Как Маша поссорилась с подушкой [Галина Владимировна Лебедева] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Галина Лебедева Как Маша поссорилась с подушкой
Как Маша поссорилась с подушкой
Уложила мама свою дочку Машу спать. Погасила свет и ушла к соседке. Лежала Маша, лежала — никак сон не приходит. То ей жарко, то жёстко, то подушка высоко, то подушка низко. Рассердилась Маша — и ну кулаком подушку месить: — У, противная, жирная, душная! А потом давай ногами дрыгать. Одеяло на пол сбросила и говорит: — И ты убирайся, тяжёлое, кусачее! Простыню стянула: — Без тебя лучше, а то всё на пол съезжаешь. Слезла Маша с кровати, ногой топнула. — Надоела мне эта кровать! Спи да спи! Скучно! Сунула она ноги в тапки и, как была, в длинной ночной рубашке, потихоньку вышла из комнаты. Смотрит, дверь на крючок не заперта — сквозь узенькую щёлку лунный лучик на пол ложится. Постояла Маша, послушала… Тихо. Только в саду соловей поёт, а ему отзывается с пруда лягушка. Маша поёжилась и осторожно спустилась по ступенькам в сад. — Ах, как весело не спать! Ах, как весело не спать! — запрыгала она на одной ножке. Побежала Маша по дорожке, а из будки на неё собачка Тявка: — Р-р-гав! Кто идёт? — Это я, Маша. — Что ж ты не спишь? Поздно ведь. — Да у меня кровать плохая, неудобная… Я на неё обиделась. Вот и спать не иду. — Ну и правильно, — говорит Тявка. — Лучше всего спать в конуре. Ляжешь на подстилочку, свернёшься колечком, морду под хвост, — и такие тебе сны снятся! Ну-ка, полезай! Пока я дом стерегу, ты поспи. — Ой, как интересно! — обрадовалась Маша. Опустилась на коленки и влезла в конуру. Попробовала свернуться колечком, как Тявка делает, — не получается. Жёстко, тесно. Поворочалась Маша, поворочалась — неудобно колечком лежать. Тявка морду в будку сунула, а у неё в зубах старая кость. — На вот тебе косточку, — говорит, — с ней слаще спится. — Спасибо, Тявка, — сказала Маша и выползла из конуры. — Хороший у тебя домик, но только спать мне в нём не хочется. — Экая ты привередливая! — обиделась Тявка. — Никак тебе не угодишь. Влезла она в конуру, а Маша побежала в курятник — посмотреть, снесла курочка Ряба ей пёстренькое яичко или нет. Пробралась она через мокрые мальвы к сараю. Отодвинула щеколду и открыла дверь. Глядит, сидят куры на жёрдочке, нахохлились — спят. Только петушок не спит. Чуть Маша в щель голову просунула, как Петька встряхнулся, головой завертел. — Кто-кто-кто? — спрашивает. — Тише, тише, Петька, это я, Маша. — Тебе чего? — строго говорит Петька. — А я, Петь, пришла узнать, снесла курочка Ряба мне пёстрое яичко или ещё нет? — Ишь ты какая ско-ко-ко-рая! — рассердился Петух. — Каждый день только белые яички несутся. А пёстренькие редко получаются. Иди-ка ты лучше спать. — Да я не могу. — Почему? — Я на свою кровать обиделась. Неудобная она. Никак не уснёшь на ней. — Да-а, то ли дело на жёрдочке! — согласился Петух. — Потеснее друг к дружке прижмёшься, перья распустишь, глаза закроешь — и спишь себе до утра. Хорошо! Полезай к нам! Кое-как влезла Маша на жёрдочку, ножки поджала, голову в плечи втянула — сидит. С одного бока её курочка греет, с другого — петушок. И вправду хорошо — тепло. Задремала Маша да с жёрдочки и свалилась. Хорошо, что на полу в курятнике была солома постелена, не очень Маша ушиблась. — Эх, ты, — засмеялись куры, — крепче держаться надо! Выскочила Маша из курятника — да бегом. Села она на крыльце. На