Самый темный секрет [Джена Шоуолтер] (fb2) читать онлайн

Джена Шоуолтер Самый темный секрет

Глава 1

Страйдер, хранитель демона Поражения, прорвался через огромные входные двери крепости в Будапеште, которую он делил вместе со всё растущим числом друзей - ставшими братьями и сестрами больше в силу обстоятельств, чем по крови - но сражаясь бок о бок с бесспорным удовольствием, они становились всё ближе друг другу.

Он, черт возьми, сделал это. Сделал. Это. Преследуя своего врага через весь континент, пожертвовав одной из четырех божественных реликвий, необходимой чтобы найти и разрушить ящик Пандоры - и да, он собирался преодолеть все трудности для этого - после того как насекомые буквально сожрали его заживо, после того как его (кхм) разделали словно цыпленка (кхм), он в конце концов выиграл. И черт его побери, если он не готов отпраздновать это.

- Я король мира, суки. Идите и погрейтесь в лучах моей славы. - Его голос эхом прокатился через фойе в ожидании.

На приветствие никто не откликнулся.

До сих пор. Усмехнувшись, он переместил женщину, всё ещё находящуюся без сознания и лежащую у него на плече, в более удобное положение. Более удобное для него. Она была его врагом, которого он выслеживал, и девушкой, от которой у него словно водили долбаной рукояткой меча по его поджелудочной железе. Он едва сдерживался, что бы не кричать на каждом углу о том, что он сделал и что раздобыл. Он засунул её в мешок и подписал, детку.

Он крикнул: - Папочка дома. Кто-нибудь? Кто-нибудь?

Снова никто не ответил. Его улыбка сникла.

Чёрт побери. Когда он потерпел единственное своё поражение, он боролся с болью долгое время. Когда же он победил, хотя… боги, это было подобно сексуальному напряжению, энергия гудела в его венах, раскаляя, воспламеняя его. Это было похоже на рвение бойфренда. И, о ад, двенадцать воинов и их женщин живших с ними, все же не ждали его, что бы поприветствовать дома? Даже при том, что территория теперь была заставлена ловушками и наблюдалась под мониторами, и кто-то обязательно должен был вдарить ему кулаком по морде ещё пять минут назад?

В прямом смысле.

Но он это заслужил по его предположению. Прошло семь дней, в течении которых он не звонил и не посылал им смс. Технически, это была не его вина. Он был немного занят, доставляя себе радость. При последней связи ему сказали, что опасность миновала и все могут возвращаться сюда, таким образом он перестал волноваться а-ля -я-должен-знать-всё-обо-всех.

Итак, замечательно. Не важно. От того факта, что никто не хотел играть он напрягся. Теперь он мог позаботиться об одном маленьком деле.

- Спасибо ребята. Вы лучшие. Правда. - И вы все можете мне отсосать!

Страйдер шагнул вперед. Что бы утешить себя он представил, что когда его пленница очнётся, то обнаружит себя запертой в четырёх стенах в клетке. Просто отлично. Тогда его взгляд остановился на незнакомой обстановке, и усмешка сползла с его лица. Он резко остановился.

Он отлучился только на несколько недель, как, решил он, и большинство остальных, и за это время кто-то умудрился превратить их ветшающее чудовище, как они звали свою обитель, в музей. Пол, ранее из крошащегося камня и цемента, блистал теперь белым мрамором в прожилках янтаря. Соответствующие полу стены теперь были облицованы полированным розовым деревом.

Прежде винтовую лестницу покрывали трещины, а сейчас она блестела, и не из-за проблем со зрением, безупречные позолоченные перила уводили взгляд выше. В углу, обтянутый белым бархатом стул был прислонён к отражающей панели, и за ним виднелись бесценные артефакты - яркие вазы, инкрустированные драгоценными камнями шкатулочки и древние наконечники копий - и всё в застеклённых стеллажах.

Ничего подобного он не видел здесь раньше.

И все эти изменения произошли менее чем за месяц? Это казалось невероятным, даже с учетом того, что Титаны заявились сюда и исчезали, когда взбредёт.

Может быть, потому что боги были более озабочены убийствами и нанесениями увечий, чем украшением интерьера. Но, всё же ... может быть, в то время пока Страйдер пребывал в мечтах о грядущих поздравлениях за хорошо выполненную работу, он зашёл не в тот дом? Такое уже бывало.

Спросить даже неловко. Невозможно придумать разумное объяснение для покрытого сажей, в порезах и синяках багажа, что он приволок. Без сомнений сразу вызовут копов. Да и разъяснения по поводу забрызганной кровью одежды стали бы просто настоящим праздником.Нет, решил он секундой позже. Он там, где нужно.

Должен быть. У лестницы на стене висел портрет Сабина, хранителя Сомнения. Голого. Только у одного человека хватило бы наглости насмехаться над таким зверем как Сабин подобным образом. У Аньи, богини Анархии и беспорядка, которая только что встретила свою судьбу в лице Люциена, хранителя Смерти. Странная парочка, если бы спросили Страйдера, но никого это не интересует, поэтому оставим своё мнение при себе. Кроме того, лучше промолчать, чем остаться без такой любимой части тела. Анья не переносит критики. Ни в чём.

- Хэй, Тор Тор, - прокричал он.

Торин, хранитель демона Болезни. Чувак, который никогда не покидает крепость. Всегда здесь, наблюдал с помощью камер за периметром, обеспечивая безопасность дома также хорошо, как и управлялся со своей мелкой техникой, по военным спец заказам, купленной нелегально за наличку.

Сначала ответа не последовало, только ещё одно эхо его голоса, и Страйдер начал беспокоиться. Случилась какая-то катастрофа? Полное уничтожение демонов? В таком случае, почему он всё ещё жив? Или это у Кейна, хранителя Всех Видов Несчастий, выдалась скверная неделька и...

Раздался звук шагов, ближе и ближе, и на него нахлынуло облегчение. Он поднял глаза на лестницу - там был Торин, стоящий на раскрашенном под шкуру зебры коврике, - Страйдер не мог припомнить, что видел его раньше, - его белые волосы растрепались вокруг дьявольского лица, а зелёные глаза горели подобно изумрудам.

- Добро пожаловать домой, - произнес Торин и добавил, - говнюк.

- Какая теплая встреча.

- Ты не звонишь, не пишешь и ещё ждешь любви и ласки?

- Ага.

- Выпендрежник.

Торин был одет в чёрное с головы до пят, его руки покрывали мягкие кожаные перчатки. С точки зрения моды, эти перчатки были перебором. Тем не менее, для спасения человечества они были своего рода необходимостью. Одно-единственное прикосновение кожи Торина к кому бы то ни было - и привет, чума. Демон парня наполнял какой-то болезнью его вены, так что единственного прикосновения было достаточно для её распространения. Даже для Страйдера. Но будучи бессмертным, Страйдер не умер бы от небольшого кашля/жара/кровавой рвоты. В отличие от людей, которые вымерли бы, возможно, даже на всей планете, потому что инфекцию практически невозможно было остановить.

Страйдер, в свою очередь, заражал бы болезнью каждого, к кому прикасался, а так как он умеренно наслаждался обольщением людей, у него была определённая зависимость от прикосновения кожа к коже.

- Ну как, здесь всё хорошо? - спросил Страйдер. - Все в порядке?

- Теперь ты хочешь узнать?

- Ага.

- Выпендрёжник. Ну, по большей части всё в порядке. Большинство парней отсутствуют - прячут артефакты и ищут последний из них. Остальные охотятся за Галеном. - Торин спустился, переступая через две ступеньки, и остановился внизу, оставаясь на расстоянии удара. Как всегда. Его взгляд переключился на женщину, и его зрачки расширились от веселья, скрывая все эмоции, которые отражались там до этого. - Так, теперь твоя очередь влюбиться, а? Придурок! Я-то думал, у тебя больше здравого смысла.

- Я тебя умоляю. Я не хочу иметь ничего общего с этой своенравной сучкой.

Во время их кажущегося бесконечным похода он обнаружил, что желает её всё больше и больше. И всё больше ненавидит себя. Она могла быть ходячим сексом, если бы не была приговорённой к смерти.

Слишком-красивые-чтобы-быть-мужскими губы изогнулись от явного удовольствия.

- Это именно то, что Мэддокс говорил об Эшлин. То, что Люциен говорил об Аньи. То, что Рейес говорил о Данике. То, что Сабин...

- Ладно, ладно. Я понял, - Страйдер закатил глаза. - Теперь можешь заткнуться. - В то время как он мог признать, что панковский стиль девушки нравился ему, он не был настолько тупым, чтобы показать это.

Ему нравились уступчивые женщины. И вменяемые.

Лжец. Тебе нравится эта. Такая, как есть. Он хотел бы обвинить своего демона в этом признании, но... Даже сейчас, когда он просто думал о ней, его тело напрягалось, становилось готовым.

Торин скрестил руки на груди.

- Так кто же она? Человек со сверхъестественными способностями? Богиня? Гарпия?

Парни здесь имели склонность выбирать женщин из разряда "мифы" и "легенды". Женщин, гораздо более могущественных, чем их демоны. Эшлин могла слышать голоса из прошлого, Анья могла разжигать пожары силой мысли (кроме всего прочего), Даника могла заглядывать на небеса и в ад, а жена Сабина, Гвен...

Ну, у неё была тёмная сторона, которую вы увидите прямо перед тем, как умрёте.

Болезненно.

- Друг мой, всё, что у меня здесь есть - это добросовестным путём добытый Ловец, - Страйдер шлёпнул по её заднице так, словно туда села муха, и он не мог вынести ни секунды, ни прибив её. Это действие было напоминанием, что она ничего для него не значила. Хотя, он не знал, почему он не сказал своему другу, каким именно Ловцом она была, когда он был так возбуждён. На самом деле он знал. Усталость. Да, он устал, в этом всё дело, и не хотел иметь дело с похвалами. Завтра, после чудесного продолжительного отдыха, он всё выложит.

Девушка не высказала никакой реакции на его шлепок, но с другой стороны, он и не ожидал ее. Он накачал ее наркотиками, так он перевез ее из одного уголка мира в другой. Из Рима в Грецию, потом в Нью-Йорк, потом в Лос-Анджелес и затем, в конце концов, в Будапешт, уходя от забавной погони в лице её братьев, пытающихся спасти её.

Чего они никогда не смогут сделать.

"Мы выиграли!" - смеялся его демон.

Да, черт возьми, мы сделали это. Он дрожал от восторга.

- Ловец? - Все веселье слетело с лица его друга, свет потух в его глазах, превращая изумруды в острые, смертельные лезвия.

- Боюсь, что так. - Ловцы. Их самый главный враг. Фанатики, которые хотели их уничтожить. Ублюдки, считавшие их злом, неспособным на исправление, бичом земли.

Кретины, обвинявшие их во всех бедах мира. Больше того, они были неофициальной армией, которую Страйдер собирался отправить в самые горячие глубины ада, по одному солдату за раз.

Или, если использовать гранаты, несколько сотен зараз. Всё зависит от настроения, решил он.

- Ты должен был уже прикончить её, - заметил Торин. - Теперь Сабин захочет поговорить с ней.

"Разговор" в понимании Сабина означал пытки.

- Я знаю, что он захочет. Вот почему она все еще жива.

Она знала вещи о богах, дергающих за их ниточки, и могла делать некоторые вещи, невозможные вещи, как например, материализовывать оружие из воздуха. Что-то такое могли делать только ангелы-воины. Он так думал. Была только одна проблема, она не была ангелом. И не только потому, что ей не хватало крыльев. Девчонка была с характером.

Страйдер хотел знать, насколько много она знала, и как именно она делала то, что делала.

Более того, он не был в состоянии сделать свою работу - избавиться от этого мусора Ловцов - когда был с нею наедине.

Каждый раз, когда он пытался, он смотрел на ее красивое лицо и колебался. Колебание уступало место желанию, и он начал бороться с желанием поцеловать ее вместо того, чтобы заставить себя избавиться от неё.

Сабин не позволит ему забивать себе голову этим дерьмом. Сабин не слезет с него, пока он не начнёт действовать. У Страйдера не останется другого выбора, кроме как встать на площадку и выбить мяч с поля.

Потому что... Его руки сжались в кулаки. Потому что эта женщина, это ходячее зло...

Он стиснул зубы, его челюсти сжались настолько плотно, что боль пронзила его виски и ударила в голову. Он испытывал ту же самую боль каждый раз, когда вспоминал о том, что она когда-то сделала. Эта женщина помогла обезглавить его друга Бадена, когда-то хранителя демона Недоверия.

Страйдер никогда бы не смог забыть или простить этого.

Жестокое обезглавливание произошло тысячи лет назад, но боль в нем был свежа, как если бы это случилось сегодня утром. Вместе с его другом, часть его души умерла в тот день, и, как девушка узнала во время их похода в эту крепость, большая часть его сердца увяла, тоже.

Милосердие не было его сильной стороной. Больше нет. Тем более не для нее.

Он думал, что уже убил ее во время мести, все эти столетия назад. Вспомнился разрез от его меча, темно-красный поток ее крови и металлическое зловоние смерти, витающее в воздухе. Звук ее тела ударившегося о скалу, ее последний булькающий вздох. Но она была здесь, жива и здорова и сводящая его с ума. Может быть, он убил ее. Может быть, она возродилась. Или, может быть, ее душа была начинкой внутри другого тела. Или, может быть, эта цыпочка была более бессмертна, чем он и каким-то образом исцелилась после обезглавливания. Он не знал, ему было все равно.

Всё, что имело значение, это то, что это была Хади из Древней Греции. Ну, теперь она называла себя Хайди. Из Хад-и в Хай-ди. Очевидно, она изменила написание и произношение, чтобы соответствовать времени. Не то, чтобы ему было до этого дело.

Он называл ее Экс, сокращенно от демона Палача, и все.

Доказательство ее преступления покоилось в ее глазах. В тех зимних, черствых серых глазах. В гордости, что текла в ее голос каждый раз, когда она говорила о той роковой ночи - Я просто наслаждалась тем, как его голова покатилась. Не так ли? - и эти застывшие татуировки, выгравированные на ее спине. Татуировки, которые держали счет. Хайди 1. Повелители 4.

Она заслуживает всего того, что он и Сабин сделают с ней.

- Я отведу её в подземелье, - сказал он, и никогда ещё не звучало в его голосе такого сочетания удовольствия и сожаления. Он снова двинулся вперёд, бросив через плечо, - не мог бы ты побыть заинькой и сообщить крошке Сомнению...

- Не мог бы, Страйди-чувак. Есть кое-что, что ты должен увидеть. - Вспышка страха, смешанная с опасением и мрачным ожиданием, последовала за этими словами.

Страйдер остановился, одна нога застыла в воздухе. Он выпрямился, всё ещё спящий груз почти соскользнул на пол. Он медленно повернулся, придерживая Экс, и встречаясь взглядом с Торином, его собственное чувство страха разрасталось, он заметил бледность кожи своего друга.

Белая, испещрённая крошечными синими венками.

- Ты сказал, что всё в порядке. Так что не так?

Торин покачал головой.

- Не могу объяснять, пока ты не увидел. И я имел в виду, что все хорошо в общем. Теперь пошли.

- Девчонка...

- Возьми ее. За ней присмотрят, увидишь. - Торин взмахнул рукой и помчался вверх по лестнице, перешагивая за раз по две ступеньки.

Чувствуя, как страх усиливается, Страйдер последовал за ним с Экс, подпрыгивающей на его плече. Если бы она проснулась, из неё бы вышибло весь воздух, снова и снова она бы хрипела от боли, постоянно ударяясь желудком о его кости. И она сопротивлялась бы ему так, как не каждый сумел бы.

Жаль, что наркотики были настолько сильными. Хорошая драка успокоила бы его нервы.

Что могло случиться настолько серьёзного, что Торин не захотел потратить несколько минут, чтобы запереть ненавистного Ловца?

Его мысли разлетелись в тот момент, когда он достиг лестничной площадки.

Он мог только смотреть в изумлении. Ангелы. Так много ангелов. Неудивительно, что дом был отремонтирован. Божественное вмешательство и всё такое. Ангелы любили, чтобы их окружали красивые вещи.

Они стояли вдоль стен, пространство между ними было заполнено арками крыльев. Белые перья с добавлением золота, крылья воинов. Их ароматы витали в воздухе, смесь орхидей, утренней росы, шоколада и шампанского. Они стояли в полный рост, ни один из них не был ниже, чем шесть футов три дюйма, и, хотя они носили белые девчачьи одежды, их мышечные массы соперничали с массой Страйдера.

Большинство из них были мужчинами, но все они были убийцами демонов, обученными охотиться, уничтожать и, когда это требовалось, защищать. Так как они не набросились на него сразу, вызывая огненные мечи из воздуха, он знал, что они способны на это, то он предположил, что они были здесь в пользу последнего.

Он изучал их, в поисках ответов. Двадцать три в общей сложности, и никто даже не взглянул на него. Они смотрели прямо перед собой, их позы были напряженны, руки сцеплены за спинами. Они не произносили ни звука.

Даже дыхания не было слышно.

Физически они... очаровывали его. И да, было чертовски неловко признаться в этом даже самому себе. Завораживали. Наркотик для глаз.

У них у всех были разные оттенки волос. От темнейшей полуночи до светлейшего снега, но его любимым был золотой. Такой чистый, такой струящийся, королевское сокровище, расплавленное и смешанное с сиянием летнего солнца.

Богатый, трепещущий. Почти... живой. Ни в коем случае он не станет дразнить ни одного из них такими волосами, хотя.

Они может, и не нападали на него, и даже не смотрели на него, но угроза смерти исходила от них.

Кто-то откашлялся.

Страйдер моргнул, снова фокусируя всё своё внимание на Торине. Его друг остановился на полпути. Вероятно за всё это время, только Страйдер выпал из реальности, потеряв из виду всё кроме ангелов, разглядывая их. Ага. Не-лов-ко.

- Почему? - только и спросил он.

Торин понял.

- Аэрон и Уильям взяли Амуна в ад на спасательную операцию. И да, они вытащили Легион оттуда. Она жива, исцелена, но Амун...

Страйдер додумал всё остальное и захотел пробить дыру в стене. У хранителя демона Тайн появились новые голоса в голове.

Он был с Амуном тысячи и тысячи лет. Эры, что казались бесчисленными тысячелетиями. Он знал, что демон воина поглощал темные мысли и глубокие тайны любого находящегося поблизости. Личные тайны давно похороненные, ужасные, отвратительные. Нежелательные, унизительные. Меняющие душу.

И если Амун побывал в аду, где демоны бродили в их чистом виде, то его голова теперь вспенивалась от всех видов зла. Злобный шепот, жестокие видения поглощали то, кем он был.

Или, скорее, его Я.

- Ангелы? - проскрипел зубами Страйдер. Да, он знал, что был груб, обсуждая их, словно их здесь не было, но он просто не мог думать обо всём этом дерьме. Он не особо любил других людей, но он любил этого одержимого демоном жителя крепости. Даже больше, чем любил себя, и это было чертовски сильно.

- Они хотели убить его, но...

- Черт, нет! - взревел он. Любой, кто коснётся его друга, потеряет свои руки и остальные конечности, затем органы и потом, когда он устанет их пытать, свою жизнь.

Он перебросил Экс со своего плеча на руки, прежде чем опустить ее на пол и вышел вперед, доставая клинок.

Поражение почувствовал его желание уничтожать и засмеялся: Выиграй!

- Остановись. - Торин поднял перед ним руку, и он отошел, чтобы сохранить дистанцию. - Позволь мне договорить, черт побери! Они хотели убить его, должны были убить его, но они этого не сделали. И не сделают.

Напряжение все еще стягивало воздух, словно петля - шею. Страйдер решил проигнорировать эту петлю - пока - и остановился, тяжело дыша и вспотев от силы своей незамедлительной горячечной ярости.

Выиграли? - проскулил его демон.

Вызов не был брошен. Таким образом, он мог отступить без последствий.

О, - ему показалось, что он услышал разочарование в голосе демона.

- Тогда почему они всё ещё здесь? - отрезал он, требуя немедленного ответа.

Зеленые глаза потемнели, Торин переминался с ноги на ногу. Его рот открывался и закрывался, ища верную формулировку, не дававшуюся ему.

- Амун не только поглотил новые воспоминания. Он поглотил демонов-миньонов. Сотни.

- Как? Как, черт возьми, это возможно? Я жил с ним на протяжении веков, и он не смог поглотить моего демона.

- Как и моего. Наши демоны - Высокие лорды, которые могут быть объединены с людьми. Эти же были просто подчиненными, и как ты знаешь, могут быть привязаны только к… как бы, Высоким лордам. Что они и сделали, связали себя с его демоном. Он... осквернен, опасность, исходящая от него гораздо страшнее, чем от моего прикосновения. Ангелы охраняют его. Ограничивая его контакты с другими, не давая ему уйти и... причинить вред. Себе самому, другим людям.

Страйдер нахмурился. Амун редко говорил, храня секреты, которые он невольно крал, внутри себя, таким образом, никому не приходилось сталкиваться с ними, бояться, что о них узнают, и будут презирать.

Такое жуткое давление мало кто мог вынести. Но он поступал так ещё и потому, что не было другого способа сохранить мир вокруг него. И он опасен? Нет. Страйдер отказывался в это верить.

- Объясняй лучше, - заявил он, давая Торину еще один шанс убедить его.

Они воссоединились несколько месяцев назад, после веков вдали друг от друга, он знал Торин привык использовать улыбки и шутки в разговоре, но демон Немощи не дрогнул от нападки Страйдера.

- Зло проникает из него. Просто войдя в комнату, ты сможешь почувствовать липкую тьму. Ты возжаждешь совершить некоторые поступки. - Он вздрогнул. - Плохие поступки. И ты не сможешь просто отмахнуться от этих отвратительных желаний. Они будут преследовать тебя в течение нескольких дней.

Страйдеру по-прежнему было все равно, и он не верил.

- Я хочу его видеть.

Только лёгкое колебание, словно требование, было ожидаемым, затем Торин кивнул.

- Но девушка... - Его слова затихли.

Позади него раздался шорох одежды и женский стон.

Страйдер обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть как один из ангелов поднял Экс на руки и понес ее в сторону пустующей спальни рядом с комнатой Амуна.

Он почти бросился вперед и вырвал ее из рук небесного существа. Он имел дела с ангелами прежде, с Лисандром, лидером этих воинов и худшим из худших, когда дело доходило до благодетели - и знал, что они не смогут понять всю глубину его ненависти к этой женщине.

Они видели в Хайди лишь невинного человека, нуждающегося в деликатном, нежном уходе. Но Амун был сейчас гораздо более серьёзной проблемой, чем забота о Ловце, так что Страйдер остался стоять на месте.

- Чтобы вы знали, она хуже демона, - сказал он, убийственные ноты послышались в его тоне. - Так что если вы хотите защитить свои интересы, то охраняйте её также тщательно, как вы охраняете Амуна. Только не убивайте её, - добавил он, прежде чем смог остановиться. Не то чтобы они собирались. Пока. Парень должен был предупредить заранее, чтобы не было никой неразберихи позже. - Она... имеет информацию, которая нам нужна.

Ангел остановился и повернулся лицом к Страйдеру с безошибочной точностью. Как и у Торина, у него были зеленые глаза. Только в отличие от Торина, в них не было мрака. Только ясное, яркое пламя, треск, интенсивная... готовность нанести удар, подобный молнии.

- Я ощущаю заражение. - Его голос был глубоким, с намеком на дым. - Я гарантирую, что она не покинет крепость. И будет жить. Пока.

Заражение? Страйдер ничего не знал о заражении, но опять же, ему было все равно.

- Спасибо. - Черт, думал ли он, что когда-нибудь будет благодарить убийцу демонов? Ну, не считая, Оливии Аэрона.

Встряхнув головой, он выкинул Экс и все остальное из головы и пошел вслед за Торином.

В конце коридора, у последней двери справа Торин остановился, испустил печальный вздох и повернул дверную ручку.

- Будь осторожен там. - Затем он отошел в сторону, позволяя Страйдеру пройти мимо него без малейшего намека на контакт.

Первым, на что обратил внимание Страйдер, был воздух. Густой и темный, он даже смог учуять запах серы ... пепла обугленных тел. И услышать звуки ... О, боги, звуки. Крики, царапающие уши, приглушенные, но незабываемые.

Тысячи и тысячи демонов танцующих вместе, создающих головокружительный хор агонии.

Он остановился в ногах у кровати, всматриваясь вниз. Амун корчился на матрасе, прижимая уши, стеная и крича. Нет, осознал Страйдер секундой позднее. Эти стоны и крики издавал не его друг. Они исходили из него. Амун молчал, приоткрыв рот в беззвучном крике, он не мог остановиться.

Его темная кожа была изодрана в клочья, эти ленты покрывала где-то засохшая, где-то совсем свежая кровь. Как бессмертный воин, он быстро исцелялся. Но эти раны ... они выглядели так, словно чуть поджив, раздирались снова.

И снова. Его татуировка-бабочка, знак его демона, когда-то обвивала его правую икру. Но сейчас она двигалась. Поднялась по ноге, расплылась на животе, разбилась на сотни крошечных бабочек, собралась в одну и затем исчезла за спиной.

Как? Почему?

Дрожа, Страйдер изучал лицо своего друга. Ресницы Амуна слиплись, словно склеенные, а глаза настолько опухли, что ему казалось, будто там спрятаны мячи для гольфа. О, боги. Тошнота скрутила желудок Страйдера, наполнив желчью рот. Он знал, что означали эти отёки, знал, что значат эти следы ногтей.

Амун пытался вырвать себе глаза.

Чтобы не видеть?

Это была последняя связная мысль Страйдера. Последнее, что он осознавал.

Его полностью накрыла тьма, ворвалась в него, заполняя его разум, поглощая его. У него же есть перевязи с кинжалами по всему телу, вспомнил он. Он должен вынуть их, воспользоваться ими. Нарезать на кусочки, ах, кого бы изрезать. Себя, Амуна. Ангелов, что за пределами этой комнаты. Весь мир. И потечёт кровь, ярко алая. И плоть будет изодрана, словно старая сгнившая тряпка, и кости расщепятся на крошечные осколки, что покроют пол, способные потревожить лишь пыль.

И будет он пить кровь и пожирать кости, но не они восстановят его силы. Нет, он будет жить криками и воплями, что вырвет силой. Он будет купаться в ужасе, упиваться горем. И он будет смеяться, ах, как он будет смеяться.

Он засмеялся, и эти жуткие крики стали музыкой для его ушей.

Поражение не был уверен в том, как следует реагировать. Демон захихикал, потом захныкал, а затем зарылся в глубине души Страйдера. Испугался?

Бойся.

Что-то сильное и жесткое обвилось вокруг его плеч и рвануло назад, вытаскивая его из пульсирующей и кричащей тьмы на свет. Такой яркий свет.

Его глаза слезились, горели. Но со слезами и огнём, образы в его голове пропали, рассыпались словно пепел. Некоторые из них.

Страйдер моргнул, фокусируя взгляд. Он сильно дрожал, покрытый потом, с ладоней текла кровь из-за того, что он выхватил кинжалы. Всё ещё сжимал их. Только он сжимал их лезвия, впивающиеся сквозь сухожилия в кости. Боль была резкой, но стала терпимой, как только он разжал пальцы, и оружие ударилось о пол.

Один из ангелов стоял позади него, другой перед ним.

Они светились изнутри, словно два солнца после долгого затмения, он боролся за каждый вздох, заставляя втянуть глоток воздуха, затем второй. Слава богам. Нет серы, нет пепла. Только запах любимой - и такой ненавистной - утренней росы. Ненавистной, потому что с таким ярким и ясным ароматом, реальность приобрела столь яркие краски.

Это то, что Амуну пришлось пережить?

Страйдер лишь слегка прикоснулся, лишь раз попробовал, а его друг страдал от мрака и разрывающих душу желаний каждый день, каждую ночь. Никто не смог бы остаться в здравом уме, постоянно борясь с этим злом. Даже Амун.

- Воин? - Спросил ангел перед ним.

- Я это снова я, - прохрипел он. Ложь. Он никогда не сможет стать прежним.

Он посмотрел через плечо ангела и увидел Торина. Они разделили это чудовищное знание прежде, чем он снова вернул своё внимание к ангелу и текущей проблеме.

- Какого дьявола вы просто стоите здесь? Прикуйте его кто-нибудь. Он же рвёт себя на части. - Горло Страйдера было грубым, перемалывая слова в битое стекло. - И вашу мать, поставьте ему капельницу. Ему нужно питание. Лекарства.

Два ангела переглянулись такими же взглядами как он сам чуть ранее с Торином, только их излучали знания, достигнутые путём сражений и страданий, прежде чем один вернулся на свой пост в холл, а второй вернулся на свой пост в комнату Амуна.

Тот, что был в холле, сказал:

- Он уже был под капельницей. Вообще-то уже несколько раз. Они не держатся долго. Иглы всегда выходят наружу, с его помощью или без неё. Цепи, как бы то ни было, мы можем устроить. И прежде, чем ты спросишь, мы моем его и заботимся о нём, можешь не сомневаться. Мы чистим ему зубы. Мы купаем его. Мы промываем его раны. Мы насильно кормим его. О нём заботятся всеми возможными способами.

- То, что вы делаете не достаточно, - сказал Страйдер.

- Мы готовы выслушать любые твои идеи.

Конечно, он ничего не мог на это ответить. Он снова был в состоянии управлять своими мыслями, но, как и сказал Торин, потребность в убийствах, желание причинить боль невинным, не исчезла полностью. Это всё ещё было здесь, словно пленка слизи на его коже.

У него было чувство, что он никогда не будет в состоянии почувствовать себя чистым, даже если снимет всю свою плоть слой за слоем.

Как Амун сможет пережить это?

Глава 2

В краткие моменты просветления Амун вспоминал кто он, кем был и каким монстром стал. Он жаждал истинной смерти как благословения, но никто не проявил бы подобного милосердия, нанеся последний удар. И не важно как сильно он старался - а он, ох, и правда старался - он не смог причинить достаточного урона своему телу.

Так что он боролся, пытаясь избавиться от тёмных образов и отвратительных позывов, постоянно атакующих его, и в то же время удержать их внутри. Невозможная задача, в которой он скоро потерпит поражение. Он знал это. Их было слишком много, они были слишком сильны, и они уже выжгли дотла его бессмертную душу - единственное, что всё ещё связывало их с его волей.

Не то чтобы он вообще когда-либо контролировал их.

И всё же он будет бороться каждой частичкой своего существа. До самого конца. Потому что когда эти образы и желания, этих демонов, вырвутся к ничего не ожидающим людям...

Легкая дрожь пробежала по его телу. Он знал, что может произойти, потому что мог видеть картины разрушений в своих мыслях. Он мог почувствовать их сладкий вкус у себя во рту.

Сладкий... да…

И тогда моменты просветления рассеивались, словно туман. Множество картин проносились у него в голове, скопления воспоминаний, и он уже не знал, какие из них принадлежат ему, а какие демонам - или их жертвам. Избиения.

Изнасилования. Убийства. Он восторгался каждым из них. Боль.

Раны. Смерть. Парализующий ужас перед лицом смерти.

В этот момент он чувствовал только огонь, тлеющий вокруг него, плавящий кожу, сжигающий горло. Тысячи жалящих насекомых, пожирающих его, проникающих в вены, терзали его. Запах гнили наполнял его ноздри, проникали в каждую клетку его тела.

Мертвые тела лежали вокруг него, на нём, он был скован ими, похоронен под ними, внезапно понял он. Он в ловушке, он задыхался...

"Помогите!" - закричал он мысленно. - "Кто-нибудь помогите мне!" Но никто не пришёл. Проходили часы, возможно дни. Его неистовое сопротивление сходило на нет, он мог только кусать губы в кровь. Он хотел пить. О, боги, как же он хотел пить. Ему нужно было что-нибудь, что угодно, чтобы смыть привкус пепла изо рта.

"Пожалуйста! Помогите!"

Все ещё никто не приходил. Это было его наказанием. Он должен был умереть здесь. Чтобы снова ожить и терпеть дальше.

Он отчаянно возобновил попытки освободиться, но стало только хуже. Тел было слишком много, их вес топил его в нескончаемом море крови, гнили и отчаяния. Не было надежды на спасение. Он и в самом деле умрёт здесь.

Но в этот момент изображение снова поменялось, и теперь он смотрел сверху на возвышенность, осыпающуюся гряду и усмехался, держа в руках чьё-то тело.

Эта умерла слишком быстро, подумал он, переводя взгляд на неподвижную душу женщины, которую он держал в своих скрюченных чешуйчатых руках.

Души здесь были такими же реальными и телесными, как люди наверху, и он держал эту прикованной семьдесят два года. Она была беспомощна, когда он отрезал от неё кусочек за агонизирующим кусочком. Он смеялся, кода она умоляла о милосердии, будил её, когда она пыталась найти спасение во сне, и заставлял её смотреть, когда он делал то же самое с её любимой семьёй, двое членов которой также были у него.

Так весело...

Слёзы женщины никогда не доставляли ему такого изысканного мучительного наслаждения, и он собирался наслаждаться её страданиями как минимум ещё семьдесят лет. Но он забылся этим утром, его когти были немного острее, чем нужно, их кончики проникли немного глубже, чем следовало.

Ох, хорошо.

Он был Мучением, и тысячи других душ ждали его внимания. Зачем печалиться об этой?

Он избавился от тела легким движением запястья.

Она упала, лязг других проклятых окружил её.

Он ждал, надеялся и вскоре был вознагражден. Один из его приспешников, один из его голодных, голодных миньонов, подкрался к телу и начал пожирать его, огрызаясь и шипя на других существ, что пытались украсть кусочек его такой вкусной плоти.

Какую чудесную картину они представляли - чешуйчатый демон с тлеющими углями глаз и презренная смертная, осмелившаяся умереть прежде, чем он закончил с ней. Ох, хорошо, - снова подумал он. Её душа скоро ослабнет, материализуется и станет телесной где-нибудь в этой бесконечной яме, и если он найдёт её, у него появится ещё один шанс помучить её.

Насвистывая себе под нос, он повернулся и побрел прочь.

В следующее мгновение, Амуна вырвало из ада в ослепительный водоворот ярости и горя, более он не был Палачом, он был женщиной.

Человеком. Она забилась в угол, не старше двенадцати лет, грубая ткань покрывала её тело, как было принято давным-давно, слёзы покрывали ей щёки, страх подобно живому существу свернулся кольцом в её груди. Она была грязна, бледна, солома была её единственным удобством.

- Разве ты забыла, как я спас тебя? - спросил жесткий мужской голос. На греческом языке. Древнегреческом.

Его шаги гремели, когда он ходил перед ней. Он был короток, толст, лицо его покрывали шрамы от оспы. Его имя было Маркус, но она звала его Плохой Человек. Да, он спас её, но и бил ее, тоже. Когда её речи угождали ему, он давал ей еду и кров. Но когда ей это не удавалось, её забывали, запирали, угрожая продать в рабство.

Она не собиралась больше бояться.

Он забрал её из лачуги, где она прожила всю свою жизнь. Пока он не пришел, она была слишком напугана, чтобы сбежать, хотя не осталось никого, кто мог бы позаботиться о ней.

...и он обещал помочь ей.

Почему-то, она возненавидела его с первого взгляда, также как начала ненавидеть всё остальное - себя, свою лачугу, весь мир - но полная отчаяния, она поверила ему. Теперь же она хотела сбежать.

- Разве ты. Забыла, как. Я спас тебя? Как то зло хотело убить тебя, как я забрал тебя прежде, чем он вернулся? Не заставляй меня спрашивать ещё раз.

- Н-нет, я не забыла, - ответила она на том мёртвом языке, голос её дрожал от растущей паники.

- Хорошо. И не забывай о том, как то зло заразило тебя. И что, в сущности, оно собой представляет.

Она не понимала, что значит заражение, но остальное в печаталось в её разум.

- Он - Повелитель.

- А кто убил всю твою семью?

- Повелитель. - Её голос стал сильнее, в её голове вспыхнула картина искалеченных тел.

За этим тут же последовали воспоминания, заставляя Плохого Человека исчезнуть из виду. Воспоминания, которым всего три недели, и всё же, кажется, что прошла вечность с тех пор.

"Тебя обещали кое-кому", - зловещим, неестественным голосом сказал убийца её родителей, разбрызгивая алый поток между их телами. Он был злом, и что-то в его голосе заставило её душу обернуться ледяным покровом. У него не было лица, а его ноги вообще не касались пола. Он был высоким и худощавым, чёрное одеяние окутывало его с головы до пят, закрывая каждый дюйм его тела, развеваясь вокруг него и колеблясь от ветра, которого она не чувствовала. "Лучше бы им было сдержать своё обещание".

"Кто ты?" - спросила она, дрожа, одновременно испуганная и оцепеневшая. Она всего несколько минут назад наткнулась на эту сцену и ещё не до конца осознала то, что видела.

Теперь, оглядываясь назад, со звенящим в ушах предупреждении Плохого Человека о злой природе существа, она содрогнулась.

Несмотря на её размышления, она продолжала вспоминать.

"Кто я - не имеет значения. Кто ты - вот всё, что имеет значение," - сказало безликое существо. Он подхватил её, очевидно намереваясь забрать её с собой, но она сопротивлялась изо всех сил. Когда он не смог усмирить её, он ударил её ножом. Один раз, в бок, почти задев жизненно важные органы.

Боль, охватившая её была поразительной. И, кроме того, вместе с болью, ещё больше этого неестественного холода хлынуло наружу, сочась из неё. Холод, который не просто заставлял оцепенеть. Холод, который бушевал внутри неё как ураган.

И тогда лёд и в самом деле застыл на её коже, сочась из пор. То, что она видела, не могло быть реальным.

Просто не могло быть реальным.

Когда существо шагнуло из лачуги, всё ещё удерживая её, она потянулась и толкнула его в лицо, которого всё ещё не могла видеть, прикасаясь кожей к коже. Он завыл в такой же агонии, какую испытала она сама.

Несколько секунд ни один из них не мог разорвать контакт.

Наверное, они были прикованы друг к другу, приморожены льдом. Затем он уронил её, и она отползла назад, истекая кровью, испытывая боль. Всё ещё воя, он исчез. Просто в один момент он был здесь, а в следующий его уже не стало. Оставив её шатающуюся, неуверенную в том, что произошло, и как она сделала то, что сделала.

"Теперь ты отплатишь этим Повелителям, моя дорогая Хади?" - спросил Плохой Человек, возвращая её в настоящее. Он ей нравился ничуть не больше, чем злой.

Очередной ответ был вбит ей в голову. Она не забыла бы его, он стал такой же частью нее, как её руки и ноги. Возможно, даже более, потому что он был окружающей её бронёй, которая гарантировала её безопасность. "Перебить их всех." В конце концов они были убийцами и заслуживали смерти.

Пауза, молчание, а затем мягкие пальцы коротко взъерошили её волосы. "Хорошая девочка. Я ещё надрессирую тебя."

Мгновением позже картинка в голове Амуна изменилась. Он осознал, что больше не переживал заново её воспоминания, но теперь смотрел на девушку сверху вниз. Свет окутывал её, она была старше, уже женщина, и спала так невинно на покрытой серебристым шёлком кровати.

Было что-то знакомое в её имени, хотя он знал, что она изменила его. Хади тогда, но Хайди теперь.

Было что-то знакомое также и в окружающей её обстановке, но его ум отказывался преодолеть пропасть между вопросами и ответами.

У неё была копна достававших до плеч светлых волос, в которых она выкрасила розовые пряди. Её лицо опьяняло своей женственностью, несмотря на серебряное колечко, которое она носила в брови. Возможно, это потому, что её русые брови изгибались как лук купидона.

Ресницы, густые, как вороново крыло, приподнялись, на секунду подрагивая над вершинами идеально очерченных скул, обрамляя жемчужно-серые глаза, и затем снова опустились. Она пыталась проснуться, словно чувствуя его внимательный взгляд, но не смогла, позволяя ему тем самым продолжать.

Её изящный носик переходил в губы, которые напомнили ему только что распустившуюся розу. Её кожу, казалось, постоянно покрывал румянец, как будто она была всё время возбуждена, оттенка солнечного поцелуя. Нет, подумал он. Не тронутая поцелуем солнца, но окроплённая его лучами, будто освещённая изнутри тысячами крошечных бриллиантов, вдавленных в её плоть. Не как у гарпий, чья светящаяся, многоцветная кожа напоминала ярчайшую радугу. Эта женщина, эта Хайди, на самом деле не светилась. Она была просто само воплощение красоты.

Он подумал, что мог бы вечность наблюдать за ней. Она была для него первым проблеском рая в том, что казалось бесконечным ночным кошмаром. Но, конечно же, даже это у него отняли.

Хотя он сопротивлялся, картинка снова сменилась, внезапно наполняя поле его зрения оранжево-золотыми языками пламени. Дымные шлейфы, извиваясь, поднимались наверх, наполняя резкий воздух чем-то, похожим на дыхание демона.

Перед ним горел город, дома трещали, когда падали балки и рассыпался дерн. Матери, выкрикивающие имена своих детей, отцы, лежащие лицами вниз в кровавой грязи с торчащим из спин оружием. Все они носили одежду, похожую на ту, которая была на маленькой Хади - теперь уже Хайди, напомнил он себе. Тёмные, изношенные одежды, жёсткие и грязные.

Не он один наблюдал за разрушением. Одиннадцать воинов стояли рядом с ним, с ярко-красными горящими глазами, с кожей, больше напоминавшей маску, прикрывавшую спрятанных под ней монстров. Монстров с остроконечными рогами, торчащими из черепов, отравленными клыками, выступающими из ртов и липкой чешуёй вместо бархатистой кожи.

Их покрытые запекшейся кровью грудные клетки вздымались и опадали в такт мощному дыханию, их ноздри были расширены. Их ладони сжимали кинжалы, в то время как их мысли наполняли его разум. Ещё.

Им нужно было больше. Больше огня, больше криков, больше смертей. Когда целый мир затопит кровью и костями этих драгоценных смертных, только тогда они будут удовлетворены. Выполнят своё предназначение.

Кроме ...

Теперь Амун не хотел убивать. Он хотел вернуться к маленькой девочке. Он хотел прижать её к себе и сказать, что всё будет хорошо, что он спасёт её от Плохого Человека. Он хотел вернуться к женщине. Он хотел свернуться рядом с ней и услышать от неё, что всё будет хорошо и что она спасёт его от демонов.

И он сделает это. Он вернётся.

Амун боролся за то, чтобы дотянуться до неё. Он не обращал внимания, когда разрывалась кожа и трещали кости. Нет, он приветствовал боль. Она ему даже нравилась. Возможно, даже слишком. И он не беспокоился, когда пламя рванулось к нему, лизало его кожу - тысячи острых язычков, истекающих кислотой. Он радовался острой боли, потому что благодаря этим новым ранам, насекомые в его венах, наконец, вырвались на свободу.

Они вырывались наружу, ползая по всему его телу, кровати.

Кровать. Да, он был на кровати, подумал он смутно.

Внезапно он смог почувствовать изорванные простыни под собой, каждую из жестоких ран, рассекающих его мускулы, боль, гораздо более сильную, чем раньше, и не настолько желанную теперь.

Хуже того, сталь врезалась в его запястья и лодыжки, мешая ему остановить кровотечение или прогнать насекомых.

Хотя каждый из его инстинктов кричал ему, что он должен продолжать сражаться, он заставил себя перестать метаться. Он вдохнул и выдохнул, осознавая, что воздух был тяжёлым и насыщенным запахом разложения. Но сквозь гниль он чувствовал что-то ещё... что-то свежее, словно земля. Пульсирующую, вибрирующую жизнь.

И под языками пламени он ощущалсладчайший поцелуй зимнего ветра, успокаивающий его ожоги, дарующий ему ростки силы. Что - кто - был причиной этому?

Он попытался открыть глаза, но его веки приклеились друг к другу. Он нахмурился. Почему его веки слиплись? И сталь...

Цепи, подумал он, когда туман начал рассеиваться. Его сковали, удерживали как пленника. Почему?

Ошеломительный момент просветления.

Он зашипел в ужасе, цепляясь за каждую мысль, возникающую теперь в его голове, молясь о том, чтобы продолжать помнить. Он был Амун, хранитель демона Тайн, он любил и терял. Он убивал, но также и спасал. Он не был животным, жестоким убийцей, больше нет, но человеком.

Бессмертным воином, охраняющим всё, что принадлежало ему.

Он вошёл в ад, зная о последствиях, но намеренно игнорировал их. Потому что не мог вынести вида страданий своего друга Аэрона, сходящего с ума от осознания того, что его приёмная дочь была в ловушке мучительного адского пламени.

Поэтому Амун пошёл и вернулся с сотнями других демонов и душ, запертых внутри него, корчащихся, кричащих, отчаянно желающих освободиться.

Но теперь он был дома и хотел умереть. Должен был умереть.

Он представлял угрозу для своих друзей, для мира. Он умрёт.

Не будет ни утешения Хайди, ни возможности принять утешение от женщины, которой она стала, потому что он никогда не позволит себе покинуть эту комнату, своё убежище. Свой гроб. И об этом, понял он, он будет сожалеть больше всего. Наткнулся ли он на её душу в аду и поглотил там её воспоминания, или столкнулся с ней много лет назад, потеряв до этого момента её голос в тёмной, тернистой трясине своего разума, он никогда не узнает. Для него всё закончилось.

Это был конец.

Огонь

Крики.

Зло.

Снова они боролись за его внимание и грозили поглотить его.

Амун знал, он не сможет сдерживать их долго. Они требовали, так требовали... Он сосредоточился на запахе земли и холодном бризе, голова автоматически повернулась налево, к невидимым нитям, парящим в воздухе.

Ведущим из его спальни... в соседнюю? Сила.

Мир.

Спасение.

Тогда он подумал, что, возможно, сможет покинуть свою комнату.

Возможно, он будет спасён. Этот маленький глоток спасения, самый лучший вкус... матовый абрикос, сок такой вкусный, что всегда будет наслаждением для его горла.

Он только должен был - огонь, крики, зло - попасть туда. Должен...

Бороться. ОГОНЬ. Раскаты черного грома раздавались в его мозгу, заставляя Амуна содрогаться. КРИКИ. Истерзанная плоть уже сдалась, и уже сломанные кости рассыпались в прах. ЗЛО. Но он уже не мог освободиться. Он понял, что уже использовал всю свою силу. У него ничего больше не осталось.

ОГОНЬ, КРИКИ, ЗЛО

Резко упав на матрас, он засмеялся тихо и горько. Он проиграл, так легко проиграл. Это было окончательное, финальное поражение.

Он не мог даже позвать своих друзей. Всего одно слово, всего один звук, и всё внутри него вырвется наружу, и его сопротивление злу бесполезно.

ОГОНЬКРИКИЗЛО

Ближе ... теперь ближе ...

Шокирующий взрыв надежды, разрушающий смысл поражения.

Если он не мог добраться до того, кто бы там ни был в той спальне, возможно, он... она... они... смогли бы добраться до него.

Зло затопило его снова, и крик Амуна был таким же беззвучным, как и его смех. - Приди ко мне!

Глава 3

ПРИДИ КО МНЕ!

Отчаянный мужской голос вторгся в сознание Хайди Александер, разжигая огонь среди неистового ледяного шторма, вытаскивая её из навязчивого сна к полному пробуждению. Она заворочалась, пытаясь освободиться, тяжело дыша, дико осматриваясь, её разум вспомнил за секунды навыки, которые нужно применить, если захвачен демонами. Незнакомая спальня с одним окном, одна дверь, два возможных варианта побега.

Дверь, лакированная до роскошного блеска. Царапины вокруг ручки, означающие, что её часто используют. Вероятно, заперта. Окно с толстым стеклом, незапятнанным руками или птицей. Кажется, створка не была заколочена. Нет, она не могла быть заколоченной, иначе не соответствовала бы общему уровню аккуратности.

Окно, лучший выбор.

Единственный. Надо действовать сейчас же.

В пылу спешки Хайди сбросила ноги с кровати и встала. Её колени сразу же подкосились, слишком слабые, чтобы выдержать её вес. Это было не нормально. Обычно она через пять секунд после пробуждения была готова к тому, чтобы пробежать марафон.

Марафон под названием Это-единственный-способ-выжить.

Эта слабость... Как долго она была без сознания на этот раз?

Она неуклюже шла по шаткому полу, пытаясь сохранить равновесие, прокручивая события прошлых недель в голове. Она была захвачена Поражением, демоном на которого охотилась. Он перевозил её с место на место, пытаясь сбить со следа её друга, Мику и его команду из четырех Ловцов.

Не думай об этом сейчас. Ты теряешь сосредоточенность.

Побег. Вот что имеет значение.

Она споткнулась на пути к окну, но прежде чем потянуть за створку, замерла. Все дни проведенные вместе, Поражение никогда не оставлял её одну. Он даже не доверял ей самой сходить в туалет или принять душ, но сейчас она была одна.

Итак, где же он сейчас?

Два варианта. Или демон достиг своего заключительного место назначения и был уверен в безопасности этого места, и не рисковал оставляя её одну, или же кто то украл её у него.

Следующей мыслью было: если кто то украл её, они не оставили бы её. Они захотели, что бы она знала их намерения. Хорошие или плохие.

Итак. Поражение привёл её туда, куда собирался. Дверь и окно, скорее всего, были на сигнализации, так что была большая вероятность того, что как только она тронет их, сработает сигнал тревоги.

Армия демонов придет, что бы застрелить её?

Возможно. Но её это не заботило. Она попытается. Сдаться было не в её характере.

Хайди схватилась за тёплый край створки и толкнула.

Проклятие. Ничего, никакого движения. Но не потому, что её пальцы были такими же слабыми, как и колени, а потому что рама была заблокирована. Она ошиблась насчёт фактора аккуратности, но, по крайней мере, она ошиблась и насчёт сигнализации.

Спокойно. Она должна найти другой выход отсюда. И она найдёт.

Она была в намного худших ситуациях, чем эта и выжила.

Чёрт, да она в этом преуспела.

Замерев, она стала осматривать окрестности, которые ей придется преодолеть после того как она покинет это место. Солнце светило ярко, и его янтарные лучи ослепили ее, вызвав слезы. Она вытерла их тыльной стороной ладони. Нет, девочка никакой слабости. Её тюрьма находилась на горной вершине, окружённой колючим забором - под электричеством? - который тянулся по всему периметру. Она сталкивалась с подобным забором раньше и знала, что через него нельзя перелезть, не причиняя себе при этом максимальных повреждений, от которых она умрет с другой стороны. Если она вообще сможет их преодолеть.

Правда были ещё сотни деревьев, каждое более густое и зеленое чем предыдущее, их верхушки так и манили в приветствии.

Их верхушки скрыли бы её, их листья замаскировали бы её, пока бы она искала способ обойти забор. И если она не найдет способа обойти его она предпочтёт умереть, чем остаться здесь и быть замученной демонами.

Хорошо. Итак. Новый план. Разбить стекло и раму что бы выпрыгнуть.

Легко.

Да. Правильно. Ещё никогда для неё все не складывалось так удачно. Хайди прошлась кругами по комнате, но её шаги не стали более ровными. Было ясно, какие бы наркотики не дал ей Поражение, они всё ещё текли по её венам.

Сосредоточься, женщина. В просторной комнате гордо возвышалась кровать королевского размера с балдахином, с накрытая белым покрывалом, ниспадающим на пол, словно облако, запорошенное волшебной пылью. Диванчик с цветочным рисунком и маленький стеклянный столик располагались в небольшом алькове, освещённые, сверкающим переливающимся хрусталём светильником. Ничего из того, что она могла бы бросить.

Слева был недавно отполированный стол в комплекте со стулом.

Ни пресс-папье, ни безделушек не было на его поверхности, и ящики были пустыми. Справа было зеркало в полный рост в эбеновой раме, прикрученное к стене. Тогда она подёргала дверь. Как она и ожидала, дверь была заперта.

Тяжело дыша, в ярости она пнула скамью, стоящую на пути к кровати. Тяжёлое дерево не сдвинулось с места. И вот дерьмо, было больно! Она завизжала, прыгая и потирая ушибленный палец ноги.

Кто-то снял с неё обувь, оставив её босой.

Жалко, что она не заметила этого раньше.

Проклятье, проклятье, проклятье. Здешние роскошь и достаток были издевательством над хибарой, на которую она копила и экономила и в конце концов смогла сама купить себе, и всё же здесь не было ни одной чёртовой вещи, которую она могла бы использовать для побега. Что, чёрт возьми, ей делать?

- Иди ко мне!

Слова, наполненные пытками и болью сокрушили её чувства, слова как языки пламени, словно кто то обжёг её. Голос?

Обжёг её? Возможно, это было галлюцинацией, но она видела много странных вещей за свою слишком долгую жизнь, что бы просто не обращать внимания на это.

- Кто это сказал? - она развернулась, борясь с волной головокружения и автоматически потянулась за лезвиями, закрепленными у неё на бёдрах.

Только тишина была ей ответом, и при ней не было оружия.

Поражение забрал её кинжалы, пистолеты и яды, глупо думая, что победил. Но это всё, что он сделал. Сломать противника любыми доступными средствами, разрушить всё не зависимо от того стоит ли этого победа.

Но её он не сломил.

Он узнает. Хайди невозможно было сломить.

Иди ко... мне... Более слабый в потоке отчаяния, но не менее взывающий.

Этого не может быть, подумала она. Это тепло...

Итак, кем же он был? Пленником, как и она? Было что-то странно знакомое в его голосе, как будто она слышала его раньше, и это произвело на неё впечатление. Всё же, она пока не могла вспомнить точно. Был ли он Ловцом? Встречались ли они на тренировках? На одном из тысячи допросов, на которых она присутствовала?

Приди...

Её уши дёрнулись, и она повернулась на звук голоса, на этот раз, решившись помочь ему, просто на случай, если он и в самом деле был Ловцом, как она и подозревала.

Приди... пожалуйста...

Там. Она нахмурилась. Стена. Был ли он с другой стороны? Тот факт, что она его слышала, позволял предположить, что он рядом.

Она медленно двинулась вдоль стены. Проведя руками по мягкой и гладкой бумаге она поняла, что никакого прохода нет, но, тем не менее… Хайди опустилась на колени, её взгляд сосредоточился на небольшом проёме между литыми колонами и полом.

Через маленькую трещину просачивался свет.

Нет, не свет. Не совсем. Смешиваясь с пылинками света, струились черные нити, просачивались сквозь щель и тянулись к ней.

Ещё с одним визгом она отпрянула назад. Черные нити кружились вокруг неё, не касаясь её штанов и её рубашки пытаясь коснуться её кожи на запястье. Но когда они коснулись её, визг пронзил воздух и... они вернулись обратно в щель в соседнюю комнату.

Какого. Чёрта?

Был ли это демон, скрытый под человеческой личиной? Было ли это тем, что мучило человека, который звал её?

Возможно.

Её инстинкт бороться или бежать, кричал бежать.

Ответная реакция Хайди да пошёл ты, бежать! Она не оставит этого человека.

Скрежета зубами она расцарапала ногтями обои, пока не появилось углубление. Потом она начала разрывать его, бросая оторванные куски за плечо. Её лихорадочная работа привела к результату, показалось достаточное количество стены, что можно было разглядеть контуры двери.

Никакой ручки. Естественно.

По царапинам на полу она определила, что дверь открывалась вправо. Это означало, что должна быть ручка. Оставалось только найти где у демонов тут дырка от бывшей ручки...

Она поскребла центр правой стороны, съёживаясь от издаваемого ею скрежета, до тех пор, пока у неё под ногтями не начали застревать кусочки мела. Бинго! Царапая сильнее, глубже, она отдирала шпаклёвку так быстро, как только могла. У неё заняло полчаса, чтобы добраться до другой стороны, и к тому времени, лёд покрывал всё её тело прохладным блеском.

Её руки нещадно тряслись, чувство необходимости спешить усиливалось. Она стремительно исчерпывала свой резерв сил и знала, что недолго ещё сможет оставаться на ногах.

Когда она свалится, она хотела быть снаружи вместе с мужчиной.

Хайди сомкнула руки вокруг краёв отверстия и надавила. Дверь приоткрылась едва ли на долю дюйма.

Борясь с разочарованием, она снова толкнула - и была вознаграждена лишь ещё одним крошечным сдвигом. Вступай в игру, Александер.

Ты сможешь это. Глубоко вдохни, спокойно, спокойно... Она вдохнула и дёрнула так сильно, что побоялась, что её позвоночник не выдержит. Наконец-то. Реальное движение. Не много, но достаточно.

Когда дверь остановилась, это произошло резко. Она не удержалась и упала на задницу.

Искры плясали у неё перед глазами, но когда потрескивающие оранжевые и жёлтые пропали, она сосредоточилась на отверстии, которое смогла сделать. Сладкое чувство победы наполнило её, когда она поднялась на ноги. Её колени протестовали против каждого шага вперёд, но она не остановилась.

Она протиснулась через отверстие, цепляясь рубашкой за твёрдые выступы и разорвав её, практически ввалилась в соседнюю комнату. Когда она обрела равновесие, она быстро осмотрелась, готовая ко всему. Ещё одна спальня, на этот раз смешение света и тьмы. На единственной кровати был избитый человек, от которого, колыхаясь, поднимался дым.

Её взгляд остановился на дыме, и она задохнулась. Он был таким же красивым, как и ужасающим. Океан дроблёных чёрных бриллиантов, пронизанный случайными искрами парных рубинов - словно глаза, наблюдающие, обещающие смерть - и гибельные вспышки белого. Острые, как клыки.

Давай, давай. Время уходит. По какой-то причине отвести взгляд было больно, боль простреливала её от висков до живота, но она сделала это, переключившись на мужчину и сокращая дистанцию между ними. В тот момент, когда она подошла к нему, желчь обожгла её горло, и она почти рассталась со своим обедом. Фруктами и хлебом, которые Поражение неохотно дал ей. Все эти раны...

Что демоны делали с ним? Снимали кожу? Жгли огнем? Он был…

О Боже. О милостивый Боже. С расширенными глазами она прижала трясущиеся руки ко рту. Нет. Нет!

Несмотря на израненное тело, раздутое почти до неузнаваемости лицо, она знала, кто лежал перед ней.

Мика. Её парень. Та же тёмная кожа - то, что от неё осталось - и то же мускулистое тело. Те же иссиня-чёрные волосы, которые он постоянно убирал со лба. Неудивительно, что этот разбитый голос показался ей знакомым.

О Боже. Демоны, должно быть, поймали его, когда он гнался за ними пытаясь спасти её.

Слёзы катились по её щекам и, падая, превращались в лёд. Она почти съёжилась в рыдающий комок. Она мечтала об этом мужчине задолго до того, как встретила его. Полюбила его задолго до того, как повстречалась с ним. Она выдумала память о нём, которая не стёрлась после...

Нет. Нельзя идти этим путём. Эти мысли парализуют её как ничто другое. Мика.

Она должна сейчас думать только о Мике. Он нуждается в ней.

Около семи месяцев назад она обнаружила, что он не был просто памятью или даже плодом её воображения. Он был реален. Она подумала, что это наверняка знак, что им суждено быть вместе. Ещё один аргумент в пользу этого - то, что они оба были направлены на одну и туже миссию по охоте на демонов в Риме, и затем ещё один, когда он предложил встречаться, так же увлечённый ею, как и она им. Она сказала да без колебаний.

Исключением было то, что реальный мужчина не оправдал её представлений.

Между ними не было тесного контакта. Не было поразительного понимания. Она винила себя, и справедливо, и пыталась усилить связь между ними. Из-за своих видений она знала на уровне, которого совершенно не понимала, что он сделает её счастливой. Это было её будущее. Это могло, в конце концов, расплавить неестественный лёд, который всё ещё вихрился внутри неё.

Так что она осталась с ним, всё время, думая, что контакт скоро вспыхнет между ними. Этого так и не произошло, и хотя они всё ещё встречались и были верны друг другу, она всегда держалась немного отстранённо. Она даже ещё не спала с ним. Но сейчас... контакт. Нестерпимый жар. И это было всем тем, что она ожидала почувствовать к нему.

Здесь, сейчас, она думала, что никогда не смогла бы снова быть единым целым без него. Как будто она наконец-то нашла последнюю деталь головоломки.

Внезапно в ней зашевелилось чувство вины. Она была не самой лучшей подружкой, отстраняясь от него, таким образом, и всё же он искал её, всё же бросил вызов Повелителю Преисподней ради неё. И сейчас он мог умереть из-за неё.

- О, детка, - прокаркала она сквозь сдавленное горло. - Что он - они? - сделали с тобой?

Она потянулась, тени зашипели, отодвигаясь от неё, от него, словно боялись быть с ней рядом. Она не обратила на них внимания. Так осторожно, как только могла, она потянула одну из раздробленных рук Мики сквозь стальной наручник, сковывающий его. Большое количество крови и раздробленные кости способствовали лёгкому скольжению, а также невероятно усилили поток желчи, подкатывающий к её горлу.

Сможет ли он поправиться после такого? Смог бы кто-либо?

Слава богу, её прикосновение, казалось, скорее, успокоило его, чем причинило ещё большую боль. Он перестал так сильно метаться и, в конце концов, расслабленно вытянулся на матрасе. Хайди передвинулась на другую сторону и освободила другое запястье. Когда были освобождены лодыжки, слабый намёк на улыбку тронул его губы.

Её грудь сжалась при виде этого одновременно в агонии и блаженстве. Он был ранен, но жив. Всё же, будет ли он благодарен за это? Возможно, он никогда не сможет снова сражаться.

Неважно. Она должна спасти его.

Самая большая проблема была в том, что она не могла нести его. Он был слишком тяжёлым.

И, конечно же, он не мог идти сам. У неё не было медицинского образования, но она могла бы поспорить, что половина костей в его теле были сломаны. Спокойно. Она в любом случае не могла бы оставить его.

Она осмотрела его более пристально, молясь о том, чтобы найти решение.

Вместо этого, то, что она увидела, заставило её задохнуться от ярости. Ублюдки! Из всех ужасных вещей, которые они сделали, это было самым отвратительным. Они заклеймили его. Вытравили бабочку с заострёнными крыльями - метку их демонов - у него на руке. Чтобы поиздеваться над ним.

- Я заставлю их заплатить, малыш. - Её руки крепко сжались в кулаки, готовые к бою. - Я клянусь.

При звуке её голоса он шевельнулся, повернувшись к ней. Он даже попытался дотянуться до неё, напрягая мышцы предплечья. Это оказалось слишком для него, и рука безвольно повисла. Секунду спустя он повторил попытку.

Воркуя, Хайди опустилась рядом с ним и убрала с его лба прилипшие волосы, так, как она знала, он любил. В первый же миг прикосновения её обдало чистейшим жаром.

Лед, который всегда был её союзником, который всегда в ней и часть её, треснул. Капли таяли, капая. Медленно Мика успокоился, его пот высох, как будто поглощенный её самым глубоким холодом.

Такого раньше никогда не происходило, и ощущение смутило её. Возможно, побочный эффект того, что с ним сделали?

Ублюдки, - подумала она снова скрепя зубами.

В этой жизни или в следующей - и у неё всегда будет "следующая" - она будет наказывать их.

Внезапно словно паутина соткалась у неё перед глазами, тончайшие нити смешались с накатившей усталостью. Она решительно отмела их прочь. Она не могла расклеиться. Не сейчас. Мика нуждался в ней.

- Хайди?

Его голос поразил её, но она быстро взяла себя в руки.

- Я здесь, малыш, я здесь.

Снова мягкий вздох, удовлетворённый шепот. Хриплый звук ласкал её - даже, несмотря на то, что его рот не двигался и губы ни разу не разомкнулись. Невозможно. Ведь так?

-Мика? Как ты говоришь со мной?

Милая, милая Хайди.

И снова его рот не двигался, но снова она могла слышать его.

И она знала, что этот голос не в её воображении. Этого не могло быть. Она слышала его и раньше в соседней комнате.

Это могло означать только... Её глаза расширились в изумлении.

Он говорил с ней внутри её разума. Он делал это всё время. Это было ново для них, слишком, и ещё более выбивающем из колеи, чем жар.

Как он это делал? Как могли Повелители сотворить такое?

Она обдумает это позже.

- Я пойду, поищу оружие, хорошо?

Что-нибудь, что угодно. Могла ли она стоять? Её мускулы тряслись, в её венах ещё были остатки наркотиков.

- И тогда я смогу найти путь…

- Нет! Не уходи. Паническая пауза. - Ты нужна мне.

Пожалуйста.

- Я не покину комнату, я клянусь, не без тебя, но я должна-

Нет! Нет! Нет! Его тело напряглось. Останься.

- Хорошо, малыш, хорошо. Я здесь. Я останусь.

Мягкое и нежное обещание сорвалось с её губ, прежде чем она успела обдумать все последствия. Они не имели значения. Она бы лучше передала себя Поражению, как подарок на серебряном блюдце, чем вызвала бы у этого человека еще больше горя.

- Ты нужна мне - сказал он снова, на этот раз едва слышно.

- Я здесь. Я всегда буду здесь. Она наклонилась вперед, осознавая, насколько он ранен, и обняла его как можно бережнее. Она знала какого это страдать одному. Она не хотела этого для него. Никогда.

Возможно, это было к лучшему. Вероятнее всего Мика не пережил свои ранения, если бы ему пришлось подняться с кровати в ближайшее время. И тогда когда демоны вернутся - и они обязательно вернутся, они не оставят её одну надолго - она будет здесь и будет драться с ними, что бы защитить его от ещё больших ранений.

Да, они нанесут ответный удар и вероятнее всего убьют её. И да, она рассмеялась, подумав о том, что случится с ней после смерти, это было много хуже, чем быть раненной, застреленной и даже сожженной заживо. Всё это, что она вынесла ранее.

Она сказала себе, что не будет напоминать себе о том, что случилось с ней ранее, даже это не остановит её сейчас. Даже не смотря на страх, пронёсшийся по её телу холодной волной.

Если она убьет одного из лордов, он исчезнет навсегда, но она будет преобразована, возродится в том возрасте, в котором была, минус все приобретенные хорошие воспоминания в этой жизни, останутся только плохие, с ненавистью. Осознавая это, ей хотелось кричать, молить и просить о вечной жизни.

Именно этот процесс заставлял её избегать смерти любыми способами.

Но сейчас... она была готова умереть страшно, с нетерпением, взяв с собой так много Повелителей, как только сможет. А после вернётся за теми, кто остался.

Тогда она сможет отомстить за Мику.

Глава 4

Амун открыл глаза. Или попробовал. Сделать это оказалось трудно, так как его ресницы были, как будто склеены вместе. Возможно, так оно и было. Если один из его друзей так подшутил над ним, он собирался принять ответные меры. С ножницами.

Он продолжал пробовать и наконец, у него получилось. Немедленно его глазные яблоки обожгло, всё вокруг него было размыто, будто намазано вазелином.

Даже хуже, свет просачивающийся из единственного окна жег сетчатку его глаз как лазер. Он повернул голову как можно дальше от стекла и стал осматривать то, что мог видеть.

Он поморщился - и чёрт, это причинило боль, открывая многочисленные порезы на его губах. Он был в своей спальне, но...

Здесь была дыра в стене. Дыра, ведущая в комнату по соседству. Эту дыру он не делал и как он знал его друзья тоже. Он хотел бы думать, что они спросили разрешение, прежде чем перепроектировать вот так его комнату.

Как он здесь очутился, в любом случае?

Последнее, что он помнил, как был глубоко в аду, огонь трещал вокруг него, пока он сам боролся со злыми духами, и они вышибали дерьмо из его тела и разума. Мысли человека и демона атаковали его, словно бомбы, взрывающиеся внутри его головы и они -

Нахмурившись, он понял, что они ещё тут. Тёмные мысли и воспоминания всё ещё здесь, но они крутились взволнованно на расстоянии, как будто боялись завладеть его вниманием. Почему?

Женский стон коснулся его ушей, разрушая его сосредоточенность.

Амун напрягся, переводя всё свое внимание на матрас. Или на то, что должно было быть матрасом. Рядом с ним была женщина. Очень красивая женщина, которая свернулась на своей стороне кровати, лежа к нему лицом, касаясь его теплым дыханием. Одна из её рук лежала согнутой, прикрывая его от живота до груди, словно она не могла его отпустить. Контроль удара?

На её руке была татуировка от запястья до плеча, полностью покрывая её. Он видел лицо - человеческое - пылающее жизнью и любовью. Ещё цифры. Или может быть даты?

Хотя, может быть, что эти даты из прошлого.

В голове крутились какие-то имена: Мика, Виола, Скай. И фразы: Тьма всегда проигрывает свету, мы любили и были любимы.

Он знал её. Каким-то образом знал. Но как?

Все стало на место. Хайди, та самая, из его видений, или чем они были. Маленькая девочка, которую он стремился успокоить и женщина, к которой желал прикасаться. Она была здесь.

Как она здесь оказалась?

Он приподнял свою руку, чтобы пригладить светлые волосы, покрывающие ее щеки, и тут его мышца и кость, как бы сговорившись, заныли в знак протеста. Проклятье. Что, черт возьми, с ним случилось?

Очень осторожно он поднёс свою руку к лицу и, хотя это было весьма болезненно, он не остановился, пока не смог ясно её разглядеть. Увидев разорванные мышцы и плоть, он хотел проклясть всё на свете.

Он был прикован и, вероятно, подвергнут пыткам. Это сделали Ловцы? Они, видимо, также пытали и девушку, а его друзья помогли ей.

Внезапно им овладел гнев, при мысли, что кто-то плохо с ней обходился, и его взгляд снова вернулся к девушке. Она не двигалась, лишь мирно спала. Под глазами залегли тени. Несколько пятен грязи покрывали её лицо, а на скуле был кровоподтёк. Она была сильно вымотана, но не подвержена пыткам. Гнев немного отступил.

Она в порядке. Ты защитишь её. Или скорее он будет защищать её до тех пор, пока она не поправится и ему не придётся отправить её восвояси. Находиться рядом с ним больше не было безопасно. Тем более долгое время.

Сейчас, однако, она твоя.

Внезапно она вскочила, её взгляд метался из стороны в сторону. - Кто это сказал? Не дожидаясь ответа, она спустила ноги с края кровати и встала. Подбежала к окну.

Что она делает? Хайди, попросил он мысленно, ты не должна так бегать тут вокруг. Тебе нужно время, чтобы поправиться.

Словно услышав его мысль, она обернулась и посмотрела на него. Глаза чудеснейшего жемчужно-серого оттенка расширились, когда она осмотрела его с ног до головы. - Ох, малыш. Тебе лучше. Слава богу!

Малыш. Она назвала его малыш. Первая ласка, когда-либо адресованная ему, его уши впитали её, словно божественный нектар.

- Я не собиралась засыпать. Мне так жаль. - Она снова плюхнулась на кровать рядом с ним. - Мы должны выбраться отсюда. Ты можешь идти?

Я так не думаю. Обе его бедренные кости треснули, если не были и вовсе сломаны. Он чувствовал сильную боль под мышцами. Кроме того, он был дома. Он не хотел уходить.

- Хорошо, хорошо. Тогда мы придумаем другой вариант. - Даже когда она говорила, она продолжала во второй раз просматривать комнату. - Я думала, мне придётся отбивать их от кровати, но, должно быть, они не возвращались. - Она одарила его мимолётной улыбкой. Мимолётной, но в то же время похожей на солнечный лучик. - Их ошибка.

Он моргнул. Уже во второй раз она - верно - ответила на то, чего он не произносил вслух. Ты... слышишь меня?

- Да. Я знаю, знаю. Это странно. - Её взгляд ни на минуту не прекращал изучить помещения. В поисках оружия? Пути побега? - Я тоже удивилась. Я не знаю, как это происходит, но я благодарна. Если бы я не услышала тебя из соседней комнаты, я бы ушла без тебя.

Никто никогда не слышал его таким образом. Никто. Это он всегда знал, о чём думают другие, и он обнаружил, что ему... было неприятно это новое открытие.

Как она это делает? Могла ли она слышать всё? Все тайны, плещущиеся в его голове? Могла ли она даже услышать хныканье его демона? А как насчёт других, новых, которым нравилось кричать? Или она могла слышать только то, что он проецировал на неё?

- Ты всё ещё не можешь говорить? - мягко спросила она.

Время проверки. Он позволил ответу сформироваться в его разуме, но мысленно крепко удерживал его.

- Не можешь? - настаивала она. Она потянулась и проследила кончиком пальца линию соединения его губ, осторожно, беспокоясь о том, чтобы не причинить ему боль. Прохлада её кожи из серии вы-только-что-достигли-морозильного-отделения восхитила его.

Она не услышала, понял он, задрожав от её шёлкового прикосновения. Такой идеальный момент. Она вела себя так, словно знала его... словно он ей нравился. Малыш, подумал он, снова глубоко ошеломлённый.

Нет. Я всё ещё не могу говорить. Он направил на неё слова, наблюдая за малейшей реакцией.

Она гневно выдохнула, и уголок её губ изогнулся в отвращении. - Вот ублюдки. Они что-то сделали с твоей гортанью? - Нет. В этот раз она услышала. Что значило, что есть ограничения. Слава богам. Никто, особенно невинный человек, не должен слышать зло в его голове. Никто, особенно такая хрупкая женщина, не мог пережить его мрак. Даже сейчас Амун не был уверен, что он смог бы это сделать.

- Ты помнишь, что случилось? - спросила она. - Как ты попал сюда?

Он покачал головой, медленно, осторожно, пытаясь не потревожить ещё какие-либо раны. Проблема было в том, что он был весь покрыт ссадинами. Малейшее движение разрывало слишком туго натянутую кожу и открывало запекшиеся раны.

- Ладно. - Её следующий вздох был печальным. Её рука оставалась на нём, словно разорвать контакт было непереносимо для неё.

- Я расскажу тебе, что знаю.

Он кивнул, поощряя её, вздрогнул.

- Тише, малыш, - сказала она, вся беспокойная наседка и решительный командир одновременно. - Просто слушай, ладно, и постарайся не паниковать. - Она глубоко вдохнула, потом медленно выдохнула.

- Нас схватили Повелители Преисподней. Мы в здании на вершине холма. Возможно, их крепость в Буде? Я не увидела никаких ориентиров, подтверждающих мои подозрения. Хотя я не знаю, зачем они пошли на риск, доставив нас сюда. Последнее, что я слышала - это то, что здесь они хранят два артефакта. Казалось бы, они хотели бы держать нас как можно дальше от них.

Артефакты. Их было четыре, и все они были нужны для того, чтобы найти и затем уничтожить ларец Пандоры и спасти его и его друзей от верной смерти. Кроме обезглавливания и других жестоких видов смерти, этот ларец был единственным, что могло отделить мужчину от его демона, уничтожая мужчину и высвобождая его демонов в ничего не подозревающий мир. Эта женщина знала, что два артефакта были здесь - Всевидящее Око и Клеть Принуждения - и всё же она ожидала, что Повелителям не понравится, что Амун, сам Повелитель, находился рядом.

Она не знала, что он Повелитель, понял он. Она думала, он был... Ловцом?

Как и... она? Всё это отвращение, весь этот гнев, направленный на Повелителей... идея казалась правдоподобной. Но если она знала его, почему она не знала, кем - чем - он был? И если она была Ловцом, почему его друзья поместили её в его комнату?

Его взгляд скользнул к дыре в стене. Возможно, его друзья не знали, что она здесь. Но...

Она думала, что знала его, и он определённо узнал её. По крайней мере, кое-что. Он знал её имя. Хайди. Мог вспомнить её лицо, смягчённое сном, такое милое. Он знал, что они где-то встречались, каким-то образом взаимодействовали, но не знал, где или когда.

В кои-то веки его демон не извергал ответы.

Это так чертовски смущало, и его ослабленное состояние не помогало. Возможно, она обманом заставила его думать, что они уже встречались, чтобы он более охотно помогал ей. Но опять же, как? Почему? Из-за артефактов? Стал бы кто-либо, кроме Ловца, охотиться за ними?

Его желудок скрутило узелками. Был только один способ узнать правду об этой прекрасной женщине, одно только присутствие, которой запутывало и проясняло его мозги. Этот способ был опасен, его возможные последствия - неприятными.

Он не хотел следовать этим путём, но не видел другого выхода. Обычно он мог читать мысли окружающих; до сих пор он не слышал её мысли, несмотря на то, что она могла слышать его. Поэтому ему необходимо было углубить связь между ними, проникнуть за все ментальные щиты, которыми она, возможно, обладала, и заглянуть в её разум, взглянуть на её воспоминания.

Амун будет осторожен. Он не позволит своему демону начисто стереть её мозг - самое тяжёлое осложнение, какое могло бы быть. Тайны любил играть, красть воспоминания, не оставляя жертвам ничего, кроме замешательства. Амун отстранится в тот же миг, как только демон попытается это сделать. Если не окажется, что она Ловец конечно же; тогда всё будет совсем по-другому.

Стиснув зубы в предчувствии боли, которую, он знал, он почувствует, Амун поднял руки. Боги, боль, словно удар копьём, жар, хуже, чем он ожидал. Когда он смог дотянуться достаточно высоко, он позволил своим рукам упасть на плечи Хайди.

- Прекрати это, что бы это ни было, - попробовала она уговорить его. - Ты же причиняешь себе боль.

Даже это небольшое действие заставило его мысленно стонать и стенать. Нужен... всего момент. Должен...

- Должен? Что тебе нужно, малыш? Скажи мне, и я позабочусь об этом.

Малыш, снова. Она "позаботится" об этом, о нём, словно ей было не всё равно.

Действительно было не всё равно. Он не мог смягчиться, не важно, насколько ему нравилось то, как она с ним обращалась. Дотронуться до твоих... висков, сказал он, и чувство вины внезапно затопило его. Он только что попросил её помощи в её возможной гибели.

Имела ли она хоть малейшее понятие о том, что он мог сделать?

- Что, у тебя появляются извращённые наклонности по отношению ко мне? - хихикнула она. Вероятно, она хотела отвлечь его от боли. У неё это получилось, но не так, как она намеревалась. Её шутка заставила его остановить свой взгляд на её губах, представляя, как её язык проникает в его рот.

Его тело отреагировало, кровь нагрелась, устремляясь ему между ног.

Чёрт побери! Просто... нужны... виски.

- Хорошо, хорошо. Я помогу тебе.

Нет, она не знала. Её пальцы обвились вокруг его запястий, такие прохладные, такие долгожданные - такие спокойные - и поднялись без малейших колебаний. Ни единого вопроса о его мотивах, о его намерениях.

Она полностью доверяла ему. Когда его руки достигли её висков, она выпрямила свои ладони, прижимая его ближе, устанавливая контакт кожа к коже.

- Так?

Да. Такая вера. Это слишком. Он сказал себе, что испытывал из-за этого отвращение, вовсе не удовольствие. Наверняка это была уловка, чтобы сбить его с толку.

Её ресницы закрылись, и она прикусила пухлую нижнюю губу. Такие прямые, белые зубы. Его тело снова отреагировало. Он хотел почувствовать эти зубы на себе... ниже... двигающиеся вверх и вниз по его стержню. Он хотел, чтобы она протянула руки, потянув его яички. Хотел, чтобы её язык порхал вокруг щели его эрекции, пробуя.

Мне нужно потрахаться, мрачно сказал он сам себе.

Уголок губ Хайди приподнялся. - Сейчас? Надеюсь, я приглашена, - спросила она хрипло.

Дерьмо. Она услышала. И хотела присоединиться. Хотела, чтобы он был глубоко внутри неё, толчками вознося их обоих к удовлетворению. Не думай об этом сейчас. Он забудет, что должен выяснить всё о ней, и просто усадит её на себя. Кроме того, она могла лгать, намеренно отвлекая его, как он и подозревал.

- Если ты не будешь, и я не буду, - сказала она с тёплой усмешкой.

Что?

- Думать о сексе.

Чёрт. Он должен прекратить говорить сам с собой. Она слышала каждую неприкрытую мысль.

Как его друзья могли его выносить? Он постоянно читал в их головах, знал все их личные - и по большей части порнографические мысли. Они редко упрекали его, тем не менее, и никогда не заставляли его чувствовать себя занудой. Он всегда считал, что им всё равно. Должно быть, они нашли способ прятать свои истинные чувства от его демона. Вряд ли им нравились его способности.

Он должен был извиниться перед каждым в этом доме.

Амун заставил свой разум замолчать, а глаза закрыться.

Он делал это уже тысячу раз, процесс был таким же автоматическим, как дыхание. Он делал это для Сабина, своего лидера.

Для их целей. Он очистил свой разум, и тьма окутала его, затем он сконцентрировался на своих чувствах. Её кожа, прохладная и мягкая. Её аромат, такой сильный запах земли. Он мог слышать шум её следующего выдоха... сконцентрировался на холодном дыхании, доносящемся до него... позволил своему демону потянуться наружу...

Цвета взорвались, прогоняя тьму. Внезапно начали формироваться картинки. Он увидел ярчайшее лазурное небо сочный зелёный луг, нетронутый временем. Россыпь серебристых камней. На деревьях не было листьев, лишь гладкие, переплетающиеся ветви. Две бегущие и смеющиеся маленькие девочки, играющие в салки, обе одетые в красивые платья из розового полотна, со струящимися позади них льняными локонами. Сёстры. У обеих сердца готовы были взорваться от любви.

Тайны замурлыкал от удовольствия.

Необычная реакция поразила Амуна. Такое невинное воспоминание, совсем не то, что обычно предпочитал демон. Почему демону вообще было до этого дело?

Изображение внезапно изменилось, ночь мгновенно сменила день, осталась только одна из девочек. Теперь она была старше, её серые глаза светились осторожной радостью, словно она боялась надеяться, но ничего не могла с собой поделать.

Её кожа была тронута поцелуем солнца и светилась здоровьем, щёки были розовыми от наполнявшей её жизненной силы. На ней было льняное платье, лавандовое на этот раз, цветы того же цвета были приколоты к её волосам.

Эти локоны... словно её окружали ленты самого лунного света.

Это была версия Хайди из прошлого, понял Амун, в то время как нежный, напоённый запахами специй ветерок ласкал её. Она стояла у края веранды, глядя вниз на покрытый рябью прозрачный пруд. На ней не было татуировок, не было ни розовых прядей в её волосах, ни пирсинга; она была сама невинность и оптимизм, завёрнутая в совершенно ошеломляющую упаковку.

- Ты взволнована, радость моя? - спросил женский голос позади неё.

Хайди повернулась, внезапно вырванная из задумчивости. - Обожаю, когда ты так называешь меня, - искренне ответила она. - Особенно потому, что сначала я тебе не понравилась.

- Да. Но это вскоре изменилось, не так ли?

- Изменилось. И да, да. Я взволнована, но также и в предвкушении.

Они говорили на греческом. Древнегреческом.

Он уже слышал этот язык раньше, подумал Амун, и недавно. Когда? Где?

Сцена продолжалась, и Тайны продолжал копаться в памяти Хайди, приостанавливаясь то тут, то там, чего девушка совершенно не осознавала. Затем раздалось мурлыканье, и Амун знал. Ответы. Его демон нашёл ответы.

Новые изображения не появились, ещё нет, но то, что узнавал демон, узнавал также и Амун. Всегда. Так, в течение двух ударов сердца он уже знал, что маленькая Хайди и Спящая Красавица Хайди - один и тот же человек. Они были этой женщиной. А эта женщина была...

Ответственна за убийство Бадена, понял он.

В видении, длящемся не более секунды, Амун увидел Бадена с пропитанными кровью и прилипшими к голове волосами.

Без тела. Он увидел Хайди - Хади - какой она тогда была, с золотыми волосами, струящимися по её спине, обнажённую, с загорелой кожей, светящейся в лунном свете, несмотря на излучаемую ей ненависть и алые брызги повсюду вокруг неё. Он увидел её друзей, Ловцов, целую толпу, сражающуюся с его друзьями.

Ужас затопил его. Женщина, которую он желал, помогла убить его лучшего друга. Женщина, которую он собирался защищать, помогла отправить в могилу добрейшую душу из всех, что он когда-либо знал. Женщина, которую он приютил рядом с собой, уничтожила того человека, который встал между легко ранимыми смертными и беспощадными бессмертными, с пеной у рта, всё ещё находящимися во власти зла своих демонов. Человека, который сказал: "Спасите людей, не причиняйте им зла."

Баден первым нашёл себя во тьме.

Баден был тем, кто помог другим сделать то же самое.

Баден... Баден... Грудь Амуна сжалась так болезненно, с его губ сорвался очень тихий вздох. Он не издал ни звука, когда новые демоны терзали его снова и снова, но сейчас он был не в состоянии удержать звук внутри.

Баден. Потерян, навсегда из-за этой женщины.

Каждый воин любил Бадена как брата и каждый чувствовал себя его ближайшим соратником. ... Его способность пленять каждого вокруг него, что было чудом, учитывая природу его демона Недоверия.

Теперь Амун держал одну из убийц Бадена в своих руках.

Он сжимал ладонями ее лицо, как когда-то сжимал лицо Бадена.

- Ты в порядке? - спросила Хайди, само беспокойство и сладость. Она судорожно вцепилась в него.

За его ужасом последовал взрыв удивления. Как это возможно? Она умерла. Разве нет? Да. Да. Она.

Умерла. Ловцы использовали ее как Наживку - одели ее как симпатичную, беспомощную куклу, послали ее постучать в дверь Бадена, моля о помощи. Она завлекла его прямо к смерти. Остальные Повелители прибыли, как раз перед тем, как он лишился своей головы; они атаковали. Но даже если они прибыли несколькими минутами ранее, все равно было бы слишком поздно. Кости уже были брошены.

Амун вспомнил кровь, крики. Вспомнил, как Страйдер виртуозно поднял голову Хайди, когда битва была наконец окончена, и, также, как и Баден, она была без тела. Даже бессмертные не могут восстановиться после такого.

