Расследование Ночного Кошмара (ЛП) [Минди Арнетт] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Минди Арнетт

Расследование Ночного Кошмара


Автор: Минди Арнетт

Книга: «Расследование Ночного Кошмара»

Серия : Академия Арквелл #1

Оригинальное название : The Nightmare Affair (The Arkwell Academy #1) by Mindee Arnett, 2013


Аннотация

Шестнадцатилетняя Дасти Эверхарт проникает в чужие дома поздно ночью, но она не преступник. Нет, она — Ночной Кошмар. 


В буквальном смысле. 


Быть единственным Ночным Кошмаром в Арквеллской Академии, школе-интернате для магических созданий, и жить в тени позора своей матери достаточно трудно. Но когда Дасти пробирается в дом Элая Букера, всё становится гораздо сложнее. Он так горяч, что сидеть на его груди и вторгаться в его сны не может быть ещё более неловким. Но это случилось. Элаю снятся убийства. 


А потом сны Элая начинают сбываться. 


Теперь Дасти приходится следовать за уликами как во снах Элая, так и в реальности, чтобы остановить убийцу, прежде чем погибнет ещё больше людей. И прежде чем убийца узнает, что она замышляет, и сделает её своей следующей мишенью.


1. Место Преступления

Взлом и проникновение выполнить было не так легко, как это выглядело в фильмах. Особенно не со второго этажа дома в пригороде. Но я была здесь, неустойчиво сидела на выступе, дергая глупое окно, которое отказывалось сдвинуться с места, хотя я видела, что оно не заперто. Мои ноги начинало сводить судорогой.

Я снова потянула окно, и оно тут же открылось, с громким стуком ударившись о верхушку рамы. Я потеряла равновесие и ввалилась внутрь, приземлившись прямо на лицо.

Так держать, Дасти,подумала я.

Но все могло быть и хуже. Могло быть по-другому.

Напуганная наделанным мной шумом, я села в уверенности, что в любую секунду сюда придет обитатель спальни с бейсбольной битой. Мое сердце билось так, будто отбойный молоток пытался пробить себе путь в моей груди. Я замерла, прислушиваясь, но услышала только чье-то сопение.

Я посмотрела наверх и увидела огромную кровать, возвышавшуюся надо мной. Отвратительный запах, как в раздевалке спортзала, заполнил мой нос. Я посмотрела вниз и поняла, что сидела на куче одежды, учитывая, что там было несколько пар грязных трусов. Как вульгарно.

Я встала и, глубоко вдохнув, потянула вниз до бедер облегающую черную футболку. Уже отсюда я чувствовала запах человеческих снов. Эти сны были причиной, почему я сюда проникла. Я не была преступницей или извращенкой, любящей наблюдать, как люди спят, или кем-нибудь еще. Я обычная шестнадцатилетняя девочка, дочь обычного человеческого отца и матери, которая была Ночным Кошмаром.

В буквальном смысле.

Моя мать одна из тех мифических существ, что сидят у тебя на груди, пока ты спишь, и посылают тебе плохие сны, такие, к примеру, в которых ты проснулся и не можешь дышать. Некоторые предания говорят, что Ночные Кошмары были демонами (неправда), а другие говорят, что они были «ведьмами», как старые женщины, жившие в лесах и похищавшие потерявшихся детей, чтобы приготовить тех на ужин (это правдивее, хотя я бы не рекомендовала говорить так моей матери).

Шучу. Мойра Намиу-Эверхарт не ест детей, но она питается веществом, из которого сделаны сны — фиктус.Всем Ночным Кошмарам нужно питаться снами, чтобы продолжать жить, включая меня.

Я подошла к краю кровати. Обитатель комнаты лежал на животе. Поди разберись. Объект — я отказывалась думать о нем, как о жертве, — почти всегда лежал на животе. По крайней мере, этот парень не спал в чем мать родила. Не то чтобы красные боксеры многое скрывали. Вид его голой спины потряс меня. Она была просто идеальна. Даже в темноте я могла видеть мышцы, выделяющиеся на задней стороне его ребер. Больше мышц выступало на его руках.

Он, безусловно, был самым сексуальным объектом снов, которого я когда-либо встречала, и я боролась с желанием убежать подальше. Не то чтобы я предпочитала, чтобы мой объект был уродом и все такое, но что-нибудь средненькое было бы в самый раз.

Пытаясь не обращать внимания на более интересные части обнаженного тела, я потянулась и осторожно взяла парня за руку. Один мягкий рывок, и он перевернулся. Увидев его лицо, я чуть не вскрикнула.

Элай Букер.

Ощущение невесомости пришло ко мне от шока узнавания, как будто я была на американских горках и только что проехала первый склон.

Потом я действительно попыталась убежать, хотя знала, что это было бессмысленно. Я добралась до окна, но затем что-то, что ощущалось как невидимые щупальца, схватило мое тело и потянуло меня обратно к кровати. В поражении я осела перед этим, зная — это лучше, чем бороться с Велением. Это было слишком мощным колдовством. Нет, не просто колдовство, скорее закон, как притяжение. Правительство магических созданий создало Веление, чтобы предотвратить магические проступки. Оно запрещало феям красть младенцев, ведьмам превращать людей в жаб, а Ночным Кошмарам, таким, как я, оно определяло, чьими снами я питалась, когда и сколько.

В общем, Веление говорит: «Прыгни», а Дасти произносит: «Ты сделала это».

Невидимая хватка ослабла, и я стряхнула с себя неприятное ощущение соприкосновения с колдовством. Пытаясь не обращать внимания на дрожь в коленках, я снова посмотрела вниз на знакомое лицо.

Элай Букер был самым горячим парнем в моей старой школе, может быть, даже во всем Чикэри, штат Огайо. Он был на втором курсе, как и я, но его волосы были черными, а глаза василькового цвета. Высокий и с таким красивым лицом, что даже старушки падали в обморок при виде него, он был парнем, на которого западала каждая девушка. Не мешало даже то, что в нем было немного от плохого мальчика или репутация сорвиголовы. Мой взгляд упал на татуировку скорпиона на левой стороне его груди. Ходили слухи, что у него есть татуировка, но впервые я увидела доказательство.

Я заставила себя отвести взгляд в сторону, осознавая, как быстро бьется мое сердце. Так что, да, даже я впустую мечтала о нем раз или два, и сейчас я должна сесть на колени на его груди и войти в его сны.

Отлично.Кто знал, что Веление имеет такое чувство юмора?

Тем не менее я не собиралась сидеть на нем, когда он наполовину обнажен. Я схватила простыню, которая лежала помятая в ножках кровати, и постелила ее. Элай вздохнул, когда простыня коснулась его, и мое сердце подскочило к горлу. Я затаила дыхание, ожидая худшего.

Когда он не проснулся, я собралась с духом и забралась в постель. Если бы я не сделала этого, то Веление начало бы изводить меня, чтобы я забралась туда. Если бы я сопротивлялась слишком долго, колдовство бы снова воздействовало на меня физически. Я устроила свои ноги по обе стороны от рук Элая и присела так, чтобы большинство массы моего тела находилось на его мускулистой груди. Поверьте мне, это выглядит так же странно, как звучит, и еще более странно быть человеком, который это делает. Когда я уселась в нужной позиции, боль начала гореть внутри меня, как чудовищная, отчаянная жажда. Мое тело жаждало фиктуса, он необходим, чтобы восполнить мою магию.

Элай тихо застонал, но в этот раз я не испугалась. После того, как Ночной Кошмар был на месте, около жертвы... э-э... объекта, магия высвобождалась, делая человека бессильным, даже для того, чтобы проснуться. Вот почему такая девушка, как я — ростом пять футов четыре дюйма и весом сто пятнадцать фунтов — могла сидеть на ничего не подозревающем парне. Спасибо Богу за это.

Я закрыла глаза и выдохнула, разместив свои пальцы на его лбу. Яркий свет взорвался в моей голове, как фейерверки профессионального класса, когда сознание покинуло мое тело и вошло в мир снов Элая Букера.

Я сразу поняла, что что-то шло не так. Может быть, я и новенькая для работы Ночных Кошмаров, потому что мои силы появились всего лишь пару месяцев назад, но видела я достаточно, чтобы начать беспокоиться о непривычной яркости цветов, которые, когда мир снов сфокусировался, закружились вокруг меня. Большинство снов были серыми и затуманенными, как старые черно-белые фильмы, где присутствовали кадры с неустойчивым замком. Этот сон был в ярких цветах. Я чувствовала себя Дороти, впервые попавшей из своего дома в страну Оз.

Я стояла в центре кладбища в окружении разрушающихся надгробий и мавзолеев, обвитых плющом. Была ночь, но полная луна над головой светила достаточно ярко, чтобы я смогла увидеть, как слабый ветерок зашевелил листья темно-зеленого плюща. Приглушенные голоса устрашающе раздавались эхом вокруг меня, и на мгновенье я подумала, что это могут быть призраки. Затем я повернулась и увидела кучу полицейских, слоняющихся вокруг с фонариками в руках. Присутствие полицейских не удивило меня; отец Элая был детективом.

Я огляделась, пытаясь найти Элая. С таким количеством людей, могил и деревьев, расположенных вокруг, он может быть где угодно. Но я должна найти его быстро. Правило номер одинв хождении-по-снам: всегда знать местоположение объекта. Запрещено иметь какой-либо физический контакт со спящим.

Прикосновение к нему нарушит все чары, держащие вас во сне, и вы проснетесь.

Это я знаю по своему опыту.

Нигде не видя Элая, я взлетела в воздух, чтобы получить вид с высоты птичьего полета. Наконец я заметила его на другой стороне мавзолея огромного размера, там, где находятся семейные захоронения. Он выглядел странно, одетый в причудливый серый костюм с отвратительным оранжево-голубым галстуком. Примерно так же одевался его отец, давая отчеты местным новостным каналам о преступлениях, и я догадалась, что Элаю снилось, что он детектив. Я усмехнулась. Все это было мило, словно ребенок переодевается и притворяется кем-нибудь другим. И совершенно не характерно для такого человека, как Элай — парень, который, по моим представлениям, думал, что он слишком крутой и непослушный, чтобы хотеть вырасти и стать таким, как отец. Или же, по крайней мере, парень слишком крут, чтобы признать это.

Я опустилась на землю на безопасном расстоянии от Элая. Одной из лучших вещей в хождении-по-снам было то, что реальность была податливой. Я могла летать, изменять свою внешность, так вы назовете это. Обычно первое, что я делала, попав в сон, — заменяла свои вьющиеся рыжие волосы гладкими, прямыми волосами цвета платины. Хотя в этот раз я так не сделала. Я была слишком отвлечена странностями сна для того, чтобы думать о себе.

Мой взгляд упал на слово, высеченное на камне над дверью в ближайший мавзолей — КИРКВУД. Элаю снилось не какое-нибудь старое кладбище, а Кладбище Колвэлл, местное место захоронения магических созданий. Только это было невозможно. Колвэлл был расположен на территории Арквеллской Академии — моейшколы. Это школа для магических созданий с двенадцатифутовым волшебным ограждением и охраняемыми воротами, и совершенно недоступная для обычных людей. Элай не могбыть здесь раньше.

Но так или иначе он, должно быть, был там. Все было так детально. Место выглядело в точности, как в реальной жизни, вплоть до колокольни, которая находилась чуть дальше, и странно размещенных статуй, и каменных скамей среди надгробных плит. Колвэлл был не просто кладбищем, а местным местом отдыха для студентов и преподавателей Арквелла, как университетский парк, только с мертвецами.

Опьяняющий запах сирени и жасмина щекотал нос. Даже запахи были такими же. Все это было настолько реальным, что на мгновенье я забыла, что находилась во сне.

Это тоже было невозможно. Сны никогда не были так близки к реальности. Большинство были как поездка через комнату кривых зеркал, в комплекте с искаженными картинками, голыми людьми — как правило, это сам спящий, — и раздражающими местами, такими как общественные туалеты, напоминавшие камеры пыток.

Я сосредоточилась на Элае, пытаясь не обращать внимания на растущее беспокойство. Он с серьезным выражением лица разговаривал с кем-то из одетых в униформу офицеров. Он указывал куда-то назад, туда, где остальные полицейские собрались вокруг чего-то. Любопытство взяло верх, и я направилась в ту сторону.

Распластавшись, на земле лежала бледнолицая девочка с яркими светлыми волосами, такими, за которые в реальной жизни я бы убила. Только это все выглядело так, будто кто-то убилее. Она была совершенно неподвижная, ее глаза открыты, но смотрят в никуда. Темные фиолетовые синяки обвивали ее горло нелепой татуировкой.

Я задрожала от страха и прикрыла рот рукой, чтобы заглушить крик. Это Розмари Ванхолт, одна из фей, посещавшая Арквеллскую Академию. И она была не просто какой-нибудь там феей, она была дочкой Консула Ванхолта, главы Сената Магов. Многие дети политиков ходят в Арквелл. Столица магических созданий Соединенных Штатов находится поблизости, на скрытом острове где-то в центре озера Эри. Само озеро было одним из самых волшебных мест в Америке.

Она как дочь президента.И кто-то убилее.

— Это всего лишь сон, — прошептала я. Возможно, Элай видел Розмари в городе, или он знал ее. Старшеклассники, как она, для практики иногда должны зависать среди обычных людей. В этом и была вся суть такого места, как Арквелл — учить магических созданий, как жить необнаруженными в мире людей.

Конечно, в этом есть смысл, но это не может объяснить, где Элай мог видеть Колвэлл.

На грани того, чтобы сойти с ума, я развернулась, пытаясь увеличить расстояние между собой и телом Розмари.

К своему ужасу я не видела, как Элай передвинулся. Теперь он стоял от меня меньше, чем в метре, такой высокий и физически внушительный, что с таким же успехом мог бы быть кирпичной стеной на моем пути.

— Дерьмо, — прошептала я, пытаясь обойти его. Моя нога зацепилась за надгробие, и я споткнулась, но сумела отклониться влево, едва избежав столкновения. Еще рано расслабляться, подумала я и поспешила мимо Элая на безопасное расстояние.

Что-то коснулось моей руки, и я вскрикнула, когда разряд боли прошел через все мое существо. Я обернулась, чтобы увидеть пристальный взгляд Элая на своем лице, его рука стиснула мою. Мир вокруг начал ускользать, цвета растворяться, как только что нарисованный рисунок под дождем. Затем мое сознание вышвырнуло из снов обратно в мое тело достаточно сильно, чтобы я снова вскрикнула — на этот раз в действительности. Я отпустила лоб Элая и схватилась за свой собственный, пытаясь сделать так, чтобы мои мозги перестали крутиться в черепе, как шарики.

Это помогло на мгновение, но затем Элай встал и спихнул меня. Я упала с кровати, приземлившись на спину. Я попыталась вдохнуть, но не смогла, и запаниковала, начиная молотить руками и ногами. Растерянное лицо Элая появилось надо мной. Он схватил меня за плечи и поднял так легко, словно я ничего не весила.

Как только я встала вертикально, мое дыхание восстановилось. То же самое случилось с моими чувствами, и я произнесла подстраховывающее заклинание, как меня учили делать в такие моменты:

— Афэарай!

Заклинание попало в Элая, затем отскочило,вместо этого ударив меня. Подстраховывающее заклинание работает как кнопка «отмена» на компьютере, но оно не самоуправляемое. Вместо того чтобы отменить мои действия, оно врезалось в меня с силой таранящего барана. Элай все еще держал меня за плечи, и на этот раз мы оба рухнули на пол. Он приземлился прямо на меня, такой тяжелый, что мне показалось, будто на мне сидел слон.

— Слезь, — сказала я, пытаясь вдохнуть. Я направила другое заклинание на него, но оно тоже отскочило. Что за?..

Элай скатился с меня и встал. Когда я поняла, что он лежал на мне в одних только красных боксерах, я покраснела с головы до пят. Моя кожа была такой горячей, что я думала, что превращусь в пепел в любую секунду.

— Кто ты, черт возьми? — Элай указал на меня, при этом мышцы его груди изогнулись таким образом, что мне захотелось хихикать.

Я подавила это желание и вскочила на ноги. Мы стояли достаточно близко к окну, так что лунный свет падал на мое лицо.

Элай издал удушливый звук.

— Я знаю тебя. Что ты здесь делаешь? И что случилось с твоими глазами? Они... светятся?

Я мысленно застонала, стыдясь, что этот горячий парень, который наверняка никогда не замечал меня раньше, сейчас видит самое худшее во мне, и я ничего не могла сделать, чтобы остановить это. Глупая, глупая, ненадежная магия.В дневное время Ночные Кошмары выглядели как любой другой человек, наши необычайно светлые глаза были странными, но не пугали. Ночью наши глаза светились белым. Чары, которые я обычно наносила, чтобы скрыть свечение, должно быть, закончили работать.

— Что ты за урод? — сказал Элай.

Я посмотрела на него, не обращая внимания на язвительность в его словах.

— По крайней мере, я не уродка, которой снятся мертвые девушки.

Он открыл рот в изумлении.

— Как ты узнала об этом?

Ох...Более смущающей ситуации просто не могло быть, и я решила, что настало время заканчивать с этим. Я услышала громкие шаги за дверью и поняла, что у меня есть примерно две секунды, чтобы убежать. Его отец был полицейским; я была уверена, что он вначале пристрелил бы меня, а потом уже жалел об этом.

Я подбежала к открытому окну. Правило номер два в хождении-по-снам: всегда имей путь к отступлению. Я перелезла через край, ухватилась за покрытую плющом водосточную трубу и спустилась вниз так быстро, как смогла. Спасибо, Бог, за все те гимнастические уроки, которыми я занималась раньше. В такой ситуации я бы использовала специальное заклинание, чтобы спуститься, но с моей магией, работающей с перебоями, я не могла так рисковать.

Когда мои ноги коснулись земли, я взглянула вверх и увидела, что Элай уставился на меня с открытым ртом. Я показала ему язык. Затем повернулась и побежала вверх по тротуару.

Через несколько минут я взяла темп помедленнее. Мне нужно пройти еще несколько кварталов, чтобы достигнуть парка МакКлауд, где в кустах я спрятала велосипед. Было бы неплохо иметь машину или мотоцикл для таких вот ночных приключений — черт, я бы не отказалась от мопеда, — но мои шансы получить любой вид моторизованного транспорта равны нулю. Арквелл — школа-интернат со строгим не-давать-студентам-транспорт правилом.

Я заметила свой велосипед где-то между кустами, там же, где я его оставила, и снизила скорость до прогулочного шага. Если Элай и его отец еще не догнали меня, то они, наверное, не собираются меня преследовать.

Лучше бы я знала, а не доверяла своей удаче.

Огромный черный седан появился на стоянке из-за угла, и я замерла, когда лучи фар ударили в меня. Он остановился, и все двери одновременно открылись. Четыре волосатых мужчины в одинаковых серых костюмах вышли из машины.

Четыре оборотня, если быть точной. Местные правоохранительные органы для магических созданий.


2. Сны сбываются

Они засунули меня между двумя оборотнями на заднее сидение седана. Парень справа от меня был испанцем, а парень слева — черный. Не то чтобы это что-либо значило. Большинство магических созданий не произошли от какой-либо одной национальной группы. Нам и так было трудно ужиться друг с другом и без расовых противоречий. Мы подразделялись по магическим классификациям. Как у Карла Линнея, но вместо классов, родов, групп у нас были «виды».

Было три основных вида с множеством подвидов, все под общим названием магические создания. Виды основывались на том, какой магией мы обладаем. Есть колдовские создания, такие как волшебники, ведьмы и экстрасенсы, чья магия была самовосполняемой. Природные создания, такие как феи, дриады и русалки, извлекали энергию из природы и природных стихий. И темные создания, такие как демоны, оборотни и Ночные Кошмары, конечно, они брали энергию из других живых существ. Я была частично обыкновенная, таких называют полувид, что ставило меня на одну ступень выше отвергнутых в социальной иерархии.

Я прочистила горло.

— Кхм, куда мы едем, ребята?

Вся четверка проигнорировала меня. Оборотни, как привило, неприветливые в этом смысле. Они также имели привычку быть крупными, даже в человеческом виде, как сейчас. Я держала руки плотно прижатыми к бокам, чтобы не прижаться к двум оборотням рядом со мной, когда автомобиль свернул за угол.

Я и не надеялась, что они мне ответят.

Я откинулась на сиденье, пытаясь не обращать внимания на запах мокрой псины, витающий в седане — с таким же успехом меня могли бы запереть в конуре. Мои волосы так распушились из-за влажности позднего лета, что мне пришлось поднять хвостик над плечом, чтобы голова отдохнула. Я заметила запутавшийся в волосах листочек и вытащила его. Я сидела слишком далеко от окна, чтобы выбросить его, и я не думаю, что бросить его на пол — хорошая идея, поэтому я сжала руку вокруг листа и прошептала:

— Сина-афэн.

Раздался громкий треск, и все четыре оборотня подскочили.

— Упс, простите. — Я открыла уже пустую ладонь и освободила облако дыма, которое осталось от листочка. Я подразумевала, чтобы чертов листочек исчез, а, подпитавшись от снов Элая, моя магия достигла наивысшей производительности. Хорошо, что я была не очень хороша в колдовстве. Большинство полувидов не могут колдовать совсем, но они были рождены магическими созданиями.

Я пыталась игнорировать волчий взгляд, сердито смотрящий на меня, и немного растерялась, но не могла перестать думать о том, что случилось с Элаем. Импульсивная или нет, моя магия должнабыла сработать на нем. Веление было стражем для всех использований магии, и главная цель Веления состояла в том, чтобы держать существование магических созданий в секрете. Катастрофа в доме Элая, должно быть, была причиной того, почему эти оборотни забрали меня. Веление, наверное, предупредило их, что моя магия работает с перебоями. Но в этом не было моей вины. Это как если бы Элай был сделан из магической резины. Я не сомневалась, что этот явный иммунитет появился, потому что он обнаружил мое присутствие в своем сне. Онкоснулся меня. Конечно, кто-нибудь поверит истине, когда они услышат это.

Но в глубине души я знала, что они вряд ли поверят. Когда ты единственная дочь Мойры Намиу-Эверхарт, все думают, что ты наживешь себе плохую репутацию. В конце концов, моя мама была девушкой, которая в старшей школе подожгла здание Алхимии в Арквелле, она утверждала, что это был несчастный случай, но остальные подозревали, что это была месть учителю, который осмелился поставить ей неудовлетворительную оценку. Хотя никто не мог доказать это. Ей все сходило с рук, это был мамин особый талант.

Как жаль, что я не унаследовала его.

Через некоторое время машина замедлила ход, а затем остановилась. Водитель опустил окно и коротко переговорил с кем-то снаружи, прежде чем двинуться дальше. Когда мы остановились снова несколько минут спустя, водитель заглушил двигатель, и все четыре оборотня вышли из машины. Я посчитала, они хотят, чтобы я последовала за ними, поэтому я подвинулась и встала, вдохнув большой глоток высвобожденного из салона воздуха, пахнущего псиной.

Я сразу узнала наше местонахождение. Мы были в Арквелле, на северо-восточной стороне кампуса, припарковались рядом с одним из входов на Кладбище Колвэлл. Каменная арка, ведущая на кладбище, сейчас выглядела в четыре раза больше, чем обычно, на фоне ночного неба. Через нее я могла разглядеть только первый ряд надгробий.

Мой желудок перевернулся, а руки и ноги покрылись гусиной кожей. Одна из вещей, которую я узнала о волшебном мире, было то, что здесь не было такого понятия, как совпадение.

— Следуй, — сказал оборотень, который был за рулем.

— Куда мы идем?

Он смерил меня строгим взглядом, затем повернулся и зашагал в сторону арки. Я пошла за ним, остальная тройка последовала за нами. Я старалась не поддаваться панике, окруженная четырьмя созданиями, которые способны превратить меня в собачью еду примерно за 2,3 секунды. Я знала, что Веление запрещало оборотням нападать на кого-либо без уважительных причин, но, учитывая мой нынешний статус преступницы, я не была уверена, что это относится ко мне.

Мы шли по извилистой тропинке, вокруг были мавзолеи, скамейки, статуи, деревья и клумбы. Место было красивое в своем жутком, готическом стиле. Также оно было страшным, полное теней и странных звуков.

В конце концов главный оборотень остановился перед гигантским мавзолеем, в котором я сразу же узнала Кирквуд. Внезапное ощущение дежа вю заставило меня дрожать от ужаса.

Оборотень указал на скамейку рядом со склепом Кирквуд.

— Сиди. Жди.

Я уже говорила, что оборотни любят поболтать?

Я села и ждала.

Он зашел за здание, оставив меня один на один с тремя другими. Они по-прежнему игнорировали меня, а я их. Полное взаимопонимание.

Я сконцентрировала свое внимание на ропоте голосов по другую сторону склепа. Огни вспыхивали тут и там над моей головой, отражаясь от листьев и здания, но я ничего не могла увидеть со своего места.

— Кто ее нашел? — сказал мужской голос. К моему удивлению, я узнала одного из моих учителей, волшебника по имени мистер Марроу. Знание, что здесь есть кто-то знакомый, заставляло меня нервничать меньше. Мне нравился Марроу, в основном потому, что он преподавал историю, предмет, который почти не требует использовать магию, тем самым снижая мои шансы выставить себя на посмешище.

Однако голос, ответивший ему, я никогда раньше не слышала и, надеюсь, никогда не услышу снова, таким он был мерзким. Женский и старческий, он прозвучал как скрежет старых шестеренок, отчаянно нуждающихся в смазке.

— Техник нашел ее. Мистер Калпеппер возвращался домой с починки водопровода в Флинт Холле, когда он услышал что-то странное.

— Так поздно? Я никогда не предполагал, что он согласится что-либо починить в нерабочее время.

— Да, ну, он говорит, что он беспокоился, что будут строительные повреждения, если бы он не исправил это сразу же.

— Понятно. — Наступила долгая пауза, затем мистер Марроу сказал: — Я полагаю, учитывая, что у нее отсутствует рука, она была одной из Хранителей?

Отсутствует рука? Хранитель?Мне совсем не нравилось, как все это звучит.

— Да. Я много лет говорила сенату, что они не должны допускать, чтобы Хранитель был так молод, но семьи начали относиться к этому как к традиционному событию, просто церемонии. Они думают, что им ничего не угрожает.

— Ну, теперь, я думаю, они поймут, что никто из них не находится в безопасности.

Старая женщина глубоко вдохнула.

— Эмброуз, я не видела этого в будущем.

— Никаких знамений вообще?

— Нет. Это как будто что-то блокирует мои видения. Я не могу начать; чтобы понять вид магии, необходимо обладать ей.

— Да, но лучше сосредоточиться на том, что мы можем сейчас.

— Ты прав. Я буду знать больше, когда я поговорю с девочкой.

Шериф Бракенберри появился из-за мавзолея. Он остановился возле скамейки и уставился на меня, такой большой, что скрыл луну из моего зрительного обзора. Он выглядел как полузащитник из НФЛ с брюшком и волосами на теле. Он был не только главой полицейского управления магических созданий в Чикэри, он так же был Альфа-оборотнем.

— Ты подслушивала? — спросил Бракенберри.

Я сглотнула.

Шериф покачал головой.

— Я думаю, кому-то, кто побывал в стольких проблемах за этот вечер, как Вы, мисс Эверхарт, лучше знать, чем положиться на удачу и подслушивать. — Он сделал паузу и улыбнулся, обнажая свои длинные зубы. — Опять же, я думаю, это неудивительно, в конце концов.

Его высокомерие было немного незаслуженным, подумала я. Кроме ночи в марте прошлого года, когда я впервые получила силы Ночного Кошмара и пошла на самовольное кормление снами к соседскому парню, я никогда не попадала в серьезные неприятности. Меня только пару раз оставляли после уроков, и я получила двойку за финальный тест по алхимии в прошлом году. Ну, былодин инцидент в классе заклинаний, когда я превратила Катарину Марсэл в змею, но это было случайно.

Он, должно быть, судит меня по моей матери. Это имело смысл, учитывая, что он был полицейским. Он, наверное, арестовал ее пару раз, прежде чем стал шерифом. В свои двадцать мама была социальной активисткой, возглавляла протесты по вопросам магических созданий, например, когда она пыталась снять запрет на романтические отношения с обыкновенными. Она прошла через все эти трудности просто для того, чтобы быть с моим отцом, а потом развестись через несколько лет. Не удивительно, что ее корыстное поведение вовлекало меня сейчас в неприятности.

— Я не сделала ничего плохого. Клянусь.

Он хмыкнул.

— Как будто я никогда не слышал этого раньше. Смешно, но я ожидал немного больше оригинальности от дочери Мойры.

— Да, ну, собака съела мою тетрадь со всеми моими хорошими отговорками.

Ладно, так хамить шерифу было не самым моим лучшим решением, но я не смогла сдержаться. Хитроумность не может быть определена клиническим заболеванием, но должна быть.

Бракенберри зарычал на меня. Серьезно! Зарычал.Я закрыла глаза и притворилась невидимой. Небольшая часть меня почти ожидала, что это сработает. Существовали такие заклинания. Не то чтобы я знала хоть одно.

— Я думаю, сейчас этого достаточно для того, чтобы запугать ее, шериф, — сказал мистер Марроу, появляясь за его спиной.

Облегчение расцвело внутри меня, и я сверкнула улыбкой в его сторону. Он не улыбнулся в ответ, но я заметила дружелюбный огонек в его глазах.

— Пошли со мной, Дасти.

Я вскочила на ноги, как будто кто-то зажег под моим задом горелку, и поспешила мимо Бракенберри. Марроу провел меня за мавзолей Кирквуд, затем остановился. Он посмотрел на меня, положив руки на верхушку трости. Ему не нужна была трость, чтобы ходить, хотя он был достаточно старый. Серебристые нити его волос, цвета грозовой тучи и аккуратно подстриженная бородка, а его кожа напоминала старую кожу зверей. Трость была магическим предметом Марроу, замаскированная волшебством. Все колдуны и ведьмы нуждались в магическом предмете, чтобы использовать магию, это что-то вроде необходимости мыши, чтобы использовать компьютер. Я была рада, что Ночные Кошмары не нуждались в палочках и прочем. В конечном итоге, я бы просто потеряла свою палочку или сломала ее.

— Я должен сказать, Дасти, в один день твой язык выроет тебе путь к твоей могиле, — сказал Марроу.

Я вздохнула.

— Знаю. Я не хочу этого. Просто мой рот иногда работает отдельно от мозга.

— Это очевидно. Хотя, я рад, что ты достаточно умна, чтобы признать свои недостатки. Это первый шаг на пути к избавлению от них. Однако я тебе рекомендую сделать все возможное, чтобы контролировать себя сейчас. Там кое-кто ждет, чтобы поговорить с тобой, и этот кто-то не будет таким же терпеливым, как шериф. Леди Элейн — оракул. Ты знаешь, что это означает?

Я кивнула. Я слушала достаточно внимательно на его уроках, чтобы знать, что оракул — это колдовское создание, родившееся с редкой способностью видеть далекое будущее. Они были пророками, чьи предсказания почти всегда сбывались.

— Хорошо, — сказал Марроу. — Покажи ей максимальное уважение и отвечай абсолютно честно на все вопросы, которые она задаст тебе. Поняла?

— Да. Хорошо.

Он повернулся и пошел дальше. Впереди нас между рядами надгробий стояла женщина. Она таращилась на меня, как будто я была научным экспериментом, который начинает пузыриться через край стакана. За ее спиной я увидела магический щит, похожий на сплетенный свет, скрывающий территорию за его пределами.

Когда мы подошли ближе к женщине, я замедлила ход. Она выглядела около четырех футов в высоту и весом семьдесят пять фунтов, но я достаточно знала о силе оракулов, чтобы бояться ее. Ее руки, различимые под обтягивающей черной водолазкой, которая была на ней одета, напоминали ручки веника, кости от плеча до запястья одинаковой ширины. Я думаю, будет не очень трудно сломать одну из ее рук, но сомневаюсь, что очень многие люди пытались причинить ей вред. У нее были бледные, почти молочные глаза, что заставило меня думать о драконах и других созданиях, которые предпочитали девочек-подростков на обед. Кроме того, она, скорее всего, увидит, если кто-то станет замышлять что-то против нее.

Марроу остановился в нескольких шагах от оракула.

— Леди Элейн, это Дестини Эверхарт.

Я поежилась, когда он использовал мое настоящее имя. Оно так важно звучало, как будто кто-то, ну, с предназначением. Не для меня. Вот почему я стала Дасти — это подходит лучше. Плюс, моя мама ненавиделаэто имя.

Леди Элейн посмотрела на меня сверху вниз с жутким выражением на лице, ее губы сжаты в плотную линию.

— Ты ходила-по-снам?

— Угу.

— Что-то пошло не так?

Я начала теребить свои волосы.

— Оу, можно сказать да. Парень проснулся, а затем моя магия не сработала на нем.

— Да, понятно. Хорошо. — Она кивнула сама себе. — Это все подтверждает.

— Хм, подтверждает что?

Но старушка не слушала.

— Расскажи мне, что случилось. Все.

Теперь я знала определение слова все, ну, все, но я не видела каких-либо причин рассказывать этой старушке, насколько смущающе горячо выглядел Элай в своих красных боксерах. Так что я опустила некоторые смущающие детали и перешла к основной части рассказа — к месту происшествия, Колвэллу, Розмари, даже то, как Элай прикоснулся ко мне и прогнал меня из своего сна. Если даже леди Элейн и удивила какая-либо часть моей истории, я не могла этого сказать. Выражение ее лица, комично серьезное, не изменилось.

Не то чтобы я много на нее смотрела. Мой взгляд постоянно возвращался к стене позади нее. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что он, скорее всего, скрывает светловолосую девочку-фею. Но я не хочу, чтобы там находилась Розмари Ванхолт. Не только потому, что сама мысль, что кто-то настолько молодой был убит, особенно кто-то, кого я знаю, была настолько ужасна, но еще потому, что если это была она, то это означало, что было что-то особенноев моем хождении-по-снам. Плохие вещи случаются с особенными людьми. Обычно неудача следовала за ранней смертью.

Когда я закончила рассказывать эту историю, леди Элейн спросила:

— Было ли тело Розмари целым во сне?

— М-м, да, — сказала я, стараясь не вспоминать про отсутствующую руку.

— На ней было одето кольцо?

Я сглотнула, уверенная, что кольцо, о котором говорилось, без сомнения, магическое и скорее всего опасное. Здесь не было недостатка в магических артефактах. Если бы Веление не хранило вещи под контролем, многие из этих вещей могли бы убить вас, даже если бы вы к ним только прикоснулись, как проклятый свитер, задуманный сжаться, когда вы наденете его на себя, и не прекращать это, пока не выдавит жизнь прямо из вас. Магические создания были довольно цивилизованные в наше время, но не раньше.

— Ну? — сказала леди Элейн.

— Эмм... Я не знаю. Рассматривать умерших людей не совсем мое.

— Понятно. — Она казалась разочарованной. — Что с этим мальчиком, Элаем Букером? Ты уже была знакома с ним?

Я убрала руку подальше от моих волос и узлов, которые мне удалось сделать на кончиках.

— Не очень. Я только знаю, кто он, потому что он был в моем классе, в моей прежней школе.

— Но у тебя есть... — Она замолчала, когда ужасающий звук раздался позади нас. Громкий, пронзительный крик. Я оглянулась, ожидая увидеть банши или, может быть, гарпию, но это было хуже. Женщина с такими же светлыми белокурыми волосами, как и у Розмари, спотыкаясь, направлялась к нам.

— Скажи мне, что это неправда. — Она остановилась, когда дошла до леди Элейн, и схватила старуху за ее костлявые руки. — Скажи мне, что это не так!

Леди Элейн не ответила, но я догадывалась, что такой ответ был достаточным от оракула. Женщина отпустила ее и продолжила, спотыкаясь, идти к магическому щиту. Конечно, я знала, кто это был. Миссис Ванхолт, мама Розмари.

Я боролась с подступившими слезами, пытаясь дышать, когда воздух вокруг нас наполнился горем женщины. Я наблюдала, как миссис Ванхолт подошла к щиту. Она остановилась перед ним, подняв руки. Щит на секунду завибрировал, словно задетая струна арфы, а затем исчез.

Я смогла только мельком взглянуть, что было за ним, прежде чем Марроу взял меня за руку и развернул, но этого было достаточно, чтобы подтвердить мои самые ужасные опасения. Розмари лежала на земле в такой же позиции, в какой я ее видела во сне. Ее правая рука была отрезана по запястье.

— Пошли, — сказал Марроу.

Ему не пришлось повторять мне это дважды. Я поспешила обратно, туда, откуда мы пришли, надеясь, что смогу бежать и сдерживать рвотный позыв. Когда мы дошли до другой стороны мавзолея Кирквуд, Марроу сказал:

— Это достаточно далеко.

Я не была согласна. И сто миль будет не достаточно далеко, но я остановилась и посмотрела на него.

Он коснулся моего плеча, осторожно сжав его:

— Ты в порядке?

Я начала кивать, подумала и покачала головой.

— Что происходит? Это действительно была Розмари? Почему у нее отсутствует рука? И как я смогла увидеть это во сне Элая, и...

— Тсс, — сказал он своим успокаивающим скрипучим голосом. — Сделай глубокий вдох. Так-то лучше. — Он улыбнулся, этот жест создал глубокие морщины на его лице. — Я знаю, у тебя есть много вопросов, и я уверен, что оракул ответит на них так скоро, как она сможет. Но сейчас не очень подходящее время. Согласна?

— Согласна, — сказала я, мое горло сжалось, когда я подумала о горе миссис Ванхолт.

— Хорошо. — Марроу махнул шерифу Бракенберри, стоявшему с парой других оборотней в нескольких ярдах от нас. Альфа подошел к нам один.

Марроу сказал шерифу:

— Не могли бы вы проводить мисс Эверхарт до ее общежития? Я думаю, это лучшее решение, учитывая обстоятельства.

Выражение лица Бракенберри говорило, что он думает по-другому, но все же ответил:

— Да, сэр. Конечно.

— Спасибо. — Марроу снова посмотрел на меня. — Попытайся сейчас выкинуть все из головы.

Да, конечно, какие проблемы.

— Давай, — сказал Бракенберри, когда Марроу ушел.

Шериф посадил меня на заднее сиденье, как будто я была какой-то уголовницей, но я не жаловалась. Мое общежитие, Райкер Холл, находился на противоположной стороне кампуса, а это добрых десять минут ходьбы, и что-то мне не хотелось идти туда пешком посреди ночи, когда убийца на свободе.

Я откинулась на спинку и попыталась думать о хороших вещах, например, как мой папа делает французский тост в воскресенье утром или как я забила победный гол на футбольном матче в прошлом году, возвращаясь в те времена, когда я была обыкновенной. Возвращаясь в то время, когда сны были просто снами.

Но все, что я могла видеть, было мертвое тело Розмари.

Машина остановилась через несколько минут. Бракенберри вышел и открыл мне дверь.

— Поспеши. У меня тоже есть дела.

Я вылезла из машины и оглядела знакомые здания, смесь каменных соборов и мини-замков, в комплекте с очертаниями башен, множеством стрельчатых арок и стенами толщиной, как у банковского хранилища. Райкер Холл был справа от меня, выглядел, как приземистая крепость. Я не хотела идти туда и возвращаться в свою комнату в общежитии. Что если мне приснится Розмари? В моих снах я не обладала той силой, что была во снах других людей.

В жалкой попытке потянуть время я спросила:

— А что с моим велосипедом? Он до сих пор в парке МакКлауд.

— Один из моих парней заберет его попозже.

— О. Ну, спасибо.

— Что-то не так?

Я закусила губу.

— Ну, думаю, я просто удивлена, что не попала в беду. Я имею в виду, я открылась обыкновенному.

Бракенберри фыркнул.

— Ты бы предпочла, чтобы я посадил тебя в тюрьму? Я могу это сделать, если ты хочешь. — Он снова открыл дверь и махнул рукой.

— Нет, спасибо. — Я не была до конца уверена, что он пошутил. — Думаю, это просто счастливая случайность или что-то вроде того. Это необычно для меня.

Широкая, неприятная ухмылка растянулась на его волчьем лице.

— Ну, может быть, твоя удача тебе изменит.

Он не мог быть более точным.


3. Работа снов

Новости о смерти Розмари распространились среди студентов на следующей день быстрее, чем отправляется цепочкасообщений на Фейсбуке. Не помогало также то, что полицейские оборотни прогуливались по коридорам и патрулировали местность. Кафе для младших курсов за завтраком гудело от голосов, звуков страха и волнения. Я пыталась не слушать, но это было невозможно.

— Она умерла?

— Кто-то убилее. В кампусе.

— Я думала, что Веление прекратит болтовню, если такое случится?

— В первый раз кто знает, как долго.

— Я слышала, что тело нашла девочка — Ночной Кошмар. Ну, знаешь, Дасти или кто-то ещё.

Отлично, итак, мое участие в событиях прошлой ночи сделало из меня объект слухов. Я даже не думала поправлять парня, который сидел через один столик от меня. В любом случае, он меня просто проигнорирует. Я в точности популярна в Арквелле больше, чем ненамеренный одиночка. Я пыталась завести друзей, но большинство людей реагировали так, будто я была умственно отсталой или еще что-нибудь. Магический дефект, более вероятно. Большинство даже не было полностью уверенно, что это значит, но казалось, я должна быть новичком вечно.

Моя удача с прошлой ночи наконец-то закончилась в классе по английскому. Обычное утро понедельника, наша учительница, мисс Нортон, страдала от похмелья. Она была феей маленького роста с кучерявыми золотисто-каштановыми волосами и широким лицом. Сегодня ее большие глаза за проволочным ободком очков были красными и опухшими. Я подозревала, что она плакала в одиночестве прошлой ночью с обычным питьем и пыталась не думать об этом.

Школьные сплетницы заявляли, что у мисс Нортон серьезная зависимость от колы. И под колой я подразумеваю сахарный кофеиновый напиток. У фей был иммунитет к влиянию наркотиков и алкоголя, но у них имелась серьезная сахарная слабость. Это значило, что сахар был запрещенным веществом в Арквелле. Торговые автоматы продавали только диетическую соду без кофеина, не содержащие сахара конфеты и легкие закуски, большинство из которых на вкус напоминали картон. Раньше были утра, когда я бы убила за виски и пончик, посыпанный сахарной пудрой.

— Хорошо, дети, — сказала мисс Нортон после звонка. — Давайте сделаем круг разговоров.

Освобожденная болтовня заглушила ее объявление, которое смешалось со скрипом ножек стульев по каменному полу, так как мы двигали наши парты до тех пор, пока они не были построены в некоем подобии круга. После того, как я закончила, моя парта была развернута по направлению к широким арочным окнам, и мой взгляд был направлен прямо на сухую стертую доску по центру комнаты. Снаружи Арквелл выглядел, должно быть, как большой средневековый город, но внутри был наполнен современной классной прелестью.

Мисс Нортон хлопнула в ладоши, и шум стих. Затем она принесла «говорящую палочку», которую вытащила из больших карманов цветочного домашнего платья, которое она носила. Палочка была ориентировочно размером со школьную линейку и такой же кривой, как палец, страдающий от артрита. Она была изготовлена из бледного дерева, и где бы я ни взялась за нее, казалось, она везде одинаково теплая.

— Учитывая трагические события прошлой ночи, — сказала мисс Нортон, — я думаю, вместо обсуждения прочитанного задания мы должны использовать это время, чтобы поделиться нашими мыслями и чувствами о произошедшем.

Сейчас все в классе издали коллективный стон, включая меня. Фактически, я была самой громкой. В чем было дело? Говорящий круг был обычным упражнением для мисс Нортон, чтобы выйти из обучения. Свободная форма, бессвязные обсуждения обычно расслабляли больше, чем серьезный самоанализ, давали ей время на лечение ее похмельной головной боли. Я не могла понять, почему она выставила на ежедневное обсуждение наше отношение к смерти Розмари.

Возможно, она хотела убедиться, что все покинут класс, чувствуя себя таким же жалким, как и она. Это не удивило бы меня. Феи были немного мстительны.

Я почувствовала толчок локтем и бросила взгляд на его обладателя. Моя соседка по комнате, Селена, смотрела на меня с озабоченным лицом, такое же выражение лица у нее было с тех пор, как я рассказала ей о случившемся, и до сегодняшнего утра.

— Знаешь, ты не обязана говорить, — сказала она. — Когда палочка дойдет до тебя, просто передай ее дальше.

Я слабо улыбнулась ей, оценивая совет, но сомневаясь, что это сработает.

Мисс Нортон подняла говорящую палочку вверх.

— Кто хочет быть первым?

Никто не ответил, и я задержала дыхание, надеясь, что Нортон увидит, как мы сопротивляемся, и вернется к обсуждению «Макбет» и ущербу очернения ведьм в семнадцатом веке.

Катарина Марсэл подняла руку.

— Я сделаю это.

Я приготовилась к худшему, когда Катарина бросила на меня свой ледяной взгляд. Она ненавидела меня с тех пор, как я превратила ее в змею. Заклинание длилось меньше минуты, прежде чем учитель превратил ее обратно, но и этого времени не хватило, чтобы предотвратить Катарину от становления жертвой превращения в змею, которая инстинктивно проглотила парочку дождевых червей, на которых мы практиковали заклинание. Никто не поверил мне, когда я сказала, что это был несчастный случай, особенно Катарина. Никто не помог мне, когда я предположила, что, возможно, она была оборотнем и скрывала это до последнего.

Да, не самый мой умный момент добавил ей популярности. С тех пор Катарина никогда не упускала возможности подвергнуть меня публичному унижению. К тому же она и Розмари были друзьями.

Мисс Нортон отпустила говорящую палочку. Та пролетела несколько секунд в воздухе по кругу, пока не опустилась в протянутую руку Катарины. Большинство моих одноклассников верило, что мисс Нортон использует магию, чтобы заставить палочку летать, но я всегда сомневалась в этом. Иногда палочка казалась мне живой, или наименьшее, что она могла делать, — это слышать и реагировать на услышанное.

Катарина слабо вздохнула.

— Я просто не могу представить. В смысле, как Розмари может быть мертвой? Почему кто-то причинил ей боль?

Голос Катарины становился все более хриплым вместе с ее эмоциями, и ее глаза блестели от непролитых слез. Я знала ее достаточно хорошо, чтобы относиться с недоверием к такому театральному показу скорби, даже если ее чувства были реальны. Катарина была сиреной,


а это значило, что она могла манипулировать человеческими эмоциями так легко, как и дышать. На той стороне комнаты мисс Нортон поедала слова Катарины, как будто они были драже M&M’s. Она могла начать рыдать в любую секунду.

Катарина снова посмотрела на меня.

— И я просто не могу представить, как кто-то мог увидеть подобное и небыть расстроенным. Только самый ужасный, бессердечный человек мог быть таким беззаботным.

И конечно же, когда другие студенты посмотрели на меня, я покраснела. Каждый знал, что я была там. Но никто не знал, что я плакала.В свою подушку, чтобы никто не увидел. Я забыла заставлять себя защищаться, не играя в ее игры. Я была бита моим языком достаточно сильно, чтобы нанести повреждение. Я промолчала единственный раз в жизни.

Громкий голос раздался из системы местного оповещения:

— Дестини Эверхарт, пожалуйста, отчитайтесь в главном офисе немедленно.

Мое лицо снова покраснело. Несколько студентов захихикали, а парочка сказали:

— Ооо.

Я сердито посмотрела на жалких пищалок:

— Мы что, до сих пор во втором классе?

Я встала, чувствуя слабость.

— Ну, — сказала Катарина, высмеивая меня. — Ты меньше годовалого ребенка, говоря о магии. Так что это только подходит к нашему обращению с тобой, как с ребенком.

Я закатила глаза.

— Ой, неужели ты все это сама придумала? Ну разве не умная, а?

Выражение лица Катарины было самодовольным. Она перебросила свои длинные, ровные, коричневые волосы на другое плечо. Все парни издали коллективный вздох. В этом и была вся проблема с сиренами. Они были настолько красивы физически, что им все сойдет с рук. Красота была ключевой частью их манипулирования, магии соблазнения.

— Да, — сказала Катарина. — Но ты также забыла добавить красивая, талантливая. О, и безмагического дефекта.

Только сирены могли сказать что-то таким самодовольным тоном и не быть нелепыми. Я искала язвительный ответ, но ничего хорошего не могла придумать. Проблема в том, что она не сказала ничего, что было бы неправдой.

Селена фыркнула, приходя мне на помощь.

— Ты забыла, что ты высокомерный болван. Не хотелось бы забывать об этом.

Еще больше моих одноклассников издали ох, переводя свои взгляды от меня к Катарине. Это была работа Селены. Она тоже была сиреной и также была хороша в манипулировании. Она была красива так же, как и Катарина, но большинство своего времени пыталась скрыть это. Ее волосы были черными и шелковистыми, как влажные чернила, а глаза цвета аметиста, но она одевалась как девочка-сорванец — в бейсбольные кепки, мешковатые футболки, и не наносила макияж. Персона девочки-сорванца была согласно недавним событиям формой социального протеста против воплощения сирен.

Глаза Катарины сузились, пристально глядя на Селену. Она открыла рот, чтобы сказать что-то в ответ, но мисс Нортон, которая была занята потиранием своих висков и делала вид, что не слышит, наконец-то решила поиграть в учителя.

Она хлопнула по своему столу ладонью, привлекая внимание каждого.

— Хватит, девочки. — Мисс Нортон уставилась на меня. Ее заостренные уши сделали ее взгляд, как у шипящего кота. — Дасти, иди в офис.

Я посмотрела на Селену с благодарностью, заталкивая свой потертый экземпляр «Собрания сочинений Уильяма Шекспира» в рюкзак. Она подмигнула мне. Затем я шагнула из комнаты, и мое сердце разбилось от столкновения с Катариной. Можно подумать, что я привыкла к этому.

Страх вытеснил гнев, пока я добиралась до главного офиса в башне Джеферсона. У меня было чувство, что я попала в беду из-за прошлой ночи. Или хуже того, выяснилось, что все это значило. Секретарь выдала мне приветливую улыбку, которую я сразу же нашла подозрительной.

Она сообщила доктору Хендершоу, и затем я вошла в главный офис директора. Хендершоу сидела за своим столом, печатая на клавиатуре, смотря в монитор. Клавиатура издавала странные звуковые эффекты, напоминающие видео-игру «Три Марионетки», когда она ударяла по ключам, но Хендершоу не платила в любом случае. Множество неодушевленных предметов на территории кампуса имели тенденцию расшатываться через некоторое время от явления, известного как анимация. Это был побочный эффект, открытый как для магии, так и для электромагнитных полей, создаваемых с помощью электричества. Любой объект мог быть затронут при наличии достаточного воздействия, но электроника была обречена с самого начала.

Хендершоу не поднимая глаз, показала мне жестом, чтобы я сидела. Я так и сделала, стараясь не ерзать. Директор была маленькой, полной ведьмой с льстивыми глазами за очками в форме бутылок кока-колы. К сожалению, я была почти уверена, что она была членом партии «ты такая же, как твоя мать». Ходили слухи, что Хендершоу была тем самым учителем алхимии, который поставил моей маме плохую оценку, когда она здесь училась. При каждой встрече с Хендершоу она пристально смотрела на меня, как будто я была извергом и могла укусить ее, как только она отвернется.

Она закончила печатать и наконец обратилась ко мне.

— Ты знаешь, почему я вызвала тебя сюда?

— Меня избрали старостой класса?

Глаза Хендершоу опасно блеснули.

— Ты здесьпотому, что Магический Сенат решил изменить твой магический статус.

— Придешь снова?

— Тебе больше не нужно будет обязательно питание снами каждую неделю.

— Меня отрежут?

— Конечно же нет. Тебе не придется кормиться большечем обычно.

— Что? Почему?

Хендершоу сняла на мгновение очки и потерла переносицу.

— Мы вернемся к этому. Прежде всего позволь мне предупредить тебя о риске, которому ты будешь подвергаться. С последующего одобрения действия Веления будет проводиться строгое ограничение среди магических личностей на предоставление истока, который граничит с твоим питанием-снами.

Я прервала ее, ожидая с нетерпением, когда мы дойдем до цели.


— Да, я прочитала об этом в ориентировке. Это также причина, почему ведьмам разрешают иметь два магических инструмента одновременно.

Она сердито посмотрела на меня, но начала ее взгляд метнулся к держателю авторучки рядом с клавиатурой. Должно быть, это была ее замаскированная палочка.

— Что ж, я рада услышать, что ты хорошо слушала, — сказала Хендершоу. — Давай посмотрим, сможешь ли ты сделать это снова сейчас.Хорошо?


Ее выражение лица заставляло меня ответить.

Я молчала.

Хендершоу продолжала:

— Как я уже сказала, ограничение еще больше будет влиять на несовершеннолетних пользователей магии. Все всегда так преувеличенно для ребенка. Наименьшее проявление равнодушия от сверстника кажется концом света. Перед тем, как появилось Веление, серьезные травмы не были редкостью и происходили еженедельно, иногда была и смерть. Но вы, дети, сейчас в безопасности.

Я стиснула зубы, чтобы реальная боль помогла мне сохранить комментарий. Я не ценила, что меня читают ребенком.

— Однако сенат решил увеличить частоту твоего питания снами до трех раз в неделю.

Я села и мой живот качнуло.

— Серьезно? Почему так много?

Сидеть на спящих незнакомцах раз в две недели достаточно плохо. Последнее, в чем я нуждалась, это делать это еще чаще. В отличие от многих моих сверстников, я не делаю никакого дерьма, чтобы моя магия стала мощнее. У меня было достаточно трудное время, обрабатывая, что я уже имела, так что большое спасибо.

— Потому что, — ответила Хендершоу, — леди Элейн верит, что ты сонный пророк.

— И что?

— Сонный проро-ок, — отчетливо произнес за моей спиной дребезжащий голос.

Я подпрыгнула, осознавая, что этот неприятный звук я слышала прошлой ночью. Обернувшись, я увидела леди Элейн, стоящую в дверях. Она выглядела точно так же, как и вчера, старая и худая. Она, казалось, предпочитала темную, облегающую одежду, но сумка, которая была переброшена через плечо, была ярко розового цвета и размером с наволочку.

— У тебя есть способность увидеть будущее через сны,— сказала она.

— Ах, леди Элейн, я так рада, что вы пришли.

Хендершоу встала и махнула другой женщине, что она может сесть на ее место. Леди Элейн пошла вперед и присвоила себе место за столом директора.

Я села и смотрела в изумлении, чувствуя себя, словно проглотила банку с пауками, тысячи маленьких волосатых ног снуют по моему животу.

— Итак, молодая леди, — сказала оракул. — Дар сонного пророка очень редкий и очень нужный.Тебе оказана большая честь.

— Ох, я нервничаю. — Я чувствовала, как меня подбрасывало. — Но как вы можете быть уверены, что я... я сонный пророк?

— Признаки очевидны. В тот момент, когда чары Веления обнаружили твой магический провал, было маленькое сомнение, что это может быть что-то другое.

Леди Элейн поставила свою массивную сумочку на стол, натыкаясь на держатель ручки.

— Да, — сказала Хендершоу, спасая ручку, которая определенно была ее палочкой, прежде чем та упадет на пол. Она говорила очень быстро, что дало мне впечатление, что она не хотела быть не допущенной. — Однако эта способность работает только с соответствующим партнером. В твоем случае, с Элаем Букером.

Я схватилась за ручку стула, чтобы не упасть с него. Мой взгляд метался между двумя женщинами, и я умоляла одну из них улыбнуться и сказать, что это шутка. Они в ответ смотрели на меня с соответствующим серьезным выражением.

Я откашлялась.

— Вы действительно сказали то, что сказали?

Леди Элейн продолжала:

— С этого дня и до тех пор, пока обстоятельства не изменятся, тебе будет разрешено питание снами только на Элае.

Я вскочила на ноги.

— Ни в коем случае. Я не могу! Моя магия не работает на нем. Что если он снова проснется и его отец выстрелит в меня. Что если он…

Сядь, — леди Элейн хлопнула по столу ладонью.

Я села.

Как только я села, клавиатура издала парочку Марионеточных звуковых эффектов.

Леди Элейн толкнула клавиатуру, и на ее лице промелькнуло раздражение.

— Твои страхи понятны, но излишни. Элай введен в курс ситуации, и в настоящее время он студент здесь, как мы говорим.

У меня отвисла челюсть, я посмотрела на Хендершоу.

— Вы, наверное, шутите.

Директор глупо улыбнулась, скрестив руки.

— Не всегда, моя дорогая.

— Кто-нибудь, пристрелите меня, — проворчала я, откинувшись на стул и положив руку на глаза.

Голос леди Элейн был жестким, когда она сказала:

— Ты не должна так шутить, не после того, что ты видела прошлой ночью.

Я сглотнула и позволила свой руке упасть на колени.

— Извините.

Она хмыкнула.

— Но как это вообще работает? Я имею в виду то, что Элай обычный.

— У нас есть протоколы для работы с ситуациями, таким как эта, даже если они очень редкие, — сказала леди Элейн. — Отец Элая проинформирован о существовании магических детей, и его имя добавлено к реестру Веления, что гарантирует ему неспособность рассказать любую другую обычную правду о сыне.

— Не то, что он хотел бы попробовать в первую очередь, — добавила Хендершоу.

— Ох, — сказала я, думая о своем отце. Для него все было также, когда он познакомился с моей мамой.

Леди Элейн постучала по столу указательным пальцем.

— Я не могу выразить, насколько важно твое серьезное отношение. Ты должна посвятить себя развитию твоих способностей сонного пророка.

Я поерзала на сиденье.

— Но почему? Я имею в виду... это не кажется полезным.

Леди Элейн проигнорировала мой вопрос и спросила у Хендершоу:

— Не могли бы вы оставить нас на несколько минут?

Директор нахмурилась, но вышла из комнаты без спора.

Как только мы остались одни, леди Элейн сказала:

Тысмогла увидеть, что случилось прошлой ночью, а янет. По каким-то причинам ты и Элай более подготовлены к разворачивающимся событиям.

Я покачала головой:

— К тому времени, как я увидела сон, Розмари, должно быть, уже была мертва. Если бы я видела его неделю назад, возможно, я могла быспасти ее, но это просто пытка, когда уже слишком поздно, чтобы остановить это.

— Но прошлой ночью был первый раз твоей сонной прогулки с Элаем. Если ты будешь посещать его сны регулярно, ты, скорее всего, увидишь это достаточно далеко впереди, чтобы предотвратить.

Воздух покинул мои легкие. Разговоры о расположении груза вины на человеке. Слезы жгли глаза.

Что-то из моего ужаса, должно быть, показалось на моем лице, потому что леди Элейн сказала:


— Сейчас я не хочу, чтобы ты чувствовала себя ответственной за случившееся, потому что ты определенно не виновата. Это не так, если у вас есть выбор, когда дело доходит до твоего питания снами. Боюсь, упущенные возможности являются одним из недостатков Веления.

Недостаток?Это еще мягко сказано.

Розмари умерла, и я могла остановить это.

Леди Элейн поджала губы.

— Двигаясь вперед, я уверена, что твой талант окажется более полезным. С практикой, возможно, ты сможешь вернуться в сны Элая до нападения и определишь убийцу.

Ее маленькая речь о том, что я не должна чувствовать вины, не сильно мне помогла, но я кивнула, притворяясь, что это так. По крайней мере, я должна иметь возможность, которая позволит получить мне некоторую компенсацию. Это было лучше, чем ничего.

Леди Элейн на миг улыбнулась мне, показав желтые зубы, и затем полезла в большую розовую сумку и вытащила что-то тонкое и прямоугольное. Она протянула это мне, и я поняла, что это был eTab — магическая версия планшетного компьютера.

— Для чего это? — спросила я, крутя его в руках. Реклама для этого сосунка сказала, что он устойчив к анимации. Я бы хотела один на некоторое время, но они были очень дорогими. — Это же eTab.

— Никаких шуток.

Леди Элейн дернула молнию на ее дамской сумочке, закрывая немного сильнее, чем это было необходимо.


— Ты будешь использовать это устройство, чтобы регистрировать содержание снов Элая. Каждыйсон. Как только ты завершишь хождение-по-снам, ты делаешь запись в журнале сновидений, все приложения уже установлены. Ты должна сделать это так быстро, как только возможно, чтобы не забыть ничего важного. Я думаю, что-то настолько маленькое будет удобно носить с собой все время.

Она была права. Эта вещь была настолько легкой, что почти не чувствовалась. Я провела пальцами по сенсорному экрану, любуясь гладкой сияющей поверхностью. Тонкие, едва различимые гравюры и рунные символы вокруг экрана должны были ослабить эффект анимации.

— Твои данные должны быть как можно более конкретными. Обрати особое внимание на повторяющиеся символы или узоры. Все сны — это символы на базовом уровне, даже те, которые предсказывают будущее.

Я заставила себя обратить внимание на слова леди Элейн. Символы, повторяющиеся изображения или узоры. Это звучит не очень легко.

— Но то, что я видела о Розмари, было точно тем, что произошло. Как это может быть символическим?

— Иногда чем ближе событие, тем чётче видение.

Я подумала об этом.

— Вы имеет в виду, что он вроде как находится в фокусе? Думаю, в этом есть смысл.

— Несомненно. Здесь твое имя пользователя и пароль. — Она протянула мне бумажную карточку. — Устройство соединено с беспроводной школьной системой, но ты должна будешь подчиняться классным правилам о его использовании. Убедись, что ты регулярно его проверяешь. Я иногда могу связаться с тобой таким образом.

— Хорошо.

Беспроводной материал был довольно прохладным, но я все еще висла на некоторых символах.

— Ты начнешь свое новое питание снами по графику в среду.

