Бутылочная почта для папы [Хуберт Ширнек] (fb2) читать онлайн

Хуберт Ширнек Бутылочная почта для папы

1. Наша жирафа и мы

Исследователю морей и океанов

господину Клаусу Майвальду,

Индийский океан

Милый папа!

Это моё первое письмо тебе, которое я отправлю бутылочной почтой. Отправлю без марки и без конверта, понадобится только пустая бутылка из подвала, а пробку мне даст мама. Мне останется только приклеить снаружи листок с адресом.

Что же написать тебе? Мне хочется написать, что нам очень тебя не хватает. И Каролина скучает по тебе — она мне сама сказала об этом сегодня. Да-да, не удивляйся. Ты, наверное, думаешь, что жирафы не умеют разговаривать, но это не так. Я понимаю Каролину, потому что выучила жирафий язык — и совсем без словаря. Правда, я еще не всё понимаю, но ведь я учу его недавно, а быстро выучить чей-то язык удается не всегда.

Наверняка ты не всё понимаешь, когда разговариваешь с индусами, хоть и работаешь в Индийском океане. Вот и я могу только немного понимать по-жирафьи, но сама не говорю, а то бы уже сказала Каролине, чтобы она не объедала листья с садовых деревьев, а ела из своей кормушки. Но, видимо, листья ей нравятся больше, хоть мама и говорит, что в корме, который мы даём жирафе, много полезного. Полезные вещи не всегда хороши на вкус, а ещё она наверняка привыкла есть листья в Африке, где кроме них больше ничего нет. Ты удивишься, когда увидишь, как Каролина выросла, ведь ты видел её ещё совсем маленькой. Если так пойдёт дальше, она скоро сможет заглядывать в мою комнату на втором этаже, и тогда мне придётся научить её срывать яблоки и просовывать их мне в окно, когда я делаю уроки.

Маме иногда тоскливо, и мне кажется, что она тоже по тебе скучает, потому что у нас нет других причин для печали. А вообще, не всегда понятно, из-за чего мамы грустят: может, из-за плохой погоды или потому, что приходится много всего нести из магазина. Или расстраиваются, когда дети приносят плохие оценки, и они боятся, что из их ребёнка не выйдет ничего путного. Но моя мама, думаю, тоскует по тебе.

А теперь расскажу тебе про Чарли, хоть и не знаю, скучает он по тебе или нет. Он теперь самый неповоротливый кот во всей Европе — такой толстый и ленивый. И ревнивый. Из-за Каролины. Хотя оснований для ревности у него нет никаких. Вот, например, он может спать в моей кровати, а Каролина — нет.

Да и вообще, как можно сравнивать стройную, гибкую жирафу и толстого, неповоротливого кота? Он спит целый день и просыпается только, чтобы поесть. Мышей он уже очень давно не ловит и так обленился, что перестал даже мурлыкать. Когда я его глажу, он не двигается, только тихо радуется.

Вот интересно: что, если однажды он так обленится, что и умываться перестанет? Тогда мне придется изобрести умывательную машину для котов.

Быть изобретательницей — это как раз для меня. На свете есть столько вещей, которых нет, а они могли бы понадобиться не только зверям, но и школьникам. Можно было бы изобрести автомат для домашних заданий или электрического учителя, который всегда бывает справедливым и у которого можно просто вынуть батарейки.

Возможно, я стану изобретательницей, а может, и исследовательницей морей и океанов — как ты. Только ты мне должен будешь всё подробно рассказать: что мне придётся делать и трудная ли это профессия. И много ли тебе встречается акул.

Отец Маркуса Тукермана сказал, что у тебя опасная профессия. А почему? Потому что ты можешь не заметить, как подкрадутся акулы? Нет, я думаю, всё не так страшно. Ты ведь сам рассказывал, что у вас есть специальная корзина, чтобы акулы не могли до вас добраться. Между прочим, у меня для тебя есть хорошая новость: большинство акул людей не едят. Я по телевизору видела. Но ты и сам это знаешь. А Маркус Тукерман не знает, потому что он ограниченный.

В классе он сидит прямо за мной, и иногда это невыносимо. Маркус и его друг Ники очень подходят друг другу. Два сапога — пара. С тех пор как их рассадили, они обмениваются посланиями. Мне удивительно, что эти мальчишки вообще выучились писать — они ведь и до трёх считают с трудом.

Когда ты приедешь, сможешь взять Каролину и сходить с ней на пляж погулять. Она тогда увидит ещё что-то, кроме нашего сада. Просто чудесно, что мы живём на Балтийском море! Вот такая у меня морская родина.

Я уже говорила, что люди останавливаются у нашего забора? Многие хотят знать, откуда у нас жирафа. Ну, я всегда что-то выдумываю и никогда не рассказываю, как дело было. Это ведь не очень плохо? Конечно, обманывать нехорошо, но это ведь небольшая неправда — только ради шутки. Я рассказываю, что Каролина упала с неба или что мы купили плюшевую жирафу, а она потом ожила. Или что мы её выиграли в лотерею. Люди обычно качают головой и идут дальше. Ну и пусть. Могли бы хоть иногда и посмеяться.

А недавно я встретила господина Янсена — старого «морского волка», как ты его всегда называешь. Я к нему очень хорошо отношусь, потому что он всегда такой приветливый.

У меня была какая-то идея, я это помню точно, я не дурочка, хоть Маркус Тукерман и утверждает обратное.

А! Вот моя идея: я своё бутылочное письмо отдам господину Янсену, когда он отправится на рыбалку. Если я сама выйду на берег и брошу бутылку в воду, она наверняка сразу же вернётся. А он выходит на своей лодке в открытое море. И если бросит письмо там, то оно будет к тебе немного ближе. Я смотрела в атласе, где находится Индийский океан, и поняла, что моему бутылочному письму предстоит долгий путь. У него нет ни паруса, ни мотора, только течения понесут его. Пожалуй, его стоит получше запечатать.

