Происшествие в Окдейле [Эдгар Райс Берроуз] (fb2) читать онлайн

Эдгар Райс Берроуз Происшествие в Окдейле

* * *

Огни в доме на холме горели только на первом этаже: в просторной гостиной, в столовой, а также в более или менее удаленных от них загадочных помещениях, из которых исходили неприятные запахи и выносили приятные блюда.

Из-за низкого кустарника, пересекавшего широкий газон, за домом следила пара глаз, и на основе этой слежки острый ум, наделенный проницательностью Шерлока Холмса и упорством Артура Раффлса,^[1] пришел к выводу, что семья Президента Первого национального банка (а давайте сразу назовем место действия — Окдейл^[2]) ужинала, все слуги находились внизу, а на втором этаже никого не было. Обладатель этих самых глаз только что спустился из служебного помещения, расположенного над гаражом. Проникнув туда грабителем в ночи, он вышел, облаченный в отличный костюм, принадлежавший щеголеватому шоферу, и в мягкое клетчатое кепи, низко надвинутое на лоб. Выражение больших карих глаз при этом было довольно напряженным, и окажись здесь психолог, он сумел бы опознать в нашем герое новичка, и даже плотно сжатые красивые губы не обманули бы. Без сомнения, это был юнец, мужественно старающийся преодолеть естественное отвращение к избранному им опасному занятию. Когда, мгновение спустя, он пересекал освещенный лунным светом газон перед домом, плохо сидящая одежда не могла скрыть стройную грациозную фигуру молодого и, вероятно, еще невинного человека.

Невероятная уверенность, с которой парень прошел через лужайку и поднялся по ступеням веранды, говорила о том, что он долго и тщательно наблюдал за местом и знаком с привычками и особенностями обитателей дома на холме. Даже рецидивист не двигался бы более решительно. Казалось, что юноша просчитал все до малейших нюансов. Хотя в благоухающий весенний вечер дверь, через которую можно было пройти с веранды в гостиную, была широко распахнута, злоумышленник проигнорировал это откровенное приглашение в дом Примов, словно знал, что сидящий во главе стола спиной огромному камину, предмету гордости столовой дома, Джонас Прим видит большую часть гостиной.

Низко пригнувшись, молодой человек миновал веранду и подошел к стеклянной двери библиотеки, бесшумно открыв ее легким касанием. Пройдя внутрь, он направился к двери, ведущей к нижней ступени узкой лестницы, построенной для того, чтобы достопочтенный Джонас Прим мог незаметно проскользнуть из библиотеки в спальню на втором этаже мимо миссис Прим, время от времени собиравшей в гостиной представительниц высшего общества Окдейла. Такая удобная лазейка для склонных к уединению мужей и застенчивых грабителей — о, да!

То, что на лестничной площадке второго этажа, было темно, никак не помешало нашему осведомленному взломщику. Он оставил позади себя манящую роскошь будуара миссис Прим, строгую элегантность спальни Джонаса Прима, хотя там можно было обнаружить забытый бумажник или ценные бумаги, и сразу направился к покоям девицы Абигейл Прим. Или нам стоит использовать более мягкое и в то же время более правдивое слово, чем «девица»? По-моему, стоит, ведь Абигейл было всего девятнадцать и она казалась довольно милой, несмотря на имя.^[3]

Туалетный столик Абигейл ломился от искусно сделанных красивейших мелочей из серебра, золота и слоновой кости, но грабитель едва скользнул по ним взглядом, прямиком направившись к маленькому стенному сейфу, аккуратно спрятанному за гобеленом. Как, ну скажите, как можно обращаться с такой беззастенчивой фамильярностью с самыми нежными тайнами девичьей комнаты? Неужели мужчина, пусть даже и представитель изнанки общества, о которой ничего не должна знать ни одна Абигейл, способен так грубо ворваться туда? Тем не менее, весьма уверенно и ни чуть не на ощупь, хотя в комнате было темно, злоумышленник пошел к скрытому сейфу, отодвинул рамку с гобеленом, набрал правильную комбинацию на кодовом замке и тут же открыл круглую дверцу. Без малейшего промедления в его карман отправились скатанные в увесистый рулончик купюры и горсть драгоценностей. Некоторые бумаги, обнаруженные в сейфе, он, не колеблясь, отбросил в сторону за ненадобностью. Потом закрыл дверцу, вернул на место гобелен и повернулся к изящному туалетному столику. Из одного ящичка этого изысканного образчика мебели Шератона^[4] вор извлек небольшой покрытый никелем пистолет и сразу положил его во внутренний карман пиджака, но при этом ничего не тронул ни на столике, ни в ящике и даже не попытался посмотреть, что лежит в других отделениях. Подобное знание комнаты наследницы Примов довольно легко объяснялось. Несомненно, парень был учеником водопроводчика, не преминувшем воспользоваться возможностью изучить участок земли, с которого хорошо просматривались эти священные покои.

Но даже самые опытные грабители могут ошибаться, и сейчас, когда, казалось бы, все шло как по маслу, неудачное движение локтем сбило со столика серебряный подсвечник, и он с оглушительным звоном ударился о пол. По спине юноши пробежали холодные мурашки, а перед глазами уже возникли образы прибежавших с первого этажа домочадцев. Звук упавшего подсвечника произвел на натянутые нервы взломщика эффект взрыва динамитной шашки во время службы в молельном доме. Вполне возможно, весь Окдейл слышал это, и уж несомненно то, что все, кто находится внизу, напрягли слух и уже направляются посмотреть, что случилось.

К будуару мисс Прим примыкала ванная комната, а перед дверью, ведущей туда, стояла кретоновая^[5] ширма, за которой и спрятался вор, нервно вслушиваясь, не приближается ли враг, но единственным звуком, доносящимся с первого этажа, был грудной смех Джонаса Прима. Безбородый злоумышленник вздохнул с облегчением: звук упавшего подсвечника никого не встревожил.

Колени все еще немного дрожали, когда он пересек комнату, вышел в коридор, спустился по лестнице и вновь оказался в библиотеке. Здесь он чуть помедлил, прислушиваясь к разговору в столовой. Говорила миссис Прим:

— Вот теперь я спокойна за Абигейл. По-моему, она понимает все преимущества брака с мистером Бенамом. И к сестре сегодня утром поехала с радостью. Я уверена, что пара недель общения с ним покажут девочке, что он замечательный человек. И нас, Джонас, можно будет поздравить с тем, что дочь хорошо пристроена как в плане семьи, так и в плане достатка.

Тут заворчал Джонас Прим.

— Сэм Бенам в отцы ей годится, — прорычал он. — Если он ей по душе, пусть, но что-то я сомневаюсь, что Абби мечтает о лысом больном ревматизмом муже. Ты б от нее, пышечка, отстала. Пусть сама себе найдет жениха, своего ровесника.

