Мир плавающих театров [Джек Холбрук Вэнс] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Джек Вэнс
Мир плавающих театров
(Большая Планета — 2)

@ Jack Vance "Showboat world", "The Magnificent Showboats of the Lower Vissel River, Lune XXIII South, Big Planet" 1975


Из "Справочника обитаемых миров"


Большая Планета: самая внутренняя планета системы желтой звезды Федры, мир 25.000 миль в диаметре со средней плотностью чуть меньше 2 и притяжением на поверхности чуть больше Земного Стандарта.

Ядро Большой Планеты — стекловидное соединение кальция, кремния, алюминия, углерода, бора и различных оксидов, кажется охладилось и образовало корку, а позже собрало вещество из пространства — нынешний поверхностный слой, которому, как и ядру значительно недостает тяжелых элементов. Можно отметить, что три внешние планеты системы крайне плотные.

Поверхность Большой Планеты приблизительно наполовину земля, наполовину вода; климат, в основном, схож с Земным… Месторождений металлической руды почти не существует; металлы любого сорта редки и ценны.

Большая планета лежит за границами действия земных законов, и колонизирована группами нетерпящих сдержанности, или решивших жить по неортодоксальным догматам: неконформисты, анархисты, дезертиры, религиозные диссиденты, мизантропы, отступники, уродцы. Огромные пространства Большой Планеты равнодушно поглотили их всех.

В нескольких изолированных районах существует нечто похожее на цивилизованное общество, хотя в более или менее необычных вариантах. Где-нибудь в другом месте, вне зоны обитания маленьких общин, закон столь же силен как местные обычаи, или, как часто бывает, его не существует… Обычаи бесконечно различны, так как за столетия разнородные группы, изолированные и вырождающиеся, разнообразили их вычурными крайностями.

Ученые Земли долго размышляли, анализировали и спорили об условиях, сложившихся на Большой Планете. Сотня фанатиков настаивала на дисциплинарном воздействии Земли, что принесло бы на Большую Планету закон и порядок, но те, кто защищали статус кво всегда выносили конечное заключение: "Большая планета представляется для нас мучительным видением земли за границей, где храбрость, находчивость и отвага более важны, чем мастерство городских абстракций. Первые поселенцы принесли великие жертвы, чтобы завоевать себе свободу. В процессе они волей-неволей определи судьбу своих потомков, так что сейчас новые поколения имеют владения согласно разделу предков, или нуждаются в расширении их до новых границ. Кто может счесть это хорошим или плохим? Кто может вершить правосудие, вносить исправления или устанавливать правду? Если принести закон на Большую планету, если задушить это великолепное различие, инакомыслящие снова лишатся гражданских прав; снова они захотят двинуться с места в небеса еще более отдаленные. Большая планета — дикий мир, и там вершится много темных дел, но однородность установленная принудительным порядком только перенесет дилемму куда-то еще. Большая планета по сути своей проблема, которая не имеет обычного решения."

Глава 1

Там, где река Виссел впадает в Залив Догадка стоит Кобл — порт как для морских когов так и для речных барж — конечная станция для знаменитых плавающих театров этого региона, таких как "Золотистый концерт Фиронзелля", "Час мелодий", "Очарование Миральдры", "Призма печного оконца", "Два шалопая" и других столь же известных.

Вверх и вниз по Висселу странствовали плавучие театры, на север до мыса Стеклодувов или дальше; до Скивари или даже Гаркена. Владельцы плавучих театров, будучи очень экстравагантными по роду своей профессии, особого сорта, отличались тщеславием, скупостью и особого рода искусством создавать трудность для понимания смысла слов, кроме деловых терминов. Если оставить эти качества в стороне, эти люди отличались остроумием. Лемурайел Боук носил черно-красно-коричневые полосатые одежды, и украшал голову трехрядной шляпкой Окончательного Пантологиста; он выбеливал свою кожу по полной белизны и говорил низким, словно из подвала, голосом. Умбер Струн был столь же экспансивен, насколько Боук мрачен. Струн использовал выражения напыщенного тщеславия по отношению к себе и явно поражал изображениями пренебрежительного отношения к своим конкурентам. Дайрик Данкзи носил рапиру и старинные пистолеты за поясом и быстро давал отпор при любой неучтивости, в то время как Гарт Ашгайл поражал элегантной истомой. Элиусис Минт носил жилет и брюки ароматизированного шелка; его речь была богата чувствами, и страстность его натуры изливалась любовью к мужчинам, женщинам и детям в равной степени, иногда до смущающей крайности. Фринг Фантаст был сварлив, терпелив и бережлив; Аполлон Замп хвастался своими украшениями, словно герой легенды и тратил все так же быстро как зарабатывал; вот так это и было на Висселе.

Что касается самих плавучих театров, "Золотистый концерт Фиронзелля" и "Очарование Миральдры" были признаны лучшими, и соперничество между хозяевами, Гартом Ашгайлом и Аполлоном Зампом соответственно, продолжалось долго. Для концертов Зампа были характерны живой темп, привкус, неожиданные потрясения и столкновения; он придавал особое значение фарсу, пантомиме, фокусам, эксцентрическим танцам и нововведением жестокостей. Гарт Ашгайл предпочитал экстравагантности скорее более неторопливые и утонченные. Замп, злясь на свой на постоянный и хвастливый характер, был придирчивым руководителем, требовавшим как виртуозности так и гибкости от своей труппы, тогда как Ашгайл стоил свои спектакли руководствуясь талантами утвердивших себя мастеров сцены. Постановки Зампа были гибкими и живыми; Ашгайл специализировался на трагической драме: "Эмферио", "Лукас и Портмена", "Синий гранат", "Царствование Железного Короля". Костюмы Ашгайла были пышными. Его подборы очаровывали глаз; его увлечение правдоподобием, значительная эротическая знойность сцен и обман реальности, намного превосходили усилия тех, кто пятался удовлетворить свою публику в фальшивками и криками из-за сцены.

Ашгайл путешествовал дальше и расширил зону своих исканий, вверх по Висселу до Лантина и дальше, по притокам, таким как Сианол, Уэргенс, Марн. Замп предпочитал выступать в городах Нижнего Виссела, с редкими вылазками в Марн, где предрассудки людей были привычными и их товар имел известную цену[1].

Однажды, когда судно стояло на якоре возле города Ратвик, красно-волосая девочка-мим попрекнула Зампа за его осторожность.

— Уф! — сказала она, дернув за его светлую, щеголеватую бородку. — Должны ли мы всегда бродить вдоль старых берегов? Вверх, вниз; вверх, вниз, от Тамета до Вигтона и Бедбурга и останавливаться только в Кобле для железа твоих денег[2].

Замп рассмеялся без злобы и осушил кубок вина. Эти двое трапезничали в кормовой каюте Зампа.

— И если это означает, что я обедаю с прелестной спутницей, зачем мне что-то менять?

Девушка, которая называла себя Лаел-Росзой пожала плечами и слегка скривилась.

— Ты в самом деле хочешь услышать о причинах?

— Естественно! Если причины существуют!

— Нет причин, кроме как увидеть иные лица и иные пейзажи. Но разве нет удивительной тайны в том, что Аполлон Замп — самый пикантный бандит на плавающих театрах, использует лишь самые безопасные маршруты?

— Нет никакой удивительной тайны! Я — галантный и пикантный, потому что обстоятельства позволили мне иметь эти качества; иначе я мог бы оказаться таким же тупым как молюск-землекоп Ратвика. Я расскажу тебе мой секрет, — Замп сделал значительный жест и наклонился вперед. — Я ничего не требовал у моей дорогой подруги — Судьбы. Я никогда не испытывал ее, и следовательно мы вместе шагаем в ногу по жизни.

— Возможно твоя хорошая подруга Судьба просто слишком скромная и слишком вежливая, чтобы разойтись с тобой, предположила Лаел-Росза. — Давай испытаем ее по настоящему. Впереди Бедбург — унылая маленькая группа лачуг, где люди зарабатывают себе на жизнь маринуя рыбу. Обрати внимание на мой талисман: на одной стороне знак моего рождения, на другой изображение нимфы Коракис. Я подброшу свой талисман. Если наверху окажется Коракис, мы плывем за Бедбург, вверх по Фюдарту, или Еювису, или даже Лантину до мыса Стеклодувов. Если нет, Бедбург. Ты согласен?

Замп покачал головой.

— Судьба, как признано, имеет свои маленькие причуды; например, она никогда не побеспокоиться, чтобы контролировать вращение талисмана.

— Однако, я подброшу его, — Лаел-Росза запустила железный диск в воздух. Он упал на стол, покатился по вощеному дереву по наклону на край, противоположный тому, где стояла бутыль с вином.

Замп с досадой посмотрел вниз.

— Итак… что я должен понять из этого?

— Ты должен спросить кого-то еще. У меня нет мастерства в толковании знамений.

Замп поднял брови.

— Знамений?

— Ты знаешь об этом лучше чем я. Ты — тот, кто шел рука в руку словно с сестрой, со своей Судьбой.

— Мы шли вместе, — подтвердил Аполлон Замп, — но у нас не было нужды доверять друг другу.


***

Вечер прошел хорошо. Лаел-Росза спокойно ускользнула назад в свою отдельную спальню палубой ниже, а Аполлон Замп, который возможно принял на глоток или два больше, чем необходимо, откинулся назад на своем массивном стуле из резного пфалакского дерева. Ночь была теплой; створчатые оконные переплеты были открыты. Ветерок заставлял мерцать огоньки в лампах, и на стенах танцевали тени. Замп встал на ноги и осмотрел каюту — палаты, которым мог позавидовать любой человек, обставленные мебелью из массивного пфалака; застекленный шкафчик со стеклянными бутылями, поблескивающими в свете ламп; хорошая кровать с зеленым покрывалом в алькове. Часть ствола лиственницы поддерживаемая балками над головой была украшена резными завитками; дубовая палуба под ногами сверкала — темная и глянцевая от воска. Одна огромная лампа висела над столиком, другая над письменным столом. В этот поздний час различные уровни сознания Зампа лежали открытыми друг для друга. Видения вздымались и вращались; предзнаменования и знаки судьбы были повсюду, и если бы только Замп был достаточно умен, чтобы уловить их. Оконные створки отражали его искаженное подобие. Замп вгляделся внимательнее, разглядывая знакомую личность, дорогую и привычную, однако чем-то ужасную, чужую и искаженную. Фигура была коренастой, с выпуклыми ягодицами, вся одежда висела криво. Светлые кудри колыхались — щеголевато длинные; синие глаза по обе стороны длинного, бледного носа выглядели пустыми. Замп внимательно с негодованием разглядывал сам себя. Существо в оконном переплете мерцало, шло рябью и с негодованием внимательно смотрело назад живя собственной жизнью, так словно оно находило существование Зампа столь же отвратительным, как Замп ее… Замп отвернулся. Если это было предзнаменование или послание, или интуиция — он этого не хотел.

Он вышел в ночь и залез на ют. Темный поток неторопливо скользил, словно сознавая, что его курс неизменен. Несколько допоздна горевших ламп в Ратвике мерцали желтым на воде.

Замп оглядел судно с механической бдительностью. Казалось все в порядке. Он пошел посмотреть к перилам, окружающим корму корабля. В свете кормового фонаря он заметил на выступе руля маленького приземистого балвига. Свет фонаря отражался звездами в его трех глазах. Замп и балвиг посмотрели друг на друга. Замп захотел, чтобы существо прыгнуло в воду. Оно сгорбилось упрямее, чем обычно. Замп в полную силу использовал свой талант:

— Убирайся! — пробормотал он. — Уходи с руля грязехвост! Назад в ил!

Взгляд балвига казалось стал более напряженным, и тут Зампу пришло на ум, что может балвиг прежде чем повернуться, хочет чтобы Замп отошел от перил.

— Ба, — пробормотал Замп. — Что за чепуха! Я отвернусь только потому что у меня есть дельце в другом месте.

По дороге вниз он остановился снова задумавшись о Ратвике. Сегодня от показал фарс "Пьяный торговец рыбой и говорящий угорь" вместе с "Балетом цветов", исполненным его восьмью девушками-мимами в одеждах отделанных оборками; борцовый матч между корабельным профессионалом и местным чемпионом; и финал в котором участвовали восемь девушек, оркестр, два фокусника, три танцора с мечами и шесть комиков. Программа была заботливо адаптирована к предрассудкам этого города, который как и большинство сообществ Большой планеты рассматривал себя как единственный оазис здравомыслия на всей обширной поверхности планеты. Замп дал представление для триста двенадцати мужчин, женщин и детей. Он собрал в плату больше четырех тысяч кусочков смолы сплавляемого леса, конвертируемых в Кобле (так Замп установил из своего "Делового бюллетеня") в девяносто пять крупинок железа. Прекрасная дневная выручка, не так хорошо, не так уж плохо. Завтра он планировал поднять якорь и поплыть назад вниз по течению, а почему нет? Что было в верховьях реки кроме нескольких грязных, маленьких деревень, слишком бедных даже для того, чтобы соблазнить грабителей-кочевников из Степи Тенситала? Поселение у мыса Стеклодувов было достаточно процветающим, и несколько визитов туда приносили урожай достаточный для того, чтобы возвращаться туда. Но он уже не молод… Странно! Что подтолкнуло совершенно не относящуюся к делу мысль в его голове? Он повернулся, бросив последний задумчивый взгляд на реку, потом спустился в свою каюту и лег в кровать.

Глава 2

Зампа разбудил свет Федры, наклонно бьющий через деревянные доски на пол каюты. Вода ласково плескалась под кормой, в то время как ветер с юга поднимал зыбь, идущую против течения, и стоящее на якоре судно беспокойно переваливалось с боку на бок. Замп потянулся и тяжело вздохнул, слез с кровати, потянул шнур с колокольчиком для того, чтобы ему принесли завтрак и облачился в утренние одежды.

Cтюард чаунт застелил большой пфалакский стол белой скатертью, налил чашу чая, поставил корзину фруктов, так чтоб та была под рукой, потом подал рагу из тростниковых птиц в твердой скорлупе.

Замп ел завтрак медленно и задумчиво, потом позвал Бонко — боцмана, дородного, пузатого человека с длинными руками и короткими ногами, лысого, если не считать ощетинившихся черных бровей и маленьких усов под скошенной глыбой носа. Поведение Бонко, учтивое и примиряющее, противоречило его внешности. В дополнение к своим обязанностям боцмана, он работал корабельным борцом и исполнял роли в тех драмах, которые имели соответствующую роль.

— Как денек? — спросил Замп.

— Свежий южный ветер и смерть нам в зубы. Мы не двинемся низ по реке, если не используем животных, то есть бечевняк.

Замп тряхнул головой от раздражения.

— Бечевняк южнее Ратвика затруднителен. Куанер закончил с осью передач?

— Нет, сэр, она до сих пор не установлена для полировки, и он чувствует, что нужно разбирать сальник.

Прошлой ночью талисман, прокатившись по столу, остановился на ребре!

— Очень хорошо, — сказал Замп. — Поставить все паруса! Если мы не можем плыть на юг, мы подхватим этот отличный ветер для того, чтобы плыть на север. Годы не играли мы в Еювисе, Фюдарте и Порту Фице.

— Я кажется помню, как одна небольшая проблема возникла в Порту Фитц, — осторожно сказал Бонко, — связанную с дамой, носящей оленьи рога.

Замп усмехнулся.

— Обычаи этих несчастных слишком непреклонны. С тех пор у меня нет желания оскорбить ни один из их тотемов. Еювис может оказаться как раз настолько далеко на север, насколько мы рискнем заплыть. Поднять все паруса. Поднять якорь.

Бонко пошел, чтобы отдать приказы палубной бригаде. Несколько минут спустя Замп услышал скрип блоков и щелканье шпиля. Огромное судно стало оживать под напором ветра.

Замп поднялся на ют и посмотрел на Ратвик оставшийся за кормой. В этой точке река Виссел разлилась широко и свободно, с западным берегом — почти невидимой дымкой. В солнечном свете на ветру, сомнения Зампа и сверхъестественный самоанализ прошлой ночи испарился. Случившееся казалось таким же далеким, как сон. Простым и единственно правильным было настоящее, с ветром бьющим скверным запахом воды и грязи, влажных водорослей, лощин и черных ив ему в лицо, и солнечным светом, танцующим на воде. Реи были закреплены, главный парус и передний парус взметнулись и натянулись, и Бонко сменил мастер небес. Корабль величественно вздымаясь двигался по воде. "Восхитительная привилегия быть живым, — подумал Замп — особенно имея облик и положения, благородного и лучшего из импресарио Виссела! Гарт Ашгайл? Нет более важного, чем молодой рыбак широко раскрывший рот, сжавшийся в своей шаланде, в то время как "Очарование Миральдры" поднялось позади. Замп поднял руку в экспансивном салюте. Кто знает? Следующий раз рыбак вспомнит великолепный корабль и его галантного капитана и придет сам, принесет кусочек железа на борт в виде платы за представление. Рыбак не сделал ответного знака, а просто онемело глядел назад. Замп опустил свою руку. Такой слабак будет так же вероятно ослеплен созерцанием борта "Золотистого концерта Фиронзелля", если двухпалубный возница стыда проплывет мимо. Ашгайл уплыл на своем безвкусно крикливо дворце за две недели до того как Замп покинул Кобл, и они нигде на реке не встречались. Ах, хорошо, Ашгайл может приплывать и уплывать, когда пожелает. Его действия были бессмысленными. Замп отправился провести инспекцию судна.

Походка Зампа была очень выделяющейся. Его торс был сильным, хотя хорошая жизнь размазала строгие контуры среднего участка. Ноги его были длинными. Он ходил подпрыгивающим подгибающим колени шагом, плечи сгорблены, голова каким-то образом выдвинута вперед; его глаза сверкали, волосы резко раскачивались, а аристократический нос поворачивался вначале в одну сторону, потом в другую.

На миделе палубы практиковались акробаты и фокусники, с дрессировщиками животных и насекомых тренировавшихся под тентом от правого до левого борта. На передней палубе группа мимов проводила свои обычные репетиции, ссорясь из-за места с комиками, которые продавали новые кривлячества. На сцене сами дильдеки, изображали битву с кинжалами, боло, царапаясь и кусаясь, бегали туда-сюда по расчерченной на палубе схеме движений.

Замп вскарабкался по вантам в "воронье гнездо", но не для того чтобы наблюдать за подушками, бутылками, музыкальными инструментами или нижней одеждой — все это он мог заметить время от времени. Его взгляд был устремлен на крайнюю линию трюмселя присоединенного к фок-мачте, и грот-мачта вызывала очевидное раздражение. Там была высоко натянутая проволока на которой канатоходцы совершенствовали свою ловкость. Если она лопнет во время представления, то профессиональная репутация Зампа пострадает; у него тот час же появиться, что сказать Бонко.

С высокого насеста судно представлялось сценой бодрой активности; казалось все были в хорошем расположении духа. Замп знал больше. "Очарование Миральдры" имело на борту добрую часть подавленных жизнью ворчунов. Некоторые говорили о состоянии идиллии на борту речных судов; другие, рабы скупости, непрерывно требовали железа и все больше железа. Наверху в "вороньем гнезде" Замп мог игнорировать все эти мелочи и наслаждаться видом, раскинувшихся вечно недостижимых горизонтов обширной Большой Планеты. Те далекие пятна грязи были линей гор; та едва заметная черточка на фоне неба за ними была другим, более высоким хребтом; а дальше на ненадежных границах восприятия шла шелковистая линия бледно-синих чернил на серой бумаге изображающая другой горный хребет неизвестных пропорций. Блеск на западе мог быть морем, и этот след дымчатого бледно-лилового цвета у дальнего берега возможно обозначал пустыню. К югу полноводная река истощалась до мерцающей полоски серебра; к северу крутые сопки красного сланца скрывали тот участок реки, что проходил через степь Тенситала, реки протянувшись далеко-далеко. Докуда? За Бедбург и Фюдарт, за мыс Стеклодувов, за горы Меа, Болото Мертвой лошади и Гаркен; через Коварную землю, через Врата Мендамена в Бездонное озеро, на берегах которого находилось легендарное королевство Соувэйнисс, граждане которого жили в особняках и обедали из железных тарелок, не позволяли появляться чужеземцам, чтобы защитить свои богатство и мягкий образ своей жизни. В "Речном указателе" было показано это место, но кто знает? Карта могла быть поддельной. Замп знал людей, которые путешествовали на север до самого Гаркена, но земли за ним были не более чем просто отметками на карте. Замп мудро кивнул. Так много миров воображаемых! Реальность лежит здесь, вдоль Виссела, от Кобла до Ратвика, или, возможно, Еювиса. Тут было настоящее железо, и щепотка черного металла в руке стоила больше чем металлические диски и шары благородного металла в воображении.

Замп спустился по вантам и прошел назад на ют, где рухнул на плетеный стул и сел уныло, пристально глядя на воду.


***

Скоро ветер ослабел, и корабль стал вяло двигаться вверх по реке, едва продвигаясь против течения. Замп приказал встать на якорь посреди потока.

Утром снова задул муссон и заставил судно нырять по воде. Вскоре впередсмотрящий заметил Бугор Готпанг на горизонте, и тут же — город Готпанг — угрюмые, выцвевшие каменные хижины на крытых каменистых склонах Бугра. Каменные стены окружали вершину, включавшую в себя каменный монастырь наполовину спрятавшийся в старинном фруктовом саду мадроний и апельсиновых деревьев. Здесь приютилось братство сенобитов, известное как Актурианцы, которые определяли сроки для рождения и смерти. Замп играл в Готпанге десять лет назад при небольшой денежной выгоде, и с тех пор проходил мимо. Сегодня он решил зайти в Готпанг и использовать возможность получить небольшую прибыль, или им пришлось бы снова встать на якорь посреди реки без какой-либо пользы. Замп решил остановиться в Готпанге.

Он освежил свои воспоминания в "Речном указателе" и был уведомлен о том, чтоб не упоминать болезни, несчастные случаи или смерти, не намекать, что рождение может быть достигнуто иным способом, а не через посредство Актуарианцев.

У основания Бугра был уютный залив запертый дамбой — плоское место для пары складов, трех таверн и маленькой рыночной площади. В доке уже, к раздражению Зампа стояло "Два шалопая" управляемые неким Оссо Сантелмусом, который представлял то, что Замп расценивал скорее как всего лишь ничтожную программу дешевого фарса — представления с животными и программу менестреля, который пел баллады под аккомпанемент гитары. Сантелмус увеличивал свой приход играми основанными на счастливом случае, продажей тоников, лосьонов, рабов, и будкой, где предсказывали будущее.

Замп мрачно приказал подвести "Очарование Миральдры" к пристани. Ни одно судно не нарушит покой другого. На самом деле пара судов в состязании часто увеличивала доход. У Зампа была уверенность что в Готпанге такого не случиться.

Как только его судно причалило, Замп, как требовал этикет поднялся на борт "Двух шалопаев" заплатить дань уважения Оссо Сантелмусу. Вместе они посидели за бутылочкой бренди в каюте в задней части корабля.

Сантелмус не сказал ничего хорошего ни о Готпанге, ни о Актуарианцах.

— Каждый год они навязывают три новых закона. Теперь я узнал, что я не могу рекламировать свое Чудесное Купание, так же как эликсир чар и красоты, не могу предсказывать будущее, если сперва я не получу одобрение предсказания от их Планового Отдела.

Замп покачал головой от отвращения.

— Мелкие чиновники всегда любопытными способами оправдывают свое существование.

— Правда. Тем не менее не стану жаловаться. Опыт научил меня защищаться от крючкотворцев. Теперь я предлагаю свое Чудесное Купание только как утешительный лосьон, со свойствами слабого слабительного, если принимать его внутрь. В своей будке я командую голосами мертвых, и зарабатываю приблизительно столько же. Но давайте поговорим о более возвышенных вещах. Как вы расцениваете свои шансы в Морнуне?

Замп пристально посмотрел на собеседника. Его синие глаза расширились от удивления.

— Мои шансы где?

Сантелмас налил еще бренди.

— Продолжим, мой друг. Между нами двумя уклончивость определенно не в порядке вещей. Я тоже направляюсь до Латина, но сомневаюсь, что мои развлечения, хотя они могут быть и забавны, очаруют эмиссара короля Вальдемара. Выбор будет сделан, как я считаю, между вами и Гартом Ашгайлом.

На это Замп сказал:

— Я не знаю, о чем вы говорите.

Теперь Сантелмсус вернул ему взгляд полный удивления.

— Разве вы не получили извещения о великом событии? О нем объявили на конклаве в Кобле не больше месяца назад?

— Я не присутствовал на конклаве.

— Правда! Теперь я вспомнил самое главное. Гарт Ашгайл вызвался передать вам сообщение.

Замп со стуком поставил кубок.

— Точно как вулп[3] в легенде вызвался известить фермера[4] — о разрушенной изгороди двора домашней птицы.

— Ага, — сказал Сантелмас, — Ашгайл очевидно оказался не в состоянии доставить вам новости?

— Я видел как Ашгайл развернул кормой свое судно двигаясь вверх по реке.

Сантелмас скорбно потряс головой, так словно сфера человеческой деятельности являлась бездонным источником удивления.

— Новости простые, но поразительные. Вы знаете о короле Вальдемаре и королевстве Соувэйнисс за Бездонным озером?

Замп сделал уклончивый жест.

— Едва ли мы близкие друзья.

— Король Вальдемар недавно на троне, но уже знаменит роскошными порывами. Его самый последний замысел Великий Фестиваль в Морнуне, и он организовал состязание между труппами занимающимися увеселениями по всему Далкенбергу, с севера, востока, юга и запада Бездонного озера. Эти новости имеют отношение ко всем нам. В Лантине, через неделю, судья выберет плавающий театр, который будет представлять на фестивале Нижний Виссел.

— В самом деле! А гранд при?

— Руководитель победившей труппы получит патент дворянства, дворец в Морнуне и сокровище из металла, достаточное, чтобы возбудить даже старых шарлатанов, вроде меня!

— Не преуменьшайте, вы по настоящему талантливы! Но не было ли наивностью вверить предупредить меня Гарту Ашгайлу?

— Так это выглядет сейчас, — сказал Сантелмус, дернув себя за подбородок. — В то время было много разговоров. Одни говорили то, другие это. Гарт Ашгайл заметил: "Представьте себе возбуждение нашего коллеги Аполлона Зампа, когда он узнает о такой богатом состязании! Почему бы не позволить мне, удивить его такими новостями?" Все согласились с предложением, и Гарт Ашгайл уплыл, вероятно на поиски вас.

— Он найдет меня в Лантине, — сказал Замп.

Сантелмус тяжело вздохнул.

— Теперь определенно. Вы решили принять участие в состязаниях за главный приз в Морнуне.

Замп поднял руку в жесте отрицания.

— Не так быстро! Морнун лежит в дальних диких краях. Зачем искушать судьбу, привлекая внимание Тенситалских грабителей?

Сантелмус елейно хихикнул.

— И вы озабоченны тем, что Гарт Ашгайл уделял время этим опасностям?

Замп осушил чашу и неторопливо поставил ее на стол.

— Все мы так или иначе резвимся, тем не менее я нахожу абсолютно предосудительной подлость, которую Гарт Ашгайл так живо продемонстрировал. Я собираюсь поступить не так, как он ожидает.

— В принципе я также нахожу подлость предосудительной, сказал Сантелмус. Он поднял кувшин. — Не вижу причин почему бы нам не принять каплю или две дабы установить некую пропорцию.

— Только не я.

Глава 3

За Готпангом Виссел ленивыми петлями извивался по болоту Сэрклентин. Пурпурные и лиловые папоротниковые деревья нависали над водой с гроздьями стручков спор, свисающих с кончиков листов. Протоки и трясины расходились к невидимым за островами зеленым и черным тростникам; повсюду летали стаи черных дроздов[5]; лысухи и полярные гагары били крыльями по поверхности. Ветер, в то же время порывистый, полностью обманул надежды, к облегчению Зампа, потому что болото не позволяло воспользоваться бечевником и корабельный инженер Элиас Куанер к тому же не имел шарниров сцепления между управляющим воротом и осью винта.

Тихо вверх по реке плыла "Очарование Миральдры", оставляя за кормой почти неощутимый след — не более чем бурлящую коричневую воду. Замп работал в своем кабинете адаптируя усложненный старинный музыкальный фарс для талантов своей труппы. В сумерках судно привязали к гниющей пристани давно пустующей деревушки. Три молодых акробата пошли разведать бледные хижины призраки и вернулись с редким болотным оелом[6], который бежал за ними щелкая вдоль пристани. Замп попытался захватить ценное создание сетью для груза, но оно испуская ужасную вонь, убежало в тростники.

Ночь прошла спокойно под мерцанием звезд. Пришла холодная и печальная заря, и Федра поднялась на безоблачном небе.

Замп поднялся в "воронье гнездо" и стал высматривать признаки ветра. Он увидел лишь обширные пространства, поросшие тростником, редкими гнилыми ведьмиными деревьями, и застывшую поверхность воды.

Час спустя Элиас Куанер[7] доложил, что ворот движения может быть использован. Замп сразу приказал вывести корабельный комплект волов, которые были запряжены в упряжь ворота и стали трудиться снова и снова описывая двадцати футовый круг. Вода за винтом забурлила. Корабль двинулся вперед. В середине утра налетел южный ветер. Паруса взметнулись большими волнами, натянулись, и стали толкать судно на север.

К реке приблизилась линия низких холмов. У ее основания жался городок Порт Оптимо. По причине хорошо известной только им самим, граждане города говорили таинственную тарабарщину и претворялись, что не понимали стандартный язык. Время от времени Замп представлял программу в Порту Оптимо, не получая большой выгоды, потому что, когда он пытался торговаться с горожанами относительно оплаты, из-за товаров, которыми они оплачивали свой вход, те никогда не понимали его замечаний. Сегодня при свежем ветре и благоприятных обстоятельствах, Замп решил направиться дальше.

На следующий день судно прошло города Бедбург и Фвил, и позже по полудню зашел в Фюдарт, расположенный в том месте, где Сюдарт впадал в Виссел. Фюдарт — обычно самый северный порт, куда заходил Замп — имел необычный штат торговцев, как место перегрузки товаров и изделий которых привозили вниз по Сианолу с Бартелмианского нагорья и нехватка в городе чего-то особенного была сама по себе особенностью.

Замп представил свою программу полному залу, который оказал его новому музыкальному фарсу сердечный прием.

Утром Замп снова поставил паруса направляясь на север, и весь день они плыли через плоские мрачные земли, бесплодные, если не считать дрока и темно-красных кустарников; и на закате сине-серая внешняя линяя мыса Стеклодувов, на слиянии Ланта с Висселом, появилась у горизонта. Кочевники избегали этого особенного района, и Замп чувствовал себя в безопасности пришвартовавшись к кривому волнорезу на западном берегу.

На следующий день ветры дразнили Зампа, налетая и замирая, меняя направление и покидая паруса, и Замп подумал не провести еще одну ночь на реке, но позже, днем, ветер установился и подул хорошо. Замп приказал вызвать небесного мастера, и огромный, резко выгнутый нос корабля стал резать и бледной пеной разрушать поверхность реки.

На закате ветер ослаб до ветерка, который едва мог держать судно против течения на расстоянии семи миль от мыса Стеклодувов и Лантина. Зампа теперь раздражали детали, управляющие блоки ворота. "Очарование Мидальдры" снова двигалось вперед, скользя по воде глянцевой как шелк.

Замп держался западного берега, чтобы избежать удара течения Ланта. Мыс Стеклодувов неясно вырисовывался впереди на дальнем берегу. Замп подвел судно достаточно близко к берегу и проскочил небольшой водоворот, созданный Лантом, спокойно встал у пристани Лантина, пришвартовавшись прямо за кормой "Золотистого концерта Фиронзелля".

В каюте Ашгайла не горел свет. Да и весь корабль был темным, кроме сигнального огня на бушприте и ряда "воровских" фонарей вдоль перил.

Как только были отданы швартовые, Замп ушел в свою каюту, где одел один из самых роскошных костюмов: бледно-синие штаны, раздутые и со складками у колен; черный пиджак с высокими плечиками; белую рубашку, застегивающуюся у запястья и на шее застежками покрытыми железом. Из шкафчика он достал великолепную синюю шляпу, которую, вычистив, он отложил в сторону. За свой кушак он заткнул парадную рапиру; в пиджак вложил платок и маленький ароматический шарик. Он зачесал назад свои вьющиеся кудри, срезал несколько прядей со своей козлиной бородки, водрузил шляпу на голову и спустился на берег.

Этикет требовал, чтобы он заплатил визитом Гарту Ашгайлу, поднявшись на борт его корабля — долг, которым Замп с удовольствием бы пренебрег, но зачем вызывать усмешку у своего соперника? Приличие, после всего, было более утонченным, и в конечном счете более удовлетворительным оружием, чем высокие чувства и неприличное поведение.

Замп забрался на сходни "Золотистого концерта Фиронзелля" и поднялся на палубу, поглядывая налево и направо. Вахтенный у сходен сидел у тюремной клетки разговаривая с заключенным. На борту царила тишина. Без спешки, не торопясь вахтенный у трапа поднялся на ноги и не спеша подошел к Зампу, который ждал, подняв брови от отсутствия формальностей. На борту "Очарования Миральдры" дела обстояли по другому.

Вахтенный узнал Зампа и прикоснулся к своему лбу.

— Добрый вечер, сэр. Я боюсь, что Мастер Ашгайл где-то на берегу. Фактически я в данный момент хотел бы поменяться с ним местами.

Замп поблагодарил за информацию коротким кивком.

— Вы не знаете, где можно его найти?

— Я могу лишь выдвинуть предположение. Пять таверн посещают добрые люди этого города, из которых наиболее предпочтительная Джолли Стеклодув. Там, по всем законам логики, и можно найти Мастера Ашгайла.

Замп оглядел судно.

— Мастер Ашгайл дает неделю представлений?

— Так, и я не помню, чтобы он был столь дотошен относительно деталей. Представления вызывают благосклонные комментарии.

Из клетки донеслось:

— Тюремщик, который сейчас час ночи?

Вахтенный крикнул в ответ:

— Зачем беспокоится отвечать? Ты останешься там, где есть, — он подмигнул Зампу. — Что вы думаете об этом огромном злодее жаждущем крови? Мастер Ашгайл отдал за него десять крупинок железа. Лантинеры имеют религиозные наклонности и не позволили людям получить наслаждения от того как ему перережут глотку.

Замп вглядевшись в клетку увидел чернобородое лицо и пару сверкающих глаз.

— Производит впечатление. Каковы его преступления?

— Разбои, налеты, жестокости и убийства. Но в целом он не такой плохой парень.

— Тогда где мое пиво? — выкрикнул заключенный.

— Все в свое время, — ответил вахтенный.

Замп спросил:

— Мастер Ашгайл очевидно планировал показать трагическую драму?

— Мы играли сегодня "Эмферио", возможно из-за состязания. Пленник отказался учить свою роль. Грубый он парень. Тем не менее на его месте я бы тоже не проявлял большого интереса к постановке.

— Тюремщик! — позвал пленник. — Я готов выпить свое пиво!

— В положенное время. Ты запомнил текст?

— Да, да, — пробормотал заключенный. — Я должен тебе его продекламировать?

— Таковы инструкции Мастера Ашгайла.

Скучным голосом заключенный заговорил:

— Принц Орчельстин, как вы уничтожили меня! Навеки посрамлено будет ваше имя! Никогда вы не узнаете любви Рюсеманды, хотя вы придете к ней в великолепии жемчуга и железа! Мой призрак — сырой и ужасный встанет между вами, когда вы станете искать ее объятий! Так заберите мою жизнь, принц Орчельстин… я забуду остальное.

— Гммм, — сказал вахтенный. — Твой стиль далек от убедительного. Однако, кто я такой, чтобы отказывать тебе в твоем пиве?

— Хорошего вечера вам обоим, — сказал Замп и спустился по сходням.

Он прошел вверх по эспланаде, где горели оранжевые факела, освещая торговые палатки, торгующие жаренными снетками, россыпями розовых леденцов, вертелами с целиком зажаренными моллюсками. Дальше вдоль дока неясно вырисовывались туши еще нескольких плавучих театров, которые Замп не смог с точностью распознать. Ближайшее, как ему показалось было "Хризантой" Лемурайела Боука.

Знак висевший над эспланадой указывал что "Джолли Стеклодув" — строение из коричневого стеклянного кирпича и обветренной непогодой древесины. Замп вошел и оказался в огромной комнате залитой светом двадцати ламп красного, синего и зеленого стекла. Скамейки, столы и кабинки были заполнены горожанами в халатах до колена и низких шляпах с плоскими полями; выглядели они так же замечательно как народ плавучих театров. Воздух был теплым и тяжелым от звука голосов, смеха, звона кубков, тонкой, завывающей музыки. Свет ламп сверкал и отражался в тысяче стеклянных игрушках и разрозненных предметах. Говяжий бок поворачивался на вертеле над высоким ящиком с углями. Голый по пояс повар, потный и сверкающий в мерцании огня, сдобрил мясо соусом с подноса и вырезал заказанные куски для клиентов. На возвышении в дальнем углу комнаты сидел оркестр из четырех кочевников, одетых в красные и коричневые жесткие штаны, черные кожаные жилеты, треугольные шляпы из черного фетра. На концертино[8], контрабасе, ударнике и гитаре они играли веселый марш, под который какой-то человек, более чем полупьяный, не столь уж успешно выделывал джигу.

Гарт Ашгайл сидел в кабинке сбоку — прекрасный темноволосы мужчина, серьезный и бледный, на несколько лет старше чем Замп, распространяющий изысканную атмосферу элегантной самоуверенности. Рядом с ним сидела молодая женщина выдающейся внешности. Длинный черный плащ свисал с ее драматично склоненных плеч; Мягкая черная шляпка удерживался глянцевые волосы, такие же белокурые как у Зампа, которые бесхитростно падали, обрамляя ее лицо. "Молодая женщина достаточно очаровательна,"- подумал Замп, хотя ее аристократическая надменность показалась ему не более чем наигранной фальсификацией Гарта Ашгайла.

Замп выдвинул манжеты, поправил пиджак. Он приблизился к кабинету, снял шляпу, исполнил формальный поклон и был удовлетворен, увидев как брови Гарта Ашгайла поползли вверх.

— Добрый вечер вам, Мастер Ашгайл.

— Я так же рад вам, Мастер Замп, — Ашгайл не утрудился представить молодую женщину, которая наградила Зампа взглядом высокомерного отвращения, а потом отвела глаза в сторону музыкантов.

— Я удивлен, обнаружив вас здесь, — сказал Замп. — В Кобле, если вы помните, мы беседовали о течи в вашем шпунтовом поясе обшивки, и как-то раз мне сказали, что вы отправились к Судостроителям Догадки для ремонта.

Гарт Ашгайл улыбчиво покачал головой.

— Какие-то лживые персоны развлеклись за ваш счет.

— Возможно, — сказал Замп. — Я — простой человек, и достиг своего положения простым превосходством. Другие питали злобу ко мне и занимались махинациями против меня, но чего они добились? Ничего. Я игнорирую таких людей, и если они сейчас смотрят за мной и усмехаются сквозь зубы от зависти, что я могу сделать?

— Хорошо подобранная точка зрения, — объявил Ашгайл. — Что же до вашей репутации, она заслуженная. Ваши дрессированные насекомые всегда забавны, и я верю, что ваши клоуны самые отвратительные на всей реке. Тем не менее, что завело вас так далеко на север; вас, который так рьяно придерживался окраин Кобла?

Замп спокойно махнул рукой.

— Никаких особых причин. Несколько месяцев назад я отклонил предложение короля Вальдемара выступить на фестивале в Морнуне, и я намекнул устроить пробы для выбора того, кто заменит меня. Он принял эту идею, и я заверил и дал советы представителям короля Вальдемара о том, что стоит с уважением отнестись к состязанию хозяев кораблей.

Гарт Ашгайл закатил глаза на лоб и с удивлением покачал головой. Замп тем временем удостоил вниманием официанта.

— Я хочу эля. Также угостите эту очаровательную даму и Мастера Ашгайла сообразно их выбору.

Молодая женщина равнодушно пожала плечами. Гарт Ашгайл махнул в сторону пустой бутылки из-под вина. Официант поспешил выполнить заказ.

Замп продолжал:

— По пути я встретил Мастера Осса Сантелмуса, и решил, что несколько других судов вроде "Двух шалопаев" и "Золотистого концерта Фиронзелля" в пути. Испытание будет удивительным зрелищем.

Легкая улыбка Гарта Ашгайла стала натянутой.

— Вы не будете участвовать в состязании?

Замп сообщил о своем отказе.

— У меня есть богатство, здоровье и честь. Чего мне не хватает? Пусть другие добиваются легко ускользающих даров. Но позвольте, Гарт Ашгайл, где ваши манеры? Почему вы не представили меня вашей спутнице?

Ашгайл повернул изумленный взгляд на молодую женщину.

— Потому что я не знаком с ней. Таверна была полная. Я спросил могу ли я подсесть за ее столик, и она грациозно позволила.

Молодая женщина встала.

— Теперь вы можете использовать столик полностью.

Отвесив холодный поклон она пересекла залу и вышла из комнаты.

Замп посмотрел на ее гибкую фигуру.

— Что за странная личность!

— Странная? — Гарт Ашгайл пожал плечами и поднял брови, словно смутился из-за достоинства стандартов Зампа. — Я считал ее совершенно очаровательной.

— Не спорю на этот счет, — сказал Замп. — Но разве она обычная для Лантина? Определенно она не дочь какого-то стеклодува?

— Я как раз собирался узнать об этом, когда вы появились, — сказал Гарт Ашгайл. — А теперь я думаю вернуться на свой корабль. Доброго вечера вам, Аполлон Замп.

Два человека обменялись приветствиями, и Гарт Ашгайл покинул таверню. Замп немедленно подозвал официанта.

— Дама в черной шляпке, которая сидела за этим столом — вы знаете, как ее зовут?

— Нет, сэр. Она занимает номер в гостинице Алдермэна и регулярно питается у нас. Она ведет себя с гордостью дворянки и платит хорошими крупинками железа. Больше ничего неизвестно.

— Короче, скорее всего таинственная личность.

— Однако так сказать можно о многих, сэр.

Замп посидел часок, слушая музыку и наблюдая за стеклодувами выделывающими джигу.

Главное решение должно быть сделано. Прибыв в Лантин он продемонстрировал Ашгайлу тщетность его ничтожных обманов, но теперь: должен ли он продолжать дальше и пытаться заслужить приглашение в Морнун? Преуспеть было бы приятно;провал был бы соответственно горек — даже если бы Замп не питал никакого желания относительно долгого путешествия вверх по реке до Бездонного озера.

Он сделал свой выбор. Он станет участвовать в состязании но только в беззаботной, полусерьезной манере. Его основным соперником будет, конечно, Гарт Ашгайл, и два метода достижения победы предлагают сами себя. Замп мог напрячься каждым нервом для того, чтобы создать очевидно лучшее представление, или он мог в равной степени постараться обеспечить низшее качество представления Гата Ашгайла. Оба пути должны быть обдуманны под всевозможными углами.

Замп размышлял еще несколько мгновений, потом заплатил по своему счету и покинул таверну. Продавцы вдоль эспланады уже тушили свои лампы и увозили палатки. Туман спускаясь с севера, затянул воду и кружился вокруг фонарей на бушпритах причаливших судов. Завтра, без сомнения, можно будет наблюдать прибытие "Двух шалопаев" и, возможно, других судов, ни одного из которых не стоит серьезно бояться. "Золотистый концерт Фиронзелля", однако, мог не сдаться так легко. Гарт Ашгайл при всей его элегантности и безнравственной двуличности, достиг очень значительных успехов — факт, который нельзя оспорить.

Мысли Зампа вернулись к собственному кораблю, когда он заметил, проходив, свет в кормовой каюте "Золотистого концерта Фиронзелля", где Гарт Ашгайл был озабочен собственными расчетами.


***

На следующий день, как Замп и ожидал, прибыл Оссо Сантелмус на своих "Двух шалопаях", а следом за ним один за другим "Пышный Ревенант" и "Господин Виссела".

Сантелмус поднялся на борт "Очарования Миральдры" чтобы принять стакан спиртного и обменяться сплетнями с Зампом.

— Очень компетентное представительство. Я предвижу настоящее состязание.

— Несомненно, — сказал Замп. — Но я до сих пор испытываю недостаток в основной информации. Например, когда должно состояться состязание? Как будет оно проводиться? Кто станет судьями?

— Когда вы получите предварительное приглашение, у вас не будет вопросов, — сказал Сантелмус. — Мы только сами решили прибыть сюда в этот день, и дальнейшая информация будет потом представлена. Я надеюсь, что вы приготовили новую замечательную программу?

— Времени было слишком мало, — ответил Замп. — Я просто покажу один из своих музыкальных фарсов.

— На борту "Двух шалопаев" тоже не будет нового. — Я не ожидаю победы, ели только река не проглотит всех остальных конкурентов, так зачем напрягаться?