Когда мама говорит, что тебя не будет четверть года, мне это кажется таким долгим сроком. Поэтому я говорю: «три месяца» — и получается уже намного короче. Умно придумано, не правда ли? Из этих трёх месяцев уже прошло немного времени, если ещё вычесть время, которое я сплю, то ждать останется совсем немного, особенно если учесть воскресенья, когда я отсыпаюсь по-настоящему.

Мне пришла в голову ещё одна сумасбродная идея, но о ней я расскажу тебе в следующий раз, потому что мне надо заканчивать письмо из-за Каролины, которая выглядит уж очень голодной. Сидя возле окна в своей комнате, я могу между делом наблюдать за ней. И если Каролина намеревается объесть листья с деревьев, я зову её по имени, и она перестаёт за ними охотиться. Мне кажется, жирафа уже понимает, что ей нельзя этого делать. Когда она вырастет, то точно объест кроны всех деревьев.

Вы там у себя на корабле только рыбу едите или у вас есть что-нибудь ещё?

Наступило время покормить животных, да и у меня в животе урчит. Быстро-быстро говорю тебе «пока»!

Твоя сумасбродная дочь Ханна

2. Ленивый человек

Исследователю морей и океанов

господину Клаусу Майвальду,

Индийский океан

Милый папа!

Это второе моё письмо тебе. Надеюсь, первое ты получил, и мне не придётся его переписывать заново.

Я спрашивала господина Янсена, и он сказал, что бутылочная почта иногда доходит до получателя, а иногда — нет, и что всё зависит от течения. Обычно бутылочные письма приходится забрасывать очень далеко.

То, что бутылочные письма иногда не доходят, думаю, можно объяснить тем, что они бесплатные. Тут ведь нет никакой гарантии. Обычные письма всегда доходят, если купить и наклеить марку. Конечно, если адрес верен. Представь, я бы написала на конверте: Исследователю морей и океанов Клаусу Майвальду. Индийский океан. Вот бы почтальоны возмутились: «Что, даже индекса не могли указать?»

Может быть, мне стать доставщицей бутылочной почты? Я бы открыла у нас дома почтамт для бутылочных писем, но пока у меня нет для этого времени. Я работаю маминой помощницей — не часто, но всё же. Мне из любопытства хочется знать, чего не хватает людям. Иногда они не испытывают в чём-то недостатка, а даже наоборот — чего-то у них слишком много, например, болячек или шишек. Но это была шутка, папа!

Обычно к нам приходят люди с совершенно удивительными болезнями. А было вот как: в самом начале вообще никто не приходил. Больных совсем не было. И тогда мама сказала, что, наверное, трёх врачей слишком много для одного маленького городка. А я думаю, что это из-за погоды, которая тогда была просто прекрасной. Но маме же нужно оплачивать разрешение на частную практику и приборы, которые она покупает.

Но вот, наконец, пришёл один человек. Он вовсе не выглядел больным, к тому же постоянно смеялся. А вот теперь угадай с трёх попыток, что у него была за болезнь? Правильно: заболевание под названием хохотунство. Ему приходится смеяться, даже когда смеяться не над чем.

Вот он пришёл к маме и рассказал, что никто из врачей не смог ему помочь, что он был уже даже в районном центре, но и оттуда вернулся ни с чем.

Мама обрадовалась первому пациенту. Даже такому «трудному случаю», как она его назвала. Мне же было очень любопытно: что мама с ним сделает, чтобы избавить от недуга? Уж не отправит ли она его в кино — смотреть сплошь одни грустные фильмы? Но пока я была дома, мама только задавала удивительному человеку разные вопросы, а потом мне надо было идти в школу во вторую смену. Когда я вернулась, к нам пришел уже следующий пациент — тоже мужчина, и тоже с забавной болезнью.

— Чем я могу вам помочь? — спросила его мама.

И услышала в ответ:

— Я страдаю хронической ленью.

Вот так он ответил, слово в слово! Я потом поинтересовалась у мамы, что значит слово «хронический», и она сказала, что это что-то, что длится очень долго, когда кто-то долго болеет, например, целый год.

Когда новый пациент это сказал, мама как-то странно на него посмотрела, но спорить не стала. Я раньше не знала, что лень — это болезнь. Если это так, то у нас весь класс болен, причем очень хронически.

Но вернёмся к нашей врачебной практике. Когда этот человек был в мамином кабинете, я спряталась там в углу и слышала всё, что он рассказывал. Необычный больной говорил, что ему совершенно ничего не хочется. Уже утром, садясь в машину, чтобы выехать со двора, он чувствует, что всё надоело. А когда возвращается домой, у него нет желания ни помыться, ни прибраться. Даже цветы полить!

Сначала мама ничего не ответила, а только пристально посмотрела на своего пациента. Мне было видно, как глубоко она задумалась. Потом она сказала:

— Ну, я думаю, что смогу вам помочь, но только если вы будете строго придерживаться моих указаний. Вы сейчас отправитесь домой, позвоните вашему начальнику и возьмёте неделю отпуска. Затем ляжете в постель и проведёте в ней всю неделю, вставая только затем, чтобы сходить в ванную или принести себе поесть. И немедленно снова в кровать. Ни в коем случае не работайте и не выходите из дома.

И тут наш пациент странно посмотрел на маму:

— Постельный режим? Как при простуде?

— Именно, — кивнула мама. — Только холодные обёртывания можете не делать.

Когда тот мужчина ушёл, мы некоторое время смотрели друг на друга — мама и я. В такие минуты обычно случается что-то хорошее. В этот раз пришла в голову чудесная мысль. У нас обычно бывают замечательные идеи, но эта была особенно хороша. И мама тут же заказала новую табличку на ворота. Теперь там написано: Яна Майвальд. Врач по необычным болезням.

Эта новая табличка очень подходит нам всем, ведь мы все — необычные. В саду гуляет жирафа, папа — исследователь морей и океанов, а дочь — «непрерывное испытание для нервов», как вы с мамой часто говорите. Поэтому мать семейства никак не может быть обычным врачом, ведь правда?