— Детка еще слишком юна, чтобы решать подобное, — ответила миссис Прим. — Найти ей подходящего мужа моя обязанность. И, Джонас, буду тебе очень благодарна, если ты перестанешь звать меня пышечкой: в моем возрасте и положении это просто смешно.

Но как на это отреагировал мистер Прим, грабитель уже не слышал, т. к. вышел из библиотеки на веранду. Он вновь пересек газон, прячась за редко стоящими деревьями и кустами, перелез через невысокую каменную ограду и скрылся на неосвещенной стороне улицы, примыкающей к владениям Примов с юга. Улицы Окдейла обсажены впечатляющим количеством вязов и кленов, ветви которых смыкаются над дорогами в своды; вот и сейчас, почувствовав дыхание весны, листва почти полностью поглотила свет одиноких уличных фонарей к вящему удовольствию ночных путников, предпочитающих мрак и уединение шумным ярко освещенным местам. Таких людей наберется немного в порядочном и законопослушном Окдейле, но сегодня там оказался по меньшей мере один, и он был действительно благодарен имеющейся возможности пройти на окраину города именно по плохо освещенным улицам.

* * *

И вот наконец он стоял на проселочной дороге: голову кружили весенние запахи, весь мир лежал перед ним. Шорохи, раздававшиеся в ночи, казались ему странными и скорее лишь усиливали, а не разнообразили миллионы раз воспетую тишину сельской местности. Знакомые звуки вдруг стали загадочными и чуждыми, и даже низкие басы лягушачьего концерта необъяснимо и пугающе очеловечились. Молодому человеку стало грустно и одиноко. Чтобы кажущаяся уединенность местности не так подавляла, грабитель начал насвистывать какой-то мотивчик, но иллюзия того, что он не один, не пропала: этот чужой новый мир был населен невидимыми и незнакомыми сущностями, грозные очертания которых таились за каждым деревом и кустом.

Он перестал свистеть и начал осторожно передвигаться на цыпочках, боясь привлечь к себе чье-либо внимание. По правде говоря, подобное поведение лишь свидетельствовало о том, кем он был на самом деле — нервным и испуганным преступником, крадущимся по тихой и мирной проселочной дороге в окрестностях Окдейла. Но еще это был и очень одинокий преступник, так сильно мечтавший о человеческом обществе, что с радостью почувствовал бы карающую длань закона на своем плече, явись она во плоти в виде живого окдейлского полицейского.

Покидая город, юноша почти не думал об особенностях жизни под открытым небом, ну разве что предполагал, что спать можно будет на мягком одеяле из клевера в каком-нибудь гостеприимном уголке у фермерской ограды. Но все эти уголки оказались весьма темны, а широкий простор полей наводил на мысли о том, что там действительно кто-то живет, но этот кто-то не имеет ни малейшего отношения к роду человеческому.

Он уже почти решился постучаться в один из попавшихся на пути фермерских домов и попросить там ночлега, но дикий собачий лай разорвал тишину спящих окрестностей, и грабитель со всех ног побежал по дороге дальше.

Через полмили на огороженном участке он заметил силуэт стога. Протиснувшись между рядами колючей проволоки, юноша направился к нему, задумав удобно устроиться в сене. Излучая решимость, он пошагал к своей цели. Но при этом его уверенный шаг был несколько неровен: молодость склонна демонстрировать отвагу, ей не обладая. Он даже хотел посвистеть немного, но одумался, поняв, что это лишь приведет к нежелательным последствиям — его заметят. Мгновение спустя он был чрезвычайно рад, что сдержался, потому что по мере приближения к стогу из-за сена медленно выплывало огромное косматое туловище быка, казавшееся еще больше на фоне озаренного луной неба. Грабитель порвал и брюки, и пиджак, пока в спешке выбирался через ограждение из колючей проволоки на дорогу. Тут он задержался и вытер пот со лба, хотя ночь становилась все холоднее.

Усталый и удрученный взломщик, с трудом передвигавший ноги, тащился по бесконечной дороге еще милю. Терзало ли его молодую грудь раскаяние? Думал ли он с тоской о своем месте ученика водопроводчика, таком безопасном и уважаемом? Или, если он никогда учеником водопроводчика не был, жаждал ли вновь вернуться к незамутненному миру своей не имеет значения какой, но однозначно законной профессии, которой занимался, прежде чем ступить на широкий проспект порока? Думаем, да.

Но вдруг через щели и проломы стены полуразрушенного и заброшенного овина он увидел розоватые отблески костра, словно кричавшие о том, что там, внутри был человек, живой и гостеприимный! И никакие рычащие собаки и огромные быки не смогли бы помешать нашему герою в мгновение ока преодолеть узкий, заросший сорняками клочок земли, разделявший дорогу и полуразвалившееся здание, и вот уже два широко открытых карих глаза смотрят в щель в стене покинутой постройки. И видят костерок, разведенный прямо на земляном полу в центре овина и вокруг его согревающего сияния фигуры шестерых человек. Кто-то развалился во весь рост на подстилке из старой соломы, кто-то сидит по-турецки. Все курят либо подозрительного вида трубки, либо самокрутки. С застывшим взглядом или с хитрым прищуром, бородатые или просто давно не брившиеся, молодые и старые. На всех потрепанная грязная одежда, но все — живые люди! Не собаки, не быки и не лягушки. Всей душой потянулся к ним юноша. Даже в носу защипало. Он завернул за угол и остановился в дверном проеме: пламя осветило его гибкое молодое тело, порванный, плохо сидящий костюм, продолговатое лицо и смеющиеся карие глаза. Так он простоял несколько секунд, разглядывая людей у огня. Никто из них его не замечал.

«Бродяги, — подумал грабитель. — Настоящие бродяги!» Было странно, что они не обращают на него внимания, поэтому он прочистил горло и сказал:

— Привет, бродяги!

Закрутились головы. Шесть пар глаз, туповатых и хитроватых, уставились на мальчишескую фигуру взломщика.

— Какого черта? — воскликнул растрепанный джентльмен в кепи гольфиста и сюртуке.

— Откудова ты вылез? — вопрошал другой.

— Привет, бродяги! — передразнил третий.

Юноша неспешно подошел к огню.

— Увидел ваш костер, — сказал он, — и решил остановиться. Видите ли, я тоже бродяга.

— А, — вздохнул пожилой в сюртуке. — Тоже бродяга. И ужели он думает, что у таких джентльменов, как мы, есть время на бродяг? И куда ж он бредет один, без мамки?

Юноша вспыхнул:

— Эй вы! Не надо мной смеяться только потому, что я новенький. Вы тоже когда-то начинали. А мне всегда хотелось вести свободную кочевую жизнь, и если примете меня в свою компанию и научите что к чему, я не буду для вас обузой. Сделаю все, что скажете.

Пожилой нахмурился.

