Тайна подвенечной вуали [Кэролайн Кин] (fb2) читать онлайн

Кэролайн Кин Тайна подвенечной вуали

ВУАЛЬ ИСЧЕЗАЕТ

— Она исчезла. Мы не можем нигде найти ее. Мередит почти в истерике, — пробормотала Джорджи Фейн своей подруге Нэнси Дру. Джорджи была страшно взволнована, она почти прошептала эти слова, чтобы ее не смогли услышать те, кто находился сейчас в здании старинной церкви, воздух в которой был насыщен ароматом свежих цветов.

Нэнси Дру откинула назад светлые с золотистым отливом волосы и повернулась с церковной скамьи, где она сидела, к подруге, стоявшей в проходе.

— Кто исчезла? — спросила Нэнси тоже шепотом.

— Свадебная вуаль Мередит, — ответила Джорджи. — Она какая-то старинная, Мередит отказывается без нее венчаться.

— А не думаешь, что у Мередит просто расшатались нервы перед свадьбой?

— Не знаю, — сказала Джорджи, окидывая взглядом церковь. — Ой, погоди минутку! Кто-то мне машет. Может, они нашли эту вуаль.

Джорджи подобрала подол своего длинного платья цвета спелого абрикоса — она ведь выполняла роль подружки невесты — и помчалась по проходу к дверям.

Нэнси расправила свое цветастое платье и прислушалась к разговорам вокруг.

— Мередит не первая невеста, которая страшится происходящего, — заметила женщина на передней скамье. Через проход от нее мужчина говорил другому:

— Удивительно, я читал в газете, что они никак не найдут того, кто унаследовал все богатства Торндайка. Представляете? Ни много ни мало шестьдесят миллионов долларов!

В это время Бесс увидела, как Джорджи собственной персоной мчится от атггаря по проходу.

— Что там происходит? — успела спросить Бесс, когда Джорджи пробегала мимо.

Та на ходу покачала головой и быстро произнесла:

— Ничего не спрашивайте, идите за мной!

— Что ж, пошли, — сказала Нэнси, вставая и подхватывая сумку и соломенную шляпу.

Три девушки не перемолвились и словом, пока не вышли к лестнице. Оттуда Джорджи повела их дальше, вверх по ступенькам, и в то же время говорила:

— Надеюсь, у Меридит все будет хорошо. Она заслужила это. — Джорджи понизила голос. — Прошла через такое… Ее родители погибли в авиационной катастрофе, когда ей только исполнилось восемь. Вы не знали?

— Я ее понимаю, — сказала Нэнси.

— Да уж… — сочувственно вздохнула Бесс.

— Но сейчас, — продолжала Джорджи, — Меридит не находит себе места из-за этой свадебной вуали. Я сказала ей, что Нэнси занимается всякими расследованиями и, может быть, сумеет помочь. Ты не против?

Они стояли уже возле деревянной резной двери на втором этаже церковного здания. Джорджи постучала один раз и открыла дверь.

Комната была небольшая, но светлая; солнечные лучи врывались в нее через два окна. Самым крупным предметом здесь было напольное зеркало, доходящее почти до потолка.

Меридит Броуди сидела на складном металлическом стуле. У нее были длинные темные волосы и очень бледная кожа — белее, чем отделанное жемчугом свадебное платье. Казалось, она не видела вошедших.

— Мередит, — окликнула ее Джорджи, — познакомься, пожалуйста. Это моя двоюродная сестра Бесс и наша подруга Нэнси Дру.

Невеста поднялась со стула, протянула руку Бесс.

— Вот ты какая, — сказала она. — Рада наконец познакомиться. Ты еще красивей, чем мне рассказывали.

Она говорила вежливые, приятные слова, но голос был напряженным, и скрыть этого она не могла.

Затем Мередит повернулась к Нэнси.

— Спасибо, что пришла на свадьбу. Джорджи все уши прожужжала мне о том, какой ты необыкновенный детектив. Но я никогда не думала, что придется обратиться к детективу в день моей свадьбы.

— Ну, по крайней мере, жених никуда не пропал и его не надо разыскивать, — сказала Нэнси с улыбкой. — Я видела его внизу. Он выглядит потрясающе.

— Марк в самом деле исключительный парень, — согласилась Мередит, и лицо у нее чуть зарделось, но напряженность с него не сошла.

— Расскажи о твоей вуали, — попросила Нэнси. — Это очень ценная вещь?

— Нет, — ответила Мередит. — Но она принадлежала еще моей бабушке, та венчалась в ней… После гибели родителей у меня не осталось никого, кроме бабушки, она воспитывала меня… Наверное, поэтому для меня так много значит эта вещь.

Мередит запустила пальцы в свои густые волосы, начала мерить шагами комнату.

— Я должна обязательно найти ее, эту вуаль, — заговорила она снова. — Все, кто там внизу, конечно, волнуются, не могут понять, в чем дело, из-за чего задержка… Ведь не могло же ее сдуть ветром в окно, когда я отвернулась?

— Ветер тут ни при чем, — сказала Нэнси, окидывая глазами комнату. — От окна до того маленького комода слишком далеко.

— Откуда ты знаешь, что вуаль лежала на комоде? — с удивлением спросила Мередит.

— А где же еще? В комнате нет другого подходящего места. Кроме того, там лежат твои гребенки. Наверняка ты положила ее рядом с ними.

— Ну, теперь я вижу, Джорджи ничего не выдумала: ты самый настоящий детектив!

— Кто-нибудь знает, как тебе дорога эта вуаль? — спросила Нэнси, отметая все шутки и сравнения по поводу своих детективных способностей. — Кто-нибудь, кто хотел бы доставить тебе неприятности, зло подшутить над тобой?

Мередит покачала головой.

_ Если по-честному, не думаю, что у меня есть хоть один враг на свете… Вообще как-то странно: только что вуаль была здесь — и вот ее нет. Ничего не понятно.

_ Что ты делала перед тем, как заметила ее исчезновение? — спросила Нэнси. — Можешь вспомнить?

— Ну… К этому времени все, кто должен был принимать участие в свадебном обряде, кроме Джорджи, уже сошли вниз. Я, по-моему, как раз стояла возле зеркала и застегивала платье, когда в дверь постучали… — Мередит на минуту призадумалась. — Да, я была у зеркала. Дверь открылась, на пороге стояла незнакомая женщина. У нее были очень рыжие волосы и много косметики на лице. И она улыбалась так, будто увидела лучшую невесту в мире. Она представилась как миссис Петри, жена священника. Сказала, что преподобный Петри должен меня увидеть, прямо сейчас. И я пошла с ней.

— Куда? — спросила Нэнси, которая слушала очень внимательно.

— Пошли покажу.

Мередит быстро вышла из комнаты в полутемный низкий коридор. Джорджи, Бесс и Нэнси последовали за ней, их высокие каблуки звонко стучали по каменному полу.

В конце коридора Мередит остановилась перед солидной деревянной дверью.

— Та женщина сказала, что ее муж ждет меня в канцелярии, — снова заговорила Мередит, — и я… Зайди туда ты, Нэнси. Стучать не обязательно.

Нэнси взялась за массивную медную ручку и открыла дверь. Комната освещалась тусклой лампочкой, и прошло некоторое время, пока глаза Нэнси привыкли к полутьме. Тогда она увидела, что в комнате находились щетки, швабры, ведра и тряпки — больше ничего.

— Ух ты! — сказала Бесс. — У священника могла быть контора и получше, чем эта.

— Глупая, это же просто кладовка, — сказала Джорджи. — Не видишь?

Бесс смущенно хмыкнула.

— Что сказала тебе миссис Петри, когда ты открыла Дверь? — спросила Нэнси у Мередит.

— Когда я повернулась, ее уже не было, — ответила та. Нэнси обратилась к Бесс:

— Пойди, пожалуйста, разыщи миссис Петри, хорошо? А ты, Джорджи, передай священнику, что Мередит необходимо еще минут десять до начала свадебного обряда. Не меньше…

Джорджи и Бесс поспешили исполнить поручение Нэнси, оставив ее наедине с расстроенной невестой.

— Не огорчайся, — сказала ей Нэнси. — Нечего унывать! С вуалью или без нее ты все равно выглядишь прекрасно.

— Тебе, наверное, не совсем понятно, — пробормотала Мередит, — но я обязательно должна ее найти. Непременно… — Она огляделась вокруг. — Возможно, я обронила ее еще при входе в церковь. Но до этого она была на мне, я хорошо помню.

— Все было не совсем так, — мягко сказала Нэнси. — Ты не теряла вуаль. Ее у тебя украли. Мередит издала глубокий вздох.

— Я тоже почему-то так думала, только не хотела говорить… Но как? И зачем? Неужели жена священника воровка? Какая-то чепуха получается.

— Сейчас посмотрим, — сказала Нэнси. — Давай попробуем восстановить все, как было. Я повернусь к двери чулана и открою ее, а ты уходи по коридору в сторону комнаты, где переодевалась. Начали?

Нэнси открыла дверь и снова какое-то время смотрела на щетки и ведра, слыша за спиной удаляющиеся шаги Мередит.

— Стой! — закричала она потом, и Мередит остановилась. Нэнси повернулась к ней.

— Значит, так, — сказала она. — Ты увидела, что вошла не туда, и обернулась, как я сейчас, чтобы сказать об этом миссис Петри. Но ее уже нигде не было. Так ведь?

— Да, — ответила Мередит, — в коридоре было пусто.

— Но сама ты успела сейчас пройти только половину пути до комнаты, где стояла перед зеркалом. Верно? И что из этого следует? — Нэнси подошла ближе к Мередит. — Следует то, что эта женщина не могла зайти туда и взять вуаль.

Мередит с облегчением вздохнула и прислонилась к стенке.

— Очень рада, что снимается подозрение с миссис Петри, — сказала она. — Было бы не слишком приятно, поблагодарив священника за прекрасную свадебную церемонию, добавить, что его жена — воровка.

Девушки рассмеялись и продолжили путь в гардеробную.

— Нет, миссис Петри ничего не украла, — произнесла Нэнси, когда они вошли в комнату, — она только вызвала тебя отсюда, чтобы кто-то другой смог это сделать.

Лицо Мередит снова осунулось и побледнело еще больше.

— Я этого боялась! — воскликнула она. — Значит, все правда. Предсказание сбывается, и все мое замужество пойдет прахом! О Боже мой!

Она почти упала на складной стул и, как ни старалась сдержаться, разразилась слезами.

Нэнси достала из сумки бумажные салфетки, протянула Мередит.

— Невесте не следует плакать в такой день, — сказала Нэнси. — Оставь и мне одну салфетку, чтобы я могла утереть слезы умиления во время церемонии. А сама, пожалуйста, не плачь. Ну вот, хорошо, теперь расскажи все по порядку, если сможешь.

Мередит почти совсем успокоилась, вытерла остатки слез И с благодарностью взглянула на Нэнси.

— Какой ты хороший друг, — сказала она. — Джорджи была права, когда рассказывала о тебе. Сейчас я… — Она высморкалась, без особого успеха попыталась улыбнуться и затем начала говорить: — Так вот насчет предсказания… Примерно год назад у меня было какое-то плохое состояние. Подавленное настроение, понимаешь? Ничто не радовало и так далее, ну я и решила сходить к астрологу. Ее звали Хельга Тарбек. Она наговорила кучу вещей обо мне и, знаешь, почти все ее предсказания начали сбываться. Например, она сказала, что я встречу мужчину с темными злыми глазами, но не должна бояться его, потому что он станет моим мужем.

— Я заметила, — прервала ее Нэнси, — у Марка действительно темные глаза, но насчет злости…

— Дело было так, — продолжала Мередит. — Дня через два после моего визита к Хельге Тарбек, я на автостоянке, когда сдавала назад, врезалась в зеленую спортивную машину. Из нее выскочил водитель и начал кричать на меня. Это был Марк. Но тут мы поглядели друг на друга… и, веришь или нет, это была настоящая любовь с первого взгляда. Самая настоящая… А машину я ему только чуть-чуть поцарапала. Это случилось уже год назад.

— И ты снова пошла к Хельге Тарбек? — спросила Нэнси.

— Я была у нее всего три или четыре раза. Каждый раз она предсказывала мне что-нибудь хорошее, и каждый раз это сбывалось. Но в последний раз она предупредила, что у нее для меня плохие новости: что-то пропадет или будет украдено у меня в день свадьбы и, если я не верну себе эту вещь, моей семейной жизни грозят неудачи и беды. Я запомнила ее фразу: «Твое замужество закроется облаком беды». Так она прямо и сказала.

Прежде чем Нэнси успела что-либо ответить, в комнату вошли Бесс и Джорджи. Первой заговорила Бесс.

— Нигде не нашли миссис Петри, — сказала она. — Но Джорджи поговорила с самим преподобным Петри, и послушайте, что он сказал.

— Что же? — в один голос спросили Нэнси и Мередит. Джорджи ответила не сразу, она кусала губу.

— Он сказал, что никогда не был женат, это просто какая-то странная шутка…

В этот момент с улицы послышался громкий автомобильный сигнал. Он три раза проиграл мелодию свадебного гимна «Вот идет невеста». Но громкий крик заглушил музыкальный сигнал.

— Мередит! Мередит Броуди! — кричал молодой мужской голос во всю силу легких.

Мередит вскочила со стула, подбежала к окну, выглянула из него.

— Ох, нет! — вырвалось у нее почти как стон, и она отбежала к противоположной стене. — Я чувствовала, он все испортит!

— Мередит! — снова раздался тот же голос. — Ты слышишь меня, дорогая? Я же говорил, что вернусь, и вот я здесь!..

ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО

Мередит приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но послышался только сдавленный всхлип.

Нэнси подбежала к окну и посмотрела вниз, на улицу перед входом в церковь. Там, прямо на крыше автомобиля, подбоченившись стоял молодой человек.

— Мередит! — продолжал он кричать. Ты можешь пытаться удрать, но все равно от меня не скрыться! Так и знай!

— Кто это? — спросила Нэнси.

_ Его зовут Тони Фиск, — ответила Мередит. Щеки ее пылали от гнева. — Мне стыдно признаться, но когда-то я думала, что люблю его, и надеялась, что Тони сумеет избавиться от главных своих недостатков: перестанет громко говорить, проезжать на красный свет и ввязываться в драки. Но в конце концов я поняла свою ошибку и сказала ему, что не хочу его никогда больше видеть. Но он продолжал таскаться за мной даже после того, как мы с Марком обручились. А неделю назад набрался нахальства и заявил по телефону, что не позволит мне выйти замуж за кого-нибудь другого. Представляете?

— Значит, у тебя все-таки есть один враг, — сказала Нэнси. — Что же ты не сказала сразу?

— Ну какой он враг? Так, очередная ошибка, и, надеюсь, он вскоре исчезнет. Из моей жизни, по крайней мере. Бесс решительно взглянула на Нэнси.

— Готова спорить, это Тони Фиск стащил вуаль, — объявила она. — Согласна, Нэнси? Что ты думаешь?

— Думаю, мне стоит с ним перекинуться парой слов, — сказала Нэнси, направляясь к дверям.

— Я с тобой, — решительно сказала Бесс.

— Передайте ему пару слов и от меня! — вдогонку им крикнула Мередит. — «Убирайся вон!» — вот все, что я хочу ему сказать.

Нэнси и Бесс сбежали по лестнице на первый этаж. Нэнси толкнула тяжелую входную дверь, и они оказались на улице, где ярко светило солнце. Когда глаза привыкли к дневному свету, обе девушки поняли, что Тони Фиск исчез — как в воду канул.

— Как ты думаешь, — спросила Бесс, — это он украл свадебную вуаль?

— Ох, если бы знать, — вздохнула Нэнси. — Тони улетучился, миссис Петри испарилась, вуаль — тоже.

— И лимузин, — задумчиво произнесла Бесс. Нэнси резко повернулась к ней.

— Что ты хочешь сказать? Свадебная машина? Вот она, прямо перед нами.

Бесс покачала головой.

— Я не об этой, черной. Разве ты не видела тот молочно-белый автомобиль? Он стоял как раз напротив церкви, когда мы пришли.

Нэнси кивнула.

— Я сразу обратила внимание, — продолжала Бесс, — потому что у него был какой-то чудной номер. Без цифр. Одно только слово — «Лакрица». И он такой длинный-длинный. Как подводная лодка. Я сразу подумала, на нем повезут новобрачных. Но он почему-то уехал. А при чем тут лакрица, не пойму. Это ведь растение такое, да?..

Нэнси тоже не понимала: отчего белая машина не стала дожидаться жениха и невесты? Все выглядело как-то нелепо. Или они приехали на черной?

— Тебе ничего не приходит в голову? — не отставала от Нэнси Бесс. — Никаких улик или… как их там… свидетельств пока не обнаружила? Ну, скажи хоть что-нибудь!

Нэнси, погруженная в свои мысли, не отвечала подруге. Вместо ответа она двинулась по лужайке возле церкви и подошла к увитой плющом стене, где наверху было окно гардеробной, в которой находилась сейчас Мередит.

Нэнси позвала девушку, и та сразу выглянула в окно.

— Мередит, — сказала Нэнси, — насколько я поняла, твой астролог считал, что пропавшую вещь непременно нужно вернуть. А говорила тебе Хельга Тарбек, когда необходимо обнаружить пропажу? До свадьбы или после? Была об этом речь?

— Нет! — крикнула в ответ Мередит. — Ничего такого.

— Очень хорошо. Тогда почему бы вам с Марком все же не пожениться до того, как разъедутся все гости? А пропавшую вуаль я постараюсь найти потом. Как тебе такой вариант?

— По-моему, неплохо! — прокричала сверху Мередит. — Спасибо за совет.

— Просто и гениально! — воскликнула Бесс, хватая Нэнси за руку. — Хотя понятия не имею, как ты выполнишь обещание. Но, во всяком случае, бракосочетание не будет отложено. Уже хорошо… Ладно, теперь, когда мы познакомились с невестой, можно идти занимать места в церкви.

— Беги занимай, — сказала Нэнси, — а я пойду за нашими сумками. Они остались в гардеробной. Я не задержусь.

Когда Нэнси подошла к комнате, где находились Мередит и Джорджи, вход туда ей преградила широкая спина величественной женщины, стоявшей на пороге. Даже со спины можно было определить, что женщина очень немолода, а ее платье с кружевами и замысловатая шляпа давным-давно вышли из моды. Но держалась она с изяществом и достоинством.

— Мерри, — говорила эта седовласая дама, — там внизу ожидают более ста человек. В чем дело? Ты передумала? Струсила?

Она стукнула об пол своей тростью.

— Нет, бабушка Роуз, — отвечала Мередит. — Все дело в том, что у меня стащили вуаль.

— Что? Твою вуаль?

— Бабушка, обернись и познакомься с Нэнси Дру. Она подруга Джорджи и как раз старается отыскать вуаль.

— Где она, ты говоришь? Эта Дру…

— За твоей спиной, бабушка.

— Сзади вас, — сказала Джорджи. Бабушка Роуз наконец обернулась.

— Нэнси, — сказала Мередит, — это моя бабушка, миссис Роуз Страусе.

Миссис Страусе пожала руку Нэнси.

— Рада познакомиться с вами. Вы тоже работали в летнем лагере?

— Нет, — сказала Нэнси. — Там были Джорджи и Мередит, а мы с Джорджи дружим и живем в одном городе. В Ривер-Хайтсе.

— А, вы со Среднего Запада, — сказала бабушка не слишком одобрительно. — А я из штата Мэн. Может, мы, янки, не очень обходительны, к нам трудно привыкнуть, но уж в честности и прямоте нам не откажешь… Так что же случилось с вуалью?

— Кто-то как будто хочет помешать свадьбе, — сказала Джорджи. — Какая-то странная женщина появилась, выдает себя за жену священника.

— Ну, по-моему, это больше касается самого священника, — сказала бабушка Роуз. — Что нам до его жен! А в отношении вуали — я сожалею, что отдала ее тебе, Мерри.

— Почему же, бабушка? — с обидой спросила Мередит. — Я ведь не виновата, если… Миссис Страусе улыбнулась.

— Потому что не хочу, чтобы эта штука закрывала твое милое личико. Давайте заканчивать приготовления…

С этими словами она принялась расчесывать длинные волосы внучки, а затем оглядела ее со всех сторон.

— Ну вот, теперь все в порядке, — сказала с удовлетворением бабушка.

Мередит порывисто обняла ее, и все начали быстро спускаться с лестницы туда, где нетерпеливо гудела публика, ожидая радостного представления под названием «бракосочетание».

Церемония была простой, короткой и приятной — о такой и мечтали страдающие от жары и жажды гости. А Мередит выглядела красивой и радостной и без пропавшей вуали.

Нэнси и Бесс поздравили новобрачных, отстояв, как и другие, в небольшой очереди перед входом в церковь.

— Спасибо за твое внимание и участие, — сказала Мередит, когда Нэнси приблизилась к ней. — Мне так хорошо… Но все же я бы очень хотела отыскать вуаль. Возможно, я чересчур суеверна, но после предсказания Хельги мне как-то не по себе. Не могу не думать об этом. Если можно, то попробуй…

— Не волнуйся, — успокоила ее Нэнси. — Я взялась за дело и попытаюсь довести его до конца. Попрошу тебя пока об одном: принимая поздравления, гляди по сторонам и, если увидишь женщину с огненными волосами, скажи мне об этом. Хорошо?

Мередит молча кивнула головой. Прием гостей происходил в уютной гостинице в Кембридже, на берегу живописной речки Чарльз. Нэнси и ее подруги любовались прихотливыми изгибами речки, пока машина везла их по небольшим мостикам, соединяющим шумный Бостон с уютным, спокойным Кембриджем.

Лишь только они вошли в танцевальный зал гостиницы, Джорджи сразу же потянули фотографироваться с новобрачной.

— Смотри-ка! — прошептала Бесс, озираясь по сторонам, — какая роскошь!

Она говорила о затянутых белой и золотистой парчой стенах, о толстом красном плюше, покрывавшем полы, шикарных люстрах, свисавших с потолка.

— Да, неплохо, — согласилась Нэнси. — И еще три таких же зала. Я видела их, когда мы шли по коридору.

Девушки уселись за небольшой круглый стол, покрытый белоснежной скатертью, но Бесс недолго оставалась на месте.

— Пойду раздобуду чего-нибудь поесть, — сказала она.

Больше всего на свете Бесс любила хорошо поесть, что бы ни происходило вокруг.

В отсутствие Бесс Нэнси оглядывалась по сторонам и не переставала думать об исчезнувшей вуали. Кому она могла понадобиться? Неужели кто-то из гостей позарился на нее? И какое отношение к этому могла иметь фиктивная жена священника? Возможно ли, чтобы Тони Фиск стащил ее шутки ради или думая этим как-то отомстить девушке, которая его отвергла? Или вообще тут дело совсем в другом?

Разговоры за ближайшими столиками вывели Нэнси из задумчивости. Говорили там в основном на две темы: о том, как хорошо смотрелась невеста и вообще вся церемония и о недавно умершем, известном в Бостоне мультимиллионере Брендоне Торндайке. Нэнси невольно слышала все, о чем говорилось.

За соседним столом муж и жена горячо обсуждали вторую тему. Он говорил:

— Только подумай, Бетти! Эх, если бы я мог как-нибудь доказать, что являюсь единственным живым наследником этого Брендона! Все шестьдесят миллионов старого грешника были бы нашими! Как с неба бы свалились!

Он сделал большой глоток шампанского.

— Было бы совсем не худо, Дирк, — с улыбкой ответила его жена. — Только есть одна маленькая загвоздка — чуть не половина Бостона мечтает о том же. Кроме того, ты не имеешь ровно никакого отношения к Торндайку. И я тоже.

— Ну, это все мелочи, — засмеялся мужчина.

Внезапно внимание Нэнси привлекло появление в дальнем конце зала, там, где стояли бокалы с шампанским, женщины с ярко-рыжими волосами. Это она?!

Нэнси вскочила со стула и, лавируя между столиками, между стоящими и танцующими людьми, стала пробираться туда, где была эта женщина. Только бы не ушла! Интересно, увидела ее Мередит? Вряд ли! Она занята важным делом: нарезает огромный свадебный торт. Но разве на свете существует только одна рыжая женщина? Надо сначала узнать у Мередит, та ли это.

Когда Нэнси добралась до места, где находилась Мередит, та уже закончила резать торт и отряхивала крошки с пальцев, смеясь и переговариваясь о чем-то со своим новобрачным.

— Мередит, — сказал Нэнси, — посмотри поскорей вон туда. Это та самая, которая выдавала себя за миссис Петри?

Мередит дождалась, пока рыжая женщина обернется, и тогда разразилась смехом.

— Ох, Нэнси, — проговорила она хохоча, — это же тетя моего Марка. Тетя Пэт.

Нэнси оставалось только пожать плечами и отойти, унося куски свадебного торта — для себя и доя Бесс. По пути к своему столу она поискала глазами миссис Роуз Страусе и обнаружила ее наконец за центральным столом, поглощающую с удовольствием орехи и мятные пряники.

— Миссис Страусе, — сказала Нэнси, пристраиваясь на минуту рядом с ней, — я все пытаюсь поговорить с вами, но никак не получается. Вы не расскажете немного подробней об этой вуали? Как она выглядела?

— Она старой ручной работы. Кружевная, — ответила миссис Страусе. — В самом центре выткана крупная роза. Вот и все. Это единственное, что сохранилось от моей свадьбы. И лучше бы не сохранилось. Не было бы этих переживаний.

— А на фотографии ее нигде у вас нет?

— Нет. — Ответ был определенный и короткий, как если бы говорившая собиралась поставить на этом точку и больше не возвращаться к данной теме, но, помолчав, миссис Страусе продолжила: — Я знаю, моя внучка просила вас помочь отыскать эту вещь. Но для меня она не имеет особого значения, а что касается предсказания астролога — Мередит рассказала мне, — я не верю во все эти штуки. Если бы вуали вообще не было, свадьба прошла бы куда спокойней. Так что, думаю, от ее пропажи никто не пострадает.

Миссис Страусе опять помолчала, прежде чем добавить, острым взглядом скользнув при этом по лице Нэнси.

— Мередит уже замужем, поэтому забудьте, пожалуйста, юная леди, обо всех вуалях на свете и проведите спокойно остаток дня.

Нэнси собралась было ответить, но в это время дирижер оркестра провозгласил в микрофон:

— Леди и джентльмены, сейчас новобрачные начнут свой первый танец и поведут остальных за собой. Прошу освободить место для танцев.

Нэнси вернулась к себе за стол и стала смотреть, как Мередит и Марк пошли танцевать, за ними — Джорджи с шафером жениха, братом Марка, за ними — многие другие. Бесс, вместо танцев, принесла и поставила на стол целую тарелку сандвичей.

— Отменные штучки, — сказала она. — Попробуй. Ты же с утра ничего не ела.

Торжество продолжалось. Нэнси и Бесс отведали еще различных блюд, потанцевали с немногочисленными приятелями Марка, понаблюдали за танцующими.

Наконец дирижер объявил, что новобрачные вскоре отбывают и все, кто хочет проститься с ними и пожелать счастливого пути, пускай соберутся у входа в гостиницу.

Потом Марк и Мередит с великими трудом протолкались через толпу гостей и вскочили в черный лимузин, ожидавший у тротуара.

— До свиданья! Всем до свиданья!.. — кричала Мередит из кабины и махала рукой. — До встречи!

