Грешные (ЛП) [Дженнифер Ли Арментроут] (fb2) читать онлайн

Дженнифер Арментроут Грешные

Глава 1

Пот густой пеленой усеивал весь мой лоб. Мои рыжие кудряшки прилипали к шее. Вообще, у меня было такое ощущение, будто я сижу в сауне. А еще я была уверена, что между ложбинкой моей груди струится целый водопад пота, и только из—за одного этого нюанса мое настроение упало, заставляя меня разрываться между желанием влепить кому—нибудь пощечину или толкнуть под трамвай.

Было так жарко и влажно, что я серьезно начинала верить в то, что Новый Орлеан — один из семи кругов ада, а веранда кафе "Пэлас"— Врата, ведущие туда. Ну, или зал ожидания.

Огромная капля пота соскользнула с кончика моего носа и шмякнулась на мой учебник по философии, оставляя за собой влажный след прямо посреди абзаца. Клянусь, сквозь блеск пота я едва ли могла разглядеть, что происходит вокруг. Он буквально ослеплял меня.

Я всегда считала, что в названии моего предмета не хватает слова "личности". Это должна быть "Философия личности". Но... о, нееет, в колледже Лойола так не считали.

Ножки небольшого столика задребезжали, когда на него приземлилась огромная чашка с ледяным кофе, прямо перед моей книгой.

— Это тебе!

Я подняла взгляд, и мой рот наполнился слюной, будто я была одной из собак Павлова. Валери Адриэкс плюхнулась на сидение напротив меня, крепко сжимая моё кофе. В результате смешения испанской и африканской крови, Вал стала обладательницей невероятно красивого тона кожи. Она была насыщенного, безупречного коричневого оттенка. Именно поэтому ей необычайно шли ярко—оранжевые и голубые, и розовые, да и любые другие цвета радуги.

Сегодня на Вал была свободная оранжевая блузка на бретелях, которая однозначно бросала вызов гравитации; фиолетовое ожерелье, и, как мне показалось бирюзовая крестьянская юбка. При этом она выглядела так, словно сошла со страниц журнала изысканной уличной моды. А вот если я одевала что—нибудь кроме черного, коричневого или серого, то автоматически становилась похожа на сбежавшую из психушки.

Я выпрямилась и, проигнорировав прилипшие к креслу ляшки, жадно потянулась за кофе со льдом.

— Отдай.

Она приподняла бровь. При солнечном свете ее волосы отливали женно—каштановым оттенком. Это мило. Я же была похожа на пожарную машину. А вот это ужасно. Независимо от уровня влажности ее голова, полная спиральных завитушек выглядела великолепно. Снова мило. Мои же волосы, где—то между апрелем и ноябрем, начинали лениться и ниспадали с моей головы вьющимися волнами. Снова чертовски ужасно.

Иногда мне так хотелось ее возненавидеть.

— "Отдай" и все? А волшебное слово?

Например, сейчас.

— Отдай... моя хорошая? — добавила я.

Она ухмыльнулась.

— Попробуй еще разок.

— Спасибо? — я потянулась за кофе.

Она покачала головой.

Опустив руки на колени, я устало вздохнула.

— И как я должна понять, что ты хочешь услышать? Может, сыграем в горячо—холодно, что бы мне стало ясно, в каком направлении двигаться?

— Как бы я ни любила эту игру, я пасс, — подняв кружку кофе, она широко улыбнулась мне. — Правильный ответ: "Я так сильно люблю тебя и я безумно благодарна, что ты принесла мне кофе, в то время как я для тебя ничегощеньки не сделала", — она пошевелила бровями — О, да, вот так будет правильно.

Откинувшись на спинку кресла, я засмеялась и, закинув ноги на свободное место, потерла затекшие мышцы. Думаю, одна из причин моего излишнего потовыделения — шнурованные ботинки, которые заканчивались чуть ниже колен. Несмотря на то, что на улице было градусов двести, сегодня я работала. Не думаю, что шлепанцы помогли бы в моей работе.

— Ты же понимаешь, что я могу просто надрать тебе задницу и забрать кофе, да?

Она надула губки.

— Где твои хорошие манеры, Айви?

Я улыбнулась.

— Ну, хотя бы это правда. Я могла бы надрать тебе задницу в ниндзя—стиле.

— Возможно, но ты никогда так не сделаешь, потому что я твой лучший—прелучший друг—предруг в мире—премире, — сказала она с широкой улыбкой на лице. А знаете, она права. — Хорошо. Не важно, чего я хочу, — взяв трубочку, она начала помешивать свой ледяной чай. Я застонала. — Совершенно.

— Чего ты хочешь? — мой стон заглушила толпа, проходящая мимо кафе, и звук серены, который доносился, скорее всего, из Квартала.

Вал пожала одним плечом.

— В субботу у меня свидание. Очень горячее свидание. Ну, я надеюсь, что это свидание действительно будет горячим, но Даниэлю вздумалось поставить меня в этот день работать в Квартале, так что...

— Дай—ка угадаю, — я потянулась и положила руки на спинку кресла. Не самая удобная поза, но благодаря ей я могла хоть как—то дышать. — Ты хочешь, чтобы я взяла эту смену в Квартале на себя... субботней ночью? В сентябре. Прямо в разгар туристского ада?

Она восторженно закивала головой.

— Пожалуйста. Тебе же хватит простого «пожалуйста»? — она потрясла мой кофе, и кусочки льда соблазнительно загремели, ударяясь о пластиковую чашку. — Пожалуйста?

Мой взгляд метнулся от ее полных надежд глаз к кофе со льдом и задержался на нем.

— Конечно, почему бы и нет? Не у меня же горячее свидание.

— Ура! — она протянула мне кофе, и быстро подхватила его, не давая ей шанса подразниться. Секундой позже, я уже счастливо потягивала свой кофе, полностью погружаясь в прохладный кофеиновый рай.

— Знаешь,— начала она, оперившись локтями о стол, — у тебя тоже могут быть горячие свидания. Если ты на них будешь ходить. Хотя бы раз в год.

Проигнорировав ее, я продолжила остужать мозги напитком.

— Ты же симпатичная, даже несмотря на твои непослушные волосы, — она сделала круговое движение рукой, как бы указывая на мою голову. Словно я сама не знала, что напоминаю огромную ватную палочку с завитушками на вершине. — И у тебя большие сиськи. А твоя задница так и манит к себе.

Я продолжала ее игнорировать, в то время как в моей голове начинала пульсировать тупая боль.

— Айви, тебе вообще когда—нибудь нравились парни? Знаешь, я же могу играть и на двух фронтах. Я более чем готова помочь бедной девушке.

Я закатила глаза и поморщилась. Опустив свой кофе, я прижала свою ладонь ко лбу.

— Ой.

Вал фыркнула.

— Я интересуюсь парнями, — проворчала я, — и мы можем не говорить о парнях, или "об играх на двух фронтах", или о том, что мне следует помочь? В конце концов, этот разговор сведется к отсутствию оргазма в моей жизни и к тому, что мне позарез нужно оказаться голой с каком—нибудь левым чуваком. Я сейчас не в настроении.

— Тогда, о чем ты хочешь поговорить?

Сделав очень медленный глоток кофе, я посмотрела на нее.

— Почему ты не потеешь?

Вал запрокинула голову и громко рассмеялась, привлекая внимание пожилой пары с забавными пакетами.

— Детка, я родилась и выросла в Луизиане. Мою родословную можно проследить до самого первого колена — до французов, которые поселились здесь…

— И бла—бла—бла. Ты хочешь сказать, что обладаешь невероятной магической силой, которая защищает тебя от жары, в то время как я тону в своей собственной вони?

— Можно вытащить девушку с севера, но нельзя вытащить север с девушки.

Я фыркнула. Да, это правда. Я переехала в Новый Орлеан всего три года назад из Северной Вирджинии и еще не приспособилась к климату.

— Ты хоть представляешь, на что я готова пойти ради небольшой снежной пурги?

— Ага, например, отказаться от секса.

Я стрельнула в нее взглядом. Честно говоря, я даже не понимаю, почему до сих пор ежедневно принимаю противозачаточные таблетки. Думаю, эта привычка осталась с тех самых пор, когда я действительно в них нуждалась.

Она усмехнулась и ее темно—карие глаза нашли мою книгу по психологии.

— Я не понимаю, зачем ты учишься.

— А почему бы и нет?

Выражение ее лица источало гнев, который с легкостью мог бы поджарить парочку моих мозговых клеток.

— У тебя уже есть работа, высокооплачиваемая работа, и тебе не нужна еще одна. Мы не работаем со стадом тупых баранов, и жизнь у нас короче, чем у работников другой отрасли, конечно же, за исключением парашютистов. Это еще один аргумент, который должен убедить тебя не тратить попусту свою время на эту чепуху.

Я пожала плечами. Если быть с вами до конца откровенной, то я понятия не имею, почему год назад поступила в Лойол. Может, мне просто было скучно. Может, это был всего лишь странный позыв сделать что—то, что делают мои ровесники в двадцать один год. Или может причина таится гораздо глубже, но в чем бы она ни заключалась, мне захотелось изучить детскую психологию. Я тешу себя мыслью, что когда—нибудь стану социальным работником, и я точно знаю — я смогу это сделать. А может, это связано с тем, что произошло….

Я отогнала от себя эти мысли. Я не должна окунаться в прошлое ни сегодня, ни в любой другой день. Прошлое должно остаться в прошлом. Прошлое мертво и похоронено, так же как и вся моя семья.

Несмотря на неимоверную жару, я вздрогнула. Вал права. Наша жизнь невероятно коротка. За пару месяцев мы потеряли трех членов Ордена: двадцатишестилетнюю Кору Говард нашли на Роял—стрит с перерезанным горлом; двадцатидевятилетний Винсент Кормак встретил свою смерть на Бурбон—стрит, его горло тоже перерезали; по этой же причине три недели назад слегла тридцатипятилетняя Шари Джордан — смерть настигла ее в одном из промышленных районов Нового Орлеана. В нашей профессии летальный исход — обычное дело, но эта цепочка убийств всего за три месяца повергла всех в шок, зарождая в нас панику.

Вал, склонив голову на бок, спросила:

— Ты в порядке?

— Ага,— я проследила взглядом за проезжающим трамваем. — Ты же сегодня работаешь?

— Так точно, — отодвинувшись от стола, она хлопнула в ладоши. — Слушай, я предлагаю пари.

— Какое?

Ее улыбка стала по истине дьявольской.

— Победителем станет тот, у кого за это утро на счету будет больше убийств.

Пожилой мужчина, проходивший мимо нашего столика, кинул на Вал испуганный взгляд и ускорил свой шаг. Но правда заключается в том, что на улицах Нового Орлеана люди всегда слышали какую—то хрень. Особенно, если они находились в двух шагах от Французского квартала.

— По рукам, — сказала я, допив кофе. — Хотя… секундочку. Что я получу от своей победы?

— Ну, если ты победишь, — она сделала акцент на "если",— всю неделю я буду приносить тебе кофе. Но если выиграю я, то ты... — она вдруг замолчала и прищурилась. — Глянь—ка туда! Туда смотри, монда.

Я нахмурилась, но обернувшись тут же поняла, о чем она. Из меня вырвался прерывистый вздох. Я вытянула свою правую ногу так, чтобы она находилась в зоне досягаемости руки. Это определенно не человек.

Для большинства людей (примерно для 99%) женщина, прогуливающаяся по Канал—стрит в длинном платье свободного покроя, походила на совершенно обычного человека. Или на туристку. А может даже на местную, решившую прогуляться до магазина. Но мы с Вал не большинство. При рождении нам зачитали какую—то мумбу—юмбу, которая защищает нас от чар. Мы видим то, что другие не замечают.

Мы видим монстров, которые скрываются под маской простых людей.

Это создание существует из спокон веков и это — самая смертоносная тварь из всех известных человечеству.

Солнцезащитные очки скрывали ее глаза. По неизвестным мне причинам, ее род весьма чувствителен к свету. У них бледно—голубые глаза, лишенные всякого оттенка, но с помощью чар ее раса контролирует все то, что видят люди: рост, телосложение и фигуру.

Что касается существа, которое находилось в непосредственной близости от нас, то оно выглядело как высокая и стройная блондинка. В некоторой степени, она казалась невероятно хрупкой, но, как известно, первое впечатление обманчиво.

В мире нет ни одного человека или животного, который был бы сильнее или быстрее их. Способности этих существ простираются от телекинеза до воспламенения и создания сильнейших пожаров с помощью одного прикосновения. Но самое опасное их оружие — способность лишить человека силы воли, поработить его. Но как—бы то ни было, Фейри нужны люди. Они питаются ими, потому что это единственный способ для Фейри замедлить процесс старения и увеличить продолжительность жизни. Именно поэтому они бессмертны.

Без людей они состарятся и умрут... прямо как мы.

Иногда, для забавы, они истязают жертв и поедают их долгие—долгие месяцы или даже года, пока от них ничего не остается, за исключением высушенной оболочки несчастного. Потом они отравляют тело и разум человека, превращая их в нечто столь же опасное, как и сами Фейри. Но иногда, они сразу убивают своих жертв.

У таких людей как я нет иммунитета против их способностей и кормления, но несколько столетий назад выяснилась одна маленькая деталь, благодаря которой они не могут манипулировать нами.

Этой деталью оказалось такая простая и крутая вещь, как четырехлистник.

У каждого члена Ордена есть свой четырехлистный клевер. У Вал он спрятан в браслете, а мой — в ожерелье из тигрового глаза. Я никогда его не снимаю, даже дома, когда моюсь или ложусь спать. Ведь, я на собственном горьком опыте узнала, что нет такого места, где ты на все сто процентов в безопасности.

Так же в охоте на них нам помогает наше умение видеть сквозь чары. Истинная форма этих существ в одинаковой степени очаровывала и... пугала. С невероятно гладкой серебристого тона кожей, высокими скулами, полными губами и эльфийской формой глаз они были устрашающе красивы. Все в их внешности интриговало и притягивало взгляд. Они буквально завораживали. И как во всех сказках и мифах о Фейри, у них были слегка заостренные уши.

— Чертова Фейри, — пробормотала Вал.

Я испытывала к ним точно такие же чувства. Именно из—за них я лишилась всего, что мне было так дорого. Я ненавидела их с силой десяти тысяч пылающих солнц.

Но если исключить уши, Фейри даже отдаленно не напоминали тех милых созданий Диснея, или тех, про кого писал сказки Шекспир. Этим тварям, как и всем их дальним родственникам, не место в нашем мире. Давным—давно они нашли лазейки между двумя нашими мирами и научились проникать к нам из своего измерения, наиболее известного как Мир Иной.

Говорят, раньше существовало два королевских двора Фейри: зимний и летний. В любом случае, даже если они когда—то и были, то сейчас от этих дворов осталась всего одна огромная группа с поистине устрашающей, но совершенно типичной целью.

Они хотели захватить мир смертных.

В этом и заключается наша работа: мы отправляем их обратно в Мир Иной или убиваем. На самом деле, нам наплевать на способ. Здесь важен лишь результат и скорость.

Но проблема заключается в том, что это не так просто сделать. А еще, они буквально вплетены в каждый аспект мира смертных.

Когда Фейри прошла мимо нашего столика, Вал дружелюбно улыбнулась ей, на что Фейри ответила натянутой улыбкой, даже не подозревая, что мы можем видеть сквозь чары.

Вал посмотрела на меня и подмигнула.

— Эту я беру на себя.

Я закрыла учебник.

— Это не честно.

— Я увидела ее первой, — она встала и поправила кожаный ремень на своей юбке. — Увидимся позже. О, и спасибо большое за то, что согласилась подменить меня в субботу. Я потрахаюсь, а ты сможешь ощутить всю полноту жизни через меня.

Рассмеявшись, я убрала книгу в сумку.

— Что ж, спасибо.

— Ты же знаешь, я всегда забочусь о других. Бай—бай, — она развернулась и, обойдя соседний столик, растворилась в толпе.

Вал догонит Фейри и заманит ее туда, где сможет легко расправиться с ней без посторонних свидетелей. Ведь со стороны это, скорее всего, будет выглядеть как холоднокровное убийство.

Будет немного неудобно, если ничего не подозревающий зевака наткнется на этот беспорядок.

Большинство даже не подозревает, что Фейри, на самом деле, очень даже реальны, и кроме того, они повсюду. А в таких городах, как Новый Орлеан, где может произойти целая куча всевозможного дерьма, а люди даже глазом не моргнут, им словно медом намазано.

Я подняла взгляд и посмотрела на раскачивающиеся пальмы. Интересно, каково быть такой же, как и все эти люди, бродящие по улицам? Должно быть, хорошо жить в этом счастливом неведении. Если бы я родилась в какой—нибудь другой семье — в любой другой семье — все было бы иначе.

Наверно, весной я бы окончила колледж. У меня было бы полно друзей, нас бы связывали воспоминания, а не секреты, которые мы вынуждены хранить втайне от других. Возможно, у меня даже был бы ... вздох... парень.

Парень.

Вдруг, оживленная улица, где я сидела, исчезла. Боже... прошло три года, а мысли о Шоне до сих пор причиняли невыносимую боль. Я все так же четко видела перед собой эти томные карие глаза. Да, некоторые детали уже начали расплываться в памяти, но боль все еще не утихла.

Семя печали начало зарождаться у меня в животе, но я отчаянно пыталась его проигнорировать. Я прекрасно помнила, что говорила мама. Не родная, конечно. Моя родная мать погибла, когда я была совсем маленькой, поэтому я ничего о ней не помню. Моя приемная мать — Холли — говорила: «Если бы желания были рыбами, мы бы все забрасывали сети». Эту цитату она взяла из какой—то книги и суть ее в том, что нет смысла тратить время на пустые мечты.

По крайней мере, я понимаю ее так.

Возможно, я бы так не думала, если бы не понимала всю важность моей работы… моего долга. Как ни крути, принадлежность к Ордену — особой организации, владеющей тайными знаниями, передававшимися из поколения в поколение — означало, что в моей жизни больше смысла, чем в остальных.

Ну, то есть они так говорят.

У каждого из нас есть особая метка, означающая принадлежность к Ордену и татуировка в виде трех переплетенных спиралей, по—моему, в Кельтском стиле, а под ними три прямы линии. Это символизирует свободу членов Ордена.

Свободная жизнь без страха. Свобода выбора. Свобода нашего процветания и развития.

У каждого члена тату находится там, где ее не увидят ни люди, ни Фейри, моя же набита на пояснице.

Так что все принимаемые мной решения важны. Я знаю это. Орден — моя семья. И я ни о чем не жалею. Все мои поступки оправданы. Даже если подавляющее большинство и не догадывается о существовании Ордена, я все равно чувствую свою значимость. В конце концов, я спасаю жизни.

И если я захочу, я могу быть офигенной ниндзя.

Эта мысль заставила меня улыбнуться.

Перекинув через плечо рюкзак, я схватила пустой стаканчик из—под кофе и вскочила на ноги. Настало время немного замарать руки.

***

Я нашла Фейри перед одним из баров на Бурбон—стрит. Проблема заключалась в том, что он смахивал на Дэрила Диксона из "Ходячих мертвецов". Это дерьмово. У меня рука не поднимется его убить!

Он был одет в потрепанную коричневую с отрезанными рукавами рубашку на кнопках и джинсы, разорванные на коленях. Каким—то странным образом он показался мне горячем, особенно с его взлохмаченными волосами. Но, это чувство исчезло, как только я взглянула на его образ деревенщины через чары и увидела серебристую кожу с заостренными ушами.

В окружении баров Бурбон—стрит Фейри напоминал мне обычного туриста. Каждый раз, когда он выходил на улицу, в руке был новый бокал. Ходят слухи, что алкоголь никак не влияет на них, но белладонна, ядовитое для людей растение, действует на них так же, как и на нас ликер.

После часа наблюдения за ним, я начала подозревать, что в каждом баре, в котором он был может быть по Фейри, потому что к тому времени, как он прошел весь Бурбон стрит и направился в сторону "Гумбо шоп" ^[1]он уже был вдрызг пьяный и шатался из стороны в сторону.

Я мысленно сделала себе заметку, что должна позвонить Дэвиду Фостину, главе Ордена в Новом Орлеане, и спросить, не слышал ли он о белладонне, которую продают в человеческих барах. Но сначала я должна позаботиться о фальшивом Дэриле Диксоне.

Естественно я не могла подойти к Фейри и заколоть его у всех на глазах. Я как—то не особо горю желанием провести ночь в тюрьме. Снова. В последний раз, когда какой—то прохожий увидел, как я убиваю Фейри, он вызвал полицию, и несмотря на то, что тело так и не нашли, я была пойма на месте преступления с поличным. Сложновато придумать оправдание в такой ситуации.

И я не хочу опять выслушивать нотации этого полоумного Дэвида, не хочу слушать о том, за какие веревочки ему пришлось потянуть и бла—бла—бла...

Должно быть, к тому времени, как он завернул в переулок, вся моя грудь покрылась испариной. Алли—чертова—луйя! А еще, я была невероятно голодной. И увидев оладьи, на которых было написано мое имя, я напрочь забыла про свое пари с Вал. Сегодня же среда, а это значит, по улице шастает не так уж много Фейри.

А вот выходные — совсем другое дело. В толпе им проще сделать то, зачем они сюда пришли и скрыться.

Они как тараканы, выбирающиеся из своих укрытий по ночам.

Фейри забрел в узкий темный переулок, и я тихо последовала за ним, прижимаясь к серым кирпичным стенам. Мои руки соскользнули с лямок рюкзака, и когда Фейри остановился на полпути и развернулся к зданию, я застонала.

Его руки потянулись к ширинке.

Он собирается сделать пи—пи? Серьезно? Ух, этого не входило в план того, что я собиралась увидеть или услышать сегодня вечером. И мне что серьезно нужно его убить, пока он мочиться? Это как удар ниже пояса — убивать чувака со спущенными штанами.

Но я не собираюсь ждать, пока он справит свою нужду. Судя по тому, как его шатает, он молнию только минут через десять расстегнет.

Не сводя взгляда с Фейри, я нагнулась и достала из ботинка железный кол. Железо всегда было их ахиллесовой пятой. Они даже рядом с ним не проходили. Простое прикосновение к железу обжигало их, а удар в центр груди отсылал обратно в Мир Иной.

Но какими бы супер—сильными они не были, обезглавливание им не пережить.

Спасибо, Господи, что достаточно просто отправить их обратно в свой мир. Отрубать головы слишком грязное и муторное занятие. Врата, спрятанные повсюду, являются своего рода дверными проемами между нашими мирами. Они закрыты на протяжении многих столетий и по—прежнему хорошо охраняются. Отправить их обратно, это все равно, что вручить им билет в один конец.

Я отошла от здания с колом в руке и стремительно направилась в переулок. За спиной я слышала отголоски оживленной улицы: приглушенные разговоры, и далекий гул смеха. Мои пальцы сжали кол, в то время как Фейри переступил с ноги на ногу, разводя бедра. Я тихо, как мышка, направлялась прямо к нему, но какой—то присущий ему инстинкт явно предупредил его о моем присутствии. Фейри не чувствуют нас, но знают, что Орден повсюду.

Фейри развернулся; его молочно—голубые глаза встретились с моими, но его взгляд был расфокусирован. По его выражению лица было видно, что он в замешательстве и ничего не понимает.

— Привет! — прощебетала я.

Его взгляд метнулся к колу в моей руке, и он вздохнул.

— Черт!

Даже в одурманенном состоянии и с желанием поссать, Фейри был чертовски быстрым.

Обернувшись ко мне лицом, он отклонился от моего удара и поднял колено. Отскочив в сторону, мне едва удалось избежать удара в живот. Даже не взглянув вниз, чтобы узнать, как далеко он продвинулся в расстегивании ширинки, я двинулась вперед, перехватила его руку и, развернувшись, заехала ему ногой по спине.

Фейри что—то проворчал и пошатнулся, а затем развернулся ко мне. Я бросилась на него, решив, что уже пора это заканчивать. Я замахнулась колом и, когда он находился буквально в дюйме от его груди, он выплюнул:

— Еще немного и вашему миру придет конец. Он...

Я проткнула его грудь колом, оборвав его на полуслове. Он так легко прошел сквозь его кожу, словно это была дешевая ткань. На мгновение он застыл, а после испустил ужасно пронзительный вой. Вы когда—нибудь слышали, как горлопанит койот, попавший под грузовик? Да—да, именно такой звук он издавал.

Боже, да у него же акульи зубы!

Из его рта показались четыре заостренных и длинных резца. Они достигали его нижней губы и напоминали мне клыки саблезубого тигра. Ага, Фейри кусаются. Не сказала бы, что это приятно. Вообще—то, у всех существ, пришедших к нам из Мира Иного, тенденция быть как можно более проворными.

Я отступила назад и вынула кол, в то время как Фейри сжался и исчез. Начиная с его взлохмаченной головы до кроссовок, он сжимался подобно скомканному бумажному мячику. Так из шестифутового мужчины он свернулся в комок, который с легкостью мог поместиться в моей ладони. Затем, послышался хлопок, и меня ослепила вспышка яркого света. Все это напоминало фейверк.

После повисла могильная тишина.

— Приятель, хочу заметить, от твоих предсмертных слов попахивало штампом, да и к тому же, совсем не убедительно, — обратилась я в пустоту, где раньше находился Фейри. — На самом деле, я слышала последние слова и получше.

— Я уверен в этом.

Сердце бешено заколотилось в груди. Я развернулась. Черт, я уже начала представлять, какого будет снова ночевать в тюрьме. Но, несмотря на то, что я, скорее всего, была поймана с поличным, я спрятала кол за спину.

Темный переулок — далеко не самое благоприятное место в городе. Мужчина был одет в черные штаны и белую рубашку, его движения были такими ленивыми, словно он всего—навсего совершает полночную прогулку, но что—то от этого мне легче не стало.

Чувак сто процентов видел, как я ударила Фейри. Значит, одно из двух. Вариант номер один: парень принадлежит к Ордену, но он не из Нового Орлеана, потому что его я не знаю. Вариант номер два: он слуга Фейри. Человек, очарованный ими. Тогда, он может быть опасен.

И если вы зарежете одного такого, то не ожидайте, что он исчезнет. Они истекают кровью. Да и вообще, они погибают так же, как и все нормальные люди. Ну, может, немного медленней.

Орден не разделял «никаких—убийств—людей» политику, потому что иногда это действительно необходимо. Но это действительно дерьмово и безжалостно.

Я сжала кол. Надеюсь, ты не слуга. Пожалуйста. Пожалуйста, надеюсь, ты просто какой—нибудь лентяй, который слинял с работы и думает, что я его рыжеволосая падчерица или что—то в этом духе. Пожалуйста. Пожалуйста.

— Чем могу помочь? — спросила я, пытаясь сохранять серьезный тон.

Мужчина склонил голову. Ох, не нравится мне это. Каждый мускул в моем теле напрягся. Он встал в нескольких футах от входа в переулок, и я наконец—то смогла рассмотреть его.

Он был очень бледным. Его глаза были бледно голубого цвета и эльфийской формы. Это глаза Фейри. Но его кожа была не серебристой. Она была богатого оливкового цвета, который по сравнению с его блондинистыми волосами выглядел слишком бледно. У него были длинные волосы, как у Леголаса из "Властелина Колец".

Кстати говоря, Леголас в какой—то степени горяч.

Хорошо. Так, мне нужно сосредоточиться, потому что с этим чуваком что—то не так. Каждая клеточка моего тела кричала мне об этом.

Я отступила на шаг и внимательно посмотрела на незнакомца.

На этом парне не было чар, и взгляд у него был не остекленевший, как у слуг. Он выглядел как человек, но это не так и все в нем кричало о том, что он не собирается подружиться и осчастливить меня.

Мужчина улыбнулся и поднял руку. Из ниоткуда в его руке появился пистолет. Просто взял и появился. В одну секунду его рука пуста, а в другую там уже пушка.

Ради Бога, что за хрень?

— Ох, как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас могла увидеть выражение своего лица,— сказал он, а затем опустил пистолет, направляя его на меня.

Глава 2 

Парень, который прямо сейчас направил на меня свой пистолет, определенно не человек. В чем в чем, а в том, что обычные люди не могут просто взять и наколдовать себе пушку из воздуха, я была уверена. Мне кажется, даже у Фейри нет такой способности. Но этот парень... эта штука… он ведь должен быть Фейри.

— Оу, это не круто, — я попятилась назад, уже даже не помышляя о том, чтобы спрятать кол. — Тебе не кажется, что немного не по—джентельменски, приходить с пистолетом к девушке, которая вооружена одним лишь колом?

Существо рассмеялось, и его леденящий душу смех напомнил мне вьюжные зимы родной Вирджинии. Я серьезно. В нем совершенного ничего не чувствовалось: ни милосердия, ни человечности.

— А тебе не кажется, что будет глупо с моей стороны позволить этой самой девушке засадить мне кол в спину, точно так же, как она поступила с предыдущим бедолагой?

— Слушай, а это мысль, — я снова отступила. Сердце бешено колотилось в груди. Я уже была практически на противоположной стороне переулка. У меня была всего одна попытка.— Ты не обычный Фейри.

Легкая улыбка коснулась его лица.

— Вау, а ты оказывается не тупая корова.

— Что ты такое? — я пропустила мимо ушей этот идиотский термин, которым Фейри называли людей. Корова. Скотина. Дичь. Плевать. Меня называли и похуже.

Он раскрыл рот, и именно этот момент промедления мне и нужен был. Я сконцентрировалась, и сделала то, что отработала на тренировках, по меньшей мере, сто раз. Я замахнулась и метнула кол.

Как я и рассчитывала, он попал в самое яблочко.

Заостренный конец кола вошел глубоко в грудь этого кренделя, заставляя его отшатнуться и отступить на шаг назад. С довольной улыбкой на губах я сказала:

— Хотя, погоди—ка… можешь не отвечать, теперь я знаю кто ты. Мертвый Фейри.

Посмотрев вниз, он разочарованно вздохнул.

— Серьезно? — спросил он, в его голосе отчетливо слышалось раздражение. Свободной рукой он ухватился за кол и, выдернув его из груди, откинул в сторону. У меня глаза на лоб полезли от этого зрелища.— Корова, неужели ты и вправду думаешь, что я такой слабак?

Твою ж мать!

Фейри же не могут так делать. Они не должны вытворять нечто подобное. Но, видимо, этого индивидуума это не касалось. И это не относилось к числу моих самых забавных открытий. Это чертовски плохо. Будучи в таком положении, я сделала единственную вещь, которая пришла мне на ум — доказала, что я не тупая корова.

Вы спросите меня: «А что делать, если ты не можешь одержать верх в сражении над Фейри?». А я вам отвечу: «Если Вы хоть каплю сомневаетесь, то уносите свои ноги нахрен оттуда».

Именно поэтому, я развернулась и со всех ног побежала.

Это как раз то, что я усвоила, когда однажды бежала вдоль какой—то вонючей речушки, что находилась поблизости с одной убогой деревенькой, которую населяли люди, определенно лишенные всех радостей жизни. Это я к тому, что хороший боец знает, когда лучше отступить и сейчас настал именно один из тех случаев.

Мой рюкзак бился о спину, пока я со всех ног мчалась к выходу из переулка. Я ускорились, и уже было достигла своей цели, как вдруг в эту секунду позади меня раздался выстрел. Почти сразу же после этого, меня настигла жгучая боль. Мой правый бок словно горел в огне. Воздух покинул мои легкие.

Эта сволочь подстрелила меня!

Где—то с секунду, я не могла в это поверить. Нет, ну серьезно, не мог же он вот так просто взять и выстрелить, но адская боль, которая в следующую секунду пронзила меня, доказала обратное.

Мои ноги отказывались слушаться, но я не останавливалась. Не смотря ни на что, я бежала так быстро, как только могла. Боль пронзала каждую мою клеточку, и у меня создавалось впечатление, будто мой бок снова и снова пытаются проткнуть раскаленной кочергой. Не оглядываясь, я унеслась прочь из того переулка.

Уклоняясь от пьяниц и туристов, я мчалась по переполненным улицам Нового Орлеана, при этом я еще и мобильник на бегу пыталась достать. Пересекая Роял Стрит, я набрала номер Дэвида, но из—за проезжающих мимо машин и стука бешено колотящегося сердца, я с трудом могла различить гудки, раздающиеся в моем телефоне. Мне нужно сообщить ему о случившемся — о том, что Фейри больше не нуждаются в чарах, и про появившуюся пушку из воздуха. Это невероятно, и это определенно меняет правила игры.

Гудки, не переставая, раздавались в моем телефоне до тех пор, пока я не психанула и не сбросила вызов. Я сжала его в руке и немного замедлила бег. Не то что бы я этого хотела, просто я уже не чувствовала пальцев ног, а из горла вылетали одни только приглушенные хрипы.

В меня еще никогда не стреляли. Пытались ли меня когда—нибудь зарезать? Да. Надрать задницу? Да, каждый божий день. Поджарить? М—да, бывало и такое. Но чтобы застрелить… это уже ни в какие ворота не лезет.

Обходя стороной двух парней, на которых я чуть было не свалилась, я обхватила рукой живот, и, морщась от боли, несколько раз моргнула, прогоняя пелену перед глазами.

Вот дерьмо!

Не думаю, что в таком состоянии я во время смогу добраться до больницы. Поэтому я пришла к выводу, что лучше направиться в сторону штаб—квартиры Ордена. Так хоть остается шанс, что я смогу добраться до нее и не вырубиться. Я свернула на Дофин—Стрит, а после на Сент—Филипс. Мне нужно добраться до сувенирной лавки под названием «Мама Лаузи», которая принадлежала Ордену. Чего там только не было! Начиная с огромного количества всяких железных штуковин и вуду—дерьма и заканчивая самыми настоящими специями, изготовленными прямо в Новом Орлеане, а еще вкуснющими пралине^[2] .

Боже! Да я бы сейчас жизнь отдала за эту конфетку, а лучше за две.

Ах да, исключая тот факт, что прямо сейчас у меня есть все шансы умереть от потери крови.

Где—то на задворках моего сознания маячила мысль, что я должна позвонить Вал, но мне не хотелось ее беспокоить, я все равно уже почти пришла. Главное не останавливаться, вот и все.

Мое дыхание было тяжелым и прерывистым. Моя рука, которую я изо всех сил прижимала к ране, уже полностью пропиталась кровью. Так! Не сдаваться! Ведь, я уже могла видеть заветное трехэтажное здание с замысловатыми коваными перилами и густыми зарослями папоротника. Я твердила себе, что смогу это сделать. Всего несколько шагов и я на месте.

Рана же не может быть такой уж серьезной. Я бы не ушла далеко, если бы все было настолько плохо. Мне просто надо дойти до доктора Гарриса, который сейчас сидит в своей комнатенке на втором этаже. Я уверена, он там, ведь он редко выходит оттуда.

Оставшийся путь я преодолела как в тумане, пробираясь сквозь мешанину голосов и лиц. В это время суток лавка была уже закрыта. Здание выглядело жутко темным и пугающим. Дрожащей рукой, я ухватилась за ручку, и изо всех сил дернула ее на себя. Я зашла в помещение, оказавшись лицом к лицу с еле освященной лестницей. Задыхаясь от обжигающей боли, я остановилась на секунду.

Я, конечно, этого не хочу, но мне нужна передышка, прежде чем я начну подниматься по этой чертовой лестнице. Черт, до она же бесконечна и до двери не меньше мили, по крайней мере, мне так казалось. Кричать было бесполезно, ведь все здание звукоизолированное.

— Давай же, Айви, — говорила я себе, — дотащи свою задницу по этой чертовой лестницы! Ты сможешь!

Каждый шаг давался мне с огромным  трудом. Я поднялась еще на шесть ступенек. Холодный пот начал застилать глаза, и все вокруг кружилось. Ох, не к добру это.

Ступеньки плыли перед глазами, а ноги стали ватными. Одной рукой я схватилась за перила, чтобы случайно не пересчитать лицом все ступеньки, но тут моя рука дрогнула. Я даже не успела понять, как съехала на несколько ступенек вниз. Я даже боли не почувствовала.

Черт возьми, все мои старания коту под хвост!

Телефон в моей руке завибрировал. Может, Дэвид наконец—то соизволил перезвонить?! А может, Вал хочет заявить мне, что победила в нашем споре и убила парочку Фейри?! А я... А что я? Я истекаю кровью на лестнице, благоухающей сахарной пудрой... и ногами.

Просто замечательно!

Я знала, что мне нужно ответить на звонок, но у меня даже не было сил, чтобы поднести телефон к уху.

В конце концов, кто—нибудь обязательно найдет меня. Наверху есть камера видеонаблюдения. Гаррис, должно быть, прямо сейчас смотрит на монитор. К тому же, другие члены Ордена будут всю ночь шастать туда—сюда.

Может, я могу немного вздремнуть?

Где—то на задворках моего сознания, крошечный голосок подсказывал мне, что это далеко не лучшая идея, но я так устала... да и эти ступеньки, оказывается, такие удобные.

Понятия не имею, сколько прошло времени, но вдруг, я услышала, как открылась дверь и голос Гарриса, с характерным для него акцентом, эхом разнесся по всему коридору. Я хотела помахать ему, но для этого нужны были силы, которых у меня не было. Затем я услышала еще один совершенно незнакомый  мне глубокий голос.

Я моргнула. Ну, или подумала, что моргнула. А вот когда я открыла глаза, я серьезно, подумала, что умерла и попала в рай.

Как бы по—идиотски это ни звучало, но я уставилась на ангельское личико. Ну, по крайней мере, именно так выглядели ангелы украшавшие тысячу и одну церковь Нового Орлеана.

Этот парень ненамного старше меня, а может благодаря копне кудрявых каштановых волос он выглядит моложе. Одна изогнутая бровь приподнялась. Наверно, потому что я уставилась в его яркие, почти неестественные, зеленые глаза. Такой насыщенный зеленый цвет имели только весенние лепестки. У него были высокие скулы, а подбородок словно из мрамора высечен. Его пухлые губы изогнулись в ленивой полуулыбке и открыли взору ямочку на правой щеке.

У Шона были ямочки.

У меня перехватило дыхание, а по сердцу будто ножом полоснули. Болезненные воспоминания о Шоне и наших отношениях, начали прорываться наружу.

Необычайно зеленые глаза парня скользнули от меня к лестнице.

— Она жива.

Этот голос. Боже. Такой глубокий. Плавный. С правильно поставленной речью. Мммм…

— И она как—то странно на меня смотрит. Слушай, меня это пугает. Это походит на пустой взгляд социопата.

Я нахмурилась.

— Кто это? — спросил другой голос. И да, я уверена, что это был Гаррис. — Я не могу по монитору определить. Я забыл захватить свои очки.

Что правда, то правда. Без очков Гаррис не увидит ничего, что находиться от него дальше двух шагов.

Зеленоглазый снова встретился со мной взглядом, и на его лице расцвела улыбка. Черт возьми! Эти ямочки... готова поклясться, у Шона были точно такие же.

— Откуда я знаю? Но она похожа на ту цыпочку из мультика "Храбрая сердцем". Знаешь, ту с рыжими кудрявыми волосами.

Да. Что. За. Черт.

— Даже несмотря на то, что у нее довольно симпатичные голубые глаза.

Даже несмотря на голубые глаза. Серьезно??? Будто кому—то есть дело до того что мои волосы кудрявые и рыжие, как у диснеевского персонажа.

— Вот дерьмо, — сказал Гаррисон. Его шаги послышались на лестнице. — Это же Айви Морган!

Серьезно? Меня узнают по этому описанию? То есть, людям достаточно просто сказать, что я похожа на девчонку из мультика «Храбрая сердцем» и они тут же Вам ответят: «Ох, это же Айви?»?!

Теперь я на сто процентов уверена, что должна перекраситься!

Хотя, минуточку, а какого хрена этот чувак вообще диснеевские мультики смотрит?

Зеленоглазый завис надо мной и теперь его взгляд соскользнул с моего лица.

— У нее ранение в районе живота и она истекает кровью, — он придвинулся ближе. — Думаю, она…

И тут я резко вышла из ступора, или в чем там я находилась, и с непонятно откуда взявшейся энергией перехватила его руку, прежде чем он меня коснулся. Его кожа была теплой и мягкой.

— Не прикасайся ко мне,— сказала я, стиснув зубы.

Его взгляд снова встретился с моим, мгновение он не двигался, и я снова смогла поразиться его красотой. Редко когда смертный парень мог соперничать с красотой Фейри. Затем он резко высвободил свою руку, поднялся с колен и отступил на шаг. А потом, подняв свои руки, будто сдается, сказал:

— Не совсем то, что я обычно слышу от девушек, но твое желание для меня закон.

Если бы у меня перед глазами все не двоилось, то я бы закатила глаза.

— Как... оригинально.

Он издал громкий смешок и положил руки на колени.

— Я тоже так думаю. Это своего рода моя мантра.

— Очаровательно, — прохрипела я, оперившись о ступеньку.

— Я бы не советовал это делать,— услужливо подсказал он.

Проигнорировав его слова, я попыталась встать, но в следующую секунду меня пронзила адская боль, заставившая меня громко вздохнуть.

— А я предупреждал.

Мой разъяренный взгляд остановился на парне, но ответить я так ничего и не успела. Заслонив собой лестничный проход, передо мной стал Гаррис.

— Господи, деточка, что с тобой случилось?

— Меня подстрелили, — у меня во рту было сухо как в пустыне. Если Зеленоглазый здесь вместе с Гаррисом, то логично предположить, что он тоже член Ордена. Именно поэтому, нет смысла скрывать правду. — Меня подстрелил Фейри.

Гаррис наклонился и положил руку мне на плечо. Морщины, обрамляющие его глаза стали глубже.

— Деточка, Фейри не используют пистолеты. Не знаю почему. Они просто их не используют, но как говорится, дареному коню в зубы не смотрят.

Я указала окровавленной рукой на рану у себя в боку.

— Очевидно же, что в меня... в меня стреляли, и это был Фейри... это был Фейри, который не нуждался в чарах.

— Что? — резко спросил Зеленоглазый, и я уставилась на него.

Контуры его лица становились все более и более нечеткими, но при этом он все равно оставался таким же красавчиком.

— У этого Фейри кожа была не серебряная. Я не смогла разглядеть его уши... но глаза у него были эльфийские. И насколько я могу сказать, на нем не было чар. Совсем. И еще ... он наколдовал себе пушку прямо из воздуха.

Брови Зеленоглазого взлетели вверх.

— Я—ясно. Ты головой ударилась, — сказал Гаррис, подхватывая меня под руку. — Давай—ка отведем тебя наверх и там осмотрим.

— Я не ударилась головой! Я... я просто рассказываю вам про увиденное. Это был Фейри и он.... — в этот момент Гаррис поставил меня на ноги, Зеленоглазый поднялся с корточек, и у меня в голове раздался щелчок как будто щелкнул выключатель. — Вау.

Гаррис что—то сказал, но на данный момент, я могла слышать только странный рев, как будто земля разверзлась под ногами и собиралась меня поглотить. Я открыла рот, но мой язык отказывался меня слушаться, и на данный момент оказался крайне бесполезным.

У меня было такое чувство, будто все здание начало вращаться, и последнее, что я услышала перед тем, как меня поглотила тьма, это то, как выругался Зеленоглазый. Последней моей мыслью было: «Неужели я умру четвертой?».

***

Первое, что я увидела, когда открыла глаза, были танцующие в солнечном свете пылинки. Где—то с секунду я не понимала, где нахожусь и как сюда попала, но пока я наблюдала за мерцающим танцем этих крох, память начала медленно возвращаться ко мне.

Я в штаб—квартире Ордена, скорее всего на третьем этаже. Вдали от шумных тренировочных комнат и переполненных кабинетов. Это был большой лазарет оборудованный таким образом, чтобы принимать по несколько пациентов сразу. А рядом с ванной была еще одна комната. Честно говоря, понятия не имею, что находиться там.Никогда туда не заглядывала. На самом деле, не думаю, что в той комнате бывал хоть кто—то кроме Дэвида. Ну, лично мы с Вал уверены, что там прячут сокровища нации.

Койка в которой я лежала, была, конечно, не самой удобной в мире, но уж всяко лучше, чем острые края ступенек, впивающиеся в спину. Да и кто—то меня накрыл тоненьким одеяльцем.

Наверняка, Гаррис. Он как большой папа—медведь с огромным сердцем, таким же большим как озеро Пончартрейн^[3] .

Стоп, в меня же стреляли.

О, Господи... в меня стрелял Фейри, у которого была нормальная — не серебряная — кожа и он мог наколдовать пистолет из воздуха. Это же огромная новость, и это в корне меняет дело. Если Фейри больше не нуждаются в чарах, как же отличить их от обычных людей? Конечно, оставался еще цвет глаз и физический контакт, но я забыла сказать Гаррису самое главное — я заколола ублюдка и это не причинило ему никакого вреда.

Дверь открылась, привлекая мое внимание. Я искоса посмотрела на фигуру, стоявшую напротив моей кровати в ярких лучах солнца. В голове сама по себе сформировалась картинка Зеленоглазого незнакомца с лицом ангела, и у меня в животе начало зарождаться странное чувство.

Ох, как мне это не нравилось.

Но когда силуэт подошел ближе, я поняла, что это не Зеленоглазый. Это был наш бесстрашный лидер Дэвид Фаустин, и выглядел он очень раздраженным. В Принципе, как всегда.

Глядя на Дэвида, невозможно было определить, сколько ему лет. С таким успехом, ему могло быть сорок, пятьдесят или даже шестьдесят. Этого никто не знал точно. Его кожа была на оттенок или даже на два темнее кожи Вал. У него почти не было морщин, а свое тело он всегда держал в форме. Даже без намека на улыбку, он схватил складной стул и поставил перед моей кроватью.

Он приземлился на стул и скрестил руки на груди.

— Ты жива.

— А ты такой приветливый и деликатный, — прохрипела я.

Одна темная бровь приподнялась.

— Я так понимаю, ты из—за этого вчера мне звонила. Я хотел ответить, но Лори пришла бы в ярость, если бы я заставил ее так долго ждать, конечно, если ты понимаешь, о чем я.

Я поморщилась. И думать не хочу, чем они занимались, раз она не могла подождать. Дэвид и Лори женаты уже около десяти лет. Насколько я знаю, они познакомились, когда Орден перевел ее на работу в Новый Орлеан. На самом деле, члены Ордена частенько заводят отношения друг с другом, ведь нас объединяют общие знания и долг, который передается из поколения в поколение. Наша продолжительность жизни оставляет желать лучшего, именно поэтому члены Ордена редко заводят семью. Но те, кто все—таки отважились связать себя узами брака и завести детишек — как мои настоящие родители — заканчивают тем, что их убивают, а детей отдают на усыновление другим членам Ордена.

Потеряв своих настоящих и приемных родителей, и своего... своего парня из—за Фейри, я поняла, что не могу снова впустить любовь в свою жизнь. Я знала, что сближаться с Вал, да и с другими членами Ордена рискованно, ведь они могут погибнуть в любой момент. Поэтому мне было так больно наблюдать за тем, как члены Ордена сближаются и тем самым обрекают себя на мир полный страданий, боль от которых никогда не исчезнет, и не важно, сколько времени пройдет, она всегда будет жить с ними.

Но, несмотря на все это, Лори и Дэвид безумно любили друг друга. Им не мешало даже то, что Дэвид по характеру напоминал психованную чупакабру, в то время так Лори была милой и слащавой, как пралине.

— Я говорил с Гаррисом. Он сказал, что это обычная рана. Ну, или почти обычная. Она сильно кровоточила и, скорее всего, твое состояние ухудшилось из—за бега.

Мои щеки загорелись.

— Я убежала не потому, что трусиха. У него был...

— Я не сказал, что ты трусиха, Айви. У того типа было оружие. Ты бы не смогла противостоять пистолету.

Он говорил спокойно, но тон его голоса жалил как укус пчелы.

— Это был не какой—то обычный тип.

Дэвид еще раз взглянул на меня, а затем повернулся к столику у койки.

— Пить хочешь?

— Да, мой язык наждачку напоминает.

Мне казалось, я сойду с ума от жажды, пока он наливает воду в этот чертов пластиковый стаканчик.

— Помочь тебе сесть?

Члены Ордена не были слабаками, поэтому я отказалась от помощи и попыталась сесть самостоятельно. Бок отозвался тупой болью, но с другой стороны, это было не так больно, как я ожидала.

— Гаррис вколол тебе обезболивающее, пока ты была в отключке, так что должно не очень сильно болеть, — и словно читая мои мысли, он передал мне стакан с водой. — Пей, только не шибко торопись.

Когда восхитительная прохладная жидкость коснулась моих губ, мне было трудно сдержаться, чтобы не проглотить все одним разом, но я очень старалась не выглядеть, как лошадь у полного корыта.

Дэвид немного отклонился и достал маленькую баночку.

— Вот, держи. Это Гаррис передал, на случай, если боль снова вернется, а он уверен, что в течение дня она вернется, потому что тебе пришлось наложить швы, — он бросил баночку, и она со звоном упала мне на колени.— И я освобождаю тебя от дежурств до следующей среды.

Я опустила стаканчик.

— Что? Почему? Я вполне в состоянии...

— Швы могут разойтись во время сражения. Я не хочу, чтобы ты снова заливала мои ступеньки кровью, а потом вырубалась на них, как пьяная свинья. До следующей среды ты свободна.

Я была совершенно сбита с толку.

— Но я же в субботу вместо Вал работаю.

— Теперь уже нет. Она найдет кого—нибудь другого, ну или отработает сама. Это не твои проблемы, — он снова наполнил мой стакан из кувшина. — У тебя сегодня есть занятия?

Мне потребовалось какое—то время, чтобы собрать мысли в кучу и вспомнить, какой сегодня день недели.

— Сегодня же четверг, верно? До завтра у меня занятий нет, — обычно, я работала с понедельника по пятницу, и в итоге выходные у меня оставались свободными для учебы. — На счет вчерашней ночи. Дэвид, тот Фейри...

— Я осведомлен о том, что ты рассказала Гаррису и Рену, но...

— Рену? Какому еще Рену?— а затем меня осенило, и я медленно прошептала это имя. — Это тот парень с зелеными глазами?

Дэвид склонил голову и нахмурился.

— Ну, я как—то особо не разглядывал его глаза, но он был вчера вместе с Гаррисом, пока ты там мои ступеньки кровью заливала.

— Конечно, я ведь это специально сделала. Просто сплю и вижу, как бы замарать твои ступеньки, — язвительно ответила я.

Его брови взлетели вверх.

— Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? Знаешь, я ведь прямо сейчас могу отобрать у тебя воду.

— Пф, а я не отдам, — я прижала стакан к груди и уставилась на него. — Никогда.

Губы Дэвида дрогнули, словно он собирался улыбнуться, но неет, он был слишком хорош для этого. Черт, да этот мужчина — один сплошной кубик льда.

— Вкратце, Рен Оунэнс перевелся к нам из Колорадо.

Ох, значит Колорадо. Никогда не была там, но всегда мечтала посетить этот штат. И что это за имя такое, Рен Оунэнс?

— Но давай вернемся к тому, что ты вчера видела. Каким—то боком, у Фейри оказался пистолет. Это, конечно, немного беспокоит, но, такой поворот весьма ожидаем. Мы знали, что в конце концов они начнут использовать человеческое оружие.

Разочарование отчетливо читалось на моем лице.

— Этот Фейри не использовал чары. А может и использовал, но не суть. Его кожа не была серебряной. Она скорее была... не знаю... загорелой что ли, ну такого красивого оливкового цвета.

Дэвид наклонился и облокотился руками о колени.

— Айви, ты уверена, что это был Фейри?

— Да! Дэвид, я уверена в этом. Сначала, у него из ниоткуда в руках появилась пушка, а потом я метнула в него кол, который пронзил его грудь, но что ты думаешь? Да, ему хоть бы хны! Он просто выдернул его и отбросил в сторону.

Он открыл рот и в недоумении уставился на меня. Казалось, что он лишился дара речи.

— Ага. Именно. Это был не человек, Дэвид. Это был Фейри с обычной человеческой кожей, который мог наколдовать себе пистолет и которому железный кол не приносит совершенно никакого вреда. Не обжигает его и не отправляет обратно в Мир Иной. Да он ему как мертвому припарка!

— Это невозможно, — ответил он, и я напряглась в раздражении.

— Я доверяю своим глазам и уверена в том, свидетелем чего я стала. Ты же меня знаешь. На меня можно положиться. Я никогда, ни единого раза, не подвела тебя или...

— Исключая тот случай, когда ты в тюрьму попала.

— Ладно. Исключая, тот единственный раз, но я говорю тебе правду. Я понятия не имею, что это будет значить для нас, но...— страх заструился по моим венам и осел где—то в желудке. Я осушила стакан с водой и отставила его в сторону, но это не уменьшило странного чувства. — Если вдруг окажется, что железо больше не приносят им абсолютно никакого вреда, то они станут непобедимы.

— Нет. Такие способности есть только у Древних, — сказал Дэвид и затем встал.

Мои глаза расширились. Да, давненько я не слышала этого слова. Помню, последний раз о них упоминали Холли и ее муж Адриан. Когда я была ребенком, они рассказывали мне истории о самых Древних и самых опасных Фейри... о непобедимых Воинах, о Рыцарях, защищающих свои королевские двора, о Принцессах и Принцах, о Королях и Королевах. О Фейри, которые могли менять свой облик и форму, и обладали такими способностями, которые простираются далеко за краями нашего понимания. Никто из Фейри, разгуливающих по нашему миру не жил так долго, как жили Древние в Мире Ином, по крайней мере, мы так думали. И если так подумать, то Древние могли бы нанести нашему миру неописуемый ущерб. Конечно, если когда—нибудь попали бы сюда. На самом деле, мне даже в голову не приходило, что вчера вечером я могла столкнуться с одним из них.

— Я думала они заперты в Мире Ином. Ведь когда Врата, разделяющие наши миры, закрылись, они...

— Они и были заперты, — Дэвид подошел к окну и отодвинул бледно—голубую занавеску.— Возможно, кому—то удалось скрыться от нас, хоть это и маловероятно.

Чувство тревоги все нарастало, как снежный ком.

— Но все—таки это возможно?

Он опустил занавеску на место и провел рукой по темным короткостриженым завиткам.

— Это очень маловероятно. Сама мысль о том, что кто—то из них смог прожить столько времени в мире смертных, оставаясь незамеченным, выглядит притянутой за уши.

— Но я же своими собственными глазами видела одного из них. Такой, как он, с легкостью мог бы вписаться в наш мир. Если не присматриваться, то вообще не поймешь, что это Фейри.

Дэвид посмотрел на меня.

— Мы не можем быть до конца уверенными в том, что ты видела, — он вскинул руку, не дав возможности возразить.— Не можем, Айви. Это не значит, что я проигнорирую тебя. Я собираюсь связаться с другими штаб—квартирами и выяснить случалось ли у них что—то похожее, но пока я не получу ответ, мы должны держать все в тайне.

По крайней мере, он всерьез воспринял мои слова. Ну, и на том спасибо. Нагнувшись, я откинула одеяло и аккуратно свесила ноги с койки.

— Разве мы не должны предупредить остальных?

— И зародить сумасшедшую заворуху, после чего члены Ордена пойдут убивать невинных людей думая, что это Древние?!

— Но...

— Айви, — предупреждающе начал он, — я не могу начать сеять панику среди членов Ордена, и тем более я не могу допустить, чтобы погибали ни в чем не повинные люди.

Мне не нравилось все это, но я вынуждена признать, что он прав.

— Буду нема, как рыба.

По его выражению лица, я точно могу сказать, что он мне не поверил.

— Это так же значит, что ты ничего не расскажешь Валери, которой, ты в любом случае, позвонишь, прежде чем она приедет сюда.

— В тебе так мало веры^[4] — пробормотала я, дергая за край своей окровавленной рубашки. Слава Богу, она была черного цвета, иначе я бы распугала всех прохожих прошлой ночью, бегая по улицам в залитой кровью рубашке.

— Я серьезно, — он пронзил меня суровым взглядом. — Ты никому об этом не скажешь, пока я не пойму, что с этим делать. Ни единой душе. Особенно учитывая, сколько потерь мы понесли за последний год. Мы поняли друг друга?

В этот момент я чувствовала себя нашкодившим ребенком, которого отчитывают за его проказы. С ним тяжело найти общий язык и, тем не менее, он заменил мне отца, когда я потерла свою семью.

— Поняли.

— Я надеюсь на это, — он упер руки в бока. — Значит так, ты можешь пока что отлежаться здесь, но как только почувствуешь себя лучше, иди домой. До среды ты освобождена от работы, но завтра я хочу увидеть тебя на собрании.

Даже если бы младенец Иисус предстал передо мной, это бы не помогло мне избежать идиотского собрания.

Он уже было собрался уходить, как вдруг остановился.

— Этот Фейри тебе ничего не сказал?

Я слезла с койки, игнорируя дискомфорт в районе живота.

— Ничего серьезного. Он подкрался ко мне, когда я избавилась от другого Фейри... нормального, который промямлил старое доброе «Вашему миру скоро придет конец», но этот? Ну, разве что меня коровой обозвал.

Дэвид рассеяно кивнул, а затем вышел из комнаты, оставив меня наедине с собой. Пока я искала свою обувь, я заметила, что тревожное чувство, которое посетило меня ранее, так никуда не делось, даже несмотря на то, что Дэвид пообещал во всем разобраться.

И отыскав, наконец, свои ботинки под тумбочкой у койки, я поняла, что не могу отделаться от чувства, что в то время, как Дэвид, кажется, не особо то и обеспокоен тем, что Древние могут разгуливать по нашему миру, это только начало — начало чего—то грандиозного.

Глава 3

Добираться домой пешком не было никакого желания, да и времени это заняло бы много, поэтому пришлось воспользоваться транспортом. Я забралась в такси и решила, что пришло время по—тихому позвонить Вал — таксист уже начал кидать на меня подозрительные взгляды — и убедить в том, что я не умерла, не умираю и ближайшем будущем умирать не собираюсь.

В этом—то, я была уверена.

— У меня плохие новости, — сказала я ей, подъезжая к Гарден Дистрикт.

Вал фыркнула.

— Что—то еще помимо того, что какой—то придурок тебя подстрелил?

Я решила сказать ей, что случайно напоролась на какого—то типа с пушкой. Отчасти это правда, да и звучит правдоподобно. Фейри — не единственная опасность, подстерегающая вас на улицах Нового Орлеана. В этот момент таксист так резко повернул, что мне показалось, будто он хочет вышвырнуть меня к чертям из своей машины.

— Ага, что—то помимо этого. Я не смогу отработать за тебя в субботу. Дэвид запретил.

— Милая моя, как только ты сказала, что тебя ранили, я тут же поняла это. И, серьезно, сейчас ты не об этом должна беспокоиться.

— Спасибо, — пробормотала я, на секунду взглянув на то, что твориться за окном. Минуточку. Я снова перевела свой взгляд на окно, не веря своим глазам. Парень... ехал на велосипеде... одноколесном... и на нем был... синий плащ. Черт возьми!

Что поделаешь. Типичный Новый Орлеан.

— Хочешь, я заскочу к тебе перед  дежурством? — спросила она.

Я покосилась на водителя.

— Да нет, не надо. Я как приеду, по—быстрому приму душ и спать.

— Пообещай, что позвонишь, если тебе что—нибудь понадобится.

Я отчаянно боролась с желанием рассказать ей всю правду о прошлой ночи. Не потому что я была какой—то сплетницей не умевшей держать язык за зубами. Я просто хотела предупредить ее об опасности, чтобы она всегда была начеку. Вздохнув, я сжала телефон в руке.

— Обещаю. И еще, пожалуйста, будь осторожна, — в тот момент, как я произнесла эти слова, ледяной страх  сковал мою грудь. О том чтобы потерять Вал, единственного близкого мне человека, не могло быть и речи. Я не могу потерять и ее. — Обещаешь мне, что будешь осторожна и вернешься с работы в целости и сохранности?

Вал непринужденно рассмеялась.

— Эй, я же всегда осторожна. Да осторожность — моё второе имя.

Попрощавшись с Вал я заметила, что мы уже были на Коллизей—Стрит, и таксист как раз тормозил у обочины в тени дубовых деревьев. Я покопалась в сумке и, достав пару купюр, расплатилась за проезд.

Таксист был невероятно счастлив, что наконец—то избавился от меня и сейчас свалит отсюда.

Мне повезло с жильем, которое мне помог найти Орден, когда я только прибыла в город. В то время как большинство членов Ордена предпочитали находиться поближе к Кварталу, я была счастлива жить в ошеломляющем Гарден Дистрикт. Ведь этот район обладает богатой историей, прекрасными гобеленами с изображением деревьев и старыми домами.

Мой дом, который находился в десяти минутах ходьбы от кладбища Лафайет №1, был довоенной постройки. Он разделялся на две квартиры: одна находилась сверху, а другая снизу. Войти туда можно было через балкон на первом этаже с лицевой стороны дома, а вход в мою квартиру выходил на задний дворик, великолепный в своем разнообразии цветов и растений.

Кованный железный забор, окружающий территорию  являлся дополнительным преимуществом.

Ну, по крайней мере, до сих пор.

По моей спине пробежали мурашки. Я заперла ворота, но прежде чем развернуться и войти в дом, взглянула на суетящуюся улицу. Теплый осенний ветерок играл с завитками моих непослушных рыжих волос.

Большинство людей даже не догадываются о существовании Фейри. Ведь Орден вполне в силах защитить их. Да, мы спасли не всех. Это просто невозможно. Но, несмотря на это, мы проделали чертовски хорошую работу. Если тот Фейри действительно Древний... если он не единственный... если они не восприимчивы к железу... тогда... тогда мы окажемся в полной заднице.

И тут я внезапно поняла, что мне даже не с кем поговорить об этом. От Дэвида, вероятно, пользы будет, как от козла молока. Единственным человеком, который пришел мне на ум, кроме него, это Марли, мама Брайтон Джуссьер. Эта женщина знает буквально всё. Но проблема в том, что она вроде как... сломлена.

Ходят слухи, что на нее напал Фейри. Все бы ничего, но в тот момент на ней не было четырехлистника. Говорят, именно из—за этого она потеряла рассудок. Раньше она была известна как женщина с блестящим и чистым умом, но сейчас ее психологическое состояние оставляло желать лучшего. День ото дня ей становится только хуже.

Я развернулась и по вымощенной камнями дорожке двинулась прямиком к своей квартире. Обычно я задерживалась здесь на минутку—другую и обрывала засохшие лепестки у цветов, но сегодня у меня на это не было сил.

Оказывается, истекать кровью и вырубаться на ступеньках как «пьяная свинья» — то еще изматывающее дельце.

Я поднялась по лестнице, и у меня вырвался измученный стон. У двери стояли три маленьких коробки с этикеткой «Амазон».

— Да, ладно! Опять?

Я была на сто процентов уверена, что не заказывала ничего с «Амазона». Но что—то мне подсказывает, что я знаю, кто это сделал. Боже, мне срочно надо поменять пароль в своем кошельке и отключить функцию заказа в один клик.

Чертыхаясь, я подняла коробки. Они оказались легкими, но рана в боку была все еще чувствительной. Я открыла дверь и вошла в гостиную. Мой взгляд упал на диван. Покрывало персикового цвета, которым еще вчера он был бережно заправлен, сейчас практически валялось на полу.

Телевизор включен и по нему идет фильм про мальчика в очках, который изо всех сил старается спастись от очень—очень злого и очень—очень большого дракона.

— Гарри Потер… и Кубок Огня? Да что за…? — пробормотала я, закрывая за собой дверь.

Я вздохнула.

Я положила коробки на кресло, перед которым стояла мягкая подставка для ног и, подойдя к окну, распахнула шторы. Комнатные цветы покачивались на ветру, но плетеные стулья с  пугающе толстыми подушками, за которые я выложила кругленькую сумму, оказались пусты.

В ванной комнате тоже никого не оказалось. Для пущей уверенности, я отдернула душевую штору с нарисованными в постельных тонах рыбками. Там, как и ожидалось, тоже было пусто.

Открыв дверь в свою комнату, я вздохнула с облегчением. Все вещи лежали там, где я их оставила, а жалюзи и шторы закрыты. В моей комнате было на добрых двадцать градусов холоднее, чем во всей остальной квартире. Ох, жду не дождусь, когда окажусь в своей уютной кроватке, укутанная с головой мягким синельным пледом.

Ну, разумеется, после того, как приму душ.

Рядом с кухней была еще одна маленькая спальня с отдельным балконом, окна которой выходили на Коллизей—Стрит. Людям нравятся балконы, выходящие на эту улицу. Я зашла на кухню и сразу же обратила внимание, что дверка шкафчика, где я храню свои коробки с хлопьями, открыта.

Да, у меня целый шкафчик с хлопьями. Все мои двенадцать коробок стоят там.

И не смотрите на меня так. Когда дело касается хлопьев, я люблю разнообразие.

Бросив свой рюкзак на стул у барной стойки, что находилась у большого окна с видом во двор, я обошла островок и остановилась возле шкафчика.

На столешнице лежала коробка "Lucky Charms" ^[5] . Ну кто бы сомневался. Верхушка открытой пластиковой упаковки упиралась в бортик розово—голубой миски для хлопьев.

Я даже и помыслить не могла, что сейчас увижу. Но когда моему взору открылась такая картина, я буквально подавилась смехом, но вовремя зажала рот рукой, подавляя его.

В моей тарелке развалился гость, с которым сама не знаю почему, я до сих пор не распрощалась. Крошечные ручки и ножки выглядывали из—за краев чаши наполненной хлопьями. Судя по тому, что я увидела — точнее, тому чего не увидела — могу поспорить на все мои сбережения, все маршмэллоу, которые только были в хлопьях, теперь покоятся в надутом животике этого брауни^[6] .

Может ли брауни отравиться от такого количества сахара?

Честно, понятия не имею.

Около двух—трех лет тому назад я остановила Фейри, который пытался заманить маленькую девочку в ловушку. Я преследовала этого больного ублюдка до самого кладбища Св. Луи, где в конечном итоге и отправила его в обратно Мир Иной. Я уже развернулась и собралась уйти, как вдруг услышала какие—то завывания у могилы легендарной Мари Лаво. Там я и нашла маленького брауни.

Брауни в мире смертных — это большая редкость. По правде говоря, из всего того, что я слышала, они ненавидели это место. Якобы они предпочитают леса всевозможных королевств Мира Иного. По крайней мере, там они могли жить спокойной жизнью и не скрывать то, кем они являлись.

Они выделялись тем, что имели тоненькие крылышки.

В мифах они всегда изображаются, как бескрылые существа, но поверьте мне на слово, крылья у них есть. Это крохотные чубзики размером не больше куклы Барби. Он был ранен и мучился от боли, которую доставляла ему сломанная нога и поломанное крылышко. В тот момент, как его большие бледно—голубые глаза встретились с моими, я уже знала, что  не смогу бросить бедного брауни на произвол судьбы. Я не могла оставить его прячущегося за вазой с засохшими цветами и невероятно старыми бусами Марди Гра. Так что я подобрала его и спрятала в рюкзак.

В общем, я взяла брауни с собой и приютила его у себя дома.

Знаю — Боже, да, я знаю — я должна была довести дело до конца. Это ведь моя святая обязанность. Ни одно существо из Мира Иного не должно разгуливать по нашему миру, но я просто не могла с собой ничего поделать. Зная о том, что у меня могут быть большие проблемы, вплоть до исключения из Ордена, я все равно оставила его у себя. Я смастерила ему шину на сломанную ногу из палочек эскимо и обмотала его крылья марлей, пока он сидел с безумно несчастным и надутым видом на милом личике. Серьезно, я даже не знаю, почему сделала это. Я же ненавидела все, что хоть как—то было связано с Миром Иным. Меня не волновал ни их размер, ни их вид. Я просто выполняла свои обязанности. Но по каким—то непонятным мне причинам, я решила позаботиться об этом маленьком брауни.

И он остался со мной.

Думаю, он сделал это только из—за того, что открыл для себя интернет, телевидение и, конечно же, мой аккаунт на Амазоне.

Откровенно говоря, я понятия не имела почему испытываю такую слабость по отношению к этому мелкому недоразумению по кличке Динь.

Динь ненавидит эту кличку с тех пор, как посмотрел Питера Пэна.

Заглянув в миску, я покачала головой. Этот маленький сорванец был без футболки, а хлопья застряли в его крохотных крылышках, но если искать позитивные стороны, то штаны все еще были на нем. Что ж, спасибо и на этом. Ему просто идеально подходили черные брюки с атласными полосами по бокам. Вообще, они предназначались кукле Кену, но не суть.

Я ткнула пальцем в его маленькое брюшко.

Он дернулся и, приняв сидячее положение, схватился ручками за мой палец. Его острые зубы оказались в опасной близости от моей руки.

— Только попробуй меня укусить,— предупредила я. — Сделаешь это, и я тебя заживо похороню в коробке из—под обуви.

Выскочив из миски, он завис над ней в воздухе с широко раскрытым ртом. Взлетая, он своими крыльями умудрился рассыпать хлопья по всей столешнице.

— Где тебя носило? Ты не вернулась домой! Я уж подумал, что тебя убили. А про меня же никто не знает. Я думал, что остался один. Никому ненужный, брошенный. Ты хоть представляешь, какого мне было? Я голодал, Айви. Понимаешь, голодал!

Я скрестила руки на груди.

— Как—то ты на умирающего с голода не похож. Ты скорее на бурундука смахиваешь. Такого маленького, делающего запасы на зиму бурундука.

— Слушай, у меня был стресс! Я думал, что меня бросили! — крикнул он и начал трясти кулаком, который по размеру был не больше моего ногтя. — Я понятия не имел, где ты находишься. Домой не явилась, всякими там тыры—пыры—шпили—вили делишками не занимаешься. Что мне еще думать? Ты же всегда возвращаешься.

Улыбка сошла с моего лица.

Динь взлетел выше, пока не оказался на уровне моих глаз. Малыш обхватил своими руками живот и посмотрел на меня своими большими щенячьими глазами.

— Я так много сладкого сел. Очень. Много.

Покачав головой, я стала собирать рассыпавшиеся  хлопья со столешницы обратно в миску.

— Даже знать не хочу, как взлетел твой уровень сахара в крови.

— У нас по венам не кровь течет, — прожужжал он, усевшись на мое плечо. Схватив маленькими пальчиками мочку моего уха, он прошептал. — А магия.

Смеясь, я стряхнула его с плеча.

— Не хочу тебя разочаровывать, Динь, но у тебя в крови никакой магии и в помине нет.

— Забудь. Откуда тебе вообще знать? — приземлившись на столешницу, он стал пинать ногами хлопья. Уууух. Боже, дай мне терпения. — А теперь, Айви—Дайви, сознавайся, где была?

— Прошлой ночью меня подстрелили.

— Что? — завопил Динь, шлепнув себя по щекам. — Подстрелили? Где? Как? Кто?— он взмыл в воздух и стал метаться из стороны в сторону. — Ты плакала? Я бы плакал. Много. Да я бы нарыдал целую гребанную реку слез.

Я пялилась на него не меньше минуты, прежде чем ответить.

— Лаадно. Ты знаешь, что большую часть времени напоминаешь мне маленькую фею под крэком⁷ ?

— Наличие крыльев не означает, что я чертов... фея! — он что—то пробормотал на другом языке, отдаленно напоминающий гаэльский. — Я съел много сахара, понятно? И что, это преступление? Да ты меня на всю ночь одного оставила! Что, по твоему, мне еще оставалось делать?

— Слушай, а у брауни может случиться инсульт? — спросила я, уже начав беспокоиться тем, что у него на висках сосуды проглядывать начали.

Он склонил голову на бок и слегка поморщился.

— Это когда в голове что—то взрывается? Не знаю. Подожди—ка. Ох, во имя Королевы Маб^[7] ,ты думаешь у меня инсульт? — он молниеносно взлетел к светильнику на потолке, исчезая за серебристой куполообразной формой. Через секунду он высунулся наружу. Его блондинистые волосенки торчали в разные стороны. — Чееерт! Айви, у меня инсульт!!!!

— Динь! Господи, а ну—ка слезь оттуда! — пробормотала я, заметив, что лампа уже начала раскачиваться. — Нет у тебя никакого инсульта. Забудь о том, что я только что сказала.

— Ненавижу эту кличку.

Я усмехнулась.

— Знаю.

— Ты очень—очень злая и жестокая женщина, — немного поколебавшись, он спустился обратно на столешницу и прищурил глаза. — Ладно, сейчас не про это... в тебя стреляли?

Собрав все хлопья, я кивнула.

— И это был не просто какой—то отморозок... это был Фейри.

— С каких это пор они из пушек стреляют?

Схватив коробку с миской, я выбросила их в мусорное ведро. Не собираюсь я из нее есть после того как Динь в ней спал. Я частенько обсуждала свою работу с Динь. Мне всегда было легко говорить с ним на эту тему. Он, казалось, принимал ее как должное.

— Без понятия. Мало того, у него кожа была обычной. В смысле, не серебряной.

Когда Динь ничего не ответил, я обернулась проверить не уснул ли он, но он не спал, а смотрел на меня с выпученными от удивления глазами.

— А еще, в его руках из воздуха появился пистолет, — Динь сглотнул, — и вдобавок ко всему прочему, я кинула в него кол. Прямо в грудь. И что ты думаешь? Он ему не нанес ни малейшего вреда, — добавила я, подойдя к нему.

Он вскочил на ноги.

— Ты как—будто повстречала...

— Древнего?

Он кивнул.

— Они крутые. Пугающие, но крутые, — он на цыпочках подошел к краю столешницы. — Скажи, когда этот тип в тебя стрелял он стоял близко? Или далеко?

Мда... странный вопрос. Хотя, это же Динь.

— Он находился на приличном  расстоянии от меня. Сомневаюсь, что я стояла бы здесь с тобой  и мило беседовала, если бы он стоял рядом.

Он побледнел.

— Никогда не встречал в вашем мире Древних.

— Да что ты говоришь! И как долго ты живешь в нашем мире, Динь?

Он пожал одним плечом. Другого ответа я, в Принципе, и не ожидала. Динь даже понятия не имел, как попал сюда. Сам он говорит, что знать, не знает, как все это произошло. Он просто очнулся на кладбище, и все тут. Но зная его характер, и учитывая то плачевное состояние, в котором я его нашла, могу предположить, что из него просто выбили все дерьмо и вышвырнули нафиг из своего мира. А еще он никогда не говорил мне свое настоящее имя, что можно понять. Ведь зная имя любого создания, пришедшего к нам из Мира Иного, вы получаете безграничную власть над ним. Это относится ко всем, даже к Фейри. Я знала о нем только то, что он ненавидит Фейри так же сильно, как и любой член Ордена. Насколько я знала, его вид находился на грани исчезновения, так как подвергался частым нападениям со стороны Фейри, из—за них он потерял всю свою семью. Их прирезали, всех до одного. Таким образом, мы с ним вроде как  в одной лодке. И мне плевать, что по этому поводу думают остальные члены Ордена.

— Видел я их в Мире Ином, — сказал он. — Даже однажды, видел Принца.

— Серьезно?

Он кивнул.

— Этот Принц... — он вскинул руки и стал размахивать ими, наматывая круги в воздухе, от чего у меня закружилась голова. — Он... прекрасен.

Хм…

— Ну, это описание подходит ко всем Фейри, разве нет? Прекрасные, но смертоносные и высокомерные ублюдки, — он перестал махать руками.— Принц еще довольно жуткий.

Я прислонилась к столешнице, стараясь игнорировать ноющую боль, распространяющуюся у меня в животе. Видимо, обезболивающие прекращает свое действие.

— Ты серьезно выдел его? В смысле, настоящего Принца из Мира Иного?

— Ага. Трижды, — ответил он и стал с энтузиазмом перечислять: — в первый раз, я увидел его на лугу. Красивый такой луг. Прямо такой же, как в фильме про сверкающего вампира. У этого чувака в фильме еще вечно невесть знает что на башке творилось.

О, Господи!

— К моему же счастью, он меня не заметил. Во второй раз, я видел его около дворца. Знаешь, такой дворец... ну, как в сериале, в котором всех подряд мочат.

— Как в "Игре престолов"? — предположила я. — Королевская Гавань, что ли?

Подпрыгнув, он энергично закивал головой.

— В третий раз, когда я его видел он... ну, как бы это сказать... он делал кое—что такое, чего ты никогда не делала.

Эм... ну, я многих вещей не делала в этой жизни.

— Можно поконкретней?

Сложив руки рупором, он потянулся вперед, при этом крылья его приобрели дугообразную форму.

— Он занимался сексом.

— Боже, Динь, — пробормотала я.

— С тремя женщинами одновременно. С тремя! — Динь уселся обратно на столешницу, вращая от удивления головой. И я  сама была слегка поражена. Как это — три бабы на одного мужика?! А хотя, чему тут удивляться.  От любого Фейри так и прет сексуальностью. И это еще одно оружие которое они используют против смертных. — Как это вообще возможно? — спросил он.

— Ну, видимо, это одна из его способностей, — ответила я, поглядывая на мелкого. Он опять вскочил на ноги и начал наматывать круги на столешнице. — Ты знал, что Древние прорвались в наш мир?

Он остановился и уставился на меня.

— Нет.

— А как на счет того, что они так внезапно дали о себе знать?

Он отрицательно покачал головой.

— Понятия не имею.

— Динь, ты бы не стал мне врать, верно?

— Конечно, нет, — усмехнулся он. — У меня же есть твой Амазон.

Я фыркнула.

— Как же приятно осознавать, что у меня есть гарантия твоей преданности, — я оттолкнулась от столешницы  и двинулась к своему рюкзаку. — Кстати, пока ты в отключке валялся тебе кое—что пришло. Я положила коробку на кресло около двери.

— Ох ты ж! — он взмыл в воздух. — Почему раньше не сказала? —  он понесся в сторону прихожей, но внезапно остановился около меня. — С тобой все в порядке? Ты же не откинешь ноги во сне? Слушай, про меня никто не знает, а значит, если ты умрешь, некому будет прийти и проведать меня. И что мне тогда делать? Я съел уже все маршмэллоу в "Lucky Charms".

Рассмеявшись себе под нос, я покачала головой. Никто не знал о Динь. Даже Вал. Всякий раз, когда ко мне приходили гости, он прятался.

— Я прекрасно себя чувствую. Рана немного ноет, но на всякий случай у меня есть таблетки. Я просто приму душ и, наверно, завалюсь спать.

— Сейчас же только четыре часа.

— И это говорит мне тот, кто дрых незнамо сколько времени. Даже слышать об этом не хочу, — я схватила баночку с лекарством из переднего кармана в рюкзаке и, вытащив одну таблетку, запила ее безалкогольным пивом, которое нашла в холодильнике.

— Ты этим не особо то увлекайся. Я как—то не горю желанием жить под одной крышей с алкоголиком, которым ты станешь, а эта участь тебя непременно ждет, и в один прекрасный день тебе захочется что—нибудь покрепче. А закончиться все тем, что ты начнешь изготовлять соль для ванн, а потом вообще меня съешь, — сказав это, он вылетел из комнаты.

Динь... Ну, он тот еще чудик.