В противном случае, Баден, более живой, чем кто-либо, кого он когда-то знал, поднялся бы из могилы давным-давно. Вместо этого, душа мужчины была поймана в ловушку где-то на небесах.

Ужас поднялся до сокрушительного уровня. Амун не мог дальше вспоминать. Не это. Потому что, чем дольше он находился в прошлом, тем вероятней, он мог потерять свой контроль над другой глубокой, темной эмоцией, которая жгла его изнутри.

Ярость. Он уничтожит эту крепость таким способом, который Мэддоксу, хранителю Насилия, никогда и не снился, разрушая их дом камень за камнем.

Он отнял руки от Хайди и положил вдоль тела.

Ее прошлое увяло, как и его собственное, и он мог только пристально смотреть на нее, эту настоящую версию, ненавидеть смешивание с его ужасом - затем полностью пересилив его. Раньше, даже когда он был наполнен тойземле-сокрушительной ненавистью, желание к ней не ослабело.

Его телу было просто наплевать, что она сделала.

Розовый кончик её языка сильно ударил над ртом, сделав его влажным. Пылинки искрились вокруг нее, и от полосок в волосах и от тумана, вызванного видениями, она напоминала бомбу замедленного действия, фантазию, где сказки превращаются в реальную жизнь. Ее рубашка туго оттягивала грудь, и были видны соски. «Что это было?» она вздохнула, не подозревая об изменении в нем.

Что ты имеешь в виду? - вопрос щелкнул, как кнут, выбросившись наружу, перед тем, как он смог понять, что делать, как продолжить.

- Воспоминания... Обо мне в детстве, затем обо мне, как взрослой, на веранде.

Она видела, то, что он видел, однако. Раньше этого никогда не случалось. И она не упоминала Бадена, но тогда, разве Амун не изобразил правдиво своего друга? Нет, не правда. Он изобразил. Но это был секундный проблеск, или менее. Она просто не заметила тогда, поскольку ее внимание было крепко пленено другими воспоминаниями.

Поэтому у нее не было никакого предупреждения, никакого способа приготовиться к его возмездию. А он это сделает. Отомстит. Ему надо наказать ее, надо причинить ей боль. Очень сильно.

Казалось, она до сих пор не заметила темноту его эмоций.

С широко раскрытыми серыми глазами, она потрясла головой.

- Я никогда не помнила хорошую часть моих жизней. Эти воспоминания всегда отбирались у меня.

Жизней. Как видимо, больше, чем одна. Возможно ли, чтобы она перерождалась более, чем один раз? Была ли она здесь, чтобы завершить работу, которую начала все те столетия назад? Чтобы причинить разрушения всем, кого он любил?

Как она сюда попала? Почему она до сих пор не пыталась убить его? Почему она лечила его с такой любовью? До этого ему никогда не приходилось задумываться над чьей-либо мотивацией.

Он знал правду, всегда. Знал то, что остальные вокруг него по большей части хотели скрыть. Эта неизвестность сводила с ума, увеличивая глубину его ярости.

Ответы, прежде всего, решил он. Разве что он не знал, как погнать ее в том направлении.

Чтобы ты ни сделал... как бы ты это не сделал…

Ее лицо осветилось удивлением, которое поглотило ее. - Спасибо тебе.

Трясущейся рукой она смахнула слезу с глаз.

- Спасибо тебе. Я знала, что однажды у меня была сестра, но я не знала, как она выглядела.

А другое видение? Может ли он верить хоть единому слову, исходящему из ее лживого рта?

- У меня есть идея, но я не уверена.

Она медленно улыбнулась, дрожащая улыбка показала ее белые зубы и неприкрытую радость. - Возможно… возможно, когда мы будем в безопасности мы сможем сделать это снова? Я смогу выяснить, права ли я.

Улыбка, которую он видел раньше, тот малейший намек на удовольствие, должна была волновать его из-за разрушительного импульса, который она могла причинить. Это его не волновало. Он выдохнул весь воздух, потерялся в ней - и никогда не хотел быть найденным. Серый цвет ее глаз был настолько светлым, что он мог увидеть в них маленькие крапинки голубого. Ее щеки еще больше порозовели, а его пальцы зудели от желания выяснить, будет ли цвет ее тела зависеть от тепла или же эти щеки были так изысканно красны по себе, как и она сама.

Он не мог смягчиться, напомнил он себе мрачно. Он не мог жаждать ее в любом случае.

- Что? - спросила она, внезапно робея. Она, наконец, заметила в нем перемены. - Ты никогда раньше так не смотрел на меня.

- Как я смотрю на тебя? Так, как будто он хотел ранить ее? Он это сделает. Скоро. Ради Бадена. Ради остальных, которые до сих пор оплакивали потерю своего друга.

- Так, как будто я ... съедобна. Она нагнулась, ее дыхание отпечаталось на его груди и ласкало уши. - Мне это нравится, - прошептала она.

Он мог только сидеть там, отчаянно желая схватить ее, удержать здесь - чтобы задушить ее, уверял он себя - но он был неспособен заставить свое тело слаженно работать. Затем, так как будто она только что не пропустила тысячи стрел бело-горячей надобности - задушить ее - сквозь него, она выпрямилась, сразу возвращая их к делу.

- Хорошо. Итак. Мы еще не можем уйти, что означает, мы должны подготовиться. Возможно... возможно мы можем забаррикадироваться здесь. Это дало бы нам какое-то время.

Уйти? Она имела ввиду уйти с ним? Без артефактов, которые она упоминала? Без попыток выведать информацию у него? Это не имело смысла. Разве что...

Подготовиться к чему? К его казни?

- Повелители. Она шлепнула себя по ногам и медленно повернулась.

- Я должна запереть дверь между комнатами. Разговаривая, она приблизилась к стене. Она зацепила пальцами край "двери" и потянула на себя.

Заскоблила.

Постепенно, дыра закрылась. Затем Хайди придвинула комод к выходу, о котором он не знал, что не позволяло никому открыть его с другой стороны. Ну, никому с обычной силой. Она проделала то же самое с передней дверью, используя его туалетный столик.

Амун наблюдал за ней, и не был к ответам ближе, чем когда утомительно путешествовал сквозь ее память. Возможно, даже дальше. Она была решительно настроена, защищать его.

Несмотря на то, кем и чем он был.

- Если ты продолжишь так же быстро исцеляться, а они будут продолжать держаться отсюда подальше, мы сможем драться с ними, когда они, наконец, вломятся внутрь. Мы сможем сбежать. И я знаю. Я знаю. Наш девиз "Умри, если должен, но забери с собой столько Повелителей, сколько сможешь". И я была полностью готова сделать это, когда думала, что ты не можешь двигаться. Но иногда лучше уйти и вернуться позже, знаешь?

- Ты ненавидишь Повелителей? - спросил он, просто чтобы понять, что она сказала.

- Ненавижу это мягко сказано, ты не думаешь? Она не прекращала попыток забаррикадировать их.

Она сказала правду. Он был потрясен. - Почему?

- У меня свои причины, а у тебя свои. Она пыталась вырвать зеркало из комода. Надеясь разбить стекло и использовать осколки, как лезвия? - Мы не говорим о них, помнишь?

- Нет. Я не помню. Теперь, что она скажет на это?

Наконец она замерла, ее пристальный взгляд остановился на нем. - Ты не помнишь нашего прошлого?

Она думала, у них есть прошлое. - Нет. А следовало бы?

Осторожно, он должен продвигаться осторожно.

Она сузила глаза, очевидный признак хищника, который прятался внутри. - Клянусь Богом малыш, я заставлю их заплатить за каждую рану, которую они нанесли тебе.

Опять малыш. И она имела ввиду, что будет мстить за него?

Он до сих пор не мог, не будет смягчаться, но что-то здесь было не так. Знание изменит направление его ярости.

Она не притворялась, что он ей нравится, он ей действительно нравился.

Когда Амун заглянул внутрь своих собственных эмоций, он понял, что Тайны не чувствовали в ней злобы. Направленной на него, как минимум. И даже то, что это было так же ненадежно, как и то, что демон был внутри Амуна с тех пор, как он очнулся, он не мог этого опровергать.

Пальцы Хайди обвились вокруг рамы зеркала так туго, что суставы побелели. Через несколько секунд, во время которых она глубоко дышала, Хайди отпустила дерево и выпрямилась.

- Что ты делаешь? - спросил он.

- Нам нужно оружие. Она обвела пристальным взглядом комнату - она делала это часто, понял он и подумал, что это был инстинкт самозащиты - перед тем как остановить его на чулане.

Она направилась вперед, исчезая внутри. У него было много оружия, спрятанного там, но он знал, что она не найдет его. Никто не мог прятать вещи так, как Амун. То, что он хотел оставить неувиденным, оставалось таким. Вскоре она вышла, обернув кулаки одной из его рубашек и это было все. Однако удовлетворение распространялось вокруг нее. Меньше, чем за секунду, она достигла зеркала и ударяла, ударяла снова и снова.

- У них там целый гардероб, - сказала она. - Эта комната должна принадлежать одному из них.

Зеркало разбилось вдребезги после второго удара, и она высвободила материю из своего захвата, позволяя ей медленно упасть на пол.

Одному из них, - сказала она. Как он и подозревал, она взвешивала на руке несколько осколков, проверяя их вес, поворачивая их к свету.

Кивнув, она положила несколько в карман.

Хайди.

Она вздрогнула, как испуганная. - Извини. Да?

- Кто... я?

- Ты даже не помнишь своего имени? - Она насупила брови, что омрачило ее лицо. - Тебя зовут Мика. Мы встречались около семи месяцев.

Мика, как татуировка на ее руке. Мика, ее "малыш". Так вот кто он, она думала? - И я Ловец?

- Да.

- Как ты?

- Да. Так просто подтвердила, совершенно беззаботно. Если только она не была высококлассной актрисой, способной одурачить демона, она действительно верила в то, что говорила, то, что он был Мика, Ловец.

В животе у Амуна завязались узлы, постепенно превращаясь в кинжалы, ранящие его. Итак, вот оно. Доказательство, в виде ее собственного подтверждения, что она была его врагом. Ему нужно убить ее прежде, чем она откроет правду о нем. Прежде, чем она решит драться с ним и ранит его, когда он не мог по-настоящему защитить себя.

И так как она только что закрыла их в этой комнате, собственноручно загнав себя в ловушку в его присутствии, все, что ему надобно, это позвать ее к себе, положить руки на ее милую шейку, сдавить, как он только что хотел, и повернуть. Он может быть слабым, действие может причинить ему боль, но он не изменит своего решения. Не может.

- Хайди, - обратился он к ней, и слово было похоже на карканье даже в его голове.

- Да?

Не делай этого, закричала часть его. Она была милой и чрезвычайно соблазнительной.

Даже Тайны захныкал, страстно желая вернуться в ее разум и скорее поиграть, чем уничтожить.

Другая часть Амуна вспомнила ее прошлые деяния, ее недавний девиз "Умри, если должен, но забери с собой столько Повелителей, сколько сможешь". В тот момент, когда она поймет, что он не этот Мика.

Ладони Амуна сжались в кулаки, так сильно он презирал этого ублюдка... только за то, что он был Ловцом - она атакует.

Её будет не остановить, если ему не удастся действовать. И быстро.

Определившись, он поднял подбородок. - Подойди сюда.

Глава 5

Покачиваясь от усталости, наркотики все еще действовали на неё, Хайди подошла к кровати. Она положила осколок зеркала на тумбочку, рядом с Микой, после чего засунула второй осколок ему под подушку. Два всегда лучше одного, если дело касается оружия.

Затем она обыскала прикроватную тумбочку, удивленная, что не подумала об этом раньше. Внутри она нашла все предметы гигиены - зубная паста, зубная щетка, жидкость для полоскания рта, противовоспалительная мазь, бинты и влажные салфетки. Но всё это не имело смысла. Или же Повелители хотели помучить Мику, дразня его тем, чем он не может воспользоваться?

Ну, она покажет им! Она использует воду и влажные салфетки и поможет Мике сделать то же самое, помыв их с ног до головы, даже интимно, что заставило ее покраснеть.

- привет, большой мальчик - затем нанесет мазь на его запястья, так деликатно, как только сможет.

Он, молча наблюдал за ней, его глаза были полны решимости, но прочесть что-то в них было невозможно.

Ее бесило то, что он забыл ее и их отношения.

Не то, чтобы было что вспомнить, но несколько месяцев назад они достигли взаимопонимания. Они узнали друг друга, прежде чем заняться сексом, не касаясь при этом темы их прошлого; они также поклялись друг другу несмотря ни на что не вступать в отношения с другими.

Почему он согласился на это? Сейчас ей было интересно. Раньше она думала, что он уважает ее, в тайне надеясь усмирить её крутой нрав. Но если бы у нее не было тех видений, они бы не пришли к такому соглашению. Потому что с такими ограничениями, наложенными на них, она осознала, что у них не было отношений. У них была терпимость.

Это изменится, обещала она себе. Он пришел после нее, сражался, чтобы освободить ее и вынес за нее ужасные пытки.

Он заслужил все, что она должна дать. Значит, она даст.

Когда она закончила, она положила все обратно в комод. - Итак. Осколки поранят твои руки, если ты будешь их использовать, - сказала она, стоя позади него, - и учитывая, сколько крови ты уже потерял… Ее голос дрогнул. Она не хотела напоминать ему о его уязвимости. Он был воином в душе и мог захотеть доказать свою силу если она будет слишком сильно давить на него. - Что я говорю, это то, что используй их при крайней необходимости. Хорошо?

Он мог исцелиться физически с удивительной скоростью, которую она не могла объяснить, но ее тревога за него не ослабела.

Он был жестоким и обзывал себя в уме самыми ужасными словами. Сейчас он будет другим человеком. Уже появлялись признаки изменения.

Он всегда был напряженным человеком, и эта напряженность только усиливалась и мрачнела на протяжении предыдущих месяцев, пугая всех вокруг него. Настроения всех вокруг тускнели прежде, чем он говорил хотя бы слово. Даже ее.

Сейчас, он был также напряжен, но мрачность спала.

Он действительно улучшил ее настроение.

Раньше, мысль переспать с ним беспокоила её.

Она чувствовала, как будто она обманывала себя ... немного. Предположение ошеломило её.

Может быть, она чувствовала бы себя комфортней, если бы рассказала ему раньше о своей жизни. Она никогда не рассказывала ему, как она жила раньше, что она умерла раньше. Она никогда не говорила ему, что с ней случилось после того, как она умерла. То, что она прожила гораздо дольше, чем ей, казалось бы, двадцать с лишним лет.

То, что у нее были сотни жизней, но она не могла вспомнить ни одной детали, в которой не было бы крови, боли и смерти. То, что она сделала себе татуировки, чтобы иметь связь с хорошими вещами, которые случались с ней.

Насколько она знала, она никогда никому об этом не говорила.

Во-первых, она не доверяла людям. Больше нет. Даже Мике, не полностью.

Во-вторых, когда твое задание включает убийство кого-либо со сверхъестественными способностями - потому что эти способности могут означать возможное заражение демоном - ты не допускаешь, что эти сверхъестественные способности твои собственные. И, в-третьих, чем меньше людей знали о ней, тем проще ей было возвращаться после смерти, как кто-то другой.

Тем не менее, она думала, что она может рассказать все свои тайны этому мужчине. Хотя он был более далеким, чем когда-либо - такие краткие ответы на каждое ее слово. Даже если он был более упрямым, чем она видела его раньше - он так много вынес, и казалось, он совсем не замечает боли. Они были связаны так, как не были раньше, и он был так вежлив с ней. Более того, она чувствовала себя с ним в безопасности. И желанной.

Да, он желал ее прежде. Но то желание сдерживалось небольшим колебанием. Сейчас, ничто не могло удержать этого мужчину получить то, что он хочет. Если она даст ему отпор, она думала, что он покажет ей, насколько это глупо. В хорошем смысле, конечно. Его инстинкты защитника были слишком отточены для кого-то другого. Достаточно было посмотреть, как нежно он ласкал ее щеки.

И также были физические различия, поняла она. Его губы казались полнее, но это конечно, из-за опухоли. Его ресницы были определенно длиннее, его глаза сейчас были так черны, что невозможно было отличить зрачок от оболочки. Его плечи шире, а мускулы на животе более многочисленны.

Она знала, что Повелители заклеймили его своей бабочкой, но что, если они сделали больше, чем это? Что если они каким-то образом сделали его одержимым демоном, и поэтому он носит метку? У нее во рту стало сухо, как только она поняла вероятность этого: возможно.

Гален, лидер Ловцов, нашел способ соединять людей с демоном. Возможно, Повелители также его нашли.

-Хайди.

Она мигнула, когда этот сухой голос проник в ее мысли, затем оттеснила свои подозрения на задворки разума. Пугаться человека в этом положении не будет мудро. Или, возможно, он уже знал, но не знал, как сказать ей. Боялся ли он, что она отвернется от него, если узнает о его одержимости?

- Хайди, повторил он.

- Извини. Я отвлеклась. Дважды. Она проскользнула ближе к нему, не останавливаясь до тех пор, пока ее бедро не соприкоснулось с его.

Он поморщился, и принял сидячее положение.

Эта близость, она могла чувствовать тепло его кожи. Так много тепла, она не замечала этого прежде. Другое отличие. Он не был таким теплым раньше. В противном случае, она окончательно расплавиться, и уснет с ним, даже без шипения; она не сможет помочь себе. Ничто не было более изысканным, чем его сладкое тепло.

- Хайди, сухо сказал он опять.

Снова она моргнула, чтоб навести резкость. Она должна прекратить путешествовать по этим нежелательным дорогам разума. - Извини. Что тебе надо, малыш?

- Прикоснуться к тебе. Ему удалось самому поднять руки в этот раз и приложить руки к ее вискам.

Еще больше его тепла обволокло ее, его кожа как живой провод против ее. Она задрожала и ... .

Внезапно в его глазах заполыхали красные отблески. О, да, подумала она, и надежда растаяла полностью. Он был одержим.

Он знал. И конечно не ожидал, что она будет желать его.

Бедный. Так, словно она могла когда-либо предать его. Он не был виноват в том, что случилось и она не отвернется от него из-за этого.

Кроме того, ее война с Повелителями была не из-за их демонов, а из-за их поступков.

Мика не заразил ее. Он не убил ее семью.

Кровь, река между матерью и отцом. Оба безнадежно... мертвы.

Она потрясла головой, чтобы отвлечься от воспоминаний, прежде, чем они затащат ее в бездну отчаяния.

- Если они сделали что-то с тобой, что-то... злое, я помогу тебе, несмотря на это, сказала она, ему мягко, кладя свои руки поверх его.

Прикоснуться к нему определенно было необходимостью. - Я не выдам тебя Галену или Стефано. Я не предам тебя. Несмотря ни на что. И если ты начнешь... делать вещи, плохие вещи - такие как… резать всех или убивать без разбору - что ж, я позабочусь о тебе сама.

Милосердно. И только после того, как она сделает все возможное, чтобы избавить его от демона.

Она возненавидит себя, возможно, будет проигрывать это снова и снова с каждой новой жизнью, которая ей будет дана, но она сделает все необходимое для спасения невинных семей от кровавой судьбы. Даже уничтожит себя и единственный источник своего счастья.

- Ты понимаешь, что я говорю тебе? - спросила она мягко.

Снова удивление вспыхнуло в его глазах, добавляя маленькие проблески света темным оболочкам. Слава Богу, красный цвет пропал.

Что-то злое. Как например...?

Она еще раз задрожала. Ей начинало нравиться, как его голос проникал в ее разум, такой же теплый, как и тело. - Одержимость демоном. Он напрягся.

Расскажи мне все. Как ты сюда попала. Какая причина этого.

В конце концов, он не отбросил ее подальше, чтобы угадывать правду. Он также казалось, не боялся ее. Хорошо. Она опустила его руки на колени, крепко схватив их. Он не возражал.

- Демон Поражения, тот, который владеет Повелителем, по имени Страйдер - я не знаю, ты помнишь его по картинам, что мы видели?

Мика просто смотрел на нее.

Она продолжила. - Он был в Риме. У него был Покров Невидимости. Мы выследили его, преследовали его. Ему удалось меня поймать. - Горечь проскользнула в ее тоне. .. - Я думаю, он хотел меня убить, но по какой-то причине, изменил свое мнение. Несколько раз, я даже поймала его, когда он смотрел на меня так... ну ты знаешь, как будто он хотел меня, но это невозможно. Он меня ненавидит. В любом случае, он принес меня сюда. Положил в комнату, рядом с твоей. Я слышала, как ты меня звал, и сначала проложила свой путь сквозь стену, чтобы добраться до тебя.

Он ничего не ответил, но его лицо было напряженным.

Как долго он пробыл здесь? спрашивала она себя и вина подтачивала ее изнутри. Она должна была бороться со Страйдером сильнее.

Должна была сбежать, и найти Мику до того, как он был пойман. Сейчас он страдал из-за нее.

Она никогда не была способна... , но видит Бог, она хотела попытаться. - Мика? Пристальный взгляд никогда не покидал его красивое, жесткое лицо, она придвинулась еще ближе к нему. Она обвила руками его талию... и придвинулась... ближе… и мягко, нежно, сомкнула их губы вместе. - Мне так жаль, что ты здесь. Я сожалею за все, что они с тобой сделали

Сначала он никак не отреагировал. Ни на ее слова, ни на ее поцелуй. Он также ничего не ответил. Либо он не отошел от боли, либо он хотел поощрить ее углубить их контакт. Затем его пальцы крепче сжали ее. Он глубоко вдохнул, словно он не мог насытиться ее ароматом. Затем он наклонил голову и открыл рот. Не приветствуя ее, но подстрекая.

Застонав, она просунула свой язык между его губ, между его зубов, вздрогнув, почувствовав возбуждение охватывающее её. Его вкус был как свежая мята приправленная темным наркотиком, соблазняя, заставляя... требовать ответа. Она не могла не ответить. Ее дыхание стало частым, ее соски стали твердыми как жемчуг и каждый кусочек ее тела плавился в этом сладком огне.

Еще, подумала она.

Его язык встретился с её, вращаясь и переплетаясь, танцуя и наступая, тепло интенсивно распространялось. И затем он застонал, сжимая её сильнее, делая толчки его языком, как будто их рты занимались сексом.

Она целовала его несколько раз прежде, и каждый раз испытывала разочарование. На этот раз она не была разочарована. Тут было только сокрушительное возбуждение, с опасным жаром и пьянящее блаженство. Её пальцы двигались по собственному усмотрению и вверх, вверх и наконец, запутались в его волосах. В мягких шелковистых прядях и прекрасных как у ребёнка.

Еще, сказал в этот раз он, единственное слово прозвучало в ее голове.

О, да. Еще. Она хотела, чтобы это никогда не заканчивалось. Ее разум был полон плохих воспоминаний, раньше, до того как она почувствовала его экзотический вкус, она была ним... , прошлое забыто, настоящее - трепет, а будущее в предвкушении. Так хорошо.

- Я не хочу причинить тебе боль... Не позволяй мне сделать это.

Прекратить это, вот что причинит ей боль. Поцелуй, должно быть, послужил причиной всплеска адреналина в нем, потому что следующее, что она поняла, было то, что у него хватило силы поднять ее и усадить к себе на колени.

Его эрекция прижалась к ее нуждающемуся центру, твёрдый и толстый, и она задохнулась. Хорошо? Больше никаких слов. Земля внезапно зашевелилась. Не в силах помочь себе, она выгибалась и тёрлась об него вперед и назад. Каждый раз, когда она ударялось об него, каждый раз, когда они соприкасались, она издавала стоны удовлетворения. Нервные окончания, казалось испепеляться, удовольствие вырывалось через неё горячими волнами.

Еще.

-Пожалуйста. Голос у нее был чуть более нуждающимся хныкающим.

Одну из рук он запустил за талию к её штанам и обхватил её попку. Кожа к коже накалилась как заклеймённая обладанием. Его вторая рука проскользнула по её спине и сомкнулась на её затылке. Следующее мгновение он перевернул её, бросил её на положенный матрас и навис над ней, его вес вдавился в неё.

Поцелуй не прервался ни на мгновение. Снова и снова его язык ласкал её, наполняя её экстазом, в котором она нуждалась, но также заставляя её испытывать боль желания. Не помогло и то, что его бёдра начали медленно тереться о её клитор, в то время как его рука на её попке приподнимала её ему навстречу, заставляя её скользить вверх и вниз по его стержню. Трение обжигало, обжигало так чертовски сладко. Она никогда не испытывала ничего подобного.

- Мы не должны делать этого.

Для нее было слишком поздно думать об окружающей их опасности. - Ты мне нужен.

Да.

Она бы смеялась, как легко он был убежден, будет продолжаться, но на данный момент она заботилась только об одном. Кончить. Ее ногти вонзались в его спину, вероятно до крови. Она попыталась умерить свои реакции, успокоиться, что бы не ранить его еще больше, но не могла. Боль ... поглощала ее, управляя ей, застилала ее мозг.

"Мне нужно ... " Хайди обвила ноги вокруг его талии и переплела лодыжки. Он погладил ее грудь, покрутил сосок между пальцами. Даже через рубашку и бюстгальтер, она могла чувствовать его жар. Огненное клеймо. "Мне нужно ... "

Я. Тебе нужен я.

АМУН ПРОПАЛ.

Он обвил руками шею Хайди готовый сломать кость на две части. Она посмотрела на него своими жемчужно-серыми глазами, с длинными и густыми ресницами, губы были мягкими и припухлыми, розовые пряди волос упали на лоб. Она говорила о его спасении ... темная решимость выражалась на ее лице. Один он не был в состоянии читать, но он ненавидел.

Она прижалась к нему, таким образом, извиняясь перед ним за свои ошибки, как будто его боль это ее вина, и он забыл о своих ранах. Он забыл обо всем. Он был беспомощным что-либо сделать кроме как чувствовать ее губы на своих. Он должен был обладать ею. Взять ее. Отдавая все. Беря все.

Он не понимал своего желания, все еще не понимал, но он не мог заставить себя уйти. Момент, когда их языки переплелись между собой, его тело стало штормом, и эта женщина стала его единственным якорем.

Теперь, все демоны внутри него - множество голосов, множество мыслей и убеждений - отчаянно вырывались, не в силах оставаться в глубине его сознания. Им она не нравилось, они пытались скрыться от нее, отчаянно нуждались держаться подальше от нее. Он ощущал их волнение, их страх, их в отличие от него не тянуло к ней. Они сопротивлялись.

Он не сопротивлялся. Он просто сдался.

Теперь он изо всех сил пытался ограничить демонов, задержать их, поскольку Хайди извивалась в его руках, декадентский холод ее кожи дразнил его ладони. Вскоре он с трудом мог вспомнить о необходимости делать это. Она была неразбавленным удовольствием в его объятиях.

Тогда он понял, что ему наплевать, что она была Ловцом.

Ему наплевать, что она хотела навредить его друзьям. Что она навредила его лучшему другу. Это было... необходимо. Она была на вкус как Источник Жизни, встречающийся только на небесах.

Чистый, свежий... И когда она укусила его губы, слишком поглощенная страстью, чтобы быть нежной с ним, он слетел с катушек поглощенный только одним: обладать ею. Полностью, безраздельно.

Он передвинул свои пальцы с ее попки вперед. Трусики. Хлопок. Влажно. Отлично.

Моя, плевать на последствия. Он позаботиться о них позже. Завтра, возможно.

Здесь, сейчас, она была его. Отчаянно пытаясь почувствовать ее женскую сущность, он отодвинул трусики в сторону. Еще больше влаги. Скользкая, готовая. Боги, она хотела его…

Низкий рокочущий стон вырвался из его горла. На мгновение он застыл, в страхе того, что могло последовать даже за столь неопределенным звуком, но его рот был все еще прижат ко рту Хайди, поглощен ее жаждущим язычком, и ни слова не сорвалось с губ.

Расслабившись, он раздвинул ее складки, нашел клитор и надавил на него ладонью. Она вскрикнула, бедра вжались в кровать, ногти вонзились в его спину.

Так хорошо. Тебе это нравится. Это были не вопросы, а констатация факта.

-Да, пожалуйста. Ещё.

Услышав ее просьбу, он почти кончил. Чего ты хочешь? Что тебе нужно? Что еще тебе нравиться?

- Тебя. Только тебя. - Ее глаза были закрыты, ее язык с силой врывался в его рот пробуя ее на вкус. Ах, да. Она пропала также, как он.

Было ли также прежде? Между нами? Момент, когда он спросил, он застыл. Он не хотел знать. Он не…

- Господи, нет. Мы были ужасны раньше.

Он выразил свое одобрение еще одним поцелуем, что удивило его. Амун не был похож на Страйдера, собственника до крайности. Он был не против делиться. Он никогда раньше не вел себя как пещерный человек по отношению к женщине. Никогда не вел себя как собственник. Фактически, у него не было любовницы уже сотни лет. Он всегда знал, что они думали, что они действительно думали о нем, по-настоящему хотели от него ... Это быстро надоело. Таким образом, он сосредоточился на войне с Ловцами, на том в чем он был хорош: убийства. Но Хайди...

Он хотел быть у нее лучшим. Ее единственным. Не хотел, чтобы она думала, что старый "Мика" был лучше. Не хотел, чтобы она думала о ком-либо другом кроме Амуна.

- Ты... это было... потрясающе.

Как ты и сказала, собираюсь сделать тебя безумно счастливой.

Амун прокладывал дорожку вниз по ее горлу, покусывая, облизывая, посасывая. Пока не достиг ее соска. Нежность была забыта. Он укусил ее через ткань блузки, всасывая маленький бутон в огненный жар рта, одновременно глубоко погружая в не палец.

Она издала еще один всхлип. Каждый мускул в его теле сжался, смакуя ощущения. Святой ад, она сжала его так крепко. Семя сочилось из щели его члена, он жаждал ее, этого, большего, он был голоден. Он добавил второй палец, двигаясь вперед назад. Она извивалась, она попросила большего.

Демоны истерически визжали, вцепившись в созданную им связь, отчаянно пытаясь остаться внутри, в то время, как она тянула его за волосы - и, казалось, притягивала также и их. Но как бы демоны, ни были возбуждены, покинуть его сознание они не могли.

Голова Хайди металась из стороны в сторону. "Так близко ... еще чуть-чуть ... и я буду... Я должна ... Мне нужно ... Пожалуйста!"

Он не мог позволить этим животным быть рядом с ней. Не то чтобы они хотели быть рядом с ней, они все еще боролись. Он должен прекратить это, остановить безумие, но он должен был вкусить ее. Ему нужно было попробовать ее. Жизнь потеряла бы смысл, если он этого не сделает.

Она задыхалась, маленькие кристаллики льда катились по ее коже вниз. Он отметил эту странность. Ледяное потоотделение? Ее футболка была задрана открывая белый хлопковый лифчик, довольно плоскую поверхность ее живота и впадинку ее пупка. Великолепно.

Была ли когда-либо более великолепная женщина?

Он разорвал промежность ее трусиков, прокладывая путь своего рта, облизывая ее пупок. Ее живот задрожал. Ее колени вжались в его бока, сжимая. Если бы он был человеком, она бы сломала кость.

Он процеловал путь к ее молнии. Препятствие. Ему не нравились препятствия. Он снова потянул и брюки разорвались так же, как трусики. Посмотрев вниз он увидел крошечный треугольник покрытый светлыми завитками, а остальная часть ее была розовый и блестящей. Его.

Готова.

Облизать. Святой ад, подумал он снова. Никогда он не пробовал что-то лучше.

У нее вырвался еще один хриплый стон. Она отпустила его и наклонилась назад, чтобы вцепиться в спинку кровати. Удивительно, но демоны немного успокоились, совсем чуть-чуть, напряжение снизились, все они скрылись.

Заскрежетала дверная ручка.

Амуну было безразлично возможное вторжение. Рай и ад, завернутые в искушение привели его прямо к его падению. Увлекая его. Поглощая его. Владения им.

Снова заскрежетала дверная ручка.

На сей раз, вспыхнула рациональная мысль в его голове.

Кто-то хотел войти в его спальню. Друг? Враг?

Не имеет значения. Ему придется подождать пока он не закончит пробовать ее на вкус.

Злоумышленник заплатит за это. Мучительно.

Хайди должно быть почувствовала его растущую тревогу, потому что открыла глаза и спросила: - Что ты… - Она задохнулась от ужаса, ее рот открывался и закрывался. - Твои глаза. Они совершенно красные. Светящиеся .

Она не сказала: демон. Она знала, что он одержим, хотя и называла его чужим именем, и утверждала, что защитит его от ловцов. Но теперь она убедилась в этом.

Не было времени успокаивать ее. Кто-то пришел. Он схватил осколок стекла с тумбочки. Хайди вскочила и вытащила осколок стекла из-под подушки. Она пыталась привести свою одежду в порядок, когда послышался еще один скрежет.

Мгновение спустя, человек, с другой стороны решил перейти к решительным действиям. Послышался треск дерева, когда он пнул дверь, тумбочка отлетела на середину комнаты.

Хмурясь Страйдер с ножами в обеих руках, шагнул внутрь. Все демоны внутри Амуна пришли в бешенство, позабыв Хайди, рвались на свободу.

Мучение... наказать… боль… кровь… страдания … должны причинить. Необходимо.

Что-то еще руководило им. Какой-то скрытый инстинкт, не имеющий нечего общего с демонами. Охранять. Он будет охранять девочку. Он все еще ощущал ее вкус во рту, и ему нужно больше. Необходимо больше. Если ей причинят вред, то он не получит большего.

Неправильна, эта мысль была неправильна, но он не мог отделаться от нее.

Он принял требования инстинкта. "Убирайся!", - мысленно крикнул он воину, но Страйдер не услышал. Или не обратил внимания.

Когда Страйдер увидел Амуна и Хайди, все еще сплетенных вместе, на кровати, он моргнул. Его челюсть упала. И если Амун не ошибся, его лицо выражало ярость.

Будет защищать, хмурясь на своего друга, думал Амун. Несмотря ни на что.

- Ты сука, воин шагнул к Хайди. - Что, черт возьми, ты сделала с ним?

Глава 6

Хайди вскочила на дрожащие ноги, дыхание с хрипом вырывалось из ее рта, осколок стекла, который она держала уже рассек кожу, кровь капала на пол. Она едва замечала острую боль.

Без ее поддержки Мика упал лицом на матрас и крякнул, но она не обратила на это никакого внимания. Она не могла. Нет, если она хочет вытащить его из этой крепости живым.

И дерьмо! Этот обмен мнениями не мог бы произойти в более неподходящее время. Желание еще текло по ее венам, плотное и сильное, притупляя ее реакции, отяжеляя ее конечности. Ее грудь напряглась, а мышцы болели. Возможно, это не имело бы значения, но ее мозг был затуманен, как будто она выпила дюжину различных таблеток, сочетая успокоительное, стимуляторы и афродизиак.

Она могла винить только Мику. Его поцелуи были как CPR для ее души. Он заставил ее ожить. Расколол на части. Заставил забыть все и всех. Здравый смысл покинул ее. Также как и инстинкт выживания. Она никогда не игнорировала инстинкт выживания прежде. Все, о чем она была в состоянии думать, это о нем. Его прикосновения, его вкус. Его язык скользящий между ее ног. Боже, она могла бы кончить просто думая о той пьянящей ласке. В течение нескольких секунд, он довел ее до животного состояния, в котором ничего не имело значения только ощущения.

Сейчас не время, помнишь? Дверь была открыта, открывая им выход в коридор. Она, или Мика могли бежать, но не оба. Один из них должен был иметь дело с демоном.

Надеюсь, Мика понял бы то, что она хотела, что бы он сделал.

- Глупо было прийти сюда самому, сказала она, насмехаясь над Повелителем вызывая его на эмоции. Что она узнала о нем за время проведенное вместе? Он всегда был скор на расправу, что делало его легко отвлекающимся. - Ты готов умереть?

На этот раз, он не реагировал. Его взгляд метался от нее к Мике и обратно. Он излучал смесь гнева, беспокойства и недоверия.

Мика не двигался.

Почему Мика не двигался? Проклятие. Если он двинулся бы, она могла бы напасть. Поражение должно было бы бороться с нею. Мика был слишком слаб, чтобы сражаться самостоятельно.

Она открыла рот, чтобы бросить вызов Поражению, но тут же поспешно закрыла его. Она бросала ему вызов несколько раз во время их похода. Держу пари, ты не сможешь поймать меня, если отпустишь. Он отпустил ее. И он поймал ее, злой без меры. Держу пари, ты не сможешь просто стоять там в то время как я наношу удар. Он позволил ей заколоть его. И вместо того, что бы упасть в обморок от потери крови, так как она надеялась, он вернул любезность. Он ударил ее в бедро, чтобы удержать ее от побега пока он исцелялся.

Тогда он, наложил ей швы, шокируя ее. Тем не менее. Его решимость выиграть каждый вызов придавала ему больше сил, чем обычно, и она не могла бы его победить, особенно сейчас. Не то время как она сражалась с туманом. Итак пока, они стояли друг против друга, обдумывая, как справиться в предстоящей борьбе, а борьба будет, она была очень осторожна боясь бросить еще один вызов. Не еще один проигрышный вызов.

Эту ошибку она допустила лишь однажды.

Держите пари, что ты не сможешь проиграть кулачный бой девчонке.

Он позволил ей ударить себя, и он не сопротивлялся. Потому что мысленно он только что проиграл драку с девушкой. Она сбежать, в то время как он изо всех сил пытался дышать, потому что, да, она вырвала ему трахею, и ему пришлось искать ее. Когда он наконец-то поймал ее, то связал как индейку на День Благодарения, залепил рот и накачал наркотиками.

И если бы она пыталась говорить через кляп, он бы удалил ее голосовые связки. Без вопросов.

- Что черт возьми, ты сделала с ним? - повторил Поражения, хмуро и смертельно.

"Что я с ним сделала?" Она приняла атакующую позу: ноги врозь, колени слегка согнуты и готовы к прыжку. Холод уже ставший частью ее, сочился из нее блестя на коже. С каждым выдохом облако тумана расплывалось перед ее лицом. Она уже оплакивала потерю тепла Мики.

Она все еще не знала, почему она так мерзла. Все еще не знала как. Все, что она знала, это то, что способности проявлялись, когда она нервничала, иногда придавая ей сил, иногда ослабляя. Сегодня, она чувствовала себя сильнее.

- Я? - продолжала она. - Какого хрена вы с ним сделали?

- Если ты причинила ему боль ... На его лице дернулся мускул под синими глазами и он, наконец, начал двигаться.

Если она причинила ему боль?

Это, что шутка! "Это будет весело. Я иду за тобой." Один шаг, два, она продвигалась к нему, решив встретиться с ним на середине.

- Нет!

Размытым движением Мика вскочил с кровати, пролетел мимо нее и сбил одержимого демоном воина на пол. Вскоре послышались ворчание и стоны. Последовал пинок выбивший оружие.

Они катились, боролись, яростно нападая друг на друга.

Она никогда не видела, чтобы Мика так грязно дрался. Он бил в глаза, горло и пах, кусался, разрывая плоть, наносил удары кулаками. Поражение, однако, лишь отражал каждый из ударов ее мужчины. Он не пытался причинить ему вред. Почему?

Кое-что еще она никогда не видела — отступающих повелителей Преисподней. Особенно Поражение …

Что-то было не так. Должно было быть.

Хайди стояла там, онемев, наблюдая за кровопролитием, схватившись за живот и не зная, что делать. Очевидно, он не слишком слаб после всего. Как и он, она не стала сбегать из комнаты.

Бог помоги ей, но она не могла уйти без него.

Что ей делать? Если она бросится в бой, она может попасть в Мику, а не в Повелителя. Они двигались так быстро ... крутясь и вращаясь, разлетались и опять сплетались. А если она случайно нанесет Мику смертельный удар ...

Проклятие. Что, черт возьми ей делать? она снова задавалась вопросом, не находя ответ.

- Что происходит, черт возьми? - спросил Поражение между ударами. - Стоп. Амун, ты должен остановиться ".

Амун?

Она слышала это имя раньше, знала, что оно принадлежит одному из Повелителей, но не могла объединить имя и лицо.

И поскольку она помнила имена и лица своих врагов, это должно было означать только одно.

Был только один бессмертный воин, которого Ловцы не смогли сфотографировать или хотя бы зарисовать спустя годы. Не потому, что не пытались. Они писали картины, но эти картины никогда не выходили, они всегда были нечеткими. И когда они рисовали, то, что по их мнению, должно было напоминать его лицо, позже оказывалось всего лишь помаранной бумагой.

Амун также был Повелителем, которого большинство людей забывало, как только отходило от него. Он был бессмертным, о котором Ловцы знали менее всего. Возможно потому, что Амун был, одержим демоном Секретов.

Все ли Ловцы действительно знали о нем? У него были темные волосы и темные глаза, он был высок и мускулист. Немного информации приобретено за века наблюдений.

Если этот Амун умер, значит демона дали Мике? И Мика сейчас держит демона Секретов внутри себя? И поэтому Лорды выбрали Мику? И он был одержим. У нее не было больше сомнений по этому поводу. Эти красные глаза... смотрящие снизу на нее... голодные... жаждущие... яростные. Она вздрогнула, затем нахмурилась.

Это был еще один грех, сваленный в кучу, которая была уже размером с гору. Еще один повод ненавидеть Повелителей.

Нужен ли был им кто-то, с теми же физическими характеристиками, что и Амун? Возможно. Как они, должно быть, были рады, используя Ловца как пристанище для их отвратительного демона.

Не думай об этом. Вступай в игру, детка.

Хайди покачала головой, очищая ум, к счастью туман рассеялся. Двое мужчин были на ногах сейчас, нанося удары, круша стены, сплетаясь и отбрасывая друг друга на мебель, в результате чего пыль и штукатурка висели в воздухе. Их движения были размытыми, жестокими, они дрались как дикие животные, которые боролись за еду в джунглях. По полу были разбросаны щепки, а некоторые даже плавали в небольших лужах крови.

Кровь, река между матерью и отцом. Оба безнадежно... мертвы.

Снова она потрясла головой, прогоняя воспоминания.

- Амун, закричал Поражение. - Ради Богов! Я твой чертов друг. Что, черт побери, ты делаешь?

В следующее мгновение, мысли Мики заполонили ее. Должен убить. Должен защитить.

Слова были вялыми, тише, чем те, что она слышала раньше, и она поняла, что он слабеет. Его раны открылись, капая по всей комнате.

- Она Ловец, продолжал демон возмущенным тоном. - И она мой пленник.

Моя! раздалось у нее в голове. Не твоя. Никогда твоя.

Моя, чтобы защищать.

Поражение могло слышать его? Наверное, нет. В противном случае, он бы сбежал из спальни спасая свою жизнь. Тон Мика был словно колючая проволока пропитанная ядом.

Но тогда, мысли Мики поменяли направление. Я должен положить этому конец. Почему я это делаю? Я люблю этого человека. Но опять мысли поменяли направление, сбивая с толку. Должен убить. Должен защитить.

У нее в голове отразился низкий рык, зародившийся у Мики в горле, когда он отбросил Поражение на уже разбитое зеркало. Еще больше разбросанных щепок. Красный свет зажегся в глазах Поражения, и вместо лица проступила корявая костяная маска покрытая чешуйками.

Он обращается, подумала она со страхом. Из бессмертного в демона.

"Победить", прорычал он чужим голосом соединенным с его. Он был гортанным, промозглым. Решительным.

Дерьмо. Она знала, что это означает. Он больше не будет тянуть с ударами или отклонять удары Мики. Теперь он будет бороться, чтобы победить.

Он сократил расстояние между ними и бросился в атаку, как смертоносный отбойный молоток. Ни разу не промахнулся. Мика слабел, его ноги подкашивались, глаза опухли, а голова под ударами Поражения болталась из стороны в сторону.

Тот факт, что Мика продержался так долго, было поразительно, доказывало его решимость, но он не продержится дольше. Он не может. Не тогда, когда Поражение наносил удары, не в его состоянии.

Она не могла позволить причинять боль Мике, решила она. Не существовало другого пути. Это означало, что она должна встать перед ним,возможно, принять несколько ударов, прежде чем будет в состоянии ударить. Без проблем.

Лучше умрет она, чем он, даже и зараженный.

Он был заражен, да, но он не был злым. Тот поцелуй... нет, он не был злым. А если она умрет сегодня, она сможет вернуться; она вспомнит его. Не поцелуй, это было слишком хорошо, а все ее любимые воспоминания всегда стирали, но этот бой. Она вспомнит кровь, ее страх... ее отчаяние.

Но если умрет Мика, он уйдет навсегда.

Хайди напряглась в ожидании подходящего момента и приготовилась к прыжку. Внезапно одна мысль поразила ее и она заколебалась. Если Мика обернется к ней или даже случайно ударит ее ... О, Боже. Если она умрет, то не вспомнит, почему он так поступил, и когда она очнется, будет помнить только, что он сделал, и она вернется, чтобы убить его так же, как она планировала вернуться и убить других. Если он выживет, они станут врагами.

Поражение нанес особенно сильный удар Мике, заставляя его захрипеть.

Стоит рискнуть, решила она в следующий момент. Он пошатнулся ... упал ...

Наконец Хайди прыгнула вперед, схватила Мику за талию и отбросила его изо всех сил подальше. Мне жаль, детка. Когда он упал на колени далеко от места действия, она воспользовалась моментом, нагнулась и врезала правым кулаком Поражению в пах. Контакт. Он согнулся пополам, воздух вырывался из его окровавленных губ. Она задействовала другую руку, ту, что сжимала обломок зеркала, и вонзила его ему в живот. Никакой пощады.

Когда она выпрямилась, то врезала ему правой в подбородок. Его голова дернулась назад, и он крякнул, извергая кровь и зубы. Она направила осколок ему в горло, но он развернулся и она попала только в плечо.

Он бросил на нее пристальный взгляд. Он мог ударить ее тогда. Но не стал.

Крепкие руки внезапно схватили ее сзади за талию и бросили. Она крутилась в воздухе пытаясь, за что-нибудь зацепиться и задавалась вопросом, что, черт возьми, только что произошло. Самодельное оружие вылетело из ее захвата, когда она подпрыгивала на кровати. Мика понимал достаточно, чтобы знать, кем она была, знал достаточно, чтобы держать ее от греха подальше. Милый, но она не собиралась останавливаться. Он внес свой вклад. Теперь она сделает свой.

Прежде чем кровать прекратила подпрыгивать, она сбросила ноги с кровати и выпрямилась, вновь намереваясь оттолкнуть Мику с дороги. Только, она увидела, что он уже занялся Поражением, и теперь оседлал тело воина, нанося удары кулаком ... нанося удары кулаком ...

Между побоями, Поражение стонал и бормотал.

«Проиграть … проиграть … нет, боги, не … проиграть …»

В течение нескольких минут, она могла только моргать, наблюдая. Мика сделал это. Несмотря на свои раны, он победил. Против бессмертного. Это мой мужчина.

Серьезно? Ты еще сделай круг почета сейчас? Хайди заставила двигаться и бросилась к Мике. Она ухватилась за его локоть. Он мог бы плечом отбросить ее, ударить ее, мог бы замахнутся на нее другой рукой, но он этого не сделал. Он повернулся к ней лицом. Так, что она смогла увидеть светящиеся красные глаза, смотрящие на нее мучительно, страдая.

Не хотел причинять ему боль … не мог остановиться … не мог позволить ему причинить тебе боль …. Почему я не мог позволить ему причинить тебе боль?

Слова отозвались эхом в ее голове. Не хотел причинять ему боль. Почему я не мог позволить ему причинить тебе боль? Любезность демонов? Его демон пытается убедить его, что он любит Повелителей?

Не имеет значения. Они с этим справятся. Позже.

Наряду со всем остальным.

- Пойдем. Мы не хотим освободить его демона прямо сейчас. - Она подняла его на ноги, и Боже, он был тяжел. - Мы должны уйти до того, как придут другие. - Они разозлятся, когда увидят, что случилось с их другом. Она не хотела, чтобы Мику наказали за это. И они наказали бы его. У нее не было сомнений. Даже притом, что он в настоящее время является частью их группы.

Она довела его до дверного проема, но там они были вынуждены остановиться, чтобы обхватить его за талию. Он спотыкался и с трудом стоял самостоятельно.

- Ты можешь сделать это малыш. Давай.

- Куда... мы ... идем?

- Если нам повезет, никого не будет вокруг, и мы найдем путь наружу. - Перетаскивание его через дверной проем заставило ее трястись и покрыться ледяным потом. Он истекал кровью на всем его протяжении, все больше оседая на нее. Как она смогла удержать его, она не знала. Она не знала даже, что будет через два шага?

Они не были везунчиками.

Ее глаза расширились, она споткнувшись, остановилась, Мика застонал, почти падая. Она обхватила его крепче. Они были окружены, но не демонами, как она ожидала.

Воины одетые в робу с белыми крыльями с золотом по краям заполняли все помещение. Их лица имели угрюмый вид, но даже так они все еще были великолепными, сияющими.

Так красота ... такое величие ... ослепляло ее. Она не могла отвести взгляд. Как бы ни старалась, она не могла отвести взгляд. Изысканно ...

Ангелы. Эти мужчины были ангелами.

Может быть, она и Мика были везунчиками. Может быть, Гален чтобы спасти их послал подкрепление.

- Помогите нам, она стала умолять их. - Демоны схватили нас, и теперь мы пытаемся сбежать отсюда.

Прекрасный темноволосый мужчина шагнул вперед, твердым взглядом вынуждая ее остаться на месте.

- Нам было приказано ждать здесь. Его голос был таким же прекрасным как его лицо. Как чувственный бриз, как экзотические ласки.

- Мы сделали это. Нам сказали не вмешиваться в то, что произошло внутри помещения. Мы этого не сделали. Но теперь вы пришли к нам. Теперь мы вмешаемся .

Понимание резало, как нож. Ангелов послал не Гален. Они помогали демонам. С ужасом она осознала, что Мика был вырван из ее захвата. Она не видела, чтобы ангелы двигались, ее внимание было приковано к одному перед ней, но потеря ее мужчины вырвала ее из этой мечтательной дымки.

С криком негодования, она пнула ангела в грудь. Он отступил назад лишь несколько шагов. Она повернулась, протягивая руку к Мике. Ее голос, должно быть, вырвал его из оцепенения вызванного болью, потому что, когда два ангела тащили его вниз по коридору, все дальше и дальше от нее, он моргнул и открыл опухшие глаза.

Когда он увидел расстояние между ними, он взревел.

Громко, сильно и резко, но только она, казалось, услышала его. Никто другой не обратил на него внимания, никто больше не съежился. Она бросилась к нему, ангелы пытались схватить ее. Она извивалась и боролась за свободу.

Все это время, Мика боролся с похитителями. Вскоре двоих державших его стало недостаточно. Вскоре, ее перестали держать, как самую большую угрозу. Ангелы обратили свое внимание на воина, все, кроме одного, которому они подчинялись.

- Хайди! Хайди!

Прежде чем она успела добраться до него, тот, который остался позади, поймал ее, сильные руки крепко сжались вокруг нее. Дыхание осталось в прошлом. И все же.

Она не прекратила борьбу.

Мика тоже, отметила она, когда ее, наконец, вынесли из коридора. - Я вернусь за тобой, закричала она. - Я клянусь, что я вернусь.

Глава 7

СТРАЙДЕРУ было чертовски больно.

Ему было больно везде, но особенно внутри. Возможно, потому что Экс разрезала его от бедра до бедра, от позвоночника до пупка. Ангелы должны быть собрать его внутренности обратно, ну, то есть внутрь.

Они даже сшили его и ухаживали за его лихорадочным, пропитанным потом телом в течение трех долгих дней.

Он бы исцелился скорее, если бы он выиграл бой против Амуна и Экс, как большой мальчик. Но он не выиграл. Он проиграл. И поэтому боль увеличилась в тысячу раз, и он был, слишком слаб, чтобы что-то, черт возьми, с этим поделать. Такое унижение!

Теперь, он все еще был прикован к постели болезнью и прислонен к подушкам, но, по крайней мере, он бодрствовал и был в сознании. Его демон молчал, слишком напуганный, чтобы выйти из тени ума Страйдера и соваться в его голову бросая следующий вызов, пока они в достаточной степени не выздоровели.

Торин сидел в кресле в дальнем углу, а Захариил, которого темноволосый ангел Лисандер оставил на смену, прислонился к одной из металлических афиш возле кровати Страйдера. Оба смотрели на него в ожидании. И в явном нетерпении.

Разве парень не может тихо пострадать?

Предполагалось, что эта комната будет его святилищем, его личным убежищем, но едва он открыл глаза, как увидел, что Торин меряет комнату шагами позади него… Захариил был там, где он сейчас.

Не двигаясь, проникая пристальным взглядом.

- Что случилось? - спросил Захариил. Его голос гипнотизировал даже подавлял. Оттенки были ритмичные, почти мягкие, и да, это было все еще неловко как дерьмово Страйдер реагировал на этих ангельские существ, но все остальное в голосе было холодным, безразличным, беспристрастным.

Как и его глаза. Яркие нефритово-зеленые, они должны были приветствовать, должны были напоминать Страйдеру лето. Или черт, даже злое чувство юмора Торина. Вместо этого, эти глаза были зеленым льдом. Они были пусты. Без эмоциональны. Не хорошие, не плохие, только растущая бездна пустоты.

Страйдер встречал некоторых причудливых бессмертных за столетия, думал, что он видел всех, но этого … нет. Не было ни одного как он. Ничто не беспокоило его. У Страйдера было чувство, что он мог нанести удар ангелу в сердце, и Захариил просто мельком взглянет на то, что он делал.

- Демон. Сконцентрируйся. Что произошло? - спросил Захариил снова, не поднимая голоса. Видишь?

Бесчувственный.

- Ради богов, Страйдер, - выкрикнул Торин. - Открой свой проклятый рот и сформируй несколько слов. И прекрати смотреть на ангела, как будто он вкусное угощение. - Не совсем бесчувственный.

Щеки Страйдера вспыхнули румянцем. Он оставил без внимания комментарий про вкусное угощение только потому, что он был слишком туманным, чтобы придумать достойный ответ. И нет, Захариил не реагировал на это.

- Я пошел в комнату девушки. Ее там не было, но я видел, где она отогнула обои и нашла старый дверной проем, который вел в спальню Амуна. Она забаррикадировала его. И я пошел к его двери, но ее она тоже забаррикадировала. Я выбил ее. - И он ожидал найти Амуна без головы. Или, по крайней мере, Хайди под темным влиянием новых демонов Амуна.

Он почувствовал гнев от такой перспективы ... отчаяние. И все же, ни что не сравниться с ревностью, которую он испытал, когда он обнаружил правду. Ревность, которая пристыдила его. Во-первых, его не должно было тянуть к Экс. Во-вторых, Амун был его другом. Он должен был защитить его от хитрости соблазнительницы.

- И? - подсказал Торин раздраженно.

- Он бодрствовал и был в здравом уме. - По крайней мере, некоторое время. Пока Страйдер не приблизился к девушке. Затем Демоническое Безумие Амуна вернулось. - Удивительно, но черные призраки ушли и не появлялись. - Он не упомянул, что Амун лежал на Экс засунув руку ей в трусы, а его лицо пылало от удовольствия.

Ее, кстати тоже. Так много удовольствия.

Она не боролась с воином. Она поощряла его, умоляя о большем. Уловка, подумал Страйдер. Определенно, она планировала соблазнить Амуна в ложной безопасности, а потом напасть.

Но когда Страйдер приблизился к ней, решившись остановить ее, чтобы она не причинила боль его другу, Амун атаковал его. И когда Страйдер попытался защититься, Экс также его атаковала. Чтобы помочь Амуну.

Что за черт, парень? Он не понял тогда, он был слишком занят, пытаясь выжить. Теперь, ему казалось, он понял. Экс хотела уйти вместе с Амуном. Что означало, она планировала забрать его к Ловцам, которые бы убили его.

Все же. Это не объясняет, почему Амун защитил ее. Почему воин касался ее так интимно.

Страйдер знал парня очень-очень давно. Они сражались вместе, и прикрывали друг друга во время боя. Под этим Страйдер подразумевал, что Амун помогал ему в сражениях и охранял его тыл. Амун не спал, как все вокруг, и был наиболее собранным из всех воинов, а иногда и чертовски скучен. В хорошем смысле, конечно. На него всегда и во всем можно было положиться. Он был солидным, как скала, и ты всегда знал об этом, где бы ты с ним не находился.

Он не был склонен к агрессии, был наиболее хладнокровным парнем, которого Страйдер когда-либо знал. Парнем, который скорее получил бы пулю сам, чем наблюдал, как это случится с его друзьями. Только что, однако, чтобы защитить жестокую суку, он пытался размазать мозги Страйдера по полу своей комнаты.

Амун не мог узнать ее. Черт, разве кто-нибудь смог бы?

Столетия прошли, она больше не была похожа на невинную деву, нуждающуюся в помощи сильного воина, и они посетили так много причудливых мест, встретили других женщин по имени Хайди. Тот факт, что она каким-то образом вроде как отрастила голову, тоже не способствовало тому, чтобы его друзья поняли кто она такая.

Какая- то часть Страйдера была рада, что ее не узнали. Идиотская часть его, которой не нравилась сама мысль о том, что кто-нибудь может причинить боль женщине.

Ты планировал напустить на нее Сабина. Помнишь?

Да. И может быть, он это сделает. А может и нет.

Страйдер даже не сказал Торину, кто она на самом деле. Он не знал почему. Он только сказал, что она была Ловцом, и остановился на этом.

И, да, хорошо. Возможно, есть более подходящее объяснение. Возможно, попытки Экс защитить Амуна были скорее настоящие, чем ложные. В тот день, когда Страйдер поймал ее, он видел мельком ее парня и не мог не отметить сходство между Ловцом и Амуном. И так, как лицо Амуна было распухшее и обезображенное, она, вероятно, подумала, что это тот же мужчина. Если это было так, то она собиралась забрать Амуна к Ловцам, не для того, чтобы пытать его, а чтобы защитить.

Поняла ли она правду тогда, когда он назвал Амуна по имени? Или же была слишком занята?

- Ради богов! - вскинул руки Торин, вытаскивая его из тернистой воронки мыслей. - Что с тобой случилось, Страйдер?

Он бросил сердитый взгляд на своего друга. - Я исцеляюсь. Разве ты не видишь зияющей дыры у меня в желудке?

- Ты в порядке. Сейчас, как ты говорил. Когда Амун посмотрел тебе в глаза во время спора, ты не почувствовал злых намерений? - Спросил Захариил, возвращая их к единственно важному предмету разговора.

Злые намерения. Слишком мягкое определение для "надрали задницу", как случилось со Страйдером. - Верно. Не ощутил. - Тогда или сейчас.

Торин потер руками в перчатках свое усталое лицо. - Ну, Тени вернулись. Вернулись в тот самый день, фактически, в тот же момент, как ангелы положили его назад в постель. И теперь ему хуже. И все ухудшается с каждым часом. Он безмолвно стонет постоянно вырываясь.

- Но он был в порядке, когда ты вошел в его комнату? - Настаивал Захариил.

Он, что серьезно, должен опять повторяться? - Да.

- С девушкой?

Черт! - Да, черт побери! С девушкой.

Захариил, конечно же, никак не отреагировал на вспышку Страйдера.

- Пока ты отсутствовал в крепости, мы пробовали экзорцизм, приближая его к смерти, как только возможно, надеясь, что духи развяжут себя и покинут его. Этого не случилось. Мы даже испытали очистительное облако.

- Что?

- Не спрашивай, сказал Торин сухо.

- Однако, - продолжил Захариил, - ни одна из этих вещей ничего не изменила. Но если только что ты посмотрел на него и не почувствовал зла, девушка сделала невозможное. Она заставила демонов повиноваться. Это значит, что она ключ.

В замешательстве Страйдер нахмурил брови. - Ключ? Ключ к чему?

- К благоразумию Амуна. Она ему нужна. Он должен быть с ней.

И Страйдер, И Торин с широко раскрытыми глазами уставились на ангела.

Торин первым оправился. - Она Ловец. Его тон был пронизан недоверием и яростью.

- Это ничего не значит ни для Амуна, ни для демонов, - отметил Захариил. - Где ваша радость? У вашего друга сейчас есть шанс выжить.

Шанс. Мрачные слова, когда они должны были быть обнадеживающими.

В тот день, когда Страйдер разгромил комнату Амуна, ангелы поговаривали об убийстве безумной воина. Они дали Повелителям достаточно времени, чтобы вылечить его, сказали бы они, и Повелители не вылечили его. Фантомов начали просачиваться в коридор, стараясь сбежать от ангелов, из крепости, и войти в мир.

Страйдер не позволил бы этого. Он также не позволил, бы навредить Амуну. Но он действительно не позволил бы Экс быть рядом с ним.

- В день, что я прибыл, Вы сказали, что женщина была заражена. Что Вы имели в виду? - Он попросил бы и раньше, но после посещения Амуна в тот первый раз, он был очень занят, сдирая свою кожу, пытаясь изгнать зло.

- Мне не давали разрешения поделиться деталями, - сказал ангел, его заиндивелость не оттаяла ни на один градус.

Захариил заботился о разрешении? Офигеть. - Кто вам дает разрешение?

- Лисандр.

Конечно. Главный управляющий. - Ну, где же он?

- Со своей Бьянкой. Они поссорились, и он отдал ей во владение их облако. Никто не должен их беспокоить по любой причине. Есть неоновые вывески по всему дворцу говорящие об этом.

Хорошо. Страйдер действительно не понимал ни слова из этого. Дворец облако? Почему владение им Бьянкой имеет значение? Не существовало никого значительнее или сильнее, чем Лисандр - кроме Страйдера. И если Бьянка-Гарпия Лисандра, то она не могла ему ничего сделать, потому что Гарпии якобы физически неспособны нанести вред своему супругу, не было никакого способа, каким миниатюрный красотка могла пересилить ангела.

Если, конечно, Лисандр не хотел, чтобы она пересилила его.

Ага. Теперь Страйдер понял, что имел в виду Захариил.

Эти двое были заняты сексуальным марафоном, и Лисандр отдал контроль Бьянке. Они, возможно, не увидят его в течение нескольких лет. Единственную вещь, которую Страйдер узнал о Гарпии, когда она посетила крепость, было то, что она наслаждалась властью и легко от нее не откажется.

Счастливчик Лисандер.

Страйдер предполагал, что мог бы сам попробовать с Гарпией, так как у Бьянки были две одинокие сестры. Талия и Кайя.

Талия была ледяной принцессой, с виду столь же бесчувственной как Захариил, но Страйдер никогда не интересовался ею.

В то время как Kaйя, наоборот, ну, в общем, она была лесным пожаром.

Он был заинтересован. Действительно заинтересован, до тех пор, пока она не переспала с Парисом, хранителем демона Разврата. После этого Страйдер решил больше не донимать ее. Кто может соперничать с чертовым богом секса?

Если быть честным, Страйдер устал соревноваться в постели все время. Устал быть лучшим любовником, который когда-либо был у его партнерши. Его это достало. Нет ничего плохого в том, что парень хочет лежать рядом с девушкой и позволить ей хоть раз проявить инициативу.

Но если Поражение проснется, он скажет "Победить". Страйдер почти желал, чтобы это мелкое дерьмо заговорило.

Было бы хорошо подавить его чувства криком,

«Закрой свой чертов рот!» Ублюдок получил бы от Страйдера, в конце концов, свою порцию.

- И ... снова он пропал, - пробормотал Торин усмехаясь.

- Я здесь. - Отмахнулся от него Страйдер. - Скажи мне по крайней мере это, - сказал он ангелу. - Может ли девушка, будучи инфицированной, чем-то, о чем вы тупо не скажете мне, заразить Амуна? Сделать ему еще хуже?

Момент прошел в молчании, пока ангел обдумывал вопрос. И знаешь что? Он никак не отреагировал на слово тупо. - Нет

Тогда, хорошо. Страйдер забыл бы об "инфекции" Экс.

Пока.

- Так что мы будем делать с Амуном и девушкой?- Спросил Торин, возвращая их в нужное русло. Снова. Он откинулся в кресле, закинув ногу на колено и скрестив руки на груди. Небрежная поза, если бы не напряженные линии у его рта.

Захариил посмотрел на хранителя Болезни так, словно он потерял разум в тот день, когда стал, одержим демоном. - Промерим нашу теорию, разумеется. Мы сведем их снова вместе в комнате Амуна.

- Черт, нет! - закричал Страйдер. И не потому, что вспышки ревности мгновенно захватили его и стали потоками кислоты течь по венам. - Он беззащитен, и она может причинить ему боль.

- До сих пор она этого не сделала.

- Это не означает, что она будет ручной домашней кошкой в следующий раз!

- Если так будет продолжаться и дальше, я убью его. - Эта была просто констатация факта, и Страйдер не сомневался, что Захариил имел ввиду то, что сказал. - Выбор за вами. Я буду удовлетворен, так, или иначе.

У них не было выбора вообще, и он знал об этом.

- Я должен убрать комнату Амуна и устранить ... - Дерьмо.

- Все, кроме кровати. - Все, что может быть использовано в качестве оружия. Поскольку он уже научился. "На окно нужны железные прутья". Общеизвестно, что ловцы искусны и коварны. Посмотрите, что Экс сделала простым осколком стекла.

Его живот напоминал о себе болью, затягиваясь струпьями.

- Может быть, мы должны также сломать ей руки, - предложил Торин, шокировав Страйдера. Он обычно был умерен в высказываниях. - Я не хочу, чтобы она была в состоянии задушить его или вырвать ему глаза, пока он беззащитен.

Захариил пожал плечами, привлекая внимание к широте своих плеч, и заставляя Страйдера стиснуть зубы с досады, что он это заметил. Что было с ним не так? Он не предпочитал мужчин. - Она не сделала этого раньше, - заметил ангел.

- Это не означает, что она будет ручной домашней кошкой в следующий раз, - повторил Торин, подражая ты-идиот-тону Страйдера.

- Именно тогда она думала, что могла убежать с ним, - заставил себя сказать Страйдер. Потому что в глубине души, ему все еще не нравилась мысль о причинении ей вреда. Он теряет слишком много пунктов IQ каждый день, решил он. - На этот раз, она будет знать, что нет никакого способа, которым она может освободить себя. Она будет знать, что беспомощна и должна снискать наше одобрение.

Глаза Торина расширились. - Вы реально голосуете, чтобы оставить ее? Ловца? Что бы она нанесла вам удар? Волшебной палочкой набросилась с Prozac?

- Нет, я не голосую, чтобы оставить ее. - Черт побери! Имел он. - Прекрасно. Мы сломаем ей руки. - Он не собирался обсуждать ее содержание. Она заслужила то, что получит, и он должен просто успокоить себя этим знанием.

- Рассмотрим это с другой стороны, - сказал Захариил. - Амун боролся, чтобы добраться до нее, и были необходимы все мои воины, чтобы подчинить его. Я думаю, что если вы причините ей боль, он будет возражать. И я думаю, что если он будет возражать, то многие в этом доме будут ранены. Но, опять же, я предоставляю выбор вам.

Как он великодушен, подумал Страйдер холодно. Захариил обладал даром всего несколькими словами разбивать ваши суждения на части. Но ... Торин не мог сейчас допустить насилия.

Тем не менее. Придурок, каким был Страйдер еще не совсем был готов отступить, несмотря на то, что он добился того, чего хотел изначально. Захариил раздражал его, и часть его надеялась, что он тоже раздражает парня. По крайней мере, получает хоть какую-то реакцию.

- Если мы решили, что хотим это сделать, ты будешь тем, кто поломает?

- Конечно, - сказал Захариил легко.

Страйдер замигал на него. Не такой ответ он ожидал. Шарканье ног, может быть. Немного колебаний, наверняка. - Но ты ангел. Разве не предполагается, что вы должны быть защитниками человечества или что-то вроде того?

- Она не совсем человек.

- Тогда что она? - набросился он на него с вопросом, его рвение было беспрецедентно.

- Я не могу сказать вам.

Рвение лопнуло, как воздушный шар, и Страйдер прикусил себе щеку, чтобы сдержать рычание. Когда Лисандр, наконец, выползет из постели необузданной Бьянки, Страйдеру придется основательно побеседовать с ним. И он подозревал, что кинжалы будут использоваться между каждым словом.

- Мы не навредим ей, - сказал Страйдер, наконец. - И у меня есть несколько условий. Я буду единственным, кто приведет ее к Амуну.

Как только они поговорят. Ему не нравилась мысль о том, что кто-то другой будет ее касаться. Она была - не его.

- Кроме того, я хочу камеру в комнате. - Слова прозвучали тяжелее, суровее. - Мы будем контролировать, что происходит на двадцать пять, восемь часов."

Торин кивнул, выражение его лица было наполовину удовлетворенным, наполовину виноватым. - Я размещу их и начну запись в течение часа.

Скрытые камеры были стратегически расположены по всей крепости, на случай если бы Ловцы пробрались мимо их ворот и ловушек, но не в спальнях. Они все согласились. Если враг смог бы обойти все остальное и войти в одну из комнат, Повелители заслуживали смерти. Частная жизнь была важна.

Если когда-нибудь Амун полностью придет в себя, он будет зол как черт на новые камеры. Но лучше его ярость, чем его убийство.

Захариил встал с места. - Я проинформирую своих людей о том, что должно произойти. - С этими словами он развернулся с плавностью танцора и вышел из комнаты.

Танцор? Серьезно?

Щеки Страйдера вспыхнули, как весь ад, гораздо сильнее чем раньше.

Когда Торин никак не прокомментировал его румянец, он расслабился на своих подушках. Когда он выдохнул, он понял, насколько напряженным был в присутствии ангела. Теперь он рассматривал спальню, позволяя привычному окружению, успокоить его. Его коллекция оружия украшала стены, все, начиная от древних мечей до современного огнестрельного оружия.

Единственной вещью висевшая на стене, которая не была оружием, был портрет над кроватью. Нет. Не верно, подумал он тогда. Портрет тоже был оружием. Обольщения. На нем, Страйдер был совершенно голый и летел сквозь облака, как мстящий ангел. Он держал в одной руке плюшевого мишку и вереницу розовых лент в другой.

Анья вручила ему это чудовище почти в натуральную величину, как шутку. Но смешно было только ей. Он любил эту чертову штуку.

- Где остальные? - спросил он, наконец. - На днях ты сказал мне, что они уехали, но не сказал куда. Или почему. У меня было немного времени, чтобы подумать и я понял, что они не должны больше держать артефакты вне крепости. Ловцы не окружают нас, как прежде. Они исчезли с улиц, что странно, но Кронос говорит, не волнуйтесь, и да, я говорил с ним, он появился на днях без причины, так что я не волнуюсь. Это значит, вы тоже не должны. Что означает, парни находятся вдали и по другой причине. Правильно?

Вздох Торина был эхом его. - Это слишком опасно быть здесь, со всеми этими ангелами являющимися убийцами демоном и Амуном посетившим темную сторону. Аэрон, Оливия, Легион, Уильям и Джилл являются единственными, кто еще здесь. Не потому, что мне нужна помощь, а потому, что они слишком слабы, чтобы уйти. И еще, Аэрон взял на себя вину за состояние Амуна и отказывается покинуть его. Не то, чтобы ты мог навестить кого-либо из них, ты бездельник.

Боги, он был, не так ли? - Спасибо за то, что толкнул меня в пучину стыда. Как они?

- Парни все еще выздоравливают после Адской недели, а девчонки заботятся о них. Ну, за исключением Легион. Она отказывается вставать с кровати.

Аэрон должно быть, тоже волнуется за нее. Страйдер действительно должен был проверить его. Всех их. Я - ушедший в себя болван.

- Остальная часть команды разбросана, - сказал Торин - и у меня больше нет их местоположения. Я сказал им не говорить мне больше, только регистрироваться, по крайней мере, один раз в день, таким образом, я буду знать, что они были живы.

- Почему ты не хочешь знать, где они?

- С маленьким Ловцом здесь, чем меньше я знаю о них, тем лучше.

Верно. - Так, какие новости? Сплетни?

- Если ты хочешь сплетен, ты приехал в правильное место, мужик.

Часть напряжения покинула Торина, черты лица расслабились и он потер руки. - Эшлин беременна.

Он закатил глаза. - Я знаю, идиот.

- Да, но она узнала, что вынашивает близнецов?

- Без дерьма?

- Без дерьма. Мальчик и девочка. Огонь и лед, Оливия сказала. – Оливия-ангел. Она не похожа на убийц в настоящее время живущих здесь, она приносящая радость. По сути, она Аэронова радость, и девушки делает свою работу хорошо. Мрачный ублюдок никогда не был таким ... смайликом, за неимением лучшего слова. Это было прямо странно. - Можешь ли ты представить близнецов адского демона, бегающих здесь повсюду?

- Нет. - Страйдер никогда не проводил времени с детьми и даже не знает, как их держать. Или что им сказать.

Или что делать, когда один из них срыгивает на твой любимый меч. Но будь он проклят, если не получал удовольствия воображая, как его друзья пытаются с этим справиться.

- О, и кстати, Гидеон женится на Скарлет, хранительнице Ночных Кошмаров.

- Ты шутишь. - Переменчивый Гидеон? Женат? Скарлет была великолепна, да, и злющей, как ад. Сильной, также. Гидеон был немного одержим ею, когда она была заперта в их нем подземелье. Но брак?

Как оказалось, в крепости каждый поглупел.

- Он не мог подождать, снимая двухместный номер, пока я не вернусь? - пробормотал Страйдер. - Какой великий друг.

- Никто не был приглашен на церемонию, если ты улавливаешь мою мысль.

- Ну, решение пожениться будет его кошмаром. - Захихикал Страйдер. - Понимаешь? Ночные кошмары?

- Ха, Ха. Ты ограниченный мудак, ты знаешь это?

- Эй, я не собираюсь извиняться за свою шутку. Почему бы тебе не сделать шаг вперед и присоединиться ко мне, Младшая Лига?

Торин проигнорировал его. - Это несколько странно, ты не находишь? Два демона вместе?

Страйдер взглянул на него и моргнул. - Я не верю, что ты только что сказал это.

- Почему?

- Одно слово - Камео. И ты. Ладно, три слова.

Торин щелкнул челюстями в его сторону. - Как бы то ни было. МЫ сейчас говорим о Скарлет. Что приводит меня к еще большим слухам. Оказывается, она единственная дочь... погодите... Реи.

Что? Реи? И он не знал? Страйдер был более зациклен на себе, чем он предполагал. Рея была королевой богов, супругой Крона, которая проживала отдельно, и просто сукой, помогающей Галену - хранителю демона Надежды, лидеру Ловцов. - И как Гидеон воспринял новости?

- Ну, он попытался убить свою тещу.

- Мило. Но такие романтические жесты на сторону, наши мальчики должны выбирать более тщательно.

- Гвен - единственный ребенок Галена, Скарлет - Реи. Кто дальше?

Ловец? Участник убийства Бадена?

Да, он был мудаком.

- Я скажу тебе, кто дальше, - сказал Торин. - Брат Люцифера.

- Повтори.

- Тебе, что, никто не сказал? Уильям - родственник Люцифера. А Люцифер дьявол, если ты не знаешь.

- Повтори.

Уголки губ Торина забавно изогнулись. - Я знаю. Измотанный как черт, но отчасти соответствует.

Он не спросит снова. Не спросит. - Как? Черт! - Вопрос сорвался прежде, чем он смог удержать его.

- Не знаю. Уильям отказывается объяснять. Бесполезно говорить, что вещи вокруг становятся более причудливыми. Ты пришел в себя и вроде здоров, так что я могу задать тебе вопрос, о котором думаю в течение трех дней. Где, черт возьми, Плащ невидимка? Я просмотрел твои вещи, твою комнату, но не смог его найти.

О, черт. Теперь его очередь взорвать бомбу. - Насчет того…

Глава 8

Хайди бродила по своей камере.

Она понятия не имела, сколько времени прошло с тех пор, как ее втолкнули внутрь. Она была одна. Пища и вода были ей принесены только один раз. Фрукты, орехи, хрустящий картофель и чистая вода как-то обуздали ее голод полностью, укрепив ее, таким образом, какой она не могла объяснить.

О, и еда была принесена ангелом - долбанным ангелом, живущим в логове демона. Ее до сих пор трясло от этого. Но теперь она знала, вне всякого сомнения, она была в Будапештской крепости. Когда они затащили ее сюда, она увидела износ и дыры от последних бомбардировок. Она не была вовлечена в бомбардировку, но слышала все о ней.

Достаточно времени прошло для Мики-"Амуна", как назвал его Поражение, что бы претерпеть бесчисленные бедствия. Пытки, переселение, даже смерть. Мысли обо всем этом привели ее в состояние близкое к истерике. Она царапала стены, пока ее ногти не сломались. Она била по решетке, пока ее пальцы не сломались и распухли. Она кричала, требуя ответов, пока ее голос не сломался.

Теперь, в тишине, все, что она могла делать, это думать, повторяя одну фразу снова и снова. Поражение назвал его Амун. Был ли он Амуном, Повелителем? Или он был Мика, Ловец?

Он знал ее, кричал ей о помощи. Это должно было означать, что он Мика. Но, с другой стороны, он не знал ничего о ней. Не их истории, не их намерений. Это должно было означать, что он Амун.

Аррр! Это был он или не он, туда-сюда, это сводило ее с ума, также как и заключение. Мог ли он быть сочетание того и другого? Демон Амуна вселился в тело Мики? Потому что на самом деле, двое мужчин не могли выглядеть настолько похожими друг на друга. Могли ли они?

Не важно, каким будет ответ, но она не могла уйти без него.

Даже при том, что глубоко внутри, часть ее подозревала худшее

Эти двое мужчин легко могут походить друг на друга, особенно если были вовлечены силы вне человеческого понимания. Так, что это был Амун, это всегда был Амун. Тогда Мика был кто-то совершенно другой, где-нибудь там, все еще ищущий ее, и она просто пыталась убедить себя в обратном, чтобы не чувствовать себя виноватой.

Этот поцелуй... кое-что она не могла выбросить из своей головы.

Мика никогда не целовал ее так. Пламенно, так захватывающе.

С такой нуждой.

Несмотря на опасность, в которой они были, а они были, она бы позволила ему раздеть, и проникают в нее. Она бы встретила его толчки, неистовые толчки, принимая, отдавая, требуя.

Она бы цеплялась за него, отчаянно нуждаясь в большем, во всем.

Черт, она бы залезла внутрь него, если бы могла это сделать.

Она бы хотела, чтобы они слились и не смогли расстаться. Насколько сумасшедшим это было? Никогда поцелуй ее настолько не затрагивал. Никогда. Никогда мужчина так не влиял на нее.

Прежде, она всегда оставалась обособлено. От каждого. Возможно, потому что она знала, что люди вокруг нее умрут, в то время как она продолжила бы вечно возвращаться из могилы. Возможно, потому что тьма была внутри нее. Так много тьмы. Живое существо, реальное, как лед, который тек по ее венам, находящееся в задней части ее ума, приглушенное, но всегда там, которое призывало ее презирать людей, места, жизнь, смерть. Всех, все.

Впервые, она не должна была бороться, чтобы чувствовать или сохранить привязанность. Она посмотрела на Амуна…

И как в своих мыслях ты теперь его называешь? Амун?

Да, теперь она поняла. Каким-то образом для нее он теперь Амун.

Мика не соответствовал тем более полным губам и более широким плечам. Таким образом, она смотрела на Амуна, и чувственное понимание шипело внутри нее. Соединяя их. Она слышала его голос в ее голове, и это углубило чувственное понимание.

И если это действительно был Амун, а не Мика, она должна чувствовать себя виноватой, в том, что произошло между ними. Она должна быть в ужасе от того, что уступила врагу. Должна быть опустошена, тем, что позволила ему дать ей больше, чем взрывной поцелуй, она позволила ему лизать у нее между ног, и ей это понравилось. Она просила большего.

Как бы то ни было, чувство вины и ужас было не тем, что она чувствовала. Ну, не полностью. Она чувствовала их, но она была все еще поглощена желанием.

Она не была предательницей, даже забыв тот факт, что Амун был врагом. И все же, если бы он пришел в ее камеру, она была почти уверена, что бросилась бы в его объятия.

Она вытерла дрожащей рукой лицо. Что происходило с ее здравым смыслом? С ее хорошо - заточенными инстинктами самосохранения?

Мика был первым парнем, что она позволила за века, и только потому, что сама мечтала о нем.

Но она не нуждалась в нем, не была потерянной без него.

Она остановилась и посмотрела вниз на свою татуированную руку. На его имя, так глубоко заклеймившее ее плоть. М-и-к-а. Она, царапая кончиком пальца проследила буквы. Не было никакого скачка пульса, никакого гула желания.

Она подумала об имени Амун.

Мурашки вспыхнули на каждом дюйме ее кожи. Она облизала губы, рот внезапно наполнился слюной.

Видишь? Реакция. Всегда. И это было не хорошо. Совсем не хорошо.

Что, если …, что, если она мечтала не о Мике? Что, если она мечтала об Амуне? Означало ли это, что Амун был плохим воспоминанием пытавшимся всплыть на поверхность? Или он был чем-то хорошим, как видения о ее прошлом, что он ей показал?

Это на самом деле не имело, смыла. Во-первых, в видениях, она знала человека, которого видела, он был ее ключом к счастью, к свободе.

Во-вторых, как мог одержимый демоном бессмертный, ответственный за пародию, что была ее жизнью — и смерть ее родителей и сестры — быть чем-то хорошим?

Она развернулась, уверенно вышагивая расстояние от одной стенки клетки к другой. Лучший вопрос: как мог одержимый демоном воин быть единственной вещью, которую она жаждала? Единственной вещью, без которой она думала, что не сможет жить?

Жить. Без. Слова отозвались эхом в ее голове, и она споткнулась на следующей остановке. Ее живот скрутило узлами. Нет, нет, нет, нет. Она преднамеренно сохраняла свой дом и имущество редкими, а дружбу случайной.

Таким образом, она могла собраться и уехать в любой момент без предупреждения или сожаления.

Она не могла жить без него. Она не могла. Прямо сейчас, он был загадкой. Загадкой, которую она должна решить. Это было всем.

Была еще одна сложность. Если воином, которого она жаждала, был Амун, то он не захочет ее, когда обнаружит правду о ней. То, что он поцеловал ее означало, что он не понял, кто она, и что она сделала его другу, Бадену. Когда он это сделает, то захочет убить ее, а не наслаждаться ею.

Но он знал, что ты Ловец. Ты сказала ему. Тем не менее. Легче простить заурядного Ловца, подумала она, чем Ловца, который помог обезглавить его друга и планировал сделать то же самое со всеми остальными.

Вдруг раздались шаги. Хайди повернулся лицом к двери камеры. Она напряглась, ожидая, страшась. Несколько секунд спустя, белокурый, голубоглазый хранитель Поражения завернул за угол и подошел к ее тюрьме. Желчь жгла ей горло. Его симпатичные черты лица были лишены эмоций, но его кожа была бледной, а узор его вен очевиден.

Хотя ее пульс ускорился и бился беспорядочно, она не отступит, не будет действовать как трус.

- Как ты себя чувствуешь? - Спросила она, просто, чтобы посмеяться над ним. -Болит животик?

Обе его рыжеватые брови выгнулись, а глаза опасно сверкнули. Его пристальный взгляд просматривал ее сверху донизу, намеренно задерживаясь на ее груди, между ее ног. - Я чувствую, что могу делать с тобой все что захочу. - Произнес он спокойно и жестоко свою явную угрозу. - Все.

Это был не тот ответ, который она ожидала, и она нахмурилась на него. Но она уже должна была знать, что он просто бы не вынес ее ехидных замечаний. Он всегда должен был переигрывать ее.

- Итак. Достаточно любезностей.

- Где воин? - спросила она. - Тот, с которым я была?

- Ты имеешь в виду Амуна, хранителя демона Тайн? - Так спокойно, так определенно. - Или твоего парня?

Тайн, сказал он. Всё так, как она и подозревала. Подтверждение объяснило так много. Узлы в ее животе скрутились, обостряясь далее. Тем не менее, она не стала бы подтверждать или опровергать то, что знала. - Возможно это то, чему вы хотите, чтобы я верила. То, что он притворяется Ловцом, в то время как на самом деле, он действительно ваш друг. - Прохрипела она. - А может быть, вы просто хотите, чтобы я возненавидела своего собственного парня. Может быть, вы хотите, чтобы я причинила ему боль, и потом, вы будете дразнить меня, смеяться надо мной.

- Теперь, почему бы мне хотеть этого, а? Если он мой друг, одержимый, также как и я, но я скажу тебе, что это не он, что он твой мужчина, ты должна будешь сделать все возможное, чтобы присматривать за ним. И я хотел бы, что бы за моим другом присматривали, не так ли? - Страйдер уперся плечом в прутья, и хотя его голова была повернута, его твердый взгляд оставался прикованным к ней. - Но если это не он, если он твой парень, зачем я предоставил бы удовольствие убить его тебе, даже ради шутки?

Она задрала подбородок, упорно ​​отказываясь быть запуганной. Несмотря на его громкие рассуждения. - Тогда, почему ты признался, что он был твоим другом? Тем самым поставив его в опасность?

- Таким образом, я признал, что он - Амун, не так ли?

Нет, он не признал. Он только спросил, что она думает по этому вопросу, вероятно, пытаясь запутать ее. - Мне все равно, кто он. - В любом случае, он принадлежал к ней. Это было то, что она не могла обсуждать, даже сама с собой. - Я просто хочу его увидеть, убедиться, что он в порядке.

- Хочу, хочу, хочу. - Он постучал пальцем по своему подбородку. - Кто говорил о том, что бы дать тебе, то что ты хочешь?