За матовыми стеклами виден был только ее силуэт.

Водитель включил мотор и начал отъезжать от тротуара. В этот момент раздался звук, похожий на взрыв, и черное облако дыма окутало машину.

Люди закричали, отскочили назад, автомобиль резко свернул в сторону и врезался в железную ограду!

БЕЛЫЙ ЛИМУЗИН

— Что случилось?

— Позвоните в полицию!

— Они пострадали?

— Скорей вызовите кого-нибудь!..

Все кричали одновременно и бежали к машине, у которой взрывом изуродовало багажник и радиатор смялся от удара о забор.

Прошла какая-то минута, но всем она показалась вечностью, прежде чем водитель открыл дверь и выбрался из машины.

Он мотал головой, оглушенный и сконфуженный, но. Как видно невредимый. С трудом он отворил заклинившую заднюю дверь и заглянул внутрь.

— Как они? — почти в едином вздохе раздалось из толпы.

— В порядке.

Но никто не успокоился, пока из дымящейся машины не показались Мередит и Марк.

— Подальше! Отойдите подальше! — слышались крики. Нэнси поискала глазами и нашла в толпе миссис Страусе. Вид у нее был достаточно спокойный.

— …Я услышал взрыв и потерял управление… — твердил шофер. — Почти потерял управление-Нэнси пробралась наконец к Мередит. Та стояла недалеко от машины, в руках у нее была жестяная дощечка с одним словом: «Новобрачные», до этого прикрепленная к заднему стеклу. Марк обнимал свою молодую жену за плечи.

— Я не могу, Марк… — говорила Мередит со слезами на глазах. — Не могу… Наша семейная жизнь начинается с беды, как было предсказано. Я не знаю, Марк…

Его темные глаза твердо смотрели в ее лицо, голос был спокоен.

— Мередит, — услышала Нэнси, — мы не станем откладывать или переносить наше путешествие, отменять медовый месяц из-за нескольких дурацких и непонятных случаев. Ничего подобного.

— Ты хочешь, чтобы наша жизнь состояла из целой цепи таких непонятных случаев? — дрожащим голосом спросила Мередит.

— Это вовсе не случай, — вмешалась Нэнси. — Я успела осмотреть заднюю часть машины. Кто-то подложил туда небольшую пластиковую бомбу. Привязал под задний бампер в банке из-под консервов.

— Бомбу?! О Боже! — воскликнула Мередит.

— Скорее, не бомба, а что-то вроде петарды. Как для фейерверка, — успокоила ее Нэнси. — Много шума и дыма, но мало вреда. Когда машина тронулась, банка стала биться о мостовую, и петарда взорвалась.

К Мередит уже приблизилась ее бабушка, они крепко обнялись. Бесс тоже была здесь.

— У нас полный порядок, миссис Страусе, — сказал Марк. — Не надо расстраиваться. Мы хотим поскорей убраться отсюда.

— Говори только за себя, Марк! — воскликнула Мередит. — Я не хочу никуда ехать! Хочу найти мою вуаль и чтобы перестало действовать это ужасное предсказание.

Марк кинул на Нэнси умоляющий взгляд — сделай хоть ты что-нибудь! — а Бесс подтолкнула ее в бок, желая этим сказать то же самое. Как будто Нэнси могла в одну минуту разрешить все эти не понятные никому проблемы!..

— Послушай, Мередит… — Нэнси постаралась, чтобы голос звучал как можно спокойней и уверенней. — Послушай, я сказала, что найду вуаль, и я сделаю это. Даю слово. Поезжайте в свое свадебное путешествие, и к вашему возвращению тайна будет разгадана. Обещаю вам.

Мередит молчала, глаза ее были полны слез.

— Если кто и может помочь, — заговорила Джорджи, — так это Нэнси, больше никто. Она стольким людям уже помогла!

— Да! — сказала миссис Страусе, — я тоже слышала об этом. Не волнуйся, Мередит, все будет хорошо.

Мередит немного успокоилась, она уже не плакала, в глазах появилась решимость.

— Ладно, — сказала она. — Но можно, я буду звонить каждый день, узнавать, как идут дела?

— Хоть каждый час, — улыбнулась Нэнси.

Один из друзей Марка остановил такси, куда переложили багаж новобрачных и куда затем сели они сами. Никто из гостей не расходился, все провожали приветственными криками автомобиль, отъезжавший по узкой улице, желали новобрачным счастливого пути и благополучия.

— А все-таки, несмотря ни на что, — сказала Джорджи, — свадьба прошла как надо, верно? Иногда лишнее волнение даже не мешает.

— Да, — со вздохом согласилась Бесс. — Хотя оно и ни к чему. А сейчас давайте вернемся в гостиницу и отдохнем.

— Неплохая мысль, — одобрила Джорджи. — И поторопимся, пока не понаехали туристы. А потом, может, прокатимся на пароходе?

— Только я должна переодеть эти туфли с высокими каблуками, — сказала Бесс.

— А я немедленно позвоню отцу, — решила Нэнси. Подруги сели в такси, и Бесс с видом усталой кинозвезды небрежным тоном бросила водителю:

— В отель «Ритц», пожалуйста.

Они остановились в знаменитом «Ритц-Карлтоне», одном из наиболее фешенебельных отелей Бостона. Вообще-то этот отель был им не по карману, но, во-первых, в нем существовали правила, по которым делалась некоторая скидка для клиентов, задерживающихся больше двух-трех дней; во-вторых, они взяли один номер на троих и честно поделили расходы поровну. Поэтому и смогли позволить себе немного пороскошествовать.

Войдя в комнату, окна которой выходили на ухоженный парк, Нэнси фазу бухнулась на огромную кровать, покрытую плюшевым покрывалом. Бесс сбросила туфли и погрузилась в глубокое кресло, а Джорджи, никогда не чувствовавшая себя уютно в платье, тут же нацепила брюки.

— Хочу есть, — объявила Бесс через несколько минут. — Где у нас тут меню по обслуживанию в номерах?

Пока Бесс изучала меню, Джорджи водила пальцем по плану города Бостона, а Нэнси говорила по телефону со своим отцом, Карсоном Дру, одним из наиболее известных адвокатов в их городке Ривер-Хайтсе.

— Догадайся, кто? — были ее первые слова в телефонную трубку.

— Английская королева? — ответили на другом конце провода. — Давно мечтал поговорить с ней по телефону.

— Ты бываешь жутко остроумным, — похвалила его Нэнси. — Тебе уже говорили об этом?

— Спасибо, я очень стараюсь, — отвечал отец. — Как Бостон? И как прошла свадьба?

— Все хорошо, папа, но… Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — удивился Карсон Дру. — Ты обычно говоришь об этом, когда занимаешься очередным расследованием. Но сейчас ты ведь просто гость на свадьбе. Разве не так? Или ты имеешь в виду финансовую помощь? Не позволяй там себе слишком много.

— Нет, папа, не беспокойся, я не покупаю «роллс-ройс». Но мне действительно нужно немедля заняться одним странным делом. Очень таинственным. Хотя звучит не слишком загадочно: пропажа свадебной вуали.

— Вот оно что… Тогда излагай свою просьбу, дочь. Сделаю все, что смогу.

— Ты говорил, у тебя есть знакомые чуть не в каждом полицейском управлении по всей стране, — сказала Нэнси. — А кто у тебя в Бостоне? Необходимо проверить автомобильные номера.

_ Ну, это проще простого, — услышала она в ответ. — Запиши: лейтенант Берт Флад. Мой старинный приятель.

— Спасибо, папа, я передам ему привет от тебя.

Закончив разговор с отцом, Нэнси сразу же позвонила в полицию Бостона, связалась с лейтенантом Фладом, который, к счастью, оказался на месте, и сказала, что хочет приехать к нему, если можно, тотчас же.

Через полчаса она выходила из такси у полицейского участка. Лейтенанта Флада Нэнси застала в его кабинете, за столом, заваленным бумагами, папками, газетами и донесениями. Хозяин кабинета с улыбкой приветствовал дочь своего приятеля.

— Неужели наследница старины Дру? Просто не верится! Ну и что ты делаешь у нас в Бостоне? Каникулы?

— Я приехала на свадьбу подруги, но сейчас провожу расследование. Как частный детектив.

— Просто не верится, — повторил лейтенант, теперь уже с некоторой долей иронии.

— Отец сказал мне, — продолжала Нэнси, решив не обращать внимания на ехидные нотки в голосе лейтенанта, — что вы можете помочь определить по номеру, кто хозяин автомобиля.

— Для дочери Карсона Дру я готов сделать все! — торжественно заявил лейтенант. — Не пройдет и минуты, как ты будешь знать фамилию владельца и адрес. Даже цвет волос, если надо. — Лейтенант повернулся к компьютеру, щелкнул клавишами. — Я готов. Говори номер машины.

— Он какой-то странный, — сказала Нэнси. — Не цифры, а слово. Одно только слово.

— Какое? — нетерпеливо спросил лейтенант.

— «Лакрица».

Лейтенант не выразил никакого удивления. Он, видимо, привык ко всему.

Щелк, щелк, щелк… Всего несколько щелчков… несколько секунд — и, глядя на экран компьютера, лейтенант списал с него фамилию и адрес и вручил Нэнси.

— Это в районе Бикон-хилл, — сказал он, будто Нэнси всю жизнь прожила в Бостоне, а не находилась в нем впервые в жизни. — А лакрица, к твоему сведению, такое растение. Из бобовых. По-другому называется «солодка».

— Спасибо.

— Рад в любое время видеть дочь Карсона Дру, — сказал на прощание полицейский офицер. — И самого Карсона тоже. Надеюсь, он будет гордиться тобой.

С этим пожеланием Нэнси покинула полицейский участок и, очутившись на улице, первым делом заглянула в листок, врученный ей лейтенантом.

«Сесилия Банкрофт, 1523, Чеснат-стрит».

Нэнси посмотрела на часы. Ей хотелось немедленно помчаться по этому адресу, и тогда, может быть, хоть что-то начнет проясняться, но времени не было: подруги ждут ее, чтобы вместе совершить запланированное путешествие на пароходе.

Подумав, Нэнси решила, что немного развлечься перед началом нового и, по всей видимости, нелегкого дела совсем не помешает. Зато уж потом она полностью окунется в расследование, и что оно принесет — вскоре увидим. Одно ясно — скучным оно не будет.

Вернувшись в отель, Нэнси из вестибюля позвонила подругам, и они встретились в парке напротив, откуда направились прямо на пристань.

Все заботы и волнения сегодняшнего дня оставили их, пока они плыли по океану вдоль зеленых берегов под закатным темнеющим небом.

На ужин они заказали блюда из даров моря: рыбу в разных видах и тушеные моллюски. После чего поднялись к себе в номер и занялись неотложными делами: Джорджи составляла список мест, какие хотела бы посетить в Бостоне; Бесс увлеклась перечнем предстоящих покупок, а Нэнси прокручивала в уме всевозможные варианты расследования, вероятных подозреваемых и мотивы их поступков.

— Пока что на подозрении у меня два человека, — произнесла она вслух. — Запишем их имена… Номер первый — Тони Фиск. Мотивы? Мередит его отвергла. А у него вспыльчивый нрав, и он ей мстит, хочет напугать, свести с ума… Номер второй — рыжая женщина. У нее тоже, конечно, есть имя, но его мы не знаем. Настоящего имени, я хочу сказать.

— Только знаем, что она не миссис Петри, — откликнулась Джорджи со своего места, откладывая в сторону карту. — Но этого, пожалуй, мало.

— Добавим сюда и Сесилию Банкрофт, — задумчиво сказала Нэнси. — Она владелица белого лимузина, который был припаркован напротив церкви в то время, когда исчезла вуаль.

В комнате воцарилась тишина. Нэнси внимательно смотрела на лист бумаги, лежащий перед ней.

— Думаю, Тони пока остается под номером первым, — проговорила она наконец. — Но посмотрим, что скажет нам завтра миссис Сесилия Банкрофт…

На следующее утро Нэнси отыскала в справочнике номер телефона Тони Фиска и несколько раз звонила ему, но безрезультатно: никто не отвечал. После этого все три девушки быстро завершили свой туалет и отправились в Бикон-хилл. Этот район славился красивыми старинными домами, принадлежащими богатым коренным жителям города. Дом Сесилии Банкрофт находился на тихой, тенистой улице.

Нэнси повернула причудливый дверной замок, торчащий в середине массивной деревянной двери. Из-за нее послышался громкий лай.

Дверь открылась. На пороге стояла приятного вида женщина лет сорока, с мягкими светлыми волосами. На ней была блуза из атласного шелка, в руках она держала крошечного черного пуделя.

— Миссис Сесилия Банкрофт? — спросила Нэнси.

— Это я, — ответила женщина. — Если вы пришли по поводу объявления в газете, то, боюсь, уже слишком поздно. Нэнси покачала головой.

— Мы не по объявлению, — сказала она. — Мы… Прежде чем Нэнси смогла продолжить, собака опять пронзительно залаяла.

— Перестань, Лакрица, — сказала хозяйка. — Замолчи, пожалуйста. Так что вы хотите?

— Меня зовут Нэнси Дру. Мы ничего не знаем про объявление, а пришли, чтобы задать вам несколько вопросов по поводу ограбления, которое…

— Ограбление! — воскликнула женщина. — Здесь? На Чеснат-стрит!

— Нет, нет, далеко отсюда, — успокоила ее Нэнси. — Это было вчера в церкви на Парк-роуд… Если можно…

Миссис Банкрофт, не скрывая своего удивления от прихода девушек, пригласила их пройти в дом. Собака с рычанием следовала за ними. В огромной комнате, где они все остановились, Нэнси сказала:

— Миссис Банкрофт, вы выбрали номер своего автомобиля по имени собаки, верно?

— Разумеется, — ответила та. — Согласитесь, было бы глупо сделать наоборот: выбрать имя собаки по номеру автомобиля. Тогда я назвала бы ее «Т-2485» или как-нибудь в этом роде, не правда ли?.. Но откуда вам известен номер моей машины?

— Мы видели ее вчера, она стояла около церкви, о которой я вам говорила.

— А, понимаю. Вы тоже владелицы карликового пуделя. Чудесные собачки, верно?

— У нас нет ни одного пуделя, — посчитала нужным разъяснить Джорджи.

— Тогда что вы делали в магазине Бруно «Все для французских пуделей»? — с недоумением спросила Сесилия Банкрофт.

— Мы там ничего не делали, — сказала Нэнси. — Мы находились в церкви на Парк-роуд. Там была свадьба.

— А, так бы и сказали. Это почти рядом с магазином Бруно. Вернее, у него не магазин, а салон. Они стригут пуделей. Знаете, я всегда почему-то плачу на свадьбах. Плачу и когда стригут мою Лакрицу. Поэтому стараюсь реже там бывать. А кто выходил замуж или женился?

— Моя подруга, Мередит Броуди, — сказала Джорджи.

— Не знаю ее, но уверена, она была очень хороша в наряде невесты.

Нэнси переглянулась с Джорджи, и обе подумали, не насмехается ли над ними хозяйка дома, не водит ли их за нос или пытается сконфузить, привести в замешательство. Нэнси решила попытаться выйти с честью из положения.

— Невеста выглядела бы еще лучше, — сказала она, — если бы на ней была, как это полагается, свадебная вуаль.

— Она ее где-нибудь забыла? — поинтересовалась миссис Банкрофт, поглаживая собачьи уши.

— Ее украли, — коротко ответила Нэнси.

— Кража! В церкви, во время венчания!.. Как необычно!

— Значит, вас не было в церкви? — вмешалась в разговор Бесс. — Вот почему белая машина так быстро исчезла.

— Извините. — Сесилия Банкрофт пожала плечами. — Я не совсем понимаю, о чем вы толкуете, девушки.

— Хотелось бы знать, — сказала Нэнси, — заметили вы что-нибудь подозрительное или кого-нибудь, когда были там? Женщина покачала головой, потом издала короткий смешок.

— Знаете, — сказала она, — вы спрашиваете прямо как самый настоящий детектив.

— Я и есть детектив, — скромно заметила Нэнси, но миссис Банкрофт то ли не услышала, то ли посчитала за шутку и продолжала:

— Верите ли, что-то похожее случилось у меня на собственной свадьбе. — Она поместила пуделя себе на колени, задумалась на минуту. — Только все было по-другому. Я была так взволнована, что перепутала церкви и попала не туда. А там тоже шло венчание. И я подумала… ой, ужас!.. Я бросилась по проходу прямо к алтарю. Подошла вплотную к жениху, чтобы посмотреть… Но это оказался совсем незнакомый человек. Ужасно!

Нэнси решила, что больше не стоит задавать никаких вопросов.

— Спасибо, — сказала она. — Извините, что отняли у вас столько времени.

Девушки поднялись и направились к выходу, хозяйка продолжала сидеть.

— Хочу сказать вам, — проговорила она, — что очень сочувствую вашей подруге. Бедняжка! Я-то знаю, что означает, когда со дня свадьбы все идет не так, как нужно. Добром это не кончается.

— Спасибо, — повторила Нэнси. — Уверена, мы найдем ее вуаль.

— Желаю успеха. Что вы собираетесь предпринять для этого?

— Отправимся обратно в ту церковь, — ответила Бесс.

— Могу я чем-нибудь помочь вам? — спросила миссис Банкрофт.

Нэнси размышляла, как бы повежливей отказаться, но собеседница опередила ее.

— У меня появился прекрасный план! — воскликнула она. — Я постараюсь вспомнить обо всем подозрительном, что могла видеть или слышать, и если вспомню, то приеду часа через два к той церкви, где вы будете. Хорошо? У меня все равно много свободного времени.

Отказываться было неудобно, и девушки согласились.

Миссис Банкрофт проводила их до дверей, не умолкая ни на минуту.

— …Знаете, — говорила она, — мне бывает очень трудно объяснить Лакрице, почему я уезжаю куда-нибудь без нее. Она не любит этого и считает, что одна я просто пропаду… Мой муж по целым дням не бывает дома, у него работа, а мы с Лакрицей остаемся совсем одни, и вот я начинаю говорить с ней, и она все так хорошо понимает, всепонимает… Я имею в виду собаку, не мужа. Вы меня тоже понимаете, правда?

Девушки были рады оказаться снова на улице, под ярким солнцем, вдали от слишком разговорчивой миссис Банкрофт.

— Интересно, каким образом то, что она сумеет вспомнить, поможет найти вуаль? — с сомнением спросила Джорджи. — У нее в голове все перепутано, по-моему.

— Не скажи, — ответила рассеянно Нэнси, вглядываясь во что-то на другой стороне улицы.

— Очень приветливая женщина, чего не скажешь о собачке, — произнесла Бесс, но было видно, что Нэнси не слышит ее.

Она по-прежнему смотрела куда-то вдаль, а точнее, на фигуру человека, стоявшего возле фонарного столба.

— Да ведь это Тони Фиск, — тихо сказала Нэнси.

— Верно, — согласилась Джорджи.

— Интересно, что он может тут делать? — спросила Бесс. — Ведь не к Лакрице же в гости он приходил?

Это хотела бы выяснить и Нэнси. Вряд ли он следит за ними: Тони даже не знает, кто они такие. Может, он оказался здесь случайно? Или пришел, как и они, к миссис Сесилии Банкрофт? Но зачем?

В этот момент Тони двинулся с места и взглянул, как показалось Нэнси, в сторону дома миссис Банкрофт — прямо на массивную дверь со старинной ручкой. Нэнси замерла на месте: что он будет делать дальше? На девушек он не обращал внимания — ясно было, что не узнал их. Да и откуда? Следующим движением он поднял тяжелую крышку железного мусорного бака, стоявшего на тротуаре, и кинул туда пустую банку из-под содовой воды.

Нэнси быстро перешла улицу и окликнула его.

— Тони! Тони Фиск!

При звуках своего имени Тони обернулся и отступил назад. Казалось, он то ли поджидает Нэнси, то ли раздумывает, как поступить дальше. Внезапно он сунул руку в карман и вытащил оттуда еще банку содовой. Быстрым движением, словно играя в какую-то игру, он кинул ее, и она покатилась в сторону бегущей к нему Нэнси.

Удивленная до предела этим мальчишеским поступком, вспомнив, что такая же банка под бампером автомобиля была недавно начинена каким-то взрывчатым веществом, Нэнси попыталась переступить через нее, но под ноги попалась крышка, отлетевшая от банки… Нэнси поскользнулась и упала на мостовую:

УЛИКА, НАЙДЕННАЯ В ЦЕРКВИ

К тому времени, когда Бесс и Джорджи подбежали к ней, она уже успела подняться, а Тони скрылся на улице, пересекающей Чеснат-стрит. Несколько машин вынуждены были резко затормозить, чтобы не наехать на Нэнси, раздались резкие сигналы, послышались грубые слова. Нэнси извинилась перед всеми, улыбнувшись и разведя руками, и вскоре на улице восстановилось прежнее спокойствие. Но только не в душе Нэнси… Тони исчез. Значит, он чего-то боялся, не хотел встречи. Значит, ему есть чего бояться… Ведь так получается!

— Ты в порядке? — спросила Бесс у Нэнси. — Нигде не болит? А Тони-то скрылся! Интересно, что ему надо возле дома миссис Банкрофт? Они знакомы?

— Может, следил за нами? — предположила Джорджи. — Хотя он нас знать не знает.

— Не думаю, что следил, — сказала Нэнси, отдышавшись. — Но если так, мы увидим его снова.

— И тогда уже не дадим ему шанса удрать от нас! — решительно воскликнула Джорджи.

К церкви на Парк-роуд они добрались к полудню. На стоянке возле церкви никого не было. Вчера здесь все кипело от скопления людей и машин, было шумно и весело. Сейчас — полная тишина: казалось, новобрачные увезли с собой весь шум и веселье. Несмотря на яркое солнце, каменные стены церкви казались сегодня особенно темными и мрачными. Окна с цветными стеклами были закрыты изнутри ставнями, только узкие полоски солнечных лучей, будто нити из пылинок, прорезали помещение церкви, освещая неровным светом ряды скамеек.

Девушки медленно пошли по проходу.

— Ищете кого-нибудь? — раздался голос из полутьмы.

Послышались шаги, они приближались, и девушки увидели знакомое лицо. Это был преподобный Петри, местный священник — спокойный, жизнерадостный мужчина лет пятидесяти, с серебристой сединой и в очках.

— Я не пытаюсь создать здесь обстановку средневекового замка ужасов, — сказал он с улыбкой, — просто вынужден экономить электричество.

С этими словами он включил высокую яркую лампу, стоявшую в проходе.

— Преподобный Петри, — начала Джорджи, — мы здесь были вчера на свадьбе Марка и Мередит, помните? Священник снова улыбнулся.

— Как же, как же! Та самая свадьба, которую чуть не отложили из-за пропажи, а я уже чуть не потребовал дополнительной платы за просроченное время… Что вы забыли на этот раз?

— Мы все еще ищем вуаль невесты, — ответила Бесс.

— Но ведь ее украла моя жена, — рассмеялся священник. Однако девушкам было не до смеха.

— Мы пытаемся выяснить, кто украл ее на самом деле, — сказала Нэнси.

В этот момент входная дверь с грохотом распахнулась.

— Кто-нибудь есть здесь? — раздался громкий женский голос.

Нэнси повернулась к двери.

— Плохо дело, — прошептала она подругам, разглядев светловолосую женщину. — Мы снова имеем удовольствие видеть миссис Банкрофт.

— Добрый день, юные леди, — сказала та, приближаясь к ним. — Здравствуйте, — она протянула руку священнику, — я Сесилия Банкрофт.

— Роджер Петри, — представился тот, пожимая протянутую руку.

— Фу, как здесь мрачно, — сказала Сесилия. — Вам не кажется?

— Утренние воскресные службы окончены, — ответил священник коротко.

— Преподобный Петри, — Нэнси воспользовалась некоторой паузой, чтобы заговорить, — можно, мы осмотрим второй этаж? Вы не возражаете?

— Нисколько, — заверил тот. — Только сомневаюсь, что вы найдете утерянную вуаль.

Нэнси тоже была полна сомнений на этот счет. Да она и не знала толком, что именно надеется найти. Может быть, на худой конец, удастся понять, каким образом рыжеволосая женщина могла так быстро исчезнуть в длинном коридоре, а также как получилось, что кто-то неизвестный вошел и вышел из гардеробной, не будучи замеченным. Что-то ведь могло остаться после пребывания здесь вора.

Сесилия тоже поднялась вместе с девушками на второй этаж по темной лестнице. Они шли уже вдоль коридора, когда женщина пронзительно воскликнула:

— Глядите! Что это?

Она держала на открытой ладони какой-то предмет, который только что подняла.

— Что у вас? — спросила Бесс и посветила в ее сторону карманным фонариком.

— Монета, — с гордостью сказала Сесилия. — Она обязательно должна помочь в розыске! Возьмите и не потеряйте ее! Правда, у меня очень острое зрение?

Бесс взяла протянутую монету достоинством в один цент, а Нэнси вздохнула — эта Сесилия и правда какая-то чокнутая, если не притворяется, — и пошла обратно по неосвещенному почти коридору в направлении от гардеробной к чулану, где хранились щетки. По дороге она открывала все двери, попадавшиеся на той и другой стороне… Кабинет… Кладовая Служебная комната… Еще одна лестница? Нет, дверь в комнату… Снова служебное помещение… Дверца в электрощитовую… А, вот здесь другая лестница… И, наконец, тот самый чулан, куда рыжеволосая женщина направила Мередит, а сама Поспешила скрыться.

Нэнси сделала несколько шагов обратно, к едва заметной двери на вторую лестницу.

— Как мы ее раньше не увидели, — сказала она с горечью. — Вот куда шмыгнула та женщина. Она знала про этот выход и воспользовалась им, как только Мередит просунула голову в чулан.

— Но кто же все-таки взял вуаль? — почти простонала Бесс. — И куда этот человек мог деться? Не призрак же он.

— Этого я не знаю, — ответила Нэнси откровенно.

— Надо проверить новую лестницу, — сказала Джорджи не очень смело. — Кто пойдет со мной?

— Я, — вызвалась Сесилия.

Нэнси осталась в главном коридоре, потому что в неярком свете фонарика обнаружила еще один предмет, возле двери в кладовую.

— Что-то нашла? — раздался голос над ее плечом. Нэнси вздрогнула и выпрямилась.

— Бесс, — сказала она, — ты не могла бы еще громче?

— Извини, Нэнси. Что у тебя в руке? Та показала подруге раскрытую ладонь. На ней лежал цветок, сухой и увядший.

— По-видимому, из букета Мередит.

— Это улика? — спросила Бесс.

— Не знаю… Не думаю.

— Эй! — услыхали они голос Джорджи. — Где вы? Она бегом поднималась по лестнице, Сесилия почти не отставала от нее.

— Нэнси, — сказала Джорджи, появляясь в коридоре и слегка задыхаясь, — Сесилия опять нашла… Ну и глаза у нее!

В руках у миссис Банкрофт был тонкий прямоугольный кусок бумаги. Обрывок. Под светом фонарика все стали его разглядывать.

— Кусок авиационного билета, — заявила Бесс. Нэнси в это время пыталась уже разобрать что-то, написанное на нем от руки.

— Имя пассажира, — сказала она в конце концов, — Маркелла Смит. Прилетела вчера в Бостон из Денвера.

— Смотрите, — добавила Джорджи, — судя по времени, всего за три часа до свадьбы Мередит.