луну смотрит, а спать не идёт. Вдруг мимо неё какая-то птица пролетела, а потом — хлоп! — и ей на колени села. Смотрит Маша, а это какая-то чудная птица, на мышку похожа, только у неё нет хвоста, а зато есть мягкие чёрные крылья. — Здравствуйте, — говорит Маша. — А вы кто? — Я Летучая Мышь. Я днём сплю у вас на чердаке, а ночью летаю. А почему ты не спишь? — У меня кровать неудобная. Лежишь, лежишь, никак не можешь уснуть. — Да, я тебе очень сочувствую, — вздохнула Мышь. — Лёжа спать плохо, да ещё на кровати. Хочешь, я тебе помогу? — Хочу! — обрадовалась Маша. — Тогда следуй за мной на чердак. Мышь плавно взмахнула крыльями и полетела в слуховое окно. А Маша полезла на чердак по шершавой деревянной лестнице. На чердаке в тёмном углу качалась паутина, из окна тянуло холодом. — Вот моя спальня, — сказала Летучая Мышь и подняла мордочку вверх. — Признаюсь, я ужасная соня, так люблю поспать! — А где же ваша кроватка? — спросила Маша. — В том-то и дело, — засмеялась Летучая Мышь, — что я обхожусь без всякой кроватки. Ах, какие чудесные сны снятся мне! Стоит только взобраться под самый потолок, уцепиться лапками вон за тот гвоздик и повиснуть там вниз головой. Всё снится вверх ногами. Ну что же ты стоишь? Полезай ко мне наверх, я уступаю тебе свой любимый гвоздик! Маша вспомнила, как она свалилась в курятнике с жёрдочки, и потёрла ушибленную коленку. «Как я буду там спать? — подумала она. — Вниз головой? Я же свалюсь! И как-то здесь неуютно…» В слуховое окно в последний раз заглянула луна и спряталась за тучу. Стало совсем темно. Маша поёжилась. — Ну, где же ты? — позвала её Летучая Мышь сонным голосом. — Я уже засыпаю! Маша ничего не ответила и стала потихоньку спускаться по шаткой лестнице вниз. Через щель в заборе она вылезла из сада и спустилась к пруду. Лягушки от страха квакать перестали и — бултых, бултых! — в воду. Старая Цапля от испуга взмахнула крыльями. — Кого это там принесло? — проворчала Цапля и покрутила длинным носом, но потом увидела девочку и успокоилась. — Чего бродишь, лягушек моих пугаешь? — Мне спать не хочется. — Хе-хе-хе! — простуженно закашлялась Цапля. — Я-то думала, что мне одной, старухе, не спится — ревматизм от сырости. А у тебя какая печаль? — Да никакая, — замялась Маша, — просто скучно каждый вечер спать ложиться. — Верно, скучно, по себе знаю… Такты это… полезай-ка сюда ко мне в камыши, будем дружить. Я тебя малосольным лягушонком угощу, а потом рядышком в тине на одной ноге стоять будем. Я тебя крылышком прикрою. А у Маши подол рубашки в росе намок, ноги озябли. — Я лягушек боюсь, — захныкала она, — и вода мокрая!.. Не буду спать в твоём доме! — У, ты, рёва! — рассердилась Цапля. — Уходи-ка ты, и поскорей! Мне сырости и без тебя хватает. Отвернулась Маша. «До чего же мокро и холодно спать в лягушачьем пруду, — думает она. — Сейчас бы в постельку, под тёплое одеяло… И никакое оно не кусачее, а очень даже хорошее. И подушка мягкая». Идёт Маша домой. Пробралась на цыпочках в свою спальню. Подняла с пола одеяло и простынку, потом положила на место подушку и залезла в свою мягкую постельку. Зевнула и сказала: — А всё-таки ни у кого на свете нет постельки лучше, чем у меня!Как Маша нянчила воронят