Замп заново наполнил стаканы бренди.

— Вы слишком пессимистичны.

Сантелмус печально покачал головой.

— Мой триумф весь в прошлом. Я помню что для того, чтобы демонстрировать Чудесное Купание я использовал двух сестер. Я вызывал добровольцев из зрителей, выходила уродливая сестра и входила в ванну, где на корточках уже сидела красивая сестра. Я выливал четверть пинты Радужной эссенции, и ликуя выскакивала прекрасная сестра. Стратегия, приносящая значительную сумму железа.

— Почему вы бросили это?

— Обстоятельства изменились. Сестры стали недовольны, и однажды они назло поменялись ролями. Я был беспомощен, и не мог помешать красивой девушке прыгнуть в ванну, и неожиданно появится длинноносой и рябой. После этого случая я так разнервничался, что никогда бы не смог продолжать.

— Я страдаю от простого смущения, — сказал Замп. — В Ланглине на Сианоле произнесение буквы "r" считается оскорбительной непристойностью, и во время моей вступительной речи меня забросали камнями, которые принесли для этой цели.

— Жизнь артиста по меньшей мере полна событиями, Сантелмус поднялся на ноги. — Ну, я должен заняться своими делами.

Выйдя на палубу они вдвоем были привлечены звуком декламации и музыки с "Золотистого концерта Фиронзелля." Сантелмус печально кивнул.

— Гарт Ашгайл собирается репетировать. Он не собирается игнорировать ни одну деталь. Что это за грохочущий шум?

— Я не знаю, — сказал Замп. — Несомненно репетиция какого-то сорта?

Сантелмус спустился по сходням, а Замп немедленно стал подниматься в воронье гнездо, откуда он мог видеть все судно "Золотистый концерт Фиронзелля". Отсюда явствовало, что Ашгайл, как Замп, имеет трудности с управлением судна. Большое число смолистый вал подняли на борт на шканцы и уложили на козлы для эскарпирования и восстановления. Собственный инженер Зампа — Элиас Куанер, стоял обсуждая эту проблему со своим коллегой — инженером с борта "Золотистого концерта Фиронзелля".

Замп спустился на палубу, и когда Куанер вернулся, вызвал его в свою каюту на корме.

— Как обстоят дела с управлением судна у Ашгайла?

— Не так уж плохо. Простой случай искривления, который должен быть исправлен паром и нажимом.

— А винт?

— Он взят на верфь для доработки. Мастер Ашгайл собирается предпринять долгое путешествие на север и настаивает, чтобы все было в лучшем виде.

Замп достал свое лучшее бренди и щедро налил кубок, который протянул Элиасу Куанеру.

— Не сомневаюсь, что ты знаешь, почему мы здесь?

— Я слушал слух о состязании в Морнуне.

— Слухи точны. Значит не нужно говорить, что если "Очарование Миральдры" преуспеет, то преуспеем все мы.

Элиас Куанер — короткий человек с серьезными синими глазами и рыже-коричневыми волосами, носивший типичный для Куанеров хохолок, осторожно ответил:

— Это будет великая надежда.

Замп развил свою идею, шагнув дальше.

— Мы можем даже напрячься, чтобы выиграть, или обеспечить поражение Ашгайла.

— Или то и другое.

— Так как ты сказал, то и другое… Ходовой вал Ашгайла стал чуть больше по диаметру?

— Точно на шестнадцать дюймов, как и наш собственный.

— Какой необходим диаметр отверстия в кормовой части?

— Почти такой же.

— И вода сейчас не проходит, так?

— Пробка обычного образца закрывает отверстие.

— Устанавливаемая снаружи пробка?

— Это лучшая и более серьезная конструкция.

— Как можно выбить пробку?

Элиас Куанер пожевал губы.

— Есть несколько способов. Резкий удар, для примера.

— Трудно ли нанести такой удар?

— Не имеет значения; личности так низко павшей необходимо встать на руль и махнуть киянкой.

Замп поднял бокал.

— За твое здоровье и силу правой руки Бонко! В подходящее время мы снова поговорим об этой проблеме. А тем временем — никому ни слова! По меньшей мере всем своим двоюродным братьям на борту "Золотистого концерта Фиронзелля"!

— Я все понимаю.

В дверь каюты постучали тук-тук-тук.

— Войдите! — позвал Замп.

С конвертом из ярко-желтой бумаги вошел стюарт чаунт.

— Это только что передали на борт.

Открыв конверт, Замп вытащил лист желтой бумаги. Он прочитал:


Уважаемый Аполлон Замп,

Я говорю от имени короля Вальдемара из

Морнуна. Ваш благородный корабль "Очарование

Миральдры" все еще в списке, и я приглашаю вас принять участие в состязании, которое будет проходить завтра.

Процедура будет следующей: хозяин каждого судна представит ту программу, которую сочтет лучшей. Анонимный наблюдатель внесет решение относительно каждого претендента и выберет самого лучшего. Программы будут следовать друг за другом и начнутся после полудня на "Двух шалопаях" в северной части залива, потом пойдут к югу от судна к судну, чтобы закончится на "Очаровании Миральдры".

На следующее утро будет объявлен самый умелый корабельщик и сообщение будет доставлено на доску объявлений перед "Джолли Стеклодувом".

Это предполагает, что с публики не будет взиматься плата за вход на завтрашнее представление, и что необходимо будет дать промежуток в пятнадцать минут между программами для удобства всех.

Дворянский титул Морнуна находится в поле досягаемости завтрашнего победителя! Каждый может добиться лучшей участи! Нижеподписавшийся:

Тюлень дома Бохан.


Настоящая печать[9] оттиснутая на желтом листе изображала двух грифонов в круге, каждый кусал другого за хвост.

Замп протянул письмо Элиасу Куанеру, который перечитал письмо дважды в задумчивой манере Куанеров.

— Наше представление последует за представлением Гарта Ашгайла, так кажется.

— Какие будут инструкции мне? Наш ведущий вал оставить на месте?

— Конечно.

— Гарт Ашгайл будет ругаться с должны воображением. Мы должны быть бдительны. Должно быть мудро будет, чтобы вся команда находилась на борту оставшиеся день и ночь.

— Разумная предосторожность.


***

Оссо Сантелмус открыл соревнование немногим более чем диалоговым представлением. Его клоуны дурачились, хрипло исполняя музыку; волшебник заставлял предметы отращивать крылья и летать по сцене. Сам Сантелмус читал комические монологи и изображал борьбу между двумя вукпами и гротоком.

Следующее представление на борту "Господина Виссела" было чем-то более честолюбивым: "Легенда о лесе Малганаспе" в шестнадцати сценах. "Пышный Ревенант" поставил балет "Двенадцать девственниц и Баффо — великан-людоед". Полдень оживила "Джазильда и его сочлененные двойняшки идиоты". Пьесу поставили на "Призме печного оконца". Когда Федра садилась в реку Лант, труппа на борту "Заупокойного вкладчика" продемонстрировали скорее пародию черного юмора "Вечеринка Оела".

Радостное население Лантина не привыкшее к такому щедрому потоку бесплатных представлений, столпилось на борту "Золотистого концерта Фиронзелля", где дисциплинированный оркестр Гарта Ашгайла из восьми инструментов играл живую мазурку.

Гарт Ашгайл вышел на сцену и встал улыбаясь в сфокусированном свете дюжины ламп. Он одел костюм из богатого темно-синего вельвета, рубашку из великолепного белого батиста, головной убор на Сарклентийский манер. Его манеры были легкими и учтивыми; он поднял руки и подал сигнал оркестру, призывая к тишине, и за спиной у него занавес разошелся в стороны, в шутку показывая установленную сцену.

— Мои дорогие друзья из Лантина! Великое удовольствие представлять свою труппу перед столь разнородной публикой. Я обещаю, что не оскорблю ни вашей разумности, ни вашей чувствительности тривиальным фарсом, безумными плясками или бесстыдными кривляниями. Нет! В этот прекрасный вечер я представлю вам драму "Рорквал" — полную, достоверную и без купюр, закончившуюся ужасной смертью изменника Эбона Зирла.

Глухой стук. Стоя на носу "Очарования Миральдры" Замп скривился от опасений. Звук получился громче, чем он рассчитывал. Но Ашгайл не прервал выступления, и через мгновение Бонко-боцман вскарабкавшейся по лестнице из темной воды, оставляя капли на палубе, поспешно слез с нос а судна. Он махнул Зампу, потом вытянул линь, подняв на палубу огромную закаленную киянку, которую отнес прямо в боцманский шкафчик. Замп снова обратил свое внимание на слова Гарта Ашгайла.

— … все представленные подробности этого уникального события. Я очень надеюсь, что дворянин-наблюдатель из Морнуна, чья личность нам неизвестна нам, испытает от нашего представления некие возвышенные чувства, которые мы всем своим сердцем и способностями попытались передать… Итак, теперь "Роквал"!

Занавеси расступились, открывая одну из самых пышных сцен, устроенных Ашгайлом.

— Мы в Храме Далари. Жрицы приветствуют принца Орчелстина музыкой и песнопениями. Из-за задних колонн храма появились жрицы, носящиеся туда-сюда в сложном танце.

Бонко подошел, чтобы коснуться локтя Зампа.

— Что происходит?

— Корма начинает проседать. Ашгайл до сих пор ничего не заметил.

Ашгайл говорил с выражением:

— Однако принц Орчелстин не знает, что выбран в ритуальные мужья богине Софре…

Замп сказал:

— Сейчас он удивился… Вот он заподозрил… Теперь он уверился.

"Золотистый концерт Фиронзелля" кормой вперед оседал в реку, и толпа, которая так недавно наполнила судно, волной, в смятении хлынула на берег, в то время как Ашгайл бегал туда-сюда по сцене, выкрикивая приказы команде.

Замп повернулся к Банко.

— Поставь внимательного часового над нашими перлинями. Пошли Сибалда наверх проверить подпорки и укрытия, потом выставь человека у руля чтобы предупредил, если кто-то станет подбираться вплавь. Я хочу держать под контролем все подходы и наружные планщины. Пусть каждый будет на стороже!

Бонко помчался исполнять приказы. На борту "Золотистого концерта Фиранзелля" Финиан Куанер — инженер, сделал затычку из вощенных одежд, чтобы уменьшить поступление воды. Корабль лежал криво, его ют был почти на уровне воды. Гарт Ашгайл вбегал и выбегал из каюты, вынося сценарии, записи, одежду, сувениры, свой сейф. На берегу толпа наблюдала за происходящим несколько минут потом, убедившись, что судно не затонет, начала гуськом подниматься на борт "Очарования Миральдры".

Замп подождал пока зрители рассядутся, потом шагнул на сцену.

— С великим сожалением я наблюдал за несчастным случаем на корабле моего коллеги Мастера Гарта Ашгайла. Неудача, конечно, была не неожиданной. Мы обсуждали недостатки его судна в Кобле. В любом случае, все мы верим, что судно будет вскоре починено и сможет еще послужить… Итак, теперь наш вклад в состязание этого удивительного дня: во-первых, наша забавная фантазия "Магическая шкатулка Ки-чи-ри".

Замп шагнул назад. Занавески развели в стороны, открыв рабочую комнату мага Фралка. Выйдя на сцену Фралк проводил свои эксперименты под причудливую музыку скрипов и трелей. Его целью было превратить цветы в прекрасную деву, но первые попытки оказались напрасны. Вначале он создал вращающиеся клубы разноцветного дыма, потом стаю белых птиц, потом всплески фейерверка. Наконец Фралк разглядел свою ошибку и исполнил комический танец возбуждения. Он поставил шесть кабинок в ряд и в каждую положил цветок: азалия, чайную розу, цветущую ветвь барбариса, пурпурный колокольчик, синюю лилию Ксута, бледно-желтый нарцисс.

С огромной осторожностью Фралк использовал свою магию. Музыканты выдавали аккорды ожидания. Фалк с выражением произнес магические формулы и открыл кабинки. Оттуда шагнули шесть красивых дев, и Фралк запрыгал по комнате выделывая широкими шагами джигу от радости. Девы тем временем представили балет удивления подвижностью своих тел. Фралк, соответствующе влюбленный, пытался схватить и обнять дев, но в удивлении, невинности и тревоге они избегали его.

Тем временем сварливая жена Фралка — Луфа выглянула из окна высоко в стене, строя различные экстравагантные гримасы: потрясение, отвращение, досады, мстительной решимости.

Фралк бегал туда-сюда словно маньяк. Девушки уворачивались и танцуя ускользали прочь и наконец все прыгнули в свои кабинки и хлопнули дверьми. Фралк рывком открыл дверцы кабинок, но только цветы лежали там, где он раньше положил их.

Фралк ходил туда-сюда в размышлении, потом приготовился повторить заклятие снова. Тут в комнату вошла, Луфа и отослала Фралка с поручением. Как только Фралк ушел, Луфа открыла кабинки вытащила цветы, разорвала из на части пожевала их, втоптала их в пол. Потом из корзины она достала вредные травы: пырей ползучий, угольная трава, эрфлатус, рхам, зогму, мертвяцкую траву. Их она положила в кабинки и после, дурачась в злой радости, покинула комнату.

Вошел Фралк и уверившись в том, что Луфы нет, снова принялся колдовать. На цыпочках он подошел к кабинкам, готовясь схватить красавиц, когда они появятся, рванулся вперед и шире распахнул двери кабинок. Из них выпрыгнуло шесть комиков. Фралк отскочил ошеломленный, и когда оркестр заиграл безумный тустеп, комики погнались за Фралком по комнате. Опустился занавес.

Бонко подошел доложиться Зампу.

— Я установил часовых. Перлини были пропитаны кислотой и подрезаны так, чтобы в любой момент можно было их разорвать и отправить нас плавать по реке.

Замп фыркнул от досады.

— Этот негодяй Ашгайл не имеет совести! Перлини заменены?

— Как новенькие.

— Оставайтесь на стороже.

Занавеси потянули назад открыв одну из лучших живописных картин Зампа. Двадцать членов труппы одетые в черные одежды и черные маски стояли перед черным задником, поддерживающем раскрашенные мишени на прутьях, создающие геометрическую путаницу. Из оркестра донеслось клик-кляканье барабанов и приглушенное звяканье малых тарелок. Каждый акцентировался на ритме; мишени изменились став немного другими — эффект через несколько мгновений стал гипнотическим.

Бонко прибежал в поисках Зампа.

— Огонь на носу. Фосфорные часы загорелись под тряпками и сеном!

Замп рванулся вперед, заметив волну дыма, поднимающегося из шкафчика боцмана. Матросы образовали цепь, передавая к шкафчику ведра воды, и огонь был погашен. Бонко сказал Зампу:

— Установленное время было выбранно точно; кто-то собирался посеять панику среди публики!

— У Ашгайла душа безумного пса. Ничего не удержит его! Главное, более внимательно вести наблюдение!

Занавес опустился на живую картину, и жонглеры вышли вперед занимая краткую интерлюдию, бросая над публикой диски, которые описав круг возвращались в руки жонглеров.

Бонко снова доложился Зампу:

— Два человека в широких одеждах сидят среди публики. Я считаю, что они что-то прячут.

— Препроводи их на шканцы. Обыщи их и обойдись с ними соответственно.

Бонко вернулся через несколько минут.

— Негодяи, как и подозревал! Они несли клетки с паразитами, вредными насекомыми и огненными шершнями, которых хотели напустить на нашу публику. Мы побили их и выбросили в реку.

— Великолепно, — сказал Замп. — Оставайся на стороже.

Занавески поднялись, открывая поверхность экзотической планеты. Два человека спустились в подобии космической шлюпки. Они удивляли странным усилиям и попытками сесть с нелепыми неудачами. Сидящие в деревьях огромные насекомые играли сверхъестественную музыку на причудливых инструментах. Музыка резко прервалась когда появилась группа полуголых, получеловеческих существ. Они бежали на всех четырех. Существа прыгали и резвились, изучали космонавтов с притворным любопытством. Насекомые-музыканты заиграли музыку. Бегающие существа исполнили эксцентричный и скорее бесстыдный танец в котором участвовали и космонавты. Танец приобрел вакханическую ярость.

Музыка резко оборвалась. Эффектная тишина сжала сцену. Музыка возобновилась, теперь тяжелая, темная и зловещая. Появилось огромное существо — получеловек, полувеликан-людоед. Плеткой с дюжиной хвостиков, он заставил бегающих получеловеческих существ унижаться. Космонавты смотрели пораженные ужасом, а потом тут же убили зверя. Музыка извергла ужасный диссонанс. Полулюди высоко подпрыгивали в приступе ярости. Они разорвали космонавтов на куски. Потом, со сверхъестественной, медленной музыкой, совершили возбужденную павану[10] вокруг зверя-великана и занавес упал.

Из-за борта корабля раздался звук глухой стук, серия хриплых криков и всплеск. Замп пошел разузнать в чем дело, и Бонко объяснил причины нового волнения.

— Три человека в гребной лодке попытались прикрепить взрывпакет на уровне нашей ватерлинии. Я уронил большой камень в их лодку и их унесло течением.

— Ашгайл не ленится, — сказал Замп. — Не получится. Наше представление близко к завершению. Но не расслабляться.

Замп вернулся к тому месту, откуда мог наблюдать за публикой. Среди них был эмиссар из Морнуна. Который? Не определить. Инкогнито было соблюдено полностью.

Занавеси разошлись для традиционного Замповского гранд финала. Оркестр играл крещендо, актеры маршировали, скакали и исполняли кекуок; жонглеры крутили огненные обручи. Фокусники пускали ракеты.

Замп шагнул на сцену и когда занавесь упала, отвесил скромный поклон.

— Мы надеемся, что вы получили удовольствие от наших усилий развлечь вас. Следующий раз, когда мы будем проплывать мимо, наше знакомство будет продолжено. Все на борт "Очарования Миральдры", если хотите провести хороший вечер.

Глава 4

Ночью Замп долго не мог уснуть из-за шума насосов и проклятий с "Золотистого концерта Фиронзелля". Утром судно по-прежнему было осевшим на корму.

Замп с удовольствием вкусил ранний завтрак в своей каюте, оделся в своей обычной манере в темно-серые штаны, зеленую куртку, застегивающуюся на петли темно-красной нити, темно-красную с зеленым шапку. Потом Замп сел в ожидании заявления эмиссара Морнуна.

Прошло полчаса. Замп вышел посмотреть на подъем "Золотистого концерта Фиронзелля". Вода волнами била из шлангов, появившихся из иллюминаторов. Ашгайла нигде не было видно.

Когда Замп прогулялся назад, на середину корабля, молодой человек в обычном костюме Лантина поднялся по сходням. Замп остановился и молодой человек приблизился.

— Вы — Аполлон Замп, хозяин корабля?

— Я претендую на это имя.

— В таком случае, у меня послание, которое я должен передать в ваши руки, — молодой человек вынул черный, плисовый футляр, который вручил Зампу, и немедленно покинул корабль.

Замп задумчиво наморщил губы. Он положил черный, плюшевый футляр на скамейку и посмотрел на него с безопасного расстояния.

Позже подошел Бонко и удивленно посмотрел на Зампа.

— Что вас беспокоит?

— Вон тот футляр. В нем может находиться что угодно.

Бонко рассмотрел футляр.

— Ладно, мы скоро узнаем правду. Мгновение, пока я принесу пару зажимов.

Бонко пошел на нос и вернулся с зажимами и длинной нитью. Он прикрепил дно футляра к столу, прикрепил другой зажим к крышке и привязал один из концов нити к этому зажиму. Другой конец нити он забрал на ванты и протянул вверх до "вороньего гнезда".

Замп пошел и встал за палубной надстройкой.

— Готов? — спросил Бонко.

— Готов, — ответил Замп.

Бонко потянул за нить, но зажим соскользнул с футляра и замысел не удался.

За спиной Зампа стоял Гарт Ашгайл, который поднялся на борт судна незамеченным и теперь стоял с высоко подняв брови от удивления.

— Что, во имя мира, вы делаете?

Замп прочистил горло и дернул за козырек своей шапки.

— Мы пытаемся открыть черный футляр, который стоит вот там.

Гарт Ашгайл нахмурился в удивлении.

— Наверное, это самый легкий способ? — он подошел к футляру, схватил его и открыл крышку. — Вы преувеличили трудность этого.

Замп не ответил. Он взял футляр и вынул прямоугольник тонкого, светлого металла, исписанный посланием черного цвета и начертанного четким почерком.


Пусть будет всем известно, что Мастер Аполлон Замп, со своим судном "Очарование Миральдры", членами команды, оркестром и актерской труппой приглашается участвовать в Гранд Фестивале в Морнуне начинающимся на тринадцатый день после летнего солнцестояния в этом году. С этим футляром им гарантируется полностью безопасный проход через врата Мендамена, через Бездонное озеро в город Морнун на время фестиваля, и на веря достаточное для легкого и безопасного возвращения.

Предопределено и закреплено силой

Вальдемара, короля Соувэйниоса.


— Ах, да, — сказал Замп. — Я ожидал чего-то похожего, — он передал металлическую пластинку Ашгайлу, который прочитал послание спокойным взглядом.

— Мои поздравления, — сказал Ашгайл. — Он взвесил лист и рассеянно посмотрел на реку. Замп быстро забрал серебряный прямоугольник. Он глубоко вздохнул и сказал как-то недовольно:

— Отличное утро. Хотелось бы вам выпить чашечку чая?

— Выпью с удовольствием, — сказал Ашгайл.

Вдвоем они прогулялись к корме и поднялись на шканцы. Замп пододвинул пару плетенных стульев к массивному столу для морских карт. Оба человека расслабились и скрестили ноги в то время как чаунт подал чай и бисквиты.

— Я не смог посетить ваше представление прошлой ночью, сказал Ашгайл. — У нас произошел раздражительный случай, который вызвал значительные затруднения. Я понимаю, что ваше представление соответствовало обычным стандартам: ловкая стряпня из пустословия, обнаженной плоти и чепухи. Когда-нибудь, когда истощатся непосредственные потребности моего интеллекта, я смогу расслабиться и играть сезон или два фарс и фантасмагорию, если не будет причин показывать что-то другое.

— Превосходно! — провозгласил Замп. — Это трудное поле деятельности, потому что требует особого качества точности и тонкости, которым нельзя научиться и которые нельзя выучить. Естественно, я помогу вам как смогу, но я предупреждаю вас, я — мучитель.

— Посмотрим, посмотрим, — небрежно сказал Ашгайл. — У меня есть несколько месяцев, чтобы определиться со своими планами, так как я собираюсь вернуться в Кобл и заработать признание своему кораблю, — Ашгайл сделал маленький глоток, отпив чая. — А что вы? Состязание в Морнуне состоится еще через два месяца.

Замп пренебрежительно постучал по серебряной пластине.

— Забавный трофей, но я сомневаюсь, что стану уделять ему много внимания. Жаль, что я не могу передать его кому-то, кто по-настоящему хотел такую безделушку.

Ашгайл скорчил сомнительную гримасу.

— Морнун далеко вверх по течению. Я сомневаюсь, чтобы много разумных людей захотели погнаться за блуждающим огоньком, который так далеко.

Замп сделал знал чаунту:

— Принеси "Речной указатель", — а Ашгайлу он сказал. — Я любопытный. Давайте посмотрим, что влечет за собой такое путешествие.

Чаунт положил на стол тяжелый том, и Замп стал листать тонкие пергаментные страницы.

— "Морнун: богатый город в заливе Сантэна в северном конце Бездонного озера, заложен Мерсом Хавкменом[11] с Великой Воздушной Равнины на севере Драконьего пути (запад центрального района Ланы XXII). Из Кобла в Морнун лучше всего отправляться с летним муссоном, который обеспечит достаточный ветер для того, чтобы бороться с течением Виссела. Отъезд обратно лучше всего совершить при штиле или зимнем муссоне. От восемнадцати до двадцати-двух дней потребуется на путешествие в одну сторону. Вдоль Виссела вы встретите города и деревни более или менее важные, такие как Вид Прерии, Идантис, Гаркен, Порт Вирай, Оранжтаун[12], Кокайдж Сити, Оксирейнкус. Некторые из этих мест — укреплены против племен Тенситала. Другие — открыты и жители, когда их осаждают, перебираются на свои лодки или прячутся в болотах… Важный приток Виссела — Марн возле Вигтауна, Вергенс возле Готпанга, Сианол возле Фюдарта, Лант возле Лантина, Троубойс возле Порт Вирайя… Племена враждебных кочевников постоянно появляются вдоль берега и меры предосторожности должны быть действенными. Не мудро пришвартовываться к берегам реки на ночь… Морнун сам по себе выдается элегантностью своей планировки и богатством правящей касты, которая прослеживает свою родословную от Роруса Казкара из "Магического табарда", — Замп посмотрел вниз колонок. — Тут еще много всего, но мне представляется, что вы узнаете это все из собственного "Указателя".

Ашгайл снисходительно кивнул.

— Я посмотрю маршрут путешествия, но без особого интереса.

Замп повернувшись посмотрел через Лант и дальше на сверкающие просторы Виссела, туда на север, откуда он катил свои воды, далеко-далеко, туда, где, казалось человеческий глаз должен был не в состоянии что-либо разглядеть, и дальше, через просторы Большой планеты, туда где Виссел становился не более чем серебряной нитью.

— Ага, — сказал Ашгайл. — Я вижу, вы решили совершить путешествие.

— Это места, которые я никогда не видел, — задумался Замп. — Удача ждет меня там в верховьях, если я решу отправиться за ней.

Ашгайл посмотрел на воду со скорее мрачными выражением лица.

— Хорошо, я стану выступать к югу от Кобла. Вы будете ждать здесь в Лантине?

— И потеряю месячный заработок? Не приятно. Лант искушает меня. Возможно я отправлюсь в Порт Вант, или даже Билч, Трусливую Рощу.

— Порт Вант — угрюмое место, — пробормотал Ашгайл. — Вы можете получить там прием, если только станете представлять трагическую драму. Никакая чепуха их, на фиг, не волнует.

Замп просто кивнул.

— Так мне говорит "Указатель". Я без сомнения представлю что-нибудь подходящее. Возможно моего собственного "Насильника" или "Легенду о потерянной девичьей горе".

Ашгайл потер свою щеку.

— Вы купите преступника? Я продаю одного. Угрюмый парень, который едва побеспокоился изучить свои строки. Фактически он был приготовлен для вчерашнего представления, но сейчас он мне не нужен.

— В чем его особенность?

— Я привез его сюда в Лантин. Осужденный, жадный убийца и по истине злодейское существо. Заплатите мне сотню крупиц, если хотите.

— Сотню крупиц? Мой дорогой Ашгайл, мне нет нужды в таком дорогом приложении. Я могу без расходов обезглавить манекен.

— Вы можете. Подумайте однако о выражении лица человека, его грубом голосе, его зловещем присутствии. Сотня крупиц — дешевая цена за такое правдоподобие.

Замп улыбчиво покачал головой.

— Мастер Ашгайл, вы пытаетесь дать обратный ход, и я симпатизирую вам. Однако, я не могу опустошить свой сейф из-за такого каприза. Я заберу его у вас, но не заплачу ни единой крупинки.

— Помилуйте, Аполлон Замп! — сказал Ашгайл. — Мы оба знаем, что такая риторика абсурдна. Любой сделает мне порядочное предложение, или давайте мы посмотрим этого субъекта поближе.

Замп пожал плечами.

— Я никогда не был торгашом. Я могу предложить десять крупиц, которые компенсируют вам ваши издержки.

— Я сохраняю жесткий барьер между личными и деловыми отношениями, — сказал Ашгайл. — Не смотря на свое уважение к вам, я не могу заключить столь неблагоприятную сделку.

Окончательно согласие было достигнуто на сумме в двадцать две и две трети крупицы. Ашгайл взял деньги и ушел, а Замп послал Бонко и четырех палубных на "Золотистый концерт Фиронзелля" с клеткой, и вскоре преступник был доставлен на борт "Очарование Миральдры".

Замп посмотрел в клетку и обнаружил, что преступник ни чуть не привлекательнее, чем раньше.

— Я сожалею, что преступления сделали необходимым твое наказание. Тем не менее, ты найдешь меня снисходительным хозяином, особенно если пообещаешь принять финальное наказание Насильника в подходящий момент.

— Побереги дыхание, — проворчал заключенный. — Ты просто собираешься отнять мою жизнь, и будь ты проклят.

— Это — заблуждение, — возразил Замп. — Смертный приговор был объявлен не управляющим этого судна, а городом Лантином. Мы лишь трансформировали события из маленького грязного дела в финал возвышенной драмы, в которой вы сыграете совершенно необходимую роль. На вашем месте, я сотрудничал бы с огромным интересом.

— Я был бы счастлив поменяться с тобой, — ответил заключенный. — Иначе, все едино.

— Другое дело, — сказал Замп. — Роль олицетворяет Насильника как прекрасного человека — факт, я обычно играю эту роль сам до самого момента казни. Вы не подходите под это описание, и я был бы рад сбрить вашу бороду, подстричь волосы, снабдить вас париком и одеть в хорошие одежды. Иначе вас должны будут казнить в темном плаще с тяжелым капюшоном.

— Я не тщеславен, — сказал человек. — Если вы должны должны казнить щеголя, положи собственную голову на колоду и все требования будут выполнены.

С отвращением Замп сказал:

— Ты — неподдатлив. Просить мне не приличествует.

Заключенный забарабанил по прутьям клетки.

— Посмотри вперед на предзнаменование собственной смерти! В жизни после смерти я планирую сурово обойтись со своими врагами.

— Я подозреваю, что наши планы будущего существования будут весьма различны, — надменно сказал Замп, и отошел от клетки. Он истратил мгновение размышляя над угрозой заключенного. Могла ли существовать такая вещь? Если такие сверхъестественные дела должны обнаружиться после жизни…! Хмм. Это материал для новой драмы.

На носу он нашел Бонко.

— Приготовься к отплытию, — сказал Замп. — Мы отплывет из Лантина как можно быстрее.

— Мне нужен час, чтобы прочесать таверни, — сказал Бонко.

— Тогда время отплытия — полдень.

Замп вернулся на шканцы, и проконсультировался с "Речным указателем" относительно Порта Ванта.

Первоначальное поселение племени белых

Ненов, Порт Вант по сей день известен агрессивностью своих граждан. Вантцы тем не менее не экономны и можно надеяться вызвать энтузиазм публики показав высоко оплачиваемое представление. У них совершенно спонтанная реакция, однако, являет смесь благодеяния, если представление не новое, или невнимательности, когда Вантцы могут впасть в неистовство, или пойти так далеко, что потребовать возмещения, которое мудрый хозяин корабля даст немедленно для примирения.

Вантцами правит полководец, который возглавляет их в их набегах, и которого они почитают глубочайшим образом. Нынешний полководец Лоп Лоукюа — человек значительной силы.

Из-за этого нет причин делать шутливые представления в городе или для полководца. Вантцы в любом случае скорее угрюмые люди, которые не любят фарса и пародий. Трагические драмы, такие как "Ксерхонистры" или "Чудовище с Манта" в основном хорошо принимаются.

Вантцы очень чувствительны к цветовой стимуляции. Женщины не носят желтого, так как это сексуально возбуждает Вантцев, и служит сигналом-приглашением. Соответственно мужчины не носят красного, который может быть интерпретирован как вызов. Черный — цвет понимания, носится супругами…

Появился стюарт чаунт.

— Одна особа хочет увидеть вас, сэр. Она ждет на сходнях.

Замп встал на ноги и посмотрел вниз на главную палубу.

— В самом деле, в самом деле. Покажите ей мою каюту, Замп одел куртку и сдвинул шапку под легкомысленным углом. Он подождал мгновение, потом спустился на главную палубу и вошел в каюту.

Его гостья стояла у стола, положив руку на темно-коричневую поверхность. Она и Замп какое-то мгновение изучали друг друга, потом Замп снял шляпу и метнул ее через комнату в жесте галантной несдержанности. Молодая женщина смотрела без выражения, не проявляя ни интереса, ни одобрения. Она носила костюм, который превосходным образом оттенял ее стройную фигуру; мягкие серые штаны, черные ботинки до лодыжек, яркий, темно-синий плащ. Ее блестящие, светлые волосы удерживались на месте коронующим голову черным беретом с кисточкой, висящей над ее правым ухом. Замп не смог обнаружить ключа к разгадке в ее одеждах или чертах лица так же как не смог определить ее расу, касту или место рождения. Он сказал:

— Я верю, что мы встречались раньше, в "Джолли Стеклодуве".

Молодая женщина казалось забавно недоумевала, и Замп спросил себя, было ли возможно, что она не запомнила его?

— Может так и было. Вы Аполлон Замп?

— В самом деле, я претендую на это сомнительное имя. А вы сами?

— Я хотела бы стать членом вашей труппы.

— Ага! Пожалуйста, садитесь. Стакан вина?

— Нет, благодарю вас, — молодая женщина села на стул, который выдвинул Замп. — Вы естественно пожелаете узнать мои драматические способности. Они не велики, но с другой стороны я не требую большого жалования.

— Я вижу, — сказал Замп. — И каковы же фактически эти способности?

— Хорошо, я без сомнения могу исполнять роли. Я с легкостью могу играть на маленькой гитаре и могу показательно играть в шахматы.

— Это особые таланты, будьте уверены, — сказал Замп. Можете ли вы исполнять подвижные танцы?

— Это искусство, которому я не обучена, — ответила молодая женщина скорее надменно.

— Гммм, — протянул Замп. — Вы знаете трагическую драму "Насильник"?

— Боюсь, нет.

— Обнаженный дух принцессы Мауды бродит по парапетам замка Доун во втором акте. Мы можете в достаточной степени соответствовать этой роли.

— Нагота, конечно, поддельная?

— О призрачности наводит на мысль использование занавеса из тонкой ткани. Обнаженность, однако, на сцене лучше изображать настоящую, чем поддельную. Таким будет наш опыт.

Молодая женщина посмотрела на створчатые оконные переплеты и на воду. Замп изучал ее профиль, который он нашел прелестным.

— Хорошо, — пробормотала она, больше самой себе, чем Зампу. — Что еще я должны делать?

Замп сказал:

— Вы знаете мое имя, но до сих пор не просветили меня относительно вашего.

— Вы можете обращаться ко мне… — она заколебалась и нахмурилась. — Трудная вещь примерить формальности с материальной выгодой.

— Возможно, мы сможете просто сказать мне свое имя.

— Дамсель Тавига Берджадр Илкин аль Марижиппор кам Зэйтоуфай даль Тоссфлеур кам Юсандра даль Аттиконита аль Бланч-Астер Уиттендор.

— Родословная производит сильное впечатление, — сказал Замп. — Я буду звать вас Дамсель Бланч-Астер. А где ваш дом?

— Место моего рождения замок Зэйтоуфай в земле Уиста.

Замп поджал губы.

— Эти места мне не известны.

— Это отдаленные места, так же как подробности моей жизни, и я предпочитаю не обсуждать их.

— Как хотите, — сказал Замп. — Теперь (если вы вступаете в труппу) вы должны усвоить возможно новую для вас точку зрения. Мы работаем как один. На борту нет места для колкостей или едких замечаний в чей-то конкретный адрес, робости, слабости или излишнему темпераменту. Осмотрительность, осторожность, сдержанность — совершенно необходимые качества, так как мы плывем из города в город, поскольку каждый из городов отличается от следующего, и мы не можем рисковать оскорбить какой-то из них. Для примера: в Порту Вант вы не можете носить желтое, поскольку это будет восприниматься как предложение вступить в сексуальную связь.

Дамсель Бланч-Астер удостоила его холодного взгляда.

— Я уверена, что такие вульгарные эпизоды необычны.

Замп ненамеренно усмехнулся.

— Не всегда. Фактически, через месяц или около того, слова "обычный" и "необычный" исчезнут из вашего словаря.

Дамсель Бланч-Астер сидела, глядя в другой конец каюты и дальше строгих створчатых оконных переплетов, и Зампу показалось, что она была на грани того, чтобы подняться на ноги и покинуть корабль. Но она вздохнула и пришла к какому-то внутреннему соглашению. Зампу легче стало дышать.

— Что до вашего вознаграждения, — сказал Замп. — Я могу предложить вам зарплату актрисы играющей роли, которая будет увеличена как только вы продемонстрируете новые навыки. На борту корабля я придаю особое значение многосторонности, которую поощряю в каждом.

Дамсель Бланч-Астер равнодушно пожала плечами.

— Для моего жилища, я предпочла бы каюту простую, как эта, со смежными ванными удобствами.

Замп удивленно посмотрел на нее.

— Моя дорогая, молодая дама, таких кают больше просто не существует! — Он пытался быть шутливо галантным, и тут же понял свою ошибку. — Если, конечно, вы не захотите разделить эту каюту со мной. — А потом неубедительно прибавил. — Что может… ха… оскорбить менее удачливых членов моей труппы.

Дамсель Бланч-Астер игнорировала предложение, как если бы оно и вовсе не было сделано. Ее голос заморозил воздух:

— Важно, что я требую лишь уединения. Если необходимо, я могу примириться с неудобствами.

Замп потянул свою светлую козлиную бородку.

— В виду вашей очевидной изнеженности, вы можете питаться здесь со мной в этой каюте. на палубе ниже просторный лазарет, удобно расположенный по соседству с моей личной ванной, которая может быть использована как каюта. Она не очень хорошо проветривается, но нигде больше на борту корабля я не смогу обеспечить уединение, о котором вы просили.

— Этого достаточно. Я сразу перевезу на борт свое имущество.

— Мы отплываем в полдень. Пожалуйста поспешите.

Замп проводил Дамсель Бланч-Астор с палубы и с горячей слабостью в суставах смотрел, как она покидает корабль. Он потряс головой от удивления. Удивительна, совершенна, превосходна! Он вытянул шею следя глазами за ее прямой, гибкой фигурой, когда она шла по эспланаде. Создание прекрасное как заря, светящееся разумностью. Даже ее надменность была очаровательна! Но нельзя было отрицать глубоко странную ситуацию, которую только простак мог игнорировать! Почему такая замечательная личность выбрала жизнь актера плавающего театра? Тайна, которую он будет пытаться разгадать, в ее таинственности и скрытности. Замп рассматривал грядущие дни с трепетом предвкушения, как если бы он вернулся в юность и переживал острое слепое увлечение.

Вызвав чаунта Замп дал ему инструкции относительно лазарета, потом вернулся на ют и претворился, что изучает "Речной указатель".

… Билч, как другие общины вверху и внизу бассейна Ланта должны постоянно быть бдительными из-за жадности Вантцов, в следствии чего у Вантцев развилась любопытная психологическая смесь нервозности и страха, подавляющая гостеприимность и обычные человеческие потребности в самоутверждении и гордости. Народ Билча тем не менее кажется почти дезориентированным — жертвой перепутавшихся импульсов. Официальное лицо, которое в один момент подобострастно приветливо в следующий миг начинает рычать и скрежетать зубами, словно дворняжка. С другой стороны, группа неопознанной молодежи под покровом тьмы бросающая камни в гостя, может показать чудеса самоотверженной доблести не дав ему утонуть…

Члены труппы вразброд поднимались по сходням, передвигая шпеньки напротив своих имен на доске списка, когда оказывались на палубе. Пара носильщиков принесла вещи Дамсель Бланч-Астер на борт: три лакированных, плетенных чемодана с железными замками и петлями — действительно богатые чемоданы! Замп прогулялся на нос, не желая быть свидетелем того, как сама Дамсель Бланч-Астер поднимется на борт. День или два он будет сохранять учтивую дистанцию, почти отчужденность. Такое отношение заинтригует ее воображение и стимулирует ее женскую хищность. Она удивиться где и чего ей не хватает, и постарается быть очаровательной… Гарт Ашгайл со шканцев своего "Золотистого концерта Фиронзелля" позвал через разделяющее их водное пространство:

— Итак, вы отправляетесь дальше?

— Действительно. А вы?

— Я должен отремонтироваться, к несчастью, иначе я бы сам поднялся по Ланту. Как далеко вы собираетесь?

— Я еще не решил.

— Тогда удачи и большого количества публики. Что вы станете играть в Порте Ванте?

— "Насильника", хотя мы подзабыли роли.

— Великолепный выбор! Вантцы очень мрачные. Дайте им крови и они не заметят никаких недостатков, — Гарт Ашгайл (улыбавшийся чересчур широко, по мнению Зампа) махнул рукой и отвернулся.

Дамсель Бланч-Астер поднялась на борт. Она выждала мгновение глядя туда-сюда вдоль палубы, вверх и вниз вдоль мачт, потом прогулялась к корме на шканцы, встала облокотившись на перила, глядя на север в верховья многоводного Виссела.

Волов запрягли в капстан.Замп приказал отдать концы. "Очарование Миральдры" покинула Лант. Замп приказал поставить все паруса. Оказавшись на просторе корабль пошел вверх по реке. Дамсель Бланч-Астер подошла к Зампу сзади:

— Мастер Замп, если можно!

Замп повернулся и обнаружил личико Дамсель Бланч-Астер озадаченным и неуверенным. Она спросила:

— Куда мы направляемся? Виссел протекает вон там!

— Точно. Это — Лант. Мы дадим представления в городах лежащих вверх по течению.

— Но вы не плывете на север, чтобы участвовать в Гранд Фестивале?

— Я не решил. В целом я думаю, нет. Путь долог и исход неопределен.

— Но вы получили приглашение короля Вальдемара?

— До фестиваля еще два месяца. Есть время в запасе, если я изменю свое решение.

Дамсель Бланч-Астер посмотрела назад на Лантин, потом задумчиво подошла к плетеному стулу и села.

Замп пододвинул стул и сел рядом с ней.

— С этого дня мы начинаем репетировать "Насильника". Я играю роль в драме; фактически я сам и буду Насильником.

— И я должна сегодня нагишом ходить по бастионам?

— Только в таком состоянии соблаговолите быть.

Дамсель Бланч-Астор резко кивнула.

— Я подвергла себя неизбежным оскорблениям, которые прошу вас свести к минимуму.

— Вы говорите с такой ужасной предопределенностью! Я имел в виду, что вы будите радоваться. Знаете, я хотел бы увидеть как вы смеетесь?

Дамсель Бланч-Астер вернула ему спокойный взгляд.

— Почему вас это заботит? Мы совершенно чужие люди.

— Не совсем! — провозгласил Замп. — Я отвергаю эту теорию! — Он подумал то, что его образ действия как сдержанного и отчужденного оказался невозможным. — Мое положение тоже одиноко. Теперь, неожиданно, вы — здесь — особа красивая и разумная. Разве удивительно, что я удивлен вашим печальным настроением? Или мне указать как солнце сверкает над волнами; как совершенны белые паруса разбухают и выгибаются на фоне белого неба; как приятно сидеть здесь и, подняв палец, звать чаунта, чтобы он подал чай, ледяной пунш или что вы хотите?

Дамсель Бланч-Астер соизволила слабо улыбнуться.

— Чаунт к несчастью не всемогущ.

— Вам требуется что-то лежащие за пределами его возможностей? Что это может быть?… Нет, не говорите мне. Возможно, я не так уж хочу проникнуть в ваши тайны, — Замп подождал, скрытно изучая ее профиль, но она не отвечала, Просто сидела задумчиво глядя на воду.

После того как они некоторое время посидели в тишине, Замп сказал наконец:

— Слово о вашей роли. Она легкая и требовательная. У вас нет слов, но вы должны подумать как изобразить призрака. Вы должны донести публике холод неизвестного.

— Я видела духов бродящих в замке Зэйтоуфай. Это не трудно.

— Разрешите мне спросить почему, видимо проживая постоянно в этом знатном замке вы оказались здесь на реке Лант?

— Причина самая простая. Замок был завоеван. Моя семья убита. Мне повезло спасти свою жизнь. Теперь нет больше замка Зэйтоуфай. Он сгорел, а потом был разрушен камень за камнем.

Замп с сочувствием потряс головой.

— Есть худшие судьбы, чем жизнь на борту "Очарования Миральдры".

— Без сомнения.

Появился чаунт стюарт.

— Где мне подать ваш ленч, сэр?

— В каюту. Уважаемая Дамсель Бланч-Астер будет питаться со мной.


***

За ленчем Дамсель Бланч-Астер была такой же неразговорчивой, как раньше. Однако Замп заметил, что она ела с хорошим аппетитом.

В течении дня труппа репетировала "Насильника", и Замп не жалел усилий. Дамсель Бланч-Астер прошлась по бастионам вполне удовлетворительно. Бонко в роли палача, обезглавил манекен с удовлетворительной меткостью.

Во время вечерней трапезы Дамсель Бланч-Астер казалась какой-то более расслабленной. Однако Замп старался не нажимать слишком сильно. Когда стол убрали, Замп налил два кубка ароматизированного ликера и принес в свою каюту маленькую гитару.

— Я бы хотел послушать, как вы играете, если это доставит вам удовольствие.

Дамсель без энтузиазма взяла гитару, пробежала пальцем по струнам и положила ее на стол.

— Она настроена неправильно.

— Скажите мне, какую настройку вы предпочитаете.