— И собирается вылететь обратно в Денвер сегодня вечером, — закончила Нэнси исследование квитанции.

Мысль ее усиленно работала. Билет выдан вчера. Значит, попасть сюда его обрывок мог либо вчера, либо сегодня. И что же из этого следует?

Она начала рассуждать вслух:

— Предположим, у этой Маркеллы Смит рыжие волосы. И предположим, вчера она прилетела из Денвера и пришла сюда, в церковь. Но мы знаем, что одна она не могла взять вуаль. Так? Следовательно, у нее был сообщник, с которым они, возможно, затаились на боковой лестнице… Ну и что?

— Она сделала так, чтобы Мередит вышла из комнаты, — подсказала Джорджи.

— Это ясно. Помощник в это время прятался в одной из комнат вблизи гардеробной. — Палец Нэнси указал в том направлении. — Мередит выходит из комнаты, сообщник проникает туда и хватает вуаль. Потом снова прячется и ждет, пока дорога будет свободна. Тогда он, или она, выходит из церкви и… поминай как звали.

— А тем временем Маркелла Смит уже спустилась по боковой лестнице, — добавила Джорджи.

— Но потеряла часть билета, — вмешалась Бесс, — пока дожидалась в полутьме компаньона.

— Или компаньонку, — сказала Нэнси. Сесилия Банкрофт одобрительно присвистнула.

— Ну вы, девушки, настоящие следопыты! Кто бы мог подумать!

— Остается самый главный вопрос, — задумчиво произнесла Бесс. — Зачем? Так ведь, Нэнси? Зачем Маркелле Смит понадобилось красть свадебную вуаль Мередит? Какой в этом смысл?

— Это вопрос вопросов, — согласилась Нэнси. — И ответить на него может только один человек — она сама. А билет мы сохраним.

Нэнси положила его в карман своих джинсов.

— Что же вы намерены теперь делать, мои дорогие детективы? — спросила Сесилия. — Лететь в Денвер?

— Если понадобится, я полечу, — сказала Нэнси. — Но сперва попробую позвонить ей туда.

— Из этого ничего не выйдет! Ее ведь еще нет дома. Она вылетает в Денвер только вечером, разве вы забыли? Вам следует поехать в аэропорт и там найти ее!

— Хорошая мысль! — одобрила Нэнси. — Спасибо за помощь, миссис Банкрофт. Я и сама подумала об этом.

— Жаль, что не смогу поехать с вами, — сказала Сесилия. — Мы с мужем пригласили сегодня гостей к обеду, и я должна поторопиться домой. Но не забудьте рассказать мне, как у вас движутся дела, ладно? Буду ждать звонка.

Она уехала первой. Через некоторое время, поблагодарив священника, за ней последовали девушки.

— В аэропорту нам нечего делать до вечера, — сказала Бесс. — Давайте сядем в автобус и поедем в знаменитый универмаг «Филей». В подвальный этаж. Там такая распродажа по сниженным ценам! Я видела рекламу. Истратим немножечко баксов!

Этим универмагом Бесс прожужжала им все уши за последние часы. Но Нэнси и Джорджи сами были не прочь побывать там и своими глазами поглядеть на море… нет, океан одежды, продаваемой чуть ли не по бросовым ценам.

Несколькими часами позже девушки разгрузили покупки в отеле, после чего перекусили в кафе, а затем зашли в контору по прокату автомобилей, где наняли на короткое время небольшую машину, на которой и отправились в бостонский аэропорт Логан.

Оставив машину на стоянке, они узнали с помощью монитора номер рейса из Бостона в Денвер, а также через какой выход будут проходить пассажиры на посадку. Напротив выхода они уселись в ожидании появления миссис Маркеллы Смит.

Но вскоре Нэнси поняла, что все пассажиры вначале проходили через несколько ворот, где их проверяла служба безопасности, и это был почти бесконечный огромный поток. А в какие именно ворота войдет нужная им пассажирка, прежде чем подойдет к выходу, можно было только догадываться.

— Ох, если бы миновать службу безопасности, — вздохнула Бесс. — Тогда мы могли бы ждать ее прямо у выхода.

— Да, — согласилась Нэнси, — но видишь, что там написано?

— «Допускаются только пассажиры с билетами», — прочитала Джорджи, подражая голосу аэропортовского диктора.

— Нужно что-то придумать, — сказала Нэнси.

Она поднялась и направилась к билетной стойке.

_ Хочу узнать, прошла ли регистрацию Маркелла Смит, — сказала она сидевшей за стойкой женщине, чье имя было, судя по карточке на стекле, миссис Паломино.

— Мы не даем такой информации, извините, — ответила та.

— Но мне очень нужно поговорить с ней, — сказала Нэнси. — Мы не смогли увидеться, когда она прилетела вчера утром рейсом номер 320.

— Да, это было невозможно, — подтвердила миссис Паломино. — Триста двадцатый рейс отложили. Ваша пассажирка прилетела, наверное, другим рейсом.

— Вполне вероятно, — согласилась Нэнси.

— Что-нибудь еще, мисс? — спросила кассир с металлом в голосе: за спиной Нэнси уже образовалась очередь.

— Я хотела бы купить билет до Денвера. Вы можете дать мне место рядом с Маркеллой Смит?

Миссис Паломино вздохнула, но нажала несколько клавиш компьютера. После чего покачала головой.

— В списке пассажиров нет никого по имени Маркелла Смит, — сказала она. — Вообще ни одного Смита.

— Есть другие рейсы на Денвер сегодня вечером? — спросила Нэнси.

— Ни одного.

Джорджи и Бесс были страшно разочарованы, когда Нэнси вернулась к ним и сказала, что не остается ничего другого, как возвращаться обратно в гостиницу.

— Но мы же так ничего и не узнали! — воскликнула Бесс.

— Видимо, все так и останется неразгаданным, — вздохнула Джорджи.

— Надеюсь, что нет, — сказала Нэнси.

То, что Маркелла Смит, или как там ее зовут по-настоящему, так и не появилась в аэропорту, придавало всему делу еще больше неясности и таинственности. Означало ли это, что женщина до сих пор где-то здесь, в Бостоне, в котором всего-навсего миллиона три населения? И кто она такая — Маркелла Смит? Была ли она приглашена на свадьбу? Если да, то с чьей стороны — жениха или невесты? Или она никому не знакома, а просто, по каким-то непонятным причинам, питает интерес к вуали Мередит? Но почему? Что такое в этой старой вуали?

— Завтра надо узнать, была ли миссис Маркелла Смит в списке приглашенных на свадьбу, — задумчиво проговорила Нэнси, когда Джорджи, сидящая за рулем, выводила машину со стоянки аэропорта Логан.

Джорджи даже не слышала ее слов: все ее внимание было поглощено дорогой.

— Почему так темно перед радиатором? — сказала она. — Нэнси, тебе не кажется, что у нас не горит правая передняя фара?

— Прижмись к обочине и останови, — сказала Нэнси. — Я посмотрю.

— Нет, не останавливай! — закричала вдруг Бесс. — Не надо!

К тому времени они уже выезжали на автостраду.

Нэнси повернулась с переднего сидения к Бесс — почему она так разволновалась? — и та схватила ее за руку с такой силой, что Нэнси чуть не вскрикнула. Она увидела вблизи искаженное страхом лицо подруги.

— Что с тобой? — спросила Нэнси. Бесс не сразу хватило дыхания ответить.

— Не гляди назад, — прошептала она. — За нами следят. Я сначала думала, мне кажется… Но это точно. Нас преследуют.

КРОМЕШНЫЙ МРАК

Нэнси все же посмотрела внимательно через заднее стекло.

— Кто же из них, по-твоему? — спросила она.

— Ты видишь тот автомобиль, серебристого цвета? Он упорно следит за нами с самой стоянки. Не обгоняет, как все другие. Надо быстрей удирать отсюда!

Джорджи услышала ее взволнованный шепот, всмотрелась в зеркало заднего вида и в боковое.

— Какой из серебристых? — спросила она. — Тот, что слева от нас, тот, что впереди, или вон тот, сзади?

— Нечего смеяться, — обиженно сказала Бесс. — Сейчас я уже сама не знаю. Слишком много машин.

— Надо проверить, права ли Бесс, — решила Нэнси. — Для этого есть самый простой способ… Нажми на газ, Джорджи! И сверни в боковой проезд. Давай!

Джорджи не нужно было объяснять, как это делается: она не первый год сидела за рулем. Их автомобиль резко свернул вправо, почти перед носом у нескольких машин. Возмущенные водители засигналили.

— Теперь все решат, что я зеленый новичок или просто паршивый водитель, — заметила со смехом Джорджи.

— Вполне возможно, — медленно проговорила Нэнси, наблюдая, как изящная серебристая машина позади них выполняет точно такой же маневр. — Да… Бесс оказалась права.

— Вот видите! — Бесс торжествовала, но в то же время содрогалась от страха. — Лучше бы я ошиблась, — добавила она. — Но кто это может быть? Кому мы нужны?

Никто ей не ответил.

— Эй, накиньте ремни, если не сделали этого, — сказала Джорджи. — Я прибавлю обороты!

— И сверни куда-нибудь, — распорядилась Нэнси, стараясь сохранять спокойствие.

Джорджи совсем съехала с главного шоссе и сделала некоторое количество крутых виражей, сворачивая на какие-то промежуточные дороги, стараясь изо всех сил оторваться от машины, едущей сзади. Но это не удавалось: автомобиль серебристого цвета следовал за ними, как на буксире.

В конце концов они очутились на совсем узкой грязной дороге.

— Он тянется за нами, — сказала Нэнси, не отрывавшая глаз от заднего стекла. — Впереди у него нет номера.

— Может быть, это Тони Фиск? — сдавленным голосом спросила Бесс. — Как ты думаешь?

— Не знаю, — сказала Нэнси. — По-моему, у Тони не было машины. Не помните? Мередит, кажется, говорила об этом.

— У нас тоже здесь нет своей машины, — добавила Джорджи. — Но, как мы знаем, ее можно взять напрокат.

— Ты права, — согласилась Нэнси.

Машина продолжала мчаться по узкой извилистой дороге, по обочинам мелькали небольшие фермы. Джорджи сосредоточенно вглядывалась в темноту, изо всех сил сжимая руль. Нэнси же упорно смотрела на преследовавший их серебристый автомобиль.

— Господи, когда это кончится! — простонала Бесс.

— Раньше у нас кончится бензин, — пробурчала Джорджи.

— Он мог бы обогнать нас, — сказала Нэнси. — Но не хочет. Возможно, задумал узнать, куда мы едем.

— А куда мы едем? — спросила Бесс.

— Лично я не знаю, — буркнула Джорджи.

— Что значит не знаю?! — крикнула Бесс. — Ты же за рулем!

— Я пыталась удрать от этого парня, — объяснила Джорджи. — мне было не до того, чтобы следить за дорожными указателями.

— Ладно вам, — сказала Нэнси, — скоро попадется какой-нибудь.

— Может, на нем будет написано «Ривер-Хайтс», — попыталась пошутить Бесс.

— Предпочла бы, чтобы на нем было написано «бензозаправка», — буркнула Джорджи.

Бесс и Нэнси одновременно взглянули на указатель бензина: стрелка стояла на нуле.

«Сколько неудач сразу свалилось на нас! — подумала с тревогой Нэнси. — Мы заблудились на темной узкой дороге. Нас преследует незнакомый человек, по неизвестной причине, с непонятными намерениями. А теперь еще и кончается горючее. Не везет так не везет!..»

И тут в свете фар мелькнул знак, сообщающий, что ближайший населенный пункт в двух милях отсюда.

— Прочитали? — крикнула Бесс. — Хотим мы попасть в город Сейлем, штат Массачусетс? Это где сжигают ведьм на кострах, да?

— Ну, то было триста лет назад, — успокоила ее Нэнси. — Нам это не грозит. Зато найдем бензоколонку. Постарайся дотянуть до нее, Джорджи.

Вскоре они уже въезжали в темный спокойный городок, где все было закрыто, все спали. Их встречали только вывески и рекламные плакаты. На одном из них Бесс с содроганием увидела весьма устрашающую ведьму. Два других извещали, что здесь «Тропа Ведьм» и «Жилье Ведьм».

Кроме следующего за ними серебристого автомобиля, на улицах никого и ничего не было видно. Сплошная пустыня. Они миновали ряд магазинов — скобяной, хозяйственные товары, кофейная лавка… Ну хотя бы полоска света в окошке, человеческое существо, проезжающий автомобиль! Город вымер…

Колонна, состоящая из двух автомашин, въехала в центр города. Каменное здание в готическом стиле возвышалось над площадью, подобно черному великану. И в дневное-то время оно наверняка выглядело устрашающе, а уж сейчас…

— Что это? — спросила Бесс.

Джорджи разглядела вывеску.

— Сейлемский Музей колдовства, — сказала она, и в этот момент машина остановилась.

— Зачем ты затормозила здесь? — крикнула Бесс. — Около этого места?! Не надо.

— У нас кончился бензин, — спокойно сказала Нэнси.

— Он тоже останавливается! — опять закричала Бесс. — Видите?

Серебристый автомобиль замер футах в тридцати от них, фары его погасли.

— Будем играть в ожидалки? — пробормотала Джорджи и тоже выключила свет.

Наступило недолгое молчание. Потом закричала Бесс:

— Хватит! Я не собираюсь сидеть здесь! Не могу! И не дожидаясь ответа, она открыла дверцу, выскочила из машины и пустилась бежать по площади.

Не раздумывая, подруги последовали за ней.

— Бесс, подожди! — кричала Нэнси, рискуя пробудить весь спящий город.

Хлопнула дверца другого автомобиля, и, не оглядываясь назад, девушки поняли, что мужчина, преследовавший их, бежит следом.

У себя в машине, с запертыми дверцами, они были бы хоть в какой-то безопасности. А здесь, на пустынных улицах Сейлема… темные окна, запертые двери… ни души… Негде спрятаться, не у кого попросить помощи…

Бесс уже свернула в ближайший переулок, Джорджи неслась, почти не отставая отнес. Нэнси сумела оглянуться на бегу. Преследователя отделяло от них всего несколько дюймов. Он бьи, насколько она могла увидеть, высокого роста. Больше никаких примет рассмотреть не удалось.

Нэнси тоже повернула за угол, ускорила бег, поравнялась с Джорджи и Бесс. Вместе они еще несколько раз сворачивали куда-то, в какие-то темные закоулки, проходы, каждый из которых мог оказаться тупиком. Но им некогда было думать об этом! На секунду они остановились перевести дыхание. Темная фигура преследователя вновь показалась на расстоянии квартала.

— Разбежимся в разные стороны, — тяжело дыша, предложила Нэнси. — Не будет же он гнаться за всеми сразу!

— Нет! — крикнула шепотом Бесс. — Не надо так! Давайте сюда!

Она побежала по темной аллее, ведущей куда-то вправо, и подругам ничего не оставалось, как следовать за ней. Не добежав до середины, они поняли, что оказались в ловушке. Тупик! Выхода из него не было: дорогу перегораживало большое темное здание.

Они остановились, не зная, что делать дальше. Сзади послышались шаги, их звук становился все громче.

— Свет! — сказала вдруг Нэнси. — Я вижу свет в доме. Обойдем с той стороны. Скорей! Может быть…

— Может, там не заперто, — прошептала Джорджи.

Бесс снова помчалась по темной аллее. Остальные следовали за ней. Что им оставалось делать?

Опять они увидели свет из какого-то окна. Или это только казалось? Дверь! Перед ними была дверь! Без всякой надежды Нэнси толкнула ее… Дверь поддалась. Силуэт человека, преследовавшего их, смутно виднелся где-то посреди аллеи.

Девушки вошли в здание. Там было темно, хоть глаз выколи. Если в доме где-то и горел свет, то, видимо, на другом этаже. В полной темноте они набрели на каменную лестницу, ведущую наверх. Прошли по ней до первой площадки.

Вытянутые руки Нэнси уперлись во что-то мягкое… какая-то материя… занавес. Подруги вслед за ней отодвинули матерчатый полог и вошли в комнату.

— О, Боже! — вскрикнула Бесс и схватила за плечо Джорджи в поисках опоры. — Ой, как…

В нескольких футах от них на костре сжигали молодую женщину. Отсвет этого костра они, наверное, и видели в окне.

— Где мы?! — повторила Бесс.

— Насколько я понимаю, — сказала Нэнси, — мы в городском Музее колдовства и магии.

— Ох, этого еще не хватало! — воскликнула Бесс. — Где колдуны, там и привидения! Разве вы не знаете?

Вслед за ее словами погас и единственный источник света в комнате. Они оказались в полной, кромешной темноте.

ЧТО ПРОИЗОШЛО В МУЗЕЕ КОЛДОВСТВА

Так они и стояли какое-то время, не двигаясь и не говоря ни слова. Бесс тряслась мелкой дрожью, остальным тоже было не слишком уютно.

— Он, наверное, вошел сюда за нами, — сказала шепотом Джорджи.

— Тише, не двигайтесь, — сказала Нэнси.

— Я не могу шевельнуться от страха, — пробормотала Бесс.

Они стояли, чуть дыша, напряженно прислушиваясь.

Шаги… Раздались шаги… Кажется, в соседней комнате. Или на лестнице! Нет, с другой стороны. Ближе… Еще ближе…

Нэнси показалось, что вцепившаяся в нее Бесс вот-вот упадет.

— Только не кричи, — еле слышно прошептала Нэнси.

— Он не увидит нас в темноте, — попыталась утешить всех Джорджи. — Тише…

— Мы тоже ничего не увидим, — почти плача, шепнула Бесс. — И не сможем выбраться отсюда.

— Шшшш, — зашипели на нее подруги. Шаги уже звучали в комнате, где они стояли.

— Кто здесь? — раздался мужской голос почти рядом с ними.

Девушки задрожали. Бесс оторвалась от Нэнси, отпрыгнула куда-то в сторону и крикнула:

— Нет! Нет!

Вслед за этим раздался страшный грохот — что-то упало. Опять они услышали стон Бесс, и тут вспыхнул яркий свет…

Бесс стояла, замерев, возле манекена, изображавшего старую ведьму в лохмотьях. Но и ведьма, и лохмотья валялись на полу, куда их уронила Бесс. А у дверей, в белой шелковой рубашке, в джинсах цвета хаки, стоял молодой человек с Длинными волнистыми волосами. В руках у него был топор. Скорее, секира. Ее рукоятка была величиной чуть ли не с него самого, а изогнутое лезвие не меньше самой крупной дыни.

Девушки оцепенели от страха. Первой, как ни странно, кто нашел в себе силы заговорить, была Бесс.

— Что вам нужно? — спросила она. — Кто вы такой? Молодой человек, перехватив огромный топор, шагнул к ним.

— Вам известно, — спросил он, — что лет триста назад за вторжение на чужую территорию в виде наказания отрубали ногу. И это было еще первое предупреждение. — Он улыбнулся, подошел еще ближе и спросил, не сводя с них глаз: — Что вы здесь делаете? Забыли что-нибудь?

Джорджи хотела что-то сказать, но устрашающее оружие в руках молодого человека помешало ей выговорить хоть слово. Вместо этого она просто закашлялась.

Нэнси взяла на себя смелость заговорить.

— Зачем вы преследовали нас от самого аэропорта? — спросила она. — Что вам от нас нужно?

Молодой человек удивленно воззрился на них.

— Я? — сказал он. — Преследовал? Да я не выходил сегодня из этого здания. Что с вами?

Внезапно громко хлопнула дверь где-то внизу. Бесс подпрыгнула на месте.

— Это он! — крикнула девушка. — Ой, спасите нас!

— Задняя дверь музея, — сказал молодой человек. — Кто-то, вероятно, вышел из нее… Говорите, вас преследовали?

— Да, — ответили девушки хором.

— Подержите это, — проговорил он, вручая секиру Джорджи. — Я сбегаю вниз.

— Я с вами, — сказала Нэнси.

Вместе они выбежали из комнаты, отодвинув темный занавес, заменявший дверь, быстро спустились по лестнице. Внизу все было спокойно и пусто.

— Уверен, что ваш преследователь вышел из музея. Запрем и эту дверь, чтобы он не смог вернуться, хотя не понимаю, кто и зачем…

— Мы тоже не знаем, — вздохнула Нэнси.

— Кстати, — произнес ее спутник, — мое имя Дэвид Кауфман. Я смотритель музея.

Нэнси назвала свое имя, Дэвид запер дверь, и они поднялись наверх, где Нэнси представила ему своих подруг. Правда, обстоятельства знакомства всем показались несколько необычными.

— Простите, что я сломала вашу ведьму, — сказала Бесс. — Но было так темно и страшно…

— Ничего, — улыбнулся смотритель музея. — Мередит предсказана еще худшая судьба.

— Мередит! — воскликнули девушки.

— Да, я даю имена всем своим ведьмам, представленным в нашем музее. Так удобней и приятней. Как будто я с ними знаком… А вот эту, Мередит, на следующей экспозиции мы обезглавим. К этому мы ее приговорили.

Он забрал секиру из рук Джорджи, поставил в ряд с другими видами оружия у стенки, потом подошел к поверженному манекену и водрузил его на место.

— Зашел вечером, чтобы поработать в тишине над новой экспозицией, — добавил он. — По-моему, довольно реалистично. Что скажете?

Все согласились, особенно Бесс, и затем Нэнси объяснила Дэвиду немного подробней, что за ними следовала машина и они пытались удрать от нее, свернули на боковое шоссе. Затем, когда У них кончилось горючее, они выскочили, и побежали куда глаза глядят, и наткнулись на здание музея и незапертую заднюю дверь.

— Кто же вас преследовал и зачем? — спросил Дэвид недоверчиво и с некоторым подозрением. — Вы же не ведьмы, если не ошибаюсь? — Он решил свести вопрос к шутке.

— Нет, — призналась Нэнси, — не ведьмы. Даже не волшебницы. Мы вроде бы детективы. Я, во всяком случае, потому что расследование разных дел стало моей профессией. Вот и сейчас мы…

— Мы ищем, — вмешалась Джорджи, — пропавшую свадебную вуаль нашей подруги.

— А зовут подругу тоже Мередит, — добавила Бесс. Дэвид рассмеялся.

— Какое совпадение! Вот почему на вас произвело такое впечатление имя моей любимой ведьмы. Ведь правда она очень симпатичная? Посмотрите на нее хорошенько!

Но Бесс отказалась от этого предложения.

— Ладно, — сказал Дэвид. — Я закрываю музей на ночь. Могу помочь вам дотолкать машину до заправки. Если все, что вы мне наговорили, правда…

— Как вы можете не верить? — возмутилась Джорджи. — Извинитесь сейчас же или мы уйдем!

— Ой, я никуда одна не уйду! — воскликнула Бесс.

Но Дэвид все равно извинился. Потом погасил везде свет, проверил все двери, и они вышли через главный вход, который Дэвид как следует запер.

В городе по-прежнему стояла тишина. Никого не было на улицах Сейлема, в том числе и недавнего преследователя девушек.

Они подходили уже к оставленной машине. Ни серебристого автомобиля, ни водителя нигде не было видно.

— Исчез, даже весточки не оставил, — осмелилась пошутить Джорджи.

Но Нэнси, вглядевшись внимательно, была вынуждена поправить ее, сказав:

— Весточку как раз оставил. Посмотрите на крышку багажника! Вот она, его записка.

Крышка была вмята и поцарапана, как будто по ней прыгали или в приступе злости стучали чем-то тяжелым.

— Какой негодяй! — воскликнула Бесс.

— В чем тут дело? — спросил Дэвид, вновь с подозрением в голосе. — Не похоже, что лишь в пропавшей вуали.

— Да, не похоже! — согласилась с ним Нэнси. — Дело намного серьезней.

Дэвид подъехал на своей машине вплотную к машине девушек. Джорджи села за руль, подруги — в кабину, и смотритель музея дотолкал их до ближайшей заправочной станции, где и попрощался, по-прежнему недоумевая по поводу всей ситуации.

Заправочная станция представляла собой маленькую тускло освещенную хибару с двумя бензоколонками возле нее, но, в сравнении с уснувшим городом, казалась полной жизни и огней. Тем более что там сидело несколько человек возле транзистора, слушая популярные мелодии в стиле «кантри».

Нэнси попыталась привлечь внимание кого-либо из них, но это ей удалось далеко не сразу. Хозяином колонки, по всей видимости, был низкорослый пожилой мужчина, а еще Нэнси обратила внимание на высокого молодого парня с волосами цвета платины и кольцом в ухе. Он стоял возле дорожной карты, висевшей на стене хижины, и внимательно изучал ее. Затем смерил взглядом Нэнси, глядевшую на них через приоткрытую дверь, натянул на голову футбольную шапочку болельщиков команды «Патриоты Новой Англии», вышел и скрылся в тумане.

Наконец хозяин обратил внимание на Нэнси.

— Я обычно закрываю к этому времени, — пробурчал он, — но уж ладно. Считайте, вам повезло.

— Вы не видели небольшую серебристую машину? — решилась спросить Нэнси, когда он запустил шланг в бак их автомобиля.

— Вы хотите сказать, видел ли я их когда-нибудь в жизни? — спросил он с усмешкой.

— Хочу сказать, видели ли вы сегодня! Вместо ответа, он привычным движением провел резиновой щеткой по заднему стеклу.

— Ух ты! — воскликнул он. — Кто это так разукрасил крышу?

— Все бывает, — ответила Нэнси. — Особенно ночью в вашем городе.

— Наверное, — согласился хозяин бензоколонки. Он залил полный бак, Нэнси заплатила ему, он медленно пересчитал деньги и потом сказал:

— Насчет этого серебристого, как вы говорите. Сегодня вечером у меня было три или четыре таких.

— И вы знаете всех водителей? — спросила Нэнси.

— Да, как облупленных. А кто из них вам нужен?

— Извините, — сказала Нэнси, забирая у него сдачу и кладя в карман. — Я ищу того, кого вы не знаете.

Хозяин заправки ушел в свою хибару, и они еще не успели отъехать, когда мимо них на большой скорости проскочила машина.

Это была та самая — серебристая, и, насколько можно было рассмотреть, с тем же водителем! И, кажется, у него была серьга в ухе…

ИСЧЕЗНУВШИЕ НАСЛЕДНИКИ БРЕНДОНА ТОРНДАЙКА

— Не говори Бесс. Пускай спит, — прошептала Джорджи на ухо Нэнси, когда они провожали глазами растаявший в ночи таинственный серебристый автомобиль. Бесс действительно заснула, прикорнув на заднем сиденье, и даже не открыла глаза, когда тронулись в путь.

Всю обратную дорогу она проспала, а Нэнси и Джорджи молча вглядывались в темноту: не следует ли за ними тот самый автомобиль?

Несколько раз они видели что-то похожее по форме и цвету, но машина либо обгоняла их и скрывалась вдали, либо сворачивала куда-нибудь.

— Даже хуже, когда его не видно, — сказала Нэнси, — кажется, что каждую минуту он может выскочить откуда-то.

Но преследователь не показывался.

Не доезжая до их гостиницы, Нэнси попросила Джорджи свернуть в боковую улицу направо и обогнуть здание с другой стороны.

— Мне показалось, я снова вижу его, — сказала она. — Давай сделаем несколько кругов, чтобы убедиться: за нами нет хвоста.