— Вали отсюдова, малец! — повелительно произнес он. — У нас тута не ясельки. У нас тута все по-настоящему. Мож, мы иногда и попросим у кого вспоможения, но это не по-нашенски. Да и не больно ты расторопен, чтоб с шайкой бродить, малец, так что ты б проваливал. Дык если сложить тута все наши заслуги вместе, то выйдет, что нас в двадцати семи городах разыскивают, кого за гоп-стоп, кто-то ящик несгораемый взял, а кто и по мокрухе проходит. Видишь ли, прежде чем к таким джентльменам, как мы, примазываться, ты сам-один должен на дело сходить. Понял?

Говорящий выпятил квадратную челюсть, гнусно осклабился и, показав волосатыми лапами прямой угол, дал понять, что разговор окончен.

Мальчик стоял, нахмурившись, сведя черные брови к переносице, впитывая каждое слово. И вот он расправил плечи.

— По-моему, я ошибся, — проговорил он, как бы извиняясь. — Вы вовсе не бродяги. Вы воры, убийцы и все такое.

Его глаза открылись еще шире, и голос понизился до шепота.

— Но вы меня этим не испугаете, — продолжил он, — потому что я тоже грабитель.

И достал из оттопыривающихся карманов пиджака две пригоршни купюр и драгоценностей. Все шестеро удивленно уставились на него, в их глазах читались хитрость и жадность.

— Только что ограбил дом в Окдейле, — объяснил юнец. — Обычно граблю один каждую ночь.

Какое-то время слушатели были так поражены, что не могли издать ни звука, но вот один восхищенно пробормотал:

— Исправная добыча!

Тот, что был в сюртуке, кепи и годах, примиряюще взмахнул рукой. Он старался смотреть юноше в лицо, но вопреки всем своим усилиям не мог оторвать глаз от ослепительного богатства, покоящегося в аккуратных худощавых руках. Вот покачивалось, свисая, жемчужное ожерелье, стоимости которого хватило бы, чтобы выкупить из плена если не короля, то уж точно какого-нибудь члена королевской семьи; вот в неверных отблесках костра мерцали бриллианты, рубины, сапфиры и изумруды. А в другой руке была такая пачка денег, что не сжимался кулак. Там были не только доллары, но и золотые банковские сертификаты крупного достоинства. Небесный Капитан выдохнул, но выдох больше походил на стон.

— Узнаете мальца? — задал он вопрос. — Я чуял, что не так уж он и прост. Небесного Капитана на мякине не проведешь, да, парни?

И он повернулся к товарищам за подтверждением.

— Так это ж Оскалузский^[6] Вор, — воскликнул один из них. — Я б его везде узнал.

— Давай располагайся, — пригласил другой.

Паренек запихал награбленное обратно в карманы и приблизился к костерку. Как же хорошо и тепло было у огня, тем более весенняя ночь становилась все холоднее. Сразу же начал разглядывать пеструю компанию вокруг: одежда некоторых выглядела довольно приличной и даже хранила на себе следы утюга, другие же носили лохмотья, но все как один были небриты и грязны, ведь бродячая жизнь это жизнь на природе, а природа по сути своей это грязь.

— Пожми руку Дурному Чарли, — сказал Капитан. Возраст и тучность автоматически ставили его главарем. Юноша сделал, как ему велели, улыбнувшись угрюмому мертвенно бледному бандиту и пожав протянутую липкую ледяную руку. Озноб ли заставил вздрогнуть гибкое молодое тело или было это подсознательное узнавание чего-то смертельного в холодной, несмотря на окутывающее тепло костра, коже? Небесный Капитан продолжил:

— И Супчику.

Потрепанная человеческая развалина приподнялась и протянула плотную ладонь. Рыжие бакенбарды, в беспорядке обрамляющие алое лицо, свалялись в небольшие, но перепутанные колтуны, намертво склеенные засохшими ингредиентами беспрерывно поглощаемой жидковатой похлебки.

— Очччччень рад, — брызгая слюной, пробормотал Супчик. Излишне красивые губы Оскалузского Вора — будем называть его так, раз он сам этого не отрицает — перекосила натянутая улыбка.

Колумб Чернявый, Генерал и Грязный Эдди тоже прошли церемонию представления. Так как Грязный Эдди был в физическом смысле слова самым чистым в шайке, юношу удивило данное ему прозвание, но удивление прошло, как только Грязный Эдди раскрыл рот: манера общения последнего развеивала все сомнения. Оскалузский Вор, самозваный «бродяга» и грабитель, залился румянцем, услышав полную откровенных непристойностей речь Грязного Эдди.

— Присаживайся, малой, — пригласил Супчик. — Чую, всю ночь на ногах. Во, глотни, — и протянул парню вынутую из бокового кармана фляжку.

— Спасибо, но я, это, завязал, да, — отклонил приглашение юноша.

— Закуришь? — предложил Колумб Чернявый. — Вот и табачок.

Изменение в отношении компании к нему не могло не понравиться Оскалузскому Вору. Эти люди обращались с ним как с равным, и после одинокого странствия по темным и пустынным фермерским землям любое человеческое участие было для него, столь часто оказывающегося за бортом, подобно спасительной соломинке из поговорки.

Дурной Чарли и Генерал оказались единственными членами банды, не проявившими особого энтузиазма по поводу появления Оскалузского Вора с его бесценной добычей. Они скалились и перешептывались чуть в стороне от компании.

— Не могёт он быть этим самым, — бубнил один другому в ухо. — Он или подсадной, или обныкновенный фраерок.

— Выбешивают меня такие, как он, — ответил Генерал. — Вечно эти бакланы понты бросают, что они прям прожженные, а сами-то несут такую туфту, какая разве что старушенций в вязальном кружке проймет. Не секу, чёй-то Капитан с ним чикается.

— Не сечешь? — усмехнулся Дурной Чарли. — А стекляшки с рыжьём видел? А устричную сбрую? А капусту?

— Все будет как по писаному, — прозвучал ответ, — если мы малого порешим. Но Капитан на мокрое дело не пойдет, слишком уж за свою шкуру трясется. Сделаем все по уму, ага? Пусть фраерок пока посидит покойненько, — и неожиданно Генерал взорвался. — Чёрта лысого! Мы ж могём обломиться, если вдруг кто из наших язык перед этим молокососом распустит!

Собеседники замолчали: Генерал попыхивал своей коротенькой вересковой трубкой, Дурной Чарли взял самокрутку и сделал пару затяжек. Сквозь полузакрытые веки оба наблюдали за юношей, греющимся у костра. Остальные же пытались разговорить гостя, безуспешно, но упорно стараясь отвести взгляды от оттопыренных карманов его пиджака.

Супчик, только что старательно причастившийся у своей фляжки, вплотную приблизил лицо к Колумбу Чернявому, чуть ли не засунув бакенбарды тому в нос (впрочем, он всегда так делал, когда хотел перекинуться парой слов), и шепотом поделился мыслями о жемчужном ожерелье:

— Пятьдесят, и ни центом меньше, ей-бо!