Дамсель Бланч-Астор сама перестроила гитару, потом сыграла медленную, простую мелодию на звучных, ритмических аккордах.

— У песни были слова, которые я забыла, — она снова положила гитару на стол и встала. — Я не в настроении играть, пожалуйста извините меня. — Она покинула каюту.

Замп последовал за ней на палубу. Солнце садилось за низкие берега Ланта. Сумеречное небо отражалось в воде. Закмп позвал Бонко и отдал приказы на вечер:

— Ветер кажется свежим и попутным. Мы будем плыть пока не стемнеет, потом встанем на якорь посреди потока. Установи сети против грабителей и оставь четырех человек на вахте. Это страна кочевников и необходима бдительность.

Замп отнес гитару на ют и просидел пол часа лениво извлекая аккорды, но Дамсель Бланч-Астер постояв на носу вернулась на корму и спустила вниз в свою каюту.

Глава 5

В полдень на второй день после того как они оставили Порт Лантин на северном берегу появился Вант — гроздь двух и трех этажных домов построенных из древесины и оштукатуренного камня, с крышами встречающимися и расходящимися под разными углами. Замп облачил "Очарование Миральдры" в самые веселые цвета. Ширмы из ивовых прутьев и дерева возвышались над планширами корабля, наводя на мысль о внушительном замке. Наверху развевались флаги — белые и зеленые — цветов наименее оскорбительных для Вантцев.

Максимально рисуясь "Очарование Миральдры" приблизилось к акватории Порта Ванг — флаги развивались, акробаты крутили сальто под музыку охотничьих рожков, барабанов и контрабасов. Туда-сюда по наститу под трюмселем маршировали акробаты, несущие плакаты объявлений и эмблему Порта Ванта. Девушки труппы выстроились в линию вдоль парапета фальшивого замка, одетые в бледно-синее, указывающее на статус колеблющегося целомудрия.

Дюжина или около того людей из города прогуливаясь вышло на пристани. Они носили бесформенные плащи из темно-коричневого дрока и стояли маленькой молчаливой группой. Замп подал труппе сигнал приложить максимум усилий.

Судно скользнуло к пристани. Якорные цепи были обмотаны вокруг швартовых тумб. Судно подтянули к пристани и надежно закрепили. Тем временем труппа из кожи лезла вон. Акробаты скакали, крутились винтом, делали сальто назад. Акробаты чуть не попадали при остановке судна, ловя друг друга в последнем захвате. Девушки, теперь в прозрачных халатах бледно-синей газовой ткани, доходящих до бедер, сочетали максимум приятного возбуждения с минимумом вызывающего вида, то появляясь, то исчезая в окнах поддельного замка.

Большая часть народа из города вышла на пристань, горбясь в строгости и почти полной тишине. Замп не был обескуражен. Каждая общность вдоль реки имела свой отличительный стиль, и Порт Вант пользовался дурной славой по своему отношению к чужестранцам.

Сходни спустили на пристань. Замп шагнул на землю. Он посмотрел назад, через плечо и сделал радостный взмах руками. Башенное представление немедленно остановилось, и члены труппы с радостью опустили на главную палубу.

Замп на мгновение сделал паузу, фокусируя внимание публики. Он одел один из своих наиболее тщательно сделанных костюмов: широкополую шляпу с огромным оранжевым плюмажем. Коричневый камзол расшитый оранжевым и черным, заправленный в широкие коричневые штаны. Щегольские ботинки до колена густо намазанные кремом и вычищенные. Лица глядящих на палубу не выражали ни гостеприимства, ни дружелюбия, ни даже большого интереса. Замп чувствовал лишь состояние сосредоточенного уныния. "Очень красивый народец,"- подумал он. И мужчины и женщины выглядели бледными, широколицыми, имели прямые черные волосы, тяжелые черные брови, дородное телосложение. Тем не менее, для всех в несомненно одинаковый одеждах из граба и одинаковых по покрою, ощущение персональности и полу автономии было сильным — возможно как результат тягостной меланхолии, которую Замп сейчас решил рассеять. Он поднял руки.

— Друзья из Порта Ванта! Я — Аполлон Замп. Это — мое удивительное судно "Очарование Миральдры". Мы совершили путешествие вверх по Ланту, чтобы показать вам одно из наших ни с чем не сравнимых представлений… Сегодня мы планируем показать программу, которая из-за явного великолепия может никогда не быть переплюнута за долгую и славную историю Порта Ванта!.. Граждане! Сегодня вечером мы представим не одно, не два, а трех актную программу, где каждая часть — верх элегантности. Во-первых: Люди-птицы, или так по крайней мере они называют себя, из-за того, что буквально летают по воздуху. Для них гравитация не больше чем грязь для куриц. Они прыгают, они ныряют, они летают со свистом и делают всевозможные сальто с грацией и апломбом. Во-вторых, мы планируем исполнить озорную, маленькую шутку, полностью пристойную и непровокационную, озаглавленную "Пути любви далеких страх и далеких времен". Я предполагаю, дамы и господа, что вы будете удивлены этими совершенно достоверными привычками… но, естественно, это все достаточно забавно. Наши девушки носят бледно-зеленое и бледно-синее и их дерзкие шутки — просто игра. Если кто-нибудь решит, что такая программа предосудительна и намекает на что-то, пожалуйста обсудите это со мной. Мы покажем равно удивительную и забавную шутку. Третья и кульминационная часть вечера эта знаменитая драма о ненависти, страсти и горе — "Насильник"! Вы убедитесь на опыте в реализме представления. Вы будете свидетелями измены короля, дворцовой оргии, смерти изменника, которая случиться на самом деле. Программа поставлена и подготовлена персонально для жителей Порта Ванта!.. Разве за это грандиозное представление мы требуем большую и неразумную сумму? Ни в коем случае! Одна крупица с человека позволит вам стать причастным к происходящему. Итак! Один час дайте нам на то, чтобы все население Порта Ванта собрать здесь на пристани! Сейчас время для всех идти домой, передать новости друзьям и соседям, привести всю семью на борт нашего удивительного плавучего театра!

Замп поднял руки. Оркестр ударил в фанфары.

— Через час эти сходни поведут вас в мир ярких цветов и удивительного действа! Благодарю вас, мои друзья, за внимание! Замп кивнул и метнул свою шляпу с плюмажем на палубу. Вантцы забормотали друг с другом и стали покидать пристань.

— Странная группа! — сказал Замп Бонко. — Они казались бескровными и апатичными, так словно поднялись со смертного ложа.

— Что говорит "Речной указатель"? — сказал Бонко.

— Вантцы описаны как удивительные люди, быстро оскорбляющиеся. Эти Вантцы действуют так словно они обратились к религии отречения и самопожертвования.

— Сюда идет старик. Почему бы не задать эти вопросы ему?

Замп оглядел человека, появившегося на причале.

— Со всей прямотой я не хотел бы задавать никому никакие вопросы, из страха вызвать раздражение. Тем не менее этот человек кажется достаточно мягким.

Замп спустился на причал и подождал пока старик прохромает мимо.

— Добрый вечер, дедушка. Что нового в Порту Ванте?

— Новости обычные, — заявил старик. — Убийство, захват, погром и зло. Почему вы так хотите показать вашу великую трагедию?

— Только потому, что моя труппа может помочь утолить ваше горе, — бойко ответил Замп. Очевидно даже старейшие не могли чувствовать себя легко. — Наша драма "Насильник" может хорошенько вычистить ваши души от бесполезных эмоций.

— Легче сказать, чем сделать. Лоп Лоукюа ушел, став жертвой предательства, и часть наших душ ушла вместе с ним. Где мы найдем другого на его место; на место того, кто был известен как бич Яйлов? Прибытие вашего судна можно истолковать как хорошее предзнаменование.

— Так это и есть! — сердечно провозгласил Замп. Предзнаменование развлечения, но не больше!

— Определенно вы не собираетесь диктовать, как мы должны истолковывать предзнаменования?

— Не собираемся! Я только рискну предположить…

— Ваши предположения к делу не относятся. Вы ничего не знаете о нас и о нашей жизни.

— Я согласен со всем вами сказанным. Моя единственная цель — обеспечить ваше хорошее отношение ко мне.

Старик повернулся на каблуках и захромал прочь, единственный раз остановившись через несколько шагов и посмотрев назад через плечо.

— Я только скажу, что ваши настойчивые аргументы конечно рассердят людей горюющих менее, чем я! — Он пошел своим путем. Замп задумчиво поднялся по сходням. Он созвал труппу и сделал объявление:

— Относительно нашего представления вечером и нашего общего состояния. Жители Порта Ванта никогда не были ни легкими в общении, ни экспансивными. Попытайтесь не делать никаких фамильярностей. Отвечайте на все вопросы "да" и "нет" с подходящим уважением, предлагаю не умничать! Женщины не должны иметь в одеждах даже намека на желтый цвет. Мужчины должны содрать со своих одежд все красное. Черный — цвет стыда и унижения. Не предлагайте Вантцам ничего черного! Не смотрите на публику, чтобы они не заподозрили, что вы пристально разглядываете их. Сохраняйте выражение слабого удовольствия, но никаких притворных улыбок, которые могут быть истолкованы, как насмешки. Сразу после представления мы отчаливаем. Я сделаю так, чтобы на бояться их мести. Теперь все в костюмы. Сыграем свои роли с мастерством!

Замп пошел на корму в свою каюту и подкрепил себя стаканом вина. На юте стояла Дамсель Бланч-Астер. Замп допил вино и присоединился к ней.

— Вы слышали мои замечания? Даже будучи голым призраком вы должны проявлять такт.

Дамсель Бланч-Астер казались горько удивлена.

— Достаточно того, что я должна выставлять себя напоказ перед этими деревенщинами. Должна ли я также взывать к их лучшим чувствам?

— Если возможно, да! Ходите медленно, с отвлеченной воздушностью. Не нужно переигрывать роль. Сапмое время вам облачиться в ваш костюм.

— В свое время. Вечер не такой уж теплый.

Замп пошел снова посоветоваться с Бонко.

— Мне не надо говорить, чтоб наша аварийная система была наготове.

— Да, сэр. У помп стоят люди. Волы у капстана. Команда разместилась у домкратов.

— Очень хорошо. Будем бдительными.

Прошло пол часа. Несмотря на их беспокойство на пристани стали собираться Вантцы, и когда Замп открыл калитку. Зрители платили нестоль уж незначительную плату за вход без жалоб и дисциплинированно занимали места на палубе посреди корабля.

Замп произнес краткие приветственные речи и вечерняя программа началась. Зампа порадовали его акробаты. Никогда они не выступали с такой отточенностью. Публика, хотя довольно угрюмая, реагировала удивленным бормотанием на некоторые особенно отважные трюки. В целом Замп был доволен.

Вторая часть программы началась также гладко. Из уважения к Вантцам, Замп сократил определенные сцены и изменил другие, так что в основном "смесь" стала не более чем серией ухаживаний, исполненных в причудливых костюмах и со всех живописностью в деталях разработанной Зампом, как только он сумел выдумать. Публика казалось слегка удивлена, но с пылом наблюдала лишь за теми слабыми эротическими пассажами, которые Замп оставил нетронутыми. До сих пор никто не пожаловался или казалось не чувствовал себя неудобно, и снова Замп почувствовал, что его публика удовлетворена представлением.

Замп произнес пролог к "Насильнику" в длинном синем плаще, скрывающем его костюм. Оркестр сыграл облигато из тем музыкальной партитуры, и Замп, теперь как-то менее озабоченный, почти с предвкушением, приготовился дать первый акт. Он решил превзойти себя в этой постановке. Огромная гостиная во дворце Асмелонд была роскошная ало-пурпурно-зеленая. Костюмы короля Сандовала и его дворян были почти также великолепны.

Дворцовые интриги вначале казались несвязными. Потом тонко повели сюжет до тех пор пока король Сандовал и принц Евалсифер не были захвачены эмоциями, которые не смогли сдержать.

Замп поставил сцену дворцовой оргии скорее более терпимой, чем первоначально планировал, но публика смотрела лишь с одобрением, и когда мятежник Трантино поднялся позади трона, чтобы заколоть короля Сандовала, они зашипели в ужасе.

Второе действие происходило на равнине Гошен перед замком Гайд, где Насильник, обвиненный в соучастии в смерти своего отца, нашел убежище.

Перед замком забурлили события. Насильник сражался на трех дуэлях последовательно с наиболее яростными противниками, потом вынесли светильник лунного света* для встречи его с своей[13] возлюбленной Лилэйнай. Он спел грустную песню медленно извлекая аккорды из гитары. Возлюбленная поклялась оставаться такой же неизменной как любовь которую сказочная принцесса Азоэ питала к своему возлюбленному Вайласу. И потом Лилэйнай откачнулась в ужасе и показала на бастионы:

— Вон идет дух Азоэ! Это — предзнаменование!

Замп также потащился назад инспектировать бастионе и точно измерить качество выступления Дамсель Бланч-Астеры. Занавес из газа украдкой опустился в полутьме сделав неясным изображение для публики. Зампу, однако, преставился лучший вид, если смотреть под неудобным углом. В любом случае, он не нашел недостатков в представлении этого духа.

Дух исчез. Замп как-то механически сказал свои фразы и действие закончилось его пленением через вероломство Лилайнай.

Акт третий открыл Насильника в кандалах, повернувшегося лицом к своим обвинителям. Он бранился, но не получил никакого ответа. Он был приговорен к смерти и прикован к столбу, оставлен в одиночестве. Насильник разразился трагическим монологом, и теперь Лилайнай появилась на сцене, и они вдвоем сыграли двусмысленную сцену, которую можно было сыграть дюжиной разных способов. Пришла ли она насмехаться над ним и увеличить его горе? Балансировало ли ее сердце между любовью и виной, жестокостью и раскаяньем? Может некое злое безумие толкнуло ее ко злу? В конце Лилайнай приблизилась к Насильнику и поцеловала его в лоб, потом отошла назад и плюнула ему в лицо; смеясь, почти истерически, она убежала со сцены.

Насильник должен был умереть на восходе солнца. Небо уже окрасилось зарей. Он произнес свой финальный, мрачный монолог и посмотрел на платформу, где Бонко одетый и в маске палача, готовил топор и плаху.

Лучи солнца заскользили над горизонтом. Насильника освободили от столба. На него набросили черный плащ и черный капюшон опустила на его голову. Его провели за сценой, где заключенный, в плаще и капюшоне, был извлечен из клетки.

— Должны ли вы быть столь грубы? — спросил он. Держитесь подальше! Я расцарапал руки об эту лучину. Принесите мне бинт!

— Пустяк, пустяк, — сказал Бонко. — Так и сделают, если ты останешься жив.

Заключенный упирался и энергично двигался локтями. Кляп был вставлен между его зубов, и его вытащили на сцену, где он боролся и стонал на самый драматический лад. Четыре человека понадобилось, чтобы уложить его шею на плаху, стянули его капюшон.

Палач поднял топор. Первые лучи солнца осветили сцену.

— Бей! — закричал предатель Торафин. Палач ударил. Голова отделилась от тела, и отскакивая от платформы, покатилась по сцене прочь под пристальными взглядами зрителей. "Очень аккуратно,"- подумал Замп. Зрелище было в чем-то ущербно. Тем не менее зрители были глубоко потрясены. В самом деле они казались парализованными. Все сидели с выпученными глазами, взгляды замерли на голове. "Странно,"- подумал Замп.

Кто-то заговорил ошеломленный полу-стоном, полушепотом:

— Лоп Лоукюа.

Кто-то еще зашипел сквозь стиснутые зубы:

— Убитый в черном.

В мозгу Зампа вспыхнуло одно имя: Гарт Ашгайл.

Теперь не было времени для смущения. Замп сбросил плащ и капюшон и позвал Бонко:

— Режь швартовые! Запускай зверей! Приготовься поднять паруса! Я поговорю с публикой.

Бонко тяжело задвигался, отправившись выполнять три задачи одновременно. Замп поднялся на сцену.

— Дамы и господа, прекрасные Вантцы, вот и закончилась наша программа на этот вечер. Пожалуйста, покидайте корабль по очереди в порядке старшинства. Завтра мы представим вам удивительную и вдохновляющую программу с ловкостью и чудесами, Замп быстро уклонился. Мимо его уха пролетел топор. Зрители повскакали с мест. Раздутые от ярости лица повернулись к нему. Мужчины и женщины карабкались друг по другу неуклюже и беспорядочно, собираясь наложить руки на Аполлона Зампа.

Замп прыгнул на корму и ударил в гонг тревоги. Труппа сотни раз тренированная для таких условий, отреагировал с точностью. Матросы обрезали швартовые. Судно стало отплывать от причала. Запоры на планширах были стянуты. Перила упали назад, опустившись рядом с корпусом. Под палубой акробаты, волшебники и прислуга работали над огромными винтовыми домкратами поднимая по пол палубы, так что каждая из половинок стала наклонена к воде. Волы стали крутить капстан подсоединенный к помпе. Поток воды смел Вантцев с наклонной палубы в темную реку.

Несколько, тем не менее, забрались на переднюю палубу. Несколько схватилось с матросами на носу и выбросили матросов за борт. Другие побежали вперед, опрокинули огромный носовой фонарь и стали бросать факела вверх в паруса. Другие принесли масло и стали поливать им палубы. Огонь высоко взметнулся в ночи. Замп заорал вниз в трюм:

— Крутите домкраты в обратную сторону, опустите палубу! — но его люди, испугавшись огня полезли из трюма и присоединились к Зампу на юте.

Весь нос корабля бурлил от огня. Вантцы обезумев бегали туда-сюда вопя и вереща. Закрытый люк удержал их от атаки шканцев, и в итоге пламя вынудило их выпрыгнуть за борт.

— Вниз по реке! — проревел Замп. — Мы поплывем по течению пока сможем. Люди к помпам! К пожарным шлангам!

Но никто не посмел спуститься вниз в трюм, под горящую оснастку.

— Вниз по течению на полной скорости! — закричал Замп, взмахнув мечом Насильника вызывающе в сторону Порта Ванта. — Мы отведем наш хороший корабль как можно дальше, пока он сможет нести нас, Потом мы причалим и пусть любой, кто побеспокоит нас, поостережется!

Бонко до сих пор в костюме палача, вежливо оспорил приказ.

— Лучше мы возьмем лодки, сир! Если мы причалим, лодки могут сгореть с кораблем, и завтра Вантцы приедут схватить нас.

Замп отбросил в сторону бесполезное оружие и холодно посмотрел на ревущее пламя.

— Как такое может быть. Становитесь спускать лодки. Мы поедем на старом судне пока оно движется, потом пусть плывет своим ходом.

Бонко побежал, выкрикивая приказы и инструкции. Замп вернулся в свою каюту. Он снял костюм и надел костюм из серой саржи, шляпу рыболова и крепкие ботинки. Он повесил на пояс свою лучшую рапиру со стальным кончиком, затолкнул пару пистолетов за пояс вместе с магазинами дротиков и зарядов. Он остановился посреди каюты и огляделся вокруг, наполовину ослепленный от горя и ярости. Все что попадало ему на глаза было изысканным: сценарии, маски, сувениры, аттестаты, трофеи, его резная мебель и великолепный синий ковер; его сейф… Он пошарил у себя в сундуке и обнаружил тощую кожаную сумку в которой содержалось все его железо. Пять фунтов или около того. Что еще? Он больше ничего не мог взять, все должно было сгореть. Когда-нибудь у него будет другое судно, самое лучшее на реке. Он не хотел печальных воспоминаний, ничего что напомнило бы ему о старом "Очаровании Миральдры", кроме головы Гатра Ашгайла повешенной на пластинке с надписью, как охотничий трофей… Он почти забыл о своих драгоценностях! Он направился к примерочному столу и переложил содержимое шкатулки для драгоценностей в карман: топаз, пряжку из галенита, браслет из золота, украшенный аметистами и железными крупинками, серебряную цепь с огромным карбункулом перидота; изумрудные сережки; серебряный лист полученный на Морнунском Фестивале; сооружение из железных полосок, которое он обычно носил свисающую и позвякивающую с края своей мягкой, черной вельветовой шляпы. Все это очутилось в его кармане. Теперь не осталось времени больше ни для чего. Замп забросил на плечо кожаную сумку с железом и вернулся на шканцы.

Бонко работал эффективно. Каждая из четырех лодок была укомплектована людьми из труппы и из команды, ожидающими приказа спустить спасательные шлюпки. Как-то в стороне, поодаль и беспристрастно ожидала Дамсель Бланч-Астер с узлом собственных вещей. Впереди, бесилось и трещало пламя, освещая поверхность Ланта. Драматический и ужасный спектакль.

Появился Бонко.

— Мы должны рассесться по лодкам. Доски отваливаются от носа, а мы должны будем проплыть вперед. Мы можем пойти на дно.

— Очень хорошо, спускай лодки. Убедись, что животные освобождены. Дай им шанс плыть, спасая свои жизни.

Лодки спустили. Три полубаркаса и нечто более комфортабельное чем капитанский гиг, на который Замп посадил Дамсель Бланч-Астер. Она спустилась вниз по веревочной лестнице и Замп передал ее узел вниз Сюарту чаунту, потом передал вниз свою тяжелую кожаную сумку.

— Чаунт будь осторожен с этой сумкой. Запри ее в чулане на носу.

— Да, сир!

Замп последним оставил корабль, уже погрузившийся в воду до самых бортов. Замп перелез на гиг.

— Отчаливай!

Весла вставили в уключины. Лодки отплыли от пылающего корпуса судна. Замп пристально смотрел вниз по течению, не расположенный наблюдать как уплывает его гордое судно. Сверкающие оранжевые отблески прыгали по его плечам, высвечивали зачарованные лица тех, кто решил посмотреть назад.

В печальном замешательстве Замп смотрел то на одного, то на другого. Где чаунт? Не на гиге. Странно. Он был на полубаркасе в нескольких футах. Замп крикнул ему:

— Чаунт! Где моя сумка?

— В безопасности на борту гига. Заперта в буфете на носу.

— Очень хорошо.

Лодки обогнули изгиб реки. Замп бросил последний взгляд через плечо. Вантцы вместо того, чтобы преследовать их, остановились, грабя тонущее судно. Замп видел их темные фигуры, прыгающие с обезьяньим проворством туда-сюда перед пламенем.

Изгиб речного берега скрыл зрелище. "Очарование Миральдры" стала не более чем ослепительной звездой на фоне неба. Вскоре даже и оно исчезло.

Глава 6

Всю ночь лодки плыли вниз по реке, время от времени подгребая, далеко оставив позади любого Вантца, который мог бы гнаться за ними.

На заре лодки пристали к берегу на песчаной речной полосе, облегчить установленные в степсы[14] мачты и рей. Бонко развел огонь на котором труппа поджарила песчаных пресмыкающихся, в то время как команда занималась оснасткой четырех лодок.

Замп приметил Дамсель Бланч-Астер, сидящую возле своего узла и подумал о сумке в чулане на носу. Та оказалась более чем удовлетворительного веса, и Замп убрал ее снова, более надежно.

Вернувшись на берег, он заметил, что члены команды собрались вокруг Бонко, который, как казалось, давал какие-то интенсивные указания. В нескольких ярдах дальше по берегу, актеры и музыканты труппы усиленно о чем-то спорили.

Через мгновение Бонко и Вайлайвиг — Мастер Чудес предстали перед Зампом. Вайлайвиг сказал:

— До некоторой степени интересный вопрос был поднят некоторыми артистами труппы…

— И также членами команды, — сказал Бонко, который до сих пор был в костюме палача.

— …относительно того, — продолжал Вайлайвиг, — что когда мы достигнем Лантина, произойдут путаница и нежелательные изменения, и понятно, что заработная плата и жалование могут не быть выплачены.

Бонко сказал:

— Команда тоже чувствует, что сейчас время столь же подходящее, как любое другое для оплаты счетов, чтобы когда мы появились в Лантине никто не испытывал нужды.

Вайлайвиг заметил:

— Усилия по поискам (при таком количестве индивидуальностей в Лантине), чтобы каждому получить зарплату будет очень несправедливой неприятностью для человека уже обремененного заботами.

Замп в удивлении переводил взгляд с одного на другого.

— Я не могу поверить своим ушам! Вернитесь к своим людям и объявите, что моя первая и наиболее важная задача — приобретение нового судна, так что все могут снова успокоиться относительно своих карьер. С этой мыслью я предлагаю сохранить корабельные деньги как наше общее имущество.

Вайлайвиг прочистил горло.

— Некоторые члены труппы предполагали, что вы будите питать такие амбиции. Я согласен, что они — альтруические. Неудачно то, что они также фантастические. Короче, каждый член труппы требует свое железо сейчас.

— Команда придерживается простой точки зрения, — сказал Бонко.

Замп встряхнул головой от досады.

— Положение столь неприятно! Разве мы потеряли чувство общей цели? Только работая вместе и, возможно, совместно принося жертвы мы вместе сможем достигнуть наших целей.

Вайлайвиг заговорил любезным голосом:

— Эта программа завоевала мою поддержку, но она должна быть выполнена в соответствующей манере. Каждый человек сейчас хочет получить свое полное вознаграждение, плюс премию на нужду и компенсацию за то, что его личные усилия пропали даром. Потом, когда представится удобный случай, мы снова соединим наши средства и уникальные таланты, к всеобщему выигрышу. Другие процедуры невозможны.

Замп сделал яростный жест.

— Я никогда не думал столкнуться с таким грязным и самоуничтожающим упрямством! Единственные кто получат от этого пользу — таверни Лантина. Раз вы до сих пор упорствуете в своей глупости, я вынужден буду наказать вас. Я должен упомянуть между делом, что когда стану выбирать персонал своего нового судна, мною не будут управлять сентиментальность или верность основывающиеся на предыдущем общении.

— Эти события не более чем клочки пуха в разуме Великого Ткача Паутины, — провозгласил Вайлайвиг. — Плати железо.

— Очень хорошо, — сказал Замп мрачным голосом. Постройтесь в очередь. Вайлайвиг, не будите ли так любезны приготовить общий список об оплате, где каждый лично поставит знак, что он или она получили свою плату.

— С радостью, — сказал фокусник. — Я верю, что среди прочих вещей я захватил бумагу и перо.

— Одно последнее замечание, — сказал Замп. — Упоминание "премии" и "компенсации за то, что его личные усилия пропали даром". В этот раз я не могу принять такого сумасбродства. Служба закончилась прошлым вечером с ударом топора Бонко. Оплачено все будет только до этого момента.

Заявление Зампа не было обнародованно, и пробудило значительный протест, который он игнорировал. Поднявшись на гиг, Замп вынес на берег скамейку, которую собирался использовать как стол для расчетов, потом из чулана он достал свою кожаную сумку и снова спрыгнул на берег.

— Очень хорошо, — сказал он. — Теперь подходите, получайте ваше железо, подписывайте документ и отходите в сторону. Не пытайтесь снова встать в очередь. Недовольства и споры должны быть отложены до той поры пока мы не доберемся до Лантина. Кто первый? Вы, Вайлайвиг?

— Да. Так как я буду наблюдать за тем как ставят подписи, справедливо, чтобы мне заплатили первому. Вы должны мне точно за два месяца, четыре дня, одиннадцать часов и шестнадцать минут.

— Что! — воскликнул Замп. — Что это за чепуха! Вы забыли про аванс в тридцать три крупицы, выданный вам в Лантине?

— Тридцать крупиц, — проревел Вайлайвиг в ответ. — Я просил пятьдесят. Вы сказали, что можете выделить лишь тридцать из наличных денег.

— Нет! Вы также присвоили со счета корабельных запасов около одиннадцати крупиц, что я должен расследовать. Также…

— Минуточку, минуточку! — закричал Вайлайвиг. — В самом деле я брал из корабельного склада баночку помады для волос, одеяло для своей кровати и большую коробку консервированных фиг. Все это уничтожено огнем. Я ни разу не использовал их, не наслаждался ими!

Замп решительно потряс головой.

— Долг существует. Также вы просчитались: промежуток времени оплачиваемой вам службы — три недели и четыре дня. Я нахожу, что я должен вам сумму в шестьдесят семь крупиц. Пожалуйста, отметьтесь в документе.

Вайлайвиг воздел сжатые руки в воздух. Прирученный к невоздержанности темпераментов артистов, Замп не обратил внимания. Открыв сумку в деловой манере, Замп высыпал содержимое на скамейку, Содержимым оказалось — шесть тяжелых камней.

В ужасе Замп посмотрел вниз, потом медленно поднялся на ноги. Он посмотрел на очередь людей, ожидающих свою плату. Почти в самом конце стоял стюарт чаунт.

Замп позвал его:

— Чаунт, будь так добр, подойди сюда.

Тот шагнул вперед.

— Да, сэр, в чем дело?

— Когда я протянул эту сумку тебе в ней было пять фунтов железа. Сейчас я нашел только камни. Как ты объяснишь такую ситуацию?

Лицо чаунта выражало замешательство.

— У меня нет никаких объяснений! Я дал сумку фокуснику Барнвику и попросил его убрать сумку в чулан…

— Я никогда не дотрагивался до сумки! — резко объявил Барвик. — Ты ошибся!

— Ладно, это был либо ты, либо кто-то похожий, — сказал Чаунт. В темноте и беспорядке я мог ошибиться.

— Чаунт, принеси свою сумку. Я хочу проверить ее содержимое.

Чаунт упрямо отказался.

— У меня есть два замечания: во-первых, я — человек гордый и мне не нравится, что мою правдивость ставят под сомнение. Во-вторых, в чемодане мои личные сбережения, которые неразумный человек может принять за пропавшие.

Замп размышлял мгновение. Та идея, что расточительный чаунт обладает каким-то сбережениями выглядела абсурдна. С другой стороны, если он сейчас снова получит свое железо, ему придется немедленно заплатить и деньги будут потеряны раз и навсегда. Время и место, чтобы разобраться с чаунтом будет в Лантине. Он обратился к своей бывшей труппе и команде:

— Мы обнаружили, что нас опередили. Я временно неспособен удовлетворить ваши требования. Я предлагаю чтоб, вместо того, чтоб сожалеть о нашем несчастье, мы внесли бы в общий фонд наше имущество: как талант так и капитал, чтобы выправить наши судьбы. А тем временем, давайте-ка отправимся в Лантин до того как Вантцы обнаружат нас здесь на берегу.

— Не так быстро, — сказал чаунт. — У меня есть мои сбережения, но я также хочу получить свою плату. Что, позволю себе сказать, такое огромное выпирает из ваших карманов?

— Кое-что из личного имущества, — ответил Замп.

— Драгоценности и железо из вашей сумки?

— Их нужно разделить! — потребовал Вайлайвиг. — Дайте их под охрану честным людям, таким как Бонко и я. А в Лантин, мы распределим доход.

— Не серьезно, — сказал Замп отступив назад, пальцы нырнули в пояс, удобно легли на его пистолеты. — Мои безделушки — моя собственность. На лодки!

Без энтузиазма труппа разошлась по своим местам. Все, кроме чаунта. Замп позвал:

— Ты идешь?

— Я думаю, нет, — сказал чаунт. — Передвижение в лодке даются мне нелегко. Я прогуляюсь до Лантина берегом. Тут всего несколько миль.

— Я останусь, и составлю ему компанию, — сказал Бонко и спрыгнул на берег.

— Как хотите, — сказал Замп и оттолкнулся от берега.

Чаунт позвал с неожиданной заинтересованностью:

— Еще подумав я решил, что лучше поеду на лодке.

Кто-то крикнул:

— Сюда приближаются Вантцы! Они едут вдоль берега!

— Достать весла! — завопил Замп. — Гребите ради ваших жизней! Поднимайте паруса!

Вдоль берега с трудом продвигался отряд Вантцев низко пригнувшихся к черным коням. Плащи хлопали у них за спинами. Бонко и чаунт побежали вдоль берега, но были схвачены и повалены. Вантцы наложили стрелы на свои короткие луки, но лодки достигли середины реки в последнем эффективном рывке.

Четыре часа Вантцы ехали вдоль берега напротив лодок, потом не увидев пользы в таком моционе, вернулись назад, откуда приехали.

Подталкиваемые течением и попутным ветром суда двигались быстро, но только в сумерках приплыли в Лантин.

Все плавучие театры покинули город, кроме "Золотистого концерта Фиронзелля". Вечером он пылал множеством огней в то время как Гарт Ашгайл давал представление перед большой аудиторией. Затаенная обида поднялась в горле Зампа горькая как желчь. Он сгорбился на сидении. Бесполезно сейчас сыпать проклятьями или браниться, но однажды они поменяются местами!

Лодки привязали на пристави. Грязная компания выбралась на берег и нерешительно замерла, ожидая распоряжений от Зампа.

Замп заговорил удрученным голосом:

— Мы должны разойтись. Я конченный человек. Я не могу никому дать ни совета, ни поддержки, кроме предложения, чтобы все пробирались в Кобл, где будут лучшие возможности и, возможно, когда-нибудь мы снова поплывем по Висселу. Труппа сейчас распускается.

— Куда вы пойдете?

Замп обернулся. Дамсель Бланч-Астер стояла ожидая его. Замп глубоко, меланхолично вздохнул. Может ли быть так, что его несчастья возбудили острую симпатию в ее холодной груди? Если так, Замп был в том настроении, когда согласился бы, чтобы его утешили. Он взял ее узел с вещами.

— Куда вы хотите пойти?

Замп задумался.

— Гостиница "Зеленая Звезда" в конце эспланады место сборища плутов, но дешевое. Оно послужит моим нынешним целям.

— И моим, с тем же успехом.

Замп в этот самый мрачный час своей жизни почувствовал проблеск веселья. Он заговорил нежно:

— Я спас несколько ценных вещей из обломков. Достаточно, чтобы мы смогли добраться до Кобла, и я более чем готов поделиться с вами.

— Средств для своих нужд у меня достаточно.

Замп пожал плечами и запыхтел, надувая щеки. Наверняка девушка была игривой.

Они отправились вдоль эспланады. Когда они проходили "Стеклодува Джолли" соблазнительный запах целиком зажарен6ной мясной туши хлынул вперед, мучая их. Неудачно, в "Джолли Стеклодуве" продавали пищу слишком дорого. В гостинице "Зеленая Звезда" тарелка тушеного мяса с коркой хлеба и глоток пива из болотных корней можно было получить за десятую часть цены в "Стеклодуве".

Эспланада закончилась. Дорогу обозначили извивающиеся изгороди ведущие через сезонные отмели[15] к гостинице "Зеленая Звезда" — неустойчивое сооружение построенное из старых досок, плавуна, завернутых бутылок стеклодувов. На веранде на перилах сидело четыре человека. Они пили пиво и вели грубый разговор. Они замолчали, когда Замп и Дамсель Бланч-Астер пересекли веранду и вошли в гостиницу. Потом сидевшие на веранде начали перешептываться.

Общая комната широко вытянулась под неровным потолком, поддерживаемым равно эксцентричными столбами. Лампы в форме зеленых звезд отбрасывали мягкий мерцающий свет на столы, где сидели причисленные к непримечательному народу выбравшемуся для вечерних развлечений, в то время как в углу на редкость неряшливая женщина выжимала сомнительную музыку из концертины.

Замп направился к бару и сделал знак владельцу гостиницы.

— Нам нужна по меньшей мере квартира на ночь, вместе с основательной пищей, и чтобы нас обслужили как можно быстрее.

— Очень хорошо, сэр. Лучшая из наших комнат к счастью свободна. А вы не Аполлон Замп со знаменитого плавучего театра?

— Я действительно Замп.

Хозяин гостиницы вышел из-за стойки бара.

— Через этот зал, сэр и мадам. Ваша комната с видом на реку.

Комната оказалась достаточно удобной. Пол был устлан красными циновками, матрац набитый мелким пухом и стол, с кувшином воды. Посреди уборной повешены туалетные плотенца.

Замп бросил узел Дамсель Бланч-Астер на матрас. Тот упал в сторону и те одежды, которые она выбрала, для спасения в беспорядке вывалились, в том числе вышитый синей жилет огромной цены, который Замп никогда не видел, чтобы она одевала.

Хозяин гостиницы спросил:

— Еще чего-нибудь, сэр?

— Достаточно, — сказал Замп. — Мы выйдем поужинать через пять минут.

Хозяин гостиницы удалился. Замп повернулся и обнаружил что Дамсель Бланч-Астер внимательно смотрит на него.

— Вы предлагаете, чтоб мы разделили эту комнату?

Замп осмотрел комнату.

— Она кажется чистой и удобной. Почему нет?

Дамсель Бланч-Астер сказала испуганно:

— Я не хочу делить никакую комнату с вами.

Настроение Зампа было в достаточной степени испорченно предшествующими событиями. Он бросил шляпу на пол, схватил узел женщины и сунул его ей в руки.

— Найдите себе собственную комнату. Мне надоели ваши привередничания. Идите своей дорогой и не беспокойте меня в будущем!

Дамсель Бланч-Астер прошла к двери, открыла ее, потом заколебалась. Она склонила голову, и Замп увидел слезы. Раздражительность Зампа обычно имела короткую жизнь. Сейчас он сохранял печальное молчание. Он не мог вечно вытанцовывать по этому пути, словно марионетка.

Дамсель Бланч-Астер повернула назад в комнату и положила свой узел на пол. Она казалась задумчивой, молодой и утомленной до истощения. Замп вышел вперед, взял ее узел, положил его на стул, потом сжал женщину в своих объятиях, и, вопреки ее испуганному выражению, нашел ее рот и поцеловал ее. Она не сделала ничего в ответ, не сопротивлялась. Замп мог с тем же успехом поцеловать куклу. Он отстранился расстроившись.

Дамсель Бланч-Астер вытерла рот и наконец нашла слова:

— Аполлон Замп, я хочу сопровождать вас в Морнун, вот — правда. Но я надеюсь, что вы обуздать свою похоть, или, по крайней мере, сфокусировать ее на ином создании, а не на мне. Я стою перед дилеммой. Меня не волнует, если даже придется принести в жертву другую свою цель, или то, что вы зовете моей брезгливостью.

Замп воздел руки в небо и прошелся туда-сюда по комнате длинными шагами, сгибая колени. Он кричал:

— Ваши приступы малодушия огорчительны! И я так неприятен! Кровь течет в ваших венах или уксус? Разве жизнь такая долгая, что мы можем позволить себе откладывать удовольствия? — Он подошел к ней и обнял руками ее талию. — Разве ваш пульс не забился быстрее, не потеплело где-то внутри, приятно не расслабились твои руки и ноги?

— Я чувствую только голод, устлалось и апатию.

Замп уронил руки в отвращении.

— Никто не сможет утверждать об Аполлоне Зампе, что он заставлял женщину против ее желания! Однако, я намерен покинуть эту комнату. Разделите ее со мной, или найди другую, по своему выбору.

— Вы можете взять матрац. Я буду спать на полу.

— Если вам нравится. Тем временем давайте помоем руки и поужинаем.

Вернувшись в общую комнату, они обнаружили, что большая часть старой труппы также прибыла в гостиницу "Зеленая звезда", и получила отказ в крове и пище у хозяина гостиницы.

Ужин был подан Зампу и Дамсель Бланч-Астер. Миски с густым супом, тарелки с жаренными жаворонками, приправленными пучком трав, моллюски и рыба, буханка пыльцевого хлеба — пища более щедрая, чем Замп ожидал, но он и Дамсель Астер-Бланчполностью справились с ней. За едой Замп выразил свое замешательство и разочарование относительно Дамсель Бланч-Астер.

— Я не тот человек, который обычно позволяет эмоциям затмить его разум. До сих пор ваше поведение отвлекает меня от печальных подсчетов…

Фигура большого человека неясно замаячила над столом. Это был Улфаймер — руководитель клоунов.

— Вы, тот, кто претендовал на бедность и не смог заплатить наше жалование. Вы сидите здесь и истребляете жаворонков, в то время как я продал свои ботинки, чтобы купить тарелку или две каши! Вы удивлены моей едкостью?

— Это нелогично! — с жаром заявил Замп. — Вы завидуете моей пищи… мне, который потерял судно, железо и все остальное? Что вы потеряли? Только заработную плату, которую заслужили признавая, что ваша внешность отвратительна для всех зрителей.

— Не верите в мои способности? — прорычал Улфаймер. — В любом случае вы сидите, и сало у вас на щеках, в то время как я сгибаюсь вдвое от голода.

— В должное время все утроится правильно, — сказал Замп. Улфаймер сгорбившись отправился прочь, и Замп снова вернул свое внимание к Дамсель Бланч-Астер. — Я чувствую, вы ошиблись в природе моего пыла. Я предлагаю, не какую-то грязную интрижку, а…

Снова он был прерван, в этот раз девушкой-мимом — Лаел-Росзой, которая с ненавистью посмотрела в сторону Дамсель Бланч-Астер, когда заговорила:

— Аполлон Замп, я не могу больше сдерживать свою горечь! Вы злоупотребляли каждой девушкой-мимом, и что мы получили за такую службу? Ничего. Вы сидите тут с новой женщиной, в то время как я, Крисса, Демел и Септина должны продавать себя на эспланаде для того, чтобы найти выход!

С усилие6 м Замп ответил ровным голосом:

— Ваша речь не делает вам чести. В должное время я буду командовать новым судном, и я планирую заново принять на борт членов моей старой труппы.

Лаел-Росза на которую больше не обращали внимание ушла.

Замп тяжело вздохнул.

— На мгновение моя судьба отвернулась от меня, сказал он Дамсель Бланч-Астер. — Теперь дела могут пойти лишь в гору. Тем временем я отчаянно нуждаюсь в вашей вере, и любви. Поверьте мне, мы разделим и награды! Тем временем, вечером например, есть слишком много вопросов ответив на которые…

Снова подошел кто-то и встал у стола. Замп поднял взгляд и увидел Гарта Ашгайла.

— Ага, Замп! Я слышал новости о вашей неудаче. Мои соболезнования! Такая катастрофа ощутима для всех нас!

— Я потерял надежду, — сказал Закмп, — но не обескуражен. Я начну снова. Возможно при известных обстоятельствах я вознагражу своих друзей и накажу врагов. Есть злой человек, который устроил мое несчастье сослужив мне службу, и он не получит прощения.

— Ха, ха, Замп, очень хорошо! Я рад, что случившееся не сломило ваш дух! — он внимательно посмотрел на Дамсель Бланч-Астер с очевидным любопытством, но Замп не делал никаких предисловий. Ашгайл говорил автоматически. — Как дело в верховьях реки, в Морнуна?

Замп усмехнулся:

— Король Вальдемар может позабавиться пересчитывая пальцы на ногах, таково мое мнение.

Дамсель Бланч-Астер подняла голову. Встретив взгляд ее синих глаз, Замп сказал:

— Однако, ничего не решено. Мы до сих пор можем предпринять путешествие.

— На катерах, на которых вы прибыли в Лантин?

— В Кобе дела сами собой уладятся.

Ашгайл не мог остановить свое любопытство.

— А эта очаровательная дама, кто она?

— Она — член моей труппы.

— В самом деле! — Ашгайл сам обратился к Дамсель Бланч-Астер. — Могу я узнать в каких представлениях вы участвовали?

Дамсель сделала воздушный жест.

— Я очень многосторонний талант. Я пою на два голоса. Я борюсь с бородатыми чемпионами. Я учу оелов танцевать мазурку.

— Замечательно! — воскликнул Ашгайл. — Так как у Зампа больше нет судна, может быть вы позаботитесь применить свои способности на моем судне?

— Я довольно и так.

Ашгайл сделал учтивый жест, потом посмотрел через комнату туда, где члены старой труппы Зампа сидели над своей жидкой кашей. Ашгайл сделал сигнал владельцу гостиницы.

— К моим расходам прибавьте цену пищи, которую заслужили эти превосходные люди. Есть еще жаворонки? Принесите их, с подносом гуляша и двумя дюжинами порций белого сыра.

— Браво! — закричал Вайлайвиг. — Мастер Ашгайл настоящий дворянин!

— Моя щедрость совсем не преднамеренна, — сказал Ашгайл. Я решил увеличить свою программу материалом по природе легкомысленным, и собираюсь нанять каких-нибудь квалифицированных артистов, кто лишился работы.

— Урра Мастеру Ашгайлу! — закричал акробат Альпо.

Ашгайл поклонился и снова сделал знак хозяину гостиницы:

— Поднесите бутыли вина среднего качества моим друзьям, снова Ашгайл получил одобрительные восклицания. В тишине он поднял руки. — Я не навязываю вам еду. Вечером расслабьтесь и отдохните. Завтра я поговорю с вами на борту "Золотистого концерта Фиронзелля". Он со шлепком передал звенящие зеленые крупинки в руку хозяина гостиницы, спокойно поклонился Дамсель Бланч-Астер и покинул таверню.

Замп немедленно поднялся на ноги и пошел в сторону своей прежней труппы.

— Не дурите с Ашгайлом! При первом удобном случае он обдерет вас до нитки!

Вайлайвиг насмешливо засмеялся.

— Может ваше предложение лучше?

— Бесплодный вопрос, — сказал Замп. — Однако, я скажу так: когда новое "Очарование Миральдры" поплывет по реке, вы можете пожалеть, что оставили Аполлона Зампа в обмен на шелковистого подхалима, который лишь дает обещания.