Она выпятила челюсть, по-прежнему отказываясь показать ему эмоции.

- Зачем ты здесь, Поражение?

- Мы вернемся к этому через минуту. Прежде, у меня есть к тебе несколько вопросов.

- А я намерена на каждый из них ответить, - сказала она, приторно сладким тоном.

- Ты ответишь, если хочешь увидеть своего... парня снова. Последнее было сказано решительным тоном, так как перспектива тревожила его.

- Ты только что сказал мне, что я не получу то, чего хочу.

- Нет, не сказал. Вспомни. Я спросил, кто сказал тебе, что получишь?

Правда. Ублюдок. Но будет ли он держать свое слово? Повелители Преисподней не были известны как те, что дают что-либо, в ее мире.

- После того, как ты только что насмехался надо мной, говоря, что я его никогда не увижу снова, ты ожидаешь, что я поверю, что ты проведешь меня к нему если я дам тебе ответы, которым ты в любом случае не поверишь? - Или принесешь Амуна сюда, подумала она, но вслух ничего не сказала. Нет причин подавать ему идеи, если он уже их не имеет.

Он пожал плечами. - Ты права. Я просто дразнил тебя. Ты, правда, можешь обвинить меня? Ты выявляешь худшие во мне, и я нанес ответный удар.

Она хотела наорать на него, чтобы продолжить, но молчала, ожидая.

- Итак, - он продолжил. - Что мы будем делать? Ответы в обмен на небольшое свидание?

- Да, - выдавила она. У нее не было никакого другого пристанища. Он мог лгать, но она хотела рискнуть секретами Ловцов в надежде, что он сдержит слово. Она думала, что же он спросит. Секреты. - Давай уточним некоторые детали, прежде чем я начну выдавать информацию. Когда ты отведешь меня к нему? Через несколько лет? - Она не хотела пропустить такую уловку мимо него.

У него дернулся глаз. - Я отведу тебя к нему сразу же после нашего разговора.

- Как будто ты сдержишь свое слово, - сказала она, поднимая подбородок еще выше. Она, возможно, готова рискнуть всем, но это не значит, что она будет глупа при этом. Условия должны быть изложены прямо, гладко и накрахмалено. На всякий случай. Чтобы сделать это, она должна была бы вызвать его. Некоторые вещи должны были быть предложены без ее подсказок.

Его глаза сузились до крошечных щелей, между очаровательно закрученных ресниц. - Тогда брось мне вызов. Брось мне вызов, что бы получить это.

Вот так. Если бы она вызвал его по собственной инициативе, он бы наказал ее. - Он хотя бы жив? - Дажеспросив, она хотела плакать. Ты можешь жить без него, напомнила она себе. Она просто не хотела.

О Боже. Он уже столько значит для нее? Несмотря на то, кем и чем он может быть? Несмотря на то, как он будет ее ненавидеть?

- Да, - сказал Поражение. - Он жив. Хотя его положение ухудшилось.

Ее сердце ударилось о ребра. - Сколько вопросов?

Должен быть какой-то предел.

Он снова небрежно пожал плечами. - Пять. И лучше бы твои ответы были правдивыми.

Как он будет знать, правдивы они или нет? Она почти спросила, просто, чтобы поддеть его, как он поддевал ее, но не сделала. От этого зависело очень многое. - Хорошо. Я - я бросаю тебе вызов, что ты отведешь меня к Мике - Амуну - после того как я отвечу честно на пять вопросов. - Если он накажет ее за то, что она бросила ему вызов, это будет не более того, что она заслужила, позволив ему обмануть ее.

Зрачки Поражения расширились, полностью поглотив оболочку, когда он склонил голову в кивке. - Я принимаю. - Его ладони сжались в кулаки. - Удовлетворена?

Она видела его реакцию раньше и узнала то, о чем он говорил. Принятие. - Я удовлетворена настолько, насколько это возможно в подобном месте.

Его зрачки продолжали расти, как будто она сказала что-то провокационное. А может быть, она сказала, зрелый мужчина мог рассмотреть ее слова как приглашение, чтобы удовлетворить ее физически, и этот мужчина был более мужественным и желанным, чем большинство, но оно было непреднамеренным. Ее не влекло к Поражению. Он был красив, да, но ему не хватало яркости Амуна. Кроме того, она хотела набить ему морду почти каждый раз, когда смотрела на него.

- Какой твой первый вопрос? - спросила она.

Он не колебался. - Кто ты, черт возьми, такая?

Она не притворялась, что неправильно поняла. - Я человек.

Быстрый, как молния, он ударил кулаком по решетке, и грохот сотряс само основание клетки. - Уже сейчас ты врешь. Ты можете материализовать оружие из воздуха. Это не то, что могут делать люди.

Она никак не отреагировала на его ярость. - Если я могу, почему я не создала одно находясь здесь? И я обещаю тебе, я бы разрезала твое горло от начала до конца, если бы имела даже малейшую возможность во время нашего похода.

Теперь мышцы ​​его челюсти задергались, но он хотя бы не ударил снова. Легкое хвастовство, почти правдоподобное. - Возможно, ты просто хотела билет в эту крепость.

- Чтобы сделать, что? Ускорить мою пытку?

- Однажды ты была Наживкой. Возможно, ты Наживка снова.

- Тогда ты был идиотом, приведя меня сюда, - набросилась она.

Его ноздри с силой раздувались от вновь вспыхнувшей ярости, но он ничего не сказал.

- Это ведет нас в никуда, - сказала она, так спокойно, как могла. - Оружия не просто материализовалось, когда мы были в джунглях. Я спрятала его от тебя пока не нашла возможности использовать. - И это была чистая правда Божья. - Это, ты вроде как тупица.

Он выдохнул, с дыханием, казалось, ушла и его ярости. - Ну, это лучше, чем глупец и идиот.

Мягкое, смешное поддразнивание. От него. Потрясающе. Или он пытается выбить ее из равновесия? - Я ответила. Честно. Итак, второй вопрос.

Мягкость исчезла, осталось только одно поддразнивание. - Если ты человек, как ты осталась жива? Я наблюдал твою смерть. Это такой хороший способ сказать, что я убил тебя нахрен! "

- Я была возвращена к жизни. - Она не упомянула, как и сколько раз. Он не просил. - Это два. Далее.

Он потряс головой. - Мы еще не разобрались с этим. Если ты исцелилась, а я подозреваю, что это просто способ сказать, что ты снова была возвращена к жизни, то бог помог тебе. Только бог имеет способность возвращать тело к жизни после обезглавливания. И даже тогда, я не уверен, что это возможно.

Тишина окутывала их. Он многозначительно уставился на нее. Она смотрела на него.

- Ну? - Спросил он, разводя руками, как будто он последний здравомыслящий человек во вселенной.

- Что, ну? Ты не задал вопрос.

Мускул на его челюсти снова задергался. - Кто помог тебе?

Помог было не тем слово, которое она бы выбрала. Воскресил, наверное. - Существо очень похожее на вас, я думаю. Я не видела его, знаю только что я отреагировала на него в первый и единственный раз, когда он меня коснулся. И это было все, что она скажет по этому поводу. Даже если он спросит больше. - Это третий. Следующий. Почему он не спросил ее о Ловцах?

- Тогда Рея, - сказал он так, как будто бы это объясняло все.

Хайди контролировала выражение своего лица, не желая показать ему глубину ее замешательства. Рея, подразумевается королева титанов? Хайди слышала о ней, конечно. Небольшая группа Ловцов, даже поклонялась ей. Но почему Поражение предположил, что женщина была ответственна за проклятие Хайди?

Или "инфекция", как Плохой Человек назвал это? - Задавай еще два вопроса. Лучше сделать их правильными.

- Когда я увидел, как ты... целуешь... его... - он почти произнес имя, поняла она, но ему удалось остановиться вовремя, - была ли ты заинтересована в нем, как в мужчине или же, как в пути на свободу?

Поражение мог спросить о чем угодно, но почему об этом? - Тебе какая к черту, разница?

Он прошелся кончиком языка по губам.

- Я не предполагал, что наше соглашение включает объяснения с моей стороны.

Отлично. - Как в мужчине.

Между ними пролегло длительное молчание прежде, чем он отреагировал.

Вспышка ярости быстро прошла.

- Ты знаешь, он всегда был спокойным, - сказал Поражение почти рассеянно. - Он редко когда-либо показывал характер. Никогда не причинял боль одному из друзей. И он был бы в ужасе узнав, что он сделал мне. - Как только он понял, что сказал, что он признался, он нахмурился, словно исповедь была ее виной.

Она притворилась, что не заметила. - У тебя еще один вопрос. И я забыла сказать тебе, что если ты солгал мне, я лично познакомлю твой позвоночник с осколком стекла?

Он долго смотрел на нее, изучая, ища что-то. Нашел ли он это или нет, она не знала.

Затем он сказал мягко, вежливо. - Почему ты помогла убить Бадена, Хайди?

Она вздохнула. Из всего, что он мог бы пожелать узнать ... , как он смеет спрашивать это? Как будто он уже не знал ответа. Как если бы он не собирался уничтожать ее, все эти столетия назад. Как если он бы наслаждался, слушая ее боль и горе.

Точно вся ненависть в ней вырвалась на поверхность, и она затопала к решетке, поставив себя в пределах досягаемости. Она не нападала на него, но бросала ему вызов атаковать ее.

Он не двигался, просто продолжая пристально смотреть на нее.

- Почему я помогла убить его? Она бросила эти слова, словно они были оружием, и, возможно, они и были. - Потому что он забрал все, что мне дорого. И не пытайся лгать и говорить, что он этого не делал, что я перепутала или неправильно помню. Я видела его. Я была там.

- Он…

- Я не закончила! Почему еще я помогла им убить его? Потому что он представлял собой все то, что я презираю больше всего на свете. Потому что он заслуживал то, что я сделала, и он знал это. Он хотел, чтобы я сделала это. И ни разу, ни разу за все эти годы я не пожалела об этом.

Снова, тишина. Те, голубые глаза сверкали гораздо более опасно, чем прежде, поскольку он потянулся в свой карман.

Хайди ожидала кинжал в живот, но все еще не отступала. Физическая боль может притупить ее эмоциональные страдания.

Он просто открыл замок. Петли заскрипели, дверь камеры распахнулась. - По некоторым причинам, ты успокаивала... нашего парня раньше. Ему хуже сейчас, и мы должны знать, можешь ли ты успокоить его еще раз.

Его. Амуна. Так, Поражение хотел отвести ее к воину с самого начала, подумала она, снова разъяряясь. Она не должна была отвечать ни на один вопрос. Она была обманута, но только не так, как она думала. Какой дурой она была. - И что это такое, в точности, от чего я успокаиваю его? Насколько ему хуже? Что, черт возьми, вы с ним сделали?

- Я собираюсь отвести тебя к нему, - продолжал демон, игнорируя ее. Или он не знал о ее изменений эмоций или ему просто было плевать. - Но если ты навредить ему, Хайди, я убью тебя. И я сделаю это таким болезненным способом, который ты не можешь себе представить

МОМЕНТАЛЬНО ПОРАЖЕНИЕ повел ее по коридору в спальню Амуна, коридору все еще заполненному высокими ангелами с распростертыми крыльями, она услышала голос воина в своей голове и забыла обо всем остальном.

Хайди! То единственное слово было измученным воплем. Нужна… ты... пожалуйста...

Как долго он звал ее? Почему она не слышала его раньше?

Хайди!

Она раскроет эти детали позже. Прямо сейчас он страдал от боли, такой большой боли, и только помощь ему имела значение.

Вырываясь, прочь изо всех сил, она освободилась от захвата Поражения и бросилась вперед. Никто не пытался остановить ее.

Ни ангелы, ни Повелитель. Она ожидала, что дверной проем Амуна все еще будет расколот от ужасного удара Поражения, но кто-то установил металл и древесину, оба теперь блокировали ей вход.

Она покрутила ручку - открыто, слава Богу, и помчалась в спальню, быстро хлопнув дверью позади нее. Она пыталась защелкнуть замок и заметила, что он был удален. Дерьмо! Что-то еще, о чем следует волноваться позже.

Крошечные бусинки льда усеивали ее кожу, и ее колени дрожали, когда она поворачивалась. Потом она увидела его. Он молотил по кровати, точно так же как в прошлый раз.

Наконец, она была с ним снова. Он был жив. Но надолго ли? Ему было еще хуже, сказал Поражение, и Амун едва пережил последний набор ран.

Хайди... прошу...

Такой слабый, наполненный всей этой болью. - Я здесь, малыш. Я здесь. - Кислота текла через нее, когда она заковыляла к нему.

Некоторой дальней частью мозга, она заметила, что вся мебель, кроме кровати была вынесена. Но когда она встала на край матраса, всматриваясь вниз на него все мысли сбежали.

Он стонал в ее голове.

- Я знаю. Я знаю, что ты страдаешь.

Хайди? Теперь не так страдальчески.

-Да малыш. Хайди здесь.

Он вздохнул без намека на облегчение.

Тени вернулись, танцуя вокруг него, снова терзая тело. Его глаза были закрыты опухолью, руки окровавлены и изранены. Крылья его татуировки бабочки ... двигались, ломались на части, образуя сотни других бабочек. Те тоже танцевали на нем, по его бедрам, животу, груди, рукам, а затем исчезали за его спиной.

Сейчас она была абсолютно уверена, человек, на которого она смотрела, был Амун, а не Мика. Это означало, Повелители не причинят ему боли. Слава Богу. Сила ее облегчения была ошеломляющей.

Что случилось с тобой? задавалась вопросом она снова. Теперь, когда ее опасения по поводу возможных пыток и казни Амуна оказались излишни, она не могла забыть или опровергнуть два простых факта. Этот человек никогда не был Ловцом. Этот человек был ее врагом.

Она должна была убить его. Она должна добавить палочку к ее счетам к вечеру. Как Баден, Амун заслужил наказание независимо от ее подавленности. Эти люди делали в Древней Греции мерзкие вещи ... Тем не менее. Она не могла заставить себя причинить ему боль. Он был слишком избитым, слишком несчастным.

Стремился только защитить ее.

Его отношение изменится. Ты знаете, что это произойдет. В ту минуту, когда он поправиться, его друзья скажут ему кто ты. Он схватит тебя за горло быстрее, чем ты сможете сказать: - Но я пощадила тебя.

Она позаботится о его ненависти потом. Пока, к лучшему или худшему, она и Амун были связаны. Позже она будет искать ответы, узнает, как и почему. Может быть, она даже сможет убедить себя, что она никогда не мечтала о нем. А потом ... может быть, потом она могла бы найти способ прервать связь, которая связывала их. Если он не сделал это первым.

До тех пор …

Она будет, как и раньше, делать все от нее зависящее, чтобы спасти этого мужчину.

Даже эта мысль была предательством Ловцов. Предательством лично Мики. Но это не меняло ее планы и то, что она знала по возвращению домой ее отношения с ним закончатся.

Она была потрясена отсутствием у нее сожалений от такой перспективы. Потрясена, сверх меры тем, что не хотела, что бы было по-другому. Ей только было жаль, что не было способа сообщить ему.

Спокойно. Она желала другого мужчину, одержимого демоном мужчину, и Мика заслуживал лучшего, чем она могла ему когда-нибудь дать.

Она вздохнула, уменьшив звук эхо Амуна. Было приятно, что-то выяснить. Если бы только исцеление Амуна оказалось бы таким же простым. Она протянула руку и убрала мокрые от пота волосы со лба. Эти танцующие тени завизжали, бросившись от нее и спрятавшись под кожу Амуна, поскольку воин наклонился к ней, ища более тесный контакт.

Что же представляет собой эта темнота? Что это значит?

Определенно что-то злое как она подозревала сначала. Амун, очевидно, это ненавидел, съеживаясь, поскольку последняя нить мрака исчезла в нем.

Хайди, моя Хайди. Другой вздох раздался в ее голове, на этот раз пропитанный удовлетворенностью. Не оставляй меня.

- Я не оставлю тебя. - Ее дрожь усилилась, когда она поднялась рядом с ним и сжала его в объятиях. - Я буду здесь до тех пор, как вы нуждаетесь во мне.

В собственной спальне, Торин наблюдал Хайди на одном из своих мониторов. Хайди. Ожила. Кто бы мог подумать? И почему Страйдер не сказал ему? Вопросы потеряли свою важность между одним сердцебиением и следующим. Его глаза расширились, поскольку тени, всячески старались избежать ее прикосновения. Он никогда не видел ничего подобного, и понятия не имел, что это значит.

Он знал одно. Она не была человеком, как она сказала Страйдеру. Никакой простой человек не может испугать демонов, как она только что сделала. И они испугались ее. Они скрыты внутри Амуна, а не пытались избежать его, как они делали с самого начала.

- Так что же она за хрень? - пробормотал он.

Нахмурившись, Страйдер влетел в палату Амуна. Настолько нетерпелось Хайди достичь воина, ее заклятого врага. А теперь, Страйдер увидел ее растянувшуюся на кровати, обвившую Амуна, нежно поглаживающую его лоб. Как будто она хотела быть там. Как будто она была рада быть там. Помогать Повелителю.

Она думает, что Амун ее парень, помнишь? Конечно, она была рада. Конечно, она помогает.

- Экс? - прорычал он сильнее, чем намеревался.

Ее стальной взгляд переместился и посмотрел на него с опаской.

- Что? - Не было ничего осторожного в ее голосе. Это одно слово щелкнуло его даже с большей силой, чем использовал он.

Ясно, она хотела, чтобы он вышел и оставил ее одну.

Его зубы заскрежетали, и он сбил волну ревности, которая вдруг разбушевалась в нем. Ревность.

Ревность из-за Ловца. Ловца, которого он всегда планировал убить. Почему он не может быть просто счастлив, что теперь у Амуна был шанс выжить?

Потому что Хайди собиралась сделать Амуна несчастным. И если большой парень влюбился в нее, он может просто отказаться от своих друзей, чтобы быть с ней. В конечном счете, она предаст его.

Я не позволю этому случится. Никогда.

Выиграй, сказал Поражение, чувствуя вызов.

Я это сделаю. Страйдер поднял обе руки. В левой он держал шприц. В правой, цепи. Они ждали в коридоре, кстати, но она была чертовски обеспокоена Амуном, что бы заметить. - Ты действительно думала, что у тебя с ним будет свобода действий, не так ли?

Глава 9

АМУН ВЫТЯНУЛ САМ СЕБЯ ИЗ запутанной паутины своего ума и заставил свои веки открыться. Первое, что он заметил: вкус замороженного абрикоса во рту, он был замечательно холодным внутри, охлаждающий пожары, которые бушевали в нем, и земной аромат доносившийся до его носа каждый раз, когда он вдыхал.

Второе: солнечные лучи струились через окно, тяжелые шторы были раздвинуты, и жалюзи открыты, что бы приветствовать каждый яркий луч. Его глаза слезились и горели, но по крайней мере слезы смыли туманный щит застилавший будто плащом всю комнату, что позволило ему более четко взглянуть.

Третье: Страйдер откинулся на легком стуле, который был помещен прямо перед кроватью Амуна, наблюдая за ним с умыслом, с практически угрожающим выражением.

Ум Страйдера был чист, и преднамеренно. Воин знал, что Амун мог прочитать каждые из его мыслей.

Все здесь знали об этом. Что было, когда они хотели конфиденциальности, потому что Амун просто не мог остановить поток их самых сокровенных тайн, не важно, как он этого хотел, им пришлось окутывать их тьмой и тишиной.

- Как ты себя чувствуешь?- спросил Страйдер, его тембр был колючим и грубым.

Хотя новые демоны грохотали в его черепе, у Амуна не было никаких проблем с пониманием. Он попытался поднять руки, чтобы показать свой ответ. Как дерьмо, по большей части. Абрикосы, озноб, оба затмевали его худшую боль.

Только, его руки отказались повиноваться умственной команде. Почему?

Его голова повернулась налево, пристальный взгляд, скользнул к его запястью.

Поцарапанная кожа, засохшая кровь. Пальцы распухли, ногти разрушены.

Внезапно воспоминания затопили его, Секреты проснулись и подтянулись в его уме, наслаждаясь открытием того, что его внутренняя защита хотела бы держать скрытым.

Ад. Те, другие демоны. Темные вспышки, гнусные побуждения.

Хайди. Знание, что он должен убить ее, и неспособность сделать это. Вкус неба, ее тело извивается напротив его, ее руки на нем, ее сладкие крики в ушах. Страйдер.

Битва, кровь. Ненависть к себе за то, что причинил боль своему друг и ограждал Ловца. Невозможность добраться до девушки, когда она нуждалась в нем. Возвращение демонов, темных вспышек и гнусных побуждений. Нет Хайди. Нет небес.

Мрачное ожидание смешалось с раскаленным добела гневом и ошеломляющим страхом, все наполнило его, когда он дернулся встать. Спальня вращалась, резкая боль копьем разрывала его виски. Ему было все равно, он остался в вертикальном положении. Где она была? Мертва? Эти мысли оставили его с болью в животе.

Нет. Нет, уверял он себя отчаянно, и он чувствовал согласие Секретов. Она не могла. Это земной аромат принадлежал ей, столь же неукротимый и основной, как его потребность в ней. Он должен был найти ее. Должен убедиться, что с ней все в порядке, что никто не причинил ей боль.

Даже при том, что ты хотел убить ее самостоятельно?

Он проигнорировал простой, рациональный вопрос и поэкспериментировал со своим диапазоном движения, поднимая одну ногу и вращая лодыжкой. Он поморщился, затем повторил процесс с другой ногой. Снова поморщился. Обе ноги упали обратно на матрас с тяжелым ударом. Кости были соединены вместе, но все еще были сломаны.

- Стоп.- Страйдер вскочил на ноги, стул заскользил позади него. - Какого черта ты делаешь? Ложись. Ты еще не оправился ".

Амун почти никогда не презирал свою неспособность говорить. Молчание было его выбором, его способом исправить заблуждения, которым он предавался все эти столетия назад, помощью невинным таким похожим на тех, которых он когда-то убил. Не говоря уже о его друзьях. У них было достаточно причин для беспокойства. Но именно тогда, он хотел кричать - девушка, где, черт возьми, девушка - безразлично, что как только он это сделает, все секреты в нем будет выльются наружу, что нанесет ущерб всем, кто их слышал. Не физически, но психически, и это было намного хуже, чем переносить боль. Он знал это очень хорошо.

Даже воины, с которыми он жил не смогли бы терпеть знания, что другие мужчины желали их женщин. Также они были бы не в состоянии терпеть отвратительные вещи, которые их враги планировали для их близких. Дружба была бы уничтожена, ревность стала бы постоянным спутником, и паранойя следовала бы за каждым их шагом.

Амун мог иметь с этим дело, потому что он потратил тысячи лет, учась дистанцироваться от видений и голосов в голове, блокируя эмоций, прежде чем они могли бы даже сформироваться.

Не этот новейший натиск, конечно. Он никогда не испытывал ничего подобного и не знал, как справиться с ситуацией. Он не имел понятия, почему был здравомыслящим сейчас, новые демоны сжались в глубине его сознания. Если не ...

Хайди.

Его демон шептал у него в голове ее имя, мольбы, молитвы, ощущая правду, даже когда Амун изо всех сил пытался принять это. Была ли она ответственна? В первый раз, так же как теперь?

Впервые попробовав мороженые абрикосы, он пришел в себя. Теперь он попробовал абрикосы снова, и его чувства вновь вернулись. Это не может быть совпадением. Его отчаяние найти ее усилилось.

Он сбросил свои ноги с матраса, скрипнув петлями. Каждый мускул, которым он обладал, завязывался узлом и болел, сильно сжимаясь на этих сломанных костях.

- Амун, черт побери. Ты был прикован к постели в течение нескольких дней, оправляясь от ран и наших маленьких экспериментов. Остановись, пока ты…

Возбуждение, каким-то образом сделало его движения плавными, он крутил руками перед лицом своего друга, прикусив губы. Почти все, что сказал Страйдер смутило его, но он оставил это в покое. Наконец заставив руки работать, он рывками показал, я сожалею, что причинил тебе боль. Прости, что я бросил тебе вызов раньше. Но я должен найти ее.

Где она? Если бы они причинили ей боль, он не знал что, черт возьми, он сделал бы. Не знал, как она так затрагивала его. Не знал, почему он заботился о том, что с ней сделали, независимо от того была ли она ответственна за его выздоровление или нет.

Секреты шептали, Она прекрасна, и, несмотря на небольшую громкость, Верховному Повелителю все-таки удалось стать самым громким голосом в его голове. В то же время, Страйдер снова сел и сказал: - Она там.- Его тон был твердым и несгибаемым, когда он сделал знак влево, наклонив подбородок.

Амун заметил, что его друг даже не спросил, кто "она" была.

Он проследил за его наклонным взглядом, и зашипел мучительно вздохнув. Она стояла на коленях, руки прикованы над головой. Цепь была привязана к его потолку и была достаточно слабой, чтобы держать ее позвоночник прямо. Ее голова свесилась вперед, подбородок вдавливался в ключицу.

Длина ее светлых-и-розовых волос закрывала большую часть ее испачканного грязью лица, но он мог видеть, что ее глаза были закрыты, ее длинные, завивающиеся ресницы, лежали веером вниз.

Его губы разошлись в тихом реве, когда он, наконец, толкнулся, чтобы встать. Ей не хорошо! Его колени почти подогнулись, живот почти взбунтовался, но ярость и безрассудная решимость придали ему сил.

- Я накачал ее наркотиками,- сказал Страйдер, как бы успокаивая его жестокий настрой. - Она поправиться.

Это не имеет гребаного значения! Важно то, что что-то было сделано с ней. Как долго она была так привязана? Без сознания? Беспомощная? Амун обошел своего друга, споткнулся два раза, и протянул руку, ладонью вверх. Секреты начали беспокойно бродить. Потому что они были ближе к девушке?

Страйдер знал, чего он хочет, и покачал головой. - Она Ловец, Амун. Она опасна.

Он помахал пальцами, настаивая. Он бросил бы вызов Страйдеру в случае необходимости. Сделал бы что угодно, что захотел.

- Черт побери! Ты совсем не заботишься о своей собственной безопасности?

Он снова замахал пальцами.

- Прекрасно. Ты можете иметь дело с последствиями самостоятельно.

Хмурясь, но, возможно понимая глубину решения Амуна, Страйдер засунул руку в карман и достал ключ. Он хлопнул металлом в еще открытую ладонь Амуна.

Немедленно Амун развернулся и потопал к Хайди. Он два раза споткнулся по пути, но даже это не замедлило его. Секреты, отметил он, перестали бродить, было совершенно спокойно и абсолютно тихо сейчас.

Только годы притупления жестоких краев своих эмоции, сдерживали гнев внутри него, когда он крутил ключом в замке. Металл щелкнул, освобождая ее. Она осела вперед без звука, руки вяло упали по бокам.

Она поцеловала бы пол, если бы Амун не поймал ее.

Руки не слушались его, острые боли, все еще пронзали его, но ему было все равно. В момент контакта, крики в его голове - затихли, хотя они были,- успокоились совершенно, демоны решили скрыться от нее, как если бы они боялись, что извлечение начнется снова.

Осторожно, очень осторожно, он прижал ее к груди и поднял на руки. Холод ее кожи восхищал его снова, и он не мог не вспомнить, скольжения этой кожи против его, ласкания, поглаживания, невыносимо сладкого трения.

Неразбавленное желание, жестокое в своей интенсивности, внезапно поглотило каждый его дюйм. Он боролся с этой необходимостью, схватил ее и отнес на кровать. Он опустил ее вниз, затем подогнул покрывало вокруг нее небольшой рамой и посмотрел на нее сверху вниз. Какой она выглядела хрупкой, щеки немного впалые, губы потрескались, кожа бледная. Насколько уязвимой она была, не в состоянии защитить себя от любого типа нападения.

Она ненавидит эту уязвимость, подумал он, не нуждаясь в помощи своего демона, чтобы вспомнить, как она непрерывно сканировала, окрести, как она бдительно искала оружие. Как она защищала его своей жизнью.

Потому что она думала, что ты ее парень человек, напомнил он себе затем. Он презирал это напоминание. Знает ли она правду сейчас? Будет ли она бороться с ним, когда очнется? Он думал, что предпочел бы это. Лучше ее отвращение, чем ее принятие его в качестве другого человека.

Он хотел бы нравиться или сам, или никак.

Амун успокоился, когда понял, какие его мысли были во главе. Постоянство. Охранять ее. Его рот пересох, и он чувствовал себя, будто глотал хлопок, смешанный со стеклянными осколками Хайди. Он не мог, не хотел, охранять ее.

Когда его друзья узнают, что она сделала, что она была той, кто помог убить Бадена, они потребуют ее голову. Он может попытаться убедить их не делать этого, но они откажут. Он не сомневался в этом. И если он выберет ее, поставит ее потребности над их ними, они никогда не простят его. Черт, он сам никогда не простил бы себе. Баден заслуживал лучшего. Они заслуживали лучшего.

Не думай об этом сейчас. Голова кружилась от потока противоречивых эмоций и убеждений затапливающих его, он забрался в кровать рядом с ней, пристроил ее напротив себя, и встал перед Страйдером с прищуренными глазами. Воин посмотрел на него пылающими голубыми глазами.

Она - больше чем Ловец, думал Страйдер, прекрасно зная, что Амун услышит. Она ответственна за убийство Бадена.

Амун знал, что воин хотел сохранить эти личные откровения только между ними, странно, что он не говорил вслух, учитывая, что в комнате больше никого не было, но он был рад. Чем меньше людей знают о ней, тем невредимее она будет, а таким образом, никто не подслушает.

Затем Секреты сообщил ему, что Торин тоже знал. Это Страйдер просто не понял. Амун был потрясен до глубины души, что ни один человек не убил ее уже. Шок, почти сжег его живьем, отгоняя сладкий поцелуй ее охлажденной кожи. Поскольку она жила, Амун предполагал, что он был единственным, кто выяснил ее прошлое преступление.

- Ну?- спросил Страйдер

В ответ на его предыдущее заявление, Амун просто кивнул.

Его ноздри раздувались от возмущения. - Ты знал?

Он кивнул второй раз.

- Я не должен быть удивлен. Ты всегда все знаешь. Но ебать, мужик! Ты по-прежнему обращаешься с ней как проклятым сокровищем.

Слова были сдержанными, так как он зарылся рукой в волосы и прошелся. - Ты выбрал ее вместо меня, черт побери".

Не существовало такого ответа, который мог бы оправдать его, даже еще одно извинение, поэтому он не предложил ни одного. И в тишине, Амун стал слышать больше мыслей Страйдера. Мысли воина не могли потухнуть достаточно быстро.

Она моя. Чтобы поцеловать, чтобы убить. Независимо от того, что я решу. Черт бы ее побрал, как она связала меня в такие узлы? Я презираю ее.

Руки Амуна сжались в кулаки. Моя, хотел он крикнуть.

Он этого не сделал. Такое признание только сделает яму его вины и стыда глубже, так что он сжал свои губы в жесткую линию.

Почему ты не навредил ей? показал он сухо. Потому что Страйдер тоже, возжелал ее? Все же, такое желание было совершенно не похоже на жаждущего войны мужчину. Только Сабин, их лидер и хранитель демон сомнения, был способен лучше вкладывать свои личные потребности и желания в кампанию против Ловцов. Таким образом, колебания Страйдера, что бы ударить происходили от чего-то еще. Или вернее, лучше, что бы они происходили от чего-то еще.

Амун никогда не чувствовал себя более способным на убийство, чем в этот момент, думая, что другой человек, положит руки на Хайди.

Вина ... позор ... он упал в яму в любом случае.

Его друг плюхнулся обратно в кресло, не отрывая от него взгляд. - Мы не знаем, как, но она успокаивает тебя, очищает твой ум, даже заставляет демонов отступить.

Так. Как он и подозревал, Хайди была ответственна за его выздоровление. Это известие, столь же расстраивало, как и приветствовалось.

- Она должна быть рядом с тобой в одной комнате, для... все, что она делает, чтобы работало,- продолжал Страйдер. - Мы до сих пор не знаем, как она это делает, но мы выносили ее из этой комнате несколько раз, чтобы испытать пределы ее возможностей. Как только она достигает конца коридора, твои мучения начинаются снова и снова.

"Эксперименты" внезапно обрели смысл. Была ли ее способность причиной того, что он чувствовал себя связанным с ней? Потому что она как-то сделала то, что он не мог, напугала демонов до покорности?

Как она на него так сильно подействовала, сделала его тело рабом желаний, которые он не хотел чувствовать?

Этот вопрос привел к другому, гораздо более печальному, чем любой, который возникал раньше. Это было то, как Баден чувствовал себя, когда открыл свои двери одной лунной ночью и обнаружил на улице Хайди, просящую о помощи?

Амун был уверен, что благодаря Хайди открылись воспоминания в его голове.

Я напугана, сказала она, и слезы блестели в ее глазах, нижняя губа дрожала. Я думаю, что кто-то там, преследует меня. Пожалуйста, проводите меня домой. Пожалуйста.

Пока он видел только черное, он отгонял это. Он не хотел туда идти. Начали всплывать другие вопросы, каждый более убийственный, чем предыдущий. Баден посмотрел на ее прекрасное лицо и почувствовал себя спокойно, впервые с момента его одержимости?

Не потому ли он просто склонил свою голову приветствуя свою собственную смерть, когда Ловцы высыпались из своих убежищ и напали на него?

Она может слышать твои мысли, показал он рывками?

- Нет. - Страйдер моргнул, покачал головой в замешательстве. - Она может слышать твои?

Амун сухо кивнул.

- Она может слышать все? Даже твоих демон... ов? Даже твоих демонов".

Нет. Слава богам. Только то, что я позволяю, чтобы она слышала.

Страйдер оперся локтем на подлокотник, триумфальный блеск внезапно заблистал в его голубых глазах, усиливая пламя уже бывшее там. - Мы можем использовать это в наших интересах.

Конечно, воин сразу же собрался обмануть и победить девушку. - Сабин будет…

Амун зашипел прежде, чем смог остановить себя. Нет.

Снова Страйдер заморгал в растерянности.

Нет, показал он во второй раз. Ты не будешь говорить об этом Сабину. Он едва помешал себе добавить, никогда.

- Амун, ты знаешь, я не могу...

Пока еще нет. Ты не будешь говорить об этом пока. Амун решил следовать за Сабином еще, в то время как они жили на небесах, солдатами царя богов, хотя один Люциен был главным. Никто не мог выработать стратегию, как Сабин. Никто не был более ожесточенным. Никто лучше не подходил для выполнения неприятной работы.

После того как они бы открыли ящик Пандоры и обнаружили себя проклятыми, а также застряли на земле со смертными, половина его друзей продолжали следовать за Люциеном. Другая половина решила следовать за Сабином. Амун не изменил своего мнения.

Он ушел с Сабином, потому что никто не ненавидел Ловцов больше.

Впервые за столько веков, он пожалел о своем решении.

Амун не раз помогал своему другу пытать пленных ради информации, но он не наслаждался криками или кровью, как Сабин. Тем не менее. Он знал, то, что они делали, было необходимым для их выживания.

Теперь он знал, глубоко в своих костях, что независимо от того, что он скажет, в тот момент, когда Сабин узнает истинную личность Хайди, он зайдет в эту комнату и спокойно, но верно лишит ее гордости, ее душевного спокойствия и даже ее воли к жизни.

- Я не собираюсь скрывать это от него, Амун,- сказал Страйдер.

Не было никаких эмоций в голосе. Его голос был теперь мертв, его упорство ясно.

Тогда, дай мне день с ней. Дня будет не достаточно, понял он в следующий момент. Не потому, что он желал ее. Что он и делал. О, он желал. Больше, чем следовало, больше, чем он когда-либо желал другую. Тем не менее, нельзя было отрицать этот факт. Никогда до этого он не ставил чужое благосостояния выше, чем благосостояние его друзей, и тем более врага. Нет, дня будет не достаточно, потому что она называла его "малыш", и он так сильно хотел, чтобы это было правдой.

Он провел рукой по своему воспаленному, опухшему лицу. Ласка была предназначена для другого человека. Это должно было уменьшить эту притягательность. Этого не произошло.

Тем не менее. Он собирался защищать ее, подумал он. От Сабина.

От всех них. Она была причиной того, что здравомыслие Амуна вернулось. Таким образом, он должен был держать ее в безопасности. И если он собирается держать ее в безопасности, по крайней мере, некоторое время, ему нужно установить несколько правил. Как, не думать больше о том, какую нежность она испытывала в его объятиях. Как, больше не подслушивать ее милые воспоминания. Как, больше не целовать ее.

Первый раз был последним. Неважно, насколько сочной она была на вкус. Неважно, насколько страстно она кончала для него. Неважно, насколько он жаждал погрузится внутрь ее, скользя внутрь и наружу, сначала медленно, затем увеличивая скорость, подталкивая их обоих к лихорадочным высотам. Дерьмо. Он не должен был думать о ней, и он, черт побери, не должен был вожделеть ее.

- Почему ты хочешь день?- спросил Страйдер. - День ничего не изменит. Кроме того, Сабин не собирается убивать ее, зная, что она ответственна за улучшение твоего состояния.

Все же Сабин будет пытать ее. Потому что я предпочел бы побаловать врага,- даже ответственного за убийство Бадена, добавил он для собственной выгоды, - чем терпеть тьму и видения. Эгоистично с его стороны, да, и это еще одна причина ненавидеть себя, но это его не останавливало.

Еще одна причина ненавидеть себя? подумал он тогда. Странный выбор слов. Амун не ненавидел себя и никогда не будет.

Ему не нравились, некоторые вещи, которые он делал в течение своей бесконечной жизни, но ненависть? Нет. В отличие от некоторых других воинов, он не был переполнен виной за свое прошлое. Он убивал невинных, да. Он разрушал города до основания, и это тоже. Но он был марионеткой, его ниточки дергались его демоном. Так как же тогда он был в этом виноват?

Потому что он должен был быть сильнее? Это было то, что некоторые из его друзей думали о себе. Не он. Никто не был достаточно сильным, чтобы остановить этих демонов.

Потому что он помог открыть ящик Пандоры, и заслужил наказание, которое привело его к потребности уничтожения? Почти все Повелители думали так, но опять же, Амун так не думал.

Все совершали ошибки, и это была одна из его.

Ты заплатил цену, и тогда идешь дальше.

А что же Хайди? задавался он вопросом. Была ли ее ошибка простительна? Она заплатила цену? Должен ли он двигаться дальше?

Его челюсти были сжаты. Он проигнорировал эти вопросы, вместо этого он сосредоточится на том, что будет делать, когда его день с ней закончится - если ему вообще дадут этот день. Это не имеет значения, так как он не собирался позволить Сабину забрать ее. Когда придет время, Амун просто увезет ее из крепости. И как только они уйдут, никто не сможет их найти. Его демон мог сделать больше, чем просто красть секреты окружающих людей. Его демон мог хранить секреты. Искажая воспоминания, даже прежде, чем они будут созданы.

Если Амун хотел исчезнуть навсегда, он мог исчезнуть навсегда.

Он мог спрятать Хайди, пока он не научится контролировать новых демонов самостоятельно. Потом ... потом он не знал, что будет с ней делать. Вернет ее обратно, надеялся он. Сделает то, что необходимо сделать, молился он. Потому что, если он не сумеет узнать ответы, которые ему нужны, то он застрянет с Хайди навсегда, уничтожая своих друзей.

Плюс, добавил Амун, я планирую поговорить с ней. Узнать больше о ее влиянии на меня.

- Кого ты пытаешься обмануть? Себя или меня? Мы оба знаем, что это ложь. Ты не думаешь мозгами прямо сейчас, мой друг. - Последнее было резко, как если у воина закончилось терпение. - Ты хочешь ее трахнуть, конец истории.

Ну, Амун также истощил свое терпение. Что мы оба знаем, так это то, что ты тоже не думаешь своими мозгами.

Был мгновенный всплеск удивления на лице Страйдера, прежде чем воин придал чертам своего лица непроницаемое выражение, которые соответствовало его раннему тону. - Держитесь подальше от моей головы.

Контролируй свои мысли, показал Амун. Я знаю, ты хочешь ее. Теперь я слышу, что ты признаешь это.

Страйдер прошелся кончиком языка по зубам. - Прекрасно. Я хочу ее. Но я не собираюсь делать что-либо подобное. Я не собираюсь позволить этому помешать мне, выиграть в нашей войне. - По крайней мере, он не пытался отрицать своих чувств. - Можешь ли ты сказать то же самое?

Амун, только вздернул подбородок. Я ничего не могу сказать.

- Забавно. Это не то, что я имел в виду, и ты это знаешь.

Ну, это все, что ты получишь от меня.

- Прекрасно,- зарычал Страйдер, вскакивая на ноги. - Я ухожу, прежде чем ты спровоцируешь моего демона еще больше. У тебя есть твой день, но на твоем месте я был бы осторожен. Когда ты меньше всего будешь ожидать этого, она придет за твоей головой. Гарантированно. И, возможно, это тебя не касается. Может быть, ты даже хочешь умереть. Да, я видел, что ты сделал с собой. Но знаешь что? Ни на одну минуту, никто из нас не готов иметь дело с твоей потерей. Так почему бы тебе не подумать об этом, прежде чем положить свою жизнь на линию нашего врага?

Глава 10

Через две секунды после того, как Страйдер забаррикадировался в своей собственной спальне, он уже держал телефон в руке и писал Люциену. Он не мог справиться с этим. Он достиг своего дерьмового предела.

В крепость. Забери меня. Сейчас.

Было приятно, иметь друга, который может перенестись от одного места к другому, только подумав об этом.

В течение пяти минут, его друг материализовался в нескольких футах от него. Люциен задыхался, его грудь неглубоко поднималась и опускалась. Блеск пота покрывал весь его торс.

Грива черных волос была взлохмачена вокруг его покрытого шрамами лица, и его разноцветные глаза блестели. Он был без рубашки, его татуировка бабочка практически потрескивала от электричества на его левом плече. Его расстегнутые брюки едва держались на бедрах. В довершении ко всему, мужчина излучал напряженность.

- Что, черт возьми, ты делал?- спросил Страйдер из своего шкафа. Он уже вооружился, но за несколько мгновений до этого, решил, что еще пару ножей не повредили бы. Ну, не повредили бы ему.

Одна из черных бровей Люциена влетела практически до волос. - Что, черт возьми, ты думаешь я делал?

Тогда, Окей. Люциен был в постели с Аньей. На мгновение, Страйдер почти забыл, каким сердитым он был в связи с Амуном и Хайди, так как наслаждался тем, что он только что прервал секс хранителя Смерти. Почти. - Кто-нибудь говорил тебе, что ты не должен проверять сообщения, пока вы катаетесь в постели?

- Да. Анья. И поверь мне, я заплачу за это.- Его глубокий баритон был веселым и возбужденным, а не испуганным при мысли о том, что он навлечет на себя гнев своей изменчивой женщины. - Вот последние новости для тебя. Независимо от того, что я делаю, я проверяю свои сообщения, когда волнуюсь о том, что мои друзья покидают дом с контингентом ангелов, когда один из моих людей болен, или когда Ловец находится в доме. И когда все три происходят одновременно? Я проверяю, даже если у меня нет сообщений. Так. Что случилось? Почему ты вызвал меня? С Амуном все в порядке?

Страйдер засовывал дополнительную обойму для его 0,22 в карман, когда вышел из себя. - С Амуном превосходно. Лучше. Проблема во мне. Я должен уехать на некоторое время.

Для его здравомыслия, да, но главным образом для безопасности Амуна.

Амун поднял на свои избитые руки болезненную Хайди и понес ее к себе в постель. Он сунул ее под одеяло и залез рядом с ней, так осторожно, чтобы не толкнуть ее. Страйдер не думал, что Амун понял это, но воин ласкал женщину в течение всего разговора, как если бы потребность касаться ее уже укоренилась в его душе.

Чувство вызова начало расти внутри Страйдера.

Из-за Хайди, проклятого Ловца. Хуже того, проклятой убийцы. Он хотел отвоевать ее у Амуна и заявить на нее свои права, и это желание было гораздо более интенсивным, чем его обычный "Это принадлежит мне, и я не делюсь" образ мыслей.

Если бы Страйдер остался здесь, то он, в конечном счете, сдался бы. Он не был бы в состоянии помочь себе. Его демон постоянно дразнил бы его, и, в конце концов, он бы боролся со своим другом, ранил своего друга, - потому что ни за что на свете он не стал бы придерживать свои удары, как он сделал в первый раз,- и возненавидел бы самого себя.

Ненависть. Ха. Он никогда не ненавидел себя. Во всяком случае, он всегда слишком сильно нравился себе. Когда-то, человеческая женщина даже обвинила его, что он представляет себе свое собственное лицо, когда кончает. Он не отрицал этого, и в следующий раз, когда он спал с ней, он убедился, что кричал, «Страйдер» в решающий момент.

Она не оценила его чувство юмора, и это был последний гвоздь в гроб их отношений. Он был слишком настойчивым, слишком пресытившимся, слишком извращенным и слишком ... всем для большинства женщин, что бы брать их на долго. Ну и что. Он был создан потрясающим. Любой, кто, так или иначе, не видел этого, был не достаточно умен, чтобы быть с ним.

Хотя Хайди ... Она была бы в состоянии получить его. С ее силой воли, ее мужеством, ее несгибаемым духом и безрассудством, она бы соответствовала ему. Может быть, даже превзошла бы его.

Ты думаешь о ключевом игроке в убийстве Бадена.

Если это не имело значения для Амуна, думал он мрачно. Почему это должно иметь значение для него?

Черт! Он ненавидел эти мысли.

Ненавидел. Снова это слово.

- …слушаешь меня?- услышал он, как Люциен спросил с раздражением.

- Извини,- пробормотал он. - Повтори.

Вздохнув, Люциен подошел к кровати и сел на край матраса. Пристальный взгляд Страйдера следовал за его другом, поднимая небольшиедетали в комнате по пути. Он не убирал в течение нескольких дней, был слишком занят охраной Амуна, поэтому его одежда была разбросана повсюду. Его IPod свисал с его тумбочки, наушники были обернуты вокруг лампы.

Как, черт возьми, это там оказалось? О, да. Он бросил его через плечо вчера вечером, не заботясь о том, где он приземлился.

- Торин написал мне и сказал, что Амуну стало лучше, но, черт побери,- сказал Люциен, еще раз вытаскивая его из своих мыслей. - Ты лишил меня десяти лет жизни.

- Пожалуйста. Так или иначе, вечность это слишком долго.

- Не тогда, когда ты с правильной женщиной.

Он испытал вспышку ревности, что многие из его приятелей уже нашли "правильную женщину". И, черт возьми, как он устал от ревности, как и от всего остального.

- Поговори со мной,- сказал Люциен. - Позволь мне помочь тебе что бы не происходило.

- Не о чем говорить.- Ему нужно было забыть Хайди, потерять себя в другой женщине, в теплоте и влажности ее тела. С подходящей женщиной. Кто-то неопытный, хотя и не девственница. Кто-то, с кем ему не придется рвать задницу пытаясь выиграть, потом снова рвать задницу пытаясь угодить. - Мне нужен перерыв, вот и все.

- Ты вызвал меня "сейчас", потому что ты нуждаешься в перерыве?

- Да. Ты был в отпуске в течение многих недель, кажется. Теперь очередь кого-то еще.

Тишина, густая и тяжелая, окутала их. Люциен изучал его, и все, что он увидел в выражении Страйдера, заставило его выдохнуть в раздражении. - Хорошо. Я заберу тебя туда, куда ты хочешь. Ради Торина, кто-то должен занять твое место, прежде чем мы уйдем. Он никогда не признается, даже будет отрицать это, но он нуждается в некоторой помощи в управлении всей этой кучей.

Боги, он любил своих друзей. Люциен не собирался расспрашивать его далее. Только собирался дать ему то, что он просил.

- Я бы сделал это, продолжал Люциен: - но я занят. Я не отдыхал, как ты, кажется, думаешь. Я был - и в настоящее время - охраной Клети Принуждения в таком месте, куда Рея не может попасть. И я не могу сказать тебе, где это. Торин попросил меня ничего не говорить, так как в резиденции есть Ловец.

Клеть была одной из четырех божественных реликвий необходимых, что бы найти и уничтожить ящик Пандоры, и она отчаянно нуждалась в охране. Страйдер знал, что это не единственная причина, почему Люциен отказался вернуться в крепость. Королева Богов жаждала крови, и мужчина не хотел, чтобы его Анья была в большей опасности, чем необходимо. Страйдер мог понять. - Уильям здесь,- сказал Страйдер. - Он может…

Люциен уже качал головой. - Он бесполезен. Ему слишком легко становиться скучно, чтобы на него полагаться. Он забудет все обязанности, что он обещал исполнить и направится в город для небольшого кое-чего.

Кое-чего. Кто-то нахватался жаргона своей женщины. - Очевидно, он связан с Люцифером. Это должно что-то значить.

- Поверьте мне. Я знаю с кем он связан, - ответил Люциен сухо. - Это ничего не меняет.

- Да, но он сильный. Никто не захочет связываться с…

Люциен снова покачал головой. - Нет. Как я сказал, он ненадежный. Он будет думать в первую очередь о себе и нисколько обо всех остальных.

- Я знаю.- Уильям не был одержим демоном. Он был богом, согласно себе, и провел века запертым в Тартаре - тюрьме для бессмертных - за то, что спал не с той женщиной. С сотнями из них, на самом деле. Он даже спал с Герой, женой бывшего царя богов, и был лишен некоторых своих сверхъестественных способностей, как дальнейшее наказание. Какими именно были эти способности, он не хотел говорить.

Страйдеру нравился мужчина, хотя, как говорил Люциен, он смотрел только за собой. Хотя он мог предать тебя в следующее мгновение, нанеся удар в спину, - или, скорее, в живот, - что Люциен испытал на себе.

Своего рода свой парень, размышлял Страйдер. А поскольку Уильям не хотел быть здесь, может быть, он захочет уехать со Страйдером. Страйдер мысленно отметил себе написать ему перед взлетом. Отпуск вместе с другом никогда не повредит.

И так. Кого оставить для охраны крепости и тех, кто внутри? - Кейн и Камея, - сказал он с поклоном. Бедствие и Несчастье. - Так как Амуну лучше, они могут вернуться оттуда, где они есть.

Люциен задумался на мгновение, потом в свою очередь кивнул. - Тогда, хорошо. Это улажено.

- И еще один момент. Завтра ты мне нужен, чтобы связаться Сабином.

Страйдер планировал слишком впустую, чтобы быть последовательным. - Он тоже должен вернуться, и познакомиться с женщиной Ловцом лично и близко. Но не зови его до завтра, ладно?

В то время, как Торин, видимо, переписывался SMS, Страйдер каждый день призывал Люциена и Сабина, давая им обновленную информацию о здоровье Амуна. Единственное, что он не сказал им, еще была личность Хайди. Он не знал, почему. Он бы, конечно, хотел поделиться, но каждый раз, когда он пробовал, слова застревали в горле.

Он знал только, что он все еще не собирался им говорить. Подобно ему, они бы узнали правду, как только поговорили бы с ней.

И когда они это сделают, Страйдер бы не предал доверие Амуна, но все равно сделал бы все что мог, чтобы защитить своего друга от влияния убийственной суки.

Дерьмо. Он снова был рассержен, борясь с потребностью пойти назад в комнату Амуна и нанести некоторый ущерб.

Победа? спросил Поражение.

О, нет. Мы не идем туда.

- Считай сделанным, - сказал Люциен.

- Хорошо, - ответил он, запутывая руку в волосах. - Потому что мне действительно нужен этот перерыв.

Снова Люциен не спрашивал. Он просто выпрямился и еще раз кивнул. - Пакуйся в то время, как я выслежу пару везунчиков и доставлю их домой.

- Нет необходимости паковать вещи.- У него было его оружие. Это все, что ему нужно.

Впервые за время их разговора, губы Люциена дернулись в подобии улыбки. - Дважды ты сказал, что нуждаешься в перерыве. Мы оба знаем, что ничего не изменится за день-два. Ты по-прежнему будешь напряжен, на краю. Так что я хочу, чтобы ты ушел, по крайней мере, на две недели и это требование не подлежит обсуждению, если ты рассчитываешь на транспорт. Пакуй вещи.

Смерть не ждал ответа Страйдера. Он просто исчез.

Страйдер паковал вещи.

УИЛЬЯМ ВСЕГДА СЕКСУАЛЬНО ВОЗБУЖДЕННЫЙ, как местные засранцы начали называть его, лежал на своей постели, опираясь на гору подушек позади него. Его покрывало было заправлено вокруг его талии и ног, оборачивая его в кокон, что он презирал, но отказался жаловаться, потому что его Джиллиан Шоу, по прозвищу Джилли, также по прозвищу Малышка Джилли Сладкий Леденец, хотя только он позволял себе называть так семнадцатилетнего человека - была ответственна за это. Она была влюблена в него, и она думала "заправляя его в это" успокоит его.

Несмотря на это, он сделал все, что мог, чтобы препятствовать этой влюбленности. Она сказала ему, что хотела встречаться с некурящим, так что он сразу же приобрел эту привычку. Он даже сейчас всасывал отвратительное облако дыма в рот и выдыхал дым в ее слишком привлекательное, прекрасное поцелованное солнцем лицо.

Она деликатно кашлянула.

Печально, но дым не смог уменьшить прелесть ее черт лица. Большие, широко раскрытые шоколадные глаза. Острые скулы, намекающие на страсть, которую она однажды будет способна дать. Эльфийский нос, со слегка вздернутым кончиком. Пышные розовые губы. И вся эта красота была обрамлена каскадом полуночных волос.

Со вздохом он затушил окурок в пепельнице рядом с ним. Может быть, настало время ему взяться за выпивку.

- Лиам,- сказала она тихо. Ее прозвище для него. Имя, за использование которого он убил бы кого-либо еще. Может быть, потому что оно было ее и только ее. Она сидела рядом с ним, ее бедра прижимались к его, теплые и мягкие и абсолютно женские. - У меня есть вопрос к тебе.

- Спрашивай. - Он ни в чем не мог ей отказать - кроме романтических отношений. Не только потому, что она была слишком молода, а потому что ... ну, ему она нравилась. Да, шокирующе. Уильям Великолепный - намного более подходящее имя для него - дружит с женщиной, кроме Аньи. Миру должен прийти конец.

Но, не смотря ни на что, Джилли действительно была его лучшим другом. Когда он вернулся из ада не в состоянии заботиться о себе, это делала она. Она приносила ему еду, терпела его мрачные капризы, когда боль была слишком сильной, и вытирала его взмокший от пота лоб, когда это было необходимо.

Если, когда она достигнет зрелости, он был настолько глуп, чтобы прикоснуться к ней, их легкий дух товарищества будет разрушен. Она бы навсегда разочаровалась таком человеке, каким был он. Он не хотел ее разочаровать.

Она заслужила мужчину, который даст ей весь мир. Все, что мог дать ей Уильям, была боль.

Так, быть вовлеченным в это? Черт, нет. Не сейчас, не позже. Он не позволит себе причинить ей боль. Никогда. Он был кем угодно - бабником, убийцей. Бездушный, иногда жестокий, всегда эгоистичный и темный в такой мере как никто внутри этой крепости.

Но эта маленькая красавица прошла через многое в своей короткой жизни. Физическое насилие, и кое-что похуже. Она убежала из дома, жила на улицах, заботилась о себе сама, когда близкие должны были обеспечивать ее безопасность.

После того, как Даника и Рейес, хранитель Боли, воссоединились, Даника привезла ее сюда. Уильяму она сразу понравилась. Ей нужен был человек, чтобы присматривать за ней и Уильям решил быть этим человеком. Пока что.

Это означало, уничтожение тех, кто разрушил ее невинность, а затем помочь ей в поиске человека достойного ее любви. Это означало, сопротивление ей.

Тяжелые веки над этими экзотическими глазами и ресницы такие густые и завивающиеся, что они, казалось, достигали бровей, рядом с ним, выполняли своеобразный вид защиты. Наконец она нашла в себе мужество, чтобы задать вопрос. - Ты проклят богами, но я не знаю, как ты проклят. Я имею в виду, я пыталась читать твою книгу. Анья позволяла мне заимствовать ее, я надеюсь, что ты не против, но страницы были странные.

Предмет, который он ненавидел больше чем любой другой. Его проклятие. Единственным человеком, с которым он когда-либо обсуждал подробные сведения, была Аня, и то, только потому, что они были соседями по камере в Тартаре, и он нуждался в чем-то, чем мог бы заниматься столетиями. Когда они позже убежали, он сделал ошибку, показав ей книгу, которая детализировала все, что он сказал ей, так хорошо, как его единственный шанс для спасения.

Он не должен был быть удивлен, когда капризная богиня украла эту книгу - и теперь угрожала вырвать страницы каждый раз, когда он злил ее. И при этом он не должен был удивляться, что она дала Джилли заглянуть туда. Анья тоже, взяла на себя заботу о девушке и знала, что милый маленький человек чувствует к нему. Но черт побери, его тайны были его собственными.

- Лиам?

Сопротивление было бесполезно. И боги, он был жалок. Чтобы даже не устроить драку? Отвратительно. - Книга зашифрована, - пояснил он. Иносказательно пошел ты от Зевса, подумал он. - Вот твое спасение, а нет.- Ему еще предстоит найти ключ к разгадке этого кода. Все же он знал, что это было там. Это должно было быть там. Он не мог поверить в иное.

Даже при том, что он боялся найти ключ, боясь узнать больше о своём проклятии.

- Да, но как ты проклят?- она повторила.

Он не должен говорить ей. Он знал, что она делала. Пыталась найти способ спасти его. Всё ещё. Она должна была знать правду. Возможно, тогда ее давление, наконец, потерпело бы крах и сгорело бы.

- Всё, что я знаю, это что женщина, которую я полюблю, освободит…

Он сжал губы. Женщина, которую он полюбит, освободит каждое зло, которое он когда-либо создавал. А он создавал некоторых монстров. Этого он ей не расскажет. - Она убьёт меня, - закончил он. Это также было правдой.

Ее глаза расширились, когда она подняла свой пристальный взгляд к его лицу. - Я не понимаю.

- Проклятие не является полностью моим. Я делю его с ней.

Кем бы она не была. - Как только я полюблю её, она сойдёт с ума. Она будет думать только о моём разрушении, и она удостоверится, что это происходит.

Ещё один любезный подарок от этого дерзкого дерьма, Зевса. Были и хорошие новости, шутка заключалась в теперь свергнутом короле. Уильям никогда не любил его, и никогда не будет. Была только комната для одного в его сердце, и этим одним был он.

- Я бы никогда не причинила тебе боль, - сказала Джилли тихо. И прежде чем он смог ответить, не то, что бы он имел понятия о том, что сказать, она добавила: - Давай немного вернемся. Книга содержит способ спасти тебя? А ее?

- Возможно.- Он мягко похлопал ее по подбородку. - Даже не думай об этом, конфетка. Проклятие заключается в крови одного, что означает, что кто-то должен умереть. Если я спасен, то тот, кто спасает меня, будет тем, кто умрёт вместо меня. Это не будешь ты. Поняла?

Она не говорила, но и не кивала также. И при этом ее нежное выражение не изменялось. Это испугало его. Мысль о смерти должна была волновать ее. Мысль о ее смерти действительно волновала его.

С большей силой, чем намеревался, он сказал, - Будь хорошей девочкой, и пойди немного отдохни. У тебя есть круги под глазами, и мне они не нравятся.

Наконец-то. Реакция. Ее рот сжался в упрямую линию, и так как он всё больше узнавал ее, подготовился к чистому, непреклонному упорству. С кем бы она, в конечном счете, не осталась, он собирался иметь с ней уйму хлопот.

Бедный ублюдок.

Мертвый ублюдок. Уильям мог убить его, просто ради забавы.

Не думай об этом.

- Я не маленькая девочка, - выдавила она. - Так что перестань обращаться со мной как будто это так.

- Ты маленькая девочка,- легко ответил он, закатывая глаза без меры. Она была девчонкой, и это был факт.

Она показала ему язык, подтверждающие его заявление. - Мальчики в моей школе так не думают.

Он не будет реагировать на вид этого языка. Или на провокационные слова. - Мальчики в твоей школе тупые.

- Вряд ли. Они хотят поцеловать меня.

Вспышка ярости поселилась у него в груди. - Ты лучше не поощряй их, девочка, потому что я прибью их, если они когда-нибудь попробуют что-нибудь с тобой. Ты еще не готова для таких отношений.

- И я полагаю, ты сам решишь, когда я буду готова?

- Точно.- Его маленькая конфетка сообразительна. - На самом деле, я думаю, что как только ты станешь достаточно взрослой, я дам тебе знать. До тех пор, держи свои губы при себе или пожалеешь об этом.

- О, да неужели? Намекнешь мне тогда. - В ее голосе была сталь, а не смех. - Какой возраст ты считаешь достаточно старым, и как именно я пожалею не подчинившись?

Мудрый человек держал бы свой большой рот закрытым. - Триста. Или около того, -добавил он, давая себе пространство для работы. - И поверь мне, ты не захочешь это выяснить.

- Во-первых, я человек,- отрезала она. - Я никогда не буду настолько старой.

- Я знаю. - И ему не понравился этот факт, понял он. У нее было восемьдесят лет, плюс-минус несколько, но не более. И это только, если она не попадет под машину. Или не будет казнена Ловцом.

Проклятие. Если бы ему пришлось вместе с Повелителями записаться в армию Ловцов на постоянной основе, только чтобы иметь возможность приглядывать за ней, это бы его точно достало. У него была куча своих дерьмовых дел, которые нужно переделать, куча других мест, где следовало бы быть.

- Во-вторых, я не боюсь тебя.

Она должна была бы. Вещи, которые он сделал за эти годы... То, что он будет делать в ближайшие годы ... . - Давай забудем страх на данный момент. По твоему собственному признанию, ты слабый человек. Что является еще одной причиной того, что тебе нужно отдохнуть. - Он ее "мягко" столкнул с постели. - Уходи. Убирайся отсюда.

Она ударилась об пол с кряхтением, а затем выскочила на ноги. Она долгое время смотрела на него сверху вниз. Он отпустил ее безмолвный взгляд, зная, что она видела. Черноволосый, голубоглазый красавец, разбивший больше сердец, чем он мог сосчитать. Он молился, чтобы она, как и другие до нее, не упускала из виду тот факт, что его сердце никогда не было затронуто.

Чтобы она никогда не смогла бы увидеть в нем чертового укрощенного ангелочка... того, кто стоит риска.

Зазвенел его телефон, нарушая тишину и сигнализируя, что пришла SMS. Она взглянула на телефон на тумбочке, затем на него.

- Иди,- сказал он тверже.

- Хорошо.- Она повернулась и направилась из комнаты, оставив Уильяма со странным пустым чувством в груди. Черт побери, подумал он снова.

Прозвучал еще один сигнал. Он задвинул Джилли в глубину своего сознания и поднял маленькое черное устройство, чтобы прочитать, что на экране.

От кого: "Страйди-Чувак" спрашивал, хочешь со мной в отпуск?

Уильям фыркнул и напечатал. Романтическое бегство вдвоем? Ты не в моем вкусе мудак.

Прошло всего несколько секунд, прежде чем пришло второе сообщение. Пошел ты! Я всем нравлюсь. Так ты едешь или нет?

Потому как я думаю припахать маменькиного сынка, где бы он ни был.

А ты будешь балластом.

Оставить крепость. Оставить Джилли и ее темные, слишком понимающие глаза. Оставить ее ошеломляющую надежду на то, что он не мог, не хотел, дать ей. Оставить ее изучающие вопросы, ее нежное прикосновение. Кто останется вместо тебя здесь в форте? написал он. Больше чем сбежать он хотел оставить ее в безопасности.

Кейн и Камео возвращаются. Последний шанс. Едешь или нет?

На сей раз он не колебался. Еду.

Страйди-Чувак: Знал, что ты не сможешь мне отказать. Будь готов через 5 минут.

Подождешь. Мне нужно 10. Я хочу уложить свои волосы для тебя. Я же знаю, как тебе это нравиться.

Страйди-Чувак: ПРИДУРОК.

Он тихонько захихикал, сейчас дразнить Страйдера было гораздо веселее, чем когда-то прежде, очень и очень давно.

?? Как ты насчет маленькой остановки прежде, чем начнем игру?

Страйди-Чувак: Где?

Место узнаешь позже. Все, что ты должен знать-это, что я планирую убить семью Джилли.

Он хотел позаботиться об этом задолго до того, но его небольшая прогулка в ад изменила его планы. Демоны там чуть было не съели его руку, и дурацкая конечность только недавно зажила. Кроме того, Амун обещал пойти с ним и рассказать Уильяму о самых глубоких тайнах и страхах мамы и отчима, так чтобы он смог сделать путь их смерти пугающим и мучительным.

Вот только, Амун был все еще не в своем уме, а Уильям устал от ожидания.

Страйди-Чувак: Заметано. Но у тебя осталось только 8 минут на укладку волос.

Полагаю самонадеянный Страйдер согласился на жестокую расправу, не задавая глупых вопросов типа "почему" и "как".

Уильям развернул покрывала и встал, составляя в уме список всего, что ему понадобится для предстоящей поездки. Несколько ножей, зазубренных и нет. Пузырек с кислотой. Медицинская пила. Палка с шипами. Плеть (кошка-девятихвостка). И мешок Gummy Bears.

Боги, а это должно быть весело.

Глава 11

ХАЙДИ НЕЖИЛАСЬ В теперь уж знакомом тепле, окутывающем ее, клеймя ее всю снова и снова, как смутная мечта обретавшая форму в ее разуме. Лунный свет окружал ее, освещая веранду, где она стояла, так же хорошо как пруд, который она изучала во дворе. Светлячки реяли над чистой водой, испещряя ее подобно падающим звездам, приводя к тому, что был обнаружен новый окунь. Холодный бриз ерошил ее беспорядочно упавшие волосы, и ее лавандовые одежды - ее свадебное платье - танцующие вокруг ее лодыжек.

Она с трудом могла поверить, что этот день настал.

Солон действительно женился на ней. После негладкого начала и ухаживания, он поклялся любить и дорожить ею перед лицом его друзей и семейства. Даже если он был могущественным благородным, а она нет, и он мог бы держать ее как рабыню. Но такое положение было неприемлемо, так он сказал. Как его жену, никто не должен когда-либо ранить ее снова. Даже после его смерти.

Только из-за этого одного, она должна была бы влюбиться в него

К тому же, она уже полюбила его. Он был старше, чем она на шестнадцать лет, но, тем не менее, сильным и крепким. Он всегда относился к ней с добротой, никогда не поднимал руку на нее в гневе, даже если это была его первая гневная реакция, и никогда не позволял его посетителям причинять ей зло.

Он начал заботиться о ней вскоре после того, как купил ее на невольничьем рынке, приблизительно одиннадцать лет назад. Она была ребенком, все еще опустошенным потерей своей семьи, в ужасе от новой судьбы, которая ждала ее, и сбитая с толку ошеломляющим холодом, который никогда не покидал ее. Холодом, который спас ее от изнасилования, снова и снова. Большинство мужчин не выдерживали прикосновения к ней.

И, возможно, именно поэтому Солон никогда не требовал сексуальных услуг в обмен на свою доброту. По крайней мере, так она предполагала. До тех пор, пока шесть недель назад он не попросил ее руки.

- Вы нервничаете, моя дорогая?- Прозвучал знакомый голос позади нее.

Она обернулась, биение сердца ускорилось с головокружительной скоростью. Леора, подруга и равная ей до этого дня, а теперь предположительно ее служанка. Седые волосы ложились вокруг ее немолодых черт, и она носила грубый мешок похожий на тот, который Хайди сама раньше носила.

То, что Леора была здесь, означало, что время пришло. А это значит, что ее муж звал ее, был готов для нее.

Ее муж. - Я люблю, когда вы зовете меня так,- ответила она искренне. - Особенно поскольку вы не любили меня сначала. - Никто не любил. Вообще-то, никто никогда этого не делал.

- Нет. Но это скоро измениться, не так ли?

Да. Только с Солоном. - Это случилось. И да, да. Я нервничаю, но и была возбуждена также.

В конце концов, она должна себе позволить показать Солону глубину своей благодарности (признательности).

Леора изогнула свою тонкую бровь. - И ты знаешь, что мужчина делает со своей новой женой в их брачную ночь?

- Да.- По крайней мере, она так думала.

Она держала свои глаза плотно закрытыми, когда охранники на рынке насиловали других рабов. Крики, хотя ... Хайди вздрогнула, на мгновение, потерявшись в боли и унижении, которые она была беспомощна остановить, независимо от того, насколько сильно она боролась против своих цепей, независимо от того, насколько сильно она молилась и плакала, и ненавидела.

В глубине души она знала, что в постели с Солоном было бы по-другому.

Он был бы нежен, терпелив. Он был добрым и чутким, и он успокоит любые страхи, что она питала.

- Тогда я не буду задерживать тебя ни минутой больше,- сказала Леора с мягкой улыбкой. - Твой мужчина ждет.

Старуха повернулась, заскрипев костями, и сопроводила мечту Хайди по освященному факелами коридору к гинекею. Хозяйской спальне. Алебастровые колонны простирались по обе стороны от них, огибая дверной проем - их конечный пункт назначения - вырисовывался ближе... еще ближе...

Теперешняя Хайди закричала, протягивая руку к невинной девушке, которой она была, пытаясь схватить ее, остановить ее. - Нет. Не ходи туда.- Она никогда не помнила, что приводило ее к этой точке воспоминания, но она вдруг поняла, что ждало ее за входом. - Остановись! Пожалуйста, остановись!

Ни одна из женщин не обращала на нее никакого внимания. Ближе...

Хайди. Резкий, решительный мужской баритон наполнил ее голову.

Столь же жесткие полосы обернулись вокруг ее предплечий, яростно и неумолимо встряхивая ее. Проснись.

Хайди боролась с голосом, так же, как она боролась со сном. - Нет!

Она молотила руками и ногами. Если бы она могла удержать себя от похода в эту спальню, она могла бы спасти себя от тысячи лет чувства вины и боли. - Не ходи туда! Пожалуйста!

Ближе...

Поскольку Леора замедлила свои шаги, она взглянула через плечо и еще раз сладко улыбнулась Хайди. Они, наконец, достигли двери. Леора отошла в сторону. Дрожащая, ничего не подозревающей Хайди потянулась-

— почему-то заколебалась, приостановилась —

— ее пальцы сжались вокруг края занавеса —

— разглаживая его, поместив в ноги —

Прежде чем она успела войти в комнату, холодная вода ударила ее в полную силу, намочив ее с головы до ног и возвращая ее в реальность. Хайди забормотала, отплевываясь от капель.

Ее веки затрепетав, открылись.

По привычке, она тут же оценила обстановку. Она стояла внутри душевой кабинки. Незнакомой.

Просторная, кафельный пол, кран испещрен золотой филигранной работой. Она посмотрела на себя. Она до сих пор была одета в новую футболку, джинсы и нижнее белье, которые ей дал Страйдер прежде, чем приковать ее цепью. Ее ноги были по-прежнему босы. Темные мускулистые руки обнимали ее за талию, держа ее вертикально.

Она напряглась, начала бороться. Паника придала сил ее ослабевшему телу, ее сердце перекачивало кровь по венам с поразительной скоростью. Тем не менее, что бы она не делала, она не могла сдвинуться с места эти тяжелые руки.

Успокойся. Теперь успокойся. Ты в порядке?

Голос Амуна, ровный, однако беспокойный, бескомпромиссный, однако нежный. Он был тем, кто держал ее, поняла она.

Мгновенно она прекратила борьбу, и облокотилась на него, упираясь головой в углубление его шеи.

Если он стоял, это означало, что он выздоровел. От облегчения она могла бы зарыдать. Она провела несколько дней в ловушке у его постели, дрейфуя в сознание и из него. Его бестолковый приятель водил ее туда-сюда. В тот момент, когда Амун прекращал метаться собираясь очнуться, Поражение уводил ее. Когда ублюдок, наконец-то возвращал ее обратно, Амуну было хуже, чем раньше.

Каждый раз.

Теперь он в сознании, здравомыслящий. Окончательно. Теперь она была свободна.

Теперь они соприкасались.

Кошмар? спросил он.

- Да,- удалось ей прокаркать сквозь внезапно появившийся комок в горле. - Как мы сюда попали?- Позже.

Ей показалось, что она вспомнила клятву, что она не позволит себе прикоснуться к нему снова. Не позволит ему прикоснуться к ней. И то и другое было опасно. И, быть может, она обманула себя, быть может, нет. Ничто не казалось реальным тогда. Но когда одна из его рук отодвинулась от нее, ей пришлось пресечь всхлип.

К ее удивлению, он не оставил ее. Он просто подался вперед и повернул кран до упора и обнял ее снова. Через несколько секунд, температура воды стала значительно теплее.

Расскажи мне о кошмаре, сказал он, поднимая край ее футболки.

Она могла запротестовать. Вместо этого, она подняла руки и позволила ему снять материал через голову. Этот момент был настолько нереальным, таким ... необходимым, она хотела только следовать ему до конца. - Я видела видение, которое ты показал мне на днях. То на веранде.

Я подумал, что это хорошо. Он расстегнул ее джинсы и стянул их до лодыжек, затем взял ее на руки и ногами выпихнул джинсы из душевой, оставив ее в лифчике и трусиках.

- Я видела, что было после.- Еще одно карканье.

Одной рукой он обнял ее за талию, поддерживая ее, другой рукой он взял кусок мыла и начал намыливать ее кожу. Но ты была так счастлива в начале.

Такая интимность и такая тяжелая тема. Однако, несмотря на то, кто и что он был, она никогда не чувствовала себя более комфортно с другим существом. Он не пытался возбудить ее пока мыл, осторожно очищая ее порезы и ушибы, он просто делал свое дело.

- Да,- сказала она.

Расскажи мне, повторил он. Как только ее кожа была отмыта от грязи и копоти, он начал втирать шампунь в волосы. Аромат сандалового дерева распространился в воздухе.

Она открыла рот, чтобы повиноваться, но слова застряли на ее языке. Если бы она сказала это, поняла она, она бы бросила себя в прошлое, вернулась к этому мрачному, темному дню, который навсегда изменил ход ее жизни, и его. Она лишиться спокойствия этого момента.

Спокойствие, в котором она отчаянно нуждалась.

- Нет,- сказала она, наконец. - Не теперь. Позже. Пожалуйста.

Наше позже заполняется.

- Я знаю.

Она ожидала, что он будет добиваться ответов, но он просто наклонил ее голову под струю воды и промыл пену из волос. Очевидно, он понимал нужды женщин, потому что покрыл волосы толстым слоем кондиционера, дал крему время сделать свою работу, затем аккуратно промыл волосы еще раз.

Вот. Все чисто.

- Спасибо.

Он не выключил воду и даже не сдвинулся с места, стоя за ее спиной. Он просто продолжал обнимать ее, сильные пальцы чертили круги чуть ниже пупка, подбородок покоится на макушке.

Тем не менее, он не пытался возбудить ее. Ни разу он не ущипнул ее за соски или коснулся кончиками пальцев ее сердцевины. Тем не менее, с каждой следующей секундой, ее кожа становилась более чувствительной, примитивные потребности росли в ней, затмевая фантазии.

Действительность была лучше.

Тем не менее. Она должна была сопротивляться. На это было множество уже известных ей причин и тысячи других, еще не рассмотренных ею.

Собрав все свои силы, она удержала себя от того, что бы поднять руки, завести их назад и зарыться пальцами в его волосы. Удержала себя от того, чтобы повернуть лицо для поцелуя. В итоге, несмотря ни на что, он не хотел ее. Он не мог. Не тогда, когда она была практически голая, прикрытая только тонкими полосками белого хлопка, а его рука гладила ее повсюду, все еще не пытаясь возбудить ее.

Внезапно это перестало быть таким комфортным как раньше.

Он выяснил, кем она была? Поэтому он больше ее не хотел?

Нет, он не мог знать. В противном случае, он бы не заботился так хорошо о ней. Скорее всего, он просто решил, что целоваться с Ловцом, с любым Ловцом, было неправильно.

- Амун, я должна,- начала она, останавливаясь, когда он напрягся.

Что она сказала?

Ты знаешь, как меня зовут?

Ее нервные окончания вспыхнули с трепетом. - Да,- прошептала она.

Значит, ты знаешь кто и что я на самом деле. Констатация факта, а не вопрос. Ты знаешь, что я не твой Мика.

Нет смысла отрицать правду. - Да.- Еще раз прошептала она.

И все же ты из всех людей, позволяешь мне, держать тебя вот так?

Кое-что в абсолютной бессмыслице его слов предупредило ее. Она повторила его слова. - Ты из всех людей,- сказал он.

О, Боже. Она была неправа, поняла она, чуть не падая. Он знал.

Он уже знал, что она Ловец, да. Она рассказала ему.

Теперь, однако, он знал остальное, худшую из деталей. Он знал о ее роли в смерти Бадена.

Почему же он еще не убил ее?

Во рту у нее пересохло, и ее колени начали дрожать. - Поражение - Страйдер сказал тебе, кто я. Что я сделала.- Она с гордостью отметила, что никакая эмоция не отразилась в ее голосе, только закаленная сталь.

Нет. Я обнаружил правду самостоятельно. Ты была Хади тогда, но теперь - Хайди. Кем бы ты ни была, независимо от того, что ты, ты была там, когда Баден был убит.

Утверждение. - И все же, ты из всех людей, держишь меня вот так?

Когда она выпалила вопрос, понимание осенило ее. Это было затишье перед бурей. Он просто показал ей наслаждение, что она могла иметь, но которого теперь навсегда лишится.

Она горько рассмеялась. Он не знал, что в жизни полной сожаления и боли, лишение ее чего-то было привычным. Этим, он ее не сломает. Не уничтожит ее. Независимо от того, что он сделает, она уже испытала худшее.

Амун развернул ее, прежде чем прервать контакт. Их взгляды встретились, черный огонь полыхал в его глазах, когда он смотрел на нее. Она задохнулась от поразившего ее еще одного понимания. Он не был бесстрастен, касаясь ее. Отнюдь нет. Морщины от напряжения показались у его глаз и рта. Его губы были туго сжаты поверх прямого белого жемчуга его зубов. Его дыхание было поверхностным и быстрым, его ноздри раздувались.

Стоп. Он хотел ее? Или он был просто зол?

Опухоль на его лице стала спадать, показывая грубую красоту, которая совершенно потрясла ее. Его кожа походила на самый богатый кофе, смешанный с небольшой ложкой сливок.

Эти великолепные черные глаза были обрамлены густым веером шелковистых ресниц, ресниц длиннее даже чем ее. У него был орлиный нос, королевский и гордый. Его скулы были остры, как граненое стекло. Губы, которые считались бы жестокими, если бы не их мягкий розовый цвет, блестящий с влажностью.

Его грудь была обнажена, изуродована четырьмя яркими полосами.

Следы ногтей, подумала она с дрожью. Его собственных? Ее? Его соски были маленькими и коричневыми бусинками. Канаты мышц обвивали торс мужчины, который оттачивал свои силы на поле боя, а не в спортзале.

На нем были тренировочные штаны, низко висевшие на его талии, обнажившие непокорные темные, упругие завитки на его паху. И когда она увидела, что закругленная головка его члена выступала над материалом с капелькой спермы показавшейся из щели , она сглотнула отдернув взгляд обратно на его лицо.

Он был спокойным, говорил Страйдер. И все же она никогда не видела человека, выглядевшего столь ожесточенным.

Как же ты спутала меня с ним?

- Парни, вы очень похожи. Странно похожи.

Он бессмертный? Пауза. Ты знаешь, что я бессмертен, верно?

- Да, я знаю, и нет, он не бессмертный. Поверь мне, я бы знала. Он был ранен снова и снова, но он исцелялся так же медленно как любой человек.

Таким образом, наше сходство лишь причуда судьбы? Сомнительно. Я был создан Зевсом полностью сформированным, и я часто задавался вопросом, бывший король просто посмотрел вниз со своей высоты на небесах, выбрал лицо, которое ему понравилось и бум. Но, это создание случилось тысячи лет назад, так что мое лицо появилось первым.

- И поэтому ты думаешь, что кто-то другой создал Мика? Тот, кто тебя видел?

Да.

- Тогда, почему же он человек?

Есть боги, люди, полубоги, и затем существа промежуточные. Он может быть любым из них.

- Ну, хорошо, возможно Зевс видел прошлое, настоящее и будущее и выбрал из них. Эй, или может быть Мика твой сын, и только ты об этом не знаешь. Я уверена ты выбирал для себя людей (женщин) в своё время.

Невозможно.

- Почему? Непредвиденные сложности случаются, даже с бессмертными.

Я не был ни с кем в течение долгого времени. Времени сравнимым с веками. И если он выглядит на тот возраст что и я...

Она не могла скрыть своего облегчения. Он не был ни с кем в течение сотен лет. Так же как и она. - Ох. Ну, может быть, он твой потомок. Может быть, это просто одна из тех, странных, необъяснимых вещей. Или, черт возьми, может...

Ладно. Может быть, ты права, - согласился он. Это не имеет значения в любом случае. Мы из противоположных команд.

- Совершенно верно.

Итак, почему ты поменяла свое имя? Спросил он, меняя тему.

- Простое изменение правописания помогло мне соответствовать, так как общество изменилось вокруг меня,- сказала она. - Кроме того, есть больше Хайди, чем Хади и я не хочу быть в центре внимания для любых демонов, что случилось бы, разыскивай они меня.

Если ты хотела затеряться, ты не должна была делать так много, чтобы выделиться. Он окинул взглядом ее волосы, ее татуировки.

Она застыла от его явного осуждения. Не все ли ей равно, если он нашел ее внешний вид не соответствующим? Кроме боли в груди, ей было наплевать на все, - сказала она себе.

Как мы связаны? Требовательно спросил он, сменив тему еще раз. Прощай, развлечение. Он задал отличный вопрос. Как они были связаны духом и телом?

- Я - я не знаю.- Ее щеки вспыхнули, когда она услышала заикание. Она сражалась и выиграла слишком много битв.

Этот человек не запугает ее.

Почему я не могу причинить тебе вред?

Он пытался? Эта мысль встревожила ее. - Возможно, по той же самой причине и я не могу навредить тебе.

И это?

Ты - самое сладкое искушение. Я знаю пряный вкус твоего поцелуя. Я скользила на твоих пальцах и хочу скользить на них снова. Нет, она не могла признаться в этом вслух. - Я не знаю. Однако возможность у меня была,- напомнила она ему. - Несколько раз.

Вздох вырвался из него, снимая часть его напряжения. Но ты успокаивала меня вместо этого. Защищала меня.

Она кивнула. - Как и ты меня.

Долгое время можно было услышать только постукивание воды о фарфор. Часть ее была рада тому, что они знали друг о друге. То, что она не должна была задаваться вопросом, что произойдет, когда он обнаружит ее тайны. Другая ее часть никогда еще не была так напугана.

Они знали, но если они все равно будут добиваться друг друга... не будет никаких оправданий их действиям. Их глупости.

Их друзья будут обвинять их, возможно, начнут ненавидеть их. И для чего? Независимо от того, что они сделают, они никогда не смогут быть счастливы.

Должно быть, она задумалась, шокирующее открытие, так как, она никогда не позволяла себе терять бдительность, - потому что она не увидела его движения, но внезапно его руки плотно сжали ее бедра. Еще один вздох вырвался из нее, когда их взгляды пересеклись снова.

Амун поддержал ее, толкая под струи воды, затем прошел сквозь брызги сам, до тех пор, пока она не врезалась в кафельную стену. И, несмотря на то, что они не соприкасались нигде, кроме ее талии, его тепло обволакивало ее, проходя через кожу до костей. Ее соски затвердели, умоляя о прикосновении.

Он выглядел способным, на что угодно прямо сейчас. Особенно подтолкнуть ее к краю страсти, к безумству.

Останови это, пока не поздно, сказала она себе. Одно прикосновение его нижний части тела к ее, и станет слишком поздно.

Она знала это. После их последнего поцелуя...

Она положила ладони ему на грудь, почувствовала, неустойчивый ритм его сердцебиения. Тревожный ритм, который соответствовал ее собственному. - Я не могу быть с тобой таким образом. Пока я не поговорила с Микой.- О, Боже. Она реально сказала это? Она просто озвучила условие, пытаясь подготовить почву для них, чтобы быть вместе? Даже на короткое время?

Серьезно. Что, черт возьми, с ней происходит?

Веки Амуна сузились, скрывая его радужные оболочки. Это должно было уменьшить его опасный магнетизм. Но не уменьшило.

Она сомневалась, что что-нибудь сможет.

Почему? Одно резкое слово, требующее немедленного ответа.

- Я должна сказать ему, что между нами все кончено.- Это был единственно верный поступок. При всех ее недостатках, она не была обманщицей. Но, Боже, даже говоря об этом, она подрывала все, что уже решено, не говоря уже о ее намерении покинуть Амуна.

Ты закончишь свои отношения с ним ради меня? Одержимого демоном воина, которого поклялась убить? Он печально рассмеялся. Я не так глуп, как ты, видимо, думаешь.

Она была глупа. Они никогда не смогут доверять друг другу, и не без оснований. Что по-прежнему не помешало ей сказать: - Да.- Понимаете? Глупо. Она хотела быть с ним. Несмотря ни на что, даже на причины, вынуждавшие оттолкнуть его, часть ее нуждалась в нем, и эту часть нельзя было отвергнуть.

Его фальшивый смех быстро смолк. Раньше твои отношения не мешали тебе целовать меня. Теперь его голос хрипел от разочарования.

- Тогда я не знала, кто ты.

Он задумался на миг, потом кивнул. Хорошо. Я дам тебе это. Но как узнаю, что это не уловка?