Разбросала Маша игрушки, расшвыряла свою одежду, цветные карандаши по полу раскатала. Шагу ступить некуда — такой кавардак устроила. — Убирай! — сказала мама. — Пока всё не уберёшь, из комнаты не выйдешь! — Строго так сказала и дверь закрыла. — Не хочу, не умею! — заплакала Маша. Уселась в уголке на коврик, обняла коленки. — Пускай мама сама убирает. Только она так подумала, как вдруг прилетела большая Ворона и села на подоконник. Покрутила чёрной головой, крылья поудобней сложила и говорит: — Девочка, девочка, что ты плачешь? — Мне обидно. Меня мама наказала. Я убираться в комнате не хочу. А ещё мама говорит: «Пока всё не уберёшь — из комнаты не выйдешь. У тебя не комната, а воронье гнездо». — Ты воронье гнездо-то хоть раз видела? Да у тебя красота-чистота! Хочешь посмотреть, как я живу? — Хочу! — обрадовалась Маша. — Как интересно! Ворона растопырила крылья и подставила спину. — А как же мама? Она же не разрешит! — А она не узнает. Я во-о-он на той сосне живу — отсюда видно. Мы слетаем туда и обратно! Вжик-вжик! Маша села на Ворону, и они полетели вверх, прямо на сосну, на самую верхушку. Ох, как туг темно от густых колючих веток! Пахнет хвоей и смолой. Гнездо было криво-косо прилеплено к стволу. То ли вход, толи тёмная яма… Машу толкнула в спину когтистая воронья лапа, и она, споткнувшись, упала в кучутряпья и щепок. Из гнезда высунулась большая клювастая голова другой такой же, только старой, седой птицы. — Принесла? — раздался хриплый голос. — А то! — захохотала Ворона. — Принесла! Принесла! — запрыгали и заорали от радости воронята. «Какие же они все чёрные и взъерошенные», — удивилась Маша. — Начнёшь с уборки! — сказала Ворона-мать. — Вот тебе тряпка и веник. Чтоб было чисто! — Я не умею! Не хочу! Не буду! — отвернулась Маша. — Отпустите меня домой к маме! Но воронята окружили её и заплясали в весёлом хороводе: — Не отпустим! Не отпустим! А Ворона-мамаша посмотрела на девочку круглыми злыми глазами и тукнула её клювом в макушку. — Берись за дело! Ато видишь, какой у меня клюв? То-то! Маша выглянула из гнезда. Высоко-то как! Не слезть. Её дом внизу был не больше коробки от торта. И мама — маленькая-маленькая, просто куколка, в своём окошечке. — Мама-а-а-а-а! — изо всех сил крикнула Маша. — Я здеe-e-cь! Но сосна качалась, шумела ветками, и мама ничего не услышала. А воронята орали, кружась вокруг неё: — Новая няня! Новая няня! — Да, ты теперь наша новая няня, — сказала Ворона-мамаша, — будешь нянчить моих малышей. Завтрак, обед и ужин — бесплатно. Доедай за моими детками сколько захочешь. И спи тоже вместе с ними, вот здесь, — она подтолкнула Машу к кривому дивану. Продавленный матрац заскрипел и заныл под ней. Воронята так и запрыгали в каких-то стоптанных тапках прямо по подушкам. — Ура! Ура! Мы будем вместе спать! — Тише, тише, — радостно обнимала их мамаша, — новая няня будет вам рассказывать сказки по ночам. Старайся! — строго сказала она Маше. — Чтобы мне не приходилось тукать тебя клювом. Деваться некуда. Маша взяла веник и принялась сгребать мусор в кучу. — Как не стыдно вам всё бросать, поросята этакие! — говорила она птенцам. А те покатывались со смеху: — А мы хотим — и будем! А мы хотим — и будем! Ха-ха! «Как бы отсюда выбраться», — думала Маша, разглядывая гнездо. Из всех щелей свешивалась сухая трава, торчал мох. В углу деловито плёл паутину Паучок. Он быстро работал лапками. И ловко же у него получалось — такое кружево сплёл! — Добрый вечер! Как красиво… — вежливо начала разговор Маша. — А я вот не умею ничего делать, — пожаловалась она. — Вот мама может всё, за что ни возьмётся. — А ты не тяни