— Мы придержим эти жалобы, если они у нас появятся!ответил акробат Альпо, изобразив взрыв веселья вместе со своими парнями. Вайлайвиг, со своей цветистостью речи, дал денег толстой женщине в платье с черными бусинками, и та закончила свое выступление с явно большим удовольствием.

Замп вытянулся через стол и обратился к Дамсель Бланч-Астер.

— В этом притоне головорезов разговаривать невозможно. Давайте выйдем на веранду, или вы имеете желание пройтись туда-сюда по эспланаде?

Дамсель Бланч-Астер сказала голосом абстрактным и каким-то равнодушным:

— Я не имею желания разговаривать. Но сон невозможен среди такого грохота.

Замп поднялся на ноги и с пышностью, которая изобличала его собственную усталость отодвинул назад ее стул, помог ей встать.

— Мы пойдем, посидим на веранде.

Хозяин гостиницы появился возле него.

— Я приготовил ваш счет, Мастер Замп.

Замп посмотрел в смущении.

— Мой счет? Я оплачу счет, когда оставлю помещение.

— Это будет неправильно. Вайлайвиг уже забронировал помещение, которое я ошибочно сдал вам.

Замп опустил руку на рукоять рапиры.

— Три возможности выбора открываются вам для рассмотрения. Вы можете вернуться к Вайлайвигу сказав, что сумма платы вдвое больше, чем то, что он заплатил вам; вы можете снять для меня лучшую свободную и имеющуюся в распоряжении комнату в "Джолли Стеклодуве"; или вы можете решить пролить какое-то количество вашей крови на этот пол.

Хозяин гостиницы сделал шаг назад.

— Ваши обвинения оскорбительны! Я не тот человек, что благосклонно относится к угрозам! Однако, как я сейчас поразмыслил над этим делом, приют, который я пообещал Вайлайвигу не "Речной вид", который вы заняли, а секция "Палат покоя" — общих комнат выходящих на задворки. Все в порядке.

— Очень хорошо, — сказал Замп. — Я полагаю, больше я не сделаю ошибки.

Когда они подошли к двери, Замп столкнулся с Вайлайвигом — фокусником направлявшимся в бар. Вайлайвиг сказал резким голосом:

— Пожалуйста, будьте осторожны, только что сейчас вы наступили на мою ногу.

— Попридержите язык, Вайлайвиг, — сказал Замп, больше уныло, чем радостно. — Ваши жалобы на меня не производят впечатления.

Вайлайвиг наградил его надменным взглядом, потом отвернулся. Замп и Дамсель Бланч-Астер вышли на веранду. Они сели как можно дальше от группы стеклодувов, которые сидели попивая пива и наслаждаясь вечерним воздухом. Перед ними огромная река Лант текла — глубокая и спокойная к своему соединению с Висселом. На дальнем берегу реки горело несколько мерцающих желтых ламп. На борту "Золотистого концерта Фиронзелля" горели только лампы на вершине мачт и воровские фонари, но огни вдоль эспланады от различных будок и таверн, являли собой оживленное зрелище. Завывания, разговоры и смех заглушали звучание концертины до полу-приятных нижних тонов. Замп спросил:

— Желаете ли вы средство стимулирующее сердечную деятельность или бокал Дульсинато?

Получив ее молчаливое согласите, он сделал знак мальчику, прислуживающему в кабаке, который только что принес пива стеклодувам.

— Принеси нам два кубка Качественного Стимулятора Ясандера, холодного, но не ледяного.

Мальчик покачал головой:

— У нас есть резервуар "Синих развалин" и другое — "Мятежный напиток". На ваш выбор.

— Принеси нам бутылку хорошего вина, — сказал Замп. Он откинулся на спинку своего стула. — Вернемся к нашей беседе…

— Я предпочитаю посидеть молча.

Замп сжал ручки стула.

— Но так много нужно обсудить! Я абсолютно ничего не знаю про вас, кроме того что вы милы и горды.

— Мне не хочется говорить обо мне.

— Скажите мне одну вещь, — настаивал Замп. — Вы замужем, обручены или верны какому-то далекому любовнику? Это — причина вашего поведения?

— Не одна из выше перечисленных.

— Тогда, почему вы отказываете мне?

Дамсель Бланч-Астор сфокусировала свой взгляд на Зампе.

— Если мы должны поговорить, давайте будем практичными до конца. Во-первых, как вы собираетесь получить под свою команду другое судно?

— Когда доберемся до Кобла посмотрим.

— И сколько времени понадобится для того, чтобы подготовить это судно для путешествия по Висселу?

Замп пожал плечами.

— На это влияет дюжина факторов. Если бы я имел пять фунтов железа, не больше недели или двух. Но мне любопытно узнать, почему вы так заинтересованны в том, чтобы достичь Морнуна.

— Это не тайна. Кто бы не победил на соревнованиях Вольдемара, он получит дворец и огромное богатство. Я хочу выйти замуж за такого человека, и до конца жизни жить как принцесса.

Замп с удивлением потряс головой и налил вина, которое подал мальчик-прислуга.

— Вы с дотошной заботой рассчитали течение своей жизни.

— Почему нет? Разве у меня есть другая жизнь?

— Я не придерживаюсь конкретной веры, — сказал Замп. Много было сказано с одной стороны и с другой. Вопрос остается открытым. Однако, люди, которые планируют свою жизнь со слишком большой точностью, часто промахиваются на крутых поворотах, а по проселочным дорогам проходит более живописный маршрут, в конечном счете к тому же пункту назначения.

— Сколько пройдет времени, прежде чем мы отправимся в Кобл?

— Скоро то или другое судно покинет Лантин отправившись вниз по реке. Мы сядем на него пассажирами.

— Сколько это будет стоить? Сможете ли вы заплатить?

— Определенно! Я спас все свои драгоценности, которые обладают значительной стоимостью, — И Замп ударил по карману своей куртки, и обнаружил, что он пуст. Он сел на стуле. — Я ограблен! Как это случилось? ОН огляделся вокруг и посмотрел прямо на дверь. — Когда Вайлайвиг столкнулся со мной он сделал жест сожаления. Теперь и драгоценностей нет!

— А как же серебряная пластина?

Замп дотронулся до своего внутреннего кармана.

— Она в безопасности.

— Давай посмотрим на нее.

Замп вытащил сверкающую платину. Дамсель Бланч-Астер взяла ее в руку и облегченно вздохнула:

— Та самая.

Замп взял табличку и вернул ее в карман.

— Это также мой последний ресурс. Я должен использовать его, чтобы заплатить за нашу постель и за поездку.

Дамсель Бланч-Астер покачала головой.

— Я заплачу хозяину гостиницы. У меня также есть средства для того, чтобы мы добрались до Кобла.

Замп с удивлением посмотрел на нее.

— Я не знал, что у вас так много железа!

Дамсель Бланч-Астер игнорировала замечание.

— Мы также можем прямо сейчас уладить дела на деловой основе. Я могу помочь нашему путешествию в Кобл, но я прошу исключить меня из ваших эротических фантазий.

— Ба, — проворчал Замп. — Что если я решу бросить пластинку в реку?

— Я не стану мешать вам.

— Вы можете отговорить меня.

Дамсель Бланч-Астер ничего не ответила. Замп вынул пластину и положил ее на ладонь, задумчиво взвешивая. Дамсель Бланч-Астер встала и вошла в таверню, отправившись вероятно в свою постель в "Речном виде".

Замп сжал зубы и посмотрел в небо. Он вернул пластину в карман и в одиночестве сидел в темноте.

Внутри, звуки пира нарастали и затихали. Вайлвавиг шатаясь вышел через дверь и остановился у перил. Замп, спокойно приблизился, схватил фокусника за ноги и швырнул его через перила вниз в грязь.

Замп в дурном настроении вошел в "Речной вид". Лампа горела низко на столе. Дамсель Бланч-Астер лежала под своим плащом в углу комнаты. Ее сверкающие светлые волосы покоились на вышитом жилете.

Замп знал, что она не спит. Он сказал грубовато:

— Вы можете разделить матрац без мук относительно бесценной святости вашего тела, которое после всего очень похоже на многие другие. Сейчас оно значит для меня, не больше, чем стол.

Глава 7

Кобл, расположенный в том месте, где главное русло Виссела впадало в Залив Догадка, был городом высоких, с крутыми двускатными крышами зданий из дерева и черного кирпича; городом пойманным в сеть сотни каналов, затененным тысячами пышных дендронов, с бессчетными лантанами, пальмами и перистыми ивами. Дела в Кобле в основном велись в Бирже — маленьком квадратном, выглядевшем скрючившимся старом здании, с окнами, с возрастом получившими пурпурный и зеленый оттенок. В сотне ярдов к востоку протекала река Виссел, и тут на пристани Байнама пришвартовался "Универсальный Панкомиум" — плавающий музей принадлежащий Троудоурасу Гассуну. "Универсальный Панкомиум" некогда считалось красивым судном с тонкими обводами, с кормовым колесом приводимым в движение восемнадцатью быками на трех капстанах, в дополнение к парусам, которые Гассун использовал только в оптимальных условиях.

Гассун был так же худ и неграциозен как и его судно. Его лицо было длинным и бледным, глаза бледными, маленькими и близко посаженными рядом с его длинным лошадиным носом. Его волосы были буйно всклоченными белыми пучками. Обычно он носил плотный и потертый костюм из черной саржи с черными носками и черными туфлями являвшими сильный контраст с его бледной кожей и седыми волосами. Его руки и ноги были тощими. Он ходил вприпрыжку. Останавливаясь, он дергал свим вытянутым лицом, словно лошадь.

У Гассуна было несколько друзей. Он посвящал вусе свое время любви и внимательному отношению к курьезам, реликтам и странностям своей коллекции. Путешественники издалека удивлялись "Универсальному Панкомиуму". Они никогда не видели ничего, с чем можно было бы сравнить удивительные экспонаты Гассуна. Его витрины демонстрировали самые разные предметы: костюмы из далеких районов Большой Планеты; оружие и музыкальные инструменты; модели космических кораблей и воздушных судов; диаграммы мифических сцен; карты, глобусы различных обитаемых миров; фотографии, книги и репродукции произведений искусства земного происхождения, принесенные на Большую Планету во время первой волны эмиграции; тут была и периодическая таблица со стеклянными сосудами содержащими каждый из первоначальных элементов; коллекция минералов и кристаллов; игрушечная паровая машина, построенная из меди, которую Гассун иногда запускал забавляя детей.

Дважды в год в интервале между муссонами, когда воздух был спокойным и тяжелым, он выводил "Универсальный Панкомиум" с реки и совершал осторожное путешествие вкруговую по городам дельты, иногда поднимаясь вверх по Висселу до Вигтауна или даже Ратвика, а однажды, не обращая внимание на ветра дошел до Бедбурга. Больше всего путешествовал он крутя свое кормовое колесо. Плаванье под парусами давалось ему нелегко. Он не доверял прихотям страшных и неконтролируемых сил неба, и по-настоящему удобно себя чувствовал только когда уютно пришвартовывался у пристани Байнама.

На борту "Универсального Панкомиума" собрались люди всех сортов, разных рас и градаций каст. Гассун считал себя экспертом по идентификации и классификации этих людей, настолько насколько может это сделать человек. Он также высоко ценил красивых женщин, и его интерес, следовательно, возрос вдвое, когда он увидел стройную молодую женщину в сером плаще, чья прямая осанка выдавала аристократку, но чью расовую принадлежность сразу нельзя было определить. Гассун одобрил ее холодность и позу, ее гладкие, светлые волосы, восхитительную форму ее черт. Гассун часто предавался великим дневным мечтам, в которых завоевывал империи, закладывал величественные города и делал имя Троудоураста Гассуна почитаемым через ланы Большой Планеты. Эта особая, молодая женщина могла выйти из одной из таких дневных фантазий, столь ясноглазой и романтично задумчивой она была, столь насыщенна необъяснимой стремительностью.

Определенно очень интересная молодая женщина. Гассун рассмотрел ее черты, ее одежды, ее позу, когда она блуждала среди его экспонатов. Она выказала интерес к его картам, морским картам и глобусам, что понравилось Гассуну. Это была не вульгарная, маленькая нахальная девка воркующая и хихикающая над диковинками и безделушками.

Гассун из всех своих профессиональных знаний, присоединялся к общему заблуждению: он предполагал что все те, с кем он встречался, расценивали его в тех же терминах как и он сам. Для Гассуна его узкий черный костюм означал просто элегантность. Когда он видел свое бледное, длинноносое лицо с дикими кустами белых волос в зеркало, он видел лицо бросающего вызов Прометея, лицо фантастичного эстета. Размышляя среди своих реликтов, Гассун любил, страдал, обретал славу и впадал в отчаянье. Он познавал взлеты и крахи империй. Он прислушивался к музыке титанов. Он бродил в далеких пространствах. Простой взгляд должен сообщать чувствительному разуму об удивительном богатстве, которое Гассун носил под благородным выступом своего лба.

Поэтому без скромности и робости, он приблизился к молодой женщине в сером плаще.

— Я вижу, вы интересуетесь картами. Я это одобряю. Карты развивают воображение, обогащают душу.

Молодая женщина посмотрела на него оценивающе, с искренним интересом. Гассун одобрил то, как она владела собой: не хихикала, глупо не улыбалась, не делала искусных признаний в полной невежественности. Она спросила:

— Вы — владелец этого корабля?

— Да. Я Троудоурас Гассун. Вы нашли мои экспонаты стоящими?

Молодая женщина кивнула скорее отсутствующе:

— Ваши экспонаты достаточно интересны. Я думаю они уникальны на Лане ХХIII.

— И где угодно! Вы никогда раньше не слышали об "Универсальном Панкомиуме"?

— Никогда.

— Ха, ха! По крайней мере вы искренни. А где, могу я спросить, ваш дом?

Молодая женщина отсутствующе посмотрела на карту.

— В данный момент, я нахожусь здесь, в Кобле. Вы часто водите ваше судно на далекие расстояния?

— Время от времени. Я посещал Ратвик и Вигтаун в устье Марна, и я часто курсирую по водам дельты.

— Вы, в известном смысле, благодетель всех тех людей, они иначе могли никогда и не увидеть этих вещей.

Гассун привычно взмахнул большой, белой рукой.

— Это может быть и правда. Я никогда не думал о себе в таком аспекте. Я наслаждаюсь своей работой. Я показываю людям свою коллекцию. Подойдите сюда, посмотрите этот кабинет: скелет ископаемого оела! А эта маска для транса шамана Калкара! Здесь серебряные монеты из Средних веков Земли. Они были антикварными уже тогда, когда их привезли сюда, на Большую Планету!

— Замечательно! Из всех плавучих театров этот и впрямь самый великолепный!

Гассун поднял брови.

— "Плавучих театров"? Ладно, почему нет? Я отказываюсь обижаться на это название.

— Вы очевидно не одобряете другие плавучие театры?

Гассун поджал губы.

— Не сомневаюсь, что они служат своей цели.

— В Лантине я побывала на представлениях на борту "Очарования Миральдры" и "Золотистого концерта Фиронзелля". И там, и там представление было разработанно в мельчайших деталях и тщательно поставлено.

— Совершенно верно. Однако, на каком-нибудь судне вы видели блеск интеллектуального содержания? Нет? Я думаю нет. Аполлон Замп — фат, Ашгайл — позер. Их зрители уходят не став лучше по сравнению с тем, какими они пришли. Разве удивительно, что много людей живущих на Висселе полу варвары?

— Вы кажется верите, что плавучие театры могут служить более конструктивным целям.

— Это без разговоров. Примите во внимание человеческий разум! Он способен на удивительные вещи, когда используется разумно. С другой стороны, без упражнений он атрофируется в кусок серо-желтого жира. Но почему бы вам не прийти в мою контору, где мы можем продолжить нашу беседу в более удобных условиях?

— С благодарностью.

Гассун не стал извиняться за беспорядок в своем кабинете, который был завален бумагами, фолиантами, книгами, деревянными ящиками, разрозненными предметами лежащими тут и там, разложенными в равной степени на столе и двух кожаных стульях которые, хотя немного пострадали во время дубильного процесса, некогда не прекращали издавать неприятный запах.

Гассун очистил один из стульев.

— Садитесь, если хотите. Вы выпьете чашечку чая? Извините меня, мне нужно предупредить своего доверенного слугу, Гассун вышел из кабинета и крикнул вниз по трапу. — Берард, ты там? Будь добр, откликнись, когда я зову! Приготовь горшок свежего чая и принеси в кабинет. Заварку возьми из красной банки.

Гассун вернулся и обнаружил Дамсель Бланч-Астер изучающей брошюру, которую она подобрала со стола. Гассун сел, выдвинул вперед свой стул и сложил руки на груди.

— Я вижу вы интересуетесь ботаникой?

— В некоторой степени. Я не претендую на то, чтобы понимать это.

— Она написана на диалекте Севера Каспа ХIХ. Как она попала в Кобл через три океана и два континента невозможно предположить. Автор спорит о приспособляемости естественной флоры импортированной с Земли, и цитирует ряд очаровательных примеров. Экзотические организмы, как открыл он, после периода полного триумфа или абсолютной победы кажется "заключают мир с этим миром" (как он выражает это), потом через столетия постепенно опускаются к естественным формам. В эпилоге, он удивляется не может ли тоже самое произойти с истинным человечеством? И он приводит в пример ряд народов: Подгонятели из Исчезнувшей долины, Рхаты Длинношеии, Темные Горы Падраик, где процесс уже зашел далеко.

— Я никогда не слышала ни об этих местах, ни об этих людях, — поколебавшись сказала Дамсель Бланч-Астер.

— Я покажу эти места на своих картах, — объявил Гассун с энтузиазмом.

Слуга Берард волоча ноги зашел в кабинет с подносом. Он уронил его на стол, презрительно фыркнул и удалился. Гассон щелкнул пальцами в счастливом предвкушении развлечений и налил чай в пару черных керамических кружек. Он посмотрел вверх из-под выгнутых аркой бровей.

— Есть ли способ, с помощью которого я бы с радостью узнал, кто меня посетил?

— Дамсель Бланч-Астер Уиттендор — та часть моего имени, которая обычно используется, — она вернула брошюру на стол. — На меня произвели большое впечатление ваше честолюбие и деятельность просветителя среди народов Великого Бассейна Виссела. Это выглядит очень храбро и идеалистично.

Гассун заморгал. Мог ли он замахиваться на такую великую цель? Даже если нет, приятно чувствовать одобрение красивой и разумной, молодой женщины.

— Фактически, такие предположения никогда не были проверены. И потом очень немногие определяют направление такой программы.

— Как, кстати, вы собираетесь работать дальше? Я предполагаю, что вы собираетесь использовать ваше замечательное судно как базу для операций.

Гассун откинулся назад на стуле и посмотрел вверх в потолок.

— Со всей прямотой: я не принял решения.

— Ох! Как жаль мне слышать это!

Гассун сплел пальцы и задумчиво нахмурился.

— Проект не во всем такой уж простой. Я уверен, что люди везде предпочитают развлечения, которые уменьшают величие их разума до явной грязи, что и всучает им обычный плавающий театр. Они толпой валят на борт этих судов, только потому что ничего лучшего и подвернуться не может.

— Я уверена, что это — правда, — сказала Дамсель Бланч-Астер. — Какого рода программу можете вы представить?

Гассун внимательно глядя на нее ударил кулаком по столу. Он заговорил звенящим голосом:

— Классику, конечно! Работы Земных мастеров! — Потом словно смутившись своего собственного неистовства, взял свой чай и сделал маленький глоток.

Дамсель Бланч-Астер тут же сказала:

— Я стыжусь, что так мало знаю эти вещи.

Гассун засмеялся.

— Я слишком много мечтаю. Мои схемы непрактичны.

— Вы несправедливы, — сказала Дамсель Бланч-Астер мягким голосом. — Люди всюду узнают искренность, не важно, какой облик она имеет. Лично, я скучаю среди неоперившихся идей и неоперившихся людей.

— Ваши чувства делают вам честь, — сказал Гассун. — Без вопросов, вы — личность проницательная. Однако, все против меня. Работы, которыея упоминаю требуется делать с тщательностью, которая сделала бы их ценными. Метафоры иногда сплетаются в две или три абстракции. Представление адресованно неизвестному обществу, язык архаичный и амбициозный… Но, вопреки всему, они дают выход особому пылу, — Гассун откинулся назад на стуле, и раздражительно криво вскинул свою белую гриву. — Я задаю себе вопросы, которые не имеют ответов. Абсолютно ли искусство? Или это плоскость среза цивилизации в определенный момент времени? Возможно фундаментально я спрошу: эстетичное восприятие рождается в голове или в сердце? Так вы могли решить, я расположен к романтическому восприятию… однако, софистическое искусство требует софистической публики. Слишком много допущений.

Дамсель Бланч-Астер сделала маленький глоток из глиняной кружки.

— Ошибочная мысль появилась у меня в голове… возможно, я не стану упоминать о ней. Вам она тоже приходила в голову раньше меня.

— Намекните обязательно! — объявил Гассун. — Я принимаю ваши интересы очень близко к сердцу.

— То, что я скажу вам так странно переплетено с вашими амбициями, так что предполагает причастность Судьбы. Вы знаете о фестивале короля Вальдемара в Мормуне?

— Я слышал что-то об этом деле.

— Я вчера прибыла в Кобл на борту речного судна. Также на борту этого судна был Аполлон Замп — бывший хозяин "Очарования Миральдры".

— "Бывший" хозяин?

— Да. Он потерял корабль в Порте Ванте. Но он заслужил приглашение короля Вальдемара на фестиваль в Морнуне. А теперь: почему бы вам не сплавать в Морнун вместо него и не предстать перед королем Вальдемаром? Я сочту за честь, если мне будет позволено поплыть с вами!

Гассун заморгал и с сомнением дернул себя за подбородок.

— Путешествие очень долгое.

Дамсель Бланч-Астер засмеялась.

— Такое соображение никогда не удержит человека вроде вас.

— Но разве такой проект возможен? — спросил Гассун скорее заунывно. — После всего был выбран Замп, а не я.

Дамсель Бланч-Астер заговорила уверенно:

— Замп станет сотрудничать, из-за гранд приза, — она наклонилась вперед и посмотрела в лицо Гарсчуна. — Разве это не удивительное приключение?

— Да, действительно, — прокаркал Гарсун. — Но я не отважный человек.

— В это нельзя поверить! Я чувствую в вас романтическую "изюминку", которая переступила пределы возраста!

Гассун дернул за полы своей куртки.

— В конце-концов я не так стар.

— Конечно нет.

— Человек становится старым, когда отказывается от того, о чем мечтает.

— Никогда! — воскликнул Гассун. — Никогда!

Дамсель Бланч-Астер мягко улыбнулась.

— Я слегка знакома с Аполлоном Зампом. Я приведу его сюда и нечто замечательное должно окончательно сформироваться из всего этого, — она встала.

Гассун вскочил.

— Должны ли вы так скоро уходить? Я прикажу подать свежего чая!

— Мне нужно найти Аполлона Зампа! Вы разожгли надежду и мой энтузиазм, Троудоурас Гассун!

— Идите, — сказал Гассун в полный голос. — Но скорее возвращайтесь.

— Так быстро, как смогу.


***

Оставив корабль Дамсель Бланч-Астер медленно пошла вдоль пристани Байнама, задумчиво повесив голову. Человек более мягкий и меланхоличный чем Аполлон Замп и Троудоурас Гассун мог подвести итоги. Дамсель остановилась, взглянуть назад на "Универсальный Панкомиум". Через мгновение она слегка вздрогнула от чувства, которого и сама не могла определить. Снова повернувшись, она прошла под аркой и свернула на извилистую узкую дорогу, которая поднимаясь под углом шла между высоких строений из потемневшего от времени дерева. По горбатому мостику она пересекла канал с темно-зеленой водой. Впереди вытянулось здание с дюжиной странных слуховых окон. С одной стороны от прохода, чуть ниже был магазин трав, с другой — маленькая переплетная мастерская. Дамсель Бланч-Астер прошла мимо и вышла на Биржу — такую же широкую, как высоки были окружающие здания. В центре ее, где четыре продавца цветов поставили свои будки, Замп должен был ждать Дамсель, но его нигде не было видно. Дамсель не выказала ни удивления, ни раздражения. Осмотрев площадь, она заметила знак, подвешенный над мостовой, вымощенной булыжником изображающий синюю рыбу. Дамсель Бланч-Астер направила свои стопы в этом направлении.

Темный интерьер Синего Норвала, как и у других заведений фасадом выходящих на Биржу, служил для дел. Замп сидел за маленьким столом на возвышении у окна с эркером. При ее появлении он галантно поднялся на ноги.

Дамсель Бланч-Астор позволила себе сесть и превратила свое лицо в равнодушную маску, которую считала наиболее полезной в делах с Зампом.

— Я только что была на "Универсальном Панкомиуме",сказала она ему. — Там я встретила Троудоурусом Гассуном. Я упомянула о ваших обстоятельствах, и он увидел возможность сделать конструктивное предложение. Он хотел бы повести свое судно в Морнун и стать участником фестиваля. Его судно неизбежно будет объявлено как "Очарование Миральдры", и вы, очевидно, будите представленны хозяином.

Замп нахмурился.

— Я раньше встречал Гассуна. Он тупой как пень, и в придачу упрям.

— Он имеет определенные идеи, это правда. Факт — он отказывается представлять легкомысленные представления и попурри, такие как принесли вам вашу репутацию.

Замп был больше удивлен, чем раздосадован.

— Что же тогда у него на уме?

— Он хочет играть классические драмы древней Земли.

Замп тяжело махнул рукой.

— Я не педант. Что я знаю о таких вещах?

— Не более чем я. Но у вас есть талант оживлять любой материал.

— Однако, я не оживил вас.

— Вначале вы должны сами ожить и оживить античную эпическую поэму Гассуна.

— А потом?

Дамсель Бланч-Астер пожала плечами.

— Тот, кто понравиться королю Вальдемару на фестивале станет счастливчиком. Вы сможете построить величайшее судно из всех, что плавали по реке, или вы можете остаться в Морнуне и вести жизнь вельможи.

Замп сидел изучая женщину с безнадежностью. Мгновение она выносила испытующий взгляд, а потом почувствовала себя неудобно.

— Я сказала Гассуну, что вы скоро появитесь чтобы договориться с ним.

Замп помолчал мгновение, потом встал.

— Я ничего не теряю.

Они покинули таверю "Синий норвал", пересекли Биржу и пошли по извилистому пути к пристани Байнама. Здесь Дамсель Бланч-Астер остановилась.

— Я не пойду дальше. Не стоит чтобы Гассун видел нас вместе. Теперь пожалуйста, послушайте. Не надо противопоставлять себя Гассуну. Не спорьте с его теориями, соглашайтесь столько, сколько сможете. Более того, не ссорьтесь из-за того, кто важнее. Гассун должен поверить, что он отвечает за экспедицию. Время мало и наша цель отправиться в путь.

— Это, без сомнения, ваша цель, — проворчал Замп. — Мне это не так уж необходимо.

— Да? У нас где-то есть разногласия?

— Я не хочу строить из себя дурака в Морнуне. Если Гассун станет настаивать на какой-то невозможной чепухе, почему я должен тратить время и энергию, чтобы таскать для вас каштаны из огня? Вы совершенно ясно показали, что ненавидите меня.

— Нет, нет, нет! — воскликнула Дамсель Бланч-Астер. — Я не питаю ни к кому ненависти, даже к вам! Но я никому не могу давать обязательства… не сейчас.

— И не потом.

Глаза Дамсель Бланч-Астер вспыхнули.

— Почему вы так говорите? Потому что ваши надутые гримасы, тщеславность и щегольские привычки оставили меня холодной? Взгляните на себя, на свои светлые кудряшки, свой внешний вид и грацию, на свои нелепые шляпы! — она топнула ногой. — Раз и навсегда разбудите свой разум! Если вы выиграете в Морнуне, вы заработаете богатство и этот ваш приз — но не мое восхищение, которое вы сможете или не сможете получить!

Замп засмеялся ей в лицо.

— Одно точно: вы расцениваете меня как мелкого и тусклого человека — вот какой я для вас. Очень хорошо. Станут восхищаться мной или нет, меня не волнует. Как вы сказали, приз Морнуна — железо, и я тот человек, который получит его, — он повернулся и направился к "Универсальному Панкомиуму".Троудоурас Гассун, я — иду. Приготовьтесь испытать свою жизнь.

Дамсель Бланч-Астер потянулась и прикоснулась к его руке.

— Аполлон Замп.

Замп посмотрел через плечо.

— Да?

— Станьте лучше.

Замп резко кивнул и отправился к "Универсальному Панкомиуму". Он поднялся по сходням и остановился у воротец с окошком, в котором тотчас показалось лицо Берарда — доверенного слуги.

— Вход пол крупицы, сэр.

— Пол крупицы, будь ты проклят. Я — Аполлон Замп! Сообщи Троудоурасу Гассуну, что я пришел поговорить.

— Проходите, сэр. Мастер Гассун в своем гимнастическом зале и еще пять минут его нельзя беспокоить.

— Я подожду.

Замп прошелся среди экспонатов и тут появился Гассун.

— Ах, Замп! Рад видеть вас! Я заметил, что вы изучаете карты!

— Да. Бездонное озеро хранит свое очарование.

— Как и для меня. Мы направимся в мой кабинет?

Замп уселся на стул на котором пару часов назад восседала Дамсель Бланч-Астер. Гассун налил две маленькие рюмочки брио.

— Позвольте выразить мне свои соболезнования относительно того, что вы потеряли ваше судно.

— Спасибо. Путь к беде был моей собственной ошибкой. Я доверился этому негодяю Гарту Ашгайлу. Однако я знаю как заработать достаточно железа для другого судна, что и привело меня сюда, — Замп предъявил серебряную пластину и положил ее перед Гассуном. — Тот кто преуспеет в том, чтоб развлечь короля Вальдемара выиграет.

— Так что вы предлагаете?

— Что мы временно изменим название вашего судна на "Очарование Миральдры"; наберем труппу, потом поплывем вверх по Висселу до Морнуна и получим гранд приз.

Гассун медленно кивнул.

— Как я и ждал… и вы думали, это разумное предложение. Но я легко загорающийся человек, а не человек с дурной славой, и я всегда имел железа больше, чем мог истратить. Замп у меня грандиозные амбиции! Сегодня я вступил в разговор с самой очаровательной молодой дамой — Дамсель Бланч-Астер, и она оставила меня в странном настроении. Я вижу, что моя жизнь была какой-то инертной, даже полу сосредоточенной. Я владел крупицами сокровищ литературы, которые мог бы разделить с другими. Сейчас я хочу предъявить и поставить какой-нибудь из наиболее чудесных шедевров древней Земли. Вы спросите, где найти эту чудесную классику? Я отвечу: она есть в моей коллекции редких книг, не далее чем в пятидесяти футах от того места, где мы сидим.

— Очень интересно, — сказал Замп. — Куда это приведет нас?

— К моему собственному предложению, которое делаю я: я выберу с помощью вашего мудрого совета одну или более из этих мастерских работ, которую мы и сыграем в Морнуне. Если мы выиграем приз, так и будет! Если проиграем, по крайней мере мы будем удовлетворены тем, что сделали все, что смогли.

Замп сказал:

— Я не привычен к классике, о которой вы упомянули. Из всего, что я знаю, представление могут оказаться успешными! В принципе я согласен с вашими предложениями. Но я должен выдвинуть некоторые контр-предложения. Несколько таких пришло мне в голову. Например, поскольку я приглашен победить в Морнуне, а не вы, я должен хорошенько подготовить все детали представления, включая персонал, костюмы, музыку и сцену.

Гассун издал носом какой-то звук и пронзительно произнес с укором, высоко подняв белый палец.

— Всегда в пределах, навязанных версией оригинала!

Замп сделал жест легкого согласия.

— Тоже и с кораблем. Нам естественно потребуется подходящая сцена и устройства для сидения. Более праздничный вид будет кстати. Несколько мазков розовой и зеленой краски, три дюжины флагов и сотня ярдов материи для флагов сделают удивительную перемену с этим старым, мертвым кораблем. Другая вещь: вы — гордый и компетентный моряк, и естественно будите командовать своим судном когда мы поплывем вверх по реке… до тех пор пока мы не достигнем Бездонного озера. Там наступит время и место моего великого представления, и я хочу принять командование пока мы не покажем представления перед королем Вальдемаром.

— Эти требования не лишены оснований, — сказал Гассун. Однако, я должен выдвинуть другие условия. Я намерен, чтобы Дамсель Бланч-Астер сопровождала нас. Сцена, как вы сказали, может быть построена и сидения установлены, однако, я не собираюсь менять устройство моего музея.

Замп с сомнением вытянул губы.

— Я боюсь, что небольшое перемещение будет необходимо, ведь нужно приспособить механизмы для сцены. Дополнительно мы должны оборудовать двойные сети от грабителей и принять обычные предосторожности от нападения кочевников.

Гассун был упрям в своем отказе.

— Совершенно невозможно! От начал до конца истории бродячие менестрели, ученые-поэты, барды, средневековые английские поэты и трубадуры — всем предоставляли проход через самые опасные земли. Такова традиция человечества: почему на Большой Планете должно быть по другому?

Замп сделал маленький глоток Брио, которое слишком долго простояв в бутылке, стало затхлым.

— Это дворянские идеалы, и они делают вам честь. Я хотел бы, чтобы кочевники были высоко разумными.

Гассун расслабился и с облегчением выпил немного собственного Брио.

— Обратимся к любому человеку, не важно какого происхождения и какой свирепости, встретим его с достоинством и беспристрастием, и он не причинит вам вреда. Предосторожности, которые вы предлагаете не только разорительны, они не нужны. Мир миру! Думайте мирно! Мы придем в мире и уйдем в мире!

Замп уклончиво кивнул. Эту проблему можно будет отложить на потом.

Гарсун прочистил горло и налил еще несколько капель Брио в рюмки.

— Я понимаю, что вы познакомились с Дамсель Бланч-Астер в Лантине?

— Истинная правда.

— Она кажется очень замечательной личностью.

— Такая она и есть, в самом деле.

— Где может находиться ее родина?

— Она никогда не говорила о таких вещах. Фактически мы почти не говорили о наших личных делах вообще.

Гассун надул щеки и посмотрел в пустоту.

— После стольких лет покоя, я совершенно возбужден.

— И я также, — Замп поднял свою рюмку. — За успех нашего великого приключения!

— За успех! — Гассун залпом проглотил мерзкую жидкость, и вытер рот. — Мы должны обсудить финансовые дела. Как много железа можете вы дать на это рискованное предприятие?

Замп в шоке посмотрел через стол.

— Я уже предложил свой опыт и совершенно необходимую рекомендацию короля Вальдемара! Вы считаете, что железо тоже необходимо?

Рот Гассуна между длинным носом и длинным бледным подбородком стал почти неразличим. Наконец, он сказал:

— Я так понимаю, что вы не можете внести железа?

— Не крупинки.

— В самом деле печальные новости. Траты будут непомерные.

— За сцену, сидения, ведро или два краски? Едва ли больше, чем за обычный текущий ремонт!

— Мы должны нанять труппы, — упрямо настаивал Гассун. Время от времени они станут требовать определенные суммы.

— В этом нет проблем, — резко сказал Замп. — Я знаю как обойти такие требования… то есть, игнорировать их.

— От них нельзя будет отделываться все время. Они обидятся.

— Мы станем получать доход от представлений по пути следования. Это возместит все расходы.

Гассун все еще не успокоился.

— Возможно и так. Однако, я не намерен давать взаймы такую большую сумму.

Замп взметнул руки от досады.

— Проект не был бы выдвинут, если бы я не был неимущим. Извините меня, я должен известить Дамсель Бланч-Астер о вашем решении.

— Не так быстро! — Гассун сильно зажмурился и просидел без движения напрягшись пять секунд. Слабым голосом он сказал. Дело не имеет такого уж значения. Как вы сказали, случайные представления должны полностью покрыть расходы.

Замп вернулся на свое место.

— Позвольте мне сделать предложение. До фестиваля в Морнуне осталось не так много времени. Наши приготовления должны начаться немедленно.

Гассун откинулся назад и воздел глаза так высоко к потолку, что полоски белков показались под зрачками. Снова все предприятие повисло на волоске. Он вздохнул:

— Я встречусь с вами днем, попозже. Мы более подробно обсудим наши планы.


***

Замп рассказал о встрече Дамсель Бланч-Астер.

— Итак проект запущен, — сказала она мягким голосом, наполовину обращаясь сама к себе.

— Я так и думаю. Однако он может изменить свое решение.

Дамсель Бланч-Астер медленно покачала головой.

— Он не изменить решение.

— Вы не выглядите ликующей.

Она покачала головой.

— Я сделала то, что должна сделать.

— Как всегда, ваши настроения исключают меня, проворчал Замп.

Дамсель Бланч-Астер лишь ответила:

— Где состоится ваша следующая встреча с Мастером Гассуном и когда?

— В "Отдыхе моряка", когда солнце повиснет над Прощальной горой.

— Я буду там.

Глава 8

Замп из-за отсутствия лучшего развлечения шагал туда-сюда вдоль дамбы, бросая камешки в залив Догадка. На западе берег изгибался в сторону моря и кончалась темной скалой, известной как гора Прощальная. Прогуливаясь Замп осторожно оценил насколько спустилась Федра, и должным курсом поспешил туда, откуда он мог взглянуть вдоль набережной.

Точно в назначенный час он заметил Гассуна появившегося и быстро шагающеговперед. Они встретились у "Отдыха моряка".

— Вы пунктуальны, — сказал Гассун. — Это достоинство я ценю.

— Я возвращаю комплимент, — сказал Замп. — Я верю, что мы прибудем точно в некое время.

— Счастливое предзнаменование, — Гассун направился в таверю и позвал владельца, который отвел их в маленький, отдельный кабинет, с эркером, выходящим на реку. Лампа с тремя язычками огня и восемью линзами висела над круглым столом куда Гассун положил кожаный портфель, который принес с собой. Замп тем временем дал заказ хозяину принести сосиски и пиво.

Гассун уселся на один из стульев.

— Я внимательно обдумал наш разговор, — он сделал зловещую паузу. — Наши цели примиряться если, и только в том случае если мы полностью согласуем стиль и качество нашего представления.

— Определенно, — сказал Замп. — Все это пойдет без разговоров.

Гассун брезгливо передвинул свой портфель освобождая место для хозяйского подноса с пивом и сосисками.

— Мое замечание на самом деле не так банально, как может показаться. Я хочу выполоть в ростках любую мысль о шутовстве, верчении задницами, злободневными балладами, распеваемыми грубо подделанными диалектами.

Замп легко махнул рукой.

— Согласен, подписал и засвидетельствовал.

Гассун усмехнулся и открыл портфель.

— Днем я просмотрело свою коллекцию и выбрал несколько работ, которые могут пригодиться для наших целей.

С полным ртом сосисок, Замп потянулся к одному из томов. Гассун ловко отодвинул его назад, туда, где Замп не мог достать его. Он заговорил самым сладкозвучным, самым поучительным тоном.

— Программа, которую мы задумали представляется трудной-трудностью. Язык изменился. Условности и символы тоже изменились. Люди такие же умные, как мы сами будут недоумевать над некоторыми непонятными намеками. Как же тогда народ, который станет нашими зрителями, который, не важно насколько серьезным и проницательным он будет, окажется неподготовленным?

Замп большими глотками выпил залпом пиво и поставил кружку, вытер род задней частью ладони.

— Для таких людей мы обычно показываем пошлости, которые вы находите предосудительными, и это никогда не вызывало никаких трудностей.

Гассун игнорировал замечание.

— Мы можем так или иначе адаптировать, отредактировать и немного изменить привкус оригинала, или можем показывать оригинал не идя на компромиссы, вполне доверяя публике. Каково ваше мнение?

Замп вытер руки салфеткой.

— Наша основная цель выиграть одобрение у короля Вальдемара, следовательно мы, по меньшей мере должны быть понятны.

Гассун внес чопорное уточнение:

— Наша основная цель реконструкция классики. Если король Вальдемар имеет чувствительную и утонченную/ натуру, мы выиграем приз.

— На этот случай, — задумчиво сказал Замп, — мы должны подготовить несколько программ, чтобы быть готовыми к чему угодно.

Ответ Гассуна снова оказался негативным.

— Будет приятно нанять большое количество искусных актеров и приготовить репертуар значительного объема. Нужно ли говорить, что я не могу позволить сделать это. Мы должны поставить одну или две работы, которые не будут дороги в постановке. Для примера, вот пьеса известная как "Макбет", которая долгое время считалась классической.

Замп пролистал пьесу с сомнением поджав губы. Гассун без всякого выражения наблюдал за ним. Наконец Замп сказал:

— По моему опыту зрители предпочитают любого рода зрелище многословию. Если мы сможем прибавить зрелищных сцен и немного сократить речь, всюду все немного расцветить, мы получим продукт, который можно поставить.

Гассун мягко возразил:

— Эта пьеса, в ее нынешней форме выдержала проверку временем. Не забудьте, я планирую превзойти усилия обычный плавучих театров!

Злясь на собственное твердое решение, Замп обнаружил, что согласен с Гассуном.

— Это — Большая Планета, Где эксцентричности в изобилии! То, что имеет успех в одном городе проваливается в другом в двадцати милях от первого по реке. В Скивари на Марне народ имеет тенденцию к истерии. Если что-то их позабавит, они не смогут остановиться и будут смеяться до конца, и мудрый хозяин корабля показывает программу взятую из религиозных брошур. В Хенбэйне Берме мужские роли должны играть женщины, женские мужчины. Не спрашивайте почему. Они настаивают на том, что драмы должны играться подобным образом. Вниз по реке в городах таких как Бедбург, Порт Мозес, Порт Оптимо, Спанглемар, Ратвик как-то легче, хотя каждый имеет свои странности, которые рискованно игнорировать.

Гассун поднял палец к небу.

— Вы игнорируете простой неотъемлемый элемент: факт, что все они — люди. Их восприятия и инстинкты в основном похожи; все… — Раздался стук в дверь. Гассун вскочил, с треском открыл дверь, выглянул, потом широко распахнул дверь. — Входите, обязательно!

Дамсель Бланч-Астер вошла в комнату. Гассун выдвинул стул.

— Пожалуйста, садитесь. Вы хотите стакан вина? Или эти достаточно сносные сосиски? Вас заинтересовал наш разговор. Мы обсуждаем теорию эстетики и ссоримся. Я утверждаю, что искусство универсально и вечно. Мастер Замп — я надеюсь, что я прекрасно понял его точку зрения — считает, что особенности местного склада отменяют это правило.

Дамсель Бланч-Астер сказала:

— Вы оба правы.

Гассун нахмурился.

— Я допускаю, что такое возможно. Итак это приводит нашу миссию к растворению в жалкой узости.

— Я только хочу выиграть соревнования в Морнуне, угрюмо сказал Замп.

— Понятно! Тем не менее мы должны сфокусироваться на главной задаче. Может быть мудро…

Замп вздохнул:

— Если мы не придем к согласию относительно фестиваля в Моруне, наш союз распадется еще не начав действовать.

— Мне будет жаль, — сказал Гассун. — Однако, вы должны сделать так, как сочтете нужным. Дамсель Бланч-Астер и я преследуем собственные цели.

Дамсель Бланч-Астор сказала:

— По моему мнению победа на фестивале в Морнуне непременно важна, хотя бы ради престижа. В этом требовании я поддерживаю Мастера Зампа.

Лицо Гассуна вытянулось.

— Такая победа несомненно улучшит нашу репутацию, сказал он недовольно. — Ладно, я верю, что мы сможем поставить классическую трагедию "Макбет" как основной репертуар.

Замп стал сопротивляться этой концепции:

— Что если король Вальдемар ненавидит трагедии? Предположим, что он сильно пристрастен к попурри вроде тех, что я представлял на "Очаровании Миральдры"? Мы подготовим две, или лучше, три программы. Включая "Макбета", если вы должны, но также пусть у нас будет что-то с музыкой, весельем и радостью.

— Расходы должны обуздать любые сложные стремления, возразил Гассун. — Я не самый богатый человек на Лане ХХIII,он перетасовал свои книги. — Вот музыкальная работа: "Х.М.С.Фартук", которая кажется достаточно игривой, хотя не особенно резка.

— Об этом не нужно беспокоиться, пока пьеса будет привлекать народ.

Гассун вздохнул и отложил "Х.М.С.Фартук" в сторону.

— Тут есть странная пьеса: "Выяснение настоящей причины", которая очевидно достаточно серьезна.

Замп просмотрел книгу.

— Это не может быть представлено кроме как в виде костюмированной аллегории или дифирамба.

