Семь чудес света [Мэтью Рейли] (fb2) читать онлайн

КОЛЛЕКЦИЯ, ИЛИ СПИСОК ЧУДЕС СВЕТА

Перечень составлен Каллимахом из Кирены, главным биб­лиографом Александрийского музея. Документы утрачены, потому что в 48 году до нашей эры знаменитая библиотека была уничтожена.

ТРЕПЕЩИТЕ ОТ СТРАХА, РЫДАЙТЕ В ОТЧАЯНИИ,

ПРЕЗРЕННЫЕ СМЕРТНЫЕ,

ИБО ТОТ, КТО ДАРУЕТ ОГРОМНУЮ ВЛАСТЬ,

МОЖЕТ ЕЕ И ОТНЯТЬ.

БЕНБЕН, СТОЯЩИЙ В СВЯТОМ МЕСТЕ

НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ, НА СВЯТОЙ ВЫСОТЕ,

НА РАССТОЯНИИ СЕМИ ЗАКАТОВ ОТ ЯВЛЕНИЯ

ПРОРОКА РА, В ЗЕНИТЕ СЕДЬМОГО ДНЯ

НИЗВЕРГНЕТ ОГОНЬ БЕЗЖАЛОСТНОГО

РАЗРУШИТЕЛЯ РА И ПОГЛОТИТ ВСЕХ НАС.

Этой иероглифической надписи, найденной на Великой пирамиде в Гизе — там, где некогда лежал завершающий ка­мень — пирамидион, — четыре с половиной тысячи лет.

Я обладал и обладаю безграничной властью и знаю о ней лишь одно: власть сводит людей с ума.

Александр Великий

СУДАН

14 МАРТА, 2006

ЗА 6 ДНЕЙ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

ВЕЛИЧАЙШАЯ СТАТУЯ В ИСТОРИИ

Колосс возвышался над входом в гавань Мандраки, главного порта островного государства Родос, совсем как сейчас — Нью-Йоркская статуя Свободы.

Строительство Колосса заняло 12 лет и было завершено в 282 до нашей эры. Такой высокой (110 футов) бронзовой статуи мир еще не знал. Своими размерами она превосходила любой, даже самый большой корабль.

Статуя изображала греческого бога солнца Гелиоса, могучего и мускулистого, в венке из ветвей оливы и массивном золотом ожерелье. В правой руке бог держал горящий факел.

Эксперты продолжают спорить, где стояла эта гигантская фигура. Опиралась ли она ногами на дамбы, расположенные на противоположных сторонах гавани, или высилась в конце длинного мола на одном из ее берегов. Но как бы то ни было, Колосс поражал воображение современников.

Любопытная деталь: жители Родоса поставили этот мону­мент в ознаменование победы над войсками Деметрия Полиоркета, сына сирийского царя Антигона (осада острова дли­лась целый год), однако возведение памятника оплатил Еги­пет, точнее, два египетских фараона — Птолемей I и его сын Птолемей II.

Человечество потратило на строительство Колосса двенад­цать лет, а природе понадобилось пятьдесят шесть лет, чтобы его уничтожить.

В 226 году до нашей эры землетрясение сильно повредило статую, и новый фараон Египта, Птолемей III, предложил ее восстановить. Создается впечатление, что Египет дорожил Колоссом больше, чем сами родосцы.

Жители Родоса боялись гнева богов, поваливших статую, а потому отклонили предложение Птолемея III. Части брон­зовой скульптуры пролежали на земле почти 900 лет — до 654 года нашей эры, когда завоевавшие остров арабы разби­ли ее и распродали по частям.

До наших дней дошла загадочная подробность.

Через неделю после того, как родосцы отклонили пред­ложение Птолемея III восстановить знаменитую статую, ис­чезла голова гигантской скульптуры — высотой ни много ни мало 16 футов.

Родосцы подозревали, что египтяне увезли ее на своей барже.

С тех пор голову Колосса Родосского никто не видел.

БОЛОТО АНЖЕРЕБ

ПОДНОЖИЕ ЭФИОПСКОЙ ВОЗВЫШЕННОСТИ

ПРОВИНЦИЯ КАССАЛА, ВОСТОЧНЫЙ СУДАН

14 МАРТА, 2006, 4:55 УТРА

ЗА 6 ДНЕЙ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

Девять фигур, пригнувшись, быстро пробирались по боло­ту, кишевшему крокодилами. Расклад сил сложился не в пользу маленькой команды: всего девять человек против от­ряда из двухсот.

Противник был прекрасно оснащен: мощное оружие, про­жектора для ночной работы, всевозможные суда — канонер­ки, джонки, приспособленные для жилья, суда для связи, три гигантские баржи-землечерпалки — не говоря уже о кессоне.

Девятка несла с собой только то, что должно было понадо­биться в шахте.

А сейчас — команда девятерых только что это обнаружи­ла — к горе продвигалась третья сила. Она следовала за ними по пятам и была гораздо страшнее грозного отряда из двух­сот человек.

Затея Девятки была обречена на поражение: враги впере­ди, враги позади... Тем не менее девять человек упрямо шли вперед.

Это был их долг. Они готовы были исполнить его любой ценой. Ставкой в игре была жизнь.

Небольшой отряд должен был исполнить свою миссию, с этими людьми из разных стран соплеменники связывали свои последние надежды.

Их непосредственные соперники — коалиция европейских наций — два дня назад обнаружили северный вход в шахту и успели далеко углубиться в туннель.

Прошел час с тех пор, как радио сообщило: панъевропейский отряд - французские военные, немецкие инженеры и итальянский руководитель проекта — прибыл к последней моноклинали с наружной стороны шахты. Еще немного, и они войдут в Большую пещеру.

Вот уж действительно быстрое продвижение. Было понят­но, что они хорошо осведомлены относительно трудностей, подстерегающих их внутри шахты: смертельных опасностей и ловушек.

Однако успех европейцев не обошелся без потерь: в пер­вый же день в одной из ловушек погибли три члена головной группы. Смерти эти, однако, не смутили лидера европейской экспедиции — иезуита из Ватикана, по имени Франческо дель Пьеро.

Он был настроен на достижение цели, совершенно лишен сочувствия, остановить его было невозможно. Дель Пьеро призвал людей идти вперед. Смерти были приемлемой поте­рей по сравнению с тем, что стояло на кону.

Девятка пробиралась по болоту с южной стороны горы.

Лил дождь, но люди упрямо вытаскивали ноги из чавкающей грязи.

Они бежали, как солдаты, — быстро, пригнувшись, целе­направленно. Подныривали под ветки, перепрыгивали через коряги, держались вместе.

В руках у них было оружие: автоматы «МР-7» и «Штайр-АУГ», винтовки «М-16» и в кобурах — пистолеты всевозмож­ных моделей.

На спинах — рюкзаки, набитые веревками, альпинистским снаряжением и странными на вид стальными распорками.

Высоко в небе, не отставая от Девятки, парила птица.

Семеро человек из Девятки были солдатами спецназа. Все из разных стран.

Двое других — люди штатские. Старшего — длинноборо­дого шестидесятипятилетнего профессора, Максимилиана Эппера, все называли Волшебником.

Семеро солдат были известны под более грозными именами: Охотник, Колдун, Лучник, Кровавая Мэри, Саладин, Матадор и Террорист. Но как ни странно, в эту миссию все они получили новые прозвища: Лесник, Курчавый, Каланча, Принцесса Зоу, Винни Пух, Простак и Большеухий. Эти новые имена дал им девятый член команды — десятилетняя девочка.

Гора, к которой они приблизились, была последней в длин­ной гряде возле границы Судана и Эфиопии. Здесь с Эфиоп­ской возвышенности в Судан сбегала река Анжер. Воды реки, ненадолго задержавшись в болоте, текли по долинам Судана и вливались в Нил.

Главным обитателем болота была популяция Crocodilus niloticus, кровожадных нильских крокодилов, славящихся свои­ми размерами (отдельные особи достигают шести метров), а также коварством и свирепостью неожиданных атак. Эти твари больше других любят лакомиться человечиной, убивая каж­дый год до 300 людей.

В то время как Девятка приближалась к горе с юга, их европейские соперники устроили себе базу на северной сто­роне. База выглядела как настоящий плавучий город.

Суда для командного состава, суда-рестораны, суда для проживания низших чинов и канонерские лодки соединялись друг с другом сетью плавучих мостов. Все они были обращены в сторону главного средства, которое должно было обес­печить успех операции, — массивного кессона, построенного у северного отрога горы.

Следует признать, что это был шедевр технической мысли: кессон длиной сто метров и высотой сорок футов отводил в сторону болотную воду, и это позволяло увидеть квадрат­ную каменную дверь, выбитую в основании горы. Она была на сорок футов ниже поверхности воды.

Поражало и художественное совершенство каменной двери.

Каждый квадратный дюйм ее поверхности покрывали египетские иероглифы, но главный элемент находился в центре притолоки. Такой рельефный знак часто находят в усыпаль­ницах фараонов:

Две фигуры, привязанные к шесту, на который насажена шакалья голова Анубиса, египетского бога загробного мира.

Такая судьба уготована была после смерти грабителям могил - вечная привязанность к Анубису. Не слишком приятный способ отбывания вечности.

Намек ясен: вход запрещен.

Шахту в горе вырыли при Птолемее I, примерно за триста лет до нашей эры.

Во времена расцвета Египта Судан знали как Нубию. Название произошло из египетского слова «Нуб», что значит «Золото».

Нубия — земля золота.

И оно действительно там было. Древние египтяне везли золото Нубии для своих многочисленных храмов и сокро­вищниц.

Согласно источникам, найденным в Александрии, золото в шахте иссякло через семьдесят лет после его обнаружения. Потом шахте подарили вторую жизнь: здесь нашли редкий камень — диорит. За двести двадцать шесть лет до нашей эры закончился и диорит. Тогда фараон Птолемей III решил использовать шахту для особой надобности.

С этой целью он направил сюда лучшего архитектора — Имхотепа V — и отряд из двух тысяч человек. Над проектом работали три года в обстановке строжайшей секретности.

Северный вход в шахту считался главным.

Первоначально он был на одном уровне с болотной водой. От дверей в горе прорубили широкий горизонтальный канал. По каналу вывозили баржи, груженные золотом и диоритом.

Но затем пришел Имхотеп V и все переделал.

С помощью водозапорной системы, во многом похожей на ту, которой пользуются в наше время европейцы, его люди отвели болотные воды, а инженеры опустили дверь на глуби­ну 40 футов. Первоначальный вход заложили камнями и за­сыпали землей.

Затем Имхотеп убрал перемычку, и болото вернулось, за­топило новый вход, скрыв его ото всех более чем на 2000 лет.

До наших времен.

Однако в шахту вел и другой вход, менее известный, с южной стороны горы.

Этой дверью заканчивался наклонный ствол. По нему сбра­сывалась порода во время первоначального прорубания шах­ты. Его Имхотеп тоже переделал.

Этот вход и искала Девятка.

Впереди шагал высокий седобородый Волшебник. В од­ной руке он держал старинный папирусный свиток, в дру­гой — современный портативный сканер местности. Девятка остановилась в восьмидесяти метрах от подножия горы. Ря­дом росли четыре тенистых дерева-лотоса.

— Сюда! — призвал старик, рассматривая купол. — Боже! Его нашли деревенские мальчишки.

В грязном куполе виднелось крошечное квадратное отверстие. Взрослому человеку пролезть в него было бы весьма затруднительно. К краям дыры прилипла коричневая грязь.

Этот вход никто бы не увидел, если бы специально его не искал, но так уж получилось, что профессор Макс Эппер отправился на его поиски.

Он быстро прочитал текст на папирусном свитке:

В нубийском болоте, к югу от шахты Сотера, Среди любимцев Собека,

Отыщи четыре символа Нижнего царства.

Там открывается вход к более трудной дороге.

Эппер взглянул на своих спутников.

- «Четыре символа» —это деревья-лотосы: лотос был Священным символом Нижнего царства. «Любимцы Собека - крокодилы, поскольку Собек — бог воды и разлива Нила, чьим священным животным являлся крокодил. «В бо­лоте к югу от шахты Сотера»: Сотер — прозвище Птолемея I. Вот и все.

Рядом с грязным отверстием валялась небольшая плете­ная корзина. Такие корзины в ходу у суданских крестьян.

- Глупые, глупые мальчишки, — сказал Волшебник и от­кинул корзину ногой.

Чуть раньше, проходя через деревушку, команда встретила крестьян, которые сообщили, что всего несколько дней назад четверо юношей прослышали об интересе европейцев к их горе и, соблазнившись такими рассказами, отправились исследовать болото. Один из них вернулся в деревню и сказал, что трое других влезли в отверстие и не вернулись.

Предводитель Девятки шагнул вперед и заглянул в дыру.

Остальные члены команды ждали, что он скажет.

О своем командире они мало что знали. Его прошлое было окутано тайной. Известно было лишь, что звали его Джек Уэст по прозвищу Охотник.

К тридцати семи годам он получил военное и университет­ское образование. Служил в лучших в мире войсках специ­ального назначения. В Тринити-колледже Дублина Макс Эппер преподавал ему античную историю.

В девяностых годах в Пентагоне, в первой десятке лучших в мире солдат, только один человек не был американцем. Джек Уэст. Он числился под номером 4.

Но в 1995 году Уэст исчез из пределов досягаемости меж­дународного радара. Именно так. Его не видели больше ни на интернациональных учениях, ни в специальных миссиях. Он даже не вошел в 2003 году с союзниками в Ирак, хотя в 91-м году поучаствовал в операции «Буря в пустыне». Все полага­ли, что он забросил военную карьеру. Более десяти лет никто его не видел и не слышал. Вплоть до настоящего момента.

И вот он снова появился.

Великолепная физическая форма, темные волосы. Прон­зительные карие глаза постоянно прищурены. Обезоружива­ющая улыбка — правда, улыбался он редко.

Сегодня на нем, как и на других членах команды, одежда была явно не военная: потрепанная коричневая куртка из парусины, видавшие виды рабочие штаны и прошедшие мно­жество походов подкованные металлическими набойками бо­тинки фирмы «Саломон».

На его руках были перчатки, но, присмотревшись к об­шлагу левого рукава, вы бы заметили проблески стали. Левая рука — кисть и предплечье — была протезом. Как это про­изошло, мало кто знал, хотя в число посвященных входил Макс Эппер.

Зато всем было известно, что их командир блестяще вла­деет военным искусством, классически образован и готов до последнего вздоха защищать вверенную ему девочку. Если кто и способен был осуществить эту невозможную миссию, так это он.

В это мгновение над деревьями захлопали крылья. Из-за верхушек с пронзительным криком вылетел маленький ко­ричневый сокол сапсан и легко опустился на плечо Уэста. Сокол величественно, с покровительственным видом, огля­делся по сторонам. Его звали Хорас.

Уэст даже не заметил птицу. Он задумчиво смотрел в тем­ное квадратное пространство.

Стер с краев грязь, обнаружив при этом врезанный в ка­мень иероглиф:

— Вот мы и встретились снова, — тихо сказал он, обра­тившись к символу.

Повернулся к товарищам и попросил:

— Глостик[1].

Ему подали глостик, он включил его и швырнул в дыру.

Глостик пролетел 20 футов, озаряя на своем пути каменный, похожий на трубу канал... плюх! — упал в воду и осветил...

Огромное количество крокодилов. Нильских крокодилов, наползающих друг на друга, бьющих хвостами, клацающих зубами.

— Любимцы Собека, — сказал Уэст. — Мило. Очень мило.

В этот момент радист команды, высокий ямаец с высветленными дредами, изрытым оспой лицом и могучими руками, встревоженно тронул свои наушники. По-настоящему его звали Уэзерли, по первому прозвищу — Колдун, а теперь, с легкой руки девочки, все называли его Курчавый.

— Охотник, — сказал он, — европейцы только что вошли в Третьи ворота. Они внутри Большой пещеры. Сейчас они вносят туда кран, чтобы попасть в нижние слои.

— Черт...

— А сейчас еще хуже. Американцы только что перешли границу. Идут быстро. Большая сила: четыреста людей, с автоматами, пистолетами, позади отряд с ручными гранатометами. Их главная сила — СИФ.

Последние слова привлекли внимание Уэста.

СИФ был лучшим американским отрядом особого назначения. Подчинялся он только президенту, и ему была дана полная свобода убивать. Уэст по опыту знал, что от сифовцев следовало держаться подальше.

Он выпрямился.

— Кто командир?

— Джуда, - мрачно ответил Курчавый.

— Никак не думал, что он сам пожалует. Черт! Нам надо поторопиться.

Уэст обернулся к команде.

— Хорошо. Простак, будешь стоять на страже. Все ос­тальные...

Он снял с ремня странного вида шлем, надел на голову.

— ...Танцуют рок-н-ролл.

И они вошли в подземную темноту.

Быстро.

Установили в наклонной шахте стальную треногу, и под руководством Уэста, восемь человек, один за другим, спусти­лись по свисавшей с треноги веревке.

Один человек, темноволосый испанский коммандо, прежде известный как Матадор, а теперь откликавшийся на Проста­ка, остался наверху сторожить вход.

Входная шахта

Уэст спустился по веревке, проскочив мимо трех боковых ходов, отходивших от главной шахты.

Сокол уютно устроился в сумке на его груди. На голове Уэста была побитая пожарная каска со значком «ПДН[2]. Уча­сток 17». К каске был приделан защищающий глаза козырек, а слева — маленький, но мощный фонарик. У остальных чле­нов команды были похожие каски — с фонариками, козырь­ками и камерами.

Спускаясь по веревке, Уэст оглядывал боковые ходы. Он знал, какие опасности подстерегают их там.

— Внимание. Проявляйте осторожность. Ни в коем случае, повторяю, ни в коем случае не прислоняйтесь к стенам шахты.

Он не прислонялся, и они — тоже.

 Уэст благополучно спустился по веревке.

Атриум

Уэст спустился с потолка к длинному каменному залу, продолжая висеть на веревке на расстоянии восьми футов от пола.

Призрачный желтый свет глостика позволял разглядеть комнату длиной около тридцати метров. Пол помещения был залит темной вонючей болотной водой, в которой ки­шели нильские крокодилы, не оставляя и дюйма свободного пространства. Прямо под Уэстом на поверхности воды, без­жизненно покачивались наполовину съеденные тела двух суданских юношей. Три огромных крокодила рвали их на части.

— Большеухий, — сказал Уэст в висевший на шее микро­фон, — тут, внизу, неприглядное зрелище. Скажи Лили, чтобы не смотрела вниз, когда спустишься с ней по веревке.

— Слушаюсь, босс, — прозвучал в наушнике голос с силь­ным ирландским акцентом.

Уэст выстрелил из сигнального пистолета, осветив атриум.

Казалось, помещение ожило. Стены зала были покрыты иероглифами, их тут были тысячи. У дальней стены Уэст заметил то, что искал: низкая дверь в форме трапеции подни­малась на несколько футов над полом. В призрачном желтом свете выявилась и другая важная особенность атриума — по­толок. В потолке была выдолблена череда поручней, веду­щих к двери. Каждая перекладина помещалась в темном квад­ратном углублении.

— Волшебник, — сказал Уэст. — Вижу перекладины.

— Согласно надписи в гробнице Имхотепа, мы должны избегать третьей и восьмой перекладин, — прозвучал в на­ушнике голос Волшебника. — Там ловушки. Остальные бе­зопасны.

— Понял.

Команда быстро миновала атриум, пропустив две подо­зрительные перекладины. Ноги людей болтались в несколь­ких футах от крокодилов.

Девочка — Лили — находилась в середине группы, ее нес на спине самый сильный из команды. Он перемещался, цеп­ляясь за перекладины.

Низкий туннель

Длинный низкий туннель вел из атриума в гору.

Уэст и его команда побежали по нему, пригнувшись. Хораса выпустили, и птица полетела впереди Уэста. Лили могла здесь передвигаться в полный рост.

С низкого каменного потолка на пожарные каски капа­ла вода, стекая по согнутым спинам. Козырьки защищали глаза.

Туннель был квадратного сечения — 1,3 метра в ширину и 1,3 метра в высоту. Любопытно, что точно такие размеры были и у туннелей Великой пирамиды в Гизе.

Как и в пройденной входной шахте, этот горизонтальный туннель пересекали три вертикальных хода, о чем свидетель­ствовали совпадающие отверстия в потолке и полу.

Опекун Лили, крупный мужчина, прозванный Большеухим, оступился — встал на шатающийся камень, намереваясь пе­репрыгнуть боковой ход.

Тотчас осознав ошибку, остановился на краю, как вдруг...

...Из верхнего отверстия хлынул поток болотной воды. Перед Большеухим встал водяной занавес. Так продолжа­лось несколько мгновений, пока вода не ушла через отвер­стие в полу.

Если бы он прыгнул, вода унесла бы его и Лили в неизве­стные глубины нижнего отверстия.

— Осторожнее, милый братец, — донеслось от впереди идущего, как только спала вода.

Это сказала единственная женщина в группе, член десант­ного ирландского отряда. Прежним ее прозвищем было Кровавая Мэри. Теперь она звалась Принцесса Зоу. Ее брат, Большеухий, тоже состоял в десантных войсках Ир­ландии.

Большеухий оперся на ее протянутую руку и перепрыгнул через боковую шахту. Прикрывая Лили с обеих сторон, они нагнали товарищей.

Водяная камера (Первые ворота)

Низкий туннель переходил в помещение размером с не­большую часовню. Пол, как ни странно, напоминал роскош­ный зеленый газон.

Только это была не трава.

Это были водоросли. А под водорослями — вода, прямо­угольный пруд с неподвижной водой.

И без крокодилов. Ни одного крокодила.

В дальнем конце помещения — за длинным спокойным прудом, над поверхностью воды — три прямоугольных от­верстия в стене, каждое размером с гроб.

В пруду, рядом со входом, плавал какой-то предмет. Уэст мгновенно его узнал.

Человеческое тело. Труп.

Третий и последний суданский юноша.

Волшебник, затаив дыхание, приблизился к Уэсту.

- Ага, Первые ворота. Ну до чего же хитро! Это — ком­ната с фальшивым полом. Точно такую же мы видели под вулканом в Уганде. Ох уж этот мне Имхотеп V! Он не при­знавал обычных ловушек...

— Макс! — попытался прервать его Уэст.

— И она соединяется с отверстиями, снабженными остры­ми шипами. Так называемый Соломонов выбор. Три отвер­стия, но безопасно только одно. Это — ворота. Бьюсь об за­клад: потолок на роликах...

— Макс, позже ты напишешь об этом книгу. Что скажешь о воде?

— Да, извини, гм...

Волшебник снял с пояса тестер для определения качества воды и погрузил его в поросший водорослями пруд. Кончик тестера моментально стал ярко-красным.

Волшебник нахмурился.

—Чрезвычайно большое количество красных червей Schis­tosoma mansoni. Будь осторожен, мой друг, эта вода очень опасна. Паразиты в ней кишмя кишат.

—Какие? — спросил стоявший позади них Большеухий.

—Это микроскопический червь. Он проникает через кожу или любое отверстие в теле и откладывает личинки в крове­носный ток, — ответил Уэст.

—Инфекция приводит к воспалению спинного мозга, па­раличу нижних конечностей, кровоизлиянию в мозг и смер­ти, — добавил Волшебник. — Древние грабители могил схо­дили с ума, когда попадали в такие места. Они полагали, что причиной тому гнев богов, насылавших на них мистические проклятия, но убивали их, по всей вероятности, Schis­tosoma mansoni. А здесь в считанные минуты убьет вода. Умоляю тебя, Джек, будь осторожен, не свались туда.

—Ну что ж, — сказал Уэст, — будем перебираться по камням.

—Верно, верно...

Старше поспешно вынул из кармана куртки записную книж­ку и принялся листать страницы.

Комната с «фальшивым полом» была у древних египтян обычной ловушкой — главным образом потому, что устроить ее было легко, а действовала она безотказно. В ней имелась безопасная дорожка, сложенная из камней, спрятанных под жидким слоем. Слой этот мог быть чем угодно: зыбучим пес­ком, кипящей грязью, смолой или — что встречалось чаще всего — зараженной водой.

По такому помещению можно было пройти, только зная расположение путеводных камней.

Волшебник нашел нужную страницу.

—Хорошо. Вот она, шахта Сотера. Нубия. Первые воро­та. Водяная камера. Ага! Решетка пять на пять. Последова­тельность камней такова: 1—3—4—1—3.

—1—3—4—1—3, — повторил Уэст. — А какое отверстие безопасно? Выбор нужно сделать быстро.

— Ключ жизни, — сказал Волшебник, заглянув в записи.

— Спасибо. Хорас, на грудь!

Сокол немедленно подлетел к Уэсту и уселся в сумку на его груди.

Уэст обернулся к стоявшей позади него группе.

— Послушайте, ребята. Все идут сразу за мной. Если наш друг Имхотеп V следует собственной тактике, то, как только я ступлю на первый камень, действуйте быстро. Не отставай­те, потому что времени в нашем распоряжении не много.

Уэст посмотрел на неподвижный пруд, заросший водорос­лями. Закусил губу и глубоко вдохнул.

Он прыгнул над водой и приземлился на левый камень.

Прыжок был длинным, — иначе на камень было не по­пасть.

У Волшебника перехватило дыхание.

Однако Уэст не погрузился в смертоносную воду, а ока­зался над плоской поверхностью зеленого пруда. Со стороны казалось, что он идет по воде.

Стальная подошва ботинок ушла в воду на дюймовую глу­бину. Он стоял на спрятанном под водорослями камне.

Волшебник облегченно вздохнул.

Уэст тоже перевел дух.

Но их радость была недолгой, потому что в этот момент громко заскрипел и пришел в движение механизм ловушки.

Потолок начал опускаться!

Потолок помещения — единый каменный блок, — громы­хая, пошел вниз, к плоскому зеленому пруду.

Цель была ясна: примерно через 20 секунд потолок до­стигнет воды и заблокирует доступ к трем прямоугольным нишам в дальнем конце комнаты.

Оставалось одно: прыгать по подводным камням и найти нужное отверстие, прежде чем потолок опустится в пруд.

— Внимание! Пошевеливайтесь! Следуйте за мной, шаг в шаг! — скомандовал Уэст и, поднимая брызги, решительно запрыгал по камням.

Если он совершит хотя бы одну ошибку, то упадет в воду, и игра будет закончена.

Он следовал записям Волшебника: 1—3—4—1—3 на таблич­ке 55. Выглядело это следующим образом:

Уэст добрался до дальней стены, команда следовала за ним. Потолок неумолимо опускался.

Уэст осмотрел три прямоугольных ниши, вырубленные в стене. Ему и раньше приходилось видеть такие ловушки.

Только одна ниша была безопасной и проход из нее вел к следующему уровню лабиринта. Две других снабжены ост­рыми шипами: опускаясь, они протыкали человека насквозь.

Над каждой нишей можно было различить вырезанный на стене символ.

Выбрать нужную нишу, в то время как на тебя и твою команду опускается потолок, непросто.

— Не нервничать, Джек, — сказал себе Уэст. — Все в по­рядке. Ключ жизни, ключ жизни...

Он разглядел символ над левым отверстием.

Но это был магический иероглиф. Имхотеп V явно все сделал, чтобы запутать незваного гостя, рассчетливо напу­ганного и наверняка поддавшегося панике в напряженной ситуации.

—Ну как, Джек?

Сзади подоспел Большеухий с девочкой. Потолок прошел полпути и продолжал снижаться. Назад уже не вернуться. Ему необходимо выбрать правильную нишу.

—Уэст... — нетерпеливо сказал кто-то сзади.

Уэст сохранял спокойствие. Он увидел символ над цент­ральным отверстием...

...И узнал его. Это был иероглиф анкх, что означало «дол­гая жизнь». Древние египтяне называли его «ключом жизни».

—Вот он! — воскликнул Уэст. Доказать это было можно одним способом.

Он вытащил из сумки птицу и передал ее девочке.

—Эй, дружочек. Позаботься о Хорасе, если я ошибусь.

С этими словами Уэст повернулся и, согнувшись, нырнул в центральное отверстие. Закрыв глаза, ждал, когда полдюжи­ны ржавых зубцов пропорют его сверху донизу...

Ничего не случилось.

Значит, он выбрал правильное отверстие. Оказался в уз­ком вертикальном цилиндрическом коридоре.

— Угадал!

Уэст принялся помогать товарищам. Первыми прошли Большеухий с девочкой, затем Волшебник.

Потолок был уже в четырех футах от водной поверхности.

Затем благополучно прошли Курчавый и Зоу. Еще два чле­на команды Уэста пробрались в нишу. Уэст вошел послед­ним, и тотчас за ним опустился потолок. Стены ответили ог­лушительным эхом.

Наклонный ход и Вторые ворота

Узкий вертикальный проход составлял примерно пятьде­сят футов, за ним открывался длинный туннель, забиравшийся под тупым углом в самое сердце горы.

Уэст снова воспользовался осветительной ракетой.

Перед ним был древний наклонный туннель.

По обе стороны от длинной лестницы — примыкавшие к стенам плоские каменные спуски. Они выступали в роли при­митивных рельсовых путей. Древние шахтеры перевозили по ним огромные контейнеры, наполненные породой. Сами же шли посредине по сотням каменных ступеней.

— Курчавый, — сказал Уэст, вглядываясь в туннель. — Расстояние?

Курчавый направил в темноту лазерный дальномер. Пока он определял расстояние, Уэст включил рацию.

— Простак, докладывай.

— Американцев пока нет, Охотник, — послышался голос Простака, — хотя они приближаются. Спутниковый навига­тор показывает, что они находятся на расстоянии пятидесяти кликов. Поторопитесь.

— Делаем все, что можем, — сказал Уэст.

Вмешался Волшебник:

— Не забудь сказать Простаку, что, пока настраиваются модуляторы, мы будем вне зоны слышимости.

— Слышал?

— Слышал. Конец связи.

В этот момент пискнул дальномер Курчавого.

— Впереди пустое пространство, длиной... сто пятьдесят метров.

Уэст скорчил гримасу.

— Почему-то мне кажется, что оно вовсе не пустое.

Он оказался прав.

В наклонном туннеле было несколько ловушек: водопады, несколько ям, в которых легко переломать себе ноги.

Но команда продолжала бежать, преодолевая ловушки, пока не приблизилась к Вторым воротам.

Вторые ворота с виду были простыми: диоритовый коло­дец глубиной десять футов. Наклонный туннель продолжал­ся за ним, до него было около пяти ярдов.

У колодца, однако, не было боковых стен. Через него были переброшены мостки под прямым углом к туннелю. И кто знает, что их там ожидает...

— Диоритовый колодец, — сказал Уэст. — Ничто не мо­жет разрезать эту породу, кроме еще более твердого камня — диолита. Оттуда не выберешься и с помощью киркомотыги.

— Будь осторожен, — предупредил Волшебник. — Соглас­но тексту Каллимаха, эти ворота соединены со следующими. При проходе во Вторые ворота мы включаем механизм ло­вушки Третьих ворот. Нам нужно двигаться очень быстро.

— Ну и ладно, — сказал Уэст. — Это мы умеем.

С помощью компрессоров просверлили каменный потолок и вбили крюки с перекладинами.

Не успел Уэст очутиться на другой стороне карьера, как тут же обнаружил, что первая ступенька оказалась спусковым ме­ханизмом. Широкая ступень немедленно опустилась на не­сколько дюймов... И вдруг земля содрогнулась, в темном тунне­ле наверху что-то оторвалось. Послышался зловещий грохот.

— Черт побери! Это следующие ворота! — воскликнул Уэст.

— Ругательный кувшин... — сказала Лили.

— Позже, — ответил Уэст. — А сейчас бежим! Большеухий, хватай ее и следуй за мной!

Третьи ворота

Они неслись но крутым ступеням.

Из темноты приближался зловещий грохот. Стены отвеча­ли оглушительным эхом.

Они продолжали бежать наверх, остановились лишь од­нажды: надо было преодолеть пятифутовый колодец с остры­ми шипами, перекрывавший им дорогу. Как ни странно, воз­ле колодца была рельсовая колея, так что они бегом благопо­лучно миновали этот участок.

На бегу Уэст снова осветил темный коридор и понял, что произошло.

— На нас летит камень! — воскликнул он. — Камень, ох­ранявший Третьи ворота!

Огромный квадратный гранитный блок, с острыми зубья­ми на обращенной в их сторону поверхности, вписывался точно в размеры колодца. И сейчас он надвигался прямо на них.

Задумка была ясна: если камень не столкнет его в колодец с шипами, то пролетит над ним и спихнет в нижний, диори­товый карьер... после чего навалится сверху и раздавит в ле­пешку.

Господи, спаси!

На полпути между командой и камнем была дверь, веду­щая в горизонтальное ответвление.

Третьи и последние ворота.

Люди остановились.

Камень набрал скорость: тяжелый, он быстро разгонялся по склону.

Уэст, Большеухий и девочка подбежали к двери и пролез­ли внутрь.

Следующим был Волшебник, за ним — Курчавый и Прин­цесса Зоу.

Несущийся гранитный блок был уже совсем рядом, когда два последних члена команды добежали до двери.

— Каланча! Винни Пух! — заорал Уэст.

Первый — высокий худой парень, прозванный Каланча, --в последнее мгновение проскользнул перед разогнавшимся блоком.

Последний член команды опоздал.

Он был толще и тяжелее всех остальных. У него была смуглая кожа и густая борода арабского шейха. На родине его называли могучим Саладином, а здесь...

— Винни Пух! Нет! Не-е-ет! — завизжала девочка.

Камень подлетел к двери и, несмотря на отчаянный ры­вок, Винни Пух угодил под огромную глыбу.

— Нет!..— закричал Уэст, но камень пролетел мимо, уно­ся с собой беспомощного Винни Пуха.

— Ох, бедный Захир... — сказал Волшебник.

Наступила тишина.

Семеро оставшихся членов группы потрясенно молчали. Лили тихо заплакала.

Поэтом Уэст моргнул — внутри него что-то пришло в дви­жение.

- Внимание! Перед нами стоит задача. Чтобы решить ее, надо идти вперед. Мы с самого начала знали, что отправля­емся не на увеселительную прогулку. К тому же это только начало...

Он повернулся, оглядел горизонтальный коридор. В даль­нем конце, в стене, была выбита лестница. Она вела в круг­лый лаз в потолке.

Из лаза пробивался белый свет.

Электрический свет.

Свет — дело человеческих рук.

— ...А дальше будет гораздо хуже. Потому что мы столк­нулись с европейцами.

Большая пещера

Уэст просунул голову в лаз и увидел потрясающую картину.

Он находился на дне огромной пещеры, в подбрюшье горы, в пещере высотой четыреста футов.

Бывший рудник, в форме треугольника, широкий в осно­вании и очень узкий сверху.

Уэст стоял в крайней южной точке пещеры, а напротив него, в северном конце, в ста ярдах отсюда, были европейцы, вместе с прожекторами, большим количеством солдат... и на­половину собранным краном.

Самое сильное впечатление произвела на него диоритовая скала угольного цвета.

Скала эта поднималась до самого верха пещеры и исчеза­ла в темноте. Туда не доставали прожекторы европейцев. Гигантская черная стена.

Древние египтяне систематически разрабатывали диори­товый пласт — вырезали в огромной стене четыре узких вы­ступа, и теперь скала напоминала тридцатиэтажное админи­стративное здание, разделенное на четыре крутых яруса. Каж­дый выступ занимал всю ширину стены. Выступы были узкими: на них едва могли уместиться двое мужчин, встав­ших плечо к плечу.

Полагая, что этого недостаточно, Имхотеп V снабдил не­обычную конструкцию хитроумными устройствами защиты.

Проще говоря, установил сотни ловушек.

Каждый узкий ярус наверху заканчивался вырубленной в скале лестницей, уводившей на следующий этаж.

Единственное исключение — лестница между первым и вторым ярусом. Она находилась точно в центре пещеры, на равном расстоянии от северного и южного входа, словно Имхотеп V заранее предполагал соревнование соперничаю­щих команд, явившихся сюда в одно и то же время.

В черный, слишком твердый диорит было невозможно за­бить альпинистские крюки. Чтобы забраться наверх, требова­лось пройти по каждому ярусу, по пути преодолевая ловушки.

А их здесь было великое множество.

Ярусы были испещрены небольшими сводчатыми высту­пами, расположенными на произвольном расстоянии друг от друга. Там скрывались ловушки.

Сотни отверстий размером в баскетбольный мяч, напол­ненные — бог знает, какими — смертоносными жидкостями. Там, где таких отверстий не было, змеились длинные камен­ные желоба, похожие на перевернутые печные трубы, закан­чивавшиеся открытыми выпускными отверстиями. Они тоже готовы были выпустить смертоносную жидкость на неосто­рожного незваного гостя.

Разглядывая отверстия, Уэст уловил запах нефти и по­нял, что могло выплеснуться из скалы.

Затем он оглядел главную особенность пещеры.

Расщелина.

Это была глубокая неровная расщелина, проходившая по всей высоте скалы. Она разрывала и породу, и ярусы. Напо­минала высохшее речное русло, только вертикальное, а не горизонтальное. Спускаясь вниз, расщелина расширялась, расходилась на два рукава. По ней текла вода, капавшая из невидимого, скрытого источника.

Чтобы перейти через расщелину на любом из четырех яру­сов, надо было либо пройти на цыпочках по карнизу шириной в фут, либо перепрыгнуть через небольшую пропасть, но в обоих случаях прежде требовалось обезвредить скрытые в стене ловушки.

Вода, тонким ручейком стекавшая по расщелине, создала у подножия скалы широкое озеро. Это озеро отделяло сейчас Уэста и его команду от европейцев. В озере жило шестьдесят нильских крокодилов. Некоторые из них сейчас спали, дру­гие — плескались либо заползали один на другого.

На самом верху скалы виднелась маленькая каменная дверь, ведущая к сказочному сокровищу.

Голове Колосса Родосского, одного из чудес света.

Высунувшись из лаза, Уэст смотрел на европейцев и их наполовину возведенный кран.

Пока он смотрел, десятки мужчин тащили части гигантского крана в пещеру, передавали их инженерам, а те наблюдали, как рабочие ведут монтаж машины.

Уэст заметил распорядителя европейской экспедиции, иезу­ита Дель Пьеро. Он стоял неподвижно, сцепив за спиной руки. У шестидесятивосьмилетнего Дель Пьеро были редеющие, зачесанные назад черные волосы, светло-серые глубоко посаженные глаза, глубокие складки на щеках. Выражение лица суровое, надменное.

Больше всего Уэста заинтересовала крошечная фигурка, стоявшая рядом с Дель Пьеро.

Маленький мальчик.

С темными волосами и черными глазами.

Уэст вскинул брови. Он видел этого мальчика раньше. Десять лет назад...

Мальчик стоял, сцепив за спиной руки, и, подражая ста­рому иезуиту, копировал выражение его лица.

Похоже, он примерно одного возраста с Лили.

Нет, поправил себя Уэст, он точно ее возраста.

Уэст перевел взгляд на кран.

Задумано хитро.

Установив кран, европейцы, перешагнув первый ярус, окажутся на втором этаже.

Это позволит им миновать с десяток ловушек, но — что особенно важно — это избавит их от самой большой опасности пещеры — Главной ловушки.

Уэст знал о ней из текста Каллимаха и подозревал, что у Дель Пьеро и европейцев есть его ватиканская копия, а о существовании этого текста они узнали из других древних рукописей, рассказывающих об Имхотепе V.

Прежние Имхотепы уже понаставили здесь свои, не слиш­ком оригинальные ловушки, а Имхотеп V придумал нечто особенное, и его изобретение назвали Главной ловушкой. Придя в движение, она поворачивала время вспять. Как лю­бил говорить Волшебник, расправляться с глупыми ловушка­ми — это одно, а приводить их в исходное состояние — со­всем другое.

Главная ловушка не была грубым устройством, уничтожа­ющим систему. Как и большинство ловушек Имхотепа, она могла быть использована неоднократно.

Его изобретение оставляло человеку, пришедшему за со­кровищем, единственную альтернативу: если способен — возьмешь, если нет — умрешь.

Из текста Каллимаха явствовало, что камень, выполняю­щий роль спускового механизма, лежит в самом центре первого яруса, под лестницей.

Волшебник встал рядом с Уэстом, выглянул из лаза.

— М-м, кран. С ним Дель Пьеро и его люди избегут Глав­ной ловушки. Это даст им больше времени в Святилище. Умно, ничего не скажешь.

— Нет, неумно, — возразил Уэст. — Это против правил.

— Правил?

— Да, правил. Они непременная часть состязания, нача­того 4000 лет назад. Состязания между египетскими архитек­торами и могильными грабителями. И у этого состязания есть кодекс чести: мы наступаем — Имхотеп V обороняется. Пропуская Главную ловушку, Дель Пьеро поступает нечестно. Тем самым, кстати, он демонстрирует свою слабость.

— Какую?

— Он не верит в то, что сможет справиться с Главной ло­вушкой, — улыбнулся Уэст. — А мы сможем.

Уэст спустился по лестнице и повернулся к команде из шести человек.

— Ну что, ребята? Мы ведь с вами не зря тренировались. Продвигаемся перебежками. Запомните свои места. Лили, идешь со мной, в середине. Курчавый, тебе снимать первую ловушку. Затем Большеухий, Зоу и Каланча. Волшебник, вам придется, вместо Винни Пуха, расправиться с пятым препят­ствием. Я приведу в действие Главную ловушку.

Все кивнули. Лица выражали уверенность. Уэст повернулся к Волшебнику.

— Профессор, «трещотки» подготовили? Стоит нам вый­ти из лаза, как европейцы откроют огонь.

— Подготовил, Охотник, — ответил Волшебник и поднял большой предмет, напоминавший гранатомет «М-203». — Мне понадобятся четыре секунды.

— Даю вам три.

Они соединили руки, воскликнули: «Камате!», и Волшеб­ник первым шагнул на лестницу...

Волшебник выскочил из лаза с поднятым вверх гранато­метом. Выстрелил трижды. Каждый выстрел сопровождался громким, резким хлопком.

Из гранатомета вылетели шары, похожие на гранаты, но на самом деле никакие это были не гранаты. Круглые сереб­ристые шары рассыпались по трем углам огромной пещеры. На них замигали красные сигнальные огни.

Европейцы услышали первый выстрел, а когда прозвучал третий, заметили Волшебника.

Французский снайпер, сидевший в кабине крана, прице­лился в лоб Волшебнику и выстрелил.

Но пуля, едва выскочив из дула ружья, отклонилась от ожидаемой траектории вниз и поразила несчастного крокодила. «Трещотки» сразу показали себя с хорошей стороны. Три странных серебристых шара, выпущенных Волшебником, на самом деле назывались электромагнитными дестабилизаторами естественного поля, но их попросту окрестили «тре­щотками». Одно из редких изобретений Волшебника — «тре­щотка» — создавало магнитное поле, обрывавшее полет высокоскоростного металлического объекта— в особенности пуль — и создавало зону, свободную от обстрела.

Волшебник, один из ведущих специалистов в области фи­зики электромагнитного поля, в 1988 году продал свою рево­люционную технологию американской фирме «Рэйтеон». Он получил за это два с половиной миллиона долларов, большая часть которых досталась нью-йоркской венчурной компании, финансировавшей его исследования. Волшебник поклялся себе не иметь больше дел с венчурными капиталистами.

По иронии судьбы, вояки из Пентагона, привыкшие счи­тать себя самыми умными, заказали фирме «Рэйтеон» усовершенствовать изобретение Волшебника. В результате воз­никли проблемы, застопорившие реализацию изобретения более чем на пятнадцать лет. Оно до сих пор не получило распространения.

Естественно, что Волшебник — по происхождению кана­дец — сохранил у себя несколько работающих устройств, тремя из которых и воспользовался сейчас.

Команда из семи человек выскочила из лаза, один за дру­гим. Двигались быстро, направляясь к ближайшей лестни­це, ведущей на первый ярус.

Уэст бежал в середине группы. Он выпустил Хораса, и со­кол летел над командой.

Впереди по узкому каменному карнизу шел Курчавый — ямаец двигался легко, словно танцуя. Внизу плескались кро­кодилы.

Курчавый держал в руках легкую конструкцию из титано­вых прутьев, напоминавшую по форме букву «X».

Посередине карниза имелась небольшая выемка, а из нее, у стены, торчал квадратный камень, возвышающийся на дюйм над крокодильим озером.

В стене, сразу над камнем, зияла темная дыра около метра в диаметре.

Курчавый не медлил.

Он прыгнул на камень... и тут же услышал шум воды, до­носившийся из дыры. Его сопровождало тихое крокодилье ворчание. Он немедленно сунул титановые прутья в черное отверстие и нажал на пруте кнопку.

Прут разжался, словно мощная пружина, и крепко засел в круглой пасти стены.

Не было потеряно ни секунды.

Из дыры хлынула вода, а за ней на свет явились челюсти огромного крокодила, ухватившего прут.

Крокодил сердито рычал, но не мог разжать челюсти. Вода ключом била вокруг Курчавого, но с ног его не сшибла.

— Ловушка номер один обезврежена! — крикнул он.

Команда немедленно поравнялась с ним. Курчавый дежу­рил возле дыры — наблюдал за извивающимся крокодилом, пока не убедился, что все благополучно прошли вперед.

Теперь группу возглавил Большеухий, торопящийся обез­вредить следующую ловушку, а остальные шли следом.

Европейцы беспомощно наблюдали за продвижением Се­мерки.

Холодные глаза Франческо дель Пьеро ни на секунду не отрывались от Уэста. Тот бежал, держа за руку Лили.

— Ну-ну, — пробурчал Дель Пьеро. — Кто это с тобой, капитан Уэст?..

Семерка достигла середины яруса.

Черная как ночь стена возвышалась над ними, словно не­боскреб.

Большеухий уже сделал свою работу: нейтрализовал две ловушки посреди каменной лестницы.

Вперед вырвалась тридцатилетняя блондинка. Принцесса Зоу ни в чем не уступала мужчинам, двигалась быстро, ловко и грациозно. У нее были волосы до плеч, а на веснушчатом лице сияли глаза немыслимой синевы, какие бывают только у ирландских женщин.

Она взлетела на первый ярус, подняла два аэрозольных баллона и заполнила два отверстия в стене быстро затвердевающей пеной. Какое бы смертоносное вещество ни было за­лито в эти емкости, пена их уже заперла.

Ее немедленно сменил седьмой член команды, высокий худой десантник, прозванный Каланча. Прежняя кличка — Лучник. У него было худощавое жизнерадостное лицо. Ранее он служил снайпером в прославленной израильской команде «Сайарет Маткаль».

Каланча встал с правой стороны расщелины и с безопасного расстояния привел в действие огромную ловушку: бронзовая клеть вырвалась из темной полости расщелины и, громыхая, полетела в озеро.

Если бы кто-нибудь из команды оказался на узком карнизе напротив темного отверстия, клеть поймала бы его и уволокла с собой в озеро. Там несчастного сожрали бы крокодилы, либо он утонул бы под весом клети.

Теперь впереди шли Уэст и Лили. Они оказались на кар­низе, перекинутом через расщелину, в центральной части пер­вого яруса.

Здесь находился камень, являвшийся спусковым механиз­мом Главной ловушки. Он лежал в основании лестницы, ве­дущей на второй ярус. Уэст должен был наступить на него...

— Капитан Уэст!

Уэст замер, обернулся.

Возле наполовину собранного крана стоял Дель Пьеро со своей командой. Европейцы смотрели на Уэста, задрав головы. Солдаты тупо направили на него бесполезное оружие.

— Капитан Уэст, подумайте хорошенько, прежде чем пойти на это! — закричал Дель Пьеро. — Есть ли в этом необхо­димость? Если обезвредите Главную ловушку, то лишь отсрочите неизбежное. Даже если вам удастся заполучить приз, мы убьем вас на обратном пути. А если с ловушкой у вас не получится, мои люди вернутся после ее срабатывания, и мы найдем голову Колосса и фрагмент Солнечного камня. В любом случае, капитан, фрагмент будет у нас.

Уэст прищурился, но ничего не сказал. Тогда Дель Пьеро обратился к Волшебнику:

— Макс, Макс! Мой старый коллега, старый друг. Пожалуйста, урезонь своего горячего молодого протеже.

Волшебник лишь покачал головой.

— Мы с тобой, Франческо, давно избрали разные дороги. Иди своим путем, а мы пойдем —нашим. Джек, нажми на спуск.

Уэст холодно взглянул на Дель Пьеро.

— С удовольствием, — сказал он.

И с этими словами топнул по камню, приведя в действие Главную ловушку.

Имхотеп приготовил поразительное зрелище.

Из сотен отверстий скалы и боковых стен выплеснулись потоки черной нефти.

Десятки каскадов устремились по четырем ярусам камен­ной стены. Черная жидкость стекала с боковых стен и, про­летев двести футов, падала в озеро.

Крокодилы обезумели: карабкались друг на друга — лишь бы спастись. Забивались в ниши в стенах, сбивались в кучу в дальней стороне озера.

Страшнее всего выглядела река густой черной нефти, за­полнившая расщелину. Вертикальный каскад несся по верти­кальному руслу, полностью закрыв собой прежний ручеек.

А затем началось щелканье. Щелканье множества меха­низмов, установленных над отверстиями в стене. Щелканье механизмов, сделанных из кремния. Механизмы должны были высечь искры и...

С левой стороны взметнулась высокая искра, угодив в нефтяную струйку. Результат оказался потрясающим. Нефтяной фонтан превратился в огненный поток. Пламенеющая жидкость обрушилась в покрытое нефтью озеро и подожгла его.

Над озером вскинулись языки пламени.

Пещеру залил ярко-желтый свет.

Крокодилы ревели и в поисках спасения лезли друг на друга.

С каждым мгновением загоралось все больше нефтяных потоков — заполыхали боковые стены, вспыхнула река, сте­кавшая по каменному руслу расщелины. Огромная пещера стала похожа на ад.

Повалил густой черный дым. От него не было спасения.

Вот так выглядел последний шедевр Имхотепа.

Если огонь и ловушки тебя до сих нор не убили, то это должен был сделать дым, тем более что пожар бушевал в верхней части пещеры.

— Придурки! — заорал Дель Пьеро, а затем обратился к своим людям: — Ну, что встали? Заканчивайте установку крана! Вы должны успеть все сделать, пока они не поднимутся на второй ярус.

Команда Уэста двигалась еще быстрее, перекатами, успевая попасть в незанятое огнем пространство.

Сначала помчались к левой стороне второго яруса, пере­секли левый отрог расщелины, опередив огненный водопад. По пути уничтожали ловушки, преграждавшие им дорогу.

Огненные капли были похожи на дождь, однако они от­скакивали от пожарных касок, не причиняя бегущим вреда.

Затем команда Уэста добежала до пока еще не смонтиро­ванной стрелы европейского крана. Впервые они вышли вперед.

Стали лидерами гонки.

С каменной лестницы второго яруса перебрались на тре­ти этаж. Оттуда побежали направо, не забывая выводить из строя ловушки. Добрались до пылающего в расщелине русла. Здесь Уэст выпустил из нагнетателя раскладывающийся алю­миниевый зонт.

Зонт раскрылся, и огненный поток стал перетекать через него, спасая от пламени каменный карниз. Команда перебра­лась по тонкому ярусу.

Затем вышли к лестнице на четвертый ярус, и неожидан­но сверху, из темноты, на них стали валиться каменные глыбы.

Огромные камни, громыхая, падали на диоритовый кар­низ четвертого яруса и скатывались вниз по массивной стене. — Прочь с лестницы! — заорал Уэст. Слишком поздно.

Камень покатился на последнего человека, стоявшего на лестнице. На Курчавого. Огромного ямайца потащило вниз. Он тяжело свалился на третий ярус — при этом привел в движение ловушку с горящей нефтью (она была похожа на огнемет). Курчавому удалось откатиться от языка пламени. Сумел спастись он и от второго булыжника — камень про­несся в дюйме от его головы!

Перекатываясь, он сорвался с карниза, однако Курчавый уцепился за край кончиками пальцев, иначе слетел бы вниз на тридцать футов.

Последняя каменная лестница была вырублена в центре расщелины. С обеих сторон текли огненные реки.

Над карнизом, ведущим к лестнице, Волшебник построил еще один навес и пропустил вперед Уэста и Лили.

— Запомните, — сказал Волшебник, — если не сможете взять сам фрагмент, то, по крайней мере, прочтите то, что на нем написано. Хорошо?

— Понял, — ответил Уэст повернулся к Лили. — Я возьму с собой только тебя.

Они прошли по карнизу, приблизились к грубой камен­ной лестнице. Падал огненный дождь, капли отскакивали от их пожар­ных касок.

На каждой второй или третьей ступени лестницы имелось отверстие с той или иной ловушкой. Уэст отключал их с по­мощью пены.

- Джек! Осторожно! Камни! — воскликнул Волшебник.

Уэст посмотрел наверх.

— Какого черта!..

Измазанный горящей нефтью булыжник с ревом вырвал­ся из углубления в потолке и покатил прямо на лестницу, Метя в него и Лили.

— Ругательный кувшин... — с упреком сказала Лили. Уэст выхватил из-за пояса странный пистолет. Он был похож на ракетницу. Это был ручной гранатомет «М-203».

Не паникуя, выстрелил в падавший на них огромный бу­лыжник.

Граната устремилась вверх.

Булыжник летел вниз.

Затем они столкнулись, камень взорвался и, словно петар­да, разлетелся дождем на мелкие обломки, при этом ни один из них не задел стоявших на лестнице Уэста и Лили!

Они благополучно поднялись по окруженной пламенем лестнице, пока не встали на вершине огромной скалы.

На охваченной огнем вершине была дверь в форме трапеции.

— Все в порядке, дружок, — сказал Уэст. — Ты помнишь все, что мы с тобой разучили?

Ей нравилось, когда он называл ее дружком.

— Помню, сэр, — сказала она.

И, кивнув друг другу, они вошли в святилище смертель­ного лабиринта Имхотепа V.

Внутренняя пещера

Ловушки все не кончались.

Их встретило широкое помещение с низким потолком, находившимся примерно в двух метрах от пола... и он опускался. Ширина помещения составляла примерно тридцать мет­ров, причем потолок снижался у них на глазах!

Должно быть, он был изготовлен из единого каменного пласта. Он опускал­ся на темное помещение, словно гигантский гидравлический пресс.

Если бы у них было время, Уэст и Лили рассмотрели бы, что стены помещения покрыты изображениями Великой пи­рамиды — большая часть рисунков изображала знаменитую пирамиду, пронзенную солнечным лучом.

Но внимание Уэста и Лили было обращено на входную комнату. Там потолок был повыше, и там стояла гигантская, покрытая грязью голова.

Голова была необыкновенных размеров, по меньшей мере шестнадцати футов высотой. Она была почти в три раза выше Уэста.

Несмотря на слой грязи, с прекрасного греческого лица торжественно и спокойно смотрели властные глаза. Это была голова гигантской бронзовой статуи, увенчанная великолеп­ной золотой короной.

Это была голова Колосса Родосского.

Колосса окружал ров с нефтью. Огромная голова древне­го божества поднималась из нефтяной лужи, словно из первородной грязи. Не было ни величественного пьедестала, ни подобающего ему церемониального острова — ничего.

Имелась дополнительная проблема — несколько горящих факелов. Огонь в них высекли древние кремневые механиз­мы. Факелы были вставлены в скобы и прикреплены к неук­лонно понижавшемуся потолку. Это означало, что очень ско­ро они соприкоснутся с нефтяным озером и подожгут его, отрезав доступ к голове Колосса.

— Надо бежать, — сказал Уэст.

— Вы правы, сэр, — ответила Лили.

И они побежали, помчались по залу под снижающимся потолком. Помещение наполнялось дымом, стало трудно ды­шать. Они подбежали к нефтяному рву.

— Если верить Каллимаху, тут не слишком глубоко, — сказал Уэст.

Не останавливаясь, он шагнул в пруд и по пояс погрузил­ся в густую нефть.

— Прыгай, — сказал он Лили, и она прыгнула к нему на руки.

Уэст посадил Лили на плечи и пошел по пруду. Факелы приближались к нефти, потолок становился все ниже.

Джек Уэст остановился в нескольких ярдах от головы Колосса Родосского.

Сверху на него равнодушно смотрело божество, покрытое грязью веков.

Каждый глаз — размером с Лили, а нос длиной в полный человеческий рост.

Несмотря на грязь, блестели корона и ожерелье с тремя золотыми подвесками.

Подвески.

Каждая размером с том энциклопедии, с круглыми крис­таллами, похожими на бриллианты, в середине.

На каждой подвеске иероглифы на неизвестном языке, напоминавшем клинопись.

Это был древний, загадочный язык, известный лишь из­бранным.

Уэст смотрел на подвески.

Одна из них являлась вторым фрагментом золотого пирамидиона, венчавшего некогда Великую пирамиду в Гизе.

Золотой пирамидион состоял из семи частей и, возможно, являлся величайшим археологическим артефактом в истории под названием Солнечный камень. В прошлом месяце он пре­вратился в вожделенный объект охоты. Второй кусок когда-то примыкал к легендарному верхнему фрагменту золотого замкового камня.

Три подвески.

Но только одна из них та самая.

Правильный выбор был теперь вопросом жизни и смерти. Уэст знал, что все сейчас зависит от Лили. Ему в свою оче­редь нужно было сделать еще один шаг, чтобы обезвредить последнюю ловушку.

— Ну что, дружок, ты готова? Надеюсь, что да.

— Готова, — мрачно сказала Лили.

Уэст шагнул вперед и...

...Клац!

Незаметный под слоем нефти механизм крепко обхватил ему ноги и приковал их к древним каменным опорам.

Уэст был обездвижен. Теперь он стоял рядом с подвесками.

— Ну что ж, Лили, — сказал он. — Делай свой выбор. Если ошибешься, оставь меня.

Она спрыгнула с его плеч на полупогруженную ключицу гигантской статуи, как вдруг что-то свистнуло.

Огромный десятитонный камень — прямо над Уэстом — вспыхнул ярким пламенем и закачался на цепях!

Последняя ловушка Имхотепа V называлась призовой. Она позволяла претенденту на второй фрагмент получить его, если он делал правильный выбор.

При выборе «правильной» подвески пламенеющий камень должен был остаться на месте, а подводные механизмы ра­зомкнули бы клещи. В случае ошибки камень упал бы на человека и поджег нефтяной пруд.

Лили вглядывалась в тексты на подвесках. Буквы выгля­дели очень странно. Девочка разглядывала древние символы.

Уэст, напрягшись, смотрел на нее — сначала с надеждой... потом с тревогой.

— Можешь прочесть? — спросил он.

— Я таких надписей еще не видела, — сказала она рассеянно.

—Что?

Уэст побелел.

Глаза Лили вдруг блеснули.

— А, поняла. Некоторые слова написаны вертикально...

Лили прищурилась... и сосредоточилась. Она приблизила глаза к старинным подвескам.

Уэсту казалось, что она вошла в состояние транса.

Огненный камень снова скрипнул. Уэст поднял на него глаза.

Потолок с факелами продолжал снижаться.

Дым заволакивал помещение.

Уэст повернул голову: комната за ним становилась все меньше и меньше...

Лили по-прежнему была в трансе. Она напряженно чита­ла руны.

— Лили...

— Секундочку...

— У нас уже нет секунды, детка.

Он смотрел, как все ближе подступает к ним густой дым.

Неожиданно один из факелов выскочил из удерживаю­щих его скоб и стал падать. Полетел в ров с нефтью, где беспомощно стоял Уэст.

— О боже, только не это... — выдохнул он.

Горящий факел рассек воздух, но, когда до нефтяной по­верхности оставалось каких-нибудь шесть дюймов, его под­хватил Хорас.

Маленькая птица схватила когтями пылающий факел и унесла его в соседнее помещение.

— И почему ты это сделала лишь в последнюю секунду, птичка? — спросил Уэст.

Хорас взглянул на него, словно хотел сказать: «И почему люди верят в глупые предзнаменования?»

Глаза Лили блеснули: она смотрела на крайнюю правую подвеску.

Берегись. 

Идет безжалостный Ра, Разрушитель, 

И все зарыдают в отчаянии, 

Пока не произнесут святые слова!

Лили моргнула и вернулась к действительности.

— Эта! — сказала она и указала на подвеску, текст кото­рой только что прочитала.

— Подожди, ты уверена? — спросил Уэст.

Но она уже быстро сняла подвеску с шеи Колосса.

Камень накренился.

Уэст дернулся и моргнул, ожидая конца.

Однако камень не упал, а подводные механизмы, щелк­нув, освободили ему ноги.

Лили сделала правильный выбор.

Она счастливо прыгнула к нему на руки, прижимая к гру­ди тяжелый золотой трапецоид, словно новорожденного мла­денца. Победно улыбнулась Уэсту.

— Мне было страшно.

— Со стороны это тоже было страшно, — сказал Уэст. — Молодец, дружок. Ну а теперь поторопимся.

Внешняя опасность

Они двинулись назад.

Уэст, сильно отталкиваясь, шел по пояс в нефти. Потолок с факелами по-прежнему спускался.

Они вышли в соседнее помещение, когда потолок был уже в 70 сантиметрах от пола.

Дым поступал снаружи, душил.

Лили бежала согнувшись, а сокол Хорас летел впереди.

Уэст двигался медленнее всех, полз на четвереньках, то и дело поскальзывался в пропитавшихся нефтью ботинках. В конце зала потолок опустился почти до пола, и Уэсту при­шлось лечь на живот и скользить головой вперед последние четыре метра. Он переполз через порог, и потолок с оглушительным грохотом опустился за ним и отрезал от них приста­нище Колосса.

Волшебник ждал их на четвертом ярусе.

— Поспешите! Люди Дель Пьеро почти закончили кран, они в любой момент будут на втором ярусе!

Четвертый ярус

Другие члены команды — Большеухий, Каланча и Прин­цесса Зоу — тоже ждали на четвертом ярусе. Они расправи­лись с первыми тремя ловушками на обратном пути.

Уэст подал Большеухому бесценный золотой трапецоид, и тот положил реликвию в прочный рюкзак.

Все так же, перебежками, команда продвигалась вперед — заскользила по лестницам, осторожно переступала по узким карнизам, нейтрализуя по пути многочисленные ловушки и увертываясь от огненных водопадов. Сверху с грохотом ва­лились огромные булыжники, дым застилал пространство.

Третий ярус

Оказавшись на третьем ярусе, Уэст подхватил Курчавого.

— Пойдем, приятель, — сказал он и хлопнул громилу ямайца по плечу.

Они побежали по карнизу, прикрывая от дыма рты. К этому моменту европейцы почти закончили сборку кра­на. Вокруг стояли вооруженные люди. Все ждали, когда установят последнюю часть крана. По окончании работ они получат доступ ко второму ярусу. Там они отрежут дорогу Уэсту и его команде.

Последняя часть крана встала на место.

Европейцы пошли вперед.

Второй ярус

Теперь впереди шел Уэст. Он спрыгнул на второй ярус, точно кошка, — и оказался перед французским арбалетчи­ком, первым европейцем, сошедшим с только что оконченно­го крана.

Уэст моментально выхватил из кобуры пистолет «Глок» и в упор выстрелил во француза.

Странно, но его пуля миновала зону «трещоток» Волшеб­ника и ударилась в грудь французу. Тот упал, где стоял.

Крови не было.

Да и человек не умер.

Пуля была резиновой.

Уэст выпустил еще одну резиновую пулю — такими пуля­ми стреляет полиция во время уличных беспорядков, — он направил ее в еще одного французского снайпера, пустивше­го в ход арбалет.

Сам Уэст пригнулся, и выстрел француза прошел выше, в то время как резиновая пуля попала в цель. Француз сва­лился с крана в озеро, прямо к метавшимся в панике кроко­дилам.

Крики. Плеск воды. Хруст. Кровь.

— Вперед! — крикнул Уэст своей команде. — Пока они тоже не перешли на резиновые пули.

Все члены команды вытащили оружие. Пробегая мимо крана, они обменивались выстрелами с двумя десятками фран­цузских солдат.

Пятнадцать французов соскочили с крана и побежали к первому ярусу.

Первый ярус

Европейцы сделали вторую попытку преградить путь команде Уэста. На земле группа немецких военных инженеров почти закончила постройку временного плавучего моста через крокодилье озеро. Они намеревались добраться до лаза у южного входа в пещеру, прежде чему туда попадет Уэст со своей командой.

Немцам надо было поставить два сегмента моста, и рабочие их уже подносили.

— Быстро! Быстро! Быстро! — кричал Уэст.

В пещере, и так уже полыхавшей и заполненной клубами дыма, грохотали падающие камни, звенели стрелы и носились резиновые пули.

«Трещотки» Волшебника делали свое дело, однако первые несколько метров полета стрел были смертельно опасны.

Команда Уэста бежала по первому ярусу, стараясь опередить строителей моста.

Большеухий нес Лили. Уэст помогал Курчавому. Принцесса Зоу и Каланча отстреливались от преследовавших европейских снайперов, а Волшебник, кашляя от дыма, шел впереди, обезвреживая ловушки. Хорас летел над всеми в черном дыму.

Как только они подошли к лестнице в крайнем правом углу первого яруса, шальная французская стрела ударила Большеухого в плечо и сбила его с ног. Он упал лицом впе­ред и уронил Лили!

Девочка пролетела тридцать футов и свалилась в нефтяную жижу возле лестницы, недалеко от карниза у правой стены пещеры. К счастью, там не было ни крокодилов, ни огня. Но не надолго — крокодилы были неподалеку. Раздался плеск, и огромный крокодил увидел Лили и направился прямо к ней. Большеухий беспомощно висел на краю карниза первого яруса.

— Я не могу к ней пробраться!

— А я могу, — сказал другой голос. Уэст.

Он разбежался и прыгнул с карниза. Описал в воздухе большую дугу и полетел в крокодилье озеро.

Огромный крокодил, увидевший Лили, Уэста не заметил. Охотник приземлился прямо ему на спину, в одном футе от Лили, и оба — мужчина и крокодил — ушли под черную по­верхность озера.

Вынырнули спустя секунду. Напуганный крокодил каш­лял, как чахоточный, а Уэст сидел на его спине, яростно сжав шею рептилии.

Крокодил хрипел и ревел. Послышался хруст — Уэст свер­нул крокодилу шею, и животное обмякло. Уэст соскочил с него, вытащил Лили из воды и выбрался с ней на дорожку, окружавшую озеро. Вовремя. Потому что в этот момент шесть крокодилов набросились на мертвого товарища.

— С-с-с... спасибо, — прошептала Лили, стирая с лица нефть и сильно дрожа.

— Рад стараться, дружок. Рад стараться.

Нижний уровень

К ним присоединились остальные члены команды.

Курчавый и Большеухий были ранены, но передвигаться могли. Им помогали Зоу и Волшебник. Каланча прикрывал Уэста и Лили.

Они перескочили через камень-ловушку, где пойманный крокодил все еще корчился в отверстии, пытаясь освободить­ся от шеста Курчавого. Добрались до лаза в тот момент, ког­да немецкие инженеры устанавливали последний фрагмент временного моста.

Сорок вооруженных немецких солдат ждали, когда мост бу­дет закончен. Некоторые стреляли в Семерку из арбалетов, дру­гие, зарядив автоматы резиновыми пулями, пустили их в дело.

Уэст и Лили вскочили в лаз. За ними последовали и дру­гие, а Каланча прикрывал их отход. Вошел Большеухий, за ним Курчавый, Волшебник, Зоу, и когда последний фрагмент моста был установлен, а Каланча вскочил в лаз, отряд не­мецких солдат ворвался на мост и начал погоню по наклонному туннелю.

Проходной зал

Нелегкая задача — быть последним человеком в отступающем отряде. Ты прикрываешь тылы, по твоим следам идут плохие парни, и как бы ни дорожили тобой в команде, всегда есть риск, что своих ты больше не увидишь.

К тому моменту как Каланча, выскочив из лаза, оказался в проходном зале, другие члены команды уже входили в наклонный туннель.

— Каланча, шевелись! — крикнул Уэст. — Зоу пошла впе­ред — обезвредить ловушку!

Словно в подтверждение его слов, в наклонном туннеле раз­дался знакомый грохот: еще один камень покатился под уклон.

Каланча помчался к туннелю, а из лаза посыпались солда­ты. Не менее десяти человек устремились вдогонку.

Раздалась стрельба. Выстрелы следовали одни за другим. «Трещотки» Волшебника теперь не действовали, и европей­цы радостно взялись за оружие.

Смерть дышала Каланче в затылок. Он был в пяти шагах от спасительного наклонного туннеля, когда первые немцы пустились в атаку.

Одновременно раздались ответные выстрелы. Здесь был кто-то еще и этот «кто-то» стоял на страже у дверей, ведущих к наклонному туннелю.

Винни Пух.

Он держал в руках автомат «Штайр-АУГ».

Бородатый араб — в последний раз его видели, когда на него летела каменная плита с шипами, — махнул Каланче, чтобы тот проходил.

— Живей, израильтянин, — прорычал Винни Пух, — если не хочешь отстать!

Каланча, шатаясь, сделал несколько шагов и протиснулся в туннель. В этот момент возле двери взорвалось с десяток сна­рядов.

—Я думал, ты погиб, — задыхаясь, сказал Каланча.

—Еще чего! Неужели Захира-аль-Анзар-аль-Аббаса убьет какой-то булыжник? — пробасил Винни Пух. — Ноги у меня хоть и толстые, а бегать умеют. Я просто обогнал камень и скрылся в нише с шипами, а булыжник пролетел надо мной. А ты давай, пошевеливайся!