Я уже подходила к двери своей спальни, когда Динь пронесся позади меня сжимая в руках тряпичную куклу—тролля. Он вроде как... их коллекционировал, и честно говоря, у меня не было ни малейшего желания узнать, что он с ними делает.

Оказавшись в своей комнате, я оставила напиток на тумбочке и включила ночник. Несмотря на то, что в комнате царил полумрак, все вещи в моей комнате были достаточно яркими — наволочки цвета фуксии, темно—фиолетовый синельный плед, розово—голубая скамеечка с пейсли—узором, стоящая у подножия кровати. Даже два комода и тумбочка были ярко голубого цвета.

Раз я не могу носить такие яркие цвета, то я просто на просто окружу себя ими.

Я разделась, скинув всю одежду в кучу у двери в ванную. Мне повезло, что у меня две ванных комнаты, так как та, что в прихожей часто использовалась Динь в качестве бассейна. Эта же туалетная комната была великолепна, и мне очень нравилась старинная ванна на ножках и с держателем для душа.

Я открыла кран и сделала воду настолько горячей насколько смогла бы выдержать. Прежде чем стать под горячие струи воды, я убедилась, что повязка прочно закреплена. В тот момент, когда вода коснулась кожи, я испытала настоящее блаженство. Мне казалось, что я не мылась целую вечность.

Я стояла под обжигающими струями воды до тех пор, пока вся засохшая кровь не была смыта, а вода в ванной не превратилась из темно—розовой в прозрачную. Я дважды помыла голову, а потом... прямо в этот момент, стоя под горячими струями воды... на меня накатило осознание того, что произошло со мной вчера ночью.

Я хлопнула руками по лицу, пытать отогнать от себя эти мысли, но нарастающая волна эмоций никуда не делась. Мои глаза жгли подступающие слезы, в горле образовался тяжелый ком. Я не могла позволить себе заплакать, поэтому я зажмурилась.

Я не плакала со дня гибели моих приемных родителей.

В ту же ночь был убит и Шон. Тогда я выплакала столько слез, что, думаю, пропиталась страданиями до конца своих дней. Это ранение заставило меня вспомнить всю ту боль и эмоции, которые я уже однажды пережила. И я не была уверена, почему судьба сыграла со мной злую шутку, но прямо сейчас, я будто вернулась в ту роковую ночь. У меня было такое чувство, словно я стою над Холли и Адрианом и вижу их пустой, лишенный жизни взгляд. А потом я поворачиваюсь и смотрю на бледного, как полотно Шона...

Проведя пальцами по символу Свободы, вытатуированном на моем левом бедре, я встала под струи воды, глубоко вздыхая и выдыхая, до тех пор, пока комок в горле не исчез, а с ним и воспоминания той ночи.

Боль в животе начала стихать к тому моменту как я вышла из душа и высушилась, но мне все еще не давали покоя мысли о той ночи. Тревога нарастала во мне точно снежный ком, поэтому в свою холодную спальню я вошла с чувством беспокойства. Черт возьми, я что серьезно собираюсь просто лечь спать, в то время как Древний будет шастать по улицами и творить Бог знает что?

Сейчас даже нет шести часов, но кровать... она так и манит к себе. Взглянув на свой комод, мой взгляд остановился на аккуратно выстроенном ряду кинжалов. На самом деле, они не так уж сильно и отличаются от кола. Все их отличие заключалось в том, что у кинжала лезвие тоньше. Да и ручка удобнее.

Обхватив пальцами края полотенца, я раздраженно вздохнула. Я уже знала, что собираюсь сделать, хоть и помнила, что отстранена до среды, а также об обещании Дэвида познакомить мою задницу с его ремнем в случае непослушания.

Но ведь если посудить логически, он же не сказал мне безвылазно сидеть дома.

Усмехнувшись, я направилась к гардеробу. Чисто технически, я не буду работать. Я просто прогуляюсь по вечернему Орлеану, и в чем моя вина, если я совершенно случайно встречу на своем пути Фейри, или даже Древнего?

И вот с такими мыслями я переоделась в свежие джинсы и свободную футболку заказанную для меня Динь несколько месяцев назад. Она была черного цвета, а на ней был изображен пьяный Фейри. Я не стала ему мешать, когда он нашел эту футболку и... ну, он и заказал ее. Естественно, воспользовавшись моими средствами.

Я засунула кинжал в свой ботинок, а сверху натянула штанину. Волосы я стянула в узел и закрепила прочной заколкой. Когда я зашла на кухню и вытащила из своего рюкзака учебники, я обнаружила, что Динь нигде нет.

Я направилась к его спальне, которая почему—то оказалась, закрыта и постучалась в дверь.

— Дииинь?

— Я занят, — немедля ответил он.

В мой голове быстро вспыхнуло изображение куклы тролля, которую Динь не так давно потащил к себе в комнату, но я как можно быстрее постаралась избавиться от этой мысли.

— Я немного прогуляюсь. Ладно?

Не прошло и секунды, как дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель высунулась блондинистая голова. Он прищурил свои бледно голубые глаза.

— Ты что, работать собралась?

Я покачала головой.

— Честное слово, я просто подышать свежим воздухом, — что? Это же почти чистейший воды правда. — Я ненадолго.

Он поджал губы.

— Кого ты обмануть пытаешься? Не верю я тебе. Опять тащишь свою задницу на поиски приключений! Да я на все сто процентов уверен.

— Хочешь, я куплю тебе пончиков?

Его глаза расширились, и он вмиг стал напоминать мне ребенка в кондитерской лавке.

— Серьезно? Ты купишь пончики? Для меня? Всю—всю коробку? Только мне? И не будешь у меня их отбирать?

Я закатила глаза.

— Да, Динь.

— Из кафе Дю—Монд?

— Да, — вздохнула я.

— Тогда какого черта ты тут прохлаждаешься? Вали с глаз моих долой за пончиками,— и с этими словами он захлопнул дверь прямо перед моим носом.

— Всегда пожалуйста, — пробормотала я, качая головой.

Чтобы не тратить силы, да и время, я решила доехать до Канал—Стрит на троллейбусе, но выйдя, я оказалась видна как на ладони, и прямо сейчас думала об одном — как бы не напороться на Дэвида. Если вы думаете, что в этом нет ничего страшного, то дико ошибаетесь. Ведь только он мог за считанные секунды заставить чувствовать себя нашкодившим подростком. Я перешла улицу и двинулась по направлению к Роял—стрит. Небо было затянуто облаками, а воздух окутан влажностью. Ну наконец—то. Хоть немного прохладнее станет.

Завернув в сторону Квартала, я почему—то подумала о том Зеленоглазом. Интересно, что он сейчас делает? Да и вообще, кто он, черт возьми, такой? Как там его зовут? Помню, Дэвид говорил мне его имя...

Стоп! А кого я вообще о нем думаю?

Бьюсь об заклад, как только Вал положит на него глаз, она тут же узнает о нем все мельчайшие детали.

В эту ночь, Квартал был забит до отказа, но все же я не нашла ни единого Фейри. Время тянулось, один час превратился в три и все еще никого. Весь мой план летел к чертям собачьим, хотя может это и к лучшему.

Но все же, это все было как—то… странно.

Может причиной тому послужила непроглядная мгла, что нависла над городом, формируя на задворках сознания вполне осязаемое чувство, и могу точно сказать, что оно было далеко не таким милым и жизнерадостным, как скажем, щеночки... или радуга. Меня это чувство беспокоит уже несколько недель. Насколько я знаю, другие члены Ордена тоже чувствовали нечто подобное. Пару дней назад Вал сказала мне, что ее тоже это гнетет и это напоминает чувство, которое люди ощущают перед бурей.

Понятия не имею, что все это значит, но меня не оставляет в покое мысль, что это связанно с Фейри. В особенности с тем, которого я встретила прошлой ночью.

Весь вечер я бродила по Бурбон—Стрит, надеясь, что мне повезет снова узреть его. И тут внезапно я осознала, что не помешало бы заглянуть в тот бар, из которого вышел вчерашний Фейри. Резко развернувшись, я почти что налетела на пожилого мужчину.

— Ой простите ради бога! — я отскочила от него, уверенная в том, что он даже и не понял, что из—за меня чуть не вспахал землю носом.

Подходя к бару, я замедлила свой шаг. С первого взгляда, он напоминал обычный, ничем не отличающихся от других баров на Бурбон: немного небрежный, захудалый и заполненный людьми разной степени опьянения. Обычно я не захожу внутрь, но сейчас, сделав глубокий вдох, я вошла в открытую дверь.

И... сразу же пожалела об этом.

Запах несвежего пива и плесени тут же окутал меня. Фу! Стараясь вдыхать не слишком глубоко, я обошла небольшую группу людей, столпившуюся у барной стойки. По телеку, что висел на стене, транслировали бейсбольный матч. И тут все дружно заорали, вскидывая руки вверх, отчего их пиво расплескалось в разные стороны. Я отступила всторону, надеясь, что на меня не попало.

— Айви?

Я с силой сжала лямки на моем рюкзаке. Я узнала этот голос. Дерьмово дело. Собравшись с духом, я развернулась, чтобы встретиться лицом к лицу с Трентом Фростом. Если коротко его опиать, то Трент — член Ордена, и по совместительству дипломированный жополиз.

Я выдавила из себя страдальческую улыбку.

— Привет...

Трент целых две секунды смотрел мне в глаза, а затем его взгляд упал на мою грудь. Почему я даже не удивлена?

— Тебя же подстрелили?

Как же приятно осознавать, что вчерашнее происшествие с такой скоростью распространяется по всему Ордену.

— Ага, но не переживай, это было легкое ранение, — я отвернулась, поглядывая на барную стойку. Я была уже готова пинками раскидать людей только бы добраться до бармена. — Ничего серьезного.

— А еще я думал, что ты до среды отстранена.

— Ну, да. Я как бы и не работаю.

Прямо сейчас он напоминал волка, который считает, что загнал в угол беспомощного кролика.

— Тогда что же ты тут делаешь?

Я пожала плечами.

— А ты?

— Хотел узнать счет матча.

Я уставилась на него, изогнув бровь.

— Да ты что? Правда?

Его взгляд снова упал на мою грудь, а у меня зачесались руки. Так и хотелось заехать ему промеж глаз.

— На самом деле нет. За последнюю неделю я тут поймал несколько Фейри, так что зашел проверить.

Черт возьми! Я, оказывается, не единственная знаю об этом месте. Несмотря на его блуждающий извращенный взгляд, он прекрасно справляется со своей работой. И глубокий шрам под губой свидетельствует о его бесчисленных сражениях с Фейри.

— Я вчера видела, как один из этих тварей здесь ошивался, а сейчас просто пришла посмотреть все ли в порядке.

— Так ты же не работаешь.

Я бросила на него убийственный взгляд.

— Осматриваться из любопытства не означает работать.

— Ну—ну, — усмехнулся он, кивнув в сторону бара. — Честно, я не заметил в барменах ничего необычного. Хотя, возможно они только сегодня ведут себя так примерно. Не удивлюсь, если кто—то из них работает на Фейри, — сказал он, скрестив мускулистые руки на своей широкой груди. Недостаток роста он с легкостью компенсировал своей мощью. Мне кажется, что этот чувак мог бы с легкостью снести какой—нибудь маленький дом. С такой—то силищей. — Но в любом случае я собираюсь задержаться здесь еще ненадолго. Кто знает, может кого и поймаю.

— А что, на улицах уже всех Фейри извел? — спросила я, в тот момент, когда какой—то парень врезался в меня.

Он кивнул.

— Слышал, тебя Фейри какой—то подстрелил.

Я тихо выругалась. Должно быть, это Гаррис его просветил. Сомневаюсь, что Дэвид стал бы трепаться на эту тему. Я тут изо всех сил пытаюсь сохранить эту покрытую мраком тайну, а кто—то трещит об этом на каждом углу. Это ни капельки мне не помогает. Я правда хотела держать рот на замке, но... я не могла отделаться от мысли, что это не правильно и из—за меня все члены Ордена оказываются под угрозой.

Да пошло оно все!

Взглянув Тренту в глаза, я выпалила:

— Да. Это был Фейри. Думаю ты слышал и про то, что пушка появилась у него в руках из воздуха. Мало того, это был необычный Фейри, Трент. А хочешь узнать, что произошло с колом, которым я его ранила? Он на него плевать хотел с высокой колокольни. Кол не причинил ему вреда. Совсем.

Его губы дрогнули, и он взглянул мимо меня на экран за барной стойкой.

— Ты хоть понимаешь, как это бредово звучит? Марли обычно такую же чушь несет.

Я застыла, не способная пошевелиться, как будто ноги прибили к полу. Мне нравилась эта женщина. И я понимала ее, ну в большинстве случаев, и мне очень не нравилось когда кто—то отзывается о ней подобным образом.

— Не говори о том, чего толком не знаешь, — ответила я спокойным голосом, мне пришлось сдерживать себя, чтобы не опробовать на нем мой апперкот^[8] . — Она была полноправным членом Ордена, так что будь добр, прояви уважение к женщине, которая стольким пожертвовала.

Трент наклонил голову и рассмеялся себе под нос.

— А смысл? С моим уважением или без него, ничто не изменит того факта, что у нее поехала крыша.

Трент покачал головой, его взгляд сначала встретился с моим, а потом снова перекочевал на мою грудь.

— Блин, должен признать это была плохая идея, разрешить особам женского пола стать членами Ордена. Очень сложно сдержаться, чтобы не пощупать….

Дальше я даже слушать не стала.

Схватив его за плечи обеими руками, я со всей дури врезала ему коленом промеж ног. Он согнулся пополам, хватая ртом воздух и посылая в мой адрес проклятья. С победной улыбкой я отпустила его и отступила назад.

— Себя пощупай, придурок,— развернувшись на пятках, я пулей вылетела из бара.

Если Трент расскажет про этот инцидент, то меня определенно по головке не погладят, но какое бы наказание меня ни ждало, я ни капли не жалею о том, что сделала. Чертов придурок. А самое обидное, что большая часть парней в Ордене думают в том же направлении, что и он. Идиоты.

Солнце уже давно зашло, а в воздухе витал аромат дождя. Решив, что на сегодня с меня достаточно, я направилась в сторону площади Джексона. Заскочу за пончиками и сразу же домой.

Переходя дорогу, я взглянула налево и увидела то, что заставило меня резко остановиться посреди дороги.

Святое дерьмо.

Прямо посреди Орлеан Авеню стоял мой вчерашний знакомый Фейри. В это было сложно поверить, но это действительно был он. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда я подалась чуть левее, сворачивая на тротуар и прижимаясь ближе к зданиям.

Он стоял ко мне боком, прямо напротив табачной лавки. Рядом с ним стоял человеческий мужчина, и на фоне этого массивного Фейри он выглядел совсем крошечным, казалось, вот—вот и его ветром сдует. Он казался измотанным, немощным и хилым. Парень нервно почесывал уже изрядно заросший подбородок. Стрелявший в меня Фейри развернулся теперь уже полностью спиной ко мне, человек собрался последовать за ним, но вдруг споткнулся о край тротуара и упал, сильно ударившись коленями о тротуар.

Такими были последствия кормежки Фейри от смертного — они не спеша высасывали из них жизнь до тех пор, пока человек не превращался в пыль.

Фейри даже не посмотрел на человека, он просто продолжил свой путь, двигаясь в сторону Роял—Стрит. Я стала потихоньку продвигаться к парню, который в этот момент поднимался с колен. Дезориентированный, он покрутился на месте, пока не увидел Фейри идущего впереди него. Он рванулся за ним как брошенный щенок... голодный, блохастый щенок.

Это так чертовски не правильно.

Ярость росла во мне со скоростью надвигающегося шторма. Мои руки сжались в кулаки, а кровь буквально вскипела во мне. Я полностью сосредоточилась на этом ублюдке и, собираясь следовать за ним по пятам, двинулась вперед. Но не успела я пройти и двух шагов, как кто—то — вероятно, человек — появился в переулке, и схватил меня за руку.

Он обхватил меня рукой прямо под грудью, лишив таким образом возможности пошевелиться. Буквально только что я шла по тротуару и вдруг, за долю секунды, оказалась в ловушке, зажатая между двумя зданиями. Мне зажали рот рукой. Инстинкт взял надо мной верх, я напрягла ноги, планируя вложить в удар, который я собиралась ему нанести, максимум своей силы.

— Не стоит этого делать, — прошептал он глубоким низким голосом у самого уха. — Я сейчас отпущу тебя, но в ответ ты не будешь пытаться сражаться со мной. Поняла?

Он совсем придурок? Как я отвечу, если он мне рот рукой зажал?!

— Ну, Мерида. Кивни, если поняла меня.

Какая, черт возьми, Мерида? Ах, ладно. Плевать. Мне сейчас надо лишь, чтобы он отпустил меня. И нет, я не собиралась пытаться сражаться с ним. Я всего—навсего выбью из него нахрен все дерьмо.

Я кивнула.

— Я поверю тебе. Я очень не хочу, чтобы ты сделала себе больно, — сказал он.

Ох, кому—то сейчас будет очень—очень больно, и этим «кем—то» буду точно не я.

В следующее мгновение рука с талии исчезла, а за ней и вторая.

Ни секунды не раздумывая, я резко развернулась и уставилась в потрясающие изумрудные глаза.

Глава 4

Это был он. Зеленоглазый. Рен. Теперь я вспомнила его имя. Я шагнула вперед, но он опередил меня. Двигаясь быстро, словно змея, которая бросается на добычу, он схватил мои запястья. Он не пытался вывернуть мне руки. Все что он делал — это держал мои кулаки подальше от своего лица.

Кривая усмешка появилась на его полных губах.

— Не могу сказать, что очень удивлен тем, что ты на меня замахиваешься.

— Тогда, думаю, это тебя тоже не удивит, — откинувшись назад, я перенесла вес на левую ногу, но Рен снова перехитрил меня своей скоростью. Я даже почувствовала себя неловко на его фоне.

Сделав выпад, из которого мог бы получиться фантастический удар, он пригвоздил меня к стене.

Теперь я и пошевелиться не могла. Меня буквально загнали в угол. Моя спина упиралась в бетонную стену здания, а его твердое тело плотно прижималось ко мне.

Вот сукин сын!

Как будто прочитав мои мысли, на его губах растянулась ухмылка, а на щеках заиграли ямочки.

— Думаю, теперь мы можем побеседовать без риска для моего здоровья, ну и меня несказанно радует, что в итоге, я не буду корячиться, истекая кровью.

Я тяжело выдохнула.

— Я бы на твоем месте не особо рассчитывала на это.

Он усмехнулся, и этот звук эхом отразился во мне.

Не помню, чтобы я находилась так близко с парнем после... после того, что случилось с Шоном.

— Слушай, прости, что схватил тебя посреди  улицы, как какой—то маньяк, но ты чуть не совершила еще одну огромнейшую ошибку.

Его извинения не возымели на меня никакого эффекта.

— Ещё одну ошибку?

—  Ага, как прошлой ночью, когда все закончилось тем, что в тебя выстрелили, — желтый свет фонаря осветил его широкие скулы. — Я знаю, что у тебя было на уме.

— Это не было ошибкой! Я выполняла свою работу! — выплюнула я. —  И я очень сомневаюсь, что в твои обязанности входит похищение девушек средь бела дня!

— Тогда моя работа была бы намного интересней. А ты совершила ошибку, когда подумала, будто можешь в одиночку справиться с этим Фейри. И сейчас же снова чуть не наступила на те же грабли, маленькая ты засранка!

— Маленькая засранка?! — взорвалась я. — Ты напал на меня посреди улицы, как серийный убийца!

— И за это я извинился, даже несмотря на то, что ты должна быть мне благодарна. Я только что спас твою жизнь, дорогуша.

Ошарашенная, я пару мгновений могла только палиться на него.

— Ты чокнутый!

— Да, я очень многогранная личность. Но сегодня я твой чертов благодетель.

— Вау, а ты оказывается еще и невероятно скромен. Пожалуйста, позволь мне испечь тебе немного гребанного печенья.

Усмешка растянулась в улыбку, и я могла легко представить, как она разбивает сердца миллиону девушек.

— Я люблю сахарное печенье. С присыпкой.

— Ох, пошел ты...

— Ты чуть не преподнесла свою задницу Древнему на блюдечке с голубой каемочкой, Айви, — сказал он, доказывая, что знает, что меня зовут не Мерида или как там, черт побери, он меня назвал.— Я понимаю, ты крутая горячая штучка, которая кому угодно может надрать задницу, но поверь мне, ты еще не готова сразиться с кем—нибудь из них.

Я раскрыла рот, но две вещи заставили меня промолчать: во—первых, он назвал меня горячей надзирательницей задниц, и это действительно прозвучало как крутой комплимент, но что более важно он все время называл Фейри Древним...

Глядя на него, я потихоньку остывала.

— Он, правда, Древний?

— Да.

Мой пульс участился.

— Откуда... откуда ты знаешь?

— Я знаю.

— Я не так хорошо с тобой знакома, чтобы доверять тебе голословно, так что парочка уточняющих деталей была бы очень кстати.

— Я и не просил тебя доверять мне, — он склонил голову набок, пока его большой палец выписывал крошечные круги на внутренней стороне моего правого запястья, что очень отвлекало. — Все, что я говорю — так это что Фейри, которого ты встретила вчера ночью и преследовала сегодняшним вечером — не совсем обычный. Он Древний и он здесь не единственный.

— Откуда ты знаешь? — повторила я.

Мышца на его шее дернулась. Мгновение он молчал.

— Разве ты не должна была сделать перерыв в работе? Что ты вообще здесь делаешь? Неужели ты отправилась на охоту, когда прошло не больше суток с тех пор как ты умирала у моих ног, забрызгивая мои ботинки своей кровью?

 — Ты не ответил на вопрос, — я сделала паузу. — И я не забрызгивала твои ботинки кровью.

— Ты потеряла очень много крови. Как ты себя чувствуешь? — его большой палец все еще поглаживал меня.

— Как видишь, я не мертва — процедила я. — Объясни, почему ты уверен, что это Древний? Дэвид сказал...

— Дай угадаю, он уверял, что это очень маловероятно, потому что их не видели уже много десятилетий, если не столетий. Конечно же, именно это он и сказал, — его взгляд метнулся к улице, откуда донесли чьи—то выкрики. — Ты все равно не поверишь, если я расскажу тебе.

Я ощутила досаду. Без предупреждения, он отпустил мои запястья и шагнул назад. Все мое тело дрожало от контакта с его теплом. Или от отсутствия этого контакта.

Когда он встал напротив, я заметила, что его правая рука покрыта татуировками. Они не имели ничего общего с теми, что были у членов Ордена. Было не  так уж и светло, чтобы можно было разглядеть детали, но эта тату была похожа на виноградную лозу, начинающуюся от предплечья, вьющуюся вдоль руки и исчезающую между большим и указательным пальцами.

Рен шире расставил ноги, как будто ожидал, что я попытаюсь атаковать, но я решила воздержаться от этого.

— Тебе нужно вернуться домой, Айви.

Я изумленно раскрыла рот.

— А тебе нужно проверить, все ли в порядке у тебя с головой, если думаешь, что можешь указывать что и когда мне делать.

Его губы снова растянулись в убийственной улыбке, обнажив ямочки на щеках.

— Если ты не пойдешь домой, я позвоню Дэвиду и скажу, что сегодня ты вышла на охоту.

Я была в таком шоке, что моя челюсть буквально слетела с петель и упала.

— Ты этого не сделаешь.

— Хмм... Интересно, как же он отреагирует?! Мне не кажется, что он благосклонно относится к людям, которые осмелились ослушаться его.

Дэвид, наверняка, закатит истерику. Черт, если Трент позвонил ему, он уже бьется в истерических конвульсиях. Что будет, если поступит звонок еще и от Рена? Он, наверное, отстранит меня от работы, может быть даже уволит, и у меня...

Орден — единственное, что у меня есть. Ненавижу Рена за то, что он так подло воспользовался этим против меня.

— Ну, ты и мудак!

В его глазах сверкнуло веселье.

— Знаешь, кажется, меня уже так называли один раз. Или два.

— Не удивительно, — не прощаясь, я развернулась и пошла по тротуару. Я начала сворачивать назад на улицу Бурбон, но остановилась, вспомнив о пончиках, которые обещала Динь.

Если я вернусь домой без пончиков, Динь, вероятно, обкромсает мои волосы, пока я сплю. Вздохнув, я развернулась и направилась в другую сторону, к кафе Дю—Монд. В этот поздний час кафе скорее всего битком набито посетителями.

— Куда ты идешь? — спросил Рен позади меня.

Я выругалась себе под нос.

— Не то чтобы тебя это как то касалось, но я собираюсь купить пончики.

— Прямо сейчас? — он пошел следом за мной. — Они что, правда, настолько хороши?

Недоверчиво на наго посмотрев, я покачала головой.

— Ты еще их не пробовал? Это первое, что люди делают по приезду в Новый Орлеан.

— Нет, — он оглядел тротуар, нахмурившись при виде парочки влюбленных, которые выглядели так, словно собирались зачать ребенка прямо посреди улицы. — Не было времени.

Я хотела спросить, чем же он был занят, но опять—таки у меня не было ни малейшего желания общаться с ним. Он не собирался рассказывать, почему так уверен, что Фейри действительно Древний или еще что—нибудь важное. Я даже не знаю, поверила ли ему вообще.

Если Дэвид не считал это реальной угрозой, и Трент, вероятно, думал, что у меня не все дома, тогда почему Рен, совершенно незнакомый мне парень, был единственным, кто уверен, что Древние бродили поблизости?

Рен молча следовал за мной до кафе, а я изо всех сил старалась его игнорировать. Однако когда рядом с тобой идет шестифутовый парень, который при своем росте умудряется быть тем еще красавчиком, сложно делать вид, что его не существует.

Он вместе со мной молча встал в конце очереди, прямо под льющийся свет фонаря.

По крайней мере, теперь я могла получше рассмотреть его тату. Это была виноградная лоза сложного плетения, глубоких зеленых и серых оттенков, которая путешествовала вниз по его руке. Плетеные узоры скручивались вместе, напоминая мне кельтский узел. Виноградная лоза изгибалась по его руке и между пальцами. Не припоминаю, чтобы раньше видела подобные татуировки.

Я заказала две порции пончиков и отступила, уступая  место Рену, который кинул на меня вопросительный взгляд.

— Что? Я умираю с голоду, — пробормотала я.

Он усмехнулся.

Наши заказы подали одновременно, как будто мы были вместе. В смысле, как будто мы с ним реально были вместе.

Мне безумно хотелось посмотреть на его реакцию, когда он впервые попробует свой сахарный пончик. Это ощущение сравнимо с первым впечатлением при знакомстве с человеком. Вкус, который испытываешь, впервые откусив кусочек от своего первого пончика — запоминаешь на всю жизнь.

Но мы не были друзьями. Мы едва знали друг друга, и он практически похитил меня прямо посреди улицы. Держа пакет в руках, я нервно переступила с ноги на ногу.

— Ну что же, увидимся.

Он не ответил, а просто склонил голову набок. На мгновение я задумалась, что было бы, встреться мы при других... нормальных обстоятельствах. Например, если бы посещали одни и те же занятия в Лойоле. Я наверняка была бы в восторге от возможности узнать его получше; увидеть, как далеко заходит эта татуировка. Но мы не были нормальными, да и все окружавшее нам слишком сложное. Вздохнув, я отвернулась.

— Айви?

Я с неохотой снова повернулась к нему лицом.

Рен стоял в основном в тени, в непосредственной близости от света, бьющего из кафе на тротуар.

— Не делай глупостей. Иди домой. Будь в безопасности.

И он ушел, растворяясь среди пешеходов. Ответила ли я что—то на этот счет?

***

Подремав всего лишь несколько часов, я отправилась на занятия. Должна признаться, что я буквально носом клевала, а еще, я с утра забыла обезболивающие выпить. Что ж... Сейчас велика вероятность того, что я напускаю на себя больше слюней, чем обычно.

В такие дни, как сегодня, когда я оправлялась от пулевого ранения и мало спала, я думала о Вал, которая могла все утро проваляться в постели. Да с какой стати я вообще хожу в колледж? Я могла бы остаться в постели, бездельничать и, черт меня побери, мечтать о горячих накачанных парнях с прессом, усыпанным сахарной пудрой.

Ладно, это прозвучало странно.

В пятницу у меня было две пары: философия и статистика. На счет первого я не возражала и даже считала этот предмет интересным, что же касается статистики, то я бы предпочла выщипать себе ресницы ржавыми щипцами.

Мне удалось перехватить бутерброд перед статистикой и заставить себя усесться на место. Пока я ждала преподавателя, который явно не спешил и, кажется, сам страшился посещать собственные занятия, мои мысли снова и снова возвращались к прошлой ночи — к Рену.

Одна мысль не давала мне покоя всю ночь — почему я не спросила его, зачем он преследовал существо, которое, как он утверждал, было Древним?! Которое должно быть Древним. Я была настолько поглощена его нападением и новостью о том, что этот Фейри был Древним, что даже не подумала спросить, какого хрена он вообще там забыл.

Единственным моим предположением было то, что он охотится на Древнего, но почему...

— Выглядишь дерьмово.

Я повернулась налево, глядя как Джо Энн Вудвард плюхнулась на место рядом с моим.

— Спасибо. Теперь мне стало еще лучше.

Она мягко улыбнулась, доставая массивный учебник по статистике, и заправила за ухо локон густых, миндального цвета, волос.

— Да, с моей стороны это было подло.

Учебник шумно грохнулся на стол. Книга была такой большой и толстой, что ее без сомнений можно было использовать, как оружие.

— Серьезно, как ты себя чувствуешь?

Мне правда нравилась Джо Энн. Мы познакомились на первом курсе в Лойоле, на ознакомительном занятии по психологии. Мы с этой соблазнительной брюнеткой сразу поладили. Она была по—настоящему милой и сладкой, как клубника в сахаре, тем редким человеком, который не может сказать о других ни одного плохого слова. Она была именно той, с кем я хотела быть лучшими друзьями, и когда мы вместе тусовались я чувствовала себя... нормальной.

Это ощущение было редким и бесценным.

И хотя мы много занимались вместе, даже пару раз гуляли, она понятия не имела о том, чем я занималась или кем я была. Обязанность держать Орден в секрете воздвигла между нами огромную стену. И как бы мы ни были близки, эта стена никогда не рухнет.

Глядя на записи, которые я сделала в среду, я покачала головой.

— У меня, кажется, вчера было пищевое отравление, или что—то похожее, — ложь. — Мне уже лучше, — почти правда. Я не умирала от боли, но ощущения в животе все еще были болезненными.

— О Боже, может, тебе что—нибудь нужно? — от волнения ее карие глаза округлились, словно маленькие летающие тарелки.

По неведомым мне причинам, Джо Энн свято верила, что мне просто необходима материнская забота. Конечно, не полный тотальный контроль, но все же ее беспокоило, что мои ближайшие родственники погибли.

Не в силах раскрыть ей правду их смерти, я сказала, что они погибли в трагической автомобильной аварии.

— Я в порядке. Честно — заверив ее, я мельком взглянула на часы. С начала пары прошло две минуты. Может, свершится невероятное чудо, и профессор не явится?!

Джо Энн, крутя ручку между пальцами, пристально смотрела на меня.

— Ты уверена? Я бы могла приготовить куриный суп с лапшой.

Я засмеялась.

— Да, я уверена.

Она лучезарно улыбнулась.

— Не хочешь что—нибудь перекусить прежде, чем я с головой погружусь в свою работу?

Джо Энн работала в городском реабилитационном центре, что лишний раз доказывало, что она настоящий ангелочек воплоти. Я уже было хотела согласиться, но потом вспомнила, что мне нужно зайти в Квартал на еженедельное собрание.

Разочарование переполнило меня.

— Я не могу. Может, на этих выходных?

Она радостно улыбнулась.

— Здорово, напиши мне потом. В воскресенье у меня выходной.

Наконец, наш профессор нашел наш класс и, как обычно, у меня создалось такое впечатление, будто он задремал прямо посреди лекции.

Не уверена, что к концу курса я узнаю хоть что—нибудь о статистике, да и по правде говоря, я вообще не понимала, зачем нам нужен этот предмет.

Я вместе с Джо Энн вышла из аудитории, стараясь игнорировать колики в боку, пока мы пытались пробраться в переполненном коридоре.

— Кстати, — сказала она, подталкивая мое плечо своим, — мне нравится, как уложены твои волосы.

— Да?

— Ты распустила их, — подметила она. — Раньше ты никогда не распускала их. Выглядит здорово.

— Ох, — сконфуженная, я запустила руку в волосы, и мои пальцы запутались в кудрях, словно в капкане, — сегодня утром на меня нахлынуло сильное разочарование, и мне было лень их укладывать.

Отчасти это правда. Помывшись, я решила не сушить волосы, в спешке доедая оставшиеся оладья.

Она засмеялась.

— Тогда ты не должна ничего с ними делать. Ты... — затихнув, она чуть не врезалась в перила, когда мы подошли к лестнице.

— Эй, помедленней. Ты в порядке?

Ее загорелые щеки вспыхнули румянцем и, казалось, она не могла вымолвить ни слова. Спустя мгновение, я поняла почему. По лестнице поднимался воображаемый муж Джо Энн. Никто, кроме Кристиана Трэна, так не влиял на нее.

Я подавила улыбку, когда он обогнул лестничный пролет и посмотрел наверх. Его черная бейсболка была перевернута назад, освобождая копну черных вьющихся волос, выбивающихся из—под нее. Взгляд его темных глаз потеплел и стал дружественней, когда остановился на Джо Энн.

— Эй, — сказал он.

Джо Энн пискнула. По крайне мере, это было похоже на писк, и это было единственным, что она смогла вымолвить ему в ответ, в то время как Кристиан продолжил подниматься по лестнице. Они вместе работали в реабилитационном центре, но их графики не совпадали. Черт, она даже не знала, женат ли он и нравятся ли ему девушки, но она была безумна в него влюблена.

Я схватила ее за руку, заставляя спуститься.

— Вам нужно поболтать.

Ее глаза в панике широко распахнулись.

— Я не могу. Ты же видела мою реакцию. И так каждый раз, когда я пытаюсь с ним заговорить. Да я на Биккера^[9]  похожа.

Откинув голову назад, я захихикала, словно гиена.

— Ох ты ж Боже мой, не похожа ты на Биккера

— Похожа, — жалобно простонала она. — Наверное, он думает, что я немая.

— Поверь мне, он так не считает, — я бы хотела дать ей более дельный совет, но вспомнив минувшую ночь и момент, когда дело дошло до общения с противоположном полом, я пришла к выводу, что я не самый лучший советчик в любовных делах.

Подумав о Рене, я одновременно почувствовала злость и... что—то еще. У меня нет подходящих слов, чтобы описать эти чувства. Мое сердце странно подпрыгивает, и я даже не хочу думать о нем.

Злясь на саму себя, я пропустила мимо ушей половину того, что говорила Джо Энн, да и она спешила, чтобы не опоздать на следующий урок. Как обычно, она так крепко обняла меня, словно мы знакомы с пеленок и прежде, чем мы расстались, я пообещала написать ей в выходные.

Я доехала на троллейбусе до Квартала и чтобы хоть как—то скоротать время, зашла в магазинчик Тетушки Салли и забрала коробку шоколадных конфет для Динь. Не думаю, что его маленькому тельцу сахар пойдет на пользу, но по крайне мере это его осчастливит.

Убрав коробку в рюкзак, я прошлась вдоль по Дакатур—Стрит. Был ранний вечер пятницы, и на улицах вовсю кипела жизнь. Сегодня ночью можно сорвать хороший куш, потому что Фейри будут повсюду. Я чувствовала, что готова выйти на охоту, тем более что я не наврежу себе.

Проходя мимо «Мамы Лаузи», я заметила, что лавка битком набита. Джером сидел за прилавком и свирепо смотрел на посетителей, словно сварливый старик, наблюдающий со своего крыльца за детьми, которые бегают по его непревзойденной лужайке. Десять лет тому назад он оставил службу в Ордене и ушел на пенсию. Но все же, когда дело доходило до работы в магазине, он действительно был самым ужаснейшим продавцом.

Что поделать, не компанейский Джером человек.

Улыбнувшись, я помахала ему.

Он хмуро взглянул на меня, в то время как кто—то, подойдя к прилавку, положил на него фальшивый череп.

Я вошла через черный вход и поднялась по лестнице. Пройдя пару шагов, я посмотрела вниз и вздохнула с облегчением, когда увидела, что на ступеньках нет моей крови. Это было бы ужасно.

Дверь наверху открылась примерно через десять секунд после того, как я позвонила в звонок. Я медленно поднималась по ступенькам, в ожидании увидеть Гарриса, но судьба не была ко мне столь благосклонна. Передо мной предстал Трент собственной персоной, ну а я, как и подобает настоящей леди, поприветствовала его едким ругательством, слетевшим с моих губ.

Уголок его губ приподнялся.

— О, посмотрите, да это же та самая свихнувшаяся сучка.

Я приподняла брови.

— О, посмотрите, да это же мистер "оригинальность так и хлещет", — я отошла в сторону, чтобы обойти его, но он преградил мне проход. Ещё чуть—чуть и моё терпение лопнет. — Надо же, я удивлена, что ты до сих пор в состоянии ходить. Не ожидала.

Румянец окрасил его щеки.

— Знаешь, а я удивлен, что ты всё ещё член Ордена, особенно после того, как ты заварила эту дряную кашу.

Так много слов крутилось на моём языке, а моё терпение буквально висело на волоске, но последнее, что мне нужно сделать — так это снова заехать ему коленом меж ног.

 Я же выше этого, поэтому я просто уйду. Как взрослый человек. Чёрт, я буду собой гордиться, если мне всё—таки удастся не поддаться на его провокации и не дать волю эмоциям.

Я обошла его, но он, снова преградив мне путь, положил руку на моё плечо и сильно сжал его. Его ладонь, запутавшись в моих волосах, дёрнула их. Наши взгляды встретились. Ещё несколько секунд, и он получит не только коленом в пах, но и останется без наследников.

Тень пала на лицо Трента, и он, отдёрнув руку, отошёл. Возможно, он прочёл в моём свирепом взгляде свою будущую кастрацию.

В комнате раздался глубокий и до боли знакомый голос:

— Айви, все хорошо?

Каждый мускул в моём теле напрягся при осознании, что Рен стоит позади меня, и только моё свирепое выражение лица оставалось неизменным. Я хотела было обернуться, но я ни за что не повернусь спиной к Тренту, и вместе с тем, мне не совсем комфортно из—а того, что Рен стоит за моей спиной. Другими словами, я на распутье между мудаком и горячим чудиком, который может оказаться мудаком похуже первого.

— Всё замечательно.

— Ага, все именно так, — сказал он, растягивая слова.

Челюсть Трента сжалась, и потому, как его щеки покраснели, могу предположить, что он хотел сказать что—то еще, но вместо этого молча кивнул. Бред полный. Почему Трент уважает Рена больше, чем меня? Меня, в отличие от него, он знает три года. Иногда я ненавижу людей.

— Не думаю, что все в порядке, — прокомментировал Рен, пока я взглядом провожала удаляющийся силуэт Трента.

Не имея ни малейшей идеи, чтобы такого ответить Рену, я повернулась к нему лицом. Трепетное чувство, зародившиеся глубоко в моей груди, снова повторилось, и мне это совсем не нравилось. Вероятно, он был самым горячим смертным, которого я когда—либо видела в своей жизни. А это тату? Черная футболка открывала вид на замысловатую татуировку, которая обвивала его рельефный бицепс и спускалась вниз по сильному предплечью. Мой взгляд поднялся к почти ангельски красивому лицу.

Господи, я просто безнадежна.

Когда мой взгляд встретился с его ярко—зелеными глазами, в них заплясали искорки, а губы скривились в усмешке. Именно тогда я поняла, что он ждет моего ответа.

— Что?

Он улыбнулся шире, и на его щеках появились ямочки.

— Я только что любезно указал, что мне с трудом вериться, что "всё замечательно".

Ой… Кажется, я пропустила этот момент мимо своих ушей. Мне нужно взять себя в руки.

— И почему же ты так решил?

Он переступил с ноги на ногу и скрестил руки на широкой груди.

— Наверное, потому что этот осел назвал тебя свихнувшейся сучкой.

— Плевать, — я небрежно махнула рукой. — Это ничего не значит.

— Неужели? — одна темная бровь приподнялась. — Кажется, это нечто больше, чем просто "ничего", тем более учитывая тот факт, что он только недавно побывал в той комнате, — Рен кивком указал на двойные филенчатые деревянные двери, где скоро произойдет собрание и где только что скрылся Трент. — И поведал людям много нового.

Я напряглась, чувствуя, как мое сердце в пятки уходит.

— А поконкретней?

— Разболтал всем о том, что ты увидела в среду ночью и о том, что произошло на самом деле. И все это в комнате, где яблоку некуда упасть, — зелёные глаза Рена встретились с моими. — Лидер твоей секты был там.

Я чуть не вздрогнула, но я изо всех сил старалась показать безразличное лицо. Не думаю, что это сработало, потому что тень усмешки проскочила на его симпатичном лице. Я отвернулась, моя рука сжалась вокруг лямки рюкзака.

— Не думаю, что очень разумно трепаться обо всем увиденном, — тихо посоветовал Рен.

Я гордо расправила плечи. Непредусмотрительность та ещё сучка. Конечно, я должна была держать рот на замке, когда выплевывала всю подноготную Тренту в лицо, но все же, я не нуждаюсь в его советах.

— Спасибо конечно, но я не спрашивала твоего мнения.

На секунду над нами повисла тишина, а затем Рен вздохнул и встал прямо передо мной. Казалось, он хотел сказать что—то ещё, но к сожалению, а может и к счастью, он так и не получил шанса этого сделать.

Дверь конференц—зала распахнулась, и вошел Дэвид, позволяя ей захлопнуться позади себя. В этот момент Рен опустил руки, излучая неимоверную самоуверенность.

Я не могла сказать, в каком настроении был Дэвид, потому что он выглядел так же, как и всегда.

Чёрт бы его побрал.

Тем не менее, я взяла себя в руки. Я понимала, что нет ничего хорошего в том, что Трент проболтался, особенно после того как Дэвид велел мне держать язык за зубами. Вокруг его глаз образовались морщинки, когда он прищурился.

Дэвид остановился напротив меня, его взгляд метался между нами.

— Я рад, что вы оба здесь, — совершенно сбитая с толку этим заявлением, я подняла подбородок, встречаясь с пристальным взглядом лидера Ордена. — Вам не надо идти на собрание.

От удивления я разинула рот.

— Почему?

— Я сказал тебе держать рот на замке, — его пристальный взгляд ожесточился, — но ты ослушалась. Вроде у тебя было только одно задание, и ты провалила его.

Мои уши горели. Тот факт, что Дэвид говорил что—то подобное мне, был сам по себе ужасен, а то, что он говорил об этом при Рене, вызвало у меня желание выброситься из окна. Зная мою удачу, я закончила бы в луже, полной кошачьей мочи. Но то, что говорил Дэвид, было несправедливо.

— Я не виновата, я и проболталось то, потому что Трент ...

— Мне не нужны оправдания, — резко ответил он. — Не имеет значения, что сказал Трент. Ты же знаешь, чаще всего он ведет себя как мудак, так что лучше брось это дело.

Это было такой ерундой, но прежде чем я смогла высказать свои гениальные мысли, вмешался Рен:

— Кажется, проблема с Трентом, а не с Айви.

Удивившись, я бросила на него подозрительный взгляд. Учитывая тот факт, что я не особо—то хорошо к нему отношусь с момента первой нашей встречи, я сильно сомневалась, что заслужила его защиту.

— А тебе слово вообще давали? — взгляд Дэвида обратился к нему.

Рен одарил его ухмылкой, которая сочетала в себе и высокомерие, и смелость.

— Вот, что я хочу сказать: если смотреть объективно, то почему виновата Айви, если он первым начал ворошить все это дерьмо?

Он только что заработал очки в свою пользу.

— А я с ним абсолютно согласна.

— Почему в этом виновата Айви? Ну, давайте подумаем. Что мы имеем? А мы имеем сорок пять членов Ордена в одной душной комнате, с неработающим кондиционером и прямо сейчас они препираются друг с другом, как бабы на базаре. Половина думает, что у Айви съехала крыша, а другая половина уверена, что среди нас бегают чертовы Древние. И все это только из—за того, что Айви заехала ему по шарам.

Я вылупила глаза.

Его глаза сузились ещё больше, пока не осталась только тонкая щель.

— Да, на счет этого я тоже в курсе. Он хотел подать чертову жалобу на тебя, и тебе ух как повезло, что я ненавижу всю эту бумажную работу и на этой неделе одну мне уже пришлось накатать на тебя.

— Ты должен был подать ее, потому что в меня стреляли, и возможно, по улицам Нового Орлеана разгуливают Древние, — я повернулась к Рену, опустив руки по швам. Наши взгляды встретились. Сейчас у него есть прекрасная возможность, чтобы рассказать о том, что он сообщил мне накануне вечером.

Тишина.

А я ждала — ждала, пока Рен расскажет то, что поведал мне прошлой ночью, когда я увидела того Фейри, что стрелял в меня, и он остановил меня от его преследования. Я все еще ждала, когда в соседней комнате, где заседали остальные члены Ордена, раздался взрыв хохота, и я уверила себя, что смех не имеет ничего общего со мной. Я ждала.

Рен молчал.

Где—то с минуту я пялилась на его профиль. Я задержала дыхание, когда стала осознавать, что происходит. На его челюсти заходили желваки, а часы все тикали. Он не сказал ни единого чёртового слова, ничего, чтобы поддержать меня. Мои щеки вспыхнули сильней. Гнев всё усиливался, как и странное чувство, из—за которого я ощущала себя полной дурой. Мне было больно, и это было глупо. Я не знала его, и не было никаких причин доверять ему.

Дэвид почесал подбородок.

— С другой стороны, после того, как мы закончим этот нервирующий меня разговор, тебе нужно будет зайти туда и познакомиться с остальными членами Ордена, а иначе они по ошибке могут попытаться прикончить тебя, — затем он повернулся ко мне, его выражение лица смягчилось. — Я знаю, что освободил тебя до следующей среды, но я больше не могу жертвовать кем—либо ещё, поэтому ты нужна мне. Покажи Рену город. Вы не будете охотиться. Если вы встретите Фейри, он с этим справится. Ты в основном будешь приглядывать за ним и убедишься, что он знает свое дело. Вы начнёте завтра вечером.

Вот дьявол.

— Заманчиво, — ответил Рен.

Ой—ёй, чёрт возьми, нет.

Я шагнула назад, боясь, что еще немного, я развернусь и убегу.

— Я не могу это сделать.

Рен внимательно на меня посмотрел.

— Айви, в этом вопросе тебе слова не давали. Думай дважды перед тем, как что—то сказать, — спокойно сказал Дэвид.

Мои руки сжались в кулаки.

— Мы поняли друг друга? — спросил он.

Боже, все уже решено. Дэвид дал мне задание, и если я откажусь — я нарушу правила Ордена, а следовательно, получу официальный выговор. Можно получить лишь три, а после тебя выгонят, сведут татуировку и лишат защиты. В этом вопросе они не церемонились.

Холли и Адриан разочаровались бы во мне, если бы такое произошло. И Шон тоже. Никто из них никогда не перечил приказам Ордена, в отличие от меня. Однажды я ослушалась приказа, и они поплатились своими жизнями.

Даже от самой идеи, что мне надо проводить время с Реном, меня выворачивало наизнанку, особенно после того, как он буквально растоптал меня, промолчав про Древних. Но я не могла предать тех людей, которые живут и всегда будут жить в моем сердце. А именно это я и сделаю, если не подчинюсь Ордену, да еще по такому мелкому поводу.

— Будет сделано, — хрипло ответила я.

Дэвид почему—то не выглядел особенно взволнованным.

— Хорошо. Встретитесь здесь завтра в пять. На сегодня ты свободна.

На следующие пару секунд мы провели в напряженной тишине, но затем Рен вздохнул.

Уйти от Рена и Дэвида с гордо поднятой головой — одна из самых трудных вещей, которые мне доводилось сделать в своей жизни. Но все же мне это удалось. Я собрала воедино все то, что осталось от моей разорванной в клочья гордости, и пока это хрупкое равновесие не нарушилось, я ушла прочь.

Пока я открывала дверь, я, конечно же, успела опрокинуть новую порцию коробок от Амозона, и за то время, что я их собирала, мой телефон успел дважды звякнуть. Честно говоря, у меня не было никакого желания смотреть от кого мне пришло сообщение, но я все же пересилила себя и, посмотрев на экран, поняла, что сообщение от Вал.

«Тебя Древний подстрелил? А я то, наивная, думала, что это был "какой—то отморозок"».

Эта смс пришла первой.

За ней была смс—ка со следующим содержанием:

 «Девочка моя, ты просто обязана позвонить мне, потому что здесь все трещат о какой—то странной—престранной фигне». 

Я действительно должна с ней поговорить, но не сегодня. Отправив ей сообщение, которое гласило: "Я позвоню тебе завтра", я вздохнула с облегчением, когда получила в ответ: «Договорились».

Я вздохнула и, наконец, вошла в квартиру, захлопнув за собой дверь. Телевизор орал на полную громкость и по нему шли... вроде бы "Сумерки". Возможно, "Новолуние". Динь нигде не было видно. Я прошлась по деревянному полу и, взяв пульт, выключила звук. Положив его обратно на старинный сундук, который служил мне журнальным столиком, я взглянула на диван и чуть не подхватила сердечный приступ.

Кукла тролля с ярко—зелёными волосами выглядывала из—за коричневой декоративной подушки, а её лицо застыло в широкой, сумасшедшей улыбке. А ещё на ней напрочь отсутствовала одежда.

Иногда Динь вытворяет нечто подобное. Прячет эти проклятые куклы в самых неожиданных местах, но так, чтобы я её нашла и обделалась от страха. Я схватила этого тролля и направилась в сторону кухни.

Динь сидел на табурете со скрещёнными ножками перед моим лэптом. Я вздохнула. Мне необходимо было сменить пароль.

Что—то на экране увлекло его настолько, что он даже не услышал, как я встала позади него. Я наклонилась и подула на его голую спину.

Он вскрикнул и взлетел в воздух, хлопая своими маленькими крылышками. Динь развернулся и попытался принять позу, будто собирался использовать некоторые приёмы кунг—фу. Несмотря на дерьмовый вечер, я взорвалась смехом.

Динь прижал руки к груди и сделал несколько глубоких вздохов.

— Так вот из—за кого у меня сердце чуть не разорвалось на части. А оно, кстати говоря, у меня огромное. Я ведь чувствую его, — все еще держа руки на груди, он покачнулся. — Ох, нет! Кажется, начинается! Умирааааю!

Я кинула в него куклу.

— Может, прекратишь разбрасывать своих кукол по всему дому? Это, видишь ли, до чертиков меня пугает.

Поймав её, он немного снизился из—за тяжести игрушки.

— Да не делаю я ничего подобного. Вот, крест тебе даю. Это они во всём виноваты. Я же уже тебе рассказывал всё про этих негодников. Когда я засыпаю, они оживают и расхаживают по квартире. Это не моя вина.

Закатив глаза, я взглянула на лэптоп.

— Почему в гостиной идут "Сумерки", а на моем лэптопе "Гарри Поттер"?

— Я провожу исследование, — он приземлился перед моим компьютером и посадил куклу рядом с собой. — Очень важное исследование.

— Хорошо, — подойдя к столу, я сняла рюкзак.

Динь подлетел, повиснув в воздухе рядом со мной.

— Как прошёл твой день, милая?

Я устало улыбнулась и, бросив рюкзак на стул, расстегнула молнию.

— Не очень.

Он склонил голову набок.

— Ты хочешь поговорить об этом с доктором Динь?

— Я думала, тебе не нравится, когда тебя называют "Динь".

— Не говори мне про мою противоречивость!

Я снова рассмеялась.

— Я, наверно, сейчас пожалею, что сказала это, — я вытащила коробку конфет, — но у меня есть пралине.

Его реакция была бесценна. Можно подумать, что я вытащила из своего рюкзака парочку голых брауни, которые готовы служить Динь верой и правдой и исполнять малейшие его желание. Он так стал возбужденно летать по кухне, что я уже начала волноваться, что он случайно вылетит в окно. В конце концов, мне всё—таки удалось его успокоить. Уютно расположившись в гостиной, мы досмотрели "Сумерки" — оказывается, это было "Затмение" — и " Орден Феникса". И все это из—за его непонятного исследования, подробностями которого он делиться отказывался. Конфеты помогли мне немного успокоиться. Благодаря им, мне удавалось держать себя подальше от мыслей о пережитом дне и о том, что, возможно, ждет меня в будущем.

Я сломилась после девяти как полная неудачница, но преждечем завалиться в кровать, я все же съела еще штук пять пралине. Я была в восторге, но вот мой живот, видимо, не оценил передозировку сладостей. Не в силах заснуть и стремясь сохранить ум чистым от всякого дерьма, я взяла потрёпанный роман с тумбочки, раскрыв его на содержании. После десяти веки стали слишком тяжёлыми и начали слипаться. Я положила книгу обратно, выключила свет и легла на бок. Понятия не имею, когда я заснула, но открыв глаза, я увидела, что моя спальня была освещена мягким светом.

Моему мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что в моей спальне было всего лишь два источника света: люстра, но свет от нее был намного ярче, и ночник на прикроватной тумбочке... который я выключила.

Думая, что Динь опять принялся за свои идиотские шуточки и пробрался в мою комнату, я начала переворачиваться на спину. Если честно, я ожидала увидеть чертову куклу тролля, которая лежит на соседней подушке, но в итоге моё бедро наткнулось на что—то теплое и твердое.

Я замерла, а моё сердце ёкнуло.

Что—то лежало рядом со мной и это "что—то" было намного больше Динь. Оно отодвинулось. Инстинкт самосохранения вырвался наружу, и я, резко выпрямившись, села.

Взглянув на моего "гостя", я почувствовала острый приступ дежа—вю. На этот раз я была не в том переулке, но увидев пару глаз цвета первой весенней травы, я почувствовала все те же эмоции.

Вот же сукин сын!

Глава 5

Я никак не могла сообразить, что он делает у меня дома, в моей спальне, в моей кровати с этой ухмылочкой на лице, обнажающей ямочку на его щеке.

Постойте—ка, может, я сплю?

Он склонил голову набок, и несколько каштановых завитков упали ему на лоб.

— И часто ты так делаешь? Ну, пялишься на людей, как сейчас на меня, и молчишь?

Не—а, это определенно не сон.

Инстинкт самосохранения сработал мгновенно. Откатившись чуть в сторону, я освободила ноги из—под одеяла. Что ж поделать, я принадлежу к тому числу девушек, которые сперва надирают задницы, а потом уже задают вопросы. Игнорируя тянущую боль в боку, я пнула Рена ногой в грудь.

Его отбросило назад, но он вовремя среагировал, что помогло ему избежать падения. Поднявшись на ноги, он выпрямился в полный рост, в то время как я уже успела вскочить с кровати и встать прямо перед ним. Как он вообще сюда попал? Может он уже и Динь нашел? Господи, а что если он что—то с ним сделал? Во мне все больше и больше нарастало беспокойство.

Не дав ему времени опомниться, я развернулась на одной ноге, а второй заехала прямо в живот. Кряхтенье Рена подсказало мне, что это было больно, я подалась чуть вперед, надеясь врезать ему кулаком по лицу — по очень даже симпатичному лицу. Мне, наверно, должно быть стыдно за то, что я собираюсь оставить на нем парочку синяков.

Он двигался быстро, подобно удару молнии. Не теряя ни секунды, он перехватил мою руку и по инерции развернул меня спиной к себе. Его рука крепко удерживала меня чуть ниже груди.

— Воооу, Айви! Охлади немного свой пыл!

Ну уж нет. Свободной рукой я нанесла ему удар в живот, и только сейчас поняла насколько он у него твердый. Его брюшной пресс даже не шелохнулся. Я хотела снова нанести удар, но тут он сделал то, что я не прощу ему до конца своих дней.

Просунув свою ногу меж моих, он поставил мне подножку! Вот так просто. В одну секунду я сражаюсь с ним, а в другую уже заваливаюсь вперед.

— Вот дерьмо! — проворчала я.

Рен не позволил мне просто упасть. Он четко рассчитал мой вес и место падения. Прежде чем я смогла что—то сообразить, я уже лежала на животе, а он на мне. Его колени находились по обе стороны от моих бедер, а руки крепко прижимали мои запястья к матрасу. Из своего не очень—то выгодного положения я заметила, что дверь в спальню была открыта.

Тот факт, что он, в который раз, так быстро смог обездвижить меня заставлял мою самооценку упасть ниже плинтуса. На данный момент я была в таком бешенстве, что во мне даже не осталось места для страха.

— Если ты сейчас же не отпустишь меня, то очень сильно об этом пожалеешь.

— Боже мой, так будет происходить при каждой нашей встрече?

— Дай—ка подумаю... если ты продолжишь вытворять подобное дерьмо, то мой ответ: "Да!"

Он наклонился так низко, что я почувствовала его дыхание на своей щеке.

— Я не пытаюсь навредить тебе.

— Да ты меня практически раздавил! — я попыталась брыкаться, но он зажал мои бедра коленями, удерживая на месте. — Богом клянусь, если ты не отпустишь меня, я...

— О, да ты вспыльчивая натура, не так ли? — усмехнулся он, и это еще больше взбесило меня.— Слушай, я не драться сюда пришел. Мне нужно с тобой поговорить.

— Довольно забавный способ общения, не находишь? — я попробовала подвигать руками, но в итоге, я добилась только более неудобного положения. — Как ты меня вообще нашел?

— Посмотрел твое досье у Дэвида в кабинете.

Я вцепилась пальцами в простынь.

— Да он же тебе голову за это оторвет.

— Не—а, не думаю, — ответил он, усмехнувшись.

Боже, как же ему повезло, что я не могу сейчас до него дотянуться.

— Ну, раз уж ты изучил мое досье, тогда ты должен был видеть мой номер телефона. Можно ведь было, не знаю, позвонить, как это делают нормальные люди.

— Так я звонил тебе, — ответил он, пробуждая каждый волосок на виске своим дыханием. Я не была так близка с парнем с тех пор как… не стало Шона, и вот тебе на, именно этим парнем оказывается тот псих, что пробрался ко мне в спальню, — но ты не брала трубку.

Я стала лихорадочно вспоминать, где же могла оставить телефон, а потом вдруг вспомнила, он же остался на кухне  рядом с ноутбуком. Я уже готова была ответить, как вдруг, увидела Динь в дверном проеме и...Что за хрень? Он занес над головой небольшую сковородку, в которую от силы поместится одно яйцо, так словно это был боевой топор. Я малость обалдела от того, что он смог поднять сковороду, даже несмотря на то, что Динь довольно мускулистый для такого малыша. У него даже есть шесть браунистых кубков. По мере того как он приближался к нам, его лицо искажалось в безмолвном боевом кличе.

Вытаращив глаза, я замотала головой. Я, конечно, благодарна за попытку помочь, но в данный момент ничем хорошим это не кончится. К тому же, эта сковородка настолько маленькая, что никому вреда не причинит. Слава тебе Господи, Динь понял мои намеки и, застыв на месте, опустил свое "оружие". А в следующую секунду его уже и след простыл.

— Успокоилась? — спросил Рен.

А как же. Я спокойна настолько, что не колеблясь могу врезать ему каблуком промеж его потрясающих зеленых глаз.

— Знаешь, ты должен признать, что повел себя отвратительно, роясь в моих документах, но даже несмотря на все это, меня терзает один вопрос: как ты пробрался сюда?

— Не вижу ничего отвратительного в том, чтобы взглянуть одним глазком в твои данные, — он вдруг переместил руки, и стал медленно поглаживать большими пальцами внутреннюю сторону моих запястий. Блиин, если он будет продолжать в том же духе, то боюсь надолго меня не хватит. — Но отвечая на вопрос, балконные двери в прихожей были не заперты, так что технически я никуда не вламывался.

Не закрыты? Черт возьми! Динь, чтоб его!

— Ладно, ты не вламывался, но чтобы добраться до балкона тебе как минимум нужно было взобраться по стене.

— Ну, вообще—то, я по виноградной лозе вскарабкался.

Ого, да так еще и не каждый сможет... тут еще постараться нужно, чтоб на стену взлезть. И все же я отказывалась признавать, что его поступок меня впечатлил. А он тем временем снова стал медленно выводить круги на моих запястьях. Эти движения сбивали с толку, и, несомненно, подтверждали его принадлежность к ползучим гадам.

— Итак, что мы имеем. Сначала ты смотришь мои документы, затем взбираешься по стене и нагло проникаешь ко мне в спальню, а после этого ты разваливаешься у меня на кровати и что? Просто сидишь и смотришь, как я сплю? Что—то тут извращением попахивает.

— А я думал, девушкам нравится, когда на них пялятся всякие левые чуваки. Черт, выходит, я все это время ошибался.

В этот момент, в дверном проеме снова появился Динь. Его крылышки рассекали воздух, а в руках он держал... рогатку? Ох, да поможет мне Господь! Где он ее взял? На Амазоне? Ладно, это уже не важно. А брауни времени зря не терял. Пока мы "мило" болтали с Реном, он разукрасил себе лицо. Одна половина красная, другая синяя. Прямо сейчас он сильно напоминал декорацию к фильму "Храброе сердце" ^[10] . Я одними губами проговорила слово «нет».

В ответ, он вскинул руку и показал мне средний палец.

— С кем ты там разговариваешь? — ослабив хватку, Рен резко повернулся к двери. У меня буквально сердце остановилось, но прежде чем Рен смог увидеть Динь, тот уже скрылся из виду.

— Нет, — сказала я.

— Да? — помедлив, сказал Рен.

В этот момент я почувствовала, что он немного ослабил свою хватку, расслабил колени, а его хватка на моих руках практически ослабла, и я воспользовалась этим промедлением. Выдернув свои руки, я резко откатилась в сторону, пока Рен заходился проклятиями. Приняв сидячее положение, я сразу же почувствовала острую боль в боке. Видимо, я его сильно задела. Но, тем не менее, я схватила Рена за плечи и повалила  на спину, в результате чего мне удалось оседлать его, а затем, сунув руку под подушку, я достала железный кол, который находился там как раз для таких случаев.

Прежде чем он успел пошевелиться, я приставила к его горлу очень заостренный конец кола, прямо над сонной артерией.

— Обмен ролями, сука.

Рен опустил руки на матрас и посмотрел на меня сквозь невероятно густые ресницы.

— А это заводит!

Я прищурилась.

— А ты и вправду Мерида.

— Какая еще нахрен Мерида?

Один уголок его рта снова приподнялся.

— Ну, цыпочка из мультика "Храбрая сердцем" с ...

— Кудрявыми рыжими волосами. Поняла. Спасибо. Даже не сомневайся, я заколю тебя не мешкая.

— Да нормальные у нее волосы, — заявил он. — И к тому же она сексуальна.

— Ты считаешь диснеевского персонажа сексуальным?

— А ты видела их  персонажей?

— Она не сексуальна. Она скорее самый антисексуальный персонаж Диснея, — я не смотрела этот мультик, но все же я помню некоторые моменты. У этой крали даже не было груди. Он что не мог сказать, что я напоминаю ему Ариэль или кого—нибудь еще в этом духе?

Хотя, конечно, и Ариэль не то. Ну что за идиоткой надо быть, чтобы отдать свой голос ради какого—то левого паренька...

Он приподнял брови.

— Она надирала задницы, и поэтому неимоверно сексуальна.

Я сжала кол. Хорошо. Она задира. Мне кажется, лучше я буду ему напоминать ее, чем Беллу, страдающую Стокгольмским синдромом. Странным образом я была польщена.

— Тебе не кажется, что этот разговор принял странный поворот?

— Ага, — сказал он лениво, а затем переместил руки. Я напряглась, но он даже не попытался меня схватить. Он приподнял голову, увеличивая давления кола на его уязвимый участок  шеи, и сложил руки, — есть немного.

Недовольная его полным пофигизмом и отсутствием страха к сложившейся ситуации, я сердито на него посмотрела.

— Удобно?

— Очень, — на его лице расцвела поистине грешная улыбочка.

— Никогда больше не называй меня Меридой, — свободной рукой я пихнула его в грудь, но лучше б я этого не делала. Господи Боже, да она же твердая как скала. Интересно, у него кубики есть? О даа. У него определенно есть кубики. Мой взгляд скользнул по необычной тату на его правой руке и задержался там на долю секунды, прежде чем я встретилась с его настойчивым взглядом.

Рен, казалось, обдумывает мое требование.

— Раз уж ты так любезно меня об этом просишь, я так и быть не буду больше, а вот ты можешь звать меня как твоей душеньке угодно.

— Ты что, флиртуешь со мной? — шокированная, я покачала головой.— Серьезно?

— Мамочка считает, что я сама серьезность.

Я пропустила эту реплику мимо ушей.

— Как ты можешь непринужденно валять дурака, когда я держу кол у твоего горла?

— Ты не исключай тот факт, что ты сидишь на мне и, милая, если ты сдвинешься на дюйм—два ниже, то наше общение станет действительно неловким.

Святое дерьмо!

— Или даже забавным, — добавил он, и его губы вновь медленно растянулись в этой его фирменной ухмылочке, как будто ему безумно нравится улыбаться, честное слово. — Как по мне, так нынешнее твое положение чертовски соблазнительно, но боюсь, ты не горишь желанием передвинуться немного ниже.

То непонятное чувство вернулось, и мне это совершенно не понравилось. Я совершенно не знала, что мне с ним делать, поэтому решила просто его проигнорировать. Так, нужно сосредоточиться на том, что сейчас действительно важно.

— Рен, что ты здесь делаешь?

— Я же уже сказал. Мне нужно было с тобой поговорить. Срочно. И нет, это не могло подождать, — он облизал нижнюю губу, и это на секунду отвлекло меня. — Хотя, наверно, все же следовало подождать до утра. Как я вижу,  ты далеко не в восторге от моего внезапного появления, но все же я обещаю смирно лежать на месте и быть хорошим мальчиком.

Учитывая то, как озорно заблестели его зеленые глаза, я сильно сомневалась, что он знает, как ведут себя хорошие мальчики.

— Я знаю, ты зла на меня. Не только из—за сложившейся ситуации, но и из—за сегодняшнего дня в целом.

Свободной рукой я схватила его за воротник черной рубашки. Злость немного не то чувство которое я сейчас испытывала.

— Я уверена в том, что я видела в среду.

— А я и не говорил, что ты должна быть не уверена в этом.

— Ну конечно! Ты был таким разговорчивым в четверг, но почему—то Дэвиду не сказал ни слова. Я чувствовала себя полной дурой.

— Вот здесь я тоже не причем. Я же предупреждал тебя, о том, что Дэвид отказывается верить в то, что по улицам бродят Древние.

— Но ты даже не попытался поддержать меня.

Он повернул голову, не обращая никакого внимания на то, что я держу кол у его горла.

— А должен был?

Ого! Вау! Пораженная его тупой честностью, я ослабила захват на рубашке.

— Ясно, — это было все, что я могла сказать в данный момент. — Надо же, да ты просто что—то с чем—то!

Он снова взмахнул этими чертовыми ресницами и, наконец, нахальная улыбочка исчезла.

— Ты не понимаешь.

— Конечно, куда уж мне. Ведь это нормально, что практически каждый член Ордена думает, что я слишком вспыльчивая и не могу совладать с собой. А знаешь что самое поганое? Практически все считают, что у меня крыша поехала.

И в ту же секунду, как эти слова сорвались с губ, я осознала истинную причину моих ожиданий.

Теперь я понимала, почему ожидала поддержки со стороны Рена. Именно так бы поступил Шон. Он всегда был на моей стороне, в какую бы передрягу я не вляпалась. Ожидать, что Рен поступит так же, как Шон было верхом идиотизма. Ведь Шона я знала столько, сколько себя помню, а с Реном знакома без году неделю. Я просто никак не могла понять, почему ожидала, что совершенно незнакомый парень будет вести себя как Шон, но абсолютно точно понимала, что это только мое упущенье.

— В общем, не важно, — сказала я, наконец. — Ты не обязан меня защищать. Я сама не сдержалась и разболтала все Тренту. Ты тут не при чем.

— Но Трент же уже знал, что тебя подстрелили, — возразил он. —  Тебе не кажется это странным?

Я покачала головой.

— Нет, я полагаю это Гаррис ему рассказал. Он болтливее меня с Трентом вместе взятых.

Рен ничего на это не ответил.

С секунду над нами висело молчание.

— Подожди—ка, а ты откуда знаешь, что Трент был в курсе всего этого?

Его взгляд встретился с моим.

— Ты сказала мне что—то подобное вчера, когда я спас тебя от самоубийства.

Разве я говорила ему что—то о Тренте? Прокручивая в голове события прошлой ночи, я не могла вспомнить, говорила я что—то о нем или нет.

С явным недоверием, я уставилась на него

— Почему я должна тебе верить?

— У тебя нет ни единой причины доверять мне, Айви. Но знаешь что? Я ведь никогда и не просил об этом, — сказал он, повторяя те слова, что сказал мне прошлой ночью.

Затем, он резко двинулся.

Схватив мое запястье, он отвел руку, что держала кол у его горла в сторону и, не дав возможности вздохнуть, перевернул меня на спину. Он откинул кол и, подойдя к комоду, остановился.

Я резко подскочила с кровати и, подхватив по пути кол, стала двигаться таким образом, чтобы Рен находился спиной к двери. Ну, на случай если Динь предпримет еще одну спасательную операцию.

Рен открыл было рот, но тут его взгляд опустился и он закрыл его с характерным звуком. Я хоть и придерживалась определенной линии поведения, когда дело касалось парней, но слепой я точно не была. Эти удивительные ярко—зеленые глаза оценивающе заскользили вдоль моего тела. И только сейчас до меня дошло, что я стою в своей спальной одежде. То есть, на мне сейчас были коротенькие шорты и тоненькая майка. Мне даже не надо было смотреть вниз, чтобы понять, что он заметил, как сильно замерзли некоторые части моего тела.

Мне сразу же захотелось скрестить руки на груди, но потом я отказалась от этой идеи, решив таким образом показать, что мне плевать на то, как он на меня смотрит. Тепло расползалось по лицу, и мне стоило неимоверных усилий сдерживаться, чтобы не прикрыть грудь руками.

— Увидел что—то интересное? — спросила я.

— О, даа! — ответил он низким глубоким голосом, отчего по телу пробежало стадо мурашек. — Готов поспорить, твой парень настоящий счастливчик!

— Мой парень мертв, — выпалила я.

Взгляд Рена встретился с моим. Какое—то мгновение он стоял молча, а щеки мои все сильнее наливались румянцем.

— Прости. Мне очень жаль.

Я плотно сжала губы.

— Он был членом Ордена? — тихо спросил он.

Не знаю почему, но я кивнула ему в ответ.

— Давно это произошло?

Я снова кивнула. Понятия не имею, почему невербально отвечаю ему. Единственным человеком, с которым я могла поговорить о Шоне, была Вал.

— Это произошло три года назад.

Что—то промелькнуло на его лице, но прежде чем я смогла понять, что это было, оно стало прежним.

— Тебе ведь двадцать один, так?

— Ты слишком многое знаешь для парня, который лишь мельком просмотрел мои документы.

Он проигнорировал меня.

— Насколько я помню, в декабре будет двадцать два.

Я опустила руку с колом.

— Предположим. И сколько же тебе?

— Двадцать четыре, и хоть мой день рождения был совсем недавно, я  принимаю подарки с опозданием, — улыбка тронула его губы, но не достигла глаз. — Значит, он был твоей первой любовью.

Меня будто под дых ударили. То, что он сказал не было вопросом. Это было утверждением. У меня это что, на лбу написано или может... на груди?

Новая волна гнева захлестнула меня.

— Это не твое дело, и вряд ли это как—то связано с тем, почему ты здесь.

— Да, ты права, — он поднял руку, и я напряглась, но все что он сделал — это провел рукой по копне непослушных вьющихся волос. — Как я уже говорил прошлой ночью, я знаю, что в Новом Орлеане есть Древние, и именно по этой причине я тут. Я охочусь на них.

Чего—чего, а такого я услышать точно не ожидала.

Рен снова расплылся в улыбке, и на этот раз она была настоящей.

— М—да, судя по твоему лицу, на котором так и читается "Что за хрень", ты мне не веришь. Ничего страшного. Наверное. Дальше только хуже будет.

Тааак, я вся во внимании.

— За ту информацию, которую я сейчас тебе предоставлю, многие убить готовы. Так как мы вынуждены терпеть общество друг друга как минимум еще пару дней, а время сейчас очень ценно, я решил ввести тебя в курс дела, и поверь это единственная причина, по которой я так поступаю. У меня очень много работы, — на лице снова появилась такая очаровательная и озорная улыбочка, но на этот раз она была непродолжительной. — К тому же, многие считают тебя невменяемой, а это мне только на руку. Ну, это я к тому, что если ты даже и расскажешь кому—то о том, что я собираюсь тебе сказать, никто тебе не поверит. И это огромный плюс в сложившейся ситуации.

Мои глаза превратились в две узкие щелочки.

— Ух, ну спасибо!

— Да не за что, — беспечно ответил он. — Я член Элиты. Это организация в системе Ордена. Никто за пределами Элиты не знает о нас. Мы тщательно скрываем эту информацию.

Я медленно покачала головой.

— Ты... я никогда не слышала ни о чем подобном.

— Как я уже сказал, ты и не могла. Точно так же как и твой бесстрашный лидер Дэвид, —  он потянулся и в этот момент его рубашка задралась обнажая то, что оказалось дразнящим намеком на низ живота. Брюки висели низко, и я смогла рассмотреть боковые мышцы, формирующие латинскую букву "V". — Слушай, я голодный как волк. Ты давно ела?

Боже, он перепрыгивает с одной темы на другую точь в точь как и Динь. Это сбивало с толку.

— Я ничего не ела с обеда,— если не считать пралине. А я их не считаю.

— В нескольких кварталах отсюда есть неплохое местечко, где мы могли бы перекусить. Можешь даже не переодеваться. Я уже успел полюбить этот прикид, — он осторожно сделал шаг в сторону, как будто опасался что я сейчас швырну в него кол. — Айви, пойдем, перекусим чего—нибудь и я расскажу тебе все, что знаю. А знаю я предостаточно. Ну, а ты расскажешь, что же произошло в среду вечером.

С одной стороны я понимала, что я обязана была отказать ему и выгнать из моего дома. Возможно, даже позвонить Дэвиду и рассказать все, но… он был прав. Дэвид конечно обещал поговорить с другими отделами Ордена, но после сегодняшнего происшествия, я была уверена что он не поверил ни единому моему слову. А ведь я уверена в том, что видела в среду. Я не сумасшедшая. Тот Фейри делал такие вещи, которые под силу только Древним. И если Рен не сумасшедший и все, что он сказал чистая правда, то я должна это знать.

Покрутив кол в руке, я сказала:

— Ну, пошли.

Глава 6

Все еще опасаясь Рена, я решила, что выйти куда—нибудь перекусить будет намного безопасней, нежели слоняться по квартире. Звон посуды и ароматы готовки были приглашением, от которого Динь не смог бы отказаться. Брауни мог себя выдать, а я не могла так рисковать. Поэтому Рен оставался в моей спальне, пока я быстро надела джинсы, застегнула лифчик под майкой и накинула сверху свободную рубашку с рукавом три четверти.

Я мельком взглянула на себя в зеркало. Что за хрень у меня на голове? Мои волосы будто жили своей собственной жизнью. Рыжие завитушки постоянно торчали в разные стороны, и я уже настолько устала с ними бороться, что просто плюнула на это дело.

Я схватила железный кол с тумбочки и спрятала его в сапог. Даже несмотря на то, что я не собиралась охотиться, у меня не было абсолютно никакого желания попасть впросак.

Перед выходом, я увидела, как Динь выглядывает из—за дивана. На его лице все еще красовалась боевая раскраска, и выглядел он сейчас прям как обезумевший эльф. Было трудно не засмеяться. Когда Рен вышел на улицу, я показала Динь одобряющий жест, а он в ответ показал мне неприличный жест. Не трудно догадаться, что он далеко не в восторге от нашей прогулки с Реном.

На улице заметно похолодало, и даже несмотря на столь поздний час, кафе, о котором говорил Рен, было забито битком. В отличие от большинства мест, здесь пахло едой, а не гнилью. Я бывала в этом кафе пару раз и насколько я помню, еда здесь вкусная. Что ж, Рену повезло будучи новичком в городе, выбрать то место, в котором ты можешь нормально поесть и не подхватить листериоз.

Мы уселись за столик у двери, а подошедшая к нам уставшая официантка быстро приняла наш заказ. Я заказала колу, ну а Рен выбрал кофе.

Рен, просматривая меню, одновременно добавлял сахар в свой кофе.

— Отлично. Они уже завтраки подают. Я овсянку хочу. А ты что будешь?

— Завтрак — это хорошо, — ответила я, наблюдая, как он добавляет второй пакетик сахара в кофе. — Пожалуй, я бы не отказалась от соуса и крекера. И бекона.

— Бекон тут очень поджаренный,— третий пакетик исчез в чашке с кофе. — Здесь бекон не такой, как в Колорадо. Звучит глупо, но это правда.

— Нет, ты прав. Наверное, это из—за специфики зажарки.

Он взглянул вверх, и несмотря на отвратительное освещение, его кожа выглядела необычайно золотистой, словно его поцеловало солнце. Даже не хочу думать о том, как выглядят мои волосы при таком освещении.

— Так ты не местная?

Я покачала головой, разглаживая края меню, а он тем времен добавил четвертый пакетик сахара.

— Я из Вирджинии.

— Ты оттуда родом?

— Да. А ты из Колорадо?

— Из пригорода Денвера, — он опустошил пятый пакетик сахара.

Я откинулась назад, и мои брови взлетели вверх, когда он взял шестой пакетик.

— Ты пришел сюда, чтобы выпить сахар со вкусом кофе?

Он усмехнулся.

— Я сладкоежка.

— Уже поняла, — пробормотала я, взглянув на возвратившуюся официантку. Она приняла наш заказ и умчалась так быстро, словно ее преследовал сам дьявол. — Так ты расскажешь мне об Элите?

— Сейчас, сейчас. Мне просто нужна доза кофеина, — он поднял чашку и сделал большой глоток. Звук, слетевший с его губ, заставил мои мышцы внизу живота сжаться. От этого глубокого и хрипловатого стона я покраснела сильнее, чем помидор. — Ах, так намного лучше.

Он подмигнул.

— Ты...— я покачала головой. У меня не было слов. Чтобы нас никто не смог услышать, я прошептала ему: — Расскажи мне об Элите.

Он сделал глоток и, слава Богу, не простонал, словно испытывает оргазм.

— Избранные существовали со времен основания Ордена, и на протяжении всей истории они многое вытворили. Помнишь Рыцарей Тамплиеров? ^[11] Они — Избранные.

— Ты, должно быть, шутишь.