— Вот другая пьеса…

Беседа продолжалась еще два часа, и окончательное согласие было достигнуто. Оба — Замп и Гассун пошли на уступки. Замп был вынужден оставить мысль о программе из веселой смеси, а Гассун обещал обеспечить костюмы и декорации для "Макбета" в более значительной степени расщедрившись, чем он собирался. Замп в тайне считал пьесу слишком тяжелой и решил внести развлекательные номера и зрелища. Гассун удовольствовался тем, что вкусы Зампа вульгарные и лишены чувствительности. Дамсель Бланч-Астер выказала мало интереса к происходящему и изучала картинки в изборванном в лохмотья томе "Потерянного Рая", который Замп хотел поставить, но который Гассун отверг по причинам чрезмерных расходов. Замп без желания обещал взять под контроль все детали представления, в то время как Гассун взял на себя ответственность за навигацию. Гассун также уступил кабинет советника и наставника для нужд представления.

— Я буду настаивать на дотошных технических приемах, провозгласил Гассун. — Мы не можем позволить себе неаккуратное исполнение. Каждая деталь должна быть острой и яркой, как драгоценность, каждый жест должен быть богат эмоциями. Тишина должна быть более многозначительной, чем слова, — согревшись от этой темы, Гассун вскочил и начал ходить взад-вперед по кабинету. Дамсель Бланч-Астер смотрела на него как загипнотизированный кролик может смотреть на змею, поворачивая голову туда-сюда.

Замп потерял интерес к замечаниям Гассуна и стал изучать "Макбета" более детально. Он был вынужден признать, что пьеса предполагает дикие, сверхъестественные эмоции, которые как он думал, он сможет выявить и воссоздать, немного модифицировав и немного прибавив от себя.

Гассун остановился на полушаге, нахмурившись посмотрел вниз на Зампа.

— Я верю, что эти семь условий, или более точно, критических толкований, согласуются с вашей точкой зрений?

— Ваши идеи в основном достойны, — отсутствующе сказал Замп. — Я случайно заметил, что музыкальный аккомпанемент отсутствует.

Гассун заглянул в древний том.

— В самом деле! Жаль.

— Не так важно. Концертмейстер подбирает подходящую партитуру.

— Концертмейстер? Есть необходимость в таком чиновнике?

Замп пожал плечами, словно собирался танцевать джигу.

— Ни в ком нет необходимости. Концертмейстер освободит меня от ответственности за репетиции музыкантов.

— Более опытные музыканты могут взять эту работу на себя, — решил Гассун. — Или, если необходимо, я смогу это сделать сам… чтобы избежать бесполезных расходов.

— Эта идея, по крайней мере, достойна, и наконец, лучше чем тратить деньги на гостиницу, я предпочел бы сделать резиденцией "Очарование Миральдры", как она теперь должна называться.

Без желания Гассун согласился с этим предложением. Дамсель Бланч-Астер мягко сказала:

— Возможно там найдется соответствующее место, которое смогу занять я?

— Великодушная мысль, — провозгласил Гассун. — Однако…

— Дамсель Бланч-Астер может занять место управляющего, — предложил Замп. — Качество провизии, удобства кают, общих спален, салонов и другие такие же вещи.

— Эту задачу лучше оставить мне, — решил Гассун. — Я собаку съел на устройстве хозяйства. Но почему бы Дамсель Бланч-Астер не сыграть роль в драме? Почему бы не саму леди Макбет?

— Превосходная идея, — согласился Замп.

Дамсель Бланч-Астер не возражала.

— Я сделаю то, что будет лучше для меня.

— Тогда до завтра, — сказал Замп. — Я буду решать задачу по найму труппы. Мне естественно потребуется сумма на издержки.

Только через двадцать минут горячего спора вопрос решился, полностью ни удовлетворив ни Зампа, привыкшего наслаждаться хорошей жизнью, ни Гассуна, которому не нравилось платить за то, что Замп потворствует своим желаниям. Когда они покинули "Отдых моряка", Гассун был еще больше раздосадован, когда ему был представлен счет за пиво и сосиски Зампа.

Глава 9

На причале возле Биржи Замп нанял зеленую плоскодонку, с зелено-белыми полосатым тентом и переправил ее по водяным путям Кобла под четырехэтажное строение из темного дерева, рядом с пришвартованными домами-судами, под нависающими сливовыми ивами и кормовыми черными цевочными колесами. На причале Тасселмайера Замп сошел на берег и прошелся вдоль Улицы Звуков, рядом с маленькими магазинами, где изготовлялись музыкальными инструменты для поставки через залив Догадка в Лиаленд и дальше на просторы Ланы ХХIII.

В ветхом Клубе Музыкантов Замп заметил несколько исполнителей из своей старой труппы, кто очевидно не добился расположения Гарта Ашгайла. Привлекая их внимание, Замп вывесил афишу на доску объявлений:

На новом судне "Очарование Миральдры" под управлением Аполлона Зампа, выигравшего соревнование в Лантине, открылось несколько вакансий для превосходных и многосторонне развитых музыкантов, кто играет на инструментах следующих категорий:

Охотничьи рожки, контрабас, виолончель литавры, малые флейты, ударник, гитара, ксилофон, гептагонг, зинфонелла.

Прослушивание будет проходить на борту

"Очарования Миральдры" (прежнего

"Универсального Панкомиума") у пристани

Байнама.

В конечном счете отобранный оркестр будет принимать участие в важной и обновленной программе, которую готовят для представления королю Вальдемару на фестивале в Морнуне.

Только посвятившие себя музыке и опытные артисты будут допущены. Вознаграждение будет соответствующего размера.

Даже до того, как Замп закончил вешать это объявление, все присутствующие музыканты подошли и заглядывая ему через плечо и читать объявление, за исключением нескольких исполнителей Зампа, которые не выказывали ни интереса, ни робости.

Замп отвечал на вопросы короткими замечаниями:

— Найм будет продолжаться долгий и неопределенный промежуток времени… Я не могу использовать ни волынку, ни водяной орган… Жизненные условия не более чем отвечающие требованиям… Да, мы точно будем играть в Морнуне, и я надеюсь, выиграем гран при… Сокровища будут разделены согласно рангу… Гарантии? Безопасность? Корабль будет укомплектован современными защитными изобретениями. Я не предвижу проблем… Прослушивание начнется сегодня, после третьего гонга по полудню.

Замп вернулся на плоскодонку и отправился в Клуб Эстрадных Артистов, Мимов и Общества Фокусников, где повесил второе объявление и ответил на примерно те же вопросы. Когда он покидал помещение он встретил Вайлайвига — фокусника лицом к лицу.

Вайлайвиг, одетый в костюм из черного габардина, плащ серо-корчневого — мышиного цвета, шапку с длинным козырьком и увешанный различными драгоценностями, выглядел не менее чем процветающим. Увидев Зампа он слегка кивнул и прошел мимо, но Замп схватил его за руку:

— Минуточку, Вайлайвиг! У меня для тебя есть несколько слов.

— Я очень стеснен во времени, — ответил Вайлайвиг. — К несчастью я не могу потворствовать себе в таком удовольствии, как разговор.

— Дело значительной важности, — сказал Замп. — Сможешь ли ты отойти к краю веранды?

Вайлайвиг потоптался в раздражении.

— Я не помню столь настоятельного дела.

Замп мягко сказал:

— Я освежу твою память, — он взял Вайлайвига за локоть и отвел его в уединенное место за занавесь из декоративного папоротника. — Кажется твои надежды относительно хорошего места у Гарта Ашгайла обманулись?

— Ба, — проворчал Вайлайвиг. — Ашгайл, как и многие другие хозяева кораблей, хорошо поет, но много менее сведушь, когда доходит до дела.

— Однако, ты выглядишь совершенно процветающим, — заметил Замп. — Это — определенно новый костюм; и новые ботинки так же хороши.

Вайлайвиг надул щеки.

— У меня достаточно средств.

— Ценное украшение ты носишь на своей шапке, — сказал Замп. — Могу я осмотреть его?

— Я не люблю, чтоб мое платье было в беспорядке, — сказал Вайлайвиг. — Теперь, если вы извините меня…

— Не так быстро, — сказал Замп с многозначительным злобным взглядом. — Я также интересуюсь этой застежкой с топазом и серебром, которой заколот твой плащ. Они очень знакомы мне, и не делая слишком большое дело из этого, было бы хорошо вернуть мою собственность, прежде чем я оторву твои уши двумя ударами своей сабли.

Вайлайвиг стал произносить обычные дружеские увещевания, но наконец Замп получил обратно перечисленные из своих драгоценностей, вместе с мешочком, содержавшим сто двенадцать железных крупиц.

— Теперь наступает другая в фаза в моем деле с тобой, сказал Замп. — Я заново формирую труппу, и обращаю твое внимание на объявление, которое я только что повесил. Возможно, я смогу вписать в "Макбет" роль для опытного фокусника. Если ты заинтересован, пожалуйста сообщи на пристань Байнама завтра утром.

— Я только потеряю оставшиеся годы, — сказал Вайлайвиг угрюмым голосом. — Теперь я должен вернуться к работе. Ах, хорошо, что по крайней мере я обнаружил надежного работодателя, который появился как раз в тот момент, когда мне стала угрожать нужда, — он попытался обнять Зампа, но Замп бдительно отступил и, проверив мешочек с драгоценностями, покинул помещение.

Уже в другом квартале Кобла, Замп повесил плакат, возвещавший о возможности найма девушек, которые могут служить образцом персонала, с голосом и гибким телом. Потом в хорошем настроении Замп вернулся на пристань Байнама. Возможно потеря его собственного удивительного корабля поле всего не была безисходной трагедией. Судьба бросила ему новый вызов. Если преодолеть трудности, то будет урожай наград намного больший, чем Замп когда-либо раньше собирал. Жизнь была так коротка для того, чтоб предаваться пессимизму и самодовольству!

На пристани Байнама Замп остановился в удивлении. Где плотники, маляры, такелажники и поставщики провизии, которые в этот момент должны были тут усердно работать, каждый в своей области? Замп прошел на борт корабля, игнорируя требование Беранда о входной плате и нашел Гассуна за демонстрацией древних одежд группе зрителей.

— …ничего нет более очаровательного, чем стиль, — говорил Гассун с интонацией. — Из всех символов, которыми мужчина и женщина открывают себя, нет более тонкого, однако не оставляющего сомнений, чем одежды, которые они выбирают, создавая свой облик. Одежды имеют жизнеспособность… да, Замп?это был отклик на знак Зампа.

— Я хотел бы обменяться словом или двумя с вами.

— Будьте так добры, подождите меня в кабинете.

Замп, однако, прошел на нос. Через двадцать минут, Гассун выглянул из-за двери и заметив Зампа, присоединился к нему.

— Я понимаю так, что вы должны были подождать меня в кабинете, — пожаловался Гассун. — Я был в затруднении, осматривая весь корабль.

Замп держал себя в руках.

— Где рабочие? Я ожидало активных действий. Я обнаружил что дела не движутся.

— По важнейшим причинам, — сказал Гассун. — Проект больше моих возможностей. Я не в состоянии потратить так много железа.

Замп заскрежетал зубами.

— Как же наши планы? Как великое приключение, которое мы пообещали сами себе?

— В работе, и без экстравагантной чепухи. Дамсель Бланч-Астер и я будем устраивать чтения для публики, вовремя плавания по Висселу. Нет необходимости в обширных приготовлениях.

— Ага! — сказал Замп. — Дамсель Бланч-Астер согласилась с этими планами?

— Я не сомневаюсь в ее согласии. Она — человек редкой души и разделяет мою любовь к богатству, реальности и подлинности.

— Мы вскоре узнаем это, — сказал Замп, — потому что в эту минуту она поднимается на борт.

Гассун широкими шагами отправился навстречу Дамсель Бланч-Астер. Замп следовал сзади.

Как и Замп, Дамсель Бланч-Астер казалась в замешательстве относительно отсутствия активности на борту корабля. Гассун предвидел ее вопрос:

— Моя дорогая госпожа, всегда приятно видеть вас! Я сформулировал изменение в наших планах, которое без сомнения понравится вам. Путь до Марнуна долог. Экстравагантная продукция, такая как Замп предлагает будет стоить большую сумму, а так как по последним оценкам мы заинтересованны в воскрешении классического искусства, не тщеславие…

Дамсель Бланч-Астер спросила холодным голосом:

— Вам надоел наш замечательный план?

— Надоел? Никогда! Однако, я должен подсчитать издержки. Цены чрезмерные. Я сейчас рисую в своем воображении более скромную программу…

Дамсель Бланч-Астер вручила ему сумку расшитую зеленым шелком.

— Здесь два фунта железа. Этого хватит? Это все, что есть у меня.

Гассун стал заикаться и перекладывать сумку из руки в руку, словно она была горячей.

— Конечно. Это часть средств, но я думал…

— У нас нет времени для нерешительности, — сказала Дамсель Бланч-Астер. — Фестиваль в Морнуне на носу, и мы не можем медлить. Вы уверены, что это железо покроет расходы?

— В лучшем виде, — сказал Замп. — А с железом которое Мастер Гассун приготовился сам потратить, мы сможем приготовить представление которое не только позабавит короля Вальдемара, но и потрясет его.

Троудоурас Гассун поднял руки.

— Если это путь, то может быть… — он сделал глубокий вздох.-… ладно, я подчиняюсь! Берард! Собери корабелов! Никаких больше посетителей в музей! Все будет сделано!

Глава 10

За две недели на борту "Универсального Панкомиума" произошли значительные изменения. Гассун неохотно отдал переднюю часть своего музея под сцену и ют был переделан, чтобы можно было разместить скамьи. Синие, желтые и красная отделка оживила белое и черное. Мачты были выскоблены и отлакированы. Знамена, вымпелы, флагдуки и сигнальные флажки были щедро прикреплены к подпоркам и покровам. Старое мрачное судно целиком превратилось в прекрасный театр, пока стояло пришвартовавшись у пристани Байнана.

Замп собрал труппу, которая, как он посчитал, отвечала его требованиям, хотя Гассун громовым голосом возражал, когда шесть изящных девушек-мимов присоединились к труппе.

— Где в нашем представлении нам потребуется шесть таких женщин? Там нет упоминания ни о каких таких лицах!

— "Действующим лицам" требуются слуги, — ответил Замп. Нужно ли, чтобы те были старыми, тощими и беззубыми?

— Нужно чтобы они были крутящимися рыжеволосыми монадами? — воспротивился Гассун.

— Такие создания украсят представление, — объяснил Замп. — Дополнительно, я планирую расширить упомянутые банкеты и празднества, естественно с должным совершенным почтением к тексту. Эти девушки увеличат правдоподобие таких сцен.

Гассун больше не спорил, но в конце ушел прочь махнув рукой.

Дамсель Бланч-Астер старательно работала над ролью Леди Макбет, в то время как Замп сам исполнял самого Макбета. Гассун согласился сыграть роль Дункана, в то время как Вайлайвиг был определен как Банко, и Замп имел в голове несколько нововведений, чтобы использовать особый талант Вайлайвига.

Во время репетиций Замп пытался упростить и модернизировать основные мрачные темы, и снова обнаружил себя полемизирующим с Гасуном, который настаивал на том, чтобы следовать оригиналу.

— Очень хорошо, — воскликнул Замп, — но речь — разговор который должен быть понятен. Зачем показывать пьесу, которая просто собьет всех с толку?

— Ваш разум лишен поэтичности, — резко возражал Гассун. Разве не можете вы представить себе драму полную намеков и мечтаний, которые полностью превзойдут животное возбуждение, спазматическое дерганье и свистки, на которых базируется ваша репутация?

— Эти качества добыли мне приглашение, чтобы играть перед королем Вальдемаром, — возразил Замп. — Следовательно их нужно соответственно уважать.

— Очень хорошо! Играйте ваши безвкусицы перед королем Вальдемаром, если вам нравится, но в остальном я отказываюсь идти на компромиссы.

Партитура для "Макбета" выявила другой ряд проблем. Гассун утверждал, что драма может хорошо играться без музыки. Замп, тем не менее, цитировал рекомендации по музыке и пению, также как по звону фанфар, тушах гобоев, гонгов и похожих вещей, которые Гассун не мог оспорить.

— Подлинность должна быть нашим лозунгом, — сказал Гассун. — Поскольку текст подробно обозначает музыку гобоев, рожков и гонгов, эти инструменты могут звучать в сопровождении оркестра.

Замп отказался пойти на такие ограничения, что возможно и заставило Гассуна заупрямиться, когда пришло время назначить дату отбытия из Кобла.

— Наше дело в Морнуне, — спросил Замп. — Лучше прибыть на три дня раньше, с временно установленным занавес, чем на три дня позже, со всем, сделанным в совершенстве!

— Давайте избегать бешенной спешки, — ответил Гассун. — Я не тот человек, что выбежит голым на улицу, почувствовав запах дыма. Здесь подходящее место для совершенствования нашего оборудования и перепроверки качества нашей компании. Я не собираюсь рисковать ни своей жизнью, ни своим кораблем, ни художественностью продукции, просто чтобы успокоить ваши нервы.

— Должен ли я снова и снова указывать, что наше содружество базируется на победе в состязании в Морнуне?

— Желаю вам удачи, — сказал Гассун очень сухим голосом, пока мои собственные желания не мешают процессу.

Гассун наконец согласился немедленно отплыть после ежегодной ярмарки, проходящей в Кобле, которая открывалась через два дня.

— Мы сможем устроить открытое представление для толпы, сказал Гассун, — и приход оплатит некоторые из тех ужасных расходов, которые у меня случились.

Желание обогатиться, заработав во время ярмарки притянуло в Кобл и других. Вечером того же дня "Золотистый концерт Фиронзелля" под парусом вошел в в порт. Красные и пурпурные флагдуки развевались на каждом штаге, фонари сверкали на верхушках мачт, музыканты играли воодушевляющие мелодии на передней палубе. Корабль подтянули к причалу Зальмана, в сотне ярдов к северу от "Очарования Миральдры", и через несколько минут Гарт Ашгайл явился туда с церемониальным визитом. Он шагнул на борт с выражением удивления.

— Троудоурас Гассун… в самом деле это вы, но разве это степенный, старый "Универсальный Панкомиум"? Клянусь своей жизнью, вы принарядились!

Гассун махнул в сторону Зампа, спускающегося по лестнице со шканцев.

— Вы должны отдать должное моему товарищу за перемены.

Гарт Ашгайл недоверчиво рассмеялся.

— Аполлон Замп! Я слышал, что вы нанялись на борт "Двух шалопаев", как исполнитель экзотических танцев!

— Это — вторая "Очарование Миральдры", — спокойно сказал Замп. — Когда я вернусь из Морнуна, то я планирую сконструировать самое удивительное из судов за все века: "Третье очарование".

Гарт Ашгайл выглядел обеспокоенным и удивленным.

— Вы спокойно относитесь к ригорсам вверх по Висселу и в Бездонном озере?

— Ригорсы? — резко потребовал ответа Гассун. — Что такое ригорсы?

— Рифы, косяки рыб и пороги можно преодолеть если есть искусный мореплаватель. Намного хуже речные пираты и работорговцы Акгалы, которые кишат в этом районе. Гаркен, как вы знаете, место их ссылки.

— У нас самое современное снаряжение, — сказал Замп. Акгалов мы боимся не больше, чем морских псов.

— Вы более самоуверенны, чем я, — сказал Ашгайл. — Я восхищаюсь такой смелостью! Что до меня, я намереваюсь спокойно подняться вверх по Сианолу, — он оглядел корабль. — Вы сделали сотни изменений. Что вы собираетесь показывать? Большую часть старого репертуара?

— Уж точно нет, — объявил Гассун. — Мы станем играть программу из древней земной классики. Пьесу которая выдержала проверку столетиями.

— Очень интересно! Когда у вас состоится первое представление?

— Через два дня.

— Уверен, что побываю, по крайней мере, на одном представлении, — сказал Ашгайл. — Кто знает? Может я смогу чему-то научиться.

Ашгайл ушел. Гассун сказал раздраженно:

— Вы настаивали, что верховья Виссела совершенно безопасны! Сейчас Ашгайл рассказал замораживающие кровь истории о работорговцах!

— Дайте ему говорить, так он наговорит! — усмехнулся Замп. — Его мотивы не столь уж непонятные.


***

Замп присутствовал на вечернем представлении на борту "Золотистого концерта Фиронзелля", и был вынужден признать его как плавным, учтивым и элегантным, как и сам Гарт Ашгайл.

После представления Замп прогулялся вдоль пристани к таверне "Вниз по течению", где обычно собирался персонал плавающих театров. Замп забрал кружку пива в кабинет в углу комнаты и сел в тени.

Актеры начали появляться по одному и группами по двое, по трое. Замп заметил нескольких из своих прежних актеров, среди них Вилвера Ходящего-по-воде, который представлял сверхъестественные подвиги при помощи стеклянных ходуль. Он присоединился к Гэндольфу и Файмасу — двум наиболее поразительным клоунам сформированной Зампом труппы. Вильвер, Гэндольф и Файмас перешли в кабинет следующий за тем, где сидел Замп, и послали слугу за пивом. Мгновение Замп слышал только звон кувшина и кружки, которые при помощи некоего фокуса акустики достигли его ушей с полной четкостью, а потом начался разговор.

— Долгой и процветающей жизни всем нам! — это был голос Вилвера.

Последовала еще одна краткая пауза. Потом Гэндольф сказал меланхоличным голосом:

— Я боюсь, что мы выбрали неправильную профессию.

Файмас возразил:

— Трудность не в профессии, а в стервятниках, которые контролируют наше пропитание.

— Правильно! Тяжело выбрать наихудшего, хотя несколько имен приходят в голову. Аполлон Замп — законченный мошенник, как и любой другой.

— Зачем пренебрегать Гартом Ашгайлом, который разглаживает свои одежды и приводит в порядок прическу перед тем как решиться взглянуть на себя в зеркало?

— Из явных двурушников я предпочитаю Зампа. Если судить по его трюкам, то он может далеко обставить двухголовую кобру на льду.

Вильвер сказал так:

— По моему мнению Ашгайл как умнее, так и коваренее. Замп просто грубиян и любит оскорблять.

— Хорошо, — вздохнул Гэндольф, — предмет спора бесплоден. Вы намереваетесь продолжать путешествовать с Ашгайлом? Он планирует тур вверх по Сианолу, до самых Черных Ив.

— Нет, я чувствую, что в том районе слишком тяжело дышать, и в любом случае, Ашгайл рассчитал меня.

— И меня точно так же.

— Так! Этот негодяй Ашгайл уволил всех нас!

Замп снова услышал глухой стук кружек поставленных назад на стол. Потом Вилвер заговорил:

— Итак, теперь мы должны начинать сызнова, или гнить здесь в Кобле.

Гэндольф угрюмо усмехнулся:

— Этот дьявольский жопаверт Замп собрал новую труппу. без сомнения он обрадуется увидев всех нас.

— Он никогда не увидит меня снова! — провозгласил Файмас. — Скорее я перережу сам себе горло, чем стану общаться с языкастым негодяем.

— Меня тоже выбросили ограбив, — сказал Вилвер. — Мы выпьем немножко пива?

— С удовольствием, но я не сумел сэкономить больше железа.

— И я.

— В таком случае, мы можем уйти.

Замп видел как троица пересекла комнату и вышла в двери. Он допил пиво, оставшееся с кувшине, потом положил руки на стол и уже собрался уходить, когда в таверню вошла Дамсель Бланч-Астер в сопровождении Троудоураса Гассуна. Замп сразу забился в темный угол кабинета и натянул шапку на лицо. Гассун высмотрев свободный кабинет повел Дамсель Бланч-Астер через зал и усадил ее с галантной педантичностью.

— Теперь, моя дорогая, — сказал Гассун, — я имею удовольствие познакомить вас с традиционным прибежищем актеров путешествующих на плавающих театрах. Посмотрите вокруг: вы заметите членов труппы Ашгайла, так же как нескольких человек из нашего собственного маленького предприятия. И чем вы бы хотели освежиться?

— Просто чашечкой чая.

— Ах, но моя дорогая! Определенно порция выпивки более теплая, более проникающая, более… могу я сказать… интимная?

— Только чая, пожалуйста.

На короткое время наступила тишина. Дамсель Бланч-Астер могла осматривать зал.

— Почему вы привели меня сюда?

— Потому что я хотел поговорить с вами. На борту корабля кажется, что это пугало Замп повсюду, как если бы их было четыре. Куда бы я не посмотрел я вижу его лицо.

— Итак?

— Минуточку. Вот официант, — Гассун заказал чая и маленькую бутылочку вина, потом вернул свое внимание Дамсель Бланч-Астер. Вы — ведущая актриса нашего представления. Как вы думаете оно пройдет?

— Эффект будет поразительным и уникальным, если ничего больше.

— Может быть… но это — искусство?

— Я не знаю, что есть "искусство", — голос Дамсель Бланч-Астер был таким задумчивым, что Зампу стало едва слышно.

Гассун стал скучно-шутливым.

— Что? Женщине с вашем интеллектом? Я в это никогда не поверю!

Замп почти увидел как беспристрастно пожимает плечами Дамсель Бланч-Астер. Она сказала:

— Я предполагаю, что это слово выдуманно второразрядным интеллектуалом, чтобы описать непостижимую ему деятельность.

Гассун хихикнул.

— Слово определило путь жизни. Я не художник. Захотел — стал! В конце-концов мы сможем на нашем недолгом пути функционировать как орган просвещения, — Гассун издал хихикающий звук. — Если только сможем избавиться от Зампа!

— Мастер Замп обеспечит нам безопасный проход через Бездонное озеро.

Голос Гассуна стал раздраженным.

— Почему мы должны предпринять это дурацкое путешествие? В Кобле, вдоль Нижнего Виссела, река течет спокойно. Мы можем игнорировать опасности, мелкие и низменные, как если бы они были в сущности ничем!

— Вначале мы должны отправиться в Морнун.

— Но почему? — голос Гассуна был раздражительно блеющим. Я не в состоянии понять!

Дамсель Бланч-Астер казалось вздохнула.

— Вы никогда не успокоитесь, пока не узнаете мотивы моих поступков.

— Точно так! — теперь Гассун стал лукавым. — Я спрашиваю у вас, почему?

Дамсель Бланч-Астер не дала внятного ответа.

Гассун сказал:

— Я боюсь того, что существует далекий возлюбленный.

Голос Дамсель Бланч-Астер был мягким и ровным.

— Никакого любовника не существует. Мой отец дворянин Восточного Ллорела. В Замке Арафлэм он владел сундуком удивительных книг, которые были проданы моему дяде Тристану, и забраны в его обитель в Морнуне. И дядя и отец мертвы. Мой брат завладел Арафлэмом, а сундук с редкими книгами, находящийся в Мормуне — мой. Мне нужно только забрать их.

Замп, сидевший в соседнем кабинете, поджал губы и задумчиво кивнул. Гассун воскликнул от удивления.

— Вы видели эти книги?

— Несколько лет назад. Когда мы достигнем Морнуна мы посмотрим их вместе.

— Не возникнет ли трудностей в получении их?

— Никаких.

Гассун издал заунывный гнусавый звук.

— Тогда, возможно, мы попытаемся совершить это путешествие.

— Это уже было решено.

Оба они посидели молча мгновение или два, а потом Гассун тяжело вздохнул:

— Я не доверяю этому парню — Зампу. При всем своем шутовском образе он изворотлив, и мне не нравится похотливая манера, в какой он бросает взгляды на вас.

— Он совершенно не относится к делу, если не считать охранного свидетельства, которое он носит.

— В таком случае, давайте поговорим сами. Совершенный союз родиться из разделенных грез. С этой точки зрения мы — единая душа, а теперь почему мы не признаем это единство всей силой наших личностей? Пойдемте. Дайте мне вашу руку. Дайте мне опереться на нее!

Ответ Дамсель Бланч-Астер был прямым и ясным:

— Троудоурас Гассун, вы столь же порывисты, как мифический герой. Я — робка. Вы должны сдержать свой пыл, пока наше знакомство не вызреет.

Гассун застонал.

— Как долго?

— Я скажу вам, когда придет время. Тем временем вы должны не упомянать о настоящем деле.

— Ваша скромность делает вам честь. Однако, будем ли мы подвешены в бездушии в то время как пузыри блаженства проплывают мимо непойманными? Наши жизни не продляться вечно!

— Абстрактно, я разделяю ваши чувства, — сказала Дамсель Бланч-Астер. — Мы уходим? Тут нет ничего интересного для меня. Я уже видела достаточно актеров и танцоров, чтоб мне хватило на всю жизнь.

Гассун и Дамсель Бланч-Астер покинули таверню. Не предвидя больше развлечений, Замп вскоре последовал за ними.


***

Утром Замп провел репетицию в костюмах. Исполняя роль Макбета, он подумал, что необходимо продемонстрировать эмоциональные связи между Макбетом и госпожой Макбет (которую с обычной беззаботностью играла Дамсель Бланч-Астер). Он горячо обнял ее по нескольким причинам, пока наконец Гассун, как Дункан, не сделал замечание:

— Текст подробно не обозначает таких пылких ощупываний!

— Я должен оценить драматическое воздействие костюмов, — сказал Замп. — Ваша цитата, например, не совсем безупречна, и если мы хотим выиграть в Морнуне мы все должны выдавать подлинные эмоции. Возможно, мы сможем ввести сцену с Макбетом и его леди в кровати…

— Совершено нет необходимости в таких разъяснениях, заявил Гассун. — Давайте продолжим.

Замп дал знак оркестру.

— С первой сцены.

Вскоре после полудня Зампа известили, что определенные персоны хотят поговорить с ним. На сходнях его поджидали Вилвер Ходящий-по-Воде, вместе с комиками Гэндольфом и Файмасом.

— Доброе утро, джентльмены! — сказал Замп. — Наша последняя встреча, как я сказал бы, была при менее чем счастливых обстоятельствах.

— Вы имеете в виду косу на Лапнтине или гостиницу "Зеленая звезда"? — спросил Вилвер. — Я кажется назвал бы хорошей шуткой то и другое, так как это помогло смягчить трагедию в Порту Ванте.

— Возможно и так. В самом деле приятно увидеть вас, и я хочу пожелать вам всего хорошего в новой карьере у Гарта Ашгайла.

Гэндольф сплюнул с трапа в реку.

— Ашгайл недостаточно умел. Его представления никогда не приблизятся по качеству к тому, что мы делали на старом "Очаровании Миральдры".

Вилвер Ходящий-по-Воде заметил:

— Ах, старая труппа! Это были счастливые дни!

Файмас сказал так:

— Ашгайл удовлетворил наше желание вернуться назад в Кобл, правда, но сейчас я тоже думаю о перемене.

Вилвер Ходящий-по-Воде сказал задумчиво:

— Я бы бросил свое важное положение, если бы смог присоединиться к старой труппе. Что скажете, Мастер Замп? Почему бы нам не оживить былую славу?

— Никогда не руководствуйтесь чувствами! — посоветовал Замп. — Я советую вам остаться с Гартом Ашгайлом, у которого такие твердые условия найма. Как я помню, он увольняет только отъявленных неумех.

— Он также дает тяжелую работу, — проворчал Вилвер. — Он хочет, чтобы я представлял свой номер без стеклянных ходуль, что затруднительно.

— У нас всех похожие проблемы с Ашгайлом, — сказал Файмас. — Например, в его представлении "Необычный сон графини Урсулы", Гэндольф и я должны изображать странных животных в сомнительных позах.

— Я верю, что если все сложится, я приму предложение Мастера Зампа, — сказал Гэндольф.

— Я также.

— И я.

Замп пожал плечами.

— Как хотите. Но мне сейчас не требуется ходящий по воде. Вильвер может работать учеником комика. Вы должны добавить к вашим обязанностям обязанности грумов волов. Ваша зарплата будет не такой большой, так как Мастер Гассун практичный человек. Можете приносить ваши пожитки на борт.

Вилвер, Гэндольф и Файмас медленно спустились по трапу, перешептываясь друг с другом.


***

К ежегодной ярмарке собрались люди со всех концов залива Догадки, со всех концов Дельты, даже из таких мест, расположенных выше по реке, как Бедбург, и из мест даже более отдаленных: Ионы на Сианоле, Буссаса на Вергенсе, Трусливой Рощи на Ланте. Путешественники прибывали из Нестора на Марне. Гостиницы Кобла оказались неожиданно запружены различным народом, и Припортовый проспект закипел и запульсировал от их костюмов. Вдоль пристаней временно установленные будки демонстрировали диковины, масленые краски, эссенции и бальзамы; также сосиски из Верлори на Марне, консервированных тростниковых птиц из Порта Оптимо, леденцовый имбирь и маринованный мускатный "цвет"[16] из Коллоу на другой стороне залива Догадка. Стеклодувы Лантина предлагали домашнюю утварь, оплетенные бутыли, флаконы, чашки и блюда, так же как игрушки и маленьких стеклянных зверушек. Дубильщики Ратвика демонстрировали шкуры у ряда вонючих рам. Агенты Вигтауна маячили задрапированные в свои одежды на веревках натянутых между липами. Посредники Кобла продавали чужеземцам туфли, сандалии, ботинки, шляпы, плащи, брюки, куртки и рубашки.

Все утро Гарт Ашгайл рекламировал свое представление с помощью пиротехники, воздушных шаров и парада артистов проходивших туда-сюда по порту, и его дневное представление было сыгранно при переполненном зале. Троудоурас Гассун насмехался над тем, что называл: "смущающим" и "дутой рекламой".

— Мы не заинтересованны в тех, кто ищет острые ощущения, — сказал он Зампу. — Пусть тратят свое железо!

Бессомнения большое количество людей отвернется от "Золотистого концерта Фиронзелля" и заплатит за посещение "Очарования Миральдры". Гассун был рад услышать звон железа.

Замп посчитал, что представление прошло совсем хорошо, хотя Дамсель Бланч-Астер сыграла роль Леди Макбет о добродушной легкостью, что огорчило Гассуна. Публика казалось не заметила этого особенного проступка, если он и был. Зрители были в состоянии транса, или, возможно ошеломления, явно убежденные, что представление столь непонятно, что явно многозначительно, и в финале аплодировали вежливо, хотя без истерического энтузиазма. Гассун, в целом, чувствовал бодрость после дневной работы, хотя судя по сделке и представлению, которые Замп представил, получалось, что тот не очень-то считался с тем, чтоб получить одобрение компаньона.


***

Утром, после закрытия ярмарки, "Очарование Миральдры" отправилось на север от Кобла. В последнюю минуту Гассун стал нервничать и заявил, что судно не готово для такого далекого путешествия. Замп, задыхаясь от нетерпения, стал утверждать, что судно никогда не будет готово.

— Муссон дует вверх по реке. Время нас поджимает! В путь!

Гассун равнодушно хлопнул в ладоши, что палубная команда интерпретировала как сигнал отдать концы. Волы потянули капстан. Кормовое колесо заскрипело и затрещало. Огромное судно легко оторвалось от пристани Байнама и вошло в течение. Паруса надулись, покрылись рябью и круто выгнулись. "Очарование Миральдры" отправилось на север.

Глава 11

Три дня "Очарование Миральдры" шло по ветру столь благоприятному, что даже Гассун не выказывал колебаний. Города Спанглемар, Вигтаун и Порт Мозес проскользнули мимо и остались за кормой.

Гарт Ашгайл, направляющийся в Верховья Сианола под Лорнамайскими холмами, оставил Кобл на день раньше "Очарования Миральдры". В Ретвике "Золотистый концерт Фиронзеля" был обнаружен пришвартованным к простой пристани. Замп и Гассун согласились, что не хорошо было бы бросать якорь посредине реки, чтобы ждать отбытия Ашгайла, и "Очарование Миральдры" продолжала двигаться вверх по реке.

Позже, днем, когда ветер заколебался, Гассун решил идти на парусах к полосе земли, известной как остров Харбингер, решив показать программу в Христе — деревне, которую обычно избегали по причине ее бедности и неудобства месторасположения. "Речной Указатель" описывал Христ как:

…в основном спокойная деревня с пятью сотнями жителей,первоначально поселение

Виталистов Фундаменталистов бегущих от последователей Великой Доктрины Чайсма, распространенной в Центральной Лане ХХIII.

В Христе правит матриархат и соблюдается ряд странных табу, ни одно из которых не станет чересчур беспокоить опытного хозяина корабля.

Пока он не делает ссылок на местное положение дел, он может находить людей Христа дисциплинированной и внимательной аудиторией.

Не стоит искать тут большой выгоды, так как тут обычно платят товарами для обмена.

Гассун игнорировал лишенный энтузиазма доклад Зампа, и повел плавучий театр к рахитичному молу. Как столько сходни были отданы, пара певичек вынесла плакаты на пристань. Один изображал война в кольчуге, рубящего в куски своих врагов, и нес надпись:


МАКБЕТ

Эпическая поэма Древней Земли.


На другом женщина с распущенными желтыми волосами высоко подняв держала окровавленный кинжал. Надпись гласила:


МАКБЕТ

Кровавые обряды Древней Земли.


Гассун шагнул на подмостки трапа обратиться к толпе крестьян. По этому случаю он одел черный плащ и высокую черную шляпу с узкими полями, под которой пучки белых волос торчали вправо и влево. Он поднял руки в повелительном жесте.

— Сановники и знать Христа! Я — Троудоурас Гассун, и мне посчастливилось прибыть к вам со своим удивительным судном и моей труппой артистов и музыкантов. Приготовьтесь к эмоциональным переживаниям каких вы никогда не знали! Мы приготовились представить перед вами подлинную драму Древней Земли!

Старая женщина выкрикнула:

— Это означает настоящее убийство?

— Моя дорогая дама, конечно нет!

Старая женщина плюнула в сторону плакатов.

— Слишком много обещаешь.

Гассун слегка сбитый с толку спустился со сходен и осмотрел плакаты, которые раньше не видел. Замп был вынужден признать, что Гассун принял ситуацию с апломбом.

— Эти плакаты представляют пьесу "Макбета" в отчетливых символах, — заявил Гассун, — и как все символы, они не дают ошибиться в продукте, который представляют.

Другая женщина резко сказала:

— Ладно, тогда объясните всей деревне… за что вам нужно платить; за символы, и все?

— Наша цена совершенно справедлива, — сказал Гассун. — Со всей деревни я должен собрать толпу на полный зал.

В конце концов Гассун согласился принять вместо железа тонну корма для рогатого скота, шесть мер болотной очищенной патоки и достаточное количество дымящегося эля.

В сумерках зажгли лампы и немедленно население деревни стало собираться на судно: мужчины, женщины и дети. Вскоре все скамейки были заполнены, хотя оговоренный условиями товар не был доставлен. Гассун запротестовал, обратившись к главе матриархата, которая покачала головой от раздражения.

— Мы никогда не платим, пока не попробуем товары. Если ваше представление больше символическое, как я поняла из ваших слов, тогда наша плата также будет символической.

— Это — нежелательно, — забушевал Гассун. — Доставьте фураж, патоку и эль, или мы и вовсе не покажем шедевра!

Дама объявила, что она не будет так обманута, но люди, которые побывали на борту "Двух шалопаев" в Бедбурге уверили ее что в требованиях Гассуна нет ничего необычного, и наконец плата была доставлена на корабль. Гассун дал сигнал. Ударник ударил в гонг и оркестр заиграл воодушевляющую мелодию, которую Замп выбрал для увертюры.

Занавеси открылись, явив мрачную пустыню. Скалы выдавались в черное небо. Сцена освещалась парой пылающих факелов. Три ведьмы скорчились над огнем, на который был поставлен котел. Почти сразу начался диалог, который Замп считал абсурдным, ведьмы стали скакать в странном, тройственном танце, двигаясь туда-сюда от огня, наслаждаясь жестами дикими и одновременно контролируемыми, призывая силы зла. Наконец, осушив свою ярость, ведьмы шатаясь подошли к огню, сели на бесформенные кучи черных и коричневых тряпок.

Музыка оборвалась. Мертвая тишина повисла над сценой. Кисло-сладким голосом первая ведьма сказала:

— Когда при молниях, под гром

Мы в дождь сойдемся вновь втроем?[17]

Замп, из-за разрисованных занавесок наблюдал напряженное шевеление в публике. Танец ведьм вызвал легкое ржание у мужчин и натянутое шипящее дыхание у женщин.

— Пусть красота в грязи и грязь пусть в красоте;

В тумане пусть парит…

Одна из матриархов шагнула вперед и широко развела руки остановила представление.

— Мы не платили за то, чтобы вы здесь насмехались!

Гассун выбежал в ярости.

— Что это? Пожалуйста, сядьте, дамочка. Вы мешаете нашему представлению!

— Это — наше представление! Мы заплатили за него!

— Однако, да. Это правда…

— Тогда мы ждем, чтобы оно изменилось. Эти карикатуры всех нас оскорбляют!

— Невозможно! — воскликнул Гассун бесстыдным голосом. — Мы следует эстетному тексту. Будьте так добры вернуться на свое место. Драма будет продолжена.

Матриарх сердитая вернулась на свое место. Сцена изменилась, и Гассун вышел на сцену в образе Дункана:

— Кто это вексь в кровиЁ Судя по виду,

Он может рассказать о ходе боя

С мятежниками.

Глядя из-за кулис Замп заметил, что публика казалась замечательно внимательной. Их глаза сверкали отражая блеск факелов, и они сидели совершенно напряженно.

Сцена третья: ведьмы снова вышли на сцену. Какой-то молодой человек из публики не смог сдержать своего удивления. Матриарх встала и ударила посохом:

— Я видела достаточно. Верните наши товары. Все — точно так, как я и боялась.

Гассун прыгнул вперед.

— Успокойтесь! Вернитесь на свое место! Мы сыграем пьесу без ведьм!

Замп, более опытный, отдал другие приказы:

— Открыть клюзы! Все на помпы! Наклонить палубу!

Корабль отплыл от пристани. Взбешенных жителей Христа смыли за борт в воду. Штурвал закрутился и судно отправилось вверх по течению, вокруг острова Ханбиргер назад к главному руслу Виссела. Вечер был смертельно печален. Судно встало на якорь посреди потока, и остаток ночи прошел спокойно.


***

На следующий день Гассун привел "Очарование Миральдры" в Порт Оптимо, и объявил о представлении "Макбета". Замп справился с "Речным Указателем" и снова обратился к Гасспу с тем, что узнал:

— Тут ситуация еще менее ясная, чем в Христе, но я нашел причины для изменения или двух. Например: люди здесь с отвращением относятся к алкоголю. Следовательно, Макбет отравляет Дункана приподнеся ему чашу коньяка. Следовательно, чтобы не получилось как с ведьмами, используем сладкую воду.

Гассун не мог найти слов.

— Целостность нашей работы будет скомпрометирована!

— "Речной Указатель" Показывает, что Порт Оптимо держит три длинных лодки с огненными гарпунами. Невозможно будет смыть вечернюю публику с палубы.

Гассун воздел свои длинные руки в воздух, так словно потрясал над головой воображаемым прутом.

— Сделайте только те изменения, которые абсолютно необходимы.

Из-за этого (или вопреки) импровизация Зампа в вечернем представлении была принята с одобрением. Гассун не был счастлив. Он принял исключение из третьего акта банкета, в течении которого Макбет как король командовал жонглерами, танцорами и акробатами предусмотрительно развлекающими двор, которые веселились добрый час. Гассун также раскритиковал эпизоды супружеской нежности, которые Замп счел необходимыми вставить в драму.

На следующий день, с парусами поймавшими чудесный ветер "Очарование Миральдры" поплыло на север мимо Бедбурга к Фвилу, где уже пришвартовались "Памеллисса" и "Час мелодий", и Гассун отказался представлять программу при данных обстоятельствах.

После Фвила ветры стали капризными. В течении третьего дня "Очарование Миральдры" величественно неслось вокруг Мыса Стеклодувов, пересекло бурлящее течение Ланта и поднялось до набережной Ланта, где Замп и Гассун согласились на два или три дня остановки.

На следующее утро Гассун открыл свой музей для публики Лантина, и Замп воспользовался его озабоченностью предложил прогуляться Дамсель Бланч-Астер. Она вначале резко отказалась, потом подумав о предстоящем скучном дне, спросила, что у Зампа на уме.

Замп однако не имел определенных планов. Импульсивно, он предложил заглянуть к стеклодувам.

— Ремесленники очень умные и искусные. Посмотришь на них за работой и зачаруешься.

— Очень хорошо. Это далеко?

— Вокруг холма. Давайте уйдем тотчас, пока Гассун не подумал, что мы что-то затеваем.

Дамсель Бланч-Астер засмеялась с такой свободой и весельем, что Замп удивился тому, как он мог даже подумать о том, что он ее принуждает. Она казалось вернула Зампу настроение. Словно ученики-прогульщики они выскользнули с судна и прошли вверх по эспланаде.

Дамсель Бланч-Асчтер теперь решила, что больше чем навестить стеклодувов ей хочется взобраться на вершину холма. Замп с готовностью согласился, и они повернули в переулок, который выходил на угол Обрыва Стеклодувов; стали пробираться между плетеными изгородями и низкими каменными стенами.