Хочешь знать, что приключилось дальше с ленивым человеком? Он позвонил через три дня. Я тоже слышала разговор, поскольку мама переключила телефон на громкую связь. Он сказал, что ему надоело лежать, и спросил, нельзя ли ему пойти пройтись.

Мама была категорична:

— Ни в коем случае! Вы должны оставаться в постели! Обещайте мне лежать!

И положила трубку.

Когда прошла неделя, ленивый человек снова позвонил. Мамы не было дома, она уезжала за покупками. Наш пациент просил назначить ему время приёма, и я сказала ему:

— Приём начинается в 15 часов, вы можете подходить к этому времени.

Я так гордилась собой, это была первая встреча, которую я сама запланировала! А потом мама вернулась из магазина и грустно сказала, что на сегодня у неё пациентов нет и приёма не будет.

— Теперь есть! — обрадовала я её.

Ленивый человек пришел в довольно хорошем настроении. Маме совершенно ничего не пришлось с ним делать, лечение оказалось вполне успешным. Мужчина рассказал, что с каждым днём в нём крепло желание что-то делать и больше двигаться. После недельного постельного режима он сразу же отправился в сад, чтобы заняться грядками, и получил массу удовольствия.

За неделю он смог обдумать много всего и теперь ищет новую работу, потому что старая его больше не радует.

— И за всё это я должен благодарить вас, — сказал ленивый человек и подарил маме целый букет цветов из своего сада. Как будто у нас своих цветов нет!

И отлично. Это был первый мамин успех. Ты не думай, что я это придумала. Всё действительно так и было, а ты знаешь, что я всегда говорю только правду. Ну ладно, обычно говорю правду. А ещё я хочу тебе сообщить, что у нас всё хорошо, чтобы ты не волновался. У нас всё под контролем.

Ах, да, ты, наверное, хочешь знать, что же стало со смеющимся человеком? Ему мама пока не смогла помочь, но наверняка она что-то придумает.

Надеюсь, у тебя всё хорошо. Берегись там акул!

Твоя дочь Ханна

3. Крылатые слова

Исследователю морей и океанов

господину Клаусу Майвальду,

Индийский океан

Милый папа!

Я каждый раз записываю в календарь, когда отдаю свои бутылочные письма господину Янсену, чтобы он их бросил в море. Это я делаю, чтобы знать, сколько же я написала писем и сколько из них до тебя дошло. Ты мне потом должен будешь рассказать.

Было бы хорошо, если бы ты смог как-нибудь ответить мне или позвонить. Тогда бы я знала, как у тебя дела. Но мама говорит, что у вас на корабле нет телефона, только радиостанция, через которую можно разговаривать лишь с другими кораблями.

Вот если бы у меня тоже была радиостанция! Надо спросить господина Янсена, есть ли у него такая морская рация. Правда, он всего лишь рыбак, а не исследователь морей, как ты. Посреди моря нет телефонных будок — это, к сожалению, правда. Вот видишь, есть ещё одна вещь, которую стоило бы изобрести. Моряки бы очень обрадовались, особенно, те, что болтаются в море, потерпев крушение.

В каждом письме мне хочется написать тебе что-нибудь весёлое, потому что вы у себя на корабле наверняка все серьёзные, под стать вашей работе.

Так вот сегодня наша учительница сказала, что выражение «Будь благороден, человек» из стихотворения Гёте — это крылатое выражение. Целая фраза из трёх крылатых слов, которые вылетели изо рта учительницы и отправились сперва прямо на потолок, затем облетели вокруг люстры и пролетели мимо доски. Мы хотели их поймать (ведь это всё-таки слова самого господина Гёте), но они оказались проворнее нас. Жалко, что окно было открыто, — в него-то они и вылетели.

— В погоню! За ними! — закричала учительница.

Но мы выбрали дверь, а не окно — мы же обычные школьники, а не крылатые. Мы гонялись за крылатыми словами по всему школьному двору, но они перелетели через забор и были таковы. Гёте наверняка бы не понравилось, что его слова вот так взяли и улетели. Нашу учительницу зовут фрау Шнайдер, и теперь ты видишь, что эта история — чистая правда.

Я в последнее время много думала о словах и теперь хочу стать изобретательницей слов. Вполне разумно иметь такую профессию: очень много слов устарело, и нужны новые им на смену. Это как с мебелью.

Но где взять новые слова? В словарях перечислены только старые, которые уже много раз использовались, а на Земле, как ты знаешь, становится всё больше людей. Поэтому-то и нужны новые слова.

Я знаю, что ты сейчас скажешь: слова можно использовать и использовать. Но я думаю, что и у слов есть предел. Разве ты никогда не слышал, как кто-нибудь говорит: «У меня не хватает слов»? Вот видишь! Это стало в последнее время новым любимым выражением мамы, особенно, когда она видит беспорядок в моей комнате. Это всё объясняет.

Мне придётся стать изобретательницей слов. Если в день я буду изобретать по одному слову, человечеству уже будет от этого польза.

Не знаю ещё, правда, как мне быть со временем. Работать помощницей врача у мамы, изобретательницей слов и доставщицей бутылочной почты — как всё это соединить? В конце концов, мне ведь надо иногда и в школе появляться. А еще не забывать про жирафу и кота. Они часто ведут себя как дети, особенно Чарли, хоть он толст и стар. Позволяет носить себя на руках и сам не может позаботиться о еде. Не хватало только, чтобы он ещё из бутылочки сосал. А вот Каролина — другая. Её я бы не стала брать на руки. Она моложе Чарли, но природа сделала её намного больше кота.

Ещё я тебе скажу, что книгу о жирафах, которую ты мне подарил, я прочитала уже два раза. В ней написано очень много полезных вещей, она — настоящая инструкция по применению.

Чтобы не писать всё время только о себе, расскажу про маму. Она пока так и не смогла вылечить человека, страдающего хохотунством: он продолжает смеяться. Мама не придумала еще подходящего лекарства. Что тут поделаешь, если кто-то всё время смеется? Может, мама и не хочет ничего делать, поскольку такие люди встречаются редко? Надеюсь, у тебя на корабле бывает иногда возможность посмеяться.

