могли бы покорить целый мир.

Мне кажется бесполезным, чтобы какой-нибудь брат ездил впредь к Татарам так, как ездил я, или так, как едут братья •проповедники; но если бы Господин Папа, который является главою всех христиан, пожелал отправить с почетом одного епископа и ответить на глупости Татар, которые они уже трижды писали Франкам (раз блаженной памяти папе Иннокентию четвертому и дважды вам: раз через Давида, который вас обманул, а теперь через меня), то он мог бы сказать им все, что захочет, и даже заставить, чтобы они записали это. Именно они слушают все, что хочет сказать посол, и всегда спрашивают, не желает ли он сказать еще; но ему надлежит иметь хорошего толмача, даже многих толмачей, обильные средства и т. д.

ПРИМЕЧАНИЯ К КНИГЕ ПЛАНО КАРПИНИ «ИСТОРИЯ МОНГАЛОВ»

¹ Д’Авезак, Бизли, Рокхил и Малеин справедливо считают Эту форму названия монголов за славянскую и объясняют употребление ее Плано Карпи-ни влиянием его переводчиков, поляка Бенедикта и русских толмачей. Действительно, в русском языке название монголов в форме «мунгал», или «мугал», употреблялось вплоть до XVIII в., что зафиксировано в многочисленных архивных документах XVII в. и первой половины XVIII в. В русских же летописях периода монгольского ига монголы обычно именуются татарами. Однако надо отметить, что существует и монгольская более древняя, чем современная «монгол», а именно форма «могал», сохранившаяся в названии афганских монголов — «могол». Возможно предположить, что Плано Карпини записал именно это древнее наименование монголов.

² Широко распространенное в русской летописной и западноевропейской литературе название монголов, хотя в действительности это было название только одного из монгольских племен, часть которого кочевала около оз. Бу-ир-нор и в бассейне р. Кэрулен. В китайских летописях татары известны под названием «да-да». Этим наименованием китайцы также называли вообще кочевников, обитавших в районе северной Маньчжурии и Восточной Монголии. Благодаря Кара-Киданям это название проникло на Запад. Впоследствии оно сохранилось в Золотой Орде, а после ее распада применялось к народностям, образовавшим Казанское, Астраханское и Крымское ханства.

Этимология названия «татар» до сих пор не выяснена.

³ Католический монашеский орден, являющийся подразделением францисканцев (Малеин). •

* В католической церкви легатами назывались посланники папы римского, обладавшие большими полномочиями. В отдаленных странах легаты исполняли функции викариев, т. е. ведали всеми делами церкви данной области.

К главе 1

³ Монгольское «solongyos» — корейцы. Средневековые иранские авторы под этим названием подразумевали обитателей восточной части Маньчжурии и Кореи.

• Первоначально этим названием античные авторы именовали одно кочующее племя, жившее в Аравии, затем это название было распространено на все арабские племена, а в эпоху крестовых походов — вообще на все народы, исповедующие ислам.Этимология этого названия не выяснена.

¹ To-есть уйгуров, народ тюркского происхождения, первоначально обитавший между Хангаем и Алтаем. Уйгурское государство, существовавшее в VIII—IX вв. н. э., было разбито енисейскими киргизами. После разгрома киргизами часть уйгуров переселилась в Восточный Туркестан, образовав там ханство, главным городом которого был Бишбалык развалины которого находятся около Гучена. Во главе уйгурского ханства находился правитель, носивший титул идикут. Название «уйгур» до сих удовлетворительно не объяснено. По мнению некоторых исследователей (см. Доржи Банзаров. Собрание сочинений, М., 1955, стр. 180—186; Л. Будагов. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий, ч. 1), слово «уйгур» происходит от монгольского «ой», т. е. лес, и «гур» — народ и, значит, «лесной народ». Но предложенная гипотеза не выдерживает критики, так как в ней игнорируются фонетические законы монгольского языка. Название уйгур весьма древнее. Различные подробности и теории по поводу происхождения уйгуров см. Е. Bretschneider. Mediaeval Researches, vol. I, S. 236—263; В. В. Рад-лов. К вопросу об уйгурах, СПб., 1893. Уйгуры были довольно культурным народом, имели свою письменность, в основу которой был положен согдийский алфавит. Именно от уйгуров монголы заимствовали письменность. Среди уйгуров было распространено несторианство.

⁸ Одно из наиболее крупных монгольских племен, кочевавших на обширной территории между Хангаем и горными хребтами Алтаин-Нуру, в долине р. Черного Иртыша и оз. Зайсан-нор. Владетелем найманов был Таян-хан, покоренный Чингис-ханом в 1204 г. Название «найман» по-монгольски значит «восемь». Можно предположить, что некогда найманы состояли из восьми племен, или родов, объединение которых и стало называться найман. Подобные числовые наименования племен встречаются у монголов. Найманы были наиболее культурными из монгольских племен. Они первые заимствовали уйгурскую письменность, приспособив ее для монгольского языка. Благодаря соседству с Восточным Туркестаном найманы пользовались также и другими культурными достижениями.' Классовое расслоение у найманов было довольно значительным, и найманская знать удерживала в своих руках большую часть остального кочевого населения. Интересные сведения о найманах имеются у Рашид-ад-дина «Сборник летописей», Л., 1952, т. I, кн. 1, стр. 135—140.

⁹ Смешана со щебнем.

. ³² То есть Каракорум, столица Монгольской империи, находившаяся в

долине р. Орхон. Каракорум — тюркская форма монгольского названия «хогит» или «хыгит», встречающегося только единственный раз в монгольских источниках в одной надписи, найденной в развалинах города. Китайское его название — Но-Нп. Согласно двуязычным монголо-китайским надписям из развалин Каракорума, а также по сведениям китайских летописей, Каракорум был основан Чингис-ханом в 1220 г. *. Во время правления Угэдэя в Кара--коруме были произведены значительные улучшения и постройки (в 1235 г.), выстроен великолепный ханский дворец, город обнесен крепостной стеной. Поэтому в монгольской литературе часто встречается неточное утверждение, нто Каракорум был основан Угэдэем, который лишь завершил перестройку города. В дальнейшем Каракорум не раз подвергался перестройке: так, Мун-кэ-хан в 1256 г. распорядился построить большую пятиэтажную ступу в 300 шагов длиной с пристройками, в которых находились большие помещения, украшенные буддийскими статуями. Эти пристройки ремонтировались в 1311 г. В 1342 г. была предпринята новая перестройка Каракорума, длившаяся 4 года, по окончании которой была поставлена стела с двуязычной надписью на монгольском и китайском языках, в которой кратко излагалась история монгольской столицы •*. Наиболее подробное описание Каракорума дал Гиль-ом Рубрук, посетивший этот город во времена его наибольшего расцвета. Значение Каракорума сильно снижается после воцарения Хубилая и перенесения им столицы на территорию Китая. Каракорум во время правления династии Юань становится резиденцией наместника, которым обычно был наслед_ник ханского престола. После падения Юаньской династии в результате войны между китайским императором династии Мин и монгольскими ханами, Каракорум в 1380 г. был разрушен китайскими войсками. Через 200 лет рядом с развалинами Каракорума был построен известный буддийский монастырь Эрдэни-Дзу.

Определение местоположения древней монгольской столицы и открытие ее развалин было осуществлено в 1889 г. русским ученым Н. М. Ядринцевым. В связи с его открытием была отправлена в Монголию первая археологическая экспедиция Академии наук под руководством знаменитого тюрколога В. В. Радлова. Экспедиция подробно обследовала развалины и впервые сняла план Каракорума. Археологическое его изучение после многолетнего перерыва успешно проводится советскими и монгольскими учеными. В 1947—1949 гг. специальная археологическая экспедиция под руководством чл.-корр. АН СССР С. В. Киселева провела обширные раскопки развалин; были вскрыты остатки дворца Угэдэя, найдены многочисленные образцы обливной посуды, мастерская которой была также обнаружена. В результате исследования ремесленных кварталов Каракорума были обнаружены бывшие там кузнечные и железообрабатывающие мастерские. Ныне Комитет наук МНР продолжает изучение развалин древней монгольской столицы.

¹¹ Сыр-Орда, или Сыра-Орда (см. стр. 75 текста), от монгольского «Sira-Ordu», что значит «желтая ставка» или «желтый лагерь». Известно, что, кроме Каракорума, монгольские великие ханы имели также и временные ставки* куда они перекочевывали на летние месяцы. Сохранились названия этих временных ставок: Шара-Орду, Алтан-Орду. Одна из таких ставок, возможно именно Шара-Орду, которую посетил Плано Карпини, находилась в долине р. Эдэр. Развалины этой ставки ныне обнаружены сотрудником монгольского Комитета наук т. Намнандоржи. На территории развалин найдена стела с двуязычной надписью, датированная 1256 г. Согласно предварительной расшифровке надписи эта стела была воздвигнута в честь Мункэ-хана его зятем по имени Барс-Тугэ. Надпись на стеле является одним из наиболее ранних образцов монгольского письма.

¹² В указанном параграфе Плано Карпини дал достаточно четкую харак теристику климатических особенностей Монголии. Описывая случай с обиль ным выпадением града и таянием его, повлекшим за собой гибель многих людей, Плано Карпини недалек от истины. Подобное явление наблюдается в Монголии в результате обильного выпадения дождя или снега в горах, когда быстро прибывает вода в горных реках и поток ее смывает на своем пути скот.

К главе 2

¹³ Описание мужской прически, данное Плано Карпини, очень точно. Оно подтверждается рисунками XIV в., изображающими юаньских императоров. Положение перевязанных волос довольно отчетливо видно на портрете

По объяснению Дюканжа (Glossarium mediae et infimae latinitatis) тонкое полотно, отсюда французское bougran. (Прим. А. И. Малеина.) Точное значение этого слова не установлено. Существует мнение, высказанное Потье, что это шерстяная ткань, а не полотно.

¹⁵ Драгоценная ткань, окрашенная особым красящим веществом краснофиолетового цвета. Это вещество, извлекавшееся из особой породы улиток, очень высоко ценилось и шло на окраску дорогих одежд, мантий.

¹⁶ По объяснению Дюканжа (там же) драгоценная узорчатая ткань из золотых и шелковых нитей. Слово это производили от названия Вавилона в средние века — Балдакка. Ср. франц. baudequin. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁷ Плано Карпини подробно и точно описывает женский головной убор, носивший название boytay. Этот головной убор воспроизведен на портретах императриц Юаньской династии. Оригиналы портретов сохранились в архивах старинного императорского дворца в Пекине и были опубликованы монгольским издательством. Портреты выполнены в реалистической манере и точно воспроизводят прически и одежду времен Юаньской династии (см. A. Mostaert. A propos de quelques portraits d’empereurs mongols, Asia Major, vol. IV, 1927).

¹² Плано Карпини называет ставкой монгольскую юрту, подробно описывая при этом исчезнувший впоследствии вид неразборной юрты, перевозившейся на особых платформах. Конструкция монгольской юрты, прежде чем притти к удобному, легкому, разборному типу, претерпела целый ряд изменений, одним из которых и является описанная Плано Карпини юрта. Согласно этому описанию, неизвестный художник XVIII в. попытался дать изображение неразборной юрты, повидимому, довольно далекое от реальности. Рисунками этого художника украшена «История монгалов» Плано Карпини, помещенная в переиздании известной книги П. Бержерона «Voyages faites principalement en Asie dans les XII, XIII, XIV et XV siecles», 1735, tome I. Очень большой интерес представляет также примитивное изображение неразборной юрты в нескольких рисунках по р. Лене. Рисунки найдены и исследованы А. П. Окладниковым. («К вопросу о появлении монголов в Прибайкалье»).

К главе 3

I⁹ Плано Карпини, так же как и другие средневековые авторы (Г. Руб-рук, Марко Поло, Гайтон Армянский, Рашид-ад-дин, Джувейни и др.), считал, что у монголов существовало единобожие и что богом в христианском смысле этого слова у них почиталось божество Тэнгри, или небо. На самом же деле .монголы в XIII в. были шаманистами и под именем Тэнгри почитали небо как часть природы. В монгольской летописи 1240 г. «Сокровенное сказание» неоднократно упоминается «вечное синее небо»; в сохранившихся эпиграфических материалах XIII—XIV вв. имеется начальная формула «Mongke kiike tengri — Jin кйсйп — diir» — «силою вечного синего неба». Небу приписывались такие сила и значение, которые влияли на судьбу человека. Культ неба у монголов и значение термина «Тэнгри» хорошо освещены и проанализированы Д. Бан-заровым в его работе «Черная вера, или шаманство, у монголов». См. также статью Г. Н. Румянцева «О черной вере, или шаманстве, у монголов Доржи Бан зарова», в которой автор подробно разбирает концепцию Банзарова.

⁹⁰ Монготы-шаманисты почитали не только небо, землю, огонь и множество других -горостепенных божеств, в том числе покровителей отдельных местностей, гор, рек, охранителей стада и т. п. Некоторых из этих почитаемых божеств монголы изображали в виде грубо вырезанного из войлока подобия человека или просто шкурки какого-либо животного. Весьма почитался «зая-гачи» — хранитель счастья, судьбы. Изображение его ставилось в почетной части юрты. У дверей ставился «эмегелджи»— охранитель стад, изображение которого делалось из шкуры барана. Подобных божеств у монголов было множество, и культ их сохранялся среди шаманистов вплоть до XX в.

О шаманских культах различных божеств существует обширная литература, в том числе: Д. Банзаров «Черная вера»; Г. Гомбоев «О древних

монгольских обычаях и суевериях, описанных у Плано Карпини», а также работы чл.-корр. АН СССР Д. К. Зеленина «Культ онгонов в Сибири», «Идеология сибирского шаманства» и др.

²¹ Этот обычай сохранялся у монголов очень долго. Посвященная он-гону лошадь носила особое название (онгон морин), в гриву ее вплетались длинные полоски материи, ездить на ней запрещалось.

²² Плано Карпини передает известный по русским летописям случай, происшедший в ставке Бату-хана в 1246 г. с русским великим князем Михаилом Всеволодовичем Черниговским и его боярином Федором, которые отказались пройти между двух огней, за что и поплатились жизнью. Случай этот неоднократно описан в русских летописях. «Михаила князя Черниговского, не поклонившегося кусту со своим боярином Федором ножом заклана бысть»,— сказано в Ипатьевской летописи³³. Существует также сочинение, посвященное этому случаю, «Повесть о святых мученицех о великом князе Михаиле Всеволодовиче Черниговском и о боярине его Федоре вкупе пострадавших». Великий князь Михаил был впоследствии канонизирован, и рака его находилась в московском Архангельском соборе.

Плано Карпини, повидимому, получил информацию об этом случае от русских, так как приехал в орду Бату-хана из Монголии вместе с русским по-слом-князя Черниговского почти через восемь месяцев после казни Михаила, которая произошла 20 сентября 1246 г.

²³ Батый русских летописей. Бату (1208—1256) был вторым сыном Джо-чи и внуком Чингис-хана. Возглавлял поход против юго-восточной Европы. Его войсками был захвачен в 1240 г. Киев и покорены русские княжества. Бату совершил поход на Польшу, Венгрию и Далмацию, но не смог удержать этих стран, так как был ослаблен длительной борьбой с русскими княжествами, которые, оставаясь в тылу его войск, тревожили его. Одновременно в Поволжье восстали булгары и на юге половцы. Поэтому, получив известие о смерти великого хана Угэдэя, Бату прервал поход на запад и возвратился в Монголию. Получив в удел земли своего отца Джочи, Бату основал новое монгольское государство, получившее название Золотой Орды, центром которого был город Сарай в низовьях Волги. Бату пользовался большим авторитетом среди монгольских князей и играл активную роль при выдвижении великого хана, приняв активное участие в перевороте 1251 г., во время которого, при его поддержке, выдвинулся род Тулуя в лице четвертого великого хана Мункэ.

²⁴ «В одной летописи (Карамзин, IV, прим. 62) под 1245 г. упоминается о смерти князя Андрея Мстиславича, убитого Батыем; Плано Карпини называет его князем Черниговским». Соловьев. История России, кн. 1, стр. 876. (Прим. А. И. Малеина.)

²⁵ Плано Карпини довольно точно описывает запреты, связанные с культом огня у монголов. Культ огня вообще очень древнего происхождения и существовал в той или иной форме у всех народов, что было связано с добычей огня первобытным человеком и регулярным использованием его в хозяйственной жизни. Монголы почитали дух огня «Ут» или «От» и, боясь оскорбить его, выработали ряд запретов, о которых и упоминает Плано, Карпини. Многие из этих запретов существовали среди монголов до последних лет: например, нельзя бросать в огонь нечистые вещи, нельзя плевать в огонь, перешагивать через костер и пр. В Ясе Чингис-хана имелась особая статья, которая запрещала осквернять огонь, за что полагалась смертная казнь.

²⁶ Об очищении огнем в наших летописях говорится следующее: «Обычай бо имея Кан и Батый аще кто придеть поклонитися има, не повелевает пред ся вести, но приказано бяше влъхвом вести я сквозе огнь и поклонитися кусту и огневи и идолом; а иже что приношахуть дары цареви, и от всего того взима-юще влъсви и вметахуть во огнь; таже пред царя пущающе с дары» (Ростовская летопись, см. Карамзин, IV, прим. 41).— «Повелеваше своим волхвом скласти два огня, и провести всех князей русских избояры их сквозе огнь, и поклонитись кусту и идолом их и огню; и дары, елико приносят царю, часть некую в огнь вметаху и тако привожаху их ко царю... Дошедшим же им места идеже бе огнь накладен по обе страны, и мнозии князи Рустии збояры своими идяху сквозе огнь, и поклоняхуся солнцу и огню идолом их» (Никоновская летопись, III, 20). Первое упоминание об этом обычае относится к 569 г. н. э. Ср. Гомбоев, стр. 661 и сл. (Прим. А. И. Малеина).

С культом огня связана также вера монголов-шаманистов в его особую очистительную силу. Монголы приписывают огню силу очищать не только предметы, но и уничтожать злые намерения. С этим верованием связаны различные обычаи и обряды, в том числе и прохождение между двумя огнями. Этот старинный обычай был впервые разъяснен Д. Банзаровым, который писал: «Известно, что у монголов иноземные послы проходили между двумя огнями, если хотели явиться к хану, ибо полагали, что огонь отнимает у человека возможность совершать что-нибудь злое; а послы, как полагали тогда монголы, могли притти к хану с преступными намерениями. Многие из этих обычаев еще доселе сохраняются в народе Монгольском» (Доржи Банзаров. Собрание сочинений, М., 1955, стр. 74).

²⁷ Искажение монгольского названия богини земли Этуген. Земля у мон-голов-шаманистов почиталась как часть природы, была одним из главных божеств. Земле приписывались особые свойства плодородия и производительности. Земле приносились в жертву молоко, кумыс и чай. Существует ласкательное наименование земли «этуген-эке», т. е. матушка Этуген (ср. с русским *мать-земля»). Имя Этуген встречается также в названиях местности, что связано, повидимому, с особым культом данного места, посвященного некогда богине земли.

Выражение «Итога», употребленное Плано Карпини, было впервые объяснено Доржи Банзаровым (см. собрание сочинений, статья «Черная вера», стр. 67). Правильность этого объяснения подтверждается исследованием П. Пелльо (см. T’oung Pao, vol. XXVI, 1929, р. 219).

²⁸ То есть кыпчаки, народ тюркского происхождения, населявший южнорусские степи в XI—XV вв. Византийские авторы, а также авторы, писавшие на латинском языке, называют кыпчаков команами. В русских летописях они называются половцами.

²⁹ Плано Карпини, не зная монгольского языка, смешал название богини земли Этуген со словом «удаган», или «идоган», что значит «шаманка», и поэтому дал неверное объяснение, написав «Этого бога они называют Итога, а команы именуют Кам». На самом деле речь идет о двух понятиях: 1) о богине Этугэн, 2) о тюркском слове «qam» — кам, что значит «шаман». В дальнейшем рассказе Плано Карпини также смешал «кам» с монгольским термином «хан», приписав свойства хана шаманам.

Это темное место в рассказе Плано Карпини было впервые объяснено Д. Банзаровым (см. Собрание сочинений, стр. 65—66).

³⁰ Подобный обычай, несколько видоизменившись, соблюдался монголами почти до последних лет. Если в юрте имеется больной, то перед юртой втыкается в землю палка, к которой привязана веревка, другой конец которой привязывается к юрте. Обычай этот называется «седер» (цэгэр), что значит «запрет» или «запрещение». Согласно этому обычаю никто посторонний не должен входить в юрту, чтобы не повредить больному.

Подробности этого запрета разъяснены Г. Гомбоевым (стр. 250—251).

³¹ Сообщение Плано Карпини о варварском характере захоронений монголов подтверждается другими литературными данными; так, сообщая о похоронах Бату в 1256 г., Джузджани писал: «Похоронили его по обряду монгольскому. У этого народа принято, что если кто из них умирает, то под землею устраивают место вроде дома или ниши, сообразно сану того проклятого, который отправился в преисподнюю. Место это украшают ложем, ковром, сосудами и множеством вещей; там же хоронят его с оружием и со всем его имуществом. Хоронят с ними в этом месте и некоторых жен и слуг его...»³⁴.

Марко Поло рассказал о еще более свирепом обычае при похоронах монгольского великого хана: «Когда государь умирает, всех его лучших лошадей они убивают на тот конец, чтобы они были у него на том свете. Когда умер Монгу-хан, так знайте, более двадцати тысяч человек, встреченных по дороге, где несли его тело хоронить, было побито»³⁵. Археологические материалы, полученные в результате раскопок, произведенных за последние 30—35 лет, показывают, что подобный способ захоронения был свойствен многим народам Центральной Азии. См. материалы раскопок Ноинульских курганов ³⁶ и раскопок, произведенных на Алтае ³⁷.

В следующем параграфе «О погребальном обряде» Плано Карпини сообщил, данные о том, что монголы старались скрыть место захоронения своих ханов, что также совпадает со сведениями Марко Поло, Джузджани и других авторов.

³² То есть Угэдэй-хан (1187—1241), третий сын Чингис-хана и его преемник, ставший великим монгольским ханом после курилтая князей в 1229 г. При Угэдэе продолжались монгольские завоевания, из которых наибольшее значение имели покорение Северного Китая и завоевание юго-востока Европы, осуществленное Вату и Субэдэем в 1236—1243 гг. Портрет Угэдэя работы неизвестного китайского мастера XIII в. публикуется нами по снимку, изданному Мостэром (A. Mostaert. A propos de quelques portraits d’empereurs mongols).

³³ У монголов-шаманистов наблюдался культ деревьев, которые были по их представлению местом обитания гениев. Существовал не только культ отдельных деревьев, но были целые священные рощи, где запрещалось не только охотиться, но куда нельзя было даже и входить. О культе куста у монголов имеются сведения в русских летописях.

К главе 4

³⁴ Ярослав, великий князь Руссии — Ярослав Всеволодович (1190—1246), князь новгородский, впоследствии великий князь, не' раз бывал в Орде. В 1243 г. получил от Вату утверждение на великое княжение. В Новгородской летописи имеется об этом следующий рассказ: «Великий князь Ярослйв поехал в татары к Батыеви, а сына своего Константина посла к Канови. Батый же почти Ярослава великого честью и мужи его и отпусти и рек ему: Ярославе. Буди ты старей всем князем в Русском языце». Ярослав же возвратился в свою землю с великою честью» ³⁸. Но монгольский хан не удовольствовался посещением Каракорума Константином, а потребовал приезда самого великого князя Ярослава, которого Плано Карпини и застал в ханской ставке. По сведениям русских летописей князь Ярослав был отравлен в Орде и умер через неделю после выезда оттуда, 30 сентября 1246 г. В последующих главах своего рассказа Плано Карпини также утверждает, что Ярослав был отравлен в ставке Гуюк-хана (см. стр. 77).

³⁵ Царевич Давид, сын умершего в 1238 г. царя Грузии Георга IV Лашена, и его двоюродный брат, сын царицы Русуданы, также называвшийся Давидом (см. прим. 126).

К главе 5

³³ Монг. «Уеке Mongol», т. е. Великие Монголы.- Так стали именовать себя монголы после объединения Чингис-ханом монгольских племен и образования Монгольского государства. Рашид-ад-дин делит монгольские племена на два отдела ³⁹: монголы-дарлекин (т. е. монголы вообще) и монголы-нирун (т. е. аристократические роды, происходящие от прародительницы Алан-Гоа, в том числе и род Чингис-хана). Повидимому, одно из делений Рашид-ад-дина соответствует термину «йеке-Монгал». Этот термин несколько раз встречается в монгольской летописи 1240 г. «Сокровенное сказание».

³⁷ Термин «Су-монгол», употребляемый Плано Карпини, в настоящее время, вряд ли может быть объяснен вполне удовлетворительно, так как его этимология не выяснена. Этот термин, записанный латинскими буквами, встречается только у Плано Карпини и Гильома Рубрука, что, несомненно, является Доказательством его употребления в XIII веке. Однако в монгольских источниках выражения «Су-монгол» не встречается, в китайских же анналах имеется термин «Су-татар». Нет его и у Рашид-ад-дина. Предположительно можно дать два варианта объяснения этого термина.

1. Название «Су-монгол» представляет собой тюркское слово «су» — вода, присоединенное к племенному названию «монгол», что возможно перевести или «водяные монголы», как это и делает А. И. Малеин, или «монголы вод». Однако содержание данного термина остается невыясненным, так как неизвестно, что это за «водяные монголы».

2. Название «Су-монгол» происходит от монгольского «su», что значит «обладающий счастьем — величием», или «августейший». Точного перевода слово «эй» не имеет и разными авторами-монголоведами переводится по-разному, так как значение его не выяснено. Это выражение применяется обычно к хану или императору — например siitii (Jingis — августейший Чингис.

Возможно предположить, что выражение«Су-монгол» может значить«монго-лы, принадлежащие августейшему», т. е. монголы, покоренные Чингис-ханом. Плано Карпини употребляет это выражение по отношению к татарам, одному из монгольских племен, покоренных Чингис-ханом.

³⁸ Средневековые западноевропейские историки часто употребляют для обозначения монголов термин «тартары», который они производят от «тартар» — ад, подземное царство. Такая подмена одного слова другим диктовалась, вероятно, тем ужасом, который был внушен Западной Европе монгольским вторжением в Юго-Восточную Европу.

³⁹ Меркиты — одно из крупных монгольских племен, обитавших в бассейне р. Селенги. Меркиты отличались воинственностью, что отмечено неоднократно в «Сокровенном сказании», где рассказывается о нападении меркитов на стойбище Чингис-хана ⁴⁰.

Рашид-ад-дин приводит о меркитах следующие сведения: «Племя меркит. Их также называют племенем удуит, хотя некоторая часть монголов называет меркитов мекритами, но смысл обоих названий один и тот же»⁴¹. Основываясь на этом указании, быть может, надо считать, что Плано Карпини был введен в заблуждение и принял один народ за два различных.

⁴⁰ «Страна Баргу, ныне Забайкалье, где жил народ мергиты, или мекриты» (В. В. Б а р т о л ь д, стр. 92, прим. 3). (Прим. А. И. Малеина.)

■ ⁴¹ А. И. Малеин придерживается написания Хингис, так как эта форма более точно передает латинское Chingis, употребленное Плано Карпини. Нам не представляется необходимым сохранить это написание, и мы заменяем его более понятным Чингис.

Чингис-хан (1155—1227). Знаменитый монгольский хан и полководец, организатор Монгольской империи. Собственное его имя было Тэмучин. Титул Чингис-хана Тэмучин получил в 1206 г., когда был провозглашен верховным ханом. До сих пор точно не установлено значение этого титула. Наиболее убедительным объяснением можно считать предложенное известным финским монголистом Рамстэдом, который считал, что этот титул имеет значение «Океан-хан», т. е. «Великий хан».

⁴³ То есть «Черный Китай» в отличие от Китая в собственном смысле (т. е. от Северного Китая). Кара-китаями назывался народ, повидимому, монгольского происхождения, обитавший в Южной Маньчжурии. В китайских летописях кара-китаи называются ци-дань. В XII в. кара-китаи были вытеснены из Маньчжурии чжурчженями и переселились на Запад в область теперешнего Чугучака. Затем кара-китаи подчинили тюрок-канглов и карлуков, захватили Восточный Туркестан и покорили Хорезм, основав государство, известное в истории под названием Кара-Китай ⁴².

⁴³ Сообщение Плано Карпини о постройке Угэдэй-ханом города Омыл на север от пустыни заслуживает внимания, так как у кочевников-монголов'во времена Монгольской империи было, повидимому, несколько городов, о которых известно до сих пор немногое. Омыл Плано Карпини можно локализовать на месте г. Имиль, находящегося несколько к западу от оз. Кизилбаш, южнее Чугучака. Этот город был построен кара-китаями около 1125 г. После завоевания Кара-Китая^монголами Имиль был, повидимому, перестроен Угэ-дэем. *

¹¹ Воображение кочевников населяло пустыню фантастическими обитателями, в существование которых Плано Карпини мог легко поверить, так как средневековые географы распространяли немало легенд о существовании людей с глазами в груди, с одной ногой и т. д. В глухих углах Монголии и до наших дней бытовала легенда о людях, обитающих в пустыне, в песках так называемых Хун-Хорохой. Основой этой легенды служат рассказы о песчаном удаве, живущем среди песков. Одну из таких легенд, бытовавших в XIII в., и повторяет Плано Карпини.

⁴⁵ Известно, что монголы во времена Чингис-хана начали употреблять для монгольского языка уйгурские буквы. Уйгурская письменность распространилась среди монголов, повидимому, через найманов. Существует легенда о том, что Тэмучином при разгроме найманов в 1204 г. был захвачен в плен один уйгур по имени Тата-Тунга, служивший у найманского Таян-хана. У пленника оказалась государственная печать найманов, что указывало на высший его ранг. Именно через этого уйгура, согласно легенде, сохранившейся в монгольской летописи «Алтан-тобчи», и была введена письменность для нужд нового государства монголов. Наиболее древним образцом этой монгольской письменности на уйгурской основе является так называемый «Чингисов камень», надпись на котором датируется 1219 г.

⁴⁹ То есть желтые уйгуры, подразделение племени уйгуров, жившее вблизи озера Куку-Нора в северном Тибете (Bretschneider, В. 1, S. 263; В. 2, S. 205). (Прим. А. И. Малеина.)

⁴⁷ Быть может, Плано Карпини имеет в виду монгольское племя «кара-нут», о котором Рашид-ад-дин сообщает, что оно отделилось от известного в истории монголов племени «кунгират» (Раши д-а д-д и н. Сборник летописей, т. I, кн. 1, стр. 164).

⁴⁸ Имеются в виду ойраты, племя монгольского происхождения, обитавшее первоначально в районе верховьев р. Енисей, согласно свидетельству Ра-шид-ад-дина (Раши д-а д-д и н. Сборник летописей, т. I, кн. 1, стр. 118).

⁴⁸ Речь идет о Северном Китае, находившемся под властью династии Цзинь, чжурчженского происхождения. Чингис-хан в течение ряда лет вел войну с Цзинями; монгольские войска зашли глубоко в пределы Северного Китая и в 1215 г. заняли столицу его Чжун-ду (нынешний Пекин). Взяв огромную добычу и множество пленных, Чингис-хан ушел из Северного Китая, покорение которого было завершено Угэдей-ханом. Южный Китай находился в это время во власти китайской династии Сун, завоевание его монголами было осуществлено через 50 лет после смерти Чингис-хана.

⁶⁰ Утубу, последний император из династии Цзинь, которого монголы называли почтенным прозвищем Ал ган-хаган (что является точным переводом китайского «Цзинь» — «золото» и значит «золотой хаган»), бежал в один из южных городов (Нань-Цзин), оставив защиту столицы Чжун-ду на одного из своих генералов. Монголы осадили Чжун-ду (1215 г.), население которого перенесло большие испытания. Недостаток съестных припасов был настолько велик, что «тамошнее население от чрезмерного голода ело человеческое мясо и умирало» (Раши д-а д-д и н. Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 174). Впоследствии на месте Чжун-ду Хубилай выстроил свою новую столицу Дай-ДУ (Ханбалык, Марко Поло), татарский город современного Пекина.

⁶¹ Чингис-хан, уходя из Китая, оставил там своего наместника, старшего из своих девяти ближайших сподвижников (девять брлюков), Мухали-найона, дав ему титул Го-вана. Мухали был родом джалаир, умер в 1223 г. Го-ван титул китайского происхождения в значении «царь, король».