Наклонный туннель

Восьмерка бежала теперь по наклонному туннелю. Обогнула маленький «зубастый» карьер. Пещеру огласил грохот еще одного падающего камня. Группа подошла к диоритово­му карьеру, тому, что назывался Вторыми воротами. Внизу лежали обломки первого падающего камня.

Восьмерка перебралась через диоритовый колодец, хватаясь за стальные перекладины, которые в прошлый раз они ввинтили в каменный потолок. Перейдя на другую сторону карьера, Уэст немедленно включил рацию.

— Простак! — крикнул он. — Ты меня слышишь? Ответа не было. Простака они оставили дежурить возле болота.

Волшебник хотел что-то сказать, но не успел: в наклонный туннель ворвались шестеро немцев и открыли огонь. В ту же секунду прямо на них покатился огромный камень, още­тинившийся стальными шипами.

Немцы пустились бежать по наклонному туннелю, а валун несся за ними.

Когда они подбежали к зубастому колодцу, один немец уда­рился в панику, потерял равновесие, и головой вперед упал прямо на колья.

Другие слишком поздно подбежали к диоритовому карьеру.

Двоим удалось ухватиться за стальные перекладины Уэста, впрочем, им это не помогло. Все пятеро немецких солдат погибли — одни под стальными шипами падающего камня, другие в поисках спасения — в диоритовом карьере. Хлынула вода и унесла с собой отчаянно орущих людей.

Команда Уэста была впереди. Падающий камень дал им необходимую свободу.

Остальные немецкие солдаты действовали осторожнее, ведь, в отличие от Уэста, наклонный туннель им был незнаком.

Команда Уэста закрепила лидерство.

Протиснулись сквозь узкую вертикальную шахту к отверстию, тому, где Уэст правильно выбрал ключ жизни.

Связи с Простаком по-прежнему не было.

Водяная камера. Каменная дорожка по-прежнему затянута водорослями...

Простак не отвечал.

Согнувшись, пробежали по туннелю с низким потолком...

И, наконец, вышли к крокодильему болоту с переклади­нами в потолке и проходом в дальнем конце.

— Простак! Где ты? — крикнул Уэст. — Повторяю, Простак, ответь мне...

И наконец, услышал ответ.

— Охотник! Поторопись! — неожиданно громко и резко зазвучал в наушнике голос с испанским акцентом: — Немедленно, немедленно уходите! Здесь американцы.

Две минуты спустя, выйдя из вертикального ствола, Уэст снова оказался в грязном болоте.

Простак ждал его. Он был явно взволнован. Тревожно смотрел в западном направлении.

— Торопитесь, торопитесь! — воскликнул он. — Они идут...

Шлеп!

Голова Простака взорвалась, словно перезрелая тыква. В нее угодил снаряд, выпущенный из снайперской винтовки пятидесятого калибра. Тело его на секунду замерло и с глу­хим стуком повалилось на землю.

Уэст обернулся.

И увидел их.

Увидел две дюжины высокоскоростных судов, предназна­ченных для передвижения по болоту. Они выплыли из камы­шей в трехстах метрах от него. Прикрывали их два вертолета «Апач». В каждой лодке сидело по десять солдат — члены отряда СИФ.

Неожиданно один солдат направил на него дуло снайпер­ской винтовки «Баррет».

Уэст пригнулся, и снаряд просвистел мимо уха.

— Каланча, давай сюда! — заорал он, увидев, что команда вылезла из отверстия.

Каланча подбежал.

— Поработай, Каланча, — сказал Уэст. — Чтобы мы успели выбраться отсюда.

Каланча снял со спины зловещую на вид снайперскую вин­товку «Баррет М82А1А», присел и принялся обстреливать американские суда.

Щелкал затвор, свистели пули.

В двухстах метрах от них вывалился из лодки американ­ский снайпер. Вода возле его головы окрасилась в красный цвет.

— Хорошо, — сказал Уэст. — Бежим к нашим лодкам. Восьмерка понеслась по болотной грязи.

Лодки были спрятаны в поросшем травой болоте и укры­ты камуфляжной сеткой.

Они называли их «бегущими по болотам». Лодки плавали по мелководью, у них было плоское дно, стальные корпуса, а на корме — огромные винты. Лодки способны были разви­вать большую скорость на любых болотах.

Уэст прыгнул в первую лодку и помог забраться остальным.

Когда все уселись, он собрался было запустить двигатель...

— Не торопись, партнер, — скомандовал кто-то ледяным голосом.

Уэст замер.

Они вышли из камышей, словно молчаливые тени, держа маленький отряд на прицеле.

Восемнадцать спецназовцев СИФ в защитном камуфляже, с «Кольт-командо» — усовершенствованной версией «М-16», четкой и компактной. Лица солдат измазаны темной краской.

Уэст внутренне содрогнулся.

Разумеется, американцы послали сюда второй отряд. На всякий случай. Возможно, спутник обнаружил их лодки в болоте, вот они и поджидали их здесь, в засаде.

—Черт побери... — вздохнул Уэст.

 Командир отряда выступил вперед.

—Глазам не верю. Неужто Джек Уэст... — сказал он. — Не видел тебя с девяносто первого года, с операции в Ираке. Знаешь, Уэст, мое начальство до сих пор не знает, как удалось тебе улизнуть с базы СКАДов под Басрой. Там было триста человек из республиканской гвардии, а ты все же ушел, да еще и уничтожил все их ракеты.

— Мне повезло, Кэл, — спокойно сказал Уэст.

Командиром подразделения СИФ был сержант Кэл Калл­ис. Его следовало причислить к разряду худших оперативников — убийца, любящий свою работу. Каллис был подлинным психопатом, и все же не Джуда, а значит, у Уэста сохранялась надежда на то, что им удастся выбраться отсюда живыми.

Сначала Каллис проигнорировал высказывание Уэста. Он прошептал в висевший на шее микрофон:

— Командиру СИФ. Это Чистильщик 2—6. Находимся на расстоянии клика с южной стороны горы. Они у нас в руках.

Затем повернулся к Уэсту и заговорил, словно их беседа ни на миг не прерывалась.

— Тебе больше никогда не повезет, — медленно произнес он. — У меня лицензия на отстрел. Не имею права сохранять жизнь. Свидетели ни к чему. У тебя, говорят, есть кусок золота, очень ценного золота. Подай его сюда.

У Каллиса были холодные черные глаза, начисто лишен­ные сочувствия или каких-то эмоций.

— Послушай, Кэл, когда мы работали вместе, я думал, что ты разумный парень.

Каллис нацелил винтовку в голову Принцессы Зоу.

— Неправда, ты этого не думал, и разумным я не был. Ты думал, что я «хладнокровный психопат» — мне показали отчет, написанный твоей рукой. Давай золото, Уэст, или я по­кажу, как красиво летают ее мозги.

— Большеухий, — сказал Уэст. — Отдай ему.

Большеухий снял с плеча рюкзак и швырнул его в грязь, к ногам Каллиса.

Убийца из СИФ открыл рюкзак ногой, увидел блеснув­ший внутри золотой трапецоид.

И улыбнулся.

В микрофон сказал:

— Командование. Это Чистильщик 2—6. У нас приз. По­вторяю, приз у нас.

В тот же момент над Уэстом и его командой зависли два американских вертолета «Апач».

Задрожал воздух. Пригнулись окружающие камыши.

Один вертолет опустил трос, а другой стоял на страже, экипаж озирал окрестности.

Каллис прикрепил к тросу рюкзак с золотой подвеской. Рюкзак подняли, и вертолет быстро отлетел в сторону.

Как только он ушел, Каллис дотронулся до наушника, выслушал очередную инструкцию. Повернулся к Уэсту и не­хорошо усмехнулся.

— Полковник Джуда шлет тебе привет, Уэст. Кажется, хочет с тобой побалакать. Мне приказано доставить тебя к нему. Жаль, потому что все остальные умрут.

Быстро, словно гремучая змея, Каллис взял на мушку Принцессу Зоу и положил палец на спусковой крючок, но в этот момент взорвался и упал на землю вертолет, что висел над ними. Его подбила ракета «Хелфайер», выпущенная из европейского вертолета «Тигр».

Обугленные обломки «Апача» упали на землю. Болотная вода громко всхлипнула, а солдаты СИФ повалились кто куда.

«Тигр» погнался за другим «Апачем» — тем, что увозил кусок золотой плиты.

Уэсту этого выстрела было достаточно.

Во-первых, он позволил Принцессе Зоу остаться в живых. Она улеглась на дно лодки, а Уэст завел двигатель.

Когда солдаты встали на ноги и принялись стрелять, было уже поздно: две лодки Уэста помчались по болоту.

Каллис и его солдаты запрыгнули в свои четыре лодки и завели двигатели.

Каллис настроил рацию и сообщил начальству о том, что произошло. Затем спросил:

— Что делать с Уэстом?

Голос в наушнике был холодным и твердым, а переданная им инструкция показалась Каллису чрезвычайно странной:

—Можешь делать со всеми, что захочешь, но Джеку Уэсту и девчонке позволь уйти.

—Уйти? — нахмурился Каллис.

—Да, сержант. Уйти. Ясно?

— Абсолютно ясно, сэр. Как скажете, — ответил Каллис.

И его лодки взревели.

Лодки Уэста скользили по болоту с феноменальной скоро­стью, совершая виражи и раскачиваясь. Огромные турбодви­гатели несли их вперед.

Первым шел Уэст, Каланча управлял второй лодкой.

Их преследовали четыре судна Каллиса. Они были боль­ше и тяжелее, но крепче.

Уэст направлялся к дальней южной оконечности болота: в двадцати километрах отсюда, вдоль берега, была проложена старая дорога.

Дорога небольшая, двухрядная, зато — что важно — по­крыта асфальтом.

— Небесный Монстр! — закричал Уэст в свой микрофон. — Где ты?

— За горами, Охотник. Чем могу помочь? — ответил голос.

— Необходимо выйти из вражеского окружения. Немед­ленно!

— Что, жарко?

—Как всегда. Ты знаешь дорогу, которую мы наметили как возможный путь отступления?

— Ту крошечную неровную дорогу? На которой едва умес­тятся два «Миникупера»?

— Да. Та самая. Нам понадобится крюк. Что скажешь, Небесный Монстр?

— В следующий раз, Охотник, придумай для меня что-нибудь потруднее. Когда сможешь туда прибыть?

— Дай нам десять минут.

— Хорошо. «Галикарнас» следует в заданном направлении.

Две лодки неслись но болоту, уворачиваясь от постоянно­го огня с преследовавших их четырех судов СИФ.

Затем возле лодок Уэста начали вздыматься гейзеры.

Каллис и его команда перешли к минометному огню.

Лодки Уэста увертывались от взрывов. Вдруг показалась дорога.

Она шла вдоль южной оконечности болота. Старая асфаль­товая дорога вела к Хартуму. Как и многие дороги в Восточ­ном Судане, она была не такой уж и плохой. Ее построили саудовские террористы, считавшие когда-то эти горы своим домом. Среди них был инженер по имени Бен Ладен.

Уэст увидел дорогу и позволил себе улыбнуться. Кажется, им удастся уйти...

В этот момент в небе появились три американских верто­лета «Апач» и повели минометный огонь.

«Апачи» устроили им настоящий ад.

Снаряды закрутили возле них фонтаны.

— Не обращайте внимания! Вперед! — кричал Уэст своим людям. — Небесный Монстр идет к нам на помощь.

Но тут один из «Апачей» угодил в двигатель лодки Каланчи. Повалил дым, и вторая лодка замедлила ход. Уэст принял мгновенное решение. Он встал рядом с лодкой Каланчи и крикнул:

— Прыгайте сюда!

Каланча, Винни Пух, Курчавый и Волшебник мигом прыг­нули в лодку Уэста. Через секунду после того, как Волшеб­ник совершил прыжок, один из «Апачей» выпустил ракету «Хеллфайер». Вторую лодку высоко подкинуло, и она исчезла и накрывшем еегейзере.

Уэст вглядывался в небо над горами и вдруг увидел чер­ную точку, снижавшуюся к дороге.

Точка стала напоминать птицу, затем она приняла форму планера, вошла в фокус и превратилась в огромный черный самолет.

Это был «Боинг», самый зловещий из когда-либо виденных.

Одно время он служил для перевозки грузов. У него име­лась погрузочная платформа. Иллюминаторов у самолета не было.

Потом самолет покрасили черной матовой краской, на его корпусе появилось много выступов: обтекатели антенны РЛС, ракетные установки и вращающиеся орудийные башни.

Орудийных башен было четыре — одна па выгнутой кры­ше, другая — в подбрюшье, а две — по бокам, там, где кры­лья самолета соединялись с фюзеляжем, — каждая башня снабжена наводящей страх пушкой Гатлинга.

Это был «Галикарнас», собственный самолет Уэста.

Черное чудовище со страшным ревом шло вниз, к малень­кой старой дороге.

Уэсту, с восьмью людьми на борту, требовалась помощь, и «Галикарнас» готов был ее оказать.

Из-под брюха самолета вырвались две ракеты, одна про­летела в нескольких дюймах от «Апача», зато другая угодила в цель.

Взрыв.

Потом заработала пушка, в воздухе засвистели снаря­ды, метившие в третий «Апач». Вражескому вертолету предос­тавлялся выбор — улететь или погибнуть. Вертолет улетел.

Лодка Уэста неслась параллельно дороге, возвышавшейся на два фута над уровнем воды.

«Боинг» пошел на снижение и приземлился на узкой дере­венской дороге.

Шасси со скрипом состыковалось с асфальтом, и самолет покатился вперед. Шины наполовину заходили за края шос се. Самолет катился рядом с лодкой Уэста, распустив над болотом крылья.

Лодка Уэста шла на максимальной скорости.

Послышался удар, открылась погрузочная платформа.

Секундой позже, словно змея, выскользнул длинный ка­бель с большим крюком на конце. Обычно такой кабель ис­пользуют при запуске метеозондов.

— Что собираешься делать, дружище? — Винни Пух ста­рался перекричать ветер.

— Вот что!

Уэст повернул штурвал налево, и лодка выпрыгнула из воды на берег, плоский корпус скользнул по битумной доро­ге за «Боингом»!

Невероятное зрелище: огромный черный «Боинг», катя­щийся по деревенской дороге вместе с лодкой, скользящей позади него.

Погрузочная платформа была теперь совсем близко, всего в нескольких ярдах от него. Увидел он и кабель, подпрыги­вающий прямо перед ним.

— Каланча! Кабель! Цепляй его!

Каланча взял длинный шест и подхватил им крюк кабеля.

— Цепляй нас! — закричал Уэст. Каланча прицепил крюк к носу лодки.

И гигантский «Боинг» потащил за собой лодку! С чем это можно было сравнить? Разве что с лыжником, мчащимся по воде за быстроходным судном.

— Небесный Монстр! — закричал Уэст в микрофон. — Втащи нас в самолет!

Небесный Монстр стал наматывать кабель на барабан, и лодка постепенно продвигалась вперед, все ближе и ближе к погрузочной платформе.

Пока все это происходило, орудийная башня на брюхе гиганта поворачивалась вправо и влево, поливая огнем лодки Каллиса.

Наконец лодка Уэста подошла вплотную к платформе. Уэст и Винни Пух схватились за шасси платформы, так чтобы лодка не шаталась.

— Внимание! Все на борт! — скомандовал Уэст.

Команда — одни за другим — выпрыгнула из лодки на погрузочную платформу — Волшебник с Лили, Зоу... она по­могала Курчавому. Каланча поддерживал Большеухого. Винни Пух и Уэст забрались самостоятельно.

Встав на платформу, Уэст отцепил лодку. Перевернувшись, она осталась лежать на узкой черной дороге.

Затем платформа поднялась и закрылась, «Боинг» взре­вел, набрал скорость и плавно взмыл в воздух, покинув и «Апач» и лодки американцев.

Благополучно.

Навсегда.

«Галикарнас» летел над обширной Эфиопской возвышен­ностью в южном направлении.

Измученные люди без сил свалились в большом салоне. Уэст же направился в кабину пилота, большого бородатого новозеландца, известного под именем Небесный Монстр. В от­личие от остальных, его прозвали так еще до того, как он вошел в состав команды.

Уэст смотрел на пейзаж, уменьшавшийся по мере удале­ния самолета — болото, гора, широкая равнина за нею, — и думал о европейцах Дель Пьеро, пригласивших лучших аме­риканских силовиков. Дель Пьеро не повезло.

Американцы, как всегда, прибыли последними, однако их бы­ло больше, и оснащены они лучше всех. Они позволили Уэсту и европейцам добыть золотой фрагмент, а затем отобрали добычу.

«Галикарнас» летел прочь от опасности, а Уэст смотрел на крупные американские силы, собиравшиеся на западной око­нечности болота.

Его одолевали беспокойные мысли.

Как американцы узнали об этом месте?

У европейцев, вполне возможно, имелась копия текста Каллимаха, к тому же с ними был мальчик, а у американцев, насколько Уэсту было известно, не было ни копии, ни мальчика.

Это означало, что они никак не могли знать, что здесь покоится Колосс Родосский.

Уэст нахмурился.

Неужели о его команде узнали? Неужели американцы об­наружили их базу и последовали сюда за ними? Или того хуже: неужели в его команде есть предатель, который выдал их позицию радиомаяком?

В любом случае теперь Джуда знает, что Уэст вовлечен в поиски сокровища. Возможно, ему неизвестно, на кого Уэст работает, но о его участии он уже знает.

Все это означает, что ситуация накаляется. Спаслись, но приза не получили.

Самолет Уэста исчез за горами.

Уэст вернулся в салон, усталый и грязный. Погрузившись в свои мысли, едва не наступил в темноте на Лили, свернув­шуюся клубком под ступенями. Девочка тихо всхлипывала.

Уэст присел рядом и осторожно утер ей лицо.

— Ну что ты, дружок?

— Они... они его убили, — сказала она, глотая слезы. — Убили Простака.

— Знаю.

— Почему они это сделали? Он ведь не причинил им вреда.

— Верно, — согласился Уэст. — Но то, чем мы здесь за­нимаемся, обозлило некоторые большие страны. Они боятся потерять свою власть. Поэтому они и убили Простака.

Он взъерошил ей волосы и поднялся.

— Мне тоже очень его жаль.

Усталый и расстроенный, Уэст прошел в маленькую каю­ту в хвостовом отсеке самолета.

Повалился на койку и, едва положив голову на подушку, забылся сном.

Во сне он видел яркие картины — помещения, заполнен­ные ловушками, каменные алтари, слышал пение и вопли, вулкан выбрасывал потоки лавы, а сам он бежал куда-то.

Самым интересным было то, что эти сны не являлись про­дуктом воображения Уэста.

Все это действительно случилось. Десять лет назад...

СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ УГАНДА

20 МАРТА, 1996

ДЕСЯТЬЮ ГОДАМИ РАНЕЕ

ВНУТРИ ВУЛКАНА КАНЬЯМАНАГА

УГАНДА, АФРИКА

20 МАРТА 1996, 11:47

Вот что снилось Уэсту.

Он бежит по древнему каменному проходу вместе с Вол­шебником навстречу барабанной дроби, пению и отчаянным женским воплям.

Жарко.

Жарко, как в аду.

И поскольку все это происходит в кратере вулкана, то и внешне все похоже на ад.

Они вдвоем, не считая сокола. Команда в это время еще не сформировалась.

Их одежда покрыта грязью и смолой: пришлось пройти долгий и трудный путь, прежде чем попасть сюда. На Уэсте каска пожарного, армейские башмаки на стальной подошве. Это было десять лет назад, то есть ему 27 лет. Левая рука пока на месте. Он, прищурившись, смотрит вперед.

Бум, бум, бум! — грохочут барабаны.

Пение становится все громче.

Женские крики пронзают воздух.

— Мы должны поторопиться! — восклицает Волшебник. — Они начали ритуал!

На пути попадается несколько ловушек. Уэст их нейтра­лизует.

С темного потолка срываются десять молосских летучих мышей. Они разносят заразу. Клыки мышей оскалены. Хорас срывается с плеча Уэста и, выпустив когти, налетает на них. Слышны удары и пронзительный писк. Две мыши падают на пол. Остальные разлетаются, и люди бегут вперед. Спустя несколько мгновений Хорас их нагоняет.

Уэсту необходимо преодолеть длинную шахту. Она напо­минает стометровую каменную трубу, круто идущую под уклон. Он спустится по ней, только если примет сидячее положение.

Стучат барабаны.

Мрачное пение уже совсем рядом.

Таких женских криков ему еще не приходилось слышать. Они полны боли, отчаяния.

Уэст бросает взгляд на Волшебника. Тот машет ему рукой.

— Вперед, Джек! Вперед! Беги к ней! Я догоню!

Уэст ныряет в трубу ногами вперед и быстро скользит вниз. Благополучно минует пять ловушек и, выкатившись из трубы, оказывается на каком-то балконе.

С балкона открывается вид на большую ритуальную пещеру.

Он смотрит сквозь балконную решетку и видит ужасную картину.

К грубому каменному алтарю привязана женщина. Она извивается от боли и страха.

Ее окружают около двадцати фигур монашеского вида, все в черных плащах с капюшонами и в страшных шакальих масках египетского бога Анубиса.

Шесть священнослужителей бьют в огромные барабаны, обтянутые львиной шкурой.

Остальные поют на незнакомом языке.

Священников окружают шестнадцать солдат в полном во­енном облачении. Все они смотрят по сторонам. Это францу­зы, они держат уродливые штурмовые винтовки «ФН-МАГ». Глаза солдат безжизненны.

Внимание Уэста привлекло само помещение.

Восьмиугольное по форме, оно располагается в самом серд­це вулкана. Заметно, что древнее. Все поверхности плоские и вырублены с невероятным мастерством. Из боковых стен тор­чат остроконечные трубы.

Повсюду иероглифы. Над главной дверью гигантскими буквами вырезана самая большая надпись:

Приди с готовностью в объятия Анубиса, и будешь жить после прихода Ра. Если сделаешь это против своей воли, твой народ будет править миллиард лет, а твоя жизнь закончится. Если вообще не придешь, мира боль­ше не будет.

Интересно, что выпуклый рисунок на высоком потолке точно повторяет рисунок на полу, отстоящем от потолка на пятьдесят футов.

В самом центре потолка выдолблена крошечная вертикаль­ная шахта, прямо над алтарем.

Эта невероятно узкая вертикальная шахта, должно быть, проходит до самой поверхности, потому что сквозь нее про­сачивается дневной свет. Вертикальный пучок, тонкий, словно луч лазера, и ослепительно яркий, светил сквозь крошеч­ное отверстие и упал на алтарь, на котором лежит женщина.

Уэст заметил, что женщина беременна.

Больше того! Она рожает...

Очевидно, испытывает сильные боли, хотя роды — не единственная причина ее криков.

— Не забирайте моего ребенка! — кричит она. — Не... забирайте... моего ребенка!

Священники не обращают на ее крики ни малейшего вни­мания. Продолжают петь. Продолжают бить в барабаны.

От ритуального помещения Уэста отделяет расселина ши­риной в пятьдесят футов. Уэст может только беспомощно наблюдать за происходящим.

И вдруг среди дикой какафонии слышится новый крик.

Крик ребенка.

Женщина родила...

Священнослужители ликуют.

Старший священник — он один в красном облачении, и маски на нем нет — принимает ребенка, высоко его поднимая. Солнечный луч освещает его.

— Мальчик! — кричит он. Священнослужители снова ликуют.

Когда священник поднял ребенка, Уэст увидел его лицо.

— Дель Пьеро... — выдохнул он.

Женщина застонала:

— Господи, прости, только не это! Не отбирайте его! Нет! Не-е-ет!

Однако они его забрали.

Священники направляются к главному выходу с дальней стороны зала, переходят короткий мост. Развеваются длин­ные одеяния. Мальчика несут в центре процессии, которую с двух сторон охраняют вооруженные солдаты.

Солнце тем временем передвинулось, и ослепительный вертикальный солнечный луч исчез.

Из прямоугольных отверстий в стенах вырываются потоки лавы. Она натекла на пол помещения и двинулась в сторо­ну каменного алтаря.

В тот же момент потолок начинает опускаться. В потолке есть специальное углубление, по форме точно совпадаю­щее с алтарем.

Женщина ничего этого не замечает.

То ли от душевной муки, то ли от потери крови она обмяк­ла и больше не шевелится.

Волшебник подошел к Уэсту.

— О боже, — выдохнул он, — мы опоздали!

Уэст быстро поднялся.

— Это был Дель Пьеро, — сказал он. — С французскими солдатами.

— Выходит, Ватикан и французы объединились... — изу­мился Волшебник.

Уэст поднял нагнетатель и выстрелил в потолок. В ка­мень вонзился болт с крюком. С крюка свисала веревка.

— Что ты задумал? — встревоженно спросил Волшебник.

— Спущусь туда, — сказал Уэст. — Я говорил, что приду к ней, и опоздал. Но я не хочу, чтобы ее раздавило.

И с этими словами перебрался через расселину.

Потолок продолжал опускаться.

Лава лилась по полу с обеих сторон, приближаясь к алтарю. Уэст по веревке добрался до середины помещения и встал над телом женщины.

Пощупал пульс. Женщина была мертва. Уэст зажмурился.

—Я виноват, Малена... — прошептал он. — Очень виноват.

—Джек! Поторопись! — закричал ему с балкона Волшеб­ник. — Лава!

Лава была в восьми метрах от него и подползала с обеих сторон.

Вот и над главным входом из прямоугольного отверстия взмыл фонтан лавы, занавесил дверь.

Уэст положил руку на лицо женщине, закрыл ей глаза. Она еще не остыла. Его взгляд упал на ее тело.

Затем по непонятной причине Уэст дотронулся до ее живота.

И почувствовал легкий толчок. Уэст испуганно отшатнулся.

— Макс! — крикнул он. — Спускайся сюда! Немедленно!

Жесткие, но необходимые действия: двое мужчин, окруженных подступающей лавой и надвигающимся потолком, делают кесарево сечение мертвой женщине. Пригодился нож Уэста фирмы «Лезерман».

Спустя полминуты Волшебник вынул из разрезанного живота второго ребенка, девочку.

Волосы прилипли к черепу, тело покрыто кровью, глаза зажмурены.

Уэст и Волшебник, грязные и потрепанные, два искателя приключений в конце долгого путешествия, смотрели на нее, словно два гордых папаши.

Уэст не отрывал глаз от ребенка.

— Джек! — сказал Волшебник. — Пойдем! Нам надо выбраться отсюда.

Он повернулся, чтобы схватить веревку, но в этот момент к ней подобралась лава. Мгновенная вспышка, и веревки не стало!

Этим путем им не выбраться.

Уэст с ребенком в руках повернулся к главному выходу.

До него надо пройти пятнадцать метров по лаве слоем в дюйм.

Дверной проход закрывает занавес из льющейся лавы.

В этот момент Уэст разглядел с левой стороны каменной дверной коробки маленькое круглое отверстие размером со сковородку. Его прикрывает тот же поток раскаленной лавы.

— У вас толстые подошвы? — спросил Уэст.

— Несколько секунд выдержат, — ответил Волшебник. — Но разве мы сможем отключить этот поток?

— Сможем, — ответил Уэст и кивнул на маленькое отвер­стие. — Видите вон ту дыру? Внутри есть механизм. Сейчас он спрятан за потоком лавы. Этот механизм отключает поток.

— Но, Джек, тот, кто сунется туда, потеряет...

Волшебник увидел, что Уэст его не слушает. Молодой че­ловек напряженно смотрел на отверстие в стене. Уэст закусил губу, задумался. Затем повернулся к Волшебнику:

— Можете сделать мне новую руку, Макс?

Волшебник остолбенел.

Он понял, что это единственный способ выбраться отсюда.

— Джек, если ты выведешь нас отсюда, обещаю, что сделаю тебе руку лучше той, с какой ты родился.

— Тогда возьмите девочку, и мы пойдем.

Уэст подал ребенка Волшебнику. И они побежали — Уэст впереди, Волшебник с ребенком позади — по луже медленно разливавшейся лавы. Пришлось согнуться под опускавшимся потолком. Подошвы таяли с каж­дым их шагом.

Затем они встали перед дверью. Уэст, не теряя времени, подошел к маленькому отверстию, глубоко вздохнул и... сунул в дыру левую руку по локоть, сквозь поток лавы!

— А-а-а-а!

Такой боли он еще не знал. Он видел, как лава поедает его руку. Лишь короткое время он чув­ствовал свои пальцы, а это то, что было ему необходимо.

Каменный выключатель внутри отверстия.

Он схватился за него за секунду до того, как предплечье оторвалось от тела. Джек Уэст повернул выключатель, и тут же поток лавы остановился.

Потолок перестал опускаться.

Преграждавшая дорогу лава высохла.

Уэст, шатаясь, отошел от отверстия... и увидел, что рука у него сохранилась только до локтя. Осталась отвратительная культя с размягченной костью.

Уэста качнуло. Но Волшебник подхватил его, и они вместе с ребенком вышли из двери и упали на пол каменного коридора. Уэст схватился за половину руки. У него был шок.

Волшебник положил младенца на пол и поспешно снял с Уэста тлевшие ботинки. Снял и собственную обувь, прежде чем она прогорела насквозь.

Затем перевязал Уэсту руку своей рубашкой. Горячая лава сделала рану стерильной.

Последнее видение Уэста было таким: во сне он видел Волшебника и себя, сидящими в том темном каменном тунне­ле в сердце африканского вулкана. Оба измождены. Между ними — новорожденная девочка.

Волшебник сказал:

— Это беспрецедентный случай. В истории такого еще не бывало. Два пророка. Пророки-близнецы. А Дель Пьеро и не догадывается...

Он повернулся к Уэсту:

— Мой молодой друг! Мой храбрый молодой друг! Это все меняет. Возможно, у нас появился шанс начать эпическое Сражение. Мы должны предупредить дружеские государства и устроить собрание, возможно, самое важное собрание века.

ГРАФСТВО КЕРРИ, ИРЛАНДИЯ

28 ОКТЯБРЯ,1996

7 МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

ФЕРМА О'ШИ

ГРАФСТВО КЕРРИ, ИРЛАНДИЯ

28 ОКТЯБРЯ, 1996, 5:30 УТРА

Для непосвященного человека это был обыкновенный оди­нокий фермерский дом, стоявший на холме с видом на Ат­лантику. Внимательный человек с этим бы не согласился, а умудренный профессионал заметил бы не менее двадцати во­оруженных до зубов ирландских десантников, расставленных поблизости и озирающих горизонт.

Международная встреча и в самом деле происходила в необычной обстановке, однако ее участников мало кто знал.

Обстановка в мире на тот момент была невеселой. Иракцев выбили из Кувейта, однако Ирак продолжал играть в кошки-мышки с инспекторами ООН. Европу возмущали та­рифы на сталь, установленные Соединенными Штатами. Враж­дебно настроенные друг к другу Индия и Пакистан готови­лись вступить в клуб атомных держав.

Но это все были крупные вопросы, а небольшая группа представителей разных стран не могла похвастаться крупными ролями на международной арене. Да и страны были ма­ленькие - мыши, а не львы, - куда им решать судьбы мира!

Хотя...

Не стоит отныне смотреть на них как на мышей.

В гостиной фермерского дома сидели представители семи делегаций из приглашенных восьми. Ждали. Каждая делега­ция состояла из двух или трех людей — дипломата и пары военных.

От вида из окна у любого человека перехватило бы дыха­ние — великолепные просторы Атлантического океана, высо­кие волны, бьющиеся о берег... Впрочем, ни один из делега­тов видом не интересовался.

Арабы нетерпеливо поглядывали на часы, хмурились. Их лидер, хитрый старый шейх из Объединенных Арабских Эми­ратов, по имени Анзар-аль-Аббас, сказал:

- От профессора Эйлера вот уже полгода нет вестей. От­чего вы думаете, что он придет?

Канадцы — что было для них типично - сидели спокойно и терпеливо. Их лидер лаконично ответил:

— Он придет.

Аббас нахмурился.

Стараясь занять себя чем-то, он пролистал свои инструк­ции и начал перечитывать загадочный текст, отрывок из кни­ги. Его раздали всем участникам встречи.

У текста имелось заглавие — «Солнечный камень»...

СОЛНЕЧНЫЙ КАМЕНЬ

Из книги Криса М. Камерона

«КОГДА ЛЮДИ СТРОИЛИ ГОРЫ. ПИРАМИДЫ»

(Макмиллан, Лондон, 1989)

Возможно, самой большой загадкой пирамид является то, что Великая пирамида в Гизе на девять футов ниже, чем сле­дует.

Когда-то на ее вершине находился самый священный предмет.

Золотой замковый камень.

Или, как называли его древние египтяне, — Бенбен[3].

Созданный в форме навершия пирамиды - пирамидиона — камень этот поднимался на высоту девять футов и был сделан почти полностью из золота. На нем имелись иерогли­фы и другие таинственные мистические изображения. С юж­ной стороны был изображен глаз Хораса.

Каждое утро он сиял, словно драгоценность, и принимал первые лучи восходящего солнца. Этот земной объект пер­вым в Египте ловил священные лучи и потому его называли Солнечный камень.

Солнечный камень состоял из семи частей, как если бы пирамиду разрезали на части параллельными горизонталь­ными плоскостями. В результате получились шесть фрагмен­тов в форме трапецоидов, а верхняя часть представляла со­бой еще один маленький пирамидион.

Почему мы говорим, что замковый камень был создан из золота почти полностью? Хотя его основа и была выполнена из цельного золота, в нем имелось сквозное отверстие, проходящее точно по центру камня.

Отверстие было примерно два дюйма в диаметре и проходило через каждую из семи частей. В середине его в каждой части находился кристалл, выпуклый как стекло лупы. Выстроенные последовательно, эти кристаллы ровно в полдень концентрировали солнечные лучи.

Но вот что интересно, ученые заметили, что постройка Великой пирамиды фараоном Хуфу удивительно совпадает с явлением на Солнце, известным как возвращение Тартара. Этот феномен вызывает вращение Солнца, при котором и проис­ходит периодическое появление мощного солнечного пятна, входящего в контакт с Землей.

Египтяне, постоянно наблюдавшие за Солнцем, знали о том, что оно вращается, известно им было и о том, что на Солнце есть пятна, и они, разумеется, знали о солнечном пятне, которое мы называем Тартаром. Они называли его Разрушителем Ра из-за его неимоверной энергии. Знали они и о солнечном пятне меньшего размера. Оно на семь дней опережало возвращение Тартара, а потому они назвали его Пророком Разрушителя.

В последний раз возвращение Тартара случилось в 2570 году до нашей эры, через несколько лет после завершения строительства Великой пирамиды. Интересно, что следующее воз­вращение должно произойти в 2006 году, 20 марта, в день весеннего равноденствия, когда Солнце встанет в зенит.

Теоретики, связывающие постройку пирамиды с возвраще­нием Тартара, утверждают также, что кристаллы замкового Камня обладают способностью улавливать и удерживать сол­нечную энергию, в то время как отдельные авторы говорят о его совершенно невероятных паранормальных возможностях.

Следует, однако, упомянуть, что на вершине Великой пи­рамиды Солнечный камень находился очень короткое время.

После возвращения Тартара в 2570 году до нашей эры Солнечный камень сняли и перенесли в секретное место, где он и пребывал свыше 2000 лет.

В исторических источниках упоминания о нем исчезли. Все, что осталось, — мрачная надпись, найденная на оголен­ной вершине Великой пирамиды в Гизе:

ТРЕПЕЩИТЕ ОТ СТРАХА, РЫДАЙТЕ В ОТЧАЯНИИ,

ПРЕЗРЕННЫЕ СМЕРТНЫЕ,

ИБО ТОТ, КТО ДАРУЕТ ОГРОМНУЮ ВЛАСТЬ,

МОЖЕТ ЕЕ И ОТНЯТЬ.

БЕНБЕН, СТОЯЩИЙ В СВЯТОМ МЕСТЕ

НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ, НА СВЯТОЙ ВЫСОТЕ,

НА РАССТОЯНИИ СЕМИ ЗАКАТОВ ОТ ЯВЛЕНИЯ

ПРОРОКА РА, В ЗЕНИТЕ СЕДЬМОГО ДНЯ

НИЗВЕРГНЕТ ОГОНЬ БЕЗЖАЛОСТНОГО

РАЗРУШИТЕЛЯ РА И ПОГЛОТИТ ВСЕХ НАС.

Где-то хлопнула дверь. Аббас оторвался от чтения.

Шаги.

Затем дверь гостиной отворилась, и вошли профессор Макс Эппер и капитан Джек Уэст. Эппер выглядел даже элегант­но: с неизменной белой длинной бородой, такой же как и десять лет спустя, в классическом твидовом костюме.

На Уэсте была шахтерская куртка и новые ботинки на стальной подошве. Пронзительные серо-голубые глаза. Слов­но сквозь лазерный прицел Джек осмотрел помещение. Ле­вая рука заканчивалась у локтя.

Все обратили на это внимание и зашептались.

— Это они нашли рукописи Мусея... — шепнул один из арабов.

— Эппер — профессор археологии в дублинском Тринити-колледже. Блестящий ученый, он к тому же защитил док­торскую диссертацию в области физики электромагнитных явлений...

— А Охотник?

— Был военным, но вышел в отставку. Воевал на стороне американцев в Ираке в 1991-м году. Но после того как амери­канцы с ним плохо поступили...

- А что случилось с его рукой? Аббас встал из-за стола.

— Где девочка, Максимилиан? Я думал, что ты ее приведешь.

— Мы оставили ее в надежном месте, — ответил Эппер. — ее безопасность — дело первостепенной важности. А присутствие на собрании, старый мой друг Анзар, не столь важно.

Эппер и Уэст сели за стол, присоединившись к семи деле­гациям.

Эппер уселся рядом с канадцами.

Уэст сидел отдельно. Его родина не прислала на собрание других делегатов, посчитав, что его присутствия будет вполне достаточно. Он был из Австралии.

Хозяин дома, лидер ирландской делегации, генерал Колин О'Хара открыл собрание.

— Друзья мои, добро пожаловать в Ирландию на собрание, имеющее исключительно важное значение. Перейду сра­зу к делу. Семь месяцев назад члены европейской военно-археологической команды нашли беременную жену оракула Сивы в Уганде, где она скрывалась. Неизвестно, как им это удалось, но знаю, что начальником европейской экспедиции был выдающийся ватиканский историк отец Франческо дель Пьеро. Дель Пьеро — специалист по религиозным культам и ритуалам Древнего Египта, особенно он интересуется всем, что связано с поклонением Солнцу. Руководствуясь положениями древнего египетского культа Солнца, Дель Пьеро и его команда отвезли беременную женщину в кратер удаленного вулкана Уганды. Это был день весеннего равноденствия, 20 мар­та. В полдень, когда в ритуальный зал вошел так называемый чистый луч солнца, жена оракула родила сына, и Дель Пьеро немедленно его похитил. Дель Пьеро и его военная охрана тотчас ушли, оставив умирающую мать. Однако потом произошло нечто неожиданное. После ухода Дель Пьеро жена оракула родила еще одного ребенка. Девочку. Благодаря боль­шим усилиям профессора Эппера и капитана Уэста девочка была спасена. Она сейчас в полном здравии...

Это еще не все, подумал Уэст. Они с Эппером нашли жену оракула за день до европейцев. Звали ее Малена Окомбо, она жила в изгнании из страха перед жестоким мужем. Тот был оракулом в Сиве. Будучи беременной, она сбежала от кулаков и сумасбродных выходок негодяя. Уэст проявил к ней сочувствие и пообещал взять ее под свою защиту. Но на следующий день европейцы явились к ней толпой и похити­ли — увезли в кратер вулкана.

Снова заговорил О'Хара:

— Произошло невероятно удачное событие — рождение второго пророка. Поэтому мы собрались с вами сегодня. Профессор Эппер, если позволите...

Поднялся Эппер.

— Благодарю, Колин.

Он обратился к делегатам:

— Мисс Киссэйн, джентльмены. Наша восьмерка предста­вителей маленьких стран собралась сегодня в поворотный исторический момент.

— Действия Дель Пьеро и его людей в Уганде наводят на невеселые размышления. То, что они замыслили, очень опас­но. Европейцы сделали первый шаг. Через 2000 лет поисков они нашли ключ к отысканию величайшего сокровища в ис­тории человечества — Солнечного камня Великой пирамиды.

Позвольте уточнить, - сказал Эппер. — Вы, вероятно, успели прочесть в розданных вам материалах, что вершину Великой пирамиды некогда украшал великолепный замковый камень, сделанный из золота. Однако простоял он там недол­го — несколько лет. По окончании строительства его сняли. Ни один древнеегипетский документ не сообщает, где он на­ходится. С тех давних пор о золотом камне сложили бесчис­ленные мифы и легенды. Царь Персии Камбис пытался най­ти его в оазисе Сива, что в Ливийской пустыне, но не только не преуспел, а потерял 50 000 солдат. Они погибли во время разразившейся там песчаной бури. Попытка Юлия Цезаря отыскать камень также закончилась неудачей. Наполеон от­правил в Египет целую армию, чтобы найти его, и потерпел поражение. Легенда о Ясоне и аргонавтах, отправившихся за Мифическим «золотым руном» является слегка завуалированной аллегорией поиска Солнечного камня. Но у всех этих легенд есть нечто общее. Все они утверждают, что Солнечный камень обладает необычными свойствами. Говорят, он является Источником невероятной силы. Камень будто бы хранит сек­рет непрерывного движения Вселенной и способен поглощать лучи Солнца. Есть, разумеется, и оккультные мифы: они ут­верждают, что камень — талисман зла. Его будто бы создали Служители культа во время кровавого ритуала. Рассказыва­ют, что народ, завладевший камнем и заявивший на него свои права, будет непобедим в сражениях. Камень — продукт чу­жой технологии, привнесенной на Землю тысячи лет назад в качестве подарка от высшей цивилизации.

—А теперь, — произнес представитель Новой Зеландии, — на него претендует Европейский Союз...

—Прошу прощения, — сказал О'Хара, — Дель Пьеро не выступает от нашего имени, хотя Ирландия и Испания и вхо­дят в Европейский Союз. Хотя Дель Пьеро и его соратники и называют себя европейскими миссионерами, но на самом деле экспедицию отправила коалиция четырех «старых» европей­ских государств — Франции, Германии, Италии и Ватикана.

При упоминании Франции представитель Новой Зелан­дии явно напрягся. Отношения между Новой Зеландией и Францией испортились после того, как французские агенты обстреляли в бухте Окленд корабль общества «Гринпис» — «Рейнбоу Уорриор».

— Стало быть, старая Европа. Полагаю, что если старая Европа хочет добыть камень, то можете быть уверены: ее враги знают об этом...

— Они знают, — твердо сказал Аббас. — Американцы уже готовят собственную экспедицию.

— Секундочку, — вмешался глава ямайской делегации, — вы говорите, что Америка и Европа — враги?

Такие, какими могут быть лишь бывшие друзья, — сказал Эппер. — С помощью Евросоюза старая Европа последние пять лет ведет экономическую войну с Соединенными Штатами. А начало ей положили несбалансированные субсидии в стальной промышленности, в результате которых на международном рынке обанкротились самые крупные европейские производители.

Высказался испанец:

— США заставляют другие государства открывать свои рынки, а потом закрывают им доступ в свою страну тем, что защищают тарифами собственные слабые производства, такие как производство стали.

Канадец согласно кивнул.

— И бывшие друзья, как бывшие супруги, становятся за­клятыми врагами. Европа и Америка презирают друг друга. Их вражда год от года только усиливается.

— Поэтому мы с вами здесь и собрались, — сказал Эппер. — Наша маленькая восьмерка не является врагом ни Со­единенных Штатов, ни старой Европы. Ведь мы часто сража­лись на их стороне. Однако сейчас мы решили, что не ока­жемся пассивными наблюдателями, пока так называемые крупные игроки дерутся друг с другом за самый могуществен­ный артефакт, который когда-либо знало человечество.

— Нет. Мы собрались сегодня здесь, потому что верим: Солнечный камень не должен принадлежать ни одной супердержаве. Слишком велика его власть. Короче, мы здесь, что­бы спасти мир.

— А как насчет маленькой девочки? - спросил Аббас.

Эппер поднял руку.

— Минуточку, Аббас, минуточку. Сначала небольшое вступление. На протяжении многих веков камень разыскивали многие знаменитые люди: Юлий Цезарь, Август Цезарь, Ричард Львиное Сердце, Наполеон, лорд Китченер и — в не столь отдаленные времена — Адольф Гитлер и нацисты. Этот камень являлся святыней и для тамплиеров, и для масонов, и — возможно, вы удивитесь —для католической церкви. Все они верят в одно и то же: тот, кто найдет камень и совершит с ним древний ритуал, будет править Землей тысячу лет.

И комнате воцарилась тишина. Эппер продолжил:

Рассказывают, будто один единственный человек держал в своих руках этот камень и обрел часть его могущества. Также, если верить легенде, он разделил камень на семь отдельных фрагментов, чтобы ни один человек не смог собрать его воедино. Затем он эти куски разместил в отдаленных частях света — похоронил их в семи великих памятниках, семи Великих постройках своего века.

- И кто же это? — спросил Аббас, подавшись вперед.

— Единственный человек, который в свое время правил Всем миром, — сказал Эппер. —Александр Великий.

— Семь великих памятников? — подозрительно спросил Аббас. — Вы говорите о семи чудесах Древнего мира? Александр спрятал семь фрагментов солнечного камня в семи древ­них памятниках?

— Да, — сказал Эппер, — хотя при его жизни о них не говорили как о семи чудесах света. Это определение роди­лось позже, в 250 году до нашей эры. Его автор — Каллимах из Кирены, главный библиограф библиотеки в Александрии. Ведь на момент смерти Александра в 323 году до нашей эры существовало только пять из семи чудес.

— Я не слишком силен по части античности, — признался Аббас. — Не расскажете ли вы мне о семи чудесах света?

Ему ответила молодая ирландка, — быстро и со знанием дела:

— Перечислю в порядке их появления: Великая пирамида в Гизе, Висячие сады в Вавилоне, храм Артемиды в Эфесе, статуя Зевса в Олимпии, мавзолей в Галикарнасе, Александ­рийский маяк и Колосс на Родосе.

— Благодарю, Зоу, — сказал Эппер.

— А я думал, что Висячие сады — миф, — удивился Аббас.

Видите ли, Анзар, если что-то пока не найдено, не сле­дует думать, что это — миф. Но мы отклонились от темы. Александр при своей жизни посетил пять чудес света. Послед­ние два — Маяк и Колосс — были созданы его ближайшим другом, полководцем Птолемеем I, тем, кто позднее стал еги­петским фараоном.

— Обратите внимание на любопытное совпадение: эти два великих человека посетили все семь мест, где позднее возве­дут семь чудес света.

— Но не дайте себя обмануть. Это вовсе не совпадение. Как я сказал, идея семи чудес света впервые возникла у Каллимаха из Кирены в 250 году до нашей эры. Он написал об этом в тексте, озаглавленном «Коллекция, или список чу­дес всей земли», который называют сейчас просто «Текст Каллимаха».

— Каллимах, однако, не просто опубликовал некий спи­сок. Он знал все об Александре, Птолемее и золотом замко­вом камне.

— Написав об этих семи памятниках, — были, по правде говоря, в те времена и другие, не менее впечатляющие строе­ния, которые он не назвал, — Каллимах нарисовал четкую карту местонахождения фрагментов Солнечного камня.

— Согласно тексту Каллимаха, Солнечный камень был разрезан на фрагменты. Вот такие.

Эппер нарисовал на доске пирамиду и провел по ней гори­зонтальные линии, разделив на семь частей.

— Семь частей: пирамидальная верхушка и шесть фраг­ментов в форме трапецоидов. Мы считаем их сверху вниз. Все они спрятаны в каждом из семи чудес света.

— Погодите, — вмешался Аббас, — Семи чудес древнего мира давным-давно не существует. Их разобрали, либо они просто исчезли. Как мы найдем эти фрагменты, если самих строений больше нет.

Эппер кивнул.

— Хорошее замечание. Кроме Великой пирамиды, ни одно из семи чудес света не дожило до наших дней. А вот текст Каллимаха сохранился.

—Позвольте мне кое-что прояснить. Несмотря на то, что текст носит его имя, Каллимах был не единственным челове­ком, который его написал. Этот текст — перечень того, что написано многими авторами, являвшимися поклонниками тайного культа, который они поддерживали на протяжении полутора тысяч лет. Они проследили за каждым чудом даже после того, как его не стало, а потому они знают и судьбу каждого фрагмента Солнечного камня. Я вам сейчас все объясню. Вам наверняка известна история об Александре Великом. Прежде чем отправиться в персидский поход, Александр посетил оракула в оазисе Сива. Оракул заверил Александра, что тот справедливо считает себя богом, что он ни больше, ни меньше, как сын Зевса. Но не все знают, что на прощание оракул пожаловал Александру дар. Подарка этого никто не видел, но, согласно историку Каллисфену, подарок занимал «целую крытую телегу, которую тащили восемь ослов». Каким бы ни был этот подарок, он был тяжелым. Очень тяжелым. Александр возил его по Персии в крытой телеге.

—Вы думаете, что оракул подарил Александру Солнечный камень? — спросил Аббас.

—Да. Я также думаю, что во время своей кампании Александр последовательно прятал эти фрагменты в пяти существовавших на тот момент чудесах света. Последние два фрагмента он отдал верному другу, Птолемею I, который впоследствии возвел два других античных чуда. С оракулом в Сиве было не все так просто. Оракул был — и остается по сей день — главным жрецом древнего солнечного культа, известного, как культ Амон-Ра. Интересно, что, согласно документам, египтяне называли этот культ по-другому: культ Солнечного камня. Это верно. Жрецы этого культа установили Солнечный камень на вершине Великой пирамиды. Они же его и сняли. Культ Амон-Ра сохранился до настоящего дня под разными именами. Например, рыцари-иоанниты с Мальты и некоторые ответвления католической церкви. Франкма­соны также придавали большое значение Великой пирамиде. Их часто обвиняли в том, что они тайно содействовали воз­рождению культа Амон-Ра. И в самом деле, один очень зна­менитый франкмасон, Наполеон Бонапарт, был приглашен в Высший разряд ордена, в Королевскую палату Великой пирамиды. Среди других знаменитых людей, связанных с культом Амон-Ра, можно назвать Томаса Джефферсона; Фредерика Огюста Бартольди, создателя статуи Свободы; доктора Ганса Кенига, знаменитого археолога Третьего рейха, и американского вице-президента Генри Уоллеса, по распоряжению которого на однодолларовой купюре появилось изображение усеченной пирамиды, над которой парит отделенная вершина. Отмечу также, что все главные библиографы библиотеки в Александрии являлись жрецами культа, среди них -Аполлоний Родосский и Каллимах из Кирены.

Эппер продолжил:

— Время шло, чудеса исчезали, и последователи Каллимаха, чтившие культ Амон-Ра, держали под контролем фрагменты Солнечного камня. В этом им помогал текст Каллимаха. Например, когда во время землетрясения Колосс Родосский обрушился, египетские жрецы увезли его голову и тем самым спасли фрагмент Солнечного камня, поскольку он находился на шее скульптуры. В тексте Каллимаха было указано новое место обитания Колосса, только на секретном языке. Вот поэтому, Анзар, нам так нужна эта девочка. Дело в том, что Каллимах и его последователи все свои записи делали на древнем наречии, не похожем ни на один известный язык. Эти слова пытаются расшифровать в течение четырех с половиной тысяч лет, и даже современные суперкомпьютеры не в состоянии решить такую задачу. Это мистический язык, известный как слово Тота. Мы считаем, что у Дель Пьеро имеется ватиканская копия текста Каллимаха — в тринадцатом столетии его потихоньку скопировал ватиканский шпион. Однако перевести его он не смог. Поэтому он отправился на поиски единственного человека в мире, способного прочесть слово Тота, — оракула Сивы. Александр пришел и ушел, а оракул Сивы живет и по сей день. Скрывается где-то и Африке. Этот род живет более четырех с половиной тысяч лет, и оракул — неважно, мужчина или женщина, — передает по наследству единственному ребенку в семье сверхъесте­ственный «дар». О природе этого «дара» спорили долгие годы, но ни один талант, свойственный оракулу, не вызывал никаких разногласий, о нем упоминали египетские, греческие и римские авторы: оракул Сивы — единственный живой человек, рождающийся со способностью читать слово Тота. Поскольку последователи Каллимаха вымерли примерно в четырнадцатом веке, оракул сейчас единственный человек на земле, который может расшифровать «Текст Каллимаха» и определить местоположение семи чудес света.

Как мы поняли, европейская коалиция не нашла самого оракула, зато они обнаружили его беременную жену, что ничем не хуже: оракула, дрянного во всех отношениях человека, убили через два месяца в пьяной драке. Если бы его нашли раньше, миссия прошла бы гораздо легче. В любом случае у европейцев появился новорожденный оракул—мальчик, — а это означает, что, когда он достигнет нужного возраста, то сможет расшифровать «Текст». Согласно древним источникам, новый оракул начинает проявлять свои способности приблизительно в десять лет. Как только Дель Пьеро расшифрует текст Каллимаха, его европейская команда откроет охоту за величайшим сокровищем в истории— за семью фрагментами Солнечного камня.

Ирландка, Зоу Киссэйн, подалась вперед:

— Только в данном случае — по счастливой случайно­сти — жена оракула родила близнецов. И у нас есть другой ребенок — девочка.

— Верно, — согласился Эппер. — Так что предстоит гонка. Гонка зависит исключительно от взросления двух детей. По мере роста они научатся использовать свои способности, а

когда смогут прочесть слово Тота, то и расшифруют текст Каллимаха.

— Все это означает, что благополучие девочки — для нас задача номер один, — сказал О'Хара. — Ее надо будет охранять круглые сутки, кормить, обучать, чтобы в нужный момент она перевела «Текст» и отвела нас к чудесам, прежде чем к ним пожалуют европейцы или американцы.

Эппер согласно кивнул.

— Не ошибитесь. Ситуация складывается не в нашу пользу. Соперники из Америки и старой Европы в погоне за целью привлекли сотни ученых. Настанет время, и они пошлют за семью фрагментами целые армии. Впрочем, нам не нужны их ресурсы и уйма народу. У нас свои преимущества. Во-первых, две суперсильные команды не знают, что мы устремились к той же цели. Не знают, что у нас есть девочка. Во-вторых, весь Солнечный камень нам не нужен. Для нас до­статочно и одного фрагмента. Ведь в этом случае наши соперники не смогут воспользоваться силой камня. Хотя... для того чтобы заполучить фрагмент, нужно проделать титаническую работу.

Эппер оглядел присутствующих.

— На нас лежит огромная ответственность. Слишком большая, чтобы одно государство смогло ее вынести. Поэтому мы все и собрались сегодня. Группа маленьких государств, готовых объединить усилия в борьбе с грозными противниками. Предлагаю следующую последовательность наших действий: каждый член нашей группы предложит одного своего человека для охраны ребенка —как на период взросления девочки, так и во время самой экспедиции. Хочу предупредить вас. Миссия будет долгой, растянутой на годы, а не на месяцы. Понадобится неусыпная бдительность, самоотверженность и дисциплина. Группа избранных солдат будет сопровождать капитана Уэста и меня в безопасное место, где в данный момент находится девочка. Там мы будем ее охранять, растить в обстановке полной секретности, пока она не подготовится к исполнению своей миссии.

Делегации удалились посовещаться. Поскольку Уэст был сам себе делегацией, обсуждать ему ничего не пришлось.

Наконец все воссоединились. Каждая нация представила своего посланца.

У Канады уже был свой представитель — Макс Эппер.

— От имени Объединенных Арабских Эмиратов я предлагаю кандидатуру своего второго сына, капитана Захира-аль-Анзара-аль-Аббаса, — сказал шейх Аббас.

Человек, сидевший подле Аббаса во время собрания, поднялся. Мужчина был плотный и невысокий. Некоторые назвали бы его упитанным. Густая черная борода. Тюрбан.

—Капитан Захир-аль-Анзар-аль-Аббас, владею тяжелым оружием, специализируюсь по взрывной части, служу в 1-м десантном батальоне. Я к вашим услугам. Зовите меня Саладин.

За ним встал представитель Испании — высокий, красивый, атлетического сложения. Он был похож па Рики Мартина, только покрепче.

—Лейтенант Энрике Велакрус. Испанский моряк. Специальность — подводные взрывы. Можете называть меня Матадором.

Ямайцы представили высокого человека с дредами на голове. Это был сержант Уэзерли, прозвище — Колдун.

Новозеландцы выдвинули богатыря с густой бородой, летчика по прозвищу Небесный Монстр.

Ирландцы выдвинули двух своих представителей, одним из которых оказалась женщина, единственная в отряде. Это были Зоу Киссэйн и ее брат, здоровяк Лайэм. Оба служили в прославленном ирландском Армейском крыле рейнджеров[4]. Оба они тоже представились:

— Сержант Зоу Киссэйн, занимаюсь освобождением за­ложников, имею познания в медицине. Прозвище — Кровавая Мэри.

— Капрал Лайэм Киссэйн, тоже освобождаю заложников, имею дело с бомбами и тяжелым оружием. Прозвище — Тер­рорист.

Они встали вокруг стола, представители восьми малень­ких государств. Все были готовы к главной миссии своей жизни.

Скоро к ним должен был присоединиться еще один член команды — Каланча из Израиля, хотя они его не выбирали.

Все приготовились к отъезду. Их ждал самолет, чтобы увезти из Ирландии в тайное убежище.

Аббас на пороге обратился к сыну Саладину по-арабски. Невысокий толстый солдат кивнул. Уэст, проходя мимо, сказал:

—Если вы говорите о ней, пожалуйста, перестаньте назы­вать ее девочкой. У нее есть имя.

—Вы ее назвали? — спросил Саладин.

—Да, — сказал Уэст. — Я назвал ее Лили.

Они отправились в путешествие к засекреченному дому.

Находился он в Африке, в Кении, но в целях предосто­рожности поехали они туда длинным кружным путем. Не­сколько дней — несколько перелетов. Во время одного поле­та Саладин сказал Эпперу:

—На собрании нам дали отрывок из книги. В нем расска­зано о Солнечном камне и пятне на Солнце, которое зовется Тартар. Что это за Тартар такой и какое отношение он имеет к Великой пирамиде и Солнечному камню?

—Хороший вопрос, — кивнул Эппер. — У Тартара с Сол­нечным камнем самые любопытные взаимоотношения, при­чем сейчас они обретают особенное значение.

—Почему?

—Потому что через десять лет, в марте 2006 года, мы увидим второй большой поворот Солнца. Последний раз та­кое событие произошло более четырех с половиной тысяч лет назад.

Бородатый араб нахмурился.

—Второй большой поворот Солнца. Можно поподробнее?

—Хотя мы этого не видим, наше Солнце вращается вокруг своей оси почти так же, как и Земля. Только орбита не плос­кая, как у Земли. Оно словно подпрыгивает во время враще­ния. Каждые четыре — четыре с половиной тысячи лет опре­деленная часть Солнца — пятно, которое называют солнечным пятном Тартар, — встает над нашей планетой. А это плохо.

—Почему?

—Потому что солнечное пятно Тартар — самая горячая точка на поверхности Солнца, — вступила в разговор Зоу Киссэйн. — Древние греки назвали его в честь мрачной части подземного мира. Другая часть носила название Елисейские Поля, и там царило вечное счастье, в то время как из проклятой половины подземелья доносились страшные вопли.

—Последние двадцать лет температура на Земле стабильно повышается, — сказал Эппер, — потому что к нам при­ближается пятно Тартар. Когда оно обрушит свои лучи на Землю (как уже было когда-то, температура за те две недели возросла до непереносимо высокого уровня — около 110 гра­дусов по Цельсию), то тропические леса засохнут, реки заки­пят. Человечеству на эту неделю придется спрятаться и не показывать носа наружу. Земля в буквальном смысле слова получит ожог, но выживет. Ледники растают, начнутся массовые глобальные наводнения. Уровень воды в океане подни­мется на пятнадцать метров. Многие прибрежные города страшно пострадают. Однако, как я уже сказал, все это мож­но будет пережить, если заранее подготовиться.

— Ну так... — сказал Саладин.

Эппер не дал ему продолжить.

— У нас есть геологические данные о глобальных подъемах воды в прошлом, особенно те, что произошли за пятнадцать тысяч лет, за десять с половиной и шесть с половиной тысяч лет до нашей эры. Наводнение, случившееся за пятнадцать тысяч лет до нашей эры, было вызвано гигантской океанской волной, возникшей в Персидском заливе. Второе наводнение принято называть Всемирным потопом, о нем мы знаем из религиозных текстов: Ноев ковчег в Библии, упоми­нания в древних шумерских текстах. Даже австралийские аборигены упоминают потоп в своем фольклоре. А наводнение, произошедшее за шесть с половиной тысяч лет до нашей эры, совпадает с эпизодом, который принято называть «фландрианской трансгрессией». Тогда береговая линия материков ушла под воду на двадцать метров.

Эппер подался вперед и с нажимом сказал:

— Все три потопа случились во время возвращения Тартара. Дело в том, что в 2570-м году до нашей эры, то есть в последнем упомянутом мною случае, массового глобального наводнения не было.

Саладин нахмурился.

— Вы хотите сказать, что катаклизм что-то остановило? И это связано с пирамидами?

— Да, — сказал Эппер. — Не так все просто. До царя Джосера — 2660 год до нашей эры — египтяне пирамид не строили. А перестали создавать эти гигантские постройки после Менкаура, в 2503 году до нашей эры. Странный факт: сто шестьдесят лет египтяне усиленно занимались строительством пирамид. Самой высокой была Великая пирамида. Потом они никогда больше этого не делали. Сразу после возвращения Тартара, с 2570 года до пашей эры возведение пирамид было остановлено. Позже египетскую архитектуру отличала внушительность и грандиозность, но пирамид больше не было.

— Значит, вы думаете, египтяне знали о приближении Тартара? — сказал Саладин. — Может, их посетили инопла­нетяне? Что подсказало им построить Великую пирамиду и поставить на ее вершине Солнечный камень?

Эппер театрально вскинул кустистые брови.

— Не знаю, почему египтяне начали строительство пирамид. Но они строили. Торопливо, причем такого размаха стро­ительства не знали ни до, ни после них. И по какой-то причи­не в 2570 году пятно Тартар не оказало влияния на планету Земля. К тому моменту была возведена Великая пирамида, и солнечное пятно не принесло вреда. После египтяне сняли Солнечный камень, спрятали его и прекратили строительство пирамид.

— И как вы это можете объяснить? — спросил Саладин.

— Оставив в стороне оккультную литературу, скажу, что ключ к разгадке — кристаллы в Солнечном камне. Думаю, что камень является компенсатором. Кристаллы поглощают излучение Тартара, делая его безвредным.

— А оккультная литература? Как насчет рассказов о том, что камень дает силу на тысячу лет? Лицо Эппера стало очень серьезным.

— Как ученому мне трудно в это поверить, но в душе нет места безоговорочному скептицизму. Я достаточно повидал в жизни, чтобы понять: некоторые вещи не находят научного объяснения. Надпись на вершине Великой пирамиды гово­рит, что Бенбен — еще одно название Солнечного камня, «стоящего в святом месте на святой земле, на святой высоте, на расстоянии семи закатов от явления пророка Ра». Это — от­сылка к древнему ритуалу, относящемуся к культу Амон-Ра, ритуал, который проводят по случаю возвращения Тартара. Во время ритуала произносят магические слова, вырезан­ные на фрагментах Солнечного камня.

— Этот ритуал может быть добрым и злым. Если, когда Солнечный камень встанет на вершину Великой пирамиды, жрецы произнесут благородные слова, известные как «ритуал мира», они спасут людей от гнева Тартара и жизнь продолжится. Это нам на руку: если не удастся достать фрагмент, то мы сможем по крайней мере произнести доброе заклина­ние над перемещенным Солнечным камнем.

— А как насчет злого заклинания? — неуверенно спросил Саладин.

Эппер помрачнел.

— Злое заклинание — ритуал власти — также избавит мир от Тартара. Отведет лучи Солнца с помощью кристаллов Солнечного камня. Только за это придется заплатить ужасную цену. В соответствии с древними текстами, Солнечный камень в зените седьмого дня встанет на вершину Великой пирамиды, некий народ положит в тигель установленное ко­личество чистой почвы и совершит ритуал власти, «всей земной власти» па тысячу лет.

Эпнер смотрел на Саладина.

— Солнечный камень — настоящая проверка человеческого характера. Перед угрозой катаклизма камень может быть ис­пользован бескорыстно, для всеобщего блага. Можно им воспользоваться и в корыстных целях, ради обретения абсолют­ной власти.

— Есть и третий путь, — сказал Саладин. — Наш путь. Если мы сумеем захватить один фрагмент камня и держать его при себе, то обречем мир на две недели природных катастроф, но не на тысячелетнее рабство. Меньшее из двух зол. Согласны, доктор Эппер?

— Что-то вроде этого, — спокойно согласился Эппер. — В любом случае, мой арабский друг, судьба мира зависит от наших усилий.

ВИКТОРИЯ-СТЕЙШН,

КЕНИЯ 1996-2006 ГГ.

После исторического собрания прошло несколько дней. Команда прибыла в Кению, на одиноко стоящую ферму воз­ле границы с Танзанией. Там им предстояло жить, работать и тренироваться. В ясные дни они видели на горизонте мощ­ную вершину Килиманджаро.

Далеко от западного мира.

Далеко от врагов.

Ферму окружали широкие безлесные просторы (такое ме­сто было выбрано намеренно). Поля от дома протянулись на две мили по всем направлениям.

Нежданных гостей здесь не могло быть по определению.

Кенийцы рассматривали Викторию-стейшн как еще одну ферму, облюбованную иностранцами. Все работали на старика Эппера и его красивую жену Дорис. Седовласая, спокойная и добрая женщина была родом из Канады. Приехала вместе с мужем и выступала на ферме в роли заботливой бабушки.

Местным жителям вскоре стало известно, что на ферме есть грудной ребенок — девочка. Дорис или рабочий с фермы частенько наведывались в город и покупали там молочные смеси, памперсы, иногда — игрушки.

Кенийцы решили, что смуглая девочка — дочь молодой блондинки, по-видимому, жены одного из рабочих.

Местные жители, однако, не замечали, что каждую ночь два человека патрулировали усадьбу, обходя ее по периметру.

Лили быстро подрастала.

Из счастливо лепечущего младенца она превратилась в любопытного ребенка, который, сделав свои первые шаги, начал вызывать у всех постоянное беспокойство.

Очень часто закаленные ветераны нервно переворачивали стулья, отодвигали диваны, обшаривали стога сена, разыски­вая хихикающую крошечную девочку, которая исчезала в мгновение ока.

Вскоре она начала говорить и читать.

Совершенно естественно, что девочка ощутила культурное влияние разных народов. Когда она увидела, как Саладин, преклонив колена, смотрит в сторону Мекки, то спроси­ла, что он делает. И он рассказал ей все об исламе, правда, попал впросак, когда четырехлетний ребенок спросил, почему некоторые исламские женщины закрывают голову и лицо покрывалом.

— Если бы они не носили чадру, то мужчины бы... гм... перестали их уважать, — откашлявшись, сказал Саладин.

— Зоу не носит чадру, — заметила Лили.

В этот момент несколько человек из команды обедали за столом — Зоу, Эппер и Уэст. Зоу, улыбаясь, смотрела на Саладина, ожидая, что он ответит.

— Не носит, потому что она не мусульманка.

— Но ведь ты видишь ее голову, верно? — спросила Лили.

— Да...

— А значит, согласно законам ислама ты не должен ее уважать.

Саладин густо покраснел.

— Да нет, я... уважаю мисс Зоу. Очень уважаю.

— Тогда почему мусульманки носят чадру?

Саладин вконец растерялся. Зоу пришла ему на помощь.

— В Азии, Лили, не все мужчины ведут себя по джентльменски. Они не могут контролировать свои порывы так хорошо, как Саладин.

— Порывы? — переспросила Лили, заметив новое слово.

— А об этом мы поговорим, когда ты станешь немного старше.

Все эти годы на холодильнике в кухне висел прикреплен­ный магнитом бумажный листок. Лист был расчерчен на семь частей. В этих прямоугольниках были странные знаки — репродукции семи главных стихов «Текста Каллимаха». Выглядело это так:

Лили видела листок каждый день, когда ходила на кухню пить свой утренний сок. Когда она спросила, что это значит, Дорис Эппер ответила:

— Мы не знаем. Надеемся, настанет день, когда ты сама нам расскажешь.

Когда Лили исполнилось пять лет, Макс Эппер занялся ее образованием: учил математике, физике, античной истории и языкам. Особое внимание уделял латыни, греческому и кли­нописи.

Оказалось, что у девочки исключительная склонность к языкам. Она училась быстро и невероятно легко, освоив к семи годам латынь и древнегреческий, а в восьмилетнем возра­сте расшифровывала египетские иероглифы. К девяти годам Лили превзошла Эппера в знании клинописи — переводила тексты Биситуна[5], написанные на трех древних языках.

А что уж говорить о современных языках! Она учила их, разговаривая со своими попечителями. Особенно ей нравилось трудное гэльское наречие, на котором изъяснялись ее ирландские защитники — Зоу и Лайэм Киссэйн.

Эппер был превосходным учителем.