— Точно. Но есть ли в этом что-то особенное, о чем я должна волноваться? Я имею ввиду, помимо очевидных. Что насчет кольца, о котором вы меня спросили?

Леди Элейн сомневалась.

— Нет. Здесь нет ничего... особенного.

Я точно могла сказать, что она врет.


— Хорошо. Тогда кто такой Хранителей и почему вы думаете, что Розмари была единственной?

Она уставилась на меня сначала как громом пораженная, а потом рассердилась.

— Где ты услышала о Хранителях?

Я глотнула, но было слишком поздно волноваться о последствиях.

— Я слышала ваш разговор с мистером Марроу.

— Ты должна быть осторожна насчет подслушивания. Ты несешь ответственность за то, чтобы услышать больше, чем хочешь.

Я не хотела спорить с ней насчет этого, но я не могла не вспомнить об услышанном. Кроме того, это было дело жизни и смерти, буквально.

— Так кто такой Хранитель?

К моему удивлению, старый оракул улыбнулась, жест получился ничем иным, как снисходительным. Это выглядело почти как привязанность.

— Ты, конечно же, дочь Мойры. Но нет, я не собираюсь рассказывать тебе о Хранителях или о том, что они охраняют.

Она промолчала, и я знала, что она намеренно упустили упоминание об охраннике. Это был ключ.

Она продолжила.

— Это запретная тема. Я больше ничего не могу рассказать тебе.

— Кто запретил ее?

— Сенат, конечно же.

Леди Элейн встала.

— Ну, хорошо. Я думаю, что мы закончили здесь. О, я почти забыла. Я бы хотела, чтобы ты походила на несколько дополнительных уроков с миссис Грей по хождению-по-снам. Она сможет научить тебя, как расширить твои способности и распознавать возможные признаки.

Замечательно.Мне придется позаниматься парочку уроков с мисс Грей, или Бетани, как она предпочитала, чтобы ее называли, прежде, и она была такой же веселой, как сержант морской пехоты в первый день учебного лагеря. Она также ненавиделамою мать, фактически она любила идти на поводу, когда у нее было хорошее настроение. Что было почти всегда.

— Ты встретишься с ней завтра после уроков в комнате три-четырнадцать в вестибюле Юпитер, — сказала Леди Элейн.

Я повторила номер комнаты, фиксируя его в памяти.

— У тебя есть вопросы?

Я сомневалась.

— Почему моя магия не сработала на Элае?

Леди Элейн облегченно вздохнула, как будто она ожидала услышать что-то другое.


— Ты и Элай — пара сонных пророков. Как я уже говорила раньше, это один из показателей. Сонным пророкам суждено работать вместе, как будто они магниты с противоположным зарядом. Эту связь почти невозможно разорвать. Ты не можешь использовать на нем никакую магию, так же, как не можешь использовать ее и на себе.

Фантастически. Еще больше хороших новостей.

— Так все пары сонных пророков между Кошмарами и обычными?

— Нет. Сонный пророк всегда владеет магией. Тот факт, что Элай — обыкновенный, должен что-то сделать с твоим наследием, но никто не может быть уверен.

— Ох.

Леди Элейн взяла большой кошелек и повесила его через плечо.

— Еще вопросы?

Всего один, но я боялась спросить.

— То, как Сенат говорит об этом и все эти дела с Хранителями и кольцо, у меня появилось ощущение, что вы ожидаете еще больше плохих вещей.

Леди Элайн кивнула и мрачно посмотрела на меня.

— То, что случилось с Розмари Ванхолт, — лишь начало.


4. Дневной Ночной Кошмар

— Не унывай, Дасти. Это будет не так уж плохо.

Я подавила зевок, взглянув на Селену, сидящую напротив меня за столом. Кафетерий был в полном разгаре завтрака, уровень шума приглушённого ора, от стольких голосов и звона посуды. Я не спала всю ночь, потому что беспокоилась обо всём — об информации о сонных пророках, о новой встрече с Элаем, и что хуже всего — был страх перед провалом. Тяжело жить, зная, что если я не раскрою личность убийцы, кто-то ещё может погибнуть.

— Ты должна быть рада. — Селена делала всё возможное, чтобы поднять мне настроение. — Только подумай обо всех этих крутых вещах, которые ты сможешь делать с помощью этой дополнительной магии.

Я закатила глаза.

— Это только половина проблемы. Мне с трудом хватает времени выполнять свои обязанности. Если ещё что-то добавится, то я, наверное, просто взорвусь.

— Ты недостаточно доверяешь себе. За то малое время, что тебе пришлось всё выучить, ты справилась хорошо.

— Да, конечно. Почему бы тебе не сказать это своим волосам?

— Даже не пытайся. — Селена протянула руку за голову и перекинула свою длинную чёрную косу через плечо. Она взяла кончик косы и осмотрела его. — Смотри. Нельзя даже сказать, что мои волосы когда-либо были опалёнными.

Я постучала вилкой по тарелке.

— Это потому, что ты сирена и твоя магия быстро исправит все недостатки.

Селена нахмурилась. Я была там с ней. В конце урока физкультуры, в прошлый четверг, кончик её косы выглядел как верхняя часть обгоревшего фитиля. Я не хотела поджигать ей волосы, но мы изучали боевую магию в тот день. Ну, мы изучаем её почти ежедневно. Конечно, мы занимались обычными вещами типа приседания и вышибал, но наши занятия чаще напоминали игры в пейнтбол или лазертаг, только вместо игрушечных пистолетов мы использовали заклинания. Когда не было Веления, люди изучали боевую магию, чтобы выжить, учитывая склонность к насилию у магических созданий. Сейчас мы изучали это на уроках физкультуры.

Селена отбросила косу обратно за плечо.


— Случился несчастный случай. Кроме того захват флага — игра ожесточённая. Я видела, как множество людей вышли после этого избитыми.

— Конечно. Только сколько из них были ранены своими товарищами по команде?

Селена пожала плечами, как будто это не имело значения. Затем усмешка появилась на её лице. Даже без макияжа она была потрясающе красивой.

— Не всегдатак плохо, когда магия идёт косо. Думаю, мы можем засчитать инцидент со змеёй Катариной как абсолютную победу.

Я ничего не могла поделать и тоже усмехнулась.

— Видишь, твой день уже становится светлее, — сказала Селена.

— Да. Кто-нибудь, дайте мне побольше оттенков. — Я сунула вилку с яйцом себе в рот, всё ещё нервничая, но пытаясь изобразить счастливую мину на лице ради подруги.

Селена сделала маленький глоток горячего шоколада, это действие так не подходило к её жёсткому виду сорванца. Сегодня на ней бойцовские ботинки и армейские штаны. Она выглядела уставшей, и её фиолетовые глаза были задумчивыми. Кажется, она стала жертвой своего собственного плохого настроения. Также я знала, что она плохо спала ночью. Без сомнения, отчасти это из-за того, что я ворочалась в постели напротив неё, но я подозреваю, что в основном из-за случившегося с Розмари. Селена раньше зависала с теми же людьми, что и дочь консула, до того, как она начала свой социальный протест «сирены больше, чем сексуальный объект». Я не думаю, что они были близкими друзьями или что-то типа того, но они были достаточно дружелюбны друг с другом.

— Знаешь, — прошептала Селена, — ты должна расспросить Мелани о кольце Розмари.

— Кого?

— Мелани Ремиллард. Они с Розой были лучшими друзьями. — Селена ещё больше понизила голос. — Бьюсь об заклад, ели Роза и сказала кому-нибудь о Хранителях, то ей.

— Конечно, хорошо. Видишь её где-нибудь? — Я оглядела толпу, что было бессмысленно, потому как я даже понятия не имела, как выглядит Мелани, и, скорее всего, она была старшеклассницей, а старшеклассники не едят в кафетерии.

— Её не было в школе с тех пор, как это случилось.

— Оу, — сказала я, не удивлённая. Если бы кто-то убил моего лучшего друга, я, скорее всего, так же ушла бы в социальную спячку. Я была бы опустошённой, если бы потеряла Селену.

— Но как они сделалиэто? — Селена постучала костяшками пальцев по столу. — Как они обошли Веление?

Я ткнула ломтик яблока на своей тарелке зубчиком вилки.

— Может быть, это не так сложно, как все говорят.

— Ну не знаю. Я пыталась раньше, но ничего не получилось. Однако твоя мама делает это?

— Всё время, — сказала я. Это самая весомая из причин, почему у моей мамы плохая репутация. У неё вошло это в регулярную и сверхъестественную привычку нарушать Веление.

— Есть идеи, как она делает это? — спросила Селена.

Я открыла рот, чтобы ответить, но внезапно в кафетерии стало тихо. Я огляделась вокруг, удивляясь, что случилось со всеми. Потребовалось не так много времени, чтобы выяснить это.

Элай стоял прямо у главного входа, оглядывая толпу. Он выглядел таким же горячим, как обычно с его короткими чёрными волосами и глазами, такими ярко-голубыми, что я могла видеть их цвет даже на таком расстоянии. На нём тёмно-серая футболка с логотипом какой-то группы на его груди, потёртые джинсы низко висели на его бёдрах. Всё могло быть гораздо менее неловко, если бы я не находила его столь привлекательным. Глупый мужской магнетизм.

На лице было его обычное выражение крутого мальчика, но я заметила шок и немного страха в его неподвижной позе. Я посочувствовала. Студенты встретили меня таким же осуждающим молчанием, когда я впервые появилась здесь. Я была уверена — не помогало и то, что Элай был новичком в понятии о магических созданиях. Лица, которые уставились на него, не все были жуткими — не с Арквеллским требованием для поступления: чтобы магическое создание было похоже на человека на девяносто процентов, но большинство из них были достаточно чудаковатые.

Остальные десять процентов могли показаться странными, если дети не нанесли сегодня чар: у некоторых были остроконечные уши или необычный цвет кожи, даже рога и хвосты. У Селены и других сирен были крылья. Не то чтобы я когда-либо их видела. В этом смысле сирены были как птицы; их крылья видны только тогда, когда они их используют. Но Веление не допускает людям летать, что означает, что у сирен редко есть причины расправить крылья.

К тому же, Элай был здесь настоящим чудаком. Обыкновенным на все сто процентов.

Элай посмотрел на меня, его глаза сузились в чем-то типа свирепого взгляда. Вспышка страха прошла через меня, и мои нервные окончания начали покалывать. Я хотела отвести взгляд, но не могла. Как бы это ни звучало, мы теперь были связаны. К лучшему или к худшему.

Определённо к худшему.

На один ужасный отвратительный момент я подумала, что он собирается подойти ко мне прямо сейчас и дать мне нагоняй за то, что втянула его в эту заваруху, но он прошёл по главному проходу через ряды столов, пока не достиг самого дальнего стола от поста контроля. Это не просто какой-нибудь там стол, а стол. Стол популярных ребят. Сам мистер Популярность, Ланс Рэтбоун, тут же начал знакомить его с другими крутыми ребятами. Ланс был магом, чей отец был сенатором, большой шишкой.

То, как легко они приняли Элая, удивило меня. Количество магии, которой ты можешь владеть — хотя бы в теории — многое значило, когда дело доходило до социального статуса, а Элай не обладал магией вообще. Катарина улыбнулась Элаю одной из своих ослепительных улыбок и жестом пригласила его сесть рядом с ней. Глаза Элая расширились, и он практически упал на стул. Видимо, я недооценила значимость хорошей внешности даже среди магических созданий

— Блин, — сказала я, снова оглядываясь на Селену. — Находиться на вершине социальной пищевой цепи — это как поголовное неотъемлемое право или что?

Она поморщилась.

— Я думаю, что это национальный реестр. На сайте ешь-дерьмо-точка-ком.

Я принудила себя улыбнуться ещё раз.

— Таким образом, я полагаю, он был популярен в твоей старой школе.

— Хм, да, можно и так сказать. — Там, в средней школе Чикэри я тоже была довольно популярной, честно. Я не общалась в тех же кругах, что и Элай, но у меня было много друзей, большинство их них мои товарищи по соккеру.

— Ну, он довольно симпатичный, — сказала Селена, рассматривая его сверху вниз. — Не то чтобы это меняхоть немного волнует. Внешность не должна ничего значить, когда приходит время судить о человеке.

Я фыркнула.

— Да, верно.

Она усмехнулась.

— Так ты тоже думаешь, что он горячий.

Я пожала плечами, вдруг ощутив тепло.

— Он, должно быть, новый сосед по комнате Ланса.

— Похоже на то. — Я посмотрела через плечо. Это было странно видеть, что Элай так нервничает. Он обычно был таким крутым, почти надменным, но прямо сейчас он выглядел так, будто даст отсюда дёру. Не удивительно, что он сощурился на меня. Два дня назад он был нормальным парнем, который учится в средней школе в обычном мире людей. Но сейчас всё пошло наперекосяк.

И это была моя вина.

Я вернулась обратно к своему завтраку, съела ещё кусочек, затем встала и подошла к ближайшему месту хранения мусора. Я отложила вторсырьё в соответствующие вёдра, а остальное вывалила в большой прямоугольный мусорный бак рядом. Тут же пластиковые вёдра начали шуметь, но я не обратила на это внимание. Это был просто мусорный тролль, маленький урод, который жил внутри мусорной корзины и питался отходами. Почти в каждом мусорном баке в Арквелле сидели мусорные тролли. В основном они были безвредны, за исключением нескольких случаев, я решила пропустить это и отправилась в библиотеку, чтобы поискать информацию о Хранителях. Она была практически пуста в это время дня, что дало мне возможность выбрать любой компьютер. Я села за один из компьютеров в углу и пробудила его нажатием мышки. На экране немедленно появилось всплывающее окно с улыбающимся лицом и словами: «Привет, студент!». Одушевлённые явления были особенно распространены в библиотеке.

Я стиснула зубы и задумалась, не перейти ли на другой компьютер, в надежде, что он будет менее оживлённым, чем этот, но решила, что это не стоит тратить время на это. Ни один из компьютеров здесь не был новым.

В текстовом поле, ниже приветствия, я напечатала «привет, спасибо» и нажала кнопку «ввод».

Всплывающее окно исчезло, давая мне доступ к системе пользовательского поиска библиотеки. Я набрала «хранитель» и «кольцо» в окне и нажала кнопку поиска.

Другое всплывающее окно появилось на экране: «Вы уверены, что хотите найти это?»

«Да» — напечатала я.

«Вы знаете, большинство людей не очень уверены». Улыбка на смайлике расширилась.

«Уверена».

«Уверены, уверены?»

«ДА!!!» — я застучала по клавишам, пытаясь поставить точку.

Смайлик нахмурился.

«Хорошо, но потом не говорите, что я вас не предупреждал».

Наконец, этот тупой компьютер показал результаты, и я вздохнула с облегчением. Нашлось три результата, один из библиотечного архива, один из обычного интернета и один из и-нета, это версия интернета магических созданий. Естественно, «и» обозначало чары.

Я просмотрела библиотечные результаты и выбрала один, который выглядел как отрывок из энциклопедии:

«Хранитель — общий термин, отведённый для живого существа, чья жизненная сила или сила воли была использована в качестве ключевого компонента в магическом заклинании. Связывание такой силы делает заклинание нерушимым до тех пор, пока существо остаётся живым или, в последнем случае, существу поручено содержать заклинание. Смерть, как правило, единственное эффективное средство, могущее разорвать заклинание Хранителя.

Зачастую магические предметы, такие как кольца, ожерелья, браслеты или, в редких случаях татуировки, использовались в качестве основного связующего звена заклинания. Как правило, связующее звено запечатывало себя с телом Хранителя, что требовало силы, чтобы снять их. Эти связующие звенья было практически невозможно обнаружить, и они неуязвимы для многих заклинаний и чар, в том числе чары, чтобы найти, исчезнуть, сломать и т.д. Также считается формой чёрной магии, практическая деятельность использования Хранителей была запрещена законом Чистки Чёрной Магии от 1349 года».

Холодок прошёл по моей коже, когда я закончила читать. Итак, Розмари была Хранителем какого-то заклинания, которое убийца хотел нарушить. Ну, тогда это объясняет комментарий Леди Элейн по поводу возраста Розмари. Восемнадцать — ужасно малый возраст, чтобы поручить заклинание, где единственный выход снять его — это смерть.

Я пролистала библиотечные результаты до конца, надеясь найти что-нибудь поподробней, но ничего не нашла. Потом я посмотрела результаты и-нета, но они содержали только кучу простых определений. Нельзя сказать, что это было большим сюрпризом, учитывая, что практика заклинания Хранителя была незаконной. Правительство магических созданий заблокировало всю сомнительную информацию в и-нете.

Ни на что особо не надеясь, я кликнула на результаты интернета. Первые несколько были рекламой колец, разработанные, чтобы держать другие кольца на месте. Еще по одной ссылке был роман, который продавался на Амазоне. Ещё пара была связана с «World of Warcraft».

Заголовок последней записи на странице оставил меня замереть:

«Смерть в Колвэлле, Первая Печать Сломана»

Что могло что-то подобное делать в интернете? Я кликнула на ссылку веб-страницы, предварительно посмотрев на название сайта. От Reckthaworlde.com точно не представлялось что-то мягкое и пушистое.

Ещё одно всплывающее окно от компьютера появилось на экране, смайлик снова нахмурился: «Прости, Чарли. Не могу этого сделать».

«Почему?» — напечатала я.

«Этот сайт с ограниченным доступом. Никакого доступа социальных носителей информации в библиотеке».

Я нахмурилась. Был ли Reckthaworlde.com каким-то антиобщественным Фэйсбуком? Казалось немного противоречаще.

Я закрыла поисковую систему библиотечного компьютера, а затем достала свой eTab из рюкзака. Сайты социальных сетей были вполне доступны на персональных устройствах. Я выполнила тот же поиск и нажала на ссылку ещё раз, оценивая, насколько быстро и качественно ответил eTab. Я задалась вопросом, будет ли он когда-нибудь проявлять симптомы одушевления. Если будет, бьюсь об заклад, что у него будут крутые личные качества. Было бы неплохо. Моему настольному компьютеру в общежитии уже исполнилось два года с того момента, как закончилась гарантия, когда я приехала прошлой весной, а это значит, чтосейчас он имел личность своенравного старика, который постоянно жалуется на усталость и переутомление и всегда засыпает, как только я перестаю использовать его.

На этот раз на экране выскочило окно регистрации, которое попросило меня либо ввести свой логин и пароль, либо зарегистрироваться, как новый пользователь. Я нажала на последнее и напечатала мой покинутый e-mail адрес. Ещё одно сообщение появилось на экране.

«Добро пожаловать, dusty3125@gmail.com. Для завершения регистрации введите, пожалуйста, имя вашего инициатора».

Что вы сказали? Я никогда не слышала об этом. Это что, какое-то тайное общество онлайн?

Расстроенная, я положила eTab на стол с большей силой, чем хотела, почти уронив его.

— Тебе нужно быть более осторожной с этим, — сказал кто-то позади меня. — Эта вещичка может быть довольно хрупкой.

Одновременно напуганная и раздражённая, что меня прервали, я сказала:


— Правда? А я-то думала, он сделан из резины.

— Да, люди все время совершают эту ошибку.

Я оглянулась через плечо и мысленно заикнулась. Говорящий был очень красив, может быть, семнадцати или восемнадцати лет, скорее всего старшеклассник. Он стоял перед тележкой, нагруженной библиотечными книгами, готовыми быть расставленными по полкам. Он был высокий и худой, но все же мускулистый. Он забрал свои светлые волосы в короткий хвостик у основания шеи, но некоторые пряди выбились и теперь спадали ему на глаза. Симпатичный. Я поняла, что пялюсь на него, и покраснела.

Он, казалось, не заметил этого.

— Ты получила его недавно? Я имею в виду eTab.

— Да. — Хорошо, Дасти. Ты способна на большее, чем предложение в одно слово.

— Не возражаешь, если я посмотрю? Я подумываю о приобретении одного.

— Конечно. — Я взяла eTab, нажала на кнопку «домой» и протянула ему.

Он взял его с нетерпеливым выражением на лице. Я наблюдала, как его опытные пальцы двигались по сенсорному экрану, открывая приложения, снова закрывая их. Он чётко знал, как обращаться с электронными устройствами. Он передал мне его мгновенье спустя.

— Спасибо.

— Нет проблем. — Ответ из двух слов. Улучшение на пятьдесят процентов, но всё же далеко от того, где я хотела бы быть. Я подумала, что Селена сказала бы на моём месте, и решила быть честной. — Я удивлена, что ты так много знаешь о его использовании.

— Ага. Думаю, я чокнутый в этом роде.

Я улыбнулась.

— Ты точно не чокнутый.

Он усмехнулся.

— Ал-ло, — сказал он, указывая на себя. — Помощник в студенческой библиотеке.

Я рассмеялась, искушаемая ответить, что, по крайней мере, он был горячимпомощником в библиотеке. И он определённо получил эти накаченные мышцы предплечья не раскладывая книги по полкам.

— Могло быть и хуже. Ты мог бы быть в зале монитора.

Его ухмылка стала шире.

— Я Пол.

— Дасти.

— Да, я знаю.

— Знаешь?

Он убрал волосы с глаз назад.

— Конечно. Кто не знает?

— Оу, я поняла. Твои родители ходили в школу вместе с моей мамой, да? И они предупредили тебя, что любая её дочь должна быть настоящим кошмаром.

Пол усмехнулся.

— Ну, ты не выглядишь страшной для меня. Как раз наоборот.

Тёплая дрожь прошла через мой живот. Воздух, казалось, заряжён электричеством, как в те редкие моменты, когда ты знаешь, что человек, который смотрит тебя, думает, что ты привлекательна, и ещё более редкие моменты, когда это чувство взаимно. Теперь в полной растерянности, что сказать, я была одновременно спасена и расстроена предупреждающим звонком.

— Думаю, тебе лучше идти, — сказал Пол, положив руки на библиотечную тележку.

Я улыбнулась.

— Да, я тоже так думаю.

— Увидимся. — Он ушёл, исчезнув между рядами книг.

Я воспользовалась моментом, чтобы перевести дыхание, а затем отправилась в класс псионики. В возбуждении от моей короткой встречи с Полом я почти забыла об Элае, пока не заметила его, сидящего в начале правого верхнего ряда, рядом с Лансом. Класс был устроен как зрительный зал, это больше было распространено в колледжах, нежели в старших школах. Я села на своё обычное место в левой части второго ряда, полная решимости не допустить его присутствию расстроить меня.

Наш учитель, мистер Анкил, как обычно, пришёл на несколько минут позже, объявив о викторине, как только вошёл в дверь. Весь класс застонал.

Анкил положил руки на бёдра и притворился разочарованным.

— Ну же, ребята. В наших славных рядах пополнение, и последнее, чего мы хотим, — это сделать так, чтобы Элайджа подумал, что у нас нет тут воздуходувки. Я прав?

— Правы, — сказал Ланс, сделав ему салют пальцами и сделав идеальное подражание пламенеющего стиля Анкила[1].

Мистер Анкил усмехнулся. Он был одним из тех учителей, которые всегда пытаются вести себя как твой друг, а не как человек с большей властью. По большей части он вёл себя так. Не вредило и то, что у него были длинные взъерошенные волосы и предпочитал он джинсы и сандалии. Он так же носил множество пирсинга в обоих ушах, и у него были кольца на каждом пальце, в том числе и на больших.

Хотя большая часть его успеха может быть связана с его способностью воздействовать на наши эмоции с помощью эмпатических способностей. Анкил был экстрасенсом, особенно одарённым во всех видах магии разума — телепатия, телекинез и так далее. Идеальный учитель псионики, изучающей магию разума.

Я была не очень счастлива викторине. Псионика была моим лучшим предметом, основанным на магии, но она требует спокойствия, концентрации, в общем того, чего как раз сегодня мне не хватает.

— Сейчас всё, что вам нужно сделать, это поместить ваш теннисный мячик в корзину без помощи рук.— Анкил указал на шкаф для хранения вещей на другой стороне комнаты, и дверь сразу же открылась. По меньшей мере двадцать ярко-жёлтых мячей Wilson вылетели из шкафа и начали раздаваться всем студентам. Затем мистер Анкил подозвал мусорную корзину, которая была рядом с его столом, и поставил её в центре комнаты, перед нами.

Эта викторина была до абсурда лёгкой и с ней бы справились даже кто-то с умением ниже моегоуровня, но это был типичный мистер Анкил. Он любил любой предлог, чтобы дать каждому проходной балл.

Легко или нет, мне всё же удалось провалиться.

Я начала хорошо, подняв мяч в воздух одной лишь силой мысли, но потом я услышала громкий шёпот Ланса.

— Будь осторожен, Элай. Никто не может сказать, кудаэта штука может попасть.

— О, я уверен, что ты прав, — сказал Элай. — Я видел её в действии.

Уязвлённая, моя концентрация нарушилась, когда воспоминания о моём катастрофическом столкновении с ним два дня назад вспыхнули в голове. Я потеряла контроль над мячом, направив его вверх. Он взмыл вверх, а затем ударил Ланса прямо в лоб. Я вжалась в своё место, когда несколько людей засмеялись над моей непреднамеренной мишенью.

На его лице вспыхнул гнев, Ланс взял свой теннисный мяч и метнул в меня. У меня не было времени, чтобы поймать его, но я смогла отбить мяч тыльной стороной моей ладони. Он снова полетел и на этот раз ударил мистера Анкила прямо в грудь.

Мистер Анкил не обратил на это внимание, как будто это было небольшое дело, но он подозвал мяч Ланса с помощью телекинеза и послал его плыть по классу, после положив мяч на стол перед Лансом.

— Раз уж ты так хорошо бросаешь мячи, — сказал мистер Анкил, — почему бы тебе не попробовать кинуть мяч в корзину, используя только руки и никакоймагии разума.

Все поняли трудность в задании, и гул голосов моих одноклассников, обративших внимание на эту сцену, затих, оставив мёртвую тишину. Что касается меня, я не могла ничего поделать, но почувствовала, как моя симпатия к мистеру Анкилу увеличилась. Я знала так же хорошо, как и он, что Ланс не попадёт. Магические создания — колдуны и ведьмы в частности — были не очень хороши в координации глаз и рук.

Ланс промахнулся. Я имею в виду, этот молокосос не попал даже рядом с мусорной корзиной. Я улыбнулась триумфальной улыбкой Лансу.

Рядом с ним Элай взял другой теннисный мяч и затем непринуждённым жестом отправил его через комнату и прямо в корзину, так же легко, как если бы он использовалмагию.

Понты.Пойди, разберись, что новый парень, парень я-даже-не-обладаю-магией, смог пройти викторину, когда я не смогла.

После урока мистер Анкил попросил меня остаться. Я ждала возле его стола, пока другие ученики не ушли, пытаясь не выглядеть нервной, думая, что же такого я сделала, чтобы заслужить лекцию после уроков.

Мистер Анкил сказал:

— Ланс часто докучает тебе, не так ли?

Я удивлённо уставилась на него.

— Ну, да, но Ланс докучает всем.

— Это я заметил. Я ходил в школу с такими ребятами, как он. Колдуны имеют склонность думать только о себе, высокомерны до глупости.

Я улыбнулась в полном согласии.

Анкил улыбнулся в ответ.

— Как насчёт того, что я покажу тебе маленький фокус, который можно использовать на обманщике?

— Хорошо.

Он повернулся и подошёл к шкафу, достав одного из манекенов, у которых только руки и голова. Манекеном была голова мужчины и верхняя часть его тела, иногда мы использовали его, чтобы попрактиковаться в более сложных заданиях. Анкил поставил манекен на стол и втиснул карандаш в одну из его рук.

— Меня часто дразнили, когда я был ребёнком, — сказал Анкил. — Шокирующе, я знаю, учитывая, какой крутойя сейчас. — Он подмигнул. — А если серьёзно, экстрасенсы часто находятся ниже в пищевой цепи, чем другие магические создания.

Я кивнула. Существовало множество видов рядов и уровней среди магических созданий, основанных на их одержимости восприятия силы.

Анкил сказал:

— Отношение проистекает из веры, вот почему магия разума должна подчиняться законам физики, это как-то слабее, чем заклинания, которые подчиняются только законам самого заклинания и ничему больше.

— Это глупо.

— И полнейший бред. Магия разума просто требует больше практики и общее представление о физике. Когда ты научишься, ты сможешь сделать множество вещей с помощью этого, которые ты не сможешь сделать с помощью заклинания. К примеру, ты сможешь использовать то, что я называю «выхватить и ударить».

Он повернулся лицом к манекену, затем слегка ударил его по запястью. Карандаш вылетел из его руки, развернулся, как бумеранг и ударил манекена в лоб.

— Ты видела, что я сделал? — спросил Анкил.

— Не совсем.

— Ага, но вот поэтому то этот приём такой эффективный. Как ты хорошо знаешь, Веление не позволит тебе использовать магию, чтобы выполнить любое жестокое действие против кого-либо. Веление может предвидеть почти все наши действия, как физические, так и магические. Но если ты разрываешь действие, Веление не может угадать твоё следующее действие или не допустить законам физики сделать своё дело. То, что я сделал, просто дёрнул карандаш, но не держался за него. Как только он начал падать, я ударил его кончик, заставив его развернуться, а потом бац!

Он показал это движение снова.

На этот раз я смотрела внимательнее, схватывая.

— Так это как подача мяча в теннисе или волейболе.

— Немного похоже, я думаю. Но это очень сложно. Ты должна рассчитать нужное количество сил, чтобы заставить объект двигаться так, как ты хочешь, когда ты ударишь его. Очень эффективно, если всё сделано правильно. Особенно если объект, к примеру, — палочкаколдуна.

— О, — сказала я, просияв. — Вы говорите, что я могу использовать это на Лансе в следующий раз, когда он сделает что-то дрянное?

Анкил улыбнулся.


— Я не даю тебе разрешение сделать что-либо. Просто подсказываю, что это можетбыть сделано. И поверь мне, ничто не ослабляет колдуна больше, чем потеря его же палочки. Или быть атакованной ею.

Я засмеялась, представив, как Ланс гонится по коридору от своей палочки, которая постоянно ударяет его из-за спины.

— Итак, — сказал мистер Анкил, — я хочу, чтобы ты потренировала эту технику для меня, как дополнительный зачёт. Овладеешь им, и тебе гарантирована как минимум четверка за четверть.

Договорились?

— Договорились.

Спустя мгновение я покинула класс Анкила. Он был самым крутым учителем.

Но опять же, моя радость была временной, потому что Элай был в моём математическом классе и затем на алхимии после этого. Мне придётся видеть его каждый день, на протяжении всего дня. Не говоря уже о сне-сессии три раза в неделю.

К тому времени, когда я дошла до раздевалки девочек перед тренажёрным залом, я чувствовала себя совершенно подавленной.

— Почему они делают это? — спросила я Селену, когда мы переодевались в нашу спортивную одежду.

— Кто?

— Школьная администрация, Сенат Магов, у которых вся власть. — Я всплеснула руками. — Все.

Селена сочувственно вздохнула.

— Может быть, это как-то связано с тем, как работает информация о сонных пророках. Возможно, ты должна провести много времени с человеком, чтобы почувствовать это.

— Конечно, как будто проводить ночь с парнем не будет достаточно. — Это прозвучало непристойнее, чем я предполагала, и Селена усмехнулась, натягивая свою серо-голубую Арквеллскую футболку через голову. Изображение нашего школьного талисмана, гидры Хэнк, улыбалось мне своими всеми семью головами с эмблемы посредине футболки.

— Ты всегда можешь спросить своего тренера, Ночного Кошмара, — сказала Селена.

— Наверное.

Не то чтобы это что-либо изменит.

Я закончила завязывать шнурки на кроссовках и встала.

— Что я не пойму, так это почему они отправили его на курсы, основанные на магии. Он не способен сделать что-либо магическое, верно?

Селена потянула футболку перед собой, убедившись, что она не сидит на ней слишком облегающе.

— Ну, это не такая уж редкость. Есть полувиды, которые тоже не могут творить магию, но они всё же обязаны ходить на эти же курсы. Они просто должны больше работать с учебником и писать больше экзаменов, чем другие, и все практические экзамены подстроены. Я думаю, идея в том, что существует какая-то ценность в изучении теории магии, даже если ты никогда не будешь использовать её.

— Хм, — сказала я, думая над её точкой зрения. Единственная причина, почему меня не заставили пойти сюда с первого дня, это потому что мой папа был обыкновенным. Все полагали, что я тоже была полностью обыкновенной, пока я не вступила в свои силы. Только потому, что они выявились так поздно, никто не знал. Или, по крайней мере, они не сказали мне. Полувиды встречались редко, а полуобыкновенные полувиды ещё реже. Скорее всего, я была единственной в своём поколении.

На этот раз урок физкультуры прошёл без происшествий. Вместо игры в войнушку мы играли в баскетбол, что дало мне возможность не выглядеть идиоткой. С таким большим классом, как наш, тренер Фриц поделил нас на четыре случайных команды, и поэтому две игры шли в одно и то же время. Мне дважды повезло, потому что Элай оказался в другой команде и играл не с моей командой.

После урока у меня было достаточно времени, чтобы принять душ, прежде чем отправиться в зал Юпитера, чтобы встретиться с Бетани Грэй. Только когда я прошла через дверь в классную комнату, меня ждала не Бетани, а моя мать.

Её вид заставил мои ноги чувствовать, будто кто-то заменил мышцы желе и вместо костей мокрая лапша. Что она делает здесь? Ни разу в жизни её неожиданное появление не предвещало ничего хорошего. Я огляделась, почти ожидая, что полиция ворвётся сюда, чтобы арестовать нас.

Мойра ходила взад-вперёд по комнате, взгляд устремлён в пол. Момент она не знала, что я здесь. «Беги сейчас, пока ещё можешь!»— кричал голос в моей голове.

Я бы побежала, но мама пробормотала:

— Как они могли? Она же просто ребёнок. Они даже не представляют, о чём просят. Чистейшая наглость.

Она заметила меня и остановилась.

— Дестини. — Из её губ моё имя звучало как проклятье.

— Привет, мам.

Мойра шагнула, цокая каблуками своих высоких чёрных сапог о плиточный пол, как крошечными молоточками. На ней был облегающий чёрный пиджак, налегающий на короткую юбку — она, должно быть, пришла из офиса. Мама весьма успешно практиковала терапию, известную по всему региону своей уникальностью, гм, техника терапии сна.

Она схватила меня за плечи.

— Наконец-то. Нам нельзя тратить время. Нужно упаковать твои вещи.

Я уставилась на неё, немного встревоженная её паническим состоянием. Моей маме, как правило, подходило определение спокойная и крутая, как Джеймс Бонд женского рода.

— Зачем?

— Ты и я сбегаем отсюда. Прямо сейчас.


5. Основная Тренировка

— Что ты сказала?

— Мы уходим, — повторила Мойра.

— Повтори еще раз, что ты сказала?

Она закатила глаза.

— В самом деле, можно подумать, что я никогда не учила тебя английскому. Какую часть из «мы убегаем» ты не поняла? Ты, я, Мексика. — Она кивнула, словно этот план был тоже для нее новостью. — Да, вот и все. Мы будем ждать окончания всего этого с Розмари, лежа под солнцем с коктейлями.

Я сердито посмотрела на нее, в ярости от ее дерзости, думая, что она могла вот так вот просто врываться в мою жизнь и начать диктовать мне. Она отказалась от родительских прав уже очень давно, когда бросила меня и папу. Конечно, она приезжала теперь чаще, потому что я унаследовала силу Кошмаров, но при благоприятных обстоятельствах материнская забота не в счет. И мы не были «подругами» или Лучшими Друзьями Навеки. Коктейли, ну в самом-то деле.

— Я никуда не уйду, — сказала я. — Кроме того, я еще недостаточно стара, чтобы пить.

Мойра положила руки на бедра, становясь в я-твой-босс позицию.

Моя мама, обучение в противоречиях.

Я решила, что настало время сменить тему.

— Где Бетани?

Мама нахмурилась.

— Не волнуйся насчет нее. Я позаботилась о ней.

— Блин, мама, что ты сейчас сделала?

Я снова огляделась в поисках полицейских.

— Она будет в порядке. Ты же не хочешь учиться у нее, в любом случае. Она ужасная женщина.

— Но где она?

— Решила немного вздремнуть. Достаточно для того, чтобы ты и я выбрались отсюда.

Я застонала, конечно же, она воспользовалась сонным заклинанием. Я продолжала надеяться, что мама отказалась бы от своей привычки обмануть Веление, но, видимо, этого никогда не случится. Просто, как ей все сходило с рук, было тайной, хотя ходили слухи, что она дружила со многими высокопоставленными рабочими Веления, с людьми с магическими странностями, чьей работой было следить, чтобы Веление шло гладко, и кто убеждались, что заклинание знали те, кому это было необходимо для поддержания реестра.

— Я не верю тебе! Ты собираешься затащить нас обоих в неприятности, — сказала я.

— Не будь нелепой. Мы будем в порядке.

— Да, конечно же.

— Давай. Пошли, — она потянулась к моей руке.

Я отстранилась.

— Нет.

Мойра нахмурилась, в ее бледных, почти белых глазах промелькнуло удивление. Она не привыкла, что ей перечат. Стыдно. Если бы она почаще появлялась вокруг меня, я бы дала ей множество раз попрактиковаться.

— Ты должна уйти со мной, Дестини.

— Нет, пока ты не скажешь мне почему.

Она побледнела.

— Я не могу сказать тебе.

Я закатила глаза.

— Мне больше не пять, мама. Ты не можешь просто потребовать и ожидать, что я повинуюсь тебе без вопросов.

— Отлично. Потому что это опасно, и я не хочу, чтобы ты пострадала.

Ну, был один удовлетворяющий ответ. Здравый смысл подсказывал мне, что я не должна бояться ничего, что вызвало беспокойство у моей матери, но, как обычно, я чувствовала противоположное. Мое любопытство подскочило, и впервые я воображала себя за разгадыванием тайны.

— Ну, — сказала я. — Это очень плохо, потому что я неубегаю с тобой, и я буду делать то, что хочет Сенат, и быть самым лучшим сонным пророком, который когда-либосуществовал.

— Ты такая упрямая, — Мойра покачала головой.

Воодушевленная ее разочарованием, я добавила:

— Ты забыла мятежная и нахалка.

Она сердито посмотрела на меня секунду и затем ухмыльнулась.

— Я знаю. Я бы не ожидала меньшего от моейдочки.

Дерьмо.Я ненавидела, когда она обратилась в таблицах на совершенно хороший аргумент. Почему она должна говорить, что мы все гордимся моим недостойным поведением? Почему она не могла злиться и, возможно, воспитывать меня как нормальный родитель? Я предполагала, что могла бы повернуть таблицы к ней спиной, если бы я начала вести себя, как идеальный ребенок, всегда делая то, что мне говорят, но я просто не думала, что это есть во мне.

— Все в порядке, — сказала мама. — Я предполагала, что побег на самом деле не вариант.

Я смотрела на нее, внезапно потеряв дар речи и немного подозрительно.

— Не смотри так шокировано. Вопреки тому, что говорит твой отец, я могубыть разумной. Но я не в восторге от этого. Ты даже не представляешь, как это опасно.

— Я буду в порядке, мама.

— Конечно, будешь, пока убийца не узнает, что ты сонный пророк. Когда он это выяснит, что, думаешь, он будет делать дальше?

Я сглотнула, и видение, как ужасный убийца придет за мной, мелькнуло в моем мозге.

Мойра ухмыльнулась.

— Так я и предполагала. Ты недумала об этом.

— Подожди-ка. Если это правда, то почему Сенат не сохранил меня и Элая в тайне? Насколько я могу судить, все знают об этом.

— Это потому, что открытие новой пары сонных пророков слишком престижнодля Сената, чтобы хранить это в тайне.

— Что ты хочешь сказать?

— Речь идет о статусе, Дестини. Сонный пророк представляет собой мощный инструмент, оружие, и магический Сенат теперь является единственным правящим органом в волшебном мире, чтобы получить вас одних. У магического Парламента в Великобритании была парочка несколько лет назад, и это помогло получить им власть, которую они имеют сейчас. Сенат будет стремиться сделать то же самое с вами. Они хотят, чтобы все знали.

Я нахмурилась, не в восторге от того, что я новый пистолет правительства.


— Итак, ты говоришь, что я могу предсказать больше, чем просто вещи об убийце?

— Да. В прошлом сонные пророки выявляли шпионов, обнаруживали покушения, все, что угодно.

Вот вам и надеюсь, что это будет один рабочий день концерта. Я прикусила губу.


— Так мы как психические ЦРУ.

Мойра постучала ногой.

— Не будь нелепой.

— Но почему сонные пророки так важны? Кажется, это больше, чем просто быть оракулом.

— Не совсем. Оракулы видят только то, что могут. Они имеют небольшой контроль в управлении их предмета видения. Сонные пророки — нет.

Я хотела добавить, но потом остановилась.

— Подожди. Откуда тызнаешь так много о сонных пророках? До вчерашнего дня я никогда не слышала о таком.

На лице Мойры возник мрачный взгляд.

— Потому что в нашей семье ты не первая. Наш предок был таким более тысячи лет назад.

Я нахмурилась.

— Ну, если это настолько важно для сената, то они должны сделать что-то ради моей безопасности.

— Ты уверена?

Ну, нет, но я отказывалась это признать.

— Убийца — не просто какой-то случайный псих. Он ищет что-то конкретное. Розмари охраняла что-то, или, по крайней мере, на ней было заклинание Хранителя.

— Откуда ты узнала об этом? — Мама была в шоке.

Я думала о том, что в этом виновата Элейн, но я бы не сказала об этом моей матери, чтобы отомстить старушке.

— Сложила два и два.

Мойра скрестила руки на груди.

— Я знаю, ты о чем-то мне не договариваешь.

Я замолчала и отказалась говорить больше.

Она вздохнула.

— Ну, я полагаю, что уже слишком поздно вытягивать тебя из этого. Предполагаю, что сама буду следить за тобой.

Я пыталась не засмеяться.

— Ты собираешься стать моим телохранителем?

— Или это, или я могу похитить тебя.

Я положила руки на бедра.

— Ты могла бы помочь мне. Чем раньше они поймают убийцу, тем больше вероятность, что я буду жить, чтобы увидеть подростковые годы.

— Это не смешно, Дестини.

— Я серьезно. Никто ничего мне не говорит. Я даже не знаю, что должна искать для других. Но я сомневаюсь, что этот парень просто покажется в снах Элая.

Мойра кивнула, и ее короткие, блондинистые волосы, подстриженные как у эльфа, развевались по бокам ее лица, как крылья бабочки.

— Ты права. Но никто не сможет рассказать тебе о том, что нужно искать. Этого никак не узнать. Каждый незначительный аспект сна может быть сигналом надвигающейся гибели. Или вообще ничего не значить.

— Это полезно.

— Но я могунаучить тебя парочке трюков насчет хождения-по-снам. Пошли. Давай сделаем это сейчас, пока у нас есть возможность. — Она направилась к двери.

— Куда мы идем? — спросила я, следуя за ней.

— Шкаф уборщика.

— Разум говорит мне, почему?

— Потому что там я оставила Бетани. Она идеальная кандидатура для практики.

* * *

Вы знаете, как говорят медсестры о худших пациентах? Ну, то же самое относится к Ночным Кошмарам и магическим предметам. Мы обнаружили Бетани почти сразу. Она спала в огромной комнате, сильно похожей на фотографию комнаты Сената, где консул Ванхолт и остальные Маги проводили заседания. Бетани обнаружилась в кресле консула.

Она встала и указала на мою маму.

— Ты.Что тыздесь делаешь?

Мойра сделала волну, почти как отсалютовав ей.

— Привет, Бет. Давно не виделись.

— Выметайся, — усмехнулась Бетани.

Затем она смотрела на нас, в реальном мире это было достаточно страшно и придавало ей сходство с гориллой — она была толстой и крепкой, с черными густыми бровями, но в своем сне она была еще страшнее. Черно-белый мир вокруг меня начал таять, так как Бетани просыпалась. Теперь в любой момент меня могли выгнать. Я закрыла глаза, готовясь к неизбежной боли.

Бах!

Я открыла глаза и затем снова посмотрела на Бетани, лежащую на земле в нескольких футах и стонущую. Что за ...?

— Никогда не научишься, не так ли, Бетани? — спросила Мойра. Она взяла меня за руку и потянула к двум огромным дверям у входа в зал.

— Что ты с ней сделала? — спросила я у мамы.

— Стеклянная стена.

Мойра толкнула одну из дверей и прошла через нее. Я последовала за ней на середину торгового центра. Не было ничего необычного для смены пейзажа во сне без предупреждения, но в этот раз это было по-другому. С одной стороны, сцена была твердой, опять же всех плавлений и поскальзываний в настоящее время нет. С другой стороны, я была уверена, что мы были в универмаге Macy в Нью-Йорке, в одном из любимых маминых мест во всем мире. Каждое лето она брала меня пятидневный шопинг в Нью-Йорк в рамках своей ежегодной попытки купить мою любовь. Я подумала, что очень маловероятно, что Бетани будет мечтать об этом месте. Судя по ней, она не покупала новой одежды с 1989.

— Ты делала это? — спросила я.

Мама улыбнулась, ее глаза ярко сверкали, с тех пор, как мы прошли через дверь. Это был нормальный размер и маркирован как JANITOR. Она махнула рукой на ручку двери, и замок встал на свое место.

С другой стороны двери Бетани закричала:

— Прекрати манипулировать моим сном, сучка!

Я просто смотрела.

— Как ты это сделала?

Мойра схватила меня за руку и потащила к проходу между полками.

— Любой Ночной Кошмар может изменить содержание сна. Если у тебя достаточно силы, конечно же.


Она остановилась и нырнула за прилавок с обувью, дергая меня. Она прошептала:


— Эта одна из причин, почему маги хотят, чтобы вы кормились раз в две недели. Полностью заряженный Ночной Кошмар может делать во сне все, что хочет. Здесь мы как боги.

От ее слов по мне прошел холодок. Все это казалось «Кошмаром на улице Вязов». Я понимала опасность слишком большой власти, увидев достаточно плохие сны в моей жизни, чтобы знать, как страшны и как реальныони могли быть.

Мойра продолжала.

— Сейчас, когда ты будешь кормиться чаще, ты тоже сможешь делать это.

— Но почему я должна захотеть манипулировать кем-то вот так?

— Много причин. Сонные пророки — это два человека, Дестини, не один. Как Ночной Кошмар ты читаешь содержание сновидений, но Элай создает это содержание. Оно течет черезнего. Если у вас не получается, ты всегда можешь помочь потоку, установив сцену.

— Ты имеешь в виду, я могу воссоздать то, что я увидела около Розмари?

— Возможно. По крайней мере, ты сможешь смоделировать местность.

Я покачала головой, но прежде чем я успела задать вопросы, Бетани ворвалась через дверь и начала бежать к нам по проходу. Мойра встала и повернулась к ней.

Она взглянула на меня и сказала:

— Ты тоже можешь так делать.

Мойра подняла руки, и в этот раз я увидела как стекло появляется перед Бетани, заключая ее в бокс.

Бетани сползла до остановки и теперь стучала по стеклу кулаками.

— Выпусти меня. Это мойсон.

— Всему свое время, дорогая. — Мама посмотрела на меня: — Сейчас я хочу, чтобы ты создала кое-что. Это должно быть маленьким, неодушевленным и знакомым.

— Не учи ее этому, — кричала Бетани.

Мойра опять махнула рукой, и на этот раз весь шум, который издавала Бетани, вдруг исчез. Мама снова повернулась ко мне.

— Продолжай.

Я колебалась, глядя, как ярость искажает лицо Бетани.

— Ты уверена насчет этого?

— Достаточно. Бетани всего лишь параноик. Здесь не о чем волноваться. Теперь вперед. Попробуй создать то, что ты хорошо знаешь.

Глупо, я знаю, но первое, что пришло мне на ум, был кусочек Полночного Млечного Пути. Это были мои любимые конфеты, и я умирала от голода, пропуская обед. Кроме того, мне всегда нравились обертки с пурпурно-черным фоном галактики. Не успела я представить вещь, как она появилась на дисплее стола передо мной.

Мойра заметила это сразу и засияла.

— Хорошая работа.

Я не привыкла слышать от нее комплименты и покраснела. Конфета в моей руке была твердой, и когда я сняла обертку, запах темного шоколада наполнил мой рот слюной.

Я взглянула на маму.

— Я не знаю, как сделала это.

Она отмахнулась от моих сомнений.

— Просто попробуй снова.

Я попробовала, но ничего не произошло.

Мойра сказала:

— Изменение снов работает как умная магия, но вместо того, чтобы использовать свой мозг, используй свое воображение.

— А есть разница?

— Больше, чем ты можешь себе представить. Теперь попробуй снова.

Я закрыла глаза и сделала, как она просила. Вместо визуализации конфеты я как бы представила, что я каждый день мечтала о ней. Это заняло много времени, но, в конце концов, мне удалось создать вторую конфету Млечного Пути. Те усилия, которые я приложила, заставили меня чувствовать себя, словно я пробежала марафон.

Мама погладила меня по спине.

— Не волнуйся. Это будет получаться легче, чем больше ты практикуешься и чем больше кормишься.

Она, вероятно, имела в виду это, как поощрение, но напоминание о моих обязанностях насчет кормления заставило меня захотеть бросить.

— Мы можем идти?

— Ты первая. Мне нужно выпустить мисс Ворчливые Штаны из клетки.

Я полагала, что Бетани имела право быть ворчливой, но не видела смысла спорить. Я выскользнула из сна в мое тело. К моему удивлению, Млечный Путь, который я создала, был все еще в моей руке. Я сжала пальцы вокруг него, проверяя на твердость. Он исчез.

Мама вернулась в свое тело немного позже. Она встала и подтолкнула меня к двери.


— Давай. Уходи отсюда, пока Бетани просыпается. Я улажу все неприятности.

Так или иначе, я сомневалась. Я хотела спросить ее о конфете, но Бетани открыла глаза, и теперь, вероятно, было не очень хорошее время. Я вышла из комнаты уборщицы и закрыла дверь. Через секунду я услышала громкие удары и приглушенные крики, но отказывалась беспокоиться и направилась по коридору, чтобы не слышать это. Физическое насилие было ограничено Велением, поэтому все, что они делали друг с другом, не могло быть плохим. Кроме того, мое сонное питание с Элаем быстро приближается, и у меня были свои собственные беспокойства.


6. Черный Феникс

Я намеревалась использовать полученные знания на практике по пути в комнату к Элаю следующей ночью, но все пошло не совсем так, как я хотела.

Мы провели еще один долгий, неловкий день, игнорируя друг друга. Когда пришло время сессии, я направилась вниз по лестнице, в фойе, только для того, чтобы найти охранников, блокирующих путь к выходу — два средневековых рыцаря, которых я называю Франк и Игорь. Они были не реальными людьми, а оживленными доспехами, такими же пустыми внутри, как и шоколадный пасхальный кролик. Они повернулись ко мне своими шлемами, нацелив на меня мечи.

— Эй, эй, ребята, — сказала я, остановившись. — У меня сессия кормления снами. Э-э-э... можно я пройду? — Обычно я не спрашивала.

Секунду они продолжали смотреть на меня. Было немного жутко чувствовать, что они смотрятна тебя, хотя у них нет глаз, только черные прорези в шлемах. Наконец, они двинулись в сторону, и я поспешила мимо них, махнув на прощанье. Я всегда пыталась быть настолько милой с рыцарями, насколько это возможно. Как Ночной Кошмар, я подумала, что это хорошая идея убедиться, что я им нравлюсь настолько, чтобы избежать любых случайных телесных повреждений, когда я пойду на сессию кормления снами. Конечно, я не была уверена, что пустые доспехи способны на такие чувства, как симпатия.

Я прошла мимо как минимум полдюжины оборотней-полицейских по пути к общежитию Элая, все они подозрительно смотрели на меня, но ничего не говорили. Я прошла через то же с рыцарями, охраняющими общежитие Элая, — усиление мер безопасности в результате убийства Розмари.

Я ожидала, что Элай будет спать, когда я приду, но он бодрствовал, сидя в кресле у окна. Комнаты общежития в Арквелле были разделены на две половины, на одной стороне кровати, а на другой жилплощадь, а между ними только хлипкая перегородка. Отец Ланса был богатым сенатором, поэтому комната была обставлена как холостяцкое жилище кинозвезды, в комплекте с огромным телевизором с плоским экраном и звуковой системой, достаточно мощной, чтобы заставить стены вибрировать.

Элай уставился на меня, как только я зашла, он выглядел настороженным.

Я ненавидела, что он заставил меня чувствовать себя неудобно.

— Привет, — сказала я, проведя рукой по своим волосам. Кудряшки так запутались, что моя рука застряла на полпути. Спокойно.

— Привет.

— Почему не спишь? — Он все так же был полностью одет в джинсы и футболку. Я оделась в свой обычный костюм для кормления снами — черные эластичные брюки, черная облегающая футболка и мягкие черные кожаные мокасины. Эта форма служит с целью сокрытия и гибкости. Его наряд служил с целью послать мне предельно ясное сообщение: он не собирался играть вместе. Супер.

Элай встал, и я поборола желание сделать шаг назад. Смирись уже с этим, Дасти,голос, который звучал ужасно похожим на Селенин, сказал в моей голове. Он просто парень с горячим телом. Подумаешь. Кого это волнует?

— Я не собираюсь позволить тебе сделать это, — сказал Элай.

Я отказывалась быть запуганной.

— Ты не можешь остановить это.

— Конечно, могу. Я видел, что случилось в прошлый раз. Твоя магияне работает на мне. — Он сделал так, чтобы слово звучало как что-то грязное.

— А ты не обращал внимания на направление? Это ты не о моей магии должен волноваться, а о Велении.

Он скрестил руки на груди. Я старалась не смотреть на выступившие мышцы. Парень был как американская горка, такой же неровный и ужасный. Я взглянула на вход в спальную часть комнаты, где я могла слышать звук ровного дыхания. Ланс Рэтбоун, без сомнения. Какая отрада.

Элай сказал:

— Я не верю, что существует такая вещь, как Веление.

Я обернулась, чувствую себя немного самодовольно.

— Ты узнаешь это достаточно скоро.

— Я никогда не засну с тобой рядом.

— Конечно, ты заснешь. Я просто подожду. — Я села на диван напротив него и махнула рукой в сторону телевизора. — Есть шанс, что я могу получить пульт?

Элай посмотрел на меня, как будто у меня только что выросла вторая голова. Я пожала плечами и взяла журнал с края стола. «Оружие и Боеприпасы» точно не был моим любимым журналом, но это лучше, чем ничего. Я пролистала страницы.

— Ты правда собираешься просто сидеть здесь? — сказал Элай.

— А ты бы предпочел, чтобы я ударила тебя по голове сковородкой?

Он не ответил, но снова сел в кресло. Я украдкой взглянула на него. Его молчание нервировало меня. Я всегда знала, что он опасный тип, но сейчас это было словно быть запертой в клетке с пантерой. Все, начиная с того, как нахмурились его брови до того, как он развалился в кресле, излучало опасность. Эта мысль заставила мою кожу вспыхнуть.

Я снова взглянула на журнал, делая вид, что он мне понравился. Я буду ждать его.

Через некоторое время он сказал:

— Так ты Ночной Кошмар?

— Во плоти. — Я посмотрела на него.

Он ухмыльнулся.

— Ланс сказал мне быть осторожным с тобой.

Это предложение меня задело, но мне удалось не среагировать. Совершенно несправедливо. Ланс никогда не был жертвой ни одной из магических неудач.


— Он осел.

Смешок Элая застал меня врасплох, звук получился глубоким и хриплым, очень мужским.


— Да, иногда. Но он довольно крут для меня, чего я не ожидал. Знаешь, учитывая, что кому-то вроде меня нет дела до посещения таких школ, как эта. — Я вздрогнула от звука горечи в его словах, пытаясь не чувствовать себя виноватой. — В этом месте нет даже футбольной или бейсбольной команды.

Я ничего не сказала. Я слишком хорошо знала, как он себя чувствует. То же самое, как если бы меня отправили в чужой мир, полный различных правил и ожиданий. Но, по крайней мере, я могла творить магию, в отличие от Элая. Я хотела сказать что-то сочувствующее, пока не вспомнила, каким придурком онбыл на псионике вчера.

Поведение Элая до сих пор удивляет меня. Он мог быть немного нарушителем спокойствия и слишком высокомерным даже для его собственного блага и менял подруг примерно так же часто, как делал стрижку, но я никогда не видела, чтобы он открыто издевался. Как раз наоборот. Не раз я наблюдала, как он вступался за маленьких, например, еще в первом классе средней школы он отчитал старшеклассника во время предматчевой установки, когда тот начал высмеивать одну из новеньких чирлидерш, потому что она была немного толще, чем другие девушки из команды. Я думала, что старшеклассник собирается убить его, но Элай не отступил. Ему было наплевать, что парень был старше и больше. Казалось, его беспокоила только выбежавшая вся в слезах девушка.

По-видимому, здесь он был другим человеком. Ну и ладно. Я предпочитаю недолюбливать его, чем тайно преследовать или делать что-нибудь другое столь же глупое. Конечно, было бы намного проще, если бы кто-нибудь ударил его палкой. Я задавалась вопросом, было ли заклинание такого рода.

— Ну, я не опасна, что бы Ланс ни говорил, — сказала я.

Элай открыл рот, чтобы ответить, но вместо этого зевнул.

Я вернула свое внимание к журналу, зная, что он скоро уснет. Я чувствовала, как Веление выполняет свою работу, его невидимые щупальца подталкивали меня, чтобы я выполнила свою работу. Он тоже это чувствовал.

Наконец, через пять минут послышался звукудара головы о спинку кресла. Я встала и подошла к нему, обрадованная, что наконец-то смогу покончить с этим.

Радость была не долгой. Я никогда не кормилась снами с кем-то, кто сидел бы на кресле, и я быстро поняла почему — болела задница и это было адски неловко. К тому же опасно. Когда мои ноги были расположены на моих руках, я могла бы свалиться с Элая в тот момент, когда он сделает хоть какое-нибудь движение. По крайней мере, кресло помогало мне сохранять непосредственный телесный контакт. Хоть что-то.

Учитывая, что я кормилась снами уже дважды с воскресенья, я не чувствовала себя особенно голодной. Не то чтобы это что-либо значило для Веления — оно начало настаивать в тот же момент, когда я была в нужном положении. Я вздохнула и положила пальцы на виски Элая и вошла в его сны.

Я надеялась, что снова попаду в Колвэлл, но не тут-то было. Элаю снился футбол. Я стояла на трибунах в средней школе Чикэри, на стадионе, плечом к плечу со студентами. Некоторые из них имели своеобразные лица людей, которых я знала, а некоторые из них были просто пустыми. Пустые лица были жуткими, как ходящие и говорящие манекены. Чувак передо мной был один из таких. Он обернулся и посмотрел на меня своими бесформенными глазами, ничего кроме выбоин не было на его черепе персикового цвета. Затем он вытянул свои руки в воздух, как бы выражая свой восторг по поводу игры.

Немного шокированная, я взлетела вверх, прочь от толпы на стадионе. Я заметила Элая на поле, среди его товарищей по команде, которые, слава Богу, имели отчетливые черты лица. Принимая во внимание то, что сказала мама о том, что Элай создает содержание для важной информации, я решила держаться поближе к нему.

Я опустилась на поле позади неуклюжего игрока, в котором я опознала Брайана Джонсона. Когда я его увидела, это вернуло меня в воспоминания, когда я впервые ходила по снам. Не особо хорошие. Никто не думал, что я унаследую какие-либо силы Ночного Кошмара до тех пор, пока я не проснулась одной ночью, чувствуя голод, который ни одна шоколадка Сникерс не могла утолить. Наполовину изумленная, наполовину испуганная, я вломилась в дом Брайана, взобралась на него и очутилась в мире снов, в котором были голые девочки с большими сиськами. Одна из них была моей подругой. Когда я поймала Брайана, пробираясь к ней, я пнула его, не придумав ничего лучше.

Да, все закончилось не очень хорошо.

Я задумалась, не пнуть ли мне его еще разок, теперь уже за тогдашний провал, но он был нужен мне, чтобы закрывать меня. Я не была уверена, заметит ли Элай меня снова. Я выглянула из-за его скелета размером с маленького слона и перевела взгляд на Элая. Он уставился на что-то рядом со стадионом, и потребовалась лишь секунда, чтобы понять на что. Горстка болельщиц стояли спиной к полю, прыгали и кричали что-то людям на трибунах. Все, кроме одной. Катарина Марсэл, одетая в красно-белую коротенькую юбку, короткий топ группы университетской команды черлидиров CHS, была повернута лицом к полю и смотрела прямо на Элая.

— Да, это выводит из себя, — пробормотала я.

Говорить было ошибкой. Тело Элая напряглось, и он повернулся ко мне.

— Что тыздесь делаешь?

— Эй, здоровяк. Сдаюсь. — Я подняла руки, как щит, но он продолжал двигаться вперед. Я взлетела вверх, вне его досягаемости.

Элай остановился и уставился на меня, широко раскрыв глаза.

— Как ты это сделала?

— Я Ночной Кошмар, помнишь? Или никто не объяснил это тебе?

Он секунду подумал об этом, а затем его плечи расслабились.

— Это сон?

— Даа. Твойсон.

— Почему я не могу летать?

— Не знаю. А ты пробовал?

Через минуту он парил в воздухе передо мной, выглядя немного глупо, когда он сделал плавающие жесты в футбольной форме. Я попятилась от него, осторожная с такой непосредственной близостью.

— Круто, — сказал он, делая на этот раз сальто.

Через поле Катарина все еще улыбалась ему, совершенно равнодушная к его внезапной способности летать. Я не могла прекратить сверлить ее взглядом. Почему среди всех людей Элаю снилась она? Уже было скверно, что я видела ее в течение дня в школе. Может быть, я смогла бы в очередной раз превратить ее в змею.