⁵² Имеется в виду Джочи, старший сын Чингис-хана (1184(?)—1224), получивший в удел земли, находившиеся на запад от р. Иртыша, весь северный Хорезм, низовья рек Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи, степи Дешт-и-Кыпчак, т. е. земли до тех отдаленных пределов, куда ступали копыта монгольских коней. Ставка Джочи находилась в долине р. Иртыша. Так как Плано Карпини был в окружении тюрок, славян и монголов, то он слышал, как Джочи называли Tosi, TuSi, или Tossu-can, что представляет собой тюркскую форму имени Джочи.

⁶⁸ То есть хан, широко распространенный титул тюркско-монгОльского происхождения. Первоначальная форма этого слова была, повидимому, хаан, хаган. Этот титул встречается в Орхонских памятниках, в китайских летописях в отношении государей кочевых народов. В патриархально-общинном строе этот титул носили племенные вожди; по всей вероятности, слово «хан» первоначально значило «родовой вождь» и связано по происхождению с тюркским «gon» — «кровь». Впоследствии титул хаган стал употребляться в значении император, а титул хан стал обозначать государя местного (ограниченного) значения.

⁵⁴ Завоевание кыпчаков (команов) завершил сын Джочу, Вату.

⁵⁵ Повидимому, Плано Карпини имеет в виду поход против султана Дже-лал-уд-дина, бежавшего под натиском монголов к берегам Инда, где он и был окончательно разбит. В этом походе принимал активное участие младший сын Чингис-хана, Тулуй, сопровождавший отца, а также третий его сын, Угэдэй.

⁶⁸ Вероятно, страны по западному берегу Инда.

⁶⁷ Легенда о могущественном пресвитере Иоанне, возглавлявшем некое христианское государство в Центральной Азии, была широко распространена в средневековой историко-географической литературе. Исследованию вопроса о том, кто такой был легендарный пресвитер Иоанн (или поп Иван, царь Иван), посвящено довольно много различных работ. В. В. Бартольд считает, что в основу легенды было положено известие о кереитском хане, носившем титул Ван-хан, в монгольском произношении Онг-хан, что в какой-то мере напоминает имя Иоанн. Кроме того, известно, что среди кереитов было распространено несторианство (В. Б а р т о л ь д. Примечания к «Путешествию Марко Поло», СПб., Изд. Геогр. о-ва, стр. 82, прим. 2).

Кереиты — одно из монгольских племен, образовавших одно из раннефеодальных государств в Монголии. Монгольское происхождение кереитов некоторыми исследователями подвергается сомнению.

⁵⁸ Плано Карпини передает слышанный им рассказ, в котором можно видеть отражение каких-то смутных представлений, существовавших среди монголов легенд о мифических амазонках. О том, что к монголам проник миф об амазонках, имеются некоторые данные в монгольских летописях (см. летописи «Шара-Туджи» (Желтая история), «Гангаин урусхал» — (Истоки Ганга) и др.

⁶⁹ Также одна из средневековых легенд, проникшая к монголам.

⁸⁰ То есть Тибет. Сведения Плано Карпини о завоевании Чингис-ханом Тибета не подтверждаются другими источниками. В 1223 г. Чингис-хан, находясь на берегах р. Инда, предположил было вернуться в Монголию через Индию и Тибет, но затем переменил свое намерение вследствие трудностей перехода через высокие горы и малодоступные горные цепи Тибета. Этот отказ Чингис-хана впоследствии послужил к созданию любопытной легенды о том, что причиной перемены решения Чингис-хана была встреча его с неким мифическим зверем, преклонившим перед ним колена, предостерегшим его против завоевания священных стран Индии и Тибета. Легенда эта — позднейшего ламского происхождения, создана, вероятно, после XVI в., когда происхо-' дило распространение и укрепление ламаизма в Монголии. Целью легенды является стремление лам доказать связь буддийской церкви с монголами еще со времен Чингис-хана.

⁴¹ To-есть черкесы на Кавказе, покоренные монголами в 1227 г.; киргизы же были побеждены уже в 1207 г. (Прим. А. И. Малеина.)

⁹² В данном случае Плано Карпини повторяет одну из средневековых легенд, связывая ее с походом монголов через Кавказские горы. Легенда же относится к походу Александра Македонского на восток. О широком распространении этой легенды свидетельствует и рассказ Плиния (Естеств. история, кн. VII, § 23), а также рассказ автора «Повести временных лет». Последний ссылается при этом на византийский источник (сочинения Мефодия Пат-раского)*.

Суть легенды в следующем: во время своего похода в восточные страны Александр Македонский встретил людей нечистых из племени иафетов и загнал их в горы, которые сомкнулись, оставив лишь узкий проход, который был тут же закрыт железными или медными воротами. В этой легенде можно видеть попытку войск Александра Македонского пройти через Кавказский хребет, через проход Дербент, что значит «железные ворота».

⁹³ Одно из интересных поверий, бытующих в Азии, о том, что солнце при заходе и восходе производит ужасающий шум. Кроме упоминания Плано Карпини об этом поверье, имеется также рисунок с подписью в одной китайской книге XV в. На рисунке изображено солнце, садящееся под аккомпанемент гонга, рогов и барабанов. В надписи сказано: «Вечером, когда солнце садится, появляется шум, подобный грому. Государь всегда собирает тысячу людей на городской стене, которые дуют в рога, ударяют в гонг, бьют в барабаны, чтобы заглушить звуки солнца. Иначе маленькие дети умрут от страха». Оказывается, это поверье основано на редком и интересном феномене, наблюдающемся в пустыне и носящем название «поющие пески». Этот феномен заключается в том, что после захода солнца в жаркие летние дни в песках при охлаждении происходит движение, порождающее некоторый шум. Подобное редкое явление было зарегистрировано в 1931 г. и послужило причиной небольшого научного спора между двумя английскими исследователями Азии: А. Штейном и лордом Керзоном.

⁹⁴ То есть так называемую Ясу, представляющую собой кодекс законов и распоряжений, приписываемых Чингис-хану. Датой составления Ясы Ра-шид-ад-дин и Джувейни считают курилтай 1206 г. Впоследствии к ней могли быть прибавлены новые статьи и законы в связи с превращением государства монголов в Монгольскую империю. Повидимому, Яса существовала в письменном виде, так как Джувейни утверждает, что текст Ясы хранился в ханской сокровищнице. Полный текст Ясы не дошел до нас, сохранилась лишь небольшая часть в летописи египетского историка Макризи (1364—1442), использовавшего копию Ясы, хранившуюся в библиотеке Багдада. Об Ясе упоминают почти все персидские историки; краткие сведения о ней имеются у армянских историков Магакия и Вардана. Сведения о законах, приводимые Плано Карпини в параграфе XI главы V, несомненно, также относятся к Ясе.

Законы Ясы были чрезвычайно суровы, и за неисполнение их, за малейшее нарушение правил виновнику часто грозила смертная казнь. Яса узаконила закрепощение монголов. Согласно Ясе в мирное время все кочевники должны были нести различные повинности в пользу хана и найонов.

В. А. Рязановский, исследовавший материалы, приводимые в летописи Макризи, пришел к выводу, что Яса представляет собой кодификацию обычного права монголов. Г. В. Вернадский, изучив основательно все сохранившиеся у разных авторов отрывки Ясы, считает, что Чингис-хан хотел создать

См. Повесть временных лет, т. 1, стр. 369.

новую, по отношению к обычному праву, систему законов, в которых видна императорская концепция государства.

⁶⁵ То есть Гуюк-хан (1205—1248), старший сын Угэдэй-хана, наследовавший престол великого хана. Был избран ханом на курилтае 1246 г., ценное описание которого находится у Плано Карпини. Возведение на престол Гую-ка произошло после шести летнего междуцарствия, во время которого регентшей оставалась вдова Угэдэя, Туракина, властная женщина, которая была, судя по имени, тюркского происхождения. Избрание Гуюка не было единодушным. В частности, оказал противодействие Бату, который не признал нового великого хана и не принес ему присяги. Гуюк, став великим ханом, выступил даже в поход против Бату, но по дороге умер в 1248 г.в Биш-Балыке.

⁹⁹ Чингис-хан организовал свое государство на военно-административный лад. Все население Монголии было разделено на два крыла: правое и левое. Каждое крыло было разбито на «тьмы», «тьма» состояла из 10 000 человек, во главе ее находился темник, во главе каждой тысячи стоял тысячник, во главе сотни — сотник, и т. д. Во главе крупных делений (тьмы и тысячи) находились представители кочевой аристократии и члены Золотого рода (т. е. рода Чингиса). Всего Чингис образовал 95 отрядов по тысяче человек.

⁹⁷ Это сообщение Плано Карпини отражает, вероятно, какие-то легенды об обстоятельствах смерти Чингис-хана и не подтверждается другими источниками. Чингис-хан умер 28 августа 1277 г. во время похода на Тангут «от приключившейся с ним болезни» (Р а ш и д - а д - д и н, т. I, кн. 2, стр. 258).

⁹⁸ У Чингис-хана было четыре сына от старшей жены Бортегельджин-ха-тун: Джочи (1185(4?)—1224), Угэдэй (1186—1241), Чагатай (1190(?)—1242(?) и Тулуй (1192—1232). Кроме того, у него был еще сын Кулкан от Хулан-ха-тун, второй жены, который был убит во время похода на русские княжества при осаде одного из городов.

«Эти четыре сына Чингис-хана,—сообщает Рашид-ад-дин,— были умны, исполнены достоинств и совершенны, отважны и могущественны, ценимы отцом, войском и народом. Государству Чингис-хана они служили как четыре основных столпа. Каждому из них он уготовил государство и их называл четырьмя «ку-луками», а «кулуками» называют тех из людей, коней и прочих, которые выделяются, превосходят других и стоят впереди» (Раши д-а д-д и н, т. I, кн. 2, стр. 69—70). Кулуг — герой, богатырь; по отношению к лошади — отборный конь.

⁹⁹ Русское искажение имени Chagatai. По свидетельству персидских историков, его владения простирались от страны Уйгуров до Аму-Дарьи. (Прим. А. И. Малеина.)

⁷⁰ Четвертым сыном Чингис-хана был Тулуй, который согласно древнемонгольскому обычаю как младший сын являлся хранителем домашнего очага и носил почетное прозвище «отчигин», т. е. «князь огня», а также титулы «ие-ке нойон» (великий господин) и «едзен» (владыка)*. Младший сын, по обычаю, всегда находился при отце и наследовал его основное имущество («юрт»). Поэтому Тулуй, помимо удела, полученного при жизни Чингис-хана, должен был получить еще основной удел — улус хана-отца и войска, составлявшие его собственность. Именно поэтому Тулуй после смерти Чингис-хана наследовал почти все его войска — сто одну тысячу из 129 тысяч**. Тулуй пользовался большим уважением и влиянием и после своей смерти стал предметом особого культа, как родоначальник царевичей и ханов Юаньской династии. Во Внутренней Монголии до сих пор сохранился старинный храм, который считается усыпальницей Тулуя. Об обстоятельствах смерти Тулуя в «Сокровенном сказании» приведен, повидимому, легендарный рассказ о том, что Тулуй скончался, выпив лекарство для больного Угэдэя.

* *

Б. Я- Владимирцов. Общественный строй,стр. 54. Раши д-а д-д и н, т. I, кн. 2, стр. 266.

⁷¹ Угэдэй имел семерых сыновей — Гуюк-хана (1205—1248), Годана(Кок-_тен у Плано Карпини), Кучука, Харачара, Хаши, Хадана и Мелика.

⁷² У Джочи было семь сыновей. Старший был Орду-Ичен, вторым сыном был Бату (ум. 1256 г.) основатель ханства «Золотая орда», третьим — Бэркэ (Бер-кай русских летописей), сменивший Бату на ханском троне «Золотой орды» (1256—1266), четвертым — Бэркэчэр, пятым — Шибан, шестым — Танкут, седьмым Бо‘ал, отец известного в русских летописях Ногая.

⁷³ Сыновьями Чагатая были Мотукан(или Моатуган), погибший при осаде Башьяна, Байдар и Ийссу-Мункэ. Бурин же был внуком Чагатая, а Кадан, или Годан, его племянником.

⁷⁴ Подразумевается Тулуй, который имел девять сыновей, в том числе двух, ставших великими ханами — Мункэ и Хубилая, Хулагу, основавшего в Персии династию иль-ханов, и Ариг-Буку, соперничавшего с Хубилаем.

⁷⁶ То есть Мункэ-хан (1209—1259), старший сын Тулуя, ставший четвертым великим ханом (1251—1259), престол которого получил в условиях феодальной борьбы, при помощи своего двоюродного брата, могущественного Бату. Плано Карпини употребляет тюркскую форму имени Мункэ — Мэнгу.

⁷³ Имя вдовы Тулуя пишется авторами того времени по-разному. В «Сокровенном сказании» она названа Сорхахтани-бэги, в Юань-ши — Соргок-тэни, грузинский историк Стефан Орбелиани называет ее Сурахтхамбек, Джу-вейни — Сорхийатай-беки, или Беки-Сорхихитай, Рашид-ад-дин — Соркукта-ни-беги и т. д. Правильное написание этого имени Соргахтани-беки было восстановлено П. Пелльо⁴³, проанализировавшим его и установившим, что оно состоит из трех частей: «соргах», «тани» и «беки». Сортах — родимое пятно, тани — архаическая форма суффикса женского рода, беки — женский титул в значении «княгиня».

Соргахтани-беки была кереиткой, дочерью Джахагамбу, младшего брата кереитского Онг-хана (Ван-хан), после покорения которого была отданаЧингис-ханом в жены младшему его сыну Тулую. Пользовалась большим уважением и влиянием среди монгольских царевичей. Рашид-ад-дин сообщает, что «она была раковиной четырех крупных жемчужин чистой воды, матерью четырех славных сыновей» (сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 72), т. е. Мункэ-хана, Ариг-Буки, Хулагу и Хубилая. Соргахтани-беки была христианской-несто-рианкой, умерла в 1252 г.

⁷⁷ Восточные историки называют его Bujek, Buygek, или Buchek, китайские — Pocho. (Прим. А. И. Малеина.) Буджек — был сыном Тулуя.

⁷³ Орду-Ичен, старший сын Джочи, принимавший участие в походах на русские княжества, на Польшу и Венгрию. Основатель «Белой Орды».

⁷³ Пятый сын Джочи, участник походов 1235—1236 гг. на русские княжества, Польшу и Венгрию. В результате анализа всех вариантов имени Ши-бана, которые имеются у разных восточных авторов, П. Пелльо высказал предположение, что это имя христианского происхождения представляет собой монгольскую модификацию имени «Степан».

³⁰ Вероятно, Бури, внук Чагатая, участник походов 1235—1236 гг. на русские княжества и в юго-западную Европу.

⁸¹ Charmagun, воевавший в Юго-Западной Азии в 1229—1231 гг., умер в 1241 г. (Прим. А. И. Малеина.) Чормагун, крупный монгольский военачальник, принимал активное участие в походах Чингис-хана на Среднюю Азию, покоритель Грузии, Армении в 1232—1233 гг., где был затем наместником. Неоднократно упоминается в «Сокровенном сказании».

⁸² См. прим. 74.

⁸³ Ширемун, сын Гуюк-хана от старшей его жены Огул-Гаймиш. Относительно имени Ширемун Пелльо высказывает предположение о том, что оно является тюркской и монгольской модификацией христианского имени Шле-^мУн, или Соломон, и было распространено у монголдв-несториан.

⁸⁴ Хубилай (1216—1294), внук Чингис-хана, знаменитый пятый и последний великий хан, при котором Монгольская империя фактически распалась. После смерти Мункэ-хана Хубилай захватил престол, на который претендовал также его брат Ариг-Бука. Не дожидаясь созыва курилтая, Хубилай добился, чтобы его провозгласили ханом; он собрал своих приверженцев в 1260 г. в отстроенном им г. Кай-пине. При Хубилае была закончена борьба с династией Сун и покорен весь Южный Китай, чем было завершено завоевание всего Китая, начатое Чингис-ханом. Хубилай выстроил новую столицу (почти на территории Чжунду — столицы Цзиньской династии), получившую название Дайду, т. е. главная столица, впоследствии переименованную в Пекин. С именем Хубилая связано много различных изменений, происшедших в жизни монголов. Он основал в Китае монгольскую династию Юань, правившую около ста лет (до 1368 г.). Подробное описание Юаньской империи во время Хубилая имеется у Марко Поло. Китайская хроника Юань-ши посвящена истории династии Юань и содержит богатый материал по истории монголов.

⁸⁶ Sobodai, Subutai или Subudai, один из величайших монгольских вождей.— воин, так переводит Карпини слово Bahadur. (Прим. А. И. Малеина.)

Субэдей-бахатур — один из наиболее талантливых полководцев Чингисхана, возглавлявший поход против кыпчаков, разбивший русские и половецкие отряды на р. Калке. Происходил из рода Урянхат, был ближайшим сподвижником Чингиса в числе девяти Орлюков. Чингис так характеризовал наиболее близких ему сподвижников, в том числе и Субэдей-бахатура: «Хубилай, да Джемел, Чжебе и Субэдей словно четыре свирепых пса у меня; куда бы я ни послал вас, вы крепкие камни разбивали в куски, скалы ниспровергали; глубокую воду останавливали; потому что в битвах я велел Вам быть впереди» (Сокровенное сказание, стр. 119).

Субэдей носил титул «bahatur», или «bagatur», что значит «богатырь».

⁸⁸ В русских летописях Беркай и Бирка, особенно угнетавший русских, так что в наших летописях отмечается, что по смерти этого хана «бысть ослоба Русской земле». (Прим. А. И. Малеина.) Бэркэ, сын Джочи и брат Бату, после смерти которого был его преемником в «Золотой орде» под именем Бэркэ-хана (1256—1266). Уделял много внимания развитию торговли и ремесленной промышленности. Выстроил вторую столицу Золотой орды, известную под его именем как «Сарай-Бэркэ». В исторической литературе этот город часто именуется Новым Сараем. Его развалины находятся недалеко от Сталинграда; он был расположен на рукавё Волги Ахтубе, где в настоящее время стоит город Ленинск.

Бэркэ-хан, повидимому из политических соображений, принял Ислам. Собственное имя Бэркэ по-монгольски значит «трудный, затруднительный», по-тюркски, согласно утверждению В. Минорского, значит «заложник».

⁸’ Варианты: Montij, Мопсу. Это Maychi, второй сын Хыаадая. (Прим. А. И. Малеина.) У Чагатая был сын Мотукан.

⁸⁸ Плано Карпини называет этого князя также Curomza. Вероятно, это был третий сын Орду, внук Джочи, по имени Хурумши. Среди чингисхани-дов имелось несколько Хурумши. Но тот, о котором упоминает Плано Карпини, был скорее всего сыном Орду и племянником Бату, который, вполне естественно, мог послать своего племянника командовать на Днепре. В русских летописях есть упоминание о Хурумши в форме Куремша.

⁸⁸ Плано Карпини дает верную и точную характеристику власти великого хана в Монгольской империи. Великий хан обладал не только полнотой власти, но и являлся верховным собственником всех земель и полным распорядителем жизни своих подданных. Плано Карпини, повидимому, в этом разделе излагает положения Ясы, относящиеся к власти великого хана.

⁸⁰ В Монгольской империи для обслуживания всей системы управления была организована в 1235 г. почтовая служба, обязанная перевозить послов, гонцов и всяких чиновных лиц. Были организованы почтовые станции — ямы,

на которых должны были находиться по 20 человек улачинов и табун свежих лошадей, а также стадо баранов, для продовольствия приезжающих. Содержание ямов и средств передвижения — «ула» ложилось тяжелой повинностью на население.

⁸¹ На курилтае 1229 г. были решены военные походы: 1) против Хорез-мийского султана Джелал-уд-дина, вернувшегося из Индии и вновь захватившего часть своих прежних владений. Во главе этого похода находился Чор-магун, а не Бату, как указывает Плано Карпини; 2) был решен также поход против кыпчаков, в котором принимал участие и Бату. Именно кыпчаков и имеет в виду Плано Карпини, когда говорит о бисерминах. Бисермины, т. е. бусурмане, что является искажением названия «мусульмане».

⁸² Вероятно, на р. Сыр-Дарье. (Прим. А. И. Малеина.) В долине р. СырДарьи был расположен г. Барчкенд, или Барчынлыгкенд.

⁸³ Город Янчикент, находившийся в низовьях р. Сыр-Дарьи. Ныне его развалины известны под именем Джаныкент.

⁸⁴ Судя по описанию города, которое делает Плано Карпини, под этим названием следует понимать Ургенч, столицу Хорезма, при завоевании которой был применен отвод русла реки. Об этом имеются сведения у персидских историков (Ибн-Ал-Асир, Джувейни). Следует отметить, что в различных манускриптах труда Плано Карпини написание названия этого города дается по-разному: Орнас, Орнак, Орнар. Последний вариант названия позволил Э. Бретшнейдеру отождествить его с Отраром. Подкрепляющим обстоятельством этого отождествления служит утверждение Плано Карпини о том, что г. Орнас стоит на одной реке с Иаикинтом. Несмотря на эту аргументацию, современные нам ученые считают, что под Орнасом следует понимать Ургенч, так как описание Плано Карпини соответствует именно Ургенчу. (См. С. П. Т о л с т о в. Древний Хорезм; А. Ю. Якубовский. Развалины Ургенча.) С. П. Толстов при этом полагает, что Плано Карпини спутал названия рек, что вполне допустимо. Именно в Ургенч вели пути из южнорусских степей, а из Ургенча — в Фараб (впоследствии Отрар), откуда начинался знаменитый шелковый путь в Китай и Монголию. Ургенч был большим, оживленным городом, который, несмотря на жестокое разрушение, причиненное монголами, уже в XIII в. вернул свое домонгольское торговое и культурное значение. Ибн-ал-Асир, описавший мрачную картину разрушения Ургенча, затем отмечает: «Области Мавераннахра опять стали обстраиваться и они (татары) построили большой город поблизости от г. Хорезма (т. е. Ургенча)». (Цит. по книге А Ю. Якубовского. Развалины Ургенча, стр. 13.) Ургенч быстро обстроился и был одним из узловых пунктов на караванном пути из Восточной Европы в "Монголию. Этим путем шел, вероятно, и Плано Карпини в 1246 г. (см. А. Ю. Якубовский. Развалины Ургенча, стр. 15). Развалины Ургенча находятся на месте нынешнего Куня-Ургенч и были основательно изучены А. Ю. Якубовским. Название Орнас у Плано Карпини могло произойти от смешения двух названий — Ургенч и Ашнас, последний был также хорезмийским городом, расположенным в нижнем течении Сыр-Дарьи.

⁸⁶ Народ тюркского происхождения, обитавший в низовьях Волги и волжско-донских степях. В VII в. хазары образовали Хазарский каганат, военноадминистративное объединение, державшееся на угнетении других народов. Хазарский каганат просуществовал до X в. и распался под напором русских князей с запада, а печенегов и кыпчаков с востока. Киевский князь Святослав окончательно разгромил хазаров. Но хазарские города — столица Итиль на Волге, Саркел, или Белая Вежа, на Дону, перейдя к другим народам, продолжали существовать и после распада каганата. Впоследствии хазары, как народность, исчезли, потеряв свой язык и даже этнический тип. Важнейшим памятником хазарской письменности считается «еврейско-хазарская переписка», имеющая значение для истории народов СССР. Несомненный интерес представляет собой упоминание Плано Карпини о хазарах, позволяющее предполагать, что в XIII в. хазары еще не растворились среди других народностей.

^ Путешествие в восточные страны

⁶⁹ Народ, принадлежавший к арийской расе, и притом к иранской ее ветви. См. обстоятельную монографию проф. Ю. А. Кулаковского «Аланы по сведениям классических и византийских писателей» («Чтения в историческом обществе Нестора-летописца», кн. XIII, Киев, 1899), где указана и другая главная литература (см. особ. «Живую старину», за 1894 г., стр. 65—77), «Совершенно ...неизвестна нам судьба аланских поселений, которые в придонских местностях встречали Плано Карпини и Рубруквис. Но не лишено интереса отметить, что на территории степного Крыма в нынешнем Евпаторийском уезде живет и поныне имя Ас в названиях двух волостей: Биюк-Ас и Кучук-Ас, т. е. Большой и Малый Ас» (Ю. А. Кулаковский, стр. 65). (Прим. А. И. Малеина.)

Аланы — кочевые племена сарматского происхождения, жившие в южнорусских степях. Часть аланских племен в результате великого переселения народов ушла в Европу, часть же осталась и вошла в состав Хазарского каганата. От аланов остались интересные и богатые по археологическим материалам погребения в Керчи, Осетии, на Донце и в других местностях. Аланы считаются предками осетин.

⁹⁷ В данном случае под саррацинами подразумеваются хорезмийцы.

⁹⁸ То есть Торков. Это одно из тюркских племен, кочевавшее в южнорусских степях. (Прим. А. И. Малеина.)

Торки — кочевой народ тюркского происхождения, появившийся в южнорусских степях в середине XI в. Неоднократно упоминается в русских летописях. Во второй половине XI в. торки совершили набег на Русь, но были разбиты. Торки прошли на запад, перешли Дунай и, разорив Македонию, двинулись на Константинополь. Не дойдя до него, повернули обратно, так как военачальники торков были, повидимому, подкуплены греками. При этом большая часть торков была истреблена, часть же, вернувшаяся обратно, была расселена русскими в городах.

⁹⁹ Киев был осажден осенью 1240 г. во время второго похода Бату на южную Русь. Во главе монгольских войск, осадивших Киев, находился сам Бату. Русский летописец, описывая осаду, рассказывает о величине монгольских войск в следующих словах: «окружи град и остолпи сила татарская... От гласа скрипения телег его, множества ревения вельблуд его и ржания от гласа стад конь его... человеческого голоса не слышно» (Ипатьевская летопись, 1871, стр. 522). Киев был взят, повидимому, в начале декабря 1240 г. (русские летописи указывают различные даты: 19 ноября и 6 декабря) и подвергнут жестокому разгрому.

¹⁰⁰ Монгольские отряды вторгались в Польшу несколько раз в течение 1240 и 1241 гг. Они разорили Люблин, Сандомир, Краков, прошли в Силезию, где разбили встретившие их войска силезского герцога Генриха, который был убит в сражении под Лигницем. Полному разорению подверглась также Моравия.

Одновременно с действиями отрядов в Польше, основная монгольская армия под руководством Бату вторглась в Венгрию через горный проход, называвшийся «ворота в Русь», а отряды царевича Кадана и Субэдей-баха-тура в это же время вошли в Венгрию со стороны Молдавии. Венгерские войска, пытавшиеся оказать сопротивление под Пештом, были разбиты, и столица Венгрии была взята приступом. Монголы преследовали бежавшие войска венгров, захватывая город за городом, опустошая страну. В погоне за королем Бэла монгольские отряды дошли до берегов Адриатического моря. Но в 1242 г. Бату прервал военные действия и повернул свои войска обратно в Монголию, получив известие о смерти Угэдэя. Западноевропейские хронисты и историки объясняют этот внезапный уход монгольских отрядов страхом и отпором, который им внушали рыцарские войска. Но главной причиной отступления монголов было и мужественное сопротивление русских, ослабившее монгольские войска, и большое восстание в Булгарин — монгольские завоеватели боялись за свой тыл.

¹⁰¹ То есть мордвы, племени финского происхождения, обитавшего в бас⁴⁴ сейне среднего течения Волги (по рекам Мокша, Сура). Часть мордовских зе⁴⁴ мель была покорена монголами в 1229 г. Монголы ценили меха, мед, воск И хлеб, имевшиеся у мордвы (см. А. А. К о р о т к о в, К вопросу о северных улусах Золотоордынского ханства, стр. 77). Окончательное покорение полуразоренной мордовской земли произошло в 1239 г.

1°а р_{ечь И}д_ет о Волжской Булгарин, которая появилась в результате распада «Великой Булгарин», сильного племенного союза, о военных походах которого на Византию неоднократно упоминают византийские историки. «Великая Булгария», в VII в. под напором хазар распалась, часть булгар ушла на Дунай, часть — в Среднее Поволжье, где и образовала раннефеодальное государство волжских булгар, на территории бассейна Камы и слияния ее е Волгой. Булгары отличались высоко развитой культурой, занимались земледелием и скотоводством, имели ряд городов, наиболее крупными из которых были: Биляр, Булгар, Сувар и др. Название города Биляр арабскими средневековыми географами применялось к Булгарин вообще. Плано Карпини также именует булгар билерами. О хозяйстве, быте, торговле булгар сохранились интересные сведения у арабских путешественников XII в. Ибн-Фадлана⁴⁴, Ибн--Руста. Монгольскому нашествию булгары впервые подверглись в 1223 г., нО сумели дать монголам отпор. Покорены же булгары были в 1236 г. войсками Бату, разорившими булгарские города. Булгары все же покорились не сразу, они восставали против монгольских поработителей; особенно большое восстание произошло в 1240 г. Затем Булгария вошла в состав Золотой орды. О Булгарин см. «Историю Татарской ССР», т. I, Казань, 1955, стр. 42—98.

¹⁰³ В данном случае под Баскарт надо понимать башкиров. Следует отметить, что название Башкырд (Баскарт у Плано Карпини) употреблялось арабскими и персидскими авторами для обозначения Венгрии, что и явилось причиной употребления этого термина Плано Карпини. Плано Карпини трижды в своей книге повторяет это положение. Согласно новейшим исследованиям, между средневековыми башкирами Приуралья и венграми существует племенное родство. Под напором кочевых народностей часть башкир ушла на запад и осела в Венгрии, оставшиеся же башкиры смешались с тюрками и монголами, потеряли свой язык и в конце концов дали совсем новую этнически народность, называвшуюся также башкирами.

¹⁰⁴ Финские племена, жившие в Пермской и Вятской губерниях. Упоминание про дым объясняется тем, что они постоянно разводят его летом для удаления мух и комаров. (Прим. А. И. Малеина.)

Арабские и средневековые авторы называют борасситами пермяков, вотяков и другие племена финского происхождения, обитавшие в бассейне р. Вятки и других областях на север от Волжской Булгарин. Замечание Плано Карпини о дыме вряд ли следует понимать столь конкретно, как это делает А. Малеин. Скорее всего Плано Карпини в данном случае повторяет одну иэ легенд о народах северо-востока, которые были широко распространены у античных авторов. Рассказы о народах, питающихся воздухом или запахами, имеются у Плиния, Страбона и других античных писателей.

¹⁰⁵ То есть к самоедам. Сообщение Плано Карпини о самоедах было одним из первых известий об этом народе в западноевропейской географической литературе. Это сообщение наряду с достаточно достоверными известиями о жизни и занятиях самоедов содержит также ясное указание на их местообитание и до сих пор невыясненное положение о том, что монголы совершили поход на самоедов. Подтверждение этого последнего указания Плано Карпини мы не находим ни в монгольских летописях, вообще очень скупо сообщающих о походах Чингис-хана, ни в китайских анналах. Тем не менее, невидимому, именно это указание Плано Карпини послужило причиной создания

так называемой теории южного происхождения самоедов, которой придерживаются советские этнографы. Авторы этой теории Фишер, Кастрен предполагали, что самоеды первоначально жили южнее, где-то в верховьях Енисея, .откуда были затем вытеснены на север. ’

¹⁰⁸ А. И. Малеин, основываясь, повидимому, на работе Лерберга⁴⁵, видел в этом сообщении Плано Карпини искаженное известие о моржах и тюленях. Другой комментатор «Истории Монгалов» д’Авезак полагал, что Плано Карпини сообщает какие-то сведения об исчезнувших народах, вытесненных самоедами ⁴⁶. Но вероятнее всего, как это отметил М. П. Алексеев ⁴⁷, рассказ •Плано Карпини является отражением распространенных в средневековой литературе легенд о диковинных странах и населяющих их чудовищах. К таким легендам относятся сообщения о песиглавцах (кинокефалах), о которых рассказывают и Марко Поло, и Одорик, и другие средневековые авторы. Весьма интересно отметить, что и в монгольской средневековой литературе эта легенда о песиглавцах также нашла отражение. Так, в летописи «Ганга-ин-Урусхал» (Истоки Ганга) даются довольно подробные сведения о народах, покоренных Чингис-ханом, в том числе и о людях, имеющих голову собаки. Легенда о песиглавцах была широко распространена в Азии, ее знают также китайцы. Исследовавший китайские рассказы о людях-собаках Н. Cordier полагает, что легенда эта зародилась в Индии, а оттуда распространилась по другим странам⁴⁸. Слышал ее и Плано Карпини.

¹⁰⁷ То есть черкесов. В данном случае Плано Карпини под названием кер-гис подразумевает черкесов. В дальнейшем он употребляет этот же термин для обозначения киргизов. (См. прим. 131.)

¹⁰⁸ Отражение средневековых легенд, см. прим. 106.