Лили просто обожала его. Ей нравилось его мудрое старое лицо, добрые голубые глаза и спокойная и в то же время глубокая манера обучения.

Вскоре она дала ему другое имя — Волшебник.

Каждый день она прибегала в классную комнату в восточном крыле дома, чтобы узнать побольше нового и интересного.

Стихи, такие, как «Атака эскадрона легкой кавалерии»[6], она читала с большим жаром.

Арифметические задачи иллюстрировались примерами из сельской жизни.

Физика была взрывом, в прямом смысле этого слова. Волшебник создал в мастерской фермы умопомрачительные аг­регаты. Этому способствовали его познания в области электромагнитных явлений и использование пенистых эпоксидных смол.

Он рассказал Лили, что когда-то работал в лаборатории «Скандия» в Соединенных Штатах. Лаборатория была засекреченной, там велись секретные разработки.

Лили это нравилось. Секретные разработки.

С членами команды она общалась по-разному.

Хотя женскими ухищрениями Зоу не увлекалась, она все же научила Лили некоторым необходимым девочке вещам — например, уходу за волосами и ногтями, а также умению заставлять представителей сильного пола исполнять ее капризы.

Матадор, испанский десантник, много времени проводил в гимнастическом зале. Зал устроили в сарае. Сначала испа­нец позволил Лили наблюдать за своими тренировками. За­тем, когда она подросла, разрешил садиться на один конец деревянной доски. На другой конец он клал свинцовый груз. Получились отличные качели. Лили это нравилось.

Колдун, десантник с Ямайки, научил ее бесшумно пере­двигаться. Они не раз пугали Дорис Эппер, когда она дремала на веранде в жаркий полдень.

Больше всего Лили подружилась с братом Зоу, Лайэмом, по кличке Террорист.

Террорист был крупным парнем, широкоплечим и высо­ким — шесть футов и три дюйма, — с широким честным ли­цом, выбритой головой и большими оттопыренными ушами. Умом он не отличался, но солдатом был замечательным. С Лили он сошелся сразу, возможно потому, что интеллек­туальный уровень у них был одинаковый, хотя ему исполни­лось двадцать четыре года, а она была совсем еще малышкой. Они вместе смотрели кино и читали книжки.

Бесконечно играли в «Сплинтер Селл» — крушили врагов направо и налево, сопровождая каждый ход громкими кри­ками и командами. Из них получилась отличная команда. Играя в паре, они выиграли турнир на приз Виктория-стейшн, победив в трудном финале Волшебника и Зоу.

В поисках приключений они как-то раз пришли в ангар, укрытый среди западных холмов на территории усадьбы. Внутри стоял огромный «Галикарнас».

Лили в благоговейном страхе смотрела на могучий «Боинг». Подошла к нему, испытывая волнение, притронулась к машине и прочитала на подбрюшье самолета странную над­пись: «Президентские воздушные силы Ирака».

Но самым незабываемым событием стала знаменитая чай­ная вечеринка, состоявшаяся летом на лужайке перед домом. На ней присутствовали мистер Медведь, Маленькая Собака, Большая Собака, Барби, Лили и Террорист. Огромный Тер­рорист, шести футов ростом, сидел на крошечном пластмас­совом стуле с пластмассовой чашкой у рта, позволяя Лили снова и снова наливать ему воображаемый чай.

Дорис украдкой позвала всех посмотреть на это зрелище из окна дома. Ни один человек впоследствии не дразнил Тер­рориста по поводу чаепития.

Это было необычно.

Ведь все они — солдаты. Они постоянно подтрунивали друг над другом, но по какой-то причине взаимоотношения Терро­риста с Лили осмеянию не подвергались.

Только однажды, когда он и Лили вторглись в устроен­ную в большом сарае мастерскую Азиза и похитили из ящика пластид, чтобы подорвать домик Барби, обоим — и Террори­сту, и Лили — устроили выволочку.

Постепенно команда превратилась в семью, главной зада­чей которой были защита и воспитание маленькой девочки.

Лили, конечно же, нравилось всеобщее внимание. Когда, прослышав про балет, она устроила сольное танцевальное выступление, ее горячо приветствовала аудитория, состояв­шая из семи солдат и двоих людей, годившихся на роли ба­бушки и дедушки.

И все же каждый день, когда она появлялась на кухне к завтраку, все, кто был там в этот момент, поворачивали голо­ву, чтобы увидеть — обратит ли она внимание на прицепленный к холодильнику листок бумаги.

Однажды, когда Лили исполнилось семь лет, в доме произошло тревожное событие.

Команда сидела за завтраком, когда радио проскрежетало «Внимание! Говорит охранник номер один, вижу человека, идущего к главным воротам».

Все повскакивали с мест, не на шутку встревожившись: неужели об их миссии прослышали другие государства?

Незваный гость оказался высоким и худым мужчиной. Он вошел в ворота и спокойно зашагал по пыльной дороге.

На него из укрытия нацелились три ружья. Человек позвонил в дверь.

Открыл Волшебник.

- Чем могу помочь, молодой человек?

- Вот и вы, профессор Эппер, — сказал незнакомец.

У него было смуглое худощавое лицо энергичного человека, яркие живые глаза.

Волшебник побледнел и внимательно на него посмотрел.

Серые глаза незнакомца были спокойны. Он понимал, что напугал Волшебника.

- Профессор Макс Эппер, — сказал он. — Профессор археологии в Тринити-колледже из Дублина, представитель Канады на секретной службе восьми государств, охраняющих дочь оракула Сивы с целью обретения исчезнувшего Солнечного камня с навершия Великой пирамиды. Я — лейтенант Бенджамин Коэн, кличка — Лучник. Раньше служил в Сайарет Маткаль, сейчас — в израильском «Моссаде». Меня отправило правительство, чтобы я вступил в вашу команду.

Из-за спины Волшебника вышел Уэст.

— Привет, Джек, — фамильярно сказал Лучник. — Не видел тебя со времен «Бури в пустыне». Слышал о том, что ты устроил на базе СКАДов возле Басры. Очень мило. Израиль оценил твои усилия, хотя мы до сих пор не знаем, как ты выбрался. Мои боссы сказали, что в этом деле замешан ты, потому меня и послали. Думали, что ты меня примешь, потому что я тебе не чужой.

— Они были правы, Бен, — сказал Уэст. — Это — един­ственная причина, почему ты до сих пор жив.

— Не стреляй в гонца.

— А почему бы и нет, — сказал Уэст, и на долю секунды самоуверенность Лучника увяла.

— Я, Бен, не люблю, когда на меня давят, а ты пытаешься связать нас по рукам и ногам.

— Это серьезное дело, Джек, — серьезно сказал Лучник. — Государственное дело. Судьба мира и все такое. Конфронта­ция Европы и США продолжается уже давно. Скажу честно: Израиль любит вмешиваться. Мне дан приказ — перейти под твое прямое командование.

Уэст на минуту задумался. Затем сказал:

— Никаких контактов с домом. Никакой связи с «Моссадом» до окончания миссии.

— Я должен время от времени докладывать...

— Никакой связи с «Моссадом» до окончания миссии, или я прямо сейчас вышибу из тебя мозги.

Лучник поднял руки и улыбнулся.

— С этим аргументом не поспоришь. Твоя взяла.

Команда была ошарашена, но они знали, что выбора у них нет.

Либо они позволят Лучнику войти в их команду, либо Израиль сообщит американцам об их миссии. Как Израиль обнаружил их, они не знали, но ведь «Моссад» — служба разведки, известная во всем мире не только своей жесткостью, но и эффективностью. Она знает все. Ясно было: Изра­иль не хочет, чтобы Солнечный камень попал в руки Америки или Европы, а, стало быть, Израиль заинтересован в успе­хе миссии. Это было хорошо.

Большой, однако, вопрос: что Израиль собирается делать по окончании миссии? Можно ли будет тогда верить Лучни­ку и Израилю?

Сначала с Лучником никто не общался. Впрочем, хладнокровный израильтянин, похоже, не был за это в обиде.

Но человек — не остров. Лучник сделал на ферме кое-какой ремонт... и постепенно вошел в команду. Медленно, в течение нескольких месяцев, работая на износ, тренируясь вместе с другими, он стал своим. Лишь один член маленького сообщества смотрел на Лучника с большим подозрением.

Саладин.

Будучи арабом и мусульманином, он не доверял изра­ильтянину, однако знал, что присутствие Лучника в Кении стало данностью.

Он часто говорил, что хотя и смирился с присутствием Лучника, но не одобрял его.

Пока все это происходило, развитие Лили шло быстрыми темпами. Она отличалась не только любознательностью и любопытством, но и наблюдательностью. Умела подмечать характерные черточки.

Саладина, который работал в большом сарае-мастерской с взрывными устройствами, Лили назвала Винни Пухом, пото­му что он был таким милым и славным.

Она видела, как новый человек, Лучник, идет на огороженный с запада участок и стреляет из снайперской вин­тики «Баррет» в еле видные мишени, причем каждый раз в них попадает. Затем он откладывал винтовку, гибким движением распрямлялся и оказывался таким высоким, что она назвала его Каланча. (Заметила она и то, что Винни Пух и Каланча почти не говорят друг с другом. Она не знала почему.)

Смотрела, как Колдун подтягивается на турнике. С раннего детства она обожала теребить его дикие дреды. Он стал Курчавым.

Два молодых солдата — Матадор и Террорист — вместе бегали трусцой, вместе тренировались и вместе пропускали по стаканчику. Они тоже получили новые прозвища — Про­стак и Большеухий.

И конечно, девочка смотрела на Зоу. Зоу стала для нее идолом. Ей было двадцать с чем-то лет, и неудивительно, что для Лили она стала идеалом.

Зоу Киссэйн была хорошим идеалом. Она могла превзой­ти мужчин в спорте, победить в дискуссиях за обеденным столом. До глубокой ночи засиживалась за чтением истори­ческих книг.

Часто можно было увидеть такую картину: Зоу, а рядом в кресле, с открытой книгой на коленях — спящая Лили.

Естественно, что Лили назвала ее Принцессой Зоу.

В команде был человек, за которым Лили наблюдала чаще всего — Джек Уэст.

Она никогда не забудет тот день, когда Волшебник пре­зентовал Уэсту блестящую новую серебряную руку. Это было в 2000 году.

С помощью Зоу Волшебник целый день прилаживал руку, изготовленную по последнему слову медицинской техники, к левому локтю Уэста. То и дело останавливался, хмурился и говорил что-то вроде «Центральному процессору руки что-то мешает. Азиз, будь добр, выключи телевизор». Потом он сме­нил в центральном процессоре какие-то частоты, и все пошло как надо.

Четырехлетняя Лили очень внимательно следила за про­исходящим.

Она знала, что Уэст потерял руку в день ее появления на свет. Он спас ей жизнь, и Лили очень хотелось, чтобы его новая рука заработала.

Вечером рука была на месте, и Уэст сгибал металлические пальцы. Рука удерживала предметы крепче, чем его собствен­ная, правая.

Волшебник сдержал слово: сделал Уэсту руку лучше той, с которой он родился.

Лили интриговали и другие вещи, имевшие отношение к Уэсту.

Уэст уделял ей меньше внимания, чем другие члены ко­манды. Он с ней не играл. Ничему ее не учил.

Большую часть времени он проводил в своем кабинете, читая старые, очень старые книги с заглавиями вроде «Способы строительства в Древнем Египте», «Имхотеп и архитекторы Амон-Ра» и ужасно старый пергамент с заглавием на греческом языке «Коллекция, или Список чудес всей земли».

Лили страшно нравился его кабинет.

Стены украшали чудные предметы: таблички из песчаника, череп крокодила. В одном углу стоял скелет существа, похожего на обезьяну, а в другом спрятан стеклянный кувшин, наполненный странным ржавым песком. Она тайком пробралась туда вечером и обнаружила, что крышка кувшина закрыта слишком плотно. Открыть не удалось, и кувшин остался для нее загадкой.

На дальней стене висела белая доска среднего размера, Уэст делал на ней разные записи и рисовал картинки.

Например, такие:

Говард Картер (1874-1939):

Обнаружил гробницу Тутанхамона, а также — неис­пользованную гробницу царицы Хатшепсут в Долине ца­рей в 1903 году. Пустая, неиспользованная гробница. На восточной стене — незаконченное резное изображение, единственное изображение Солнечного камня на Великой пирамиде. В камне имеется вертикальный канал для при­ема солнечных лучей:

После этого Уэст пометил: царица Хатшепсут, единствен­ная женщина-фараон, при ней построены многочисленные памятники.

Одна запись на доске привлекла внимание Лили.

Она, словно специально, была в самом низу — видимо, чтобы не бросаться в глаза. Слова были такие: «4 дня, выпав­шие из моей жизни, — Коронадо».

Однажды, поздно вечером, она видела, как Уэст смотрел на эти слова, задумчиво постукивая по зубам карандашом.

Когда бы Уэст ни работал в своем кабинете, сокол неиз­менно сидел у него на плече. Предупреждал клекотом о при­ближении человека.

Лили очень интересовалась птицей.

Сокол была прекрасен — гордая осанка, пронзительный взгляд. С Лили он не играл, несмотря на усилия девочки с ним подружиться.

Ни подпрыгивающие мячики, ни игрушечные мышки не вызывали у Хораса желания поиграть. Чем бы ни пыталась Лили привлечь его внимание, сокол смотрел на нее с полным пре­небрежением. Хорас был привязан к единственному человеку —Джеку Уэсту.

Однажды Лили убедилась в этом на практике. Как-то, когда Хорас в который раз не пожелал слететь с плеча Уэста, Лили швырнула в него резиновую мышку.

Реакция сокола была молниеносной.

Он поймал мышку на полпути — схватил игрушку мощ­ными когтями.

Убить мышь.

Выученный урок.

Уэст занимался не только исследованиями.

От внимания Лили не ускользнуло, что, пока она училась в своей классной комнате, Охотник частенько пропадал в ста­рой заброшенной горной шахте позади западного огорожен­ного участка, недалеко от ангара с самолетом. Идя туда, он всякий раз надевал странную униформу — каску пожарного и брезентовую куртку. Хорас непременно его сопровождал.

Лили строго-настрого запретили ходить в те пещеры.

Похоже, Волшебник построил там серию ловушек, подоб­ных тем, что описаны в старинных книгах, которые они с Уэстом внимательно изучали. Охотник ходил туда тренироваться.

Лили считала, что Джек Уэст — загадочный человек. Иногда она по-детски обижалась, когда ей казалось, что он ее совсем не любит.

Одной вещи Лили не знала. Не знала, что за ней самой постоянно наблюдают.

Ее успехи в изучении языков требовалось развивать.

— Она продолжает совершенствоваться, — докладывал Волшебник, когда ей исполнилось девять. — Таких способ­ностей к транслитерации[7] я еще не встречал. И она даже не знает, как она талантлива. Она играет словами самых разных языков, как Серена Уильямс теннисным мячиком. Она дела­ет с ними все, что захочет. Крутит ими, как ей вздумается, поступает с ними так, как нам с вами и в голову не придет.

— Лили физически развита, вынослива, — докладывал Большеухий. — Если понадобится, пробежит шесть миль и не задохнется.

— И она знает мой кабинет до последнего дюйма, — при­бавил Уэст. — Украдкой ходит сюда раз в неделю.

— Знаю: к миссии это отношения не имеет, но она прояв­ляет способности и в других областях, например в балете. Смотрит его по кабельному телевидению. Многие девочки мечтают стать прима-балеринами, но Лили по настоящему талантлива. Следует иметь в виду, что обучается она само­стоятельно. Она может простоять на пальцах без поддержки до двадцати секунд, и это поразительно. Девочка обожает балет, не может насмотреться на балетные представления.

— Когда следующий раз поедете в Найроби, купите ей диски с записью балетов. Хорошо, Волшебник?

— Обязательно.

— Так... ты говоришь, балет... — сказал Уэст.

Как-то раз Лили пришла утром к завтраку (листок на хо­лодильнике она снова проигнорировала) и удивилась: Уэст поджидал ее в кухне один. Судя по одежде, он собрался куда-то ехать.

— Привет, дружок. Готова к сюрпризу?

— Конечно.

Сюрпризом оказался полет на частном самолете в Кейпта­ун и поход на представление «Щелкунчика» в исполнении Южноафриканского королевского балета.

Лили просидела весь спектакль с открытым ртом и изум­ленными глазами.

Уэст смотрел на нее и не мог сдержать улыбку.

В 2001 году она впервые увидела фильм «Властелин ко­лец». В то Рождество Небесный Монстр, гордый тем, что этот фильм — новозеландского производства, подарил ей три книги Толкиена и прочитал их вместе с ней.

Они пересмотрели все фильмы и все книги и запомнили мельчайшие подробности.

После чтения «Властелина колец» Лили получила собствен­ное прозвище.

Небесный Монстр назвал ее в честь любимого персонажа девочки.

Эовин.

Воительнице из Рохана удалось убить Ангмара, главного назгула, — чего не в состоянии был сделать ни один мужчина.

Лили очень нравилось ее прозвище.

Бумажный листок со странными надписями, прицеплен­ный к холодильнику, она видела каждый день, когда входи­ла в кухню и пила свой сок. И вдруг утром, за несколько дней до десятого года со дня рождения, она глянула на верх­ний прямоугольник на бумажном листке и сказала:

— Надо же! Я поняла, что здесь написано.

Все, кто в этот момент был в кухне — Дорис, Волшебник, Зоу и Винни Пух, — мгновенно к ней повернулись.

— И что же тут написано, Лили?

Волшебник едва не поперхнулся, но попытался не пока­зать своего волнения.

— Язык такой забавный — в нем буквы и картинки, которые тоже передают звуки. Тут написано:

Колосс.

Два входа, один простой, другой — нет,

Создан пятым великим архитектором,

Из десятой шахты великого Сотера.

Легкий путь проходит под старым входом в пещеру.

И все же

В нубийском болоте, к югу от шахты Сотера,

Среди миньонов Собека,

Найдите четыре символа Нижнего царства,

Там находится вход к более трудному пути.

На следующий день вся команда вылетела из Виктории-Стейшн на борту «Галикарнаса». Самолет взял курс на Судан.

В тот же день Солнце повернулось вокруг оси, и на его поверхности появилось маленькое пятно, которое египтяне называли Пророком Ра.

Через семь дней, 20 марта, произойдет возвращение Тартара.

ТУНИС

15 МАРТА, 2006

5 ДНЕЙ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

ФАРОС

В качестве чуда света он всегда - и очень несправедли­во — был на втором месте.

Второй он и по высоте - ниже Великой пирамиды в Гизе, но всего-то на 29 метров.

Маяк стоял в целости и сохранности и работал тысячу шестьсот лет, пока в 1300 году нашей эры его не разрушили два страшных землетрясения. Только Великая пирамида просу­ществовала дольше.

Маяк, однако, превосходил пирамиду в одном очень важ­ном аспекте: он был полезен. Поскольку он так долго просу­ществовал, у нас много его описаний — греческих, римских, арабских. По сегодняшним стандартам это был небоскреб. Трехуровневое сооружение поднималось на 117 метров, это высота сорокаэтажного дома.

Нижний уровень — квадратный, крепкий и мощный.

Второй — восьмиугольный и полый.

Третий, самый высокий, — цилиндрический и тоже по­лый, — по нему доставляли горючее для маяка.

Вершину третьего уровня венчал шедевр архитектора Сострата — зеркало.

Сооружение высотой в 10 футов напоминало своей фор­мой современную спутниковую тарелку, в основание которой было вмонтировано зеркало, вращавшееся на 360°. Его во­гнутая бронзовая поверхность отражала лучи солнца, пре­дупреждая приближающиеся корабли об опасных мелях и под­водных скалах возле Александрии.

Ночью напротив зеркала зажигался огромный огонь. Маяк посылал свои лучи на расстояние двадцати километров.

Интересно, что, как и Колосс Родосский, возведенный несколькими годами позднее, маяк был построен по приказу Птолемея I, египетского фараона, а прежде — генерала и бли­жайшего друга Александра Великого.

ВОЗДУШНОЕ ПРОСТРАНСТВО НАД АФРИКОЙ

15 МАРТА, 2006, 2 ЧАСА НОЧИ

ЗА 5 ДНЕЙ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

«Галикарнас» с ревом летел к Кении.

Могучий черный «Боинг», с ракетами и орудийными баш­нями, напоминал зловещую хищную птицу, несущую смерть на своих крыльях.

Внутри самолета многонациональная команда Уэста по­степенно отходила от провала миссии в Судане.

В главном отсеке небесного гиганта молча сидели Уэст, Волшебник, Лили и Винни Пух. Здесь стояли диваны, не­сколько столов и пульты для связи.

Волшебник поднялся и сказал:

— Пожалуй, позвоню испанскому военному атташе. Скажу о Простаке...

Он пошел к ближайшей консоли, взял телефон, начал на­бирать номер.

Уэст смотрел прямо перед собой, анализируя ошибки, ко­торые они сделали в Судане.

Лили сидела рядом с Винни Пухом, вглядывалась в текст Каллимаха.

Что до остальных, то Курчавый и Большеухий сидели в хвосте самолета. Зоу обрабатывала их раны. Небесный Монстр управлял самолетом, Каланча ему помогал.

Лили всматривалась в другой прямоугольник текста Кал­лимаха. Символы были древними, незнакомыми.

И вдруг она вскрикнула.

Уэст поднял голову. Волшебник круто повернулся.

— Эта запись. Раньше я ее не понимала, но сейчас — сама не знаю почему — вдруг прочла. Она сложнее, чем первая. В ней новые символы. Но сейчас я ее читаю.

Уэст подскочил к девочке.

— Что тут написано?

Лили прочитала вслух:

Фарос.

Взгляни на основание, некогда бывшее вершиной

Великой башни,

На глубине крипты самого высокого храма Искандера,

Великолепного дома Сотера, посвященного музам,

Среди работ дальномера Эратосфена,

Звездочета Гиппарха,

Изготовителей машин — Архимеда и Герона,

Найдешь это правила Евклида,

Окруженные смертью.

Лили нахмурилась.

— Слово «это» зачеркнуто и заменено словами «правила Евклида». Я не знаю, что это такое.

— А я знаю, — сказал Волшебник и протянул руку к сундуку из нержавеющей стали, что стоял позади него.

Сработал вакуумный замок, и крышка с шипением открылась. В сундуке было множество ящичков, в которых хранились старинные папирусы. Волшебник собрал большую коллеккцию: у него было по меньшей мере двести туго свернутых свитков.

— Так, где у меня перечень? Ага, вот он!

Волшебник вытащил из-под крышки компьютерную распечатку с очень длинным списком.

— Так, правила Евклида... Инструкции Евклида. Я помню, что видел такое название. А, вот где. Минуточку.

Волшебник начал перебирать свитки. Пока он занимался этим, Уэст печатал перевод текста, сделанный Лили. Каланча вошел в салон и сразу заметил оживление.

— Что происходит?

— Возможно, мы сдвинулись с места, — сказал Уэст.

Он прочитал строку из перевода.

— «Великолепного дома Сотера, посвященного музам». Дом, посвященный музам, — это мусей, или музей. Сотер — Второе имя Птолемея I. Дом Сотера, посвященный музам, — библиотека Александрии, которую называют Мусеум.

— Итак, — сказал Винни Пух, — на дне крипты Александ­рийской библиотеки, среди поименованных работ, мы най­дем основание, некогда бывшее вершиной маяка. А я думал, что библиотеку разрушили еще в античности.

— Верно, — сказала Зоу, войдя в салон. — Ее разрушили римляне в 48 году до нашей эры. Библиотека Александрии была центром всего античного ученого мира. В ней храни­лось более семисот тысяч пергаментов и рукописей величай­ших философов мировой истории, а римляне сравняли ее с землей.

Она увидела напечатанный Уэстом перевод.

—Господи, вы только посмотрите на эти имена. Это все равно, что «Кто есть Кто» в истории величайших умов. Эратосфен измерилокружность Земли. Гиппарх создал карту звездного неба. Архимед открыл закон статики жидкостей и создал множество изобретений. И Герон... Герон изобрел цепочные колеса и прототип парового двигателя за две тысячи лет до рождения Джеймса Уатта.

— А сейчас? — спросил Винни Пух.

Зоу вздохнула.

— Библиотеки больше нет. Похоронена под современной Александрией. Известно, где стояло здание, и правительство Египта недавно построило новую библиотеку, неподалеку от старого места, но римляне сделали свою работу на славу. Так же, как они за сто лет до этого поступили с Карфагеном. От библиотеки не осталось ни единого камня, ни одного текста.

— Значит, все пергаменты уничтожены?

— Многие. Хотя значительную часть похитили из библио­теки еще до римского нашествия. Ходят слухи, что пергамен­ты вывезены в секретное место, в горы Атласа, но официаль­ных сведений о том, что их кто-то находил, не опубликовано.

Сказав это, Зоу искоса бросила взгляд в сторону Уэста и Волшебника.

— Не все докладывают миру о важных находках, — ска­зал Уэст.

— Как?! — воскликнул Винни Пух, обернулся и взглянул на Волшебника, перебиравшего свитки. — Ты говоришь, что те пергаменты...

— Ага! Вот он! — воскликнул Волшебник.

Он вытащил из ящичка древний свиток. Пергамент был красивого кремового цвета, с узорами на уголках. Волшебник раскатал свиток, прочитал его.

— Гм. Греческий текст. Почерк напоминает тексты Евклида. Евклид — один из величайших математиков в истории. Он создал планиметрию, систему координат с X и У. Сейчас мы все это называем евклидовой геометрией. Этот пергамент, без сомнения, написан им, и заголовок простой — «Правила». Следовательно, это инструкции Евклида.

—Что там написано? — спросил Винни Пух.

Волшебник вгляделся в текст.

Кажется, здесь перечислены некоторые открытия Евклида. Безотносительно к Солнечному камню.

— Черт! — воскликнул Уэст.

— Мерзавец! — присоединилась Зоу.

— Секундочку... — Волшебник поднял руку. — Взгляните на это.

Он развернул свиток до самого конца. Там обнаружи­лись маленькая запись — несколько строчек, изложенные не на классическом греческом языке, а на каком-то незнако­мом, похожем на клинопись, как в слове Тота. Выглядел текст вот так:

— Лили! — сказал Волшебник. Лили взглянула и через мгновение прочитала:

Основание убрано до римского нашествия,

Перенесено в уединенное убежище Гамилькара.

Следуйте по Смертельному побережью финикийцев

К впадине между двумя трезубцами,

Где увидите легкий вход

В шестой шедевр великого зодчего.

Седьмой находился здесь всегда.

— Опять это слово, — сказал Винни Пух, — «основание». Почему это так называют?

Но Уэст не слушал. Взволнованно он повернулся к Вол­шебнику.

— Текст Каллимаха не сообщает о местонахождении фраг­мента, спрятанного в маяке...

— Неправда, — сказал Волшебник. — Сообщает. А это — единственный экземпляр. И значит...

— ...ни европейцы, ни американцы не знают, где находит­ся этот фрагмент. Макс, мы в этот раз вышли вперед.

Они радостно уставились друг на друга.

— Черт побери! — улыбнулся Уэст. — У нас появился шанс.

На рассвете «Галикарнас» ревел над северным побережь­ем Ливии. Внизу мелькала пенистая белая линия — воды Средиземного моря встречались там с Сахарой.

В самолете Уэст, Волшебник и Зоу вчитывались в инст­рукции Евклида.

— Финикийцы — так называли народ Карфагена, — по­яснил Волшебник. — Это торговое государство уничтожено Римом в Третьей и последней Пунической войне. Карфаген находился приблизительно на территории современного Ту­ниса, к югу от Италии, на другой стороне Средиземного моря.

— А Гамилькар — это Гамилькар Барка, — сказал Уэст. — Отец Ганнибала и командующий войсками Карфагена в Пер­вую пуническую войну. Я и не знал, что у него было убежище.

— Гамилькар умер в Испании в 228 году до нашей эры, между Первой и Второй пуническими войнами, — сказала Зоу. — Должно быть, он приказал построить уединенную кре­пость, но сам до окончания строительства не дожил.

Волшебник на минуту оторвался от компьютера.

— Проверяю базу данных. Хочу найти ссылки на «убежище Гамилькара». Впрочем, мне встретилось вот это: «Смертельное побережье» — так называли моряки Александрии побережье современного Туниса. На сто миль берега — сплошь отвесные скалы, высотой четыреста футов. Там и в двадцатом веке частенько случались крупные кораблекрушения. Если корабль подойдет близко к берегу, выбраться из воды невоз­можно — скалы не пускают. Люди погибали совсем рядом с сушей. Неудивительно, что древние моряки так его опасались. Уэст согласно кивнул.

— А «великий зодчий» — это Имхотеп VI. Он жил через сто лет после Имхотепа V. Строил хитроумные ловушки, ук­репил храмовый остров Филе возле Асуана. Говорил о скрытых под водой ходах. Только на одном Филе их шесть.

— Минуточку, — вмешался Каланча. — Я думал, что еги­петская цивилизация ко времени Пунических войн уже за­кончилась.

— Распространенное недоразумение, — сказал Волшеб­ник. — Люди думают, что древние греческая, римская и еги­петская цивилизации существовали отдельно, одна после дру­гой, но это не так, совсем не так. Они существовали парал­лельно. Когда Рим воевал с Карфагеном в Пунических войнах, Египет при Птолемеях процветал. На самом деле независи­мый Египет дожил до Клеопатры VII — той, знаменитой, которую римляне победили в 30 году до нашей эры.

— А что такое «два трезубца»? — спросил Винни Пух.

— Думаю, что это — скалы на берегу, — сказал Волшеб­ник. — Ориентиры. Трехконечные скалы, напоминающие трезубцы, указывают местоположение убежища.

— Сотня миль скалистого побережья, — простонал Винни Пух. — Нам понадобится много дней, чтобы осмотреть его с лодки. А у нас нет столько времени.

— Нет, — согласился Уэст. — Мы таким временем не рас­полагаем. Но для изучения побережья я не собираюсь ис­пользовать лодку.

Спустя час «Галикарнас» грохотал над побережьем Туни­са, летел вдоль него в западном направлении. Вдруг хвосто­вая часть самолета отворилась, оттуда выскочила крошечная крылатая фигурка и быстро полетела вниз.

Это был человек.

Уэст.

Рассекая воздух, он летел головой вниз, лицо его было закрыто аэродинамической маской с подачей кислорода.

Но интереснее всего было то, что красовалось у него на спине.

Два легких крыла из смешанного материала на основе уг­лепластика.

Размах крыльев с вздернутыми кончиками — 2,6 метра. В объемистом центре конструкции (скрывавшем парашют) — шесть пневматических подруливающих устройств, которыми можно воспользоваться для обеспечения плавного полета при нарушении естественного движения.

Уэст спускался под углом в 45°.

Показалось Смертельное побережье.

Желтые скалы вставали над плоским синим морем. Гигант­ские, неподвижные. Волны безжалостно лупили их, взрыва­ясь высоченными фонтанами.

Уэст опускался все ниже, со скоростью 180 км в час. На высоте восьмисот футов он взмыл вверх и перешел на мед­ленное спокойное парение.

Теперь он парил над волнами Средиземного моря на высоте трех сотен футов параллельно массивным прибрежным скалам.

Он находился неподалеку от тунисско-ливийской грани­цы, над пустынным отрезком североафриканского побере­жья. Сразу за скалами простирались плоские песчаные рав­нины. Равнины упирались в горный хребет с несколькими вулканами.

Безжизненная земля. Безлюдная. Нагоняющая тоску. Место, где ничего не растет.

Уэст оглядывал скалы, искал пару трезубцев.

Через десять минут естественное парение прекратилось, и он включил пневматическое подруливающее устройство. По­слышалось шипение, Уэста подкинуло вверх. Теперь он сно­ва мог парить в воздухе.

За сорок минут ему трижды пришлось повторить этот ма­невр, и тут он их увидел.

Две торчащие из моря скалы, отстоявшие примерно на пятьдесят метров от побережья. Форма каждой из них на­поминал трехпалую человеческую руку, указывающую на небеса. Или трезубец.

Два трезубца.

Часть скалы сразу позади трезубцев выглядела особенно грозно. Она была почти отвесной. Верхушка нависала над основанием. Подняться на нее было бы чрезвычайно трудно.

— Волшебник! Ко мне! — крикнул Уэст в микрофон. — Я нашел их!

Час спустя «Галикарнас» приземлился на плоскую песча­ную равнину и выпустил из брюха «Лендровер», после чего взмыл в воздух и удалился к югу на сто миль.

Команда подъехала в «Лендровере» к Уэсту. Он стоял на­против двух трезубцев. Команда насчитывала семь человек, так как раненый Курчавый остался с Небесным Монстром в самолете. Хорас тоже был с ними. Большеухий, приняв аналь­гетики, присоединился к команде.

Формально говоря, они были в Тунисе, среди пустыни. Ни деревни, ни какого-либо жилья на пятьдесят миль в лю­бом направлении.

Место можно было уподобить Луне: плоская песчаная рав­нина, метеоритные кратеры и, конечно же, цепь гор, охраня­ющих доступ к материку.

— Знаете, — сказал Большеухий, — в Тунисе снимали «Звездные войны».

— Теперь я понимаю почему, — заметил Уэст, по-прежне­му глядя на море. — Это ни на что не похожий пейзаж.

Волшебник подошел к Уэсту и подал ему компьютерную распечатку.

— Тут единственная ссылка на убежище Гамилькара. Ри­сунок на папирусе, найденном в домике рабочего в Александрии. Египтянин, должно быть, пытался восстановить конфигурацию убежища Гамилькара.

Трудно было понять, что означал рисунок. Верхняя и ниж­няя его части были обрезаны, и полный вид сооружения можно было только представить.

— Акведуки и сторожевые башни, — сказал Уэст, — и заложенный туннель. Господи, это место, должно быть, огромное.

Он окинул взглядом ландшафт, но ничего не увидел, кро­ме голой пустыни и скалистого побережья.

— Но если, судя по рисунку, это место такое большое, то где же оно, черт возьми?

Он еще раз прочитал Евклидову подсказку:

Следуйте по Смертельному побережью финикийцев

К впадине между двумя трезубцами,

Где увидите легкий вход

В шестой шедевр великого зодчего.

Седьмой находился здесь всегда.

— Впадина между двумя трезубцами, — прочитал он. — Трезубцы мы отыскали, значит, где-то должна быть и впади­на. Но я ничего не вижу. Плоская равнина, ни единого шва.

И в самом деле.

Ни бухты, ни впадины на береговой линии.

— Минуточку... — сказал Эппер.

Он порылся, в рюкзаке и вынул прибор, смонтированный на треноге.

— Портативный ультразвуковой сканер. Он покажет плотность земли под нашими ногами, — сказал он и, установив треногу на песок, направил прибор вниз и нажал на кнопку.

Прибор тихо гудел.

— Твердый песчаник. На всю глубину, которую может уловить прибор, — сказал Волшебник. — Как и следовало ожидать.

Затем он развернул прибор на треноге и направил его в сторону, в западном направлении, чтобы устройство прощу­пало почву между двумя трезубцами...

— Прибор, похоже, свихнулся!

Уэст повернулся к Волшебнику.

— Объясните.

Старик взглянул на дисплей. Там появился текст:

— Глубина восемь метров, — сказал Волшебник. — Смесь плотного песка и гранита.

— Восемь метров? — изумился Винни Пух. — Как же так? Мы находимся в 130-и метрах над уровнем моря. Выходит, под нами 122 метра воздуха...

— Неужели... — воскликнул Уэст, начиная догадываться.

— Вот именно... — подтвердил Волшебник, тоже кое-что сообразив.

Уэст оглянулся на песчаную долину. Она на километр про­тянулась к ближайшей горе. Песок казался первозданным.

— Удивительно, что можно сделать, когда в твоем распо­ряжении 10 000 человек, — сказал он.

— Что? Что? — в раздражении произнес Винни Пух. — Может, вы, двое, расскажете нам, простым смертным, о чем вы толкуете?

Уэст улыбнулся.

— Винни Пух, здесь была когда-то впадина, а в прибреж­ных скалах — узкая расщелина, идущая вглубь материка.

— Но сейчас-то ее нет, — сказал Винни Пух. — Куда по­девалась впадина?

— Все очень просто, — сказал Уэст. — Она до сих пор здесь. Впадина спрятана, скрыта благодаря труду 10 000 ра­бочих. Владельцы Солнечного камня заложили вход камня­ми, а сверху засыпали песком.

Пять минут спустя Джек Уэст спустил из «Лендровера» трос лебедки длиной пятнадцать метров и завис у скалы над волнами Средиземного моря.

Он мог бы взорвать восемь метров песка и гранита, но использование взрывчатки сопряжено с риском, когда не зна­ешь, что находится под тобой, — ведь в результате взрыва можно закрыть туннель в подземной системе. Можно уничто­жить и саму систему. У команды не было ни времени, ни народу для просеивания тонн породы. На такую работу пона­добились бы месяцы.

Уэст нацелил сканер Волшебника на вертикальную скалу.

Сканер снова пошел вразнос.

На дисплее появилась надпись:

ОБЩАЯ ТОЛЩИНА: 4,1 м

АНАЛИЗ СУБСТАНЦИИ: СЛОЙ ПЕСКА 1,6 м;

НИЖНИЙ СЛОЙ - 2,5 м.

Уэст с изумлением смотрел на скалу. Она выглядела точ­но так же, как и остальные прибрежные скалы: тот же цвет, та же текстура — грубая, пострадавшая от погоды.

Но это был обман, хитрость — искусственная скала.

Фальшивая стена.

Уэст улыбнулся и крикнул наверх:

— Это — фальшивая стена! Толщина всего четыре метра. Гранит, а сверху — слой песка.

— Ну а где же вход? — спросила по рации Зоу.

Уэст посмотрел вниз, на волны, бьющиеся в основание скалы.

— Тут потрудился Имхотеп VI. Помните, я говорил, что он был мастак по части подводных ходов. Втяните меня наверх и приготовьте снаряжение для дайвинга.

Через несколько минут Уэст снова повис на тросе лебед­ки, только сейчас его опустили до самого низа фальшивой скалы. До поверхности воды оставалось несколько метров.

На нем был костюм из лайкры, маска и акваланг на спине. На голове — каска пожарного, на поясе висели крестовые жерди, сигнальные ракеты, веревки, дрель и оружие.

— Опустите меня. Да побыстрее! — крикнул он в закреп­ленный на шее микрофон.

Его распоряжение было исполнено. Кабельный барабан раскрутился, и Уэст опустился в море, к основанию скалы.

Уэст ушел под воду и тут же увидел то, что искал.

Скала продолжилась под водой, но в шести метрах от по­верхности обнаружилось явное творение человеческих рук — огромный квадратный проем. Прорубленный в скале, он на­поминал ворота самолетного ангара.

Над проемом он рассмотрел знакомый символ:

Уэст произнес в микрофон под маской:

— Ребята, я нашел вход. Собираюсь посмотреть, что там, за дверью.

Освещая себе дорогу подводным фонарем «Принстон-тек», Уэст вплыл в подводный туннель, выложенный гранитными блоками.

Плыть пришлось недалеко. Через десять метров он попал и более широкое пространство и ощутил необычайно сильное течение. Он не мог видеть дальше, чем освещал фонарь, но почувствовал, что находится в конце подводного зала.

Уэст поплыл налево, преодолевая бурлящий поток, к ма­ленькому каменному карнизу. Взобравшись на него и оказав­шись над водой, выпустил осветительную ракету.

Ракета полетела все выше и выше, поднялась едва ли не на 250 футов и осветила огромное пространство.

— Господи, помилуй... — выдохнул Уэст.

В этот момент члены его команды смотрели вниз. Ждали, когда Уэст что-то им скажет.

Вдруг в их наушниках затрещало и послышался голос Уэста:

— Ребята, я вошел. Спускайтесь вниз. Приготовьтесь к сюрпризу.

— Да, Охотник, — сказала Зоу, — жди, мы идем. Лили стояла неподалеку от группы, смотрела на долину. Когда команда начала натягивать комбинезоны, она сказала:

— Что это?

Все повернулись и увидели грузовой самолет «Геркулес С-130», лениво плывущий прямо над ними. Из хвоста само­лета выскочило с десяток маленьких фигурок.

Фигурки спускались вниз по спирали.

Парашюты. Солдаты на парашютах.

Они спускались к ним, на вершину скалы.

«Геркулес» продолжил свой путь и пошел на снижение на долину, несколько восточнее. Он остановился возле одного из метеоритных кратеров.

Волшебник приставил к глазам мощный бинокль, навел его на самолет.

— Американский. О господи! Это Джуда!

Затем повернул бинокль вверх и посмотрел на спускавшу­юся команду.

Разглядел и «Кольты» на их груди, и черные шлемы хок­кеистов на головах.

— Это Каллис и команда СИФ! Понять не могу, как американцы сумели нас обнаружить. Внимание, пошли! Спускаемся по тросу! В пещеру! Быстро!

Спустя шесть минут пара американских военных сапог застучала по месту, где только что стоял Волшебник.

Кэл Каллис.

Он увидел брошенный «Лендровер» и трос, скинутый вниз, в волны.

Каллис подошел к краю обрыва, посмотрел вниз и увидел, как два последних члена команды Уэста исчезли под водой с аквалангами за спиной.

Каллис включил рацию.

— Полковник Джуда, это Каллис. Они только что ушли через подводный ход. Мы собираемся в погоню. Повторяю, собираемся в погоню. Ваши указания?

— Действуйте, — прозвучал холодный голос. — Инструк­ции прежние. Можете убить всех, кроме Уэста и девчонки. Идите. Мы пойдем через второй вход.

Команда Уэста вынырнула на поверхность в темной пеще­ре позади фальшивой скалы.

Как только его голова появилась над водой, Волшебник воскликнул:

— Джек! У нас неприятности! Американцы следуют за нами. Уэст вытащил всех из воды на маленький каменный карниз.

— Как же так? — спросил он Волшебника.

— Не знаю. Попросту не знаю. Уэст нахмурился.

— Ладно, выясним позже. Пошли. Терпеть не могу идти без карты, где отмечены ловушки. Придется обойтись. Посмотри на это место.

Волшебник осмотрелся.

— О господи...

У него перехватило дыхание.

Волшебник изумленно оглядывался. Остальные были удив­лены не меньше его.

По воле Имхотепа VI над естественной природной впади­ной был выстроен потолок. В результате родилась уникаль­ная пещера. Она не была широкой: в узком месте двадцать, в широ­ком — не более пятидесяти метров. Но зато была длинной, очень длинной. Сейчас, когда ее освещало много огней, все увидели, что это — узкая извилистая расщелина, протянув­шаяся в темноту на несколько сотен метров.

Отвесные боковые стены погружались в воду. Верхняя часть стен была выложена из массивных гранитных блоков, каждый размером с калифорнийское мамонтово дерево. Бло­ки были уложены горизонтально по ширине впадины. В далеком прошлом гранитный потолок засыпали слоем песка, маскирующего впадину.

Позади Уэста и его команды возвышалась большая стена, отделяющая впадину от моря. Это было колоссальное строе­ние, четыреста футов высотой, крепкое и величественное. С этой стороны гранитные блоки не были закамуфлированы: так они сливались с береговой линией, и все выглядело как массивная природная стена.

Сейчас Уэсту и его команде надо было выяснить, что на­ходится за этой стеной.

Расщелина под крышей.

С обеих сторон водной артерии, протекающей по центру пещеры, в каменных стенах были выточены узкие карнизы. Видимо, они служили тропинками. Тропинки были совершенно одинаковыми. Они то подни­мались на невероятную высоту, то спускались. Изгибаясь, следовали за водой. Временами они даже уходили в стены, а потом снова появлялись и бежали дальше. Во многих местах тропинки и лестницы осыпались, и образовавшиеся пустоты надо было перепрыгивать.

Водный туннель представлял смертельную опасность. Его подпитывал морской прилив. По всей длине туннеля были заметны небольшие водовороты, готовые засосать зазевавше­гося любителя приключений. Лодкам сюда было не попасть: проход блокировали каменные глыбы, острые, точно зубы.

Через туннель был переброшен красивый арочный акве­дук, построенный в финикийском стиле, однако он, к несча­стью, был сильно поврежден посередине.

Из отверстий в стенах выбивались клубы пара, и все поме­щение было окутано зловещей мглой.

Волшебник приставил к глазам бинокли ночного видения и посмотрел вдаль.

Мир сделался люминесцентно-зеленым.

В глубокой тени, в конце пещеры, за частично видимыми поворотами и изгибами туннеля, он увидел строение. Оно было огромным, напоминало крепость с двумя башнями, вы­сокими шпилями и большим арочным входом. Многочислен­ные повороты канала и туман мешали ему как следует все рассмотреть.

— Убежище Гамилькара, — выдохнул он. — Неприкосно­венно две тысячи лет.

— Возможно, ты ошибаешься, — сказал Уэст. — Взгляни вон туда.

Волшебник взглянул и от изумления охнул.

— О господи...

Посреди туннеля, возле скал, он увидел наполовину высу­нувшийся из воды ржавый корпус большой субмарины вре­мен Второй мировой войны.

На ее конической башне, проржавевшей от времени и со­леной воды, было изображение свастики и огромный номер — «У-142».

— Это нацистская лодка... - выдохнул Большеухий.

— Гесслер и Кениг, — сказала Зоу.

— Возможно, — согласился Волшебник.

— Кто? — удивился Большеухий.

— Знаменитая археологическая группа нацистов. Герман Гесслер и Ганс Кениг — эксперты по Солнечному камню. Кстати, они были видными членами нацистской партии, закадычными друзьями Гитлера. По благословению фюрера они в 1941 году возглавили совершенно секретную научную экс­педицию в Северную Африку. Их сопровождал Африканский корпус Роммеля.

— Выходит, они охотились за Солнечным камнем. Исчезли, и с тех пор о них ничего не было слышно? — спросил Большеухий.

— И да и нет, — ответила Зоу. — Да, они охотились за Солнечным камнем, и да — Гесслер исчез, а Кениг вернулся, Но его немедленно схватили британцы, когда он, шатаясь, вы­шел из пустыни и оказался в Тобруке. Он был едва живым от голода и жажды. Потом его передали американцам: они хотели его допросить. Кенига привезли в Штаты с группой других немецких ученых, где, как я думаю, он живет до сих нор.

Уэст повернулся к Волшебнику.

— Как далеко от нас Каллис?

— На расстоянии пяти минут, — сказал Волшебник. — А мо­жет, и того меньше.

— Тогда нам надо поторопиться. Извини, Зоу, но урок истории можно продолжить по дороге. Идем, ребята. Боль­шие баллоны выбросьте, а маленькие возьмите, и загубники тоже. Волшебник, брось парочку «трещоток».

Первая лестница (идущая наверх)

Уэст и его команда пошли по левой каменной дорожке.

Дорожка скоро сделалась лестницей, очень похожей на винтовую. Через минуту Уэст поднялся на восемьдесят футов над водной артерией.

На каменной лестнице Уэст заметил две четырехфутовые ямы, а перед ними — дорожки из камней.

В стенах против дорожек — отверстия, похожие на те, что Курчавый нейтрализовал в Судане.

Уэст не знал, какие смертельные жидкости выплескива­лись из этих отверстий, но нацисты — очень кстати — давно их нейтрализовали. На отверстия они наложили стальные листы, а через ямы в ступенях перебросили сходни.

Уэст, осторожно ступая, пошел по первому такому мости­ку мимо запечатанной дыры в стене.

Хлюп!

На другую сторону стальной пластины тяжело надавила невидимая жидкость, стараясь вырваться наружу. Однако пластина держала, и Уэст с командой благополучно по ней пробежали.

Не успели миновать вторую запечатанную дыру в стене, как над головами просвистела пуля и срикошетила от стены.

Все обернулись.

Внизу стоял солдат из команды Каллиса с поднятым «Коль­том». Он целился в них.

Однако Волшебник уже выпустил одну из своих «трещоток», и пули разлетались по сторонам, не причиняя группе никакого вреда.

У основания фальшивой скалы появились другие солда­ты — трое, шестеро, десять... двенадцать.

Уэст их видел.

И как только его люди благополучно миновали две ямы в лестнице, Уэст убрал нацистские сходни и зашвырнул вниз, в воду. Затем, воспользовавшись шестом с крестовиной, снял пластину, прикрывавшую второе отверстие в стене.

Сделав это, Уэст догнал товарищей.

Распятия

Они бежали вверх по лестнице.

На высоте примерно ста пятидесяти футов была широкая яма, около двадцати футов в поперечнике.

Из скалы выступали поручни, по которым можно было перебраться через яму, опираясь одной ногой на карниз ши­риной в два дюйма.

На стене против ямы были странные углубления в форме креста, каждое в человеческий рост. Из этих углублений и торчали перекладины.

— Распятия, — сказал Волшебник, когда Уэст с ним по­равнялся. — Неприятная вещь. Еще одно любимое изобрете­ние Имхотепа VI.

— Выбора нет. Пойду вперед, — сказал Уэст.

Через несколько секунд он уже карабкался по скале, цеп­ляясь за маленькие трещины на ее поверхности.

Волшебник тем временем озабоченно смотрел на пресле­дователей. Они находились от них на расстоянии пятидесяти ярдов. Пытались пройти мимо двух ловушек.

Уэст уже перебрался на другую сторону и быстро пере­бросил через яму навесную переправу.

Американцы прошли мимо первой ловушки.

Уэст перетянул товарищей через яму — сначала Лили, потом — Зоу, Большеухого и Волшебника.

Один из американцев вскочил на камень второй ловушки, и из освобожденного отверстия на него из стены хлынула раскаленная грязь.

Темно-коричневая грязь, густая, вязкая и тяжелая. Лава. Она за секунды сожгла человеку кожу и утащила его за со­бой в воду.

Волшебник широко раскрыл глаза:

— О господи...

Остальные солдаты были более осторожны и обошли от­верстие в стене.

Тем временем Каланча и Винни Пух — шедшие последними— перебирались через широкую яму по веревке.

Как только нога Винни Пуха коснулась твердой поверхности, на противоположной стороне ямы оказался америка­нец. Всего в двадцати футах от команды Уэста!

Уэст немедленно обрезал веревку и сбросил ее в пропасть. Команда свернула за следующий поворот.

Оказавшись так близко к противнику, американец почув­ствовал прилив сил и немедленно схватился за перекладины в стене.

Все произошло, когда его руки взялись за вторую и тре­тью опору.

Два бронзовых захвата выскочили из стены, словно скольз­кие щупальца, и обхватили ему запястья. Затем из стены вы­пал бронзовый крест высотой в человеческий рост и свалился прямо на несчастного солдата.

Стал понятен смысл ловушки-распятия: захваты были при­креплены к большому тяжелому кресту, и солдату было от него не освободиться.

Он закричал, когда крест выпал из углубления. Американец кричал не переставая, пока крест не обрушил на него всю свою тяжесть.

Распятие полетело вниз, на сто пятьдесят футов, и с шумным плеском упало на дно водоема... где и затонуло вместе с солдатом.

Уэст и команда бежали вперед.

Карстовая воронка

Возможно, впервые в истории кто-то мог сказать, что режим Адольфа Гитлера ему помог: благодаря усилиям археологов-нацистов, побывавших здесь 60 лет назад, Уэст и его команда оказались впереди людей Каллиса.

На следующем повороте, посередине высокой стены, в скале был выточен карниз, по которому они прошли, срезав угол.

Короткий туннель вывел их к карстовой воронке диамет­ром в двадцать и глубиной тридцать футов. Над булькающей лавой поднимался пар и заполнял собой пещеру. Лаву подогревал подземный термальный источник. Туннель продолжился на противоположной стороне воронки.

Но нацисты снова «выручили», некогда перекинув через воронку мост. Команда перебежала по мосту, а Уэст быстро спихнул его в воронку.

Вторая лестница (идущая вниз)

Они завернули за угол и выпустили новые осветитель­ные ракеты. Увидели крутую лестницу, идущую вниз... к воде?

И в самом деле, казалось, что лестница спускается... прямо в водоворот.

Нацисты и здесь не оплошали: установили сходни.

Уэст слетел вниз по ступеням, пробежал под большим и зловещим отверстием в стене. Оно было устроено над входом в туннель.

— Джек! — окликнул его Волшебник. — Камни-ловушки! Найди их и отметь, чтобы мы были осторожны!

Уэст так и сделал: обходил ступеньку, если та покосилась либо казалась ему подозрительной, и помечал ее для идущих следом за ним.

В двух местах они притормозили: на лестнице некоторые ступени разрушились от времени и отвалились, поэтому при­шлось перепрыгивать через образовавшиеся пустоты.

Когда последний человек команды — Винни Пух — пры­гал через вторую яму, на верхней ступени лестницы появился американский солдат!

Винни Пух прыгнул.

Солдат выстрелил.

Винни Пух заторопился и неуклюже приземлился, поте­рял равновесие и... упал на камень, приводящий в действие ловушку.

— Черт! — выругался Винни Пух.

Все замерли и обернулись.

— Тупой араб... — пробормотал Каланча.

— Каланча... не сейчас, — резко проговорил Уэст.

С самого верха, из отверстия в стене, послышался злове­щий грохот.

— Позвольте предположить, — сказал Каланча. — Из этой дыры выскочит большой круглый булыжник и погонится за нами по ступеням, точно, как в фильме «Индиана Джонс и

искатели потерянного ковчега».

Не точно.

Три деревянных колоды, по метру в диаметре, и сразу видно, что очень тяжелые, одна за другой выскочили из дыры. Каждая из них весила, должно быть, по сто килограммов и была утыкана сотнями бронзовых гвоздей.

Они катились по ступеням с диким грохотом.

Уэст подхватил Лили.

— Вперед! Вперед! Вперед!

Команда понеслась вниз по ступеням. Американскому солдату тоже ничего другого не оставалось. Уэст прибежал вниз, к переброшенным через водоворот нацистским сходням.

Прыгнул на них, перевел за руку Лили, за ними последовали Зоу и Большеухий, потом Волшебник и Каланча.

Американский солдат был парнем проворным, тем более что на него летели страшные колоды. Он легко преодолел две ямы и почти поравнялся с Винни Пухом. Толстяк покраснел и тяжело дышал.

В последний момент Винни Пух нырнул вперед и улегся на сходнях. Американец попробовал сделать то же самое, но в момент прыжка на него налетела первая колода и пронзила его тело гвоздями, после чего уволокла солдата в водоворот. Туда же угодили и две другие колоды: они отскочили от по­ручней сходней и бултыхнулись в воду.

— Уф! — сказал Винни Пух, лежа на сходнях.

— Иди сюда, Винни Пух! — крикнул Уэст. — Не время отдыхать.

— Отдыхать? Отдыхать! Пожалей тех, у кого нет твоей энергии, капитан Уэст.

И, тяжко простонав, Винни Пух поднялся и пошел за товарищами.

Погружная клеть

Перейдя по нацистским сходням, они оказались возле ка­менной платформы, отделенной от следующего большого кам­ня пятифутовой ямой с водой.

На другой стороне ямы была еще одна лестница, идущая наверх. Подняться по ней было трудно: первая ступень нахо­дилась в семи футах над водоворотом. Прыжок невозможен.

Самую большую проблему, однако, представляло то, что находилось над камнем для перехода.

Над ним висела большая клеть, готовая упасть на любого, кто ступит на камень.

— Это — погружная клеть, — сказал Волшебник. — Мы прыгнем на камень, и клеть на нас опустится. Затем вся плат­форма уйдет в воду вместе с клетью и нас затопит.

— Но другого пути нет... — сказала Зоу.

Каланча замыкал группу.

— Придумайте что-нибудь, ребята. Каллис уже здесь!

Уэст обернулся и увидел Каллиса. Тот вышел из карстовой воронки и стоял позади них на верхней ступени лестницы.

— Что ты думаешь, Джек? — спросил Волшебник.

Уэст задумчиво прикусил губу.

— Гм... Проплыть вокруг невозможно: водовороты. И вскарабкаться нельзя: стена абсолютно гладкая. Нет другого пути обойти ее...

Затем Уэст взглянул на лестницу — ту, что была позади камня с погружаемой клетью.

В стене имелась квадратная дверь, покрытая паутиной.

— Нет способа ее обойти, — сказал он, — поэтому мы ине станем ее обходить. Волшебник, помнишь ловушку тамплиеров на Мальте? Мы там нашли пергаменты Александрийской библиотеки. И тут так же. Нужно войти в ловушку, чтобы пройти ее.

Каланча заторопил их:

— Ну, действуйте же, ребята. Каллис прошел половину лестниц...

— Войти в ловушку, чтобы пройти ее? — недоуменно ска­зала Зоу. — Что вы хотите этим сказать?

— Поторапливайтесь, ребята... — сказал Каланча. — «Трещот­ки» на близком расстоянии не работают.

Уэст обернулся и увидел, что Каллис нагоняет их. При нем было девять солдат. Расстояние — тридцать ярдов.

— Внимание! — сказал он. — Вы должны мне поверить. Нет времени идти группами, мы должны сделать это вместе.

— Все или ничего... Так, Джек? — спросила Зоу.

— Другого выбора у нас нет. Ребята, готовьте свои балло­ны. Все вместе прыгаем на камень для перехода. Внимание... вперед!

И они прыгнули.

Все семеро прыгнули на широкий камень, как один чело­век, — и немедленно большая клеть упала и, лязгнув, заперла их, словно огромная мышеловка, а затем широкая платформа начала погружаться в изобилующий водоворотами канал!

— Надеюсь, что ты прав! — закричала Зоу.

Она сняла с пояса свой баллон, вставила в рот загубник. Маленький баллон позволял дышать, как и обычный, только воздуха в нем хватало минуты на три.

Вода в клети дошла им до колен.

Уэст, не отвечая Зоу, пошел к стенке и потрогал бронзо­вые прутья.

И он нашел маленький арочный проход, сделанный в стенке клети, — возможно, три фута высотой. Впрочем, человек мог бы в нее проползти.

Но стена за этой стороной клети представляла собой цель­ный камень. И арочный проход никуда не вел...

Клеть погружалась все ниже, а вместе с ней и арочный проход.

Вода дошла до пояса.

Большеухий поднял Лили над бурлящей водой.

Сзади на лестнице остановился Кэл Каллис и, ехидно улы­баясь, смотрел на них.

— Джек... — беспокойно позвала Зоу.

— Джек... — Волшебник был взволнован не меньше ее.

— Должен же быть выход, — прошептал себе под нос Уэст. — Должен же быть выход...

Клеть опустилась на две трети своей высоты. Уэст зажег глостик, приставил ко рту баллон и нырнул под воду.

При свете глостика Уэст смотрел, как прутья клети дви­жутся мимо каменной стены...

Стена была такой же ровной.

«Не может быть — думал он. — Что-то здесь должно быть!»

Однако ничего не было.

Внизу ничего не было.

Сердце Уэста забилось сильнее. Он совершил самую большую ошибку в своей жизни. Ошибку, которая погубит их всех.

Уэст всплыл на поверхность.

Вода была ему уже по грудь. Клетка ушла под воду на три четверти.

— Есть там что-нибудь внизу? — спросила Зоу. Уэст нахмурился, запнулся.

— Нет... но должно быть.

— Ты убил нас всех! — заорал Каланча. Вода дошла до шеи.

Возьмите свои баллоны, — мрачно сказал Уэст. Взглянул на Лили, которую Большеухий поднимал на руках.

— Ну что, дружок, ты мне веришь?

Лили мужественно кивнула. Девочка была страшно напугана.

—Д-да.

—Дыши из баллона. Помнишь, как мы тренировались? — ласково сказал он. — И все будет в порядке.

—Ты ошибся? — прошептала она.

—Возможно, — ответил Уэст.

И, сказав это, встретился глазами с Волшебником. Старик кивнул:

—Крепись, Джек. Я тебе верю.

—Это хорошо, потому что я сам себе не верю, — сказал Уэст.

И в этот момент большая бронзовая клеть с запертыми в ней семью людьми целиком погрузилась в воду.

Глухо звякнув, клеть остановилась. Потолок опустился на три фута ниже поверхности воды.

Подводные течения были очень сильными. С внешней стороны клети виден был силуэт водоворота - огромный конус, стекающий вниз по спирали.

Приложив баллон ко рту, Уэст поплыл к маленькому арочному ходу... и обнаружил там нечто потрясающее. Арка в точности совпадала с темным отверстием в каменной стене. Если ты влезал в арку, то мог выйти в дверь подводной стены. Глаза Уэста снова загорелись.

Он обернулся к товарищам. Они прижимали ко рту баллоны, даже Лили.

Уэст помахал им.

Первым к отверстию приблизился Волшебник.

Затем Большеухий с Лили, Зоу, Каланча, Винни Пух и — в последнюю очередь — Уэст.

Волшебник проплыл под арку, освещая себе дорогу глостиком, и исчез в темном проеме стены.

Уэст дал знак Большеухому - подождать. Подождать, когда Волшебник даст знать, что все в порядке.

Через минуту Волшебник появился и радостно махнул рукой.

Они все пролезли под арку и вошли в стенной проем. Толь­ко Джек Уэст оставался в клети.

Никто не видел, как на его лице отразилось чувство неве­роятного облегчения. Ведь это он принял решение, которое могло погубить всех. И все же оказался прав.

Он выплыл из клети и проскользнул в маленькое отверстие.

Отверстие в стене вывело в проход, круто идущий вверх. Затем он превратился в вертикальную подводную шахту с перекладинами, облегчавшими подъем.

По шахте они выплыли на поверхность и оказались в горизонтальном коридоре, который вел их назад, к главной пе­щере. Тут их глазам предстала та самая покрытая паутиной дверь, которую раньше заметил Уэст.

Выйдя из коридора, Уэст увидел Каллиса с солдатами. Они остановились у предыдущей лестницы. Путь им преграждала все та же клеть, принявшая исходное положение.

На ступенях перед Уэстом лежали три безголовых скелета нацистов.

— Безголовые тела означают только одно: где-то наверху есть гильотина. Будьте осторожны, — сказал Волшебник.

Уэст снова пошел вперед и посмотрел на новую лестницу.

— Ого! Вы только посмотрите на это...

И в самом деле, было на что посмотреть: наверху было внушительное строение — огромная сторожевая башня. Она вырастала из вертикальной скалы и смотрела на водный поток с высоты двухсот футов.

Древняя сторожевая башня занимала стратегическое по­ложение на главном повороте. Прямо напротив нее, на дру­гой стороне пещеры, стояла такая же башня, казавшая про­должением скалы. К ней тоже вела лестница, на которую можно было попасть из той же погружаемой клети.

Уэст занес ногу на первую ступеньку, когда...

— Это ты, Джек? — произнес чей-то голос.

Уэст обернулся.

Голос принадлежал не Каллису и прозвучал издалека, с другой стороны пещеры.

Уэст увидел вторую американскую команду, стоявшую на Каменной тропинке с другой стороны пещеры — на платфор­ме перед погружаемой клетью.

Они вышли из боковой двери и стояли там. Двадцать че­тыре человека.

Впереди — мужчина лет пятидесяти, с черными суровыми глазами. У этого человека не было носа. Он лишился его в далеком прошлом. Остался лишь причудливый бесформен­ный вырост на том месте, где должен был находиться нос.

Но сейчас поражало не столько его уродство, сколько его одежда. На нем были ботинки, подкованные сталью, как у Уэста. Такая же парусиновая куртка. На поясе — маленькие баллоны, крюки и шесты с перекладиной. Все, как у Уэста. Единственное различие — на голове у него был шлем спелео­лога, а не каска пожарного.

Он был старше Уэста. Спокойнее, увереннее. В малень­ких черных глазах чувствовался опыт прожитых лет.

Именно его Уэст боялся больше, чем кого бы то ни было, — своего последнего полевого командира. Того, кто оставил Уэста умирать на равнине рядом с Басрой.

Раньше он командовал шестым отрядом, лучшим из под­разделений американского спецназа «Дельта», а сейчас пе­решел в СИФ, самый лучший отрядспециального назначе­ния в мире.

Это был полковник Маршал Джуда.

Позиция Уэста и его команды была чуть выгоднее, чем у Джуды.

Судя по тому, что каменные тропинки, идущие по обе сто­роны пещеры, были одинаковыми, команда Уэста была впе­реди на одну ловушку. Джуде еще надо было пройти погруж­ную клеть, и он остановился перед лестницей, приведя в дви­жение три колоды, утыканные гвоздями.

Колоды загромыхали вниз, к Джуде и его солдатам.

Джуда и глазом не моргнул.

Он лишь кивнул троим солдатами, и они быстро и умело соорудили крепкую баррикаду между командой и несущими­ся вниз колодами.

Баррикада из титанового сплава заблокировала лестницу по всей ширине, колоды — одна за другой — стукнулись в нее и, отскочив, попадали в воду.

Джуда ни на миг не отвел взгляда от Уэста.

— Ну, и что тебе снится, Джек? Наверное, тот вулкан? — выкрикнул он. — Слышишь пение и барабанный бой?

Уэст поразился: откуда Джуда мог это знать? Именно такой реакции Джуда и ожидал. Он холодно улыб­нулся .

— Я знаю даже больше, чем это, Джек! Гораздо больше, чем ты можешь предположить.

Уэст был потрясен, но старался этого не показывать.

Не получилось.

Джуда кивнул на каску пожарного на голове Уэста.

— Все еще носишь такую каску, Джек? Знаешь, я всегда был против этого. Слишком неудобно в трудные моменты. Учителю всегда больно, когда талантливый ученик применяет глупую тактику.

Уэст не удержался и глянул на шлем Джуды. Джуда продолжал насмехаться:

— Похоже, нам предстоят гонки, Джек. Думаешь, можешь обогнать меня? Неужели всерьез считаешь, что можешь меня обогнать?

— Внимание! — спокойно сказал Уэст команде, не отрывая глаз от Джуды. — Мы должны бежать. Быстро. Приго­товились. Бежим!

Команда Уэста побежала по ступеням к сторожевой башне.

Джуда лишь спокойно кивнул своим людям, а те немед­ленно принялись сооружать длинные сходни, чтобы обойти свою погружаемую клеть и добраться до лестницы со своей стороны пещеры.

Гонка началась.

Сторожевая башня и ущелье

Уэст и команда бежали вверх по лестнице.

Перед сторожевой башней путь преградило узкое ущелье. Ширина его была, возможно, футов пятнадцать. Вертикаль­ные стены. Это ущелье перерезало всю пещеру, и, стало быть, на другой стороне американцам тоже понадобится его пре­одолеть.

И снова нацисты оказались весьма кстати. Похоже, древние жители Карфагена построили здесь опускаемый на цепях подъемный мост. Нацисты поставили его на место и преодо­лели препятствие.

Уэст и его команда быстро перебежали по древнему мосту, завернули за поворот и оказались возле сторожевой башни.

Вокруг башни вилась лестница, а это значило, что они должны были подняться на высоту 200 футов, не имея ника­кой опоры.

Из отверстий в стенах готовы были вырваться ножи-гильоти­ны, но Уэст нейтрализовал ловушки затвердевающей пеной, и команда, связавшись веревкой, успешно вскарабкалась наверх.

На другой стороне пещеры команда Джуды перебросила через пропасть длинный легкий мост. Его люди пробежали по мосту, обойдя погружаемую клеть, и спокойно добрались до своей лестницы.

Команда Уэста оказалась на балконе.

Узкий туннель в конце балкона уходил в скалу и появ­лялся на другой стороне поворота. Уэст выпустил три ракеты и осветил дальний конец пещеры — место, куда они стремились.

— Черт побери!

У Большеухого перехватило дыхание.

— Ругательный кувшин, — быстро сказала Лили.

Перед ними во всем своем великолепии высилась, выступая из стены, огромная древняя крепость.

Из многочисленных отверстий скалы клубился пар, что придавало крепости призрачный вид.

В центре композиции стояло крепкое здание с огромным арочным входом. С обеих его сторон вздымались башни, увенчанные высокими шпилями. Они были построены в том же архитектурном стиле, что и сторожевая башня, через кото­рую только что прошел Уэст. Правда, эти были выше и под­нимались из воды.

От арочного входа в центре здания спускался к воде широкий пандус. Он заканчивался плоским каменным пирсом. Длина пандуса составляла по меньшей мере сорок метров, в центре имелись ступени. Он напоминал пандус при усыпальнице Хатшепсут.

Команда стояла перед незаконченным, не использованным по своему назначению, скрытым ото всех со дня создания творением искусного египетского архитектора — перед убежищем Гамилькара.

Уэст вынул из сумки компьютерную распечатку.

Как и на старинном рисунке, ущелье заканчивалось развилкой, представляющей собой два туннеля. Убежище словно бы смотрело с высоты на длинный прямой «стебель».

По обе стороны от «стебля» переглядывались друг с другом башни со шпилями.

Словно всего этого было недостаточно, около убежища были выстроены дополнительные мосты-акведуки. Они были изготовлены из кирпича, а многочисленные арки поднимались на высоту двести футов.

Эти два моста были перекинуты через водный поток, но, в отличие от акведука на главной водной артерии, остались в полной сохранности.

Зоу заметила за убежищем скалу.

— Она отклоняется назад, — сказала она. — Как конус...

— Пойдем, у нас нет времени, — поторопил ее Уэст.

На последнем участке пути им предстояло пройти спуска­ющуюся лестницу, за ней следовал ведущий наверх пандус. Пандус повторял все изгибы левой стены. Любопытно, что с наружной стороны у него был чуть приподнятый желоб, на­значение которого пока никто не понял.

Разумеется, их путь полностью повторял тот, что должен был пройти Джуда.