Сегодня, то ли из-за причуды, каприза или оптимистического настроения Дамсель Бланч-Астер не сдерживала своего поведения. Замп никогда не видел ее такой живой. Ее бледные волосы развевались на ветру. Ее глаза сверкали как серо-синие горное озеро. В своем белом платьице она могла показаться простой девушкой из провинции, и Замп подумал о том, что она совершенно очаровательна. Остановившись повосхищаться привлекающим своей необычностью маленьким домиком, построенным из выпуклых зеленых стеклянных сосудов, она сделала замечание о цветах, и даже прощебетала о детских играх с игрушечными стеклянными животными на веранде.

Они продолжали пробираться вверх по переулку, который продолжался среди обветренных склонов начавшихся после загонов и пастбищ, потом он круто вздыбился к небу, где перистые облака плыли на север. Отбросив всю высокомерность, Дамсель Бланч-Астер побежала вверх по дорожке, останавливаясь, чтобы срывать дикие цветы, или бросать камешки вниз по склону, в то время как Замп шел сзади, страстно желая участвовать в шалостях, однако не смея навязываться без приглашения. Они достигли вершины и замерли под солнцем на ветру. А тени облаков бежали по равнине далеко внизу. Лантин вытянулся вдоль Ланта от "Речного дома" на восточной дамбе, до гостиницы "Зеленая звезда" на кривых сваях на западе.

Дамсель Бланч-Астер залезла на скалу и изучала край горизонта, отодвинутого дальше всего в северном направлении, если смотреть вдоль могучего Виссела. Девушка собралась спускаться со скалы. Замп находился рядом, и не было ничего легче чем подхватить ее на руки, когда она спрыгнула. Мгновение казалось, что она уступила, потом сразу напряглась и выскользнула из его рук. Замп не обрадовался. Это выглядело почти также, как если бы она по рассеянности представила, что находится на холме с каким-то воображаемым человеком, а потом открыла, почти сразу, что это — Аполлон Замп.

Дамсель Бланч-Астер села под защитой скал, подальше от ветра. Замп присоединился к ней, и возбужденный ее близостью оплел руки вокруг ее талии.

Дамсель Бланч-Астер повернулась к нему с ледяным, вопросительным взглядом и поднялась на ноги. Замп обвил ее ноги и посмотрел умоляюще.

— Почему вы так жестоко холодны? Вы любите кого-то другого?

— Я не люблю никого.

— Вы клянетесь в этом? Скажите мне правду!

— Мастер Замп, пожалуйста, держите себя в руках. Вы становитесь слишком эмоциональным.

— Эмоциональным? Я в бешенстве. Мой разум словно попал в Зал зеркал на борту "Призмы печного оконца". Со всех сторон на меня смотрит ваше лицо. Мне больно. Я страдаю. Я устал от ждать! Я думаю только о вашей удивительной красоте!

Дамсель Бланч-Астер засмеялась.

— Мастер Замп, вы в самом деле становитесь нелепым.

— Это вы нелепы! Как можете вы быть так холодны? По сравнению с вами статуя Святой Имолы, вырезанная изо льда — сорви-голова.

Дамсель Бланч-Астер выпуталась из объятий Зампа.

— Ваша вера ошибочна! Словно я существую только для исполнения ваших просьб! Потом, не смотря на то, что я не позаботилась об этом, система сложившихся отношений должна расцениваться, как безумная.

— Это больше, чем мольбы, — закричал Замп. — Это очарование, удивление, страх…

От злости на ее открытое признание равнодушного отношения, Дамсель Бланч-Астер была удивлена:

— Страх?

— Стрех перед временем, которое должно наступить, пусть через сотню лет от этого дня, когда я увижу вас в последний раз. Я могу чувствовать себя довольным, только в вашем присутствии. Я обожаю вас! Правда, да! Я сделаю вам предложение.

— Я боюсь, Мастер Замп, что вы — жертва вашего собственного безупречного воображения.

— Абсолютно нет! Мы плывем в Мормун. Обещайте, что вы вернетесь со мной!

Дамсель Бланч-Астер покачала головой.

— У меня есть собственные надежды и мечты.

Замп недоверчиво потряс головой:

— Что должны вы сделать в Морнуне, раз вы игнорируете пыл Аполлона Зампа?

— Это совсем просто. Я оставила Морнун чтобы избежать женитьбы на человеке, которого я ненавидела. Теперь он мертв, и я могу вернуться домой.

— Удивительно! — воскликнул Замп. — Гассун думает, что вы ищете сокровища виде редких книг. Мне вы сказали, что должны спасти вашего больного отца из заключения. Сейчас вы вспомнили о неприятном поклоннике.

Дамсель Бланч-Астер посмотрела на север, и улыбнулась загадочной улыбкой.

— Я — рассеянная. Я забыла предыдущие объяснения.

Замп зашипел сквозь зубы.

— Вы мучаете меня невыносимо! Тут и сейчас мы можем во всем разобраться! — Замп шагнул вперед и обнял Дамсель Бланч-Астер, сразу получив ужасный удар по голове, от которого слезы пошли из глаз. На какое-то время небо закачалось. Гнусавый голос зазвенел в его ушах.

— Предатель, рвота собаки, я слышал все, что хотел. Ты думал, ты сможешь обмануть меня с помощью своего искусства? Никогда! Приготовься к немедленной смерти!

Замп, сфокусировав взгляд, заметил Гассуна размахивающего тяжелой саблей. Замп быстро уклонился в сторону и удар Гассуна прошел мимо.

Замп попытался подняться на ноги, поскользнулся и упал, снова растянувшись в то же время увернувшись от второго удара Гассуна. Дамсель Бланч-Астер подбежала и схватила Гассуна за руку.

— Троудоурас! Успокойтесь! Опустите свой клинок!

— Я должен уничтожить этого паразита! — закричал Гассун. Он совершил безнравственное зло этим утром!

— Скорее он глупый, а не злой. И помните! Только Замп может обеспечить нам безопасное путешествие через Бездонное озеро.

— Это может оказаться бесплодным качеством, — проворчал Гассун. Он последний раз взмахнул саблей и обратился к Зампу. — Считай себя мертвецом, вернувшимся к жизни! Я надеюсь, что ты будешь вынужден улучшить свое поведение.

Сам в ярости, Замп поднялся на ноги и выхватил свой собственный клинок.

— Подходи теперь, ты — тощий неудачник из собачьих выкидышей! Давай посмотрим, чья жизнь висит на нити! Как смел ты придти и шпионить?

Он шагнул вперед, но Гассун ударил саблей и сломал клинок рапиры Зампа. Замп стоял держа лишь рукоять.

Дамсель Бланч-Астер взяла Гассуна за руку.

— Пойдемте Троудоурас, давайте игнорировать Мастера Зампа. Он вышел из себя и теперь больше не будет непоследователен.

Она повела Гассуна вниз по дороге. Замп сел на скалу и помассировал висок. Случившееся казалось невероятным сном. Как могла какая-то женщина, живая и богатая, сопротивляться так настойчиво после того как он расточался с такой щедростью? Не возможно! Путешествие, однако, не законченно. Замп вспомнил, что столкновение произошло как раз тогда, когда Дамсель Бланч-Астер казалось расплавилась. Это был позитивный знак, и теперь Замп удвоит свои усилия. Он будет ухаживать за этим прелестным существом с такой галантностью, какой мир никогда не видел! Он согреет ее ледяное сердце грациозностью! Он ускорит ее пульс музыкой, освободит ее разум поэзией! Она научится чувствовать его совершенно необходимым, и придет к нему наполненная до краев любовью, умоляющая его о внимании.

Замп поднялся на ноги, нашел свою шляпу. Он водрузил ее на голову и стал спускаться с холма.


***

Вернувшись на "Очарование Миральдры" Замп с удовольствием поднялся по сходням. Гассун холодно приветствовал его, хотя и без открытой злобы. Вечернее представление прошло гладко, и Гассун даже казалось одобрил большую часть нововведений Зампа, которые прежде клеймил как "недостоверные, противоречащие духу оригинала."

На следующее утро Замп заметил что, в противоположность его инструкциям, предметы первой необходимости не были подняты на борт корабля. Он пошел в кабинет Гассуна, но обнаружил, что тот пуст. Гассун был в музее, демонстрируя свою коллекцию антикварных костюмов группе местных матрон. Гассун Резко игнорировал сигналы Зампа, и Зампу пришлось ждать пока Гассун с любовью демонстрировал старые одежды, вышитые передники, черную рясу Королевского Сканикского Улана, шелка Лэйластренских нимф, костюм древнего космонавта и самый любимый Гассуном царственный жакет, ломкий от времени, щедро вышитый позеленевшим и потускневшим золотом. Гассун рассуждал над каждым из них пронзительным, жужжащим голосом, пока Замп окончательно не потерял терпение. Усмехаясь про себя он пошел в личный кабинет Гассуна, зашел и закрыл дверь.

Через полминуты он услышал торопливые шаги и появился Гассун.

— Что вы делаете здесь? Это мой личный кабинет, куда я никого не приглашаю.

— Мои извинения, Мастер Гассун, но я хотел бы проконсультироваться с вами относительно вещей крайне необходимых.

— Ладно, о чем вы хотите поговорить?

— Кажется, что я не проявил достаточного напора в разговоре с нашими береговыми агентами. Вчера я приказал погрузить четырех быков в добавление к нашим восьми зверям, вместе с восьмью тоннами фуража. Ничего однако не было доставлено, и мне кажется, вы приложили руку к этому делу.

— Я отменил приказ, — фыркнул Гассун, — проанализировав всю ситуацию.

— Я не заказывал этих волов из праздного каприза или из-за потворства собственным желаниям, — сказал Замп. — Муссон начинает спадать, путешествие будет долгим. МЫ не можем надеется на меняющиеся ветра.

Гассун резко махнул большой белой рукой.

— Это вне наших скромных покупательных способностей. Проблема так же проста. Даже более. Я испытываю серьезные сомнения относительно всей этой схемы. Предположим, мы доберемся до Морнуна и провалимся на состязании? Мы потратим огромную сумму денег впустую.

— Мы не провалимся.

Гассун упрямо покачал головой.

— Проект слишком рискованный, Особенно в виду отсутствия ветров.

— Если мы отплывем сейчас, времени будет достаточно, даже если подуют шквальные ветра.

Гассун покачал головой.

— Искренне, я обескуражен. Мои надежды поставить классическую драму стерлись. В каждое представление вы вносите некие новые инновации, и я больше не удивляюсь ничему, только печалюсь. Имеет ли смысл продолжать? — Гассун прошелся туда-сюда по кабинету, заложив руки за спину. — Боюсь, что я потерял свои иллюзии. Фактически, вы сейчас можете покинуть мое судно.

— В самом деле. А как насчет Дамсель Бланч-Астер?

— Нет обстоятельств по которым ее дела следовало бы обговаривать с вами даже поверхностно. Может она, так же как и я, скучает от легкомысленных подвигов и невозможных путешествий. Мы останемся здесь в Лантине на недельку или две, потом не торопясь вернемся в Кобл. Сейчас, будьте так добры, покиньте корабль, или я прикажу Тарлаймену выкинуть вас на берег.

— Один момент, — оставив кабинет, Замп прошел через коридор в каюту Дамсель Бланч-Астер и постучал в дверь. Она выглянула.

— Подойдите в кабинет Мастера Гассуна, — сказал Замп. — У него есть интересное сообщение.

Дамсель Бланч-Астер еще более холодная и напряженная, отправилась вместе с Зампом в кабинет Гассуна. Замп отдал воздушный салют в сторону Гассуна.

— Давайте снова обговорим наши планы, теперь более конкретно.

— Тут не о чем говорить, — заявил Гассун, голосом похожим на средние тона гобоя. — Я решил, что путешествие в Морнун не только непрактично и неблагоразумно, но и опасно. Вы, Замп, доказали нежелательность своего общества. Вы покинете корабль немедленно. Дамсель Бланч-Астер, у нас будет много времени отпраздновать наше духовное единство. Возможно, придет время для того чтобы церемониально скрепить наши узы, сделав их истинными.

Дамсель Бланч-Астер задумалась на мгновение, потом заговорила нехарактерным для себя колеблющимся голосом:

— Ваши решения можно хорошенько подправить, Троудоурас. Путешествие на север утомительно, особенно на таком судне, как это.

Гассун мрачно кивнул и бросил трусливый взгляд в сторону Зампа.

Дамсель Бланч-Астер говорила задумчивым голосом:

— Как вы знаете, у меня есть дело в Морнуне, которое должно быть сделано прежде чем я смогу даже подумать о других ваших предложениях. До сих пор я верила, что наши различные цели можно примирить. Вы можете вернуть мне два фунта железа, которые я дала взаймы в Кобле. Мастер Замп использует эти деньги, чтобы купить фелюгу. Он и я поплывем на север до Морнуна так быстро, как сможем. Потом я выполню свое поручение, а Мастер Замп сможет участвовать в фестивале при моем содействие… возможно мы представим сцены из "Макбета" или программу комических пантомим. Потом, по окончанию фестиваля мы вернемся к вам сюда, в Лантин.

Жилы натянулись на длиной шее Гассуна. Он открыл рот, чтобы заговорить, но издал только скрежещущие звуки.

Замп задумчиво сказал:

— Такой план кажется мне возможным. Правда, это наша единственная альтернатива, так как Мастер Гассун не решается отправиться на север на своем судне, — он обратился к Дамсель Бланч-Астеру. — Я сейчас отправлюсь и поищу подходящее судно. Возможно вы сможете помочь Мастеру Гассуну отвесить два фунта железа.

Гассун шагнул вперед.

— Минуточку, Мастер Замп. Не так быстро, если позволите. Ситуация абсурдна. Вы думаете я могу достать два фунта железа из кармана?

— Я не знаю, где вы носите свое железо, Мастер Гассун. Я только знаю, что нет времени для промедлений. Муссон стихает, а мы должны добраться до Морнуна.

Гассун яростно прокашлял о поражении.

— Прикажите поднять ваших четырех волов и фураж на борт. Мы тотчас отплываем на север.


***

За час до их отбытия непроверенные новости достигли корабля; новости, которые даже Зампа не порадовали, и которые вырвали у Гассуна стон отчаянья. Возле Бласкина на Сианоле банда Черных Стрел Димнатиков поймала в засаду "Золотистый концерт Фиронзелля". Они пленили Гарта Ашгайла вместе со всей труппой и потопили корабль.

Глава 12

Мыс Стеклодувов уменьшился до сине-серого треугольника низко у горизонта и медленно слился с туманом, словно увядающее воспоминание. Впереди Виссел вытянулся между низкими берегами, иногда едва только в четверть мили шириной, иногда такой широкий, что вся вселенная казалась состояла из воды и неба. Проконсультировавшись с "Речным указателем" Замп обнаружил упоминания только о трех поселениях из важных по пути к Бездонному озеру: Скивари на слиянии Виссела и Пелоруса; Гаркен — место куда ссылали торговцев рабами и конечная остановка караванов и Излучина Резни. Идантус, Вид Прерии и Порт Венабл были отмечены на карте точками, обозначающими недостаток точной информации. За Портом Венабл шло две сотни миль диких земель как было показано: болото, степь, рукав леса Тартарк; наконец Столбы Мандамана и Бездонное озеро.

В первый день после выхода из Лантина дул свежий ветер, клочья перистых облаков стремительно неслись по небу, и "Очарование Миральдры" неслось вверх по реке таща белые усы по серовато-коричневой воде.

На следующий день ветер дул еще сильнее. Длинные гребни напластований протянулись через небо, и в полдень зловещая масса дождевых облаков неуклюже приблизилась с юга. Гассун нервно приказал на фоке и бизани подтянуть рифы главного паруса, и судно кренясь поплыло сквозь дневную бурю, в то время как Замп репетировал ту версию "Макбета", которую собирался играть в Морнуне. Гассун наблюдал скривившись, потом потряс головой от отвращения, и удалился в свой кабинет. В дополнении к ведьминому танцу и праздничной вечеринке, Замп вставил танцоров с мечами, карнавальное шествие при коронации, и совсем новую сцену, для того чтобы показать мотивы обмана ведьмами Макбета. При открытии занавеса в начале этой новой сцены три ведьмы оказывались работающими над огромным котлом, читающими заклинания, прыгая и стискивая руки, манипулируя шарами огня. В конце концов они создали (собственной персоной Денис — самую молодую девушку-мима) обнаженное ламину[18] с прямыми волосами, которое потом отправилось пить кровь Леди Макбет — собирать плату за предсказание о расплате Макбета. Леди Макбет просыпалась, обнаружив ламину стоящую перед ней на коленях. Ламина бежала, на ее охотились и ее убивали в лесу — сцена, которую Замп считал наиболее эффективной. В мести ведьмы приказывают Макдуф, чтоб его армия принесла ветви из Бирнамского леса во время осады Дунсинайского замка. После смерти Макбета и его дамы, Замп ввел эпизод мрачной помпезности: коронация Малькольма — нового короля, в Сконе. Здесь Малькольм клянется искоренить колдовство, и финальная сцена играется еще раз в темной степи. Три ведьмы кудахчут и хихикают у своего огня над тщеславными надеждами короля Малькольма, и принимаются за изобретение новых интриг и трагедий.


***

Миля за милей неизменная река оставалась за кормой. Временами на берегу встречались хижины рыбаков, или деревни из десяти избитых погодой хижин, откуда выскакивали взъерошенные дети с удивлением смотреть как плавучий театр проплывал мимо.

На четвертый день после того, как они покинули Лантин, река резко расширилась и потекла спокойно, покрылась рябью и засверкала в солнечном свете, и теперь можно было различить великую реку Пелорус, сливающуюся с Висселом на северо-западе. Мыс между двумя реками выставил неровное скопление побеленных домов — Скивари.

Согласно "Речному указателю" народ Свивари был тем, кто выжили из выходцев с земли известной как Кил Вифф, лежащей далеко на востоке на Лане ХХY. Предзнаменования открытые их ворожюлй вынудили их мигрировать. Через сотни лет тридцать четыре выживших объявились на Висселе, где новые предсказания приказали им остаться. Благодаря особым искусствам, они стали невосприимчивы к атакам кочевников и ныне процветали. И сейчас мастера татуировок Скивари используя иглы из рыбных спинных плавников и тайные чернила обслуживали все племена Тинситалской степи. В Скиварийском Колледже Этикета дочери кочующих рыцарей учились манерам, учились плести ковры, делать седла, изучали Танец Четырех Движений и Танец Восьми Движений. "Речной Указатель" описывал народ Скивари как приветливый, спокойный, терпимый. Вопреки всем свидетельствам, они расценивали себя как членов экстарачеловеческой расы, отличной от всех и превосходящей все другие народы Большой Планеты. "Речной Указатель" включал предупреждение в достаточной мере охлаждающее пыл:

Бдительно охраняйте ваших детей! Не позволяйте им блуждать по улицам Скивари!

Без угрызений совести народ схватит их, свернет им шею, убьет, приготовит их и подаст к столу одним из дюжины способов, без всякого чувства вины и задней мысли. Полное описание этого странного народа вне круга задач этой книги.

Гассун решил остановиться в Скивари, как для того, чтобы получить прибыль от представления, так и для того чтобы закупить свежей зелени и растений, припасами которых был беден Лантин, и которые были у Гассуна запасены лишь отчасти. Замп не протестовал, и пополудни "Очарование Миральдры" склонило борт у причалов Скивари. Замп выставил плакаты и объявления о вечернем представлении, в то время как Гассун пошел изучать торговые предложения.

Получив час или два отдыха Замп отправился прогуляться в компании Вайлайвига и исследовать город. Место расположение Скивари, незащищенного от речных ветров, сильно продувалось. Полностью покрытые известью каменные дома были повернуты фасадами на юг, но были расположены не по плану, так как место застройки определялось предзнаменованием. В аккуратно расположенных вдоль Виссела жилищах сгруппировались студии татуировки, три гостиницы, пять садиков, где подавали пиво и места где гости, имеющие такие наклонности, могли поставить свои палатки. Замп увидел людей дюжины разновидностей в таком же множестве отличительных костюмов: димнатиков; Варлов семи футов высотой; Гончосов с головами скрытыми под изумительными сооружениями из кожи и дерева; Кхоулов с кожей темной, как ночь; Лэйлюксов, носящих искусственные хвосты — всех приехавших в Скивари за татуировками. Как правило они вели себя с различной степенью щепетильности, каждый вид был вооружен отличительным и особым оружием, обменивался лишь несколькими словами с другими, косо посматривал на прирожденных врагов, однако сдерживал свою ярость из-за эдикта мастеров татуировки, которые не хотели вмешательства в их доходное предприятие. Жители Скивари, дородные, кругло и кротколицие, с редкими волосами цвета имбиря, не походили ни на кого из своих покровителей и, если они хотели думать о себе, как о нечеловеческой расе, Замп не собирался оспаривать их убеждения, так как они платили входную плату звонким, черным железом.

Вернувшись на судно, Замп обнаружил что черное железо стало предметом спора между Гасуном и официальным представителем Скивари, который заявлял, что входная плата Гассуна безрассудная и непомерная.

— Нет! — завил Гассун. — Посчитайте! Я должен вкладывать деньги в судно и в свое имущество. Второе, я должен устраивать, нанимать, возить, кормить и платить невероятно большое жалование актерам, музыкантам и морякам. Третье, я пропутешествовал на большое расстояние вверх по этой бесконечной реке, ничего не заработав, пока не добрался до Скивари. Можете ли вы удивляться, что я негодую, когда вы спрашиваете меня, почему так высока входная плата?

— Что-то есть в том, что вы говорите, — согласился чиновник. — В Скивари нам редко выпадает возможность развлечься, и каждый хочет насладиться вашим представлением. Но разве кто-нибудь захочет растратить за два часа пассивного удовольствия железо, чтобы заработать которое он должен трудиться весь день?

Гассун упрямо потряс головой.

— Мои цены не так высоки. Может быть просто очень низка ваша заработная плата.

— Хорошо, посмотрим, — сказал чиновник спокойно. После всего, в чем проблема? Назначьте вашу входную платой сколь хотите высокой, в любом случае вы соберете полный зал.

Вскоре после заката Замп открыл окошечко кассы у основания трапа, в то время как оркестр сыграл серию воодушевляющих джиг и быстрых мелодий. Тут же появились жители Свивари, и платя оговоренную Гассуном входную плату, потекли на борт, пока все места не были заняты.

Замп представил три вводных номера: представление балансирующих с шестами, Вайлайвига с его ловкостью рук и комический танец клоунов и поддельных оелов. Потом поднялись занавеси — начался "Макбет".

Замп был рад эффекту своих нововведений. Зрители сидели дисциплинированными рядами, демонстрировали улыбки безмятежного удовольствия. Последний занавес не вызвал нескрываемого одобрения, но зрители спокойно покинули корабль.

Гражданский представитель снова подошел к Гассуну.

— Хорошее представление, в самом деле превосходное, нет недостатка ни в рвении, ни в продолжительности. Музыканты играли в нужном темпе. Содержание драмы было значительно и своевременно.

Гассун был невероятно доволен.

— Вы очень великодушны, сказав так много, после нашего маленького спора относительно входной платы.

Чиновник вежливо махнул рукой.

— Что эта сумма? Ничто. Пока я здесь, мы лучше урегулируем плату за пользование причалом, которую я вычитал пока шло представление, — он протянул Гассуну узкую полоску бумаги. Здесь приход. Будьте так добры заплатить мне железом.

Гассун отпрянул назад в ужасе.

— Плата за пользование причалом? Для плавающего театра? Беспримерно! Я не могу платить за это! Это половина моего прихода за этот вечер!

Чиновник неохотно согласился улыбаясь.

— Плата была подсчитана на этом основании. В этом двусмысленном мире концепция такая четкая и ясная как "половина" совершенно свежа.


***

Гассун едва дождался утра. Перед зарей он приказал поставить все паруса и выбрать шкоты, хотя те висели безвольно, как кули в полном покое. Наконец появилась величественная Федра и послала над водой оранжево-красные лучи. В этот момент воздух зашевелился и река пошла мелкой рябью. Паруса захлопали и наполнились. Концы были отданы. Судно медлительно проталкивалось по воде, едва преодолевая течение. Как для того, чтоб устроить моцион для быков, так и для улучшения скорости, Замп приказал привести кормовое колесо в движение, вызвав косой взгляд Гассуна, который негодовал по поводу любого посягательства на его авторитет.

Виссел, теперь ощутимо менее полноводный, стал извилистым. Назад, вперед, вокруг, около с ремя жестко закрепленными на первоначальном курсе, потом на следующем; с кормовым колесом послушно взбивающим воду за кормой. Берега заросли удивительными разновидностями деревьев и кустов. Ненормальная мальва с черными стволами содержала в верхней части бледно-зеленую пену. Ниже шли группы чернильные деревья, черниковые заросли, плачущие ивы, редкий гигантский тамариск со стволом футов двадцать в диаметре и листвой покрытой сверкающими белыми древесными казарками.

За день река обогнула группу древних вулканических кос — являвших собой хороший источник, согласно "Речному указателю", пиритовых кристаллов. Группа кочевников на берегу наблюдала за проплывающим кораблем. Они сидели неподвижно на длинноногих, черных конях, не отдавали салютов, не произнося звуков. Зловещая и нервирующая неподвижность. Замп, изучая группу через подзорную трубу Гассуна не смог идентифицировать их. Он взял на заметку их смуглую кожу, острые скулы и подбородки, странные черные шляпы с высокими острыми тульями и длинными, бросающимися в глаза ушными клапанами свисающими над их сверкающими черными глазами. Лица враждебных мифических существ, благоухающих мускусом, ликером и ароматическим дымом.

Гассун в раздражительной досаде подошел сзади к Зампу и забрал подзорную трубу.

— Я предпочел бы, чтобы вы не использовали мои инструменты, Мастер Замп. Они нежные и ценные.

Замп вздохнул, но не стал возражать. Гассун изучал кочевников.

— Неприятно. Я бы был бы счастлив, если бы они не явились к нам, когда мы пришвартуемся к берегу. С другой стороны мы можем пострадать, разделив судьбу бедного Гарта Ашгайла. Это путешествие поистине порождение глупой безрассудности.

Кочевники пришпорили лошадей и уехали. Замп вскарабкался в птичье гнездо и к своему облегчению увидел, что группа направляется на юг.

День прошел без происшествий. Косяки рыб и песчаные косы сделали навигацию трудной, и Гассун вел корабль с великой осторожностью.

Два дня ветры дули капризно, потом подули сильно и точно с юга. На четвертый день после того как они покинули Скивари, судно прибыло в Гаркен — укрепленный город намного больший чем Скивари — конечный пункт караванных маршрутов идущих на северо-восток Центральной Ланы ХХIY и на запад до Нонестика океана Ланы ХХII. У пристани было причалено два кога с развевающимися зелеными, желтыми и черными знаменами… Проконсультировавшись с Приложением YIII "Речного указателя" Замп идентифицировал цвета как торговое судно Малоу-Мандаманов-Лакустринов и Транспорт Братства с Верхнего Виссела.

Касательно Гаркена в "Речном указателе" было сказано мало:

Город хорошо защищен против яростных атак Мандаманов Василисков и племен различных наций Тинситалы. Гаркен — конечный пункт караванного пути, тут организован рынок и торговые склады минералов, масла, рабов, хорошего дерева, стекла из Лантина, музыкальных инструментов Кобла, бальзама Биайнари, жидкости бессмертия Мандаманов, гранатов Шегеди и дюжины других товаров. Рынок Гаркина самое красочное и возбуждающее зрелище, где во время сделок состояния меняет владелдьца за одно моргание, кивок или легкий щелчок пальцев.

Торговый Синдикуат управляет эффективно из-за строгих полицейских сил, которые создают почти нереальный оазис спокойствия. В Гаркине не найти разбойников, воров или агрессивных храбрецов; их хватают, только они появляются и с большей частью поступают определенно. По этой причине Гаркин убежище справедливых и честных людей. Ни при каких обстоятельствах не пытайтесь вести незаконные дела, мошенничать, развратничать или буянить, если не хотите расстаться с жизнью.

Замп прочитал отрывок с многозначительным выражением для Гассуна, который взирал на Зампа в негодовании.

— Мне не нужно бояться законников Гаркина! Я за всю свою жизнь не совершал еще незаконных дел!

— Не стоит начинать в Гракине, — заметил Замп. — На вашем месте я бы поберег оставшийся вам отрезок жизни.

— У меня нет дурных предчувствий, — сказал Гассун. — Мы как обычно выставим рекламу и устроим представление, такое длинное, как мы устраиваем обычно. Я страстно желаю извлечь пользу из этого бесконечного путешествия.

— Мы можем сэкономить два дня, — сказал Замп. — Не больше. Время становится самым главным фактором.

— Мы посмотрим.

"Очарование Миральдры" подошла к пристани Гаркена и пришвартовалась, привлекая только скудное внимание. Замп отправил вперед свои плакаты. Оркестр заиграл веселые мелодии. Девушки-мимы исполняли кекуок на верхней палубе, но только несколько бездельников, слоняющихся у доков, пришло посмотреть.

— Странно, — сказал Гассун. — В самом деле любопытно. Тут достаточное населения. Уверен, они не разу не бывали на представлении.

— Какое-нибудь легкомысленное поощрение удивительно сработает, — сказал Замп. — Парад, немного музыки и все будет в порядке.

— Надеюсь, — проворчал Гассун. — С другой стороны мы потратим на это весь день и вечер.

Замп загрузил ящик билетами, построил оркестр в колонную, выставил трех девушек-мимов с плакатами слева, и трех справа. Замп воздел руки. Окрест отправился вдоль пристаней, и тут же начал играть живой марш. В тревоге Замп приказал замолчать.

— Однако нет! Тут может быть ограничения на музыку в дневное время, или какие-то другие законы. Давайте-ка уверимся, прежде чем совершим задуманное. Вперед, четко, в правильном порядке. Девочки, держите повыше плакаты! Мы продаем билеты на представление, не стройте глазки прохожим!

Замп повел процессию по аллее на центральную площадь, где будки, магазины, прилавки и телеги создали безвкусный конгломерат цвета, формы и движения. Ряды общежитий образовывали две стороны площади. В третьей четверти периметра деревья чернильных орешков давали тень над группой загонов для рабов, некоторых пустых, других занятых. Прямо напротив через огромные ворота вырезанные в массивной черной кирпичной стене открывался вид на степь.

Замп остановил свою труппу, которая уже привлекала внимание. Поблизости стоял высокий, темноволосый человек болезненного телосложения, с обвислыми щеками и лисьим носом, которые добавлялись к его заметно мрачному настроению. Его доспехи из полированных черных бамбуковых палочек и кожаная шляпа усложненного фасона с дюжиной складок и сгибов казалось указывали на официальное положение, и Замп обратился к нему, уверенный, что добудет точную информацию.

— Мы чужаки в Гаркене, — сказал Замп. — Фактически мы только что прибыли на борту плавучего театра "Очарование Миральдры" и хотим разрекламировать наше представление. Нарушим ли мы местные законы, если станем играть музыку и возвещать о представлении?

— Не совсем, — заявил человек в черной броне. — Я могу поговорить с властями на этот счет, поскольку я один из магистратов.

— В таком случае, — сказал Замп, — я хотел бы предложить вам привилегию купить первый билет, который будет продан в Гаркине, за смешную цену в пол крупицы.

Магистрат задумался на мгновение, потом сказал:

— Определенно, я куплю четыре таких билета. Из своего кошелька он вынул дощечку с бумагой, размером в дюйм и использовал маленький инструмент, чтобы поставить черный значок на этих бамагах, которые потом протянул Зампу. — Две крупицы, я считаю, правильная сумма.

Замп с сомнением посмотрел на пустячного вида бумаги.

— В данных обстоятельствах я предпочел бы, чтобы мне заплатили твердым железом.

— Возьмите эквивалент железа, — потребовал магистрат четким голосом. — За это можно выкупить товар в любом месте в Гаркине. Эта та основа на которой мы ведем наши дела.

— Если так, то это изобретение очень хитроумное, — сказал Замп. — Могут ли эти бумаги превратиться в две крупицы железа, и если да, то где?

— Заметили ли вы большое строение из черного кирпича вон так, магистрат показал пальцем таким длинным и белым, словно он соперничал с Гассуном. — Это банк, где все только этим и заняты.

— В таком случае, спасибо вам, и за информацию и за ваш обычай, — сказал Замп. Он сделал знак оркестру, который тут же взорвался веселой мелодией. Девушки-мимы установив плакаты, исполнили запутанный танец из вращений, прыжков, качаний и коленцев. Наблюдатели собрались посмотреть и Замп, время от времени прерывал музыку и танец, возвещая о качестве представления которое состоится в этот вечер на борту "Очарования Миральдры". Он продал довольно много билетов, все за проштампованные кусочки бумаги.

Взволнованные сигналы из-под деревьев чернильных орешков привлеклои внимание Зампа. С возрастающим любопытством Замп подошел к загонам рабов. Здесь он обнаружил Гарта Ашгайла и различных членов его команды, содержащихся за бамбуковой изгородью.

— Мастер Ашгайл, я удивлен обнаружив вас в Гаркине?

— Мы здесь не по своей собственной воле, — провозгласил Ашгайл дрожащим голосом. — Мы были захвачены, нам грозили, согнали в стадо, словно скот, привезли сюда, чтобы продать в рабство! Можете вообразить такой поворот дел? Наша радость и облегчение при виде вас совершенно неописуема!

— Знакомое лицо в чужой земле всегда приятно видеть, сказал Замп. — Пожалуйста, извините меня. Я должен продавать билеты на мое вечернее представление.

Замп вернулся к оркестру, гдепроизнес еще одно приглашение и продал разом почти сотню билетов.

Гарт Ашгайл продолжал делать настойчивые жесты, и Замп наконец вернулся к загонам для рабов.

— Мастер Ашгайл, вы сигналили мне?

— Да, конечно! Когда вы сможете вытащить нас из этих загонов? Мы хотели бы вымыться и прилично поесть!

Замп печально улыбнулся.

— Вы преувеличиваете мои возможности, я для вас ничего не могу сделать.

Гарт Ашгайл в ужасе откачнулся.

— Вы же не собираетесь оставить нас здесь?

— У меня нет другого выбора.

— Но определенно вы можете заключить какой-то договор с работорговцами!

Замп с сожалением покачал головой.

— Мне не нужно такое количество рабов, даже если бы я мог за них заплатить.

Через мгновение Ашгайл холодно сказал:

— Если вы поможете нам выпутаться из этого затруднительного положения, ваше железа будет точно и с благодарностью возвращено.

— У меня нет железа, — сказал Замп. — Все, что я имел погибло в Порт Ванте. Возможно, после всего, это божественное правосудие.

— Очень хорошо, а как Мастер Гассун?

Замп задумчиво потянул за свою козлиную бородку.

— Я могу сделать простое предложение. Нам не достает четырех волов, но определенно вы не захотите занять стойла и работать у капстанов?

Ашгайл тяжело вздохнул.

— Если так должно быть, мы согласны.

Замп прогулялся к конторе работорговца — представительного мужчины в темно-красном плаще, который встретил Зампа сердечной улыбкой.

— Как могу я помочь вам?

— Через неделю или около того, я могу оказаться в том положении, что смогу продать вам дюжину рабов. Сколько вы даете за голову?

— Многое завит от них самих. Я не могу точно подсчитать пока я не изучил товар.

— Для расчетов при грубом сравнении давайте скажем, что они напоминают вон ту группу молодежи.

— Их степень полезности такова, что я заплачу по пятнадцать крупиц за голову. Ими можно будет долго пользоваться, и они не много требуют.

— В самом деле! — сказал Замп. — Я и не думал, что рабы идут так дешево. Тогда какая будет ваша продажная цена?

Работорговец поджал губы.

— Я могу принять сорок крупиц за голову. Вы покупаете или продаете?

— Сегодня, если цена будет разумная, я мог бы купить. Я могу заплатить не более двадцати крупиц за голову.

Глаза работорговца сильно выпучились от удивления.

— Как может кто-то совершить сделку с таким убытком? Пожалуйста, будьте серьезны.

В конце концов, торговец согласился на цену в двадцать шесть и пол крупицы, и сосчитал финальную сумму в пять сотен крупиц.

— Теперь об оплате, — сказал Замп. — У меня есть здесь несколько сертификатов, предложенных мне жителями Гаркена на цену в шестьдесят три крупицы, которые я сейчас предлагаю вам, так что осталось четыреста двадцать семь крупиц, — он открыл свою сумку с билетами. — Я продам вам еще восемьсот пятьдесят четыре ваучера по пол крупицы, которые такие же простые, как кредитные бумаги Гаркена… видите официальный символ великого плавучего театра "Очарование Миральдры". Они могут быть обменены на сходнях на вход на представление и будут обладать ценностью до тех пор, пока не будут выкуплены.

Работорговец изучил билеты, которые Замп предложил.

— Я несколько недоумеваю относительно того, как действуют эти валчеры. Они имеют обеспечение железом?

— Железом, если Мастер Гассун так выберет или каким-то другим ценным товаром, таким как вход на представление драмы "Макбет". Если вы решите, вы можете с выгодой продать эти валчеры за двойную цену людям недавно пришедшим из степей.

— Очень хорошо. Рабы ваши. За такую цену я могу поверить вам без гарантий.

— Я должен использовать свои возможности, — сказал Замп. Мне нужна веревка, связать рабов за шеи, чтобы предотвратить всех.

— Побег? Куда? Вон там крепкий шнур, которого хватит на ваши нужды.

Замп повел прежних рабов назад на плавучий театр, а оркестр и девушки-мимы шли позади. Группа поднялась по сходням и на главную палубу, где Гарт Ашгайл заговорил дрожащим голосом:

— Аполлон Замп, в прошлом мы имели маленькие трудности, но сегодня вы совершили великодушное деяние. Будьте уверены, что я никогда не забуду того, что вы сделали!

— И я! — провозгласил Альпо — главный акробат из старой труппы Зампа. — Тройное ура Аполлону Зампу, самому превосходному парню на свете!

— В свое время, — сказал Гарт Ашгайл. — Сейчас я слишком голоден и слаб даже для аплодисментов. Снимите эту веревку, Мастер Замп. Я в самом деле страстно желаю принять ванну, одеть чистые одежды и хорошенько поужинать и потом полностью расслабиться!

— Не так быстро, — сказал Замп с угрюмой улыбкой. Определенные события на берегу реки Лант и в гостинице "Зеленая звезда" свежи в моем мозгу.

— Пойдемте, друг Замп! — сказал Ашгайл. — Что касается меня, пусть прошлое останется в прошлом.

— В свое время, но вначале более важные вещи. Выкупив вас, я заплатил основательную сумму.

— О, конечно! Мы признаем долг, — сердечно сказал Гарт Ашгайл. — Каждый залог требует возмещения!

— Очень хорошо, — сказал Замп. — Вы можете сейчас написать мне безвозвратную расписку в обещании и банковский чек на одну тысячу крупиц железа. Потом каждый из остальных членов вашей комакнды выплатит вам свою долю, согласно с этим обязательством.

Гарт Ашгайл начал горласто протестовать, но Замп остановил его жестом:

— И не стоит говорить, что до тех пор пока я не получу железа, договор остается в силе, все вы будете работать у капстанов.

— Это горькие новости, — сказал Гарт Ашгайл. — Ваше милосердие слишком резкое на вкус.

Замп коротко возразил, но был прерван резким голосом Гассуна.

— Мастер Замп, в чем причина этого вторжения?

— Один момент, — Замп позвал боцмана. — Отведи этих людей на нижнюю палубу. Посмотри, чтоб они не разбрелись по другим секциям корабля.

Боцман увел группу, и Замп присоединился к Гассуну на шканцах.

— Возможно, вы сможете объяснить эти странные действия?потребовал Гассун.

— Естественно. Разве вы не узнали Гарта Ашгайла и его труппу? Я нашел их в загонах для рабов!

Гассун вопросительно посмотрел на Зампа.

— И как, при недостатке финансов вы освободили их? Я надеюсь никакого насилия и мошенничества?

Замп сказала голосом с холодной настоятельностью.

— В отсутствии финансов я использовал убедительность и внутрение ресурсы.

Гассун стиснул свою голову, так что пучки белых волос стали торчать между его пальцев.

— Эти слова звучал зловеще!

— Все устроенно совершенно честно, — сказал Замп совершенно благородно. — Торговец рабами назначен нашим агентом по распространению билетов. Я заключил с ним очень выгодное соглашение.

Гассун казалось лишился воли. Металлическим голосом он спросил:

— Каковы подробности этой сделки?

— Я отдал ему определенную часть билетов в виде оплаты его гонорара и расходов.

Гассун застонал.

— Сколько билетов?

— Восемьсот пятьдесят четыре, если быть точным.

— Восемьсот пятьдесят четыре билета! Должны ли мы играть для трех полных залов и не получить ничего взамен?

— Нет необходимости, — ответил Замп. — Агент имеет несколько возможностей. Он может продать билеты с выгодой, или раздать их своим друзьям или даже дать их нам выкупить за железо.

Гассун закричал своим самым гнусавым голосом.

— Я должен буду платить за свои собственные билеты? Непостижимо! Я не владею такой суммой!

— Этого никогда не придется делать, — сказал Замп. Ситуация имеет множество преимуществ. Мастер Ашгайл и его товарищи подрядились работать вместо недостающих волов. Они так же возместят нам расходы, когда мы вернемся в Кобл. Как можем мы помочь и не извлечь выгоду?

Гассун воздел руки в небо и пошатываясь ушел в свой кабинет.


***

На вечернем представлении было мало зрителей. Присутствовал работорговец, магистрат, те другие, кто заплатил за свои билеты сертификатами, тридцать из тех, кто заплатил на сходнях проштампованными бумажными квадратиками и возможно еще дюжина, кто предположительно получил свои билеты у работорговца.

Гассун сумрачно осмотрел пустые сидения.

— В таком случае мы должны оставаться здесь две недели, играя два представления в день… ни за что.

— Неприятная возможность, — сказал Замп. — Возможно… — Он сделал паузу, потянул задумчиво свою бороду.

— Возможно, что?

До того как Замп смог объяснить, появились магистрат и работорговец.

— Превосходное представление, хотя немного мрачное и унылое, — заявил магистрат. — Какая программа на завтра?

— Та же самая, — ответил Замп.

Работорговец потряс головой от неудовольствия.

— Я не смогу продать билеты на такое подавляюще действо. Здесь, в Гаркине, мы предпочитаем легкомысленность, веселье, даже чуток непристойности, если это подано с хорошим вкусом. Я думаю, что поменяю те валчеры на их стоимость в железе.

Гассун поднял глаза к небу. Замп учтиво сказал:

— Валчеры для вас просто сертификаты. Они должны выкупаться в банке.

Работорговец посмотрел обвиняюще, но магистрат сказал:

— Это достаточно благоразумно. Кто будет рисковать последствиями обмана ради нескольких крупиц железа?

— Никто без сомнения, — ответил работорговец, — но день выдачи в банке только через шесть месяцев!

— Что! — воскликнул Гассун в гневе. — Эти кусочки проштампованной бумаги оплаченные на сходнях не могут быть выкуплены в течении шести месяцев!

— По причине особых обстоятельств, — сказал магистрат, — я попрошу банк в виде чрезвычайных обстоятельств произвести выплаты как по ценным бумагам так и по валчерам, учитывая интересы этого судна, завтра утром. Вам не нужно бояться за свое железо. В Гаркене мы сурово дотошны. Мы не можем быть иными.

Магистрат и работорговец ушли. Замп и Гассун посмотрели друг на друга. Замп сказал:

— Наш шаг ясен и очевиден.

Гассун снова согласился с Зампом. Он позвал боцмана.

— Быков к капстанам. Поставить все паруса, потом отдать швартовые. Мы немедленно покидаем Гаркин.

Глава 13

Дул холодный и устойчивый ветер с юга. Показались звезды, потом скрылись за двигающимся клочками облаков. С помощью шестого чувства определяя неясно вырисовывающиеся низкие берега, команда "Очарование Миральдры" вела судно по полноводной реке.

В полночь ветер спал. Быки работали у двух капстанов, в то время как Гарт Ашгайл и его труппа, горько протестуя, толкали планки третьего, и судно продолжало идти на север.

На заре ветер снова наполнил паруса, судно приподняло из воды. К середине утра появилось шесть всадников, которые двигаясь с юга вдоль восточного берега реки, кричали и махали руками кораблю. Гассун благоразумно держался западного берега и притворился, что игнорирует жестикуляцию. Всадники наконец оказались обескураженными и безутешно повернули назад, на юг. Замп, поглядел через подзорную трубу, и узнал представительную фигуру работорговца, хоть мантия с капюшоном и скрыла тенью его черты.

— Мы вовремя слились из Гаркина, — сказал Замп Гассуну. Свойство этого местечка — мелочность и отсутствие юмора. Стремясь к преимуществам они будут оставаться с носом.

— Тем не менее, — прорычал Гассун. — Моя репутация в отношении честности (репутация, которую я ревниво охранял) теперь запятнана.

— Не обязательно, — сказал Замп. — Банк Гаркина может решить пустить в обращение наши билеты, как имеющие силу знаки обмена. В таком случае никто ничего не потеряет.