¹⁰⁹ То есть Исидор Севильский (570—636), испанский епископ, выдающийся ученый, писатель раннего средневековья. Автор многочисленных сочинений, обнаруживающих большую начитанность и умение популяризировать в доступной и краткой форме знания своего времени. Географическое сочинение Исидора «De natura rerum» было широко известно и выражало общепринятые для его времени воззрения на природу и географию. Не менее распространена была знаменитая книга Исидора «Etimologiarum» энциклопедического характера. Эта книга намного пережила своего автора и в течение нескольких столетий служила основным источником географических сведений. Имеются в ней и сообщения о различных чудовищных народах, населявших отдаленные и малоизвестные места, что вполне соответствовало уровню географических знаний раннего средневековья. Ссылки Плано Карпини на Исидора показывают, что он был знаком с сочинениями испанского епископа, хотя прошло шесть столетий после смерти последнего.

¹¹⁰ Латинское название Грузии.

¹¹¹ Повидимому, одно из названий бизанта, употреблявшегося в Византийской империи. См. прим. 115.

¹¹⁹ То есть султана Рума. Под названием Рум в античное время восточные народы называли Рим. После разделения Римской империи в IV в. название Рум применялось только к Византии. С конца же XI в. оно относится лишь к Малой Азии, где после завоевания Азии огузами-туркменами образовалось государство, возглавлявшееся малоазиатской ветвью династии Сельджуки-дов. Во время завоевания Малой Азии монголами султаном Рума был Ала-ад-дин Кей Кобад I (1219—1236).

из То есть султана Халеба. Область Халеб находилась в северной части Сирии, столицей ее был город Ма’арра, вторым по величине считался одноименный с названием этой области Халеб (современный Алеппо). Вся область находилась во владении мелика Захира Гияс-ад-дина Гази (1186—1216) из династии Эйюбидов.

¹¹⁴ То есть халифа Багдадского. Балдах — средневековое название Багдада, столицы аббасидских халифов, правивших Ираном с 762 по 1258 г. Последним аббасидским халифом был Мустасим, посла которого Плано Карпини видел в монгольской ставке во время провозглашения Гуюка великим ханом.

¹¹⁵ Разумеются так называемые византины, первоначально византийские

солиды, а затем всякая восточная золотая монета (отсюда франц. besant). Цена ее очень колебалась и зависела от места чеканки (и, стало быть, количества металла). С византинами, вероятно, тождественны иперперы. (Прим. А. И. Ма-леина.) '

В примечаниях к изданию Марко Поло В. В. Бартольд пишет: безан, или бизант; по мнению Юля, Марко Поло, как и другие средневековые авторы, понимал под этим словом арабский динар (около пяти рублей). (И. П. М и н а е в. Путешествие Марко Поло, изд. ИРГО, под ред. В. В. Бартольда, СПб., стр. 75).

К главе 6

не Русская интерпретация монгольского «тумэн», что значит десять тысяч. Выражение «тьма» неоднократно встречается в русских летописях.

¹¹⁷ В монгольских войсках, как известно, царила суровая дисциплина, правила которой были узаконены в Ясе Чингис-хана.

¹¹⁸ В монгольских летописях имеются упоминания о разных стрелах, например, стрела — годоли, метательные стрелы и др. (см. «Сокровенное сказание», § 198).

¹¹⁹ Эти сведения Плано Карпини совпадают с материалами монгольской летописи «Сокровенное сказание», в которой имеется краткая инструкция, дававшаяся передовым отрядам при отправлении в Среднюю Азию «обходить города, населенные мусульманами, и не трогать тамошнего народа, пока сам он (т. е. Чингис-хан) не прибудет туда; тогда напасть на мусульман с двух сторон» (Сокровенное сказание, перев. Кафарова, стр. 146).

¹²⁰ Способ переправы через реки в кожаных лодках, описанный Плано Карпини, довольно близок к способу, применяемому до сих пор в северном Тибете. Это обычный у кочевников способ переправы.

¹²¹ Интересно сравнить .рассказ Плано Карпини со сведениями одной значительно более поздней монгольской летописи, в которой сохранился рассказ о построении войск перед сражением согласно особой дислокации, называвшейся «лук-ключ» (номон тулхикур байри), т. е. «строй дугой, охватом врага» (см. Ц. Жамцарано. Монгольские летописи XVII в., Л., 1935, стр. 58). Подобное лукообразное построение войска практиковалось монголами, повидимому, и во времена завоеваний XIII в.

¹²² Так назывались зажигательные смеси, употреблявшиеся для военных Целей в античное время и в средние века. Впервые подобная смесь была применена греками, вследствие чего и получила название греческого огня. В состав его входила нефть и смола. Почти все народы знали его применение, монголы позаимствовали употребление его, повидимому, у китайцев. В монгольских летописях приводится легенда, как монголы пытались поджечь осажденный город, направив в него множество птиц, к хвостам которых была привязана подожженная вата или фитиль (см. «Алтан-Тобчц» и др.). В этой легенде отразилось действительное употребление монголами при осаде городов зажигательных средств.

К главе 7

¹²³ Ср. приведенные у Карамзина (т. III, прим. 27) «Деяния прежних времен храбрых человек», где хорек назван дъхорь. (Прим. А. И. Малеина.)

¹²⁴ См. примечание 22.

¹²⁵ В наших летописях баскаков (ср. Bretschneider, II, 78). (Прим. А. И. Малеина.)

¹²⁸ Хотя рассказ Плано Карпини о соперничестве двух грузинских царевичей не совсем точен, но в то же время содержит некоторые подробности, о которых в других источниках нет сведений. Согласно материалам армянских и грузинских хроник ⁴⁹ события в Грузии происходили следующим образом: грузинский царь Георгий IV Лашен умер в 1223 г., уже после вторжения монголов. Ему наследовала его сестра царица Русудана, так как его сын Давид находился долгое время в плену у султана Рума, где провел семь лет в подземной тюрьме. Русудана хотела, чтобы ей наследовал ее собственный сын, также носивший имя Давида. Поэтому она вместе со своим сыном и освободившимся из плена племянником отправилась за инвеститурой в ставку Бату-хана, но умерла. Бату же хан отправил царевичей в Каракорум к великому хану, от которого они и получили инвеституру на Грузинское царство, причем сын Русуданы царствовал как Давид IV и был зависим от Давида V Лашена. Первого Плано Карпини называет в своем рассказе не по имени, а по титулу—Мелик.

¹²⁷ То есть абазами, или абхазами, ср. d’Avezac, р. 497. (Прим. А. И.

Малеина.) <

¹²⁸ См. прим. 115.

¹²⁹ Подразумевается северный Китай, или Цзиньская империя.

¹³⁰ Хори-Тумат, племенной союз нескольких монгольских племен, существовавших еще в дочингисовское время. Хори-Туматы принадлежали к «лесным племенам», согласно делению всех монгольских племен на лесные и степные (см. Б. Я- Владимирцов. Общественный строй монголов, стр. 33—36). Хори-Туматы были покорены Чингис-ханом, но неоднократно восставали. При подавлении одного из восстаний было убито много народу, «так как туматы были злокозненным и недоброжелательным племенем», отмечает Рашид-ад-дин (см. т. 1, кн. 1, стр. 122).

¹³¹ То есть киргизы и кэм-кэмджиуты, племена тюркского происхождения, жившие в северо-западных районах Монголии, в верховьях Енисея и Оби. В названии племени кэм-кэмджиуты имеется указание на его местообитание — кем (или кэм), слово, которым обозначались верховья реки Енисея и которое сохранилось в современном названии притока Енисея — Кемчик. Киргизы были покорены Чингисом в 1206 г.

¹³² То есть Кашмир.

¹³³ То есть подданные султана Алеппского ср. d’Avezac, р. 572 (Прим. А. И. Малеина.)

¹³¹ Хорезмийцы.

¹³⁵ Туркмены. (Прим. А. И. Малеина.)

¹³³ Эти имена восстановлены у d’Avezac'a гипотетично: в рукописях стоит Catorocomuty, Korola Tomici, Colona Thorati. Тот же ученый (стр. 575) предполагает, что корола тождественны с Coreli, которых называет Альберт Кам-пенский, как народ, соседний с башкирами, а комуки — то же, что дагестанский народ Shomyq, Coumiks или Qomouq. (Прим. А. И. Малеина.)

Повидимому, Плано Карпини имел в виду под комуками кумыков, племена тюркского происхождения, кочевавшие в прикавказских степях, входившие в Дешт-и-Кыпчак.

¹³⁷ Вариант Jassi. Народ в точности не известный, ср. d’Avezac, р. 574. (Прим. А. И. Малеина.)

¹³⁸ Плано Карпини наряду с названиями народов перечисляет также и некоторые распространенные на Востоке названия христианских сект, в том числе якобитов, или яковитов, принадлежавших к ереси моно-физитов. Последние были объявлены еретиками на Вселенском соборе в 451 г. Учение монофизитов расходилось с ортодоксальной христианской церковью по вопросу о единой сущности или природе Христа (отсюда и название секты: monos — один, physis — природа), отрицая догмат о богочеловеческой природе Христа, т. е. двойственной сущности. Учение монофизитов и его ответвления были довольно широко распространены в средние века.

¹³⁹ См. прим. 9‘3.

¹⁴⁰ Христианская секта, основанная в V в. в Сирии патриархом Несторием, от имени которого и получила свое название. Несторий был низложен на Вселенском соборе в Эфесе в 431 г., а проповедуемое им учение о человеческом естестве Христа объявлено ересью. Несторианство из Сирии распространилось довольно быстро по Азии, проникло в Китай и Монголию к кереитам и найманам через уйгуров. Археологические материалы подтверждают сведения летописей о распространении несторианства среди народов Центральной Азии. Не так давно в Китае за пределами Великой стены были найдены развалины несторианского города, описанного Латтимором. Надгробные несто-рианские памятники обнаружены также на юге Китая.

^ш То есть армяне.

¹⁴² Рубрук называет их канглами. Канглы — кочевое племя, входившее в состав Дешт-и-Кыпчак. В XIII в. канглы обитали на восток от р. Яик (р. Урал).

¹⁴³ d’Avezac предлагает искать это племя на Кавказе по правому берегу Куры, между реками Berdagi, или Berdougi и Араксом. (Прим. А. И. Малеина.)

Вряд ли можно согласиться с предположением d’ABe3aKa. Скорее всего под Брутахами следует подразумевать буртасов, завоеванных монголами во время похода последних на Волжскую Булгарию. Буртасы обитали на правом берегу Волги, в среднем ее течении, и были связаны с булгарами. В IX в. буртасы были данниками хазаров, среди которых было широко распространено иудейство, которое могло попасть и к буртасам. О буртасах неоднократно упоминается в русских летописях и в сочинениях арабских средневековых писателей. После завоевания монголами буртасы быстро растворились среди народностей Золотой орды, потеряли свой язык и племенные особенности.

¹⁴⁴ Неизвестный народ; рукописи дают формы: Tarci, Tarti, Tati, Thaos, Thoas. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁴⁵ To есть черкесы. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁴⁹ То есть русские. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁴⁷ Монголы называли сартагулами жителей Средней Азии, в частности хорезмийцев. Плано Карпини и повторяет монгольское название. Название сарты восходит к санскритскому sartha, что значит «торговец».

¹⁴³ Часть южного Китая, Manzy мусульманских писателей, Man-tsu китайских историков (d’Avezac, р. 576). (Прим. А. И. Малеина.)

Манги, или Манзи, называлась часть Китая, расположенная южнее Хуанхэ, земли империи Сун.

¹⁴⁹ Saqsyn у восточных историков народ, соседний с хазарами и Великой Булгарией, вероятно финского происхождения (d’Avezac, р. 576). (Прим. А. И. Малеина.)

Спутник Плано Карпини, Бенедикт, отмечает, что когда они ехали на Восток через Команию, то направо находилась страна Сакси (Saxi), которых они считали готами и которые были христианами. Рокхил полагает, что это были Готы в Крыму, и ссылается при этом на показание Рубрука.

¹⁵⁰ Так называемые самострелы. «Величина самострелов была иногда необыкновенна: у Половецкого хана Кончака «бяху луци тузи самострелнии, одна 50 мужь можашеть напрящи» (Летопись по Ипатьевскому списку, изд. 1871 г., стр. 428). Савваитов, Описание старинных русских утварей, одежд, оружия и т. д. (СПб., 1896, стр. 123). (Прим. А. И. Малеина.)

К главе 8

¹³¹ Текст надписи, приведенный у Плано Карпини, значительно отличается от надписи печати, скрепляющей письмо Гуюк-хана, привезенное Плано Карпини и сохранившееся в архивах Ватикана (о письме см. прим. 217). Письмо

и печать были исследованы и опубликованы П. Пелльо. Текст печати состоит из шести строк, вырезанных монгольским шрифтом:

Mongka t(a)ngri—yin kiicfln—diir yeke mongYol ulus—un dalai—in Xan j(a)rl(i)X il bolfa irgfln — diir kiirbasii bQsiratflgiii ayutu^ai (Текст приведен в транскрипции, примененной П. Пелльо.) что значит: «Силою вечного неба народа великих Монголов Далай-хана приказ. Если он прибудет к покорившемуся народу, то пусть они почитают его и пусть они боятся».

Надпись эта чрезвычайно интересна. В ней упомянуты «Великие монголы» — одно из четырех монгольских племен, о которых говорит Плано Карпини (см. стр. 37). Монгольский великий хан в ней назван необычайным титулом — Далай-хан, что должно перевести Океан-хан,т. е. Всемирный хан. Последняя строка надписи является запрещением, очень близким к тем запретительным формулам, которыми заканчиваются монгольские эдикты: «бойтесь и повинуйтесь». Подобное же запрещение обычно заканчивает текст, выгравированный на пайдзах: «кто не повинуется, пусть умрет».

Можно сказать, что завоевательные тенденции монгольских ханов нашли свое яркое выражение в надписи на ханской печати. Частично они отражены и в варианте, приведенном в тексте Плано Карпини, который записал содержание надписи со слов Чинкая, Бала и Хадака — ханских секретарей, переведя ее на латинский язык не слишком точно. Особенно интересен этот отпечаток потому, что надпись была выгравирована и вся печать сделана русским мастером, ювелиром Козьмой, тем самым Козьмой (Космой), который помогал Плано Карпини в трудные для того минуты, о чем с такой теплотой вспоминает наш путешественник. Повидимому, Козьма был одним из тех русских мастеров, которые во время походов на русские княжества были захвачены в плен и уведены в далекую Монголию. Мастерство и ловкие руки русского умельца создали вещи высокой художественной ценности, которые вызывали восхищение окружающих (Козьма сделал также трон для Великого хана) и о которых мы узнаем из описания Плано Карпини.

¹⁶² Плано Карпини передает какие-то слухи об обстоятельствах смерти Угэдэя, который, по сведениям Юань-ши умер в результате неумеренного употребления вина (История первых четырех ханов из дома Чингисова, стр. 284, 285). Рассказ Плано Карпини заслуживает внимания, если сопоставить его с материалами «Сокровенного сказания» о болезни Угэдэя и о лекарстве, приготовленном для него, которое было выпито Тулуем (см. Сокровенное сказание, § 272), т. е. о попытке отравить Угэдэя.

К главе последней

¹⁶³ В Богемии королем с 1240 по 1253 г. был Венцеслав I, придерживавшийся ориентации на папу Римского в борьбе против германского императора Фридриха.

¹⁶⁴ Болеслав V Стыдливый (1226—1279), герцог Лигницкий, Сандомирский

и Краковский. (Прим. А. И. Малеина.) '

⁴⁵⁵ Этот Конрад (дядя Болеслава) был герцогом Мазовским и Куявским; столицей его был Плоцк. Ланциск, ныне Ленчица, город в Польше на р. Бзуре. Ср. d’Ohsson, II, 121. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁶³ Василько Романович, кн. Волынский (ум. 1269 г.), сын Романа Мстиславовича, кн. Галицкого. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁶⁷ То есть Даниил Романович Галицкий (1201—1264), сражавшийся впервые против монголов в битве при р. Калке (1223 г.). Во время второго похода Вату захватил Киев, после того как тот был покинут киевским князем Михаилом, бежавшим в Венгрию при приближении татар. Даниил посадил в Киеве своего тысяцкого Дмитра, который и во время осады Киева мужественно защищал город. Даниил Галицкий, пытаясь ослабить татарское иго, вел переговоры с Вату, а также с папой Иннокентием IV, у которого просил военной помощи. Не получив ее, он прекратил в 1249 г. переговоры с папой.

¹⁶⁸ Княгиня Гремислава. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁶⁹ То есть Конрада, князя Ланциского — Лешко. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁹ Город, или городок Данилов, который Плано Карпини называет baritone.

¹⁹¹ То есть 4 февраля 1246 г.

¹⁹² Городок, расположенный на Днепре в 120 км. от Киева. (Прим. А. И.

Малеина.) '

¹⁹³ Монголы оставляли в городах своих уполномоченных, носивших титулы «даругачи» или «ташгачи».

¹⁹¹ Имя этого монгольского начальника пишется Плано Карпини по-разному — Choranza, Curoniza, Karancha. См. прим. 88.

¹⁹⁵ 19 февраля 1246 г.

¹⁹⁹ 23 февраля 1246 г.

¹⁹⁷ Орда — искаженное монгольское слово «ordu», что значит «ставка*, «походный дворец».

1" 26 февраля 1246 г.

¹⁹⁹ То есть 4 апреля 1246 г. Таким образом, выехав из Киева 4 февраля, Плано Карпини добрался до Волги, где находилась ставка Бату, через два месяца.

¹⁷⁰ См. прим. 87.

¹⁷¹ Варианты: Carton, Carbon, Tirbon. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁷² Через несколько строк Плано Карпини пишет: «греческое море, которое называют «Маге Magnum», т. е. Черное море, называвшееся в древности «Понтом Евксинским». Географические представления у Плано Карпини были довольно неясными: он путает Черное море с Каспийским и с Аральским. Волга впадает, по его мнению, в Черное море.

¹⁷³ Босфор. В одном латинском паломничестве в Святую Землю (d’Ave-zac, р. 853) сказано, что этот рукав «разделяет две земли, Романию и Македонию». (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁷⁴ Левка есть древнегалльская мера длины, соответствующая французскому лье=¹/₂₅° меридиана =4 445 метр. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁷⁶ Наши летописи, упоминая это лицо по поводу убиения св. Михаила Черниговского, называют его Елдега и стольником Батыевым. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁷⁹ 6 апреля. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁷⁷ Монголы после 1206 г. стали пользоваться уйгурским алфавитом, приспособив его для монгольского языка. Наиболее ранним из дошедших до нас образцов этого письма является надпись на так называемом «Чинги-совом камне», датируемая 1219 г.

¹⁷⁹ То есть Бела IV (1235—1270), потерпевшему поражение в бою за Пешт в 1241 г. от монгольских войск, во главе которых находился Бату. Бела бежал от монголов в Австрию, затем в Далмацию, наконец на острова Адриатического моря, где и выжидал уход монгольских войск.

¹⁷⁹ Гомбоев называет это пение выражением уважения к известному лицу. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁸⁰ 7 апреля. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁸¹ То есть черкесы. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁸² Иберы, то есть население страны, находящейся между Мосхскими горами, Кавказом и Арменией. Иберы — народ с высокой культурой — жили в многочисленных городах. Кахи — кахетины.

¹⁸³ См. прим. 143.

¹⁸⁴ Варианты написания: Sittorum, Zythorum, Zichorum. У Страбона имеются сведения о племени Zygi, или Zigoi, обитавшем между Каспийским и Черным морями. Первый издатель путешествия Плано Карпини на русском языке Д. Языков полагает, чтоземля Цикков это «Цихия, Зихия на восточном берегу Черного моря». (Д. Языков. Собрание путешествий к татарам, стр. 270.) Известно, что в XIII в. в Тмутаракане правила местная Зихийская династия, о которой упоминает доминиканец Юлиан, побывавший там в 1237 г.

Он пишет, что из Константинополя прибыл в землю, называемую Зихия. (См. А. Н. Насонов. Тмутаракань в истории Воет. Европы.)

¹⁹⁵ 17 мая 1246 г.

¹⁹⁶ В данном случае под биссерминами подразумеваются хорезмийцы.

¹⁹⁷ Река Сыр-Дарья, в долине которой было расположено много городов: Отрар, Ясы, Сабран, Сыгнак, Баргкенд, Янгикент, Дженд, Ашнас и др. О некоторых из них упоминает Плано Карпини.

¹⁹⁹ То есть Ала-эд-дин Мухаммед Хорезмшах (1200—1220), погибший в борьбе с монголами.

¹⁹⁹ Средневековое название Багдада.

¹⁹⁰ В данном случае под Саррацинами, именем которых Плано Карпини называет мусульман вообще, надо понимать персидские земли.

¹⁹¹ Эти царевичи не были родными братьями. Бурин, или Бури, был внуком Чагатая, а Кадан сыном Угэдэя.

¹⁹² 24 июня.

¹⁹³ См. прим. 43.

¹⁹⁴ Рокхил полагает, что «неким морем» является оз. Ала-Куль, если считать, что память Плано Карпини ему не изменила. Так как прежде, чем проехать Имил, надо было проехать озеро, а не наоборот. Быть может, Плано Карпини в данном месте говорит об обратном пути. Последнее предположение подтверждается словами Плано Карпини, написанными немного ниже, что озеро оставалось «с левой стороны». Предположение Рокхила весьма правдоподобно, комментарий же А. И. Малеина, считавшего, что речь идет о Байкальском море, является результатом какого-то недоразумения.

¹⁹⁵ То есть ставка Чагатая Алмалык, находившаяся в долине р. Или.

¹⁹⁹ 29 июня.

¹⁹⁷ Это указание Плано Карпини противоречит сведениям Рубрука, утверждающего, что найманы христиане-несториане. Вероятнее всего, не все найманы были несториане, шаманство также было распространено среди них.

¹⁹⁹ 22 июля. Плано Карпини, выехав из Киева 4 февраля, прибыл в ставку Гуюк-хана 22 июля, т. е. потратил на путь от Днепра до центра Монголии пять с половиной месяцев. Срок небольшой, если вспомнить, что братья Поло потратили на свое путешествие в Китай более полутора лет. По объяснению самого Карпини его везли так быстро потому, что торопились к курилтаю, на котором должны были провозгласить великим ханом сына Угэдэя.

¹⁹⁹ Матерью Гуюк-хана была Туракина, которая после смерти Угэдэя управляла Монгольской империей около пяти лет. Ее имя, Туракина, свидетельствует о тюркском происхождении. Она была женой владетеля огуз-мер-китов и вместе с мужем была взята в плен во время покорения меркитов Чингисханом, который отдал ее в жены своему сыну Угэдэю. Во время регентства Ту-ракины очень усилилось влияние мусульманских купцов, ведших ханскую торговлю. Один из них, некий Абд-ур-Рахман был даже поставлен во главе финансового управления. Объявив себя правительницей, Туракина «все дела самовольно решала» (История первых четырех ханов, стр. 295). Несколько ниже Плано Карпини пишет, что это она отравила князя Ярослава из Суздаля.

²⁰⁰ Одна марка весила полфунта (16 лотов). (Прим. А. И. Малеина.) Следовательно, вес золотых украшений конской сбруи доходил до двух килограммов, что свидетельствует о богатстве монгольской знати. О богатстве украшений конской упряжи позволяют судить археологические материалы, обнаруженные в Южной Сибири и в Монголии.

²⁰¹ См. прим. 34.

²⁰² То есть посол калифа Мустасима, последнего аббасидского калифа Багдада, убитого в 1258 г. монголами.

²⁰³ В знак почтения монголы пели особое хвалебное песнопение,'[называемое «мактал».

^2С4 По всей вероятности, «туг» — монгольские своеобразные знамена, украшенные конскими хвостами. Перед Великим ханом несли обычно «9 туг’ов».

²⁰⁵ По сведениям Юан-ши Гуюк вступил на престол «в урочище Анги-сумэ-толи» (История первых четырех ханов, стр. 299).

²⁰² 24 августа 1246 г.

207 Интересно сравнить эти сведения Плано Карпини с рассказом Симона Сен-Кентина, который хотя и не был непосредственным свидетелем этой церемонии, но знал о ней, повидимому, от Бенедикта (спутника Плано Карпини). Последний вернулся в Малую Азию, как раз в то время, когда Асце-лин и Сент-Кентин находились там. Вот как описывает Сен-Кентин это событие: «Все бароны собрались, они поставили золоченое сидение в середину и посадили этого Гога (т. е. хана) на него и положили меч перед ним и сказали: «Мы желаем, мы просим, мы приказываем, чтобы ты владычествовал над всеми нами». И он сказал им: «Если вы хотите, чтобы я царствовал над вами, то готовы ли все до одного делать то, что я прикажу, приходить, когда бы я ни позвал, итти туда,куда я пошлю вас, предать смерти всякого, кого я прикажу?». Они отвечали, что они будут. Тогда он сказал им: «Мой приказ будет мой меч». С этим они все согласились. Тогда они положили кусок войлока и посадили его на него, говоря: «Смотри вверх и познай бога, и смотри вниз и увидишь войлок, на котором сидишь. Если ты будешь хорошо управлять своим королевством, будешь щедр и будешь поступать справедливо, и почитать каждого из князей соответственно его рангу, то будешь царствовать во славу, весь мир преклонится перед твоим правлением и господь пошлет тебе все, что ты пожелаешь в сердце твоем. Но если ты будешь делать противное, то будешь несчастен, отвержен и беден так, что этот войлок, на котором ты сидишь, не будет оставлен тебе». После того как это сказали, бароны посадили жену Гога на войлок и вместе с ними обоими, сидящими там, они подняли их вверх от земли, и провозгласили их громогласными криками: «Император и императрица всех татар» *.

Рассказ Сен-Кентина служит интересным дополнением к повествованию Плано Карпини. Сен-Кентин был в числе четырех доминиканцев посольства Асцелина, отправленного в 1245 г. папой Иннокентием IV к монгольскому полководцу Байджу, находившемуся в Персии.

Сен-Кентин, так же как и Плано Карпини, составил записки о своем путешествии.

²⁰⁸ Чингай, уйгур по происхождению, был сановником Угэдэя. Ему было поручено записывать ежедневно распоряжения великого хана. Во время регентства Туракины он был смещен (d’O h s s о n, vol. II, стр. 189).

²⁰⁹ Одним из знаков императорского достоинства на Востоке с древних времен является особого рода зонт, который держат над государем. По-санскритски он называется «cnattra». Ибн-Батута рассказывает, что над султаном Синда несли chattra, шелк которого был расшит драгоценными камнями и ручка была из чистого золота. Над китайскими императорами и членами его семьи также носили зонты, причем цвет и украшения зонта строго соответствовали рангу того лица, которому он принадлежал. «Зонты, носимые перед императором, неодинаковы,— пишет Юй-вэнь Мяо-чжао,— желтые или красные; верхушка у палки зонта представляет золотого дракона, у императрицы золотого феникса, у наследника (тай-цзы, или вообще императорского сына) золотого дракона (он мог отличаться от императорского лапами); у королев зонт коричневого цвета и на верхушке имеет форму павлина и т. д.» (В а с и л ь е в, История и древности Средней Азии, стр. 215. Тр. Воет. Отд. имп. Арх. Общ-ва, ч. IV, СПБ, 1859). Монголы ламаисты также носили перед богдо-гэгэном традиционный зонт, называемый «шукур».

. * Speculi Maioris Vincentii Burgundi praesulis belvacenis ordinis praedi-

catorum. Venetiis, apud Dominicum Nicolinum, MDXCI, Tomus quartus liber XXXI, cap. XXXII, стр. 452 a.

²¹⁰ О каком случае рассказывает Плано Карпини — неясно. Но что по

добный факт мог иметь место, не вызывает сомнения. Распри и интриги при дворе великого хана были весьма распространены. Например ханша Огул-Гаймишь была казнена по обвинению в колдовстве против Мункэ-хана. Д'Ос-сон сообщает, что первым делом Гуюк-хана был суд над царевичем Уджукэ-ном, когда были казнены несколько его приближенных (d’O h s s о n, vol. II, стр. 203). -

²¹¹ См. прим. 34.

²¹² То есть Туракина-хатун, старшая жена Угэдэя, о ней см. прим. 199.

²¹⁸ То есть знаменитому впоследствии новгородскому князю Александру

Невскому. Он ездил в Орду несколько позже и благополучно вернулся обратно в 1249 г. (К а р а м з и н, т. IV, стр. 78—80).

²¹⁴ Этот замечательный золотых дел мастер, был, повидимому, одним из пленных русских мастеров, уведенных монголами после захвата русских княжеств. Рубрук рассказывает и о другом мастере, французе Гильоме Бушэ. Монголы из завоеванных стран уводили искусных мастеров и ремесленников. Известно, например, что в Монголии было целое поселение китайских мастеров, выделывавших стрелы. ~

²¹⁶ В конце своего повествования Плано Карпини упоминает также, что при Ярославе был священник по имени Dubarlaus и слуги Яков и Михаил и другой Яков.

²¹⁸ 11 ноября.

²¹⁷ Письмо Гуюка написано по-персидски на длинной (1 м 12'см), но узкой (20 см) бумаге, состоящей из двух склеенных кусков. В конце письма и в месте склейки листов имеются красные оттиски печати (см. прим. 151). Письмо это считалось утерянным и монголоведы строили всякие предположения о содержании его и о характере письменности. Оказалось, что выражение «по-саррацински» в данном случае следует понимать по-персидски.

Письмо было обнаружено в 1920 г. в архиве Ватикана польским ученым монахом Кириллом Каралевским, сфотографировано и передано на изучение иранисту Массэ, который первый сделал перевод этого письма. Впоследствии письмо было исследовано и еще раз переведено крупнейшим монголоведом Франции Полем Пелльо, опубликовавшим персидский текст, перевод и крмментарии. Так как письмо представляет большой интерес, то приводим его полностью, использовав перевод Пелльо.

Перевод письма: '

Силою Вечного Неба (мы) Далай-хан всего великого народа; наш приказ ⁵⁰.

Это приказ, посланный великому папе, чтобы он его знал и понял.

После того как держали совет в... области Karal, вы нам отправили просьбу о покорности, что было услышано от ваших послов. И если вы поступаете по словам вашим, то ты, который есть великий папа, приходите вместе сами к нашей особе, чтобы каждый приказ Ясы мы вас заставили выслушать в это самое время.

И еще. Вы сказали, что если я приму крещение, то это будет хорошо; ты умно поступил, прислав к нам прошение, но мы эту твою просьбу не поняли.

И еще. Вы послали мне такие слова: «Вы взяли всю область Majar (Венгров) и Kiristan (христиан); я удивляюсь. Какая ошибка была в этом, скажите нам?» И эти твои слова мы тоже не поняли. Чингис-хан и Каан послали к обоим выслушать приказ бога. Но приказу бога эти люди не послушались. Те, о которых ты говоришь, даже держали великий Совет, они показали себя высокомерными и убили наших послов, которых мы отправили. В этих землях силою вечного бога люди были убиты и уничтожены. Некоторые по приказу бога спаслись, по его единой силе. Как человек может взять и убить, как он может хватать (и заточать в темницу)?

Разве так ты говоришь: «я христианин, я люблю бога, я презираю и...» Каким образом ты знаешь, что бог отпускает грехи и по своей благости жалует милосердие, как можешь ты знать его, потому что произносишь такие слова?

Силою бога все земли, начиная от тех, где восходит солнце, и кончая теми, где заходит, пожалованы нам. Кроме приказа бога так никто не может ничего сделать. Ныне вы должны сказать чистосердечно «мы станем вашими подданными, мы отдадим вам все свое имущество». Ты сам во главе королей, все вместе без исключения, придите предложить нам службу и покорность. С этого времени мы будем считать вас покорившимися. И если вы не последуете приказу бога и воспротивитесь нашим приказам, то вы станете (нашими) врагами.

Вот что Вам следует знать. А если вы поступите иначе, то разве мы знаем, что будет, одному богу это известно.

В последние дни джамада-оль-ахар года 644. (3—11 ноября 1246 г.)».

Письмо носит ярко выраженный угрожающий характер и вполне соответствует рассказу Плано Карпини о предполагаемых монголами походах, которые, как известно, не были осуществлены. Плано Карпини сообщает, что письмо сперва было написано по-монгольски, но затем переведено «по-сарри-цински». Это объясняется, возможно, тем, что при посылке угрожающих, воинственных писем, согласно восточным обычаям, надлежало употреблять чужой язык.

²¹⁸ По сведениям иранских авторов, Гуюк-хан был человек серьезный и строгий (д’О с с о н, т. II, стр. 234).

²¹⁹ Гуго де Сантокаро, ср. d’Avezac, стр. 481. (Прим. А. И. Малеина.)

²²⁰ 13 ноября 1246 г.

²²¹ 9 мая 1247 г. Таким образом, Плано Карпини совершил путь из центра Монголии до ставки Вату на Волге в течение шести месяцев.