Уэст вместе с командой спустился по лестнице, нейтрали­зовав по пути ловушки с опасными жидкостями.

Тем временем команда Джуды перебралась через маленькое ущелье и подошла к своей караульной башне. Джуда приступил к восхождению.

Наклонный пандус

На пути к пандусу стоял необычно высокий камень, Он возвышался над водой футов на тридцать. Длина пандуса составляла около ста метров. Заканчивался он у левой караульной башни. Ширина его — фута четыреста — достаточна для прохода одного человека. С правой сто­роны, далеко внизу, бурлила неспокойная вода.

У пандуса имелись два проема: на расстоянии двух третей его длины было нечто, похожее на дверь. Второй проем, в самом верху, больше напоминал трубу.

Из трубы вырывалась курчавая струя пара. Выходя на волю, она окутывала пространство пещеры густым туманом.

Волшебник был заинтригован.

— О, да это конвергенционная ловушка с единственным выходом...

— Как вы сказали? — удивился Винни Пух.

— Он хочет сказать, что мы помчимся наперегонки с жидкостью, которая выльется из этой трубы, — пояснил Уэст. — Мы должны добежать до двери раньше, чем туда поступит жидкость. Полагаю, что старт гонкам даст высокий камень.

— А что за жидкость? — поинтересовался Большеухий.

— Я помню сырую нефть, горячий зыбучий песок, жидкую смолу... — принялся перечислять Волшебник.

Пока Волшебник предавался воспоминаниям, Уэст украдкой взглянул на команду Джуды.

Они забирались по наружной лестнице караульной башни, двигались сноровисто — гораздо быстрее, чем его команда.

Первый солдат СИФ взобрался на балкон и исчез в башне.

— Нет времени на обсуждение, — сказал Уэст. — Примем вызов.

И с этими словами вспрыгнул на высокий камень и перескочил на пандус.

Как только его ноги коснулись камня, из трубы вырвалась лава. Черная и густая грязь была раскаленной, в ее массе проглядывали тонкие полоски золотисто-красной магмы.

Желоб на пандусе погнал вулканическую грязь в сторону команды Уэста!

— Вот почему мы с вами тренируемся каждый день, ..... сказал Уэст. — Бежим!

И Семерка помчалась наверх, а раскаленная грязь — вниз и уже почти настигла их.

Но Уэст хорошо подготовил свою команду. Они добежали до проема и вскочили в него — один за другим. Уэст пропустил всех вперед, а сам нырнул в проем, за долю секунды до того как с ним поравнялась лава. Поток достиг конца пандуса и ушел в воду. Над каналом вырос огромный фонтан пара.

Команда Джуды, преследовавшая Уэста по пятам, расправилась с лавой по-своему.

Они выслали вперед одного спецназовца, за спиной которого была большая серебряная канистра, а в руках — устройство, напоминающее пылесос для уборки осенних листь­ев. Спец побежал по пандусу до проема и дождался потока лавы, но, вместо того чтобы укрыться за дверью, выстрелил по лаве из своего «пылесоса».

Устройство, которое он держал, выпустило облако суперхолодного жидкого азота. Вулканическая грязь моментально затвердела и забаррикадировала проход остальной лаве.

Это позволило Джуде и его команде спокойно подняться по пандусу и выйти к сторожевому посту.

В отличие от них, Уэст со своими людьми примчались к своей башне задыхаясь.

— Даже если нам удастся взять фрагмент Солнечного камня, то как мы сможем его вынести? — сказал Каланча. — Как пронесем мимо американцев? И фрагмент-то не маленький — девять футов почти цельного золота...

— Ох уж этот израильтянин! — прорычал Винни Пух. — И все-то он ноет. Иногда думаю, зачем ты вообще отправился с этой миссией?

— Я пришел приглядеть за вами, — отрезал Каланча.

— Если и не удастся взять фрагмент, то по крайней мере мы его увидим, — примирительно сказал Волшебник. — Лили прочитает, что на нем написано.

Уэст никого не слушал.

Он смотрел с балкона башни вниз, на огромную арку убе­жища.

В конце пандуса увидел пирс. Он находился точно посре­ди башен и был прикрыт маленьким мраморным бельведером. Расстояние с балкона Уэста до бельведера составляло около 50 метров.

— Большеухий, флаинг фокс до этого пирса.

— Понял.

Большеухий вынул «М-16», вставил крюк в подвесной гра­натомет, прицелился и выстрелил. Крюк вместе с веревкой со свистом перелетел через пещеру, описав в воздухе высокую дугу. Упал на мраморный бельведер, веревка обвилась вок­руг одной из колонн и закрепилась на ней.

— Хороший выстрел, братец, — одобрила Зоу. Большеухий сделал петлю на своем конце веревки, закрепил ее на колонне возле окна башни, и веревка туго натяну­лась, соединив высокую башню с бельведером внизу.

— Лили, — сказал Уэст, — ты пойдешь со мной. Хватай­ся. Мы спустимся первыми.

Лили прыгнула на руки Уэста, обхватила его за шею. Уэст нацепил компактный флаинг фокс на веревку, оттолкнулся, и они заскользили над пещерой — крошечные точки на фоне огромной древней крепости — пока не встали, как ни в чем не бывало, на маленьком пирсе.

— Хорошо, Зоу, теперь твоя очередь, — сказал Уэст по рации.

Зоу скользнула по веревке и ловко приземлилась рядом с Уэстом и Лили.

— Волшебник, твоя очере... — сказал Уэст.

Оружейный выстрел.

Пещера ответила громким эхом.

Уэст обернулся и увидел одного из снайперов Джуды, це­лящегося из длинноствольной винтовки «Баррет» с балкона их караульной башни. Он вдруг понял, что находится вне спасительной зоны «трещоток» Волшебника.

Но, как ни странно, снайпер целился не в него, не в Зоу и не в Лили.

И тут Уэст сообразил.

Снайперу нужны были не они.

Он целился в...

— Черт, только не это...

Бам!

Еще один выстрел. Свист, треск.

Веревка с флаинг фокс лопнула точно посередине. Без­жизненно повисла, разделившись на две части, и упала в воду.

Уэста, Зоу и Лили изолировали от команды.

— Выбора у нас нет, — мрачно произнес Уэст и сказал по рации: - Большеухий, Винни Пух, Каланча. Защитите нас огнем, потому что через четыре секунды это нам понадобится.

Ровно через четыре секунды из башни Джуды грянули выстрелы.

На мраморный бельведер обрушился дождь пуль.

Вокруг Уэста, Зоу и Лили взрывались снаряды.

Но команда Уэста в долгу не осталась: их башня ответила ураганным огнем.

Пули свистели в обоих направлениях.

Перестрелка позволила Уэсту отвлечь от себя внимание.

— Вперед! — скомандовал он Зоу и Лили.

Они выскочили из бельведера на широкий пандус и помчались к огромной древней цитадели.

Взлетели по ступеням и под бешеный свист снарядов ис­чезли в темном пространстве за арочным входом убежища Гамилькара.

Они оказались в помещении с высоким потолком. Колонны выстроились в длинные боковые ряды.

Зал был очень красив: торжественные колонны, великолепные статуи. Архитектурный стиль до удивления напоминал римские постройки. Карфагеняне вели широкую торговлю и мало чем отличались от римских соперников. Возможно, поэтому они были такими непримиримыми врагами: старались одолеть друг друга во время кровавых Пунических войн.

В этот зал давно не ступала нога человека. Пол покрыт толстым слоем серого пепла.

Египетские инженеры при Птолемее внесли свои изменения.

Туннель, вырытый в земле за пределами крепости, пере­ходил в пандус и продолжался в самом здании, в колонном зале. И туннель, и пандус, и широкая дорожка между колон­нами имели одну сходную черту — желоба по краям.

— Похоже, по этим желобам потечет какая то жидкость, -сказала Зоу.

— Нет времени стоять и смотреть, — отрезал Уэст. — Шевелитесь.

Они побежали по залу — такие маленькие по сравнению с огромными колоннами — и вошли в туннель, уходящий в стену.

В это время снаружи Большеухий, Каланча, Волшебник и Винни Пух отчаянно сражались с отрядом СИФ, находив­шимся в противоположной башне.

— Продолжайте обстрел! — кричал Волшебник, перекрывая грохот. — Дорога каждая минута. Надо задержать их, пока Охотник находится внутри Убежища.

Он остановился на половине фразы. В этот момент все ущелье содрогнулось.

Он, как и его товарищи, на мгновение прекратили стрельбу. Люди Джуды тоже остановились. Больше того, они вдруг оставили свои позиции.

— Что такое?..

Большеухий недоуменно озирался вокруг.

— Похоже на землетрясение... — сказал Винни Пух.

— Нет, это не землетрясение, — возразил Волшебник, со­образив, в чем дело.

В следующий момент источник грохота появился прямо из стены башни Джуды, у самой кромки воды.

Это был «М-113» — горнопроходческий щит. Военный эквивалент коммерческого щита. По правде говоря, это был мостоукладчик «М-113А2», но его приспособили для прокла­дывания туннелей.

У щита был большой заостренный нос. Он крутился, как винт, убирая все на своем пути. Сгрызал скалу, «переваривал» ее в своем нутре и выбрасывал назад. На его крыше имелся складной механический мост.

Щит прошел через стену у основания башни и остановил­ся. Бур продолжал крутиться в двадцати метрах от пирса, на котором только что стоял Уэст.

— Они прошли сквозь засыпанный туннель... — охнул Волшебник. — Как умно придумано. Современному щиту это раз плюнуть.

— Хорошо, когда у тебя есть материально-техническое обеспечение, — заметил Каланча.

— У них оно точно есть, — сказал Винни Пух.

В этот момент щит задействовал свои внутренние двигате­ли, чтобы развернуть стальной мост, стоявший на крыше. Механический мост медленно развернулся, вытянулся впе­ред и спокойно оперся на пирс, находившийся от него на расстоянии двадцати метров.

Американский туннель и пирс соединились.

— Вот это да... — выдохнул Большеухий.

Через секунду команда Джуды, подняв оружие, побежала по мосту.

Обернувшись, выстрелили в команду Волшебника. Боль­шеухий с товарищами напрасно пытался остановить их огнем.

Люди Джуды перешли водную артерию и помчались по пандусу в убежище Гамилькара.

Они вошли в здание, отстав от Уэста, Зоу и Лили всего на минуту.

Уэст, Зоу и Лили неслись по туннелю, освещая себе дорогу глостиками.

На бегу Уэст заметил большие сгустки затвердевшей лавы, прилипшей к краям пандуса. Насторожился. Засохшая лава? Как она здесь оказалась?

— Джек! Зоу! — зазвучал в наушниках голос Волшебника. — Джуда переправился через водный поток! Повторяю: Джуда переправился через водный поток! Он позади

вас!

Они пробежали метров сто, оказались в помещении с вы­соким куполообразным потолком — и застыли на месте.

— Что такое? — выдохнула Зоу. — Их здесь два...

Помещение было абсолютно круглым. В воздухе стоял сильный запах серы — запах вулкана. Тем не менее атмосфе­ра благостная, как в святилище.

В альковах стен — изломанные и поврежденные статуи, у дальней стены — широкая гранитная дамба, а позади нее — обширный пруд с кипящей лавой. Вот он, источник отврати­тельного сернистого запаха.

Перед Уэстом, Лили и Зоу лежали шесть скелетов давно погибших нацистских солдат. Все они были чудовищно изу­родованы: нижняя часть каждого скелета отсутствовала. Судя по позвоночным столбам, ноги людей попросту рас­плавились...

За скелетами, однако, находилось то, ради чего команда сюда и явилась.

В центре круглого помещения находилась платформа. Она возвышалась над полом футов на десять. К платформе вели широкие ступени, и на этом возвышении Уэст — к своему изумлению — увидел не одно, а два античных чуда.

Платформа была похожа на остров, а на ней, точно спутниковая антенна, нацелилось вверх знаменитое зеркало Александрийского маяка.

Оно было сплошь покрыто серым вулканическим пеплом, однако очертания ни с чем не перепутать. Пятнадцатифутовое зеркало потрясало своей красотой.

Тем не менее взгляд Уэста немедленно обратился к основанию зеркала.

Крепкое основание в форме трапецоида также засыпано серым пеплом.

И вдруг показалось, что разгадка близка — постоянное использование слова «основание» в древних текстах, кото­рые побудили его явиться сюда. Он вспомнил ключевые слова относительно местоположения фрагмента Солнечного камня в Фаросе:

«Взгляни на основание, некогда бывшее вершиной Вели­кой башни».

И инструкции Евклида... Основание убрано до римского нашествия и перенесено в уединенное убежище Гамилькара. Зеркало маяка было и само по себе чудом, но его основа­ние — основание в форме трапецоида — представляло цен­ность куда более великую. Это основание являлось седьмым фрагментом Солнечного камня.

На платформе, по правую руку от зеркала, гордо высился еще один памятник.

Это был огромный восьмигранный мраморный столб, приблизительно восьми футов высотой. Он давно лишился своей верхней части, но нижняя оказалась совершенно не тронута.

Так же, как и у зеркала, основание столба имело форму трапецоида.

Это был еще один фрагмент Солнечного камня.

— Большой восьмигранный столб... — сказала Зоу; в ее голове вихрем неслись мысли. — Только у одного античного строения был большой восьмигранный столб...

— Мавзолей в Галикарнасе, — сказал Уэст. — Лили пока не смогла о нем прочитать, но я уверен: когда она это сдела­ет, в тексте Каллимаха будет указано, что этот фрагмент на­ходится рядом с фаросским маяком. Стоит найти один, как тут же обнаружишь второй. Зоу, мы выиграли джек-пот. Об­наружили два фрагмента Солнечного камня.

— Мы должны что-то делать, — прорычал Винни Пух.

— А что мы можем? — вздохнул Каланча. — Они обречены. Наша миссия окончена. Надо уносить ноги.

Команда по-прежнему находилась в караульной башне.

— Ну чего от тебя ждать, израильтянин! — воскликнул Винни Пух. — Твой первый инстинкт — самосохранение. Я так рано не сдаюсь и друзей так легко...

— И что ты предлагаешь, глупый, упрямый араб?

Винни Пух замолчал.

Он смотрел на высокий многоарочный акведук.

— Пойдем через мост, — сказал он решительно.

Уэст приблизился к платформе в центре зала.

Кроме двух бесценных сокровищ, он увидел кое-что еще: на верхней ступени островка в позе зародыша лежал седьмой скелет.

В отличие от других, скелет не был деформирован. Чер­ная эсэсовская форма. Кости покрыты остатками иссохшей кожи.

Уэст подошел к ступеням островка осторожно: кто знает, может, лестница является большим приводным устройством.

Он стоял, глядя на скелет.

Увидел сидевшие на носу очки в круглой тонкой оправе, красную нашивку со свастикой, перстень с красным аметистом на костлявой правой руке. Такие кольца носили члены нацистской партии.

— Гесслер... — выдохнул он.

Это был Герман Гесслер, нацистский археолог, второй руководитель знаменитой команды Гесслер —Кениг.

Правая рука скелета вытянута вперед, словно последним желанием Гесслера было взять... лежавшую на нижней ступеньке потрепанную записную книжку в кожаном пере­лете.

Уэст подобрал книжку, начал листать. На страницах — диаграммы, списки, рисунки с изображе­нием античных чудес света. Все это в сопровождении заметок на немецком языке, написанных аккуратным почерком Германа Гесслера.

Неожиданно его наушник вернулся к жизни.

— Джек! Зоу! — прозвучал голос Волшебника. — Вам необходимо спрятаться! Джуда будет у вас с минуты на ми­нуту...

Уэст обернулся. В то же мгновение со стороны туннеля просвистела пуля. Всего в нескольких сантиметрах от его головы.

— Вы, двое, отправляйтесь туда! — приказал он Зоу и Лили, указывая на левую дверь.

Сам бросился к правой двери, оглянулся назад и увидел в туннеле темные тени. Они быстро приближались.

Надо было что-то решать.

К подиуму, с зеркалом фонаря и столбом мавзолея, по­дойти он никак не мог. И Лили не могла прочитать высечен­ные на фрагментах надписи.

Уэст оглядел комнату в поисках выхода.

На дальней стороне островка имелось свободное место, но спасти оно не могло. Широкая гранитная дамба сдерживала наплыв раскаленной лавы. Стоит кому-то встать на ступени, и лава устремится вниз.

Ему вдруг все стало понятно: туннель с прилипшей по краям засохшей вулканической массой, дорожка с желобами в зале и такие же желоба на ступенях у большой арки. Лава, высво­бодившись из-под напора плотины, потечет вокруг островка, а затем устремится вниз, убивая на своем пути всех, кто осме­лится войти в пещеру и посягнуть на два фрагмента Солнеч­ного камня.

Скелеты нацистов, оплавленные до пояса, тоже предстали теперь в другом свете: люди погибли, пытаясь обогнать поток лавы. Сам Гесслер, должно быть, попал на подиуме в западню, когда островок окружила лава. Эта смерть была самой ужасной — он умер от голода, в одиночестве, в темноте. Его приятелю Кенигу удалось спастись, и он перебрался черев пустыню в Тобрук.

Среди множества альковов в круглой стене зала Уэст приметил два проема поменьше — по обе стороны от главного входа.

Это были низкие сводчатые туннели. Они поднимались над полом помещения примерно на два фута.

Их предназначения Уэст не знал, впрочем, в данный момент ему было не до того.

— Зоу! В тот маленький туннель! Возьми с собой Лили!

Зоу увлекла Лили в низкий арочный туннель возле двери, а Уэст подбежал к правому проему и заглянул внутрь. Низкий туннель исчезал в длинном темном пространстве.

— Нет выбора, — сказал он вслух.

Нырнул под арку в то же время, что Зоу с Лили с другой стороны зала. Буквально через секунду в святилище вошли солдаты Джуды.

Тем временем по высокому акведуку, перекинутому через левый рукав развилки, шли четыре крошечные фигуры.

Впереди шагал решительный Винни Пух. Группа напо­минала канатоходцев. Им удалось пройти по мосту, после чего они проскользнули в маленький туннель, высотой око­ло метра.

Войдя в зал, Маршал Джуда взглянул на зеркало и столб.

Улыбнулся, довольный.

Обвел глазами зал, ища Уэста, — вгляделся в альковы, укромные уголки и трещины. Не видать. Громко сказал:

— Я знаю, что ты здесь, Джек! Похоже, ты снова потер­пел неудачу...

Его солдаты, с оружием наготове, разошлись по сторонам, обыскивая зал.

Уэст в своем маленьком туннеле отполз назад, надеясь, что его спасет темнота.

Он вынул из кобуры на бедре пистолет-пулемет фирмы «Хеклер и Кох» и направил его на вход в туннель, и в этот момент, неожиданно быстро, появился солдат СИФ с подня­тым вверх оружием.

Палец Уэста лег на спусковой крючок — выстрел мог его пасти, но одновременно выдал бы его позицию...

Американец не выстрелил.

Прищурившись, он смотрел в туннель.

Видеть Уэста он не мог...

И тогда солдат снял с пояса бинокль ночного видения.

Тем временем Маршал Джуда с помощью портативного сканера рассматривал возвышение в центре зала.

Ступени, ведущие к островку, и в самом деле представля­ли собой большой спусковой механизм. Купольная крыша была из диорита, а стало быть, поручня в нее не вобьешь.

Ситуация была понятна и типична для Имхотепа VI: сту­пишь на остров — задействуешь ловушку.

Следовательно, Джуда и его люди должны сделать все быстро.

— Джентльмены, — сказал он, — это ловушка четвертого типа. Главное для нас — скорость. Приготовьте тележки. Восемь человек пойдут за фрагментом под зеркалом, а четве­ро — за фрагментом под столбом.

— Может, взять целиком и зеркало, и столб? — спросил один лейтенант.

— Плевать я хотел на зеркало и на столб. Мне нужны только фрагменты, — отрезал Джуда.

Солдаты встали в исходные позиции.

Притащили две шестиколесные тележки — вывезти тяжелые находки.

— Хорошо, пошли, — сказал Джуда.

И с этими словами вступил на первую ступеньку лестни­цы, приведя в действие спусковой механизм.

В это мгновение произошло несколько событий.

Солдат приставил к глазам бинокль ночного видения и немедленно увидел Уэста, скорчившегося в туннеле, словно пойманное в ловушку животное.

Он вскинул «Кольт».

Оружейный выстрел.

Выстрелил Уэст.

Солдат упал замертво: пуля попала ему между глаз.

Трое солдат в зале, увидев, что их товарищ упал, вскинув оружие, бросились в туннель.

Но в тот же момент, встав на ступень, Джуда задействовал пусковой механизм.

Он не видел, что его солдат погиб.

Когда Джуда поднялся на лестницу, гранитная дамба в дальнем конце зала тут же начала опускаться, освобождая дорогу для кипящей лавы.

Отвратительно пахнувшая серой вулканическая грязь оглушительно хлюпнула и медленно переползла через опустив­шуюся дамбу в круглый зал.

Люди Джуды рванулись вперед, вскочили на островок и вытащили основания из-под зеркала и столба.

Лава разделилась на два толстых потока, которые словно щупальца медленно охватывали остров с обеих сторон...

Солдаты быстро протерли оба основания... под слоем пеп­ла блеснуло золото.

Американцы схватили фрагменты.

Лава продвинулась на две трети периметра острова и гото­ва была пожрать все, что находилось на ее пути...

Оставив зеркало маяка и столб мавзолея лежать на боку, команда Джуды спешно покинула платформу и вернулась к главному входу зала. Тем временем «щупальца» расплавленной лавы соединились и отрезали остров от остального пространства.

Однако лава продолжала течь, выплыла наружу...

Восемь человек из команды Джуды погрузили основание зеркала на одну из шестиколесных телег. Некоторые обратили внимание на то, что, в отличие от другого фрагмента, на том куске, с внутренней стороны, имелся отпечаток в форме человеческого тела. Впрочем, времени рассматривать что-либо в этот момент не оставалось.

Вторая команда погрузила на другую тележку фрагмент из мавзолея.

Закончив с этим, все под предводительством Джуды кинулись к входному туннелю, везя два золотых трапецоида посередине.

Три солдата, видевшие, как их товарищ упал замертво, кинулись в правый туннель, но лава устремилась туда же.

Подняв оружие, американцы всмотрелись в туннель и заметили запертого в темноте Уэста, но спустя мгновение сзади на них обрушился огненный дождь.

Три члена СИФ, изрешеченные пулями, задергались в судорогах.

Огнем угостили их из туннеля, что находился по левую сторону от главного входа. Там сейчас стояли Винни Пух и Большеухий. Над дулами их автоматов — «Штайр-АУГ» и «МР-7» — еще вился дымок.

По эскизу Волшебника, изобразившего убежище, они дождались, что проход, по которому они пришли от акведука, приведет к главному восходящему туннелю пещеры.

Уэст подбежал к началу своего туннеля, выглянул наружу и увидел на другой стороне залитого лавой зала товари­щей, спасших ему жизнь. Заметил и стоявших рядом с ими Лили и Зоу.

Однако на изъявление благодарности времени не оставалось: лава хлынула к входу в туннель, к трупам четверых убитых солдат.

Раскаленная масса поглотила их.

Такая же картина была и на другой стороне зала — лава подползала к входу в маленький туннель Винни Пуха и быстро двигалась к главному входу помещения.

Уэст был теперь отрезан и от своих товарищей, и от главного входа.

А уровень раскаленной реки все повышался.

В любую секунду она переползет через входы двух тунне­лей и... затопит их!

Судя по выражению его лица, Винни Пух тоже это увидел.

— Винни Пух! Убирайся отсюда! — приказал Уэст.

— А как же ты? — прокричал ему Винни Пух. Уэст кивнул назад.

— Другой возможности нет! Я должен выбраться этим путем!

— Джек! — крикнул Волшебник. — Джуда воспользовался горнопроходческим щитом, что­бы пройти через старый засыпанный туннель! Должно быть, они вывезут по нему фрагменты! Посмотри схему! У тебя еще есть возможность взглянуть на фрагменты! Еще не все поте­ряно!

— Сделаю все, что от меня зависит!

Уэст кивнул на пруд с лавой.

— А вы убирайтесь отсюда! Вызовите Небесного Монстра! Садитесь в «Галикарнас»! Я вас где-нибудь нагоню!

И команда Уэста разделилась на две группы. Они исчезли в двух арочных туннелях в разных сторонах зала, круглый пол которого теперь мало чем отличался от озера, наполнен­ного вонючей черной грязью. Озеро окружало островок, на котором остались лежать изуродованные останки древних чудес света.

Уэст помчался вниз так быстро, как только могли нести его ноги. Туннель был длинным, узким и прямым.

В главном туннеле крепости Маршал Джуда и две его ко­манды тоже спешили — толкали под уклон шестиколесные тележки с двумя фрагментами Солнечного камня.

Они прошли через колонный зал крепости и заторопились по пандусу с желобами.

Тем временем в левом туннеле тоже была спешка: Винни Пух, Большеухий, Каланча, Волшебник, Зоу и Лили бежали по узкому темному проходу.

Все три группы торопились не зря: лава из купольного зала добралась до края, пошла вверх и вползла во все три туннеля, а затем потекла сильнее и помчалась по каждому проходу!

Три потока грязи с ревом неслись по трем наклонным туннелям.

Поскольку проходы были узкими и невысокими, две реки лавы текли по маленьким туннелям быстрее, чем та, что спол­зала по более широкому главному проходу.

На бегу Уэст обернулся — посмотрел на кипящую жид­кость. Лава двигалась мощно, безжалостно, словно у нее была собственная воля, направленная на уничтожение всего живо­го, что встретится на пути.

Неожиданно Уэст выскочил на открытое место. Он ока­зался на высоком акведуке, перекинутом через правый рукав V-образной развилки.

Мост был очень высоким — по меньшей мере, двести фу­тов. Длинный и очень узкий: на нем едва мог уместиться один человек. Да он и не предназначался для человека. А по­верхность даже не была плоской. Это был желоб в два фута шириной, по нему могла стекать лава.

— О господи! — выдохнул Уэст.

Он взошел на высокий мост и увидел команду Джуды. Они появились внизу на пирсе — толкали через раскладной металлический мост свои тележки. В только что прорытом канале по другую сторону моста их поджидал горнопроход­ческий щит. Передняя часть щита была откинута. Джуда на­меревался использовать эту машину для вывоза фрагментов.

Уэст припомнил слова Волшебника.

— Посмотри схему... — сказал тот.

Оглянувшись на подступавшую лаву, Уэст вытащил распечатку со старинной схемой:

 «Ну и хорошо, я здесь», — он взглянул на правый акведук.

Макс был прав. Этот акведук соединялся с вырытым тун­нелем — тем самым, что Джуда открыл с помощью щита. По нему он сейчас готовился вывезти фрагменты.

Уэст посмотрел наверх.

«Если потороплюсь, то, возможно, успею...»

Он быстро перешел по высокому акведуку. Далеко внизу команда Джуды загружала в щит два золотых трапецоида.

Винни Пух вышел из туннеля с другой стороны развилки, и на его глазах снаряд, выпущенный из гранатомета РПГ, эффектно поразил акведук... точно посередине.

Один из людей Джуды поджидал их, поймав мост в при­цел своего гранатомета.

Гранатомет разделил мост на две половины. Мощный взрыв разбросал по сторонам кирпичи и камни. Когда облако рассеялось, все увидели, что посреди моста зияет огромная дыра.

Винни Пух обернулся: к ним тянулось длинное черное щупальце грязи. С каждым мгновением лава становилась все ближе.

Ему и его команде некуда было идти — ни моста, ни бокового прохода!

— Плохи дела! — пробормотал он.

Уэст незаметно перешел по мосту, но лава по-прежнему следовала за ним по пятам.

Он добежал до маленького туннеля на другой стороне пе­щеры и исчез в нем. В это время люди Джуды закрыли сек­цию щита «М-113» и убрали складной мост.

— Команды СИФ, соединяйтесь! — крикнул Джуда. — Мы уходим!

Горнопроходческий щит был, словно танк — с большим гусеничным ходом и бронированным корпусом. Основная часть корпуса — полая. Обычно там находились люди. Когда ма­шину использовали как щит, она дробила внутри себя поро­ду и выбрасывала ее наружу в виде пыли.

Сейчас внутреннее пространство «М-113» использовалось для перевозки двух фрагментов Солнечного камня.

Четверо вооруженных солдат уселись туда же для сопровождения груза.

Остальные члены команды Джуды запрыгнули в багги — машины для езды по песку.

К этому моменту Кэл Каллис и его команда, бывшие в пещере со стороны команды Уэста, перешли через сломан­ный акведук и присоединились к американскому спецназу.

— Мистер Каллис, — сказал Джуда и указал на Винни Пуха, запертого вместе с товарищами возле разрушенного левого акведука, — люди Уэста не должны покинуть это место живыми. Я хочу, чтобы снайперы — в случае чего — сняли их по одному. Когда все будет готово, присоединяйтесь к нам.

Джуда развернулся и вскочил в один из автомобилей.

Конвой СИФ завел двигатели и двинулся по туннелю. Впереди два маленьких багги, за ними щит «М-113», а далее два других багги.

Они оставили Кэла Каллиса и его людей возле воды. Каллис смотрел на обреченную команду Винни Пуха.

Винни Пух оглянулся: лава уже близко, всего в десяти метрах, и быстро приближается.

Акведук теперь был бесполезен.

Но в двадцати метрах от него была одна из башен убежи­ща. С разрушенным акведуком ее объединял карниз шири­ной в дюйм.

— Туда! — распорядился Винни Пух.

И они на цыпочках пошли по карнизу — Волшебник, Зоу с Лили, Каланча, Большеухий и, наконец, Винни Пух. Как только он спустился с разрушенного моста, мимо пронесся грязевой поток. Лава вытекла на мост и темным густым водо­падом низверглась в новообразованную пропасть посреди ак­ведука. На глубине двухсот метров послышался шумный всплеск.

Спустя мгновение еще больший поток грязи с ревом выле­тел из главного входа в убежище Гамилькара. Лава понес­лась по пандусу, перемахнула через пирс и вылилась все в тот же водный канал. Пещеру заволокло паром.

Туманное облако поднялось в воздух и встало между Винни Пухом и Каллисом, подарив Винни Пуху несколько дра­гоценных секунд.

Когда туман начал рассеиваться, снайперы Каллиса не­медленно открыли огонь.

Уэст бежал в темноте. Один.

Дорогу ему освещал скудный свет глостика.

Маленький туннель был узким и низким. Приходилось бежать согнувшись.

Примерно через сто метров он услышал наверху шум дви­гателей и неожиданно оказался в более широком, но очень пыльном туннеле. Ширина туннеля позволяла пройти танку. На полу, посередине, через равные промежутки лежали кучи грязи, оставленные щитом. Длинная вереница глостиков освещала американцам обратный путь.

Это был расчищенный ими от завалов древний туннель.

Шум двигателей доносился справа. Тарахтели двигатели багги, ревел дизель щита.

Джуда и его команда быстро приближались.

Уэст затушил свой глостик и быстро выкатился на дорогу.

Он улегся в затененное место, зарылся в центре дороги в одну из грязевых куч.

Конвой Джуды выехал из-за поворота, сверкая фарами.

Идущие впереди машины объехали кучи с обеих сторон, а потом... из-за поворота вышел огромный щит и с грохотом двинулся вперед. Огромные гусеницы заклацали но обе стороны от Джека Уэста!

Как только громадная машина встала над ним, Уэст выхватил автомат «МР-7», зацепился его передней рукояткой за трубу на нижней части щита и повис на брюхе огромной машины!

Он должен был действовать быстро.

До узкого ущелья оставалось тридцать секунд.

С многочисленной командой Джуды в одиночку ему никак было не справиться. Да он и не унес бы два огромных фрагмента Солнечного камня.

Сказать по правде, уносить их ему было не надо. Достаточно увидеть и сделать снимки выбитых надписей.

Уэст пробрался вперед под движущимся щитом, подтягиваясь на руках, пока не оказался в передней части огромной машины. Там он забрался наверх и в одиночку вступил в бой солдатами СИФ.

Маршал Джуда сидел в пассажирском кресле одной из задних машин — смотрел на двигавшийся впереди щит.

Он не видел, как Уэст подлез под него, не видел, как тот пробрался под щитом вперед. Не видел, как Уэст всадил водителю пулю между глаз.

Нет, все, что видел Джуда, было несколько оружейных вспышек внутри щита. Двигавшаяся впереди машина вышла из-под контроля, дернулась влево и со страшным скрежетом врезалась в стену туннеля!

Ткнувшись в стену, щит продолжил движение вперед, однако при этом потерял скорость. Внутри него несколько раз полыхнуло, только на этот раз это больше напоминало... вспышки фотокамеры.

Затем щит выправился, отошел от стены и продолжил движение по туннелю, пока не прогрохотал по крепкому камен­ному мосту, переброшенному через неширокое ущелье.

Джуде показалось, когда он наблюдал за щитом на мосту, что он видел фигуру, спрыгнувшую с крыши машины в узкое черное ущелье.

На мосту щит опять отбросило к стене, и вскоре он совсем остановился.

Подъехали машины сопровождения, солдаты вышли с ору­жием наготове — и выяснили, что два золотых фрагмента находятся в полной сохранности.

Водитель щита и четверо караульных были мертвы. Их кровь забрызгала стены машины. Оружие солдаты вытащи­ли, а вот выстрелить никто из них не успел.

Джуда смотрел на мертвых.

— Уэст, Уэст... — сказал он в пространство. — Ты всегда был хорош. Лучший мой ученик.

Затем отдал приказ людям, и команда поехала но туннелю уже без приключений.

Снайперские пули ударялись в скалу рядом с командой Винни Пуха, когда те на цыпочках перебирались по карнизу к левой крепостной башне.

«Трещотки» Волшебника действовали безотказно — отво­дили пули в сторону. Команда Винни Пуха — один за дру­гим — благополучно дошла до башни с высоким шпилем.

Далеко внизу лава по-прежнему изливалась из пруда ци­тадели, а темный потолок пещеры был уже близко, какие-нибудь двадцать футов над башней.

Затем люди Каллиса неожиданно прекратили стрельбу.

Винни Пух тревожно переглянулся с Волшебником.

Перемена тактики.

Резкая перемена тактики.

Устав от невозможности пробить электромагнитное поле «трещоток», Каллис с командой начали обстреливать башню ракетами.

Это было похоже на фейерверк: длинные струи дыма про­резали воздух и устремились к мощной древней цитадели.

— О господи, — выдохнулВолшебник. — «Трещоткам» с гранатами не справиться! Гранаты РПГ слишком тяжелые, магнитное поле их не отвернет! Что-то нужно делать...

С ответом не замедлил Каланча.

Быстро, как молния, отстегнул снайперскую винтовку, прицелился и выстрелил в первую выпущенную гранату!

Пуля ударила по ней на расстоянии тридцати футов от башни, и граната взорвалась в полете.

Это был невероятный выстрел. Единственный выстрел, сделанный в напряженной обстановке. Каланча поразил высо­коскоростную цель с ракетным двигателем на лету.

Даже Винни Пух удивился.

— Хороший выстрел, израильтянин. Сколько раз ты мо­жешь это проделать?

— Столько, сколько времени вы будете думать над тем, как отсюда уйти, — ответил Каланча, глядя в окуляры на вто­рую выпущенную гранату.

Винни Пух оценил создавшееся положение. Их акведук был разрушен, и, следовательно, по нему не пройти. Глав­ный вход в крепость заполнен раскаленной лавой. Основную часть пещеры, с ее ловушками и смертоносными водоворота­ми, охраняет команда Каллиса.

— Мы попались, - сказал он, горько сморщившись от этой мысли.

— Неужели нет другого выхода? — воскликнул Большеухий.

— Это место давно изолировано, — сказал Волшебник. Все замолчали.

— Почему бы нам не подняться наверх? — раздался тоненький голосок.

Все обернулись. Это была Лили.

Она пожала плечами и указала на гранитный потолок недалеко от купола их башни.

— Может, выйти отсюда? Почему бы не воспользоваться фугасом Винни Пуха?

На нахмуренном лице Винни Пуха появилась улыбка.

— Юная леди, мне нравится ход твоих мыслей.

Пока Каланча отстреливал летящие в башню гранаты, Винни Пух выпустил крюк в высокий потолок пещеры.

Крюк, которым он выстрелил, предназначался для вос­хождения по скалам, однако вместо веревки к нему был присоединен разрывной снаряд со взрывчаткой «Семтекс IV».

Крюк вошел в гранитный потолок, укрепился в нем.

Раз, два, три...

Снаряд сработал. Огненный шар. Взрыв. Облако пыли.

Одна из гранитных плит потолка пещеры с оглушительным треском раскололась пополам. Толстая, как калифорнийское мамонтово дерево, она рухнула вниз. Оттуда донесся приглушенный плеск.

Из отверстия в потолке посыпался каскад песка. В глаза ударил ослепительный солнечный луч. Башня предстала в новом свете.

Винни Пух и его команда совершенно потеряли счет вре­мени, забыли, как долго они находятся в пещере. Оказывается, полдень давно наступил.

Люди Каллиса продолжали выпускать гранаты. Каланча методично взрывал их — одну за другой.

Как только взрывчатка пробила потолок, Большеухий выпустил еще один крюк, только в этот раз с него свисала веревка.

Крюк влетел в большое отверстие в потолке и за что-то зацепился.

— Поднимаемся! — крикнул Винни Пух. — Большеухий, первый. Каланча пойдет последним.

— Как всегда... — пробормотал Каланча.

— Волшебник, вызовите «Галикарнас», отправьте ему сигнал.

— А как же Охотник? — спросила Лили.

— Я догоню вас позже, — прозвучало в их наушниках.

Голос Уэста.

— Я сделал снимки фрагментов, — сказал он. — Но в крепости подойти к вам не смогу. Придется выбираться другим путем. Свяжусь с вами позднее.

Команда поднялась по веревке, выбралась в ослепитель­ный полдень. Каланча защищал их снайперскими выстрелами.

Наконец, дошла очередь до Каланчи, и он быстро начал подниматься по веревке.

Почти немедленно граната ударила в башню. Раздался страшный грохот, и от левой башни убежища Гамилькара полетели кирпичи и обломки камней. Все это попадало вниз.

Дым рассеялся — обугленная, изуродованная башня ли­шилась своего высокого шпиля.

В потолке пещеры образовалось отверстие, через которое ярко светило солнце.

Винни Пух и его команда благополучно ушли.

Десять минут спустя «Галикарнас» подобрал их на пустынной равнине.

Уэст не давал о себе знать.

«Галикарнас» ушел от американцев, но связь с Уэстом была потеряна.

До конца дня о Джеке Уэсте никто не слышал.

В 2:55 ночи Уэст наконец подал сигнал. Он находился в ста километрах к северу от убежища Гамилькара, посреди Средиземного моря!

Там был маленький итальянский остров-курорт, имевший собственную взлетную полосу.

Администрация курорта долго не могла забыть ту ночь, когда черный «Боинг» без предупреждения приземлился на их полосе.

Они не знали, что это за самолет и почему он так ненадолго явился на их остров.

Два дня спустя подводная экспедиция обнаружила на ка­менистом рифе подводную нацистскую лодку времен Второй мировой войны. Раньше субмарины здесь не было.

На башне лодки блестел номер — У-342.

С тех пор это место облюбовали курортные ныряльщики.

Уэст вошел в салон «Галикарнаса». Лицо его было мрачным. Он не остановился поговорить ни с кем из команды, даже с Лили. Взял за руку Волшебника и потащил его в зад­нее помещение самолета со словами:

— Только вы и я. Немедленно в кабинет.

Уэст захлопнул за собой дверь.

— Волшебник, у нас в команде агент.

— Что?!!!

— Если обманете меня один раз, стыдно будет вам. Если дважды меня обманете, стыдно будет и мне, — проговорил Уэст. — Дважды Джуда и американцы являлись следом за нами, спустя лишь несколько часов. Ну ладно — Судан: они могли увязаться за европейцами. Но Тунис — дело другое. Во-первых, европейцев в Тунисе не было. Во-вторых, даже если бы у Джуды был текст Каллимаха, он не отыскал бы убежище Гамилькара. Ему бы понадобились «Правила Евклида», а только у нас есть единственный экземпляр. Однако они последовали за нами. Кто-то из нашей команды привел их туда. Послал сигнал или каким-то образом дал знать о нас Джуде.

У Волшебника вытянулось лицо. Мысль о предателе в соб­ственных рядах причинила ему боль. Ему казалось, что все они стали чем-то вроде семьи.

— Джек, мы работаем с этими людьми десять лет. Неуже­ли кто-то из них мог погубить нашу миссию?

Каланча был с нами не десять лет, а всего лишь три года. И в первоначальную команду он не входил. К тому же он — представитель Израиля, а не коалиции малых государств.

Но он стал членом команды, — возразил Волшебник. — Я знаю, что он и Винни Пух ссорятся друг с другом из-за арабо-израильского конфликта, но он, я бы сказал, проявил себя с хорошей стороны.

Если он не шлет секретные послания «Моссаду», я съем свою каску, — сказал Уэст.

— Гм... верно.

Уэст выдвинул другое предположение.

— Винни Пух? Арабский мир на пятьсот лет отстал от Запада. Им бы хотелось завладеть Солнечным камнем, а отец Винни Пуха — шейх — очень хотел, чтобы Объединенные Арабские Эмираты приняли участие в этой миссии.

— Да брось, Джек. Винни Пух под колеса автобуса бросится, если придется спасать Лили. Давай другое предполо­жение.

— Большеухий тренировался с Джудой в Коронадо[8] за несколько месяцев до того, как началась наша миссия.

— Грузовой поезд, — сказал Волшебник.

— Что это значит?

— Если Винни Пух ради Лили под автобус бросится, то Большеухий не побоится и грузового поезда. К тому же, по­мнится, ты сам проходил спонсированную Штатами трени­ровку на морской базе Коронадо, а обучал тебя Маршал Джуда. Я уж не говорю о том, что во время «Бури в пустыне» ты вместе с Джудой занимался чем-то секретным.

Уэст откинулся на спинку стула.

Сложная задача: команда многонациональная и доподлинно неизвестна мотивация ее членов. Неизвестно, какие у них интересы — командные или собственные.

— Макс, это не то, что нам нужно. Мы выступили против двух самых больших мировых акул и повисли над пропастью, цепляясь лишь кончиками пальцев.

Он глубоко вздохнул.

— Просто не верю, что собираюсь делать это — следить за собственной командой. Макс, создайте вокруг самолета коммуникационную сеть, удерживающую входные и выходные сигналы. Если кто-нибудь общается со сторонним миром, я хочу знать об этом. Мы должны знать, откуда исходит эта утечка. Сможете это сделать?

— Сделаю.

— Никому ни слова. Будем следить за каждым.

Волшебник кивнул.

— Я хочу поговорить с тобой о другом.

Уэст потер лоб.

— Да?

—Пока ты на подводной лодке удирал из Туниса, я снова засадил Лили за текст Каллимаха. Странно: она говорит, что язык текста становится все более и более трудным. Но в то же время она прогрессирует в своем умении. Те места, кото­рые она еще вчера не могла прочитать, сегодня становятся вдруг ей понятны. Словно бы сам язык текста диктует поря­док наших поисков.

—Угу. И...

—Она прочитала три следующие записи: сначала — «Мав­золей». Там просто сказано: «Я лежу на Фаросе». Следую­щие две записи посвящены статуе Зевса в Олимпии и храму Артемиды в Эфесе.

—Эти новые записи подтверждают любопытный распоря­док: текст проводит нас через семь чудес античного мира — от последнего чуда к самому первому. Колосс возведен по­следним, а прочитали мы о нем раньше всех, затем был Фарос, потом Мавзолей. Два других — статуя Зевса и храм Артемиды — следующие по старшинству.

—Чудеса в середине хронологического порядка, — кив­нул Уэст. — И вы говорите, что Лили прочитала то, что о них написано?

—- Да. И, сделав это, обнаружила очень серьезные проблемы.

Волшебник обрисовал Уэсту ситуацию.

Выслушав его, Уэст откинулся на спинку стула и нахму­рился, погрузившись в размышления.

— Черт... — сказал он и поднял глаза. — Пригласите всех в главный салон. Пора все серьезно обсудить.

Вся команда собралась в главном салоне «Галикарнаса». Они расселись, образовав широкий круг, — кто на кушетке, кто на консолях у стен. Даже Небесный Монстр при­шел, оставив самолет на милость автопилота. Уэст заговорил.

—- Итак, что мы имеем на сегодня? Проигрываем 0:2. За две миссии обнаружили три фрагмента Солнечного камня, но не получили ни одного.

— Но мы не окончательно побеждены. Хотя фрагменты нам и не достались, но мы их видели и прочли то, что на них написано, а значит, у нас есть шанс, хотя и очень слабый.

—- Очень, очень слабый, — заметил Каланча.

Уэст бросил на Каланчу взгляд, способный заморозить воду, Каланча немедленно стушевался.

—Прошу прощения. Продолжайте.

Уэст продолжил.

—Итак, текст Каллимаха оказался отличным проводником. Он привел нас к Колоссу и фрагментам возле Фаросского маяка.

—Но сейчас, — продолжил Уэст очень серьезно, — когда нам удалось перевести следующие две записи, мы столкнулись с проблемой.

Он щелкнул выключателем, и на экране предстали переведенные Лили новые стихи из «Текста Каллимаха»:

Статуя фальшивого бога,

Обманутого Зевса, сына Крона.

Статуя была огромной, а сила — иллюзорной,

Не выпускал он громов и молний, не обрушивал гнева

И победы никогда не добивался.

Только Победа в правой руке делала его великим.

О крылатая женщина, куда ты улетела?

Храм Охотницы

В небесном Эфесе.

Сестра Аполлона, возничего Ра,

Не отдала она свой фрагмент,

Даже когда в ночь рождения Искандера сгорел ее храм.

Благодаря усилиям смелых братьев

Фрагмент ни разу не покидал пределов нашего Ордена.

Нет, в нашем самом высоком храме каждый день перед ним

преклоняют колена.

Зоу тут же поняла, в чем заключается проблема.

—В этих стихах нет ключевых слов... — сказала она с горечью.

—Нам не за что зацепиться, чтобы идти вперед, — заме­тил Курчавый.

—Более того, — подхватил Каланча, — авторы первого сти­ха даже не знали, куда подевалась статуя Зевса. Это полный тупик.

—Ты вечно ноешь, израильтянин, — скривился Винни Пух. — После всего, что они сделали, неужели у тебя нет веры в Волшебника и Охотника?

—Я верю только в реальные цели, — огрызнулся Каланча.

—Джентльмены, прошу вас, — вмешался Волшебник и обратился к Каланче: — Это пока не полный тупик. Близ­кий, но не полный. Стихи о Зевсе и в самом деле разочаро­вывают, поскольку в них нет указания на местоположение фрагмента.

—Но стихи о храме Артемиды — богине охоты и сестры Аполлона — ясно указывают на местоположение фрагмента Солнечного камня.

—Здесь говорится, что, благодаря многовековым усили­ям ее жрецов, фрагмент Артемиды никогда не покидал по­клонников культа Амон-Ра. Тут даже дается точное местоположение фрагмента. К сожалению, это означает, что он находится в руках наших европейских соперников.

— Что вы имеете в виду? — спросил Небесный Монстр. —Я не знал, что культ Амон-Ра до сих пор существует. Я думал, что его давным-давно нет. Что это за «самый высокий храм» и где он находится?

— Послушай, Небесный Монстр, — сказал Волшебник. — Культ Амон-Ра еще как существует. Это самая распростра­ненная современная религия.

— Религия? — удивился Большеухий. — Какая?

— Культ Амон-Ра, мой друг, — это римская католическая церковь, — ответил Волшебник.

— Вы говорите, что католическая церковь — моя католи­ческая церковь, церковь, в которую я хожу всю свою жизнь — это культ Солнца? — недоверчиво спросил Большеухий.

Он был настоящим ирландцем, а следовательно, и истин­ным католиком. Большеухий оглянулся на Уэста — тот мол­ча кивнул, словно это была самая очевидная вещь на свете.

— Шутите, — сказал Большеухий. — Я тоже читал «Код да Винчи». Книга забавная, излагает конспиративную теорию, но это совсем не то.

Волшебник пожал плечами.

— Хотя обыкновенные прихожане этого не знают, но на самом деле католическая церковь - слегка завуалированная реинкарнация древнего культа Солнца.

Волшебник начал загибать пальцы.

— Рождение Девой Христа — прямой пересказ египетской легенды о Горе. Только имена изменены. Взгляните на обла­чения католических священников, расшитые коптским крес­том. Но две тысячи лет назад, прежде чем символ стал копт­ским крестом, это был египетский символ — анкх, означав­ший жизнь. А серебряная тарелка на любом католическом алтаре? Она сделана в форме сияющего золотого Солнца. А что такое ореол? Солнечный диск. Поезжайте в Рим и посмотрите вокруг. Взгляните на обелиски — символы поклонения Солнцу. Все они указывают на божество. Это подлинные египетские обелиски, переве­зенные в Рим из Египта папой Сикстом V. Они стоят в городе перед каждой крупной церковью, в том числе и перед собором Святого Петра. Обелисков в Риме больше, чем в любом городе мира, включая и египетские города! Скажи мне, Лайэм, какое слово ты говоришь в конце молитвы?

—Аминь, — сказал Большеухий.

—Аминь — это просто другой способ произнесения слова Амон. Каждый раз, когда ты молишься, Лайэм, ты упомина­ешь самого могущественного бога древнего Египта — Амона.

Большеухий широко раскрыл глаза.

— Не может быть...

Зоу повернула разговор в нужное русло.

—Но в стихе об Артемиде говорится, что фрагменту по­клоняются каждый день в самом высоком храме. Если то, что вы говорите, верно, то самый высокий храм римской католи­ческой церкви — это собор Святого Петра в Ватикане.

—Я тоже пришел к этому выводу, — сказал Волшебник.

—Добро пожаловать к проблеме номер один! — сказал Уэст. — Если фрагмент Артемиды находится в соборе Свято­го Петра, то он может быть где угодно. Собор гигантских размеров — там может уместиться семь футбольных полей, под зданием находится целый лабиринт могил, склепов, комнат и туннелей. Фрагмент может быть выставлен в подзем­ной часовне, и там ему каждый день поклоняются высшие церковные чины. Его могли вмонтировать в пол главного зала собора или замуровать на глубину двадцати футов. Разыски­вать золотой трапецоид в соборе — все равно, что искать игол­ку в стоге сена. На это уйдут годы, а их у нас нет.

— А вторая проблема? — спросила Зоу.

Ей ответил Волшебник.

— Фрагмент Зевса. Как ты и сказала, этот стих нам ниче­го не дает. Мы не знаем, где он находится. В нашем распоря­жении лишь расхожие легенды.

В комнате повисло молчание. Такого поворота они не ожи­дали. До сих пор текст Каллимаха вел их в нужном направлении. Никто из них не думал, что впоследствии он может их подвести.

— И что нам делать? — спросила Зоу.

— Есть одно решение, — мрачно сказал Уэст. — Но при­бегать к нему мне бы не очень хотелось.

— Что это?

— Нам потребуется сторонняя помощь, — сказал Уэст. — Помощь самого эрудированного эксперта. Этот человек посвятил Солнечному камню всю свою жизнь. О семи чудесах света он знает больше всех на земле.

— Похоже, нам следовало проконсультироваться с этим парнем десять лет назад, — сказал Курчавый.

— Мы бы сделали это, если бы могли, — ответил Волшеб­ник, — но этот человек... неуловим. К тому же он психопат, клинически нездоровый.

— Кто он такой? — поинтересовался Небесный Монстр.

— Его зовут мулла Мустафа Саид... — сказал Уэст.

— О нет, это невозможно представить... — произнес взвол­нованно Каланча, удивленно глядя на командира.

— Черный монах Кабула, — выдохнул Винни Пух. Видя, что не все поняли, что так поразило товарищей, Уэст пояснил:

— Саид — по происхождению саудовец, он связан с де­сятками исламских фундаменталистских террористических группировок, располагающихся в Пакистане, Судане и Афга­нистане. Там до 11 сентября 2001 года он был под защитой «Талибана». Квалифицированный мулла, преподает ислам фундаменталистам.

— Он убийца, — воскликнул Каланча, — он повинен в смер­ти по меньшей мере двенадцати агентов «Моссада». Саид вот уже пятнадцать лет числится в особом списке. Туда внесены имена террористов, которых разрешалось расстреливать лю­бому агенту «Моссада», где бы он их ни встретил.

— Если «Моссад» не может его найти, то как мы его разы­щем, да еще и за такое короткое время? — удивилась Зоу.

Уэст глянул на Каланчу и сказал:

— О, «Моссад» знает, где он находится. Просто он не может к нему подобраться.

Крепко сжатые губы Каланчи подтвердили его правоту.

— И где же он тогда? — спросил Винни Пух.

Уэст обернулся к Каланче.

Каланча чуть ли не прорычал:

— Мустафа Саид был схвачен американцами во время втор­жения в Афганистан. Тогда пал режим «Талибана». В начале 2002 года Мустафа Саид был перевезен в лагерь «Экс-Рэй», временную тюрьму в кубинской бухте Гуантанамо. С тех пор он там и находится.

— Бухта Гуантанамо, Куба, — повторила Зоу. — Самая охраняемая, самая секретная военная территория в мире. И что же — мы просто прогуляемся туда и выйдем с известным террористом?

— База в Гуантанамо, — сказал Уэст, — служит двум це­лям: быть неприступной для кубинцев снаружи и для заключенных — изнутри. Ее орудия нацелены внутрь и наружу. Поэтому нам остается единственный доступ — со стороны моря.

— Прошу прощения, — возразила Зоу, — неужели ты всерьез думаешь пробраться в бухту Гуантанамо и выкрасть одного из заключенных?

Уэст поднялся с места.

— Нет, я вообще не собираюсь туда проникать. Я предлагаю сделать то, чего американцы ожидают меньше всего. Предлагаю напасть на бухту Гуантанамо.

БУХТА ГУАНТАНАМО, КУБА

17 МАРТА, 2006

ЗА ТРИ ДНЯ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

ВОЕННО-МОРСКАЯ БАЗА ГУАНТАНАМО

ЮГО-ВОСТОЧНАЯ КУБА

17 МАРТА, 2006, 3:35 ПО ПОЛУНОЧИ

ЗА 3 ДНЯ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

Военно-морская база Гуантанамо — в некотором роде ис­торический парадокс.

Появилась она благодаря двум договорам между США и Кубой, подписанным в начале двадцатого века (Штаты дер­жали тогда Кубу под прицелом), — американцы получили маленький клочок юго-восточного побережья Кубы за смехотворную арендную плату — 4085 американских долларов в год (хотя в договоре указано — «2000 золотых долларов еже­годно»).

Поскольку договор может быть расторгнут только по обоюдному согласию — а Штаты расторгать его не намерены, -получается, что этот участок стал постоянным военным по­стом США на кубинской земле.

Бухта Гуантанамо имеет выход в Карибское море. Американская база занимает оба мыса острова. Размеры ее совсем невелики — около шести километров в ширину и десяти в длину, однако охраняемая извилистая сухопутная граница тянется на 25 километров в глубину острова.

Самой известной особенностью (отвлечемся от фильма «Не­сколько хороших парней» с участием Тома Круза) является статус базы в соответствии с положениями международного права. Для Комиссии по международному праву при ООН Гуантанамо вроде бы не существует. База находится в состоя­нии юридической неопределенности, не подпадая под действие Женевской конвенции и других «неудобных» договоров.

Потому США и превратили свою базу в тюрьму для семи­сот не имеющих гражданства боевиков, взятых в плен во вре­мя антитеррористической операции в Афганистане.

Сам залив изгибами напоминает жирную змею. Береговая линия изрезана десятками узких проливов и болотистыми бухтами. Западный мыс называется Ливорд. Он представля­ет мало интереса, за исключением того, что на нем находится аэродром.

Вся жизнь базы сосредоточена на восточном мысу — Уиндворде. Там находятся и казармы моряков, и тюремные поме­щения. Бездействующий аэродром — Маколлз Филд — раз­мещается к востоку от гавани. Далее в глубь острова ухо­дят административные здания, школа, магазины и дом для моряков, живущих на базе.

Еще дальше, в зоне радиомаяка, в самом сердце военно-морской базы Гуантанамо, находится лагерь «Дельта» (лагерь «Экс-Рэй», с клетками для заключенных, с самого начала считался временным. В апреле 2002 года все арестанты были переправлены во вновь возведенный постоянный лагерь «Дельта»).

Лагерь «Дельта» состоит из шести зон для интернированных. Это — лагеря 1, 2, 3, 4, «Эхо» и «Игуана». Лагерь 3 относится к категории «Супермакс». Только самые опасные преступники живут в третьем лагере.

Такие, как мулла Мустафа Саид.

Лагерь «Дельта» находится в центре самой укрепленной и мире военной базы. Он представляет собой лабиринт зданий из шлакобетона. Окружен забором из проволоки с острыми, словно бритва, навершиями, а охраняет его военная полиция Штатов. Это место — одно из самых мрачных на Земле.

Тем не менее, всего в пятистах метрах от страшного забора, есть объект, который вы найдете только на американской военной базе, — поле для гольфа.

Размышляя, на какой из двух усиленно охраняемых аэродромов сделать высадку, Уэст задумался, не использовать ли вместо них это поле.

— Я знаю Гитмо... — сказал он, стоя в кабине пилота, когда «Галикарнас» начал снижаться на ночной Гуантанамо.

После быстрой заправки в дружественной Испании они поднялись над Атлантикой, начав пятичасовой полет к Кубе.

— ... Я был там однажды, после нескольких военных игр, которые моя страна устроила вместе с СИФ. Веришь или нет, я действительно играл в гольф. Господи помилуй, гольф на военной базе. Дело в том, что деревьев там немного, а последние лунки — 16-я, 17-я и 18-я — разделяются лишь низкими кустами. Они широкие, прямые и длинные, каждая около 450 метров. Годится для приземления. Что скажешь, Небесный Монстр? Можешь это сделать?

— Могу ли я? — фыркнул Небесный Монстр. — Друг мой, в следующий раз предложи мне что-нибудь потруднее.

Десять минут спустя Уэст вошел в салон «Галикарнаса», одетый во все черное. За спиной крылья.

Зоу поджидала его. Она тоже была в черной одежде и с крыльями. Плотно облегающий тело костюм подчеркивал достоинства стройной фигуры и спортивную закалку Зоу. Она была очень красива.

— Надеюсь, что вы поступаете правильно, — сказала де­вушка.

— Неожиданность — ключ к успеху. Их орудия нацелены на кубинцев и на семьсот арестантов. Американцам и в голову не придет, что найдутся безумцы, готовые захватить Гуан­танамо.

— Таких нет. Только мы, — ответила Зоу.

— Ты проверила снимок лагеря «Дельта», который Каланча сделал с помощью спутника?

— Трижды, — сказала Зоу. — Источник из «Моссада» док­ладывает, что Саид находится в блоке С-12 лагеря № 3, в одиночной камере. Надеюсь, мы сможем найти его в темноте. Есть ли что-нибудь, чего «Моссад» не знает?

— «Моссад» знает, что моя тетушка Джуди ест на завт­рак, — сказал Уэст и взглянул на свои часы. — Пора ле­теть.

Спустя несколько мгновений задний люк «Боинга» от­крылся, они вместе выпрыгнули из него и исчезли в ночном небе.

Внутри «Галикарнаса» каждая боевая позиция была рас­писана.

Большеухий, Курчавый, Винни Пух и Каланча сидели возле четырех черных орудийных башен: Большеухий и Винни Пух — у тех, что были смонтированы на крыльях, Курчавый — у башни под фюзеляжем, а Каланча — возле купольной башни «Боинга».

Шестиствольные скорострельные мини-пушки были за­ряжены смертоносными трассирующими снарядами калибра 7,52 мм, но бойцы получили специальные инструкции от Уэста: воспользоваться ими позднее, когда будет по-настоящему жарко.

Волшебника, Лили и Хораса высадили на безопасный соседний остров: слишком опасно было брать Лили на эту миссию.

«Галикарнас» ревел в ночном небе.

Огней он не зажигал, поэтому среди туч выглядел как темная тень. С него давно сняли датчики локаторов.

Черная краска, та же, что использовали на бомбардировщики-невидимки «В-2», тоже помогала ускользнуть от радаров.

Это был призрак.

Призрак, о существовании которого американцы в Гуантанамо даже не подозревали, пока он не оказался прямо над ними.

Потом двое ночных караульных увидели — или, вернее услышали его. Они находились на самой отдаленной башне, на уединенном мысе, в двух кликах к востоку от мыса Уиндворд, возле гор Кузко.

Увидели над своими головами огромную черную ревущую тень, идущую с юга над Карибским морем.

Сразу приняли меры. Прозвучал сигнал тревоги, и трех­тысячное американское подразделение Гуантанамо объявило войну Джеку Уэсту и его команде.

«Галикарнас» летел над горами Кузко. Внизу лежала ос­вещенная луной бухта Гуантанамо. Часы показывали 3:45 ночи.

Огромный «Боинг» резко повернул налево, исчез за деревьями... и приземлился на фарватер шестнадцатой лунки поля для гольфа. На крыльях вспыхнули огни.

Массивные шасси вспороли безупречный фарватер, разлетелись по сторонам куски дерна. Дорогу освещали огни на крыльях. «Боинг» прошелся по шестнадцатому фарватеру и выкатился на семнадцатый.

Дорогу неистовому «Галикарнасу» преградила полоса кустов, отделявшая семнадцатый фарватер от восемнадцатого, и Небесный Монстр — ничтоже сумняшеся — вломился в них, после чего самолет выкатился на восемнадцатый фарватер.

По всей базе Гуантанамо завыли сигналы тревоги. Вспыхнули огни. Моряки кубарем скатились с коек.

Люди на караульных башнях оглядывали пространство через оптические прицелы винтовок «М-16».

Прожектора шарили по небу в поисках других самолетов. Из уст в уста передавалась весть: нас атакуют... с поля для гольфа!

Два разведывательных отряда были посланы на поле, туда же отрядили и вертолеты «Блэк хоук».

Все тюремные отделения базы немедленно заблокировали, компьютер запер все ворота, количество караульных у каж­дого поста удвоили.

В хаосе и смятении, последовавшими за впечатляющим приземлением «Галикарнаса» на поле для гольфа, никто не заметил, что на базу проникли две черные крылатые фигуры. Сделав несколько грациозных пируэтов, они легко и бесшум­но опустились на плоскую цементную крышу блока С-12 в лагере № 3 отряда «Дельта».

С помощью «Семтекса IV» Уэст проделал в потолке шла­кобетонной крыши дыру, достаточную, чтобы в нее пролезть.

Он спрыгнул и приземлился на крышку проволочной клет­ки. В ход пошел паяльник. Быстро проделав еще одну дыру, Уэст спрыгнул вниз и увидел тощую, как скелет, призрачную фигуру, бросившуюся на него из темноты.

Уэст быстро развернулся и толкнул Саида к стене. Там он скрутил террориста и посветил ему фонариком прямо в глаза.

Саид выглядел поистине ужасно.

Волосы и бороду ему сбрили. Оставили грубую щетину на темени и квадратном подбородке. От скудной еды он совсем отощал. А глаза настолько запали, что старик казался живым скелетом. Глаза горели как у безумного.

— Мустафа Саид?

— Д-да...

— Меня зовут Уэст. Джек Уэст. Я пришел предложить вам одну сделку. Мы увозим вас отсюда, а вы помогаете нам найти семь чудес древнего мира и Солнечный камень Вели­кой пирамиды Хуфу. Что скажете?

Если у Саида еще и оставалась способность к сопротив­лению, то при упоминании семи чудес она тут же испари­лась. В его диких глазах Уэст увидел сразу и понимание, и нескрываемые амбиции.

— Я пойду с вами, - сказал Саид.

— Тогда шевелитесь!..

— Постойте! — воскликнул Саид. — Они имплантирова­ли мне в шею микрочип. Локатор! Вы должны его вынуть, иначе они узнают, куда вы меня забрали!

— Сделаем это в самолете! Пойдем, нам надо спешить! — крикнул Уэст, перекрывая вой сирен. — Зоу! Веревку!

В отверстие крыши спустилась веревка, и Уэст вместе с Мустафой Саидом вскарабкались по ней наверх.

На поле для гольфа появились две команды моряков. Их глазам предстал «Галикарнас». Самолет стоял на развалинах строения, бывшего недавно их клубом. Огни на крыльях ос­вещали пространство на добрые 500 ярдов.

Ослепленные ярким светом, моряки окружили огромное черное чудовище, подняли оружие — и тут на них посыпался град огня с четырех вращающихся орудийных башен «Галикарнаса».

Пули уложили моряков на землю, прижали к деревьям и машинам.

Но моряки не погибли.

Пули были резиновые. Такими пулями Уэст и его команда пользовались в Судане.

Инструкции Уэста были простыми: ты убиваешь только того, кто хочет убить тебя. Нельзя убивать людей, делающих свою работу.

С моряками бухты Гуантанамо Уэст никогда не ссорился. Только с их руководством и теми, кто руководство поддер­живал.

Резиновые пули произвели на моряков неожиданное впе­чатление: они подумали, что это — учения, что их хотели в ночное время застать врасплох, проверить реакцию.

И потому действовали не так жестко. Сосредоточились на окружении самолета, а не на его уничтожении.

Но затем — к их изумлению — огромный самолет начал движение, совершил круг и повернулся хвостом к 19-му фар­ватеру поля.

Не прекращая обстрела, «Боинг» запустил двигатели. Рев оглушал.

Самолет начал пятиться, не выпуская наружу ни одного солдата.

И тут произошло нечто совсем уж невиданное.

Над деревьями появились две фигуры. На них были чер­ные обтягивающие костюмы, а за спиной — крылья. Фигуры пустились вдогонку за самолетом, совершая, словно дельтапланеристы, несколько длинных спусков.

Когда фигуры приблизились, сердца моряков сжались — только сейчас они поняли, что никакие это не учения.

Одна из низко летящих фигур несла, прижимая к своей груди, человека — мужчину с бритой головой, одетого в ярко-оранжевую форму арестанта 3-го лагеря.

В тюрьму проникли посторонние...

Крылатые фигуры подлетели к правому крылу катящего­ся «Галикарнаса», ловко опустились на него и пробежали внутрь, в дверь запасного выхода. Дверь за ними тут же за­хлопнулась.

«Галикарнас» набрал скорость, с ревом прокатился по двум фарватерам и, долетев до леса, немедленно взмыл в воздух.

Три вертолета «Блэк хоук» пустились было вдогонку, на всякий случай постреляли, но надежды на то, что удастся нагнать «Боинг», у них, разумеется, не было.

Десять минут спустя вылетели два бомбардировщика «F-15», но неподвластный радарам призрачный самолет-невидимка уже ушел.

Последний раз его засекли на южном направлении. Он исчез где-то по соседству с Кубой.

Ямайка.

Через час в другой стороне света цифровой телетайп распечатал перехваченное радиосообщение:

ТРАНС-ПЕРЕХВАТ ВТ -1009/03.17.06-1399 А40 - ПЕРЕДАЧА ТЕКСТА

От: ВВС США, ЗАСЕКРЕЧЕННАЯ ЧАСТОТА, АСУАНСКИЙ ВОЕННЫЙ АЭРОДРОМ (ЕГИПЕТ)

Кому: НЕУСТАНОВЛЕННЫЙ АДРЕСАТ, МЭРИЛЕНД (США)

ГОЛОС 1 (США): Президент начинает беспокоиться. И сообщение, только что поступившее из Гитмо, его на­строение не улучшило: кто-то вывез террориста из лагеря подразделения «Дельта». Это саудовец по имени Саид, который, как мы узнали, имеет отношение к проекту «Сол­нечный камень».

ГОЛОС 2 (ЕГИПЕТ): Это был Уэст. Он храбр, в этом ему не откажешь. Должно быть, у него возникли затруд­нения, и он решил, что ему нужен Саид.

ГОЛОС 1 (США): В самом деле? А нам нужен этот Саид?

ГОЛОС 2 (ЕГИПЕТ): Нет. Мы получили от Мустафы Саида все, что нам было нужно, пока он находился под арестом.

ДЛИННАЯ ПАУЗА

ГОЛОС 1 (США): Полковник Джуда, стоит ли нам нервничать? Президент распорядился о написании проек­та «Обращения к нации» относительно эвакуации прибреж­ных городов. Это на случай, если у вас ничего не выйдет.

ГОЛОС 2 (ЕГИПЕТ): Скажите ему, что у нас все по­лучится. Все идет в соответствии с планом. Уэста мы до­станем в любой момент, но сейчас пусть побегает. И европейцы действуют точно так, как мы и предполагали. Ска­жите президенту: пусть пишет свою речь, только она ему не понадобится. Джуда. Конец связи.

ФЕРМА ВИКТОРИЯ-СТЕЙШН, КЕНИЯ

2003-2006

ВИКТОРИЯ-СТЕЙШН

ЮЖНАЯ КЕНИЯ

2003-2006

На протяжении всего времени пребывания команды в Кении на кухонном столе стоял большой стеклянный кувшин.

Это был «ругательный кувшин». Каждый раз, когда член команды неосторожно употреблял в присутствии Лили крепкое словцо, ему приходилось класть в кувшин доллар.

А поскольку все они были солдатами, то кувшин никогда не пустовал. Деньги из «ругательного кувшина» шли на игрушки, книги или балетные костюмы для Лили.