Они так и поступили — три раза проехали вокруг отеля и, когда ставили машину на стоянку, ничего подозрительного не увидели. Стоянка была закрытая — в подземном гараже.

— Не хватает еще, чтобы этот тип, кто бы он ни был, ввалился к нам в номер, — говорила Джорджи, с наслаждением вытягиваясь на постели, в то время как выспавшаяся и взбодрившаяся Бесс вынимала из холодильника кое-какие напитки, в том числе имбирное пиво.

— Нужны ответы на ряд вопросов, — продолжала Джорджи, прихлебывая пиво. — Но все как в тумане.

— Прежде всего, мне кажется, — сказала Нэнси, — надо знать, на какие именно вопросы мы хотим получить ответ.

— Разве не ясно? — удивилась Бесс. — Самый первый вопрос: кто этот парень в серебристой машине и почему он нас преследует? Что ему надо? Не влюбился же он сразу во всех!

— Нет, — ответила Нэнси. — Но наиболее важный вопрос, по-моему: отчего он все время ехал сзади? Отчего не обгонял и не пытался остановить нас?

Бесс и Джорджи молчали, ожидая, что Нэнси сама ответит на поставленный вопрос. И она сделала это, после того как подумала немного.

— Я полагаю, он и не имел намерения останавливать нас или беседовать с нами. Его задача была — просто напугать.

— Тогда он вполне достиг желаемого, — сказала Бесс, поднимаясь с постели направляясь в ванную. — Вот что, подруги. Сейчас я приму ванну, а когда вернусь, помогу вам быстро решить все загадки. Но сначала как следует отмокну в мыльной пене!

Бесс вышла, а Джорджи повернулась к Нэнси.

— Ну, а второй твой вопрос?

— А твой? — парировала та. Джорджи думала недолго.

— Кто такая Маркелла Смит? — спросила она.

— Не знаю, — призналась Нэнси.

— И почему она проделала такой длинный путь, чтобы украсть не слишком ценную свадебную вуаль?

— И этого не знаю. А разве именно она совершила кражу?

— Не знаю, — в тон ей ответила Джорджи.

Нэнси повернулась на кровати, протянула руку к папке с почтовой бумагой, на каждом листке которой стоял знак «Ритц-Карлтон». Взяв карандаш, начала писать свои собственные вопросы, хотя и те, что задала Джорджи, были вполне к месту.

Вот что получилось у Нэнси:

1) Почему бывший приятель Мередит болтался возле дома миссис Сесилии Банкрофт?

2) Почему бабушка Мередит не проявила интереса к тому, Найдется ли вуаль, подаренная ею внучке?

3) Почему вообще эта вуаль так важна для кого-то?

Нэнси писала еще — почти все, что приходило в голову, и к тому времени, когда Бесс появилась из ванной, весь листок с маркой гостиницы «Ритц» был исписан до конца.

— У меня чистая и свежая голова, — бодро объявила Бесс. — С чего начнем?

Но ее порыв не был правильно воспринят. Нэнси сказала:

— Зато у меня голова идет кругом, я ничего не соображаю. Хочу остыть и переключиться на что-нибудь другое. Что у нас по телеку?

Бесс подошла к телевизору, включила его. Потом хлопнулась на постель с пультом управления в руках.

— …ничего нового о событии, за которым следит весь город, сообщить пока не можем. По-прежнему остается тайной исчезновение наследников мистера Брендона Торндайка. Все ожидают, что объявится хотя бы один настоящий наследник Брендона Торндайка… — На экране появился портрет пожилого, решительного вида джентльмена под соответствующим титром — Уже несколько недель, — продолжал ведущий, — идут поиски сына, дочери или внука этого человека. Поисками руководит мистер Джейсон Мосс, новый глава всех компаний Торндайка. Хотя уже около двухсот человек заявили о своих правах на наследство, мистер Мосс утверждает, что ни у одного из них нет достаточных оснований считаться законным наследником.

Недавно, — вновь заговорил ведущий, переведя дух, — нам стало известно, что если не обнаружатся прямые наследники, то право на шестидесятимиллионное состояние может законно перейти к мистеру Моссу. Сегодня днем мы беседовали с ним в его офисе, и он рассказал нам о своей деятельности в империи Торндайка…

Внезапная смена кадра — и на экране появился худощавый, симпатичный на вид мужчина лет сорока, в рубашке с закатанными рукавами. Его пиджак висел тут же на спинке стула. Внизу пошли титры с именем: «Джейсон Мосс, президент, компания Торндайк».

— Мистер Мосс, — заговорил репортер восьмого канала, — в качестве исполнителя воли мистера Торндайка, выраженной в его завещании, вам приходится заниматься розысками наследников. Так ли это?

— Совершенно верно, — отвечал с улыбкой Джейсон с. — Если они существуют на свете, я их разыщу. Перед камерой он чувствовал себя совершенно спокойно и комфортно.

— Должен сказать вам, — продолжал репортер, — что некоторые люди считают, будто вы специально стараетесь не искать наследников. Ведь в этом случае все деньги достанутся вам. Что вы можете ответить на подобные подозрения?

— Ответить я могу следующее, — невозмутимо сказал Мосс. — Действительно, Брендон Торндайк был настолько добр, что упомянул мое имя в своем завещании. Но хотел бы заметить — для особо интересующихся, — что я имел честь проработать в компании Торндайка ни много ни мало двадцать лет. Я знаю, как важно было для мистера Торндайка найти его детей и внуков, и теперь, когда он умер, это стало так же важно и для меня…

На экране опять возник ведущий, и Бесс переключила программу.

— Включи снова, — быстро сказала Нэнси. Бесс нажала нужную кнопку пульта.

— …проследить, как развивались события. Дженнифер, — обратился ведущий к помощнице, сидевшей рядом с ним, — напомни телезрителям…

— Конечно, Чак, — откликнулась та. — Необходимо напомнить, почему наследников Торндайка приходится разыскивать таким странным образом. Как вы помните…

— Как вы, может быть, помните, — подхватил главный ведущий, — жена Брендона Торндайка, Ребекка, развелась с ним сорок лет назад и тогда же увезла детей из страны. Она поклялась, что он никогда их больше не увидит.

— Все эти годы Торндайк не мог никого из них найти, — Добавила Дженнифер.

— Совершенно верно, — подтвердил Чак. — Их дочери было в то время всего два года, а сыну — три. И сейчас им соответственно, если они живы, сорок два и сорок три. Вполне взрослые ребята.

— А что известно об их матери, о Ребекке Торндайк? — спросила Дженнифер у Чака.

— Она вообще не упомянута в завещании, — сказал Ведущий. — А теперь Дайана Лаки расскажет вам о погоде, Которая нас ожидает.

Нэнси поднялась и выключила телевизор.

— Все это страшно интересно, — пробормотала она как бы самой себе и потом обратилась к подругам: — Подумать только! Разорвать все отношения с таким человеком! Как вам нравится? Лишить себя и, возможно, детей таких денег. Как же она должна была ненавидеть своего бывшего мужа?

— Да, это все верно, — задумчиво произнесла Джорджи. — Но, судя по завещанию, он не оказался чересчур мстительным. Кто мне не очень нравится во всей этой истории, так это милейший мистер Мосс. Не доверяю ему…

— Но почему? — спросила Нэнси.

— Не люблю тех, кто улыбается, когда их подозревают во лжи. Не нравятся мне такие.

На следующее утро Нэнси проснулась очень рано. Подруги крепко спали. Она выскочила из постели, взяла телефон и потащила его за собой на длинном шнуре в ванную комнату. Там она набрала местный номер.

— Да? — раздался недовольный молодой голос в трубке. — Кому понадобилось звонить в такую рань?

— Тони Фиск? — спросила Нэнси.

— Ну, я. А кто говорит?

— Вы меня не знаете, — сказала Нэнси. — Но я обещала Мередит Броуди, что найду и верну ей свадебную вуаль.

— Ну-ну, — прозвучало в ответ. Голос не был ни удивленным, ни испуганным. — А ты уверена, что эта штука у меня? Послышался смешок.

— Ты первый, кому я звоню, — сказала Нэнси. — Не хочешь, не надо. Не признавайся.

Она понимала, что ведет неопределенную игру, но что ей было еще делать?

— Ладно, — произнес Тони после недолгого молчания. — Только ко мне не заявляйся. Встретимся где-нибудь, и поскорей, чего откладывать? Как насчет корабля, где проходило «Бостонское чаепитие^[1]»? Знаешь такой? Приходи туда ровно в девять. На мне будет надето…

Нэнси не дала ему договорить. _ Я знаю, как ты выглядишь.

— Эй, мисс, имейте в виду, я не люблю тех, кто пытается нажимать на меня. Учтите это. Не верите? Спросите у Мередит Броуди. Пока.

Он положил трубку.

Нэнси приняла душ, оделась и вышла, оставив записку, что отправилась на корабль «Бостонскоечаепитие», чтобы встретиться с Тони.

Боясь опоздать, она взяла такси и ровно в девять уже поднималась на борт знаменитого корабля, где всегда было множество народу, даже ранним утром; сейчас преимущественно дети с родителями, и все шумели, фотографировали друг друга, пытались влезть на мачты.

В половине десятого Тони еще не было, и Нэнси решила, что он обманул ее.

Но тут она услыхала позади себя недовольный голос женщины:

— Зачем вы толкаетесь? Стойте спокойно!

Нэнси обернулась и увидела Тони, пробиравшегося к ней с большой зеленой сумкой на плече, которой он расталкивал всех на своем пути. Интересно, лежит ли в этой сумке та самая вуаль?

Нэнси подошла к Тони.

— Доброе утро, — сказала она. — Как я уже говорила по телефону, хочу получить от вас украденную вуаль. Она очень нужна Мередит. Она дорога ей.

— О, мое сердце изнывает по Мередит, — произнес он нагло, с явной издевкой. Наглость сквозила не только в его тоне, но и во всем облике. — А ты ее адвокат, да?

— Я тот человек, которому ты отдашь предмет, лежащий у тебя в сумке. Если не хочешь неприятностей.

Голос Нэнси был очень резок: она чувствовала отвращение к этому развязному малому.

— Разве мы не можем поговорить спокойно и не так громко? — Он явно сбавил тон.

— Ты боишься чего-нибудь? Или кого-нибудь? — спросила Нэнси, глядя ему прямо в глаза.

Тони ответил не сразу. Было впечатление, что он хотел сказать что-то серьезное, однако в последний момент передумал.

— Боюсь? Чего мне бояться? — фыркнул он. — Тоже вообразила!

— Ладно, неважно, — сказала Нэнси. — Скажи лучше, что ты делал возле дома Сесилии Банкрофт вчера утром? Кого поджидал?

— Разве у нас не свободная страна? — ответил он с усмешкой. — Может, позабыла об этом?.. Я притащился сюда не для того, чтоб меня допрашивали!.. Ты что-то сказала про вуаль? А ты готова заплатить? Потому что она недешево тебе обойдется.

— Что ты мелешь? — с возмущением сказала Нэнси. — Совсем обнаглел!

Он не обратил внимания на ее вспышку и произнес абсолютно серьезно, без привычной издевки:

— По моим подсчетам, она тянет на десять штук, поняла?.. — И, увидев ее недоуменный взгляд, пояснил: — Десять тысяч долларов, так понятней?

Нэнси ответила совершенно искренне, как бы желая разъяснить человеку его заблуждение:

— Эта вуаль не может стоить столько. Она хотя и старинная, но вовсе не дорогая. Для Мередит она представляет ценность как подарок бабушки. Ты разве не знал этого?

— Знал, не знал — какая разница?

— Если она у тебя, отдай, пожалуйста, и разойдемся по-хорошему. Ведь ты не хочешь…

— У меня ее нет! — прервал он Нэнси. — Но могу раздобыть ради твоих прекрасных глаз, если очень попросишь. Только за названную цену. Десять кусков. Согласна?

Нэнси все еще казалось, что Тони говорит не серьезно. На всякий случай она спросила:

— А что, кто-нибудь уже предлагал тебе деньги за эту вуаль? Сколько? Покажи ее хотя бы!

Она положила руку на его большую зеленую сумку.

— Я не сумасшедший демонстрировать тебе ее! — Он резко дернул сумку. — Говори: да или нет?

— Конечно, нет. У меня никогда не было таких денег. — Она все еще пыталась урезонить его. — Да и к чему платить за вещь, которая и так принадлежит Мередит? Ведь ты это хорошо знаешь.

— Тогда вали с моего пути! — грубо сказал он. — Не порти коммерцию! Если не отстанешь, у тебя могут быть неприятности.

— Напрасно грозишь мне, — сердито сказала Нэнси, ей надоел этот дурацкий, хотя, может быть, не совсем бесполезный разговор. — Ты обращаешься не по адресу.

— Не знаю ничего про какие-то адреса, — отрезал тот, — а ты… ты на самом деле можешь доиграться! Лучше отойди в сторону!..

С этими словами он повернулся и ринулся с борта корабля, расталкивая всех на своем пути.

Нэнси попыталась было последовать за ним, но две сильные руки схватили ее за плечи так, что она не могла повернуться, как ни старалась. Она изгибала шею, чтобы увидеть, кто ее держит, но безрезультатно. И происходило это в толчее, где никто не обращал внимания друг на друга и где нужно было, наверное, громко закричать, чтобы привлечь чье-то внимание. Нэнси уже собиралась это сделать, когда почувствовала, что ее ноги отрываются от дощатой палубы и она падает… летит через борт — подобно ящику с чаем в дни «Бостонского чаепития»… И вот она уже там — в холодных водах океана!

«БОСТОНСКОЕ ЧАЕПИТИЕ»

Рухнув в воду с порядочной высоты, Нэнси погрузилась довольно глубоко. Вода показалась ей ледяной, намокшая одежда тянула вниз, и в какой-то момент она подумала, что никогда уже не вынырнет на поверхность.

Но потом все же вынырнула и, разлепив глаза, увидела солнечный свет. Сначала она не могла понять, куда плыть и где берег, болели лицо и нога — видимо, от удара о поверхность воды. И она почти не могла дышать.

«Я должна, должна успокоиться, — сказала она себе, — Должна набрать воздуха… выплыть отсюда…»

По-видимому, никто не понял, что она очутилась в воде не по своей воле; люди решили, что у нее такое хобби — прыгать с корабля в океан одетой, может быть, вместо утренней зарядки… Раздавались веселые приветственные возгласы, Многие щелкали фотокамерами.

— Вы в порядке там? — закричал один из служащих корабля-музея, перегнувшись через борт. — Прыжки в воду не входят в стоимость билета!

Он был в наряде индейца — так одевались американские повстанцы во время «Бостонского чаепития».

Нэнси еще раз глубоко вдохнула воздух и только потом нашла в себе силы помахать рукой. Она взмахнула не очень уверенно, но и этого слабого жеста было достаточно, чтобы благодарная публика разразилась криками одобрения и аплодисментами. Вовсю работая руками и ногами в холодной воде, Нэнси плыла к берегу, где тоже собралась толпа «болельщиков».

Она чувствовала огромную усталость, несмотря на небольшое расстояние, которое пришлось преодолеть. Служащий музея помог ей выбраться из воды, кто-то предложил пляжной полотенце, чтобы вытереть хотя бы волосы.

— Вы нарочно это, или поскользнулись… или как? — поинтересовался сотрудник музея.

— Не нарочно, уж во всяком случае, — раздался голос из толпы, прежде чем Нэнси успела сама ответить.

Она поискала глазами говорившего: значит, хоть кто-то был свидетелем того, что случилось с ней. Им оказался высокий мускулистый мужчина в коричневом помятом костюме и такого же цвета шляпе с большими полями. Он подошел поближе.

— Что вы видели? — спросила она его негромко, отводя с лица мокрые пряди волос, потерявшие сейчас свой рыжевато-золотистый отлив. — Можете сказать, кто столкнул меня?

Столкнул?! Ее столкнули! Те, кто стоял ближе и услышал слова Нэнси, были огорошены.

— Да, я кое-что видел, — сказал мужчина в коричневой шляпе. У него был спокойный ровный голос, деловой тон. Вынув из кармана небольшую записную книжку, он перелистал в ней несколько страниц и продолжал: — Мужчина примерно шести с липшим футов роста, вес не меньше ста восьмидесяти фунтов. Волосы цвета платины, в левом ухе кольцо. Курит тонкие коричневые сигареты.

— Вы, наверное, репортер? — сказала Нэнси, не в силах скрыть удивления.

— Не похож на профессионального преступника, — _ продолжал мужчина, не отвечая на ее вопрос, и убрал в кармам записную книжку. — Скорее, любитель. Он не сразу ушел: стоял и смотрел, как вы барахтаетесь.

— Скажите… — Нэнси медленно вспоминала. — На нем была такая шапочка-Мужчина снова полез за блокнотом.

— Да, — сообщил он так же бесстрастно, — забыл упомянуть: спортивная шапка. Команда «Патриоты»… Он ваш знакомый?

Нэнси слегка содрогнулась, вспомнив предыдущую ночь.

— Я видела его вчера поздно вечером на заправочной станции в Сейлеме, — ответила она. Потом внимательно оглядела мужчину в коричневом костюме. — Почему вы все это записывали? Зачем вам?

— Привычка, — сказал тот. — И довольно давняя. Всегда беру на заметку то, что вызывает некоторое подозрение. Такая уж работа.

Он опять сунул руку в карман, но не за блокнотом на этот раз, а вынул и вручил Нэнси визитную карточку.

«Гарри Нокс, — было написано на ней, — частное расследование».

— Могу разыскать для вас, если хотите, — добавил он, — этого паршивца. Я не питаю особой симпатии к тем, кто сталкивает молодых девушек с кораблей, являющихся национальным достоянием, а также с прочих высоких мест.

— Благодарю вас, мистер Нокс, — сказала Нэнси, — но я вовсе не хочу его разыскивать. Наоборот, это он преследует меня. В следующий раз постараюсь быть более осмотрительной.

— Что ж, юная леди… — Гарри Нокс протянул ей огромную мясистую руку, которую Нэнси с трудом пожала. — У вас завидное присутствие духа, но в руке не очень много силы. Оставьте у себя на всякий случай мою карточку. Если понадобится помощь, позвоните мне

— …И вот она, эта карточка, — говорила позднее Нэнси своим подругам, сидя в сухой одежде в номере гостиницы.

— Ух ты, — сказала со смехом Бесс, откидываясь на подушку, — этот тип прямо как из старого кинофильма. Верно?

— Да, немного похож, — согласилась Нэнси. — А когда раскрыл свою книжечку и начал читать приметы того парня, я просто раскрыла рот от удивления: заметил все на свете, кроме, может быть, количества пломб в зубах.

Джорджи содрогнулась.

— Ты точно видела вчера ночью на заправке этого самого блондина? — спросила она.

— Конечно. Такого не забудешь. Особенно серьгу в ухе. То есть кольцо. Да и через стекло машины различала его, когда смотрела назад. Правда, не четко…

Стук в дверь заставил Нэнси подпрыгнуть, и она сама рассмеялась над своим волнением.

— Кто там? — спросила она, не открывая двери.

— Обслуживание номеров, — ответил вежливый голос. — Я принес ваш ленч.

Нэнси отворила дверь и с чувством облегчения увидела знакомого уже официанта. И еда пахла превосходно!

Вскоре девушки, почти позабыв о всех тревогах и неприятностях, с аппетитом завтракали, но постепенно разговор опять вернулся все к той же теме.

— Пока ты гуляла и купалась в море, — сказала Джорджи, стараясь, чтобы ее слова звучали повеселей, — я обзвонила чуть не всех Смитов в Денвере, которых нашла в справочнике. Мэри, Морган, Мишель, Маргарет, Марджи, Максина… итак далее. Никаких признаков Маркеллы.

Подцепив кусок сыра из фирменного салата, Нэнси стала размышлять вслух:

— Женщина роняет обрывок авиационного билета в одной из церквей Бостона. Билет в оба конца: Денвер — Бостон и обратно. Но она не летела из Денвера в Бостон, и ее нет в списке пассажиров на обратный рейс. Она даже, наверное, не живет в Денвере. Есть во всем этом хоть какой-то смысл? Как вы считаете?

— Для меня нет, — ответила Джорджи, и остальные с ней согласились. — Еще я позвонила миссис Роуз Страусе, — Добавила Джорджи, — и спросила насчет списка приглашенных. Никакой Маркеллы Смит там не было и в помине. Миссис Страусе никогда не слышала о ней.

Нэнси попыталась составить из имеющейся и полученной Информации хоть какое-то подобие версии, но у нее ничего не Получалось. Вместо этого перед глазами вновь возникли бензоколонка и возле нее светловолосый молодой человек, а потом она опять ощутила холод океанской воды, куда ее столкнул этот тип, если верить Гарри Ноксу… Но зачем? Испугать? Предупредить? О чем?

Молчание нарушила Джорджи, хлопнув по столу ладонью.

— Хватит ломать голову! Разве мы не заслужили немного развлечений за все свои муки? Особенно Нэнси! Дело о пропавшей вуали немного повременит, а мы немного развеемся. Согласны?

Нэнси с трудом отходила от охвативших ее мыслей, но потом сказала с вымученной улыбкой:

— Неплохое предложение. Думаю, нам стоит отправиться в какое-нибудь интересное местечко пообедать.

После некоторых споров сошлись на ресторане в гавани. Подруги, правда, говорили Нэнси, что ей не мешало бы держаться подальше от берега океана после всего происшедшего, но она уверила их, что, пока они вместе, ей ничего не грозит. Да и что, в конце концов, сделал ей тот, с платиновыми волосами? Не убил ведь! Нэнси убеждала подруг и самое себя, но было ей отнюдь не весело, а неуютно и страшновато.

В ресторане им достался столик у окна с видом на бухту, и это было изумительно — таким покоем веяло от зеркальной воды и бескрайней, уходящей за горизонт дали.

— О чем размышляешь? — почти одновременно спросили подруги задумавшуюся Нэнси.

— Все о том же, — призналась она. — Даже салат из омаров не дает забыть о нашем деле. Обстоятельства, надо сказать, становятся все круче. Но отвлекаться необходимо, а потому предлагаю сходить в какой-нибудь театр. Я видела афишу — в Бекхирсте идет новая детективная драма, с убийством. Как раз для нас. — Она принужденно улыбнулась. — Посмотрим?

Подруги согласились.

К семи вечера они уже были в театре.

— Люблю приходить пораньше, — сказала Бесс. — Публика только-только собирается, и можно как следует разглядеть, кто во что одет, позлословить и сделать кое-какие выводы для себя. Верно, девушки?..

У них были места в восьмом ряду — хорошие места для того, чтобы смотреть спектакль, но неудобные, если хочешь понаблюдать за зрителями. Бесс и Нэнси, повернувшись спиной к сцене, смотрели, как постепенно наполняется зал.

— Синие чулки с розовым платьем, смотри! — воскликнула Бесс. — Ух, а платье какое шикарное! А взгляни на того дядьку! у него лицо убийцы из сегодняшней пьесы. Вот увидишь, когда откроют занавес. Спорим?

Нэнси рассмеялась. Но вдруг повернулась и уселась на место, схватив подругу за руку и заставив сделать то же.

— Тише, Бесс, — прошептала она. — Знаете, кто сейчас вошел в зал? Никогда не догадаетесь! Повернитесь к проходу, только осторожней.

Бесс и Джорджи так и сделали, и кого же они увидели? Миссис Сесилию Банкрофт.

— Ну и что? — спросила Бесс. — Нельзя человеку пойти в театр иногда?

— Посмотрите, с кем она, — так же тихо сказала Нэнси.

Миссис Банкрофт выглядела довольно эффектно, особенно ее светлые, блестящие, волнистые волосы. Мужчина, которого она крепко держала под руку, был тоже весьма привлекателен — стройный и худощавый, с ослепительной улыбкой. Платье Сесилии Банкрофт сверкало еще ярче волос. Оба были увлечены разговором и никого не замечали вокруг. Не глядя по сторонам, они прошли в третий ряд и уселись там.

— Сдаюсь, — сказала Бесс. — Кого она уцепила за руку?

— Я тоже понятия не имею, — призналась Джорджи. Уже пошел занавес. Под его легкий шелест Нэнси прошептала:

— Это же Джейсон Мосс! Тот, под чьим контролем находятся миллионы Торндайка…

КАБАРЕ «БУЙНЫЙ ХОХОТ»

— Нэнси, — прошептала в темноте Джорджи, — ты все время смотришь мимо сцены!

Сюжет пьесы уже вовсю развивался, но Нэнси почти не следила за его ходом. У нее был свой сюжет, со своим развитием, и она перебирала сейчас в голове все возможные Повороты и варианты. Может ли быть, что Сесилия Банкрофт Каким-то образом замешана в деле об исчезнувшей вуали? Почему она здесь не со своим мужем? Что соединяет ее с Джейсоном Моссом: любовь или деловое сотрудничество? Или то и другое? И не связана ли как-то эта несчастная вуаль с делами Торндайка? Но как?..

Бах! Прогремел выстрел.

Он раздался на сцене и отвлек внимание Нэнси от собственных рассуждений. Вопросы, роящиеся в голове у Нэнси, могут немножко подождать: в пьесе начинается что-то интересное — надо посмотреть. Для чего же она пришла в театр?

В антракте небольшое фойе было набито людьми, как кабина лифта. Хорошо, что открыли двери на улицу и часть публики вышла туда подышать свежим воздухом. То же сделали наши девушки.

— Где же Сесилия? — спросила Нэнси, крутя во все стороны головой. — Никто не видит?

— Да вон же она, — сказала Джорджи. — Хочешь подойти к ней?

Прежде чем Нэнси ответила, Сесилия Банкрофт повернулась и заметила девушек.

— О! — воскликнула она, теребя за рукав мистера Мосса. — Вот те самые юные сыщицы, о которых я говорила тебе, Джейсон! Не помню их имен, но они у них безусловно есть. А это мой муж, Джейсон Мосс.

Муж! Сесилия говорила им что-то о своем муже, но Нэнси как-то не подумала, что та могла сохранить свою прежнюю фамилию.

— Рада познакомиться с вами, — сказала она. — Я — Нэнси Дру.

— Ручаюсь, весь Бостон хотел бы теперь познакомиться с вами, — сказала Джорджи. — После вашего телевизионного интервью, мистер Мосс.

— Половина Бостона уже познакомилась, — улыбнулся тот. — А вторая половина выстроилась в очередь у дверей моей конторы.

Улыбка у него была обаятельная, он принадлежал к тому типу людей, которые умеют заставить собеседника думать, что именно его мистер Мосс выделяет из всех прочих жителей планеты.

— Была уверена, что вы, девушки, уже на пути в этот ваш… как его… Вайл, штат Колорадо, — сказала Сесилия.

— Вы имеете в виду Денвер, наверное, — поправила ее Нэнси. — А слово «вайл» вам пришло в голову, потому что мы ищем вуаль.

— Что я тебе говорила, Джейсон? — воскликнула его жена. — Какое аналитическое мышление! Прямо как у Шерлока Холмса!

Мистер Мосс не разделял ее чуть ироническою восторга.

— Сесилия рассказала мне, — произнес он серьезным тоном, — о рыжеволосой женщине, потерявшей свой авиабилет. Все это кажется очень таинственным.

— Да, очень странно, — сказала Нэнси. — Мы были в аэропорту и поджидали эту женщину, но она так и не появилась и в Денвер не улетела. Она там и не живет.

— Но мы все равно найдем ее, — сказала Джорджи и тут же поправилась: — Нэнси найдет.