— Отодвинься ты! — вскрикнул Чернявый, отпрянув назад и вытирая ладонью губы. — Сначала водопроводчика себе в пасть вызови, коль вздумал со мной целоваться, — всего обслюнявил!

— Он думает, что душ тебе не помешает, — захохотал Грязный Эдди.

— Супчик уверен, — объяснил Небесный Капитан, — что он ходячий опрыскиватель, а мы тут все подсохли.

— Ну нет, не надо мне прыскать в морду вонючими кишками с чесноком, — прорычал Чернявый. — Етикет бы Супчику преподать, и если он опять ко мне подойдет, я ему нос на затылок натяну.

Но затуманенные глаза Супчика уже зловеще загорелись. И вновь он наклонился к Колумбу Чернявому.

— Пятьдесят, и ни центом меньше, ты, пустобрех! — воинственно проревел он, сопроводив рык фонтаном слюны.

С проклятьем — страшным, ужасным проклятьем — Чернявый вскочил и, пока вставал, резко ударил тяжелым кулаком по пурпурному носу Супчика. Тот откатился назад, но тут же с неожиданной прытью, невероятной для такого грузного тела, оказался на ногах. В его руке сверкнул нож. Закричав, скорее как зверь, а не человек, он ринулся на Чернявого, но не один Колумб разгадал его намерения. Как только драка завязалась, поднялся Небесный Капитан, который, несмотря на возраст и комплекцию, ловким кошачьим рывком схватил Супчика за запястье и быстро вывернул его. Несостоявшийся убийца взвыл от боли, а нож упал на землю.

— Ты это брось, коли хочешь с нами остаться, — тон Капитана странно изменился, Оскалузский Вор еще не слышал, чтобы он так говорил. — И ты, Чернявый, тоже. Не потерплю у себя бузотеров.

Швырнув Супчика на подстилку, Небесный Капитан занял свое место у костра. Юноша был поражен физической мощью старика, ведь казалось, что его здоровье расшатано неумеренным образом жизни, и по тому, как мгновенно притихли Чернявый и Супчик, стало понятно, по какой причине именно Капитан верховодил в банде.

Грязный Эдди встал, зевнул и потянулся:

— А я в соломку, — объявил он и улегся ногами к огню. Некоторые последовали его примеру.

— Там на чердаке возьми сенца, — сказал Капитан Оскалузскому Вору. — Принеси и устраивайся рядом со мной. Места хватит.

Спустя полчаса все уже лежали на гниловатой соломе, брошенной на жесткий земляной пол, но спали не все. Оскалузский Вор, хотя и устал, впервые в жизни никак не мог заснуть. Даже начало казаться, что сон больше никогда не сомкнет эти тяжелые веки. В голове крутились события прошедшей ночи. Он улыбнулся, беззвучно прошептав присвоенное себе имя: «Оскалузский Вор». И опять улыбнулся, ощупав твердые комковатые карманы с «добычей». Она придавала ему вес, какого он никогда не добился бы иными средствами, но он ошибся в самой природе интереса, проявленного к краденному добру. Он-то полагал, что на него смотрят как на равного и готовы сейчас же принять в свое преступное братство, а они спали и видели, как перекладывают добытое им в свои собственные карманы.

Да, он их удивил. Даже Небесный Капитан, самый умный и опытный в банде, не знал, как относиться к Оскалузскому Вору. Каждое слово и жест кричали о неопытности и простодушии юноши. Мальчик неуловимо напоминал ему о затерявшихся в глубинах памяти учениках воскресной школы, у которых, будучи священником и преподавая Писание, он заслужил свое прозвище, со временем превратившееся в имя. Но то, что он своими глазами видел краденые ценности, никак не вязалось с образом сорванца из воскресной школы. Парень был, безусловно, вором, но его речь и поведение говорили о том, что до этого он никогда не общался с ворами.

«Притомил он меня, — бормотал Капитан, — но все эти побрякушки и бабки… Надо бы как-нибудь безболезненно их у него отнять. Но это уже завтра». Он повернулся на другой бок и заснул.

Дурной Чарли и Генерал, тем не менее, не последовали примеру своего главаря. Абсолютно бодрые, они расположились немного в стороне, чтобы никто не мог подслушать их перешептывание.

— Лучше ты это сделай, — мягко убеждал Генерал. — У тебя прытко с пером выходит. К тому ж одним больше, одним меньше.

— С такой добычей могём дернуть в Южную Америку и зажить как короли, — бубнил Дурной Чарли. — Завяжу с дурью, ферму куплю, и афтымибиль, и…

— Размечтался, — одернул Генерал. — Если подфартит, доедем до Цинциннати, закутим, и тута нас загребут. Одного вздернут, а второго запрут до конца дней.

Лицом Генерал походил на хорька, а выглядел то ли на тридцать пять, то ли на шестьдесят лет. Иногда ему можно было дать все сто десять. Прозвище же получил, когда еще мальчишкой шагал вместе с Армией Кокси^[7] на Вашингтон, а точнее это звание было дано ему позднее как почетный знак признания его заслуг. Генерал, поначалу состригавший купоны с пособий бывших братьев по оружию, так никогда и не опустился с высот своей «военной карьеры» до физического труда, но в то же время не поднялся в чинах и в преступной среде. Довольно посредственный карманник и неуверенный в себе человек, он влачил жалкое существование, в зависимости от сезона бродяжничая или пользуясь гостеприимством казенных заведений негостеприимных штатов. И вот впервые в жизни перед Генералом замаячило настоящее дело, а страх сделал его тем, кем он никогда не был, — опасным преступником.

— Да ты весельчак, — прокомментировал Дурной Чарли. — Но мож ты и прав. Без разницы, вздернут меня за одного иль за двоих, тут к бабке не ходи. Дай-ка я кольнусь, чтоб от души отлегло.

Он вынул из бокового кармана футлярчик, закатал рукав и впрыснул себе такую дозу морфина, какой хватило бы, чтобы убить с десяток нормальных людей.

С охапки пахнувшего плесенью сена у другой стены овина сквозь тяжелые веки на заговорщиков смотрел сам молодой человек, страдавший в эту ночь бессонницей. Все его тело содрогнулось от отвращения. Впервые он почти сожалел о том, что ступил на скользкую дорожку. Юноша видел, что мужчины о чем-то серьезно совещаются, и хотя ему ничего не было слышно, по взглядам и кивкам в его сторону, становилось ясно, что является повесткой этого ночного заседания. Он лежал и наблюдал за ними — не из страха, убеждал он себя, а из любопытства. И чего здесь бояться? Разве воровская честь не вошла в поговорку?

Чем дольше он смотрел, тем тяжелее становились его веки. Уже несколько раз с огромным трудом приходилось размыкать их. Наконец они закрылись окончательно, и юная грудь мерно заколыхалась в объятиях сна.