— Мои шутки намного смешнее, но вернемся к сути: Избранные существуют чертовски долго и, как и в Ордене, статус Избранного передается по наследству.

Я повернулась на звук открывшийся двери и увидела двух студенток, которые замерли на пороге и, честно говоря, выглядели они так будто Новый Орлеан их пожевал и выплюнул.

— Хорошо. Допустим, я тебе верю. Избранные охотятся на Древних?

— Мы, Избранные, как и остальные, охотимся на Фейри, но помимо этого мы умеем сражаться с Древними, — пояснил он, сомкнув пальцы вокруг чашки с кофе. У него красивые, длинные и изящные пальцы. Могу представить, как он играет на гитаре. Стоооп. Какого черта я вообще думаю о его пальцах? — Смогла ли ты вонзить кол в того Фейри? — спокойно спросил Рен.

Мой желудок скрутило от воспоминаний.

— Смогла, но это не причинило ему никакого вреда. Он вытащил кол и отшвырнул его. Я говорила об этом Дэвиду, но он...

— Сказал, что поговорит с другими кланами, верно? Не хочу сказать о Дэвиде ничего плохого, он кажется хорошим парнем, но большинство членов Ордена даже не догадываются, что Древние живут среди нас. По всей видимости, он считает, что ты просто не смогла его заколоть.

— Если среди членов Ордена, есть люди как ты, которые знают правду о том, что Древние бродят в нашем мире среди нас, почему же они не поделятся этим с остальными? Из—за своего незнания они подвергают себя опасности… Это ясно, как божий день, — я указала на себя. — Мы должны знать, с чем имеем дело, а незнание такой мелочи для нас как Ахиллесова пята.

А еще из—за этого многие уверены в том, что я сумасшедшая.

— Я понимаю тебя, — он наклонился вперед, — но Древние встречаются крайне редко, Айви. Невероятно, что ты столкнулась с одним из них. Их не интересует Орден. Они скрываются в тени себе подобных. Когда я сказал, что мы охотимся на них, я именно это и имел ввиду. Зачем вгонять людей в панику, если вероятность того, что они наткнутся с одними из них на улице ничтожно мала?!

А вот тут я не согласна, потому что очевидно, я — живое доказательство того, что любой может совершенно случайно наткнуться на Древнего. С другой стороны, я не хотела тратить время на бессмысленные споры, поэтому промолчала.

— Как их убить?

— Железо на них не действует.

Шокированная, я раскрыла рот.

— Что?

— Железо на них не действует, — повторил он, откинувшись на спинку кресла, когда официантка принесла наш заказ. Соус так вкусно пах, но у меня, как на зло, совершенно пропал аппетит.

Рен, схватив оставшиеся пакетики сахара, высыпал их в овсянку.

— Древних нельзя отправить в Мир Иной. Единственное, что можно сделать — убить их, и есть только одно оружие против них — кол из шипов тернового дерева, растущего в Мире Ином. Эта штуковина равносильна пуле промеж глаз.

— Из дерева, которое растет... в Мире Ином?

Кивнув, он положил ложку овсянки в рот.

— Именно. Представляешь, как тяжело раздобыть такой кол? Этого оружия в нашем мире раз—два и обчелся. Кол из шипов тернового дерева действует точно так же, как и из железа. Правда, есть одна малюсенькая проблемка: думаю, ты уже догадалась, что Древние намного опасней и искусней остальных.

Я подхватила кусочек бекона.

— Они могут доставать вещи прямо из воздуха.

— Да. Они могут воссоздать любой предмет, к которому прикасались. Помимо этого они могут вторгаться в мысли людей и передвигать вещи, как и обычные Фейри. Айви, они невероятно могущественны. Тебе невероятно повезло, что ты смогла убежать от одного из них, отделавшись лишь простом ранением.

Я не нуждаюсь в его наставлениях о том, какая я везучая. Встреча с Древним, Фейри или с обычным человеком с пушкой обычно не заканчивается ничем хорошим и не важно, насколько ты крут.

— У тебя есть это оружие?

— Конечно, — он ел очень аккуратно и аристократично, и даже несмотря на это, его тарелка опустела, когда я притронулась только ко второму кусочку бекона. — И опережая твой следующий вопрос, да, я уже убивал Древних. Четырех, если быть точным, и нет, это было чертовски не просто. У меня есть шрамы в доказательство этого, и да, если ты мило попросишь, я может покажу тебе их позже, — он посмотрел сквозь густые ресницы. — Ты собираешься есть? Твоя еда стынет.

Посмотрев на свои крекеры и соус, я рассеяно взяла вилку.

— Почему ты думаешь, что Древние здесь?

— Они всегда были здесь. В этом определенно есть смысл. До того, как Врата закрылись в нашем мире было достаточно Древних. Правильный вопрос — почему они решили связаться с тобой? Как я уже сказал, Древние похожи на... стадо боссов. Чертовски опасны, но не раскрывают себя, пока не приходит время. Тот факт, что один из них был на улице и охотился на тебя должен что—то значить.

Вкуснейший соус на вкус стал как опилки.

— Охотился на меня?

— Это единственное вразумительное объяснение. Никто из Элиты — никто, Айви — не слышал, чтобы Древние искали кого—то из Ордена. Черт, думала ли ты о том времени, когда Фейри охотились на членов Ордена?

Конечно, я думала об этом. Это случалось крайне редко, но все же. Это было далеких три года назад.

— Это что—то значит,— отодвинув пустую тарелку в сторону, он накинулся на свой бекон.— Только один вопрос: зачем им это?

Съев несколько крекеров, я поняла, что наелась. Я попыталась мысленно прокрутить весь разговор с Реном. Он мог наврать мне, мог наплести несусветную чушь, но я уверена в том, что видела. Тот Фейри был необычным, и даже Дэвид подтвердил, что Древние обладают подобными способностями. Мое предчувствие подсказывало мне, что Рен не лжет. Так же, как однажды оно подсказало мне, что маленький брауни безвреден.

И мое предчувствие подсказывало мне не встречаться с Шоном в ту роковую ночь, но я просто проигнорировало его.

И тут меня осенило.

— Может, он охотился не только на меня, а на членов Ордена в целом. Посуди сам, с мая мы уже потеряли троих. В их смерти нет ничего необычного, но, тем не менее, это были хорошо обученные, опытные бойцы.

— Если они охотятся на членов Ордена, мы должны узнать зачем.

— Так вот почему ты здесь? Потому что Древние в Новом Орлеане? — спросила я после того, как официантка принесла наши напитки.

Рен с минуту пристально смотрел на меня.

— Мы отслеживаем передвижение Фейри. По крайней мере, около ста Фейри покинули Запад и осели здесь или в пригороде, но я уверен, вы не заметили прироста.

Подумав над его словами, я покачала головой.

— Их всегда здесь было очень много, поэтому прирост достаточно сложно заметить.

— Вновь прибывшие Фейри залегли на дно. Они к чему—то готовятся, — в раздумьях он замолчал, склонив голову на бок. — Нам известно, что Врата в Мир Иной находятся в Новом Орлеане.

Я наклонилась вперед, ухватившись за край стола.

— Откуда? Лишь немногие знают, где находятся Врата в Мир Иной, и кто охраняет их.

Напыщенный взгляд появился на мужественном лице Рена.

— Я член Элиты, Избранный. Естественно, нам известно, в каком городе находятся Врата. Вот их точное месторасположение и охрана — другое дело. Этого я не знаю.

Только стражи знают, где они находятся и, возможно, главы Ордена. Эту меру предосторожности ввели после того, как Орден обнаружил, что Фейри знают расположение только тех Врат, через которые они прошли в наш мир. Врата закрыты, но с такой же легкостью они могут открыться, и вот тогда последствия будут действительно ужасающими. Тебе случайно не доводилось охранять Врата? Знаешь, это сразу все прояснило бы. У меня предчувствие, что Древние ищут их.

Я фыркнула, хотя это было больше похоже на визг маленького поросенка.

— Ммм... нет. Понятия не имею, где они находятся.

Послышался взрыв смеха из—за стола, за которым сидели две девушки, что привлекло мое внимание. Их лица были пунцовыми, и одна из них выглядела так, словно вот—вот описается. Двое парней присоединились к ним. Один из них положил руку на поясницу девушки, которая смеялась громче всех.

— Ты когда—нибудь задумывалась, каково быть такими же, как они? — спросил Рен.

Оглянувшись на веселящийся столик, Рен напряг свои плечи и наклонился ко мне, как—будто собирался поделиться огромной тайной.

— Иногда я представляю, каково быть такими беззаботными как они. Ничего не могу с собой поделать. Они даже не представляют, с каким дерьмом мы встречаемся каждый день. Везунчики. У нас никогда не было шанса поменяться с ними ролями. Мы родились такими.

— Но... но наша работа очень важна. Мы выполняем различные... — я запнулась, осознав, что говорю как сектант вербовочного видео.

— Я и не говорю, что мы не важны, просто указываю на тот факт, что эти четверо проживут долгую и счастливую жизнь, — возразил он, встретившись со мной взглядом. — Сомневаюсь, что кому—то из нас так посчастливиться.

Это было горькой правдой, которую я отказывалась принять.

— Так ты здесь для того, чтобы найти Врата?

— И для того, чтобы выяснить, что затевают Фейри, — он постучал пальцами по столу. — Ты ведь знаешь, что приближается?

Конечно, я знала.

— Осеннее равноденствие^[12] .

— Врата всегда ослабевают при равноденствии и солнцестоянии, — сказал он то, что я и так знала.

— Возможно, они что—то затевают.

— Это не впервые.

— Не впервые, но мы всегда готовы остановить их, — изумрудный взгляд остановился на мне.

Я отстранено смотрела на Рена, пытаясь уложить в голове услышанное. Я думала, что была в курсе всего происходящего, поскольку состою в тайной организации, но, как оказалось, это далеко не так.

— Теперь ты мне веришь? — спросил он, протягивая руку к моей тарелке с беконом.

Наклонившись вперед, я схватила его за запястье до того, как он успел стащить мой бекон.

— Я могу тебе поверить, но это не означает, что ты можешь воровать мой бекон.

Его полные губы растянулись в усмешке. Наши взгляды встретились, и в моем животе запорхали бабочки. Я могу с легкостью увидеть, как можно безропотно утонуть в глубинах его прекрасных глаз или попасться на его обаяние, которое, как мне кажется, было его второй натурой. Его усмешка превратилась в улыбку, обнажающую его ямочки, а глубокое чувство в моем животе превратилось в нечто насыщенное, безумное.

Отпустив его руку, я подцепила бекон и положила себе в рот. М—да, я та еще сердцеедка.

Рен откинулся обратно на сиденье. Его взгляд мерцал, когда он смотрел на меня.

— Как только ты доешь, мне бы хотелось тебе кое—что показать. Думаю, тебе необходимо это увидеть.

Мои мысли начали витать в совсем неправильном направлении. По необъяснимым причинам я думала о том, как бы увидеть побольше его тела.

Но я должна увидеть не это. Далеко не это.

Я положила еще один кусочек бекона в рот.

***

Был почти час ночи и вечеринки в городе только начинались. Люди были повсюду не смотря на то, что мы были даже не в центре города, а около его делового района. Мое терпение все сильнее истощалась, пока я спотыкалась о различные вещи, брошенные на тротуар.

То, что мне предстояло увидеть, находилось в складском районе. Идя рядом с Реном, я не могла не заметить, что он приковывает к себе внимание.

Женщины всех возрастов провожали его взглядом. Впрочем, как и большинство мужчин. У него было ангельское лицо, но его ехидная усмешка все перечеркивала. Я уже начинала ненавидеть эту улыбочку, потому... ну, по многим причинам.

Здания были массивными, построенными в стиле модернизм, но в тоже время в них остались черты классицизма. Бары и клубы отличались от тех, что находились в Квартале. Казались, жители совсем не против этой сумасшедшей атмосферы города, что протянулась дальше Бурбон—стрит.

— Итак... что ты хочешь мне показать? — спросила я, начиная немного уставать. — Движение такое же ужасное, как и днем.

Рен усмехнулся.

— Ты должна увидеть Денвер.

Я открыла рот, чтобы ответить, как вдруг Рен схватил меня за руку и потянул за собой. Я стала упираться ногами в землю, но его сила была впечатляющей. В одно мгновенье я шла рядом с ним, а уже в следующее мы были возле кирпичной стены напротив отеля. Моя спина прижалась к его торсу, а сам Рен обнял меня за талию так же, как и в моей спальне.

Каждая клеточка моего тела горела от его прикосновений. В его теле не было и намека на мягкость, а пах он свежестью, словно леса в Вирджинии.

— Если ты меня не отпустишь, клянусь Богом, я...

— Оу, ты такая грозная, — опустив голову так, что его щека почти соприкоснулась с моей, он указал одной рукой на дорогу. — Взгляни на ту машину.

Мое сердцебиение участилось, когда я увидела на что он показывает. Черный автомобиль с тонированными стеклами замедлился и остановился напротив тротуара. Спустя секунду из—под навеса вышел швейцар, направившись к пассажирскому сидению.

— Лучше бы из этой машины вышел Тео Джеймс или Дженсен Эклc, — пробормотала я.

Рен усмехнулся.

— Чувствую, ты будешь огорчена.

— Посмотрим, — за все то время, что я прожила в Новом Орлеане, мне не довелось увидеть ни одной звезды. Такое впечатление, будто я пользуюсь дезодорантом, который за километр отпугивает знаменитостей. — Господи, и почему ты постоянно распускаешь свои руки?

— Может, мне просто нравится чувствовать тебя напротив себя.

— Брр, — я закатила глаза даже несмотря на то, что одной частички меня — совсем крохотной частички — тоже нравилось ощущать его.

Швейцар открыл пассажирскую дверь, и оттуда вышел высокий мужчина, одетый в дорогой костюм, который явно стоял больше, чем моя ежемесячная арендная плата. У него были светло—русые волосы, а черты его лица были бы идеальными, не будь он настолько бледным, а его голубые глаза такими холодными.

Мой пульс участился.

У него была оливковая кожа и высокие острые скулы. Вокруг него как—будто наэлектризовался воздух, когда он застегнул пиджак.

— Он... — я не могла заставить себя произнести это вслух.

Руки Рена напряглись под моей грудью, и я почувствовала, как его пальцы вжались в мои ребра. Несмотря на все мое желание, я не смогла унять свою дрожь.

— Он — Древний, — проговорил он прямо мне на ухо. — Выглядит как большая шишка, тоже мне бизнесмен, хах.

Чувак выглядел так, будто сошел со страниц GQ.

Он шагнул вперед, осматривая ледяным взглядом улицу. Его взгляд не задержался на нас, но остановился на женщине с мужчиной, и судья по тому, что его рука покоилась на ее талии, я подумала, что он ее парень или муж. У меня перехватило дыхание, когда на улице повеяло легким ветерком... слишком приятным для естественного аромата. Он пах как остров: фруктами, опасностью и чувственностью. Ветерок был теплым, дразнящим. Я никогда не ощущала ничего подобного. Я начала извиваться, но остановилась, когда поняла, насколько близко стою к Рену.

Ветер, слегка приподняв белокурые волосы женщины, развеял их. Она напряглась, и у меня остановилось дыхание, когда она посмотрела поверх своего плеча.

Я шагнула в сторону, когда взгляд женщины остановился на Древнем, но Рен быстро притянул меня обратно.

— Не смей, — пробормотал он.

Каждая частичка моего тела была против этого. Мне хотелось вмешаться, когда женщина, словно завороженная, отошла от своего парня и направилась к Древнему. Я почувствовала отвращение, когда Фейри улыбнулся.

Я схватила Рена за предплечья.

— Мы должны что—то сделать.

Женщина уже почти была возле Древнего, когда Рен, передвинувшись, встал передо мной, не давая смотреть на происходящее. Я начала отходить, но он приподнял мой подбородок, и наши взгляды встретились.

— Я знаю, как тяжело стоять и смотреть на происходящее, но сейчас мы ничего не можем сделать. Ты думаешь, он не сможет побороть тебя посреди улицы у всех на глазах? Он сможет.

— Но…

— Он заставит всех думать, что тебя нужно убить. Айви, я видел, как это происходит. Я потерял многих, кого считал друзьями потому, что они думали, будто смогут напасть на Древнего, как на простого Фейри. Я не могу не указать на тот факт, что они действительно опасны, и это не оскорбление, просто ты еще не готова сражаться с ними.

Закрыв глаза, я проглотила чувства гнева и разочарования, пока они не поглотили меня. Рен прав. Я знала это, но из—за этого не становилось легче. И когда я была уверена, что не взорвусь, словно бомба замедленного действия, я спросила:

— Откуда ты знал, что он будет здесь?

Он убрал руки с моего подбородка.

— Я в городе около недели, и прежде чем на твоем лице появится это «я—сейчас—прикончу—Рена» выражение, я бы хотел добавить, что все согласовал с Дэвидом прежде чем подвергать свою задницу — клевую задницу хочу заметить —, опасности. Я патрулировал каждую ночь пока не наткнулся на этого ублюдка.

— В таком случае тебе не нужен сопровождающий, чтобы изучить город, — указала я, даже не пытаясь скрыть обвинительные нотки в голосе.

— Дэвид не знает об этом и не должен знать. Чем больше он знает, тем хуже для меня. Он не должен знать, настоящую причину того, почему я здесь, Айви.

Встретившись с его ожесточенным взглядом, я выпрямилась.

— Почему? Почему это такой большой секрет?

На скулах Рена заиграли желваки.

— Почему Орден остается тайной?

Ответ прост — большинство не поверит нам. Люди верят лишь в то, что видят собственным глазами, а у нас всепо—другому. Мы знали, что Фейри существуют. Мы знали, что были времена, когда Древние царствовали в нашем мире. Если бы многие члены Ордена вышли из тени, все бы поверили.

— В любом случае, — продолжил Рен, — я кое—что нарыл на этого ублюдка. Он зарегистрировался в этом отеле под именем Марлон Ст. Кайрс. Живет в полу—люксе, пока его дом строится.

Я нахмурилась.

— Погоди. Это же имя какого—то известного разработчика в городе.

Рен кивнул.

— Именно.

— Святое дерьмо, — прошептала я.

Фейри всегда выдавали себя за известную личность, но никогда не занимали государственных должностей. Фейри стареют намного медленней обычных людей. Для нас они словно бессмертные. На вид Марлону за тридцать, но на самом деле ему не менее пару сотен лет, если не больше. Они могут внушить людям все что угодно, но сейчас, когда появился Интернет, где можно выложить все, что угодно, а у каждого был телефон с камерой, для Фейри все усложнилось. Одним словом, технологии уже не были такими, как двадцать лет назад. Кто—то может наткнуться на фотографии и обнаружить, что они не стареют. Для Фейри опасно находиться у людей на виду.

Рен склонил голову, и прежде чем я поняла, что он делает, он прикоснулся губами к моей щеке.

Отскочив назад, я уставилась на него.

— Какого черта?

Грешная улыбка засияла на его губах.

— Ты выглядела так, словно нуждалась в поцелуе в щечку.

Моя щека горела в том месте, к которому он прикоснулся губами.

— Я выглядела так, словно нуждалась в поцелуе в щечку?

— Да. Все мы нуждаемся в поцелуе в щечку. К тому же, ты чертовски милая, когда смущаешься.

Я хотела дотронуться до своей щеки, но вовремя остановилась. Не хочу выглядеть как последняя идиотка.

— Ты странный.

— Думаю, тебе нравятся мои странности.

Я переступила с ноги на ногу.

— Я не так хорошо тебя знаю, чтобы ты мне нравился.

— Ну не правда. Ты знаешь, что я люблю сахар со вкусом кофе, ворую бекон, — он понизил голос, словно раскрывал мне свой самый большой секрет, — а еще ты знаешь, что я целую в щечки тех, кто в этом нуждается.

— Я...

Что, черт возьми, я могу ответить на это?

Рен отошел в сторону, и мой взгляд устремился к парню, с которым была женщина. Послышалась брань, когда он начал толкать швейцара, пытаясь попасть внутрь.

Дьявольская улыбка появилась на лице Рена, когда он перевел взгляд с ссоры на вход в отель. Его руки сжались в кулаки, а челюсть напряглась. Пока я изучала его, я снова подумала о Марли. Если кто и знал, где находятся Врата, то только она.

Глава 7

Мы с Реном договорились встретиться после пятничного собрания. Я решила пока не говорить ему о том, что у меня на примете есть один человечек, который возможно располагает информацией о Вратах. Как—то мне не очень хотелось попусту разбрасываться своими догадками, да и он особо не возражал. Зато Рен настоял на том, чтобы проводить меня прямо до дома, хоть это и глупо, особенно, если учесть, что я, согласно моему графику, все время патрулировала улицы ночью, а вот он до вчерашнего дня оставался в стороне от этого.

И знаете, если отбросить тот факт, что он следил за мной до самого дома прошлым вечером, — после чего солгал, что порылся в моих документах, якобы для того, чтобы узнать мой номер, — то, не исключено, я бы могла расценить его заботу обо мне как нечто приятное. Но едва ли такое возможно. Как бы то ни было, а всю эту фигню с лазаньем по стенам с дальнейшим проникновением в мою спальню вряд ли можно назвать приятной.

Вернувшись домой около трех часов утра, я обнаружила Динь, мирно спящего на диванной подушке. Его боевой раскрас практически стерся с лица, но был отчетливо виден на теперь уже испачканной ткани. Я просто не представляю, как все это отстирать. Можно ли вообще отстирать подушку? Ух, Динь, с тебя теперь причитается.

Он, должно быть, вымотался до такой степени, что даже когда я взяла его на руки и отнесла в спальню, все еще спал как убитый. Я уложила его на маленькую подушку—собачку, которая находилась на его просто гигантских размеров кровати.

В комнату Динь я старалась не заходить и сейчас, медленно пятясь назад, я осознала, насколько правильным было мое решение. Прямо напротив его кровати расположились подвесные книжные полочки, на которых разместилась целая армия кукол—троллей.

— Оооох, — пробормотала я, когда не меньше трех сотен черных стеклянных глаз уставились на меня, будто оценивая. — Жутковато у него тут.

Прикрыв за собой дверь, я открыла холодильник и достала пакетик сока Capri Sun, после чего пошла проверить французские балконные двери. Распахнув нежно голубые шторы, я убедилась, что двери закрыты. Скорее всего, Рен запер их — я сомневаюсь, что Динь смог бы додуматься до такого.

Выпив свой сок, я, наконец—то, забралась в теплую и уютную постельку и моментально заснула. К счастью, на этот раз меня никто не разбудил и, слава Богу, никто не лежал рядом со мной в кровати. Ближе к десяти я неохотно надела кроссовки для бега и, мысленно подбадривая себя, заставила ни под каким предлогом не заходить на кухню, дабы не напиться сладкого чая или еще чего—нибудь кофеиносодержащего. Это будет моим вознаграждением за то, что я вернулась домой живой. Конечно же, если я вернусь таковой.

Быть частью Ордена означает всегда держать себя в форме, поэтому я привыкла бегать как минимум по три мили четыре раза в неделю. Только благодаря различным видам боевых искусств и бесчисленным регулярным тренировкам я не вешу как слон, хотя признаться честно, поесть я люблю, и довольно много. Я действительно ем все, что вообще можно съесть.

Мне просто необходима пробежка, так как с самой среды я не занималась никакими серьезными физическими нагрузками. А если я буду в плохой форме, то просто напросто не смогу сражаться с Фейри.

Слава Богу, на улице все еще было прохладно. Пробежав по лестнице и спустившись во внутренний двор, я очень надеялась, что это означает скорое приближение холодов. Вставив свои наушники—капельки, я включила музыкальное приложение на телефоне, после чего открыла калитку. Расправив завязки на нейлоновых шортах, я тронулась с места и трусцой направилась к больнице «Кайндред».

Как всегда, во время пробежки я витала где—то в облаках, и не удивительно, что на этот раз все мои мысли были заняты Реном. Не могу поверить, что он поцеловал меня в щечку. Может, он случайно? Если честно, я не удивлюсь, если это правда. Рен, без сомнения, тот еще любитель пофлиртовать. Собственно, как и многие другие мужчины Ордена. Возможно, это объясняется тем, что наша работа опасна, и они просто старались прожить сегодняшний день на всю катушку. К слову, это относилось и к женской половине. Хотя мне и нравится думать, что мы менее приметны в таких делах.

Рен умопомрачительно красив. Именно поэтому мне хотелось совершить глупые и сумасшедшие поступки, о которых я бы позже пожалела. Но это не означает, что я доверяю ему на все сто процентов. Он незнакомец, так же как и другие члены Ордена. В каком—то смысле, все мы как неизведанная книга. По приезду в Новый Орлеан, мне пришлось доверить свою жизнь людям, с которыми я едва успела познакомиться. Если мне потребуется подмога, я уверенна, один из них ответит на мой звонок, а им в свою очередь необходима уверенность в том же. Мы должны знать друг друга и не опасаться предательства. Быть частью Ордена — значит быть сплоченным механизмом с самого момента посвящения.

Но все равно новичкам не так легко довериться. Рен был искренен со мной, когда рассказывал об Элите и Избранных. Он поделился информацией, и вроде бы я должна больше ему доверять, но все это, наоборот, еще больше насторожило меня. Почему он так легко доверил мне столь древнюю и секретную тайну? И, опять—таки, он прекрасно знал, что Дэвид не воспримет всерьез мои доводы, да еще и в добавок, половина членов Ордена думает, что у меня крыша поехала, и прямо сейчас я мчусь в сумасшедшем вагончике в страну безумия. Если Рен преследует какую—то тайную цель, то я все равно не узнаю ее. Что он выиграет, раскрыв правду об Элите или же наоборот солгав обо всем? Слишком многое оставалось под завесой тайн, и меня это беспокоило.

Мне необходимо с кем—то поговорить обо всем. Но вот с кем? Дэвид явно не в курсе происходящего. Я всегда могу поделиться этим с Вал, что я в конце концов и сделаю, но мне необходимо разузнать побольше, прежде чем я открою рот. Удачно пробежав мимо Фочер—Стрит без вмешательств скорой помощи, я вспомнила о маме Брайтон — Марли. Если кто и знал, где находятся Врата и есть ли они в Новом Орлеане — то только она.

Но хотела ли я познакомить с ней Рена?

Этот вопрос не давал мне покоя весь день. Для меня это рискованно, но я не собираюсь подвергать риску кого—то другого. Прежде чем познакомить Рена с Марли, я должна научиться доверять ему.

Я просто не знала, смогу ли это сделать.

Завтра я планировала навестить дом Брайтонов. По опыту прошлых лет я знала, что Марли, как правило, в послеполуденное время находится в саду, а воскресенья для нее были самыми хорошими деньками. В обществе Рена я не нуждалась, он бы стал задавать вопросы, которые, по сути, должна задать я, а не он. Собственно, все, что мне оставалось сделать — это пережить эту ночь.

Которая, как мне подсказывала интуиция, будет очень долгой и раздражающей.

***

До встречи с Реном оставалось пять минут. И, честно говоря, я не особо удивилась, увидев, что он уже поджидал меня около «Мамы Лаузи», прислонившись спиной к стене. Он был одет в темные джинсы и свободную рубашку, которая скрывала оружие, облегающее талию. Он выглядел так же интригующе, как и любой другой парень, притаившийся в тени. Рен не смотрел на меня, его челюсть была сомкнута, но клянусь, на губах поигрывала небольшая ухмылка. Сердце екнуло, и я замедлила шаг.

Вокруг Рена витала особая аура — аура опасности и едва сдерживаемой силы. Засунув руки в карманы джинс и скрестив ноги, он выглядел расслабленным и непринужденным, но каждый проходящий мимо человек мог быть уверен, что Рен в любой момент может нанести удар.

— Я уже начал гадать, явишься ты или нет, — протянул Рен, не глядя на меня.

Я нахмурилась. Должно быть, у него непревзойденное периферическое зрение.

— Знаешь ли, час—пик тот еще геморрой.

Я остановилась рядом с ним, мельком взглянув на татуировку на его руке.

— Понятия не имею, что мне с тобой теперь делать, ты ведь, как оказалось, хорошо ориентируешься в городе.

Он прислонился головой к стене, обнажая мускулистую шею. Никогда не думала, что мужская шея может быть настолько сексуальной, но теперь я в этом уверена. Его глаза были закрыты, а длинные, густые ресницы напоминали темный веер. Легкая улыбка все еще играла на его губах.

— Уверен, есть места, которые ты можешь мне показать.

Мои уши загорелись. Благодаря этой греховной улыбке и глубокому тембру голоса, его слова приобретали совсем иное значение. Отступив, я разгладила джинсы, пропуская группку пожилых дамочек, с трудом державшихся на каблуках.

— Парк Луи Армстронга — замечательное место для охоты в ночное время.

Прищурившись, он посмотрел на меня.

— Ты что, смерти моей хочешь?

Я выдавила из себя улыбку. Этот парк действительно мог быть чертовски опасным, и на самом деле, это очень—очень досадно. Он такой красивый, а уж про изумительные скульптуры, находящиеся там, я вообще молчу.

— Ты можешь покормить уточек.

Рен рассмеялся, и мне понравился это. Его смех был глубоким и заразительным.

— А дальше ты посоветуешь мне пойти в Лоуэр Найнт Уорд и бесцельно там бродить, держа при себе пару сотен долларов.

— Значит так, слушай и запоминай: как окажешься на Френчмен—Стрит, убедись, что направляешься на восток. Еще запомни, Ренпат—Стрит должна находиться на севере.

— Ты просто невероятна, — пробормотал он, качая головой. — Новый Орлеан ничем не отличается от любого другого большого города. У него есть и хорошие, и плохие районы.

— Верно, — согласилась я, наблюдая, как компания женщин пересекает улицу. Два молодых парня следовали за ними по пятам. Я искренне надеялась, что эти миледи спрятали свои кошельки. — Не считая того, что у нас здесь намного больше Фейри.

— Точно, — оттолкнувшись от стены, он повернулся ко мне и вытащил руки из карманов. — Мне нравятся, как уложены твои волосы.

В замешательстве наклонив голову, я нахмурилась.

— Что?

— Ты обычно собираешь их, — протянув руку, он коснулся пряди волос у моего виска. — Это, конечно же, безумно мило, но как только ты их распускаешь, сразу же становишься такой чертовски сексуальной.

— Эм... — закрыв рот, я удивленно уставилась на него. — Спасибо?

Усмехнувшись, он потянул за мой кудрявый локон до тех пор, пока тот не выпрямился, а затем отпустил, наблюдая, как он возвращается в прежнее состояние.

— Я мог бы играть с ними весь день.

Я медленно моргнула.

— Вау! Ты что, из дома вообще не выходишь, да?

Рен усмехнулся.

— У тебя есть планы на сегодняшний вечер?

— Не совсем.

Я направилась вниз по многолюдной улице.

И, как ни странно, он шел нога в ногу вместе со мной.

— Как так?

Наблюдая за группой людей, столпившихся на углу Бурбон стрит, я обошла молодую девушку, которая держала в руке зеленую баночку с напитком. Она пожирала Рена глазами так, словно желала поглотить его через свою соломинку.

— Субботние ночи просто сумасшедшие. Какие бы грандиозные планы ты не строил, они все равно полетят коту под хвост за считанные секунды.

Рен ничего не ответил.

Я кинула на него быстрый взгляд. Он по—прежнему смотрел вперед, но вот ухмылка исчезла с лица, словно ее никогда и не было.

— Какие—то проблемы?

— Не—а, — ответил он, взглянув меня, — но, по всей видимости, они ждут нас впереди.

Толпа буквально росла на наших глазах. Здесь, на Бурбон—Стрит, всегда можно стать свидетелем невероятных событий. Например, можно увидеть людей с крыльями или с ног до головы разукрашенных индивидуумов в одних только шортах. Некоторые наряжались в вампиров, пытаясь походить на персонажей романа Энн Райс. Если же вы по глупости их сфотографировали, наивно полагая, что ничего страшного не произойдет, то вы глубоко заблуждаетесь. Эти корыстные типы сдерут деньги за снимок. Помимо этого здесь присутствуют и туристы, которые буквально на ровном месте падают без сознания из—за неспособности справиться со своими нездоровыми пристрастиями. Как ни печально признавать, но в этом городе господствует насилие. Причем Фейри тут не при делах: люди сами причиняют друг другу боль безо всяких на то причин. По мере того, как мы приближались к этой разношерстной толпе, туристы и местные перемешались настолько, что я уже не могла с точностью сказать, кто есть кто.

Сойдя с тротуара, я обошла припаркованный грузовик, из которого рабочие выгружали какие—то бочонки для близстоящего бара. Рен шел за мной по пятам, пока я прокладывала себе путь сквозь битком набитую улицу. Автомобили практически не могли проехать. Ну, если конечно водители не хотели в процессе сбить парочку пешеходов.

Я отступила назад, когда передо мной проскочила группка людей, от которых слышался напряженный смех и исходило растущее чувство неловкости. Казалось, эти эмоции передавались от одного человека к другому. Судя по реакции людей, на пересечении улиц Бурбон и Филип определенно что—то происходило.

И в этот момент, мелодичную джазовую музыку, доносящуюся из окружавших нас баров, заглушил пронзительный визг. По спине пробежал холодок. Это было нечто среднее между криком боли и ярости. Этот вопль был напрочь лишен человечности.

— Что—то не так, — пробормотал Рен.

Я стала проталкиваться сквозь толпу, игнорируя презрительные взгляды людей. Рен, находящийся по правую руку от меня, занимался тем же. Мужчина, который появился перед нами, отошел в сторону и благодаря этому я мельком смогла разглядеть на что смотрят собравшиеся зеваки. Я успела уловить силуэт некого сгорбленного существа, с перепутанными каштановыми волосами.

Какой—то мужчина покачал головой.

— Боже милостивый, что же крэк с людьми творит, — пробормотал он, почесывая свою бороду. — Эта сучка совсем съехала с ...

Еще один жуткий вопль заглушил его слова. Единственным, что я смогла увидеть были грязные, растрепанные волосы, ниспадающие на чье—то лицо. Это «сгорбленное нечто» подобно обезумевшей кошке прыгнуло вперед, и приземлилось в нескольких футах позади этого мужчины. Запрыгнув ему на спину, оно ужасающе закричало, обвив худыми и грязными руками плечи мужчины. Разорванная юбка обнажила худые, перепачканные и расцарапанные ноги. Это была женщина. Обезумевшая женщина.

У меня возникло очень нехорошее предчувствие, что наркотики тут непричем.

Мужчина схватил ее за руки, пытаясь оторвать их от своих плеч, в ответ на что женщина, запрокинув голову, снова издала этот звериный визг. Толпа отступила назад, освобождая больше места для мужчины, пытавшегося изо всех сил сбросить с себя ненормальную. Кто—то в панике начал звать полицию.

Мое сердце грозило выскочить из груди. Я кинулась вперед, пытаясь как можно скорее добраться до этой парочки. Рен последовал за мной. Но тут я поняла, что мы с ним в любом случае будем недостаточно быстры, чтобы предотвратить то, что должно произойти. Женщина широко раскрыла рот и накинулась на шею мужчины.

Вот дерьмо!

Ее зубы вонзились в его шею, и пришла уже его очередь кричать. Его, наполненный болью, вопль оглушил нас. Когда же до толпы дошло, что натворила эта психопатка, повсюду началась паника. Люди метались из стороны в сторону, пытаясь как можно скорее убраться оттуда. Мужчина пошатнулся и упал на одно колено, в то время как из его шеи во всю хлестала темно—алая жидкость. Его попытки скинуть ее стали еще более вялыми, а девушка тем временем снова и снова вонзалась в его шею, словно долбанный зомби из "Обители зла".

Я добралась до них первой.

Одной рукой я схватила ее за спутанные волосы, а другой — за челюсть, пытаясь хоть как—то оторвать от бедолаги. В конце концов, она его отпустила и я, воспользовавшись моментом, рывком оттащила ее подальше.

Кровь безостановочным потоком текла из его горла, заливая рубашку. Рен тоже даром время не терял. Он кинулся к пострадавшему и, опустившись на колени, постарался плотно зажать место ранения. Он даже не проверил, как у меня обстоят дела с этой психованной. Очевидно, Рен был на сто процентов уверен, что я с ней справлюсь.

— Парень, все будет хорошо, ты только держись, — сказал Рен, повернувшись в сторону обезумевшей толпы. — Эй, кто—нибудь, позвоните 911.

Девушка в конец озверела. В попытке вырваться, она со всей мочи размахивала руками из стороны в сторону. Бордовая жидкость текла по ее подбородку. Она была сплошным кровавым месивом, но я прекрасно понимала, что стоит мне ее отпустить, как она накинется на меня.

Собственно, это я и сделала.

Я отпустила ее сальные волосы и отступила назад. Развернувшись, она издала еще один душераздирающий вопль и бросилась ко мне.

Не теряя ни секунды, я вцепилась одной рукой в ее плечо, а другой схватила шею и резко дернула в бок, пока не послышался хруст костей. Замерев на секунду, она грохнулась на землю, словно мешок с картошкой. Конечно же, она была живой. Я просто вырубила ее на некоторое время.

Наконец я услышала звуки приближающихся сирен, и с облегчением вздохнула. Я перевела взгляд на Рена и увидела, что он все еще зажимал рану на шее мужчины. Бедный парень. Он побелел, как полотно, а вся его рубашка была залита кровью. Выглядел он просто отвратительно.

Буквально из ниоткуда появилась Вал, распихивающая толпу. Ее взгляд метнулся от меня к Рену, а затем она увидела женщину, распластавшуюся на земле.

— И что, чёрт возьми, здесь произошло?

— Она вцепилась в глотку вон того парня, — сглотнув, сказала я. Рен все еще пытался привести в чувства мужчину, который, слава Богу, начал подавать хоть какие—то признаки жизни.

Берюзово—зеленая юбка запуталась вокруг ее ног, когда Вал опустилась на колени рядом с женщиной.

— Божечки, — пролепетала она, протянув руку и сжав клочок блузки на бессознательном теле. Зелёные и жёлтые браслеты на руке Вал зазвенели, когда она дёрнула воротник вниз. — Проклятье!

Вот оно — настоящее доказательство того, что передозировка наркотиками тут совершенно ни при чем. Мда, плохи дела.

Вены на груди женщины, ведущие прямо к сердцу, почернели, словно их заправили чёрными чернилами. Когда Фейри длительное время кормятся человеком, они не только отравляют его кровь, но и развращают разум.

И, вероятно, вызывают желание нападать на беззащитных людей.

Вал отпустила её блузку.

— Ей немного осталось.

Женщина ступила за грань, после которой уже нет возврата. Увидев ее вены, я все поняла. Уже ничего не исправить и нечем помочь. Она умрет сегодня вечером или завтра утром, а темные вены без следа исчезнут. Результаты токсикологии покажут отсутствие наркотиков в крови, а причиной смрети станет сердечная недостаточность.

— Дерьмо, — золотистая кожа Рена побледнела, когда он отошел назад, убирая руки. Мой взгляд опустился на мужчину. Его грудь была бездыханной, а широко раскрытые глаза — незрячи. Ужас сковал моё сердце. Он был мёртв.

Плечи Рена выпрямились, он поднял глаза, и наши взгляды встретились. Тень окутала их, притупляя зеленый цвет. Поднявшись с коленей, он развернулся и пошел к бордюру. Люди расступились, и он скрылся за ними.

Я последовала за ним, но потом остановилась и развернулась к Вал.

— Ты не пошла на свидание?

Она вздернула подбородок и слабо улыбнулась.

— Никого не смогла найти для замены, но впереди целая ночь, — она посмотрела в том направлении, в котором ушел Рен. — Ты должна догнать новенького красавчика.

— Ага, — сказала я, обходя вокруг пострадавшей женщины. — Позаботишься о ней?

Вал кивнула.

— Не забудь, нам нужно поговорить.

— Помню, — сжав пальцы в кулак, я последовала за Реном, под сопровождением любопытных взглядов. Нужно исчезнуть до того, как появятся полицейские и начнут задавать вопросы. Вал поступит точно так же, как только убедится, что женщина безвредна. И все—таки я немного переживала, что она будет находиться под надзором полиции: хоть женщине и недолго оставалось, она все еще опасна, но, к сожалению, я уже ничем не могла помочь, разве что избавить ее от мучений.

И я не могу этого сделать; кто—то может, но не я.

Однажды Дэвид сказал мне, что это слабость, которую нужно искоренять. Он не помешан на этом, просто факт.

Взглянув поверх толпы, спешащей в разные стороны по неровной дороге, я увидела каштановые волосы Рена, но потом он исчез. Какого дьявола? Я ускорила шаг, после чего и вовсе перешла на бег. Пройдя мимо бара, я наконец увидела его.

Он стоял в узком переулочке, склонившись над уличной колонкой и смывая кровь с рук. Постепенно внизу стала образовываться темная жижа из крови и грязи.

Он не поднял головы, когда я подошла к нему.

— Легче не становится, — сказал он, растирая руки. — Ты надеешься, что в конце концов полегчает, но это заблуждение.

Я ничего не ответила, так как мне просто нечего было сказать. И как тут может стать легче, когда кто—то умирает у тебя на руках, а ты сидишь, как истукан, понимая, что не можешь ничем помочь?

Тяжело вздохнув, он выключил кран и встал, вытирая руки о джинсы. Волнистый локон упал ему на глаза.

— Тот парень на улице... когда он проснулся утром, он, вероятно, думал, что вечером вернется домой.

— Наверное, — прошептала я, не уверенная в том, услышал ли он меня из—за невероятного шума, доносившегося от завсегдатаев дискотек, которые буквально заполонили улицу.

Запрокинув голову, он посмотрел на маленькие балкончики.

— Он и представить не мог.

— Да.

Его плечи напряглись, он опустил голову и встретился со мной взглядом. Время шло, но ни один из нас не проронил и слова. Мир за пределами аллеи словно перестал существовать: весь шум отошел на задний план. Печаль во взгляде казалась такой осязаемой, и я знала, что прямо сейчас он переживает смерть незнакомого человека гораздо тяжелее, чем кто—либо другой из членов Ордена. Им не наплевать на человеческие жертвы, но когда ты ежедневно сталкиваешься со смертью, рано или поздно свыкаешься с этим, даже больше — смерть становится твоей неотъемлемой частью.

Не давая себе времени одуматься, я подошла ближе и, протянув руку, вложила ее в его влажную ладонь. Его взгляд засверкал, возвращаясь к жизни, и он уставился на меня в удивлении. Покраснев как рак, я сжала пару раз его ладонь, а затем отпустила.

Его взгляд блуждал по моему лицу, но вдруг переключился на что—то. Он схватил меня за плечи и резко толкнул. Я успела лишь судорожно вздохнуть, в то время как он крепко прижал меня к своей груди и развернул так, что я оказалась между ним и стеной дома.

Не прошло и секунды, как по переулку со скоростью ветра промчался бело—голубой мопед. С широко раскрытыми глазами я наблюдала, как он проломил ворота на другой стороне, резко свернув вправо.

— О Боже... меня чуть не сбил мопед, — промолвила я, переводя недоуменный взгляд на Рена. — Было бы неловко попасть под него.

Он ухмыльнулся, и его напряженность ослабла.

— Хорошо, что у тебя есть я — спасатель от безумных водителей мопедов.

— Да ты герой.

Рен рассмеялся, и я вздохнула с облегчением, услышав это. Хотя я и знала его не так давно, но мне не нравилась обременённость на его лице. Это было так не похоже на него.

Он глубоко вздохнул, и я попалась. В этот момент я поняла, что соприкасаюсь с его грудью так близко и казалось, что я чувствую его сердцебиение, но, должно быть, это был стук моего сердца. Возможно, это было мое сердцебиение. Между нашими телами не было ни единого дюйма свободного пространства и в отличие от прошлого раза, когда мы вот так близко стояли друг к другу, я не чувствовала гнева.

Его руки обернулись вокруг моей талии, и пьянящее тепло растеклось по моим венам. Я смотрела на кусочек обнаженной кожи выглядывающей из—под воротника его рубашки и смутно понимала, что мои руки блуждали по его груди. Понятия не имею, как они очутились там. Мои руки жили собственной жизнью. Сладкая истома прокатилась к низу живота, напрягая мышцы, которые спали уже долгое время.

Святое дерьмо, я на самом деле испытываю такое сильное возбуждение! Конечно, я обращала внимание на парней после Шона, но не было никого, кто бы привлек мое внимание более чем на десять секунд, и их было легко забыть, но сейчас... сейчас такое чувство, будто я греюсь в лучах солнца.

Хорошие новости? Органы, скрытые под моим нижним бельем все еще работают — о да, очень даже работают, даже сверхурочно. Мои соски начали покалывать в месте соприкосновения с его грудью. Желание пронзило меня своим острием: впервые за три года я почувствовала влечение такой небывалой силы.

И Вал, имевшая здоровую одержимость функционированием моих женских органов, будет в восторге, когда узнает, что они все еще работают.

Плохие новости? Я не совсем уверена, что есть что—то плохое в происходящем, но убеждена, что придумаю что—нибудь, как только между нами появится хоть какое—то пространство, и мой мозг снова начнет соображать.

— Ты в порядке? — спросил Рен более глубоким и грубым голосом. — Что—то с животом?

Не смотри вверх. Не смотри вверх. Мой взгляд блуждал по его шее, по слишком красиво очерченным губам и вдоль носа с горбинкой, а затем я уставилась в его глаза, обрамленные тонкими черными ресницами. Черт возьми, я все—таки посмотрела вверх!

Боже, у него невероятные глаза.

Уголок его губ приподнялся.

— Айви?

Я моргнула.

— Да, мой живот в порядке. Я бегала утром, и он совсем меня не беспокоил.

— Это хорошо, — его ухмылка расплылась в широкую улыбку, и, Боже мой, на его лице появились ямочки, отчего мышцы внизу моего живота напряглись еще сильнее.

— Айви? — он позвал меня еще раз.

— Да? — я гордилась тем, что мой ответ не занял целую вечность, но из—за нехватки воздуха мой голос звучал странно, потому что даже с ...

Не хочу заканчивать эту мысль.

Он наклонил голову, и мое сердце подпрыгнуло.

— Ты отпустишь мою рубашку? Конечно, это вовсе не обязательно, но сжимая её вот так, ты начинаешь наводить меня на шаловливые мысли, которые я, без сомнения, готов исполнить.

Сначала я не поняла его. Что, черт возьми, за бред он несет? Мое тело мечтало о тех шаловливых идеях, которые он готов воплотить в жизнь, и буквально сияло от счастья лишь от одной мысли об этом. Я опустила взгляд и увидела, как мои руки сжимают его рубашку и ... его руки больше не обнимали меня.

Матерь божья, я лапала его. ЕГО рубашку. Можно ли лапать рубашку? Я абсолютно уверена, что лапала его рубашку.

Отдернув руки, я отошла назад и налетела на кирпичную стену. Абсолютно незаметный шаг. Боже, мне хочется врезать самой себе.

Глаза Рена сияли в свете заходящего солнца, просачивающегося сквозь здания. С секунду он ничего не говорил, вместо этого просто удерживая мой взгляд своим и потом...

— Нам следует прочесать местность.

Хорошая идея. Просто отличная идея. Свидетели случившегося, должно быть, уже описали, как мы выглядим, а доблестные служители порядка, вероятно, уже уехали, так что никто нам не помешает. Он сделал шаг назад так грациозно, что мне пришлось глубоко вдохнуть, чтобы обуздать мои очнувшиеся после долгой спячки интимные места. Будучи довольно крупного телосложения, он, тем не менее, двигался так, словно создан из воздуха. Да что греха таить, каждое его движение приводило в дикий восторг.

Или мне действительно необходим секс.

Я вздохнула.

А потом произошла самая хреновая вещь на свете — совершенно не думая о том, что несу, я спросила:

— У тебя есть девушка?

Твою ж мать! Я не могла этого спросить, не могла! Но тут Рен искоса посмотрев на меня, вопросительно изогнул бровь, и тут до меня дошло: я действительно сказала это вслух. Эти чертовы слова все—таки слетели с моего языка, и я готова прибить себя за это, но я стойко ждала его ответа.

Улыбка Рена была словно тёмный шоколад — спокойной и роскошной.

— Ещё нет.

Глава 8

Остаток дежурства прошел довольно скучно по сравнению с тем, что произошло вначале. Я старалась не думать о бедной женщине и ни в чем неповинном мужчине, чьи жизни так скоротечно завершились, а также о всех тех потерях, с которыми нам еще предстоит столкнуться. Вдобавок к этому, я пыталась прогнать мысли о приемных родителях: можете считать меня бессердечной, но только так я могла продолжать охотиться. Еще я старалась не вспоминать тот напряженный момент с Реном и совершенно дурацкий вопрос, что я задала ему и на который получила такой загадочный ответ. Только благодаря этому я все еще шла рядом с ним, не чувствуя желания броситься под колеса проезжающей мимо машины.

За время патрулирования мы наткнулись на трёх Фейри — обычных Фейри. Меня убивало то, что мне приказали не ввязываться в бой и позволить Рену расправиться со всем самому. Я ужасно устала от всех этих споров и просто хотела отдохнуть от них хотя бы этой ночью. В воскресенье мы с Реном освобождены от работы, поэтому думаю, что к понедельнику я уже буду в боевой готовности без опаски, что швы разойдутся.

Когда наше дежурство подошло к концу, Рен любезно предложил проводить меня до дома, и, честно говоря, я была не особо—таки удивленна.

— Я вызову такси. Мой дом слишком далеко даже для прогулок в светлое время суток.

Стоя на пересечении Кэнал и Роял, он склонил голову на бок.

— Верно.

Я не знала, что и сказать. По правде говоря, у меня создавалось такое ощущение, словно я уже могу проводить целые мастер классы по неловким ситуациям. Увидев подъезжающее такси, я взглянула на Рена.

— Ну, я пойду... тогда до понедельника?

Легкая улыбка осветила его лицо.

— Конечно.

Я прищурилась, когда такси припарковалось около обочины. Открыв дверцу с пассажирской стороны, я остановилась.

— А ты где живешь?

— Я снимаю квартиру в районе оптового склада.

Я почувствовала облегчение, когда услышала, что он ночует не на улице. Не зная, что еще сказать, я попрощалась и села в такси. Как только я сказала адрес водителю и расположилась поудобней, я почувствовала вибрацию телефона.

Вытащив его из заднего кармана, я увидела, как на экране высветилось сообщение от неизвестного номера. Состояло это смс всего лишь из одного слова: «Спасибо».

Переполняемая любопытством, я тут же написала:

«Кто это?»

Ответ не заставил себя ждать.

«Рен».

Как же я сразу не догадалась? Он, должно быть, узнал мой номер из досье, но мою голову даже не посещала мысль о том, что он сохранит его даже несмотря на то, что обещал позвонить. Я и не проверяла, звонил ли он, так что стоит это сделать хотя бы сейчас. Пропущенный звонок в пятницу вечером с его номера.

«За что ты меня благодаришь?» — ответила я.

Его ответа я так и не получила. Но все же, я сохранила его номер, хоть мне это и показалось немного чудоковатым. Никогда прежде не записывала чей—либо номер, не зная его фамилии.

Видимо, пока меня не было, к нашему порогу заявился мистер почтальон и поэтому мне пришлось ненадолго остановиться, чтобы подхватить две коробки. Открыв дверь, я вошла внутрь и положила их на рядом стоявшее кресло.

Ни на секунду не сомневаясь, где сейчас находится Динь, я пошла в сторону кухни. Я застала его как раз в тот момент, когда он откусывал от пралине огромный кусок. По правде говоря, на его фоне эта сладость напоминала гигантскую пиццу.

— Ты вернулась! И смотрите—ка, тебя даже не подстрелили, — сказал Динь, отложив в сторону конфету, в то время как я бросила ключи на стойку возле него. — Пожалуйста, скажи мне, что тебя снова не подстрелили.

— Нет. На этот раз, меня никто не подстрелил.

Он взял конфету так, словно поднимает за меня тост, после чего одним махом проглотил ее. Не понимаю, как он все еще остается в форме. Мне бы так. Подскочив на свои босые ноги, он упер руки в боки.

— Знаешь, что я тут понял, пока тебя не было?

— Что же? — зевнув, я начала вытаскивать шпильки из волос.

— Тот парень, что завалился сюда прошлой ночью... — он взял в руки шпильку, которую я положила на стойку, и стал расхаживать с ней взад—вперед, вертя из стороны в сторону, будто нес полицейскую дубинку. — Думаю, ты хочешь закадрить его.

— Эм, что? — я распустила волосы. — Боюсь спросить, что привело тебя к такому выводу?

— Ты не вышвырнула его отсюда даже после того, как он тайком проник в дом. И знаешь, что? Вы, женщины, просто чокнутые. Парни вламываются к вам в дом, а вы млеете так, будто в мире нет ничего романтичнее взлома с проникновением, — он все разглагольствовал, продолжая крутить в руках ярко—розовую шпильку. — А знаешь, что бы сделали женщины моего вида, если бы с ними случилось нечто подобное? Они бы приготовили из него обед. В самом, что ни на есть прямом смысле этого слова. И начали бы они прямо с мужского достоинства, — он схватился за своё хозяйство, как бы демонстрируя. — А затем они бы...

— Хорошо—хорошо, я поняла. Но начнем с того, что я не считаю проникновение в чей—либо дом романтичным. Хоть я и очень сильно сомневаюсь, что остальные девушки придерживаются того же мнения. И кстати говоря, Рену даже взламывать ничего не пришлось, потому что кое—кто, — я многозначительно посмотрела на него, — оставил французские двери незапертыми.

Его глаза расширились:

— Что ты на меня так смотришь? Я понятия не имею о чем ты.

Я выгнула бровь.

— Ну ла—адно. Может, я и понимаю о чем ты, но факт остается фактом: он взобрался по стене, чтобы пробраться во внутрь, и это так... ну, это действительно впечатляет, — он поднял шпильку, указывая ею на меня. — Держу пари, что у него в мыслишках он уже охмурил тебя и...

— О боже, Динь, ты серьёзно? Он член Ордена, который только недавно поселился здесь. И, как оказалось, он не очень—то терпеливый: он просто не собирался ждать моего звонка. Это, по—твоему, означает, что мы собирались раздеться и начать плодить детишек? Определенно — нет, — странное чувство разочарования захлестнуло меня, и я постаралась запихнуть его куда подальше. — Этого не произойдёт. И я не разговариваю о сексе с тобой.

Он бросил шпильку на стойку и взлетел в воздух, в последствии чего мой взгляд оказался на одном уровне с его загорелой грудью.

— Ну—у—у—у. Давай поговорим о сексе.

— Нет, — я ушла, закатив глаза.

— Секс — это естественно, это хорошо!

— Заткнись, Динь.

— Секс — это весело! — продолжал он вопить.

Я покачала головой.

— Ты занимался этим только с неодушевленными предметами: так откуда тебе—то знать?

Он проигнорировал меня.

— Сексом лучше всего заниматься вдвоем!

Застыв посреди прихожей, я обернулась и увидела, как он пританцовывает, вращая бедрами.

— Разве это не из песни Джорджа Майкла ?

— Возможно. Но он не прав. Думаю, секс шикарнее втроем. Это более захватывающе!

— Неважно. Спокойной ночи, Динь.

Когда я закрыла дверь, он врубил Солт—эн—Пэ́па.

— Ты родился не в ту эпоху, Динь! — прокричала я и засмеялась от того, что он запустил чем—то в мою дверь, посылая вслед ругательства.

После вечерних процедур, мне потребовалась еще какое—то время, чтобы заснуть. Когда же я, наконец, смогла задремать, мне приснилось, что я лежу уже не одна. Я чувствовала тяжесть упругого мужского тела на себе. Руки были повсюду, лаская меня в самых интимных местах так, как я и представить не могла. Я слышала свое имя, и голос казался смутно знакомым; мне померещилась тень, но я слишком глубоко провалилась в свой сон, чтобы обращать на это внимание. Меня все целовали и целовали, а затем, все те же губы ласкали мое тело там, где раньше были руки; я почувствовала шелк волос, когда запустила пальцы в его шевелюру, прижимая его к себе, направляя его губы туда, куда мне хотелось...

Проснулась я внезапно, будто что—то выдернуло меня из сна и погрузило в реальный мир. Кровать пуста. Ни рук, ни рта, ни восхитительно запретных ласк, ни шелковистых волос, струящихся сквозь мои пальцы. Я лежала совершенно одна, глядя на потолок в рассветных лучах, пробивающихся сквозь шторы. Меня лихорадило. Простынь обернулась вокруг моей талии. Грудь сдавило, кончики грудей затвердели и были чувствительны даже к хлопковой ткани моей футболки. Между бедрами поселилась такая боль, и это казалось абсолютно несправедливым, при этом смутно я понимала, что последний раз такие ощущения во мне пробуждал только Шон.

И, если честно, даже тогда я не испытывала ничего подобного. Нет, проблем у нас не было, просто мы были слишком молоды, а этот переход из невинной дружбы в нечто большее произошел слишком быстро. Первое время мы больше дурачились, но он... Шон был отличным парнем: всегда советовался с Холли и Адрианом, когда дело касалось меня. Наш первый раз случился, когда нам обоим было по восемнадцать, и это был единственный раз. Было чертовски хорошо и приятно, так нежно и немного неловко, как это бывает, когда впервые занимаешься сексом с человеком, которому ты не безразлична. Я много раз воображала, что было бы, если бы нам отвели больше времени.

Мое тело горело. Господи, да я с ума сойду, если не найду способ утихомирить свое желание.

Моя рука скользнула под простыни, остановившись, как только пальцы коснулись кромки шорт. Я не занимались ничем подобным после Шона. Я не была заинтересована в этом, а в тех редких случаях, когда была, это казалось неправильным. Как—будто я каким—то образом предавала Шона. И я четко понимала, насколько это глупо. Но горе имеет свойство искажать взгляды на некоторые вещи. Я знала это.

Я прикусила губу и простонала. Затаив дыхание, я просунула руку под резинку шортиков. Я почувствовала трепет внизу живота: сначала легкий, а потом более глубокий. Мои глаза закрылись, когда рука опустилась ниже.

Дыхание участилось, а затем замерло. Кончики моих пальцев заскользили сквозь влагу и безошибочно дошли до средоточия чувствительности между моими бедрами. Как только я сжала бедра, вены пронзил поток чистейшего электричества. Приглушенный стон сорвался с губ. Я знала, что нужно делать. Я ведь занималась подобным раньше. Вообще—то, я делала это с Шоном еще в период "никакого секса".

Но это было так давно.

Я провела пальцем по чувствительной точке, и все мое тело тут же откликнулось на эту ласку. В ту же секунду перед глазами возник образ Рена, вспомнились мельчайшие детали его внешности: ярко—зеленые глаза и полный, чертовски соблазнительный рот. Я не хотела думать о нем, и, честное слово, старалась изо всех сил избавиться от этих навязчивых мыслей, но они все равно мелькали где—то на задворках сознания, а бедра уже начали двигаться навстречу руке. Огонь внутри меня разгорался сильнее, и с каждым движением становилось все жарче. Я отчаянно пыталась не думать о нем, задвинуть его образ куда подальше. Я уже начала ощущать тянущую боль внизу живота, а напряжение все нарастало. Бедра двигались на встречу руке, и я откинулась на подушку, больше не в силах сдерживать свои мысли. В моих фантазиях мои руки не были моими. Это его руки были на моих бедрах, и его пальцы были во мне. Я была натянутой струной, была уже практически на краю, и в конце—концов, взорвалась, когда волна наслаждения захлестнула меня. Я с трудом сдержала крик счастья, когда тело и мысли рассыпались в блаженстве на миллионы частиц.

Обессиленная, я рухнула на кровать. Мои бедра расслабились, а пульс замедлился, возвращаясь к обычному темпу. Я снова уставилась в потолок, удивляясь, почему же не делала этого на протяжении трех лет.

Если каждое утро я буду так просыпаться, то, наверное, стану самым счастливым человеком на свете.

Вздохнув, я закрыла глаза и почувствовала, как мышцы расслабляются. Я пыталась убедить себя, что в тот момент думала о Рене неспециально, оно само собой так получилось. Ведь если разобраться, он единственный парень, с которым я проводила время, конечно, не считая Динь. Не удивительно, что в своих фантазиях я видела именно Рена. Как бы то ни было, это абсолютно ничего не значит.

Совершенно ничего.

***

Утром я написала Вал, потому что знала — нам необходимо поговорить. В полдень мы должны встретиться на кладбище Лафает. Место встречи выбрала Вал, утверждая, что особая атмосфера, окружающая гробницы, помогает ей лучше думать. Хоть она и была с приветом, но я очень ее любила и ради нее была готова даже идти двадцать минут до самого древнейшего района Нового Орлеана.

Мало кто осмелится сунуться на кладбище ночью, зато днем здесь очень даже приятно побродить, особенно когда здесь полно рабочих, да и плюс ко всему экскурсии проводят.

Кроме того, она хотела зайти в книжныймагазин за углом, до которого мне оставалось пройти совсем чуть—чуть. Мне самой нужно было купить еще один роман из серии «Бунтари» .

Вал ждала меня возле арки, что вела к кладбищу. Сегодня на ней была черная юбка и бирюзовая блузка без рукавов, у которой оборочек было больше, чем у самого пышного свадебного платья. Только она могла так вырядиться и при этом хорошо выглядеть.

Оттолкнувшись от стены, она подошла ко мне и сжала в своих объятиях.

— Chéri , а вот и ты!

Отходя, я посмеялась над ее обращением на французский лад, которое она иногда употребляла.

— Ты назвала меня дорогой? Чего ты хочешь?

— Да ничего, — она взяла меня под локоть. — Я просто рада, что мы, наконец—то, сможем обсудить всю эту шумиху, что творится вокруг, — с совершенно несвойственной ей серьезностью она продолжила: — я так волновалась за тебя, Айви. Ходят разные слухи и...

— И ни о чем хорошем они не говорят? — высказала я свое предположение, когда мы проходили под железной аркой.

Она похлопала меня по руке.

— Ну... это с какой стороны посмотреть.

Я презрительно усмехнулась.

— Благодаря Тренту все думают, что я свихнулась.

Мы прошли мимо могил, расположившихся по обе стороны нашего пути. Дорожки пересекались в форме креста. Не уверена точно, что так и было задумано, но подозреваю, что мое чутье меня не обманывает.

— Трент говорил, что ты сказала Гаррису, что той ночью тебя подстрелил... Древний, — объяснила она тихо, сворачивая налево. Я знала, куда она ведет нас. — Помимо этого он сказал, что ты подтвердила это в четверг ночью.

Казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Поправляя солнцезащитные очки, я дала себе немного времени, чтобы все обдумать. Я не планировала ничего рассказывать Вал, пока не поговорю с Марли, но мне было просто необходимо кому—нибудь высказаться.

Мы прошли под высоким деревом с красно—золотой кроной. Уже наступившая осень здесь ощущалась еще сильней.

— Вал, это правда. Я действительно видела Древнего.

Вал ответила не сразу.

— Почему ты так в этом уверена?

Я рассказала ей о происшествии с Древним.

— Как видишь, все не так, как с обычным Фейри, — я сделала паузу, когда мы проходили мимо группы людей, стоявшей возле могилы. — Я ранила его, а он вытащил кол, как ни в чем не бывало. Я рассказывала об этом Дэвиду, но... уверена — он не поверил мне. Знаю, что не поверил. Он думает, я промахнулась или же мне это просто показалось.

— Боже, — сказала она, выскользнув рукой из—под моей руки.

Тяжело сглотнув, я остановилась.

— Я не выдумала это!

Ее кудряшки запрыгали туда—сюда, когда она покачала головой.

— Я знаю, что не придумала, просто...

— В это тяжело поверить, да? — спросила я, уставившись ей в спину. — Я понимаю это, но поверь, это действительно был Древний. Вал, он не единственный Древним, которого мне удалось увидеть. В пятницу ночью в районе склада был еще один. Его зовут Марл Св. Сайерс, по крайне мере, он так себя называет. Чертовски известная личность. Уверена, ты слышала о нем. Обычно Фейри не появляются на публике, но только не этот — его совершенно не колышет, что кто—то может наткнуться на его фотографии двадцатилетней давности, доказывающие, что он совсем не стареет.

Спустя минуту Вал повернулась ко мне. Она сильно выделялась на фоне серых разрушенных могил. Но когда она посмотрела на меня, то была бледнее обычного.

— Ты действительно их видела?

Я кивнула и коротко вздохнула.

— Да, видела.

Подойдя ко мне, она спросила:

— Как думаешь, почему они здесь?

— Я не знаю, покидали ли они вообще когда—нибудь этот город, но я думаю... это каким—то образом связано с Вратами, — я проследила взглядом за парочкой, что прошла мимо нас и остановилась около нескольких могил, чтобы сделать фотографии. Понизив голос, я продолжила: — Что бы они ни задумали, я думаю, что это каким—то образом связано с Вратами.

Ее глаза широко распахнулись от понимания, и когда она заговорила, ее голос был напряженным.

— Айви...

— Я не знаю, но я не ... — слова давались мне с трудом. Могла ли я рассказать ей о Рене, об Элите? Не то чтобы я не доверяла ей, но было бы не правильно предать его доверие.

Вал играла с браслетами на запястье.

— Что?

Я знаю Вал намного дольше, нежели Рена, и полностью ей доверяю.

— То, что я сейчас расскажу тебе, останется между нами, хорошо?

— Милая, я кладезь секретов, — она погладила руками свой живот. — Я могла бы поведать твоим ушкам все грязные секреты, какие мне только известны о членах Ордена, но я, пожалуй, воздержусь.

Любопытно, что такого ей известно. Пройдя мимо неё, я подошла к конечному пункту нашего назначения. Могила первого члена Ордена, убитого Фейри в Новом Орлеане, была отмечена статуей молящегося ангела, которая каким—то образом все ещё оставалась ослепительно белой и почти сверкала. Символ Ордена — тройная спираль — изгибался в центре. Завороженная, я провела по ангелу пальцами.

— Рен знает о Древних, — сказала я, когда Вал остановилась возле меня.Взглянув на нее, я напряглась. — Он — член Элиты, Избранный.

Она растерянно заморгала.

— Что еще за «Избранные», черт возьми?

На моих губах заиграла мимолетная улыбка, и я рассказала ей все то, что поведал мне Рен: об Элите и о том, для чего он здесь. На ее лице читалось полнейшее недоумение от всего того, что ей только что рассказали. Мда... похоже, у меня был такой же видок, когда Рен мне все это втирал.

Вал потребовалось несколько минут, чтобы все осознать. Она встала напротив могилы погибшего члена Ордена. Я смотрела, как некогда новые гробницы выцвели до тусклого серого цвета; мой взгляд блуждал по ним, остановившись на той, что была сделана из потертого кирпича. Место было действительно красивым и грустным одновременно, но мое сердце бешено колотилось в груди, пока подруга все обдумывала.

Правильно ли я поступила?

Пока я переминалась с ноги на ногу, беспокойство все больше и больше селилось в моем сердце. Может, не следовало рассказывать ей о Рене и об Элите?

Наконец, она остановилась и уперла руки в бока.

— Ты веришь ему?

— Да.

— Ладно, — сказала она, тяжело вздохнув и сморщив нос. — Если ты веришь ему, тогда и я верю. Я, пожалуй, более сумасшедшая, когда дело доходит до безумия чем ты могла себя представить.

Я с облегчением почувствовала, как огромный груз свалился с плеч. Хотя маленькое щупальце беспокойства все еще не отпускало меня, но это объяснимо: я только что открыла большой секрет.

— Так у тебя есть план? — спросила Вал.

Я моргнула.

— Вообще—то, нет. Дэвид не сказал бы ничего, даже если бы знал. Я подумывала над тем, чтобы навестить Марли сегодня. Уж если кто и знает о Вратах, то только она... ну, в силу ее состояния, — ухмыльнувшись, ответила я.

Она напряглась.

— Я пойду с тобой.

Я рассмеялась.

— В последний раз, когда мы вместе туда ходили, она назвала тебя шлюхой.

— Ах, ну да, — она ухмыльнулась. — Но я уверена, она уже забыла об этом.

— Не надейся. Каждый раз, когда мы разговариваем, она интересуется, дружу ли я еще со «шлюхой сатаны». Поверь мне, она уж точно ничего не забыла.

— «Шлюха сатаны»? Вау! Впечатляющий титул.

— Действительно, — я усмехнулась. — Как бы там ни было, думаю, что лучше мне пойти одной.

Она поджала губы.

— А милашка Ренни идет с тобой?

Отступив от гробницы, я рассмеялась.

— Нет. Я сказала, что знаю кое—кого, но не уточняла, кого именно.

— Умная девочка. Она обвила свою руку вокруг моей и положила подбородок на моё плече так, что её кудряшки щекотали мне щеку. — Спасибо, что доверяешь мне. Я волновалась. И теперь я очень взволнована, но по разным причинам.

— Я знаю.

Когда мы покидали кладбище, я спросила:

— Как думаешь, что затеяли Древние?

Она озадаченно свела брови и наморщила лоб.

— Если они хотят открыть Врата, то скорее всего для того, чтобы провести больше Древних сюда. Моя бабуля много рассказывала об этих Древних, — сказала она. Я не знала этого. — Ты ведь помнишь тех, кого судили в Ином мире? Она говорила, что когда они присоединились к Летнему и Зимнему двору, там были только Принц, Принцесса и Король с Королевой. И что они были самыми могущественными, управляли Рыцарями и даже держали в повиновении Фейри. Не знаю, насколько правдива эта часть истории, но это и не важно. А что, если Древние хотят освободить их?

Ледяная волна мурашек пробежалась по мне, даже не смотря на то, что на небе ярко сияло солнце.

— Тогда, наши дела плохи.

Однажды я спросила Динь о том, почему Фейри не остались в своем мире, почему он не остался. Он с неохотой объяснил, что Фейри правили всеми существами в Ином мире, порабощая их и уничтожая целые виды. Он также сказал, что это имело серьезные последствия, но никогда не заморачивался насчет этого. Для меня причина, почему Фейри были здесь, очевидна: они получили власть над своим миром и теперь пришли за нашим.

Пока врата в Мир Иной закрыты, они не могут использовать смертных для пищи и развлечений.

И что бы они не затеяли, им не открыть Врата.

— Только посвящай меня в курс дела, хорошо? — Вал потянулась и сняла с меня солнцезащитные очки, после чего нацепила их на себя. Должна признать, они хорошо смотрелись на ней. — Я помогу тебе всем, чем смогу.

Мы с Вал прошли Лафайет и свернули к книжной лавке.

— Ладно. Давай—ка перейдем к нормальным, повседневным темам. Готова ли ты к такому?

— Конечно, — сказала я, чувствуя себя в тысячу раз лучше после того, как все ей рассказала. Правда очищает душу.

— Так что ты думаешь о нашем новичке? — спросила она, когда мы зашли в небольшой магазинчик через дорогу от кладбища.

— О Рене? — я быстро отвела взгляд, почувствовав, как щеки покраснели. Я подумала о сегодняшнем утре и о том, как его лицо появилось перед моим мысленным взором. — В смысле? Я же сказала, что верю ему.

— Я не об этом. Он привлекателен до умопомрачения. И состоит в тайной организации внутри тайной организации, что делает его еще более притягательным. Увидев в пятницу ночью его улыбку, я не на шутку завелась, — Вал открыла дверь в парковую зону книжного магазина, что располагалась через дорогу от адвокатских контор. — Он тебе нравится? Я бы не отказалась от такого лакомого кусочка, но только если ты не заинтересована в нем.

Я уже, было, открыла рот, чтобы ответить, но слова так и не соскользнули с моего языка. Ни одного. Ни «нет», ни «да». Абсолютно ничего.

Повернувшись, Вал схватила меня за плечи.

— О Боже, он тебе нравится? Ты хочешь, чтобы он воспламенил твои трусики?

— Я не хочу, чтобы мои трусики возгорались, — ни сколечко. — Боже, почему все вокруг так и норовят поговорить со мной о сексе?

Она пренебрежительно махнула рукой.

— Ты хочешь его. Тебе лишь нужно отказаться от воздержания, и какая к черту разница, кто станет этим счастливчиком?! — она убрала руки с моих плеч и, покачнувшись на каблуках, хлопнула в ладоши. — Моя малышка собирается кое с кем перепихнуться! — раскачивая бедрами, провизжала она. — Наконец—то!

Хм...

Посмотрев направо, я заметила за стойкой женщину, что уставилась на нас. А слева стоял мужчина с мальчиком в возрасте пяти—шести лет.

— Что значит «перепихнуться»? — спросил он у мужчины.

Я вздохнула.

Не обращая на это внимания, Вал развернулась и направилась прямиком к секции с романами. Я плелась за ней следом, отчаянно желая вернуться к разговору о Древних.

— Знаешь, что? — сказала она, маневрируя между узкими проходами. Ее юбка извивалась красивыми волнами. — Я ведь на полном серьезе предложила покончить с твоим воздержанием. Как вариант, есть еще я, ты же знаешь.

Смеясь, я остановилась посреди ряда и пробежалась глазами по фамилиям авторов.

— Да уж, знаю.

Пританцовывая, она подошла ко мне и обняла за плечи.

— С девчонками намного веселее, чем с парнями.

— Мне даже проверять этого не нужно, ведь все действительно так. Подожди—ка, — я толкнула ее бедром. — А как же твое горячее свидание прошлым вечером? Ты же встречалась с парнем, верно?

— О да, — и, улизнув от меня, она промурлыкала что—то себе под нос, внимательно изучая при этом полки с книгами. — Он... нечто, — взглянув на меня сквозь густые ресницы, она продолжила, — удивительно, что я вообще в силах сегодня ходить.

— Ты же говорила, что с девушками намного интереснее, — подметила я сухо, добравшись наконец до фамилии Крауновер.

— Так я и не отрицаю, — она взяла в руки книгу. — Просто бывают исключения. Такие, как Рен, например. Вот с ним было бы повеселее. Ведь когда он окажется у тебя....

— Даже и не думай закончить свою мысль, — увидев наконец нужную книгу, я схватила ее и прижала к груди, а потом повернулась к Вал. — Слушай, я... ну ладно, согласна, меня влечет к нему. Покажи мне хоть кого—нибудь, кто остался бы к нему равнодушным. Но я знакома с ним всего несколько дней.

— Детка, — она подскочила ко мне. — Ах, детка.

— Что? — я бросила быстрый взгляд на нее и направилась к выходу.

— Чтобы переспать с ним, тебе совершенно не нужно знать о нем все. Все, что тебе необходимо сделать — это снять трусики, — она остановилась, и ее взгляд затуманился, словно она вспомнила что—то очень интимное. — А еще лучше, если он сам сорвет их с тебя. Это очень возбуждает.

— О Боже, — прошептала я, а затем громче добавила: — Мы можем больше не говорить об этом?

— Как скажешь, Мисс скромность, — усмехнулась она.

Я улыбнулась.

— Извращенка.

Заплатив за наши книги, я была уверена, что продавцы были на седьмом небе от счастья при виде того, что мы, наконец, покидаем их магазин. Прогуливаясь вместе с ней на свежем воздухе, я осознала, что правильно поступила, доверившись ей. Вал должна знать, что творится вокруг хотя бы для самозащиты. Я не переживу, если потеряю ее.

Напоследок мы решили заскочить в кафе по соседству, но дальше столиков так и не продвинулись. Она без устали болтала о том, что до конца недели я должна заняться сексом с Реном в кровати, около стены или на кухонном столе, как вдруг остановилась, напугав меня до чертиков.

— Ты в порядке? — спросила я, наклонившись к ней.

— Вот черт. Я опаздываю, — она вскочила на ноги. — Мне пора бежать.

Я изогнула бровь.

— Еще одно пылкое свиданьице?

— Вообще—то, да, — она схватила свой кофе. — Как я выгляжу? Восхитительно?

— Сногсшибательна, как и всегда, — я протянула руку. — Могу ли я забрать свои солнцезащитные очки?

— Точно, — она засмеялась, снимая мои очки с головы. Она вернула их и наклонилась, чтобы чмокнуть меня в щеку. — Спишемся позже.

— Что—то мне подсказывает, что в ближайшее время ты будешь очень занята.

Она ухмыльнулась.

— Как повезет.

Поднявшись, я взяла свой ароматный чай и пакет из книжного.

— Так когда я встречусь с тем крутым парнем, после которого ты не можешь ходить несколько дней?

Вал отступила назад, отчего ее юбка заструилась вокруг ног, и улыбнулась.

— Обязательно познакомишься, — прикусив губу, она подмигнула мне. — Будь осторожна, хорошо?

Я сжала её руку.

— Ты тоже.

Глава 9

По пути домой я решила сделать небольшую остановку в доме Брайтон и Марли, что расположился в самом центре Гарден Дистрикт. Поскольку он располагался неподалеку от моей собственной квартиры, больших хлопот это не доставило. Они жили в самом настоящем старинном и роскошном особняке с двумя этажами и четырьмя большими белыми колоннами, поддерживающими широкий фасад и балкон над ним. Жалюзи были выкрашены в традиционный черный цвет, а около месяца назад Марли взбрело в голову выкрасить дверь в светло—голубой, для чего она и наняла подрядчика. Я считала эту идею довольно странной, так как этот цвет сильно напоминал глаза Фейри.

Вся территория была окружена железным кованым забором, а калитка, при ее открытии, издавала такой скрежет, что аж зубы сводило. Дорожка, ведущая к дому, обычно разбитая и напоминавшая старую штукатурку, была уже около года отремонтирована. Я ступила на крыльцо, вздрогнув от неожиданности, когда доски под ногами жалобно заскрипели.

Легкий ветерок раскачивал свисавшие с потолка крыльца громадные папоротники, в то время как я подходила к широкой голубой двери. На секунду я замешкалась, но потом взяла себя в руки и решительно постучала. Я знала, что Марли терпеть не может дверные звонки, поэтому решила, что не буду мучить ее, но когда мне никто не ответил, я все—таки решилась позвонить. На этот раз я опять же услышала только мертвую тишину.

Отойдя от двери, я осмотрелась. Красивая плетеная мебель была расположена хаотично по всему крыльцу, и я знала, что Марли временами переставляет ее, что приводит Брайтон в неописуемый ужас. Предположив, что они могли быть на заднем дворе, я обошла крыльцо и через три шага уже оказалась во внутреннем дворике, поразившем меня своим великолепием.

Фруктовые деревья и цветы начинали расцветать, тем самым наполняя воздух своим волшебным ароматом. Признаться честно, я слегка завидовала Марли, что у нее есть такой сад. Он был настолько потрясающим, что его можно было увидеть в HGTV , но я прекрасно понимала, скольких сил потребовалось Марли и ее дочери, чтобы сад был в таком идеальном состоянии.

Но, к сожалению, это чудесное место оказалось пустым: тут не было ни Марли, выдергивающей сорняки или же подстригающей кусты колибри, ни Брайтон, отдыхающей в одном из уютных кресел с книгой в руках. Даже игривая музыка не доносилась из дома. Здесь абсолютно никого не было.

Черт, ну почему мне так везет? Почему их не оказалось дома именно тогда, когда я решила заскочить в гости?

