Потерянный мальчик под проливным дождём [mr Malaprop] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Льёт!

До сих пор льёт!

Какого черта я здесь делаю?

Может лучше домой?


Не будь идиотом! Ты не можешь пойти домой! Совсем тупой что ли?

Забыл разве что натворил?


И всё ещё льёт. Чертовски льёт!

На этой грёбаной автобусной остановке, чертовски холодно. Хлещет во всю чертовски холодный ливень. Набрасывается чертовски холодный ветер.

Мне чертовски холодно!


Одно название, а не остановка. Стёкол давно нет и в помине. Четыре стойки, продуваемые ветром, да нечто, что должно называться крышей.

И это нечто совсем не непромокаемое больше. И я промочен дальше некуда. Всё плывёт. И одежда и под одеждой. В кроссовках болото хлюпает.

Слёзы ни капли не помогают.


Боже, если бы я мог перестать плакать!

Как я хочу домой!


Знаю-знаю. Я никогда не смогу вернуться домой.

Куда мне, чёрт возьми, идти?

Зачем я это сделал?

Какой же я придурок, что сделал!


Скоро уже тринадцать лет, а из глаз течёт. Как трогательно!

Зачем я это сделал?

Какой глупый осёл! Взял да сделал!

Я знаю, они все ненавидят меня теперь. Он рассказал всем, и они все меня ненавидят!


Я хотел бы вернуться домой. Черт возьми, я даже не знаю, в какой стороне мой дом! Никто больше не увидит и не вспомнит Эштона.


Два дня прошло. Денег осталось четыре пенса. Ни на что не хватит. Как я теперь буду есть? Где я буду есть? Что мне вообще делать?


Боже, как же я скучаю по дому! Я чувствую себя, маленьким ребёнком, плачущем по своей маме. Но я так по ней скучаю! Она, вероятно, ненавидят меня теперь тоже. Теперь, когда знает, что пригрела сына-извращенца.


Какого чёрта я это сделал? Я протянул чуть больше года. Я ещё тогда хотел это сделать. Но почему сделал сейчас? Почему не мог продержаться немного дольше?


Всю жизнь…


Я просто извращенец. Чёртов извращенец.


Но… он так красив! Боже… эти глаза! Я ничего не могу с собой поделать.

От одной мысли о нем, я перевозбуждаюсь и… у меня твердеет…!


Как же можно так много плакать?


…Если бы он не обратился за помощью со своей алгеброй, этого бы никогда не произошло. Я не говорю, что это его вина. Я это сделал.


Я ненавижу этот чертов дождь!


Мне так стыдно! Но я так хотел это сделать!


Боже, я так жалею, что сделал!


Интересно, что он сказал своей матери после того как я убежал? Какими

словами сказал? Что она сказала ему, когда я пробежал мимо неё через гостиную, заливаясь слезами?


Что мне теперь делать?

Мне так холодно голодно!


Я хотел бы вернуться домой. Я очень-очень хочу к своей маме.

Мама, где ты? Я тебя так люблю! Прости меня! Пожалуйста, не ненавидеть меня!


Пожалуйста, пожалуйста, не ненавидеть меня!


Мама!


Третье утро я в этом городке. В каком, чёрт возьми? Я никогда о нём не слышал.

Здесь тупик всех дорог. Здесь конец чёртовой вселенной!


Моим ногам очень холодно! Мне всему холодно, но в ногах – лёд.


Почему я это сделал?


Почему он такой красивый?


Почему я у меня твердеет каждый раз, когда я думаю о нем?


Я скучаю по нему, сильно скучаю. Но он так смотрел на меня, когда я

это сделал. Он был так потрясен. Он выглядел потрясённым.


Я знаю - он возненавидел меня. Он рассказал всем остальным в

школе, и они все меня ненавидят.


Почему я посмел поцеловать его?


Он просто поднёс свою голову близко к моей, чтобы посмотреть как я вывожу в тетради скобки, иксы, и прочую премудрость. Его волосы щекотали моё лицо, а его щека оказалась рядом с моей.