Нет никакого доверия. Не то, чтобы она обвиняла его. - Никак.

И как ты планируешь поговорить с этим Миком?

- Я позвоню ему.- Как еще?

Капли воды лились вниз по каменному выражению лица Амуна. А во время разговора, я уверен, ты не будешь говорить шифром, и сообщать ему о своем местоположении. Я также уверен, он не будет пытаться напасть и спасти тебя. Конечно, это означает, что я уверен, он не будет пытаться захватить всех внутри этой крепости.

- Нет.- Она покачала головой, чтобы подчеркнуть отрицание. - Я бы порвала с ним. Ни больше, ни меньше.

Сильная потребность промелькнула в его выражении лица. Потребность, смешанная с собственническим и примитивным инстинктом, с надеждой и беспомощной нерешительностью.

Никто никогда не смотрел на нее так. Как будто она была сокровищем, требуемым самым примитивным из способов, как будто она была связкой динамита, который мог взорваться в любой момент.

Она так сильно хотела скользить руками по его спине, переплести пальцы и привлечь его к мягким линиям своего тела. Потом она бы почувствовала, как его руки ложатся на ее зад и поднимают его вверх, вынуждая ее обернуть ноги вокруг него. Она бы терлась о длинную, толстую длину его эрекции, пока они оба не закричали от удовольствия. Она уже была готова попросить этого.

Амун убрал от нее руки, тяжело опустив их по бокам, и выпрямился. Вода безжалостно лилась по нему, скрывая его черты лица от ее взгляда.

Это никогда не произойдет, Хайди, сказал он категорически. Простой трах не стоит таких последствий. С этими словами он оставил ее одну в душе.

Его грубость и жестокость не должны были ее удивить, но удивили. И причинили ей боль, тоже. Она была готова попытаться заставить что-то работать между ними, он не хотел. Он никогда не хотел. Его глаза были холодными, далекими, когда он опустил ее до - простой трах. Она никогда не была для него чем-то большим, никогда не будет чем-то большим. Слишком много препятствий было между ними.

Она хотела его ненавидеть. Боже, она хочет его ненавидеть.

Вместо этого, Хайди сделала что-то, что не делала сотни лет. Она рыдала, как ребенок, над жестокой судьбой, будто снова наказана.

Глава 12

Амун снял свои мокрые спортивные штаны, завернулся в полотенце, оделся в джинсы и футболку, и стал ждать, когда Хайди, появится из ванной. Ему не пришлось ждать долго, однако время, казалось, тянется бесконечно. Когда она вошла в спальню, он увидел, что лицо ее ничего не выражало, хотя глаза были покрасневшими и слегка припухшими. Она... плакала?

Грудь болезненно сжалось от этой мысли, и он чуть не подошел к ней, чуть не принял ее в свои объятия. Чтобы успокоить ее.

Его руки сжались в кулаки. Она не могла плакать. Для этого он должен был быть не безразличен ей. А это не так. Следовательно, он не мог позволить себе поверить, что хоть одна слезинка упала из ее прекрасных глаз.

Так почему же он всё ещё чувствовал боль в груди?

Он заставил свои мысли проясниться и отвести пристальный взгляд от ее лица. Пушистое белое полотенце было обернуто под ее руками и заканчивалось чуть выше колен. Очевидно, она сняла лифчик. Он не видел лямок. Она, наверное, сняла и трусики, тоже. Они были настолько влажными. Такими восхитительно влажными.

Стеснение в его груди переместилось вниз. Он знал, на что она была похожа под всем этим хлопком. Грудь, которая помещалась в его руках. Мягкий впалый живот. Бедра, которые идеально раздвигались. Он отчаянно хотел схватить ее там и заставить ее тереться об его эрекцию, снова и снова.

Даже сейчас, она соблазняла его. Даже? Черт, особенно сейчас.

Одежда на кровати, сказал он ей, отвернувшись, прежде чем забыл причины, по которым он оставил ее одну вдуше. Даже в его уме, его голос был грубым. И да, он все еще был потрясен каждый раз, когда говорил с ней без того, чтобы показывать слова.

Связь между ними была той самой причиной, по которой он решил сказать ей правду о себе, о том, что он знал относительно ее прошлого. Он решил раскрыть большинство своих карт прежде, чем она взглянет на них по собственной инициативе, надеясь, что тогда она откроет свои собственные карты.

Он ненавидел, что его демон замолчал, когда он прикоснулся к ней и не заговорил снова. Тайны всегда был либо тихим, либо взволнованным рядом с ней, и он никогда не знал, что он получит. Но больше всего его беспокоило то, что демон, вероятно, мог бы открыть о ней все. Если бы не одно но, не смотря на то, что Амун мог направлять свой голос в ее разум, он не мог читать ее так же, как всех остальных. Он хотел бы обвинять Тайны в этом, но не стал. Он корил себя. Какой прок был от демона, если человек не мог использовать его способности?

Использовать других демонов он также не мог. Когда он прикоснулся к ней, они испытали противоположную реакцию, пронзительно крича и борясь за новое убежище.

Позади него раздался легкий стук шагов, потом шорох одежды. Он хотел посмотреть, как Хайди одевается. Он отчаянно хотел увидеть эти изгибы снова. На этот раз все ее изгибы. Через белый хлопок ее бюстгальтера, который был абсолютно мокрым, он видел эти крепкие груди, увенчанные розовыми сосками, идеально подходили для сосания. А те, трусики ...

Его позвоночник одеревенел, когда еще одна стремительная горячая волна потребности нахлынула на него. Между ее великолепных ног, на вершине ее бедер был маленький пучок волос, немного светлее, чем соломенно-желтая масса выше. Он почти упал на колени, почти бросился к ней и пировал, отодвинув эти ненужные трусики в сторону, и дегустируя ее женскую суть. Боги, он помнил ее сладость.

Знал о блаженстве, ожидающем его.

Ему нужно подумать о другом, прежде чем он потеряет контроль, ляжет на нее и возьмет ее. Он не мог взять ее. Как он обещал ей, он не позволит себе прикоснуться к ней снова.

Он очистил свой разум. Была одна вещь, гарантирующая его раздражение и то, что он будет держать свои руки при себе. Ее татуировки. Только от этой мысли он кусал свой язык пока не почувствовал во рту вкус крови.

В душе ему представилась возможность разглядеть ее спину, и каждая метка превращала часть его желания в кипящую ярость. Если какая-то часть его еще сомневалась, кто она, татуировки убедили его в обратном.

Она вела счет, смерть Бадена гордо запечатлена на ее плоти. И четверо Ловцов, которых Повелители предположительно убили? Он не знал, но узнает. Как он сможет получить информацию, когда ее тайны были скрыты от него, он также не знал. Но опять же, он узнает.

Возможно, он соблазнит её, чтобы получить информацию.

Соблазнить. Мгновенно его ум и тело снова вожделели ее. Соблазнение связано с прикосновениями.

Возможно, его клятва не прикасаться к ней была преждевременной.

Действительно, зачем препятствовать себе? Он должен обладать ею. Часто.

Столько раз, сколько ему захочется. Пока он не получит ответы, которых так жаждал. Пока он не выдворит её из своего мира.

Пока он не понял, что она не называла его малыш, пока он держал и мыл ее, потому что это проявление нежности, очевидно, было предназначено для ее драгоценного Мики.

Вдруг красная пелена застилала взгляд Амуна так же, как это случилось в душе, когда она произнесла имя ублюдка, он сделал глубокий вдох. Держись ... держись. Он медленно выпустил воздух через нос.

Мика вполне может быть его потомком, как сказала Хайди. Идея заинтриговала его. Он никогда не думал, о кровной семье. Тем не менее, мысль, что его кровная семья является его врагом, ну, ему не нравилась. Не похоже, что бы они с Миком могли сесть и поговорить по душам. Кроме как, к добру это или злу, о Хайди.

Они оба хотели её.

Амун должен был взять её в душе, не смотря на её слабые протесты, и вогнать худшие из своих эмоций прямо в неё. И те её протесты были бы слабыми. Настолько слабыми, что он мог бы склонить свою голову и подуть на пульсирующее основание её шеи и её причины для отказа ему с треском рассыпались бы в прах.

В его голове не было никаких сомнений, она также жаждала его. Ее зрачки расширились, губы раскрылись, будто она боролась за дыхание. Она вероятно, не поняла, что в тот момент, когда она прижала свои дрожащие ладони к нему, ее пальцы согнулись и ее ногти вонзились в его грудь, уничтожая все намеки на расстояние.

Действие, хотя и было ничтожным, было требованием, и он бурно отреагировал на него. Не то, чтобы он показал ей это. Этот кипящий гнев был его единственным связующим звеном со здравомыслием.

За эти годы он избаловал несколько женщин, с которыми был, давая им все время, что мог, так же как внимание и преданность. Даже когда они не давали ему то же самое — и когда пытались скрыть свои действия от него.

Как если бы они могли. Но ему нравилось видеть, как женщина светиться из-за его особого отношения. Ему нравилось знать, что он был причиной их счастья.

Он знал, что его друзья считали его спокойным, не раздражительным. Обычно он таким и был. Но когда он смотрел на эту женщину, этого предполагаемого врага, этого неожиданного спасителя, что-то жесткое и первобытное кипело внутри него, стуча в двери его сдержанности. Он чувствовал себя проклятым пещерный человеком, желая унести свою женщину и спрятать ее от остального мира. Желая заслонить ее своим телом от тех, кто посмел угрожать ей. Желая привязать ее к постели и оставить ее там навсегда, сохраняя ее готовой для него.

Желая утешить ее, даже когда он губил ее.

Желания были темными и жаркими, коварными, поскольку они пробрались мимо его обороны и обернулись вокруг каждой его клеточки, изменяя саму структуру его бытия. Он больше не был Амуном, но мужчиной Хайди.

Этот титул не то, что он мог терпеть. Ненадолго, по крайней мере.

Тем не менее. Он был на правильном пути, решил он. Если бы он взял ее, он устанет от нее. Он не смог бы по-другому, зная кем она является? И когда он устанет от нее, когда новизна ее прикосновения и вкуса, и аромата пройдет, и он больше не будет в ней нуждаться, чтобы отогнать демонов для поддержания его в здравом уме, он сможет выполнить свой долг и убить ее. Но до тех пор ...

Он просто должен продолжать защищать ее.

Шелест одежды стих, и он повернулся на каблуках, лицом к ней. В первую очередь, умный человек никогда бы не подставил врагу спину. К тому же, умный Повелитель никогда не позволил бы ловцу жить достаточно долго, чтобы одеться.

Хайди стояла рядом с кроватью, руки висели по бокам, пустые руки. Он окинул ее взглядом, говоря себе, что это было необходимо, что он должен был проверить ее на скрытое оружие. Розовая футболка и джинсы, которые она надела принадлежали Гвен, другой миниатюрной женщине, но, тем не менее, они весели как мешок на небольшой Хайди. Несмотря на ее женственные изгибы, она была слишком худой.

Раздражение присоединилось к остальным его эмоциям. В последнее время Страйдер отвечал за заботу о ней, скорее всего воин давал ей достаточно пищи, чтобы выжить. Ни больше, ни меньше. Она, наверное, потеряла фунты, которые была не в состоянии сохранить. Теперь, кода Амун был главным это должно измениться.

Не в его привычке создавать лишние страдания.

Она как могла, вытерла полотенцем свои волосы, но все же с блондинисто-розовых локонов капало, увлажняя материал, покрывавший тонкую структуру ее плеч.

- Что теперь? - Спросила она своим хрипловатым голосом.

Она не сдвинулась под его испытывающим взглядом, понял он. Она стояла на месте, позволяя ему наглядеться досыта. Возможна, она тоже изучала его, потому что в ее смущающие глаза вернулись крошечные вспышки тепла.

Ему нравилось, что ей нравится смотреть на него. Как правило, с Парисом и Страйдером и, черт, Сабином около него, женщины находили черты его лица слишком резкими... хорошо, грубыми.

Сядь, сказал он ей. Теперь мы поговорим.

- Еще поговорим?- Она казалось, не пришла в восторг.

Да, еще поговорим. Он не позволит ей раздражать себя, поклялся он, забывая, что нужно было сказать. Сядь.

С едва заметным намеком на колебание, она повиновалась. Она села на край кровати, сложив руки на коленях.

Спасибо. Теперь пришло время открыть оставшиеся карты. От ее реакции будет зависеть по​​следующий порядок действий. Амун развел ноги, уперся коленями и приготовился защищаться.

- О чем мы будем говорить?

Обо мне. Ты угадала, кто я такой, но сомневаюсь, что ты действительно понимаешь, что это значит. Так вот, уточню. Я одержим демоном Тайн. Он ждал реакции, но её не было. В душевой он просто играл с деталями, но никогда фактически не признавался в своей одержимости.

- И?- потребовала она.

Нет, он не позволит ей вывести его из себя. - И ты знаешь, о бессмертных, но знаешь ли ты что-нибудь про небеса и ад?

- Я знаю, что они существуют.

Что ж, это начало. Недавно я отправился в ад, чтобы спасти друга.

Она сглотнула. - Ты освободил другого демона?

В некотором роде. Легион была демоном, но выторговала у Люцифера человеческое тело. И всё ещё им обладает. Она не была и не является злом. Ну, не совсем - её пытали.

- Она?

Неужели он заметил нотки ревности или просто принимает желаемое за действительное? Да. В течение нескольких дней, что провёл там, я был... охвачен мыслями и побуждениями демона.

Когда он остановился, она кивнула.

Эти мысли и голоса являются частью меня сейчас и сводят меня с... ума?

Теперь кивнул уже он, хотя ему было трудно. Я могу управлять этим только тогда, когда ты рядом.

Осторожность чувствовалась за её прекрасными чертами, как за занавесом, но она не нападала. - Почему я?

Понятия не имею.

- Угадай.

Он испустил вздох. Возможно по той же причине, по которой я могу проецировать свой голос в твою голову.

- Это мне ни о чем не говорит,- сказала она, поджав губы.

В такие моменты она была просто очаровательна. Обидчивая принцесса. Мысль заставила его нахмуриться. Хотим мы этого или нет, но есть что-то между нами. Возможно, из-за этого, демоны знают, что я знаю, и они боятся тебя. Боятся Ловцов.

- Возможно. Так... ты боишься этих мыслей и побуждений?- Её вопрос был мягкий, полный надежды.

Почему с надеждой? Потому что она хотела верить в лучшее в нём? Да. После всего.

Она опустила взгляд на свои колени, где её пальцы были соединены и сейчас сжаты вместе. Он не ожидал такого спокойствия.

Не от неё, охотницы на демонов, когда он признался, что отравлен всеми видами зла.

Играла ли она с ним? Обманывала ли его ложным чувством спокойствия? Если так, то какую цель она преследовала?

Он должен знать; его демон должен знать. Сейчас, более чем когда-либо, он ненавидел то, что не может прочитать её. Ненавидел то, что дважды, заглядывая в её сознание, он видел, как она улыбается. Слышал, как она смеётся.

Ненавидел, потому что образы были созданы внутри него, были частью него, преследовали его. Ненавидел, что при всём этом, он так сильно жаждал другого проблеска.

- Зачем ты мне это говоришь?- спросила она.

Из-за моего недуга и твоего присоединения, мы не можем больше оставаться здесь. Я опасен для моих друзей, - сказал он ей, ожидая, что она будет спорить. Если она остаётся на одном месте, у её соратников больше шансов обнаружить её. И ты, хорошо, ты - опасна для них тоже. Также опасна, как и они для тебе.

Он не хотел, чтобы любая из групп нашла её. Кроме того, отведенные ему 24 часа почти закончились, и его напрягал каждый шорох за дверью. В любой момент в комнату должен был ворваться Сабин с огнемётом в руке.

- Да, нам нужно уйти,- ответила она, взмахнув густыми ресницами. - Так куда ты предлагаешь нам отправиться?

Такой замечательный прагматизм. Добавив к этому Мы ещё и жаркий взгляд, она представляла мощнейший афродизиак. Ты хочешь остаться со мной?

- Конечно.

А могло быть и не «Конечно». Почему она хочет остаться с ним? Его подозрительная душа металась в поисках ответа, и нашла единственный: она играла с ним. Возможно, она даже должна привести его к своим собратьям охотникам, также как сделала это когда-то с Баденом.

Амун сжал руки в кулаках. Сжал их настолько жёстко и плотно, что и без того повреждённые суставы затрещали от напряжения.

- Амун? - предположила она.

Его имя на её устах... ещё один афродизиак. Мы пойдём в единственное место, где я могу очистить мысли и побуждения.

Её глаза расширились. - Ты можешь очистить их?- В очередной раз в её голосе звучала надежда, так как будто бы её это действительно беспокоило.

Хотя перспективы потрясли его до глубины души, он выразил лишь лёгкое удивление. Пока ты спала, я поговорил кое с кем осведомлённым. И переговоры взбесили его.

- Ты должен возвращаться в ад, - беззаботно сказал Захариил, когда Амун разыскал его.

Что? Мысленно кричал Амун. Когда он вспоминал, его побуждения были отрывистыми. Моя маленькая прогулка в ад - причина того, что со мной происходит. Значит возвращение на самом деле не решение, не так ли?

- Ты принял демонов, теперь ты вернешь их назад.

Нет.

Пожимание плечами. - Тогда ты навсегда будешь прикован к этой женщине. Не то, чтобы навсегда будет долгим. Не для тебя. Без неё духи одержат верх, и в следующий раз, когда это произойдёт, ты умрёшь от моей руки.

Если избавиться от демонов так же легко, как сходить в ад, то почему вы не вернули меня туда?

- Я не говорил, что будет легко. Как и не говорил, что возвращение со мной поможет. Ты должен взять девушку с собой.

Нет, повторил он.

- Твой выбор, конечно. Я же отсеку твою голову без колебаний.

Невозможно спорить с такой логичной и безразличной сущностью. Как я смогу выдворить их из своего тела, чтобы в нужный момент - вернуть их назад?

Захариил ушёл без ответа или какого-либо малейшего намёка на него. Почему? Что должен был делать Амун, когда попадёт туда? Как долго должен оставаться там? В какое конкретное место той бесконечной бездны он должен идти?

Он сказал мне, что единственный способ освободиться - это вернуться в ад, сказал Амун Хайди сейчас.

- Вернуться в... ад? Это в огненную бездну проклятых?- Наконец-то в ужасе произнесла она.

Да. И ты пойдешь со мной. Он ждал ее протеста, борьбу с ним. Она этого не делала, пока нет, и он расслабился. Немного.

Он не мог подчинить ее, защитить ее и найти способ освободить себя. Ты не будешь гореть, уверил он ее. Я не позволю огню достигнуть тебя.

- Если мы пойдем,- сказала она с дрожью,- будет ли кто-нибудь с нами?

Если, сказала она, и он расслабился немного больше. Нет, мы пойдем в одиночку. Он отчаянно нуждался в силе и поддержке, потому что боги знали, он едва выжил в прошлый раз, и с ним были два обученных воина, но он не стал бы подвергать своих друзей опасности. Не от демонов, и не от Хайди. Кроме того, отпадала необходимость держать Хайди среди них. Почему? Ты собираешься взять кого-то с нами?

Ее губы сжались в упрямую линию, и он заподозрил, что каким-то образом задел ее чувства. - Нет, конечно нет.

Ей пришлось бы заботиться о нем, он напоминал себе, и она не обязана делать это.

- Ты — ты позволишь мне иметь оружие?- Она подавилась этим словом, и он сомневался, что она когда-либо говорила его прежде.

Да, но если ты попытаешься применить его ко мне, я нанесу тебе ответный удар. Возможно это ложь, возможно нет. Он отчаянно надеялся, что она не попытается проверить это утверждение.

Молчание простерлось между ними гнетущим облаком, которое он не мог прогнать. Впрочем, он дал ей необходимое время. Он просил у ней так много и в замен предлагал так мало. Конечно, он мог бы заставить её, если бы она ему отказала - у них действительно не было другого выхода - но пока она этого не сделала, он позволит ей думать, что это её собственное решение.

- Хорошо, - произнесла она, наконец, - я сделаю это, я пойду с тобой.

Никакой борьбы, вообще.

Он снова был повержен, но на этот раз не смог скрыть силу своего потрясения или сокрушительного водопада облегчения. Затем в нём вспыхнули подозрения. На что она рассчитывает, подвергая себя опасности, чтобы помочь ему прийти в чувство? Или она планирует пойти просто ради того, чтобы собрать информацию? Да, кивнул он, подумав. Это гораздо вероятней. Она - Охотник, в конце концов, и поиск путей уничтожения демонов - её работа.

Охотник. Богохульством отозвалось эхо в его голове, и он поёжился. Прекрати напоминать мне.

- Прекратить напоминать тебе о чём?- Пробормотала она, путаясь, очевидно, от его внезапной приступа отвращения.

Ни о чём, пробормотал он. Он хотел извиниться, но прикусил свой язык. Он не хотел извиняться перед этой женщиной. Никогда.

У него была хоть какая-то гордость, по крайней мере. Они не будут больше терять время.

Амун подошёл к двери и постучал. Позади он услышал, как вздохнула Хайди, и её одежда зашуршала так, словно она подвинула её к своим ногам. Несколько секунд спустя замок щёлкнул с другой стороны и, скрипнув деревом, дверь открыл ангел Захариил. Чёрные волосы в идеальном порядке, изумрудные глаза напрочь лишены эмоций. Бело-золотые крылья выгнулись над его плечами и устремились вниз к его облачённым в робу бокам.

- Да, - сказал воин. Приветствие должно было бы соотнесено с вопросом, но в данном случае это было утверждение.

Мы выслушаем ваше предложение относительно транспортировки, закончил Амун.

Захариил не выразил никакого намека на свои мысли. - Я соберу необходимый провиант. Будьте готовы уйти через пять минут. При том, что дверь заперта, заблокирована.

Амун уперся лбом в прохладное дерево, которое на мгновение наполнило о коже Хайди. Ад. Он возвращался в ад, когда поклялся никогда туда не возвращаться. В темном, глубоком уголке своего сознания ему показалось, что он слышал, что тайны хныкал.

Тысячи лет назад Тайны боролись, чтобы сбежать из ада и выиграл. И все же, Амун продолжал тащить его обратно. По крайней мере, другие демоны остались спокойны, ни плача, ни приветствий в отношении его планов. Но тогда, они больше боятся Хайди, чем чего-либо еще.

- Почему ты не можешь говорить?- спросила она, разрушая напряженность, которая непонятно как появилась снова.

Мой демон,- ответил он, - не предлагая ничего больше. Он расправил плечи и повернулся к ней. Ошибка. Она стояла, и как всегда, он был поражен деликатностью ее особенностей, страстью, которая скрывалась под ее пылающей кожей. Больше этого, его рот увлажнился для движения у той груди, того живота, тех ног.

Ему не надо было одевать ее в футболку и джинсы. Надо было бы одеть ее в бесформенный мешок.

- Потому что ты одержим демоном Тайн, ты не можешь говорить?

Да. Он когда-нибудь представлял себе, что окажется в подобном положении?

Поделиться собственными сокровенными тайнами с Ловцом?

- Я не понимаю. Почему твой демон мешает тебе говорить?

Ей не было интересно узнать о нем, он знал, она просто собирала информацию, чтобы возможно поделиться ею с людьми.

Стиль.- Он ответил. - Я открываю рот, и все, что демон обнаружил, каждое черное дело тех, кто вокруг нас, каждый бит информации, что может разрушить семьи и дружбу, выскальзывает.

- То есть ты можешь говорить?

Если это так важно? Да.

- Но ты выбрал этого не делать?

Да, черт возьми. Почему ты хочешь знать?

Непривычная вспышка Амуна не беспокоила ее. - Просто это …, это - хорошая вещь, которую ты делаешь. Очень мило.

Так неожиданно было получить похвалу, он мог только моргать на нее.

- Никто больше не может слышать твой ​​голос? Внутри их головы, я имею в виду.

Нет. Только ты. Горечь прокралась в его тон, и он ничего не мог сделать, чтобы замаскировать ее. Не то чтобы он хотел. Пусть она слышит. Пусть она знает.

Румянец запятнал ее щеки, и она закашлялась. Она откинулась назад на матрас, снова чопорная.

- Так как же вы, парни, связались с ангелами?

Сменить тему. Мудро, с ее стороны, да, но глупо с его выложить еще больше правды.

Друг женат на их лидере.

Больше того, Бьянка требовала Лисандра как свою собственность, но Амун не был уверен, что Хайди поймет такое чувство.

- Ангел и демон? Женаты?

Даже очень. Хотя холодному как камень Лисандру термин ангел, казалось, подходил также, как - добрая фея. Тем не менее, термин демон - идеально подходил Бьянке.

Ее душа была более темной, чем у Амуна, но куда лучшим способом. Гарпии были настолько открыты, настолько честны в своем лукавстве, что было восхитительно быть окруженным ими. По крайней мере, для Амуна. Некоторое время он даже рассматривал сестру-близнеца Бьянки Кайю, как объект внимания. Война мешала.

Говоря о ангелах, ты должна знать, что твой драгоценный Гален, не один из них. Он…

- Хорошо, давай договоримся прямо сейчас не говорить о твоих друзьях или моих, - сердито перебила Хайди. - Это только делает нас сердитыми друг на друга. Нам следует сосредоточиться на миссии.

Так она считала Галена своим другом? Конечно же считала. Думая об этом, он хотел что-нибудь разнести. Предводитель Ловцов хотел видеть каждого Повелителя Преисподней, исключая себя, мертвым и похороненным. Из-за Бадена, Хайди должно быть была ценной для хранителя Надежды. Или, возможно Гален не знал, кто она такая?

Амун заскрежетал зубами, в последнее время он часто это делал, стирая верхний слой в порошок, но кивнул. Очень хорошо. Не будет никакого разговора о наших друзьях.

- Я просто не хочу, чтобы мы ссорились,- сказала она. - И просто чтоб ты знал, Гален мне не близкий друг.

- Время вышло, - твердым голосом провозгласили Захариил, прежде чем Амун смог отреагировать.

Услышав голос, он обернулся, одновременно, бросившись вперед, чтобы встать перед Хайди, в качестве ее щита. Дверь все еще была закрыта. Он нахмурился, пока ангел просто не прошел сквозь дверь с рюкзаком, который свисал с его рук.

Он обладал этой способностью все время, но только теперь решил показать ее. Почему?

- Я перемещу вас к тому месту, где должно начаться ваше путешествие, - сказал Захариил. Как и у всех ангелов, в его голосе звучала неоспоримая истина, и Амун мог не сомневаться в том, что он произносил. - Но знайте, что Люцифер, взбешен тем, что ты сорвал его планы уничтожить тебя и твоих друзей через Легион, и поэтому он жаждет крови. Будьте осторожны, не доверяйте никому и ничему.

Я никогда никому не доверяю.

- За исключением, может быть, друг друга, - добавил ангел.

Амун посмотрел через плечо, и встретился с Хайди взглядом.

Захариил кивнул в знак одобрения. - Я могу пообещать вам, что ваше последнее путешествие через преисподнюю было ничто по сравнению с тем, с чем вы скоро столкнетесь. Как компенсацию за свое участие в освобождении Легион, Кронос вернулся к своей былой славе.

Почему он?

Ангел поднял руку, останавливая тираду Амуна. - Это было либо что-то иное, либо возвращение Легион.

Тогда он сделал правильный выбор.

- Давай посмотрим, будешь ли ты все еще придерживаться такого же мнения, когда мы туда попадем. Чудовища, о которых ты прежде мог слышать лишь осторожные перешептывания, скоро встретятся на вашем пути.

Хайди стояла, поглаживая своими холодными руками поясницу Амуна. Он должен был прикусить свой язык, чтобы не застонать от удовольствия. Наконец-то контакт. Он чувствовал, будто ждал вечность, чтобы снова почувствовать ее, какую-либо часть нее. То, что она сейчас предлагала утешение ... успокаивало его.

Боги, он действительно жалок.

Ты не позволишь ни одному из моих друзей следовать за нами? показал он.

- Верно. Я гарантирую, что они не побеспокоят тебя и девушку.

Амун не обиделся. Если кто-то и мог удержать этих скотов от преследования, то только это жесткое как столь создание.

Спасибо.

- Теперь. Есть еще кое-что, то вы должны знать.- Ветерок ерошил золотые прожилки на крыльях ангела, как течение сияющей реки. - Теперь есть изменения, вы должны пройти шесть сфер, прежде чем вы достигнете ворот, а ворота - это совершенно другое препятствие.

Хайди шагнула в сторону от Амуна, но не разорвала контакт.

- Как мы вернемся сюда, когда все сделаем?

Зеленый взгляд Захариила мельком скользнул по ней.

- Если ты спасешь Амуна, тебе более не о чем будет беспокоиться. Если же нет, вы оттуда не вернетесь.

Зловещее предупреждение прозвучало в его голове. Затем Амун пожал плечами. Они бы его спасли, это было так просто. Мы найдем способ, он сказал Хайди.

Ее руки задрожали на нем, но она не сказала больше ничего.

Что насчет оружия? показал он. Еды?

- Все, что вам нужно есть здесь.- Ангел бросил пакет, и Амун поймал слишком скудный, слишком легкий рюкзак с легкостью. - Удачи тебе, воин.

В то мгновение, когда его пальцы обернулись вокруг ремней, все что окружало его, полностью пропало. Свет сменился на непроглядную тьму, гладкие белые стены на острые камни, запачканные темно-красными брызгами. Кости валялись на столь же каменистой земле, а температура мгновенно увеличилась на сотню градусов или ему так показалось.

Пещера, понял он, глубоко под землей, и не было никаких признаков Захариила, никаких изящных рук за спиной. Борясь с порывом паники, Амун обернулся. Он расслабился, но только на секунду. Хайди была в нескольких футах от него, и согнувшись рвала. Около нее лежали зубная щетка, зубная паста и бутылка с жидкостью для полоскания рта.

Амун сократил расстояние между ними, прежде чем понял, что делает. Одной рукой он убрал ее волосы. Другой он погладил ее по спине, пытаясь успокоить его, как это делала она. Перемещение из одного места в другое за мгновение, заставляло немногих страдать, а других нет. Она, очевидно, попадала в эту категорию немногих.

Ангел, должно быть, знал это.

Такую сильную, какой она обычно была, слабость, вероятно, ужасала ее.

Болезнь скоро пройдет, сказал он ей. Даже когда он успокаивал ее, он думал, что возможно, она заразила его ядовитым сочетанием голода, глупости и нежелательной нежности, и он никогда не найдет противоядие.

Она сплюнула, вытерла рот тыльной стороной своей дрожащей руки. - Спасибо. За то, что не пинал меня ногами, когда я упала.

Я не монстр, Хайди. Пока что.

- Я знаю, - сказала она слабо. - Иначе, меня бы здесь не было.

Она, очевидно, так же страдала от того же самого ядовитого сочетания.

Это не сулило ничего хорошего для их миссии.

Глава 13

- ПРЕЖДЕ ЧЕМ НАЧАТЬ, давай посмотрим, с чем мы должны работать,- сказала Хайди Амуну, после того как она продезинфицировала рот. Дважды. Она склонила голову, когда отошла от него, чтобы не видеть выражение его лица.

Он держал свои руки на ней все это время. Он жалел об этом?

Её вырвало перед ним. Нашел ли он это забавным?

Она отреагировала на него мурашками, пробежавшими по ее коже. Он чувствовал себя самодовольным?

Он не ответил, и она испытала волну боли. Волну, которую она проигнорировала, потому что это было глупо. Он не был ее парнем, не был ручной собачонкой, и просто использовал ее, врага, чтобы остаться спокойным.

Тем не менее. Прозвучит ли неправильным – «это здорово» или «ты в порядке»? В конце концов, она согласилась отправиться с ним в ад. Активно пыталась достигнуть огненной бездны для него.

И по этой причине, она одна была с ним, подумала она, неожиданно ошеломленная тем, каким образом все сложилось. Она была полностью, совершенно одна с бессмертным, одержимым демоном, который заставляет ее тело гореть. С бессмертным, одержимым демоном, который вполне возможно попытается убить ее после того, как они отыщут способ освободить его от зла, изводящего его. Одержимым демоном бессмертным, которого она должна презирать, презирала, но не могла убедить себя причинить ему боль, даже таким незначительным образом.

С одержимым демоном бессмертным, которого она по-прежнему желала.

Нахмурившись, она присела перед рюкзаком, который дал им ангел. Ее рука дрожала от нервозности, когда она расстегнула молнию и раздвинула края. То, что она увидела, или вернее то, что она не увидела, заставило ее вскрикнуть.

- Здесь пусто!

Послышался шум шагов, потом Амун присел около нее, схватил рюкзак и поискал внутри. В своей голове он услышала его тихое рычание, низкое и грохочущее.

Он провел рукой по своему лицу, это грубое действие оставило его лоб красным и поцарапанным. Тогда, ангел хотел, чтобы мы потерпели неудачу. Он ... солгал. Я не могу поверить, что он солгал.

- Что ж,- ответила она, упрямо вскинув подбородок - Мы не проиграем.- Они уже слишком многое пережили.

Нет. Мы не проиграем.

Их взгляды скрестились в затянувшийся момент согласия и понимания. По крайней мере, подумала она, понимание было другой неожиданностью, ударившей между ними.

Это было для нее. Она видела силу в каждой черточке и линии его лица, блеск решительности в его глазах, нуждалась в прощении этих мягких губ. Только он никогда не тянулся, никогда не дотрагивался до нее. В душе, он обещал ей, что не будет, и он был, очевидно, к сожалению, человеком слова.

Бесшумно Амун поднялся на ноги и отвернулся от нее, разрушая спокойствие момента.

Хайди выпрямилась и её дрожь увеличилась. Он знал, кем она была до того как они пошли в душ, но всё же относился к ней с заботой. Он держал её, ласкал её, он даже сильно хотел быть рядом с ней. Он смотрел на её губы страстно их желая, как будто не мог существовать ни мгновение без того чтобы не чувствовать её язык.

Что изменилось с тех пор?

Тот факт, что она упомянула разрыв с Микой?

Ну, мужчина, который действительно желал бы ее, был бы вне себя от радости от ее предложения. Тем не менее, Амун отошел от нее и с тех пор не опускал свою защиту.

Мужчины! Она никогда не поймет их.

Идем, сказал он, и направился, вперед не оглядываясь. Я хочу покинуть это место. Мы пробыли здесь слишком долго для моего душевного спокойствия.

Они были в аду, или достаточно близко. Она сомневалась, что обретет покой когда-либо снова.

- Я прямо за тобой. - Когда она последовала за ним через зияющие отверстие в пещере, она закрепила ремни рюкзака у себя на плечах. Никаких причин бросить его нет, зато есть тысячи причин оставить его. Они могли хранить внутри камни, даже кости и использовать каждый в качестве оружия. Если им повезет, и они найдут ягоды или орехи, они могут сохранить еду на потом. Всё же. Этот проклятый ангел! Он должно быть замаскированный демон, обманувший их таким образом. И если, она когда-нибудь столкнется с ублюдком снова, она, вероятно, зарежет его.

Кажется, целую вечность, она развлекала себя тем, что обдумывала все способы, которыми она будет его мучить. Коленом в пах, локтем щеку. Сильный удар по черепу.

Когда это наскучило ей, она переключила своё внимание на Амуна. Который вскоре, также, потерял привлекательность, так как она и Амун проходили через неизменяемый пейзаж подземного туннеля. Только растущая усталость в мускулах и постоянная боль в обутых ногах указывали на течение времени. Кожа ботинок была затасканной, но не подогнанной к её изгибам, и мозолям, быстро сформировавшихся на её сухожилиях.

Какое-то время она терпела без жалоб, но по-настоящему, она ненавидела удушающую тишину между ними, каждую секунду пропитанную напряженностью. Если бы они собирались сотрудничать, что они должны были сделать, если надеялись преуспеть в освобождении Амуна, то она должна была прорваться независимо от того, что сердила его.

Поэтому она задала первый вопрос, который внезапно возник в ее голове.

- У Вас есть подруга?- В тот момент, когда слова были произнесены, её охватила ярость. Мысль об этом мужчине, принадлежащем кому-то ещё… целующего кого-то ещё… его сильное возбуждение, сосредоточенное на ком-то ещё…

Нет,- сказал он, и она расслабилась.

Хайди едва не протянула руку, чтобы приласкать его в награду.

Она оставила руки на месте, хотя, когда они завернули за узкий угол, стены еще больше сузились, практически царапая ее. Он может упрекнуть ее, и она скорее вынесет молчание, чем это.

Ты когда-нибудь целовала Страйдера?- У него вырвался вопрос, удивляя ее, и если бы его голос был материален, она подозревала, что была бы разрезана до кости. Или ... того больше?

- Нет! Никогда.- Она, возможно, отказалась от своих поисков мести Амуну, но та же самая любезность не распространялась на его друзей. Их, она все еще хотела убить. Амуна она только хотела поцеловать снова. Скоро. Возможно. Определенно. Кроме…

Черт возьми! Она оставила зубную щетку и зубную пасту в пещере. В следующий раз когда у нее с Амуном будет небольшое соединение, она хотела быть на вкус - ах. Если он будет продолжать в том же духе, они никогда больше не соединяться снова. Она впилась взглядом в его спину, рассматривая возможность впиться в него своими ногтями. По его мнению, она не стоила риска. Никакого риска.

Часть ее восхищалась этим. Его друзья были важны для него.

Это не было минутным наслаждением.

Часть напряжения оставила его. Это то, что беспокоило его? удивилась она. Мысль о ней со Страйдером? Она прекратила сверлить взглядом его спину и снова рассматривала его ласково. Если ему не нравилась идея о ней целующей его друга, то она должна хоть что-то значить для него. Правильно?

Другая часть ее действительно восхищалась этим. Он мог забыть свое (оправданное) предубеждение из-за желания к ней и только к ней.

Тогда хорошо,- сказал он умиротворенно.

- И что навело тебя на эту глупую мысль, что я сделала это с хранителем демона Поражения? - Она хотела спросить осторожно и конечно не хотела использовать глупое слово, но потом она вспомнила сопливое отношение Амуна в последние несколько часов, и ее раздражение взяло верх, говоря за нее.

Ты провела некоторое время с ним. Наедине. Ты отчаянно пыталась освободиться от него.

Раздражение перешло в гнев.

- Я - много вещей совершила, Амун, но я никогда не использовала бы тело, чтобы получить желаемое. Даже если это свобода.

Потом наступила мгновенная тишина - Ты сделала это с Баденом.

Ох. Да. Он был прав, и она ничего не могла сказать в свою защиту.

Тогда она была настолько переполнена ненавистью и яростью, что хотела сделать что-нибудь, что угодно, чтобы уничтожить одного из Повелителей. И сделала. Она разделась перед Баденом, как будто она хотела уложить его в постель в благодарность за его сопровождение до дому.

И когда он посмотрел на неё, отвлекаясь, она подала сигнал ожидающим Ловцам.

- Я учусь на своих ошибках, - сказала она тихо. Помочь убить воина не было ошибкой, но она действительно сожалела о способе, которым она сделала это. Она лгала Страйдеру, что ничего не чувствовала. Она даже сожалела о боли, которую причинила мужчине шедшему впереди, который был одной из причин, по которой она добровольно подвергла себя опасности.

Смущающее открытие. Это означало, что она больше чем хотела его; это означало, что она заботилась о нем. Почему она заботилась о нем? Она не знала его, не в реальности. Да, ее влекло к нему. Она признавала это, много раз.

Она была, так или иначе связана с ним... Да... Она не могла прекратить думать о его губах на ее, затем между ее ногами, да, это и это тоже. Ой... Это было частью ее влечения к нему.

Так или иначе. Ничего подобного не требовало заботы. И все же она сделала все, что было в её власти, что бы остаться с ним. Быть с ним. Провести с ним время. Помочь ему.

Она вздохнула.

Что?

Он спросил, не поворачиваясь, и ее взгляд поедал его сильную широкую спину. Без своей чувствительности в пути, она смогла разглядеть его. Такая темная кожа, такая развитая мускулатура. Сейчас у него не было ни одного шрама, только его татуировка-бабочка. Которую она не могла увидеть в данный момент, тату должно быть вернулась на его ногу. Она удивлялась при мысли о живой тату, снижающейся и скользящей от одного уголка его тела к другому. Потом она покачала головой и сказала себе сосредоточиться.

Он говорил с ней сейчас. Она не хотела терять эту возможность.

- Я мечтала о тебе прежде, чем я встретила тебя,- призналась она.- Но я не знала, кто или что ты, мысленно добавила она: - Ты был. Вот почему я начала встречаться с Мики. Я думала...

Плечи Амуна содрогнулись, когда он выпрямился.

Ты думала, что он - это я?

- Да. И прежде чем оскорблять мой интеллект, вспомни, что вы, ребята, выглядите одинаково.

Итак, ты теперь знаешь, что мечтала обо мне, а не о нем?

Потому что только Амун заставлял ее чувствовать себя Единой, осознанной. Живой. Горящей изнутри, когда раньше она знала только холод. Признать правду, означало сделать себя уязвимой - еще больше, чем сейчас.

- Теперь знаю, - все, что она ответила. - А если бы я не смогла тебя успокоить, ты убил бы меня, когда узнал кто я такая? - Она старалась сохранять невозмутимый тон, но ее выдавала дрожь в голосе.

Последовала ужасная пауза, и кислород начал кристаллизоваться у нее в легких. Затем ответ, - Да.

По крайней мере, он был честен, но ой, как это было обидно. Ты сама убила бы его, если не мечтала бы о нем, - напомнила она себе. Точно. Но это не помогло облегчить ее страдание, хотя. Он поцеловал ее, черт побери. Интимно. И было бы мило проявить немного лояльности.

Нелогично.

Она отвлеклась, и споткнувшись о камень полетела вперед. Чтобы не упасть, ей пришлось обхватить руками Амуна за талию. Мгновенное, удивительное тепло. Как всегда.

Он не остановился, но он напрягся.

Будь внимательнее, Хайди.- Он выплюнул ее имя, как будто это было проклятие.

Если это возможно.

- Я стараюсь. Амун. Мы шли в течение долгого времени и, кажется, никуда не добрались. Я устала, голодна, и о, да, я также спасаю твою задницу. Поддержать меня, когда я упала без жалобы меньшее, что ты можешь сделать, чтобы отплатить мне.

Как раз когда она ругала его, она поклялась сделать работу лучше. Она выправилась, разъединяя контакт, скорбя о потере, снова как навсегда - и изучая свое новое окружение.

Они ловко передвигались в направлении ада, забрызганные кровью стены были высокими, но не широкими. Пол дернулся, посылая их глубже под землю с каждым шагом. Пыль слоилась в теплом воздухе, а в отдалении она думала, что услышала ровное кап, кап.

Ты права,- сказал он. - Мне... жаль.

Извинения были стиснуты, как будто слова представлялись грязными. Не важно. Она приняла их. Все лучше, чем ничего. Просто спросите ее желудок.

- Ты знаешь, куда идти? - Спросила она, её голос отозвался эхом вокруг них.

Нет.- Бесцветный тон, и если она не ошибалась скрытый призыв к тишине. Затем он удивил её, добавив, - все, что я знаю, что ад внизу, поэтому мы будем двигаться в этом направлении.

Шимпанзе мог бы сказать ей это, но она держала рот закрытым, так как они прошли через другое отверстие. Другую пещеру. Стены раздвинулись, позволяя легче, свободнее двигаться.

Наконец, они куда-то дошли. И невероятно, но там была густая свежая листва, произрастающая из скал.

Красиво, подумала она, пока кто-то не зашипел на нее. Она взвизгнула, пытаясь обнаружить источник.

Пара суженных красных глаз пылала вокруг головы змеи, язык в форме вилки танцевал по острым влажным зубам.

Она открыла рот, чтобы закричать, но усталость от головокружения накрыла ее, и вырвался только испуганный стон.

Каким-то образом она удержалась на ногах.

- Х-хорошая змейка змея, - прошептала она, поднимая ладони, чтобы показать свою безобидность.

Существо уже касалось ее шеи. Не хорошо. Ее рефлексы были слишком медленны чтобы спасти ее.

Большие накаченные руки Амуна выхватили ее, пальцы обернулись чуть ниже этого открытого ожидающего рта, откручивая запястьями голову от остального тела. Когда он разжал свой кулак, рептилия безжизненно извивалась на земле.

- С-спасибо,- прошептала она. Головокружение не отпустило ее, и теперь сердце разрушалось в груди, разбитый орган, стучал где-то около ее спинного хребта между ребер.

Всегда, пожалуйста. Теперь я спас твою задницу.- Его взгляд не перемещался на неё, также он не массировал её шею, успокаивая, как ей вдруг страстно захотелось.

- Мы даже не сравнялись, большой мальчик.

Я и не говорил, что мы это сделали. Давай двигаться. Мне не нравится эта местность.

Они снова двинулись вперед, и на этот раз, Хайди держала одну руку, обнимая его, вокруг пояса брюк, боясь отпустить. Он не наказывал ее, и она была благодарна. Она ненавидела змей. Ненавидела, ненавидела, ненавидела. Может потому, что однажды ее убила морская ядовитая змея Белчера, ее яд струился как кислота прямо в ее жилах, заставляя ее извиваться и умолять о пощаде, которую она никогда не получила. Даже в смерти.

- Поторопись, - сказала она. - Мне так же не нравится эта местность.

Тогда тебе действительно не понравится то, что сказал мне мой демон, только что.

- О, Боже. Что?

Мы только что вошли в Царство Змей,- мрачно сказал Амун.

Святые небеса.

- Пожалуйста, скажи мне, что Царство Змей относится к разновидности милых маленьких садов, и что мы столкнемся только с одной или двумя из них.

Царство Змей относится к разновидности милых маленьких садов и мы столкнемся только с одной или двумя из них.

Хотя она знала, что он лжет, от его сухого баритона ее губы вздрогнули, и некоторые ее страхи исчезли.

- Хорошо, это хорошо. Так, что тебе еще сказал Секреты? - Скрестив пальцы, она не поддалась панике после его следующих слов.

Поэтому мы не должны смотреть им прямо в глаза, потому что они могут загипнотизировать нас и заставить поверить в то, что мы фактически хотим, чтобы они укусили нас.

Страх вернулся с полной силой, но, по крайней мере, теперь стало ясно, почему появилось головокружение. Гипноз. Дерьмо. Контроль был одним из ее самых ценных умений. Слишком хорошо она знала, как ужасно оставаться без выбора. В течение нескольких дней, недель, которые она была пленницей Страйдера, она должна была делать только то, что он хотел, чтобы она сделала. До этого, она умирала каждый раз, теряя часть своих воспоминаний, когда она, наконец, возвращалась к жизни, она помнила только всепоглощающую ненависть ииспытывала сильную потребность в разрушении.

И задолго до этого она была марионеткой лукавого, потом Плохого Человека, потом Греков, которые поработили ее.

- Я не уверена, что смогу сделать это,- прошептала она.

Просто представь, что змеи - это воины, одержимые демонами. Я уверен, что ты все сделаешь хорошо.

Ой. Он ударил сильнее, чем змея. Слезы мгновенно обожгли ее глаза, но она сморгнула их.

Нет слабости. Особенно, когда она заслужила такого жгучего замечания. Однажды, она, возможно, даже гордилась бы, услышав его. Когда-то, но не сегодня.

- А почему ты не представишь, что они - невинные люди? - Тихо сказала она. Он тоже заслужил быть задетым, и она не могла позволить себе забыть об этом.

Еще раз молчание сгустилось в воздухе между ними.

Пока он не вздохнул и не признал, - я не должен был говорить это. Извини. Еще раз.

Второе извинение, сделанное намного более остро, чем первое, было настолько неожиданным, она была потрясена — и смягчилась

- Я тоже сожалею. И я понимаю, почему ты так сделал,- призналась она. - Я забрала кого-то важного у тебя. Кого-то, кого ты любил.

Да. И мы забрали кого-то у тебя?

- Да.

Он ждал ее уточнений, но она этого не сделала. Она уже сказала ему, что не будет говорить с ним о прошлом, и она действительно это имела в виду. Он ничего не мог сказать, чтобы облегчить ее боль, и только миллион вещей он мог сказать, чтобы усилить ее.

Я не позволю, чтобы с тобой, что-нибудь случилось, пока мы здесь, Хайди. У тебя есть мое слово.

Он снова шокировал ее. Глупо было то, что она поверила ему и не только потому, что он нуждался в ней. Он не может полюбить ее, но он взял на себя ответственность за ее благополучие. Независимо от обстоятельств, его обязанности были, несомненно, важны для него.

Что-то еще в его духе.

Чем глубже они заходили, тем более пышными были лианы, пока не осталось промежутка между листьями и ветвями, деревьями и стеной пещеры. Казалось бы, миля за милей там был только спокойный лес.

Сколько змей скрывалось поблизости? Выжидающих? Голодных?

О, Боже. Желчь опять поднимается.

Вскоре туман, распространяющийся из зеленой листвы, ограничил их поле зрения. Она глубоко вдохнула запах серы и чего-то еще, чего-то сладкого. Противоречивые ароматы вернули ее тошноту, и покачиваясь, она испытала новый приступ головокружения.

Может ее снова гипнотизировали, а она просто не знала об этом?

- Помогите,- успела прошептать, ненавидя, что уже теряет контроль над собой. Ее колени подгибались, собираясь выдать ее. - Амун.

В этот момент он обернулся, его рука, обвилась вокруг талии и поддержала ее. Что случилось?

Её ресницы затрепетали, веки закрылись, вдруг став слишком тяжелым для неё, чтобы держать их открытыми.

- Не знаю. Голова... кружится...

Он по-прежнему был неподвижным перед ней, она даже не могла чувствовать его биение сердца или подъем и падение его груди. Не могла почувствовать его тепло, это удивительное тепло.

Здесь амброзия в воздухе, вещество, очень вредное для людей, но ты не …

- Человек. Да. Я.

Я не понимаю. Ты умерла. Теперь ты жива. Ты не можешь быть человеком.

Головокружение усилилось, толкая её в темную, темную бездну. Неважно как сильно она боролась, она не могла выплыть наружу.

- Амун...

Хайди. Слушай мой голос. Останься со мной.

- Не могу,- она хотела сказать ему. Не было слышно ни звука.

Если ты потеряешь сознание, я раздену тебя и буду трогать снова. Ты слышишь меня? Я рассматривают это как приглашение взять тебя.

Прежде чем она успела сказать ему, что приглашение не имеет срока годности, что его умозаключение было не угрозой, а восхитительной перспективой, темнота полностью поглотила ее.

ЧЕРТ ВОЗЬМИ. Амун перекинул Хайди через плечо, едва чувствуя ее небольшой вес. Однако он отметил, что ее грудь была прижата к его спине. Из-за ее необычно низкой температуры тела, ее соски были уже твердыми.

Казалось целую вечность, она была позади него, мимолетно его, касаясь, но пробуждая все нервные окончания, которые он имел. Несмотря на опасность, он почти остановился в десятый раз, отчаявшись попробовать ее еще раз, услышать ее стон его имени. Его и никого другого.

Когда она призналась что встречалась с тем ублюдком Микой только, потому что приняла его за Амуна, она была близка к тому, чтобы обнаружить себя прижатой к стене в пещере, с сорванными и отброшенными прочь ее джинсами и трусиками, с его плотью отыскивающей свой путь домой.

Контроль сохранился только благодаря желанию и молитве.

Черт бы побрал девчонку. Как, предполагалось, он мог бы вступить с ней в связь, использовать ее и после вычеркнуть из своей жизни, когда она доставила ему такое удовольствие? Когда на его колкости она отвечала скорее обидой, нежели злобой?

Секреты до сих пор не мог читать ее мысли, но демон начал чувствовать полную уверенность в каждом ее слове.

Она верила всему, что говорила. Конечно, демон тоже отступал каждый раз, когда Хайди касалась его. Прохлада, которая так восхищала Амуна, пугала его спутника.

Всех его спутников. В любом случае, после ухода из крепости другие демоны еще не пытались влиять на него. Почему?

Черт возьми, думал он снова, шагая вперед. Не имеет значения почему. Он нуждался в этой женщине.

У него самого немного кружилась голова, но он пробирался дальше сквозь листву. Он доставит Хайди в безопасное место, даже если это убьет его. А это как раз может. Если амброзия в воздухе подействовала на него, какой же вред вещество причинило ей?

От Мэддокса Амун знал, что люди просто не могут переносить амброзию, наркотик пригодный только для бессмертных.

Им больше нравилось колоть вонючий героин.

Хайди не глотнула этого вещества, а только лишь вдохнула его испарения, так что, сказал себе Амун, с ней все будет в порядке.

Была ли она человеком все-таки? Она действительно верила, что она была и очень даже может быть, несмотря на то, что она воскресала из мертвых. Но, несомненно, она была большим, чем она представляла. Эта неестественная прохлада, ее психическая связь с Амуном, то, как она прогоняла его демонов, все это свидетельствовало не только о смертности.

Спокойно. Чтобы быть в безопасности он хотел унести ее из леса так быстро, как это возможно. Все что ему надо было сделать - найти вход в следующее царство. Которым, если он не ошибался, будет Царство Теней. Пока все что он мог видеть были деревья.

Деревья, деревья, деревья. Они окружали его так плотно, что походили на второй слой одежды.

Вскоре он тяжело дышал от напряжения. Его головокружение усилилось, и он крепче сжал Хайди. Они не прикасались кожа к коже, только одежда к одежде. Возможно, если бы он скользнул руками за край ее брюк и как следует, сжал ее бедра, ее температура остановила бы головокружение, так же как и останавливала демонов.

Следуй собственному совету и будь внимательным. Не трогай девушку!

Одно прикосновение и он снова затеряется в похоти.

Ветки полетели в него, раздирая его щеки. Он покачал головой, очищая мысли. Действия, должно быть, пробудили Тайны. Мгновенно взволнованный демон обшарил его череп, ненависть к этому месту усиливалась.

Голоса, внезапно донеслись до ушей Амуна.

Подойди ближе, воин...

Добро пожаловать в наш дом...

Мы не причиним тебе вреда... большого...

Вскоре мысли преследовали его, заполняя сознание.

Они будут так хороши на вкус.

Может она, будет кричать так, как мне нравится...

Змеи приближались, готовые нанести удар. Убить. Он не мог бороться против них с Хайди так ненадежно болтающейся на его плече. Она примет на себя основной удар в действии, ее тело будет выступать как его щит, и этого он не допустит.

Не зная, что еще сделать, он без резких движений положил ее на землю, затем пристроил рюкзак, который она до сих пор носила, вокруг ее шеи, защищая чувствительную область как можно лучше. Как только он медленно, очень медленно, выпрямился, он вытащил два своих клинка, раздался свист металла из кожи.

Это должно быть послужило стартовым сигналом для змей.

Десятки алых глаз нацелились на него... Сверкнули ярко-белые клыки.

Он напрягся.

Змеи рванули вперед.

Глава 14

ВОТ ДЕРЬМО, с вялой усмешкой подумал Страйдер.

Несколько часов назад Люциен перенес его и Уильяма к Парису. Парню, а не в город. Хотя вечер только начинался, Парис со знанием дела напивался амброзией, уже смеялся как ненормальный. Поэтому вместо того, чтобы забрать его и начать охоту на родителей Джилли, чтобы поиграть в игру мясорубка, как планировалось, и вместо того, чтобы оставить его здесь в таком уязвимом состоянии, Страйдер и Уильям решили позаботиться о Парисе - выпью немного амброзии, и утром голова расколется на части.

Братская любовь и все это. Вещи, что я делаю для своих друзей. Не то, чтобы Страйдер был пьян. Он был трезвым.

Он сидел, откинувшись в восхитительно уютной гостиной на огромном ранчо, которое снимал Парис. В Далласе, Техасе, везде. Секс нарядил себя, ну уж слишком, надел ковбойскую шляпу стетсон (странно), без рубашки (понятно), расстегнутые джинсы (умно) и ковбойские ботинки (опять странно). Чувак казалось, был готов угнать стадо скота или еще что-нибудь.

По крайней мере, девочки, которых Парис пригласил на вечеринку, были более разумными. Они надели бикини.

Больше всего нравилось, как девушки плавали в освещенном луной бассейне, смеялись, играли, Страйдер вспомнил, что он всегда предпочитал женщин с большими сиськами и большим количеством косметики. Он мог забыть все это, только не Хайди и как прекрасно и нежно она смотрелась в руках Амуна. В руках, которые должны быть его. Но какая разница.

- Моя с обнаженной грудью,- сказал Уильям слева от Страйдера, отбросив назад свое пиво с амброзией. - И та, одетая в зубную нить.- Он менял свой выбор пятый раз за последние десять минут. Сейчас он строил планы на каждую девушку в поле его зрения.

- Это стринги, придурок,- невнятно произнес Парис справа от Страйдера.

Они тоже полулежали в гостиной, словно петухи в нескольких милях от их маленького курятника.

Девушки были перед ними, некоторые использовали бетонный край вокруг бассейна в форме песочных часов как танцпол. Боги любят эту современную эпоху, потому что женщины не боялись тереться друг об друга.

- Если штука поверх ее задницы - это стринги, тогда как ты назовешь эту нитку на ее сосках?- возразил Уильям.

- Нитка,- сказал Парис, затем кивнул как бы подтверждая свою собственную гениальность. - И кстати, я выбираю первый, ведь это я позвал их и привел сюда, и с обнаженной грудью моя.

- И все же где ты достал их?- спросил Страйдер. Забавно. Его собственные слова были невнятными.

- Стриптиз-клуб в центре города,- ответил Парис, допив свою последнюю бутылку джека. - Достаточно поссорить деньгами и ты можешь получить все, что захочешь. Кроме, может быть, пирожных Твинки. Я нигде не могу их найти.

Уильям постучал двумя пальцами по своему подбородку. - Ты уже пробовал кого-нибудь из них раньше?

- Пирожные Твинки?- Парис кивнул. - Только один раз, но я никогда не забуду это ощущение. Это такое блаженство у тебя во рту, мужик.

- Пирожное... Парис - ты тупой ублюдок.- Уильям раздраженно покачал головой. - Я имел в виду женщин.

Злясь на себя, Парис развел руками. - В любом случае, откуда мне знать пробовали ли женщины пирожные Твинки? Я только что их встретил.

- О Боги.- Уильям ущипнул себя за переносицу. - Ты. Спал. С одной из. Этих женщин. Раньше?-

- Ой. Ну конечно спал. И черт. Почему ты сразу так не спросил?

- Наконец-то,- сказал Уильям. - Мы чего-то добились. С кем?

Из-за его демона с потрясающей потенцией, Парис не мог переспать с одной и той же женщиной дважды. Конечно, он невыносимо слабел, если ему не удавалось покувыркаться в простынях по-крайней мере один раз в день, но это была малая плата за бесконечный секс.

- Как будто я помню,- ответил Парис.

- Твой член всегда помнит.

- Ну мы в настоящее время не разговаривали, так что...

- И мы пришли в еще один тупик.- Вздох Уильяма был почему-то также кривоват, как и его тон. - Тебе просто придется взять, кого я выберу и все.

- Как будто кто-нибудь может выбрать тебя вместо меня.

Уильям взревел от оскорбления. - Ты просто подожди и увидишь. Каждая из них будет, есть с моей ладони.

- Только если ты найдешь одно из этих вкусных пирожных Твинки,- огрызнулся Парис.

Страйдер закатил глаза. Эгоистичные идиоты. Кто угодно с глазами увидел бы, что Страйдер был самым симпатичным в их маленьком трио.

Его демон немедленно распознал вызов и потянулся, готовясь, сделать все необходимое, чтобы гарантировать, что это заявление было правдой. Победить?

Тише, парень. Ему не нужны трудности сегодня вечером.

- Эй, Уильям,- позвала красивая блондинка, резвящаяся в воде. - Ты сказал, что хочешь меня попробовать, когда я стану влажной. Так вот, я очень, очень влажная,- закончила она с хриплой мольбой. – Иди, попробуй меня.

- Ты еще не достаточно мокрая, сладкая булочка. Продолжай играть, и я дам знать, когда ты будешь готова.

Несмотря на всех своих выбранных за несколько часов девушек, Уильям еще не дотронулся ни до одной. Однако Страйдер дотронулся. Он уже забирал наверх одну с волосами рыжеватого цвета с голубым мелированием. В течение сорока пяти минут он удовлетворял свои сексуальные потребности на ее согласном теле, заставляя ее стонать, кричать и извиваться. Он даже заставил ее умолять.

Несомненно, для нее он был лучшим. Не то чтобы он когда-либо сомневался, что будет именно так. Не то чтобы несколько минут после окончания он напряженно ожидал, полагая, что согнется от боли, поскольку не показал ей своих особых умений, а действовал только по необходимости.

Когда он и Поражение поняли, что они могли добавить другое имя к своему постоянно растущему списку полностью удовлетворенных женщин — не то, что они помнили любое из имен.

Страйдер должен был сразу же взорваться еще в одном оргазме. Но пик победы ничего ему не принес. Он не почувствовал себя лучше в этой ситуации. Возможно, ему даже стало хуже, словно его опустошили или что-то вроде этого.

Слава богам, девчонка после всего сразу заснула, потому что, если бы она попыталась поговорить с ним, он бы со всей серьезностью подумал о том, чтобы отрезать себе уши. Секс - это хорошо. Разговоры - плохо. Он должен был дать ей отдохнуть, но он не доверял ей настолько, чтобы оставлять без присмотра, поэтому он вынес ее из дома и положил в шезлонг, с противоположной стороны от бассейна, где она и продолжила спать. Парень не мог быть слишком заботливым.

Все еще. Она не была испытанием, ни в коем случае, и ему это действительно понравилось. Понравилась возможность расслабиться. А вот где будет испытание, так это с Экс, испытание, влияющее на все, что он делает, поэтому он всегда будет на грани. Конечно же, это означает, что победа над ней выльется в бесконечное удовольствие, потому что чем сложнее битва, тем слаще победа.

Не то чтобы сейчас ему было насрать на это. Просто он хотел выбрать легкий путь, черт возьми. Он заслужил легкий путь на этот раз. Хоть он и знал, что легкий путь - отстой.

- Почему бы тебе не присоединиться к нам, Парис?- ласково позвала брюнетка, и внимание Страйдера вновь вернулось к вечеринке. Она сидела на краю бассейна, ее нога была погружена в воду.

Она прикусила свою губу, в то время пока обводила своими пальчиками один из обнаженных сосков. - Я хотела потрогать тебя, еще с тех пор, как ты впервые сказал мне привет.

Несколько других мечтательно вздохнули, как будто вспоминая тот момент. Словно - привет Париса был самым заводящим разговором, которым им когда-либо выпала честь наслаждаться.

- Я наблюдал за тобой все это время,- ответил Парис громким мурлыканьем, и как ты догадываешься, я просто сгораю от желания взять тебя. Но я должен взять себя в руки прежде чем даже поцелую тебя.

Девчонки захихикали.

Парис был таким оратором, что делал именно то, что хотел, не раня чувства других. Он никого к себе не приглашал, оставаясь там, где он был. Страйдер же думал, что Парис поступал глупо. Неужели Парис хочет провести ночь в одиночестве?

Какого хрена, мужик. Страйдер похож на собачий корм? Где его последнее слово? Где было его - иди сюда и поиграй со мной? Или, может быть, они думали, что он хотел только рыжеволосую девчонку. Ну что ж, он хотел ту, с обнаженной грудью.

Победить. Поражение потянулся немного больше, практически напевая о возможной попытке отбить у Париса привязанность девушки.

Черт побери. Могу я иметь хоть одну ночь для себя?

Демон ответил большим гудением. Значит, черт, нет. Я уже давал тебе выиграть сегодня.

ПОБЕДА

Прекрасно. Еще одна. Но это не будет борьба, которую хотел его демон. Нахмурившись, Страйдер указал на самую низкую женщину в группе. - Ты.

Её глаза расширились от удовольствия. - Я?

Она была немного старше других, ей примерно тридцать с хвостиком, с черными волосами и зелеными глазами. Он как будто хотел, чтобы она была блондинкой, но у нее на спине располагалось несколько татуировок - птицы, а не слова и лица, не, то чтобы его это заботило - поэтому он представил, что она будет делать. Не то чтобы он был привередливым и все такое, или относился к особому типу. Он просто знал, чего хочет, и в этом не было ничего плохого.

- Да. Ты. Поди, сюда, милая,- сказал он, поднимая палец и указывая на нее.

Она хихикнула и запрыгнула на стенд. Как только она подошла ближе и шлепнулась к нему на колени, несколько других девушек бросили на нее ревнивые сердитые взгляды, а он удовлетворенно кивнул.

Так-то лучше.

Получай, маленький засранец.

Поражение успокоился, довольный победой, но скучающий от того, насколько легко она ему далась.

Страйдер вздохнул. Ранее эта женщина окунулась в воду, и ее блестящий купальник был все еще мокрый. Она поместила свою задницу прямо поверх его полу эрегированного пениса и откинулась на спинку стула, потянувшись к нему. Ее большая - реально большая - грудь выглядывала наверх, соски бисером торчали под тканью костюма, и она устроилась на нем, пытаясь привести его в полное возбуждение.

Вдруг он хотел, чтобы ранее держал рот на замке. Он не хотел, чтобы она терлась об него или говорила с ним. Черт бы побрал его непреодолимый сексуальный магнетизм.

- Прямо сейчас,- сказал он ей, сжимая ее бедра, заставляя ее замедлиться. - Мне нужно несколько минут, чтобы справиться с волнением из-за твоего присутствия.

К счастью, она замерла. Она отступила немного, вглядываясь в него сквозь отяжелевшие веки. - Хочешь, чтобы я повернулась?

Она пахла персиками и сигаретным дымом. - На самом деле, будь хорошей девочкой и принеси мне еще пива из кухни.- Он поднял ее на ноги и похлопал ее тугую задницу. - Мне нужно восстановить мои силы или я никогда не смогу идти в ногу с женщиной, такой талантливой и красивой, как ты.

Действие поразило ее, и она взвизгнула, а затем бросила осуждающий взгляд через плечо. - Пиво?

- Да, и лучше сегодня,- сказал он, не желая дать ей время, чтобы допросить его в дальнейшем. - Это милая девушка.

- Захвати мне тоже, сладости, - позвал Парис. - Не шипучку с крышкой, хоть, хорошо?

В гневе она метнулась внутрь. Кухня располагалась рядом с патио, стеклянные двери которой позволили ему посмотреть, как она открыла холодильник, повернулась и вернулась обратно. К тому времени она дошла до него, она успокоилась.

Когда она попыталась сесть ему на колени, он конфисковал пиво и дал ей маленький толчок к бассейну. - Наблюдать, как ты плаваешь самая сексуальная вещь, что я когда-либо видел. Покажи мне погружение лебедя снова, и перенеси меня обратно на небеса.

- Но я думала, ты хотел... Если ты уверен, что не...

- Я уверен. Я практически истекаю слюной, только думая как ты изящна.

Ее плечи гордо расправились, и она умчалась сделать именно это. Страйдер бросил Парису свое пиво.

- У меня только что возникла лучшая идея,- сказал Уильям в момент, когда они были одни. Ну, так одни, как могут быть три парня с задним двором, заполненным стриптизершами. Он злобно усмехнулся. - Давайте позвоним Мэддоксу.

Парис бросил немного амброзии из мешочка в новую бутылку и сделал глоток. Жидкость, попавшая в его горло, заставила его задохнуться. Постучав кулаком по груди и восстановив дыхание, он сказал: - Что ты хочешь предложить ему?

- Сварливому старому Мэддоксу? Дерьмо, Уилли, почему ты не сказал нам, что ты мазохист, кто замахнулся таким образом? Ты такой нежный, он разорвет тебя на клочки в момент, когда ты заберешься в его кровать. Плюс, он привязал себя к Эшлин. Ты попробуй положить движение в него, и это сладкое дело будет менять твое лицо.

Закатив глаза, Уильям вытащил сотовый телефон Париса из кармана плавок, которые он позаимствовал. - Я имею в виду позвонить ему, ты, идиот. Что с тобой сегодня? Необратимые повреждения мозга? Мы тяжело подышим и спросим его, что он носит. Держу пари, никто из телефона - его раньше.

- Эй!- Париc нахмурился, посмотрел на маленькое черное устройство. - Я спрятал это в моей спальне.

- Я знаю. Вот где я нашел ее, когда шнырял в твоих вещах.- Как всегда, Уильям был нераскаявшимся в своих грехах. - Итак, кто имеет титановые шарики, чтобы на самом деле сделать это, а?

Поражение поднял руку, как школьник, единственный ребенок в классе, который знал ответ на, казалось бы, невозможное математические уравнения на доске.

Хватит с тебя уже! Ты получил свое - больше.

- Почему Мэддокс?- спросил Страйдер. Если кто и мог надрать ему задницу по телефону, то это был хранитель Насилия. Воин, вероятно, нашел бы способ добраться по линии и задушить его, как только он начал бы описывать все пикантные вещи, которые он предположительно собирался с ним сделать.

Уильям сверкнул идеально белыми зубами. - Потому что он будет ругаться больше всех и это заставит меня смеяться в наибольшей степени. Теперь, ты в деле или нет?

- Дай мне этот гребаный телефон,- проворчал Страйдер открывая ладонь и размахивая пальцами.

- Гребаный?- Уильям искренне рассмеялся, развлекаясь. - Ты хотя бы представляешь какой ты вежливый когда напьешься? И ты знаешь, что они говорят. Истинный характер человека проявляется в напряженной ситуации. Так что, тебе лучше смотреть в лицо фактам, парень.

- Ты законченный джентльмен.- Он вздрогнул. - Неудачник!

- Черта с два!

Даже Парис рассмеялся.

Страйдер выхватил телефон из рук Уильяма и начал набирать номер. Мэддокс, как и другие воины, был в быстром наборе, но Страйдер не знал, как Парис записал его и не хотел спрашивать. Если Страйдер не был первым, он не хотел давать повод ублюдку заметить ошибку.

Несколько секунд спустя, Страйдер понял, что набрал неправильный номер, потому что какой-то тупой ребенок ответил - Что случилось, парень?

Страйдер быстро повесил трубку и попытался еще раз, тщательно нажимая на кнопки. После первого гудка, он соединился с собеседником.

Мэддокс ответил несколькими секундами позже, его голос скрипел от тяжелого дыхания. - Что-нибудь случилось, Парис?-

Уильям и Парис были на краях своих мест, глядя на Страйдера с полным ликованием. Он не видел обоих воинов такими счастливыми или расслабленными в течение длительного времени и понял, что они нуждались в этом отпуске также сильно, как он сам.

Страйдер подул в трубку, потом застонал, как будто был погребен глубоко в женском теле. Он старался не улыбаться.

- Парис?- спросил обеспокоенно Мэддокс. - Ты там? С тобой все в порядке?

Оба воина пробовали отрезать их смех, разбивая их суставы в их рты, но фырканью удалось убежать.

- Ты голый, большой мальчик?- Страйдер спросил в своей лучшей имитации возбужденной женщины. - Потому что я голая.

Больше фырканья последовало за его словами.

- Поражение? И не пытайся это отрицать. Я узнал твой голос. Какого черта ты делаешь с телефоном Париса? Я думал, ты в Риме. И более того, какое к черту это имеет значение голый я или нет? У тебя есть ровно две секунды, чтобы объяснить или я достигну тебя через линию, вырву твой язык изо рта и…

Последовала пауза, неподвижность, бормотание возмущенной женщиной: - Дай мне это.- Затем обычно тихая и сдержанная Эшлин потребовала: - Ты что пьяный набрал номер моего мужа?

- Да, мэм,- сказал Страйдер, и двое других окончательно расхохотались, падая назад в свои кресла, их тела дрожали от силы смеха. - Парни должны немного повеселиться. Даже если этим весельем он приближает свои собственные похороны. - Ну так что он? Голый, я имею в виду.

- Нет, к твоему сведению, он не голый. Он работает на улице. Я, ну, в некотором роде подстрекала его к ярости, так что он выбивает дерьмо из кирпичной стены.

Смех продолжался в течение нескольких минут, пока даже Эшлин захихикала. - Вы, ребята неисправимы. Это не смешно! Он, наверное, уничтожит другую стену, когда мы повесим трубку.

- Хорошо. Ему нужно было встать с постели и, наконец, сделать что-то кроме…- Страйдер остановил себя, прежде чем сказал что-то еще, над чем Мэддокс будет бушевать.

- Кроме ублажения меня?- Эшлин все же закончила за него. - Ты изменишь свое мнение когда увидишь его в следующий раз. В последнее время он сильно нервничает из-за детей. Затевает драки с каждым, кого видит и даже уже был арестован. Дважды. Мы собираемся вернуться обратно в крепость на следующей неделе или около того. Он нуждается в вас, ребята. Потому что, и, пожалуйста, не смейтесь, когда я скажу вам это, если мы останемся наедине гораздо дольше, я убью его, когда он будет спать.

Страйдер усмехнулся. - Держу пари, твое желание, чтобы ты не спасла его от проклятия смерти.- Когда-то, Рейес был вынужден убивать Мэддокса каждую ночь, а Люциен был вынужден сопровождать его душу в Ад. Эшлин удалось остановить проклятие, избавляя их всех…

- Немного мира и спокойствия - это не так уж и много, что можно просить, ты знаешь?- громко сказала она. Затем, в более мягком тоне, добавила. - Так что, все в порядке?

- Не будь милой с ними,- сзади рявкнул Мэддокс. - Тебе нужно отдохнуть, а они помешали.

- О, замолчи,- ответила она. - Если дать тебе волю я буду отдыхать каждую минуту каждого дня. И как будто я могу отдыхать пока мы на улице, в центре города, пока ты разрушаешь очередное здание. Кроме того, я соскучилась по ним и хочу с ними поговорить.

Это заставило Мэддокса замолчать. Он ни в чем не мог отказать своей драгоценной Эшлин.

- Мы отлично. Я, Уилли и Парис в отпуске. Вместе, - добавил Страйдер. Он расслабился напротив своей гостиной, его свободная рука подпирала голову, гадая, знал ли он хоть когда-нибудь, что у него будут такие легкие отношения с женщиной. - Вы, ребята, хорошо? Никаких неприятностей в последнее время?

- Кроме характера Мэддокса? Нет даже намека на это.

Он не спросил, где они были и что именно делали. Кроме уничтожения государственной собственности. Он не хотел знать. Незнание было блаженством. Кроме этого, если Ловцам когда-нибудь удастся вытащить головы из их задниц и захватить его, он не будет иметь никаких секретов, чтобы проболтаться.

Секреты. Амун. Экз.

Его челюсти сжались. Ты не собирался думать о них, помнишь? - Как Страйд и Страйдетт?- Будучи другом, которым он являлся, он взял на себя огромное бремя выбора имен для близнецов.

- Он имеет в виду Лиам и Лиама,- сказал Уильям, но затем тень прошла по его чертам лица, его улыбка затухла.

- Мэд и Мэддер, с ногами, как профессиональные футболисты, - ответила она, понизив голос, с любовью и нежностью. - Клянусь, мы собираемся иметь уйму хлопот, когда они, наконец, появятся здесь.

-Между прочим, ты разрушила совершенно хороший телефонный розыгрыш со всем этим детским лепетом, Эш, - ругал ее Уильям.

- Серьезно, - Парис кивнул.

Она смеялась с неприкрытым восторгом. - Не более, чем вы заслуживаете, мальчики.-

- Повесь трубку, женщина,- Мэддокс вдруг сказал мрачно. - Кто-то идет.

- Ой. Я должна идти,- сказала она и повесила трубку, прежде чем кто-либо успел ответить.

Страйдер бросил телефон Парису, который скучал. - Думаешь они в беде?

- Неа,- сказал Парис, хватая устройство, прежде чем Уильям смог.

- Тот, кто идет - это, вероятно, Мэддокс сам.

- Да, наверное, он тащит ее обратно туда, где они находятся, где он может сделать собственный телефонный розыгрыш, - сказал Уильям, добавляя, - на ее теле.

Прежде, чем Поражение мог добавить собственную гипотезу, Страйдер сменил тему. - Итак, что же мы будем делать?

По привычке он отсканировал окрестности.

Девочки наблюдали за ними, он понял, что смущен их развлечением, но явно очарован этим. У них были мечтательные выражения лиц, как будто они уже планировали тройную свадьбу.

- Я предлагаю схватить женщину или двух и идти в наши спальни.- У Париса это казалось не вызвало энтузиазма.

По крайней мере, он не собирался все же отказывать себе в своей ежедневной дозе.

- Да,- ответил Уильям, но он казался фактически подавленным.

Страйдер знал о проблеме Париса. Женщина, которую он желал больше всех других, первая женщина, с которой он когда-либо смог бы заняться сексом не раз, умерла у него на руках, расстрелянная своими собственными людьми. Ловцами. Как Экз.

В этот раз Страйдер даже не пытался отбросить мысли о ней. Все же. Была ли она среди стрелков? Возможно.

Не было суки с более холодным сердцем. Буквально. Он никогда не встречал кого-то, чье тело было бы таким холодным, как у этой девушки, кроме тех, кого он отправлял в морг, конечно. Как однажды он послал Экз.

Была ли она холодной, потому что была все еще мертва? Была ли она сродни ходячим мертвецам?

Возможность была достойна рассмотрения. Позже. Прямо сейчас он хотел выяснить необычную мрачность Уильяма. Намного более безопасная тема. Действительно ли там был кто-то, кого воин хотел, но не мог иметь? Кого-то он потерял? Может, именно поэтому он так безразличен, хотя он раньше был худшим выродком, чем Страйдер? Серьезно, он не коснулся одной стриптизерши. Даже не хлопнул по ягодице.

- Та-ак я единственный кто, видит мертвую девушку в ногах Париса или как?- спросил Уильям как бы, между прочим.

Страйдер и Парис застыли в унисон. - Мертвая девушка?

Страйдер первым обрел свой голос. - Что ты имеешь в виду?

Он посмотрел, тяжело, но не увидел, ни намека на мертвых... ничего.

- Это шутка?- потребовал Парис, и нельзя было отрицать угрозу в его голосе.

- Не шутка, клянусь.- Уильям поднял руки в невиновности.

- Она явилась несколько минут назад и вроде как бросилась на землю рядом с твоим стулом. Чувак, она обернула своими руками твои лодыжки.- Его взгляд сосредоточился на том месте, как будто он изучал ее. - У нее темные волосы и покрытая грязными пятнами кожа. Или может быть это - веснушки. Она одета в рваный белый балахон, и черные крылья растут из ее спины. Оууу, у нее изящные ручки. Вы только посмотрите на них. Держу пари, она делает ими те нехорошие вещи, которыми балуются все непослушные детки.

Парис был на ногах через секунду, бросая дикий взгляд на бетон вокруг его стула. - Где она? Где, черт возьми?

Нахмурившись, Уильям указал именно то место, где стоял Парис. - Ты на ней. Эй, девушка. Девушка. Я не думаю, что он может видеть тебя. Или чувствовать. Не думаю, что захват его, таким образом, может помочь тебе.

Парис отскочил назад и с настоятельным стоном упал на колени, поглаживая область в вопросе, как если бы он тушил пожар. - Я не чувствую ее. Ты уверен, что она тут?

Отчаянно, произнесенный в порыве.

- Ну, да.- Лоб Уильяма покрылся морщинками на несколько секунд, прежде чем разгладиться, когда пришло понимание. - Кажется, я никогда не говорил вам, парни, но я вижу мертвых людей. О, и посмотрите. Там Кронос.

Кронос, царь богов. Глаза Страйдера расширились, но он не видел яркого света, объявляющего внезапное появление государя. Все осталось, как было. Нет, неправда. Парис застыл, ярость омывала его лицо, его зубы были обнажены в страшном оскале.

Кронос дал им медальоны, чтобы скрыть их от богов, но затем забрал из назад, сказав что Повелители злоупотребляли ими. Что значило, Кронос хотел знать, где они в любое время были. Вот доказательство.

- Эй, приятель. Как дела?- Уильям махнул рукой. - Ты забираешь девушку?- Пауза. - Ого, ты смелая. Не похоже, что она девушка?- Пауза. - Ого, ты смелая. Не похоже, что она хочет уйти с тобой.- Еще одна пауза. Похоже, его не волновало, что он разговаривает сам с собой. - Хорошо тогда, но веди себя полегче с ней. Думаю, она нравится Парису. Ну, пока.

Он помахал снова.

Парис слушал, все более и более взволнованный.

Пока,- он бросился на Уильяма, его рев разрушал простоту ночи.

Глава 15

ХАЙДИ БОРОЛАСЬ с густым черным облаком в своем сознании, услышав на расстоянии ворчание, стоны и шипение.

Тяжелые веки приоткрылись, и сквозь туманную дымку она увидела как высокий, мускулистый воин стоял над ней, твердо опираясь ногами с каждой стороны ее бедер. Амун. Ее милый Амун.

Он полоснул своими зазубренными кинжалами с быстрым мастерством, его запястья, образовывали дугу, поскольку его руки наложились, быстро плавая друг от друга и поражая цель. Или несколько целей одновременно.

Тонкие, чешуйчатые тела - змеи, - подумала она неуверенно - падали вокруг нее, багровые реки текли под нее. В смерти, их красные глаза смотрели на нее, их клыки навечно оскалены, но бесполезны.

Те тела продолжали литься дождем, когда Амун продолжал резать, и более фантастического показа мужской агрессии и умения, она никогда не видела. Но независимо от того сколько рептилий он убил, больше полетело от путаницы конечностей, отчаянно пытаясь укусить его. Многие уже преуспели. Его руки были покрыты крошечными укусами, его собственная кровь капала и смешивалась с их.

Ни одна из змей не достигла ее, однако. Каждый раз, когда один из них поворачивался в ее сторону, либо спереди, либо сзади, он замечал и атаковал. Он защищал ее, даже при том, что оставлял свои бока широко открытыми, позволяя нескольким другим наборам клыков погрузиться глубоко.

Она должна помочь, сделать что-нибудь, что угодно, но ее руки и ноги отказались повиноваться команде двигаться. Она глубоко втянула в себя воздух - воздух, такой сладкий, такой едкий, пытаясь найти центр, пытаясь коснуться внутреннего резервуара силы, только сонливость приветствовала ее.

Амун тяжело дыша, обливаясь потом, наверное, утомительный и, безусловно, нуждающийся в ней, - ее глаза закрылись снова... откройтесь, черт побери... закрылись... фрагментации мысли... тьма.

В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ, КОГДА ХАЙДИ удалось открыть веки, она увидела широкие, скалистые стены, окрашенные в красный цвет кровью и с изображением ужасающих образов, размытых по бокам, когда она... плавала? Даже от быстрых проблесков, что ей предоставили, ей удалось обнаружить три ножевых удара, два изнасилования и бесчисленное количество поджогов.

Хуже, чем изображения, однако, она увидела настоящие человеческие тела, свисающие с куполообразного потолка, вороны едят гниющую плоть. Это... Ад?

Ад. Это слово отдавалось эхом в ее мозгу пробуждая ее память.

Она вступила в ад с Амуном. Ее мужчиной - мечтой. Ее врагом. Ее одержимостью.

Ее голова была слишком тяжела, чтобы повернуть ее хотя бы на дюйм, поэтому она просто перевела взгляд, и поняла, что уставилась на его прекрасную темную кожу. Он держал ее в своих руках, как в колыбели, его грудь была усеяна мелкими сочащимися отверстиями-ранами. Он смотрел прямо перед собой, его челюсть была напряжена, губы были сжаты в одну тонкую линию.

Ему, должно быть, очень больно, - подумала она. Но он продолжал держать ее очень осторожно, передвигаясь легкой поступью, стараясь из всех сил не причинить ей боль. Такая нежность... такой дорогой мужчина...

Сможет ли она когда-нибудь его понять?

Она попыталась, открыт рот, дабы поблагодарить его и извиниться за то, что не помогла ему в Царстве Змей, преодолеть препятствия, но слова не прозвучали. Ее губы отказались слушаться. Черт возьми. Она должна ему что-то сказать.

Должно быть, он чувствовал ее внутреннюю борьбу, хоть он и не смотрел, и не замедлил шаг. - Теперь легче,- его хриплый голос прозвучал в ее голове. - Не пытайся говорить. Спи, исцеляйся.

Она могла бы отдать ему должное. Послушаться, только раз. Или снова. С ним, линии всегда были размытыми. Она закрыла глаза, и темнота ещё раз поглотила ее.

Хайди потянулась к своей шее и вытянула ногу. На задворках своего ума она поняла, что привыкла к твёрдой, загруженной ветками земле, причиняющий ей дискомфорт. Но, ох, не на сей раз. Матрац под ней был мягкий и пах землёй и цветами. И милый Бог, она услышала как потрескивал огонь, почувствовала как тепловолной за волной накатывает на неё, лаская кожу.

Только две вещи омрачали ее в данный момент. Пульсирующая головная боль и грызущее чувство пустоты в желудке. Оба требовали внимания.

Сейчас. Она моргнула, открывая глаза, и взялась за рюкзак. Он лежал возле неё, на кровати мягких, красочных лепестков.

Внутри темной бесплодной пещеры. Амун сорвал цветы в лесу и принес их сюда только чтобы гарантировать ей комфорт?

Амун.

Она задрожала, её сердцебиение ускорилось с благодарностью, восхищением и пониманием. Так много понимания. Он сидел на расстоянии нескольких дюймов. Возможно, он стал доверять ей. Блики от огня играли на его лице, создавая симфонию музыки и тепла. Его спина была голая. Как она заметила раньше, он не носил никаких татуировок и шрамов. Она видела только его позвоночник, широкие мышцы и струпья. От змей, поняла она. Змей, от которых он спас её.

- Где мы?- Спросила она удивленным своим голосом.