Мне все же следовало позвонить Брайтон, несмотря на то, что я знала, как она не выносит звонков и жутко бесится, когда не может найти телефон. Но к моему огорчению, другого варианта не было. Поэтому, достав из кармана свой сотовый, я набрала ее номер.

Как и ожидалось, ответа не последовало. После сигнала я оставила голосовое сообщение: «Хэй, Брайтон. Это Айви. Позвони мне, пожалуйста, сразу после того, как прослушаешь это, хорошо? Заранее благодарю».

Сбрасывая вызов, я уже повернулась, чтобы уйти, как вдруг из—за угла...

Я что, только что увидела... крылья?!

Могу поклясться, что видела трепет крыльев за одним из кустов с ярко—розовыми цветами. Это были не крылья бабочки, да и для птицы они были слишком большими и прозрачными. Повернувшись, я уставилась на куст и потихонечку начала подкрадываться к нему. Остановившись, затаила дыхание. Вот!

За одним из кустов я вновь заметила какое—то движение: это было что—то смуглое с прозрачными крылышками размером с мою руку. Это что же, у них в саду есть брауни? Конечно, это невероятно и, тем не менее, вполне возможно: мне ли не знать. Ведь я точно так же нашла Динь на кладбище. Так отчего их тут не может быть больше? Возможно, даже девочки есть. И Динь теперь подружку себе заведет.

Я сморщила нос. О чем я, черт возьми, думаю? Даже если это девочка—брауни, я все равно не собираюсь забирать ее к себе домой и отдавать на потеху Динь: я же не торговец брауни, в конце то концов.

— Привет? — позвала я мягко. — Я не причиню тебе вреда.

Время шло, а я все так же стояла во дворике и разговаривала с кустом. Решив, что пора положить этому конец, я опустилась на колени и, протянув руку, осторожно раздвинула ветки. Я отодвинула в сторону покрытый листьями стебель и заглянула внутрь.

Но там никого не было.

Отпустив ветки, я со вздохом поднялась на ноги. Какое—бы существо там ни пряталось — брауни, или кто—то еще, не важно — оно уже успело удрать. Я, конечно, еще некоторое время послонялась туда—сюда, но ничего странного больше так и не заметила. Закрыв за собой калитку, я покинула этот восхитительный участок.

Мне было настолько приятно прогуливаться в тени массивных дубовых деревьев, что я не особо торопилась домой. Я все чаще начинала замечать, что постоянно куда—то спешу, но вот только куда и зачем — не понятно. Сегодня я совершенно свободна, ну если не считать того, что должна была позвонить Джо Энн, а дальше, кто знает, может куда—нибудь перекусить заскочим.

Примерно на полпути к своей квартире, я почувствовала, как волна дрожи пробежалась по моей спине и волосы на затылке встали дыбом. Я остановилась на углу, ощущая, как чувство преследования усиливается. Оно было настолько явным, что казалось, будто человек стоит прямо позади меня. Сердце бешено колотилось. Я обернулась, но никого не увидела.

Я стояла посреди улицы как вкопанная и единственное, что меня успокаивало, так это тот факт, что к моей ноге прикреплен кол. Большинство Фейри предпочитает выходить на охоту вечером или ночью, но и днем им выползать на свет божий никто не запрещает. Вот только неизвестно, что за мной следит именно Фейри, так как они не единственные, кого нужно опасаться в этом городе.

Я медленно обернулась по кругу, окидывая взглядом всю улицу. Со всех сторон меня окружали только люди, спешащие по своим делам.

Я продолжила свой путь, немного ускорив темп, но чувство преследования никуда не делось. Это ощущение не покидало меня до тех пор, пока я не прошла половину пути до дома. Оно рассеялось так же быстро, как и появилось, чего нельзя было сказать о моем набирающем силу чувстве беспокойства.

***

Как и в субботу, Рен ждал меня возле «Мамы Лаузи», со скучающим видом вытянувшись вдоль стены. Я прошлась рукой по волосам, убирая непослушные кудри под заколку. Мне было так жарко, что я потела с удвоенной силой и все, чего мне сейчас хотелось — так это содрать с себя джинсы да футболку и ходить полуголой, что, в принципе, все вокруг и делали.

Я весь день представляла собой странный клубок нервозности и непонятного мне волнения, а необъяснимый страх вообще колотился глубоко внутри меня так, будто возомнил себя резиновым шариком, бьющемся о стенки моего сознания. Мне ужасно не хотелось признавать, что причиной этого был Рен, но увидев его, я тут же вспомнила вчерашние слова Вал и сегодняшнее утро.

Жар прильнул к щекам, и я уже была готова развернуться, чтобы скрыться, пока он меня не заметил. Но куда мне было идти? Разве что за переполненную мусорку спрятаться. Сейчас я бы с куда большей радостью сразилась с Фейри, чем встретилась с Реном, и это было ужасно глупо с моей стороны. У меня не было ни единой причины, чтобы чувствовать неловкость рядом с ним. Та—а—ак, успокойся, истеричка! Я расправила плечи и с высоко поднятой головой двинулась вперед по направлению к сувенирному магазину.

Рен повернул голову и, заметив меня, улыбнулся. На его щеках незамедлительно появились две ямочки и он протянул мне руку. Меж его длинных пальцев красовалась темно—синяя, почти фиолетовая, роза на длинном стебле.

Мой взгляд метался от розы к нему и обратно.

— Я ... я не совсем понимаю.

— Это для тебя, — он оттолкнулся от стены и выпрямился в полный рост.

Я посмотрела на него.

— Для меня?

Его глаза засверкали.

— Да.

— Зачем это?

— Милая, если тебе не нравится эта роза, я с удовольствием возьму ее, — послышалось от незнакомой женщины, переходящей дорогу. Она глазела на Рена и дерзко ухмылялась. — И его я бы тоже забрала с собой.

Ремнец на моих щеках стал багровей, а смех той женщины, идущей дальше по улице, затерялся среди воя полицейских сирен неподалеку.

— Я увидел эту розу по дороге сюда, — ... я подумала о его губах возле моего уха.

Мой рот приоткрылся, пока я пялилась на него.

Он опустил розу и наклонился ко мне. Его нос касался моей щеки, когда он проговорил в мое ухо:

— Это та часть разговора, в которой ты принимаешь мою розу.

Полчище мурашек пробежало по моей коже, а пульс готов был взорваться от этого легкого, невинного прикосновения. Я наблюдала за тем, как он медленно отстраняется, и его зеленые глаза буквально обжигали меня. Во рту пересохло, и я взяла розу.

— Спасибо.

Он склонил голову набок.

— Я даже удивлен.

— Почему?

— Ты поблагодарила меня. Не думал, что когда—либо услышу от тебя подобное, — он пожал своим широким плечом. — Я предполагал, что существует большая вероятность того, что эта роза угодит мне прямо в лицо.

Прижимая цветок к своей груди, я гадала, что он вообще думает обо мне, если действительно ожидал такого.

— Видимо, при первой встрече я оставила неизгладимо—потрясающее впечатление.

— Пару первых впечатлений, — игриво поправил он. — Впрочем, я не виню тебя, учитывая сложившиеся обстоятельства.

С невероятной для себя уверенностью, я кивнула и отвернулась в сторону. Приспустив слегка рюкзак, я расстегнула его и осторожно положила розу в передний карман.

— Что же ты носишь в нем? — спросил он. — Такое впечатление, что ты там кирпичи таскаешь.

— Учебники, тетради, — я застегнула рюкзак. — Он не очень тяжелый.

Он подошел ближе, отступая, чтобы пропустить кого—то.

— Учебники? Ты ходишь...

— Айви! — закричал Джером из сувенирного магазина. Его возглас был таким громким, что мне подумалось, что он мог бы заставить окна дрожать. — Тащи свою задницу сюда!

Рен напряженно обернулся, и прищурил глаза. Я вздохнула, забросив рюкзак за спину.

— Скоро вернусь, — сказала я, открывая дверь.

Дверь за мной не закрылась: Рен поймал ее в двух шагах от меня. Посмотрев через плечо, я заметила, что его взгляд был устремлен прямо на раздраженного старика за прилавком. Игривой улыбки не было и в помине, а зеленые глаза стали неожиданно холодными.

Я открыла рот, но Рен оборвал меня на полуслове. Обойдя меня, он уверенно прошел вперед и, положив обе руки на прилавок, притворно рассмеялся, запрокинув голову назад.

— И вот так ты разговариваешь с дамой?

Ох, черт.

Черные брови Джерома взлетели вверх. Его взгляд встретился со взглядом Рена.

— Какого черта ты о себе возомнил?

— Такого, и я считаю, ты мог бы проявить хоть чуточку уважения, — отпарировал тот.

Я нервно мялась на месте между Реном и витриной со всякими вуду—хреновинами, которые пахли как пачули.

— Рен, все нормально.

Его взгляд все еще тщательно буравил Джерома.

— А мне кажется, что это далеко не нормально.

Джером скрестил руки на груди и выпрямился во весь рост, выглядя необычайно сердитым. Я была почти на сто процентов уверенна, что его морщины появились из—за того, что как—то раз он нахмурился и его лицо пожизненно заклинило.

— Тебя никто не спрашивал, мальчишка!

— Все нормально, — я вскинула руку, пытаясь привлечь внимания Рена, который выглядел так, будто хочет схватить старикашку за шкирку, вытащить из—за прилавка и придушить. — Серьезно, все в порядке. Он сам по себе такой вредный, — я глянула на Джерома. — Ничего личного. Просто он со всеми ведет себя как придурок.

— Не со всеми, — сердито ответил тот.

Я послала ему снисходительный взгляд.

— Твоя собака не в счет.

Спустя мгновение, Рен, наконец, посмотрел на меня. Его взгляд перестал быть таким суровым, но и в восторге он от всего этого не был.

— Это его не оправдывает.

— Рен, — пробормотала я.

— Айви, — повторил он.

Джером закатил глаза, но потом вскинул голову.

— Эй, ты! Да—да, ты с острым соусом, — прокричал он. Мы с Реном обернулись, чтобы посмотреть, на кого это он так. Светлокожий мужчина среднего возраста переминался с ноги на ногу. В руках у него были две громадных бутылки Королевского острого вуду—соуса. — Эти бутылки стоят тут не для того, чтоб ты их лапал. Либо покупай их, либо поставь на место.

— Ого! — сказала, я поворачиваясь к Джерому. — Знаешь, я удивлена, что это место все еще приносит какие—то деньги.

Он фыркнул.

— Как будто это должно меня волновать.

Другого ответа я и не ожидала.

— И, все—таки, зачем ты ее сюда позвал? — спросил Рен, складывая руки на груди, в то время как несостоявшийся покупатель поспешил уйти из магазина. — Нам еще многое нужно сделать.

Его взгляд переместился на Рена.

— А ты начинаешь мне нравится, парень.

— Приятно слышать, — пробормотал Рен. — Весьма польщен.

Я прикусила губу, чтобы не расплыться в улыбке.

— За тобой должок, — Джером указал своим корявым пальцем в мою сторону.

Сначала я не могла понять, о чем он вообще, а потом вспомнила какой сегодня день недели и до меня дошло.

— Вот черт! — я положила руки на прилавок. — Прости, ради Бога! Такая дерьмовая неделя выдалась. Я совершенно забыла.

— Забыла о чем? — спросил Рен, переводя взгляд с меня на Джерома.

— Понедельник, — проворчал Джером. — Каждый понедельник вот уже два года, и это первый раз, когда ты забыла.

— Торт, — сказала я Рену, позволяя легкой улыбке коснуться моего лица.

Он удивленно вскинул брови.

— Торт?

— Да, не какой—то там дурацкий тортик! — Джером грохнул руками о прилавок так, что я аж подпрыгнула. — А самый лучший гребаный шоколадный пирог, который я когда—либо ел. И эта девчонка приносила его мне каждый понедельник. Я даже режим свой перестроил, чтобы только поесть этот чертов торт.

Рен, казалось, был совершенно сбит с толку.

— Режим?

— У него диета, — усмехнулась я. — Прости меня. Я его завтра принесу, хорошо?

Джером пробурчал что—то себе под нос.

— Лучше бы тебе не забыть. А сейчас выметайтесь отсюда, чтобы я мог спокойно пиццу заказать.

Проблема заключалась в том, что не я одна об этом забыла.

Выйдя из магазина, мы направились в сторону Джексон—Сквер. Мы прошли где—то половину квартала и тут Рен рассмеялся.

— Что такое? — я уставилась на него.

— Ты умеешь печь? — спросил он, подталкивая мою руку своей. — Ты умеешь печь и расточаешься, готовя самый вкусный в мире шоколадный пирог для этого дряхлого старикашки?

У меня вырвался тихий смешок.

— Эм, ага. Выпечка — это что—то вроде моего хобби, — ладно—ладно, я немного приврала... или много. Единственный торт, который я могла «испечь красовался на витрине кондитерской. А вот Динь в два счета мог выдать наивкуснейший пирог.

— И почему же мне до сих не довелось отведать ни одного пирога?

На мгновение, я задумалась, чтобы сказал один из членов Элиты, узнав, что торты на самом деле печет брауни. Быстро взглянув на него, я опустила руки по швам.

— Дорогой мой, тебе придется узнать меня получше, прежде, чем ты попробуешь мой пирожок .

Рен открыл рот, но сразу же закрыл его и, остановившись, перегородил мне путь. Я резко свернула к остановке, чтобы ненароком не врезаться в него. Парень, который плелся позади нас, сказал в наш адрес пару—тройку ласковых и одарил неравноценным убийственным взглядом. Рен, казалось, не обратил на него ни малейшего внимания.

— Это было приглашение? Потому что я готов узнать тебя в любой возможной форме, если это означает, что я попробую твой "пирожок".

— Приглашение для...? — о, Господи. Мои слова перекрутили вверх тормашками. Мое лицо приобрело цвет зрелого помидора. — Извращенец! — я сильно ударила его в грудь. — Это не то, что я имела в виду.

— Ну, тогда мне должно быть стыдно, — торжественно объявил он.

Я снова толкнула его, на этот раз в руку, а потом, встав напротив него, сказала:

— Ты такой кабель.

Запрокинув голову назад, он рассмеялся громким и глубоким смехом, и несмотря на смущение, на моих губах появилась усмешка. Я не могла ничего с этим поделать. Его смех был таким... заразительным. В мгновение ока он снова оказался возле меня.

— Я действительно хочу попробовать этот пирог, настоящий пирог. Хотя, я бы и от твоего пирожка не отказался бы.

— Если ты, наконец, прекратишь говорить о пирогах, то я, так и быть, обещаю, что принесу тебе один кусочек, — сказала я. — И даже бить тебя не стану.

— Бить? — в его голосе слышалось веселье.

Я кивнула.

— Даже не смотря на то, что ты подарил мне розу.

— Хорошо. Договорились. Больше никаких пирогов, — он молчал, пока мы переходили на Чартерс. — Чем ты вчера занималась?

Я кинула на него свой пронзительный взгляд и чуть не споткнулась. Брайтон так и не перезвонила мне. Честно говоря, я была совсем не удивленна и собиралась снова навестить ее. Но Рену не следовало знать об этом.

Уголок его рта пополз вверх, образуя кривую ухмылку.

— Это обычный вопрос. Хочешь, расскажу тебе, что делал я? Где—то до десяти я спал. Затем я бродил вокруг, немного бесцельно, честно говоря, потом пошел за оладьями. Еще, прошлой ночью я забронировал номер в отеле, в котором мы видели Древнего. Вот что я делал.

Слова неохотно срывались с моего языка:

— У меня ничего особенного, — сказала я через мгновение. — Я встретилась с Вал, и мы пошли в книжный магазин. Затем я пришла домой и стала делать вид, что навожу порядок. Обедала с другом. Это все.

Его взгляд встретился с моим, и я вспомнила неприкрытую печаль на его лице, когда умер тот человек.

— Видишь, как это легко.

Я кивнула, но "легким" это никак не назовешь. Совсем. Как только мы приблизились к Джексон—Скевер, ветер с Миссисипи стал холоднее, играя со струившимися по моей шее локонами.

— Так значит, учебники? — спросил он, меняя тему. — Для чего они тебе?

Наши шаги замедлились, пока я думала, что же ответить. Не то чтобы мои походы в колледж были великой тайной. Я пробежалась пальцами по ограде.

— Я хожу в колледж Лойола, факультет социологии.

Даже не смотря на него, я чувствовала, как его взгляд прожигает во мне дыру.

— Ты и вправду студентка колледжа? И ты все успеваешь?

Кивнув, я бросила взгляд на темно—серые шпили, уходящие в голубое небо.

— Ты планируешь покинуть Орден?

Я рассмеялась.

— Думаю, единственный способ выйти из Ордена, это ногами вперед.

— Это не так, — он повернулся ко мне лицом, а его рука напротив моей так же легла на оградку. Ему еще повезло, что мы на приличном расстоянии от продавцов. — Люди покидали Орден, Айви.

— Я не хочу уходить. Я только хочу ... хочу достичь большего, — мой желудок сжался, и я вдруг пожалела, что наговорила лишнего.

Рен остановился, и наши руки встретились на заграждении.

Я отдернула руку, но сама осталась на месте.

— Знаю, это кажется странным, но я хочу получить от жизни большего.

Его глаза пристально изучали мои.

— Нет, это не странно. Просто необычно.

Наши взгляды на секунду встретились, но затем я посмотрела в сторону, прикусив нижнюю губу. Но когда мои глаза снова вернулись к нему, он все так же не отводил от меня этого своего особенного взгляда: как будто он не мог смотреть сквозь меня, но смог заглянуть прямо внутрь.

— Что? — требовательно спросила я.

— Я кое о чем думал, — его палец очутился на моём. Я посмотрела на наши руки, и мое дыхание остановилось, когда он осторожно начал ласкать мой палец. — Не думаю, что когда—либо встречал кого—то хоть немного похожего на тебя.

— Ты говоришь так, будто это плохо, — я оторвала взгляд от наших рук.

Он улыбнулся.

— Нет, это хорошо. По крайней мере, мне так кажется.

Прозвучало не совсем убедительно.

Убрав руки от моих, он продолжил идти, но в этот раз направился в противоположенную сторону.

— Давай. У нас есть работа.

— Разве прямо сейчас мы не этим занимаемся?

Он оглянулся и посмотрел на меня.

— То, что я ищу, находится не здесь.

— О, правда? — я подстроилась под его сумасшедший темп ходьбы. — Куда мы идем?

— Сюда.

Я от удивления приподняла брови.

— Пиратская аллея?

Рен лишь подмигнул и продолжил идти. Понятия не имея, куда он направляется, я последовала за ним мимо входа в аллею. Мы шли не туда, что вызвало во мне досаду, так как аллея был прекрасна с ее разноцветными зданиями и дверьми.

Мы оказались на Мэдисон Стрит, и я с трудом подавила желание заметить, что мы просто могли прийти сюда, а не обходить через Площадь. Но, опять таки, наша работа очень часто требует того, чтобы слоняться туда—сюда по одной и той же улице всю ночь.

Рен подошел к какому—то уличному ребенку, стоящему возле мотоцикла. Я не знаю, какая у него модель, но он был черным и блестящим и выглядел достаточно быстрым для того, чтобы при падении с него переломать все кости разом.

— Спасибо, приятель, — Рен вручил ребенку пачку денег.

Я уставилась на него, когда мальчик уже убежал прочь.

— Мотоцикл... он твой?

Он кивнул.

— Что за мотоцикл?

Я уставилась на байк, как будто это было огромное двуногое насекомое.

— Некоторые называют его «Дукати», — взяв два шлема, он дерзко выгнул бровь и посмотрел на меня. — Я подготовился сегодня. Один для меня, — он приподнял шлем, — один для тебя.

Я стрельнула в него убийственным взглядом.

— И ты ожидаешь, что я сяду на это?

— Да, — он дал мне черный шлем, и я держала его на расстоянии так, словно у меня в руках была граната. — Слушай, как я уже говорил, у меня есть работа, которая не подразумевает выслеживание нормальных Фейри. Я тут для того, чтобы выяснить, для чего здесь Древние, и остановить их вне зависимости от того, что они задумали. Ты либо едешь со мной, либо нет. Я бы предпочел первый вариант, — он наклонил голову набок, и позднее вечернее солнце скользнуло по его гладкой щеке. — Если ты рядом, то я хотя бы точно знаю, что ты не валяешься неизвестно где мертвой.

Я сильнее сжала шлем, из—за чего он рассмеялся, запрокинув голову назад.

— Я могу постоять за себя.

— Я не сказал, что не можешь. Но даже несмотря на то, что я знаю тебя совсем недолго, прекрасно понимаю, что ты не станешь избегать драки. Ты будешь искать ее, — игривая полуулыбка появилась на его лице, когда он перекинул одну длинную ногу через мотоцикл и сел. — И несмотря на то, что это невероятно сексуально, это также невероятно опасно. И ты должна сопровождать меня, как минимум, до среды. Так что сопровождай меня на моем мотоцикле. Будет весело.

Пялясь на него, я хотела потребовать, чтобы он прекратил быть таким чертовски привлекательным и обаятельным. Было трудно спорить с его логикой, когда он сидел там с сексуальной улыбочкой и чарующими словечками.

— Так ты идешь или нет?

Сделав вздох, я сначала посмотрела на шлем, а потом на Рена.

Медленная улыбка появилась на его губах.

— Хорошо.

Его глаза стали цвета зеленого леса.

— Тогда забирайся.

Ощетинившись на его командный тон, я переложила шлем в одну руку и ударила Рена другой.

Он рассмеялся, и вокруг глаз появились морщинки.

— Не нравишься ты мне, — сказала я.

Он усмехнулся, отклонив голову назад, и посмотрел на меня с пониманием.

— Не ври. Я лучше знаю. Тебе, может, этого и не хочется, но я нравлюсь тебе.

Скрывая тот факт, что он был безошибочно прав, я ухмыльнулась ему.

— Ты сильно ошибаешься.

— Ага, конечно.

Он прикрыл глаза, пряча их за ресницами, и засунул пальцы в петельки на моих джинсах, притягивая меня ближе к себе. Удерживая мотоцикл лишь ногами, он протянул руку и обвил пальцами мой затылок.

Мое дыхание остановилось, а глаза расширились. Я чуть не уронила шлем, когда он притянул мою голову к своей. Слишком шокированная, чтобы сопротивляться, я осознала, что смотрю прямо ему в глаза, а наши губы настолько близки, что я могу почувствовать его теплое дыхание на моих губах. Он не отводил своего взгляда от моего, пока наклонял голову. Его губы коснулись изгиба моей щеки, и мой пульс забился с восторгом и тревогой. Я не хотела, чтобы он целовал меня. Или хотела? Его дыхание щекотало участок кожи под моим ухом, и мышцы внизу моего живота напряглись. Я вздрогнула. Ладно, может я и хотела, чтобы он поцеловал меня.

Губы Рена скользнули по моей щеке, а потом он потерся носом о мой нос.

— Могу поспорить, твои губы самые нежные и самые сладкие из всех, что я пробовал: даже слаще пончиков, на которые ты меня подсадила, — его рука нежно сдавила мой затылок. — Но ты вряд ли поддашься соблазну, вместо этого ты будешь отнекиваться от этих чувств. Будет трудно принять их, и ты отчаянно будешь бороться, но все же оттаешь, пока я буду рядом.

Мои глаза стали размером с блюдца. У меня не было слов. Абсолютно никаких.

— Я нравлюсь тебе, — отпуская меня, он улыбнулся, и это ангельское лицо превратилось в причину моей ненависти. — Ты просто еще не готова признать это.

Все, о чем я могла думать, пока неотрывно смотрела на него — так это о том, какой же он наблюдательный сукин сын.

Глава 10

Первое, что я обнаружила после слов Рена, так это то, что взобраться на мотоцикл будет не простой задачей. Не то что для Рена. Пока я пыталась забраться на эту штуку, почти заехала ему коленом в спину.Следующее открытие посетило меня после того, как мы надели шлемы: они были оснащены микрофонами. Высокие технологии на лицо. И в итоге, когда я устроилась позади него, а бедра расположились по всей длине его бедер, я понятия не имела куда же мне пристроить руки.

— Айви, — сказал он, явно забавляясь, — ты должна обнять меня и пододвинуться ближе, а иначе рискуешь слететь отсюда, дорогая.

— Не называй меня так, — проигнорировав его ответный смешок, я с легкостью положила руки на его талию, на чрезвычайно твердую талию. Под пальцами я ощутила кинжалы, но стоит отметить, на его талии не было ни грамма жира.

Рен схватил мои запястья и дернул на себя, тем самым заставив меня заскользить вперед и обвить бедрами его зад. Затем, он взял мои руки и расположил их чуть ниже живота.

— Вот так мы и поедем.

Моя грудь прижалась к его спине и, слава Богу, шлем скрыл пылающее лицо.

— Уверена, мне не обязательно сидеть настолько близко.

Он прыснул от смеха, и мотоцикл под нами ожил. Сердце бешено заколотилось в груди. В каких бы безумствах я не участвовала по долгу службы, на байке еще ни разу не каталась, поэтому и не знала что можно от него ожидать.

— Я в этом первый? — спросил он.

Я закатила глаза.

— А ты истинный джентельмен.

Еще один заливистый смешок послышался через динамик, а затем мы отключились. Рен не потрудился облегчить мне задачу. Он просто спустил сцепление, заставив меня от неожиданности уткнуться в его спину. Руки неосознанно сжались вокруг его талии. Когда мы направились к оживленным улицам квартала, я зажмурилась, потому что не хотела смотреть на людей, мимо которых мы проезжали; ветер — поток ветра — восхитительно обволакивал мои пальцы и голые руки. Спустя пару минуту я уже сидела с открытыми глазами.

Магазины и люди размывались в головокружительном потоке, а наша скорость была пугающей и безумной, но вместе с тем это было... восхитительно. Повернув голову и широко раскрыв глаза, я осматривала все вокруг. Было в этом что—то освобождающее. Поэтому многие ездят на мотоциклах? Интересно, каково ощутить ветер в волосах? Однако, я не настолько смела и глупа, чтобы снять шлем. Скованность и напряженность покинули тело, и я знала, что могу отодвинуться, но не стала этого делать.

Я чувствовала силу и мощь накаченной спины Рена каждый раз, когда его мышцы напрягались и сжимались. Под сомкнутыми руками я ощущала, как его упругий живот вздрагивал каждые пару минут, будто его тело неосознанно начто—то реагирует.

— Держишься там? — спросил Рен.

В ответ, я как дура закивала головой.

— Да. На самом деле, мне... очень нравится.

— Это еще что. На обратном пути я планировал показать тебе, как выжму максимум скорости из этой красавицы, — спускаясь по наклону он притормозил у светофора и, наклонившись, сжал мои сцепленные руки. — В такие минуты кажется, будто ты летишь как птица.

У меня сердце ушло в пятки. Я просто была не в состоянии ответить, так как мы вновь поехали, пересекая Канал. Должно быть, мы направлялись в деловой район — туда, где недавно видели Древнего, выдающего себя за известного застройщика.

— Я тут немного понаблюдал за нашим другом, — начал объяснять Рен, пока мы стояли в пробке. — Каждый вечер, около семи—восьми часов, он покидает отель и направляется в клуб под названием "Флакс", что находится несколькими улицами ниже. Слышала о таком?

Похоже на одно из мест, в котором тусуется Вал.

— Нет. Наверное, он не так давно открылся, хотя по правде говоря, я не так уж и часто хожу в клубы.

— А я—то думал, ты страстная тусовщица, — сказал он слегка дразнящим тоном.

— А как насчет тебя?

— Я пил и вытворял все, что обычно делают на вечеринках до тех пор, пока мне не исполнилось двадцать один, — он нагнулся и похлопал меня по согнутому колену. — Я сводил родителей с ума. Оглядываясь назад, я понимаю, что вел себя как настоящий засранец. Они рисковали жизнями, а я возвращался домой в стельку пьяный. До сих пор удивляюсь, как они не придушили меня во сне, — он засмеялся, но скорей для себя, нежели для меня. — Ты же знаешь, какое у нас было детство: утром мы ходили в школу, а сразу после нее должны были идти домой.

— На тренировку, — я съежилась, вспоминая свои школьные годы. Одноклассники считали меня странной, потому что я никогда не посещала внеклассные занятия, не ходила на спортивные соревнования, и дружила только с теми, чьи родители тоже члены Ордена. Такой и была моя жизнь, но меня вполне устраивало.

— Мы действительно не могли насладиться полнотой жизни, поэтому я брал от жизни все то, что мог, — Рен пожал плечами. — По крайне мере, я больше не издеваюсь над своим организмом. Я все еще люблю попить пивка, но не напиваюсь в хлам. А что насчет тебя?

— У меня были тяжелые моменты, но все было нормально. Со мной был... — я не дала себе закончить это предложение. Мне повезло, что со мной был Шон, сначала как друг, а затем как некто намного дороже. — Сейчас я не пристрастна к алкоголю. Это все не очень—то мне по вкусу.

Он замолчал, и сквозь неловкую тишину, повисшую над нами, был слышан лишь рев мотора.

— Твои родители живы? — спросила я.

— Да. И да, они все еще члены Элиты, — последовала пауза. — А твои?

Я закусила губу.

— Нет. Оба мертвы. Моих настоящих родителей убили, еще когда я была младенцем, а потом меня удочерили Холли и Адриан. Они не могли иметь собственных детей, поэтому решили вырастить меня.

— И они тоже погибли?

Такое знакомое чувство жжения сдавило мою грудь.

— Да. Они тоже погибли.

— Проклятие. Я очень соболезную твоей утрате. Это не правильно, что в твои годы, ты успела познать такую боль.

Я не знала, что и сказать, поэтому прошептала лишь "спасибо", отчаянно желая, чтобы этот разговор не заходил так далеко. Когда ты делишься с человеком чем—то настолько сокровенным, вы сближаетесь и становится намного тяжелее, когда ты... теряешь его. Я потеряла счет, сколько раз твердила себе ни к кому не привязываться, но ослушалась себя, когда дело дошло до Вал. Или до старого ворчуна Джерома, или Дэвида.

И сейчас я привязываюсь к Рену.

Все удовольствие от поездки исчезло после разговора, но это даже к лучшему. Мне нужно сосредоточиться, сейчас не время для развлечений. Я здесь не для того, чтобы узнать Рена поближе или подружиться с ним, даже несмотря на то, что он искренне верит в это. Это непросто, да и я не готова признать, что он мне нравится.

Я все еще не готова взять и кинуться ради кого—то в омут с головой.

Казалось, Рен почувствовал, что я больше не хочу разговаривать, потому что тоже притих, что было нехарактерно для него. Мы объехали отель дважды, прежде чем нашли место для парковки. У нас было не очень много времени в запасе, но мы не волновались из—за этого. С наблюдательного пункта мы увидели черный седан, подъезжающий к отелю. Не прошло и трех минут, как оттуда вышел Древний, одетый точно так же, как и неделю назад, когда я впервые его увидела. Он сел на заднее сиденье седана, и потом они уехали, проехав мимо нас.

— Держись,— приказал Рен.

Дабы удержаться на сидении, я сильнее обхватила его руками, пока он резко разворачивался, вклиниваясь между внедорожником и кабриолетом. Мое сердце все еще бешено колотилось в груди. Внедорожник засигналил, но Рен свернул на право, обгоняя кабриолет. Я выглянула из—за его плеча, внимательно следя за седаном, который обгонял нас на четыре машины. Маневрируя между машинами, Рен плавно направил байк в общий поток, преследуя седан с безопасного расстояния.

Солнце только скрылось за горизонтом, а уличные фонари уже во всю освещали беспокойные улицы, погруженные в легкий мрак. Седан остановился возле незнакомого клуба. Реконструированный под старый склад "Флакс", к моему удивлению, выглядел не ветхо, а престижно: огромные тонированные окна, вывеска с элегантными изгибами и бронзовая дверь, у которой стоял вышибала. В высоту здание занимало пару этажей, а посмотрев вверх, вы могли бы увидеть развивающийся на ветру белый навес. Перед клубом выстроилась толпа из элегантно одетых мужчин и женщин в коротких облегающих платьях.

Рен проехал чуть дальше по улице, и пока парковался немного поодаль от клуба, я наблюдала со своего места за седаном. Древний — Марлон — вышел из машины. Увидев, как за ним появился еще один Древний, я напряглась.

— Это он, — сказала я в микрофон. — Тот, что подстрелил меня. Он здесь встречается с Марлоном.

Пока Рен глушил мотор мотоцикла, я наблюдала, как Древний пожал Марлону руку, а потом похлопал по плечу. Марлон что—то говорил Древнему. Эта парочка нервировала меня. Я разрывалась от желания спрыгнуть с мотоцикла и перебежать улицу, чтобы застать их врасплох. Но у меня не было оружия, которое могло бы причинить им вред. Оба Древних вошли в клуб, склонив головы друг к другу. Смертные последовали за ними.

Припарковавшись у обочины, Рен поставил байк на "ножку". Я уже хотела снять шлем, как вдруг он перехватил мою руку.

— Подожди секунду, — парень кивнул в сторону улицы, указывая на отъезжающий седан, проехавший мимо нас. — За рулем смертный, я видел его вчера. По нему не скажешь, что Марлон питается им, парень скорее всего понятия не имеет на кого работает, но давай не будем рисковать.

Как только седан скрылся за поворотом, Рен отпустил мою руку, и мы сняли шлемы.Он провел рукой по волосам, приглаживая непослушные локоны.

— Я впервые вижу его тут с другим Древним. У меня были подозрения насчет их встреч, но теперь сомнений не осталось.

Для меня не было большим сюрпризом, что Древние были заодно. Все Фейри стараются держаться ближе друг к другу. Ходят слухи, что в некоторых городах они даже создали общины, но ни одному отделу Ордена так и не удалось установить их точное месторасположение.

— В клубе большая проходимость, — я посмотрела на вход, а потом перевела взгляд на Рена. — Похоже на один бар в Квартале. Мы считали, что бармен Фейри, потому что некоторые из них выходили в дребезг пьяными.

— Должно быть, без белладонны здесь не обошлось. Вот это уже интересно. Что ж, давай выясним .

Я была очень счастлива, что смогла слезть с мотоцикла и даже не переломать ноги. Наконец—то между нами появилось хоть какое—то пространство. Сунув шлем под мышку, я направилась вперед.

— Подожди, — сказал Рен, последовав за мной.

Он застал меня врасплох, когда провел рукой по моим волосам, убирая непослушные кудри, выбившиеся из прически.

— Ну вот, а то они сильно отвлекали. Я бы хотел коснуться каждого твоего локона, но сейчас не могу позволить своему СДВ поддаться искушению соблазнительных кудряшек.

Я рассмеялась.

— Твоему СДВ?

Он ухмыльнулся.

— Время от времени оно дает о себе знать. Похоже, у моего СДВ есть свое собственное СДВ. А иногда, мне вообще кажется, что у моего СДВ СДВГ.

— Ничего себе, — улыбаясь, я поспешила перейти оживленную улицу вместе с ним. — Как все запущенно.

— Может быть, — он остановился на обочине, шлем болтался на его пальцах. — Видишь вон ту аллею? Как думаешь, она ведет к служебному входу?

— Возможно. Большинство городских аллей пересекаются друг с другом проезжей частью. Там может быть отсек для приема товаров. Хочешь проверить?

Он кивнул. Вместе мы пошли по узкой аллее. Солнце уже почти село, а отсутствие искусственного освещения придавало этому месту жуткую атмосферу. Домашние растения, большие и пышные, встречались на каждом шагу. Вдоль дорожки с обеих сторон находились скамейки, но на них никто не сидел. Странно. Ведь это место было таким красивым и даже успокаивающим, несмотря на то, что находилось в промышленном районе города. Каждый наш шаг сопровождало негромкое эхо. Чем глубже мы проходили в аллею, тем дальше оставляли позади себя уличный шум. Ближе к концу переулка я заметила дверь, выкрашенную в такой же бледно—голубой цвет, как и у Марли. Прежде чем я успела обдумать увиденное, Рен дошел до конца здания и резко выпрямился.

— Ну, привет, — прошептал он.

Проследив за его взглядом, я увидела двух Фейри возле шикарного белого Мерседеса. Судя по серебристому цвету кожи и заостренным ушам, это были не Древние, а обычные, ничем не примечательные Фейри. Между собой они удерживали мужчину, который бы упал, если бы его грудь не обвила рука. Знакомое чувство адреналина переполнило мою грудь при виде этих тварей.

Но самая страшная часть заключалась не в этом. Рядом с Фейри стояли два полицейских в униформе и на вид казались обычными людьми. Первый был ростом метр с кепкой и с таким "пивным" животиком, что просто не мог быть Древнем. А второй, возврастом глубоко за сорок, смеялся на чем—то, сказанным Фейри с каштановыми волосами.

Толстяк шагнул вперед и, сжав челюсть мужчины, которого держал Фейри, повернул его лицо из стороны в сторону. Они говорили слишком тихо, чтобы можно было расслышать хоть слово, но это не продлилось долго. Спустя пару минут полицейские ушли, зайдя в третью по счету дверь от места парковки Мерседеса Фейри, через запасной вход клуба.

Ничего себе.

Мы с Реном переглянулись. Копы не были похожи на случайных свидетелей происходящего. Ими не питались. Подозреваю, что они точно знают, кто такие Фейри. Черт, это определенно не к добру.

— Не вмешивайся, — приказал Рен. Не успела я ответить, как он уж ушел. Фейри смотрели на него с интересом. На полпути к ним он весело сказал:

— Привет.

А затем бросил свой шлем в Фейри с каштановыми волосами.

Фейри поймал шлем с недоуменным выражением на лице, но уже через мгновенье он направился к Рену, излучая ледяную, смертельную ярость.

— Орден, — усмехаясь, начал он, — должно быть совсем в отчаянии.

Рен рассмеялся

Фейри бросил шлем обратно с молниеносной скоростью, но Рен легко поймал его в воздухе и осторожно, почти незаметно положил на землю. Он выпрямился и вытащил спрятанный в боку кол.

— Разберись с ним, — сказал второй Фейри, волоча мужчину к заднему сидению Мерса. — У нас мало времени.

Как и у нас.

Вместо того, чтобы остаться в стороне, как мне было велено, я положила шлем на стену, окружающую горшки с цветами, и, вытащив кол из ботинка, вышла из тени. Фейри, что держался в стороне, заметил, что я решила присоединиться к вечеринке. Он отпустил мужчину, совершенно не переживая, что тот шлепнулся прямиком о землю.

Брюнет Фейри сделал выпад, но Рен молниеносно увернулся, оказавшись позади него. Развернувшись, он ударил ногой в спину Фейри. Существо, споткнувшись, обернулось. Рен, быстро передвигаясь, вывернулся из его хватки.

Ни чего себе, а он умеет двигаться.

Я сконцентрировалась на Фейри, подбирающегося ко мне. Он был высоким, а волосы такими белыми, что напоминали первый снег. Иногда Фейри любили драться в рукопашную, а иногда предпочитали прибегнуть к своим силами. Похоже, этот относился к последнему типу.

Стоило ему поднять руку, как я почувствовала заряд. Волоски на моих руках встали дыбом, словно меня ударило током. Металл заскрежетал по цементу. Скамейка, что стояла справа от меня, вздрогнула и взлетела в воздух.

— Да ну? — пробормотала я

Спрятавшись за Мерсом, я избежала смачного удара по башке. Скамейка врезалась в ствол ближайшей пальмы, ее ножки разломались. Фейри, сузив глаза, снова поднял руку. Ножки скамейки закружились в воздухе. Краем глаза я увидела вспышку света. Рен нейтрализовал другого Фейри. Ножки скамейки летели прямо в него.

Мне пришлось действовать быстро. Отведя руку назад, я бросила кинжал. Пролетев в воздухе, он вонзился прямо в грудь Фейри. Стах исказил его лицо, а потом Фейри исчез со вспышкой света. Ножки скамейки упали на землю в нескольких дюймах от Рена.

Пару секунд он смотрел на эти злосчастные запчасти скамьи, а потом обернулся ко мне и склонил голову набок. Внезапно, мрачную аллею озарила ярко желтая вспышка.

— Берегись, машина! — крикнул Рен.

Вот черт. Яркий свет фар на миг ослепил меня. Мотор взревел и Мерс рванул вперед. Я бросилась в сторону, даже не обращая внимание на сердце, которое грозилось вот—вот выпрыгнуть из груди. Ударившись о землю, я покатилась по дороге, подпрыгивая каждый раз, когда рюкзак касался земли. Господи, пожалуйста, только бы моя бедная роза не пострадала. Странно, конечно, но хотелось сберечь ее.

Мерс был настолько близок ко мне, что я могла почувствовать исходящий от него жар. Завизжали тормоза, и в воздухе запахло паленой резиной. Вскочив на ноги, я подняла голову и увидела, как Рен сзади подбежал к Мерсу и запрыгнул на багажник. Автомобиль задрожал, и дверь со стороны водителя распахнулась. Выйдя из машины, Фейри вскинул руку.

Слева, грохоча, в воздух взлетела урна и полетела прямо на меня. Я пригнулась к земле, но урна, изменив траекторию, двинулась следом. Удар пришелся точно на место ранения, вызывая резкую вспышку боли. Сжав зубы, я отшвырнула урну и поднялась на ноги.

Рен, скользя по крыше Мерса, схватил Фейри. Дернув копну черных волос на себя, он вогнал кол в его спину. Прямо между лопаток.

Замерцал свет, а уже через мгновение рядом с Реном никого не было.

Покачнувшись на пятках, я облегченно выдохнула, а Рен, выпрямившись на крыше Мерса, сказал:

— Ну что, было весело.

Он вытер кол о свои темные джинсы и спрятал его под рубашкой. А затем его пристальный взгляд обратился ко мне. В глазах читалась злость.

— Кажется, я велел тебе не лезть.

— Хочешь сказать, что справился бы в одиночку с двумя Фейри сразу, да еще и с третьим водилой? — я фыркнула. — Я тебя умоляю! Тебе такое не по зубам, будь ты хоть трижды особенным.

Спрыгнув с Мерса и ловко приземлившись на ноги, он тут же вырос передо мной, словно стена.

— У меня все было под контролем. Одного из них я собирался оставить в живых. Знаешь он бы мог нам пригодиться, к примеру, для допроса.

— В таком случае, не стоило закалывать того водилу, — огрызнулась я.

— Ты не должна была вмешиваться. Если мне не изменяет память, Дэвид временно отстранил тебя от работы.

Я закатила глаза.

— Он освободил меня до среды, а до нее осталось чуть меньше двух дней. Со мной все в порядке.

— Даже если бы среда была завтра, мне плевать. Тебе было сказано не рисковать понапрасну, а ты...

— Ой, замолчи. Я в порядке, — я резко встала и острая боль пронзила мой бок. — Давай....О—оой!

Рен неожиданно оказался прямо передо мной.

— Я видел.

— Что ты видел?

—Ты вздрогнула, когда вставала. Тебе больно. Должно быть, ты поранилась, — он взялся за край моей рубашки и начал поднимать ее вверх. — Дай—ка я....

— Все нормально, — я ухватилась за рубашку.

Он стиснул зубы и упрямо посмотрел на меня.

— Айви, дай я посмотрю.

— Боже! — воскликнула я, отчаянно сражаясь за свою рубашку. —Тебе бы понравилось, если бы я вдруг начала стаскивать с тебя рубашку?

Он остановился, удивленно приподняв брови.

—О, я бы пришел в неописуемый восторг.

— Тьфу! — мне даже захотелось топнуть ногой.

Слегка усмехнувшись, он еще больше задрал рубашку, практически обнажая место ранения. Присмотревшись повнимательней и не говоря ни слова, он протянул руку и коснулся низа моего живота. Я судорожно вздохнула и дернулась назад, но отскочить у меня не получилось, так как он все еще крепко сжимал рубашку.

— Твоя метка, — прошептал он, и я задрожала, когда пальцы снова прошлись по моей коже.

Мои джинсы основательно сползли во время боя, открывая взору верхушку смыкающихся кругов. Мышцы живота и те, что находятся ниже, напряглись, перерастая в дурманящее, ускоряющее мой пульс томление. Воздух вокруг нас сгустился, как перед штормом.

— Перестань, — сказала я.

Он убрал руку, и я почему—то почувствовала разочарование. Наши взгляды встретились и, казалось, прошла целая вечность в молчании. Я не знала, о чем он думает. Я даже не понимала о чем сама думаю, но чувствовала сладкую тяжесть в груди, которая спускалась все ниже и ниже.

Мой телефон издал сигнал, прерывая нашу эпическую битву взглядами, а затем и телефон Рена запищал. На этот раз желудок скрутило в предчувствии, что случится что—то плохое. Когда он отпустил мою рубашку, я отступила, вынимая телефон из заднего кармана джинс. Я провела по экрану, и от прочитанного сообщения у меня перехватило дыхание.

"Красный".

— Только не это, — прошептала я, посмотрев на Рена. Его черты лица ожесточились, а выражение помрачнело.

"Красный" код мог означать только одно — убит член Ордена.

Глава 11

Всю дорогу до Сент—Филип над нами висело нервное напряжение. Прочитав сообщение, я сразу же начала звонить Вал. Она не отвечала, и потихоньку меня переполняла тревога. Как бы ужасно это не звучало, но единственное, о чем я могла думать по дороге в штаб квартиру — лишь бы не она. Кто угодно, но не она. Я никому не желала смерти, но я не переживу, если с ней что—то случится.

Мы с Реном не разговаривали, пока поднимались по лестнице и ждали, когда нас впустят внутрь. Дверь открыл Гаррис и, честно говоря, я хотела двинуть ему в лицо, с тех пор как узнала, о чем он говорил, но сейчас мне было не до этого.

— Они в дальней комнате, — сказал он, отходя в сторону.

Я хотела было спросить, кто это был, но еще не готова была услышать ответ. Кивнув Гаррису, я прошла в комнату. В гостиной было много дверей, большинство из которых вело в тренировочные комнаты, но самая крайняя слева вела в кабинет Дэвида. Мы направились к двойным дверям.

В комнате было где—то двадцать из сорока членов Ордена, находившихся в настоящее время в Новом Орлеане. Я осмотрела комнату, отчаянно ища Вал в ярком цветном наряде. Когда я не нашла ее, тяжесть сдавила грудь. Чувство паники грозило накрыть меня с головой. Я вытащила телефон, проверяя его снова и снова, но так и не получая ответа. Я пыталась морально подготовиться на случай, если это была она. Я проходила через это раньше. Сейчас я уже чувствую, как горький привкус боли подкатывает к горлу. Я сжимала и разжимала пальцы, мечтая оказаться сейчас где угодно, но только не здесь. Знаю, это кажется жалким, но я не хотела тут находиться, если Вал так и не войдет в дверь.

— Еще не все пришли, — Рен положил руку на мою поясницу, и я посмотрела на него широко открытыми глазами.

Его рука так и осталась там, пока я смотрела на дверь, сжимая руки так, что ногти впивались в кожу. Я едва понимала, что остальные члены Ордена делают то же самое; все, кроме Джеки Джордан, высокой и стройной женщины немногим за тридцать. Она смотрела на Рена настороженно, и я отвечала ей тем же. Когда двери открылись и вошел Дэвид, камень упал с души. Вал стояла за ним, а ее взгляд блуждал по комнате. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не побежать к ней и не заключить в медвежьи объятия. Я знала, многие члены Ордена посмотрят на это как на проявление слабости, даже если они также переживают, что их друг никогда больше не войдет в эту дверь. Но для них я была молодой — это раз. И также они считали меня сумасшедшей — это два.

Мне не было нужды считать до трех.

Как только Вал увидела, что я стою рядом с Реном, ее черты лица расслабились. Обойдя Дэвида, она поспешила ко мне. Не говоря ни слова, она сжала мою руку, а я её.

Осознавая, что Рен пристально наблюдает за нами, я переключила все свое внимание на Дэвида. Каждый его шаг отдавался усталостью. Дойдя до середины комнаты, он упер руки в бока и, что было для него совсем не характерно, склонил голову.

— Сегодня мы потеряли Трента, — сказал он, и я в шоке раскрыла рот. Дэвид поднял голову, его плечи были напряжены, он осматривал комнату. — Его нашли неподалеку от первого кладбища Сент—Луис.

Меньше всего я ожидала услышать это имя, хоть мы и были далеко не в дружеских отношениях. Трент был очень сильным парнем, а за его плечами было не мало опыта. Ума не прилажу, как обычный Фейри мог одержать над ним верх.

— Как это случилось? — спросила Рейчел Адамс. Несмотря на то, что ей было глубоко за тридцать, она все еще была высокой и стройной женщиной. В нашем городе она жила около года.

— Ему свернули шею, — взгляд Дэвида прошелся по собравшимся, задерживаясь на мне чуть дольше остальных. — Но это не все. У него были сломаны руки, ноги и даже ребра.

— Его пытали, — сказал Рен. Почувствовав, как он напрягся, я сразу же подумала о Вратах. Несомненно, Фейри пытались узнать, где находятся Врата. Вал и я обменялись взглядами.

Дэвид кивнул.

— Боюсь, что так.

— Он четвертый. Сколько прошло с момента первого убийства? Пять месяцев? — спросил Дилан. Я не знала его фамилии, но уверена, что у нее было французское звучание. Он родился и вырос в Новом Орлеане и, как и Вал, знал свои корни. — Мы несем потери каждый год, но чтобы за такой короткий срок?!

Когда я посмотрела на Дэвида, до меня кое—что дошло.

— С другими произошло то же, что и с Трентом? Их пытали? — раньше никто не говорил, что их настигла та же самая учесть.

Пока Дэвид поворачивался ко мне, кто—то в конце комнаты пробормотал себе под нос "чокнутая". Я почувствовала, как Рен обернулся, чтобы отыскать сказавшего, но проигнорировала это.

— Нет, — ответил Дэвид.

Стоя около двери, Гаррис провел рукой по лицу. Я ни на секунду не поверила Дэвиду. Не могу объяснить почему, но я не верю ему.

— Я вынужден ввести в распорядок Ордена новые изменения, которые немедленно вступают в силу, — продолжил Дэвид, тяжело дыша. — С этого момента и до тех пор, пока вы не получите новых указаний, вы все будете работать в парах. Никто не охотится в одиночку.

Некоторые члены — те, что предпочитали держаться в одиночку и не очень хорошо ладили с другими членами Ордена — начали ворчать, но Дэвид быстро подавил их протесты. Он стал объединять всех по двое. Вал была в паре с Диланом, а я осталась с Реном, что было вполне ожидаемо. Когда собрание закончилось, над группой навис тяжелый полог мрачности, который как я знала из прошлого опыта — слишком частого, надо сказать, — сохранится еще в течение многих дней. И не важно, насколько близки мы были. Мы были семьей, и любая потеря для нас — сокрушительный удар, болезненное напоминанием о том, что "завтра" может не настать.

Я шла к выходу вместе с Вал, а Рен и Дилан были позади нас, когда Дэвид окликнул меня.

— Ребят, встретимся на улице, ладно?

Я направилась к Дэвиду. Рядом с ним стоял еще один член Ордена — Майлз Дейли. Майлз был вторым командующим после Дэвида. Это не официальная должность, но если что—то случиться с Дэвидом, Майлз возьмет управление в свои руки, до того времени, пока не состоится голосование за нового лидера.

Я не очень хорошо знала Майлза.Он был старше меня, возможно, ему было где—то за тридцать. Он был тихим и практически всегда оставался в стороне. В то время как Дэвид большую часть времени казался рассерженным, эмоции Майлза было невозможно прочесть. Для незнающего его человека, он показался бы скучающим, но меня было не обмануть. Его взор был острым как у сокола. Этот мужчина ничего не упускал из виду.

Я думала о том, что мы видели сегодня за "Флаксом". Я знала, что обязана рассказать об этом Дэвиду, но что—то остановило меня — нечто более важное, нежели отстранение от дел, которое я получила на прошлой неделе. Рен не просил меня держать в тайне нашу ночную деятельность, поэтому это был мой выбор. Я не собираюсь что—либо рассказать до тех пор, пока у меня не появится достаточно доказательств, подтверждающих мои слова.

— Ты хотел меня видеть? — спросила я, пока эти двое просто пялились на меня, словно не они меня сюда позвали.

Дэвид передал Майлзу телефонную трубку, которую держал в руках.

— Где ты была сегодня ночью?

Вопрос был неожиданным.

— Я охотилась вместе с Реном.

— Где? — спросил Майлз.

Я нахмурила брови и покачала головой.

— Мы начали с Джексон—Сквер, а когда не обнаружили ни одного Фейри, направились в деловой район, — это была не совсем ложь. — Мы прикончили трех Фейри. У них был человеческий мужчина. Рен вызвал для него скорую помощь, когда мы...

— То есть, сегодня ты не была в Квартале, за исключением начала смены? — перебил меня Дэвид.

— Нет, — мой взгляд метался между ними. Вряд ли в комнате остался кто—то еще за исключением Рейчал, которая стояла около настенного телевизора, показывавшего изображения с камер наблюдения, расположенных по всему Кварталу, и еще двух членов Ордена, которые за дверью обсуждали личные дела. Я не знала, обратят ли они внимание на наш разговор. — Почему вы спрашиваете меня об этом?

Чертовски хороший вопрос, особенно, если учесть, что я не видела, чтобы они спрашивали об этом кого—то еще.

— Просто проверяем, — Майлз оторвал взгляд от телефона. Я увидела, что экран был разбит.

— Это все. Можешь быть свободна, — сказал Дэвид, отпуская меня. Озадаченная его вопросом, я, словно в тумане, развернулась, прокручивая в голове его вопрос снова и снова, когда он вновь остановил меня. — Подожди. Как твоя рана?

Я моргнула.

— Ох, да я про нее уже почти забыла, — не совсем правда. С тех пор, как я поиграла с мусорным баком и не выиграла, рана давала о себе знать достаточно часто.

Дэвид на какой—то момент задержал мой взгляд, а потом кивнул. Покалывающее чувство беспокойства захлестнуло меня, медленно и непоколебимо, пока я выходила из комнаты и спускалась по лестнице. Они могли меня спросить, потому что думали...

Нет. Мысль о том, что они подозревают кого—то из Ордена в причастности к смертям была абсолютно безумной. Я была напугана, что делало из меня параноика.

— Все в порядке? — спросил Рен, когда я нашла их, стоящих возле входа в «Маму Лаузи». Рядом с ним стоял Дилан. Даже несмотря на то, что он тоже был парнем не маленьким, Рен все равно возвышался над ним.

Слабо улыбнувшись, я кивнула и повернулась к Вал. Она подскочила ко мне и обняла за плечи.

— Я только что прочла твое сообщение. Я не видела его.

— Все нормально, — я обняла ее в ответ. — Я так рада...— я встряхнула головой и высвободилась из ее объятий. — Не то чтобы я радовалась смерти Трента, нет конечно, но...

— Я знаю, — сказала она, обхватив себя руками.

Дилан засунул руки в карманы.

— Трент был мудаком, но кто бы смог одержать над ним вверх? Пытать его? Матерь Божья, страшные времена настали.

— Это точно,— Рен запустил руку в волосы, убирая непослушные кудри со лба. Его глаза встретились с моими, прежде чем он отвел взгляд.

— Нам лучше разойтись, пока Дэвид не вышел и не увидел, что мы вместе прохлаждаемся, — сказал Дилан, вытаскивая руки из карманов. — Будьте осторожны.

— Вы тоже, — я пообещала Вал, что позвоню ей завтра, и мы разошлись в разных направлениях.

— Вы близки, — подметил Рен, когда мы направились к Роял. В понедельник ночью Квартал был не многолюден. Хоть на улицах было много народу, все же можно было спокойной пройти. — Ты и Вал.

— Так и есть. Она была первой, кого я встретила, когда приехала сюда. Она очень доброжелательна со всеми, так что трудно не подружиться с ней.

Рен кивнул.

— Я заметил. Чересчур дружелюбная, — его тон заставил меня поднять голову и посмотреть на него. На его лице промелькнула мимолетная ухмылка, не затронувшая глаз. — Даже не сомневаюсь, что с тех пор, как она увидела меня, она успела несколько раз мысленно раздеть меня.

Я тихо рассмеялась.

— В этом вся Валери, — заправив выбивающуюся прядь волос назад, я выдохнула. — Трент...даже не знаю, что и думать.

— Аналогично.

Но глубоко внутри я все же знала.

— Считаешь, произошедшее с Трентом как—то связано с тем, что задумали Древние?

— Посуди сама: личности охраняющих Врата держатся в тайне по одной простой причине — если членов Ордена будут пытать, они не смогут узнать, где находятся Врата. Вы потеряли уже четырех. Не знаю как ты, но я не удивлюсь, если узнаю, что у других были подобные травмы, — сказал Рен, озвучивая мои прежние опасения. — По неведомым причинам Дэвид умалчивает об этом.

— Я знаю, — я уставилась на людей, рассматривающих отель «Шато», виднеющийся на углу улиц Филип и Чартрес. — Знаешь, а ведь каждый из убитых мог быть стражем. Все они были очень опытными. Они прожили в Новом Орлеане много лет, за исключением Коры.

— Но какова вероятность того, что Фейри или Древние наткнутся на хранителей Врат? — спросил Рен.

Мое сердце екнуло, когда мы посмотрели друг на друга. Привкус желчи заполнил мое горло. Во мне возросло подозрение.

— Если только они знали, кто конкретно из членов их цель.

Его челюсть напряглась.

— Есть только один вариант, при котором они могли получить хотя бы малейшее представление о том, кто охраняет Врата.

Иными словами, кто—то из членов Ордена помогал Фейри. Боже мой, такое предположение даже страшно рассматривать. Если Рен прав, и убитые были стражами... Нет. Нет. И еще раз нет. Здесь есть кое—что намного больше обычного "если". Это просто "невозможно".

— Мы можем остановиться на секунду? — спросил Рен, после чего взял меня за руку и увлек под навес балконов отеля. Он склонил голову и несколько каштановых локонов упали ему на лоб. — Как твой живот? И не надо вешать мне лапшу на уши мол "все в порядке", ладно?

— Он... он немного ноет, но ничего страшного. Я же не истекаю кровью или еще что похуже. Все в порядке, — мне хотелось пропустить пальцы сквозь его кудряшки и откинуть волосы с лица, но это казалось дико не уместным. Хоть Рен и не похож на парня, которого бы волновал такой пустяк.

— Как ты? — когда я не ответила, Рен вытянул руку и приложил два пальца к моему виску. — Как ты чувствуешь себя после произошедшего?

—Я... — это был еще один вопрос, на который мне сложно было ответить. Никто из нас не задавал подобных вопросов. Мы не поднимали таких тем и, я думаю, люди считают, что мы просто мирились с такими событиями. — С Трентом было нелегко найти общий язык. Он заставил половину Ордена думать, что я сошла с ума, но я никогда не желала ему смерти.

— Я так и не думал, — мягко ответил он.

Тяжело сглотнув, я отступила назад и прислонилась к стене. Внезапно у меня заныло все тело.

— Не думаешь ли ты в глубине души, что Дэвид знает намного больше того, что нам говорит?

Его плечи поднялись с глубоким вздохом, и он поднял взгляд. Он долго ничего не отвечал, и чувство неловкости возрастало. Его глаза встретились с моими.

— Я не знаю. Все возможно, но все это как—то связано. Фейри мигрируют сюда, Древние заинтересовались Орденом, наши ребята умирают и подвергаются пыткам, да еще этот клуб, где зависают Древние и полицейские. Что—то происходит. И мы должны выяснить, что именно.

Я кивнула.

— Да, должны.

Глава 12

Никто не будет устраивать похоронной процессии для Трента.

На моей памяти Орден не устраивал погибшим ни похорон, ни поминок. На протяжении многих лет тела умерших погребали без почестей, пока Орден не начал кремировать почивших примерно 30 лет назад.

Помню, как будучи еще совсем ребенком, я спросила у Холли, почему мы не устраиваем похорон. Ее ответ навсегда остался в моей памяти: "Орден хочет помнить павших такими, какими они были при жизни; все их поступки, а не ту жертву, которую они принесли во имя всеобщей свободы".

По сей день я не понимаю, каким образом это может быть данью уважения.

Где—то в темном уголке своего сознания я понимала, что за этот год в каждой точке земного шара погибло немало членов Ордена, и если бы мы устраивали похороны погибшим, то делали бы это постоянно.

Только одна мысль об этом вгоняла меня в депрессию. Люди не имеют понятия, на что мы идем ради их спасения. Как сказала бы Холли: «Мы жертвуем собой, но даже Орден не уделит нам немного времени, чтобы проститься с нами и навсегда сохранить в своей памяти». Быть может, только один—два наших сотоварища подойдет и скажет пару слов над нашими погребальными урнами.

Брайтон перезвонила мне в среду, правда в тот момент я была в душе и не смогла подойти к телефону, а потом мне пришлось названивать ей битых два часа, пока она не взяла трубку. Оказывается, они с мамой поехали в Техас навестить родственников и пробудут там до следующей среды. Они не вернуться домой до следующей недели, но по их приезду я обещала забежать к ним в гости. Когда я рассказала ей о том, что случилось с Трентом, она, казалось, была в шоке и сильно расстроилась. Трент и Брайтон не были близки, но как и любой другой член Ордена, она не могла поверить, что его одолел Фейри.

— Будь осторожна, — сказала она мне на прощанье.

Эти два слова не давали мне покоя весь оставшийся день, ведь если быть честной, я была больше беспечной, нежели осторожной. Еще неделю назад я точно знала, чем занимаюсь и чего мне ждать от дня грядущего. И какой бы сумасшедшей не была моя жизнь, она была стабильной и вполне предсказуемой. Просыпаясь, я шла на занятия если они были, а когда наступало мое дежурство охотилась на Фейри. Моя работа всегда была опасной, но я хорошо знала Фейри и мой собственный предел сил. Я никогда не участвовала в секретных операциях, и уж точно не подозревала кого—то из членов Ордена в тайном сговоре с Фейри. В моей жизни не было Рена. За какой—то короткий промежуток времени все кардинально изменилось.

Мир, который я знала, стал другим.

Во вторник, перед началом смены, мы с Реном встретились в кафе на Кэнал—Стрит. Я потягивала кофе со льдом и просматривала конспекты, когда он шлепнулся на стул, как обычно это делает Вал, но только не напротив меня, а рядом.

— Что читаешь?

Отодвинув кофе в сторону, я взвесила все "за" и "против", должна ли я ему отвечать или нет, но все же решила, что промолчать было бы глупо.

— Заметки из курса о подростковой преступности.

— Ах да, ты ведь горячая студенточка, — сказал он. Так и знала, он не забыл об этом. — Здорово, что ты продолжаешь учиться .

Я взяла свой кофе и немного отпила, посматривая на него через солнцезащитные очки.

— Правда?

— Правда. У меня никогда не было особого желания поступить в колледж. Если бы я захотел, я бы смог поступить, но со мной никогда такого не случалось. Поэтому я считаю, что это здорово, — он сделал паузу, посмотрев на проходящих мимо нас людей, а потом его взгляд необычайно зеленых глаз вновь вернулся ко мне. — Нужно быть очень целеустремленным человеком, чтобы с понедельника по пятницу учиться, а по вечерам еще и охотиться.

Я пожала плечами.

— Я не учусь по вторникам и четвергам, поэтому это не так уж и сложно. Я хочу... — я покраснела, потому что это была действительно нелепая причина. Я закрыла рот, так и не договорив.

— Ты хочешь большего, это понятно, — он потянулся к моему локону и стал распрямлять его пальцами. — Кем ты хочешь стать?

Смотря на него, я думала, умеет ли он читать мысли, потому что было странным то, с какой легкостью он читал меня. Это просто сумасшествие.

— Социальным работником.

— Хорошая профессия, — тихо сказал он, отпустив мои волосы.

Смущенная этими разговором, я закрыла тетрадь и сунула ее в сумку. Когда я начала вставать, он спросил:

— А ты не позволяешь людям подбираться к тебе ближе, не так ли?

Ну вот, опять. Это до чертиков жутко странно. Закинув рюкзак на плечо, я постаралась сказать как можно спокойней:

— Ты сближаешься с людьми, а потом они умирают у тебя на глазах. Это совсем не восхищает.

Рен поднялся вслед за мной.

— Но ведь не все близкие тебе люди умрут.

— Все мы смертны, Рен.

Он ухмыльнулся.

— Я совсем не это имел ввиду, и ты это прекрасно знаешь.

Я знала, но это неважно. Я обошла стол и не успела сделать пару шагов, как Рен догнал меня. Я ожидала, что он продолжит наш разговор, но он не сделал это. Вместо этого мы обсудили план визита во "Флакс" в субботу ночью, когда мы оба были выходные. Мы посчитали, что безопасней всего выждать какое—то время после ночи понедельника, когда мы рисковали своими жизнями неподалеку от "Флакса". Скорее всего, они поняли, что это Ордер убил троих Фейри прямо у них под носом. Кроме того, в субботу мы не дежурили и нам не нужно будет волноваться, что кто—то поинтересуется, где мы были и чем занимались.

Мы с Реном наблюдали за "Флаксом" каждый раз, когда выходили работать. Дважды мы видели там Марлона, он был один, без того Древнего, что подстрелил меня, но прошлой ночью — в пятницу вечером — мы заметили еще одного Древнего, что прибыл вместе с Марлоном. У обеих мужчин была чересчур идеальная внешность и необычные черты лица, придававшие их красоте холодность и неестественность. Не было сомнений в том, что это еще один Древний. Его походка была легкой, несвойственной простому человеку, так же, как и у Марлона. Они как будто парили по воздуху. Фейри — самые грациозные существа в мире.

Это означало, что по крайней мере трое Древних находились в городе. Трое Фейри, которых даже члены Ордена могли спутать с простыми людьми. Трое Фейри, владевшие неведомой силой, а значит железный кол не сможет остановить их.

Я не рассказывала Вал о наших планах, так как понятия не имела с чем мы столкнемся, да и к тому же я знала — расскажи я ей, она потребует взять ее с собой. Поэтому я все хранила в тайне. С наступлением субботнего вечера я поняла, что лучшим решением будет держать ее подальше от этой заварухи даже несмотря на то, что она взбесится в ту же секунду как только узнает обо всем.

Но в данный момент у меня были другие, более насущные проблемы.

Став перед зеркалом, я оценивающе изучала свое отражение. Я ненавидела платья, но если верить моему жизненному опыту и наблюдениям, девушки всегда одеваются так в клуб. Это своего рода гарантия того, что мужчины обязательно падут к их ногам. Все девушки в платьях выглядели изысканно и сексуально.

У себя в гардеробе я откопала три платья. Первое было длиной в пол и бело—коричневой расцветки. Второе было покороче и имело более повседневный вид, что совсем не подходило к случаю. Поэтому я и выбрала ненавистное мне третье.

Я купила его два года назад по прихоти, когда ходила с Вал по магазинам. Я даже не знаю зачем его купила, но полагаю, так было предначертано самой судьбой. Платье было черным, из очень тонкого, почти прозрачного материала. Свободное сверху, оно свисало с плеч и имело короткие, кокетливые рукава. Меня не покидало чувство, что стоит мне нагнуться, как все смогут полюбоваться видом на мою грудь, втиснутую в самый неудобный лифчик без бретелек, который только известен человечеству. Мягкий материал обвивал мою талию и свободной волной перерастал в короткую юбку. Очень короткую. Она достигала лишь середины моего бедра. Так что я была абсолютно уверенна, что если нагнусь, то покажу миру намного больше, нежели просто грудь.

Я чувствовала себя голой.

Спрятать оружие было достаточно проблематично. В конечном счете я привязала ремень к внешней стороне бедра. Я молилась богу, чтобы никакой внезапный ветер не задрал мою юбку, потому что клочок материи вряд ли прикроет то, что я спрятала. Единственным вариантом было надеть сапоги. У меня была пара лаковых сапог высотой до колена, но их сочетание с адски крошечным платьем сделало бы меня похожей на проститутку. Вообщем—то я и без того выглядела как проститутка.

Надеюсь, дорогая проститутка.

Я выбрала пару черных туфель на каблуках, которые хранила уже несколько лет и обувала лишь однажды. Они уже начали поджимать мне в пальчиках.

— Ты выглядишь так, будто идешь на поиски секса. Грязного, животного; такого, после которого расцветает букет венерических заболеваний.

Я бросила хмурый взгляд через плечо. Динь сидел на моем туалетном столике и жевал морковку.

— Спасибо, что просветил, — я отвернулась от зеркала и направилась в ванную, по пути схватив помаду из косметички.

— А ты уверена, что идешь не на свидание? Ты принарядилась прямо как для него.

— Да не свидание это, — ответила я, нанося помаду. Еще раз проверила, не размазалась ли тушь и подводка для глаз, а затем распустила волосы. Огненные локоны заструились по плечам, закручиваясь в кольца на уровне груди. Я стала взбивать их руками, как вдруг застыла пораженная, запутавшись пальцами в волосах.

Ну, ладно. Это действительно напоминало подготовку к свиданию. Точно так же я собиралась к приходу Шона. При этой мысли уже знакомая щемящая боль дала о себе знать, но на этот раз она была слабее.

Вздохнув, я опустила руки. Сейчас голубые глаза выглядели слишком большими для лица, а губы казались шире и полнее из—за красной помады.

Никакое это не свидание.

Я вышла из ванной, и Динь присвистнул:

— Будь ты ростом в фут, я бы за тобой приударил!

Хихикая над абсурдностью такого заявления, я сделала для него полу—реверанс.

— Теперь я не выгляжу так, словно собираюсь в конечном итоге подцепить букет венерических заболеваний?

— Все еще собираешься, но уже что—то из рода, что вполне можно вылечить. Не самый ужасный вид заболевания, — пояснил он.

— Вот спасибо.

Динь слетел с комода и последовал за мной на кухню.

— Ты уверена, что это хорошая идея?

Нет, не уверена. Идти в этот клуб было довольно рискованно и опасно.

— Со мной все будет в порядке.

— Но Айви, если там будут Древние...— Динь опустился на барную стойку и уставился на меня с серьезной миной. — Тебе лучше держаться от них подальше.

Я долго думала, стоит ли рассказывать Динь о наших планах, но в конце концов сдалась. Все—таки, он ненавидел Фейри так же сильно , как и я. До сих пор, осознание того, что он был существом из Мира Иного, вызывал у меня легкий мандраж. Я очень боялась в один моментузнать, что он не тот, за кого себя выдает.

— Динь, в том—то и дело: нам по зарез нужно подобраться поближе. Это единственный шанс выяснить, что они замышляют, — я обошла барную стойку и взяла содовую, за которой, собственно, сюда и пришла.

Динь склонил голову и прищурился.

— Не нравится мне этот Рен.

Я удивленно на него посмотрела.

— Да ты ведь видел его всего один раз.

— Есть много людей, которых я не видел никогда, но и они мне не нравятся, — заметил он, проносясь вдоль стойки. — Он просто один из многих.

— Динь, — вздохнула я.

— Не важно. Сделай с ним все, что твоей душеньке угодно, а потом гони пинком под зад.

Моя челюсть отвисла.

— Ладно. Это самый странный совет, который я когда—либо слышала. Тебе он не нравится, но ты думаешь, что я должна переспать с ним, а после избавиться? Чего, по всей видимости, не случиться, ведь он член Ордена, — единственное, что я не рассказала Динь, так это то, кем на самом деле являлся Рен. — То, что ты говоришь — абсолютная бессмыслица.

— О, здесь совершенно потрясающий смысл. В моем мире тебе не обязательно кто—то должен нравиться, чтобы заняться с ним сексом. Это всего лишь зов природы и чтобы достичь его...

Пока Динь разглагольствовал о специфике спариваний своего вида, я взяла сахарницу и высыпала небольшую кучку сахара на стойку.

— Тебе всего лишь нужно позволить этим плотским... святые яйца брауни! — Динь опустился на колени перед кучкой сахара. Он начал передвигать крошечные гранулы в другую кучку, тихо считая.— Один, два, три, четыре, пять, шесть... — остановившись, он поднял взгляд и нахмурился. — Где ты этому научилась?

Я пожала плечами и прикусила нижнюю губу.

— Да так. В какой—то серии "Сверхъестественного" увидела.

Динь уставился на меня.

— Что? — хихикнула я, указывая на две кучки сахара на стойке. — Честно говоря, я до конца не верила, что это сработает.

— Меня провела фанатка братьев Винчестеров, — он сложил руки на груди и покачнулся, прежде чем шлепнуться на бок. — Моя репутация разбита вдребезги. Остается только покончить с собой.

Смеясь над его положением, я наклонилась и ткнула его в ногу. Он же вскинул руку, ударяя меня, а потом сел и начал заново пересчитывать.

— Я ненавижу тебя, — пробормотал он. — Взгляни на меня. Я похож на фанатика крэка. Мне просто необходимо знать, сколько их тут. Здесь могут быть сотни или даже тысячи. Я должен узнать, сколько именно...

Раздался звонок в дверь, и желудок скрутило. На дрожащих ногах, я посмотрела на часы, что висели над плитой. Было пару минут десятого, поэтому, должно быть это Рен. Мой взгляд метнулся к коридору, а потом к тому месту, где Динь тщательно подсчитывал сахар.

— Тебе необходимо пойти в свою комнату.

Он посмотрел на меня растерянным взглядом.

— Но...

— Забудь про сахар. Рен здесь и он не должен увидеть тебя.

Динь нахмурился.

—Я не боюсь его.

— А я и не говорю, что боишься, — чувствуя подступающую злость, я подбоченилась, — но ты же понимаешь, он не должен тебя увидеть.

Раздался еще один стук в дверь. Не выдержав, я схватила Динь за талию.

— Эй! — крикнул он, обхватив мои пальцы рукой. — Поаккуратней, Годзилла в женском обличье, ты меня раздавишь!

— Да не раздавлю я тебя, успокойся и прекрати биться своими крыльями о мою руку, это сбивает с толку, — держа его в руках я обошла стойку и направилась в его комнату, не обращая внимания на его свирепый взгляд. — Сиди здесь и будь паинькой.

Он сощурился.

— Я не твоя собственность.

Я закатила глаза.

— Динь, веди себя хорошо, — я открыла дверь и забросила его в комнату. Он тут же расправил крылья, выгнулся, развернулся и ухватился за дверь. — Блин, Динь, — я уже просто кипела от злости, — зайди в комнату.

— Ты собираешься переспать с ним сегодня ночью?

— О Боже! Динь! — стук раздался уже в третий раз, и я стала тянуть дверь на себя, намереваясь захлопнуть ее.

С удивительной силой, он сумел удержать дверь и потянуть ее обратно, а потом втиснулся между ней и дверной рамой. Я могла продолжить тянуть ее, но тогда, скорей всего, раздавила бы его.

— Я могу пойти с тобой.

Теряя терпение, я начала считать до десяти. Сосчитав до пяти, сказала:

— Динь, ты знаешь, что не можешь пойти со мной.

Он вздохнул громко и драматично.

— Ты такая зануда.

Я не спускала с него глаз, пока он не отпустил дверь, и только после вздохнула с облегчением.

— Пожалуйста, будь паинькой. Ладно?

Взгляд а—ля "я—сама—невинность" появился на его лице.

— А когда я не был паинькой?

Это не сулило ничего хорошего, но я наконец—то смогла закрыть эту долбанную дверь, а затем поспешила к входной. Дернув за ручку, я уже была готова принести извинения за то, что так долго не открывала.

Но все слова мигом вылетели из головы, как только я увидела Рена.

В этом своем облачении, он выглядел безумно сексуально и чертовски соблазнительно. Что ж, он определенно заслужил пару дополнительных очков в свою пользу.

Он все—таки справился со своими вьющимися волосами и зачесал их назад, открыв таким образом все лицо, высокие скулы и полные губы. Белая рубашка прекрасно подчеркивала его мужественные широкие плечи и оттеняла золотистую кожу на шее. А дальше я заметила еще одну вещь, на которую раньше почему—то совершенно не обращала внимания: у него на шее висел кожаный шнурок, конец которого скрывался за воротом рубашки. Я была уверена, что это клевер, но продолжив дальше осматривать его я быстро обо всем забыла. Из—за воротника рубашки виднелись края татуировки, а рукава он закатал по локоть, оголив мощные предплечья. Черные брюки завершили этот образ. Достаточно непринужденный стиль.

Когда я вновь посмотрела на него, я поняла, что не одна я внимательно рассматриваю. Он тоже смотрел на меня довольно интенсивным, поглощающим взглядом, что я даже отошла от двери, вдруг почувствовав себя такой... уязвимой. Как будто меня выставили перед ним на показ.

Краска прилила к лицу, и я опустила руки по швам.

— Извини... я тут... немного задержалась. Я просто... — я запнулась, так как он все еще смотрел на меня не отрывая взгляда. —Что?

Рен вошел в дом, перехватил дверь и захлопнул ее за собой. Он заполнил собой все свободное пространство прихожей так, что мне едва хватало воздуха, чтобы дышать.

— Это никуда не годиться, — сказал он хриплым голосом.

Удивленная его утверждением я еще раз окинула себя взглядом. Я понимала, что выгляжу сейчас как глупая принарядившаяся девчонка.

— Это единственное платье, которое я могу надеть, — сказала я в замешательстве.

Он слегка наклонил голову, и его ярко—зеленые глаза встретились с моим взглядом.

— Ох, детка, из всех возможных вариантов ты выбрала самый неподходящий, к моей огромной радости.

Я уже ничего не понимала.

— Как, черт возьми, мне теперь смотреть в оба, когда ты так выглядишь? — упрекнул он мягко, а мои глаза чуть не вылезли из орбит. Он двинулся на меня и стал так близко, что мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Он протянул руку и поправил рукав платья. — Ты будешь меня отвлекать.

— Правда?

Полуулыбка появилась на его лице, когда его пальцы притронулись к материалу платья и прочертили линию моих плеч, отчего мелкая дрожь прошлась по моей спине. Затем его пальцы сомкнулись вокруг моего локона, тыльной стороной ладони он провел по выпуклости моей груди, а потом выпрямил прядь, как делал это раньше.

— Ты прекрасна, Айви.

В моих легких совсем не осталось воздуха, и я порывисто вздохнула. Он считал меня... красивой? Я покраснела еще больше. С тех пор как не стало Шона, никто не говорил мне таких слов. Были, конечно, всякие левые парни, которые говорили, что я красива, но это не в счет.

Рен склонил голову ниже, и его губы соблазнительно коснулись моего уха.

— Мерида с тобой и рядом не стояла, малышка.

Мои губы растянулись в улыбке, когда он упомянул эту диснеевскую крошку.

— Что ж, спасибо.

Выпрямившись, он сказал:

— И это чистая правда.

Из задней части дома послышался грохот. Я съёжилась, когда Рен осмотрел коридор, опустив уголки губ в удивлении.

— Что это было?

Очень—очень плохой брауни, которому грозит медленная и мучительная смерть, если он не прекратит пакостничать.

— Я... у меня есть кот. Наверное, что—то опрокинул.

Рен приподнял бровь.

— У тебя есть кот?

— Да, очень надоедливый и старый кот, того и гляди, скоро помрет, — сказала я как можно громче. — Я подумываю о том, чтоб усыпить его, ну знаешь, избавлю от страданий, — шум раздался снова, и я, поджав губы, выдохнула через нос.

