Апогей [Брайан Уилсон Олдисс] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Брайан Олдисс Апогей

Не знаю, поверите ли вы мне, но были времена, когда я жил в другом мире. Почти таком же, как наш, но немного другом.

Одним из отличий было поведение женского пола. Как и положено, женщины имели крылья и могли летать. Их крылья не были похожи на ангельские, скорее напоминали павлиньи хвосты — нежные, разноцветные, отражающие солнечный свет. И они были огромные. О, женщины выглядели бесподобно — обнаженные, они парили в вышине. Некоторые молодые люди даже умирали на месте, не в силах вынести потрясение от их красоты.

Особенности питания женщин были таковы, что почти невесомые выделения их медленно опускались на землю, с неохотой подчиняясь законам гравитации.

Следует упомянуть, что женщины обитали на вершине гигантских пустотелых колонн. Никто не знал точного возраста этих колонн, а если бы кто и знал, ему бы все равно не поверили. Колонны служили подпорками огромных платформ. Женщины, молодые и старые, перелетали с одной платформы на другую — мужчинам доступ туда был запрещен. Само собой, летающие женщины время от времени опускались до уровня земли. Некоторые из них выходили замуж. В день свадьбы или в тот день, когда они теряли девственность, перья с их крыльев облетали. Структура крыла усыхала и отмирала. С этого момента женщине приходилось передвигаться при помощи ног. И вести себя как обычный человек, который и не помышляет о полете. Во времена, о которых я веду речь, времена, когда мир становился все темнее, поскольку солнце сжималось, у мужчин была поговорка: «Если бы Халлон хотел, чтобы мы летали, он не утяжелил бы нас яйцами».

Мужчины, жившие на поверхности, не имели верований. Даже идею о существовании Халлона они получили от женщин. Мужчины жили одним днем и не видели дальше собственного носа. А вот у женщин была вера, причем весьма забавная, я бы даже сказал, эксцентричная.

Держась за гениталии, женщины скандировали:

— Верую, что наша короткая жизнь — это еще не конец. Верую, что когда наша короткая жизнь закончится, пребудет жизнь тьмы. Верую, что прилетят драконы и пожрут нас, пожрут полностью, до последнего кусочка, включая те полезные части, за которые я сейчас держусь.

Скандируя эту мантру каждый вечер, женщины дрожали от страха и возбуждения. Они верили и одновременно не верили. Летающие драконы, это звучит так, гм, нелепо.

Само собой, у женщин было полно и других дел. Они распевали песни, что являлось довольно-таки воинственным актом. Немало времени занимала чистка перьев. Каждый день необходимо было тренировать маховые мышцы крыла. Ходили слухи, что иной раз ночью парочка женщин, объединившись, пикировали вниз, нападали на мужчину и утаскивали его на платформу, где все трое предавались любовным утехам. При таком раскладе женщины не лишались крыльев.

Отголоски песен женщин долетали до земли, и многие мужчины с ума сходили от желания слушать их. Поэтому были изобретены огромные жестяные усилители, которыми вовсю торговали Усилительщики.

Огонь никто не изобрел, потому что пламя не могло существовать в сложном составе нашей атмосферы.

На уровне земли процветали так называемые Верхотурщики. Верхотурщики постоянно изобретали новые модели искусственных крыльев, а покупатели нацепляли их на себя в надежде добраться до вожделенных платформ. Мужчины были готовы на все, лишь бы пленить одну из крылатых чаровниц! Впрочем, преуспел в этом один лишь юный Дедлукки. От остальных, кому удалось подняться до уровня платформ, женщины отбивались длинными шестами, и бедолаги падали вниз, где и встречали бесславную смерть.

Итак, женщины наслаждались свободным полетом, паря в восходящих потоках, а мужчины трудились в поте лица, возделывали пашни, выращивали скот. Женщины порхали в бирюзовом небе, которое год от года меняло цвет: оно становилось сначала зловеще серым, а с течением последних месяцев приобрело тускло-красный оттенок. Женщины порхали, а тепло мало-помалу сдавало свои позиции холоду.

Верхотурщик Висслер кое-что понимал в этих вещах. Именно Висслер созвал Совет и объявил, что грядет, как он его назвал, Глобульное Затепление и что скоро настанут времена, когда атмосфера остынет настолько, что… а, собственно, что? Это и обсуждалось на Совете.

В конце концов было решено обратиться к женщинам. Жестяные усилители повернули в другую сторону, и мужчины снизу вверх начали свою речь.