Он не двинулся, даже не дернулся с тревогой при внезапном порыве. - Я думаю, мы между областями. И все же мы в безопасности. Я разведал вперед, там нет ничего и никого на много миль.

- Спасибо,- сказала она тихо. - За все.

Он кивнул. Ты должна поговорить со мной, Хайди. Медленно он повернулся так, что его бедро прижалось к ее, и они соприкоснулись. Я не был уверен, как амброзия в воздухе затронет тебя. Я не был уверен, должен ли я провести чистку твоего тела от этого или оставить как есть.

Она знала, что ей нужно было ответить, но не могла. Только не сейчас.

Она хотела насладиться этим моментом с ним, когда между ними не было враждебности.

Он был очень красив, его темные, бездонные глаза, исследовали ее душу. Его губы, хотя и были напряженны, могли завлечь женщину к ее собственному разрушению. Пока эти губы были на ее теле, пока язык облизывал, сосал и пробовал, разрушение едва имело значение.

Нечто большее воплощение физического совершенства, он был мужественным, заботливым, он был защитником. Как можно считать его злом? Наименьшем, чем она?

Честно. Как она сможет когда-нибудь причинить ему боль? Даже если бы он решил, что больше не нуждается в ней и предпочитает наказать ее за прошлые грехи. Она не сможет его обвинить. Он просто хотел выжить, так же, как и она.

А что, если Баден был таким же, как он? Она внезапно задалась вопросом, заставляя болезненно скрутиться живот. Что если она помогла убить невинного человека? Не то чтобы Баден был невинен тогда, но что, если бы он созрел в преданного воина, как тот, который перед ней?

Что если они все были невиновны? Тошнота усилилась.

Страйдер провел, казалось бы те бесконечные дни с ней, но все же он не изнасиловал ее, не пытал ее, не причинял ей боль, как мог бы. Он угрожал ей, да, но тогда и она угрожала ему. Она даже ударила его, поранила ножом.

Он ответил ей однажды, но не так жестоко, как должен был.

- Повелители Преисподней - воплощение зла.- Всегда говорил Дин Стефано, современная версия Плохого Мужчины, первый Ловец, с которым она когда-либо сталкивалась. Как правая рука Галена, который редко появлялся, он был ответственным за солдат. - Они должны быть уничтожены, прежде чем распространят свой яд. Тебе, твоим любимым. Сколько из твоих матерей умерло от рака? Сколько детей-подростков разрушили свои жизни? Сколько из твоих супругов предало тебя?

Когда кто-то уклонялся от убийства еще одного живого существа, Стефано сухо добавлял, Убийство демона не является убийством. Демоны - животные, и эти животные убивали всю вашу семью без единого угрызения совести. Как голодный лев или медведь. Они атакуют и уничтожают бездумно. Никогда не забывайте об этом.

Потраченное впустую дыхание, думала она каждый раз, когда слышала ту речь. Хайди не нуждалась в убеждении. Демон убил всю ее семью. И не один раз, а дважды.

Она всегда обвиняла их, потому, что демон был демоном, и зло было злым. Теперь, с гордым, сострадательным Амуном так близко к ней, она, наконец, видела недостаток в своей логике. Зло разрушено. Эти мужчины не уничтожили ее, когда был шанс, все же разрушение всегда было ее конечной целью.

Сколько раз она пыталась уничтожить Повелителей? Она еще заботилась о используемых методах? Нет.

Вопль сожаления застрял в ее горле. Что если она была злой?

Твердая рука скользнула ей под колени, а другая обвилась вокруг ее талии. Мгновение спустя она была поднята и спущена. После этого, она прислонилась накаченной груди Амуна, ее щека прижалась к ямке его шеи. Он осторожно погладил ее волосы, как будто она была любимой, а не презиралась, как будто ее эмоциональное состояние имело значение.

- Кто ты, Хайди?- спросил он снова, голос был таким же нежным как и его прикосновение.

Она никогда не обсуждала свою... инфекцию с другим живым существом. Никогда. Даже с Микой. Но это был Амун. Ее Амун. Слезы жгли ее глаза, она расслабилась напротив его, поглаживая ладонью такое быстрое сердцебиение в груди. Он спас ее; он имел право знать правду.

- Я не совсем уверена, - прошептала она. - Человек, я знаю это наверняка, но также и что-то еще. Я могу быть убита, как и любой другой. Потеря крови, болезнь, голодная смерть. Но каждый раз, как меня убивают, я возвращаюсь назад, точно такой же, как сейчас.

Ты уже умирала раньше? Я имею в виду, я знаю, что ты умерла в тот раз, но ты действительно умирала несколько раз? Его нежное поглаживание не прекращалось ни на секунду.

- Да. Даже больше, чем несколько раз. Я давно потеряла счет. Тем не менее, неважно как долго мне удастся остаться в живых в течение одного воплощения, я никогда не вырастаю из определенного периода. Я думаю, что мой возраст как бы застыла после первой смерти.

Так что же происходит после твоей смерти?

Она вздрогнула. - Это ужасно. Можно подумать, что умирать от боли было бы самое худшее, но нет... Боль перерождения, или что это,является разрушительной. Я чувствую, что моя жизнь ускользает, уплывает в темноту то, что кажется вечностью, но затем, когда свет падает... - Она опять вздрогнула. - Свет течет через меня, сжигает мою душу, но не с огнем, со льдом, и мое тело начинает молодеть. Я как мать рождаю саму себя. Мои кости чувствуют, как в них вводят кислоту, каждые мышечные спазмы, и моя кожа чувствует, как она льется обратно.

Теплые пальцы вились вокруг ее затылка, нежность, становящаяся массажем. И снова, его прикосновение были нежными, и все же, ее плоть чувственно покалывало, ее соски превратились в бисеринки, и боль расцвела между ее ног. Как она хотела этого мужчину.

Она всегда предполагала, что обсуждение прошлого будет трудным. И никогда не смела, вообразить, что поступит так с одним из одержимых воинов, с которыми она боролась так усердно, чтобы уничтожить. Слова текли гладко, как бы то ни было. - Когда боль, наконец, уходит, я всегда оказываюсь в том же самом месте. Греции, в пещере, рядом с водой. Я не буду помнить ничего хорошего, что случилось со мной, но я знаю, что эти воспоминания были взяты. Не то, чтобы это имело какой-то смысл. Я знаю, кто я, каждую ужасную вещь, что когда-либо делалась мне, каждую ужасную вещь, которую сделала я, и ненависть… Боже, Амун, я всегда переполнена такой ненавистью. В течение первых нескольких лет новой жизни, ненависть - это единственное, что движет мною.

Он положил подбородок на ее макушку, и его теплое дыхание взъерошило пряди ее волос, щекотало. Сколько времени ты живешь на сей раз?

- Около одиннадцати лет.

Почему ты никогда не приходила раньше?

Она должна солгать. Правда разрушила бы спокойствие этого момента. И все же он заслуживал правды. После всего этого он заслужил правду.

- Я приходила за тобой,- призналась она. - Несколько лет назад, когда некоторые из вас были в Нью-Йорке. Я помогла сжечь ваш дом. А потом, несколько месяцев назад, в Будапеште, когда была перестрелка. Я была там.

Нет, я имею в виду, в одной из других твоих жизней. Я везде был долго, но это впервые со времен Древней Греции, когда я столкнулся с тобой.

Он не собирался, не соглашаться с ее признанием. Он даже не собирался признавать это как пародию, которой это было.

Осознание было потрясающим. - Я всегда остаюсь в уединении, пока у меня ненависть не под контролем. И даже тогда, я должна ждать, пока не смогу выдать себя за кого-то другого, прежде чем воссоединиться с обществом и Ловцами, что означает ждать, пока люди, которые, возможно, знали меня, умрут.

Как ты знаешь, кто они, если большинство твоих воспоминаний взято? И как ты Хайди теперь, если ты изменила свою личность?

- Я возвращалась так много раз, и так много лет, что мне часто удается использовать одно и то же имя. Что касается остального, я веду записи в своей пещере, файлы, с подробным описанием всего, что я пережила в течение одной жизни. Я также отправляю газетные вырезки, фотографии и тому подобное, в почтовый ящик неподалеку.

Это умно. Его искренность согревала ее так же, как и его прикосновения.

- Спасибо.- Она подняла руку, привлекая его внимание к своим татуировкам. Она никогда не делала этого прежде, также. Никогда не объясняла, что означали гравюры. Если она и Амун, собирались когда-либо заставить отношения работать, хоть - ты хочешь полноценных отношений теперь? - один из них должен был сделать тот первый, доверчивый шаг.

- Видишь?- Спросила она, не обращая внимания на ее вопрос к себе.

Свободной рукой, она начертила круг около единственного адреса среди лиц, фраз и дат.

Пальцы нащупали ее запястье, медленно поворачивая ее руку, позволяя ему изучить каждую из окружающих татуировок. Он потер подушечкой большого пальца по имени Мики, как будто он мог вытереть его. Именно тогда ей было жаль, что он не мог.

Да, сказал он. Я вижу.

- Вот где мой почтовый ящик.

Сначала, он не отвечал. Затем появилось его неровное дыхание, и он напрягся. Не говори мне больше ничего о том, как тебе удалось выжить. Ладно?

- О-о'кей, - сказала она, смутившись. - Почему? Потому что он чувствовал бы себя обязанным сказать своим друзьям, но фактически не хотел, чтобы они знали? Да, поняла она мгновение спустя. Именно поэтому.

Мысль о возможном предательстве должна была заставить ее спрыгнуть с его колен. Вместо этого, она прильнула ближе. Он все еще пытался заботиться о ней.

Кто такой Плохой Человек? Спросил он, меняя тему.

Услышанное прозвище как никогда потрясло ее.

- Откуда ты о нем знаешь?

Его большой палец задел ее челюсть, и она задрожала. - У меня было твоё видение. Как то, которое мы видели вместе, где ты была на веранде. Кроме этого, ты была маленькой девочкой. Все остальные, я могу прочитать их мысли, но ты... Я видел только отрывки твоей жизни.

Во-первых, он мог читать мысли всех, кроме нее? Это было как... разочарование. Ей было жаль, что он не мог видеть ее всю, знать о ней все. Если кто-либо мог бы помочь ей прояснить ее запутанные эмоции и противоречивые желания, то именно этот человек. - Плохой Человек был первым Ловцом, которого я когда-либо встречала. Он нашел меня после того, как мои родители были убиты.

Кровь, между ее матерью и отцом. Оба беспомощные... мертвые.

О, нет. Ни за что на свете она не допустила бы, что ненавидит воспоминание, которое всплыло сейчас. - Он спас мне жизнь после... кто-то, как вы пытался убить меня. Он думал, что я пригожусь.- Она горько рассмеялась. - Он был прав, просто не знал этого. Я была почти подростком, когда он продал меня на невольничьем рынке после неудачной попытки научить меня. Но после того, как я скончалась в первый раз, я помнила его уроки и вот как я позже связалась с Охотниками.

И вот тогда ты помогла убить Бадена? Просто спросил, без какого-либо намека на эмоцию.

До свидания, сладкий, украденный момент. Если какая-либо тема могла разрушить их непринужденность друг с другом, то это была она. Спокойствие. Она кивнула, слезы еще раз обожгли ее глаза.

Кого мы отняли у тебя, что побудило так сильно ненавидеть нас?

Опять же, не было никаких эмоций в голосе. Ни гнева, ни осуждения. Гораздо более великолепного, его вопрос предложил ей отпущение грехов. Обоснованные причины для своих действий. Он никогда не узнает, что это значит для нее, как глубоко затронуло ее.

Она не смогла удержаться. Она поцеловала пульс, бьющийся у основания его шеи. - Мои родители. Моя сестра. Мой муж...

Муж?

- Да.

Его руки напряглись вокруг нее. Прежде ты упоминала, что только один из нас сделал это. Ты знаешь... Ты знаешь, кто из нас это был?

Это колебание... он боялся, что мог быть виновным, она это поняла.

- Я не видела лица того, кто убил моих родителей и сестру, но я знаю, что это не ты и не твои друзья. - Он был одержимый демоном воин, все-таки. Что касается моего мужа ... вздохнула она. - Я точно не уверенна, кто был ответственен, но я помню твоих друзей в ночь его смерти.

Он поднял ее подбородок и посмотрел на нее, в его черных глазах, глубоких озерах было сожаление. Он ничего не говорил, так же как и она.

Ранее он предложил ей отпущение грехов, и ее молчание, теперь она сделала то же самое для него.

Он кивнул в понимании, в благодарности, и выпустил ее подбородок. Его рука скользнула в ее волосы, расчесывая пальцами пряди. - Знаешь ли ты истории о том, как я стал одержимым демоном?

- Я так думаю. Ты и другие украли и открыли ящик Пандоры, выпуская демонов, которые были пойманы в ловушку внутри него. Боги решили наказать вас, и это справедливо,- она не могла не добавить, - связывая каждого из вас с его собственным демоном.

Да, верно.

- Зачем же вы украли этот ящик?

Зевс попросил Пандору охранять, не спрашивая нас, и мы были... расстроены.

- Оскорблены, ты имеешь в виду. Мужчины и их гордость, иногда причина падения наций

Да. Мы хотели преподать урок богу королю, показать ему нашу ценность.

- И что, получилось?

Вряд ли. Мы показали ему, как именно были глупы.

Она боролась с улыбкой. По крайней мере, он увидел и принял истину.

Он поднял локон ее волос к его носу и глубоко вдохнул, стон удовлетворения, дрейфующего через ее ум. - Причина, по которой я рассказываю тебе про ларец, состоит в том, чтобы сказать тебе, что было больше демонов, запертых внутри, чем было воинов, чтобы наказать за открытия зла. Те, которые остались, были размещены в заключенных Титанов в Тартаре,- объяснил он.

Ах. Она знала, куда он клонит. - Таким образом, человек, кто убил мох родителей и сестру, возможно, был выпущен из той тюрьмы.

Или сбежал. Да.

- И тот, кто убил моего мужа, мог сбежать, так?

- Этого, я не знаю. Я хочу иначе, но… Если бы ты видела нас той ночью, то я сказал бы, что есть шанс на девяносто девять процентов, мы были ответственны.

Никаких оправданий. Просто зверские честно. С бесчисленными сроками службы, погруженными в тайне, она ценила такие неприкрашенные вероятности. Она поцеловала его пульс во второй раз, позволяя ему знать, что допущения ошибки не было, она не сердитца.

Который напомнил ей, что она была в его руках и должна была только потянуться, чтобы прижать их губы друг к другу.

Ты видела того мужчину, который… ты его видела потом?

Она моргнула. Сконцентрируйся. В то время как она раскрывала желания своего тела, Амун был сосредоточен на существе, ответственном за убийство ее семьи, все еще полный решимости оберегать ее. - Несколько раз.- сказала она.

Больше похоже на сто.

Когда? Где?

- Каждый раз, перед тем, как я умираю,- призналась она. Всегда прелюдия до конца ее текущего существования, как будто он отравлял любую жизнь, которую ей удавалось построить для себя.

Она видела его много раз, но никогда не боролась с ним. Хотя ужасно этого хотела. Он просто был рядом. Его темная одежда, танцевала вокруг его лодыжек, а ноги не касались пола. Он наблюдал за ней. Он проклял её. Он всегда избегал физического контакта с ней. А потом он исчезал.

Я должен подумать об этом, сказал Амун.

Ее желудок выбрал этот момент, чтобы заурчать, и ее щеки порозовели от смущения.

Еще раз Амун поднял ее, но на сей раз, он положил ее в ту кровать из лепестков. Она сразу расстроилась, потеряв тепло его рук. - Я должен найти тебе что-нибудь поесть. Я боялся, что змеи навредят тебе, даже после смерти, поэтому не принес никакого мяса.

Её Амун всегда заботится о ней. - Мне жаль, что глупый ангел не упаковал немного мяса и бутылок воды,- сказала она, более быстро, чем хотела.

Рюкзак, около нее, растолстел со свистом. Она и Амуном обменялись удивленными взглядами.

Хмурясь, он наклонился и расстегнул молнию на рюкзаке. Он достал немного мяса.

Продолжая хмуриться, он вытряс все содержимое рюкзака: еще больше мяса и бутылки воды. Его хмурый взгляд смягчился. Она увидела в них облегчение и удивление.

Попроси еще что-нибудь, потребовал он.

Хайди упала на колени, не смея надеяться. - Мне жаль, что в рюкзаке нет бутербродов и фруктов.

Стороны пакета расширились во второй раз и она увидела сэндвичи с мясом в пластмассовой обертке. И когда они закончились, начали появляться яблоки и апельсины. Рот Хайди наполнился слюной.

- Я хочу влажную салфетку и сменное белье. Также хочу оружие, зубную пасту и зубную щетку,- оставленные ею в пещере, - и аптечку для ран Амуна. - Когда она говорила, каждый из требуемых пунктов присоединился к груде.

Легкомысленно она отсортировала еду, выбирая то, что она хотела съесть. Как только у нее в руке был бутерброд с ветчиной и яблоко, она, практический проглотила их. Потом другой бутерброд, а затем и апельсин. Она выпила две бутылки воды. Каждый укус, каждая капля были небесами. Она стряхнула с себя крошки и вытерла руки, когда закончила, и как смогла, почистила зубы,— Боже, как же хорошо — и, закончив, посмотрела на Амуна. У нее перехватило дыхание.

Свет, от огня, ласкал его любовно, даруя золотой оттенок его темной коже. Оттенок, не замеченный ею раньше. Он наблюдал за нею со странным, ошеломленным выражением, на его красивом лице, и полусъеденным яблоком в руке. Очевидно, он вымылся, так как его лицо больше не было испачкано грязью.

- Позволь мне перевязать твои раны,- тихо сказала она.

Ошеломленное выражение исчезло, его зрачки расширились, а ноздри расширились, как будто он внезапно учуял добычу. Ее глаза расширились. Что она сказала?

Твое беспокойство для меня - приятно, но перевязывая, тебе придется трогать меня. А я хочу твоих прикосновений совсем по другой причине.

- Я-Я... хорошо.

Иди сюда. - Была такая сила, в его командном тоне, что она даже не думала об отказе.

Она подползла к нему, быстро сокращая расстояние между ними. Он отложил яблоко, но он не прикоснулся к ней. Он просто посмотрел на нее. Ждал. В предвкушении. Она встала на колени, вдыхая его запах. У него был запах сандалового дерева смешанного с торфяным дымом.

Она, как предполагалось, должна перевязать его сначала, правильно? Тогда дотронься до него, по любой причине. - Я… я забыла аптечку. Она была где-то здесь, где-то, и…

Забудь об аптечке. Ты собиралась поцеловать меня сейчас, Хайди.

Его тепло подобно, плотной виноградной лозе окружило её. Она находилась, почти в трансе, когда выпрямилась и сказала: - Да.

И, наконец. Другой поцелуй. Именно то, что ей требовалось, кажется всегда.

Поцелуй между тобой и мной, и никем другим.

- Да. - Отозвалось где-то глубоко.

Тогда сделай это. Его голос был резок, словно кнут, как он смел, предупреждать её.

Она поняла, что подсознательно он все еще боролся со своим желанием, так же как в душе, как раз перед тем, как он убежал от нее, и что, даже когда их языки соединялись, он все еще хотел сопротивляться ей, поддерживать расстояние.

Она не собиралась позволить ему.

Если она даст все их поцелую, он должен отдать все, тоже.

Это было справедливо.

- Я-я не буду целовать тебя, - сказала она, дрожа, как его глаза сузились в опасные щели. - Я имею в виду, не стану этого делать, потому что я благодарна тебе, и я не стану этого делать, чтобы отвлечь или смягчить тебя. Я сделаю это просто, потому что хочу тебя. Так что готовься. Потому я ожидаю того же от тебя. Если ты не можешь сделать то же самое, уйди сейчас.

Глава 16

Я СДЕЛАЮ ЭТО ТОЛЬКО, ПОТОМУ что хочу тебя. Поскольку мягкие, сокрушительные слова Хайди отозвались эхом в уме Амуна, он прекратил ожидать от неё, когда проявит инициативу, перестал ждать от неё физических доказательств её желания к нему, в связи с этим, что она отказалась от души Мики, и предпочла его.

Я могу дать тебе то, что ты хочешь, сказал он ей сорванным голосом.

Ее губы приоткрылись от облегченного вздоха.

Он не хотел ее уменьшенный, он хотел ее бессмысленный. Со стоном он впился в ее рот, одну руку опустил на ее затылок, а одной схватил ее за задницу, и прижал ее к своему телу. Она немедленно открылась для него, приветствуя твердый толчок его языка в те влажные, атласные глубины. Он попробовал мяту и яблоко, оба замороженные как мороженое. Оба вкуса полностью удовлетворили его потребности.

Во время их разговора, он хотел расспросить ее о неестественном холоде ее кожи, но поскольку она говорила о смерти и боли, он сосредоточился только на этом. На поиске пути сохранить ее.

Должен быть путь. И должна быть причина, по которой она возвращается.

Сколько раз она умирала? задался он вопросом. И сколькими способами? Не знание мучило его, но у него было чувство, что знание совершенно уничтожит его. Независимо от того, что она сделала в прошлом, она не имела право страдать, так как сейчас. Особенно более одного раза. Страх в ее глазах, когда она говорила о том, чтобы быть рожденной заново в то же самое тело … он никогда не хотел видеть этого страха.

И может ли он действительно винить ее за ненависть к нему и его друзьям? Бессмертный демон убил её семью, мужа. Амун бы отреагировал так же, напав на всех ответственных, даже малейшего. На момент смерти Баден, Хайди знала только то, что повелители были жестокие, сумасшедшие, способные на любое черное дело. Конечно, она стремится уничтожить их.

Он бы сделал то же самое для нее. Для ее коллег.

Теперь, оглядываясь назад без какой-либо примеси вины, ярости или безнадежности, Амун знал три истинных вещи. Хайди потеряла свою семью. Он потерял друга. Он больше не собирался ненавидеть ее за ту потерю. После того, как она боролась в его спальне, так ласково заботилась о его ранах, чувство не покидало его, в любом случае. Он должен был решить проблему.

Теперь, он хотел всю ее. Он не должен, не мог, согласиться на меньше, ему необходимо было касаться не для того чтобы утомить ее или освободить свою одержимости ею, а чтоб удовлетворить ее.

- Амун, - проскрипела она, и звук его имени на этих губах почти развязал его. - Ты... ты остановился. Почему ты остановился?

Амун. Она назвала его Амун. Он поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз. Губы ее были красные, распухшие и блестели от влаги. Ее язык метнулся, чтобы запечатлеть стойкий вкус его. Его плоть пульсировала в ответ, отчаянно желая почувствовать сжимание ее внутренних стен.

ЕЕ руки покоились на его плечах, ее ногти впивались. Он задыхался, потел, несмотря на прохладный бриз, исходивший от нее.

-Что случилось?

Ты всегда называла меня "малыш", когда ты думала, что я был ...

Мика. Именно тогда он испытывал неприязнь, даже думая, отвратительное имя. Его понимание распространялось на Хайди и только Хайди. Помимо того, чтобы быть ловцом, ублюдок держал ее, вкушал ее, и в то время как Амун знал, что был иррационален, он презирал каждого человека, который когда-либо испытывал от этого удовольствие. Его удовольствие. Все же ты обращаешься ко мне моим именем, закончил он мрачно.

Выражение её лица смягчилось, освещая деликатность ее черт. - Единственный человек, которого я когда-либо называла малышом - это ты.

Ну, тогда хорошо. Это было приятно. Он поцеловал ее в порыве. Их языки сплелись вместе, беря, давая, их зубы сталкивались. Руки начали бродить, каждое новое прикосновение увеличивало их горячность. Он придал чашевидную форму ее груди, ее украшению бисером сосок уперся в его ладонь, он застонал.

- Я хотела бы, чтобы они были больше, - сказала она.

Ее груди? Почему?

- Мужчинам нравятся большие.

Кто-то сделал ее застенчивой, понял он, и он хотел убить это кого-то. Этому мужчине нравятся они. Он сжал. Они были маленькими, как она и сказала, но твердые и замечательно остры. И они действительно были самыми сладкими небольшими вершинками, так как он и думал. Они прекрасны.

Фактически … он снял ее рубашку через голову и разорвал передний зажим ее лифчика. Рюкзак обеспечил им уединение. Поскольку материал осел отдельно, он мельком увидел ее соски, это самый симпатичный оттенок розового, который он когда-либо видел.

Ты такая красивая. Он звучал заторможенным, плевать.

- С-спасибо.

Он склонил голову и втянул одну из маленьких жемчужин более твердую, чем он надеялся. Вздох вырвался из нее, но она не оттолкнула его. Нет, она запуталась пальцами в его волосы и прижала к себе.

Он переключил внимание с одного на другой, приготовленные им в равной мере до мурашек на ее коже. Пока ее живот дрожал в предвкушении каждый раз, когда он двигался. Пока хриплые стоны падали с ее губ, сплетаясь с его именем, с мольбами о милости - на большее.

У Амуна не было любовницы очень долгое время, но он не забыл основы, и его так еще никогда не вели инстинкты. Прикосновение, вкус, обладание, моя. Он мог быть девственником, но он найдет способ понравиться этой женщине, потому что удовлетворить ее потребности не было просто желанием.

Удовлетворить ее было его потребностью.

Ее удовольствие было его удовольствием, и это было то, что ему нужно.

Коснись... вкуси… да, вкуси. Он выпрямился, поймав в сети ее губы. Он должен был вкусить ее снова.

Он хотел сделать это медленно, смаковать каждый ее дюйм. Узнать, что она любит, чего она еще не делала. Но так же, как и прежде, стоило ему ее поцеловать и приласкать, как страсть между ними опять взорвалась. Эти блуждающие руки сжимали, ногти царапали. Он потерся свое членом между ее ног, и она изогнула дугой с каждым скольжением.

После всего, что она сказала ему, он чувствовал, что мог потерять ее в любой момент. Как будто кто-то заберет ее от него, и она очнется в Греции, неспособная вспомнить ни его, ни этот поцелуй.

Они были без рубашек, и когда ее грудь задела его грудь, он с шипением выдохнул. Их поцелуй не прекращался, языки ласкали друг друга, ища, требуя.

Обладать... моя… Он придал ее заднице чашевидную форму и шлепнул ею об него, трение, становящаяся безумным поиском. Лихорадка.

Нет, не лихорадка. Его кровь была в огне, верно, мчась через его вены со стремительностью, которая убьет меньшего человека, но женщина, которую он держал, становилась холоднее с каждой секундой. Ее кожа походила на лед, ее рот шторм, и когда он всосал ее язык, то ледяной шторм наполнил и его.

Демоны, скрывавшиеся позади его ума, боясь показать себя. Теперь они вопили, ее прикосновение, затрагивало их, как будто они были прикованы к электрическому генератору. Каждый — и боги, были сотни — взобрался через его голову, прилагая все усилия, чтобы избежать возобновления напряжения Хайди … неизбежного холода.

Наконец, поцелуй замедлился... замедлился... а потом Хайди откинулась назад. - Ты в порядке?- Мягкими костяшками пальцев погладила его по щеке.

Просто нужна... минутка... Амун закрыл глаза и опустился на корточки, не спеша, вдыхая и выдыхая с осторожностью.

Каждая мышца в его теле была заперта в отчаянном притягивании каната с его костями, каждая часть его тела болела, будто его протыкали ножом. И все в одно и то же время. От демонов, да, но также и от неутоленного желания. Он не был готов остановиться.

Мой внутренний термометр иногда берет верх надо мной.

- Я сожалею. Я не хотела делать этого… я могла чувствовать это… я сожалею,- сказала она снова, с отпечатком страдания голосе. - Я его контролирую, я обещаю.

Не извиняйся, сказал он ей. Ты ничего плохого не сделала. Кроме того, мне это нравится.

Он не был уверен, почему демоны были успокоены ею в один момент, а в следующий пробужденные ею. Он не был уверен, как она вытаскивала их или почему они реагировали на это, но он будет ломать голову над ответом позже. С расстоянием между ним и Хайди — и по прошествии минуты — тепло вернулось к нему, и демоны прекратили бороться так жестко. В настоящий момент этого было достаточно.

Тайны, тем не менее, оставались спокойными на протяжении тяжелого испытания. Амун не думал, что его компаньону души понравилось изменение в температуре, но зверя не было — и не было до сих пор, потому что, да, Амун планировал, чтобы другие набрасывались на его женщину — пронзительно крича в страхе. Его женщине.

Фраза восхитила его так, как он никогда не ожидал. Но она была. Его. Во всех смыслах этого слова - и вскоре во всех мыслимых. Его друзья не поймут. Может, даже возненавидят его, могут посчитать его предателем. Он не мог заставить себя уйти. Только когда, ее благополучие придет раньше, чем его собственное.

Направление его мыслей изменилось радикально, даже для него, и он еще не вполне привык к этому. Хотя это не уменьшило воздействия. Он держал ее на своих коленях, слушал историю ее потерь, услышал печаль в ее голосе, и что-то внутри него сломалось. Он начал постигать истину. Они во многом были похожи. Решительные, постоянно донимаемые худшим, что мог предложить мир людьми, местами, обстоятельствами - и все же, как могли, они находили радость

Он хотел эту женщину. Имел бы ее. И да, возможно им прямо сейчас управляло желание, убеждая свои чувства, которые он обычно не принимал, чтобы ослабить позор того, чтобы быть с врагом, но он не думал так.

- Может быть, это к лучшему, что мы остановились, - прошептала она с дрожью в голосе. – Я… я все еще не могу спать с тобой.

Веки Амуна распахнулись, и он знал, всполохи огня продемонстрировали темную угрозу в глазах. - Из-за него?- спросил он.

- Да. Я не буду обманывать.

Он выставил подбородок. Когда ты в последний раз спала с ним? С каждым новым словом, наблюдался рост ярости в его голосе.

- Я этого не делала. Никогда.

Ярость исчезла в мгновение ока. Она сказала вчера, он хотел ее еще и сомневался, что может изменить это, - но, знание, что Мика не прикасался к ней, таким образом, топили его новые чувства собственности. Когда ты была с ним, ты думала, что он это я, - напомнил он ей.

Да.

Амун обхватил ее бедра, подтолкнул ее вперед и потерся о нее. Тогда ты изменяешь мне, оставаясь верной ему.

Она застонала, ее веки опустились. Когда он вынудил ее выпрямиться, она кусала свою нижнею губу, белые зубы глубоко впивались в нее. - Возможно я, но есть еще возможность нечестности. Так, никакого секса. Только когда я скажу ему, что мы расстаемся. Но...

Но Амун мог поцеловать ее, говорила она. Гнев вернулся полную силу. Целоваться - это форма измены, Хайди.

Он знал, как отреагировал бы, если бы поймал ее целующейся с другим мужчиной. Пролилась бы кровь.

Ее плечи обвисли, на лице отразилась пытка.

- Ты прав. Прости. Я знаю, что ты прав. Просто ты так... заводишь меня. Тогда давай остановимся. Так будет лучше. Пока - только пока.

Порви с ним в своей голове. Сейчас.

- В моем сердце и в моих мыслях, я и он уже это сделали. Но я должна сказать ему, Амун. Он заслуживает того, чтобы знать. Я знаю, ты мне не поверишь, но он хороший человек.

Амун только что понял, что он будет делать все, чтобы защитить эту женщину, даже отказаться от жизни, как он знал это, просто, чтобы быть с ней. Тем не менее, она не могла отпустить своего старого друга. Не совсем. В то время как часть его, восхищалась такой преданности, с другой стороны хотел, чтобы она была верна только ему.

- Нет секса, сказала она, и теперь, из-за того, что он сказал, нет поцелуев. Ну, тогда, клянусь богами, он будет делать все остальное. Нахмурившись, он поймал ее сзади за ноги и резко бросил ее на спину. Она приземлилась на лепестки цветов, их нежность смягчила удар. Не успела она втянуть воздух, он был поверх ее, толчком раздвигая ее ноги и устраиваясь на ней.

Не обманывай меня, Хайди. Не обманывай меня. Пожалуйста.

Она застонала, как будто от боли, но потом успокоилась. Я-я-я, может быть, страшный человек, но я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Пожалуйста.

- Не страшный. Прекрасный. - В тот момент он понял, что ни в чем не мог отказать ей. Так, поцеловать ее? Да, даже притом, что он думал, чтобы уравновесить чашу весов. Их рты встретились в бешеном сплетении, облизывании, всасывании, захвате. Как и обещала, она держала свою температуру под контролем. Все же холодная, но не замораживающая.

Как она сделала так, он не знал. И ему не нравилось это, она не могла отступить полностью, она должна была оставаться осторожной.

Когда это закончиться, когда он избавился от демонов в нем, она будет его, поклялся он. Вся она. И холод, и каждый дюйм ее сочного тела. Даже ее сердце. Он защитил бы его собственное, конечно — желая ее, нуждаясь в ней, она была прекрасна, но она никому не будет принадлежать — но боги, она бы полностью была бы его.

Он расстегнул ее джинсы и сбросил их вниз к ее ногам...

Она не возражала, не пыталась остановить его. Верила в то, что он не переступит черту, которую она провела. Снова он обнаружил, что разрывается между любовью за то, что она доверяет ему и ненавистью к тому, что не умоляет его о большем, несмотря на все то, что было против них, как это сделал он. Ненавистью к тому, что он увлекся ею, а она, казалось, им не увлеклась

Что ж, придется изменить это.

Амун целовал и покусывал путь к ее груди и еще раз облизывал ее соски. Она извивалась, бедра приподнялись, ждущие прикосновения, любого прикосновения, он проложил себе путь к ее пупку. Там, он мучил ее с мимолетными, нежными укусами, в то время как его пальцы играли с ее трусиками, на ее талии, вокруг ее бедер, но не дотрагивался там, где она нуждалась в нем больше всего.

- Амун... малыш... пожалуйста.

Мольба сейчас. Хорошо, это хорошо. То, что он хотел.

Все же, его тело болело от такого невыполненного желания, он не был уверен, что переживет это столкновение. Бисеринки пота выступил у него на лбу, туго натянулась в потребности, кожа покрылась мурашками.

Я собираюсь попробовать тебя еще раз. Взять тебя и до конца в этот раз.

Наконец он поцеловал ее между ног, обводя языком по влажной ткани ее трусиков.

Ее бедра выстрелил вверх, и она вскрикнула безудержно. - Да!

Ты собираешься дать мне все.

-Да… нет. - Она отодвинулась? ощущая его рот. - Я не могу.

Я знаю. Но скоро.

- Скоро. Да, скоро.

С тем обещанием, звучащим в его ушах, он разорвал материал и пировал на ней. В первом истинном скольжении его языка она энергично закричала. Он попробовал ее женственность и этот вкус абрикосов, он ощутил аромат ночи, которую они встретят. Он думал что был в огне прежде, но этот… этот сжигал его заживо.

Его член заполнился на грани разрыва, и он упирался в твердый пол, качаясь, как будто он уже был в его женщине. Она дернула его за волосы, чтобы не оттянуть от себя, а направить.

Он облизывал её внутри, чувствуя как тугие стенки смыкаются вокруг его языка. Он пировал на её клиторе, посасывая и облизывая, щёлкая по нему языком. Вскоре она не просто извивалась, она занималась любовью с его ртом, двигаясь против него, закинув ноги ему на плечи и упираясь пятками в его спину.

Руки над головой, он командовал, и он был очень рад, что мог говорить с ней мысленно, что он не должен был останавливать то, что он делал.

- По-почему?

Сделай это.

Нерешительно она отпустила его и протянула высоко руки.

Сожми скалу позади себя.

На сей раз, она подчинилась, ничего не спрашивая.

Не отпускай. - Он захватил ее бедра, поднял, и повернул ее так, что она ударилась о землю. И сам повернулся также, упираясь ниже ее, но все еще между ее ногами.

Ее тело упало обратно на него, ее ядро прямо над его лицом.

Она держалась за скалу, что препятствовало ей касаться его лица своей киской, но это не спасло её от растущего давления его настойчивого рта, поскольку его язык погрузился ещё глубже, чем прежде.

- О, Боже. Амун!- Толчки сотрясали ее, вибрируя в него.

Такая влажная. Такая прекрасная.

- Амун. Пожалуйста, еще, нужно, хочу.

Одной рукой он сжал ее бедро. А другой он погладил свой член. И так как он удовлетворял ее, он удовлетворял и себя, притворяясь, что они занимаются любовью. Она двигалась вместе с ним, вверх и вниз, ее женственность была на всем его лице, и его движения в ней совпадало с движением его руки.

Так чертовски хорошо. Он когда-либо испытывал что-то подобное? Невероятно.

- Быстрее! Надо... почти... нужно...

Его. Она нуждалась только в нем. Он выпустил ее бедро и потянулся к ней, никогда не прекращая его чувственное внимание. Ни на одном из них. Лихорадочный, он пронзил ее двумя пальцами.

Узко. Она была такой узкой. И когда он прижал эти пальцы глубже, так глубоко, она задрожала вокруг него, притягивая его еще глубже.

- Так!- закричала она в экстазе, сжимая мышцы, чтобы удержать его внутри себя.

Чувствуя ее судороги вокруг него, послало его по краю. Он взорвался, горячее семя, било струей на его живот. И когда последняя дрожь оставила ее, когда последнее капля вышла из него, она поднялась на коленях, отдышалась, разрушая их контакт. Они застонали в унисон из-за потери.

Она сползла вниз по его груди и рухнул на него.

Хотя его первой мыслью было очистить их обоих, он не мог заставить себя переместить ее. Его руки обнимали ее, и он держался, зная, что никогда не сможет отпустить ее.

Его голова была (отчасти) ясна, так что он не мог порицать желание собственничества. Она была его. Сейчас … всегда.

Глава 17

В течение нескольких часов Хайди и Амун поочередно спали, ели, целовались и говорили, стараясь не упоминать их прошлое, их обстоятельства и их будущее. Они были просто мужчиной и женщиной, их руки никогда не были далеко друг от друга. Благодаря ему, Хайди оставалась в состоянии блаженства, радости, но она знала, что надолго не могла себе это позволить.

Для нее радость никогда не длилась долго.

Это счастливое напряжение закончилось, когда Амун отпустил ее, чтобы разжечь костер - и не вернулся на ее сторону. Он повозился с рюкзаком, затем вытащил две робы, его движения были жесткими.

Ангельская одежда, - сказал он (так же жестко). Не оглядываясь на нее, он положил одну белую рядом с ней. Ткань очистит тебя. Она даже распутает твои волосы, когда ты наденешь капюшон.

Простой балахон мог сделать это? Вау. - Спасибо.

Не за что, - ответил он, натягивая материю на свою голову.

И черт меня побери, если грязь, пятна на шее не исчезли. Теперь мы сделаем то, что нужно.

- Ты имеешь ввиду, теперь мы будем играть в молчанку?

Между прочим.

Это формальность... как она ненавидела ее.

Он подарил ей сладчайший, самый мучительный оргазм в ее жизни, играл ее телом так, что победил все сомнения, все запреты. Страсть заполнила ее так безжалостно, что она была не в состоянии удержать ее внутри. Она взорвалась, едва сдерживая лед. Ее тело сейчас настолько хорошо знало этого мужчину, что боль и нужда не покидала ее. Ее живот постоянно трепетал, а кожа горела.

Его имя может, и не было татуировкой на ее руке, но она, тем не менее, была заклеймена им.

Пока они касались друг друга - не было сомнений с его стороны. Это удивило ее. Он не отказал в удовольствии, не довел ее до грани и ушел, оставляя ее опустошенной. Несмотря на то, что злился на нее.

Нет, он был почти... благоговейно, как он ласкал ее, как если бы они были любовниками в полном смысле этого слова, а не врагами.

Она не хотела быть его врагом. Не сейчас, не когда-либо снова.

Но она никак не могла придумать способ, чтобы устранить вред, который нанесла ему. Не он убил ее семью, другой демон. Он не тот, кто убил ее мужа, она была почти уверена в этом. Другой демон, должно быть.

Возможно, один из его друзей. Однако, она наказала Амуна, забрав у него кого-то, кого он любил.

Она ненавидела себя за это. Хотела, чтобы она могла вернуться.

Хотела, чтобы она никогда не заходила в спальню мужу, в ту роковую ночь. Ночь все изменила для нее.

Но она не могла, и она надеялась, что возможно, просто возможно, смогла бы заставить Амуна понять боль, которую она испытала. Этого не было бы достаточно, чтобы заработать его прощение, но возможно, это стало бы оправданием, которое она не нашла бы иначе.Вздохнув, Хайди надела робу. Всего несколько секунд спустя она поняла, что Амун не воздал этой вещи должное. Расправив на себе материю, она почувствовала себя чище, чем когда-либо, не касаясь куска мыла. Поразительно!

Ее пристальный взгляд возвратился к нему. Он глядел в пламя.

Он выглядел бы как монах, но даже завернутый в бесформенную тряпку, как он был, он выглядел злым и чувственный и так чертовски мощный.

Он мысленно отдалился, но она не позволила этому остановить ее. Она уселась перед ним, стараясь не дрожать. Не взглянув не нее, он потянулся к рюкзаку и вытащил абрикос.

- Я хотела бы, чтобы ты кое-что сделал для меня, - сказала она. - Думаю, это как продление молчаливой игры.

Он только начал есть, впиваясь зубами в плод. И его рука замерла, он, наконец, посмотрел на нее, его темные глаза смотрели настороженно. Это не может подождать? Мы здесь уже слишком долго. Мы должны уйти.

Вдруг он куда-то спешил? Вряд ли. - Нет. Мы должны сделать это сейчас.- Если бы они подождали, она могла передумать.

Он натянуто кивнул. Очень хорошо.

Хайди распрямила плечи и подняла подбородок. - Ты видел маленькую часть моей брачной ночи. Можешь ты... можешь ты теперь посмотреть дальше?

Его настороженность усилилась, и это было мучительно видеть. Я не могу контролировать, какие тайны демон показывает мне, Хайди.

- Но ты можешь попытаться.- Он должен попытаться.

Я не думаю, ты понимаешь меня. Чтобы показать тебе что-нибудь, я должен буду использовать моего демона.

- Да, я понимаю это. Я по-прежнему хотела бы попытаться.

Он изучал ее. Могу ли я спросить, почему?

Такой вежливый, но ясно, что он не хотел видеть этого. Он боялся, что она планировала показать ему время, которое она провела в постели другого мужчины? Он думал, что она планирует наказать его за то, кем он был? - Ты можете спросить, но я не буду говорить тебе.- Она не хотела чтобы он отказал ей, и он бы отказал, если бы знал правду (настоящую причину).

Вероятно, это не очень умный шаг с ее стороны, однако. Он должен был доверять ей. Слепо доверять, в этом. Что Повелитель никогда не мог дать Охотнику.

В ее мыслях послышался вздох. Ладно. Я попробую.

Уступка удивила ее, и по какой-то причине, это удивление, казалось, рассердило его.

Ты готова? - рявкнул он

-Да.- Нет. В животе затанцевали бабочки. - Да,- повторила она для собственного блага.

Жестким движением, Амун отложил сочный абрикос и дотронулся своими сильными руками до ее висков. Как и всегда он был столь же теплым и был желанным как летний день. Но теперь, когда она знала ощущение этих больших рук на ее груди, между ее ног, в ней, положение их было так невинно, что казалось самым декадентским из пыток.

Она пододвинулась, чтобы стать ближе к нему, останавливаясь только тогда, когда их колени соприкоснулись, его дикий аромат, окружил ее. Если бы он действительно проник в ее память, то он увидел бы одно из самых болезненных событий ее слишком длинной жизни. Воспоминание, которое разорвало ее и оставило убитой горем. Она нуждалась в его силе.

Сконцентрируйся на своем дыхании, сказал он, и она почувствовала нежное вторжение в свои мысли. И закрой глаза.

Все друзья, которых она имела, назвали бы ее глупой, из-за того, что она сбиралась довериться демону, но ее это не волновало. Амун слепо доверял ей, когда это было так необходимо, и она не могла дать ему меньше. Ее веки трепетали закрытые, скрывая чувства жажды, нахлынувшие не нее, и она глубоко вздохнула. А потом медленно выдохнула.

Хорошая девочка.

На свой следующий вдох, она почувствовала, усики... что-то теплое и темное дрейфовало через нее, шумя в ее голове, как ветер часто шелестит листьями на деревьях. Она переживала это и раньше, но она тогда была под воздействием наркотиков, вялой, и не знала, что это тепло и темнота собой представляли. Теперь она знала, и пыталась не паниковать.

Она попросила это. Она хотела это.

Но она не могла долго сохранять спокойствие.

Демон, подумала она дико. Ее сердце врезалось в ее ребра, угрожая лопнуть в груди.

Вслепую она дотронулась и обернула пальцы вокруг твердых, теплых запястий Амуна. Продолжая дышать. Она держалась так сильно, как могла, чтобы не отодвинуться от него, напоминая себе, что он был рядом. Что он не позволит своей демонической половине причинить ей боль.

И, честно говоря, демон никогда не пробовал.

Фактически, демон помог ей, показывая красивое лицо ее сестры, показывая ей радостные минуты перед смертью ее мужа. Почему существо сделало это? Почему оно показало ей хорошие вещи? Разве злые существа, как предполагалось, не сосредотачивались на плохом?

Хотя она не могла понять ответы, она расслабилась. И как скованность исчезла с ее спины, красочные изображения замелькали в голове.

Она снова увидела свою маленькую сестру, розовощекое лицо, улыбнулась ей в ответ, когда они бежали через цветущий лугу. Невинное, беззаботное хихиканье поддерживалось между ними, и на мгновение, только на мгновение, холод полностью вымылся с тела Хайди, оставив ее мокрой от лучистой теплоты.

Изображение сместилось - вернись! мысленно закричала она, не готовая отделиться от сестры снова. Но потом она увидела, взрослый вариант себя, стоящей на той веранде давным-давно, в свадебном платье цвета лаванды, надетом на ее стройную фигуру, ее золотые локоны, практически, сияющие в лунном свете.

Вот оно. Что она хотела показать Амуну - что она боялась показывать Амуну.

- Ты нервничаешь, моя милая? - сказала ее бывшая слуга, потянув ее назад, в видение.

Хайди наблюдала себя со стороны и видела, как она повернулась, что-то ответила Леоре. Разговор продолжался, затягиваясь в вечность. Когда они умолкнут? Когда?..

Старуха повернулась, на каблуках своих сандалий и повела Хайди по коридору, освещенному изнутри факелами. К хозяйской спальне.

Вот оно, подумала она снова. Хайди крепче сжала Амуна, дрожь пробила ее. Так же, как и прежде, изогнутый проем маячил все ближе... еще ближе... только на этот раз, она не пыталась остановить себя.

Ближе...

Когда Леора замедлилась, она улыбнулась через плечо. Наконец они подошли к двери, и слуга отступила в сторону.

Хайди хотела вырваться, поскольку она видела, куда идет. Видела, как ее пальцы вились вокруг края занавеса и переместили материал в сторону. Ее плечи напряглись, когда она ступила в палату, занавес опустился позади нее

Во-первых, Хайди, в видении не могла понять, что она видела. Но запах, о Боже, этот запах... металлический, медный... смешанный с вонью испражнений кишечника. Она знала его очень хорошо: смерть.

Некогда белые стены были забрызганы малиновым. На полу лежал ее муж по частям. Истерика бурлила в ней, когда она резко обернулась. Резня - не было никакой возможности избежать этого. Солон... кусочек здесь, кусочек там, кусочек всюду. Эти слова наполнили ее ум, ее подступающим безумием, делая их песни. Ее коленки сжались, и головокружения чуть не утопило ее. Холодное дыхание полилось и из ее носа, неконтролируемое сейчас.

Потом она увидела, как что-то намного страшнее, чем резня.

В центре комнаты, существо из ее кошмаров парило над застывшей лужей крови. Так же, как и прежде, черный капюшон был обращен на лицо, скрывая его черты. Но среди тени она смогла увидеть светящиеся красные глаза.

Он медленно поднял руку, один корявый палец вытянулся в ее сторону. Ярость пульсировала от него, столько ярости, обволакивая в злобе. Сопровождаясь ненавистью. Так много ненависти.

Жуткость его присутствия вывила ее из оцепенения, и она закричала. Она кричала, кричала и кричала. Она не могла остановить себя, даже при том, что каждый новый вопль царапал ее саднящее горло. Она зажала уши ладонями. Это непомогало. Тем не менее, крик опустошил ее.

Тварь плыла к ней, и она, наконец, успокоилась. Так близко... почти на нее... она отползла назад, пока не ударилась о стену. Прежде чем он достиг ее, несколько одетых в черное мужчины ворвались с террасы в комнату, подняв свое оружие.

"Там!" Один из мужчин плакал.

"Он был прав! Демон здесь!"

Демон? Он? Откуда "он" знал?

Они направились к ее кошмару, подняли лезвия, готовые порубить его на куски, точно так же, как он сделал с ее мужем. О, Боже. Ее муж. Возможно, существо не убило его, потому что в комнате были другие, точно такие же как и он, и теперь они вышли из теней, их глаза, пылали ярко-красным.

Чудовище исчезло, прежде чем кто-либо из людей или другие могли до него дотянуться.

Рядом с ней занавес c шипением открылся. Колени Хайди дал, когда Леора и охранники, которым Солон приказал оставаться поблизости, ворвались внутрь. Их было так много, и из-за спешки, чтобы выяснить, что случилось, они не могли увидеть ее. Ее пнули вперед, кровь Солона пропитала ее красивое платье.

Охранники напали на людей с террасы и тени, явно обвиняя их всех в убийстве своего хозяина.

Металл свистел, рассекая воздух, мечи с лязгом сталкивались, кожа с треском разрывалась, и мужчины хрюкнули от боли. Затем другой отряд воинов пришел в комнату. Они, также, прибыли из террасы. Они, должно быть, взобрались по стене дома. Они были намного больше и более мускулистыми, чем другие… и их глаза горели одинаковым оттеком зла - красным, как каждый из возможных убийц Солона.

- Еще демоны!- закричал кто-то.

- Они, должно быть, следовали за нами!

- Ловцы, - зарычал один из новых воинов, слова, будто эхо разносились с тысячами других голосов. Каждый из них мучился. - Смерть. Будут мертвы.

Началось новое сражение, этот жуткий танец вспыхивающего серебра и отточенных когтей, тел падающих вокруг нее. Даже старая, беззащитная Леора была убита кинжалом, вошедшим ее в грудь. Слышалось ворчание, много отчаянных стонов и звероподобных криков, каждое смешивалось с ее собственным. Она не могла дышать, но должна была. Должна убежать.

Больше слуг и охранников помчались в комнату, но они, также, быстро стали жертвами кровавого сражения. Дыши, дыши. Хайди попытался ползти дальше, скрыться, но пол был настолько скользким, заблокирован телами, что она не доставала земли. И затем кто-то схватил ее за одежду и потянул вниз. О, Боже. Это был конец.

В действительности Хайди напряглась, зная, что будет дальше.

Она старалась держаться вдали от сцены, чтобы сделать вид, будто она только смотрела фильм. Что люди умирающие вокруг нее были актерами, что их боль была фальшивой.

Когда сцена замедлилась, через Амуна и его демона, она смогла увидеть, что она никогда не замечала раньше. Неожиданно, у игроков были имена, лица, она их узнала. Был Страйдер - Поражение - проигравший его демон и рубивший Охотника. Там был Люциан -Смерть - его разноцветные глаза холоднее, чем снежная буря внутри нее.

Она видела его фотографии, на протяжении многих лет, и знала, что сейчас он в шрамах. Но он не был в шрамах, когда боролся со смертельной угрозой, и от его красоты захватывало дух. Или было бы, если чья-то еще кровь не стекала из его рта. Он просто вырвал горло человека своими зубами.

Сабин, Кейн, Камео. Гидеон, Парис, Мэддокс. Рейес.

Баден, его рыжие волосы, собственно, вообравшая в живое пламя.

Аэрон, его черные крылья, распростертые, концы которых остры, как кинжалы. Все, но Торина и Амуна не было там. Нет, не правда, поняла она, когда ее взгляд зацепился за человека, который схватил ее платье.

Амун. Амун держал ее.

Таким темным, диким она никогда не видела его раньше. Его глаза, как два рубина, исторгнутые из пламени ада. Его губы, выгравированные в постоянной усмешке. Его зубы, острые и белые, почти... чудовищно. Его скулы были вскрыты, кости выглядывали.

Одна его рука обхватила ее вокруг талии, препятствуя тому, чтобы она убежала. Не то, чтобы она могла убежать. Ее мышцы были парализованы страхом. Как раз когда ловец прыгнул к ним, он поднял меч.

Амун повернул ее за себя - и меч, который дугообразно двигался к нему, перерезал ее горло от уха до уха. Крик агонии с бульканьем вырвался из нее, а ноги обмякли. Но она не упала на пол, Амун все еще держал ее. Потом он повернулся, и настоящая Хайди заметила вспышку потрясения, которая внезапно охватила черты его лица, когда он увидел, что с ней произошло.

Она всегда думала, что мужчина, который держал ее, использовал в качестве живого щита, но именно тогда она поняла, что он пытался спасти ее. Даже тогда. Даже потерянный в своем демоне.

В видении, она прогнулась от его теперь ослабшей хватки, ее мир потемнели.

Это был первый раз, когда она умерла.

Но даже тогда, видение не исчезло. Память Амуна должно быть подхватила, где ее оставили, потому что продолжалась борьба вокруг ее бездыханное тело. Она смотрела, как разъяренный Амун перешагнул через нее и напал на человека, который убил ее, разрывая его от конечности до конечности, как был разорван Солон.

Амун удостоверился, что разрезание причиняло боль. Ловец кричал с каждой отрезанной частью, испуганными просьбами о милосердии. Но милосердие не было чем-то, что испытывал любой в этой комнате.

И потому что Амун был отвлечен, другому Ловцу удалось подкрасться к нему.

Быстро, поскольку он прятался, лезвие сокращало расстояние до его шеи, надрезая его. С ревом он обернулся, рука, поднимающаяся, чтобы бить палкой преступника отлетела. Ловец повторно замахнулся и ранил еще раз. На сей раз лезвие ударило по позвоночнику Амуна и горло открылось полностью.

Хлынула кровь, и он рухнул, его тело рядом с ней.

Они были лицом друг к другу, и его кровь смешалась с ее, объединяясь между ними, просачиваясь на их раны.

Связывая их, с этого момента?

Видя своего друга внизу, Повелители стала еще более разгневанными — и еще более напористыми. Оставшиеся ловцы и охранники были быстро срублены в самой дикой резне, которую она когда-либо видела. И когда это было закончено, воины, задыхающиеся, потеющие, но далекие от спокойных, они взяли Амуна и потянули его из палаты, домой.

Наконец, видение померкло, и разум Хайди метнулся, обратно, в настоящее. Она все еще сидела перед Амуном, а лед образовался на ее коже. Либо он не заметил, или не заботился, потому что руки его по-прежнему прижимались к вискам, только немного тепла она ощущала.

Со стоном, он прервал контакт, крошечные кристаллы льда полетели во все стороны. Лицо его было измученным, а глаза сверкали красным. Как ни странно, наблюдать красный не пугает ее. Даже с памятью о том, что произошло так давно еще игравшей в ее голове.

Я сожалею, Хайди. Так сожалею. Его голос был такой же мучительный, как и выражение лица.

- Почему?- Одно слово поцарапало ее больное горло, голос ее был хриплым и прерывистым. Она закричала во время видения и просто не поняла, что это? - Ты не сделал ничего плохого. Она знала это сейчас. Была поражена им. Он все сделал правильно.

Ловцы, должно быть, были в погоне за другим демон. И я не знаю, то ли на существо в мантии, убившее твоего мужа, или, если это был один из Лордов, кто прошел в спальню первым. Все, что я знаю, что я был частью группы, которая прибыла в прошлом. Я не хотел тебя обижать, он бросился вперед. Клянусь богами, я…

- Я знаю. Теперь.- Так же, как она знала, что он почти умер за нее, мстя за истинного незнакомца. Боже, она хотела очистить свою память. Ей только удалось ослабить ее случай.

Она уничтожила этого человека ни за что. Ни за что!

Я никогда не видел твое лицо в ту ночь. Я увидел испуганную женщину и попытался сдвинуть ее, - тебя из боя. Но вместо этого я поставил тебя в центр него. Ты бы не умерла, если бы я поставил тебя на пол.

Он не должен чувствовать себя виновным в этом. Она не позволила бы ему.

- Ты не знаешь, что бы произошло со мной, Амун, ты не можешь…

Не пытайся заставить меня лучше себя чувствовать. Не пытайся успокоить меня. Боги, я не заслуживаю этого. Даже не заслуживают того, чтобы быть здесь с тобой. Ты, помогаешь мне. Мне. Человеку, который поставил тебя на пути клинка. - Горький смех оставил его, когда он разминал свои негнущиеся руки. - Все эти годы, я никогда не понимал, почему все другие должны винить себя за действия, которые они не были в состоянии контролировать. Между тем, я худший преступник из массы. Из-за меня, ты умерла. Из-за меня, ты пришла за Баденом.

Это была не та реакция, которую она ожидала или хотела.

- Амун, Я…

Он оторвал взгляд от нее и толкнул к стойке. Если ты хочешь, чтобы я призвал Ангела, я найду способ сделать это. Он может вернуть тебя к твоим... друзья. Ты не должна делать этого. Не должна помогать мне.

- Я не оставлю тебя, - сказала она, разозлившись. - И ты видел сам, что ты не тот, кто меня убил. Ты пытался спасти меня. Более того, я винила тебя, когда я...

Ты обвинила меня, и это правильно! Он сильно ударил рюкзак, приказал, чтобы он предоставил чистую одежду для них обоих, а потом бросил ей рубашку и джинсы. Робы хороши для пещер, но не для движения. Тебе нужно переодеться. Мы уезжаем.

- Послушай меня. Я несправедливо обвиняла тебя и…

Мы уже обсуждали это. Переодевайся. Сейчас.

Он никогда раньше не обращался с ней, таким образом, даже когда они впервые узнали, кем был каждый из них, и она понятия не имела, как достучаться до него, как заставить понять. Дрожа, Хайди сняла робу и натянула новую одежду.

- Мы… мы еще не можем идти. Пока мы не узнаем, с чем мы столкнемся.

Она взяла рюкзака и сказала, - Дай нам инструкции для успешного похождения в следующее королевство.

Когда она протянула руку внутрь, она обнаружила маленький пожелтевший свиток

Не произнеся ни слова, Амун взвалил на плечи ее рюкзак. С каждой секундой, казалось, он еще больше отдаляется от нее и она этого понять не могла. Она не винила его за то, что случилось, так почему же он винит себя?

Потому что он потерпел неудачу? Потому что он боялся провалиться снова?

- Амун, - выговорила она, приближаясь к нему. Она должна быть ближе к нему.

Иди, - ответил он с пещеры, принуждая ее либо следовать за ним, либо оставаться на месте.

Свиток заиграл, когда она невольно сжала пальцы. - Я не допущу, чтобы ты бросил меня,- сказала она, зная, что он не мог слышать ее, но чувствуя себя лучше говоря эти слова.

Она заставила себя расслабиться и следовать за своим мужчиной. А он был ее мужчиной, насчет этого не осталось никаких вопросов. И он направлялся в неизвестность.

Глава 18

ОТПУСК ОТСТОЙ. Страйдер сидел на пассажирском сиденье "Кадиллака", который украл Уильям, вглядываясь в пустынные пейзажи и ослабевающий солнечный свет. Это было на дороге в ад.

После фиаско с невидимой девушкой, которая была навязчивой идеей Париса, Сиенной, у Париса поехала крыша и он напал на Уильяма, за то что тот не помешал Крону уйти с Сиенной. Чтобы усмирить истеричного воина, потребовалась вся сила Страйдера и воткнутый кинжал в разбитое сердце его друга.

После, все еще с кровоточащими ранами и далекий от спокойствия, Парис вышвырнул Страйдера и Уильяма со своего ранчо вместе с стриптизершами. Но вскоре Парис понял, что Сиенна снова может убежать от Крона и вернуться к нему, но без Уильяма он не сможет ее увидеть. Так что раненый Парис разыскал их и настоял на том, чтобы пойти с ними. Не слишком сложная задача, потому что они успели добрести только до почтового ящика подъездной дороги ранчо и решили отдохнуть. Пару часиков.

Похмелье от амброзии выматывало, так же как и отпуск.

Они ехали по трассе уже бесчисленное количество часов, и большую часть этого времени Парис звал Крона, выкрикивая угрозы, по большей части раздражая итак образовавшийся ад вокруг остальных.

В конце концов, он успокоился и теперь спал, ворочаясь, на заднем сидении от истощившей его потери крови. Перед тем как уснуть, он поклялся призвать Люциена и потребовать, чтобы хранитель Смерти перенес его на небеса, после того как его раны исцеляться.

Парис собирался сражаться за свою женщину.

Быть настолько одержимым одной конкретной женщиной не было разумным и Страйдер признал, что сам двигался в этом направление с Экс. В отличие от Париса, он охотно отказался от женщины, и неожиданно, был благодарен. Если бы он продолжил в том же духе, рано или поздно ему пришлось бы бороться за нее с Амуном.

Драться с другом из-за женщины было верхом глупости.

Неправильно на каждом уровне.

Во-первых, он ценил его дружбу. Во-вторых, ни одна женщина не стоит проблемы, которая возникнет, когда он в один прекрасный день потеряет интерес к ней. В-третьих, ущерб от реального ловца не стоит свеч. В-четвертых, секс был сексом. Человек может получить его в любом месте, как показало время на ранчо Париса.

Он вздохнул и сосредоточился на дерьмовом пейзаже. Деревья.

Холмистая местность. И – о да, ад. Круглосуточный магазин, прямо по курсу.

- Тормози, - приказал он.

- Что? Уильям бросил на него взгляд сейчас-не-время-для-шуток. – У нас только появилось немного покоя и тишины, а ты хочешь разрушить все это только ради того, чтобы поссать? Ты такой ребенок.

- Конфетки - Ред Хотс, чувак.- Он бы разрушил что угодно только чтобы набить ими полный рот. - Теперь, блин, съезжай на обочину.

- О, Мишки Гамми. Вот как тебе нужно было сказать.

Машина свернула направо, въехала на подъездную дорогу и, наконец, резко остановилась перед круглосуточным магазином. Водители грузовиков суетились так же, как семьи, выехавшие на отдых на природе.

Уильям ткнул пальцем на заднее сидение. - Как быть со спящей красавицей?

- Он не убьет себя, пока нас не будет.

- У тебя вообще есть инстинкт самосохранения?- В глазах цвета синего льда мелькнула язвительная усмешка. - Я имел в виду, что если он проснется, украдет нашу машину и бросит нас?

- Легко. Мы крадем грузовик и играем в погоню. Мне всегда хотелось прокатиться на большой фуре.

- Мне нравится, куда ты клонишь, Страйди-Чувак. Возможно, мы как-нибудь провернем это.

По привычке, Страйдер проверил периметр перед уходом. Во время поездки, пока он не потерялся в мыслях, он наблюдал, не появился ли за ними хвост. Пока все было хорошо. Ни разу он не заметил чего-нибудь подозрительного. Честно говоря, он был разочарован. Он ожидал, что парень Хайди последует за ним. Дерьмо, парень поклялся выпотрошить Страйдера и оторвать каждую его конечность. Ну что ж.

Он и Уильям вместе вошли в магазин, а затем разделились.

На них все еще были пляжные шорты, правда они одели еще футболки и сандали, так что они не выглядели совсем неуместно, самодовольно расхаживая и хватая то, что хотели. Все же.

Люди смотрели. Может быть, потому, что они были гигантами по сравнению со всеми остальными, как в высоту, так и массой мышц. Может быть, из-за предательской выпуклости оружия на своей талии. Или, может быть, потому, что Уильям открыл пачку чипсов (Doritos) и ел, пока покупал. Трудно сказать.

- Ты видишь Мишек Гамми?- спросил Уильям.

Страйдер держал пять коробок - Ред Хотс и пять коробок - Хот Тамалис. в одной руке пока просматривал стойку с конфетами. - Неа. Извини.- Он схватил несколько батончиков Твинки для Париса и подбросил их на вершину своей горы. Батончики не были поджаренными, но черт с ними. Женщины ели сладости, когда хотели успокоить разбитые сердца, а Парис совершенно точно действовал как женщина. Парень был бы благодарен за что угодно.

Страйдер хихикнул пока чуть не покончил с собой возле автомата с содовой. Парис, действующий как женщина. Что в этом нового? Когда шипучка наполнила стакан, он закрыл банку и всунул соломинку одновременно. Трудно проделать это одной рукой, но он справился. Он отхлебнул. Хорошо.

Позади него, послышались вздохи. Он развернулся, ожидая неприятностей с Уильямом – только хмурый Люциен, рука которого отдыхала на плече ошеломительной рыжеволосой девушки. Она была небольшого роста, едва доставая до его плеча, но, черт, ее изгибы. Ее грудь обтягивал кружевной бюсте. Ее талия выглядывала из джинс с низкой посадкой. Действительно низкой. Настолько низкой, что было очевидно, что трусики она не одела. Она не смогла бы. Ее ноги были стройными и достаточно длинными, чтобы обхватить его спину.

Проклятье.

- Кайя?- Страйдер моргнул, уверенный, что это лишь ночной кошмар. Гарпия, самый смертельный вид на планете. Здесь. Ухудшая его отпуск. И он подумал, что ночь не могла стать еще хуже.

- Ммм, вкуснятина. Содовая.- Она сократила то небольшое расстояние, что было между ними, и выдернула из его рук стакан приемом кун-фу. Потом, не дожидаясь разрешения, отхлебнула содержимое. - Спасибо.-

Не вызов, не чертов вызов, сказал он демону.

Еще. Поражение оживился внутри его головы. Слава богам, зверь не побуждал его к действию. Пока.

В свойственной Кайе манере она поморщилась с отвращением. - Фу! Что это за хрень? Жидкость для батареек?

- Это своего рода содовая, какая у них есть, - проворчал он, протягивая свободную руку и, размахивая пальцами. - Теперь отдай его, и скажи мне, что ты здесь делаешь.

Ее чувственные губы вытянулись, как при поцелуе, в ее серо-золотых глазах мерцали светящиеся серебряные и глубокие, темные прожилки. - Моё!

Это не вызов, мысленно закричал он.

Поражение практически дернулась от его черепа, лишь немного взволнованный, но еще не настаивая ничего делать Страйдеру.

Он позволил своей руке опуститься. Гарпии могли, есть только то, что они украли или заработали, а все остальное делало их больными. Он так же знал, гарпии были собственниками, так же как и он, и сейчас Кайя считала напиток своим. Но если бы она взяла больше, демону бы пришлось бы ответить, Страйдер знал и чувствовал это. А пока, не было причин бросать вызов гарпии перед людьми. Лучше бы сделать это наедине, там он может сохранить свою задницу без боязни быть униженным перед остальными.

- Я уже один раз задал этот вопрос, но я повторю его снова. Что вы тут делаете?

Он переключил свое внимание на Люциена прежде чем она смогла ответить.

- Что она делает здесь?

Люциен встретился с ним взглядом и с сожалением вздохнул. - Ей было скучно, поэтому она позвонила мне и попросила проводить ее к вам, и так как мне нравятся мои яички там, где они находятся, я решил побаловать ее.

- Взять ее ко мне?- Страйдер постучал по своей груди, чтобы убедиться, что Люциен и Kaйя поняли, кто "меня" . - Почему я?

Никто не ответил на его вопрос.

- Друг мой, я желаю вам доброй ночи. Теперь она твоя заноза в заднице, - сказал Люциен, и, попрощавшись со Страйдером, тем же непочтительным взмахом мизинца, которым любила пользоваться Анья, он вышел из магазина, чтобы найти прекрасный, пустынный уголок улицы, откуда он мог исчезнуть без свидетелей.

Страйдер вернул свое внимании к Кайе. Она смотрела на него, хлопая ресницами, вся такая невинная – женская хитрость. Если бы он не боролся с ней в прошлом несколько раз, если бы он не знал, насколько грязно она дралась, целясь в пах при каждой возможности, то он, возможно, поверил бы в этот спектакль. Даже зная, ему пришлось длительное время убеждать себя в ее экстраординарной способности обманывать.

Она была здесь по какой-то причине, и он уверен, она ему не понравиться.

Его единственным утешением было то, что он любил смотреть на нее. Честно, если бы боги попросили его создать женщину, ей бы была Кайя. У нее было обманчиво хрупкое строение тела и длинные рыжие волосы, которые доходили до талии. У нее было лицо озорной феи, клыки раздраженной змеи и тело порно звезды, только без силикона. И ее кожа, о боги, ее кожа.

Все гарпии обладали такой кожей. Будто отполированные опалы и рассыпанные бриллианты вспыхивали всеми цветами радуги. Им приходилось покрывать каждый сантиметр кожи одеждой и косметикой, потому что мужчины становились слюнявыми дурачками, если видели эту кожу. Страйдер видел ее столько раз – во время их спарринга на тренировке, ее рубашка задралась до пупка, он тут же потерял контроль над собой. Он стал одержим потребность проникнуть в нее.

Она прикрыла себя, прежде чем он напал, и желание прошло. В конце концов. Даже потом, вспоминая, он хотел раздеть ее, взять ее.

Ни за что. Ни в коем случае, черт. Возможно, она и была прекраснейшей женщиной, которую он когда-либо видел, но с ней будет даже больше проблем, чем с Ловцом. Она была законченной лгуньей и воровкой без раскаяния. Она убивает без разбора и хорошо, она была сильнее его. Даже говорить стыдно!

К тому же, когда она впервые посетила свою сестру Гвен в крепости, Страйдер заметил, что некоторые из воинов смотрели на нее как на конфету. Казалось бы, она не заметила или сделала вид, что ей все равно, и он не стал бороться за ее симпатию. Да, он принял верное решение.

Он все еще не мог поверить, что она спала с Париcем.

Парис. Ну да ладно. Ее потребность найти "Страйдера" начинала приобретать смысл. Он был с Парисом, таким образом, это наилучший способ провести время с воином без упоминания ее настоящих желаний?

Это не беспокоило Страйдера, но, черт возьми, ему не нравилось быть использованным.

- Если ты здесь для того чтобы одолеть последнюю любовь Париса, то ты уже потерпела неудачу. Теперь он, вне всякого сомнения, знает, что Сиенна до сих пор где-то здесь, и он отчаянно хочет связаться с ней. Тебе не удастся заставить его ревновать, прижимаясь ко мне, и ты не станешь.

- Ты можешь просто заткнуться?

Кайя схватила коробку Red Hots и открыла крышку.

Он схватил его обратно, прежде чем она могла съесть хоть одно, и Поражение замурлыкал от удовольствия.

- Эй!

- Мое, - отрезал он. Хватит.

Вместо того, чтобы напасть на него, она просто опустила руку на свое идеальной формы бедро.

- Слушай. Я не хочу выбивать вещи, таким образом, но ты ведь настоящий засранец. Так вот. Парис был одноразовым, и не только из-за того, что он не сможет никогда вернуться даже на секунду. И да, он подарил мне триллион оргазмов, но после всего мне не понравилось то, что я почувствовала и я не могла перестать думать об этом, вообщем, не важно.

Она нахмурилась и покачала головой

- Все что я пытаюсь сказать, это то что я здесь не для того чтобы увидеть его. Мне нужно видеть...

- Кайя, дорогая,- сказал Уильям, почти перепрыгивая через стенд с вяленой говядиной, в спешке настичь ее.

Страйдер нахмурился, но не был уверен почему.

Уильям так потянул ее к себе для объятия, мерзавец ухмыльнулся с полным восторгом, как будто Кайя была той, в которой он нуждался, чтобы избавиться от бесконечной скуки.

- Ты здесь, чтобы сразиться со стриптизершами, которые просто наслаждаются часом присутствия в моей компании?- он похлопал ее по заднице в знак одобрения.

- Вряд ли,- сказала она, перекладывая свои шикарные волосы за плечи, простым движением своей руки.

- Я здесь для того, чтобы поблагодарить их, за то, что заняты вами. Пожалуйста, скажите мне, что они все еще с вами?

Уильям сделал вид, что вытирает слезы. - Нож в сердце, моя сладкая. Нож в сердце.

Боже, они раздражают. Уильям пытается залезть в трусы Кайе уже несколько месяцев. Ей, конечно, нравилось водить его за нос.

Что было еще одной причиной никогда не связываться с ней.

Кайя бы оспаривала его чаще, чем большинство, и ей наплевать, если он проиграет. Черт возьми, она хотела его проигрыша, хотя он принесет ему дни физической боли. Ее чувство соперничества был точно таким же развитым, как и его собственное.

- Мы в отпуске, Кайя,- проворчал Страйдер. - Ты не была приглашена.

Она отмахнулась от его слов, как если бы они были несущественными.

- В глубине души я знала, что вы хотели меня пригласить, так, да. Я здесь. Приветствуем меня.

- Пугает, насколько хорошо ты знаешь нас. Здесь платят за это,- сказал Уильям, бросая свои конфеты в руки Страйдера,- Мы будем в машине. Оформи.

Поначалу, Кайя оставалась на месте, наблюдая за Страйдером. И чего бы ей не хотелось от него, он не должен давать ей этого, она послала ему воздушный поцелуй и позволила темноволосому воину увести ее. И даже не пытаясь скрыть свои действия, она запихнула твинки в задний карман джинсов и стащила парочку журналов, прежде чем выйти на улицу.

Страйдер до боли в челюсти скрежетал зубами, когда подходил к кассе. По некоторым причинам, люди отошли с его пути как можно быстрее. Даже те, кто стоял в линии, ожидая своей очереди.

- Э-Э, я не стал бы поднимать этот вопрос, но я вроде бы и все, - начал нервно кассир с избыточной массой, - поскольку это на камере и мой шеф, например, посмотрит запись как-нибудь, но, Э-Э, леди, взяла…

- Я знаю. Просто добавьте его сверху.- После того, как заплатил, он потопал на улицу, и при каждом шаге полная сумка с конфетами хлопала его по бедру. Прохладный ночной воздух не смог ослабить его внезапное черное настроение. По крайней мере, сейчас он не думал об Экс.

Нет худа, без добра. И, что на последок. Он возможно сильно преувеличил его влечение к Экс. Если бы он действительно хотел ее, то не спал бы с кем-то еще сегодня утром. Он бы боролся за свою любовь сейчас, независимо от того, как глупо бороться с друзьями из-за женщины.

Посмотрите на Париса. Парню нужен секс, чтобы выжить, но он так и не провел время с пользой для себя, ни с одной из этих стриптизерш.

Это не уменьшает возможность быть отверженным, хотя, может быть именно поэтому он хотел Экс так сильно. Потому как она не хотела его. Потому что она была - кем? Правильно, вызовом. Вызовом, которого как он утверждал, не хотел. И не захочет!

Черт возьми. Больше никаких вызовов. У него перерыв, даже если это убьет его.

Он подошел к машине и увидел, что Кайя заняла его место на переднем сиденье, и он практически сорвал заднюю дверь с петель.

Он забрался в машину и сел рядом со все еще спящим Парисом. И что это был за чертов запах? Корица?

Он решил выместить свое раздражение на ней.

- Твои духи?- он пнул ее сиденье, таким образом , показывая, что обращается к ней.

Она обернулась к нему, улыбнувшись, и обнажая краешки ее никогда-ничем-не-закрывающегося рта. Он знал, что так и есть, маленькая задира, и ему не нужно было подтверждение.

Чувак. Это улыбка, а не взгляд на юбку.

О-о, заткнись.

Он разговаривал сам с собой сейчас. Разве это не было просто здорово?

- Ну?

- Нет, никаких духов, но я посетила булочную, прежде чем выследить Люциена. А что? Я пахну как сладость?

Нет, черт возьми, она пахла так, что ее нужно хорошо отлизать.

Кайя, в постели. Голая. Манящая. Ему понравилась эта картинка и, черт, его демону тоже. Страйдер лучше бы умер, чем бы принял новый вызов – образно говоря, конечно – а вот его демон сошел бы с ума без них. Зверь питался их победами.

Но он не собирался позволить себе это с Кайей. Не сегодня и никогда. Кайя не просто бросала ему вызов больше чем остальные, она провоцирует его во всем, и у него никогда не будет и минуты покоя.

Поражение практически потирало руки в предвкушении.

Страйдер нахмурился. Нет, нет, черт, нет. Мы не пойдем на это. Она гарпия. Мы не можем выиграть у нее. Придется страдать.

Постоянно.

Рычание. Хныкать. Гнев и страх, свернулись плотно вместе, и посыпалось: О, пожалуйста, боже, нет.

Больше походило на это. Даже если какой-то части Страйдера понравилась идея постоянного соперничества с Кайей, конечно да, сочетание остроумия и кинжалов могло быть забавным и спокойствие часто переоценивали, он все равно не мог позволить себе быть с ней. В отличие от других воинов, он никогда не смог бы переспать с женщиной, которая уже попробовала его друзей. Это был его пункт собственника. И возможности обойти это не было.

Хотя… для Экс, Хайди, он готов был сделать исключение. Что означало, что его дух соперничества был сильнее чувства собственности. На Кайю, тем не менее, это желание не распространялось.

Поражение издал рык, который был пропитан... разочарованием? Не может быть. Я слишком устал. Вот и вообразил.

Его демона заботят лишь сражения, а не определенные женщины.

Наконец то, Кайя сдалась и отвернулась от Страйдера.

Уильям маневрировал по шоссе, проезжая миля за милей. Естественно он возобновил свой флирт с гарпией.

Через час с небольшим, Страйдер доел свои сладости и весь кипел.

Да, каникулы отстой. На следующей остановке для отдыха, он мог бы угробить своих попутчиков и справиться со всеми препятствиями самостоятельно. Кроме того, когда Кайя захихикала над чем-то сказанным Уильямом, Страйдер решил, что ждать следующей остановки, глупо. Он вышел бы прямо сейчас и продолжил путешествие автостопом. Подобное женское восхищение жутко нервировало. Именно, нервировало. Не очаровывало.

Ему определенно нужно увеличить расстояние между ними с Кайей. Тогда он перестанет думать о ней. Перестанет реагировать на нее. Перестанет заботиться о ее прошлом. После всего, он только что уехал от плохих "Отношений" и не хотел влезать в другие такие же. Плюс, это то, что случилось в прошлый раз, когда он оставил ее. Он уехал и все его мучения прекратились. Предположим его реакция не была столь сильной прошлый раз, но не было причин сомневаться, что на этот раз что-то пойдет иначе.

- И так, куда же мы направляемся.- Спросила Кайя ни к кому конкретно не обращаясь.

- В никуда,- процедил Страйдер.

- Убить семью Джилли,- мило проговорил Уильям

Страйдеру необходимо хорошенько потолковать с этим парнем. Нельзя подрывать авторитет своих друзей.

Кайя бросила на Страйдера хмурый взгляд типа закрой-свой-рот, прежде чем вернуться на свое место. - Я что, не могу помочь вам? Пожалуйста! Я могу? Возможно, вы и не знаете, но я очень проворно обращаюсь с лезвиями любого вида, ножовками, кнутами..

- Эй, кто-то пошарил в моей сумке, - перебил Уильям.

- Ну и?- продолжила Кайя, словно Уильям и не начинал говорить.

- Каким бы не было оружие, я с ним на ты.

Его это не впечатлило. - Мы не хотели бы использовать оружие. Мы бы предпочли бить по уязвимым местам.

- Ой, Ой! А давайте поиграем, кто разобьет больше!

- Нет, никаких игр, ты не будешь помогать,- скомандовал Страйдер, в тоже время как Уильям произнес - Я был бы разочарован, не предложи ты нам помощь.

Кайя хмыкнула на него.

- Хотя бы не уничтожь всех соседей поблизости,- прохрипел Страйдер. Но никто его уже не слушал.

Прищуренный взгляд скользнул по нему. В нем не было ничего темного, поэтому он знал - ее гарпия под контролем. - Почему ты такой ворчун?

- Я не ворчлив. Только женщины ворчливы.

- Ты ворчишь. - Возразил Уильям.

- Сам ты ворчишь,- огрызнулся Страйдер. В действительности он вел себя словно ребенок, он наклонился вперед и упер локти в колени, положил голову на руки. Что, черт побери, с ним происходит?

Уильям смеялся над ним. Кайя просто продолжала смотреть на него, с ничего не выражающим лицом.

- Ладно, ворчлив ты или нет, Страйдер,- наконец сказала она - У меня есть новости которые должны вас подбодрить.

Наклонившись вперед, такое безобидное движение. Аромат корицы и сахара усилился, обволакивая его, у него потекли слюнки. Была ли Кайя на вкус столь же восхитительной, как и ее запах?

Вдруг она напряглась - Ты пахнешь как лосьон для женского тела с персиком.

Действительно? Он вспомнил о стриптизерше, которая сидела у него на коленях, на ранчо у Париса, и да, он вспомнил запах персиков. Кайя должно быть ненавидела персики, так как выглядела она, словно планировала убить производителя этого масла.

- Я. Порву. Тебя.- И да, темнота расползалась по белку ее глаз. Ее ногти удлинились и заострились, превращаясь в когти и эти когти вонзились в пластиковую консоль между водительским и пассажирским сидениями.

Ад, неистовое чудовище.

Мысленная заметка: никогда не есть персики перед Кайей.

Победа? Спросил Поражение с дрожью в голосе, вопрос, не имеющий ничего общего с неуверенностью на этот раз и готовым сделать все лишь бы не быть запуганным.

Яхоу. Удачи, приятель. Она отобедает тобой и не поперхнется. - Без проблем, я помоюсь.- Страйдер выпрямился и отодвинулся так далеко от ее райского аромата, как только смог. - И как ты можешь догадаться, меня ничуть не волнуют твои новости.

- Я не могу его убить.- Убеждала она себя - Я не могу его убить. Я обещала Бьянке, убивать не более чем десять человек за день и я уже превышаю этот лимит пятый день подряд. Я не могу его убить.

Чем больше она это повторяла, тем больше всем хотелось взорваться. Но ее это успокаивало, чернота в глазах спадала, и ногти возвращались в нормальный вид.

Страйдер посмотрел в окно, лучше считать деревья, пролетающие мимо, чем любоваться ее прекрасным лицом. - Теперь слушай, лютик. Стри-Стри собирается набрать немного маленьких леденцов. Которые заткнут его большой толстый рот.- Лучше притвориться спящим, чем снова вызвать у Кайи приступ ярости.

- Прекрасно. Спи.- Ее хриплый голос не скрывал ее явного раздражения.

Она не кричала пронзительно, и это был знак, что опасность прошла. - Только помни, что пока ты прибываешь в столь необходимом для поддержания твоей красоты сне, ты пропускаешь историю о том сколько Ловцов я упаковала и пометила на этой недели.

- Хорошо.- Она упаковала и пометила нескольких? Он старался не выглядеть через чур заинтересованным, но именно тогда он заново передумал свою стратегию. - Вперед, начинай свою историю. Уверен, что не настолько утомлен, чтобы сразу отрубиться.

- Нет. Ты был плохим мальчиком и не заслужил награждения. Поэтому я не расскажу тебе, что есть некий Ловец, идущий по твоему следу, и он уже очень, очень близко.

- Кто-то есть всегда.

Она сдержанно выдохнула - Я также не расскажу тебе...

Он захрапел так громко, как только смог и почти рассмеялся, когда она тихо завопила. Отчасти ему понравилась эта словесная перепалка. Понравилось раздражать ее и чувствовать, как от этого миниатюрного тела исходят искры.

- Точно! Ты слышишь меня, Страйдер? Точно! Я бросаю тебе вызов послушать меня. Сейчас же.

Этого он не любил.

А вот его демон прям, подпрыгнул внутри, отчаянно пытаясь победить, Страйдер впился взглядом в Кайю, миленькое личико исчезло. И его не волнует, если он выведет ее из себя. - Я знал, что сделаешь это. Знал, что бросишь мне вызов. Ты такая же, как и все женщины, которых я когда-либо знал. Нет, подожди. Ты хуже. Ты знаешь, что случается со мной, когда я проигрываю, но все равно меня провоцируешь.

Обида отразилась на ее лице, на одно мгновении, и пропала в следующее. Конечно же ему показалось. Гарпии – а особенно эта бесившая его Гарпия - не обижались. Никогда. - Ты знаешь, что можешь выиграть.

- Ну, продолжай теперь,- рявкнул он. - Говори. Я буквально умираю, так хочу услышать, что ты скажешь.

Кайя провела розовым кончиком своего языка по зубам, и его живот свело в ответ на это. Она могла отказать ему и поставить его на колени, корчившегося от боли. Вместо это она закончила свою короткую речь. - Ты захватил Хайди. Ее парень и его люди преследуют тебя. Вот.

Сделано. Ты выслушал и победил.

Он не чувствовал себя так, словно выиграл. Ни его демон.

Не было никакого всплеска удовольствия, только потребность в настоящем вызове. Что-то, за что ему надо бороться. Я не хочу ни за что бороться, помнишь? Все же. Все внутри него замерло. Его сердцебиение, его дыхание. Кровь в его венах. - Есть что-то еще. Расскажи мне все.

- Хорошо. Вот оно. В то время как вы играли вокруг, я искала того парня и его последователей. Есть нечто странное в каждом из них, кстати, но в парни больше всех. Они... я не знаю, темнее, чем другие люди, с которыми я была рядом. Они заставили меня чувствовать себя... мерзкой, поэтому я сделала им больно, очень больно, прежде чем избавилась от них. Вы бы видели их. После того, как я взяла мой нож и...

- Ты отвлеклась, Kaйя.

- Нет! А где я была? О-о, да. Бойфренд. Я не смогла подобраться достаточно близко к нему, чтобы выяснить, что беспокоит меня. Он темный и коварный, и, как я сказала, он сумел ускользнуть от меня, значит, он хорош, очень, очень хорош в уклонении, потому что я очень, очень хороша в отслеживании. Я вам не рассказывала о том времени, я…

- Кайя!