— Ну что же, эм ... мне жаль, — сказал Рен. — Как его зовут?

— Динь, — выпалила я

— Необычно. Это что—то значит?

— Совсем ничего. Нам пора идти, — добавила я быстро. — Только позволь мне захватить сумочку.

Конечно же, Рен пошел за мной на кухню, и я могла только молиться, чтобы Динь перестал шуметь, чем бы он там не занимался. В моей голове возникла картина того, как он кидает кукол в стену, и чтобы сдержать смех, мне пришлось прикусить щеку.

— Ты проводишь какой—то сахарный ритуал? — спросил Рен, смотря на барную стойку.

Мой взгляд упал на две кучки сахара, когда я схватила черный, расшитый бисером клатч, который купила в Квартале, и повесила его на запястье.

— Ну... у меня беспорядок.

Кивнув головой, он взглянул сквозь ресницы.

— А глядя на другие комнаты не скажешь.

Я пожала плечами.

— Я готова.

К счастью, Рен оставил эту тему и вышел за мной. Я была застигнута врасплох, когда вышла во двор и увидела раритетный черный автомобиль, припаркованный у обочины.

— Твой?

— Ага, — он обошел меня и открыл дверцу пассажирского сидения. — Эта детка со мной с шестнадцати лет. Она—то и помогла нам с мотоциклом перебраться в Новый Орлеан.

Прикусив губу, я забралась внутрь и расправила подол платья. Почему—то машина очень подходила ему. Сама не знаю почему, я ожидала увидеть его на чем—то модном и быстром, но такой автомобиль подчеркивал его индивидуальность.

— Можно вопрос? — сказал он мягко, оперившись рукой на дверь машины, — Ведь ты же предусмотрительна девушка, верно? Особенно, когда собираешься наведаться в складской район.

— Да, конечно.

Он усмехнулся, когда взглянул на меня сквозь густые ресницы.

— Где, черт возьми, ты припрятала оружие, Айви? Я умираю от любопытства.

Я мягко рассмеялась, и потянулась к низу платья. Засомневавшись на секунду, я взялась пальцами за края и приподняла его, открывая ему вид на кол, привязанный к моему бедру.

— Проклятье, детка, — он выпрямился, все еще держась за дверь. — О таком стоит только мечтать.

Кровь прилила к моим щекам, и я была рада, что уже стемнело. Бормоча себе под нос, он сел на водительское сидение и захлопнул дверь. Оказавшись внутри, он завел двигатель и мягкая музыка полилась из динамиков. Как только он отъехал от обочины, я поняла, что играла старая песня Хенка Уильямса.

Я медленно повернулась к нему.

Он улыбнулся одним уголком губ.

— Не переключай музыку, сладкая. Мы так хорошо начали вечер. Мне бы не хотелось вышвырнуть тебя из машины.

Я фыркнула, но ничего не ответила. Мы направились к деловому району, а так как это был вечер субботы, улицы были оживленными, поэтому нам пришлось припарковаться в двух кварталах от "Флакса".

Рен остановил меня, когда мы выходили из темного гаража.

— Ты готова?

Вопрос развеселил меня.

— А ты?

Он усмехнулся.

— Я готов всегда и ко всему.

Его слова звучали двусмысленно и подразумевали намного больше того, зачем мы шли в клуб. Это вызвало во мне безумное ощущение того, будто я стою на краю скалы, одной ногой повиснув над пропастью.

У меня не было времени вдаваться в раздумья. Мы уже были в клубе, и мне нужно сконцентрироваться на нашей главной задаче. Вышибала осмотрел наши документы, но его более заботило как мы выглядим, нежели сколько нам лет и кто мы такие.

Он осматривал нас как коров на продаже.

— Веселитесь, — сказал он таким голосом, будто лягушку съел, протягивая наши документы.

Волоски на руках встали дыбом, когда мы прошли внутрь по темно—синему ковру, ведущему к черным двойным дверям. Низкие, мелодичные раскаты музыки дрейфовали за ними. Дверь распахнулась прежде, чем мы подошли к ней. Ее открыл сурового вида качек с бритой головой.

Рен пристроил свою руку на моей пояснице, когда мы вошли внутрь. Я не боялась, хотя, наверное, стоило, но любопытство пересилило, и я стала с неприкрытым интересом рассматривать клуб, находящийся под контролем Древних.

Он выглядел необычайно нормальным, как и любой другой высококлассный клуб в нашем большом городе. Приглушенное освещение, мерцающие огни и много темного пространства, заполненного тенями двигающихся людей на краю большого, слегка приподнятого танцпола. С другой стороны протянулся длинный бар с яркими огнями, которые демонстрировали большой ассортимент дорогостоящих спиртных напитков. Винтовая лестница, которая вела на второй этаж, располагались возле бара. С нашего места я увидела диваны и отделенное веревкой пространство.

Мы направились в глубь клуба, и теперь я смогла разглядеть все более детально. Моему взору стало доступно то, что происходило в темных закоулках, окружавших танцпол и барные столики.

Я как вкопанная остановилась на гладко отполированном полу.

В темных углах клуба тела обычных людей сплетались воедино на шикарных диванах, а их руки неустанно блуждали по оголенной коже. Но смертные были не одни. С ними были Фейри. Их бледно—голубые глаза устрашающе ярко сияли в полумраке, кожа красиво отливала серебром, а их руки и тела блуждали по телам людей.

Рен склонился к моему уху.

— Ты видишь то же, что и я?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Моя кожа полыхала при одном только взгляде на затемненную зону. Некоторые... не просто целовались или ласкали друг друга. О нет, они делали намного большее.

— Они же повсюду, — сказал он, все еще касаясь моей спины. — Господи!

Отведя взгляд от неожиданного порно—шоу, я взглянула на танцпол и бар. Рен прав: некоторые выпивали за стойкой, тогда как остальные были на танцполе, а еще несколько Фейри задержалось на лестнице, ведущей на второй этаж.

Они были повсюду и их было много. Где—то около тридцати.

Инстинктивно я знала, что Рен наткнулся на что—то важное, когда последовал за Марлоном в клуб.

— Никогда не видела так много в одном месте.

— Я тоже, — сказал он мрачно. Выпрямившись, он убрал руку с моей спины, взял меня за руку и переплел наши пальцы.

Рен обошел вокруг танцпола, и я сделала все, что было в моих силах, чтобы не смотреть на тени. Мы обходили группу студенток, которые столпились возле столика, когда прямо перед нами из тени появился Фейри.

У меня перехватило дыхание, а моя свободная рука покалывала от необходимости схватить кол. Рука Рена сжала мою, когда Фейри посмотрел на нас бледными глазами, а потом перевел взгляд на группу девушек.

Рен и я обменялись долгим взглядом, прежде чем направиться к бару. Если мы и сможем что—то услышать, то только там. Стоило мне взглянуть на лестницу, как сердце бешено забилось в груди.

— Дерьмо,— прошипела я, начиная останавливаться.

— Что? — Рен повернулся ко мне.

Я резко развернулась и наклонила голову так, чтобы волосы скрыли мое лицо.

— Это он. Тот Фейри, что подстрелил меня. Он спускается по ступенькам.

Рен присмотрелся и тут же выругался. М—да, спрятать лицо за волосами не самая лучшая идея, учитывая их цвет.

— Он не появлялся тут всю неделю, — прорычал он. — Проклятье.

Это плохо. Как только Древний увидит меня, наша работа под прикрытием разобьется вдребезги, а из клуба, кишащего Фейри, мы не сможем выбраться живыми. Я начала было тянуться к колу, когда Рен направился в сторону темных уголков, окружавших танцпол. Мой разум протестовал против этой идеи, особенно, если учесть, что происходит в тени. Но лучше это, чем броситься в центр клуба, полного Фейри.

Глядя прямо перед собой, я не смела взглянуть на диваны, мимо которых мы шли, но слышала различные звуки: нежные и гортанные стоны, частые и резкие вздохи и выдохи, а эхо тел, соприкасавшихся друг с другом, смешались с устойчивым ритмом музыки.

Боже Милостивый ...

Пары танцевали возле диванчиков, но если подумать, то я не совсем уверена, что они действительно танцевали. Я споткнулась, когда Рен внезапно остановился. Не отпуская мою руку, он повернулся ко мне и притянул меня к своей груди. Положив руку ему на плечо, я успокоилась, когда он отпустил мою руку и обнял меня за талию, сплетая наши тела воедино друг напротив друга.

Мгновенно почувствовав, как он тяжело вздохнул, я застыла рядом с ним.

— Что такое?

Другая рука Рена зарылась в моих волосах и, убрав их на бок, он медленно приблизил свой рот к моему уху.

— Он на танцполе с другим Фейри.

Я сглотнула, задаваясь вопросом, насколько хорошо Древний видит в темноте.

— Проклятье.

— Да.

Моя рука вцепилась в мягкий материал его рубашки.

— Что же нам теперь делать? Ведь это была твоя гениальная идея.

— Ты согласилась.

— Рен, — я кипела от ярости.

— Смешаемся с толпой, — он прижался своей щекой к моей, поразив меня. — Мы просто смешаемся с толпой.

— Смешаться — значит заняться сексом. Или ты не заметил, что творится вокруг нас?

— О, я заметил, — рука в моих волосах напряглась, и я ахнула, когда его губы коснулись моей шеи. — Танцуй, Айви.

Танцуй? Разве это похоже на подходящий момент для танцев? Мне хотелось оттолкнуть Рена и ударить его в грудь, но когда я осмелилась взглянуть на окружавший нас народ, я была вынуждена признать, что танцевать намного лучше, нежели просто стоять. На первый взгляд казалось, что парочки танцевали. Хотя, может некоторые и вправду танцевали.

Закрыв глаза, я напрягала руку вокруг его плеча, пока Рен не издал низкий рык, который частично был предупреждением, частично чем—то еще. Последнее, что мне хотелось сделать — так это танцевать с Реном. Или все же хотелось? Легкое волнение прошлось по моим венам, но я сослала это на адреналин. Открыв глаза, я сфокусировалась на загорелом участке кожи, который виднелся из—под воротника рубашки.

Я начала танцевать.

Мой пульс участился, когда я начала качать своими бедрами. Мои движения были безумно неуклюжими, как у трехлапой кошки, которая пытается пройтись вдоль каната. Опустив подбородок, я спрятала свое пылающие лицо. Между моими судорожными движениями и неприлично громкими вздохами, которые окружали нас, хотелось провалиться сквозь землю.

— Он все еще разговаривает с Фейри, — голос Рена был тихим и удивительно успокаивающим. — Он не заметил нас. Ты двигаешься хорошо, но я знаю, ты можешь лучше.

Я замерла.

— Что?

— Танцуй, — повторил он, и когда я посмотрела на него, он подмигнул. — Я знаю, в таком платье твое тело может двигаться лучше.

— Мое тело и так двигается.

Он посмотрел через мое плечо.

— Ты просто качаешься из стороны в сторону.

— Иди. В задницу.

Он усмехнулся.

— Как скажешь.

— Извращенец, — я взглянула на него, но без особого тепла. Однако, он был прав. Я просто качалась из стороны в сторону, как старшеклассница на выпускном. Хотя, даже они танцевали лучше, чем я сейчас. Собрав все свое мужество, я обвила руки вокруг его шеи.

— Помни, ты сам напросился.

Он изогнул бровь.

— Постарайся не выпускать Древнего из виду.

Взгляд Рена стал ленивым и абсолютно высокомерным.

— О, я не забыл, зачем мы здесь.

Удерживая его самодовольный взгляд, я начала двигаться напротив него, но не так, как раньше. Я почувствовала ритм музыки и позволила ему нестись по моим венам, сквозь все тело к конечностям. Нащупав пальцами волосы на его затылке, я потянула их с достаточной силой, чтобы заставить его глаза широко распахнуться.

Я невинно улыбнулась ему, но тут же пожалела об этом, когда он опустил свой рот к моей шее.

— А ты, оказывается, та еще шалунья,— задумчиво пробормотал он, касаясь губами чувствительной кожи возле моего уха. — Мне это нравиться.

— Я даже не удивлена, — сказала я ухмыляясь. Несмотря на то, что мне очень хотелось потянуть его за волосы снова, я все же решила, что в данный момент это неуместно. — Что сейчас он делает?

— Все еще разговаривает. Сейчас он стоит возле противоположного столика.

Я подавила желание топнуть ножкой. Чем больше наши тела соприкасались, тем лучше я знакомилась с телом Рена. Я ощущала твердость его груди против моей, более мягкой. Одна его рука сжимала мое левое бедро, а другая, до этого скользящая по моим волосам, опустилась на спину. Мое сердце забилось быстрей, и это никак не было связано с танцами.

Моя рука плавно переместилась с плеча на грудь, и я ощутила его внезапный глубокий вдох. Я посмотрела на него, и наши взгляды встретились. Я была в ловушке. В его глазах невероятного зеленого цвета ощущалось беспокойство, рука скользила вдоль моей спины то вверх, то вниз, посылая россыпь мурашек по моей коже. Рукой, покоившийся на моем бедре, он прижал меня еще ближе к себе, так что наши бедра оказались вплотную прижаты друг к другу. От этого соприкосновения по телу разлилось приятное тепло, постепенно превращающиеся в жар, отчего мое тело было и напряжено, и расслаблено одновременно.

Высокомерие, которое раньше было в его взгляде, исчезло, сменившись сильными и настойчивыми эмоциями. Желание. Потребность. Нужда. Все это было во взгляде и он не сделал ничего, чтобы скрыть это. Он не стеснялся своих эмоций, но я не была готова ни видеть их, ни иметь с ними дело. Двигаясь боком, я повернулась спиной к Рену. Теперь я могла рассмотреть танцпол. Я увидела Древнего, но сейчас он разговаривал не с одним Фейри. Еще один присоединился к ним.

Раскачиваясь в такт музыке,я прикусила губу, когда Рен взял меня за талию и притянул вплотную к себе.

— Поаккуратней, — сказал он, касаясь носом моей щеки. — Уверен на сто процентов, он еще не забыл это прекрасное личико.

Понятия не имею, было ли это просто заявлением, комплиментом или оскорблением. Его рука скользнула на мой живот, а пальцы начали блуждать по нему. Танцуя, я поняла, что принять такое положение было плохой идеей. Каждое легкое касание моих бедер сопровождалось трепетной дрожью осознания, пронзавшей меня. Его другая рука опять легла на мое бедро, и когда он, наконец, почувствовал ритм и начал двигаться позади меня, я поняла, что изо всех сил старалась не забыть, как дышать.

Это... это было уже слишком, и тем не менее я не оттолкнула его. Я не сделала ровным счетом ничего, чтобы увеличить расстояние между нами.

Наши тела слились воедино и ощущение его тела, прижавшегося к моей спине, превращало мои внутренности в медленно закипавшую раскаленную лаву до тех пор, пока я не почувствовала его влажный и теплый рот возле моей шеи прямо под ухом. Казалось, в этот миг раскаленная лава вырвалась горячим потоком наружу. Рен не двигал своими грешными губами. Он ждал моей реакции, и с каждой уходящей секундой я терялась в тенях, в наших движениях и в подобии того древнего как мир акта, который мы имитировали в танце.

Он поцеловал меня в месте пульсирующей жилки, и стон вырвался из меня. Мои глаза закрылись, когда он осыпал мое горло дорожкой из коротких, сладких поцелуев. Но ведь это не по—настоящему, только для дела. Я продолжала твердить себе это, когда его большой палец двигался медленными круговыми движениями под моей грудью. Мы просто сливались с толпой. Это все. Но мое тело отказывалось верить в это. Моя грудь болела, а между бедрами пульсировало. Возбуждение гудело по всему телу.

Открыв глаза, я увидела пару, стоящую рядом с нами. Они были обычными людьми и прижимались друг к другу так тесно, что нельзя было сказать, где начинается один и где заканчивается другой. Их рты слились в поцелуе, а рука парня была у девушки под юбкой платья.

Боже, я хотела, чтобы Рен точно так же ко мне прикасался. Это было совершенно неправильно и безнравственно, но лишь одна мысль об этом заставила мою спину выгнуться, а ягодицы вжаться в него.

Воздух с шумом покинул мои легкие. Чувствуя его, я знала: то, что я видела в его взгляде, не было наигранным. Он был полностью вовлечен в процесс. Пока мои бедра терлись о него в танце, я почувствовала, как его брюки стали ему тесны.

Это все выходило из—под контроля.

Рука Рена на моем бедре опустилась ниже. Кончики его пальцев скользили по обнаженной коже левой ноги, заставляя меня трепетно дрожать. Казалось, не было ничего неправильного и смущающего в этом. Его рот оставлял дорожку поцелуев на моей шее.

— Он все еще за столиком, — прошептал он. Я едва его слышала из—за музыки, сливающейся со стонами, окружавшими нас повсюду, а также из—за своего бешено колотящегося сердца.

Я уже собралась ответить, но он вдруг зажал мочку моего уха между зубами, и все слова потерялись в стоне наслаждения. Он потянул ее сперва вниз, а потом в сторону. Рен усмехнулся, мне бы следовало разозлится, но все мои чувства были обострены до предела, а тело, казалось, полыхало в огне.

Его руки опять начали двигаться по моему телу. Одна остановилась на моем животе, поглаживая большим пальцем выпуклость под моей грудью. Будь проклят это лифчик, который образовывал серьезное препятствие между нами. Я чувствовала, как мои соски затвердели, а боль усилилась. Мое дыхание стало прерывистым, и я уже не была уверена, танцевали ли мы или просто терлись друг о друга.

Мой взгляд метнулся к тому месту, где был Древний, и я увидела, что Рен не лгал. Маленькие, восхитительные ощущения зародились внизу моего живота, когда его рука скользнула под подол мой юбки, заставляя резко прислониться к нему, теряя ритм. Я схватила его руку, впиваясь ногтями в его кожу.

Рен остановился.

Очевидно выжив из ума, я не оттолкнула его руку, а ведь это было одобрением, в котором он так нуждался. Его рука обвила мое бедро. По моей крови пронесся огонь, разжигаемый утробным рычанием, исходившим от Рена сзади.

Его дыхание ласкало мою шею, а затем и подбородок. Он запечатлел поцелуй в углу моего рта. Все это время его грудь тяжело вздымалась и опускалась, прижатая вплотную к моей спине.

— Я польщен, — прошептал он

Мое сердце бешено заколотилось, словно я была в другом месте. Сквозь затуманенный взгляд я смотрела, как Древний, который мог узнать, кем я была и чем занималась, начал пробираться к выходу клуба. Он уходил. Мы были в безопасности, и настало время прекратить все это, но его пальцы были так близко, скользя по изгибу моего бедра, и я даже не могла вспомнить ощущения, похожие на это. Я как будто забыла, как дышать. Рен прижал ко мне свою руку, и я мгновенно отреагировала на это интимное прикосновение.

Наши тела разделяла тоненькая полоска кружева. Его рука была горячей, и когда он ладонью надавил на выступающий холмик, служащий сосредоточением всех нервных окончаний, с которым он совсем недавно ознакомился, мне показалось, что я увидела звезды.

Это было полное безумие.

Я сгорала от его прикосновений, от него самого. Мысли о Фейри и Древнем покинули меня. Мы сильно увлеклись, что было невероятно опасно и до смешного глупо. Удерживая его руку, я дрожала, сгорая от потребности в чем—то, чего сама до конца не понимала.

— Черт! — выругался он. — Я хочу, чтобы ты кончила здесь и сейчас.

Слова спустили меня с небес на землю, но его неустанные пальцы, найдя то самое вожделенное местечко, скользили по моим влажным трусикам, пронзая острым чувством блаженства. Низ живота скрутило в узел, пока он водил пальцами вперед—назад. Желание затмило мой разум и все вокруг.

— Скажи мне "да", — приказал он хриплым голосом. — Скажи "да", и я сделаю все, что ты захочешь. Все что угодно. Только позволь мне сделать это.

Я была потрясена его словами, сильным желанием к нему и тем, что я сама направляла его руку, но вместе с этим я понимала, что придется это остановить, потому что... ну, есть море причин для этого. И все же я вынуждала его продолжать, прижимаясь вплотную к нему, глубоко внутри отчаянно желая, чтобы он проник в мои трусики одним из своих длинных пальцев. Мой взгляд танцевал по всему клубу.

— Айви, — он произнес мое имя словно заклинание.

Заветное слово уже вертелось на языке, оно практически вырвалось наружу, пока я смотрела, как он скользит по полу. Но вдруг реальность захлестнула меня, возвращая в реальный мир. Я отскочила от него, освобождаясь. Его рука соскользнула с моего бедра, когда я резко развернулась к нему лицом. Все мое тело болело и пульсировало, не желая слушаться, как будто в возмущении кричало: "Что, черт возьми, с тобой такое?". Да что там говорить, даже мой разум затуманил беспорядок. Каждая частичка меня нуждалась в освобождении, которое мог подарить только Рен.

Рен потрясенно смотрел на меня. Он сделал шаг ко мне, и мое сердце екнуло. Сильное желание отчетливо читалось в его поразительных чертах. Он больше не походил на ангела, теперь он был падшим ангелом, который до потери памяти одержим мной. Лишь два слова заставили его остановиться:

— Он здесь, — выдохнула я. Рен застыл, не спуская с меня глаз. — Марлон здесь.

Глава 13

В этот момент лицо Рена приобрело такое выражение, что стало ясно: плевать он хотел на всех этих Древних. Мне всерьез казалось, что он сейчас сократит то остающееся между нами расстояние, и мы закончим так же, как и парочки на диванах.

Но, несмотря на это, он взял себя в руки, а меня вдруг пронзило острое разочарование. Я постаралась поскорее избавиться от всяких бредовых мыслей. Что за сцену мы сейчас устроили? Мне не нужно этого — чем бы это ни было — с Реном, особенно сейчас.

Сделав глубокий вдох, он наконец—то отвел взгляд и уставился на танцпол. Слегка потрясенная, я смотрела, как Древний по имени Марлон широким шагом поднимается по ступенькам. Как только он достиг второго этажа, к нему тут же подошли мужчина и женщина и встали по обе стороны от стоящего наверху дивана. К ним также присоединились еще два Фейри, серебристая кожа которых светилась из—за ярких вспышек света на втором этаже.

Как только Марлон уселся на диван, один из Фейри — высокий, элегантный блондин — сел рядом с ним и стал что—то сосредоточенно рассказывать.

Инстинкты взяли надо мной верх.

— Мне нужно пробраться наверх.

— Что? — переспросил Рен.

— Он там, наверху, и мы же пришли сюда именно за этим, ведь так? Чтобы разузнать что—то, пока он здесь. Плюс ко всему, он не знает, кто я такая, — вспышки света на танцполе начали менять цвет, переходя из мягкого белого в ярко—синий. — Я иду наверх.

— Айви, — он схватил меня за руку, и я вновь оказалась прижатой к его крепкому телу, — ты что, совсем рехнулась?

Я уставилась на него.

— Нет, я не рехнулась, идиот! Я могу туда подняться.

Его глаза сузились.

— Я даже и не думал о том, что ты этого не сможешь. Это, твою мать, действительно не так уж и сложно: просто берешь и поднимаешься по ступенькам! Но если он хотя бы заподозрит, что ты имеешь какое—то отношение к Ордену, я попросту не успею тебе помочь.

— Мне не нужно, чтобы ты меня спасал, Рен, — я выдернула руку из его хватки. На его лбу выступила вена, и он наклонил ко мне голову.

— Это слишком опасно.

Я с достоинством удерживала его взгляд.

— На нас уже народ пялится, — в этих словах не было ни капли лжи. Несколько танцующих рядом людей не сводили с нас глаз. — Если мы будем продолжать в том же духе, Фейри сами обо всем догадаются. Так что отпусти меня. Я поднимусь туда, а ты отправляйся к бару.

Прошло несколько секунд прежде, чем он коротко кивнул.

— Иди.

— Я не нуждаюсь в твоем разрешении, — фыркнула я.

Рен лишь усмехнулся.

— Детка, я прекрасно знаю, в чем ты нуждаешься, и будь уверена, ты это обязательно получишь.

Мое тело тут же среагировало смесью раздражения и жгучего желания. Я подняла руку и отсалютовала ему средним пальцем.

Он рассмеялся.

Резко развернувшись, я пошла вдоль танцпола, по пути маневрируя между движущимися телами. Я не могла поверить в то, что Рен только что делал со мной, точнее, что я позволила ему делать. У меня не было ни одного вразумительного объяснения тому, что сейчас произошло. Да и сейчас мне нужно было сосредоточиться, на данный момент невнимательность — непозволительная роскошь. Задвинув куда подальше нарастающее раздражение и смущение, я полностью сосредоточилась на своей работе.

Стоявшая возле винтовой лестницы Фейри даже не остановила меня, когда я начала подниматься. Я была почти уверена, что она вот—вот перегородит мне путь и потребует от меня какого—нибудь пароля или кодового слова, но этого так не произошло, ведь им даже в голову прийти не могло, что Орден сможет отыскать это место, а люди не представляли для них никакой угрозы.

В отличие от меня.

Мое сердцебиение немного успокоилось, когда я поднялась на второй этаж и стала медленно подбираться к людям, окружавшим Древнего. Все они выглядели как—то странно: остекленевший взгляд, словно они только что курили травку. Они точно были под какими—то чарами, и, возможно, ими даже покормились. Мне так хотелось схватить их всех за шиворот и вытолкать вон, подальше от Фейри, но я не могла этого сделать: это все может очень плохо кончиться.

Проталкиваясь все ближе и ближе к этой группке, я немного притормозила у перил и облокотилась о них, чтобы посмотреть на первый этаж. Я искала взглядом Рена. Он сидел за барной стойкой рядом с парнем—Фейри. Они явно о чем—то беседовали. Я фыркнула и развернулась обратно к собравшейся компании. Опираясь о перила, я стала планировать свой следующий шаг.

Марлон сидел в центре дивана, широко расставив ноги, а его черная рубашка была наполовину расстегнута. Блондинистый Фейри сидел по другую сторону от него и глазел на человеческую женщину, чей красный ноготок пробивал себе путь прямиком к бугорку на его штанах.

— Мы поймали еще одного, — сказал блондин.

Марлон улыбнулся женщине, но в изгибе его идеальных губ напрочь отсутствовала теплота, что заставило меня всерьез забеспокоиться за ее благополучие.

— Отлично. Сколько их требуется в целом, Роман?

— Пять: еще один, и дело сделано.

Глаза Романа заблестели. Он сказал что—то еще, чего я уже не могла расслышать из—за громкой музыки.

Я придвинулась еще ближе, пробираясь боком сквозь толпу и стараясь изо всех сил смешаться с ней. Они говорят о том, сколько членов Ордена уже убили? Похоже на то. Трент был четвертым.

Марлон потянулся к женщине и обхватил ее шею рукой. Он посмотрел ей прямо в глаза и сказал что—то низким голосом, но я никак не могла расслышать, что именно. Тут же, рука женщины молниеносно скользнула между его бедер. Пресвятая Богородица! Я быстро отвернулась.

— Время на исходе — услышала я ответ Марлона. — Мы не можем его подвести, только не сейчас.

Его? Я навострила уши.

— Мы знаем местоположение, — сказал Роман, и его губы искривила ухмылка. У меня все внутри сжалось. Неужели они говорят о месте нахождения Врат? — Я уже говорил тебе. Ублюдок раскололся, на этот раз мы не облажаемся.

— Но мы не единственные, кто располагает этой информацией, — хватка Марлона на шее женщины внезапно усилилась, отчего она жалобно заскулила.

Ответ Романа потонул в громком смехе выпивших людей, что сидели по соседству. Но ужасное утверждение не давало мне покоя. Ублюдок раскололся? Трента пытали. А вдруг наши с Реном догадки верны, и Фейри действительно охотятся на тех, кто может знать о расположении Врат? Знал ли Трент о них, и рассказал ли он об этом Фейри перед тем, как его убили? Господи, хорошего тут мало, особенно если Фейри известно, где находятся Врата.

На ступеньках появилась официантка: она несла поднос с рюмками, однако содержимое трех из них было странного ярко—фиолетового цвета. Белладонна? Мои подозрения подтвердились, когда она отнесла эти три напитка Древнему и двум другим Фейри. Так как официантке нужно было отнести остальное людям, она подняла глаза и огляделась по сторонам. Взгляд ее карих глаз был чист и не затуманен, как у остальных. Она не была под чарами, но, как только она выпрямилась, блондин Фейри тут же схватил ее за талию и потянул к себе.

Потеряв равновесие, девушка уронила свой поднос и плюхнулась ему на колени. На ее красивом лице отчетливо читался страх, когда он схватил ее подбородок и силой развернул лицом к себе. Она с такой силой вцепилась в руку Фейри, что побелели костяшки пальцев.

Она прекрасно знала, кто они такие.

Он схватил лицо официантки и жадно накрыл ее губы своими. Это было похоже на поцелуй — собственно, это он и был — но поцелуй Фейри ядовит. Именно так они питаются смертными и делают их зависимыми.

Руки официантки соскользнули с Фейри и безвольно повисли по бокам. Я уже сделала было шаг вперед, но остановилась прежде, чем успела наделать глупостей. Невероятно сложно было просто стоять и наблюдать, как чертов Фейри медленно тянет из девушки жизнь. Какая—то маленькая частичка меня погибла, почернела и очерствела, пока я наблюдала за ее голой рукой; за тем, как темные вены под ее бледной кожей стали бледно—голубого цвета, прежде чем ее отпустили. Она поднялась на ноги и, покачиваясь, потянулась за своим подносом. Взгляд этих карих глаз больше не был таким как прежде.

Мои руки сжались в кулаки, но тут какое—то движение привлекло мое внимание. Фейри — тот, что брюнет — неожиданно подкрался ко мне. Выражение его хищного лица сильно напомнило мне льва, преследующего газель. Мое сердце пропустило удар, но я продолжала строить из себя наивную дурочку, когда он встал позади меня и прильнул ко мне, как какой—то извращенец.

— Маленькая, — глубокий, интеллигентный голос прозвучал прямо у моего уха, — у тебя потерянный вид.

Накрутив локон волос на палец, я изобразила — ну, как я надеялась — наивно—безобидную улыбку.

— Я просто искала туалет. Ты случайно не знаешь, где он находится? — я еще и хихикнула для пущего эффекта.

Этот брюнет был сногсшибателен: контраст его серебристой кожи и темных волос, несомненно, привлекал внимание. Он подошел ближе и потерся своим бедром о мое, и я приказала себе стоять смирно и никак не реагировать, даже когда он обхватил мое запястье своими холодными пальцами и убрал мою руку от волос.

— Ну, это явно не туалет.

Ничего себе! Да ты просто Шерлок!

— Я уже поняла.

Он склонил голову в сторону, как змея.

— Как тебя зовут?

Не дождавшись ответа, он обхватил второй рукой мой подбородок и грубо дернул вверх. Резкая боль пронзила мою шею. Он уставился на меня своими нереально яркими голубыми глазами.

— Как. Тебя. Зовут?

— Анна, — соврала я, не разрывая нашего зрительного контакта.

Он отпустил мое запястье и тут же положил руку на талию. Он ни разу не моргнул, и я поняла, что он пытается загипнотизировать меня. Я заставила себя расслабиться, опустила руки по бокам, чтобы они безвольно повисли. Хотя, если признаться честно, больше всего сейчас я хотела выколоть его глаза и засунуть ему же в глотку. Он прижался ко мне всем своим телом и уставился на меня своим проницательным взглядом.

— Анна? Какое глупое, жалкое имя, — он склонил голову, и его дыхание охладило мою щеку. Был хороший шанс врезать ему по лицу. — Идеальное для глупой и жалкой людишки.

Мое сердце пропустило еще один удар, когда я ощутила его дыхание неподалеку от своих губ. Никакие заклинания или четырехлистники не могли уберечь людей от кормления. Если он приблизится еще чуть—чуть, то сможет полакомиться мной. И я чувствовала, что именно это он и собирается сделать. Я стала лихорадочно соображать, что же мне делать. Я не могла позволить этому случиться. Если он мной покормится, тогда я, как и официантка, буду находиться в прострации, и это будет длиться еще несколько минут, а может даже часов. И, если мне повезет, все пройдет без последствий. Ну, или же он может выпить меня всю. Я не могла этого допустить, но если он заметит, что на меня не действуют его чары, то поймет, кем я являюсь.

Дерьмо.

Я стала медленно опускать правую руку к бедру. Я точно не собиралась позволять этому типу покормиться мной, и если мне придется применить силу, чтобы освободиться, что ж...

И вдруг раздался оглушительный вой, который перекрыл даже шум музыки. Фейри отпустил меня и отошел назад, морщась от этого звука. Он уставился на потолок:

— Что за черт? — прорычал он, прикрывая уши руками.

В меня стали врезаться люди, вскакивающие со своих мест. Внезапно включили освещение, и весь клуб озарился резким светом, как будто крыша куда—то пропала и выглянуло солнце

Пожарная сигнализация продолжала завывать, и когда Фейри отвернулся, я воспользовалась моментом и сбежала. Я поспешила к ступенькам и стала спускаться, проталкиваясь среди людей, движущихся очень медленно из—за воздействия чар и кормления Фейри, хотя, может, они были просто слишком пьяны.

Возле лестницы меня уже поджидал Рен. Не сказав ни слова, он схватил меня за руку, и мы присоединились к толпе, что в панике покидала клуб. Нас бросало из стороны в сторону, и я была уверена, что, не держись мы за руки, точно потеряли бы друг друга. Нас зажимала толпа, а запах пота и выпивки, окружающий нас, сбивал с ног.

Позади нас раздавались крики, и я почувствовала, как по моей спине пробежалось стадо мурашек. Паника нарастала и становилась почти осязаемой. Кто—то врезался в мою спину, толкнув меня вперед. Я поскользнулась на каблуках, но успела восстановить равновесие, прежде чем упала. Кинув взгляд в сторону Рена, я увидела, что его челюсти плотно сжаты, а взгляд устремлен вперед. Спустя целую вечность, мы, наконец, попали на улицу, на свежий ночной воздух. Мы, в отличие от тех, кто бродил по тротуару перед клубом, сбиваясь в мелкие группки, сразу же поспешили на парковку, игнорируя вой сирены.

Прежде, чем заговорить, я подождала, пока мы перейдем дорогу:

— Это ведь ты включил пожарную сигнализацию?

— А кто еще? Нужно было вытащить твою задницу из клуба, — ответил он, не глядя на меня.

— У меня все было под контролем.

Он фыркнул.

— С моей точки обзора все выглядело иначе. Мне показалось, что этот Фейри принял тебя за печенюшки "Поп—тартс".

Во мне загудело раздражение, в основном потому, что он был прав, а еще потому, что я поняла, что все еще держу его за руку. Что, черт возьми, с этим делать? Я вырвала пальцы из его ладони и подавила желание сбить ухмылку с его губ.

— Они знают, где находятся Врата.

Это привлекло его внимание. Он глянул на меня, пока мы продолжали идти вперед.

— С чего ты взяла?

Когда я поделилась с ним той крохотной информацией, что мне удалось подслушать, он тихо выругался:

— Если они знают, где Врата, а мы нет, то мы по уши влипли.

— Да что вы, мистер Пессимистичный Пессимист, —пробормотала я, щурясь от света фар полицейской машины, проезжавшей мимо. — И что нам остается? Запасаться канистрами с водой и консервированными бобами?

Он бросил на меня косой взгляд.

— Ладно, давай предположим, что все убитые были хранителями Врат. Тогда это будет означать только одно: мы теряем людей, а те члены Ордена, которые заменят их, будут недостаточно опытны и подготовлены, когда — заметь, не "если", а когда, — Фейри начнут свою атаку. Если же они откроют Врата...

Мы вошли в тускло освещенный гараж.

— Это понятно, но почему мы просто не можем прийти к Дэвиду? Я хочу сказать, что у нас есть достаточно доказательств. Вместе мы сможем его убедить. Он лидер организации. Он должен знать, где Врата.

Мгновение Рен не отвечал.

— Что, если Дэвид один из тех предателей?

Я ахнула, остановившись возле цементной перекладины.

— Ты это серьезно?

Он обернулся ко мне, и его лицо помрачнело.

— Мы не знаем этого, Айви. Предателем может быть кто угодно.

— И даже я, — сказала я с вызовом.

— По какой—то причине они подстрелили тебя, так что я не думаю, что такое сделали бы с тем, кто помогает им. По крайней мере, не сейчас, — сухо заметил он. — К тому же ты ... ты не стала бы этого делать.

Яс удивлением посмотрела на него.

— И не спрашивай, откуда я знаю об этом. Я просто чертовски хорошо разбираюсь в людях, — продолжил он, и мои брови поползли вверх. — Ты не в их числе, и я больше не доверяю никому из членов Ордена, за исключением, возможно, Джерома.

— Так значит, Джерому ты доверяешь? Расскажи мне, чем же он заслужил такую честь, — я была оскорблена за других членов Ордена.

— Он слишком язвительный для того, чтобы быть под контролем Фейри, — аргументировал он, и да, в чем—то он все—таки был прав. — Никому больше я не доверяю. Чего и тебе советую.

Я скрестила руки на груди.

— Уверена, они отвечают тебе взаимностью.

— Я похож на человека, которого это волнует? Тем не менее, это не меняет того факта, почему я здесь и что должен делать, — отвернувшись в сторону, он прошелся пальцами по своим волосам. — Но сегодняшний вечер не был полным провалом.

— Это так. Благодаря мне.

Он опустил руку и посмотрел на меня почти с нежностью.

— Ты это серьезно?

Я широко улыбнулась.

— Да—да. Я неповторима. Просто несравненна. Признай это. Я узнала все подробности, пока ты разглагольствовал с Фейри у бара.

Он прищурился.

— Нам известно, что они выборочно нападают на членов Ордена и, скорее всего, знают, где Врата. Они работают сообща. Это гораздо больше, чем то, что мы знали вчера.

Рен повернулся ко мне.

— Хочешь знать, что я готов признать?

Я тут же навострила уши.

— Я вся внимание.

— Хорошо, сознаюсь. Ты чертовски приятная на ощупь. Я понял это, когда моя рука находилась прямо между этими прекрасными ножками.

Ух ты. Такого я точно не ожидала. У меня глаза на лоб полезли, и я покраснела.

— Понятия не имею, о чем ты.

Он рассмеялся.

— Чушь.

— И никакая это не чушь! — я развела руками. Да, я злилась из—за случившегося. Но в основном злилась только на саму себя. — И что же случилось в клубе? Что, по—твоему, это было?

Рен подошел ближе и прошептал:

— По—моему, это была ты, буквально в пяти секундах от лучшего оргазма в твоей жизни.

О Господи, он действительно это сказал.

— Т—ты, — промямлила я. И что, блин, я должна ответить на такое? — Я просто играла свою роль. Я притворялась, — наконец, выпалила я.

Он был всего в нескольких сантиметрах от меня, и, когда он засмеялся, мне захотелось дать ему с ноги в живот.

— Притворялась? Ты даже своим органам приказала "играть свою роль"?

— Ты долбаный попугай?

— Ох, Айви, детка... — он усмехнулся себе под нос. — Ты знала, что из тебя никудышная лгунья?

Мои руки сжались в кулаки.

— Я вовсе не лгу.

— Ага. Ладно. Тогда как ты объяснишь то, что твои трусики были такими мокрыми, что хоть выжимай?

Мои глаза расширились. Меня охватило чувство унижения, но он не остановился на этом. Его губы продолжали двигаться:

— Держу пари, что твой вкус все еще на моих пальцах. Но ведь ты притворялась? Выходит, что сладкий вкус между твоими бедрами — непревзойдённый актерский талант.

Дальше слушать я не стала.

Я сделала шаг вперед и замахнулась. И совсем не для пощечины. Я собиралась хорошенько врезать ему кулаком. Но, к моему огорчению, он оказался быстрее меня, перехватив мою руку до того, как кулак познакомился с его физиономией.

— Это совсем не вежливо. Не вижу причины для того, чтобы быть такой грубиянкой и лгуньей.

Моя ярость не знала границ.

— О Боже! Да ты просто высокомерный, эгоистичный сукин...

— Ты не играла и не притворялась, — его голос стал глубоким, и он больше не дразнился. — Ты сама направляла мою руку, Айви, и в этом нет ничего плохого. А вот то, что ты притворяешься, будто между нами ничего не было, действительно нехорошо. Полное дерьмо, если честно. Ты же завелась с пол—оборота от моего прикосновения.

— Я...

Я оперлась о перекладину и прежде, чем успела сделать еще хоть вдох, Рен прижался ко мне всем телом. Его голова была низко опущена, а лицо было напротив моего.

— И не повторяй, что ты притворялась. Мы ведь оба знаем правду. Я хочу тебя. И думаю, что показал это предельно ясно.

— Да уж, яснее не бывает, — я отклонилась назад, раздражаясь по тысяче и одной причине.

Его губы дрогнули.

— Да что с тобой? — одна из его рук опустилась на мое бедро. Он нежно сжал его, немного покачав головой. — Ты все еще любишь его?

На меня словно ведро ледяной воды вылили.

— Что?

— Ты все еще любишь парня, которого потеряла? — спросил он. — В этом дело?

Я не могла поверить в то, что он осмелился даже спросить об этом, да что там, даже упомянуть Шона, когда мы стояли так близко. Это казалось таким неправильным, будто мы плюем на память о нем, но слова все же слетели с моего языка:

— Часть... часть меня всегда будет любить его.

— Так это значит, сейчас ты уже не влюблена в него?

Я опустила взгляд. Я не могла произнести это вслух. Потеря Шона опустошила меня, а моя роль в его смерти почти подвела меня к краю пропасти, но я больше не цеплялась за него. Уже не так, и я не стану лгать, прикрываясь этим, как причиной.

— Тогда я не понимаю.

— Почему ты вообще хочешь меня? — мой голос дрогнул. — Ты ведь едва знаешь меня.

Мгновение он пристально смотрел на меня со скептическим выражением на лице.

— Я знаю, что никто не может поручиться за завтрашний день. Никто не может обещать, что мы переживем следующий день или еще одну неделю. Когда желаешь чего—то, следуешь за этим. Мне не нужно знать историю твоей жизни, чтобы хотеть тебя. И не перекручивай. Я вижу, как ты продумываешь это, вижу это в твоих чудесных голубых глазах. Я хочу узнать твою историю. Я хочу узнать тебя. Я хочу... а, черт с ним.

Рен нежно положил руку на мою щеку, наклонил мою голову назад и прежде, чем мое сердце пропустило хоть один удар, поцеловал меня

И это был далеко не медленный и соблазнительный поцелуй.

Он завоевывал мои губы так, будто претендовал на все мое тело, на мою душу, на каждую частичку меня. Он немного склонил свою голову, и его рот был так требователен; его губы двигались поверх моих, его язык прошелся по моим губам, желая разомкнуть их, и я... я открыла их ему навстречу. Мой рот приоткрылся, и он издал звук, глубокий животный стон, который послал язычки пламени по моей коже. Поцелуй углубился, и его язык сплелся с моим, скользнул по небу. Он забрал меня всю без остатка, он наслаждался мной, завоевывал меня.

Когда он поднял голову, то дышал глубоко, глядя мне в глаза. Я тонула в водовороте его зеленых глаз, пока он проводил большим пальцем по моей нижней губе.

— Меня... меня еще никогда так не целовали, — благоговейно прошептала я, и от восторга мои губы немного дрожали.

— Ох, черт, Айви, — простонал он, а затем его губы снова накрыли мои.

На этот раз он исследовал меня неторопливо, как будто только намечая контуры моих губ, и я... я поцеловала его в ответ.

Рука на моем бедре напряглась, когда я провела языком по его губе, и он тихо застонал. Его рука заскользила по моему бедру, забираясь под подол моей юбки. Умелые пальцы плавно двигались по моему колу, и неистовое тепло разрасталось, унося все мысли. Я не понимала, почему мне наплевать на все вокруг. Его руки сомкнулись на моих ягодицах. Он приподнял меня, и я встала на цыпочки, его бедро прижалось к моему, отчего я ощутила его напротив своей чувствительной точки. Меня накрыла волна удовольствия и наслаждения, пронзаясь в меня острыми ощущениями. Мои руки сомкнулись вокруг его шеи и этот поцелуй... Боже Милостивый, он перешел на совершенно новый уровень, и то, что я сказала ранее, было правдой. Никто не целовал меня с такой опрометчивой страстью.

Его рука орудовала под моей юбкой, массируя плоть, маня зайти дальше, и я откликнулась. Моя спина выгнулась, и наши бедра прижались теснее друг к другу. Он говорил мне что—то между поцелуями. Я не могу быть полностью уверена, но я определенно ощутила, как дрожь пробрала его сильное тело. Я растворилась в нем, отдаваясь во власть чувствам, которые он вызывал во мне.

Прерывая поцелуй, он прислонил свой лоб к моему, но его рука все еще увивалась вокруг моих ягодиц. Его голос был хриплым:

— Я постараюсь быть хорошим парнем.

Клокочущий смех вырвался из моей груди.

— Думаю... ничего у тебя не получится.

— Ох, если бы я не сдерживался, то уже давно спустил бы эти крохотные трусики... — он провел рукой по низу моего живота, и мне стало тяжело дышать, — вниз до самых щиколоток, и вошел бы так глубоко в тебя на этом самом месте, прямо у этой чертовой бетонной стены.

Я задрожала. Часть меня была совершенно не против этой идеи. Да что там, я всеми руками и ногами была "за".

— Но мое воспитание не позволяет мне поступить так, — добавил он чуть тише.

Я была удивлена его ответом, но тут он снова меня поцеловал, но на этот раз как—то по—другому. Наши губы встретились один раз, потом другой, поцелуй такой бесконечно нежный и такой же разрушительный, как те глубокие и горячие. Мое тело тут же покрылось мурашками. Рен целовал меня нежно, двигаясь по контуру моих губ, и мне казалось, что он поглощает меня своими губами, пробуждает меня. Это все, о чем я могла думать на тот момент. Приятное и в тоже время запретное ощущение распространилось от моей шеи к груди, а затем опустилось ниже.

Внезапно возле нас прозвучал смех, исходящий от гаражного входа, напоминая нам о том, что мы были не одни. С последним затяжным поцелуем, он отстранился от моих губ, погладил мою щеку и убрал руку. Поставив меня на ноги, он поправил юбку моего платья. После чего обхватил мои щеки обеими руками.

— Давай не будем торопить события, но и отступать уже не будем. Хорошо? — у него был такой приятный голос, и, Господи, как же мне хотелось уступить ему. — Давай просто посмотрим, куда это нас приведет. Это все, что у нас есть. Это все, что мы можем пообещать друг другу.

Уставившись в темные глаза цвета зеленой листвы, я увидела в их отражении себя, кивающую ему. Я не могла в это поверить. Уголок его губ поднялся вверх, и он поцеловал меня в лоб, а потом в кончик носа.

— Давай убираться отсюда.

Я двигалась словно в тумане, как те одурманенные люди в клубе, которыми только что покормились. И пока я шла за Реном к его машине, я никак не могла понять, кто же для меня опаснее: Рен или Фейри, потому что оба знали, как подчинить меня своей власти.

Глава 14

Что ж, воскресное утро выдалось довольно странным. Во всяком случае, более странным, чем обычно. Просто я не уверена, можно ли отнести в категорию "нормального утра" то, что Динь создал свой собственный аккаунт в Твитере и пылко обсуждал там с кем—то своих любимых Докторов Кто. Но так как я не смотрела ни одной серии, мне откровенно говоря было все равно, поэтому я не стала, да и не хотела, обсуждать это с десятифутовым коротышкой.

Когда я проснулась, все мои мысли занимали одни лишь прикосновения и поцелуи Рена. Я изо всех своих сил старалась игнорировать неумолимо возрастающие во мне волны жгучего желания, и, очень надеясь, что это поможет, я отправилась на пробежку. Еще никогда в жизни я не бегала так усердно, но это скользящее ощущение все не покидало меня. И я бы не сказала, что это ощущение было неприятным. Из—за смеси смятения и волнения я чувствовала себя обычной девчушкой, и, черт меня дери, это было так глупо. Мои приоритеты убежали от меня и спрятались на враждебной территории: я должна была думать о месторасположении Врат и о том, как нам остановить Фейри, так как до равноденствия оставалось всего несколько дней. Я все еще хотела пойти к Дэвиду и попытаться рассказать ему, что мы обнаружили. Но на обратном пути к моей квартире Рен все таки убедил меня, что это — огромный риск. И именно тогда я все решила. Если у меня не получится поговорить с Марли в воскресение, я пойду к Дэвиду вне зависимости от мнения Рена.

А потом мои мысли снова перескочили на него.

Я прекрасно знала, в чем заключался корень проблемы. Я ни с кем не говорила о нем, хотя это именно то, что мне сейчас необходимо — выговориться, выбросить из головы все эти мысли и двигаться дальше, сосредоточившись на более важных вещах. Таких, как предотвращение массового убийства, которое обязательно произойдет в случае открытия Врат.

Но Вал предала нашу воскресную традицию кофепития и покупки книг. Она написала, что сегодня у нее не получится, и я готова поспорить, это определенно связанно с тем парнем, с которым она ломала кровати по всему городу. Я позвонила Джо Энн, и мы встретились в кофейном магазине недалеко от кладбища.

На мне были свободные спортивные штаны и футболка, а волосы были собраны в неряшливый пучок. Я прекрасно понимала, что по сравнению с облачившейся в обтягивающие джинсы и блузку Джо Энн, чьи волосы были прямыми и блестящими, я выглядела пугалом огородным. Глядя на нее, я не могла понять, почему она становится такой застенчивой, когда дело касается парней. Ведь она очень симпатичная, а также безумно милая, умная и добрая.

Мы болтали о наших занятиях, дружно попивая свои напитки, она — свой латте, а я — мой сладкий чай, будто бы соревнуясь, кто из нас быстрей. И, наконец, я решилась рассказать ей. Пускай мне было очень тяжело и лицо мое было пунцовым, я все же сделала это.

— Я встретила парня, — выпалила я.

Джо Энн удивленно вскинула брови.

— Правда? Когда?

— Пару недель назад. Он... ну, мы как бы работаем вместе. Он из Колорадо, — и сказав это, я почувствовала себя плохо от того, что многое пришлось сохранить в тайне.

Она улыбнулась и откинулась на спинку плетеного кресла, ее глаза заблестели от счастья.

— Он симпатичный?

— Симпатичный? — повторила я с желанием рассмеяться, играя своей пластиковой чашкой. — Я не думаю, что слова "симпатичный" достаточно, чтобы описать его.

— О—о! Окей, тогда он секси—шмекси?

Я кивнула, и небольшая ухмылка появилась на моих губах.

— Необычайно секси—шмекси.

— Ладно, — она помедлила и взяла свой латте. — У меня создается такое ощущение, что это еще не все. Он, должно быть, полный придурок?

— Совсем нет, — призналась я и посмотрела на нее. — Честно говоря, он такой милый и... очаровательный. Немного напористый, правда, но не в плохом смысле, — быстро добавила я, заметив, что Джо Энн нахмурилась. — Я имею в виду, что он из тех парней, которые не стесняются говорить, чего они хотят.

— Так—так, — сделав глоток, она разглядывала меня. — То есть не только сексуальный, но и милый? Напористый, но не в плохом смысле.

Когда я кивнула, она спросила:

— Он тебе нравится?

Я уже собралась ответить, но, как на зло, не смогла подобрать правильных слов. Нет, я знала что сказать, но в горле словно ком застрял.

— Он тебе точно нравится, — поддразнила она.

Я фыркнула.

— С чего ты взяла?

— Да быстрей бы мамонты воскресли, нежели бы ты заговорила о парнях, — объяснила она. Положив локоть на стол между нами, она подперла им подбородок. — А это значит, что ты полностью и безоглядно влюбилась в него.Просто признай это. Ну же, давай. Скажи это для меня, Айви.

Смеясь, я покачала головой.

— Боже. Хорошо, — откинув голову назад, я простонала. — Я влюблена в него. Не знаю почему, но влюблена.

— Ты влюблена в него потому, что он мил и очарователен. И это все в купе с тем, что он еще и красавчик.

— А еще он умный, — пробормотала я, закатив глаза.

Джо Энн хихикнула.

— Ты говоришь так, будто это плохо.

— Так и есть, — подняв голову, я громко выдохнула. — Я совсем не знаю его.

Она озадаченно посмотрела на меня.

— Я знакома с ним всего пару недель и, да, я испытываю невероятное вожделение, когда дело касается него, но в каком—то смысле мы друг другу еще посторонние, — я пожала одним плечом. — Это просто немного странно.

Её рот открылся, закрылся, а потом снова открылся.

— Я, наверное, худший советчик по поводу отношений.

— Это правда, — я засмеялась.

Джо Энн прищурилась.

— Но ты же знаешь, обычно, когда люди начинают встречаться, они толком не знают друг друга, а потом уже становятся ближе, например, я не знаю, периодически ходя на свидания.

— Ну, вообще—то слово "свидание" не упоминалось в наших разговорах.

— Ох, — она сморщила свой носик.

— Честно говоря, я еще не давала ему шанса дойти до этой базы, так что не знаю, заинтересован ли он в... свиданиях или же просто в мимолетном увлечении. Я и сама—то без понятия, заинтересована ли я в них, — призналась я. Меня ужасала эта идея, потому что я знала, к чему все приведет. К разбитому на тысячи осколков сердцу.

— Тогда в чем проблема? Если вы оба этого хотите, то дерзайте. Может быть, он хочет отношений. Может, ты пойдешь ему навстречу и, в конце концов, это перерастет в нечто серьезное, — взглянув на открывшуюся входную дверь, она вздохнула. — Мне стоит прислушаться к своему совету.

— Вот—вот.

Она улыбнулась мне.

Поигрывая соломинкой в чае, я сделала глубокий вдох, и сердце сжалось.

— Последний... последний парень, с которым я встречалась — единственный парень, с которым я была — умер.

Ее глаза широко распахнулись.

— Что?

Поскольку Джо Энн знала о смерти моих приемных родителей, я решила придерживаться моей полуправды. Все трое погибли вместе.

— Он погиб в автокатастрофе вместе с моими родителями, — я поморщилась, главным образом из—за того, что причина их смерти была другой. — Он был моей первой любовью, и я потеряла его.

Понимание промелькнуло на лице Джо Энн, и к моим щекам прилила краска. Мне всегда нелегко говорить о Шоне.

— Я понимаю, — тихо сказала она. — Ты еще не совсем готова двигаться вперед.

Я посмотрела на нее, а потом на очередь у прилавка. На самом же деле, я смотрела сквозь всех этих людей.

— Прошло уже больше трех лет, и я... я думаю, что готова двигаться дальше, но... — я повернулась к ней, и ноющая боль сковала мое сердце. — Правильно ли это? Не предаю ли я его? Потому что отчасти ощущаю, что те чувства уже далеки, понимаешь? Как и почему я должна двигаться дальше, если он ушел?

— Ох, милая, это не предательство. Я не была с ним знакома, но если ты была ему действительно дорога, то он бы не хотел, чтобы ты оставалась одна и больше никогда не влюблялась, — она потянулась через стол и сжала мою руку. — Это правильный поступок, и в глубине души ты это знаешь.

— Знаю, — прошептала я, ощутив, как все мои внутренности завязались в тугой узел: я попыталась вспомнить лицо Шона в деталях, и не смогла. Все было размыто и как—то далеко, и это причинило огромную боль. Но, тем не менее, она была права. Глубоко внутри я понимала это. — Просто иногда это невыносимо.

— Позволь мне задать один вопрос, — сказала она, подавшись вперед. — Ты доверяешь этому парню?

Вопрос эхом отдался в голове. Я знала, что именно она подразумевала, ведь она понятия не имела, чем на самом деле занимались мы с Реном. Но именно ее вопрос имел значение. Доверяла ли я ему свое тело? Свое сердце и все свои секреты? Тяжело ответить на этот вопрос, и не потому, что я не знала на него ответ, а потому, что это покажет, что он для меня символизирует.

Встретившись взглядом с Джо Энн, я почувствовала, как желудок скрутился в тугой узел.

— Да, я доверяю ему.

***

Попрощались мы с Джо Энн где—то в начале первого, и как только она забралась на заднее сиденье такси, я сразу же позвонила Брайтон. К счастью, та ответила на звонок и сообщила, что Марли сейчас дома и будет очень рада гостям. Ей Богу, в тот момент я была счастлива настолько, что готова была вприпрыжку сбежать со ступенек и прямо посреди тротуара исполнить свой маленький счастливый танец.

Но мне удалось сдержать безумный порыв.

Прислонившись к стене, прилегающей к торговому центру, я покосилась на экран своего мобильника. Я пообещала Брайтон, что скоро буду, но это еще не все.

Я предупредила ее, что, возможно, буду не одна.

Мой палец завис над номером Рена. Я доверяла ему, но все—таки это был серьезный шаг. Ужасно нервничая, я подняла голову и посмотрела на проезжающий трамвай. А потом, не раздумывая ни секунды, нажала на кнопку.

Рен не заставил себя долго ждать и уже на втором гудке снял трубку.

— Айви?

Я поморщилась.

— Ага. Она самая.

Услышав его довольный смешок на другом конце провода, я почувствовала, как по всему телу разливается приятное тепло.

— Прости, я немного удивлен тем, что ты позвонила. Я как раз находился в раздумьях, стоит ли мне подождать до завтра, чтобы встретиться с тобой, или же отыскать тебя прямо сейчас.

Борясь с улыбкой, я стала расхаживать взад и вперед вдоль кирпичной стены в тени дубовых деревьев.

— Ты сейчас занят?

— Для тебя я всегда свободен.

В этот момент я не смогла сдержать легкомысленной улыбкы. Какое счастье, что вокруг не было никого из моих знакомых.

— Мы можем встретиться возле торгового центра на Притания—Стрит? Есть кое—что, что нужно сделать.

На мгновение повисла тишина.

— Я бы мог сейчас сказать, какие картинки промелькнули у меня в голове, но после этого ты, скорее всего, повесишь трубку.

— Скорее всего, — сказала я, улыбаясь.

— Я буду на месте минут через двадцать. Ничего страшного?

Я кивнула головой, как дура, совершенно забыв, что говорю по телефону.

— Отлично.

Пятнадцать минут спустя до моих ушей уже во всю доходил грохот его сияющего черного мотоцикла, останавливающегося возле обочины. Даже подумать страшно, с какой бешеной скоростью он ехал, раз сумел настолько быстро добраться до Гарден—Дистрикт воскресным днем.

Как только я подошла к байку, он протянул мне шлем, при этом сняв свой собственный. На его губах заиграла кривоватая ухмылка, заставляя ямочку на щеке предстать передо мной во всем своем великолепии.

— Так, куда мы отправляемся, миледи?

Я встряхнула головой, приняв шлем.

— Это всего в паре кварталов отсюда, — давая ему указания насчет дороги, я села на мотоцикл позади него.

— Да, кстати, сегодня ты очень милая. Такая расслабленная версия Айви. Никогда не видел тебя такой прежде.

Мои щеки порозовели, отчего сразу захотелось залепить себе затрещину.

— Осторожнее с рюкзаком, — продолжил он. — В нем довольно острые и колющие предметы, с которыми мы поиграем чуть позже.

Это, каким—то странным образом, взбудоражило мой интерес. Я натянула шлем на голову и обвила руками его талию, стараясь не вжиматься в его спину. Ушло всего лишь несколько минут, чтобы добраться от магазина к старенькому дому довоенных времен. Когда он припарковался и снял шлем, я, естественно, сделала тоже самое и уже собиралась спрыгнуть с мотоцикла, как Рен повернулся ко мне лицом.

Взяв мои щеки в свои огромные, мозолистые ладони, он подался вперед и наклонил голову. Он поцеловал меня. Прямо на улице. Напротив дома Брайтон и Марли. И это не было мимолетным целомудренным поцелуем. Думаю, Рен даже не знает, что это такое — целомудренный поцелуй.

Его влажные уста настойчиво и соблазнительно двигались на моих. Мои руки сжимали шлем между нами, и все, что я могла сделать, это позволить себе раствориться в ощущении его губ на моих.

И это было чертовски приятно.

Мотоцикл по—прежнему гудел под нами, и пока его язык скользил по моему, я простонала, не прерывая поцелуй. Я почувствовала, как его губы скривились в ухмылке, и мне захотелось к чертям выбросить разделявший нас шлем и залезть прямо на него.

Губы Рена еще раз коснулись моих, и он пробормотал:

— М—м—м.

— За что... к чему это? — спросила я, недоуменно моргая.

Он засмеялся и развернулся, чтобы выключить мотор.

— Этот поцелуй называется "просто так". Привыкай. Теперь у тебя их будет много.

Я уставилась на его спину.

— А если я не хочу, чтобы ты так делал?

Он посмотрел через плечо и скептически выгнул бровь.

— О—о, ты хочешь.

Я вздохнула. Он был прав. Я действительно хотела.

— Итак, почему мы здесь? — он с любопытством посмотрел на дом. — Уже перешли на стадию "давай жить вместе"?

— Чего? — засмеялась я, спрыгивая с мотоцикла. — Нет.

Улыбаясь, он слез с мотоцикла и встал рядом со мной. Шлем болтался в его пальцах, когда он повернулся к ограждению.

— Так в чем же дело?

— Моя подруга живет здесь. Ее зовут Брайтон, и ее мать раньше работала в Ордене. Она... однажды ее поймали, и Фейри покормился ею. После этого с ней что—то произошло и теперь... в общем, они никогда больше не станет прежней, — глядя на дом, я коротко вздохнула. — Марли знала все, точнее, до сих пор знает. Она занимала довольно высокую должность. Ей должно быть известно, где Врата.

Рен застыл на месте, его зеленые глаза встретились с моими.

— Ты это серьезно?

Я кивнула.

— Очень многое зависит от ее настроения. Я пыталась поговорить с ней раньше, но они уехали в гости. В другой штат.

Он склонил голову, и солнечный блик заплясал на его щеке.

— Ты с самого начала знала, что эта женщина могла рассказать нам о местоположении Врат?

— Да, — я стойко встретила его стальной взгляд. — Но когда я впервые собралась заговорить с ней об этом, она уехала, да и не совсем доверяла тебе.

Он исподлобья посмотрел на меня.

— Значит, сейчас ты мне доверяешь?

— Видимо, да, — я подняла руки вверх вместе со шлемом. — Иначе я бы не привела тебя сюда.

— Ты просто собирала бы информацию в одиночку и ...

— Я бы сказала тебе, что нужно проверить одно место, но скрыла бы, откуда мне досталась эта информация

— Умная девочка, — пробормотал он, от его напряженности не осталось и следа. — Что ж, давай сделаем это.

Я нахмурилась.

— Ты не злишься?

Он откинул непокорный локон со лба.

— Я прекрасно понимаю, почему ты мне тогда не доверяла, но это не главное. Главное то, что сейчас все изменилось. Только это и имеет значение.

Он уже был около ворот, когда я подбежала к нему и схватила за руку.

— Пожалуйста, помни о том, что Марли не всегда ведет себя адекватно, хорошо? Она может быть в полном порядке или же совсем наоборот.

Его черты смягчились.

— Я понимаю, Айви.

Успокоившись, я отпустила его руку, и мы продолжили свой путь по тротуару. Дверь старинного дома открылась сразу же, как только мы достигли крыльца, и нашему взору предстала Брайтон с ее золотистыми волосами, собранными в высокий конский хвост.

Брайтон уже давно перевалило за двадцать, и, насколько я знала, она никогда не была замужем, на это не было ни малейшего намека. Она активный член Ордена, но после случая с матерью, жизнь ее самой вращалась только вокруг Марли и заботы о ней. Было непросто, это обрекало ее на одиночество.

Одетая в джинсовые шорты и майку, она спустилась по ступенькам, шлепая сандалиями по деревянному полу. Ее шорты усеивали крошечные кусочки земли. Брайтон была роскошна во всем своем южном великолепии. Если бы она родилась лет на сто пораньше, то с легкостью вписалась бы в ряды красавиц, неустанно посещающих балы: столь изысканной красотой она обладала.

Серьезный и мрачный взгляд карих глаз девушки метнулся от меня к Рену, когда она поравнялась с нами. Я выступила вперед.

— Брайтон, это Рен. Он член Ордена.

Она улыбнулась ему, но улыбка была сдержанной и не коснулась ее глаз.

— Ты новенький.

— Да, мадам,— протянул он, включив свое обаяние. — Я из Колорадо. Прибыл сюда в начале месяца.

Она вытерла руки о свои шорты.

— Ого, далековато же тебя занесло.

Рен искренне улыбнулся.

— Таков уж я. У вас красивый дом. У нас, в Колорадо, таких нет.

— Спасибо, — сказала она, отвернувшись посмотреть на дом, затем обратилась ко мне. — Могу я узнать, зачем тебе понадобилась моя мать?

Я не знаю, что творилось у Рена в голове, когда он понял, какой информацией я собираюсь поделиться, но ему придется смириться с этим, так или иначе.

— В городе происходит нечто странное. Как уже известно, мы потеряли четверых членов Ордена за довольно короткий промежуток времени, и... мы полагаем, что все они были хранителями Врат.

Брайтон шокировано уставилась на нас.

— Что?

— Мы думаем, что Фейри собираются открыть Врата, — вставил Рен. — И вам известно, что они ослабевают в период равноденствия...

— Равноденствие и солнцестояние — это единственные дни в году, когда Врата могут быть открыты, — поправила она, положив руки на талию. — И что Дэвид говорит по этому поводу?

— Мы еще не говорили Дэвиду, — и вот мы подошли к самой сложной части. — Брайтон, если те убитые члены Ордена были хранителями, а именно так все и выглядит, тогда выходит, что внутри Ордена завелась крыса, которая и сдает имена Фейри. Зная это, теперь....

— Теперь никому нельзя доверять, — она покачала головой и сильно сжала губы. — А у мамы ты хочешь узнать местонахождение Врат?

— Если кто и знает о них, то только она.

— Если она еще помнит что—то, — сказала она мягко, нервно поглядывая в сторону Рена. — Ты же знаешь о ее проблеме. Временами....

— Да, знаю. И Рен тоже. Мы готовы к тому, что, возможно, она ничего не знает, но если есть хоть крохотный шанс, мы им воспользуемся.

Брайтон медленно кивнула.

— Сегодня у нее очень хорошее настроение.

— Отлично, — я посмотрела на Рена и не увидела на его лице и капли осуждения, что не могло не порадовать. Поскольку для каждого из нас психическое и физическое здоровье было превыше всего, многие из членов Ордена стали смотреть на Марли свысока. — Мы ненадолго.

Она помедлила секунду, а затем повернулась:

— Она в саду.

Оставив шлемы в плетеном кресле, мы, следуя за Брайтон, обошли веранду и направились к задней части дома, откуда доносились мягкие звуки джазовой музыки. Когда веранда осталась позади, мы ступили на тропинку, которая вела к внутреннему дворику.

Марли стояла на коленях перед кустом с розами, ее зеленые перчатки были усеяны грязью, что вполне естественно, учитывая, что прямо сейчас она укладывала почву вокруг только высаженных цветов. На маленьком столике, неподалеку от нее, стояли кувшин с чаем и два наполовину полных стакана.

Брайтон прочистила горло.

— Мама ...

— Я знаю, что у нас гости, солнышко. У меня возможно и "не все дома", но я не глухая, — сказала Марли спокойно и ласково. — Да и вы не особо старались не шуметь, проходя во двор.

Взглянув на меня, Рен приподнял бровь, и я усмехнулась.

— Привет, Марли, — сказала я.

— Привет, дорогая, — она стянула перчатки, бросила их на землю и, повернувшись к нам, застыла. Марли было уже пятьдесят пять, но выглядела она лет так на десять моложе. Из—за ее волос цвета пшеницы и безупречной алебастровой кожи я терялась в догадках, почему на ее лице совсем нет морщин и как ей удается оставаться такой бледной, ведь она проводит большую часть своего времени в саду. Только на коже вокруг глаз и рта появлялись смешинки, когда она улыбалась. — Давненько мы с тобой не виделись, и ты привела с собой кого—то вместо той сатанистки, что была здесь раньше.

Я прикусила внутреннюю часть щеки, когда Рен посмотрел на меня, изогнув бровь.

— Она имеет в виду Вал...

— Сатанинскую потаскуху, — добавила Марли, проходя к креслу возле маленького столика. С невероятной грацией она села в него и изящно закинула ногу на ногу.

— Мама, — вздохнула Брайтон, встав возле своей матери.

— Я бы не хотела, чтобы ты называла ее так, — сказала я. — Валери очень милая. И то, что у нее много парней, еще не значит, что она девушка легкого поведения.

Марли наклонила голову набок и надела очки.

— Милая, потаскушкой ее делает отнюдь не это.

Я сгорала от желания узнать, что же тогда она имеет ввиду, но последнее, что нам сейчас было нужно, это съезжать с темы, так что я решила сменить предмет нашего разговора.

— Марли, это Рен...

— Я прекрасно знаю, кто он, — сказала она, сильно удивив этим нас с Реном. Она сделала глоток чая, не спуская с пар глаз поверх своих очков. — Ренальд Оуэнс.

— Ренальд? — я смотрела на него, подняв брови. — Твое полное имя Ренальд?

Неужели я на самом деле только что увидела два розовых пятна, разлившихся по его щекам? Ха! Да он покраснел!

— А почему, ты думаешь я представляюсь всем как Рен? — сухо сказал он.— Мадам...

— Называй меня Марли, солнышко. Ты собираешься спросить, откуда я знаю тебя. Я знаю, ну, точнее, знала твоих родителей. Надеюсь, они в добром здравии?

— Да, они в порядке, — в знак согласия Рен кивнул.

Марли продолжала оценивать его.

— Этот юноша очень привлекателен, Айви.

Мои глаза расширились, и я даже не смела взглянуть на Рена.

Она подмигнула мне, и Брайтон похлопала ее по плечу.

— Мама, они здесь, чтобы спросить тебя о чем—то важном.

— Это я уже поняла. Почему бы вам двоим не присесть? — она жестом указала на стулья рядом с собой. — Садитесь и чувствуйте себя как дома.

Рен не отводил от меня долгого удивленного взгляда, пока мы следовали приглашению хозяйки. И как только мы сели, я начала снова:

— Мы пришли...

— Как я уже сказала, сладкая, я в курсе, для чего вы здесь. Это связанно с Избранными, — она задорно усмехнулась. — Не удивляйся так, красавчик. Я же сказала, что знала твоих родителей. И мне известно об Избранных, так что, если ты здесь — это значит лишь то, что Древние задумали не доброе.

Сбитая с толку, я могла только глазеть на нее. Ничего себе, все это время Марли действительно было что рассказать. Волнение переполняло меня, но вслед за ним пришло огромное недоверие. Это было слишком просто.

— Вы знаете о Древних? — Рен подался вперед, его руки лежали на коленях, пока Брайтон беспокойно переминалась с ноги на ногу позади своей матери.

— Я знаю, что не все Фейри желают одного и того же, — она изучала его какое—то время, пока мне в голову не пришла мысль, что это очень странное заявление. — Сынок, я также знаю, зачем ты на самом деле здесь. Я знаю, что означает твой приход.

От напряжения мне стало холодно, несмотря на то, что теплый ветерок всколыхнул множество цветов. Рен отклонился, и выражение его лица переменилось, уступив место пустому взгляду, от которого мой желудок сковало льдом.

— Мадам...— начал он, но Марли не дала ему закончить.

— Я знаю, чем занимаются Избранные. Вы что—то вроде охотников за Древними, но этим ваши обязанности не ограничиваются, — она покачала свой стакан, и кусочки льда в нем громко загремели. Ее улыбка исчезла, как только она перевела свой взгляд на меня. — Что ты хочешь узнать, куколка?

Дьявол, теперь я хотела послушать о тех самых "других" обязанностях Рена, в которые, по всей видимости, он решил меня не посвящать, но тут Брайтон опустилась на колени, рядом с креслом матери и заговорила, привлекая к себе внимание.

— Думаю, они хотят узнать расположение Врат.

— Конечно, — теперь она изучала свой стакан. — Раньше и я была хранителем.

Я подавила вздох. Я всегда знала, что Марли занимала высокое положение, но я понятия не имела, что она была хранителем. Боже Милостивый, если то, что она сказала — правда, то она действительно в курсе, где находятся Врата, и прямо сейчас эта информация была в приоритете. Разберусь с Реном позже.

— Я все знаю, — продолжила она, и ее взгляд сфокусировался на чем—то, чего я не могла увидеть. Она смотрела в никуда. — Стражи запечатали Врата и теперь кровь нужна, чтобы открыть, а кристалл, чтобы исцелить, — ее улыбка была мимолетной, а я понятия не имела, какого лешего здесь вписался какой—то кристалл. — Я встретила свою вторую половинку. Так мне сказали. Тот день для меня, как в тумане.

— Мама, — прошептала Брайтон, потянувшись и сжав ее руку. — Ты знаешь, где Врата?

— Моя дорогая девочка, — пробормотала она, широко улыбнувшись и взяв Брайтон за подбородок. — В нашем городе не одни Врата. Их двое.

Я резко вдохнула.

— Двое?!

Она кивнула и потянулась за кувшином, чтобы налить еще один стакан чая.

— Да, ты удивлена? Мы в Новом Орлеане и, как бы это сказать... земля здесь проклята и благословенна одновременно. Это единственное место, где, как мне известно, существуют два пути в Мир Иной.

— Вы уверенны? — спросил Рен. — Без обид, но я никогда не слышал, чтобы сразу два портала находились друг от друга на расстоянии в сотню с лишним миль, а про расположение их в одном городе вообще молчу.

— Без обид, — ветер колыхал прядь ее блондинистых волос, выбившихся из прически. — Одни находятся в святилище, а другие — в месте, где атмосфера так не стабильна, что ни люди, ни духи не знают покоя.

Брайтон вздрогнула и опустила подбородок.

Я поникла.

— Марли, я немного не успеваю за ходом твоей мысли.

Посмотрев на меня, она изогнула бровь.

— Это довольно просто, девочка. Оба места хорошо известны, и я не знаю ,как подсказать яснее.

А вот у меня была парочка идей, как она могла бы выразиться яснее, но для этого было уже поздно. Марли переключила все свое внимание на Рена, и я знала, что ее мысли текут уже в совершенно другом направлении. Она всегда говорила совершенно пространные фразы, понятные только ей, и никогда, ни при каких условиях, она не объясняла их. Это также означало, что ее "хорошее настроение" быстро подходило к концу. Расстроившись, я направила все свои силы на то, чтобы усидеть на месте.

— Марли...

— Цыц, — и я резко заткнулась, уставившись на нее, пока сама Марли не сводила глаз с Рена. — Вернемся к более важному вопросу. Ты ее уже нашел?

Рен застыл, волны напряжения, исходящие от него, были такими ощутимыми, казалось, что весь двор накрыло одним сплошным одеялом нервозности. Он едва заметно покачал головой.

— Ты должен найти ее, — сказала Марли резко изменившимся тоном. — Тебе известно, что случится, если они откроют Врата.

Он взглянул на нее.

— Известно.

Да что, черт возьми, здесь происходит?

Марли слегка задрожала.

— Не дай бог Принц или Принцесса пройдут через Врата, они ведь сразу найдут ее, и тогда все наши усилия пойдут насмарку, Ренальд. Абсолютно все.

В замешательстве я посмотрела на Брайтон, но она лишь пожала плечами.

— Мам, о чем ты вообще говоришь?

Марли замерла, сжимая стакан в руке так сильно, что костяшки ее пальцeв побелели.

— Ренальд, я боюсь, что в этот раз печать Врат будет сорвана. Я чувствую это в воздухе, в почве и пении птиц. Они не упустят шанс открыть их в этот раз.

Ладно, все это становилось странным. Обычным делом, но странным, потому что это именно то, что сказал Древний прошлой ночью, и когда я посмотрела на Рена он не... он не выглядел удивленным, и лед, сковавший меня, заструился по венам.

Марли встала и подошла к Рену.

— Ты должен найти Полукровку.

Глава 15

Полукровка? Это что еще за хрень? Все посторонние мысли тут же испарились. Мой взгляд метался между Реном и Марли. Я бы, конечно, могла списать все это на то, что ее заклинило и она вернулась в свою страну безумств, но меня останавливало выражение лица Рена... да уж, паренек все еще был спокоен как удав, несмотря на то, что прямо сейчас сказала эта женщина, а вот на моем лице явно проступило выражение "какого—лешего—тут—происходит".

— Полукровка? — подала голос Брайтон, качая головой. — Мам, о чем ты говоришь?

— Они никогда не должны были появится на свет, но тем не менее, они существуют. Хотя, их существование длится не долго. Этого просто нельзя допустить. По крайней мере, в теории, — пробормотала она, и ее рука, в которой был стакан, начала трястись. — Раньше их было очень много. Сотни, если не тысячи, но сейчас? Почти никого, может, найдется несколько. Скорее всего, даже десятка не наберется. Потому что они — угроза для всех и вся.

Рен вскочил и кинулся вперед, но было уже слишком поздно. Стакан, который так крепко сжимала в руке Марли, дал трещину. Острые осколки разлетелись, опадая на землю, а чай брызнул во все стороны. Все это перемешалось с кровью, и я подскочила со своего места, прибывая в дичайшем шоке.

— Мама! — Брайтон схватила ее руку, бледнея на глазах. — Ты что творишь? Ты же поранилась!

Марли, нахмурившись, смотрела на свою окровавленную руку, а кусочки стекла, торчавшие из ее пальца, поблескивали на солнце.

— Я не уверена, дорогая, но ощущения точно не из приятных.

— Мне очень жаль, но вам двоим придется уйти, — Брайтон свободной рукой поддержала маму за плечо. — На сегодня достаточно.

Я не возражала. Я была слишком встревожена поступком Марли, поэтому просто стояла и смотрела, как Брайтон уводит ее в дом.

— Может, мы можем хоть чем—то помочь? — крикнул Рен.

— Просто уходите. Прошу вас, — отрезала Брайтон.

Я услышала, как захлопнулась за ними дверь и крепко зажмурилась, пытаясь сдержать поток ругательств, рвущийся из меня.

— Чтоб меня, это добром определенно не кончится.

Я повернулась к Рену, который будто язык проглатил. Но вместо того, чтобы смотреть на меня, его взгляд был направлен на разбитое стекло, пролитый чай и... кровь.

— Часть меня очень хочет, чтобы все то, что наговорила Марли, оказалось чушью, но она права, верно? — тихо спросила я.

Бросив на меня косой взгляд, он резко кивнул. Я почувствовала страх, который стремительно рос во мне.

— Так значит ты мне рассказал не все, что знал.

— Не все.

Во мне боролись сразу несколько чувств, и я не знала, которому из них поддаться. Разочарование и ярость лидировали. Я доверяла ему, но ведь и сама не все ему рассказала, поэтому сейчас был довольно напряженный момент: я старалась изо всех сил быть выше всего этого, но, черт меня дери, мне было безумно тяжело удержаться и не заехать ему по физиономии. Единственное, что меня от этого останавливало, это то, что я ведь тоже далеко не идеальна, и именно поэтому я сдержалась и просто скрестила руки на груди. Я победила свой гнев и была очень горда собой.