Два оборванных крысоподобных существа тихо поднялись и, почти прижимаясь к земле, старательно минуя тела спящих, стали пробираться к Оскалузскому Вору. В руке Дурного Чарли мерцала сталь, а в сердце — страх и жадность. Он действительно опасался, что парень окажется частным детективом. Однажды Дурной Чарли сталкивался с такими и знал, что они легко находят улики, мимо которых проходят даже самые опытные полицейские. Но набитые добычей карманы перевешивали все доводы рассудка.

И вот человек с ножом склонился над мальчиком. Он не поднял руку и не нанес резкого удара в темноту. Вместо этого осторожно приставил острие к сердцу жертвы, а затем резко перенес весь свой вес на клинок.

* * *

Абигейл Прим всегда была занозой в пятке для своей мачехи, благонамеренной, амбициозной, но весьма посредственной женщины, напрочь лишенной воображения. Как только эта дама в качестве домоправительницы попала в дом Примов, а случилось это сразу после смерти мамы Абигейл, она начала смотреть на девочку как на препятствие, которое необходимо преодолеть. Женщина старалась вести себя «правильно» по отношению к ребенку, но так никогда и не дала Абигейл того, что девчушке было столь необходимо, — любви и понимания. Не испытывая любви к Абигейл, экономка, естественно, не могла и проявить это чувство, а что касается понимания, то в нашем случае душевный склад двух героинь больше походил на соотношение действий на деревянных счётах и вычислений в высшей математике.

Джонас Прим любил дочь. Не было ничего такого, в разумных пределах, конечно, чего бы он ей не купил, только попроси, но любовь Джонаса Прима, как и вся его жизнь, выражалась в денежных знаках, тогда как Абигейл жаждала совершенно иного.

То, что ее не понимали и, если говорить о внешних проявлениях эмоций, не любили, никак не отразилось на удивительно легком и светлом характере Абигейл. Она сама делала многое, чтобы разнообразить свою жизнь: не упускала ни малейшего шанса повеселиться и, обладая удивительно изобретательной фантазией, создавала поводы для веселья буквально из ничего.

Но недавно девушку постигло первое, со смерти полузабытой матери, серьезное горе: вторая миссис Прим посчитала своим долгом достойно выдать замуж закончившую школу и колледж Абигейл. Миссис Прим, взявшая на себя роль свахи, обладала деликатностью приказчика мелочной лавки где-нибудь в Техасе. Ей было все равно, что Абигейл не хочет замуж или что любой кандидат, предложенный этой дамой, будь он даже последним выжившим мужчиной во Вселенной, останется так же чужд девушке, как обитатель самых отдаленных планет созвездия Ориона.

Кстати, к Самюэлю Бенаму Абигейл Прим питала отвращение, потому что для нее этот человек воплощал все то, от чего она стремилась убежать: возраст, избыточный вес, общую слабость, облысение, глупость и брак. Бенам был приземленным старым холостяком, сколотившим состояние за счет продажи разрастающемуся городу полученных в наследство трех ферм. Да и к этому его подтолкнула необходимость, а не прозорливость, к тому же, провалявшись шесть недель с брюшным тифом, он протянул с заключением сделки, что и спасло его от продажи недвижимости по низкой цене. То, что впервые в жизни он смог одновременно отойти от дел и получить прибыль, побудило новоявленного толстосума и дальше действовать в данном ключе — богатеть, не прилагая собственных усилий.

Все вышеописанное призвано послужить доказательством абсолютной невозможности брака Самюэля Бенама и такой умной, такой красивой, такой веселой, изобретательной, юной и такой бойкой на язык девушки, как Абигейл Прим, которую и деньги-то заботили меньше всего на свете.

После долгих уговоров, упреков, обвинений и угроз, Абигейл наконец вроде бы согласилась подчиниться воле мачехи и даже отправилась с двухнедельным визитом к сестре жениха. Сам Бенам должен был прибыть в Окдейл в качестве гостя Примов. Уже были разосланы приглашения на торжественный обед, на котором — миссис Прим ни секунды не сомневалась в благополучном исходе своей затеи — планировалось объявить о помолвке.

Почти сразу после ужина в день отъезда Абигейл миссис Прим, следуя привычке, сформированной годами хлопот по хозяйству, отправилась проверить, закрыты ли на ночь двери и окна, и обнаружила, что двери из библиотеки на веранду распахнуты.

«Комары же налетят! — мысленно возмутилась она, захлопывая их и задвигая щеколду. — Это кто тут двери раскрыл? Ума не приложу, что творилось бы в доме, если бы не я. Кругом одни бездельники!» Она развернулась и последовала наверх. В комнате Абигейл женщина по своему обыкновению включила свет, хотя и знала, что после отъезда девочки там было все в порядке. Но вдруг ее орлиный глаз обнаружил подсвечник, валяющийся на полу у туалетного столика. Она наклонилась, чтобы поднять его, и увидела, что выдвинут один из ящиков. На место она его задвинула, но в голове тут же зародились подозрения, мгновенно перешедшие в испуг. Миссис Прим буквально подлетела к спрятанному в стене сейфу. Понадобилась секунда, чтобы понять, что дверца открыта, а внутри практически пусто. И только после этого миссис Джонас Прим закричала.

На ее крик прибежал Джонас со слугами. Внимательный осмотр показал, что хотя многие ценности были проигнорированы, грабитель унес содержимое сейфа, составляющее девяносто процентов стоимости всего, что находилось в комнате Абигейл.

Миссис Прим подозрительно оглядывала слуг. Действительно, кто еще мог так хорошо знать, что брать. Миссис Прим видела всех насквозь. Открытая дверь библиотеки была лишь уловкой, но вор работал изнутри и, без сомнения, находился сейчас в доме.

— Джонас, — приказала она, — немедленно вызови полицию и проследи, чтобы никто, абсолютно никто, не мог выйти из дома до того, как полицейские все тут осмотрят.

— Ну что ты, пышечка! — воскликнул мистер Прим. — Не думаешь ли ты, что вор еще здесь и дожидается прихода полиции?

— Я считаю, что если ты сразу вызовешь полицию, Джонас, то мы под этой самой крышей обнаружим и вора, и похищенное, — не без холода в голосе ответила она.

— Ты что… — заколебался глава семейства. — Пышечка, неужели ты подозреваешь кого-то из слуг?

— А кто еще мог знать такое? — спросила миссис Прим. Все слуги заерзали и начали бросать друг на друга косые взгляды.

— Чушь собачья! — проговорил мистер Прим. — Но я все же вызову полицию, потому что надо сообщить о краже. Это кто-то пробрался снаружи, даже не сомневаюсь, — и он начал спускаться к телефону. Но не успел он до него дойти, как раздался звонок, и когда мистер Прим, с кем-то поговорив, вешал трубку, ограбление казалось пустяком. Да, он почти забыл о нем, так как ему сообщили о только что полученной от мистера Самюэля Бенама телеграмме.