— Прекрасные дамы, мы хотим сообщить вам, что нашему миру грозят ужасные перемены. Солнце уходит все дальше и дальше от Глобулы, и еще до того, как оно удалится на максимальное расстояние, большая часть воздуха превратится в океан. Так говорят мудрецы.

А еще мудрецы говорят о драконах, которые придут пожрать наш мир.

Как нам вернуть тепло? Только при помощи тепла наших тел. А посему мы нижайше просим вас позволить некоторому количеству молодых и красивых мужчин подняться по двум тысячам ступеней внутри колонн и ступить на ваши платформы. Там они воссоединятся с вами и, вложив свои пегосы в ваши роскошные ларосы, совокупятся с вами, а полученное таким образом трение вернет тепло нашему страдающему миру. Умоляем, скажите, что принимаете наше предложение.

Из верхнего мира донесся серебряный смех. Кто-то прокричал:

— Недурная попытка, глупые мужчины! Но вам не одурачить нас!

Другие голоса подхватили:

— Мы не хотим видеть вас наверху! Ни под каким предлогом!

И мужчинам пришлось вернуться к своим баранцам и быкоровам.

Погода становилась все холоднее. Атмосфера наша состояла из четырех основных газов. Газа, который мы называли аспарго, становилось все больше, и возникли странные бури. Хотя самим аспарго дышать нельзя, он каким-то образом помогал нашему дыханию. А теперь его количество стало увеличиваться, и дышать на уровне земли было все тяжелее и тяжелее. И чем холоднее становилось, тем труднее было дышать.

Что же касается женщин наверху, то они ужасно страдали, поскольку не носили никакой одежды. Их прекрасные крылья утратили свой блеск. Перья выпадали, и многие женщины больше не летали. Наконец, когда небо, казалось, покраснело навеки и все вокруг покрыла странная дымка, одна из старших женщин, которая еще могла летать, спустилась на землю и принялась звать Верхотурщика Висслера и остальных.

Когда все собрались, женщина сказала:

— Я говорю от большинства наших женщин. Мы видим, что воздух становится все холоднее, что становится все труднее дышать. Мы предлагаем вот что: мы спустимся на землю и предоставим свои ларосы вашим пегосам. Произойдет массовое совокупление, и выделенное при этом тепло вернет нашу планету в счастливое состояние, в котором она пребывала испокон веку.

Мы понимаем, что задача эта нелегка, но не видим другого выхода. Ваши молодые мужчины должны выполнить свой долг ради спасения расы.

Женщина не была удивлена, когда множество молодых мужчин охотно согласились на ее предложение. От добровольцев не было отбоя. Они сообщили, что их пегосы уже готовы выполнить долг по отношению к множеству ларосов.

Событие назначили на самое ближайшее время, поскольку усиливающийся холод грозил погрузить весь мир в летаргию. Солнце теперь напоминало замороженный глаз, выглядывающий из-под века-облачка. Мужчины пребывали в страшном беспокойстве, поскольку некоторые животные, а от них зависело само существование человека, впали в странную каталепсию, от которой их невозможно было пробудить.

В назначенный день женщины спустились по двум тысячам ступенек своих колонн. Никто из них уже не был в состоянии летать. Бесполезные крылья волочились за ними.

Со ступенек головой вниз свисали странные змееподобные твари. Когда женщины проходили мимо, твари шевелились, некоторые даже выпускали усики-антенны и покачивали ими, словно благословляя спускающуюся на землю процессию.

Женщинам земная поверхность показалась ужасно темной. Некоторые испугались. Мужчины встретили их с наполненными светлячками факелами, хотя и они светили далеко не так ярко, как раньше. И все же факелы позволили мужчинам провести своих гостий в Большой Зал, где уже стояло сорок грубых лежанок, застеленных цветастыми покрывалами — по двадцать с обеих сторон зала. Пространство посредине оставалось пустым.

На многих женщинах были какие-то лохмотья, чтобы сохранить остатки тепла. Пока они снимали их, мужчины быстро освобождались от своей грубой одежды. Наконец они предстали перед партнершами. Некоторые пегосы уже пребывали в рабочем состоянии, другие требовали к себе внимания.

Ударил гонг — звук его показался всем каким-то плоским. Восемьдесят человек забрались на лежанки и легли рядом. Они принялись целоваться и изучать основные органы друг друга, такие как пегосы, ларосы и сисы.

Еще один удар гонга возвестил о начале массового совокупления. Восемьдесят человек задвигались как один. Помещение заполнилось хлюпающими звуками. Было выделено немало тепла. Как говорил изумленный распорядитель: «Выработанного семени хватило бы, чтобы накормить всех быкоров на планете». Логика этого заявления едва ли устоит перед строгим экзаменатором, чего, впрочем, нельзя было сказать об участвующих в процессе пегосах.