Нэнси кинула на нее не очень одобрительный взгляд, а мистер Мосс сказал, обращаясь к Нэнси:

— Вы, как я понимаю, решительная молодая леди и не сдадитесь, пока не найдете то, что ищете? Я не ошибаюсь?

— Пожалуй, нет, — ответила Нэнси, хотя чувствовала неловкость такого прямо поставленного вопроса.

— Что ж, это хорошо, — сказал Мосс. — Значит, у нас с вами есть что-то общее.

Зазвенел звонок: антракт подошел к концу. Капельдинеры приглашали зрителей побыстрее заходить в зал. Начинался второй акт.

— Что вы скажете о пьесе? — спросила Сесилия у Нэнси, когда они шли по проходу. — Неплохо закручено?

— Я знаю, кто преступник, — сказала Нэнси немного стеснительно. — Но все равно интересно.

Да, решать детективные проблемы в кинофильмах или пьесах намного легче, чем в жизни. Тони и Сесилия… Сесилия и Джейсон Мосс… Завещание Торндайка и вуаль… Все смешано, все перепутано. Но во всем предстоит разобраться. А сейчас начинается второй акт пьесы.

После окончания спектакля девушки вышли вместе с Сесилией и Джейсоном Моссом.

— Итак, — провозгласил он. — Что будем делать дальше? Вы, молодежь, наверное, не прочь посмотреть ночную жизнь Бостона? Ну, признавайтесь!

— А что бы вы посоветовали? — спросила Бесс.

— На вашем месте, — сказала Сесилия, — я знаю, куда бы. Есть у нас такое кабаре, вроде клуба, куда любят ходить молодые люди. Называется «Буйный хохот». Там и вправду можно посмеяться.

— Ты права, — подтвердил Мосс. — Удовольствие они получат. Запиши им адрес, если помнишь. А теперь прощайте. Приятно повеселиться!

Оставшись одни, девушки не сразу решили, что делать дальше. Нэнси сказала, что устала и хотела бы поехать в гостиницу — переодеться, вытянуться на кровати и поразмышлять о деле, которое становится все сложней и даже опасней.

Но подруги ее не поддержали.

— Давайте уж правда посмеемся в этом кабаре, — настаивала Джорджи. — После всех наших передряг и пьесы, где только и делали, что стреляли и убивали.

Бесс тоже придерживалась такого мнения, и Нэнси пришлось согласиться с большинством. Кроме того, «Буйный хохот» звучало достаточно заманчиво.

Они сели в такси и приехали в кабаре незадолго до начала очередного представления. Здание было небольшое, снаружи довольно неказистое, да и находилось почти на окраине города, но Сесилия была права: молодежи здесь толпилось много и видно было, что заведение пользуется популярностью.

Им достался один из последних столиков — небольшой, возле задней двери. Обстановка вполне обычная — как в любом молодежном клубе: жутко накурено, многолюдно и шумно.

На эстраду впрыгнул стройный малый в черной рубашке и сером галстуке и схватил микрофон с такой силой, словно кто-то собирался вырвать эту штуку у него из рук. Это был распорядитель, он же конферансье. Зажглись огни рампы, все зааплодировали.

— Спасибо, спасибо, — сказал молодой человек. — Приветствуем вас в «Буйном хохоте». Я ваш хозяин, мое имя Ричард Беллман. Пожалуйста, продолжайте хлопать — тогда воздух лучше циркулирует. Иначе задохнемся!

Раздался смех, аплодисменты стали еще громче, конферансье продолжал шутить, стараясь задеть всех и каждого, и так продолжалось минут пять. Потом он сказал:

— Благодарю, что сразу не прогнали меня со сцены, вы самая благородная публика в мире. А сейчас я представлю вам нашего первого комика: он, правда, немного странный и страшно стеснительный, но ничего, вы привыкнете к нему, а он — к вам. Прошу приветствовать Барри Майонеза! Снова все зааплодировали: Нэнси, Джорджи и Бесс присоединились к шквалу аплодисментов. На сцене появился очень высокий мужчина в замызганных белых брюках и гавайской цветастой рубахе. В то время как он прилаживал микрофон, к столику девушек приблизился официант.

— Что будем пить? — спросил он и ушел, получив заказ на прохладительные напитки.

—.. Всем привет! — говорил в это время комик на сцене. — Меня зовут, как уже известно, Барри Майонез. Конечно, вам хочется узнать, откуда я взял такое необычное имя. Честно говоря, я придумал его. Барри Майонез — не настоящее мое имя. А настоящее я сменил. Потому что раньше меня звали Сид Майонез!

Публика грохнула от смеха, радуясь старой, как мир, шутке.

— Спасибо, спасибо, друзья, — говорил Барри, расхаживая по сцене и стараясь не наступить на шнур от микрофона.

Он продолжал сыпать шутками, официант принес девушкам питье, оно было холодным, и они с удовольствием потягивали его из запотевших бокалов.

— …Я прибыл с другой планеты, — говорил тем временем Барри. — Там у нас все наоборот. Все предпочитают ходить в рестораны, где обслуживают жутко медленно — не в «бистро», а в «медленно». А знаете почему? Это куда дешевле: один завтрак растягивается на обед и ужин. А еще я вам скажу…

Нэнси почувствовала, что ей сделалось ужасно жарко и нечем стало дышать. Она стерла со лба пот, но он был странно холодный.

Джорджи наклонилась к ней и сказала:

— По-моему, что-то с микрофоном. Я почти не слышу, что он там говорит.

У нее тоже на лице блестели капельки пота.

Бесс была очень бледная. Она навалилась на Нэнси и прошептала:

— У меня закружилась голова. Вся комната ходит ходуном. А как у тебя?

Нэнси хотела ответить ей, но не могла: у нее не двигались губы. Она попыталась протянуть руку, рука не поднималась: в ней было около тонны веса.

Внезапно Бесс качнулась и упала лицом на стол… Что такое? Что происходит?..

Это было последнее, о чем подумала и что увидела Нэнси перед тем, как все вокруг стало для нее темным и пустым…

Первое, что пришло потом, — ощущение холода и влажности.

— Почему темно? Почему я не могу двинуться?

Голос был как будто бы ее собственный, но звучал откуда-то издалека, словно отдельно от нее.

Нэнси медленно открыла глаза и попыталась оглядеться. Вздрогнула, когда поняла, что разговаривает сама с собой. Сердце билось гулко и громко. Опять попробовала пошевелиться, но не смогла.

Ясно было одно: она не в помещении, а на открытом воздухе. Сырой морской ветер овевал ее влажный лоб, отчего становилось еще холоднее. Болела голова, болели руки, ноги, все тело, и в то же время она не ощущала его: не чувствовала своих конечностей, пальцев. Это состояние до смерти напугало ее, она стала вертеться, извиваться — и тогда с ужасом поняла, что руки и ноги крепко связаны. Затем ощутила, что опирается спиной на что-то очень твердое. С трудом повернула голову, чтобы разглядеть, понять, но это ей не удалось. А подруги? Она ведь, кажется, была с подругами! Где они?!! Что с ними?

— Бесс! Джорджи! — произнесла она как могла громко.

Какое-то бормотание, сдавленные стоны были ей ответом. Или просто послышалось? Все как в тумане — мысли, звуки, голоса…

Из-за туч показалась луна, стало светлее, ее лучи высветили какое-то страшное лицо неподалеку. Не лицо, а жуткая маска! Нэнси задрожала и сумела унять дрожь, только когда вдруг поняла, что зловещее лицо — просто каменный барельеф на могильном памятнике. Повертев головой, увидела, что со всех сторон ее окружают могильные камни — высокие, старые, позеленевшие от времени, покрытые мхом и лишайниками. Они клонились в разные стороны, словно в каком-то зловещем танце.

— Я не могу двинуться, — раздался плачущий голос. Это была Бесс. На этот раз Нэнси слышала лучше — как будто та приблизилась к ней. А где Джорджи?

Нэнси приподнялась на локте и начала с великим усилием, дюйм за дюймом, двигаться в сторону Бесс, окликая ее по имени.

Внезапно она остановилась, увидев в лунном свете неподвижную фигуру, лежащую у ног Бесс.

Нэнси хотела предупредить подругу, которая стала медленно приподниматься и поворачиваться, но было поздно: та разглядела уже то, что лежало возле ног. Разглядела и издала пронзительный крик:

— Нет! Нет! Не надо! — кричала она. — Уберите его от меня! Это мертвое тело, труп! Снимите его с моих колен!

КЛАДБИЩЕНСКИЙ КОШМАР

Нэнси согнула связанные ноги и попыталась хоть немного проползти по влажной земле кладбища. Веревки впивались еще сильнее в кисти рук и лодыжки, но она все же ползла: ей нужно было добраться до подруг, нужно было увидеть мертвеца.

Она увидела его: перед массивным памятником с вытесанным из камня крестом лежал мужчина в рваной одежде, неподвижный и, казалось, бездыханный.

Бесс снова пронзительно вскрикнула — какое-то животное вскочило ей на ногу.

— Крыса! — завизжала Бесс, безуспешно дергая ногами: они тоже были крепко связаны.

— Бесс, — сказала Нэнси, подползая к ней, — не надо так. Крыса убежала. Я попробую сейчас ослабить или развязать твои веревки. Перемени немного положение, если можешь. Вот так.

— Я замерзла, — раздался голос неподалеку, из темноты. — Я слышу вас. Где вы?

— Здесь, за большим памятником! — крикнула обрадо-ванно Нэнси. — По-моему, справа от тебя. Подожди, мы попробуем развязаться.

Прокричала сова, слышалось хлопанье крыльев, хрустели ветки кустарника, мелькали тени — кладбище жило своей ночной жизнью.

— Почему мы здесь? — спрашивала Бесс, пока Нэнси оцепеневшими руками возилась с веревками. — И кто это? Кто его убил? Почему мы остались живы?

— Не задавай столько вопросов, Бесс. Лежи спокойно.

— Ты права, Нэнси. На кладбище надо лежать спокойно. Но я не могу.

Веревки были влажными и скользкими, руки не слушались, однако дело подвигалось, хотя и страшно медленно.

Луна продолжала играть в свои игры с облаками, образуя на земле причудливые тени, которые придавали этому и так не слишком приятному месту еще более зловещий и таинственный облик.

Наконец! С легким стоном Бесс вытянула и расправила руки, затем ноги. Теперь наступила очередь самой Нэнси, ей помогла Бесс, затем они обе освободили Джорджи. Только тогда они вернулись к лежащему на земле бездыханному телу.

— Что с ним делать? — спросила Джорджи. — Звонить в полицию?

— Во всяком случае, поскорей удирать отсюда! — сказала Бесс. — Интересно, кто с нами сыграл такую жуткую шутку?.. Ведь могло быть и хуже, — добавила она, содрогаясь.

— Люди, которые велели сделать это с нами, — задумчиво произнесла Нэнси, — не хотят быть замешанными в убийстве. Их не радует перспектива оказаться на электрическом стуле. Им нужно другое.

— Но кто же убил этого беднягу? — спросила Джорджи.

— Никто, — сказала Нэнси. — Он жив. Глядите!

Человек пошевелился, луна осветила его спокойное лицо, громкий храп вырвался изо рта вместе с явным запахом спиртного.

— Фу! — сказала Бесс. — Эта пьянь валялась на моих ногах!

— Думаю, в этом заключалась еще одна часть шутки, которую проделали с нами, — сказала Нэнси. — Только уже вне программы.

— Ас нашими сумками тоже пошутили? Как думаете? — спросила Джорджи. — У меня там были кое-какие деньги, да и у вас тоже, наверное. Поищем?

— Пошли, пока он не проснулся, — сказала Бесс. — Неизвестно, что это за тип.

— Скорее всего, просто бродяга, — сказала Нэнси.

К их удивлению, сумки аккуратно лежали на одной из могил. Девушки схватили их и, не проверяя содержимое, ринулись с кладбища.

Выйдя из ворот, они поняли две вещи: кладбище было небольшое и находилось в черте города. Скоро они уже увидели телефонную будку, откуда Нэнси позвонила по известному ей номеру в полицию. На ее счастье, лейтенант Флад в эту ночь дежурил и был на месте, заменяя другого офицера.

Нэнси коротко рассказала ему, что с ними случилось. Тот спросил, где они сейчас, и обещал немедленно выслать за ними машину, а также отправить наряд в кабаре «Буйный хохот» и выяснить, что там произошло.

— Я-то думал, вас интересует только автомобиль и его хозяйка, а вы, оказывается, влезли в какое-то опасное дело, — пожурил Нэнси лейтенант. — Скажи мне, в чем оно заключается, чтобы я мог вам помочь.

— Спасибо, расскажу, когда что-то хоть немного прояснится, — сказала Нэнси. — Пока что одни подозрения.

— Вон как! — чувствовалось, что лейтенант улыбается, хотя и не очень доволен услышанным. — Ну-ну… Ждите машину.

Нэнси повесила трубку, вышла из будки. Бесс безостановочно зевала, Джорджи едва держалась на ногах. Нэнси была в точно таком же состоянии.

— Не засыпайте, сейчас будет полиция, — сказала Нэнси, зевая во весь рот. Ей хотелось одного: лечь и уснуть.

Вскоре прибыли два офицера на дежурной машине; записали все, что сообщили девушки, и доставили их в гостиницу. У себя в номере они обнаружили, что горничная приготовила им постели на ночь, даже положила на подушки по маленькой шоколадке. А горничную они еще ни разу не видели. Ну и сервис!

«Кто-то заходит сюда, — лениво думала Нэнси, растягиваясь на кровати и не веря, что лежит уже на мягком матрасе, а не на сырой жесткой земле. — Кто-то делает здесь что-то, а мы с ним даже не встречаемся. Но он — вернее, она — делает нужное и приятное. А кто-то другой, которого мы тоже еще не видели, тем временем замышляет и причиняет нам только плохое. И что еще нас ждет — неизвестно».

Она потушила ночник, повернулась на спину, но сон не приходил к ней. В голове продолжали крутиться мысли. Кто же такая Сесилия Банкрофт? Какова ее роль во всей этой истории, что произошла в кабаре «Буйный хохот»? В самом деле, смеха не оберешься — провести полночи на городском кладбище в окружении памятников и в обществе пьяницы, мирно спящего у их ног! Но кто, как не Сесилия, посоветовал им пойти в этот клуб? Выходит, она замешана в том, что им подсыпали что-то в напитки и потом связали и бросили на кладбище для устрашения? И не слишком затрудняется скрывать это. А в исчезновении вуали тоже ее рука? Но если так, то вуаль, несомненно, должна иметь какое-то отношение к Джейсону Моссу и к наследникам Торндайка! И еще один вопрос возник в сонном уже мозгу Нэнси: каким образом во всем этом замешан Тони Фиск?

Не ответив себе ни на один из вопросов, она уснула.

Проснувшись довольно рано, Нэнси с самого утра начала действовать. Кое-какие детали плана уже созрели в ее голове. Первым делом она решила позвонить Тони Фиску и выяснить по возможности, причастна ли ко всему происходящему миссис Сесилия Банкрофт.

Снова Нэнси утащила телефонный аппарат в ванную комнату, чтобы не будить сладко спавших подруг, и там набрала номер Тони.

— Слушаю, — ответил женский голос. — Прошу извинить, но этот номер отключен от абонента. Если хотите, могу дать оператора.

Нэнси повесила трубку. То, что телефон отключили, ни о чем еще не говорит, подумала она. Может быть, Тони просто не заплатил по счету. Значит, надо действовать по-другому!

Она быстро умылась, оделась, оставила записку подругам и вышла из гостиницы. Путь ее лежал на квартиру к Тони.

Это была совсем маленькая квартирка в старом доме на третьем этаже, куда вела ветхая крутая лестница. Перед тем как постучать, Нэнси задержалась возле двери, прислушалась. Из квартиры звучала симфоническая музыка — видимо, по радио. «Странное занятие для Тони», — подумала Нэнси и постучала. Потом еще раз.

В конце концов радио умолкло, дверь распахнулась К удивлению Нэнси, на пороге стояла женщина довольно приятной внешности, в рабочем халате; лицо и волосы у нее были забрызганы краской.

— Дома Тони? — спросила Нэнси.

Женщина засмеялась, раскрыла дверь шире и кивнула в глубь помещения. Оно было совершенно пусто, если не считать лестницы-стремянки, ведер с краской и кистей.

— Он отчалил, — сказала женщина. — И я очень рада этому. Задолжал мне за пять месяцев, но перед отъездом заплатил, врать не буду. А еще велел избавиться от всего его барахла, потому что, говорил, смывается навсегда. Надеюсь, вам он ничего не должен?

— У него, значит, были деньги? — спросила Нэнси.

— Для Тони две монеты — уже деньги, — сказала хозяйка квартиры. — Но в этот раз, по-моему, у него появились. И немалые.

— Куда же он поехал, не говорил? — спросила Нэнси, не надеясь получить ответ.

— Сказал, что никогда не был на Бермудских островах и хочет поглядеть, какие они в это время года.

Бермудские острова! Туда поехали провести свой медовый месяц Мередит и Марк Вебб. И вот теперь Тони. Так поспешно…

— Надо бы предупредить Мередит об этом, — произнесла Нэнси вслух.

— Мередит? — переспросила хозяйка. — Кто она такая?

— Так, приятельница. Вы ее не знали? Спасибо, извините за вторжение. До свидания.

Нэнси отправилась обратно в гостиницу, куда добиралась довольно долго, потому что в городе уже начался утренний час пик.

Вбежав в номер и поздоровавшись с подругами, она тут же бросилась к телефону.

— Есть у нас какие-то сведения, — спросила она, не поднимая еще трубку, — где собирались остановиться Мередит с Марком?

Бесс и Джорджи ничего ей не ответили: они были взволнованы не меньше ее и о чем-то собирались сообщить.

— Нэнси, — начала Бесс, — пока ты куда-то убегала, тут прибыла…

Зазвонил телефон. Нэнси схватила трубку — это был лейтенант полиции Флад.

— Привет, Нэнси, — услышала она его трубный голос. — Вы, девушки, хотите узнать, что произошло с вами вчера в этом чертовом кабаре?

— Конечно, — сказала Нэнси. — Очень.

И в этот момент она поняла, что именно вызвало волнение подруг: возле ее кровати стояла довольно большая коробка, обернутая плотной коричневой бумагой.

— Официант хорошо помнит тебя и твоих подруг, — говорил тем временем лейтенант Флад. — Он сообщил, что приготовил вам напитки и собирался нести, когда его остановил возле бара какой-то парень и сказал, что хочет заплатить за угощение, потому что он ваш старый приятель. Позже, когда вам стало нехорошо, тот же парень вызвался помочь и отвезти вас на своей машине, к которой он вас вывел по очереди через кухню. Это видели многие из находившихся в зале. Описать, как он выглядел?

— Я, наверное, знаю, — ответила Нэнси. — Рост побольше шести футов, вес примерно сто восемьдесят, светлые, почти бесцветные волосы, кольцо в правом ухе и шапочка команды «Патриоты».

— Все точно, девушка! Прямо не верится! Кто тебе рассказал?

— Гарри Нокс.

— Гарри Нокс? Этот динозавр сыскного дела!? — Лейтенант рассмеялся. — Из него получился бы хороший полицейский, если бы он еще играл по правилам Откуда он знает этого типа из кабаре?

— Видел, как тот столкнул меня в воду с «Бостонского чаепития».

— Столкнул!? Когда?

— Вчера утром.

— И ты ничего не сказала мне?! Слушай, детка, давай я обеспечу тебя охраной, а? Дело слишком нешуточное. Нэнси задумалась над этим предложением.

— Спасибо, но лучше не надо, лейтенант, — сказала она потом. — Мне будет куда труднее поймать его Еще раз спасибо, а теперь я должна уходить.

— Есть такая поговорка, — сказал лейтенант на прощание, — что-то насчет того, что дайте им хорошую веревку, и они сами повесятся.

— Я тоже слышала, лейтенант, — ответила Нэнси, — но предпочитаю ухватиться за нее.

— Ты чересчур самостоятельна. Это и хорошо, и плохо. Передай привет отцу.

Лейтенант повесил трубку.

И тотчас же девушки заговорили, все одновременно.

Нэнси: Что в этой коробке? Откуда она?

Джорджи: Ее принесли, когда тебя не было в номере. Бесс: Принес посыльный. Прямо с почты. Все вместе: Ну же, откроем ее!

Надпись на посылке гласила: «Нэнси Дру, лично, отель «Ритц-Карлтон». Обратного адреса не было.

— Осторожней! — сказала Бесс. — Мало ли что туда положили!

Но Нэнси уже разорвала плотную бумагу. Под ней была белая картонная коробка. Нэнси приподняла ее — она почти ничего не весила. Вряд ли там могло находиться что-нибудь опасное.

Нэнси поставила коробку на стол, начала снимать крышку. Все наклонились, чуть не толкая друг друга — так хотелось поскорее узнать, что могли прислать в таинственной коробке.

— Ой! — воскликнула Бесс. — Просто не верится! Да это же вуаль Мередит! Та самая!

ТАИНСТВЕННАЯ ВУАЛЬ

Нэнси вынула длинную белую вуаль из коробки. В первую минуту ей было даже неинтересно знать, откуда та появилась и кто ее прислал. Она рада была, что держит ее в руках и легкая ткань колышется, как живая, от малейшего движения воздуха. Джорджи и Бесс выразили свое удовольствие более бурно: исполнили дикий радостный танец на гостиничном ковре.

Нэнси расстелила вуаль на постели, любуясь ее изяществом, тонкими кружевами.

— Просто не верится! — повторила Бесс. — Кто же мог прислать? И почему?

— Возможно, тот, — предположила Джорджи, — кто испугался, что тайна вскоре раскроется и все равно ее придется возвращать. Надо как можно быстрее сообщить Мередит, что вуаль нашлась. Она у нас в руках!

Но с лица Нэнси быстро исчезло радостное выражение, оно стало серьезным и встревоженным.

— Да, — сказала она. — Нужно немедленно позвонить Мередит или как-то еще сообщить ей. Но, боюсь, у нас будут для нее плохие вести.

Бесс и Джорджи в ужасе воззрились на подругу.

— О чем ты говоришь, Нэнси?! — воскликнула Бесс.

Вместо ответа та обратилась к Джорджи:

— У тебя сохранилась свадебная фотография Мередит?

Джорджи порылась в своей сумке и нашла снимок, сделанный еще до свадебной церемонии, но на нем Мередит была уже в наряде невесты: счастливое лицо, ослепительная улыбка — и все это оттеняется белым свадебным платьем и такой же вуалью.

— Вот, посмотрите, — показала Нэнси. Ее палец заскользил по фотографии. — Видите? Края у этой вуали вытканы в виде перышек… А теперь глядите сюда! — Она подняла вуаль, лежавшую на столе. — Что мы видим?

— Края зубчатые, — упавшим голосом произнесла Бесс.

— Фестоном, — подтвердила Джорджи. Наступило молчание.

— Выходит, это не ее вуаль? — с трудом выговорила Бесс.

— Да, это не та вуаль, — повторила Нэнси, покачивая головой. — Так хотелось, чтобы это была она, что в первую минуту я поверила в чудо. Но чуда не произошло. Была попытка обмана.

Чтобы подтвердить свои выводы, они все же дозвонились до Марка и Мередит на Бермуды, где молодые, по их словам, чудесно проводили время — так чудесно, что даже забывали звонить и писать своим многочисленным друзьям.

— Я помню, что обещала связываться по телефону чуть не каждый день, — щебетала Мередит в трубку, — но здесь так прекрасно, столько всяких удовольствий, что просто… Ну, вы понимаете. И я чувствую себя намного спокойней; с моей стороны было просто глупостью обращать тогда такое внимание на какие-то предсказания астролога. Что может случиться плохого? Мир так чудесен!

Как не хотелось Нэнси вливать капельку дегтя в бочку янтарного меда, которым упивается Мередит! Но она не могла не сказать о том, что узнала только недавно, потом бы не простила себе этого.

— Послушай, Мередит, — прервала она ее восторженные излияния. — Насколько я знаю, Тони Фиск отправился на Бермуды, чтобы повидаться с тобой. Что ему надо, мне не известно.

— Почему он не оставит меня в покое? — тоскливо спросила Мередит.

Это был не вопрос, это была жалоба. Но что Нэнси могла ответить?

Вместо этого она рассказала о полученной посылке, описала вуаль, лежавшую в коробке. Мередит подтвердила, что вуаль определенно не та, которую подарила ей бабушка, В заключение разговора она сказала:

— Спасибо за хлопоты, Нэнси, но вуаль, в конце концов, всего только кусок материи и не надо из-за него предпринимать какие-то рискованные действия. Боюсь, вы можете подвергнуть себя опасности. Не знаю, какой и почему, но чувствую, что к этому идет. Скажи честно, я права?

Нэнси помолчала.

— Мы будем осторожны, — ответила она потом уклончиво.

Позднее в то же утро девушки вышли в парк напротив отеля и разлеглись там на зеленой траве под теплым еще солнцем.

— Ну, что будем делать дальше? — спросила Джорджи у молчавшей почти все время Нэнси.

— Что касается меня, — сказала Бесс, — я на всю жизнь покончила с комическими актерами! Никого больше не хочу слушать! И вас прошу не отпускать шуток, пока мы не окажемся в безопасности у себя в доме.

Но Нэнси было действительно не до шуток — даже тех, которые исходили от Бесс. Нэнси выстраивала сейчас и приводила в порядок цепочку событий, начавшихся три дня назад, с момента исчезновения свадебной фаты Мередит.

— Значит, Тони Фиск уехал из страны, — произнесла она медленно. — Нам теперь не узнать о его роли во всем этом. И тогда что же остается? Видимо, надо действовать в другом направлении.

Джорджи и Бесс вопросительно уставились на подругу.

— Не знаю, кто этот тип с платиновыми волосами, — продолжала так же медленно Нэнси, — но мы уже знакомы с Сесилией Банкрофт и следует более глубоко разрабатывать этот участок. Должна быть какая-то связь между ней и вуалью, я почти уверена в этом.

— Потому что ее машина стояла напротив церкви, как раз когда произошла кража, да? — спросила Джорджи. Нэнси кивнула и добавила:

— И потому что она направила нас в это кабаре, где что-то подмешали в напитки.

— Но мы же могли не пойти туда, — сказала Бесс.

— Верно. Тогда бы она придумала что-нибудь другое. Мне кажется, ее задача — напугать нас до полусмерти и заставить выйти из игры.

Бесс приподнялась с травы, вздернула на лоб свои огромные солнечные очки.

— А этот тип, Джейсон Мосс, — сказала она, — тоже не последняя фигура, наверное?

— Даже, может быть, первая, —улыбнулась Нэнси. — Они вместе могут вскоре стать наследниками огромного состояния, вы это помните? Не знаю еще, как и что, но, вполне возможно, ко всему этому имеет отношение и разнесчастная вуаль.

Тут она внезапно вскочила на ноги с выражением какого-то удовлетворения на лице.

— Едем на Кейп-код! — объявила она. — Там ведь находится имение Торндайка. Об этом говорили по телевизору. Поднимайтесь!

Кейп-Код — знаменитая курортная зона неподалеку от города, и туда отправились девушки, захватив с собой свитера на случай похолодания и кучу сандвичей из ближней лавки. Они не стали связываться с такси, а снова взяли напрокат небольшой автомобиль — это было значительно дешевле.