— На что ты смотришь? — Элай посмотрел через плечо.

— Ни на что, — сказала я, более резко, чем хотела. — Я имею в виду, на все. Вот почему я здесь, помнишь? Мы должны раскрыть убийство.

Он усмехнулся.

— Хорошо, Нэнси Дрю. Но у меня появилась мысль, что мы должны предсказать следующее убийство.

— Одно и то же.

— Нет, это не одно и то же.

— Да, это одно и то же.

— Нет.

Будь я на земле, я бы оттоптала бы ему все ноги. Вместо этого я позволила себе лететь вниз до тех пор, пока я не встала на ноги. Он плюхнулся рядом со мной.

Я бросила на него свирепый взгляд, думая продолжить спор, но решила, что уже потратила достаточно времени. Неважно, как это называется, у нас была работа здесь. Важная работа.

Я огляделась, стараясь подсмотреть что-нибудь существенное. Как и раньше, сон Элая не был призрачным. За исключением пары мелочей — таких, как безликие люди на трибунах, — все было именно так, как в любую пятницу вечером осенью. Даже школьная группа играла как обычно — ужасно.

— Букер! — крикнул издали грубый мужской голос. Мы с Элаем оба повернулись, чтобы увидеть главного футбольного тренера, который махал Элаю рукой. — Тащи сюда свою задницу.

Я усмехнулась.

— Да, Букер, почему бы тебе не пойти и поиграть, пока я высматриваю, есть ли здесь что-нибудь полезное?

— Ни в коем случае. Я не позволю тебе разгуливать по моему сну одной.

Я не слушала. Мой взгляд поймал что-то странное. На перилах, отделявших поле от трибун, уселась огромная птица, почти размером с человека. Блестящие черные перья покрывали ее голову и туловище, в то время как перья ее хвоста сияли алым и золотым. Она была немного похожа на цаплю этими своими длинной шеей и ногами и узким клювом, но не думаю, что это была цапля. Было что-то почти драконье в ее жутких умных глазах, таких ярко-желтых на фоне черного, что казалось, будто они светятся. Она смотрела на меня, как будто ей было что сказать, может быть, свести счеты. Дрожь страха прошла через меня при виде этого. Она выглядела настолько реальной и способной оторвать одну из моих конечностей одним лишь укусом.

Я подошла к ней поближе. Ничто во сне не может причинить мне боль, как бы страшно ни было.

Птица исчезла.

Я посмотрела на Элая.

— Это тысделал?

— Что сделал?

— Не бери в голову. — Я прошла мимо него к трибуне, чтобы разобраться. Я думала, что могу видеть темные отметины на металлических перилах, там, где птичьи когти охватывали их.

Элай схватил меня за руку. У меня была секунда, чтобы подумать, только не снова. Затем мир снов исчез, и я рухнула обратно в свое тело. Дезориентированная и из-за боли, я потеряла равновесие и упала с кресла. Размахивая рукой, я задела стол, когда падала, опрокинув его. Диетическая Маунтин Дью без кофеина упала на пол, и желтая газированная вода разбрызгалась, покрыв меня теплой жидкостью.

— Ты в порядке? — Элай взял меня за руки и поднял, как если бы я была маленьким ребенком. Но затем его нога поскользнулась на мокром полу, и мы снова упали. Я приземлилась прямо на него, мое лицо впечаталось ему в живот. Ни у кого не может быть такого твердого пресса.

Он хмыкнул.

— Ты всегда такая неловкая или это только из-за меня?

Я вскочила, толкнув его в грудь.

— Ты идиот. — Я махнула рукой в сторону газированного беспорядка и сказала заклинание для очистки, единственное, которое я знала: — Драйши-ниа.

Лампочки в ближнем светильнике взорвались.

— Миленько.

Я сердито посмотрела на Элая. Его вина в том, что моя магия достигла наивысшей производительности и что я была слишком ошеломленной, чтобы достичь соответствующего уровня концентрации, необходимой для заклинания.

— Никто не говорил тебе не трогать меня во время хождения по снам?

— Ну, говорили, но они не сказали почему.

Я закатила глаза.

— Типично. Оставлю это тебе, нарушать правила.

Он встал.

— Что это должно означать? — Прежде чем я успела ответить, он ухмыльнулся. — Ты не можешь остаться во сне, если я прикоснусь к тебе, не так ли?

Слишком разъяренная, чтобы говорить, я развернулась, только чтобы врезаться в Ланса, который стоял прямо в дверном проеме в спальню. Я схватилась за свой нос, который ударился о его до нелепости твердое плечо, мои глаза наполнились слезами.

— Это было настоящее шоу, — сказал Ланс. — Ты всегда садишься верхом на своих жертв, даже после того, как они проснутся, или это что-то особенное, что ты придержала для Элая?

Тепло вспыхнуло в моем теле, превращая мою кожу в такой же красный цвет, как и мои волосы. Я толкнула Ланса в сторону и направилась прямиком через дверь. Я побежала по коридору и не переставала бежать, пока не достигла своей комнаты в общежитие, и заперла за собой дверь.

Затем я упала на диван, на секунду погрязнув в страдании, когда видения насмешек, с которыми я столкнусь завтра, проигрались в моем мозгу.

Наконец устав жалеть себя, я встала и попыталась отмахнуться от переживаний. Я хотела пойти спать, но вспомнила требование леди Элейн, что мне надо сделать запись о сне, так скоро, как закончится сессия. Учитывая, насколько плохо прошел остаток ночи, я не хотела злить старую женщину. Ланс и Элай могут превратить мою социальную жизнь в ад, но у меня есть чувство, что леди Элейн может сделать намного хуже.

Вздохнув, я подошла к столу, где рядом с моим настольным компьютером лежал eTab. Я открыла журнал снов, быстро набрала запись и нажала отправить. Затем я нажала на кнопку домой и собралась идти спать, но потом заметила недавнее сообщение в приложении. Только один человек мог писать мне мгновенные сообщения здесь.

Я открыла сообщения от пользователя с именем OracleGirl: «Птица выглядела так?»

Под сообщением был рисунок птицы, поразительно похожей на ту, что я видела.

«Да» — напечатала я в ответ. — «Но у той птицы во сне были черные перья вместо красных. Что это за птица?»

Леди Элейн долго не отвечала.

«Феникс».

Хм. Я слышала о нем прежде, но ни разу не видела. Они были такими же редкими, как единороги, и обычно жили в самых труднодоступных местах, вдали от глаз как обыкновенных, так и магических созданий. От интереса леди Элейн о птице мне становилось не по себе. Я была на грани того, чтобы спросить оракула, что это означает, когда ее следующее сообщение пустило меня под откос.

«Почему твоя сон-сессия закончилась так рано?»

Я застонала. Я не планировала рассказывать кому-либо о том, как Элай выпнул меня из сна. Последнее, чего я хотела, это получить репутацию наркоманки. Но я не видела выхода солгать об этом — не такая уж это хорошая идея с оракулом — поэтому сказала ей, что случилось.

«Я вижу» — ответила леди Элейн, когда я закончила свой рассказ. — «Не волнуйся. Я поговорю с Элаем утром».

Потрясающе. Не могу дождаться, чтобы увидеть результат этого.


7. Дневник

На следующий день Элая не было за завтраком. Я собиралась наслаждаться этим фактом две секунды. Затем я совершила ошибку, подходя к столу Ланса с подносом в руках, и увидела, как он рассказывает о событиях прошлой ночи.

Я слышала, как он сказал:

— Да, она полностью разрушила нашу комнату. Везде пролитая вода. Девушка-псих, говорю вам.

Я сделала шаг к нему, планируя свалить его со стула, а затем вылить на него молоко, что было бы хорошим наказанием.

Селена положила руку мне на плечо.

— Не беспокойся.

Она была права, и я знала это. Веление не разрешит мне ударить его. Я размышляла об использовании трюка «рывка и хлопка» мистера Анкила, но я его еще не практиковала, а у Ланса не было его палочки, это всего лишь тупая игра в джокера, в которую он любил играть, когда ему было скучно, покачивая ее между пальцами, своего рода визитная карточка акулы.

Я однажды спросила Селену насчет его карточки, и она объяснила, что Ланс был одержим Джокером из Бэтмена. В обычной средней школе его бы высмеивали за такое поведение, но не в Арквелле. Многие магические подростки были фанатами обычной поп-культуры. Почти все посещали Сomic-Con, играли, наряжаясь, как мальчики фанаты. И он мог смеяться надо мной. Поди разберись.

Я потратила остальную часть завтрака, пытаясь игнорировать смешки из-за меня. Я решила, что это было, словно я жила бы своей жизнью подальше отсюда — делая вид, что не происходит никакой фигни.

Но позже я узнала, что невозможно что-то решить, когда вам смотрели в лицо. Или в моем случае, когда он подошел ко мне сзади и закрыл дверцу шкафчика, в то время как я ничего не искала. Я полагаю, что мне повезло, что Ланс не придавил мне пальцы.

— Спасибо тебе, осел, — сказала я, глядя на него.

Он улыбнулся мне, как кошка, которая знает, что загнала мышь в угол. У него были ярко-зеленые глаза, русые волосы и широкий рот, он на самом деле немного походил на Джокера. Тем не менее, он был достаточно красив, и я понимала, почему когда-то давно Селена встречалась с ним.


— В любое время, дорогая.

Он прислонился к соседнему шкафчику, скрестив руки и наклонив голову на бок, в пародии на хорошее отношение.

— Тебе что, нечем заняться? — спросила я, повторно вводя комбинацию. — Например, еще больше развлечь своих маленьких друзей? О, знаю. Ты можешь сделать что-то захватывающее на этот раз, как одновременно хлопать по голове и гладить живот. Или ходить и жевать жвачку. То есть ты думаешь, что можешь управлять им.

— Нет, спасибо. Я лучше посижу здесь и посмотрю на тебя. Это доставляет мне такое удовольствие.

— Да, я занимаюсь этим всевремя.

Я резко открыла дверь своего шкафчика, пытаясь ударить его по лицу. Это бы доставило мнеморе удовольствия. Веление может ограничить прямое физическое нападение, но несчастные случаи все же происходят.

Ланс легко уклонился от удара, и прежде чем я успела остановить его, он снова закрыл дверцу.

— Хочешь выйти из него? Серьезно, я знаю тараканов более зрелых, чем ты.

Он наклонился ко мне достаточно близко, так что я могла чувствовать мускусный запах его шампуня. Удивительно приятный запах от такого гнилого парня.

— Ты всегда можешь показать мне, что ты делаешь с Элаем. Тогда, возможно, мне пришлось бы провести целое утро в кабинете директора и выслушать лекцию о правилах этикета во сне.

Так вот в чем дело. Я должна была знать. Я чуть не извинилась, но затем вспомнила, с кем я разговариваю. Я чувствовала себя плохо, подставив Элая, но он заслуживает извинений больше, чем этот ползучий.

— Убирайся. Ты не стоишь усилий.

— О, детка, ты не понятия не имеешь, каких усилий я стою.

Ланс сделал неприличный жест своими бедрами.

Я проигнорировала его и открыла шкафчик уже в третий раз, держа руку так, чтобы он не смог закрыть его

— Оставь ее, Ланс, — сказала Селена, подходя к нему сзади. Ее взгляд был холодным, а голос острее лезвия.

На лице Ланса промелькнула озорная улыбка.

— Или что? Порвешь со мной и снова будешь сидеть за столом лузеров? Положишь на крышку мяч и будешь вести себя как парень? Точно. Потому что это было таким эффективным наказанием в последний раз.

Если бы сарказм был сливочным маслом, его можно было намазать на хлеб. Я могла сказать, как больно Селене от его слов. Блеск в ее глазах был не от переизбытка счастья.

Ланс послал ей воздушный поцелуй, а затем повернулся и пошел прочь. Я была настолько разъярена, что хотела ударить его. Я так сильно этого хотела, что почти видела, как делаю это.

Затем Ланс вздрогнул, как от удара. Он обхватил затылок и обернулся.

— Какого черта? Кто это сделал?

Когда ему никто не ответил, он сердито посмотрел на меня, прежде чем уйти. Шея выглядела как вишневый леденец. Я сосредоточилась на этом, активно привлекая телекинез, чтобы сделать это снова. Я почувствовала, как магия покидает меня, а затем... ничего. Сила заклинания просто испарилась, всасываясь в Веление. Как всегда.

Селена посмотрела на меня своими фиолетовыми глазами.

Тыэто сделала?

Я нахмурилась.

— Я не уверена.

Только это не было правдой. У меня возникло такое же чувство, как будто я сделала Млечный путь во сне Бетани Грей, используя воображение, а не разум. Но у меня были такие мстительные мысли сотни раз, прежде чем это принесло хоть какой-то результат. Должно быть, это сделал кто-то другой.

Я посмотрела вокруг, ожидая увидеть маму. Она сказала, что собирается играть в телохранителя, но ее нигде не было видно.

Я заметила мистера Марроу, стоящего у двери учительской, который смотрел на меня со странным выражение на лице. Он, должно быть, видел, что случилось. Мой желудок упал, когда я поняла тот взгляд, стыд, пришло мне на ум. Это длилось всего секунду, прежде чем его обычная добрая улыбка появилась, но я знала, что секунду назад он боялся. Меня. Я видела взгляды, которые люди бросали на мою маму, когда она сделала то, что не должна была делать.

Я улыбнулась в ответ и отвернулась, пытаясь больше об этом не думать. С тех пор как она бросила меня и папу, я пообещала себе, что когда вырасту, то не буду, как моя мама.

Возможно, легче сказать, чем сделать.

* * *

Когда я зашла в класс истории несколько часов спустя, мистер Марроу относился ко мне нормально, что было облегчением. Мне хотелось спросить его о Хранителях, и я полагала, что не помешало бы спросить и о фениксе тоже. То короткое время перед школой, которое я провела в исследованиях, ничего мне не дало. Большинство статей были зациклены на бессмертии феникса и на том, как он может умирать и воскресать из пепла. Легенды гласили, что если владеющий магией сможет создать феникса, то тот мог бы передать часть своего бессмертия. Я не знаю людей со связью между владеющим магией и животным, где животное становилось своего рода магическим слугой. Но я понимала, почему они все хотели феникса. Многие известные маги участвовали в квестах, чтобы получить это по одной причине, но ни одному не удавалось, насколько я могу судить.

У меня не было мыслей, что может означать феникс во сне Элая. Наиболее очевидной интерпретацией было то, что кто-то собирается возродиться, только я не могла увидеть связи с убийством Розмари. Может быть, феникс означает предстоящее событие, но не имеет никакого отношения к смерти Розмари. Или это вообще ничего не значит. Все эти вещи расстраивали планы на то, что мне удастся собрать головоломку в черном как смоль просторе.

У меня не было возможности поговорить с мистером Марроу. Когда урок закончился, он вышел за дверь быстрее всех. Я надеялась, что ему просто был важен обед, а не то, что он избегает меня.

Когда закончился учебный день, я вернулась в класс. Дверь была приоткрыта, но я все равно постучала.

— Войдите, — позвал Марроу.

Пытаясь не нервничать, я прошла прямо к столу.

— О, привет, Дасти, — сказал Марроу. — Не ожидал тебя увидеть.

— Извините, я хотела поговорить с вами.

— О? О чем?

Я поправила ремень моего рюкзака.

— Я подумала, что вы могли бы помочь мне со всеми этими вещами сонного пророка.

— Понимаю.

— У меня есть всякие вопросы.

— Такие как?

— Я слышала, как вы и леди Элейн разговаривали о Хранителях, и она сказала мне, что заклинание охраняло что-то, но она не сказала что. Я надеялась, что вы расскажете мне.

Марроу откинулся на спинку стула и переплел пальцы перед собой.

— Почему тебе нужно знать, что охраняет заклинание?

Вопрос застал меня врасплох. Я предположила, что мне хочетсяузнать из любопытства, но не думаю, что это было бы хорошим ответом. А потом причина, по которой мне нужноузнать, пришла ко мне.

— Я думаю, это поможет мне опознать убийцу.

— Как так?

— Потому что тип предмета может указать на тип человека, который хочет это.

Марроу улыбнулся, и его глаза засияли довольным блеском.

— Очень хорошо. Но я не уверен, что именно мне рассказывать тебе. Это деликатная тема.

Я поморщилась, удивляясь его сопротивлению.

— Так сказала леди Элейн.

Марроу усмехнулся.

— Да, она может быть сторонником правил. Она...

Он замолчал, так как кто-то вошел в класс. Я обернулась и увидела того парня, с которым встретилась в понедельник в библиотеке.

— Привет, — сказала я. — Что ты здесь делаешь?

Пол улыбался, подойдя к нам.

— Мистер Марроу помогает мне с моим эссе для приема в колледж.

— О, да? Куда?

Он выглядел немного смущенным.

— Массачусетский технологический институт.

— Серьезно?

Я не могла сдержать удивления в моем голосе. Многие владеющие магией решали пойти в обычный колледж после окончания школы, а не идти в один из четырех международных магических университетов, но я также знала, что немногие из нас были настолько умны, чтобы поступить в такой престижный колледж, как МТИ.

— Это всего лишь заявление. Нет никаких гарантий, что они примут меня, — сказала Пол.

— Он скромничает.

Марроу встал и обошел стол.

— Наш мистер Кирквуд очень хорош в обращении с компьютерами и с другими технологиями обыкновенных.

Ну, это объясняло его увлечение моим eTab, но я была удивлена, узнав, что его фамилия Кирквуд. Они были одной из самых известных магических семей и стояли на одном уровне с Рэтбоунами. Он не выглядел, как ребенок политиков.

— Фантастика, — сказала я. — Я под впечатлением.

— Да, — сказал мистер Марроу. — Но я боюсь, что у нас сейчас встреча. Возможно, мы с тобой закончим наш разговор позже. Я подумаю над твоим вопросом и свяжусь с тобой.

— О. Конечно. Спасибо.

Я взглянула на Пола.

— Ну, я думаю, увидимся.

— Определенно.

Я покинула класс так быстро, как могла, счастливая до абсурда, что он был дружелюбным и что мне удалось поговорить с симпатичным мальчиком, не выглядя при этом нелепой. Это было хорошее изменение.

Я поспешила быстрее пройти кампус, чтобы попасть к своему общежитию. Тучи висели низко в небе, большие и серые, обещая дождь. Поблизости загрохотал гром.

К тому времени, как через десять минут я дошла до зала Райкер, я была мокрой и жалела, что не воспользовалась туннелями. Но не хотелось мне быть там в конце дня и точно не с убийцей на свободе. Туннели в Арквелле не такие, как в других кампусах. Конечно же, ими пользовались для того, чтобы добраться до любой точки кампуса, не выходя на улицу, но это были плохо освещенные места. Они были настоящими пещерами, темными и сырыми, с неровными стенами и потолком. Существовали даже туннели, идущие параллельно туннелям для русалок и наяд и других водных видов, которые ими пользовались. Другими словами, убийца мог убить меня сотней способов — утопить, ударить по голове — и спрятать в куче мест.

Я взбежала по лестнице на третий этаж, желая избавиться от мокрой одежды. Я подумывала о том, чтобы вздремнуть перед ужином.

Но когда я вошла через дверь в жилое помещение, незнакомая мне девушка сидела на диване напротив Селены. Девушка была высокой, с широкими плечами, которые были наклонены, что придавало ей сутулый вид. Резкий контраст ее тела, казалось, делал ее лицо гладким и нежным, как из фарфора. Она была очень симпатичной. Особенно глаза. Они были настолько большими и яркими, что выглядели как пара рождественских шаров. Ее маленькие заостренные ушки подсказали мне, что она фея.

— Привет, Дасти, — сказала Селена, махая мне. — Это Мелани Ремиллард.

Мне потребовалось время, чтобы вспомнить, где я слышала ее имя.

— О, ты лучшая подруга Розмари.

Былаее подругой, — исправила меня Мелани.

Я почувствовала себя виноватой.

— Прости. Я не имела в виду...

Мелани покачала головой.

— Нет, это моя вина. Я все еще привыкаю к мысли, что она ушла. Прошедшее время помогает.

— Я поняла.

В неловкой тишине я задалась вопросом, что мне делать с самой собой. С моих кроссовок натекла лужа воды, и я начала дрожать от холода.

Селена встала.

— Давай помогу.

Она махнула рукой в мою сторону и одновременно запела, призывая свою магию сирены. Струя горячего воздуха окатила меня, заставляя дрожать сильнее. Но через минуту я была полностью сухой и теплой.

— Спасибо, — сказала я. Я не могла не завидовать — Селена сделала все, чтобы пользование магией было легким.

Селена отмахнулась.

— Мелани пришла, чтобы поговорить с тобой, Дасти.

— Ах, да.

Я подошла к своему стулу и села. Даже если я не могла быть терпеливой, мне удалось спокойно сидеть, ожидая, когда Мелани начнет.

— Давай, — подтолкнула Селена. — Расскажи ей.

Мелани наклонилась и взяла свою сумку с пола рядом с креслом. Сумка была расшита яркими подсолнухами, противореча мрачному настроению своего владельца. Мелани достала маленькую желто-коричневую книгу. Она протянула ее мне.

— Что это?

— Дневник Розмари. Я думала, что это могло бы помочь.

— С чем именно?

— Найти ее убийцу.

Голос Мелани дрожал, когда она заговорила, гнев горячими волнами исходил от нее.

Селена сказала:

— Мелани думает, что там спрятан ключ.

— Поэтому ты даешь его мне? В смысле, полиция же ведет расследование, так ведь? Ты должна отдать им.

— Роза не хотела бы, чтобы я давала его им, — сказала Мелани. — Там написаны личные вещи, о которых никто не должен знать. Особенно ее родители.

Я кивнула, понимая, о чем там может быть написано. Два года назад я вела дневник, пока девушка из футбольной команды не украла его из моего рюкзака и не прочитала записи о моем первом онлайн-поцелуе. Урок: писать о личном опыте в информационный век — не такая уж и хорошая идея.

— Она с кем-то встречалась, — продолжала Мелани. — Тайно.

Я наклонилась вперед на крае стула.

— С кем?

— Не знаю. Она не говорила мне. Но она много писала там о нем. Она называла его буквой Ф. Я не знаю, что это значит.

— Но вы двое были лучшими друзьями, не так ведь? Почему бы ей не сказать, кто это был? — спросила я.

Мелани поморщилась.

— Она не могла позволить никому узнать, даже случайно. Кем бы ни был этот парень, у нее могли бы возникнуть серьезные проблемы, встречаясь с ним.

Запретная любовь?Я вдруг почувствовала себя приглашенной звездой в дрянных полицейских процедурных телешоу.

— Был ли это учитель?

— Я не знаю. Возможно.

Я нахмурилась.

— Ну, кто еще это мог быть?

— Не фея, — сказала Селена.

— Хм?

— Все верно, — сказала Мелани. — Ее родители отреклись бы от нее, если бы она увлеклась магом или темным.

— Но почему? То есть, я знаю, что межвидовые знакомства некое табу, но многие все равно его игнорируют.

— Правила более жестоки, когда ты дочь консула, — сказала Мелани.

— Когда ты дочь любогополитика, — добавила Селена с ноткой горечи в голосе. — Или сын.

Мелани вздохнула.

— Вы бы знали.

Я переводила взгляд между ними, не понимая.

— Отец Ланса был против того, чтобы его сын встречался с сиреной, и это одна из кучипричин, почему мы расстались, — сказала Селена. — Остальные думали, что он осел.

Я фыркнула.

— В любом случае, — сказала Мелани, — Роза относилась довольно серьезно к этому Ф. Убедитесь сами.

Я открыла дневник и просмотрела первую пару страниц. К счастью, почерк Розмари был большим, аккуратным и легко читаемым. Я посмотрела на Мелани.

— Итак, почему ты решила, что именно этот тайный парень убил ее?

— Она привыкла тайком сбегать из общежития, чтобы увидеться с ним. Согласно последней записи в дневнике, так было и в ту последнюю ночь.

Ну, некоторые совершают различные вещи. Маловероятно, что ее тайный парень знал о Хранителе и заклинании. Может быть, она просто выбрала плохое время. Она, возможно, шла на встречу с парнем, когда напал убийца. Если это так, то парень мог что-то видеть или слышать.

— Ты не рассказывала полиции о парне?

На лице Мелани было виноватое выражение.

— Только то, что она могла встретить кого-то.

Без обсуждения я должна была передать дневник шерифу Бракенберри. В обычном мире это могло бы рассматриваться в качестве доказательства, а не передай я его, мне грозили бы проблемы. Но это мир магии. Здесь все по-другому.

— Пожалуйста, — сказала Мелани, и ее голос снова дрожал. — Ты должна помочь. Полиция только все испортит, как всегда.

— Почему ты думаешь, что яне испорчу?

— Ты дочь Мойры Намиу. Она может делать то, что никто не может. — Отношение Мелани к моей матери настолько сильно отличалось от нормы, что я опешила, не в силах ответить. Она продолжала: — И ты сонный пророк. Это дает нам больше шансов, чем полиции. Я хочу найти убийцу и убедиться, что он получит то, что заслуживает.

Я вздрогнула от угрозы в ее голосе. Это напомнило мне, почему использование боевой магии будет ограниченно. Мелани Ремиллард убьет парня, если получит шанс, без вопросов.

— Так ты попробуешь? — спросила Мелани.

Я задумалась. Так как я уже искала убийцу, возможно, мне пригодится еще и практический детективный метод. Кроме того, это была привлекательная идея. У меня на самом деле могло бы получиться. И было намного легче, чем пытаться распутать запутанные сны Элая.

— Я попытаюсь, — сказала я. — Но у меня есть парочка вопросов.

Мелани села, смотря прямо на меня.

— Спрашивай о чем угодно.

— Ты не знаешь, было ли у Розмари ее кольцо на правой руке в тот вечер?

— Да, конечно же.

— Почему ты так уверена? — спросила Селена.

— Потому что у нее было только одно кольцо, и она никогда не снимала его с тех пор, как ее отец подарил его прошлым летом ей на восемнадцатилетие. Она любила его — даже не знаю почему. Это было странно, но оно было сделано из железа, полностью.

Железо имело много магических свойств, включая способность отталкивать призраков и других духов.


— Подожди. Я думала, что железо ядовито для фей.

Мелани покачала головой с легкой улыбкой на лице.

— Не-а. Это всего лишь слухи, которые феи распустили еще в средневековье, чтобы люди подумали, что мы менее опасны, чем на самом деле.

— О.

Я должна была догадаться. Маги все время распускали о себе слухи в обычном мире, последним примером является одержимость вампирами в обычной поп-культуре, которые, как поняли жертвы, предпочитают поцеловать человека вместо того, чтобы убить его. Это неправда.

Мелани сказала:

— Но это не полностью ложь. Мы не любим железо, в целом. Тем более ювелирные изделия. Это обычно немного замыкает нашу магию. Это не блокировка, но иногда заклинание может пойти наперекосяк. Никто не хочет поставить диван на огонь вместо того, чтобы просто зажечь лампу, знаете ли.

Я слишком хорошо понимала дилемму. Стыдно, но я не могла сказать, что моя магия работала наперекосяк только из-за несчастных украшений.

— Как выглядело кольцо? — спросила Селена.

— Просто полоска с парочкой брильянтов и серебряным покрытием на ней, чтобы никто не знал, что это железо.

Если Розмари получила кольцо прошлым летом, то она не очень долго была Хранителем. Значит ли это, что заклинание, которое охранял Хранитель, тоже было новым? Я старалась думать о самых последних событиях среди магов, но ничего не показалось мне значительным. Не то чтобы я обращала много внимания на такие вещи. С другой стороны, заклинание может не быть новым. Оно, возможно, было сделано частью уже существующего заклинания переносом через ритуал. Учитывая слова леди Элейн, что Хранитель проходит обряд посвящения, это казалось правдой.

— Ты думаешь, что кольцо имело какое-то отношение к ее убийству? — спросила Мелани.

— Возможно.

Громкий хлопок молний заставил нас подпрыгнуть.

Мелани посмотрела на часы и побледнела.

— Я должна идти.

Она встала.

— Если у тебя появятся вопросы, дай мне знать.

— Хорошо.

Она взяла сумку и перекинула ее через плечо. Она посмотрела на меня с серьезным выражением лица.


— Обещай мне кое-что. Я хочу знать, кто это. Первой.

Нет уж, вряд ли, думала я, но кивнула с энтузиазмом. Может быть, это было не такой уж и хорошей идеей.

Но у меня было плохое предчувствие, что уже слишком поздно отступать.


8. Поклонник

Я не читала ни одной записи в дневнике в школе на следующий день, так как слишком боялась быть пойманной. День шел быстро и гладко вплоть до шестого урока, алхимии, безусловно, мой худший предмет. Алхимия была той же химией, но с магическими ингредиентами. Просто у меня был не тот характер, в отличие от моего лабораторного партнера — Бритни Шелл.

Бритни была русалкой с кудрявыми рыжевато-блондинистыми волосами и глазами аквамаринового цвета, расположенными на довольно большом расстоянии, а между ними нос картошкой. Как и у всех русалок, ее бледная, почти прозрачная кожа имела естественное сияние, который заставлял ее блестеть при ярком солнечном свете, как если бы она была мокрой. И так же, как многие русалки, она была ужасно застенчива, почти в социальной коме. Именно из-за этой застенчивости она была так хороша в алхимии. У нее не было проблем с игнорированием отвлекающих факторов, пока она тщательно считала количество нужных ингредиентов и добавляла нужный ингредиент в нужное время.

Если бы наша учительница, мисс Эшбери, позволила Бритни делать всю практическую работу за нас все время, моя оценка была бы гораздо выше. Но Эшбери была учительницей равноправных возможностей, что означало — сегодня моя очередь смешивать ингредиенты, пока Бритни читает инструкции для охлаждения раствора, который нам поручили сделать.

— Добавь это на счет двадцать один, — сказала Бритни, протянув мне пузырек с натертыми листьями фукуса мелкопузырчатого. Досчитав до девятнадцати, я взяла у нее пузырек, стараясь не отвлекаться на странные перепонки между ее пальцами. Она никогда не трудилась скрывать их чарами. Если подумать, можно бы уже привыкнуть к фигне вроде этого, но, казалось, я никогда не смогу.

Тем не менее, мне удалось бросить листья фукуса мелкопузырчатого в мензурку в нужное время, превращая пузырящуюся жидкость из серой в темно-зеленую.

— Хорошая работа, — сказала Бритни своим тонким, музыкальным голосом.

Я улыбнулась ей, довольная тем, насколько хорошо все делаю. Но затем мой взгляд упал на Элая, сидящего за следующим столом. Он смотрел на меня с таким выражением лица, которое послало испуг во все мои нервные окончания. Оно точно не было враждебным, а непроницаемым и полным этой напряженной атмосферы, которую я обычно получала от него, как если бы он был физически более настоящим, чем кто-либо еще в этой комнате. Вчера и сегодня он не сказал мне ни слова о том, что я впутала его в неприятности с леди Элейн, но он, возможно, думает об этом сейчас.

Я оторвала свой взгляд от него, нервно пригладив волосы. Когда я опустила руку, я ударила банку с крестовником на столе, сбив ее на пол.

— Дерьмо, — сказала я.

— Нам необходимо добавить следующее! — Бритни звучала близкой к панике, наклонившись, тщетно пытаясь собрать разбросанные на полу накрошенные листья, смешавшиеся с кусочками глины. — Не переставай считать, — добавила она.

— Двадцать... семь, двадцать восемь.

— Вот, возьми наши. — Это был Ланс. Он поставил банку, полную темных листков, на стол передо мной.

Не подумав, я взяла мерный стаканчик, погрузила его в банку и затем опрокинула содержимое в мензурку, досчитав до тридцати.

Бум.

Молния вырвалась из стакана, разбив его. Горячая жидкость забрызгала мои волосы и предплечья, которыми я вовремя смогла прикрыть лицо. Я вскрикнула от боли и побежала к раковине, чтобы быстро смыть жидкость, прежде чем она сможет обжечь мою кожу.

— Что здесь происходит? — Мисс Эшбери потопала к нам, ее лицо мертвенно-бледное от гнева, а темные глаза сверкали над ее крючковатым носом. Никогда в жизни не видела, чтобы ведьма была так похожа на ведьму. Даже ее крашенные фиолетовые волосы выглядели грозно. — Ты в порядке? Что случилось?

— Э-э... — пролепетала я. — Понятия не имею. Я просто добавила крестовник, а он взорвался.

Какойкрестовник? Покажи мне его.

Я посмотрела на банку, которую дал мне Ланс, понимая свою глупость.

Мисс Эшбери взяла ее и понюхала, ее нос сморщился.

— Это обыкновенная рябина, а не крестовник. О чем ты только думала?

— Она не виновата, — сказала Бритни. — Ланс дал это нам. Он сделал это нарочно.

Я улыбнулась ей. Потребовалось много мужества для такого человека, как Бритни, чтобы разоблачить Ланса в одном из его трюков.

Мисс Эшбери взглянула на Ланса, который едва сдерживал улыбку. Она указала длинным кривым пальцем на него.

— Вы хорошо знаете, мистер Рэтбоун. Наказание. Утром в понедельник. В моем кабинете. — Она снова посмотрела на меня. — В следующий раз, будь осторожнее, Дасти. А сейчас вместе с Бритни уберите здесь все.

Несколько минут спустя раздался звонок, а мы с Бритни убрали только половину беспорядка. Элай подошел, неся мусорное ведро. Я бросила на него свирепый взгляд, уверенная, что он сыграл свою роль в том, что произошло.

— Им не нужна Ваша помощь, мистер Букер, — сказала Эшбери из передней части класса Эшбери.

Элай нахмурился, выглядя готовым спорить, но потом просто поставил мусорное ведро на стол рядом со мной и ушел.

Скатертью дорога.

* * *

Придя в комнату Элая этой ночью для нашей следующей сон-сессии, я была до сих пор зла и решила игнорировать его. По крайней мере, я принесла с собой собственный материал для чтения. Как я и ожидала, Элай снова не спал, сидя за столом и делая работу в учебнике, в то же время слушая музыку. Песня, исходящая из стерео на столе рядом с ним, была мне знакома.

Я застыла с открытым от удивления ртом.

— Ты слушаешь Black Noise?

Элай посмотрел на меня, подняв брови.

— Конечно, они лучшие.

— Я знаю.

Он склонил голову, словно в недоверии.

— Тебе они нравятся?

— Конечно, нет, — сказала я с сарказмом, закатив глаза. — Я просто знаю все их песни наизусть, потому что так сильно их ненавижу. — Я сделала паузу. — Это всего-то моя любимая группа во всем мире.

Элай скрестил руки на груди и откинулся в кресле.

— Моя тоже. Круто.

Трепет прошел через мой живот, мы с ним на самом деле имели что-то общее. Что-то кроме всей этой штуки с сонными пророками.

— Никто не слышал о них здесь, — сказал Элай. — Я думаю, они недостаточно большие пока. Они немного... — Его прервал ужасный звук, нечто среднее между сиреной и треском автомобильной аварии, вырвавшийся из динамиков. Нахмурившись, Элай ударил стерео. — Дурацкая штуковина. Каждый раз так.

Я подавила усмешку.

— Ты пытался быть вежливым с ним?

— Что ты имеешь в виду? — сказал Элай, убавляя громкость.

Я шагнула вперед и немного погладила стерео.

— Он просто образует его одушевленную личность. Если ты будешь вежливым, то он будет вежливым в ответ. — По крайней мере, по одной из теорий.

— Ладно, — сказал Элай, я заметила нотки недоверия в его голосе. — Что это? — Он указал на дневник Розмари, засунутый у меня под рукой.

— Ничего. Просто дневник, — сказала я, вспомнив, что я должна была быть злой на него. Я села на диван напротив его стола и открыла дневник на последней записи.

— Симпатичная прическа, — сказал Элай, его голос звучал задорно. — Хочешь выглядеть как рокер или что-то другое?

Я подняла на него лицо, представляя, как я выгляжу. Мои волосы были покрыты бледно-розовыми горошинами там, где приземлиласьохлаждающая жидкость, отбелив волосы.


— Тебе нравится? В конце концов, это ваших рук дело. Кстати, классная подстава. Я действительнооценила это.

— Что? Я ничего тебе не делал. Это все Ланс.

— О, конечно. Ты был просто невинным свидетелем.

Он захлопнул книгу на столе, затем скрестил руки на груди, принимая наиболее грозную позу.


— Я понятия не имел, что это была рябина или то, что это будет стреляться молниями. Откуда мне знать? Я здесь новичок, помнишь? О, и я единственный человек, который не может творить магию во всей школе магии.

— Не ты один, — сказала я.

— Что?

— Не бери в голову. — Я не была в настроении объяснять ему всю это штуку про полувиды-обычно-не-имеют-магических-сил.

Мой взгляд упал на корешок книги, с которой он работал — «Алхимическая Программа для Не Обладающих Магией». Блин, администрация с таким же успехом могла дать ему алую букву, чтобы носить на груди. Большую красную «О», для слова обыкновенный. Или ноль. Сами выбирайте.

Неудивительно, что парень ненавидел меня.

Не зная, что сказать, зажатая между давнишним гневом и чем-то вроде сожаления, я вернула свое внимание к дневнику, надеясь, что он быстро заснет. Последняя запись в дневнике была датирована воскресеньем, день, когда Розмари умерла.

Я собираюсь увидеться с Ф снова на Колвэлле. Я решила порвать с ним. Он заставлял меня чувствовать себя так хорошо, но в последнее время, когда он целует меня, он кажется таким холодным. К тому же эти его странные вопросы о моих родителях. Он ищет что-то. Я думаю, я знаю что, но сама эта идея, после всего, что между нами было… это невероятно. Я собираюсь поговорить с ним сегодня вечером, хотя бы для моего собственного спокойствия.

— Так чей это дневник? — спросил Элай.

— Розмари Ванхолт, — машинально ответила я.

— Правда? — К моему удивлению, он звучал заинтересованно. — Какие-нибудь подсказки о том, кто ее убил?

Я закрыла дневник и подозрительно уставилась на него, но не видела причин не рассказать ему.


— Может быть. Она должна была встретиться с кем-то тем вечером. Тайный парень.

— Да, я слышал, что она с кем-то втайне встречалась. Я порасспрашивал людей вокруг, пытаясь узнать кто, но до сих пор мне не везло.

— Ты расследовал убийство Розмари?

— Мой папа детектив. — Он колебался, хрустя костяшками пальцев. — И хочу этим заниматься. Быть копом. Может, даже работать в ФБР.

Я фыркнула.

— Что такого смешного?

— Ты всегда ассоциировался у меня с преступным типом.

Он усмехнулся.

— Откуда ты могла знать?

Э-э... я мысленно заикнулась.

— Все знают, что ты был тем парнем, кто исписал машину мистера Патрика в прошлом году. — По слухам, он также сделал много других вещей, но это был единственный случай, когда у него были проблемы, который я знала. Как и моя мама, он, казалось, мог очаровать всех и выйти из сложной ситуации. Должно быть, хорошо быть таким красивым.

Элай вздохнул.

— Я думал, что ты не поверила.

Я подняла брови. Он отрицал это?

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. — Он указал на дневник. — Так ты тоже расследуешь?

— Вроде того. Но пока ничего не нашла.

— У меня есть кое-что, что может помочь. — Он вытащил лист бумаги из ящика стола, сильно зевнув. Он что-то начертил на странице, затем встал и протянул мне. Мурашки пошли по моей руке, когда наши пальцы ненадолго соприкоснулись.

Я проигнорировала это ощущение и уставилась на бумагу. Он начертил таблицу и озаглавил столбцы вверху: имя, мотив, способ, возможность. В столбце «Имя» он написал Фрэнк Риццо. Фрэнк был старшеклассником и демоном Морс, одним из самых отвратительных видов. Магия Морсов подпитывалась смертью. Когда не существовало Веления, они были известны тем, что начинали войны с целью создать место, где можно было бы кормиться. Сейчас их магия подпитывалась специальными зельями, чей основной ингредиент собирали в обычных госпиталях. Эта мысль заставила мой желудок перевернуться.

— Человек, который подходит по всем этим категориям, скорее всего убийца, — сказал Элай, садясь на кресло на котором он сидел во время нашей последней сон-сессии.

— Почему Фрэнк? — Я не знала его лично, только слышала слухи о его плохой репутации.

— Это, скорее всего, ничего не значит, но онсказал мне, что был тайным бойфрендом. Уверен, что он лжет, но мы не можем знать этого наверняка.

— Верно, — сказала я, мое тело напряжено. Первая буква имени Фрэнка совершенно случайно совпадала с буквой в дневнике, и также он определенно был неподходящим парнем для дочери Консула.

— Эй, ты не рассказывала Катарине о моих снах? — Элай звучал полупьяным от сонливости.

Я поморщилась.

— И не старалась. Почему ты спрашиваешь?

— Просто она была оченьдружелюбна со мной последние пару дней. Это странно, раньше я никогда не помнил свои сны, пока не появилась ты. — Его глаза закрылись, и я встала, положив дневник и листок на диван перед тем, как подойти к нему. Я ждала, когда его дыхание замедлится.

— Прости, — сказал он, удивив меня, — что Ланс сделал это с тобой. Думаешь, розовый цвет исчезнет?

— Надеюсь на это.

Элай улыбнулся, его глаза по-прежнему закрыты.

— Ты должна отомстить ему. Я думаю, он даже будет уважать тебя за это. Знаешь, он крепко спит.

Месть Лансу была интересной мыслью. Я открыла рот, чтобы спросить его есть ли у него какие-нибудь предложения о том, что я могла бы сделать, но он уже заснул. Я вздохнула, а затем присоединилась к нему на кресле и вошла в его сны.

* * *

Сон Элая этой ночью оказался неудачным. Ему снилась подледная рыбалка на озере Эри с отцом и Катариной. Скучно, холодно и бессмысленно, хотя, по крайней мере, я провела всю сессию без того, чтобы быть выпнутой из сна, намеренно или нет. Прогресс.

Лучшая часть этой ночи — когда сон закончился. С Элаем, по-прежнему спящим в кресле, я порылась в столе Ланса, нашла отличное чернильное перо для работы, а затем пробралась в ту часть общежития, где находилась спальня. Перо было появись-и-исчезни, такое можно купить только в магазине новинок магических созданий за немалые деньги. Как подсказывает название, все, что будет написано этим пером, иногда будет присутствовать, а иногда нет. Небольшой рычажок на боковой стороне пера, который контролировал чары, назначал, когда чернила проявятся. Я поставила его на восемь часов, то время, я полагала, когда Ланс будет завтракать.

Элай был прав насчет того, что он крепко спит. Ланс не проснулся.

* * *

Это сработало лучше, чем я предполагала. Слово проявилось прямо тогда, когда следующим утром Ланс шел через столовую со своим подносом, «осел» написано на его лбу. Волна смеха и показывание пальцами следовали за ним. Сидящая рядом со мной Селена была вне себя от восторга, ее тело согнулось от непрекращающегося хохота. Я никогда не видела ее такой счастливой. Как только Ланс понял, что люди смеются над ним, он сразу же посмотрел на меня.

Я показала ему средний палец.

Злая улыбка перекосила лицо Ланса, и я увидела, как его губы образовали слова «Игра началась».

Несмотря на холодок, пробежавший по моей спине, я знала, что оно того стоило.

* * *

Остаток субботы был не таким потрясающим. Я потратила большую часть времени, читая дневник, но эмоциональный бред Розмари не предоставил много улик. Все, что я узнала о Ф: он был хорош собой и любил ходить на полуночные прогулки в уединенные места на территории кампуса, такие как кладбище и туннели. Даже не было намека на то, сколько лет ему было или каким магическим созданием он был. Он мог быть кем угодно.

Когда наступило воскресенье, я, угнетенная чтением о мечтах Розмари и знанием, что они никогда не сбудутся, решила начать заполнять таблицу подозреваемых Элая. Потом я решила снова прочитать дневник и выявить временной отрезок, когда все произошло. Может, будут совпадения.

После завтрака, который оказался гораздо тише, чем вчера, потому что Ланса не было, я пошла в библиотеку, чтобы поработать в тихом месте. По воскресеньям Селена делала свою домашнюю работу для сирен в общежитии, что требовало, чтобы она пела и играла на различных музыкальных инструментах, тем самым практикуя свою магию музыки. Я любила слушать ее, но было невозможно ни на чем сосредоточиться во время этого. Музыка была слишком завораживающей, чтобы ее игнорировать.

Это был выходной день, так что я думала, что библиотека будет пустой, кроме дежурного библиотекаря, но, шагая между рядами компьютеров по пути к ученическим столам, я услышала, как кто-то печатает. Я могла видеть кроссовки парня под столом, но все его лицо было скрыто за перегородкой перед компьютером. По крайней мере, я полагала, что это был парень, учитывая размер этих ног, хотя вы никогда не можете предсказать это с магическими созданиями.

Я провела следующие сорок минут, составляя временную линию. Я начала с того дня, когда отец Розмари подарил ей кольцо — 30 июня. Она написала:

Не могу поверить, что оно наконец здесь. Я ждала этого так долго. Я наконец-то достигла нужного возраста, чтобы нести ответственность моего наследства, как это делала моя мама до меня и ее мама до нее. Мама говорит, что я слишком молода, чтобы носить кольцо, но папа думает иначе. Он знает, как важно, что я зарекомендую себя для Магического Совета. Я знаю свое будущее.

Исходя из этого, я признала, что заклинание Хранителя было не новым. Жаль. Было бы легче определить тему заклинания, если бы оно было недавним, а регулярное использование черной магии вызвало бы проблемное недоверие к главе магических созданий и членам его семьи.

Розмари начала встречаться с Ф где-то между одиннадцатым и девятнадцатым июля, и после этого они регулярно встречались, всегда на территории кампуса. Значит, этот парень либо жил в кампусе в течение лета, либо где-то поблизости. Это значит, что я могла исключить всех студентов, которые уехали домой в другие города на каникулы.

Закончив с временной линией, я вытащила таблицу подозреваемых и положила ее рядом со списком дат. Я уставилась на них, желая, чтобы ответы выскочили для меня. В колонке «Имя» я написала Ф, ниже Фрэнка Риццо. Также я поставила галочку в столбце возможность, поскольку Розмари была по пути на встречу с Ф в ту ночь. Остальные столбцы остались пустыми.

Насчет мотива, возможно, Ф убил ее в приступе ярости от их разрыва, а потом кто-то еще проходил мимо и отрезал ей руку, но я сомневалась в этом. Слишком много случайностей. Более вероятно, что чувства Ф к Розмари были поддельными, судя по причинам, по которым Розмари хотела порвать с ним. Но кто это мог быть? Что ему было нужно? Моя голова разболелась.

— Тьфу, — пробормотала я, уронив ручку. Она покатилась и упала со стола. — Слишком много вопросов, на которые у меня нет ответа.

— Ты всегда говоришь сама с собой?

Я так сильно подпрыгнула, что чуть не свалилась со стула. Я посмотрела вверх и увидела Пола Кирквуда. Мой пульс ускорился. Взглянув на его ботинки, я поняла, что это он печатал тогда.

Я улыбнулась ему, радуясь, что надела бейсболку сегодня утром, чтобы скрыть свои волосы в горошек.


— На самом деле, все время.

— Хмм. Я представляю, что получается хороший разговор.

— Ты живешьздесь или как? — спросила я.

— Да. У меня есть койка в читальном зале. Они разрешили мне использовать старые газеты как одеяла, а книги как подушки. — Он вытащил стул рядом со мной и сел. — А если серьезно, то я просто работаю над диссертацией. Хочу пораньше начать.

Я кивнула, в восторге от его преданности школьным заданиям. Я махнула рукой в сторону моей ручки на полу, призывая ее с помощью моего телекинеза. К моему удивлению, она сразу же подлетела к моей вытянутой руке, без сучка без задоринки. Видите, я могу творить магию без того, чтобы все испортить,подумала я. Жаль, что Элая не было рядом, чтобы увидеть это.

— Так чем ты занимаешься? — сказал Пол, постучав по дневнику.

— О, гм. Учусь.

Его взгляд опустился на таблицу подозреваемых и временную линию, и он поднял брови.


— Чему?

Я моргнула, не зная, что ответить. Я не хотела лгать, но не могла поведать ему правду. Я сидела здесь, пытаясь представить себя Вероникой Марс, такой же умной и крутой. Но в действительности я чувствовала себя Инспектором Гаджетом, чья запускная кнопка застряла в нейтральном положении.

— Это связано с Розмари, не так ли?

— Как ты догадался?

— Это могло бы быть домашнее задание для класса криминологии. Только вот эти классы проходят не в Арквелле. — Он убрал волосы со своего лица. Я не хотела, чтобы он так делал. Мне нравилось, как его волосы ниспадали ему на глаза. — Пытаешься выяснить, кто ее убил?

— Пытаешься — слишком громкое слово. Я не особо в этом преуспела, — сказала я. Здесь сидел парень, достаточно умный для МТИ, и я, играющая в полицейских и бандитов.


— Тебе это поможет, если я скажу, кого подозревает полиция?

— Правда? Я следила за новостями, но ничего такого не слышала.

Пол наклонился вперед, положив руки вперед.

— Ну, не похоже, что магические создания очень любят прессу.

— Без шуток. Так кто же это?

Он хитро улыбнулся, и меня на мгновенье поразило, каким красивым он был. Его высокие, выступающие скулы выглядели экзотично в сочетании с кривоватым носом и светлыми волосами. Сексуальное сочетание.

— Сейчас, притормози на минутку. Это суперсекретная информация. У меня могут быть неприятности, если я расскажу тебе.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он шутит. Я склонилась к нему, понизив голос до заговорщического уровня.

— Я обещаю, что никому не скажу. Клянусь.

Пол покачал головой.

— Этого недостаточно. Ты должна дать мне что-нибудь в обмен.

— К примеру?

Он, казалось, всерьез задумался над вопросом.

— Как насчет свидания? — Он снова улыбнулся, только на этот раз робко и неуверенно.

Мой желудок перевернулся, но я смогла улыбнуться.

— Хм... ну, это довольно высокая цена, но, думаю, я смогу это сделать.

Он подмигнул.

— Ты не пожалеешь. Как насчет следующей субботы?

— Хорошо. — Я оторвала кусочек бумаги от временной линии, написала свой сотовый и номер общежития и передала его ему.

— Теперь имя, — сказала я, желая сменить тему. Я боялась, что если не сделаю этого, то, в конце концов, он может признаться, что пошутил. Или он мог вспомнить, что он Кирквуд, а я — дочь Мойры Намиу-Эверхарт.

Пол сунул бумажку в передний карман джинсов, и сказал:

— Мистер Калпеппер.

Я усмехнулась.

— Ты шутишь, верно? Обвинять техника, в смысле, ты с таким же успехом мог сказать, что это сделал дворецкий.

— Ты знаешь, что он демон Метус?

Я закатила глаза.

— Это моя точка зрения. Это слишком просто, чтобы делать его козлом отпущения. Только из-за того, что демоны Метус подпитывают свою магию, питаясь страхами других, не делает его убийцей. — Я знала, что немного перестаралась с защитой, но ничего не могла поделать. Большинство темных созданий получили плохую репутацию, потому что их магия была плохой. Я, может быть, и полувид, но моя магия на стороне темных созданий.

— Да, — сказал Пол, — за исключением одного маленького факта, что Калпеппер солгал о своем алиби.

Я подняла брови.

— Я думала, он устранял проблему в Флинт Холле?

— Да. Вот только ученики Флинта сказали, что он ушел около полуночи, а он не сообщил о том, что нашел тело Розмари, до часу ночи. Он утверждает, что остановился около гаража, чтобы оставить некоторые инструменты, но никто не верит, что это заняло бы так много времени, и это по пути. Так что же он делал?

— Хороший вопрос. — Я кусала внутреннюю сторону щеки, думая над этим. Было ли возможно, что Фв дневнике Розмари — это Калпеппер? Я задавалась вопросом, как его зовут. Только я не могла представить его в роли тайного любовника. Калпепперу, должно быть, лет тридцать или больше. Не сказала бы, что он был некрасивым, когда он скрывал демоническую часть своего скелета магией, но он никогда не казался мне привлекательным. Тем не менее, он работал в школе, что, бьюсь об заклад, означает, что он был в кампусе этим летом. И влечение для каждого человека разное. Может быть, Розмари нравились страшненькие парни намного старше ее.

— Это еще не все, — продолжал Пол, взмахнув рукой, — следователь сказал, что она умерла где-то в этот промежуток времени.

— Подожди. Откуда ты так много знаешь об этом?

— Мой дядя судья. Весь Магический совет рассказывает ему все. Я просто обращаю на это внимание.

— О. Верно. — Может быть, мне следует пересмотреть свидание с ним. Судья был на один ранг ниже консула — слишком большая возможность, что моя жизнь превратится в пародию на Вестсайдскую историю. Но, с другой стороны, как часто мне выпадал шанс пойти на свидание с парнем, который был икрасивым, иумным? Не говоря уж о том, что мне с ним очень легко говорить. Удивительно, насколько расслабленной я чувствовала себя рядом с ним. Прошло уже много времени с того момента, как хоть какой-то парень проявил интерес ко мне. Мысли об Элае попытались пробиться в мои мысли, но я оттолкнула их.

Пол сказал:

— И, знаешь ли, Калпеппер был снайпером в морской пехоте?

— Ты имеешь в виду вооруженные силы Соединенных Штатов?

— Угу.

— Нет, но это не удивительно. Многие магические создания призываются на службу. — Магический Сенат призывал к военной службе, особенно демонов. Это был легкий способ для некоторых из них, чтобы осуществлять их магические нужды, не делая ничего противозаконного. Нет сомнений в том, что это и была причина, по которой Калпеппер подписался на это.

Пол откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

— Ну да, но я думаю, что он обученный убийца.

— Может быть, когда-то он и воевал с обыкновенными. Но Розмари — магическое создание. Как он мог сделать это?

Пол пожал плечами.

— Я не знаю. Но кто-то же это сделал. Веление или нет.

— Верно. — Я взглянула на колонку подозреваемых, читая имена в столбце по крайней мере в сотый раз. Снова посмотрела на Пола. — Так полицейские нашли что-нибудь на него?

— Пока нет. Они обыскали его дом и кабинет, но вернулись ни с чем.

Я вертела ручку в руках, мои мозги кипели.

— Эй, ты случайно не знаешь что-нибудь о заклинании Хранителя?

— Что это?

Ну, стоило попробовать.

— Неважно.

Я написала «Калпеппер» в столбце имя, под буквой Ф, а затем поставила галочку под возможностью. Я положила ручку, чувствуя трепет волнения и возбуждение от того, что я так далеко продвинулась. В конце концов, может быть, у меня дар к детективному делу.

С другой стороны, может, и нет.

9. Наблюдение полицией

Следить за кем-то в реальной жизни было сложнее, чем это показано в телешоу и в фильмах. Вместе с уроками, домашними заданиями и постоянным сонным кормлением по режиму я могла следить за мистером Калпеппером только короткими прорывами. В понедельник я увидела его около некоторых ремонтных работ в кампусе и последовала за ним, надеясь поймать, когда он будет делать что-то подозрительное. Только о том, что он будет делать, я не знала, но надеялась, что инстинктивно пойму это, когда увижу. На следующий день я зашла в его кабинет в подержанном гараже и увидела его, сидящим за столом и пишущим что-то в дневнике с кожаным переплетом, который он нес накануне. В среду я вообще его не нашла. В четверг он снова сидел в своем офисе и что-то писал.

Дневник заинтересовал меня. Зачем его везде носить? Это не могло помочь ему в исправлении протекающего крана. Но если Калпеппер имел тайную любовную связь со студенткой, он тоже мог бы записывать все в дневник. К тому же его звали Фауст.

Узнать это было не трудно. Школьный каталог перечислял имена и фамилии всех преподавателей и сотрудников, и я развлекалась почти двадцать минут, смотря на имена моих учителей. Некоторые из них были довольно забавными, такие как Вильгемина Нортон, Игнатий Фриц и даже Артуро Анкил.

Я знала, что мне нужно увидеть, что он пишет в том дневнике, но я и понятия не имела, как это сделать. К вечеру четверга я пришла к выводу, что мне нужно провести целый день, следя за ним. Мне очень захотелось прогулять уроки в пятницу, но Селена отговорила меня от этого.

— Не стоит рисковать, — сказала она, когда я упомянула это за обедом.

— Ты не знаешь этого. Если онубийца, то это полностью того стоит.

Селена покачала головой.

— Во снах Элая ведь не было никаких признаков Калпеппера, верно?

— Ну, нет. Просто еще больше футбола, подлёдная рыбалка и Катарина. — Я скривилась.

— Тогда определенно не стоит. Я хочу найти тебе парня. И себе тоже, но эти сны твой лучший шанс. И в любом случае менее рискованно.

— Какой риск? В худшем случае — меня поймают при вынужденной посадке на воде и в конечном итоге заключение.

— Я не знаю, Дасти. — Селена содрогнулась. — От Калпеппера у меня мурашки по коже. Люди говорят, что он сумасшедший. Что, если он навредит тебе?

— Как? Он магическое создание. Я магическое создание. Дважды никогда не ответит.

— Расскажи это Розмари.

Ой. Может быть, я должна тратить больше времени, чтобы выяснить, какона была убита и почему.

Я позволяю теме разговора свернуть, увидев, как Ланс поднял бумажку в мою сторону с другой стороны комнаты. Письменными буквами там было написано «Дасти — 1, Ланс — 2».Я вздохнула, ловя предупреждение. Целую неделю он не мстил мне, и я наполовину надеялась, что он так все и оставит. Но, видимо, он разрабатывал другие шалости.

— Лучше следи за своей спиной.

Селена, очевидно, пришла к такому же выводу.

Я взглянула на нее, пораженная ее темным тоном.

— Ты же не думаешь, что он сделал бы все очень плохо?

Она сделала глоток из бокала с водой, раздумывая над вопросом.


— Зависит от твоего определения плохо. Я имею в виду, он не будет делать ничего, чтобы тебе было больно физически. В нем слишком много трусости. Но он не особо обеспокоен насчет эмоционального вреда.

— Думаю, ты бы знала? — спросила я, делая из утверждения вопрос. Селена, может, и моя лучшая подруга, но она одна из самых скрытных людей, которых я знаю. Она бы больше говорила о моих проблемах, чем о своих. Я бы никогда не узнала реальную причину, почему она пренебрегла компанией, хотя я бы предположила, что у нее много общего с Лансом.

— Да, — сказала Селена, и меня удивило это признание. Я надавила на нее, но она отказалась рассказывать подробности.

Тем не менее, я взяла на заметку ее совет и была аккуратна остаток ночи и на следующее утро. Но Ланс не наносил удар до урока псионики. Расстроенная вопросом мистера Анкила, собираюсь ли я практиковать рывок-и-хлопок, я не проверила свой стул, прежде чем сесть. Громкий звук пердежа вырвался из-под моей задницы, а появившийся затем запах был настолько реалистичным, как будто я сделала это на самом деле. Я вскочила, покраснев. Я посмотрела на свое место и с ужасом увидела, как подушка-пердушка, заколдованная чарами невидимости, начала появляться.

От унижения я не могла ничего сказать и почувствовала, как несколько человек засмеялись и еще парочка хихикнули. Я заметила, что Элаю все же было не до смеха. Он встал и подошел ко мне. Он взял подушку-пердушку и выбросил ее в мусорное ведро, не прилагая усилий.

— Ты в порядке? — спросил он, потирая мое плечо. Его рука была невероятно теплой через мою рубашку. Я вздрогнула, потому что ощущение было гораздо более приятным, чем должно быть, учитывая то, как он был огорчен.

Слабо пожав плечами, я сбросила его руку.

— Я в порядке.

Позже, из-за затяжного унижения и перспективы снова увидеть триумфальное выражение лица Ланса, меня потянуло прогулять урок в тренажерном классе и последить за мистером Калпеппером. По крайней мере, так я сказала себе.

Я увидела Калпеппера, прогуливающимся около общего стола, подозрительно оглядывающимся. Он обычно ходил, немного прихрамывая, как если бы у него была старая травма, но сегодня он двигался быстро, глядя через плечо, словно ожидая какого-нибудь нападения на него.

Я продолжала держать между нами дистанцию, идя за ним и прячась за деревьями и зданиями. Через некоторое время он повернул направо и спустился к залу Юпитера, и моя уверенность, что он что-то задумал, увеличилась. Если бы он шел к подержанному гаражу, то повернул бы налево у зала Юпитера. Но дома преподавателей и сотрудников были на этой стороне — так что, возможно, он шел домой.

Калпеппер не шел к преподавательскому корпусу, но повернул налево у озерной статуи по имени Леди. Через пару поворотов мы пришли к одному из боковых входов на Колвэллское кладбище. Я спряталась за здание и высунула голову, чтобы наблюдать за ним. Я задумалась, возможно, что это было психопатическим поведением. Может быть, он вернулся на место преступления, чтобы позлорадствовать. У него не было никакой причины быть здесь. Не было ни одной механической вещи здесь, которую нужно починить. Электричество было запрещено здесь из-за анимации — никто не хотел кучу трупов и скелетов, слоняющихся по саду.

Я последовала за ним, легко прячась за деревья, статуи и мавзолеи. Я понятия не имела, насколько большой была площадь Колвэлла, но Калпеппер шел так долго, что я начала думать об этом месте как о Йеллоустоунском парке. Мы были далеко от главной дороги, но Калпеппер шел уверенно, и мне пришло в голову, что он часто ходил сюда.