- Короче, тебе от него не скрыться. Он близко и до обсыкания хочет сделать тебя своей сучкой.

- Как близко он?

Она упрямо вздернула подбородок. - Достаточно близко, чтобы, к твоему счастью, не быть подстреленным на той небольшой заправке.

Но она не сказала ничего, пока они были там. Не дала ему шанса устроить ловушку. Она рассмеялась, за украденное, и пусть его, время. Потом она продолжила разговор с Уильямом, миля за милей, как если бы не было актуальных вопросов. Чтобы наказать его за не приветствие ее, в их группе, он знал. Гарпии были так же мстительны, как и разрушительны.

Самая. Раздражительная. Женщина. В мире.

Он вонзил пальцы в бедра, чтобы не придушить ее, и он знал, что после у него останутся синяки. - Почему ты следила за ним?

Она невинно пожала обнаженными из-за кружевного розового топа, который был на ней, плечами. - Когда все покинули крепость, идя разными путями чтобы спрятать артефакты и обеспечить безопасность своих женщин и бла, бла, бла, я пошла за тобой. Я предположила, что с тобой будет веселее и оказалась права.

Твою мать. Должно быть, он потерял свою хватку. Он даже не почувствовал ее.

- Кстати, пожалуйста,- она продолжала. - Ты схватил Хайди и увел ее, но ты оставил следы крови прямо перед дверью в комнату мотеля. Они собирались совершить набег на все здание, когда я взяла всех их, но лидера упустила. Этот маленький ублюдок сбежал, и тебе надо было прикончить его, когда у тебя был шанс, потому что он собрал еще больше людей. С тех пор я следую за ним по пятам.

- Ты горяча, все в порядке. А если серьезно, то, как ты встретилась с Люциеном? спросил, Уильям, вставляя себя в разговор.

- Я была на связи с Аньей. Я сказала, что должна позаимствовать ее ненаглядного, и она согласилась. За плату,- добавила Кайя с ноткой злости в голосе. - И кто-то в этой машине должен возместить мне ущерб.

- Джентльмен друг. Прекрасно. - Уильям открыл рот, чтобы добавить что-то еще, наверное, чтобы сказать ей, что был бы рад заплатить.

Страйдер опередил его. - Что бы это ни было, я о нем позабочусь.

Он был перед ней в долгу. Он догадался. Но он этого не любил, и не хотел быть в долгу перед кем либо.

- Хорошо. Тогда ты должен мне десятиминутный французский поцелуй.

Он моргнул, уверенный, что ему послышалось. Он ожидал сердце Ловца или оторванные конечности. - Анья заставила тебя поцеловать ее?

- Ага. И пока мы не пошли дальше, я надеюсь ты заплатишь.

- Я заплачу,- выкрикнул Уильям. - После того как ты детально опишешь этот поцелуй между вами. Вы лапали друг друга? Да, нет вы, ах ты маленькая шлюшка. Держу пари вы даже много стонали.

- Слишком поздно для тебя, чтобы заплатить, - сказала она певучим голосом.

- Страйдер уже согласился, и я это приняла. И нет, я не буду ничего описывать. Ты можешь только представлять, как сексуально это было. Ах да, Уилли, просто, чтобы ты знал, твое воображение не отдает ей должного.

Она лжет. Ей пришлось соврать. Но зачем ей лгать про поцелуй? Что она надеялась получить, заставляя его поцеловать ее? Страйдер откинулся в кресле и уставился вверх, на крышу. На это ответа не последовало, и он сильно сомневался, что он когда-нибудь будет.

Кроме того, ему надо заниматься более насущными делами. Как психо-парень Хайди. Как близко был этот сукин сын?

Выиграй, внутри проговорило Поражение. Выиграй, выиграй. И это не было просьбой на этот раз. Любым способом.

Отлично. Парень даже не здесь, но вызов был услышан, принят и теперь должен быть выполнен.

- Тормози, - сказал он, Уильяму, второй раз за эту ночь.

- Почему? Здесь нет магазина.

Кайя метнула на Страйдера еще один взгляд и усмехнулась. - Вот демон-воин, к которому я пришла, чтобы знать и любить. Он хочет установить ловушку, Уилли, и мы собираемся ему помочь.

- Нет уж. Я сделаю это один. - Ответил Страйдер. Уильяму нужно самому убить кое-кого, а Страйдер не хотел больше проводить время рядом с Кайей.

Ее улыбка осталась на месте, хотя края потемнели от эмоций, которым он не мог дать название. - О, неужели? Ну, я, кажется, припоминаю, ты рассказывал мне, что я хуже желудочного вируса, и я думаю, что время доказать это. Я вызываю тебя позволить мне помочь тебе, Страйдер. Я вызываю тебя ранить больше ублюдков, чем я, и я вызываю тебя убить еще больше его людей, чем я.

Черт! подумал он, когда его демон начал снова прыгать. Нервно, возбужденно. Ладно, в основном, нервно.

Победить, победить, победить. Пожалуйста, победить.

Вдруг, ненавидя Кайю всеми фибрами своего существа, Страйдер жестко кивнул ей. Игра началась. - Когда это закончится,- он тихо сказал, - Я заставлю тебя заплатить.

- Я знаю,- ответила она, и ее тон был странно сдержанный. - Поверь мне, я знаю.

Глава 19

ДВА ДНЯ ХОДЬБЫ и однообразия прошло с тех пор, как они покинули пещеры, все, что в состоянии был делать Амун это, думать и охранять Хайди, несколько раз, он в долгу перед ней, останавливались и отдыхали, он еще не пришел в борьбу с тем, что когда-то он с ней сделал. Или то, что вызвало ее ненависть к нему и к его друзьям, ненависть, которая и привела к ее помощи в убийстве Бадена. Неважно, насколько хороши были намерения Амуна, он бросил ее прямо на атакующий клинок.

Боги. Кровь хлестала из нее... боль в ее взгляде...

Его друзья помнили только части и куски своего времени в древней Греции. Они знали, что они сжигали, грабили и разрушали, но не подробности. Как, кто и что. Амун, однако, помнил каждую деталь. Или, вернее, Тайны не давал ему забыть. Тайны, та сущность, что не позволяла оставаться нераскрытым всему, даже внутри себя.

Амун отчетливо вспомнил ярость, охватившую его, когда он преследовал Ловцов в доме дворянина. Этим утром у них был ожесточенный бой, прежде чем Ловцы отступили, чтобы сократить потери. Не имея таковых, Амун и остальные последовали за ними. Многочисленные резаные раны, переломы и потеря крови не остановили их, и они были намерены наказать виновных.

То, что он не мог сопоставить тогда - воспоминания, забытые среди путаницы всего остального - но сейчас он осознал, что их специально привели в этот дом. И не Ловцами, а «Им», тем кто водил их за нос. Хайди видела не просто парня в балахоне, а «Его».

Охотники уже упоминали, когда они заметили существо. «Он» знал, демон будет там.

«Ему» нужно было, что бы все оставались внутри комнаты, и там же с ними разделаться.

Даже его собственными людьми.

Гален, даже тогда? Или человек, который «спас» маленькую Хайди и учил ее винить Повелителей в смерти своих родителей? Плохой Человек? Амун, возможно, никогда не узнает, и действительно, именно тогда, ему было наплевать. Ничьидействия не были такими же подлыми, как его собственные.

Он не заслуживал женщины позади него, женщины, плетущейся не жалуясь в пещеру за пещерой просто, чтобы спасти его. Он был ответственен за опасность, в которой она теперь была. Он мог бы быть причиной ее следующей смерти.

Страх смерти в каждом миге бытия. Ужас был в ее жемчужно-серых глазах каждый раз, когда она упоминала ее перерождение. Ужас и оставшаяся боль, как если бы уже одно воспоминание о прошлом, вызывало муки, которые лишь немногие во всем мире могли понять. Она заслужила счастье и покой, семью, лелеющую и оберегающую ее.

Все, что она любила, было отнято у нее. В то время как его мысли были объединены с ней, он чувствовал тысячи скрытых воспоминаний, воспоминаний, которые как она думала, были уничтожены. Они были похоронены глубоко, эти секреты даже от самой себя. Его Демон был в восторге и сейчас ее голова была как Святой Грааль. Тайны просились наружу. Амун же хотел вновь сосредоточиться на ее прекрасном сильном и хрупком теле.

Но он не коснется ее снова, не усугубит уже возникшее обжигающее притяжение между ними. Потому что... черт бы побрал. Ему ненавистна эта мысль, но он не позволит себе поддаться. Это была часть его искупления.

Он не дотронулся бы до нее опять, потому что собирался отдать ее Мике.

Пальцы Амуна сжали рукоятки кинжалов, которые он держал в обеих руках, и красные точки мелькали перед его глазами.

Хайди не станет ненавидеть себя, за то, что была с Микой, Ловцом. Она не будет терзаться чувством вины.

Она не потеряет ту жизнь, которую выстроила для себя.

С Амуном она придет к тому, что станет ненавидеть себя. Она бы не смогла по-другому. Предоставить себя Повелителю было номером 1 в ее списке вещей, которых не нужно делать. Она бы винила и ругала себя, за то, что выбрала то зло, против которого так долго боролась. И она бы потеряла ту жизнь, которую построила. Ни за что, она не будет с ним и не разорвет отношения с его врагом.

Она, наверное, ощутила или услышала ход его мыслей, потому что она вздохнула, и ее холодное дыхание коснулось его спины. Он снял свою рубашку, было слишком жарко, пот постоянно стекал по его телу. Если бы Хайди не было с ним, этот чудесный холодный бриз, исходящий от нее, окутывающий его, он бы наверняка загорелся.

- Можем мы теперь поговорить?- сказала она. - О том, что произошло?

Амун готов был сделать все, что она хотела. Кроме этого. Если бы он рассказал ей, что чувствует вину и сожалеет, она бы сделала все что бы освободить его от этого. Не имеет значения, чтобы она сделала, это бы только увеличило его чувство вины, потому что она бы действовала против своих убеждений. Женщина могла затаить обиду с таким же упрямством, как и его друзья. Но не на Амуна. Его она хотела простить. Его она хотела освободить. Его она хотела… любить. Он ощутил нужду в ней.

Из-за кровной связи между ними?

- Амун?

Нет.

- Такой упрямый,- сказала она, цокая языком. – Отлично тогда давай поговорим о чем-нибудь еще.

Нет.

- Пожалуйста.

Каким бы сильным он ни был, он был беспомощен против этого слова.

Хорошо. Что бы ты желала обсудить?

- Ты знаешь некоторые из моих секретов, но я не знаю, ни одного из твоих. Ты мне расскажешь что-нибудь, что никто другой не знает о тебе.

Если бы его друзья услышали этот вопрос, они бы закатили глаза и фыркнули, конечно же Хайди играла роль Наживки, пытаясь выведать все что можно о нем и поделиться с Ловцами. Они были бы в шоке, узнав, что он собирается ей ответить в любом случае. Он действительно доверял ей.

Ее, единственного человека в мире, которого его демон не мог прочитать автоматически. Ее, единственного человека в мире, кто мог бы прочесть его.

Подскажи мне правильное направление. Какой тип секретов тебе было бы интересно узнать?

Она резко вдохнула, будто не ожидая, что он ответит. Потом она так мучительно медленно выдохнула, замораживая капельки пота на его спине.

Вместо того, чтобы удивить его, этот лед напомнил ему о ее прикосновении, и его ствол дернулся в предвкушении.

Возможно, нам нужно увеличить расстояние между нами, сказал он. Он не обернулся и не посмотрел на нее, чтобы узнать, как она отреагирует на его просьбу. На случай если ты упадешь. Ты же не хочешь врезаться в меня, не так ли?

- Если я упаду, мне нужно быть ближе к тебе. Ты бы помешал мне упасть лицом вниз.

Логично. Черт. Он увеличил свой темп. Она тоже. Несколько минут прошли в тишине. Иногда ему казалось, что он ходит кругами, пещера расширялась, потом сужалась, потом снова расширялась, вела вверх, потом вниз, но никогда не выводила его куда-либо. Но другого пути не было. Это был оно.

Они завернули за угол, и Хайди все еще молчала.

Напряжение нарастало, потому что он рассмотрел все возможные вопросы, которые она могла задать. Детали о его последней любовнице. Его планы касательно нее, будущего.

Ты все еще должна указать мне правильное направлении, Хайди.

- Я думаю.- Разговор, наверное, отвлек ее, потому что она споткнулась и врезалась прямо в него, ее грудь прижалась к его спине. Она разозлилась. - Видишь? Спасена от падения лицом вниз.

Жгучее возбуждение, которое полностью охватило его в сравнение не шло с тем подергиванием, что было раньше. Он хотел, чтобы она дотянулась и обхватила пальцами его эрекцию. Гладила его, двигаясь верх и вниз. Возможно, стала перед ним, опустилась на колени и глубоко его втянула.

Конечно, она выпрямилась, заканчивая контакт, но не фантазию.

Он чуть было не застонал. Не думай так, приказал он себе.

- Как так? - спросила она озадачено.

Боже, ему стоит быть более осторожным. Извини. Этот приказ был адресован мне.

- Почему? О чем ты думал?

Не за что он ей не скажет. Черт, не за что. Какую тайну ты хочешь услышать от меня?

Прошло некоторое время, прежде чем она ответила. - Это. Я хочу знать, о чем ты думал.

Этого следовало ожидать. Он мог ввести ее в заблуждение, но не стал. Она попросила, он согласился, и он сделает то, что обещал. Но все же. Он не сможет говорить о том, что представлял, не прося ее сделать это на самом деле. Мне придется показать тебе. Если бы он мог.

- Хорошо.

Когда он жил на небесах, одна из низших богинь отсосала ему, один раз, всего раз, и ему понравилась каждое мгновение. К сожалению, с тех пор никто этого не делал. Возможно потому, что он никогда не мог попросить об этом, а когда он пытался направить своих немногих любовниц в такую позицию, они сопротивлялись. Он был большой, так что он понимал их возможности и не настаивал.

До Хайди, время, проведенное с богиней было лучшим сексуальным опытом в его жизни. Но даже мысль о Хайди, сосущей его ствол, была лучше этого.

-Я жду, - пропела Хайди.

И она назвала его упрямым. Очень хорошо, дорогая. Только помни, ты сама попросила. Он вытолкнул видение из своей головы в ее, моля бога, чтобы это сработало.

Это сработало. Она сделала еще один вдох, этот был более дрожащий. - Амун,- простонала она.

Стон нужды?

Не смотря на то, что они продолжали идти, ее руки скользнули вверх по его спине, потом по бокам… играли с его сосками.

Ее грудь снова врезался в него, но на этот раз ее пальцы проделали путь вниз... ниже... черт побери. Она сделает это, подумал он с ужасом, и виновато, и так возбудила его голод и жажду, что, вероятно, вытекает из его кожи. Она даст ему то, что он хочет, без каких-либо колебаний.

Прямо здесь, прямо сейчас.

Он мог бы остановить ее, не мог позволить ей - она потерла его член через штаны, и его губы разошлись в беззвучном стоне. Он не мог остановить ее, не позволит ей.

- Я тоже об этом думала,- сказала она охрипшим голосом.

Он облизнул губы. Ты будешь?

- О-о, да. Ты прекрасный человек, и просто смотреть на тебя возбуждает меня. Ты все, что о чем я думаю. Все, что я жажду.

О, боги. Он собирался выплеснуться. Она ничего не сделала, просто погладила его, и он собирался выплеснуться. Хайди, я…

Только что они были окружены скалистыми стенами пещеры, слышали как капает вода, жесткий скрежет их дыхания, и вот сейчас они были охвачены абсолютной темнотой и чрезвычайной тишиной из-за полного отключения органов чувств.

- Амун?- Ее голос был мягким и дрожал, но был. Слава богам, он все еще мог слышать ее голос. - Что же случилось?

Они вошли в Царство Теней, он понял, страх присоединился к строю с его неисполненным желанием. Наконец-то. Прогресс.

Черт, ну и выбор времени.

Амун резко остановился. Хайди наткнулась на него, но его тело поглотило удар. Так хорошо, даже это. Он мог не только слышать ее, но и чувствовать. Они не так отдалились друг от друга после всего. Он потянулся рукой назад, что бы успокоить ее, осторожно, стараясь не касаться лезвием своего кинжала.

- Что случилось?- прошептала она.

Он перехватил ее запястье и притянул руку к своему рту, оставляя быстрый поцелуй в месте неудержимого трепетания пульса. Ты помнишь, что было в свитке?

Книгу из рюкзака. Она попросила инструкции о том, как успешно перейти в следующую сферу, и рюкзак обеспечил их. Только, инструкции были запутанные и глупые.

Ты должен увидеть…

Видеть сквозь тени? Конечно. Его желание. Он взял свиток из ее рук, и как же это сделать? Может фонарик?

И пока мысленный вопрос формировался в его голове, внезапно чернила стали появляться на бумаге, превращаясь в слова.

Всего себя

Очередной запутанный ответ. Тем не менее. Он потребовал дать ему источник света, который проведет их сквозь темноту, но ничего не появилось в рюкзаке. И это означало, что фонарик не сработает. И что так же означало, что рюкзак не может обеспечить всем, что они захотят. И значит у него уже было все, что им нужно, так как он был предоставлен им для помощи и не оставит их без поддержки.

Он сосредоточил свое внимание на свитке и потребовал поведать, что их ждет во тьме, если они потерпят неудачу в поиске загадочного «всем вам» источника света. Опять чернила стали капать на оборванную желтую страницу.

Смерть

Он потребовал объяснить, что же означает «всего тебя».

Всего тебя.

Смешно. Все его - его тело, может быть?

- Мы должны видеть. Нам нужно использовать всего тебя или нас,- проговорила Хайди дрожащим голосом, возвращая его к реальности. - Я до сих пор не понимаю что же это значит.

Ему тоже, но он не сказал ей это. Держись пальцами за петлю моего ремня. Что бы ни случилось, мы не должны быть разделены.

- Все… все хорошо.

Когда она выполнила его указания, перемещая свою свободную руку с его все еще пылающей эрекции, он освободил ее вторую и осторожно двинулся вперед. Он старался держать свои руки вытянутыми, надеясь почувствовать дорогу на ощупь.

Вскоре он заметил, что быстро наступила темнота, оставляя небольшие островки света. Это было удивительно, за исключением теней, что танцевали вокруг света, и эти тени были клыками.

Что-то острое полоснуло его по руке, и он мысленно выругался. Он толкнул Хайди в один из этих золотых лучей, но луч сдвинулся в сторону, оставляя ее в темноте. Что-то еще резануло его по руке. Он был уверен, это те клыки. Должно быть, они добрались и до Хайди тоже, потому что она напряглась и застонала.

Вот черт!

Что же мне делать? Он потребовал своего демона отказаться от мыслей «весь ты». Они привели его в никуда. Страйдер бы сказал, что рюкзак и свиток могли отсосать.

Поначалу, Секреты молчал, пока. Спит? Сейчас? Или же вторая часть Амуна подавлена в его разуме вместе с остальными? Но демон, должно быть, искал ответы, потому как внезапно Амун понял, нужно следовать за светом. Теням не позволено прикасаться… или… кусать что-либо, находящееся в центре ярко сверкающих лучей.

Он мгновение наблюдал за жутким танцем света и тьмы, терпя еще несколько укусов, пока Секреты был заперт.

Двигайся со мной, Хайди. Сейчас!

Амун прыгнул вперед, прямо в центр одного из этих лучей. Хайди осталась непосредственно позади него. Он выждал одну, две секунды.

Снова!

Они прыгнули еще раз, следуя свету, к его следующему местоположению. Все дальше и дальше они продолжали прыгать, выжидать, прыгать снова. Часами. Он знал, Хайди была изнемождина, он чувствовал дрожь ее тела.

Ты молодец, милая, похвалил он ее.

Прежде, чем она смогла ответить, густая, заполняющая все собой тьма окутала их. И не стало больше островков света. Но и клыков тоже. Хвала Богам. Он успокаивал Хайди, прижав к своей спине. Они могли на мгновенье передохнуть и решить, что же делать дальше.

Секреты бродил в его голове, взволнованный, и вдруг Амун осознал. Еще больше обитателей мрака были на подходе. Ближе... ближе...

Приготовься, сказал он Хайди.

- Для чего?

Что-то ужасное. Он еще не знал, что представлял собой этот житель тьмы, но знал что их много. По крайней мере, полная потеря видимости обострила все его остальные чувства.

Его уши уловили звук ветра. Или он слышал... крики? Его нос уловил запах серы, и его рот вкус меди. Ладони покалывало, в воздухе чувствовался всплеск агрессии.

Демон, сказал он. Теневые обитатели были демонами.

Миньоны, как те, которых он поглотил. Они подошли, и страх, взорвался внутри него. Он бы принял их?

Сначала Хайди, его здравомыслие потом, он решил изменить направление. Вместо того чтобы двигаться вперед, он медленно двигался в сторону, пока он не столкнулся с твердой длинной стеной. Он разместился перед ней, предлагая возможное укрытие.

- Что ты делаешь?

Он бы не соврал ей. Она должна была знать об опасности, в которой они находились. Я тебе сказал. Приближаются демоны. Я не позволю им достигнуть тебя.

- Я могу помочь тебе сражаться,- она ответила, совсем не пугаясь.

Я не буду тобой рисковать.

Угрожающее рычание рядом с ними, сменяющееся следующим, затем еще одним. Хайди застыла. И он тоже. Беспорядочная куча мыслей разнеслась по его голове, все они были о том, каковы на вкус его внутренности. Демоны заметили его, были очень голодны и с нетерпением желали отведать каждый кусочек Амуна.

И, внезапно, они стали атаковать со всех сторон. Амун сильно ударил оружием, и понял, что коснулся нескольких из них. Может он нанес смертельный удар, а может и нет, и не имеет значения, сколько он зарубил. Их было так много, они навалились на него.

Он сбросил столько, сколько мог, продолжая рассекать, отпихивая ногами тех, кто пытался прокусить его через брюки. Как и у теней, у них были клыки. Только их были много острее. И у них были когти, как твердь алмаза. Но по крайней мере их зло осталось с ними, а не просочилось в него, становясь его частью.

Несмотря на быстрое движение руки, нескольким удалось вцепиться в его бицепсы. Он, казалось, чувствовал тысячи колючих укусов, и не только его бицепсы, а по всему его телу.

Сочилась его теплая кровь, и этот запах подтолкнул их к голодному неистовству. Они кусали, рычали и вырвали куски мышц. Он так быстро проигрывал битву, ослаб, и вот, дерьмо! Он не знал, что делать.

Он не знал, откуда взять свет, или как использовать всего себя. Если только «всего» не означало предложить свое тело как шведский стол.

Хайди закричала, существа прокладывали свой путь за ним, что бы полакомится ею. Его перестал волновать свет и Амун сосредоточился на убийстве, как и было необходимо. Никто ни причинит вреда его женщине. Никто. А те, кто попытаются, будут страдать.

Ярость целиком поглотила его, безраздельно, Амун отошел немного назад, зажимая так много созданий как было возможно между зубами, и тряс головой, как акула, схватившая последний кусок своей жертвы. Они были маленькими, и он понял, что их легко переломать, тех, кого он держал, быстро обездвиживались. Он отбрасывал их в сторону и принимался за следующих.

Секреты продолжал рыскать в его голове, как лев в клетке, жаждая причинить боль, уничтожить и стереть сознательные мысли примитивных существ, окруживших их. Амун удерживал свою вторую часть, боясь, что его чудовище поранит Хайди во время битвы. Но когда она издала еще один крик, более слабый, чем предыдущий, подтверждая, что у нее была большая потеря крови, и состояние ухудшалось. Внутренний страж Амуна дрогнул. Демон взволнованно ревел, полностью подчиняя Амуна себе. Их уже нельзя было разделить на человека и чудовище. Осталось просто чудовище.

Какое-то из этих сознаний было действительно уничтожено, мысли и жажда пробиралась внутрь Амуна, чего он и опасался. Его рот наполнился слюной, и он как будто ощутил вкус крови. Пить...

Утопая в заполняющей его жизненной силе...

Образы и побуждения длились недолго. Они тот час же присоединились к приглушенному хору его подсознания.

Больше, ему нужно больше. Когда давление его демона возросло, красный огонь вновь вспыхнул в его глазах, пылающий, освещающий пещеру и озаряя сотни крошечных, пираньи-подобных существ. Они обладали белой, лысой кожей и их взгляды розового оттенка, смотрящие так, как будто ни разу, даже мельком не видели ни единого луча света.

Стоило им столкнуться с этой краснотой, они тот час же шарахались в сторону, пытаясь укрыться. Почему?

Весь он, подумал он тогда, осознавая. Весь самое себя и весь его демон. Так просто и легко. Ему стало стыдно, что он не понял этого раньше, он уберег бы Хайди от свежих повреждений.

Еще один проступок с его стороны.

Секреты продолжал реветь, на это раз уже вслух, отпугивая созданий гораздо дальше, и Амун стал вслух говорить, не в силах остановить слова. Только он не обнаружил какой-то разрушительной истины и гнусных преступлений, тех вещей, которые постоянно крутились в его голове, пока Хайди не вошла в его жизнь. Он говорил о чем-то нежном и приятном.

- Я должна сказать тебе кое-что, милое дитя.- Древнегреческий - язык, который он совсем недавно слышал в мыслях Хайди.

- Мама?- Сказала она в настоящее время, пораженная и смущенная тем, что она слышала от него.

Всякий раз, когда демон говорил через него, то показывал голоса тех, у кого когда-то были услышаны тайны, а не свои собственные. Так что Хайди действительно слышала свою мать.

- Слушай внимательно, так как мы никогда больше не сможем поговорить об этом. Ты - особенная, дитя мое. Такая особенная.

Последовала пауза, и его голос перешел в более мягкий, детский тембр. - Я не понимаю.

Еще одна пауза, возвращение голоса.

- В течение многих лет, я не могла зачать, и поэтому я молилась и молилась, прося богов осчастливить мое бесплодное тело. И одной ночью, во сне мне привиделось существо. Оно сказало мне, что если только я пообещаю отказаться от моего первенца, то смогу иметь много детей. Я согласилась. Это было трудное решение, которое мне когда-либо приходилось принимать, но я была в таком отчаянии, что согласилась, и через девять месяцев родились ты .

Еще одна пауза, после голос поменялся - Меня?

Еще одна пауза, еще одна смена. - О, да, моя дорогая. И вскоре после этого, родилась твоя сестра. И вот, еще один малыш растет в мой утробе.

Пауза. - Я снова стану сестрой?

Пауза. - Да. Но, милая, слушать маму. Существо возвращается. Оно хочет забрать тебя у нас.

Пауза. - Я не хочу покидать вас.-

Пауза. - И мы не хотим, чтобы ты оставила нас. Таким образом, ты не уйдешь. Мы должны собирать вещи и убегать из этого места. Я говорю тебе это не для того, что бы напугать, но только для того, чтобы предупредить. Если когда-нибудь кто-то подойдет к тебе, намереваясь увезти тебя от нас, то ты должна бежать, моя милая, бежать. Убежать и спрятаться, а мы потом тебя найдем.

Голоса продолжались, мать перестала дразнить ребенка историей и принялась щекотать, пока обе не засмеялись. Вскоре к ним присоединились отец и сестра и их любовь друг к другу отражалась в каждом слове.

Настоящая реальная Хайди обняла Амуна за талию. Отдаленно пришла мысль, возможно, она сможет дотянуться хотя бы до одного его оружия, продолжая свободной рукой отсекать поток существ, приближающихся со стороны, куда не доставал свет, но он не был уверен.

- Давай, малыш, - взмолилась она между одной из его пауз. Не спускай глаз с тех маленьких ублюдков, а я вытащу нас отсюда, ладно?

Он не мог ответить, мог только плести остальные видения, семья проводит вместе ночь, которая будет для них последней.

Хайди не переставая, тащила его подальше от голодных демонов, пока, наконец-то, тени не отступили, и они попали в другую пещеру. Эта была хорошо освещена.

Она положила его на землю так осторожно, как только могла, и он лежал, все еще говоря, не способный больше ни на что. Его сознание было поглощено его демоном, возникающими образами, но вскоре память выбрала более темный поворот, убийства, очевидно, неизбежны.

Амун не хотел следовать туда, не хотел, чтобы Хайди слышала их крики, мольбы о пощаде. Как-то, каким-то образом, ему удалось пробиться наружу и взглянуть на нее. Худшее было еще впереди, но она уже рассматривала его с ужасом. Ужасом, который раньше она не проявляла к нему.

- Выруби... меня... - выдавил он между паузами.- Пожалуйста.

- Нет.-

- Пожалуйста.

Она сглотнула, дрожа, протянула руку и сжала один из его клинков. Но когда она выпрямилась, не притронулась к нему.

- Я-я не могу, Амун. Я просто не могу.

- Пожалуйста. Должна. Нет другого... выхода.

Его глаза умоляли ее, память пыталась вытолкнуть его обратно, ускользнуть от него. Сейчас в любую секунду и крики, и мольбы готовы были вырваться из его рта.

- Пожалуйста.

- Я-я-я сожалею.- Что-то твердое вдруг врезалось ему в висок.

Но он все еще был в сознании, все еще говорил. – Еще.

Еще раз, еще дважды она ударила его рукоятью клинка.

- Так жаль.

Третий раз. Сильнее и сильнее.

Хорошая девочка. Он улыбнулся, когда темнота поглотила его, наконец, успокаивая его демона.

Глава 20

Хайди мучительно долго стояла над бессознательным телом Амуна. Смотрела на него, оберегая его так, как он некогда оберегал ее. Его дыхание оставалось глубоким и ровным, а его затравленный взгляд становился спокойным и умиротворенным.

Он выглядел, как невинный маленький мальчик, размышляла она, с его темными закрученными ресницами, с его мягкими приоткрытыми губами. Только засохшая кровь на его виске разрушила эту иллюзию. Ну, это и его огромное тело воина. Такой великолепный мужчина, и что это, к чертям, капает на него?

Ее пристальный взгляд сосредоточился на красных брызгах, теперь испортивших его щеки. Кровь. Не его, и все же. Хмурясь, она обратила внимание на свою руку. Она поняла, что все еще сжимала нож, рассматривая его. Она бросила оружие, послышался звук удара металла о скалу, и посмотрела на руку. Там были многочисленные колотые раны.

Она нахмурилась сильнее, когда покачнулась из-за головокружения. Это не было привычным. Она чувствовала себя, хорошо пока не обнаружила свои повреждения. Но черт, она, должно быть, потеряла немало крови. Это имело смысл. Те пиранье подобные существа вгрызались в каждую ее конечность. И о Боже, помнит ли она боль. Как будто инъекции кислоты, проникающие до костей.

Если она пострадала, находясь под защитой Амуна, сколько же получил он абсолютно незащищенный?

И чем она ему отплатила? Вырубила его?

Он хотел, чтобы ты это сделала, напомнила она себе, но это не уменьшало ее вины. Может потому что в глубине души она хотела сделать это. Она слышала голоса ее матери, отца, сестры и знала, что приближается их смерть, разрушение. Если бы она услышала, как они умирают – снова - она бы упала в обморок, совершенно точно.

Амун знал это и боролся, чтобы уберечь ее. Ее благополучие всегда было для него на первом месте, независимо от ущерба для него. Он знал, что он говорил и что собирался сказать, и не хотел этим причинить ей вред.

До этого момента она действительно не осознавала, какое постоянно он нес бремя. Он, убежденный в нечистых помыслах и подлых поступках тех, кто окружал его, обращал эти мысли и тайны внутрь себя. Невольно, да, но вместо того чтобы выплеснуть этот яд наружу, он запер каждую каплю внутри себя. Чтобы никто не мог быть запятнан и заражен.

Какая же необходима сила воли для каждого такого деяния... Хайди знала, она бы сдалась за долго до этого.

- Что же мне с тобой делать, Амун?- пробормотала она. Она ненавидела то, каким образом он вредил себе, и то, что этот единственный способ очистить его от темноты имел такую высокую цену.

Для него, для тех, кого он любил.

Вздыхая, она схватила рюкзак и достала средства, необходимые для обработки и перевязки его ран, потом ее.

Потом она съела сэндвич с индейкой, яблоко и опустошила бутылку воды. Прошло еще несколько часов, но Амун так и не проснулся

Неужели она нанесла ему серьезное повреждение?

Беспокойство тревожило ее, и она мерила шагами просторную пещеру.

Вскоре ее посетило ощущение дежа вю. Внутреннее пространство выглядело в точности так же, как когда один из ангелов Захариил доставил их той первой ночью: скалистые стены, покрытые брызгами крови, останки в каждом углу. Неужели они так и не продвинулись?

Ну, это же был Ад. Возможно, каждая пещера похожа на эту.

Пока она вышагивала, сердце щемило и ее переполняло чувствами, вся неприязнь и сомнения к Амуну исчезли. Он дал ей то, на что никто другой не был бы способен. Прошлое, чтобы лелеять. Жить и наслаждаться настоящим. Предвкушение грядущего.

Он так же хотел ее. Она знала, что да. Когда он поместил тот образ в ее мысли, она напротив него, на коленях, он с приспущенными штанами до щиколоток и его руки в ее волосах, ее рот, поглощающий каждый дюйм его огромного члена, ее руки, теребящие его яички, она почти растаяла. Она почувствовала исходящую от него нужду, дикий голод... первобытное наслаждение.

Она так же поняла все причины, по которым он сопротивлялся ей так упорно.

Чувство вины, страха и угрызения совести. Вина за то, что стал случайным участником ее первой смерти, она уже знала это.

Страх, что он причинит ей боль снова - вот это было сюрпризом.

И угрызения совести за то, что подвел, хотя это было для ее же блага. Это не повторится.

Он не хотел, чтобы она жалела о том, что было между ними.

Он не хотел, чтобы она возненавидела его потом. Но он будет учиться. И она не станет, не сможет ненавидеть его. Ни по какой причине.

Наверняка есть способ доказать, как он ошибался.

Единственная возможность причинить ей боль - это отказаться от нее.

Она никогда не пожалеет о том, что была с ним.

Изумленная, она остановилась. Она поняла, это была правда. Она никогда не пожалеет о том, что была с ним. Ловцы сочтут ее предательницей, и станут охотиться за ней, так же как и за Повелителями, но ей все равно. И Мика, пожалуй, отвернется от нее тоже.

Он будет чувствовать себя преданным, уязвленным в своих интимных, личных чувствах, но, возможно, в один прекрасный день, когда он, наконец-то, окончательно поймет, как обжегся, он осознает, что в действительности их разрыв был лучшим событием, случавшимся в его жизни.

Теперь же когда она испытала все это, она хотела только большего.

Она сделает все возможное, чтобы получить это. Даже соблазнив Амуна на грани его жизни и смерти.

Больше не нужно ждать, пока она порвет с Микой. Да, она до сих пор планировала позвонить ему, сказать, что все кончено, но их отношениям уже давно пришел конец.

Она была верна Амуну. Демон, бессмертный, какая разница, она предана ему. Он заслужил все это.

И в самом деле, ее время было ограниченно. Если она не добьется его до тех пор, пока они не покинут пещеры - если они вообще когда-нибудь покинут эти пещеры - он бросит ее где-нибудь и отвалит. Для ее же собственного блага. Это она поняла хорошо. Так или иначе, каким-то образом, перед этим она должна была доказать , что у них могут быть отношения.

Воплощение его видения в реальность было бы хорошим стартом.

Она осмотрела себя. Ее одежда была разорвана с засохшей грязью и кровью, и она, наверное, воняла как мертвая пиранья. Она могла бы использовать влажные салфетки, но вряд ли крошечные полотенчики способны на многое. И да, она могла бы воспользоваться ангельской робой, которая как по волшебству стерла бы каждое нежелательное пятнышко, но духовно она все равно осталась грязной.

- Мне нужна ванна,- пробормотала она рюкзаку. - Настоящая ванна. Сможешь вместить ее? А?

Свист рядом с ней заставил ее скривиться и потянуться за ножом, который она бросила. Всего несколько секунд назад рядом с ней была скалистая стена, а теперь там был большой, пузырящийся источник воды.

Глаза Хайди расширились от шока. Как… почему… рюкзак мог управлять землей? Серьезно? Потом она подумала, да какая к черту разница. Потребность зайти в воду и вымыться взяла верх и заставила ее задрожать в нетерпении.

- Мыло, шампунь, кондиционер,- сказала она легкомысленно.

Рюкзак растолстел, оповещая о том, что он наполнен всем, что она просила. После того как она выложила все средства по краям источника – реального долбанного источника! – она разделась сама и раздела Амуна, и трясла его пока его веки не приоткрылись. Его духам это было нужно. Кроме того, она все еще была обеспокоена тем, что ударила его слишком сильно, и если бы он проснулся в течение нескольких минут, она могла бы расслабиться.

Он застонал, но звук оборвался, наверное, его горло было чувствительным.

По крайней мере, он просыпался.

- Тише,- сказала она, прикрывая его рот рукой. - Не говори вслух, малыш. Хорошо?- Никто из них не был достаточно силен, чтобы иметь дело с последствиями прямо сейчас.

Его черные глаза были стеклянными, когда он сосредоточился на ней.

Что-то не так?

- Все в порядке. Ты можешь стоять? Мы собираемся принять ванну.

Ванну?

- Это - то, что я сказала,- сказала она ему с усмешкой. И именно тогда она поняла, что с ним все будет в порядке. - Давай. На ноги, большой мальчик.

Опираясь на стену, он продвигался к краю источника.

Потом он споткнулся и упал в воду вниз головой. Хайди прыгнула в воду за ним и вытянула его на поверхность, пока он не захлебнулся. Его глаза снова закрылись, а голова клонилась набок.

Она хихикнула, устраиваясь напротив скалы и удерживая его перед собой, грудь к спине. - Ты все еще в сознание, малыш?

Да. Он тихо вздохнул. Только это едва ли чем-то поможет.

- Я буду мыть нас обоих. Скажите мне, если я сделаю тебе больно.

Ты не можешь причинить мне боль.

- Ты ранен и…

И я в твоих руках. Все будет отлично, я обещаю.

Дорогой. Она постаралась быть беспристрастной, правда старалась. Он не был готов к соблазнению, которое она приготовила. Пока. Все же, так как она намылила руки и наносила пену на его большие руки, мускулистую грудь, сильные бедра, ее кровь закипела от желания, эту реакцию мог вызвать только он.

Его шелковистая кожа покрывала тело, созданное для войны, и она восхищалась. Он сделал ее отчаянной, голодной, безразличной ко всему кроме удовольствия. Возможно потому, что когда она была с ним, она не принадлежала себе. Она принадлежала ему.

И, наверное, это должно было напугать ее. Вместо этого, это только заставило ее доверять ему еще больше. Амун лучше бы умер, чем причинил ей вред – как в прочем он и доказывал снова и снова.

- Амун?

Он не ответил. Бедный малыш, наверное, снова уснул.

- Я люблю твое тело,- призналась она, осмелев, потому что он не мог слышать ее. - Ты знал об этом? Все в тебе словно создано специально для меня. В смысле, как если бы я заказала тебя по каталогу. И я бы не хотела ничего менять в тебе. Ты, вероятно, никогда не поверишь, но это правда.

Однажды, она надеялась, он будет чувствовать то же самое к ней.

После того как она намылила шампунем его волосы, вдыхая аромат сандалового дерева, она наклонила его назад и промыла каждую прядь. Когда она закончила, она осторожно потрясла его, пытаясь разбудить. А может он и не спал все это время. Его взгляд больше не был остекленевшим - он горел.

Ее щеки вспыхнули. - Ты можешь выйти самостоятельно?

Да. Он вышел и расположился на полу, лежа на боку, чтобы смотреть на нее. Твоя очередь мыться.

Румянец разливался пока она мыла себя от макушки до пяток.

Несмотря на ее смущение, вода успокоила боль, причиненную беспрерывной ходьбой и случайной борьбой – возможностью быть заживо съеденной.

Хайди? сказал Амун после того, как она ополоснула волосы.

Брызги воды полетели в разные стороны, когда она выпрямилась. Она перегнулась через край ванны и уставилась на своего могучего вона. Его глаза снова были закрыты, от напряжения вокруг них образовались морщины.

- Да?

Иди сюда и обними меня.

Время для сердцебиения, она могла только изумленно смотреть на него. Он только что попросил ее прикоснуться к нему? Нет, не попросил. Потребовал.

Уже такое сладкое продвижение, а его настоящее соблазнение еще даже не началось.

- Все, что угодно, - быстро проговорила она, прежде чем он успел передумать. Голая и мокрая, она вышла из воды

Она не стала вытираться, просто повернулась в его сторону, рассматривая его, прислонилась щекой к его растянувшейся руке.

Он не прижимал ее ближе.

Она не позволит этому разозлить ее. Сильно. Она переплела их пальцы, и хотя это действие не предназначалось для того чтобы возбудить их, именно это и произошло. Его член увеличился и уперся в ее попку, и жидкая нужда образовалась между ее ног. Боже, она хотела выгнуть спину, ласкать его, молить, чтобы он ласкал ее, но она не стала. Даже когда его жар окутал ее, намного сильнее, чем в воде, эта сила была причиной ее дрожи.

Еще нет, девочка. Еще нет. Он не был готов к началу ее соблазнения. Это напряжение… Скоро. Пожалуйста, Боже, скоро.

- Ты же не злишься на меня, за то, что я била тебя?

Она не ожидала ответа, но мягкий смешок пронесся в ее голове. Я очень благодарен. Я просто слишком слаб, чтобы показать тебе, как сильно.

Показать ей, сказал он. Как? - Я рада,- сказала она, внезапно затаив дыхание. - А теперь спи и восстанавливай свои силы. Они тебе понадобятся.- Она поцеловала внутреннюю сторону его запястья.

- Я буду здесь, когда ты проснешься.- И к тому времени она будет делать такие вещи с его телом, какие он никогда не забудет – и он не захочет, чтобы она останавливалась, делая это.

Не зная о чувственном нападение, которому он скоро подвергнется, он подчинился ей, его дыхание стало ровным и он уснул.

РАЗУМ АМУНА ТРЯСЛО от внезапного осознания трех очевидных вещей. Его тело пылало, его член был заморожен, и ему нравилось и то и другое. У него был стояк, он тяжело дышал и задавался вопросом, смущаясь, не приснился ли ему эротический сон.

Когда он увидел голую Хайди между его ног, облизывающую его ствол от основания до верхушки, играющую своим язычком с его щелью и издававшую такие стоны, будто она пробует что-нибудь сладкое, он понял, что не спит. Он не должен был осуждать себя, но наверное собирался.

Он хотел кончить. Отчаянно.

Тайны были невероятно тихими и спрятались где-то глубоко. Другие демоны также молчали и прятались.

Снова. Этот ее ледяной холод должно быть, правда, пугал их. Они боялись, что она начнет делать ту тянущую вещь и пытались не привлекать ее внимание.

Милая?

Хайди остановилась, поднимая голову и отдаляясь от него, и каждая его частичка закричала и запротестовала. Прохладное дыхание щекотало его кожу, она одарила его шаловливой улыбкой, ее грудь была полной и вздернутой, ее соски твердыми и были почти так близко, чтобы тереться о его бедра.

- Да, малыш?- спросила она хрипло.

Я... я... черт!- он не знал, что сказать ей. За исключением, возможно, «продолжай». Но он не мог позволить ей сделать это. Она будет сожалеть, а он не сможет жить в ладу с самим собой.

- Ты не спишь, верно? Ты не рискуешь провалиться в сон?

Я только на грани смерти.

- Просто слишком слаб?

Нет.

Ее сухой смех отозвался эхом между ними. - Ты хочешь, чтобы я остановилась?

Да.

- На самом деле?

Она лизнула его еще раз, и он вскочил. Нет, нет, я не хочу останавливаться. О, боги, - думал он. Да, должны остановиться.

Она подула на влажный кончик его ствола. - Что, если я не хочу останавливаться?

О, боги, - подумал он снова. Пытка... удовольствие... возможные последствия ... он никогда не был таким разорванным.

- Амун, милый, скажи только слово и я возьму его так глубоко, что ты будешь чувствовать мой рот на себе еще много дней.- Еще раз прохладное дуновение коснулось его щели. - Я думала об этом, нуждалась в этом. Страстно желала этого. Позволь мне получить это.

Его сопротивление разрушилось. Сделай это. Пожалуйста, сделай. Позже можешь обвинять меня и ненавидеть, но пожалуйста, не останавливайся. Его не волновало, о чем он просил раньше и что будет потом. Ему нужно было это, другого случая для этого не было.

- Хорошо. Я сделаю это,- сказала она, ее пальцы пробежались вверх по одной стороне его ствола и спустились вниз по другой. - И я обещаю, что обвиню тебя позже.

Он знал, что должен был заинтересоваться, но он не мог управлять эмоциями. Пот бисеринками выступил на нем, ослабевая его голод. Она еще не подстроилась под его длину, но ее дыхание продолжало поглаживать его. Так хорошо, чувствовать это так хорошо. И единственное слово, которое он мог выговорить, потом было хорошо. Хорошо.

Дрожа от страха, боли, отчаяния. Хорошо, хорошо, хорошо.

Она понизила голос. - Я обвиняю тебя в том, что ты слишком красив, чтобы сопротивляться. В том, что ты заботишься обо мне, подвергая себя опасности. В том, что ты мой. Мой воин. Мой…демон.

Признание подействовало на него также мощно, как и ее действия, и он нашел новые слова, чтобы дать ей. Ты убиваешь меня, дорогая. Ты убиваешь меня, да, да, да, пожалуйста, убейте меня.

В любой момент и он начал бы выгибать бедра, толкая, неспособный остановить себя.

Ее озорная улыбка вернулась. - Откинься назад, и береги силы, малыш. Милая Хайди собирается сделать всю работу.

Он не откинулся назад. Он будет тосковать об этом вечно.

Вечно тосковать по ней. Он хотел видеть каждое ее движение. Как это. Точно как это.

- Все, что пожелает мой воин…- Губы алого цвета, наконец, сомкнулись вокруг его головки. Она застонала в восхищении.

Он отклонился. Ее холодный маленький язычок щелкнул по щели, которую она посасывала всего минуту назад, и ему пришлось опереться на руки, чтобы остаться в вертикальном положении. Глубже, глубже, она всасывала его дюйм за дюймом, как и обещала, не отступая даже тогда, когда он вошел глубже, чем, возможно, она бы хотела.

Нет, не правильно. Его маленькая Хайди мурлыкала от удовольствия, восхищаясь, и он почувствовал вибрации в его костях.

Он заскрежетал зубами, чтобы не взорваться прямо сейчас. Потом она начала двигаться, вверх и вниз, сначала медленно, мучая его, пробуждая его чувства, заставляя его кожу покалывать.

Ее ледяное прикосновение должно было ошеломить его, но смешавшись с жаром от его тела, он оставался в постоянном возбужденном состояние, готовый умолять об окончательной разрядке. И вскоре он кричал про себя, пытаясь не кончить ей в рот.

Эти светло-розовые волосы двигались в такт, и каждый раз, когда она приподнималась, он видел тонкие, элегантные пальчики, играющие с его основанием. Он задумался о том, что бы он хотел сделать своими пальцами. Скользить по изгибам ее спины, ухватиться за эту упругую маленькую попку, раздвигать ее, пока он не найдет ее теплый, влажный центр. Глубоко войти одним пальцем, выйти, войти двумя, выйти, войти тремя, выйти, снова войти тремя и двигаться так, растягивая ее. Пока она не начнет извиваться, двигаться, задыхаться и кричать.

Хайди застонала, ее тело дрожало, ее зубы царапали его ствол. - Да,- проскрежетала она. - Да. Пальцы, глубоко. Так глубоко.

Сердце Амуна застучало о его ребра. Неужели он вставил это видение в ее голову? Наверное, да. Он был рад. Он хотел, чтобы она увидела, узнала.

Все время, пока она облизывала его, покусывала его, ее бедра терлись о его ноги, будто она искала что-то, что наполнит ее.

Он обхватил ее затылок и стал массировать ее шею. Когда она начала расслабляться, он попытался перевернуть ее так, чтобы он мог доставить ей удовольствие, которое получал от нее. Она воспротивилась.

- Нет. Ты первый.

Хайди.

- Нет. Просто... нужно время... контроль... ускользает...

Он не был уверен, имела ли она в виду контроль над своим телом или контроль льда, но так или иначе, его это не волновало. Она хотела его. Она нуждалась в нем. И он хотел вкусить ее. Должен вкусить ее также.

В то время, пока она продолжала свое мучительное облизывание, он подбросил в ее ум другое видение. Его голова зажата между ее бедер, и он пробует все те сладости спрятанные там. Он посасывает ее клитор, дразнит ее своим страстным языком, его пальцы сжимают ее соски в маленькие твердые жемчужины.

Он раздвинул ее ноги так широко, как смог, чтобы проникнуть настолько глубоко, насколько это возможно, и заставить ее почувствовать себя такой беззащитной, какой она никогда не была. Она будет беспомощной, он будет контролировать… командовать… будет ее хозяином. Он возьмет все, проглотит ее, будет поглощать ее всю полностью, вознесет ее и вернет назад.

Он не будет нежным. Но она и не хотела бы нежности. Ей нужен жесткий трах, грубый секс до забвения. Она будет кричать и вопить. Цепляться за него и оставлять кровавые полосы на его спине, ее ногти как когти, а ее ноги обернуты вокруг него, зажимая его лодыжками.

Он заставит ее забыть ее мужа, забыть каждого мужчину, с которым она когда-либо была. Только Амун имеет значение. Только у Амуна есть права обладать ей. Любой, кто попытается добраться до нее, кто захочет увидеть ее такой, попробовать ее, таким образом, умрет. Он убьет их.

Она. Принадлежит. Ему. Даже Хайди не смогла бы усомниться в этом после всего.

- О, Боже,- простонала она, доводя его почти до конца. Ее дрожь усилилась.

Я сказал себе, держаться подальше от тебя, сказал он в ее голове. Я сказал себе, оставить тебя в покое.

- Нет,- плакала она. - Не надо

Но я не могу - продолжал он. Позволь мне вкусить тебя.

- Нет,- повторила она. Да, уже не так твердо, но все еще не поддалась ему. - Позволь мне закончить с тобой. Потому что, клянусь Богом, малыш, ты запомнишь это или это убьет меня. И это действительно может. Ты так чертовски хорош на вкус.- После этого она снова взяла его в рот, всю его длину.

Амун, наконец, отпустил тонкие нити своего контроля.

Он упал на спину, бедра протискивались вверх, пальцы запутались в ее волосах.

Она так дико брала его, будто и мига не могла прожить без его семени; вскоре он был бессилен сделать что-либо, кроме как отдать ей все докапли.

Жар распространился по его венам, сжигая их до пепла, распространяя пламя, поглощающее его, взрывающее его. Он дернулся вверх, а она опустилась вниз, и семя нарастающее в нем вырвалось наружу. Ее щеки сжались и она проглотила все, что он мог дать, по-прежнему требуя большего.

Она высосала его досуха, оставляя от него только оболочку, и он рухнул на землю. Но она не отпрянула от него сразу же, она лизала его и мурлыкала так, будто не желая сдаваться ему даже сейчас. Его мышцы продолжали подрагивать после шока от чувств, удовольствие жужжало в нем так же сильно, как она ворковала возле него.

Он бы оправился - в конечном итоге - и мог бы, наконец, овладеть ею полностью. Но она хотела позвонить Мике, прежде чем они сделают этот шаг, и Амун не будет поднимать этот вопрос теперь. Не после того, что она только что сделала для него. Так что он каким-то образом нашел в себе силы, чтобы сесть, обхватив ее под руки, приподнял, пока она не села верхом на его грудь.

В ее глазах сияла страсть, ее щечки стали ярко розовыми. Эти прекрасные локоны спадали чудесными прядками на ее плечи. Никогда еще женщина не выглядела более готовой к любви, а точнее к тому, чтобы быть любимой.

- Что ты делаешь?

Он просунул руку между их телами и сунул палец в глубину. Сразу же ее голова запрокинулась назад, и крик раздвинул ее губы.

- Да! Да, пожалуйста, да.

Подобно тому, что он представлял себе, он ввел в нее два пальца. Она была настолько влажной, что сразу покрыла этой влагой его руку, такие жаждущие, ее внутренние стенки прижимались к нему, пытаясь захватить его в плен. Это было то, что женщина должна чувствовать всегда. Готова. При следующем проникновении он использовал три пальца, как и хотел. Его большой палец потер ее клитор, не прекращая движения.

Настолько отчаянной была ее потребность, она взорвалась быстро и яростно. Ее крик отозвался эхом от стен, колени сжали его так плотно, он знал, что его ребра расколются, и ее ногти оцарапали его печи, оставляя рубцы. Когда последняя дрожь оставила ее, она рухнула на него сверху, тяжело дыша, с закрытыми глазами, кожа покрылась тонким слоем льда.

Амун очень тяжело дышал. То, что только что произошло… он не ожидал ничего подобного. Это не было обычным удовлетворением нужды. Это было рождением зависимости. Одержимости. Он нуждался в большем. Ему нужно было все. Сейчас, всегда.

Несдержанность Хайди, ее желание доставить ему удовольствие, то, что она заявила на него свои права – тем, что сделала - крайне изменила его. В одно мгновение, старый Амун был сожжен в пепел, и новый Амун поднялся.

Мужчина Хайди.

Он был глуп, пытаться оттолкнуть ее, теперь он понял.

Глупо пытаться игнорировать притяжение между ними. Он только повредил и расстроил их обоих. Здесь, они могли бы быть вместе.

Никто никогда не должен узнать, что означает, что ее не осмеют, не накажут или не осудят ее друзья. Поэтому они будут… они будут вместе. Он просто не сможет без нее. И не будет.

Пока они были здесь, вынужден был напомнить он себе.

Когда они уедут черт, они отделятся. Он не побеспокоит ее жизнь больше, чем он уже имел.

Его руки сжались в кулаки. Боги, даже мысль о том, чтобы быть без нее омрачила его настроение. Он бы не отступил от этого курса, как бы то ни было. Через его страдание он знал бы, что Хайди жила, как ей предназначалось. Счастливо. Наконец.

Секреты немного всхлипывал, и Амун нахмурился. Разве демон не хотел терять Хайди, также? Я думал, что ты испугался ее. Он был достаточно осторожен, чтобы удержать мысль в свое голове.

Прозвучало другое хныканье.

До него дошло. Ты еще не закончил копаться в ее сознании.

Демон не дал никакого ответа, но в ответе не было необходимости. Он знал.

Он и Секреты никогда не вели настоящего разговора, и он едва мог поверить, что они (почти) делают это сейчас.

Хотя неважно. Мы не можем держать ее. Для ее же блага, мы не можем удерживать ее.

Как будто почувствовав направление его мыслей, Хайди попыталась сесть. Амун держал крепко, вынуждая ее остаться напротив него.

Спи, любимая. Мы поговорим позже.

- Обещаешь?- спросила она, слово было невнятным от усталости.

Обещаю

- Ладно.- Она не заметила, что он не уточнил, что они будут обсуждать, и обмякла, погружаясь в глубокий сон.

Глава 21

Что-то твердое и неумолимое тряхнуло Хайди, вырывая из самого мирного сна в ее жизни. Она постаралась отодвинуть нарушителя прочь. Но тряска продолжалась. Она чертыхнулась и, моргая, открыла глаза и увидела Амуна, нависшего над ней; его лицо было напряжено, черный взгляд непроницаем.

Он прижал палец к ее губам, прежде чем она сумела сказать хоть слово. Там что-то есть, - прозвучал его глубокий голов в ее голове. Он излучал настойчивость, заразную как вирус. Одевайся.

Конечно, кто-нибудь был там, - подумала она сухо. Она и Амун были в подразделение ада, им не позволяли ни одной минуты передышки. И теперь, их запоздалый разговор об отношениях должен был ждать. Снова. Однако, это было лучше, чем альтернатива. Как, скажем, смерть.

Когда она надела бюстгальтер, трусики, джинсы, футболку, ботинки и бесчисленные ножи и кинжалы, которые он предоставил ей, она удивилась изменениям, произошедшим в ней. Всего несколько дней назад ее трясло каждый раз, когда она просыпалась, а ум был запрограммирован на побег. Теперь, когда опасность еще никогда не была так близко, она отпустила своего стража. Ей даже пришлось напомнить себе не думать о том, что они сделали прошлой ночью, как она сосала и глотала, как она скакала на его пальцах и выкрикивала его имя.

Она дрожала, поскольку прислушалась к тому, что потревожило Амуна. Ничего, она ничего не услышала. Она протерла заспанные глаза и забросила рюкзак на плечи. Если они - ее слух дрогнул, и она нахмурилась.

Это был ... свист ветра? Нет, подумала она. Смех.

Слабый, но уже безошибочный - и более, чем из одного источника.

Смех в аду. Не хорошо. Так не годится, Она взглянула на Амуна, чтобы оценить его реакцию.

Он выглядел угрожающе, стоя на страже у входа в пещеру, к ней спиной. Он был одет в черную рубашку и черные брюки, и они выглядели мягкими и эластичными. Так что, ничего не будет ограничивать его во время боя. Молча, она двинулась вслед за ним.

Он почувствовал ее приближение и двинулся вперед. Она следовала за ним по пятам, и это становилось ее любимым местом на свете. Они должны были войти в другую пещеру, скорее, коридор в скале. Они вошли - нет, серьезно, нет. Она тряхнула головой, поморгала. Не может быть, чтобы она видела то, что она думала, она видела... но картинка не менялась.

... Цирк? спросил Амун, недоверчиво.

Он видел именно это, точно... Цирк. Нереально! После Царства Теней цирк казался СПА-салоном.

Серьезно. Стены подземелья отступили, уходя в нечто похожее на лунную ночь. Звезды мерцали, на фоне черного бархата неба, прохладный ветерок танцевал мимо.

Луна... небо... в пещере. Как? Она остановилась, удивляясь, когда увидела, что несколько факелов потрескивают рядом; а еще там была бородатая женщина и мужчина с глазами цвета желчи, держащиеся за руки в окружении настоящего пламени, и взирающие на нее и Амуна с ощутимой угрозой.

Окей, использовать термин "СПА-салон ", было бы неправильно.

- Амун?

Я не знаю, сказал он, отвечая на ее молчаливый вопрос.

Что в аду происходит?

Слишком высокие мужчины прошли совсем близко, не обращая на них никакого внимания. Животные, которых они вели, однако ... слон завыл, его пасть была открыта, обнажая клыки поострее всякого демона. Более того, было несколько крылатых львов, двух единорогов с пеной у пасти и трех крокодилов с лезвиями, торчащими из спины. Каждое из животных было привязано к человеку потрепанной веревкой и боролись за свободу, их взгляды были сфокусированы на ней, вкусном на вид человеке.

Она сглотнула, отвела взгляд, боясь дразнить их. - Не нравится мне это.

Я не позволю ничему плохому случиться с тобой.

Точно так же, как и я позволю ничему плохому случиться с тобой, подумала она.

Палатка за палаткой выстроились по обе стороны от нее, дорожка между ними была посыпана гравием. В конце этого пути стоял киоск, и внутри этого киоска сидел толстый потный человек в заляпанном фартуке. Неоновая вывеска вспыхивала над ним. ПРОПУСК: ОДНО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СЕРДЦЕ.

Теперь я понимаю, сказал ей Амун категорически. Мы достигли Сферы Уничтожения.

Другая сфера. Она почти стонала. - Ничего из этого не было здесь вчера вечером,- сказала она. - Я бы заметила на нашем пути в пещеру.

Ну, теперь это здесь.

Это нельзя отрицать. Но как? Она и Амун не должны были фактически путешествовать пешком где-нибудь, чтобы достигнуть новой сферы? Сферы могли просто прибыть к ним? Как странно, если это так. Это было нормально?

Действительно ли что-нибудь было нормально в аду? - подумала она с невеселым смешком.

Они остановились у палатки.

- Вы хотите, билеты или нет?- спросил потный человек, так тихо, так глубоко, словно эхо тьмы, бурлящее под поверхность.

Вздрогнув, Хайди открыла рот, чтобы крикнуть, -Черт побери, нет,- но следующие слова Амуна остановили ее. Скажи ему да.

Черт возьми. Почему? В этот момент она ненавидела, что их разумы соединены в обоих направлениях. - Да,- она заставила себя сказать. - Мы хотим билеты.

Сверкающие красные глаза охватили их обоих. Он поднял руку, открывая пальцы, чтобы показать тусклый, окровавленный клинок в ладони. - Во-первых, мне нужны ваши сердца.

- У него не человеческое сердце,- сказала Хайди, ткнув пальцем в направлении Амуна.

Большой человек дал Хайди все свое внимание и облизал жирные губы. - Ты можешь сделать. Ты можешь оплатить его другим способом.- Он погладил себя. - Знаешь, что я имею в виду?

Амун напрягся, и вдруг абсолютная опасность излилась из него. Возьми то, что нам нужно из рюкзака, сказал он. Его тембр был плоским, но из-за этого все более пламенным.

Она вытащила рюкзак вперед. - Мне нужно два, - она сглотнула - человеческих сердца, - подумала она и протянула руку внутрь. Что она будет делать, если ничего…

Она почти замолчала, когда она столкнулась с двумя горячими, завернутыми в бархат... вещами. - Расплачивается другим способом нет необходимости.- Она замолчала, когда передавала оба человеку, и он жадно разорвал материал, чтобы просмотреть еще стучащиеся внутренние органы. И когда он вырвал кусок с обеих, зубами, дегустируя ткани, как будто прекрасное вино, ей пришлось поглотить волну желчи.

Он удовлетворенно кивнул, все три его подбородка подпрыгнули от движения. – Проходите,- злая усмешка искривила его губы, и она увидела красную... пищу, застрявшую между зубами. - Наслаждайтесь, вы слышите? У меня есть предчувствие, что представление вам понравится.

В какой-то момент она могла только смотреть на него. Он любил пытать женщин и животных, в таком порядке. Как она поняла, она не могла сказать. Она просто знала. И она хотела убить его. Сильно.

Почему бы и нет? подумала она далее, ее кожа охладилась на несколько градусов. Она была нагружена ножами. Простой удар, удар, и он бы…

Ты не сможешь его убить, сказал ей Амун.

Ее глаза расширились. Как он догадался, что она задумала? Он теперь мог читать ее мысли? Или его демон… демон, - подумала она, кивая. Секреты. Там было теплое, темное облако, пронеся в ее голове. То же теплое, темное облако она заметила дважды, Амун показал ей фрагменты своего прошлого.

Вот как она поняла о человеке. Именно поэтому ее температура упала.

Когда демон утверждал внимание Амуна, или искал ее самостоятельно, его кожа нагревалась и ее охлаждалась, так же как, когда они занимались любовью. Прямо сейчас, Амун был практически огонь.

- Ты собираешься стоять здесь?- прокудахтал мускулистый мужчина, волоча ее от ее мыслей.

Дерьмо! Она позволила себе отвлечься. - Почему я не могу убить его?

Пойдем. Амун переплел их пальцы и шагнул вперед, маневрируя вокруг человека, только, чтобы повернуться и ударить его свободной рукой, встраивая клинок в его спинной мозг.

Треск. Там было бульканье, грузное тело содрогалось, падая, падая. Кожа обратились в пепел, а кости в жидкость, пепел унесло ветерком, жидкость образовала черную, сочащуюся лужу. Да, и отвечая на твой вопрос, ты не могла убить его, потому что привилегия принадлежала мне.

Когда Амун выпрямился, глядя куда угодно, только не на Хайди, он снова двинулся вперед. Она могла только глазеть на него с удивлением. - Почему ты получил привилегию?

Он собирался найти тебя позже и... сделать что-то с тобой.

- Откуда ты знаешь?- Она знала ответ прежде, чем закончила задавать этот вопрос. Его демон. Снова.

Я говорил тебе. Я читаю все умы, кроме твоего.

- Я помню.- Вздохнула она. - И спасибо.

Спасибо? Ты не думаешь, что я злой? Я только что убил хладнокровно.

- Злой? Мстя за меня? Нет.- Амун должно быть, забыл, что она тоже хотела насадить человека на лезвие. - Я думаю, что ты очень милый и, может быть, даже слишком снисходительно обошелся с ублюдком. Я бы заставила его съесть свои собственные кишки.

Теплый смешок дрейфовал в ее голове, когда Амун сжал ее пальцы в благодарность. Он действительно ожидал, что она будет ругаться, - поняла она. Позже, ей придется рассказать ему про некоторые вещи, которые она делала на протяжении многих лет, все во имя мести и, глупо, мира во всем мире.

Как будто мир был бы лучше без Амуна.

Они оставались на гравийной дорожке в течение нескольких минут. Снова и снова Хайди, отвлекалась, в поиске животных, которых она видела раньше. Она ожидала, что они снова появятся и запустят в нее свои челюсти. Она постоянно спотыкалась, но Амун, ни разу не дал ей упасть. Более того, он не ругал ее за отсутствия концентрации, как сделал бы Мика. Для него сначала была миссия, а чувства потом.

Когда ты преследуешь зло или зло преследует тебя, ты должен думать только о том, что бы уничтожить зло. Ты не должны беспокоиться о какой-либо физической боли, что ты можешь пострадать. Ты не должен думать, что может произойти с невинными людьми вокруг тебя. И наверняка, ты не должен был помещать свою судьбу в чужие руки.

- Пойдем,- вдруг позвала тощая женщина перед одной из палаток. - Я скажу вам, что ждет вас. Вы заплатите мне криком.

Хайди ответила прежде, чем смогла подумать лучше о нем. - Я не кричу.

- Вы будете. Ах, вы будете.- Корявый палец указал на нее, и прозвучал хриплый смех. - Лучше не ходи дальше, ненавистная девушка. Смерть. Смерть, вот что вас ждет. И боль, так много боли и страданий. Скоро. Скоро вы заплатите мне.

Прогноз был так близок к тому, что Хайди переживала бесчисленное множество раз в прошлом, что она не могла избавиться от внезапного чувства тревоги. Скоро, сказала старая карга, и желание бросаться туда и потрясти женщину, требуя ответов, переполняло ее. Она потрясет суку, - подумала она, подавшись вперед.

- О, я заплачу тебе, все в порядке…

Хихиканье.

Отдаленно, ей показалось она почувствовала что-то - кого-то, Амуна - тянущее ее назад. Ее это не волновало. Не могло волновать.

Когда она попробовала вырваться от Амуна, он усилил хватку.

- Я должна пойти к ней. Должна…

Не слушай ее. Помнишь, что нам говорил ангел? Никому не доверять.

Потребовалось сверхчеловеческое усилие, но Хайди удалось остановиться и отвести взгляд от этого сгорбленного тела. Как только она это сделала, подавляющее стремление оставило ее. - Спасибо. Снова.

Не нужно благодарить меня, Хайди. Он сунул клочок бумаги в карман. Пойдем.

Амун повел ее по тропе. Он петлял и нырял между палатками, всегда сохраняя жесткий контроль над ней. Ее преследовали многие годы, и она выслеживала других, поэтому она понимала, что он делает. Предотвращая возможную блокировку по пути следования, каждое их движение было спонтанным, непредсказуемым.

- Каков план игры?- спросила она.

Пока ты болтала с доморощенной провидицей, я обновил пакет предоставленных инструкций для успешной навигация в этом месте.

- И?- спросила она.

Другой свиток. Он сказал, что мы должны найти Всадников.

Всадники? - Я не понимаю.

Мы должны найти Всадников, - повторил он. Апокалипсиса.

О, Боже. - Ты шутишь.- Пожалуйста, пусть он скажет мне, что просто шутит.

Я хотел бы. Через смерть или иным способом, свиток сказал, что они - наш единственный путь отсюда.

Она сглотнула комок, словно песок. - И что ты имеешь в виду под - иным способом? Мы должны ехать на них для безопасности?

К ее удивлению, Амун тихо хихикнул. Я понятия не имею. Свиток ничего мне не сказал. Но я знаю, что Всадники были в определенной степени связаны с Уильямом, и…

- Уильям?

Ты не встречалась с ним. Он бессмертный, бог какой-то, я думаю, и на нашей стороне.

- Нашей… стороне.- Как если бы они были партнерами, а не врагами. Как будто он доверял ей полностью. Как будто он больше не видел в ней Ловца, ответственного за убийство своего друга, а как женщину, достойную его. Внутри она светилась, и усики его тепла тащились через нее.

- Так, если Всадники, связанны с этим Уильямом, человеком, который на нашей стороне,- подчеркнула она слово, - Всадники должны быть на нашей стороне, а?

Мы можем надеяться.

Почему-то, это не показалось обнадеживающе.

Она услышала крик слева и остановилась посмотреть в том направлении.

Просто, наученный Амун, остановился рядом с ней. Кто-то играет в игры, вот и все.

Это все? Эти существа здесь не играли в Дартс, воздушные шары или пластиковыми шариками - и призы, не чучела. Отрубленные головы бросили в кипящие ванны нефти, и, хотя головы были бесплотны, им все-таки удалось закричать от боли, когда, забрызганная маслом, кожа таяла.

Маленький мальчик, который только что выиграл, прыгал, хлопая в ладоши, его копытные ноги, жестоко громыхали о землю и разбрызгивали грязь во все стороны. Хозяин протянул ему прекрасную золотую птицу, отчаянно пытающуюся вырвать веревку вокруг ее шеи, крылья хлопали хаотично, сверкая дождем от них, подобно волшебной пыли.

Красота птицы была удивительна, учитывая, уродство и все остальное здесь.

Мальчик осторожно удерживал птицу обеими руками, бормоча успокаивающие слова. Эти золотые крылья постепенно перестали хлопать. Конечно, вот когда мальчик сунул крошечное существо в рот и откусил голову.

Хайди замолчала и быстро отвела взгляд, прямо на группу людей, которые нацелили свои взгляды на нее и Амуна. Эти люди шагали к ним, закрыв расстояние. Черт бы его побрал. Она никогда бы не остановилась, чтобы посмотреть игры.

- Амун,- отчаянно прошептала она.

Я вижу их. Он отпустил её, готовясь к бою, который, как они оба знали, будет. - Если я скажу тебе, беги, ты побежишь и спрячешься и не возвращайся. Поняла?

А если. Но вместо того, чтобы сказать ему, что она планировала остаться и помочь, возможно, отвлекая его, она молчала и приложила два клинка в каждой руке. Мужчины были почти за ними... они были большие, больше, чем Амун, с тонкой бумажной кожей, небрежно наброшенной на изрытой кости, глаза их просто затонувшие черные дыры... и еще они подходили все ближе...

Подобно тому, как он сделал с обработчиком билетов, Амун застыл.

И не в ходе подготовки к бою.

- Можешь ли ты читать их мысли?- спросила она.

Да.

Больше он ничего не сказал, но потом, ему не надо было. Мужчины намеревались сделать что-то гнусное. С ней, она была уверена.

Шесть против двух. Давайте посмотрим, сможем ли мы справиться даже с таким перевесом.

Хайди бросила оба ее оружия. Первый попал самому большому из мужчин в яремную вену, и он мгновенно рухнул на пол. Второй ударил мужчину рядом с ним прямо в глаз. Он закричал, когда упал.

Остальные четверо не обратили внимания на упавших товарищей, продолжая идти.

Беги,- приказал ей Амун.

Она этого не сделала.

Хайди! Сейчас!

Ладно. Она должна ему рассказать.- Я не позволю тебе летать соло в этом. Я здесь. И я помогу.

Он зарычал.

Воины настигли их и взяли в круг, эффективно окружая стеной мускул и угрозы. Все было бы не так плохо, если бы не те двое, которых завалила Хайди. Они неожиданно поднялись, вырвали из себя ножи и заняли места в кругу, еще злее, чем были раньше.

Вот дерьмо! Их нельзя убить. Удушающий ужас пополз по ней.

- Нам нужна девчонка,- сказал один из них. И они все уставились на нее, задерживая взгляды на ее груди, между ног, мысленно раздевая ее и вызывая в ней дрожь отвращения.

- Ну, свежие новости - вы меня не получите,- отрезала она. Она скорее умрет. Снова.

- Я говорил не с тобою, сука.- Взгляд гавнюка был прикован к Амуну. - Дай ее нам, и ты сможешь продолжить свой путь. Живым.

Он заплатит за неуважение к тебе, я клянусь, - сказал ей Амун, и его голос звучал так спокойно, словно он обсуждал свой любимый вид пончиков. Но прежде, так как ты отказалась подчиняться мне, и да, мы будем обсуждать, что, спросите его, не видел ли он Всадников.

Итак, она подчинилась. И так как ее слова отозвались эхом между ними, почти видимая волна опасения пронеслась среди мужчин.

Они начали дрожать, их кожа приобрела сероватый оттенок.

Всадники были настолько порочны, что их боятся даже психи, да? Потрясающе. Затем страх превратился в гнев и мужчины хмуро посмотрели на Амуна, с большей яростью, чем раньше, как если бы они обвиняли его за то, что чувствовали.

- Забудь тех, которые не должны быть названы, и скажи нам, что ты хочешь за нее,- сказал один из мужчин.

Те, кто не должен быть назван?

Глаз Амуна дернулся, когда он оценивал габариты каждого мужчины.

- Ты не можешь говорить, демон?- проворчал другой. - Мы хотим, женщину. Сейчас.

Таким образом, они знали, кем он был, но не боялись его, как, очевидно, они боялись Всадников. Если это так, впрочем, почему они просто не нападают на него?

- Ты можешь получить ее обратно, когда мы закончим,- сказал еще один.

Они жутко засмеялись в унисон.

- Конечно, она будет на куски, и мы, вероятно, сохраним лучшие, но ты можете иметь то, что останется.

Беги, Хайди, повторил Амун в ее уме. И на этот раз, сделайте это. Он не стал ждать, чтобы увидеть, сделала она это или не сделала, а бросился на людей. Он двигался так быстро, что она зафиксировала только очертания его стремительной руки и блестящего лезвия.

Мужчины сошлись на него в том же жутком унисоне, в котором они рассмеялись, ударив по нему, размахивая руками, как дубинами. Она не могла броситься в драку, потому что не было никакой возможности сказать, какие части тела принадлежали Амуну, а какие дерьмоголовым. Их позиции менялись слишком быстро.

Брызнула кровь, то красная, то черная. Звучали стоны и хрипы. Амун приземлился у ее ног, хрипя, его лицо уже было исполосовано. Мужчины оказались на нем мгновением позже, их инерция опрокинула и ее.

Она выпрямилась, образ Амуна наполнил ее яростью настолько мощной, что ее кровь стала сгущаться со льдом. Никто не причинит вреда ее мужчине. Никто. Туман образовывал облако перед ее носом, каждый раз, когда она выдыхала. Она знала, кто бы посмотрел на нее, увидел бы реальные кристаллы, сверкающие в ее волосах, на ее коже. Такая сильная реакция, не происходила так долго, она почти забыла, что была на это способна.

Ненависть наполняла ее, вступив в лед. Столько ненависти. Она ненавидела этих людей, ненавидят то, что они планировали. Ненавидел то, что они живы.

Она не могла позволить им жить.

Амуну удалось сбросить связку органов с него и вскочить на ноги. Его оружие было вырвано из его рук, поэтому он использовал свои кулаки теперь, избивая изо всех сил.

Но каждый раз, когда он откидывал одного из этих болванов в сторону, ломая позвоночник, он быстро оправлялся от удара и атаковал с новой силой. Потом один из них осознал, что Хайди была одна, беззащитная и ослабленная.

Его улыбка была злой.

Ее была еще хуже. - Иди сюда,- сказала она с таким спокойствием, что даже сама удивилась.

Его черные глаза сузились, раздвоенным языком облизывая слишком тонкие губы. Хотя он был явно подозрительный ее неожиданным пылом, человек повиновался, подходя ближе.

Он толкнул ее на землю, и как только он достиг ее, бросаясь сверху на нее, пытаясь сорвать с нее джинсы. Хайди позволила ему, и даже помогла ему это сделать, обвивая его своими руками и прижавшись своими губами к его рту.

Его язык протискивался наружу, с трудом, пытаясь исследовать каждый ее зуб. Ему не нужно было беспокоиться. Она охотно открылась, резко выдыхая своим ледяным дыханием, вся ненависть из ее души вошла прямиком в его рот. Он содрогнулся. Потрясенный, а, возможно, испуганный. Или от боли. Она хотела, чтобы он почувствовал боль.

Затем он застыл, не в силах пошевелиться, буквально замерз, но этого было не достаточно. Он не достаточно страдал.

Она оттолкнул его и встал, отстраненно отметив, синюю бледность его кожи, неподвижные черты, жесткость его тела. Больше. Ей нужно нечто большее. Больше льда, больше ненависти, больше смерти. Эти люди заслуживали смерти. Ее мозг зациклился на мысли - заслужил, заслужил, заслужил, - и скользнула к куче корчащиеся тела, задевая своими пальцами то одного, то другого. Они тоже застыли на месте, их кожа затвердела, когда лед протек над ними.

Больше. Заслужил. Остальные трое преступников заметили, в каком состоянии их друзья и прыгнули прочь от Амуна, глядя на нее с налившимися ужасом глазами.

- Что… Что ты делаешь?

- Что ты?

- Не подходи!

Амун поднялся на ноги, отошел от нее, также.

Выражение его лица было непроницаемым.

Больше. Заслужил. Она подошла к мужчинам, и они бросились назад, спотыкаясь о собственные ноги, падая.

Больше. Заслужили.

Хайди.

- Ну, - сказала она. - Попробуй меня.

Хайди.

Голос Амуна вытолкнул некоторых из льда, но не ненависть. Она ненавидела этих людей, знала, что они должны умереть от ее руки. Она протянула руку. Одно прикосновение, только одно прикосновение, и она бы имела то, что хотела. Их уничтожение.

Всеобщее уничтожение. Да, все. Ей всего лишь нужно было закончить с этими двумя, и она могла идти дальше, уничтожить все вокруг.

Они боком поползли назад, отчаянно пытаясь убежать от нее.

Один из них не был достаточно быстро, и ей удалось зацепить его за лодыжку. Она улыбнулась. Он, казалось, превращался в камень прямо перед ее глазами. Больше. Заслужил.

Хайди, милая. Посмотри на меня.

Милая. Ей нравилось, когда Амун называл ее милой.

Он заставлял ее чувствовать себя особенной. Еще немного льда внутри у нее растаяло. Пока она не поняла, что ее конечная цель была всего в нескольких шагах. Больше. Заслужил. Уничтожение в пределах ее досягаемости.

Хайди, милая. Посмотри на меня. Пожалуйста.

Снова лед растаял, и на этот раз призыв Амуна достиг даже ее ненависти, отключив холодный поток. Она медленно повернулась к нему лицом. - Что ты хочешь?- Ледяная ярость в голосе ошеломила ее. Расстроила ее. Она не должна быть направлена на Амуна.

Последний человек ушел, дорогая. Ты можешь вернуться ко мне.

Вернуться к нему? Что он имел в виду под этим? Она была прямо здесь, прямо перед ним. Нахмурившись, она шагнула к нему. Она будет трясти его, заставит его понять.

Как и противник, он попятился. Милая. Твои глаза чисто белые, и даже находиться рядом с тобой больно для меня. Мне нужно, чтобы ты вернулся ко мне.

Милая снова. Еще больше льда растаяло, и ненависть приглушилась еще одну ступень, потом еще, до тех пор, пока эмоции были на низком кипении. Она сделала ему больно? Она не хотела обидеть Амуна. Никогда. Она просто хотела любовь... его.

Ее колени чуть не подогнулись. Любовь? Она что любит его?

Этот вопрос пронесся эхом в ее голове, она покачнулась, волна головокружения увлекла ее. Только, прежде чем она ударилась о землю, сильные руки сомкнулись на ней и удержали в вертикальном положении.

Вот и ты, милая. Я знал, что ты вернешься ко мне.

Амун крепко прижимал ее к себе и, к ее облегчению, он не замерз. На самом деле, его тепло обернулось вокруг нее, плавя остатки льда.

- Мне очень жаль,- сказала она, голос дрожал. - Я не хотела...

Не извиняйся. Ты спасла наши задницы. Теперь давай. Нам нужно убраться отсюда, пока не появилось подкрепление.

- Вы ищете Всадников, да? Не отрицайте. Я слышал, - вдруг позади них сказал слабый голос. - Ну, ну. Я покажу вам.

Амун повернул их обоих, и когда она сосредоточилась, она увидела крошечную женщину с нижней половиной быка и верхней половиной человека. Маленькие руки помахали им вперед.

- Это было весело,- сказала женщина с сомнительным хихиканьем. - Пойдемте, пойдемте, я покажу вам.- Она умчалась, прежде чем они могли ответить.

Мы собираемся пойти с ней. У нас нет другого выбора.

- Да, мы сделаем. Мы можем выбрать, чтобы не идти с ней.- С удачей Хайди, существо может привести их в гнездо гадюк, пираний и настроенных на изнасилованье гигантов. О, подождите. Были там, сделали это. То, что произойдет дальше, вероятно, будет еще хуже.

Мой демон замолчал с момент, когда ты - остановил он себя. Того момента, когда она... что? Стала употреблять холод? Мой демон по-прежнему молчит, а значит, я не могу понять, где находятся Всадники. Так, что маленькая женщина - наш единственный шанс. Просто не позволяй ничему случится со мной, ладно?

Амун сказал, что-то, что казалось... юмором?

Нет, конечно, нет. Она не думала, что когда-либо раньше слышала, как он шутил с ней. И действительно, не многие мужчины могли дразнить их женщин о том, что сильнее, чем были они. - Я, э-э, не.

Спасибо. Подобие улыбки тронуло уголки его губ, повел ее вперед, быстро сокращая расстояние до девушки-быка. Почти улыбка ошеломила ее больше, чем его поддразнивание. Он был такой красивый, и такой забавный, как, безусловно, был также недоволен.

Любовь, снова подумала она.

Она не может любить его. Она была осторожна, всегда осторожна, чтобы сберечь свое сердце. Да, она хотела Амуна, ухаживала его, хотела его безопасности и счастья. Но это все же не означает, что она любит его. Любовь ослабит ее, сделает уязвимой.

Особенно безответная любовь.

- Здесь, здесь,- теперь подпрыгивая, сказало существо. Она остановилась перед самой большой палаткой в районе, смех и дым, плыли от швов в передний клапан. - Они здесь. Это будет весело.

Только тогда Хайди вспомнила предупреждение старой женщины. Смерть. Боль. Крик.

Скоро.

Глава 22

Они курили сигары и играли в покер.

Амун никогда раньше не видел четырех Всадников Апокалипсиса, но, несмотря на скопление демонов, парящих вокруг них, он узнал их сразу же. Они сидели за столом, состоящим из колючей проволоки и окутаны табачным туманом. Три мужчины, одна женщина, и все четыре были физически совершенные существа. Даже более, чем Захариил. Или Уильям.

Он изучал их. Друг или враг? Женщина с льняными волосами, которые развивались до ее талии, переливаясь блестками, вплетенными в пряди, и глазами глубокими фиолетовыми. Мужчины были красочной смесью, один с волосами, как вороново крыло, один - песчаного заперта, и один совершенно лысый, его смуглая голова сияла золотом.

Они носили одежду, очень похожую на Амуна. Черные рубашки, черные брюки. Они были расслаблены, соблазнительно смеялись, когда показывали свои карты, потом подшучивали безжалостно над проигравшими. Что выдавало их - цвет их ауры. Амун никогда не замечал ничьи ауры раньше, но они были неоспоримы. Оттенки охватил их, как вторая кожа, белая женщина, один из мужчин красный, один - черный, другой - бледно-зеленый.

Бригада Радуги, - подумал он.

Хайди шагнула в его сторону, и первый раз взглянула на них. Она ахнула.

Амун сжал челюсти - меня, только меня - и эта мысль вытолкнула Секреты из своего укрытия, так же действенно, как и ее холод, управлявший им ранее. В то время как Амун боролся с шестью мужчинами, которые хотели «взять» ее, она превратилась в движущийся лед. Ее волосы превратились в сосульки, ее кожа выглядела, как кристалл, и ее глаза ... глаза потеряли всякий намек на цвет.

Он был заворожен ее красотой, королевы зимнего шторма, и благоговел перед ее силой. Его демон был в ужасе, отступая в его сознании так глубоко, как только было возможно.

Другие почувствовали ее притяжение вновь, хотя она даже не коснулась Амуна. Они боролись, кричали. Да, они делали так и раньше, но никогда так быстро и решительно.

Он просто не знал, что с этим делать.

Что бы не удерживало Хайди от вечной смерти, что бы не возвращало ее к жизни снова и снова, приходилось отвечать за ее изменения. Никто из людей не смог бы сделать ничего подобного.

То, что сделало ее такой. То, что это было, однако, он до сих пор не понимал и не был уверен, что Секреты будет пытаться выяснить это. И все же. Он собирался слиться с ее разумом снова.

Амун должен узнать правду. И, может быть, зная ответ, он смог бы найти способ уберечь ее от пыток постоянного воскресения. Конечно, это бы означало, что однажды она умрет окончательно, о чем он не мог думать без тошноты.

Она принадлежала ему.

И он собирался обладать ей. Всей. Да, конечно, холод, который он чувствовал, когда они доставляли удовольствие друг другу, может причинять боль. Сейчас он понял это. Но он не собирался позволять чему-нибудь настолько незначительному, как возможность замерзнуть до смерти, помешать ему быть с ней.

Он уже проиграл войну со своим решением держаться он нее подальше. По крайней мере, пока они были здесь. Там, наверху, они должны будут расстаться, однако, осознание этого только увеличило потребность обладать ей. Сегодня. Сегодня вечером он сотрет ее бывшего из ее головы и потребует ее целиком.