Когда часа два спустя они подъехали к величественному дому Торндайка, стоящему на утесе над самым океаном, Нэнси охватило непривычное волнение: дом притягивал ее как магнит; она предчувствовала — что-то здесь должно проясниться, что-то произойти.

Дом был красивым, однако что-то в нем отталкивало, казалось устрашающим. Но в нем чувствовались сила и мощь — трехэтажное здание словно утверждало, что ему ничего не стоит бросить вызов стихиям, океану и выйти победителем в противоборстве. Здесь давно уже никто не жил — дом был предназначен для осмотра, как и все имение в целом.

Когда девушки, поставив машину, подошли к зданию, там продавали билеты на последнюю в этот день экскурсию — было уже четыре часа дня. Человек двадцать во главе с экскурсоводом собирались отправиться на осмотр и ожидали последних желающих.

— Привет всем! — заученно дружелюбным тоном произнес молодой гид. — Меня зовут Роберт. Рад приветствовать вас в имении Торн-хилл. Сейчас мы пойдем с вами на экскурсию, но перед этим примите, пожалуйста, к сведению одно-два правила, которым мы убедительно просим следовать. — Он улыбался всеми частями лица и умудрялся глядеть в глаза каждому из присутствующих одновременно.

Дальше он предупредил, что не следует снимать картины со стен, а также трогать все прочие экспонаты, и просил родителей следить за собственными детьми, чтобы они, упаси Бог, не разбили чего-нибудь, потому что за все отвечать придется ему.

Осмотр начался с главного входа в дом. Роберт был, казалось, влюблен в каждый квадратный дюйм, в каждый уголок, каждую паркетину, каждую створку. Он подолгу говорил обо всех архитектурных деталях — об арках, о лепке, о мраморных полах, о люстрах и зеркалах — и о многом другом.

Нэнси все это было достаточно интересно, но ожидала она чего-то другого — каких-то более частных деталей, свидетельств жизни этого дома, из которых тоже можно было бы что-то лепить — но не скульптуры, а домыслы, догадки, соображения.

На втором этаже экскурсантов провели в библиотеку.

Кроме сотен книг в кожаных переплетах, здесь были многочисленные фотоснимки, на которых хозяин фигурировал с самыми разными людьми, главным образом весьма знаменитыми в той или иной сфере деятельности.

— А где фамильные портреты семьи? — спросила Нэнси, оглядывая стены.

Роберт ответил с досадой, показывая тем самым, что ему тоже не нравится, что их нет:

— К сожалению, пять лет назад, когда мистер Торндайк выехал из этого дома, он велел убрать все свои личные вещи, в том числе и портреты. Так что просим извинения.

У Нэнси упало сердце, но все же она продолжала искать в каждой комнате какую-нибудь крошечную улику, маленький ключ, туманную информацию о Сесилии Банкрофт, о вуали и Моссе. Больше о Сесилии Банкрофт. Однако чаще всего ее глаза наталкивались на изображение тюльпанов — семейного герба Торндайков.

Похоже было, что хозяин дома метил им все, что ему принадлежало: мебель, стенные украшения и портреты, корешки книг.

Герб этот представлял собой искусное сочетание цветущих тюльпанов, помещенных внутрь изящно сплетенного венка, а все вместе казалось Нэнси похожим то ли на сеть, то ли на толстую паутину.

— Неплохое местечко, — сказала Джорджи, — но жить бы я здесь не хотела. Уж очень все угрюмо.

— Если исчезнувшим наследником окажусь я, — сказала Бесс, — то, пожалуй, не откажусь от такого домика. Да и вас приглашу погостить.

Роберт подвел экскурсантов к комнате, которую назвал самой печальной, самой сиротливой комнатой в доме. Это был личный кабинет Торндайка.

— Здесь, — объяснил Роберт, — хозяин держал все документы, связанные с его безуспешными многолетними попытками разыскать свою жену и детей. Были тут и фотографии, конечно, но решительно все он велел убрать из дома. Жена, сын, дочь — никаких следов от них не осталось.

— Как печально, — сказала Бесс. — А почему жена покинула его и забрала детей? Что-нибудь известно?

— Мистер Торндайк никогда не говорил об этом ни слова, — ответил экскурсовод. — Все, что я знаю и могу сказать: после пяти лет семейной жизни она уехала от него. Это разбило ему сердце.

— Наверное, не сразу, — предположила Нэнси, — а когда он был уже в преклонном возрасте.

Роберт воззрился на нее с видимым неодобрением: ему не нравилось ни обсуждение, ни тем более осуждение покойного владельца. Нэнси выдержала его взгляд.

— Почему вы так говорите, мисс? — холодно спросил он.

— Так мне подсказывают его глаза на более ранних фотографиях, — ответила Нэнси. — Посмотрите сами. Холодные, стальные. А ведь только недавно жена уехала и забрала детей! А в позднем возрасте, вот здесь, — взгляд намного мягче. Словно он понял, что не только в работе и в богатстве счастье.

— Как вы наблюдательны, девушка! — воскликнула одна из женщин в их группе. — И правда, похоже, что так оно и есть, как вы говорите.

— Друзья, — прервал разговор Роберт, — нам еще многое надо посмотреть. Не будем задерживаться. Сейчас вы увидите спальню хозяина.

Спальня была колоссальной, шкафы ломились от одежды, на комодах из красного дерева — те же цветистые гербы, но Позолоченные.

Затем наступила очередь столовой.

— На обеденном столе, — сказал Роберт, — вы видите посуду из старинного фарфора. Это самый старый фарфор в доме. Он принадлежал одному из британских предков мистера Торндайка и был преподнесен его юной жене в качестве свадебного подарка.

— Что-то в этой посуде мне кажется необычным, — тихо сказала Нэнси, обращаясь к Джорджи.

— Что именно? — спросила та. — Я ничего такого не замечаю.

— Взгляни как следует. По-моему, герб выглядит немного по-другому. Что-то в нем не то. Попробую проверить. Она направилась к дверям.

— Прошу прощения, мисс, — сказал экскурсовод. — Куда вы желаете пройти?

— Могу я еще раз взглянуть на спальню?

— Если вы что-то там потеряли, служитель найдет и доставит вам, — сказал Роберт не очень довольным тоном.

— Я ничего не потеряла, — сказала Нэнси как можно вежливей, — просто хочется взглянуть еще раз на мебель, она такая великолепная.

Роберт покачал головой.

— Извините, — сказал он, — но это последняя группа сегодня, и никому не разрешается входить в комнаты без сопровождения. А я не могу оставить остальных, как вы понимаете.

— Я же только на минуту!

— Если хотите, чтоб я потерял работу… — сказал Роберт. Нэнси не дала ему договорить.

— Я не хочу этого! Простите меня.

Она покорно заняла свое место в общей группе, но, когда экскурсия была закончена и всех пригласили прогуляться по саду, заполненному тюльпанами, она улучила момент и на собственный страх и риск проскользнула обратно в дом.

Чувствуя себя чуть ли не преступницей, она прокралась на второй этаж в спальню и снова вгляделась в гербы из позолоченных листьев, которые красовались на ящиках комода. Затем прошла в столовую — поглядеть на старинный фарфор.

— Определенно разные, — прошептала она самой себе. Да, рисунок на посуде выглядел менее сложным: венок из тюльпанов, был, пожалуй, таким же, но в центре герба, где стебли переплетались, они были не такими густыми, как на рисунке в спальне.

Вытащив из сумки карандаш и первый подвернувшийся под руку листок бумаги, Нэнси быстро набросала посудный герб, стараясь быть точной во всех деталях. Неожиданно ей послышались шаги в холле. Потом она решила, что показалось. Затаив дыхание, девушка опять бросилась в спальню и срисовала, как умела, тюльпанный герб с мебели красного дерева.

В саду, где еще гуляли экскурсанты, даже Бесс и Джорджи не успели ее хватиться. Позднее, когда подошли к машине, Нэнси показала подругам сделанные наспех рисунки.

— Есть разница? Как по-вашему?

Бесс, усевшись на капот автомобиля, внимательно вгляделась в листок бумаги.

— Какая-то есть, наверное, — не слишком уверенно произнесла она. — Но что тут особенного, не понимаю. Конечно, рисунок мог измениться с годами: ведь посуда очень старая.

Она передала рисунок Джорджи, и та долго смотрела на него.

— Да, не совсем одинаковые. Но я тоже не возьму в толк, какое все это имеет значение? Там ведь нет никаких тайных букв или слов.

Джорджи машинально перевернула листок, который держала в руках, и вдруг резко выпрямилась.

— Девочки, — сказала она, — тут на обратной стороне адрес этого противного кабаре с его буйным смехом. Не знаю насчет гербов, а почерк этот мне жутко знаком!

— Конечно, — сказала Нэнси. — Это же наша милая Сесилия писала адрес. Разве вы не помните? Джорджи нетерпеливо кивнула головой.

— Разумеется, помню. Неужели такое забудешь? Но я не о том. Хочу сказать, что уже видела где-то похожий почерк.

Нэнси выхватила у подруги листок, впилась в него глазами, потом яростно начала рыться у себя в сумке.

— Джорджи! — восклицала она тем временем. — Ты молодец! Умница! Гений!

— Я и сама знаю. — скромно сказала Джорджи, — но что ты хочешь этим сказать?

Нэнси нашла наконец то, что искала: часть авиабилета, выправленного на имя Маркеллы Смит. Она сунула его почти под нос подругам.

— Смотрите! Ну что скажете?

— Одинаковый почерк! — крикнули они одновременно.

Да, это было именно так: авиационный билет Маркеллы Смит заполнялся рукой Сесилии Банкрофт; из чего, в свою очередь, следовало, что самой Маркеллы Смит в природе вообще не существовало.

Бесс, видимо, не сразу осознала этот факт.

— Погодите, — сказала она медленно, — это ведь значит, что Маркелла Смит и Сесилия Банкрофт одно и то же лицо? Так? Нэнси кивнула и быстро села в машину.

— Поехали, уже много времени.

ВЕЧЕРИНКА У СЕСИЛИИ

— Я сразу поняла, что уже видела этот почерк, — взволнованно говорила Джорджи, когда они уже двинулись в обратный двухчасовой путь до Бостона. — Ведь я смотрела на авиабилет, наверное, раз сто, пока звонила в Денвер, разыскивая Маркеллу Смит.

— Вполне возможно, — сказала Нэнси, — Сесилия специально подбросила этот фальшивый билет в церкви на лестнице в расчете, что его кто-то найдет и тогда поиски человека, укравшего вуаль, — если они вообще начнутся — могут направиться по ложному следу. Женщина она, видимо, предусмотрительная и весьма хитрая.

— Да уж, — сказала Бесс. — Придумать такое!

— Чуть не отправили нас всех в Денвер! — воскликнула Джорджи.

— Я теперь на все сто процентов уверена, что именно Сесилия замешана в краже вуали, — сказала Нэнси. — Вполне вероятно, она и есть та самая рыжая женщина, которая выдавала себя за жену священника и обманула Мередит.

— Ох, если бы Мередит была сейчас здесь, а не за тысячу миль от нас! — вздохнула Бесс. — Она бы в одну минуту определила эту Сесилию! Но мы-то с вами в глаза не видели ту рыжую женщину и даже катались с Сесилией по Бостону, как будто она наша лучшая подруга!

— Она очень хитроумная, — сказала Нэнси, — этого у нее не отнимешь. Но будем надеяться, что она совершит ошибку, которой мы сумеем воспользоваться.

— Не пойму, зачем ждать? — нетерпеливо сказала Джорджи. — Может, пора обратиться в полицию? Лейтенант, я слышала, предлагал свои услуги.

— Пожалуй, еще рано, — задумчиво сказала Нэнси. — У нас по-прежнему нет почти никаких улик. Авиационный билет, заполненный ее рукой — что тоже еще необходимо доказать, — не является, как вы понимаете, указанием на то, что именно она украла вуаль. Да и звучит нелепо: такая дама — и какая-то мелкая кража. Полагаю, — добавила она помолчав, — самое время нанести ей визит.

В Бостон они прибыли около восьми вечера, умирающие от голода. Но Нэнси не позволила рассиживаться где-нибудь в кафе, они закусили на ходу и сразу же отправились к дому Сесилии Банкрофт на Чеснат-стрит.

— Сделаем так, — говорила Нэнси по дороге, — вы постараетесь занять ее разговорами, а я попробую отыскать вуаль, хотя как это сделать, пока еще понятия не имею.

Что этот неясный план вряд ли мог быть вообще осуществлен, они поняли, едва приблизившись к дому Сесилии, потому что все окна были освещены, за ними виднелись люди, играла музыка, а к подъезду все подъезжали и подъезжали машины с новыми гостями. Шел большой прием.

— Да, — сказала Бесс, — чтобы поговорить с нею, нужно получить приглашение на вечер.

— Не лучшее время для беседы, — поддержала ее Джорджи. — Не перенести ли визит на завтра?

— Как раз нет, — ответила Нэнси, улыбаясь. — Все складывается как нельзя лучше. Осмотреть дом в такие часы не так уж трудно. Конечно, если приложить усилия. А я постараюсь их приложить. Припаркуй машину и оставайтесь пока здесь. Я пойду одна.

Нэнси обогнула дом и зашла с задней стороны. Там тоже горели фонари и лампы, придавая всему праздничный вид. И стояли столы с едой и напитками, и гитарист наигрывал латиноамериканские мелодии, а множество гостей бродили вокруг и разговаривали, и Нэнси ничего не стоило затеряться в этой толпе. Но проникнуть в дом, не встретив при этом хозяйку, а тем более провести розыск в этом доме было проблемой, и нелегкой к тому же.

Нэнси решила выступить в роли гостьи и постараться хорошо сыграть эту роль.

Она начала свое «выступление» с того, что подошла к одному столу, потом к другому, третьему, попробовала сыр разных сортов, свежие фрукты, лимонный пирог, запив кружкой пунша.

Все это было неплохо, но лишь до тех пор, пока ее кто-нибудь не спросит, что она здесь делает. И этот момент наступил.

— Привет, вы кто? — дружелюбно обратился к ней какой-то мужчина с крылышком цыпленка в руке.

— Я Нэнси, — ответила она уклончиво, принявшись, весьма некстати, изучать циферблат часов на собственном запястье. — А вы кто?

— Я Гарольд. Вы разговариваете со мной по часам?

— Нет, не совсем.

— Ас кем вы здесь? Одна?

— С двумя подругами.

После каждого ответа она стремилась уйти от него подальше, но Гарольд упорно следовал за ней. Беседуя, он не забывал брать питье и закуску почти с каждого подноса, проносимого официантами.

— Скажите, Нэнси, — говорил он, никак не оставляя ее в покое, — вы истинный ценитель искусства или вроде меня, грешного? Когда сам Джейсон Мосс сообщает тебе, что сделал новое приобретение, разве откажешься прийти и взглянуть? Хотя бы из чистого любопытства.

— Я, собственно, знакома больше с Сесилией, — сказала Нэнси. — Извините меня, я обещала повидаться с ней прямо сейчас. Возьмите, пожалуйста.

Она отдала ему свою тарелку и быстро пошла, лавируя между многочисленными гостями. Лучше всего было, наверное, проникнуть сейчас в дом через заднюю дверь, но только Нэнси собралась это сделать, как оттуда появилась Сесилия. Нэнси замерла на месте, неподвижная, как статуя.

— Привет, привет всем, кто здесь, — выкрикнула Сесилия. — Мы собираемся показывать картину. Так что прошу всех заходить, а уж потом доедите и допьете!

Она скрылась в дверях, и Нэнси вздохнула с некоторым облегчением. Но, возможно, Сесилия все же заметила ее? Эта хитрая бестия может не показать виду, а потом… От нее всего можно ждать — Нэнси теперь почти убедилась в этом.

Она вошла в дом вместе с другими гостями, но, когда все направились в гостиную, постаралась незаметно отделиться них и поднялась по первой же лестнице наверх.

Остановившись на площадке, Нэнси огляделась и увидела холл с несколькими дверями. Открыв первую из них, она убедилась, что это одна из спален, но не та, которая ей нужна. Где же спальня Сесилии? Еще несколько дверей, несколько комнат… Вот она, с ярко-розовыми стенами — определенно та, что ей нужна.

Нэнси прикрыла за собой дверь, сердце ее тревожно стучало, она понимала всю серьезность того, на что решилась, но знала и другое: дело зашло слишком далеко, оно стало опасным для многих, а потому необходимо действовать. Быстро действовать, пускай это и рискованно или не совсем законно.

Прислушиваясь к шагам за дверью, Нэнси начала осматривать шкафы и ящики бюро. Могла ли где-то здесь находиться злополучная вуаль? И если да, то где именно и зачем? Зачем вообще нужно было отбирать ее у Мередит?

В шкафах ее не было, поэтому Нэнси открыла ящик туалетного столика, стала искать там, потом на самом столике, где все, казалось, было в хаотическом беспорядке — бутылочки, банки, щетки, заколки, гребенки, — но на самом деле, как вскоре поняла Нэнси, в этом хаосе наблюдался железный порядок. Таким же был, подумала Нэнси, и склад ума Сесилии: на первый взгляд сумбурный, безалаберный, а по сути — точный и выверенный, как хорошие часы.

Внезапно Нэнси чуть не вскрикнула: прямо перед ней в раму огромного зеркала вставлены были две фотографии. На одной из них запечатлен пудель Лакрица в шляпке с яркой лентой; на другой — улыбающийся молодой человек, тоже в полный рост. Он был высок и мускулист, с длинными темными волосами, и лицо его оставалось в тени из-за надвинутой на лоб шапочки, какую носят болельщики команды «Патриоты».

Нэнси схватила снимок, поднесла поближе к глазам. Да, волосы другого цвета и нет кольца в ухе, но сомнения быть не могло: это тот самый человек из серебристой машины, человек, которого она мельком увидела на бензозаправке в Сейлеме!

Сердце ее готово было выскочить из груди: она обнаружила не совсем то, что искала, но находка оказалась намного важнее!

И в этот момент посторонний звук заставил ее обернуться ко входу. Кто-то, похоже, царапался в дверь. Царапанье становилось громче и сменилось пронзительным лаем. Не сама хозяйка, так собака обнаружила ее!

Нэнси застыла на месте с фотографией в руках, в то время как ручка двери начала медленно поворачиваться.

СЕМЕЙНЫЕ ТАЙНЫ

Дверь приоткрылась, и крошечная Лакрица ворвалась со стремительностью и свирепостью настоящего сторожевого пса. Она прыгала вокруг Нэнси и безостановочно лаяла. Но не собачьи атаки беспокоили Нэнси. Она неотрывно смотрела на дверь, ожидая, кто же появится в проеме — ведь не собака же крутила дверную ручку?

Прошли секунды, но они казались вечностью. Наконец дверь открылась настолько, чтобы пропустить кого-то, более крупного, чем Лакрица. Это была женщина.

Какое-то время они смотрели молча друг на друга. Вошедшая была не Сесилией.

— О, — сказала она. — Тут уже кто-то есть! Ее многочисленные браслеты звенели, длинное шелковое платье издавало шуршащий звук.

— Я подумала, Лакрица просто сошла с ума, так она заливалась, — продолжала женщина. — На меня-то она обычно не лает, только молча кусает. Милая собачка, ничего не скажешь, но спокойней, когда ее нет поблизости. Вы не считаете?

Нэнси велела себе улыбнуться и расслабиться — в ожидании вопроса, как она сюда попала и что делает в спальне хозяйки.

Женщина прошла через всю комнату к туалетному столику, взглянула на себя в зеркало, пригладила короткие темные волосы.

— Меня зовут Грета, — сообщила она.

Нэнси тоже представилась и, воспользовавшись тем, что женщина стоит к ней спиной, а Лакрица на мгновение замолчала, — стала осторожно продвигаться к выходу.

— А что вы здесь делаете? — небрежно спросила женщина, не поворачиваясь. Нэнси застыла.

— Ну… я… — начала она.

— Тоже решили спрятаться, чтобы не смотреть на всю эту чушь, которую они называют живописью? Денег им девать некуда, вот что я вам скажу!

— Да, я… — неопределенно сказала Нэнси. Грета, видимо, совсем не была удивлена, что застала здесь Нэнси — наоборот, рада, что кто-то составил ей компанию.

— Давно знаете Моссов? — спросила она вполне дружелюбно.

— Нет, — честно призналась Нэнси. — Всего несколько дней.

Она не могла отвести глаз от двери, ожидая, что вслед за своей разлаявшейся любимицей вот-вот войдет и Сесилия.

— Мы с Сесилией знакомы сто лет, — сообщила Грета. — Самые близкие подруги. Я люблю ее, несмотря на все ее недостатки.

— У нее много недостатков? — стараясь казаться шутливой, спросила Нэнси.

Грета присела на кровать, и Лакрица, забравшаяся туда раньше, недовольно заворчала.

— Когда мы были детьми, — сказала Грета, — нашим девизом были слова: «Невозможно быть чрезмерно изящной или чрезмерно богатой». Теперешняя Сесилия отбросила первую половину девиза и занялась осуществлением второй. Деньги — вот все, что ее теперь занимает. И еще эта противная собачонка. А, вы держите его фотографию!

Грета взяла из рук Нэнси изображение парня в шапочке команды «Патриоты».

— Вы знаете, кто это? — небрежно спросила Нэнси.

— Прямо не верится, что Фрейзер был таким, правда? — ответила Грета. — Он ужасно изменился. Эти белые волосы, и серьга с бриллиантом в ухе! Кошмар! Но я прекрасно помню, когда он был просто забавным пареньком. Это любимый младший братик Сесилии.

Брат Сесилии! Вот, значит, кто этот мужчина с платиновыми волосами! Тот, кто столько сделал, чтобы до смерти напугать Нэнси и ее подруг, и достаточно преуспел в своих попытках.

Нэнси постаралась, чтобы ни капли удивления не отразилось на ее лице. Но она была не просто удивлена, а поражена, ошарашена! Кто бы мог подумать? Ей хотелось поскорее убраться отсюда и начать действовать сообразно с изменившимися обстоятельствами. Однако Грета была расположена поболтать. Возможно, предаться воспоминаниям юности.

— Помню, однажды, когда мы только перешли в среднюю школу… — начала она.

Это явно сулило долгий рассказ о былых днях, и Нэнси решилась.

Она сделала быстрое движение рукой в сторону Лакрицы, как бы намереваясь то ли ее погладить, то ли скинуть с кровати. Ни то, ни другое не могло понравиться собачонке, и она с лаем вцепилась зубами в руку девушки. Нэнси быстро отдернула руку — так что укус не оказался глубоким: всего две красные полоски от зубов.

Но укушенная постаралась извлечь все необходимые выгоды из случившегося.

— Ох! — вскрикнула она, придерживая руку другой рукой и изображая немыслимые муки.

— Идите в ванную, дорогая, — участливо сказала Грета, — и хорошенько промойте ранку одеколоном.

— Вы совершенно правы, — согласилась Нэнси плачущим тоном и, выскочив из спальни, помчалась вниз по лестнице к выходу.

Еще несколько минут — и она захлопнула за собой дверцу машины, усевшись рядом с подругами.

— Заводи, — сказала она Джорджи. — Поехали отсюда скорей! Расскажу по дороге.

Она рассказала, что вуали найти так и не смогла, но зато случайно выяснила, что их «платиновый» преследователь не кто иной, как младший братец миссис Сесилии Банкрофт, и зовут его Фрейзер.

— Противный Фрейзер! — возмутилась Бесс. — Никогда не прощу ему его мерзкие штуки!

— Главное не это, — заметила Джорджи, — главное, почему он нас так боится? Зачем пытается убрать с дороги, вывести из строя?

— Все это верно, — размышляла Нэнси, — но где может быть вуаль и для чего она так им нужна?

— Конечно, у него, — сказала Бесс.

— Правильно, — поддержала Джорджи. — Почему бы нам не нанести ему визит вежливости?

— Ой, не надо! — воскликнула Бесс.

— Надо! — твердо сказала Нэнси. — Я и сама уже думала об этом. Но, конечно, когда его не будет дома.

— Возможно, он сейчас на вечеринке у Сесилии? — предположила Бесс. — Могу позвонить и проверить. Остановимся около телефонной будки.

— Подожди, — сказала Нэнси. — Если он ответит, а ты сразу бросишь трубку, это вызовет у него подозрение. Надо что-то придумать.

— Не бойся, — с обидой сказала Бесс, — что-что, а звонить молодым людям я умею. У меня всегда получалось.

— Тогда остановимся возле этого кафе — и звони! Бесс нашла номер Фрейзера Банкрофта в справочнике и набрала цифры.

— Слушаю, — почти сразу же откликнулся мужской голос.

— Привет, Макс! — сказала Бесс. — Это Флора. Как делишки?

— Кто это?

— Да ну я же, Флора! Не узнаешь? Что с тобой, Макс?

— Это не Макс.

— А его нет? Где он?

— Вы ошиблись номером.

— Не может быть! Кто это?

— Меня зовут Фрейзер, и будь я проклят, если я вас знаю! И я хочу спать, так что повесьте трубку. У меня завтра с утра много дел!

— Извините, — сказала Бесс.

— Ты была на высоте, — одобрила Нэнси. — Я недооценивала твои способности. Теперь мы знаем даже, когда нам лучше всего наведаться к нему в гости. Завтра сутра, как только он отправится по своим делам.

Когда они выходили из кафе, хозяин проворчал:

— Нечего вам делать больше, девушки, что ли, как звонить по пустякам и беспокоить порядочных людей!

— Ах, у нас такая скучная жизнь, — ответила ему Бесс., — что поговорить по телефону — единственное наше развлечение.

Фрейзер Банкрофт жил в небольшом голубом коттедже в районе, где большинство домов было из красного кирпича. Нэнси предположила, что любовь к ярким краскам — фамильная черта Банкрофтов, наряду со склонностью воровать старинные вуали, а также преследовать и похищать молодых девушек, занимающихся на досуге сыскной работой.

Нэнси очень хотелось увидеть при свете дня, как же он выглядит, этот «платиновый» парень. Она осторожно выглянула из машины, которую Джорджи поставила напротив его дома. Даже с обесцвеченными волосами и колечком в ухе он не производил впечатления отъявленного пижона, а если бы не две неприятные складки возле рта, его можно было бы назвать весьма привлекательным.

Было семь утра, когда он вышел из дома. Девушки дежурили чуть ли не с шести, и в эти часы, когда люди спешат на работу, их присутствие там мало кого интересовало.

Фрейзер в синих джинсах и повседневной рубашке, а также шапочке «Патриоты», в которой он, может быть, даже спал, — сел в серебристую машину и умчался, а девушки вылезли из автомобиля и со всеми предосторожностями приблизились к его дому. На их счастье, в этом тихом районе жители не прибегали к особым запорам на дверях и окнах, а также к специальной сигнализации, и потому юные сыщицы после тщательного осмотра обнаружили одно незапертое окно в стене, выходящей в сад, и быстро проникли в дом.

Одного взгляда вокруг было достаточно, чтобы понять, как трудно тут найти какую-либо вещь, даже если она не спрятана намеренно. В доме были десятки столов с ящиками, встроенных шкафчиков, этажерок и полок.

— Вуаль может быть везде, — безнадежным тоном сказала Джорджи.

— И нигде, — в тон ей добавила Бесс. — Тут нужен специальный путеводитель, как в музеях или в некоторых библиотеках.