Наконец, он замедлился, и я нырнула за надгробие, пригнувшись и внимательно высматривая по сторонам. Я могла видеть Калпеппера на расстоянии, стоящим перед дверью небольшого и древнего на вид мавзолея. Какое бы имя не было выгравировано над дверным проемом, оно уже давно исчезло. Края здания были отколоты и рушились в некоторых местах. Я бы не удивилась, если бы здесь водились привидения, но Селена заверяла меня снова и снова, что призраки редко встречаются. Это было хорошо, потому что реальные призраки должны быть намного страшнее и опаснее, чем в реалити-шоу.

Калпеппер постоял минуту, и я услышала звон ключей. Через секунду дверь распахнулась, и он исчез внутри.

Какого..?

Я изо всех сил пыталась вспомнить все, что я знала о демоне Метусе и его силе. Возможно ли, что Калпеппер был некромантом? Некромантия была запрещена Черной Магической Чисткой, но учитывая то, что я знала о Хранителях заклинания, не думаю, что это многое бы значило. Только я была уверена, что Метуса подпитывали страхи живых, а не мертвых. Так что он делал внутри склепа?

У меня не было никакого способа связаться с внешним миром, так что я села и стала ждать, когда он выйдет. Минуты превратились в час, потом в два. В конце концов, мне стало скучно, но я не могла рисковать, выйдя из укрытия. Я провела некоторое время, практикуя рывок-и-хлопок на соседней статуе с использованием побегов и ветвей различных размеров. К тому времени солнце низко весело над горизонтом, наполняя кладбище тенями, и я подумала, что у меня получается неплохо.

А еще я устала. Не говоря уж о том, что замерзла и проголодалась. Калпеппер должен был выйти в ближайшее время. Просто обязан. Мавзолей был не более десяти метров в длину и пять футов в ширину. Существовало не так много вещей, которые человек может делать в таком маленьком месте.

Когда мои зубы застучали, я сдалась. Либо Калпеппер не собирается выходить в этот вечер, либо он не может. Несмотря на это, я знала, что не хочу быть на этом кладбище ночью. Сумерки, окружающие меня, были немного страшными. Я направилась к выходу, но потом безрассудный импульс развернул меня, и я подошла к мавзолею.

Я уставилась на дверь, думая заходить или нет. Ручки не было в помине, только замочная скважина, так что я положила ладони на камень и толкнула. Дверь не шевельнулась. Калпеппер, наверное, закрылся. Я подумывала о том, чтобы постучать, но понятия не имела, что сказать, если он ответит. Нет, я должна быть терпеливой и умной. Что-то определенно происходит. Я не могу сказать, связано ли это со смертью Розмари, но все возможно. В любом случае, я была полна решимости выяснить это.

Но не сегодня. Слишком холодно, слишком темно и слишком опасно.

Я обернулась, надеясь, что смогу вспомнить путь назад. Немного запаниковав из-за возможности потеряться, я поспешила к дороге, по которой пришла сюда.

Кто-то схватил меня сзади.


10. Проверка

Я вскрикнула и обернулась, атакуя первым заклинанием, которое пришло мне на ум.


— Гипно-сома.

Это было глупое решение; заклинание оцепенения было боевой магией и ограничивалось Велением. Но фиолетовые искры вылетели из моих пальцев и ударили нападавшего прямо в грудь. Он вскрикнул, затем оступился назад, тяжело приземлившись на землю.

Это был Калпеппер. Я уставилась на него в изумлении. Мое изумление превратилось в панику — не время для вопросов. Калпеппер уже начал шевелиться, когда действие заклинания стало проходить. Через несколько секунд он снова будет на ногах. На земле он не выглядел таким большим и страшным, но если он встанет, то будет нависать надо мной. Его глаза открылись. Я начала поворачиваться, но заметила записную книжку, лежащую рядом с ним. Поддавшись внезапному порыву, я схватила ее, а затем дала деру.

Я ковыляла, не зная куда, топча цветы и натыкаясь на могильные плиты и статуи. Вскоре я услышала громкий шум от того, что Калпеппер бежит за мной, что подтолкнуло меня бежать еще быстрее. Это похоже на то, как будто тебя преследует грузовик.

— Стой! Это мое! — проревел он.

Я сделала ошибку, посмотрев через плечо, и увидела, что он был еще ближе, чем это казалось по звуку. Мой ужас увеличился в четыре раза при виде его. Физические особенности его демонического наследия, обычно скрытые за чарами, сейчас были полностью видны, отчего он казался даже страшнее. Его глаза горели электрическим зеленым светом, а рога выглядели как два изогнутых кинжала, растущие из черепа. Все мои сомнения о том, что Калпеппер был способен на убийство, исчезли в одно мгновение.

Я проглотила крик и снова посмотрела вперед, побежав так быстро, как никогда раньше.

Думай, Дасти, думай!Но это было трудно сделать, потому что мой мозг помутился от страха. Дыхание превратилось в короткие, болезненные вздохи. Я знала, что, если вскоре что-нибудь не придумаю, он поймает меня — и что тогда? Хотелось верить, что Веление защитит меня, но я не собиралась проверять эту теорию. Кроме того, мое заклятие оцепенения сработало, хотя не должно было. Что, если с магией Веления было что-то не так? Возможно, Калпеппер может атаковать менясвоей магией.

Испуг сменился страхом. Я прекратила беспорядочный путь по кладбищу и начала петлять вокруг препятствий. Я знала, что не должна находиться в поле его зрения, чтобы уклониться от его заклинаний. Я вздрагивала от каждого звука, издаваемого мной, самая крошечная веточка ломалась так громко, как выстрел пистолета.

— Стой! Воровка!

Услышав нотку отчаяния в голосе Калпеппера, я крепче сжала тетрадку, уверенная, что там есть ответы. Я начала уставать, дыхание выходило из меня в виде коротких, мучительных вздохов, и мои запинающиеся ноги до того устали, что, думаю, они скоро сломаются. Мне нужно поскорее найти помощь. Но я точно потерялась. Ничто в этой части кладбища не казалось мне знакомым. Может быть, я даже бегаю по кругу.

Тогда в отчаянии я, наконец, повернулась и через плечо сказала заклинание оглупления.


— Сено-крани!

Магия выскочила из моих пальцев фиолетовой полоской и ударила Калпеппера по лбу. Он удивленно моргнул и завалился на бок. Он попытался выровнять себя, но его ноги не работали должным образом. Он выглядел как пьяный человек, который пытается пройти по линии для теста на трезвость. Я не осталась, чтобы посмотреть, как долго это продлится. Я снова ускорилась, думая, какое заклинание использовать на нем в следующий раз. Впервые в жизни я была благодарна, что физкультура была обязательным предметом.

Я проделала свой путь через ряд кустов, и мои ноги коснулись тротуара. Я посмотрела вверх и увидела знакомый шпиль башни Монмаунт. Я повернула направо и направилась вниз по тротуару в сторону Общего Зала, надеясь найти там патрулирующих сотрудников полиции.

Темная фигура появилась на пути передо мной, и я инстинктивно сказала заклинание оцепенения. Какая-то часть меня знала, что это не мог быть Калпеппер, но я ничего не могла поделать. Сейчас я не контролировала инстинкт самозащиты. В конце концов, этот инстинкт снова сработал.

Заклинание сорвалось с моих пальцев и попало в цель. Фигура охнула и упала. Пробегая мимо, я посмотрела вниз на лицо человека. Когда я поняла, что это мистер Марроу, я резко остановилась и развернулась, мое сердце ушло в пятки.

Тяжело дыша, я опустилась на колени рядом с ним.

— О, простите. Вы в порядке? Я не хотела, я была так напугана и...

— Тише, — сказал Марроу.

Я замолчала, мой желудок сделал сальто. Я и раньше была в переделках, но никогда ничего подобного не случалось. Я атаковала учителя!Я встала и отошла от него, решив, что расстояние будет здесь лучшим решением.

Но злость, которую я слышала в голосе Марроу, ушла, когда секундой позже он сел и сказал:


— Это было впечатляюще, Дасти, хотя немного неуместно. — Он потер грудь там, где его ударило заклинание.

— Я не хотела атаковать Вас. Не знаю почему, но Веление...

— Не работает на Ночных Кошмарах так же эффективно, как на других видах, — прервал Марроу, вставая на ноги. Он провел рукой по задней части своих коричневых брюк, стряхивая грязь.

Я уставилась на него в изумлении, пытаясь решить, шутил ли он.

— Но...почему?

Он покачал головой.

— Не сейчас и не здесь. — Марроу заметил мой потрепанный вид. — Где ты была последние несколько часов? Половина школы ищет тебя.

— Да? — Я наконец вспомнила про записную книжку у себя в руках. Я посмотрела вниз, на нее. Регистр— было написано выпуклыми буквами. Это было странно. Я открыла ее и увидела, что страницы были полны цифр и сокращений. Это был вообще не секретный дневник. Скорее всего, это была какая-то книга для учетных записей технического обслуживания.

И я укралаего.

— Да, — сказал Марроу, привлекая мое внимание обратно. — Селена, в частности, она была в смятении, когда ты не появилась на уроке.

Я посмотрела на своего учителя, прикусив язык и чувствуя резкое чувство вины. Я даже не подумала, как Селена отреагирует на мое исчезновение. Все это было ничем иным, как глупой, эгоистичной, бесполезной выходкой. Кто-нибудь, дайте мне колпак дурака.

Звук шагов по тротуару отвлек меня от саморугания. И я, и Марроу повернулись, чтобы увидеть, как Калпеппер бежит по направлению к нам. Демон Метус замедлился, когда заметил мистера Марроу, но присутствие учителя не подавило его гнев. Его глаза, по-прежнему светящиеся зеленым цветом, были устремлены на регистр в моих руках.

Он остановился в нескольких футах и сказал сквозь зубы:

— Эта девчонка украла у меня, сэр. Эта книжка моя. Я хочу ее вернуть.

Марроу поднял руку, заставляя его замолчать. Затем он обратился ко мне:


— Дай-ка мне посмотреть на это, Дасти.

Я передала ему книжку. Марроу открыл ее на случайной странице и взглянул на номера, заполнявшие разлинованную страницу. Я второй раз взглянула на книжку, стараясь не выглядеть так, будто я уже это видела. Сейчас, когда первоначальный шок прошел и я поняла свой промах, я задавалась вопросом, почему Калпеппер был так расстроен кражей регистра, при условии, что он пользовался им на законных основаниях. А что, если нет? А что, если он подделывал счета, как говорят? Или, может, у него был какой-то подпольный бизнес?

Марроу закрыл регистр и посмотрел на Калпеппера.

— Она шпионила за мной, сэр, — сказал Калпеппер, сейчас он звучал больше угрюмым, чем сердитым. У него было широкое лицо с острым носом. Его волосы были слишком короткими, чтобы определить цвет, но его брови были светлыми.

— Понятно, — сказал Марроу.

— И она использовала заклинанияна мне. Незаконные.

Марроу поднял одну бровь.

— Незаконные, говоришь?

— Да, сэр. И я хочу выдвинуть обвинение.

Брови Марроу поднялись еще выше, а затем вернулись в нормальное положение.


— Ты уверен, что хочешь сделать это, учитывая недавние проблемы? Я уверен, что в первую очередь шерифу Бракенберри будет любопытно, почему ты преследовал студента.

Калпеппер побледнел и покачал головой.

— Нет, сэр, я не хочу этого.

— Да, я тоже так думаю.

Калпеппер указал на меня пальцем.

— Я не буду выдвигать обвинения, но ты должна заниматься своими делами и оставить меня в покое.

Черта с два.Во всяком случае, я была еще больше заинтересована в том, что еще он вытворит. Невинные люди не ведут себя так подозрительно.

— Я уверен, что это не будет проблемой, — сказал Марроу, протягивая регистр обратно Калпепперу. — Я советую тебе двигаться побыстрее. Шериф сегодня в кампусе.

Калпепперу не нужно было больше подсказок. Бросив на меня последний взгляд, он пошел прочь туда же, откуда пришел.

— Я думаю, в прошлый раз мы говорили об этом, Дасти, — сказал Марроу. — Не возражаешь, если мы пойдем ко мне в кабинет?

— Окей. — Я старалась не звучать неохотно, но, скорее всего, мне этого не удалось. Я была потной и обессиленной и понимала, что у меня были неприятности.

Я последовала за ним в башню Монмаунт и вверх по винтовой лестнице в его кабинет на третьем этаже. Он отпер дверь и впустил меня внутрь. Большой письменный стол занимал большую часть комнаты, он был завален книгами, листами бумаг, а так же различными пишущими приборами. На полках вдоль стен от пола до потолка находилось еще больше книг и еще какие-то странные предметы. Старинная подзорная труба стояла на деревянной подставке с компасом, находившимся рядом с ней. Стрелка компаса вращалась так быстро, как пропеллер самолета. Я задавалась вопросом, на что должна показывать стрелка, полагая, что вряд ли на север. Один столбец полок был полностью заставлен банками, полными трав и химических веществ, используемых в алхимии.

Марроу прошел к задней части стола и поднял трубку дискового телефона, лежащего среди беспорядка.


— Присаживайся. — Он указал на стул напротив него. Я села и слушала странное жужжание, которое звучало, когда Марроу набирал номер.

Через секунду он сказал в трубку.

— Это Марроу, я нашел ее... да, она в порядке. Она скоро будет дома... хорошо... спасибо. — Он повесил трубку.

— Мне действительно жаль, — сказала я. — Я не знала, что простая прогулка будет иметь такое большое значение.

Марроу сел на стул и посмотрел на меня, его выражение лица было задумчивым.


— Это имеет большое значение, как ты сказала, потому что сейчас тыимеешь большое значение.

Я сглотнула.

— Потому что я сонный пророк?

Он кивнул.

— Ты должна быть более осторожной в будущем. Ну, если ты ценишь ту малую свободу, которой еще обладаешь. Еще несколько странных исчезновений — и Сенат приставит к тебе постоянного телохранителя.

Я поморщилась. Так моя мама, в конце концов, не преувеличивала.

— Понимаю.

— Хорошо. А сейчас, почему бы тебе не рассказать мне, что ты делала?

Я вздохнула и задалась вопросом, если все время так краснеть, было ли такое возможно, что твое лицо останется красным навсегда.

— Я увидела, как мистер Калпеппер пошел в Колвэлл, и захотела посмотреть, что ему там надо. Я слышала, что он подозревается в убийстве Розмари, и подумала, что он направился обратно к месту преступления или что-то типа того.

— Он это и делал?

— Нет. — Я кратко рассказала ему все, что произошло. Закончив, я задала вопрос, который больше всего волновал меня.


— Как я смогла сотворить эти заклинания?

— Ты Ночной Кошмар, — сказал Марроу, как будто это все объясняло. — Твоя магия работает иначе, нежели у другихмагических созданий. Ты исключение из правил Веления. У тебя просто не было случая, чтобы узнать, до сих пор.

Марроу помедлил секунду, возрастные морщины на его лице углубились.


— То, что я собираюсь рассказать тебе, не совсем распространенная информация. Тем не менее, я твердо верю, что людям нужно знать правду. Но ты должна пообещать мне, что сохранишь эту информацию в тайне.

— Обещаю.

Он сделал глубокий вдох.

— Несмотря на убеждения Сената, Веление далеко от совершенства. Как и любое заклинание, оно имеет свои лазейки и слабые стороны. Работники Веления, которые поддерживают и управляют заклинанием, совершают ошибки, как и все мы. Но самое слабое место Веления, его слепая зона, так сказать, касается Ночных Кошмаров. Причина, по которой Веление не в состоянии управлять твоим видом — это фиктус, который подпитывает твою магию. Фиктус является самой сущностью воображения. Это единственная магическая сила, которая содержится во всех живых существах, позволяя им создавать, придумывать, мечтать и тому подобное. Воображение невозможно контролировать или предсказывать его следующий шаг с помощью заклинания. Это одна из немногих сил в мире, которая является действительно необузданной.

— Но, я думала, что фиктус — это одна из форм магии разума?

— Это не правда. — Марроу оперся руками на стол. — Магия разума, происходящая от мыслей, порождает все эти электрические импульсы в мозг. Фиктус происходит из чего-то большего, на уровне природного чутья, нежели сознания. Вот почему спящий обычно не имеет никакого контроля над предметом своих снов или почему художники редко могут определить источник их вдохновения. Поняла?

Я начала теребить молнию на своей куртке.

— Да, наверное. Но... если это правда, как это может быть моим первым разом, когда я могу сделать что-то ограниченное Велением? Я имею в виду, оно обычно останавливает меня, как и всех.

— Ах, — сказал он, и его темные глаза сверкнули. — Есть два объяснения этому. Первое — это потому, что ты потребляешь намного больше магии, чем раньше. Второе заключается в том, что магия фиктуса должна быть использована на уровне воображения или не одной только мысли. Простое бормотание заклинание и выбор мишени так, как тебя учили в школе, не сработает. Ты должна использовать магию так же, как ты используешь ее внутри сна.

— Но обычно я не использую магию во снах.

Марроу склонил голову.

— Ты когда-нибудь изменяла законы реальности? Ходила по потолку или манипулировала своей внешностью?

— Конечно. Все время.

Он улыбнулся.

— Тогда ты использовала магию во сне. Ты просто не знала этого.

— Но в этом нет ничего особенного. Я просто представляла себя со светлыми волосами, и это происходило. — Я щелкнула пальцами.

— Это и есть моя точка зрения. Ты используешь воображение, чтобы повлиять на сон. Воображение и естьмагия. Понимаешь?

Я подумала о Милки Вэе, который я наколдовала. Также использовать магию в реальном мире?

Марроу, должно быть, почувствовал мою неуверенность, потому что сказал:

— Я могу продемонстрировать. Встань, пожалуйста.

Я сделала то, что он просил, и ждала, пока он обошел вокруг стола, остановившись в нескольких шагах от меня.

— А сейчас, — сказал он, — я хочу, чтобы ты использовала то же заклинание оцепенения на мне, как ты сделала раньше.

Я уставилась на него в изумлении.

— Вы уверены?

— Да. А теперь начинай.

— Хорошо, — сказала я, все еще не уверенная. Но, в конце концов, онбыл учителем. — Гипно-сома! — Магия оставила мое тело, но сразу же исчезла, как всегда поглощенная этой невидимой силой. — Видите. Вот это и происходит обычно все время, но тогда это не сработало.

— Тогда ты не думалаоб использовании заклинании, как сейчас. Когда ты использовала заклинание против Калпеппера, ты сделала это чисто инстинктивно. А инстинкты Ночных Кошмаров работают на уровне воображения. Это просто. А сейчас попробуй снова, только представь, что ты во сне.

Я на секунду закрыла глаза, пытаясь представить, как заклинание работает.

— Гипно-сома.

Крошечная струйка фиолетового цвета выстрелила из моих пальцев. Заклинание было настолько слабым, что исчезло до того, как достигло Марроу, но оно точно не было остановлено невидимым силовым полем. Я уставилась на свои пальцы, возможности расширились в моей голове, как воздушные шары. Также делает моя мама? Она просто научилась использовать свою магию как во сне, всякий раз, когда она хотела? Неудивительно, что никто не любил ее. Многие люди убили бы, чтобы делать все, что захотят, без вмешательства Веления.

Марроу захлопал в ладоши.

— Молодец. Конечно, слабо, но будет лучше, когда ты побольше попрактикуешься.

— Зачем мне это нужно? Моя мама ослушается Веления все время, и люди ненавидят ее за это. Я не хочу, чтобы они ненавидели и меня.

Марроу вернулся к столу и сел.

— Да, я понимаю. И ты права. Ты не должна щеголять и использовать магию так, как делает Мойра. Я всегда задавался вопросом, каковы ее причины так поступать, особенно учитывая трагическую историю вашего вида.

— Какая трагическая история? — спросила я, тоже садясь.

— Ты никогда не задавалась вопросом, почему вокруг так мало Ночных Кошмаров? Кроме тебя и твоей мамы в Чикери только один Ночной Кошмар.

— Бетани Грэй, — пробормотала я.

— Да, Бетани.

— Я... Я не знала, что здесь только три Ночных Кошмара. То есть, я знала, что я единственный Ночной Кошмар в школе, но думала, что это просто какая-то случайность.

— Боюсь, что нет. — Марроу сложил руки на колени, откинувшись назад. — Хотя существуют и другие Ночные Кошмары в мире, их очень мало. Когда-то на них охотились другие магические создания, они оказались почти на грани вымирания. Твой вид до сих пор не восстановился.

Я сжала ручки своего стула.

— Почему?

— В основном из-за страха и ненависти. Как я уже объяснял, Ночные Кошмары очень сильные из-за природы их магии. На самом деле, настолько сильные, что Ночные Кошмары могут осушить весь фиктус из человека, оставив их в бездушном состоянии, ни живыми, ни мертвыми, но застрявшими между этими состояниями. Эта судьба гораздо хуже, чем смерть. Очень велик риск сделать это с одним из объектов сна, вот почему существуют ограничения по времени на твоих сессиях. К сожалению, до Веления Ночные Кошмары получили плохую репутацию за то, что уничтожали своих жертв так часто, что это привело к их преследованию.

Я думаю, меня сейчас стошнит.

— Но... Вы сказали, что Ночные Кошмары — зло? Я какой-то монстр?

Марроу покачал головой.

— Нет. Такие понятия, как добро и зло, не так однозначны, как нам говорят истории. Твой вид делал то, что должен был делать. Когда еще не было Магического Сената, различные виды воевали, каждая группа пыталась получить господство над другими. Природные создания ненавидели колдовских созданий за их осквернение природного мира, и оба вида ненавидели темных созданий за их паразитическую магию. Но все виды использовали Ночных Кошмаров в своих целях, для работы в качестве наемных убийц. Но Ночные Кошмары не убивали своих объектов. Они осушали из них фиктус. Они были так хороши в этом, что когда войны наконец-то закончились, вновь образованный Магический Совет сказал, что они были слишком опасны, чтобы существовать в таком количестве, и одобрил охоту на Ночных Кошмаров до тех пор, пока они стали не такой большой угрозой.

Мой желудок сжался. Мысль о том, что на целый вид магических созданий охотятся, как на животных, ужасала. Но, с другой стороны, это, может быть, было заслуженно.


— Подождите. — Я сделала паузу, мое замешательство все возрастало. — Я думала, что Магический Сенат всегда состоял из представителей трех видов.

Марроу улыбнулся с довольным блеском в глазах.

— Я рад узнать, что ты слушаешь меня на уроках. Да, всетри вида всегда были в Сенате.

Я моргнула.

— Но тогда это значит, что темные создания тоже согласились с этим. Только как они могли согласиться на такое, когда Ночные Кошмары тоже темные создания?

Марроу вздохнул и провел рукой по бороде.

— Боюсь, это еще один пример того аргумента, что благо многих превышает благо немногих. И я думаю, что в то время для темных созданий это было простым решением. Ночные Кошмары всегда считались аутсайдерами.

Я скрестила руки на груди, дрожа от чего-то помимо холодного воздуха в офисе Марроу. Это, должно быть, причина, по которой мне так трудно заводить друзей в Арквелле. Что, если страх и ненависть к Ночным Кошмарам передалась к моим одноклассникам через поколения от тех магических созданий, которые все еще помнили, что сделал мой вид.

Марроу наклонился ко мне, его голос серьезный.

— Я рассказал тебе об этом не для того, чтобы огорчить тебя, Дасти, но я считаю важным, что ты знаешь правду о том, кто ты, откуда ты произошла и, самое главное, на что ты способна. Ты должна научиться контролировать свои способности.

— Но почему? — Я уже знала его ответ, но подумала, что лучше избежать всех неблагоприятных ситуаций. Может, мне стоит стать монахиней.

— Чтобы защитить себя от преследования, — сказал Марроу. — Не все знают про неэффективность Веления на Ночных Кошмарах. Ты же не хочешь, чтобы всем стало известно, что ты можешь пользоваться незаконными заклинаниями, и лучший способ сделать это — научиться контролировать твою магию. Таким образом, ты случайно не сделаешь того, чего не должна.

К примеру, высасывать душу Элая через его сны? Я сглотнула. Да, вся эта идея про монахинь казалась все лучше и лучше. Я же не могла быть полностью злой, если я была монахиней, не так ли?

— К тому же, — сказал Марроу, его лицо смертельно серьезное, — ты же не хочешь, чтобы убийца узнал, что ты научилась фокусу, который препятствует Велению.

Я моргнула, не понимая.

— Не то чтобы я собираюсь начать помогать убийце.

— Ах, — сказал Марроу, погрозив мне пальцем. — В том то и загвоздка, не так ли? Убийца, кто бы это ни был, очень умный. Достаточно умный, чтобы обмануть тебя и заставить помогать ему, — он сделал паузу, — или ей, а ты даже не будешь знать, что делаешь это. И без сомнений, способности Ночных Кошмаров может оказаться полезной.

Рвотный позыв скрутил мой живот, когда я подумала о Розмари. Вполне вероятно, что убийца заманил ее в Колвэлл. Возможно ли, что то же могло случиться со мной?

Некоторые вопросы лучше оставить без ответа.


11. Нераскрытое дело

К тому времени, как я вышла из офиса мистера Марроу, я поняла, что думала не головой. Как я могла быть настолько тупой? Если Калпеппер участвовал бы во всем этом, то убийца бы уже знал, что могла я сделать. Или узнал об этом в скором времени. Вот и все. Я больше не могла подражать Нэнси Дрю слежкой. Селена была права. Я должна была придерживаться сонного материала. Это было безопасно. Это довольно просто.

Трусиха.

Но я была всего лишь подростком. Я не могла голосовать или созвать армию. У меня даже не было своей собственной машины. Мне не было дела до поимки убийцы. Кроме того, все магические создания считали меня злой. Даже вампиры не находились на стадии вымирания, а большинство из них былизлыми. Лучше поддерживать низкий профиль.

К тому времени, как я дошла до общежития, я успешно переключила мои мысли на более приятную тему моего предстоящего свидания с Полом. По правде говоря, я много думала о нем с прошлого воскресенья.

Я подумала о пропущенных звонках и достала телефон из переднего кармана джинсов, чтобы увидеть, что он был выключен. Гррррр. Тупая вещь была подвержена влиянию эффекта анимации, что означало его выключение в любое время. Обычно когда я ждала важных звонков.

Я включила его и немедленно была вознаграждена двадцатью сообщениями, и все они были от Селены. Не удивительно, что она так волновалась. У меня не было никаких голосовых сообщений, хотя разочарование, что Пол до сих пор непозвонил мне, поразило меня, как внезапная судорога. Он резал меня без ножа — мы должны были встретиться завтра вечером, но я не знала где и когда.

Естественно, Селена все еще была там, когда я вошла. Она прочитала мне десятиминутную лекцию о том, что я никогда не должна делать такую глупость снова. Я не стала спорить с ней. Она была полностью права.

Я не могла избавиться от уверенности внутри себя, что Пол не собирается звонить, и к тому времени, как я отправилась к моей сонной сессии с Элаем, я была готова закончить этот день. Но дела шли все хуже и хуже, когда я увидела Элая, стоящего перед залом Флинта с Катариной.

Они целовались.

Я нырнула за дерево, покраснев с ног до головы. Может ли эта ночь стать еще хуже? Было достаточно плохо, что Элаю уже снилась Катарина в откровенном наряде чирлидерши. Сейчас, когда они уже дошли до создания этапа в реальной жизни, я могла только представить, какие сны получатся в результате. ГолаяКатарина, без сомнения.

Горячие злые слезы жгли глаза. Это было слишком много после дня, где у меня было унижение на псионике, выяснением, что я монстр, который может убить людей в своих снах, вероятность того, что первый мальчик в Арквелле проявил интерес ко мне, и теперь это.

Я глубоко вздохнула и сказала себе, что меня не волнует, с кем Элай целуется. Тем не менее, у меня была сессия сонной кормежки, которая была достаточно веской причиной, чтобы прервать их. Но потом я посмотрела на часы и поняла, что пришла на пять минут раньше. Какая удача.

По крайней мере, Элай попрощался несколько минут спустя, после того, как один из патрульных оборотней полиции сказал ему прерваться и дал им предупреждение за нахождение после комендантского часа. Я ждала, пока Катарина не скроется из вида, и потом пошла.

— Эй, — сказал Элай, как только я появилась у двери. — Что случилось с тобой сегодня?


Он посмотрел на меня сверху вниз.

Я скрестила руки на груди, жалея, что не переоделась в мой обычный наряд для сонного кормления. Я чувствовала себя странно уязвимой в джемпере с V-образным вырезом и джинсах с низкой посадкой.


— Что ты имеешь в виду?

Боже, я надеюсь, что он не пахнет ей.

Элай сократил пространство между нами, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Он был таким высоким, что я должна была задирать голову, чтобы смотреть на него с такого расстояния.


— Ты исчезла перед тренажерным залом. Все искали тебя.

Я сделала шаг назад.

— Я слышала.

Он нахмурился.

— Ты в порядке?

— Лучше не бывает.

Я свободной рукой показала на стул.

— Может, начнем с этого?

Он нахмурился.

— Что-то случилось?

— Нет.

Он положил руки на бедра.

— Ты лжешь.

Я сердито посмотрела на него.

— Как ты можешь знать меня настолько хорошо, чтобы знать, когда я лгу.

Выражение его лица стало снова угрожающим.

— И что этодолжно означать?

— Ничего. Просто не говори, что беспокоишься, ведя себя так, будто тебе все равно. Это действительно не нужно.

Он ничего не сказал, продолжая смотреть на меня с тем же выражением лица, как у пантеры. Через некоторое время он повернулся и сел на свое обычное кресло, раскрыв рот в огромном зевке.

Я села напротив него, скрестив руки на груди, и снова смотрела на плакаты на стене. Было легко угадать, какие принадлежат Лансу и какие Элаю. Более десятка воплощений Джокера ухмыльнулись мне в ответ. Вклад Элая к декору состоял из нескольких плакатов рок-групп, включая Черный шум, вместе с пропусками Цинциннати Бенгалс и объявлением о наборе в ФБР. Я думаю, он не шутил о своих жизненных целях.

— Итак, где ты была? — спросил Элай тоном намного мягче, чем раньше. — Я боялся, что ты исчезла.

Я вздохнула, не в силах удержать свою маску суки на лице, глядя на его озабоченность.

— Я делала кое-что глупое.

Края его губ поднялись в усмешку.

— Например?

Я сосредоточила свой взгляд на его ухе, чтобы не смотреть ему в глаза.

— Я думала, что напала на след убийцы, но ничего не вышло.

Он снова зевнул.

— Да, мне не везет в обоих случаях. Но просто продолжаю использовать таблицу, которую дал тебе.


Он откинулся в кресле, и его глаза уже мягко закрылись.

Я поменяла позицию, как только его дыхание стало глубже. Его сон был как и тот другой, о ледовой рыбалке, холодной и скудной. Когда я заметила Катарину, на меня нашло иррациональное желание причинить ей вред. Словно все эмоции, с которыми я боролась в реальности, последовали за мной в сон и усилились в десять раз.

Я нахмурилась, и обида за каждый раз, когда она высмеивала меня, за тот поцелуй с Элаем, начала гореть внутри меня подобно лесному пожару. Катарина во сне начала кричать. Плоть на лице начала пузыриться, как тающий воск. Ее волосы почернели, как будто были сожжены, а затем выпали. Внезапный страх внутри меня ослабил жесткий контроль над гневом в голове. Что происходит?

Элай бросился к ней с выражением полного ужаса на лице.

— Что происходит? — закричал он.

Он взял ее за руки, но кожа начала гноиться и осыпаться, обнажая кости под ней. Ее лицо было похоже на мумию.

Что ты делаешь, Дасти?

Испугавшись, я поняла, что ответственна за это. Мои мысли, мои действия, моя магия. Хуже того, я знала, что страх Элая был искренним. В первый раз он не знал, что этот сон — кошмар.

Я закрыла глаза, отвращение к себе вымыло остатки моего гнева. Я представила себе, что мы где-нибудь в другом месте. Без Катарины, без ледовой рыбалки. Я представила себе мягкий и теплый ветер, а не острый, как лезвие бритвы на моей коже. Солнце, горячее и низкое в небе, как на Гавайях.

Я открыла глаза и задохнулась от изменений, которые я сделала. Элай и я были одни, стоя на палубе яхты.

Он посмотрел на меня, ошеломленный.

— Что случилось? Я видел Катарину... — Он сглотнул. — Это тысделала с ней?

Я не ответила. Не смогла. Что-то огромное и темное летело над бесконечной поверхностью сине-зеленой воды. Черный феникс. Что-то мертвое свисало с его когтей.

* * *

Я пыталась не думать о том, что сделала во сне Элая, пока ждала звонка от Пола на следующий день. Но я думала об этом. Много.

И Пол не позвонил. Я полагала, что так и будет, но это не уменьшило боль. Около шести часов я сдалась.

— Может, что-то случилось, — сказала Селена. — Он, должно быть, потерял твой номер.

— Он мог бы посмотреть его в каталоге.

— Может быть, его семья заболела.

Я плюхнулась на диван в нашей комнате в общежитии.

— Он Кирквуд. Мы бы услышали об этом в новостях.

Селена вздохнула.

— Ну, если у него нет никакого объяснения, пошли его. Он не заслуживает тебя в любом случае. Он просто, ммм, — Селена заколебалась, — лузер.

Я смотрела на нее, шокированная тем, что она собиралась сказать.

— Он мул?

Селена нахмурилась.

— Это противное слово, Дасти.

— И это ты его сказала.

Почтисказала.

— Какая разница.

Мул — унизительное слово для тех, кто не может творить магию. Термин обычно относился к полукровкам, чья магическая стерильность была результатом их родителей, относящихся к различным видам, подобно тому, как настоящие мулы не могли воспроизвести из-за целой хромосомы коня-осла.

— Подожди, Пол — полукровка?

Селена неловко заерзала в кресле напротив меня.

— Его мать, Элиза Кирквуд, младшая сестра магистра Кирквуда. Никто не знает, кто его отец, но он определенно не был колдовским созданием. Моя мама говорит, что был большой скандал, когда это случилось. Люди все еще говорят об этом время от времени.

— Почему ты не сказала мне?

Селена перекинула хвост через плечо и начала пальцами расчесывать волосы.


— Я не думала, что это имеет значение для тебя.

Он ошибалась. Это имело значение, только потому, что я поняла, что у нас с ним было гораздо больше общего, чем я думала. Не то, чтобы слишком многое. Он бы все равно отшил меня.

После того, что я сделала во сне Элая прошлой ночью, я не была уверена, что я обвинила его. Зло, зло, зло,шептал противный голос у меня в голове.

— Ты в порядке? — спросила Селена.

Я кивнула, но слезы жгли глаза.

Селена подошла и селя рядом со мной на диван. Она положила руку мне на плечо, обнимая меня.


— Серьезно, он не стоит того, чтобы расстраиваться. Никакой парень этого не стоит.

Я обняла ее, а потом встала. Я не рассказывала ей о тех ужасных вещах, которые узнала от мистера Марроу, или то, что я сделала во сне Элая. Она была моим единственным настоящим другом, и я не хотела рисковать тем, что ее мнение обо мне может измениться.

— Я на пробежку, — сказала я, исчезая в спальне. Я переоделась в свою одежду для пробежки, а затем направилась к двери.

— Будь осторожна, — сказала Селена с волнением в голосе.

Я не ответила и закрыла за собой дверь. Я медленно прошла по коридору и бросилась бежать, как только оказалась снаружи. Я бежала так быстро и сильно, как только позволяло мне мое тело, позволяя физической усталости забрать все плохие чувства внутри. Когда мои слезы скатились по щекам, то я сказала себе, что это от ветра.

Я не обращала внимания, куда бежала, один тротуар, другой, бегая по кругу вокруг кампуса, я чувствовала, как тикают минуты. Через некоторое время я почувствовала, будто мои ноги сделаны из свинца, а не из мышц. Мои легкие болели от напряжения, и я знала, что как только остановлюсь, то у меня начнется приступ кашля.

Но я не остановилась. Я поднажала и побежала дальше. В те редкие минуты, когда я позволяла себе думать, я действительно хотела пойти домой, к папе. Убежать назад, к прежней жизни. Чтобы снова стать нормальной, обычной. Не каким-то чудовищем, которое может убить тебя во сне.

Это было невозможно. Даже если бы я проснулась завтра магически стерильной, как и большинство других полукровок, я бы не смогла вернуться к моей прошлой жизни так же легко, как вытащить пару удобной обуви. Это больше не возможно. Слишком много дырок, слишком много повреждений.

Некоторое время спустя, после того, как солнце село, я перешла на шаг и направилась обратно к залу Райкера. Я приняла долгий, горячий душ, благодарная сообществу, если бы оно разрешило принять ванну хотя бы один раз. К тому времени, как я вернулась в комнату в общежитии, Селена спала. Я не стала проверять телефон на наличие пропущенных вызовов. Я знала, что их не было.

Я легла спать, заснув через минуту, будучи физически и эмоционально истощенной. И я, ночной кошмар, спала без сновидений.


12. Признал себя виноватым

Следующие две недели прошли почти без неприятностей. Впервые в жизни я пыталась не выделяться, не высовываться и держать свой нос подальше от неприятностей. В основном я не хотела рисковать, натыкаясь на Пола, или даже замечать его издали. Я также избегала Элая. Мне удавалось опаздывать на полчаса на все наши сон-сессии, так что, когда я приходила, он уже спал. Он пытался заговорить со мной внутри снов, но обычно я маскировалась.

Избегать его во время школы тоже было не слишком трудно. Катарина позаботилась об этом. Каждый раз, когда он пытался заговорить со мной или даже смотрел на меня, Катарина была тут как тут, привлекая его внимание к себе.

Даже Ланс притих. Я подозревала, что он ждал, когда я выкину следующую проказу, но мне больше не интересно играть в эту игру. Мне не нужны проблемы, спасибо.

В пятницу, перед танцами Самхэйн, Селена и я выстроились за пределами школы с остальными студентами, ожидая, когда нас впустят на школьную ассамблею по важности Сахэйн. Селена предупредила меня, что там будет скучно, но я с нетерпение ждала выходных после этого. Не то, чтобы у меня были какие-то причины ждать выходных так сильно. Танцы будут завтра вечером, а у меня до сих пор нет пары.

В нескольких шагах впереди нас стояла Катарина, разговаривая с одной из своих высокомерных подруг, ведьмой по имени Карла Питэмиэр. Не заняло много времени, чтобы понять, что они говорят обо мне. Я хотела не обращать на них внимания, но не могла.

— Неужели она действительнопытается его соблазнить? — сказала Карла, кинув на меня неодобрительный взгляд.

— О да. Ты же знаешь Ночных Кошмаров, — сказала Катарина. — Они же демоны, не так ли? Она пришла на их последнюю сон-сессию в нижнем белье. Как будто Элай посмотрит на нее, когда у него есть я.

Селена ударила меня в плечо и прошептала:

— Не слушай их. Кэт просто ревнует и не уверена в себе.

— Ты так думаешь? — прошептала я в ответ своим самым саркастичным тоном.

— Да, я так думаю. Вы с Элаем разделяете такую связь, которую она никогда не сможет с ним иметь.

Я сморщила нос.

— Единственное, что мы разделяем — это часы, полные скучных, бесполезных снов. — Это было не совсем верно, но я решила, что это было дело леди Элейн и Сената судить о значении снов Элая. Я просто наблюдатель. — Элай даже не разговаривает со мной.

— Это только потому, что ты избегаешь его. — Селена поморщилась. — Ох, не делай вид, что это не так. Элая влечет к тебе. Уж я-то вижу. Он смотрит на тебя, когда думает, что ты не видишь. Я поймала его на этом кучу раз, и, уверена, Катарина тоже.

Мой желудок сделал сальто из-за этой мысли, но я не обратила на это внимания. Это не могло быть правдой. Селена просто пыталась заставить меня чувствовать себя лучше.

— В любом случае, это не имеет значения, — сказала Селена, качая головой. — Она бы и без этого ненавидела тебя.

Я фыркнула.

— Что я такого сделала, чтобы заслужить это? Я имею в виду, кроме инцидента с этой глупой змеей.

— Вот именно. — Селена ткнула меня в плечо указательным пальцем. — Ты сделала самое худшее из всего возможного для сирен. Ты заставила ее выглядеть непривлекательной в глазах окружающих. В смысле, она же ела червей.

Я не могла сдержать улыбку. Это было довольно грубо.

— И, возможно, в это трудно поверить, но Катарина действительно ненадежная. И она ничего не может с этим поделать. Многие из нас — сирен — ненадежные. Это своего рода наша Ахиллесова пята. — Селена заправила за ухо прядку черных волос, которая выбилась из косы. — Мы не можем не быть привлекательными, но это не мы, это наша магия. Знаешь? Трудно быть уверенной, что люди вокруг любят нас за то, кто мы есть, а не за то, как мы выглядим или как заставляем их чувствовать себя.

Я моргнула, абсолютно удивленная ее речью. Это было так непохоже на нее — быть такой открытой. И хотя она говорила о Катарине, я знала, что она говорила и о себе тоже.

— Кроме того, — продолжала Селена, на ее щеках легкий румянец, — ты действительно красивая, и умная, и смешная, и это все ты. Не магия. Катарина не может ничего поделать и ревнует. И она знает, что рано или поздно Элай тоже поймет различие. Это неизбежно.

Я закатила глаза, смущенная комплиментом.

Теперь Катарина смотрела прямо на меня и говорила даже громче, чем раньше.


— Я имею в виду, сколько раз Элай должен сказать нет прежде, чем до нее дойдет?

— Я думаю, ты должна серьезно принять во внимание эту штуку со змеей снова, — сказала Селена, также громко.

— Если бы я могла, но... — я замолчала, вспомнив правду о моей магии.

— Понятия не имею, — сказала Карла. — К тому же известно, что Ночные Кошмары не очень умные, верно?

Селена показала им неприличный жест.

Катарина так злобно улыбнулась, что я задумалась, не сглазить ли ее, может быть, оглушающее заклятье, чтобы никто не мог слышать, как она говорит, или прыщ на носу, заодно посмотрю, смогу ли переступить через Веление. Мне уже надоело быть послушной. С тех пор, когда я сделала с ней во сне Элая, я пыталась быть милой, но мое терпение кончилось.

Вместо этого я показала ей палец.

— Опусти. — Селена схватила мою руку и заставила меня опустить ее. Слишком поздно я поняла, что мистер Анкил видел меня.

Он подошел, на его лице были морщины, что было нехарактерно для него. Он выглядел странно бледным и усталым. Его длинные волосы выглядели так, будто он не мыл их несколько дней. Я задалась вопросом, был ли он болен.

— Я думаю, Дасти, этого вполне достаточно.

— Хорошо, — сказала я, несколько ошеломленная выговором. Анкил редко играл роль сторонника строгой дисциплины. Я думала, что из всех людей именно он понял бы, учитывая, что он поделился со мной подробностями о своем детстве.

Он рассеяно кивнул в мою сторону, но его мысли и внимание были уже в другом месте. Он огляделся, бессознательно заламывая руки снова и снова.

— Что-то не так, мистер Анкил? — спросила я.

— Что? — Он пристально посмотрел на меня, как будто уже забыл обо мне. Его голос дрожал, когда он ответил: — Ох. Вовсе нет. Просто веди себя прилично, Дасти. — И пошел прочь.

— Это было странно, — сказала я, не обращая внимания на победную улыбку на лице Катарины.

— Да, я знаю. Но он ведет себя странно в последнее время, — сказала Селена.

Я задумалась об этом на секунду и поняла, что она права. Последние пару дней его уроки были странно тихими, меньше практики и больше времени на чтение учебников или ответы на простые вопросы.


— Интересно... Вот дерьмо.

— Что? — сказала Селена.

— Это он, — прошептала я, ныряя за нее. — Спрячь меня.

Пол шел по коридору в нашем направлении. Я прижалась плечом к стене и толкнула Селену подальше, чтобы укрыться. Не то чтобы ее стройная фигура была достаточно большой, чтобы выполнить задачу.

Пол остановился, когда дошел до нас. Я ничего не могла поделать. Я встала рядом с Селеной, чтобы лучше видеть его. Я провела пальцами по волосам, стараясь придать им нормальный вид. По крайней мере, волосы в горошек наконец-то прошли.

— Эй, Дасти, — сказал он.

— Я не думаю, что ей хочется разговаривать с тобой. — Селена скрестила руки на груди, уставившись на него своим суровым взглядом. Сейчас она выглядела более девчонкой-сорванцом, чем когда-либо.

— Я знаю. Я не виню ее. — Пол перевел взгляд с Селены на меня. — Но, пожалуйста, позволь мне объяснить.

— Гм, — сказала Селена.

Я знала, что должна сказать ему отвали, но мне хотелось услышать, что он скажет. Он выглядел таким же бледным и усталым, как мистер Анкил. Красноречивый желтый цвет проходящего синяка был на его правой щеке, а его нос казался еще более искривленным, чем я помнила. Я задалась вопросом, занялся ли он боксом.

Когда его насыщенные карие глаза встретились с моими, я не могла притвориться, что меня по-прежнему не влекло к нему.

— У тебя две минуты.

Пол взглянул на Селену и сместил рюкзак на плечо, ему было явно неудобно говорить перед ней. Желваки заходили у него на челюсти, когда он стиснул зубы.

— Я был болен.

Селена фыркнула.

— Так болен, что не смог позвонить?

Пол не обратил на нее внимания, не сводя с меня взгляд.

— Я получил травму в субботу утром, перед тем, как мы должны были пойти на свидание, и в итоге оказался на некоторое время в Веджови.

Мои глаза расширились. Веджови — местная больница магических созданий, но ученики редко туда попадали. Большинство болезней и травм лечились медсестрами, которые работали в лазарете Арквелла. Только серьезные травмы требуют уровня магии врачей Веджови. Должно быть, все было очень плохо, если Пол там оказался.

— Что случилось? — спросила я, взглянув на него еще пристальнее. Кроме старого синяка на его лице, она не могла заметить ничего другого.

— Я... шел домой в пятницу вечером и упал с какой-то лестницы. Сломал пару костей. — Он специально повернулся к Селене, указав на желтое пятно под глазом. — В том числе и мою скулу. Больно говорить. — Он снова посмотрел на меня. — К тому времени, когда я снова смогговорить, я не знал, что сказать. Знаю, ты думаешь, что я подвел тебя. Я только сегодня вернулся в школу и хотел лично объяснить, что произошло.

Я сглотнула, думая о том, сколько раз за последние две недели я хотела, чтобы что-то плохое случилось бы с ним.

— Мне жаль, что ты пострадал. Но ты сейчас в порядке? — Это был глупый вопрос, но я не могла придумать ничего лучше.

— Да, я в порядке, мне сейчас лучше.

Селена нахмурилась.

— Ты упал с лестницы и ударил скулу?

Я вздрогнула от скептицизма в ее голосе, хотя часть меня согласилась с ней. Казалось маловероятным, что нечто такое произойдет.

Пол снова поправил рюкзак.

— Это было неудачное падение. Там было много ступеней. Я также сломал запястье и подвернул лодыжку.

— Оу, — сказала я.

Пол открыл было рот, чтобы ответить, но громкий скрип дверей спортивного зала остановил его. Мы все повернулись, чтобы посмотреть, как первый человек в очереди наконец-то зашел внутрь.

— Да начнется веселье, — сказал Пол, шагая рядом со мной. Кажется, его энтузиазм по поводу ассамблеи был как у Селены. Он придвинулся ближе ко мне, так что наши тела почти соприкасались.

Разговоры остановились, когда все вошли и сели. Мы втроем оказались в верхнем ряду трибун, что было хорошо. Если это действительно будет так скучно, как утверждает Селена, по крайней мере, я смогу облокотиться на стену и заснуть. Ну, могла бы, если бы хотела, но не думаю, что усну рядом с Полом.

Это заняло больше двадцати минут, чтобы усадить всех. К счастью, Катарина и ее друзья были в следующей секции, на достаточном расстоянии, чтобы мне больше не пришлось слушать их насмешки. Я задалась вопросом, где был Элай, и огляделась вокруг, надеясь найти его сидящим где-нибудь еще, а не с Катариной, что было бы верным показателем того, что их отношения усложнились.

Не тут-то было.

Через несколько минут Элай пробежал вверх по лестнице между двумя секциями. Его глаза встретились с моими, их выражение мрачное и пристальное, как всегда. Казалось, мое сердце перехватило в груди. Он отвел взгляд первым, посмотрев на Пола. Его губы неодобрительно изогнулись. Была ли Селена права? Нет, не говори глупостей,сказала я сама себе, когда Элай повернулся и сел рядом с Катариной.

Доктор Хендершоу появилась на импровизированной сцене в центре физкультурного зала. Она произнесла обычную приветственную речь, затем передала микрофон руководящей демонстрацией хора миссис Ховик. Ховик, вместе со всеми участниками демонстрации хора, как мужского, так и женского пола, была сиреной. Селена терпеть не могла ее, но я нашла ее забавной в своей излишне взбалмошной манере.

Она представила хор, который потом выступал. В Старшей Школе Чикэри тоже был хор, но ничего подобного не было. Когда сирены начали танцевать и петь, все в зале затихли, полностью загипнотизированные. Приятное покалывающее тепло прокатилось по моему телу, мои мысли затуманились. Я смутно осознавала, что Селена что-то бормочет рядом со мной, что-то о том, как это неправильно, что сирены превращались в сексуальных объектов перед всей школой и что для сирен было гораздо больше важных вещей, чем быть красивой. Я не обращала на нее внимания, мои барабанные перепонки слишком заколдованы, чтобы слушать кого-то.

Когда они закончили, я стояла и аплодировала, как и все. Когда сирены ушли со сцены, сила их магии постепенно исчезала. Я снова осознала кто я, где я и что я делала — сидела в затемненном физкультурном зале рядом с Полом Кирквудом. Мы сидели так близко, что его нога и плечо задевали мои. Я не удержалась и наклонила голову в его сторону. Мой пульс участился, когда он сделал то же самое.

Начался фильм, показывавшийся над сценой. Ну, фактически, там было больше голограмм, чем фильма, 3-D изображения, созданные с помощью магии, а не каким-то электрическим оборудованием. Голос за кадром принялся рассказывать историю о значении Самхэйн, в то время как мелькали картинки в документальном стиле. Рассказчик объяснил, что Самхэйн — это время, когда дикой магии, которая пребывала между миром живых и мертвых, было разрешено свободно проходить и обновлять все источники магии в мире, как тот, который якобы протекал под основанием самого Арквелла.

Я делала все возможное, чтобы сосредоточиться на выступлении, но я расслышала только одно, два предложения. Я была слишком поглощена звуком дыхания Пола, как он ерзает на стуле, и особенно, как хорошо он пахнет, запах каким-то образом усилился в темноте.

— Итак, насчет Самхэйн, — сказал Пол, наклоняясь ближе. Его дыхание щекотало мое ухо, посылая по коже мурашки. — Есть шанс, что ты завтра пойдешь со мной на танцы?

Я задержала дыхание, не зная, что сказать. Я так сильно хотела этого. Но боялась снова обжечься.

— То есть, если у тебя еще нет пары.

Я почти засмеялась. У меня? Ночного Кошмара? Я покачала головой.

— Как я узнаю, что на этот раз ты придешь? — Я повернулась так, чтобы наши глаза встретились.

Раненное выражение появилось на его лице, и я почти пожалела, что сомневаюсь в нем. Его рассказ о падении с лестницы не может быть правдой, но не было никаких сомнений, что он каким-то образом пострадал. Пол протянул руку и взял мою руку в свою. Приятная дрожь скользнула вверх по руке, в мою грудь.

— Я приду, — сказал он. А потом он держал меня за руку в течение всей ассамблеи. Его прикосновение было тем обещанием, которого мне так не хватало.

* * *

Этой ночью я решила прийти на мою сон-сессию с Элаем вовремя, уверенная, не боясь столкнуться с ним лицом к лицу впервые за несколько дней. Только вот уверенность полностью исчезла, когда я шагнула в комнату общежития и увидела, как Элай без рубашки вышел из спальни. Его обнаженная грудь была еще более великолепной, чем я помнила, эта татуировка с черным скорпионом и твердый, как камень, пресс.

Слишком поздно поняв, что глазею на него с открытым ртом, я заставила свой рот закрыться. Элай ухмыльнулся, натянув футболку через голову.

— Давно не виделись, — сказал он, натягивая рубашку вниз до бедер.

Я пожала плечами, пытаясь быть хладнокровной, хотя мое лицо было в огне. Просто думай о Поле,твердила я себе. Просто думай о Поле.К моему облегчению, это помогло.

Элай повернулся и сел на тот диван, который я обычно занимала, ожидая, когда он уснет.

— Почему ты избегала меня?

Я закатила глаза.

— Не будь смешным. Я не избегала тебя.

Элай приподнял бровь.

— Ага. Верно. Поэтому я не говорил с тобой с той самой ночи, когда ты прогуляла физ-ру.

С той самой ночи, когда я ужаснула тебя своими ужасными силами Ночного Кошмара, я тихо добавила за него.

— Не то, чтобы мы зависаем в одних и тех же кругах.

Он не ответил, но несколько секунд пристально смотрел на меня, его лицо ничего не выражало. Я раздумывала сесть на кресло, которое он обычно занимал, но мне не хотелось проходить мимо него сейчас. Мне не удавалось выкинуть его полуголого из головы, и это заставляло меня нервничать. С моей удачей, я, скорее всего, споткнусь и сломаю что-нибудь.

— Так кто тот парень, с которым ты сидела на ассамблее?

Я моргнула, удивленная тоном Элая. Он точно не звучал раздраженным, но что-то подсказывало мне, что это был не просто случайный вопрос.

— Для тебя никто.

Элай хмыкнул.

— Он твой парень или как?

— Не, я просто люблю непроизвольно держаться за руки с незнакомцами.

— Правда? — Он повернулся на бок и потянулся, положив голову на один подлокотник дивана, а его ноги свисали с другого подлокотника. — Вот почему ты никогда не держала... — Он умолк, громко зевнув. А потом уснул.

Я долго пристально на него смотрела, задаваясь вопросом, что же он хотел сказать. Затем подошла к нему и залезла на него сверху, благодарная, что на этот раз он выбрал диван. Это делало мою работу намного легче.

Я вошла в его сны, желая закончить с этим побыстрее. Когда мир сна сформировался вокруг меня, я увидела привычный физкультурный зал в средней школе Чикэри, обычно он так выглядел, когда проходил выпускной вечер. Красные и белые растяжки висели на стенах и потолке. Еще больше растяжек обрамляли столы на краях танцпола. Громкая поп-музыка гремела из динамиков, задаваяритм извивающимся телам на танцполе.

Рядом я увидела Элая, танцующего с Катариной. Я хотела замаскироваться в старую леди, чтобы снова скрыться от него, но мне не выпало шанса, потому что странное ужасное зрелище привлекло мое внимание. В центре танцпола, возвышаясь над головами учеников, был Минотавр. Он танцевал под музыку, веселился, выделяясь из толпы. В его носу было огромное железное кольцо. Кровь капала с него, разбрызгиваясь по голой груди существа малиновым цветом.

Я шагнула в его сторону, пытаясь понять, почему он присутствовал во сне Элая. Раздался громкий крик, перекрикивая музыку, и я застыла на месте. Я подняла глаза, моя голова пульсировала из-за внезапного прилива адреналина, когда я увидела, как черный феникс спикировал на танцующую толпу, растопырив когти и открыв клюв. Прежде чем я успела среагировать, он схватил Минотавра за шею и с омерзительным треском оторвал его голову от тела. Студенты начали кричать, когда огромное тело существа упало на пол, кровь била струей из его шеи.

Следующее, что я помнила, Элай стоял рядом со мной, его лицо вялое от шока, когда люди толпились мимо нас в бешеной панике. Видение его страха только увеличило мой собственный. Я не хочу бороться с этим. Не сейчас. Не когда-либо еще. Я видела достаточно и не хотела больше этого видеть. Я отстранилась от сна и сбежала прежде, чем проснулся Элай. Я пошла в кровать, как только закончила печатать в своем журнале снов. Но я не могла заснуть. Очень, очень долгое время.


13. Самхэйн

Пол забрал меня из моей комнаты в общежитии перед танцами. Селена и ее парень для свидания, сирена по имени Джастин Дамико, уже уехали. Я провела целых десять минут сама с собой, совершенно уверенная, что снова никуда не пойду. Но Пол постучал ровно в семь тридцать, и я поспешила ответить, почти задыхаясь от облегчения.

— Привет, — сказал он, окидывая взглядом мое платье, с открытым плечом из золотого шелка с кремовым кружевом. — Вау. Ты отлично выглядишь.

По моей груди распространился трепет из-за того, как он смотрел на меня с полураскрытым ртом и широко распахнутыми глазами. Я не считала себя очень красивой, но выражение его лица заставило меня почувствовать такой. Я позаимствовала платье у Селены. Оно было красивым, несмотря на мои несчастные рыжие волосы, которые даже сейчас завивались, вопреки обильному количеству средств для волос, которые я на них вылила.

Пол, конечно же, был красавчиком в этом черном костюме и с черной бабочкой, нейтрализовавшимся красным жилетом.

— Как и ты, — ответила я.

— Где твоя маска? — Он оглянулся на беспорядок в комнате общежития.

— Одну секунду.

Я отыскала подходящую золотистую маску рядом с моим компьютером. Танцы на Самхэйн были первым балом-маскарадом, на котором я когда-либо присутствовала. Я чувствовала себя немного глупо, надевая маску, но это было также немного весело. Если верить Селене, маска была Коломбиной, которая охватывает лишь верхнюю половину моего лица. Украшенная перьями и блестками я походила на золотого павлина.

Я вернулась к двери.

— Что насчет твоей?

Пол протянул руку и стащил маску с верхней части головы, где он носил ее, как пару солнцезащитных очков. Это тоже была Коломбина, но простая и черная, без всяких украшений. В сочетании с его светлыми волосами, собранными в хвост, он выглядел как модель для обложки любовного романа.

— Пошли.

Пол протянул руку, и я взяла его под руку. Он притянул меня к себе, наши тела соприкоснулись, когда мы двинулись вперед. Идти под руку с ним чувствовалось естественным, как дыхание. Тепло его тела согревало меня, пока мы шли через весь кампус в Ватикут-холл.

Лужайка была заполнена студентами и случайными членами факультета. Они собрались вокруг костров, горящих здесь и там, коротая время перед началом праздника. Парочка оборотней-полицейских патрулировали вокруг, но после смерти Розмари их развелось столько, что почти и не замечались.

— Поп-викторина, — сказал Пол, пока мы шли. — Давай посмотрим, сколько ты запомнила на собрании.


Он провел рукой по моей спине сверху вниз и снова обратно.

Я покраснела и почувствовала трепет, который никто не видел. Это маска была довольно классной вещью.

— Почему мы надеваем маски на Самхэйн?

Я улыбнулась. Слишком легко.

— Чтобы спрятаться от духов умерших, потому что это единственная ночь в году, когда они могут выйти и терроризировать магических созданий. Повезло нам.

— Правильно. — Пол покачал головой. — Кажется, я вчера не слишком удачно отвлекал тебя.

Я покраснела, вспомнив, как он проводил пальцами по моей руке сверху вниз от моего предплечья, вызывая мурашки по телу.

— О, я бы так не сказала.

Он засмеялся, как только мы зашли в Ватикут-холл. Это была старая постройка на территории кампуса, которая использовалась только для особых случаев, таких как танцы или выпускной. Сегодня здание напоминало средневековый замок даже больше, чем обычно. Полоски синего и серебряного шелка были натянуты между богато отделанными гобеленами и геральдическими флагами, которые украшали внешние коридоры. Фонари висели около флагов, создавая мерцающую, романтическую обстановку. Конечно же, великолепие здесь было ничем по сравнению с большим бальным залом.

Длинные деревянные столы со стоящими на них хрустальными тарелками и бокалами были распределены по залу между блестящими ледяными скульптурами таких магических созданий, как единороги, драконы и даже нашего школьного талисмана — гидры. В каждом углу комнаты стояло четыре дерева, наколдованных школьной садовой феей расти из пола. Стволы, размером с промышленный дымоход, возвышались достаточно, чтобы покрывать потолок, создавая темный, лиственный навес. Под ним тысячи плывущих по течению шаров света светились разными цветами, летая здесь и там, создавая эффект северного сияния. Время от времени они бросались через комнату, оставляя позади след из сверкающего света и запах свежей розы.

Мы с Полом присоединились к Селене и Джастину за столом в другом конце комнаты. Джастин разделял точку зрения Селены про антисексуальных сирен, но никто из них, казалось, много не занимался политикой сегодня вечером. Они оба выглядели ошеломляюще в своих маскарадных нарядах — она в бледно-голубом шелке и он в белом костюме с белой рубашкой. Они источали гипнотизирующую чувственность сирен. Тем не менее, я знала, что Джастин и Селена друзья и не более.

Селена позаботилась о вступлении, так что мы сели и ждали начала пира.

Нужно было быть ловкой, чтобы есть в маске, но я справилась. Мы провели большую часть праздника, играя в «угадай кто под маской». Ношение маски на Самхэйн было довольно серьезным делом для магических созданий, что означало неприкосновенность. Было удивительно трудно понять, кто есть кто.

— Это Катарина, — сказала Селена, указывая на девушку в розовом с розовой Коломбиновой маской, инкрустированной розовыми и красными драгоценностями. Длинное розовое перо было вставлено с другой стороны.

— Как ты узнала? — спросила я.

— Посмотри, она выглядит, как кошка.

Я посмотрела на угловые наклоны глазных отверстий и кошачьей формы нос и кивнула.

— Она всегданосит маски, как эта. Терпеть не может быть неузнанной. Это ее подпись. Ну, вы знаете, Кот-арина.

— Очень оригинально, — сказал Пол.

Я улыбнулась на насмешку в голосе.

— Это Катарина. Она так же оригинальна, как и гравюра Сальвадора Дали.

— И так же красива, — сказал Пол.