— Полукровки и правда существуют? Зачем тебя послали сюда на самом деле, Рен?

Запрокинув голову назад, он устало вздохнул, а потом кивнул сам себе.

— Нам нужно идти.

— Я не сдвинусь с места, пока ты мне не объяснишь, какого хрена лысого здесь происходит.

Он развернулся ко мне.

— Я все тебе расскажу, даже если это поставит меня под угрозу.

— Поставит под угрозу?

— Именно. Это огромная тайна, Айви. Поэтому я не собираюсь говорить об этом здесь. Нам нужно найти другое место для разговора. Ты ведь живешь неподалеку.

У меня складывалось ощущение, что мои ноги вросли в землю, как вкопанные и если честно, мне хотелось остаться в таком положении навсегда, но нам действительно надо было убираться отсюда, дабы не заставлять еще больше нервничать Брайтон и ее маму. Но и домой к себе я его притащить не могла. У меня же Динь, которого я никак не успею предупредить о Рене.

Мне просто жизненно необходимо установить дома телефон с автоответчиком. Нужно не забыть добавить это в список дел.

— Нет, моя квартира — не вариант, — сказала я, игнорируя его пронзительный взгляд.

Он изучающе посмотрел на меня .

— Тогда мы можем направиться ко мне.

Я занервничала так, что аж живот скрутило. Пойти к нему?

— Даже не знаю.

— Я думал, ты доверяла мне? — он расплылся в кривой ухмылке.

Я задрала голову.

— Это было до того, как я выяснила, что "честность" в твоем понимании понятие относительное.

— Между нами ничего не изменилось, Айви. Просто есть, точнее, были вещи, которые я не мог рассказать тебе: ты бы просто не поверила, — вздохнув, он провел рукой по волосам. — Я не собираюсь затевать этот разговор на людях. Куда едем: к тебе или ко мне?

О том, чтобы поехать ко мне, не могло идти и речи. Одним только троллям известно, чем сейчас занят Динь.

— Как скажешь, Ренальд, — заметно оживившись, я прошла мимо него в сторону крыльца, чтобы взять наши шлемы. — Поехали к тебе.

Он бросил на меня убийственный взгляд.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты так меня называла.

Я фыркнула.

— Хотеть — не вредно. Люди в аду мечтают о ледяной водице.

— Люди в аду мертвы, и жажда — определенно наименьшая из их проблем.

Оказавшись на крыльце, я покачала головой и посмотрела на закрытую дверь.Чувство вины будто пробралось мне под кожу, и от этого стало так гадко на душе. Если бы мы только не пришли сегодня к Марли, тогда бы она не поранилась, но, к сожалению, я не могу повернуть время вспять и все изменить.

И у меня было такое чувство, что после этого разговора с Реном абсолютно все изменится и уже больше не станет прежним.

***

Рен жил в одном из старых складских помещений, реконструированных под студии и однокомнатные квартиры. В распоряжении жителей этого дома был собственный гараж, просторный грузовой лифт и подъезд с проглядывающими стальными балками на потолке и голыми кирпичными стенами. Все это выглядело странно, но в то же время по—современному. Высший класс. Без сомнения, это спонсирует Орден, потому что я очень сомневаюсь, что Рен самостоятельно может платить за аренду такого места.

Его квартира находилась на шестом этаже, прямо перед лифтом. Он открыл дверь и мы очутились в просторном помещении, из которого веяло свежим ароматом, напоминающим стиральный порошок Холли.

В одном из уголков гостиной, рядом с огромной плазмой, висевшей на бело—серой кирпичной стене, находился черный столик со стеклянной поверхностью. На нем стояло что—то похожее на фотографию. М—м, по всей видимости, это и была фотография, только носила она личный характер.

Я взглянула в сторону кухни. Все электроприборы были новыми, сделанными из нержавеющей стали. Это была настоящая кухня шеф—повара: двойной духовой шкаф и блестящая вытяжка, свисающая над электрогрилью. Удивительно, но здесь отсутствовал стол. Думаю, его отлично заменяла барная стойка, за которой скрывались два высоких стула. Повернувшись, я увидела две двери, одна из которых, как я догадывалась, вела в спальню, а другая — в ванную.

Создавалось впечатление, что здесь никто не живет.

Зайдя в квартиру, Рен стащил с себя рюкзак и положил его рядом с диваном. Он подошел к кофейному столику и подобрал пустую тарелку, но когда ему пришлось вновь нагнуться, чтобы поднять темно—синюю кружку, из нее вылетела ложка и с грохотом упала на пол.

Он прибирался. Это было своего рода мило. Так повседневно.

Я обошла кофейный столик, дабы рассмотреть фото, привлекшее мое внимание. На ней была изображена счастливая семья: Рен со своими родителями. Он был младше, должно быть, здесь ему не больше шестнадцати. Он стоял между женщиной и мужчиной, чьими копиями он был, и улыбался широкой улыбкой, обнажающей сногсшибательные ямочки. На заднем плане виднелись покрытые снегом горы, хотя сами герои снимка стояли в одних футболках. Их улыбающиеся лица и счастливые взгляды очаровали меня.

Взглянув на меня из—за плеча, он направился в кухню.

— Хочешь чего—нибудь выпить? — предложил он. — Чего—нибудь бодрящего, что покрепче чая.

Оторвав взгляд от фото, я заметила, что он поставил кружку и тарелку возле раковины. Рен подошел к холодильнику, и открыл дверку, в результате чего мышцы на его татуированной руке напряглись.

— Я не пью.

— Ты не против, если я выпью пива?

Я покачала головой.

— Да пожалуйста.

— Устраивайся поудобнее.

Пока Рен находился возле холодильника, я направилась к двери, которая, как я думала, вела в ванную, но, открыв ее, я обнаружила аккуратно сложенные покрывала и полотенца.

— Ты что, складываешь покрывала?

Из кухни донесся ответ Рена:

— Ага.

Я нахмурилась.

— Ты вообще человек? Потому что ни один смертный в здравом уме не станет сворачивать покрывала.

— У меня странные привычки.

Что правда, то правда.

— Могу я узнать, что ты забыла у меня в шкафу? — спросил он слегка подразнивающим тоном.

Я захлопнула дверь, покраснев.

— Ну, вообще—то я искала ванную комнату.

— Она в моей спальне. Гости и моя личная жизнь явно не в восторге от этого, — вразвалочку он вошел в прихожую с банкой пива в одной руке и содовой в другой. Поставив мою банку на стол, он подошел ко второй двери и открыл ее. — Пройдешь прямо и налево. Следующая дверь и есть уборная. И, нет, на этот раз никаких аккуратно сложенных вещей. Я буду ждать тебя здесь.

Как только я вошла в спальню Рена, меня окутало странное чувство. Я не была в мужских спальнях со времен Шона. Такое впечатление, будто я вступила в его святую святых.

Так же, как в гостиной и на кухне, здесь не было личных вещей: только гигантская кровать, на которой валялось темно—серое стеганное одеяло, комод из темного дерева, ночной столик и переполненная книжная полка. Мне так хотелось прочитать корешки книг, но не думаю, что стоит слоняться по его спальне. Быстро войдя в чисто убранную туалетную комнату, я сделала все свои дела и направилась обратно в гостиную.

Рен уселся на диван, закинув босые ноги на столик. Когда я брала свою содовую, то не могла не заметить сексуальность его обнаженных ног. Святые овечки, если у него такие сексуальные ноги, то мне просто необходимо увидеть все остальное.

Я села, облокотившись о спинку дивана, сняла босоножки и подобрала под себя ноги. Рен поднес горлышко бутылки к губам и стал наблюдать за мной из—под невероятно красивых и густых ресниц.

— Мне нравится видеть тебя в моем доме, — сказал он. — Просто хочу, чтобы ты знала.

Я, как дура, смутилась и решила, что будет лучше, если я пропущу этот комментарий мимо ушей.

— Думаю, сперва ты должен рассказать мне о Полукровках.

— Хороший выбор. Давай сначала разберемся со всей этой фигней, — закинув руку на спинку дивана, он посмотрел на меня. — Вряд ли ты поверишь в то, что я сейчас скажу, поэтому прежде, чем я начну, сделай глубокий вдох, ладно? Мне нужно, чтобы у тебя была свежая голова. Понятно?

— Мы охотимся на Фейри, Рен. У меня достаточно свежая голова.

Он изогнул бровь.

— Плюс ко всему, я живу в Новом Орлеане уже почти четыре года. Так что уже насмотрелась всякого дерьма.

— И то правда, — пробормотал он и послал мне мимолетную улыбку. — Полукровка — это дитя человека и Фейри.

Чего—то такого я и ожидала, но все равно потрясла головой, несмотря на то, что сказала ранее.

— Но это же... я и подумать не могла, что у Фейри и человека может быть ребенок.

— Это не просто. На самом деле, это большая редкость, но их существование возможно. И не просто возможно в теории, это постоянно происходит на практике. Согласно нашим данным, это может случиться лишь тогда, когда не используется принуждение и, насколько мы знаем, может быть как—то связано с магией Фейри. Никто точно не знает, почему одна беременность происходит, а другая — нет. Марли была права, когда сказала, что раньше их были тысячи, но сейчас они — вымирающий вид. Скорее всего, осталась небольшая кучка — пара десятков от силы.

— Почему так? — спросила я, решив подыграть и повременить с выводом о том, что он съехал с катушек и подался в секту до конца обсуждения.

— Наша работа, работа Избранных, состоит не только в истреблении Фейри, — он посмотрел в сторону, заметно напрягшись. — Нашей обязанностью является также охота на Полукровок.

Я порывисто вдохнула.

— Охота на Полукровок? Вы их убиваете?

Он сделал еще один глоток пива и снова посмотрел на меня взглядом, полным печали.

— На Вратах лежало магическое заклятие, скрывающее проход в Иной мир. Мы полагаем, его создали первые король и королева их мира: они сделали так, чтобы его можно было открывать или закрывать в любое время. Однако, в нем обнаружилась лазейка, что—то, что может открыть проход в любой точке мира, и после этого мы уже не сможем закрыть его. Никогда, Айви.

— О Боже мой... — я была в ужасе. Я никак не могла уложить в голове мысль о том, что Врата могут быть открыты где угодно без возможности закрыть. В наш мир тут же просочатся все существа Мира Иного, не считая Фейри и Древних. И невозможно будет предотвратить их приход и защитить от них людей.

— Эта лазейка — Полукровка. Если Принц или Принцесса смогут... как бы сказать? Если они смогут произвести потомство из союза Древнего с Полукровкой, то это уничтожит заклинание, наложенное на Врата. Понимаешь, Принц или Принцесса не могут находится в нашем мире. И вроде как Полукровки не должны существовать. Что же касается ребенка от их союза? Его тем более не должно быть. Это своего рода догма — идеология, основополагающий фундамент нашего мира, Врата и весь Иной Мир будут проверены на прочность, и из—за этого вся теория полетит к чертям.

— Проклятье.

Он фыркнул.

— Да уж, точно.

Я обвела взглядом всю комнату.

— Это же...дитя апокалипсиса.

Он поперхнулся своим пивом, а я в это время пыталась взять все услышанное в толк.

— Серьезно. Это безумно настолько, что вполне может быть правдой. Боже...я сейчас предпочла бы надраться в стельку.

Рен рассмеялся, издав мягкий звук.

— Я же говорил тебе, что нужно что—нибудь покрепче.

Встряхнув головой, я попыталась привести мысли в порядок.

— Значит, Избранные уничтожают Полукровок просто на всякий случай, если вдруг Принц или Принцесса пройдут через Врата? То есть, по сути, вы предотвращаете проблему прежде, чем она появится.

— Именно.

Я сделала большой глоток содовой.

— А ты здесь...

— Я тебе уже говорил, почему я здесь, — его глаза снова встретились с моими. — Всё это было правдой. Избранные боятся, что на этот раз врата будут открыты.

Моё сердце ёкнуло.

— Но это еще не всё.

— Нет, — тихо сказал он. — Мое нахождение здесь связанно еще и с тем, что у нас есть доказательства того, что в Новом Орлеане прямо сейчас находится Полукровка.

С трудом сглотнув, я наклонилась и поставила свой напиток на журнальный столик прежде, чем пролила его на диван и устроила огромный беспорядок.

— По большей части, эти люди сами понятия не имеют, что они такое. Обычно, по крайней мере, — у него было такое выражение лица, что казалось, что он уже не со мной, а где—то далеко отсюда. — Их отличия не обязательно кричат о том, что один из его родителей не из этого мира. Если ты никогда не получал переломов, то это значит либо то, что ты просто не попадал в такую ситуацию, либо то, что ты Полукровка, которого ранить практически невозможно. Как правило, у них сильный иммунитет. Это единственное, что даёт им кровь или ДНК Фейри...единственное до тех пор, пока они не начинают питаться людьми. Вот только они не знают как это делать. Им могли бы показать другие Фейри, но даже они не могут унюхать Полукровку, пока не подберутся ближе к ее крови и поймут наверняка, — остановившись, он сделал ещё один глоток пива. — Фейри никогда не удавалось прибрать Полукровок к рукам, потому что мы... мы добирались до них первыми.

Я вздрогнула.

— Как вы вообще их находите?

Его губы изогнулись в циничной ухмылке.

— Большинство из них — члены Ордена.

— Что?

Проводя пальцем по этикетке пива, он кивнул.

— Помнишь, я говорил, что не должно быть использовано принуждение, чтобы появился ребёнок? Члены Ордена не подвержены чарам, и каждый Полукровка — я имею в виду каждого, которого мы нашли — был результатом гражданского брака.

Мне стало дурно.

— Ты имеешь в виду, что они хотели... они соглашались на секс с Фейри, при этом зная, кто они?

— Ага.

— Мерзость какая, — пробормотала я.

— Так что довольно часто именно Орден воспитывает Полукровок. Мы всегда держим ухо востро, да и помимо этого, есть одна неизменная тенденция — все они были усыновлены. Так что сироты первыми попадают под подозрения.

По моему позвоночнику прошёл озноб.

— Меня удочерили.

— Я знаю, — он улыбнулся мне искренней улыбкой — едва заметной, но искренней. — Ты не одна из них, Айви.

— С чего ты взял? — потребовала я. К горлу подступала тошнота. Я и представить не могла, что потенциально могу быть одной из них и даже не знать об этом. — Меня удочерили. У меня никогда не было переломов, и, насколько я помню, я никогда...

— У тебя не было переломов и ты не болела лишь потому, что тебе крупно повезло. А твои настоящие мама и папа были счастливы в браке, прежде чем их убили, — он прервался, увидев, как я вздрогнула от его слов. — Их звали Курт и Констанция Бреннер, и все, кто их знал, говорили, что между ними было полное взаимопонимание. Они безумно любили друг друга, Айви. Ни один из них не завел бы отношения на стороне. Тем более с Фейри.

Я знала их имена, но было странно слышать, как кто—то другой о них говорит. Я была слишком маленькой, чтобы знать их, чтобы установить с ними какую—либо связь, но они оставались моей плотью и кровью, и это потрясало меня до глубины души.

— Плюс ко всему, когда в тебя стрелял Древний, он бы, скорее всего, почувствовал, будь ты Полукровкой. У тебя ведь шла кровь. Он бы понял.

Это меня немного успокоило. Я была рада услышать о том, что ни один из моих родителей не водился с Фейри и не производил на свет малышку Айви — будущую машину массового уничтожения, и все эти новоприобретенные знания были ужасно увлекательными.

— Но как вы узнаёте, кто Полукровка? Просто берете и... захватываете людей, — членов Ордена — которые по вашим подозрениям Полукровки? — я играла с подолом своего свитера. — Это же глупость.

— Конечно, — он взял бутылку в другую руку и свободной рукой откинул темно—каштановые локоны со лба.— Мы используем то же оружие, что и с Древними, оно изготовлено из тернового дерева, которое растет в Мире Ином. Если Полукровку поранить таким колом, его истинная сущность выйдет наружу.

— Как?

Его взгляд встретился с моим.

— Их кровь пузырится.

Я присвистнула.

— Что ж, да, это ненормально.

— Но я же не могу ходить и тыкать во всех подряд колом, правда?

Что—то промелькнуло в его взгляде, и он отвернулся.

— Мы знаем пару приёмных в Ордене. Одна из них мертва. Кажется, её звали Кора.

— Кора Говард, — я нахмурилась, когда её веснушчатое лицо всплыло в моих воспоминаниях. — Её убили пару месяцев назад. Кто ещё?

— Джеки Джордан. Но это не она. Мне удалось "случайно" порезать её остриём кола во время нашей первой встречи. Думаю, она была готова прибить меня прямо там. Но её кровь не забурлила.

Удивленный смех вырвался из меня, и я вспомнила, как Джеки смотрела на него в ту ночь, когда мы узнали, что Трента убили. Она будто с ним и одним воздухом дышать не хотела.

— Правда? Вау. Ладно. Другие?

— Уверена, что хочешь это услышать?

Я приподняла бровь.

— Майлза усыновили.

— Нихрена, — прошептала я. — Прости, но Майлз — Полукровка? У него характер десятилетнего старого куска обоев.

Легкая улыбка коснулась его губ.

— Не думаю, что особенности характера каким—то образом дисквалифицируют его.

— Тем не менее. Не могу представить, чтобы это был он. И он второй управляющий. Как они могли позволить ему добраться до такой должности?

— Просто потому, что они ничего не знают, — подвинувшись ближе, он убрал мой палец от многострадального свитера, который я все это время теребила. — Иногда мне кажется, что было бы намного проще, если бы о существовании Полукровок знал весь Орден, если бы всем было известно о том, что произойдет, когда Принц или Принцесса поймают одного из них, но с другой стороны, такого рода информация может пагубно повлиять на них.

Мне очень хотелось поспорить с ним на эту тему, ведь, как ни крути, знание — это сила, или, как еще говорят, "кто осведомлен, тот вооружен". Но наблюдая, как он водит пальцем по моей руке, поняла, почему он считает такого рода информацию губительной для всех остальных.

— Ты прав, — прошептала я вымученно. — Если об этом узнает каждый человек, то начнется самая настоящая охота на ведьм. Пострадают невинные люди. Как только кто—нибудь что—нибудь учудит, а все мы способны на разного рода заскоки, они сразу же окажутся под подозрением. И будут считаться виновными, пока не будет доказано обратное.

— Именно.

— Ладно.Кто еще?

Как по мне, Майлз был абсолютным исключением. Может, мои рассуждения и не были самыми логичными, но я не могла этого понять, и не знала никого, кто был усыновлён, лишь потому, что это был очень личный вопрос, просто и внезапно возникший у людей.

Он нахмурился и постучал по костяшкам моих пальцев.

— Избранные продолжают поиски остальных, кто может... подходить под описание.

— Другими словами, ты не хочешь говорить мне, кто ещё это может быть.

Он поднял на меня взгляд.

— Ничего личного. Я просто не хочу забивать твою голову мыслями, которым там, возможно, не место.

— Я не знаю больше никого, кто был усыновлён, — настаивала я.

Прошло несколько секунд.

— Мне не нравится держать тебя в неведении, но как я и сказал, я не собираюсь забивать твою голову ненужной ерундой.

Разозлившись, я хотела было отдернуть руку, но он удержал меня, пробежавшись пальцем от моих костяшек до запястья. За чувством раздражения скрывалось опасение. Бесспорно, было что—то еще, о чем он мне не договаривает. Веская причина, почему не хочет, чтобы я "забивала свою голову всякой ерундой". Возможно ли, что я была близка к подозрением Избранных?

Сразу же подумав о Вал, я пресекла эту мысль на корню. Её не удочерили, а её родители живы и до сих пор состоят в Ордене.

— Когда ты найдёшь этого человека... ты убьёшь его, ведь так? — спросила я.

Спустя мгновение он отклонился назад и провел пальцами по моей руке. Сделав глоток пива, кивнул.

— Такая у меня работа, Айви.

Я вздрогнула. Да, каждую ночь я занималась убийством Фейри, но убийство человека, пусть даже наполовину Фейри — это совсем другое дело.

— Я никогда не убивала человека.

Его взгляд резко метнулся к моему, но он не проронил ни слова, и я знала, почему: он убивал. Многие члены Ордена убивали. Не потому, что хотели. Иногда это был человек, которым слишком долго кормились, как та женщина из Квартала на днях. В другой раз это был кто—то, знающий о Фейри и работающий с ними бок о бок. Или же это был невинный человек, попавший под перекрестный огонь. Я понимала, что иногда этого просто нельзя избежать.

— Дэвид говорит, что это — моя слабость, — тихо добавила я .

Его изумрудные глаза загорелись ярким пламенем, когда он искренне сказал:

— Это не делает тебя слабой, Айви. Совсем нет. И радуйся, что на твоих руках никогда не было человеческой крови, и надеюсь, никогда не будет. Может, это наш долг — мой долг — но счастья я от этого не испытываю. Это не... — он отвернулся, мышцы челюсти напряглись. — Это не то,с чем я так просто могу смириться. Даже если это Полукровки.

На ум мгновенно пришло воспоминание о его мрачном лице, которое появилось, когда в Квартале умер мужчина.Я не знала, что ему сказать, потому что не знала, каково это — убить кого—то, чья единственная вина заключалась в смешанном наследии, и не была уверена, как бы я себя чувствовала, окажись на его месте. Как бы поступила я? Если сказанное Реном — правда, то большинство из них, если не все, понятия не имели, кто они такие. С другой стороны, я понимала, какую опасность они представляли. Противореча самой себе, я пыталась разобраться в своих мыслях. Единственное, что я знала, так это то, что сказанное Реном, правда — ему это не нравилось. Это подсказывал мне инстинкт.

Я изучала его напряжённую челюсть, прямой и горделивый нос, ровную линию губ, которая обычно превращалась в дразнящую улыбку.

— Ты не можешь покинуть Избранных?

Он сухо посмеялся.

— Можно уйти из Ордена, но не из Избранных. Они никогда не отпустят нас, ведь мы слишком много знаем. Я был рожден Избранным, — его взгляд встретился с моим ещё раз, и мрак, который я раньше видела в его глазах, увеличился. — И умру я тоже Избранным.

Мою грудь сдавило при этих словах. То, что он сказал, было ужасно...мне и слышать не хотелось что—нибудь подобное из его уст. Я вздохнула, но воздух застрял в горле, поселившись по соседству с комком горькой паники.

Я закрыла глаза.

Боже, какая же я идиотка. Я позволила Рену забраться мне под кожу, точно так же, как и Вал. Наверно, я мазохистка...Черт, почему я не принадлежу к тому типу мазохистов, которым по кайфу рабство и другие извращенные штучки?

— Ты хорошо с этим справляешься — лучше, чем я ожидал.

Когда я открыла глаза, он уже не смотрел на меня. Он уставился на бутылку пива у себя в руках, а, точнее, на этикетку, которую почти содрал с бутылки.

— Возможно, у меня снесет крышу чуть позже. Не знаю. Так много информации нужно переварить.

— Действительно, — задумчиво согласился он, а я ненавидела этот тон, и я ненавидела, что меня это волновало настолько, чтобы чувствовать себя так. — Нам всё ещё нужно выяснить, где Врата, — добавил он, допив пиво. Наклонившись вперёд, он опустил ноги на пол и поставил бутылку на кофейный столик. — Как думаешь, она на самом деле дала нам подсказку о местоположении Врат?

— Думаю, да, — проведя рукой по лицу, я устало вздохнула. — Кое—что о последнем, что она сказала: там ни люди, ни духи не знают покоя. Звучит знакомо. Могу поговорить с Джеромом. Он жил здесь всю свою жизнь и может знать несколько мест, которые мы могли бы проверить.

— Было бы хорошо. Принеси ему пирог, — он сверкнул быстрой улыбкой. — Польсти ему. Но оставь мне кусочек.

Я невольно улыбнулась.

— Я всё ещё не знаю, сможешь ли ты вообще получить мой пирог.

— Детка, я хочу получить от него кусочек, ладно?

Я рассмеялась, качая головой.

— Ты такой самоуверенный.

Улыбка продержалась на его губах еще несколько секунд, а потом медленно начала исчезать, пока в один момент полностью ни испарилась, как будто ее никогда и не было. Свернувшись напротив подлокотника дивана, я начала пытаться осмыслить все, что он мне сегодня рассказал. Мысли кружили из одного направления в другое. Не могла ничего с собой поделать, но я зациклилась на том, что из всего этого знает Дэвид. В курсе ли он, что Майлза усыновили и он был потенциальным Полукровкой? Знал ли он вообще что—нибудь о Полукровках, и, если знал, то был ли подготовлен? Должно быть, был.

Рен запрокинул голову на спинку дивана.

— Я позволил своему лучшему другу умереть.

Поражённая, я моргнула.

— Что?

Тяжело вздохнув, он устремил свой взор на пустой экран телевизора.

— Мой лучший друг — его звали Ной Кобб. Мы выросли вместе. Были не разлей вода.. Чёрт, мы были как братья. Попадали в беду, выпутывались из неё. Если ты заметил одного из нас, то вскоре увидишь и другого.

У меня появилось плохое предчувствие.

— Что с ним случилось?

Рен стиснул зубы и уставился в никуда.

— Он был счастливчиком. Вырос в Ордене, оба его родителя были живы, и они были вполне счастливы, знаешь? Никогда бы и не заподозрил ничего плохого. Его отец не изменял матери. Все было не так. Как мы потом узнали, Ной появился на свет как раз в тот момент, когда отец встретил свою жену. Это была одна единственная ночь, и потом они скрывали ото всех его сущность довольно успешно. И после... после того, что произошло, мы узнали, что та Фейри, с которой переспал его отец, и принесла Ноя к нему. Фейри знала, на что способны Полукровки, но не могла растить ребенка, в котором течет кровь смертного. Фейри напрочь лишены сострадания или человечности, они не могут заботиться о малыше, он у них и недели не проживет. Как бы то ни было, женщина, на которой женился отец Ноя, приняла его как родного. Они не имели ни малейшего представления о том, что значит быть Полукровкой.

Мою грудь сдавило спазмом боли, пока я слушала его. Человеческое сострадание: любовь его отца и признание родным сыном его жены спасло мальчику жизнь, но я также понимала, к чему все идет, и мне искренне хотелось верить в другой исход, хоть я и понимала, что вряд ли смогу повлиять на концовку истории.

— Ной был... Боже, да ни один член Ордена ему и в подметки не годился. Преданный своему гребанному делу, а я... — он издал грубый смешок. — Ему даже было известно, чему обучали меня на тренировках. Дерьмо. Мне нельзя было говорить ему, но блин, между нами не было секретов, и я так гордился этим. Мне казалось, что я какой—то особенный, — его губы изогнулись в подобие улыбки. — О том, кто он на самом деле, мы узнали совершенно случайно. И это была моя вина. Я бросил ему кол из тернового дерева.

Его плечи напряглись, а рукой он потер место чуть выше груди.

— Мои родители жили недалеко от города, на нескольких акрах земли. Они установили несколько мишеней, и мы тренировались бросать колья. Ной был у меня дома, мы ошивались в нашем дворике. Мой отец был там. Как и другой член Ордена — Кайл Клэр, — его голос был глухим, с нотками горечи, — отец не знал, что я взял терновый кол. Я бросил его Ною, он поймал его и порезался. Небольшая царапинка, но этого было достаточно. Я увидел. Мой отец и Кайл тоже увидели.

Его слова, словно тиски все больше и больше сжимали мою грудь. Из всех тех потерь, что я перенесла, я понятия не имела, что делала бы, если бы узнала, что мой друг, кто—то вроде Вал, оказался бы тем, кого меня учили убивать.

— Он понял, — сказал Рен хриплым голосом. — Ной все понял, когда увидел свою пузырящуюся кровь, потому что я рассказывал ему об этом. Он посмотрел на меня, как будто ему было жаль. Я никогда не забуду этот взгляд, — он оборвал себя, прочищая горло, а я зажмурилась от внезапного ощущения жгучих слёз. — Я был в шоке. Я ни черта не делал, пока смотрел на него. Мой отец это видел, как и Кайл. Они... притворились, будто не заметили, но я знал, что они заметили. Ной ушёл, а я просто... Я просто стоял там, в этом проклятом дворе.

— О, Боже, — прошептала я.

— Кайл? Он тоже потом ушёл, и глубоко внутри часть меня знала почему. Всё это время Полукровка был прямо у нас под носом. Иногда требуются годы, чтобы получить информацию о потенциальных целях, — прерывисто вздохнув, он покачал головой. — Когда я пришёл в себя, то попытался пойти за ними. Я собирался пойти за ними. Я не знал, что собирался делать, но не мог просто стоять там. Мой отец остановил меня и... Ной больше никогда не вернулся домой. Я никогда не увидел его вновь.

— Рен, мне так жаль, — мой голос был хриплым. — Не знаю, что сказать кроме того, что мне жаль.

Он кивнул, в следующих его словах отчетливо ощущалась вина.

— По сей день я думаю обо всём том, что мог бы сделать иначе. Например, если бы я не рассказал ему об Избранных, то никогда бы не принес в тот день кол. Он бы никогда не порезался, и все могло бы пойти по другому.

— Подожди. Случившееся с ним — не твоя вина.

— Я должен был думать головой.

— Сколько тебе было лет, когда это произошло? Шестнадцать? Да что мы можем знать о жизни в шестнадцатилетнем возрасте? То, что случилось, не было твоей виной.

— Я не остановил их от убийства Ноя.

— Но ты пытался, — рассуждала я.

Его мрачный, замученный взгляд качнулся в мою сторону.

— Разве я пытался достаточно сильно? Не уверен. И должен ли я был вообще пытаться? Я вырос со знанием о том, что Полукровок надо истреблять. Без вариантов.

— Несмотря ни на что, это произошло бы независимо от тебя. Его смерть не твоя вина, — я протянула руку, обвивая пальцами его предплечье. — Видит Бог, я понимаю, каково чувствовать такую вину.

Вспышка понимания затуманила черты его лица.

— Понимаешь?

Понимая, в чём призналась, я быстро перевела тему. Последнее, что нужно было услышать Рену, это то,что я была причиной смерти трёх людей.

— Не вени себя, Рен. Не надо взваливать на свои плечи такую тяжесть. Да, то что случилось — ужасно и есть тысяча вещей, которые мы могли бы сделать иначе, но сомневаюсь, что это повлияло бы на конечный результат, — я остановилась, гадая, когда в последний раз говорила так зрело. — Это не твоя вина, Рен.

Он тщательно изучал моё лицо, а потом положил свою руку поверх моей.

— Я больше не хочу попасть в такую ситуацию снова. Никогда.

Моё сердце сжалось, и я поняла, что прямо сейчас дам ему обещание, которое никогда не буду в силах сдержать.

— Ты не попадёшь.

Мгновение Рен молчал, а его глаза пожирали мои с такой интенсивностью, что дыхание начало выходить из—под контроля. Сократив расстояние между нами, он поцеловал меня.

Последнее, чего я сейчас ожидала, это поцелуй, но он целовал так нежно и как—то робко, что это зацепило меня. Я раскрылась ему, и он переместил руку мне на затылок.Я ответила на поцелуй, хоть и чувствовала себя слегка не в своей тарелке, но потом перестала зацикливаться над тем, правильно или нет то, что я делаю. Я вообще ни о чем не могла думать, когда он был так близко.

Сердце пустилось галопом, когда он притянул меня к себе. Скользнув руками вверх по моим рукам, он перетащил меня к себе на колени, и теперь я сидела на нем верхом. За все это время он так и не разорвал контакта между нами, что ж, признаюсь, у него определенно талант в этом деле.

Я не должна была этого допускать, но я дрожала и хотела намного большего. Каждый раз, когда он касался меня, и с каждым прикосновением его губ меня затягивало всё глубже, но я не могла заставить себя остановится. Я испытывала острую необходимость в этом контакте, в горячем уколе удовольствия и блаженстве, которых так ждала.

Я испытывала острую необходимость в нём.

Глава 16

Рен нужен мне, а я нужна ему. Я чувствовала, как его рука дрожала, скользя по моим бедрам и сжимая ягодицы, пока он яростно целовал меня. Его рука вновь легла на мой затылок, удерживая меня на месте, хотя я никуда и не собиралась. За всем теплом его глаз скрывалась грусть, сжимающая мое сердце. Я так хотела стереть ее, отогнать. Я хотела вернуть дразнящего, улыбающегося Рена, который одновременно волновал и злил меня.

Я провела руками вниз по его груди, пробираясь пальчиками под подол его поношенной рубашки. Я потянулась, и Рен отстранился. Прошло целое мгновение, прежде чем он спросил:

— Чего ты хочешь, Айви?

Мои вдохи были быстрыми и неглубокими.

— Рен...

Он не ответил. Его глаза приобрели темно—зеленый оттенок, когда он обхватил мое лицо, поглаживая пальцами мой подбородок. Он склонил голову и снова поцеловал меня. Наши поцелуи были глубокими и медленными, они заставляли меня дрожать от желания большего.

Потянув его рубашку, я взглянула на нижнюю часть его живота.

— Я хочу снять твою рубашку.

Подобие улыбки осветило его лицо.

— Кто я такой, чтобы спорить?

Рен поднял руки, и я, сняв с него рубашку, отбросила её рядом с нами на диван. Покачнувшись назад, я впервые смогла хорошенько рассмотреть его. Тело Рена... захватывало дух. Грудные мышцы были твердыми, а рельефный живот манил прикоснуться к себе, исследовать. Небольшая дорожка темных волос протянулась от пупка до низа, скрывшись под штанинами. Она окаймлялась настоящим произведением искусства, которое обхватывало правую руку до плеча, правую грудь и бок так, что сводило меня с ума.

Сейчас я знала значение тату. Мне захотелось заплакать и облизать каждый сантиметр его тела. Виноградные лозы были вбиты красками в его кожу, образуя бесконечные переплетающиеся узлы, переходящие в кроваво—красный мак. Их было свыше десятка на его теле. Между цветами были буквы... складывающиеся в фразу, из—за которой на моих глазах появилась пелена слез.

Мы не забудем.

Цветы были символом памяти, желанием никогда не забывать любимого человека. Я знала, что эти цветы были данью для его друга. Невероятно благородно, что он заплатил своим телом в знак почтения.

Опустив голову, я поцеловала один цветок чуть выше его сердца. Я подняла взгляд, когда он тяжело вздохнул.

— Твое тату... прекрасно. Оно продолжается на спине? — он кивнул, и я опустила голову, проследив пальцем путь из лоз. Тогда я заметила, что тату сливалось в три переплетающихся круга в приятной ямочке возле его бедра. — Мы помечены в одинаковых местах.

— Я знаю.

Конечно же, он видел мою татуировку, возможно, именно поэтому в тот день он дотронулся до нее. Я почувствовала дрожь, пробежавшуюся по его телу, когда мои пальцы замерли на лозе.

— Можно? — он взялся за край моей рубашки, и я, прерывисто вздохнув, кивнула. Он потянул ее вверх, высвобождая мои руки. Не имею ни малейшего представления, куда она после делась. Его губы приоткрылись:

— Ты красавица, Айви.

Его слова заставили меня поверить, что я красивая, и я почувствовала себя богиней... даже несмотря на то, что на мне было белое белье с желтыми ромашками. Серьезно. У меня есть намного сексуальней. Его руки прошлись по моим бедрам, направившись вверх к моему животу и прямиком к груди. Чувство, которое он оставлял после себя, было немного пугающим и волнующим. Держа мою грудь, он приласкал пальцем ее вершинку, дразня затвердевший сосок через лифчик. Его прикосновения вырвали из меня стон, а его глаза загорелись темно—зеленым цветом, словно густой лес.

— Мне нравится, как ты смотришь на меня, — его губы слегка коснулись моих. — Но, знаешь, что мне нравится еще больше?

— Что же?

Его пальцы мучительно медленно кружились над моим соском.

— Звуки, что ты издаешь, наслаждаясь моими действиями.

Мои щеки горели, пока я пыталась отдышаться. Оторвавшись от моих губ, он начал прокладывать дорожку из поцелуев по моей шее, покусывая кожу. Он приспустил кружевные края бюстгальтера, и его проворные пальцы проскользнули под чашечку. Моя спина выгнулась, а грудь прижалась к его груди. Прикосновение к коже Рена возбуждало и воспламеняло мою кровь. Когда он зажал сосок между своими пальцами, из моей груди вырвался такой сексуальный звук, который я раньше никогда не слышала.

Я потянулась к пуговице на его джинсах и расстегнула ее, а затем потянула молнию вниз. Я подняла взгляд вверх, когда его рука схватила мое запястье.

Его глаза полыхали.

— Ты уверена?

— Я... я просто хочу прикоснуться к тебе.

Его густые ресницы задрожали, когда он направил мою руку внутрь его расстегнутых джинс. Когда мои пальцы коснулись горячей, твердой толщины, я ахнула.

— Ты не носишь...

Озорная улыбка появилась на его губах, когда его рука потянулась к моей второй груди.

— Когда ты мне позвонила, я был еще в кровати. Я спешил.

— Я сказала... — пробормотала я, неловко поерзав при мысли, что все это время под его джинсами ничего не было.

Я замерла, когда его руки проскользнули под чашечки. Рен потянул лифчик вниз, обнажая мою грудь. Он снова вздрогнул, тем самым разгорячив меня еще больше.

— Черт, — прошептал он. — Я не достоин этого.

Прежде чем я успела возразить хоть что—то на это абсурдное заявление, он склонил голову к ноющему соску и захватил его губами. Я закричала, мои чувства танцевали от каждого влажного и горячего потягивания. Мои бедра неустанно двигались. Свободной рукой я спустила его штаны. Приподняв бедра, он помог мне снять их, обнажая себя.

Я потерялась во всех чувствах, бушующих внутри. Я прижималась к Рену щекой, пока он скользил своей рукой по моему животу, дойдя до тренировочных штанин. Я сжала ладонь вокруг его твердого основания, и его тело задрожало, отвечая на мои прикосновения. От дразнящего укуса на моих глазах проступили слезы, а когда его пальцы коснулись центра моих трусиков, я вздрогнула.

Его горячее дыхание щекотало мое ухо.

— Я заставлю тебя кончить.

Волна мурашек пробежалась по мне, и я закрыла глаза. Я начала медленно ласкать его, не зная, что делать дальше. Невероятно давно я делала это в последний раз. Он простонал, уткнувшись в мою шею и пробежавшись пальцем по моему центру. Низ моего живота скрутило от сильного возбуждения.

— Я все правильно делаю? — прошептала я.

— Черт, Айви. Ты потрясающе это делаешь, — выпрямившись, он осыпал мое лицо поцелуями. Захватив мой рот, он глубоко поцеловал меня. — Все, что ты делаешь, всегда правильно. Абсолютно все.

Воодушевившись, я немного отстранилась и посмотрела вниз, вытаращив глаза как полная идиотка, но я ничего не могла с собой поделать. Я хотела его, а он хотел меня. Под его властью я забыла обо всем, что, вероятно, со мной никогда не происходило, во всяком случае, до сих пор.

— Мне нужно рассказать тебе один секрет, — сказал он, положив одну руку на мою, а другой он продолжил меня дразнить.

— Какой же? — спросила я, не дыша.

Он прижал мою руку к всей своей длине.

— Я занимался этим прошлой ночью, когда вернулся. Я чертовски сильно возбудился. Я нуждался в этом.

О Боже мой.

Я наклонила голову набок и, найдя его губы, поцеловала, пораженная этим признанием. Я сильней сжала его естество, и Рен качнулся вперед. Мы учащенно дышали. Он положил руку на мою шею, в то время как его пальцы проскользнули под мои трусики. Мое сердце забилось быстрей, когда я почувствовала, как его палец сначала покружил над бедрами, а потом проник в меня.

— Ты такая тесная, — сказал он напротив моих губ. — Ты не...

Я покачала головой, и он замер. Мои бедра качнулись вперед, прося его пальцы проникнуть глубже, в то время, как его рука прижалась к моему комочку нервов.

— Господи, — сипло простонала я. Это единственное, что я могла сказать, пока его пальцы двигались во мне.

Каждый нервный узел полыхал, словно в огне. Тело трепетало, когда приятные волны накатили на меня. Наши поцелуи были глубокими, меж тем как я ласкала его рукой, а наши движения совпадали до тех пор, пока напряжение не достигло высшей точки.

Я неистово толкнулась, и он простонал мне в рот. Влажность покрыла его конец, и я знала, он был близко... я была близка... нет, я уже парила на вершине наслаждения. Откинув голову назад, я закричала, когда узелки стремительно распутались в невероятную спираль блаженства. Дрожь сотрясла мое тело, а затем его бедра подались вверх, освобождаясь от моей руки.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем любой из нас пришел в себя, найдя силы пошевелиться и отпустить друг друга, но мы не спешили. Держа меня в руках, он обнял еще крепче, пока мое сердцебиение медленно восстанавливалось. Его дыхание было глубоким, обрывистым, он поцеловал меня в висок.

— Останешься ненадолго или мне отвезти тебя домой?

Для меня намного разумней было бы отказаться и драпануть отсюда со всех ног, потому что я уже выполнила все свои намерения. Он больше не грустил. Не нуждался во мне, но в его объятиях я чувствовала необычайную теплоту. Мои ноги не хотели слушаться. Я чувствовала себя желанной, не одинокой, и это было удивительное чувство, с которым я пока не была готова расстаться.

Прекрасно понимая, что уже полностью погрузилась во все свои чувства, я крепче прижалась к Рену.

— Я останусь.

***

На дворе был уже поздний вечер, когда Рен отвез меня домой. Обратно мы поехали не на мотоцикле, а на грузовике, так как начался дождь. Мне понадобилось немало времени, чтобы выбраться из него, но это была далеко не моя вина.

Абсолютно не моя вина.

Я уже собралась выходить, но не успели пальцы коснуться ручки дверцы, как Рен обнял меня за талию и вернул на место. Крупные капли дождя падали на стекла, стекая маленькими ручейками. Рен сжал мои запястья.

— Рен?

Полуулыбка осветила его лицо, когда он положил мои руки на свою грудь. Я почувствовала, как под ладонью бьется его сердце.

— Айви, ты должна кое—что запомнить.

Приподняв брови, я попыталась быть невозмутимой, несмотря на учащенный пульс.

— Запомнить что? Что тебе нравится прикасаться и что ты чувствителен? Я и так это знаю.

— Умница, — опустив голову к моей, он рассмеялся. — Ты не уходишь без прощального поцелуя.

У меня перехватило дыхание.

— Ох.

— Да, ох.

В этом прекрасном грузовике с запотевшими стеклами, он притянул меня к груди и поцеловал так, словно умирал от жажды, а я — его личный источник жизни. Звук — прекрасный мужской глубокий стон — донесшийся из его груди, воспламенил мои чувства. Наши обжигающие поцелуи перешли в нежные. Его пальцы, пробравшись под мой топ, проследили линию позвоночника. Мои руки скользнули под его рубашку, прочерчивая линии рельефного пресса. Я не могла контролировать движение своих рук, особенно когда они проскользнули под ремень его джинс.

— Нам нужно остановиться, — осипшим голосом сказал Рен, отстранившись от моего рта. В мягком желтом освещении его губы казались такими же опухшими, как и мои. — Мое шестое чувство подсказывает, что мы нарываемся на арест за непристойное поведение.

Мои щеки вспыхнули, а кровь забурлила. Было тяжело отстраниться от него, но я превозмогла себя, и мы попрощались. Мы договорились встретиться завтра после моих занятий и наведаться к Джерому.

— До завтра?

Сглотнув, он кивнул.

Выбравшись из грузовика, я спрыгнула под холодные капли дождя. Водоворот мыслей кружился в голове, пока я бежала к калитке дома. Что я с ним делала? Встречалась? Несомненно, это так, но для меня это значит намного больше. Боже, намного больше, чем просто "встречаться". Вместо чувства тошноты, меня переполнял энтузиазм и растущая надежда, что я могу зажить нормальной жизнью среди всего этого хаоса.

Могу ли я зажить такой жизнью? Сегодня я была близка к обычной жизни как никогда. Мы лежалина диване, наслаждались едой на вынос и смотрели марафон передач по кабельному. Не говорили ни о работе, ни о Древних, и даже о Вратах, несмотря на то, что осталось всего три дня до равноденствия, и это должно быть нашей первостепенной задачей. Мы просто... жили и радовались жизни, как наши сверстники. И я ни о чем не жалею.

Я приблизилась к лестнице, когда шум стремительно приближающихся тяжелых шагов стал единственным предупреждением. Я быстро развернулась, готовая к наступлению, но это был Рен. Я опустила руки.

— Что...?

Рен предстал передо мной быстрее, чем я успела закончить фразу. Его руки легли на мои бедра, и он приподнял меня, прижав к стене. Мое тело незамедлительно откликнулось: ноги обернулись вокруг его талии, а руки обвили шею. С губ сорвался сдавленный вздох за пару секунд до того, как он снова поцеловал меня. Я чувствовала его естество, и даже несмотря на холодный дождь, его тепло согревало меня.

Бедра Рена соприкасались с моими самыми шаловливыми и озорными способами в совершенно непристойных и чувственных движениях. Когда его руки так нежно прикасались ко мне, меня совершенно не заботил риск ареста или штрафа.

Молния озарила небо, прогремел гром, но все, что я слышала — это сильное биение собственного сердца. Все мои чувства были поглощены Реном, прижимающимся ко мне, пока наши губы сливались воедино. Я готова раствориться в нем. Наши тела покачивались, а руки изучали друг друга. Не знаю, как долго мы целовались, но когда оторвались друг от друга для глотка воздуха, наша одежда сильно промокла, а все мое тело дрожало. Его губы заскользили по моей щеке в то время, как руки опустились на мою шею, запрокидывая голову назад.

С промокшей под дождем головой и капельками воды, стекающими по лицу, он казался морским повелителем.

— Спасибо за сегодняшний день. Ты даже не представляешь, как много он для меня значит, — поцеловав меня в кончик носа, он отошел от стены и осторожно опустил меня. — До завтра.

А потом он ушел, исчезнув под дождем призрачным любовником.

— Иисус, — прошептала я. Молния осветила небо, быстро сменившись громовым раскатом.

Промокшая до нитки, я, спотыкаясь, вошла в дом. Динь сидел в гостиной и, одарив меня подозрительно долгим взглядом, упорхнул в комнату, так ничего и не сказав. И это было настоящим счастьем для меня. Мысли витали где—то очень далеко, и сейчас у меня не было никаких сил на разговоры с Динь.

Воскресной ночью я спала как убитая. Как счастливец, испытавший оргазм впервые за очень долгое время, что было чистейшей правдой. Проснувшись отдохнувшей, я отправилась на пробежку, а после подготовилась к занятиям. Но как бы все ни было прекрасно, одна тень мысли, закравшаяся в потаенные уголки моего сознания, не давала покоя. И каждый раз, когда я пыталась дотянуться до нее, я проваливалась.

В понедельник утром перед учебой мне удалось уговорить Динь испечь торт, взамен на что я обещала принести дюжину пончиков по возвращении домой. Я надеялась, что выпечка поднимет Джерому настроение, и он согласится помочь. Это было очень рискованно, особенно если учесть, что он мог так ничего и не знать, но, к сожалению, у нас не было других вариантов.

Динь порхал в маленькой кладовке, хватая муку и коричневый сахар.

— Тебе повезло, что я всегда требую поддержания запасов разрыхлителя и шоколада из булочной.

— Да уж, точно, — я вышла из кухни, поглощенная размышлениями о последних произошедших событиях. Я вспомнила то, что забыла, когда была у Марли. В первый раз, когда я пришла увидеться с ней, я заметила кое—что в ее саду. Конечно, это мог быть всего лишь воробей, но что, если это еще один Брауни? Как давно он там? И еще лучше, как Динь удалось проникнуть в этот мир через Врата без нашего ведома? Разумеется, я и раньше задумывалась над этим, но сейчас, когда раскрываются многие тайны, несостыковки в истории Динь кажутся более очевидными.

Подозреваю, все это время он лгал мне. Трудно поверить, но все, что мне недавно удалось узнать с таким трудом, определенно должно знать существо из Иного Мира.

Не обращая на меня внимания, Динь тащил миску из кабинета, пока я наблюдала за ним. Колеблясь войти на кухню, я поморщилась, когда Динь бросил на столешницу железную миску, и она зазвенела. Мне не давал покоя вопрос, как же он очутился здесь... на кладбище.

— Динь?

Даже не посмотрев на меня, он, размахивая крылышками, достал из ящика шпатель.

— Ты мешаешь мне. Ты же знаешь, я не могу отвлекаться во время выпечки.

Прислонившись к дверному косяку, я не попалась на удочку как обычно. Мои чувства были противоречивыми. Разве Динь не знает о Полукровках? И если он знает, то почему же мне ничего не сказал? А что же с Вратами? Посмотрев на часы, я поняла, что скоро мне пора выходить, дабы не опоздать на занятия.

— Ты помнишь, как далеко от кладбища были Врата, когда я тебя нашла?

Динь развернулся с приподнятым шпателем.

— Я же говорил тебе, что не помню ровным счетом ничего о том, как прошел через Врата. Я очнулся на кладбище, мое бедное крылышко было разорвано, а нога сломана. Я был побит, как несчастный сирота в эпоху регентства в Великобритании. Я был жалок.

— Хорошо, — поправив лямку рюкзака, я переступила с ноги на ногу. — Ты знал, что в городе двое Врат?

Шпатель чуть было не выпал из его рук, когда его бледные глаза распахнулись по пять копеек.

— Что?

— Помнишь Марли? — когда он кивнул, я продолжила: — Она сказала, что в городе всего двое Врат: одни в старом районе, а другие — там, где ни духи, ни люди не могут найти покоя.

Хмурость омрачила его лицо, когда он положил шпатель на столешницу, не дав ей упасть. Динь парил в воздухе, махая прозрачными крылышками в полной тишине.

— Нет. Никогда не было двух Врат.

— Может ли быть такое, что ты просто не знаешь о вторых Вратах? Я понимаю, что Фейри знают только о тех, через которые они прошли в наш мир, но что, если в других городах Врат больше?!

Он покачал головой.

— Нет, это невозможно... Хорошо, в этом мире нет ничего невозможного. Хотя посмотри на себя: все воскресенье ты провела с парнем, я и не думал, что такое когда—нибудь случится.

Я нахмурилась.

— Но двое Врат? Это... — его нахмуренный взгляд обратился к окну. — Это очень плохо.

— Да, — задумчиво сказала я, оттолкнувшись от двери. Я уже собирались уйти, как вдруг остановилась. Динь с поразительной серьезностью мрачно смотрел в окно. — Известно ли тебе что—нибудь о Полукровках?

Он быстро повернулся ко мне, но так и не вымолвил ни слова. И тут я поняла — он знал абсолютно все о Полукровках. Это было написано у него на лице: рот раскрылся, а в больших глазах блеснула вспышка понимания.

Мой живот сжался, словно его пронзили острые иглы. Наши взгляды встретились. Мне стало тяжело дышать из—за кома в горле.

— Почему... почему ты никогда не рассказывал мне о них?

Динь молча смотрел на меня.

— Эта информация была бы крайне полезна для меня, и я полагаю, что тебе совершенно точно известно, что произойдет, если Принц или Принцесса завладеет Полукровкой.

Мой голос был необычайно хриплым. Как бы я не старалась убедить себя, что мне совершенно неважно, знает ли об этом Динь или нет, я была очень зла. Зла потому, что охотно поделилась с ним кровом и никогда ни о чем не спрашивала. Не знаю почему, но я слепо верила в ту крошечную часть информации, которой он поделился. Оглядываясь назад, я понимала, почему никогда не давила на Динь.

Боже, правда обрушилась на меня как снег на голову.

С тех пор, как я потеряла приемных родителей и Шона, я закрылась от всего мира в жалких попытках никогда вновь не чувствовать эту удушающую боль. Вал всегда поддерживала меня, у меня была Джо Энн, но этого недостаточно. Глубоко внутри я это знала. Я по—прежнему была в отчаянии, чтобы с кем—то сблизиться, наладить отношения. Это ясно, как белый день. Достаточно посмотреть на Рена.

И пока Динь продолжал беспомощно смотреть на меня, я поняла, черт побери, я знала, что он никогда не был искренен со мной.

Он опустил взгляд и тяжело вздохнул. Подлетев к краю столешницы, он сел. Спина ссутулилась, а крылышки безропотно упали.

— Айви, ты не понимаешь.

Закрыв глаза, я медленно вздохнула, прежде чем снова открыла их.

— Динь, почему бы тебе не попробовать мне все объяснить? Хотя бы впервые?

Динь содрогнулся.

— Я не врал тебе. Не во всем, — я наклонила голову на бок, а он подпер голову руками. — Я просто был не совсем сговорчивым.

— Даже не пытайся изобразить из себя саму невинность, — предупредила я, позволив рюкзаку соскользнуть с плеч на пол.

— Нет. Клянусь, — он опустил руки на колени, а его плечи съежились. — Я работал. И я оплошал.

— Ты не мем из Интернета.

Он покачал головой.

— Моей задачей было уничтожить Врата Нового Орлеана.

Я застыла как вкопанная.

— Что?

Динь приподнял подбородок.

— Стражи обычно только смотрят за Вратами, их работа, в целом, бесполезна за исключением того, что они знают нместоположение Врат, и только поэтому они ценны для Фейри. Невозможно просто пройти к Вратам и открыть их.

Все, что я могла — так это внимательно смотреть на него.

— Если кровь Древнего прольется на Врата Иного Мира — Врата разрушатся. Если кровь Древнего прольется на Врата Нашего Мира — они откроются, — объяснил он. — Мы знали, что произойдет, если большинство Древних ступят в этот мир. Они разрушат его, как и Мир Иной. Наш мир... погиб из—за них. Они хотели уйти, но мы... — он ударил кулаком себя в грудь. — Мой вид сделал все возможное, чтобы остановить их. Два с половиной года мы верили, что преуспели в разрушении Врат. Это было чистейшее самоубийство, но мы получали от этого огромное удовольствие.

— Минуточку. Ты хочешь сказать, что все Врата бесполезны?

Динь расправил крылья и поднялся на ноги.

— Мы нашли всех Древних в Ином Мире и уничтожили их, заманив в ловушку у Врат. Многие наши умерли в пытках, а других отослали, — он нахмурился, обессиленно опустив руки по швам. — В тот день я должен был умереть. Я не солгал тебе, когда сказал, что не помню, как прошел через Врата. Я не имею ни малейшего представления, что в тот день произошло. Должно было произойти что—то сверхъестественное, из—за чего меня затянуло во Врата во время их разрушения. Я бы умер, если бы ты не нашла меня, — большие ясные глаза встретились с моими. — Я тебе не говорил об этом потому, что не видел смысла. Врата были разрушены, Айви. Это были последние Врата из Иного Мира. По крайне мере, мы в это верили. Мы даже не представляли, что их может быть несколько. Мы лишь знали о Вратах около церкви напротив кладбища.

— Дева Мария Гваделупская? — черт побери. Одни из Врат были прямо под моим носом. Тогда слова Марли обретают смысл. В одно время эта церковь была убежищем, но, помимо этого, она была самой старой церковью в городе. Динь я нашла на кладбище через дорогу. — Почему бы тебе было просто не сказать, что ты прошел через эти Врата?

— А толку? Я разрушил их, Айви. Никто не может пройти через них. Возможно, Фейри и Древние и не подозревают, но Врата никогда не откроются.

Я скрестила руки, пытаясь не разгорячиться.

— Почему ты не сказал мне, что все Врата разрушены? Мы потеряли членов Ордена, которые, защищая Врата, отдали за них свою жизнь, а они ведь даже не работают.

— Но если ты права в том, что в городе действительно есть еще одни Врата, тогда это очень даже хорошо, что есть Стражи, — краснея, оправдался Динь. — Клянусь тебе, я даже не догадывался, что могут существовать еще одни. Поэтому меня никогда особо не заботило, чем занимаются Древние, и я не видел никакого смысла в том, чтобы просветить тебя относительно... — он отвернулся, а его губы сжались в тоненькую линию, — Полукровок. Веришь ты мне или нет, но если обнаружились вторые Врата, значит кто—то из Ордена доложил об этом. Это единственная причина, почему мы ничего об этом не знаем.

Ошеломленная, я медленно покачала головой.

— Что бы изменилось, если бы я раньше рассказал тебе о разрушении Врат? Думаешь, Орден бы тебе поверил? Ты бы призналась им, что это я тебе рассказал? Считаешь, они бы поверили тебе?

— А я сейчас должна тебе поверить?

Он отпрянул назад, будто я ударила его.

Долгое время я стояла в дверях, а потом развернулась и направилась в коридор. Сев на диван, я опустила голову на руки и, потирая виски, попыталась все осмыслить.

Если сказанное Динь — правда, тогда это объясняет, почему так много Фейри прибыло в Новый Орлеан. Остались всего одни открытые Врата? Они применят все свои силы, чтобы открыть их, но помимо этого я боялась, что кто—то из членов Ордена сотрудничал с Фейри.

— Прости меня.

Хрипло усмехнувшись, я провела руками по глазам. Колющая боль резала сердце, стоило мне лишь подумать о том, что Динь прав и каждый Фейри может пройти через Врата. Стражам не выжить. Разжав кулаки, я опустила руки и посмотрела на Динь. Он завис над краем журнального столика, с сожалением глядя на меня.

— Ты знаешь, где находятся другие Врата? — требовательно спросила я. — Я серьезно, Динь. Если ты знаешь, признайся прямо сейчас.

Он удрученно покачал головой.

— Если бы я знал, я бы тебе сказал. Клянусь! Но, Айви, ты должна выяснить, есть ли еще работающие Врата. Если они и вправду существуют — Фейри отроют их, и тогда выйдут рыцари. Они поведут за собой Принцессу. И Принца... Поверь мне, ты не захочешь узнать, чем все закончится.

Глава 17 

Утром понедельника я так и не попала на занятия, и когда Джо Энн поинтересовалась, почему я не пришла, я соврала ей, написав, что решила подремать подольше. За последние дни я слишком много врала и, наверное, на моих плечах было столько же вины, сколько и на остальных. Большую часть дня я провела в раздумьях, как же затронуть столь щекотливую тему с Дэвидом. Мне нужно что—то предпринять, но я не могла признаться ему, откуда мне все это известно.

Я даже не могла рассказать правду Рену.

По каким—то дурацким причинам я до сих пор защищала Динь. Если расскажу о нем кому—нибудь из Ордена, они обыщут мой дом, как полицейские, а его убьют.

Что мне делать с Динь? С одной стороны хотелось выкинуть его взашей через окно, но с другой — я знала, почему он был не до конца честен. Когда я ушла на встречу с Реном в штаб—квартиру, Динь уже некоторое время дулся у себя в комнате.

Единственным выходом было соврать Рену о моих источниках информации, но лишь при одной мысли об этом к горлу подступала горечь. Я поднялась на второй этаж и позвонила Гаррису.

— Ты сегодня рано, — сказал он, закрывав за мной дверь.

— Встречаюсь с Реном, — без рюкзака я чувствовала себя обнаженной.

— Хммм... Кажется, вы с новым пареньком хорошо ладите, — он направился обратно к себе в кабинет. — Рад за тебя.

— Спасибо, — прошептала я, не зная, что еще ответь. — Я тоже.

Хихиканье слева привлекло мое внимание. Повернув голову, я увидела Вал, выходящую из конференц—зала с прижатым к уху телефоном.

— Все хорошо, пупсик, — слегка ошеломленно улыбнувшись, она направилась мне навстречу. Ни разу в жизни я не видела, чтобы Вал разговаривала по телефону с парнем, с которым гуляет. Она была девушкой, чье кредо было "напиши мне и отвали". Интересно, встретила ли она того единственного или просто влюбилась? — Мне нужно идти. Да, я позвоню тебе и все расскажу. До скорого.

Облокотившись на опустевший стол для переговоров, придвинутый к стене, я усмехнулась ей.

— У тебя, похоже, был занимательный телефонный разговор.

Она пожала плечами, убирая мобильный в карман оранжевых штанов. Я даже и не подозревала, что есть джинсы такого цвета.

— Прости за вчерашнее.

— Все в порядке. Ты была с... — как мне его назвать? Парнем? Знакомым? Другом с привилегиями? Черт, а как можно охарактеризовать наши отношения с Реном? — Ты была с тем парнем?

Присев на стол рядом со мной, она вытянула длинные ноги и запрокинула голову, отчего упругие кудряшки упали ей на плечо. Вал вздохнула.

— На самом деле, я спала. Субботняя ночь была потрясающей. Я до сих пор чувствую его...

— О, представляю себе, — смеясь, я прервала ее, раскачиваясь на пятках. Посмотрев на нее, я тихо проговорила: — Нам нужно поговорить.

Она выпрямилась, и легкая улыбка исчезла с ее губ в форме сердечка.

— О том, что ты мне рассказала раньше? О Вратах и прочем?

Я кивнула, но не успела продолжить, как прозвенел звонок и Гаррис направился к двери. Когда вошел Рен, у меня перехватило дыхание. Казалось, он только недавно вышел из душа: влажные волосы слегка завивались у висков, а лицо было свежевыбритым. На нем была легкая серо—угольная фланелевая рубашка с рукавом три четверти, обтягивающая широкие плечи и очерчивающая грудные мышцы.Черные камуфляжные брюки идеально облегали его бедра.

Боже, парень выглядел нереально круто. Он направился в мою сторону, а его потрясающие изумрудные глаза устремились на меня так, словно в комнате никого кроме нас не было.

— Вау, — пробормотала Вал едва слышно.

Я выпрямилась, удивленная тем, что он направился сразу ко мне. Я уж было собралась сказать что—то, поздороваться, к примеру, вот только моя попытка была убита в зародыше. Рен подошел ко мне, обхватил лицо руками и наклонил голову назад, подперев мои ноги своими. Его губы были так близко: мы словно дышали одним воздухом.

— Ух, — сказала Вал, но я ее едва слышала.

Не колеблясь и секунды, Рен поцеловал меня. Кажется, ему было наплевать, что рядом сидит Вал. Он смело захватил мои губы своими, углубив при этом поцелуй так, что я еще сильнее стиснула край несчастного стола. Не будь я прижата к стене, наверняка уже свалилась бы.

Губы покалывало, когда он прервал такой сногсшибательный поцелуй, и мне пришлось открыть глаза. И все, что я смогла увидеть в этот момент — это изумрудный взгляд, окаймленный черной бахромой ресниц.

— Мм... Вау. Мне кажется, я только что забеременела, наблюдая за вами, ребята, — сказала Вал, переводя дыхание.

Рен усмехнулся.

— Я целый день ждал, что ты позвонишь или хотя бы напишешь, — сказал он, наклонившись к моему уху. — Я же знаю, ты не забыла обо мне.

Вздрогнув, я чуть сдвинулась в сторону. Мое лицо полыхало. Я не писала ему этим утром, но не из—за отсутствия желания, а скорее из—за неприятного разговора с Динь. Также я не была уверена, будет ли это уместным. Ну, то есть, были ли мы с ним на какой—то стадии отношений? Понятия не имею, сколько вообще существует этих стадий и на какой из них находится переписка друг с другом просто так, безо всякой на то причины. Так, а теперь я почувствовала себя кретинкой.

Он прижался губами к моему уху еще сильнее.

— Все в порядке. Ты новичок в этом деле, поэтому я расскажу тебе, каково это быть со мной.

— Расскажи, будь добр, — начала уговаривать Вал.

Я мрачно посмотрела на нее, но она проигнорировала это. Рен оперся руками по обе стороны моих бедер.

— Я хочу знать о тебе все — всегда и везде. Днем. Ночью. Утром. Когда ты приняла душ и, в особенности, когда обнажена, — он подмигнул мне, и я закатила глаза. — И меня не волнует, если люди поймут, что между нами нами что—то происходит.

— Серьёзно? Никогда бы не догадалась, — сухо ответила я.

Я осмелилась взглянуть на Вал. Она выжидающе смотрела на меня.

— Итак, когда все произошло? — спросила она, вычерчивая в воздухе огромный круг.

— Оу, это и сейчас происходит.

Рен погладил мою ногу, прежде чем выпрямился, скрестив руки на груди. Выражение его лица подмывало меня возразить.

Что я и сделала. Ясное дело.

— Вообщем—то, мы вчера тусовались.

— Вау, — сказала Вал. — Я должна почаще оставлять тебя одну.

Рен кивнул.

— Согласен.

В моей голове вспыхнули воспоминания о нашей ночи в клубе. Я прищурилась, а Рен, поддразнивая меня, слегка улыбнулся.

— Вы двое, — Вал кивнула в нашу сторону, — ничего хорошего в ваших блядках.

Тепло опалило мои щеки и разлилось вниз по шее.

— Послушайте, в мире происходит нечто важное...

— Это ты про ваши бесстыжие обжиманки? — вмешалась Вал. Она невинно улыбнулась, когда я тяжело вздохнула.

— Нет. Я не об этом.

— Вообще—то, происходящее между нами довольно серьёзно, — вмешался Рен, отчего мне захотелось забиться головой о стену.

Вал оттолкнулась от стола и, повернувшись к нам, захлопала в ладоши.

— Я горжусь тобой, Айви.

А потом она совершенно беззастенчиво одарила Рена долгим, оценивающим взглядом, который можно расценить, как визуальное приставание.

— О—очень тобой горжусь.

Слава Богу, Дэвид решил зайти в комнату, а иначе я даже и представить не могу, куда бы мог зайти этот разговор. И я уж точно не хотела бы, чтобы он перетек в интимное русло. Спрыгнув со стола, я обошла Рена.

— Дэвид, у тебя есть минутка?

Он остановился, его плечи напряглись, когда он повернулся к нам.

— А хочу ли я эту минутку?

— Да, хочешь.

Рука Рена опустилась на мою поясницу.

— Что ты делаешь? — тихо спросил он.

Взглянув на него, я глубоко вздохнула.

— Нам нужно поговорить с ним.

— Айви...

Дэвид нахмурился, что не было таким уж необычным.

— Поговорить со мной о чем?

— Сегодня утром я кое—что выяснила, — пояснила я Рену, от всей души желая, чтобы он понял меня. — Нам нужно с ним поговорить. Доверься мне.

Его подбородок напрягся, а взгляд задержался на мне. Я знала, что он не в восторге от всего происходящего, а когда он отвернулся и посмотрел в потолок, я задалась вопросом, не просит ли он у Бога больше терпения. Я хотела сказать, что не собираюсь заставлять его рассказывать об Избранных, но, к сожалению, не могла сделать этого при посторонних ушах.

— Какого чёрта здесь происходит? — спросил Дэвид. — У меня нет для вас целого дня.

Я глубоко вздохнула.

— Верь мне.

Его взгляд вернулся ко мне, в томлении у меня перехватило дыхание. Наконец Рен кивнул.

— Хорошо, мы готовы.

С облегчением вздохнув от того, что нам с Реном не придется биться лбами как двум баранам на мосту, я обратилась к Дэвиду:

— Думаю, нам лучше пройти в одну из комнат.

К большому недовольству Дэвида, Вал последовала за нами.

— Я не приглашал тебя слушать всю ту хрень, что они собираются мне рассказать.

Она пожала плечами.

— Я сама себя пригласила, — она уселась на один из металлических складных стульев, в то время как Дэвид закрыл за нами дверь.

Рен с недоверием посмотрел на нее.

— Все, что здесь будет сказано, должно здесь и остаться.

Встретившись с ним взглядом, Вал выгнула бровь.

— Ты сексуален и тривиален. Сногсшибательная смесь.

Казалось, Дэвид уже наслушался нас.

— Поторопитесь. Я должен встретиться с парочкой потенциальных членов, переехавших к нам.

Я мельком взглянула на Рена. Скрестив руки на груди, он молча и неподвижно стоял в углу комнаты, словно часовой.

— Дэвид, в городе есть Древние.

— Ох, святое дерьмо...

— Послушай меня, — я резко прервала его, хоть это было не совсем любезно. Видимо, в конце концов, моя задница напросится на выговор. — Они здесь. Я видела, по меньшей мере, трох. В среду они собираются открыть Врата.

Лицо Дэвида помрачнело, когда он направился ко мне. В это же мгновенье я краем глаза увидела Рена. Быстрый, как стрела, он выскочил из угла и схватил Дэвида за плечо. Я не чувствовала от Дэвида серьезной угрозы, но Рен так не считал.

— Она не дурачит тебя, мужик. Я тоже их видел. Они здесь. Они в клубе Flux, в центре города. Клуб кишит Фейри. Но это не все. С ними разговаривали полицейские.

Убрав чужую руку с плеча, Дэвид мрачным взглядом обвел комнату, а потом вновь сосредоточил внимание на Рене.

— Во—первых, для меня это не сюрприз. У нас уже бывали случаи, когда Фейри питались полицейскими, но что меня действительно поражает, так это то, что ты увидел Фейри. Я глубоко убежден, что с момента приезда тебя не интересовало абсолютно ничего, кроме как залезть этой девчонке под юбку.

— О Боже мой, — прошептала Вал.

Мой рот раскрылся, но больше всего меня поразила до жути спокойная улыбка Рена.

— Совершенно неверное наблюдение, Дэвид. Я очень многогранная личность.

Это заявление не помогло.

— Дэвид, ты должен прислушаться к нам. Эти полицейские не смахивали на жертв кормления.

— Они могут просто быть под внушением.

— Какая разница? — вмешалась я. — Древние собираются открыть Врата, и нам известно, что в городе их несколько. Но у церкви Девы Марии Гваделупской Врата больше не работают. Они не смогут пройти через них.

Все уставились на меня.

— Что? — тихо воскликнул Рен.

А вот ответ Дэвида был немного жестче.

— Откуда, черт побери, тебе известно расположение Врат?

— Есть еще одни Врата, не так ли? — не отступалась я.

Он посмотрел на меня исподлобья.

— Их двое, но что меня больше всего интересует, так это то, откуда, хренов черт, тебе известно расположение одних из них и почему ты уверена, что они не работают.

— А это важно? — отрезала я. — Мне известно о Полукровках и о том, что всех нас ждет, если Принц или Принцесса, пройдя через Врата, прикоснутся к ним.

— Полукровки, — повторил Дэвид. — Что, разрази меня дьявол, ты несешь?

Я мельком посмотрела на Рена. Жесткость его выражения лица подсказывала мне: еще пару секунд, и он припечатает Дэвида к стене.

— Ты не знаешь о Полукровках? Я говорю о людях, в чьих жилах течет кровь Фейри.

Он посмотрел на меня так, словно из моей головы проросли руки, весело махающие ему.

— Ты потеряла свой гребаный рассудок?

— А ты не знаешь, как разговаривать с девушками? — прорычал Рен.

— Наполовину Фейри, наполовину человек? — спросил Дэвид, вскинув руки. — Мне действительно нужно выслушивать весь этот бред и дальше?

Рен выругался:

— Это бессмысленно, Айви. Я же говорил тебе, нет никаких причин рассказывать ему все.

— Наполовину Фейри? Это уже что—то из ряда вон выходящее, — откликнулась Вал со своего места. — Я ни на чьей стороне, но... вы серьезно?

Разозлившись, я сжала руки в кулаки.

— Если вы меня не послушаете и не бросите все силы на защиту вторых Врат, они пройдут через них и вот тогда уже не важно будет, верите вы в Полукровок или нет: мы все погрязнем в этой чертовщине по самые уши.

— Я Избранный, — вмешался Рен в тот момент, когда Дэвид хотел что—то возразить. Эти два слова ошарашили всех. Даже Вал моментально притихла. Не могу поверить, что он признался в этом. Разумеется, Вал уже знала, но Рен не догадывался об этом. Как только он привлек внимание Дэвида, он продолжил: — Ты же знаешь, что это значит?

Напряженный момент прошел, и Дэвид произнёс:

— Да. Я знаю, кто такие Избранные.

О—хо—хо.

— Ну, раз так, тогда тебе должно быть известно и о Древних, свободно разгуливающих по городу. Ты, должно быть, считаешь, что раз Избранные охотятся на них, то они не твоя забота. А, может, тебе просто слабо признаться своим подчиненным в том, то существуют Фейри, которых не убить железным колом?! Я допускаю даже, что ты ничего не знаешь о Полукровках. Но я никак не пойму, почему ты, мать твою, не поставишь в известность свою группу. Меня послали сюда, потому что на вас надвигается огромная волна Фейри и Древних.

Рен подошел ближе, но так как Дэвид был на голову ниже, ему пришлось смотреть на него снизу вверх.

— Слушай, если она утверждает, что существует несколько Врат и одни из них не работают, ты должен сказать мне местоположение вторых и увеличить их охрану. Мне наплевать, как ты это сделаешь, но сделай это сейчас же.

Было слышно лишь тиканье настенных часов, пока Дэвид не сказал:

— Все, кроме тебя, на выход.

Он имел в виду Рена. Я попыталась настоять на своём:

— Я не уйду.

— Уйдёшь, — Дэвид взглянул на Вал. — Как и ты. Это касается только Рена и меня.

— Чушь собачья! Это...

— Это приказ, Айви! — прогремел Дэвид. На его виске запульсировала вена. — Или ты забыла, что я твой босс?

Я сделала глубокий вдох. А что еще мне оставалось? Позволить отстранить меня или, того хуже, вышвырнуть из Ордена? И что это даст? Однако, остаться здесь и заехать Дэвиду в глаз — довольно заманчивая перспектива. Собрав несчастные крупицы самоконтроля, я последовала за Вал вон из комнаты, ни разу не посмотрев в сторону Рена, но при этом громко хлопнув дверью.

— Ну что за ублюдок, — кипятилась я, проходя мимо члена Ордена, спускающегося с третьего этажа. Подойдя к окну с видом на улицу, я ухватилась за подоконник, пытаясь сосредоточиться на дыхании, а не на диком желании вернуться и кое—кого пришлёпнуть.

Вал встала рядом со мной. Она потянулась, смахнув выбившийся локон со лба.

— Как думаешь, о чём они там говорят?

— Понятия не имею, — я посмотрела через плечо, не сводя глаз с членов Ордена, круживших поблизости. — А знаешь, что на самом деле плохо? Мы уверены, что один из членов Ордена работает с Фейри. Вот это действительно важно.

Её глаза изумленно распахнулись.

— Но почему вы так уверены?

— Это долгая история, — повернувшись, я прислонилась к стене и взъерошила волосы. — Ты знакома с убитыми членами Ордена? Мы считаем, что все они были стражами, — объясняла я чуть ли не шёпотом. — Помнишь, поговаривали, что Трента пытали? — я облизала губы и опустила руки. — В районе складов есть клуб. Мы видели там Древних. Мне удалось подобраться к ним. Они говорили, что знают, где находятся Врата и что в этот раз не облажаются. И ещё я услышала, как они сказали, что у них есть выход на человека. Думаю, они говорили о члене Ордена.

— Святое дерьмо, — сказала Вал. Она шагнула в сторону, уперев руки в бока. Прошло несколько секунд. — Ты же понимаешь, что все это похоже на бред сумасшедшего?

— Я знаю. Просто... так много всего происходит. Это очень важно. Если они откроют Врата, — я взглянула на Вал, — нам всем конец.

Нахмурившись, Вал упёрла взгляд в пол. Никто из нас не говорил пару минут.

— Эм... Я должна... Мне нужно идти, — она отступила. — Я позже позвоню тебе.

Она ушла. Я не винила ее. Слишком многое свалилось на ее голову. Ей во многом предстоит разобраться.

Я расхаживала вдоль окна, сгорая от желания узнать, о чем же они говорят. Почему меня выпроводили из комнаты? Расскажет ли мне Рен, о чем они беседовали? Если нет, то я всыплю ему по самое "не хочу".

У меня день не задался, но тут объявился Майлз, спускающийся с третьего этажа. Увидев его, я отвернулась, притворившись чрезвычайно заинтересованной видом из окна.

Разумеется, это не сработало.

— Ты видела Дэвида?

Я взглянула на закрытую дверь.

— Он там с Реном.

— Хм—м... — Майлз нахмурился. — Почему?

Можно подумать, я вот так просто все ему расскажу. Изучая Майлза из—под вуали ресниц, я представила его Полукровкой и чуть не рассмеялась вслух.

Его хмурость усилилась.

— Что ты здесь делаешь?

— Жду Рена. Мы вместе работаем.

— Да что ты, — Майлз внимательно изучал меня. — Знаешь, рядом с трупом Трента мы обнаружили его мобильник. Он был раздолбан, но все же находился в рабочем состоянии.

Я подумала о телефоне, который видела на прошлой неделе.

— Это хорошо.

Его карие глаза сдержанно наблюдали за мной.

— В его телефоне были твои фотографии. Твои и Рена. Вы прогуливались по Jackson Square. Хочу заметить, вы были очень близки.

Сначала мне показалось, что я плохо его расслышала, но потом уже окончательно разозлилась.

— Жутковато.

— Действительно, — согласился Майлз. — Это было в ночь его убийства. А ты знаешь, почему он фотографировал тебя? Он не доверял тебе.

Крошечный волоски на моем затылке встали дыбом.

— Он искренне верил, что я сумасшедшая, так что я не удивлена.

Майлз слегка улыбнулся. Это была натянутая улыбка, которая никоим образом не меняла его выражение лица.

— Он беспокоился, что ты... под влиянием Фейри.

Мои руки сжались в кулаки.

— Какого черта он так думал? Я бы лишилась своего клевера... — я заткнулась, и сердце ушло в пятки.

— Он рыскал в твоем прошлом, Айви. Тренту удалось накопать кое—что интересное о ночи, когда на твой дом напали Фейри, — продолжил Майлз. — Он заметил, что что—то не сходится.

Чувство опустошения сильнее обвило мою душу. Смотря на Майлза, я не знала, что ответить. Ужас ледяной волной пронзил мою кровь. Нет. Не может быть, чтобы Трент что—то откопал.

Дверь распахнулась, и я почувствовала облегчение, увидев, как Рен выходит. Он был таким же разозленным, как я, когда покидала эту комнату.

Дэвид стоял в дверях.

— Майлз, мне нужно поговорить с тобой. Немедленно.

Я повернулась к Рену, намереваясь остановить его, но он, быстро взглянув на меня, покачал головой.

— Пошли отсюда.

Несмотря на нетерпение, я последовала за ним из штаб—квартиры, выйдя на улицу.

— Что происходит, Рен?

Потянувшись, он взял меня за руку, когда мы шли вниз по улице Филип к Роял. Я оступилась, и он осторожно сжал ее. Подняв взгляд, я заметила, что он смотрит на меня, изогнув одну бровь.

— Люди держатся за руки, когда нравятся друг другу.

— Не знала, что мы уже на этапе, когда можно держаться за ручки, — я пыталась поспевать за Реном, пока он обходил группу туристов. Паника острыми когтями вцепилась в меня, утягивая вниз, угрожая прошлому столкнуться с настоящим.

Приложив все усилия, я все же смогла запихнуть всё это обратно, заперев на замок, и заставила себя забыть о словах Майлза. Я должна была это сделать. Только так я могу сосредоточиться на настоящем.

— Айви, я уверен, что вчерашний вечер послужил отличным доказательством того, что мы нравимся друг другу.

Я поджала губы.

— Не думаю, что для этого необходима симпатия.

— Для меня необходима, — он метнул на меня острый, многозначительный взгляд. — Ты же чувствуешь то же самое, что и я, правда?