Почему я повернулся чмокнул его? Почему не стал снова спокойно объяснить эти чёртовы уравнения?


Боже, какой он непонятливый, когда дело доходит до чисел!


Но он такой красивый…


Я просто обязан был поцеловать его. Щека была тут же, рядом, такая мягкая и тёплая.


Словно приглашала…


И у меня в животе ощущалась странная пустота ещё, как только мы сели. Мы вынуждены были сидеть, тесно касаясь друг-друга. А наши ноги… Они сплелись под столом!


Впервые я познал это чувство, когда впервые встретился с ним. Мне было одиннадцать. В нашем классе появился новичок. Он сел рядом со мной и его лицо озарила лучезарная улыбка. И ни с того ни с сего, в моём животе всё перевернулось.

О, Боже, зачем я это сделал? Почему я был так слаб и глуп?

Почему он не может одолеть эту алгебру?

Не случилось бы тогда то, что случилось…

Боже, ну почему ты позволил мне это сделать это? Почему ты позволил поцеловать

его?

Я так замёрз и так устал. Я так хочу спать...


***


Чёртова полиция!


Не дали мне уснуть!


Сволочи!


Но так хорошо, быть в тепле! И чай с тостом замечательные. Может попозже они ещё мне дадут…


Как я глуп! Я был в полусне, когда они спросили моё имя. И я назвал его!


Чёрт!


Но я так хочу снова увидеть маму. Даже если она ненавидит меня, я

хочу ее увидеть. Я не знаю как я буду смотреть ей в лицо, но я

очень хочу её увидеть.


Я так боюсь!


О Боже, как стыдно!


О чёрт! Что за чушь?


Это социальный работник пришла и спрашивает, что я делаю вдали от дома, унизили ли меня, может папа ударил, или ещё кто…

Вовсе нет! Мой папа никогда не будет делать ничего подобного! Он любит меня.


Ну, он любил меня прежде. Я не знаю, любит ли он меня сейчас. Зачем ему любить извращенца?


Эта глупая сука сказала, что мне, возможно, придется встреться с полицейским врачом, чтобы проверится… трогал ли кто меня… Я боюсь даже думать об этом. Мне бы очень хотелось под душ. Я чувствовал как от меня исходит противная вонь…


Они, прочитали мои мысли! Они отвезли меня в приют. Там я получил душ. И ещё мне одолжили одежду, потому что моя была вонючей. Да, влажной и ужасно вонючей. Они дали мне завтрак! Настоящий завтрак - овсяные хлопья, яичницу с беконом и фасолью, несколько тостов и много горячего чая! После мне предоставили кровать! Я никогда раньше не понимал, как хороший спать в настоящей кровати! Я свернулся калачиком, и засопел.


Они разбудили меня в обед. Я оделся и меня опять накормили.

После обеда пришел врач. Он отвёл меня в маленькую комнатку и мне пришлось раздеться.

Он осмотрел меня всего-всего. Так неловко было показывать ему свой член. Но в десятки раз было хуже, когда он осматривал мою попку. Он задал мне несколько ненормальных вопросов, и ещё спросил о синяке. Я его получил, когда играл в футбол на прошлой неделе.

Я так и сказал. И ещё сказал, что меня никто не бил. Я надеюсь, что они мне поверили. Я не хотел, чтобы у моего папы были неприятности.


Я заплакал.


После врача мне принесли мою, уже сухую одежду. Я переоделся и снова заплакал…


Но так приятно было видеть, как по двору катит знакомый автомобиль! Я выскочил из входной двери и побежал к ним. Мама вышла и я обнял её. С другой стороны вылез папа, я бросился и обнял его. Потом мы обнялись втроём. Я даже почувствовал, что люблю и своего младшего брата, которого до этого почти не замечал!


Плакать не так плохо. Мы все плакали. Мама плакала. Я плакал. Братишка плакал. Даже папа пустил слезу.