Ага, может быть, это любовь.

Я перевела взгляд с Катарины на человека рядом с ней. Элай был одет в черный плащ на белой рубашке, которая была расстегнута достаточно сильно, чтобы я смогла увидеть край его татуировки на левой стороне груди. Белая маска закрывала левую сторону лица Элая. Он был похож на сексуальную, подростковую версию Призрака Оперы. Он повернул голову в мою сторону, и наши глаза встретились на мгновение. Я отвела взгляд первая, уверенная, что он узнал меня. Моя маска немного скрывала мои рыжие волосы.

Выяснить учителей было труднее. Наверное, потому что мы не проводили столько времени в размышлениях, смотря на них, как это происходило с нашими одноклассниками.

— Я думаю, что это мистер Анкил, — сказала я, указывая на переднюю часть зала, где под помостом были установлены столы учителей.

— Который? — спросил Пол.

— В пурпурной маске с золотой отделкой.

— Почему ты так думаешь? — спросила Селена.

— Посмотри под стол. Он носит джинсы и сандалии.

Селена опустила взгляд.

— Ладно, это он. Но кто это в маске Medico della Peste[2]?

Она указала на человека, идущего по всей передней части зала, одетого в длинную черную накидку поверх белой рубашки и черных брюк.

— Кого? — спросила я.

— Доктора Чумы, — сказал Пол. — Так называются маски с длинным клювом.

— О. — Я снова посмотрела на мужчину. Он шел с небольшой хромотой, так я что сразу его узнала. — Это мистер Калпеппер.

К счастью, никто не спросил, откуда я знаю.

Когда пир кончился, столы и стулья исчезли, очистив пол для танцев.

Хоть это и был формальный бал-маскарад, танцы были типичны для любой американской средней школы, многие прыгали и бегали, пока группа играла кавер-версии популярной обычной музыки с высоты помоста. Пол любил танцевать, и мы провели там пять песен подряд. Он уделял мне постоянное внимание, касаясь моей талии, моих плеч и моих бедер.

Но через некоторое время я чувствовала, будто надела железнодорожные клинья на ноги вместо высоких каблуков, и мне нужно было присесть за один маленький круглый столик в задней части зала.

— Хочешь чего-то пить? — спросил Пол, проводя пальцами по моей шее.

Я закрыла глаза, чтобы насладиться чувствами.

— Конечно. Все, что холодное.

Затем, увидев, что он ушел, я сползла глубже под стол, так, чтобы никто не заметил, как я сняла мои туфли. Я вздохнула и с облегчением откинулась назад, покачиваясь на волнах блаженства. Не только из-за ног, а потому что у меня было такое хорошее настроение. Плохие вещи о Ночных Кошмарах, Хранителях и убийцах казались очень далеко.

По крайней мере, пока я не увидела Элая, подходящего ко мне с маской, свисающей с его пальцев. Я мигом поднялась и сунула ноги в туфли, когда он остановился у стола. Расслабленное чувство уступило свое место бабочкам.

— Привет, — сказал он, присаживаясь.

— Привет.

Я раздумывала, снять свою маску или оставить, но потом решила, что если он достаточно храбр, чтобы не носить свою маску на Самхэйн, то и я тоже. Я сняла ее и положила на стол.

Он смотрел на меня какое-то время своими ярко-голубыми глазами, что нервировало меня. Я опустила взгляд и снова увидела край его татуировки. Количество бабочек в моем животе, кажется, росло в геометрической прогрессии.

Сердясь на себя, я снова посмотрела вверх, прежде чем он поймал мой взгляд.

— Что тебе надо?

Он уставился на меня из-за моего резкого тона.

— Я думал о сне прошлой ночью. Как думаешь, он что-нибудь значит?

— Без понятия.

Его глаза сузились, брови подошли ближе к друг другу.

— Что с тобой? Я думал, что ты тоже хочешь поймать убийцу.

Я покачала головой.

— Поимка его никогда не была моей работой. Я просто должна сообщать о том, что вижу в твоих снах, что я и делаю. Остальное сделает сенат.

Элай стукнул по столу рукой.

— Как ты можешь так говорить? Этот сон отличается от других. Даже не пытайся сказать, что ты не испугалась его.

Я стиснула зубы, не в силах сдержать поток изображений в своем мозге. Минотавр с железным кольцом в носу. Черный феникс. Вся эта кровь и крики.

— Послушай, я не хочу говорить об этом прямо сейчас, хорошо?

— Нет, не хорошо. Нет, если ты будешь избегать меня.

Я сердито посмотрела на него.

— Какая разница, что я делаю?

— Мы должны быть командой.

— Точно. Командой.

— Что с тобой? Ты хоть когда-нибудь небываешь такой саркастичной?

О, нет, он сказал это.Я начала вставать, но Элай схватил меня за запястье, потянув меня вниз. Меня удивило, как он быстро двигался, определенное напоминание того, каким физически пугающим он мог быть. Как будто я нуждалась в напоминании.

Я смотрела на него, застыв на месте. Его рука была настолько большой, и его пальцы легко охватывали мое запястье. Моя кожа горела там, где он прикасался ко мне, но не в плохом смысле. О, нет. Как раз наоборот. Взяв себя в руки, я вытащила свою руку. Он медленно отпустил, но в этом было что-то неохотное.

— Я не уйду, пока ты не расскажешь мне, в чем проблема, — сказал он.

Я заставила мой мозг придумать безопасную, уважительную причину.

— Отлично. Твоя девушкараспускает слухи о том, что я пытаюсь соблазнить тебя во время наших сон-сессий.


Это первое объяснение, пришедшее мне в голову, и только об этом мне было комфортно говорить.

— Что? — Его лицо покраснело. Я не могла сказать, от гнева или от смущения. Может быть, от того и другого. — Иногда я просто не могу ей поверить. Я скажу ей, чтоб она перестала.

— Ладно.

— Ей не нравится, когда мы проводим время вместе. Она ревнивая.

— Пожалуйста, как будто я настолько тупа, чтобы верить в это оправдание.

— Это не тупо. Это правда.

На кончике моего языка вертелся вопрос о том, что он имел в виду, но на той стороне я заметила вспышку бледно-розового, направляющуюся к нам.

— Думаю, тебе пора уйти.

Он с угрюмым видом забарабанил пальцами по столу.

— Почему? Боишься, что твой партнерпридет, увидит нас и начнет злиться, что ли?

— Нет, но твой может.

Элай посмотрел через плечо.

— Дерьмо. — Он встал, но не уходил. — Нам все еще нужно поговорить о сне. Что, если Минотавр изображает следующую жертву убийцы?

Та же мысль пришла мне в голову.

— Ты прав. Но серьезно, если ты не уйдешь, Катарина устроит большуюсцену.

Она подошла достаточно близко, чтобы я могла увидеть, как под маской ярость исказила ее рот.

— Я разберусь с Кэт, — сказал Элай. — Она не будет беспокоить тебя и не будет больше распускать слухов. Я терпеть не могу это дерьмо.

Его голос звучал немного раздраженно, и я не смогла удержаться от вопроса:

— Почему ты с ней встречаешься? У вас есть хоть что-то общее?

Озадаченное выражение лица возникло на лице Элая.

— Не знаю. Я просто оченьувлечен ею. Я, кажется, не могу ни о чем думать, кроме нее. В любом, случае мы не так много разговариваем.

Фу.

— Подумай об этом, — сказала я.

Я поняла, что это, должно быть, трудно — встречаться с сиреной, особенно с такой, как Катарина, которая регулярно злоупотребляет своими природными способностями. Не думаю, что Элай знает, что навязчивое влечение к ней он чувствует главным образом из-за магии сирен. Тогда мне пришло в голову, что это одно из слабых мест в заклинании Веления, о чем упоминал Марроу. Сирены не могли заманить людей на смерть или на что-нибудь еще, но они все еще преуспели в обольщении, которое приносило вред в равной степени.

Я предположила, что существовали некоторые вещи, которые настолько важны были для существования природы, что не поддавались контролю никакому из заклинаний. Возможно, это значило, что у меня с Катариной было что-то общее. Я содрогнулась от этой мысли.

— Увидимся.

Элай надел свою маску и поспешил перехватить Катарину в последний момент.

Пол вернулся с напитками чуть-чуть позже и протянул мне бокал яблочного сидра.

— Спасибо.

Я выпила его за три глотка.

— Ты в порядке? — спросил Пол. — Это парень тебя беспокоил?

— Нет. — Я встала. — Я в порядке. Готов еще немного потанцевать?

Я увидела, как Элай и Катарина идут на танцпол, и последнее, что я хотела бы сейчас делать, это сидеть здесь и смотреть на них.

— Если ты готова.

— Готова.

Мои ноги издали вопль протеста, но я проигнорировала их.

Прошел еще час. Жара в большом бальном зале росла вместе с часами, приближающими нас к полуночи. Селена предупредила меня, что, когда настанет полночь, все место опустится в ад, так как каждый будет праздновать официальное начало Самхэйна. Она не преувеличивала. Я чувствовала себя, как один из тех сумасшедших людей в Нью-Йорке, ожидающий падающий мяч на Новый год. Только те люди не были в бальных платьях и масках.

Платья — это нормально, но маски начали волновать меня. Маски Докторов Чумы были тоже достаточно плохими, но те с длинными заостренными подбородками и высокими заостренными рогами были еще хуже. Каждый раз, когда я натыкалась на такую, мои мысли возвращались к Минотавру и к ужасным воспоминаниям, как его голова оторвалась от тела.

Через некоторое время я начала чувствовать головокружение.

— Мне нужно присесть, — сказала я Полу на ухо.

Он кивнул и проводил меня с танцпола к столам сзади. Я села и сняла маску, не беспокоясь о любом риске атаки призраков. Воздух приятно охлаждал мое лицо.

— Ты в порядке? — спросил Пол, потирая мои плечи.

— Просто немного кружится голова.

— Я принесу тебе еще выпить.

Я закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока он не вернулся с еще одним сидром и бокалом воды.

— Не против, если я оставлю тебя на пару минут? — спросил Пол.

— Конечно. Что-то случилось?

Он выглядел нервным.

— Я думаю, что сенатор Келли здесь. Она должна написать рекомендацию мне, и я хочу спросить ее об этом.

Я улыбнулась.

— Иди к ней. Я буду в порядке.

Пол улыбнулся мне в ответ, потом наклонился ко мне, снимая свою маску, и сделал это. Поцеловал меня. Это было короткое и мягкое, едва заметное касание губ, но оно послало теплую рябь по всему телу, как вулкан извергает лаву. Я потянулась к нему, желая большего, но он отстранился и ушел. Я снова закрыла глаза, наслаждаясь чувством покалывания, которое осталось еще на несколько минут.

Я просидела несколько песен, попила воды и сидра. Затем встала и направилась в ванную. Аккуратно, чтобы не размазать мой макияж, я плеснула воды на лицо.

В зеркало я увидела, как позади меня открылась дверь в комнату. Девушка в розовой маске прошагала внутрь с другой девушкой в зеленой тафте — Катарина и Карла. Я пыталась игнорировать их, но Катарина остановилась прямо позади меня и ткнула меня пальцем в спину. Сильно.

— Эй, — закричала я, поворачиваясь к ней.

Катарина сняла маску и насмехалась надо мной. Впервые когда-либо она выглядела не так красиво.

Более пугающе.

— Что ты делала с моим парнем?

Я толкнула ее назад, надавив моим указательным пальцем ей в плечо.

— Почему бы тебе не спросить у него?

— Не трогай меня, — зашипела Катарина.

— Ты начала это.

Мои руки сжались в кулаки, и я сопротивлялась побуждению ударить ее. Я могла сделать это, без вопросов, уже видя это в моем воображении. И я была уверена, что она не смогла бы сделать большего, чем ткнуть меня пальцем. Это были опьяняющие мысли, гарантия такой силы.

— О чем вы говорили? — потребовала она, положив руки на бедра.

Я направилась к двери.

— Не твое дело. Если Элай захочет, чтобы ты знала об этом, то он расскажет тебе.

— Пошли, — сказала Карла. — Не позволяй ей добраться до тебя. Это было вероятно о чем-то глупом, и ты не должна волноваться.

— Ага, — сказала я своим наиболее саркастическим тоном. — Тебе не о чемволноваться. Между мнойи твоим парнемничего не происходит.

Катарина подняла руку и попыталась ударить по мне, как кошка. Невидимая сила удержала ее.


— Оу!

Она топнула ногой в отчаянии. Я ожидала, что в любую секунду она начнет полную истерику с тасканием за волосы и всем таким.


— Это несправедливо. Если бы могла просто ...

— Что? Сделать это?

Я протянула руку и достаточно сильно толкнула ее, она покачнулась на каблуках и упала к Карле.

Сучка,— фыркнула Катарина, выправляясь.

Рядом с ней Карла стащила браслет с запястья. Чары с браслета пропали, став палочкой.

— Как ты думаешь, что ты сможешь сделать с этим? — спросила я.

Карла покраснела, и я засмеялась.

Дверь в ванную распахнулась, и вошел человек в одной из этих масок доктора. Сначала я думала, что это был мужчина, учитывая костюм, накидку и короткие волосы, но потом знакомый женский голос сказал:


— Что здесь происходит?

Кровь отхлынула от моего лица. Это не моглабыть она.

Моя мама сняла маску и уставилась на нас троих.

— Ну? — сказала она.

— Мы были... мм... уже уходим, — сказала Катарина, убирая назад пряди коричневых волос, которые упали ей на глаза, когда я толкнула ее.

— Да, — добавила Карла, и они двое протиснулись мимо Мойры к двери.

— Я тоже, — добавила я, пытаясь последовать за ними.

Мама схватила меня за руку.

— Подожди-ка.

Я повернулась и посмотрела на нее, поездка власти, в которой я ехала, только что официально закончилась.

— Ты драласьс этими девушками?

— Ну, нет, конечно же, нет. В смысле... Веление не разрешит сделать это.

Она посмотрела на меня взглядом, ясно дававшим понять, что она не купилась.

Я решила использовать мою обычную тактику: нападение — лучшая защита.

— Что ты здесь делаешь, мама?

— Проверяю, в порядке ли ты.

— Я не имела в виду ванную. Под «здесь» я подразумевала «танцы», — я помахала обеими руками.

— О... я сопровождаю.

— Да, ага. С каких пор они позволяют таким, как ты, сопровождать?

Загорелая кожа Мойры стала красной.

— Что это должно означать?

Она вздохнула.

— Не бери в голову.

Она надела свою маску обратно на лицо.

— Держись подальше от неприятностей. И надень свою маску. Уже почти полночь.

Она повернулась, ее накидка размахнулась эффектно позади нее, когда она скрылась за дверью.

Я уставилась ей вслед. Под ложечкой сосало от тревоги, и я вышла из ванной комнаты с намерением потребовать ответы.

Она исчезла в толпе людей в масках. Я стояла там, пытаясь отличить одного человека от другого. Тогда, наконец, я увидела, как кто-то в маске доктора чумы и накидке исчезает в одной из дверей на другой стороне зала. Я толкала и спотыкалась на моем пути через толпу, чувствуя клаустрофобию в толчее людей. Я действительно надеялась, что это была моя мать и я следовала не за кем-то другим в такой же маске.

Дверь вела в один из редко используемых коридоров в Ватикуте. Он был пуст, но было только два пути: прямо к главному входу или влево к туннелям. Мое шестое чувство подсказало идти налево, и я поспешила вниз по склону так быстро, как только могла.

Чем дальше я шла, тем больше отказывалась от идеи преследования. Приходить сюда было плохой идеей. Здесь было темно. И сейчас Самхэйн. Этого было достаточно, чтобы напугать людей храбрее, чем я. Но потом я услышала шаги, и любопытство подстегнуло меня идти вперед. Звук моих шагов был настолько громким, что человек должен был слышать.

Я подняла подол своего платья, чтобы снять туфли. Я застыла на полпути в течение движения, вздрогнув от удара тяжелых шагов, приближающихся сзади. Я подняла руку, готовая бросить оглушающее заклинание, но замерла, увидев, кто это был. Элай. Снова он был без маски.

— Что ты делаешь? — спросила я, наполовину злая, наполовину успокоенная его присутствием.

Он остановился в нескольких дюймах от меня.

— Слежу за тобой.

Почему?

— Заметил, как ты куда-то ушла, а сейчас небезопасно здесь ходить.

— Обязательно быть настолько любопытным? — Я посмотрела в сторону, откуда я шла. — Она, вероятно, давно уже ушла.

Он шагнул рядом со мной, достаточно близко, чтобы почувствовать, как мое платье двигается вокруг моих ног.

— Ты следишь за кем-то? Это насчет сна?

— Нет. Теперь уходи. Это... — Слова замерли на моих губах от звука крика, разносящегося эхом по туннелю к нам.

Мы с Элаем посмотрели друг на друга и побежали на звук. Я скинула туфли, пока шла, боясь сломать лодыжку на спринте по неровной поверхности. Элай бежал впереди меня, но я не возражала. Я была рада, что сейчас не одна. Крики продолжались, становясь громче и более мучительными с каждой секундой, наполняя меня ужасом. Кадры из сна прошлой ночи вспыхнули в моем мозгу. Крик был таким высоким, таким бесчеловечным, безусловно, это должно было быть какое-то создание, как и Минотавр.

Выйдя из-за угла в небольшую комнату на пересечении нескольких туннелей, мы определили источник этих криков. Это был мужчина.

И он горел.


14. Тупик

Несколько ужасных секунд я неподвижно стояла, не в состоянии думать.

Человек рухнул на колени, корчась на полу, как в ужасной пародии на фильм ужасов, потом упал и начал кататься по полу.

— Сделай что-нибудь! — прокричал Элай, стягивая с себя пиджак и пытаясь подобраться достаточно близко, чтобы потушить огонь. Но он был слишком высоким и сильным.

Я могла только смотреть. Этого не могло быть.

— Сделай что-нибудь! — прокричал снова Элай. — Потуши его! Наколдуй же воду!

Я моргнула, мой мозг, наконец, прорвался через ужас. Я подняла трясущуюся руку и сказала:


— Гидро-рхэ.

Бледные голубые искры вылетели из моих рук, магия слабая и хрупкая. Та немногая вода, что произвело заклинание, только заставила пламя шипеть и дымиться.

Что не так со мной? Это заклинание было простым. Это должно быть легко.

— Гидро-рхэ! — сказала я, на этот раз громче и сильнее. Снова слабые искры. Больше шипения. Крики мужчины затихали, его молотьба замедлилась. — Гидро-рхэ! Гидро-рхэ! Гидро-рхэ! — Слезы застилали мне глаза. Я не могла сделать это. Я была просто жалким подобием магического создания, неспособная на простенькое заклинания воды. — Гидро-рхэ... Гидро-рхэ. — Я упала на колени, повторяя это снова и снова.

Элай встал на колени рядом со мной и положил руку мне на плечо.

— Давай, Дасти. Ты можешь сделать это.

От его прикосновения всплеск силы зашевелился внутри меня, вроде того, который я чувствовала, когда только входила в чей-то сон.

Гидро-рхэ!— прокричала я, вытянув обе руки.

Блестящие голубые искры вылетели из моих пальцев и превратились в струи воды такие сильные, как взрыв пожарного крана, которые погасили пламя в считанные секунды.

Но это не имело значения.

— О Боже, Дасти. Не смотри. — Элай двинулся передо мной, закрыв меня своим телом, но было слишком поздно. Я достаточно видела. Я видела все.

Я даже знаю, кто это... был.

— Это... это... — Я заикалась, когда мой мозг обрабатывал увиденные джинсы и обугленные черным сандалии.

— Мистер Анкил, — сказал Элай. — Его руки нет. Так же, как и у Розмари.

Я отодвинулась, отвернулась и меня вырвало. Элай наклонился надо мной, держа мои волосы подальше от лица, его руки такие же нежные, как и у моего отца, когда я в детстве болела.

— Все в порядке, — сказал он, поглаживая мою спину.

К тому времени, когда я закончила, я услышала звук шагов и как кто-то зовет меня по имени. Я подняла голову и увидела, как Пол приближается к нам по главному туннелю.

— Кое-кто сказал, что видели тебя... — Слова замерли у него на губах, когда он заметил тело Анкила. Он закрыл нос и рот, чтобы блокировать зловоние. — Что происходит?

Элай указал на него.

— Иди, приведи помощь.

Пол секунду помедлил, затем сразу побежал. Я осталась там же, где я и была, на полу, не доверяя своим дрожащим ногам, что они смогут удержать меня. Элай остался стоять надо мной, как будто охраняя. Его глаза метались по комнате, тело напряжено, как будто он ждал, что кто-то нападет на нас.

Когда Пол наконец возвратился, кучка людей пришла с ним, включая шерифа Бракенберри, леди Элейн и мистера Марроу. Я попыталась встать. Элай взял меня за руку и помог мне, все еще осматривая комнату. Он не отпустил меня, когда я, пошатываясь, встала, а обнял меня за плечи. Я откинулась на его грудь, благодарная за то чувство надежности, когда я рядом с ним. Я никогда не чувствовала себя более усталой или больной за всю свою жизнь.

Напротив нас леди Элейн опустилась на колени рядом с телом Анкила, затем положила свои руки на обугленную кожу отсутствующей руки. Ее глаза закатились, когда она вошла в какой-то глубокий транс.

Подошел Пол и жестко взглянул на Элая, перед тем, как пристально посмотреть на меня.

— Ты в порядке? Я забеспокоился, когда не смог найти тебя. Давай помогу. — Он потянулся к моей руке.

Элай оттолкнул его.

— Я нашел ее.

Пол сердито взглянул на него, его руки сжались в кулаки, но прежде чем он смог что-нибудь сделать, Марроу и Бракенберри подошли к нам.

— Что случилось? — спросил шериф. Он был одет в синий костюм и розовый жилет, его маска была на его голове.

— Он был уже в огне, когда мы пришли сюда, — сказал Элай, его руки сильнее сжались вокруг меня. — Мы пытались погасить его, но было слишком поздно.

Я покачала головой, не в силах сдержать слезы.

— Это моя вина. У меня не получилось.

Пол втиснулся между мной и Элаем. Краем глаза я заметила опасный взгляд на лице Элая. Он поднял руку, будто собираясь оттолкнуть Пола, но затем отступил назад.

Пол обнял меня, и на секунду я пожелала, чтобы это был по-прежнему Элай, только потому, что он понимал. Он тоже видел все это.

— Это не твоя вина, — сказал Пол, поцеловав меня в макушку головы.

Элай издал звук, похожий на рычание.

— Конечно, это не ее вина.

— Вы видели, кто сделал это? — спросил Бракенберри.

Элай удерживал руки по швам, его мышцы и вены выделялись.

Марроу посмотрел на Элая и меня, выражение его лица неспокойное.

— Но почему вы пришли сюда? Для студентов это слишком опасно.

Элай неуверенно взглянул на меня.

— Я...э-э... — Мой мозг лихорадочно искал объяснение, которое не было бы связано с моей матерью. Я думала, что следила за ней, но она не могла сделать этого. Она бы не сделала.

— Дасти? — сказал Марроу.

Я заставила себя взглянуть на него.

— Я... преследовала кого-то, кто, по моему мнению, выглядел подозрительно, возможно, как из сна. Кого-то, кто носит эти маски доктора Чумы.

— Понятно, — сказал Бракенберри. Он посмотрел во все ответвления туннеля. — Сейчас они могут быть где угодно.

— Могу ли я отвести Дасти домой, мистер Марроу? — спросил Пол. — Она уже и так через многое прошла.

Марроу взглянул на шерифа.

— Вы не против?

Бракенберри кивнул, но указал на Элая.

— Если только этот останется ненадолго, чтобы ответить на вопросы.

— Кто бы сомневался, — пробормотал Элай.

— Пойдем, — сказал Пол, подталкивая меня вперед.

Я позволила ему увести себя, не возражая. Я не хотела ничего больше, чем уйти подальше от этого запаха гари, который заполнил коридор. У меня было чувство, что часть меня будет ощущать этот запах всегда.

Все больше людей начали проникать в коридор, когда мы ушли, несколько оборотней из полиции и парочка из Магического Сената. Я задалась вопросом, что же все они здесь делали? Сенат и полиция, как правило, не ходят на школьные танцы. Должно быть, они подозревали, что что-то случится. Как будто это помогло.

В коридоре появилась моя мама. Я боялась смотреть на нее, но не могла отвернуться. Мои глаза скользнули по ее наряду, тот же костюм и накидка, в которые она была одета раньше, та же маска, сейчас свисавшая с одной стороны. Если она была в этом туннеле, она может быть одной из убийц мистера Анкила, но не было никаких доказательств. Но с другой стороны, магия моей матери не оставила бы улик.

Я отвела взгляд от нее подальше, снова близкая к тому, чтобы меня вырвало.

— Ты в порядке, Дестини? — Мойра встала перед нами, преграждая путь.

— В порядке.

Она нахмурилась.

— Не похоже. Что вы делали? Что я тебе говорила о том, чтобы не ввязываться в это? Это опасно.

Ах вот как? А чтоты делала, мама?

— Простите, мисс Эверхарт, — сказал Пол, — но я должен отвести ее обратно в общежитие.

— Черта с два, — возразила Мойра, ее глаза сверкали от ярости. — Ты должен отвести ее в лазарет. Посмотри на ее ноги. Она едва может ходить.

Щеки Пола вспыхнули, и мы оба взглянула вниз. Мои ноги были покрыты грязью и немалым количеством крови. На секунду я забеспокоилась, что это была не моя кровь, а мистера Анкила. Затем я поняла, как болят мои ступни, и догадалась, что порезала их о неровный пол.

— И она в шоке, — сказала Мойра.

Хоть в чем-то мама и я были согласны. Все оцепенело, даже мои мозги.

— Я сейчас отведу ее туда. — Пол наклонился и взял меня на руки.

— Не надо. — Я попыталась освободиться, но он усилил хватку.

— Будь осторожна, — сказала Мойра. — И не сопротивляйся, Дасти. Хотя бы раз в жизни, пожалуйста, не усложняй все.

Я ничего не сказала, но перестала сопротивляться. Я была такой сонной и дезориентированной. Мир закружился вокруг меня, и я закрыла глаза, когда Пол зашагал прочь, неся меня на руках, как маленького ребенка. Я положила голову на его плечо и сказала сама себе, что, когда я услышу, что он тяжело дышит, я потребую его отпустить меня на ноги.

Но он ни разу не задышал тяжело. Когда мы прибыли в лазарет, дежурная медсестра приказала Полу отнести меня в одну из комнат для пациентов. Когда моя голова коснулась подушки, медсестра произнесла заклинание сна. Я почувствовала, как магия окутывает меня, как теплая, успокаивающая вода. В одну секунду она потянула меня, и я пошла за ней, желая, чтобы забвение, которое она принесла, длилось вечно.


15. Ордер

Но это не длилось вечно.

Когда я проснулась, еще было даже не утро. Я заставила свои глаза открыться и осмотреться с таким чувством, словно на них весят железные гири. Темнота наполнила единственное окно около лазаретной кровати, где я лежала, и свет в коридоре за пределами моей комнаты был тусклым. Я могла увидеть блок медсестры через дверь, но он был пуст сейчас.

Если бы моя комната была тоже пуста. Но не тут-то было. Моя мать сидела в кресле у окна. На секунду я подумала о том, что она не знает, что я проснулась, и закрыла глаза.

— Не беспокойся, — сказала мама. — Я знаю, что ты проснулась, потому что я разбудила тебя.

Мои глаза открылись, и я бросила на нее взгляд. Моя голова стучала.

— Чего ты хочешь?

Мойра встала и подошла к кровати.

— Говори тише. Я не хочу, чтобы дежурная сестра услышала нас.

Я поджала губы.

— Конечно же нет. Потому что я, как предполагается, все еще сплю, не так ли?

Мама сложила руки на груди.

— Ты вернешься к этому, как только выслушаешь, что я скажу тебе.

Я зажала рот на замок, сдерживая умное высказывание. Я хотела поладить с ней, чтобы она наконец-то оставила меня в покое. Ужасные, яркие изображения смерти мистера Анкила переполнили мою голову. Я попыталась избавиться от них, но это было невозможно. Только заклинание сна было способно сделать это.

— Я всего лишь собираюсь рассказать это один раз, Дасти, — сказала мама, наклонившись надо мной, подчеркивая серьезность разговора. — Ты должна держаться подальше от этих убийств как с учетом человеческих, магических, всех возможностей. — Она помахала пальцем взад и вперед перед моим лицом. — Не преследуй больше подозрительных людей, не расследуй больше, ничего кроме твоих обязанностей сонного пророка. Я даже бы заставила прекратить тебя это, если бы у меня было право голоса. Я достаточно ясно выражаюсь?

Я села, чувствуя, как гнев и страх пульсируют в моем теле и кровь приливает к ушам. Я не доверяю ее причинам управлять мной. Как будто она может мне приказывать. Игнорируя внезапную волну головокружения, я сказала:

— Что ты делала на танцах, мама?

— Я сказала тебе. Это мое дело, а не твое.

Я покачала головой, и движение послало яркие вспышки звезд через мое зрение.


— Тогда можешь забыть об этом. Ты не можешь остановить меня от расследования.

Мойра выдохнула, зашипев.

— Ты понимаешь, насколько опасна ситуация? Убийца делает это не ради удовольствия. И то, что он после этого...

Она замолчала, как будто поняла, что чуть не сказала кое-что важное.

Я сделала глубокий вздох, пытаясь сделать мой голос вежливым.

— Нет, я не знаю, что убийца сделала после, потому что никто мне ничего не рассказывает. Но, может, если бы я знала, я бы некоторое время держалась от греха подальше.

Мойра нахмурилась, ее глаза были задумчивыми.

Чувствуя, что она возвращается в пещеру, я сказала моим мягким, самым отчаянным голосом:


— Что охраняет Хранитель заклинания, мама?

Прошло несколько секунд, в течение которых Мойра смотрела на меня. Потом она выглянула за дверь, чтобы проверить, что мы были еще одни. Она повернулась ко мне спиной.


— Заклинание охраняет самый сильный магический существующий объект. Меч, о котором, я уверена, ты слышала. В обыкновенном фольклоре он известен как Экскалибур, хотя это не его настоящее имя.

Что она сказала?Она должна ущипнуть меня за ногу.

— Очень смешно, мама.

— Я не шучу. Я никогдане шучу о чем-то таком важном.

Я могла сказать, что она имела в виду его. Мои пальцы сжались вокруг простыней. Я смутно осознавала, что я больше не в своем бальном платье, а в зеленом лазаретном халате.


— Я думала, что Артур был легендой настоящегомифа?

Мама покачала головой.

— Это то, во что Маги заставили тебя верить, но на самом деле это ничто, кроме как тщательная работа пропаганды. История была запутанная и превратилась в легенду, чтобы скрыть правду о реальных событиях и людях.

Я рассматривала эту идею. Сокрытие правды за рассказом было похоже на принцип магических существ. Динь-Динь по версии фей не была ничем больше, чем хорошей пиар-компанией. Далеки от того, чтобы быть вычурными и безобидными, феи были страшными, способными измельчать обычных на кучу клейкого месива в считанные секунды — если они хотели и если Веление не держало бы их в узде. Это была отрезвляющая мысль и я, что магия Ночных Кошмаров была такой редкой.

Я откашлялась.

— Итак, Артур и Мерлин были настоящими людьми?

Мойра опустилась на колени, положив руки на край кровати.

— Нет. Те вымышленные персонажи основаны на реальныхлюдях.

Я посмотрела ей в глаза, просматривая в уме все фильмы и книги о короле Артуре. Этот миф повлиял на все, даже на кампус, отображенный в статуях и в произведениях искусства.

— Тогда история правдива? — спросила я.

Мойра отмахнулась от вопроса.

— Для этого нет времени. Важно, чтобы ты знала, что меч является источником питания для Веления.

Я сглотнула, дрожь страха волной прошлась через меня. Источник питания магического заклинания, по сути, заклинание в себе, его сердце.

— Ты хочешь сказать, что убийца пытается сломить Веление?

Внезапно стало трудно дышать, как будто кто-то ударил меня в грудь.

— Или это, или он пытается получить контроль над ним. Меч, вот что делает Веление возможным. Тот, кто контролирует меч, управляет Велением. Власть, которую они могут использовать над всем и всеми. Впрочем, они выбирают.

Я подумала о Розмари, лежащей мертвой на кладбище, ее теле, изувеченным и в синяках, и о мистере Анкиле, его теле, развалившемся горячим мясом. Не было сомнений, что убийца причинит еще больше зла.

Мама стояла с торжествующим видом в глазах.

— Итак, теперь тыпоняла опасность, держись подальше от нее.

Я открыла рот, чтобы поспорить, но Мойра обернулась на звук вошедшего в комнату. В глазах дежурной медсестры было удивление, но прежде чем она успела среагировать, моя мама вытянула руку и сказала:

— Амнес-сомни.

Лицо медсестры стало расслабленным. Она стояла, недвижно и без сознания. Я не узнала заклинание, но не сомневалась, что оно было нелегальным.

— Что ты делаешь?— спросила я.

Мойра повернулась и указала рукой на меня. Я снова уснула, прежде чем она закончила произносить заклинание.

* * *

Когда я проснулась в следующий раз, я почувствовала теплый свет на моем лице. Меньше чем за один удар сердца все подробности предыдущей ночи прибежали в мою голову.

Мистер Анкил.

Умер.

Еще одна победа. Еще одна смерть, которую не смогли предсказать бесполезные сонные пророки.

И убийца, решивший покорить Веление.

Я услышала звук переворачиваемой бумаги и открыла глаза, смотря на источник. Когда я увидела Элая, сидящего в кресле рядом со мной с журналом в руках, я снова их закрыла. Я старалась оставаться совершенно неподвижной, желая остаться бессознательной. Я не была готова ни с кем встречаться и больше всего с ним.

— Ты можешь перестать притворяться, — сказал Элай. — Я могу видеть твои глаза, движущиеся за веком.

Я посмотрела на него.

— Это не называется Быстрое Глазное Движение, вообще нет.

Он улыбнулся.

— Ты должна чувствовать себя лучше, если ты уже дерзишь.

Я не чувствовала себя лучше, даже хуже вообще-то, но я ничего не сказала, любой ценой надеясь избежать темы о самочувствии.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я. Он был снова одет в обычную одежду, но не выглядел так, будто много спал.

Элай отложил журнал на стол между креслом и больничной кроватью.


— Хотел убедиться, что ты в порядке.

Я удивленно моргнула, пораженная искренностью его слов. Впервые он не выглядел угрожающим или опасным. Вместо этого он выглядел так, как я чувствовала себя — напуганным, обессиленным и с чувством вины.

Я села и потянулась, понимая слишком поздно, что я была без бюстгальтера под лазаретным халатом. Я обернула мою грудь руками и огляделась по сторонам, надеясь, что он не заметил моего румянца.

— Я чувствую себя немного лучше. Но что произошло?

Элай поморщился.

— Не много. Они не поймали убийцу или еще что-нибудь.

Я сглотнула, борясь с желанием притвориться больной. Мое горло болело, желудок пуст. Конечно, они не нашли его. Кто-то достаточно сильный и сумасшедший, чтобы пойти против заклинания Веления, не собирался быть пойманным так легко.

— Пол был здесь? — спросила я, ища легкую тему.

— Он был здесь, но его дядя пришел и заставил его уйти. — Элай посмотрел на дверь. — Скоро вернется Селена. Он ушла немного попить.

— О. Она... знает, что случилось?

Элай нахмурился.

— Не должна. Шериф и эти ребята говорят людям о смерти Анкила как о несчастном случае из-за обратной вспышки освещающего заклинания на него в связи с «нестабильностью магии во время Самхэйна» или еще какой-то бред, — сказал он, изображая пальцами кавычки. — Ты и я, как предполагается, играли вместе. Но Селена загнала меня в угол и заставиларассказать ей правду.

Я улыбнулась над раздражением в его голосе.

— Да, Селена может быть убедительной, когда захочет.

— Без шуток. Всетвои друзья такие?

Я опустила глаза, не желая смотреть на него.

— Она мой единственныйнастоящий друг. Здесь, по крайней мере.

Когда Элай не ответил, я уставилась на дверь, надеясь, что Селена скоро вернется. Я не была удивлена, что смерть Анкила была разыграна как несчастный случай, но это казалось неправильным. Он заслуживает лучшего.

— Извини, — сказал Элай, хриплым от волнения голосом.

Я посмотрела на него.

— За что?

— За все. Особенно за то, что не делал попыток работать в команде.

Он встал и начал ходить.

— Я так злился, знаешь? Из-за того, что мне пришлось оставить старую жизнь. Приехать сюда в это странное место. И я ненавижу чувствовать, как будто я единственный неполноценный здесь. — Он остановился на середине, повернувшись ко мне лицом. — Я обвинял тебя сначала, но это глупо и не имеет значения. И теперь я не могу отделаться от мысли, что если бы мы, возможно, стали друзьями с самого начала, то могли бы быть более сосредоточенными на снах. Тогда, возможно, мы могли бы сделать что-то, чтобы спасти мистера Анкила.

Я смотрела на него, ошеломленная до потери речи. Слезы навернулись у меня в глазах, и я боролась, чтобы удержать их.

— Это не твоя вина. Я точно не размахивала флагом дружбы на твоем пути. Я избегала тебя, потому что вся эта фигня с сонными пророками пугает меня. И я понимаю, почему ты обвинил меня. Я чувствовала то же самое, когда приехала сюда впервые. Только я была зла на маму, за то, что я Ночной Кошмар.

Он открыл рот, чтобы сказать еще что-то, но Селена появилась в дверях.

— Привет, — сказала она, сияя при виде меня. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше. — Я настороженно поглядывала, как Элай возвращается на стул.

Селена посмотрела на меня взглядом, который сказал мне, что она знает, почему я лежала. Она села на край кровати и протянула мне стакан воды, который принесла с собой.


— Вы не виноваты в том, что произошло, — сказала она не терпящим возражения голосом. — Я просто хочу все прояснить.

Элай ударил руками по подлокотнику кресла, что заставило меня и Селену подпрыгнуть.


— Конечно же нет. Но какой смысл в этих снах, если мы не можем никого спасти?

— Но это не так просто, Элай, — сказала я, чувствуя желание защитить нас. — Не было никакой возможности узнать, что Минотавр символизировал мистера Анкила.

— О чем вы говорите? — спросила Селена, нахмурившись в замешательстве.

Элай рассказал ей, как Минотавр получил обезглавливание от черного феникса.

— Подождите, — сказала Селена, когда он закончил. — У Минотавра было кольцов носу? А потом пропала рука мистера Анкила?

Я кивнула, понимая, на что она намекает. Я уже пришла к этому выводу.

— Тогда сенат должен был знать, что он в опасности.

— С чего ты взяла? — спросил Элай.

— Потому что он был Хранителем, — ответила я, ставя стакан воды, который я осушила за три глотка.

— Что?

Я колебалась, не зная, можно ли ему довериться. Я сама не должна была знать о Хранителях. Но я должнабыла сказать ему. Он был такой же частью этого, как и я.

Выражение пострадавшего было на его лице, пока он слушал.

— Так что, все это время убийца убивает конкретных людей? — спросил он, как только я закончила.

Селена и я кивнули.

Элай повернул свои синие ледяные глаза на меня. Он сглотнул.


— Я действительно хотел, чтобы ты сказала мне раньше, но я рад, что ты сделала это сейчас.

Как только наши глаза встретились, напряжение возникло между нами, и я почувствовала, как моя обида на него ускользает.

— Итак, если сенат знает, что Анкил был Хранителем, — сказала Селена, — то почему они не охраняли его лучше? И вообще, почему он спустился в туннели?

Никто не ответил на мгновение.

Затем Элай сказал:

— Возможно, он был приманкой.

Селена и я посмотрели на него, в ужасе от этой идеи.

— Ну, если это правда, — сказала Селена, — они проделали отличную работу — он умер, а того парня до сих пор не поймали.

— Может, они хотели показать какой убийца умный и опасный, — сказал Элай.

Селена выглядела больной.

— Не удивительно, что Анкил так нервничал в последнее время.

— Да, я тоже это заметил, — сказал Элай. Он провел рукой по волосам. — Но это началось только несколько дней назад. Можно подумать, что он нервничал, как только умерла Розмари.

Я закусила губу, идея пришла ко мне.

— Он, должно быть, стал новымХранителем. Подумайте об этом. Сенат, возможно, решил сменить Хранителя после смерти Розмари, чтобы скрыть свою личность. И Розмари была такой молодой. Я слышала, как Леди Элейн говорила, что заклинание стало больше обрядом посвящения, чем тем, что можно принимать всерьез. Так что, если другие Хранители были такими же молодыми и неопытными, они должны были сменить их.

— Обряд посвящения моей ноги, — Селена нахмурилась. — Они не должны были возиться с незаконной черной магией.

Элай наклонился ко мне.

— Так что охраняют эти Хранители заклинаний?

Я втянула воздух, потрясенная чудовищностью ситуации.

— Не поверишь, — сказала я, смотря на них двоих. Затем я кратко повторила то, что моя рассказала мне о легенде об Артуре и как Экскалибур является сейчас источником силы Веления.

— Ты права, я не верю в это, — сказала Селена, потирая виски.

— Ну, я могу поверить во что угодно с этими сумасшедшими магическими штучками, — сказал Элай, кривым голосом.

Селена повернулась и посмотрела на него агрессивно.

— Ты знаешь, что произойдет, если Веление прекратит работать? Полный хаос.

Элай насмехался.

— Почему ты так думаешь? Разве это не то же самое, что сказать, если США узаконили наркотики, каждый превратился бы в наркозависимого? Не знаю, как вы, но я бы не стал делать этого, потому что это законно.

Селена фыркнула.

Наркотикамне сравниться с магией.

— Она права, — сказала я. — Наркотики вредят в основном человеку, который принимает их. Магия может навредить всем вокруг.

— Особенно когда мы говорим о хищных магических созданиях, — сказала Селена, обнимая себя. — Не забывайте, что единственная причина, почему многие демоны и другие не вредят людям, в том, что Веление не разрешает им.

Элай поднял руки, сгибая свои мышцы рук.

— Я понял. Веление не плохое.

Я покачала головой.

— Оно может быть хуже, чем существующее. Моя мама сказала, что убийце не обязательно разрушать Веление, он может контролировать его.

— Ты имеешь в виду, что он мог бы контролировать нас? — спросил Элай, поднимая бровь. — Как я вынужден засыпать для нашей сессии?

— Да.

Селена содрогнулась.

— Это ужасно. Кто знает, что нам, возможно, придется делать.

Вокруг нас воцарилась тишина, когда мы рассматривали пугающие перспективы.

Селена громко выдохнула.

— Ну, по крайней мере, мы знаем, что есть еще одно лицо, удерживающее Хранителей заклинания вместе.

Я нахмурилась.

— С чего ты взяла?

— Сенат всегда делает все трижды, как минимум. А так как Розмари была природным созданием и Анкил магическим созданием ...

— ... третий должен быть темным созданием, — сказала я, завершая логическую цепочку.

— Точно.

— Но почему? — спросил Элай.

— Потому что так это делается, — ответила Селена. — Сенат состоит из трех партий, по одной на каждый вид. Между созданиями очень много недоверия, достаточно для того, чтобы быть уверенным, что если феи и духи были частью заклинания, то и темные создания тоже. Они настаиваю на сохранении равновесия.

— Имеет смысл, — сказал Элай. — Но как мы можем быть уверенными, что их только трое?

— Мы не можем. Их может быть больше, но твое — это минимум, — сказала Селена.

Элай посмотрела на нас с трудно читаемым выражением лица.

— Тогда кто-то еще умрет.

Он посмотрел на меня.

— Пока мы не остановим его.

Никто не говорил. Я продолжала изображать мистера Анкила большой, яркой личностью. То, что он всегда вел себя, как один из студентов. Он был таким классным и молодым.

И сейчас он умер.

Селена первой нарушила тишину.

— Ты прав. Мы должны что-то сделать.

Я покачала головой, изображая смерть мистера Анкила в своей голове и тот ужасный запах в своем носу.

— Давай, Дасти, — сказал Элай. — Мы сможем сделать это. У нас есть сны, и я знаю много детективных штучек. Мы должны попробовать.

Я подумала о настойчивости моей матери, чтобы я осталась в стороне, но я ничего ей не обещала. Тем не менее, мы были просто несколькими детьми против чего-то огромного и ужасного, достаточно умного человека, чтобы завлечь мистера Анкила в туннели прямо под носом сената.

Но Элай был прав. Если я не попробую, чувство вины будет невыносимым. Я должна. Мы должны. Вместе. С моими друзьями.

Это была моя лучшая мысль за последние дни.


16. Оперативная группа

Мы встретились в одном из компьютерных залов в подвале библиотеки позже той же ночью. Комната 013. Почти каждый избегал этого места — по слухам, здесь водятся приведения. Но призраки не были такой проблемой, так как это всего лишь очередной разгул одушевленных предметов. Казалось, каждый предмет в этой комнате был одушевлен, даже мебель. Компьютеры имели особенно отвратительные характеры, такие, которые подождут, пока ты не напишешь половину эссе, а потом, не сохранив его, отключатся.

Только самые отчаянные искали здесь убежища, но Элай настоял, что нам нужна база для работы, чтобы нас не прерывали. Общежитие Селены и мое подошло бы идеально, но парни туда не допускаются. Так что сейчас мы находились в комнате 013.

К тому времени, когда Селена и я пришли, Элай был полностью заряженным. Он сидел на месте учителя перед компьютером, который был подключен к проекционному экрану, который он включил. На экране был изображена одна из его таблиц подозреваемых. Я вытащила ту, которую я начала, из своего рюкзака и протянула ему.

— Хорошо, — сказал он, просмотрев ее. — Посвяти нас в то, как ты зашла так далеко. — Его сосредоточенность на всей этой штуке с расследованием немного пугала, но и ободряла, потому что увеличивала мою уверенность в наших шансах на успех. Элай был похож на профессионала.

Я пустилась пересказывать все о том, что случилось с тех пор, как Мэлани дала мне дневник Розмари. Ну, почтивсе. Информацию о Ночных Кошмарах и то, на что мы были способны, я держала в себе.

— Так что дальше? — сказала Селена, садясь на одну из парт. Стул рядом со столом скрипнул в знак протеста, а затем ударил ее свешанные с парты ноги. — Ауч. — Она подобрала ноги прежде, чем стул ударил бы ее еще раз.

— Думаю, ты захочешь сесть на стул вместо стола, — сказала я, пытаясь не смеяться.

Селена сердито посмотрела на меня и встала. Стул, который откатывался то вперед, то назад, как бык, готовый к атаке, остановился и повернулся седушкой в ее сторону, как бы приглашая сесть. Она так и сделала, выглядя сомневающейся.

— Правильно, — сказал Элай. — Так мы выявим всех возможных подозреваемых, а затем попытаемся исключать их по одному.

Он указал на таблицу подозреваемых, куда он добавил мои записи про A и Калпеппера. Фрэнк Риццо был уже в таблице наряду с несколькими другими подозреваемыми, но Элай зачеркнул большинство из них и написал слово «алиби» в колонке Возможность.

— Дасти, — сказал он, — ты говоришь, что преследовала кого-то в одной из этих длинноклювых масок. Давайте начнем отсюда. Этот человек может быть участником или свидетелем чего-то.

— Если они что-то и видели, не рассказали бы они уже все это полиции? — сказала Селена.

Элай покачал головой.

— Нет, если они боятся. Многие свидетели не приходят, если они думают, что это опасно.

— О, это имеет смысл. — Селена звучала впечатленной знаниями Элая.

Он продолжал.

— Кто, как мы знаем, носил эти маски?

— Калпеппер, — сказала Селена, — но он уже записан.

Элай кивнул и напечатал восклицательный знак в линии с именем Калпеппера.


— Это просто означает, что он все еще вероятный кандидат. Я видел, что тренер Фритц тоже носил такую. — Он добавил имя тренера, хотя ему потребовалось три попытки, чтобы сделать это. Компьютер продолжал удалять буквы, как только Элай печатал их. — Хорошо, кто еще?

Я с трудом сглотнула, обдумывая отвечать или нет. Но я знала, что я должна. Я в долгу перед мистером Анкилом.

— Моя мать.

Селена и Элай удивленно посмотрели на меня.

Я начала теребить волосы, накручивая рыжие кудри вокруг пальца.

— Это правда. Я столкнулась с ней в туалете.

— Что она делала на танцах? — спросила Селена, когда стул немного взбрыкнулся под ней. Она схватила стул за ручки и пнула его ножку пяткой своих армейских сапог. — Перестань. — Стул возмущенно пискнул, но остался стоять на месте.

— Я не знаю. Она не сказала.

— Хм, — сказал Элай, записывая ее имя.

Отсутствие его ответа заставило меня нервничать.

— Кто еще?

Мы закончили тем, что добавили еще полдюжины имен, включая Бронсона Баббита, юного оборотня, и Ланса Рэтбоуна. Как только мы внесли в таблицу всех возможных кандидатов, мы прошлись по нему еще раз и исключили всех маловероятных кандидатов.

— Я знаю, что это был не Ланс, — сказал Элай. — Я был рядом с ним прямо перед тем, как начал преследовать тебя в туннелях, так что нет никакой возможности, чтобы он добрался туда до нас. К тому же, он не стал бы делать что-то типа этого.

— Я бы не была так уверена, — злобно сказала Селена.

Элай усмехнулся.

— Только потому, что иногда он может быть подонком, не значит, что он разгуливает, убивая людей.

— Мне нравится та часть, про подонка. — Ее стул снова скрипнул, словно соглашаясь. Она погладила его одной рукой.

— Эй, сосредоточься, — сказала я и щелкнула пальцами в попытке привлечь внимание. — Не важно. Элай прав. Он не мог прийти туда раньше нас.

Элай вычеркнул имя Ланса.

Когда мы закончили, остались только тренер Фритц, Калпеппер, Фрэнк Риццо и моя мать.

— Ладно, — сказал Элай. — Давайте обсудим мотивы. Почему кто-либо из этих людей хотел бы нарушить заклинание Хранителя?

— Сумасшедший энергетический психоз? — сказала Селена. — Я имею в виду всех, кроме мамы Дасти.

Элай покачал головой.

— Недостаточно веско.

— Ладно, а как тебе это, — сказала я. — Так как и Калпеппер, и Риццо — хищные демоны, Веление влияет на них сильнее. Могу поспорить, что они больше всех притеснены его ограничениями.

— Уже лучше, — сказал Элай. Он напечатал «ТС» вместо знака вопроса в колонке мотив.

— Но что насчет тренера Фритца? — спросила Селена, наклонив голову. — Он фея.

— Это легко, — сказал Элай. — Он ненавидит людей.

Ну, это не новость. Фритц — фея племени Верра, группы войнов-фей, безусловно, одной из самых жестоких. И тренер не скрывает своих чувств к обыкновенным. Не раз я слышала, как он жаловался, что магические создание обязаны уживаться с этими «бесполезными муравьями» или «кормом для демонов». Если бы не было ограничений, Фритц, скорее всего, был бы Великим Драконом.

— Как ненависть к людям относится к Велению? — спросила Селена.

— Ну, он может использовать Веление, чтобы управлять ими. Или наказывать их, — сказал Элай, шагая взад-вперед перед доской. — Я обыкновенный, и это точно сработает на мне.

Я вздрогнула при мысли о том, что такое оружие, как это, в руках у человека, как Фритц. Он не стал бы просто так убивать людей, он мог бы просто приказать им прыгнуть в озеро и утопиться.

— Поставь его вверх таблицы, — сказала Селена.

— Хорошо. А что насчет мисс Эверхарт? — Элай взглянул на меня. — У нее нет никакого мотива, о котором мы знаем, не так ли?

Я покачала головой. Ничего такого, что бы я знала, кроме ее презрения к правительству и его правилам в целом. Моя мать — анархистка.

— Я не думаю, что она хорошая подозреваемая, — сказала Селена. — Розмари встречалась с парнем, так что это не может быть она.

— Верно, — сказал Элай, — но мы не можем исключать возможность, что в это убийство вовлечено больше одного человека.

От этой мысли по мне пробежал холодок. Я не могла поверить, что это не приходило мне в голову раньше. С чем-то таким большим, в это должно быть вовлечено больше одного человека.

— Может быть, — сказала Селена, поджав губы.

Элай снова посмотрел на меня с извиняющимся выражением лица.


— И не у нее ли репутация нарушительницы закона? Ланс сказал мне, что она может обойти Веление каждый раз, когда она того хочет.

— Рано или поздно ты поймешь, что ненадо слушать Ланса, — сказала Селена, фыркнув. — Он неисправимый лгун. Ты говоришь о мамеДасти. Она не нарушительница закона. Просто время от времени их обходит.

— О, я все понимаю насчет обхода правил, но мы не можем просто закрыть на это глаза.

Селена сердито на него посмотрела в своей жесткой манере, но я не могла не заметить, как она заерзала на стуле, когда Элай обратил этот свой пронизывающий взгляд к ней. По крайней мере, я не единственный человек, которого он мог запугать одним только взглядом.

Я знала, что должна что-нибудь сказать, но не сделала этого. Моя мать былахорошим кандидатом, просто основываясь на том, что она в состоянии сделать, но я не хотела воодушевлять Элая и Селену этой идеей. Если дело дойдет до того, что мама замешана в убийстве, я буду расследовать это одна.

— Я думаю, остальные — наши лучшие ставки, — сказала Селена. — У них у всех буква «Ф» в именах.

— Ты права, — уступил Элай. — Мы сосредоточимся на них. — Он осмотрел список за несколько секунд. — Хорошее начало.

— Что дальше? — спросила я.

Он улыбнулся, его лицо засияло от азарта.

— Мы начнем расследовать, проверять кабинеты, комнаты общежитий, дома, все.

— Ты имеешь в виду, совать нос в чужие дела, — сказала я.

— Верно.

Селена нахмурилась.

— Но что именно мы ищем?

— Это легко, — сказала я. — Кольцо Розмари.

* * *

Мы начали с тренера Фритца. Я все еще ставила на Калпеппера, но Элай и Селена согласились, что нам надо проявлять осторожность с ним, учитывая то, что случилось в прошлый раз. Наверное, они были правы. Кроме того, с тренером должно быть легко.

На физкультурных классах в понедельник снова была боевая магия, что значило, что тренер Фитц будет полностью сосредоточен на преподавании. План состоял в том, что Элай проникнет в его кабинет, пока идет урок, и обследует его. Я бы тоже хотела пойти, но так как Элай уже сидел на скамейке, он был в лучшей позиции, чтобы войти и выйти незамеченным. Плюс, у него был опыт работы с вещами такого рода.

Мы с Селеной обменялись улыбками, войдя в спортивный зал и увидев игровое поле, битком набитое баррикадами, скалолазными башнями и укрытиями. Огромное количество сооружений означало, что сегодня мы будем играть в устранение, а не в захват флага или в захват горы. Это хорошо. Мы сможем найти место, чтобы спрятаться и следить за тренером, чтобы убедиться, что берег оставался чистым для Элая. Защита сооружения была обычной тактикой в устранении, так что никто из наших одноклассников не заметит нашего отсутствия в игре.

Ни одна из нас не задумывалась, что мы сразу же вылетим из игры. В конце концов, наше выступление оценивалось, а скоро уже была середина семестра, так что это не время нарочно получать плохие отметки.

— Ладно, рядовые, — сказал тренер Фритц, призывая нас к вниманию. У него было узкое, худое лицо и волнистые каштановые волосы. Его большие глаза такие же зеленые и блестящие, как изумруды, и даже хотя он был старым, выглядел он все еще неплохо. Я предположила, что Розмари влекло к нему, потому что ей нравились горячие учителя. Гадость.

Фритц указал на игровое поле.

— Вы знаете правила. Последний, кто останется, выигрывает. У вас одна минута до звонка.

Класс скопом бросился на поле. Все были одеты в одинаковое черное защитное снаряжение, мы, должно быть, выглядели, как рой жуков. Костюмы охватывали все жизненно важные части тела, в том числе голову, туловище и ноги. Хотя сила заклинания немного ослаблялась внутри поля, они все еще могли нанести большой ущерб, если бы не защитные чары, вшитые в костюм. Они были сделаны из какого-то гибкого пластика/резины и сидели как гидрокостюмы. Вторая цель костюма состояла в том, чтобы дать вам знать, что вы выбыли. Если противник ударит вас опасным заклинанием, вроде тех, которые вырубят вас в прямом смысле этого слова, он озарится, и вас вынесут с игрового поля.

— Сюда, — сказала Селена, указывая на одну из баррикад. Она имела форму треугольника, но только одна из трех сторон была закрыта, а у остальных были в углах отверстия размером с человека. Это был идеальный вариант для обороны двух человек и давал нам отличный вид на тренера Фитца.

Селена и я бросились внутрь и заняли позицию у каждого входа. Мое сердце забилось в ожидании, заставив меня полностью проснуться впервые за день. Полночи я болтала по телефону с Полом. Он думал, что то, что мы делали, было хорошей идеей, но он предупредил меня, каким злобным будет Фритц, если поймает нас. Это заставило меня волноваться за Элая — как-никак он очень рисковал.

Зазвенел звонок, и игровое поле взорвалось звуками и вспышками заклинаний, вылетающих из палочек и пальцев, сталкивающихся с баррикадами и людьми. Я наблюдала, как Лэнс выстрелил в кого-то своим фирменным заклинанием, комбо оцепенение-удар. Он уже прочно обосновался в круге победителей. На секунду мне показалось, что он заметил меня, но он развернулся в поисках следующей жертвы.

Я вовремя обратила внимание обратно на Фритца, чтобы увидеть, как Элай соскользнул со скамейки позади него и направился к двери кабинета тренера. Он шел без скрытности, двигаясь так же уверенно, как если бы он имел полное право делать то, что он делал. Я не могла не восхититься его наглостью. Через секунду он уже исчез внутри кабинета, и я вздохнула с облегчением. Первое препятствие успешно пройдено.

— Ты установила таймер? — спросила я Селену через плечо.

— Да, — крикнула она. Затем я услышала, как она использовала заклинание удара, а за ним последовали чьи-то проклятья.

— Неплохо, — сказала я.

Она не ответила, но у меня не было времени убедиться, что у нее все в порядке, когда противник подбежал ко мне, подняв палочку.

— Сено-крэни, — прокричала я, подняв руку. Сглаз оглупления ударил нападавшего, и он свернул в сторону, врезавшись головой в другую баррикаду. Я проследила взглядом за туманом, который отправил человека с поля, его костюм осветился. Один готов. Нет сомнений, что в использовании магии я становилась лучше. Я не поджигала ничьих волос в течение недель.

Два убийства спустя, я спросила Селену:

— Сколько?

— Семь минут.

Половина. Элай поклялся, что будет там не больше пятнадцати минут. Я взглянула на тренера Фритца, убедившись, что все еще могу видеть его. Как и всегда, его взгляд был зафиксирован на игровом поле, но я могу сказать, что на игру он обращал не так много внимания, как обычно.

И это было странно. Фритц любилборьбу во всех ее формах. Ходили слухи, что когда-то он был подающим надежды гладиатором, прежде чем его поймали на вручении взятки, чтобы выиграть бой, и он получил пожизненный запрет. Как тренер Арквеллской команды гладиаторов, он всегда искал таланты в своих классах, детей достаточно хороших, чтобы они стали профессионалами, и после жить за счет них.

Но не сегодня. Он казался рассеянным. Он продолжал проверять свои часы и оглядываться, как будто не мог дождаться конца урока.

Заклинание ударило баррикаду недалеко от моей головы, и я резко подскочила, почти упав. Я вовремя выпрямилась, чтобы услышать, как мой нападающий произнес заклинание удара. Я блокировала это заклинание защитным заклинанием. Это был рискованный шаг. Защитное заклинание забирало много колдовских усилий и обычно не могло выдержать больше одного или двух ударов. Заклятие врезалось в щит и отскочило. Девушка взвизгнула от удивления, когда ее же собственное заклинание ударило ее в грудь. Она упала на спину, костюм засветился. Я улыбнулась своей удаче.

Несколько минут спустя, часы Селены начали пищать, оповещая нас, что пятнадцать минут истекли. Я посмотрела на тренера Фритца. Он стоял на том же месте, где он и был, но один из помощников тренера направлялся к нему.

— Ой-ой, — сказала я.

— Дерьмо, — сказала Селена.

Помощник тренера и Фритц обменялись парой слов, которые, как я догадываюсь, были типа «Вам позвонили», или «Вас хотят видеть», или сотней других фраз, что могли бы побудить Фритца пойти в кабинет.

Я посмотрела на дверь позади них и увидела, как она открылась. Выглянул Элай.

Селена закричала, заставив меня подпрыгнуть. Я вовремя обернулась, чтобы увидеть, как она упала вниз, костюм осветился от опасного удара. В проеме появился Ланс. Я бросила в него оглушающее заклинание, но промахнулась.

— Похоже, сейчас будет счет 3:1, — сказал он.

Он поднял свою палочку, но прежде чем он смог атаковать, я сделала выхватить-и-ударить. Удивленный взгляд появился на его лице, когда палочка ударила его в шлем. Все это я завершила заклинанием. На этот раз я не промахнулась.

— 2:2, — радостно прокричала я ему, когда на его костюме зажглись огни.

Затем я вспомнила об Элае и, обернувшись, увидела, как тренер Фритц шагает к своему кабинету. Элая не было в поле зрения, и я поняла, что он все еще там.

В ужасе я выскочила из своего укрытия, пересекла поле и бросила в него спотыкающиеся заклинание.


— Касо.

Магия вылетела из моих пальцев, прошла через предохранительное заклинание, которое окружало игровое поле, и врезалась прямо в спину Фритца. Она ударила его достаточно сильно, чтобы сбить его с ног и швырнуть вперед. Я разинула рот, удивленная, что оно вообще сработало. Его лицо ударилось об пол физкультурного зала с громким треском, как будто сломались дрова.