— Вот, пышечка, — кричал мистер Прим, пока поднимался на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки, — пришла телеграмма. От Бенама. Он пишет, Абби не приехала на поезде. Спрашивает, когда ее ждать.

— Не может быть, — не поверила миссис Прим. — Я сама ее посадила в вагон. Не может быть!

Джонас Прим был человеком решительным и быстрым. Через полчаса он привел в действие все колесики механизма по поиску пропавшей Абигейл, какие можно было запустить с помощью денег и влияния, а также успел сообщить об ограблении. Попутно он узнал о не менее значимых событиях, произошедших в Окдейле ночью.

На следующее утро весь городок был взбудоражен, пожирая горящими глазами первую страницу обычно скучного «Окдейлского Вестника». Местные новости никогда не были громкими, но в это утро поднялась шумиха, какой Окдейл не видел и, без сомнения, больше не увидит. Даже самоубийство кассира Коммерческого банка взволновавшее жителей три года назад до такой степени, что вошло в анналы городской истории, померкло на фоне блистательной череды преступлений и загадок одной единственной ночи. О подобном не смели мечтать самые кровожадные и жизнерадостные любители сенсаций.

Во-первых, бесследно исчезла Абигейл Прим, единственная дочь самого богатого жителя города, а дом самих Примов был ограблен. Одного этого хватило бы в качестве темы для многочисленных сплетников Окдейла на несколько недель, но дело данными событиями не ограничилось. Старый Джон Бэггс, самый знаменитый городской нищий, проживающий в домике на окраине, подвергся нападению и теперь лежал при смерти в больнице для бедных. То, что это было ограблением, не подвергалось сомнению: все три комнаты дома, на дом не очень-то и похожего, были перевернуты вверх дном. Жертва все еще не пришла в сознание, поэтому иных подробностей преступления не было. И даже этот жестокий налет не шел ни в какое сравнение с деянием более ужасающим.

В Окдейле на Реджиналда Пэйнтера годами смотрели искоса, но не без тайной гордости. В округе он был единственным истинным бонвиваном, что бы это слово ни означало. «Окдейлский Вестник» не писал о нем иначе, чем как об «известной всему городу персоне» или как о «светском льве Окдейла». Реджиналд Пэйнтер всегда одевался лучше всех. Его костюмы шились в Нью-Йорке, и даже одно это выделяло его среди мужского населения города. Он много путешествовал, был финансово независим и очень неплох собой. А с какой надеждой и отчаянием обращали на него свои взоры матери девиц на выданье! Окдейлским отцам он, тем не менее, не нравился: мужчины, как правило, знают больше о моральных устоях лиц своего пола, чем женщины. Были и такие, которые, если бы их допросили, сказали бы, что устоев не было вовсе.

Но нет ничего лучше для правдивой истории, полной приключений и тайн, чем некролог! Реджиналд Пэйнтер был мертв. Его, уже бездыханного, в полночь обнаружила компания автомобилистов, возвращающаяся с рыбалки. Он лежал на обочине недалеко от города. В черепе над левым ухом зияла дыра. По положению тела и помятой траве вокруг сразу определили, что мужчину выбросили из быстро проезжающей машины. Вывернутые карманы говорили о том, что сначала его убили, ограбили и лишь затем избавились от трупа.

И вот в Окдейле нашлись, и надо сказать, что нашлись в большом количестве, те, кто пытался свести воедино все эти ужасные и таинственные преступления. С самого начала казалось очевидным, что ограбление дома Примов, нападение на старого Бэггса и убийство Пэйнтера были делом рук одного и того же человека. Но как же связать все эти пугающие события с исчезновением Абигейл Прим? Конечно, многие слышали о многолетней дружбе девушки и Реджиналда: случалось, и довольно часто, что она выезжала за границу на французском родстере мужчины, а он, в свою очередь, сопровождал Абигейл на различные вечеринки и сам посещал дом Примов. Но все это можно было сказать о десятке других весьма уважаемых в Окдейле юных леди. Возможно, исчезновение Абигейл накануне убийства Пэйнтера было лишь несчастным совпадением.

Но когда чуть позже из соседнего городка пришли новости о том, что Реджиналда видели разъезжающим в странном автомобиле с двумя неизвестными лицами и девушкой, сплетники вновь взялись за дело. Было упомянуто, конечно, вскользь, что этот городок находился в нескольких станциях от Окдейла как раз в том самом направлении, в каком отбыла Абигейл за день до этого. До места своего назначения она так и не доехала. Также отмечалось, что впервые Пэйнтера, мужчин и ДЕВУШКУ заметили как раз после прибытия окдейлского поезда! Что же еще требовалось доказывать? Все и так ясно. Сплетники замерли в напряженном ожидании.

«Найдите Абигейл, — шептали некоторые, — и все выплывет на поверхность». Более милосердные предполагали, что юная Прим была похищена теми же негодяями, которые убили Пэйнтера и привели мирный Окдейл в ужас другими своими делишками. «Окдейлский Вестник» выпустил специальный дневной номер, целиком посвященный анализу свидетельств, уже описанных в газете, и многочисленным домыслам, возникшим на этой почве. И даже страх перед старым Джонасом Примом и его миллионами не смог унять жажду сенсаций редактора «Вестника»: раз ему впервые в жизни выпала такая возможность, он выжимал из нее все, не брезгуя смутными предположениями, связывавшими имя Абигейл с убийством Реджиналда Пэйнтера.

Джонас Прим был слишком занят и обеспокоен, чтобы обращать внимание на «Вестник» и его редактора. Он уже нанял лучшего детектива из лучшего агентства ближайшего мегаполиса. Сыщик прибыл в Окдейл, узнал все, что можно, и благополучно уехал.

Вот и описаны события, происходящие в городе. Пусть Окдейл хоронит своего мертвеца, мы покидаем его.

* * *

Неожиданное давление острия на грудь пробудило Оскалузского Вора, и с удивительной резкостью он оказался на ногах, прежде чем повторное и уже смертельное касание пронзило сердце. Поначалу грабитель не понял, насколько близка была гибель и что ему спас жизнь металл пистолета, по счастливой случайности оказавшегося в нагрудном кармане, — да, да, именно того пистолета, который юноша прихватил с туалетного столика в спальне Абигейл.

Шум нападения и последовавшего спасения разбудили остальных членов шайки. Они увидели Дурного Чарли, приближающегося к Вору с ножом в руке. За ним, науськивая, крался Генерал. Юноша пятился к дверному проему. На мгновение все замерли. Потом нападающий бешено ринулся на жертву, но рука грабителя скользнула в карман порванного пиджака. Последовала вспышка, грохот, и Дурной Чарли с криком упал на землю. Оскалузский Вор молниеносно развернулся и скрылся в ночи.