Они дружно вздрогнули, потому что громко зазвонил телефон. После второго звонка включился автоответчик.

— Привет, — раздался голос Фрейзера. — Говорит Банкрофт. Я ненадолго уехал. Перезвоню вам, как только вернусь. Оставьте ваше сообщение.

Аппарат щелкнул и умолк.

— Фрез, дорогой, — послышался голос после паузы. — Это Сесилия. Сразу же позвони мне, как придешь.

Снова щелчок, аппарат отключился.

Девушки с беспокойством посмотрели друг на друга. Было ясно одно: нужно действовать очень быстро и быть готовыми ко всему.

Бесс и Джорджи взяли на себя второй этаж. Нэнси искала внизу в гостиной. Она открывала все ящики, шкафчики, шкатулки. Там были журналы, письменные принадлежности, квитанции, рецепты… Все содержалось в полном порядке — как ни странно, хозяин был чрезвычайно организован, чтоб не сказать педантичен. В одном из ящиков лежали только морские раковины, в другом — уйма ножей для разрезания бумаги. «Как жаль, — подумала Нэнси, — что у него нет специального ящика для вуалей».

Грохот, раздавшийся сверху, отвлек ее от поисков. Неужели они что-то разбили там?

— Не бойся, — услыхала она голос Бесс. — Ничего страшного, нормально.

Нэнси перешла в столовую. Чайное и обеденное серебро, посуда: скатерти и салфетки; свечи, подсвечники, спички… Все на отдельных полках, в отдельных ящиках.

— Мы здесь уже ровно девять минут! — крикнула Джорджи сверху.

В бельевом шкафу — постельное белье и полотенца, мочалки, мыло, порошки и паста. А это что? Мешок из пластика, в каком обычно держат старые тряпки, и в нем… Нет, это не тряпки. Это — подвенечная вуаль! Нэнси вынула ее из мешка и тщательно разгладила. Края были фестонами — точно такие, как на свадебной фотографии Мередит!

— Осмотр окончен! — закричала Нэнси, подойдя к лестнице, ведущей наверх. — Эй! Слышите меня? Я нашла ее! Спускайтесь!

Джорджи и Бесс стремглав сбежали с лестницы и ворвались в столовую, где Нэнси размахивала вуалью, как победным знаменем.

— Колоссально! — сказала Джорджи почтительным шепотом.

— Теперь надо бежать отсюда как можно быстрей! — воскликнула Бесс, и все согласились с ней.

В машине, когда они уже благополучно вырулили на другую улицу, Джорджи спросила:

— Интересно, на что больше разозлится этот Фрейзер: что мы забрали вуаль или на беспорядок, который устроили?

— Но ведь у нас не было времени привести все в прежний вид, — сказала Бесс. — Он должен понять и простить. Мы же ему простили, что он нас чуть не отравил.

Они посмеялись немного. Но Нэнси смеялась меньше всех: отчего-то у нее не было ощущения триумфа. Что-то мешало ей сделать вывод, что дело закончено.

Несколько миль пути она хранила молчание, потом сказала:

— Меня не оставляет чувство, что до разгадки еще не так близко. Что-то еще мешает — словно гвоздь в туфле.

Говоря все это, она держала вуаль на коленях, разглаживая ее, любовалась скромным, но чрезвычайно изысканным рисунком: огромной розой с раскрытыми лепестками.

— Не понимаю, чего ты еще хочешь? — сказала Джорджи. — Нашла тех, кто украл, нашла саму вуаль. Что еще надо? И так счет уже два-ноль в твою пользу.

— Сесилия не воровка, — задумчиво продолжала Нэнси. — Не тащит все, что попадется под руку. Если взяла вуаль, значит, эта вещь для нее — женщины очень богатой, как мы теперь знаем, — равноценна чуть не целому состоянию. Минуточку! — вскричала Нэнси. — Я сказала «состоянию»? Конечно! Из-за каких огромных денег поднялся шум в последние дни?

— Наследство Торндайка, — подсказала Бесс.

— Совершенно верно. Оно и должно быть замешано по всем этом деле! Как я раньше не догадалась?

Нэнси замолчала. Подруги переваривали сказанное. Машина остановилась, так как впереди был красный свет. Но той стороне улицы Нэнси увидела скопление мелких магазинов.

— Ждите меня здесь! — крикнула она и выскочила из машины, сжимая в руках вуаль. — Скоро буду!

— Машину припарковать или как? — спросила Джорджи, высовываясь в окошко.

— Да! Но никуда не уходите!

Нэнси перебежала через улицу и нырнула в маленькую лавку, где, судя по вывеске, делали ксеро- и фотокопии и заняться этим могли при желании сами заказчики.

— Здравствуйте, — сказала Нэнси молодому служащему. — Хочу сама снять копию. Я умею. Тот улыбнулся.

— Идите к аппарату, — сказал он, — и не взорвите там ничего. Договорились?

Нэнси отпечатала увеличенную в два раза копию со своего рисунка, сделанного в поместье Торндайка и изображавшего семейный герб. Тот, что был на посуде. Однако изображение ее не удовлетворило, и она повторила операцию с увеличением в три раза.

— Что у вас такое? — спросил работник мастерской. Нэнси ответила сдержанно:

— Просто семейные гербы. Пытаюсь увеличить и сравнить вот с этим.

Она вытащила из сумки вуаль, развернула и показала розу, вытканную в середине. Потом сделала копии в третий раз, постаравшись, чтобы размеры были почти такими же, как размеры цветка на вуали.

— Посмотрите вашим наметанные глазом, — попросила она. — Какие из моих рисунков больше похожи на ту розу, что на вуали?

Молодой человек показал сначала на тот, что был срисован с мебели.

— Видите? Этот слишком запутанный, — сказал он. — Тут все перемешано… А вот здесь, — он указал на увеличенную копию с посудного герба, — здесь гораздо проще и ясней. Натяните-ка посильнее эту часть вуали с розой. Готов спорить на что хотите, этот цветок и вон тот, — его палец повернулся в сторону посудного герба, — совершенно одинаковые.

— Так и я считаю, — сказала Нэнси обрадованно. — Сколько я вам должна?..

Про себя она подумала: значит, ясно — роза на вуали — составная часть семейного герба Торндайков!

Разрозненные доказательства начинали складываться в единое целое.

ПОХИЩЕНА!

Рассчитавшись за ксерокопии, Нэнси уложила вуаль снова в пластиковый мешок и выскочила из ателье, чуть не сбив кого-то, проходящего мимо.

— Извините, — сказала она, озираясь в поисках машины с подругами.

С другого конца улицы раздался короткий автомобильный сигнал. Нэнси услышала его, заметила в отдалении их машину, Но мысли были заняты лишь тем, чему она только сейчас нашла Подтверждение, после ксерокопирования срисованных ею эмблем. Наверное, поэтому она не обратила внимания на серебристый автомобиль, припаркованный на другой стороне, почти напротив фотоателье, из которого вышла, а также на высокого мужчину с очень светлыми волосами, оказавшегося прямо за ней, на тротуаре.

Когда она стала переходить улицу, он пошел следом. У желтой черты посреди проезжей части они остановились рядом. Он — чуть позади. Нэнси думала сейчас о миссис Страусе, бабушке Мередит, о том, какие вопросы нужно будет ей немедленно задать. Да, немедленно, не откладывая ни на минуту, и самый первый вопрос: откуда у нее вуаль с эмблемой семейства Торндайков?

Внезапно она почувствовала, что сзади ее схватили за кисти рук и держат очень крепко.

— Нэнси! — услыхала она встревоженный голос Бесс с другой стороны улицы, но обернулась посмотреть, кто ее держит.

Прямо перед ее глазами было решительное, злобное лицо Фрейзера Банкрофта. Яркое утреннее солнце освещало его, заставляло ослепительно сверкать бриллиантовую серьгу в ухе.

— Позвольте помочь вам перейти улицу, — насмешливо произнес он, не ослабляя хватки. — Здесь ведь такое движение. — Он толкал ее к противоположному тротуару, к своему автомобилю, стоявшему неподалеку. — Очень беспокоюсь за вас, вы же не привыкли к большому городу. Это вам не заштатный Ривер-Хайтс.

Он продолжал бормотать еще что-то, подталкивая ее в нужном ему направлении. Нэнси отчаянно сопротивлялась, но он был слишком силен. Она пробовала кричать, за шумом машин никто ее не слышал, да и пешеходов почти не было, а те, кто слышал, не могли и предположить, что среди бела дня кто-то похищает взрослую девушку, — вероятно, думали, это либо какая-то игра, либо небольшая ссора между влюбленными.

Фрейзер дотащил Нэнси до своей машины, открыл дверцу и грубо затолкал девушку на переднее сиденье, тотчас же впрыгнул сам и завел мотор, заперев дверцы изнутри.

Нэнси видела, как Джорджи и Бесс бегут к ней, что-то кричат, она сама кричала в ответ через закрытые стекла машины, но в уличном шуме они не слышали друг друга.

Фрейзер уже собрался отъехать от тротуара, вклиниться в бесконечный поток транспорта. Последнее, что крикнула Нэнси подругам, тоже, наверное, не было слышно:

— Вуаль! Вуаль! На ней такой же герб! Поняли?! Миссис Страусе из этой семьи!

— Вы ошибаетесь, дорогая, — насмешливо сказал Фрейзер. — Авоттакненадо! Придется с вами поступить по-другому.

Это он проговорил, потому что Нэнси дотянулась до дверной ручки и — еще немного! — открыла бы дверцу. Фрейзер успел оттолкнуть ее одной рукой, а другую опустил в промежуток между сиденьями и достал оттуда целлофановый пакет. Еще секунда — и он прижал раскрытый пакет с чем-то резко пахнущим к лицу Нэнси. Прижал, надавил, и последнее, что она услышала, был ее собственный шепот или крик:

— Хлороформ… Как вы…

Кажется, она услышала еще визг покрышек, когда автомобиль рванул прочь от кромки тротуара. Но, возможно, ей только казалось.

Ее разбудил все тот же дорожный шум — гул колес автомобиля, который мчался с огромной скоростью.

У нее болели кисти рук, лодыжки: опять этот негодяй связал ее! Нэнси с трудом приоткрыла глаза и поняла, что лежит на заднем сиденье, накрытая чем-то. Какая забота! Конечно, для того чтоб не видели, что она связана.

Фрейзер вел машину одной рукой, во второй у него была трубка автомобильного телефона. Он ловко бросал машину из одного ряда в другой, словно удирал от кого-то или, наоборот, кого-то преследовал.

— Пытаюсь держаться за ними, — говорил он в трубку. — Но они знают мою машину, знают, что не спускаю с них глаз.

Постепенно Нэнси начала нормально воспринимать окружающий мир, понимать, где они и о чем говорит Фрейзер. По-видимому, он следует за машиной, в которой находятся Бесс и Джорджи. Но куда же направляются от? Нэнси не могла сказать с полной уверенностью, однако решила, что, скорее всего, к дому миссис Страусе, потому что либо сами поняли, что сейчас больше некуда, либо все-таки услышали, что отчаянно кричала им Нэнси из кабины автомобиля.

— …Эй, послушай, — со злостью говорил тем временем Фрейзер в телефонную трубку. — К чему эта болтовня? Я Держал ее у себя, потому что хотел держать, понятно? Возьми себя в руки и попытайся хоть немного сообразить, что к чему. Не паникуй.

Осторожно, еле заметными движениями, чтобы Фрейзер не увидел, что она пришла в себя, Нэнси попыталась приподняться, посмотреть в заднее стекло. Они мчались по довольно пустынной автостраде, сзади было совсем немного автомобилей, но среди них один, который Нэнси меньше всего хотелось сейчас видеть: молочного цвета лимузин со странным номером — «ЛАКРИЦА».

— Слушай, сестренка, — продолжал Фрейзер, прижимая трубку плечом к уху, — люди недаром считают тебя малость тронутой. Может, это и хорошо для тебя лично. Но я-то вырос вполне нормальным, как мне кажется, и привык обеспечивать свою безопасность, если делаю что-то. Поняла? Ты все время ноешь: почему я не сжег эту паршивую вуаль? Объясняю: потому что она — моя страховка. От кого? От тебя, дорогая. Если вдруг захочешь утаить мою долю.

Нэнси прикрыла глаза, чтобы Фрейзер ненароком не приметил в зеркале над лобовым стеклом, что она проснулась и слышит его. Но то, что он произнес в следующую минуту, заставило ее непроизвольно открыть глаза — от ужаса!

— Конечно, — говорил Фрейзер, отвечая на какой-то вопрос Сесилии, — все должно выглядеть как несчастный случай. Три девушки и пожилая леди отправились покататься, обозреть окрестности… Но свернули не туда, и… Сама понимаешь: сорвались в обрыв! Очень печально. Ни от кого почти ничего не останется, когда долетят до самого дна. Жуть!

В самом деле, жуть… Нэнси содрогнулась. О чем он говорит? Неужели планирует настоящее убийство? Неужели пойдет на это?! Да, дело принимает совсем не шуточный оборот.

Фрейзер положил переговорную трубку.

— Эй, мисс Детектив, — сказал он спокойно, глядя на нее в зеркало. — Давно открыли глазки? Вы постарались так все запутать своими дурацкими действиями, что теперь мы вынуждены серьезно защищаться. Не знаю, понравятся ли вам наши ответные меры?

— Да, я не сплю, — сказала Нэнси, — и даже достаточно соображаю для того, чтобы понять, какой опасности вы себя подвергаете! Сколько обвинений уже можно официально предъявить вам: физическое насилие, похищение, кража… Это еще далеко не все.

— Ух ты! Вы что, прокурор?

— Я дочь адвоката. А вот кто такой вы, что так неосторожно бираетесь свалиться в яму и тащите за собой своих сообщников, собственную сестру? Кому из нас придется хуже, как вы думаете?

— Вам! — со смехом сказал Фрейзер. — Когда полетите вниз с обрыва. Так что не заботьтесь о нашем благополучии, подумайте о себе, о том, как поплатитесь за то, что суете нос в чужие дела!

Звякнул телефон. Фрейзер схватил трубку.

— Что еще надо, сестренка? — спросил он и после паузы добавил: — Да, проснулась… О чем беседуем? Все больше о погоде. Не беспокойся, я слежу за дорогой и не упущу их. Хватит! Приятно было поговорить с тобой!

Он с треском положил трубку, вставил кассету в магнитофон и включил музыку почти на полную громкость.

Остаток пути до дома миссис Страусе они проехали молча, под музыку, которую Нэнси почти не слышала, так как голова у нее была занята мыслями о том, как выпутаться из создавшегося положения. Неужели они правда замышляют убийство? Нет, скорее, просто хотят запугать. Но, как бы то ни было, нужно что-то делать без промедления.

Впереди во взятом напрокат автомобиле едут Бесс и Джорджи… Интересно, знают они, кто следует за ними, и, если знают, что думают предпринять? Замыкает кавалькаду белый лимузин, в котором, это известно точно, находится миссис Банкрофт, а вот есть ли с ней еще кто-нибудь, Нэнси не разглядела.

Машина Фрейзера свернула с автострады. Нэнси удалось увидеть часы на щитке приборов — прошло более двух часов, как они выехали из Бостона. Теперь Фрейзер держался на более близком расстоянии от машины Джорджи и Бесс, так что те не могли его не заметить.

После третьего или четвертого поворота передняя машина притормозила. Нэнси увидела аллею, ведущую к небольшому темно-коричневому дому. В его сторону и поехали девушки, скрывшись вскоре из виду за высокими соснами.

Фрейзер остановил машину. Нэнси не видела подруг, но могла сейчас представить себе их действия: они выскакивают из машины, бегут к дверям дома, звонят. Если миссис Страусе дома, она открывает им. А что потом? Успеют они что-нибудь предпринять?

Действия Фрейзера были для нее более ясны. И последствия тоже. Он задумал расправиться с ними со всеми — с ней, с ее подругами, с миссис Страусе. У него, наверное, хватит воображения и сип. Все они будут мертвы, если что-то не придумают, если у Фрейзера не произойдет какая-либо заминка, ошибка…

«Думай, думай!» — твердила себе Нэнси.

Она услышала, как подъехала третья машина, хлопнула дверца.

— Фрейзер!

Нэнси узнала нежный голосок Сесилии, потом увидела ее лицо. На нем не было обычной приветливой улыбки.

— Ты не сожалеешь, — сказала она, обращаясь к Нэнси, — что решила приехать к нам из своего Ривер-Хайтса? Там было, наверное, немного спокойнее, правда?

— Идем, Сесилия, — услышала Нэнси мужской голос, тоже знакомый.

Кое-как повернувшись, она встретила спокойный, уверенный взгляд Джейсона Мосса.

Некоторое время Сесилия с сочувствием смотрела, как ворочается связанная Нэнси, потом проворковала:

— Не забудь поднять стекла, Фрейзер. Не хватает, чтобы кто-нибудь услыхал вопли этойдевчонки!

Фрейзер проверил все стекла, и последнее, что донеслось до ушей Нэнси, прежде чем семейная троица отошла от нее, были слова:

— Что ж, у нас есть вуаль и есть заложник. Можно зайти в гости к старушке.

Это тоже произнесла Сесилия.

БАБУШКА НОВОБРАЧНОЙ

Как только они отошли от машины, Нэнси принялась вертеться и извиваться с новой силой, несмотря на боль, какую причиняли веревки, и ей удалось чуть-чуть ослабить их натяжение. Однако все же не настолько, чтобы приподняться или хотя бы немного пошевелить руками, потому что ее целью было открыть дверцу автомобиля изнутри. Она опять стала ерзать, ворочаться, сумела привстать на колени и приблизить лицо к боковому стеклу, под которым находилась запорная кнопка дверцы. Изловчившись, она зубами приподняла кнопку.

Потом, тоже зубами, попробовала повернуть ручку. Было больно губам, на них выступила кровь, но ручка повернулась и дверца отворилась. Нэнси вывалилась на землю, перекатилась с живота на спину, и увидела над собой чье-то лицо. Над ней склонилась Джорджи.

— Я выбралась из дома до их прихода, — объяснила она. — Через заднюю дверь. Бесс скажет им, что меня тошнит от быстрой езды, и я валяюсь в одной из комнат. Давай быстрей, они могут хватиться.

Говоря все это, Джорджи развязывала веревки на руках и ногах Нэнси.

— Мы знали, что они нас преследуют, но что можно было сделать? — продолжала она. — Кто бы нам поверил? И потом, мы хотели поскорей предупредить миссис Страусе.

— Надо было звонить в полицию, — сказала сердито Нэнси. — Вы же знакомы уже с лейтенантом Фладом.

— Но ты сама говорила, что не хочешь их вмешивать. Кроме того, нам в голову не пришло, что ты связана.

— А еще была усыплена хлороформом, — так же сердито сказала Нэнси.

— Ой! Как же?

— Как видишь. — Нэнси принялась трясти руками и ногами, чтобы восстановить кровообращение. — Достань телефонную трубку из кабины, — скомандовала она. — Нельзя терять ни минуты. Они задумали самое плохое, если не шутят. А я думаю, они не из тех, кто расположен к шуткам. Особенно сейчас.

— Что же они собираются делать?

— Потом. Сначала позвоню. — Нэнси набрала телефон полиции и чуть не закричала от радости, когда услышала знакомый грубоватый голос:

— Лейтенант Флад слушает.

Почти скороговоркой она сообщила ему, где они и что с ними происходит.

Лейтенант сказал в трубку:

— Это немного рискованно, знаю, но хотел бы, чтобы вы с подругой вернулись в дом миссис Страусе. Не нужно возбуждать У них излишние подозрения. Хорошо бы попридержать всех в Доме до появления полиции. Пытайтесь отвлекать их разговорами, торгуйтесь с ними, поддавайтесь, угрожайте. Все, что Хотите. Я сейчас же, — добавил он, — сообщу обо всем в полицию, но не знаю, сколько времени им потребуется, чтобы добраться до вас. Мы можем приехать не раньше чем через два-три часа, а это, боюсь, будет поздно. Да и какие у нас могут быть поводы для обвинения? Единственный выход — застать их с поличным. Нэнси ответила, что тоже так считает, и положила трубку. Девушки пошли к дому, по дороге Нэнси рассказала Джорджи, что предложил лейтенант, и спросила:

— Не страшно?

— Страшно. Но что же делать?

— Правильно, — сказала Нэнси. — Делать больше нечего.

Они уже входили в дом. В другое время Нэнси, возможно, полюбовалась бы этим почти пряничным домиком — чистым, аккуратным, кажущимся таким гостеприимным и уютным. Но сейчас было не до того.

— Принимаете гостей? — через силу пошутила она, входя в гостиную, где находились все остальные.

— Нэнси! — радостно закричала Бесс.

Никто, кроме нее, радости не выразил. И миссис Страусе тоже.

— А, немножко перехитрили меня, — злобно сказал Фрейзер. — Ничего, больше у вас не получится. Буду следить во все глаза, и, если что, имейте в виду. — Он похлопал себя по карману. — Там есть такая штука, она иногда стреляет. Даже лучше, что все в сборе.

Комната была уютная, как и весь дом. К удивлению Нэнси, все находившиеся там пили чай, по всей видимости, очень горячий.

Миссис Страусе и Бесс сидели на диване в напряженных позах, с чашками в руках. Наискосок от них расположилась Сесилия — в качалке с прямой спинкой. Джейсон Мосс развалился в огромном кресле. Один лишь Фрейзер стоял возле чайника с кипятком.

Белая кружевная вуаль, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, лежала на деревянном столике посреди комнаты.

— У вас просто хобби, милая девушка, являться в дома, куда вы не приглашены, правда ведь? — весело и с улыбкой произнесла Сесилия. — Моей приятельнице, Грете, вы тоже очень понравились. А теперь, после взаимных приветствий, — продолжала она, — вернемся к нашим делам. — Она перестала раскачиваться в кресле, наклонилась в сторону миссис Страусе. — Так где же эта вещица?

— Не знаю, о чем вы толкуете, — отвечала та. Нэнси слегка улыбнулась. Она чувствовала, что старая женщина может, если захочет, быть очень и очень упрямой.

— О чем она говорит с миссис Страусе? — тихо спросила Бесс у Нэнси, но та не ответила, а обратилась к Сесилии.

— Подождите минуту, миссис Банкрофт, — сказала она, — я хочу задать вопрос хозяйке дома, куда, по-моему, вы тоже вторглись без приглашения.

— Твои заботы кончились, мисс Детектив! — рявкнул Фрейзер. — Помолчи!

Не удостоив его вниманием, Нэнси все-таки обратилась к миссис Страусе:

— У вас есть, не правда ли, еще один кусок подвенечной фаты? Этой самой вуали?

— Не вмешивайся в эти темные дела, девушка, — ответила та. — Вам же лучше будет.

— Миссис Страусе, — сказала Нэнси, — вы, наверное, не знаете, что мои подруги и я вмешались в эти темные дела, как вы их называете, с самого дня свадьбы. За нами уже гонялись вот эти люди, вломившиеся к вам в дом, нас усыпляли, связывали, похищали. Нам грозили жуткой расправой. И все из-за куска белой материи. Они готовы на что угодно, они очень опасны, и думаю, лучше будет, если вы скажете им все, что знаете. Все, что они требуют.

Подруги с удивлением глядели на Нэнси, удивление мелькнуло и на лице Джейсона Мосса, прежде чем он сказал:

— Да, эта девица права. Иначе для начала нам придется сыграть в давнюю детскую игру «Найди косточку» — помните такую? — и обыскать весь ваш дом, кое-что повредив при этом, к сожалению.

Старая женщина сидела в раздумье некоторое время. Потом медленно подняла свою трость, прислоненную к дивану, указала ею на небольшой комод в противоположном углу комнаты.

— Второй ящик сверху, — отрывисто произнесла она. Фрейзер первым кинулся туда, выдвинул ящик, порылся в нем, вытащил старую, обтянутую черной кожей коробку.

— Здесь?! — крикнул он.

Миссис Страусе кивнула.

Фрейзер открыл крышку, вынул нетерпеливыми руками кусок белой материи. Это тоже была вуаль — точно такая, как первая, украденная у Мередит, такого же размера и оттенка, только вместо розы на ней было вышито кольцо из тюльпанов. Фрейзер кинул ее на стол, рядом с уже лежащей там. Все стали дружно ее рассматривать — как будто и не витали по комнате волны вражды и ненависти, как будто не были некоторые из присутствующих готовы вырвать что-то из рук у других, не останавливаясь при этом ни перед чем, вплоть до убийства.

— Обе вуали были когда-то одним целым? — спросила Нэнси, обращаясь к миссис Страусе. — Вместе вытканы? Тут видны даже швы, по которым их потом разделили.

Она расправила первую вуаль, расстелив ее на столе, а на нее наложила другую, только что вынутую из коробки. И тогда — все увидели — круг из тюльпанов точно пришелся на розу, как бы замкнув ее в свои объятия.

— Ой! — вскрикнула Бесс. — Эмблема Торндайков!

— Миссис Страусе! — тоже закричала Джорджи. — Миссис Страусе, откуда у вас этот герб? Как он к вам попал?

— Господи! — резко сказала Сесилия. — Да перестаньте вы называть ее этой птичьей фамилией! Она такая же Роуз Страусе, как я Мэрилин Монро!

Бесс и Джорджи уставились на Нэнси, уже по привычке полагая, что только та может объяснить им, что все это значит. И Нэнси не заставила себя ждать.

— Вуаль вместе с гербом попала к миссис Страусе, — сказала Нэнси, — потому что она не кто иная, как Ребекка Роуз Торндайк.

— Нет, — спокойно прервала воцарившееся молчание старая женщина, — я вовсе не Ребекка Торндайк. Уже не Ребекка Торндайк в течение многих лет. Я возненавидела Брендона Торндайка, своего мужа. Он оказался жестоким и эгоистичным человеком, и я разошлась с ним, ушла из его дома, не взяв ни гроша. Все, чего я хотела, — не видеть его больше, не иметь с ним никакого дела.

Джейсон Мосс помешал ложечкой сахар в своей чашке и сказал:

— Вы забрали с собой его детей, и он тоже возненавидел вас. Разве он не имел на это права?

— Я спасала моих детей, — возразила старая женщина. — Это было мое право!

Она поднялась, опираясь на палку, подошла к столу, где лежали две половинки подвенечной фаты.

— Посмотрите, — с грустью сказала она, глядя на белую волнообразную материю. — Посмотрите, что произошло с этим цветком, с одинокой розой. Она схвачена в клещи, в кольцо этими тюльпанами. Видите? Почти проглочена ими. То же самое произошло со мной после замужества. Я стала частью орнамента на гербе Торндайков. Больше ничем. — Она приподняла концом трости верхнюю часть вуали, потом опустила ее снова. — Я терпела, — продолжала она, — многое терпела. Но когда он стал учить наших детей, что деньги необходимо любить куда больше, чем людей, я поклялась себе, что не допущу этого. Я убежала, да, я скрылась от него, и мои Робби и Маргарет росли, даже не зная, что они Торндайки. И я рада этому. Его деньги только навлекли бы на них несчастья. Что и происходит сейчас!

— О, конечно! — презрительно фыркнула Сесилия. — Несчастье ценой в шестьдесят миллионов долларов!

Миссис Страусе внимательно взглянула на нее, но ничего не стала отвечать, а Нэнси воспользовалась паузой и спросила:

— Но почему вы жили так близко от своего бывшего мужа, если не желали иметь с ним ничего общего?