К концу этого события, продолжавшегося целый день, мужчины вдруг обнаружили, что больше всего им хочется неподвижности — проявил себя нейролептический эффект. Ягодицы двигались все медленнее, и наконец всякое движение прекратилось. Женщины высвободились из мужских объятий и с трудом сели на лежанках, поскольку сил у них тоже практически не осталось. Наконец они переползли через безжизненные тела своих партнеров и покинули Зал Рекреации и Копуляции.

Странное зрелище предстало их глазам. Густой синий туман покрывал землю. Он был уже по колено и продолжал подниматься. В воздухе кружили снежные хлопья, отовсюду доносились странные звуки — некоторые страшные и грубые, другие можно было назвать даже мелодичными. Атмосфера истончалась на глазах.

Цепляясь друг за друга, в развевающихся на ветру лохмотьях, женщины побрели к своим колоннам.

Они сумели войти внутрь, сумели даже подняться на несколько ступеней, когда странное оцепенение охватило их. Последняя из входящих подняла глаза вверх и в разрыве облаков увидела, что когда-то дружелюбное, теплое солнце превратилось просто в далекую искорку.

— Мы ошиблись, — прошептала она. — Слава Халлону!

Апогей нарастал, ускорялся, и ничто уже не указывало на то, что перигей через несколько тысяч лет все же наступит.

В измученном небе встала луна. Она не давала света, просто катилась и катилась по своей орбите мертвым куском камня. Снег валил стеной. Густой синий туман стал еще гуще, постепенно превращаясь в жидкость, и вот уже Зал Рекреации и Копуляции скрылся в ее толще. Осталась лишь верхушка крыши, но наконец и ее захлестнул потоп. Ни одного крика не было исторгнуто из глоток мужчин — их любовь и тепло канули в прожорливом безмолвии вечности. А снег все шел, и со снегом шел дождь, и океан поднимался все выше и выше, подбираясь к платформам на вершине колонн.

А что же женщины внутри колонн?

Изменения в атмосфере ввергли их в каталепсию прямо на гигантских ступенях. Скрюченные в некоем подобии странной болезни, они оцепенели. Легкие перестали нагнетать воздух, сердца биться, кровь бежать по венам. Их матки, вместилища далекого будущего, стали фарфоровыми. А внутри этих фарфоровых полостей крошечные, терпеливые сгустки клеток остались ждать долгие столетия холода и тьмы, пока планета и светило вновь не войдут в эру близости.

Тем временем над этим мумифицированным материнством постепенно зашевелились висящие на ступеньках твари. Твари медленно пробуждались от долгого филогенетического сна, в котором день был ночью, а ночь была днем, и новая жизнь ждала своего появления на свет в скорченных мошонках.

Теперь эти создания, все еще в полусне, поднимались все выше и выше в наполненных жидким газом колоннах, все ближе и ближе к желанному, освежающему эспарго. Эспарго вызвал новые ветра над бесконечным океаном, чьи волны теперь с шумом разбивались о колонны. Океан под платформами был океаном старой атмосферы. А над ним сияло величественное звездное покрывало, как будто сама галактика разгорелась разноцветными огнями. Огнями, превратившимися в алмазы…

Усики тварей шевелились, улавливая желанный запах. Тела их растягивались подобно эластичным чулкам, приобретали цвет. Бесчисленные ножки наливались силой. Твари бегали по платформам, крича от радости, наслаждаясь тем, что они вновь живы, вновь в сознании, вновь в полете. Да-да, на спинах тварей гигантскими цветами раскрылись крылья и, будто воздушные змеи, увлекли их хрупкие тела в радостные пучины эспарго.

Их тела воспарили, и воспарил их дух. Эспарго заполнился мельтешением ярких цветов. Они были свободны. Свободны от информации, свободны от знания, свободны от любой мудрости, кроме мудрости парить над океаном — над атмосферой, которая останется океаном на тысячи лет, — мудрости разбрасывать свое семя в ароматные потоки ледяных ветров, пока не наступит солнечный рассвет и возвратившийся свет не предложит свое тепло созданиям, что слепо существуют на дне атмосферного океана.

Ни один из этих видов не знал о существовании другого. Каждый в свой черед получал свою порцию счастья. Для каждого другой вид был не больше чем сон.

Как я уже говорил, этот мир был почти как наш, лишь немного другой.