время: берись и делай. Раз не получится, другой не выйдет, а там — глядишь и научишься. Я вот тоже сначала не умел. У меня ниточки всё рвались да пугались. А я терпеливо всё распускал и начинал снова. И теперь мои кружева развешены по всему лесу в каждой норе и в каждом гнезде. Вот и ты делай своё дело потихоньку, а я тебе постараюсь помочь. Паучок вылез из вороньего гнезда и на длинной паутинке стал спускаться вниз. Ветер подхватил его, и Маша увидела, как он, качаясь из стороны в сторону, исчез в гуще сплетённых веток. Солнышко осветило лес. На паутинных сетках вспыхнули бусинки росы. — Ах! Как хорошо, какое чудо! — Маша высунулась из гнезда по пояс. Но Ворона-мамаша больно тукнула её в макушку. — Вот тебе! Сказано: сидеть тихо! И не думай удрать, — не получится. Иди, мой посуду. Кухня у ворон была маленькая, тёмная и закопчённая. Сразу видно, что покушать они любили. Большие сковороды и жирные котлы надо было отмыть, отскрести и расставить на полках. — Ну и неряхи! — возмущалась Маша, засучивая рукава. Она старалась всё делать, как мама, и у неё потихоньку, полегоньку начало получаться. Банки с маринованными огурцами, помидорами и вареньем она чисто-чисто протёрла тряпочкой. На полки постелила белые салфетки. Заблестел медный чайник, засверкали чашки и тарелки. Старая Ворона-бабка, скрючившись, сидела в углу. Сквозь круглые очки она смотрела за девчонкой, чтоб та не ленилась. — Хорошая попалась работница! — кивала она носатой головой и возила стоптанными тапками под стулом, стараясь не мешать Маше мыть пол. А воронята в это время играли в прятки и из шкафа кричали: — Палы-выры! Чур-чура, я иду со двора! А когда это им надоело, они начали играть в конкурс красоты и показ мод. Воронята наряжались в мамашины юбки, платья и бабкины шали и, как манекенщицы, ходили туда-сюда по дивану и по столу, вертя хвостиками. — Куртки какие-то, штаны, носки! — разгребала кучи вещей Маша. — И всё валяется как попало, противно же! Стыдно! — упрекала она воронят. А они и не думали помогать и пели: — А мы не умеем! А мы не умеем! Не хотим, не будем! Не хотим, не будем! Как же Маша устала от их крика, возни и беспорядка! Паучок всё не возвращался, и она подумала с тревогой: «Как он мне поможет? Мама дома волнуется, наверно! Уже вечер, солнышко садится». — Сказку! Сказку! — кричали воронята. — Я не умею, я не знаю сказок для воронят. — Расскажи! Сама придумай! — не унимались они. И Маша начала: — Уложила мама свою дочку Машу спать. Погасила свет и ушла к соседке… В это время появился Паучок, за ним влетела Летучая Мышь и села рядом с Машей. — Вот эта девочка, — сказал Паучок. — Она хорошая, помоги ей. — Да мы ж знакомы! — сказала Летучая Мышь. — Ты же у меня в гостях была, на чердаке, помнишь? — Ой! — обрадовалась Маша. — Я вас сразу узнала! Но тут воронята заорали: — Кто это? Мы боимся! Летучая Мышь выпорхнула из гнезда и скрылась в темноте. «Всё пропало», — подумала в отчаянии Маша, когда обе вороны — мамаша и бабка — сунули носы к воронятам: — Чего разорались, спите! — Никого здесь нет, — поспешно крикнула Маша и стала продолжать сказку. Чтобы воронята уснули поскорей, она гладила их взъерошенные макушки, а сама думала: «А что если мне придётся здесь жить всегда?» Уже и месяц взошёл, а Мышки всё не было.Как Маша помирилась с Катькой