²²² То есть 9 июня, так как Иванов день (праздник Иоанна Крестителя) приходится на 24 июля.

²²³ В «Словаре древнерусских личных собственных имен» Н. М. Туликова (СПб., 1903) этого имени нет. (Прим. А. И. Малеина.)

²²¹ Рокхил полагает, что под этим названием, быть может, подразумевается один из хорезмийских городов в долине Сыр-Дарьи, возможно Чимкент.

ПРИМЕЧАНИЯ К КНИГЕ ГИЛЬОМА РУБРУКА «ПУТЕШЕСТВИЕ В ВОСТОЧНЫЕ СТРАНЫ»

¹ Людовик IX (р. 1215—ум. 1270) — французский король из династии Капетингов, известный под прозвищем «Людовик Святой». Организатор и глава седьмого крестового похода 1248—1250 гг., окончившегося неудачно. Людовик попал в плен, был освобожден за выкуп. Провел в Сирии четыре года, ожидая приезда новых отрядов крестоносцев, но, получив известие о смерти своей матери, королевы Бланки Кастильской, вернулся во Францию, где предпринял ряд мер к укреплению государственной власти. Боролся против феодальной раздробленности и успешно содействовал объединению Франции в единое феодальное государство. После смерти был канонизирован католической церковью.

² В нашей Библии эта цитата имеется в «Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова» (гл. XXXIX, ст. 5): «Будет путешествовать по земле чужих народов, ибо испытал доброе и злое между людьми». (Прим. А. И. Малеина.)

К главе 1

³ Итальянское название Судака,главного порта в Крыму в средине ХШв., Судак, или Сугдак, известен с III в. Сначала это было аланское поселение, впоследствии превратившееся в крупный торговый город, ведший обширную торговлю. В XII—XIII вв. это был город кипчаков. В Судаке торговали и русские, где имели свою колонию. В русских летописях Судак носит название Сурож. В 1223 г. Судак был впервые взят монголами и в течение XIII столетия не раз подвергался разорению. В XIV столетии был захвачен генуэз-сцами, удержавшими Судак как свою колонию до 1475 г., когда Крымом овладели турки. По истории средневекового Судака имеется исследование С. Секиринского, «Очерки истории Сурожа IX—XV вв.», Симферополь, 1955.

⁴ В оригинале nonas may, что я принимал сперва за попа d. maij, но все переводчики передают: «7-го мая». (Прим. А. И. Малеина.)

⁶ Исидор (Origg., XIII, 16, 1) называет так все Средиземное море. Черное же море именуется так еще у Марко Поло (И. П. М и н а е в, стр. 4). Ср. стр. 70. (Прим. А. И. Малеина.)

⁶ Этот размер представляется преувеличенным, так как теперь длина Черного моря измеряется в 1160 км. (Прим. А. И. Малеина.)

⁷ Ср. ниже «находится на юге» и «находится на севере». В оригинале везде ad aquilonem... ad meridiem. Так как буквальный перевод противоречил бы географии, остается допустить, что эти выражения стоят здесь в смысле так называемого локатива (ср. G. Н. Grandgent. Ап introduction to vulgar Latin, Boston, 1908, p. 46). (Прим. А. И. Малеина.)

³ Синоп, или Синопа, взятый турками в 1215 г. (Прим. А. И. Малеина.)

Портовый и торговый город на южном побережье Черного моря. В древности Синоп был греческой колонией, затем входил в состав Римской империи.

а затем Византийской. С 1204 г. находился под властью Трапезунда, но в 1214 г. был завоеван Сельджуками.

⁹ Так, по имени народа хазаров, назывался Крым, вероятно с IX столетия (R о с k h i 1 1, р. 42, п. 1). (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁰ См. прим. 182 к путешествию Плано Карпини.

¹¹ Херсонес Таврический. (Прим. А. И. Малеина.) Греческая колония, основание которой относится к V в. до н. э. Первоначально в рабовладельческую эпоху это был город-государство, выросший затем в крупный торговый и ремесленный город. В V в. Херсонес перешел под власть Византийской империи и был ее опорным пунктом в Крыму. В результате систематических археологических работ, проводимых в Херсонесе, восстановлена древняя история этого города. Об археологических работах см. книгу Белова «Херсонес».

¹² См. прим. 3.

¹³ В оригнинале varium et grysium. (Прим. А. И. Малеиа )

¹¹ Materkha у восточных писателей, та(хатару_а или та ца’тарХа у Константина Порфирородного, Тмутаракань наших летописей. (Прим. А. И. Малеина.) Тмутаракань — древнерусский крупный торговый город, выросший неподалеку от древнегреческой колонии Фанагория (основана в VI в. до н. э.). Впервые о Тмутаракани упоминается в русских летописях в 1022 г., но город был заложен несколько раньше. Относится к числу черниговских городов. В Тмутаракани русские вели большую торговлю, кроме того, получали большие доходы с окрестного нерусского населения, обложенного данью (касо-ги, ясы, обезы русских летописей, т. е. черкесы, аланы, абхазцы). Но с конца XI в. Тмутаракань отрывается от русских княжеств вследствие передвижений печенегов, кыпчаков и входит в византийские владения. Название Тмутаракани — Таматархи дошло до наших дней в другой форме — Тамань.

¹⁵ То есть Танаис, греческое название Дона.

¹³ То есть Азовское море.

¹⁷ У Дюканжа слов hosas barbatas нет. Перевод дан по Д. И. Языкову, который присоединил сюда еще и тунцов. Чебак — название леща в Азовском море. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁸ Ziquia, или Zikia, прим. 184 к путешествию Плано Карпини.

¹⁹ Вероятно, Сваны, обитатели Сванетии.

²⁰ Татары покорили их в 1239 г., так что показание Рубрука неправильно. (Прим. А. И. Малеина.)

²¹ Этот город был покорен монголами в 1244 г. (Прим. А. И. Малеина.)

Большой торговый порт на южном побережье Черного моря. С 1204 г.

стал центром Трапезундской империи, после того как Константинополь был захвачен крестоносцами. В Трапезундской империи правление находилось в руках династии Комненов, Империя просуществовала до 1461 г., когда перешла под власть османских турок.

²² Рубрук может разуметь только Андроника I Гида, умершего, однако, еще в 1235 г.; при Рубруке же в Трапезунде правил Мануил I (1238—1263). (Прим. А. И. Малеина.)

²³ Иоанн III Дука Ватацес, никейский император (1222—1254). Он платил дань монголам. (Прим. А. И. Малеина.)

Это был второй император Никейской империи, унаследовавший власть через свою жену Ирину, которая была дочерью Феодора Ласкариса, основателя Никейской империи. Никейская империя (1204—1261) представляла собой феодальное государство, возникшее после захвата крестоносцами Константинополя (1204 г.) и части Византийской империи. Столицей новой империи была Никея, древний крупный город, один из культурных центров в Малой Азии. Хотя Иоанн Дука Ватацес и платил дань монголам, но не был их вассалом. Он успешно вел борьбу с крестоносцами и добился освобождения части византийских владений, подготовив восстановление Византийской империи в 1261 г.

²¹ Феодор Ласкарис, сын Вастация от первой жены его Ирины, дочери императора Феодора Ласкариса. (Прим. А. И. Малеина.)

Феодор Ласкарис, третий никейский император, царствовал недолго, с 1255 по 1258 г.

²⁵ Валахия, или в некоторых рукописях Рубрука — Блакия. Ср. Ю. А. Кулаковский, «Где находилась вичинская епархия константинопольского патриархата»? «Визант. Врем.», 1897, № 3, стр. 9, отд. отт. (Прим. А. И. Малеина.) Валахией в средние века называлась территория, находящаяся между Карпатами и Дунаем, на которой было расположено несколько феодальных княжеств, объединенных затем в единое, находившееся в вассальной зависимости от Венгрии.

²⁶ Разумеется династия царей Асеней. Во время Рубрука царем был Михаил Асень. (Прим. А. И. Малеина.) Со второй половины XII в. в Валахии правила династия Асенидов, основателями которой считались три брата: Асень, Петр и Иоанн. Михаил Асень, о котором упоминает Рубрук, царствовал с 1246 по 1277 г.

²⁷ Имя этого сына Бату и внука Чингис-хана в рукописях передается весьма различно (ср. Rockhill, р. 48). Форма Сортах ближе всего воспроизводит написание этого имени у современных Рубруку магометанских писателей. (Прим. А. И. Малеина.) Сартак — сын Бату, наследовал власть в Золотой Орде после смерти отца. Получил утверждение на владение Золотой Ордой от великого хана Мункэ, в ставке которого' находился в момент смерти Бату. Умер в 1256 г. по дороге из Монголии в Золотую орду. Обстоятельства его смерти не выяснены. Относительно написания имени Сартака в форме Сартах А. И. Малеин придерживается мнения В. Рокхила, который опирается на материалы Бретшнейдера, но в современной монголоведческой литературе установлено правильное написание — Сартак. Это тюркская форма, происшедшая от санскритского sartha, что значит «торговец».

²⁸ То есть 12 апреля 1253 г.

²⁹ Мнение о том, что Сартах был христианином и даже носил сан диакона, держалось очень упорно. Ср. И. А. О р б е л и, ЬАсан Джалал, князь Хаченский в «Известиях имп. Академии наук», 1909, № 6, стр. 423, прим. 7. (Прим. А. И. Малеина.)

³⁰ В оригинале lator praesentium, что надо понять, как «податель настоящего послания». (Прим. А. И. Малеина.)

³¹ Ср. наше выражение «раб божий», указывающее на недостаток разума у человека. (Прим. А. И. Малеина.)

³² См. А. А. Куник. О записке готского топарха в «Зап. Имп. Акад. наук», т. 24 (1874), стр. 78, прим. 3. (Прим._чА. И. Малеина.)

³³ Teutonicum в оригинале. Ср. Ю. А. Кулаковский, Аланы и т. д., стр. 65, прим., а также примечания к данному месту Rockhill’a и Beazley. (Прим. А. И. Малеина.)

Рокхил полагает, что употребленное Рубруком выражение Castella соответствует старофранцузскому Kasel, или Cazal, эквивалентном чего в современном французском языке является «bourg», что значит «городок».

³⁴ Впервые монголы вторглись в Крым в 1223 г. и овладели городом Судак. Крым находился в то время под властью кыпчаков, кочевавших и в крымских степях и собиравших обильную дань с городов. Второй раз монголы появились в Крыму во время большого похода 1236 г., когда были завоеваны юговосток Восточной Европы, Дешт-и-Кыпчак, а также и Крым. Затем Крым вошел в состав Золотой Орды.

³⁶ То есть кыпчаки, см. прим. 28 к Плано Карпини.

³⁹ См. прим. 15 к Плано Карпини. Бизли полагает, что стоимость ипер-пера равнялась _t10 шиллингам и 6 пенсам.

К главе 2

³⁷ В оригинале Cithiam. Исидора (Originum, lil. XIV, 3, 31) определяет

границы Скифии от восточной Индии до Германии и Дуная. (Прим. А. И. Малеина.) :

На авторитет Исидора Севильского Рубрук ссылается очень часто.

³⁸ У монголов в период Монгольской империи вся земля номинально являлась собственностью великого хана, но каждый феодальный сеньор в пределах пожалованных ему земельных угодий распоряжался кочевками зависящих от него людей, распределяя лучшие пастбища по своему усмотрению. Эту черту монгольской жизни заметил Рубрук, который был вообще очень внимательным и наблюдательным путешественником.

³⁹ Рубрук описал очень подробно ныне исчезнувший вид юрты монгола-кочевника. На основании описаний Плано Карпини (см. также прим. 18 к путешествию Плано Карпини) и Рубрука, а также сведений Рашид-ад-дина и некоторых других восточных авторов можно установить эволюцию юрты, служившей жилищем кочевников: 1) шалаш лесного охотника, 2) юрта, покрытая шкурами, 3) юрта неразборная войлочная с шейкой, 4) современная разборная юрта. 5) деревянная юрта постоянная (монастырские постройки монгольского стиля).

¹⁰ Описание Рубрука подтверждается археологическими материалами. В раскопках Каракорума найдены огромные втулки для Деревянных осей большой повозки. Описание монгольских повозок, данное Рубруком, наиболее полно, в монгольских летописях имеются лишь отдельные указания на такие повозки. Упоминают й них и китайские авторы Чань-чунь, Чжан-Дэ-хуай.

⁴¹ То есть монгол. Употребляемое Рубруком название «моал» вместо «монгол» вызвано, вероятно, тем, что он слышал, как произносили одну из монгольских форм этого слова, а именно moyal, а не monyol. Также, бытьможет, сказалось и влияние тюркских и славянских переводчиков.

⁴² В оригинале una curia. Этим словом Рубрук передает татарское орда. Китайские писатели переводят эти слова «движущийся дворец». Ср. d’O h s-s о n, I, p. 83, 2: «Ordou называется собрание шатров (pavilions), палаток и хижин, которые составляют обычное поселение государя и его жен, равно как и лиц, состоящих у него на службе; от слова ordou произошло слово horde, значение которого иное (т. е. орда, шайка, сборище). Множество людей, повинующихся татарскому монарху, именуется его улус, т. е. его народ, а частная территория государя, вождя племени, вождя семейства называется его юрта». (Прим. А. И. Малеина.) Термин «улус» во времена Монгольской империи имел значение «народ-государство», составлявшее владение хана. «Народ-государство» проживал на определенной территории, носившей название по-монгольски — нутук, по-тюркски — юрт.

К главе 3

¹³ См. прим. 20 к путешествию Плано Карпини.

К главе 4 .

⁴⁴ Так называемая террацина (далее см. прим. 204).

¹⁵ Вероятно, из Персии и Туркестана. (Прим. А. И. Малеина.)

⁴³ Вероятно, подобие нашей балалайки. (Прим. А. И. Малеина.)

К главе 5

⁴⁷ Летом монголы питаются исключительно молочной пищей. Ко всяким молочным продуктам (а монголы умеют приготовлять из молока более 20 видов всевозможных продуктов) они относятся с уважением и называют их почтительно «arifun cafan ide» — «чистая, белая пища». На зиму монголы запасают масло (ша(>а-тос), несколько видов сушеного творога и сыра. Очень ценят овечье молоко, а кобылье идет на приготовление кумыса.

⁴⁹ Высушенное и вяленое на солнце мясо до сих пор употребляется в Монголии, а также среди кочевников северного Тибета.

⁴⁹ Вилка стала необходимой принадлежностью столовой посуды только около половины XIV в. Ср.М а г q и а г d t—М a u.«Privatleben der Romer», 2-te Auflage, S. 370, Berlin, 1886. См. также Lumbroso. «La forchetta di ta-

15 Путешествие в восточные страны

vola in Еигора» в Memoirs Accad. Lincel.,Sc. morali, X, 19 fevr. 1882. (Прим. А. И. Малеина.)

⁵⁰ «Капы в Туркестане— мешки для укладывания всякого товара. Костенко III, 75», Бретшнейдер. (Прим. А. И. Малеина.)

Kabtaga, Kabtagan по-тюркски значит «мешок». В тюркских языках в источниках XV—XVI вв. употреблялось слово K’aptarghai в значении «мешок, большой кошель».

К главе 6

⁶¹ Бретшнейдер сообщает, что «Eau devie de la it decavalen KirghiseetTurc— kumyz, en mongol aradjo». Монгольское название кумыса — чигэ, или арик-чигэ. Монголы приготавливают из коровьего молока довольно крепкую водку, называемую araki или в разговорной речи «архи».

⁶² То есть буквально «черный кумыс», о котором упоминает также персидский историк Вассаф. В китайских источниках имеется указание, что кыпчаки иногда назывались черными кыпчаками, потому что доставляли ко двору монгольского хана молоко от черных кобылиц (см. Е. Bretschneider. Mediaeval Geography, 249). Точно не выяснено, что представляет собой каракосмос.

⁵³ В оригинале regula enim est quod nullius animalis in cuius fetus ventre lac non invenitur coagulum coagulatur. Рокхил, может быть, точнее передает это место так: «It is a fact that (the milk) of no animal will curdle in the stomach of whose fetus is not found curdled milk». (Прим. А. И. Малеина.)

⁵⁴ Способ приготовления масла (tos) монголами, описанный Рубруком, распространен в Монголии и поныне.

³⁵ «Сыр по-киргизски krout, по-турецки kourt, по-монгольски (Певцов, Путешествие в Монголию, стр. 84) hurut или bislik». Бретшнейдер. (Прим. А. И. Малеина.) Монголы приготавливают из творога своеобразный сыр, который называется хурут. Рубрук довольно точно описал его приготовление. Хурут действительно приготавливается из свернувшегося при кипячении молока, затем прессуется и режется на кусочки, высушиваемые на солнце.

К главе 7

⁶³ «По Потанину, киргизы называют это животное су у р». Бретшнейдер. (Прим. А. И Малеина.)

Монголы называют сурков тарбаганами, и их мясо употребляют впишу.

⁵⁷ По-монгольски «кулан», водятся главным образом в степной полосе Монголии, держатся стадами.

⁵⁸ Горный баран (ovis argali), охота на которого очень трудна.

⁵⁰ В оригинале falcones, girfous erodios. Перевод для erodios дан приблизительно к величине этих птиц (также передает слово и Д. И. Языков, ср. Du-cange, s. v. herodius). Неправильно, повидимому, Rockhill считает это слово за прилагательное и переводит hawks and peregrine falcons. Языков отожествлял herodius с беркутом (aquila imperialis). (Прим. А. И. Малеина.) Охота с прирученными кречетами и соколами была не только распространенным, но и любимым занятием монголов, о чем имеются неоднократные упоминания в монгольских летописях. Ловчие соколы ценились очень высоко.

⁰⁰ То же что Баскарт у Плано Карпини. См. прим. 103 к Плано Карпини.

⁰¹ В данном случае Рубрук под названием черкис подразумевает киргизов. Это же самое слово он употребляет иногда для обозначения черкесов.

⁰² Рубрук называет это животное papionibus, что точнее всего перевести павианы, как это и сделал А. И. Малеин. Однако трудно себе представить,чтобы монголы одевались в меха обезьян; скорее всего Рубрук подразумевает мех или корсака, или колонка, т. е. животных, распространенных в Монголии.

⁰³ Рубрук дает очень краткие сведения об облавной охоте, которая широко практиковалась монголами во время походов и войн, благодаря чему войско получало пищу. Кроме того, облавные охоты представляли собой как бы подготовительные маневры. Таким образом, облавные охоты имели военнохозяйственное значение. При Чингис-хане облавные охоты получили правильную организацию и проводились в очень больших масштабах. В Ясе Чингисхана имелся специальный раздел, посвященный организации облавной охоты, которая могла длиться от одного до трех месяцев. Все участвующие делились на два крыла и занимали крайние точки гигантского круга в местности, намеченной для охоты. Круг постепенно сужался, особые загонщики должны были гнать зверя к центру. Малейшее нарушение правил влекло за собой суровые наказания. Облавная охота являлась школой военной тренировки.

К главе 8

⁸⁴ То есть богтаг, см. прим. 17 к путешествию Плано Карпини.

⁸⁸ Обычай натирать лицо различными мазями, обычно черными, чтобы предохранить кожу от раздражения ветром и солнцем, долгое время существовал в Азии. Впервые об этом обычае упоминается в тибетских источниках VII в.

⁸⁸ У монголов до последнего времени был распространен обычай рожать, присев на корточки. Роженицу при этом кто-нибудь поддерживал сзади.

К главе 9

⁸⁷ Эти и нижеследующие странные обычаи монголов стоят по большей части в соответствии с наставлениями Чингис хана. См. d’O hsson, I, р. 409. (прим. А. И. Малеина.)

К главе 10

⁸⁸ См. прим. 75 к путешествию Плано Карпини. Рубрук, также как и Плано Карпини, приводит имя Мункэ в его тюркской форме—Мэнгу или даже Мангу.

⁸⁸ Монголы держали в тайне место захоронения своих ханов. Неизвестно, где был похоронен Чингис. В одной из монгольских летописей рассказано, что над могилой Чингиса был прогнан табун в 20 000 лошадей, чтобы сравнять место и чтобы никто не мог найти его. Возможно, что рассказ этот легендарен.

К главе 11

⁷⁰ В оригинале de villa. Вероятно, разумеется, Константинополь. (Прим. А. И. Малеина.)

⁷¹ В рукописях — варианты: Scatai, Scatay, Scatatai, Scatatay и Sca-tanay. Rockhill склонен думать, что это лицо тожественно с Каданом у Плана Карпини (стр. 44 и 73). (Прим. А. И. Малеина.)

⁷² Балдуин II, последний император латинской империи (1228—1261). (Прим. А. И. Малеина.)

⁷³ Правильно «арик», приготовляется из молока, которое подогревают, сливают в большой кожаный мешок, называемый архат. К этому молоку прибавляется теплая смесь кимар, состоящая из молока же и воды. Все это сбивают мутовкой, пока не собьется масло, и останется арик — кислая на вкус жидкость, которую пьют или чистой, или подливают молока.

К главе 12

⁷⁴ В 1253 г. этот день приходился на 5 июня.

⁷⁵ Подтверждение этого утверждения Рубрука имеется в армянских хрониках, где сказано, что грузины не принимают участия в пирах монголов, не пьют кумыса, «потому что они христиане» (История монголов Киракоса).

К главе 13

⁷⁸ То есть 7 июня.

⁷⁷ Об аланах см. прим. 96 к путешествию Плано Карпини. Средневековые персидские авторы упоминают об аланах и асах (Мирхонд). Русские летописи упоминают ясов, предков осетин, живших в степях и предгорьях Кавказа (см. Повесть временных лет, т. 1, стр. 244, под годом 965, о походе Святослава на хазар и победе его над ясами и касогами).

⁷⁸ См. прим. 111 и 115 к Плано Карпини.

⁷⁹ Византийские монеты XIII в. отличались большим количеством лигатуры, о чем упоминают греческие авторы. Так, Пахимер сообщает, что золотые монеты Иоанна III Дука Вастация содержали только одну треть золота. Судя По рассказу Рубрука, монголы отлично разбирались в качестве и стоимости византийских денег.

К главе 14

⁸⁰ Перекопский перешеек, соединяющий Крымский полуостров с материком. В древности он был перекопан рвом, см. Геродот, IV, 3; В. В. Л а т ы-ш е в. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе, т. 1, вып. 1, СПб., 1893, стр. 11. (Прим. А. И. Малеина.)

⁸¹ То есть кыпчаки, см. прим. 28 к путешествию Плано Карпини.

⁸² См. прим. 109 к путешествию Плано Карпини.

⁸³ Птолемей, первый из классических писателей, упоминающих про Волгу, называет ее Rha, Константин Багрянородный —Atel или Etel. (Прим. А. И. Малеина.) В средние века Волгу также называли «Итиль», что по-тюркски значит «река». Во времена Рубрука, однако, уже бытовало русское название Волга, о чем упоминает Плано Карпини. Однако Рубрук в своем описании везде называет Волгу Этилем.

К главе 15

⁸¹ Окончательное покорение Пруссии рыцарями тевтонского ордена совершилось значительно позже, ср. С о л о в ь е в, кн. 1, стр. 816—820. (Прим. А. И. Малеина.)

⁸⁵ Рубрук ошибался, высказывая предположение о возможности покорения Руси тевтонскими рыцарями. Пытавшиеся вступить в Русскую землю немецкие рыцари неоднократно получали жестокий отпор и были разгромлены в известной битве на Чудском озере 5 апреля 1242 г. новгородским войском, руководимым князем Александром Невским.

⁸⁶ То есть Азовское море.

⁸⁷ 22-го июля.

⁸⁸ Что Дон (Танаид) служил границей между Европой и Азией, это было общераспространенное мнение античных географов, которое повторяют еще Герберштейн (стр. 105) и Олеарий (стр. 387). (Прим. А. И. Малеина.)

⁸⁹ Casalia именовались местности, примыкавшие к замку или городу; это могли быть как отдельные дворы, так и целые деревни. См. Н е у d. «Die italienischen Handelskolonien in Palastina»B «Zietschfift fiir Staatswissenschaft», Bd. XVI, S. 32. (Прим. А. И. Малеина.)

⁹⁰ Что разумеется под этим названием, в точности неизвестно. Бенедикт, толмач Плано Карпини, понимал под ним соленые озера в степях к северу от Каспийского моря (d’Avezac, р. 777). По Герберштейну (стр. 105) Дон берет начало из Иванова озера, а-по Олеарию — из трех озер, называемых Resanscha (см. его карту). (Прим. А. И. Малеина.)

⁹¹ То есть Азовское море, размеры которого Рубруком преувеличены.

К главе 16

⁹¹ Вероятно, народ мокша-эрзя финско-мордовского происхождения, населявший бассейн р. Мокша (левый приток р. Оки).

ез т_{0 есть} мордва, см. прим. 101 к путешествию Плано Карпини.

⁹¹ То есть Каспийское море.

⁹⁵ Повидимому, лезгины. Согласно сведениям автора X в. Ибн-Алатира, лезгины (или как он их называет «лекз») исповедовали и мусульманство и христианство.

⁹⁸ См. прим. 62 к путешествию Плано Карпини.

К главе 17

⁹⁷ В рукописях Рубрука это имя пишется Caiac, Coiat или Coiac.

⁹⁸ См. прим. 90 к путешествию Плано Карпини.

⁹⁹ Французский рыцарь, находившийся на службе в Константинополе у императора Болдуина II. Женился на кыпчакской царевне в 1240 г. для того, чтобы содействовать заключению мирного договора между кыпчаками и Болдуином II. Из книги Рубрука известно, что Болдуин Гэно совершил путешествие по Азии, доехав до Каракорума, но нигде в других источниках нет упоминаний об этом путешествии.

¹⁰⁰ Повидимому, это тот самый Давид, который в 1248 г. явился к Людовику IX на Кипр с поручением от монгольского генерала Илчикадая. С Давидом при этом был товарищ по имени Марк (Marchus). Возможно, что именно этого Марка и встретил Рубрук у Сартака.

¹⁰¹ То есть в Акре, откуда Рубрук, вероятно, отправился на корабле в Константинополь.

К главе 18

¹⁰² 2 августа.

¹⁰³ Несториане не употребляли миро (благовонная мазь, в состав которой входит 31 ароматическое вещество), а лишь чистое оливковое масло. Армяне, наоборот, употребляют при совершении христианских обрядов миро и называют его «миерон».

¹⁰⁴ На стр. 122 Рубрук говорит, что у него не было других книг, кроме Библии и служебника. Бизли понимает под Sentenciae большой труд Петра Ломбардского, епископа Парижского (ум. в 1164 г.), носившего прозвище Ма-gister Sententiarum. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁰⁵ См. прим. 84.

К главе 19

¹⁰³ Антиохия была взята крестоносцами после девятимесячной осады (в июне 1098 г. во время первого крестового похода).

¹⁰⁷ То есть Гурхан, что значит «великий хан», или «всеобщий хан». Этот титул был принят в 1125 г. Елюй-Таши, основателем государства Кара-Китаев.

¹⁰⁸ Рубрук, так же как и Плано Карпини, путает два разных слова: хан и кам. См. прим. 29 к путешествию Плано Карпини.

¹⁰⁹ См. прим. 42 к путешествию Плано Карпини.

¹¹⁰ См. прим. 9 к путешествию Плано Карпини.

¹¹¹ Рубрук чаще употребляет написание kenchan, но иногда пишет кеп-chen, что более близко к имени Гуюк-хана, которого он и имеет в виду. О Гукж-хане см. прим. 65 к путешествию Плано Карпини.

¹¹² Андрей de Longumedu или de Lonjumel был послан Людовиком IX к монголам в феврале 1249 г. (Прим. А. И. Малеина.)

¹¹³ Онг-хан кереитский, собственное имя которого было Тоорил. Рашид-ад-дин называет его Тогорил (Собрание летописей, т. I, кн. 2, стр. 108).

¹¹⁴ Это наиболее часто встречающееся у Рубрука название этого города (другие варианты Caracoron, Carecarun, Caratorum, Caratharum). (Прим. А. И. Малеина.) О Каракоруме см. прим. 10 к путешествию Плано Карпини.

¹¹⁵ То есть кереиты и меркиты см. прим. 57 и 39 кпутешествию Плано Карпини.

¹¹⁸ Рассказ Рубрука представляет собой перадачу каких-то слухов о Чин-гис-хане, излагавших крайне упрощенно и неточно эпизоды из ранней юности монгольского хана, когда последнему приходилось скрываться от своих врагов меркитов. Эпизод этот поэтически описан в «Сокровенном сказании» и повторяется во многих монгольских летописях.

¹⁴⁷ Соргахтани-беки, мать Мункэ-хана, была дочерью не Онг-хана (Унк у Рубрука), а его младшего брата. О ней см. прим. 76 к путешествию Плано Карпини. Дочь Онг-хана по имени Чор-беки Чингис-хан сватал в жены своему старшему сыну Джочи, но Онг-хан не согласился.

¹¹⁸ В районе рек Онона и Керулена находились родовые земли Борджигитов, к роду которых принадлежал Чингис-хан. Река Онон — правый приток р. Шилки, р. Керулен берет начало в горах Кентея, течет по равнинной Монголии и впадает в оз. Далай-нор.

К главе 20

¹¹⁹ Греч. Semanterium. Ср. F. X. Kraus, Realencyklopadie der shristl. Alterthiimer, Bd. I (Freiburg im Breisgau), c. 622. (Прим. А. И. Малеина.)

В ранние времена христианства у греков и восточных христиан вместо колоколов употреблялась железная плита или доска, в которую ударяли билом или деревянным молотом. Такая плита у греков носила название семантрон (отща^-роу), а у армян jamahar. Несториане придерживались этого обычая и не имели колоколов.

¹²⁰ То есть Бэркэ, см. прим. 86 к путешествию Плано Карпини.

¹²¹ Маге Sirsan, в других рукописях Рубрука Sir+an или Sircan, что представляет собой, повидимому, ошибку переписчика, вместо mare Servanicum или море Ширванское. Может быть, это название происходит от Ширван. Государство Ширван находилось в северо-восточном Азербайджане, между реками Курой и Самурой, главным городом его был Шемаха.

¹²² «Имеется в виду арабское слово мульхид = еретик», В. В. Бартольд, стр. 57, прим. 2. (Прим. А. И. Малеина.)

¹²⁸ «Название секты было Хашишин от одуряющего напитка х а ш и ш. Убийства исмаилитов получили такую известность, что от названия их секты произошло французское слово assassin (убийца)». В. В. Бартольд, стр. 58, прим. 1. (Прим. А. И. Малеина.)

¹²⁴ См. прим. 142 к путешествию Плано Карпини.

К главе 21

¹²⁵ Это определение Албании взято Рубруком из Исидора Севильского, который в своих знаменитых «Этимологиях» (кн. XIV, стр. 501) пишет: «Албания называется так от цвета народа, который имеет светлые (alba) волосы; она начинается на Востоке у Каспийского моря и простирается через степи и леса вдоль берега Северного Океана до Меотидских болот. В этой стране имеются огромные собаки, столь свирепые, что хватают быков и повергают львов». О свирепых собаках Албании рассказывают многие средневековые авторы. Основой этих рассказов, так же как и сообщения Рубрука, являются сведения об использовании палеоазиатскими племенами собак для транспорта.

¹²⁸ Вероятно, Рубрук говорит об Увеке. Марко Поло называет его Укака. Так как Рубрук отмечает несколько далее, что от Железных Ворот (Дербента) требуется 30 дней, чтобы дойти до города Булгар, а сам он совершил в 15 дней обратный путь от Сарая до Дербента, то не названный им по имени поселок, повидимому, должен находиться в десятидневном пути на север от Сарая. (Эти расчеты соответствуют местоположению Увека. Увек, или по-татарски Укек, находился недалеко от Саратова. Это был золотоордынский город, от которого ныне сохранились лишь развалины, раскопки которых дали интересные материалы по истории Золотой орды. Увек был разорен и разрушен Тимуром во время походов его на Волгу в 1391—1395 гг.

¹²⁷ Древние Булгары были издавна связаны торговлей с Ираном, и Ислам проник в приволжские земли давно. Удивление Рубрука происходит и от незнания им истинных условий распространения Ислама и от предвзятости отношения к магометанам христианского монаха периода крестовых походов.

¹²⁸ Разумеется Плано Карпини. Об упоминаемой затем перемене платья говорит толмач Плано Карпини, Бенедикт (A v е z а с, р. 777). (Прим. А. И. Малеина.)

¹²⁹ Вероятно, первая жена Бату, которую звали Боракчин.

1з° Участник седьмого крестового похода, адмирал франузского флота, сопровождавший Людовика IX при высадке в Египет в 1249 г. Его племянник Гильом де Бомон был также в этом крестовом походе в звании маршала.