Позже, на следующий день корабль приблизился к Излучине Резни, относительно которой в "Речном Указателе" ничего не было сказано. Гассун хотел сыграть представление или два чтобы восстановить финансы. Замп подозревал, что всадники из Гаркина могли опередив корабль прибыть на Мыс Резни, что могло бы повлечь неприятные последствия. И оба Мастера живо заспорили.

Дискуссия превратилась в спор, когда в поле зрения показалась Излучина Резни — городок полуразрушенный и пустынный. Гассун подвел судно поближе к разрушенной пристани и изучил руины через подзорную трубу. Он увидел лишь то, что могло быть тайным движением среди теней. Излучина Резни была совершенно не тем местом, где стоило бы устраивать представление, и "Очарование Миральдры" уплыло.

Местность превратилась в обширную прерию. Виссел протянулся через земли словно гигантский живой организм, мягкий и медлительный. "Очарование Миральдры" двигалось словно в спокойном сне под самыми мягкими солнечными, синими небесами. Несколько раз показывались банды кочевников, смотрели молча, или некоторое время ехали вдоль берега вопя и завывая, размахивая шляпами.

"Речной указатель" больше не давал подходящей информации, хотя карта приблизительно указывала место расположение нескольких городов: Вида Прерии, Идантуса, Порта Вейнабл и замка Боноури. Гассун настаивал на остановке в Виде Прерии, вопреки тому, что Замп опасался посланников с приветом из Гаркина. Город был чуть больше, чем пристань, склад и беспорядочная куда ферм с подсобными помещениями. Никогда "Макбет" не игрался перед столь оценившей его публикой, и Гассун получил великое удовлетворение от прихода с платы за вход, так что захотел остаться на несколько дней. Замп, однако, наложил свое вето, ссылаясь на то, что время поджимает.

Через день после того как они покинули Вид Прерии на берегу появилась банда кочевников, наблюдавших несколько мгновений, а потом помчавшихся вверх по течению с расчетливым намереньем, которое Замп расценил как дурное предзнаменование. Гассун, поглощенный разговором о поэзии с Дамсель Бланч-Астер, посмеялся над предчувствиями Зампа. Два часа спустя "Очарование Миральдры" поворачивая за излучину реки обнаружило флот из дюжины рыбачьих лодок, в которых плыли те самые кочевники вооруженные луками и стрелами, топорами и абордажными крюками.

Замп, будучи далеко от того, чтоб успокоиться после заверений Гассуна, предложил команде корабля держаться настороже и теперь защитные меры были тот час приведены в исполнение. Воины со щитами встали, чтобы защитить рулевых и крутящих капстанами, куда уже были впряжены быки. На передней палубе Замп застыв у гаубицы из цементированого стеклянного волокна поднес спичку к запалу. Гаубица извергла камешки в рыбачьи лодки, разрушив три из них. Ашгайл и его труппа были на посту у планшира с приказом сбивать любые крюки, которые перелетят через борт. Команда тем временем собралась у катапульт по левому и правому борту, метая сосуды с быстро растворяющимся маслом в рыбачьи лодки. Пыжи из горящей ветоши легко подожгли масло, создав почти непроницаемый занавес огня. Потенциальные нападающие кричали в отчаянье, прыгали в реку и плыли к берегу. Замп перезарядил гаубицу, разрядил ее в три другие рыбачьи лодки, которые еще плавали, и почти так же быстро как началась, атака была отражена.

Гассун неохотно признал действенность мер Зампа, но удивлялся почему Замп был столь стремительным.

— Предположительно их можно было бы предостеречь, предупредить объявлением или какой-то демонстрацией. Я сожалею о том, что пришлось забрать жизни в столь безнравственной манере.

— С другой стороны, — возразил Замп, — было бы больше на несколько человек кровожадных головорезов, собирающихся атаковать нас на обратном пути.

Гассун пробормотал что-то вместе со вздохом и ушел в свою каюту.

Час спустя мертвая тишина спустилась на прерию. Облака кипя двигались с севера, где теперь неясно вырисовывались горы Мандаман. Молнии были в равнодушную землю справа и слева, потом полил холодный дождь. Пять минут спустя буря налетела со всех сторон, словно обрушился огромный кулак. Со временем небеса очистились и ласковый ветерок понес "Очарование Миральдры" вверх по течению.

После полудня маленький городок появился на восточном берегу. Сверившись с картой, Замп объявил, что город — Идантус. В виду отсутствия информации, Замп благоразумно предложил проследовать мимо, но Гассун настаивал на том, чтоб остановиться на ночь, не только дать представление и этим получить выгоду для своей казны, но также избежать опасности ночи, проведенной на якоре посреди реки.

Против этих аргументов Замп мог противопоставить только настроение общего беспокойства, которое Гассун высмеял. "Очарование Миральдры" спустила паруса и скользнула через поток к пристани Идантуса.

Немедленно появилась толпа жителей Идантуса — крепких людей с красноватыми лицами, светлыми волосами и с чистосердечно открытыми лицами. Дети были особенно очаровательными и бросали цветы на палубу корабля.

Потом Гассун вышел вперед, чтобы представить себя и свой корабль. Жители Идантуса приветствовали его с энтузиазмом. "Очарование Миральдры", как они провозгласили, было первым плавучим театром, который они видели. В самом деле любые суда были тут редкостью.

Опасения Зампа были развеяны сердечностью приема и казалось, что все население города собралось на вечернее представление, платя холодным, чистым железом к удовлетворению Гассуна.

Драма была тепло принята, настолько, что после финального занавеса Гассун услужливо вышел на сцену.

— Благодарю вас за ваш энтузиазм. Это очень приятно. Я в самом деле верю, что вы сознательные граждане этого чудесного города полностью удовлетворились тем, что мы пытались показать.

Улыбаясь в ответ на крики публики "Снова! Снова!" Гассун поднял руки.

— Сегодня мы устали и должны отдохнуть, но если в городе найдутся люди, кто не попал на вечернее представление, я не вижу причину, почему бы нам не устроить другое представление завтра утром, перед там (как это не прискорбно) как мы покинем это восхитительное общество!

Наконец публика покинула корабль, и Гассун довольный пересыпал доход за вечер в сейф.

Утром казалось, что город уступил настроению фестиваля. Дети ткали веревки из льняных венчиков и цветущих бобадилов, которые они подвесили к судну: вокруг него, от носа к корме, вдоль правого и левого борта. И они наплели так много листвы на ходовое колесо, что Замп начал волноваться, что отплытие может задержаться.

Гассун, в праздничной куртке из каштановой ткани в рубчик поверх его обычных черных штанов, воскликнул, обратившись к Зампу:

— Наконец то, что я почти уже не надеялся обнаружить. Настоящий энтузиазм и полностью сердечный прием. Я смеюсь вспоминая ваши ужасные предчувствия!

— Без сомнений, — сказал Замп. — Время поджимает. Давайте устроим представление и отбудем.

Старейший из города направился к Гассуну.

— Естественно, я не могу контролировать ведение ваших дел, но прошлой ночью мы истратили железо, собранное за несколько лет. У нас его больше нет, тем не менее…

На это Замп вкрадчиво сказал:

— Вы можете заплатить свежими продуктами и кормом для наших животных.

Старейший почесал голову.

— У нас нехватка фуража, так же как садовых продуктов. Разве вы хотите отобрать пищу своих друзей? Давайте начинайте представление! Мы побеспокоимся о призах и выгоде в другой раз. Разве это так важно? Мы планируем устроить великий пир в вашу честь дня через три. Припасено будет самое лучшее. все будут есть и пить до отвала. Мы заказали шесть больших бочек меда, хрустики и пачавесы, чтобы жарить, партию засахаренных фруктов, этот случай превосходит все другие в истории Идантуса!

Замп заметил:

— Такие дела требуют больших средств. Как вы заплатите, если вы потратили все свое железо?

— Тем или иным способом средства будут найдены. Мы решили поступить честно с наидостойнейшими. В Идантусе никто не увиливает от дела, или возвращает назад все, что имеет. Это важно и требует кропотливой работы от личности припасшей большой запас железа, когда его друг в нужде, или не может заплатить! — В этот момент глаза старейшины вспыхнули, и он, казалось почти негодовал.

— Благородное чувство, — задумчиво заметил Гассун.

— Тогда за представление! Давайте наслаждаться каждым мгновением нашей скоротечной жизни!

— Очень хорошо, — сказал Замп. — Это наше последнее представление, потом мы должны будем продолжить путь, так как в одном месте нас ждет очень важное дело!

Старейший был потрясен и опечален.

— Уверен, вы не оставите нас накануне великого пира!

— У нас нет выбора, — = сказал Замп. — Наше дело не требует отлагательств.

— Эти новости печальны для всякого, — сказал старейший. Мы будем смотреть дальше наслаждаясь вашим полным репертуаром, более радостным, чем меланхоличное представление прошлым вечером.

— Это — единственная пьеса, которую мы знаем, — сказал Замп. — Мы снова покажем ее сегодня. Занавес уже поднимается. Пожалуйста, садитесь.

Снова "Макбет" показавшийся возможно чересчур мрачным в таком веселом обрамлении, особенно с тех пор как Замп вырезал большую часть тех зрелищ, которые вставлял для оживления драмы. Аплодисменты жителей Идантуса, в то же время сердечные и обильные, были недостаточно бурными по сравнению с предыдущим вечером. После финального занавеса Гассун вышел вперед на сцену.

— Теперь мы извиняемся, но мы должны уплывать. Наш визит был очень краток, однако…

Из публики раздались крики:

— Не уезжайте! Не уезжайте!

— Вы должны остаться и все время показывать нам представления!

— Другие представления.

— Сыграйте нам другую пьесу из вашего обширного репертуара!

Гассун улыбнулся и поднял руки успокаивая крики.

— Все это очень льстит нам, но мы должны уезжать. Будите так добры и передвинете гирлянды и веревки из цветов, так чтобы наше судно могло проплыть?

— Гирлянды называются "Путами любви", — сказал старейший. — Никто не может разрушить их.

Замп вышел на сцену.

— Мы потрясены вашим энтузиазмом и великодушием, и не имея выбора подчинимся. Сейчас мы представим другое представление: величественную трагедию "Макбет".

— Снова "Макбет"? — требовательно спросил старейший скорее раздражительно.

— Необъятные глубины смысла сокрыты в драме, — сказал Замп. — Работа неистощимой ценности!

Снова "Макбет" и Замп по этому случаю вырезал пение и завывания, которые придавали сценам с ведьмами остроту, а все монологи были повторены дважды. Несколько человек из публики, имевшие кое-то дела, решило уйти, но обнаружило что сходни подняты, так что они вынуждены были остаться.

В конце драмы на сцене появился Замп.

— Мы не можем, чтобы нас превзошли в щедрости или экспансивности! Не покидайте своих кресел. Мы покажем представление снова, без всякой платы. Итак, теперь Акт 1, Сцена 1. Пожалуйста, обратите внимание на возвышенность языка, и глубину чувств!

"Макбет" теперь игрался с ведьмами в обычных костюмах, сидевшими на стульях словно усталые уборщицы. Монологи повторялись дважды и аккомпанемент оркестра уменьшился до музыки одного охотничьего рожка, машины производящий звуки грома и барабанного боя. Занавеси упали в конце представления и тут же поднялись на Акте 1, Сцене 1 и трех ведьмах у очага. Публика казалась слегка обеспокоенной, и многие поднялись со своих сидений постоять между рядами, так что Замп, прервав один из своих монологов подошел к краю сцены.

— Друзья! — позвал Замп. — Пожалуйста обратите внимание на наше представление! Мы даем лучшее, что у нас есть, и мы хотим делать это без остановки.

— Будьте добры, опустите сходни! — попросил старейший. У меня есть дело на берегу!

— Мы сможем задержаться в Идатусе, пока вы будете оказывать нам внимание, — сказал Замп, — так что прошу вернуться на свои места.

— Сыграйте что-нибудь еще! Мы уже достаточно насмотрелись этой чудесной драмы.

— Мы играем только "Макбета". Это — все, что мы знаем.

— В таком случае вы должны оставить Идантус, — воскликнул старейший с неожиданной энергией, — и забрать "Макбета" с собой!


***

В пятидесяти милях от Идантуса Виссел вошел в район скалистых холмов и зеленых лугов, затененных дорическими вязами, черными часовыми сираксами, серо-зелеными и серебряными растениями. Пейзаж был столь же мягок и светел как потерянная Аркадия, но сверхъестественно спокойным таким, что даже ветер исчез и река текла словно сироп. Гассун приказал задействовать кормовое колесо. Волов, Гарта Ашгайла и его артистов — всех вынудили работать, и судно продолжало идти вверх по полноводной реке. Замп сидел на шканцах мелкими глотками потягивая вино, деля внимание между ландшафтом и Гартом Ашгайлом топчущемся у капстана.

Там где высокий, густой, темный лес спускался к реке, стоял город из зданий выкрашенных в синий и красный цвета, который Замп определил как Порт Вейнабл. При отсутствии ветра и с ночью на пороге, Гассун решил причалить и дать представление в надежде заработать железа. Замп снова встревоженно запротестовал.

— Мы ничего не знаем относительно этих людей, и мы уже сделали один или два эксперимента по пути, из тех, что должны были бы научить нас осторожности.

Гассун осмотрел город в подзорную трубу.

— Не вижу ничего тревожного. Люди кажется нормального роста и у них нет клыков, хвостов или рогов. Ваш характер, Аполлон Замп, испорченный из-за определенно ничтожного духа, распространяет вселенское недоверие, которое я, если искренне, нахожу предосудительным.

Замп был в затруднении что ответить, и Гассун подкрался отдать инструкции на шканцах. "Очарование Миральдры" поменяла направление пересекая реку и легко скользнула к пристани города.

Сметенные и мрачные вышли вперед собравшиеся послушать объявление Гассуна:

— Удивительный плавучий театр "Очарование Миральдры". Мы приготовились представить для вашего наслаждения классику средневековой Земли — "Макбет". Но вначале я должен спросить так о ваших местных правилах так и о том, как вы отнесетесь к нам. Для примера: можно ли свободно покинуть вашу пристань?

Представитель из жителей Порта Вейнабл (под таким название был известен этот город) уверил Гассуна, что нет никаких необычных преобладающих правил.

— Однако, стоит принять во внимание вежливую практику лести, подарив билеты городским чиновникам и их семьям.

Гассун потянул себя за длинный подбородок.

— И как много городских чиновников?

— Около тридцати.

— А сколько человек входит в среднюю семью?

— Так как мы считаем родство, то в семье обычно насчитывается около одинннадцати-двенадцати человек.

— Интересно! — сказал Гассун. — Жители Порта Вейнабл очевидно наслаждаются близостью и сердечными родственными отношениями.

— В самим деле.

Гассун осматривая город оценил его полное население примерно в сотни четыре.

— Мы сделаем уступку даже более щедрую, — сказал он громким голосом. — Обычно наша входная плата одна крупица. Сегодня, однако, вместо того, чтобы распределять бесплатные билеты, мы снизим входную плату до половины, так чтоб каждый в Порту Вейнабл мог посетить нас, как богатый, так и бедный.

— Это приятно слышать! — воскликнули граждане Порта Вейнабл. — Такая экспансивная доброжелательность редко встречается в наши дни!

Гассун немедленно дал билеты на продажу, а Замп отправился в таверню у пристани. Тут он узнал, что Бездонное озеро лежит в сотне миль за кишащими грабителями дикими землями.

— Тот район — дом для всех отбросов Соувэйнисса, — заверил рассказчик. — Хуже всего Барон Баноури, который обитает в замке и Врат Мандамана. С корабля, вроде вашего, он потребует ненормальную пошлину: по меньшей мере в две сотни крупиц. Если вы откажитесь платить, он обрушит скалы на ваше судно, когда вы будите проходить через расселину.

Замп помрачнел.

— Это последовательная политика?

— Так же последовательна, как поток пива… от чана, через кружку во внутренности, в желоб.

— Троудоурас Гассун, мой товарищ, не согласиться заплатить такую пошлину, — сказал Замп. — Он может отказаться пересечь Ворота Мандомана, или даже приблизиться к ним.

— Это, конечно, его воля.


***

Вечернее представление прошло без изъяна, и Гассун получил бессчетные комплименты о ловкости и живости его труппы. Замп стоял рядом с ним. Кто-то заметил:

— Абсолютно бесчестно, что Барон Баноури…

Замп быстро перебил.

— Да, мы надеемся совершить это путешествие снова с новым репертуаром.

Снова, когда печально пожав плечами кто-то сказал: "Замок старой Земли, такой же как Гламис, без сомнения мрачный, такой как Гламис, без сомнения мрачный, но если сравнить его с замком Барона…" Замп быстро сказал:

— На обратном пути вниз по Висселу, мы снова остановимся в Порту Вейнабл и пробудем подольше.

— Да, будьте уверены, — сказал Гассун немного смущенный. — Но это этот барон?

Замп коснулся локтя Гассуна:

— Извините меня, Мастер Гассун, но пока вы принимаете поздравления этих хороших людей, Дамсель Бланч-Астер и я сходим на берег принять стаканчик или два в таверне.

— Не так быстро! — проревел Гассун. — Есть вещи, о которых я хотел бы поговорить с ней, а ваше присутствие не будет необходимым для нас условием. Мы можете пойти выпить с Вайлайвигом или другим из ваших закадычных друзей, — и принеся извинения горожанам, Гассун отправился на поиски Дамсель Бланч-Астер.

На заре "Очарование Миральдры" отчалив от пристани Порта Вейнабл и поставила паруса порывам ветра, последним дуновениям муссона. Замп взял Этана Куанера инженера корабля. Балтроп — плотник и несколько других людей были собраны под тем местом палубы, где сидела публика и получили приказ внести изменения в конструкцию домкратов, которые могли сбросить непокорную публику за борт.

Гассун тотчас пришел озабоченный стуком и тяжелыми ударами рабочих и потребовал объяснений. Замп заявил тощему хозяину корабля, что основные узлы и подпорки нужно заменить.

— Возможно вы спуститесь в трюм и побудите там, пока работа не будет законченна. Я бы сделал это сам… — тут Замп пристально посмотрел на шканцы, где наблюдая за проплывающим мимо берегом стояла Дамсель Бланч-Астер, — … но у меня есть другие дела.

Гассун проследил взгляд Зампа.

— Задача вполне соответствует вашим способностям, холодно сказал он.

— Как пожелаете.

Время шло, и страна становилась более грубой и дикой. Впереди прямо поперек реки стояли Столбы Мандамана. В разное время в течении дня банды дико выглядевших людей появлялись на берегу реки с удивлением глядя на проплывающее судно, а потом наступили сумерки. Вместо того, чтобы бросить якорь и подвернуться опасности нападения, Гассун выбрал продолжать плыть вверх по реке, вести корабль при звездном свете и блеске воды.

На следующее утро Столбы Мандамана вытянулись вверх в северное небо, и вскоре показалось великое ущелье через которое Виссел вытекал из Бездонного озера. В полумили от голого берега этого ущелья, казалось вырастая из низких скал, появился замок, состоящий из башни, шести башенок разной высоты и стены с маленьким деревянным порталом.

При появлении "Очаровании Миральдры", черная пиратская лодка отплыла от пристани и направилась к плавучему театру.

— Эй на борту корабля! Уберите паруса, бросьте якорь и приготовьтесь заплатить пошлину, которую требует Барон Баноури.

Гассун оскорбительно потряс головой:

— Пошлину? Глупость и чепуха! Мы направляемся в Морнун!

— Не важно. Спустите лестницу.

Гассун угрюмо отдал сигнал боцману, который сбросил с борта удобную лестницу. Дородный мужчина в черной и пурпурной броне вскарабкался на борт. Гассун вышел вперед.

— Что это за абсурдный разговор о пошлине? Мы здесь по приглашению Короля Вальдемара. Мы определенно освобождены от дорожных издержек.

— Протестовать бесполезно. Вальдемара самого заставят платить. Барон Баноури контролирует Врата. Если вы хотите миновать их вы должны заплатить ему пять сотен крупиц.

Гассун казалось задохнулся при его словах.

— Мы ничего такого платить не станем! Это вымогательство: наглое и прямое! Я предпочту повернуть и отправиться вниз по течению тем путем, что мы прибыли!

Замп шагнул вперед:

— Вы — Барон Баноури?

— Я — Рыцарь, сэр Арбан, Повелитель Стражи, Хранитель Врат и Главный Сборщик податей.

— Как вы видите, это — плавучий театр, — сказал Замп. — Мы направляемся на фестиваль в Морнун и неспособны заплатить такую большую пошлину.

— Тогда вы можете не проплыть.

— Возможно вы позволите нам представить нашу программу на забаву вам, Барону Баноури, дамам и господам его двора, в качестве пошлины?

— Ага! Мы не можем дать вам проплыть за такую дешевую плату!

— Насколько вы тогда уменьшите пошлину?

Сэр Арбан задумался.

— При условии одобрения Баноури, на пятьдесят крупиц. Вы также должны должны поставить выпивку и закуски.

Гассун зарычал от ярости.

— Вы требуете слишком много.

— В любом случае, — благоразумно сказал Замп, — мы представим нашу удивительную драму этим людям и возможно притупим их скупость.

Сэр Арбан хихикнул:

— Если ваше представление так удивительно, как вы надеетесь, мы проведем удивительный день. Тогда ведите ваше судно к пристани.

— С удовольствием, — сказал Замп. — Представление начнется ровно через час.


***

"Очарование Миральдры", проделав достаточный путь отрицая силу течения, упокоилось у пристани. Над головой неясно вырисовывалась стена замка с четырьмя башенками в небе над головой. Пара сторожевых башенок охраняли ворота, от которых группа любопытных наблюдала за появлением плавучего театра. Как только якорные цепи были петлями накинуты на швартовые тумбы, и были спущены сходни, Замп вынес вперед плакаты, потом вернулся на борт чтобы убедиться в какой состоянии его приготовления.

Гассун подошел к Зампу дрожа от беспокойство.

— Почему не установлены скамейки? Гаскел сказал мне, что вы тут всем распоряжаетесь!

— Точно! Я знаю как повести дела с этим бароном-вымогателем, и надеюсь, смогу обуздать его наглость. После всего, разве мы не Троудоурас Гассун и Аполлон Замп — самые известные хозяева кораблей и короли реки?

Выступающие зубы Гассуна обнажились в насмешливой гримасе.

— Если мы попадем в темницу, мы сможем лишь утешить друг друга. Нет, Замп, как обычно вы дурачитесь преследуя химеру. Наша величайшая надежда избежать пошлины вымогателя в вежливости, сотрудничестве и приветливости. Если этого будет недостаточно, тогда нет выбора: мы должны вернуться вниз по течению в Кобл. Гаскл! Установите скамейки! Покройте их декоративной тканью!

— Возможно вы и правы, — сказал Замп, — но я хочу показать вам, важную запись в "Речном указателе", — он отвел Гассуна к двери его кабинета, вежливо отошел в сторону, позволил Гассуну войти, потом закрыл дверь под недоверчивые завывания хозяина корабля. Замп заклинил дверь парой шестов о ближайшую переборку. Эти шесты были отмерены, вырезаны и приготовлены как раз на такой случай этим утром.

Игнорируя громкие крики Гассуна, Замп вернулся на главную палубу и отменил приказ отданный Гаскелу. Пять минут спустя ворота в самой низкой стене качнулись полуотворившись. Вниз по дороге направилась роскошная процессия, ведомая парой герольдов в лавандовых чулках и серых камзолах. Они шагали церемониальным, неторопливой походной медлительного марша и несли поднятыми пару черных и пурпурных хоругвьев. Сзади прогулочным шагом двигался дворяне двора Барона Баноури. Дворяне закованные в кирасы и морионы с пурпурными, зелеными, темно красными или черными мембранами, лакированные, полированные и отделанные серебряными розетками и блестками. Дамы носили вышитые одежды, мягкую кожаную обувь, шляпы более изукрашенные и сделанные тщательно с воображением. Несколько рыцарей, суровых и насмешливых, одетых в костюмы из богатого, черного бархата с высокими, черными узко-полыми шляпами. Многие из тех людей игрались ароматическими шариками, подвешенными к их запястьям на шнурах из плетенного шелка. Они часто деликатно подносили шарики к своим носам, так словно воздух реки нес запахи слишком свежие и резкие, чтобы их можно было вынести.

За аристократами двигались группа людей совершенно разного сорта, составленная из дородных мужчин в пурпурной и черной форме, вооруженных алебардами и мечами. Их лица, круглые, тяжелые и грубые как горшки с кашей были также одинаковы, со сдавленными чертами лица, маленькими, косящими глазками, ртами скошенными вниз, так словно намекали на вырождающийся клан. Они маршировали с неприятной методичностью. Безмозглая пикантность была в той манере, как они ставили ноги на землю.

Герольды помедлили у сходен. Дворяне изучили плакаты с ленивым интересом, и Замп подумал, что определил кто из них Барон Баноури — представительный человек среднего возраста без особого роста, с кудрявыми волосами цвета имбиря и усами. Его дама, даже более тучная и немного выше, имела удивительную прическу из валов и спиралей, лавин и витков.

Капитан солдат задул в свисток. Отряд взбежал по сходням и проверил палубу, сцену и проходы ища затаившуюся угрозу. Ничего не найдя, они заняли указанные места. Барон Баноури и его окружение поднялись на судно.

Замп шагнул вперед.

— Персонал "Очарование Миральдры" приветствует Барона Бауноури и его заслуженное окружение на борту этого судна. Наша цель создать сердечные отношения, такой силы, чтобы Барон Баноури отказался от своей обычной пошлины. Мы собираемся представить веселую развлекательную программу и музыкальные фантазии.

— Я — Барон Баноури, — объявил представительный человек. Я ценю ваши чувства, но должен настаивать на обычном налоге, хотя бы для того, чтобы не создавать претендент.

Замп сделал снисходительное движение.

— Сэр, я сочувственно отношусь к вашей дилемме. Тем не менее оплата пошлины может привести к нашему обнищанию. И если честно, я сомневаюсь, чтобы мы смогли собрать сумму вроде этой.

Барон Баноури махнул в сторону Столбов Мандамена.

— Поднимите ваш взгляд. Что вы видите на фоне неба?

Замп изучил ряд приспособлений.

— Они напоминают костяк подъемного крана. Там есть даже мертвец наводящий на мысль о виселицах.

Барон Баноури кивнул.

— Я указал на эти приспособления, только чтобы указать как серьезно я отношусь к финансовым проступкам. Те, кто отправляются дальше, должны заплатить.

Замп кивнул.

— Вы, конечно, позволите нам щедро уменьшить сумму в счет нашего представления?

— Посмотрим, посмотрим, — Барон Баноури указал на палубу. — Почему нет сидений, чтобы мы могли расположиться с удобством.

— Наши предварительные номера — павана. Дамы и господа часто получают удовольствие исполнив несколько фигур, — Замп повернулся к сцене. — Начинайте музыку! Барон Баноури желает танцевать!

Занавеси скользнули в стороны, открыв оркестр, который начал с размеренной и возвышенной мелодии.

Барон Баноури не выказывал склонности к танцам, но вместе со своим сопровождением двинулся вперед изучая оркестр. Замп поднял руку. Музыка резко оборвалась. В подвале боцман и Балтроп — плотник, ударили киянками выбивая пару подпорок. Палуба раздвинулась в середине поднялась в стороны, низвергнув Барона Баноури и его спутников в отверстие. Волы потянули капстаны. Веревки туго натянулись. Блоки затрещали. Наверх из трюма подняли грузовую сеть с Бароном Баноури, его спутниками и их дамами. Группа стражников смотрела в изумлении, а потом стала грубо выкрикивать оскорбления. Они стали подниматься по сходням, и были встречены струей воды, которая смыла их.

— Вытягивайте перлини! — приказал Замп. — Ставьте паруса! Крутите ходовое колесо! Мы совершили сделку и получили разрешение на проход через знаменитые Врата Мандамана!

"Очарование Миральдры" поплыло вверх по течению. Замп уделил внимание тем, кто сидел в сети, теперь болтавшимся в двадцати футах над палубой на конце грузовой стрелы. Он вглядывался в сжатую мешанину рук, ног, ягодиц, искривленных лиц, пытаясь обнаружить Барона Баноури и наконец заметил его на самом дне сети с дородной супругой, сидящей у него на шее; та была в едва ли в более легком состоянии, так как нога, очевидно принадлежащая Сэру Арбану, негалантно давила на ее плечо и неизвестно чье колено уперлось ей в прическу. Сеть дрожала и извивалась от движений своего содержимого, так как те, что внизу, пытались поменяться местами с теми, кто наверху. Барон Баноури, под огузком своей супруги испытывал недостаток свободы движения. Согнувшись и вглядываясь вверх Замп мог заглянуть в лицо Баноури. Положение было неудобным, и Замп приказал чтобы сеть была поднята и нижняя часть подвешена под более удобным углом.

Выставив себя под упреки, Замп как можно сильнее повысил голос:

— Я сожалею о необходимости таких неудобств, — уверил он Барона Баноури, — но как вы сами должны понять, такого шага часто нельзя избежать.

Барон Баноури с налитым кровью лицом сделал бессвязное замечание.

Замп, помня о Гассуне отправил стюарда открыть кабинет. Гассун вышел на палубу дико озираясь. Сеть качнулась. Гассун быстро уклонился и отпрыгнул в сторону в ужасе.

Замп облокотившись о перила на шканцах сказал:

— Вы смотрите на Барона Баноури и группу тех, кто проводит нас через Врата Мандамана, и кто, фактически, будет с нами во время нашего визита в Морнун.

Вопреки удачному воплощению планов Зампа, Гассун не мог сдержать своих упреков, на которые Замп отвечал мягко и благоразумно.

Корабль направился к пугающей массе Столбов. Скалы круто поднимались из реки, которая за миллионы лет прорезала удивительную расселину в горах.

Течение было быстрым и судно перестало двигаться вперед. Гассун приказал Гарту Ашгайлу и его команде встать к капстанам в помощь волам, и судно поползло вперед фут за футом, ярд за ярдом вверх по расселине. Вода тут текла темная, безмолвная и тяжелая, полосатая словно вытянутая тянучка.

Миновали милю. Расселина становилась более узкой и утесы казалось нависали над водой. Подняв взгляд, Замп почувствовал как его голова кружится. Он переключил свое внимание на груз в сети, где обитатели Замка Баноури наконец, после многих проклятий и протестов переменили свое положение, так чтобы Барон Баноури чувствовал себя удобнее. Баноури позвал Зампа:

— Опустите сеть. Дайте нам, наконец, встать на палубу!

— В крайнем случае, вы можете помочь у капстанов. А пока сдержите ваше нетерпение.

— Вы никогда не извлечете выгоды из предательства.

Замп никак не отреагировал на угрозу.

Стены смыкались и стали лишь в два раза шире корабля. Однако, вместо того, чтобы нестись с огромной яростью, вода, казалось, почти стоячей, и Замп удивлялся каким глубоким должна быть эта расселина, чтобы водапочти не двигалась.

Теперь "Очарование Миральдры" двигалось легко, рассекая в стороны холодные, черные воды. Впереди утесы разошлись в стороны, открыв спокойный вид и сонное небо цвета жемчуга. Через несколько мгновений корабль оставил воды Виссела и поплыл по Бездонному озеру.

Глава 14

Карты которые Зампу удалось собрать в Кобле предоставляли противоречивые сведения. Одна обозначала Бездонное озеро кружком окруженным возвышающимися башнями гор, другая — рисовала его по форме похожим на кисть человеческой руки с пятью извилистыми фиордами, отходящими от центральной секции. Размеры были также несопоставимы, растянуты от диаметра в сотни миль до поверхности немного большей чем мельничный пруд. Один теоретик идентифицировал Бездонное озеро как естественный вход во внутренности живой планеты; другой выдвинул гипотезу, что полость была создана древним вулканом, и дав мучительное облегчение окружающим горам, как очевидно, хотя это мнение было оспорено другим авторитетом на теософической почве.

Теперь Замп опустил сеть и позволил извлечь Барона Баноури и его компанию одного за другим, разоружая, освобождая от подсумок, драгоценностей, металлических украшений, ароматических шариков, флаконов с духами и тому подобного. Гассун пренебрежительно стоявший в стороне в течении всего этого процесса, вышел вперед оценивая кучу трофеев.

Замп поинтересовался у Барона Бауноури:

— Какова география озера? Где лежит Морнун, для примера?

Баноури угрюмо претворился равнодушным к таким вещам.

— Город где-то вон-там. Место скаредного и капризного тирана. Если он узнает обо мне, он скормит меня своим священным совам. Вы поступите хорошо, отпустив меня здесь и сейчас, или даже лучше дав мне маленькую лодку, так чтобы я смог вернуться в свой замок.

— Это — непрактичное предложение. Я отчетливо помню ваши упрямые манеры и ваше упоминание о виселицах.

— Таким образом вы приговариваете всех нас к более неприятному концу.

— Кто живет вечно? Вы могли бы рассмотреть эту возможность перед тем как вы попытались ограбить нас. Вы и ваша компания может пойти к капстану у правого борта и облегчить жизнь упряжке быков, который сейчас там трудятся.

— Должны ли мы трудиться, словно животные? — воскликнул Барон Баноури устало. — Разве вы галантны? Эти дамы ничего не знают о таком упражнении!

— Оно достаточно простое, — сказал Замп. — Толкнуть рычаг со всей силы, чтобы он сдвинулся, потом он или она делает шаг вперед и повторяет действие. Едва ли вам понадобится время, чтобы изучить это искусство.

Безутешные и выражающие недовольство прежние дворяне встали у капстана и занялись делом.

Дамсель Бланч-Астер, как обычно, держалась в стороне от активных событий этого дня. Сейчас ее не было на палубе, и Замп отправился искать ее в ее каюту. По каким-то обстоятельствам дверь была слегка приоткрыта. Заглянув через щелочку, Замп увидел Дамсель Бланч-Астер пытающейся одеть одежды, которые Замп видел раньше, в гостинице "Зеленая звезда": запутанно, вышитый жакет, когда-то вещь великой элегантности, но сейчас поношенную и потертую. Дамсель Бланч-Астер казалась неудовлетворенной своим внешним видом, потому что сняла одежду и через голову натянула темно синий жакет.

Замп постучал в дверь. Дамсель Бланч-Астер испуганно вздохнула а потом выглянула в коридор.

— Что вы хотите?

— Совета, инструкции и информации. Мы потерялись на поверхности Бездонного озера.

Дамсель Бланч-Астер без слова вышла в коридор, и Замп проводил ее наверх на шканцы.

— Самые замечательные географы Ланы ХХIII противоречат друг другу относительно этой водой массы, — сказал Замп. — Мы не можем решить в каком направлении плыть.

— Плыть туда, — Дамсель Бланч-Астер указала на северо-восток. — Озеро около сорока миль длинной. Вы сможете только краем глаза увидеть Мирмонт. За ним вдоль Цинтианы лежит Мормун.

В то время как они говорили из тени под утесами на востоке появилась длинная черная галлера и на огромной скорости понеслась к "Очарованию Миральдры". Замп приказал привести в готовность гауцбицу.

Дамсель Бланч-Астер посоветовала открыто не выказывать неповиновения.

— Это один из патрулей короля Вальдемара. Вам нужно лишь показать ваш документ, гарантирующий безопасный проход. Не вздумайте упоминать о моем присутствии!

Галера мчалась по воде на тридцати веслах, и приблизилась к борту плавучего театра. Замп спустил лестницу и темноволосый молодой офицер со сверкающими глазами в красивой форме зеленого, пурпурного и черного вскарабкался на борт.

— Чужестранцам запрещена навигация на озере, — объявил он. — Мы получили приказ топить все вторгшиеся суда. Приготовьтесь к потоплению.

Замп продемонстрировал защитную грамоту, которую так давно получил в Лантине. Офицер тщательно, с осторожностью, исследовал металл.

— Вы — Аполлон Замп?

— Я.

— А этот корабль "Очарование Миральдры"?

— Надпись на носу говорит об этом.

— Минутку, — офицер подошел к лестнице и крикнул вниз на галеру. — Поднимите гроссбух текущих дел. — Пока они ждали, он сказал Зампу. — Вы должны извинить нашу строгость. Страна кишит людьми с очень плохими характерами, включая мятежников, политических и моральных отступников, личностей низшей касты. Мы не терпим таких людей в нашем королевстве, кроме тех случаев когда они служат инструментом, как те, что вы сами используете.

— Ваше замечание допускает различные толкования, надменно сказал Замп. — Так как я не мятежник, кажется вы относите меня тот ли к отступникам, то ли к низшей касте.

— Интерпретируйте мое замечание как вам нравится, сказал офицер. — Единственная моя забота определенным образом идентифицировать вас. — Он взял гроссбух, который протянули ему, проверил символ на пластине Зампа и перевернул страницу гроссбуха.

— "Вызов и приглашение выдано некоему Аполлону Зампу в городе Лантине, для того чтобы он мог привести свою труппу шутов к королю Вальдемару. Его описание следующее: человек такой-то и такой-то…"- офицер просмотрел описание, сравнивая приметы с личностью Зампа. — Очень хорошо. Вы можете проплывать. Держите курс вон-туда на гору Мур, которая отмечает вход в залив Цинтианы.

Офицер вернулся на свою галеру. Замп просигнализировал боцману, который отдал приказ волам и компаниям Гарта Ашгайла и Барона Баноури соответственно. Капстану закрутились. Кормовое колесо вспенило воду. Корабль поплыл через озеро. Замп бездельничая на шканцах подумал что скорость движения не такая, как могла бы быть и задумал устроить состязание между двумя группами, но прежде чем он сумел сформулировать условия такого состязания, с неба налетел бриз, подняв рябь на озере и наполнив паруса. Замп остановил все движение у капстанов и поднял колесо из воды.

Федра опустилась за столбы и ночь спустилась на озеро. В чистом воздухе ярко и аккуратно сверкали звезды, и судно вел Ормаз Одноглазый. За два часа до полуночи бриз стих до легкого ветерка, и судно призраком заскользило через озеро, не так быстро как человек мог бы плыть кролем.

Замп, не в силах уснуть или даже расслабиться, бродил по палубам и обнаружил на носу Дамсель Бланч-Астер. Он не подала знака о том, что рада его присутствию. Тем не менее он присоединился к ней. Мгновение или два они стояли молча, глядя на воду. Звезды в небе и их отражения создавали впечатление всеобщего космоса. Так же они плыли бы по космическому пространству.

Замп вежливо спросил.

— Вы видите огни Морнуна?

— Они невидимы из-за склона холма.

— Теперь, когда вы так близко к дому и завершению вашей миссии, не сомневаюсь, вы ликуете.

В звездном свете Замп увидел, как шевельнулись ее плечи. Она пробормотала:

— Я боюсь.

Через мгновение Замп сказал:

— Бесполезно давать совет. Вы расскажите мне еще одну сказку.

Дамсель Бланч-Астер мягко рассмеялась.

— Я не рассказывала вам сказку. Полу-сказку, возможно. То, что нужно сделать, я должна сделать сама, — она повернулась лицом к Зампу. — Только не заставляйте меня поступать против моих желаний!

Это замечание вызвало у Гаспа печальный смех.

— Мы говорили об этом дюжину раз, и вы остались нетронутой. Почему вы теперь взволновались?

— Я имею в виду то, что произойдет в Морнуне, или в связи с представлением. Вы должны терпеть мои прихоти.

Замп пожал плечами.

— Пока мы не выиграем приз короля Вальдемара.

Дамсель Бланч-Астер издала полузабавный, полупрезрительный звук.

— Вы не выиграет приз! Бедный Аполлон Замп! Вы не знаете изящных вкусов Вальдемара! Он будет сидеть лишившись способности двигаться от ваших прыгающих ведьм и героической декламации!

Замп тяжело вздохнул.

— Не возможно сейчас что-то сделать… Со всей любезностью не могу ли я поинтересоваться, почему вы не могли объяснить все это в Кобле?

Дамсель Бланч-Астер посмотрела на север за водные просторы.

— Я не знаю ничего о любезности. Достаточно мало ее проявляли по отношению ко мне, если не считать Тоудоураса Гассуна.

Замп ничего не сказал. Ночной воздух казался слегка прохладным. Дамсель Бланч-Астер продолжала скучным голосом:

— Я знаю, что вы думаете, но помните, я никогда не претендовала на то, чтобы быть чем-то большим, чем полу-служанкой,

— Ого! — сказал Замп. — Итак, мы здесь, в Морнуне, и все идет к тому, что мы должны играть "Макбета" для короля Вальдемара, пусть он хоть удавиться от скуки, — он повернулся и медленно пошел на корму, оставив Дамсель Бланч-Астер стоять на носу. На шканцах он попросил кружку чая у стюарда и час сидел наблюдая как паруса вздымаются волнами в звездном свете, прислушивался к звукам корабля.

Гассун вышел из своего кабинета и остановился моргая.

— Ах, Замп. Вы сидите один.

— Это был трудный день.

— Очень трудный. Тем не менее переговоры мы провели удачно. — А впереди завтрашний день, который, я надеюсь, приблизит нас к нашей цели.

— И я надеюсь.

— Иначе тяжело, — сказал Гассун. — Я в состоянии предчувствия и предвкушения.

— Мы проделали длинный путь, — сказал Замп. — И длинный путь придется проделать, чтобы вернуться назад в Кобл.


***

Заря явилась в цветах жемчуга и белого опала в небе затянутом туманом, и озеро задрожало от холодного света, словно чувствительная плоть.

"Очарование Миральдры" немного передвинулось за ночь. Замп оценил, что сейчас они плывут почти в центре озера, и он не задумывался о черных глубинах под ним. Замп поднял упряжку быков и две свои бригады. Пока он смотрел, Гарт Ашгайл и Барон Баноури наклонились к капстану, и Замп подумал, что не важно чем окончится их путешествие, определенные воспоминания будут утешать его до конца жизни.

Федра поднялась в небе. Туман рассеялся. Воздух стал чистым, и впереди, как на ладони, лежал Мармун и устье залива Цинтианы. Через озеро метнулась пара черных галер, каждая вооруженная трубами, метающими ракеты. Замп снова продемонстрировал охранную грамоту и охотно отвечал на вопросы. Почти с неохотой офицеры удалились, и Замп продолжал плыть дальше.

Час спустя, корабль, обогнув отроги Мирмонта вошел в залив Цинтианы. На берегах появились ряды белых дворцов под высокими темными стираксовыми деревьями. Город Морнун.

Длинный причал из белого камня выдавался в озеро. Рядом с ним плавала дюжина судов. В основном это, казалось, были плавучие театры построенные в ином стиле, чем какие-либо из тех, что Замп раньше видел или знал.

Эспланада бежавшая параллельно пристани была ограниченна балюстрадой из резного камня. С интервалом в пятьдесят футов на пьедесталах стояли огромные урны из которых свешивались черные и коричневые растения с алыми цветками. Магазины через дорогу за высокими стеклянными окнами демонстрировали товары множества разновидностей. Дворцы располагались на склонах выше, полускрытые за зеленью сираксы, джандалы, папоротника индиго, гриноки. Пристань и эспланада вытянулись на север мили на две и исчезала за поворотом крутого берега. Залив Цинтианы постепенно сужался в то время как холмы с обеих сторон не уменьшались и не отступали. Залив превращался в широкую реку вытянувшуюся дальше на север.

Жители Морнуна ходили по эспланаде в костюмах элегантной простоты. Несколько повернулось, посмотреть с более чем случайным любопытством на "Очарование Миральдры".

Появилась группа из четырех людей в черно-золотой форме. Они остановились, рассматривая судно с серьезными намереньями. Потом один, в черной кепке с вышитым золотом козырьком, проконсультировался со страницами гроссбуха. Он сделал насмешливое замечание своим товарищам и забрался по сходням.

Замп шагнул вперед, чтобы встретить его. Гассун стоял на шканцах наблюдая очную ставку с равнодушным выражением.

Чиновник представился:

— Я — Директор Пристани. Будьте добры объявить, кто вы и что у вас за корабль.

Каким-то возвышенным голосом Замп сказал:

— Я — Мастер Аполлон Замп, а это мое чудесное судно "Очарование Миральдры".

Третий раз Замп продемонстрировал серебряный гарант.

— Наш дом в Кобле на берегу Залива Догадка, как вы без сомнения знаете.

Чиновник озадаченно поднял взгляд, потом пожал плечами и открыл гроссбух, проверяя дощечку с набором знаков. Он осмотрел Зампа, снова проконсультировался с гроссбухом. Наконец он кивнул:

— Ваше разрешение имеет силу. Я должен заметить, неофициально, что вы прибыли с полной небрежностью и совершенной беззаботностью. Фестиваль Искусства и Веселья начинается завтра.

— Раз мы не опоздали большого вреда нет, — сказал Замп.

Чиновник удостоил Зампа еще одним холодным взглядом.

— Ваше имя, конечно, будет включено в список участников. Если бы вы прибыли завтра, ваше путешествие могло бы оказаться напрасным.

— Мы не собирались ни к кому относиться неуважительно. Путь из Кобла слишком долог. Ветра в это время года слабые.