Смутившись от его слов, я отвела взгляд в сторону.

— Почему мы это обсуждаем?

— Потому что ты казалась очень потрясенной из—за того, что мы взялись за руки. Это отвлекло меня, и мне нужно было убедиться, что ты со мной.

— Рен...

Он снова сжал мою руку, и мы повернули на Роял.

— Дэвид хочет устроить облаву на Flux в субботу. Он обговорит это с Майлзом, и они соберут группу людей, которым можно доверять. Но сначала нам предстоит пережить ночь среды. Врата будут охраняться. Оба без исключения. Дэвид не верит, что одни не работают. Он не готов рискнуть, оставив Врата незащищенным в ночь равноденствия.

Обрадовавшись, я была готова пасть на колени и целовать землю, но это было бы ужасно, особенно если учесть, какие тайны скрывают эти улицы.

— Так он нам поверил?

— Не совсем уверен, чему он поверил, но он определенно имеет представление об Избранных. Дэвид не знает, чем мы занимаемся, но когда понял, что я Избранный, то был готов выслушать меня до конца.

— Ну, это просто здорово, — съехидничала я.

— Эй, по крайней мере, он выслушал нас, для разнообразия. Как и мы, он знает, что в Ордене завелся предатель. Именно поэтому он хотел, чтобы вы с Вал вышли. Не думаю, что он вас подозревает, но...

Холодный воздух пронзил меня.

— А я думаю... думаю, что подозревает.

— В его подозрениях нет смысла. Тебя подстрелил один из них. Он не может этим пренебрегать.

А я вот не была так уверена. Иначе зачем он вынудил меня покинуть комнату? Мерзкое чувство предательства скрутило живот.

— Ему известно о Древних, но поскольку те никогда не проявляли себя, он и Майлз молчали. Видимо, они боялись, что Фейри пойдут к Вратам, и Дэвиду пришлось прибегнуть к дополнительным мерам, чтобы их скрыть, но не думаю, что они понимали всю серьёзность происходящего до сегодняшнего дня. И я понятия не имею, чего это он вдруг вызверился на тебя.

Готова побиться об заклад, все из—за того, что я девушка, а его раздутое до небес самолюбие не позволит себе такую маленькую слабость, как прислушаться к совету какой—то девчонки.

— В любом случае, мы нужны ему у Врат, — дёрнув меня в сторону от стремительно летящего пешехода, он встретился со мной взглядом. — Откуда ты узнала, что те Врата не работают?

Мой живот скрутило ещё сильнее. Вот, где я должна была соврать. Я ненавидела врать, но не могла сказать ему правду; мне противно, что приходится втягивать в это своих друзей.

— Утром мне удалось поговорить с Марли. Она сказала, что Врата у церкви больше не работают; все Врата были уничтожены, кроме вторых, — скрывая от него правду, я чувствовала, как растет список моих погрешностей. — Я подумала, что если она была права насчёт всего остального, то и здесь не заблуждается.

— Все Врата были уничтожены?

Я кивнула.

— Да. Полагаю, Избранные не знают об этом.

— Нет. Никогда в жизни не слышал об этом, — он отпустил мою руку, проводя рукой по уже высохшим волосам. — Откуда она это знает?

— Без понятия, — сказала я спокойно. — Но если это правда, тогда... А вдруг Фейри знают об этом?

Он покачал головой.

— Айви, как бы мне не хотелось этого признавать, но я не знаю. Я не вижу в этом смысла. Совсем.

Как можно его убедить, не упомянув о Динь? К сожалению, это невозможно.

— Он сказал тебе, где вторые Врата?

Рен кивнул.

— Мы стоим прямо перед ними.

Я вздрогнула, оглядываясь по сторонам.

— Что? — мой взгляд упал на серое трёхэтажное здание. — Ты, должно быть, шутишь.

— Разве оно не похоже на один из тех замечательных домиков, что показывают в ужастиках? — спросил Рен.

Я уставилась на знаменитый дом с привидениям на Роял Стрит, по общему мнению самый населённый призраками в Новом Орлеане. Место, в котором покоится ужасная, жестокая история. Я вспомнила, что говорила Марли: "Вторые Врата расположились в месте, где ни люди, ни духи не могут обрести покой".

Другими словами, это дом с привидениями, но, согласно слухам, девяносто процентов Нового Орлеана населено призраками.

— Это же...?

Рен покачал головой, касаясь пальцами моего подбородка, поворачивая моё лицо к кирпичной постройке рядом с грандиозным домом.

— Вот, где Врата.

Глава 18

Ночь понедельника была смертоносно скучна: не было ни одного Фейри, шастающего по улочкам Французского квартала или тусующегося в клубе складского района. Вместо радости во мне поселилось чувство тревоги. Ночи понедельника не были оживленными, но чтобы ни одного? Что—то здесь неладно.

Когда наша смена подошла к концу, мы вновь оказались в Квартале на Филип Стрит, где Рен оставил свой мотоцикл. Мои мысли витали где—то далеко: не давало покоя расположение вторых Врат, беспокойство о возможном предателе и опасение, что ждет нас в среду, когда Рен неожиданно спросил:

— Поехали со мной домой?

Мы стояли на углу улицы под слабо мерцающем сиянием фонаря. Я нахмурилась.

— Что?

Рен слегка улыбнулся.

— Поехали сегодня ко мне домой, Айви.

Переступив с ноги на ногу, я отступила. Его просьба взволновала меня... и адски напугала. Сегодняшний день многое преподнес, у меня было не так много времени, чтобы подумать о наших отношениях с Реном или об умопомрачительном поцелуе в штаб—квартире Ордена, или как он держал меня за руку, когда мы шли к старому кирпичному дому на Роял Стрит.

Мое сердце екнуло, когда я посмотрела на него в полумраке.

— Не уверена, что это хорошая идея.

— Это великолепная идея. Возможно, самая лучшая идея, когда—либо посещавшая меня.

Вдалеке раздался взрыв хохота.

— Не думаю...

— Перестань думать, — он взял мои запястья, нежно разворачивая ладони. — Ты слишком часто это делаешь.

— Не верю, что можно думать слишком много, — рассуждая, я опустила взгляд на его руку на моем запястье. Вся правда заключалась в том, что я еще не хотела идти домой. Представить не могу, что мне делать с Динь; моя квартира над прекрасным двориком была очень одинока сейчас.

Рен вздохнул, поглаживая пальцем тыльную сторону запястья.

— Айви, я приглашаю тебя к себе не для того, чтобы соблазнить.

В моем воображении вспыхнули картинки того, как он раздевает меня, укладывает на кровать и делает со мной все, что только пожелает. Некоторые частички тела нежно затрепетали при виде этой мысленной картины.

— Конечно, если ты сама не захочешь, — продолжил он нежным голосом. — Я сделаю все, что ты захочешь, только пойдем ко мне.

Посмотрев на него, я встретилась с решительным, открытым и честным взглядом. А смех тем временем раздался все ближе.

— Если ты не хочешь меня, тогда зачем зовешь к себе домой?

На его лице озарилось замешательство, но потом он ухмыльнулся и сказал:

— Во—первых, Айви, я хочу тебя. Всегда. Черт, да я хочу тебя с тех самых пор, как ты заехала мне в челюсть.

— Звучит слегка...безумно.

Он пропустил это замечание мимо ушей.

— Но это не все, чего я хочу от тебя. Мне нравится зависать с тобой. Нравиться проводить с тобой время.

Стыдно признаться, но мне это никогда не приходило в голову. Я почувствовала себя глупышкой. Ну почему, почему я сама не подумала об этом? Иногда я чувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой. И если быть совсем честной, мне нравится проводить с ним время. За две недели совместной работы смены стали приятнее. Это вовсе не означает, что мне нравится моя работа, но с ним... с ним все становилось другим.

Заглянув ему в глаза, я уже почти сказала нет... почти.

— Хорошо.

Его маленькая ухмылочка переросла в ослепительную улыбку, обнажившую ямочки. Тяжело было не поддаться желанию подойти ближе и поцеловать каждую из них. Возвращение домой прошло без происшествий, но все же было странно идти к нему на всю ночь, словно мы собирались заняться чем—то нехорошим.

Я занервничала, когда Рен включил свет и направился на кухню за напитками. Принеся пиво и газировку, он с важным видом подошел к дивану и поставил их на журнальный столик.

Сняв ботинки и носки, он посмотрел на меня из—под густых ресниц.

— Айви, ты можешь присесть на диван.

Послушавшись его совета, я села и сложила руки на коленях.

Он повернулся к мне.

— На самом деле есть кое—что, что мне бы хотелось тебе показать... подарить тебе. Сейчас вернусь.

Подарить мне? О чем он? Что он хочет мне подарить? Поцелуй? Сомневаюсь, что для этого ему нужно идти в свою спальню. И хотела ли я этот поцелуй? Вчера у меня не было никаких проблем с поцелуями. Боже, сама не знаю, чего хочу.

Или я попросту не готова признать это.

Пока я пыталась разобраться в себе, Рен вернулся в гостиную и сел рядом. В его руках был деревянный кол пепельного цвета.

— Это кол из тернового дерева. Он убивает Древних, — он вложил его в мою ладонь, мягко обернув мои пальцы вокруг гладкого заостренного кола. — Я хочу, чтобы он был у тебя. Собирался отдать еще вчера, но мы отвлеклись.

Ох, отвлеклись.

— Парни ещё никогда не дарили мне клёвых кольев.

Он лукаво улыбнулся.

— Ох, Айви, ты просто раньше не встречала такого, как я.

И это чистая правда во многих ее проявлениях. Кол был легким, но прочным. Его рука медленно отпустила мои пальцы, оставив после себя холодок дрожи.

— Ты уверен, что хочешьотдать его мне?

— Это запасной. Я им не пользуюсь. Я хочу, чтобы он всегда был при тебе, особенно сейчас, — наклонившись за пивом, он откинулся рядом на спинку дивана, прижавшись своим бедром к моему. Определенно близость его не смущала. Я вообразила, что если откинуть прочь все мысли, мне будет так же комфортно, как и ему. — Ты должна вонзить его в сердце. Как вампиру.

Я повертела кол в руках, восхищаясь непревзойденным мастерством, благодаря которому небольшой сучок превратился в острое смертоносное оружие.

— Спасибо тебе.

Кивнув, он преподнес бутылку к губам.

— Спасибо. Я серьезно, — я осторожно положила кол на журнальный столик, взяла содовую и села на диван. Около полуночи мы получили сообщение от Дэвида, в котором он предупредил нас об экстренном собрании во вторник днем. Мы знали, что это касалось Врат.

— Как думаешь, как отреагируют члены Ордена на заявление Дэвида?

— Не знаю, — он схватил пульт с подушки, лежащей рядом со мной, и включил телевизор. — Давай не будем об этом, ладно? Скорее всего, это будет не самая приятная беседа, но, малышка, мы ничего не можем изменить.

Колеблясь, я изучала его профиль.

— Но что же с Полукровками? Если Врата откроются, нам как никогда важно отыскать их.

— Нам? —он улыбнулся, перед тем как сделать глоток. — Мне нравится. "Нам". Здорово.

Мои щёки загорелись, когда я посмотрела на экран телевизора. Он переключил на какой—то канал, где шёл фильм.

— Мы знаем, что как минимум еще один член Ордена под подозрением, но больше ничего не известно. Они не скажут имя, пока не найдут что—то важное, — я слушала его, а в моей душе расцветало беспокойство.

У меня не было оснований думать, что он что—то недоговаривает. Рен всегда был честен со мной.

— Прости, что заранее не предупредила о разговоре с Дэвидом и вынудила тебя рассказать об Избранных.

— Всё нормально.

Я покачала головой и отвела взгляд.

— Вообще—то, нет. Вал... она уже знала. Я рассказала ей на выходных после нашего разговора. Я должна была с кем—то поговорить, чтобы разобраться со всем навалившемся. Я знаю, это не оправдание, но я хочу быть честной с тобой.

Когда я осмелилась быстро взглянуть на него, он не казался разозлённым. Его выражение лица практически ничего не выражало.

— Ты рассказала ей, зачем я здесь?

— Ты про охоту на Полукровок? Нет. Ты же слышал ее: до сегодняшнего дня она ничего о них не знала.

Спустя мгновение он кивнул.

— Ты говорила кому—нибудь ещё?

Я покачала головой.

Задумавшись, Рен сказал:

— Честно говоря, это уже не важно. Даже если ты и не сказала ей, она бы все равно узнала.

Я не почувствовала особого облегчения, даже несмотря на то, что он отреагировал лучше, чем ожиалось.

— Я должна была позвонить тебе утром и предупредить.

— Послушай, — он дотронулся до моего подбородка и приподнял его, чтобы я посмотрела на него. — Одного извинения было бы достаточно. Конечно, я бы предпочел, чтобы этот разговор состоялся наедине, но что сделано, то сделано. Дэвид знал об Избранных, для него это не было неожиданным сюрпризом. Я не нарушил правил.

— Со мной ты нарушил все правила.

— Так и есть, — он провел пальцем по моей нижней губе, и будь я чуточку храбрее, укусила бы этот шаловливый палец. — Давай сегодня вечером побудем... нормальными.

Я отстранилась, широко раскрыв глаза.

— Что?

— Нормальными. Давай представим хоть на одну ночь, что у нас нет никаких забот, как у тех ребят из закусочной, в ночь, когда ты чуть не перерезала мне горло, — объяснил он. В моей памяти всплыли образы той компании. — Не будем говорить обо всей это чертовщине. Хорошо?

Прикусив губу, я кивнула и вернулась к телевизору. В горле застрял ком, и я выпила содовой, чтобы избавиться от этого неприятного ощущения. Рен даже не догадывался, как меня тронуло, что мы хотим одного и того же.

Когда он остановился на фильме Винс Вона, я расслабилась, откинувшись на диван рядышком с ним, прижавшись плечом к его плечу. Мы смеялись над одними и теми же шутками, покачивали головами в одних и тех же сценах. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, как сильно я нуждалась в этом — мы оба нуждались.

После окончания фильма мы еще долгое время болтали, хотя уже начался другой фильм восьмидесятых годов. Было поздно, более трех часов утра, когда Рен устало посмотрел на меня и опустил босые ноги на отполированный цементный пол.

— Готова ко сну?

Мои глаза широко распахнулись.

— Уже поздно. Я не в силах отвезти тебя домой да и не хочу, чтобы ты возвращалась одна. Я ни на что не рассчитываю. Просто останься со мной.

— Просто остаться с тобой? — повторила я. — В твоей постели?

— У меня большая кровать. В ней могли бы спокойно улечься три человека и даже большая собачка в ногах, — он слегка улыбнулся, похлопав меня по ноге. — Пойдем.

Поднявшись, Рен взял пустые бутылки и отнес их на кухню, а после направился в свою спальню, придержав для меня дверь.

Когда я встала, то почувствовала слабость в ногах. Можно подумать, что это не я изо дня в день встречалась лицом к лицу с хладнокровными убийцами. Что я делаю? Я решила, что совершенного этого не знаю, пока ступала по холодному полу босыми ногами, так как мои ботинки и носки остались рядом с диваном.

Закрыв за нами дверь, он обошел меня и включил светильник рядом с кроватью.

— Если хочешь переодеться, я могу одолжить тебе футболку. Должна тебе подойти, — он направился к комоду, открыл второй ящик, достал черную футболку и подошел ко мне.

Веселые искорки танцевали в его взгляде, когда он, держа футболку в одной руке, другой взял меня за запястье и потянул в ванную комнату.

— Ты можешь переодеться прямо тут или же в ванной. Хотя я, конечно же, предпочел здесь.

Выйдя из холодного оцепенения, я высвободила руку.

— Я переоденусь там.

— Вот же вредина, — прошептал он, а потом громче добавил: — Буду ждать.

Дрожа, я закрыла дверь и включила свет. На мгновение я застыла в ванной комнате, а мое сердце... возбужденно стучало в груди. Кроме Шона я не спала ни с одним мужчиной — с сексом или без. Если быть искренней, я не до конца понимала, что делаю. Я разделась, оставшись в одном нижнем белье, и быстро освежила лицо холодной водой.

Меньше всего мне хотелось спать в лифчике. Вот же засада. Ненавижу носить лифчики практически круглосуточно. Моя грудь была не большой и не маленькой, но стоило ей ощутить свободу, как она начинала подпрыгивать. Пока мои тараканы спорили о том, снимать лифчик или же остаться в нем, я, мельком взглянув в зеркало, увидела, что щеки порозовели, а ярко—голубые глаза заблестели. Я прикрыла их. Мои руки дрожали, когда я завела их за спину и расстегнула застежку. Бретельки соскользнули с плеч, и я быстро схватила футболку и надела ее через голову. Она прикрыла мои ноги чуть ниже бедер. Совершенно точно в ближайшее время мне лучше не прыгать.

Прежде чем выйти из ванной, я вытащила шпильки из волос и облегченно вздохнула, когда они распустились. Кудряшки непослушно растрепались, и голове стало намного легче. Вот и все. Собрав одежду, я открыла дверь и мгновенно застыла как вкопанная.

Святые фейрушки в огне, Рен стоял оголенный по пояс ко мне спиной, позволив рассмотреть часть татуировки.

Он переоделся в свободные хлопковые штаны для сна, что неприлично низко сидели на бедрах. Больше на нем ничего не было. Рельефная спина была выставлена на обозрение: лозы, обвивающие грудь и руку, опоясывали правую часть спины; словно живая, из лоз выглядывала черная понтера с янтарными глазами и раскрытой пастью, из которой виднелись алый язык и белоснежно острые зубы.

Мне хотелось пробежаться по ней рукой, потрогать ее.

— Я уже забеспокоился о тебе, — вернув подушку на место, он повернулся ко мне. — Я думал... — он осекся на полуслове, широко раскрыв рот.

Не отрывая взгляд, мы смотрели друг на друга. Не знаю, что он прочитал в моем взгляде, но выражение его лица было таким, будто он раньше никогда меня не видел. Во взгляде была интенсивная заинтересованность, которая ощущалась, как физическая ласка. Мои соски напряглись, выпирая через футболку.

— Бог ты мой. Черт, — хриплым голосом сказал он. — Дать тебе свою футболку было не очень хорошей идеей.

— Я... извини?

Он запустил руку в волосы, мышцы груди и руки удивительно заиграли, когда он сжал затылок.

— У тебя были серьезные отношения только с одним парнем, я прав? С парнем, которого ты потеряла?

Не понимая, каким образом это относится к футболке, я кивнула.

— Вы были очень молоды, — тихо сказал он. Он двинулся на меня, словно пантера, преследующая свою добычу. Остановившись напротив, он взял локон, упавший на глаза. Он потянул прядь вниз, изучая мое лицо.

— Бесподобно видеть женщину, которая тебе нравится в своей одежде. Я и забыл об этом до настоящего момента.

Тепло разлилось по шее.

— Ох...

— Да, — он отпустил мой локон. — Подозреваю, раньше ты никогда не одевала одежду мужчины?

Я покачала головой, скользя взглядом по его шее. Кожаная нить ожерелья слишком заманчиво выделялась на фоне загорелой кожи.

— Шон и я... к сожалению, нам не предоставилась такая возможность.

Он склонил голову набок, кружа пальцем над моей щекой.

— Так вот как его зовут. Раньше ты никогда не произносила его имени.

— Разве?

Покачав головой, он погладил мою щеку.

— Ты действительно ни с кем не была после него?

— Да, — зачем мне лгать об этом?

Он слегка улыбнулся, опустил голову и поцеловал меня в лоб. Я судорожно вздохнула.

— Устраивайся поудобней. Я сейчас вернусь.

Он оставил меня одну, скрывшись за дверью ванной комнаты. Я пыталась сообразить, что только что произошло, но единственное, что удалось понять — грусти, пронзавшей мое сердце каждый раз, когда я думала о Шоне, больше не было. Не знаю, что и думать.

Или делать.

Глубоко вздохнув, я положила одежду на комод и залезла в кровать. Божечки! Матрас невероятно удобный. Перевернувшись на серединку, я замерла, не зная, на какой стороне он спит и есть ли она у него. Если у меня она и была, то находилась всегда подальше от дверей шкафов. Что сказать?! Я та еще чудачка. Я одернула футболку вниз, прикрыв трусики от приветливого мира, подтянула одеяло до бедер и легла на спину.

Мне так нужен взрослый, который бы объяснил, что, черт возьми, делать дальше.

У меня не было много времени для паники, потому что Рен вскоре вернулся из ванной. Его завсегдашняя ухмылочка растянулась в улыбке, когда он увидел меня. Я сжала кромку одеяла, и в легких застрял вздох. Сердце учащенно колотилось, заставив задаться вопросом, не грозит ли мне сердечный приступ. Боже, разве это не неловко?! Я нервно вздохнула, желая, чтобы мое сердцебиение замедлилось.

Он выключил свет, и вокруг упала тень, но когда он повернулся, я заметила, что он замерз. Я не смогла разглядеть выражение его лица, когда он наклонился, приподняв одеяло со своей стороны.

— Айви?

— Ммм?

Он медленно приподнял край одеяла и залез под него, и хотя в темноте не было видно его глаз, я точно знала, что он смотрит на меня.

— Я рад, что ты здесь.

Мои пальцы, вцепившиеся в края одеяла, расслабились.

Когда он лёг рядом со мной, глаза уже привыкли к темноте, и я увидела, что он улыбался.

— А ты?

— Я тоже, — прошептала я.

— Хорошо. Это я и хотел услышать.

Жар, затопивший грудь, медленно томил меня. Я ждала, что он пододвинется ко мне, но секунды шли, а он не шевелился. Он действительно сдержал обещание. Мельком на него посмотрев, я уже не смогла оторвать взгляд.

Рен протянул ко мне руку, и в груди что—то екнуло. Засомневавшись на минутку, я, с бешено колотящимся сердцем, пододвинулась ближе, соприкоснувшись с ним ногами. Он обнял меня за талию и прижал к своей теплой оголенной груди. Спустя еще одно мгновение я положила голову ему на грудь. Простота момента — быть рядышком с ним, спать с ним — чуть не разбила мою душу.

Никто из нас больше не произнес ни слова. Я думала, что не смогу заснуть, слушая его глубокие вдохи и мягкие выдохи. В молчаливой темноте я закрыла глаза, на которые навернулись слезы. Никогда не думала, что вновь научусь чувствовать или окажусь в объятиях мужчины, который занимает все мои мысли.

~

Не знаю, что меня разбудило, но проснувшись, я почувствовала, как внизу живота вскипает лава; все одеяла были откинуты в сторону. Его губы, целуя, невесомо скользили по моей щеке, подбородку, опускаясь вниз по шее в то время, как рука лежала на моей груди, безжалостно играясь с затвердевшим соском.

Я медленно открыла глаза, протянув руку к затылку Рена, скользя сквозь мягкие пряди волос.

— Что... что ты делаешь? — мой голос был хриплым, непривычным.

— Бужу тебя, — поцеловав, Рен прикусил мою губу, и даже несмотря на то, что я все еще дремала, у меня перехватило дыхание. Воспользовавшись моментом, он углубил поцелуй, заменив паутинку сна туманным желанием.

Его рука пробралась под мою футболку, а пальцы легли на голую грудь, сжимая плоть, но уже вскоре они пробежалась вниз по животу и меж бедер.

— Когда я проснулся, мы полностью слились друг с другом, — сказал он между поцелуями. Его пальцы потирали мой центр, заставляя стонать от наслаждения. — Твои руки вокруг моей талии. Твои ноги между моими.

— Да? — прошептала я, едва понимая, о чем он говорит. Сонная дымка окутала меня. Единственное, на чем я могла сосредоточиться — так это на скольжении его пальцев. Мои бедра двигались в собственном ритме, подаваясь навстречу его медлительным движениям.

Не торопясь, он наклонился надо мной и приподнял футболку. Прохладный воздух обдул разгоряченную кожу.

— Мне понравилось, — продолжил он, запечатлев поцелуи между грудей. — Ты мастерица объятий.

— Не—е—ет, — прошептала я, а затем моя спина выгнулась, когда его рот захватил сосок, жестко и сильно всосав его. Зарывшись пальцами в его волосах, я закричала.

— О, да. Ты как маленькая обезьянка, когда спишь, — его поцелуи спустились ниже, и я открыла глаза, смущенно наблюдая, как он целует местечко над пупком, а потом, покружившись языком, погрузился им в ямочку.

Мои пальцы сжались, когда неожиданный всплеск удовольствия прокатился по мне.

— О, мой...

Рен усмехнулся напротив моего живота.

— Ты хоть знаешь, что сделала со мной?

С трудом сглотнув, я задержала дыхание.

— Нет.

Он склонился над моим пупком, прокладывая новую дорожку из поцелуев, и я отпустила его волосы. Сжав края моих трусиков, он посмотрел на меня. В его темно—зеленых, словно лес, глазах полыхал грешный огонь.

— Ты заставила невыносимо сильно желать тебя. Я не мог ничего с собой поделать. Я должен был поцеловать тебя, прикоснуться к тебе, — его голос смягчился. — Разбудить тебя.

Мой разум витал в стране Грез, а тело действовало инстинктивно. Я приподняла бедра, и Рен стянул трусики, выругавшись:

— Боже, ты непревзойдённо красива, — он положил руку меж моих ног. — Везде.

Он склонил голову, прислонившись губами к тату на внутренней стороне бедра и провел языком по контуру линий. Каждое движение пробуждало во мне дрожь, пронзающую до самой глубины души. Он поцеловал внутреннюю сторону каждого бедра, с каждым разом приближаясь все ближе и ближе. Стесняясь и нервничая из—за невероятной силы чувств, растущих внутри меня, я попыталась сжать ноги, чтобы отодвинуться назад, но его руки безжалостно схватили мои бедра и опустили их, отчего сердце неумолимо быстро забилось в груди.

На секунду его взгляд встретился с моим, и он сказал:

— Ты не представляешь, как долго я хотел попробовать тебя на вкус.

И потом он поцеловал меня как никто прежде. Мое сердце бешено застучало, словно оно пыталось вырваться из груди. Я стонала, всхлипывала и кричала с каждым прикосновением его языка. Не знаю, смогу ли я это выдержать. Напряжение возросло, поднявшись до точки, граничащей с болью.

Я потянулась к нему, даже не понимая, чего хочу: притянуть ближе или же оттолкнуть, но Рен не предоставил мне и шанса. Отпустив бедра, он поймал мои запястья и одной рукой прижал их к животу. Я едва могла дышать, когда он, самоуверенно улыбнувшись, скользнул в меня одним пальцем.

Все мое тело напряглось, а пальцы беспомощно сжались.

— Рен...

— Тебе нравится, не правда ли? — его дыхание щекотало влажные завитки между ног. — Хочешь еще?

Я кивнула.

— Скажи это, Айви.

Боже, серьезно? Его рука замерла. Что ж, видимо, он был серьезен как никогда.

— Еще, — выдохнула я.

Его улыбка стала откровенно озорной, когда он подключил еще один палец.

— А как насчет этого?

Давление все росло, но тут Рен легонько согнул пальцы, отчего из меня вырвался сдавленный стон, а бедра приподнялись.

— Ах, это та самая точка, да? — его голос звучал гордо и самодовольно, пока он с впечатляющей легкостью маневрировал во мне. — Я хочу слышать, как ты выкрикиваешь мои имя, кончая. Запомни это.

Я никогда не верила, что когда—нибудь от восторга буду выкрикивать чье—то имя, но потом его рот опустился на мой комочек нервов. Чувства взорвались: я извивалась на матрасе, бедра же бесстыдно стремились навстречу Рену. Голова металась по подушке, пока он прижимался к чувствительной точке, покоившейся глубоко внутри меня, и посасывал мой крошечный участок плоти, который, казалось, стал эпицентром всей Вселенной.

Напряжение достигло пика и взорвалось, заставляя выкрикивать его имя, пока волны освобождения овладевали мной, начиная от самого центра и излучаясь до самых кончиков пальцев ног и рук. Тяжело дыша и дрожа, я мысленно повторяла его имя снова и снова, как мольбу, в то время как он медленно убирал пальцы.

Когда он поднялся, я заметила выпуклость в его пижамных штанах. Паря на волнах блаженства, подаренных им, я встретила его на полпути. Сжав бедрами его могучее тело, я нашла его губы и обрушилась на них в поцелуе. Я целовала его, пробуя себя на вкус. Я была опьянена удовольствием, а стремление подарить ему такое же наслаждение немного сводило меня с ума.

Рен сдавленно простонал.

Мое сердце учащенно забилось в груди, когда я ухватилась за пояс его штанов, потянув их вниз по стройным бедрами, опустившись на колени.

— Айви, что...

Раздев его, я взяла в руку твердое и толстое естество. Его бедра дернулись, и он прохрипел:

— Твою мать, Айви, — он посмотрел на меня сквозь полуприкрытые глаза, а по его рельефному животу пробежалась волна дрожи. — Ты хочешь сделать это? Ты уверена?

Вместо ответа я все показала ему. Скользя рукой по всей длине, я упивалась видом его выгнутой спины.

— Проклятье, малышка. Я не ждал ничего взамен.

Обретя дар речи, я посильнее сжала его.

— Я хочу этого.

Он застонал, когда я погладила его.

— Отодвинься назад, — сипло приказал он, — к изголовью.

Я отступала до тех пор, пока моя спина не прижалась к деревянной раме. Рен подобрался ко мне, упершись коленками по обе стороны моих бедер. Я оказалась в ловушке его тела: одна его рука опустилась на изголовье кровати, а вторая обернулась вокруг моей шеи.

Пару раз я делала такое для Шона, но это было так давно и казалось ни с чем не сравнимым. Рен был мужчиной, а Шон... ему не предоставилось такого шанса.

Отогнав эти мысли в сторону, я, пробуя на вкус, поцеловала его так, как он меня. Бедра Рена дернулись, а рука крепче обвила шею. Из него вырвался глубокий, гортанный стон, подсказавший мне, что, может, в мире и есть много девушек, которые делают это намного лучше меня, но он был здесь, со мной.

Я взяла его так глубоко, как смогла. И хотя его тело дрожало, он был осторожен: покачивание его бедер были короткими и быстрыми. Рен сдерживал себя даже тогда, когда я нашла свой собственный ритм.

— Боже, Айви, милая, сладкая моя, — простонал он. — Я не могу позволить...

Рен попытался отстраниться, но я лишь крепче прижалась к нему. Он выкрикивал мое имя, пока кончал. Его сильное тело сотряслось, когда волна освобождения накрыла его. Я оставалась с ним до тех пор, пока его тело не выгнулось, а естество не выскользнуло из моей руки и рта. Рен встал на колени и, наклонившись, запрокинул мою голову и глубоко поцеловал, вопреки всему тому, что мы разделили. Он не отрывался от моих губ до тех пор, пока не положил меня на кровать, прижав к себе под бочок.

Притянув меня ближе, он перевернулся на спину и положил мою голову к себе на плечо. Единственное, что я видела — это его теплую, удовлетворенную улыбку.

Его кудряшки были растрепаны после сна — восхитительно растрепаны после нашего замечательного утра, — когда он повернул голову ко мне.

— Могу я попросить тебя остаться со мной?

Мое сердце пропустило удар, и первая мысль, посетившая меня, гласила, что я хочу остаться с ним.

Я застыла, окутанная ледянящей цепью страха. Блаженное удовольствие, которое мне подарил Рен и которое я подарила ему, рассеялось словно туман. И пока я прижималась к Рену, ужаснейшая мысль пронизила меня.

Как я смогу вернуться к прежней жизни, когда потеряю Рена? Не "если", а "когда", потому что я в любом случае потеряю его. Такова моя судьба. Я любила и теряла. И прежде чем эта какафония мыслей стала чем—то более мощным, более властным, я остановила ее.

— Эй, — мягко прошептал он.

Сердце вновь бешено забилось в груди, но уже совсем по другой причине. Меня едва не стошнило. До того рокового дня, как я потеряла всю семью и Шона, я даже не задумывалась о том, что наши дни сочтены. Эти мысли никогда не посещали меня, но сейчас все обстояло иначе. Наши дни не бесконечны и, скорее всего, они сочтены до одного дня.

Та среда неисчезающей тенью нависала надо мной. Я прекрасно понимаю, что то же самое может произойти и с ним. Да и зачем, в конце концов, он попросил меня остаться? Нам предстоит пережить еще столько всего, возможно увидеть гору трупов; возможно мы и этого не переживем. Рен может погибнуть.

Меня охватила волна ледяной паники, пронзая меня своими острыми когтями. Я не могла этого вынести. Не могла вновь пережить душераздирающую печаль. И если я все еще буду встречаться с Реном, то... черт, даже сейчас, потеря его будет иметь сокрушительный удар.

Я села и натянула пониже рубашку, пытаясь прикрыть грудь. Боже, неужели я перевернула все с ног на голову, позволив полететь всему к чертям? Я должна была держаться от него подальше. Мы не обычные парень с девушкой. Ни один член Ордена даже отдаленно не напоминает нормального человека. Я должна была знать это лучше всех, но где я оказалась в итоге? В кровати парня, который может умереть раньше, чем взойдет луна.

— Эй, — снова повторил он, наблюдая за мной. — Что случилось?

— Я... — слабый внутренний голос подсказал остановиться, глубоко вдохнуть, но привкус желчи подступил к горлу. Мне нужно убраться отсюда. Произошедшее было ошибкой. — Мне пора.

— Что?

Я скинула ноги с кровати и направилась к комоду. Остановившись на полпути, я поняла, что нигде не вижу своих панталонов. Хотя, нужны ли они мне?

— Стой, подожди секунду. Айви... что происходит? — Рен вскочил с кровати, поправляя штаны. — Поговори со мной.

Я схватила джинсы с комода и натянула их, не глядя на него.

— Мне нужно домой.

— Да что ты говоришь? Каких—то пару секунд назад ты лежала в моих объятиях и все было прекрасно, черт возьми. А сейчас ты даже смотреть на меня не можешь, — Рен подошел ко мне, и я попятилась, в результате чего наткнулась на комод. Его лицо исказило замешательство. — Какого черта?

Отвернувшись, я скинула его футболку и переоделась в рекордно короткие сроки.

— Все развивается слишком быстро? — спросил он, положив руку мне на плечо.

На меня накатила волна отчаяния. Я развернулась и откинула его руку.

— Не прикасайся ко мне.

Он попятился назад и опустил руки по швам. В его взгляде ясно читалось изумление.

— Ладно. Мы можем хотя бы поговорить?

— Здесь не о чем говорить, — я двинулась к двери из спальни.

— Я сделал тебе больно? Чёрт побери, Айви, ответь. Я как—то обидел тебя?

Убрав волосы с лица, я покачала головой.

— Нет, — прохрипела я, направляясь к двери спальни. — Ты не сделал мне больно. Пока что.

Я дёрнула за ручку и, обнаружив, что дверь заперта, выругалась себе под нос. Отперев дверь, я её распахнула.

— Пока что? — Рен последовал за мной в гостинную, держась на расстоянии, когда я села, схватив носки и обувь. — Малышка, я бы никогда тебя не обидел. Почему бы тебе...?

Эти слова пронзили меня до глубины души, задели ту часть души, которую я изо всех сил пыталась скрыть. Я почувствовала, как земля уходит из—под ног.

— Твои слова ничего не значат. Ты, конечно, можешь пообещать мне, что все будет в порядке, но ты будешь не прав, потому что это зависит не от тебя.

Он нахмурил брови и обошел кофейный столик.

— Айви, я тебя не понимаю.

— Забудь, — я нацепила на себя ботинки и встала, подхватывая кол с кофейного столика и запихивая его в карман. Пришлось оставить рубашку навыпуск, чтобы хоть как—то прикрыть его.

— Дай мне одеться. Я отвезу тебя домой, хорошо? — уговаривал он. — Просто дай мне пару...

— Нет! Нет. Не надо отвозить меня домой, я не нуждаюсь в этом. Я не хочу, чтобы ты что—то делал для меня, ясно? Чтобы между нами не происходило, это не приведет ни к чему хорошему. Это было ошибкой.

Выпрямившись, Рен посмотрел на меня.

— Чёрт возьми, Айви, какого хрена происходит? Это было ошибкой? Это утро было чем угодно, но не гребанной ошибкой.

Когда я сжала ручку, мое сердце яростно колотилось в груди, а в горле нещадно жгло. Я остановилась на секунду.

— Может для тебя и не было, — произнесла я, а потом вышла.

Пройдя лестничный пролет и вызвав лифт, я отчасти надеялась, что он выйдет за мной, что было очень глупо и эгоистично. Лифт подъехал, и я зашла внутрь, а его дверь так и не отворилась.

Рен не пошёл за мной.

Двери лифта закрылись, и я попятилась назад, упершись в стену. Я залепила себе пощечину, пытаясь избавиться от удушающих рыданий, рвущихся изнутри. Я пыталась затолкнуть их куда подальше, стереть все это, пока не останется ничего.

До тех пор, пока я уже не чувствовала ничего.

Глава 19

Вторник стал для меня настоящим чертовщинским беспределом: буквально за считанные секунды на моих глазах рушился весь мой день, становясь не просто паршивеньким, а настоящим хреновым апокалипсисом. Я пыталась связаться с Вал, но она не отвечала на звонки. Я подумывала позвонить Джо Энн и вывалить на нее все свои проблемы, но, по иронии судьбы, по вторникам у нее очень загруженный день.

Динь до сих пор отсиживался в своей комнате, неустанно слушая The Cure и Morrissey, благодаря чему я точно знала, где он прячется. Я же окончательно слечу с катушек, если еще хоть на секунду останусь в своем доме.

Даже после освежающего душа и чистой одежды я не смогла избавиться от запаха и вкуса Рена. Вспоминая наше грешное утро, наши поцелуи и....

Все мое тело полыхало словно в огне, а в груди ныло. Прежде я не чувствовала такого накала чувств, никогда не теряла контроль и никогда так сильно не возбуждалась. Чувства, вспыхнувшие сегодня утром между мной и Реном, были не просто похотью, они намного глубже, намного чувственней. И, быть может, я бы смогла с ними справиться, будь это простым перепихоном, но происходящее между нами намного сильней.

Намного сильней, намного глубже... Разве не я хотела распахнуть крылья и наслаждаться жизнью? Похоже, я вновь преуспела в уроках тупости.

Присев на краюшек кровати, я схватилась руками за голову. Я не могу вернуться в прошлое и изменить произошедшее. Мне просто нужно смириться. Я должна быть сильнее. У меня есть работа, на которой мне и стоит сосредоточиться.

Я поступила так, как и должна, верно же?

Как ни странно, ответа не последовало, и лишь песни The Cure были моим посланником. Поднявшись, я спрятала железный кол в одном сапоге, а терновый — в другом. Взяв телефон, я включила его. Ни звонков, ни смс от Рена. Да я и не ждала. Нет, только не после того, как я назвала наше утро ошибкой. Убрав телефон в задний карман, я прицепила ключи к петельке на джинсах. Направившись к выходу, я вдруг остановилась. Повернувшись, пересекла коридор, соединяющий кухню и спальню Динь. Я шла в его комнату, не зная, что сказать или что с ним делать. Не уверена, зла я или разочарована.

Я ушла из квартиры, так ничего ему и не сказав.

Оставалось несколько часов до начала собрания, на которое нас всех созвал Дэвид, поэтому я, чтобы скоротать время, поймала такси и прокатилась до Canal, а потом не спеша направилась к Роял. Небо было пасмурным: серые тучи быстро заволокли небо, предвещая скорый дождик, поэтому улицы не были столь оживленными как обычно. Я остановилась напротив невзрачного кирпичного здания.

Полагаясь на рассказы Марли, можно ли с уверенностью сказать, что призраки из особняка посещают этот дом? Или, быть может, силам Врат подвластна только часть территории? Как бы там ни было, Врата существовали здесь задолго до постройки окружающих домов.

Я задержалась под кованным зеленым балконом соседнего дома. Не уверена, что приведения существуют, но если мне не довелось увидеть ни одного, это не значит, что их нет. Посудите сами: на свете существуют Фейри и Полукровки, так почему же призраки не могут быть реальными?

Окна и двери защищали кованые железные решетки. Для неопытного глаза такие решетки могут показаться простым украшением, но поверьте мне, они здесь отнюдь не без причины. Я даже не замечала этот маленький старый домик раньше. Господи, сколько раз я бродила туда—сюда по Роял Стрит прямо мимо этих Врат? А мимо церкви?

Не быть мне детективом.

Интересно, есть ли кто сейчас в доме? Открыли бы они мне дверь? Скорее всего, нет. Дома улицы тесно прижаты друг к другу, и поэтому чтобы выйти во двор нужно войти в дом.

Я задержалась на Роял Стрит до тех пор, пока не наступило время возвращаться в штаб—квартиру. Желудок скрутился при одной лишь мысли о встрече с Реном. Гуляя по сувенирному магазинчику, я увидела за стойкой Джерома, листающего журнал. Быстренько прошла мимо, оставшись незаметной. Я действительно задолжала ему тортики.

Второй этаж был переполнен: сегодня здесь собрались все члены Ордена, объединившиеся маленькими группками по два—три человека. Остановившись неподалеку от двери, я не спускала глаз с Рена. Избегать его бессмысленно, ведь сегодня нам предстоит вместе патрулировать ночной город, но сейчас я старалась отгородиться.

Дэвид и Майлз стояли на террасе и тихо о чем—то переговаривались. Я проскользнула к окну и облокотилась о подоконник, но вскоре увидела Вал, выходящую из одной из комнат. Ее голова была опущена, а кудрявые волосы прикрывали лицо. Но как бы она ни старалась, ей не удалось спрятать пурпурный синяк под глазом.

— О, боже мой, — я оттолкнулась от окна. — Что случилось?

Вал дотронулась до фингала.

— Хотела изменить имидж. Как тебе мой образ?

Вытаращившись, я схватила ее за руку и убрала от лица. Когда Вал вздрогнула, я отпустила ее, поняв, что под рукавами может скрываться ещё больше синяков, не видимых глазу.

— А теперь серьезно. Вал, что, черт побери, стряслось?

Вздохнув, она скрестила руки на футболке цвета фуксии.

— Вчера ночью я наткнулась на Фейри, которая никак не хотела прощаться с этим миром.

— Ты была с Диланом?

— Нет. Это случилось после смены. Хотя не велика беда, — она улыбнулась, но улыбка казалась болезненной. — Я бы сказала, что тебе стоит посмотреть на эту сучку, но от нее и мокрого следа не осталось.

— Боже мой. Вал, могу ли я тебе чем—нибудь помочь?

— Не—а, — задумчиво сказала она, глядя куда—то за мое плечо. На её лице отразилось непонимание. — Странно...

— Что?

Её темная бровь выгнулась.

— Вчера вы с Реном не могли оторваться друг от друга, а сегодня он хмуро стоит у двери, жаждая разнести ее в щепки.

Мое сердце болезненно сжалось. Я хотела было оглянуться, но взгляд Вал вернулся ко мне, и я тяжело вздохнула.

— Это длинная история. Я звонила тебе.

— Да. Прости, — она похлопала меня по руке. — Мы можем поговорить позже?

Я кивнула. Дэвид хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание. Я удивилась, увидев здесь его жену, стоявшую посреди группы. По сравнению с этим сварливым ослом, она была спокойной.

— У нас чрезвычайное происшествие, — начал Дэвид, красочно описывая, что ожидает нас завтрашней ночью — Фейри Апокалипсис для чайников. Он пресек все споры о Полукровках, что было вполне понятно. В настоящий момент это не так важно.

Излишне говорить, насколько сильно накалилась обстановка. Члены Ордена знали о Древних, некоторые даже считали легендарным их нахождение здесь, но ни один из них не был готов к тому, что в городе их несколько и все они готовятся открыть в среду Врата. Ни Дэвид, ни Майлз и словом не обмолвились о клубе, оставив это в тайне. Если кто—то из нас работал на Фейри, мы не хотели, чтобы они поняли, что мы знаем об их предательстве.

— Равноденствие начнется примерно в 21:29, плюс—минус пару минут, — сказал Дэвид, скрестив руки на груди. — Мы должны быть готовы ко всему. Возможно, ничего не случится, а может нас ждет грандиозное сражение. Нельзя позволить Древним подобраться к Вратам. Они откроют их своей кровью. Мы не должны подпустить их, чего бы это ни стоило.

Мы обсудили защиту Врат, и я совсем не удивилась, когда нас разделили на две команды: половина охраняла Врата у церкви, а другая — дом на Роял Стрит. Рен и Вал сторожили дом вместе со мной и еще с двадцатью членами. Взгляд Дэвида предупредил меня, чтобы я держала рот на замке и не упоминала, что Врата у церкви разрушены. Хоть я и понимала, что он не готов признать это и оставить их без присмотра, я ощетинилась.

Казалось, собравшихся ничего не ввергло в шок сильнее, чем открытое обсуждение месторасположения Врат, но отныне это не было опасным, ведь Фейри знают, где они находятся .

Во мне тлела маленькая надежда на то, что Фейри отправятся к Вратам у церкви, не зная, что те разрушены. Но даже если мольбы будут услышаны, я прекрасно понимала, что завтрашний день принесет много потерь.

Мне стало дурно, когда я осознала, какой груз лег на наши плечи. Все члены Ордена прекрасно понимали, насколько высоки ставки и что стоит на кону.

Дэвид откашлялся.

— В связи со сложившейся ситуацией, сегодняшнее ночное патрулирование отменяется.

Впереди нас Дилан почесал подбородок и тихо выругался, пока я неотрывно таращилась на нашего лидера. Плохи наши дела. Я удивленно посмотрела на Вал, но ее взгляд устремился в никуда. Дэвид и Майлз дали нам свободный вечер. Святые мандрагоры, на моей памяти не было ничего подобного. Мы патрулировали улицы даже в Рождество.

— Если у вас есть семья и близкие люди, советую провести этот вечер с ними, — продолжил Дэвид. — Если же у вас нет никого особенного, предлагаю воспользоваться сложившимися обстоятельствами и найти кого—нибудь, с кем можно скоротать вечерок. Не все переживут ночь среды.

Вдохновляющее напутствие, не правда ли?!

После этих слов встреча довольно быстро подошла к концу, и члены Ордена начали расходиться: некоторые уходили мрачнее тучи, другие же наоборот были воодушевлены предстоящим боем. Заправив выбившуюся прядь, я повернулась к Вал.

— Есть планы на вечер? Хотя, не могу ручаться, что ты не пойдёшь по мужикам, — пошутила я.

— Я... думаю, я навещу своих родителей, — тихо сказала Вал, и я подавила нахлынувший всплеск разочарования. Совсем неудивительно, что она хочет провести вечер с родителями, да и я не в праве упрекать ее за это. — Быть может, встретимся позже.

Я кивнула, хоть и понимала, что не стоит на это рассчитывать. Улыбаясь, я заботливо ее обняла. Отчасти я ожидала, что несмотря на всю тяжесть сложившейся ситуации, Вал отшутится о том, как провести свободную ночь, ведь в этом вся Валери, но на удивление она этого не сделала. Когда она вместе с остальными направилась к выходу, я краем глаза заметила, что не я одна провожаю ее взглядом. Задумчивый взор Дэвида последовал за ней. Дилан шел позади нее. Дэвид наблюдал за ними, пока они не скрылись из виду, а затем он посмотрел на меня.

Я пригрозила ему пальцем.

Хмурый взгляд Дэвида помрачнел.

Самое время сваливать. Оглянувшись вокруг и не увидев Рена, я решила, что он уже ушел. Чувство разочарования снова окутало меня, хоть у меня на это не было никаких прав. Может, он хочет найти кого—то, с кем провести вечер. Боже ж ты мой, не нравятся мне эти мысли. Ревность была не зеленоглазым чудовищем, а огнедышащим драконом, когда в моей голове пронесись воспоминания о Рене и сегодняшнем утре: его сильные бедра, окружившие меня в свой плен, и ягодицы напротив моего рта.

Мне нужна помощь.

Может, если переживу среду, запишусь на терапию. Или, по крайней мере, на иглоукалывание, или еще что—нибудь.

Небо стало более пасмурным, когда я вышла из здания и, повернув направо, столкнулась лицом к лицу с Реном.

Я отступила назад. Лицо залила краска, но стоило нашим взглядам встретиться, как я побледнела. Стоять перед Реном — значит испытывать около семи видов неловкости.

— Я ждал тебя. Хотя это и так очевидно.

Полностью потеряв дар речи, я могла лишь глупо пялиться на него сверху вниз. Зеленоглазый огнедышащий дракон требовал, чтобы я спросила, собирается ли он последовать совету Дэвида, но, к счастью, здравый смысл велел дракону заткнуться ко всем чертям.

— Нам нужно поговорить, — сказал Рен, не отводя от меня взгляда.

Собравшись с духом, я твердо заявила:

— Нет, не нужно. Нам ничего не стоит делать вместе, — я заставила себя отвернуться, боясь, что если я останусь и поговорю с ним, то больше не смогу держаться от него подальше. Я бы не смогла уйти, я бы...

Я бы вновь окунулась в водоворот страсти.

— Ты трусиха.

Я замерла, как только эти два слова дошли до меня. Я повернулась к нему лицом. Первая капля дождя упала на тротуар.

— Извини?

Рен вздернул подбородок.

— Ты правильно меня услышала. Неприятно говорить, но это правда.

Злость разрасталась во мне густым туманом. После сегодняшнего утра мне не стоит удивляться колкости его слов. Рен вправе высказать все, что считает необходимым, но это совсем не значит, что я буду молча выслушивать его нападки.

— Как знаешь, дружок. Думай, что хочешь. А я пошла домой.

— Для такой сильной и смелой, я бы никогда не подумал, что ты можешь быть настолько трусливой, когда это действительно важно, — продолжил он. — Я понимаю, тебе сделали больно. А знаешь, что? Мы все потеряли близких, но...

— Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — огрызнулась я, ткнув пальцем ему в грудь. — Ты даже представить не можешь, что я потеряла.

— Так расскажи мне, Айви. Помоги мне понять.

Я раскрыла рот, но так и не смогла выговорить ни слова. Лишь тишина и глубокий пронизывающий стыд окутывали меня, стоило мне подумать о ночи, которая отобрала у меня всё. Как я могла ему рассказать? Как я могла рассказать хоть кому—нибудь?

Развернувшись, я начала идти прочь.

— Правильно, — выкрикнул Рен. — Просто уходи.

Так я и сделала.

***

Отдалённый раскат грома вторил моему настроению, когда во вторник вечером я бесцельно бродила по дому. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, а по новостям передали, что сильные штормы продержатся еще несколько дней. Превосходно.

Встав около французских дверей, ведущих на балкон, я наблюдала, как дождь барабанит по деревянному паркету, пока я считала секунды между вспышками молний и раскатами грома. Двадцать секунд. Еще в детстве Адриан приучил меня считать секунды между сполохами молний и громом, чтобы узнать, как далеко гроза. Наверное, не стоит так слепо доверять этому способу, но на сегодняшний день эта привычка стала частью меня.

Но единственное, чему Адриан не научил меня, так это тому, что делать с этими секундами.

Я никогда не знала, что делать с этими секундами.

Как ни странно, когда я прислонилась лбом к холодному стеклу, я не боялась за себя. Страх пробирал меня насквозь, и несмотря на то, что я могла погибнуть завтра ночью, я не в силах изменить свою судьбу. Мы жили со смертью и знали, что она ждет каждого из нас. Нас приучили не бояться неизбежного, но опять—таки, нас не научили тому, как жить, когда близкие люди уходят. Страх, пронизывающий меня до самых костей, был за тех, кто, возможно, не переживет завтрашнюю ночь.

Я боялась за Вал, за Дэвида и Майлза и, конечно же, за Рена.

Я боялась за всех них, но не за себя. А что, если завтрашняя ночь увенчается нашим провалом? При мысли о том, что Врата могут открыться, по спине пробежал тревожный холодок. Человечество даже не догадывалось, насколько оно беспомощно в этом мире, а с приходом Рыцарей положение людей ухудшилось бы еще сильнее. Если им удастся найти Полукровку и та родит от них ребенка, Врата никогда не закроются. Ничто не сможет их остановить, а это означает, что Фейри смогут беспрепятственно забирать людей в свой мир или же в огромных количествах иммигрировать в наш.

За гомоном телевизора я услышала, как дверь в комнату Динь закрылась, и обернулась. Он был на кухне: делал себе горячий шоколад или что—нибудь наподобии. Теперешняя наша жизнь напоминала отношения семейной пары, переживающей трудности развода. Жутко неловко.

Мой взгляд упал на лежащий на деревянном сундучке телефон. Если я и чувствовала что—то кроме страха, так это кисловатый привкус раскаяния. Покинуло бы меня чувство вины, знай я наверняка исход завтрашнего вечера? Нет. Печаль волной захлестнула меня, и, видит Бог, я не хотела прощаться с ним так. Но за свою жизнь я совершила много ошибок, за которые люди платили кровью, и это не изменить. С Реном боль сожаления увеличивалась в сто крат, и вес этой вины был почти удушающим.

Я прошлась босыми ногами по древесному полу и остановилась перед сундуком. Я потянулась за телефоном, и мое сердце пропустило удар. Ну, позвоню я ему и что скажу? Что я вообще собираюсь сделать? Пора признаться, я трусиха — это правда чистой воды. Я так боялась подпустить кого—либо к себе, что начала отталкивать его. Он был прав. Все это время я захлопывала дверь перед носом каждого, кто пытался сблизиться со мной. Вал и Джо Энн единственные люди, которые смогли пробраться сквозь мои стены.

Рядом с телефоном лежал один из моих учебников. Статистика. Вы даже не представляете, как я ненавидела этот предмет. И тут меня будто громом поразило.

Я хотела получить от жизни нечто большее, нежели простой долг перед Орденом. В конце концов, зачем еще я ходила на ненавистные пары?! Все время, пока я работала в Ордене, я надеялась получить образование.

Я хотела большего.

Но сама же не позволяла себе этого — все это было несерьезным. Я не желала предаваться таким простым вещам, как дружба без всяких преград и нормальное человеческое общение. Страсть. Любовь.

Прогремел еще один раскат грома, и я подпрыгнула. Мне не нужно былодополнительных доказательств приближающейся бури. Сев на край дивана, я взяла пульт и выключила телевизор. Я снова посмотрела на телефон, сжав губы.

Стоит ли мне засунуть свой страх потерять Рена куда подальше и рискнуть?

Я не была уверена в этом и на данный момент не могла понять, что является лучшим вариантом. Я уже дважды отдернула себя от звонка ему. Заправив волосы за уши, плюхнулась на подушку и вздохнула. Я в заднице. В огромной, жирной заднице...

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

Я села, а сердце бешено забилось в груди. Я подождала мгновение, и стук повторился вновь. Вскочив на ноги, поспешила к двери и, поднявшись на носочки, посмотрела в дверной глазок.

— Боже мой, — прошептала я.

Несмотря на то, что на улице стояла кромешная тьма, я смогла разглядеть профиль Рена. Он стоял боком, откинув голову назад, и как мне показалось, его глаза были прикрыты. Рен был здесь, он действительно пришел ко мне. Не могу в это поверить.

А я просто стояла как полная идиотка, привалившись к двери и широко распахнув рот.

Я взглянула вдоль коридора, чтобы убедиться, что дверь в комнату Динь заперта. Открывая дверь, я надеялась, что Динь остался в своей комнате.

Поникнув, Рен повернулся ко мне, а его руки безвольно опустились по швам. Он промок насквозь под дождем, рубашка прилипла к телу, а волосы казались мокрым безумием. Наши взгляды встретились и застыли. Вдали сверкнула молния, прорезая безмолвное ночное небо и жутковато освещая его силуэт.

Тяжело дыша, он подался немного вперед, оперившись о дверной косяк.

— Айви, если ты скажешь мне уйти, я уйду, клянусь тебе. Но я должен попробовать еще раз. Даже под страхом смерти я не могу не попытаться. Прошу тебя. Не прогоняй меня.

Пораженная его словами, что отражали мои мысли, я потрясенно стояла почти целую вечность. Словно во сне, я отступила в сторону, позволив ему войти.

На прекрасном лице промелькнуло искреннее удивление. Он наверняка думал, что я захлопну дверь прямо у него перед носом. Собственно, только этим в последние годы я и занималась, и у меня неплохо получалось. Да я уже профи в этом деле.

И если честно, это порядком надоело.

Рен вошел внутрь, и я дрожащими руками закрыла за ним дверь. Я даже не взглянула на него, но он встал настолько близко, что я вздрогнула. Я почти чувствовала его на физическом уровне. Множество воспоминаний пронеслось в голове.

В течение нескольких секунд никто из нас не проронил ни слова, но затем я собралась с силами и, вздохнув, сказала то, что таилось в самой отдаленной части моего сознания. То, что не произносила никогда прежде и, если честно, не думала, что вообще когда—либо произнесу.

— Я виновна в смерти Шона, — сказала я почти шёпотом. — Его и моих приёмных родителей убили из—за меня. Их смерть на моих плечах.

Он резко вдохнул.

— Айви, я не думаю...

— Ты не понимаешь, — мой голос дрожал, и я закрыла глаза. — Это действительно моя вина. Я сделала кое—что настолько глупое, настолько чертовски глупое...

Прошло мгновение, и затем он сказал:

— Тогда я хотел бы попытаться понять.

Я чуть было не рассмеялась, но вовремя остановилась, так как подумала, что это будет выглядеть совсем ненормально. Если я расскажу Рену, какой безответственной была, он, скорее всего, развернется и уйдет прочь. И я не смогу винить его за это. Глупость — это такая штука, при которой, переступив черту, обратного пути уже не будет, и вот именно это со мной и произошло.

Иногда из—за глупости люди умирают.

Например, люди, которые считают, будто еще один напиток не помешает им вести машину. Или такие, что пишут смс за рулем и думают, что лобовое столкновение им не грозит. Все это абсолютно идиотские и глупые поступки.

А мой был просто—таки эпический, учитывая все обстоятельства.

— Свою татуировку, подтверждающую принадлежность к Ордену, я получила за две недели до восемнадцатилетия. Знаю, это нечестно, но Холли поговорила с другими членами клана. Шон собирался сделать ее, и я...я тоже хотела. В общем, они согласились. Эта метка заставляла нас почувствовать себя настоящими охотниками за Фейри. Да, мы тренировались с рождения, но это и рядом не стояло. Полагаю, мы были слишком молоды и слишком наивны.

Открыв глаза, я заметила, что Рен подошел к французским дверям.

— Прошло уже три дня с моего дня рождения, и я должна была встретиться с Шоном в ресторане. Мне хотелось принарядиться для него. Ну, знаешь, надеть миленькое платьице и вместо кулона с клевером нацепить на себя серебряную цепочку. Ведь она больше подходила под мой наряд, — я невесело засмеялась. — Я вышла из дома без клевера. Серьезно. Сама гениальность. Я наивно полагала, что мне по дороге не попадется ни одного Фейри. Может, никто бы мне и не встретился, если бы мы с Шоном не начали охотится раньше времени. Мы даже не подозревали, что начав охотится...

— Сами с легкостью можете стать добычей, — тихо закончил Рен.

Я кивнула, и пальцем проследила путь стекающей по окну капли дождя. Большинство Фейри старались держаться подальше от Ордена и даже не думали о том, чтобы проследить за его членами до самого дома. Полагаю, что если бы мы были постарше, то все бы так и было, но мы выглядели очень молодо. Фейри было достаточно взглянуть на нас, чтобы понять, какие мы неопытные.

— У нас и в мыслях не было, что пока мы убиваем одного, нас может увидеть какой—то другой Фейри. Как же мы были глупы. В общем, я вышла из дома без клевера и уже почти дошла до станции. Хотела добраться до города на метро, но тут увидела Фейри. Она, должно быть, узнала меня, потому что последнее, что я помню, это как она при всем честно́м народе налетела на меня, прежде чем я успела хоть что—то сделать. А сделать я ничего не могла. У меня при себе не было даже кола... Думаю, ты сам понимаешь, что произошло дальше.

Какое—то время Рен молчал.

— Фейри поработила тебя?

— Да, — прошептала я, прислонившись к двери. Я, наконец, набралась храбрости и посмотрела на него, и то, что я прочитала на его лице, ранило меня так же сильно, как если бы мне воткнули нож в сердце. Его темно—зеленые глаза были полны жалости, а губы сжаты. — Знаешь, я думаю, именно поэтому я так лояльна к Марли. Она сделала дерьмовый выбор и вышла на улицу без защиты. Я понятия не имею, что случилось с ней. Никто не вдается в детали, но подозреваю, что мне еще повезло. Я — счастливица, в отличие от любимых мною людей.

— Айви, — тихо произнёс он.

— Я не особо много помню после приказа отвести ее в мой дом. Помню, как я вернулась домой, в гостиную. Помню, как увидела Адриана, лежащего на полу...

Оттолкнувшись от стены, я подошла к спинке дивана. В горле застрял ком.

— Он был мёртв, заколот собственным колом. На секунду я подумала, что это сделала я, но на мне не было крови. Его кровь была на Фейри, а Холли была на кухне. Все было перевернуто вверх дном, — я нахмурилась, в памяти всплыл ночной шум: разлетающееся на щепки дерево, разбитый фарфор. Крики. — Я пыталась помочь. Фейри... она практически пронесла меня сквозь стену, а Холли... она потеряла бдительность. Она пришла мне на помощь, и Фейри подкралась к ней сзади. Свернула шею.

Я не понимала, что плачу, до тех пор, пока не почувствовала водопад на щеках. Я смахнула ненавистные слезы и развернулась.

— А потом пришел Шон: он искал меня. То, что она с ним сделала...Она не просто убила его. О, не—ет. Она сначала пытала его. Игралась. Но ни им, ни Адрианом с Холли она не питалась. Как только она прикончила Шона, пришла кормиться мной.

Приближаясь, Рен обошёл диван размеренным шагом.

— Милая...

Я продолжила пятиться.

— Тобой когда—нибудь кормились?

Он покачал головой.

— Сперва это чертовски больно. Будто кто—то пытается высосать все твои внутренности, но потом боль становиться настолько привычной, что ты и вовсе ее не чувствуешь. Возможно, она бы полностью меня осушила, но у нас на пороге появились друзья Адриана — они тоже были членами Ордена. Они так и не узнали, как Фейри попала в наш дом или как она его вообще нашла. Как все мы знаем, тогда Фейри просто сорвались с цепи и врывались в дом к членам Ордена. Я никогда не говорила им правды о том вечере. Мне было стыдно, да и если бы они узнали, то пинками выгнали бы меня. Поэтому вместо того, чтобы презирать меня, они меня жалели, — мою кожу буквально жгло от накатившего чувства стыда. — Мне кажется... мы с Шоном убили ее вторую половинку. Она все продолжала повторять его имя. Наим. Не знаю. Сейчас это уже не имеет значения, — я сделала паузу и, проведя руками по щекам, опустила глаза в пол. — Я даже не знаю, зачем я рассказываю тебе это. Это не оправдывает мое поведение сегодняшним утром или ранние мои поступки. Это не оправдание, так что я не надеюсь...

— Я понимаю. Я знаю, ты не оправдываешься, но я понимаю, — Рен подходил все ближе и ближе ко мне. — Боже, Айви...

— Мне не нужна твоя жалость или уверение о моей невиновности. Я не поэтому тебе рассказала, — ударившись спиной о стену, я почувствовала пульсирующую боль. — Так что не ври мне.

— Хорошо. Я не стану тебе врать, — когда я попыталась обойти его, он поймал мои руки и удержал меня. — Ты сделала дерьмовый выбор, когда тебе было семнадцать. Видит Бог, в этом же возрасте и я сделал несколько дерьмовых выборов.

— Это не одно и то же.

— Да неужели? Моего лучшего друга убили, а я и пальцем не пошевелил, чтобы помешать этому, — прервал меня Рен, когда я уже собралась спорить. — И не говори, что моя ситуация отличается от твоей и чтобы я не винил себя в этом, ведь ты сама до сих пор не можешь себя простить. Возможно, мы так и не сможем по—настоящему простить себя. Иногда мы совершаем поступки, которые никогда не сможем исправить. Возможно, наш дерьмовый выбор не всегда можно понять и простить, и все, что нам остается — это учиться на своих же косяках и следить за тем, чтобы не повторить их снова.

Дышать стало труднее, когда ком в горле начал разрастаться.

— Я... я потеряла всех, кого любила, — мой голос сорвался, и его застывшее выражение лица дрогнуло. — Я потеряла всех.

— Действительно ли ты их потеряла, Айви? Может, они и ушли, но они всё ещё существуют, — мои губы дрожали, я изо всех сил пыталась сдерживаться. Он положил мою руку себе на грудь, над своим сердцем. — Они всё ещё живут здесь. Всегда будут жить.

Я чувствовала, собственный контроль ослабевает. Я начала вырываться, но он отпустил мои руки и сжал плечи.

— Рен...

— Я всё ещё здесь, — он опустил голову, и наши глаза встретились. — Ты не потеряла меня.

— Но что если...

— Милая, ты не можешь прожить всю свою жизнь с кучей "что если". Да кто, блин, знает, что может произойти? Один из нас может выйти из этого дома и получить удар молнией, или же мы оба проживём до девяноста лет. Завтра мы можем умереть или вернуться обратно. Мы не знаем, что нам уготовила судьба, — проведя руками по моим щекам, он склонил свой лоб к моему, — но прямо сейчас мы оба здесь, и это главное. Прямо сейчас.

— Прямо сейчас? — моё сердце пустилось вскачь.

— Да. Прямо сейчас. Мы оба здесь. Вот, что имеет значение. Я не могу обещать, что никуда не уйду, но я очень сильно постараюсь остаться. Это единственное, чему я прошу тебя поверить.

Во мне взыграла буря эмоций и та стена, которую я так тщательно выстраивала, наконец дала трещину. Я была уверена, что прямо сейчас похожа на сморщенный ананас, но не могла остановить рыдания, рвущиеся наружу, да и не хотела. Горячие слезы текли по лицу, и Рен, издав гортанный звук, прижал меня к своей груди. Он держал меня в своих сильных, крепких объятиях и нашептывал слова, значения которых я не понимала, но они успокаивали.

Я не знаю, что подвело меня к грани: Рен, утверждающий, что никуда не денется или тот факт, что он не мог этого пообещать. Он даже не пытался, но был здесь, и, возможно, это меня и завело.

Уткнувшись лицом в его влажную грудь, я позволила всем своим чувствам выйти наружу. Оказалось, это похоже на вытаскивание пробки из ванной: сначала медленно и удушающе, будто это никогда не закончится, а потом быстро, одним ручейком слез и сбивчивым дыханием.

Прошло время, и когда я все же подняла голову, он улыбнулся мне, обнажая ямочку на щеке. Он провёл большими пальцами по моим щекам, стирая остатки слёз.

— Ты красивая, даже когда плачешь.

Из меня вырвался хриплый и неубедительный смешок.

— Теперь ты определённо врёшь. Это был безобразный плач.

— В тебе нет ничего безобразного.

Во мне было достаточно уродства, и глубоко внутри он знал об этом, потому что был такой же, но все—таки я оценила его доброту ко мне. И в этот самый момент потянулась к нему и поцеловала. Это был невинный поцелуй в знак благодарности, просто мои губы коснулись его, но тут между нами словно вспыхнула искра и зажгла каждую клеточку моего тела, и я знала, что с ним происходит то же самое. Дрожь прошла по его рукам, когда он держал мое лицо. Я ровно встала и посмотрела в его глаза, в бушующий в них шторм: они не хотели отпускать меня.

Тело горело словно в огне, и я поняла, что хочу его. Сильно. Я уже была в состоянии припадка, и все, что было нужно — это он. Как ни странно, вся ситуация не имела ничего общего с ранним высказыванием Дэвида, мол нам следует провести этот вечер с кем—то, ведь многие не переживут грядущую ночь. Чувства, которые я сейчас испытывала, зародились гораздо раньше мотивационной речи Дэвида: эти чувства прокрались под кожу и обосновались где—то в районе сердца. Облизнув губы, я провела ладонями по его упругой груди, и он, должно быть, понял, чего я хочу, прочитав все в моем взгляде.

— Айви, — простонал он.

Я повторила слова, сказанные им ранее:

— Не отпускай меня.

Его глаза вспыхнули, когда он пристально на меня посмотрел.

— Никогда.

Глава 20

Рен не отпустил меня. О нет, совсем наоборот. Подхватив за бедра, он легко, словно пушинку, оторвал меня от пола, и мои ноги инстинктивно обернулись вокруг его талии. Его сильная рука обхватила мой затылок, направляя наши губы навстречу друг другу. Сначала это был невесомый, нежно—сладкий поцелуй, но затем он превратился в требовательный, нуждающийся. Прикосновение его губ и языка вызывали мурашки по всему телу.

Блуждая по моей попе руками, Рен покачивал меня и все теснее прижимал к центру своего возбуждения. Я простонала в его рот, отчасти надеясь, что Динь устоит перед искушением выглянуть и узнать, что же здесь творится. Но когда Рен двинулся, весь мир перестал существовать, сконцентрировавшись лишь на наших губах и на кое—чем большем.

— Кровать. Сейчас же, — прорычал Рен.

Я ухватилась за его плечи.

— Согласна.

Губы Рена не отрывались от моих ни на секунду, пока он шел к спальне. Вытянув руку, я на ощупь нашла ручку и дернула за нее. Оказавшись в комнате, я разорвала поцелуй.

— Позволь мне закрыть дверь.

Он изогнул бровь, но все же закрыл дверь пинком вместо того, чтобы развернуться и позволить сделать это мне. Подойдя к кровати, он кинул меня на неё. Приземлившись с легким отскоком, я захихикала.

Рен, сняв ботинки и носки, был уже надо мной, а я даже не успела вздохнуть. В одну секунду с меня слетела рубашка, а следом за ней — лифчик. Его руки, исследуя мое тело, бродили по животу, ласкали болезненно затвердевшие соски, спускались все ниже и ниже — к молнии джинс.

Рен обретал суперсилы, когда дело доходило до моей одежды. За считанные секунды штаны ушли в небытие, а его рука уже была под моими трусиками. Я застонала и приподняла бедра, когда палец скользнул в меня. Я была уже настолько разгорячена и готова, что когда его палец начал двигаться, почти что вознеслась на волны оргазма, но я хотела большего. Я хотела чувствовать его в себе.

Пробравшись между нашими телами, я потерла его твердое естество через джинсы. Стон, послуживший ответом, подбил меня действовать дальше. Нащупав пуговицу джинс, я расстегнула ее; после я занялась молнией, но это заняло больше времени, чем нужно. Рен нещадно отвлекал меня рукой и цепочкой поцелуев, протянувшейся от груди до сосков.

— Боже, — вскрикнула я, когда он игриво поймал зубами сосок.

Он засмеялся, и его соблазнительный взгляд встретился с моим, прожигая.

— Тебе нравится?

— Да. Боже, пожалуйста.

Он прикусил другую грудь.

— Никогда не думал, что ты из тех девушек, что будут умолять.

— Никогда не думала, что ты из тех парней, что дразнятся, — я потянула его за джинсы. — Рен, я хочу тебя.

— Я твой, — не медля, ответил он.

У меня перехватило дыхание, а грудь приподнялась.

— Докажи.

Рен прерывисто вздохнул и накрыл мой рот, целуя с неистовой жаждой, о существовании которой я даже и не догадывалась; этот поцелуй стирал все предыдущие, и уже ни один не мог его затмить.

Без лишних слов он все доказал.

Наконец я смогла стянуть с него штаны. Он помог мне, вытащив руку из моей влажности. Приподнявшись, он снял штаны и черные облегающие боксеры. Он потрясающе выглядел обнаженным. Ни единого намека на жир, но кожа далеко не идеальна: как и у меня, по всему его телу были маленькие шрамы — шрамы, полученные на тренировках в результате ошибок, и боевые раны, которые никогда не увянут.

— Ты прекрасен, — сказала я. И это чистая правда. На его губах заиграла улыбка, щеки вспыхнули. — Ренальд, ты покраснел.

— Ох, если ты еще раз меня так назовешь, я перекину тебя через колено и отшлепаю, — предупредил Рен. Когда я прикусила губу, он сощурился. — Думаю, тебе понравится.

Возможно и так, но я не думала об этом, когда он обхватил рукой основание своей длины. У меня во рту пересохло, а между ног запульсировало. Я сжала ноги, извиваясь на кровати. Никогда не видела, как мужчины это делают, но было в этом что—то чрезвычайно эротичное. Моя разгоряченная кожа покраснела, а дыхание участилось.

— Сними трусики, — приказал Рен.

Обычно не очень приятно слышать приказы от парня, но услышав это от него, мне захотелось щелкнуть пальцами и в мгновение ока избавиться от нижнего белья. Откинувшись назад, я позволила соскользнуть крошечному кусочку ткани, а потом откинула его на пол.

Его взгляд неторопливо изучал меня, заставляя кожу полыхать в огне.

— Позволь мне посмотреть.

Первобытный инстинкт подсказал мне, чего он хочет. Еще сильнее покраснев, я снова повиновалась ему и развела ноги шире. Его взгляд опустился, а рука снова схватилась за естество.

— Как же красиво.

В воздухе потрескивало сексуальное напряжение. Я очень расстроюсь, если это произойдет раньше, чем он ляжет ко мне на кровать, но мне не пришлось долго ждать.

Он опустился одним коленом на кровать возле моего бедра. Лаская себя, он прикоснулся ко мне между ног.

— Пожалуйста, скажи, что у тебя есть презерватив, — сказал он, скользя в меня одним пальцем.

Задыхаясь, я выгнулась.

— Нет. Ни одного. Не было нужды.

— Дерьмо, — он медленно ввел еще один палец.

— У тебя нет?

— Я пришел к тебе, ни на что не надеясь. Какой же я идиот, — он сверкнул мне улыбочкой. — Мы не...

— Я на таблетках, — быстро сказала я. — Я принимаю их с семнадцати. Ежедневно.

Его зеленые глаза удержали меня пламенным взглядом.

— Я чист.

Я верила ему. И, по правде говоря, после сегодняшнего утра уже поздно беспокоиться об этом, но я действительно верила ему. Я доверяла ему.

— Пожалуйста?

— Боже, — он прикрыл глаза. — Айви, тебе не нужно просить. Я здесь, с тобой.

Мое сердце затрепетало, когда он опустился, операясь грешными руками напротив моей головы, и разместился между ногами. Смотря на него, я чувствовала совершенную гордость, которую он излучал. Он вновь вернул все свое внимание к моему телу: посасывал и покусывал каждый его сантиметр, будто пытался запомнить все с помощью губ.

И я абсолютно не возражаю насчет этого.

Я выгнулась под ним, ноющая и пульсирующая, когда он обрел безоговорочный контроль над моим телом. Могущественное желание сокрушало меня, и, когда его губы вновь обрушились на мои, я почувствовала его скольжение сквозь влагу.

Рен приподнялся, глядя на меня диким, опьяняющим взглядом, в котором отражались все мои чувства. Он перенес вес на одну руку, и его бедра качнулись вперед.

Ахнув, я вцепилась ногтями в его плечи.

— Ты в порядке? — спросил он, ища мой взгляд.

Я кивнула.

— Я в порядке. Просто у меня не...

— Я знаю, — он нежно поцеловал меня. — Я знаю, Айви.

Я прижалась к нему, пока он не торопясь входил в меня, и, несмотря на то, что его тело пробирала дрожь, он был невероятно нежен. Мои глаза запеленали слезы, и я сморгнула их. Это было, как в мой первый раз... на самом деле второй раз, но это... это был мой прекрасный первый раз с Реном.

Восхитительное чувство от того, как он осторожно двигался, разрушило меня. А потом, когда он полностью вошел, я почувствовала себя живой.

Рен все еще был внутри меня, его глаза сверкали как драгоценные камни. Он провел большим пальцем по моей нижней губе. Я шелохнулась, приподнимая бедра, и мы в унисон простонали.

— Это... — прохрипел он. — Боже, ты такая узкая, чертовски совершенная.

Слышать эти слова дико эротично, и, возможно, позже я немного смущусь, но сейчас единственное, чего я хочу — это чувствовать больше... чувствовать все. Сначала он дал мне задать ритм, позволяя двигаться под ним и целовать его щеки, горло. Губами я проследовала к кожаной нити его ожерелья, целуя клевер, а после перешла на маки.

— Ты сводишь меня с ума, — прорычал Рен в мой висок. — Мне нужно войти намного глубже, намного жестче.

И он сделал это.

Его сдержанность лопнула, и он начал толкаться намного глубже, намного сильнее: точно так, как и обещал. Я никогда не чувствовала себя настолько переполненной, настолько безрассудной, как сейчас, когда его бедра встречались с моими. Погружение были интенсивными и с каждым разом становились все более лихорадочными. Единственными звуками в комнате были наше дыхание и музыка соприкасающихся тел. Обернув ноги вокруг его талии, я приняла его до конца, чуть не потеряв контроль. Моя голова блаженно металась по подушке, и это... Боже, это намного больше, чем просто оргазм. Нет никаких сомнений. Он задвигался быстрее, впечатываясь бедрами, и приподнял мой подбородок, приблизив губы к своим за секунду до того, как напряжение отступило.

Его губы поглотили мои крики, родившиеся где—то в глубине. Момент освобождения был невероятен: такой же разрушительный, как и исцеляющий. Судорога сотрясала мое тело, пока я дрожала, обернувшись вокруг него, возносясь ввысь, когда волны наслаждения прокатились по мне.

Рен встал на колени, качнувшись сильней и увеличив гамму чувств. Какое—то время я могла смотреть, как мышцы его пресса сжимались и расслаблялись, а грудь вздымалась, пока он входил в меня. Я откинула голову назад и прикусила губу до крови. Это было слишком, я словно упала с небес без единого шанса на спасение. Он толкнулся еще раз—два, а после обвил рукой мою талию и приподнял, чтобы соединить наши тела, пока он кончал. Он содрогался вокруг меня и во мне.

Мои руки обессиленно и утомленно упали.

Долгое время Рен не двигался. Его голова покоилась в изгибе моей шеи, и я чувствовала, как его сердце колотится в моих руках. Тоненький слой испарины покрыл нас, но меня это не волновало. Подняв голову, он прикусил мое плечо и засмеялся, когда я заскулила.

— С тобой все хорошо? — Рен поцеловал сначала мой подбородок, затем щеку.

— Великолепно.

Он поцеловал меня в висок, а затем в место чуть ниже брови.

— Это было изумительно. Честно. Ей Богу, сущая правда.

Удовлетворенная улыбка медленно растянулась на моих губах.

— Да... Ты... ты действительно грешен.

Его взгляд заскользил по моему лицу.

— Ты даже не представляешь, насколько, — он осторожно приподнялся и, когда я вздрогнула, нахмурился. — С тобой действительно все хорошо?

— Да, — потянувшись, я погладила его по щеке. — Я словно перерожденная девственница. Возможно, плева восстановилась, но со мной все хорошо.

Рен запрокинул голову и захохотал.

— Не знаю, возможно ли такое, но зато я точно знаю, что попробовал на вкус небеса.

Я снова рассмеялась.

— Посмотри на себя. Твои щеки покраснели от удовольствия, — перевернувшись на свою сторону, он прижал меня к себе. — Ты чертовски очаровательна.