К главе 22

¹³¹ То есть 14 августа.

¹³² Нет ничего удивительного, что Бату вместе со своей свитой путешествовал медленно, вероятно, не более 10—15 км в день, так как Рубрук, указывает, что ему приходилось итти пешком за недостатком лошадей.

¹³³ Рубрук выехал ко двору хана Мункэ 15 сентября 1253 г. Он оставил Волгу в ее течении между 48° и 50^э градусами северной широты, значительно севернее того места, куда он впервые пришел на Волгу с запада. К такому выводу пришел Г. Юль, изучая маршрут Рубрука. Это мнение Юля удерживается и поныне.

К главе 23

¹³⁴ То есть р. Яик, переименованная в р. Урал во второй половине XVIII в.

¹³⁵ Баскарт у Плано Карпини, см. прим. 103 к путешествию Плано Карпини.

¹³⁶ Передвижение части булгар с Волги и занятие ими Валахии произошло в 485 г. н. э., но только в начале VI в. часть из них, возглавляемая Аспару-ком, перешла Дунай и заняла земли современной Болгарии, «земли Ассана» по Рубруку.

¹³⁷ Это замечание Рубрука о связи славянских языков с языком вандалов, является, повидимому, самым ранним наблюдением над этим фактом в западной литературе.

⁴³⁸ Второзаконие, XXXII, 21 (ср. Поел, к Римлянам, X, 19). В нашей Библии: «Они раздражили Меня не богом, суетными своими огорчили Меня: и я раздражу их не народом, народом бессмысленным огорчу их». (Прим. А. И. Малеина.)

¹³⁹ Об этих первых проповедниках, принадлежавших к доминиканскому ордену, имеется только одно упоминание в «Хронике» Albert Tri um Fontium под 1237 г.: «Распространились слухи, что татары намереваются захватить Ко-манию и Венгрию, поэтому четыре проповедника путешествовали в течение ста дней и дошли до Старой Венгрии и, вернувшись, они утверждали, что татары уже вторглись в Старую Венгрию и подчинили ее своему господству». Судя по словам Рубрука, были и другие попытки доминиканцев проникнуть на восток Европы.

¹⁴⁰ Сто километров. По вычислениям F. Schmidt в «Ueber Rubruk’s Reise von 1253—55» в журнале «Zeitschrift der Gesellschaft fiir Erdkunde», 1885, XX Band. Рубрук делал ежедневно по 80 км.

К главе 24

¹⁴¹ То есть Джочи, Угэдэй, Чагатай и Тулуй, см. прим. 68 к путешествию Плано Карпини.

^1,2 31 октября (накануне дня Всех Святых) Рубрук повернул на восток. Трудно определить, в каком месте это произошло. Если предположить, как это делает Рокхил, что в день Рубрук продвигался по 30 миль, то, вероятно, за 34 дня со дня перехода р. Яик он мог сделать одну тысячу миль и повернуть на юг примерно около 69° долготы. Исследователи маршрута Рубрука (Юль, Шмидт, Рокхил) указывают долготу от 67° до 70°. ‘

¹⁴³ Монг. кулан, или хулан, дикий осел.

¹⁴⁴ 8 ноября.

¹⁴⁵ В сочинении Mesalek al-absar упоминается город Кенджек, один из городов в долине Таласа. Вероятно, именно об этом городе и говорит Рубрук.

¹⁴⁸ То есть р. Талас, которая начинается в горах Александровского хребта и теряется в песках Муюн-куль. Длина течения 417 км. Талас протекает по территории современных Казахской и Киргизской ССР.

¹⁴⁷ Разведение винограда в этих районах Средней Азии имеет почти двухтысячелетнюю давность.

К главе 25

¹⁴⁸ Горы, которые видел Рубрук в долине Таласа, — хребет Александровский. Рубрук называет его Кавказом, следуя традиции средневековых географов, полагавших, что Кавказ простирается через Азию от Индийского океана на запад, при этом горы Урала являются одним из боковых хребтов великих Кавказских гор. Исидор Севильский, например, сообщает, что горы Кавказа тянутся от Индии до Таврии.

¹⁴⁹ Город на реке того же имени; точное положение его неизвестно. См. Schmidt, S. 194 (Прим. А. И. Малеина.)

Город Талас позднее назывался Аулие-ата, ныне г. Джамбул в Казахской ССР. Средневековый Талас был крупным торговым городом, имел хорошо укрепленную цитадель. Впервые упоминается в источниках VI в. Рашид-ад-дин называет его иногда Тараз.

¹⁵⁰ Бурин у Плано Карпини, см. прим. 73 к путешествию Плано Карпини.

¹⁵¹ В кратком отчете, дошедшем до нас о миссии Андрэ Лонжумэла, нет упоминания о немцах, рабах Бури. Быть может, Рубрук слышал о них непосредственно от самого Андре, так как встретил последнего в Сирии.

¹⁵² Сведения Рубрука о ссоре между Бату и Бури подтверждаются также материалами монгольских летописей. В «Сокровенном сказании» эта ссора описана так: «Когда войско возвратилось, то был устроен пир,на котором присутствовали все князья. Будучи старшим, я (рассказывает Бату) одну или две чаши вина выпил раньше других. Бури иГуюк рассердились, покинули пир и, садясь верхом на своих лошадей, бранили меня в то же время. Бури сказал «Бату не выше меня, почему он пьет раньше меня? Это старая баба с бородой. Одним ударом я могу опрокинуть его наземь». Гуюк сказал: «Он старая баба с луком и стрелами. Я прикажу избить его палкой!» Другой предложил привязать мне деревянный хвост». Впоследствии Бури был выдан Бату и предан смерти. При казни князей ханского рода монголы соблюдали обычай: не проливать ханской крови. Поэтому вряд ли Бури отрубили голову, как это сообщает Рубрук. Своих князей монголы убивали иначе: или закатывали в войлок и забивали до смерти, или топили. Марко Поло, рассказывая о казни князя Наяна, сообщает, что его завернули в войлок, «да так плотно свили, что он и умер» (Книга Марко Поло, М., 1955 , стр. 102).

¹⁵³ Bolo у китайских писателей. «Lag im Gebiete der Borotola nordlich vom Sairamsee». Schmidt, S. 200. (Прим. А. И. Малеина.)

Средневековые иранские авторы называют этот город Пулад или Пула. О нем упоминает Гетум армянский, помещая его на юго-запад от оз. Кизил-баш-нор. Китайский путешественник Чанг-дэ в 1253 г. проезжал через Пулад и отметил, что в окрестностях его растет пшеница и рис, дома в городе глиняные, а в окнах имеются стекла (см. Bretschneider. Mediaeval Travel, стр. 70).

¹⁵⁴ То есть р. Или — многоводная река, ширина ее достигает в некоторых местах километра.

¹⁵⁵ Вблизи нынешнего Копала; точное положение неизвестно (Schmidt, р. 203). (1Трим. А. И. Малеина.)

¹⁵⁶ Вероятно, Kayalik, Kaligh и Khaulak у мусульманских писателей, Haiva-li у китайских; находился по Ш м и д т у, стр. 204, немного к западу от нынешнего Копала. (Прим. А. И. Малеина).

¹⁵⁷ Альмалик или Кульджа. Bretschneider, I, 114, 167 и прим. 285. По мнению Yule, Органа было имя царицы той страны (Schmidt, стр. 204), так что Рубрук здесь странно ошибся. (Прим. А. И. Малеина.) Органа была вдовой Кара-Хулагу, внука Чагатая, и управляла после смерти мужа всем его улусом. Ее резиденцией был Альмалик, главный город владений Чагатая, находившийся неподалеку от современной Кульджи, как это определил В. В. Бартольд. Рубрук перенес собственное имя хащри на название области, которой она правила.

К главе 26

¹⁵⁸ То есть уйгуров, см. прим. 7 к путешествию Плано Карпини.

¹⁶⁰ Рубрук довольно точно определяет положение страны уйгуров. В XIII столетии уйгуры занимали Урумчи, Турфан, Каракоджу и соседние местности, расположенные на юго-восток от Кульджи.

¹⁸⁰ О подобном обычае среди турок говорит византийский писатель Фео-филакт (т. 46, стр. 225 Боннского издания). (Прим. А. И. Малеина.)

Феофилакт, византийский автор VI в., рассказывает, что видел несколько пленных тюрок, присланных в Константинополь, у которых на лбу был вытатуирован знак креста. Тюрки объяснили ему, что во время чумы,свирепствовавшей в их стране, христиане-несториане посоветовали им начертать знак креста на лбу для защиты себя от чумы.

¹⁶¹ Повидимому, Рубрук видел буддийский храм, в котором были изображения Будды и Бодисатв, проповедующих учение. В подобных изображениях правая рука божества поднята как бы для благословения.

¹⁶² Рокхил предполагает, что это был праздник Байрам.

¹⁶³ Первый и пятнадцатый день каждого лунного месяца отмечается у буддистов особым праздником в храмах. Эти дни считаются счастливыми, так же как 8-е и 26-е числа. Особенно значителен праздник 1-го числа, когда в храме служба совершается в течение целого дня, сжигаются благовонные курения, приносятся в жертву особого рода печенья, фрукты, вода, зажигаются лампады перед богами.

1в4 Рубрук довольно точно передает описание буддийского храма и убранство «тахилийн ширэ» (т. е. жертвенного стола).

¹⁶⁵ Христианская легенда сообщает, что Христофор был великаном, его изображения поэтому делаются значительно больших размеров, чем обычные размеры человека.

¹³³ Колоссальные статуи Будды имеются в Китае, Монголии и Тибете. О некоторых из них упоминают и средневековые путешественники. Так, Марко Поло, описывая город Канпичион, упоминает о статуях «в десять шагов в вышину» (Книга Марко Поло, стр. 83). Армянский царь Гетум упоминает о большом глиняном изображении Шигемуни (монгольское название Будды) и о гигантском Майтреи. Недавно на территории МНР обнаружено А. П. Окладниковым колоссальное изображение Будды, выложенное из камней в степи.

К главе 27

¹³⁷ То есть в буддийском монастыре. Рубрук дает верное описание ламы — буддийского монаха. Его описание буддийских храмов и монахов является одним из точно датированных доказательств широкого распространения тибетского буддизма в Центральной Азии уже в половине XIII в.

¹³⁸ То есть «ом, мани падме, хум!», что значит «ом, драгоценность в лотосе, хум!» — краткая священная формула буддистов на тибетском языке, состоящая из двух мистических непереводимых восклицаний «ом» и «хум» и выражения «драгоценность в лотосе», что значит Будда. Имеет значение вроде православного «господи, помилуй». Упоминание Рубрука об этой формуле является первым в европейской литературе.

¹³⁸ См. прим. 177 к путешествию Плано Карпини.

К главе 28

¹⁷⁰ См. МаркоПоло, стр. 74. Племя в северном Тибете. Чингис-хан воевал с ними в 1209—1210 гг. и покорил их в 1226—1227 гг. «История первых четырех ханов», стр. 41 и 133. (Прим. А. И. Малеина.)

Раннефеодальное государство Тангут, более известное под китайским названием Си Ся, просуществовало с 1004 по 1236 г., когда погибло под напором монгольских войск. Территория его находилась между 34 и 42° северной широты, с востока ограничивалась р. Хуанхэ, на западе доходила до оз. Куку-нор. Столицей тангутов считался город И-цзи-лу (Езина илиЭдзина у Марко Поло), находившийся у р. Хуанхэ. Основателем государства Тангут считается Тоба Цзи-цянь.

У тангутов была сильная военная организация. Они обладали письменностью и высоко развитой своеобразной культурой. Одним из тангутских городов был город на р. Эдзин-гол, развалины которого, известные под названием Хара-Хото, были открыты и исследованы П. К- Козловым в 1907— 1910 гг., и в 1923—1926 гг. П. К- Козловым был найден тайник, в котором сохранились прекрасные образцы тангутской письменности и искусства. Город Хара-Хото был осажден монголами и подвергнут разрушению.

В монголоведческой литературе не имеется никаких сведений о пленении Чингис-хана тангутами, как об этом упоминает Рубрук. Это упоминание вызвано, вероятнее всего, фактом смерти Чингис-хана в 1227 г. во время похода на Тангут.

^1,1 Это описание относится к яку, сильному и крупному животному, прирученному тибетцами. Впервые упоминание о яках в средневековой литературе встречается у Косьмы Индикоплова в его «Христианской Топографии».

¹⁷² Обычай делать чаши из человеческого черепа существовал и у монголов. Известно, что Чингис-хан велел обделать в золото череп Онг-хана, своего бывшего покровителя, а затем покоренного врага, и пользовался этой чашей во время пиров.

⁷⁷³ Сведения Рубрука о золоте Тибета соответствуют действительности. Еще у Геродота имеется упоминание о наличии золота в Тибете. В большинстве рек и ручьев Тибета находится золото, в западной части Тибета также имеются большие месторождения золота.

¹⁷⁴ См. прим. 5 к путешествию Плано Карпини.

¹⁷⁵ Подобные дощечки употреблялись в Китае и в Корее и назывались «ху» или «ху-фу». Они делались из нефрита, слоновой кости или из бамбука в соответствии с рангом того лица, которое имело такую дощечку. Дощечка «ху-фу» употреблялась обычно для записывания ответов императора посланникам. Одорик также упоминает о дощечке из слоновой кости, которую держат «императорские бароны» в руке, когда стоят перед императором.

¹⁷⁶ То есть мохэ, или мохо, племена тунгусского происхождения, населявшие долины Приморья, Амура и Уссури и занимавшиеся земледелием и скотоводством. Вели оживленный торговый обмен с Китаем, а с 417 г. установили с ним и регулярные политические связи. Часть мохэ вошла в состав Бохайского царства, сложившегося на территории Приморья в VIII в., а часть — в Чжур-чженское, которые оба были разгромлены монголами при хане Угэдэе.

¹⁷⁷ Рубрук был первым западноевропейским писателем, отождествившим жителей страны Китая с серами античных географов.

¹⁷⁸ Рубрук в описании своего путешествия семь раз повторяет слово «яс-кот» для обозначения серебряных слитков, являющихся денежной единицей высокого достоинства. Это слово долгое время было непонятно комментаторам Рубрука. П. Пелльо на основании филологического анализа названий серебряных слитков, употребленных в одном тюркском тексте из Турфана времен монгольской эпохи, приходит к выводу, что «иаскот» у Рубрука это есть искаженное тюркское слово «yastuq» — ястуг. Ястуг эквивалентен персидскому термину «балиш», употреблявшемуся для названия золотых и серебряных слитков. Нет ничего удивительного, что Рубрук употребил тюркское слово, так как тюркский язык был в широком употреблении в империи монголов. Сами же монголы называли золотые и серебряные слитки, находившиеся у них в обращении, «сухэ», что значит топор. Но впоследствии это название для серебряных слитков было утрачено. Оно сохранилось лишь в одной монгольской надписи 1340 г.

¹⁷⁹ Ср. у Исидора (Origg., XIV, 8, 2): «Кавказские горы, протянувшиеся от Индии до Тавра, именуются на своем протяжении различными именами сообразно с разнообразием народов и языков». (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁸⁰ В оригинале Sithie и Sichie. Ср. Исидор, XIV, 4, 31. (Прим. А. И.

Малеина.) ■

¹⁸¹ Обыкновенно его отождествляют с Hsi-ап Fu. (Прим. А. И. Малеина.) Си-ан-фу в VIII—IX вв. был несторианским центром в Китае. В XIII столетии этот город назывался иначе: Чанг-ан. Сегин Рубрука, возможно, представляет собой искажение китайского Си-Чинг — «западная столица», как часто называли Си-ан-Фу.

¹⁸² Среди китайских буддистов всегда были отшельники, так же как И в других странах Центральной Азии, где распространялся буддизм.

¹⁸³ «Touin-lama en ouigour (Dj ihan Koushai). Qualremere, Histoire des Mongols, р. 198. Восточный сборник, 64 (Григорьев): тойн». Бретшнейдер. Ср. d’O h s s о п, II, 264, п. 1. (Прим. А. И. Малеина.)

Уйгурское слово «Туин» объясняется китайцами как «ши», т. е. «ученый», но имеет также значение «буддийский монах». В монгольский язык этот термин вошел в форме «тойн», что значит «монах благородного или аристократического происхождения». Рубрук употребляет это выражение именно в значении монах, священнослужитель.

К главе 29

¹⁸⁴ 30 ноября.

¹⁸⁵ В оригинале ad capud. Rockhill переводит: to the head of that province. (Прим. А. И. Малеина.)

Перевод Рокхила «главный город этой провинции» более соответствует истинному положению вещей.

¹⁸⁸ Повидимому, под этим морем следует понимать оз. Алакуоль.

¹⁸⁷ По Шмидту (стр. 206 сл.) «углубление, отделяющее джунгарское Алатау от гор Барлык и связующее бассейны Алакуль и Эбинор». Река, вероятно, Tocty. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁸⁸ Вероятно, Тарбагатай.

¹⁸⁹ 6 декабря.

¹⁹⁰ 13 декабря.

К главе 30

¹⁹¹ То есть Гуюк-хана, который жил по р. Имил, текущей в оз. Алакуоль.

¹⁹² Шибан, один из братьев Бату. Рубрук называет его Stican, Strican, Stichan или Stichin. В разных рукописных списках это имя написано по-разному. О Шибане см. прим. 79 к путешествию Плано Карпини.

¹⁹³ Плано Карпини называет его Хиренен. Это был Ширемун, племянник Гуюк-хана. О нем. см. прим. 83 к путешествию Плано Карпини.

¹⁹⁴ Рассказ Рубрука о заговоре Ширемуна совпадает с материалами, находящимися в летописях персидских историков (Рашид-ад-дин, Джувейни), которые приводят некоторые подробности, отсутствующие у Рубрука. Заговор был ликвидирован, и Мункэ жестоко расправился с заговорщиками.

¹⁹⁵ Вдохновительницей заговора против Мункэ была старшая жена Гуюк-хана по имени Огул-Гаймиш. Ее завернули в войлок и утопили, обвинив в том, что она колдовала против Мункэ с целью убить его.

К главе 31

¹⁹⁸ То есть 27 декабря. Рубрук выехал из Константинополя 7 мая 1253 г., 21 мая прибыл в Солдайю, откуда начал сухопутное путешествие. Только 27 декабря Рубрук приехал в ставку Мункэ, потратив 8 месяцев на путь по Восточной Европе и Азии, считая при этом и пребывание у Бату.

¹⁹⁷ В оригинале statim admitteremus eos. Rockhill исправляет emitteremus; ближе к тексту было бы amitteremus. (Прим. А. И. Малеина.)

¹⁹⁸ Булгай Ака, начальник ханской канцелярии, финансового и внутреннего управления. Ср. d’O hsson, II, 260. (Прим. А. И. Малеина.)

Д’Оссон сообщает, что Мункэ, став великим ханом, назначил Булгая христианина-несторианина главой своей канцелярии, отделов финансового и внутренних дел. Канцелярия делилась на несколько отделений и состояла из персидских, уйгурских, китайских, тибетских, тангутских писцов, обязанных вести переписку со всеми этими странами. Сведения об этом д’Оссон почерпнул из рукописей Джувейни и Рашид-ад-дина. Судя по неоднократным упоминаниям Рубрука, секретарь Булгай пользовался большим влиянием при дворе Мункэ.

К главе 32

¹⁹⁹ См. прим. 23

²⁰⁰ В оригинале primo, что Rockhill, кажется без нужды, исправляет на principi или prime, подразумевая под этим первую жену Мангу-хана (Прим. А. И. Малеина.)

Рокхил предполагал, что Рубруку были посланы теплые одежды от старшей жены Мункэ по имени Кутуктай Хатун, которая покровительствовала христианам.

²⁰¹ 3 января 1254 г.

К главе 33

²⁰² Судя по описанию, это был саксаул (Anabasis Ammodendron), а не полынь.

²⁰³ Быть может, это был мех нерпы, которая водится в Байкале и в Каспийском море, т. е. в местах, подвластных монголам. Рубрук употребляет выражение «bovis marini».

²⁰⁴ Монгольское «тарасун» — молочная водка. О рисовом пиве или вине Марко Поло пишет так: «приготовляют его из риса с другими хорошими пряностями, и питье выходит лучше всякого другого вина; и чисто, и вкусно; вино горячее, и пьянеешь от него скорее, нежели от другого» (Книга Марко Поло, гл. CI, стр. 123).

2°5 gal _или boal, быть может, имеется в виду тюркская буза.

²⁰⁹ Мункэ, так же как и Угэдэй, Гуюк, Тулуй, Чагатай и другие князья ханского рода, были весьма привержены к вину, о чем сохранились сведения в китайских и Монгольских летописях. Хотя Чингис-хан в своих поучениях строго осуждает пьянство, но это не уменьшает пристрастия великих ханов к вину.

К главе 34

²⁰⁷ Рубрук несколько далее подробно рассказывет о французском мастере Гильоме Буше, жившем в Каракоруме и выполнившем там ряд художественных работ по украшению дворца Мункэ-хана. Особенно выдающимся произведением Буше был серебряный фонтан, подробно описанный Рубруком в главе XLI. Механическое устройство этого фонтана показало высокое мастерство его создателя, владевшего высшей техникой своего времени. О Гильоме Буше, этом замечательном мастере, написана интересная книга Леонардом Олшки. Основным источником книги Олшки являются записки Рубрука. (См. Leo-nardOlschkji. Guillome Boucher. A french artist at the court of the Khans, Baltimore, 1946, 125 стр.)

²⁰⁹ См. прим. 178.

²⁰⁹ Монреаль и Крак — города Аравии. (Прим. А. И. Малеина.)

К главе 35

²¹⁰ В тексте Рубрука сказано: «Quedam organa ab Ammorico», что может значить барабаны или духовные музыкальные инструменты. Неясным остается название какой-то страны или города — Амморик. Рокхил пытается объяснить это слово ошибкой писца, написавшего Ammorico вместо Hermenia (Армения), что вряд ли возможно.

²⁴¹ Одон, епископ Тускульский, участник седьмого крестового похода. Сопровождал Людовика IX как легат папы римского.

²¹² Скорее всего, это искажение имени Людовика IX.

²¹⁸ Битва между крестоносцами и египтянами в 1249 г. при Мансуре на берегу Нила, когда Людовик IX был взят в плен.

²¹⁴ Монголы для устрашения врага употребляли особые свистящие стрелы. Употребление подобных стрел и тюркскими народностями зарегистрировано в китайских летописях еще до нашей эры. Китайское название таких стрел значит «сигнальные стрелы».

Употребление свистящих стрел знали еще гунны. Так, гуннский шаньюй Модэ (209 г. до н. э.1 «сделал свистунку и начал упражнять своих людей в конном стрелянии из лука с таким приказом: всем, кто пустит стрелу не туда, куда свистунка полетит, тому отрубят голову...» Модэ даже подобной свистящей стрелой застрелил свою любимую жену (см. Н. Бичурин. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии, М.— Л., 1950, стр.1,стр. 46). Знали эти стрелы и монголы. В «Сокровенном сказании», например, рассказывается, что «Чжамуха из рога молодой коровы, склеив гремучий наконечник на стрелу, подарил ее Темучину» (см. Труды Пекинской миссии, т. IV, стр. 58).

²¹⁵ То есть пайдзу. Пайдзой назывались металлические таблички, дававшиеся посланникам и гонцам и представлявшие собой своеобразные удостоверения. Пайдзы бывали золотые, серебряные, бронзовые и даже деревянные. Чем важнее было лицо, получившее пайдзу, чем выше был его ранг, тем больше прав заключалось в данной ему пайдзе, что отмечалось на ней разными знаками (изображения льва, дракона и т. д.). До нас не дошло золотых пайдз, а только несколько серебряных, хранящихся ныне в собраниях Государственного Эрмитажа. Название «пайдза» происходит от китайского «pai-tzu», что значит дощечка, табличка.

К главе 36

²¹⁶ Большие пиры устраивались в дни Нового года и в день рождения великого хана. Праздник, о котором упоминает Рубрук, относится,вероятнее всего, к первым дням Нового года. Монголы отмечали Новый год по лунному календарю, называя его белый месяц (Цаган-сара). Точно нельзя определить, когда он начинался, так как лунный календарь не совпадает с европейским календарем. Обычно начало Нового года у монголов приходится на конец января или начало февраля. Описание празднования Нового года великим ханом Хуби-лаем дано в книге Марко Поло (см. Книгу Марко Поло, гл. XXXIX. Здесь описывается большой праздник, который великий хан задает в начале года, стр. 113—114).

²¹⁷ В оригинале cervisia de milio. Это единственное упоминание о подобном напитке. Rockhill отождествляет его с китайским huang chiu. (Прим. А. И. Малеина.)

²¹⁸ Хутухтай Хатун (Кутуктай Катун у мусульманских авторов) из рода Икирас. Старшая жена Мункэ-хана, от которой у него были сыновья Балту и Оренгиас.

Хатун — женский титул, который носили жены и дочери хана, т. е. ханша, принцесса.

²¹⁸ Итальянские средневековые купцы, ведшие торговлю с Левантом, называли золотую парчу нассит, производное от арабского «несидж». Вероятно, это и есть насик Рубрука. Трудно определить, какого рода материя, подразумевалась в средние века под этим названием. Марко Поло также упоминает о золотых сукнах нашизи и нак (Книга Марко Поло, гл. LXXIV, стр. 95).

К главе 37

²²⁰ В оригинале: quern Greci dicunt fuisce canon. Последнее загадочное слово скорее всего надо рассматривать как сокращение canonizatum (т. е. причислен к лику святых). (Прим. А. И. Малеина.)

²²¹ Этот способ гадания, не чуждый и античным народам, называется ска-пуломантией, или омоплатосконией. Ср. G о ш b о j е w, р. 654; Тэйлор. Первобытная культура. Пер. под ред. Д. А. Коропчевского, изд. 2-е, Спб., 1896, т. I, стр. 112 и другую литературу, указанную у Rockhill’a ad 1ос. (Прим. А. И. Малеина.)

К главе 38

²²² Монголы употребляли ревень как лекарство, в то время как в Европе он еще был неизвестен. Марко Поло также упоминает о торговле ревенем, который в изобилии растете Восточном Тибете и северо-западных областях Китая.

²²³ Жители северного Китая и Монголии делают кашицу из поджаренной муки (цзамба) и горячего чаю, в которую добавляют кусочки бараньего жира.

Особенно рекомендуется есть это блюло после запоя или выпивки, какая была, вероятно, у Мункэ-хана накануне.

²²⁴ О таком гадании упоминает и Марко Поло (ср. Rockhill ad 1ос.) Амми-ан Марцеллин (кн. XXXI, гл. 2, § 24) говорит следующее про аланов: «Их способ предугадывать будущее странен: связав в пучок прямые ивовые прутья, они разбирают их в определенное время с какими-то таинственными заклятиями и получают весьма определенные указания о том, что предвещается» (перев. проф. Ю. А. Кулаковского, вып. 3, Киев, 1908, стр. 242). (Прим. А. И. Малеина.)

К главе 39

²²⁵ То же, что и Су-Монгалы у Плано Карпини, см. прим. 37 к путешествию Плано Карпини.

²²⁶ В данном случае киргизы, жившие на север от Монголии, в Минусинской котловине. Киргизы — тюрки по происхождению — известны в китайских источниках с III в. н. э. под названием Гянь-гунь. В IX в. у киргизов сложилось раннефеодальное государство, во главе которого находился каган. Успешно разбив уйгурское царство, киргизы заняли Монголию и столицу уйгуров в 840 г. Но государство киргизов, известное в исторической литературе под названием «Киргизский каганат», просуществовало недолго. Киргизы были вытеснены из Монголии киданями в X в. и с тех пор «в течение более пяти веков упоминаются только на своей первоначальной родине — на Енисее к северу от Саянского хребта» (В. В. Б а р т о л ь д. Киргизы. Исторический очерк, Фрунзе, 1927, стр. 7).

²²⁷ Имеются в виду урянхи. «Сокровенное сказание» и Рашид-ад-дин делят все монгольские племена на «лесных» и «степных». Урянхи, или урянкат были и лесные и степные. «Лесные» занимались охотой, жили в лесах. «Степные» кочевали в степях и разводили скот. Рубрук упоминает лесных урянхов, живших, согласно сведениям Рашид-ад-дина, в районе «Баргуджин-Токум» (местность, находившаяся, повидимому, по течению р. Баргузин).

²²⁸ То есть лыжи. Употребление лыж лесными урянкатами отмечено также Рашид-ад-дином: «Они делают особые доски, которые называют чанэ, и на них становятся; сделавши из ремня поводья, прикрепляют их к передним концам досок, берут в руки палку и, скользя по снежному покрову, упираются той палкой в землю, подобно тому как гонят по воде судно» (Раши д-а д-д и н, Сборник летописей, т. I, кн. 1, стр. 124). ¹

²²⁹ Паскатир — см. прим. 60.

²³⁰ Гай Юлий Солин, римский писатель, живший в III в. н. э. и написавший книгу «Collectanea rerum memorabilium» (Собрание достойных упоминания вещей), в которой рассказывалось о многих чудесах природы. Книга Солина весьма ценилась в средние века.

²³¹ Рубрук упоминает в данном случае одно из постановлений Ясы Чингисхана.

²³² Рассказ, приводимый Рубруком, о человекоподобных существах «хин-хин» представляет собой одну из многих легенд, распространенных в Азии в средние века. В китайских источниках приведены подобные же легенды. Как известно, в средние века вера в существование различных чудовищ и человекоподобных существ была широко распространена. Доверял подобным легендам и Рубрук, хотя в некоторых случаях здравый смысл заставляет его оговариваться: «я этому не верю», как, например, несколькими строками ниже в рассказе об области бессмертия.

²³³ В китайском фольклоре имеется народная сказка о знаменитых горах Кунлун, где живет прекрасная королева Си-ван Му и где растут персики, дающие бессмертие, если их съест обыкновенный смертный человек. Рокхил утверждает, что рассказ Рубрука о стране бессмертия является отражением этой китайской сказки.

²³¹ Гао-ли — название династии, правившей в Корее до середины XV в. Название династии часто применялось ко всему государству. Пользуясь рас-опросными сведениями, да еще при наличии плохих переводчиков, на что Руб-рук неоднократно жалуется, он иногда делает неверные выводы. Так и в данном месте Рубрук считает, что Гао-ли (т. е. Корея) и Манзе (Южный Китай) находятся на островах. Однако сведения о Гао-ли Рубрук получил от Гильома Буше, который мог видеть корейцев, живших на острове Кан-хуа, находящемся около берегов Кореи. Буше, вероятно, видел также корейских послов, которых король Кореи послал в Монголию после своего подчинения Угэдэй-хану в 1241 г.

²³⁵ В Китае во время династии Цин были в употреблении бумажные деньги. Первый монгольский император Китая Хубилай заимствовал эту систему бумажных денег, и его потомки широко пользовались ею для увеличения доходов императорской казны. Образцы бумажных денег времен династии Юань были найдены экспедицией П. К- Козлова в развалинах Хара-Хото.

²⁸⁹ Рокхил отмечает, что упоминание Рубрука о китайских иероглифах является наиболее ранним известием о них в западноевропейской литературе.

К главе 40

²³⁷ 23 февраля 1254 г.

²³⁸ У Рубрука samico grisio. Самит — тяжелая шелковая ткань с вплетенной в нее золотой или серебряной нитью. Рубрук употребляет этот термин по отношению к китайской шелковой материи. Аскамит — золотая или серебряная ткань, украшенная вытканными узорами, плотная и ворсистая.

²³⁹ Вероятно, речь идет о св. Иакове Компостелла—области, находящейся в Испании.

²¹⁰ Манихейство — религиозное учение, возникшее в 111 в. среди последователей зороастризма. Основателем его считается Сураик, более известный под прозвищем Мани (производное от греческого манес — ум, дух). В основе учения манихеев лежали понятия о добром и злом началах, присущих бытию. Манихейство в какой-то степени являлось идеологией народных масс, поэтому подвергалось жестоким гонениям со стороны господствующих классов тех стран, где было распространено. Манихейство существовало в Персии, Сирии, Средней Азии, Китае и других странах Востока.

²¹¹ Rockhill говорит, что эти слова взяты из книги Притчей Соломоновых, гл. XVIII, ст. 19. Baker цитирует «Притчи, 10». В нашей Библии в гл. XVIII, ст. 20, стоит следующее: «Озлобившийся брат неприступнее крепкого города, и ссоры подобны запорам замка». (Прим. А. И. Малеина.)