Заревел сигнал тревоги, когда игровое поле аварийно заблокировалось, благодаря моему заклинанию. Все люди вокруг меня падали на пол, когда предохранительное заклинание подталкивало их вниз. Палочки были вырваны из рук колдунов и ведьм, в то время как пальцы других видов силой сжались в кулаки, руки прижались по бокам. Кто-то потянул меня за руку, как назойливый малыш, и я поняла, что была единственной, кто остался стоять. Я упала на пол, но, судя по шепоту вокруг меня, было слишком поздно, чтобы остаться незамеченной.

И судя по тому, что тренер Фритц все еще лежал лицом на полу спортзала, я была в самой большой проблеме за всю свою жизнь.


17. Родительский час

— Вы били его бессознательного.Они забрали его в лазарет. Говорят о перемещении его в Вейовис.

Последние пять минут моя мама говорила со мной низким, зловещим не пронзительным криком. Я делала хорошую работу, игнорируя большинство из ее высказываний, но упоминание о попадании магического создания превратило мои внутренности в желе.

— Этого не может быть. Не может быть, что ему было плохо. Это был всего лишь стамблер.

Я была в ужасе от того, что я сделала. Вина натянулась на моей груди, как железный хомут.

Мойра остановила свой безумный темп и перевела взгляд на меня, раздувая ноздри.


— Заклинание не было таким сильным, как обвал пола. О чем ты думала?

— Это был несчастный случай?

Мойра посмотрела на меня жестокими и всезнающими глазами.


— Я не думаю, что хоть одна живая душа поверит этому. Почему бы тебе не сказать, что действительно случилось?

Я с трудом подавила желание пролить мои внутренности. Я плохо себя чувствовала, причинив вред тренеру Фритцу, но я напала на учителя не только для того, чтобы спасти шею Элая, а потом отвернуться и предать его. Возможно, только моя мать ругает меня, но мы были в кабинете директора, что означало приход доктора Хендершоу в любую секунду — или, возможно, она подслушивает под дверью.

— Ну? — сказала Мойра.

Я решила, что пришло время сменить тему.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты преувеличиваешь насчет Вейовиса.

Мойра сложила руки на груди.

— Возможно. Но не в этом дело. Мы говорим о нападении, Дестини. Ты знаешь, насколько это серьезно?

— Исключение, серьезно?

— Постоянный уголовный учет, серьезно. Это может преследовать тебя вечно.

— Ну, ты бы знала, — сказала я. Я надеялась, что мой голос звучал не таким испуганным, какой я себя чувствовала.

Мама проигнорировала комментарий.

— Если только у тебя нет хорошей причины, почему ты сделала это. Если ты скажешь, что это из-за вещей с сонного пророка, они могли бы отпустить тебя с крючка.

Я покачала головой. Не было ничего, что я могла бы сказать им, что не раскрыло бы то, что мы с Элаем делали. Как он стоял сейчас, выйдя из кабинета незамеченным. Будем надеяться, что он нашел там что-то, ради чего мы все это затеяли.

— Ты такая упрямая, — сказала Мойра.

Я снисходительно улыбнулась.

— Как и ты, мама.

Взгляд, который она зафиксировала на мне, был настолько горячим, что я ожидала огня, стрелявшего из ее глаз. По крайней мере, в этот раз она не сказала мне, как горда была. Прогресс.

— Я доберусь до сути этого дела, — сказала она. — Ты будешь часто меня видеть.

Я нахмурилась, ненавидя поучение в ее голосе.

— Почему?

Настала очередь Мойры улыбаться.

— Я твой новый учитель по псионике.

Что? Ты заменяешь мистера Анкила?

Само упоминание об этом заставило мой живот сделать сальто по многим причинам — не последней из которых было «как круто, чтобы твоя мама была учителем».

— Точно.

— Тебе не совсем здесь нравится, мама, так почему же администрация хочет нанять тебя?

Я волновалась, что здесь должен был быть принцип, учитывая небольшое количество сопровождающих.

Мойра колебалась секунду, прежде чем ответить.

— У них не было выхода. Я здесь по воле Магов Сената.

Я громко рассмеялась.

Моя мама нахмурилась.

— Я серьезно.

— Что насчет практики?

Она постучала ногой.

— Я собираюсь в отпуск.

— Типично. Всегда убегаешь, не так ли?

Мама ничего не сказала, просто молча пошла к двери. Казалось, что мне хватило дерзости задеть за живое.

Я подумала, что она говорит правду. Учитывая мои подозрения насчет нее, это не было хорошо в любом случае. Скрытый мотив — второе имя моей матери.

Доктор Хендершоу пришла через несколько минут и захлопнула книгу, которую она несла к столу. Компьютер издал немного испуганный писк.

— Две недели оставления после уроков и месяц по субботам в школе.

Я тоже пискнула, выпрямляясь на стуле. Я знала, что мое наказание будет плохим, но как я вообще собираюсь что-то делать с этим оставлением после уроков? И суббота в школе? Пристрелите меня, пожалуйста.

— Вот, что я хотела дать тебе, — сказала Хендершоу, — если бы имела право.

Я моргнула, не понимая.

— Что насчет этого, то сенат настаивает, что вы не получите никаких заметныхнаказаний, чтобы защитить тебя от последствий. Согласно официальной версии, которая распространилась среди студентов, тренер Фритц споткнулся о свои шнурки, и последовательность непредвиденных случаев строгой изоляции произошла из-за случайного сбоя в программировании. — Она сделала паузу, достаточно долгую для того, чтобы сделать глубокий вздох. — Считай, тебе повезло, что ты сонный пророк.

Я знала, что лучше ничего не говорить.

— Однако. Так как я не могу дать тебе обычное наказание, я решилась на нетрадиционное.

Ой-ой.

Хендершоу указала на меня коротким, пухлым пальцем.

— Ночью следующей субботы, пока остальные студенты спят или как минимум находятся в пределах своих общежитий до комендантского часа, тыбудешь отчитываться перед миссис Хардвик.

— Миссис Хардвик — начальник дворников? Ведьме миссис Хардвик?

Я боролась с желанием улыбнуться. Было не так много школ, где вы могли сказать нечто подобное о сотруднике и не попасть в беду из-за этого. В конце концов, это была правда.

Злая усмешка появилась на лице доктора Хендершоу, ее льстивые глаза радостно заблестели за очками.


— Точно.

Я сдвинулась с моего места и приготовилась к худшему.

— Что я должна буду делать?

— Туалеты.

Я застонала, ловя ее отклонение.

Усмешка Хендершоу стала больше.

— О, да, мне кажется, что ты отлично с этим справишься. Ты будешь очищать все туалеты в этом здании, тренажерном зале и во всех зданиях, куда студенты не имеют доступа в середине ночи. Таким образом, никто не будет видеть, как тебя наказали, но ты получишь, тем не менее, все преимущества. Ох, и конечно же, тебе будет запрещено использовать магию, чтобы выполнить поставленную задачу.

Шок.

Надеясь на свет в конце туннеля, я спросила:

— Есть ли какие-то ограничения по времени? Потому что мне не удастся управиться за одну ночь.

— Ты начнешь в полночь и будешь работать до рассвета, так как миссис Хардвик предпочитает не выходить на улицу, когда светло. Ты будешь продолжать делать это в субботу до тех пор, пока ты не вычистишь все туалеты. Таким образом, у тебя не будет никаких оснований расслабляться.

Я стиснула зубы.

— Разве не существует какой-то вид детского трудового законодательства против такого сорта вещей?

— Ох, я так не думаю. Не здесь.

— Точно, — я скрестила руки и откинулась назад, делая все возможное, чтобы не сказать что-нибудь дерзкое — ну, наглое.

— Я думаю, что этого вполне достаточно по отношению к тебе. — Хендершоу снова указала на меня пальцем. — Считайте это вашим предупреждением, мисс Эверхарт. Вы находитесь на постоянном испытательном сроке. Если вы положите слишком много, как касание носком веревки, если вы слишком много будете разговаривать за спинами отдельных учителей, включая вашу мать, я дам вам всенаказания, которые вы так справедливо заслужили независимо от желания сената. Мы поняли друг друга?

— Ох, да. Кристально.

— Хорошо. А теперь убирайтесь из моего кабинета.

Я встала и бросилась к двери. Казалось, по крайней мере, половины гнева Хендершоу вообще не было, не из-за меня, а из-за моей матери. Я просто оказалась легкой мишенью. Я думала, что это означало, что моя мама не лгала мне, когда говорила о назначении сенатом на место преподавателя.

Я поторопилась пройти мимо секретаря и выйти за пределы коридора. К моему удивлению и неожиданному восторгу, Пол ждал меня. Он поприветствовал меня быстрым поцелуем, который заставил меня думать о блаженных возможностях.

— Ты в порядке?

Я кивнула, подразумевая это. С ним я в порядке.

— Пойдем. — Пол взял меня за руку, когда мы начали идти. — Расскажи мне, что происходит? Я слышал, что ты попала в тренера Фритца заклинанием стамблер.

Так много от истории со шнурками.

— Как тебе это удалось?

Я раздумывала мгновение, разумно ли рассказать мальчику, которого я едва знаю, правду обо мне и Ночных Кошмарах. Но он также был полукровкой. Если бы никто не мог судить меня за то, что я необычная, это был он. Или, может быть, я была просто любителем симпатичных мальчиков, которые держат тебя за руку и целуют в общественных местах.

Итак, я рассказала ему то, что рассказал мне мистер Марроу. Он молчал, когда я закончила. Я задержала дыхание, считая удары наших шагов, пока мы шли. Мы решили воспользоваться туннелями, чтобы избежать дерьмовой ноябрьской погоды снаружи.

Я не хотела спускаться вниз снова, после того, что произошло с мистером Анкилом, но рядом с Полом было не так уж и плохо. До тех, пока я не столкнулась с его молчанием. Наши шаги были слишком громкими. Прилив воды в каналах параллельно с пешеходной дорожкой звучал жутко, как стон измученного призрака.

— Итак, — сказала я, не в силах больше терпеть, — ты думаешь, что я урод, да?

Пол остановился и повернулся ко мне. Он обхватил мой подбородок руками.


— Ты шутишь?

Я покачала головой,насколько это было возможно в его хватке. Его хватка была твердой, но не сильной. Он наклонил голову ко мне. Когда он поцеловал меня, темная тусклость туннелей исчезла под натиском мурашек, которые прошлись по моему телу с ног до головы. Моя голова стала пустой, так как все, о чем я могла думать, это физическое ощущение. Я слышала выражение «потеряться в поцелуе», но никогда до сих пор не знала, что оно значит.

Это был безусловно самый длинный поцелуй, который у нас был. Я вздохнула, когда он отстранился.

— Нет, — сказал он, и мгновение я не понимала, о чем он говорит. Мой мозг расстроился, оказавшись в реальности. — Я не думаю, что ты урод.

— Ох. Ну, это хорошо.

— Кроме того, — сказал он, когда мы снова начали идти, — Я уверен, что ты слышала, кто я такой сейчас.

Я вздрогнула от горечи в голосе.

— Полукровка.

— Это точно, — он посмотрел на меня. — Кто рассказал тебе?

— Селена.

— Так и думал. Ее мама работает секретарем в офисе моего дяди. Немного сплетничает.

Я чувствовала, что должна сказать что-то в защиту мамы моей подруги, но так как я не знала миссис Риверс, то решила не делать этого. Я знала лучше, чем кто-либо, как мы могли отличаться от наших родителей. И временами — как быть похожими.

— Они называют меня мулом, — сказал Пол. — Как будто я слишком упрям, чтобы изучать магию. Или слишком туп.

Он коснулся пальцем лба и сказал насмешливым голосом:

— Или, может быть, я слишком сильно воняю. Настоящие мулы воняют, так ведь?

Я фальшиво засмеялась. Я знала, что он пытался осветлить это, но в его словах не было замаскировано никакой обиды.

Пол пожал плечами.

— Это все хорошо. Я не способен творить магию, но я могу такое делать с компьютером, чего магические создания не могут себе представить.

— Точно, обязательный Массачусетский технологический институт.

Надеюсь, что обязательный Массачусетский технологический институт.

— Я верю, — я сжала его руку. — И мне все равно, что ты не можешь заниматься магией.

Он пожал в ответ.

— Я знаю.

Мы прошли несколько минут в тишине.

— Хорошо, — сказал Пол некоторое время спустя более радостным голосом. — Я действительно хотел бы помочь с вашим расследованием — принимать активное участие. То есть, если твои партнеры не против.

Я посмотрела на него и увидела его игривую улыбку.

— Ну, не знаю, — сказала я, дразня в ответ. — Мы делаем все хорошо, по нашему собственному мнению. Почему ты думаешь, что сможешь помочь?

Пол наклонил голову.

— Ну, мой дядя — судья, и у меня есть легкий доступ к его дому.

— Итак?

— Так что... я также хорош в слежке иво взломе личных компьютерных файлов. Может быть, я могу найти что-то полезное.

Я прекратила идти.

— Взломаешь компьютер судьи Кирквуда?

Пол повернулся ко мне. Он отпустил мою руку только для того, чтобы обнять меня за плечи. Он начал проводить руками верх и вниз.

— Конечно, почему нет?

Было трудно оставаться сосредоточенной, когда к тебе так прикасаются.

— Ну, может, потому, что он разозлился бы, если бы узнал?

Пол усмехнулся, но в смешке не было никакого юмора.

— Так получилось, что забивать на него — одно из моих любимых занятий.

— О, да, почему?

— Потому что он ненавидит меня, — сказал он тем же смешным голосом, но я снова обнаружила в нем горечь.

Я положила руку на его грудь.

— Почему ты так думаешь?

— Это правда. Я мул, как ты видишь, чрезвычайный позор на имени фамилии. Честно, я удивлен, что они разрешают мне ее носить.

В этот раз я не смеялась над его слабой попыткой юмора. Я думала о падении с лестницы, которое положило его в больницу. Но мысль о том, что дядя Пола ненавидел его до такой степени, чтобы «случайно» столкнуть, была абсурдной.

— Ну, в таком случае, как ты думаешь, что ты можешь найти?

— Хм, ну, я хотел бы сказать — личность третьего Хранителя, но это вряд ли. Отдельные виды ввели в привычку скрывать это друг от друга. Я предполагаю, что единственные люди, которых знает сам человек, это, возможно, некоторые из сенаторов темных созданий. Держу пари, что даже консул Ванхолт не знает.

Я вздохнула. Это было бы полезной информацией.

— Хорошо, так что еще тогда?

— Я мог бы найти детали заклинания Хранителей, механизм их работы.

— Милый, я думаю, что это достаточная причина, по которой я могу включить тебя в расследование.

Он заключил меня в объятия.

— Я уверен, что ты не пожалеешь. — Затем он отстранил меня настолько, чтобы посмотреть вниз на мое лицо. — Но есть ли что-нибудь еще, что я должен искать?

Я жевала нижнюю губу в течение минуты, обдумывая. Было еще что-то, но я не знаю, готова ли я пойти по этому пути.

Пальцы Пола сжались вокруг моих плеч.

— Что не так?

Я покачала головой.

— Давай, Дасти. Ты можешь мне рассказать. Я не буду судить.

Он опустил голову в сторону и снова поцеловал меня. Я закрыла глаза, чувствуя те же физические ощущения, которые делают мой взгляд нечетким. Когда он прервал его, я продолжала держать глаза закрытыми, испытывая головокружение.

Я посмотрела на него.

— Думаешь, что сможешь выяснить, что моя мама делает для сената? Я хочу знать, почему она была на танцах и почему ей дали работу мистера Анкила.

— Не проблема. Но почему ты такая подозрительная?

Я глубоко вздохнула.

— Потому что, когда я пошла в туннели той ночью, я думала, что она была тем человеком, за которым я следовала. И так как она Ночной Кошмар, то не зависит от Веления...

— ... ты думаешь, что она замешана.

Я кивнула.

Пол нахмурился и снова прижал меня к своей груди, его руки давали мне утешение.


— Что именно ты от меняхочешь?

— Докажи, что она не убийца.


18. Секретные личности

— Ты пригласила своего парня, чтобы помочь нашему расследованию? — Элай выпрямился на стуле в его комнате общежития.

— Что в этом такого? — сказала я, стараясь не чувствовать себя неловко. Потом я вспомнила, что не было никаких причин бояться Элая Букера. Теперь мы друзья. Вроде как. — Пол — племянник Судьи Кирквуда. Он может достать для нас информацию о том, что сейчас делает Сенат.

Элай забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Не знаю, Дасти. Мне просто не очень нравится этот парень.

Я закатила глаза.

— Почему? Ланссказал о нем что-то плохое?

— Ну, да, но не поэтому. Не совсем.

— Ой, пожааалуйста. Ты даже не знаешь Пола. Все, что ты знаешь — это то, что Ланс рассказал тебе. И Лансу он не нравится просто из-за того, что Пол — полувид. Или мул, как, я уверена, сказал Ланс.

Элай покачал головой.

— Меня это не волнует. Просто есть в нем что-то, что вызывает во мне недоверие.

Я фыркнула.

— Блин, Элай, я думала, что ты будешь больше симпатизировать ему, учитывая, что у вас одна общая я-не-могу-творить-магию проблема. — Упс, я снова это сделала. Пусть мой рот убежит вместе со мной.

Он рассердился.

— Мне насрать на магию. Это не относится к делу.

Я закрыла глаза, делая глубокий вдох. Открыла глаза.

— Прости. Это просто потому, что Пол мне сильно нравится, и мне не нравится, что ты оскорбляешь его.

— Ты имеешь в виду, как ты оскорбляешь Катарину?

— Это другое.

Это привело его в бешенство, его брови взлетели вверх.

— Да? Тогда как?

Пол не злой, манипулирующий, заносчивый дурак. К счастью, я не сказала это вслух.

— Мы можем не спорить по этому поводу? В любом случае, я уже сказала ему, чем мы занимаемся, так что уже поздно.

На секунду Элай, казалось, готов был продолжить спор, но потом он шумно выдохнул.


— Хорошо, никаких споров. Но не удивляйся, если на нашу следующую встречу я приведу Катарину.

— Ты не сделаешьэтого.

Элай скрестил руки на груди, его мышцы вздулись, затем он ухмыльнулся.


— Ладно, ты права. Я не сделаю этого. Но только потому, что она будет отвлекать.

О, это уважительная причина. Неприятный узел закрутился в моем животе.

— Хотя Катарина может бытьдействительно полезной, — сказал Элай, почесывая щеку.

— С чего ты взял?

— Она очень умная. У нее есть хорошая мысль, почему мистер Анкил был Минотавром во сне.

Я ничего не сказала, пытаясь не обращать внимания на неуместное чувство предательства, которое я испытывала, зная, что он поделился деталями нашей сон-сессии со своей девушкой. В конце концов, это были егосны. К тому же, я же рассказала Полу. Так что мы были наравне.

— Кэт думает, это потому, что он был тельцом. Знаешь, его знак — голова быка.

Я кивнула, подумав, что это имеет смысл.

— Откуда она знает, что Анкил был тельцом?

Элай смущенно провел рукой по своим черным волосам.

— Она действительнохороша в астрологии.

— Совсем не удивительно. Но хоть что-то. — Я плюхнулась на диван, устав стоять, прислонившись задницей к столу. — Так ты нашел что-нибудь полезное в кабинете Фритца?

Элай встал и подошел ко мне.

— К сожалению, нет.

— Там ничего не было? — сказала я, глядя на него и стараясь не испытывать неловкость от внезапной нервозности из-за его непосредственной близости.

Он засунул большие пальцы в петли для ремня на своих джинсах и кивнул.

— И я тщательно его обыскал. Если у него и есть кольца, то он не держит их там.

Я поморщилась, отвернувшись от него. Я не надеялась, что мы добьемся успеха с первого раза, но было немного удручающе знать, что я напала на учителя с помощью моих способностей Ночного Кошмара и получила ужасное наказание — и это оказалось впустую.

— Кстати, спасибо, — сказал Элай. Он протянул руку и погладил меня по голове. — Ты действительно спасла мою шею.

Ну, может быть не совсемвпустую. Я взглянула на него, тепло пробежало по моей шее.

Поглаживание меня по голове было не совсем интимным жестом, но чувствовалось так.

— Не за что.

Он ослепительно улыбнулся. Я слабо улыбнулась ему в ответ, пытаясь скрыть свое смущение за дрожь, которая сотрясало мое тело. Я надеялась, что теперь, когда у меня есть парень, с которым я, конечно, любила целоваться и обниматься и смотреть на него, мое влечение к Элаю каким-то образом исчезнет. Но, видимо, нет. Глупые подростковые гормоны.

— Давай, иди уже спать, — сказала я.

Элай зевнул и сел рядом со мной. Затем он лег и положил свои ноги мне на колени, прижав меня.

— Эй. — Я сбросила его ноги и встала.

Посмеиваясь, Элай сказал:

— Не забывай, что мы должны сосредоточить мои сны на расследовании.

Я сердито посмотрела на него, больше смущенная, чем сердитая.

— Не забуду. Поверь мне, я уже устала от подледной рыбалки и футбола. — Я наклонилась и ткнула его в грудь. — У тебя совсем нет воображения.

Он схватил мою руку и крепко сжал ее.

— Его я придерживаю специально для тебя, — сказал он, улыбаясь. Затем его лицо обмякло, и хватка ослабла, когда он уснул.

* * *

Мы снова были в туннелях. Я и Элай. Я услышала крик, пахло дымом и этим тошнотворным, отвратительным зловонием, когда горит что-то, чему нельзя гореть. Что-то, что вообще не должно гореть.

Только не это. Только не снова. Было уже плохо, что я не могла сбежать от того, что случилось с Анкилом в моих собственных снах и ночных кошмарах. Я отказываюсь пройти через это снова еще и в чужом сне. Закрыв глаза, я подумала о теплом солнце, мягком песке и газированной воде. Мое представление Гавайев.

Теплый ветерок ласкал мое лицо, и я открыла глаза. Элай и я стояли на пустынном пляже. Он шел ко мне, выглядя разъяренным.

— Тпру, Нэлли, — сказала я, отступая назад.

— Зачем ты сделала это? — Элай остановился на безопасном расстоянии от меня и указал на тропический пейзаж. По какой-то причине он был без рубашки, его тату скорпиона было точно таким же, как я его помнила, и я заставила себя отвести глаза от его груди. — Мы уже были там, где хотели быть.

— Я не могла... в смысле... я не могу... слишком рано. Прости.

Выражение лица Элая смягчилось.

— Я тоже не хочу видеть все это снова. Но, Дасти, мы не можем просто сидеть здесь сложа руки. — Он снова махнул рукой.

— Я знаю. Это была просто автоматическая реакция. Дай мне пару минут, чтобы исправить все, хорошо?

— Конечно.

Я закрыла глаза и сосредоточилась. О возвращении в туннели и речи не было. К этому я не была готова. Но я подумала, что справлюсь с местом убийства Розмари. Ее смерть была менее жестокой и страшной. К тому же, это было давно.

Я представила место убийства таким, каким оно запомнилось мне со сна Элая — полицейские в форме, ночное кладбище. Я представила Розмари, лежащую рядом с надгробием, не такой, какой я видела во сне, а какой я видела ее в настоящей жизни, в тот краткий миг после того, как ее мать сломала щит.

— Ничего себе, — сказал Элай. — Все так, как я помню.

Я открыла глаза и увидела, что он соответствовал лишь отчасти. Каким-то образом мне удалось совместить его сон с реальностью, наложив их друг на друга, как две части витража.

Элай подошел к телу Розмари с осторожностью настоящего копа. Он опустился на колени рядом с ней долго, хорошо ее осматривая. Я оставила ему это, пока собираю улики. Я рассмотрела лицо каждого сотрудника полиции, надеясь узнать кого-нибудь, может быть, это укажет, кто стоит за всем этим.

Через некоторое время Элай встал и подошел ко мне, качая головой.

— У меня ничего.

— У меня тоже.

— Это так расстраивает. — Он посмотрел вокруг. — Я имею в виду, мы здесь, прямо здесь. Только опоздали на два часа. Если бы мы только могли нажать на кнопку перемотки или что-то типа того.

На секунду я задумалась об этом.

— А что, если мы можем?

Он снова повернулся ко мне.

— Ммм?

— Что, если ямогу?

— Думаешь, это возможно?

Здесь мы как боги, вспомнила я слова матери. Если так, тогда я могу управлять не только местом, но и временем.

— Не знаю, но я попытаюсь.

— Хорошо.

— Не радуйся раньше времени. Скорее всего, не сработает.

Он усмехнулся.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Дасти? Ты недостаточно веришь в себя.

Я проигнорировала этот комментарий и теплую дрожь в моем животе. Я закрыла глаза снова и сосредоточилась, сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Я понятия не имела, что делать, кроме как следовать своему инстинкту. Конечно, если у меня есть хоть какой-то инстинкт.

Некоторое время ничего не происходило, и я была готова сдаться, когда вдруг вспомнила, как леди Элейн мне сказала, что все сны символические. Символические... символы. Какой символ воплощает время?

Часы.

Только подумав об этом, я представила огромные дедовы часы с прозрачным циферблатом, покрытым большими римскими цифрами. Стрелки указывали на цифру два, примерно то время, когда оборотни-копы привезли меня в Колвэлл. Я представила, как секундная стрелка движется назад. Я ожидала, что она легко подчинится команде, но вместо этого я почти сразу почувствовала сопротивление, как мои ноги будто приросли к земле, а руки отказывались двигаться. Стрелка была против меня, хотела идти вперед.

Нет. Назад.Я толкала и толкала, желая сдвинуть ее, чтобы она повиновалась. Раздался громкий пронзительный треск, словно молния поразила крышу. Мои глаза мгновенно открылись, когда Элай вскрикнул.

— Что происходит?

Мир сна вокруг нас превратился во что-то вроде водоворота цветов и размытых изображений, какие я обычно видела, когда только входила в сон. На секунду я подумала, что вылетела из сна, но этого не могло быть, потому что Элай тоже это видел.

— Думаю, меня сейчас стошнит, — сказал он, закрывая глаза. Но водоворот начал замедляться и изображения прояснялись.

— Элай, — прошептала я. — Сработало.

Мы все еще были на кладбище, но полиции не было в поле зрения. Живая Розмари стояла всего в нескольких шагах перед нами.

Она была не одна.

Я затаила дыхание, мой взгляд сосредоточился на человеке с ней. Он был не более чем темным пятном, похожим на человека. Тень человека. Ф. Это должен быть Ф.

Рядом со мной Элай шагнул вперед.

— Нет, — сказала я. Этот сон не был похож на обычный, даже на пророческий. Мир здесь чувствовался слабым, хрупким, как паутина. Одно неверное движение — и все это распадется.

Элай встал на место, и мы оба смотрели и слушали.

— Я не могу сказать тебе этого, — сказала Розмари тени человека. — Пока ты не скажешь мне, почему ты хочешь знать.

Человек-тень шагнул ближе к ней, сначала взяв ее за плечо, затем поднял руки, чтобы обхватить ее лицо.


— Потому что, — сказал он, его голос будто сделан из шелка, — я люблю тебя, Рози. Мне нужноэто от тебя. Ты тоже любишь меня. Ты хочешьдать мне это. Дай мне это сейчас.

Я наблюдала, как лицо Розмари медленно переходит от настороженности к оцепенению, как будто кто-то погрузил ее в состояние транса. Здесь происходит какая-то магия. Я была уверена в этом.

— Сейчас, — сказал человек-тень, — скажи мне, кто остальные Хранители.

— Я... — Дрожащий голос Розмари соответствовал ее полубессознательному выражению лица. — Я не знаю никого из них. Только себя. — Она подняла свою руку. Бриллианты на ее кольце Хранителя сверкнули в лунном свете. — Разве оно не прекрасно?

— Да, прекрасно. Так же, как и ты. А сейчас скажи мне, где они хранят меч.

— Здесь, в Арквелле.

Гдеименно? — Тень человека, казалось, дрожала.

Розмари помотала головой.

— Где? Скажи мне, любовь моя. — Он снова схватил ее за плечи. — Сейчас.

Слезы наполнили глаза Розмари.

— Я не знаю. Они никогда не говорили мне. Они не хотят, чтобы кто-либо нашел его.

Скажимне. — Он начал трясти ее.

— Я не знаю. Я не знаю. Я не знаю.

Человек-тень отпустил ее, издав разочарованный звук. Скуля, Розмари упала на землю. Я уставилась на нее, потрясенная осознанием того, что ее слезы были из-за вины, что она расстроила этого ужасного мужчину. Мужчину, который использовал ее, манипулировал ею с помощью какой-то злой, темной магии.

— Смотри, Дасти, — сказал Элай так мягко, что я почти подумала, что мне показалось.

Я оторвала взгляд от Розмари и увидела, что другая тень мужчины присоединилась к первой. Эта тень казалась меньше, ниже, и еще я могла сразу сказать, что он командовал, а первая тень подчинялась ему.

— Она не знает, — сказал первый. — Я старался изо всех сил.

Второй кивнул.

— Да, я знаю. Все в порядке. Со временем мы узнаем, кто другие. А теперь отойди от нее. Мы должны закончить с этим по-быстрому.

Первый колебался.

— А мы должны? Может, есть какой-то другой способ?

— Нет. Я уже объяснял тебе природу заклинания. Это должно быть сделано. Это единственныйспособ для тебя получить то, что ты хочешь. И то, что хочу я.

Первый секунду поколебался, затем нагнулся и схватил Розмари за руки, поставив ее на ноги. Он держал ее, пока другой зашел ей за спину. В его руке, блестя радужным оттенком, как рыбья чешуя в солнечном свете была металлическая цепь. Он обвил ее вокруг горла девушки. Розмари начала кричать.

Элай шагнул вперед, желая вмешаться.

— Нет, — сказала я, борясь с тем же желанием. Это был просто сон, ничего кроме тени и фантазии. Но было кое-что, что я могла сделать, что могло быизменить все — мне нужно увидеть, кто скрывается за этими пустыми лицами.

Как я сделала с часами, я сосредоточилась на тени мужчины, используя все силы своего воображения, своей магии. Я представила носы, рты и глаза. Я желала, чтобы они прояснились.

— Что ты делаешь? — прошипел Элай, прижав руку к виску.

Я смутно осознавала, что мир сна вокруг нас дрожал, словно от землетрясения. Я надавила сильнее. На моей коже выступил пот. Все мое тело начало болеть, но я могла сказать, что это работает. Я могла видеть смутные очертания лица тени. Еще секунда — и я узнаю, кто они.

Оба этих затененных лица повернулись ко мне в жутком унисоне. Их невидимые глаза уперлись в меня, когда они застыли на месте.

Я услышала, как Элай учащенно дышит.

— Это просто сон. Они не могут навредить нам, — сказала я. Но они точно знали, что мы были здесь. И им это не нравилось.

Тень второго мужчины начала менять форму. Смутные очертания лица сменились на что-то массивное. Что-то гладкое и блестящее, такое же черное, как оникс, и с глазами такими же яркими, как луна. Потребовалась секунда, чтобы понять, что это было. Когда я поняла, волна страха прошла через меня, как удар молнии.

Черный феникс вскрикнул, и крик этот был настолько прекрасным и ужасным в одно и то же время. Мне захотелось упасть лицом вниз, прежде чем он прилетит и схватит меня, как свою добычу.

Он устремился вниз, на нас. Хотя я знала, что это сон, а не реальность, я инстинктивно нырнула вправо, в то время как Элай бросился влево. Пора уходить. Я закрыла глаза и отстранилась от сна, желая вернуться в свое тело.

И не смогла. Что-то блокировало путь.

Словно сжатый кулак, мое сердце охватил ужас. Элай был далеко, на другой стороне кладбища.


— Я не могу выйти.

Что?

— Я в ловушке. Тебе нужно выгнать меня.

Он побежал ко мне, но феникс снова набросился на нас. Я упала на землю, когда услышала громкое хлопанье крыльев в воздухе. Я услышала клацанье острого клюва. Птица снова закричала своим смертоносным музыкальным голосом.

Я сосредоточилась на изменении сна, пытаясь представить стеклянную коробку, которую моя мама использовала на Бетани, но слишком паниковала, чтобы суметь сконцентрироваться.

Что-то затмило лунный свет надо мной, и я закрыла голову руками. Воздух обдал мое тело, а затем последовала жгучая боль, когда когти феникса прошлись по моей правой руке от плеча к запястью.

Я закричала. Боль была такой реальной. Это было невозможно. Это не может быть сном. Не с такой болью, как эта. Кровь пропитала мои волосы. Что случится, если я умру здесь?

— Дасти! — прокричал Элай, подходя ближе. — Возьми мою руку.

Я заставила себя встать и броситься к нему. Мы столкнулись, как соперники в футбольной игре. Мир сна взорвался вокруг меня ливнем света и боли, но я расценила это как знак того, что мое сознание вернулось в тело, которому принадлежало.

Я спрыгнула с Элая, приземлившись на ноги, готовая продолжать убегать, если феникс каким-то образом смог последовать за нами. Я оглядела комнату общежития, уверенная, что он здесь. Но мы были одни, и я вздохнула с облегчением.

Глаза Элая открылись, и он изумленно посмотрел на меня.

— Ну, — сказал он сухим, саркастическим голосом. — Это было весело.

Я не смогла сдержаться; я начала смеяться. Эта реакция была ненамеренной и находящейся на грани истерики.

— Мы должны как-нибудь это повторить, — сказала я между приступами хохота.

Лицо Элая окаменело.

— Я так не думаю, Дасти.

Я смахнула слезу, наконец-то возвратив контроль над собой.

— Почему бы и нет?

Он встал и подошел, взяв мое запястье одной рукой.

— Посмотри на свою руку.

Я взглянула вниз. Рукав на правой руке был порван. Кожа под ним горела красным от трех длинных зловещих царапин.

Они были точной ширины когтей птицы.


19. Обмен

Я поздно проснулась на следующий день и рассматривала возможность прогулять уроки. Голова болела, а рука пульсировала, несмотря на временный бандаж, который Элай сделал для меня. Хуже всего, я чувствовала себя так, будто не сомкнула глаз. Когда я уходила от Элая вчера ночью, даже мои кости устали. Я еле добралась до моей комнаты в общежитии и упала без записи в сонном журнале.

Дерьмо.

Я села, застонав один раз, затем снова, когда увидела время.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Я вскочила с кровати и побежала в жилые помещения.

— Где пожар? — спросила Селена. Она была уже одета и готова, выглядя прекрасно обновленной.

Я нахмурилась.

— Я не сделала запись в моем сонном журнале. И почему ты меня не разбудила?

— Я будила, но ты, должно быть, снова уснула. У нас был разговор и все. Небольшое неприветливое ворчание с твоей стороны. Не помнишь?

Нет, я не помню, но это неудивительно — Селена не раз говорила мне, что я разговариваю во сне. Я включила eTab, открыла сонный журнал и начала печатать. В двух словах я решила серьезно отредактировать написанное. С одной стороны, у меня не было времени, чтобы подробно все описать. С другой стороны, неизвестно как отреагировала бы Леди Элейн, если бы узнала, что мне было физически больно во сне. Она не настаивала бы на том, чтобы я остановила сон-сессии с Элаем, но я не была готова рискнуть. После того как я увидела, что случилось с Розмари, я хотела найти убийцу больше, чем когда-либо.

Двое убийц,подумала я, вспоминая тени мужчин. Так Элай был прав в своем предположении. Может быть, в конце концов, моя мама не была вовлечена.

Ты не можешь быть уверенной, сказал в моей голове темный, циничный голос. Первый, скорее всего мужчина, но ты не видела ни одного из них. Даже их голоса не были отчетливо мужскими.

Это была правда, но я предпочла проигнорировать ее. Ощущения говорят, что они мужчины.

Десять минут спустя, я следовала за Селеной по кафе. Воцарилась тишина, когда я вошла, и все повернулись, чтобы посмотреть на меня. Это был первый раз, когда они видели меня после нападения на тренера Фритца. Тишина была еще хуже, чем в мой первый день здесь. Тогда смотрели из-за любопытства. Сегодня это откровенная враждебность.

— Давай, — сказала Селена через плечо. — Игнорируй их.

Я поплелась за ней, делая все возможное, чтобы держать голову поднятой. Я взглянула на стол Элая. К моему удивлению, он улыбался мне. Казалось, наши дружеские отношения удерживались и в общественной жизни. Я улыбнулась в ответ, благодарная за поддержку, хотя я не могла также заметить, как он устал и каким бледным был сегодня утром, словно не спал несколько недель. Я заметила, что он выглядит осушенным после одной из наших сон-сессий, но никогда не ему не бывает плохо. Кроме Элая, Катарина сердито посмотрела на меня, но ее было легко игнорировать.

День становился все хуже и хуже. Куда бы я ни повернулась, люди шептались достаточно громко обо мне, чтобы можно было подслушать. Я поймала такие фрагменты, как «Она пыталась убитьтренера Фритца...», и «Я слышала, что она нашла мистера Анкила. Может быть, это был не несчастный случай...», и «Ты не можешь доверять Ночным Кошмарам...»

Селена регулярно защищала меня, и я даже поймала Элая, ругающего старшего мальчика за то, что он говорит обо мне плохие вещи. Парень стоял рядом с Элаем, на фут ниже него, и смотрел с ужасом. Я оценила их помощь, но не смогла удержать эти слова от разрушения. Не прошло и часа, а я чувствовала себя так, будто мой дух освежевали живьем.

Я делала все возможное, чтобы игнорировать комментарии и фокусироваться на выяснении подсказки в прошлом сне. Я узнала некоторые важные вещи. Меч был где-то на территории кампуса. При условии, конечно, что разговор между Розмари и призрачным мужчиной был дословным, а не символическим — как я подозревала, так и было. На самом деле, я уже начинала думать, что весь сон был дословным. Нельзя было отрицать, что рубцы на моей руке не были реальны. Может быть, это значило, что черный феникс был реальным также, образ-переключатель или что-то вроде.

Последние десять минут истории, мистер Марроу дал нам свободное время, чтобы сделать некоторые дополнительное обучение для экзаменов в середине семестра на следующей неделе. Я воспользовалась возможностью, чтобы вытащить мой eTab и кое-что найти в Интернете. Я все это скрывала под столом. Марроу, может быть, и поддерживает мои попытки найти убийцу, но я не думаю, что это распространяется на трату учебного времени на внешкольную работу.

Я ввела в поле поиска: Кто такой Черный Феникс?

Результаты были более или менее такими же, как в последний раз, когда я пыталась узнать о фениксе, множество ссылок на сайты о птицах, как видах, и бесчисленное количество дурацких магических созданий, которые охотились на них.

Когда я пролистала Интернет-результаты, то была в шоке от первого — «Черный Феникс снова воскреснет».

Конечно, это должно быть совпадением. Только на данный момент я не верюв совпадения. Я нажала на ссылку и была немедленно встречена ящиком регистрации. Я моргнула, испытывая дежа-вю. Я нажала на «Зарегистрироваться» и начала вводить необходимую информацию. Когда выскочило другое сообщение и попросило меня указать имя моего инициатора, я поняла, почему это оказалось настолько знакомым. Я пыталась открыть сайт, когда я искала о Хранителях заклинания. Я взглянула на имя и увидела Reckthaworlde.com.

Определенно не совпадение.

Я уставилась на экран, ища какой-то способ попасть внутрь.

— Извини, Дасти.

Я вздрогнула и посмотрела на мистера Марроу.

— Да?

— Я верю, что ты сейчас учишься.

— Точно.

Я поставила eTab в спящий режим и положила в сумку. Я заставила глаза смотреть на учебник, мысленно зацикленная на том сайте.

Решение проблемы пришло ко мне менее чем двадцать минут спустя, когда я увидела Пола, стоящего в коридоре у кафе до обеда. Пол Кирквуд, компьютерный гений.

Я просияла.

— Я так рада тебя видеть.

Я обняла его, чувствуя себя полностью не в сознании насчет этого.

— То же самое.

Он обнял меня и поцеловал в макушку.

Я отстранилась от него, но оставалась достаточно близко, что он мог слышать мой шепот:

— Мне нужна услуга.

Он переплел свои пальцы с моими.

— Что угодно.

Трудно скрыть сопротивление — я так много от него хотела. Но я продолжала с простого.

— Мне нужно, чтобы ты взломал для меня сайт. То есть, если ты думаешь, что можешь.

Он засмеялся.

— Дорогая, я могу взломать все, что имеет IP.

— Хм?

— Забудь. Какой сайт?

Я вытащила лист бумаги из своего рюкзака, записала на нем адрес и передала парню.

— О чем он? — спросил Пол, читая адрес.

— Без понятия. Нужно иметь специальное разрешение, чтобы войти в систему, но я думаю, что там есть ответы на некоторые вопросы о том, что происходит.

Пол поднял свои глаза на меня.

— Что именно мне искать? В смысле, сайт может иметь много информации об этом.

Я огляделась, убедившись, что никого не было рядом, чтобы подслушать.

— Все что угодно о черном фениксе.

— Эту птичку ты видела во снах Элая?

— Да, только я думаю, что это человек. Как какой-то оборотень.

Его глаза расширились.

— Странно. Ну, я посмотрю и дам тебе знать, что найду.

Мой желудок заурчал. Со всем, что происходит, я была не в состоянии съесть много на завтрак.


— Прости, — сказала я, потирая живот.

Пол улыбнулся.

— Не хочу, чтобы ты пропускала обед, но я хотел дать тебе это.

Он вручил мне конверт из кармана пальто.

— Что там?

— Кое-что, связанное с твоей мамой.

Мой живот упал.

— Что-то плохое?

Он засунул руки в карманы, нервничая.

— Не уверен. Может быть. Зависит от того, как ты это используешь. Просто не открывай его там, где кто-нибудь сможет увидеть, хорошо? Мой дядя может действительно убьет меня за это, если узнает.

— Не буду, — сказала я через силу.

Пол поцеловал меня.

— Увидимся.

Я вошла в кафе, сжимая конверт достаточно сильно, чтобы помять его. Я проигнорировала вопросительный взгляд Селены, когда присоединилась к ней за нашим обычным столиком. Сгорбившись, я открыла конверт, вытащила бумагу и начала читать. Это был e-mail, адресованный судье Кирквуду от консула Ванхолта. Там ничего не было сказано о теме письма, и содержание было кратким:

Ночные кошмары должны быть вовлечены. Мы должны привести ее, но не спускать с нее глаз. Ей нельзя доверять, но я уверен, что она ключ к решению.

Я прочитала три раза, пытаясь не торопиться с выводами. В конце концов, моя мама не была упомянута, и общий смысл был довольно расплывчатым. Тем не менее, я задрожала, и не от теплых чувств. Не тогда, когда я размышляла, как много Ночных Кошмаров было в Чикэри.

— Ты есть собираешься? — спросила Селена.

Я кивнула, хотя идея поесть заставила меня послать кого-то. Я засунула письмо обратно в конверт и спрятала его в своем учебнике по псионике. Я взяла еду и сделала вид, что ем, но мне удалось съесть не больше, чем пару кусков.

После десяти минут тишины Селена не выдержала и сказала:

— Ты не хочешь поговорить об этом?

Я удивилась, как долго она удержалась от вопросов. Селена в каком-то роде была моим героем, воплощением самоконтроля.

Я покачала головой.

— Мне пора, вообще-то. Хочу прийти на псионику пораньше.

Селена прищурилась.

— Ты хочешь поговорить со своей мамой?

— Что-то вроде того. Увидимся позже, хорошо?

— Будь осторожна. Она сойдет с ума, если узнает, что ты следила за ней.

Я поморщилась. Оставить Селене угадывать мои реальные цели для моего побега еще рано. Во время обеденного перерыва я считала, что существовал хороший шанс, что моя мама не станет быть в классе. Был также хороший шанс, что она оставила там свою сумочку. У нее была хроническая привычка делать так. Что-то вроде отвержения ношения сумочки, по моему мнению, но такой была моя мама.

Я слышала слухи о новом учителе по псионике весь день, большинство из них были на удивление позитивными, как насколько клевой и веселой она могла быть и какой красивой, конечно же.

Когда я пришла в класс, я остановилась у двери снаружи и послушала шум внутри. Я ничего не услышала, так что вошла. Комната выглядела так же, как и всегда. впервые после танцев я была здесь, и вид того, что осталось от мистера Анкила, ударил меня, как внезапное погружение в ледяную воду. Почти на мгновение печаль стала невыносимой.

С огромным усилием я отогнала горе и сосредоточилась на задаче. Я увидела сумочку с леопардовым принтом на учительском столе и направилась прямиком к ней.

Я перебрала уже половину содержимого — губной помады, мини-лака для волос, зубной щетки, бумажника и всего прочего, — когда услышала шаги за дверью. Обеденный колокол еще не звонил, и я запаниковала — это должна быть моя мама. Сунув пилочку, я положила сумку обратно и, закрыв молнию, помчалась к шкафу.

Я шагнула внутрь, заклиная себя, и потянула дверь. Мой зад на что-то наткнулся и, посмотрев через плечо, я увидела голову и руки манекена. Слава богу, это всего лишь из-за плохого расположения, а не из-за анимации. Когда я оглянулась назад, я поняла, что дверь закрыта не полностью. Я потянулась за ручкой и застыла. Через маленькое пространство я наблюдала, как моя мама вошла в комнату с мистером Калпеппером, отставшим от нее. Мое любопытство сделало дикий скачок в груди, увидев их вместе.

Как только они подошли к доске, Мойра спросила:

— Он у тебя с собой?

Калпеппер вытащил платок из заднего кармана и вытер пот со лба.

— Если вы получили компенсацию.

— Ты уверен, что он будет делать все, что ты утверждал?

— Вырезан из того же камня, что и мой, образно выражаясь. Но если он не будет работать, ты можешь вернуть его.

— Как удобно. — Мойра открыла сумочку, вытащила немного денег и отдала их Калпепперу.

Он протянул ей коричневый бумажный пакет размером с маленькую коробку для украшений.

— Для чего ты планируешь использовать его?

Мойра усмехнулась.

— Ты всех клиентов спрашиваешь об этом?

— Не-а. Большую часть времени это очевидно.

— Ну, что ж я думаю, что здесь предполагается то же самое. И если я не ошибаюсь, это завершение нашего дела.

Калпеппер хмыкнул, а затем своей шаркающей походкой проследовал к двери.

Мойра положила коробку в сумочку, затем перевела свой взгляд на шкаф. Я отступила от щели в двери с бешеным пульсом. Тем не менее, не было никакой возможности, что она меня видела. Нет, если у нее не было рентгеновского зрения.

— Сейчас можешь выйти, Дасти, — сказала моя мама.

Я замерла, онемев.

Она помахала рукой.

— Давай. Я знаю, что ты в шкафу.

Желая знать заклинание невидимости, я открыла дверь и вышла.

— Привет, мам.

— Не говори мне «Привет, мам». — Мойра положила руки на бедра. — Что ты здесь делаешь?

— Ищу метлу?

— Ха, ха, ха. Почему ты здесь?

Она постучала носком одного ботинка.

— Гм, урок начался?

— Попробуй снова.

Я колебалась, зная, что я на зыбкой почве, и не потому, что она всего лишь моя мама. Нет, я поняла, что если я спрошу то, что хочу знать, это бы нанесло непоправимый ущерб нашим отношением. Я не была полностью уверенна, что спокойно отнеслась бы к этому. Правда, у нас не было много родственных отношений, но она до сих пор была моей мамой.

И, может быть, убийцей.

— Что ты делала здесь с мистером Калпеппером? — спросила я, сваливая, хотя я также хотела бы знать ответ на этот вопрос.

Мама подняла руку и начала рассматривать свои ногти.

— Не твое дело, и также не имеет отношения к тому, почему ты здесь так рано.

— Все правильно, я хотела узнать, что ты делаешь для сената.

Она опустила руку, бросая на меня ехидный взгляд.

— И именно поэтому ты пряталась в моем шкафу? Я так не думаю. Прекрати избегать темы, Дасти. Я прекрасно знаю, что твоя маленькая «задавать много вопросов, чтобы избежать правды» игра.

Я посмотрела на нее, не обращая внимания на ее самодовольное отношение, что она знала меня так хорошо. Правда была в том, что она не знала меня. Две недели летом и случайный телефонный звонок или e-mail не отменяли этого. Ни на йоту.

— Я хочу знать, что ты делала на танцах.

Мойра сердито вздохнула.

— Что это за внезапная одержимость моей деятельностью? Тебя прежде никогда не волновало.

Меняникогда не волновало? Ударьте меня.

— Отлично. Ты хочешь правды? Моя внезапная одержимость— это та причина, по которой я была в туннелях, когда убили мистера Анкила. Я следила за тобой. Итак, или ты видела что-то, или сделалачто-то. И я знаю, что ты можешь сделать, что Веление не имеет значение для людей, как мы.

Ее ноздри раздувались.

— На что ты что намекаешь?

— Ох, да ладно, мама. Я знаю правду о Ночных Кошмарах.

Шея Мойры покраснела, но она не ответила, а просто стояла и смотрела на меня, как будто я была какой-то новым и ужасным на вид насекомым. Тем, которого она хотела бы раздавить каблуком своих высоких черных сапог.

Прозвенел обеденный звонок. Осознание, что скоро сюда набегут ученики, подстегивало меня. Мне нужнознать правду.

— Ты сделала это, мама?

Ее взгляд казался огненным.

— Не могу поверить, что ты спрашиваешь меня об этом. Какая ты после этого дочь?

Ее слова резали меня в глубине по чувствительным местам. Слезы затопили мои глаза. Все эмоции, которые я испытывала несколько дней назад, вырвались наружу.

— Я? Я? Какая ты после этого мать? Ты вообще не мать, вот что. Ты оставила меня и папу, когда я была всего лишь ребенком. Ты не заботилась обо мне, дажекогда я была обычным человеком. Когда ты думала, что я просто твой мул, потомство от твоего брака, который ты хотела забыть. О, нет, ты не заботилась обо мне, пока я не получила магию. Так что не смей критиковать меня, как дочь, когда сама была такой дерьмовой матерью.

К тому времени, как я закончила мою тираду, я задыхалась. Я не получала этого от моей матери, которая присутствовала в моей жизни в последние годы. Я давно научилась не обращать внимания на обиды, которые болели, как язвы, рядом с моим сердцем. Но я не могла игнорировать это прямо сейчас, глядя ей в лицо.

Глаза Мойры зафиксировались на моих, ее лицо застыло как маска. Если она и была удивлена моей вспышкой, то не показывала это. Отсутствие реакции беспокоило меня больше, особенно с учетом дождя на моем лице. Кто-то, кто был таким холодным, был способен на все.

Я в отчаянии взмахнула руками.

— Скажи что-нибудь!

— Отлично. Каково это? — спросила она сквозь стиснутые зубы. — Ты только думаешь, что последовала за мной в туннели, Дестини. И даже если бы это была я, это вряд ли была достаточная причина, чтобы верить, что я способна на убийство.

Я всплеснула руками.

— О, да? У меня есть больше причин, чем эта. Даже если сенат думает, что тебе нельзя доверять.

— Не будь абсурдной.

— Ты не веришь мне?

Я рывком открыла свой рюкзак и вытащила конверт с письмом консула.

— Посмотри на это.

Моя мама выхватила конверт из моих рук, вырвала бумагу изнутри и прочитала. Затем она посмотрела на меня с темным выражением.

— Где ты это достала?

Ой-ой. Глупая, глупая я. Я побледнела за мой промах.

— Это секрет. И в любом случае это не важно.

Мойра поджала губы.

Люди начали входить в комнату, и я быстро вытерла слезы рукавом рубашки. К сожалению, нельзя было скрыть отечность моих щек.

— Верни, — сказала я.

— Я так не думаю.

— Это мое.

Мама покачала головой с упрямым выражением лица, и я знала, что это не хорошо, только если я не захочу драться с ней. Так или иначе, я не думаю, что это решение было бы очень хорошим. Не говоря уже о полном подавлении, когда я потеряла мое лицо.

— Я надеюсь, что ты не накажешь меня за это, — сказала она стальным голосом. — Учитывая, что ты веришь, что я жестокая. Теперь садись. И не смей со мной разговаривать.

Я сглотнула, не уверенная, чувствовала ли я себя виновной или же свободной. И также я не была уверенна, разговаривать ли с ней теперь вообще. В конце концов, я решила, что мне все равно.


20. Гробница

К пятнице я поняла, что моя мама имела в виду, когда говорила никогда не говорить с ней. Она даже не смотрела на меня во время моих уроков псионики. Я сказала себе, что это не волнует меня, хотя было трудно не задавать вопросов. Особенно когда я поняла, что она была довольно хорошей учительницей. Хотя не было особого смысла поднимать руку на уроке. Не тогда, когда учитель притворялся, что я не существую. Я превратилась из ошибки в пустое место.

Хуже всего то, что я все еще не знала, была она невиновна или нет. Она ни разу точно не сказала, что не была в туннелях. Может быть, она и взорвалась в ответ на мои обвинения, но я не могу сказать, был ли это праведный гнев, вина или просто хорошая актерская игра.

Потом был обмен с Калпеппером. Я дважды приходила на урок пораньше, надеясь снова порыться в ее сумочке, но она прекратила оставлять свои вещи без присмотра. Следующим шагом будет обыск ее дома, но я не знала, переехала ли она в один из преподавательских домов теперь, когда стала учителем, или все еще живет в своей квартире в Прибрежном Переулке. Довольно печально не знать, где живет моя мать, но, учитывая нынешнее состояние наших отношений, это не удивительно.

Я хотела спросить Пола, что он думает о поведении моей матери, но каждый раз, когда я видела его или говорила с ним по телефону, все заканчивалось тем, что разговаривали мы о других вещах — вещах, которые заставляли меня чувствовать покалывание внутри и еще больше желать нашего следующего свидания.

Я хотела рассказать Селене, но боялась ее реакции. А если она скажет мне идти к шерифу? Я определенно не была готова рассказать полиции о моих подозрениях насчет матери, которые, к тому же, были без веских доказательств.

Я думала о матери, когда вышла из комнаты общежития в полночь пятницы, направляясь к Элаю. Я открыла дверь, вышла в коридор и столкнулась с кем-то, кто не должен был быть здесь. Я вскрикнула и отпрыгнула назад.

— Ты опоздала, — сказал кто-то знакомым голосом.

Я испустила большой вздох облегчения, когда узнала Бетани Грэй.

— Гм, ладно. И Вас это волнует, потому что?..

Она поморщилась.

— Помоги мне, Господи. Ты такпохожа на свою мать. Сегодня мы, наконец, собираемся начать наши тренировки сон-сессий. Я бы хотела сделать это гораздо раньше, но видя, как ты пропускаешь последние несколько сессий...

— Это не моя вина, я болела. — По правде говоря, я соврала, во-первых, потому, что это казалось пустой тратой времени после всего, что я узнала от своей матери. А вторая причина заключалась в том, что пару дней назад я узнала правду о Ночных Кошмарах от мистера Марроу и не думала, что смогу выдержать изучение еще больше неприятных фактов. — И я совсем непохожа на маму, спасибо Вам большое.

Бетани фыркнула, затем развернулась на одном из тонких, громоздких каблуков ее ботинок Доктор Мартенс и направилась вниз по коридору, к выходу. Я последовала за ней. Она была во всем черном, как и я, и ее волосы собраны сзади в тугой пучок. В этом наряде ее сходство с гориллой было просто поразительным.

— Как так получилось, что я не знала, что мы собираемся делать сегодня? — спросила, когда мы спускались по лестнице в туннели.

— Решили в последнюю минуту. Леди Элейн немного беспокоилась, что в твоем журнале снов нет прогресса.

— Как будто это ее дело — жаловаться на отсутствие прогресса, — пробормотала я, хотя подозревала, что правда была в том, что леди Элейн появилась из-за меня, так что я не могла угробить все снова.

Бетани шла вперед, игнорируя меня.

Как обычно, Элай все еще бодрствовал, когда мы пришли. К моему ужасу, Ланс тоже не спал.

— А вот и она, — сказал Ланс, когда я вошла. — Быстрее, Элай, лучше убежать и спрятаться прежде, чем она проклянет нас.

— Оставь ее, — сказал Элай.

— Я совершенно с ним согласна, — добавила Бетани, входя вслед за мной.

Оба парня испугались внезапного появления незнакомой женщины в их комнате общежития.

— Что Выздесь делаете? — сказал Ланс с открытым ртом, как у пойманной на крючок рыбы. Его пальцы, которые прежде вертели в руках карту Джокера, замерли.

Бетани остановила на нем свой взгляд.

— Не Ваша забота, мистер Рэтбоун.

— Но... Вы Бетани Грэй, да?

Она отвесила ему насмешливый поклон.

— Рада знать, что Вы слышали обо мне.

Ланс сглотнул.

— Да, Вы работаете на Консула Ванхолта. Вроде его личного... или что-нибудь другое.

— Да, верно, но нет времени останавливаться на конкретных личностях. Живо в кровать. — Бетани обращалась с Лансом как с собакой, и, к моему удивлению, он повиновался, исчезнув в спальной комнате, не сказав ни слова.

Сейчас я выглядела как рыба, пойманная на крючок. Я никогда не видела, чтобы Ланс слушался кого-нибудь. Я уставилась на Бетани, чувствуя еще больший интерес к ней, чем раньше.

— Что именноты делаешь для Консула?

Она не ответила на вопрос и повернулась к Элаю.

— Прошу на диван, молодой человек, и поторопитесь. — Она щелкнула пальцами. — У нас в распоряжении не вся ночь.

Он прищурился.

— Почему Вы здесь?

Я подавила стон из-за враждебного отношения Элая и прыгнула между ним и Бетани.


— Все в порядке, — сказала я, ударив его в плечо. — Она тоже Ночной Кошмар. Она собирается научить меня кое-чему, так что мы обе собираемся войти в твои сны.

Элай нахмурился, разглядывая женщину, которая была примерно такого же роста, как он сам, что что-то говорило.

— Вы же не станете на самом деле сидетьна мне?

Я подавила смешок, хотя и сочувствовала ему. Бетани его просто раздавит.

Она нахмурилась.

— Не будь смешным. Ночным Кошмарам не нужно сидеть на твоей груди, чтобы войти в твои сны. Это просто наиболее эффективная позиция, чтобы создать тесную связь между спящим и Кошмаром. Но лишь одно прикосновение необходимо для проникновения. Есть даже достаточно сильный Ночные Кошмары, которые могут войти в твои сны, находясь на расстоянии.

— Да? — спросила я.

Бетани взглянула на меня, нахмурившись.

— А ты не знала?

Я помотала головой.

— Неудивительно. Я уверена, что Мойра не научила тебя ничему полезному.

— Скорее всего, ты права. — В конце концов, кажется, есть некоторые вещи, которым меня может научить Бетани.

— Угу, — сказала Бетани, хотя она звучала успокоенной.

Элай сел на диван, и мы ждали, когда он заснет. Затем Бетани и я заняли позиции по обе стороны от него и вошли в сон.

Я снова была в туннелях и должна была побороть панику. Я смогла сделать это, но только потому, что здесь не было никаких признаков горящей плоти. Вообще-то, здесь не было признаков присутствия никого, даже Элая.

Я тут же побежала, пытаясь найти его. Туннель поворачивал, затем заканчивался входом в огромную подземную пещеру. Зажженные факелы висели по всей окружности комнаты. Фиолетовый дым от пламени подсказал мне, что это Вечный Огонь, созданный благодаря сложному заклинанию, которое могли выполнить несколько магических созданий.

В центре пещеры стоял Элай с чем-то, что было похоже на возведенный ящик с длинным, прямоугольным сундуком, установленным на нем, сделанным из какого-то тусклого кристалла. Его грани блистали в свете фиолетовых огней.

Элай заметил меня и прокричал через комнату.

— Что это за место?

— Без понятия, — прокричала я в ответ.

Бетани вышла из туннеля рядом со мной, и мы вместе направились в пещеру.

— Ты никогда не был здесь прежде? — спросила я Элая, когда дошла до возведенного алтаря.

— Не-а. — Он пристально смотрел на ящик, который действительно был сделан из какого-то кристалла.

Я тоже посмотрела, разглядывая надписи на каждой стороне, примерно такие вы можете найти на могиле. Затем он открылся. Это и была могила. Я могла разглядеть очертания тела внутри него.

Я положила руку на одну из сторон, удивленная, что поверхность была теплой. Мой взгляд сосредоточился на гравюрах, на которых были изображены древние битвы магических созданий. Люди носили палочки и посохи наряду с мечами, щитами и луками. Я видела такие картинки прежде в моем учебнике, но ни один рисунок не был выполнен так детально, как этот.

Хотя фигуры были нарисованы в разных боевых позах, все они были наклонены к середине, как будто две армии сходятся на поле боя. Три фигуры в центре были более крупные и сложные, чем остальные, два мужчины и женщина. Один из мужчин лежал на земле, схватившись за меч, торчащий из его груди. Другой стоял спиной к женщине, которая закрыла ему глаза своими руками. Мужчина выглядел так, будто был в процессе падения вниз. Выражение лица женщины невозможно было хорошо разглядеть на поверхности кристалла, но я подумала, что было что-то печальное и победное в ее позе.

Мой взгляд скользнул вверх от лица женщины к небу, где огромная птица кружила над головами людей, расправив крылья. Как будто услышав первые ноты знакомой песни, узнавание загудело во мне, при взгляде на нее.

— Элай, — сказала я, указывая на птицу. — Ты видишь то же, что и я?

— О да. Это черный феникс.

— Как вы узнали его? — спросила Бетани, приближаясь к могиле, чтобы получше рассмотреть.

— Потому что мы уже видели его. — Невеселая улыбка тронула уголок губы Элая. — Много раз.