Все произошло так быстро, что остальные бандиты, полностью не очнувшиеся ото сна, и встать-то толком не успели. Небесный Капитан, не обращая внимания на завывания Чарли, думал только о добыче, исчезнувшей вместе с Оскалузским Вором.

— Давайте! Мы его поймаем! — кричал он, выбегая из овина. Все, кроме Дурного Чарли, последовали за главарем. Так как зрителей больше не было, раненый перестал орать и прилег, осматривая себя. К собственному удивлению обнаружил, что не умер. Дальнейший осмотр показал, что и рана-то пустяковая. Пуля Вора просто скользнула по ребрам под правой рукой. Хрюкнув то ли от отвращения, то ли от облегчения, он встал и присоединился к погоне.

Оскалузский Вор с удивительной скоростью, которую можно объяснить лишь юностью и страхом, бежал по дороге на юг. За пять минут он так сильно обогнал своих преследователей, что Небесный Капитан предположил, что парень просто спрятался на соседнем поле. В результате поле обыскали, юношу не нашли, но потеряли достаточно времени для того, чтобы Вор оторвался от них еще на милю, прежде чем погоня возобновилась. Бандиты были настроены весьма решительно: не только добыча привлекала сердца, но в души закрались разного рода подозрения. Большинство просто опасалось, что грабитель и правда частный детектив, а по меньшей мере двое действительно, до дрожи в коленках боялись такого исхода — любой сыщик из Окдейла пугал их.

Они уже не бежали, а, отдуваясь, плелись вдоль по ровной дороге, озабоченно и зло шаря глазами по сторонам.

Оскалузский Вор тоже подустал, хотя сбавил шаг на милю дальше шайки и все равно шел быстрее: молодое тело не было измотано годами нездорового образа жизни. Какое-то время пистолет оставался в руке, но звуки погони затихли, и он положил его в тот же карман, что и до этого, когда жизнь была спасена от клинка выродка Чарли. Примерно в течение часа грабитель с неплохой скоростью двигался по петляющей дороге. Ноги отказывались слушаться, но он не смел остановиться передохнуть, каждую секунду ожидая нападения небритых мутноглазых дружков Небесного Капитана. Страх привел юношу в необычайно хорошую физическую форму. В голове роились воспоминания о кричащем мужчине, оседающем на земляной пол овина. Он стал убийцей! Отнял жизнь у человека. Мальчик морщился и дрожал, пошел быстрее, почти побежал — наконец стрелой бросился во тьму, спасаясь от призрака, гораздо более жуткого, чем преследователи из плоти и крови.

Природа тоже решила предстать перед испуганным юношей во всей своей грозной красе: тучи закрыли луну, поля из радостно зеленых превратились в черные, а ветви с набухающими почками стали похожи на руки, угрожающе выставившие свои когти над темной запретной дорогой. Ветер вздыхал все мрачнее и мрачнее. На юге небо озарила вспышка молнии, сопровождаемая гулким раскатом грома. Вдруг крупная капля упала на лицограбителя; молнии стали ярче; раскаты грома переросли в божественную канонаду; мальчик по-прежнему не решался остановиться, чтобы найти укрытие.

Очередная вспышка осветила перекресток: широкое и ровное шоссе уходило налево, направо же вела дорога проселочная, невероятно темная, обсаженная с двух сторон деревьями.

Беглец замер в сомнении. Куда свернуть? Главная дорога, конечно, выглядела менее таинственно и пугающе, но не выберут ли ее по тем же причинам преследователи? Тогда, однозначно, правый путь для него. Юноша все еще не двигался с места: слишком сумрачной и подозрительной казалась выбранная тропа. Не ведет ли она прямо в пучину неизведанного ужаса?

И стоял он под дождем и ветром, вокруг бушевала гроза, ужас прошлого и страх перед будущим были единственными спутниками. Неожиданно сквозь звуки грозы раздался напев — там впереди, чуть дальше по шоссе. Юнец бросился бежать, но тут же встал, опасаясь, что его уже заметили: направо ведет лишь одна дорога. Осторожно он прошел вперед и смог разобрать слова:

Голос внушал доверие: и тембр, и манера произношения свидетельствовали о том, что это человек воспитанный. Юноша вновь помедлил, а потом чуть отошел в сторону, опасаясь открыть свое присутствие — на сей раз уже из-за кровавого деяния, совершенного им самим. Ах, как он жаждал оказаться в обществе сладкозвучного незнакомца! Всеми фибрами души стремился он отгородиться этой встречей от немыслимых ужасов, пережитых ночью! Но все же он дал бы невидимому менестрелю уйти, если бы не Судьба: в тот самый миг яркая молния, озарившая все небо, осветила обоих путников.

Юноша увидел худого, но хорошо сложенного мужчину в потрепанной одежде и безобразной панаме. Образ запечатлелся в памяти навсегда — честные смеющиеся глаза, правильные черты лица, словно специально созданные для удивительного голоса, и невообразимые лохмотья бездомного бродяги, говорящие об образе жизни носителя больше, чем если бы на его шею повесили специальную табличку.

Незнакомец остановился. Вокруг опять было темно.

— Чудный вечер для прогулки, — заметил он. — Бежите в свою деревню? Не боитесь поскользнуться в такой грязи? Говорил я Джеймсу с самого начала, что на колеса цепи надо надеть, а он не надел. Иногда он действительно раздражает. И вот сегодня этот нахал вообще не появился, и мне пришлось отправляться в одиночестве, хотя Джеймс прекрасно знает, как я не люблю вести машину ночью под дождем.

Юноша заулыбался. Страх вдруг куда-то исчез, потому что было невозможно заподозрить в чем-то плохом человека с таким веселым голосом.

— Вот не знаю, куда идти, — попытался он объяснить свою заминку у перекрестка.

— Как? — воскликнул мужчина. — Разве здесь две дороги? Сам искал эту развилку, чуть мимо не прошел в темноте. Был я здесь примерно год назад и помню, что где-то милей дальше, если идти по проселочной, можно наткнуться на заброшенный дом. Там и укроемся от ненастья.

— Да! — поддержал юноша. — Теперь я понял, где я. В темноте, в грозу и после того, что со мной случилось, все начало казаться незнакомым. Как будто за границу попал, но сейчас я знаю. И дом заброшенный в миле отсюда есть, но я бы туда не ходил. О нем рассказывают страшное. Там уже лет двадцать никто не живет, с тех пор, как Сквиббов мертвыми нашли — и отца, и мать, и троих сыновей с дочерью. Убийцу так и не поймали, вот дом с фермой и пустуют. Ферму как-то пара смельчаков пыталась восстановить, но тут же передумали. Только ночь на ней переночевали вместе со своим семьями. Помню, слышал кое-какие немного, ну, детские истории об ужасных вещах, творящихся там после убийства Сквиббов. По ночам, когда темно. Я даже мимо этого места проходить не хочу, тем более в такую погоду.