Лили нравилось заставать их врасплох, поскольку такая несдержанность оборачивалась в ее пользу. Привычно было слышать ее голосок, то и дело восклицавший: «Ругательный кувшин!»

Ей давали деньги на карманные расходы за помощь по хозяйству.

Это была идея Уэста и Волшебника. Они хотели, чтобы ее воспитание — в высшей степени необычное— казалось девочке совершенно нормальным. Когда она с другими членами команды выполняла домашнюю работу — собирала хворост с Большеухим, помогала Винни Пуху чистить инструменты в мастерской или кормила сокола, — то она чувствовала, что делает что-то полезное, что она — полноправ­ный член семьи. Все это способствовало воспитанию хоро­шего ребенка.

С годами она становилась любознательнее. Старалась по­больше узнать об окружавших ее людях.

Узнала, например, что Винни Пух — второй сын самого могущественного шейха в Объединенных Арабских Эмиратах.

Волшебник когда-то учился, чтобы стать католическим священником, но отказался от своего намерения.

Лили обнаружила, что Зоу ушла из вооруженных сил и поступила в дублинский Тринити-колледж, где изучала археологию под руководством Волшебника.

Оказывается, Джек Уэст учился там вместе с ней — к канадскому профессору его послала родная страна.

Родина Уэста. Лили всегда была очень интересна Австралия. Воистину диковинная страна, полная парадоксов. Во­семьдесят процентов огромной территории занимают пусты­ни, но тут же находятся суперсовременные города — такие, как Сидней, и знаменитые пляжи — Беллз и Бонди. А удивительные творения природы — изрытый пещерами каменный массив Улуру и Большой барьерный риф, который, как она выяснила, считается природным чудом света!

Со временем Лили задавала все более сложные вопросы об Австралии, в том числе и о ее международных отношениях. Население Австралии составляло всего двадцать миллионов человек, так что, несмотря на ее большой размер, страна эта — с точки зрения глобалистов — входила в число небольших государств.

Хотя армия Австралии тоже была маленькой, но одна ха­рактеристика делала ее знаменитой: все признавали, что ее полк специального назначения — САС — лучший в мире. Именно там когда-то служил Уэст.

Еще одна вещь вызывала интерес Лили: на протяжении двадцатого столетия Австралия была одним из ближайших и самых лояльных союзников Америки. Во Второй мировой войне Корея, Вьетнам, Кувейт, Австралия сразу вызвались стать союзниками США.

Сейчас все изменилось.

Это удивляло Лили, и она решила расспросить об этом Уэста.

Как-то раз, в дождливый день, она пошла в полумрак его кабинета и увидела, что он работает (с Хорасом, примостив­шимся на спинке его кресла). Он смотрел на экран монитора и, задумавшись, покусывал карандаш.

Лили прошлась по кабинету, рассеянно трогая книги на полках. Она увидела на доске написанные им слова: «4 дня, выпавшие из моей жизни, — Коронадо». Заметила также, что ржавая грязь в запечатанном стеклянном кувшине исчезла.

Похоже, Уэст не видел девочку: он продолжал смотреть на экран монитора.

Лили обошла его сзади, взглянула на экран. Там было цифровое фото больших иероглифов, вырезанных на какой-то стене. Лили быстро перевела текст в уме:

Приди с готовностью в объятия Анубиса и будешь жить после прихода Ра. Если сделаешь это против своей воли, твой народ будет править тысячу лет, а твоя жизнь закон­чится. Если вообще не придешь, мира больше не будет.

— Что ты об этом думаешь? — неожиданно спросил Уэст, по-прежнему не отворачиваясь от экрана.

Лили замерла от того, что ее застали врасплох.

— Я... не знаю...

Уэст развернулся на кресле.

— Я думаю, это о смерти и о загробной жизни. По-моему это — своеобразное обращение Амона к прообразу Христа — Гору. «Объятия Анубиса» — это смерть. Если Гор примет свою смерть добровольно, то он воскреснет и ока­жет благодеяние своему народу. Вроде Христа, умершего на кресте. Но довольно об этом. Что тебя привело сегодня сюда, дружок?

Затем последовала жаркая дискуссия об австралийско-американских отношениях, о возвышении Америки как единствен­ной супердержавы и об озабоченности Австралии тем, что ее друг становится мировым жандармом.

— Иногда хороший друг, — сказал Уэст, — должен проявить жесткость. Суровый урок от друга намного лучше, чем от врага.

Затем Уэст резко сменил тему.

— Лили, я должен тебе кое-что сказать. Если все будет так, как я предполагаю, то, возможно, мне придется на ка­кое-то время уехать...

— Уехать? — тревожно переспросила Лили.

—Да. Залечь на дно. Уехать туда, где меня никто не найдет. Исчезнуть.

— Исчезнуть... — задохнулась Лили.

—Но я хочу, чтобы ты смогла меня найти, Лили, — улыбнулся Уэст. — Сейчас я не могу тебе сказать, куда я направляюсь, но я укажу тебе правильное направление. Если сможешь решить эту загадку, найдешь меня.

Он подал ей листок бумаги, на котором было написано:

Мой новый дом — это дом тигров и крокодилов,

Чтобы найти его, заплати лодочнику,

Попытай счастья с собакой и ступай в пасть Смерти,

В огненную геенну.

Там ты найдешь меня, под защитой великого негодяя.

— И это, дружок, все, что я скажу. А теперь — прости, я спешу.

Лили выбежала из кабинета, зажав в руке листок бумаги.

Она целый месяц вглядывалась в загадку Уэста, даже пы­талась разыскать ответ с помощью поисковой системы «Гугл». Очень хотелось ее разгадать.

Получила она, однако, ответы на другие вопросы. Например, откуда у Уэста сокол Хорас.

— Прежним владельцем Хораса был учитель Охотника, — сказал Волшебник, когда они вдвоем сидели на улице под ярким африканским солнцем.

— Это очень плохой человек. Его зовут Маршал Джуда, Джуда был американским полковником, и он учил Джека солдатскому делу в месте, которое называется Коронадо. Джуда расхаживал по базе Коронадо с Хорасом на плече, орал на солдат. Он жестоко наказывал сокола, если тот не исполнял то, чему его учили. Джуда говорил: «Единственный способ добиться послушания — суровая дисциплина и грубая сила!». Охотнику это не нравилось. Не нравилось, что Джуда так грубо обращается с соколом. Поэтому, поки­дая Коронадо, он выкрал птицу из клетки в кабинете Джуды.Джек заботится о Хорасе, любит его, и сокол отвечает ему тем же. Лили, когда подрастешь, узнаешь, что в мире есть плохие люди. Доброте они предпочитают жестокость, заботе — власть, пониманию — гнев. Эти люди думают только о себе. Они хотят управлять другими не ради их пользы, а из желания единоличной власти. Лили, однажды ты будет очень, очень могущественной. Надеюсь, ты поймешь: по-настоящему великие люди думают прежде всего о других, а о себе — в последнюю очередь.

— Не стоит далеко ходить: посмотри на Охотника и Хораса. Побитая птица будет подчиняться жестокому хозяину из страха, а за хорошего хозяина она отдаст свою жизнь.

Как-то раз Лили помогала Волшебнику разбирать древние рукописи.

Ей нравились эти старинные предметы — пергаменты, таблички. Казалось, они хранят все тайны далеких времен. В тот день Волшебник просматривал все, что у него было собрано о египетских архитекторах, носивших имя Имхотеп.

Лили заметила несколько схематических рисунков пещер из Нубии. У каждой было по четыре уровня и множество ловушек, приводимых в действие водой. Имелось описание этих ловушек, а в случае со спрятанными дорожками из кам­ней были отмечены пять цифр, написанных египетскими иероглифами: 1—3—4—1—4. Волшебник поместил эти схемы в папку под названием «Имхотеп V».

Она увидела и очень старый рисунок, похожий на древнюю игру «Змеи и лестницы». Рисунок был озаглавлен «Вход в водопад — автор Имхотеп III в царствование Птолемея Сотера». Выглядело это так:

Волшебник заметил интерес Лили и рассказал ей об известных Имхотепах.

Имхотеп III, к примеру, жил при Александре Великом и его друге, Птолемее I. Его прозвали «мастером по созданию рвов» — он уводил в сторону целые реки, чтобы защитить, свои строения непреодолимыми рвами.

— Этот водопад, — сказал Волшебник, — был, должно быть, красивейшим каскадом во дворце древнего Вавилона. Он находился на территории современного Багдада в Ираке. Линии показывают направление падающей воды. К сожалению, при раскопках Вавилона он так и не был обнаружен. Прискорбно.

Лили провела остаток дня, расположившись позади ящи­ков в углу кабинета Волшебника. С упоением читала старинные пергаменты.

Она едва заметила, когда в кабинет вошла Зоу и заговорила с Волшебником. Только когда прозвучало имя Уэста, Лили навострила уши.

— Приятно снова его увидеть, — сказала Зоу. — Он изменился с тех пор, как мы учились с ним вместе в Дублине. Стал даже спокойнее прежнего. Я слышала, он вышел в отставку.

Лили слушала, не поднимая глаз. Притворялась, что читает.

Волшебник откинулся на спинку кресла.

— Господи, Дублин. Когда это было — в 1989-м? Вы с ним были совсем юными. Джек с тех пор многое испытал.

— Расскажите.

— Он покинул армию вскоре после «Бури в пустыне». Но, чтобы понять, тебе нужно знать, зачем он вступил в армию. Он сделал это, чтобы одновременно порадовать и позлить своего отца. Отец Джека в свое время был отличным солда­том, но Джек его превзошел. Отец настаивал, чтобы сын пос­ле школы избрал военную карьеру, а Джеку хотелось учить­ся в университете. Однако он уступил желанию отца... и вско­ре стал еще более умелым солдатом, чем когда-то его отец.

Джек быстро сделал карьеру в антитеррористическом подразделении САС. Особенно отличился в операциях в пустыне, даже установил новый рекорд по выживанию — 44 дня, не попав в плен. В отличие от отца, Джеку не нравилось то, во что его превращают, — в великолепную машину для убийства. Его командиры знали это и забеспокоились, что он подаст в отставку — тогда-то они и отправили его учиться в Дублин. Они надеялись, что он удовлетворит свои интеллектуальные запросы, после чего вернется в полк. На какое-то время он и в самом деле успокоился.

— Постойте, — сказала Зоу. — Могу я ненадолго вернуться назад? Джек сказал мне однажды, что его отец — америка­нец. А он вступил в австралийскую армию. Почему?

— Верно, — подтвердил Волшебник. — Дело в том, что мать Джека не была американкой. Чтобы сделать приятное отцу, он пошел служить в армию, но, чтобы досадить ему, выбрал армию матери, родившейся в Австралии.

— Вот в чем дело, — сказала Зоу. — Ну, продолжайте, пожалуйста.

— Ты знаешь, Джек всегда отличался острым умом, и он начал смотреть на армию критически. Я всегда чувствовал, что изучение античной истории и археологии ему нравится больше. В любом случае, все пошло под откос, когда в 1990 году командиры послали Джека в Коронадо. Многонациональ­ные военные отряды проводили там специальные учения на базе подводных диверсионных групп (SЕАL). Американцы пригласили принять участие в военных играх отряды спецназа всех союзников. Для мелких стран это — прекрасная воз­можность, и австралийцы направили Уэста. В 1990 году уче­ниями руководил никто иной, как Маршал Джуда. Он сразу оценил таланты Джека. Однако в Коронадо что-то произо­шло. Подробностей я не знаю. Вертолет упал, и Джек был ранен. Четыре дня пролежал без сознания в госпитале базы. Четыре дня, выпавших из жизни Джека Уэста. Когда он при­шел в себя, его отправили обратно, домой. Серьезного вреда его здоровью это происшествие не принесло, и через несколько месяцев он снова был в гуще событий, на этот раз — в операции 1991-го года «Буря в пустыне». Джек Уэст был од­ним из первых солдат, ступивших в 1991 году на землю Ира­ка. Они взорвали коммуникационные башни. Через две недели он оказался под началом Джуды. Похоже, Джуда лично просил Пентагон, чтобы Джека приписали к его полку. Австралийцы — как и всегда, лояльные к американцам — согла­сились. Джек Уэст сделал себе имя во время «Бури в пустыне». Совершал невероятные вещи в тылу врага, включая тот побег с базы СКАД в Басре. Там — кстати сказать — Джуда и американцы оставили его умирать. Но когда все было кон­чено и Уэст вернулся домой, он вошел в кабинет командую­щего, генерал-лейтенанта Питера Косгроува, и сообщил ему, что не возобновит контракт с полком. Мы с Косгроувом дав­но знакомы. Он очень умный человек, и я рассказал ему о предстоящей миссии. Он подумал и пришел ко мне с предло­жением — дать Уэсту достойное задание, которое не позво­лит ему утратить форму. Тогда он и порекомендовал мне Уэста для долгосрочной миссии — археологической экспедиции, свя­занной с поиском Солнечного камня. Вот так мы с Уэстом стали работать вместе. Мы нашли свитки, хранившиеся в Алек­сандрийской библиотеке. Затем была Лили и ее несчастная мать. Вот почему Уэст участвует в этой миссии.

После обсуждения других, менее интересных вещей Зоу ушла.

Волшебник вернулся к работе... в этот момент он, кажется, вспомнил, что Лили сидит в углу, за ящиками, и повернулся к девочке.

— Послушай, детка, я совсем позабыл, что ты здесь. Ты там сидишь, как мышка. Не знаю, слышала ли ты наш разго­вор, но если слышала, то и прекрасно. Важно, чтобы ты знала о нашем друге, Охотнике, что он хороший человек, очень хороший. И, хотя он этого не говорит, Уэст очень тебя любит. По правде сказать, с тех пор как он впервые взял тебя на руки в жерле того вулкана, ты ему дороже всего на свете.

В тот день Лили многое открылось.

Гораздо увлекательнее, однако, показался ей день, в который она узнала о происхождении самолета Уэста.

«Галикарнас» долгое время вызывал у нее любопытство. С того момента, когда она начала что-то понимать в реактив­ных самолетах — и в том числе сколько денег они стоят, — Лили казалось чрезвычайно странным, что один человек мож­ет позволить себе собственный «Боинг».

— Откуда у вас самолет? — спросила она его как-то за завтраком.

Зоу, Каланча и Волшебник, сидевшие за столом, подавили смешки. Уэст немного смутился.

— Никому не рассказывай. Дело в том, что я его украл.

—Украли? Украли самолет! Разве можно красть?!

—Да, красть нехорошо, — сказала Зоу. — Но Охотник украл «Галикарнас» у очень плохого человека.

—У кого?

—У человека по имени Саддам Хусейн, — сказал Волшебник. — Это — бывший президент Ирака, ужасный тип. Охотник украл у него самолет в 1991 году.

— Почему вы украли самолет мистера Хусейна? — спросила Лили.

Уэст помолчал, прежде чем ответить, словно подбирал слова.

— Я был в месте, которое называется Басра, и положение мое было опасным. Самолет мистера Хусейна был для меня единственным средством спасения. Хусейн держал его там на всякий случай: вдруг понадобится убежать из страны. — Уэст подмигнул. — Я знал также, что у него таких самолетов очень много — стоят по всему Ираку для той же цели. Вряд ли из-за его пропажи он очень расстроился.

— Почему вы назвали его «Галикарнас»? В честь мавзолея, что находится в Галикарнасе?

Уэст улыбнулся. Ему нравилось, что она так хорошо запо­минает старинные названия.

— Не уверен. Просто сам Хусейн так его окрестил, и я оставил это название, потому что оно мне понравилось. Я не знаю, почему он так его назвал. Наверное, господин Хусейн считал себя великим персидским правителем вроде Мавсола или Навуходоносора. Только ему до них было далеко. Он был просто крупным бандитом. Уэст обратился к Волшебнику.

— Кстати, раз уж зашла речь о «Галикарнасе»... Как идет экипировка? Вы поставили ретрограды и «Марк-3»?

— Все почти готово, — ответил Волшебник. — Уменьшили вес почти на треть и установили все восемь ретроградов. Пробные испытания прошли успешно. Что касается «Марк-3», то они прекрасно подходят к двигателям «Боинга». Хороши для вертикального взлета и приземления, если у вас есть горю­чее. В эту субботу мы с Небесным Монстром проведем испы­тания, так что вставьте беруши.

— Хорошо. Держите меня в курсе.

Лили не поняла, о чем они толковали.

Интерес Лили к балету не ослабевал.

Она устраивала много домашних представлений, которые проходили на маленькой сцене с настоящим опускающимся занавесом. Каждое представление заканчивалось продолжи­тельной овацией.

Один раз Лили объявила, что простоит на носочках целую минуту. Выдержала только 45 секунд и была очень собой недовольна.

Тем не менее, все горячо ей аплодировали.

Как настоящая дружная семья.

ЧЕРНЫЙ МОНАХ КАБУЛА

В ВОЗДУХЕ НАД АТЛАНТИЧЕСКИМ ОКЕАНОМ

17 МАРТА, 2006

ЗА 3 ДНЯ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

После дерзкого нападения на Гуантанамо прошло двенад­цать часов. Самолет приземлился на Ямайке, за Кингстоном. Там он взял на борт Волшебника, Лили и сокола, заправился и снова взмыл над Атлантикой. Лайнер взял курс на Европу и Африку.

Снова команда собралась в салоне. Расселись кружком, как в прошлый раз.

Главным человеком в этом кругу стал мулла Мустафа Саид, Черный монах Кабула.

Сразу после вылета с залива Гуантанамо Уэст воспользовался спектральным анализатором, чтобы проверить помеще­ние на наличие «жучков». Поводил им вокруг тела Саида.

И в самом деле — около шеи террориста устройство принялось издавать громкие сигналы. Под кожу Саида был введен микрочип.

Операции не понадобилось. Уэст смог нейтрализовать чип электромагнитным импульсным устройством. Чип превратился в мертвый кусок пластмассы.

Пока все рассматривали Саида, террорист не отрывал взора от Лили.

Так гиена смотрит на раненого олененка — голодными, жадными глазами и с некоторым удивлением от того, что та­кой превосходный обед оказался вдруг совсем рядом.

Выглядел он жутковато, несмотря на то, что он принял ванну и облачился в чистую одежду. Бритая голова, щетина на подбородке, впалые глаза, тощее тело — он больше похо­дил на привидение. Ходячий скелет. Три года одиночного заключения в лагере «Дельта» — не шутка.

В ярко освещенном салоне стала заметна особенность Саи­да: нижняя половина его левого уха полностью отсутствовала.

Саид оглядывал многонациональную команду Уэста.

— Мм... как интересно, очень интересно, — сказал он. — Мыши зарычали на двух львов — Европу и Америку.

Он взглянул на Волшебника.

— Вижу Канаду. И Ирландию, — он кивнул головой в Сторону Зоу. — Коллеги по части изучения древних текстов.

Увидев Каланчу, заговорил потише:

— А, вижу Израиль. Каца Коэн, великий снайпер, рад нашей новой встрече. Последний раз мы виделись в Кандагаре, на расстоянии 2000 ярдов. Удивительно, что ты промах­нулся.

Каланча поморщился, не скрывая своего враждебного отно­шения к Мустафе Саиду.

Террорист дотронулся до ополовиненного уха.

—Ты чуть-чуть ошибся.

—В следующий раз не промахнусь, - прорычал Каланча.

—Ну-ну, Каца. Я твой гость, причем ценный. После всех трудов, которые ты, еврей, затратил на мою поим­ку, — глаза Саида превратились в лед, — тебе следовало быть повежливее.

Затем Саид устремил дикий взор на Винни Пуха.

—А, добрый мусульманин. Ты — сын шейха Анзара Аббаса, правда? Великий капитан Рашид Аббас, командир элит­ного подразделения Объединенных Арабских Эмиратов. Пер­вый десантно-диверсионный полк...

—Это не так, — ответил Винни Пух. — Рашид Аббас — мой брат. Я — Захир Аббас, скромный сержант и второй сын шейха.

—Шейх — благородный слуга Аллаха! — Саид почтитель­но поклонился. — Я уважаю тебя как продолжателя рода.

Наконец Саид обернулся к Уэсту. Тот сидел с Хорасом на плече.

—И ты, Джек Уэст. Капитан Джек Уэст из австралийско­го полка специального назначения. Охотник. Это имя летает по Ближнему Востоку, словно привидение. Твои подвиги сде­лались легендами. Когда ты сбежал из Басры, Хусейн долгие годы не мог успокоиться. Пока его самого не схватили, все мечтал забрать свой самолет обратно. А потом ты исчез на очень долгое время. Как сквозь землю провалился. Очень необычно...

—Достаточно, — сказал Уэст. — Чудеса. Зевс и Артеми­да. Где они?

—О да, прошу прощения. Чудеса. И возвращение Тарта­ра. Мм... прости меня, капитан Уэст, но я не понял, отчего ты решил, что я захочу помочь тебе в этом деле?

— У Соединенных Штатов Америки уже есть три фраг­мента Солнечного камня, — сказал Уэст. — У их команды прекрасное техническое обеспечение. И они хорошо инфор­мированы. Того и гляди соберут все фрагменты. Как тебе это?

— Что ж, хорошо, — сказал Саид. — Кто там у них глав­ный? Маршал Джуда?

— Да.

— С таким врагом нельзя не считаться. Умен и хитер. К то­му же убийца. Хотя знаешь ли ты о его слабости?

— Какой?

— Он боится высоты. Впрочем, я отклонился от темы. Расскажи мне о своих успехах. Ты, как я полагаю, пользу­ешься текстом Каллимаха. А это означает, что сначала ты нашел Колосса. Подвеска была крайней справа?

— Да... — удивился Уэст.

— Мм... а затем очередь дошла до фрагментов Фароса и мавзолея, так?

— Как ты узнал, что они будут найдены в таком порядке?

Саид драматически вздохнул.

— Это элементарно. Текст Каллимаха написан на языке Тота — самом древнем и сложном языке. Текст содержит семь уровней — семь диалектов, сложность которых с каждым ра­зом возрастает. Твоя юная переводчица, — он указал на Ли­ли, — может за один раз прочесть только одну запись, прав­да? Это потому, что каждая запись в тексте Каллимаха на первом — самом простом диалекте слова Тота. О фрагменте Фароса сказано на втором диалекте. Он немного труднее. Твой оракул сможет прочесть все семь диалектов, но не сразу.

— Ты умеешь читать слово Тота? — недоверчиво спросил Волшебник.

— Я могу расшифровать первые четыре диалекта.

— Но как?

— Учился самостоятельно, — пояснил Сайд. — Благода­ря дисциплине и терпению. О, я забыл: на гнилом Западе дисциплина и терпение не в чести.

— Как вы узнали, что фрагмент мавзолея будет спрятан вместе с фрагментом Фароса? — спросила Зоу.

— Последние тридцать лет я изучил каждый свиток, табличку и документ, имеющие отношение к Бенбену. Все, что мог отыскать. Некоторые документы очень знамениты — такие, как текст Каллимаха. У меня имеется копия IX века, другие не так известны. Они написаны скромными людьми, которые всего лишь хотели написать о прекрасных делах своей жизни, например, о сооружении огромных крыш над оке­анскими бухтами или об установке мраморных колонн в сердце спящих вулканов. Моя коллекция обширна.

— Текст Каллимаха не помог нам с фрагментами Зевса и Артемиды, — сказал Уэст. — Зевс потерян. И мы думаем, что Артемида находится в соборе Святого Петра, но где именно, не знаем. Может, тебе это известно?

Саид сощурил глаза.

— С течением времени, по прошествии многих войн, эти два фрагмента были разрознены, но я знаю, где они покоятся.

Винни Пух подался вперед.

— Если ты знаешь так много, почему сам раньше не от­правился на поиски этих фрагментов?

— И отправился бы, если б мог, мой мусульманский друг, — непринужденно сказал Саид. — Но тогда я был не так проворен, как теперь.

С этими словами он закатал правую штанину и показал ужасные шрамы и ожоги на голени.

— Осколок советской гранаты в Афганистане в 1987 году. Много лет я и вставать на нее не мог. А человек с ограничен­ной способностью передвижения ничего не может сделать в пещере, полной ловушек. Пока я в девяностые годы приводил в порядок свои мышцы, изучил все, что мог, относитель­но Солнечного камня. Я готовил в Афганистане команду мод­жахедов для охоты за фрагментами, когда произошли атаки на Вашингтон и взрыв Центра международной торговли в Нью-Йорке. А уж когда пришло 11 сентября, в Афганистане наступил хаос. Меня схватили американцы. Впрочем, сейчас моя нога вполне восстановилась.

— Фрагменты Зевса и Артемиды, — повторил Уэст. — Где они?

Саид лукаво улыбнулся.

— Интересно, что эти два фрагмента, которые вы хотите отыскать, не были спрятаны. Они стоят на виду, если только знаешь, куда смотреть. Фрагмент Артемиды и в самом деле находится в Риме, в соборе Святого Петра — в самом святом месте культа Амон-Ра. А что касается фрагмента Зевса...

Саид прислонился к спинке стула и прочитал стих по памяти:

Не выпускал он громов и молний, не обрушивал гнева,

И победы никогда не добивался.

Только Победа в правой руке делала его великим.

О, крылатая женщина, куда ты улетела?

Саид взглянул на Уэста.

— Только Победа в правой руке делала его великим.

Уэст принялся размышлять о его подсказке:

— Как говорят, статуя Зевса в Олимпии держала в правой руке статую поменьше — Крылатую Победу. Греческую бо­гиню Нику — женщину с крыльями за спиной, подобно ангелу или фигуре, что ставят на носу корабля. Поскольку скульптура Зевса было огромной, статуя Крылатой Ники, по свидетельству очевидцев, была выполнена в человеческий рост.

— Верно, - сказал Саид. — И если Победа делала его великим, то мы должны искать не скульптуру Зевса, а статую Победы. И стих спрашивает: куда она улетела? Я уверен, ты знаешь, как много в мире найдено древнегреческих статуй Крылатой Победы подходящего размера. Но после изучения работ Фидия, автора статуи Зевса, я обнаружил, что только одна статуя Победы выполнена на уровне его мастерства — прекрасные линии, совершенная форма, редкая способность представить в мраморе мокрые одежды. Я обна­ружил дошедший до нас великий образец греческой скульптуры, но западные искусствоведы до сих пор приписывают его неизвестному автору. Статуя была найдена в 1863 году французским археологом Шарлем Шампуазе.

— Не может быть... — ахнул Волшебник. — Не может...

Саид кивнул.

— Да. Она самая. Шампуазе обнаружил ее на греческом острове Самофракия. С тех пор она носит имя Ника Самофракийская.

— Ее привезли во Францию. Там сразу поняли, что работа гениальна, а потому отправили в Лувр. Там она и стоит по сей день на мраморной лестнице Дарю, под высоким потолком крыла Денон.

«Галикарнас» взял курс на Европу.

Решили разделить команду на две группы.

Первая группа, с Уэстом во главе, должна была отправиться в Париж, за фрагментом Зевса. Вторую группу, меньшую по численности, Волшебник вез в Рим за фрагментом Артемиды. Саида предстояло связать и оставить с Небесным Монстром на борту «Галикарнаса».

Все разошлись по своим местам: кто прилег отдохнуть, кто погрузился в расследования. Остальные просто приня­лись готовиться к будущим операциям.

Случилось так, что Винни Пух готовил оружие рядом с Мустафой Саидом. Террорист по-прежнему сидел в наручниках.

—Привет, брат мой, — прошептал Саид. — Да благосло­вит тебя Аллах.

—И тебя тоже, — ответил Винни Пух — больше по рели­гиозной привычке, нежели из уважения.

—Твой отец — шейх — великий человек, — сказал Саид. — И хороший мусульманин.

—Чего тебе нужно?

—Присутствие еврея меня тревожит, — сказал Саид и кивнул головой в сторону Каланчи.

Тот сидел в дальнем углу салона.

— Я могу понять, что твой отец ради удобства сблизился с этими западниками, но не могу поверить, что он вступил в союз с еврейским государством.

— Израильтян в эту миссию не приглашали, — ответил Винни Пух. — Они каким-то образом нас обнаружили и пригрозили рассекретить нас, если мы не позволим им присоединиться.

—Вот как? Это на них похоже, — прошипел Саид. — Тогда я вдвойне рад, что ты здесь, друг мой. Восстановление Солнечного камня будет одним из величайших событий в истории человечества. Придет время, и дети Аллаха будут едины.

Винни Пух лишь потупил взор.

В кабинете Уэста, в хвосте самолета, Уэст, Волшебник, Зоу и Большеухий рассматривали записную книжку в кожа­ном коричневом переплете, которую Уэст нашел в убежище Гамилькара. Это была записная книжка Германа Гесслера, детально описывающая его поиски семи чудес света во время Второй мировой войны.

В немецком тексте они нашли несколько фраз, которые смогли понять:

Слово Тота — множество диалектов возрастающей слож­ности... нужно найти оракула для точного перевода...

Католическая церковь = культ Амона-Ра.

Колосс: третий фрагмент на ожерелье.

Загадочная экспедиция в 85 году до нашей эры.

Имхотеп VI + 10 000 рабочих.

Все пошли на запад в тайное место на побережье воз­ле Карфагена.

Папирус рабочего, найденный в Розетте, указывает, что человек принимал участие в необычайном проекте: он спря­тал бухту и построил на побережье искусственную скалу.

Люди, спрятавшие два сокровища в святилище, каз­нены.

Фрагменты Фароса и мавзолея???

Последние записи сопровождал приказ от самого Генриха Гиммлера. Гесслер должен был на подводной лодке добраться до североафриканского побережья Средиземного моря и найти фальшивое побережье.

Были также и написанные от руки иероглифы, которые Волшебник перевел вслух:

Выбор человека.

Может быть выбран только один из двух ритуалов, один означает мир, другой — власть. В последний день должен быть сделан выбор, выбор, сделанный в присутствии самого Ра, решит судьбу человечества.

Волшебник откинулся на спинку стула.

— Это ссылка на две магические формулы — ритуалы. Но только одна из них может быть выбрана, когда Солнечный камень поставят на Великую пирамиду.

Они нашли другие записи, которых не поняли. Например, такие, довольно мрачные строки:

Первая надпись на гробнице Имхотепа III

Какой же невероятной была эта постройка, похожая на отражение в зеркале, с одинаковыми входом и выходом. Мне больно от того, что моя работа — а она могла бы стать вершиной моего жизненного успеха — заключалась в сокрытии столь величественного творения. Но я выпол­нил свой долг.

Мы скрыли за стеной великую арку.

Вход жрецов, как и было предписано, останется открытым, поэтому они могут войти в святилища — жрецам рас­сказали о расположении ловушек.

Вторая надпись на гробнице Имхотепа III

Только самые смелые пройдут через колодцы крыла­тых львов.

Но бойтесь колодца Нингизиды!

Для тех, кто войдет в колодец повелителя змей, у меня нет другого совета, чем этот:

Оставьте всякую надежду, ибо отсюда нет спасения!

Крылатые львы. Обычная ассирийская скульптура, най­денная в Персии/Месопотамии.

Нингизида: ассирийский бог змей. Возможно, имеет отношение к ВС Вавилона???

Через несколько страниц они увидели два рисунка, озагла­вленные «Безопасные пути!»:

Затем шел еще один перевод, читая который, Волшебник воскликнул:

— О, да это ссылка на один из ритуалов, который надо исполнить в последний день.

Текст был такой:

Ритуал силы

На высоком алтаре Ра, под сердцем принесенного в жертву, лежащего на руках карающего Ра, налейте в сердце бога смерти один дебен вашей родины. Произнесите эти древние злые слова, и вся земная сила станет вашей на тысячу лет.

— Один дебен вашей страны? — нахмурился Большеухий. — Что это значит?

Откликнулась Зоу:

— В древнем Египте «дебен» означал единицу измерения. Примерно 100 граммов. Я думаю, это значит...

Неожиданно Волшебник подскочил — он увидел следующую запись, от которой у него перехватило дыхание.

Из секретного евангелия святого Марка

На заре судного дня, того последнего ужасного дня, в единственном храме, носящем оба их имени, продень силу Ра сквозь ушко башенных игл великого Рамсеса, со второй совы на первой, к третьей на второй...

...Тогда увидишь могилу Искандера.

Там найдешь первый фрагмент.

Под этой записью Гесслер написал:

Могила Искандера — место захоронения Александр Великого.

Александр был похоронен с первым фрагментом!

Волшебник откинулся на спинку стула и широко раскрыл глаза.

— Секретное евангелие святого Марка...

Зоу переглянулась с Уэстом.

— Еретическое евангелие!

— Объясните, — сказал Большеухий.

—Это не слишком известно, — пустился в объяснения Уэст, — но святой Марк и в самом деле написал два евангелия, когда был в Египте. Первое евангелие — его все знают — изложено в Библии. Второе евангелие, однако, вызвало шок. Почти все его экземпляры были сожжены ранними христианами. А Марка едва не забросали камнями. Почему?

— Потому что в этом секретном евангелии были рассказаны некоторые факты из жизни Иисуса, — сказала Зоу. — Ритуалы. Колдовство. Мрачные эпизоды. Самым шокирующим был так называемый гомосексуальный инцидент.

— Что?! — изумился Большеухий.

— Случай, когда Иисус уединился вместе с одним молодым человеком. Марк сказал, что Иисус посвящал юношу в «древние обычаи». Некоторые жадные до сенсаций писатели интерпретировали это как гомосексуальный контакт. Боль­шинство ученых, однако, думают, что это был ритуал культа Амон-Ра, который впоследствии сделался обрядом посвяще­ния во франкмасоны. Они поклонялись Солнцу, как и древ­ние египтяне.

— Теперь ты понимаешь, почему они назвали евангелие еретическим? — спросил Уэст.

— Угу, — сказал Большеухий. — Но... постойте... франкмасоны. Я думал, что они против католиков.

— Так и есть, — подтвердила Зоу. — Но франкмасоны ненавидят католическую церковь, как могут ненавидеть друг друга только родные братья. Они соперничают друг с другом, как братья. Католицизм и франкмасонство — питаются из одного Источника. Это — две веры, рожденные одной матерью — еги­петским солнцепоклонничеством. Просто в какой-то момент они разошлись в интерпретации одних и тех же понятий.

Уэст похлопал Большеухого по плечу.

— Это сложно, приятель. Объясню проще: Америка — государство масонов, в Европе живут католики. А сейчас и те и другие борются за величайший приз двух этих вер — за Солнечный камень.

— Ты говоришь, что Америка — масонское государство, а я думал, что тамошние жители в большинстве своем христиане. Библейский пояс[9] и все такое, — недоумевал Большеухий.

— То, что население христианское, не означает, что и государство — тоже, — сказала Зоу. — Что такое государство? Группа людей, объединившихся друг с другом по причине обладания большой собственностью и ради ее защиты. Ключевое слово — защита. Ты знаешь: у государства есть армия, у религии — нет. А кто командует вооруженными силами в стране, которую мы называем Соединенные Штаты Америки?

— Избранный президент и его советники.

— Верно. Итак, народ Америки и в самом деле — чест­ные христиане, а лидеры Америки, начиная с Джорджа Вашингтона, почти без исключения были франкмасонами. Вашингтон, Джефферсон, Рузвельт, Буши. Более двухсот лет франкмасоны использовали вооруженные силы США как собственную армию — для личных целей. Следовательно, религия обзавелась армией, а население об этом даже не по­дозревало.

— Ты каждый день видишь свидетельства поклонения Солнечному камню со стороны масонов, — подхватил Уэст. — Многие годы американские франкмасоны строили копии всех семи чудес света.

— Как это?

Уэст начал отсчитывать на пальцах.

— Статуя Свободы, созданная ведущим французским франк­масоном — Фредериком Огюстом Бартольди — почти полностью копирует Колосса Родосского. Она даже факел держит, как он. Небоскреб Вулворт-билдинг в Нью-Йорке чрезвычайно похож на Фаросский маяк. Хранилище Форт-Нокс построено по тому же плану, что и мавзолей в Галикарнасе. Статуя Зевса, огромная фигура, сидящая на троне, — это мемориал Линкольна. Храм Артемиды — это здание Верховного суда в Вашингтоне.

— Висячие сады Вавилона воспроизвести трудно, потому что никто не знает, как они выглядели, поэтому создали особый сад в Белом Доме — сначала при Джордже Вашингтоне, затем при Томасе Джефферсоне и позже при Франклине Рузвельте. Католический президент, Джон Кеннеди, пытался этот сад уничтожить, но не довел дела до конца. Сам он погиб, а сад уцелел. За многие годы ему давали разные названия, а сейчас его называют Розовым садом.

Большеухий сложил на груди руки.

— А как насчет Великой пирамиды? В США я больших пирамид не видел.

— Все верно, — сказал Уэст. — В Америке нет гигантских пирамид. Но когда египтяне прекратили их строить, знаешь, но они стали возводить вместо них?

— Что?

— Обелиски. Обелиск сделался главным символом поклонения Солнцу. И в Америке есть колоссальный обелиск — памятник Вашингтону. Интересно, что высота его составляет 555 футов. Великая пирамида на 86 футов ниже, в ней 469 футов. Но если вы возьмете в расчет высоту плато Гизы, где стоит Великая пирамида — 86 футов, — то обнаружите, что вершины обоих строений находятся на одной и той же высоте по отношению к уровню моря.

Пока шел этот разговор, Волшебник смотрел в записную книжку.

— «В единственном храме, носящем оба их имени...» — задумчиво проговорил он. И вдруг глаза его вспыхнули.

— Это Луксор. Храм в Луксоре.

— И в самом деле. Хорошая мысль, Макс. Прекрасная мысль!

Зоу хлопнула его по плечу.

— Да, это точно подходит, — подтвердил Уэст.

— Что подходит? — спросил Большеухий.

Ему этот разговор был непонятен.

— Храм Амона в Луксоре, в Южном Египте, более известен, как храм Луксора, — сказала Зоу. — Это одно из самых привлекательных мест для туристов. Он знаменит своим большим парным пилоном, двумя огромными статуями, изображающими сидящего Рамсеса II, и обелиском. Храм стоит на восточном берегу Нила в Луксоре или, как принято теперь называть, в Фивах.

— Храм Луксора был построен при прежних фараонах, но Рамсес II перестроил его и назвал своим. Здание было увеличено в размерах никем иным, как Александром Великим. Вот почему это единственный храм во всем Египте, в котором Александр Великий провозгласил себя фараоном, — сказал Волшебник. — Только здесь имя Александра вырезано иероглифами и заключено в кольцеобразный картуш. Вспомни слова: «В единственном храме, носящем оба их имени», — храм в Луксоре и в самом деле единственный храм, который носит имена Рамсеса II и Александра.

— А как насчет этого: «продень силу Ра сквозь ушко ба­шенных игл великого Рамсеса»? — не унимался Большеухий.

— «Башенные иглы» — это обелиски. Сила Ра — я пола­гаю, солнечный свет, — сказал Уэст. — Рассвет в Судный день — день возвращения Тартара. Этот стих говорит нам, что в день возвращения утренние лучи солнца пройдут сквозь два одинаковых отверстия в обелисках и укажут расположе­ние могилы.

Большеухий повернулся к Зоу.

— Но ты вроде бы сказала, что в Луксоре стоит только один обелиск.

Зоу кивнула.

— Верно.

— Выходит, мы пропали. Без двух обелисков мы не смо­жем увидеть, как пройдет сквозь них солнце, поэтому и не найдем могилу Александра.

— Не совсем так, — сказал Волшебник, радостно взгля­нув на Уэста и Зоу.

Они оба улыбнулись ему в ответ.

— Что? Ну что?!

Ответил Волшебник:

— Послушай, Большеухий: второй обелиск из храма Луксора существует и по сей день. Просто не там, где раньше.

— И где же он?

— Как и многие другие обелиски античного Египта, он был передан западной нации. Тринадцать обелисков ушли в Рим. Их взяла поклоняющаяся Солнцу католическая церковь. Еще два уехали в Лондон и Нью-Йорк — пара обелисков, известных как Иглы Клеопатры. Второй обелиск из храма Луксора в 1836 году был передан французам. Он стоит на Площади Согласия, в самом сердце Парижа, в 800 метрах от Лувра.

— Фрагмент Зевса и обелиск, — сказала Зоу. — Похоже, для Парижа это будет двойной тревогой.

Уэст прижался к спинке стула.

— Париж, — сказал он, — не подозревает, что с ним слу­чится.

ПАРИЖ-РИМ

18 МАРТА, 2006

ЗА 2 ДНЯ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

ЕЛИСЕЙСКИЕ ПОЛЯ

ПАРИЖ, ФРАНЦИЯ

18 МАРТА, 2006, 11:00

ЗА ДВА ДНЯ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

Джек Уэст ехал вокруг Триумфальной арки в арендован­ном спортивном автомобиле. Лили сидела рядом, на переднем сидении, а позади — Винни Пух, Каланча и Большеухий.

Все напряженно молчали. Так бывает перед дерзким пред­приятием в тылу врага.

Сердце Парижа напоминает христианский крест. Длинная сторона этого гигантского креста носит название Елисейских полей. Она начинается от Триумфальной арки и заканчивается у Лувра. Короткая, горизонтальная сторона заканчивается с одной стороны у здания Национального собрания, а с другой — возле потрясающей церкви Святой Марии Магдалины.

Самое важное, однако, находится на пересечении этих двух осей.

Это — площадь Согласия.

Знаменитой она стала во время Французской революции: здесь происходили казни сотен аристократов — мужчин и женщин. На площади Согласия царила кровавая гильотина.

Ныне в самом центре площади, в центре Парижа, стоит египетский обелиск.

Второй обелиск из Луксора.

Среди всех обелисков в мире — египетские они или нет — парижский обелиск отличает одна важная деталь. Пирамидка на его вершине покрыта золотом.

Историкам это нравится, потому что так выглядели обелиски в Древнем Египте: маленькие пирамидки на их вершинах были покрыты электроном — редким сплавом серебра и золота.

Интересно, однако, заметить, что золотая пирамидка на парижском обелиске — недавнее дополнение. Ее поставили на каменную иглу в 1998 году.

— Винни Пух, — сказал Уэст, — ты проверил катакомбы?

— Да. Там все чисто. Ворота под мостом Шарля де Голля и туннель под бульваром Дидро. Замок отключен.

— Каланча. Поезд?

— Скоростной поезд. Платформа 23. Отходит в 12:44. Пер­вая остановка — Дижон.

— Хорошо.

Уэст ехал по Елисейским полям, смотрел на широкий буль­вар и видел Парижский обелиск. Высота его равнялась шести­этажному дому.

В машине у него было подготовлено альпинистское снаряжение — веревки, крюки, болты с кольцом и крюком, кара­бины — все, с помощью чего можно было вскарабкаться на высокую иглу и осмотреть ее верхушку. Уэст подумал, что со стороны его примут за еще одного бесшабашного любителя острых ощущений. Он постарается действовать быстро, что­бы успеть до появления полиции. После этого его команда проследует в Лувр для более опасной и сложной миссии.

Когда он подъехал поближе, движение разделилось.

— О, нет... — простонал Уэст.

Вся нижняя половина обелиска была закрыта лесами. Леса поднимались на три этажа. Они были укрыты сеткой, как при ремонте жилого дома.

Возле этой временной постройки, у единственного входа, стояли шестеро охранников.

Большое объявление на французском и английском языках. Городские власти просили прощения за неудобство: обелиск был прикрыт в связи с работами по его очистке.

— Они его чистят!

Смех Каланчи звучал издевательски.

— Небольшое неудобство, как полагаете? Наши европей­ские соперники нас обошли.

— Еретическое евангелие святого Марка общеизвестно. Его текст гуляет по всему миру, — сказал Уэст. — У Дель Пьеро он наверняка есть. Должно быть, он уже проверил и измерил Обелиск. Поскольку убрать его отсюда он не может, то закрыл его, чтобы не подпустить к нему нас. Это означает — черт побери! — что Дель Пьеро вот-вот обнаружит могилу Александра и заполучит фрагмент...

Уэст глядел на заключенный в леса обелиск, думал, при­кидывал.

— Это меняет все. Перемена плана. Сначала едем в Лувр и делаем все, как договорились. На обратном пути заедем к обелиску.

— Ты, должно быть, шутишь, — сказал Каланча. — Нам придется бежать без оглядки. Половина жандармерии пустится за нами вдогонку.

— Если сейчас возле обелиска мы вступим в конфронта­цию с европейцами, то привлечем к себе слишком много внима­ния, — сказал Уэст. — Я надеялся незаметно на него взоб­раться. Сейчас это уже невозможно. Но после того, что мы сделаем в Лувре, Париж встанет на дыбы — в государстве нач­нется хаос, и у нас будет шанс проскользнуть мимо стражни­ков у обелиска. И транспортное средство, на котором мы за­думали скрыться, тоже будет весьма кстати.

— Я об этом не знаю... — сказал Каланча.

— Что ты знаешь и чего не знаешь, значения не имеет, — отрезал Винни Пух. — Честно говоря, твои постоянные сомнения действуют мне на нервы. Делай так, как говорит Охот­ник. Он у нас главный.

Каланча встретился глазами с Винни Пухом и поджал губы.

—Очень хорошо. Я молчу.

—Ну и хорошо, — сказал Уэст. — Луврский план остается в силе. Большеухий, пойдешь со мной и Лили. Мы входим внутрь. Винни Пух, Каланча, готовьте транспортное средство, чтобы мы тут же в него запрыгнули.

—Будет сделано, Охотник, — кивнул Винни Пух.

Прошло двадцать минут. Уэст, Лили и Большеухий — без оружия — прошли через металлодетекторы входа в Лувр.

Знаменитая стеклянная пирамида купалась в ярком солнечном свете.

—Мне кажется, я переживаю момент из книги Дэна Брауна, — заметил Большеухий, глядя на пирамиду.

—В «Коде да Винчи» не делали того, что предстоит сде­лать нам, — сказал ему Уэст.

Лили служила им замечательным прикрытием: в конце концов, много ли взломщиков входят в здание, держа за руку ребенка?

Зазвонил сотовый телефон Уэста. Это был Винни Пух.

—Мы стоим у выхода. Готовы встретить вас в любой момент.

—Дайте нам десять минут, — сказал Уэст и выключил телефон.

Через восемь минут Уэст и Большеухий облачились в бе­лые комбинезоны. Они позаимствовали их у двух незадачливых рабочих Лувра, которые лежали без сознания в кладо­вой музея.

Вошли в крыло Денон и поднялись по великолепной лест­нице Дарю. Широкие марши закруглялись вокруг центральной оси и то исчезали за высокими арками, то появлялись вновь. Наконец их глазам предстала площадка, на которой гордо высилась крылатая Самофракийская Победа.

От этого зрелища захватывало дух. Богиня подставляла грудь навстречу ветру, за ее спиной распростерлись великолепные крылья, мокрая туника облепила тело... Невозможно понять, как скульптору удалось пе­редать это в мраморе.

Фигура шести футов в высоту стояла на пятифутовом мра­морном пьедестале. Вокруг толпились туристы.

Если бы не отсутствие головы, Крылатая Победа почти наверняка была бы такой же знаменитой, как и Венера Милосская (эта скульптура тоже стояла в Лувре). Мастерством исполнения Ника бы ее точно превзошла.

Администрация Лувра, похоже, понимала это, даже если публике было невдомек: Крылатая Ника стоит в здании на первом этаже, неподалеку от Моны Лизы, в то время как Венеру поставили в тесном помещении цокольного этажа.

Мраморный пьедестал, на котором стоит великая статуя, напоминает нос корабля, хотя никакой это не корабль.

Это — подлокотниктрона Зевса, отломанный кусок под­локотника.

Если присмотреться, можно увидеть под Крылатой Побе­дой огромный мраморный палец Зевса.

От такого умозаключения кружится голова: если Победа такая большая, то какой же была статуя Зевса? Чудо, ис­чезнувшее из истории, было, должно быть, настоящим ги­гантом.

То, что статуя находилась на первом этаже крыла Денон, стало для Уэста проблемой.

Как и другие главные экспонаты Лувра — картины или скульптуры, — она пребывала под контролем невидимого лазера. Если до них дотрагивались, стальные решетки со­седних дверей немедленно закрывались, и вору некуда бы­ло деваться.

На первом этаже, однако, были приняты дополнитель­ные меры предосторожности: лестница Дарю, с ее поворота­ми, в случае тревоги легко изолировалась. Дотронуться до Победы вы могли, а вот унести ее с собой не было никакой возможности.

Уэст и Большеухий прошли на площадку в форме музей­ных рабочих и встали перед статуей Победы.

Начали передвигать расставленные на площадке горшки с цветами. Толпа, проходившая мимо, не обращала на них внимания.

Уэст поставил два растения чуть влево от Победы, а Большеухий перенес два больших горшка к двери у южного выхода. С той стороны протекала Сена. Лили остановилась рядом с горшками.

Никому до них не было дела.

Чего ради смотреть на рабочих, занятых неизвестной, но, по всей видимости, нужной работой?

Уэст прикатил из ближайшей кладовки экран на колесиках с объявлением «РЕМОНТНЫЕ РАБОТЫ» и поставил его перед скульптурой, заслонив статую от любопытных взглядов.

Глянул на Большеухого. Тот кивнул.

Джек Уэст проглотил подступивший к горлу комок.

Он не мог поверить в то, что вознамерился сделать.

Глубоко вздохнул, шагнул на мраморный подиум, быв­ший когда-то подлокотником статуи Зевса, и столкнул Крылатую Победу Самофракийскую — бесценную мраморную скульптуру, изваянную 2200 лет назад — с пьедестала на пол.

Как только Победа на дюйм сдвинулась с пьедестала, завыли сирены, вспыхнули красные огни. В каждой двери с грохотом захлопнулись огромные стальные решетки и запечатали лестницу. Не закрылась лишь одна дверь. Та, что с юга. Ее решетка заскрипела, двигаясь по направляющим, но остановилась на высоте двух футов от пола: ее остановили два тяжелых дерева в горшках, которые Большеухий только что там поставил.

Запасной выход.

Сама Победа «приземлилась» на два других дерева в кадках, которые Уэст поставил слева от нее. Растения смягчили ее падение.

Уэст бросился к опрокинувшейся статуе и осмотрел ее под­ножие — маленький пьедестал в форме куба, на котором стояли ее ноги.

Он вытащил большой гаечный ключ, который взял из ма­стерской.

— Да простят меня все археологи мира, — прошептал он и и ожесточенно заработал ключом Крак. Крак. Краак.

Туристы на площадке не знали, что происходит. Двое мужчин шагнули вперед, чтобы посмотреть, что происходит за экраном, но Большеухий остановил их грозным взглядом. После трех тяжелых рывков маленького мраморного пьедестала не стало, а внутри Уэст увидел золотой трапецоид со стороной около восемнадцати дюймов. Третий фрагмент Солнечного камня. Он был вставлен в мраморный пьедестал Победы.

— Лили! — позвал Уэст. — Посмотри на это! Вдруг мы его лишимся!

Лили подошла, посмотрела на блестящий золотой трапецоид, на таинственные символы.

— Строки из двух заклинаний, — сказала она.

— Хорошо. Теперь пойдем, — распорядился Уэст. Трапецоид поместился в рюкзак Большеухого. Лили побежала вперед, и все трое выскользнули из-под решетки южной двери.

Оказавшись с другой стороны, Уэст и Большеухий немедленно толкнули горшки, и решетка тут же закрылась.

Они неслись по длинному коридору, сердца сильно стучали.

Позади слышались крики на французском: за ними бежа­ли музейные охранники.

Уэст закричал в свой микрофон: — Винни Пух! Вы там?

— Ждем! Надеюсь, ты выберешь нужное окно!

— Скоро узнаем!

Коридор, по которому бежал Уэст, закапчивался поворо­том вправо. Дальше начинался длинный зал — южная сторо­на Лувра. Левая стена зала была заполнена шедеврами. Вы­сокие балконные окна смотрели на Сену.

Они увидели вторую команду вооруженных музейных охранников. Те бежали к ним и что-то кричали.

Уэст бросил огромный гаечный ключ в первое окно и разбил его. Полетели стекла.

Уэст выглянул из окна.

И увидел Винни Пуха, всего в нескольких футах от него — тот стоял на открытой верхней платформе двухэтажного автобуса!

Между Лувром и Сеной проходит узкая полоса дороги: набережная Тюильри. Эта длинная дорога следует за всеми изгибами реки — поднимается на мосты, опускается в тунне­ли и подземные переходы.

С этой набережной Винни Пух только что угнал двух­этажный автобус. Сейчас он припарковал его к Лувру. Это был один из тех ярко-красных двухэтажных автобусов, кото­рые возят туристов по Парижу, Лондону и Нью-Йорку. Со второго этажа удобно оглядывать окрестности.

— Ну? Чего вы ждете? — заорал Винни Пух. — Пры­гайте!

— Хорошо!

Уэст сначала подкинул Лили, затем толкнул Большеухого с фрагментом Солнечного камня в рюкзаке и выпрыгнул сам из окна в автобус. Подбежавшие охранники принялись в него стрелять.

Едва ноги Уэста коснулись открытого верхнего этажа ав­тобуса, Каланча, сидевший на месте водителя, рванул вперед, и гонка началась.

Большой красный двухэтажный автобус опасно раскачи­вался: Каланча гнал его по полуденному Парижу со скоро­стью, на которую машина не была рассчитана.

В отдалении слышались полицейские сирены.

— Налево и снова налево! — орал Уэст. — Гони к обелиску!

Автобус не снижал скорости на поворотах. Уэст встал за спиной Каланчи.

— А когда приедем к обелиску, что тогда? — спросил Каланча. Уэст смотрел вперед: с левой стороны над деревьями появился обелиск. Его нижняя половина была по-прежнему закрыта лесами.

— Заезжай под леса!

Двухэтажный автобус со скрежетом вырулил на площадь Согласия. Из-за бешеной скорости он едва не перевернулся. Охранники возле лесов сообразили, что сейчас произойдет и разбежались по сторонам. Автобус вломился в угол лесов и выломал из них целый кусок.

Автобус содрогнулся и остановился. С верхней открытой площадки автобуса соскочила крошечная фигурка: Джек Уэст прыгнул на второй этаж лесов. Веревка через плечо, в руках — альпинистское снаряжение. Уэст побежал по лесам, пока не добрался до верхнего уровня. Посмотрел на обелиск.

Высота памятника не уступала колокольне, и он весь был покрыт иероглифами.

Крупные, глубоко вырезанные иероглифы обнимали столб по горизонтали, примерно по три штуки в линию. Тут были и картуши фараонов, и изображения Осириса, соколы и осы, а во второй линии от верхушки — совы.

Используя глубоко вырезанные изображения как зацепки и ступеньки, Уэст поднимался по старинному обелиску, слов­но ребенок, лезущий на высокое дерево.

В микрофоне раздался громкий голос Каланчи:

— Уэст! Я вижу шесть полицейских машин. Они едут по Елисейским полям!

— Далеко?

— Будут здесь через 90 секунд, если...

—Плевать на парижских копов. У нас есть проблемы посерьезнее.

Уэст быстро лез на высокую каменную иглу, поднимался все выше и выше. Большой красный автобус казался ему те­перь маленькой коробкой.

Добрался до верха и оказался более чем в семидесяти футах над землей. Солнце, отражаясь от золотой пирамидки, слепило глаза.

Уэст вспомнил слова из записной книжки Гесслера:

Продень силу Ра сквозь ушко башенных игл великого Рамсеса, со второй совы на первой, к третьей на второй.,,

...Тогда увидишь могилу Искандера.

Там найдешь первый фрагмент.

— Третья сова на втором обелиске, — сказал он вслух.

И в самом деле: на второй линии этого обелиска — второго обелиска из Луксора — были вырезаны три совы, одна за другой. И рядом с головой третьей совы — маленький кружок, изображающий Солнце.

Он подумал, что лишь несколько людей за весь исторический период видели так близко эти изображения, потому что они находились слишком высоко. Диск Солнца выглядел странно, словно это было не вырезанное изображение, а, ско­рее... ручка в камне.

Уэст схватился за ручку и потянул ее на себя — перед ним появилась горизонтальная выемка, в два пальца шири­ной. Она была абсолютно круглой и проходила через весь обелиск.

Уэст крутанулся вокруг обелиска, словно мальчишка на кокосовой пальме. Нашел там аналогичную ручку и, заглянув в отверстие, посмотрел сквозь старинный обелиск!

— Уэст! Торопись! Копы почти здесь...

Уэст, не обращая на него внимания, вытащил из куртки два прибора: лазерный альтиметр — для измерения точной высоты просверленного отверстия — и цифровой угломер для измерения угла отверстия по вертикали и горизонтали.

Проделав все эти измерения, он сможет теперь с легкой душой отправиться в Луксор и произвести расчеты с учетом бывшего местоположения древнего обелиска, а сделав это, узнать где находится могила Александра Великого.

Альтиметр пискнул: определил высоту.

Уэст нацелил угломер на отверстие. Раздался сигнал прибора. Угол также был измерен.

Вперед!

И Уэст заскользил вниз по обелиску, словно пожарный по лестнице.

Он встал на леса, когда на площади Согласия, выстроившись, по ее периметру, остановились шесть полицейских машин. Из них выскочили двенадцать парижских полицейских.

— Каланча! Давай сюда! — закричал Уэст и побежал по третьему этажу лесов. — Я приду коротким путем!

Каланча нажал на педаль, и большой красный автобус выехал под прикрытия лесов и двинулся вперед. Джек Уэст прыгнул и с грохотом приземлился на открытую площадку автобуса. Секунду спустя машина уже мчалась к Сене.

После эскапады, устроенной в Лувре, власти привлекли к погоне другие силы.

Совершенно естественно, что о краже в Лувре немедленно узнала вся полиция.

Каланча не знал, что на помощь полиции пришла французская армия.

А вот Уэст такой вариант не исключал.

Когда большой красный автобус вырвался из-под лесов, Парижская полиция не стала его преследовать. Она осталась на площади Согласия.

Спустя несколько мгновений пять зеленых тяжеловооруженных автомобилей со свистом промчались мимо полицей­ских, преследуя двухэтажный туристский автобус.

Выли автомобильные сирены, сверкали мигалки, а двух­этажный автобус несся по набережной Тюильри вдоль Сены во второй раз за день. Каланча лавировал между машинами: днем их было не так много. Не обращая внимания на крас­ный сигнал светофора, превращал уличное движение в хаос.

За ними следовали пять французских разведывательных автомобилей.

В каждой машине сидело по три человека. Бронеавтомобили «Панар» работали на дизельных двигателях и были снабжены четырехколесным приводом. Обтекаемой формы, похожие на стрелу, быстрые и юркие вездеходы выглядели как высокоскоростные гоночные автомобили.

Преследовавшие Уэста машины были оснащены всеми видами оружия: тут и длинноствольные автоматы калибра 12,7 мм, и зловещего вида противотанковые управляемые снаряды «ТОУ».

Через несколько минут они уже почти догнали автобус.

Французы открыли огонь и перебили все окна с левой сто­роны автобуса, но машина Уэста влетела в туннель, и это помешало дальнейшему обстрелу.

Два армейских «Панара» попытались протиснуться в туннель и преградить дорогу автобусу, но Каланча повернул руль, и они, увертываясь, прижались к стене туннеля. Пы­таясь затормозить, оба «Панара» перевернулись вверх ко­лесами.

Винни Пуха и Уэста мотало на каждом повороте. Они находились на верхней платформе и пытались отвечать пре­следователям огнем. Винни Пух заметил снаряды «ТОУ» на одном из «Панаров».

— У них есть снаряды «ТОУ»! — закричал он.

— Они их не выпустят! — откликнулся Уэст. — Не ста­нут рисковать, иначе уничтожат фрагмент!

— Уэст! — загремел в их наушниках голос Каланчи. — Рано или поздно они забаррикадируют дорогу! Что нам делать?

— Поезжай быстрее! — ответил Уэст. — Мы должны до­браться до моста Шарля де Голля.

Послышался громкий вой.

Они выехали из туннеля на солнечный свет и увидели над головами два французских военных вертолета.

Машины были совершенно разные: маленькая, юркая «Га­зель», ощетинившаяся многочисленными орудийными уста­новками, и здоровенная «Супер-пума» — французский эквивалент американского транспортного вертолета «Супер-стэллион». Большая и мощная, «Супер-пума» могла вместить двадцать пять полностью вооруженных солдат.

В данный момент она их и перевозила.

Вертолет низко спустился над красным автобусом, несущимся по холмистому северному берегу Сены. Боковая дверь вертолета открылась, оттуда свесились веревки, и план французов стал ясен.

Они собирались штурмовать автобус — движущийся автобус!

И тот же момент три «Панара» догнали беглецов, окружив автобус.

— Думаю, нам пришел конец, — сказал Каланча.

Тем не менее руль он не бросил, а круто повернул вправо, на ближайший «Панар», и спихнул французский автомобиль с дороги. Тот влетел в низкую ограду, высоко подскочил... колеса автомобиля вращались как бешеные... и рухнул в реку. Раздался громкий плеск.

Стоя на верхней площадке, Уэст пытался стрелять в зависшую над ними «Супер-пуму», но огонь с «Газели» выну­дил его лечь на пол. Пули в клочья изодрали все пассажир­ские места верхнего этажа автобуса.

— Каланча! Пожалуйста, больше поворотов! — орал Уэст, но было слишком поздно.

Первые два французских десантника из «Супер-пумы» спрыгнули на верхнюю платформу автобуса и встали всего в нескольких футах от Уэста.

Они немедленно увидели его, беспомощно лежащего в про­ходе между сиденьями. Вскинули автоматы и положили паль­цы на спусковые крючки — как вдруг пол изрешетило пуля­ми. Кто-то стрелял прямо под ними.

Оба солдата упали замертво. Спустя мгновение с лестни­цы показалась голова Винни Пуха.

— Ну что, попал? Прикончил их? С тобой все в порядке? — спрашивал он у Уэста.

— Все нормально, — сказал Уэст и сбежал по ступенькам на нижнюю платформу. — Поторопитесь, мы должны успеть к мосту Шарля де Голля, прежде чем автобус развалится!

Холмистый берег реки, по которому они мчались, обычно радовал туристов. Дорога, оставив позади Лувр, пробегала мимо первого из двух островов, находящихся посреди Сены, острова Сите. На него вели многочисленные мосты, перекинутые через реку.

Если бы команда Уэста продолжала ехать вдоль набережной, то вскоре приехала бы к Арсеналу — району, где когда-то стояла Бастилия.

Дальше шли два моста — Аустерлицкий и мост Шарля де Голля. Последний находился рядом с современным комплексом зданий министерства экономики, финансов и промышленности, откуда рукой подать до Лионского вокзала. С это­го большого железнодорожного вокзала отходили высокоскоростные поезда на юго-восток страны.

Красный туристский автобус, по-прежнему лавируя между машинами, мчался по набережной, уходя от преследовавших его армейских бронеавтомобилей.

Он проскочил под несколькими переходами и пролетел несколько перекрестков. Справа мелькнул знаменитый собор Нотр-Дам. Должно быть, это был единственный туристский автобус в мире, который проехал мимо, совершенно проигно­рировав собор.

Как только Уэст покинул верхний этаж, французские сол­даты с «Супер-пумы» взялись за дело очень серьезно, несмот­ря на все маневры Каланчи.

Через минуту они стояли на верхней площадке автобуса.

Сначала сюда по веревке, сброшенной с вертолета, спус­тились два солдата. За ними быстро последовали еще двое, потом — попарно — еще шестеро.

Восемь французских солдат направились к заднему люку, приготовляясь к атаке. Уэст скомандовал:

— Каланча! Они ползут по крыше! Видишь впереди пан­дус? Поднимись на него!

Впереди был еще один подземный туннель с пандусом справа. От дороги пандус отделяла низкая бетонная ограда, которая продолжалась и в туннеле.

— Что? — прокричал в ответ Каланча.

— Поднимайся! — орал Уэст. — Внимание, все хватайтесь за что-нибудь! Держитесь!

Автобус, не снижая скорости, взлетел на пандус — и в этот момент Каланча круто взял влево. Автобус пошел на бетонную ограду и... перескочил через нее!

Используя ограду в качестве точки опоры, автобус переле­тел через нее и перевернулся вверх колесами, смачно ударив­шись о дорогу всей своей верхней площадкой и сокрушив восьмерых французских десантников!

Но этим дело не кончилось.

Поскольку автобус упал со значительной высоты, он по инерции продолжил движение.

Подпрыгнув на раздавленной крыше, автобус ударился о дальнюю стену туннеля, и произошло невероятное: он снова встал на колеса и продолжил движение по набережной!

Внутри автобуса мир вращался с бешеной скоростью. Ко­манда перекувырнулась на 360°, в том числе и Лили, но тем не менее все остались живы, хотя и лежали на полу. Первым поднялся Уэст и начал действовать.

Он взял руль у Каланчи. Побитый, изуродованный авто­бус, выскочил из туннеля в район Арсенала. Увидев это, фран­цузы на «Супер-пуме» спустились совсем низко и летели над автобусом.

Впереди показались современные башни из стекла и ста­ли — министерство экономики.

— Это — Аустерлицкий мост, — сказал Винни Пух, глядя через плечо Уэста. — Следующий за ним — мост Шарля де Голля.

— Понял, — сказал Уэст. — Пусть все возьмут акваланги приготовят маски и подойдут к дверям. Быстро!

Винни Пух собрал всех — Лили, Каланчу и Большеухого: они заняли позиции у боковых и задних дверей.

Автобус с ревом проскочил Аустерлицкий и помчался к мосту Шарля де Голля, оба моста были справа от них. Стеклянные башни министерства экономики вспарывали ясное небо.

А вот и мост. Он стал для Уэста своеобразным трамплином.

В то время как все другие автомобили, прежде чем под­няться на мост, замедляли ход, Уэст прибавил газу.

На мост Шарля де Голля он взлетел с феноменальной ско­ростью. Это была лебединая песня разбитого туристского ав­тобуса.

Вломившись в низкую ограду, он буквально взорвался, взлетел над Сеной, описав эффектную параболу, и рухнул вниз, кабиной вперед. Уэст соскочил с водительского сиде­нья, все остальные вылетели из боковых и задних дверей, а автобус нырнул в воду.

Как только автобус разбил поверхность Сены, четверо людей вылетели из его дверей и тоже шлепнулись в воду, только не с таким громким всплеском.

К изумлению солдат в зависших над рекой вертолетах, никто из автобуса не выплыл.

Под водой, однако, кое-что происходило.

Никто из команды не пострадал. Все надели маски и вды­хали воздух из маленьких аквалангов.

Плыли под мостом Шарля де Голля в мутной коричне­вой воде.

В средневековой стене имелась ржавая дверь, на которой еще виднелись цифры — «1600 год».

Замок, висевший на ней, был новым и крепким, однако еще утром сюда нанес визит Винни Пух и с помощью специально­го режущего инструмента немного над ним поработал. Замок по-прежнему висел на своем месте и, на взгляд стороннего наблюдателя, выглядел нетронутым. Однако Винни Пух подрезал его с обратной стороны и сейчас он легко его снял. Коридор с кирпичными стенами пропадал в мутной темноте. Команда вплыла в него, а Большеухий запер дверь на новый замок, такой же, какой они подпилили. Через двадцать ярдов подводный коридор перешел в узкий туннель.

Они стояли в канализационном коллекторе по колено в вонючей воде.

— Какое тут все готическое, — бесстрастно заметил Каланча.

— Христианские катакомбы семнадцатого века, — сказал Винни Пух. — Они по всему Парижу — свыше двухсот се­мидесяти километров туннелей и катакомб. Этот туннель тянется вдоль бульвара Дидро. Он выведет нас к министерству экономики, прямо к Лионскому вокзалу. Уэст глянул на свои часы. Двенадцать часов, тридцать пять минут.

— Пошли, — сказал он. — Нам нужно успеть на поезд.

Три французских «Панара» опустились на мост Шарля де Голля и выгрузили людей. Большой красный автобус, высу­нувшись наполовину, все еще торчал из воды.

Два других вертолета совершали круги над местом ава­рии, солдаты вглядывались в реку.

На мосту столпились любопытные парижане.

В комплекс зданий министерства экономики и на Аустер­лицкий вокзал, находившийся сразу за мостом Шарля де Голля ил южном берегу Сены, направили дополнительные отряды десантников.

Отбытие поездов отложили. На всякий случай и поезда, отходящие с Лионского вокзала, тоже задержали.

Поезд, который успел в тот день выйти с Лионского вок­зала, направлялся в Женеву. Время отправления — 12:44. Первая остановка — Дижон.

Прошел час. Уэст и его команда, переодевшись в сухую одежду, сошли с поезда в Дижоне. Все радостно улыбались.

Сели на чартерный самолет, летящий в Испанию. Там им предстояла встреча с Небесным Монстром. «Галикарнас» возьмет курс домой, в Кению.

Улыбки говорили сами за себя.

После двух неудачных попыток — или трех, если считать фрагмент из мавзолея, — они, наконец, завладели фрагментом Солнечного камня.

Сейчас они могли торговаться.

Ведь они включились в игру.

СОБОР СВЯТОГО ПЕТРА

ВАТИКАН, РИМ

16 МАРТА, 2006, 12:45

ЗА 2 ДНЯ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

Тем временем на расстоянии двух тысяч километров от Уэста, на площади против собора Святого Петра в Риме по­явился длиннобородый человек в черном одеянии католиче­ского священника. Величественный собор — святое место для римских католиков.

Макс Эппер, с длинной седой бородой и запинающейся походкой, идеально вписывался в эту часть городского пей­зажа: старый, сморщенный священник, возможно даже из православных, совершил паломничество в Ватикан.