Но вернёмся к маме. Она передаёт тебе привет и шлёт поцелуй (лучше нарисую его, даже два, второй — от меня).

Ещё она сказала, что ждёт тебя и тоскует, но иначе, чем я. Вот этого я не пойму: тоска бывает разная? Почему тогда используют одно и то же слово?

Мама всегда рассуждает практично: мужчина должен быть дома, «при жене и детях», как это часто говорят. Не хочу тебя обидеть, но иногда можно обходиться и без мужчины в доме. По крайней мере, мы ещё живы. Но даже несмотря на это, мы все хотим, чтобы ты побыстрей вернулся. Наверное, это и называется тоской. Я бы сказала, что у меня тоска синего цвета, а у мамы — светло-розовая. Я не могу объяснить почему, но это так.

Некоторые тоскуют по-другому, у них это может называться самопригорюнивание (я сама придумала). Это означает, что кто-то тоскует о себе самом. Слово, может, и длинное, но и тоска обычно тянется долго.

А ещё я придумала, как можно тебя называть. Щетино-шёрстый акулосмотритель — ты ведь, наверное, там, посреди Индийского океана, не бреешься? Или водогляд (не путать с верхоглядом!)

Слова, которые я пишу в письме, наверняка не крылатые. Мои слова — водоплавающие, им больше пригодятся плавники. Если какое и выпадет из бутылки, оно приплывёт к тебе — прямо в Индийский океан.

Вот представь: к тебе приплывут все слова по отдельности, и тебе придётся самому составлять из них предложения. Вот, например, такие: жирафа, маленькая, есть, одна, листья, хотела, не. Что это означает?

Одна маленькая жирафа не хотела есть листья. Или так: Не одна маленькая жирафа хотела есть листья. А если вдруг появится плавающая запятая, что ты будешь делать? Тут уж тебе совсем трудно придётся!

Буду понемногу заканчивать, уже пальцы стёрла. Вроде больше нечего рассказывать. В последние дни хожу какая-то бледная. Глаза закрываются среди бела дня. Видимо, весенняя слабость.

А ещё сегодня по дороге домой я встретила человека, страдающего хохотунством. Он сразу узнал меня как помощницу доктора и любезно поздоровался. И засмеялся.

Скажу тебе ещё вот что: берегись акул!

Обнимаю тебя.

Твоя дочь Ханна, изобретательница слов

4. Летающий Оливер

Исследователю морей и океанов

господину Клаусу Майвальду,

Индийский океан

Милый папа!

Мы по-прежнему по тебе скучаем. Нам тебя не хватает, и все мы надеемся, что ты скоро вернёшься домой. Все — я, мама и наши звери. Сколько тебе ещё надо времени, чтобы обследовать океан? Индийский океан очень большой? Больше или меньше Балтийского моря? Между ними наверняка есть разница: в Балтийском море нет акул. Насколько я знаю.

Я тебе уже говорила, что в каждом письме буду писать тебе что-нибудь такое, чтобы развеселить тебя.

Сегодня у нас будет такое развлечение: я буду задавать тебе вопросы. Первый вопрос — из области математики: сколько получится, если сложить семь кучевых облаков и три чайки? Ну да, это был простой вопрос.

А сейчас будут трудные. Отчего летающие рыбы осенью не улетают на юг, как скворцы? Почему жёлтая машина не синяя? Ты знаешь, что такое путеводитель по снам? Где найти летом гололёд? Почему мы живём не в замке? Можно ли слону въезжать на своем велосипеде задом наперёд на улицу с односторонним движением? Вот такие вопросы. Может, ты попробуешь разобраться, на какие можно ответить, а на какие — нет?

А сейчас я тебе расскажу про нового больного, которого вылечила мама. Это я его привела.

В моем классе учится очень лопоухий мальчик. Уши у него действительно сильно торчат в стороны! То, что его из-за этого дразнят, наверное, и так понятно. Мальчика зовут Оливер Грощ, но все называют его Летающий Оливер. В общем, уши доставляют парню массу хлопот. Он, правда, ещё и отличный футболист, и я решила ему помочь.

Ведь торчащие в разные стороны уши вполне можно считать необычным заболеванием. Я хотела помочь и маме, поскольку ей нужны пациенты. И тогда я сказала Оливеру:

— Уж не хочешь ли ты всю жизнь ходить с такими большими ушами, чтобы тебя все дразнили? Слушай, моя мама — доктор, и она сможет тебе помочь. Заходи к нам сегодня после обеда.

Он не поверил моим словам, но сказал, что придёт, потому что хотел взглянуть на жирафу.

После обеда мама пришла в мою комнату и спросила:

— Ну, помощница, есть ли у нас сегодня ещё посетители? Думаю, спросила только из вежливости, но я вполне серьёзно ответила:

— Да. Через пару минут придёт Летающий Оливер… э-э-э… то есть Оливер Грощ.

— А… вот как? И кто это такой? — поинтересовалась мама.

И тут я рассказала маме про большие уши Оливера.

Я думала, мама обрадуется, но этого не произошло, скорее наоборот. Она посерьёзнела и произнесла:

— Дочь! Ты должна была предупредить меня заранее! Что же мне делать с его торчащими ушами? Я же не пластический хирург…

Но уже ничего нельзя было изменить: Оливер был в саду и смотрел на Каролину. Мама позвала его в кабинет и предложила чаю. (У нас это в списке услуг.)

Я тоже осталась в кабинете, чтобы узнать, какое лечение мама назначит от растопыренных ушей. Она же, в конце концов, врач. Но мама сперва обследовала уши Оливера, затем прослушала его со спины. Я думаю, чтобы потянуть время — ведь спина находится довольно далеко от ушей.

— Итак, тебя дразнят? — спросила она.