По крайней мере, Секреты не скулил, а другие кричали, потому что она стояла на его стороне. Это было только начало. Секреты был слишком сосредоточен на всадниках и их мыслях, или, вернее, то, из чего состояли их мысли, наслаждаясь этими головоломками. Был странный жужжащий шум в голове Белого, крики внутри Красного, стоны у Черного и полная тишина внутри Зеленого.

- Она та, кто заморозила конго? Спросил Красный, не обращаясь ни к кому конкретно. Сигара свисала сбоку его рта.

Толпа, наконец, заметила Амуна и Хайди. Некоторые рычали и сверкали зубами, некоторые облизывались в предвкушении, но все покидали палатку как угорелые. Только Всадники остались.

Конго. Мужчины, которые думали превратить его в бесформенную кашу, тем самым позволив им беспрепятственно изнасиловать и расчленить Хайди. Скорее всего. Парни были здоровые как обезьяны, с соответствующим уровнем мышления.

- Я полагаю, я задал тебе вопрос, воин. - Красный бросил карты на стол и повернулся, синий жестокий взгляд гипнотизировал Амуна. Визги в голове возросли в объеме. Тайны продирались сквозь них в поисках мыслей и намерений. - Теперь я слышу твой ответ.

- Да,- ответила Хайди за него. Ее голос звучал уверенно, бесстрашно. Но вдруг Амун смог почувствовать эмоции, лившиеся из нее. Его храбрая девочка была напугана до предела. - Я сделала. Я заморозила их.

А вдруг Всадники решили наказать ее... Амун обвил пальцами кинжалы, которые конго не смогли украсть у него, он был наготове, полный желания.

- Очень круто,- произнес Черный, помахав им с улыбкой, что немного успокоило мрачное настроение Амуна.

- Присаживайтесь, присаживайтесь. Мы ожидали вас.

А они ждали, ждали же?

Амуну нужно лучше читать (понимать) их, и Секреты смогли бы легче прочесывать шум в его голове, если бы Хайди не было рядом. Но пока, он не мог без нее.

Не только, чтобы охранять ее, - не то, чтобы она нуждалась в охране, потому что, проклятье, он до сих пор был в шоке от ее способностей, а потому что другие демоны внутри него могут воспользоваться ее отсутствием, чтобы настичь его. Он потеряет фокус, возвращаясь к этому бессмысленному состоянию ужаса и боли.

Оставайся позади меня и прижмись спиной к клапану палатки, сказал он ей, двинувшись вперед. Он нежно подтолкнул ее в этом направлении. У тебя есть оружие?

-Да, - прошептала она.

Она не переспросила его, хотя, он знал, ей хотелось. И снова, он пожелал, чтобы связь работала в обе стороны, чтобы она могла протолкнуть свой голос в его голову. Почему, к дьяволу, она не могла? Просто для того, он бы не возражал, чтобы она слышала все его мысли, знала каждое побуждение, которое он испытывал. Ее безопасность была, прежде всего.

Он сел в единственное свободное место за столом, всадники окружили его со всех сторон. Он изучал их лица более внимательно, отметив, безупречность кожи, чистоту их глаз, выражающих насмешку.

Насмешку? Почему?

Амун почувствовал момент, когда Хайди сделала, как он приказал, увеличив расстояние между ними, потому что секреты вздохнул с облегчением и приземлялся на трех мужчин и женщину, наконец, копая прошлое звон, визг, стоны и тишина.

- Так чертовски скучно...

- Самое веселое у меня было в то время ...

- Жаль, что мы должны убить его...

- Девушка может оказаться полезной...

Другие демоны кудахтали, как тысячи перезвонов ветра во время шторма. Они не были слишком громкими, чтобы подавить остальные мысли Амуна, и они не были столь решительными пробудить его темные желания. Или он мог почувствовать вещи, которые они хотели бы, чтобы он сделал. Вкус крови Всадников, их крики. Они были заперты так давно и были в отчаянии. Они так же чувствовали присутствие Хайди рядом, мороз ее кожи как невидимая граница, так они и поступали. Он мог договориться.

- Вы хотите безопасно выбраться из этой области,- сказал Красный, констатация факта, а не вопрос.

- Как и все здесь, вы должны купить этот пропуск,- добавила Белая, ее голос был высоким и тонким, как снегопад.

Черный улыбнулся ему всеми зубами и с угрозой. - Я надеюсь, что вы готовы к этому.

Зеленый, он заметил, не говорил ни слова. Просто смотрел на них загадочными глазами. Амуна почувствовал внезапное чувство родства.

Он кивнул каждому из них.

- Мы играем двумя руками,- сказал Красный. - Ни больше, ни меньше. Если вы проиграете, вы дадите мне руку. И я не имею в виду аплодисментами. Почувствуй меня?

За ним, Хайди с трудом подавила вздох.

Я буду в порядке, дорогая, сказал он ей, и повел бровью в сторону своих оппонентов. Спроси их, что случится, если они проиграют.

Она повиновалась, и голос ее напрягся. Он гордился ею. Она была напуганной, но несгибаемой, привыкла быть под контролем, но позволяла ему вести.

Красный пожал одним из своих массивных плеч, его внимание никогда не уклонялось от Амуна. - Если я проиграю, я сам сопровожу вас из этой области.

Секреты испустил тревожный вздох. На протяжении веков, Амун узнал тонкие нюансы своего демона и знал, Секреты почувствовал что-то неладное, но еще не понял что.

Так что теперь пришло время реальных переговоров. Спроси у них, что произойдет с тобой во время - и после - всего этого,- сказал он Хайди. Что с тобой произойдет, если я выиграю, и что произойдет, если я проиграю.

И снова она повиновалась, четыре всадника усмехнулись.

- Почему женщина говорит за тебя?- спросила Белая, со снежным голосом, игнорируя вопрос. Она нахмурилась, очевидно, не в состоянии придумать логических оснований на ее собственный.

- Скажите нам то, что мы хотим знать,- настаивала Хайди, игнорируя вопрос.

Хорошая девочка.

Черный проиграл свой бой, пытаясь скрыть удивление, и дал им еще один зубастый оскал. - Мы будем держать тебя независимо от результата, конечно.

Амун вскочил на ноги и всадил кинжал в центр колоды, так, что стол задрожал.

- Я нужна вам, чтобы пояснить это? - спросила Хайди обманчиво сладким голосом.

Вместо того, чтобы разозлить их, взрыв Амуна и оскорбление Хайди увеличили их удовольствие. Посмеиваясь, Красный помахал ему на спинку сиденья. - Хорошо, хорошо. Девушка разделит твою судьбу. Если ты потеряешь руку, она потеряет руку. Если ты выиграешь, она побеждает и выходит с вами. Доволен?

Вряд ли. Скажи, если я потеряю в первой игре, они могут взять обе мои руки, но не твои.

Конечно, Хайди не послушалась.

Мои вырастут снова, женщина. В конце концов. Скажи им.

Она все еще молчала.

Он не мог повернуть назад и уставился на нее; они заподозрят, что он с ней общался телепатически. Не зная, что еще сделать, он написал слова, надеясь, что один из Всадников знал язык. К его удивлению, все они знали, ибо все удовлетворенно кивнул.

- Очень хорошо,- сказал Красный, - мы возьмем у тебя обе, и ни одной у нее. Но тогда не будет причин, чтобы играть вторую игру. У нас будет то, что мы хотели. Обе ваши руки.

Зачем они нужны? Просто выберите другой приз за вторую. Как... мои ноги.

Хайди зарычала в горле, хищник, готовый к прыжку. Он знал, что она могла слышать его мысли, когда он писал, но он ничего не мог сделать, чтобы успокоить ее. - Я не согласна на эти условия.

Все игнорировали ее.

- Да.- Кивнул Красный. - Твои ноги, станут приятным дополнением к нашей коллекции. Мы принимаем. Два раунда будут сыграны, все-таки.

- Амун - начала Хайди.

Амун поднял руку, требуя тишины, и он чувствовал недоброжелательность, пульсирующую от нее. Позже, она заставит его заплатить. Но она будет иметь необходимые придатки сделать так, чтобы он был не слишком обеспокоен. Всадникам он написал, - Каковы правила?

Они смотрели друг на друга, искренне недоумевая от его вопроса.

- Правила?- спросила Белая, моргая.

О-Кей. Очевидно, что Бригада Радуги жили по своему собственному Кодексу.

Секреты подтвердил подозрения. Вдруг Амун узнал, что нет черного и белого с ними, только оттенки серого, и они, не колеблясь, лгали, жульничали и обманывали, чтобы получить то, что они хотели.

Доверие к ним в любом случае будет гарантировать его проигрыш. Используй рюкзак, чтобы создать новую колоду карт, - сказал он Хайди.

Несколько секунд спустя она направилась в его сторону. Секреты захныкал, другие демоны вскрикнули от боли, и затем полное молчание заявилось в его голове. Она сердито шлепнула колоду в руку и пошла обратно на свой пост, не говоря ни слова. Когда они вновь были отдалены друг от друга, все демоны выглянули из своего укрытия.

Тайны был немного более сдержан, боясь, что она вернется в любой момент.

Страхи должны быть направлены, он понял. Секреты был частью него. Амун решил положиться на демона и нуждался в нем в опасных ситуациях. А так как каждая следующая областьпредполагала гораздо больше опасностей, чем предыдущая, все должно вскоре разрешиться.

Красный наклонился вперед, чтобы изучить новую колоду, и пальцы их соприкоснулись.

В ту долю секунды, Секреты, впитывал как можно больше информации. Уильям создал эти существа. Как, через обычные средства или нет, демон не мог сказать. Все, что он знал - они были вычищены из темноты внутри Уильям, и они оба ненавидели и обожали человек за это, одновременно желая уничтожить и поклоняться ему.

Они были слишком разрушительны, чтобы затеряться на Земле, поэтому они были размещены в преисподней, но эта связь начала ослабевать в день, когда Уильям покинул их, и теперь она стала совсем неубедительной. Каждым сотворенный добрый поступок освобождал их немного больше. Но доброта не была их частью, и им приходилось активно размышлять, как быть добрыми.

В один прекрасный день, они будут свободны от этого места. В один прекрасный день, они вернутся к своему Творцу. До тех пор, пока они, нетерпеливо выжидают своего часа, забавляясь, как могли. И они планировали использовать Амуна в качестве корма для своего развлечения, долгое, долгое время.

У них не было планов обманывать. Это была их доброта к Амуну, и они рассматривали, как идти в этом направлении на протяжении веков. Века. Здесь не было ни прошлого, ни будущего.

Только настоящее, настоящее, каким-то образом перетекло в том, что не существовало прошлое и будущее. Они знали, что он придет. Так же, как они знали, что он проиграет.

- Все приемлемо, я возьму ее,- сказал Красный. - Сделка.

У него был Тайны, он может победить. Он надеялся. Он кивнул.

Губы Черного дернулись в уголках, как если бы он снова сражался с улыбкой. - Он не спрашивал, твоего согласия, демон. Он сказал тебе, что будет сдавать карты. Ты знаешь, Texas Hold ’Em (Техасский Покер), я уверен.

Амун кивнул еще раз. Напряженный, он тасовал колоду, и бросил карты. Он играл раньше. Все, кто дружил со Страйдером, играли. Поражение питался победами, и между боями с Охотниками, он часто бросал вызов людям вокруг него.

Амун не мог позволить себе проиграть, и, хотя его противники играли честно, это не значит, что он не мог.

Секреты. Ты мне нужен. Что у них есть? Даже когда он спросил, он посмотрел на свою руку. Все в порядке. Не плохо. Пара восьмерок, чтобы пнуть вещи. Если есть еще восемь на флопе, давая ему три карты, он может просто принести домой первую победу.

Как обычно, Секреты, не говорил с ним напрямую, но вдруг Амуна знал, что Белая и Черный были его единственным конкурентами в этом раунде. У Белой были туз и король, а у Черного потенциал для флеша.

Он узнал, что нужная ему карта находится внизу колоды. Амун обернул все таким образом, что у него остались три карты, которые он хотел. Однако, его восторг был недолгим. Черный побил его карты вышеупомянутым флешем. Так просто и быстро.

Черт. Живот его напрягся от ужаса, он откинулся в кресле. Если когда-либо человек нуждается в своих руках, так это был Амун. Но он не хотел воевать с Всадниками, когда снял. У него был еще один круг, чтобы играть, в конце концов.

Черный, улыбаясь, достал лезвие из своего ботинка.

Лезвие уже было покрыто кровью. - Пошли. Давайте посмотрим на премию.

- Как он может играть в следующим раунде без рук?- Хайди закричала. - Вы не можете этого сделать. Вы…

- Я думаю, тебе придется иметь дело в следующий раунд вместо него,- вмешалась Белая, без намека на милосердие.

Нет, подписал Амун. Если она останется рядом с ним во время следующего раунда, его демон не сможет прочитать Всадников и их карты. Он потеряет свое преимущество - не то, чтобы это помогло ему до сих пор.

Одежды Хайди зашуршали, как будто она отходила от своего насеста. Я согласился на это, сказал он ей. Это хорошо. Со мной будет все хорошо. Я найду способ, чтобы играть. Опять же, он надеялся. Мне нужно, чтобы ты оставалась там, где ты есть. Это самая важная вещь прямо сейчас.

Слава богам, шорох прекратился. Он положил руки на столешницу. Гидеону отрубали руки два раза в его жизни. Если Гидеон мог выжить, Амун сможет тоже. Он только жалел о том, что не сможет прикоснуться к Хайди сегодня вечером, как он и мечтал.

Прежде чем он успел пошевелиться и возразить, или передумать, Черный ударил. Бум. Металл рассек кость в левой руке перед ударом о зазубренный стол. Брызнула кровь, и острая мучительная боль взорвалась в руке Амуна, быстро распространяющаяся на все его тело. Ему показалось, что он слышал крик Хайди, и тогда нежные руки начали гладить его по спине, женский шепот медленно плыл через его уши.

Стоит, подумал он, тяжело дыша, обливаясь потом. Он бы не позволил им взять одну из ее драгоценных рук по любой причине.

- Пожалуйста, не трогай его снова,- плакала она. - Пожалуйста, возьмите одну из моих. Не делай этого.

Черный ударил снова, с другой стороны.

Хайди выпустила еще один отчаянный крик. Головокружение плавало в нем, как и более, что боль, но он не позволил себе даже крякнуть. Он сжал губы и держал все внутри, наблюдая, как Белая подняла свободный руки и изучала их.

- Хороший и сильный,- сказала она с удовлетворением.

- Я думаю, мне нравится его ноги больше,- сказал Красный. - Мы сможем на самом деле пройти милю в его обуви.

Каждый член Бригады Радуги рассмеялся.

Скажи им... скажи им, начать следующий раунд, задыхаясь, выговорил он Хайди. Он не осмеливался поднять на нее глаза. Она всхлипывала, он чувствовал ледяные вспышки ее слез на своих щеках. Эти слезы лишали его мужества, разозлили его, а сейчас было не лучшее время для борьбы с Всадниками.

Безмолвная, игнорируя его требования, она положила свои руки на его запястья, и хлынул ледяной распространяющийся блеск, останавливая малиновые потоки крови, вынуждая Секреты прятаться в глубине его разума... вынуждая его затихнуть. Когда Хайди закончила, остальные демоны кричали, в спешке пытаясь спрятаться в глубине.

- Старые карты все в крови,- сказала она. - Вот новый набор.- Затем она отпустила его, взяла новую колоду и перетасовала. Она дрожала. Амун не мог найти в себе силы отпустить ее, не важно, как отчаянно он нуждался в помощи своего демона.

Вторая игра началась через минуту, но его разум был затуманен, его реакции были замедленными. Он не был уверен, как он остался в своем кресле, но он остался. Амун не был уверен, какими картами Всадник обладал, или даже, какие карты у него есть. Его видения плавали, числа, и картинки были размыты.

- Что вы хотите от меня?- спросила Хайди, в ее словах чувствовался страх.

- Да,- сказала Белая. - Расскажи нам все.

Ты знаешь, как играть? - спросил он, не обращая внимания на Всадницу.

Хайди слегка кивнула.

Он посмотрел на свои карты, желая убрать туман. Его решимость окупились, и он, наконец, увидели, что у него было.

Лучше, чем он ожидал. Он сосредоточился на флопе, снова посмотрел, когда его зрение прояснилось. Ему нужен был туз червей, и у него был бы флеш рояль. Что-нибудь еще, и он бы не имел ничего.

Что же у его оппонентов?

Никаких возможностей его рук, ему придется поработать, в своих же интересах.

В первую очередь, никто не сворачивал. Потому что они играли не на ставки, а только на конечный результат. Время изменить это. Передай им, что мы хотим поднять кон.

Только после минутного колебания, она сказала, и каждый из четырех наклонился вперед, кровно заинтересованные. Амун изложил свои требования Хайди, и она посмотрела на него в течение долгого времени, с широко раскрытыми глазами и побледневшим лицом.

Сделай это!- рявкнул он.

- У меня есть предложение для всех вас,- сказала она. - Если вы проиграете, каждый из вас будет обязан моему приятелю год службы, когда вы, наконец, покинете это место.- Ничего предосудительного в этом они не нашли, знал Амун. - А если проиграет он, ну, он даст вам больше, чем его ноги. Он даст вам меня.

Это не то, что я сказал, черт побери! Он сказал ей, чтобы она предложила им, его всего. Скажите им, что я действительно сказал. Сейчас.

Она покачала головой, что вызвало его гнев.

Всадники изучал флоп, оценивая, какие карты у Амуна могли быть. Они должны были знать, как близко он был к флеш-рояль, или думали, что у него уже был один, так как он рискует всем.

- Однако если вы сложите теперь,- продолжала она, - Вы будете освобождены от нового соглашения.

Хайди, черт побери. Скажи им, что они не получат тебя! Если ты этого не сделаешь, тогда я сделаю. И я начну говорить, а ты знаешь, что происходит потом. Он не стал бы рисковать ею, ни по какой причине.

Она этого не сделала.

Он открыл рот.

- Новые условия являются приемлемыми,- сказал Красный, прежде чем он смог произнести хоть слово.

Таким образом, не было пути назад. Ставки сделаны, господа. Амуну хотелось блевать.

Белая и Черный скинули, устранив пятьдесят процентов конкуренции и оставив только Красного и Зеленого. Как он и надеялся. Остальной флоп был нанесен, и Красный практически замурлыкал от удовольствия.

Зеленый бросил карты на пол и плюнул на них. Он не получил то, что хотел.

- Что у тебя? - спросила Хайди Красного.

Он перевернул одну карту, потом другую. Фул-Хауз, понял Амун, королевы с девятками.

Хайди втянула в себя воздух. - Амун побеждает.- Теперь улыбаясь, она бросила свои карты Красному. - Вы проиграли. И вы, и ваши друзья должны ему год службы.

Милостивые боги. Он получил свой флеш-рояль.

Все четверо Всадников топнули ногами, хмурясь на него, их ауры пульсировали ярко. Красный и Зеленый даже прыгнул на него. Но все - мужчины, женщина, дым, палатки исчезли во вспышке, прежде чем единственный контакт мог быть сделан.

Пещера снова окружила его и Хайди.

Они были одни, понял он, незадолго до возвращения тумана.

Он испытал облегчение, и это облегчение уничтожило весь адреналин, что так его поддерживал. Амун упал, не смог удержать свой ​​вес на секунду дольше.

Он задыхался сильнее, потел еще обильнее, боль больше не скрывалась за долгом.

Как? - спросил он. Он был уверен, что он выиграл финал неблагородными средствами. Не то, чтобы его это заботило. Он просто хотел знать, на случай если Всадники вернуться и бросят ему вызов.

Хайди присела рядом с ним и поставила рюкзак на живот. - Ангел сказал, что рюкзак даст нам все необходимое, чтобы выжить, поэтому я попросила колоду карт, которым приказала оставаться таким образом, чтобы ты был всегда победителем, даже после того, как их перетасуют. А теперь я прошу буквально руки.- Проговорив, она сунула его руки, как оружие вовнутрь.

Движение взорвало боль на новый уровень, но она прошла, прежде чем он обнаружил для себя результата.

Глава 23

СТРАЙДЕР устроился на толстой ветке дуба, окруженный пышной листвой и тьмой. Облака сегодня были густые и серые, заслоняя луну и звезды, и принюхиваясь к воздуху, обещали дождь. Идеальная атмосфера для боя. Конечно, он сказал бы то же самое, если бы солнце уже ярко светило.

Планирование засады было гораздо более интересным занятием, нежели отпуском с сексуально-озабоченным бессмертным, сомнительной нравственности депрессивным наркоманом - воином, ищущего свою любовь и гарпию с языком без костей, умело играющую на нервах.

Уильям решил, что не желает принимать участие в предстоящем сражении. Сказал, что не может рисковать получить травмы, когда у него более важные дела, или какое-то дерьмо, как это. Поэтому он снял для семьи Джилли дом. Парис только что ввинтил случайному незнакомцу, его силы вернулись, тело исцелилось, и находился в процессе сбора оружия для преследования Глупой-Задницы, которая бросила вызов Страйдеру теперь. А Кайя, также сидела на дереве напротив Страйдера, ожидая пока Охотники найдут их.

Они оставили едва заметный след, действуя так, как будто они хотели найти местечко, где можно поставить палатку и потрахаться.

Под ними был шатер, потрескивание огня, языки пламени которого напоминаю чистейшее золото, хот-доги, обжаривающиеся на портативном гриле - установленным на минимальное значение, и, конечно, шезлонг с пластиковым манекеном. Как Кайя смогла его достать, он не представлял, но и спрашивать не собирался. Эта дебильная вещь выглядела как он, и откровенно говоря, манекен был зарезан. Неоднократно. В паху.

Он подумал, что она могла использовать манекен для стрельбы, и - старался не обижаться. Ключевое слово - старался.

Что же он такого сделал, чтобы вывести ее из себя? Ну, хорошо, он чертовски раздражался на нее. Но это случилось совсем недавно, а это манекен у нее был уже несколько недель.

Там было столько надсечек.

Внезапно его ветка отскочила, листья зашелестели.

Он закусил изнутри щеку. Ему не нужно было оглядываться, чтобы узнать, что случилось. Kaйя решила присоединиться к нему. Она все еще пахла корицей, и его рот обливался слюной каждый раз, когда она приближалась к нему.

- У тебя есть собственное дерево, женщина,- отметил он. - Ты сказала, что останешься на своем, и я хотел остаться на моём.

- Да, ну, я солгала.- Кайя уселась рядом с ним, чувствуя себя в своей тарелке. - Это бывает. Привыкай к этому. Кроме того, у тебя красивее.

Он не позволит себе такой роскоши, смотреть на нее. Во-первых, он уже запомнил ее особенности. В своем сознании, он видел ее блестящие красные волосы, как языки пламени. Видел, серо-золотые ястребиные глаза, обрамленные ресницами, того же оттенка, что и волосы. Видел носик феи, эти губы сирены. Во-вторых, она бы отвлекла его, - больше, чем уже. И с ней длинный перечень проблем все еще звучал в его голове, она постаралась, чтобы он мог позволить себе отвлечься.

Он желал, чтобы его демон не получил сообщение.

C тех пор, как она открыла свой задиристый рот в машине, Поражение был наготове. Жаждая и нервничая в ожидании. Она была достойным противником, сильная, смелая и бесстрашная. Обойдя ее, он бы трепетал, как никогда, и сексуальная победа была бы такой, что он никогда не испытывал прежде. Несмотря на то, сколько боев он выиграл в течение веков, он знал это, чувствовал. Хотел этого.

И да, некоторая злость Страйдера испарилась, когда они остались в лагере. Она была так откровенно женственна, так неподражаемо жестока, и он восхищался этими качествами. Но это не значит, что она нравилась ему.

Ее обжигающий взгляд вернул его в настоящее. Она изучала его, принялась его измерять.

- Почему ты здесь?- спросил он, проверка узел на винтовке, установленной рядом с ним. - Почему ты попросила Люциена найти меня?

Правду на этот раз.

Она вздохнула, ее теплое дыхание скользнуло по его плечу.

- Может, я хотела быть с Парисом.

- Неа. Попытка номер два. Ты спала с Парисом, и ты знаешь, что он не может поиметь тебя снова. - Раздражение читалось в его голосе, и он не знал почему. Какое ему дело до того, что эта великолепная Гарпия пригрела в своей кровати его друга? Она не принадлежала ему, и он не испытывал чувства собственности по отношению к ней.

- Может, я хотела заставить Уильяма ревновать.

- Пожалуйста,- сказал Страйдер, его раздражение по какой-то причине росло. - Люциен сказал, что ты специально обратилась ко мне, и тебе не нужен я, чтобы Уильям ревновал. Он предложит себя в твое удовольствие, даже если ты просто хочешь вырезать китайский символ Тупицы на его груди.

Она замолчала, напряглась. Потом она проворчала: - Хорошо. Я признаю это. Я хотела быть с тобой.

Гарпии были отъявленными лжецами, как она сама призналась, но в данном случае, он подозревал, что она, наконец, говорит правду. Не потому, что он был горяч и большинство женщин хочет его. Ну, да, он был горяч и большинство женщин хотели его. Но здесь должна быть другая причина.

- Почему?- настаивал он. - И не говори мне это дерьмо о том, что скучала, я также хочу знать, почему ты выслеживала моих Ловцов.

- Твоих Ловцов?- Она фыркнула, каждым дюймом воин. - Когда ты не отслеживал их самостоятельно?

- Кайя. Пожалуйста.

Она снова вздохнула, второй раз ее дыхание ласкало его, делая мышцы жесткими. - Я видела. Ты не знаешь, но я была на облаках с Бьянкой, когда ты принес женщину- Ловца в крепость. Ты... желал ее и ненавидел себя за это.

Он напрягся. Если и есть тема, которая гарантированно могла очернить его настроение, то это Хайди. - Как ты об этом узнала?

- Дух. Хотя я была на облаках, я могла увидеть, кого хотела.

И она хотела смотреть на него? - Почему я?- Он потребовал еще раз.

Еще одна пауза, хрупкая с высоким напряжением. - Я... хотела тебя,- призналась она

Эти слова были жестоки для него. Так много тоски в ее голосе, что ему хотелось прикрыть уши.

- Как друг, верно?

Ему не нужно было, чтобы гарпия подавляла его.

Особенно сейчас. Гарпии были более решительными, более упрямыми, чем стая бешеных быков.

- Нет,- сказала она, отслеживая что-то на пространстве между ними. - Не так, как друг.

Поражение переключил внимание от грядущей битвы на Гарпию. Завоевать ее сердце было бы…

Нет. Его руки сжались в кулаки. Нет. Он не хотел завоевать ее сердце. Ее тело, да. Его член внезапно наполнился, вдруг отчаянно желая почувствовать гладкое скольжение по ее внутренним стенам.

Он покачал головой, когда понял направление своих мыслей. Он не хотел завоевывать ее тело тоже.

Нежным, он должен быть нежен с ней. Если он ранит ее чувства отказом, она захочет ранить его лицо своими когтями. Ситуация была так проста. - Кайя. Ты спала с Парисом. Один из моих лучших друзей.

- Я совершила ошибку,- сказала она хрипло. - Разве ты не ошибался? Я имею в виду, ты все еще пахнешь как стриптизерша, которую ты хлопнул. Ту, что была с запахом персикового масло для тела.

Сейчас он понял ее ненависть к персикам. Она была ревнивой. Это ему не понравилось. - Хорошо, так, да. Я, конечно, совершал ошибки, и я не виню тебя за твои. Но я не буду спать с тобой.- Поражение почти заскулил. Ты боишься ее, помнишь? - Некоторые парни могут поделиться. Я не могу.

- Я-я не буду ни с кем, когда мы будем вместе,- прошептала она, и его грудь заболела.

Если он не знал ее хорошо, то подумал бы, что она была... уязвима прямо сейчас. Но он хорошо ее знал. Гарпии были сильны, как сталь. Их ничего не пугало, ничего не смягчало.

Если они хотели чего-то достаточно сильно, они брали это и все. Наверное, она видела его только как вызов, что-то, что можно приручить. Боги достаточно хорошо знали, женщины пытались и не смогли сделать этого в течение веков. Боги тоже знали, он понимал все очарование вызова.

- Это не имеет значения,- сказал он, используя нежный тон. - Это не меняет прошлое.

- Ты хотел поделиться с Амуном,- ответила она, дрожа. - Ты хотел его женщину. Взял бы ее, если она тебе отвела.

- Но я не сделал, и я не буду. Почему ты думаете, я покинул крепость?

- Ну,- она фыркнула, - просто чтобы ты знал, я не прошу тебя, меня пригвоздить. Я просто хотела пойти на свидание с тобой, может быть лучше узнать тебя.

Таким образом, в кровать к Парису она может прыгать без предварительных действий, а вот со Страйдером нужны сначала бары и рестораны?

И не смей это сличать вызовом, отрезал он своему демону. Зверь тихо ушел, прекратив раздражающее гудение, а Страйдер продолжил ждать следующего ответа Кайи.

- Давай отвлечемся немного,- сказал он. Может быть, если он оттолкнет ее немного от себя, то ее желание пойдет на убыль. - Ты же видишь, я жду ловца.

- Да.

- И?

- И я поняла, что мне не понравилось.

Снова он сомневался, что она лгала. - Так ты отслеживала других охотников, потому что...

- Я не хочу, чтобы ты отвлекался на них.

- Потому что...

- Я хотела, чтобы ты сосредоточился на мне.

Он был недоволен этим. Когда же ты перестанешь обманывать себя? - И для справки, не сплю с тобой.

- Да.

- Даже если я хочу кого-то другого?

- Да,- огрызнулась она.

Время идти на убийство. - Я буду с тобой честен, Кайя. В конце концов, мне нужна женщина, которая не будет бросать мне вызов.- Которая родит, черт возьми, заговорил здравый смысл.

Страйдер не обратила внимания на глупый здравый смысл. - Я ненавижу то, что происходит, когда я проигрываю, а с тобой все будет проблемой.- И захватывающим. И мучительно-нервно.

- Нет, я не…

Он поднял руку, призывая к тишине. - Ты не в состоянии помочь себе. Посмотрите, где мы находимся, подумай о том, что мы делаем. Ты вызвала меня убить больше Ловцов, чем ты, ради богов.

- Это для твоего же блага,- запротестовала она. - Ты был в депрессии или типа того, а в отпуске, который поставил тебя во все виды опасности. Я помогла тебе, черт возьми!

Может быть. А может, и нет. - Добро пожаловать, своей помощь ты добилась того, что я убью любого, кто достаточно глуп, чтобы выследить меня. Твоя помощь испортила мне столь необходимый отдых.

Молчание.

Наконец он позволил себе взглянуть на нее. Она продолжала смотреть на него, эти прекрасные серо-золотые глаза расширились и остекленели, как будто она сдерживала слезы. Гарпия, плачет? Не дождешься. Она была так разочарована, тем что не получилось по ее, объяснил он, но это не остановило боль, распустившую в его груди снова. Не остановило волну вины и раскаяния развернувшуюся через него. Он причинил ей боль.

- Кайя,- начал он, затем сделал паузу. Он не знал, что еще сказать.

В отдалении сломалась веточка.

И он, и Кайя замерли, не осмеливаясь даже дышать. Они ждали... ждали... но никаких других звуков не последовало.

Однако ни один не расслабился. Они знали.

Ловцы наконец-то прибыли.

Сколько человек привел мужчина Хайди с собой?

Поражения начал напевать снова, рыскающий в голове Страйдера, пока он сосредоточился на сражении. Победа. Победа, победа, победа.

Страйдер наклонился к винтовке, которую он оставил в стороне, изучая свое окружение через рамку ночного видения.

Ночное видение было как благословением, так и проклятием. Использовать возможность прорваться через темноту, конечно хорошо, но, потом, он не сможет видеть дерьмо без него, даже при свете.

Там. Он заметил... шесть человек подбирались к лагерю. Небольшая корректировка его выравнивания, и он увидел... еще шестеро мужчин делали то же самое с другой стороны. Двенадцать солдат, потом. Если не было больше за ними, конечно, и он готов поспорить на свою задницу, что были.

Его пульс участился с горячим приливом возбуждения.

Подобно тому, как он наказывал Кайю, он действительно любит воевать. Он любил адреналин, знание того, что он был на один шаг ближе, чтобы, наконец, победить в войне с Ловцами.

Ветка, на которой он сидел, вдруг вздрогнула, хоть и немного. Его челюсти сжались, когда листья зашелестели вместе, объявив об их местоположении. Кайя только что спрыгнула. Однако, казалось, никто не заметил ни ее, ни его.

Победить, сказал Поражение. Победить!

Я знаю. Я сделаю.

Вопль разорвал воздух. Пронзительный крик гарпии.

Секундой позже, он услышал выстрел и свист. Звуки глушителей, пули. Затем он услышал удар. Звук пораженной цели. Шезлонги встряхнуло, манекен задрожал.

Страйдер определил цель в поле своего зрения - грудь, мишень для смерти - и мягко нажал на курок винтовки. Раздался крик, затем хрюканье, и его жертва свалилась лицом в грязь.

Остальные Ловцы ворвались в лагерь, некоторые атаковали манекен.

- Это подделка,- огрызнулся кто-то.

- Засада? - сказал кто-то другой.

- Может быть.

- Будьте на чеку.

- Всегда.

- Рассыпаться. Во все что движется, все что угодно, стрелять на поражение. Я не дам летать... сознанию какого-то сумасшедшего демона свободно. Я хочу, чтобы хозяин умер. Хранитель Поражения заслуживает смерти.

- Ненавижу этого ублюдка,- пробормотал другой.

Прозвучал еще один крик, на этот раз пронзительный и отчаянный.

Должно быть, Кайя поразила кого-то своими когтями. Черт возьми. Он не мог позволить ей быть лучше его.

Страйдер направил свой пистолет. Выстрелил. Попал кому-то в грудь. Прицелился. Выстрелил. Попал еще раз. Снова и снова он повторял процесс, быстро, так быстро, прежде чем кто-либо понял, что он делает и где спрятался. Тела свалились вокруг его дерева.

Наконец, Ловцы сориентировались и заметили его.

Они засыпали его ветку патрон за патроном. Страйдер прыгнул, только одна пуля выследила его, как он упал. Огнь пронзил руку, но этого было недостаточно, чтобы остановить его.

Победить!

Как и ожидалось, у него был только один здоровый глаз, другой был покрыт черным. Он видел, осталось довольно много Ловцов, и они уже нашли его новое место. Они сходились, стреляя по мере приближения, он отстреливался. До встречи с ними в середине, он был поражен дважды, один раз в плечо и один раз в живот.

Он мысленно заблокировал боль.

ПОБЕДИТЬ!

Пушки были опущены и взяты ножи. Так близко друг к другу пули были слишком опасны. Страйдер полоснул.

Кто-то закричал. Он полоснул еще раз. Еще один крик. Лезвие ножа скользнуло по его запястью, но он удержал свою хватку и увернулся, ударяя кулаком и увеличивая силу удара.

Контакт. Он ударил вплоть до позвоночника.

Все дальше и дальше смертоносный танец продолжался. Он истекал кровью, однако до сих пор был напряжен. Он должен победить. Он даже успел бросить кого-то в огонь. Крики, хрюканье, стоны и поскуливание умножились. Но к тому времени, когда последний Ловец упал, Страйдер быстро терял силы.

Он ухмыльнулся.

Он сделал это. Он победил.

- Кто теперь папочка, суки?

Поражение фыркнул в его голове, прыгая вверх и вниз, упиваясь победой. Жар наполнял его вены, закачивая его вверх

Еще немного, и он почувствует боль в каждом разрезе, остальная его энергия уйдет, но сейчас он чувствовал себя непобедимым.

- Страйдер?- Кайя шагнула в его поле зрения. Отблески костра лизали ее, освещая ее красивую кожу. Макияж, который она всегда носила, должно был потек от пота, потому что она мерцали всеми цветами радуги.

В считанные секунды, его член был болезненно тяжел. Это просто сексуальный подъем, - сказал он себе. Ты не хочешь ее. Не на самом деле. Боги, ее кожа... его рот наполнился слюной.

Сконцентрируйся, ему пришлось сосредоточиться. Он не видел ее в сражении, но слышал результаты. Теперь ее волосы были спутаны, а брызги крови были на ее щеках и руках. - Ну?- спросил он. - Как ты это сделала?

Нахмурившись на его язвительный тон, она махнула рукой позади нее. Ему хотелось ругаться, когда он увидел кучу мужчин, которых она победила. Ему не нужно было считать, чтобы знать, что она выиграла свой вызов. Живот его напрягся от ужаса, он ждал, когда его колени подогнутся и кислота наполнит его вены, уничтожая удовольствие.

Прошла минута, потом другая. Ничего не произошло.

- Я никого из них не убила,- сказала она, полируя свои когти. - Я только сбила их. Так что не стесняйся чтить себя.

Подождите. Что? Она позволила ему выиграть? Конечно, нет. Это было не как Гарпия, а как, дерьмо, выпечка яблочного пирога с ингредиентами, которые она приобрела, на деньги, что на самом деле заработала. – Kaйя…

- Нет, не говори ничего. Главный, тот, кто хочет, чтобы ты был скорее мертвый, чем даже эти парни сделали, не здесь. Я проверила. Я говорила, что он хитрый, так что никто не знает, где он и что он делает.

- Кайя,- повторил он, пытаясь снова. Что он сказал бы, однако, он не знал.

Она отвернулась от него, словно больше не могла взглянуть на него. - Я оставлю тебя с этим. Прощай, Страйдер.

Прежде чем он смог сказать хоть слово, она ушла; крошечные крылья на ее спине давали ей скорость, которой он и не надеялся соответствовать.

Он стоял долгое время, глядя вниз, на кучу людей без сознания, которых она оставила для него. Он выиграл, в этом она убедилась, но в этот момент он чувствовал себя как неудачник, и не знал, почему.

Глава 24

ХАЙДИ ЗНАЛА, ЧТО ОНА СПИТ. Иначе как бы она могла видеть вспышки жизни Амуна? Как еще она могла бы слышать, о чем он думает? В настоящее время она видела его расхаживающим по солнечной спальне, которую она не узнавала, его руки поочередно скребли глаза и давили на уши, пока он воевал, чтобы покорить множество голосов, стучащих в его голове. Голоса, которые шептали одну человеческую память за другой.

Он мог иметь дело с ними, он знал, но его друзья не могли.

У них было достаточно, чтобы мучиться и не нужно знать о гадостях, которые люди думали о них, о зверствах, совершаемых каждый день в домах вокруг них.

Он не должен был патрулировать город за Ловцами сегодня.

Страйдер и Гидеон могли бы взять это на себя, не проблема, не смотря на их недавние повреждения. Они бы предложили, он бы отказался; он уже чувствовал неприятности снаружи и хотел сохранить их в безопасности.

К счастью, он нашел только три вражеских солдата, и убить их не составило труда.

Ловцы не планировали участвовать. Демон Амуна почувствовал это сразу же. Для начала они хотели, чтобы их женщина, Приманка, проникла внутрь. Они думали, что ей это удалось, но ждали подтверждения. В этот момент Амун понял, что он должен стереть разум одного из Ловцов, чтобы узнать, кто - она,- где и когда она с ним свяжется. Он должен поглотить воспоминания, возможно даже воспоминания о том, как калечили его друзей. Конечно, он должен видеть через глаза Ловца, как будто он сам был Ловцом.

- Амун, мужик, - крикнул кто-то снаружи его комнаты. Это был Сабин. - Пожуем.

Он подошел к двери и постучал, сигнализируя, что он услышал.

Как только он очистит свою голову, он присоединится к ним. Воспоминания еще продолжались, хотя он уже нашел информацию, которую хотел. – Она, принадлежала Кейну, хранителю Бедствий.

Воин редко ходил на свидания, боясь причинить боль тем, кто окружал его, но эта женщина его заинтересовала. Ему придется сказать. Амуну придется быть тем, кто скажет ему.

Амун всегда был тем, кто обрушивает плохие новости.

Сначала последовало бы отрицание. Затем ярость. Затем печальное смирение. Но, черт возьми, они не должны так жить! Они не должны подозревать каждого, с кем встречаются, в их использовании.

Мгновение, и образ Амуна стерся из ее воспаленной памяти и ее мысли успокоились. Она была окутана тьмой и думала, что, возможно, лежала. И что это щекотало ее живот, спрашивается?

Прежде, чем она нашла ответ, образ Амуна вернулся, изменившись. Сейчас он пытал человеческого мужчину, пальцы которого были раздроблены до костей. Человек был среднего роста, щуплый, и просил милосердия у Амуна, которое тот отказался оказать.

Хайди не удивлялась почему. Как и Амун, она каким-то образом знала, что этот человек творил со своей маленькой дочкой. И когда Амун закончил, и когда мужчина был мертв, он использовал своего демона, чтобы найти для малышки безопасный любящий дом.

Изображения снова померкли. Голоса затихли. Серьезно.

И что это щекотит ее живот? Что бы это ни было, оно мягким шепотом согревало ее чувствительную кожу. И снова, прежде чем она смогла подумать, что с ней происходит, образы в голове вернулись, изменились, и удерживали все ее внимание.

На этот раз она увидела Амуна без рубашки, в синяках и ссадинах, играющего в баскетбол со своими друзьями. Он улыбался, смеялся и молча, хлопал каждого приятеля по спине между хитрыми ударами.

Парни выкрикивали в его адрес добродушные оскорбления. В ответ он только мог показать им средний палец. Никто не придерживался никаких правил, поэтому были сплошные подножки, расталкивание локтями и даже могли двинуть кулаком, и Амуну это нравилось. Никто не мог победить его, потому что он знал каждое запланированное движение прежде, чем они на самом деле делали его. И только, когда Страйдер вел мяч, Амун позволял ему это, даже специально замедляя шаг и притворяясь, что споткнулся.

Его прошлое было таким же разным, как у нее, размышляла Хайди. Но в то время как она всегда была Ловцом, движимым ненавистью, он был гораздо больше, чем Повелитель Преисподни. Что не должно было быть возможным. Демон должен быть демоном. Злом, разрушением. Амун был заботлив. Он был выше этого.

Он нес на плечах такую тяжелую ношу. Бремя, которое он ни с кем не разделял, потому что предпочел бы страдать вечно, чем позволить одному из друзей страдать на хоть мгновение больше.

Это была любовь, а не зло.

Любовь

Слово эхом отозвалось в ее голове. Может быть потому, что она чувствовала себя совершенно соединенной с Амуном, она не могла хранить секреты, даже свои собственные. Она сознавала, что любила его.

Невозможно было отрицать это, не замечать. Несмотря на то, кем он был, или кем был бы, или кем будет, она любила его. Он был воином в душе, и всегда будет бороться за то, во что верил, никогда не поддастся давлению. Когда он любил, он любил глубоко, напряженно, и никто и ничто не сможет поколебать его чувство привязанности (любви). О да. Она любила его.

Что он чувствовал к ней?

Она хотела, чтобы он заботился о ней. Хотела отчаянно. Потому что, если они собираются быть вместе, а она молилась, чтобы так и было, его друзья будут сердиты. На самом деле, «сердиты» было слишком мягким определением. Она сомневалась, что было подходящее слово, чтобы выразить всю ту ярость, которую они спустят на него. Но если он тоже любил ее, он смог бы это вынести.

Как она могла просить его вынести это? Даже если он на самом деле любил ее.

Как она могла просить его нести еще и это бремя?

Боже, какая неразбериха. Если бы они были вместе, ее друзья - нет, это не то слово. Они никогда по-настоящему не были ее друзьями. Ее коллеги будут кипеть от злости, это точно. Они не смогут понять, как она может любить демона. Они постараются напасть на Амуна, чтобы наказать ее. Она знала, что именно поэтому Амун оттолкнул ее. Он не хотел, чтобы она страдала. Не хотел, чтобы и она несла это бремя.

Чего он, однако, не знал, и она не хотела бы показать ему, что ничего не доставит ей больше страданий, чем попытка жить без него. Для него она смогла бы вынести все.

Возможно, в один прекрасный день он почувствует то же самое в отношении нее. Но если это случится, он потеряет друзей и не сможет вынести это, потому что они были всем друг для друга, могли положиться друг на друга, утешить друг друга... они цеплялись друг за друга...

Они делили кровь друг друга на протяжении веков, создавая связь более мощную, чем ненависть, которая кипела внутри нее. Они связаны вместе, она знала это. Она должна показать ему, что и она тоже.

Да, она ненавидела его род на протяжении веков. Да, она причинила ему боль, и да, он причинил ей боль. Но это было в прошлом.

Теперь она хотела смотреть только вперед.

Смотреть вперед. Опять же, эти слова эхом отозвались в ее голове, и она была вынуждена смотреть на жестокую правду. Она не могла просить Амуна отказаться от друзей. Она не могла позволить ему вырезать их из своей жизни, независимо от того он несет потери из-за них, или нет, будет ли он цепляться за нее или нет. Как она могла ожидать такие вещи? Те воины, помогли сформироваться Амуну удивительным человеком. Он нуждался в них, а они нуждались в нем.

Если Амун просто даст ей шанс, она сделает все от нее зависящее, чтобы сгладить острые углы. Через некоторое время, если его друзья все еще не смогут ее принять, чтобы она ни сделала, она уедет.

Так много «если»... так много возможностей.

Уедет, что убьет ее, но для Амуна, для его счастья, она бы это сделала. Все, что ей было нужно, это шанс

Хайди, проснись для меня, милая...

Глубокий голос Амуна отразился в ее голове, гораздо громче, чем во сне, приведя ее в сознание. Она, моргнув, открыла глаза. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла сориентироваться, а когда смогла - подвела итоги. Приглушенный свет заполнял пещеру. В отдалении она слышала звуки падающей воды. Она растянулась на спине...

Хайди, любимая. Ты меня слышишь?

Снова Амун. - Да,- протянула она. Она закинула руки за голову, выгибая спину. Земля под ней была мягкая, словно она покоилась на подушках.

Наконец-то. Посмотри на меня.

- Где мы? Что-то защекотало ее живот снова, вызывая мурашки по коже, разбегающиеся в каждом направлении. Ее взгляд опустился, и то, что она увидела, заставило ее изумиться. Без рубашки, Амуна стоял на коленях перед ее расставленными ногами, упираясь в ее бедра. На нем были брюки. На ней были трусиков. Только трусики.

Обе его руки лежали на ее животе, его пальцы прокладывали направление от ее пупка к ее бедрам, чуть выше крошечного участка завитков, защищающих ее, где она уже жаждала.

- У тебя есть руки, - первая мысль, пришедшая ей в голову.

Она была так испугана, так неуверенна.

Его губы скривились в уголках, обнажив изумление, которое он редко показывал. Да. У меня есть руки. Я рад, что ты заметила.

Она засунула его раненые руки в рюкзак, положила его на спину, когда он потерял сознание, и затем она ходила, проверяла его, молилась, купалась, проверяла его, молилась снова, проклинала, проверяла его и, наконец, заснула рядом с ним. При последней проверке он все еще был безрукий.

- Как?

Рюкзак, как ты думала. Просто потребовалось время, чтобы все выросло. Теперь, достаточно об этом. Ты помнишь, как разбудила меня ртом на моем члене?

Она сглотнула, облизнув свои губы. - Да.

Его глаза потемнели, и он прижал ладони к ее бедрам, словно не доверяя самому себе, держать их на ней. Его взгляд переместился к ее центру, и он судорожный вдохнул. Хорошо. Ты не можешь оспаривать, что теперь моя очередь разбудить тебя должным образом.

Это означает, пришла его очередь попробовать ее ... ах, да, пожалуйста, да.

Но он не опустил голову. Не сделал никаких других движений к ней, и каждый нерв у нее насторожился, готовясь к его прикосновениям. Желая его прикосновений.

-Амун, - умоляла она.

Мышцы запульсировали на его челюсти. Во-первых, сказал он, отходя назад, ты собираешься позвонить Мике.

- Подожди. Что?

Он поднял маленький черный сотовый телефон. Я попросил пакет обновлений для телефона, чтобы достичь внешнего мира.

- Но, все в порядке.- Она покачала головой. - Мне не нужно... больше, потому что я…

Ты хотела позвонить ему, и так будет. Он протянул ей телефон, заставляя принять его.

Долгое время она смотрела на устройство, сомневаясь, доверяет ли ей Амун или проверяет. Если она позвонит, причинит ли ему боль? Будет ли он думать, что она не сможет принять его в любое время, в любом месте, без выполнения им определенных условий?

Как только ты закончишь, я начну. Чувственность в его тоне не оставляла сомнений в том, что он имел в виду. Просто знай, сделая это, ты отказываешься от своих друзей. Ты никогда не сможешь вернуться к ним. Они будут презирать тебя.

Он... дает ей шанс? Тот самый шанс, который она хотела? - Я знаю,- ответила она тихо.

Они даже могут охотиться на тебя.

- Я знаю это, также.

И ты не возражаешь?

- Нет. У меня будешь ты.

Ах, да, ты будешь у меня. Выражение его лица стало жестоким. Я думал, что смог позволить себе иметь тебя недолго, но теперь я знаю, недолго будет не достаточно. Я собираюсь найти путь обратно, и я собираюсь удерживать тебя. Сейчас, всегда.

Он хотел ее сейчас... всегда; она почти не могла обрабатывать новости. Амун, с ней навсегда. Он не предлагал никаких слов любви, и она не собиралась спрашивать о них. Это может прийти позже. Пока этого было достаточно.

Так чего же ты ждешь? Позвони.

Может быть, он доверял ей, как она надеялась, может быть, испытывал ее, как часть ее боялась, но, в конце концов, нетерпеливо решилась. Она набрала номер, и была шокирована, когда звук звонка наполнил ее ухо. Она хотела с этим покончить, вычеркнуть Мику из игры полностью.

Ее бывший бойфренд ответил после второго гудка, рявкнул: - Что?

- Мика?- спросила она нерешительно. Ее взгляд был прикован к Амуну, оценивая каждую реакцию. Он не смотрел на нее, смотрел прямо за ней, его лицо сейчас было пустой маской.

- Хайди?- Мика звучал недоуменно, облегченно и радостно, и еще сердито, все сразу. - Где ты? Скажи мне. Сейчас.- С каждым словом, его эмоции настигали решимость.

Она испытала острое чувство вины. - Да. Я жива. Но я не скажу, где я нахожусь. Я…

- Ублюдки контролируют этот звонок?

- Нет.- Не на самом деле. - Послушай, я...

- Тогда скажите мне, где ты, и я приду за тобой.

- Нет. Я звоню не поэтому. Я просто хотела, чтобы ты знал…

- Я думал, что ты мертва,- вставил он, снова прерывая ее. Теперь он звучал обвиняющи. - Я оплакивал тебя. Я пытался разыскать тебя, пытался спасти тебя. Скажи мне, черт побери. Скажи мне, где ты.

- Нет. Я жива, и это все, что тебе нужно знать.- Кроме... - Мне действительно нужно, чтобы ты выслушал меня. Я…

- Кто это?- прошептал сонный женский голос на конце линии Мики.

Был скачок напряжения, потом шарканье шагов, как если бы он удалялся от назойливого гостя. В этот момент Хайди знала, что он спал не один. Возможно, спал с кем-то еще даже, когда они встречались. Она не смогла заставить себя переживать.

Хотел ли он ее когда-либо? С ней он был согласен держать руки подальше. Она не спрашивала почему, она просто была довольна сложившимся статусом кво. Но если он никогда не хотел ее, почему тогда оставался с ней?

- Если ты жива, значит, ты помогаешь им.- Ей не нужно было спрашивать, кому «им». И он даже не учитывал тот факт, что женщина что-то сказала. - В противном случае, они бы убили тебя сейчас.

- Да,- все, что она сказала по этому вопросу. Пусть возьмет этот ответ и решает что хочет.- Я просто хотела позвонить и сказать, что между нами все кончено. Я не хочу больше встречаться с тобой.

Амун, заметила она, был напряжен, его пальцы впились в бедра и, вероятно, оставили синяки. Он понятия не имел, что говорил Мика, не знал, почему она сказала «да» мужчине.

Тем не менее, он не вмешивался.

Он ей доверял, поняла она.

- А теперь ты послушай меня, ты, чертова сука,- вдруг зарычал Мика, и было так много ненависти в его голосе, что она на мгновение лишилась дара речи. - Ты мне скажешь, где ты, черт возьми, кто ты и что ты делаешь. Я собираюсь найти тебя и вернуть то, что принадлежит мне. Тогда я приду, перережу твое собачье горло и станцую в крови. Ты не заслуживаешь...

Щелчок. Хайди разорвала соединение, прежде чем он успел закончить ругать ее, шокированная, наконец, расстроенная, и не уверенная в случившемся.

Взгляд Амуна, наконец, встретил ее. Он не стал задавать вопросов, просто взял телефон и бросил его через плечо. Затем, не говоря ни слова, он поднял ее бедра и снял с нее трусики, притягивая к себе ее ноги по одной. Губы сжались в тонкую линию, он бросил трусики рядом с телефоном. Он переместил их тела так, как они были.

Слезы вдруг обожгли ее глаза. Как мог Мика сказать это ей? Гребаная сука. Вырезать твое собачье горло. Сука, сука, сука. Он был ее другом. Или нет?

И да, она ожидала, что Ловцы отвернутсяот нее, но не так быстро. Не так яростно.

Ты что, расстроилась, потеряв его? спросил Амуна, и хотя слова были мягкими, она услышала, ярость, и даже неуверенность за ними.

- Нет,- она была тем, кто сейчас не смог бы встретиться с ним глазами. – Он… он назвал меня ужасным именем, сказал ужасные вещи.

И она не хотела, чтобы Амун думал о ней так же. Однако, он, более чем кто-то другой, имел на это право.

Как? Каким именем?

Тогда она поняла, что Амун не был в ярости раньше. Он был в ярости сейчас. Если бы Мика вошел сейчас в пещеру, Амун не задумываясь, убил бы его. - Ты думаешь что я... сука?

Нет, без колебания ответил он. Его лицо смягчилось. Я думаю ты совершенная, сладкая... моя. И еще я думаю, что он не может быть похож на меня. Он идиот.

- Правда?- она сильно терла свои повлажневшие глаза тыльной стороной ладони. - Я имею ввиду, что ты не думаешь, обо мне плохо.

Правда. Мы же вместе, сейчас и навсегда, помнишь?

- Я помню,- боль внутри нее ослабевала. Она была рядом с мужчиной, которого любила. Только это и имело значение. - Амун?

Да.

Когда она, наконец, встретила его взгляд, ее сердце екнуло. Его лицо горело, глаза прикрыты тяжелыми веками, брови сдвинуты в одну черту. Его губы были красными, словно размытыми. Неужели его кровь мчалась так же быстро, как и ее?

Прекрасная темная кожа туго обтягивала мышцы воина. Она не могла видеть его татуировку в виде бабочки, но пообещала себе в один прекрасный день проследить каждый ее дюйм языком. Между ног, его член вытянулся к краю его брюк, на головке уже показалась капля влаги. Ее рот увлажнился.

Она знала его вкус, навсегда останется зависимой от него.

-Я хочу тебя, - прошептала она.

Тогда, во имя богов, ты получишь меня.

Да. Наконец, они будут заниматься любовью. Ограничения, которое она так глупо наложила на их физические отношения, были побеждены. Но даже если бы она не поговорила с Микой, она все равно отдалась бы Амуну в эту ночь.

Такая милая, розовая,- сказал он, перемещая взгляд к ее женственности. - Уже такая влажная для меня.

Даже его слова возбуждали.

- Я ужасно хочу тебя. Здесь, везде.

Его руки скользнули по внутренней поверхности ее бедер, и он развернул пальцы, почти, но не достаточно, слегка касаясь, где она наиболее нуждалась. Нежно. Один палец, два, скользнул вверх по ее щели, и она задрожала, застонала.

Как шелк.

Она хотела эти пальцы на себе вновь, скользящие да, но медлительные тоже. Настойчивые. Она приподняла бедра, молча умоляя. Он дал ей то, чего она хотела - отчасти. Проследовал между этими пухлыми губками, и он был медлителен, но негде она так отчаянно нуждалась. Он позволил одному кончику пальца протиснуться в ее расщелину, но не глубоко. Вошел достаточно, чтобы закружить и распалить ее потребность больше.

Поиграй со своими грудями. Позволь мне увидеть, как ты их трогаешь.

Она не стала возражать. Она стиснула их, мяла их, щипала свои соски, а он наблюдал. Тепло в ней нарастало... нарастало... - Я хочу, чтобы ты продолжил начатое, сейчас,- выдохнула она. Она не знала, сколько еще сможет вынести. - Пожалуйста.

Долгий миг прошел в молчании, прежде чем он кивнул. Он не наклонился к ней, не стал лизать и сосать между ее ног, как она ожидала, как она хотела, но наклонился вперед, прижимая ее к себе. Ее ноги обернулись вокруг него, разводя ее бедра шире, приводя ее центр в контакт с его брюками, натянутыми эрекцией, соприкасаясь, создавая самые восхитительные ощущения от трения между ее ног и на груди. Ее соски уперлись ему в грудь.

-Я думала, ты собираешься...

Собираюсь. Но сначала я хочу подготовить тебя.

Она задохнулась, руки скользнули вокруг его шеи, ногти вонзились в спину. Его голова склонилась, и его рот накрыл один из ее сосков. Жар был почти невыносимый, гораздо больший, чем закручивался внутри нее, но настолько необходимый, что она даже не думала прогнать его прочь. Затем он, наконец, стал лизать, посасывать и ласкать ее там языком, поразительные ощущения пронзили все ее тело.

Она знала, что он большой парень. Да и как иначе? Он, вероятно, весил больше ее фунтов на сто, и на фут был выше. Но только сейчас, когда его широкие плечи практически охватили ее, она чувствовала себя почти... изящной.

- Сними брюки,- задохнулась она, выгибаясь ему на встречу. Сладкие Небеса, как хорошо! - Позволь мне почувствовать всего тебя.

Нет. В момент, когда я сделаю это, я буду внутри тебя.

- В том-то и дело. Я готова, клянусь.

Мы используем наше время, женщина. Привыкай к этой идее.

Ей нравилось, что он может говорить с ней и в тоже время мучить ее мучить ее сосок. Именно это он и делал. Мучил ее. Его зубы скользнули по чувствительной вершинке, и тут же он быстро поцеловал место укуса.

Когда она забилась в его руках, прося большего, он дал и другому соску то же лечение. Казалось, прошли часы, пока он радовал себя ее грудью, сжимая, разминая ее, и не прекращая купать ее соски во влажном жаре его рта.

Ты такая красивая, сказал он.

-Амун, пожалуйста. Больше.

Ты такая сильная и смелая. Я уже говорил тебе это? Моя.

- Твоя,- прохрипела она. Она дернула его за волосы, вынуждая или поднять голову или лишиться пряди волос. Ониксовые глаза мерцали, морщинки расходились от них в стороны. Он не был так расслаблен, как заставлял ее верить. - Поцелуй меня. Мне нужно почувствовать твой вкус.

Он нагрянул со стоном, обвивая ее тело выше, крепче, и они с пылом прижались губами. Его язык немедленно проник во внутрь, ворочаясь и цепляясь с ее. Этот вкус мяты и еще чего-то сладкого. Чего-то особенного, только его.

Он отпустил ее ноги, чтобы обхватить ее лицо, и она обхватила лодыжками его спину. Она начала скользить по толщине его эрекции, не заботясь о том, что, возможно, могла намочить его одежду. Ее потребность была слишком сильной, и разум сосредоточился только на оргазме, как и во время их предыдущих поцелуев.

Вскоре он перестал притворяться равнодушным, его движения стали резче, его возбуждение толкалось в нее, терлось об нее, заставляя вздох за вздохом вырываться из ее рта. Он поглотил каждый ее вздох, перед тем как повернул ее голову и проникнул языком так сильно и глубоко, как она бы хотела чтоб проникал его член.

Только с ним ее лихорадило, жгло, жар его продолжал пульсировать внутри нее, разворачиваясь, поглощая.

Так или иначе, он освободил тот холод, который ей удавалось скрывать. В следующую секунду, она уже была извивающимся котлом из огня и льда, с разбегающимися мыслями, бессвязно бормоча.

- Пожалуйста,- произнесла она. Ей нужно было наполниться, ей нужна была разрядка. Это было слишком много и недостаточно, и ее сердце не выдержало бы еще больше. - Пожалуйста, малыш. - Она потерлась ногами о его бока, сжимая его, поощряя его. Она запустила руки в его волосы, царапала его спину, возможно оставляя кровавые следы. - Пожалуйста. Дай мне больше.

Он отпрянул от нее, и она застонала. Но все же он не разочаровал ее. Он, наконец-то, слава Богам, как сладко, лизнул ее между ног. Ее восхищенный крик наполнил пропитанный страстью воздух, и ее бедра поднялись, привлекая его ближе. Снова и снова он лизал, покусывал, сосал.

Я мог бы делать это вечно.

- Вечно.

Я никогда не получу достаточно.

- Никогда.- Она знала, что только повторяет части его фраз, но не могла ничего поделать с собой. Не могла сконцентрироваться на чем, кроме наслаждения. Но всегда держала под контролем свой холод, не позволяя льду выйти наружу, к Амуну

Он подвел ее к краю и потом одним поворотом языка толкнул за грань. Она прокричала свое освобождение, дергаясь под ним, не способная успокоиться еще некоторое время. Когда ее сотрясания ослабли, она, задыхаясь, осела на землю. Она поняла, что ее тело получило то, в чем она нуждалась, сейчас, но ее разум не получил. Лед еще бурлил в ней… Ее разум не будет полностью удовлетворен, пока она не отдаст Амуну все.

Он перевернуть ее, и быстрота действий поразила ее. Прежде чем она успела ахнуть, он поцеловал ее снова. Ее татуировки.

Омывая их своим языком, как она хотела сделать с его.

Он предлагал отпущение грехов, извиняясь за то, что она потеряла самый простым способом. И ох, Боже, слезы наполнили ее глаза.

Я представлял, как беру тебя во всех позициях, но в первый раз хочу, чтобы ты была ко мне лицом. Смотри на меня. Наблюдай за мной. Он повернул ее обратно. Поэтому открой глаза, дорогая, и я дам тебе всего себя.

Она не поняла, что она сжала веки.

Она разжала их и посмотрела вверх на человека, который завоевал ее сердце. Он выпрямился, теперь просто глядя на нее. Пот стекал с его лба. В тот момент, когда их взгляды встретились, он сунул руку между их телами.

Костяшки его пальцев коснулись ее чувствительного клитора, когда он расстегивал штаны, и она снова дико взбрыкнулась, уже нуждаясь в большем, уже на грани отчаяния.

Она хотела полного удовлетворения в этот раз.

Он не стал терять ни секунды, стаскивая свои штаны. Они были раскрыты, и, как он обещал, он потерял все остальное. Толстая головка его члена исследовала ее вход, ища полного проникновения. За исключением этого, он все еще сдерживался.

Его белые зубы грызли нижнюю губу. Его пот начал капать на нее. Ты моя, Хайди, вся моя. Я буду заботиться о тебе... всегда... не могу рисковать тобой... не думаю, что ты можешь... забеременеть... не беспокойся... Просто дайте мне...

Он пытался переубедить ее, она знала, но она нашла слабую точку. - Сделай это. Пожалуйста, сделай. Ты мне нужен. Весь ты. Умираю без тебя. Пожалуйста, Амун, пожалуйста. Позволь мне отдать всю себя тоже.- Он не мог принять это.

Пожалуйста, Боже, пусть он будет в состоянии принять это.

Прежде чем она закончила умолять его, Амун полностью погрузился в нее, и она выгнулась навстречу ему, чтобы он вошел так глубоко, что они вряд ли могли бы рассоединиться. Хайди еще раз вскрикнула, ее освобождение было настолько мощным, что она просто не могла сдержаться. Казалось, она ждала этого момента вечно.

Она не была с мужчиной очень долгое время, и она никогда не была такой возбужденной, готовой разорваться на части и преобразоваться в нечто новое. Переживая все ощущения, ничего не сдерживая.

- Все,- сказала она, обещание.

Все, он согласился, обет.

Затем он поцеловал ее, и он был у нее во рту, в ее крови, в ее костях, в ее душе. И этого все еще было недостаточно.

Она хотела быть в нем, тоже его частью всегда.

- Мой, ты мой.

Всегда.

Он начал двигаться, продвигаясь вперед и возвращаясь назад, и снова вперед. Растягивая ее, зажигая ее, бросая ее в огонь. Подводя ее все ближе и ближе к этому краю безумия. Она металась и цеплялась за него, потому что боялась на сей раз пропасть.

Пусти, милая.

- Холод...- Он был там, ожидая.

Пусти. Меня не волнует, что произойдет. Ты нужна мне. Вся ты, как ты поклялась.

Она услышала напряжение в его голосе и поняла, что он тоже был на грани. И она сделала это. Она, наконец, отпустила. Она полностью доверилась ему, открыла всю себя и отпустила свою непреклонную охрану.

Незамедлительно удовольствие нахлынуло на нее с такой же свирепой силой, с какой это сделал Амун. Ее тело раскололось, перенеслось на небеса, звезды замелькали перед ее глазами, и она больше не видела его прекрасное лицо. Тем временем огонь распространялся… жарче и жарче… Тем временем лед бушевал… холоднее и холоднее…

Амун дрожал и так дико извивался над ней, как она извивалась под ним, потом он ревел так громко и долго, приближаясь, приближаясь, приближаясь так сильно. Она подумала, что ее тело очень сильно изголодалось по нему, и наконец, насытилось им, и теперь она, никогда, больше не будет испытывать этот голод.

Это насыщение, наверное, никогда не прекратиться. Но огонь все еще распространялся, горячее и горячее. Тем не менее, лед исчезал и больше не бушевал в ней – потому что он сочился в Амуна.

Во-первых, она любила тепло. Приветствовала его, хотела еще и попыталась принять его, потянув каждую толику, что могла из тела Амуна, давая ему лед, не в силах остановить себя. Однако, вскоре он задыхался, стонал, отодвинулся от нее и разрывая контакт.

Однако даже без его прикосновения, было уже слишком поздно для нее. Она чувствовала, что купается в огне, никакого намека на лед не осталось.

Она кричала от боли, в агонии, не зная, что делать.

Огонные языки должны были зажечь ее, полыхая ярко, но каким-то образом они окружали ее мглой, мглой из которой она не могла найти свой выход.

Она умирала. Она должно быть умирает. Это было единственное, когда она сражалась с такой темнотой и болью.

Милая, о, боги, милая. Что случилось? Расскажи мне, что случилось. Его руки гладили ее лицо, и на этот раз не было тепла, которое она чувствовала рядом с ним. Он был холоден, как морозильник, и она завидовала.

Я не знаю, что случилось, хотела закричать она, но ее челюсти были сжаты, боль скрутила ее мышцы и препятствуя ее движению, даже в малейшей степени.

Так или иначе, Амун услышал ее и ответил. Я тоже не знаю, милая.

Помоги мне. Пожалуйста. Больше, и она действительно умрет. В этот момент она хотела умереть.

Я найду способ. Клянусь богами, я найду способ.

Обет было последнее, что услышала от него. Темнота сгущалась, пока она не могла видеть по гладкой текстуре, зло, которое вытекло из него. Как мазут, покрывая ее... уничтожая ее.

Демоны, поняла она со стоном. Демоны «его демоны» были теперь внутри нее.

Глава 25

ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ОН с ней сделал?

Амун был в панике. Физически, он никогда не чувствовал себя лучше; он был здравомыслящим, насыщенным, и возбужденным и расслабленным.

Холод, точно. Он был гораздо холоднее, чем когда-либо. Но вместо того, чтобы уничтожить его, как это произошло с конго, холод сделал его сильнее. Тем не менее, его женщина сейчас невыносимо страдала. Ее прекрасная кожа стала ярко-красной, но не от удовольствия. Она мучилась от боли, ее тело свернулось калачиком, пальцы скрючились, она кричала снова и снова.

Он обещал помочь ей, но не знал как, лекарств не было, можно только попросить - рюкзак, подумал он вдруг. Часть его паники стихла, когда его взгляд упал на подарок Ангела. Конечно. Так просто. Пожалуйста, пусть будет просто.

Рюкзак вернул ему руки. Теперь он даст Хайди ее жизнь назад.

Амун схватил пакет, его захват был так силен, он боялся, что порвет материал. Дай мне что-нибудь, чтобы помочь ей, что-то, чтобы спасти ее. Хотя срочность донимала его, он ждал одну секунду, две.

Теперь дрожа, он полез в карман и обнаружил - ничего.

Помоги мне спасти ее, потребовал он. Опять же, ничего внутри не появилось. Ругаясь, Амун перевернул и потряс материал, но все равно ничего не нашел. Мешок был пуст.

Это вовсе не означает... не может означать... Нет. Нет! Он отказывался верить, что Хайди не возможно было спасти. Она переживет это, независимо от того, что «это» было. Она должна была, он нуждался в ней. Никогда не нуждался в человеке больше.

Его не заботило, как она будет возвращена к жизни, если она... если она... он не мог даже подумать это слово. Она ненавидела, когда это произошло, ненавидел боль, которая следовала. Ненавидела свою потерю памяти.

Она выживет, подумал он снова. Она была недостающей частичкой его души, необходимой частью его души. Как раньше он мог жить без нее, он не знал. Но он знал, что любит ее. Любил ее силу, ее смелость, ее ум и нежность, с которой она ухаживала за ним, так противоречащую ее образу сексуальной, жесткой девушки. Он любил то, как она отдавала ему свое тело, чтобы он делал, что ему нравится, побеждая запреты.

Ему стоило только поцеловать ее, и она становилась словно оголенный провод в его руках. Ни одна женщина не отвечала ему так, как она.

Она по-настоящему наслаждалась его прикосновениями и не стыдилась просить большего. Она заставила его забыть, что они были на задании, заставила его забыть, что кто-либо или что-либо существовало, кроме них двоих.

И она выбрала его. Она знала о последствиях разрыва связи с Ловцами, став женщиной Амуна, - и он удостоверился в этом - но она решила быть с ним в любом случае.

Он не бросит ее. Когда-то он думал, что сможет. Когда-то он думал, что их время вместе закончится, когда они покинули этот мир. Неправда. Он будет держать ее. Сейчас, всегда.

Как он сказал ей.

Жарко, всхлипнула она. Жарко. Слезы сочились из ее закрытых век, ловящих в ее ресницах прежде, чем бежать по щекам.

Она говорила внутри его разума. Он думал, что слышал ее раньше, убедился, что ошибся, но теперь не отрицал истину. Связь была полной. Барьер, который не допустил ее в его голову, что бы это ни было, был явно нарушен. Вероятно, потому что он совершенно опустил свою охрану, когда проникал в нее.

Он был беззащитен против нее, уязвим, и не заботился. Он приветствовал ее, каждую частицу ее тела, внутри и снаружи. Он жаждал нерушимой связи, независимо от последствий, не желая тайн между ними. Хорошее, плохое, он хотел разделить все это. С ней и никем другим. Как она сказала. Все, что угодно.

Он должен был спасти ее.

Амун притормозил рядом с ней и нежно, так нежно, поднял ее на руки. Он сел, прислонившись спиной к каменной стене, и усадил ее к себе на колени. Сначала она боролась с его руками, каждое движение, вероятно, мучило ее. Затем новая прохлада его кожи просочилась сквозь ее ожег. Она потерлась щекой о его грудь, застонала и прильнула к нему.

Столько зла, всхлипнула она.

Он провел кончиками пальцев по ее лбу, пытаясь унять лихорадку там. Что зло, радость моя?

Демоны.

Демоны? Амуна замер, не осмеливаясь даже дышать. Он чувствовал, что она тащила их, и чувствовал их сопротивление ей, но его удовольствие, холод, он потерял все остальное.

Они... в тебе?

Да. Еще один стон.

Мои?

Я так думаю.

Как это может быть? Он закрыл глаза, порылся в памяти - и не нашел никаких доказательств подлых сущностей, едва не погубивших его, пока Хайди не вошла в его жизнь. Не было никаких отвратительных убеждений, ждущих, чтобы атаковать, никакие существа, корчащихся глубоко в его знании, никаких болезненных воспоминаний, отчаянно пытающихся выбраться на поверхность.

Он должен был быть счастлив, но он пришел в бешенство. Благодаря себе. Он бы предпочел иметь дело со злом сам, чем один момент этого проведенный Хайди. Черт бы его побрал. Он должен был помочь ей. Другая мысль поразила его, и он вздрогнул.

Если Секреты тоже оставил его, Амуна бы умер. Пока он был одержим Секретами, они были двумя половинками одного целого. Один не мог выжить без другого.

Не совсем так.

Секреты, он обнаружил, что спешит.

Его голос, должно быть, привлек внимание существа. Секреты вздохнул с облегчением. Облегчением и радостью. Снова были только двое их. И хотя холод Хайди - холод Амуна сейчас - окутывал их, больше не было страха. Они столкнулись с бурей и выжил. Черт возьми, они процветали.

Как смогла Хайди забрать его демонов, всех, кроме Тайны.

Он не знал, но собирался выяснить это. И возможно при этом он мог бы спасти ее. Решимость заменила все другие эмоции. Ты найдешь ответ, все ответы, и ты поможешь ей.

Информация была коньком демона. С нетерпением Секреты ворвался в разум Хайди. Вообще-то, «ворвался» громко сказано. Демон проскользнул внутрь, как будто у входа лежал коврик с надписью «Добро пожаловать» и окна были открыты. Что еще более удивительно - не было никаких барьеров. Шлюзы открылись. Чего бы ни хотел узнать демон, он это узнал.

Амун плыл в бушующем бесконечном море воспоминаний, пытаясь найти то, что ему было нужно, и отбрасывая в сторону прочее. На самом деле, он отбрасывал большинство воспоминаний, но, в конце концов, его усилия были вознаграждены. История жизни Хайди открылась перед ним, словно он листал страницы книги.

После того как Повелители Преисподней были изгнаны с небес и сброшены на Землю, Фемида, греческая богиня Правосудия решила уравновесить весы. Миру были даны демоны и поэтому, решила она, миру требуются палачи, убийцы демонов. Палачи, которых она сможет контролировать, как ангелы-демоноубийцы, что были сами по себе, и отказали ее просьбе. Неспособная просто создавать существ из воздуха, как Зевс, король богов, Фемида должна была найти другой способ.

Когда она услышала мольбы родителей Хайди, ответ пришел к ней. Пара была бездетна, бесплодна и отчаявшаяся, и в отчаянии они согласились на сделку Фемиды. Богиня благословит утробу матери, и утроба даст плод. Пара вырастит ребенка до десяти лет, и по истечению десятого года, они отдадут дитя тому, кого выберет Фемида, чтобы начать ее обучение. Однако, они не должны волноваться, так как богиня даст им благословение на других детей. Детей, которых они смогут оставить.

Все было решено.

Родители пытались не привязываться к маленькой дочке и сберечь любовь для других своих детей. Но одна улыбка маленького ангелочка и они сдались. В отличие от других детей она не была суетливой, противоречивой, темпераментной. Она всегда задумчиво смотрела на мир вокруг.

Чем ближе был десятый день рождения, тем яснее они понимали, что скорее умрут, чем потеряют ее.

Фемида, будучи Фемидой удовлетворила их просьбу. Пара не дала обучить убийцу демонов, как договаривались, и поэтому они погибнут от руки демона. Справедливость снова восторжествовала.

И богиня скомандовала хранителю Ненависти убить всю семью, включая Хайди, чтобы она смогла начать все сначала, найти кого-то еще, кого-то, кого она вырастит сама с рождения.

Ненависть была более чем счастлива подчиниться.

После убийства родителей Хайди и ее маленькой сестры одержимый бессмертный обратил свой взор на благословенную девочку. Но когда он заглянул ей в глаза, он вспомнил, как Фемида когда-то планировала использовать ее, и понял, что она могла бы спасти его. Ибо, если она сможет уничтожить демона внутри него, он сможет окончательно стать свободным.

Так, Ненависть схватил Хайди, желая спрятать, пока не поймет, как работают ее способности. Только, в тот момент, когда он ее коснулся, странный холод проник в него, разрывая его на части. Он отреагировал инстинктивно - пырнул ее ножом и отпустил, потом сбежал от нее, его боль была больше, чем он мог вынести.

Шли дни, и он понял, что она разорвала его связь с демоном, что он был как человек, потерявший конечность.

Шло время, и он обнаружил, что случалось с хранителями, которые отделены от своих демонов... Ну, вместо стремления разорвать связь с существом, теперь он хотел ее вернуть, как свою недостающую часть. Но каждый раз когда он находил Хайди, она погибала до того как он успевал прикоснуться к ней, как если бы Фемида навеки прокляла его, терпеть неудачи в своих поисках, потому что он не смог уничтожить девушку, как было приказано.

Тайны был в восторге от такого количества информации, совсем как ребенок на Рождество.

Но все еще оставалось очень много вопросов... Как Хайди поглотила часть повелителя демонов? Почему носитель Ненависти не умер? Как же Хайди до сих пор не поняла, что ней живет ненависть? Как получилось, что она не знала, что демон мыслит, чувствует, или желает? Амун всегда знал. И его друзья тоже. Как она могла не знать, что Ненависть - причина ее возрождений и потери памяти? Или это Фемида ответственна за все?

Как мог демон оставаться с ней даже после ее смерти, в то время как демон Бадена освободился с его смертью?

Когда демон Аэрона стал свободным после его смерти?

Больше ответов поступало... Эта маленькая часть Ненависти, что была спрятана внутри нее, была достаточно сильна, чтобы оказывать влияние, но слишком слаба, чтобы сделать что-то большее. Вот почему она не знала, о существовании в ней этого создания или о его чувствах. Его желания и потребности просто казались ее собственными.

И Ненависть не возвращал ее к жизни все те разы; возвращала Фемида. Случайно. Так как Хайди появилась из утробы, благословенной богиней, она никогда не была полностью человеком. Также как души, которые оживают в аду, она никогда не умирала. Единственная разница была только в том, что в телесной форме она могла ходить по земле, также как по аду.

Так много информации... слишком много... не достаточно.

Как у нее получилось с Ненавистью, также она поглотила демонов-миньонов Амуна. Но не их отдельные части, а всех целиком. А Высший демон Тайн был сильнее и был привязан к Амуну божественной воле, в то время как другие не были.

Тем не менее, она могла бы поглотить и Тайны, но не сделала этого. Она была осторожна, даже когда не понимала, что происходит с ней или с Амуном.

Были ли новые демоны теперь навсегда ее частью?

Нет. Нет! Этого он допустить не мог. Он знал, какими злобными они были, какие мерзкие у них мысли, и он не позволит Хайди так страдать. Но что он мог поделать?

Он ждал, когда Тайны ответит ему, но на этот раз никакого ответа не последовало. Демон все еще блуждал в тех воспоминаниях.

Хайди лежала, свернувшись в позе зародыша, всхлипывая, ее слезы стекая вниз по его коже обжигали грудь. Остальное Амун додумывал сам. Она была маленькой девочкой, когда Ненависть впервые напал на нее, и, возможно, она уцепилась за темную часть демона, которая отпечаталась в ней, когда Хайди нуждалась в эмоциях, чтобы пережить страшную смерть родителей и сестры.

Ненависть был такой же ее частью, как Тайны его, но эти другие демоны были новыми и еще не успели с ней сблизиться. Так он надеялся. Но они не хотели бы быть связанными с ней и будут бороться с этой связью. В конце концов, Фемида создала Хайди палачом демонов. Это значит, у Хайди есть силы победить тьму внутри нее, даже если она не понимала этого, а ублюдки могли это чувствовать.

Неудивительно, что они так боятся ее, ее притяжения и ее холода.

Чувство вины затопило Амуна, превосходя все остальные эмоции, потому что, с этим новым знанием, он понял, что он один несет ответственность за ее мучения. Она спасла его, и он ей навредил.

Хайди, дорогая, сказал он, крепко ее сжимая. Нужно, чтобы ты послушала меня.

Больно, простонала она. Мне так больно.

Я знаю, дорогая, но перебори боль и послушай меня. Ты можешь это сделать?

Пауза, еще хныканье. Потом неохотное Да. Да. Амун ты читаешь мои мысли. Как ты читаешь мои мысли?

Я думаю, что инстинктивно поставил метальный щит, чтобы блокировать тебя, когда те демоны были во мне. В тот момент, когда ты забрала их, щит пал. Теперь мне нужно, чтобы ты боролась с демонами, дорога,. вытолкни их из своего тела. Из своей кожи.

Как? Каждый раз, когда я мысленно приближаюсь к ним, они убегают.

Загони их в угол.

Я не могу!

Ты можешь. И сделаешь. Давай. Сейчас. Он добавил стали в свой голос, чтобы разозлить ее. Сделай это, или я отдам тебя Страйдеру. Ты думаешь, что страдаешь сейчас, ну так подожди, пока он не заполучил тебя. Он засунет тебя в ад на земле, а я буду его подбодрять. Потом займусь любовью с другой прямо перед тобой.

Каждый мускул ее небольшого, дрожащего тела напрягся. Уб-ублюдок.

Знаю. Поправишься и сможешь наказать меня.

П-пытаюсь. Она выпрямилась, выгнулась как натянутый лук. Они все еще мечутся... как маленькие мухи... нет, близко, я уже почти... они не смогут сбежать снова... вот они...

Ее спина выгнулась, мучительный стон разорвал губы.

Хайди? Поговори со мной. Скажи, что происходит.

Толкаю. Я их выталкиваю. Они кричат, хотят выйти. Вон... вон… вон....

Вот так, милая. У тебя отлично получается. Я так тобой горжусь. Продолжай выталкивать их. Он прижал к ней ладони, свои холодные, холодные ладони и начал гладить. Он гладил ее везде, каждый дюйм ее тела, желая, чтобы холод вышел из него обратно в нее. Выталкивай их, а потом обруби все ниточки, что связывают вас. Поняла?

Медленно ее кожа начала темнеть. Не смуглеть, не становиться прелестно-золотистой, а становиться темной, болезненно-серой. Она это делает. Она изгоняет их. Он чувствовал, как из нее пульсирует злоба.

Облегчение только увеличило его настойчивость. Его руки двигались быстрее, стараясь коснуться каждого ее дюйма сразу. Вот так.

Лед. Да, лед. Нужен он. Нужен он. Нужен… - Закричала она. Кричала, пока не сорвался ее голос, пока его барабанные перепонки почти лопнули, лишь бы просто сбежать от шума. Тьма теперь выливала из нее, дрейфуя в воздухе как пятнышки пыли, прежде чем броситься из пещеры полностью.

Ее ногти оцарапали его, пустив кровь. Она извивалась, она боролась, но он не выпустил ее из рук. Наконец, слава богам, наконец, она прислонилась к нему, молча, даже не дрожа, словно каждая частица ее силы была истощена и она едва справиться даже с дыханием.

Амун не переставал звать ее. Он шептал все, что узнал о ее прошлом, зная, что она захочет каждую деталь. Он обещал, что никогда не позволит никому - ни богам, демонам или людям, - причинить ей боль. Наконец, она сплотила.

Я подозревал, что ты наполовину богиня, ты знаешь, сказал он.

Маленькая, грустная улыбка. Я едва могу принять это. Выбрана и предана Правосудием. Предназначена для Ненависти. Ведь сама часть Ненависти. Я имею в виду, я демон, и я сражалась с демонами всю мою жизнь. Жизнь. Это нелепо и странно, и ... и ... я ненавижу это. Ненависть. Горький смех. Теперь понятен смысл.

Никто не может винить тебя за то, что произошло.

Я могу. Я буду.

Ты не должна.

Я хочу отрицать все это, так чертовски плохо, но я не могу.

Ты замечательный человек, и то, что мы узнали сегодня, не меняет этого.

Я… Какой бы аргумент она не хотела дать, она передумала. Спасибо, Амун. За все, что ты сделал, все, что сказал. За симпатию ко мне, несмотря ни на что.

Симпатию? Она более чем симпатична ему, но она пережила достаточно откровений в данный момент. Теперь спи, милая.

Да.

Серый отлив, в конце концов, исчез с ее тела, возвращая ее коже прекрасное золотое мерцание. Жар еще охладился.

Он тоже обмяк, облегчение было столь велико, что практически душило его.

Прошло несколько часов, пока она дремала, ее тело пыталось укрепить себя. Хотя он был истощен, он не позволял себе плыть по течению. Он остался не спящим, внимательным, держа охрану. И как всегда, просто находиться около Хайди, возбуждало его. Тем более сейчас, учитывая как близок он был к ее потере.

Она обнажена, он голый, и ее мягкий аромат отпечатался в его ноздрях. Ее грудь прижата к его груди. Грудь, которую он держал, сосал. Ее ноги переплелись с его. Ноги, которые он раздвигал, ласкал. Вскоре он вспотел, холод внутри него исчез, как будто его никогда и не было.

Он нуждался в подтверждении, что его женщина жива, что их связь не была разрушена.

Она еще слишком слаба. Ей нужно немного времени на восстановление. Более того, занятие любовью чуть не убило ее. Он не будет рисковать ее снова. Никогда. Он будет с ней, защищать ее, баловать ее, но они никогда не будут вместе в сексуальном смысле.

- Я не слишком слаба,- сонно прошептала она, свежесть ее дыхания, щекотала его грудь. - Я никогда не буду слишком слаба для этого.

Он резко выдохнул. В этот момент, он знал. Он знал, что она будет в порядке. Его руки напряглись вокруг нее, сжимая так крепко, он боялся, что треснет одно из ее ребер. Но он не мог умерить свою реакцию, не мог разбавить свою потребность держать ее и никогда не отпускать.

- Люби меня,- сказала она. Она подняла подбородок и посмотрела на него, хотя так и не подняла щеку с его груди. - Напомни мне, что я жива.

Нет, милая. Нет. Мы просто будем держать друг друга.