Прибежали работники думая, что я опять сбежал. Мы все вошли в здание, и папа переговорил и с начальником приюта, и с социальным работником, и с доктором. Пока его терроризировали, я сидел с мамой и братиком. Мы болтали о том о сём, обнимались. Мама сказала, что не будет спрашивать, почему я убежал. Сказала, что она рада, что я нашёлся. И ещё сказала, что если я в один прекрасный день сам расскажу, это будет прекрасно. Но не обязательно терзать себя тяжёлым прошлым.


Мама вела себя как обычно. Я понял: он пока ничего никому не сказал. Но меня терзало сомнение. Вдруг скажет? И беспокойство опять зазудело во мне…


Появился папа. Он вышел из кабинета с социальным работником и здешним боссом. Все улыбались. Папа сказал, что они могут ехать домой. Он выразил надежду, что я тоже хочу ехать. Они все хотели. Я снова заплакал, потому что братик просто подошёл, обнял меня, потом взял за руку и повёл к машине.

Мама и папа сели спереди. Я с братом сзади. Мы все пристегнулись. Клянусь, не успел мотор заработать, я уже спал.


***

Проснулся я при въезде в свой город.

Я снова видел его. На этот раз он кричал на меня после поцелуя, брызгая слезами. Это было ужасно!


Я был с жёстким стержнем и умирал от желания пописять. Машину вела мама. Она свернула к сервисной зоне у супермаркета. Я бежал во весь дух, но когда ворвался в кабинку, всё было кончено. Я спустил к коленям мокрые джинсы с мокрыми трусиками, но даже играть с собой было незачем. С минуту назад, член торчал колом, а сейчас висел как тряпка.


Как же я встречусь с ним снова? Как смогу быть с ним в одном классе? Интересно, смогу ли я сменить школу?


Мне никто ничего не сказал. Даже брат понимал: со мной твориться что-то странное. На сидении расстелили несколько пластиковых пакетов, и я сел на них. Мы поехали снова, но на этот раз машину вёл папа.

Я попытался уснуть. Мне это удалось, но скоро я проснулся. Меня трясло. Мама сказала папе съехать на обочину. Когда машина остановилась, она повернулась, привстала, положила ладонь на мой лоб и заявила, что у меня температура. Папа снял свою куртку и укрыл меня. Братик хотел снять свою тоже, но мама запретила. Машина тронулась и повернула к другому супермаркету. Я уже ничего не соображал. У меня вспыхнул жар. Очнулся, когда мне в рот пихали знакомую таблетку парацетамола. Было замечательное чувство, что я снова маленький ребёнок, хотя ненавидел, когда мама суетится. После того, как я запил лекарство водой, мы опять поехали. Вся эта возня со мной, эти остановки, с одной стороны пугали меня, с другой, было где-то приятно. Не знаю почему, но я не владел собой больше. Мы. наконец приехали домой, но успел ещё раз обмочиться.

***

Папа обмыл меня очень тёплой водой и насухо вытер. Потом надел на меня сухие трусики, майку, мой длинный спортивный костюм и уложил в кровать. Как приятно оказаться в своей кровати! Я так устал!

Утром пришёл в гости врач. Он сказал, у меня подозрение на воспаление дыхательных путей.


Неудивительное дело, после двух дней мокроты в середине марта!


Мне прописали массу лекарств и велели оставаться в постели и тепле нескольких дней. Даже горшок братика под кровать поставили.


Это последнее воспоминание за тот день.


На следующее утро мама отвезла братика в школу. Папа ушел на работу, потому что он уже пропустил три дня и босс не позволил ему «гулять» ещё.


Когда мама вернулась, она сказала, что они рады, что я опять дома.


Он ещё не сказал, что я сделал?