Оливер кивнул, а мама продолжила:

— Боюсь, что твои уши уменьшить я не смогу. Но есть другой способ, который, однако, потребует твоего участия. Слушай и запоминай: завтра в школе ты должен быть очень внимательным. Внимательным не к тому, что говорит учитель, а к тому, что будет сказано на переменах. Ты должен подметить, кого ещё дразнят, кроме тебя. Всё запиши и после школы приходи сюда вместе с Ханной.

А мне мама сказала:

— А ты, моя милая, помоги ему немного.

Я пожала плечами:

— Ладно, не вопрос!

Мне было не совсем понятно, как это задание связано с оттопыренными ушами Оливера, но мы всё сделали, как хотела мама. И на следующий день сидели вместе у неё в кабинете.

Оливер записал много всего: и про Ангелику, которую дразнят из-за того, что она очень толстая, и про Франциску, которой достается за её худобу.

Вольфганга обзывают мелюзгой, потому что он самый маленький в классе, даже среди девчонок. Петер на физкультуре самый неповоротливый, поэтому его дразнят поросёнком. А ещё в нашем классе не любят Ильку, поскольку она, похоже, моется не слишком часто. Наверное, это действительно так, и поэтому мы называем её муфлоном^[1]. Вот, пожалуй, и всё.

— Никого не забыли? — спросила мама.

— Ну, не то чтобы забыли, — замялся Оливер. — Есть ещё одноклассница, над которой посмеиваются, потому что считают ее задавакой.

— А имя у неё есть?

Мама заметила брошенный украдкой взгляд в мою сторону, и Оливеру не пришлось называть имени. Он смутился ещё больше:

— Ну, про жирафу и вообще… и что её папа исследователь морей и океанов, а не пекарь или что-то в этом роде.

— Но это же правда, — удивилась мама.

Я отмахнулась и сказала:

— Правда или нет — обычно это никого не интересует. Всегда есть любители посплетничать. Меня это не тревожит. Какая разница, что думают обо мне другие!

Мама взглянула на Оливера:

— Так или иначе, мы знаем, что многих из твоего класса дразнят, не только тебя. Это говорит о том, что насмешки всерьёз принимать не стоит.

Мне показалось, что Оливера это не слишком-то убедило. Он встал и подошёл к полке с книгами, где заметил для себя кое-что интересное. Это была книга об Олимпийских играх. На обложке был изображен человек с такими же оттопыренными ушами, как у Оливера.

— А кто это? — спросил он.

— Олимпийский чемпион в марафонском беге. Он выиграл золотую медаль целых два раза, — пояснила мама.

Оливер не мог оторваться от фотографии на обложке.

— Класс! И ему это удалось при таком сильном сопротивлении воздуха!

Тут мама поднялась и сказала нам:

— Чудесная погода сегодня. Не устроить ли нам пикник в саду?

Естественно, мы с радостью согласились. И уселись не на стулья, а на расстеленное под яблоней покрывало — ведь нам приходилось присматривать за Каролиной, чтобы она случайно не съела нас вместе с листвой.

Мы чокнулись яблочным соком за твоё здоровье, наболтались и нашутились вдоволь. Всё-таки иногда можно побыть и не очень серьёзной — если в меру, конечно. А потом я сказала Оливеру:

— Расправь свои уши, благородный рыцарь, и отправляйся в путь!

Оливер совсем не обиделся, ведь он знал, что я шучу. Он рассмеялся и полетел домой.

Я думаю, что мама очень умна. Поэтому я её называю «Большая Мама». Полагаю, она намного умнее, чем я считала до этого. Ты, конечно, тоже умный, иначе бы ты не стал исследователем морей и океанов. А знаешь, кто самый умный из всех нас? Это я. Я не задаюсь, но ведь это же логично! Я унаследовала твой ум, а также мамин. Один плюс один будет два.

Целую.

Твоя дважды умная дочь Ханна

5. Пятёрка по вранью

Исследователю морей и океанов

господину Клаусу Майвальду,

Индийский океан

Милый папа!

Мне бы хотелось отправлять тебе по письму каждый день, но это, к сожалению, не всегда получается. Иногда мне не хватает времени, иногда ничего не приходит в голову. Есть дни, в которые не случается совершенно ничего: в школе скучно, Каролина не бедокурит, и на Землю хвостатые кометы не падают. Знаешь, как бывает: весь день есть какие-то дела, и всё равно скучно — странно, правда? Тебе-то наверняка не скучно. Исследователю морей всегда есть чем заняться: наблюдать жизнь рыб или рассматривать растения на морском дне.

У нас всё идёт своим чередом. Человек, который смеётся, приходит на приём, поскольку думает, что мама ему поможет. Если я дома, иду открывать дверь. Завидев меня, он смеется и спрашивает:

— Можно войти?

Тогда я провожаю его в кабинет, и мама начинает расспрашивать, не появились ли какие новые симптомы, не улучшилось ли состояние больного. И он отвечает что-нибудь вроде:

— О, да, сегодня утром я не смеялся целый час!

Мама даёт ему лекарство и назначает, как их принимать. Например: Три-раза-в-день-по-десять-капель-перед-едой. Но мне она по секрету рассказала, что это всего лишь вода.

В школе тоже всё как обычно. Я веду себя прилично и держусь немного в тени. Больше всего мне нравится физкультура.

А совсем недавно у нас был просто необыкновенный урок. Нашего учителя физкультуры временно замещал другой. Студент, как мне кажется. Он такие смешные вещи рассказывал, вот, например:

— Дорогие дети! Министерство образования планирует ввести в школах новый предмет. Что вы об этом думаете? Есть ли у вас идеи о том, как бы он мог называться?

Конечно, идеи были у всех. От «Урока пиротехники» и «Вязания крючком» дошли до «Выживания в джунглях». Последнее предложение подал Маркус Тукерман — ужасный воображала. Кто бы говорил! Да на него нагоняет страх даже крошечный паучок, он бы и пяти минут в джунглях не выдержал!