- Но почему?- Неужели она ... надулась?

Его член дернулся в ответ. Что если существуют и другие демоны, скрывающиеся внутри меня? Что, если ты вытащишь Секреты в этот раз? Секреты - Высший Лорд, и демоны, которых ты взяли у меня были всего лишь слугами. Высшие Лорды делают меньонов, которые выглядят как маленькие дети, нуждающиеся в бутылке.

- Но там были сотни таких миньонов.

Тысячи приспешников не могут сравниться с одним Высоким лордом.

Она вздохнула. - Возможно, что это правда.

В том, что часть Ненависти еще у тебя? - спросил он. Или ты избавилась от него тоже?

- Это все еще со мной. Я чувствую эмоции, слабее, чем раньше, но есть.

Хорошо.

- Хорошо?

Я не хочу рисковать тобой. Я умру, если буду отделен от Секретов, и я боюсь, что то же самое произойдет, если ты будешь отделена от Ненависти. Даже такого небольшого кусочка.

- А...да,- сказала она, разочарованно. - Я забыла об этом.

Его сердце запнулось от остановки. Тебя раздражает, что я всегда буду демоном.

- Нисколько.- Она скользнула одной рукой к его шее и нажала пальцем на пульс, его сердце снова пропустило толчок. - Я принимаю тебя таким, кто и что ты есть.

Он не понимал, как сильно хотел услышать эти слова, пока она не произнесла их. Как я принимаю тебя.

Она нежно поцеловала его грудь. - Я все еще в шоке. Но Бог, это объясняет так много, ты знаешь? Почему я испытываю такие затруднения, любя, почему люди склонны не любить меня, когда они впервые встретились со мной. Почему настроение иногда меняется в моем присутствии.

Мне жаль. Жаль, что это произошло с тобой.

- Мне тоже следует сожалеть. Мне хотелось бы этого, больше чем есть сейчас, но это привело меня к тебе, так что...

Он поцеловал ее в висок в благодарность. Я удивлен, как ты затянула эту часть Ненависти в себя не убивая хозяина. Я поражаюсь, как ты взяла Ненависть, но не Секреты.

- Из того, что ты сказал мне, хозяин Ненависти хотел, чтобы я освободила его. До того, как началась боль. Затем он изменил свое решение. Ты не хотел, чтобы я забрала Секреты, может быть, это имело какое-то значение.

Может быть.

- Или может, я хотела причинить ему боль, но не хотела причинить ее тебе.

Это более вероятно. Но, в любом случае, я никогда не хотел бы, чтобы ты прошла через очищение снова.

Нахмурившись, она выпрямилась, повернулась, и оседлала его бедра. - Так ты планируешь отречься от нас на остаток нашей жизни?

Да. Даже если его слова мысленно передавались ей, его настроение все же сумело выдать все возможное возбуждение. Он хотел ее, черт подери, и сопротивляться ей было практически невозможно. Фактически она была уже верхом на нем, ее дыхание сбилось, соски затвердели, ей тоже было нелегко на нем.

Она делала это сложным. Очень, очень сложным.

Одна ее бровь изогнулась, и ее глаза расчетливо заблестели. Она положила ладони на его грудь, и наклонился вперед, словно хотела оттолкнуть его, и встать. - Амун, я не могу поверить, что ты заставляешь меня прибегать к изнасилованию.

Хайди…

В следующее мгновение она подняла бедра и насадила себя на его эрекцию. Она была уже мокрая, и забрала его с легкостью.

Его губы разошлись в безмолвном стоне блаженства.

Ее голова запрокинулась назад, и ее ногти глубоко впились. - Девушка будет делать то, что должна сделать, чтобы доказать ее мужчине, что единственный способ причинить ей боль это отказать ей. Но тогда, я думаю, что я не девушка. Я - пограничный демон, так что ты должен ожидать такого поведения.

Ты не должна была… тебе нужно… о, боги... не в силах остановиться, Амун выгнул спину и преодолел остаток пути внутрь ее, поражая ее глубоко, так глубоко. Хриплый крик оставил его на этот раз, повторяясь вокруг него, и в глубине души он ожидал, что слова начнут слетать с его губ.

Они этого не сделали. Поэтому он заставил себя вернуться к тому неподвижному состоянию, тяжело дыша, боясь и надеясь.

А ее колени сжали его бока, живот задрожал от удовольствия иметь его внутри себя. Она никогда не выглядела прелестнее, - подумал он. Никогда не выглядела более язычницей, более... его.

Хайди - задыхающийся шепот в ее голове - Я не должен больше двигаться. Ты должна... слезть... с меня... на меня... черт, просто двигайся.

Она этого не сделала. Она осталась на месте, наблюдая за ним.

Его пальцы обвились вокруг ее талии, крепко держа. Она была настолько мокрой, такой восхитительно прохладной, и убивала его с каждой секундой, отказываясь слазить с него, или двигаться на нем.

Наконец они опустились на землю. У него не было сил оттолкнуть ее. Также он был чертовски уверен, что у него не хватит смелости взять ее. Он не мог причинить ей боль. Не мог ею рисковать.

Хайди, попытался он снова

- Просто подожди, малыш,- прошептала она хрипло, - Всю работу сделает маленькая леди.

Глава 26

ВСЮ РАБОТУ...

Святой ад, она действительно угробит его.

Особенно теперь, когда между ними не осталось секретов. Никаких. Амун знал, что теперь она читала его так же легко, как и он ее, и знал для чего она это делает. Она чувствовала его страх, его решимость никогда не прикасаться к ней. Также и он чувствовал ее страх, ее готовность рискнуть собой. Чтобы испробовать это снова.

Но больше острого наслаждения, которое он мог получить в ее теле, больше абсолютного блаженства ощущать, как она туго сжимается вокруг него, больше чем трепет от скольжения внутри нее, больше всего этого он хотел, чтобы она была в безопасности.

Тайны, проскрипел он. Ты знаешь, что с ней случится, если мы... если я... снова возьму ее?

Демон все еще блуждал в ее голове, впитывая все тайны.

Черт возьми! Хайди все ещё не двигалась.

Она просто сидела, его ствол был погружен в ее глубины, давая ему время, чтобы приспособиться к ее планам. Если бы он был сильным человеком, он бы оттолкнул ее. Но он не был.

Он был воином, который, наконец, нашел свою женщину. Воином, который хотел обладать ею, ее телом и душой. Воином, который должен заявить на нее свои права, чтобы убрать от нее всех остальных мужчин.

- Я буду медленной, ладно? Просто отпусти меня, и я доставлю нас обоих прямо в рай.

Нет, сумел прорычать он в ее голове. Схватит ли он ее снова? Ага. Он должен. Он защитит ее. Даже от нее самой.

- Тогда может ты хочешь, чтобы это было быстро?- спросила она, игнорируя его слова.

Нет! Боги, да.

- Что я должна сказать, чтобы ты передумал? Мне нужен твой огонь, Амун. Твой жар.- Пока она говорила, она наклонилась, меняя угол погружения и вызывая его стон. Ее руки обвились вокруг его головы, ее груди коснулись его груди, оцарапав его сосками, ее распутный ротик завис над его губами. - И я думаю, может быть, ты хочешь моей прохлады?

Это небольшое колебание показало нечто в ее мыслях и тоне. Неопределенность. Она боялась, что не могла угодить ему сексуально. Что она была слишком холодной для него, что может причинить ему боль.

Он не мог позволить ей придираться к себе. Подвергать сомнению ее власть над ним. Некоторым людям, возможно, не нравится, что их женщины могут узнать, насколько сильно они их возбуждали, но Амун не был одним из них. Чем лучше она поймет глубину своих чувств, тем увереннее она будет. Он хотел, чтобы она была уверенна.

Пока она покусывала его нижнюю губу, он отпустил ее бедра, скользнув руками под нее, рядом с его храмами, и переплетя их пальцы. Она посмотрела на него, эти светло-серые глаза сверкали, и смутилась, словно она не понимала, что он предлагал.

Я не надел презерватив в этот раз тоже, сказал он.

Ее зрачки расширились, когда она поняла, что означал его комментарий. Сдаться. Он давал ей то, чего она хотела. Рискуя, наиболее важной частью своей жизни, разделив эту радость с ней.

- Ты не возражаешь? - спросила она, ее сияющее выражение освещало ее изнутри.

Нет. Он представил, что она беременна его ребенком, столь же сияющий как Эшлин с близнецами Мэддокса, и почти вышел из нее без единого толчка. - Ты? Его голос захлебнулся сейчас.

- Нет,- прошептала она.

Тогда переместись на меня, милая. Позволь дать тебе огонь, а мне понежиться в этом льде. Когда она попыталась подняться, чтобы поехать на нем, он сжал ее руку, держа ее на месте. Так же, как эта.

- Да.- Она использовала колени, как рычаг, и скользнула вверх по его длине, они оба ахнули.

Теперь поцелуй меня.

Она прижала свои губы к его.

Он сразу же открылся, приветствуя ее язык. Прохладный, влажный, как он любил. Она ощутила его самые смелые фантазии и бесконечную страсть, которые стерли его мысли, его опасения, и оставили только нужду. Он боролся с желанием вбиваться в нее, тяжело и быстро, приводя их обоих к сладкому безумию.

Они пойдут медленно, на этот раз. Если в какой-то момент она испытает боль, он найдет в себе силы, чтобы выйти из нее.

Вверх и вниз, она двигалась на нем, наслаждаясь. Наслаждаясь, пока они тяжело дышали друг другу в рот, тихо выдыхая имена друг друга, ее соски терлись о его грудь, создавая декадентское трение. Его кровь была отоплением, и это тепло просачивалось в нее. Ее кровь, должно быть, была охлаждением, потому что холод просачивался в него, оборачивая их обоих в огонь и лед, одно ощущение питалось от другого.

Слишком быстро, - сказал он, хотя они двигались в такой неторопливом, вялом темпе, бедра качались вместе, ее клитор вжимался в него, ее желание обеспечивало такое плотное, идеальное скольжение. Больно?

- Так... хорошо...

Он облизнул путь от ее челюсти. Ее ухо. Он покусывал внешнюю оболочку, а затем скользнул внутрь. Дрожь обстреляла ее позвоночник, и нижняя часть ее тела дернулась от него. Другое покусывание и затем он облизывал вдоль ее шеи. Он остановился у диких ударов ее пульса и сосал, втягивая кровь выше, как раз под его языком. Что заработало еще дрожь от нее.

- Амун?

Да, милая. Боги, он никогда не устает слушать свое имя на ее губах. Наклони голову дальше вправо.

Она повиновалась, и он лизнул сухожилие между шеей и плечом. Ее движения ускорились, но толчки стали мелкими, ее тело проезжало на нем только часть пути.

Самая сладкая. Пытка. Когда-либо. Она держала его в состоянии недрогнувшего желания, его кожа стала так чувствительна, даже прикосновения воздуха распаляло его еще больше.

- Я… Я люблю тебя,- сказала она.

Ч-Что? Смеет ли он надеяться, что она сказала.

- Я люблю тебя.

Ах, милая. Она была для него всем. Просто всем. После ее заявления, не было пути назад. Не медлить, не тратить время на игры в безопасность, только облегчить их путь к кульминации. Амун перекатился на нее, выпуская ее руки, чтобы обхватить ее колени и раздвинуть их как далеко друг от друга, как только можно. Повтори мне снова.

- Я люблю тебя.

Он почти полностью вышел из нее, прежде чем вонзиться обратно.

Снова.

Крик посыпался из ееуст. - Я люблю тебя.

И снова. Внутрь, наружу, внутрь наружу. Жестко, быстро. Распространяющийся жар и много льда. Он смотрел ей в глаза, так проникновенно, теряя себя, радуясь.

- Я люблю тебя.- Ее ногти впились ему в спину, пустив кровь. Ее голова перекатывалась из стороны в сторону.

Внутрь, наружу, внутрь, наружу. Он освободил одну из ее ног и расположил ее между своими собственными, его яички неожиданно потерлись о ее бедра. Новая позиция уменьшила расстояние между ее сердцевиной и его ударной эрекцией, с бархатистой, покрытой смазкой головкой, потирая ее клитор, с каждым настойчивым проникновением.

Вскоре она задыхалась, бессвязно. Как он. От удовольствия, никакого намека на боль. И если он думал, что их первый раз был интенсивным, он узнал, об ошибке такого мышления. Она любила его. Ему принадлежало ее сердце, как она владела его. Они слились более чем их телами. Они слились духом, стали частью друг друга навсегда.

Облегчение и экстаз излились из него, окутывая их обоих, и не задумываясь, он закрыл зубы то, что хорошо втянул сухожилие. Тут же она вскрикнула, напряглась. Она снова прогнулась, ее бедра приподнялись, заставляя его войти так глубоко, как он мог, ее внутренние стенки сжались на нем, доя его.

Амун извергся. Он дал ей каждую каплю, заполняя ее, клеймя ее, подтверждая это требование.

Моя, моя, моя. Никаких тайн. Ни для него, ни для его демона, и ни для Хайди.

Наконец, когда у него уже ничего не осталось, он упал на нее.

Она не жаловалась. Она опустилась на землю, так же истощенная, как и он. Он едва успел передвинуться, чтобы случайно не раздавить ее, но он не двигался от нее полностью, не выходил из нее. Он был там, где он принадлежал, и ему не хотелось терять связь.

Больно?

Ее глаза были закрыты, длинные ресницы отбрасывали тень на щеки. - Нет. Смертельно.- Он усмехнулся. Итак, моя женщина довольна? Хотя именно ей пришлось проделать большую часть работы.

Она моргнула, открыла жемчужно-серые глаза. - Значит я твоя женщина?

Его юмор высох перед лицом ее сомнения. Сейчас. Всегда.

- Ты?- Она облизала опухшие, и поцелованные губы. - Ты будешь говорить слова, а?

Он коснулся ее лба, не удивляясь, что рука дрожала. Ей нужны слова, так что стоит ли рассуждать, что она сделала, в конце концов, Ему было стыдно, что он не сказал их до сих пор. Это было эгоистично, наслаждаться ее признанием, не предлагая его собственное. Я люблю тебя, Хайди. Я люблю тебя так сильно, до боли.

Напряжение, казалось, отхлынуло от ее, но затем он почувствовал, как она напряглась.

- Ты простишь меня за то, что я сделала? Все эти столетия назад?

Милая. Что тут прощать? Ты была поглощена своим демоном так же, как я моим.

Слезы посыпались из уголков ее глаз, затем обрушились на щеки, скатываясь по ее нежной кожей. - Мой демон. Не думаю, что я когда-либо привыкну слышать эти слова в сочетании со мной.

Но это правда. Ты взяла кусочек Ненависти, но не знала, как очиститься от него. Эта часть, соединенная с тобой, стала частью тебя. Эта часть управляла тобой.

Она положила свою ладонь на его сердце. - Твои друзья, конечно, никогда не поймут этого. Они никогда не примут меня.

Он приподнял ее подбородок и повернул голову, заставив взглянуть на него. Ты со мной. Они примут это или они потеряют меня.

- Но я не хочу, чтобы ты потерял их. Ты нуждаешься в них.

Я нуждаюсь в тебе.

- А что, если я случайно возьму их демонов?

Ты не будешь.

-Как ты можешь быть уверен?

Так же, как со мной, ты не захочешь. Поэтому ты не будешь.

- Ты настолько мне доверяешь?

Да.

Ее руки сомкнулись на его шее и притянули его вниз, позволяя ей зарыться лицом в ямку на его шее. Слезы продолжали течь, ледяные кристаллы, которые разбивали ему сердце. Ее гибкое тело сотрясалось напротив него, когда она всхлипывала.

Что случилось, любимая? Я хотел сделать тебя счастливой, а не грустной.

- Я счастлива. Я никогда не была прежде. Я имею в виду, какое-то время, с моими родителями, я была. После того, как они решили оставить меня, я думаю, и, прежде чем родилась моя сестра. Но потом, когда Ненависть пытал их, они попросили его взять меня, и это ранило меня. Здесь, сейчас, я знаю, ты всегда ставил меня первой, и я не позволю тебе сделать это. Не для меня. Не для кого, и я болтлива, я знаю, но если я позволю тебе сделать это, позже ты просто будешь несчастлив.

Он перекатился на спину, установив ее поверх него, как хорошо уложенную часть пазла. Несчастлив? Почему, ты собираешься покинуть меня?

- Нет, ты сознательно тупой человек. Я слишком жадная.

Он обнаружил, что усмехается. Пока у меня есть ты, я не могу быть несчастлив.

- Твои друзья.

Примут тебя. Иначе, подумал он.

Секреты оставался спокойным. Возможно, демон знал правду об их реакции, возможно, и нет. Так или иначе, Амун планировал сделать все, что в его силах, чтобы гарантировать, что его друзья действительно, фактически, приняли его женщину.

Если они не смогут, прекрасно. Он уйдет. Он будет скучать по ним, всегда будет любить их, но уйдет. Если они будут угрожать ей, он уйдет, - но ранит их, прежде чем сделает это. Если они пытаются заставить его выбирать между ними и Хайди, они проиграют. Не вопрос.

Его сердце билось для этой женщины. Он жил ради этой женщины.

Она терпела насмешку за насмешкой, когда заслуживала только наслаждение. Он бы сейчас обеспечил это наслаждение.

Ничто не может стоять на его пути.

Она была удивительна. Она выживала единственным способом, который она знала, с выдержкой, смелостью и решительностью, не осознавая, она боролась сама против силы уравновешенной в ней. С Ненавистью, частью себя, она, вероятно, не могла любить, по ее собственному признанию, любить было нелегко для нее, - но опять доказала насколько удивительной она была. Ее любовь была сильнее, чем тьма внутри ее.

Он держал ее, пока она решала, ласкал ее и шептал ей, потом поцеловал в висок. Я хочу, чтобы ты знала, что я не уйду, милая, и я не буду сожалеть, что выбрал тебя. Я с тобой, сейчас и всегда, как я уже говорил.

- Как ты можешь любить меня? - спросила она, икая.

Как ты можешь любить меня?

- Я просто это делаю. Ты часть меня.

Именно так.

Ее руки, сжали его снова, и он почувствовал ее холодный вздох.

- Ты был очищен от демонов,- сказала она сонно. - Мы не должны здесь больше оставаться.

Она была права. Он должен был догадаться. Он уже собирался уходить, но сейчас их миссия была фактически завершена. Забавно, но оказалось, он не совсем готов отказаться от своей пещеры. Он хотел свою женщину всю для себя немного дольше. Давай немного отдохнем, и, когда проснемся, мы найдем способ вызвать Захариила. Он привез нас сюда, так он может вернуть нас в крепости. Если он этого не сделает, ну, они просто найдут другой путь.

Не было ничего невозможного. Он знал это сейчас.

- Действительно,- сказала она.

Прежде чем мы перейдем, мы используем рюкзак, чтобы вызвать необходимые для татуировки инструменты. Он хотел, стереть имя Мики и добавить свое. Повсюду. На каждой конечности, пальце и ноге, так что она всегда будет знать имя человека, которому принадлежит.

- Хорошая идея. Твое может быть первым именем на моей не-татуированной руке.

Больше, чем мое имя. Там будет целый параграф посвященный тому, как сильно ты меня любишь.

Она хихикнула, и хрипловатый звук порадовал его. Возбудил его. Черт, все, что касалось ее, заводило его.

Кто такие другие татуировку на руке? Скай? Виола?

- Скай спас мне жизнь однажды. Мы были пленниками, и я была тоже ранена, чтобы бежать. А Виола одержима демоном Нарциссизма. Видите, как я усеяна Х? Мы боролись. Я не помню результат.

Секреты мог бы помочь ей в этом.

После мы должны отправить тебя заметки обо мне. Фотографии, тоже.

То есть, если он сможет найти камеру, которая запечатлит его лицо.

Как-то его демон умел исказить даже рисунки о нем. Тем не менее. Он не хотел рисковать. Да, он собирался сделать все от него зависящее, чтобы защитить ее, даже умереть за нее, защищая своим телом, но, черт возьми, все их основы должны быть охвачены. На всякий случай.

- Еще одна хорошая идея,- сказала она после большого зевка.

Спи, любимая.

- Да.- Она заснула почти сразу, ее тело расслабилось напротив него.

Он хотел каждую ночь до конца именно так. С Хайди на нем сверху, насыщенной и доверяющей ему, чтобы обезопасить ее. И он хотел просыпаться каждое утро с ней в его объятиях. Они занялись бы любовью, говорили бы и делились, тонут друг в друге.

Он улыбался, когда засыпал.

Глава 27

КОГТИ СКРЕБЛИ по ближайшей стене. - Хайди.

Жуткое завывание ее имени отозвалось эхом, смешиваясь с шелестом одежды.

Кровь, реки между матерью и ее отцом. Оба беспомощны... мертвы.

Веки Хайди открылись, страх уже вился в ее животе. Она знала те звуки, узнала этот голос. Только кошмар, - сказала она себе, или другая область ада. Не доверяй никому и ничему. Кроме Амуна. Урок, который она усвоила хорошо.

- Маленькая Хайди,- пел голос, шепотом. - Я знаю, что ты рядом. Я чую тебя.

Пожалуйста, будь кошмаром или иной областью ада, подумала она отчаянно.

- Тебе не удастся скрыть от меня, маленькая Хайди. У тебя есть что-то мое. Мое, мое, мое.- Скрииип. - Хай... ди... наконец, ты собираешься отдать это, обратно.

Кровь, реки между матерью и ее отцом. Оба беспомощны... мертвы.

- Хай... ди... Ты пряталась, когда была маленькой девочкой, тоже. Ты помнишь? Я помню. Крики, брызги. Просьбы. Твоя сестра визжала, как свинья, когда лезвие вошло в ее живот. Твоя мать попросила меня остановиться, забрать тебя отсюда. Твой отец, ну, он умер первым, не так ли?

Она съежилась, борясь с волнами тошноты. Нет, это был не кошмар, а не другой мир. Было слишком много радости в этом тоне. Слишком много правды в памяти.

Ненависть была здесь.

Каким-то образом, демон нашел ее. Пришел за ней.

Снова.

Отрицание ревело в ее голове - не сейчас, пожалуйста, не сейчас, - она согнулась к своим ногам, дикий взгляд уже искал.

Она не видела его, но это не уменьшило ее ужас. Она все еще была в пещере, Амун лежал на койке, которую сделал для них.

Должно быть, он проснулся от ее движения, или, может быть, он слышал, как этот негодяй насмехался. Его глаза уже были открыты. Он сел, выпрямившись, натянул штаны, и схватил два ножа, не останавливаясь, чтобы прояснить голову.

Он не задавал никаких вопросов. Возможно, ему и не нужно. Так как после второго занятия любовью, они были совершенно настроены друг на друга, и она действительно чувствовала его эмоции к ней, сладкую глубину его любви.

- Хайди. - Ненависть была уже близко. - Выходи, выходи, где бы ты не была.

Кровь, реки между матерью и ее отцом. Оба беспомощны... мертвы.

Нет. Нет, нет, нет. Память не будет поглощать ее. После встречи с Амуном, она едва думала о той ночи, и подумала, что, возможно, наконец-то исцелилась. Она не будет отвлекаться. Не в этот раз.

Она оделась также быстро, как Амун, потом вооружилась.

Она знала, что этот день наступит. Она просто не ожидала, что он придет сейчас. Без предупреждения, не ощущая приближение Ненависти. Просто привет, ужас.

На самом деле, нет. Старая карга в цирке пытался предупредить ее, разве нет? «Скоро» наконец-то прибыл.

Амун потянул ее в сторону единственного входа в пещеру, прижал ее к боку, вне досягаемости, затем повернулся и ждал, готовый к нападению. Его плечо прижимало центр ее груди, удерживая ее на месте.

- Девочка Хайди. Мертвая девочка. У тебя есть то, что принадлежит мне. Ты не умрешь, пока я не получу это обратно. Не в этот раз. Это случится после.

Кровь, реки между матерью и ее отцом. Оба беспомощны... мертвы.

Ее зубы сжались вместе. - Что ты планируешь? Он не похож на твоих друзей,- прошептала она. - Не человек в любом случае.

Я знаю, сказал, наконец, Амун, темный и грозный, когда их мысли слились. Секреты знает. Он больше, чем бессмертный. Он - дитя богини. Фемиды. Ее сын. Он всегда наслаждался убийствами, страданиями. Вот почему он был послан в Тартар.

Она не могла скрыть своего внезапного всплеска ужаса. Не от Амуна. Ее дыхание стало прерывистым. Ненависть был сыном богини. Сам Бог. Как они одолеют Бога?

Секреты вспыхнул образами Ненависти в голове Амуна, что, в свою очередь, вызывало вспышки в ее глазах. Он был быстр, слишком быстр, его сила не имела себе равных. Хайди была единственным человеком, кто когда-либо ушел от него, и она сделала это только потому, что холод удивил его. На этот раз он не удивится.

- Мы не можем сражаться с ним. Мы проиграем.

Я сражался с богами все время, когда жил на небесах.

- Да, и это было тысячи лет назад, тебе помогала армия бессмертных. А сейчас есть только ты и я. Он убьет нас.

Мы что-нибудь придумаем.

Секреты согласился, и его уверенность проплыла через нее.

- Что бы мы ни сделали, я сегодня умру,- сказала она решительно. Демон даже не пытался скрыть понимание, знание теперь такая же часть ее, как Ненависть. Все же она была не готова. Необходимо больше времени.

Нет, не, это не так. Я не позволю тебе этого.

Точно так же, как она могла различать знание Секретов, она чувствовала, рост паники Амуна. Она должна была бороться со своей собственной паникой более жестко или они будут подпитывать друг друга, делая друг другу хуже. Кто-то должен оставаться спокойным. Кто-то должен был вытащить Амуна из этого живым.

Было уже слишком поздно для нее.

- Слушай меня.- Сказав это, она заставила себя смириться со своей судьбой. Она умрет, и ей будет больно. Ну и что. Она делала это раньше. И на этот раз, она сделает это для Амуна. Не было больше оснований. - Через несколько дней, я буду в моей пещере. Нет,- быстро проговорила она, когда его взгляд метнулся к ней.

- Ничего не говори. И не... не приходи за мной. Я не буду помнить тебя, и я буду нападать на тебя. Но я думаю, «надеюсь», я буду мечтать о тебе, когда ненависть снова уляжется, я приду за тобой. Мы снова будем вместе.

Ты не умрешь. Не в этот раз. Я умру первым.

Вот чего она боялась больше всего. - Просто... позволь ему идти на меня,- взмолилась она. - Ты слышал его. Он хочет назад своего демона, и он не уйдет без него.

Он не уйдет, так или иначе.

О-О, Амун. Упрямство его основа. - Что-то изменилось. Всегда он держался на расстоянии, когда находил меня, боясь прикоснуться ко мне. На этот раз, я не думаю, что он боится.

Он. Немного.

Но не достаточно. - Хорошо,- она заставила себя сказать. - Я могу работать с этим. Ты останешься здесь, и я могу…

Нет!

Она знала, что она только оскорбила воина, внутри Амуна, но она не хотела рисковать его жизнью. Она вернется. Он нет. - Амун, просто выслушай меня. Я не хочу, чтобы вы с ним драться. Он долбанный бог.

Полубог. И ты не сможешь остановить меня.

- Какая разница. Ты знаешь, чем это закончится. Мы оба знаем, чем это закончится. Твой демон не…

- Хайди... моя... моя... у тебя то, что принадлежит мне,- произнес так презираемый ею голос из ее прошлого. Ненависть не мчался через только что открытую пещеру. Он просто прошел через стену и остановился перед ней и Амуном. - Снова вместе, наконец. Вор, наконец, получит, что ему причитается. Ты взяла то, что принадлежит мне. Я хочу это обратно.

- Повторить для тебя еще?

Прошлое столкнулось с настоящим, ей хотелось блевать. Как всегда, он был облачен в черную робу с капюшоном, отбрасывающее толстую, непроницаемую тень на его лицо.

Его ноги парили над землей, ветер, который она не могла почувствовать, призрачно вращался вокруг него.

Не подходи к нему, проворчал Амун, медленно отходя от нее, прервав контакт. И не трогай меня. Ладно? Мы должны сражаться с ним устно, если хотим узнать, как лучше справиться с ним не сражаясь физически.

Хорошо, сказала она. Соврал. Может быть. Она не была уверена. И почему она не могла коснуться Амуна? Когда его плечо прижимало ее, она читала его мысли, его демона. Теперь, не было... ничего.

Амун отрывисто кивнул, давая ей знать, что услышал ее ответ до того, как их связь была прервана.

Ненависть не говорил во время эпизода, он просто наблюдал за ними. Теперь низкий рык вырвался из его горла. - Вы были вместе. Демон и охотник.- Слова несли намека на огонь. - Ты не заслуживаешь удовольствия, Хайди моя девушка. Моя. После того, что ты сделала со мной, ты заслуживаешь только боль.

- Что произошло здесь не твое дело,- сказала она, поднимая подбородок.

Хайди, следи за словами. Я сказал занять его, а не разозлить.

Хорошо, они все еще могут разговаривать друг с другом. И что я могу сказать, чтобы ему захотелось остаться и поболтать, а не делать то, ради чего он пришел?

Я не знаю.

Прежде чем она успела ответить, рычание Ненависти обострилось, как самое смертоносное лезвие. - Я хочу то, что принадлежит мне, и ты отдашь это мне.

Рука Амуна вытянулась жестким блоком, преграждая ей путь вперед- либо Ненависть непосредственно запустила ее. Она почти оттолкнула эту руку в сторону, помня команду не прикасаться к нему. Черт подери. Она хотела спасти его, а не предлагать его в качестве замены ужина.

-У тебя нет ответа, маленькая Хайди? Мертвая Хайди.

Даже сейчас, когда Амун предупредил ее молчать, она сказала, - Что если я решу сохранить это?- Ей не хотелось приковывать внимание ублюдка к ее мужчине. Ненависть мог двигаться слишком быстро, убить, прежде чем его жертва могла даже моргнуть. Черт, Ненависть мог пройти сквозь стены, как уже доказал, и просто напасть на Амуна сзади. - Навсегда.

Черт побери, выругался Амун. Ты путаешься позвонить в стартовый колокол? Мне просто нужно еще немного времени. У меня возникли проблемы с его чтением.

Когтистые руки сжались в кулаки, выглядывая из длинных рукавов этой темной одежды. - Ты отдашь мне мое. Отдашь сейчас.

- Нет,- сказала она с ложным спокойствием, - Я не думаю, что буду.

Хлестнул ветер, сотрясая подол его одежды. - Я заставлю тебя.

- Правда? Тогда почему ты уже этого не сделал?

Ветер, ветер, так много ветра.

Если не быть осторожной, этот ублюдок будет атаковать, что бы она ни сделала или сказала. - Я умру, если отдам тебе то, что ты хочешь?- спросила она, делая вид, что думает над этим.

Хорошо. Это хорошо.

-Дай. Мне.

Он не ответил на ее вопрос, отметила она. - Знаешь что? Если ты хочешь часть демона обратно так сильно, подойди сюда и возьми ее.

Что? Закричал Амун, ветер сотрясался по всей пещере.

Как я уже говорила, он не может сделать это сам, иначе он бы уже это сделал. Он должен обладать моим сотрудничеством. Я просто напоминаю ему об этом.

Темные напряженность пульсировала от плавающего тела. - Теперь, Хайди. Разве можно так разговаривать со своим любовником?- Впервые за время их эпизодического, многовекового знакомства, Ненависть откинул назад капюшон своего балахона, освобождая черты лица от тех слишком густых теней.

Она уставилась в ужасе. Он был абсурден. Его кожа гнила, без косточек, и большинство его волос не хватало. Немногочисленные клочки там были тонкими и грубыми, завитыми. Вместо глаз, он смотрел на нее через две черные дыры отчаяния.

-Ты никогда не был моим любовником,- выплюнула она.

- Ты уверена?- Перед ее глазами, его кожа разгладилась, потемнела. У него выросли волосы, густые и черные, блестящие, как шелк.

Красивые карие глаза появились в этих бездонных дырах.

Вскоре красивый Мика стоял перед ней. Почти идентичный Амуну, но без обжигающего сознания.

- Нет,- сказала она, яростно покачав головой. - Нет!- Она бы знала. Почувствовала бы. Была бы подсказка. Что-то, что угодно. Верно? Как и тот факт, что он понял ее неправильно. Она и Мика никогда не были любовниками. Не на самом деле.

Он не Мика, который был с тобой, милая. Голос Амуна успокоил ее возрастающее отвращение.

- Да,- сказал Ненависть. - Я знаю тебя лучше, чем ты сама, и знаю, что ты хотела это лицо. Поэтому я дал тебе это лицо.

Он врет, клянусь тебе. Но заставляй его говорить. Мой демон все еще роется в его голове, и мы уже близки, так близки к обнаружению, как победить его.

- Как ты меня нашел?- зарычала она.

Ненависть зло посмотрел на нее, но сказал, - Телефонный звонок, как же еще? Когда я захватил твой голос, это было лишь несколько часов, прежде чем я нашел тебя, где бы ты ни оказалась. Признаюсь, я не ожидал найти тебя здесь, воняющую другим демоном.

- Каким образом у тебя лицо Мики? Как долго ты был Микой? Где настоящий Мика?

Знакомые губы скривились в улыбке. - Возможно, я был твоим Микой все время.

Нет, - сказал Амун. Он стал Микой через пять дней, после того как Страйдер захватил тебя.

Секреты показывал правду ему? Потому что она верила Амуну. Всегда. Значит, что она не целовала эту тварь, что не выполняла миссии с этим существом.

Только Мика. Ее облегчение было ощутимо. - И теперь человек...?

- Мертв? Да. Я убил его. И знаешь, что? Пока он лежал, умирая, я показал ему свое лицо.- На долю секунды она увидела, как собственное лицо смотрит на нее. Затем он вернулся к образу Мики. - Я рассказал ему, как сильно ты презирала его.

Это правда. Я сожалею.

Мертв. Мика был мертв. И он был убит так жестоко, думая, что она ненавидела его. Хотя она никогда по-настоящему не любил Мику, она обнаружила, что оплакивает свою потерю. У него было много недостатков, но он дрался за то, во что верил.

- Тебе нечего больше сказать, мертвая Хайди, до того как я убью этого воина тоже? Я это сделаю, ты знаешь. Я заставлю тебя смотреть - пока ты не отдашь мне то, чего я хочу. Сейчас, сейчас, сейчас.

Он тоже, это означало, что у них заканчивается время. Она бросила взгляд на Амуна. Ты узнал способ, как убить его, не борясь с ним? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Мускул вздрогнул на челюсти Амуна, и несколько секунд пролетели. Нет.

Это сомнение... Он лгал. И вдруг, даже не прикасаясь к нему, она поняла, что он удерживал от нее, что так старался предотвратить, так отчаянно пытался найти другой путь. И она не могла поверить, что не подумала об этом раньше. Извлечение демона полностью убью его так же, как это может убить тебя. Не так ли?

Его голова повернулась в ее направлении, его глаза кратко вспыхнули прежде, чем он посмотрел на Ненависть. Хайди. Ты не можешь этого сделать. Поскольку есть только два возможных исхода. Ты застрянешь со всей Ненавистью, возможно теряя себя в ней, или, когда Ненависть, наконец, будет соединен обратно, ты уничтожишь его и умрешь.

Мне все равно. Если я умру, я могу вернуться.

И я не хочу твоих рук на нем.

Она тоже не хотела своих рук на нем. Не хотела касаться существа, что вырезало ее семью. Для Амуна, впрочем... что угодно.

- Все в порядке. Я готова дать тебе то, что ты хочешь,- сказала она Ненависти.

Хайди, предупредил Амун.

Она все равно продолжала. - Чтобы вернуть твоего демона ты должны позволить мне прикоснуться к себе. И как ты знаешь, я не могу прикоснуться, не причиняя боль. Этот маленький кусочек демона больно выходил, значит, стоит ожидать, что он будет больно возвращаться к тебе. Поэтому не боритесь со мной, хорошо?- Потому что она не собиралась отдавать ему демона. Она собиралась забрать его. Всего.

Независимо от последствий для себя.

Долгое время прошло в молчании, Ненависть застыл, размышляя, следует ли ей доверять. Наконец, осознав, что он не может иметь, что хочет любым другим способом, он кивнул. - Я позволю тебе дотронуться до меня.

Она испытала еще мгновение надежды. До…

- После того, как обеспечу твое сотрудничество,- закончил он. - Предашь меня, и твой воин умрет. Поняла?

Надежда полностью оправдалась. И не было больше времени, чтобы подумать, подготовиться. Секунду Ненависть был перед ними, затем позади них, как она и боялась. Он толкнул ее в сторону, стараясь не прикасаться к ее коже, и ударил сильным кулаком в голову Амуна. Ее воин упал на бок, но быстро правил себя, и так же быстро повернулся, рубя клинком.

Ненависть ожидал движение и дематериализовался, появляясь позади Амуна. Снова. Существо не имело никакого оружия, но потом, он никогда не нуждался в нем прежде, так зачем оно ему теперь? Он всегда использовал свои когти. Он полоснул когтями Амуна, царапая затылок воина.

Амун завыл в своей голове, ни звука сорвалось с его губ.

Он резко обернулся и бросился на Ненависть во второй раз. Его черные одежды зашумели, когда существо танцевал в сторону, и жуткий смех заполнил пещеру.

- Ты сильнее, чем другие, кого я убил от имени Хайди, но, как они, ты падешь. Я не убью тебя. Нет, я буду просто держать тебя близко к краю. И позже, когда у меня будет весь мой демон, я отпущу тебя.

Ложь. Она знала, в глубине души. Он не позволит никому из них уйти.

Хайди прищурилась на существо, ответственное за большую часть ее боли. Он был Ненавистью в чистом виде. И у нее была часть его в ней. Она была Ненавистью. Она привлекла эмоции сейчас, позволяя, ем наполнить ее, поглотить ее. Лед, всегда крутящийся в ней, цвел в ее венах, поворачивая ее кровь к отстою. Хорошо. Да. Это было ее целью, в конце концов. Это было тем, что богиня хотела, чтобы она сделала.

Уничтожать.

Воины продолжали сражаться, нападая, соединяясь, пролилась кровь. Амун был быстрее, чем она думала, и сумел посадить несколько ударов. Фактически, чем больше он боролся, тем быстрее становился, пока он, казалось, не предвидел где точно появится Ненависть вновь. Вскоре Амун поставил больше ударов и разрезов, чем его противник.

Однако. Это не мешало ей делать то, что нужно сделать. В конце концов, она хотела покончить с этим.

Двое врезались в скалистые стены пещеры, пыль клубилась вокруг них. Один бросает другого, и они бросаются в стороны, только чтобы опять налететь друг на друга. Ворчание и рычание раздаются эхом, сопровождающиеся треском ломающихся костей, шорох уставшей расщепляющейся плоти.

Ей придется прыгнуть в их середину.

Странный поворот событий, которого она никогда не видела.

Она бы боролась всю свою жизнь, чтобы остаться в живых, чтобы избежать боль смерти и возрождения. Однако, не в этот раз. Лучше умереть самой, чем позволить Ненависти жить. Лучше умереть самой, чем позволить делать больно Амуну. Она причинила ему достаточно боли. Она любила его больше, чем собственную жизнь. Более того, она обязана ему. Черт, она обязана его друзьям. Они потеряли одного брата из-за нее. Она не станет причиной потери Амуна.

Хотя она дрожала, зная в глубине души, что это ей будет больнее, чем Ненависти, Хайди сосредоточилась на Амуне. На его мыслях. Они не соприкасались, но он был слишком занят, чтобы блокировать ее и вскоре она услышала вихрь команд, поглощенный своими знаниями и яростью, хотя, все время просеивал массовый приток, чтобы найти то, что ей нужно - призвать его демона.

Там! Внезапно она поняла, что Ненависть задумал, на три хода вперед. Она наблюдала. Выжидала. Амун был так сосредоточен на своем противнике, он не вознаграждал ее вторжения, ее намерения, не обращал внимания. Она продолжала отсчет... все еще наблюдая… все еще выжидая... И, наконец, пустилась в бой. Она врезалась в Ненависть, как только он снова материализовался, ее голова соединилась с его серединой, и руки обернулись вокруг его шеи. Они были кожа к коже и рухнули на землю. Более того, они были вне досягаемости Амуна.

В момент, когда они врезались, она освободила холод. Ненависть закричал, когда лед, образовавшийся на его нагретом теле, соединил их, и он был неспособен резко убраться.

Хайди, услышала она крик Амуна в ее голове.

Она не слушал его, сосредоточившись полностью на своей задаче. Когда она приняла тех демонов из Амуна, ей пришлось снизить свою защиту. Она должна была прекратить бороться с ним и впустить его.

Приветствовать его. Она сделала это теперь, с Ненавистью. Снизила свою защиту. Больше не боролась с ним.

Она хотела его демона, и он у нее будет.

Сначала, демон - этот горячий, горящий мрак внутри него, чешуйчатый, с пылающими красными глазами - бежал от нее, как демоны, которых она поглощала. Она не имела ничего подобного, однако, бросилась в погоню, распространяя лед. Вскоре испуганному демону некуда было бежать. Она поглотила Ненависть всем телом.

Она зацепилась за острые когти. В первую минуту контакта боль взорвалась в ней. Ей хотелось отказываться, прыгнуть так далеко, как могла, но она просто крепче держала вздымающееся существо, от тела Ненависти к ней. Перетягивание каната, и она победит.

Несмотря на лед, Ненависть молотил ее, толкал. Она все еще держалась, все еще упорно боролась. И затем лед начал таять, покидая ее. И как раньше, пламя заняло его место, распространяясь так, как будто кислота стала растекаться по ее венам. Паучья паутина мелькнула перед глазами, и головокружение настигало ее.

Темнота, которая была частью ее на протяжении веков, закричала приветствие, когда Высший демон скользнул в нее понемногу. Больше ей не нужно было тащить. Демон хотел быть внутри нее сейчас, даже помогал ей, отчаянно пытаясь ползти, чтобы снова стать единым целым.

Почти закончилось, подумала она, больно, так плохо, слезы спускались дорожкой по ее щекам.

Вдруг боль другого рода разорвала ее шею, ее спину, - Амун снова начал кричать, возможно, плакать, но она едва заметила. Она была слишком занята внутри, сжигаясь в пепел.

А потом она оторвалась от бывшего хранителя Ненависти. Она не протестовала, у нее теперь был демон. Весь демон, и это проносилось через ее ум, сталкиваясь с ее черепом, заполняя ее, поглощая ее.

Хайди, милая. Пожалуйста. Позвольте мне увидеть эти красивые глаза.

Ее веки затрепетали и поднялись, и она увидела, что Амун нависла над ней, купаясь в красном цвете. Кровь? Но кровь никогда раньше так не светилась.

Милая, о, боги, милая. Он никогда не выглядел настолько измученным.

Она открыла рот, чтобы ответить, но что-то теплое текло из ее рта, а не словами. Он мертв? У нее не было сил, чтобы протолкнуть слова в его мозг, но так или иначе он услышал ее.

Да, милая, он мертв. Слезы блестели в его черных глазах.

Тебе грустно? Не грусти, малыш. Мы победили. Она попыталась потянуться, чтобы смахнуть эти слезы, но снова у ней не было сил.

О, милая. Мягкие пальцы гладили ей лоб.

Ее сердцебиение замедлялось, затем трепетало, почти отсутствовало. Однако, к счастью, холод возвращался к ее конечностям, заливая огонь. После того, как лед вернется, подумала она, она может изгнать демона, верно? И она, и Амуна могут быть вместе.

Амун опасался, что она не сможет изгнать демона, что он всегда будет ее частью. Если бы это было так, она бы справилась.

Он... боролся с тобой. Он разорвал твое горло.

Она моргнула, не понимая. Милая, ты ... угасаешь.

Угасает? Красное свечение, омывающее его лицо потускнело. Означает ли это... я... умираю?

Нет! Я что-нибудь сделаю. Там должно быть что-то. Амун прыгнул в движение, таща за собой рюкзак рядом с ней. С трясущимися руками, он проник внутрь и извлек бинты и другие материалы, чтобы попытаться спасти ее. Останься со мной, милая. Ладно?

Она. Она умирала.

Она попыталась ему подчиняться, действительно пыталась. Не потому, что она боялась боли, которая ждала ее, а потому, что хотела быть с этим мужчиной всегда. Она не хотела, чтобы он страдал образами ее смерти, как она страдала от изображений своей семьи. Поэтому она боролась с холодом, слабостью. И пока она боролась, она поняла, что может изгнать демона, потому что этот чешуйчатый, клыкастый и когтистый зверь поднялся от ее кожи, с глазами ярко-красного цвета.

Амун с ужасом смотрела на происходящее. Она смотрела, тоже, пораженная, что она не должна была загонять его в угол и изгонять его. Пораженная, что она не страдала больше. Но когда зверь бросился из пещеры, ревущий в истерике, она обнаружила, что не было ничего, чтобы привязать ее к своему телу. Тьма тянула ее.

Ее органы закрывались, лед, который спасал ее, теперь убивает. Она знала, что чувствует себя хорошо. Испытывала это сотни раз. Это был конец ее.

Я люблю тебя, сказала она Амуну.

Он не прекращал перевязывать ее раны. - Тогда оставайся, черт побери. Борись с этим. ХАЙДИ! Ты слышишь меня? Не смей покидать меня!

Я люблю тебя, - повторила она, и то, потому что она не могла бороться больше, она позволила себе погрузиться в темноту.

Глава 28

АМУН СХОДИЛ С УМА. Хайди умерла. Умерла. Ее сердце остановилось, ее разрушенное тело стало прежним и глаза ее стали безжизненными. У нее не было дыхания внутри легких, даже когда он накачивал ее грудь в течение несколько часов, ее кровь была на его руках. А потом она исчезла. Просто исчезла, словно она никогда не существовала.

Он кричал в течении многих часов и Секреты кричал вместе с ним.

В то время как Амун занимался любовью с Хайди во второй раз, демон понял, что она никогда не навредит им, какой бы могущественной она ни была. Что она всегда будет стремиться сделать жизнь лучше для них.

С осознанием этого, любовь к ней росла. Не только потому, что у нее так много тайн, а из-за нее. Хотя она была убийцей демонов, дилером правосудия, она была любимой игровой площадкой демона.

Как могла Фемида приговорить такую драгоценную женщину к смерти? Где же справедливость в таком мерзком действии?

Амун был внезапно счастлив, что богиня в настоящее время гнила в Тартаре с остальными греками. После всего, что она сделала, она заслужила это и даже больше.

Только, если бы не ее действия, Амун никогда бы не имел этот второй шанс с Хайди. Или даже встретить ее вообще. Она была подарком. Его даром. А он подвел ее. Во всех смыслах этого слова, он подвел ее. Дважды она умерла из-за него.

А она ненавидела смерть, боялась боли, потери своих воспоминаний.

Это я виноват, думал он.

Первый раз был несчастный случай с его стороны. Во второй раз, она бросилась очертя голову навстречу опасности, чтобы спасти его. Он был слишком сосредоточен на убийстве своего врага, чтобы принять к сведению ее план. Глупо с его стороны. Он был хранителем Тайны, черт побери! Он, должно быть, догадался о ее намерениях, и он должен был остановить ее.

Когда она соединила Ненависть, Амун не знал, что делать и как разделить их. Все, что знали Секреты что, от разрыва связи между парой Хайди будет гораздо больнее, чем позволить ей закончить принимать демона в себя. Но затем Ненависть начал борьбу с ней, дробя ее, царапая ее, а Амун не заботился о ее боли - он заботится только о сохранении ее жизни. Он разорвал их.

Но он опоздал

Рана на шее Хайди была смертельной.

Амун прошелся. Если он вызовет ангела, Захариила, он проводит его домой. Его демон знал это, чувствовал это теперь, будто знание всегда было, но Амуна не мог заставить себя сделать это. Это было последнее место, где он видел Хайди, последнее место, где он держал ее, вкушал ее, и он не хотел уходить еще, не хотел отдавать ее сладкий запах, задержавшийся в воздухе или ее холод, что был, обернут вокруг него, как плащ.

Он, должен разработать план. Без вмешательства со стороны его друзей.

Хайди говорила ему, чтобы не пытаться найти ее пещеру. Именно это он проигнорирует. Он найдет эту пещеру. Он должен помочь ей пройти через те волны ненависти. Если она все еще обладала каким-либо намеком демона в ней, что являлся. Тварь поднялась от нее, и казалась нетронутой. Ничего не пропало.

Но даже без демона, она не останется мертвой. Так она сказала себе. Она вернется к нему.

А если она была даже без той маленькой части, она могла очень хорошо его помнить.

Вдруг, надежда вспыхнула в нем. Во-первых, он должен был найти ее.

И он будет. Она была там. Она должна быть там.

Если она не помнит его и сразится с ним, он отпустит ее, не причинит ей боль, даже чтобы спасти себя. Но что потом?

Что делать, если она вернулась к Ловцам?

Он бы просто наблюдал за ней, охраняя ее на расстоянии.

Он проскользнул мимо ее защиты один раз. Может сделать это еще раз.

Все, что он должен сделать, это связаться с ней.

Определив свой курс действий, он схватил рюкзак и, наконец, крикнул Захариил в своем сознании. Несколько секунд спустя, как и ожидалось, явился ангел. Никакого яркого света, только мерцание, и крылатый воин был там. Эти крылья нависали над широким простором его плеч, белые пронизанные золотом. Он по-прежнему носил бесцветную робу, его темные волосы были гладко зачесаны назад от лица.

Его блестящие зеленые глаза смотрели на Амуна с удовлетворением.

- Итак, ты спасен.

Да, - вздохнул он. - А теперь отведи меня к моей женщине.

Его требование вызвало единственную встряску той темной головы.

Ангел никаким образом не выразил печали. Как и каких-то эмоций вообще.

- Я не могу этого сделать. Она умерла.

Так просто заявил. Амун почти колотился и нанес удар ублюдку в сердце.

Она будет возвращена к жизни в Греции. Ты отведешь меня к ней. Сейчас.

- Нет. Она не в Греции.

Да. Она там.

По-прежнему бесстрастно сказал Ангел, - Когда она привлекла остальную Ненависть внутрь себя, демон преобразовался во всей полноте. Когда она отпустила его, она выпустила все, даже ту часть, которая была связана с ней. Связь, которая никогда не должна была произойти. Она должна была привлечь и отпустить. Но поскольку она была связана, она больше не могла жить без Ненависти. Так же, как ты не можешь жить без твоего демона.- Уровень истины в его голосе был разрушителен. - Ты это уже знаешь.

Тем не менее, он боролся с самой идеей этого. Она жива, я тебе говорю. Аэрон умер, но потом он ожил.

- Амун, Хайди уже умерла. Она уже была душой, как те, что на небесах и в аду. Душа, которая теперь увядала раз и навсегда, ее источник жизни ушел.

Нет! Она там. Она жива. Она должна быть. Души возрождаются в аду. Я видел их. Ты сам так сказал.

- Те души никогда не были связаны с демоном. Никогда, к тому же, не теряли демона.

Нет! - повторил он. Ее благословила богиня.

- Богиней, которая позже отвернулась от нее.

Хайди жива, черт тебя побери. Благословение есть благословение, и его нельзя забрать назад.

- Так же, как благословенный не может впасть в немилость и быть, вышвырнут с небес?

Но это не тоже самое, и ты это знаешь. Иначе, почему же она продолжала возвращаться к жизни после того, как богиня отвернулась от нее, а?

- Потому что она была еще цела. На этот раз, она не была. Я могу взять тебя с собой в пещеру, если ты хочешь. Однако, я предупреждаю тебя, сейчас она пуста. Я проверил, просто чтобы быть уверенным.

Он не паниковал. Пока. Он сосредоточился на дыхании, на привлечении охлажденного еще воздуха через нос, давая ему наполнить свои легкие, очистить свое сознание. Но с дыханием, его демон - кому не нравился ангел, но не мог держаться подальше от его головы в поисках ответов - наконец понял, что было фантазией, желаемо Амуном и что было действительностью, которой он боялся.

Хайди не вернулась в Грецию.

Не было никакого способа, чтобы спасти ее.

Она. Была. Мертва.

Навсегда.

Захариил сказал правду. Как всегда.

Рев почти расколол голову Амуна надвое. Он схватился за уши, пытаясь перекрыть шум. Это не помогло. Снова и снова рев мучили его. Его барабанные перепонки разорвались. Кровь просочилась на плечи. В конце концов, его колени подкосились. Он упал на землю, с горячими слезами в глазах. Нет. Нет, нет, нет. Она не могла быть мертва.

Она была мертва.

Она ждет меня в своей пещере.

Она не ждала его в своей пещере.

Она будет помнить обо мне.

Она не будет помнить ничего. Она была мертва. Сейчас, всегда.

Любую иллюзию, которую он пытался создать, его демон немедленно уничтожал. В этот момент он ненавидел своего демона. Ненавидел так, словно обладал сущность демона, которого Хайди укрывала внутри себя. Правда... о, боги, правда. Ничто никогда не ранило его так сильно. Она мертва, она мертва, она мертва, и он ничего не мог сделать, чтобы вернуть ее.

Она не должна была умереть. Это он должен был умереть.

Почему он не умер?

Другие вопросы кружились сквозь сокрушительное горе, и он обнаружил, что уставился на ангела. Ты знал, что она... что она закончит, таким образом, когда привел нас сюда?

- Конечно,- ответил Захариил без всяких колебаний. - Ее смерть была единственным способом спасти вас.

Никакой реакции. Пока нет. Что ты имеешь в виду? Она вытащила демонов из Амуна и успешно освободила их, всех их без неразберихи с Секретами. После этого она была здоровой, цельной. До Ненависти. Но Ненависть не был частью Амуна. Таким образом, после того, как она его вылечила, она могла бы уйти.

О, боги. Она могла бы просто уйти.

Если бы он призвал Захариила тогда...

- Ты что, еще не понял? Вам не нужно было ехать в ад, чтобы освободить этих демонов. Вам нужно было только научиться доверять друг другу. Это был единственный способ узнать Хайди правду о ее способностях. Это был единственный способ, который позволил быть ей достаточно близко, чтобы использовать эти возможности на тебе.

Тогда зачем ты послал нас сюда? Зачем? Я бы скорее умер сам. Я!

- Вы были посланы сюда, потому что ничто не сближает людей быстрее, чем опасная ситуация. Более того, я не говорил, что Хайди спасется. Только ты.

Но она не должна была умереть. Его движения были отрывистыми сейчас. Мы могли бы уехать до того, как Ненависть нашел ее. Ты мог бы прилететь.

- Она умерла, нашел бы ее Ненависть или нет. Она любила тебя. В конце концов, любовь ослабила бы ее демона. Так же, как твой демон питается тайнами, ее кормился ненавистью. В конечном итоге, любовь убила бы ее.

Нет. Она любила раньше. Другие любил ее.

Неужели она? Неужели они? Нет, она этого не делала. Они этого не делали. Многие преодолели свою неприязнь к ней, некоторые даже пришли, чтобы ухаживать за нею, но никто не любил ее всем своим сердцем. До тебя.

Секреты не обнаружил обмана в исповеди.

Так Амуна убил ее. Снова. Его любовь к ней была, обрекла ее. Жила бы она, если бы он оставил ее в покое, если бы не согласился привести ее сюда. Если бы он не поддался своей страсти к ней.

Он ненавидел себя.

Он также сейчас ненавидел Захариила.

Они перемещали ее, как шахматную фигуру. Они поставили ее на провал. И почему? Чтобы спасти его.

Если бы Хайди пережила это, Амун мог бы продолжать свою жизнь. Даже если бы она ненавидела его, он мог бы продолжать дальше, счастливый, зная, что она былагде-то там. Но это... это раскололо его. Она ушла навсегда, и он несет за это ответственность. Знание уничтожило его. Он был ссадиной, вечно раненной, неспособной зажить.

И ему не нужны Тайны, чтобы подтвердить это.

Осталось сделать только одно.

Возьми меня домой, подписал он, так же решительно, как он потерпел поражение.

- Я обнаружил, что я странно … обеспокоен твоей реакцией. Я не ожидал этого, и не могу понять, что я чувствую. Что я знаю, что это мне не нравится и что-то должно быть сделано.

Менее чем за одно сердцебиение окружение Амуна изменилось. Исчезли унылые скалы, которые он делил с Хайди, и на их месте были гладкие белые стены его спальни. Он не принимал утешения от знакомой обстановки.

Он двинулся к своей кровати и сел на краешек. Ангел так и не появились, и это было, наверное, и к лучшему.

Амун хотел убить его за сокрытие правды - он же сделал так - и все благодаря Амуну, чтобы спасти себя и приговорить его женщину. И он убьет ангела. Скоро, но не сейчас, за действие он заслужит свой собственный смертный приговор. Приговор он будет приветствовать, как только попрощается со своими друзьями.

Это было все, что ему оставалось сделать.

Он не собирался жить без Хайди, это было так просто.

ПОСЛЕ ЗАХАРИИЛ ПРОИНФОРМИРОВАЛ ТОРИНА обо всем, что произошло с Амуном и Хайди, собрал всех ангелов и, наконец, навсегда покинул крепость, их работа сделана, хранитель Болезни изучал своего друга на нескольких компьютерных мониторах. Камеры, которые Страйдер поставили в спальне Секретов еще не были отключены, так что у Торина было четкое представление о его друге с разных углов.

Воин может и вернулся к нормальной жизни, но он даже близко не был счастлив. Опустошение, казалось, цеплялось за него.

Его темная кожа была тусклой, и его глаза были мрачнее, чем когда-либо видел Торин.

Торин переживал за него. Хотя он не понимал, как Амун попался на такую женщину, он все равно переживал за этого человека. И он не будет судить. Амун получит достаточно этого от других. В чем он нуждался сейчас - сострадание и безоговорочная поддержка. Поддержку Торин даст ему.

Когда-то, Торин убил женщину, которую он жаждал.

Он поклонялся ей издали и, наконец, поддавшись, коснулся ее. Просто провел по ее смуглой щеке костяшками пальцев, но вскоре он был вынужден наблюдать, как она заболевает и умирает. Он был беспомощен, чтобы спасти ее.

Знание, что он был ответственным, разрывало его изнутри. И если Захариил был прав, Амун винил себя в потере Хайди.

А то, что Торин всего лишь вожделел, а Амун любил... ну, он сомневался, что их боль можно сравнить.

Торин потянул за мочку уха. Все было по-прежнему спокойно здесь.

Ловцы по-прежнему пропали, все еще скрывались, для чего, казалось бы, нет причин, теперь и Рея исчезла, что, впрочем, хорошо. Но как Крон поступил со Страйдером, он внезапно появился и сообщил ему. Так что...

Будут ли здешние воины судить Амуна или нет, Амун нуждался в них. Необходимо отвлечь его от вины. Это не совпало с состраданием и поддержкой, но это последует. Надо надеяться.

Поэтому Торин поднял свой сотовый телефон и послал всем одно сообщение. Амун здесь и в здравом уме. Ангелы исчезли. Вернитесь как можно скорее. Он нуждается в помощи.

Ответы начали прибывать через секунду после того, как он нажал отправить, и вскоре каждый из воинов (кроме Уильяма) согласился вернуться домой.

В пути. Он в порядке? Аэрон.

Прибываю. Что-то случилось? Люциен.

Удали меня из своей адресной книги. Уильям.

Буду это делать. Гидеон.

Камео и я только попали в город. Будем там в 10. Кейн.

Позволь мне забрать Эш, на 1st. Мэддокс.

Сделано и сделано. Сабин.

Я и Парис в Штатах. Может потребоваться некоторое время, но мы будем там. Страйдер.

Есть хвост 4 несколько дней. Покажусь, как только его потеряю. Рейес.

Довольный их шоу лояльности на фоне этого кризиса, Торин откинулся в кресле и стал ждать.

Глава 29

ДРУЗЬЯ АМУНА ПЫТАЛИСЬ РАЗВЕСЕЛИТЬ его, они реально пытались. Они обнимали его, хлопали по спине и рассказывали ему, что они делали. Страйдер боролся с Ловцами. Аэрон играл с его Оливией в облаках. Люциен охранял Клетку Принуждения с его Аньей. У Гидеона был медовый месяц с его Скарлет. Кейн и Камео рыскали по городу в поисках любых признаков врага. Мэддокс играл няньку его Эшлин, которая «была большой, как дом». Ее слова, не Амуна.

Сабин, умолял Неназываемых вернуть артефакт, с которым расстался Страйдер. Рейес охранял его Данику, в то время как она рисовала проблески будущего. Парис, получал высшую амброзию и готовился к войне на небесах.

Амун провел два дня с ними. Никто не упомянул Хайди. Все они избегали говорить о ней. Но, как он уселся за обеденный стол, он решил изменить это. Они этого не знали, но это будет его последний обед вместе с ними.

Завтра он покинет крепость. Завтра он бросит вызов Захариилу.

Завтра он потеряет голову.

Он знал, что Аэрон пережил после его смерти.

Знал, что душа воина ушла в другой мир, место, где ранее одержимые бессмертные якобы оказались в ловушке, неспособные запятнать любые другие души их темнотой. Баден был там. Пандора тоже.

Но Аэрон, Баден и Пандора просто умерли, как смертные. Их души не были сожжены в пепел, как мог сделать огненный меч ангела.

Эту смерть Амун хотел для себя. Конец. Всего, полностью.

Сначала, правда, он хотел, чтобы эти мужчины узнали какой женщиной была Хайди. Чтобы знать ее, а он, как сладость и свет. Как достойную. Как лучшую среди них.

Он хотел, чтобы они знали, что она бросила. И поэтому, пока они свалили свои высокие тарелки с едой, начал говорить.

- Хайди не была монстром, как мы рисовали ее. Она была сильной и смелой.

Разговоры сошли на нет, затихли, все смотрели на него в шоке. Прежде он никогда не начинал разговор. Редко говорил что-либо кроме воспоминаний других людей, с момента его одержимости.

Он продолжил пока его демон не решил все взять на себя и не раскрыл тайны, которые скрываются внутри него. - У нее были все основания презирать нас. Демон убил ее мать, отца, сестру и ее мужа. Демон, так же как и мы. Черт, может быть, один из нас убил мужа. Мы были там, когда это случилось. А потом я помог убить ее. Я. Я бросил ее перед мечом своего врага. Неудивительно, что она вернулась к нам. Для мести. Мы бы сделали то же самое. Мы сделали то же самое.

К счастью, никто не пытался остановить его. Даже его демон.

- Демону, который убил ее семью, удалось заразить ее, дать ей кусочек себя. Ненависть. Тем не менее, каким-то образом, хотя она была немного больше, чем человек, она сумела победить, темные побуждения этого демона. Затем она была убита, снова и снова, и снова, и даже если каждые хорошие и достойные воспоминания были стерты у нее, и хотя она знала только печаль и боль, она нашла способ, чтобы любить меня, чтобы спасти меня... чтобы умереть за меня. Это - женщина, которую мы ненавидели все это время. Кто-то кому мы причинили боль первые. Кто-то с силой, способной убить всех нас, кто-то, кто использовался против нас, все же принимает решение спасти нас вместо этого. Через ее собственную смерть.

Тяжелое молчание охватило всю комнату.

Тем не менее Секрет не пытался говорить через него.

Возможно, потому что пятно воспоминаний было очищено внутри этой пещеры. Возможно, потому, что демон оплакивал проходящее с Хайди, как и он.

Его друзья продолжали смотреть на него, не двигаясь, не осмеливаясь даже дышать. Их мысли и эмоции накалялись, наконец, пронзили тишину. Некоторые жалели его.

Некоторые чувствовали себя виноватым за то, что осудили Хайди. Только Сабин отказывался отступать от своей ненависти.

Страйдер, хотя... Страйдер был хуже. Ее смерть это к лучшему, подумал воин. В конечном счете, она бы обратилась против него. Она ничего бы не смогла с собой поделать. И когда она навредила бы ему или нам, он бы винил себя. Он бы не смог простить себе, когда-либо.

Заявление толкнул Амуна через край. Ад. Нет.

Амун не понял, что сорвался с кресла, пока его руки не обернулись вокруг шеи Страйдера. Пока он не бросил воина в стену, штукатурка посыпалась вокруг него. - Какого черта, чувак?- нахмурившись, Страйдер потребовал ответа, когда встал.

- Ее смерть была не к лучшему! Она была прекрасна, черт тебя побери. Она заслуживает, чтобы жить. Я тот, кто должен был умереть. И вы можете облачить свои отговорки, так красиво, как вы хотите, но это не меняет того факта, что вас просто не волнует, что она мертва.

- Хорошо. Хорошо. Все равно. Просто расслабься. Ты имеешь право на свое мнение, и я имею право на свое.

- Мое - единственное, которое имеет значение!- с ревом, Амун снова бросился на Страйдера. Они упали на пол в клубке насилия.

- Стоп,- скомандовал Люциен. - Сейчас же.

- Пусть они закончат,- сказал Сабин.

Амун перестал обращать на них внимание. Кулаками стучал по Страйдеру, пинал ногами. Страйдер, конечно, стал сопротивляться. Они катались вместе и врезались в стол. Тарелки разбились, еда разлетелась. Они оба знали, как бороться и боролись грязно.

Знали, как помешать сердцу биться, как разбить бедра хорошо поставленным ударом, как разбить трахеи и перекрыть доступ кислорода в жадные легкие. Они сделали все это и многое другое.

И все же они продолжали сражаться, никто не пытался их разнять.

Руки Амуна вскоре распухли от постоянных ударов о кости, пальцы отказывались сгибаться. Головокружение охватило его, чернота мелькала перед его взглядом, но это даже не замедлило его. Когда это закончится, Страйдер пожалеет о своих мыслях и словах. Страйдер признает, какой особенной была Хайди.

Нос Поражения сломался от следующего удара Амуна.

Хлынула кровь. Этот красный поток, напомнил ему, что Ненависть сделал с Хайди - клыки впились в ее красивую шею - и это только увеличивало глубину его гнева.

- Скажи мне, что ты ценишь то, что она сделала для нас. Скажи мне!

- Ты хочешь, чтобы я соврал? Она была Ловцом,- кричал Страйдер, некоторых из его зубов не хватало. - Убийцей.

- Мы убийцы!- Еще один удар. Другим прямым попаданием. Два жемчужно-белых зуба плыли по воздуху.

- Черт побери!- Ярость Поражения также возросла, и он заехал коленом в пах Амуна. - Ей нельзя доверять. Я понял это. Почему ты не можешь?- Слова прозвучали невнятно, когда они пробрались через пустое пространство, где были его зубы.

Амун стряхнул боль. Что была физическая боль после эмоциональной агонии от потери его женщины, в любом случае? Он боднул Страйдера в живот, посылая воина с размаху на земля. От отдачи, Страйдер потерял дыхание. Воин быстро восстановился, и они покатились, продолжая бить друг друга - пока не врезались в одну из ножек стола и раздробили древесину.

Амун успокоился, глядя вниз на человека, которого он когда-то называл братом. - Я верил ей больше, чем я доверял кому-либо. Даже вам.

Страйдер толкнул, отправляя Амуна камнем на другую сторону комнаты. - Как ты можешь говорить такое.

- Нет, тебе не надо говорить.- Еще раз, он сократил расстояние между ними. Никакой пощады. Секреты знал, что Страйдер планировал удар, и так Амуна отпрыгнул в сторону, развернулся, ударил и пригнулся, ударил, и нырнул. - Ты хотел ее, но ты бы ее пытал. Ты бы ее погубил.

- Нет.- Так или иначе, Страйдер уклонился от каждого удара.

- Ты мог бы, может быть в состоянии любить ее, но только после того, как сломал.- Наконец, контакт.

Страйдер, горбился, пытаясь отдышаться - Разве ты не видишь, что происходит? Она мертва, но она все еще стоит между нами. Я люблю тебя. Я оставил эту крепость из-за тебя. Чтобы она была с тобой.

- Ты оставил эту крепость из-за себя.- Никакой пощады, подумал он снова. - Ты не мог победить ее, и ты это знал.- Амун ударила его коленом в подбородок, отправив Страйдера скатываться по другой стене. - Я бы женился на ней, баловал ее, и я бы ожидал, что каждый из вас примет ее. Но ты бы нет, не так ли? Она была просто еще одним вызовом для тебя. Но знаешь, что? Она отвергла тебя, и ты ушел от нее, не вспыхнув от боли. Что изменится сейчас. Ты сможешь почувствовать боль. Знаешь, почему? Потому, что я вызвал тебя, и ты проиграл.- С этим, Амун ударил его. Ударил так сильно, что вывихнул его челюсть полностью.

Страйдер потерял сознание. Уже тогда он страдал от физической боли, стонал от душевных мук своего поражения.

Амуна пинал его, когда он упал. Снова и снова.

Кто-то схватил его сзади и дернул его, держа его так сильно, что он не мог даже вздохнуть. Но он все еще боролся. Его женщина подверглась пренебрежению. Он не остановится, пока не будет удовлетворен. А он никогда не будет удовлетворен.

- Я собираюсь к ней,- прокричал он. - Ты меня слышишь? Я собираюсь умереть вместе с ней! И если ты не будешь следить за своим глупым ртом, я возьму тебя с собой, тоже!

Страйдер выпустил еще один стон, на этот раз гораздо более болезненный.

Воины, державшие Амуна, должно быть, поняли его намерение, потому что перестали пытаясь удержать его, и попытались его утихомирить.

- Ты нам нужен,- слышал он.

- Не говори так, хорошо.

- Ты пройдешь через это.

- Нет. Нет! - Его тело было уже сильно избито, ослаблено, но все же он боролся, его гнев был, как живое существо.

- Все будет в порядке, приятель.

- Нет!

Они сжали крепче.

- Позволь нам помочь тебе.

- Что, если мы поговорили с ангелом? Что, если можно что-то сделать?

- Да, кое-что можно сделать, - прорычал он.

Еще крепче.

Хайди, закричал тогда он в голове. Скоро, я буду с тобой скоро. Мы будем... Его мысли разбились на куски. Его движения замедлились. Мы снова будем вместе.

Тьма посыпалась, как отравленные стрелы. Он приветствовал шторм с распростертыми объятиями.

Глава 30

- Амун,- звал нежный голос.

Амун пробирался сквозь темноту, разрубая ее с той решительностью, с которой, как он помнил он сцепился со Страйдером. Этот голос, столь знакомый, так необходимый. Навсегда потеряны.

- Амун, детка. Проснись.

Его борьба увеличилась пока наконец-то, изумительно, он был в состоянии мигнуть и открыть свои глаза - и от того, что он увидел, у него перехватило дух. Хайди. Его прекрасная Хайди. Она виднелась возле него, всматриваясь сверху вниз в него этими своими жемчужно серыми глазами

Убили ли воины его, как он того и хотел? Он задавался вопросом

Нет, они не могли этого сделать. Внутри его головы Секреты вздыхал от облегчения, собирая какие-то мелочи, тайны, правду, но он был не в состоянии рассортировать детали

Как Хайди оказалась здесь?

Я грежу? Он не смел, заговорить снова. Так, на всякий случай.

Он не мог испортить этот момент извержением секретов

Кроме того, если этот момент был ложью, он не хотел знать. Подожди. Не говори мне. Просто стой там, где стоишь.

- Нет, милый. Я здесь.- Она разгладила его волосы, прилипшие к его бровям, и он почувствовал прохладу от ее прикосновения. - Мы в твоей спальне, в месте, где мы впервые встретились.

Он изучил ее, уверенный, что это должно было быть уловкой. Ее розовые и светлые пряди были в путанице вокруг ее плеч, и ее губы были припухшими от того, что она прикусывала их. Ее глаза сверкали любовью и теплотой.

- Это не уловка,- сказала она. - Я настоящая.

Но ты умерла. Я видел, как ты умерла. Они сказали мне, что отныне ты не можешь вернуться к жизни от Ненависти.

- И это правда. Я была возвращена к жизни чем-то еще на этот раз.

Я не понимаю.

- Все в порядке - я сама с трудом понимаю. То, что со мной случилось, было, тем что и случилось с Аэроном - и да, я слышала об этом - только мне не нужно новое тело, потому что я была уже в форме души. В общем, так объяснили мне. Демоны - плохо, ангелы - хорошо. Счастье, Радость, Силы, и другое. Так, как я взяла часть ненависти, я могла взять часть другого без убийства данного. И я так и сделала. Сначала от тебя, затем от кого-то еще.

От меня?

- О, да. Я взяла твою любовь. Просто чуть-чуть, и я избавилась от многого того, когда я уничтожила ненависть. Но малой части хватило, чтобы вернуть меня. Я угасала, хоть и быстро.

Что еще ты взяла? И от кого?

- Нуу.- Она пожевала опухшими губами. - Захариил своего рода... дал мне иную часть любви.

Захариил? Ангел? Ревность взорвалась, но исчезла так же быстро. Хайди здесь. Хайди жива и с ним. Захариил мог поделиться с ней, чем хотел.

- Да. Ангел.

Почему? Зачем он подарил тебе что-то свое? И как он был хранителем Любви?

Она остановила массаж, и ее губы тронула улыбка. - Забавная история. По-видимому, существует несколько хранителей более подавляющих эмоций, и он держал свою часть Любви в банке на тумбочке. Самая странная вещь, какую я когда-либо видела. Это было что-то вроде его личного ящика Пандоры, но сундук с сокровищами, а не тюрьма. Он сказал, что он не использовал ее, и я приветствовала небольшую щепотку ее. Некоторые его друзья - ангелы были немного расстроены этим, и я услышала, что у него могли быть проблемы из-за этого, но сейчас я… я много болтаю, да? Скажи же что-нибудь!

Во-первых, я приношу тому ангелу извинения. И слова благодарности. Во-вторых, я не могу поверить, что это случилось. Он поднял руки и положил на ее щеки. Ее кожа была такой холодной, как и до этого. Такой твердой. На мгновение, он застыл, надеясь и наслаждаясь моментом.

Она здесь, подумал он снова. Она реальная и она здесь. Здесь, с ним. Живая.

И это была правда, которую Секреты пытался достигнуть, понять. Она противостояла смерти, противостояла тому, что должно было быть правдой, самой правде и вернулась за ним. Она больше не была Ненавистью, она была Любовью. Как и говорила.

Радость быстро затмила другие эмоции. Амун рванул ее на себя сверху, сжимая руками как можно сильнее, без дробления ребер. Я думал, что потерял тебя, и это было больше, чем я мог вынести. Скажи мне, что ты помнишь меня.

Он знал, что она помнила, но он хотел услышать это. Пожалуйста, скажи мне это. Я знаю, ты помнишь, ты здесь, но, как и ты, я хочу услышать.

- О, да.- Она сжала его так же крепко, потом подняла лицо и улыбнулась. - Я помню о тебе все.

Боги, Хайди. Он втащил ее обратно. Ему необходимо прикоснуться к каждой части ее тела. Расскажи мне остальное. Что с тобой случилось... после? Я должен знать.

Секреты уже потом расскажет все остальные подробности, но Амун хотел услышать их от своей женщины.

Она уткнулась головой в ямку на его шее и развернула ладонь на его сердце. - После того, как я умерла, я открыла глаза и обнаружила себя - мою душу, я думаю, - в моей пещере.

Вместе с Захариилом, как я и сказала.

Подожди. Я не прощу этому ублюдку, после всего. Он позволил мне думать, что ты мертва, и не было способа добраться до тебя. Из-за него, я ничего не делал, но я оплакивал тебя. На самом деле, я собирался вызвать его утром и позволить ему убить меня. Я не могу жить без тебя, Хайди. Когда он сказал ей это «сейчас и навсегда», он подразумевал именно это.

- Он не солгал, Амун. Я умерла. Но ненадолго. Поверь мне, я была так же удивлена когда ожила. Он посещал меня, ты видишь, потому что то, что ты сказал действительно было правдой. По крайней мере, я думаю, почему так. Он не был силен в объяснениях. И как ты знаешь, я не могу жить без тебя. И теперь не думай, что ты от меня отделаешься. Я всегда найду способ вернуть тебя.

Он перевернул ее на спину, накрыв своим телом. Я не умру за тебя, если ты не будешь умирать за меня, сказал он, более счастливый в этот момент, чем когда-либо. Его женщина была в его руках, под ним. Его. Ты все еще немного бессмертная, способна возвращаться снова и снова?

- Определенно. Ты остался со мной навсегда.- Она обвила руками его шею и поцеловала в подбородок. - Сейчас, больше не говори о смерти.

Поцелуя не было достаточно, далеко недостаточно, но он не настаивал на большем. Тем не менее. Как ты сюда попала?

- Как только Захариил понял, что я собираюсь пережить все,- сказала она, путаясь пальцами в его волосах, - он перенес меня сюда.

Как поблагодарить ангела? Почему-то я не думал, что корзина с фруктами сделает это.

Ее губы дрогнули, с удовольствием. - Я тоже не думала.

Он не мог помочь себе. Он вылизал свой путь к ее рту, наслаждаясь ее сладостью, ее вкусом. Ее ноги раскрылись в приглашение, и он глубже припал к ней, его ствол удлинялся и становился тверже. Простонав, она приподняла бедра, чтобы прижаться к нему сильнее.

Вот сейчас, они оба теряют контроль.

Со стоном Амун поднял голову. Щеки Хайди горели, губы еще больше распухли. Она никогда не выглядела прелестнее. Остальное. Расскажи мне остальное. Как мои друзья отреагировали на тебя? Если они тебя обидели, мы уйдем. Я говорил тебе, я не могу жить без тебя. Я не буду жить без тебя.

Веселье Хайди вернулось. - О, они приняли меня уже.

Так ты говорила с ними?

Она кивнула. - Я не ожидала, что буду встречена с распростертыми объятиями, когда Захариил высадил меня у входной двери. Он позвонил в дверь и исчез, как трус.- Она прокричала эти последние три слова, будто она была зла в тот момент и все еще питала немного эмоций. - А через несколько минут после этого, человек, по имени Торин, впустил меня. Я думала, что буду оправлена прямо в темницу, но нет. Мне задали несколько вопросов, а потом привели сюда, к тебе. Я думаю, они поняли, что предпочитают смириться со мной, чем смотреть как ты страдаешь.

Вернемся назад. Что за вопросы?

- Все, что ты спросил у меня и еще.

Его внимание зацепилось на слове «еще».- Такие как?

Румянец окрасил ее щеки. - Как, буду ли я иметь телепатический секс с тобой за обеденным столом. Знаю ли я, как готовить что-то иное, чем бутерброд с арахисовым маслом и джемом (PB and J). Нормально ли я отношусь к голым четвергам. Так или иначе. После того как я увидела, что ты в порядке и спишь, я задала несколько своих вопросов.

Какие вопросы? повторил он.

Она пожала плечами с невинностью, на которую он не купился. - С кем ты боролся. Где был Страйдер.

Амун выгнул бровь и попытался не смеяться. И?

- И Торин сказал мне. Я шла в комнату Страйдера, готовая к... ну, пожалуйста, не сердись, - сказала она, застыв, - но я собиралась заколоть его. Эта часть Любви хотела, чтобы я простила его, но я все равно собираюсь это сделать.

Мне нравится направление этой истории. Продолжай.

Она вздохнула, казалось, напряженность слилась прямо из нее.

- Я этого не сделала. Заколола его, я имею в виду. Он страдал от боли. Не спящий, но в боли, и, я полагаю, Любви во мне больше, чем я думала. Он и я немного поболтали.

Амун напрягся. Он оскорбил тебя? Если он...

- Нет. Ничего подобного, я клянусь.- Она провела пальцами по его щеке. - Он сказал, что не хочет драться с тобой снова, даже на Xbox. Он сказал, определение как твоя - редкая и драгоценная вещь и то, что он уважает. Он сказал, что он любит тебя, и в один прекрасный день, он полюбишь меня тоже. Как сестру. Но не следует ожидать один прекрасный день в ближайшее время.

Действительно?

- Да. Действительно.

Это было полностью неожиданно. Я прощу ему, тогда. Возможно. Однажды, он добавил

- Ты сделаешь это.- Ее выражение лица стало яростным, возвращая напряженную решительность. - Я не буду ответственной за еще большую ненависть. И почему я должна? Я влюблена!- Она рассмеялась. - Не думаю, что когда-нибудь устану говорить об этом.

Амун хотел дать ей все, что она пожелает, даже это. Ты права. Я прощу его.

- Спасибо.

Я сожалею о боли, что ты испытала любимая.

- Я знаю детка.- Она прекратила ласкать его лицо, обхватив его ладонями.- Я знаю. Как и я сожалею о той боли, что ты испытал. Но теперь мы будем смотреть вперед. Вместе.

Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. Я клянусь.

- Ты, должно быть, читаешь мои мысли.

Наконец, он поцеловал ее так, как жаждал поцеловать ее, впервые, поцелуем, который был больше чем поцелуй. Пецелуем, который был обещанием. Поцелуем, который был вечностью

Покой, конечно, навсегда был прерван внезапным открытием двери его спальни. Громкий рокот отозвался эхом, и посыпались щепки. Он и Хайди отпрянули друг от друга. Амун схватил нож с тумбочки, прежде чем вернуться к своей женщине, защищая ее. Он успокоился, когда увидел миниатюрную, рыжеволосый Кайю, проявившуюся в его двери.

Возможно, он должен был запаниковать.

- Не бей его снова, Секреты,- зарычала она. Ее глаза были полностью черными, Гарпия, завладела ее разумом. - Он заслужил то, что ты сделал в этот раз, поэтому я не буду наказывать тебя. Однако, сделаешь это еще раз, независимо от провокации, и я буду делать тебе больно Плохо.

Ему не нужно было спрашивать, кого «его». Он сбалансировал свой вес и подписал, Страйдер мой друг и брат, и, несмотря ни на что, я люблю его. А... ты?

Кайя не ответила. Она просто удалилась.

- Кто это был? - потребовала Хайди, лежа под ним.

Он посмотрел на нее и усмехнулся. Я думаю, что это погибель Страйдера. Теперь, где мы были...

- Ты был в середине обожания меня.

Середина предполагает, что есть конец. То, что я чувствую к тебе навсегда.

- Докажи это,- сказала она с усмешкой.

Он поцеловал ее. Я предполагаю, учитывая обстоятельства, что как минимум пять раз в день, и, возможно, больше по четвергам, мы будем голыми.

Она рассмеялась.- Думаю, четверг станет моим любимым днем недели.

Моим тоже, дорогая. Моим тоже. И он приступил к делу, доказывая каждое из своих утверждений.

Глоссарий

Аэрон - бывший хранитель Гнева. (Нынешний Хранитель Гнева - Сиенна Блэкстоун, подруга Париса.)

Всевидящее Око - артефакт богов, обладающий силой видеть небеса и ад. (Даника)

Амун - Хранитель Секретов.

Анья - Второстепенная богиня Анархии, подруга Люциена.

Эшлин Дарроу - человеческая женщина со сверхъестественными способностями, подруга Мэддокса.

Баден - Хранитель Недоверия (убит)

Наживка - человеческие женщины, используемые Ловцами.

Бьянка Скайхок - гарпия, сестра Гвен, супруга Лисандра.

Клеть Принуждения - артефакт богов, обладающий силой поработить любого кто внутри.

Камео - Хранительница Несчастья.

Плащ Невидимости - артефакт богов, позволяющий стать невидимым любому кто его оденет.

Кронос - Король титанов, Хранитель Жадности.

Даника Форд - человеческая женщина, цель Титанов, подруга Рейеса.

Дин Стефано - Охотник, правая рука Галена, открывшего ящик Пандоры.

Гален - Хранитель Надежды.

Гидеон - Хранитель Лжи, супруг Скарлет.

Джилли - женщина (человек).

Греки - раньше правящие на Олимпе, свергнуты в Тартар.

Гвен Скайхок - наполовину гарпия, наполовину ангел, супруга Сабина.

Хайди, известная также как Экс - бессмертный Ловец.

Хейт - полубог и хранитель демона Ненависти.

Гера - греческая богиня.

Кайя Скайхок - гарпия, сестра Гвен.

Кейн - Хранитель Бедствия.

Легион - демон-миньон, друг Аэрона.

Леора - человеческая подруга Хайди (убита).

Ловцы - смертные, враги Повелителей Преисподнии.

Повелители Преисподнии - сосланные воины греческих богов, хранящие в себе демонов.

Люциен - Хранитель Смерти, лидер будапештских воинов.

Люцифер - принц тьмы, правит в аду.

Лисандр - элитный ангел-воин, супруг Бьянка Скайхок.

Мэддокс - Хранитель Насилия.

Маркус, также известный как «Плохой человек», также как Ловец Мика - Ловец.

Оливия - ангел, подруга Аэрона.

Единое Истинное Божество - Правитель ангелов

Пандора - бессмертный воин, хранитель демоники (ныне усопшая)

Жезл Разделения - божественный артефакт, сфера применения неизвестна.

Парис - носитель демона Разврата.

Рейес - Хранитель Боли.

Рея - Королева титанов, жена Кроноса (в состоянии войны), Хранительница Раздора, мать Скарлет.

Сабин - Хранитель Сомнения, лидер греческих воинов, супруг Гвен.

Скарлет - Хранительница Ночных Кошмаров, супруга Гидеона, дочь Реи.

Сиенна Блэкстоун - убитая женщина-охотник, новая Хранительница Гнева.

Солон - супруг Хайди (убит).

Страйдер - Хранитель Поражения.

Талия Скайхок - гарпия, сестра Гвен.

Тартар - греческий бог Заключения, также бессмертная тюрьма на горе Олимп.

Темис - греческая богиня Справедливости.

Титаны - нынешние правители Олимпа.

Торин - Хранитель Болезни.

Неназываемые - Осужденные боги, заключенные Крона.

Ангелы-воины - небесные убийцы демонов.

Уильям - Бессмертный воин, друг Аньи.

Захариил - Воин-ангел.

Зевс - царь греков.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глоссарий