Оказывается, вечером, когда я вернулся, моя мама позвонила его маме. Они знают, что мы ходим в одну школу и учимся в одном классе. И что мы, если не близкие друзья, то хорошие приятели. А когда он узнал, что я исчез, он не ходил в школу, плакал не переставая, и висел допоздна на телефоне, спрашивая, слышно ли что обо мне.


Я не мог переварить эти новости. Я туго соображал. Потом упал в сон. Мама разбудила меня. Она принесла на обед домашний овощной суп, мой любимый, только я не мог съесть и половины тарелки.

И снова спал.


Позже, лёжа в полусне, я услышал хлопок двери. В мою комнату ворвался, вернувшийся из школы братишка. Он начал радостно прыгать у кровати. Чтобы его успокоить, я схватил его за руки и затащил на себя. Он крепко меня обнял, прижавшись, и зарыдал в полный голос. Я испугался, не случилось ли чего с ним. А он сказал, что никогда не замечал меня и тут испугался, что больше никогда меня не увидит. Ещё он сказал, что очень-очень любит меня, и я, поцеловав его в макушку, ответил, что очень-преочень люблю его.


Я не стыжусь своих слов. Это правда. Просто раньше я не понимал этого.


Пока мы лежали, пришла мама с беспроводной телефонной трубкой. Она сказала, что звонит он, и спросила, в силах ли я говорить с ним?


Мне стало очень страшно. Я сказал – нет. Она ответила ему, и я услышал его голос. Он звучал очень грустно. Моя мама сказала ему перезвонить позже. Она прогнала братика переодеваться в домашнюю одежду, и села рядом со мной.

Она сказала, что не знает, почему я убежал и не хочет знать… всё тоже самое что сказала в приюте. Потом сказала, что для неё не тайна, что дело в нём, потому что его мама рассказала, что я промчался мимо неё со слезами на глазах. Он пошла наверх, он плакал тоже.

И вот теперь я сам должен решить проблему. И ещё сказала, она не хочет заставлять меня, но я должен поговорить с ним, потому что ему тоже плохо.


О, боже, я знаю - она права! Но как… как я могу встретиться с ним? Они не знают, что я сделал! Им легко говорить!


Иногда мне жаль, что я не мертв!


Он снова позвонил вечером, но я до сих не находил сил сказать ему хоть что-то. Даже если я мечтал о нём, мне было страшно подумать, что он может рассказать в школе и знакомым ребятам в нашем районе.

***

Сегодня я все ещё слабый, но начал чувствовать себя лучше. Я съел больше супа. Потом впервые за эти дни, встал и сам сходил в туалет. Братишка после школы прибежал увидеть меня. Мы опять крепко обнялись, и мне стало намного лучше.


А потом…


Я услышал звонок из прихожей. Мама погнала братишку переодеваться. Они ушли, а потом дверь распахнулась.


Если бы я не сходил недавно в туалет, я бы не только стал мокрым, я бы наложил в трусы!


Но… он так красив!

Его лицо было красным. Оно было мокрым! Он плакал! Я плакал!


Я услышал снизу голос мамы. Она нам сказала, чтобы мы разбирались с собой сами. Потом она стала звать любопытного братишку смотреть мультики. А потом он закрыл дверь.


Он стоял у двери и ронял на щёки слезы. Я сидел на кровати и делал то же самое. Ни я, ни он, не сказали ни слова.


Было странно и жутко.


И потом мы заговорили одновременно. Он пытался сказать, что боялся за меня, а я ему втолковывал, что я никчёмный грёбаный идиот. Мы запыхались, и так же одновременно, как и начали, захлопнули рты.


Потом он подошёл и сел ко мне на кровать.


Он молчал, и я молчал.


Он взял меня за руку, и держал её с минуту просто глядя на неё.


Он поднял глаза, свои удивительно-прекрасные глаза и посмотрел прямо

в мои. Он словно что-то искал в моей душе.


Он подался вперед.


Наклонился ниже.


Ниже.


Его, ох какие мягкие, дышащие теплом совершенные губы соединились с моими…


Конец


Lost rainy boy

By mr Malaprop