К главе 41

²¹² Рубрук подробно описал это замечательное сооружение, выполненное Гильомом Буше. Свидетельство Рубрука остается пока единственным источником, так как археологические раскопки, произведенные в Каракоруме, пока еще не вскрыли никаких следов серебряного фонтана. Подобные сооружения, так же как и всякие механические выдумки, были в большом ходу при восточных дворах. О золотом дереве у Дария Персидского рассказывает еще Геродот. Посол Константина Порфирородного (X в.) видел в Багдаде у калифа дерево с 18 ветвями, сделанными из золота и серебра. В Султанийе, резиденции иль-ханов Персии, также имелось дерево, сделанное из золота и драгоценных камней, из которого текли разные напитки. Марко Поло также рассказывает, что во дворце Хубилая было приспособление, из которого текли различные вина.

Л. Олшки в своем исследовании о Гильоме Буше посвящает целую главу серебряному фонтану Мункэ-хана. Автор собрал достаточно сведений о подобных средневековых сооружениях и считает, что фонтан был выполнен на высоком техническом уровне для своего времени. Олшки также подчеркивает, что Гильом Буше был единственным христианским художником-мастером в Каракоруме, однако он забывает, что в Каракоруме за несколько лет до того жил русский мастер Косма, работы которого являлись образцами высокохудожественного мастерства, так же как и работы Буше, описанные Рубруком.

⁴⁴³ Дворец, судя по описанию, был, очевидно, выстроен в китайском стиле китайскими мастерами.

³⁴⁴ Марко Поло, рассказывая о пирах Хубилая, также сообщает, что хан сидит выше остальных и на северной стороне. «На пиру великий хан за столом сидит вот как: его стол много выше других столов; садится он на северной стороне, лицом на юг; с левой стороны возле него сидит старшая жена, а по правую руку, много ниже, сыновья, племянники и родичи императорского рода» (книга Марко Поло, гл. LXXXVI, стр. 111). Это описание вполне соответствует описанию Рубрука.

²⁴⁵ В оригинале circa dominicam in Passione (am Jonntag Yudica, Schmidt, p. 220), t. e. 29 марта. (Прим. А. И. Малеина.)

²⁴⁶ To есть с юртами, перевозимыми на повозках.

²⁴⁷ 5 апреля 1254 г. Рубрук провел в ставке Мункэ три с лишним месяца, так как приехал он туда 27 декабря 1253 г.

К главе 42

²⁴⁸ Несторианские патриархи находились в посольских отношениях с папой римским и признавали его авторитет. Несторианский посол ил-хана Ар' гуна Раббан Саума получил от папы причастие. Патриарх несториан Мар Яба-лаха III получил от папы в подарок тиару и священные облачения (см. С h а-Ь о t. Histoire de Mar. Jabalaha, Paris, 1895, стр. 86, 87, 92).

²⁴⁹ Антиминс.

К главе 43

²⁵⁰ Известное поверье, распространенное в средние века, заключающееся в том, что для того, чтобы поймать злых духов или дьяволов, надо рассыпать пепел, на котором должны остаться следы от их ног, чем и удостоверяется появление злых существ. Это поверье отразилось в обычаях различных народов. Так, например, английские простолюдины верили, что если вечером накануне дня св. Марка посыпать очаг золой, то на ней появится отпечаток ноги того, кто должен умереть в этом году (Тэйлор. Первобытная культура, т. II, стр. 247).

К главе 44

²⁵¹ 7 мая 1254 г.

²⁵² Мункэ-хан был старшим ершом Тулуя от Соргактани-беки. Его родными братьями были Хубилай, Хулагу и Ариг-Бука. Остальные братья Мун-кэ-хана были от второстепенных жен и наложниц.

²⁶³ Против исмаилитов (которых европейские авторы именовали асйси-нами) был отправлен Хулагу в 1253 г. Хулагу пришлось приложить немало усилий, прежде чем удалось разгромить исмаилитов, глава которых, Ала-ад-дин Мухаммед, был убит в 1255 г., а сын его Руки-ад-дин сдался в плен монголам в 1256 г. У исмаилитов было до 50 крепостей. Главная крепость Ала-мут (гнездо орла) была отлично укреплена и потребовалось много времени и сил, прежде чем она была взята монголами.

²⁵⁴ Искажение арабского слова «мульхид», что значит «еретик» и часто применялось по отношению к еретической секте исмаилитов.

²⁵⁵ Хубилай был отправлен в 1251 г. продолжать покорение Китая.

²⁵³ Арик-Бука, младший брат Мункэ-хана, претендовавший после смерти Мункэ на престол великого хана и оспаривавший его у Хубилая.

²⁵⁷ Вероятнее всего, Белград на Дунае, столица современной Югославской Республики. Во время второго похода в Восточную Европу монголы вторглись в эти места. Гильом Буше был взят в плен, вероятно, около 1242 г.

²⁵⁹ 22 мая 1254 г.

²⁵⁹ Гетум I (1227—1269), царь Малой Армении, совершил путешествие в Каракорум в 1254 г., куда прибыл 13 сентября 1254 г. уже после отъезда Рубрука. В обратный путь Гетум отправился в ноябре того же года и в июле 1255 г. был уже в Армении. Столицей Гетума был г. Сис в Киликии. Гетум скончался

²⁹⁶ Составление гороскопов было широко распространено у многих народов Азии допоследнего времени.

²⁹⁷ Среди народов Центральной Азии существует немало поверий о необыкновенной силе некоторых шаманов повелевать силами природы, вызывать дождь, бурю, мятель и пр. Марко Поло, рассказывая об астрологах, отмечает, что они могли предсказать «в такой-то луне будут грозы и бури, в такой-то землетрясения, в такой-то — сильные дожди...» (Книга Марко Поло, гл. IV Б стр. 125). Рашид-ад-дин также, рассказывая о лесных урянка-тах, отмечает их стремление повелевать грозой: «У них есть такой обычай когда падает много молний, они поносят и небо, и тучи, и молнии и кричат на них» (Раши д-а д-д и н, Сборник летописей, т. I, кн. 1, стр. 156). Путешественник по Тибету и Синьцзяну Гренар указывает, например, что в Синьцзяне шаманы употребляют нефритовые камни для вызывания дождя.Таких примеров можно привести много.

²⁹⁸ То есть кам, что по-тюркски значит шаман.

К главе 48

²⁹⁹ 7 июня 1254 г.

²⁷⁰ Обычай носить разные одежды в каждый новый день праздника отмечен у Плано Карпини (см. стр. 74), и Марко Поло (гл. X, стр. 114), и Одори-ком (Н. Yule, Cathay, р. 141). Последний при этом отмечает, что каждому рангу соответствовал свой особый цвет.

²⁷¹ Это был султан Азз.-ад-дин, сын Кей-Хосрова II. Турки заключили в 1245 г. договор с монголами и обязались ежегодно платить дань в 1 250 000 иперперов, 14 верблюдов и 1 000 000 овец, которых они должны были доставлять к устью р. Кур. Кроме этого, как утверждает Сен-Кентин, турки подносили монголам, особенно чиновникам, богатые подарки, лошадей и пр. (Vincent deBeauvais, кн. XXX, гл. XXVIII, стр. 451).

²⁷² То есть Иванов день, 24 июня.

²⁷⁹ 29 июня. Мункэ устраивал пиры, судя по этим датам, в каждую неделю.

²⁷⁴ Искажение имени Темучина Чингиса. .

²⁷⁶ Основанием для легенды о том, что Чингис был кузнецом, послужило, повидимому, его собственное имя Темучин, которое является производным от tomiir, что значит железо (см. Р. Р е 1 1 i о t et L. Н a in b i s. Les campaignes de Chingis-chan, Paris 1953, p. 9).

²⁷⁹ To есть.Огул-Гаймиш, старшая жена Гуюк-хана, интриговавшая против Мункэ-хана, см. прим. 195.

²⁷⁷ Спутником Рубрука был минорит Варфоломей из Кремоны (см. гл. I, стр. 90), оставшийся в Монголии.

²⁷⁸ Рубрук был принят Мункэ-ханом 8 июля, за несколько дней до обратного возвращения в Сирию. Он пробыл при дворе монгольского хана несколько более полу года.

К главе 49

²⁷⁹ Ср. у d ’Ohs son (II, 614) рассказ о камнях, вызывающих при обма-кивании их в воду даже среди лета снежный вихрь и чрезмерный холод. (Прим. А. И. Малеина.)

²⁸⁰ В оригинале una villula, что правильнее передать «одного городка», хотя Rockhill переводит one little village. Ш м и дт (стр. 231) предполагает, что это был Омыл, который Рубрук, по его словам (стр. 113), посетил при возвращении. (Прим. А. И. Малеина.)

²⁹¹ 16 сентября 1254 г.

⁹⁹² 1 6 октября. Рубрук провел месяц в ставке Вату на обратном пути.

²⁹⁹ Мусульманский географ Абд-ал-Рашид (XV в.) упоминает о городе Са-кассин, который был затоплен Волгой. Точное местоположение его неясно.

16 Путешествие в восточные страны

Быть может, Суммеркент Рубрука представляет собой искажение названия Сакассин.

К главе 50

²⁸¹ То есть 1 ноября.

²⁹³ То есть 15 декабря.

²⁸⁹ О кожаных панцырях упоминает Сен-Кентин. См. также Плано Кар-пини, гл. VI, § 2, Об оружии.

²⁹⁷ Точное положение этого города неизвестно; он находится в середине между Дербентом и Шемахой, на два дня пути от того и другого города. (Прим. А. И. Малеина.)

²⁸⁸ Намек на известную легенду о народах Гог и Магог (см. Книгу пророка Иезекииля, гл. 39 и Откровение св. Иоанна, гл. 20, ст. 77. Ср. А. Н. В е с е-ловский, в журн. Мин. Нар. Пр., 1875, кн. 4, стр. 304). (Прим. А. И. Малеина.) .

²⁹⁹ Шемаха, значительный торговый город Ширвана, также одна из резиденций ширваншахов.

²⁹⁰ Мугань или Муганская долина.

²⁹¹ В названии грузин—курга и Грузии—Кургия, употребляемом Рубру-ком, можно видеть искажение от местного наименования восточногрузинской этнической группы «карду», или «корду». Карту-вели — местное название грузин, Са-карту-вело — грузины.

■ ²⁹² То есть Тифлиса, Тбилиси.

²⁹³ Хорезмийцы, напавшие на Грузию во время захвата ими западного Ирана и Азербайджана при Ала-эд-дине Мухамеде II (1200—1220 гг).

²⁹⁴ Вероятнее всего, г. Гянджа, который был в XI—XIII вв. главным городом северной части Аррана, области, находившейся между реками Курой и Араксом. Ныне это город Кировабад Азербайджанской ССР.

²⁹⁵ Эти две реки соединяются около селения Джеват, ныне там расположен город.

К главе 51

²⁹⁶ Рубрук цитирует из Энеиды Виргилия строку 728 главы VIII «Роп-tem indignatur Araxes».

²⁹⁷ Скорее всего, описка Рубрука, так как по смыслу здесь должно стоять имя Байджу-нояна. Байджу-ноян — монгольский военачальник, находившийся с 1242 г. во главе монгольских войск в Иране после смерти генерала Чармагуна. О Байджу-нояне неоднократно упоминают армянские историки Киракос, Григор и др., называя его Бачу-нуин. Байджу-ноян принимал в 1247 г. Асцелина и Симон Сен-Кентина. Асцелин сообщает много интересных подробностей об этом монгольском генерале.

²⁹⁹ Город Тавриз основан, согласно сведениям иранских историков, в 792 г. Сперва Тавриз был незначительным поселением, но с конца X в. был уже порядочным городом. При монголах становится большим и значительным городом, так как в Тавризе была столица монгольских ханов Хулагуидов. Город был реконструирован при Газан-хане (1295—1304), обнесен стеной, окружность которой достигала 25—27 км. Тавриз славился своими ремесленными изделиями, особенно шелковыми и парчевыми тканями. После падения династии Хулагуидов Тавриз остается резиденцией монархов разных династий, правивших до начала XVIII в.

²⁹⁹ Аргун-ака был вызван ко двору Мункэ-хана, по сообщению Рашид-ад-дина, в 1256 г., по Рубруку — в 1254 г. Он получил снова свой пост в Иране в 1258 г. Армянский историк Григор пишет о нем: «Татарский вождь по имени Аргун пришел по приказу Манку-Кана и произвел перепись восточной страны для сбора налогов» (гл. X, стр. 21 Истории Григора). Имя Аргун тюркского происхождения.

зов Исидор Севильский, который является авторитетом для Рубрука, помещает Гирканию на запад от Каспия, южнее Армении. Название Гиркании встречается также у античных авторов.

⁸⁰¹ То есть с 23 ноября 1254 г. по 15 февраля 1255 г.

³⁰² То есть Эрзерум. В 1243 г. взят монголами после двадцатидневной осады.

³⁰³ То есть Нахичевань, Нахчеван (Нашева — у араб, геогр.), один из древнейших городов Закавказья, точное время возникновения которого неизвестно. Уже в VIII в. это был большой ремесленный и торговый город. В течение некоторого времени был центром феодального княжества Эльдиги-зидов. В 1221—1222 г. был взят монголами, которые разорили город и перебили население. Рашид-ад-дин пишет об этом так: «После опустошения Ха-мадана они направились в Нахчеван, взяли его и учинили там избиение и грабеж» (Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 228). В рассказе Рубрука о Нахче-ване обрисовано жалкое состояние города, который тем не менее через некоторое время оправился и был еще при монголах значительным городом, а впоследствии центром Нахчеванского ханства, в 1828 г. по Туркманчайскому договору присоединенного к России. Ныне город Азербайджанской ССР.

³⁰⁴ В разных рукописях Рубрука название этого города пишется по-разному: Cemenium, Cemenum, Cemaurum. Последнее написание близко к арабскому Temain, таким названием средневековые персидские авторы (Ибн Хаукал, Масуди) именовали город, постройку которого приписывали библейскому Ною, и локализировали его у подножья Арарата.

³⁰⁶ Армянское название горы Арарат. Согласно древним армянским и христианским поверьям, на гору Арарат нельзя восходить, так как на ней останавливался во время всемирного потопа ковчег Ноя, и поэтому она почитается как колыбель человеческого рода.

⁸⁰³ То есть из г. Нахичевань Рубрук выехал 13 января 1255 г.

⁸⁰⁷ Сагенса—искажение от шахиншах, титула правителей г. Ани. Во-времена Рубрука шахиншахом Анийским был Ваграм, сын Зикаре и племянник констебля Грузии Иване. О Ваграме неоднократно упоминается в армянских хрониках Киракоса и Вардана, так как он играл значительную роль в событиях своего времени. После покорения монголами его области Ваграму пришлось служить в монгольских войсках и принимать участие во взятии Эрзерума.

⁸⁰⁸ В армянских хрониках Закаре сын шахиншаха так же служил в монгольских войсках и стоял во главе грузинского отряда. Закаре принимал участие в осаде Багдада в 1258 г. и заслужил благосклонность хана Хулагу благодаря своей личной храбрости. Но через некоторое время был обвинен в заговоре против монголов и казнен по приказу Хулагу.

⁸⁰⁸ То есть 15 февраля 1255 г.

⁸¹⁰ Вероятно, Меджинкарт. Ныне в 15 милях на северо-запад от оэ. Ван имеется турецкая деревня по имени Малазкирт.

⁸¹¹ То есть 17 июня.

³¹³ 2 февраля. Хронологический порядок в главе LI сильно спутан, что затрудняет определение маршрута Рубрука.

³¹³ То есть Ани, один из древних городов Армении, находившийся на берегу р. Арпа-чай. Ани известен с I в. как крепость армянских князей. В X— XI вв. Ани был блестящей столицей армянской династии Багратидов. В 1045 г. Анийское царство пало и город стал местопребыванием византийских резидентов, а в 1064 г. был захвачен турками-сельджуками, во власти которых оставался до 1124 г. Торговое и культурное значение Ани было восстановлено. Город состоял из цитадели и ремесленно-торговых кварталов, населения насчитывалось до 100 000 человек. Со стороны равнины город был укреплен двойным рядом стен с башнями. «Много было в нем церквей,—пишет армянский историк Киракос, современник Рубрука,— так что вошло в обыкновение клясться тысяча одной церковью Ани» (К. Патканов. История монголов»

гл, XXV, стр. 36). Этот прекрасный город был взят в 1239 г. монголами и так жестоко разрушен, что потерял свое значение. «Рушили навеки всю красу его», отмечает Киракос. Развалины Ани были хорошо изучены и обследованы археологами, которые обнаружили остатки некогда прекрасных зданий: кафедрального собора, дворца, храмов и пр. Сооружения Ани оказали значительное влияние на развитие армянской архитектуры. В работах Н. Я. Марра «Ани» («Изв. АН», 1910, № 6) и И. А. Орбели «Развалины Ани» (СПб., 1911) указана обширная литература, посвященная археологическому исследованию Ани.

К главе 52

³¹¹ Константин Порфирородный называет эту крепость Кких® (De Admi-nis, 226), Идриси — Kamakh, современный Камаш, или Кебин. Крепость была расположена на высокой горе, откуда берет начало западный приток Евфрата — Карасу.

⁸¹⁶ То есть современный Халеб (Алеппо), см. прим. 113 к путешествию Плано Карпини.

³¹⁸ Современный город Эрзинджан на р. Карасу.

⁸¹⁷ Монголы разбили войско сельджукского султана Рума Гияс-ад-дина Кей Хосроу II в 1244 г. на равнине Козедаг (Куза-Даг), находящейся между Эрзинджаном и Сивасом. Монгольскими войсками командовал Байджу-ноян. Эта битва положила конец независимости Румского царства, которое стало платить дань татарам. Согласно сведениям армянских и персидских историков, битва была ожесточенной и кровопролитной.

⁸¹⁸ Греческая Севастия, ныне крупный город Сивас, в центральной части Малой Азии в бассейне р. Кызылырмак. В XII в. Сивас был одной из столиц сельджуков. Сивас был осажден и разграблен монголами в 1244 г. после разгрома султана Рума в битве на равнине Козедаг.

⁸¹⁸ В 1255 г. страстная неделя приходилась между 21 и 28 марта.

³⁸⁰ Во время гонения на христиан в 320 г. были замучены 40 римских воинов-христиан, память которых чтится армянской, католической и православной церквами.

⁸³¹ Бывшая столица Каппадокии Мазака, получившая после завоевания Римом название Кесарии. В XII в. Кесария была городом сельджукских турок. Ныне Кайсерш крупный город малоазиатской Турции в бассейне р. Кызылырмак.

⁸³² То есть 19 апреля.

⁸³³ Точнее, Кония — столица малоазиатских Сельджукидов. Была взята монголами в 1257 г. через два года после того, как через нее проезжал Рубрук. Ныне Кония — главный город Конийского вилайета Турции.

⁸³¹ На службе у султана Конии находился кондотьер БонифациодеМолино из известной венецианской семьи Молино.

⁸⁸⁵ А. И, Малеин отмечает, что прочтение Киликия спорно. В рукописи ЕсШе.

⁸³⁸ То есть Корикус античных авторов, гавань, расположенная на берегу Киликии. Средневековые географы называют это место Курка. Там находился укрепленный замок, впоследствии покинутый и забытый.

⁸²⁷ То есть 5 мая 1255 г.

⁸³⁸ То есть 17 мая 1255 г.

⁸⁸⁹ Когда армянский царь Гетум I отправился ко двору Мункэ-хана, то он оставил управление Малой Арменией своему отцу Константину Ламброну и двумя своим сыновьям Левону и Торосу. .

⁸³⁰ То есть Сис, армянский главный город в Киликии, взятый позднее турками-сельджуками и разграбленный ими.

⁸³¹ Возможно, что Рубрук имеет в виду Oschin, который был одним из сыновей Гетума I. Средневековые авторы называют его Baron Oschin.

⁸³⁸ То есть Аяс, наиболее значительная гавань Киликии. Через Аяс ехали братья Поло, когда возвращались в первый раз из Китая в Венецию. Марко

Поло упоминает об этом городе, называя его Лаяс (см. Книгу Марко Поло, гл. XX, стр. 55). Аяс находится у входа в бухту Юмурталык залива Искан-дерон.

эзз Рубру_К прибыл на Кипр 16 июня, о чем он упоминает в гл. LI.

К главе 53

⁸³⁴ Amicos specialies. В некоторых рукописях Рубрука«amicos spiritualisi— духовные друзья.

885 у _Су_ЛТана Гияс-ад-дина была любимая жена (вторая) по имени Тхамар, дочь грузинской царицы Русуданы. Гиас-ад-дин умер в 1246 г. или в 1247 г., оставив нескольких сыновей. Ему наследовал Рокн-ад-дин Кулуг Арслан, его сын от дочери одного греческого священника. Кроме того, у него были сыновья Азз-ад-дин Кай Кавус и от дочери грузинской царицы Ала-ад-дин Кей Ко-бад.

³³⁸ То есть Рокн-ад-дин Кулуг Арслан IV.

387 То есть Феодор Ласкарис, третий никейский император (1255—1258), которому было в это время не менее 34 лет, хотя Рубрук склонен считать его юношей. Федор Ласкарис страдал эпилепсией, что и нашло отражение в словах Рубрука о слабом здоровье сына Вастация.

^зэ® То есть Михаил Асей, правивший в Болгарии в 1245—1258 гг. Он был возведен на престол ребенком. Между никейским императором Федором Лас-карисом и болгарским Михаилом Асеном шла война, окончившаяся полным поражением последнего в 1255 г.

38® Под «доблестными» мужами Рубрук подразумевает, повидимому, крестоносцев, участников похода Петра-отшельника, прошедших через Германию, Венгрию, Болгарию и Турцию в 1096 г. Под «сильными неприятелями» он, быть может, подразумевает турок, которые в 1097 г. оказали сильное сопротивление Готфриду Бульонскому.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

Адамович. М. Плано Карпини, «Наша страна», 1940, № 10, стр. 24—28.

Адамович. М. Путешествие Плано Карпини и Рубруквиса в Монголию в XIII в., «Исторический журнал», 1940, № 11, стр. 96—109.

Алексеев М. П. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. Введение, тексты и комментарии, XIII—XVII вв., изд. 2-е, Иркутск, 1941.

Артамонов М. И. Белая Вежа, «Советская археология», XVI, М.—Л., 1952, стр. 42—76.

Банзаров Доржи. Собр. соч. Подготовка к печати и примечания Г. Н. Румянцева, М., 1955.

Бартольд В. В. История изучения Востока в Европе и России, изд. 2-е, Л., 1925.

Бартольд В. В. Образование империи Чингис-хана, «Зап. Воет. отд. Русск. археология, об-ва», т. X, 1896, стр. 105—119.

Бартольд В. В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия, т. II, СПб., 1900.

БернштамА. Н. В горах и долинах Памира и Тянь-Шаня. В кн. «По следам древних культур. От Волги до Тихого океана», М., 1954, стр. 263—304.

Бичурин Н. Я. История первых четырех ханов из дома Чингисова. С приложением карты походов их в юго-восточной Азии, СПб., 1829.

Бичурин Н. Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, ч. I—II, М.— Л., 1950; ч. Ill, М.— Л., 1953.

Бицилли П. М. Салимбене (очерки итальянской жизни XIII в.), Одесса, 1916.

БурдуковА. В. Значение молочных продуктов и способы их приготовления у монголов в Джаргалантуйском и Джабхалантуйском округах Монгольской Народной Республики, «Советская этнография», 1936, № 1, стр. 121— 128.

Вайнштейд О. Л. Историография средних веков в связи с развитием исторической мысли от начала средних веков до наших дней, М.— Л., 1950.

Васильев В. П. История и древности восточной части Средней Азии от X до XIII в. с приложением перевода китайских известий о киданях, джурд-житах и монголо-татарах, «Труды Воет. отд. Русск. археолог, об-ва», 1859, т. IV, стр. 1—235.

Веселовский Н. И. О религии татар по русским летописям, ЖМНП, июль 1916, стр. 81—101.

Веселовский Н. И. Свистящие стрелы, «Изв. археолог, комиссии», вып. 30, СПб., 1909, стр. 156—161.

ВладимирцовБ. Я. О прозвище «Dayan-qafan» (Даян-хан). Доклады Акад. наук СССР, Серия В, 1924, стр. 119—121.

Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм, Л., 1934.

Владимирцов Б. Я. По поводу древнетюркского OtQken у iS. Докл. Акад. наук, серия В, 1929, № 7, стр. 133—136.

Владимирцов Б. Я. Этнолого-лингвистические исследования в Урге, Ургинском и Кэнтейском районах. В кн.: «Северная Монголия», П, Л., 1927, стр. 1—42.

ГомбоевГ. О древних монгольских обычаях и суевериях, описанных у Плано Карпини, «Труды Воет. отд. арх. общ-ва», т. VII, 1859, стр. 236—256.

Греков Б. Д. иЯкубовскийА. Ю. Золотая Орда и ее падение, М,— Л., 1950.

Зеленин Д. К. Культ онгонов в Сибири. Пережитки тотемизма в идеологии сибирских народов, «Тр. Ин-та антропологии, археологии и этнографии АН СССР», т. XIV, Этнографическая серия, вып. 3, М.— Л., 1936.

Иоанн деПланоКарпини. История Монгалов. Вильгельм де Р у б р у к. Путешествие в восточные страны. Введение, перевод и примечания А. И. Малеина, с приложением 8 рисунков, карты и указателей, СПб., 1911.

История Монгольской Народной Республики, М., 1954.

История Татарской АССР, т. I, Казань, 1955.

Каплинский В. Я. К 25-летию ученой и литературно-библиологической деятельности проф. А.- И. Малеина. Доклады и отчеты русск. библио-логич. об-ва, в. III, Петроград, 1915, стр. 12—18.

КафаровП. Комментарии на путешествие Марко Поло по северному Китаю, СПб., 1902 («Изв. РГО», т. XXXVIII, вып. I). То же на англ, яз.: Elucidations of Marco Polo’s Travels in North China, drawn from Chinese Sources, «Journal of China branch of Royal Asiatic Society», New Series, v. X, pp., 1—54.

Кафаров П. Старинное монгольское сказание о Чингис-хане, «Труды членов Российской духовной миссии в Пекине», т. IV, 1866, стр. 3—258.

Книга Марко Поло. Перевод И. П. Минаева. Редакция и примечания И. П. Магидовича, М. 1955. .

К о р о т к о в А. А. К вопросу о северных улусах Золотоордынского ханства. «Изв. об-ва обследования и изучения Азербайджана», 1928, № 5, стр. 77.

К от в и ч В. Л. Монгольские надписи в Эрдени-дзу. «Сб. Музея антропологии и этнографии при Российской Акад. наук», 1918, т. 5, стр. 205—214.

Л е р б е р г. Исследования, служащие к объяснению древней русской истории, СПб., 1819.

Любопытнейшее путешествие монаха францисканского Ордена Жана дю План-Карпино, посланного в 1246 г. в достоинстве Легата и Посла от папы Иннокентия IV к татарам, им самим писанное и заключающее в себе достоверные известия о тогдашнем в Европе и Азии могуществе татар; об их одежде, пище и питии; о политическом и гражданском правлении; о образе богопочитания] их; о поведениях их на войне; об обрядах, наблюдаемых при свадьбах и погребениях и о многих достопамятных происшествиях, касающихся до Российских великих князей, М., 1800, в университетской типографии у Ри-дигера и Клаудия.

МавродинВ. В. Славяно-русское население нижнего Дона и Северного Кавказа в X—XIV вв., «Ученые записки Ленинградского Педагогического Института имени Герцена», т. XI, 1938, стр. 231—273.

М а р р Н. Я. [Докладная записка]. Об учреждении Анийского археологического института, Изв. имп. Акад. наук, 1910, № 6, стр. 438.

Меликишвил и Г. А. Древневосточные материалы по истории народов Закавказья, Тбилиси, 1954.

Миллер В. Ф. Осетинские этюды, ч. III. Исследования, М., 1887.

М и н а е в И. П. Путешествие Марко Поло. Перевод старофранцузского текста, издано Русским географическим обществом под редакцией действ, чл. В. В. Бартольда, СПб., 1902.

МурзаевЭ. М. Географические исследования Монгольской Народной Республики, М.— Л., 1948.

МурзаевЭ. М. Путешествие в Монголию Плано Карпини и Вильгельма РубруКвиса (XIII в.). Современная Монголия, 1941, № 1, стр. 68—75.

М э н-г у-ю-м у-ц з и. Записки о монгольских кочевьях. Перевод с китайского П. С Попова, СПб., 1895.

Насонов А. Н. Монголы и Русь (История татарской политики на Руси), М.—Л., 1940.

Насонов А. Н. Тмуторокань в истории Восточной Европы. «Исторические записки», 6, М., 1940, стр. 79—99.

Окладников А. П. У истоков культуры народов Дальнего Востока. В кн. «По следам древних культур». От Волги до Тихого океана, М., 1954, стр. 227—260.

О р б е л и И. А. ЬАсап Джалал, князь Хаченский, «Изв. имп. Акад. наук», 1909, № 6, стр. 405—436.

Д‘ О с с о н К- История монголов от Чингис-хана до Тамерлана, том I; Чингис-хан. Перевод и предисловие проф. Н. Козьмина, Иркутск, 1937.

Памяти А. И. Малеина. «Вестник древней истории», 1938, № 4 (6), стр. 270.

Памятная книжка С.-Петербургского историко-филологического института СПб , 1898.

Потканов К- П. История монголов по армянским источникам, Вып. I... извлечения из трудов Вардана, Стефана Орбелиани и конетабля Сембата, СПб., 1873. -

Потканов К. П. История монголов по армянским источникам. Вып. II, извлечения из истории Киракоса, СПб, 1874.

Потканов К- История монголов инока Магакия, СПб., 1871.

Повесть временных лет, ч. I. Текст и перевод, подготовка текста Д. С. Лихачева, перевод Д. С. Лихачева и Б. А. Романова, ч. 2. Приложения. Статьи и комментарии Д. С. Лихачева, под ред. чл.-корр. АН СССР В. П. Адриано-вой-Перетц. М.— Л., 1950.

П о п о в П. С. Яса Чингис-хана и уложение монгольской династии «Юань-чао-дянь-чжан», «Зап. Воет. отд. Русск. археология, об-ва», т. XVII, в. 4, стр. 151. ,

Путешествие Асцелина, Карпини, Рубруквиса, Марко Поло, «Вестник Европы», 1829, № 15, стр. 167—187; № 16, стр. 260—263.

Путешествие Ибн-Фадлана. Перевод с арабского под ред. И. Ю. Крачков-ского, Л., 1939.

Радлов В. В. К вопросу об уйгурах. Приложение к LXXII тому «Зап. Акад. наук», №2, СПб., 1893.

Рамстедт Г. И. Этимология имени ойрат. В кн.; «Сборник в честь семидесятилетия Григория Николаевича Потанина», СПб., 1909, стр. 547— 558 («Зап. РГО» по отд. эти., т. XXXIV).

Раши д-а д-Д и н. Сборник летописей, т. I, кн. 1, перевод с персидского Л. А. Хетагурова, ред. и прим. проф. А. А. Семенова, М.— Л., 1952.

Раши д-а д-Д и н. Сборник летописей, т. I, кн. 2, перевод с персидского О. И. Смирновой, прим. Б. И. Панкратова и О. И. Смирновой, редакция проф. А. А. Семенова, М.— Л., 1952.

Р а ш и д-а д-Д и н. Сборник летописей, т. III, перевод с персидского А. К. Арендса, М.— Л., 1946.

Секиринский С. Очерки истории Сурожа IX—XV вв., Симферополь, 1955.

Sertum bibliologicum. В честь президента Русского библиологического общества проф. А. И. Малеина, Петербург, 1922.

«Сокровенное сказание». Монгольская хроника 1240 г. под названием «Юань-чао-би-ши», русск. перев. С. А. Козина, М,—Л., 1941.

Соловьеве. М. История России т. I.

Тихомиров М. Н. Древнерусские города, изд. 2-е доп. и переработ., М., 1956.

Толстов С. П. Древний Хорезм, М., 1948.

Шервуд. Былые пути в Китай. П. Карпини, Рубруквис, Марко Поло, Одорик, М., 1931.

ЯдринцевН. М. Путешествие на верховья Орхона к развалинам Каракорума, «Изв. РГО», 1890, т. XVI, стр. 257—272.

Языков Д. И. Собрание путешествий к татарам и другим восточным народам в XIII, XIV, XV столетиях, I. Плано Карпини. II. Асцелин, СПб., 1825.

Якубовский А. Ю. К вопросу об исторической географии Итиля и Болгар, «Советская археология», 1948, т. X, стр. 255. '

Якубовский А. Ю. Развалины Ургенча. Л., 1930 (Изв. ГАИМК, т. VI, вып. 2).

Якубовский А. Ю. Разсказ Ибн-ал-Биби о походе малоазийских турок на Судак. «Византийский временник», Л., 1928, т. XXV.

Abe Take о. Where was the capital of the West Uighurs? — Silver Joubeeley Volume of the University Jimbun Kogaku Kenkyu-sho, 1954, p. 435—450.