Подарили Маше на день рождения куклу Барбару. В розовом бальном платье, глазки голубые, волосы золотые кудрями по спине так и вьются. А в придачу — кукольный дом в три комнаты, а позади домика — гараж. Нажимаешь на кнопочку — дверь уезжает вбок и длинная чёрная машинка выкатывается, готовая ехать куда угодно. Руль, кресла, — всё-всё настоящее, только маленькое. А в домике — кроватка, диванчик, стулья, столики! Ванная комнатка с настоящим душем и зеркалом. А какой гардероб с приданым! Тут и платьица, и юбочки, и купальники, и свадебный наряд! — Ой, красота! — обрадовалась Маша. Уж и не знает, где это всё поставить. — Это ж сколько места надо! И куда теперь я всех старых своих дену? Мишка уже лысый, шёрстка свалялась. А у Кота Котофеича уши отрываются, вон, нитки видны. А уж кукла Катька совсем никуда не годится: волосы спутанные, платье мятое. — Да брось ты их, — засмеялась Барбара, — таких и на улицу стыдно вынести, засмеют! Недолго думая, сгребла Маша все свои старые игрушки в кучу и сунула под кровать. А кукольный домик поставила на стол у окна. Маша в комнатках у Барбары всё по местам расставила. Всё ей нравится: и крошечные чашечки, и рюмочки, вилочки, ножички, — чудо какое-то! В бутылочках настоящее вино светится: красное и золотистое. Барбара целый день перед зеркалом вертится: то одно платье наденет, то другое. Маша её и умывает, и причёсывает, и кормит, и на машинке катает… Незаметно день прошёл. Мама уж который раз кричала ей с кухни: — Спать пора! А Маша в ответ только: — Сейчас, сейчас! Ещё немножко! Но вот Барбара улеглась в свою кружевную постельку. — Спокойной ночи, моя куколка! — Бай-бай! — зевнула Барбара, и дверка в домике закрылась. Всё в доме стихло. Маша лежала и смотрела на свой домик. Она и думать забыла про куклу Катьку Мишку Зайку и Кота Котофеича. Бедняги вздыхали и охали под кроватью. Обидно им, да и на голом полу жёстко, холодно. Поплакали они, поплакали, потом нашли меховые мамины тапки и улеглись в обнимку на коврике. Пришла мама, укрыла Машу потеплее, потрогала лоб — горячий! Ай-яй-яй! Она поставила Маше градусник. В комнате было жарко — мама открыла форточку и потихоньку вышла. В это время в домике у Барбары зазвонил белый телефончик. Потом там что-то зашевелилось, упало, и пробежали быстро маленькие ножки, — топ-топ-топ. «Это Барбара встала, — догадалась Маша. — Вот чудеса! Надо не спать! А всё подсмотреть, что будет дальше». — Алло! Алло! Привет! — кричала Барбара в трубку. — Меня подарили какой-то глупой девчонке. Она сковородку повесила на стенку в ванной, а меня спать уложила в бальном платье! — и Барбара расхохоталась. — А вы там как? Не соскучились ещё? А то — приезжайте в гости! Устроим вечеринку! Маша слушала, засыпая, и огорчалась: — Надо же, я — глупая. Весь день мне улыбалась, а теперь ябедничает. Только Маша заснула, и ей начал сниться сон, как вдруг: — Маша! Маша! Да проснись ты! Ко мне гости едут. Скорей причеши меня, да нарежь бутерброды с колбаской и с сыром. Ну, долго ты будешь лежать? И тут из-под кровати вылезла кукла Катька, а за ней: Мишка, Зайка и Кот Котофеич. — Чего кричишь! Не видишь разве, наша Маша заболела, её будить нельзя! — строго сказала Катька. — А ты кто такая, что мне указываешь? — Я кукла Катька, а это мои друзья. Нас подарили Маше уже давным-давно, когда ей только годик исполнился. — Мы теперь под кроватью живём, — сказал Мишка с достоинством. — Ничего, привыкнем, — выглянул из-за его спины Зайка. — В тесноте, да не в обиде, — добавил Кот Котофеич, преобняв