— Без сомнения. Без сомнения, — Директор Пристани хлопнул гроссбухом по бедру. — Безразлично, так как вы прибыли. Вы будите выступать шестыми и последними в состязании.

— Такие детали, конечно, на ваше усмотрение.

— Завтра утром официально открывается фестиваль. Рекомендуется, чтобы вы убрали ваше судно в черное, алое и золотое, в честь табарда[19] династии.

Замп поблагодарил за совет.

— Мы бы хотели заняться другими приготовлениями. Я полагаю, вы все устроите для нас.

— Вам положено два места в каждой фазе состязания, ровным, если не каким-то металлическим голосом ответил Директор Пристани, — которые начнутся завтра в полдень на борту корабля "Воуиз".

Директор Пристани отдал официальный салют и попрощался. Замп поискал Гассуна и сообщил содержание разговора. Гассун, который впал в депрессию и уныние, слушал только в пол уха.

— Эта экспедиция — часть пустоголового и болтливого дурачества, ни более — ни менее. Мы — очевидно, чуждый этому месту элемент. Эти люди язвительны, циничны, гиперцивилизованны. Они посмеются над нашими попытками добиться достоверности. Я не питаю оптимизма, относительно наших шансов.

— Слишком мало времени, чтобы подготовить новую программу, — задумчиво сказал Замп, — хотя я уверен…

— Нет! — взвился Гассун с неожиданной энергией. — Пусть посмеются над тем, что отработанно! Я никогда не пойду на компромисс в том, что касается моего искусства, особенно ради заработка!

— Ради заработка я нашел бы компромисс в искусстве даже с собственной бабушкой, — пробормотал Замп еле слышно.

— Прошу прощения? — спросил Гассун. — Что вы сказали?

— Ничего важного. Мы получили два места на первом представлении на борту корабля "Воуиз". Вы пойдете, или позволите Дамсель Бланч-Астер воспользоваться вашим местом?

— Если нам выделанно только два места, вы должны остаться на борту корабля готовя наше представление.

Дамсель Бланч-Астер сама выдвинула аргумент:

— Меня не интересуют никакие представления. Вы можете пойти вместе.


***

Корабль-лебедь "Воуиз" был построен по расточительным и богатым стандартам, без оглядки на расходы, и без надлежащего интереса к удобствам и комфорту. Надстройка была из бледного сандалового дерева, украшенного резьбой запутанной-презапутанной. Публика сидела на скамейках с подушками и темно розовый ковер был у них под ногами, балдахин узорчатого шелка над головой защищал их от дневного света.

Замп и Гассун пришли на судно на час раньше и были проведены к заднему ряду сидений подобострастным швейцаром в светло-зеленой ливреи, а мгновением позже девушка в темно-зеленом тесном платье принесла два сырых от парфюмерии полотенца на подносе, чтобы они могли освежить лица. И на Гассуна, и на Зампа произвели впечатление роскошные апартаменты корабля, хотя Гассун утверждал, что ковер был частью хвастовства и его тяжело было держать в чистоте.

— Как будет судно, вроде этого, выглядеть после вечера в Христе или Файдарте? В самом деле жалко!

Зампу на понравились размеры сцены с технической стороны.

— Звук никогда не вырвется из такой пещеры, — сказал он Гассуну. — Она слишком высокая по сравнению с шириной. Мы услышим лишь бормотание, в то время как артисты будут напрягать свои легкие и голоса.

— Театр должен иметь простое, ненавязчивое оформление, заметил Гассун. — Драгоценности кажутся лучшими на полотне черного бархата. Так что представление возвышает театр. Эту роскошь… — Гассун сделал презрительный жест, — … я нахожу явно вульгарной.

— Я сомневаюсь, что мы увидим что-то столь же искусное, — согласился Замп. — Возможно постановку эротической пантомимы или комедию, такую как моя "Месть рогоносца". В конце-концов интересна реакция публики.

— Особенно короля Вальдемара, хотя я сомневаюсь, чтобы он вот так просто явился на состязание.

Господа с достойными выражениями лиц начали наполнять залу. Игнорируя Зампа и Гассуна, так словно двух корабле владельцев и вовсе не было, они приветствовали своих знакомых взвешенными жестами. Размещение, так заметил Замп, регулировалось согласно протоколу, точно отраженному в формальности одежды. Особые и даже какие-то эксцентричные, вносящие диссонанс, по мнению Зампа, были кокарды, которые носили мужчины сбоку на маленьких, жестких шляпах: зеленые и золотые — справа; красные и золотые — слева. В прическах дам подобным образом были укреплены султаны — зеленые и золотые справа, красные и золотые слева.

Представительный мужчина в красно-коричневом и оранжевом костюме с черной?cummerbund? сел рядом с Зампом. Они разговарились. Новоприбывший представил себя как Роальда Таша — хозяина плавучего театра "Благоухающее попурри". Тем временем парочка разговаривала о трудностях путешествия вдоль реки Цинтианы, сравнивая те с Низовьями Виссела и обнаружили много параллелей.

Замп однако никогда не встречался с публикой похожей на ту, среди которой он сидел, и Таш, в терминах которыми Замп с удивлением расценил как искренние, выразил собственное отсутствие энтузиазма по отношению к Морнуну и его населению.

— Они с трудом способны на благодарность, и вопреки богатству не всегда щедры. То, что они соизволили принять ваше судно — такое случилось впервые.

— Вы хотите проверить мое собственное, инстинктивное суждение, — сказал Замп. — Я никогда не видел людей столь педантичных. Обратите внимание на точность, с которой выполняются наклоны головой, когда они приветствуют друг друга!

— В самых забавных из их манер поведения есть суть, заявил Таш. — Я надоем вам, объясняя их этикет, но вы можете поверить, что они — сложный и утонченный народ. В самом деле, в этой публике принцессы, герцоги, графы, бароны и рыцари, каждый из которых должен заботливо сознавать свое положение. В то же время он отдает дань уважения присутствующим. В этом, никто не может их превзойти.

— Я допускаю, что дела обстоят именно так, — сказал Замп. — Как же их различать? По наклону кокард и перьев?

Таш насмешливо покачал головой.

— Зеленое и золотое символизирует их почтение к Династии Доро. Это были героические короли, которые разгромили Владык Сагуалда, основав королевство Соувэйнисс, стали добывать железо на Черном Болоте и построили Волшебный Ткацкий станок, который затем выткал зеленое и золотое Династии Табард.

— Интересная легенда, будьте уверены. Король Вальдемар претендует на эту родословность?

— Он не посмеет сделать так, однако он испытывает недостаток в зеленом и золотом Табарде, которая свидетельствовал бы о такой претензии. Династия оборвалась две сотни лет назад, когда Шимрод Узурпатор утопил Зеленого и Золотого Табарда, и последнего Доро в Бездонном озере. Я не наскучил вам этим историческим трактатом?

— Не имеет значения! — заявил Замп. — Мне любопытно узнать что-нибудь из местной истории, и у меня есть на это ни одна причина. Как продолжился род после Шимрода?

— Магический Ткатский станок выткал синей с золотом табард для Дома Ирме. Шимрод был уничтожен, и Ирмы правили пока король Робл не был убит в битве под Земаилом. Синий и Золотой Табард исчез из поля зрения, что породило безрассудные спекуляции относительно того сткал или не сткал Магический Ткатский станок Алое и Золотое, которое сейчас носит король Вальдемар. Это, конечно, опасная тема, которую я не смею обсуждать с кем-то, кроме приятеля-хозяина корабля. В любом случае, цвета, которые вы видите означают горячее почтение к Зеленому и Золотому, и также должным образом почтительное отношение к Алому и Золотому короля Вальдемара. Ваш вопрос, если перескочить с одного на другое, получил ответ.

— Все ясно, — сказал Замп, — кроме Магического Ткатского станка.

— Если вы хотите исследовать глубины Бездонного озера, вам нужно всего лишь подняться на Мирмонт.

— Я любопытен, но не безрассуден, — ответил Замп.

— Такое любопытство естественно, — ответил Таш. — Я был просто поражен, когда впервые узнал о Магическом Ткатском станке. В сущности я не знаю ничего, кроме слухов, что за ткатским станком присматривают девять Норн[20], которые порывистые, истерические женщины, даже слепые, немые и глухие от рождения. Когда одна умирает, она выбирает преемницу и возвещает свой выбор с помощью снов. Новая Норна принимает имя старой.

— Кажется, Магический Ткатский станок контролирует судьбы Соувэйниоса, — предположил Замп.

— Не так просто. Однако, когда король Вальдемар появится, будет выдано столько же благословений табарду, сколько тут людей.

— Мастер Гассун, вы слышали все это? — настоятельно спросил Замп. — Выиграв приз мы будем насильно завербованы и будем скорее развлекать табарды, а не людей, который их носят!

Таш поднял руку быстрым жестом привлекая внимание.

— Будьте осторожны с вашими шутками. Неверно построенные фразы далеко разносятся в Морнуне. Мы уже давно переступили осмотрительность, а здесь сейчас король Вальдемар. Вы должны подняться и стоять в ритуальной позе — колени подогнуты, голова наклонена, руки заведены за спину. Так. Теперь тишина. Король Вальдемар известен своим нетерпением.

В мертвой тишине в зал вошел король Вальдемар: человек среднего роста, немного полноватый. Его круглое, бледное лицо обрамляли изысканные локоны сырых, черных волос. Он остановился в задней части залы и оглядел собравшихся черными глазами. Замп тайком оглядел табарт, который носил король поверх блузы из богатой красной ткани — одежда из тяжелого черного шелка вышитая блестками красного и золотого.

Король Вальдемар что-то пробормотал через плечо дворянину, который сопровождал его, потом прошел по проходу между креслами и сел на трон, который установили для него в середине переднего ряда. Выждав почтительный момент, остальная публика вернулась на свои места.

Свет в зале стал сумрачным. Из-за занавеса шагнул высокий, стройный мужчина в янтарных одеждах, с длинной, глянцеватой янтарной бородой. Он поклонился публике и заговорил мягким, чистым голосом:

— Для удовольствия и одобрения самого милостивого короля Вальдемара и граждан — дворян Соувэйноса, мы выбрали прославленный цикл историй из второй книги Рхайтикских мифов. Наша символика следует принципам Фуригайуса Маестора; наша музыка звучит в Четвертой тональности, как многие среди вас смогут распознать. Слушайте Первый Аккорд, который подает сигнал к началу! — он взмахнул рукой. Из невидимого источника донесся шепчущий звук, переросший в дрожащий, великолепный звук многих тональностей. Занавеси разошлись, открыв ландшафт коллосальных руин освещенных тремя солнцами: пурпурным, бледно-зеленым и белым. Из руин выскочили один за другим компания прекрасных мужчин и женщин, одетых только в белую пыль и фиолетовые набедренные повязки. Под музыку лютен, тамбуринов и гобоев, они представили чопорный, величественный балет. Ударил гонг. Вниз устремились зеленокожие полу человеческие существа с головами василисков, чтобы валить мужчин и женщин на землю, жаля их своими языками. Зеленые существа представили важную павану триумфа, который превратился в бешеный танец с притоптыванием, в течении которого солнца изменили цвет на красные, темно оранжевые и черные. Тонкий звон колокольчиков прервал музыку. Начался дождь белых искр, от которого существа стали ссыхаться и взрываться клубами тумана. Снова появились мужчины и женщины, несущие черные диски такие же высокие как они сами, с которыми они совершили серию вращений. Свет стал тускнеть. Танцоры соединили диски и сложили их один на другой, скрывшись позади. К тому времени простой черный диск занимал центр сцены. Он повернулся в сторону. Все за ним исчезли так как сцена погрузилась во тьму.

Вторая фаза представления происходила на блеклой равнине, с руинами от первого плана вытянувшимися до отдаленного горизонта. В пульсирующей, бьющей струей музыке, которая казалось единственная едва контролировала среднего рода существо представлявшее кривляющиеся па. Когда существо развело назад свои руки в воззвании к небесам, поток яркого белого света с прядями мишуры ударил в существо, отбросил его на землю, и та его поглотила. Черные и зеленые растения дали побеги, выросли и расцвели белыми цветками. Второй луч света ударил в цветы, которые, столь плодородные, закрылись в стручки. Тишина. Тяжелые, беспокойные секунды. Потом слабый кристальный звенящий звук. Стручок открылся явив золотистокожую нимфу. Она стояла спокойно и напряженно, руки на боках. Фанфары. Слева подошел черный герой, справа красный герой, одетые лишь в нижние юбки и великолепные шлемы. Они сражались на мечах, и черный герой победил. Он подошел, требуя золотую нимфу. Он коснулся ее. Сцена взорвалась лучезарными искрами. Черный герой содрогнулся и повалился замертво. В радости нимфа сделала несколько пируэтов, кружась все быстрее и быстрее. Музыка стала резкой и завывающей, сцена погрузилась во тьму.

В финальной фазе танцоры создали храм из трех колонн и алтаря, потом создали арматуру, на которую намазывали черную глину, создавая чудовищное лицо. Другие принесли факела и приложили огонь к лицу, которое открыло рот и заорало от боли. Глаза открылись метая взгляды направо и налево, в то время как те, кто построил храм, побросали факела и задергались под конвульсивную музыку. Образ начал распевать грубым голосом. Вначале бормотал чепуху. Потом, как если бы добился понимания, пропел песню с нарастающей мелодией, пока, наконец, сила его музыки не вынудила танцоров, дергаться согласно его импульсам, в то время как сцена стала мертвенно бледной и задымленной. Танцоры вспотели и дергались. Образ издал громкий пульсирующий крик, и танцоры повалились в кучу друг на друга. Пламя вспыхнуло на алтаре и образ замолчал.

Занавес упал. Тонкий человек в янтарных желках появился и степенно поклонился.

— Благодарю вас за то, что вы присутствовали. Это — наш отчет, и мы надеемся, что он произвел на вас впечатление, — он снова поклонился.

Король Вальдемар с лицом-маской поднялся, и вся публика поднялась и стояла в официальной позе уважения, в то время как Вальдемар покинул зал.

Роалд Таш повернулся к Зампу:

— Что вы думаете?

— Крайне сильно, очень остроумно, — пробормотал Замп.

Гассун сказал слабым голосом:

— Я нахожу тему несколько глуповатой, даже чересчур зловещей.

Таш засмеялся:

— "Воуиз" известен своими удивительными эффектами. И не считаясь со своими личными мнениями, мы должны ответить сами себе: понравилось ли это Вальдемару? Он, говорят, предпочитает хорошенькие чучела, но он не мог не получить наслаждения от всех этих вспышек, взрывов и криков прямо у него под носом. В должное время, мы узнаем. Ладно… завтра вечером "Звездный пучок" Люди Чали, потом мой корабль "Благоухающее попурри". Один из моих собственных бедных спектаклей… Вы в очереди шестые и последние? Невыгодное положение, я так думаю. Какой тип представления вы подготовили?

— Классическую драму древней Земли, — ответил Замп. Говорят она имеет художественные6 достоинства.

— Ха! Ха! Не ожидайте сверх утонченности от Вальдемара! Он слишком страстно ищет призывы к мятежу. Кто знает, какие цвета Магический Ткатский станок ткет сейчас?


***

Представление "Звездного пучка" оказалось не менее выдающимся для воображения, технически выполнено виртуозно и прилежнее выполнено в деталях, чем то, что показывали на "Воуизе". Снова тема, для Зампа по крайней мере, была утеряна, или в лучшем случае едва ощущалась, в неразберихе фантастического спектакля. Бородатый скальд и его арфист пели собранию дам в зале старинного замка. Из его инструмента поднялась волна дыма грез и отчасти проиллюстрировала эпизоды из его баллады. В первой сцене банда гигантов — естественно людей на ходулях, исполняли эксцентрический танец среди фруктового сада, где росли деревья с серой и зеленой листвой. Дети под видом птиц пели в листве и пожирали золотистые плоды.

Другой эпизод начался с того, что пара детей, лениво музицируя, дали свободу своим желаниям, будучи магическими существами. Дети хотели богатства, дворцов и быстроногих жеребцов; они хотели силы, могущества и мудрости. Они начали соперничать друг с другом, и каждый боялся силы другого. Оба закончили как пара демонов, сражающихся среди группы вращающихся миров, которые они хватали и резко швыряли друг в друга. Белый демон схватил черного демона и швырнул его голову в солнце… Туман затянул сцену и снова два ребенка лежали на залитом солнцем лугу. Они поднялись на ноги, посмотрели друг на друга в ужасе, в то время как занавес из дрожащей серо-фиолетовой газовой ткани опустился перед ними. Ниже на подмостках скальд пел своим очень серьезным молодым слушателям.

Гассун и Замп вернулись на "Очарование Миральдры" в безутешном молчании. Они пошли в кабинет Гассуна для того, чтобы глотнуть спиртного и для того чтобы иметь время обсудить представления "Звездного пучка". Гассун ворчал о техническом совершенстве отличающем представление, как на борту "Воуиза" так и "Звездного пучка".

— По моему мнению, такое фанатическое внимание к деталям означает почти совершенную близорукость, равнодушие к общим концепциям. Кроме…,- тут голос Гассуна оборвался.

Замп вздохнул:

— Я боюсь, наше представление может потерять при сравнении. Наши сидения поношенны, наши костюмы сделаны кое-как. Истина в том, что мы все пытались сделать подешевле. Мы достигли лишь небрежности.

Гассун, обычно воздержанный, опустошил свой стакан и налил другой.

— Мы не должны оправдываться, — заявил он глухим голосом. — Наше представление исследует пределы человеческих переживаний. Мы имеем дело с более трудными вещами. Что из того, что у нас сидения не роскошные, наши костюмы неубедительны? Мы артисты, а не педанты!

Замп задумчиво сказал:

— Король Вальдемар не думает о педантизме, и еще менее об артистизме, так я считаю.

Гассун посмотрел через стол в холодном неудовольствии.

— Аполлон Замп, я считаю вас ответственным за изъяны! Вы повели дела так, что я оказался посмешищем на борту собственного корабля!

Замп поднял руку.

— Пожалуйста успокойтесь, Мастер Гассун. Мы еще не побеждены.

— Я не желаю больше слушать! Будьте добры, покиньте мой кабинет!

Вместо того, чтобы вернуться в свое жилище, Замп пошел к каюте Дамсель Бланч-Астер и постучал в дверь. Ее голос раздался изнутри:

— Кто там?

— Аполлон Замп.

Дверь открылась. Дамсель Бланч-Астер посмотрела на него.

— Что вы хотите в столь поздний час?

— Я беспокоюсь, относительно вашего здоровья. Я едва видел вас в эти дни.

— Со мной все в порядке, благодарю вас.

— Разве вы не собирались спуститься на берег, чтобы заняться своим делом… чем бы там оно не было?

— Нет большой спешки. То, что собираюсь сделать, нужно сделать после представления. Доброй ночи, Мастер Замп.

Дверь закрылась.

Замп скривился и отошел. В таверне через эспланаду он принял стакан вина и прислушался к портовым сплетням. Представление "Звездного пучка" оценивалось как более превосходное, чем "Воуиза", но по мнении всех решение короля Вальдемара было непредсказуемым.

На следующий вечер Гассун вначале решил остаться на борту "Очарования Миральдры", потом в последний момент изменил свое решение и отправился сопровождать Зампа на "Благоухающее попурри".

Король Вальдемар прибыл точно в то же самое время. "Он может носить маску на лице,"- подумал Замп. Ничто не могло потревожить выражения лица короля. Как всегда он был одет в красный с золотом табард, в соответствии со своим королевским званием.

Представление Роальда Таша отличалось как настроением так и формой от каждого из двух предыдущих, и в кульминации имело завораживающую сердце битву между детьми в красных по фасону мятых куртках и армией бледных карликов, колющихся черными рогами, словно морские ежи. Дети не имели склонности к битве, но дисциплина поддерживалась яростными предводителями в одеждах из черной и белой кожи, которые большими шагами вышагивали назад и вперед, настаивая и гоня трусов вперед с хлыстами.

На четвертый вечер Замп и Гассун взошли на борт громадной "Деллора". Перед представлением, один из герольдов короля Вальдемара сделал объявление очень унылое по произведенному им эффекту, о том, что король Вальдемар не удовлетворенный теми представлениями, что были уже показаны, прибавил оговорку к условиям соревнования. Победитель, как и раньше будет вознагражден, но труппа, которая, по выбору короля Вальдемара, представит самый плохой спектакль будет признана виновной в совершении наглого поступка. Наказание будет суровым: хозяин корабля должен будет заплатить штраф равный одной десятой стоимости корабля. Каждый участник труппы, раздетый наголо получит пять сильных ударов ротанговым прутом, и носы всех будут покрыты светло-синей татуировкой.

Или из-за угрозы или из врожденного превосходства труппа "Деллоры" показала удивительный спектакль — как необычный, так и трудный для понимания. Группа полишинелей представила чудесные подвиги шутовства. Группа иступленнных красивых танцовщиц создала живой калейдоскоп, а пять фокусников показали фокусы, которые оставили Зампа в удивлении. В финале через сцену протянули высокий экран. Через отверстия выглядывали лица, некоторые бледные и мрачные, некоторые коматозные, некоторые глупо ухмыляющиеся, вращающие глазами и то высовывающие языки, то втягивающие. Шары черного пуха двигались вверх, вниз и горизонтально через экран, легко касаясь лиц, которые горько стонали на музыкальный лад. От основания сцены поднялась черная занавесь. Когда она накрывала какое-то лицо, то лицо изображало гримасу отчаянья, потом становилось бессмысленным.

Замп и Гассун с трудом медленно тащились назад на "Очарование Миральдры", каждый озабоченный собственными размышлениями. Гассун ухитрился очень громко рассмеяться.

— Очень возможно, что наш пессимизм беспочвенный. Наше представление, если ничего не случиться, намного жизниней, и после всего, почему мы должны преуменьшать силу благородной поэзии, собственные страсть и пыл? После всего я верю, что мы выиграем соревнование! Однако, мы должны быть бдительными. Наша победа в переходе от высокого к комическому. Для примера, я недоволен своим костюмом. Дункан — величественный, взвешенный, глубокомысленный; бело-синий платье из дорого материала выражает намек на легкомыслие. В свою очередь, вы должны изменить свой голос до глубокого резонанса, так чтобы, в монологе ваши слова могли бы звучать и вам не приходилось бы кричать в публику. Я также намекаю, чтобы предложенные ласки между Лордом и Леди Макбет были сведены до минимума. В этой драме мы не прославляем их брак.

— Я буду играть лучше, совершенно точно, — с достоинством сказал Замп.

На пятый вечер труппа "Небесного бродяги" представила оживленное карнавальное шествие фарса и легкомыслия. Прекрасные девы скакали с трамплина на трамплин высоко над сценой, неся обручи разноцветного света. Слева на сцене клоуны пытались воскресить четыре трупа; справа робкий ученик пытался подковать черную лошадь. Огромное яйцо с взрывом раскрылось. Голые дети выбежали вперед волоча цветные потоки. Труппа из двадцати мужчин и женщин, одетых, чтобы представлять различные расовые типы, пели сатирические песни относительно жизни друг друга. Клоуны наконец преуспели в своих усилиях. Трупы поднялись и, объяснив свои теории бытия, стали дурачиться с клоунами, пели комические баллады и танцевали джигу уйдя за кулисы. В финале паутина пиротехники опутала сцену. Два человека в белых нитях вылетели из орудий, установленных над серединой сцены, схватили друг друга и в безопасности закачались на трапеции. Сатиры гоняли туда-сюда дев. Оркестр все время играл веселые галопы.

Замп, взглянув через публику увидел как лицо Короля Вальдемара размягчилось в улыбке, и как он шепчет одобрительный комментарий одному из своих спутников.

На шестой вечер Аполлон Замп и его труппа представляли перед королем Вальдемаром и дворянами Мормуна трагическую драму "Макбет" на борту "Очарования Миральдры".

В течении дня на корабле царило тяжелое напряжение. Замп осмотрел места, приказал сделать изменения и улучшения, заново привести в порядок освещение. Гассун ходил туда-сюда с растрепанными белыми волосами, делал странные жесты, потом пошел в музей и стал рыться в надежде обнаружить царственные причиндалы к своему костюму. Дамсель Бланч-Астер не выказывала интереса к представлению. Она поднялась на шканцы и наблюдала приготовления с выражением отчужденности. Гассун присоединился к ней и сделал жест в сторону Зампа.

— Это фиаско всего, что он делает. Сейчас нам угрожают штрафы, конфискации, унижение и боль! Вы считаете это разумное приключение для таких людей как вы или я? Может отделаемся от этой идиотской шарады и прямо сейчас поплывем назад вниз по спокойному Висселу, наконец заживем той жизнью, которую мы планировали!

Дамсель Бланч-Астер покачала головой.

— Вы не сможете позволить себе избежать состязания. Кто знает? Возможно король Вальдемар получит благоприятное впечатление.

— Если бы только я сопротивлялся аргументам этого шарлатана Зампа! — проревел Гассун и отправился в свой музей.

Около полудня Замп впал в состояние летаргии. Он больше не сомневался в результате вечернего представления. Было просто невероятно, чтобы его труппа с их эксцентрической игрой, подверженной ошибкам памяти, и экстраординарной музыкой вызвала бы энтузиазм у короля Вальдемара.

Итак, прошел день. Федра поплыла на запад через безоблачное небо. Озеро лежало прозрачное, синей патиной[21] успокоительно собиралась темнота в нескольких милях ниже.

Труппа совершила послеполуденную трапезу, а потом отправилась переодеваться. Замп в десятый раз вычистил вельвет трона короля Вальдемара, бросил отчаянный взгляд на побитую погодой палубу, и сам пошел сменить костюм.

Солнце утонуло за холмами. Дневной свет увял и замерцали огоньки Морнуна на берегах Мурмонта. На борту "Очаровании Миральдры" зажгли факела, и тут первые зрители прогуливаясь поднялись по сходням и заняли свои места. Замп посмотрел через глазок, и подумал, что они в изумлении рассматривают принадлежности корабля, которым было далеко до великолепия.

Публика заняла места. За кулисами воздух от напряжения почти трещал. Дамсель Бланч-Астер стояла в стороне, в сером плаще, защищавшем ее от вечернего холода. Гассун до сих пор вносил последние поправки в свой костюм, и Замп дерзко крикнул в его гримерную, вынуждая его поторопиться.

— Король Вальдемар уже появился на эспланаде.

— Не важно, — сказал Гассун. — Времени достаточно. Мой выход не сейчас! Как ведьмы?

— Рядом.

— Леди Макбет?

— Готова.

— Вы сами?

— Готов.

— Это не трудно. Если нужно будет пусть оркестр два раза сыграет увертюру.

— Ба, — пробормотал Замп. — Ладно, мы сделаем все, что сможем.

Король Вальдемар поднялся на корабль и занял свое место. Замп, скрыв свой костюм под черным плащом, выждал мгновение из вежливости, затем шагнул вперед на сцену.

— Сегодня вечером к удовольствию короля Вальдемара и его видного окружения, мы вызовем к жизни далекое прошлое. "Макбет" легенда средневековой Земли. Античный текст каким-то образом попал в Кобл у залива Догадка в удивительную коллекцию Троудоураса Гассуна. Когда мы узнали о фестивале короля Вальдемара, мы поняли, что ничего не может быть более достойного чем возрождение архаичного искусства!.. Без всяких хлопот мы проведем вас через время и пространство в "пустынное место" где-то в Шотландии, где три оборванные ведьмы замышляют зло, которое и станет центром драмы.

Замп кивнул и шагнул назад.

Занавес поднялся со скрипом и скрежетом.

Первая ведьма: Когда при молниях, под гром

Мы в дождь сойдемся вновь втроем?

Вторая ведьма: Как только завершиться бой…

Наблюдая через глазок, Замп удовольствовался тем, что, по крайней мере, внимание короля Вальдемара было прикованно к происходящему. Он вспомнил о медлительности Гассуна. До сих пор тот в раздевалке? Нет. гассун вышел вперед, завернутый в плащ, в сапогах и капюшоне. Его царственность символизировали любопытные старые многозубые кусочки дерева и железа, и Замп должен был признать, что Гассун и в самом деле с любой точки зрения обладает королевским достоинством.

Дункан: Кто это весь в крови? Судя по виду,

Он может рассказать о ходе боя

С мятежниками.

Малькольм: Это тот сержант…

"Сцена Вторая прошла удовлетворительно,"- подумал замп. ТеперьСцена Третья и снова ведьмы в "степи возле Форреса".

Первая ведьма: Сестра, где ты была?

Вторая ведьма: Свиней травила.

Третья ведьма: А ты сама сестра?

Первая ведьма: У шкиперши…

Замп, как Макбет вышел на сцену, с Банко. Двое слушали пророчиц и узнали новости о Россе и Ангусе.

Сейчас опустился занавес на Сцене Третьей-с-половиной, той сцене, которую интерполировал Замп как в соответствии со своей теорией об улучшении настроения, так и для того чтобы лучше показать холодную и изысканную красоту Дамсель Бланч-Астер.

Декорации сменили. Сцена стала внешним садом в замке Гламис. Занавес подняли, открыв Леди Макбет за столом пишущей письмо птичьим пером. Как Замп сконструировал эту сцену, она должна была читать письмо поощряющее Макбета в его амбициях. Но сейчас Дамсель Бланч-Астер решила, что впору изменить сцену. Как только занавес полностью открылся, она встала на ноги, сняла свой плащ и вышла на край сцены встав полностью в огни рампы, и все увидели, что Дамсель Бланч-Астер носит синий с золотом табард, такой же простой как красно-золотые одежды короля Вальдемара. В публике пронесся бурный вздох потрясения и удивления.

Дамсель Бланч-Астер сказала:

— Я ношу Синий и Золотой. Я получила его от своего отца, и вы все знаете что это именно я. В Алом и Золотом нет силы. Кто узнает Синий и Золотой, Дом Ирма?

Король Вальдемар вскочил на ноги с любопытно неопределенным выражением лица. Замп стоял, замерзая на ветру. Как он мог только подумать, что дворяне Морнуна холодные и отстраненные? Глаза сверкали, челюсти сжались, превратив рты в твердые, напряженные гримасы. Со всех сторон началось медленное движение в сторону Вальдемара, который лишь метал взгляд из стороны в сторону. Неожиданно он повернулся и бросился ко сходням.

Дамсель Бланч-Астер сказала чистым голосом:

— Лорд Гэйз, Лорд Броув, Лорд Валикоур обуздайте Вальдемара убийцу. Сопроводите его на глубокое озеро и путь там свершиться то, что должно.

Дворяне кивнули и вышли вперед. Они взяли изумленного Вальдемара за руки и увели его.

Дамсель Бланч-Астьер стояла чопорная и холодная. Гассун, переодеваясь в плащ для следующей сцены, начал осведомляться о происходящем. Он вглядывался сквозь ветер, и не видел ничего, что могло бы послужить важной причиной (возможно грубо истолкованным публикой) тому, что Дамсель Бланч-Астер сбилась со своей роли. Он рванулся вперед в опрометчивой ярости, глядя через огни рампы.

— Я призываю всех к учтивости! Наше представление только началось! — Он повернулся к Дамсель Бланч-Астер. — Пожалуйста, дорогая, продолжи эту сцену.

Дамсель Бланч-Астер посмотрела на него вначале с холодной досадой, потом недоверчиво, и рот ее отрылся даже шире чем у Вальдемара. Из публики донесся странный вой ужаса и страха от такой неосторожности. Внимание Гассуна однако было прикованно к Дамсель Бланч-Астер. Ее умение владеть собой пропало. Она казалась не более, чем испуганной девушкой. Гассун закричал:

— В чем дело? Почему вы так на меня смотрите?

Дамсель Бланч-Астер показала на него дрожащим пальцем:

— Ты носишь легендарный Зеленый и Золотой… Зеленый и Золотой Табард! Откуда ты взял его?

Гассун расслабившись опустил взгляд на хрупкие старые одежды, который, как он надеялся, могли придать Дункану что-то из того стиля, что он заметил у Вальдемара.

Дамсель Бланч-Астер машинально поправила Синий и Золотой.

— Нить Магического Ткатского станка привела не ко мне. Вы — Король Соувэйнисса и Император Файя.

Гассун с трудом выговорил:

— Я не желаю выдвигать такие требования… Я — Троудоурас Гассун.

— Выше желание — ничто. Магический Ткатский станок выткал для вас судьбу, и это — неоспоримо. Это — чудо, на которое надеялся Соувэйнсс. Вы должны принять как славу, так и ответственность.

Гассон с сомнений потянул за свой длинный, белый нос.

— В самом деле, очень замечательно. Замп, вы слышали это?

— Да, — ответил Замп. — Я слышал и видел все это. Как наше представление? Мы можем продолжать? Кажется сейчас вы должны продемонстрировать здравый смысл.

— Я уже сделал это мысленно, — провозгласил Гассун неожиданно возвышенно. — Главный приз достанется "Очарованию Миральдры" и ее удивительной труппе! Я так же предписываю выдать щедрые вторые призы талантливым труппам с "Воуза", "Звездного пучка", "Благоухающего попурри", "Деллоры" и "Небесного бродяги". Все представления были великолепными. Наказание, предложенное королем Вальдемаром аннулируется. Я приглашаю всех присутствующих в королевский дворец, где мы отпразднуем это замечательное событие, а теперь, пока идея еще свежа в моей голове, я назначаю, решаю и выбираю Принцессу Бланч-Астер в свое сопровождение, как моего ближайшего и верного спутника — положение, которое она и я давно предвидели и которое сегодня ночью стало реальностью. Что вы скажете, Мастер Замп?

— Ничего существенного, Мастер Гассун.

— Хорошо. И было бы также хорошо выказать более радостное настроение для таких счастливых событий!

— В самом деле попробую.

— Хорошо! Превосходно! Приведите Гарта Ашгайла и его жалкую труппу! Я прощаю то, что они должны! Приведите Барона Баноури и его головорезов, и отдайте их под охрану! Они должны ответить за свои преступления. Что до вас, Аполлон Замп, я прощаю вам ваш долгий перечень проступков, дерзостей и обманов. Факт: я отдаю вам в полное владение "Очарование Миральдры" и все ее содержимое, в виде простой платы навек. Больше я не нуждаюсь в таком судне.

Замп кивнул.

— Благодарю за вашу щедрость, Король Троудоурас.

— Ага! — закричал Гассун. — В самом деле удивительны пути Магического Ткантского станка! А теперь… все в королевский дворец!

Глава 15

Воспоминания о многих несчастьях прочно укоренившиеся в Зампе создали убеждение, что пора отбыть, как только дела поправились. После трех дней праздника, он решил оставить Морнун и отправиться назад на юг по Висселу. Гассун, самый потворствующий из монархов, гарантировал, что он может сделать как пожелает.

— Однако, почему на остаться в Морнуне? Как занимающего учтивую должность старого закадычного друга, я назначу вас Грандом Королевства, и возведу в подходящее сословие. Честь которая фактически вами уже заработана, в соответствии с воззванием Вальдемара.

Замп не стал возражать.

— Как вы знаете, я три раза ходил исполнять песни для одной группы аристократии. Речные ветры разогрели мою кровь! Если хотите, можете наградить меня эквивалентами железа, так чтобы я мог построить самое великое судно, которое видели на Висселе, Цинтиане или где-то еще!

Гассун попытавлся сделать потворствующий жест, но сдержал движение руки. Зеленый и Золотой Табард стягивал его плечи, и вынуждал его быть осторожным и контролировать движения, чтобы не разорвать хрупкую ткань. Принцесса Бланч-Астер на ложе резного нефрита сидела с пустым лицом, словно фарфоровая кукла.

— Как хотите, но вы должны пообещать привести ваше удивительный новый плавучий театр в Морнун во время его первого путешествия и показать нам, царствующим, ваши капризы и фантазии.

— Определенно, я так и сделаю, — заявил Замп.

Гассун вызвал конюшего.

— Переправьте двадцать слитков черного железа на борт "Очарования Миральдры" Мастера Аполлона Зампа.

Замп поклонился Гассуну и снова принцессе Бланч-Астер, которая вернула краткий кивок. Замп подумал, что она кажется ленивой и бескровной. Ее зеленый шелк спадал, вышитый жемчужинами и кусочками черного железа. Ее светлые волосы были уложены в тщательно сделанном кофикционе кудрей и локонов. Разве для этого она вернулась в Морнун?

— Без всяких формальностей, я просто уплыву, — сказал Замп.

— И пусть свежие ветры наполнят ваши паруса.

В портале Замп повернулся и отдал прощальный салют. Гассун стоял как и раньше, высокий и тощий; растрепанные белые волосы выбились из-под его железной короны; костистые кисти рук торчали из-под легендарного плаща.

Вернувшись на "Очарование Миральдры" Замп проверил двенадцать слитков, общим весом в две сотни футов. Уверившись, что все на борту, он отдал приказ отдать концы и поставить все паруса, направляясь на юг.

Бездонное озеро было плоским, как зеркало. Паруса безвольно повисли. Замп приказал опустить колесо. Волы и команда Гарта Ашгайла встала к капстанам. Гарт Ашгайл взорвался в крике:

— Наши договоры были аннулированы. Мы теперь свободные люди не должны трудиться у капстанов!

— В самом деле, — согласился Замп, — вы — свободные люди, но вы должны отработать свою дорогу назад, в Кобл. Если вы предпочитаете остаться в Морнуне, чувствуйте себя свободными, плывя к берегу!

Ворча и бормоча Гарт Ашгайл повел свою труппу к капстанам.

Плавучий театр взбивая пену поплыл через озеро. Через час Замп приказал поднять кормовое колесо и молча поплыл на юг потому что странствующие воздушные массы наполнили паруса.

В полдень, на следующий день, судно прошло через Врата Мандамана и, несомое течением, прошло без препятствий мимо замка Баноури. С обеих сторон простиралась Тинситалская степь. Впереди вытянулся Виссел.

Южный муссон стих, ветра стали капризны и изменчивы дуя сперва в одну сторону, потом в другую. Замп не торопился. На час утром и на час в полдень он опускал кормовое колеса устраивая моцион как для быков, так и для Гарта Ашгайла. В остальное время он довольствовался тем, что плыл по течению, в то же время вычерчивая детали своего удивительного нового судна. Он потребует использовать редчайшую древесину, самую тщательно выделанную резьбу, лучшее стекло Лантина! Там будут роскошные кубрики для труппы и команды, а для него самого огромная кормовая каюта с разделенными посредине оконными створками выходящими за корму на кильватер. Он установит особую колоннаду на верхних палубах, как на "Воуизе", сцену такую же изобретательную как на "Деллоре", ряды складных сидений вроде тех, что на "Небесном бродяге". Палуба будет на петлях, чтобы сбрасывать публику за борт, и так же оборудованна падающей секцией, чтобы ловить тех, кто причинят неприятности в сеть. Обе системы доказали свою ценность. Кормовое колесо? Боковые колеса? Пропеллеры? Замп помедлил с решением. Его репертуар? Классические драмы древней Земли? Ха, ха! И Замп, откинувшись назад в кресле, посмотрел на облака плывущие через обширное небо Большой Планеты.

На четвертый день после того как они прошли через Врата Мандамана внимание Зампа привлек всадник, дико скачущий по восточному берегу реки. Всадник скакал рядом с кораблем, демонстрируя ряд странных жестов. Поглядев через подзорную трубу Замп узнал в человеке Троудоураса Гассуна.

Замп приказал убрать паруса и причалить к берегу. Гассун, обмякший от усталости, с кожей красной и загрубевшей от солнца, присоединился к Зампу на шканцах.

— Хорошо, король Троудоурас, — сказал Замп. — Это гордость и привилегия, принимать вас здесь, но я не ожидал увидеть вас так скоро.

Гассун опорожнил стакан бренди, предложенный Зампом.

— Короля Троудоураса нет больше, — прокашлял он. — Я сейчас как и раньше, Троудоурас Гассун из Кобла, и у меня нет сожалений, уверяю вас. Но что у вас есть, чтобы я мог покушать? Я прожорлив так как голоден!

Замп приказал подать хлеба, сыра, мяса и консервированного лука-порея. За едой Гассун рассказал о событиях, которые привели его обратно на борт судна. История, в сущности была краткой. Зеленый и Золотой Табард, хрупкий от времени и с усилием подогнанный под формы Гассуна, имеющие не здоровые пропорции, неожиданно развалился на нити. Гассун немедленно сообразил, что если владение табардом превратило его из нескладного моряка из устья реки в Короля Соувэйнисса, то отсутствие табарда должно совершить эквивалентную обратную метаморфозу.

Он не доверился принцессе Бланч-Астер.

— Со всей честностью, я должен сообщить, что все время ее поведение было послушным и корректным, я же обнаружил недостаток энтузиазма в основных аспектах нашего единения. Я расположен подозревать, что наша настоящая взаимность была духовной скорее чем физической. Совсем честно… ладно, дайте мне сказать только, что я сохранил собственные планы в отношении табарда. Делая длинную историю короткой, я решил присоединиться к моему другу Аполлону Зампу в надежде, что старый союз остался крепок.

Замп налил ему немного бренди.

— Союз крепок. Более того, судно — ваше, а железа, которое было получено по вашей щедрости, достаточно чтобы разделить его между нами. Это — достаточное богатство для нас обоих.

Гассун поднял палец в лукавом жесте.

— Я сохранил свое судно. Оно снова "Универсальный Панкомиум", а вы получите железо, — он бросил седельные сумки на палубу перед Зампом. — Здесь драгоценности, рубины и изумруды, так же как огромные черные опалы в оправе из железа. Наше богатство не будет диспропорциональным.

Замп налил бренди в оба бокала.

— Союз оказался прибыльным, Троудоурас!

— Прибыльным и поучительным.

Оба мужчины выпили и потом повернувшись посмотрели на север — верховья Виссела в далекой тени Столбом Мандамана. В это мгновение ветер поменял направление и наполнил паруса. С пеной у носа и журчанием в кильватере корабль вздымаясь направлялся на юг вниз по Висселу к далекому Коблу.


*****

@ Перевод

1994 г.


Примечания

1

Основым стандартом цены где угодно на Большой планете было железо — самый редкий из металлов. Железная крупинка — массой около полу грамма — представляла собой заработную плату за день обычного тяжелого труда. (прим. автора)

(обратно)

2

Выражение. Процесс обмена разнообразных талонов, драгоценных камней и товаров на железо. (прим. автора)

(обратно)

3

Вулп — маленький, прожорливый хищник, часто встречающийся в Далкенбергском районе на юге центральной Ланы XXIII. (прим. автора).

(обратно)

4

Лана — долька, то есть участок земли между двумя меридианами. (прим. переводчика)

(обратно)

5

На Большой Планете нет своих птиц. Вся дикая и домашняя птица — эмигранты с Земли, так же как многие разновидности растений. Большая часть их быстро подверглась эволюционным изменениям превратившись в новые типы. (прим. автора)

(обратно)

6

оел — туземное существо Большой Планеты, обнаруженное во многих разновидностях. Типичное существо семи футов высотой на двух коротких ногах с узкой четырех рогой головой перекрученных хрящей. Его черный спинной панцирь свешивается до земли; на его брюшке сложена дюжина когтистых рук. Издали оел может быть ошибочно быть принят за гигантского жука, бегущего на задних лапах.

(обратно)

7

Куанер — каста инженеров, архитекторов, строителей действующих повсюду в Далкенберге. (прим. автора)

(обратно)

8

шестигранная гармоника (прим. переводчика)

(обратно)

9

в английском языке слова "тюлень" и "печать" пишутся одинаково. (прим. переводчика)

(обратно)

10

старинный бальный танец. (прим. переводчика)

(обратно)

11

Хавкмен — Человек-ястреб. англ. (прим. переводчика)

(обратно)

12

Орнаджтаун — Апельсиновый город. англ. (прим. переводчика)

(обратно)

13

Большая Планета не имеет луны; однако концепция лунного света, со всеми ее романтическими ассоциациями, глубоко запечатлелась в психологии обитателей Большой Планеты. (прим. автора)

(обратно)

14

степс — гнездо для мачты (морск.) (прим. переводчика)

(обратно)

15

Отмели возникающие в результате воздействия солнца. Большая планета не имеет лун.(прим. автора)

(обратно)

16

сушеная шелуха мускатного ореха. (прим. переводчика)

(обратно)

17

перевод цитат из "Макбета" тут и дальше Ю.Корнеев (из У.Шекспир "Полное собрание сочинений в восьми томах" под общей редакцией А.Смирнова и А. Аникста. "Искусство" Москва 1960 год.) (прим. переводчика.)

(обратно)

18

чудовище в образе женщины, пьющее кровь и поедающее грудных детей. греч. мифология. (Прим. переводчика)

(обратно)

19

табард — расшитый плащ, который одевал рыцарь поверх лат, или камзол герольда. Табард расшивался цветами того дворянина, которому служил рыцарь или герольд.

(обратно)

20

Норна — богиня судьбы в скандинавской мифологии (прим. переводчика).

(обратно)

21

налет на бронзе (прим. переводчика)

(обратно)

Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • *** Примечания ***