D’A v e z a c. Relation des Mongols ou Tartares par le frere Jean du Plan de Carpin, de l’ordre des Freres Mineurs, Legat du Saint-Siege Apostolique, Nonce en Tartarie, pendant les annees 1245, 1246 et 1247, Paris, 1839. (Recu-eil de Voyages et de Memoires риЬНё par la Societe de Geographie. v. IV, p. 2).

Bacon Roger. The «Opus Majus». Edited with Introduction and Analytical table by John Henry Bridges, Oxford, 1900, v. I.

В a r t о 1 d W. Batu-khan, «Encyclopedic de 1’Islam», p. 699.

В e a z 1 e у R. The Texts and Versions of John de Plano Carpinl and William de Rubruquis as printed for the first time by Hakluyt in 1598 together with some shorter Pieces. Edited by C. Raymond Beazley, London, 1903. Printed for the Hakluyt Society.

Bergeron P. Voyages faites principalement en Asie dans les XII, XIII, XIV et XV siecles, La Haye, 1735, t. I.

В 1 a k e P. and Frye R. N. History of the nation of the Archers (the Mongols) by Grigor of Akanc’ hitherto ascribed to Marak’ia the monk. The armenian text edited with an English translation and notes. С1 e a v e s, Fr. W. The mongolian names and terms in the «History of the nation of the archers». Cambridge, Mass., Harvard Univ. Press, 1954.

Bretschneider E. V. Mediaeval Researches from Eastern Asiatic Sources, 2 vol., London, 1910.

Browne Ed. G. History of Persian Literature under Tartar Dominion, Cambridge, 1920.

Cleaves Fr. W. The Sino-Mongolian Inscription of 1362 in memory of prince Hindu. «Harvard Journal of Asiatic Studies», 1949, vol. XII, p. 106.

Cleaves Fr. W. The Sino-Mongolian Inscription of 1346. «Harvard Journal of Asiatic Studies», 1952, vol. XV, № 1—2, p. 1—123. .

С о r d i e r H. Le Christianisme en Chine et en Asie sous les Mongols,«T’oung Pao», 1917, vol. XVIII, p. 49—113.

Cord ier H. Situation de Ho-lin en Tartarie. Manuscrit inedit du pere A. Gaubil J. S. publieavec une introduction et des notes, «T’oung Pao», 1893, vol. IV, p. 33—80.

Dawson Christopher. The Mongol Mission. Narratives and Letters of the Franciscan Missionaries in Mongolia and China in the Thirtheenth and Fourteenth centuries. Translated by a nun of Stanbrook Abbey. Edited and with an Introduction on by Christopher Dawson, London and New York. Sheed and Ward, 1955.

Easton St. C. Roger Bacon and his search for a universal science, Oxford, 1952.

Gomboj ew Galsan. Randbemerkungen zu Plano Carpini.— Melanges Asiatiques de L'Academie des Sciences de St., Petersbourg, 1856, vol. II, pp. 650—666.

H а ш b i s L. et P e 11 i о t, P. Les campaignes de Chingis-chan cheng-wou ts’in. tcheng lou. Leiden, 1951.

H a m b i s L. Le chapitre CYIII du Yuan che t. 1, Leiden, 1, 1954.

H e r b s t H. Der Bericht des Franzickaners Willhelm de Rubruk fiber seine Reise in das Innere Asiens in den Jahren 1253—1255. Erste vollstandige Ober-setzung aus dem Lateinischen, Leipzig, 1925.

Iogann de Plano Carpini. Geschichte der Mongolenund Reisebericht 1245— 1247. ubersetzt und erlautert von Dr. Friedrich R isch, Leipzig, 1930.

Kates C. N. A new date for the origin the Forbidden City. «Harvard Journal of Asiatic Studies», 1943, vol. VII, pp. 180—202.

Martin F. R. The Miniature Paintings and Painters of Persia, India and Turkey from the 8-th to the 18-th century, London, 1912, vol. II.

Mostaert A. A propos de quelques portraits d’empereurs mongols. Asia Major, 1927, vol. IV, p. 147—156.

MinorskyV. The Alan capital Magas and the Mongol campaigns (1239). «Bulletin of the School of Oriental and African Studies», 1952, vol. XIX, № 2, p. p. 221—238.

M о u 1 e A. C. Singing sands, «T’oung Рао», XXVII, 1930, №2—3.

D’Ohsson. Histoire des Mongols depuis Tchinguiz khan jusqu’a Timour Bey ou Tamerlan, vol. 1—IV, La Haye et Amsterdam, 1834—1835.

О 1 s c h к i Leonardo. Guillaume Boucher, A French Artist at the Court of the Khans, Baltimore, 1946.

P e 11 i о t P. Рецензия на книгу: G. J. Bratianu. Recherches sur le commerce genois dans la Mer Noire au XIII siecle, Paris, 1929, p. 359, «T’oung Рао», 1930, vol. XXVII, №2—3, p. p. 203—211.

P e 1 1 i о t P. Une ville musulmane dans la Chine du Nord sous les Mongols, «Journal Asiatique», 1927, vol. CCXI, p. p. 266—269.

P e 11 i о t P. Sur yam ou jam«relais postal», «T’oung Рао», 1930, vol. XXVII, №23, p. p. 192—195.

P e 1 1 i о t P. Note sur Karakorum. «Journal Asiatique», vol. CCVI, 1925, p. p. 372—375.

P e 11 i о t P. Les Mongoles et la Papaute, Paris, 1923 (Extrait de la Revue de l’Orient chretien, 3-e serie, t. Ill, № 1—2).

P e 1 1 i о t P. Chretiens d’Asie Central et d’Extrgme Orient, «T’oung Рао», 1914, vol. XV, pp. 623—644.

P e 11 i о t P. Le pretendu mot «iascot» chez Guillome de Roubrouck, «T’oung Рао», vol. XXVII, № 2—3, 1930, p. 190—191.

P e 1 1 i о t P. Le vrai nom de «Seroctan», «T’oung Рао», 1932, vol. XXIX, p. 43.

P e 1 1 i о t P. Le nom du vwarizm dans les textes chinois, «T’oung Рао», 1938, vol. XXXIV, p. 146—152.

. P e 1 1 i о t P. Oeuvres posthumes. vol. II. Notes sur l’histoire de la Horde d’Or, Paris, 1949.

P e t e c h L. Friar John of Plan del Carpine, papal legate to the Mongol Qaghan, «East and West», Roma, 1955, Janv., year 5, № 4, p. 271—275.

R о c k h i 1 1 W. W. The Journey of William of Rubruck to the Eastern parts of the World 1253—1255 as narrated by himself, with two accounts of the earlier journey of John of Plan de Carpine. Translated from the Latin, and edited with an Introductory Notice, London, The Hakluyt Society, 1900.

P u r c h a s Samuel. His Pilgrimes, London, 1625, vol. Ill, part. II, booke 1, pp. 1—52 (translation of Rubruck).

Salim benae de Adam. Chronica. Herausgegeben Osw. Holder — Eg-ger. Hanover und Leipzig, 1905—1913 (Monumenta Germanica. Histor. Inscrip-tores. XXII).

Speculi Majoris Vincentii Burgundi praesulis Belvancensis ordinis praedi-catorum. Tomus quartus. Qui Speculum Historiale inscribitur, Venise, 1591.

Schmidt Franz Max. Ober Rubruk’s Reise von 1253—1255. «Zeitschrift der Gesellschaft fur Erdkunde zu Berlin», Berlin, 1885, Bd. XX, S. 161—253.

S p u 1 e r B. Die Mongolen in Iran. Politik, Verwaltung und Kultur der Ilchanzeit 1220—1350. 2 erweiterte Auflage, Berlin, 1955.

Vernadsky G. The scope and contents of Chingis khan’s Yasa. «Harvard Journal of Asiatic Studies», 1938, vol. Ill, № 3—4, p. 337—360.

Wyngaert van den Anastasius. Itinera et relationes Fratrum Minorum saec., XIII et XIV, Firenze, 1929, Sinica Franciscana, vol. I. '

Yule H. The Book of Ser Marco Polo. Third edition revisid by H. Cor-dier, London, 1903.

Yule Henri. Cathay and the Way Thither, being a collection of mediaeval notices of China, London, 1866, vol. II New edition by H. Cordier (vol. IV Hakluyt Society, London 1913—1916).

УКАЗАТЕЛИ К КНИГЕ ПЛАНО КАРПИНИ

1. УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Австрия 82

Аланы, народ 46, 56, 57, 64, 72, 210 Александр Ярославич Невский, вел.

князь 78, 56, 29, 201, 220 Алемания 80, 221 Алога (Aloha), князь 82 Алтисолданус, владыка Хорезма 73, 218

Андрей Всеволодович, князь Черниговский (Cherneglove) 29, 30, 199 Армения, страна 48 Армены, народ 48, 57, 72, 215 Ассы, см. Аланы

Балдах-Багдад 49, 73, 57, 75, 213, 218

Бал, первый секретарь великого хана Гуюка 78, 79

Баскарты, народ, ср. Венгрия 48, 57, 72, 211

Бату (Bati), сын Джочи (Тоссук-кана) 29, 30, 44, 46, 47, 55, 66, 69, 70, 71, 73, 74, 78, 81, 82, 199 Бархин, хорезмийский город 46, 72, 209

Бенедикт, брат ордена миноритов 24 Берка (Фаут), сын Джочи (Тоссук-кана) 44, 208 Билеры, народ 47, 57, 72 Бисермины, народ 46, 57, 72, 82, 209, 214, 218

Бихак, внук Чингис-кана 44, 207 Богемия, страна 81, 83 Болеслав, князь Силезии 66, 216 Бора, сын Джочи (Тоссук-кана) 44 Брутахи, народ 57, 72 Буигек, монгольский князь 44 Бурин, внук Чагатая 44, 73, 207 Буритабет, страна 42, 57, 204, 205

Варфоломей, купец Генуэзский 82 Василько Романович, князь Галицкий 67, 81, 67, 216

Великое Море, Море Греции 70, 217 Венгрия 33 , 44 , 47, 48, 57, 60, 72, 77 Венгрия великая, см. Венгрия Венгры 47, 68, 77 Войрат, страна 39, 57, 203 Волга, река 70

Высокий-Султан, владыка Хорезма 46, 73

Генрих, купец 82 Генрих Бонадиес, купец 82 Георгиания, страна 48, 56, 57, 212, 214

Георгианы, народ 57, 72, 214 Георгий, святой, см. Рукав св. Георгия

Греки 79 Греция 70, 72

Грузинский царь и царица 34, 201 Грузия 75

Гуиры народ 25, 39, 195, 196 Гуйюр (Huyur), страна 57

Давид, царь Георгиани 56, 57 Данилов, местность в Русски 67, 207 Даниил Романович, князь Галицкий 66, 67, 81, 216 Днепр (Neper), река 70 Дон, река 70

Дубарлай, клирик князя Ярослава 82

Епископ Краковский, см. Краковский Е. р

Епископы русские 81, 67 Елдегай, управляющий при ставке Бату 70, 71, 217

Иберы, народ 72

Император, нынешний Император и т. д., см. Куйюк-кан Император великий, наименование луны у Татар 31

Император Китаев 38, 40 Индия большая и малая 41, 57,207 Инды, народ 41, 204 Исидор, писатель 48, 212 Итога, название богини земли у монголов 31, 200

Йека-Монгал, народ 37, 201 Ианкинт (Iankint), хорезмийский город 46, 72, 209 Иерусалим, город 73 .

Иоанн Вазий, купец 82 Иоанн Пресвитер, легендарный христианский владыка в Центральной Азии 41, 204

Иудеи, ср. Брутахи 57, 215

Кадак, управитель при дворце Гуюк-кана 78, 79

Кадан, сын Угэдэй-хана 44, 73, 207, 208

Калиф Балдакский 49, 75, 218 Кампания, страна 83 Кам, название шамана у Команов 31, 200

Кангиты народ 57, 72, 215 Канов, селение в Руссии 67,217 Каракарон, столица Монгольской империи XIII в. 25, 196, 197 Кара-Китай, черные Китаи, народ 38, 57, 73, 202

Караниты, народ 39, 57, 203 Карахай, монгольский воин 45 Карпини, см. (де) Плано Карпини Картан, монгольский князь 70, 82 Касмир, страна 57, 214 Каспийские горы 42, 205 Кассы, народ 57, 214,

Кахи, народ 72, 217 Кергисы, народ 42, 48, 57, 205, 212, 214

Китаи, народ 25, 39, 40, 41, 57, 75, 77, 203, 214

Китаи черные, см. Каракитаи Китай, осада монголами города 35, 40

Китайцы, см. Китаи Киев, столица Руссии 46, 67, 68, 81, 82, 210

Княгиня Краковская, см. Краковская кн.

Князь Солангов 34 Коктелеб 82

Коктен, сын Угэдэй-хана Годан, 44, 207

Комана, страна 57

Комания, страна Команов 47, 48, 60, 72, 82

Команы, народ 31, 40, 41, 46, 56, 57, 70, 72, 81, 200, 204 Комуки, народ 57, 214 Конрад, князь Ланциский 66, 216, 217

Константинополь^70, 72, 82 Корейца, монгольский князь Хурун-ши, 45, 68, 72, 82, 208 Корола, народ 57 Король Венгерский 71, 217 Король Богемский 66, 216 Косма, русский, золотых дел мастер при великом хане Гуюке 78, 220 Краковская Княгиня 66, 216 Краковский Епископ 66 Куйюк-кан, сын Угэдэй-хана, третий великий хан 34, 35, 38, 41, 44, 49, 55, 56, 59, 60, 66, 69, 73—82, 206, 218

Лемфинк, Хорезмийский город 82, 221

Леодия, страна 83 Ливония 60 Литовцы 67, 69

Магния, страна 57, 215 Мануил, купец Венецианский 82 Марк, купец 82

Мауци, сын Чагатая 45, 70, 71, 81, 83, 208

Мекриты, одно из монгольских племен 37, 57, 202

Мелик, царь Георгиани 56, 57 Менгу (Мункэ), внук Чингис-хана 44, 207

Мекриты, одно из монгольских племен 37, 57, 202

Михаил Всеволодович, князь Черниговский 29, 55, 198, 199 Михаил, купец Генуэзский 82 Михаил, служитель князя Ярослава 82

Михей, алан, начальник русского селения 68

Монгал, страна на Востоке 37, 74,

Монгалы, см. Татары

Монгрот, сотник Киевский 82

Моравы, народ 68

Мордваны, народ 72, 211

Мордвы, народ 47, 57

Море Греции, см. Великое море

Найманы, одно из монгольских племен 25, 38, 57, 73, 196, 218 Несториане 57, 215 Несторианская ересь у Уйгуров 39 Николай, купец из Пизы 82

Обезы, см. Георгианы Океан 48, 72

Оккодай-кан (Угэдэй-хан), сын Чин-гис-хана 32, 38, 44, 46, 48, 201, 207 Омыль, город в земле Каракитаев 38, 73, 203, 218 Орда, ставка 25

Орду, сын Джочи (Тоссук-кана) 44, 73, 207, 218

Орнас, хорезмийский город 46, 72, 209

Папа Римский 23, 24, 59, 66, 67, 68, 69, 71, 79

Паросситы, народ 48, 57, 72, 211 Персы 57

Петр Пасхами, купец 82 .

(Де) Плано Карпини, Джиованни, архиепископ Антиварийский 23, 45, 59, 66, 82

Польша 44, 47, 60, 65,67, 69, 81, 82, 83 Поляки 47, 68, 210 Пруссия 60

Римская империя 59 Роман, князь 82

Рукав св. Георгия, вытекающий из Великого моря 70, 217 Руссия 30, 46, 47, 55, 60, 66, 70, 72, 77, 81, 82

Русские 46, 56, 57, 67, 79, 215 Руфены, см. Русские

Саксы, народ 57, 215 Самогеды, народ 48, 57, 72, 211, 212 Сангор, воин русский 82 Сари-Гуйюр, народ 39, 57, 203 Саригуйюр, см. Сари-Гуйюр Саррацины, народ, 25, 41,46, 55,57, 58, 72, 73, 79, 80, 195, 214, 218 Сарты, народ 57, 215 Святополк (Santopolicus) 82 Серемум, монгольский князь 45 Сероктан, невестка Чингис-хана 44,

207

Сибедей, монгольский полководец 45,

208

Силезия 66

Синокур, монгольский князь 45 Соланги, народ 25, 34 , 56, 57, 75, 76, 195

Суздаль, княжество 75, 77, 82, 201 Суздальская земля, см. Суздаль Су-Монгал, одно из монгольских племен 37, 57, 201, 202 Сумонгал, см. Су-Монгал Сыбан, сын Джочи 44, 73, 207 Сыра-Орда, наименование ставки Великого хана 25, 75, 197

Тарки, народ 57, 215 Татар, согласно Плано Карпини, название реки в стране монголов 37 Тевтония, страна 83 Тевтоны 80

Темер, русский воин, толмач в Орде 78, 82, 220

Тоссук-кан, старший сын Чингисхана Джочи 41, 44 , 204 , 207 Тулуй,младший сын Чингис-хана 206,

207

Тумат, страна 57, 130 Турки, народ 46, 57, 72, 210 Туркоманы, народ 57, 204

Угней 82

Урум, солдан, 48, 213, 212

Фаут, сын Тоссук-кана 44 Фуатемур, монгольский князь 45

Халапия (Halapia), город 49, 213 Хингай, первый секретарь Гуюк-хана 78, 76, 79, 219 Хингис-кан (Чингис-хан) 29, 37, 38, 39, 40, 42, 43, 44, 46,*49, 55, 59, 202, 206

Хиренен, внук Угэдэй-хана Шире-мун 44, 207

Хирподан, монгольский князь 44, 48, 207

Хозары (Gazari), народ 46, 57, 72 209

Хубилай, четвертый Великий хан 44,

208

Хыаадай, сын Чингис-хана Чагатай 44, 206

Цикки, народ 72, 207, 218 Циклопеды, народ с одной рукой и ногой 48

Чингис-хан, см. Хингис-кан Чиркасы, народ 57, 72, 215, 217

Эфиопия 57

Эфиопы, см. Саррацины

Яик, (Iaec), река 70 Якобиты, христианская секта 57, 214, 215

Яков, имя двух служителей князя Ярослава 82

Яков Реверий, купец из Акры 82 Янкинт (lanskint), город, ср. Иан-кинт 72

Ярослав Всеволодович, вел. князь 29, 34, 72, 75, 77, 78, 82, 201

2. УКАЗАТЕЛЬ ПРЕДМЕТНЫЙ

адамантов камень 42

балдакин 27, 49, 74, 76, 297 баллисты 57, 62, 65, 215 бархат, ср. подарки 76 башафы (Baschafi), см. Наместники бизантии, монета 49, 57, 213 бобр, см. шкуры

богопочитание у монголов 28—31, 60, 198

брак у монголов 26, 27, 36 букаран, материя 27, 33, 197 бури в земле монголов 25 бегство притворное 63 бегство с поля битвы и наказание за это 49, 62, 213

вельможи монгольские 25, 33, 39 веревки и веревочки 50 вождь 29, 44, 45, 48, 49, 52, 53, 55, 56, 62, 63, 69, 75, 74, 76, 77, 218 вождь Аланов, замученный в орде 56 войско 44, 49, 51, 52, 53, 60, 62,63 вооруженная лошадь 50 выносливость монголов 34, 58

гадания 31 гитара 71 глашатаи 51 грамота Китайская 40 грамота Монгольская 39, 78, 203,207 грамота русская 71, 79 грамота Саррацинская 71, 78, 79 грамоты легата 1. де Плано Карпини: грамота верительная от Папы 67, 68, 71, 69, 74 , 80

грамота отпускная от Хана 79, 80, 81,

220, 221

грамота пропускная от Вату 81 грозы в земле монголов 25 грехи и что под ними разумеют монголы 30, 31

гуменце на голове монголов 26 дань татарская 49, 55, 56, 57 дары иноземных послов монгольскому Великому хану, князьям, вождям и женам 31, 45, 55, 69, 70, 76 двор Императора (Великого хана) 25, 29, 34 , 48, 74—79 демоны 31

десятина (десятая часть) от людей и имущества 55

десятники монгольского войска 44. 49, 62

женщины — чудовища, см. чудовища жены вождей 45

жертвоприношения у монголов 28, 29, 38

жилища монгольские, см. ставки

законы и постановления 36, 37, 43— 46, 205, 206

застрельщики (praecursores) 51, 213 заседание торжественное при избрании монгольского хана 60, 76, 77, 219

Золотая Орда, ставка Великого хана 76

идолы Татарские 28, 29, 198 изображения людей для запугивания неприятеля 53 изображения разные на ограде Императорской ставки 74 ильтис (iltis), животное, см. шкуры 55, 213

имущество у монголов 28, 37 иперперы, монета 57, 212, 213

кан, название императора на языке монголов 41, 59, 204 кафтаны татарские 27 кладбища 32, 33 климат Татарии 25, 26, 197 клирики русские при ханском дворе 41, 48, 78

князья монгольские 45 колдуны монгольские 30, 32, 33 колчаны 36, 50, 51 копья с крюками 51, 62 косы у монголов 26 кошель из кожи для переправы через реку 51 купцы 82

латы 50, 51, 62

левка, мера 70 пр. 217

■легат 23, 195

лисицы, см. шкуры

лошади и их изобилие у монголов 63

лошади, посвященные монгольскому

' хану 29, 198

луки 50, 62, 36

лесные люди 38, 39, 203

.матерь луны, солнце 31 машины осадные 57, 65 медведь белый, см. шкуры мечи кривые 50, 62 минориты, монашеский орден 23, 195 многоженство у монголов 26, 27, 36 молоко кобылье, овечье и верблюжье 36, 46, 75

мученичество кн. Михаила в орде, см. Михаил, князь

мешок круглый кожаный, ср. кошель 52

-навоз бычачий и конский, топливо у монголов 25

надпись на печати Великого хана, ср.

печать 59, 215, 216 наконечники стрел железные 51 наместники ханов 56, 75, 204, 213 напильники для изощрения стрел 51 напитки губительные 55 ножики 50

нравы монголов 34, 36

обыск послов в Орде 76 обычаи монголов 36, 37 огонь, религиозное значение его у монголов 28—31, 33, 70, 199 одеяние монголов 27, 36, 37, 58 оружие 50, 51, 62 '

осада укреплений 53, 54, 58, 64, 65,203

отроки 28, 52, 55

очищение у монголов 31, 32, 33

палица (dolabrum) 62 пеня за собирание добычи раньше окончания битвы 62 переправа через реку 52, 213 печать монгольского хана 61 писцы при дворе Великого хана 78, 79

письмена, см. грамота пленные и отношение к ним монголов 50, 54, 55, 58, 60 плодородие земли у монголов 25 пища, разные виды ее и способы потребления 35, 36, 40, 43 повозки монгольские 28, 29, 32— 34, 37

погребальные обычаи у Кергисов 48 погребение 32, 33, 200, 201 подкопы под укрепления при осаде их 53, 58

полушубки монгольские 27, 37 пояса шелковые 76 пословицы монгольские 39, 42 ’ послы иноземные к монголам, их содержание и отношение к ним 45, 46, 55, 74, 75, 76, 208, 209 послы монгольские и их содержание 45, 46, 80 прелюбодеяние 36 привратники при ставке Вату 71 прикрытия для лошадей из кожи 50 прическа мужская у монголов 26, 197

прическа женская 27, 197, 198 птицы, гадание по их полету 31 пурпур 27, 74, 77, 80, 197 пьянство 34, 35

рабы и рабство 32, 33, 46, 47, 54, 55, 58, 60, 72 ратники 60

ремесленники 54, 58 .

ремни 51

секира с ручкой 62 секретари при дворе Великого хана 76, 78, 79

собаки — мущины, см. чудовища Соболь, см. шкуры сотники монгольского войска 29, 44, 45, 49, 54 , 55, 62

ставки, жилища монгольские 27, 28, 32—34, 58, 69, 71, 74, 75,77, 198, 217

степи русские 80, 81 стремена 37

стрелы 36, 50, 51, 62, 213

стрельба, мастерство монголов и упражнения их в ней 36, 37, 41, 42, 43, 52, 62

султаны Саррацинов 75 обоюдоострая секира 54

топор 30, 50, 54

трон монгольского Великого хана 77, 78

тысячники монгольского войска 29, 44, 45, 49, 55, 62, 70, 206 тьма, десятитысячники монгольского войска 44, 49, 213

убор головной у монголов 27

футы, мера длины у монголов 51

хитрости монголов при столкновении 51—53, 62—64

царевичи Грузинские 75

часовня христианская при дворе Великого хана 79, 80 чиновники при ставке Вату и при дворе Великого хана 71, 79 чудовища-женщины 41, 42, 204 чудовища-мужчины 42, 48, 72, 204, 212

шапочки монгольские 27 шатер Великого хана 74 , 75, 77 шкуры разных животных, дань монголам, 55, 66

шуба лисья, подарок папскому легату в Орде 80

шум солнца в Каспийских горах 43, 205

шлемы 50, 62

щит от солнца 71, 76, 219 щит 51

яд 55, 60, 77, 216, 220 ямы погребальные 32, 33

1 7 Путешествие в восточные страны

УКАЗАТЕЛИ К КНИГЕ РУБРУКА

U УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Аарзерум город, 145, 188, 242 Аас, народ, см. Аланы Ази, местность 192, 244 Азия 108, 109 Айни, город 191, 243 Акатрон, пророк армянский 189 Акон, см. Акра

Акра, город 113, 144, 192, 193, 229 Алания, 108 см. также Команы Аланские горы 118, 186 Аланы, народ 105, 106, 111, 117, 118, 185, 186, 227 Алапия, город 191, 244 Албания, страна 118, 230 Александр Великий 111, 118, 123,

186, 187

Амморик, местность в Персии 144, 236

Андрей, минорит, миссионер при дворе Кен-хана 116, 118, 125, 135, 144, 170, 176, 229, 231 Андрей, святой 133 Антиохия, город 115, 193 Арабукха, брат Мункэ-хана 166, 167, 240

Арабы 155

Араке, река 187, 188, 189, 191, 242 Арарат, страна 187, 243 Аргон, сборщик податей в Персии 188, 190, 242 '

Аркакк 186 Арменийское море 192 Армения Великая и Малая 136, 151, 174, 183, 184, 185, 187, 189, 190, 192, 194

Армяне 113, 136, 148, 156, 157,161,

187, 189, 190, 193 Арсенген, город 191, 244 Аскар, сын Вастация 89, 224 Ассан, владетель Валахии 89, 123,

194, 224, 231, 245 Ауакс, гавань 193, 244 Африка 109

Базиль, европеец, сын Англичанина 160

Балдах, Багдадский калифат 162, 166, 179

Балдуин де-Гэно 112, 154 , 228, 229 Балту, сын Мункэ-хана 147, 149, 150 Барунузин, брат Армянского царя 192, 244

Бату, хан 90, 103, 109, 114, 117—122, 125—127, 135—137, 139, 141 —

144, 168—170, 174, 180, 181, 183186, 188, 230, 232, 242 Батый, см. Бату

Белеграв, город в Венгрии 166,240 Бельвиль, населенный пункт во Франции 166

Берка (Jerra), брат Бату, 117, 229 Бернард, минорит 189, 190 Блак, см. Иллак

Болат, город 126, 167, 175, 232 Большой мост в Париже 143 Бонифацио де Молендино, купец 192, 244

Булгай, канцлер при дворе Мункэ-хана 148, 149, 151, 158, 165, 181, 182

Булгария Великая и Малая 89, 98, 111, 117, 118, 119, 122, 123, Булгаре, народ, ср. Саррацины 117, 119, 123

Бури, властитель города Талас 125, 191, 231

Буше Вильгельм, золотых дел мастер 143, 144, 145, 148, 155, 158, 159, 160, 162, 163, 164, 166, 168, 171, 175, 178, 179, 182, 183, 236 Буше Лоран 143 Буше Роже 143

Валаны, Валания, см. Команы Валахи (Blaci), народ 117, 123 Валахия 89, 123, 224 Вандалы, народ 123, 231

Варфоломей, святой 176, 188 Варфоломей из Кремоны, спутник Гильома Рубрука 90, 181, 241 Василий Великий, святой 192 Вастаций, император 89, 139, 145, 166, 168, 190, 194, 223, 245.

Великое море, ср. Понт 88, 222 Венгрия 98, 108, 122, 123, 143, 154, 160, 166, 168, 176, 184, 190, 231 Венгры 106, 117, 121, 123, 161 Вильгельм, мастер из Парижа, см. Буше В.

Власий, святой 192 Волга, река, см. Этилия 121 Ворота Железные на границе Персии 111, 118, 119, 186, 187

Газария, область 88, 107, 128, 223 Гангес, город 187, 242 Гвидо, государь Трапезунды 89, 223 Георгианы, народ 89, 118, 187, 194, 242

Георгия 88, 223 Германия ПО Гиркания, страна 188, 242 Госсель, см. Госсет Госсет, причетник 90, 121, 184, 185, 224

Готы, народ 90

Греки 105, 106, 123, 128, 190, 193 Гунны, народ 123 Гэно, см. Балдуин Гэно

Давид, посол к Мункэ-хану 112, 113, 170, 180, 194, 229

Давид, священник, наставник старшего сына хана 150, 157 Дамаск, город 144 Дамиетта, местность в Египте 185 Данубий, см. Дунай ^

Демугин Хингей (т. е. «звон железа»), прозвание Чингис-хана 180, 241 Дионисия святого, монастырь¹''165 Дунай, 89, 91, 123 "

Европа 108, 109 Евфрат 188, 191 Египет 109, 123

Жан де Бомон 120, 230 Железные Ворота, см. Ворота Железные

Захарий, отец Сагенсы 190)

Захарий, сын Сагенсы 190, 243 Зикия, местность у устья Танаидско-го моря 89, 223

Иверия, область Георгии 88, 193’ Иверы, ср. Георгианы 89, 194 , 223 Израильский народ 119, 130 Измаелиты 189 Иконий, город 192, 244 Иллак, народ 123 Индийский султан 179 Индия 132, 179

Иннокентий IV, папа, Римский 194 Исаия, пророк 187, 191 Исидор 108, 118, 123, 154 Испанцы 131

Иаков, святой 156, 176, 239 Иерусалим, 120, 138, 150, 152, 182, 189

Иоанн, легендарный владыка Найманов 116, 130, 134 Иоанн, евангелист 136, 152 Иоанн де Поликарпо, т.е. Плано Кар-пини 119, 230

Иоанн Креститель 138, 190, 179, 181, 241

Иона, пророк 148

Иона, священник 156, 158, 163—165 Иуда Фаддей, апостол 188 Иудеи 187

Кавказ 123, 125, 132, 188, 231 Кайлак, город 126, 127, 133, 136, 232 Камаф, крепость 191, 244 Камус, супруга Гуюк-хана Огул Гай-миш 180, 241

Кангле, тюркское племя, ср. Команы 118, 122, 123, 230 Канглы, см. Кангле Капчат, см. Команы Каракарум, столица Монголии XIII в. 116, 117, 128, 130, 132, 139, 142, 143, 153, 154, 158, 160, 161, 165, 166, 179, 182, 229 Каракатаи, народ 115, 116, 126 Каракатай, т. е. «Черный Катай», ср. Кон-хам 116, 229 Каспийские горы 118, 188 Каспийское море, ср. Сиркан 118. 122

Кассария, см. Газария Катай народ 116, 132, 165 Катайя, страна 117, 128, 132, 154, 155, 165, 166, 171, 177, 240 Катен, т. е. хатун, госпожа, ср. Ко-тота 148, 237 Кауле, народ 155, 238 Кельн, город 194

Кен-хан (т. е. Гуюк-хан) 116,. 1-19, 134, 135, 136, 176, 180, 229 Керкис, страна 98

Керкисы, народ 117, 154, 226, 237, 238 Керсона, город 88, 90, 223 ^Кесария Каппадокийская 192, 244 .Киликия, страна 192, 244 -Кинчат, город Саррацинский 125, 231

Кипр, остров 112, 144, 148, 190, 193, 244

Китай 98, 115

Климент св., епископ Римский 88, 89, 188

Койяк, вельможа 111, 112, 113, 114, 183, 184, 185, 228 Команы, народ 90, 102, 104, 108, 111,

118, 122, 224

Константинополь 88, 89, 90, 123, 154, 189, 194

Кон-хам 115, 116, 229 Корасмины (Crosmini), народ 1 7, 242

Кота, супруга Мункэ-хана 150—153, 166, 167

Котота Катен, супруга Мункэ-хана 147, 155, 157

Краксий, см. Мон-Реальский Кремона 90 Крит, народ 116 Кура, река 187

Курги, ср. Георгианы 187, 188, 190, 192

Кургия, страна, ср. Георгия 187, 188, (89

Курта, гавань 192, 244

Ласкатир 98, 226 Латины 88, 110

Лесги, народ 111, 118, 186, 228 Лонга, народ 131, 234 Лотарингия 143, 160 Людовик IX, король 87, 111, 112, 113,

119, 120, 136, 137, 141, 142, 144, 145, 168, 170, 180, 181, 184, 193, 222, 236

Магомет, пророк 118, 165, 167, 230 Мангу-хан, т. е. Мункэ-хан 102, 116 — 118, 120, 121,125—127, 129, 130,135, 138, 140—147, 149, 150—158, 162— 175, 177, 179, 180, 183, 186, 188, 191, 192, 235, 236, 240 Манзе, народ 55

Манихеи, еретики и их учение 157, 171, 239

Мансура 144, 236 Маритандйс, см. Матрика Мария Магдалина, святая 161 Марсенген, замок в Турции 190, 243

Мартин, святой 186 Массис, гора 189, 243 Матрика, город в Газарии 88, 89, 223 Меотида, см. Меотидские болота Меотидские болота 108, 109, 118,

228

Мердас, народ 110 Мердинис, см. Мердас Меркит, народ 116, 180, 116 Метц, город 143, 176 Мефодий, мученик и пророк 188 Михаил, святой 127 Моалы, т. е. монголы 92, 113, 114, 115, 116, 117, 120, 124, 129, 130, 131, 132, 133, 145, 154, 168, 170, 173, 180, 181, 225

Моан, равнина реки Куры 187, 242 Моисей, пророк 175 Моксель (Maxel), страна 98, 228 Моксель, народ ПО Молес, см. Людовик Мон-Реальский и Кракский султан 144, 236

Мук, народ 131, 234 Мулигек, горы, ср. Мул идет 118, 230

Мулидет, народ, ср. Мулигек 166, 240

Мусталеманы, народ 180

Найманы (Naiman), одно из монгольских племен 116, 134, 180, 229 Наксуа, город 188, 242, 243 Никозия, местность 193 Николай, отрок 90 Николай де Сен-Сир, купец 192 Николай, святой 134 Нил, река 118, 185 Ной, патриарх 189 Немцы 108, ПО, 125, 126, 167, 185, 190.