Его сопровождали Зоу и Курчавый. Они перешли пло­щадь Святого Петра в толпе сотен туристов. Зоу подняла го­лову и посмотрела на огромный каменный обелиск, возвыша­ющийся в центре площади.

— Культ Амон-Ра, — заметил Волшебник, проходя мимо каменной иглы.

Зоу обернулась, взглянула еще раз на египетский памят­ник против самого большого католического храма в мире. Пожала плечами.

— Культ Амон-Ра...

Они вошли в собор.

Лишь несколько творений рук человеческих сравнятся с собором Святого Петра в отношении размеров. Здание имеет вид гигантского креста — как и центральная часть Па­рижа, а знаменитый купол вздымается на триста футов над сверкающим мраморным полом. Блестящие столбы солнечного света вламываются в невероятно высокие окна, словно их посылает сюда сам Господь.

«Пьета» Микеланджело находится по одну сторону от главного входа. В альковах главного зала — огромные статуи святых Игнатия и Франциска Ассизского.

Все подчинено единому замыслу — внушить благоговейный страх.

Но самое впечатляющее место великого собора — его крест. Алтарь собора Святого Петра помещается под огромным бронзовым балдахином и опирается на витые колонны с ангелами, трубящими во славу Создателя. Под балдахином — алтарь.

— Он кажется таким простым, — удивился Курчавый.

Он был прав. Алтарь собора Святого Петра на удивление прост — большой продолговатый кусок мрамора, поднятый на возвышение. Поскольку в тот момент его не предполага­лось использовать в богослужении, он был прикрыт простым покрывалом - золото на красном фоне. Рядом горело несколько свечей. Толстая веревка на бронзовых столбиках не позволяла публике подойти поближе.

— Да, — согласился Волшебник. — Если принять к сведе­нию его важность, он очень прост.

— Главное, чтобы то, что сказал нам Саид, оказалось прав­дой, — заметила Зоу.

Саид говорил, что фрагмент Артемиды лежит в алтаре со­бора Святого Петра. Трапецоид — по его словам — вмонти­рован основанием кверху в мраморный алтарь. Непосвящен­ные видели перед собой лишь квадратную золотую плиту с кристаллом в центре.

Знающие люди посмотрели бы на нее другими глазами.

Волшебник взглянул на алтарь.

—Думаю, очень немногим кардиналам дозволялось смотреть на открытую поверхность этого алтаря. И лишь избранные знали тайну золотого трапецоида. Это, должны быть, старые, привилегированные священнослужители, посвященные в истинную историю Церкви.

—Итак, что нам делать? — спросила Зоу. — Мы не можем на виду у всех вытащить лом и выломать трапецоид из алтаря.

—Мне нужно лишь взглянуть на него, — сказал Волшебник. — Запомнить текст, который на нем вырезан.

Вокруг стояли туристы и швейцарские стражники. Волшебник догадывался, что здесь еще и много охранников в штатском. Они готовы схватить каждого, кто попытается сту­пить на алтарь.

Всех, кроме блаженно-верующего старого священника.

— Постарайтесь отвлечь от меня внимание, — попросил Волшебник. — Я пойду.

И быстро двинулся вперед, благоговейно оглядывая бал­дахин. Подошел к самой веревке. Со стороны казалось, что старик вне себя от восторга.

Затем, пока никто его не остановил, Волшебник шагнул через веревку и поднялся по ступеням, остановившись пе­ред алтарем Святого Петра, положил руки на плоскую поверх­ность большой продолговатой плиты, словно она была свя­щенной реликвией.

Охранники в штатском немедленно выдвинулись из толпы и зашли за ограждение.

Волшебник стоял в самом центре собора. Нагнувшись, он отодвинул с алтаря покрывало и уставился на плиту.

То, что он увидел, поразило его в самое сердце.

Плоская поверхность алтаря была выполнена из изыскан­ного белого мрамора, кроме средней части. Здесь Волшебник увидел квадратный золотой фрагмент.

Он был среднего размера, возможно, три на три фута. Невозможно сказать, имел ли он форму трапецоида, потому что видна была лишь средняя часть. Но в самом центре имел­ся маленький кристалл, похожий на бриллиант.

Фрагмент Артемиды.

Волшебник увидел надписи, вырезанные на трапецоиде. Его глаза сверкнули, словно вспышка фотоаппарата, мозг старался запомнить то, что за отведенное ему время зафикси­ровало зрение...

— Простите, святой отец, но здесь нельзя стоять.

Волшебника увели от алтаря.

Два швейцарских гвардейца крепко взяли его под руки и вежливо, но решительно отвели в сторону.

Третий гвардеец быстро положил покрывало на место, скрыв золотой трапецоид. Впрочем, он просто наводил по­рядок на алтаре. Вряд ли он знал о тайне, которая открылась посторонним глазам.

— П-п-прошу прощения, — заикаясь, выговорил Волшеб­ник, изображая старческое слабоумие и не сопротивляясь гвардейцам. — Я просто х-х-хотел ощутить силу Господа во всей Его с-с-славе...

Гвардеец, спустивший его с возвышения, присмотрелся к старику, увидел честные глаза Волшебника, клочковатую бороду, поношенное облачение и смягчился.

— Ничего, святой отец. Пойдемте отсюда. В следующий раз стойте за веревкой.

— С-с-спасибо, сын мой.

Охранник довел Волшебника до главного выхода. Волшебник старался скрыть свое волнение. Он накрепко запечатлел надпись в мозгу. Это было почти так же ценно, как утащить сам фрагмент. Вскоре он, Зоу и Курчавый прибудут в международный римский аэропорт Леонардо да Винчи и отправятся домой.

Он постарался скрыть от охранников улыбку, невольно раздвигавшую губы.

В это время в уединенной темной комнате Ватиканского дворца кто-то наблюдал за Волшебником на маленьком мониторе.

Франческо дель Пьеро.

— Я знал, что ты придешь, Макс, мой старый коллега, сказал Дель Пьеро, обращаясь к изображению на экране. Потому и не убрал фрагмент из алтаря. Я знал, что застигну тебя на месте преступления.

Дель Пьеро повернулся к старшему гвардейцу Ватикана, сидевшему рядом с ним.

— Они сейчас поедут в аэропорт. Следуй за ними, но пока не арестовывай. Проследи за их переговорами. Старик скоро пошлет сигнал своим подельникам. Скажет, что успешно выполнил миссию. Пусть сделает это. В аэропорту схватишь и его, и его сообщников и приведешь ко мне.

По дороге в аэропорт, проезжая в арендованном автомобиле по улицам Рима, Волшебник послал короткое зашифрованное сообщение Дорис в Кению.

Миссия закончена.

Едем домой.

Волшебник.

Вскоре автомобиль прибыл в аэропорт и встал на стоянку. Тотчас взревели сирены, и со всех сторон выехали полицейские машины. Окружили автомобиль Волшебника, блокиро­вали дорогу.

Волшебник, Зоу и Курчавый ничего не могли поделать.

ВИКТОРИЯ-СТЕЙШН

КЕНИЯ

18 МАРТА, 2006, 9:45

ЗА ДВА ДНЯ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

В радиорубке, устроенной в подвале фермы в Кении, До­рис Эппер сказала в свой микрофон:

— Прекрасная новость, Охотник. Волшебник тоже в пути. Несколько часов назад он сообщил мне об этом. Приедет завтра утром. Жду вас через два часа.

Она весело поднялась по ступеням в кухню. Слава богу, все живы и здоровы, их миссии прошли успешно. Сейчас она приготовит им праздничный ужин.

Дорис вошла в кухню... и обнаружила, что там уже кто-то есть.

— Что, приятная новость, миссис Эппер?

Дорис застыла на месте.

За ее кухонным столом небрежно развалился на стуле Маршал Джуда. Рядом стояли двенадцать вооруженных солдат спецназа, одетые в камуфляжную форму.

Джуда сидел, наклонив голову, опустив глаза. Его голос был полон злорадства.

— Садитесь, Дорис. Давайте ждать их вместе.

ВИКТОРИЯ-СТЕЙШН

КЕНИЯ

18 МАРТА, 2006, 11:45

ЗА ДВА ДНЯ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

Уэст и его команда вернулись в Кению.

По пути они приземлились в Испании, заправились топ­ливом. Здесь Лили посетило новое озарение: она сумела про­читать новую запись.

— Что там написано? — спросил Уэст.

— Это о Висячих садах Вавилона, — сказала она.

Висячий рай старого Вавилона поднимается навстречу утреннему солнцу из точки, где двое дарующих жизнь становятся единым целым. В тени гор Загрос увидишь мощный водопад, устроенный третьим великим архитектором, чтобы спрятать прорубленную им тропу.

Тропу, что карабкается к входу в рай.

Могущественный Навуходоносор создал его для своей невесты.

Уэст погладил ее по голове.

— Отлично, дружок. Отличная работа. Волшебник будет очень рад.

За несколько минут до наступления полночи «Галикарнас» с ревом приземлился на взлетную полосу Виктории-стейшн. Стояла классическая африканская ночь — полная луна освещала травянистые равнины. На горизонте виднелись низкие холмы, темными зубцами выделяясь на фоне залитого лунным светом неба.

Фермерский дом находился примерно в километре отсю­да. Окна светились теплым светом. Сигнал тревоги — фо­нарь на кусте можжевельника — включен не был.

Небесный Монстр подвел самолет к ангару, вырубленно­му в холме в конце взлетной полосы. Пока «Галикарнас» мед­ленно катился по дорожке, все разобрали свои вещи, гото­вясь к выходу.

Они и не подозревали, что за ними наблюдают двести пар глаз.

С ревом турбин, «Галикарнас» встал возле ворот ярко освещенного ангара.

Из открытой двери выбросили трап. Примерно в сорока ярдах от ступенек, возле ворот ангара, стояла Дорис.

Никто не понял, что женщина находится под прицелом. Самолет окончательно остановился, уткнулся носом в ангар (машина должна была несколько часов остывать, прежде чем занять его).

Боковая дверь распахнулась. Первыми из самолета выскочили Большеухий с Лили. Им не терпелось увидеть Дорис и показать ей фрагмент. Они скатились по ступенькам. У Большеухого за спиной был рюкзак с фрагментом.

Следом за ними появились Винни Пух и Каланча. Они вели Саида. Тот снова был в наручниках. Они вышли на свежий ночной воздух и принялись спускаться по ступеням.

Небесный Монстр и Уэст задержались в самолете: Небесный Монстр должен был совершить рутинную послеполетную проверку, а Уэст — собрать вещи: записи, пергаменты, дневник Гесслера.

Снаружи было шумно: четыре двигателя «Галикариаса» все еще ревели.

Большеухий и Лили были на полдороге к Дорис.

— Привет, Дорис! Мы сделали это! — закричала Лили, но лицо Дорис — обычно приветливое и доброе— было сейчас холодно, словно она знала что-то, чего не могла открыть. Затем она, кажется, пересилила себя — улыбнулась и закричала в ответ:

— Молодец, Эовин! Прекрасное возвращение. Чем-то похоже на историю с Гимли, вернувшимся в Морию.

Услышав это, Лили замедлила шаг. Затем совсем остановилась. Большеухий повернулся к ней:

— В чем дело?

Лили опасливо уставилась в темные поля, окружавшие ангар. На первый взгляд здесь, кроме Дорис, никого не было.

— Большеухий, нам угрожает опасность, — сказала она ровным голосом. — Нам необходимо вернуться в самолет. Это — ловушка.

— Откуда ты знаешь?

— Просто иди! Немедленно! — сказала она не по-детски властно.

Неожиданно она развернулась, схватила Большеухого за руку. До самолета оставалось двадцать ярдов. Вместе они бросились к «Галикарнасу».

Как только это произошло, в ангаре все пришло в движение.

Все его двери распахнулись, и оттуда выскочили десятки солдат в черной американской форме.

Дверь, возле которой стояла Дорис, тоже открылась. Оттуда выбежал Маршал Джуда в сопровождении команды СИФ под предводительством Кэла Каллиса.

Каллис грубо оттолкнул Дорис и открыл огонь по убегающей паре.

Как только началась стрельба, все повели себя по-разному.

Уэст прибежал к передней двери «Галикарнаса», чтобы узнать, что происходит.

Небесный Монстр посмотрел в иллюминатор и увидел Лили и Большеухого, бегущих к трапу, а за ними — целую свору вражеских солдат.

Саид, когда началась пальба, стоял на нижней ступени трапа. С одной стороны — Винни Пух, с другой — Каланча, наручники не сняты. На этот раз его глаза никак нельзя было назвать дикими и безумными. Он был сосредоточен и внимателен. К тому моменту ему удалось вытащить нож, спрятанный в складках одежды, и наполовину подпилить наручники. Еще три секунды, и он ударил бы Каланчу между ребер, а потом убежал бы во время стрельбы. Сейчас он снова спрятал лезвие в карман и попятился, потому что по самолету застучали пули.

Джуда. Когда его люди побежали мимо Дорис, он остановился перед женщиной и сказал:

— Я говорил вам: никаких предупреждений.

И без малейшего промедления вытащил пистолет «Глок», приставил дуло к ее голове и выстрелил.

Уэст подбежал к двери и увидел, что Дорис упала мертвой.

— О боже, только не это... — выдохнул он. — Нет...

На его глазах разыгрывалась страшная сцена.

Изо всех углов ангара выбегали американские солдаты. Большинство передвигалось пешком, но Уэст увидел и три джипа «Хамви». Они выехали с поросшего высокой травой луга.

Солдаты атаковали огромный черный «Боинг», словно ар­мия муравьев, однако главное, что их интересовало в данный момент, это две бегущие фигуры — Большеухий и Лили.

Уэст уставился на бегущую пару.

Было ясно: до трапа они добежать не успеют — американцы подстрелят их.

Но он заметил, что янки не хотят их убить. Им просто надо было остановить их. Уничтожение Лили не входило в их планы.

Большеухий и Лили добежали до передвижной генераторной установки, находившейся неподалеку от трапа. Установка была размером с небольшой трейлер. Поскольку «Галикарнас» полностью остановился, Небесный Монстр должен был выйти и подсоединить генератор для подачи электроэнергии. Однако сделать этого он пока не мог.

Лили и Большеухий спрятались позади установки, и Большеухий немедленно открыл огонь по ближайшим преследователям. Те вынуждены были остановиться и искать укрытия.

Уэст стоял на верхней ступени трапа, а Каланча и Винни Пух скорчились на нижней ступени. Саид находился посредине трапа.

Лили и Большеухий лежали на земле, прижатые вражеским огнем, а до трапа оставалось каких-нибудь пять ярдов.

Уэст сказал в микрофон:

— Небесный Монстр! Запускай двигатели! Нам надо отсюда убираться!

Спустя мгновение огромные турбины «Боинга» вернулись к жизни. Их рев заглушил стрельбу.

— Большеухий! — сказал Уэст в свой микрофон. — Мне очень жаль, но ты должен найти способ доставить Лили на самолет! Действуй!

Скорчившись за генераторной установкой, Большеухий напряженно думал.

Пять ярдов. Всего-то. Пять ярдов.

Только эти пять ярдов были сейчас для него не короче мили.

И вдруг он понял с небывалой ясностью: как бы все не сложилось, он должен умереть. Если он побежит к трапу, то его неминуемо подстрелят. Даже если не убьют Лили, его наверняка прикончат. А если их с Лили схватят американцы, он тоже будет убит. И, поняв это, он принял решение.

— Лили! — заорал он, стараясь перекричать страшный шум. — Ты все понимаешь. У меня не было в жизни друга лучше тебя. Ты всегда была умнее меня, но никогда меня не торопила, была со мной терпеливой. Сейчас моя очередь сделать что-то для тебя. Позволь мне сделать это. Пообещай: когда придет время, ты сделаешь то, ради чего пришла на эту Землю. И вспоминай меня, глупого, бывшего твоим другом. Я очень тебя люблю, малышка.

Он поцеловал ее в лоб и с МР-5 наперевес, прижимая де­вочку к себе свободной рукой и заслоняя ее своим телом, ринулся вперед.

Побежал к трапу.

Американцы ответили без промедления.

Открыли огонь.

Большеухому надо было сделать до трапа шесть шагов.

Он успел сделать четыре, прежде чем американский сол­дат попал ему в голову.

Пуля пробила череп Большеухого насквозь. Он тут же упал, как марионетка, у которой подрезали нитки. Упал на колени и выронил Лили из безжизнен­ных рук.

Нет! — в ужасе закричала Лили. — Не-е-ет!

Американцы двинулись к девочке — и остановились в изумлении.

В один и тот же момент из-под трапа выскочили две фигуры с автоматами «МР-5» в руках.

Винни Пух и Каланча.

Они, разумеется, заранее ничего не планировали и не сговаривались. У них на это просто не было времени. Нет, они выскочили независимо друг от друга. Просто у них была одна цель— спасти Лили.

Араб и израильтянин уложили по четыре американца каждый.

Лили сидела около тела Большеухого, обливаясь слезами.

Винни Пух и Каланча, не переставая стрелять, подхватили девочку и, пригнувшись, побежали с ней к трапу.

На ступенях они споткнулись, так как американцы поливали трап огнем. Винни Пух и Каланча отвечали слепыми очередями. Они втащили Лили в дверь и вкатились туда же следом за ней. Уэст захлопнул дверь и крикнул:

— Небесный Монстр! Давай! Давай! Давай!

Гигантский самолет развернулся на месте, сделав круг. Пули отскакивали от черных бронированных боков.

Завершив круг, он подмял под себя американский джип, подобравшийся слишком близко к «Боингу».

Затем Винни Пух и Каланча заняли места у орудийных башен «Галикарнаса» и уничтожили два других джипа.

«Боинг» набрал скорость и с ревом пошел по взлетной полосе, сверкая огнями на могучих крыльях. Уцелевшие джи­пы продолжали обстрел, но орудийные башни самолета дава­ли им достойный ответ. Самолет разогнался и поднялся в ночное небо, покидая базу, которую до сих пор считали секретной.

В салоне «Галикарнаса» царило угрюмое молчание.

Уэст держал Лили на коленях. Она до сих пор всхлипывала в отчаянии от гибели Большеухого и Дорис.

Самолет летел по ночному небу в неизвестном направлении. Все, кто пережил бой в ангаре, вернулись в главный салон: Винни Пух, Каланча и Саид. Небесный Монстр находился в кабине — лично управлял самолетом.

Мозг Уэста лихорадочно работал.

Большеухий мертв, Дорис мертва. Секретное убежище обнаружено. Не говоря уже о самом провальном факте — в заплечном мешке Большеухого лежал фрагмент камня!

Черт!

Несколько минут назад они могли поздравить себя с успешным окончанием миссии: ведь они действительно добыли фрагмент Солнечного камня.

А теперь...

Теперь у них не было ничего. Они потеряли двухчленов команды, потеряли базу и вдобавок — единственный фрагмент, который был у них в руках.

«Черт!» — подумал Уэст. Он ведь даже не знал, почему Лили и Большеухий внезапно повернулись и побежали об­ратно к самолету. Осторожно спросил об этом Лили.

Она шмыгнула носом и утерла слезы.

— Дорис меня предупредила. Она сказала, что наш приезд похож на возвращение Гимли в Морию. В книге «Властелин колец» гном Гимли возвращается в царство Морию и обнаруживает, что орки его разрушили. Своими словами Дорис сообщила мне секретное послание. Она не могла сказать ничего прямо, а лишь намекнула, и я ее поняла. Она имела в виду, что ферма захвачена врагами, и нам нужно убираться.

Уэст был поражен быстрым мышлением Лили и самопо­жертвованием Дорис.

— Ты умница, дружок. Умница.

Он погладил Лили по волосам. Винни Пух нарушил молчание.

—Охотник, что нам теперь делать?

—Я должен поговорить с Волшебником, — сказал Уэст и направился к коммуникационной консоли.

Но едва он протянул к ней руку, как консоль, словно по волшебству, замигала и запищала.

—Видеофон... — пояснил Каланча. — Входящее сообщение.

—Должно быть, Волшебник, — сказал Винни Пух.

—Нет, — возразил Уэст, глядя на выплывший текст. — Это звонок из Виктории-стейшн.

Уэст нажал на кнопку «Ответ», и на консоли загорелся кран. На экране появилось лицо... Маршала Джуды.

Он сидел у консоли внутри ангара в Кении. Рядом стояли Каллис и несколько солдат.

—Привет, Джек. Ну что, едва унесли ноги? Извини, — оправил он сам себя, — ноги унесли не все.

—Чего тебе нужно? — прорычал Уэст.

—Да что ты, Джек. Ну чего мне от тебя нужно? У меня есть все, что ты мог бы мне дать: фрагмент статуи Зевса в дополнение к трем фрагментам, которые у меня уже есть. Да, не знаю, известно ли тебе о судьбе твоего друга Эппера в Риме? Кажется, он попал в руки наших европейских соперников. Надеюсь, с ним все в порядке.

Уэст постарался не показать своего удивления. Он не знал, что европейцы схватили группу Волшебника.

— Эппера взяли, — сказал Джуда с улыбкой. — А ты и не знал?

Черт!

— Зачем ты звонишь? — спросил Уэст. — Позлорадствовать?

— Напомнить тебе о твоем статусе, Джек. Посмотри на себя. Посмотри, чего ты достиг. Твоя команда представителей жалких стран не должна сидеть за одним столом со взрослыми. Каждый раз после наших параллельных миссий я одерживал над тобой победу. В Судане. В Тунисе. А теперь и в Кении. Разве сам не видишь? Я иду следом за тобой, Джек. Нет места на Земле, где ты мог бы от меня спрятаться. Мои ученые с минуты на минуту откроют местоположение Висячих садов, и, в отличие от тебя, мы давно понимали значение парижского обелиска. Через два дня мы воспользуемся измерениями и найдем могилу Александра в Луксоре — место, где покоится последний фрагмент.

—Все сказал?

—Еще несколько слов: у тебя никогда не было шанса, Джек. Позволь мне дать тебе маленький урок: есть большая рыба и есть маленькие рыбки. Большая рыба поедает мелкую рыбешку. Ты не можешь пойти против большой рыбы, Джек, — тебя проглотят. Твоя миссия окончена.

—Я убью тебя, Джуда, — сказал Уэст. — За Дорис.

—Мечтать не вредно, Джек. Мечтать не вредно.

С этими словами Джуда отключился, и Уэст увидел перед собой пустой экран.

Долгое время никто не проронил ни слова. Уэст, сжав зубы, смотрел на пустой экран.

— Каланча, постарайся дозвониться до Волшебника, — сказал он. — Проверь, сказал ли Джуда правду.

Каланча пошел к спутниковой консоли, попробовал все ка­налы, на которых можно было бы обнаружить Волшебника, Зоу и Курчавого. Даже попробовал позвонить по их сотовым телефонам.

Ответа он не получил.

— Ничего, — сказал он, вернувшись к группе. — Волшебник, Зоу и Курчавый не отвечают.

Все опять погрузились в молчание.

В дополнение к ужасным потерям в Виктории-стейшн они потеряли еще троих людей, включая человека, бывшего ис­точником знаний, необходимых для исполнения миссии — Волшебника.

— Джуда знал о каждом нашем шаге, — сказал Каланча. — Он неотступно следовал за нами. В Судане. В Тунисе. А теперь — и в Кении.

— Не совсем так, — возразил Винни Пух. — Кения — другое дело: в Кению он приехал раньше нас. Он нас там поджидал.

Винни Пух сурово смотрел на Каланчу.

— Каким-то образом он узнал о нашей базе.

Каланча так и взвился.

— На что ты намекаешь? Думаешь, это я информировал американцев?

По глазам Винни Пуха было видно, что он и в самом деле так думает. Раздался визгливый голос Саида:

— Если не ошибаюсь, тебя вообще не приглашали принять участие в миссии. Верно я говорю, израильтянин? Я бы сказал, что Саладин по праву сомневается в твоей лояльности.

— Это тебя не касается! — воскликнул Каланча. — Прику­си язык, убийца.

— Израильтянин смеет называть меня убийцей! — Саид вскочил с места. — Сосчитал бы лучше, сколько невинных людей на совести твоей страны, ты...

— Молчать! — крикнул Уэст.

Все замолчали и сели на место.

— У американцев сейчас четыре фрагмента из семи. И если они добудут у европейцев фрагмент Артемиды, — а судя по всему, именно это они и запланировали, — то скоро у них окажутся пять фрагментов. Для осуществления ритуала Тар­тара и захвата власти над миром им требуется только два фрагмента, а они находятся в Висячих садах Вавилона и в самой Великой пирамиде.

— О фрагменте Большой пирамиды можете забыть, — вмешался Саид. — Это — первый фрагмент, самый главный, верхушка Солнечного камня. Его погребли вместе с Александ­ром Великим, а местоположение могилы будет известно на рассвете последнего дня.

— Когда Солнце пройдет сквозь обелиски в Луксоре? — спросил Винни Пух.

— Да.

— Значит, нам остаются Висячие сады, — сказал Уэст.

—Из всех чудес света Висячие сады Вавилона оказались самыми неуловимыми. Все другие — в той, или иной степени — дожили до наших дней, — сказал Саид. —Но только не Сады. Их не видели уже с пятого века до нашей эры. Древние исследователи вообще сомневались в их существовании. Найти их будет чрезвычайно трудно.

Уэст нахмурился.

Возможно, Джуда был прав.

Он и в самом деле не знал, сможет ли это сделать.

Тем более — без Волшебника. Кто теперь составляет ему компанию? Известный террорист, араб и израильтянин, вечно грызущиеся друг с другом, немного сумасшедший новозеландский пилот и маленькая девочка.

Вспомнив о Лили, Уэст повернулся к ней.

Ее лицо было еще красным от рыданий, на щеках блестели слезы.

—Что ты думаешь? — спросил он.

Она посмотрела на него распухшими глазами, а когда заговорила, голос звучал по-взрослому.

—Перед смертью Большеухий заставил меня кое-что пообещать. Просил, когда придет время, сделать то, ради чего я пришла на Землю. Я пока не знаю, что это значит, но не хочу нарушить данное ему слово. Мне нужен шанс сделать то, ради чего я родилась. Дайте мне этот шанс, сэр. Пожалуйста.

Уэст медленно кивнул и встал с места.

—Вот как я на все это смотрю, ребята — нас прижали к стенке. Отняли людей, отобрали средства, но из игры мы не вышли. У нас остался один шанс. Мы найдем фрагмент Солнечного камня. Теоретически он нам доступен. Древние спрятали его так, чтобы никто не нашел. Мы должны отыскать Висячие сады Вавилона.

ИРАК

19 МАРТА, 2006

ЗА ДЕНЬ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

РАЙ НАВУХОДОНОСОРА

Из всех семи чудес древнего мира — с точки зрения мистики — ни одно не сравнится с Висячими садами Вавилона.

Причина проста.

Из всех чудес не найдено только одно — Висячие сады. Ни единого следа — ни фундамента, ни колонн, ни даже ак­ведука.

Сады оказались столь неуловимы, что большинство исто­риков сомневаются в их существовании. Считают, что они — продукт воображения греческих поэтов.

В конце концов, аль-Ашмави из университета Южной Флориды, эксперт в области семи чудес света, заявил, что вавилоняне были педантичными историками, но тем не менее в их трудах нет ни единого упоминания о Висячих садах.

Хронисты Александра Великого, часто посещавшие Вавилон, тоже ни словом не обмолвились о Садах. В результат все пришли к единому мнению:

1. Сады были устроены великим царем Месопотамии Навуходоносором примерно в 570 году до нашей эры. Царь хотел порадовать молодую жену, мизийскую царевну, тосковавшую по родине. Она привыкла к более зеленым пей­зажам.

2. Сады были посажены к востоку от Евфрата.

3. В центре садов находился алтарь, посвященный редкой белой персидской розе, не дожившей до наших дней.

В этом месте, однако, описания очень разнятся.

Некоторые историки утверждают, что сады находились на золотой пирамидальной башне — зиккурате, — с террас которой свисал виноградник и другие вьющиеся растения, а по краям шумели многочисленные водопады.

Другие говорят, что сады свешивались с огромной скалы, и потому их и назвали Висячими. 

Один ученый даже предположил, что сады свисали со ста­лактита в огромной пещере.

Имеется еще одна интересная подробность.

Греки называли Сады «Kremastos». В переводе это слово означает «висячий», поэтому их считали своего рода подвешенным или поднятым раем.

Однако слово «Kremastos» можно перевести и по-другому: нависающие.

Отсюда вопрос: возможно ли, чтобы древнегреческие поэты описывали обыкновенный каменный зиккурат, поросший дикой зеленью, которая полностью закрывала каменные ярусы и свешивалась по краям? Может, знаменитое на весь мир чудо на самом деле ничего особенного собой не пред­ставляло?

ПОЛЕТ НАД САУДОВСКОЙ АРАВИЕЙ

19 МАРТА, 2006, 3 ЧАСА НОЧИ

ЗА ДЕНЬ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

«Галикарнас» несся по ночному небу.

Огромный черный «Боинг» вылетел из Африки и взял курс на Саудовскую Аравию, направляясь в одну из самых опас­ных, диких и беззаконных стран на Земле.

В Ирак.

Самолет сделал по пути одну остановку.

Важную остановку в отдаленном углу Саудовской Аравии.

В голых скалистых холмах были выдолблены маленькие пещеры, давно заброшенные. На входных проемах болтались истлевшие тряпки. Неподалеку находилось давно не посещаемое стрельбище, повсюду валялись ящики из-под патронов.

Когда-то здесь был лагерь террористов, бывший дом Мустафы Саида. Здесь находились все его записи о семи чудесах древнего мира.

Под наблюдением Уэста, Каланчи и Винни Пуха Саид — по-прежнему в наручниках — забрался в одну из пещер, где за искусственной стеной у него был припрятан большой сун­дук, наполненный свитками, табличками, золотыми и брон­зовыми украшениями и десятками записных книжек.

Здесь также находилась и красивая шкатулка из агата — размером не более коробки от обуви. Прежде чем передать сундук, Саид — незаметно для людей Уэста — взял шкатул­ку, открыл ее и взглянул на мелкий оранжевый песок внут­ри. Песок лежал ровно: долгие годы к нему никто не прика­сался. Слой был таким тонким, что почти светился.

 Саид закрыл шкатулку, положил ее в сундук и передал команде.

Затем по пути из пещеры включил маленький электронный маячок.

Террорист вышел из-за искусственной стены, подал Уэсту сундук.

— Труд всей моей жизни. Должен помочь.

Они взяли сундук, погрузили в самолет и продолжили путь.

В «Галикарнасе» наполовину уменьшившаяся команда Уэста взялась за трудную задачу: надо было определить местоположение Висячих садов Вавилона.

Пока Уэст, Винни Пух и Лили вдумывались в последний перевод текста Каллимаха, Саид — наручники с него сейчас были сняты — стоял на коленках и перебирал содержимое пыльного старого сундука.

— Знаете, — сказал Винни Пух, — хорошо бы иметь хоть какое-то представление о том, как выглядели эти сады.

— Большинство рисунков — всего лишь приблизительные интерпретации мутных греческих источников, вариации классического зиккурата, - заметил Уэст. — Нет ничего определенного.

— Не спеши, капитан Уэст! Возможно, это не так! Смотрите!

Саид вытащил из сундука очень старый прямоугольный кусок ткани.

Размер ее приблизительно равнялся листу бумаги формата А4. Края тряпки были лохматыми, как у мешковины. Саид подал ее команде.

— На таких тряпках делали эскизы. Простое приспособление, с помощью которого древние цари приглядывали за ходом работ на удаленных строительных площадках. Царские посланники приносили такую тряпочку на стройку и рисовали на ней то, что видели. Потом посыльный привозил ее царю и показывал, как идут дела.

— Этот лоскут я нашел в могиле под городом Эш-Шатра в Центральном Ираке. Это была могила всадника, умершего возле этого города. Он был ограблен, избит и брошен умирать. Хотя похоронили его как нищего, думаю, что на самом деле он был царским посыльным, возвращавшимся из Нового Вавилона с эскизом Висячих садов для Навуходоносора. Сморите! Вы видите единственный сохранившийся рисунок Висячих садов Вавилона.

— Похоже на пещеру на горном склоне, — сказал Уэст.

— А что это за перевернутый треугольник, свешивающийся с потолка пещеры? — спросил Винни Пух.

— Он напоминает огромный сталактит... — сказал Каланча.

— А пол пещеры напоминает мне зиккурат, встроенный в холм. Обычно для постройки зиккурата использовали холм, а когда строительство заканчивалось, холм сравнивали с землей.

Саид искоса посмотрел на Уэста.

— Если зиккурат изображен в полный рост, тогда сталактит должен быть по меньшей мере высотой с пятнадцатиэтажный дом. Огромный.

—А что это за перекрещивающиеся линии, покрывающие холм и зиккурат? — спросила Лили.

—Я долго размышлял над этими линиями, дитя мое, — сказал Саид. — Думаю, что это — древняя разновидность строительных лесов: многоуровневая временная постройка, сделанная из деревянных шестов, которую использовали для возведения садов. Вспомните, на этом куске ткани представлен отчет о ходе строительных работ. Отсюда я де­лаю вывод, что это — вспомогательное строительное сред­ство.

—А что здесь написано? — поинтересовался у Лили Винни Пух.

Вместо нее ответил Саид:

—Брат мой, эта запись сделана не на языке Тота. Это — стандартная клинопись. Ее написал для царя гонец.

—Лили умеет читать клинопись, — вмешался Уэст. — Давай, Лили.

—Тут написано следующее, — сказала Лили. — «Отчет о работе. Строительство идет согласно плану. Умерло де­вятнадцать рабочих. Шестьдесят два получили ранения. По­тери не слишком велики».

—Не слишком велики, — повторил Каланча. — Похоже, деспоты с тех пор мало изменились.

Они вернулись к шестой записи текста Каллимаха в пере­воде Лили:

Висячий рай старого Вавилона поднимается навстречу утреннему Солнцу из точки, где двое дарующих жизнь становятся единым целым.

В тени гор Загрос увидишь могущественный водопад, устроенный третьим великим архитектором, чтобы спря­тать прорубленную им тропу.

Тропу, что карабкается к входу в рай.

Могущественный Навуходоносор создал его для своей невесты.

— Что ж, начало вполне понятно, — сказал Уэст. — Ты поднимаешься «навстречу утреннему Солнцу из точки, где двое дарующих жизнь становятся единым целым». «Дарую­щие жизнь» — такое название жители Месопотамии дали рекам Тигр и Евфрат. Стало быть, нас отсылают к месту, где они сливаются.

— Багдад? — спросил Винни Пух. — Это он стоит в месте слияния Тигра и Евфрата. Выходит, там находился Древ­ний Вавилон?

— Нет, — возразил Уэст. — Вавилон находится под современным городом Хилла, к югу от Багдада. И твоя теория не слишком соотносится с текстом. В Багдаде две реки очень близко подходят друг к другу, но воедино они не сливаются. Они идут параллельно друг другу на юг, к городу Курна. Тут они становятся одной огромной рекой — Шатт-эль-Араб, — она течет на юг, через Басру, а потом впадает в Персидский залив.

— Поверить не могу, что американцы до сих пор не обна­ружили Висячие сады, — кисло произнес Каланча. — В Ираке сейчас более 150 000 солдат. Они легко могли послать большие отряды, чтобы проверить все водопады в горах Загрос, к востоку от Багдада, Хиллы и Курны.

Уэст помедлил: ему пришла одна мысль.

— Если только...

— Что?

— Современный город Хилла и в самом деле стоит на ру­инах Вавилона Навуходоносора, — сказал он. — Но сейчас я вижу, что этот стих не имеет отношения к тому самому Вави­лону. Он говорит о Висячем Рае Старого Вавилона. Старый Вавилон.

— И что это значит? — спросил Винни Пух.

— Прикиньте-ка, — сказал Уэст. — Нью-Йорк, Новая Англия. Новый Орлеан. Сегодня многие города и регионы названы в память старинных мест. В некоторых древних текс­тах Вавилон Навуходоносора называют Новым Вавилоном.

— А что если в Новом Вавилоне Садов никогда и не было? Что если их разбили в старом городе, который тоже назывался Вавилон, но находился далеко от нового города, которому дали такое же название.

— Такой подход объясняет, почему биографы Александра Великого ни разу не упомянули Сады, когда он проезжал через Вавилон, и почему никто не обнаружил их возле Хиллы, - подхватил Каланча. — Они видели только Новый Вавилон, а не Старый.

— Два Вавилона. Два города. - Саид погладил себя по острому подбородку. — Хорошая теория.

Глаза его вдруг вспыхнули.

— Конечно! Ну конечно! Как это мне раньше в голову не приходило?

— Что?

Саид кинулся к своему сундуку и стал рыться в записных книжках. Одновременно говорил - быстро, взволнованно.

— Если позволите, продвину теорию капитана Уэста еще на один шаг вперед. Согласно современным понятиям, Тигр и Евфрат протекают в тех же направлениях, что и в 570-х годах до нашей эры. Реки берут начало в Турции, идут через Ирак и сливаются в Курне, на южных болотистых почвах. Давайте подумаем. В Месопотамии родились рассказы обо всех наводнениях. Легенда о Ное с его ковчегом - всего лишь пересказ истории о вавилонском герое-спасителе Зисудре и лодке с животными. Отчего так? Оттого, что мифы об иракских потопах берут начало от настоящих наводнений. Персидский залив выходил из берегов и затоплял материк, уносил с собой землю и менял направление двух больших рек - Тигра и Евфрата. Один западный человек -шотландец по имени Грэм Хэнкок - очень убедительно написал об этом в чудесной книжке «Преисподняя». Ага, вот она!

Он вытащил потрепанную книгу, открыл ее на странице с картой Ирака. На карте выделялись две главные реки - Тигр и Евфрат, сливающиеся на юге страны.

Саид нацарапал на карте местоположение городов — Хиллы, Курны и Басры.

Начал объяснять:

— Так же, как мы делаем это сегодня, люди в древние времена строили города на берегах двух больших рек. Но когда из-за наводнения реки изменили свой курс, люди покинули старые города и построили новые. Те, что мы видим сегодня. Много лет назад, разыскивая утраченные документы, относившиеся к Висячим садам, я отметил местоположе­ние покинутых городов — тех, что некогда стояли на берегах великих рек. Те города опустели после того, как реки потекли по другим руслам. Тогда я воссоздал прежний курс этих рек.

— И где же они сливались? — спросил Уэст.

Саид улыбнулся.

— Понимаете? Тогда я не знал, что место их слияния имеет такое значение.

Саид торжественно открыл страницу и показал вторую карту Ирака, только здесь место слияния рек было указано ниже современного:

Саид указал на него — оно находилось к югу от Курны, приблизительно на полпути между Курной и Басрой.

— Реки сливались здесь, где сейчас стоит городок Харита, — сказал Саид.

«Галикарнас» пересек воздушное пространство Ирака и направился в сторону Хариты.

Как только он это сделал, все подготовились: взяли ору­жие, карты, каски и альпинистское снаряжение.

Уэст сидел один в своем кабинете, с Хорасом на спинке сту­ла. Косил глазом на экран ноутбука, который Волшебник установил сразу после провала их миссии в Тунисе.

Там отражалась работа коммуникационной сети, которую Эппер создал по настоянию Уэста. Она улавливала любые сигналы, поступающие на «Галикарнас».

Как только самолет пересек границу Ирака, ноутбук по­дал сигнал.

ХАРИТА, ИРАК

10 МАРТА, 2006, 9.00 УТРА

ЗА ДЕНЬ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

Чтобы попасть в Хариту, «Галикарнасу» надо было обогнуть портовый город Басру.

Когда он подошел к окрестностям Басры, по громкоговорящей связи послышался голос Небесного Монстра:

— Эй, капитан Уэст, подойди-ка сюда и взгляни на это.

Уэст пошел в кабину пилота и выглянул в окно.

По земле тянулась длинная колонна мощных машин, которые шли на север, к Харите.

Это были военные американские автомобили.

Грузовики, инженерные машины, «Хамви», джипы, мотоциклы и не менее десятка боевых танков «Абрамс», а в небе парило несколько армейских вертолетов «Блэк хоук».

Здесь было не менее пяти тысяч солдат.

— Как это может быть? — спросил Саид, возникнув вместе с Винни Пухом за спиной Уэста.

— Как получилось, что они снова увязались за нами? — недоумевал Винни Пух.

Уэст просто смотрел на конвой, стараясь скрыть единственную мысль: «Кто же снова нас выдал?»

— Ах, черт! — воскликнул Небесный Монстр, услышав что-то в наушниках. — Янки вызвали из Насирии бомбардировщики «Ф15А». Нам надо поторопиться, Охотник.

Через несколько минут они были над пыльным городком Харита, расположенном на восточном берегу реки Шатт-эль-Араб, примерно в пятидесяти километрах к северу от Басры.

— Ну ладно, Небесный Монстр, переправь нас на восток, —сказал Уэст.

«Галикарнас» взял указанное направление, но в этот момент Уэст увидел, что по шоссе север—юг, из Курны, движутся вереница грузовиков, «Хамви», танки и солдаты — тоже не менее пяти тысяч человек. У Уэста голова пошла кругом.

— Должно быть, Джуда взял людей в Курне и пошел в поиске водопадов, — сказал он. — Но Курна — не то место, где в древности сливались реки. Он слишком углубился на север.

— А сейчас вдруг понял, что ему нужно на юг, — сказал Небесный Монстр. — Как насчет этого...

Уэст ободряюще похлопал пилота по плечу:

— Двигай на восток, дружище.

Но ситуация была ясна — поскольку в их ряды проникла крыса, они оказались зажаты между двумя огромными американскими отрядами.

Если они найдут Висячие сады — что отнюдь не гарантировано, — действовать надо очень быстро.

Еще несколько минут, и они увидели под собой горы Загрос — естественную границу, отделяющую Ирак от Ирана.

В лабиринте горных вершин и долин пробивали себе доро­гу мелкие реки, устремляясь в Шатт-эль-Араб. Повсюду виднелись водопады — высокие и тонкие, короткие и широкие, и даже в форме подковы.

Много было двухъярусных водопадов и несколько четы­рехъярусных, но — насколько мог видеть Уэст — к востоку от Хариты был только один трехъярусный водопад, высотой добрых триста футов. Он перепрыгивал через два широких горных карниза и устремлялся в могучий Шатт-эль-Араб. Все водопады располагались в конце горного хребта, возле боло­тистой низменности Южного Ирака.

— Вот, — сказал Уэст. — Это они. Небесный Монстр, высади нас там, где сможешь приземлиться. Оттуда мы по­едем. Посадишь «Галикарнас» в этих координатах и подождешь моего вызова.

Он подал Небесному Монстру листок бумаги.

— Понял, Охотник.

«Галикарнас» сел на плоскую растрескавшуюся поверхность озера: воды здесь не было уже тысячу лет.

Как только шасси коснулись земли, хвост самолета раскрылся, и с погрузочной платформы со свистом выкатился «Лендровер». Он набрал скорость и устремился на восток, поднимая тучу песка.

«Галикарнас» взревел и взял курс на секретный ангар: там пятнадцать лет назад и обнаружил его Джек Уэст.

«Лендровер» остановился перед трехъярусным водопадом, вода оглушительно ревела.

— Да сжалится над нами Аллах, — сказал Винни Пух, глядя на водопад. — Эти триста футов, как здание в тридцать этажей.

— Сюда! — позвал Уэст.

Узкая каменная тропа вела к нижнему ярусу водопада. Уэст быстро пошел по ней. Команда последовала за ним. Но, когда они подошли совсем близко, их взглядам откры­лась неожиданная картина.

На всех ярусах воду на высокой скорости далеко относило от скалы. Это означало, что на самих ярусах водных потоков не было, а был мох и мелкие струйки воды. Это означало, что скала пряталась за водопадом.

За водяным занавесом было самое любопытное зрелище. Каменную стену прорезал головокружительный лабиринт узких тропинок. Похоже, их тут было шесть, но они петляли, многократно пересекаясь друг с другом. Разглядывая тропинки, Уэст заметил и огромное количество отверстий в стене и ямы на дорожках. Ловушки. Саид был потрясен.

— Имхотеп III — гений. Злой гений. Это очень редкая разновидность ловушек, но типичная для него. Только одна тропинка здесь безопасна для прохода.

— А как мы узнаем, какая из них безопасная? — спросил Каланча. — Они тут все пересекаются.

Лили внимательно смотрела на дорожки. Что-то щелкнуло в ее мозгу.

— Я видела это раньше... — объявила она.

Она полезла в рюкзак Уэста и вытащила оттуда компьютерную распечатку.

Она была озаглавлена так: «Вход в водопад — автор Имхотеп III в царствование Птолемея Сотера».

— Ну, и посмотри-ка на это... — сказал Каланча.

Линии на распечатке точно совпадали с расположением тропинок за водопадом.

— Но какая тропинка здесь безопасна? — озабоченно спросил Винни Пух.

— Этого я не знаю, — опечалилась Лили.

— Минуточку, — сказал Уэст. — Может, и знаешь... Теперь и он принялся рыться в рюкзаке.

— Вот он!

Уэст вытащил оттуда потрепанную записную книжку в кожаном переплете.

Дневник нацистского археолога Гесслера.

— Гесслер знал безопасную тропу, — сказал Уэст, листая книжку, пока не нашел то, что искал.

Вот! — Он открыл нужную страницу. Под картинкой стояла подпись: «Безопасная дорожка».

Уэст улыбнулся.

Он наложил правое изображение на картинку с лабиринтом дорожек, и все увидели, что оно совпало с одной из дорожек на первой картинке:

— Знаешь, капитан Уэст, - сказал Саид, — оказывается, ты намного умнее, чем я до сих пор полагал.

— Спасибо, — сухо сказал Уэст и оглянулся на долину позади них.

В отдалении поднималось высокое пыльное облако — от горизонта до горизонта, — песчаная буря или, возможно, что-то еще...

Пыльное облако из-под сапог двух огромных отрядов.

— Пойдемте! — сказал он. — У нас мало времени.

Они пошли вверх по скале, следуя по безопасной тропе. За их спинами ревел водопад. Сквозь воду просвечивал рас­сеянный свет, освещая дорогу.

Впереди — Уэст. В сумке на его груди — Хорас.

Тропа петляла, однако вела вверх. Дорожка была на­столько узкой, что пройти можно было только по одному. Ноги соскальзывали по мху и продвижение было медлен­ным. Конечно, без карты они ни за что не отыскали бы безопасный путь наверх.

На обоих карнизах тропинка углублялась в скалу и переходила в туннель, а затем выныривала наружу, на следующем уровне.

Через двадцать минут они подошли, наконец, к вершине тре­тьего яруса. Там, под верхним карнизом, дорожка заканчи­валась прямо перед третьим туннелем — коридор, проруб­ленный в скале, исчезал в темноте.

Вход в этот туннель отличался от двух нижних.

Он был украшен, хотя и оброс зеленым мхом.

Откосы были покрыты иероглифами, красиво вырезанны­ми в скале.

Сверху над входом, частично закрытом капающей водой и мхом, был вырезан знакомый знак:

Уэст улыбнулся:

— Мы пришли.

Пока команда оглядывала вход в туннель, Винни Пух про­шел несколько шагов по короткой горизонтальной дорожке, уводившей к краю водопада. Высунувшись наружу, он заглянул за водяной занавес. От увиденного его глаза полезли на лоб. По обширной песчаной долине громко топали два увиден­ных раньше американских отряда. Вместе они походили на полноценную армию. За спинами солдат поднималось огром­ное пыльное облако. Над длинной транспортной колонной завис вертолет «Блэк хоук».

Десять тысяч солдат шли прямо на них.

— Всемогущий Аллах, — выдохнул Винни Пух. — Эй, Охотник...

Уэст подошел к нему, увидел американское войско и особенное внимание обратил на черный вертолет.

Нахмурился.

Этот вертолет явно не выглядел...

Он задумчиво закусил губу.

Мир сжимался вокруг него, и благоприятных возможностей становилось все меньше.

— Пойдем, Винни Пух, — сказал он. — Нам теперь нельзя останавливаться.

Они присоединились к команде возле входа в туннель. Там Каланча сказал:

— Если эта система ловушек такая же, как и прочие, то у нас нет способа добраться до цели до прихода амери­канцев.

— Если позволите, — сказал Саид, — то такая возмож­ность на самом деле есть...

— Какая? — подозрительно спросил Каланча.

— Вход жрецов. О нем упомянуто в дневнике нациста. Я на­тыкался на это выражение, проводя собственные расследова­ния. Этот вход очень маленький, без всяких украшений. Им пользовались жрецы храма, чтобы ухаживать за алтарями даже после того, как храм был закрыт. Поскольку сады являлись царским убежищем, то в них наверняка имелись храмы, за которыми надо было ухаживать.

— Черный ход, — сказал Уэст.

— Да. Это означает, что мы можем войти в эту дверь и выйти на другом конце к «Входу жрецов».

— Если сможем его отыскать, — заметил Каланча.

— Если не удастся добыть фрагмент, — сказал Уэст, — получится, что Дорис, Большеухий и Простак погибли на­прасно. Я не позволю, чтобы это случилось. Либо я добуду фрагмент, либо умру, пытаясь его добыть.

И с этими словами он повернулся, взял Лили за руку и пошел к туннелю.

Винни Пух догнал его и тихонько шепнул:

— Охотник. Этот вертолет, «Блэк хоук», что летит впереди армии... Ты обратил на него внимание?

— Да.

Уэст твердо смотрел вперед.

— Это был не американский вертолет.

— Знаю.

— Ты разглядел опознавательные знаки? Это был...

— Да, — прошептал Уэст и оглянулся на Каланчу. — Это был израильский вертолет. Каким-то образом израильтяне узнали о нашем местоположении, и думаю, что знаю как. Дело в том, что они пытаются попасть сюда раньше амери­канцев.

Он еще раз мрачно глянул на Каланчу.

— Израильтяне всегда думают об Израиле. Пошли.

И, сказав это, Уэст повел команду по лабиринту ловушек, охранявших Висячие сады Вавилона.

Фонарик на пожарной каске Уэста прорезал темноту тун­неля тонким лучом.

За Охотником шли остальные члены команды. Их силуэ­ты обрисовывал дневной свет, проступавший через водопад. Впереди летел сокол.

Квадратный в сечении туннель шел вниз, удаляясь от дневного света. В потолке виднелись квадратные углубления, скрывавшие бог знает что. За спинами неумолчно ревел водопад.

Сработала первая ловушка.

С громом, от которого зашлось сердце, из углубления в потолке вывалился пятитонный камень, закрыв собой сол­нечный свет и заполнив весь туннель!

Затем, к ужасу команды, наклонная поверхность туннеля вдохнула в камень жизнь.

Глыба начала скользить под уклон, в сторону команды.

— Шевелись! — крикнул Уэст.

Они все кинулись прочь, спасаясь от камня, не забывая об отверстиях в потолке, мимо которых приходилось бежать.

Огромный камень гнался за ними, не останавливаясь ни на секунду.

Край скалы.

Через тридцать метров туннель закончился, и перед ними разверзлась черная пропасть. Не было видно, продолжается ли туннель с противоположной стороны. Казалось, выхода нет.

За спиной слышался грохот.

Уэст бросил в яму осветительную ракету и увидел, что они стоят на краю огромной подземной пещеры в форме куба длиной не менее пятидесяти метров, а глубиной, наверное, метров тридцать.

Камень был все ближе.

Уэст разглядел дно пещеры: оно было плоское, песчаное.

Но что-то в нем было не так: слишком уж плоское, спишком ровное.

Уэст пнул ногой камешек и проследил за его полетом в пещеру.

Камешек упал на дно, но не подпрыгнул.

Послышалось сухое шуршание и всхлип, — песок поглотил его целиком.

— Ага, зыбучий песок, — сказал Саид. — Там, на дне, зыбучий песок.

— Господи, ты просто как Макс, — сказал Уэст и обернулся назад, чтобы взглянуть на быстро катящийся камень.

Глыба была в десяти метрах от них и, похоже, вынуждала их свалиться в песчаный карьер.

— Эта система ловушек времени расслабиться не дает, верно?

Уэст снова повернулся к пещере и увидел выход — на по­толке был длинный ряд перекладин. Они заканчивались на противоположной стороне карьера, в пятидесяти метрах отсюда.

Там, разумеется, были свои ловушки.

— Лили, иди сюда, обхвати меня за шею, — сказал Уэст. — Саид, у тебя есть какие-то сведения насчет рукояток?

Саид оглянулся на камень.

— Мне приходилось читать о высоком потолке песчаной пещеры. Там было написано: «Перемещайтесь на руках, только помните, кто все это устроил». Эту систему построил Имхотеп III, поэтому я бы не стал хвататься за каждую третью перекладину.

— Хорошая теория, — сказал Уэст, — но поскольку я тебе не доверяю, то почему бы тебе не пойти вперед и не прове­рить, ее? Шевелись!

Саид повис под потолком и стал двигаться вперед, избегая каждой третьей перекладины.

Как только он преодолел первые метры, Уэст поднял Лили. 

— Внимание, следуйте за нами.

Уэст взялся за первую перекладину и — с Лили на руках — двинулся вперед. Под ним разверзлась пропасть с зыбучим песком.

Невероятное зрелище: пять крошечных фигур, двигавшихся за другом на руках по потолку огромной пещеры... под болтающимися ногами - пропасть глубиной в тридцать метров.

Последним шел Винни Пух — он схватился за переклади­ну за мгновение до того, как к нему подкатилась пятитонная каменная глыба.

Огромный квадратный камень с грохотом подлетел к краю... И ухнул вниз. Послышалось смачное чавканье.

Камень медленно погрузился в песок и ушел в небытие.

Уэст крепко хватался за перекладины, продвигаясь с Лили через пещеру. Рядом летел Хорас. Сокол, похоже, дивился столь трудному способу передвижения.

Вслед за Саидом Уэст избегал каждой третьей переклади­ны. Саид был прав: Уэст проверил девятую перекладину, и она вывалилась из углубления и полетела в смертоносный песок.

На полпути над пропастью Уэст услышал голоса. Крики. Они доносились от входа в туннель.

Первый вертолет — израильский «Блэк хоук», — должно быть, высадил своих людей прямо на дорожку у водопада.

Уэст подумал, что это, должно быть, коммандос из «Сайарет Маткаль», лучшего израильского десантного подразделения. Они были настоящими убийцами, абсолютно безжалост­ными, и лучшими в мире снайперами. Именно там служил Каланча.

Теперь они наступали.

Быстро.

— Внимание! — крикнул Уэст. — Прошу поторопиться! Скоро мы окажемся в не слишком приятной компании!

Уэст заработал с удвоенной энергией — словно обезьяна, передвигался он над пропастью с зыбучим песком.

Со стороны входа в туннель послышался знакомый гро­хот: с потолка свалился еще один камень. Люди закричали, бросились бежать.

Израильтяне привели в движение вторую ловушку.

Уэст все еще лез через пропасть, держась на руках.

Саид тем временем перебрался на другую сторону. Через несколько секунд к нему присоединился Уэст — он, наконец, оказался на твердой земле и встал рядом с пропастью, чтобы помочь товарищам. Но в тот же момент на его носу по­явилось красное пятно лазера... В него с противоположной стороны пропасти, встав на одно колено, целился израиль­ский снайпер.

В наушниках Уэста зазвучал голос:

— Стой там, где стоишь, капитан Уэст. Не двигайся.

Уэст не собирался подчиняться, но человек словно бы про­чел его мысли: пятно слегка передвинулось... и оказалось на затылке Лили.

— Я знаю, о чем ты думаешь, капитан. Не делай этого, Коэн, или она умрет! Поручни! Подскажи безопасную последовательность.

В этот момент рядом с Уэстом встал Каланча. Винни Пух, все еще пыхтя и отдуваясь, преодолевал препятствие. Каланча покосился на Уэста и сказал в свой микрофон:

— Избегай каждую третью перекладину, майор.

Израильтяне двигались быстро под высоким потолком пещеры.

Их было шестеро, и они все успели обогнать падающий камень. Глыба выкатилась из туннеля и шлепнулась в зыбучий песок.

Действия израильтян были безупречно скоординированы: они постоянно держали под прицелом Лили.

Через несколько минут они перебрались на противоположную сторону пещеры и окружили маленькую команду Уэста.

Израильский лидер злорадно смотрел на Уэста. Каланча представил их друг другу.

- Капитан Джек Уэст... это майор Исаак Мейер из «Сайарет Маткаль», по кличке Мститель.

Мститель был высоким широкоплечим мужчиной с жесткими зелеными глазами, не желающими разбираться в нюансах. Черное для него было черным, белое — белым, а Израиль всегда стоял на первом месте.

— Знаменитый капитан Уэст!

Мститель сделал шаг вперед и вынул пистолет из кобуры Уэста.

— Никогда не слышал о солдате, которому так сильно не везет, но вы тем не менее не отступаете, продолжаете то, что начали.

— Пока не кончено, все еще может быть, — сказал Уэст.

Мститель повернулся к Каланче.

— Капитан Коэн, примите мои поздравления. За время столь продолжительной миссии вы потрудились на славу. Командование отметило вашу работу. Прошу прощения за то, что столь внезапно вас удивил.

Каланча ничего не сказал, лишь наклонил голову. Винни Пух отреагировал по-другому. Он возмущенно уставился на Каланчу.

— Прими и мои поздравления, израильтянин. Свою миссию ты исполнил тютелька в тютельку. Привел их к нам, выдал нас с потрохами, и теперь нам придется отдать им по­следний фрагмент. Надеюсь, ты удовлетворен.

Каланча молчал.

Лили подняла на него глаза:

— Каланча? Почему?..

Каланча тихо сказал:

— Лили, ты должна понять, я не...

Мститель широко улыбнулся.

— Что такое? Каланча? У тебя что же, новое имя, Коэн? Какая прелесть!

Он повернулся к Винни Пуху.

— Увы, все, что ты сказал, — чистая правда, араб. Последний фрагмент будет нашим. Он станет для Израиля рычагом, который даст нам власть над Соединенными Штатами. Ну а теперь, капитан Уэст, будьте так добры, ведите нас к фрагменту. Вам придется поработать на Израиль.

Но не успел он произнести эти слова, как снаружи прозвучал взрыв.

Все обернулись и прислушались. Уэст переглянулся с Винни Пухом.

Тишина.

И тогда Уэст сообразил: тишина — это проблема. Он уже не слышал постоянного шума воды при входе в туннель.

Водопада не стало.

Он все понял.

Джуда только что устроил взрыв и отвел водопад... цели­ком. Открыл дорогу для армии.

Даже в самых смелых фантазиях Уэст не мог представить себе ничего подобного.

Водопад и в самом деле был отведен с помощью зарядов, положенных в верхнем течении реки. Трехъярусная скала обнажила сухую и голую поверхность.

Внизу собралась огромная армия.

Позади пехотных отрядов кружили танки и «Хамви», в небе шумели вертолеты — «Апачи» и «Супер-стэллион».

Всем этим войском из командного автомобиля управлял Маршал Джуда.

Первый отряд явился с небес: на верхний ярус скалы с «Супер-стэллиона» быстро спустили веревки. По тропинкам десантникамидти не понадобилось.

С поднятым кверху оружием наготове солдаты шагнули внутрь.

С противоположного конца песчаного карьера Уэст и его увеличившаяся команда увидели у входа в туннель крас­ные лучи американских лазеров, услышали топот бегущих ног.

— Американские свиньи, — прошипел Саид.

Топот утонул в страшном грохоте: из углубления в потол­ке выскочил третий камень!

Послышалась оружейная стрельба. Американцы стреляли в катящийся камень!

Крики.

Бег, отчаянный бег.

Через несколько секунд на краю песчаной пещеры появился первый американский солдат.

Он отчаянно озирался по сторонам — смотрел налево, на­право, вверх и вниз — увидел внизу зыбучий песок. Затем заметил перекладины в потолке. Подпрыгнул... Ухватился за первую, за вторую перекладину, затем за третью... Перекла­дина выскочила из углубления, и незадачливый десантник полетел вниз с высоты десятиэтажного дома.

Человек кричал, не переставая. Свалился на дно, и вопли сделались еще ужаснее.

Крики человека, попавшего во власть стихии, которой невозможно противостоять. Крики человека, знающего, что он вот-вот погибнет.

Пятеро солдат из его команды, добежавшие до края тун­неля, увидели, как их товарища засасывает дно пещеры. Рот не­счастного забил песок. Солдаты и сами оказались в ловушке и теперь в ужасе переводили взгляд с рукояток на катящийся камень, смотрели вниз, на зыбучий песок.

Еще двое попытали счастья с перекладинами.

Первый солдат схватился за шестую перекладину, и его судьба была решена. Второй просто поскользнулся и упал вниз по собственной оплошности.

Остальных сбил падающий камень.

Глыба выскочила из туннеля, словно курьерский поезд, и, подобрав по пути людей, подбросила в воздух. Тела солдат описали высокую дугу и полетели в пропасть. Внизу трижды чмокнуло.

Упавший с высоты камень прибил одного из солдат. Два других несколько секунд безуспешно барахтались, пока их не поглотил алчный песок.

Уэст и его группа стали свидетелями этого кошмара.

— Этого больше не повторится, — сказал Уэст Мстителю. — Джуда послал этот отряд на смерть. Команда молодая, неопытная. Он не дал им ни инструкций, ни предупреждений. Просто проверил систему ловушек. Когда он сам сюда пожалует, глупостей не натворит.

Израильский майор кивнул и обернулся к двум своим солдатам.

— Шамбург, Райел, останетесь здесь. Старайтесь не пус­кать их так долго, как сможете. Потом нас нагоните.

— Есть, сэр!

Мститель грубо схватил Лили за шиворот.

— Веди нас, капитан.

Не успели они пройти по туннелю и десяти шагов, как услышали стрельбу: это стреляли оставленные в засаде изра­ильские солдаты.

Пальба не прекращалась.

К песчаному карьеру прибыли другие американцы. Веро­ятно, они вывели из строя механизм падающих камней.

Два человека не могли задержать их надолго.

Огромная лестница

Прошли короткий туннель. Новая команда Уэста добралась еще до одной пещеры — она была в форме куба со стороной, равной примерно пятидесяти футам. Туннель входил в пещеру со стороны дна, а не потолка, как в прошлый раз.

Вдоль левой стены тянулась каменная тропа, остальное пространство было засыпано зыбучим песком.

В конце тропы Уэста и компанию ожидало нечто удивительное.

К двери, вырубленной в потолке, поднимались семь огромных величавых ступеней — каждая по меньшей мере семь футов высотой. В ступенях было неисчислимое количество отверстий и углублений разных форм и размеров. Некото­рые — высотой с дверь, другие — диаметром с баскетболь­ный мяч. Все понимали, что в каждом таком отверстии скрывается очередная ловушка.

Слева от гигантской лестницы — точно такая же каменная стена с разнообразными ловушками. С правой стороны — ничего. Воздух.

Замысел был ясен: если тебя сбрасывали со ступеней, ты падал вниз, в зыбучий песок.

—Это — леса, — сообразил Саид.

— Что? — не понял Уэст.

—Вспомни отчет о строительных работах над Висячими Садами на найденном мной лоскуте. Это были никакие не ступени, а строительные леса, поднимавшиеся к главному входу в

Пещеру. Имхотеп III переделал их в лестницу-ловушку.

—Умно.

— Если не ошибаюсь, Висячие сады Вавилона находятся за входом в потолке.

Мститель подтолкнул Уэста вперед, не выпуская при этом Лили.

— Ну же, капитан Уэст. Время дорого. Веди нас вперед.

Уэст пошел по огромным ступеням.

Ловушки попадались на каждом шагу.

Тут был и зыбучий песок, и двери-ловушки, и выпрыгивающие острые зубья, готовые прошить насквозь тронувшие их руки, и даже тяжеленный камень, скатившийся с пятой ступени.

Однако благодаря умению, скорости и реакции он миновал все ловушки, пока не приблизился к отверстию в потол­ке. Вышел на темную платформу, за которой открывалось неизмеримо широкое пространство. Джек Уэст зажег осветительную ракету и, стоя в темноте, увидел то, что ни один человек на свете не видел две с половиной тысячи лет.

Перед ним во всем своем великолепии предстали Висячие сады Вавилона.

Ему потребовалось еще восемь ракет, чтобы полностью осветить огромную пещеру.

Лучше было бы ее назвать пещерой, потому что на этом пространстве спокойно уместились бы двадцать футбольных полей. Пещера была квадратной, а пол покрыт все тем же зыбучим песком, поэтому казалось, что перед тобой огромное плоское озеро из желтого песка.

В самом центре песчаного озера стоял зиккурат высотой с пятнадцатиэтажный дом. Он напоминал ступенчатую пирамиду Месопотамии.

Но самым поразительным было то, что вздымалось над зиккуратом.

С потолка пещеры свешивался поистине огромный сталактит. Он был настолько велик, что зиккурат, по сравнению с ним, выглядел карликом. По высоте он был с двадцатипятиэтажное здание. Казалось, к потолку пещеры прикрепили перевернутую гору, пик которой упирался в вершину зиккурата.

Но это естественное создание природы было подправлено рукой человека и переводило его из разряда «невероятного» в категорию «чуда».

По правому склону сталактита бежала тропинка, на некоторых участках плоская и извилистая, на других переходящая в короткие лестничные марши. Тропинка обвивала сталактит снаружи, поднимаясь все выше и выше, стремясь к потолку пещеры.

Тропинку украшало около ста обвитых виноградом арок, тут же были роскошно разросшиеся кусты, деревья и цветы и все это великолепие свешивалось со сталактита на умопомрачительной трехсотфутовой высоте.

Глаза отказывались верить.

Перехватывало дыхание.

Настоящий Висячий сад.

Висячие сады Вавилона.

Когда к Уэсту присоединились остальные члены команды, он посмотрел на стену за спиной, поднимающуюся к потолку пещеры.

Она была изготовлена из плотно уложенных кирпичей, и Уэст разглядел на ее краях следы другой, более ранней постройки в форме трапеции, 300 футов высотой. Она напоминала огромную дверь, которую впоследствии заложили.

Уэст вынул из кармана рисунок Саида — изображение большого сталактита (закрытого лесами), видного снаружи через окно в форме трапеции:

Уэсту пришла на память запись из дневника Гесслера. Он вынул из кармана куртки дневник и отыскал страницу:

Какой же невероятной была эта постройка, похожая на отражение в зеркале, с одинаковыми входом и выходом. Мне больно от того, что моя работа — а она могла бы стать вершиной моего жизненного успеха — заключалась в сокрытии столь величественного творения. Но я выпол­нил свой долг.

Мы скрыли за стеной великую арку.

Вход жрецов, как и было предписано, останется откры­тым, поэтому они могут войти в святилища — жрецам рас­сказали о расположении ловушек.

— «Мы скрыли за стеной великую арку», — прочитал вслух Уэст.— Имхотеп заложил кирпичом арку, возвел стену, но на этом не успокоился — устроил водопады, чтобы окончательно все спрятать. Господи, как же он был хорош...

— Третий великий архитектор был настоящим мастером, — сказал Саид, приблизившись к Уэсту.

Подошли и другие члены команды. Дыхание перехватыва­ло от потрясающего зрелища.

Лили даже рот раскрыла.

У Каланчи расширились глаза.

Даже Мститель замолчал, потрясенный увиденным.

Винни Пух высказал вслух то, что все ощущали:

— Так вот почему они называли это чудом.

Но они еще не пришли.

Между ними и зиккуратом лежало широкое песчаное озеро — единственный способ добраться до Висячих садов.

На полпути к Садам возвышалось небольшое строение, похожее на бельведер. Оно словно бы плавало по озеру. По­стройка была каменной, по форме шестигранной, размерами равная обычному гаражу. Стен у нее не было, просто шесть колонн, поддерживающих тяжелую на вид каменную крышу.

К шестигранному бельведеру вела прямая как стрела тропинка. Она едва возвышалась над поверхностью озера, но обрывалась в тридцати метрах от постройки.

У самого бельведера дорожка снова появлялась. Очевидно, в далеком прошлом ее засыпало зыбучим песком.

Уэст пригляделся и увидел еще дорожки.

Они радиально расходились от шести граней бельведера, создавая рисунок в форме звезды. Эти дорожки находились на одном уровне с поверхностью озера.

Каждая из них резко обрывалась примерно в пятнадцати метрах от бельведера.

— Как же мы туда попадем? — спросил Винни Пух. Озеро давно поглотило дорожки.

— Может, пойти по прямой дорожке? — спросил Мститель. — Она наверняка продолжается под поверхностью озера.

— Да. Давайте так и поступим, а ты, глупый израильтянин, нас поведешь, — съязвил Саид.

Мститель нахмурился.

— Он имеет в виду, что эта дорожка для тех, кто хочет умереть, — сказал Уэст. — Это — западня для неосторожных и неинформированных. На мой взгляд, это — очередная ловушка, самая большая фальшивая тропинка, которую я когда-либо видел. Под поверхностью озера наверняка имеет­ся безопасный путь, но нужно знать, какой именно, а мы этого не знаем.

— Мне кажется, знаем, — послышался позади них спо­койный голос Лили.

Все обернулись к ней.

— Знаем? — переспросил Винни Пух.

— Да, — сказала Лили. — Это — второй «безопасный путь», о котором написал в своей книжке немец. Первый бе­зопасный путь был у водопада. А это — второй. Поэтому он и изобразил их вместе.

Она взяла у Уэста дневник Гесслера, перелистала и от­крыла страницу, которую они видели всего полчаса назад. Страница была озаглавлена «Безопасные пути».