Саму идею о новом предмете в школе я нахожу весьма неплохой, потому что все предметы, которые уже есть, какие-то неправильные: одни слишком лёгкие, другие — наоборот, слишком трудные. Трудные предметы учить нет никакого удовольствия, а когда преподают лёгкие, то это вовсе не похоже на уроки, потому что совсем не надо думать. Я знаю, ты меня понимаешь! Должен же быть какой-то предмет, который и интересный, и удовольствие доставляет, и к тому же непростой — чтобы приходилось задумываться.

Я подняла руку и сказала:

— «Враньё».

— Что-что? — переспросил учитель.

— Я думаю, «Враньё» — вполне подходящий предмет для преподавания.

И объяснила, почему. Учитель приложил палец к носу, прошёлся по классу и наконец произнёс:

— Хорошая идея. Давайте сразу и попробуем.

И мы попробовали. Каждый из нас должен был нарассказывать каких-нибудь небылиц. Но ты ведь знаешь, как это бывает, когда тебя просят сделать что-то, что и так делаешь охотно. Поначалу никто не решался, и тогда я подняла руку. Поскольку ничего другого мне в голову не пришло, я сказала:

— У нас в саду живет настоящая жирафа, мой папа исследователь морей и океанов, а мама доктор по необычным болезням.

Кто-то хихикнул, но учитель этого не заметил.

— Это было хорошее выступление, — сказал он. — Ставлю тебе пять.

Тут и другие ребята принялись рассказывать. Одна небылица за другой, школа такого никогда не видела!

Вот что рассказал Оливер:

— Однажды я летал на воздушном шаре. Залетел на нём в облака, раскрыл рот и вдруг понял, что облака сделаны из сахарной ваты. Я съел одно облако целиком и сразу захотел пить. К счастью, тут пошёл дождь, притом из чистого лимонада. Очень вкусно! «Прямо как в стране с молочными реками и кисельными берегами», — подумал я. Утолив жажду, я отправился домой, а когда прилетел, у меня разболелся живот от такого количества сахарной ваты и лимонада. Мне пришлось целых три дня пролежать в постели. Чистая правда!

Оливер за это тоже получил пятёрку. Потом Лиза рассказала невероятную историю:

— Однажды на каникулах я была в одной стране, где люди живут в воде, а рыбы — в высотных домах. Им вовсе не хотелось ходить пешком по лестницам, поэтому они построили в домах лифты. А лифтёрами были лягушки. Рыбы обычно сидели целыми днями в креслах перед телевизором и ели чипсы. Они мало двигались, поэтому становились толстыми и попадали в больницы для рыб. А люди плавали в воде и только качали головами, думая о том, насколько глупы рыбы. Я поскорее отправилась домой, потому что в гостинице было слишком влажно!

Это история Лизы. Отгадай, какую отметку ей поставили? Так легко пятёрки нам ещё никогда не доставались!

В конце урока учитель рассказал нам, что он думает о враньё. По его мнению, враньё — это признак фантазии, поэтому барон Мюнхгаузен так известен в мире.

— Можно врать, — сказал он, — если к тому вынуждают угрожающие тебе обстоятельства, но не следует врать, если от этого кто-то может пострадать.

Мне показалось, что это правильная мысль.

Урок заканчивался, и тут встал Маркус Тукерман. Он не мог сдержаться и заметил:

— Вы не должны были ставить пятёрку Ханне. То, что она рассказала, было не выдумкой, а чистой правдой!

— Это правда? — спросил учитель.

Маркус принялся кивать, как заводная кукла:

— Такая же правда, как то, что я стою перед вами, господин учитель.

Учитель грустно покачал головой:

— Тогда и тебе, Маркус, не стоило спешить раскрывать мне глаза. Мы же договаривались врать, а не рассказывать правду!

Пятёрка осталась у меня, и это был замечательный урок. А на перемене я Маркусу ужасно отомстила. Как я это сделала, лучше умолчу. Ты теперь сам можешь решить, верить во всё это или нет. Вообще говоря, сама себе я бы верила не всегда и не во всём.

Я вспомнила, что у тебя через две недели день рождения. Может быть, ты уже будешь к этому времени дома, а может, и нет. Вот когда посылаешь открытку, всегда стараешься отправить её заранее, чтобы она пришла в день рождения. Но как это сделать бутылочной почтой? Никак. Но всё же попробую.

Обычная открытка слишком велика, чтобы поместиться в бутылке, да и подарок в неё не войдёт. Но тебе повезло: дочь у тебя сообразительная. Я смастерила совсем маленькую поздравительную открытку. Ты уже её нашел? Посмотри получше, она действительно совсем небольшая. Чтобы её прочитать, тебе понадобятся очки. Я отправляюсь спать, а свою почту отправлю завтра.

Спокойной ночи и тебе.

Твоя дочь Ханна

6. Каролина за домом

Исследователю морей и океанов

господину Клаусу Майвальду,

Индийский океан

Милый папа!

Как у тебя дела? У нас всё хорошо.

Есть масса причин, чтобы тебе уже вернуться домой. Одна из них состоит в том, что ты должен поговорить с тренером нашего футбольного клуба, который не хочет меня брать в команду. И знаешь почему? Правильно. Потому что я девочка! Как будто от меня это зависит. Разве я сама хотела родиться девочкой? Нет!

Что же мне теперь делать? Футбольной команды для девочек у нас в городке нет. Только в школе, так в ней я и так участвую. Вчера мы играли против другого класса, и я в первом периоде забила два мяча. Можешь немного погордиться своей дочерью. А во втором периоде я не забила больше ни разу, потому что стояла в воротах. Мы выиграли: семь — три.

Папа, мы так давно не получали от тебя известий! И писем от тебя не приходит. Это плохо, но ведь в океане нет почтовых ящиков…

Тогда я буду больше писать и рассказывать о вещах, которые тут у нас происходят в больших количествах. Вот, например, с Каролиной — это было что-то страшное. Недавно к нам в сад зашел полицейский, когда я как раз вышла из дома и собиралась к жирафе. Полицейский спросил, дома ли мои родители.