Я всмотрелась в лицо Бетани, пытаясь прочесть ее выражение.

— Вы знаете, что это? Или ктоэто?

Бетани встретилась со мной взглядом.

— Никто не рассказал вам?

Я перекинула волосы за плечо.

— Ну, нет, но мы и не спрашивали.

— Хмм, я думаю, если бы Сенат хотел бы, чтобы вы знали, кто-нибудь сказал бы вам.

— О, замечательно. — Элай взмахнул руками. — Потому что не рассказывать ничего людям, которые могут остановить эти убийства, имеет такмного смысла.

— Я не должна об этом говорить, — сказала Бетани. — Эта тема ограничена в распространении.

Я указала на огромную пещеру.

— Я уверена, что никто не может услышать нас внутри сна.

— Ты ошибаешься.

Мои глаза расширились от удивления.

— Серьезно? Кто-то может шпионить за нами здесь?

— Только Ночной Кошмар, но да. Они даже могут повлиять на сон, если они достаточно сильные. Но не беспокойся, твоя мама не из таких.

Я нахмурилась, не зная, говорила ли она искренне или язвительно.

— Если моя мама не может подслушать нас, то я не вижу проблемы, если ты нам скажешь правду. Я имею в виду, нет риска быть услышанными, потому что в округе только ты и я единственные Ночные Кошмары, кроме мамы.

— И тому же, — добавил Элай, — Мы уже знаем, за чем охотится убийца, так почему же мы не можем узнать правду о фениксе?

Самодовольное выражение появилось на лице Бетани.

— Вы просто не можете знать, за чем охотится убийца.

— Хотите поспорить? — сказал Элай, с таким же самодовольным лицом. — Это источник энергии для Веления. Экскалибур.

Бетани выглядела так, будто только что проглотила что-то кислое.

— Кто сказал вам? Мойра? — Она взглянула на меня.

— Гм, да, — сказала я, рискуя правдой.

— Так она рассказала вам о мече и не рассказала о личности черного феникса? Типично.

— Я уверена, у нее были свои причины, но я также уверена, что они в ее интересах, а не Сената.

Бетани энергично кивнула. Я подавила улыбку, радуясь, что плохая репутация моей мамы на этот раз сработает в мою пользу.

Бетани шагнула ближе к могиле и провела пальцем по контуру феникса. Я задрожала, вспомнив жуткий, гипнотический звук птичьего крика.

— Только один черный феникс когда-либо существовал, — сказала Бетани. — Хорошо знакомый всем самый величайший и самый опасный из магических существ, когда-либо существовавших. Волшебник, у которого много разных имен. Его последнее имя — Красный Маг. Но в фольклоре обыкновенных он известен как Мерлин.

Элай усмехнулся.

— Мерлин? Вы шутите что ли?

— Что тут смешного? — спросила Бетани.

— Просто трудно принять эту мысль серьезно, когда ты вырос, представляя Мерлина, как того сумасшедшего старого волшебника, который всегда спотыкается о бороду в мультфильмах. Трудно представить этого чувака в роли известного как такого же сильного, как черный феникс, которого мы видели.

Я была согласно с точкой зрения Элая, но это не отличалось от версии фей о Тинкербелл. Если Мерлин был таким великим и опасным, тогда Сенат исковеркали бы его облик, чтобы люди забыли, каким опасным был настоящий волшебник.

Только «был» — неправильное слово, если я поняла, что подразумевала Бетани. Я спросила:


— Но если Красный Маг был известен как феникс, это значит, что он бессмертен?

— Да, — сказала Бетани. — Благодаря его связи с этой птицей, он умирал и возрождался много раз. Некоторые поговаривают, что он существовал еще до древних египтян.

— Окееей. — Я сделала паузу, пытаясь переварить информацию. — Итак, другими словами, Красный Маг, Мерлин, все еще может быть жив, хотя легенде об Артуре около тысячи лет.

Бетани погрозила мне пальцем.

— Не может бытьжив. Никогда не было сомнений, что он жив. Было под сомнением, спит ли он еще или блуждает по Арквеллу.

Я моргнула.

— Что Вы имеете в виду под «спит»?

Бетани нахмурилась.

— Ты не знаешь истории, которую обыкновенные рассказывают о том, что случилось с Мерлином?

— Эм, нет.

— Я знаю, — сказал Элай. — Есть много разных версий, но большинство говорят, что он был заключен в какую-то магическую могилу ведьмой по имени Нивэйн или что-то типа того.

Я уставилась на него, удивленная глубиной его познаний в этой теме.

— Что? — сказал он, пожав плечами. — У меня своего рода пристрастие к мифологии и фольклору.

Да, это даже милее, чем информация о полицейских.

Бетани обернулась и взглянула на меня.

— Ее настоящее имя Намиу. И она была не ведьмой, а Ночным Кошмаром.

Я покачнулась на ногах. Намиу — девичья фамилия моей матери. Здесь было слишком много совпадений, слишком много нитей, которые, казалось, сплетались в какой-то продуманный узор.

Бетани сказала:

— Намиу заточила Красного Мага в тюрьму во сне. Это изображено здесь. — Она указала на гробницу и женщину, стоящую позади мужчины. — И еще две недели назад, когда ты впервые увидела черного феникса во сне Элая, мы верили, что он все еще находится в заточении.

— Ну, это он или не он? — Элай наклонился к гравировке еще раз.

Бетани вздохнула.

— Никто не может сказать наверняка. Могила Красного Мага находится не в Америке, а где-то в Британии. Сенат попросил Магический Парламент там, чтобы они подтвердили, там ли его тело, но они либо не знают, либо по каким-то причинам не хотят рассказать нам.

— Отлично, — сказал Элай. Он ткнул пальцем во второго мужчину на гробнице, из груди которого торчал меч. — Тогда кто этот парень?

— Король Артур, — сказала Бетани.

Элай открыл было рот, чтобы сказать что-то, но я перебила его.

— Сенат думает, что за убийствами стоит Красный Маг, не так ли?

— Скорее всего, учитывая регулярное появление черного феникса в снах Элая. — Бетани сделала паузу. — Или, может быть, кто-то пытается освободить его из могилы с помощью меча. Невозможно знать наверняка. С ним нет фотографий. Некоторые говорят, давным-давно он проклял свое собственное отражение, чтобы его нельзя было записать на камеру. Он может быть кем угодно. Молодым или старым, никто не знает. Но будьте уверены, если Красный Маг сбежал, он будет охотиться за Экскалибуром.

— Почему? — спросил Элай, выпрямляясь.

— Потому что он принадлежит ему. Всегда принадлежал.

— Но подождите, — сказал Элай. — Если Мерлин был похоронен в Великобритании, почему же его меч находится в Америке?

Бетани переступила с одной ноги на другую.

— Давным-давно Магическое правительство решило, что лучше сохранить как можно больше расстояния между мечом и волшебником, насколько это возможно. Так что его перевезли в Штаты и спрятали где-то здесь, в том случае, если Красный Маг когда-нибудь сбежит.

— Вы имеете в виду, как он смог сделать сейчас, — сказал Элай.

— Именно.

Мне бы хотелось узнать побольше о правдивой истории меча, но кое-что более важное пришло мне в голову.

— Вы думаете, этогробница Мерлина? — Я нагнулась поближе к поверхности кристалла, накрыв бока своего лица руками, пытаясь разглядеть что внутри.

— Я не знаю, — сказала Бетани.

— Давайте выясним. - Элай положил руки на крышку могилы и надавил. Он напрягся так сильно, что даже застонал, но крышка и с места не сдвинулась.

— Думаю, вам нужен какой-то ключ, чтобы открыть ее. — Бетани указала на круглое отверстие прямо над головой феникса. Скорее всего, она была права, за исключением того, что здесь было две одинаковые дырки на каждом конце, и они не выглядели как обычные замочные скважины.

— Нет, нам не нужен, — сказал Элай. — Это сон. Давай же Дасти, заставь ее открыться.

Я помотала головой. Если Мерлин был там, я не хотела рисковать, освобождая черного феникса. Я узнала, что не все во сне было нереальным.

— Ты правда думаешь, что она достаточно сильна, чтобы открыть ее, когда ты не смог? — спросила Бетани саркастично.

— Она может открыть это во сне, — сказал Элай, — или изменить здесь вещи. Ей это не впервой.

Бетани свирепо взглянула на меня.

— Ты манипулировалаего снами?

Я занервничала под ее взглядом.

— Гм, да, немного. Я думала, это нормально для ночных кошмаров.

Элай фыркнул, выражая свое несогласие с моим «немного», но, к счастью, не сказал ничего вслух.

— Это плохо? — спросила я, уже догадавшись об ответе, когда вспомнила, каким измученным появился Элай утром после того, как я заставила его сон показать нам смерть Розмари. Не говоря уже о том, как свирепо отреагировала Бетани, когда мама сделала то же с ней. В то время я думала, что это была просто враждебность Бетани по отношению ко всему, что делает моя мама.

Очень, — сказала Бетани, раздувая ноздри. — Опасно управлять снами. Чем больше так делаешь, тем больше фиктуса высасываешь из жертвы. Конечно, если бы ты пришла на свою тренировку сон-сессии со мной, ты бы знала это. — Она указала пальцем на Элая. — Она может запереть тебя в твоем собственном сне навсегда, если не будет осторожной.

Моя грудь сжалась от этой новости, из-за чего стало трудно дышать. Я вспомнила, что мистер Марроу рассказывал мне о том, как Ночные Кошмары заработали себе плохую репутацию, высасывая души людей из снов, обрекая их на худшую участь, чем смерть. Теперь получалось, что я почти сделала то же для Элая, даже не подозревая об этом.

— Ну, она не заперла меня в прошлый раз, и мы сделали больше, чем просто открыть могилу, — сказал Элай. — Давай, Дасти. Все в порядке… я в порядке.

Бетани покачала головой, а затем посмотрела на меня.

— Я не могу поверить, что твоя мать не предупредила тебя о возможных опасностях. Она знает лучше, несмотря на то, сколько она манипулирует снами сама.

Я не ответила, мое сердце замерло. Не только от страха от того, что я могла сделать с Элаем, но и от знания, что моя мать специально лгала мне. Она призываламеня манипулировать его снами.

Она хотела, чтобы я причинила ему боль? Была только одна причина, о которой я могла думать, почему она сделала это — она работает на убийцу. Убийца, стоящий за этими убийствами, многое потерял бы от того, что Элай и я можем предсказывать во сне. Но если бы Элая не было поблизости, чтобы спать...

Да, ее участие имеет смысл. Может быть, ее попытка заставить меня убежать с ней в тот день была просто уловкой, чтобы держать меня подальше от раскрытия личности убийцы. За исключением того, что было два убийцы во сне, один из них Ф, а другой... кто? Красный Маг? Человек, превращающийся в черного феникса. Значит ли это, что моя мать невиновна, или тот сон просто был не таким точным, как я думала. Может быть, там было три убийцы.

Я закрыла глаза и приказала своему сердцу перестать бешено колотиться. Слишком много вопросов, на которые у меня нет ответов. Слишком много информации

— Что-то не так, Дасти? — сказал Элай мягким голосом.

Я открыла глаза и задрожала.

— Просто думаю.

— Все в порядке. — Бетани похлопала меня по руке. Я подняла свой взгляд на нее. Она улыбалась мне с чем-то вроде сочувствия на лице, но я также заметила самодовольствие. — Ты не первая, кого твоя мать обманом заставила делать что-то опасное. Именно она научила меняманипулировать снами. Только мне не так повезло, как, кажется, тебе.

— Что Вы имеете в виду? — прошептала я.

Бетани ответила через несколько секунд.

— Мой сновидец не спасся. И все это было виной Мойры.


21. Ведьмы и конфеты

Я встретилась с Полом на следующий день. Мы прогуливались по туннелям, остановившись, наконец, в нише, где я никогда не была раньше, идущей далеко в сторону. Болтая ногами на краю бассейна с резервуаром подачи в систему каналов, я рассказала ему о своих последних подозрениях насчет моей матери.

— Что собираешься делать? — спросил Пол.

Я вздохнула.

— Не знаю. Как думаешь, она участвует?

— Я думаю, что многие люди способны на вещи, в которые ты бы никогда не поверила.

Я сглотнула, ненавидя любопытство в своем голосе.

— Похоже, ты говоришь с опытом.

Он кивнул, не встречаясь со мной глазами.

— Большинство людей думает, что мой дядя отличный мужчина, хороший и мудрый лидер, но они не имеют понятия, какие ужасные вещи он может делать.

— Например?

На губах Пола появилась горькая улыбка.

— Положить его племянника в больницу. Больше, чем один раз.

Я закрыла рот, испустив невольных вздох.

— То есть, ты не ломал скулу, упав с лестницы?

— Нет, только запястье и вывихнул лодыжку. — Он провел пальцем по щеке, где остался намек на синяк. — Это от его кулака, который заставил меня потерять равновесие, а затем упасть с лестницы.

— Но как это возможно? Я думала, Веление запрещает магическим созданиям совершать физическое насилие?

— Предполагается, но не всегда. Заклинания, возможно, больше сфокусированы на магическом насилии, чем физическом. Или это, или мой дядя платит одному из Рабочих Веления, чтобы ему разрешали делать эти вещи.

— Чурки, — сказала я, думая о мистере Марроу. Я схватила руку Пола и сжала ее. — Мне очень жаль. Ты рассказывал кому-нибудь?

Он засмеялся.

— Кто поверит мне? Или кого заботит, без разницы.

— Но что насчет твоей мамы?

Он покачал своей головой.

— Я не видел ее несколько лет. Она переехала в Коста-Рику, когда мне было три, и с тех пор не возвращалась.

— Это ужасно. И я еще думала, что я злюсь на мою маму.

Пол переплел свои пальцы с моими.

— Пожалуйста, не рассказывай никому ничего, Дасти. Я никогда раньше ни с кем не делился правдой.

— Я не буду. Но я до сих пор думаю, что ты должен. Его нужно остановить.

Он улыбнулся.

— Сейчас в этом нет особого смысла. У меня осталось меньше года, прежде чем я буду двигаться дальше и начну свою собственную жизнь.

Я положила голову ему на плечо.

— Точно. Тогда ты будешь свободен.

Он откинул голову на мою.

— Ты даже не представляешь.

Мы не говорили несколько мгновений, просто сидели и смотрели на воду. Мы пришли сюда для некоторого личного пространства, но я была удивлена, обнаружив маленькую комнату, где было так тепло и уютно. Учитывая тему, возможно, было немного романтично.

— Ну, — сказал Пол некоторое время спустя. — Мы решили, что я буду делать с моей проблемой, но не с твоей. Что ты собираешься делать с твоей мамой?

Я вздохнула и выпрямилась.

— Сначала, я полагаю, мне нужно рассказать обо всем Элаю и Селене. Тогда, возможно, мы могли бы проследить. И если я найду определенные доказательства, что она замешана в этом, то я пойду к Шерифу Бракенберри.

— Звучит разумно.

Я посмотрела на него.

— Кстати говоря, следующая наша встреча будет завтра, если ты все еще хочешь прийти.

— Конечно.

Я старалась не улыбаться. Мне пришло в голову, что я страдала некоторой формой шизофрении, учитывая мою быструю смену настроения от депрессии к совершенному счастью.


— Эй, я чуть не забыла. Удалось ли тебе взломать веб-сайт?

Он поморщился.

— Пока нет, но я все еще пытаюсь. У него высокий уровень безопасности. У меня есть наркотик на него, так что это вопрос времени. Я дам тебе знать, как только я сделаю это.

— О, — сказала я, удивленная, каким был наркотик. — Звучит так, будто тебе предстоит много работы.

Он улыбнулся мне.

— Да, но мне нравится.

Мы остались там еще в течение другого получаса. Мы поговорили еще немного о гробнице во сне Элая, обдумывая о том, что это должно означать. Для всех по ее требованию, она была лучше моей матери во всем, я так и не научилась ни одному новому трюку от Бетани. Все, что мы делали, было исследование туннелей, окружающих главную комнату. Большинство из них привели еще к большему количеству туннелей. Кроме одного, который неуклонно рос вверх в течение длительного времени, только для того, чтобы упереться в тупик перед настолько маленькой закрытой дверью, что, должно быть, она сделана только для карликов или слишком большего мусора троллей.

Через некоторое время на место дискуссии пришли трогательные поцелуи. Его пальцы оставляли следы теплого покалывания после прикосновения к моим рукам, лицу, моей груди. Мои пальцы исследовали его тело, создавая свой собственный танец по его коже, наслаждаясь твердостью тела, настолько отличающегося от моего. Я прикасалась к нему так, как хотела.

Он приблизился ко мне, откидывая меня назад, по мере углубления поцелуя, моя голова оказалась на твердом полу туннеля. Было неудобно, но я не возражала. Я была слишком поглощена желанием быть с ним рядом. И я знала, что он чувствовал то же самое. Наша взаимосвязь пришла сама по себе, без всяких мыслей и неловкости.

Но когда он лег на меня сверху и его вес пригвоздил мой позвоночник к жесткой земле, я пришла в себя, понимая, что я делала. Я отстранилась от поцелуя и мягко оттолкнула его. Он сильно мне нравился, но я не была уверенна, что готова двигаться дальше. Он сопротивлялся в течение долгого, напряженного момента, а затем откатился от меня. Мы сели, оба тяжело дыша.

— Извини, — сказала я, взглянув на часы. — Но если я не посплю немного, то я никогда не сделаю этого из-за моей задержки вечером.

— Все хорошо, — сказал он. Его губы были красными от поцелуев и его щеки покраснели. Он еще никогда не выглядел более привлекательным для меня. Если бы мы делали вот так где-то в другом месте, где-нибудь с удобной поверхностью, я не была уверена, что остановила бы его.

Он встал и протянул мне руку.

— Тебе нужно быть осторожной с миссис Хардвик. Ведьмы могут быть обманчиво противными.

— Я слышала об этом, — сказала я. И просто так накрылись мраком все мои счастливые мысли.

* * *

Пытаться заснуть в пять утра в субботу было почти невозможно. Девушки в комнате общежития по соседству любили слушать музыку на полную громкость. Вместо того чтобы усыпить меня, устойчивый басс музыки лишь отдавался болью в моей голове. К тому времени, как я заснула, казалось, сигнал будильника прозвенел момент спустя. Я ударила его, чувствуя пьяной и желая найти какой-то выход из этой ситуации.

Доктор Хендершоу послала мне инструкции для встречи с миссис Хардвик в фойе Райкер. Я быстро оделась и спустилась туда за пять минут. Я помахала Франку и Игорю, когда они обратили свой безглазый взгляд на меня.

— Задержка, ребята, — сказала я. Этого оказалось достаточно, чтобы удовлетворить их, и они снова перевели свои взгляды на входную дверь.

Миссис Хардвик появилась черед минут после полночи у входа в туннели. Она проигнорировала рыцарей и крикнула сладким голосом:

— Давай, девочка. Половина ночи уже прошла.

Я поспешила к ней и с облегчением увидела, что она не была ужасной, уродливой старой женщиной, которую я ожидала. Она выглядела как чья-то маленькая старая бабушка в своем зеленом домашнем платье в горошек и седыми волосами, собранными в неопрятный пучок. Она была низенькой и пухлой, с пухлыми щечками и маленькими темными глазами, которые выглядели как у хорька.

Тогда она улыбнулась и разрушила иллюзию полностью. Ее рот имел слишком много зубов. Они были крошечными и выглядели достаточно острыми, чтобы порезать сырое мясо в один укус. Я поняла, с тошнотворным вкусом, что это, возможно, то, для чего они были предназначены.

— Гм, вы миссис Хардвик? — спросила я.

— Да, дорогая. Сюда.

Хардвик направилась вниз по наклонной в туннель. Потребовалась каждая толика храбрости, которой я обладала, чтобы следовать за ней. Она неслась по коридору далеко и слишком быстро, для тех, кто казался такими старыми. Определенно жутко, например, как устрашающая способность пауков быстро двигаться. Я поглядывала на нее, когда мы шли, обращая внимание на другие вещи, такие как зеленоватый оттенок ее кожи.

— Итак, они сказали мне, что ты та, из-за которой Фритц в больнице, — сказала миссис Хардвик.

— Гм, да, из-за меня — но я не специально.

— Все в порядке, дорогая. Со мной ты можешь быть честна. Я осмелюсь сказать, что Фритц заслужил это, ужасная маленькая фея.

— Ммм, — сказала я, не зная, что делать с этим. Она вела себя так, как будто мы были родственными душами или еще что-то в этом роде. Я знала, что Ночных Кошмаров часто ошибочно принимают за ведьм в фольклоре, но мы были очень, очень разными созданиями. Ведьма, свободная от контроля Веления, будет регулярно питаться человеческой плотью, чем моложе, тем лучше. Ночные Кошмары питаются только снами.

И душами, иногда.

— Итак, как твоя мама? — спросила Хардвик, снова удивляя меня. — Я понимаю, что она снова здесь преподает. Стыдно, что я еще не наткнулась на нее.

— Угу.

Мы шли так быстро, что мне тяжело было говорить, не задыхаясь. Было бы легче бежать, но я не хотела отставать от старой ведьмы.

Миссис Хардвик, казалось, не обращала внимания, что я не поддерживаю разговор и болтала только она.

— И ты новый сонный пророк, так они говорят. Удивительно, но они, возможно, также подгоняют.

Я хотела спросить у нее, что она имела в виду, но она не дала мне шанса, все болтая и болтая. В самое короткое время мы поднялись по склону из туннелей в башню Джефферсона. Любые мысли о том, чтобы отдышаться, были недолгими, когда миссис Хардвик двинулась к лестнице и направилась вверх.

— Начнем сверху и будем двигаться вниз, — объявила она.

— Отлично.

Я имела в виду саркастический ответ, но это прозвучало мягко, и, затаив дыхание, она, вероятно, приняла его за соглашение.

Мы достигли туалетов на верхнем этаже, наконец, и я прислонилась к ближайшей кабине, тяжело дыша.

— Чш, чш, — сказала Хардвик. — Вы, дети, просто не проводите время, сосредоточившись на здоровье сегодня. Слишком много развлечений, я полагаю.

Я бы закатила глаза, но это того не стоило.

— Я полагаю, что соберу чистящие средства для тебя тогда.

Хардвик подошла к ближайшей стене и коснулась прямоугольника пальцами, бормоча заклинание. Момент спустя в стене дверь шкафа появилась. Она вытащила его, открыв несколько полок с чистящими средствами — все девушки хотели иметь их для выполнения работы. Потрясающе.

— Там твои, — сказала Хардвик, хлопнув в ладоши. — Давай приступим, нам нужно еще обойти много ванных.

Вздохнув, я выбрала пару резиновых перчаток, туалетный ершик, отбеливающий очищающий спрей и горстку тряпок. Затем я наклонилась, чтоб работать. Миссис Хардвик наколдовала стул из воздуха и села, смотря на меня глазами хорька. Я сделала все возможное, что игнорировать ее.

Когда я закончила в последней кабинке, я выпрямилась, потянулась, разминая мышцы спины, и сказала:


— Готово.

Хардвик сверкнула слишком большой улыбкой и встала.

— Ты уверена?

— Да, конечно же. Я вычистила свою долю туалетов.

Может быть, не общественных, но я старалась не думать об этом слишком усердно.

Хардвик вошла в первую кабину, склонила голову в сторону туалета и понюхала долго и глубоко, как голодный человек, поставивший кастрюлю вариться. Я закрыла рукой, пахнувшей как пятка, мой рот, пытаясь удержаться от тошноты. Мгновение я была точно уверена, что она начнет лизать его.

Хардвик, довольно вздыхая, вышла из кабинки.

— Я так не думаю, моя дорогая. Я все еще могу почувствовать запах грязи. Тебе придется работать ершиком сильнее, чтобы вычистить его.

— Вы шутите, правда?

Хардвик сверкнула зубами и сказала в тоже время обманчиво сладким голосом:


— Похоже, что я шучу?

— Гм, нет. — Я взглянула вниз на ряд кабинок. — Я догадываюсь, что я снова ими займусь.

Три попытки спустя, Хардвик признала работу удовлетворительной, и мы перешли к мужскому.

Мои руки уже были мокрыми, несмотря на перчатки, а мышцы чувствовались напряженными и нездоровыми. Это будет долгая ночь.

И так продолжалось, кабинка за кабинкой, этаж за этажом. Если бы я любила доктора Хендершоу раньше, то я бы презирала ее сейчас. Разговор о жестком и необычном наказании.

К тому времени, когда мы достигли второго этажа, я была готова броситься под автобус, а не чистить другой туалет. Я открыла дверь в мужской и была встречена крупнейшим беспорядком, который я когда-либо видела в моей жизни.

— О, к черту это, — сказала я, выливая три дюйма воды на пол, открывая на полную мощность краны в забитых раковинах и смотря, как все десять туалетов и писсуаров переполнились.

— Мой, мой, какой беспорядок. Интересно, что случилось здесь? — сказала миссис Хардвик, с трудом пробираясь внутрь.

У меня возникло довольно хорошее предположение, как только я заметила игровую карточку джокера, плавающую в луже грязи, и «3-2», написанные на ней большими черными буквами. Ланс Рэтбоун. Убила бы его.

— Не беспокойся.

Хардвик вытащила сотовый телефон из переднего кармана домашнего платья и открыла его. Сотовый телефон чирикнул, полностью имитируя R2D2, когда она набирала номер.

— Алло? — сказала она через мгновение. — Это Эмма. В башне Джефферсон. У нас есть проблемы на втором этаже... угу... похоже, что так... да, мы подождем. Ох, и почему бы тебе не принести мой пакет?.. Да, я знаю, что рано, но это была долгая неделя. Ты знаешь, что я хороша для этого... конечно... пока.

Она снова засунула подальше сотовый, выключила краны, и мы вышли. Затем она вызвала два стула для нас, и мы сели.

— Это будет длиться всего несколько минут.

Благодарная, что у меня был перерыв, я просто хотела уже закончить с этим.

— Разве ты не можешь убрать этот беспорядок магией?

— Боюсь, что нет. На все ванные в Арквелле наложены антимагические заклинания, которые блокируют все, кроме легкого волшебства и простых очистительных заклинаний, которыми я пользуюсь, но которых очень мало проку для такого беспорядка.

Я подняла брови.

— Почему заблокированы?

Хардвик начала ковыряться в зубах.

— Для предотвращения шуток от студентов, с одной стороны. И конечно же результат анимации. Администрация любит, чтобы живность в ванных была сведена к минимуму.

— Ничего хуже, чем разговаривающий туалет, — пробормотала я.

Хардвик кивнула.

— Но, к сожалению, заклинания не мешают высоко мотивированным студентам разрушать вещи вручную.

Это был Ланс, все в порядке, высоко мотивированный, чтобы сделать мою жизнь трудной. Я удивилась, как он узнал о моем задержании.

Казалось, что мистер Калпеппер был высоко мотивирован сделать мою жизнь сложнее, слишком, видя, как он потратил полтора часа, чтобы прийти. Странный клацающий звук предшествовал его появлению по коридору. Мистер Калпеппер вел рядом с собой на поводке собаку. Нет, не собаку — цербера. По мере приближения я увидела ворсинки на его черном пальто, больше похожие на чешуйки, чем на мех, твердые и гладкие, как броня. Его глаза сияли, как фонарики. Я слышала слухи, что Калпеппер был извергом, но я никогда не видела его раньше. Не удивительно, так как церберы были ночными — и крайне нестабильными.

— С какой стати ты привел эту паршивую вещь с собой? — спросила миссис Хардвик.

Собака зарычала, словно поняла оскорбление. От этого звука мои волосы на затылке поднялись.

Калпеппер хмыкнул.

— Кто-то убивает народ, если вы не заметили.

Хардвик хихикнула.

— И вы думаете, что они могут прийти за вами? Боже мой, Фауст, вы с каждым днем превращаетесь в еще большего параноика.

Калпеппер посмотрел на нее. Затем он посмотрел на меня и смотрел еще долго.

— Что она делает здесь?

— Наказание. Ты принес мой пакет?

— Да, но что насчет нее?

Хардвик махнула, пренебрежительно.

— Не заморачивайтесь. Отдайте его, пожалуйста.

Калпеппер снова хмыкнул и поставил ящик с инструментами, который он принес с собой, на пол. Он наклонился над ним ивытащил коричневый бумажный пакет, размером с пенал, который он передал миссис Хардвик.

Он снова выпрямился.

— Собираешься проверить вещи.

Затем он повернулся и вошел в ванную, таща цербера с собой.

Я выдохнула с облегчением — собака наблюдала за мной своими жуткими глазами и надеялась, что я могу начать бежать, чтобы погнаться за мной.

Хардвик разорвала бумагу вокруг коробки своими длинными, толстыми ногтями и дернула крышку, чтобы обнаружить запас конфет.

— Хочешь одну? — спросила она, вытаскивая Baby Ruth.

При нормальных обстоятельствах я бы с удовольствием воспользовалась возможностью съесть контрабандную конфету, но было что-то в том, как Хардвик смотрела на нее, как собака пускала слюни на стол отходов, что заставило меня отказаться.

— Нет, спасибо.

Хардвик пожала плечами и разорвала, в буквальном смысле слова, поглощая Baby Ruth за считанные секунды. Затем она начала с Mr. Goodbar, потом Butterfinger, за ним Clark Bar и так далее. Я начала замечать тревожные темы с названиями этих конфет и должна была обуздать свое воображение, прежде чем оно начало воспроизводить другие съедобные для ведьмы вещи, которые она будет есть с тем же хрум-хрум-хрум звуком.

Чтобы отвлечься от боли в моем животе, я подумала о Калпеппере. Казалось, это безопасный выбор, что он владел некоторым черным рынком здесь, в Арквелле, предоставляя факультетам запрещенные вещи, такие как шоколад. Но я знала, что моя мама не имеет проблем с сахаром. Итак, что он ей дал? Сахарная контрабанда не была серьезной, но что если он имел дело с чем-то покрепче? Как, может быть, с предметами черной магии. Того маленького количества, что я знала о черной магии, хватало, чтобы подозревать, что ты можешь делать любые ужасные, мерзкие вещи с ними.

Калпеппер и его цербер появились через несколько минут, достаточно долгих для Калпеппера, чтобы вытащить несколько инструментов. Мне показалось немного странным, что он не привязал собаку в уборной, чтобы иметь обе руки свободными. Он не должен терять собаку из виду. Чем же он так озабочен?

Я проверила его пальцы на наличие колец, когда он снова появился, чтобы взять еще больше инструментов, но он не носил. В любом случае это была глупая идея. С одной стороны, я серьезно сомневалась, что кто-нибудь сделает мистера Калпеппера третьим Хранителем. С другой, было весьма маловероятно, что я узнала бы Хранителя кольца, даже если я видела одного, к тому же Розмари. Не было никаких оснований полагать, что кольца выглядят одинаково. Даже если они и сделали их одинаково, безусловно, человек, носящий его, будет достаточно умным, чтобы скрыть это волшебством.

Когда Калпеппер снова вернулся в ванную, я заметила, что в содержимом в панели инструментов был набор ключей. Не только любой набор, но и мега-ультра-открывающий-каждую-дверь-в-кампусе набор. Как минимум сотня ключей висело на большом серебряном крюке. Я подумала, что, вероятно, один из них открывает дверь в склеп, в котором исчез Калпеппер в ту ночь.

Я провела следующие несколько минут, раздумывая, как украсть ключи и не попасться. К счастью, я надела мой балахон из школы Чикери, в котором был большой передний карман. К сожалению, я была уверена, что миссис Хардвик не была настолько поглощена конфетами, чтобы не заметить меня, похищающую набор инструментов Калпеппера.

Когда мистер Калпеппер вышел из ванной в третий раз, он выглядел так, будто кто-то скрутил его. Капельки воды падали с мокрых волос и рубашки, и он был достаточно зол, показывая кончики рогов сквозь чары и намек на электрическое зеленое свечение в его глазах.

— Это собирается занять оставшуюся часть ночи, чтобы исправить, глупый сын идиота... Нет смысла торчать здесь, если у вас есть другие дела. Я дам вам знать, когда закончу, Эмма. Здесь нужна хорошая очистка.

Он повернулся, бормоча ругательства, как только он шагнул обратно внутрь.

— Ну, это позор, — сказала Хардвик, вытирая рот тыльной стороной ее рукава. Это жест не помог. Шоколадные пятна вокруг ее губ остались и выглядели как засохшая кровь.

— Я полагаю, что могу назвать это лучшей ночью, дорогая. Мы можем сделать это снова на следующей неделе.

— О, хорошо.

Я встала, не уверенная, повезло мне или нет. С одной стороны, я так устала, мои глаза закрывались, но с другой, я не справилась с одним зданием за целую ночь. Наказание будет длиться вечно.

Затем я вспомнила про ключи, которые сидели и просто умоляли, что их взяли. Действую импульсивно, я дернула запястьем по направлению к коробке конфет на коленях Хардвик, придавая ему небольшой толчок магией. Он полетел по коридору, извергая содержимое, как взрыв пиньяты. Хардвик удивилась так сильно, что упала со стула.

Упс.

Я пыталась не смеяться, бросаясь на помощь и симулируя озабоченность.


— Вы в порядке?

Я положила руку на ее запястье и потянула. Кожа Хардвик под моими пальцами была слизкой и гладкой, как у змеи.

— О, я в порядке. У нас, наверное, полтергейст здесь.

Довольная, что она не была самой яркой ведьмой в книге монстров, я схватила ключи из набора инструментов, как только она понеслась собирать ее драгоценный шоколад.

— Ммм, вам помочь, миссис Хардвик?

Она махнула рукой.

— Вовсе нет. Тебе лучше сейчас уйти.

Мне не нужно повторять этого дважды.

— Хорошо. Увидимся.

Я повернулась и побежала по коридору к лестнице, держа двумя руками ключи в кармане, чтобы они не издавали звука. Провести ночь за уборкой туалетов с помешанной на шоколаде ведьмой было не весело, но оно того стоило. Я была уверена, что все ответы ждали меня внутри склепа.

Так или иначе, я просто знала это.


22. Склеп

Пол и я провели все утро в поисках склепа. Я лишь немного беспокоилась о том, что мы наткнемся на Калпеппера, хотя он, вероятно, еще спит после позднего возвращения. Прошло два часа, прежде чем мы нашли склеп. Пол хотел проверить ключи прямо там, но я решила подождать. Когда Калпеппер проснулся, он вел себя очень подозрительно на счет пропавших ключей.

Поэтому мы подождали и отнесли тем же днем ключи в комнату 013, чтобы разработать план взлома с другими.

— Ого, — сказала Селена, когда все были в сборе. — Здесь оченьмного ключей. Вы, ребята, выяснили, какой из них подходит?

— Нет, но не должно занять много времени, чтобы попробовать всех их, — сказала я.

— Ну не знаю, — сказал Элай. — Их много, это может занять всю ночь.

— Дай мне посмотреть, — сказала Селена. Она села в то самое кресло, которое принесло ей много огорчений за последнее время. Казалось, будто оно было сделано специально для нее. Как только она вошла в комнату, кресло начало преследовать ее, пока она не сдалась и не села в него. Она не двигалась.

Я положила связку ключей на стол прямо перед ней. Она начала перетасовывать их один за другим, пока не остановилась на маленьком ключе, похожем на скелет, со странным зеленоватым цветом. Она провела пальцами по его краям и посмотрела на меня.

— Вот этот.

— Как ты узнала? — Элай стал возле меня, чтобы получше видеть, и опустил руки мне на плечи.

— Это ключ-гроздовник. — Селена вытянула его из связки и протянула мне. Он был сделан не из металла, а из какого-то мягкого, гибкого материала.

— Хм, цвет сводит меня с ума, — сказала я. — Но не должен ли ключ быть своего рода жестким, чтобы открывать?

— Не обязательно, если это гроздовник, — сказал Пол, присоединяясь к нам за стол. — Могу я посмотреть?

Я отдала ключ ему, и он покачал головой.

— Селена права. Гроздовник.

— Хорошо, объясните кто-нибудь уже, — сказал Элай, стуча пальцами по столу.

— Гроздовник — это растение, которое откроет почти любой замок, если из него сделать ключ, — объяснила Селена. — Это незаконно.

— Моя очередь, пожалуйста, — Элай показал Полу на ключ, и тот дал ему. — Хах. Если ты права, то эта маленькая вещь — мечта каждого детектива?

— Таким образом, мы зайдем в склеп и отыщем кольцо Розмари или что-то, что, возможно, принадлежало Анкилу, правильно? — сказала Селена.

Пол бросил мне многозначительный взгляд. Я до сих пор не сказала им о моей матери. Вздохнув, я сказала:

— Ну, не толькокольцо. — Потом я рассказала им про подозрения о моей маме и правду о кошмарах. Это было проще, когда я продолжила, в основном потому, что никто не кричал от новостей или начинал смотреть на меня, будто бы я превратилась в гигантского паука.

Селена первой нарушила тишину.

— Я помогу тебе выяснить, что получила твоя мама от Калпеппера, но я ни на секунду не верю, что она убийца.

Ее слова заставили почувствовать меня лучше. Я знала, что для Селены моя мама была тем же, что и для меня. Павда или нет, но ее преданность многое означала. И несмотря на обиды на маму, я не хотела, чтобы она была убийцей.

Пол прочистил горло:

— Почему ты так уверена?

— Потому что я просто знаю, — сказала Селена, глядя на него из-под своей бейсболки. — Зачем ей это делать?

— Разве это важно? — спросил Пол. — Она единственная, кого мы знаем, кто могэто сделать.

Селена рассердилась.

— Если кто-то имеет силусделать что-то, это еще не означает, что так и сделает. Иногда люди выбирают добро, даже если они не должны.

— Да, но иногда они не выбирают.

— Подождите, ребята, — сказал Элай, попрекая своим голосом. — Не забывайте, что мама Дасти не единственный Кошмар здесь. Бетани Грей могла сделать это. И после того, что Ланс рассказал мне, я думаю, что она лучший кандидат.

— Что он сказал тебе? — спросила я.

— То, что она какой-то киллер или убийца для консула Ванхолта.

Селена округлила свои глаза.

— Это всего лишь слухи. Вопреки тому, что говорит Ланс, он не знает и половины о происходящем в Сенате. Его отец полностью отказывается пускать его туда. Если у Сенатора Рэтбоуна все получится, он будет держать Ланса подальше от политики. Поверьте мне. Я знаю.

Элай был готов уже оспаривать это, но я перебила его.

— Ходят слухи или нет, но она моглаэто сделать, поэтому мы внесем ее в список, правильно?

— Правильно, — согласился Элай.

Селена сложила руки.

— Правильно. По крайней мере, она лучшая кандидатка, чем мама Дасти.

Элай покачал головой, но я не могла сказать, соглашался он с этим или пытался успокоить ее.

— Итак, нам нужен план, чтобы войти в склеп и выйти непойманными.

— И быстро, — добавила я. — Нам нужно вернуть ключи Калпепперу назад.

— Без проблем, — сказала Селена. Она сняла пластиковую заколку с конца косы и положила на стол перед собой. Она сосредоточилась на ней, бормоча заклинание. Через мгновение заколка превратилась в ключ-гроздовник. Она подняла его и повесила к остальным ключам.

— Это даст нам немного времени. Я просто отдам это в бюро находок.

— Умно, — сказал Элай. — На одну проблему меньше.

К сожалению, следующая проблема не была настолько легкой. Несмотря на то, что смерть мистера Анкила была зарегистрирована как несчастный случай, после этого безопасность на территории кампуса была повышенной. Комендантский час был установлен в 9, как всегда, но теперь нельзя было без разрешения появляться на открытом воздухе или в тоннелях после захода солнца.

Так как Доспехи были основной силой комендантского часа, они не особо проверяли территорию, поэтому лучшим решением для нас было спрятаться где-нибудь в Колвэлле и немного подождать, а потом ворваться. После недельной слежки за Калпеппером я знала, что у него самые обычные дни провождения. Конечно, была возможность того, что коп-оборотень сторожил кладбище ночью, но мы должны были сделать это.

Да, это был бы замечательныйплан в июне или сентябре. Однако ноябрь означал холод, много холода. Вчетвером мы заняли позиции, прячась около входа в склеп. К счастью, деревья и кусты были еще в полном расцвете, благодаря магии фей в саду, что давало нам освещение. И к несчастью, листва не прибавляла температуры. И к тому времени, когда солнце зашло, мои пальцы превратились в ледяшки.

Мы договорились подождать полуночи, в надежде, что Калпеппер не вернется сюда вечером. Но в 22:45 я решилась и вышла из-за укрытия надгробного памятника.

— Что ты делаешь? — Элай преградил мне путь. Я, возможно, не заметила бы его, так как он был одет весь в черное.

— С меня хватит ожиданий. — Я направилась к склепу, доставая ключ из кармана. Селена, Элай и Пол присоединились ко мне секундой позже, и я вставила ключ в отверстие. На какой-то момент ключ завибрировал, как какая-то машина. Потом я услышала щелчок — и дверь открылась. Потянул горячий воздух, приглашая меня зайти. Я ступила автоматически, думая о своих отмерзших конечностях.

— Подожди, Дасти, — сказал Элай. — Ты не знаешь, что внутри.

Очень поздно. Я уже сделала четыре шага в склеп, который был темным и теплым, когда земля ушла у меня из-под ног.

Я закричала, начав скатываться по узкой каменной лестнице. После десяти ударов я поплыла и упала в подземной камере. Я села и застонала, оценивая ущерб. Кроме царапин и синяков ничего сломанного не чувствовала. Опять же повезло, я так думаю.

— Ты в порядке? — спросил Элай на пути ко мне. Он был единственным, у кого был фонарик, и сейчас он светил мне прямо в глаза.

— Нормально, но ты ослепляешь меня.

— Извини.

Появился Пол, сбивая Элая со своего пути, чтобы добраться ко мне. Элай угрюмо посмотрел на Пола, который взял меня за руки и поставил на ноги.

— Скорее всего, в следующий раз ты захочешь быть более осторожной.

— Думаешь?

— Здесь факелы, — сказала Селена, роясь в карманах. Она запалила один с помощью простого заклинания и передала Полу. Это она повторила для меня и для себя.

— Ты уверена, что в порядке? — спросил Элай. Он дотронулся до моей руки с заинтересованным взглядом на лице. Я покачала головой, отвлекаясь на склеп. Было такое чувство, что мы находимся в огромной кладовой. Множество полок, на которых были всевозможные вещи. Ящик возле меня с разными коробками конфет — Twizzlers, Pixy Stix, Sprees, и это еще не все.

— Я думаю, можно предположить, что он занимается каким-то бизнесом, — сказал Пол.

— Либо это, либо он готовится к ядерному взрыву, — сказал Элай.

— Или, — сказала я, подходя к следующей полке, которая попала мне на глаза, — он размышляет о начале Третьей Мировой.

Эта полка была забита зловещими этикетками как «С4» и «ТNT»[3]. Помимо них было множество винтовок и пистолетов, а рядом находились другие ящики, заполненные различными типами пуль.

— Черт, — сказал Элай, подходя ко мне. — Разве вы не говорили, что этот тип был бывшим моряком? Потому что я никогда не видел оружия в таком количестве. Он может убить любого с таким снаряжением.

— Ребята? — позвала Селена, с ноткой паники в голосе. — Я думаю, нам нужно больше беспокоиться по поводу этого.

Я повернулась к ней, но она уже пропала в следующем проходе. Отыскав ее, я поняла, почему она так беспокоится. Эта комната была забита элементами черной магии.

Там были упакованные коробки с головами, баночки с отрубленными руками, плавающими в жидкости, и ряды кукол без лиц. В других банках были мертвые скорпионы и пауки, змеиные клыки, живые личинки, крысиные хвосты и одна была с меткой «Глаз тритона». Я бы засмеялась иронии, но мне было страшно. Некоторые вещи я не знала, но по запаху, который исходил от них, я могла сказать, что это что-то плохое.

— Ого, — сказал Элай, морща свой нос. — Каким дерьмом этот парень занимается?

— Посмотрите, здесь гроздовник. — Пол указал вниз.

Я потрясла своей головой.

— Этот склеп не то, что мы ожидали. Нужно двигаться, смотрите, если он зайдет или еще что-то.

Все согласились с планом, и я повернула влево к ближайшему проходу и шла всю дорогу, пока не добралась до конца комнаты. Я прошлась по периметру и оказалась перед дверьми. Я вытянула болт и распахнула дверь, ожидая увидеть еще один склад.

Дверь вела в тоннель. Я посмотрела влево и вправо, пытаясь определить, куда идти дальше, но тоннель исчезал в темноте. Воздух был намного прохладнее, чем в кладовой, но отличался слизистым запахом канализационной воды. Тоннель должен быть соединенным с главным кампусом. Что ж, одна загадка была разгадана. Калпеппер должен был использовать этот тоннель, как выход ночью, когда он приходил за мной на кладбище.

Я шагнула обратно в кладовую и двинулась дальше. Через некоторое время я пришла к столу в небольшом углу между двумя рядами полок. Еще больше темных элементов находилось на столе, настолько, что я боялась дотронуться до чего-нибудь, потому что это выглядело, как рука оборотня, готовая к письму, а карандаши и ручки торчали из глаз и ноздрей.

— Нужна рука? — спросил Элай рядом со мной. Я подпрыгнула, сваливая кучу бумаг со стола.

— Дерьмо. — Я наклонилась и начала собирать их.

Элай начал помогать и тихим голосом сказал:

— У меня не было шанса сказать тебе об этом раньше, но я думаю, Селена права. Твоя мама не похожа на ту, кто может такое сделать.

Я фыркнула:

— Ты просто думаешь, что она горяча.

Он улыбнулся:

— Да, кстати, так думает каждый. Но это не все. — Он замолчал. — Во многом она напоминает тебя, особенно в футболе, так жестоко и жестко, но честно.

Я покраснела, а мое сердце забилось быстрее.

— Я не знала, что ты видел, как я играю.

Он пожал плечами, глядя на меня неловко.

— Трудно не заметить тебя. Вообще-то я знаю таких как ты, ты никогда не ввязываешься в плохие дела.

— Ты не можешь быть уверенным. Я имею в виду, посмотри, что я сделала с Катариной в том сне. — Это было впервые, когда кто-то из нас затронул эту тему. По каким-то причинам Элай находился в уверенности, что этого не было, и я была благодарна за это. Но это случилось. Не было толку отрицать этого, как бы я ни хотела.

Он дотронулся до моего плеча, я чувствовала тепло его руки даже через пиджак.

— Это другое — ты не знала, что случится. К тому же, все мы совершали поступки, которыми не гордимся.

— Ну, я надеюсь, что ты прав на счет моей мамы, — сказала я. — Но, как сказал Пол, люди способны на все.

Элай скривился и отпустил меня.

— Неудивительно, что Полбыл единственным, кто сказал тебе это. Ты заметила, как он говорит о виновности твоей мамы? Дал тебе тот e-mail. Что-то неправильное в этом.

Я встала, разозлившись.

— Не начинай опять, хорошо? В смысле, Господи, я не говорила ничего плохого о Катарине последние сутки.

— Я не об этом, просто… — Он не договорил, так как зашел Пол.

— Нашли что-то? — спросил Пол, смотря на нас с Элаем.

Я махнула головой в сторону стола.

— Я хотела проверить те ящики.

— Давай, — сказал Элай, — я сделаю это.

С большим мужеством, чем у меня, он начал открывать их. К счастью, там находилось то, что ты ожидаешь найти в столе, типа степлера и скотча. Большой ящик слева содержал папки. И самая первая была подписана «Анкил».

— Джекпот, — сказал Элай, вытягивая файл мистера Анкила. Он кинул папку на стол, и та открылась.

— Что там? — спросила я, ходя вокруг.

— Похоже, что он собирает информацию на людей. Здесь статистика, семья и, я думаю, записи покупок.

Я посмотрела на бумагу и увидела список дат и цен. Даты были регулярными, на несколько дней. Помимо этого, на некоторых Калпеппер написал слово «травка».

— Ты думаешь, это означает именно травка? — спросила я. — Типа марихуана?

— Ну, он всегда мне немного напоминал хиппи, — сказал Элай.

— Но зачем Калпеппер все это держит?

Элай повернулся к следующему ящику:

— Может, шантаж?

Пол присел возле ящика и начал просматривать файлы.

— Все здесь, — он остановился, — даже мой дядя.

— Как насчет моей мамы? — спросила я.

Пол передал мне папку с надписью Эверхарт и вернулся к файлу своего дяди. Его глаза бегали по страничкам.

Я открыла папку и поняла, что здесь не только о моей маме. Калпеппер написал не одну страницу о том, как я использовала заклятия на нем. Я перевернула страницу, где находилось отслеживание покупок. Был единственный список моей мамы, это было в понедельник, и там было написано «ключ-гроздовник».

— Выглядит, как будто твоя мама хотела совершить небольшой взлом, — сказал Элай.

Я прикусила губу.

— Да, но где?

Он не ответил, но остановился, просматривая остальные папки. Минутой позже он сказал:

— Смотрите ребята. Здесь папка на Розмари. — Элай положил ее на стол и начал листать. Я придвинулась ближе, чтобы посмотреть. На первой странице была обычная статистика, а на следующей список покупок Пикси Стикс. Содержание следующего привело меня в шок. Фотография улыбающейся Розмари смотрела на меня. Кто-то нарисовал красное сердце вокруг нее.

Элай взял фотографию.

— Я не верю в это.

Здесь было еще больше фотографий, разрисованных сердцами.

Фауст, — сказала я, до сих пор не веря. — Первое имя Калпеппера — Фауст. Может, это он «Ф» из дневника Розмари?

— Похоже, — сказал Пол.

До того как мы успели осознать это, в комнату влетела Селена с испуганным лицом. Она остановилась и пробормотала антисветящееся заклинание. Все наши факелы потухли, даже фонарик Элая.

— Кто-то идет, — прошептала она.

Я услышала шум, звук ударяющихся когтей о двери. Калпеппер был здесь, и он взял своего Цербера с собой. В слабом освещении я могла сказать, что он был возле входа и двигался в нашу сторону.

— Где они, Джордж? — раздался голос Калпеппера.

Пес заскулил в ответ.

Он назвал своего цербера Джорджем? Серьезно?

— Выходите! Я знаю, вы здесь, — сказал Калпеппер. — Залезая в это заколдованное место, вы правда думали, что я не замечу пропавших ключей?

Я посмотрела вокруг, ища выход. И вспомнила дверь, которая находилась в тоннеле.

— Следуйте за мной, — прошептала я, беря Селену за руку.

Света от факела Калпеппера было достаточно, чтобы заметить нас. Каким-то образом я оставила дверь открытой. Но все же она скрипнула, когда я ее толкнула. И цербер начал лаять.

— Взять их! — закричал Калпеппер, направляясь за звуком.

Все мы забежали за дверь, и Элай успел закрыть дверь как раз перед цербером. Существо так ударило в дверь, что Элаю пришлось навалиться на нее. Пол прижался тоже, помогая Элаю удержать ее.

— Быстрее. Кто-нибудь запечатайте их, — сказал Пол.

Селена проговорила заклинание, и дверь закрылась.

— Нам нужно спешить, — сказала Селена. — Это заклинание не продлится очень долго.

— Каким путем? — спросила я.

Пол посмотрел сначала налево, потом направо, и с волнением решил.

— Сюда, — наконец-то ответил он и свернул влево. Селена и я последовали за ним, но Элай оставался на месте.

— Подождите, ребята, — сказал он. — Я думаю, мы должны пойти на право.

Селена и я остановились и посмотрели на него, но Пол продолжал двигаться.

— Почему ты так думаешь? — спросила я.

— Что-то знакомое здесь. — Он потряс головой. — Такое чувство, что это дежа-вю.

— Тоннель тебе знаком? — спросила Селена удивленно. — Разве они все не выглядят похожими?

Элай покачал головой.

— Это как какой-то рисунок.

— Подожди, Пол, — позвала я.

Пол остановился и повернулся, он сощурил глаза, но оставался на стороже.

— Зачем?

Я не ответила, так как пошла к Элаю, пытаясь понять. Я ничего не понимала, но у меня тоже сложилось чувство дежа-вю.

— Сон, — сказала я, — это напомнило мне твой сон в прошлую Пятницу.

Пол вернулся к нам.

— У нас нет времени. Сюда. Верьте мне.

— Нет, — ответил Элай, его голос был тяжелым и опасным.

Громкий стук дверей испугал нас. Калпеппер и его пес могут оказаться здесь в любую секунду.

Элай повернулся и пошел.

Я не знала, что делать. Казалось, что Пол знает дорогу, но я не могла проигнорировать свое чувство. Это было не просто дежа вю. Это было как рисунок, который я видела. И я решила, что не пойду тем путем.

Я посмотрела на Пола.

— Извини, но мы идем сюда.

Он выглядел расстроенным, но для сожаления не было времени. Я повернулась и догнала Элая. С каждым шагом у меня появлялось чувство, что я уже была здесь.

Мы шли до тех пор, пока не увидели дверь справа. Она была настолько маленькой, что, думаю, мы не заметили бы ее, если бы она не была открыта. Мы остановились. Возле дверной ручки в замке была скважина с ключом. Ключ-гроздовник.

— Мы идем туда? — спросила Селена.

— Да, — ответил Элай, — мы должны.

Он был прав. Это было не просто совпадение, а что-то большее. Сонный пророк,подумала я. Значило ли это, что судьба дала нам шанс?

Какая-то часть меня не желала знать, что за дверью, но пути назад не было. И с другой стороны, ничего в мире не могло меня подготовить к тому, что будет.


23. Хранители

Так же, как и во сне Элая, за дверью был тесной тоннель, ведущий вниз. Он был закручен, как змея, и мы начали двигаться медленнее. Элай повернул ключ и закрыл двери позади нас, давая нам немного защиты от Калпеппера и адской собаки Джорджа.

Некоторое время вдалеке мы слышали звук борьбы. Кто-то дрался, используя воинственные заклинания, и проклятия, которые вы можете слышать в спортзале или на ринге гладиаторов. Вибрация магии была настолько громкой, что можно было врезаться в камень. Мое сердце громко билось, так как мы перешли на бег. Раздался громкий взрыв — и тишина.

В конце концов, тоннель привел нас к комнате, той же, что Элай видел во сне — с гробом в центре. Не всё было как во сне, но многое. В лампе горел вечный огонь, освещая все жутким фиолетовым цветом, но грязь на гробнице все равно заслоняла кристаллы и гравюры. И так же, как и во сне, здесь была Бетани Грей.

Как и моя мать.

Я была шокирована тем, что увидела. Бетани лежала возле гроба лицом вниз, и её руки и ноги были связаны сзади магическим заклинанием. И похоже, что связала ее моя мама. Бетани заскулила, так как вытекала кровь из остатков безымянного пальца ее правой руки.

Возвышаясь над Бетани, моя мама стянула крышку гроба и залезла внутрь. Сейчас она сидела в положении, которое я знала прекрасно, — собирающийся питаться Ночной Кошмар. Что за?..

Элай бросился к Бетани, опережая всех нас. Он опустился на колени рядом с ней и схватил серебряные веревки.

— Не смей! — закричала я, но было уже поздно. Прозвучал раскаленный звук, будто вода поражает горячий жир, и Элай дернул руки прочь, ругаясь. Волдыри выскочили на его коже там, где он касался веревки.

Селена проговорила заклинание, и веревки упали. Бетани вздохнула, когда ее конечность вернулась в нормальное положение. Селена наклонилась и помогла ей сесть, в то время как Элай оторвал часть своей рубашки и замотал руку в том месте, где раньше был ее безымянный палец.

— Что случилось? — спросил Элай.

Бетани сделала глубокий вдох:

— Мойра узнала, что я третий Хранитель, и атаковала меня. Она забрала кольцо, чтобы открыть могилу.

Я была удивлена тем, как Бетани, будучи третьим Хранителем, осталась жива, но у меня не было случая спросить.

— Ты должна пойти за ней, Дасти, — сказала Бетани.

— Что?

— Твоя мать. Она пошла за мечом. Ты должна остановить её.

— Где это? — посмотрела я на могилу, не понимая. Без сомнения, моя мать кормилась, но я не представляла это возможным. Это была могила для божественного питья, место для умерших людей. А мертвые не спят.

Я подошла к могиле, обращая внимания на три кольца Хранителей, которые были помещены в маленькие круглые отверстия, в замки, как сказала Бетани. Тот, что слева, принадлежал Розмари. Тот справа, я так думаю, Анкилу. А тот, что в середине, был смазан кровью Бетани.

Я посмотрела на другой край могилы, не зная, чего ожидать, страх крутился у меня в голове. Это не могла быть могила Красного Мага, нет, так как предполагалось, что он в Великобритании. На дне лежала женщина, и на взгляд она была далека от мертвой. Она казалась не намного старше моей матери, но точнее сказать нельзя. Было что-то нестареющее в её лице. Её тело походило на пожилого человека, но ни морщины, ни прикосновение возраста не обозначились на её коже. Но все же она, должно быть, стара. Даже волшебники не носили больше таких платьев. Она была похожа на средневековую принцессу, Спящую Красавицу, ждущую принца.

Тогда меня осенило, насколько знакомо мне было её лицо. Это было моё лицо, только отличающееся, будто намеренно измененное. Я поглядела на свою мать, взгроможденную выше женщины. Это также было лицо и Мойры. Тот же нос и рот, тот самый разрез глаз.

Потом я поняла. Эта женщина была моим предком.

— Это…

— Намиу, — сказала Бетани, стоя за мной, — она четвертый Хранитель. Меч спрятан где-то в её сне. Ты должна найти его.

Я повернулась посмотреть на Бетани, дрожащую от страха. Она хотела, чтобы я отправилась туда? Встретиться с матерью внутри сна?

— Почему ты не можешь?

— На этот раз она не оставит мне шанса. Но не тебе. Ты её дочь. Она не ранит тебя.

Я затрясла головой.

— Тебе нужно идти сейчас же. Если она первой доберется до меча, её никто не остановит.

Я не могла поверить; я не хотела верить в это — моя мать, злодейка. Потом я вспомнила ужасные крики мистера Анкила, когда он умирал. Только кто-то по-настоящему злой мог сделать что-то такое.

Люди способны на всё,вспомнила я слова Пола. Я взглянула на него, стоящего в паре метров от меня. Он смотрел на меня тревожным взглядом, ожидая от меня героизма и того, что я спасу всех. Но я не могла сделать этого. Не я. Не против неё.

Ну и в конце концов отрубленный палец Бетани заставлял меня сомневаться. Здесь были физические доказательства, на что была способна моя мать. Сжимая зубы, я залезла в могилу и поместила своё тело вокруг ног Намиу. Потом я поглядела на своих друзей, который наблюдали за мной снизу.

— Идите за помощью, — сказала я. Я хотела сказать, что-то смелое, типа «Не переживайте, со мной всё будет хорошо», но ложь не казалась подходящей в данный момент. Я закрыла глаза, положив руки на колени Намиу, и погрузилась в сон.

Это не было похоже на то, где я бывала раньше. Место было так же реально, как и в снах Элая, только всё было размытым, как тускнеющая фотография. Я стояла в поле посреди высокой травы. Стебли вокруг меня поникли, будто находились целое лето под засушливым солнцем. Они задевали мои руки и ноги. Я вздрогнула, поскольку они начали подниматься все выше и дотрагиваться до меня, несмотря на мою одежду. Я попыталась подпрыгнуть, но что-то удерживало меня на месте.

Да, такого сна у меня определенно не было. Он нарушал все законы физики. И я не была здесь богом. Я была просто я. Испуганным подростком, как мышь в ловушке.

Возвращайся назад, Дасти,шептал голос у меня в голове. Не делай этого. Ты слишком слаба.Самой плохой частью было то, что я знала, что могла бы вернуться. Выбраться отсюда было бы равно вдоху. Все мои инстинкты кричали об уходе.

Игнорируя свои желания, я оглянулась вокруг, удивляясь, что же делать дальше. Не было никаких признаков Намиу. Меч мог быть где угодно. Так далеко, как и этот вечный сон, как бесконечное пространство.

В нескольких шагах перед собой я увидела участок втоптанной травы и предположила, что это моя мать приземлилась здесь. Отчетливые следы вели в лес. Готовясь к боли, я шагнула к раздавленной траве. Теперь вместо прикосновений стебли резали меня как бритвы. Я вскрикнула, но сразу же пожалела об этом, так как что-то закричало в ответ. Что-то нечеловеческое.

Стая птиц взлетела в небо из леса и направилась ко мне. Крики стали визгами, когда они приблизились ко мне. Только это были не птицы, а летучие мыши. Некоторые были с младенческими лицами. Я хотела убежать, увидев их клыки, но страх перед травой оставлял меня на месте. Я прикрылась руками, пока летучие мыши нападали на меня. Когти сжимали мою одежду и дергали за волосы. Я слепо ударила рукой, зацепляя одного, и он впился в мою руку. Боль разлилась по моей руке, что сделало меня одурманенной.

Отчаянно я пыталась придумать план отступления. Самым простым было покинуть сон. Но что я скажу своим друзьям, если вернусь, даже не попытавшись? Нет, я должна придумать, должна бороться.

Я не могла изменить реальность здесь, как в нормальном сне, никакой помощи, но я не знала об использовании волшебства. Волшебство было моей действительностью. Быстро решив, что огонь будет лучшим оружием, я схватила траву и дернула, игнорируя порезы на моей руке. Дальше я пробормотала заклинание огня, боясь, что оно не сработает.

Концы травы обратились в пламя. Я встала и начала махать моим кустарным факелом в воздухе. Летучие мыши вопили от огня, пытаясь отклониться, чтобы вновь попробовать напасть. Много раз они снились мне в кошмарах, но я прогоняла чувство удовольствия каждый раз, когда один из них кричал.