Старая женщина снова прошла к дивану и села, опираясь на трость. Потом сказала:

— Сначала мы уехали далеко отсюда — в Европу. Я сменила фамилию. Там мы жили долгие годы. Вернулась я, когда дети стали уже взрослыми, а Брендон Торндайк оставил попытки разыскать нас. А в штате Мэн я поселилась потому, что всегда очень любила эти места.

Джейсон Мосс встал и начал шагать по комнате.

— Вам нравилось, — сказал он раздраженно, — жить под самым его носом, и чтобы он ничего не знал, ни о чем не догадывался. Вы были в восторге от вашей игры. Но я-то был осведомлен о вашем местонахождении. Много лет вы находились у меня под колпаком, миссис Торндайк.

— Если знали, — спросила она, — почему ничего не сообщили моему бывшему мужу? По доброте душевной?

— А зачем? — ответил он, продолжая ходить по комнате. — Ведь вы не хотели, чтобы старик вас застукал, так? Мне тоже это было ни к чему. Меня устраивало ваше молчание.

— Если хотите большей ясности, — вмешалась Сесилия, — то пожалуйста — у нас теперь нет от вас тайн Джейсон сумел убедить Торндайка изменить завещание таким образом, чтобы все состояние было завещано ему, то есть нам. Джейсон заслужил это своей беспорочной службой в течение двадцати лет. А вы? Кто вы такая? Что сделали для блага компании Торндайка?

Сесилия почти уже кричала, но миссис Страусе не слушала ее — она погрузилась в воспоминания.

— Мой Робби, — негромко говорила она, поглаживая рукой бархатную диванную подушку, — умер от болезни, еще когда учился в колледже, и у меня осталась одна Маргарет. Добрая, милая Маргарет. Она вышла замуж по любви за хорошего человека, Джейка Броуди, и у них родилась крошка Мередит. И все было мирно и спокойно — до этой чудовищной авиакатастрофы, в которой погибли все пассажиры, в том числе родители Мередит. И опять я осталась вдвоем с ребенком. Не знаю, — голос ее стал немного громче, — почему вы, люди, не хотите понять, что в жизни и так достаточно горя и бед?! Зачем же суетиться, злобствовать и увеличивать их количество — во имя богатства и денег?

— По правде говоря, — сказала Сесилия, — мне кажется, что именно без денег жизнь полна горя и бед. Миссис Страусе печально покачала головой.

— Вот-вот, так считают многие Но не многие все же готовы при этом на любые действия ради приобретения денег.

— А Мередит знала обо всем этом? — вмешалась Джорджи.

— Нет, я воспитала внучку так же, как и своих детей — чтобы они были свободны и самостоятельны и не зависели от богатства или прихоти других людей Мы жили скромно, но достойно.

— Все это очень трогательно, Ребекка, — нетерпеливо, с насмешкой сказала Сесилия, — но, если вы не собирались посвящать Мередит в тайну ее происхождения, для чего дали ей свою вуаль и тем самым спровоцировали весь этот инцидент?

— Могу ответить, — спокойно произнесла миссис Страусе, — хотя предпочла бы вообще не разговаривать с вами. Обе части фаты, или, если хотите, вуали, лежали у меня отдельно друг от друга многие годы. Мередит случайно нашла то покрывало, на котором я выткала розу. Кстати, это мое второе имя, как вы знаете. Вуаль очень понравилась Мередит, и внучка стала просить ее для свадебного торжества. Как я могла отказать?

— Дальше понятно, — вторглась в разговор Нэнси — Когда вы, Сесилия, и мистер Мосс увидели в газете фотографию Мередит в этой вуали, вас охватило беспокойство Вы решили, что внучка Торндайка все уже знает о своем деде и может вступить в борьбу за наследство, от которого отказалась его бывшая жена.

— Хватит болтать! — закричал Фрейзер с другого конца комнаты. — Сколько можно?! Пора делом заняться.

— Спокойно, Фрейзер, — холодно сказала Сесилия, и Нэнси вдруг стало ясно, что младший Банкрофт прямолинеен и глуп, и миссис Банкрофт, несмотря на некоторые свои странности — возможно, нарочитые, — играет главную роль во всех делах и решениях.

И еще она подумала, что чем больше все они будут сейчас разговаривать, спорить и выяснять отношения, тем лучше — потому что это дает время полиции прибыть сюда до того, как Фрейзер попытается осуществить свой (или это их общий?) план — жуткий план убийства, в реальность которого ей все еще не хотелось верить.

К счастью, Сесилию понесло она вообще любила поговорить, а сейчас просто не могла остановиться.

— Да, — продолжала она, — конечно, я увидела снимок в газете и сказала себе: это ведь семейная реликвия Торндайков! На его свадьбе невеста была точно в такой вуали. И спросила себя, а как отнесутся к этому всякие там законники…

— Сесилия, — прервал ее Джейсон Мосс, — к чему эти откровения?

Но она дала отпор и ему.

— Не затыкай мне рот! Пускай старуха и эти девчонки знают, что мы первые никого не трогали и, если бы они сами не полезли на рожон, все бы окончилось спокойно и благополучно для каждого из находящихся здесь. Так вот, подумала я: снимок снимком, но если невеста начнет разгуливать по церкви и по улице в этой вуали, то найдутся такие дотошные — особенно из газетчиков, — которые примутся расспрашивать, разнюхивать и поднимут шум на весь Бостон, если не на все восточное побережье.

— И тогда уж определенно Мередит предъявит свои права?

Это произнесла Нэнси — не столько потому, что хотела что-то уточнить — ей и так уже было все ясно, — а для того, чтобы потянуть еще время до прибытия полиции.

— Да, — любезно, а скорее, с издевкой, отвечала Сесилия, — и мы решили с моим чудесным младшим братиком разработать небольшой план — чтобы избавить Мередит от вуали, а также от никому уже не нужных пересудов и сплетен по поводу наследства Торндайка. И нам он удался, этот план. Правда, потом вмешались некоторые девицы и попытались навредить, но, в конечном счете, у них ничего, как видим, не вышло.

Она замолкла, чтобы перевести дыхание, и тогда Бесс, не теряя ни секунды, обратилась к мрачно молчавшему Джейсону Моссу.

— Но ведь вы возглавляете сейчас всю компанию Торндайка, — сказала она, стараясь казаться наивней, чем была на самом деле, — и вы очень богатый человек, правда?

— Чистая правда! — злобно откликнулся Фрейзер.

— Зачем же вам, — продолжала Бесс, — то, что по праву должно принадлежать Мередит? Это ведь нечестно.

— Я скажу вам, что нечестно! — сорвался на крик мистер Мосс, вскакивая со стула и опять начиная шагать по комнате. — Нечестно, если кто-то со стороны лишит меня дела, которое я помогал создавать в течение долгих лет, и тех доходов, что мне причитаются! Тоже по праву! Двадцать лет я говорил только «да» отвратительному, жестокому человеку. Двадцать лет делал за него подчас грязную работенку. Двадцать лет, если он говорил мне «прыгни!», я прыгал. А вы… вы… — голос его сорвался от дикого озлобления, — влезли по уши в чужие дела и собираетесь сломать здание, которое строилось многие годы, выгнать жильца на улицу! Вот почему я согласился с тем, что вы должны поплатиться за свои действия, и мне наплевать, что с вами случится в скором времени.

— Очень скором, — раздался голос Фрейзера.

— Братец, дорогой, — сказала Сесилия и спокойно поставила на стол чайную чашку, — Джейсон, по-моему, уже выдохся. Теперь твоя очередь объяснить дамам правила игры. Начинай!

Фрейзер вышел на середину комнаты — как оратор, собравшийся произнести речь.

Он и произнес ее, правда, весьма короткую.

— Мы собираемся пригласить вас на прогулку, — сказал он. — Вдоль скалистого берега океана. Жутко красивые места. Всех вас, четверых, — он по очереди указал на миссис Страусе, Джорджи, Нэнси и Бесс. — Вашим гидом и водителем буду я.

Но до определенного места, где я вас покину. Вынужден буду покинуть…

Выражение лица миссис Страусе оставалось невозмутимым, но Бесс и Джорджи не могли сдержать ужаса.

Нэнси взяла на себя обязанность закончить речь, которую не договорил Фрейзер.

— Он хочет сказать — я слышала собственными ушами, когда он разговаривал из машины со своей сестрой по телефону, — что пустит машину вниз со скалы, а сам выпрыгнет в последнюю минуту.

— Вранье! — вскрикнула Сесилия. — Что придумывает эта девчонка?! Фрейзер хотел сказать, что увезет вас в такое место, где вы не сможете нам помешать и где пробудете до тех пор, пока не окончатся дела с наследством.

Джейсон Мосс дернул головой.

— Довольно болтать! Идемте. Он первым пошел к двери.

— Одну минуту, — сказала Нэнси. — Хочу предупредить вас, что успела позвонить в полицию из машины Фрейзера. Они здесь будут очень скоро, и лучше для вас сдаться им сразу.

— Тем более нужно скорее ехать! — крикнул Фрейзер. — А вы тут слюни распустили — болтали, не знаю сколько! Выходите все!

Он подтолкнул Нэнси к двери.

— Что касается обвинений в наш адрес, — сказал Мосс, — то у вас не имеется ровно никаких доказательств наших преступных намерений. Никаких! Телефонный разговор этого идиота? А кто докажет, что такой разговор был? Что он не плод воображения нахальной девицы, возомнившей себя детективом?

Сесилия уже вышла из дверей.

— Там никого нет, — сказала она с порога. — Быстрее! Мы еще можем успеть на прогулку.

Фрейзер вытолкнул на садовую дорожку всех пленниц.

— Слушайте меня, и без глупостей, — сказал он. — Попытка побега может печально окончиться. Моя сестрица и Дядюшка Мосс шутить не любят.

Нэнси пристально смотрела в сторону въездной аллеи. Где же полицейские?! Не приедут совсем или, может, опоздают — что, в сущности, одно и то же…

РАЗВЯЗКА

Совершенно подавленная, смотрела Нэнси, как Джейсон Мосс, скомкав обе вуали, небрежно забросил их в багажник белого лимузина, а затем уселся за руль.

Что же все-таки случилось? Почему нет полиции? Уж не заодно ли она с преступниками? Нет, такого не может быть!

Сесилия кинула на Нэнси победоносный взгляд и села за руль серебристой машины своего брата. Фрейзер указал Нэнси и ее подругам на их автомобиль, взятый напрокат.

— Быстрее влезайте!.. И вы с ними! — Это он крикнул миссис Страусе.

В руке у него появился револьвер.

— Не смейте толкать пожилую женщину! — сказала Нэнси, чувствуя, что нужно еще потянуть время, но понимая, что все уже кончено — они проиграли.

— Ну! — чуть не прорычал Фрейзер; с оружием в руках он зверел на глазах. Свободной рукой он подтолкнул миссис Страусе, за ней — еще грубее — всех трех девушек. — Ты, наш знаменитый детектив, берись за баранку! — скомандовал он. — Пока не выкатимся отсюда. А потом я пересяду на твое место и прошвырнемся с ветерком.

Он уселся на переднее сиденье рядом с Нэнси и протянул ей ключи.

— Заводи.

Она взяла ключи, но медлила вставить один из них в замок зажигания.

— Я сказал, заводи! — в полный голос заорал Фрейзер.

Нервы у него были уже на пределе, оружие в его руках представляло все большую опасность.

Нэнси замедленными движениями вставила ключ в зажигание и повернула.

Ничего не произошло: мотор был как мертвый.

— Что ты там вытворяешь! — зашипел Фрейзер. — Хочешь получить хорошую оплеуху? Дай сюда!

Он оттолкнул ее руку от ключа, сам повернул его в отверстии.

И снова полное молчание — ни звука.

— Эти паршивые прокатные тачки! — крикнул он, высовываясь в окошко. — Она не заводится!

— Моя тоже! — закричала в ответ Сесилия из машины серебристого цвета. — В чем дело? Сразу сели два аккумулятора?

— Три! — послышался голос Мосса из белого лимузина. — У меня тоже. Что это может быть?

И тут раздался еще один голос — металлического оттенка, усиленный мегафоном и очень властный.

— Мосс и Сесилия Банкрофт с братом! Выходите из машин и поднимите руки! — Голос, казалось, звучал отовсюду — из кустов, из-под земли, с неба. — Это полиция! Вы окружены. Если есть оружие, бросьте на землю! Выполняйте немедленно!

Нэнси со страхом увидела, что Фрейзер лишь сильнее сжал свой револьвер.

— Выходите из машин! — повторил голос через мегафон.

Первой медленно приоткрылась дверца серебристого автомобиля. Оттуда вышла Сесилия, потом Джейсон Мосс выбрался из лимузина и со злостью стукнул ногой по шине — видно, слишком сильно, потому что скривился от боли, — и сразу поднял руки.

Фрейзер оставался в машине. Нэнси подумала, что, если он решит отстреливаться, она как раз окажется под его пулей. Она пригнулась, готовая соскользнуть с сиденья, и в этот момент услышала голос.

— Фрейзер, не глупи! Прошу тебя!

Это был голос его сестры.

Брат взглянул на сестру, стоявшую с поднятыми руками, и, как всегда, подчинился ей. Он вышел из машины, изо всех сил хлопнув дверцей, бросил револьвер на землю и тоже поднял руки.

После этого около десятка полицейских выскочили из-за деревьев, кустов и мусорных баков, где они прятались, и тут же со стороны улицы подъехали с воем сирен два полицейских автомобиля.

Старший офицер подскочил к машине, где сидели пленницы.

— Все в порядке? — спросил он. — Как вы, мэм?

— Никто не ранен, — ответила миссис Страусе. — Если вы спрашиваете об этом, офицер. Но думаю, еще не скоро мы все забудем этот денек.

— Вы правы, — согласился полицейский. — А кто из вас Нэнси Дру?

— Я, — произнесла Нэнси.

— Тогда пойдемте со мной. У меня на связи лейтенант Флад из Бостонского управления.

Пока они шли к автомашине с радиотелефоном, Нэнси поинтересовалась, почему полицейские решили затаиться, а не сразу войти в дом, и отчего ни одна машина не могла завестись.

— Необходимо было получить как можно больше улик против этих людей, — ответил полицейский офицер. — В доме их могло вообще не быть. А снаружи мы увидели, как вас под дулом револьвера усаживали в автомобиль. Почему машины не заводились? Все элементарно: отключили аккумуляторы, а для большей надежности вынули роторы из трамблеров. Были уверены, это обескуражит наших «клиентов», они быстрей успокоятся и станут сговорчивей. Так оно, в общем, и получилось. Кстати, — он вытащил из кармана маленький пластмассовый предмет, — вот бегунок, то есть ротор, от вашего «форда»… Сумеете сами поставить?

— Попробую, — сказала Нэнси с улыбкой, но не очень уверенно.

Она поговорила по радиотелефону с лейтенантом Фладом, сообщила подробности происшедшего и в заключение сказала:

— Насколько я понимаю, даже при том, что бабушка отказалась в свое время от наследства Торндайков, Мередит является сейчас единственной законной наследницей всего его состояния, так? Даже если Джейсон Мосс не лжет и завещание составлено в его пользу, все равно, как мне кажется, оно может быть официально опротестовано, так как написано в то время, когда о существовании Мередит никому не было известно, в том числе самому Торндайку. Вот отчего, наверное, они так боялись появления Мередит, да еще с вещественными доказательствами в виде свадебной вуати, носящей эмблему Торндайков.

— Ты права, Нэнси, — сказал лейтенант, внимательно выслушав ее. — Скоро все газеты начнут трубить про это дело. Скажи миссис Страусе или как ее теперь называть… чтобы срочно позвонила Мередит на Бермудские острова и попросила немедленно приехать. А ты, надеюсь, будешь ее встречать и подготовишь ко всем передрягам, которые еще предстоят. Хотя закончатся они, полагаю, не так уж плохо: шестьдесят миллионов Долларов — это же и во сне не приснится! И, пожалуйста, как всегда, привет твоему отцу, когда будешь с ним говорить.

В тот же вечер миссис Страусе побеседовала по телефону с Мередит, и та согласилась немедленно вернуться домой. Встречать ее в аэропорту на следующий день поехали все девушки. Но не только они ожидали там прибытия Мередит. Как и предсказывал лейтенант Флад, бостонские газеты были уже с утра полны сообщениями если не обо всех подробностях истории с наследством, то, во всяком случае, об очень многих деталях.

Было совершенно очевидно, что, как только Мередит сойдет с трапа самолета, пробиться к ней будет невозможно: ее сразу окружат газетчики, журналисты с телевидения и радио, а также представители делового мира, политические деятели и просто зеваки. И, конечно, сотрудники полиции во главе с лейтенантом Фладом, без помощи которого к Мередит никогда не сможет пробиться Нэнси со своими подругами.

До прибытия самолета лейтенант нашел время побеседовать немного с Нэнси. Он, в частности, сказал ей, что при обыске в доме Сесилии Банкрофт был обнаружен рыжий парик.

— Он должен был где-то там быть, — заметила Нэнси. — Ведь в нем она играла роль жены священника.

— Нечего и говорить, — продолжил лейтенант, — что она нашла объяснение и для парика, и для многих других вещей; отрицала, как и ее муженек, любые обвинения, и доказать что-либо — тем более попытку покушения на вашу жизнь — будет чрезвычайно трудно, если вообще возможно. Особенно в отношении ее самой и Джейсона Мосса. С этим психом Фрейзером дело проще: его видели с оружием в руках, которым тот угрожал; а Гарри Нокс — помнишь этого частного детектива, у которого всегда помят костюм? — был свидетелем того, как тот столкнул тебя в воду. Ну и еще официант в молодежном кабаре его запомнил. Но все это мелочи для серьезного обвинения.

— Бог с ними, — сказала Нэнси. — Они все посходили с ума из-за денег. Думаю, теперь успокоятся, когда поймут, что больше им ничто не светит. Как вы считаете?

— Кто их знает, — ответил полицейский, и в этот момент заговорило переговорное устройство, висевшее у него на груди. Лейтенант прислушался. — Самолет приземлился, — сказал он. — Пошли, девушки!

Они начали пробираться сквозь плотный строй людей с кино- и фотокамерами, с блокнотами и авторучками и просто любопытных. Зажглись юпитеры, замелькали вспышки блицев — Мередит и Марк Вебб показались в начале прохода на движущейся лестнице. Крики, толкотня, вопросы со всех сторон…

— Парни, постарайтесь отгородить этих двух! — приказал лейтенант полицейским, кивая на Мередит и Марка. — Иначе их совсем раздавят!

Мередит выглядела ошеломленной и совершенно подавленной тем, что происходит вокруг нее. На многочисленные вопросы — «Видели вы когда-нибудь своего деда?», «Как себя чувствуете, став в одно мгновение богатой?», «Что намерены делать в ближайшее время?» — она давала один и тот же ответ:

— Я еще ничего не знаю.

Увидев Нэнси и девушек, она с криком облегчения кинулась: ним и обняла всех по очереди.

— Как бабушка Роуз? — спросила она.

— Очень устала, — ответила Нэнси, — и немножко побаивается встречи с тобой.

— Что вы собираетесь делать с деньгами? — кричали тем временем репортеры.

— Как поступите с теми, кто хотел отнять их у вас?

— Поздравляем, Мередит! — выкрикивали наименее завистливые.

— Со счастливым прибытием домой!

Под эскортом полицейских Мередит с трудом пробилась в небольшую комнату дня встреч, где ее ожидала миссис Страусе.

Здесь наступила тишина, и в этой тишине негромко прозвучал голос Мередит:

— Это все правда, бабушка? Почему ты мне ничего не говорила раньше?

— Да, это правда, — еще тише ответила миссис Страусе. — Я могу догадываться, о чем ты думаешь, Мерри. Могу понять: ты имеешь все основания сердиться на меня. Но поверь, тому были очень серьезные причины. Не сейчас о них говорить. Ты ведь, слава Богу, не знала Брендона Торндайка. Я должна была… обязана оградить своих детей от него и от его денег.

— Мама знала об этом? — спросила Мередит.

— Нет, я ничего не говорила своим детям.

— Но ведь он все же мой дед, — сказала Мередит. — Отец моей мамы. Ты должна была мне все рассказать. Я ведь уже взрослая.

— Я боялась, Мерри. Боялась, что его деньги, его правила жизни искалечат тебя.

— Разве я такая слабая и податливая, бабушка? Ты же сама учила меня быть сильной и при этом, значит, не доверяла?

Слезы были на глазах у обеих. Они крепко обнялись и разрыдались.

К счастью, слезы быстро высохли, и вскоре на их лицах появились улыбки.

— Астролог напророчила мне, помнишь, — сказала со смехом Мередит, — что, если не найдется то, что у меня украдено, моя семейная жизнь будет сплошь несчастливой. Интересно, что она скажеттеперь, когда столько всего нашлось?

— Ив первую очередь благодарить за это следует Нэнси Дру, — вмешался в разговор лейтенант Флад, — которую, между прочим, я знал, когда она еще не умела держать в руках ложку. Можно в такое поверить? А теперь в ее руках и в голове, конечно, быстро решаются труднейшие и загадочные дела.

— Пожалуйста, лейтенант, не надо, — сказала Нэнси, краснея, как маков цвет.

— Он прав! — воскликнула Мередит. — Я еще мало знаю, что произошло, но заранее благодарю тебя за все!

«За все», решила про себя Нэнси, надо понимать, наверное, так: начала искать пропавшую вуаль, а обнаружила наследницу огромного состояния. Было приятно, что она смогла помочь Мередит, но еще приятней было сознавать, что сумела помешать нескольким бесчестным людям, спасти от них и чужие деньги, и, может быть, даже жизни.

Мередит снова заговорила с бабушкой, а Нэнси задала лейтенанту вопрос, который не раз задавала самой себе:

— Не выяснилось во время допроса, кто и зачем послал в гостиницу подложную вуаль?

Лейтенант наморщил лоб, потом сказал:

— Да, вспоминаю. Молодой Банкрофт, который после ареста оказался чересчур словоохотлив, упомянул, что это сделала его сестра после того, как он сам отказался выполнить ее распоряжение, показавшееся ему дурацким. Видимо, она думала отвлечь таким образом внимание Нэнси от поисков подлинной вуали, но ей не удалось тебя провести.

И еще один вопрос, остававшийся пока без ответа, беспокоил Нэнси.

— Не знаешь, — спросила она Мередит, — какова во всем этом могла быть роль Тони Фиска? Вы не встречали его на Бермудах? Пытался он как-то шантажировать вас?

— Тони не имел отношения к краже, — ответила Мередит. — Но хотел извлечь из этого деньги.

— Каким образом? — поинтересовалась Джорджи. В разговор вступил Марк Вебб, хранивший до сих пор молчание.

— Тони разыскал нас там, — сказал он с заметным раздражением. — Начал хорохориться, затеял драку и попал в полицию.

— Он ничего не рассказывал, — спросила Бесс, — про Сесилию или про ее брата?

— Мы с Марком помогли ему выбраться на свободу, внесли за него залог, — сказала Мередит. — У него не было денег.

— Или врал, как обычно, — сказал Марк.

— Он рассказал нам, — продолжала Мередит, — что совершенно случайно увидел в церкви, кто украл мою вуаль, и что этот человек дал ему за молчание пять тысяч долларов. Готов был открыть нам имя этого человека за десять тысяч.

— Но мы не поверили ему, — сказал Марк. — Да и денег таких не было.

— И напрасно не верили, — сказала Нэнси. — Может быть, первый раз в жизни он говорил истинную правду. Лейтенант Флад прервал беседу.

— Что ж, миссис Броуди-Вебб, — сказал он, обращаясь к Мередит, — пора отдать вас на растерзание средствам массовой информации. Я отзываю охрану. Будьте стойки и мужественны.

Мередит утвердительно кивнула и взяла за руку бывшую Рози Страусе.

— Ты не оставишь меня, бабушка? — спросила она. — уверена, у них к тебе гораздо больше вопросов. Ты ведь считалась пропавшей в течение сорока лет!

— Да, я буду с тобой, — твердо сказала старая женщина, — но ни один вопрос не отвечу, пусть не надеются!

Нэнси и ее подруги издали наблюдали, как Мередит со своей бабушкой отбиваются от яростно наседающих на них интервьюеров; как, видя бедственное положение женщин, к ним на: помощь поспешил сам лейтенант Флад с двумя полицейскими… И тут Нэнси увидела рядом с собой высокого мужчину в мятом костюме.

— Привет, — бесцветным голосом произнес мужчина.

— Здравствуйте, мистер Гарри Нокс, частное расследование, — с улыбкой ответила Нэнси, пожимая ему руку.

— Мой старый дружок, лейтенант Флад, поведал мне о том, как вы расследовали дело об украденной вуали, — сказал Нокс. — Это впечатляет. Вы просто молодчина.

Но ровный его тон не выражал никаких эмоций.

— Спасибо, — сказала Нэнси. — Не думала, что вы придете сюда.

— Почему же? — возразил он. — Я никогда еще не видел так близко шестьдесят миллионов в простом платье десятого размера.

— Не думаю, что у Мередит десятый размер. — Это произнесла Бесс, стоявшая тут же.

— Поверь мистеру Ноксу, — весело сказала Нэнси. — Он никогда не ошибается. Так считает лейтенант Флад.

— Кроме того, — продолжал Нокс, едва заметно улыбнувшись, — я хотел поговорить с вами, Нэнси, о более серьезных вещах. О работе.

— О работе? — переспросила она.

— Не хотели бы вы остаться в Бостоне и чтобы ваше имя появилось рядом с моим на дверях моей конторы? Мне нужен помощник.

На секунду у Нэнси мелькнула мысль, что хорошо было бы оставить Ривер-Хайтс, переехать в Бостон и стать профессиональным частным детективом. Но так же быстро эта мысль исчезла.

— Благодарю вас, мистер Нокс, за ваше предложение, — сказала Нэнси. — Но я пока не думаю покидать Ривер-Хайтс. А что касается партнеров… — Нэнси обняла за плечи Бесс и Джорджи, — они у меня уже есть. И я не променяю их ни на кого на свете!

Примечания

1

«Бостонское чаепитие» (1773 г.) — эпизод из борьбы английских колоний в Северной Америке за независимость. В знак протеста против беспошлинного ввоза чая англичанами американцы проникли на их корабли в порту и выбросили партию чая в море.

(обратно)

Оглавление

ВУАЛЬ ИСЧЕЗАЕТ

ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО

БЕЛЫЙ ЛИМУЗИН

УЛИКА, НАЙДЕННАЯ В ЦЕРКВИ

КРОМЕШНЫЙ МРАК

ЧТО ПРОИЗОШЛО В МУЗЕЕ КОЛДОВСТВА

ИСЧЕЗНУВШИЕ НАСЛЕДНИКИ БРЕНДОНА ТОРНДАЙКА

«БОСТОНСКОЕ ЧАЕПИТИЕ»

КАБАРЕ «БУЙНЫЙ ХОХОТ»

КЛАДБИЩЕНСКИЙ КОШМАР

ТАИНСТВЕННАЯ ВУАЛЬ

ВЕЧЕРИНКА У СЕСИЛИИ

СЕМЕЙНЫЕ ТАЙНЫ

ПОХИЩЕНА!

БАБУШКА НОВОБРАЧНОЙ

РАЗВЯЗКА

*** Примечания ***