Океан Восточный 109 Океан Индийский 155, 111 Океан Северный Ледовитый 109, 118 Онанкеруле, наименование двора Чингис-хана 116, 136, 154 , 229 Органум, местность, занятая Туркоманами 126, 232 Оренгаи, народ 154 , 238 Орлеан, город 123, 231 Отон, епископ 144, 236

Павел, апостол 179, 193 Пакастер, сын Турецкого султана 193, 245

Пакетта (Pascha), пленница 143

Паннония 123

Париж 109, 123, 143

Паскатир, см. Венгрия

Персия 98, 111, 118, 119, 126, 127,

144, 151, 166, 183, 184, 186, 187, 188, 189

Персы 188

Петр, апостол 113, 179, 193 Польша 108 Поляки 123

Понт 88, 109, 111, 223, 228 Прованс, область во Франции 191 Пруссия 108, 228

Раймунд, см. Феодул Рошелль, город 148 Руан, город 166

Руссия 88, 90, 98, 108, 109, ПО Русские 105, 106, 108, 109, ПО, 117, 118, 123, 128, 155, 161

Сагенса, могущественный Кург, данник Татар 190, 191, 243 Самаг, город 187, 242 Самарой, город 187, 242 Сарай, город 184, 185, 186 Саррацины 106, 107, 108, ПО,—112, 117—120, 123, 126—128, 130,

132—136, 144, 145, 150, 151, 153, 160, 167—170, 172, 173, 185, 186, 188—192, 232

Сартах, т. е. Сартак 89, 90, 103, 105, 106, 108—114, 116, 117, 119, 120, 121, 125, 136, 137, 141, 142, 164, 168, 170, 180, 183—186, 190, 191, 224

Свевы, народ 89, 223 Святая земля 89, 152, 193, 194 Святая София 89

Себаста, местность в Малой Армении 192, 244

Сегин, город 132, 234 Сена, река 109, 117 Сенахериб 187

Сергий, несторианский лжемонах

145, 151—153

Серкис, святой Армянский 148, 237 Серы, народ 132, 234 Сикст, святой 176 Синополь, крепость 88, 89 Сиремон, племянник Гуюк-хана Ши-ремун 135, 222, 223, 235 Сирия 118, 181, 191 Сиркан, город 117 Сиркан, море 117, 111, 230 Скатай, начальник монгольский 103, 104, 105, 227

Скифия 91, 132, 224, 225, 234 Склавония 89, 123 Славяне 123 Соланга, народ 131 Солдайя, город 88, 89, 90, 91, 104, 105, 223

Солдайны, жители Солдани 117 Солин, писатель 154, 238 Стефан, святой 136 Стикан, т. е. Шибан, брат Бату 135, 235

Стрелки, народ 189 Су, т. е. вода 154 Суммеркент, город 185, 241 Су-Моал, одно из монгольских племен 154, 237

Таврис, город 188, 189, 190, 242 Талас, город 125, 126, 231 Танаидское море 89, 108, 228 Танаид, река 88, 89, 90, 108, 109, ПО, 111, 118, 183, 223, 228 Тангуты, народ 130, 131, 155, 233 Тартары 116

Тевтонский орден 108, 228 Тифлис, город 187, 190, 191, 242 Тибетцы, народ 130, 131, 155, 234 Тигр, река 188 Трапезунда, город 89, 223 Триполи, город 193 Туины, буддийские монахи 133, 139, 169, 170, 171, 172, 173, 234 Тургеманн (драгоман), спутник Гиль-ома Рубрука 90 Турки 100, 115, 188, 193 Туркоманы, народ 126, 193 Турция 88, 89, 117, 145, 166, 192, 193, 194

Унк, хан 116, 117, 130, 229

Франки, народ 89, 112, 115, 120, 129, 137, 138, 141, 144, 145, 156,168, 180, 189, 190, 192, 194 Франция 123, 184, 194

Херина, дочь Мункэ-хана 140, 150, 177

Хинхин, фантастические человекоподобные существа 155, 238 Христофор, святой 128, 176, 233

Цезария, см. Газария Цеманум, город 189, 243 Цирина, см. Херина

Человекоубийцы, см. Мулидет Черкисы, народ 111

Чехи 123

Чингис-хан 102, 116, 117, 124, 125, 130, 136, 154, 180, 231

Эквиус, город 126, 232 Эрзерум, город 145 Этилия, озеро или море, ср. Каспийское море 111

Югуры, т. е. уйгуры 127— 173, 185, 232

Я гак, река 122, 230 Ямъям, лицо при дворе принимающее послов 1 Ямы монгольские 143, 181

131, 155,

Сартаха, 11, 228

2. УКАЗАТЕЛЬ ПРЕДМЕТНЫЙ

аисты 98, 226

айра, кислое молоко 104, 228 аксамит, материя 156, 238 аркали, животные 98, 226

базар в Каракаруме 165 бал, напиток 140, 158, 236 барабаны 176, 178 бегство невесты, обычай 101 белки 88

бизантии, монета 185, 192 бокка, головной убор 100, 147, 227 брак у монголов 101 брат хозяина и брат госпожи, идолы у монголов 94 бритье у монголов 99 буккаран, материя 148 булла Мункэ-хана 145 бумажка из хлопка, монета 155, 238 бумазея 88

бурдюки, 94, 96, 97, 107, 157, 158, 159

бутыль, см. бурдюки быки 91,130, 131,132,233

вдовы монгольские 101 верблюды 101, 92 веревки 98

веревки палатки и их значение 119 веревочки с ядрышками, четки 128 вино мускатное 90, 112 вино оксерское 137 виночерпии при дворе Мункэ-хана 159, 179

войлок для покрывания домов 91, 92, 99

волшебство 128—130 воплощение душ 171, 240

гадание хана по костям барана 148, 149, 152, 156, 237 гадатели у монголов 103, 165, 174, 237, 239, 240 газели 98

гитара 95, 105, 111, 225 гитаристы в монгольских домах Т95, 111 ^J глина жидкая 152, 237 горностаи 88

грамоты: Бату к Мункэ-хану 136 императора Константинопольского к Скатаю 105 короля Людовика IX к Сартаку 89, 103, 105, 111, 112, 113, 119, 120, 136, 137, 141 170

Мункэ-хана к королю Людовику IX 174, 179—181,

183, 184

Мункэ-хана к сборщику податей в Персии 151 папская 191

посланная с неба, написанная золотыми буквами 144 Сартака к отцу Койяка 184, 185

супруги Гукж-хана к Людовику IX 180

гриут 97

гром и страх пред ним 101 грут 100

дары Мункэ-хана 181 дворецкий Мункэ-хана 161 дворец Бату 185

дворец Мункэ-хана 158—161, 165, 181, 239

дворцы секретарей 165 двор Бату 118, 120, 121, 143, 144, 184 Мункэ-хана 137, 140—148

и сл.

Скатая 104, 105 Сартака 111—113, 117, 185

Чингис-хана 116, 154, 136

демоны-похитители 134

дерево серебряное 158—161, 179, 239 деревяшка для приготовления кумыса 74 _

дома у монголов 91, 92, 93 дощечка золотая 145, 236 дощечка из слоновой кости 131, 234 дьякон русский 165

епанча, одеяние русских ПО епископы Армян 189

железо, дань 89 жены Бату 92, 119, 230

Мункэ-хана 140, 141, 147 — 153, 159, 163, 176—178 царя Армении 183 живописцы Китайские 155, 238 живопись на жилищах монголов 91 жрецы Катаев 132

монгольские 115, 116, 175 уйгуров 128, 129, 233

зайцы 98

замки в Газарии 90 замок в городе Железные Ворота 187 затмение солнца и луны 176 золотые Кипрские, монета 148

иаскот, см. яскот идолопоклонство Саррацинов 127 идолы монголов 94, 150, 151, 166, 175

идолы уйгуров 127, 128, 129, 233 изображения: с выменем кобылы или коровы 94

умерших войлочные 129, 130

изречения в храмах уйгуров 129 иперперы, монета 106, 224, 227 источники соляные в Хазарии 90

казнь смертная 102 калиф Балдахский 179 канцлер при дворе Мункэ-хана 148 капишоны желтые 132 каптаргак, мешок 96 каракосмос черный, кумыс 97, 140, 158, 226

ключники Мункэ-хана 141 ковчег Ноя 189 колбасы 96

колдовство у монголов 102, 116, 153, 160, 176 —178, 180 колокола уйгуров 128 колчаны 117, 186 коренья душистые 88 космос, см. яскот кости отполированные 154, 238

косы у монголов 99

кража и преследование ее 102, 162

красота женщин 100

кречеты 98

кролики 98

кулан, животное 124, 125, 231 кумирни 127, 165

кумыс 95, 96, 97, 101, 102, 104—107, 117, 113, 120, 121, 140, 148, 166, 176, 183, 188

купля и продажа невест 101 купцы константинопольские 89

леопарды 179 лососи 187 луки 145

мазь черная 105 масло коровье 97, 226 материи шелковые и золотые 88, 138 медики у Катаев 132 минориты, см. орден Миноритов миро у несториан 113, 229 митра, см. одеяние народов Лонга и Соланга

молоко кобылье, коровье 96, 97, 106, 158

музыкальные инструменты 95

мука для священного хлеба 161, 162

мыши 98

меха разные 98

мясо 96, 101, 124, 146, 225

наказания судебные 102, 177 наложницы хана 178 напиток монгольский из риса, проса, ячменя и меда 95, 225 насик, ткань 148, 180, 237 недужные 103

неопрятность и неряшливость 101, 109

нитки из жил 100, 101

обрызгивание идолов 94 обыск послов при дворе Мангу-хана 140, 147, 156 огонь и его значение 176 одеяние народов Лонга и Соланга 131 органы, музкальные инструменты 127 орда 119, 225

орден миноритов 87, 89, 105, 139 осетры, см. рыба сушеная ослы дикие 98, 226 охота 99, 226, 227

павлиньи перья 100 панцыри 186, 242

папионы (павианы) 99, 146, 226 пасха армянская 148 саррацинов 127

патриарх несторианский 162, 239 перекоп (fossatum) в северной части Газарии 107, 228 пиво 146, 237

пирамиды надгробные 102, 129 письмена и вера Аланов 206 письмена уйгуров 129 платья русских женщин ПО плащи войлочные 129 пляски 95, 111 повозки крытые 89, 90, 225 повозки монгольские 91, 92, 130,

151, 154, 165, 175, 182, 225 подарки послов монголам 105, 108,

176, 179

пожирание умерших родителей, обряд Тибетцев 131

попойки Мункэ-хана 146, 158, 179, 241

попрошайничество монголов 104, 105, 109, 192

постели в домах монгольских 92, 94 похороны монгольские 102, 103, 227 почитание стихий и умерших 94 пояс против грома и молнии 183 праздники у монголов 95, 146, 236— 237

предсказание судьбы 176—178 престол Мункэ-хана 159, 239 привратники Мункэ-хана 156 пригород св. Дионисия 165 прическа женская 100 прорицатели у монголов 115, 130,

152, 163, 166, 175—178, 240, 241 пурпур 155

пытки у монголов 177

рабы Бури, немцы 125

рабы и рабыни 98, 102, 175, 178

ревень, лекарство 151, 163, 237

религия Катаев 132, 133

рубашки желтые 129

рыба сушеная 88

рыли, музыкальный инструмент 95 сандалии 101, 137

священники: из Катайи 128, 154, 155 при дворе Мункэ-хана 146—149, 153, 156— 158, 160, 161, 163— 167, 171, 172, 173, 176 при дворе Сартака 113 114, 164, 229

священники при дворе Скатая 105 русские 106

седла 101

секретари: Бату 126

Мунке-хана 137, 142, 148, 165, 168, 174, 181, 235 собаки борзые 118 сожигание умерших 129 согур 98, 226

создания, не сгибающие колен 155 '

соколы 98, 141, 186 солеварни в Газарии, см. соль соль 90, 91, 107 сони 98

статуи погребальные 102, 103 стрелы 144, 236 стены городские 158, 165 султан Мон-Реальский и Кракский 144

султан Турецкий 179, 188, 190, 192, 193, 241, 244, 245 сухари 90, 103, 106, 107, 112, 117

телеги 90

террацина 140, 159, 235 тиары у жрецов 129 ткани хлопчатобумажные 88 толмачи при монгольских властях и при посольствах к монголам 105, 109, 114, 120, 121, 124, 134, 136, 139—142, 148, 149—152, 156, 162, 168, 171, 173, 175, Д82, 188 топор как дань 89 тумен, монета 155 тюрбан 179

уборы головные русских женщин ПО

умовение рук и лица 101 усыпальницы Команов 108

хам 115, 178, 229, 241 храмы уйгуров 128, 129, 233 храм близ Керсоны, сооруженный руками ангельскими 88

царь армянский 167, 183, 184, 192, 240, 244

церковь в Каракаруме 159, 160

чапраки войлочные 99 _ часовня христианская при дворе Мункэ-хана 138, 147, 148, 151, 156—158, 160, 161, 162, 165, 166 чаши из рогов аркали 98

чаши Тибетцев из голов умерших родителей 131, 233

чебак (borbota), большая свежая рыба 88, 109, 223 четки, см. веревочки чудовищные люди, обитающие на севере Катайи 154, 155

шапка меховая (almuccia) женская 100

шапки против дождя, войлочные 99

шкурки пушных зверей, денежная единица русских 155 шкуры, их приготовления 100 шляпы войлочные у русских 110 штаны овчинные 99, 122 шубы 98, 99, 122

ямы 143

яскот, монета 132, 147, 151, 155,163, 166, 182, 234 ящики 91, 92

О ГЛАВЛ ЕНИ Е

. Стр.

Глава восьмая. Как надлежит встретить Татар на войне, что они замышляют, об оружии и устройстве войск, как надлежит встретить их хитрости в бою, об укреплении крепостей и городов и что надлежит делать с пленными 59 Глава последняя. О тех областях, через которые мы проехали, и об их положении, о дворе Императора Татар и его князей

и о свидетелях, которые нас там нашли.......66

Путешествие в восточные страны Вильгельма де Рубрук в лето благости 1253....................... 87

Глава первая. Отъезд наш из Константинополя и прибытие

Глава двадцать шестая. О смешении несториан и Сарраиинов

и об их идолопоклонстве...............

127

128

130

133

134 136

138

140

143

144

145

148

151

153

155

158

161

163

165

168

Глава двадцать седьмая. Об их храмах и идолах и о том, как

они отправляют службу своим богам.........

Глава двадцать восьмая. О разных народах этих стран и о тех,

кто имели обычай есть своих родителей.......

Глава двадцать девятая. Что случилось с нами по отъезде из

Кайлака в землю Найманов.............

Глава тридцатая. О земле Найманов, о смерти Кен-хана, об

его жене и старшем сыне..............

Глава тридцать первая. О приезденашемко двору Мангу-хана. Глава тридцать вторая. О христианской часовне и о встрече с несторианским лжемонахом, по имени Сергием. . . Глава тридцать третья. Описание сделанного нам приема. Глава тридцать четвертая. Об одной Лотарингской женщине и об одном Парижанине, золотых дел мастере, которых

мы нашли в этой стране...............

Глава тридцать пятая. О Феодуле, причетнике из Акры,

и о других......................

Глава тридцать шестая. О празднике, данном Мангу-ханом. О том, что главная его жена и старший сын были при

богослужении несториан............ . . .

Глава тридцать седьмая. О посте Несториан. О том, как мы ходили во дворец Мангу-хана, и о весьма многих других посещениях...................

Глава тридцать восьмая. О том, как монах Сергий вылечил

госпожу Коту....................

Глава тридцать девятая. Описание земель, лежащих в окрестностях ханского дворца. О нравах, монетах и письменах Татар......................

Глава сороковая. О втором посте восточных народов. . . Глава сорок первая. О работе Вильгельма, золотых дел мастера, и о ханском дворце в Каракаруме.......

Глава сорок вторая. Как несториане совершают таинства. Как христиане исповедовались у Рубрука и причащались

в Пасху.......................

Глава сорок третья. О болезни мастера Вильгельма и о

священнике Ионе...................

Глава сорок четвертая. Описание города Каракарума. О том, как Мангу-хан послал своих братьев против разных

народов........................

Глава сорок пятая. Как нас несколько раз расспрашивали.

Наши беседы и споры с идолопоклонниками.....

Глава сорок шестая. Как призывал нас хан к себе в день Пятидесятницы. О Татарском вероисповедании. Беседа о нашем обратном пути............

Глава сорок седьмая. О прорицателях и колдунах у Татар;

Глава пятьдесят первая. Продолжение путешествия по Арак-су. О городе Наксуа, о земле Сагенсы и о других местах 188 Глава пятьдесят вторая. Переправа через Евфрат. Крепость Камаф. Возвращение в Кипр, Антиохию и

ПУТЕШЕСТВИЕ В ВОСТОЧНЫЕ СТРАНЫ ПЛАНО КАРПИНИ И РУБРУКА

Редактор Г. П. Богоявленский Художник Б. В. Шварц Художественный редактор В. Г. Петухов

Технический редактор Д. А. Глейх Редактор карт Н. С. Кузнецов Корректор Г. И. Ландратова

Т02467. Сдано в производство 3/XII-56 г.

Подписано в печать 22/1П-57 г. Формат 60X92'/u. Физических листов 18,19.

Печатных листов 17+1,19 л. вил. Издательских листов 18,84. Тираж 25000. Цена 5 р. 90 к. Переплет 1 р. 50 к.

Москва В-71, Б. Калужская 15, Географгиз Министерство культуры СССР. Главное управление полиграфической промышленности. Набрано в Первой Образцовой типографии имени А. А. Жданова. Отпечатано в 15-ой типографии «Искра революции».

Москва. Заказ 673.

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Вышли в свет:

Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина в русской Америке в 1842— 1844 гг. 1956 г., 456 стр., цена 19 руб.

Путешествия Христофора Колумба. Дневники, письма, документы. 1956 г., 528 стр., цена 12 руб.

Давид Ливингстон. Путешествия и исследования в Южной Африке. 1956 г., 392 стр., цена 8 р. 85 к.

Давид Левингстон. Чарльз Ливингстон. Путешествие по Замбези с 1858 по 1864 гг. 1956 г., 384 стр., цена 8 р. 65 к.

Н. Н. Миклухо-Маклай. Путешествия на берег Маклая. 1956 г. 416 стр., цена 9 р. 45 к.

Фритьоф Нансен. „Фрам“ в Полярном море, ч. I, 1956 г., 368 стр., цена 9 р. 65 к.

Фритьоф Нансен. „Фрам“ в Полярном море, ч. II, 1956 г. 352 стр., цена 9 р. 65 к.

Дневные записки П. К. Пахтусова и С. А. Моисеева. 1956 г., 216 стр., цена 9 р.

Последняя экспедиция Р. Скотта. 1955 г., 408 стр., цена 9 р. 55 к.

Маршруты Плано Карпини и Рубрука (XIII в.).

Выполнено по карте (составленной В. Н. Козиным в 1938 г.) из книги Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского «Золотая Орда и ее падение» и по карте в книге: W. Rockhill. The Journey of William ofRubruck... (London, 1903) с исправлениями и дополнениями H. П. Шастиной

Страница

Строка

Напечатано

Следует

20

5 снизу

В. А. Казицым

В. Н. Казиным

196

25 снизу

„хычит“

„хигшп"

195

18 снизу

монгольской

мояголоведческой

197

15 снизу

Тимура

Тогон Тимура

203

24 сверху

Джемел

Джелме

240

1 снизу

Гетум скончался

Гетум скончался 29 октября 1269 г.

Кроме того, по техническим причинам выпали примечания 260-265 (см. стр. 240):

гео Рубрук цитирует евангелие от Иоанна, гл. Х1У.

²⁶¹ 30 мая 1254 г.

²⁰² По замечанию Рокхилла, Рубрук был первым из западных писателей, упоминавшим о буддийском учении о воплощении.

²⁹³ То есть 31 мая 1254 г.

²⁹⁴ Гайтон (XIII в.), написавший книгу по истории Востока, утверждает, что Мункэ-хан и его семья были крещены армянским епископом, сопровождавшим Гетума I при его поездке в Каракорум в 1254 г. Это сообщение вряд ли правильно.

²⁹⁵ Белый цвет весьма почитался монголами (см. Книга Марко Поло, гл. XXXIX, стр. ИЗ). Впоследствии монгольские князья подносили дань „9 белых" маньчжурским императорам. Обычай этот имеет древнюю традицию среди народов Центральной Азии.

Зак. 673.

notes

1

В. В. Бартольд. Batu-khan. В «Encyclopedic de 1’Islam», стр. 699.

2

^а Б. Д. ГрековиА. Ю. Якубовский. Золотая Орда и ее падение, стр. 58—59.

3

D’A v е z а с. Relation des Mongols ou Tartares par le frere Jean du Plan

de Carpin, Paris, 1839, p. 598. .

4

D’A v e z a c, op. cit., стр. 445.

5

⁹ C. R. В e a z 1 e y. On a hitherto unexamined manuscript of John de Pla-noCarpini.— Geographical Journal, 1902, December, v. 20, № 6, стр. 646—647.

6

M. П. Алексеев. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, Иркутск, 1941, стр. 550—551.

7

Собрание путешествий к татарам и другим восточным народам, т. I, СПб., 1825, стр. IX.

8

D’A v е z а с. Relation des Mongols ou Tartares par le frere Jean du Plan de Carpin, Paris, 1839. (Recueil de Voyages et de Memoires publie par la So-ciete de Geographie, vol. IV, livr. 2.)

9

C. R. В e a z 1 e y. The texts and versions of John de Plano Carpini and William de Rubruquis, London, 1903.

10

Anastasius van den Wyngaert. Itinera et relationes fratrum minorum saeculi XIII et XIV, Jirenze, 1929 (Sinica Franciscana, vol. I).

11

Fr. R i s c h. Johann de Plano Carpini. Geschichte der Mongolen und Reisebericht 1245—1247, Leipzig, 1930.

12

Труды Восточного отдела имп. Археологического об-ва, 1859, ч. VII, стр. 236—256; см. также «Bemerkungen zu Plano Carpini» в «Melanges Asia-tiques», 1856, 2, стр. 650—666.

13

¹ В разных рукописях фамилия Рубрука пишется различно — de Rubruk dc Rubruck, de Rubruc, Risbrouc и т. п.

“Roger Bacon. «Opus Majus». Edited by J. H. Bridges. Oxford, 1900, vol. 1, стр. 305, 364—374 (Pars quarta Geographia).

14

London, Printed for th? Hakluyt society, 1900.

^!C. R. Beazley. The texts and versions of John de Plano Carpini and William de Rubruquis, as printed for the first time by Hakluyt in 1598 together with some shorter pieces, London, 1903.

15

Путешествие в восточные страны

16

Н. Н е г b s t. Der Bericht des Franziskaners Wilhelm de Rubruck fiber seine Reise in das innereAsiens in den Jahren 1253—1255, Leipzig, 1925.

17

Fr. M. Schmidt. Liber Rubruk’s Reise von 1253—1255. В «Zeit-schrift der Gesellschaft ffir Erdkunde zu Berlin», 1885, т. XX, стр. 217—255.

18

стр 270^{1 нек}Р^0Л0Г И- Малеин», «Вестник Древней Истории», 1938, № 4,

^г Неполные библиографические списки работ А. И. Малеина публикова-Ргьг ^Hi^S ^^аз' Лучшим из них следует считать список, помещенный в «Sertum biDhologicum» (Петербург, ГИЗ, 1922). Издание этой книги под пышным ла-названием «Книговедческая гирлянда» было предпринято в связи и-летием ученой деятельности А. И. Малеина и представляет собой подарок г.„„^ИЛЯРУ’ ^пР^еп°Днесенный ему его учениками и сотрудниками по Библиологическому обществу.

19

¹ Вариант, опубликованный М. П. Алексеевым (см. Предисловие, стр. 10). (Гл. 7. Об их суевериях и обычаях)

20

поэтому, протащив его через юрту, убивают без всякого милосердия. Также убивают тех, кто наступит на порог юрты какого-либо начальника. Много у них есть подобного, что они считают грехом. Но убивать людей, нападать на чужие земли, грабить чужое добро и поступать против велений и заповедей

21

божиих они, однако, не считают за грех. О вечной жизни и бесконечных муках они ничего не знают. Верят, однако, что после смерти будут жить на том свете, размножать стада, есть и пить и делать все то, что на этом свете делают живые люди.

22

Предпринимая что-либо заново, они начинают это в новолуние или полнолуние, луну называют великим императором и молятся ей, преклоняя колени. (Родственники) всех, кто умирает в их юртах, должны очищаться огнем, очищение же это, как увидите, происходит следующим образом.

23

Раскладывают два огня и подле них ставят два копья с протянутой вверху их веревкой; к веревке привязывают какие-то обрезки букарама; под эту веревку и привески проводят, между названными огнями, людей, скот и юрты. -°^{ят там та}кие две женщины, одна с одной стороны, друга — с другой, которые прыскают водой и бормочут какие-то прорицания. Также если кого-либо чеп^{бТ молния}’ ^{то они} считают, что все живущие в его юртах, должны пройти пла ^0Г0НЬ У^казанным образом. Юрта же его, постель и повозка, войлок и всех**”’ ^{ВС6 п}Р^{инадлежа}щие ему вещи, остаются неприкосновенными и для _B.._v считаются нечистыми. Одним словом, они верят, что огнем очищаются во всех отношениях.

тп „^°<^{Да к ним п}Р^иходят откуда-либо посланцы или князья, или какие бы ¹⁰ ни были лица...

24

назывался йека-монгал, т. е. великие монголы, другой — су-моал, т. е. мон

25

голы вод; сами же себя называли они тартары, по имени некоей реки, теку-щейдерез их землю, которую они называли Тартар. Третий (народ) назывался меркиты, четвертый же — мекриты. Все эти племена имели один облик и один язык, хотя у каждого из них были свои государи, и земли их были разделены на самостоятельные области. В земле йека-монгалов был некий человек, прозывавшийся Чингисом. Он начал возвышаться в своем могуществе, т. е. научил людей воровать и разбойничать. Он ходил в чужие земли и брал в плен и присоединял себе кого и что только мог. Своих же единоплеменников он привлек к себе так, что они следовали за ним, как за вождем, на всякое злое дело. Он стал также воевать с су-монгалами, или тартарами, убил их вождя и после многих сражений покорил и обратил в рабство всех тартар. После того, со всеми ими, он стал воевать против меркитов, живших возле тартарской земли, и покорил их также. Оттуда пошел он войною на мекритов и победил их также. Найманы, услыша, что Чингис так возвысился, вознегодовали. Сами они имели государя, чрезвычайнохраброго, которому платили дань все упомянутые народы. По смерти его место его наследовали его сыновья. Но они были молоды и глупы и не умели владеть народом, а между собою жили в

26

несогласии и раздоре. В то время как Чингис уже возвысился вышеуказанным образом, они делали набеги на названные земли...

27

Вариант, опубликованный М. П. Алексеевым.

пошел на землю (Гудират) и победил их всех. Оттуда возвратился он в свою землю и несколько отдохнул. Затем, собрав всех своих людей, пошел также на китаев и, долго воевав с ними, завладел большею частью их земли; императора же их заперли они в его столице, которую осаждали так долго, что в войске их оказался недостаток в съестных припасах, когда же не стало у них пищи, то Чингис-хан приказал им, чтобы они дали на съедение (каждого) десятого человека. Жители же города храбро защищались машинами и стрелами, а когда все камни у них вышли, то вместо них бросали они серебро, особенно расплавленное, так как город этот был полон многих богатств. Долго воевали монголы и, не будучи в состоянии победить город, сделали большую дорогу под землею от своего войска до середины города и, выскочив вдруг в середине его, начали драться с жителями.

Оставшиеся же вне города дрались также, наконец, разбив ворота, вошли в город, убили императора со многими людьми и завладели городом, похитив золото, серебро и все богатства. Поставя в этой земле свсих людей, возвратились они в свою собственную землю. Тогда только, когда побежден был китайский император, Чингис-хан провозглашен был императором. Некоторой же

28

Путешествие в восточные страны

29

Схизма — церковный раскол, ересь.

30

Продажа церковных должностей в католической церкви. Особенно широко была распространена в средние века.

31

См. прим. 99.

32

' • Р. Р е 1 1 1 о t. Note sur Kara-korum — Jorunal Asiatique, vol. CCVI,

1925, p. 372.

’ •• Fr. C. Cleaves. The Sino-Mongolian Inscription of 1346. Harvard

Journal of Asiatic Studies, vol. 15 (1952), № 1—2, p. 1—123.

33

Ипатьевская летопись, изд. 1871 г., см. год 1250-й.

34

В. Г. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. II (Извлечения из персидских сочинений, собранные В. Г. Тизенгаузеном и обработанные А. А. Ромаскевичем и С. А. Волиным), М.—Л., Изд. АН СССР, 1941, стр. 116.

35

И. П. Минаев. Путешествие Марко Поло, Издано РГО, под ред. действ, члена В. В. Бартольда, СПб., б. г., стр. 87.

36

Краткие отчеты экспедиции по исследованию Северной Монголии в связи с Монголо-Тибетской экспедицией П. К- Козлова, Л., 1925.

37

М. П. Грязнов. Первый Пазырыкский курган, Л., 1950.

38

Новгородская летопись, 1888 г., стр. 447.

39

Раши д-а д-д и н. Собрание летописей, т. I, кн. 1, стр. 152.

40

Сокровенное сказание, стр. 50, 55 и др.

41

Раши д-а д-д и н. Указ, соч., т. I, кн. 1, стр. 114.

42

В. В. Б а р т о л ь д. Очерки истории Семиречья, Фрунзе, 1943, стр. 32, 33.

43

Р. Р е 1 1 i о t. Le vrai nom de Seroctan. T’oung Pao, vol. 29, 1932.

44

Путешествие Ибн-Фадлана. Перевод с арабского под ред. И. Ю. Крач-ковского, Л., 1939.

45

Лерберг. Исследование, служащее к объяснению древней русской истории, СПб., 1819.

46

d’ A v е z а с. Recueil des voyages et des memoires publie par la Society de Geographie, Paris, 1839, vol. IV, p. 493.

47

M. П. Алексеев. Сибирь в Известиях западно-европейских путешественников, стр. 12.

48

Н. С о г d i е г. Les monstres dans la Iegende et dans la nature, p. 79—81.

49

History of the Nation of the archers by Grigor of Akanac. Edited by R. Blake and R. Fray, Cambridge, Mass. 1954, стр. 293, 317.

50

Эти строки написаны по-тюркски.