Но в тот раз они смотрели на правый рисунок, а сейчас их интересовала левая картинка.

Она точно совпадала с тем, на что они смотрели сейчас.

Она открывала тропинку, спрятанную под зыбучим песком озера, — тропинка огибала стены пещеры, проходила через шестигранный бельведер и заканчивалась наверху страницы, у основания зиккурата.

Уэст потрясенно посмотрел на Лили.

— Молодец, дружок. Рад, что среди нас есть человек, у которого голова на месте.

Лили сияла.

В наушниках Мстителя зазвучал голос, и он обернулся: двое его людей вошли в пещеру со стороны гигантской лестницы.

— Сэр! — сказал один из них в микрофон. — Американцы вошли в первую пещеру! Их очень много! Они внесли понтоны и складные лестницы! По сравнению с нами у них слишком много оружия! Нам нужно уходить! Они вот-вот будут здесь!

— Хорошо, — сказал Мститель. — Я пришлю к вам Уэйтса, чтобы он проводил вас к лестнице. Как только подниметесь, установите на верхней площадке еще один караул. Нам дорога каждая секунда.

Мститель повернулся к Уэсту.

— Пора проверить теорию вашей девочки, капитан. Надеюсь, для вашего же блага, что она права. Ступайте.

Следуя за рисунком, Уэст нерешительно шагнул влево, где, казалось, лежал зыбучий песок, и... его нога опустилась на крепкую землю, на невидимую дорожку, спрятанную на два дюйма под поверхностью песчаного озера.

Лили облегченно вздохнула.

Уэст проверил озеро с другой стороны дорожки и убедил­ся, что там лежит зыбучий песок неизведанной глубины.

— Похоже, мы нашли тропинку, — сказал он.

После того, как с рисунка быстро была сделана копия и оставлена караульным, группа осторожно пошла по озеру следом за Уэстом.

Они шли согласно рисунку. Казалось, шагают по воде. Сначала свернули налево, прошли вдоль левой стены, потом повернули назад, к центру озера, и подошли к «бельведеру».

«Бельведер» всех удивил. В отличие от потайной тропинки, его пол был не на одном уровне с поверхностью озера. Он был утоплен футов на двенадцать, а по периметру каменный поребрик защищал «бельведер» от попадания песка.

Поребрик был очень крепким, с толстыми стенами.

Короткий и узкий лестничный марш спускался в подвал, шестигранный, как и сам «бельведер». Тяжелый каменный потолок накрывал все строение и покоился на колоннах, словно темная грозовая туча.

Внутри шестигранного подвала стояла цилиндрическая бронзовая клетка той же высоты, что и подпол. Стенки ее были сделаны из вертикальных прутьев, наверху прутья перекрещивались.

В подвале имелось шесть дверей, а у клетки только одна, и она совпадала со ступеньками, то есть в подвал можно было пройти только через нее.

— А, вращающаяся клетка... — сказал Саид. — Как толь­ко вы войдете в подвал, клетка начнет вращаться, и вам надо будет выбрать правильный выход. Но, войдя в подвал, вы приведете в действие механизм ловушки. Выживет тот, кто угадает.

— Это как погружаемая клеть в Тунисе, — заметил Винни Пух.

В самом центре подвала на красивом подиуме стояла вели­чественная статуя из черного известняка пяти футов высотой.

Это была фигура крылатого льва. Он стоял на задних ла­пах, готовясь прыгнуть. Передние лапы высоко подняты, за спиной расправлены крылья. Злобные глаза животного были сделаны из блестящих красных рубинов.

— Колодец Крылатого льва... — сказал Саид, обращаясь к Уэсту. — Нацисты и об этом знали.

Они нашли нужную страницу в дневнике Гесслера.

Вторая надпись на гробнице Имхотепа III.

Только самые смелые пройдут через колодцы крыла­тых львов.

Но бойтесь колодца Нингизиды!

Для тех, кто войдет в колодец повелителя змей, у меня нет другого совета, чем этот:

Оставьте всякую надежду, ибо отсюда нет спасения!

Крылатые львы. Обычная ассирийская скульптура, найденная в Персии/Месопотамии.

Нингизида: ассирийский бог змей.

Возможно, имеет отношение к ВС Вавилона???

— Нацист был прав, — сказал Сайд. — Это имеет отношение к Висячим садам...

Неожиданно с Гигантской лестницы донеслись оружейные залпы.

— Сэр! Первый американский отряд только что дошел до лестницы! — сообщил часовой. — Пытаемся задержать, но их слишком много — нам не продержаться.

— Постарайся не пускать их так долго, как сможешь, Шамбург, — сказала Мститель. — Нам еще нужно время.

Он повернулся к Уэсту.

— Так что с ловушкой?

Уэст помедлил.

—Думаю, Саид прав. Клетка вращается и встает против правильного выхода. Если верить плану, он находится напротив нас.

—Что ж, выясняйте!

Мститель подтолкнул Уэста вперед.

— Шеффер, пойдешь с ним! Прикроешь.

В сопровождении израильского солдата по имени Шеффер Уэст осторожно спустился по ступенькам в открытую дверь клетки и оказался на полу подвального помещения бель­ведера.

В голове крутилось предупреждение Имхотепа: только самые смелые пройдут...

Как только Уэст с сопровождающим его израильтянином спустился по четырем ступенькам и встал в центре подвала возле статуи льва, включился механизм ловушки.

То, что случилось, произошло очень, очень быстро.

По ушам ударил скрежет металла о металл. Круглая клетка начала вращаться внутри шестигранного подвала, на несколько мгновений останавливая свою дверь возле каждой из шести дверей подвала. Затем стало еще хуже.

Шшш! — это сверху, сквозь прутья, посыпался струями зыбучий песок! В каменном поребрике открылись каналы, через которые текли песчаные ручьи. Подвал стал быстро заполняться, песок дошел Уэсту до колен... и уровень все повышался!

Вскоре песок стал сыпаться со всех сторон. Уэст утратил ориентацию.

Что, как он понял, и было целью ловушки.

Ты должен удариться в панику, должен забыть, где находишься... и выйти в ту дверь, где тебя ожидало нечто сов­сем уже страшное. Израильтянин запаниковал.

Когда дверь клетки пришла в контакт с одной из камен­ных дверей подвала, испуганный капрал Шеффер кинулся в узкую дверь, похожую на ту, в которую они вошли.

Только эта дверь никуда не вела. Лестницы там не было. Это было крошечное пространство, чуть побольше верти­кально стоящего гроба.

С невероятной скоростью бронзовая пластина с решеткой на уровне головы опустилась за Шеффером, закрыла его в узкой каморке, и песчаный ливень засыпал израильтянина в тесном вертикальном гробу.

Когда песок обрушился ему на голову, Шеффер завопил. Хватило нескольких секунд на то, чтобы заполнить такое маленькое пространство. Уэст в ужасе видел через решетку, как песок засыпает Шеффера, забивает разинутый в крике рот, поглощает солдата целиком. Крики прекратились.

Теперь Уэст остался один. Он тихо выругался. Подвал продолжал заполняться песком. Он уже добрался до пояса Уэста.

После гибели Шеффера Уэст совершенно потерял ориен­тацию. Он не знал, где находится нужный выход. Кажется, он и сам сейчас впадет в панику.

Только самые смелые...

Только самые смелые...

Не паникуй, Джек. Ради бога, не паникуй...

И в этот момент он услышал крик Лили.

Он повернулся, увидел ее позади вращающейся клетки — Мститель и остальные отступили подальше от лестницы, а Лили скорчилась на ступенях. Она смотрела в дверь, стараясь увидеть Уэста.

— Папочка... нет! — вопила Лили.

И неожиданно среди всей этой сумятицы, среди сыпавше­гося песка и бешеного вращения клетки, время для Уэста остановилось.

Папочка?

Она сказала «папочка»?

И в это мгновение в него влилась волна адреналина — чув­ство, которое он испытал только раз — на дне вулкана в Уган­де, десять лет назад, когда он взял на руки кричащего ребенка.

«Я... я... не... собираюсь... умирать. Я не оставлю ее».

Вернулась ясность мысли.

«Только чертовы смельчаки...»

Его поразила простая мысль: смелые люди не паникуют. Они остаются спокойными перед лицом опасности.

Верно.

Он обернулся. Мозг работал четко, никакой паники. Ло­вушка, в которую он попал, более его не пугала.

И вместе со спокойствием пришел ответ.

Ответ ему подсказал крик Лили.

Судя по плану, правильная дверь находилась напротив ее двери.

Уэст понял, что Лили пришла ему на выручку. Большин­ство грабителей могил никого не оставляют у входа — всем скопом идут в подземелье, вынимают рубины из глаз крыла­того льва, приводят в действие ловушку, после чего впадают в панику и погибают.

— Не ставь на мне крест, дружок! — крикнул он. — Я еще не умер!

Мощно разгребая ногами песок, он обошел статую льва и направился к каменной двери, той, что была против Лили. Добрался до нее, когда песок дошел до груди. Клетка повернулась и встала вровень с дверью подвала. Двери совместились.

Уэст прошел туда, преодолевая сопротивление песка, и оказался в тесном пространстве, точно таком, в каком был Шеффер, так что на одно ужасное мгновение он решил, что совершил чудовищ­ную ошибку.

Но нет, он не ошибся.

Пространство не было замкнутым — оттуда начинался резкий поворот под прямым углом направо, коридор вел к узким ступеням, а ступени поднимались... наверх!

Уэст поднялся по этим ступеням, выбрался из смертонос­ного песчаного озера и очутился на открытом пространстве — на тропинке, с безопасной стороны от колодца.

Выбравшись на тропинку, он, должно быть, привел в действие механизм, управлявший ловушкой, потому что клетка вернулась в первоначальное положение, и подвал освободил­ся от песка.

Сверху Уэст увидел Мстителя.

— Вы все можете сюда пройти! — крикнул Уэст. — Воз­можно, потеряете ориентацию, но я стою возле правильной двери. Так что идите прямо ко мне.

Вся команда благополучно миновала колодец. Пришлось разделиться на две группы. Каждый раз подвал наполнялся песком и клетка крутилась как бешеная, но теперь все знали, куда надо выходить, а потому им оставалось лишь пройти через песок. Все вышли из колодца, преж­де чем песок успевал подниматься до колен.

Выйдя наружу, Лили кинулась Уэсту в объятия, и он креп­ко прижал ее к себе.

— Не оставляй меня, — прошептала она.

— Как бы плохо ни пришлось нам, дружок, я ни за что тебя не покину. Всегда помни об этом, — ответил Уэст.

Воссоединенная группа пошла по утопленной дорожке с другой стороны «бельведера», пока не приблизились к зиккурату, находившемуся в самом центре огромной пещеры.

И там, словно космический инопланетный корабль, спускался с потолка огромный сталактит с Висячими садами Вавилона.

Они вскарабкались на зиккурат быстро. Очень быстро. На нем не было ни единой ловушки.

Поначалу Уэст этому удивился, но потом сообразил, что это — первое античное чудо, в которое они вошли. Все другие фрагменты Солнечного камня, с которыми им до сих пор приходилось иметь дело, — Колосс, маяк, мавзолей, статуя Зевса и храм Артемиды, — были впоследствии перемещены. Все защищали системы ловушек, построенные после того, как подлинные постройки были утеряны или уничтожены.

С садами получилось иначе.

Только они сохранились в первоначальном виде. Поэтому фрагмент, который они укрывали, тоже оставался там, куда его и положили с самого начала.

Взбираясь на зиккурат, Уэст понял также, что Имхотеп III проявил уважение к чуду, которое защищал. Он окружил его ловушками, но из уважения к создателю садов не стал устра­ивать ловушки в чужом шедевре.

Пальба продолжалась: стреляли два израильских солдата, поставленные на часах возле гигантской лестницы. Они все еще не пускали американцев.

Уэст со своей группой поднялся на вершину зиккурата и обнаружил, что заостренный конец сталактита находится от него на расстоянии семи футов.

Он стоял под огромным природным образованием, и ему казалось, что он сходит с ума: сталактит был слишком велик, слишком громаден, чтобы в него можно было поверить.

Прямо над ними, в кончике сталактита, они увидели узкую круглую шахту, уходящую внутрь. Под ногами тоже было нечто примечательное. Вершина зиккурата была плоской и квадратной — примерно пять на пять метров, — но почти все ее пространство занимало широкое квадратное отверстие, исчезавшее в зиккурате, в чернильной темноте. В отверстие спускалась лестница, и, конечно же, квадратная шахта зиккурата и круглая шахта сталактита как-то друг с другом соединялись.

Саид наклонился и прочел надпись на кромке квадратной шахты зиккурата.

— Это — вход жрецов, — сказал он Уэсту.

Оба глянули на Мстителя. Израильский командир, похоже не понял последних слов, и по молчаливому согласию ни Саид, ни Уэст не захотели его просвещать.

Уэст, Винни Пух и Каланча вынули из рюкзаков снаряже­ние и начали сооружать над квадратной шахтой большую лестницу.

Через несколько минут над квадратной шахтой стояла лестница в форме буквы «А», упираясь в кончик сталактита верхней ступенью.

— Живей!

Мститель подтолкнул Уэста вперед.

Уэст забрался по лестнице и исчез в шахте огромного ста­лактита.

В узком вертикальном проходе были перекладины напо­добие лестничных ступеней, так что двигаться по нему было нетрудно.

Однако шахта была не для страдающих клаустрофобией. По узким стенам стекали капли воды.

Фонарик на пожарной каске освещал путь. Уэст осторожно лез наверх, пока не оказался в плоском туннеле в рост человека. Туннель выходил наружу.

Уэст ступил на тропинку - она ползла вверх, огибая сталактит.

Осветительные ракеты позволили Уэсту рассмотреть пе­щеру с высоты. От этого зрелища захватывало двух. Далеко внизу был зиккурат с веерообразными ступенями, вокруг него - озеро с зыбучим песком, а посреди озера — колодец с крылатым львом и тропинками в виде звезды с разбегающимися лучами.

Интересно: он увидел, что у колодца на другой стороне зиккурата был двойник, точно с такой же полузасыпанной тропой.

На память пришли слова Имхотепа III: «Ээта постройка, похожая на отражение в зеркале, с одинаковыми входом и выходом».

Должно быть, там и находится другой выход, подумал он и вдруг понял, что Мститель и его израильтяне знают об этом выходе: они надеялись уйти оттуда и не попасть в руки аме­риканцам.

Выходит, Мститель не так уж и невежествен...

— Давайте, капитан, — сказал Мститель, встав рядом с Уэстом и выведя его из задумчивости. — Вы еще дела не сделали.

Затем явились остальные члены команды. Они привели с собой Лили и Винни Пуха.

Уэст повел группу по серпантином поднимающейся вверх дорожке.

Все вокруг было мокрым, разросшиеся растения и мхи ничем не отличались от тропических: для жизни им больше требовалась влага, а не солнце.

Идти иной раз было трудно — некоторые кусты выполза­ли на тропинку.

Хотя ему очень не хотелось разрушать красоту, но Уэсту приходилось прорубать дорогу с помощью мачете.

Они поднимались все выше и выше, в верхние пределы пещеры.

Огромное озеро зыбучего песка и зиккурат с каждой ми­нутой удалялись. Озеро теперь находилось от них на расстоянии четырехсот футов. От такой высоты кружилась голова.

В одном месте их поразил ослепительный сполох цвета: прекрасные розы. Белые розы.

— Как они могли уцелеть здесь без солнечного света? —удивился Винни Пух.

Уэст тоже не верил своим глазам, пока не заметил в потол­ке пещеры крошечные отверстия. И шириною-то они были всего несколько дюймов, но, похоже, пропускали свет — ес­тественный свет. Маленькие отверстия, должно быть, были сквозными и доходили до поверхности горы.

Уэст сообразил, что каждый день розы ловили дневной свет всего несколько минут, но этого им хватало для жизни.

— Персидская белая роза пустыни, — выдохнул он. — Жива. До сегодняшнего дня.

— Пошли, — подтолкнул его Мститель, открытие его не взволновало. — Я положу несколько роз на вашу могилу.

Они продолжили путь.

Раза два тропинка углублялась в сталактит и проходила через его центр. Когда это случалось, она пересекалась все с тем же узким вертикальным стволом, в который Уэст вошел в самом низу. Похоже, что он проходил через сталактит сверху донизу. Встречая узкий ствол на тропинке, команда просто через него перепрыгивала.

Мостки и святилище

Наконец они подошли к месту, где сталактит упирался в потолок огромной пещеры. Здесь на верхнюю поверхность пещеры со сталактита были переброшены гнилые деревянные мостки. В нескольких местах старые мостки поддерживались свисавшими с потолка U-образными балками. Длина мостков составляла приблизительно пятьдесят метров. Заканчивались они у большого углубления в потолке.

Затем следовали перекладины. Передвижение с помощью перекладин означало, что человек должен был повиснуть над озером на высоте 500 футов.

— Ну вот, — сказал Уэст. - Здесь заканчиваются все дороги.

— Вперед, — приказал Мститель. — Можете даже прихватить с собой араба, а я для гарантии буду держать при себе девчонку.

Уэст и Винни Пух ступили на мостки.

Под ногами скрипело дерево. Пыль и мусор падали в пес­чаное озеро. Дважды мостки накренялись. Казалось, они вот-вот рухнут в пропасть.

Им удалось дойти до конца мостков.

— Я пойду первым, — сказал Уэст, глядя на перекладины в потолке пещеры. — Возьму веревку. Если фрагмент находится в том углублении, нам понадобится веревка, чтобы его

переправить.

Винни Пух кивнул.

— Знаешь, Охотник, я бы их всех поубивал за то, что они держат ее под прицелом.

— Я — тоже. Но мы обязаны остаться в живых. Пока ды­шим, у нас есть шанс достичь цели, — сказал Уэст. — Клю­чевое слово — дышать.

— Будь осторожен.

— Постараюсь, дружище.

Уэст ухватился за первую перекладину и повис над всеми на высоте 500 футов.

Невероятное зрелище: торжественная громада Висячих садов и микроскопическая фигурка Джека Уэста, перебира­ющегося на руках над пропастью.

Рядом, как всегда, летел сокол.

С пояса Уэста тянулась страховочная веревка, ее конец держал Винни Пух. Уэст подобрался к большому углубле­нию в потолке.

Верхняя часть углубления была в форме трапецоида со сходящимися стенками, на одной из них тоже были перекладины.

Но внимание Уэста привлекла самая высокая точка.

Это был квадратный горизонтальный карниз, вырублен­ный в скале, размером с большой холодильник.

В отличие от грубой поверхности самого углубления, кар­низ был искусно украшен золотом и драгоценными камнями, что придавало ему вид алтаря.

Со своей позиции Уэст не мог заглянуть внутрь. Он стал подниматься по ближайшей стенке, удерживаясь на одних руках.

И тут его глаза широко раскрылись.

Перед ним на богато украшенном алтаре лежал золотой трапецоид.

Фрагмент Солнечного камня.

Это был один из средних фрагментов, размером примерно с бельевую корзину. Слишком большой груз для одного че­ловека. Уэст забил в стену крюк и закрепил на нем веревку.

— Винни Пух, — сказал он в микрофон, — можешь придти сюда? Мне нужна твоя помощь. Мститель, пошли своих людей к другому концу веревки: пусть ловят то, что мы пришлем.

Винни Пух добрался к Уэсту. Вместе они сняли фрагмент с алтаря, уложили его в специальную корзину, висевшую на веревке, и отправили в обратный путь.

Фрагмент заскользил в люльке по веревке.

Мститель пой­мал камень. Глаза его горели жадным блеском.

— Ну что, поймали? — раздался в его наушниках голос Уэста.

— Да. Спасибо, капитан Уэст, — ответил Мститель. — Теперь все. Прощайте.

И с этими словами Мститель взял нож, и веревка повисла над пропастью.

Уэст увидел, как повисла веревка. Теперь она болталась на одном крюке.

— Ах, черт! Черт!

Он протиснулся мимо Винни Пуха и, быстро хватаясь за перекладины, спустился по наклонной стене.

Встал на плоский потолок пещеры, успев заметить, что Мститель и его люди пробежали к краю мостков и швырнули позади себя три гранаты.

Гранаты запрыгали по гнилым деревянным мосткам.

И взорвались.

У древних мостков не было против гранат ни единого шанса.

Мостки жалобно заскрипели, отвалились от потолка... и с высоты пятисот футов, словно в замедленной съемке, полете­ли по направлению к песчаному озеру.

Уэст проследил за ними глазами, точно зная, что все это означает.

Он с Винни Пухом не имеет возможности попасть на ста­лактит.

Лили и фрагмент Солнечного камня остались в руках из­раильтян. Американцы наступают, а они с Винни Пухом на­ходятся под куполом самой огромной пещеры, откуда нет ни малейшей возможности спуститься.

Мститель с мрачным удовлетворением проследил за поле­том разрушенных мостков, после чего схватил Лили. Пошел назад, по дорожке, обвивающей сталактит.

— Ни капитан Уэст, ни араб нам больше не нужны. Ни вы, господин За...

Он вытащил пистолет.

Но Мустафа Саид не утратил свой звериный инстинкт: он знал, что сейчас произойдет.

Не успел Мститель вытащить пистолет, как Саид уже бро­сился бежать. С дорожки он свернул в один из туннелей.

— Далеко не уйдет. Пошли. Пора выбираться отсюда.

Все так же придерживая Лили, Мститель повел своих людей по тропинке.

— Охотник! Я... э... у меня здесь возникли затруднения...

У Винни Пуха перехватило дыхание.

Уэст — свисая с потолка на перекладине — обернулся в сторону Винни Пуха.

Винни Пух был тяжелее его, а руки — гораздо слабее. Он не мог долго продержаться в подвешенном состоянии.

Уэст подтянулся к нему.

— Давай сюда, приятель.

Он быстро обвязал Винни Пуха под мышками теперь уже свободной веревкой и дал ему возможность висеть без усилия.

Сам же Уэст мог висеть на своей механической руке гораз­до дольше, но все же не постоянно.

— Израильтяне? — спросил Винни Пух.

— Они уничтожили мостки. Забрали фрагмент и Лили. Мы влипли.

— Если когда-либо встречу Каланчу, то уничтожу, — ска­зал Винни Пух. — Знаешь, на какой-то момент я подумал, что он может стать одним из нас. Но я ошибся. Грязный предатель.

— Винни Пух, в данный момент я бы хотел выбраться от­сюда живым.

Израильтяне спускались по сталактиту вместе с Лили и фрагментом.

Ближе к концу пути они увидели двух своих часовых.

Они вбежали в пещеру.

— Сэр! Американцы подошли к Гигантской лестнице! По­вторяю: американцы подошли к Гигантской лестнице! Мы не смогли их больше удерживать!

— Вы их достаточно долго удерживали! У нас есть и дев­чонка, и фрагмент, — усмехаясь, сказал Мститель. — Встре­тимся у зиккурата и пойдем к другому выходу!

Каланча бежал за Мстителем. Молчал, стиснув зубы. Глаза его ничего не выражали. Он был погружен в свои мысли.

Израильская команда добралась до дна сталактита, когда увидела, что Саид исчез в квадратном стволе на верху зиккурата — во входе жрецов.

Мстителю было все равно.

Хотя убийство террориста принесло бы ему дома почет и уважение, волновал его сейчас не Саид.

Нужно было выбраться отсюда.

Вот ттлько спустившись вниз по лестнице у основания сталак­тита и ступив на зиккурат, он увидел американцев, входящих в пещеру.

Они ворвались со стороны Гигантской лестницы. Но их было не так много, как он предполагал. Всего-то десять человек.

И — как ни странно — они не стали перебираться через песчаное озеро.

Нет.

Эта маленькая группа полезла по отвесной скале над вхо­дом, по стене большой арки.

И там они...

— О, нет! — выдохнул Мститель.

...Начали закладывать взрывчатку, сверхмощные заряды.

Американцы работали быстро: уложили взрывчатку и убрались восвояси.

Раздалась серия оглушительных хлопков — снаряды на­чали взрываться.

Результат был столь же впечатляющим, сколь и разруши­тельным.

Каменная стена, скрывавшая Большую арку Висячих са­дов Вавилона, раскололась. Обломки полетели во все сто­роны.

Но заряды были направленными, и обломки летели на­ружу. Только несколько мелких булыжников упало в песча­ное озеро.

В скале появились огромные дыры. Сквозь них засияло солнце.

И впервые за 2000 лет в пещеру ворвался дневной свет и ярко осветил ее. Сады предстали во всей своей красоте. Затем многочисленные дыры расширились, соединились, образовался один пятидесятиметровый проем, в который вместе с солнечным светом ворвались, оглушительно ревя, американские вертолеты.

Уэст не мог поверить в происходящее.

Сначала Мститель оставил его умирать.

А теперь он мог только наблюдать за тем, как пещера под ним заполнилась светом.

Шесть, семь, восемь американских вертолетов — «Блэк хоуки» и «Апачи» — с оглушительным жужжанием летали по огромной пещере, зависая над древним зиккуратом, под­нимались к огромному сталактиту, искали врага, искали фрагмент.

От рева винтов разламывалась голова, к тому же они под­няли ветер.

Уэст увидел, как один «Блэк хоук» поднялся прямо к нему, увидел быстро вращавшиеся винты и подумал: «Если я упа­ду, то смерть будет быстрой».

Но летчик не заметил ни его ни Винни Пуха — он разгляды­вал сталактит, искал...

Вертолет приблизился к сталактиту, и он уже был не под Уэстом.

Неожиданно Уэсту пришла в голову идея. Сумасшедшая идея, но она могла сработать...

Он принялся действовать.

— Винни Пух, возьмись за перекладину. Мне нужна ве­ревка и крюк.

Винни Пух послушался: схватился за перекладину, в то время как Уэст — одной рукой — вытащил крюк и намотал веревку. Веревка была длиной пятьдесят футов.

Затем он сказал:

— Послушай, Винни Пух, отпусти перекладину и обхвати меня за талию.

— Что?!

— Просто сделай это.

Винни Пух сделал. Теперь он свисал с Уэста... а Уэст ви­сел на перекладине, удерживая себя и Винни Пуха металли­ческой рукой.

А потом Уэст отпустил руку.

Они сорвались из-под купола и стремглав летели вниз, пока не оказались у хвоста «Блэк хоука»... Уэст на лету швыр­нул крюк, накинув его на шасси вертолета!

Стальной крюк плотно обхватил заднее колесо «Блэк хоу­ка». Веревка раскрутилась и натянулась... Уэст и Винни Пух повисли на колесе вертолета над гигантским сталактитом!

Вертолет слегка накренился от добавившегося веса, но удержался в свободном полете.

Затем машина описала длинную дугу над тропой сталак­тита, и Уэст с Винни Пухом ловко спрыгнули вниз.

— Никогда не думал, что буду рад появлению Джуды, — сказал Уэст. — Пойдем! Мы должны спасти Лили.

Они помчались по тропинке сломя голову.

Хаос. Столпотворение.

Ослепительный солнечный свет.

Рев вертолетов, а теперь... сотни американских солдат во­рвались в открывшуюся Большую арку.

Команда Мстителя бежала по другому берегу песчаного озера. Как уже раньше заметил Уэст, та сторона была зер­кальным отражением противоположного берега: здесь име­лась и скрытая тропинка под поверхностью озера, и шести­гранная клетка в центре.

Израильтяне добрались до колодца и, разделившись на две группы, спустились в него по очереди. В этом колодце был такой же крылатый лев.

Мститель вместе с двумя израильтянами, несшими фраг­мент, пошли первыми. Механизм ловушки пришел в движение. В клетку посыпался зыбучий песок. Она закрутилась. Но они прошли через песок и без помех вышли в нужную дверь.

Каланча с двумя израильскими солдатами и Лили пошли во вторую очередь.

И снова ловушка принялась за дело: в шестигранную клетку посыпался зыбучий песок. Началось вращение. Группа доб­ралась к нужной двери по колено в песке.

И неожиданно Лили споткнулась и упала.

Она пискнула и свалилась на четвереньки.

Песок тут же облепил ее.

Девочка в ужасе закричала.

Каланча и два других израильтянина обернулись и увиде­ли, что она барахтается в песке. Они уже подошли к выходу, и дверь приготовилась их выпустить.

Мститель крикнул снаружи:

— Оставьте ее! У нас уже есть фрагмент. Она была лишь приложение! Главное — это фрагмент. Если мы отсюда не выберемся, то все будет впустую! Живее!

Солдатам не надо было повторять дважды. Они добра­лись до двери и вышли в нее.

Каланча, однако, остановился.

Песок сыпался со всех сторон, и клетка снова закрути­лась. Каланча оглянулся на Лили.

Девочка боролось изо всех сил, отбиваясь от поднимав­шегося песка. Песок оборачивался вокруг нее, словно змея. Вот он уже дошел до шеи, поглощал ее, тянул вниз.

— Коэн! — крикнул Мститель. — Оставь ее! Это — приказ!

И, в последний раз взглянув на Лили, Каланча принял судь­боносное решение.

Уэст и Винни Пух мчались по тропинке сталактита. Над ними летел сокол. Вдруг зелень возле них затрепетала от орудийного огня, ведущегося с вертолета.

Над ними завис американский «Апач». Солдаты целились в них из орудий.

Уэст и Винни Пух нырнули в ближайший туннель раньше, чем шестиствольная скорострельная пушка дала залп.

Туннель поднимался к центру скалы.

— Они стреляют в Висячие сады Вавилона! — воскликнул Винни Пух. — У этих америкашек ни малейшего уважения к истории!

Несколько мгновений спустя они вышли из того же ствола в нижней части сталактита и соскользнули вниз на руках.

Уэст спрыгнул на вершину зиккурата и оглянулся вокруг в поисках убегавшей команды Мстителя.

— Боже, не может быть... — выдохнул он.

Он увидел Мстителя и четырех его людей в тот момент, когда они вы­ходили из туннеля в дальнем конце пещеры. Стало быть, им удалось миновать песчаное озеро и колодец.

Каланчи с ними не было.

Не было и Лили.

И тогда Уэст увидел колодец.

Заглянув под его каменную крышу, он разглядел, что шестигранный колодец был заполнен зыбучим песком — совершенно заполнен.

— О нет. Нет...

Уэст в ужасе смотрел на эту сцену.

В этот момент два американских «Блэк хоука» приземлились на дорожки, окружавшие колодец.

Из вертолетов выскочили солдаты, обошли колодец с разных сторон.

Сам Маршал Джуда вышел из одного из вертолетов. Он командовал операцией.

— Ох, Лили...

Уэст застыл на месте.

Возле колодца солдат СИФ обратился к Джуде:

— Сэр, подойдите сюда, я вам что-то покажу.

Джуда приблизился к краю колодца.

Он был потрясен тем, что увидел.

К прутьям решетки прижалось запрокинутое кверху лицо. Над поверхностью песка поднимались лишь рот, нос и рас­крытые в ужасе глаза. Это была Лили.

Джуда поразился тому, что ей удавалось держаться на поверхности песка.

Клетка — и сам колодец — были, должно быть, глубиной в двенадцать футов. Как же ей удалось выбраться из зыбуче­го песка и подобраться к крыше клетки, каким образом она удерживалась наверху?

Должно быть, там есть кто-то еще, догадался он. Держит ее на руках.

И тогда Джуда увидел это, разглядел с большим трудом.

Он увидел кончик ружейного ствола, просунувшегося на сантиметр над поверхностью песка, рядом с поднятым личи­ком Лили. Это был кончик снайперской винтовки — длинно­ствольной снайперской винтовки «Баррет М82А1А».

Только ствол был использован не по своему прямому на­значению.

Тот, кто стоял внизу, использовал его как дыхательную трубку!

Когда отключили механизм ловушки и освободили клетку от песка, Джуда увидел всю эту сцену.

Он увидел Каланчу, стоявшего на статуе крылатого льва. Израильтянин, запрокинув лицо, дышал через ствол разоб­ранной снайперской винтовки, а Лили балансировала на его плече на кончиках пальцев, как завзятая балерина!

Каланча и в самом деле принял судьбоносное решение.

Маршалу Джуде это было на руку: он смог взять его и Лили живыми.

Мстителю и израильским коммандос не так повезло.

Потому что, выйдя через секретный выход Висячих садов, они обнаружили, что их поджидает отряд американцев под пред­водительством Кэла Каллиса.

А Каллис получил строгий приказ: не проявлять жалости.

Мститель и его солдаты — думая, что ушли с фрагментом, — вышли из подземного туннеля и увидели, что их обугленный вертолет дымится на земле. Летчики были убиты.

К тому же их самих окружил отряд Каллиса.

Израильтян быстро разоружили. Затем медленно и ре­шительно Кэл Каллис лично убил их всех — одного за дру­гим, выстрелом в голову. Мстителя застрелил последним, ядовито при этом усмехаясь. Такую работу Каллис любил больше всего.

Затем он взял из мертвых рук фрагмент Солнечного камня и улетел, оставив на земле трупы. Устроил пир стер­вятникам.

Уэст беспомощно смотрел, как Лили и Каланчу погрузили в вертолет Джуды.

Неожиданно рядом раздалась пальба: из-за сталактита выскочили два вертолета «Апач» и начали стрелять.

Хорас пронзительно закричал.

Уэст двинулся слишком поздно.

Зато Винни Пух не зевал.

И он спас Уэсту жизнь — сдернул его с линии огня в квад­ратный проем шахты зиккурата.

На дне огромной пещеры Джуда обернулся, чтобы посмот­реть, в чем дело.

Он заметил две крошечные фигуры — Винни Пуха и Уэста — на вершине зиккурата. Заметил, как Винни Пух вта­щил Уэста в шахту, известную как вход жрецов.

— Джек... — прошептал Джуда. — Увы, ты исполнил свое предназначение. Сохранять тебе жизнь нет больше надобно­сти. Пора и умереть.

Джуда вернулся в «Блэк хоук» — там уже сидели зачваченные Каланча и Лили. Вертолет поднялся и вылетел из пе­щеры.

За ним быстро последовали другие вертолеты — «Апачи» и «Блэк хоук». Американские отряды, преодолев зыбучий песок, тоже вышли из пещеры через открытую большую арку.

Как только все его люди вышли, Джуда — все еще поглядывая на вершину зиккурата, туда, где он последний раз ви­дел Уэста живым, — отдал приказ:

— Стреляй в сталактит. Пусть свалится на зиккурат.

 Летчик помедлил.

— Но, сэр.... Это место историчес...

—Стреляй немедленно в сталактит, или я выкину тебя из вертолета.

Пилот повиновался.

Спустя несколько мгновений три ракеты «Хелфайер» вы­летели из пусковых установок «Блэк хоука», за ними тяну­лись одинаковые газовые спирали. Ракеты ударили в огром­ную скалу.

Взрывы. Вихрь камней и листвы.

А затем со страшным стоном огромный сталактит мед­ленно отделился от потолка пещеры, накренился... и повалился вниз.

Казалось, настал конец света. Грохот оглушал.

Огромные куски скалы отвалились от потолка, когда пе­ревернутая гора оторвалась от него и рухнула на зиккурат.

Заостренный конец сталактита ударился о вершину зик­курата, и зиккурат — сам размером с пятнадцатиэтажный дом — смялся, словно алюминиевая банка.

Затем огромная скала медленно накренилась, словно под­пиленное дерево, и ухнула в песчаное озеро.

Падение сталактита можно было уподобить крушению авиа­носца, упавшего в океан с большой высоты. Огромная волна зыбучего песка выкатилась из зоны бедствия и тяжело удари­ла в стены пещеры.

Затем медленно, очень медленно, сталактит — легендарные Висячие сады Вавилона — упал набок, высунувшись наполовину из песчаного озера. Еще одна разбитая скала в мире обломков.

Американская армия оставила подножие горы Загрос с тем, что удалось захватить: с Лили и фрагментом Солнечного камня.

А под обломками, без всякого шанса на спасение, остались Джек Уэст и Винни Пух.

ФРАНКФУРТ, ГЕРМАНИЯ

ЛУКСОР, ЕГИПЕТ

19 МАРТА, 2006

ЗА ДЕНЬ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

ЯРМАРОЧНАЯ БАШНЯ

ФРАНКФУРТ, ГЕРМАНИЯ

19 МАРТА, 2006, 15 ЧАСОВ

ЗА ДЕНЬ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

В то время, когда Висячие сады Вавилона ушли в небы­тие, Волшебника, Зоу и Курчавого переправляли в лимузине под вооруженной охраной с военного аэродрома во Франк­фурт.

После ареста в Риме маленькую группу Волшебника отправили на реактивном самолете «Лир» в Германию. Их продержали всю ночь на базе в окрестностях Франкфурта, а те­перь везли в штаб Европейской коалиции — Ярмарочную башню в центре Франкфурта.

Ярмарочная башня — один из самых высоких небоскребов Европы. В ней пятьдесят этажей, и ее отличает характер­ная черта: вершина башни представляет собой великолепную стеклянную пирамиду. Более важно, но менее известно, что эта пирамида разделена по горизонтали на фрагменты, совсем как Солнечный камень.

Но когда пирамида высится над городом, она приобретает новые черты: она становится обелиском.

Главным символом поклонения Солнцу.

Есть множество теорий об этой башне, а также о башне Кэнери-Уорф в Лондоне и о старом Мировом финансовом центре Нью-Йорка — все они построены в форме огромного стеклянного обелиска: мол, этот современный триумвират «суперобелисков» построен по повелению двух солнцепоклонников — католической церкви и франкмасонов.

Волшебник размышлял об этом, когда его вместе с Зоу и Курчавым, в наручниках, подняли на верхний этаж Ярмарочной башни.

Они стояли внутри бельведера, выполненного в форме пирамиды. Стеклянные стены позволяли увидеть полную панораму Франкфурта, вместе с окружающими город реками и лесами.

Их ждал Франческо дель Пьеро.

— Максимилиан Эппер! Мой однокурсник старых семи­нарских лет. Церковь потеряла вместе с тобой великий ум. Рад нашей встрече, мой старый друг.

— Я не твой друг, Франческо. В чем, собственно, дело?

— В чем дело? В том же, в чем было всегда, Макс. Во власти. Постоянная борьба одних за власть над другими. Назови это «Европа и Америка». Назови «Церковь и франкмасоны». Неважно. Всегда одно и то же. Бесконечная борьба за власть, продолжавшаяся поколениями, кульминация кото­рой наступит завтра. Такое событие происходит единожды за пять тысяч лет, событие, которое может дать абсолютную власть, — явление солнечного пятна Тартар.

Волшебник глянул на Зоу.

— Теперь ты понимаешь, почему я так и не стал священ­ником.

Он повернулся к Дель Пьеро:

— Но у американцев уже есть четыре фрагмента. У вас — один, а два остальных еще предстоит найти.

— Макс, неважно, у кого сейчас находятся фрагменты, важно — кто получит их, когда явится пятно Тартар, — отве­тил Дель Пьеро. — И очень скоро все фрагменты Солнечного Камня будут у нас. Благодаря твоему мужественному капита­ну Уэсту мы теперь знаем, что могила Александра находится в Луксоре. Ее точное местоположение будет известно, когда лучи восходящего солнца пройдут сквозь обелиск у храма Луксора. Американцы тоже об этом знают. Но когда они при­будут в Луксор, мы будем их ждать. Как я уже сказал, неважно, у кого находятся сейчас фрагменты, важно — у кого они будут находиться, когда явится пятно Тартар. Владеть ими будем мы.

— Мы? — переспросил Волшебник.

— О да. Не думаю, что ты знаком с моим юным другом и главным союзником...

Дель Пьеро сделал шаг в сторону, и Уэст увидел малень­кого мальчика с темными волосами, черными глазами и жгу­че черными нахмуренными бровями. Уже по тому, как он стоял и смотрел на Волшебника, чувствовалось, что мальчик явно считает себя выше его.

— Макс Эппер, познакомься с Александром, сыном оракула Сивы, эксперта в языке Тота и посланника Тартара.

— Привет, — сказал Волшебник.

Мальчик промолчал.

— Его учили с первого дня рождения...

— С того дня, когда ты украл его из рук матери...

— Его учили с первого дня рождения ради завтрашнего события. Никто не знает язык Тота лучше него. Этот мальчик рожден, чтобы повелевать. Я лично позаботился о том, чтобы он стал совершенным правителем. Он силен, он тверд и мудр... и он бескомпромиссен. Он нетерпим к слабым и глупым людям.

— А я думал, что величайшие правители защищали слабых, — сказал Волшебник, — а не презирали их.

— Ох, Макс, мне нравится твой идеализм! Такой благородный и в то же время такой уязвимый. Как тебе такая теория — сильные правят, слабые подчиняются? Кто-то рожден господином, а кто-то — рабом. Послезавтра ты окажешься во второй группе.

Зоу посмотрела на мальчика. Александр ответил ей холодным взглядом.

— Привет, — сказала она. — Ты когда-нибудь играл в «Сплинтер Селл» на пару с другим игроком?

Дель Пьеро нахмурился: он не понял, о чем идет речь. Но мальчик знал, что такое «Сплинтер Селл».

— Это — игра. Игры — это инструменты, с помощью ко­торых правители развлекают массы, — ответил мальчик. — Игры — для дураков. Я в них не играю.

— В самом деле? Некоторые игры преподают нам уроки, которые мы можем использовать в повседневной жизни, — возразила Зоу. — Ты когда-нибудь задумывался над этим?

— Моя жизнь не такая, как у всех.

— Хочешь знать, чему я научилась, играя в «Сплинтер Селл» на пару с партнером?

— Просвети меня.

— Приятно, когда знаешь, что кто-то готов прийти тебе на помощь, — сказала Зоу. — Я хочу задать тебе вопрос, Алек­сандр: когда ситуация для тебя сложится трудно, кто придет тебе на помощь?

Она мотнула головой в сторону Дель Пьеро:

— Он?

И столь же недоверчиво глянула на охранников, стояв­ших в комнате:

—Они?

—А могу я спросить: кто готов прийти на помощь вам? — спросил Дель Пьеро.

—Джек Уэст, — уверенно ответил Волшебник.

—Гм... знаменитый капитан Уэст, — кивнул Дель Пьеро. — Хотя, судя по его вчерашней эскападе в Париже, боюсь, вы немного не в курсе нынешних событий. Ваш друг, мистер Уэст, явился сегодня в Южный Ирак, где обнаружил ни боль­ше ни меньше как Висячие сады Вавилона.

—Ай да Джек... — сказала Зоу.

Но Волшебник нахмурился. Он не знал о последней мис­сии Уэста в Ираке — не знал о засаде американцев в Кении и потере фрагмента Зевса, гибели Большеухого и Дорис.

—К сожалению, мне придется умерить ваши восторги, мисс Киссэйн, — сказал Дель Пьеро, — но боюсь, что капитан Уэст встретил в Ираке армию американцев в составе десяти тысяч человек. Что там случилось на самом деле, я не знаю. Все, что мне известно, я получил из перехвата телефонных разго­воров. Похоже, дела Уэста не заладились.

—И...

Волшебник не смог скрыть тревоги.

Дель Пьеро бросил Волшебнику расшифровку перегово­ров. Она была сделана пятнадцать минут назад. Вот ее текст:

РАДИОПЕРЕХВАТ

СУБ. ВТ-1009/03. 19.06-1445

А44-ПЕРЕДАЧА ТЕКСТА

ОТ: НЕИЗВЕСТНЫЙ ИСТОЧНИК

С БОРТА САМОЛЕТА (ИРАК)

КОМУ: НЕИЗВЕСТНЫЙ АДРЕСАТ

МЭРИЛЕНД (США)

ГОЛОС 1 (ДЖУДА): Миссия «Харита» закончилась успехом. У нас есть фрагмент ВС и девочка. Сейчас летим в Египет. Прибудем в Луксор в два часа местного времени, 20 марта. Необходимо оказаться там на рассвете. Нужно провести измерения на обелиске у храма Луксора.

ГОЛОС 2 (США): Что известно о коалиции малых государств? Какие новости?

ГОЛОС 1 (ДЖУДА): Встретили их у ВС. Оказали минимальное сопротивление. Уэст мертв. Это подтверждают данные с биометрического чипа в его мозжечке. Готов ли следующий этап?

ГОЛОС 2 (США): Готов. Египетское правительство ин­формировано о вашем прибытии в Луксор. Они готовы к всестороннему сотрудничеству, но за награду. Платформа в Гизе построена в соответствии с вашими требованиями, и все плато закрыто для населения под предлогом ремонт­ных работ.

ГОЛОС 1 (ДЖУДА): Благодарю. Рекомендую прово­дить операцию в условиях полной секретности. Пусть в Луксоре меня встретит маленькая группа — человек сто, не больше. Мы не хотим привлекать к себе излишнее вни­мание.

ГОЛОС 2 (США): Все будет сделано.

У Волшебника вытянулось лицо: он смотрел на ужасные слова — «Уэст мертв».

— Американцы слишком самоуверенны, — заметил Дель Пьеро и сделал шаг вперед. — Когда они прибудут в Луксор, их отряд из ста человек встретится с европейским отрядом, трижды превосходящим их по численности. Ты можешь оп­лакивать потерю капитана Уэста в другой раз, Макс, ибо твоя роль в этой драме еще не сыграна. У меня на твой счет имеется другая идея. Ты присоединишься ко мне в последней стадии этого путешествия — путешествия, в котором Александр исполнит свое предназначение. Пора встретиться с эти­ми американцами в Египте и похитить фрагменты. Пора ехать в Луксор.

ВХОД ЖРЕЦОВ

ВИСЯЧИЕ САДЫ ВАВИЛОНА

ИРАК, К ВОСТОКУ ОТ ХАРИТЫ

19 МАРТА, 2006, 18 ЧАСОВ ПО МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ

(14 ЧАСОВ ВО ФРАНКФУРТЕ)

ЗА ОДИН ДЕНЬ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

Часом ранее

Когда сталактит с Висячими садами Вавилона начал рушиться на зиккурат, а внизу по длинному коридору бежали Джек Уэст с Винни Пухом, каменная крыша обваливалась прямо у них за спиной. Казалось, она гонится за ними, слов­но чудовище, жадно щелкающее челюстями.

Услышав грохот ракет, выпущенных по садам, Уэст тут же понял намерения Джуды.

— Он пытается обрушить на нас Сады! — сказал он Винни Пуху. — Бежим! Бежим!

И они помчались. Во весь дух, вместе с летящим над ними соколом.

В вертикальном стволе входа жрецов беглецы обезвреди­ли несколько ловушек, пока не оказались в горизонтальном туннеле.

В этот момент сталактит грохнулся на зиккурат, и вся струк­тура начала разваливаться. Уэст, Винни Пух и Хорас отчаянно увертывались от ловушек и рушащегося потолка.

И прибежали в следующую ловушку.

Она предстала перед ними неожиданно — узкий, но очень глубокий колодец со стенами из черного камня и зыбучим песком. Хотя она и была намного меньше песчаной пещеры, но очень ее напоминала. Вход в нее был под потолком. К вы­ходу на противоположной стене вели перекладины — их тут было около тридцати штук.

Однако между большой и малой ловушками была разница: затейливая резьба на стенах ко­лодца. Это были изображения змей, а в самом центре глав­ной стены — огромное изображение змея, обившегося вокруг дерева.

— Нингизида, бог змей... — сказал Уэст, увидев этот рисунок. — Колодец Нингизиды...

В этот момент внимание Уэста привлекло какое-то движение, и на противоположной стороне, возле выхода, он заметил какую-то фигуру. Человек обернулся, увидел Уэста и злорадно усмехнулся.

Это был Мустафа Саид.

Уэст глянул на рушащийся позади него туннель, перевел взгляд на Саида.

— Саид! Подскажи последовательность поручней.

Сайд лукаво смотрел на Уэста.

— Боюсь, что я тебе больше не советчик, капитан. Однако благодарю за то, что вытащил меня из Гуантанамо. Ты позволил мне продолжить поиски Солнечного камня. Хотя открою тебе один секрет, который, скорее всего, добрый профессор Эппер тебе не сообщил. Чтобы умилостивить Тартар, нужно отдать ему в жертву твою девочку. Благодарю и прощай. Выбирайтесь сами.

И с этими словами террорист исчез в коридоре, оставив Уэста и Винни Пуха на карнизе. Туннель тем временем ру­шился со страшной скоростью!

— Охотник! — воскликнул Винни Пух. — Что нам делать?

Уэст обернулся: туннель вот-вот погребет их под собой. Если они останутся, то неминуемо погибнут.

Уэст обернулся к глубокому рву — колодцу Нингизиды, и на память ему пришли слова из дневника нациста:

Но бойтесь колодца Нингизиды.

Для тех, кто войдет в колодец повелителя змей, у меня нет другого совета, чем этот: оставьте всякую надежду, ибо отсюда нет спасения.

Получается, что здесь им тоже не остаться в живых.

Неминуемая смерть против верной смерти.

Ничего себе — выбор!

— К черту! — сказал Уэст. — Хватаемся за перекладины... Вперед!

И они повисли над колодцем с зыбучим песком в тот мо­мент, когда потолок за ними рухнул, подняв облако пыли.

Восьмая перекладина сломалась, и Уэст... упал.

Винни Пух продолжил продвижение, но десятая перекла­дина подвела его, и он тоже свалился в песок, присоединив­шись к Уэсту в колодце, спастись из которого было невоз­можно.

Уэст с Винни Пухом плюхнулись на песок.

Уэст улегся на спину, стараясь равномерно распределить вес своего тела и избежать погружения... Но неожиданно, в четырех футах от поверхности песка, его ноги достали до дна.

Они могли здесь стоять...

И они с Винни Пухом стояли по грудь в песке.

Стены колодца были из диорита — скользкие и отвесные.

— Не так уж и плохо... — сказал Винни Пух. — Не пони­маю, почему Имхотеп сказал, что отсюда не выбраться...

Не успел он договорить, как потолок - с пресловутыми перекладинами — стал опускаться. Огромная квадратная плита точно входила в четыре стены колодца.

Замысел стал ясен: потолок весит две тонны, не меньше. Он вдавит человека в песок и похоронит его там.

Лишь быстрота реакции спасла сокола от опускающегося потолка. Когда ловушка пришла в движение, Хорас стремглав метнулся к выходному туннелю и влетел в него.

Со своей позиции птица видела механизм, приводящий в движение потолок. Он находился на верхней поверхности глыбы. Потолок подвешивался на двух толстых цепях, спус­кавшихся с крыши. Они громко звенели. Винни Пух заметил движение в колодце.

Увидел пятнистое тело огромного питона, который выскользнул из отверстия в стене и нырнул в колодец с песком.

— Охотник!

— Знаю, на этой стороне еще три гада! — Джек крикнул соколу: — Хорас! Верни ведро в исходное положение. В исход­ное положение!

В стенах подвала было еще три отверстия... и из них выползали длинные пятнистые тела питонов.

— Нингизида... — сказал Уэст, глядя на змей. — Ассирийский бог змей, известный также как бог Древа жизни. Христиане украли его и поместили в Эдем. Он был тем змеем, что соблазнил Еву, и она съела яблоко с Древа познания.

Потолок уже опустился наполовину и продолжал снижение.

Змеи сползли на песок. Движение их было целенаправленным.

Одна змея обвила правую ногу Уэста и поднялась, разинув пасть. Поскольку оружия у Уэста не было, он сунул ей в рот жердь с распялкой. Змея замерла, потом вытянулась во всю длину, попытка закрыть пасть ей не удалась. Она сползла с Уэста, отчаянно тряся головой, и исчезла в песке.

— Хорас! — крикнул Уэст. — Что ты там делаешь?

Хорас поднялся наверх, оглядывая крепкие цепи. Они были намотаны на большой бронзовый шкив. Оттуда они опуска­лись на более широкий вал.

К другому концу цепей было привязано... огромное ведро. Диаметр — не менее девяти футов. Должно быть, это было самое большое ведро в мире. Рядом из рукотворной трубы изливался небольшой, но сильный поток воды. Наполняясь водой, ведро поднимало на цепях потолок колодца.

Это был стандартный водяной механизм, используемый в египетских ловушках.

Такую систему придумал первый Имхотеп. Она была за­мечательна своей простотой. Для ее работы требовались всего три вещи: сила тяжести, вода... и шкив.

Когда Уэст схватился не за ту перекладину, он привел в действие механизм, опрокинувший ведро, наполненное во­дой.

Когда большое ведро наполнялось водой, оно прекрасно уравновешивало тяжесть потолка. Но теперь оно было накло­нено, вода вылилась, и потолок, перевешивая его, начал опус­каться.

На полу колодца был второй камень: когда по нему уда­рял спустившийся на дно потолок, ведро приходило в исход­ное положение, наполнялось водой и поднимало потолок на место.

Вот почему спастись из колодца Нингизиды было невоз­можно. Тут не было никаких трюков, загадок и секретных кодов. Стоило вам попасть сюда, и вы оставались здесь на­всегда.

Если только у вас не было соратника. Такого, как Хорас.

Хорас быстро поднялся вверх по цени, взглянул на шкив, затем спустился вниз к большому ведру.

Там сокол уселся, запрыгал в поисках механизма, уста­навливающего ведро в правильное положение.

Потолок опускался довольно быстро. Над поверхностью песка осталось каких-нибудь семь футов и расстояние быст­ро сокращалось.

Питоны кружили вокруг Уэста и Винни Пуха.

Один внезапно скользнул по песку и с пугающей скоро­стью пополз по Винни Пуху! Он сжимал его тело, стараясь переломить позвоночник, но Винни Пух ударил его ножом, и голова змеи отделилась от туловища.

Потолок неумолимо надвигался.

Пять футов.

Уэст не на шутку встревожился. Четыре фута.

Питоны начали расползаться по своим укрытиям: видимо они зна­ли, что сейчас произойдет. Три фута...

— Хорас!.. — заорал Уэст.

Хорас терпеливо искал то, что нужно: не зря же он трениро­вался.

И нашел тот самый механизм. Это был маленький откид­ной крючок. Когда его отгибали, пустое ведро вставало в ис­ходное положение.

Сокол вцепился в крючок своим маленьким сильным клювом...

Два фута...

— Хорас! — закричал Уэст. — Давай же! Ты можешь это сделать. Мы с тобой дома тренировались.

Один фут...

Они с Винни Пухом высовывали головы над поверхностью зыбучего песка. Шесть дюймов...

— Дыши глубже, Винни Пух, — посоветовал Уэст.

Они оба вдыхали столько кислорода, сколько могли за­хватить.

Хорас продолжал клевать крючок. Он не поддавался.

В колодце потолок соприкоснулся с песком и толкнул Уэста и Винни Пуха под поверхность песка, как под воду... но тут Хорас как следует ухватился за крючок клювом и... поднял его!

Реакция была незамедлительной.

Огромное ведро прокатилось по шарнирам, подставило свой пустой зев под каскад воды.

Ведро немедленно начало наполняться. Потяжелев, оно стало опускаться на цепях, а шкив принялся толкать потолок колодца наверх и оторвал его от зыбучего песка.

Уэст и Винни Пух вырвались из песчаного плена, судорожно хватая ртами воздух,

Затем они ухватились за две перекладины, расположенные ближе к выходу, и вместе с потолком поднялись наверх.

Потолок, поднятый с помощью водяного механизма, вер­нулся в исходное положение, а Уэст с Винни Пухом неожи­данно оказались подвешенными напротив выхода. Там сей­час сидел Хорас и торжествующе смотрел на Уэста.

Уэст спрыгнул вниз, присел рядом с птицей и угостил сокола его люби­мым лакомством — крысиным кормом.

Хорас мигом его склевал.

— Спасибо тебе, друг мой. Отличная работа, — сказал он. — Ты спас нас. Имхотеп не предполагал, что у грабите­лей будут такие верные друзья. А теперь поскорее уберемся отсюда.

Они вышли через вход жрецов — Уэст, Винни Пух и Хорас.

Через десять минут они появились из неприметной горной расщелины. Пустой склон смотрел на такую же пус­тую унылую долину. Располагалась она в Иране, вдали от иракских водопадов.

Здесь было так неуютно, так мрачно, что ни одному чело­веку не вздумалось прийти сюда за две тысячи лет.

Уэст замер: его поразила одна мысль.

Нигде не было видно Мустафы Саида.

Куда он подевался? Что если вызвал своих дружков-тер­рористов и попросил их забрать его отсюда?

Возможно, Саид подал сигнал, когда они остановились возле его пещеры в Саудовской Аравии, где он когда-то скры­вался. Уэст помнил, что Саид прихватил другие вещи, когда они там находились, и среди них была красивая шкатулка из агата, заполненная мелким песком.

Он подумал, что Саид подал сигнал об их местонахожде­нии, когда они летели в Ирак. Уэст раньше думал, что их выдал Каланча — сообщил о них израильтянам.

Но то, что сказал Мститель Каланче при встрече, заста­вило Уэста в этом усомниться. Когда израильтяне появились, первое, что сказал Мститель, обращаясь к Каланче: «Прошу прощения за то, что столь внезапно вас удивил».

Выходит, Каланча не знал о прибытии команды Мстителя.

Израильтяне шли по его следу, а он не знал. Теперь Уэст верил, что израильтяне следовали за Каланчой с помощью какого-то жучка. Возможно, Каланче зашили под кожу ка­кой-то чип, а он об этом и не догадывался.

Сигнал с «Галикарнаса» мог быть послан и Саидом. Что, если это террорист предупредил союзников о своем местона­хождении? Уэст, правда, в этом сомневался.

У него была другая теория о сигнале предателя. Теория, от которой становилось тошно.

Но в данный момент его беспокоило то, что, вызволив Саида из Гуантанамо, он подверг мир ужасным испытаниям.

Саид не собирается бросать погоню за Солнечным кам­нем, тем более сейчас, когда он знает, где может находиться последний фрагмент. И ждать осталось совсем недолго. Тер­рорист не вышел из игры. Он появится ближе к концу.

Уэст связался по радио с Небесным Монстром и догово­рился, что «Галикарнас» сядет на плоской площадке в конце долины. Они с Винни Пухом придут туда пешком.

Они не заметили одинокой фигуры, скорчившейся на холме.

Не видели, что эта фигура следовала за ними на безопас­ном расстоянии.

Двадцать пять минут спустя Уэст с Хорасом и Винни Пух поднялись на погрузочную платформу «Галикарнаса», гряз­ные и исцарапанные.

Уэст расхаживал по салону, размышляя вслух. Винни Пух и Небесный Монстр молча смотрели на него.

— Джуда знал о каждом нашем шаге, — сказал он. — Мы приехали в Судан, и он туда вскоре явился. — Прибыли в Тунис, и он тут как тут. А в Кению — черт побери! — он приехал раньше нас. Поджидал нас. А те­перь и Ирак...

— Похоже, он реагировал на жучок, — предположил Винни Пух. — На радиолокационный маяк.

Уэст закусил губу, вспоминая слова, сказанные Джудой: «Я иду следом за тобой, Джек. Нет места на Земле, где ты мог бы от меня спрятаться».

— Думаю, что все это время у кого-то из нас был радиолока­ционный маяк.

— Что? Как? У кого?

Уэст сурово смотрел на Винни Пуха.

— Четыре пропущенные дня, Винни Пух. Четыре дня, выпавшие из моей жизни.

— О чем ты говоришь, Охотник? — недоуменно спросил Небес­ный Монстр.

— У Саида на шее был чип. Американцы на Кубе имплан­тировали его, чтобы в любой момент знать, где он находится. Я не могу поручиться за четыре дня моей жизни, Винни Пух, четыре дня, когда я был в руках американцев.

Уэст встал, схватил цифровой спектральный анализатор. Таким детектором он искал чип в шее Саида.

Включил его и провел им по всему телу Винни Пуха. Ни­чего. Жучков нет.

Следующим был Небесный Монстр. Тоже ничего. Как и ожидалось.

Уэст посмотрел на обоих... А потом повернул детектор на самого себя, провел по всему телу. Ноги: ничего. Живот: ничего. Грудь: ничего.

Потом он подвел прибор к голове, и прибор запищал.

Винни Пух и Небесный Монстр открыли рты.

Уэст зажмурился, проклиная себя.

Все это время он думал, что среди них есть предатель. Больше всех он подозревал Каланчу или Саида, но оказа­лось, что предателями были не они.

Это был он сам.

Он каждый раз приводил за собой американцев.

Четыре дня его жизни: эти четыре дня он провел в американском госпитале после несчастного случая во время учений в Коронадо.

В эти дни американцы вшили в него микрочип и следили за ним все последующие годы.

Зачем? Кто знает? Может, потому, что он обладал талан­том, а может, потому, что они следили за каждым, другом или врагом — неважно.

Уэст не мог в это поверить. Австралия была союзницей Америки и вот как с ней обошлись американцы. Америка, похоже, обращается со своими союзниками точно так же, как и с врагами. Нет, все проще: Америка относится ко всему миру как к потенциальному врагу.

Он думал о Джуде. У него где-то есть компьютер с гло­бальной системой навигации и определения положения. Маленький чип Джека Уэста постоянно сигнализировал о нем на протяжении пятнадцати лет.

Американцы знали о доме в Кении с первого дня.

Знали и о шахте в Судане с того момента, как он туда попал. То же самое и с Тунисом. О том месте было известно лишь Уэсту и Волшебнику. Джуда вместе с американцами знал, что именно Уэст похитил Саида из Гуантанамо. Им это вряд ли понравилось.

Уэст прошел по салону под взглядами оторопевших Винни Пуха и Небесного Монстра. Снял с консоли лазерный писто­лет, которым он ранее нейтрализовал чип на шее Саида.

Приставил его к голове, словно человек, собирающийся застрелиться, и нажал на курок.

В этот момент в вертолете «Блэк хоук», приземлившемся в Басре, техник у компьютера подскочил на стуле.

— Полковник Джуда! Сэр! Локатор Джека Уэста прекра­тил существование.

— Где он был, когда исчез сигнал?

— Судя по системе навигации, все еще поблизости от Ви­сячих садов, — ответил техник.

Джуда улыбнулся.

— Это — биометрический жучок. Он действует на живом мозге. Если Уэст умрет, то вместе с ним умрет и чип. Должно быть, при обрушении зиккурата Уэста ранило, и какое-то время он еще жил. Спи спокойно, Джек... Ты так и не узнал, что каждый твой шаг был нам известен. Очень кстати, что больше ты нам не нужен. Каллис, накорми людей, восполни оружейный запас и возьми курс на Луксор.

ЛУКСОР, МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ ЛУКСОР,

ЮЖНЫЙ ЕГИПЕТ

20 МАРТА, 2006, 2 ЧАСА

ДЕНЬ ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА

В первые часы знаменательного дня возвращения Тартара в засаде у международного аэропорта Луксора залегло трис­та европейских солдат. Они поджидали американские отря­ды, прибывающие ночью в южный египетский город.

Луксор — довольно большой город, его делит пополам Нил. Сюда съезжается много туристов. На восточном берегу они посещают произво­дящие неизгладимое впечатление храмы - Луксора и Карнака. Храм Луксора стоит на вели­колепной набережной Корниш.

На западном берегу Луксора — высокие горы и холмы, поднимающиеся над пустыней. Первая долина среди этих пыльных холмов — это знаменитая Долина царей: необычайное собрание намеренно простых могил, некогда заполненных богатствами фараонов. Здесь находятся могилы Тутанхамона, Рамсеса Великого и сотни других погребений. Даже сей­час, каждые несколько лет, отыскивают и вскрывают новую могилу.

На западном берегу вы увидите и одно из самых загадоч­ных мест Древнего Египта — заупокойный храм царицы Хатшепсут.

Он вырублен в известняковых скалах и состоит из трех огромных террас с колоннами, уходящими вглубь скалы. Террасы подобны трем ступеням, соединенным одна с другой большими пандусами.

Храм смотрит на Луксор, в сторону восходящего солнца. Размер его составляет три футбольных поля. Другого такого здания в Египте нет. Оно уникально.

Но с ним связаны и трагические воспоминания.

В ноябре 1997 года шестеро исламских террористов хлад­нокровно расстреляли шестьдесят два туриста. Террористы в течение часа гоняли безоружных людей по террасам, а пос­ле кровавой бойни покончили жизнь самоубийством.

Луксор неотделим от истории, как от античной, так и со­временной.

Аэропорт Луксора находится на восточном берегу. Амери­канские самолеты приземлились в темноте, один за другим. На крыльях двух транспортных «Геркулесов» замигали огни. Следом на взлетную полосу легко опустился реактивный са­молет «Лир».

Отряд был небольшим — достаточным для того, чтобы благополучно сопроводить фрагменты и в то же время не слиш­ком привлекать к себе внимание. Так распорядился Джуда в сообщении, перехваченном европейцами.

Отец Франческо дель Пьеро сидел в большом внедорож­нике «Тойота», припаркованном у выхода из аэропорта: ждал, когда французские и немецкие отряды совершат налет. В ма­шине с ним находились Волшебник, Зоу и Курчавый. На них были надеты наручники. Они сидели неподвижно и напря­женно ждали.

В машине вместе с ними был мальчик, Александр, а в боль­шом стальном сундуке уютно устроился фрагмент Солнечно­го камня, фрагмент Артемиды. Его недавно вынули из-под главного алтаря собора Святого Петра.

На взлетную полосу из грузового отделения первого «Геркулеса» выкатились два закамуфлированных «Хамви» и остановились подле «Лира». Видимо, этот самолет привез фрагмен­ты.

Из «Лира» вышли солдаты и встали в две шеренги. Между ними пошла небольшая группа людей. Они несли пять ящи­ков разных размеров. Люди начали грузить ящики в третий «Хамви», который только что подоспел к ним.

Фрагменты.

Европейцы захлопнули ловушку в полной тишине.

Они выпрыгнули из укрытий — французские и немецкие коммандос, призраки в черном, в очках ночного видения — и побежали с автоматами, из дул которых вырывались языки смертельного огня.

Американские солдаты у «Лира» ничего не смогли им про­тивопоставить.

Они попадали на покрытие из гудрона, обливаясь кровью. Та же судьба постигла и водителей «Хамви»: их изрешетили пули французских и немецких солдат.

Все это произошло за несколько минут.

По сигналу «Отбой!» Дель Пьеро выехал на взлетную полосу.

Он присоединился к отрядам европейцев, собравшихся вокруг черного «Хамви».

С удовлетворенной улыбкой он шагнул к багажнику авто­мобиля и открыл замок первого ящика. В нем лежали кирпи­чи и листок бумаги:

Осторожно, отец Дель Пьеро.

Не то поплатишься кровью за кровь.

Джуда.

Дель Пьеро широко раскрыл глаза.

Резко обернулся — и в этот же момент вокруг него засви­стели пули, выпущенные укрывшимися снайперами. Одно ужасное мгновение, и все де­сять десантников, стоявшие вокруг, попадали, словно у тряпичные куклы.

Только Дель Пьеро остался цел. Только он стоял на своих ногах. Огонь был таким точным, таким прицельным, что он понял: в него не стреляли.

Кровь, кости и мозги разлетелись по сторонам, забрызгав лицо Дель Пьеро.

Армия из тысяч американских солдат притаилась в полу­развалившихся лачугах Луксора за спиной европейцев, сидя­щих в засаде.

Они были беспощадны — так же беспощадны, как только что европейцы были беспощадны по отношению к их сослу­живцам. Уничтожили даже тех, кто захотел сдаться в плен.

Никто не остался в живых, за исключением Дель Пьеро и четырех людей, находившихся в джипе.

За исключением Волшебника, Зоу, Курчавого и мальчика по имени Александр.

Только тогда в Луксоре появилась главная американская команда.

Тот самолет, что приземлился первым, был подсадной уткой, а солдаты — наживкой для европейской засады.

Теперь, когда аэропорт был полностью очищен, призем­лился второй самолет «Лир» с Джудой на борту. Его сопро­вождали два бомбардировщика, а за ними шли не менее шести мощных грузовых самолетов «Геркулес».

Воздушный конвой приземлялся — один самолет за дру­гим, в ночном воздухе сверкали огни.

«Лир» Джуды подкатился к первому, «фальшивому» «Ли­ру»... Там стоял Дель Пьеро, словно вор, пойманный за руку. Его охраняли солдаты американского СИФ. На земле ле­жали окровавленные трупы европейцев.

Джуда вальяжно вышел из самолета, окинул Дель Пьеро холодным взглядом и кивнул на кровь, забрызгавшую лицо священника.

— Отец Дель Пьеро. Мой старый учитель! Как приятно снова повстречаться с вами. Вы не отреагировали на мое предупреждение. Я ведь сказал, чтобы вы были поосторож­ней с кровью.

Дель Пьеро ничего не ответил.

Из-за спины Джуды появилась странная фигура: старый, очень старый человек, сгорбленный и кривой. У него был голый череп со старческими пятнами. Одет он был в кожа­ную куртку. Маленькие злые глазки прятались за очками с толстыми стеклами.

— Святой отец, вряд ли вы встречались с Гансом Кенигом. Он живет в Штатах с 1945 года. Посвятил свою жизнь поиску Солнечного камня.

Дель Пьеро раскрыл рот:

— Кениг и Гесслер. Два нацистских исследователя...

— Полковник Джуда, сэр! — позвал его Кэл Каллис.

Он стоял возле багажника «Лендкрузера». Каллис только что открыл стальной ящик и вытащил фрагмент Артемиды.

— У нас теперь есть фрагмент европейцев. И еще у нас есть мальчик... и несколько людей Уэста.

Каллис поставил перед собой Александра. Его солдаты сторожили закованных в наручники Волшебника, Зоу и Кур­чавого.

Джуда широко улыбнулся.