— Нет, — сказала я, — моих родителей нет. Мой папа исследователь морей и океанов и находится сейчас в Индийском океане, а мама работает. Она врач по необычным болезням.

Это было сущей правдой, но полицейский как-то странно на меня посмотрел. Вообще-то, мама была дома, но была занята с пациентом. Мама говорит, что когда она в кабинете, её ни для кого нет. Что тогда она — как все обычные люди, которым нужно на работу ходить в офис или на завод: тогда их тоже нет дома.

Полицейский мне рассказал, будто соседи пожаловались, что наша жирафа просунула шею через забор и съела все листья с единственного соседского дерева.

Что ты скажешь, папа? Видимо, наши соседи довольно бедны: у них только одно дерево. Когда приедешь, скажи им, чтобы они посадили себе ещё деревьев, только подальше от забора.

Но я тогда очень испугалась: вдруг он обнаружит Каролину, заберёт её с собой или отдаст в зоопарк. Как думаешь, мог бы он сделать такое? К счастью, Каролина была за домом, и её не было видно даже с улицы.

Я пожала плечами:

— У нас есть только один зверь, это наш кот, — и указала на Чарли, который лежал в гамаке. — Посмотрите, разве он похож на жирафу? У него такая короткая шея! К тому же он не вегетарианец и не ест листьев. Кто знает, что видели соседи?

Я всё время думала: «Каролина, только оставайся на месте!» Наверное, это была телепатия, и Каролина не показывалась.

Однако полицейский настаивал:

— Но дерево с одной стороны выглядит действительно голым. Могу я осмотреть сад?

У меня сердце ушло в пятки: что же мне теперь делать? К счастью, у полицейского заговорила рация, он приложил её к уху, в ней что-то заскрипело и зашуршало, и он кому-то сообщил:

— Выезжаю немедленно!

Он дал мне свою визитную карточку и сказал:

— Я должен идти. Если ты в округе увидишь жирафу, сообщи мне, поняла?

— Поняла, — кивнула я.

Полицейский пошел к своей машине, но у ворот остановился. Посмотрев на табличку на воротах, он заметил:

— Если твоя мама работает, как ты говоришь, она должна быть дома.

— К сожалению, сегодня у неё день посещения больных на дому. Но я передам ей от вас привет, когда она вернётся.

Правда, это было остроумно с моей стороны?

По лицу полицейского было видно, что он хотел сказать еще что-то, но промолчал, сел в машину и уехал. А я пошла за дом и погладила Каролину по длинной шее.

Это было действительно ужасно, я очень испугалась тогда. Почему соседи обратились в полицию? Сказали бы нам, и мы бы подарили им новое дерево. Но полиция… Они могли бы забрать Каролину за плохое поведение? Мне придётся постараться и воспитать в ней хорошие манеры, но на это уйдёт какое-то время.

Вот как раз идет человек, страдающий хохотунством. Я его не вижу, но прекрасно слышу — ведь окно в моей комнате открыто. Он по-прежнему смеётся. Мама говорит, что это сложный случай.

Я сейчас представила себе, что болезнь нашего смехача заразна, — тогда все люди вокруг начнут смеяться. Останутся лишь немногие, кто будет только тихонько усмехаться, зато остальные станут хохотать по-настоящему громко. Какой поднимется шум!

Милый папа, я написала тебе уже столько серьёзных вещей и ещё ничего весёлого, хоть и обещала веселить тебя в каждом письме. Сегодня я ещё тебе напишу про смешные профессии.

Первая — это «моретибр». Он поможет, если ты захочешь стибрить море. Вторая — «облакочёс». Это очень важная профессия, поскольку у облаков нет рук, чтобы почесаться, если им захочется. Облакочёсами могут работать только очень высокие люди. Коротышки же могут работать облакочёсами, только если у них есть воздушный шар или вертолет.

Или вот «бананогнун»: если бананы сгибать, их намного больше войдет в коробку. Или «сокушатель». Он появляется тогда, когда кто-то не хочет есть в одиночестве или если после обеда на тарелках что-то остаётся.

Себе профессию я уже придумала: хочу быть путешественницей во времени. Хотя можно оставить это как хобби. Кроме того, путешествия во времени надо ещё изобрести, и изобретателем как раз буду я.

Знаешь, в чем смысл путешествий во времени? В том, чтобы, отправляясь в те прошедшие дни, которые были особенно хороши, переживать их заново и радоваться ещё раз. Помнишь, как мы все вместе ездили на остров Борнхольм? Это был чудесный день! А можно ещё будет отправиться в более далекое прошлое и помогать людям современными изобретениями. Предположим, слесарь отправится в Средние века. Там он сможет изготовить краны с водой, чтобы людям не надо было больше ходить к колодцу. Конечно, я отправилась бы вместе с ним в качестве гида.

Если я сейчас не остановлюсь, письмо выйдет таким большим, что не влезет ни в одну бутылку. Поэтому заканчиваю.

Милый папа, нам всем тебя не хватает! Поспеши, пожалуйста!

Обнимаю тебя.

Твоя дочь Ханна

7. Мысли как водопады

Исследователю морей и океанов

господину Клаусу Майвальду,

Индийский океан

Милый папа!

Сегодня ты наконец-то вернёшься домой! И мне больше не придётся писать письма, ведь я всё смогу рассказать тебе вечером. Но я всё равно напишу. Наверное, это уже привычка. И потом — мне нравится тебе писать. Когда мысли записываешь, они другие, совсем не такие, как если их просто произносить вслух. Когда пишешь, мысли текут, как река. Когда говоришь — это водопад, а иногда — жиденький ручеек.

Собственно, мысли — это загадка.

Но сейчас — о другом. Я видела тебя по телевизору. В программе новостей. И узнала, хоть у тебя и выросла огромная борода. Но ты это уже знаешь, я сказала это тебе по телефону. Интересно, ты её уже сбрил? Если нет — сможешь побриться дома. Мама сказала: «Он выглядит, как пират. Кто знает, чем он там, в океане, на самом деле занимался. Может, охотился за чужими кораблями и успешно их грабил». Мама иногда бывает такой смешной!