Когда последний из них сдался, я посмотрела в пустое небо. Остаток травы я отбросила. Огонь истощил мою энергию. Что-то было здесь ненастоящим. Будто здесь никого не было.

В конце концов, мне не было так страшно, как до этого. После нападения летучих мышей мне прибавилось смелости. Я перешла на бег, следуя шагам моей мамы. Я не могла представить, как тяжело ей было пробираться здесь, но ценила то, насколько она облегчила это для меня.

Через некоторое время я вошла в лес, наполненный деревьями толщиной в дом. Мой страх начал расти с каждым шагом, как вдруг я услышала, как что-то движется сквозь кусты и шелест ветвей над головой, но даже спустя примерно час (по ощущениям) на меня ничто не нападало.

Повернув с тропы, я поняла причину. Поперек дороги лежало мертвое животное, выглядящее как сочетание волка и скорпиона. Я осторожно обошла его, убеждаясь, что не задела кисть, из страха, что обнаружу себя перед другими животными. Я прошла еще с полдюжины мертвых волков с изогнутыми как жало скорпиона хвостами и клешнями вместо передних лап и снова порадовалась, что моя мама уже проходила здесь до меня.

Наконец тропа начала спускаться вниз, и через массивные деревья я увидела воду. Расстроившись, я не заметила, как тропа резко закончилась у обрыва скалистого пляжа. Я проскользила по склону, визжа от удивления и новой боли, когда грязь попала в порезы на руках и ногах.

Я встала, отряхнулась и подошла к кромке воды. Озеро было не слишком большим, я могла видеть берега на обратной стороне, но вода была темной и ужасно жуткой. Я знала, что мне нужно пойти в эту воду. Это был единственный путь, кроме того, чтобы убраться из сна или вернуться обратно в лес. Мысль о прыжке наполнила меня ужасом. Там может быть все что угодно. Илистые скользкие штуковины, которые могут схватить меня и потянуть вниз.

Если это произойдет, я просто уйду. Но после стычки с черным фениксом я бы не стала так доверять возможности выхода.

Из леса до меня долетел шум, и я нырнула. Я понятия не имела, как убить этого волка-скорпиона, и не была уверена, что вообще хочу это узнать. От нетерпимо низкой температуры воды я чуть не потеряла сознание, но вид темных фигур, движущихся по направлению ко мне, отогнал головокружение. Я нырнула к виднеющемуся впереди слабому свету. Темные фигуры подбирались ближе, я плыла быстрее и сильнее, желая превратиться в рыбу.

Достигнул источника света, я увидела, что это что-то вроде купола на дне озера. Внутри него стояла моя мама, насквозь мокрая, но уже не под водой. В центре купола из дна торчал меч. И именно меч источал свет. Даже снаружи купола я могла видеть магию, пульсацией исходящую от него.

Я подплыла к краю купола, прошла через него, словно он был сделан из воздуха, достаточно плотного, чтобы удерживать воду. С влажным чпоком я шлепнулась на землю, напугав маму, которая развернулась, готовая атаковать. Шок, затем гнев отобразились на ее лице при виде меня.

— Что ты делаешь? Где Бетани?

Я вытерла воду с лица.

— Мы освободили ее.

Чтовы сделали? — вспыхнули ее глаза.

Я вскочила на ноги.

— Я не позволю тебе сделать это, мама.

Я поняла, какой неподготовленной была к этому моменту. Печаль и жалость сжали мое сердце, и я сдержала всхлип. До сих пор я втайне гордилась мамой, ее твердой независимостью, репутацией того, кто не боится поступать по-своему вне зависимости от мнения людей. Но больше нет. Теперь я видела отчаянную, голодную до власти женщину. Убийцу.

— Меч должен бытьуничтожен, — сказала Мойра.

Я сделала шаг вперед.

— Нет. Я не позволю тебе.

— У меня сейчас нет на это времени. — Она снова повернулась к клинку.

Я подняла руки и указала на нее.

— Гипно-сома.

Ничего не произошло.

Мать развернулась с возмущением на лице.

— Что за чертовщина?

Я попыталась еще раз. Ничего.

Мама бросила собственное проклятье — результат тот же. Это не было похоже на то, как Веление высасывает магию, это словно не было никакого волшебства вообще, как будто мы были в какой-то зоне, свободной от колдовства. Мы с мамой пришли к такому выводу в одно и то же время и бросились к мечу. Она достигла его первой, но я врезалась в нее, сбивая с ног.

Мать была более опытной в борьбе, чем я, но она не была сильнее или быстрее. Мы не играли по правилам. Мы тянули волосы, кусались, пинались и царапались. Я увидела неприятную рану на боку Мойры, она выглядела так, словно один из тех волков-скорпионов вырвал из нее кусок. Я изо всех сил пыталась схватиться за нее.

Она сразу же разгадала эту стратегию, и прежде чем я поняла, ей удалось встать за мной, обернуть руки вокруг моей шеи и отрезать мне способность дышать. Я вцепилась в нее, но она не двигалась с места.

— Прекрати бороться, Дестини, — сказал Мойра. — Доверься мне. Я твоя мать. Я не хочу причинить тебе боль, но меч нужно уничтожить.

Паника внутри была живым существом, демоном, захватившим меня, заставляя меня пинаться и сопротивляться.

Сквозь затуманенное зрение я увидела, как кто-то проходит в купол. Хватка на моей шее ослабла, когда она тоже заметила, и я наконец смогла глубоко вздохнуть. И мы обе удивленно уставились на Бетани Грей, вышедшую из воды.

С ноткой паники в голосе Мойра прошептала мне на ухо:

— Ты должна мне помочь, Дестини. Злодейка здесь Бет, не я.

Я придержала автоматическое отрицание этой лжи и кивнула. Бетани пристально глядела на меня, посылая мне безмолвное сообщение — она здесь для помощи. Вместе мы сможем справиться.

Мойра отпустила меня, ни разу не поверив в мой кивок согласия. Как только освободилась, я повернулась к ней, и Бетани прыгнула, чтобы помочь мне. Нам обеим мама не могла противостоять, и когда у нас наконец получилось прижать ее, Бетани была достаточно тяжелой, чтобы удерживать ее.

— Возьми меч. Я задержу ее, — сказала Бетани.

Я отклонила вину при виде мамы, изо всех сил пытающейся освободиться.

— Не делай ей больно, — предупредила я.

Бетани уклонилась от ответа, ее лицо сжалось от натуги.

Я осторожно подошла к мечу, одновременно в страхе и загипнотизированная. Рукоять из кости, по лезвию бежали незнакомые рунные знаки. Я обернула руки вокруг рукояти, и чистая энергия поразила меня настолько, что чуть не сбила. Но я удержалась и дернула вверх.

Сопротивление. Что удерживало меч на месте. Я присела на корточки и приложила все имеющиеся силы. Наконец медленно меч начал выдвигаться. Когда он наконец освободился из земли, я поняла, почему его было так трудно вытащить. Оттуда, где был меч, женщина выцарапывала себе путь из дна озера, словно выбирающийся из могилы зомби.

Вот только она не была каким-то чудовищем, а Намиу, знакомое лицо без возраста. Наши взгляды встретились, и я почувствовала ее оценку. Мгновение спустя она кивнула, и последнее сопротивление меча исчезло.

— Вперед, — прошептала Намиу.

Я закрыла глаза, но понятия не имела, как забрать меч из сна. Я проделала такое только один раз с шоколадкой, но это было непреднамеренно. Тем не менее, мне неоставалось больше ничего, кроме как попытаться. Крепко держа меч, я представляласебе, как забираю его с собой.

Не произошло ничего. Я не могла покинуть сон вообще, с мечом или нет. Я осмотрелась вокруг, сдерживая тревогу.

— Ты должна забрать его за пределы купола, — сказала Намиу, и ее голос был как успокаивающий бальзам на мои нервы. — Но не позволяй ему завладеть им. Никогда.

Я наблюдала, как она медленно погружается обратно в дно озера. Бросив последний взгляд на Бетани и маму, я бросилась к краю купола и сквозь него погрузилась в холодную темную воду. Казалось, все существа снаружи ждали меня, невыразимые, с красными глазами и раздвоенными языками. Я закрыла глаза и снова попыталась вырваться с мечом из сна.

Один ужасный момент не происходило ничего. Существа приближались. Нечто твердое и чешуйчатое задело мою ногу. И тогда, после рывка, сознание вернулось в мое тело. Я открыла глаза и увидела, что меч все еще был в моих руках.

Я встала, конечности дрожали от ужаса сна Намиу и скорби по матери, но еще и от радости победы.

Что-то было не так.

Элай и Селена лежали на полу в нескольких футах от гроба в том же положении, что мы нашли Бетани, — запястья и лодыжки перевязаны серебряной веревкой. Над ними стоял Пол.

Мой мозг никак не мог понять смысла происходящего.

— Ты что делаешь?

Пол посмотрел на меня, но прежде чем он успел ответить, слева от меня заговорил знакомый голос.


— Все, что я ему говорю. Абсолютно все.

Я дернулась в сторону голоса и увидела мистера Марроу, стоящего там и глядящего на меч в моей руке с нечто большим, чем просто любопытством. Он подошел с широкой улыбкой на лице.


— Молодец, Дасти. Я тебя недооценил. А теперь отдай мой меч.

Его меч?Я моргнула.

Потом я вспомнила, что Бетани сказала о том, что Красным Магом может быть кто угодно. Было ли это возможно? Мог ли Марроу быть им все это время?

И вот тогда я заметила его. Там, на краю гробницы, смотря на меня с выражением удовлетворения своим хозяином, сидел самый настоящий черный феникс. И он был еще более ожесточенным и ужасающим, чем во сне Элая.


24. Красный Маг

— Но это значит, что вы... вы... — Я не могла сказать этого вслух. Не шли слова.

— Я полагаю, Мерлин — то имя, которое ты ищешь. Хотя оно и не верное, — сказал Марроу.

— Не может этого быть.

— О, но это так. Я ведь предупреждал тебя? Этот убийца достаточно умен, чтобы использовать тебя без твоего ведома.

Я стиснула зубы.

— Ты не использовал меня.

Насмешка покоробила черты лица Марроу.

— Ты так уверена? Именно я сказа, что за заклятие охраняет Хранителя. Именно я подбросил в ее сознание идею разговаривать с тобой так, чтобы напугать тебя. Но я знал, что твоя реакция будет ровно противоположной. Бунтарские натуры такие предсказуемые.

Я открыла рот, чтобы возразить, но не смогла от сосущего ощущения под ложечкой. Черный феникс рядом напевал, насмехаясь надо мной.

— Видишь ли, мне нужно было, чтобы ты узнала о мече, — продолжал Марроу. — Ты сонный пророк. Мне нужно было, чтобы ты нашла этот склеп для меня. Ты все сделала правильно. И я благодарен. А теперь отдай мне мой меч.

Я покачала головой, но это было бессмысленно. Марроу направил на меня свою магию, без трости, и одним простым движением вырвал меч из моих рук. Он тяжело вздохнул, схватив рукоять. Выражение его лица было подобно тому, когда видишь любимого человека, вернувшегося домой. Он отбросил свою трость, схватил меч и круговым движением повел им над головой. Из кончика вырвалась магия и распылилась вокруг него, на мгновение заслонив его из виду.

Когда магия распылилась, на нем больше не было его обычного костюма, теперь он одет был в багровый плащ на пару черных брюк и рубашку. Изменилось и его лицо. Он стал выглядеть моложе, кожа не такая морщинистая. Но он все же оставался старым, без возраста, как и Намиу. Казалось, его трансформация завершилась. Учителя, которого я знала, больше не было, на его месте — древний, злой волшебник. Никакого сомнения, что он злой. Он убил всех тех людей. Потребовалось все мое мужество, чтобы не убежать с криком.

— Теперь все? — спросил Пол. Его голос звучал одновременно с облегчением и беспокойством. Я посмотрела на него, мою грудь буквально сжала душевная боль. Я не могла поверить, что он был вовлечен в это. Невозможно. Он же даже пытался, чтобы мы пошли по другому пути. Почему?

Марроу перевел взгляд на Пола, оценивая.

— Смотри сам. — Движением меча он послал Полу через комнату свою трость. — Попробуй с девчонкой.

Прежде чем я поняла, что это значит, Пол повернулся к Селене и, подняв трость, сказал:

— Ана-акро.

Тело Селены поднялось в воздух, придерживаемое обвязывающей ее запястья серебряной веревкой. Она вскрикнула от боли, напрягая конечности. Я изумилась внезапной способности Пола к магии.

Выпрыгнув из гробницы, я крикнула контрзаклинание. Магия слетела с моих пальцев, но Марроу отклонил заклинание мечом. Нет, не отклонил. Меч впитал магию, как всегда делает Веление.

Тот, кто контролирует меч, контролирует Веление, сказала мне мама. Веление не срабатывает на Ночных Кошмарах, но все же у меча получилось. Я не могла этого понять.

— Бессмысленно пытаться атаковать, — сказал Марроу. — Твои заклинания, конечно, улучшились, но они все равно слабее моих. И я бы не пробовал убегать. Фениксы летают очень быстро, как ты знаешь. — Птица напела, словно для акцентирования, звук не менее прекрасный и опасный, чем был во сне.

Пол опустил скулящую Селену обратно на землю, разбивая заклинание. У Элая рядом с ней был убийственный взгляд.

Я уставилась на Пола, правда царапала мои внутренности.

— Ты Ф из дневника Розмари, да? Это никогда не был Калпеппер.

Он кивнул.

— Пол Фостер Кирквуд. Понятия не имею, почему Розмари так зациклилась на моем среднем имени, но это в некотором роде скрыло мою личность.

— Как ты мог?

Он вздрогнул, а потом его лицо затвердело.

— Ты не понимаешь, каково быть столь беспомощным. Ненавидимым собственной семьей. Собственной матерью.

— Но ты убил их. Убил Розмари и мистера Анкила.

— Я не... убивал... только... помогал.

— Зачем? — Меня душили эмоции, бушующие внутри от предательства. Он использовал меня, как использовал Розмари. Между нами не было ничего настоящего.

— Оставь его в покое, — сказал Марроу. — Пол делал то, что должен был, чтобы освободиться.

Я сердито посмотрела на Марроу.

— Освободиться от чего?

— Это Веление преграждало ему использовать магию. Но заклинание, по крайней мере, так оно тебе известно, больше не существует, что потребовало немало сил от Пола. Этот меч способен поглощать магию и удерживать ее как в резервуаре, что позволяет ему работать как магическое создание. Но заклинание не было предназначено для них. Я создал его в качестве оружия против обыкновенных, которые преследовали нас. Тысячу лет назад магических созданий было меньше, и большинство из нас жили в изоляции, легко подавляемые огромной численностью обыкновенных. Заклинание дало мне контроль над разумом и волей человечества, заставляя их подчиняться, как им и подобает. Так было бы, если бы Маги не похитили у меня меч и заклинание.

Я уставилась на этого невменяемого. Я словно слушала магическую реинкарнацию Гитлера.

— И при чем здесь Пол?

Марроу опустил меч, упираясь кончиком клинка в пол.

— Единственной причиной того, что Пол не мог творить магию, — Маги и рабочие Веления манипулировали моим заклинанием, чтобы полувиды не могли использовать свои способности на полную мощь. Большинство из них, по крайней мере.

Я усмехнулась.

— Зачем они это сделали?

Марроу выпрямился во весь рост. Сейчас он казался таким высоким и внушительным.


— Потому что они боялись полувидов больше, чем всех остальных. Я полувид, первый рожденный. Наполовину волшебник, наполовину демон, но намного могущественнее их вместе взятых. Вот как это обычно работает. Маги не одобряют тех, кто могущественнее их, так что они применяют заклинание стерильности, чтобы остановить виды от скрещивания. Но больше нет. Теперь я могу контролировать Веление. И ты помогла столь многим освободиться, Дасти. Тебе следует гордиться собой.

Я не гордилась. Задыхаясь от вины, я поняла всю тяжесть того, что натворила. Вся та магия больше сдерживается. Но я же не нарочно. Я не знала, что делаю.

Ты не думала, — шептал в моей голове противный голос. Ты никогда не остановилась, чтобы задуматься.

Взгляд Марроу переметнулся от меня к гробнице, я обернулась и увидела, что Бетани Грей вернулась из сна. На мгновение мое сердце сильно забилось, я убеждена, что найдется ответ на все это. Вместе мы сможем преодолеть Красного Мага.

Она улыбнулась Марроу, ее лицо сияло торжеством.

— Хорошая работа, Бетани, — сказал он.

— Но... — заикалась я. — Ты с ним в сговоре?

Ухмылка Бетани становится шире.

— Тогда моя мама...

— Пыталась уничтожить меч, прежде чем я смогла бы до него добраться, — сказала Бетани, спускаясь.

— Но твой палец...

— Я его отрезала сама. Единственный способ выжить — разорвать заклинание Хранителя, разве ты не знаешь?

Я вздрогнула, но отвращение в ее действиях быстро переросло в гнев.

— Ты обманула меня.

— Нет, — фыркнул Марроу. — Ты сама себя обманула. Пол рассказывал мне, как легко ты стала подозревать свою мать после того, как я сказал тебе правду о твоем виде. И конечно, мое подстрекательство только помогло. Она тоже устроила свой собственный поиск, чтобы найти меня, но ее действия лишь бросили подозрения на нее саму. Тем не менее, ей почти удалось первой добраться до меча. И у нее получилось бы, если бы она поделилась тем, что обнаружила. Но нет. Полагаю, в этом ее недоверии ты можешь обвинить все. Даже себя.

Я затрясла головой, отрицая.

Марроу посмотрел на Бетани.

— Где сейчас Мойра?

— Мертва, — ответила Бетани.

Легкие попали под страшное давление, и я покачнулась на ногах, не в состоянии вздохнуть. Это не может быть правдой. Не может. И тогда я поняла, что моя мать уже не сидит вертикально в позиции кормления, а резко упала вперед, лежа неподвижно, как... мертвая.

Крик страдания вырвался из моего горла, бледный звук, жалкое подобие отчаяния, бушующего внутри меня.


— Ты убила ее. Ты убила ее! Я убью тебя. — Я рванула в сторону Бетани.

Ошеломляющее заклинание Марроу ударило меня в спину, и я упала вперед, ударившись о землю. Мгновение я лежала там, мое тело охвачено болью. Меня никогда так не поражало, никогда я не чувствовала магию настолько сильно. Теперь, когда Марроу контролирует Веление, все заклинания будут такими?

Когда боль отступила, я перевернулась и увидела, как стоящая надо мной Бетани протягивает руку.


— Нет причин так расстраиваться. Без нее тебе будет лучше.

Сколько раз я говорила себе, что именно за ее отсутствие в моей жизни я обижалась на нее? Сотни. Но это не так. И никогда так не было. Покачивая головой, я села и обхватила руками колени. Вина моего предательства выжгла кислоту в сердце.

Марроу присел передо мной на колени. А потом добрым, успокаивающим голосом сказал:


— Я понимаю твой гнев, Дасти. Понимаю твои боль и потерю. Ты имеешь на них право, несомненно. Но ты должна признать, что боль и потеря — последствия войны. А война идет сейчас, Дасти. Ты просто не знала об этом. Но теперь пришло время выбрать сторону.

Я боролась с желанием заплакать. Сейчас я не могла дать волю эмоциям. Я потеряла маму, но мне стоило думать еще и об Элае и Селене. Они оказались здесь по моей вине. Я должна найти способ вытащить их отсюда, а у меня это не получится, умирая от горя.

Марроу продолжал говорить.

— Магов нужно остановить. Волшебные создания должны быть свободны, и те, кто решил следовать за мной, будет освобождены. — Он поправил хватку на мече, как будто готовился воспользоваться им. — Нам не придется маскироваться под волшебством. Не придется вынуждать себя гармонировать с обычным миром, принимать их грубые способы жизни вроде электроэнергии и природного газа для наших домов. Технологии обыкновенных — неприятны, все эти телефоны и телевизоры. А некоторые из них даже опасны. Интернет, например. Ты знала, что Пол создал сайт, который позволяет мне набирать собственную армию? Сотни угнетенных волшебных созданий, организованных и готовых бороться после простого нажатия кнопки.

Я задрожала, представив последствия. На сайте социальной сети он с легкостью сможет координировать широкомасштабные нападения. Мне нужно что-то сделать. Не только ради Элая и Селены — ради всех.

Адреналин промчался через меня, разум сконцентрировался. Мне нужно найти выход из этой ситуации.


— Как Маги в первый раз украли твое заклинание?

Я не ожидала, что Марроу ответит, но он сказал:

— Я влюбился не в ту женщину, и она предала меня.

Он встал и подошел к гробнице, на мгновение забыв обо мне. Он поднял тело моей матери из гроба с помощью магии и бросил его за борт, из поля зрения. Я прикусила язык, сдерживая крик.

Марроу заглянул в гробницу.

— Но она была не просто какой-то женщиной, моя Намиу. Она была сонным пророком, а я ее.

Меня поразило меня.

— Ты и она были...

— Такими же, как и ты с Элаем, да. Сонные пророки имеют особые узы, как тебе известно. И узы эти превыше всего физического.

Он забрался в гробницу и погладил Намиу по щеке.

— Ага. Точняк. Тогда ее предательство имеет смысл.

— У нее были на то причины. И она сделала свой выбор.

Марроу отдернул руку, а затем поднял Экскалибур над головой, указывая концом клинка на Намиу. Он резко опустил его в ее тело.

Я закричала, но звук заглушил другой крик, такой громкий, что затряслись стены, камни посыпались с них вниз. Крик этот подпитывала магия, придав ему силы и веса. Марроу не просто убил Намиу. Он разрушил заклинание, позволявшее ей жить столь долго, в ловушке ее собственного сна.

Последующая тишина была почти такой же громкой, что и крик. Кровь бросилась мне в уши, оглушая, подобно штормовой реке. Я не хочу умирать.

Марроу повернулся ко мне, свободно держа меч, как будто он только что не использовал его для убийства. С кончика падала кровь, оставляя на земле красные пятна.

— Не расстраивайся, Дасти, — сказал он. — Намиу была узницей, но сейчас я дал ей покой. Уверяю тебя, это больше, чем она заслужила после своего предательства.

Даже при том, что я была напугана сильнее, чем за всю свою жизнь, я все еще не могла держать рот на замке.

— Покой. Месть. Какая разница, да?

Марроу улыбнулся с чем-то вроде симпатии. Я отпрянула от взгляда, отвращение забурлило внутри меня.

— Ты во многом мне ее напоминаешь. Тот же боевой дух, тот же талант сонного пророка. Возможно, именно поэтому я всегда любил тебя. Надеюсь, ты решишь присоединиться ко мне. Ты и Элай. Нет ничего более ценного, чем пара сонных пророков. Я могу дать тебе все что угодно. Просто спроси Пола. Его самое большое желание — творить магию. И теперь он может это делать.

Я покачала головой, все еще слыша предсмертный крик Намиу в своей голове. Его расхваливание освобождения магических созданий было бы более эффективным, если бы он не убивал невинных вокруг.


— Нет. Никогда.

Марроу вздохнул.

— Не могу сказать, что не ожидал такой реакции. Ты унаследовала и упрямство Намиу. — Он кивнул Полу. — Заставь ее изменить свое мнение.

Пол покачал головой, его лицо побледнело.

— Я... Я не могу. Не на ней.

Марроу указал на него своим клинком в крови.

— Ты сделаешь это, или же я заберу обратно то, что дал тебе.

— Подождите, — влезла я, пытаясь отсрочить. — Сначала скажи мне, как ты это сделал. Я знаю, что произошло с Розмари, но что насчет мистера Анкила? Как тебе удалось вытянуть его в туннели при всех старейшинах, наблюдающих за ним?

С самодовольной улыбкой Марроу посмотрел на меня.

— Легче, чем ты можешь себе представить. Видишь ли, Пол никогда не был абсолютно бессилен, как думал его дядя. Он наполовину сирена, способен манипулировать и соблазнять вопреки Велению. При правильных обстоятельствах полезный талант. Чем более отчаявшийся или одинок намеченный человек, тем эффективнее сила. Артуро Анкил был легкой добычей, не способный противостоять, когда Пол выманил его с танцев прямо из-под носа его охранника.

Я сглотнула, отвратительная картинка появилась в моей голове. Мне не хотелось смотреть на Пола, но я не смогла сдержаться. Его взгляд был устремлен в пол, лицо — красное. На челюсти дергался мускул.

— Но не спеши судить бедного Артуро, — сказал Марроу. — Пока мы не увидим, как тывыступишь против той же самой силы. — Он махнул, чтобы Пол ступил вперед.

Я попыталась встать и убежать, но Марроу держал меня на месте своей магией. Я напряглась, когда Пол подошел и присел передо мной на колени, положив трость Марроу на землю рядом с нами. Когда он поднял руки к моему лицу, я дернулась.

— Не борись, Дасти, — прошептал Пол. — Пожалуйста, не борись. Он убьеттебя.

— С чего ты вдруг заволновался? — Ненависть и жалость воевали внутри меня. — Ты врал мне. Ты заставилменя влюбиться в тебя. Это была лишь магия. Подделка.

— Нет, не было, клянусь. Между нами все было по-настоящему.

Я покачала головой, отказываясь верить ему.

— Хватит, — прервал Марроу. — Выкладывай! Сейчас же.

Я глядела на Марроу, ненависть выжигала мои внутренности.

— Почему бы тебе просто не воспользоваться этим дурацким мечом и заклинанием Веления, чтобы заставить меня делать все, что ты хочешь? Зачем беспокоиться о магии сирены?

— Объясни ей, — сказал Марроу Полу.

Пол выдохнул.

— Чтобы заработала магия клятвы, ты должна сказать это сама, тебя никто не должен принуждать. Я не собираюсь заставлять тебя клясться. Я, предположительно, должен заставить тебя захотеть сказать это.

Пол обхватил мое лицо руками, и я услышала его шепот:

— Почему ты не послушала и не пошла по другому пути, как я и хотел?

Прежде чем я успела ответить, его глаза заблокировали мои и произошло нечто необычное. Отвращение исчезло, на его месте возросло влечение, намного сильнее, чем я когда-либо ощущала. У меня появилось дикое желание поцеловать его и запустить пальцы ему в волосы. Я знала, что оно ненастоящее, что это была не я, но я не могла отбить этого чувства. Словно меня накрыла волна, столь сильная, что я не могла сказать, где верх, а где низ.

Он начал говорить низким, бархатистым голосом.

— Присоединяйся к нам, Дасти. Присягни Марроу, и мы с тобой сможем быть вместе вечно. Это то, чего хочу я. Это то, чего хочешь и ты, ведь так?

Я почувствовала, как кивнула.

— Да, вот так, — пробормотал Пол. — Сейчас ты должна проговорить клятву. Это простое заклинание, правда. Сначала я скажу его, а ты повторишь. Хорошо?

— Хорошо.

— 'ет, 'асти...

Мои уши едва заметили странные слова, они словно заложены ватой.

— Не 'елай 'того.

Эти слова я должна повторять? Я закрыла глаза, и мой разум немного очистился.

— Посмотри на меня, Дасти, — сказал Пол, слегка сжимая мое лицо.

— 'ет! — снова сказал тот голос, и я поняла, что это Элай пытался говорить сквозь кляп.

— Тихо! — прикрикнул Марроу, и Элай закричал от боли.

— Нет, — сказала я, но мой голос был слабым.

— Открой глаза и посмотри на меня, — сказал Пол.

Я покачала головой, но это было бесполезно. Мои глаза открылись сами собой, словно моя воля перешла к ним. Я не возражала. У меня болела голова, и я почувствовала во рту кровь, откуда она стекла из носа. Это было проще — не бороться.

— Хорошо, — сказала я. — Я сделаю это.

Пол открыл рот, чтобы продолжить, но его взгляд на моем лице дрогнул. Перемены в его глазах было достаточно, чтобы он стал держать меня не так крепко.

— Подожди, — сказала я, сопротивляясь его магии. — Элай тоже.

— Погоди, Пол, — ступая к нам, сказал Марроу.

Пол отпустил меня, и заклинание разрушилось окончательно.

— Что ты сказала, Дасти? — спросил Марроу.

Я вскочила на ноги, идея формировалась в моей голове.

— Я пройду через это, поклянусь во всем, что вы хотите, но сначала позвольте мне убедить Элая сделать это со мной. Он нужен мне.

Элай замотал головой, его глаза расширились в ужасе от моих слов.

Марроу нахмурился.

— Что заставляет тебя думать, что у тебя получится?

— Ты же сам говорил, что у сонных пророков особые узы. Что такие же у меня и Элая. Я смогу.

— Посмотрим, — сказал Марроу. Он дал знак Полу. — Притащи сюда Элая.

Пол подошел к Элаю и прошептал контрзаклинание, освобождая его от пут. Серебряные веревки упали, и Элай испустил вздох облегчения. Пол поднял Элая на ноги и толкнул его в моем направлении.

— Ты что творишь, Дасти? — сказал Элай, когда Пол подвел его ко мне.

Я покачала ему головой, слегка, пытаясь сказать глазами, чтобы он подыграл. Я взглянула на Бетани, которая со скучающим видом стояла, прислонившись к гробнице. Я зафиксировала ее местонахождение в голове и сделала шаг к Элаю, вставая на линии между ним и Марроу.

— Помнишь, когда ты узнал, что я такое? Ну, ту ночь в твоем доме, когда ты выбросил меня из своего сна, а потом скинул с кровати, и я пыталась уйти, но не смогла?

Элай моргнул, хмурясь.

— Да?

Я ободряюще кивнула.

— Что ж, сейчас будет так же. — Я выбросила перед ним руку. — Гипно-сома!

Заклинание вылетело из моих пальце, поразило Элая и отскочило. Я нырнула, и магия пролетела надо мной прямо в Марроу. От отшатнулся, меч грозил выпасть из его руки.

Я направила заклинание на Пола, но Элай ударил того кулаком в лицо, а затем ногой в живот, сбив с ног. Элай запрыгнул на него сверху, замелькали кулаки.

Я развернулась, идя на Бетани. Она бросила в меня проклятие удара, но я его отразила. Она нырнула в сторону, избегая моего заклинания. Прежде чем одна из нас смогла послать заклятие, по комнате пронесся странный звук. Резкий вой собаки. Нет, не собаки. Цербера.

Я посмотрела вправо и увидела Джорджа, атакующего нас, клыки обнажены, глаза светятся. Марроу, уже восстановившийся, бросил в животное заклинание, но Джордж с легкостью перепрыгнул через него.

Бетани послала в пса заклинание, но, не долетев до Джорджа, магия попала в щит вокруг него и отскочила, помчавшись вверх и ударив в потолок. От него откололись куски камней и полетели на нас. Один ударил меня по голове, заставляя видеть звезды.

Я сморгнула их как раз вовремя, чтобы увидеть приближающегося Джорджа. Я рухнула вниз, пытаясь избежать его, но цербер прыгнул мимо меня, направляясь к Марроу, валявшемуся после удара упавшего камня. Но прежде чем Джордж настиг его, вниз слетел черный феникс. Он столкнулся с псом и, визжа, заставил того умчаться.

Кто-то в тревоге закричал, и, встав на ноги, я увидела, что это Калпеппер. Он был полностью демоном, с зелеными сияющими глазами и выставленными рогами. Он направил заклинание на феникса, чтобы тот напал на Бетани. В то же самое время Марроу поразил Калпеппера проклятьем, которое я не узнала, но оно подняло Калпеппера вверх, развернуло его как волчок и швырнуло через комнату.

Ногой я ударила Марроу по колену. Его глаза расширились от удивления, и он рухнул, ударившись о пол с удовлетворившим меня стуком. Я нырнула за Экскалибуром, все еще находившимся в руках Марроу, но меня ударило заклинание Бетани. Там, куда ударила магия, появились глубокие порезы, распространившиеся вниз, рассекая одежду и кожу. Я закричала и повернулась к ней.

— Давай, малявка, — издевалась Бетани. — Нападай.

Бум!

Заклинание ударило в потолок над Бетани, осыпав достаточно камней, чтобы она исчезла под ними с головой. Я понятия не имела, откуда взялось заклинание, но потом голос, который я узнала бы где угодно, сказал:

— Ты никогда не знала, когда замолчать, Бет.

Из-за гробницы встала моя мать.

Мама!— Облегчение и радость наполнили меня, отчего я словно запарила в невесомости.

Мойра указала на меня рукой и произнесла заклинание. Я отклонилась, готовясь к атаке, но вместо меня магия ударила Марроу.

— Спрячься за гробницей, Дестини, — сказала Мойра, направляя очередное заклинание в Марроу.

Я на автомате сделала шаг за нее, а потом вспомнила о Селене. Я указала на нее.


— Оу-агра. — Серебряные веревки сразу опали, и она развязала ноги.

— Берегись, Элай! — закричала Селена, и послала оглушающее проклятье. Я оглянулась через плечо и увидела, как заклятье попало в Пола. Он покачнулся на ногах, и Элай снова ударил его.

Над нами раздался пронзительный крик, и я, подняв голову, увидела феникса, летящего на меня. Прежде чем я успела среагировать, Селена бросила в него заклятье. Феникс закричал, когда оно поразило его бок, звук более злобный, чем от боли. Он свернул в сторону Селены и врезался в нее так сильно, что она отлетела назад, ударившись головой об пол.

— Флигере! — произнесла я заклинание. Оно ударило феникса в спину. Он отшатнулся от Селены, а затем взлетел и полетел от нас прочь.

Я помчалась к Селене и упала рядом с ней на колени. Она была без сознания. Три глубоких, кровоточащих пореза протянулись на ее лице от лба к подбородку.

— Не поднимайся, Дасти!

Я подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элай кидает камень в черного феникса, мчавшегося на нас с Селеной. Камень попал в левое крыло птицы. Она испустила возмущенный визг, а затем рванула прочь, теперь летая беспорядочно.

Элай бросился ко мне. Он поднял Селену и перекинул ее через плечо. Потом мы с ним побежали к гробнице, где моя мама оборонялась от Марроу. Он стоял, держа перед собой Экскалибур, отклоняя и поглощая каждое заклинание.

Элай усадил Селену спиной к гробнице, защищая ее от большинства опасностей. Я огляделась в поисках феникса.

В нескольких футах от нас Бетани удалось выбраться из-под камней. Кровь бежала по ее лицу из раны на лбу. Она бросилась на нас, рука взлетела, когда она направила на нас одно из режущих заклинаний. Элай отскочил, толкнув меня в сторону. Я упала на бок, не удержавшись на ногах. Заклинание ударило Элая в полную силу. На груди его появились порезы. Заклинание отбросило его назад, и, упав, он ударился головой о камни.

Я создала магический щит, отклоняя вторую атаку Бетани. Нужно остановить ее, прежде чем она перебьет нас всех. За мной мама все еще забрасывала Марроу заклятьями. Она, должно быть, уже вымоталась.

Я подняла руку, чтобы бросить в Бетани связывающее заклинание, вот только Калпеппер опередил меня. Серебряные пути обвились вокруг Бетани с головы до ног, и она рухнула на бок. Калпеппер подбежал к нам, сильно прихрамывая на одну ногу и обрушивая на черного феникса заклинания, который пытался добраться до нас. Я могла сказать, что и он был вымотан.

Я схватила Элая за руку и подтянула как можно ближе к основанию гробницы. К моему облегчению, он все еще был в сознании, хоть и ошеломленный. Надеясь, что Калпеппер справится против феникса, я развернулась и присоединилась к маме. Бок о бок мы встали против Марроу.

Пусть мы и заняли его внимание, я сразу поняла, что это безнадежное дело. Казалось, невозможно обойти способность меча поглощать заклинания. Я даже попыталась бросать в него камни, как нас учили на псионике, но Марроу с легкостью их отбил.

Я старалась разобраться, как у меча получалось поглощать магию Ночного Кошмара, а у Веления нет. Возможно, дело в разнице заклинаний: одни работали как на автопилоте, а другие активно контролировались волшебником, как разница игры в приставку с компьютером и живым человеком. Веление не могло отклониться от Ночного Кошмара, потому что не могло познать магию, основанную на воображении. Но Марроу мог. Он мог видеть, слышать и представлять самостоятельно.

С этим пониманием я по краю обошла вокруг гробницы. Если мне удастся подкрасться сзади Марроу или, по крайней мере, достаточно далеко, чтобы он не мог замечать меня и мою мать одновременно, у меня получилось бы обезоружить его.

Двигаясь, я увидела, как Экскалибур начал светиться. Сначала слабый фиолетовый свет исходил от рун на клинке, затем от самого клинка, пока он не стал похож на факел Священного Огня. Марроу растянулся в медленной улыбке и начал смеяться.

Меч — резервуар, сказал он. А любой резервуар может переполниться.

Я почувствовала дрожь от мощи в секунду, прежде чем он разорвался блестящим взрывом магии, как атомная бомба. От удара заклинания гробницу разрушило, и меня так сильно отбросило назад, что я врезалась в стену. Я упала на землю, оглушенная и парализованная от боли.

Мгновение спустя я услышала стук приближающихся шагов. Это был Марроу, все еще смеющийся. Он единственный остался на ногах после взрыва меча.

Он смотрел на меня сверху вниз.

— Это была отважная попытка, но нет ничего мощнее этого меча. У меня заняло больше жизни, чтобы найти его, знаешь, и еще больше, чтобы заставить его повиноваться моим приказам.

Он опустился рядом со мной на колени и вздохнул.

— Тебе следовало присоединиться ко мне, когда был на то шанс. Но тем не менее моя благодарность никуда не делась. Я позволю тебе жить, Дасти Эверхарт. Пока. Но, боюсь, не Элаю. Раз нет моего сонного пророка, не будет и твоего.

Он отвернулся, снова держа меч острием вниз, как кол. Я видела лежащего рядом в руинах Элая, и я знала, что замыслил Марроу. Но у меня не было сил на очередное заклинание. Я чувствовала каждую сломанную кость в своем теле, а мои мышцы и сухожилия словно обратились в пар.

Попытайся, Дасти. Ты обязана попытаться.

Мне удалось приподняться на локте. В моей голове танцевали тысячи картинок, изображения всех, кого убил Марроу, всех, кого он убил бы. Розмари, Анкил, Намиу, Мойра, Селена, Элай, Розмари, Анкил... Анкил... «выхватить и ударить».

Это было технически просто, без усилий. Я вспомнила объяснения Анкила, как Веление не могло предвидеть ход, если делать все достаточно быстро и не пытаться удержать. Просто нужно использовать законы физики в заклинании. Может быть, даже самое мощное магическое создание всех времен также будет не в состоянии предвидеть это.

Я протянула руку и быстрым движением, магией вырвала меч из рук Марроу, а затем отпустила его. Когда он начал падать, я всей оставшейся энергией ударила рукоятью вниз.

Клинок ударил Марроу в грудь, проходя насквозь. Задыхаясь, он пошатнулся на ногах. Он перевел на меня взгляд, на лице шок. Потом он начал смеяться. И продолжал смеяться, когда колени его подогнулись и он рухнул вперед, еще глубже вгоняя меч в тело.

В отвращении я отвернулась от зрелища. Я не могла в это поверить. Я убила Марроу. Красный Маг мертв. Все кончено.

Мое облегчение испарилось мгновением позже, когда надо мной раздался сердитый крик. Я совсем забыла о черном фениксе. И это было роковой ошибкой. Пораженная, я упала в беспомощных попытках защититься. Во мне не осталось сил бороться.

Черный феникс летел на меня, лишь в последнюю секунду сменив направление. С легким удивлением я повернула голову, удивляясь, что играл со мной в эти игры. Я посмотрела туда, где упал Марроу. Его тело вспыхнуло, быстро обращаясь в пепел.

Черный феникс устремился вниз, открыл рот и поглотил полностью пламя и пепел. Птица исчезла, оставив после себя только выжженное очертание на полу и меч, лежащий посреди него.

Я смотрела на это несколько долгих мгновений. И потом все потемнело.

* * *

Что-то двигалось по щебенке, приближаясь. Я не знала что. И не была уверена, что мне есть до этого дело. Я слишком устала, все слишком болело.

Моего лба коснулась рука, чьи-то нежные пальцы.

— Ты в порядке? — Элай. Голос низкий и хриплый. — Скажи, пожалуйста, что ты в порядке. Пожалуйста, Дасти.

Я кивнула.

Он выдохнул, его дыхание ласкало мне лицо. Он склонился надо мной и приподнял на свои руки, удобно устраивая рядом с собой. Я была жива. Мы оба живы.

А потом он поцеловал меня. Его губы были невероятно мягкими на моих собственных, и достаточно горячими, чтобы согреть мою кожу. Поцелуй был коротким, но нежным, наполненным облегчением. Наконец-то, хороший сон,подумала я, прежде чем снова вернуться в забытье, качаясь в колыбели его рук.


25. Расследования Ночного Кошмара

Лазарет Арквелла никогда не был настолько заполнен. Ну, или так твердила медсестра Филпот, каждый раз проходя мимо моей палаты. По некоей иронии судьбы, я оказалась в той же комнате, что меня оставили в ночь смерти мистера Анкила, давая мне полный обзор на стойку медсестер и широкие возможности для подслушивания. Что я и делала — часто.

Я застряла тут на два дня под постоянным наблюдением, хотя большинство моих травм от столкновения с Красным Магом уже проходили. Я гадала, беспокоились ли они по поводу того, не сошла ли я с ума и что-то вроде после выпавшего мне тяжелого испытания. Но в конце концов, я же выжила. И хотя бы этому нужно радоваться.

Моим единственным посетителем, кроме шерифа Бракенберри, пришедшего записать мои показания, была доктор Хендершоу. Я все еще злилась на нее из-за отмывания туалета. Она поблагодарила меня за храбрость, выразила благодарность от имени школы и все такое. Я спросила, означает ли это, что мое наказание отменено, но она ответила, что нет. Мда, вот тебе и благодарность.

Я спрашивала каждую медсестру, проходящую мимо, новости о Селене, Элае и моей матери. Они заверяли меня, что они в порядке и быстро восстанавливаются, но никто не был готов сказать, когда можно с ними увидеться. Мне отчаянно этого хотелось, пусть и по разным причинам. Воспоминания о бое с Марроу были нечеткими, мягко выражаясь. У меня не было никаких воспоминаний о прибытии полиции, хотя я знала, что Калпеппер был одним из тех, кто их позвал. И я также не могла вспомнить, как меня переместили из пещер в лазарет.

Но я помнила, как Элай целовал меня. Я только не знала, было это в реальности или нет. Или что я думала по этому поводу.

Наконец ко мне пришел посетитель, которого я не была разочарована видеть. Леди Элейн казалась гораздо старше и более хрупкой, чем в прошлую нашу встречу. Она вошла и села на край кровати.

— Мне очень жаль, — сказала она покорным голосом. — Я беру на себя полную ответственность за все, что произошло. Я не смогла распознать, кем был Марроу. — Она глубоко вздохнула, затем закашлялась, звук был подобен битому стеклу. — Мне следовало быть более подозрительной, когда он предложил проанализировать записи твоих снов. И еще более подозрительной, когда он предложил Бетани сделать кольцо Хранителя для темного. Но меня ввели в заблуждение его обаяние и интеллект.

— Все в порядке. — Мне было неудобно от ее признания. — Он ведь всех обманул? И он типа тысячелетний. У него было много времени, чтобы хорошенько научиться надувать народ.

Леди Элейн улыбнулась.

— Это правда, но не так уж я и неопытна. Тем не менее, я благодарю тебя за понимание. И за победу над ним, конечно. Что весьма значительно, знаешь ли.

Я покачала головой, думая о мистере Анкиле и о том, что он рассказывал мне о высокомерии волшебных созданий. Я решила, это единственное объяснение тому, как у меня получилось одолеть Марроу. Потому что он был самоуверенным.

— Мне просто повезло, — сказала я.

Леди Элейн похлопала меня по руке.

— Иногда удача — это все, что нам нужно. А теперь я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Я хочу увидеть своих друзей. И маму.

— Ну конечно же хочешь. Медсестра сказала мне, что тебя планируют выписать завтра. И тогда ты сможешь их навестить.

— Так, значит, они здесь, в лазарете? — По привычке я посмотрела на дверь в надежде, что поймаю кого-нибудь из них входящим в комнату.

Леди Элейн тоже взглянула на дверь, потом покачала головой.

— Селену и Элая выписали некоторое время назад. Они хотели прийти к тебе, но им не разрешили. А твоя мать все еще здесь.

Я сглотнула. Меня затопила вина, что ее состояние ухудшилось за те часы, что я была вынуждена лежать в этой постели.

— С ней все хорошо?

— Да. Она просто ослабла.

— Ох. Она просила увидеться со мной?

Леди Элейн колебалась, выглядя, словно ей неуютно.

— Я не знаю.

— Хорошо. — Мне хотелось, чтобы она ушла, чтобы я смогла выплакаться, но она не казалась спешащей куда-то. Решив подтолкнуть ее на это, я спросила:

— Так что происходит сейчас? Что они сделали с мечом?

Леди Элейн выдернула перышко из подушки, не встречаясь взглядом.

— Его уничтожат.

— Так что больше никакого Веления?

Она кивнула.

— Похоже, когда ты убила Марроу, заклинание полностью разрушилось. Оно было настолько древним и сложным, что никто, боюсь, не знает, как его восстановить.

— Но Марроу на самом деле ведь не умер? — Я постоянно думала о том, как он смеялся с мечом, торчащим из тела, как если бы он находил в смерти забавное путешествие.

Леди Элейн, морщась, взглянула на меня.

— Возможно, нет. Но нельзя быть уверенным наверняка. До сих пор не было никаких признаков его. Я ожидаю, не будет их и в ближайшее время. Мы распознали сайт, однако пока наши попытки попасть на него не увенчались успехом. Ты знала, что его название — Reckthaworlde[4] — является анаграммой к Красному Магу?

— Я не удивлена. Это очень похоже на то, что... Пол... сделал бы. — Было тяжело произносить его имя. Думать о нем было еще труднее. И я прилагаю все усилия, чтобы так не делать.

— Ммм, — сказала леди Элейн. — Пол просил увидеться с тобой. Если хочешь, когда тебя выпишут, я отведу туда, где его держат.

Я покачала головой. Мои чувства по поводу Пола были гигантским спутанным клубком внутри меня. Я не знала, что в нем было настоящим, а что нет. Но я продолжала видеть его ушибленное лицо и задумываться, что как минимум оскорбления были настоящими. Я не могла не думать, что это было и что он сыграл свою роль в отправке его по извилистому пути Марроу. Не то чтобы это извиняло его за все те мерзости, что он натворил.

— Я не хочу его видеть, — сказала я. — Никогда.

Леди Элейн вздохнула.

— Боюсь, рано или поздно вам придется встретиться. По крайней мере, в ходе судебного разбирательства.

Я тяжело сглотнула. Пора менять тему.

— Значит, теперь люди могут творить такую магию, которую захотят?

Минуту она раздумывает над вопросом.

— Слишком рано говорить об этом. Пока, похоже, ничего не изменилось. Не было никакого массового восстания или поднятия старых предрассудков. Сейчас все не так, как когда впервые появилось Веление. Изменилось отношение. Возможно, все будет в порядке. И я уверена, Сенат предпримет другие способы держать людей в рамках. В конце концов, Рабочие Веления нуждаются в работе.

Я не ответила, все мои мысли были об Элае. Он считал, что люди не становятся внезапно монстрами только потому, что они могут. Может быть, он прав.


— Так что, Сенат публично признает, что Веления больше нет?

— Да. Не думаю, что у них был выбор. — Веселая улыбка расцвела на лице леди Элейн. — Она были на удивление открыты всему. Они даже направили своих представителей объяснить все студентам на вчерашнем собрании. Им рассказали о Красном Маге и тот, как ты и твои друзья победили его.

Я сглотнула, не знаю, что я чувствовала по поводу того, что все знали, что я убила человека. Часть меня желала, чтобы мне этого не говорили. У меня уже был один ночной кошмар на этой почве.


— Зачем Сенат сделал это?

— Устранение последствий. Марроу, может, больше и нет, но у него есть свои последователи. Полагаю, они думают, что правда поможет им выманить тех, на случай, если они есть среди студентов.

— В этом есть смысл. Учитывая Пола. — Я задрожала от идеи и попыталась выбросить ее из головы.

Леди Элейн ушла несколько минут спустя, и я уснула, проснувшись только на следующее утро, когда медсестрапришла выписывать меня.

— Можешь навестить свою маму, прежде чем уйти, если хочешь. Она в палате 12, дальше по коридору, — сказала медсестра Филпот.

Я поблагодарила ее и она ушла. Еще пару минут я оставалась в комнате, пытаясь набраться смелости и встретиться с матерью, пока я переодевалась из больничной одежды в джинсы и футболку, которые кто-то притащил из моей комнаты общежития. Мама наверное ненавидит меня. Тем не менее, мне нужно было своими глазами увидеть, что она в порядке, и сказать ей, что я сожалею, даже если это не имело значения.

Когда я вошла, мама лежала в постели. Огромные синяки обрамляли ее скулы, и она сильно похудела, теперь выглядит почти старой. Хотя все еще красивой.

— Привет, мам, — сказала я, когда она подняла на меня взгляд. Она молчала около минуты, а я стояла там, думая, что делать. Сказать, что я сожалею, не очень подходило. — Как чувствуешь себя?

— Лучше, — ответила Мойра.

— Ох, хорошо, выглядишь прекрасно.

Она сузила на меня свои сияющие глаза.

— Ты никогда не умела лгать. Еще одна черта, которую ты от меня не унаследовала.

Я пыталась улыбнуться, но уже чувствовала себя на грани.

— Думаю, это от отца. Не все же хорошее брать от тебя? Как упорство и независимость.

Мама тоже улыбнулась, убрав напряженность между нами. Она протянула руки, и побежала вперед, обняв ее так крепко, что она застонала.

— Мне так жаль, мамочка, — прошептала я в ее плечо.

— Ничего страшного. — Она погладила мои волосы. — Это и моя вина. Я должна была сказать тебе, что я делала. Мне следовало чаще быть с тобой. У тебя не было причин доверять мне.

Я отстранилась и посмотрела на нее.

— Неправда. Ты была со мной, просто я не обращала на это внимания.

Мойра усмехнулась.

— И это тоже от твоего отца. Кстати, позвони ему, как только сможешь. Уверена, он волнуется. Только он ничего не знает о том, что случилось, и я предлагаю тебе не говорить ему. Если он узнает, в какой опасности ты была в последнее время, он увезет тебя в Сибирь.

— Обещаю, что не увезет, — смеясь, сказала я.

— Хорошо. — Она обняла меня и прошептала: — Это никогда не касалось магии, Дасти. Я всегда любила тебя. Всегда. Просто я позволила своему эгоизму и несерьезному поведению встать на пути. Но больше такого не случится.

Я кивнула, слезы наполнили глаза. Она впервые назвала меня Дасти.

— Я тоже люблю тебя, мамочка.

Еще многое нужно было сказать, еще многим ранам нужно исцелиться, но я знала, что это начало. И я была счастлива.

Несколько минут спустя, мы попрощались, и я отступила в коридор. Я уже развернулась, чтобы уйти, но тут заметила, что палата рядом с палатой матери была занята. В постели лежал мистер Калпеппер, цербер Джордж клубочком свернулся у его ног. Я представила, как весь медицинский персонал был этим разозлен.

Я остановилась в дверях, глядя на него. Он смотрел на меня в ответ с непроницаемым выражением лица.

— Могу я войти? — спросила я, а часть меня вопрошала, какого черта я творю.

— Да, — ответил Калпеппер.

Джордж поднял голову и зыркнул на меня своими глазищами. Но не зарычал, что было хорошим знаком.

— Вы в порядке?

Калпеппер хмыкнул.

— Бывало и лучше. Чего ты хочешь?

Я засунула руки в передние карманы.

— Эм... извиниться. За все. И поблагодарить, что помогли нам выбраться.

Он снова хмыкнул.

— Но почему вы помогли нам? — Вопрос уже некоторое время не давал мне покоя. Казалось, что демон как Калпеппер выиграл бы больше с мощью Марроу, чем с Магами.

Джордж издал странный хнык, и Калпеппер погладил его.

— Ты спрашиваешь, почему я не доброволец в армии сумасшедшего? — Он посмотрел на меня. — О да, я был там. Слышал, как он рассказывал тебе о возвращении обыкновенных на их место и много чего еще. Но я не верю в это. Ни капли.

— Почему?

— Это как военное обучение. Силу нужно держать в узде. Должны быть правила и руководящие принципы, чтобы все работало как следует. В противном случае люди получают ненужные раны.

Сморщив брови в замешательстве, я смотрела на него.

— Ладно, а как насчет вашей магии? Я думала, Метус подпитывает страх и способности.

Выражение лица Калпеппера окаменело.

— Так и есть. Но от вас, старшеклассников, каждый день исходит достаточно для меня страха. Беспокойство по поводу тестов и парней, разрывов и ссор с друзьями. Большего мне и не нужно.

Не уверена, что чувствовала от этого признания, но я не могла не увидеть его в новом свете.


— Что ж, я рада, что вы в порядке. Обещаю, что больше вас не побеспокою.

Калпеппер склонил голову.

— Означает ли это, что ты не собираешься рассказывать о моей «подработке»?

Я нахмурилась, вообще позабыв о хранилище.

— Хм, конечно. То есть, вы же не планируете взрывать школу и все такое?

— Нет. И я не продаю взрывчатку. Мне просто нравится быть подготовленным на случай нападения на Арквелл.

Я решила, что его паранойя — хорошая штука, учитывая, что никто не знает, когда вернется Марроу.


— Ну ладно, но теперь я могла бы спрашивать у вас конфетку или две, — с улыбкой сказала я.

Он потер щетину на подбородке.

— Есть правило — не продавать студентам. — Он сделал паузу. — Но я полагаю, что могу сделать для тебя исключение.

Ухмылка скользнула по моему лицу, когда я вспомнила файлы в его кладовой.

— Что насчет Розмари?

Калпеппер перевел взгляд на окно, словно я только что ударила его.

— Она также была исключением. Она всегда так хорошо ко мне относилась. Грустно, что она покинула этот мир именно таким образом. — Он снова повернулся ко мне, в его глазах стояли слезы. — Я рад, что ты остановила ее убийцу.

Не уверенная, что сказать, я кивнула. Выйдя из комнаты, я не могла не думать о том, как странно, что Калпеппер оказался одним из хороших парней. Оказывается, я недооценивала многих. И я поклялась работать над этим. Нужно прекратить делать поспешные выводы и не давать людям ни на что шанса. Кто знает, может, даже миссис Хардвик станет нормальной.

Проходя мимо стойки медсестер, я посмотрела на часы и увидела, что уже был полдень, а это означало, что Элай и Селена, вероятно, на обеде. Медсестра Филпот сказала, что до конца недели я освобождена от занятий, но мне хотелось бы увидеться с ними.

Когда я вошла в кафетерий, комната погрузилась в тишину. Я замерла. Не ожидала такого приема. Я заметила Селену, сидящую за нашим обычным столом. Даже на таком расстоянии были видны швы на ее щеке от худшей из царапин черного феникса. К моему удивлению, Элай сидел с ней.

Я никогда не узнаю, кто начал, но кто-то захлопал, сначала медленно, а затем с большим энтузиазмом. Я покраснела от смущения, когда почти все присоединились к этому. Следующее, что я почувствовала, — Мелани Ремильярд обнимала меня. Она так сильно плакала, что на моей футболке остались мокрые следы.

Аплодисменты были недолгими, но больше чем несколько человек сказали мне, как рады они были, что я остановила Красного Мага.

Когда я наконец дошла до стола, Селена встала и обняла меня.

— Странно, да? — спросила она. — Все поздравляли меня и Элая тоже.

— Ох, ну тогда ладно.

Когда она отошла, я сказала:

— Ты как?

Швы были не большими, но от их вида мою кожу покалывала тревога. Я не привыкла, что она выглядит не идеально. Нет, она все еще была красива, но другой красотой.

Селена подняла руку к лицу и коснулась красной опухшей кожи под швом. Улыбнулась.

— В порядке. Врач сказал, что может остаться шрам, но я в порядке. — То, как легко она это приняла, меня удивило.

Прежде чем я успела задать еще вопрос, Элай потянул меня в объятья, обволакивая меня своими руками и заставляя чувствовать карликом.

— Мы сделали это, — прошептал он мне на ухо. От его дыхания я задрожала. Он не торопился отпускать, и я поняла, что тот поцелуй не был сном. Он заботился обо мне; мы были нечто большим, чем друзьями. Сонными пророками.

Мне хотелось радоваться, но я боялась видеть в этом слишком много. Мысли о Поле продолжали крутиться в моей голове, посылая боль в сердце.

Он отошел от меня, и я увидела Ланса, наблюдающего за нами с другой стороны кафетерия. Нет, не так. Он наблюдал за Селеной, не за мной, его взгляд словно нацеленная противоракетная установка. Он выглядел разозленным, но меня впечатляло, что гнев его направлен на нее.

Стоящая напротив Ланса Катарина также наблюдала за нами. Ее лицо было красным от слез.

— Проголодалась? — спросил Элай. — Могу принести тебе чего-нибудь.

— Да, спасибо. — Я была не в настроении для еды, мне хотелось поговорить наедине с Селеной.

Я села, когда Элай отошел, и сказала:

— В чем дело?

— Они расстались, или взяли перерыв, или что-то в этом роде, — ответила Селена.

Я моргнула, удивленная, что ей было известно, что я имела в виду. Это было свидетельством того, насколько хорошо она знала меня.

— Из-за чего?

— Из-за того, что Пол сделал с тобой. Думаю, Элай заволновался, что Катарина манипулировала им.

— А ты как думаешь, манипулировала? — Я и раньше подозревала об этом, но не хотела обижать Селену, что все сирены так поступали.

— Не так, как Пол. — Лицо Селены потемнело. — Большинство сирен не может сдерживаться, когда дело касается манипулирования. Такова наша природа. Вот поэтому я все время говорю, что нужно изменить систему и прекратить относиться к сиренам как к сексуальным объектам. — Она ударила кулаком по столу для выразительности.

Я усмехнулась ее энтузиазму и лежащему в его основе доверию. Такого прежде не было. Я благодарна ей за отвлечение от мыслей о Поле. Только я не могла избавиться от некоторой жалости к Катарине. Селена была права. Она не делала ничего, что делал Пол, и я думала, что ее чувства к Элаю, вероятно, были истинными. У нее не было оснований использовать его, в конце концов.

Мгновением позже вернулся Элай с подносом для меня.

— Благодарю, — сказала я.

— Без проблем.

Некоторое время мы ели в тишине.

Через некоторое время Элай наклонился ко мне через стол и сказал:

— Знаешь, а в этих штуках сонных пророках что-то есть. Думаю, нам нужно основать собственный частный бизнес. Расследования. Сначала среди студентов, а позже можно и среди преподавателей и других работников. Бьюсь об заклад, со снами и нашими природными инстинктами мы могли бы сделать много хорошего.

Я нахмурилась.

— Мы не можем просто указать снам на какую-либо загадку, которую мы пытаемся решить и понять.

— Уверен, что можем.

— Алё-ё! Помнишь, что говорила Бетани насчет манипулирования снами и попадании людей в ловушки?

— Она лгала. Или, точнее, сильно преувеличивала.

— Откуда тебе-то знать?

— Он спрашивал насчет этого леди Элейн, — потирая губы салфеткой, сказала Селена.

Элай кивнул.

— Она приходила ко мне в больницу. Мы определеннодолжны этим заниматься. Леди Элейн считает, Бетани все это сказала, чтобы ты продолжала подозревать свою маму, а не нее. А еще она не хотела, чтобы мы шпионили за Марроу, пока он заминался своими делишками, что мы и делали, когда на нас напал феникс.

Обдумывая, я пожевала губу.

— Но если она преувеличила, значит, риск все же существует, верно?

Элай отмахнулся.

— Не такой, чтобы беспокоиться о нем. Мы будем осторожны.

Я не ответила.

— Да перестань, Дасти. — Взгляд голубых глаз сосредоточился на моем лице, отчего мне хотелось поерзать. — Вместе нас не остановить. Кроме того, о чем еще нам видеть сны, когда мы нашли убийцу?

Я начала возиться со своими волосами, оторвав взгляд от Элая.

— Ни о чем, наверное. — Ну, пока не вернется Красный Маг.

— Если вы двое создадите детективное агентство, я с вами, — поправляя бейсболку, сказала Селена.

— Понятное дело, — просиял Элай.

— И нам нужно придумать название, — сказала Селена. — Что-то хорошее и броское.

— Ты права. — Элай потер щеку. — Как насчет «Арквеллское Детективное Агентство». «А.Д.А.»

Селена поморщилась.

— Звучит как что-то химическое.

— А «Букер и партнеры»?

Я закатила глаза.

— Ты тут не один, знаешь ли.

Элай усмехнулся.

— Да ладно?

— Думаю, нам нужно назваться «Расследования Селены».

— Нет, «Расследования Ночного Кошмара».

— «Расследования Снов».

— «Команда Снов».

— Как насчет «Волшебные Сыщики»? Ну, как частные сыщики, только волшебные.

— Не слишком ли плоско?

Варианты выдвигались снова и снова, все спорили и пытались переплюнуть другого. Но это было забавно. Через некоторое время я поняла, что даже мне было весело. Несмотря на ужас, с которым мы столкнулись в туннелях, смерти и кровь, мы были в порядке. Забавно, как присутствие друзей может все изменить. С друзьями можно пережить все, что угодно.




[1] Пламенеющий стиль — название стиля поздней французской готики 15-го и первой половины 16-го вв.; характеризуется изогнутыми, волнообразными формами, напоминающими языки пламени.

[2] Знаменитая карнавальная маска Доктора Чумы.

[3] Динамит.

[4] В оригинале Красный Маг — Red Warlock.