— Замолчи.

— Ты прелестна, как...

— Если ты скажешь, как Диснеевская героиня, я сброшу тебя с кровати.

Перекинув одну ногу, он уткнулся в мой подбородок и начал целовать шею.

— А я никуда не собираюсь. Тебе придется оторвать меня от этих потрясающих бедер.

— О Боже мой.

— Это правда.

Мы лежали в объятиях друг друга, казалось, целую вечность, и болтали о всякой ерунде. Не было никаких мыслей о прошлом или будущем, и впервые за очень долгое время я почувствовала, что не хочу быть где—либо еще.

***

В среду утром Рен разбудил меня точно так же, как и вчера: его горячие и настойчивые губы блуждали по моей груди, а пальцы танцевали меж моих ног. Я проснулась в чувственной дымке, зарывшись пальцами в его шевелюре. Рен безошибочно знал, как подвести меня к краю контроля, словно проделывал это уже тысячи лет.

Я притянула его губы к моим.

— Боже, ты жаворонок, да?

Рен раздвинул коленом мои ноги, и я почувствовала, как он вошел.

— Только когда я просыпаюсь с великолепной девушкой, обвившейся вокруг меня.

Моя спина выгнулась, когда он погрузился в меня полностью.

— С любой девушкой?

— Нет, не с любой, — он расставил руки по обе стороны от моей головы, тем самым переместив вес, и начал медленно двигаться. — Только с тобой.

— Приятно слышать, — мои руки легли на его бицепсы и сжали их.

Губы Рена прикоснулись к моим.

— Это правда, и я докажу тебе это.

И он доказал это с каждым толчком бедер и каждым поцелуем; его большое тело накрывало мое, двигаясь внутри. Мы не произнесли ни слова в эти ранние часы, а мир перестал существовать за пределами кровати. Мои стоны и его сексуальные гортанные звуки заполнили комнату. Сердце бешено стучало в груди, трепетно раскрывая свои крылья. Когда я кончала, я прижалась губами к его груди, пытаясь заглушить крик.

Молния пронеслась по венам, когда Рен вышел из меня. Поймав в свои объятия, он сел и притянул меня к себе на колени. Мои ноги запутались в простынях, когда он приподнял бедра, снова входя. Эта поза была в новинку, и казалось, она продлила оргазм, пробуждая в глубине меня землетрясение с каждым соприкосновением наших бедер. Его объятия были крепкими, и когда он вознесся на пик, то запечатлел нас вместе, обхватив руками мою спину и прижавшись щекой к плечу.

Ни один из нас не осмеливался двигаться еще некоторое время. Мы были обессиленными и запыхавшимися. Я не хотела, чтобы время возобновило свой ход. Я хотела остаться здесь с ним наедине как можно дольше.

А потом мой живот заурчал.

Рен засмеялся, и я опустила голову.

— Кажется, кто—то проголодался, — он взял мое лицо в свои руки и приподнял его. — Знаешь, что? — он поцеловал меня в кончик носа.

Я улыбнулась, чувствуя себя настоящей дурочкой.

— Что?

— Ты завладела мной одним лишь поцелуем, — мое сердце трепетно сжалось. — Я просто хотел, чтобы ты знала это.

Эмоции переполнили меня, и когда я заговорила, голос был хриплым:

— Хорошо.

Улыбка осветила его лицо, и он нежно поцеловал меня.

— Оставайся здесь. Ладно?

Я кивнула, и, когда Рен вылез из кровати, потянулась к подушке и прикрыла глаза, раскинув руки и ноги. Глупая улыбка растянулась на губах. Некоторые частички тела приятно побаливали, я и не могла припомнить, когда в последний раз была такой расслабленной. Мне будто целую неделю делали расслабляющий массаж, а теперь...

Внезапный крик и последующий за ним грохот донеслись из кухни, заставив меня резко подскочить. С колотящимся сердцем я спустила ноги с кровати и схватила рубашку Рена. Поспешно надела ее через голову, и она заструилась чуть выше колен. Схватив с комода кол, я выбежала в коридор.

Я остановилась в дверях кухни.

Святые батончики мюсли...

Мой послеоргазменный кайф затуманил мысли, и я совсем забыла о своем необычном соседе.

Рен прижал Динь к столешнице, прислонив кухонный нож к шее брауни, и его большая рука обернулась вокруг тельца Динь. На полу валялась миска, а рассыпавшиеся по всей кухне мюсли напоминали сцену ужаснейшего убийства семейки злаковых.

Рена за яйца, бабочку за зад.

Вылупившиеся глаза Динь нашли мои, а сам он повернул голову в мою сторону.

— Я ничего не сделал!

— Ты у нее на кухне, — прорычал Рен, его глаза опасно блестели. — Ешь ее хлопья Frosted Flakes. Что это за ахинея?

— Эм...

— Я всегда ем ее хлопья! — Динь вскинул свои маленькие ручки. — А вот ты голый. Полностью голый!

Ох, Рен полностью голый. Мой взгляд упал на его задницу, и... Мам—ма Мия, святые небеса, помогите мне, у него потрясающая задница. Изящно округленные ягодицы...

Страх за жизнь Динь остудил мой пыл.

— Рен, что ты делаешь?

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Я собирался приготовить тебе завтрак, но наткнулся на этого мелкого уродца в твоей кухне.

Динь скривил губы.

— Ты собирался приготовить ей завтрак голышом? А потом будешь выносить мусор и заниматься прочей чепухой?

Рен крепче сжал Динь за талию, и тот пискнул, как игрушечный пупс. Обнаженный Рен, готовящий завтрак — это очень милое и сексуальное зрелище, но сейчас его нужно срочно успокоить.

— Хорошо, — я положила кол на стол, потянулась и заправила волосы за ухо. — Рен, я все тебе объясню, только отпусти его.

— Слушайся девушку. Отпусти меня.

Взгляд Рена метался между мной и брауни.

— Ты хочешь, чтобы я отпустил эту хрень?

— Эта "хрень" моя, и он не "хрень", а брауни. Он безобиден. Клянусь, — я подошла к Рену, игнорируя суровый взгляд Динь. — Пожалуйста.

— Это брауни, Айви. Какого дьявола он здесь делает? — его взгляд вернулся к Динь. Брауни стал бледнее смерти, потому что острие ножа все еще было подставлено к его горлу. — Что значит "он твой"? Я захожу на кухню и вижу, как этот говорящий крысеныш пожирает Frosted Flakes.

— Эй, мистер, я не крысеныш! Я брауни и чертовски горжусь этим, ты, большелобище...

— Динь, — предупредила я, беря Рена за запястье. Его изумрудный взгляд встретился с моим. Сердце бешенно забилось в груди. Как бы сильно я не злилась на Динь, я не переживу, если с ним что—то случится...

— Его зовут Динь?

Я кивнула.

— Я так зову его.

— Я под кайфом? Нет, я точно под кайфом, — он посмотрел вниз на Динь и нахмурился. — Он носит кукольные штанишки?

— А тебе—то какое дело? — вызывающе спросил Динь.

Брови Рена взлетели.

Боже, не так я представляла знакомство Рена с Динь. Глубоко вздохнув, попыталась снова:

— Мне очень жаль. Я должна была тебя предупредить...

— Ты должна была предупредить меня, — язвительно буркнул Динь. — Я единственный, кто вынужден пялиться на его бубенчики...

— Динь! — рассердилась я, молча предупреждая его, что еще чуть—чуть и Рен выйдет из себя. — Хорошо. Я все объясню, но только тебе нужно отпустить его и... эм... надень штаны.

— Вот—вот, расходились тут в чем мать родила, — проворчал под нос Динь.

О Боже, Динь точно хочет своей смерти.

— Рен, пожалуйста. Динь не плохой. Брауни не плохие. Я могу все объяснить. Пожалуйста, просто позволь мне все объяснить.

На миг я засомневалась, услышал ли меня Рен, но потом он перевернул нож и громко вонзил его в столешницу рядом с Динь. Нож задрожал от удара, Динь отлетел от стола и вознесся к люстре, которая качнулась, когда он спрятался за ней.

Динь поднял руку и показал средний палец.

Я вздохнула.

Рен повернулся ко мне и вышел из кухни, недоверчиво на меня посмотрев. Я бы солгала, если бы сказала, что не засмотрелась на его задницу.

— Ты кое—чем занималась прошлой ночью, — сказал Динь из своего укрытия. — Дерзкая девчонка.

Я свирепо посмотрела на него.

— Что ты здесь делал? Ты же знал, что он здесь.

— Ох. Знал! Конечно же я знал, я слышал вас, — крикнул Динь в ответ, и мое щеки побагровели. — Я не думал, что он останется на ночь. Приключения на одну ночь ночевать не остаются!

— Я не приключение на одну ночь, мудила! — прокричал Рен из прихожей.

Мое сердце подпрыгнуло от счастья, но потом вмешался Динь, тихо сказав:

— Он? Правда? Ты решила покончить с монашеской рясой и сделать это с ним?

— С ним нет ничего неправильного, маленький засранец.

Динь ошеломленно уставился на меня.

— Маленький засранец? Он покалечил меня! Да еще и голый расхаживает тут!

Я покачала головой и вышла из кухни.

— Слезай оттуда. Мне нужно поговорить с ним.

Брауни проворчал что—то себе под нос, но я проигнорировала это, отправившись в спальню. И как раз вовремя: я успела увидеть, как его восхитительная частичка скрылась за джинсами. Рен посмотрела на меня, застегивая молнию.

— Не знаю, что и сказать.

— Я... тоже, если быть честной, — я подошла к комоду и открыла ящичек, чтобы достать шорты. — Никто не знает о нем. Даже Вал.

Тень промелькнула на его лице.

— Айви, это существо из Иного Мира.

— Я в курсе, — я надела хлопковые шорты и взяла топик с вшитым лифчиком. Отвернувшись, быстро сняла рубашку и переоделась. Повернувшись к Рену лицом, я заметила, что он все еще не застигнул джинсы. Упругие мышцы его бедер жутко отвлекали. — Я никому не рассказывала о нем и, возможно, в один прекрасный день рассказала бы тебе, но... он брауни, а люди, как мы, судят его лишь за то, кем он является.

Рен провел рукой по волосам, в результате чего его кудряшки встали торчком.

— А как же нам еще судить их?

Я схватила кардиган со стула и надела его. Я лишь надеялась, что Рен никому не расскажет о Динь. Надеяться на что—то еще было глупо.

— Не знаю. Возможно, попытаться понять, что не все существа из Иного Мира такие же, как Фейри.

Рен уставился на меня так, словно у меня выросла третья голова.

— Может, мне стоит начать с самого начала? — когда он не ответил, я села на краешек стула. — Я нашла его несколько лет назад на кладбище Сейнт Луис. Он был тяжело ранен: его крылышко и нога были сломаны. Я не знаю, почему не поступила с ним должным образом, может, потому что никогда не видела брауни. Я и подумать не могла, что они обитают в Нашем Мире. Я не могла его убить. Знаю, это слабость, но...

— Это не слабость, Айви.

Надежда на его понимание искрилась в груди.

— Во всяком случае, я не могла так поступить. Но и не могла оставить его на волю судьбе. Я принесла его домой и вылечила. С тех пор он живет со мной. Он ни разу не подверг меня опасности и не сделал больно. Ладно, иногда он кусается, — я нахмурилась и покачала головой. — Думаю, это странно даже для брауни.

— Ты хоть представляешь, насколько брауни сильны? — спросил он, посмотрев на открытую дверь, и шагнул ко мне. — Ты понимаешь, что один из них живет у тебя дома?

Динь был силен, когда дело доходило до взлома моих паролей и заказов на Amazon. Думаю, он был поражен большой тростью, когда она прибыла в наличии полезных вещей.

— Он действительно хорош в уборке по дому, — неубедительно сказала я.

Рен изумленно уставился на меня.

— Ты держишь брауни в качестве домашнего питомца?

Слава Господу, Динь не слышал этого.

— Я бы не назвала его питомцем, — для меня он намного больше, чем просто питомец.

— Тогда как ты его зовешь?

Я пожала одним плечом.

— Я просто зову его... Динь, — поигрывая с подолом кардигана, посмотрела на Рена. — Он мой друг.

— И я защищаю её, — сказал Динь, посматривая на нас из—за дверного проема.

— Я бы не заходила так далеко, — сухо сказала я.

Рен посмотрел на брауни.

— Защищаешь от чего?

Динь молча, словно партизан, промаршировал в комнату, подошел ко мне и остановился за ножкой стула, наполовину спрятавшись за моей ногой.

— Рен, брауни ненавидят Фейри, — я начала возиться с пуговицами кардигана. — Они нам не враги.

— Это так? — пробормотал Рен, смотря на брауни.

Динь вызывающе вздернул нос... за моей ногой.

— Они убили всю мою семью. В мире нет никого, кого бы я ненавидел сильнее Фейри.

— Брауни разрушили почти все Врата в Ином Мире. Они преуспели в защите Врат намного больше, чем мы, а никто из нас и не знал, — спокойно объяснила я. — Так я узнала, что Врата разрушены. Марли ничего мне не говорила.

Брови Рена приподнялись.

— Это был он?

Динь уставился на меня.

— Ох, то есть, тебе врать можно?

— Помолчи, Динь, — гневно отрезала я.

Рен сел на краешек кровати, облокотился на колени и внимательно изучил брауни. Я почувствовала облегчение, когда заметила, что Рен

больше не смотрит на маленького человечка так, словно собирается его убить, но все же в нем чувствовалось настороженность.

— Я не могла тебе признаться, откуда все узнала. Если бы я так поступила, мне бы пришлось рассказать о Динь, и пусть иногда мне хочется выгнать его пинком под зад...

— Э—эй... — недовольно пробормотал Динь. — И я тебя люблю, дорогуша.

Не обращая на него внимания, я глубоко вздохнула.

— Я буду защищать его ценою собственной жизни.

Рен поднял голову, и кристально чистый взгляд встретился с моим. Его губы раскрылись, но я продолжила настаивать на своем:

— Пожалуйста, никому не рассказывай о нем.

Повисла напряженная пауза, а затем Рен произнес:

— Что ж, это хотя бы не змея, а то было бы совсем жутко. Думаю, некоторые живут с более странными соседями. Но буду честен: я не доверяю маленькому говнюку, но уважаю твой выбор.

— Я тебе тоже не доверяю, тормоз, — с дерзкой усмешкой ответил Динь, выходя из—за моей ноги.

Я схватила со стула шарф и бросила в него.

Он схватил его, прижал к груди и взлетел в воздух.

— Ты дала Динь шарф. Динь свободен! — повизгивая, словно маленькая опьяневшая фея, он вылетел в коридор. — Динь свобо—о—оде—е—ен!

Рен посмотрел на меня.

— Что за чертовщина?

Я вздохнула.

— Он сумасшедший Поттероман. Извини.

Динь вернулся в комнату, прижимая шарф к голой груди.

— Не стоит извиняться, когда дело доходит до Гарри Поттера.

— Ты же помнишь, что случилось с Добби? — спросила я.

— Черт, — Динь вылупил глаза и уронил шарф. — Разорви меня бабочка. Я голоден. Кое—кто — не будем тыкать пальцем — испортил мой завтрак. Так что я буду на кухне, — он остановился и многозначительно посмотрел на Рена. — Я слежу за тобой, приятель.

Рен изогнул бровь.

После того, как услышала звон чашек на кухне, я сосредоточилась на Рене.

— Ты уверен, что можешь свыкнуться с этим? Мне нужно знать, если это не так.

Он поднялся.

— Честно? Я ошарашен, — Рен подошел ко мне, поднял шарф с пола и встал на колени перед стулом, на котором я сидела. — У тебя живет брауни. С ума сойти. Я никогда не видел брауни.

— Я никогда не говорила ему, кто ты такой, — прошептала я. — Избранный? Твоя задача? Не думаю, что он знает об этом.

Он улыбнулся, посматривая на дверь.

— Я благодарен тебе за это. Боже, у меня столько вопросов, которые я хотел бы задать этому мелкому идиоту. Прости, я...

— Не извиняйся. Он тот еще дурилка. И гордится этим, — я едва улыбнулась. — Возможно, он ответит на твои вопросы. Ему нравится болтать — особенно о себе любимом.

Засмеявшись себе под нос, Рен положил шарф на подлокотник стула.

— Чертов брауни. Господи. Не ожидал такого.

Я не знала, что ответить, поэтому промолчала.

Рен нахмурился и, казалось, хотел что—то сказать, но потом покачал головой.

— Знаешь, — произнес он спустя несколько мгновений, — сегодня я хотел сделать что—нибудь особенное для тебя. Думал приготовить завтрак, а после отвести куда—нибудь. Не знаю, просто провести время вдвоем, — пока я слушала его, глаза удивленно распахнулись, а сердце сжалось. — Сегодня нас ждет тяжелая ночка, и я хочу, чтобы в этот день ты была счастлива, — его щеки покраснели. — Я знаю, это глупо, но...

— Нет, нет, совсем не глупо, — я нагнулась и взяла в руки его лицо. Легкая щетина покалывала пальцы. — Это замечательно.

Рен повернул голову и поочередно поцеловал мои ладошки.

— Ты все еще хочешь? — спросила я.

— Безумно.

— Если ты приготовишь завтрак и дашь немножечко Динь, он с готовностью ответит на твои вопросы, — посоветовала я.

Рен наклонил голову к ладони и нежно потерся. Отчасти я волновалась, что он в действительности думает о Динь, но верила ему и поэтому ничего не сказала. В моей душе теплилась надежда, что если он не ушел... то принял Динь и, возможно, в один прекрасный день полюбит его. Последнее, конечно же, кажется совсем невероятным, но он принял его лучше, чем я ожидала, и только за это я благодарна ему.

— Тогда вперед.

Я позволила ему помочь мне подняться со стула и последовала в коридор, держась за ручку. Пока я шла за Реном, по моей спине пробежался внезапный холодок. Обернувшись и посмотрев на спальню, на помятую кровать и разбросанную по полу одежду, я надеялась, что сегодняшний день — не последний счастливый день в моей жизни, коих будет еще не мало.

Я лишь надеялась, что у нас с Реном есть завтрашний день.

Глава 21

К моему удивлению, Рен приготовил нам всем по пышному омлету и, усевшись за стол, даже ни разу не попытался прибить Динь. Я была поражена. Динь с легкостью отвечал на вопросы Рена о жизни в Мире Ином и о Вратах. Я знаю, он хотел бы узнать у него еще что—то, но по каким—то причинам давить не стал.

После того, как мы приняли душ — по отдельности, если бы мы пошли вместе, это было бы странно, учитывая, что Динь прекрасно знает, чем мы занимались прошлой ночью... и сегодняшним утром — мы с Реном отправились гулять к реке Миссисипи, как обычные туристы. Я снова пропустила занятия. Я понимала, что мне придется ой как не сладко, когда правда раскроется, но я пыталась жить моментом. Да и сейчас я не хочу ни о чем переживать.

Конечно, я ходила на свидания и прежде, но оно было таким милым и веселым, и таким непривычным для меня, что казалось, это у меня впервые. Из моей болтовни Рен узнал, что Динь любитель готовки и причина моих ночных поездок за оладушками.

— Он необычайно важен для тебя, — удивленно подметил Рен.

Меня поразило, насколько он был прав. Я должна была понять это еще тогда, когда выяснила, что Динь не был до конца честен со мной. Любой другой на моем месте уже давно порубил бы его на шашлык. В конце концов, я готова угрожать людям, лишь бы защитить Динь.

Отведенное нам время быстро пролетело. Над городом снова начали сгущаться тучи и мы решили, что пришла пора расстаться, дабы подготовиться к сегодняшней ночи. Я поймала такси, но перед тем как я отправилась обратно домой, Рен прижал меня к своей груди и поцеловал прямо на обочине Канал Стрит. Этот поцелуй был таким глубоким, таким чувственным, что всю дорогу до дома я оставалась разгоряченной и взволнованной.

Странное предчувствие не покидало меня пока я готовилась к предстоящему вечеру. Застегивая поношенныетактические брюки, я никак не могла поверить в происходящее — все казалось таким сюрреалистическим. Ощущение нереальности не покинуло меня даже тогда, когда я, закрепив кол на внутренней стороне предплечья, опустила рукав рубашки, чтобы прикрыть его. Когда дело касалось Рена, я словно уходила с головой под воду, но я была не одна. Со мной Рен. Никогда не думала, что доживу до дня, похожего на сегодняшний. Я даже и помыслить не могла, что почувствую настоящее блаженство и преданность человеку, о которым все твои мысли; к человеку, который ценит тебя так же, как и ты его. Испытывала ли я такие чувства с Реном? Еще как. Рядом с ним я чувствовала себя нужной. Честно говоря, после Шона я не верила, что вновь испытаю такие чувства.

Я даже не верила, что достойна этого.

Но сегодня я чувствовала себя так, будто наконец вернулась к жизни, после долгой спячки. Все те минуты, проведенные рядом с ним были по—настоящему бесценны. Я...я жила, впервые за четыре года я почувствовала себя действительно живой.

Глядя на себя в зеркало, я не позволила себе забегать слишком далеко и думать о будущем. Я затянула свои кудряшки в тугой пучок и закрепила его шпильками.

Где—то далеко за окном загремел гром и я сделала глубокий вдох и медленный выдох. Я была готова.

— Не уходи.

Я повернулась на звук голоса Динь. Он влетел в открытую дверь ванной.

— Что?

— Не уходи никуда, — повторил он.

Уголки моих губ опустились.

— Я должна. Это моя...

— Я знаю, это твоя работа, но...не уходи. Тебе не нужно туда идти, — настаивал он. — Тебя не должно быть там.

В моей груди зародилось беспокойство. Динь никогда не просил меня о подобном — он ни разу не просил меня не выходить на охоту. Сегодняшняя ночь была особенной во всех отношениях. Мы не будем охотиться на Фейри. Они сами придут за нами.

Я покачала головой.

— Я должна, Динь. Это моя работа. Ты сам знаешь это.

Казалось, будто он хочет что—то сказать, но слова так и не слетели с его губ. Я обошла его и он, сложив крылышки, молча последовал за мной к входной двери, где я схватила ключи с телефоном.

Динь приземлился на стул, который как обычно был завален коробками с Амазона, и схватился за спинку.

— Айви?

— Ау?

Его бледно—голубые глаза были круглыми как блюдца и необычайно серьезными.

— Пожалуйста, будь осторожна, потому что...если Врата откроются, то тебя может ожидать кое—что гораздо хуже смерти.

***

Прощальные слова Динь преследовали меня, пока я шла по Роял Стрит. Не совсем то, о чем хотелось бы думать, пока уворачиваешься от туристов,которые застряли на улице во время дождя. Я даже пару раз чуть глаза не лишилась из—за острых зонтиков, так и норовивших попасть в мое личное пространство.

Когда кирпичный дом на Роял Стрит показался в поле зрения, я увидела Дилана, стоящего снаружи, прямо под балконом. Я подумала о том моменте, когда Дэвид наблюдал, как он покидает собрание днем вторника. Считал ли он, что Дилан — предатель? Я была не слишком хорошо с ним знакома, но он всегда казался мне хорошим парнем. Хотя, опять же, что я вообще знала? Пусть даже члены Ордена были для меня чем—то вроде семьи, мы скорее, походили на кузенов, которые встречались только по праздникам. Я не была близка со многими из них.

Дилан кивнул мне, когда я проходила мимо. Дверь была не заперта, и как только я вошла в фойе, почувствовала себя так, словно перенеслась в прошлое.

Во времена, когда было модно владеть домом, пахнущим нафталином и с мебелью, как в фильме " Гордость и Предубеждение".

Посреди комнаты располагались древние шезлонг и кушетка, прямо напротив них был камин — надеюсь, им не пользовались, учитывая совершенно разрушенный дымоход.

Была и арка, ведущая, как я предполагаю, в кухню. Я слышала голоса членов Ордена, доносящиеся оттуда.Я повернулась к узкой, крутой лестнице. Дэвид, скрестив руки на груди, разговаривал с Реном.

Я почувствовала себя марионеткой, что дергают за веревочки: все во мне заплясало и затряслось в момент, когда я его увидела. Он мой. Такими были мысли, промелькнувшие в моей голове, и кончики моих ушей начали краснеть. Но это была правда. Пока я медленно поднималась по лестнице, я знала, что он, вне всяких сомнений, был только моим.

Рен повернулся, когда я поднялась наверх, и уголок его губ приподнялся, показывая ямочку на правой щеке.Я не знала, как следует вести себя рядом с Дэвидом, поэтому остановилась на приличном расстоянии от Рена.

Дэвид наградил меня своим фирменным сердитым выражением лица, когда мы с ним встретились взглядами, и сказал:

— Убедись, что спустишься обратно по этой лестнице, Айви.

Я опешила и, заикаясь, произнесла:

— Т-ты тоже.

Я проследила, как наш лидер отправился в комнату наискосок от лестничной площадки.

— Думаю, в глубине души я все—таки нравлюсь ему.

— Конечно, нравишься, — Рен аккуратно коснулся моей спины. — Кому ты можешь не нравится?

— Целой кучке людей.

— Я в это не верю. Ты просто чертовски очаровательная.

Я улыбнулась ему. В эту самую секунду все, чего я по—настоящему хотела — так это подняться на носочки и обнять его. Забавно, что месяц назад, когда мы так близко стояли, моим единственным желанием было врезать ему, а не поцеловать. Я усмехнулась. Да уж, времена изменились.

Он подошел ближе.

— Почему ты ухмыляешся?

— Да так, просто, — моя усмешка перетекла в улыбку.

Его взгляд прошелся по моему лицу.

— Боже, ты всегда красивая, но когда улыбаешься? Просто дух захватывает.

Я покраснела из—за комплимента. Снующие по второму этажу члены Ордена были совершенно лишними глазами и ушами, но я хотела сказать Рену нечто важное, на случай... на случай, если у нас не будет шанса встретится потом. Взглянув наверх, я встретилась с алмазным блеском его зеленых глаз.

— Спасибо тебе за сегодняшний день. Это было... потрясающе.

— Ты не должна благодарить меня, — сказал он тихим голосом.

— Нет, должна. Это был, наверное, лучший мой день за целую вечность, — тепло разлилось по моим щекам. — Просто хотела, чтобы ты знал.

Он улыбнулся, показывая обе ямочки, и я решила сменить тему разговора прежде, чем утону в этой улыбке и начну вести себя как влюбленная дуралень.

— Итак, Врата. Где они?

Рен бросил взгляд на дверь через комнату.

— Они в спальне. Хочешь взглянуть?

Кивнув, я проследовала за ним по коридору и зашла в большую пустую комнату. Я представила эту комнату в ее лучшие времена: здесь, наверное, была кровать под балдахином и мебель ручной работы. Но сейчас остался только пыльный пол и холодный камин.

Я уж было спросила, где же все—таки Врата, когда Майлз повернулся полубоком, отвечая на какую—то реплику Рейчел Адамс. И в тот самый момент я увидела их собственными глазами.

Я предполагалаа, что это будет нечто вроде дверцы шкафа или, на худой конец, двери в другую комнату, не знаю, но то, что я увидела, без сомнений, не было похоже на нормальный дверной проем.

Мерцающий синий свет, сияющий по всему периметру двери явно говорил о том, что это Врата. Об этом так же говорили многочленные замочки. Серьезно, ну какой нормальный человек будет обвешивать замками дверь внутри дома? И даже если эти факты не были вескими доказательствами очевидного, то все с лихвой объяснялось дрожанием двери и странным стуком, будто кто—то пытался пробраться наружу.

Потому что кто—то действительно пытался пробраться наружу.

Пресвятое дерьмо. Настоящий проход в Мир Иной.

Я не могла поверить своим глазам. Каким бы ужасным не было существование портала, я не могла не испытать чувство благоговения, находясь рядом с ним.

Я шагнула вперёд.

— Так... так всегда?

Мне ответил Майлз:

— Обычно портал спокоен, но чем ближе равноденствие или солнцестояние, тем хуже он себя ведет.

— И он всегда здесь был? — я взглянула на него. — Портал был здесь ещё до постройки дома?

— Думаю, да, — начал объяснять Майлз. — Ума не приложу, каким чудом он появился здесь до постройки дома, но факт остается фактом — он здесь давно. Когда дом построили, наши данные показали, что портал появился в этой комнате. В этом доме люди долго не проживали.

Ну разумеется.

До того, как Орден обнаружил и закрыл эти Врата, Фейри использовали его как проход двух миров. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, насколько удобны Врата в доме, где проживают люди.

Я увидела, как Вал вошла в комнату. Её красная рубашка резко выделялась на фоне одежды тёмных тонов, в которую были одеты остальные. Она направилась ко мне, но как и я неотрывно пялилась на дверь.

— Сумасшествие, — сказала Вал, остановившись между мной и Реном. — Я как—будто в одной из сцен "Приключения призрака^[13] ". Могли ли вы представить, что в этом красивом двухэтажном доме скрывается дверь, мерцающая голубым светом, да еще четыре раза в год?

Я хмыкнула, но Рен не казался удивленным, пока изучал Вал. Она, казалось, не замечала равнодушия, исходящего от него. Я нахмурилась, не зная, как к этом относиться, но не стала задавать вопросов, потому что сейчас не самое подходящее время.

На первом этаже члены Ордена выстроили передовую линию защиты. Их задачей было преградить путь к лестничному пролету, нашей — защищать Врата всеми силами. Полагаю, по той же самой стратегии члены Ордена охраняют церковь, что было совершенно излишним.

В мою голову закрался вопрос, поэтому я повернулась к Майзу и спросила:

— Насколько высока активность Врат у церкви? Так же, как и здесь?

На мой вопрос он нахмурился, но все же кивнул. Это бессмысленно. Если брауни разрушили те Врата, почему же они блестят? Может, разруха Врат не влияет на их мерцание? Нужно потом спросить у Динь.

— Мы не можем позволить Древнему приблизиться к Вратам, — начал Майлз, но все мое внимание сосредоточилось на двери, мерцающей сапфировым сиянием. — Если к ним кто—нибудь приблизится, не пропускайте его. Помните, их кровь откроет Врата. Бейтесь изо всех сил, но не дайте им пройти.

Многие клевали носом, но когда пробили часы, болтовня прекратилась, и вся комната — за исключением дрыгающихся Врат — погрузилась в тишину, в которой с легкостью можно было бы расслышать даже писк комара. Тоже самое происходило и внизу, когда Дэвид объявил, что осталось всего—то пять минут до равноденствия.

Я напряглась, пытаясь подготовиться к любому повороту событий. Наклонившись, я вытащила железный кол из сапога и крепко сжала его в руке. Я не собиралась вытаскивать терновый кол до тех пор, пока он действительно мне не понадобится. Я не питала ни единой надежды, что Фейри пренебрегут воспользоваться всей мощью своих сил. Когда до равноденствия оставалась всего минута, я посмотрела на Рена.

Он неотрывно смотрел на меня. Благодаря Рену я смогла избавиться от беспокойства и страха: я похоронила их так глубоко, что более ничего не чувствовала. Только став равнодушной я могла исполнить свою работу и выжить, а не покончить в каком—нибудь закоулке.

Рен подмигнул мне.

Мои губы приподнялись в небольшой улыбке.

— Пора, — объявил Дэвид.

Я затаила дыхание, когда обратилась к закрытой двери спальни. Секунды перетекали в минуты, и когда по—прежнему ничего не случилось, обитатели комнаты начали шевелиться. Дверь все еще сотрясалась, как—будто по ту сторону было войско, желающее вырваться на волю. Я обменялась быстром взглядом с Реном, и напряжение потихонечку начало спадать.

Снизу донесся неожиданный и яростный крик, с каждым разом становясь все громче и яростней. Я сильнее сжала кол.

— Они здесь, — прошептала Вал.

Рейчел направилась к двери, но Дэвид крикнул:

— Стой.

Она посмотрела на него с широко распахнутыми глазами, а крики перетекли в вопли.

— Но они...

Я поморщилась. Она не договорила, да и в этом не было нужды. Я вновь прерывисто задышала, когда крики на первом этаже сменились отвратительным бульканьем. Как мы можем оставаться здесь? Рен первым шагнул вперед.

— Подожди, — приказал Майлз позади нас.

Его плечи напряглись. Я знала, ему так же тяжело ожидать, как и мне. Вдруг крики стихли, и нас окутала мрачная тишина.

Бум!

Сильный удар по двери коридора заставил меня подпрыгнуть даже несмотря на мою подготовку.

Дверь сотрясла череда ударов и уже вскоре по середине образовалась трещина.

— Эмм... ребята, — исступленно промямлила я.

Дэвид шагнул вперед.

— Это знак...

Дверь разломилась, разлетевшись огромными щепками по комнате, и несколько тел упали на деревянный пол. Я застыла в оцепенении. Пол забрызгало кровью, а разорванные грудные клетки обнажили месиво розовых и желеообразных тканей. Это были члены Ордена.

Леденящий сердце гортанный рев оглушил нас. Холодная дрожь ужаса окутала меня, когда в комнату нахлынули силуэты, словно смертоносное цунами, от которого никто не сможет сбежать.

Фейри — неисчислимое множество Фейри — влетели в теперь уже разрушенную дверь.

Взгляды красивых и хладнокровно острых бледно—голубых глаз уставились на нас. Их было около двадцати: может больше, а может меньше. Но за ними я увидела Древнего, который подстрелил меня, и еще одного, которого не знала.

На мгновенье я застыла, в то время как Рен и остальные члены Ордена бросились вперед, исчезая в толпе. Железные колы блистали и поражали, но некоторые безмолвно падали на пол. Крики и вопли смешивались со звоном пораженных тел и сломленных костей. Боже мой, Фейри сворачивали нам шеи, будто мы были не более чем спички.

Я уловила взглядом Рена, когда он, сражаясь с Фейри, ударил его ногой в грудь в потрясающем жестоком и благородном маневре. Грациозно, словно танцор, он развернулся и вонзил кол в грудь.

Я никогда не видела ничего столь завораживающего.

Наконец инстинкты взяли надо мной верх. Борьба в моей крови, в моем наследии. Сотни лет поколений возродились во мне, отпугнув холодный ужас, сковавший меня в свои цепи.

Я развернулась. Фейри, преследующий Рейчел, не заметил, как я подкралась и засадила кол глубоко в его спину. На мгновение меня ослепила вспышка света, а потом я вновь обернулась. Дамочка Фейри бросилась на меня как натренированный борец, но я отскочила раньше, чем она успела приблизиться и, развернувшись, молниеносно ударила ее, и она упала на одно колено. Замахнувшись, я вонзила кол. Брызнула мерцающая голубая кровь, запятнав мою руку. Я резко подскочила и встала.

В этот момент меня схватили и отшвырнули. Падая, я чуть было не угодила в лужу крови погибших членов Ордена. Фейри кинулся в атаку.

— Айви! — взревел Рен.

Оседая на пол, я коснулась влажных и мягких субстанций. Сглотнув, я поднялась. Я сделала ложный выпад вправо, но Фейри оказался быстрей меня. Он кинулся на меня, но я смогла блокировать его удар и занесла над ним кол. Фейри быстро уклонился и появился с другой стороны.

— Ты сейчас умрешь.

— Придумай что—нибудь новенькое, — парировала я. Сделав подсечку, я сбила его. Фейри упал, и прежде чем он успел прийти в себя, я надрала ему зад в стиле Ван Хельсинга.

Подпрыгнув, я встала и направилась к Рену. Двое Фейри метились в него. Я посмотрела на дверь. Древний, который подстрелили меня, тайком подбирался к ней. Я хотела было кинуться к нему, но Древний из клуба перекрыл мне дорогу.

Роман.

Он мне улыбнулся.

— Привет.

Бросившись на него, я краем глаза заметила стремительно несущуюся Вал. Она обежала Майлза, и сначала я подумала, что она бежит на подмогу Рену, но она, крепко сжимая кол в правой руке, пробежала мимо него. Нырнув под руку Романа, я схватила его за спину и потянула на пол вместе с собой.

Перевернувшись, я уперлась коленками в спину Романа, обезвредив его. Поднявшись в прыжке, я вонзила железный кол в его сердце, пока он пытался подняться.

— Хочешь я тебя разочарую? Ты провалился, лопушок.

Роман пошатнулся назад, но вместо привычного предсмертного ужаса в глазах, я увидела, как он улыбнулся и взорвался во вспышке света. Я развернулась, наровя прийти на подмогу Рену, но увидела, как Вал добралась до Древнего, который подстрелил меня.

Он стоял перед Диланом, отчаянно защищающим дрожащую дверь. Вал пришла ему на помощь, поэтому я рванула к Рену, но потом заметила, как Вал схватила сзади Древнего за плечо. Но что больше всего меня поразило — он никак не отреагировал. Он оставался спокойным, когда Вал дернула его голову, обнажая шею.

Попытавшись остановиться, мои ноги заскользили на чем—то влажном. Даже не хочу думать, что это такое. Казалось, время замедлило свой ход, когда Вал замахнулась колом, выписывая дугу на его шее. Дилан рванулся вперед,пытаясь остановить ее.

— Вал! — прокричала я. Казалось, мое сердце остановилось. Кровь Древнего отворит Врата. Она должна это знать. Древний слишком близко.

— Нет!

Казалось, она не слышала меня. Кол заскользил по длинной шее Древнего, и хлынула кровь. Капли кровь попали на Дилана, когда Вал отпустила его. Ошеломленный, он не успел быстро среагировать. Древний замахнулся и, ударив, отшвырнул его в сторону.

Страх толкал меня вперед, но я не была достаточно быстра. Мне не хватит времени, чтобы остановить то, что вот—вот произойдет. В моих ушах раздался звон и на затуманенных задворках сознания я поняла, что это я кричу. Древний наклонился вперед, приложил руку к окровавленной шее, а потом со всей мочи ударил по дрожащей двери.

Ярко—синий свет вспыхнул за дверью, поблескивая сквозь трещины двери. Тот самый Древний, который подстрелил меня, упал на колени перед дверью и раскинул руки. Биение сердца, а потом прогремел гром. Оглушительный звон из—за двери сбил меня с ног. Я упала на пол, и воздух покинул мои легкие. Пораженная, я медленно села и заметила, что все вокруг разрушено, а Древний исчез, будто его здесь никогда не было, и лишь его кровавый отпечаток руки на двери горел нечестивым синим цветом.

Мой дикий взгляд нашел Рена в другом конце комнаты. Он тоже сидел. Наши взгляды встретились, и облегчение, сквозившее в наших взглядах, рассеялось легким бризом ветерка, смахнувшим мои растрепавшиеся волосы на лицо. Я медленно повернулась к двери, вдыхая неожиданно повеявший запах жимолости.

Синий свет исчез. Дверь не дрожала, но все мои волоски встали дыбом, когда ледяной холод словно змея проскользнул по мне. Я осторожно оперлась на коленки и поднялась. Я заметила, что Вал делает тоже самое, но она... отступала от двери и... улыбалась. Я не понимала. Не понимала до тех пор, пока она не посмотрела на меня через плечо, встретившись со мной взглядом. Её улыбка немного померкла.

О нет. Нет, нет, нет.

Это не может быть правдой. Мне все это мерещиться. Здесь есть какое—то объяснение, потому что это все бессмысленно. Должно быть, они нашли какой—то способ добраться до нее, потому что она всегда носила браслет с клевером. Я никогда не видела ее без него.

Замок повернулся и щелкнул, эхом раздавшись по комнате как выстрел. Мой пульс участился, и я с трудом сглотнула, когда отворился еще один замок. Дверная ручка задребезжала раз, потом второй и еще пару раз, и медленно повернулась.

Мое сердцебиение остановилось, и я сильней сжала кол в руке.

Неестественная тишина окутала комнату, пока члены Ордена и Фейри поднимались.

И тут дверь распахнулась.

Глава 22

Я никогда в жизни не видела тьму, подобной той, что повисла в пустом дверном проеме. Непроглядная густая тень запульсировала и, вырываясь из прохода, медленно начала переходить на стену над дверью. Она двигалась дальше, подобно маслу. Под тяжестью веса этой тени, штукатурка на потолке дала трещину и начала осыпаться. Черная тень начала разделяться и, вытягивая свои щупальца, спустилась вниз по воздуху. Запах жимолости заполнил комнату.

— Ох, не к добру все это, — пробормотала я, пятясь назад.

Сгустки черного дыма плавно стекали вниз с потолка, пытаясь образовать нечто цельное. Их было около десяти. Тени закружились в головокружительном водовороте, образуя в центре мерцающий синий свет. Он вспыхнул и тени исчезли, будто в комнату ворвался резкий порыв ветра и рассеял столб непроглядного дыма.

Вместо теней теперь стояли высокие мужчины, одетые в черные, возможно кожаные, штаны. Их грудь была обнажена, а ноги — босы. На правых руках красовались надписи на каком—то незнакомом мне языке. У всех них были темные, почти черные, короткие волосы. Глаза их напоминали ледяные озера, в то время как они изучали место, в котором очутились.

Внезапно, совершенно не обращая внимания на членов Ордена, Фейри упали на колени и преклонили головы.

И это было по—настоящему плохим знаком.

Я сделала резкий вздох и заметила, что в дверном проеме появилась еще одна тень. Оттуда вышел мужчина — не туманное облако зла, — а мужчина ростом под два метра. Он бы в таких же черных штанах, что и остальные, но на его широких плечах красовалась белая льняная рубашка. Он появился лениво застегивая ее, так что часть его бронзовая грудь была выставлена на показ. Его волосы цвета вороного крыла были длинными и струились по плечам, а в чертах лица читалась некая угловатость. Казалось, вся красота Фейри сошлась воедино на его лице. Он был настолько прекрасен, что немногие смогли бы вынести эту красоту. Она была неестественна, нереальна.

Невооруженным взглядом было видно, что в нем нет ни капли сострадания или человечности.

Не было нужды пояснять мне, что он такое или кто. Его высоко вздернутый подбородок, скривленные в отвращении губы и надменный взгляд, мельком оглядевший комнату, сказали все за него.

Принц.

Принц прорвался в наш мир.

А мужчины, появившиеся перед ним — Рыцари. Теперь они свободны, и прежде чем кто—либо успел осознать ужас произошедшего, один из Рыцарей подошел к ближайшему члену Ордена, вытянул руку и прорвал его грудь.

Вокруг разверзся хаос.

Члены Ордена кинулись на Рыцарей, в то время как те оставались верны своей преданности Принцу и не вставали с колен. Мной же двигал инстинкт. Я потянулась к левому предплечью и схватила терновый кол. Меня окружили крики боли и стоны людей, готовившихся испустить свой последний вздох. Я ступила вперед, готовясь нанести удар, ближайшему ко мне Рыцарю.

Но затем я увидела Вал.

Она по пятам следовала за Принцем, который простым движением руки отшвыривал в стороны любого, кто посмел преградить ему путь. Демонстрация его могущества была впечатляющей. За несколько секунд он прошел в коридор, а после исчез. Вал последовала за ним.

Я на секунду замялась, а мой безумный взгляд пытался отыскать Рена. Занырнув под вытянутую руку одного из Рыцарей, я проскользнула мимо него. В это время Рен пнул Рыцаря в спину, в результате чего это могущественное существо упало на колени. Спустя секунду, он заметил меня и в момент, когда наши глаза встретились, я поняла, что должна сделать.

Я развернулась и рванула по направлению к коридору, пытаясь оббегать тех, кто пал в бою: некоторые были ранены, другие же никогда не вернутся в строй. Кажется, кто—то прокричал мое имя, но я, не обратив на это внимание, распахнула дверь и быстро пробежала в холл. Перегнувшись через перила, я заметила, как ярко—красная рубашка Вал выскользнула на улицу.

— Вал! — перешагивая через две ступеньки за раз, я пересекла фойе и перехватила входную дверь, прежде чем она захлопнулась.

Посмотрев по сторонам, я увидела Вал, направляющуюся в сторону Французского Квартала. Мой мозг вырубился. Я должна была последовать за Принцем — в этом заключался мой долг. Я была ближе всех к нему, и знала, что другие тоже кинуться вдогонку — если, конечно, выберутся из этого дома. Теперь это было чем—то большим, чем просто долг.

Я должна догнать Вал. Может, я просто была в шоке и отказывалась признавать, что она намеренно позволила Древним открыть Врата; она добровольно ушла с Принцем. В глубине души я знала, что она предатель и уже не раз предала нас, но мне хотелось верить, что я смогу все исправить догнав ее. Потому что сейчас она, должно быть, под принуждением. Скорее всего, ее выловили, когда она была без защиты, так же, как и Марли; так же, как и меня.

Когда они свернули на Сент Филип Стрит, я побежала быстрей, догадываясь, куда Вал ведет Принца. Мне лишь оставалось надеяться, что я ошибаюсь. Ноги ныли, но я не обращала на это внимания, пытаясь не врезаться в прохожих и попрошаек. Я пробежала мимо ирландского паба и увидела кофточку Вал за секунду до того, как та исчезла из виду. Воздух покинул мои легкие.

Нет. Нет.

Ни разу в жизни я не бегала так быстро. Почти что задыхаясь, я вбежала в Маму Лаузи через запасной вход. С замиранием сердца я распахнула дверь и бросила взгляд на лестницу.

Всегда закрытая дверь поста охраны была открыта.

Поднимаясь по лестнице, я чувствовала, как страх ядовитой змеей отравляет меня изнутри. Когда я поднялась наверх, металлический запах крови стал настолько сильным, что я могла бы почувствовать его на кончике языка. Собравшись с духом, я шагнула в комнату и увиденное повергло меня в такой ужас, что я с трудом сдержала крик.

Гаррис лежал на боку, в то время как его стеклянный взгляд смотрел в никуда. Рубашка на нем была разорвана и пропитана его кровью, которая все еще струилась из безжизненного тела и окрашивала бежевый ковер в багряный цвет.

Во мне заиграла смесь гнева и ужаса. Я пробежала в глубь комнаты к лестнице, что вела на третий этаж. Я сжала кол настолько сильно, что костяшки на моих пальцах побелели.

— Валери! — заорала я.

Дверь справа от меня захлопнулась, и я обернулась. Там стояла Вал, держа в руках нечто по форме и размеру напоминающие шар для боулинга. Чем бы это не оказалось, оно было накрыто черной тканью. Я понятия не имела, что это и если честно, на данный момент, это меня заботило меньше всего.

— Зачем? — спросила я, это было всем, что я могла вымолвить на данный момент. Голос отказывался подчиняться мне.

Она покачала головой, и ее кудряшки запрыгали в разные стороны. Вал направилась к выходу, промолвив:

— Я так надеялась, что за мной последуешь не ты.

Я хотела ответить ей, но не успела. Я почувствовала, как кто—то дышит мне в затылок. Развернувшись, я не успела и глазом моргнуть, как у меня перехватило дыхание. Передо мной стоял Принц. Вы хотите знать, что я почувствовала в этом момент? Всего два слова с легкостью могут описать мои эмоции.

Вот дерьмо!

Я услышала, как позади меня захлопнулась дверь и даже понимая, что я позволила Вал сбежать и оставить меня наедине с этим.... созданием, я не могла отвести от него взгляда.

Принц склонил голову набок и принялся пристально меня изучать. Я чувствовала себя букашкой под микроскопом.

— Твои волосы, — промолвил он. Его голос был странным, непривычным; казалось, он говорил с акцентом чем—то похожим на британский, но отличающийся бóльшей лиричностью. — Они напоминают мне огонь.

Эм...

— Довольно... агрессивно, — задумавшись, добавил он.

Я ошеломленно моргнула. Постойте—ка, Принц Мира Иного только что оскорбил цвет моих волос? Честно говоря, я не могла поверить, что стою перед Принцем.

— Я здесь не для того, чтобы трепаться о моих волосах.

Он не отводил от меня взгляд своих ледяных глаз.

— Что же, полагаю, ты здесь для того, чтобы сразиться со мной.

— Я здесь, чтобы прикончить тебя.

Из его уст полился мягкий, почти музыкальный смех.

— Ну и насмешила ты меня, я даже почувствовал... доброту, — он проговорил последнее слово так, будто оно незнакомо ему. — Пожалуй, оставлю тебя в живых.

Он попытался обойти меня, но я преградила ему путь. Его взгляд метнулся к колу, который я держала в руках и на его лице медленно расцвела жуткая улыбка, которая не прибавила ему ни капли человечности.

— Кол из шипов тернового дерева, прорастающего в Мире Ином?

— Гляди—ка, угадал.

— И ты думаешь, раз у тебя есть такой невероятно крутой кол, ты сможешь с легкостью победить меня? Как глупо, — он опустил подбородок и длинные пряди черных волос легли ему на грудь, — и самоубийственно.

Несмотря на всю мою напускную храбрость, мое сердце было готово вот—вот выскочить из груди.

— Кто—то слишком разговорился.

Он отстранился и на его лице проскользнуло удивление.

— Мне не хотелось бы ранить столь очаровательную женщину, — сказал он с чудоковатым акцентом. Его холодные глаза прошлись по мне. — Я считаю, что есть более приятные вещи, коими я бы занялся с большим энтузиазмом, когда рядом представительница прекрасного пола.

— Фу, — выплюнула я. — Противно слушать.

Он выгнул темную бровь.

— Моя доброта тает на глазах.

По большей части мне хотелось развернуться и побежать без оглядки. В конце концов, это был Принц, а я не столь тупоголовая, чтобы полагать, будто смогу выстоять в этой схватке. Моих сил не хватало в этом самоубийственном сражении, но мой долг — то знание, с которым меня растили — никогда бы не позволил мне сбежать от Фейри. В прошлом я совершила ошибку, пренебрегла моим долгом, но я поклялась, что впредь не повторю это.

Я не сдвинулась с места.

Принц измученно вздохнул и, подавшись вперед, схватил меня за запястье. Прикосновение ледяных пальцев выбило весь воздух из моих легких.

— Даю тебе последний шанс, — он сжал мою руку еще сильнее, но я крепко держала кол. — Тебе не понравиться, как все это закончиться, моя очаровательная маленькая птичка.

— Не смей так меня называть, приятель.

— Неверный ответ, — он слегка отпихнул меня, но этого "слегка" было достаточно, чтобы я прокатилась по ковру.

Видимо, его жуткая речь в стиле Казановы была не блефом. Я почти упала, но все таки смогла удержаться на ногах. Судя по всему, он не собирался ранить меня и действительно хотел дать еще один шанс, но на кон поставлено слишком много. Я не могла просто взять и сбежать.

— Что ты сделал с Валери?

— С кем? Той маленькой девицей, которая только что была здесь? — он немного приподнял голову. — Ничего. Думаю, она просто... сообразительна. Она понимает, что нас не остановить.

— Нет, — я замотала головой, пока во мне разгорался огонь ярости. — Она бы никогда по собственной воле не вам стала помогать. На ней использовали принуждение.

— Если это заставит тебя чувствовать себя лучше...

Цепляясь за свой непомерный гнев, я двинулась вперед и, развернувшись, замахнулась колом. Однако место, где он стоял уже пустовало. Я попятилась назад.

— Что за... ?

— Ты слишком медлительна.

Я развернулась и обнаружила, что он стоит позади меня, а на его лице сияет небольшая ухмылка. Я сделала выпад, но в итоге только рассекла воздух.

— Ты не победишь меня, пташка.

Меня начинало это раздражать. Делая основной опор на ногу, я повернулась, планируя совершить просто фантастический удар с разворота, но Принц снова исчез, а в следующее мгновение я почувствовала, как его руки обвились вокруг меня. Он поднял меня в воздух, словно я надоедающий капризный ребенок.

— Мое терпение иссякло, — сказал он мне на ухо, посылая ледяную дрожь по всему телу. — Как и моя доброта.

Пресвятой Мистер Лама.

Резко закинув голову назад, я заехала ему по челюсти, в результате чего его голова дернулась. Он отбросил меня и я приземлилась коленями на пол. Я подняла голову и увидела, что он уже стоит передо мной.

Кажется, я влипла.

У меня не было времени, чтобы среагировать. Он без промедления схватил меня за горло и оторвал от пола. Я замахнулась колом, целясь ему в грудь. Кол достиг своей цели, и из маленькой ранки зашипела кипящая, подобно лаве кровь.

Говоря на незнакомом мне языке, он поймал мое запястье, сжал и вывернул его. Мои пальцы разжались, несмотря на мои безумные попытки сопротивления. Кол выскользнул из моей ладони, после чего его руки сжались на моей шее.

Я сделала свой последний вдох раньше, чем осознала это. В панике я начала брыкаться и пинать Принца, уцепившись из последних сил в его руки, но он был намного сильней меня.

— Лети, моя милая пташка!

Неожиданно меня отбросило назад. Я упала на один из пустых складных столиков, разнеся его. Грохнувшись на пол, я начала нервно глотать воздух, но боль, нещадно пронзающая мои ребра, была в сто крат сильнее меня.

Иисусе, я едва могла дышать. Я оперлась локтями о пол, изо всех сил пытаясь подняться. Грудную клетку сдавило, когда я подняла голову. В одну секунду Принц был в другом конце комнаты, а уже в следующую оказался прямо передо мной. Не глядя, я схватила металлический стул и, замахнувшись, запищала от боли, что пронзила бок и выбила из меня весь воздух.

— Я тебя умоляю, — надменно сказал Принц, вырвав стул у меня из рук.

Обжигающая боль полыхнула по моему лицу, когда я получила феерический удар наотмашь металлическим стулом. На коленях я отползла в сторону, сплевывая кровь. Губы разбиты. Что—то, быть может его нога, врезалась в живот, отбросив меня на спину. Прежде чем я почувствовала в горле сырой привкус страха и паники, перед глазами блеснула яркая вспышка, а новая волна боли пронеслась по щеке.

Еще чуть—чуть и я умру.

В тот момент я осознала всю ясность ситуации: раньше я думала, что не боюсь смерти, а боюсь лишь потерять тех, кто мне дорог, но я ошибалась. Ужас, подобного которому я не чувствовала прежде, появился из ниоткуда. Он, словно туман, окутывал меня, душил. Я не хотела умирать. Не сейчас. Я не могу так просто сдаться, ведь я только недавно раскрыла крылья и начала наслаждаться жизнью. Я не могу уйти, ведь я так привязалась к Рену и ... полюбила его? Господи. Слишком поздно эта маленькая правда нагнала меня, раня глубже, чем физическая боль. Слезы застилали глаза, но я была в силах видеть происходящее. Хотя вряд ли это могло мне помочь.

Боль... боль пронзала повсюду. С каждым глотком воздуха мои чувства разрастались. Нечто жизненно важное надломилось во мне, раскрылось. Жгучая боль рокотала во мне, в то время как Принц опустился на колени передо мной. Я попыталась поднять руки, но каждое нервное окончание взбунтовалось против этого. Темнота цеплялась за края моего сознания, и мир вокруг подернулся туманной дымкой. Язык казался слишком тяжелым, чтобы вымолвить хоть слово, когда размытое лицо Принца появилось в поле зрения.

— Тебе следовало отступить, когда у тебя был шанс, — с отвращением сказал он, наклоняясь к моему лицу. — Я дал тебе шанс... — он замолчал, принюхиваясь.

Я почувствовала, как Принц замер надо мной. Дотронувшись до моей щеки, он поднес к губам окровавленные пальцы. В глазах потемнело, и в этот момент я думала только об одном... если он собирается попробовать мою кровь, это будет абсолютный трындец.

Принц отшатнулся, и мне показалось, что он побледнел. Он вновь наклонился к моему лицу.

— Не может быть...

Он прорычал что—то непонятное, что—то напоминающее ругательство. Принц изумленно сказал что—то на английском, чего я никак не могла понять. Нет, мое сознание обманывает меня, зло насмехается надо мной, потому что я верно ослышалась. Это не может быть правдой.

Он схватил воротник моей рубашки и разорвал его, словно тот был сделан из тонкой бумаги. Мое слабое и истощенное сердце затрепетало от паники. Принц положил руку на мое сердце. Его рука замерла, а ладонь... нагрелась. Жар ошпарил кожу, глубоко проникая в мышцы и ткани. Чужеродное пламя разнеслось по венам.

Где—то взорвалась дверь, щепки ударились о стену. Я слышала крики — знакомые, но такие далекие. Принц поднялся с порывом холодного воздуха. Казалось, он втягивается сам в себя, и вот там, где только что стоял мужчина, остался лишь ворон.

Существо расправило свои могучие крылья, словно покрытые перьями руки, и взмыло к потолку, исчезнув из поля моего зрения. И только одно слово крутилось в моей голове. Кто—то встал рядом со мной. Голоса стали громче, и я подумала, что, наверное, это Рен был позади меня, потому что только он мог так аккуратно ко мне прикасаться. Но единственное, что я могла слышать — это слово, которое прошептал Принц.

Полукровка.

Глава 23

Время... время для меня повернулось вспять. Я парила в забвении, не представляя, что творится вокруг. Я лишь понимала, что меня переложили с грубого ковра на что—то мягкое. Может, на кровать? Вскоре я начала различать мягкий настойчивый сигнал "пип—пип". Танометр. Когда смогла открыть глаза — ладно, если быть честной, то один глаз — то расплывчатым взглядом рассмотрела лишь белоснежный потолок и слабый свет. В воздухе витал запах антибиотиков. Слабый голосок разума подсказывал, что я, должно быть, в больнице, а если я здесь, а не в штаб—квартире Ордена, значит случилось действительно что—то серьезное, но я была слишком слаба, чтобы продолжить ниточку этой мысли.

Не знаю, сколько прошло времени, когда мой затуманенный разум начал обрывчато осознавать окружающую реальность. Один раз я почувствовала Рена. Он был рядом. В один момент мне показалось, что я слышу смех Вал, но эта мысль безосновательно посетила мой затуманенный разум. Есть много причин и доводов почему я никак не могла услышать ее смех. И, конечно же, бывали моменты, когда я просыпалась в холодном поту, думая о словах Принца.

Полукровка.

В этот раз, пробиваясь сквозь дерби темноты, я заставила себя открыть глаз. Моргнула, мой взгляд сконцентрировался на потолке и, слава браунистым кубикам, не затуманился.

Глубоко вздохнув, я поморщилась, когда боль пронзила легкие. Я попыталась сглотнуть, но мое горло горело, словно я выпила стакан гвоздей. Чем дольше я оставалась в сознании, тем сильнее становилась боль. Лицо нещадно саднило. Болело настолько сильно, словно я с разбегу впечаталась в каменную стену. У меня болел подбородок, левый глаз — да что там говорить, все глазное яблоко. Правое запястье непрерывно пульсировало, а легкие горели.

Боже, до чего же отстойно просыпаться.

Я пошевелила пальцами и с облегчением вздохнула, поняв, что с ними все в порядке. Потом попыталась пошевелить пальцами ног, но прежде чем успела убедиться, что с ними все хорошо, в комнате послышался шорох.

Кровать слегка прогнулась, и я встретилась с самыми красивыми зелеными глазами — двумя драгоценными изумрудами из недр земли — окруженные веером ресниц. В его глазах блестело облегчение от того, что я проснулась и... любовь. Мое сердцебиение участилось, а в след за ним и сигнал тонометра. Я любила его. Искренне. Каким—то образом моя любовь родилась на руинах происходящих событий.

— Привет, — прошептал он, тревожно поглядывая на меня, будто боялся, что этот разговор может не настать. — Ты вернулась, соня. Останешься со мной на этот раз?

Я сосредоточилась на нем единственным видящим глазом, пока чувства переполняли меня. Он положил меня сюда, на эту кровать, — промелькнуло в моих мыслях. Я не забыла, просто...

— Привет, — прохрипела я.

Улыбка облегчения осветила его лицо, смягчив залегшие под глазами тени. Казалось, он не раз взъерошил руками волосы. С мгновенье он смотрел на меня, а потом потянулся к столику рядом с кроватью.

— Пить хочешь?

Я хотела было кивнуть, но вовремя поняла, что сейчас это далеко не самая лучшая идея.

— Да.

Рен налил из кувшина воду в пластиковый стаканчик.

— Хорошо, только потихонечку, — он осторожно просунул руку под мою голову, приподнял ее и поднес воду к губам. Холодная вода ужалила губы и горло, но вместе с тем это было как глоток неба. Рен убрал стакан прежде, чем я успела выпить все залпом. Я посмотрела на него одним видящим взором.

— Не торопись, — он засмеялся, и его глаза засияли. — Не хочу, чтобы тебе стало хуже, — его челюсть напряглась, а пальцы вновь прошлись по волосам. — Хуже, чем сейчас.

Не смотря ни на что — на саднящее лицо и побитые ребра — я жива, но потрясена, потому что чувствовала, как что—то серьезное надломилось во мне. Что—то очень плохое. Я нахмурилась.

— Боже, Айви... — он откашлялся, наклонился и нежно поцеловал меня в кончик носа. — Не прошло и минуты, чтобы я не сходил с ума от беспокойства... когда я увидел тебя в той комнате...

Боль в его голосе уязвляла меня.

— Кажется, со мной всё нормально.

— Кажется? — он рассмеялся, смех был глубоким и хриплым. Когда он поднял голову, мне показалось, что я увидела блеск в его глазах. — Ты в больнице неподалёку от твоего дома. Госпиталь Кайндред. Мы не могли оставить тебя в штаб—квартире.

После очередного медленного глотка воды, мне удалось внятно спросить:

— Как... что случилось?

— Айви, — он осторожно смахнул прядь волос с лица, в то время как выражение глубокой боли пересекло его черты, — ты разве не помнишь?

— Я... помню, — я откинулась на подушки, странно уставшая, несмотря на ощущение, будто проспала как Спящая Красавица целое столетие. — Какой сегодня день?

На первый взгляд мне показалось, что он не хотел отвечать на мой вопрос.

— Вечер субботы.

— Что? — я попыталась вставать; паника, словно выстрел, пронзила меня, но он мягко надавил на мои плечи.

— Всё нормально. Тебе нужно еще полежать. Просто чуть дольше. Ты здорово пострадала, Айви, — его руки задержались на моих плечах.

— Но... — я оглядела комнату, чтобы убедиться, что мы одни. — Но Рыцари и Принц выбрались.

Рен кивнул.

— Как ни странно, не случилось грандиозного апокалипсиса как мы ожидали. Орден — вернее то, что от него осталось — каждую ночь патрулировал улицы города с момента происшествия. Мы не видели ни Рыцарей, ни остальных ублюдков. Дэвид и ещё несколько членов Ордена сегодня ночью наведаются во Флакс, но у меня такое предчувствие, что они никого не найдут.

Я медленно соображала, пытаясь переварить его слова.

— В этом нет смысла.

— Нет, не совсем, но где бы они ни были и что бы ни делали, они скрываются, — он улыбнулся, но улыбка не достигла его зелёных глаз. — Мы сможем снова закрыть Врата.

Я позволила себе ухватиться за эту мысль, но все же мне не давали покоя его слова: "То, что осталось от Ордена".

— Сколько мы потеряли?

Он бросил взгляд в сторону, желваки на его челюсти напряглись.

— Шестнадцать.

Боже мой, не могу даже... Я зажмурилась. Растущая печаль почти—что заставила меня желать вновь окунуться в темноту.

— Вы нашли её... Вал? — больно произносить её имя.

— Нет. Никто не видел её, даже её семья.

Боже, что же она наделала? Я вновь вернулась к воспоминаниям, когда увидела ее в штаб—квартире Ордена.

— Она держала что—то в руках, Рен. Она пришла туда не просто так. Она несла что—то, что было прикрыто черной тканью.

Рен медленно кивнул.

— Я знаю. Помнишь, Марли упоминала про кристалл? Дэвид хранил один кристалл в комнате на третьем этаже среди всякого хлама. Не знаю, насколько он ценен, — он отвел взгляд, плечи приподнялись, когда он глубоко вздохнул. — Дэвид ни черта не говорит, а я даже представить себе не могу.

Я подумала о комнате, в которую Дэвид никогда никого не пускал. Но как Вал узнала, что кристалл спрятан там? Честно говоря, я забыла о кристалле в миг,как услышала о Полукровках.

— Думаю, Марли знает, но я... что ж, откровенно говоря, прямо сейчас меня это не волнует. Меня волнуешь только ты, — мой взгляд скользнул по нему. Он нахмурился, когда взял мою ладонь в свою руку и нежно сжал. — Знаю, ты не хочешь это слышать, но после всего того, что она натворила, я хочу ее убить.

Да, я не хочу это слышать.

— Ты могла умереть, а я... — он запнулся, и когда я снова подняла взгляд, он невидящим взором смотрел на монитор рядом со мной. — Я не знал, что делать.

Я затаила дыхание.

— Я... я здесь, — это прозвучало неубедительно, но это всё, что я могла вымолвить.

Он метнул в меня взгляд.

— Да, но ты никогда не должна была столкнуться лицом к лицу с Принцем или с чем—то подобным. О чём ты думала? — он сглотнул. — Идти за ним равносильно тому, что пустить пулю в висок.

— Это был мой долг.

Он медленно покачал головой.

— Это было самоубийством. Ты невероятно храбрая, Айви. Ты сильная и самоотверженная, но это было безрассудно. Я всей душой желал, чтобы тебе не довелось встретиться с такой опасностью.

Да и я особо не горела желаланием с ним столкнуться. Мысли вновь вернулись к штаб—квартире. Интересно, смогу ли я когда—нибудь туда вернуться и не думать о сражении с Принцем и его словах?!

Полукровка.

Дрожь прошлась по моему телу. Принц подумал, что я Полукровка. Чушь какая—то. Этого не может быть, ни за какие коврижки. Древний был рядом со мной, когда я истекала кровью, но... но Принц был прямо на мне, когда почувствовал это.

Он попробовал мою кровь.

— Эй, давай не будем говорить об этом, — Рен провёл губами по моему виску. — Хорошо?

Но я должна была кое о чем спросить.

— Думаешь, она была под внушением? Вал?

— Не знаю, Айви. Возможно, но...

Внезапно мне захотелось заплакать. Вероятность того, что она была под внушение настолько мала. Принуждение не продлится вечно, если только ей не кормились, а если так, то она, вероятно, уже слишком далеко зашла.

Она уже ушла.

Нет смысла спрашивать, я и так знала, что Орден приказал доставить ее "живой или мертвой". Скорее всего, мертвой. Все члены Ордена будут охотиться за ней. Её предательство причинило такую же сильную боль, как и Принц, надравший мне задницу.

Рен провёл большим пальцем по моей руке и я улыбнулась несмотря на то, что это чувство было далеко не самым приятным.

— Насколько плохо я выгляжу?

— Ты никогда не выглядела лучше.

—Ты бесстыжий лжец. Я же чувствую, насколько плохо сейчас выгляжу.

Он поднес мою руку к своим губам и нежно поцеловал центр ладони.

— Ты здесь. Мне не важно, как ты выглядишь. Не после того, как я думал, что могу тебя потерять.

Моё сердце затрепетало в груди и я почти — почти — сказала эти три маленьких слова. Наши взгляды столкнулись и задержались друг на друге.

— А ты думал, так легко от меня отделаешься?

Рен улыбнулся, играя ямочками на щеках.

— Милая, это последнее, чего я когда—либо хотел.

***

В воскресенье вечером после выписки меня сразу же отвезли домой. Там я узнала, что на протяжении всего времени, пока я чувствовала себя как сгоревшая лампочка, Рен оставался с Динь.

Эта новость едва снова не отправила меня в больницу.

Согласно заверениям брауни, Рен ежедневно приходил и рассказывал ему о последних новостях, ни разу не расхаживал "голышом" и не пытался его убить. Когда я посмотрела на Рена, он был смущен, словно я застукала его за тем, как он братуется с врагом.

И хотя мои травмы могли быть хуже — должны были быть хуже — я была истощена. С воскресенья по вторник я провалялась в кровати с Реном и Динь. Они выполняли все мои желания, и мне было очень интересно понаблюдать за их совместной работой.

Даже не могу представить, каких усилий мне будет стоит наверстать пропущенный материал лекций. Разговор с моим куратором числился в списке неотложных дел, конечно же, когда мое лицо не будет выглядеть так, словно его переживала и выплюнула мясорубка.

Во вторник ночью я переместилась в гостиную. Рен сидел на краюшке дивана, а я расположилась меж его ног, прижавшись к груди. Наконец я смогла съесть что—то еще помимо супа — а именно коробку конфет, пока Динь заставлял нас смотреть марафон всех частей Гарри Потерра.

— Обязательно повторять каждую фразу? — в один момент спросил Рен.

Динь фыркнул.

— Это увеличивает удовольствие от просмотра.

— Может для тебя, но уж точно не для нас, — пробубнил Рен, и я улыбнулась.

В конце концов я заснула; Динь сидел на другом конце дивана, а Рен осторожно обнимал меня. После того, как меня выписали из больницы, Рен провел все ночи со мной. Он был здесь, когда я посреди ночи просыпалась от звона криков. Он был со мной, пытаясь облегчить мои ночные кошмары, что неотступно преследовали меня. Я не знала, что мне снилось. Каждый раз, когда я просыпалась, не могла вспомнить точную картинку сна.

В среду Рен вернулся на работу. Завтра, если я буду хорошо себя чувствовать, отправлюсь в Квартал, чтобы увидеться с Дэвидом. Мы потеряли слишком много людей, мне нужно возвращаться. Меня никто не заставлял, но это мой долг.

Мне нужно найти Вал.

И это будет моей самой главной целью. Я знаю, Дэвид и члены Ордена ищут ее, но никто из них не знал ее так, как я. Я не думала рассказывать Рену, потому что знаю, он сойдет с ума. Я должна попытаться ее найти.

Зайдя в ванную, я поежилась, когда увидела свое отражение. Сейчас я уже могла чуть—чуть приоткрыть левый глаз. Левая часть лица выглядела так, будто кто—то измазал меня виноградным и клубничным джемом. Моя нижняя губа распухла и потрескалась. Я выглядела как животное с засаленными, растрепанными кудрями, которое только что сбила машина. Сексапашка—очаровшка, ничего не скажешь.

Я услышала как открылась входная дверь, а потом Динь закричал:

— Разве ты не должен быть на работе?

— Ты не мой охранник, — последовал ответ Рена.

Взволнованная, почему он пришел, когда на часах всего семь вечера, я побрела к спальне, когда он показался в дверном проеме. Во мне расцвело беспокойство.

— Сегодня вечером все в порядке?

Он усмехнулся, когда шагнул, держа одну руку за спиной. За его плечом Динь парил в воздухе.

— Просто хотел по—быстрому зайти. Убедиться, что ты в порядке.

— Ты мог написать... подожди—ка, — я принюхалась. — Чем это пахнет?

Он остановился передо мной, вытаскивая руку из—за спины. В его руках был пакет из Café Du Monde.

Динь завизжал, как пятнадцатилетняя девчонка на концерте One Direction. Залетая в комнату, он выхватил пакет из рук Рена и вылетел. Рен повернулся, нахмурившись.

— Оставь ей один, ты, маленькая задница! — он повернулся обратно ко мне, сузив глаза. — Он мне и правда не нравится.

— Уверена, ваши чувства взаимны, но спасибо за пончики.

— На самом деле, это был просто предлог, чтобы увидеть тебя, — он потянулся, начиная расстёгивать мою кофту. — Мне не нравится мысль о том, чтобы оставить тебя одну.

Я наблюдала, как он застегивал пуговицы в правильные петельки, потому что сама я застегнула их в разнобой.

— Я не одна.

— Этот маленький уродец не считается.

— Эй, он мой уродец.

Рен, качая головой, погладил мою здоровую щеку.

— Ты уверена, что все хорошо? Я могу поговорить с...

— Я в порядке. Клянусь. Я хочу принять душ, а потом растянуться на диване и, если мне повезет и Динь слопает не все вкусняшки, наслаждаться ими до самой отключки.

— Хорошо, — наклонившись, он нежно поцеловал меня в уголок губ. — Постараюсь вернуться домой как можно скорей.

Дом? Здесь? Здесь для него дом ? Боже, мое сердце сжалось. Казалось, вот—вот и я взлечу. Словно в тумане я что—то ему ответила, а когда он ушел, все еще стояла в дверном проеме как настоящая идиотка.

Боже мой, я по уши влюбилась в Рена — Ренальда Оуэнса. Я схожу с ума по парню, чье полное имя Ренальд. Я не впервые это осознала, но каждый раз, когда думаю об этом, поражаюсь до глубины души.

Покачав головой, я развернулась, чтобы вернуться в ванную, но в этот миг мой взгляд упал на комод. Сердце, словно воздушный шарик, проткнули тысячами иголок, и я остановилась.

Рен подобрал терновый кол, который я обронила во время боя с Принцем, и сейчас он лежал на комоде рядом с моими железными кольями.

Полукровка.

Я закрыла глаза. В этом нет смысла. Принц просто... жутко странный. Но это не объясняет то, что он сделал перед появлением Рена и остальных. Он... положил руку мне на грудь, и я ощутила тепло. Думаю, он исцелил меня. Я знаю, это он и сделал. Лишь по этой причине прямо сейчас я стою здесь, а не лежу в могиле. Но это невозможно. Я сделала шаг к комоду, а потом ещё один.

Есть только один способ выяснить правду. Я знала, что произойдет, если я порежу себя колом: либо я буду истекать кровью, как нормальный человек и в конечном итоге почувствую себя глупо — до смешного глупо, но счастливо. Либо...

Я потянулась, поднимая кол. Я снова покачала головой и уже было положила его обратно на комод, но потом выругалась себе под нос и раскрыла руку, ладонью вверх.

— Что ты делаешь?

Вздохнув, я повернулась и увидела Динь в дверном проёме. Сахарная пудра запачкала его кукольную рубашку. Я собиралась сказать, что ничего, но слова сами слетели с кончика языка. Я ничего ему не рассказывала о произошедшем, за исключением того, что рассказал Рен.

— Когда я дралась с Принцем, он кое—что сказал мне... думаю, он что—то сделал со мной. Видишь ли, мне было... мне было очень больно. Все было намного хуже — я указала на своё лицо свободной рукой. — Думаю, он исцелил меня. Это возможно или я съехала с катушек?

Динь ничего не сказал, и ощущение страха нарастало. Я судорожно вздохнула.

— Он собирался меня убить. Я знаю, он бы и мокрого места от меня не оставил. Хоть он и дал мне шанс уйти, все равно бы прикончил меня. Но он меня исцелил и... Принц... Принц сказал "Полукровка". Когда я истекала кровью, он сказал "Полукровка".

Черты лица Динь ожесточились, как и моё сердце.

— Айви...

Я не могла отдышаться. Внезапно моя кожа похолодела.

Динь влетел в комнату и прошло несколько минут, прежде чем он заговорил:

— Мы — брауни — всегда могли ощутить частицу Мира Иного в другом существе, не важно, насколько она мала. В каком—то смысле это делало нас ценнее в глазах других, — начал объяснять он, а его взгляд бледных и суровых глаз сконцентрировался на мне. — Фейри и Древние не ищейки. Они должны стоять очень близко к человеку, чтобы учуять в нем Полукровку.

Древний, который подстрелил меня и открыл Врата с помощью Вал не был рядом со мной. Он был на расстоянии. Есть ли что—то, что неизвестно Избранным?

— Но ты... — у меня не хватало сил закончить фразу. В глубине души я понимала, Динь скрывает от меня что—то важное, но на данный момент меня это совсем не интересовало. Сейчас это не имеет значения. Возможно, чуть позже я вышвырну его из окна, но в этот миг меня поглотил страх. — Я не случайно нашла тебя, не так ли?

Динь упёр взгляд в пол, а кол дрогнул в моей правой руке.

— Айви, не делай этого.

И именно потому, что он просил меня не делать этого, я сделала это. Мне пришлось. Я должна знать правду. Я с силой провела острием кола по ладони. Я не почувствовала боли, но на ладони со скрипом проступила рана, откуда с шипением запузырилась кровь.

— О, Боже мой! — прошептала я.

Отпустив терновый кол, я позволила ему со звоном упасть на деревянный пол, и отступила. Подняв голову, уставилась на Динь. Его крылышки опустились по бокам, когда он сел у подножья кровати. Мое сердце бешено стучало в груди, словно вот—вот и оно разорвется на части.

— Нет, — шептала я.

Динь серьёзно смотрел на меня.

— Я говорил тебе не делать этого.

Глухое рыдание поднялось из глубин моей души.

— Нет.... нет...

От Динь не последовало никакого ответа, а я обратила свой взор на ладонь, где до сих пор пузырилась моя кровь, словно закипая. Я пошатнулась, когда меня пронзило понимание, одно страшнее другого.

Я Полукровка.

Я Полукровка, а человек, в которого я влюбилась, послан сюда, чтобы их убивать.

Конец первой книги

Об авторе

Автор бестселлеров Нью–Йорк Таймс и USA Today живет в Мартинсбурге, Западная Вирджиния.  Когда Дженнифер не пишет, она проводит свое время за чтением или просмотром действительно страшных фильмов про зомби (при этом делая вид, что работает над какой-либо книгой) и проводит время со своим Джеком Расселом, Локи.

Дженнифер пишет книги в жанрах: паранормальное YA, научная фантастика, фэнтези и современные романы. Так же она пишет в жанре Adult и New Adult под псевдонимом Джей Линн (J. Lynn).

Примечания

1

Ресторан во Французском квартале г. Нового Орлеана, шт. Луизиана, специализирующийся на креольском гумбо.  Гумбо или Гамбо (англ. gumbo) — блюдо американской кухни, распространённое в штате Луизиана. Представляет собой густой суп со специями, похожий по консистенции на рагу.

(обратно)

2

Пралине́ — десертный ингредиент из молотого миндаля, обжаренного в сахаре. Пралине используют для изготовления начинок, кремов и для украшения пирожных, тортов и кексов.

(обратно)

3

Пончартрейн — озеро в США на юго–востоке штата Луизиана. Крупнейшее озеро в штате, второе по величине среди соленых озёр США, одиннадцатое по площади среди всех озёр в стране 

(обратно)

4

(обратно)

5

Разновидность хлопьев

(обратно)

6

Брауни (англ. Brownie) — самые ближайшие родственники домовых, небольшие человечки, ростом до трех футов, схожи с маленькими эльфами с коричневыми нечесаными волосами и ярко–голубыми глазами. 

(обратно)

7

(обратно)

8

Апперкот (англ. uppercut) — классический удар из традиционного бокса. 

(обратно)

9

Биккер – персонаж англо–американской телевизионной юмористической программы – "Маппет–шоу" 

(обратно)

10

«Храброе сердце» (англ. Braveheart) — фильм, рассказывающий о борьбе в Шотландии за независимость против английского господства.  

(обратно)

11

Тамплиеры (фр. templiers от «temple» — храм, «храмовники») или Нищенствующие рыцари Христа и Храма Соломона (лат. Templique Solomonici) — первый по времени основания из религиозных военных орденов.

(обратно)

12

Равноденствие — астрономическое явление, представляющее собой момент, когда центр Солнца в своём видимом движении по эклиптике пересекает небесный экватор. При наблюдении Земли из космоса, в равноденствие терминатор проходит по географическим полюсам Земли и перпендикулярен земному экватору

(обратно)

13

Ghost Adventures – американский сериал, но на русском его нет.

(обратно)

Оглавление

Дженнифер Арментроут Грешные

Глава 1

Глава 2 

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17 

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Об авторе

*** Примечания ***