— Послушайте, отец Дель Пьеро, зачем вам понадобилось брать с собой этих хороших людей? Может, по той же причи­не, что и я буду держать вас подле себя?

Глаза Дель Пьеро расширились от страха. Джуда явно наслаждался моментом.

— Что там говорит Библия? Относитесь к другим так, как вам хотелось бы, чтобы они относились к вам. Какая ирония!

Он посмотрел на мальчика. Кениг тоже на него уставился.

— Значит, это он. Сын оракула. Александр, кажется. — Джуда почтительно поклонился. — Меня зовут Маршал Джу­да. Я из Соединенных Штатов Америки. Для меня честь — знакомство с тобой.

Мальчик — совершенно бесстрастно — посмотрел ему в глаза, но не промолвил ни слова.

— Для меня также большая честь впер­вые представить тебя твоей сестре.

С этими словами Джуда сделал шаг в сторону. Позади него, застенчиво опустив голову, нервно переминалась с ноги на ногу Лили.

В предрассветные часы Луксор окутал густой низкий туман.

Сквозь эту неестественную мглу двигался поток тяжелых автомобилей. Фары посылали в темноту пучки яркого света.

Американцы спешили к храму Луксора.

Храм стоял на берегу Нила. Его огромный парный пи­лон охраняли две гигантские статуи Рамсеса II, сидящие на одинаковых тронах. Напротив них в гордом одиночестве высился обелиск. Его собрат давно переместился в Париж на площадь Согласия.

Поток американских автомобилей включал «Хамви», джи­пы, мотоциклы. В небе их сопровождал вертолет «Апач». Посреди кортежа шел длинный неуклюжий полуприцеп, на котором стоял большой складной кран.

Возле храма, в свете фонарей, американцы установили кран у обелиска и повернули его в ту сторону, где когда-то стоял его двойник.

Кран был из разряда автогидроподъемников. Такие кра­ны в ходу у электриков, ремонтирующих линииэлектропе­редачи. У него была люлька, рассчитанная на трех-четырех человек. Джуда, Каллис и Кениг поднялись в ней на­верх.

— Господин Кениг, — сказал Джуда, — вы захватили копию дневника вашего коллеги?

Старый согнутый Кениг поднял тайно сделанную копию дневника Гесслера.

— Она всегда со мной, господин Джуда, — злобно про­шипел он.

Разглядывая иероглифы на одиноком обелиске, Кениг ли­стал книжку, пока не дошел до нужной страницы в дневнике.

Из секретного евангелия святого Марка.

На заре судного дня, того последнего ужасного дня, в единственном храме, носящем оба их имени, продень силу Ра сквозь ушко башенных игл великого Рамсеса, со вто­рой совы на первой, к третьей на второй...

...Тогда увидишь могилу Искандера.

Там найдешь первый фрагмент.

На вершине обелиска они нашли изображения трех сов, сидящих одна подле другой. Так же, как это сделал Уэст на парижском обелиске, Джуда потянул на себя кнопку из солнца, вырезанного над второй совой. На обратной сторо­не он нашел другую кнопку и тоже ее дернул. Открылось сквозное горизонтальное отверстие, проходящее через обе­лиск. Оно шло с востока на запад. Все было так же, как и у Уэста в Париже.

Джуда посмотрел на место, где когда-то стоял другой обелиск.

— Вы провели измерения, господин Кениг?

— До миллиметра, господин Джуда.

С помощью альтиметра и цифрового угломера они устано­вили в люльке цилиндр на треноге. Поставив его горизон­тально, в соответствии с измерениями, они фактически воссозда­ли сквозное отверстие отсутствующего обелиска, проходив­шее над его третьей совой.

Они успели сделать это до того, как над горизонтом пока­залась кромка оранжевого солнечного диска. Занимался рас­свет Дня Тартара.

Силу встающего солнца отметили все. В тот день, в День Тартара, солнце было жарче обычного, яростнее. Оно буквально прожигало мглу и испускало ослепительные горизонтальные лучи, создававшие в воздухе ма­ленькие радуги.

Затем солнце ударило по верхушке обелиска... Высокая каменная игла засияла, словно по волшебству, а солнечный луч медленно двинулся вниз по обелиску.

Американские солдаты смотрели на него в благоговейном страхе.

Джуда выглядел триумфатором.

Солнце приблизилось к сквозному отверстию обелиска и, пройдя через него, устремилось в цилиндр на кране Джуды... Неожиданно высокий солнечный столб, смешавшись с неес­тественной мглой, превратился в узкий луч, подобный лучу лазера, и заиграл всеми цветами радуги.

Многоцветный луч отошел от храма и по прямой линии устремился на запад, через Нил, через поля на западном бе­регу... к коричневым скалам, защищавшим Долину царей...

Но нет. Он выбрал более точное направление.

Луч остановился на постройке, вырубленной в скалах, са­мом уникальном египетском здании, с двумя огромными пан­дусами и тремя великолепными террасами, расположенными одна над другой.

Погребальный храм царицы Хатшепсут.

ВНУТРИ ЗАУПОКОЙНОГО ХРАМА ЦАРИЦЫ ХАТШЕПСУТ

ЛУКСОР, ЕГИПЕТ 20 МАРТА, 2006, 6:30 УТРА

ДЕНЬ ТАРТАРА

Американцы не стали медлить.

Ослепительный луч солнца осветил крайнюю левую арку нижней террасы храма.

Там была дверь, настолько хорошо спрятанная, что, на первый взгляд, она казалась частью стены. Но над ней был выбит знакомый символ, который до сегодняшнего дня не казался чем-то особенным:

Маршал Джуда взглянул на резное изображение, и глаза его восторженно засияли.

Американцы устремились внутрь арки. Там их поджидали ло­вушки.

Коридор был заполнен ими до отказа. Из щелей в потолке выскакивали длинные острые лезвия. Одному солдату они на ходу снесли голову.

Была здесь и полупогруженная в воду камера. Доходив­шая до колена вода скрывала ножи, ловко укорачивающие неосторожные ноги. К счастью, Кенигу был известен безо­пасный маршрут.

Маршал Джуда вышел из дверей и остановился на камен­ной платформе. Оттуда открывался вид на огромную подзем­ную пещеру.

Она была не такой большой, как пещера с Висячими сада­ми Вавилона, но если и уступала ей размерами, то превосхо­дила отделкой.

Над каждой каменной стеной потрудились человеческие руки: в пещере не было ни одной грубой поверхности.

Помещение скорее напоминало подземный собор, с высо­кими стенами, изогнутым потолком и четырьмя огромными священными озерами, расположенными в определенной по­следовательности. Со стороны это походило на широкую при­поднятую тропу в форме огромного креста. Могучие камен­ные колонны поддерживали высоченный потолок.

На средикрестии — доминанте подземного зала — располагалось квадратное возвышение с обелисками по углам. На возвышении стоял изысканно украшенный стеклянный саркофаг, для описания которого трудно было подобрать достойный эпитет.

Он был изготовлен из золота и стекла и стоял под высо­ким балдахином, сделанным исключительно из золота. Ко­лонны балдахина не были прямыми, они закручивались по спирали, словно виноградные лозы.

— Гроб Александра Великого... — вздохнул Кениг.

— Говорили, что он сделан из стекла, — заметил Вол­шебник.

— Минуточку. Он мне что-то напоминает.... — задумался Джуда.

Франческо Дель Пьеро — его руки, как и у других, были закованы в наручники — молча наклонил голову, стараясь не привлекать внимания.

Джуда повернулся к Кенигу.

— Сделайте измерения лазерным прибором. Я хочу знать длину, высоту и ширину этого зала.

Кениг исполнил приказание. Через минуту доложил:

— Длина — 192 метра, ширина в самой широкой точке креста — 16 метров. Высота пещеры над крестом... 135 метров.

Волшебник рассмеялся. Кениг обернулся:

— Что тут смешного?

— Позвольте высказать догадку, — сказал Волшебник. — Шатер над саркофагом, с витыми колоннами... Его высота — 29 метров.

Кениг проверил его предположение с помощью прибора и удивленно взглянул на Волшебника.

— Совершенно точно — 29 метров. Как вы узнали?

— Потому что пещера имеет те же размеры, что и собор Святого Петра в Риме.

Джуда повернулся к Дель Пьеро, а тот съежился еще больше.

Волшебник продолжил:

— Если Римская католическая церковь является продолжением египетского солнцепоклонства, то почему бы и собо­ру Святого Петра быть чем-то иным? Его размеры повторяют это святое место, место упокоения самого главного фрагмента Солнечного камня, его вершины.

Они прошли до большого алтаря в центре зала, выстроенно­го в форме креста. Там они увидели гроб из золота и стекла.

Под стеклом лежала белая порошкообразная пыль — ос­танки величайшего воина, человека, приказавшего разделить Солнечный камень на фрагменты и спрятать их в разных концах света.

Александр Великий.

На слое белой пыли лежали бронзовый македонский шлем и блестящий серебряный меч.

Там, где была грудь мертвого человека, истлевшая за две тысячи лет, торчал крошечный замковый камень.

Золотая пирамидка.

Верхний фрагмент.

Без всякой преамбулы Джуда приказал открыть гроб. Четверо солдат шагнули вперед и схватились каждый за свой угол крышки.

Дель Пьеро рванулся с места:

— Ради бога, осторожно!

Солдаты проигнорировали его слова и грубо рванули с гроба стеклянную крышку.

Джуда приблизился к гробу... Все напряженно смотрели на него. Джуда запустил пальцы в останки Александра Великого и выта­щил верхний фрагмент Солнечного камня.

Он был в форме пирамиды с квадратным основанием — ве­личиной с книгу. Он просто излучал власть.

Более того, он излучал власть, красоту и знание, до кото­рого человечеству не суждено было дотянуться. Человеку это было не по силам.

Кристалл в вершине пирамиды сверкал, как бриллиант. Он проходил по всей длине сквозного отверстия, с вер­шины до самого основания.

Джуда смотрел на него с благоговением.

Теперь у него были все семь фрагментов Солнечного кам­ня. После смерти Александра Великого такое случилось впер­вые — Солнечный камень воссоединен.

Джуда радостно улыбался.

— Пора забрать силу Ра. В полдень Тартар придет в Гизу. Тысяча лет власти.

ГИЗА, ЕГИПЕТ

20 МАРТА, 2006

ДЕНЬ ТАРТАРА

ВЕЛИКАЯ ПИРАМИДА В ГИЗЕ

Возможно, это — единственное строение на Земле, на­звание которого известно каждому представителю челове­ческой расы.

Великая пирамида.

Большинство людей думают, что сразу три пирамиды Гизы представляют седьмое чудо света.

Это не так.

Хотя пирамиды Хефрена и Микерина — воистину впечат­ляющие памятники, только одна пирамида известна как Великая. Это — пирамида Хуфу (или Хеопса, как называли его греки). Только эта пирамида является седьмым чудом света.

Она поражает воображение.

Изумляют размеры: 137 метров в высоту, в основании — квадрат со стороной 140 метров. С добавлением Солнечного Камня, утраченного в древности, к ней бы вернулась полная симметрия и она достигла бы первоначальной высоты — 140 метров — и задуманной формы.

Подсчитано, что вес ее составляет более двух миллионов тонн, и, несмотря на внушительные размеры каменной глы­бы, внутри нее находятся самые изысканные и красивые ко­ридоры, построенные с невероятной тщательностью.

Пирамида пережила фараонов и царей, племенные и ми­ровые войны, землетрясения и песчаные бури.

Почитатели Великой пирамиды считают, что она обладает необычайными свойствами: заверяют, что внутри нее не вы­живает ни одна бактерия. Говорят, что цветы там растут с удвоенной силой. Пирамида излечивает онкологических боль­ных и людей, страдающих артритом.

Правда это или нет, но в рукотворной горе есть нечто та­кое, что притягивает к ней людей, зачаровывает их. Она по­коряет время. До наших дней никто точно не узнал, как она была построена.

Это единственная постройка в истории, покорившая при­роду и время, и единственное из семи чудес света, дожившее до наших дней.

В целом мире ничто с ней не сравнится.

ВЕЛИКАЯ ПИРАМИДА

ГИЗА (НА ОКРАИНЕ КАИРА), ЕГИПЕТ

20 МАРТА, 2006, 11:00

ДЕНЬ ТАРТАРА

Великая пирамида Хуфу доминирует над окрестностями Каира. Дома, что построили неподалеку спустя четыре с половиной тысячи лет, кажутся ничтожными рядом с ней. Пирамида стоит в том месте, где плодородная речная долина встречается с Западной пустыней, на возвышенном холмистом участке, который называется плато Гизы.

Рядом с пирамидой Хуфу стоят пирамиды Хефрена и Микерина — замечательные, но куда менее внушительные, а перед ними притаился загадочный сфинкс.

Был почти полдень, и солнце поднималось к своей высшей точке. Оно было жарким, очень жарким, даже для Каира — 49 градусов по Цельсию.

Отовсюду шли сообщения о необычайно теплой погоде: Китай, Индия, даже Россия били в этот день температурные рекорды. Многие люди падали на улицах, пораженные тепловым ударом.

Что-то было не так.

По словам телевизионных комментаторов, на Солнце происходили необычные явления. Метеорологи заявляли, что это — активное солнечное пятно.

В Соединенных Штатах утренние передачи сделали это главной новостью дня. Все смотрели на Белый дом, ожидая заявления президента.

Но никакого заявления не было.

Белый дом хранил таинственное молчание.

В Каире египетское правительство разместило американ­ские военные силы.

Плато Гизы было закрыто для туристов и штатских. Все входы охраняли египетские военнослужащие, а передовому десанту, присланному Джудой, предоставили полную свободу действий на охраняемой территории.

До прибытия Джуды передовой отряд прилежно трудился — готовился к встрече Тартара. Они установили огромные леса на вершине Великой пирамиды.

Это была деревянная платформа высотой в три яруса. Она полностью закрывала пик пирамиды. Со стороны она напо­минала квадратную площадку для посадки вертолета со сто­роной тридцать метров. Плоский верхний ярус находился на уровне голой вершины пирамиды. В центре платформы име­лось сквозное отверстие.

Опоры платформы стояли на ступенях пирамиды, как и два крана, возвышавшихся на платформах. В люльках крана сидели солдаты СИФ, вооруженные ракетами «Стингер» и средствами противовоздушной обороны.

Никто не должен был прервать церемонию.

Точно в одиннадцать прибыл Маршал Джуда на вертоле­те «Супер-стэллион» в окружении двенадцати солдат СИФ под предводительством Кэла Каллиса. В вертолете он при­вез все семь фрагментов Солнечного камня, приготовленные для возвращения на законное место — вершину Великой пирамиды.

«Супер-стэллион» завис над платформой, и под шум ура­гана, поднятого вертолетом, фрагменты выгрузили на колес­ные тележки.

Джуда вышел из вертолета в сопровождении вооруженных до зубов телохранителей, ведя с собою детей — Александра и Лили.

За ними шли Волшебник и Дель Пьеро. Оба были в наручниках. Казалось, Джуда взял их с собой ради того, чтобы и полной мере насладиться победой в присутствии соперников.

Зоу, Курчавый и Каланча — его присоединили к команде после того, как Джуда захватил Лили, — прибыли в вертолете «Блэк хоук», который приземлился у основания Великой пирамиды. Команду привели по простой причине: Джуда сказал Лили, что, если она не поведет себя должным образом, Зоу, Каланча и Курчавый будут убиты.

Во время короткого перелета из каирского аэропорта к пирамидам Лили обнаружила, что сидит рядом с Александром. Состоялся короткий разговор.

— Привет, — сказала она. — Меня зовут Лили. Александр небрежно на нее взглянул, словно не знал, сто­ит ли ему отвечать.

— Меня зовут Александр, младшая сестра.

— Младшая? Еще чего! Ты меня старше на каких-то двадцать минут, — рассмеялась Лили.

— Тем не менее я родился первым, — возразил Алек­сандр. — Первые дети получают привилегии. Например, ува­жение.

— Наверное, тебе иногда разрешают отлынивать от домаш­ней работы, — сказала Лили.

— Какой такой домашней работы? — серьезно спросил мальчик.

— Неужели не знаешь? — не поверила Лили. — Напри­мер, уборка навоза из конюшен. Мытье посуды.

— Я за свою жизнь не вымыл ни одной тарелки. А уж конюшня... Такая работа принижает мой статус.

— Ты никогда не занимался домашней работой?! — вос­кликнула Лили. — Да тебе повезло! Надо же...

Мальчик нахмурился: его явно разбирало любопытство.

— А ты-то зачем это делаешь? Ты же высокого происхож­дения. Зачем позволяешь так с собой обращаться?

Лили пожала плечами. Она никогда об этом не думала.

— На самом деле я... не люблю этим заниматься. А делаю это, чтобы внести вклад в общее дело. Я хочу быть частью семьи. Хочу как-то помочь.

— Но ведь ты лучше их. Зачем ты помогаешь обыкновен­ным людям?

— Мне нравится им помогать. Я... их люблю.

— Ах, сестра... Мы рождены для того, чтобы повелевать другими, а не помогать им. Они ниже тебя, они тебя не до­стойны.

— Это моя семья, — твердо сказала Лили.

— Правитель одинок, — сказал Александр (похоже, эту фразу ему часто повторяли). — Я думал, что ты сильнее, се­стренка.

Лили ничего не сказала, а через несколько минут они уже прибыли к Великой пирамиде.

11:30 утра. Через тридцать минут в День Тартара сол­нечное пятно войдет в прямой контакт с пирамидой. На вершине Великой пирамиды началась церемония, старинная церемония, которая не проводилась свыше четырех с половиной тысяч лет.

Встав на платформу, Джуда прикрепил себя к длинной лонже, чтобы преодолеть страх перед высотой.

Он посмотрел на голую вершину Великой пирамиды и уви­дел вырезанные на ней старинные стихи:

ТРЕПЕЩИТЕ ОТ СТРАХА, РЫДАЙТЕ ОТ ОТЧАЯНИЯ,

ПРЕЗРЕННЫЕ СМЕРТНЫЕ,

ИБО ТОТ, КТО ДАРУЕТ ОГРОМНУЮ ВЛАСТЬ,

МОЖЕТ ЕЕ И ОТНЯТЬ.

БЕНБЕН, СТОЯЩИЙ В СВЯТОМ МЕСТЕ

НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ, НА СВЯТОЙ ВЫСОТЕ,

НА РАССТОЯНИИ СЕМИ ЗАКАТОВ

ОТ ЯВЛЕНИЯ ПРОРОКА РА,

В ЗЕНИТЕ СЕДЬМОГО ДНЯ,

НИЗВЕРГНЕТ ОГОНЬ БЕЗЖАЛОСТНОГО

РАЗРУШИТЕЛЯ РА И ПОГЛОТИТ ВСЕХ НАС.

Рядом с этим изречением, точно в центре голой каменной вершины, было углубление в форме человека. Изображение по прошествии многих веков подверглось воздействию погодных катаклизмов, но было ясно, что это Анубис, страшный бог загробного мира.

В середине изображения Анубиса — в самом центре вер­шины, в центре пирамиды — было маленькое отверстие размером в теннисный мячик. Оно напоминало плавильный тигель.

Джуда знал его назначение. Нацистский археолог Гесслер — тоже:

Ритуал силы.

На высоком алтаре Ра, под сердцем принесенного в жертву, лежащего на руках карающего Ра, налейте в сердце бога смерти один дебен вашей Родины, произнесите эти древние злые слова, и вся земная сила станет вашей на тысячу лет.

«Налейте в сердце бога смерти один дебен вашей Родины...»

Дебен был мерой веса у древних египтян. Он равнялся 93 граммам.

Джуда вытащил из кармана стеклянный пузырек. В нем была земля цвета амбры. Он взял ее из штата Юта — сердца земли Соединенных Штатов Америки.

Отмерил ровно 93 грамма. Один дебен.

Сейчас он с гордостью посмотрел на него и крикнул людям:

— Установите Солнечный камень!

Солдаты начали устанавливать один фрагмент за другим, собирая Солнечный камень.

Самый большой — Фаросский фрагмент — лег в основа­ние камня, и углубление в виде человеческой фигуры на зо­лотой нижней поверхности точно совместилось с углублени­ем на основании Великой пирамиды.

С одной стороны верхушки пирамиды был сделан неглу­бокий паз. Когда Солнечный камень улегся на вершину пи­рамиды, этот канал превратился в тесный лаз, специально приготовленный для «принесенного в жертву» — одного из детей, чтобы тот залез в него в нужный момент.

С каждым уложенным фрагментом Солнечный камень об­ретал форму.

Он был воистину великолепен: блестящий, могучий — зо­лотая корона, венчающая величественное строение.

Линия кристаллов, спускающаяся по центру Солнечного камня, указывала на сердце Анубиса.

Операцией руководил Джуда. Его глаза сияли от вос­торга.

Наконец уложили верхний фрагмент, тот, что ночью достали из могилы Александра.

Солнечный камень лег на свое место.

Великая пирамида снова стала такой, какой была за 2566 лет до нашей эры.

Это произошло в 11:50 утра.

До возвращения Тартара оставалось десять минут.

Джуда повернулся к детям.

— Мне предстоит сделать исторический выбор, — сказал он. — Кто из вас совершит жертвоприношение Солнцу...

— Жертвоприношение? — Александр нахмурил брови. — О чем вы толкуете?

— Ты для этого родился, молодой человек, — сказал Джу­да. — Для этого явился на Землю.

— Я рожден для власти!

Александр недоуменно оглянулся на Дель Пьеро.

— Боюсь, тебя дезинформировали, — сказал Джуда. — Ты родился на свет для того, чтобы расшифровать слово Тота, а потом умереть ради вечной жизни отца Дель Пьеро и его друзей. Хотя — я уверен — они бы стали обожать тебя после твоей смерти, если для тебя это станет утешением. Отец Дель Пьеро, похоже, не говорил тебе об этом.

Глаза Александра гневно сверкнули. Лили молчала, опустив голову.

— Итак... кого мне выбрать? — задумчиво произнес Джуда.

— Ее, — быстро сказал Александр. — Она даже не со­знавала собственного значения. Я, по крайней мере, пони­мал это.

Джуда усмехнулся.

— Вот как? — И сказал: — Нет, мальчик. Мне она нравится, потому что она спокойна. А ты — нет. Это означает,что выбран ты.

И с этими словами Джуда схватил мальчика и сунул его в тесный лаз под Солнечным камнем. Заставил проползти и улечься на груди Анубиса. Теперь сердце мальчика было под дорожкой из кристаллов и над тиглем с почвой Америки.

Мальчик плакал не переставая.

В 11:55 Джуда начал ритуал.

Он держал в руках текст с ритуалом власти.

— Внимание, приготовиться к церемонии! Пять минут!

В этот момент один из солдат СИФ, стоявших в люльке северного крана, заметил на востоке крошечную черную точку...

Она была похожа на самолет. Быстро приближалась, спус­калась, все увеличиваясь в размерах.

«Боинг»... Черный. «Галикарнас».

«Галикарнас» спускался почти со сверхзвуковой скоро­стью — носом вниз, нацелившись на врага орудийными башнями.

Небесный Монстр громко вопил:

— Попались, проклятые янки! Винни Пух, устро­й им рок-н-ролл!!!

Винни Пух сидел у вращающейся орудийной башни на левом крыле самолета:

— Легкая взбучка им обеспечена, — ответил он.

— Надеюсь, ретроградная система Волшебника поведет себя как надо, в противном случае произойдет катастрофа мирового масштаба, — заметил Небесный Монстр. — При­ступаем!

Американцы выпустили в «Боинг» две ракеты «Стингер».

Ракеты взвились над Великой пирамидой, но Винни Пух уничтожил и ту и другую с помощью французского проти­воракетного комплекса «Хаммингберд FV-5Х», созданного фран­цузами в 1990-х годах для иракской армии — специально для защиты от американских «Стингеров». Когда Уэст на­шел «Галикарнас», он поставил на него десять новых комплекса «Хаммингберд».

Американцы принялись стрелять с кранов из противовоз­душных орудий.

Трассирующие пули полетели в небо — их было так мно­го, что они заполнили все пространство между пирамидой и самолетом, — но Небесный Монстр блес­тяще уклонялся от выстрелов, а Винни Пух ответил им раке­той «Хеллфайер».

Из-под брюха «Галикарнаса» в сторону одного из амери­канских кранов вылетала ракета и, угодив в него, сдетонировала.

Люлька крана разлетелась на миллион частей, а находив­шиеся в ней солдаты, вместе с оружием, превратились в пар.

Джуда и его окружение обернулись в сторону взрыва.

Другой кран продолжал обстреливать «Боинг». С крана выпустили еще одну ракету «Стингер», но Винни Пух достал и ее.

— Винни Пух! Держись, дружище! — заорал Небесный Монстр. — Наступаем! — И прошептал самому себе: — Дай-то господи, чтобы Волшебник не подвел...

«Галикарнас» вскинулся и стал напоминать жеребца, вставшего на дыбы: нос самолета смотрел вверх, а хвост опустился...

...Небесный Монстр закусил губу и нажал на кнопку на своей консоли. На ней было написано: «ретроградное движение».

То, что произошло потом, удивило всех, кто стоял на плат­форме, за исключением Волшебника.

«Галикарнас» падал с неба грациозно — носом кверху, хвостом вниз — и издавал при этом оглушительный рев. Ре­вели восемь двигателей «Марк 3 Харриер», установленные в бронированном фюзеляже. Их установил Волшебник.

Результат оказался поразительным: «Галикарнас» остановился в падении, словно его подвесили на гигантских кабе­лях, на высоте 200 метров от земли и всего лишь в сотне ярдов от Великой пирамиды!

Небесный Монстр подвел самолет ближе к платформе на вершине пирамиды.

Зрелище было воистину потрясающее — массивный чер­ный реактивный самолет, ощетинившийся орудийными баш­нями и ракетными установками, придвинулся к вершине Ве­ликой пирамиды в Гизе.

Тем, кто стоял на платформе, «Галикарнас» казался неве­роятно огромным. Он был похож на злую божественную пти­цу, спустившуюся с неба, чтобы покарать грешников.

Первая растерянность прошла — уцелевший американский кран развернулся, чтобы ударить по самолету огнем с близ­кого расстояния.

Но Винни Пух у левого крыла «Галикарнаса» оказался проворнее.

Открытый им огонь превратил солдат в кровавые фон­таны, а кран — в швейцарский сыр.

Джуда выпучил глаза.

Глянул на Солнце, потом на часы: 11:59:29. Тридцать секунд.

— Задержите их! — крикнул он своим людям. — Задер­жите! Нам нужно тридцать секунд!

Джуда был настолько потрясен появлением «Галикарнаса», что не заметил еще одно воздушное транспортное средство. На низкой высоте оно быстро направлялось к пирамиде со стороны Западной пустыни.

Это был человек с крыльями за спиной.

Крошечная фигура человека низко летела над пустыней, но в последнюю секунду быстро взмыла к пирамиде и гра­циозно опустилась у дальней стороны Солнечного камня, напротив «Галикарнаса», к которому были обращены все взгляды.

Это был Джек Уэст.

Вернувшийся из мертвых и злой как черт.

Уэст приземлился, расправив крылья, с двумя большими пистолетами «Дезерт игл» сорок пятого калибра в обеих ру­ках. Не успели его ноги ступить на платформу, как пистоле­ты начали стрелять. Четырьмя выстрелами он уложил четве­рых солдат СИФ.

Он тронул защелку, и крылья отстегнулись — освободили Уэста и сделали его еще более опасным.

Уэст побежал по платформе с поднятыми пистолетами.

В ответ на эффектное явление «Галикарнаса» с площадки возле Великой пирамиды в воздух поднялись четыре амери­канские винтокрылые машины. Это были три вертолета «Апач» и могучий «Супер-стэллион» — на нем Джуда привез в Гизу фрагменты Солнечного камня.

Пятый вертолет — «Блэк хоук» — собрался было после­довать за ними, но замешкался. Внутри него что-то про­изошло.

Но через несколько секунд и он оторвался от площадки и присоединился к битве, разгоревшейся над пирамидой.

На платформе творился кромешный ад.

«Галикарнас» навис над пирамидой, словно инопланет­ный корабль. Винни Пух поливал американцев огнем из мощной орудийной башни. Солдаты на платформе либо бы­ли убиты, либо спрятались за Солнечным камнем. Некоторые побежали вниз.

В этом хаосе Волшебник прикрыл собой Лили.

Дель Пьеро подбежал к лазу в Солнечном камне, чтобы достать оттуда Александра.

— Не так быстро, святой отец, — сказал позади него чей-то го­лос.

Дель Пьеро оглянулся и увидел направленное на него дуло пистолета «Глок». На мушку его взял Маршал Джуда.

Пистолет выстрелил, и мозги священника забрызгали Сол­нечный камень.

В окружении ударной группы отряда СИФ Джуда встал перед Солнечным камнем — так, чтобы Винни Пух не риск­нул по нему стрелять. Взглянул на часы и на небо.

В этот момент часы пробили полдень. Настал судьбонос­ный момент.

Казалось, небо послало лазерный луч.

Прямой как стрела, ослепительный луч белого света опустился с поверхности Солнца и с оглушительным грохотом ударил в Великую пирамиду.

Солнечный камень в ответ поймал луч сверхвысокой энер­гии в свою кристаллическую дорожку. Всем показалось, что пирамида напрямую соединилась с Солнцем.

Потрясающее зрелище: пирамида — вместе с возведенной на ней деревянной платформой, с зависшим в воздухе «Галикарнасом» и жужжащими вокруг него вертолетами — погло­щала спустившийся с небес ослепительно белый пучок чис­той энергии.

Это было невероятно, невозможно, немыслимо.

И в то же время все было до странности правильно. Каза­лось, произошло то, ради чего загадочная и дремлющая дол­гие века пирамида и была произведена на свет.

Платформа наполнилась светом и звуком.

Здесь, в эпицентре солнечного луча, свет был почти ослеп­ляющим. И страшный шум — в нем тонули все звуки: рев установленных Волшебником космических двигателей «Галикарнаса» и рев его обычных двигателей (они были вровень с платформой).

Перед Солнечным камнем, не обращая внимания на шум, стоял Маршал Джуда. Он протянул к камню руку ладонью вверх и на старинном языке, которого не слышали тысячи лет, начал произносить магическую формулу.

Ритуал начался.

Магическая формула ритуала силы состояла из семи строк.

Когда Джуда начал произносить их, случилось несколько событий.

Винни Пух.

Он в это время вел собственную войну с четырьмя амери­канскими вертолетами. К этому моменту он успел сбить один «Апач» и только что выпустил ракету «Хеллфайер» в под­нявшийся с площадки «Супер-Стэллион». Ракета угодила в козырек кабины летчика, когда большой вертолет поравнял­ся с платформой.

Вертолет взорвался и, превратившись в огромный огнен­ный шар, взмыл в воздух и упал рядом с платформой. Его винты не задели нижние этажи платформы на какие-то не­сколько дюймов, однако он свалился на южный склон самой пирамиды и остался лежать бесформенной грудой.

Двигатели его продолжали быстро крутиться, несмотря на то, что корпус был полностью разбит. Вертолет лежал там, где стояли опоры платформы, под углом 52 градуса, повто­ряя наклон стены пирамиды.

Джуда успел произнести две строки магической фор­мулы...

Винни Пух развернул орудийную башню и взял под при­цел американский «Блэк Хоук», но — к своему удивлению — увидел, что этот вертолет выпустил ракету в один из соб­ственных «Апачей».

Только тогда Винни Пух разглядел, что пилотировали «Блэк Хоук» Зоу и Курчавый. Когда началась общая сумяти­ца, они освободились от наручников, украли вертолет и ввя­зались в драку.

Но тут неожиданно один из солдат СИФ прыгнул на кры­ло «Галикарнаса», пытаясь убрать оттуда Винни Пуха. Винни Пух не смог вовремя развернуть орудийную башню. Сол­дат поднял «Кольт»...

В затылок солдату вошла пуля, выпущенная с дальнего расстояния. Этот выстрел был сделан Каланчой. Он сидел у боковой двери украденного «Блэк Хоука» со снай­перской винтовкой в руках.

Винни Пух заметил израильтянина, живого и здорового, и улыбнулся.

Джуда произнес четыре строки...

Уэст.

Он вел собственное сражение против восьми человек, ох­ранявших Джуду. Это были шесть солдат СИФ, Кениг и Каллис.

Уэст шел вперед с решительным видом, удерживая ору­жие в обеих руках.

Старый воин в образе Джека Уэста — воин, которого ког­да-то помог создать Джуда, — вернулся... И он был воистину страшен.

Уэст уложил четверых солдат — пули угодили каждому в переносицу.

Пятого он схватил сзади и, свернув ему шею, воспользо­вался мертвым телом как щитом против огня, который повел против него Кэл Каллис. С помощью винтовки «М-4», принадлежавшей покойнику, Уэст успел расправиться с последним солдатом. Вдруг сбоку, с ножом, на него прыгнул старый нацист Кениг, но получил две пули в нос и свалился платформы. Джуда закончил шестую строку...

— Задержи его! — крикнул он Каллису и принялся произносить последнюю строчку.

Уэсту теперь противостоял Кэл Каллис. Он надвигался на Уэста в шуме ветра, реве двигателей, в ослепительном свете. В этом столкновении мог быть только один победитель.

Но в игре принимала участие еще одна фигура.

В суматохе, творившейся на площадке, ее никто не заме­тил. Дверь над левым крылом «Галикарнаса» отворилась, и из нее, пригнувшись, вылезла фигура. Человек нес в руках что то маленькое.

Он перебрался на крыло и соскочил с него на деревян­ную платформу. Незаметно двинулся в сторону Волшебни­ка и Лили.

Уэст и Каллис смотрели друг на друга. Затем в один и тот же момент двинулись, подняли оружие и одновременно выстрелили, словно два бандита из вестерна. Оба промахнулись.

— Черт! — заорал Каллис.

— Не может быть... — выдохнул Уэст.

Он знал, что сейчас это не имело значения.

Джуда тоже это знал. Их глаза встретились, и у Уэста вытянулось лицо.

Он опоздал.

На несколько секунд.

С улыбкой безумного восторга, при свете луча Тартара, Маршал Джуда произнес последние слова магической фор­мулы и торжествующе посмотрел на небеса.

Ничего не случилось.

Впрочем, Уэст и не знал, что должно было случиться. Должно ли было потемнеть небо? задрожать Земля? Должен ли Джуда превратиться во всемогущего дракона, а Уэст рас­сыпаться в пыль?

Если Соединенные Штаты Америки и завоевали тысяче­летнюю власть, то внешне это никак не проявилось.

И тут Уэст увидел, что и на самом деле ничего не слу­чилось.

Ибо он заметил, как из Солнечного камня на четверень­ках выполз Александр и перелез через труп солдата, который должен был охранять лаз.

Мальчика не было на жертвенном алтаре, когда Джуда произносил последние слова магической формулы...

Стало быть, ритуал не состоялся.

Джуда тоже это увидел и закричал:

— Нет! Нет!

Мальчик подполз к краю платформы, обернулся и, увидев мертвое тело Дель Пьеро, спустился на нижний ярус.

Что произошло потом, Уэст уже не видел, потому что пе­ред его глазами блеснул нож Кэла Каллиса.

Уэст резко пригнулся, и лезвие ножа прошло выше. Затем Джек быстро поднялся и, выбив нож из руки Каллиса, уда­рил того в нос металлической левой рукой. Удар не произвел на Каллиса ни малейшего впечатления.

Огромный солдат лишь улыбнулся Уэсту кровавым ртом.

Затем ответил тремя страшными ударами. Все они при­шлись в лицо Уэста.

Один, второй, третий... Каждый удар заставлял Уэста от­ступать назад.

— Ну как, Уэст? Нравится? — ревел Каллис. — Я всю неделю этого ждал! Вынужден был терпеть, оставлять тебя в живых, чтобы ты приводил нас каждый раз в нужное место. Но больше этого не будет. Мои парни прикончили в Кении твоего испанского друга! Именно я укокошил в Кении твоего тупого ирландца! Он был еще жив, когда ты сбежал. Лежал, захлебываясь кровью. Именно я всадил пулю ему в башку и прикончил его!

Четвертый удар, а затем и пятый.

При пятом ударе нос Уэста сломался, хлынула кровь. Его ботинки приблизились к самому краю платформы, он заша­тался и быстро оглянулся.

Прямо под ним, на расстоянии тридцати футов, лежал разбитый «Супер-Стэллион». Винты вертолета все еще быстро вращались.

Каллис тоже это увидел.

— Мне было приятно отправить на тот свет ирландского парня, а тебя убью с еще большим удовольствием. Встретимся в аду, Уэст!

И с этими словами Каллис приготовился к последнему сокрушительному удару.

Уэст отчаянно рванулся вперед, вложив в удар левой всю свою силу.

Он опередил Каллиса на сотую долю секунды.

Шмяк!

Каллис замер — искусственная рука Уэста, его металли­ческий кулак вломился ему в нос. Удар был таким мощным, что раздавил нос Каллиса. Брызнул фонтан крови.

Как ни поразительно, но Каллис был все еще в сознании. Глаза его выпучились, тело скорчилось, но руки уже не под­чинялись мозгу.

Жить ему оставалось недолго.

— Это тебе за Большеухого, — сказал Уэст.

Он развернул Каллиса и толкнул к краю платформы.

Каллис упал с тридцатифутовой высоты. В последний миг жизни он увидел, что падает на вращающиеся винты «Супер-Стэллиона»...

Хотел крикнуть, но не успел. За какую-то секунду Кэл Каллис был разрезан на тысячу кровавых кусков.

С другой стороны платформы за единоборством Уэста в ужасе наблюдал Волшебник.

Он хотел помочь, но боялся оставить Лили.

Однако, увидев, как Джек нанес сокрушительный удар Каллису, он вдруг поверил, что у них еще есть шанс.

В этот момент Волшебника кто-то ударил сзади... Тот, кто незаметно вышел из «Галикарнаса».

Волшебник упал, и мир померк.

Странно: последнее, что он слышал, погрузившись в тем­ноту, был крик Лили. Она кричала кому-то:

— Нет! Оставьте Александра! Возьмите лучше меня!

Уэст отодвинулся от края платформы и повернулся в сто­рону Солнечного камня — но увидел перед собой дуло писто­лета. Наставил его Маршал Джуда. Из этого же «Глока» он несколько минут назад застрелил Дель Пьеро. Уэст застыл на месте.

— Ты должен гордиться собой, Джек! — воскликнул Джуда. — Ты выполнил всю работу. Ведь это ты привел нас сюда! Но все это время ты работал на меня! Ничего из того, о чем ты думал, из того, что сделал, тебе не принадлежит. В моих руках даже твоя девчонка. Я воспользуюсь ею для ритуала! Как это ни трагично, но ты не увидишь, как она исполнит свое предназначение! Прощай, Джек!

Джуда положил палец на спусковой крючок...

— Это неправда! — закричал Джек, перекрывая шум. — У меня есть то, чего нет у тебя. То, что было когда-то твоим!

— Что же?

— Хорас!

В эту секунду в воздухе промелькнуло что-то коричневое и вцепилось в голову Джуде. Он завопил, лицо его залилось кровью. Джуда схватился за глаза. Опустил пистолет.

Сокол отлетел от вопящего Джуды. В когтях он что-то держал... что-то белое, круглое, с рваным кровавым хвостом.

Это был левый глаз Джуды, вместе со зрительным нервом.

Хорас целиком вырвал его из глазной впадины! Джуда упал на колени и завопил:

— Глаз! Мой глаз!

Здоровым глазом он взглянул на Солнечный камень и за­орал еще громче:

— О боже, нет...

Уэст тоже обернулся и увидел физическое воплощение кошмарного сна.

Возле Солнечного камня стоял Мустафа Саид. Отобрав у Волшебника Лили, он затолкнул ее в полость у основания камня, высыпал в углубление ровно один дебен мелкого пес­ка из агатовой шкатулки и произносил слова магической формулы. Совершал ритуал власти!

После приключений в Висячих садах Саид пробрался на борт «Галикарнаса».

Он пошел следом за Уэстом и Винни Пухом и незамет­но залез в самолет. Террорист сделал правильный вывод: Уэст явится в Египет для того, чтобы противостоять амери­канцам.

Оказавшись на борту, Саид вытащил из своего старого сундука агатовую шкатулку с мелким песком — песком, ко­торый он так долго хранил в пещере в Саудовской Аравии. Он должен был принести мусульманскому миру тысячу лет полной власти.

Именно Саид напал сзади на Волшебника. А сделав это, увидел, что Александр спускается на нижний ярус лесов. Он уже собирался схватить мальчика, чтобы совершить ритуал, когда Лили вдруг воскликнула:

— Нет! Оставьте Александра! Возьмите лучше меня!

И Саид ее взял.

Теперь ему оставалось произнести семь строк. На это ушло пятнадцать секунд.

Стоя на вершине Великой пирамиды Гизы под белым лу­чом Тартара, под рев ветра, к ужасу всех, кто беспомощно наблюдал за происходившим, Мустафа Саид дрожащим от волнения голосом произнес заключительные слова ритуаль­ной формулы власти.

На этот раз Уэст не сомневался, что ритуал совершен по всем правилам.

Казалось, настал конец света.

Ослепительная вспышка.

Оглушительный гром.

Содрогнулась сама Земля.

То, что последовало за этим, сделало жалкими самые впе­чатляющие фейерверки.

Ослепительно белый луч света спустился с Солнца, сде­лавшись вдвойне интенсивнее.

От жуткого удара грома у Уэста зазвенело в ушах, а раскаленный добела шар энергии, выкатившись с небес, спу­стился по вертикальному лучу и ударил в Солнечный камень... Строй кристаллов принял его.

Внутри Солнечного камня энергетический шар прокатил­ся по всем семи кристаллам. С каждым слоем поток энергии все более сужался и фокусировался, пока не превратился в мощную энергетическую нить.

И эта супертонкая нить ударила Лили в сердце.

Девочка содрогнулась от этого удара. Луч прошел через ее грудь и ударил в дебен земли.

Земля тут же превратилась в пепел.

Солнечный камень ярко сиял, но, когда в него влетел рас­каленный шар, все вокруг сразу успокоилось. Камень изда­вал тихое жужжание, и приглушенно гудели моторы «Галикарнаса».

Уэст смотрел на Солнечный камень, думая о Лили. Смог­ла ли она пережить удар Солнца? Или Саид был прав, когда сказал, что во время ритуала она погибнет?

Саид победно вскинул руки, глядя на небо.

— Тысяча лет! Тысяча лет власти ислама!

Он обернулся к Уэсту. Сияющие глаза. Распахнутые руки.

— Ритуал завершен, слышишь ты, неверный?! Это озна­чает, что мой народ теперь непобедим! А ты — вы — будете первыми, кто почувствует мой гнев!

— Вот как? — сказал Уэст и, вставив новую обойму в ору­жие, нацелил его на Саида.

— Стреляй! — поддразнил его Саид. — Пули тебе больше не помогут!

— Отлично, — сказал Уэст.

И выстрелил.

Пуля попала Саиду в грудь. Он отлетел назад. Полилась кровь. Террорист упал на колени. Лицо его выражало шок и недоумение.

Он взглянул на рану, а потом — на Уэста.

class="book">— Но... как?..

Я знал, что ты был на моем самолете, — сказал Уэст. — Знал, что прокрадешься на борт «Галикарнаса». Как бы ина­че ты сюда попал? Ты всю жизнь охотился за Солнечным камнем, а потому не хотел выйти из игры. И я позволил тебе остаться на борту.

— Но песок...

— Пока ты прятался в самолете, я подменил в твоей шка­тулке песок, — сказал Уэст. — Это не земля арабов. То, что ты насыпал в Солнечный камень, было землей моей родины. Просто ты исполнил ритуал власти для моего народа, Саид, а не для своего. Что ж, спасибо.

Саид был потрясен. Он посмотрел в сторону, обдумывая последствия.

— Твоя земля? Но это означает...

Он не закончил фразы, потому что в этот момент жизнь его покинула, и Мустафа Саид упал на платформу.

Внезапно раздался чей-то болезненный крик.

— Уэст!!!

Джек обернулся и увидел Маршала Джуду. Тот шел к нему. Из пустой глазной впадины текла кровь. В руке он держал винтовку «М-4», которую взял у одного мертвых американ­ских солдат.

Джуда подошел к нему вплотную.

Он не мог промазать.

Нажал на курок.

Винтовка взорвалась в руках Джуды.

Это не было осечкой, Произошел настоящий взрыв. Вин­товка разлетелась на сотни кусков и выпала из рук Джуды.

Джуда нахмурился в недоумении. В ужасе взглянул на Уэста и сказал:

— О боже... ты... обрел власть...

Уэст шагнул вперед. Выражение его глаз не предвещало ничего хорошего.

— Джуда, я мог бы простить тебя за то, что ты сделал со мной, за этот чип в моей голове. Мог бы простить за то, как ты обходился с Хорасом. Но я никогда не прощу тебе убийства Дорис Эпнер. За это ты должен заплатить.

Сказав это, Уэст поднял конец длинной лонжи Джуды и отстегнул ее от Солнечного камня.

Джуда попятился к краю платформы, где завис «Галикарнас». Он поднял руки.

— Ну, ладно, Джек. Мы с тобой солдаты, а солдаты ино­гда должны...

— Ты убил ее. Теперь я намерен убить тебя.

И Уэст зашвырнул конец веревки на вращающийся двига­тель «Галикарнаса».

Джуда оглянулся и понял, что его ожидает. Его здоровый глаз расширился от ужаса.

Он завопил, но вопль тут же прекратился, когда огром­ная турбина втянула веревку и... все то, что к ней было при­вязано.

Джуду сорвало с платформы, согнуло пополам. Лопасти турбины немедленно перемололи его тело.

На вершине Великой пирамиды стало совсем тихо.

Увидев страшный луч Солнца и гибель своих, американ­ская армия, стоявшая возле пирамиды, поспешно бежала, оста­вив на платформе Уэста и Волшебника.

Вскоре на платформу приземлился пилотируемый Зоу «Блэк Хоук». Оттуда выскочили Зоу, Курчавый и Каланча, а с крыла «Галикарнаса» спрыгнул Винни Пух.

Они бросились к Уэсту, а тот уже полез в лаз Солнечного камня — взглянуть на Лили.

Уэст по-пластунски пополз по тесному проходу.

Добрался до Лили. Она лежала неподвижно в углубле­нии, сделанном в форме человеческого тела. Глаза ее были закрыты. Она казалась спокойной... но не дышала.

— Ох, Лили...

Уэст подполз к ней, опираясь на локти. Смотрел ей в лицо, искал признаки жизни. Ничего. Девочка была неподвижна. Тело Уэста обмякло, глаза в отчаянии зажмурились.

— Ох, Лили. Я виноват. Я так виноват.

Он наклонил голову. Из глаз потекли слезы, и он сказал:

— Я люблю тебя, дружок.

Джек Уэст горько рыдал, лежа перед телом милой малень­кой девочки, которую оберегал и растил все десять лет ее жизни.

— Я тоже люблю тебя, папочка... — послышался рядом с ним тихий шепот.

Уэст вскинулся, открыл глаза и увидел, что на него смот­рит Лили. Она повернула к нему голову. Глаза ее были зату­манены.

Но она была жива, она ему улыбалась.

— Ты жива... — изумился Уэст. — Ты жива! Он схватил ее и крепко прижал к себе.

— Но как?.. — спросил Уэст.

— Я тебе позже скажу, — прошептала она. — Мы сможем отсюда выбраться?

— Ну конечно! — Уэст задыхался от радости. — Ну ко­нечно!

Спустя несколько минут «Галикарнас» взмыл в небо, вклю­чив восемь космических двигателей.

Набрав достаточную высоту, самолет развернулся и начал падать носом вниз. Это продолжалось недолго, затем «Гали­карнас» включил свои обычные двигатели и полетел прочь от пирамид и плато Гизы.

Великая пирамида осталась позади со своей наполовину разрушенной платформой и американскими вертолетами и кранами, дымящимися на ее склонах. Египетскому прави­тельству, помогавшему американцам, придется теперь все это убирать.

Важно, однако, что вершина Пирамиды снова стала на девять футов короче, чем следует.

Уэст и его команда забрали с собой Солнечный камень.

В салоне «Галикарнаса» Уэст и другие члены команды окружили Лили, обнимали ее, целовали, хлопали по плечам. Винни Пух обнял девочку:

— Молодец, малышка! Отлично поработала!

— Спасибо, что вернулся за мной, Винни Пух, — сказала Лили.

— Я ни за что бы тебя не оставил, — сказал он.

— И я тоже, — подхватил Каланча.

— Спасибо тебе, Каланча. За то, что спас меня в Висячих садах, за то, что остался со мной, когда мог бы и уйти.

Каланча молча кивнул Лили и всем остальным членам ко­манды, остановил взгляд на Винни Пухе.

— Такие моменты не часто приходят, — сказал он, — но время от времени приходится делать выбор. Надо выбирать, за кого ты воюешь. Я сделал свой выбор, Лили. Решил воевать за тебя. Не скрою: мне было нелегко, но я не сомневался в своей правоте.

— И оказался прав!

Винни Пух хлопнул Каланчу по плечу.

— Ты — хороший человек, израильтянин... то есть я хо­тел сказать — Каланча. Я сочту за честь называться твоим другом.

— Спасибо, — улыбнулся Каланча. — Спасибо тебе, друг.

Когда прошли первые радостные моменты, Уэст стал рас­спрашивать, как Лили удалось выжить.

— Я пошла туда с готовностью, — сказала она просто.

— Не понимаю, — удивился Уэст.

Лили улыбнулась, очевидно гордясь собой.

— На стене вулкана, в том месте, где я родилась, была на стене надпись. Ты сам ее однажды изучал. Там было сказано:

Приди с готовностью в объятия Анубиса, и будешь жить после прихода Ра. Если сделаешь это против своей воли, твой народ будет править миллиард лет, а твоя жизнь закончится. Если вообще не придешь, мира боль­ше не будет.

— Как и египтяне, мы думали, что это имеет отношение к богу Гору, принимающему смерть и вознаграждаемому за это вечной жизнью. Но это была ошибка. Это относилось ко мне и Александру — оракулам. Но здесь не говорится о готовно­сти принять смерть. Тут говорится об углублении в Солнеч­ном камне и готовности прийти в объятия Анубиса.

— Я подумала, что если войду туда по своей воле, то вы­живу. Если у меня не будет такой готовности, то умру. А ес­ли бы я отказалась туда пойти, то ритуал бы не свершился, а вы бы все погибли. А я не хотела терять свою семью.

— Даже если бы ты отдала всю власть Саиду? — недовер­чиво спросил Винни Пух.

Лили повернулась к нему, и ее глаза блеснули.

— Мистеру Саиду не суждено было править, — сказала она. — Когда он схватил меня, я заменила землю в его агатовой шкатулке. — Лили взглянула на Уэста. — Это была зем­ля, которую я много раз уже видела. Меня она долго занима­ла. Я видела ее в стеклянном сосуде на полке в кабинете папы. Когда я увидела ее в шкатулке Саида, то сразу поняла, что это она, поэтому была уверена, что господину Саиду я никакой власти не отдам.

— А Дель Пьеро тоже это знал? — спросил Винни Пух. — Поэтому он и обращался с Александром, как с маленьким императором? Он хотел, чтобы Александр вошел в ту по­лость с готовностью?

— Думаю, что да, — ответил Уэст. — Но не только это. Дель Пьеро был священником, он и рассуждал, как священ­ник. Он хотел, чтобы Александр выжил во время ритуала не ради самого мальчика, а потому что он хотел спасителя для своей новой правящей религии. Нового Христа.

Пока шли эти разговоры, Волшебник сидел молча в углу салона, со склоненной головой. Зоу была рядом с ним, дер­жала за руку. Она была не меньше его потрясена смертью своего брата, Большеухого.

Лили подошла к ним, тронула их за плечи.

— Мне очень жаль Дорис, — сказала она Волшебнику с серьезностью, не свойственной ее возрасту. — И Большеухо­го тоже.

Лили повернулась к Зоу.

По щекам Волшебника текли слезы, глаза покраснели. Только на платформе он узнал о том, что Джуда убил его жену.

— Она умерла, спасая нас, — сказала Лили. — Намекну­ла, что нам грозит опасность. Она отдала свою жизнь за наше спасение.

— Она была моей женой сорок пять лет, — еле выговорил Волшебник. — Самая замечательная женщина. Она была моей жизнью, моей семьей.

— Мне очень жаль, — повторила Лили.

Потом она взяла его за руку и заглянула в глаза.

— Но если вы не откажетесь, возьмите меня. Я буду ва­шей семьей.

Волшебник посмотрел в ее заплаканные глаза... и кивнул.

— Спасибо, Лили. Я так и сделаю.

Прошло несколько часов. Волшебник пришел к Уэсту. Тот сидел один в своем кабинете в хвосте «Галикарнаса».

— У меня к тебе вопрос, Джек, — сказал он. — Что те­перь будет? Мы решили провести ритуал мира, а вместо это­го совершен ритуал власти в пользу твоей страны. Можно ли австралийцам доверить такую власть?

— Макс, — сказал Уэст, — вы знаете, откуда я родом. Знаете, каковы мы. Мы не агрессоры, не поджигатели вой­ны. И если мой народ не узнает, что обладает такой влас­тью, то — думаю — это лучший выход, потому что наши лю­ди менее остальных народов Земли захотят ею воспользо­ваться.

Волшебник медленно кивнул.

— Они от меня об этом не узнают, если не возражаете, — сказал Уэст.

— Решено, — согласился Волшебник. — Спасибо, Джек. Спасибо.

Мужчины улыбнулись друг другу.

«Галикарнас» держал курс в Кению — возвращался домой.

ФЕРМА О'ШИ

ГРАФСТВО КЕРРИ, ИРЛАНДИЯ

9 АПРЕЛЯ, 2006, 16:30

Во второй раз за десять лет одинокий старый дом на вер­шине горы, обращенный окнами на Атлантический океан, стал местом важной международной встречи.

Появились двое новых людей, но девять государств пред­ставляли те же делегаты. В этот раз к ним прибавилась еще одна страна — Израиль.

— Опаздывают, — проворчал арабский делегат шейх Анзар-аль-Аббас. — Опять.

И снова за них вступился канадский делегат:

— Они придут. Непременно придут.

Где-то хлопнула дверь, и через несколько минут в гостиную вошел Макс Эппер.

Джека Уэста, однако, с ним не было.

Зато профессор привел с собой маленькую девочку.

Лили.

— Где капитан Уэст? — грозно спросил Аббас.

Волшебник почтительно поклонился.

— Капитан Уэст просит прощения. Успешно проведя свою миссию, он посчитал, что вы не обидитесь, если он не придет на это собрание. Он сказал, что у него есть неоконченные дела. Разрешите мне представить вам юную леди. Мы все должны быть ей благодарны. Леди и джентльмены, знакомь­тесь. Это — Лили.

Волшебник рассказал коалиции маленьких государств о событиях прошедшего десятилетия.

Они, разумеется, знали о некоторых составляющих его успеха: Земля уже не страдала от невероятно жаркой солнеч­ной энергии; Америка не сделалась неуязвимой — на это ука­зывали ее проблемы на Ближнем Востоке. Прошел слух о впечатляющей битве на вершине Великой пирамиды, но ве­ликое строение почти не пострадало, а египетское правитель­ство, постоянно ожидающее денег от Америки, решительно отрицало все слухи.

Волшебник рассказал делегатам о том, как они в Кении занимались воспитанием Лили. Подробно описал погоню за семью фрагментами Солнечного камня, о роли Мустафы Саида в их расследованиях, о потерях — гибели Простака, Большеухого и Дорис — и о последнем сражении на верши­не Великой пирамиды, о конфронтации с американцами и Саидом.

Лишь под конец рассказа Волшебник слегка отклонился от правды.

Поскольку его отчет согласовывался с нынешним состо­янием мира — свободного от власти Солнца и господства доминирующей нации, — он сообщил, что на вершине Ве­ликой пирамиды был совершен ритуал силы, а не ритуал власти.

Он даже поведал им о судьбе мальчика. Александра обна­ружили после боя на пирамиде и отдали на попечение хоро­ших друзей Уэста. Эти люди надеялись сделать из него нор­мального ребенка... Они будут возле него, когда он станет взрослым, а в будущем станут заботиться о его детях.

— Итак, леди и джентльмены, наша миссия закончена, — сказал Волшебник. — Этот вопрос может встать на повестку дня лишь через четыре с половиной тысячи лет. Мне приятно

думать, что тогда этим займется кто-то другой.

Делегаты поднялись со своих мест и зааплодировали. Потом они взволнованно принялись поздравлять друг дру­га и звонить домой, чтобы сообщить отличную новость. Только один человек остался сидеть. Шейх Аббас.

— Волшебник! — крикнул он, перекрывая шум. – Вы упустили одну вещь. Где сейчас Солнечный камень?

Все притихли.

Волшебник спокойно посмотрел на Аббаса.

— Местоположение Солнечного камня входит в число незаконченных дел капитана Уэста.

— Где он намерен его спрятать?

Волшебник склонил голову набок.

— Видите ли, Анзар, чем меньше людей знают о местоположении Солнечного камня, тем лучше. Вы нам уже довери­лись, так что поверьте еще раз. Но позвольте мне вас заверить: капитан Уэст вышел в отставку. Он не хочет, чтобы его нашли. Если вы сможете его найти, то найдете и Солнечный камень, но мне жаль человека, который вздумает организо­вать на него охоту.

Эти слова, похоже, удовлетворили Аббаса, и поздравле­ния возобновились.

Шум праздничного застолья долго еще разносился по ок­рестностям.

На следующее утро Волшебник и Лили покинули Ир­ландию.

Когда они поднялись на борт частного самолет в аэропор­ту Корк, Лили спросила:

— Волшебник, куда уехал папа?

— Как я уже сказал, заканчивать дела.

— А что потом? Когда он все сделает, куда уедет?

Волшебник искоса на нее взглянул.

— Я и сам не знаю, Лили. Только ты знаешь. Ради на­шей безопасности Джек не стал сообщать адрес. Но он ска­зал, что однажды задал тебе загадку, и, решив ее, ты узнаешь местоположение его нового дома. Так что все зависит от тебя, малышка. Если хочешь его найти, ты должна ре­

шить загадку.

БОЛЬШАЯ ПЕСЧАНАЯ ПУСТЫНЯ

СЕВЕРО-ЗАПАДНАЯ АВСТРАЛИЯ

25 АПРЕЛЯ, 2007, 11:30

«Тойота» мчалась по пустому шоссе, проложенному в пус­тыне.

Лили сидела впереди и смотрела на проносившийся мимо негостеприимный пейзаж. Машину вел Волшебник. На зад­нем сиденья сидела Зоу. Лили покачала головой. Если на Земле и есть место, более далекое от цивилизации, то она его не знала.

Во всех направлениях протянулись голые холмы. Песок наползал на шоссе. Когда-нибудь он его точно проглотит.

Но песок здесь был какой-то странный — красновато-оранжевый. Последним живым существом, которое они по­встречали, был большой крокодил, барахтавшийся на сухом речном берегу под мостом, который они проехали два часа назад.

Табличка на мосту носила название реки, и оно точно ей подходило — Стикс — такое имя, кажется, носит река в аду. Развилка в трех милях от моста предлагала три маршрута. Слева — в пятидесяти милях оттуда — перекресток Симпсон; прямо — долина Смерти, в семидесяти пяти милях; до­рога направо звала в низменность Франклина.

— Едем прямо, — сказала Лили. — В долину Смерти. Через два часа объявила:

— Это где-то здесь...

И заглянула в текст загадки:

Мой новый дом — это дом тигров и крокодилов,

Чтобы найти его, заплати лодочнику,

попытай счастья с собакой и ступай В Долину смерти,

В огненную геенну.

Там ты найдешь меня под защитой великого негодяя.

— «Заплати лодочнику, попытай счастья с собакой», — сказала Лили. — В греческой мифологии, войдя в загробное царство, тебе сначала надо было переправиться через реку Стикс. Чтобы сделать это, требовалось заплатить лодочнику, а потом попытать счастья с Цербером, собакой, охранявшей врата в ад. Стикс мы нашли.

Волшебник и Зоу переглянулись.

— А Долина смерти? — спросила Зоу. — Что ты об этом думаешь?

— Следующие две строки в загадке — «Долиной смерти, под шквалом картечи отважные скачут шестьсот» — это из поэмы Теннисона, которой научил меня Волшебник: «Атака легкой кавалерии»[10].

Через несколько минут из знойного марева поднялись низкие строения.

Городок в Долине смерти.

Побуревшая вывеска гласила:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДОЛИНУ СМЕРТИ,

ДОМ СИЛЬНЕЙШЕЙ ФУТБОЛЬНОЙ КОМАНДЫ

«ТИГРЫ ДОЛИНЫ СМЕРТИ»!!!

— Добро пожаловать к тиграм и крокодилам! — восклик­нула Лили.

Долина смерти оказалась призрачным городом — неболь­шим скоплением старых деревянных лачуг и ферм, с забро­шенными, грязными, раздолбанными дорогами.

Они немного поездили вокруг.

Лили смотрела из окна в поисках ключа.

— Нам нужно найти «великого негодяя»... большого него­дяя... Вон там! Волшебник! Остановите машину!

Они остановились в конце очень длинной подъездной ал­леи. Дом был таким длинным, что, казалось, он заходил за горизонт.

Там, где аллея соединялась с дорогой, на шест был наса­жен почтовый ящик. Как и многие другие почтовые ящики в сельской Австралии, этот был сколочен своими руками... Из частей старого трактора и ржавого бочонка из-под раститель­ного масла. Он был сделан в форме мыши, вместе с ушами и бакенбардами. Только у этой мыши на голове красовалась корона.

— Мышиный король... — выдохнула Лили. — Мышиный король. Это здесь.

— Откуда ты знаешь? — спросила Зоу.

Лили улыбнулась.

— Мышиный король — большой негодяй. Помните сказку «Щелкунчик»?

Их машина запрыгала по пыльной грязной аллее. В са­мом ее конце, далеко от главной дороги, находился обыч­ный маленький фермерский дом. Он стоял под низким холмом. Рядом медленно вращала своими лопастями мельница.-

На крыльцо вышел человек в джинсах и футболке. На солнце блестела его металлическая рука. Он смотрел на при­ближающуюся машину.

Джек Уэст.

Лили выскочила из автомобиля и повисла на Уэсте.

— Ты нашла меня, — сказал он. — Долго же ты искала.

— Где ты был? — спросила Лили. — Какие дела устраи­вал целый месяц?

Уэст улыбнулся.

— Почему бы тебе самой не посмотреть?

Он завел их за дом, в старую заброшенную шахту, прита­ившуюся в основании низкого песчаного холма.

— Сегодня вечером я, как Имхотеп III в Висячих садах, собирался закрыть стеной вход в эту шахту, — сказал он на ходу, — чтобы никто не догадался, что здесь была шахта, чтобы никто не узнал, что в ней находится.

Они прошли сто метров по подземному коридору, пока не оказались в просторном помещении, а в центре его стоял... Солнечный камень.

Девять футов высотой, блестящий, золотой, невероятно прекрасный.

— Винни Пух и Каланча помогли мне доставить его в Авст­ралию. Ну, разумеется, и Небесный Монстр тоже, — доба­вил Уэст. — Но я оставил их в доке Фримэнтла. Немного позднее я пригласил их помочь взять несколько других вещей, которые повстречались нам во время наших путешествии. Волшебник, я думал, что вам это понравится.

С другой стороны Солнечного камня, образовав полукруг, стояло несколько других древних предметов.

Зеркало Александрийского маяка.

Колонна мавзолея Галикарнаса.

И то и другое они в прошлый раз видели в Тунисе, в При­юте отшельника.

— Уж не прихватил ли ты и голову Колосса Родосско­го? — шутливо спросил Волшебник.

— Думаю отправиться за ней через несколько месяцев. Если хотите, поедем вместе, — сказал Уэст. — Мне нужна помощь. Ах, да, Зоу...

— Да, Джек?

— Я подумал, что тебе понравится цветок как знак благо­дарности за все твои труды. — И он эффектным жестом вы­тащил что-то из-за спины и протянул ей.

Это была роза, белая роза необычайной красоты. Глаза Зоу широко раскрылись.

— Где ты нашел это?..

— В садах, которые видел лишь однажды, — ответил Уэст. — Увы, их там больше нет. Но эта разновидность до­вольно стойкая. Она хорошо прижилась в палисаднике. Ду­маю вырастить целый куст. Пойдемте. Здесь очень жарко. Пойдемте в дом, я угощу вас коктейлями.

И, покинув заброшенную шахту, они вернулись в фермер­ский дом. Подошвы их обуви покрылись необычной красно-оранжевой пылью.

Земля и в самом деле была необычная, богатая железом и никелем. Она находилась на северо-западной части матери­ка, где теперь жил самый могучий народ на Земле... хотя он и не знал этого.

Австралийцы.

ОТ АВТОРА

Прежде всего и больше всего я обязан замечатель­ной научно-популярной книге египтолога Роберта Бьювела — «Тайные покои». Этот человек отмстил удиви­тельное совпадение расположения трех звезд в поясе Ориона и трех пирамид в Гизе.

Читая его книгу, я узнал, что Бенбен (или Солнеч­ный камень) и в самом деле венчал когда-то Великую пирамиду в Гизе. Литератору всегда радостно обнару­жить нечто большое и удивительное — то, что может стать стержнем его истории, поэтому, когда я прочитал о Солнечном камне, то вскочил со стула в своей гости­ной и пустился в пляс.

Меня часто спрашивают: «Откуда вы берете свои идеи?» Вот мой ответ: я читаю множество научно-по­пулярных книг, а если вы достаточно читаете, то не­пременно находите жемчужины, подобные этой. Если вы изучаете неизведанные стороны жизни в Древнем Египте, интересуетесь текстами Тота и сфинксом, то я настоятельно рекомендую вам обратиться к этой книге.

Везет мне и дома: моя жена Натали — пример под­держки и одобрения. Она внимательно читает все то, что я пишу, и полностью освобождает меня от домаш­ней работы. Наш медовый месяц в Египте превратился — к удовольствию для обоих — в научно-исследова­тельскую экспедицию!

В Египте я был одним из тех дотошных туристов, которые первыми выскакивают из автобусов и послед­ними туда возвращаются, одним из тех, кто задает гиду самые неожиданные вопросы. Например, в Доли­не царей я спросил: «Есть ли здесь иероглиф, который означает "Смерть грабителям могил"?» (Оказалось, что есть, и его изображение имеется в этой книге!) А разве можно забыть, как мы исследовали — самосто­ятельно — помещения под Красной пирамидой к югу от Гизы при свете гаснущего то и дело фонарика!

Выражаю благодарность издательству «Пан Макмиллан» за его благородный труд. Мне замечательно по­везло работать с людьми, которые смогли так хорошо оформить мою работу (я в восторге от созданной ими обложки).

Почет и уважение сотрудникам агентства «Уильям Моррис» — Сюзане Глюк и Юджинии Фэриис: они ока­зывали мне всяческое содействие! Не могу не упомянуть прекрасных людей из Лос-Анджелеса, Алисию Гордон и Дэнни Гринберга, проводивших для меня съемки.

Хочу также поблагодарить мистера Дэвида Эппера, который поддержал мою любимую компанию — «Бюллэнт черити челлендж» — тем, что «выкупил» имя пер­сонажа моей книги на ежегодном благотворительном обеде. Так его сын Макс Эппер стал в моей книге про­фессором Максом Эппером по прозвищу Волшебник. Благодарю тебя, Дэйв.

И, наконец, выражаю бесконечную благодарность семье и друзьям за их терпение и поддержку. Спасибо маме и отцу, брату Стивену, друзьям — Беку Уилсону, Нику и Саймону Козлина; и, конечно же, моему перво­му «официальному» читателю, доброму моему другу Джону Шрутену, который до сих пор читает мои произведения во время игры в крикет. Если он забывает о крикете, углубившись в книгу, то это — хороший знак! Как я говорил уже и в предыдущих своих книгах, всем тем, кто знает автора: никогда не преуменьшайте значения вашей поддержки.

М. Р.

Сидней, Австралия Октябрь 2005

[1] Химический фонарь. — Здесь и далее примеч. ред.

[2] Пожарный департамент Нью-Йорка.

[3] Бенбен — легендарный камень, предположительно конической формы и внеземного происхождения — сыграл огромную роль в мировоззрении древних египтян. Бенбен находился в храме Фе­никса (возможно, стоял на священной колонне) и служил симво­лом этой мифической птицы, олицетворяющей цикличность смены времен года.

[4] Армейское крыло рейнджеров — единственное воинское под­разделение ВС Ирландии, специализирующееся на операциях по борьбе с терроризмом. Было создано в 1980 году в составе коман­дования сухопутных войск.

[5] Имеется в виду гора Бехистун (Биситун) в Иране, на кото­рой высечены изображения и надписи, повествующие о событиях, связанных с ахеменидскими царями (династия правила с 800 по 330 год до нашей эры).

[6] Патриотическое стихотворение английского поэта Альфреда Теннисона(1809-1892).

[7] Передача текста средствами другого языка.

[8] Таинственная страна, затерянная в дебрях Центральной Америки.

[9] Так называемый «библейский пояс», где население наиболее религиозно, включает в себя юго-восточные штаты страны — Фло­риду, Луизиану, Теннеси, Арканзас, Индиану, Алабаму, Джорджию, Техас и т. д.

[10] Перевод Николая Мартызенски.

Примечания

Оглавление

*** Примечания ***