Но пару дней назад нам было совсем невесело. Сначала наснапугали по телевизору, когда передали, что ты попал в этот опасный шторм. Но я точно знала, что с тобой ничего не может случиться. Ты же сам говорил! Мама взъерошила мне волосы и заметила:

— Наш Клаус уже взрослый. Он сумеет о себе позаботиться.

Ты нам по телевизору передал привет. Но не сказал, доходили ли до тебя мои бутылочные письма.

И когда ты звонил, у нас не получилось толком поговорить, потому что я просто выла — от радости.

У меня обычно столько мыслей в голове. Я не знаю, хорошо ли это. А у тебя так же? Я одновременно думаю о маме и Каролине, о тебе и Чарли… И о домашних заданиях.

Например, когда Каролина ещё подрастет, я смогу по её шее спускаться в сад: это и лестницу сбережёт, и время сэкономит. И Каролине это будет не в тягость.

На днях по телевизору была передача про Африку и жирафов. Боже, какие они огромные! Намного больше нашей Каролины! Я знаю, что она ещё ребенок, но, может, она — из особого вида жирафов? Например, карликовая жирафа? Будем надеяться, что она у нас никогда не заболеет. Я имею в виду, что с такой длинной шеей можно быстрей заработать воспаление горла, чем с короткой. Но ничего. Ведь мама тут. У неё наверняка и для Каролины найдутся таблетки или капли.

Ты, наверное, думаешь, что я слишком много сижу перед телевизором, но это не так. Правда, иногда там можно узнать что-то новое. Например, когда жирафы в Африке завидят дерево, они думают: «Хм, его можно было бы общипать на завтрак», — и отправляются к деревьям с подветренной стороны. Представляешь? Как будто у деревьев есть носы и они издалека чуют жирафов.

Деревья — как звери, они тоже не хотят быть съеденными. Но парой листочков им приходится поделиться. В какой-то момент листочки перестают быть вкусными для жирафов, и те идут к следующему дереву.

Господин Янсен сказал, что деревья — самые сильные живые существа на Земле. Многие люди думают, что деревья вовсе не живые, потому что они не могут передвигаться. Но я думаю, что деревья живые, и даже очень. Жирафы — тоже сильные существа, и очень красивые.

Думают ли звери? Мы этого никогда не узнаем, потому что звери не могут разговаривать.

И предметы тоже наверняка думают. Стол в моей комнате, наверное, думает: «Неужели этой девочке обязательно нужно так давить локтями на столешницу? Это же больно. Могла бы меня иногда прибрать и протереть мягкой тряпочкой». Платяной шкаф думает: «Белье так хорошо пахнет!» Автомобиль думает: «Вот уже целый час я стою в пробке. Мне скучно, дай-ка посигналю!»

Я тебе расскажу историю о столе, которую сама придумала. Был однажды в обычной кухне совершенно обычный стол, недовольный своей жизнью. Ему надоело постоянно быть обсыпанным крошками и измазанным мармеладом. По ночам, оставаясь в одиночестве, он мечтал о лучшей доле: он мог бы стоять у волшебника, и тогда на нём совершались бы магические ритуалы. Ему хотелось участвовать в телевизионном шоу или красоваться во дворце президента страны, чтобы за ним сидели важные люди со всего мира и говорили важные вещи. Столу казалось, что даже в музее ему было бы лучше, чем на кухне. Тогда он был бы отполирован до блеска, и все бы им любовались. Но все это только мечты — ведь стол не мог двигаться, его ножки были слишком неловкими, одеревенелыми и негнущимися. Бедняга думал о лучшей жизни, даже когда его уже переставили на чердак. Потом его вынесли на улицу. Рядом с ним лежало всякое старье: грязные ковры, сломанные лампы и шкафы. А затем пришли двое мужчин и отправили всю рухлядь в мусорный контейнер. Тогда стол понял: вот и пришёл его конец.

Я заметила: большинство мыслей собираются вокруг забот. Но не все. Есть истории, где весёлого больше, или вообще какие-нибудь смешные бессмыслицы. Они весёлые, многие взрослые этого не понимают. Может быть, когда я вырасту и стану учительницей, научу людей делать глупости.

Я сижу у окна своей комнаты, и мне видна улица. Буду писать, пока ты, папа, не появишься. Мама спрашивает, не спущусь ли я с ней в сад встречать тебя. Когда ты приедешь и увидишь, как мы сидим на садовых качелях и болтаем ногами, то сразу поймёшь, что у нас все хорошо. Но я лучше останусь тут, наверху, и буду писать свое бутылочное письмо.

Наш сад такой большой и красивый, в нём мне особенно нравятся яблони и трава. И, конечно, Каролина, которая уже давно стала частью сада. На старой стене я часто вижу греющихся на солнце ящериц. Однажды я попробовала поймать одну, чтобы немного подержать в руке. Наверное, она дремала, и мне удалось её схватить. Но через секунду в моей руке остался лишь хвост, который ящерица просто отбросила. Было ли ей больно? Я думаю, что нет, и хвост у неё скоро снова отрастёт.

Сегодня довольно тихо, и время ползёт по саду, словно змея.

Вот внизу останавливается машина. Выходит человек, которого я не знаю. За ним другой — я его знаю! Мама уже на улице. Ты побрился, твоё лицо снова можно узнать. Сегодня мы устроим большой праздник — мама, ты и я, Каролина и Чарли. Возможно, придёт и смеющийся человек. Будет весело.

Вот ты смотришь вверх и машешь мне.

Я подожду ещё пару секунд, прежде чем сойду вниз.

Примечания

1

Муфлон — дикий баран, отличающийся резким запахом.

(обратно)

Оглавление

1. Наша жирафа и мы

2. Ленивый человек

3. Крылатые слова

4. Летающий Оливер

5. Пятёрка по вранью

6. Каролина за домом

7. Мысли как водопады

*** Примечания ***