друзей. — А я — Барбара. Я королева красоты. Видите, какое у меня красивое платье? А это мой дом, а в гараже — моя машина. — Очень приятно, — вежливо сказал Мишка. — А наш грузовик во дворе, возле Тявкиной конуры. Мы завтра собирались на рыбалку все вместе ехать. Поедешь с нами? — Что? Рыбалка? Фи… Мне это не интересно. Давайте лучше поиграем в показ мод. У меня есть магнитофон, сейчас как заведём весёлую музыку! — Нет, лучше в салочки, — сказал Зайка. Но Катька приложила пальчик к губам: — Тише! Какая музыка, шуметь нельзя! Вот поправится Маша, тогда и в прятки, и в салочки, — во что угодно. — Тогда давайте потихоньку в больницу играть. Чур, я буду врачом, — предложил Мишка. — Катька — медсестрой, Кот Котофеич и Зайка будут санитарами, а ты, Барбара, будешь больная. Мы тебя будем лечить: мазать зелёнкой, забинтовывать, делать компресс и клизму! — Ура-а-а! Давайте! — запрыгали все от радости. — Сами вы больные. Ишь, чего захотели! Ко мне друзья едут, а я их встречаю: здрассте! Вся в зелёнке. — Наоборот, класс! Сразу после больницы будем играть в баню и в прачечную! — воскликнула радостно Катька. — Точно! Чур, я банщик! — крикнул Мишка. — Будем купаться, стирать бельё, потом сушить, гладить, — наперебой кричали Зайка и Кот Котофеич. — Как раз у тебя и ванна есть, и утюжок, — по-хозяйски заглядывала в домик кукла Катька. — Настоящая игра начнётся! Мы с Машей так всегда играем. — Ну уж нет! Ишь чего! В ванну я вас не пущу и утюг не дам, — отвернулась Барбара. — Тогда давайте играть в свадьбу. Ты, Барбара, будешь невеста. — А жених кто? — Барбара с недоумением обвела глазами команду претендентов. — Могу я, — сказал Мишка. — Зайка тоже годится. А Кот Котофеич пусть женится на кукле Катьке. Венчаться поедем на твоей машинке. — Вот здорово! — обрадовались все, но Барбара надулась: — Ну уж нет. Во-первых, у меня уже есть жених. Его зовут Дэн. Мы с ним ещё в магазине познакомились, на одной полке стояли, а во-вторых, в моей машинке вам не уместиться. Вы все толстые и косооапые. Мне с вами скучно. — У меня к вам встречное предложение. Вы все будете моими слугами. Мишка — шофёр, Заяц — дворник, Кот — сторож, а ты, Катька, марш на кухню мыть посуду. — А в чём смысл игры-то? Ты-то что будешь делать? — спросил Кот-Котофеич. — В этом-то всё и дело, что я — это не вы! Я буду Барбара! И тут в дверь позвонили, послышались голоса и шаги в прихожей. Барбара скрылась в своём домике, а вся компания, толкаясь, кинулась под кровать. Им было всё видно: к Маше приехал врач — дяденька в очках, в белом халате, с чемоданчиком. От любопытства они вылезли чуть ли не на середину комнаты. Мама увидела их, быстренько подняла и сунула к Маше под одеяло. Уходя, врач сказал: — Горчичники — обязательно. А главное — лежать в постели, принимать всё, что я прописал, и побольше чаю с мёдом и малиной.— Не хочу горчичники! Они жгутся! Не буду микстуру пить, она противная! — заплакала Маша. — А мы сначала лекарство Барбаре дадим. Где она? И мама открыла дверцу кукольного домика. Но Барбары там не оказалось. Она, как услышала этот разговор, сразу спряталась. Зато Зайка, Мишка, Кот Котофеич и конечно же Катька дружно закричали: — Нам! Нам горчичники! И микстуру, и таблетки тоже! Обрадовалась мама: — Вот молодцы, ложитесь рядышком. Будем лечиться вместе. Маше микстуру — раз ложку! — и всем тоже. Маше два горчичника на спинку — и всем: Мишке на животик, Зайке, Коту и Катьке — два. Лежите, терпите, скоро приду — сказала мама и пошла на кухню чай заваривать. Маша терпела горчичники из последних сил, чтоб не заплакать. Барбара выглянула из окошечка: — Как ты думаешь, мне больше идёт белое платье или красное? — Красное, красное, — стараясь улыбнуться, сказала Маша. — Иди сюда, на подушку, побудь со мной. Знаешь, как мне больно! — Я же помну платье, — возмущённо захлопала ресницами Барбара. И снова спряталась. Маша заплакала от обиды, а мама подумала, что от горчичников и прибежала скорее их снимать. Одна Катька всё понимала: — Не плачь, Маша. Зато мы тебя любим. Обняла Маша свою Катьку, и Зайку, и Мишку тоже, и Кота Котофеича. И стали они пить чай. Мишка ел мёд большой ложкой, а Кот Котофеич вымазал вареньем усы и всё время облизывался. «Какие они все смешные, — думала Маша. — И совсем они нестарые, а очень даже хорошие. Вот встану завтра, пришью Мишке ухо, а Зайке сошью штанишки. Куклу Катьку надо только отмыть, причесать да в новое платьице нарядить». Когда напились чаю, мама сказала: — А теперь — спать! — и ушла, погасив свет. Вот тут-то всё и началось. В открытую форточку влетел вертолёт, игрушечный, но совсем как настоящий. Он сделал круг по комнате и сел точно на середину стола перед домиком. Мотор выключился, и по трапу сбежала к Барбаре её подружка Нэлли, такая же красотка, только с чёрными волосами. Они так и бросились друг к другу в объятья. — Хорошо выглядишь! — Ой, нет, ты лучше! — Ты просто звезда! — А ты супер! Из вертолёта выпрыгнул красавчик-спортсмен. Кепочка, очки, белые брючки, — всё такое модное! — Дэн! — завизжала Барбара и повисла у него на шее. Гости вошли в домик к Барбаре, и там начались танцы под грохот барабанов и вой гитар. Когда они устали отплясывать, Барбара предложила гостям покататься на машинке. Дэн сел за руль, а подружки разместились сзади. Машина рванулась и помчалась по столу со страшной скоростью. Нэлли и Барбара визжали на виражах и громко хохотали. «Бессовестные! — наблюдая за ними, думала Катька. — Как они могут так себя вести, тем более, что Маша болеет. И совсем у них не интересно. Подумаешь! Орут и скачут, а игры-то никакой и нет. Совсем не весело». Луна уже спряталась за дерево, когда гости стали прощаться с Барбарой. — Бедная я, бедная, — стонала Барбара, обнимая свою подружку, — я не вынесу здесь и недели с этой деревенщиной. Такая скука в этом захолустье. Я умру с тоски без вас. — Мы тебя спасём, — решительно сказал Дэн. — Садись в вертолёт. — А как же мои платья, мои зеркала и всё-всё? Как же мой домик и моя машина? — Да брось всё, у нас в магазине этого добра полно, — подсаживая её в кабину, сказал Дэн. Винт завертелся, вертолёт поднялся и вылетел в открытую форточку. Маше стало лучше. Уже рассветало, розовело небо, и кукла Катька вздохнула с облегчением. А на третий день с утра пораньше Мишка уже сигналил во дворе, сидя за рулём своего деревянного грузовичка. — Эй! Скорей все в кузов! Поехали в лес за земляникой! Зайка и Кот Котофеич залезли в машину, а Маша взяла Катьку в новом платье на ручки и побежала с друзьями в лес. О том, как Маша поссорилась со своей Катькой, вскоре все позабыли. И теперь и вспомнить-то никто не вспомнит, как там звали эту воображалу-сплетницу… ну как её там?..
Последние комментарии
1 час 37 минут назад
1 час 58 минут назад
2 часов 23 минут назад
2 часов 27 минут назад
11 часов 57 минут назад
12 часов 1 минута назад