Мужчина улыбнулся.

— Год назад в такой же дождь я там переночевал, — сказал он. — Ничего необычного не видел и не слышал. Эти разговоры просто смешны, да даже если это и правда, то от какого-нибудь шума хуже не будет, не то что ночью на улице под дождем спать. Воспользуюсь-ка я призрачным гостеприимством Сквиббов еще разок. И вам советую.

Молодой человек вздрогнул и отпрянул. Откуда-то издалека послышался крик.

— Да, я иду, — согласился он. — Поторопимся, — и почти бегом направился к проселочной дороге.

Мужчина медленно последовал за ним. Темнота скрыла немой вопрос в его глазах. Он тоже слышал, как сзади кричали, и вспомнил слова мальчика о том, что ночью с ним что-то стряслось, мгновенно догадавшись, что внезапно появившаяся решительность попутчика преодолеть страх перед домом с привидениями связана с хриплым возгласом вдали.

Когда он наконец догнал юношу, тот уже успокоился и сбавил шаг. Мужчина заговорил с ним, держась как можно доброжелательнее.

— Так что же с вами случилось? — спросил он. — За вами кто-то гонится? Не бойтесь меня. Я помогу, если расскажете. А не расскажете, все равно не бойтесь: я не выдам. Так что? Выкладывайте.

Юноша уже был почти готов излить душу перед этим добрым незнакомцем с честными глазами, но из-за внезапно нахлынувшего страха слова замерли на губах. Если он начнет рассказывать все, то придется касаться некоторых щекотливых деталей, а их он бы предпочел оставить в тайне, поэтому он сразу заговорил о бродягах в заброшенном овине. Вкратце он описал ночное нападение, выстрел в Дурного Чарли, бегство и погоню.

— Ну вот, — подвел он итог, — вы знаете, что я убийца, и, наверное, не захотите иметь со мной дела, разве только сдадите меня властям, чтобы меня повесили.

Он почти плакал, так ему было страшно.

Мужчина приобнял паренька:

— Не беспокойтесь и не мельтешите, как вор, — сказал он. — Вы не убийца, даже если и отправили Дурного Чарли на тот свет, на что я очень сильно надеюсь. Вы облагодетельствовали человечество. Я этого Чарли много лет знаю. Его давно пора убить. К тому же, если вы стреляли, обороняясь, вас ни один суд присяжных не осудит. Боюсь лишь, что Чарли-то вы не убили. Сами говорите, что слышали, как он орал, пока бежали от овина: мертвецы, знаете ли, не кричат.

— Как вы узнали, кто я? — спросил юноша.

— А я и не узнал, — ответил мужчина.

— Но вы же назвали меня «вором»? Так меня и зовут — Оскалузский Вор.

Хорошо, что темнота скрыла удивление на лице собеседника: он был неплохо знаком с Оскалузским Вором, тугим на ухо и туповатым бывшим боксером с изъеденными оспой щеками. Он же во вспышке молнии увидел абсолютно противоположное: стройного юношу с гладкой кожей, овальным лицом и большими темными глазами.

— А! — воскликнул мужчина. — Так вы тот самый Оскалузский Вор! Весьма польщен, сэр, и рад такому знакомству. Разрешите представиться: меня зовут Бридж. Если бы с нами был Джеймс, я бы попросил его смешать один из его знаменитых коктейлей, и мы бы выпили за взаимное счастье и продолжительность нашей дружбы!

— Рад познакомиться, — сказал юноша. — Вы даже не представляете, как рад. Мне было так страшно и одиноко, — и он придвинулся ближе к все еще приобнимавшему его спутнику, хотя поначалу намеревался сбросить руку с плеча.

Продолжая беседу, товарищи отправились дальше по темной дороге. Гроза перешла в непрекращающийся дождь с редкими молниями и глухими раскатами грома. Погони вроде больше не было, но Бридж мог бы поспорить, что Небесный Капитан, мудрый как сова и хитрый как лис, безусловно догадался, что беглец свернул на первом же перекрестке прочь от шоссе, и поэтому, хотя они ничего не слышали, было бы безопаснее считать, что шайка все еще идет по следам мальчика.

— И компания-то вся нехороша, — продолжал Бридж. — Давненько я их знаю. Небесный Капитан не поощряет убийств, но это потому, что хитёр. Его шайка на убийства идет, но когда они убивают при Капитане, никаких следов преступления не остается, настолько он аккуратен. Жертва просто исчезает.

Мальчик задрожал.

— Вы же не дадите меня в обиду? — он еще плотнее прильнул к мужчине. Вместо ответа рука сильнее сжала плечи Оскалузского Вора.

Они шли по грязной дороге, ведущей через холм в темную и мрачную лощину. Очередная молния осветила силуэт постройки в сотне ярдах справа. Это и была ферма Сквиббов, окруженная щербатым косым забором.

— Вот мы и пришли! — воскликнул Бридж. — Водятся здесь привидения или нет, но сухой уголок в этой развалюхе точно найдется. В прошлом году даже печка была. Наверняка она на месте. Обсохнем-отогреемся и заснем как невинные младенцы. Ставлю свою шелковую шляпу, что Оскалузский Вор именно так и спит, да?

Мальчик не стал этого отрицать, и парочка зашла, перешагнув через упавшие ворота, на заросший высокими сорняками двор, в глубине которого и находился зловещий дом. Тень от окружающих его деревьев делала ночь еще более непроглядной.

Они уже были на веранде, когда Бридж, оглянувшись, увидел яркий свет на вершине холма, которую они только что миновали, прежде чем спуститься в лощину, или, если быть совсем точным, в небольшую долину, приютившую рассыпающийся на части дом Сквиббов. Сквозь шум дождя послышался звук быстро двигающегося автомобиля. Луч света скользнул вверх, потом вниз, потом направо и сразу налево.

— Кто-то, должно быть, торопится, — прокомментировал Бридж.

— Наверное, Джеймс спешит вас найти и объяснить свое отсутствие, — предположил Оскалузский Вор, и оба рассмеялись.

— Чёрт побери! — вырвалось у Бриджа, когда машина начала спускаться с возвышенности в их направлении. — Не хотел бы я ехать вслед за этим парнем в такую ночь да по грязи!

Когда автомобиль помчался по прямой дороге к дому, во вспышке молнии стало ясно, что это прогулочный кабриолет с открытым верхом. Он достиг ворот фермы, и с заднего сиденья раздался женский крик, сопровождаемый выстрелом из пистолета. Спутники увидели, как что-то темное было сброшено на обочину, а сама машина, не сбавляя скорости, вновь скрылась за вершиной холма.

Бридж бросился к воротам, испуганный Оскалузский Вор последовал за ним. В канаве у дороги, нелепо раскинувшись, лежала молодая женщина. Мужчина поднял ее на руки. Юношу удивила сила, таящаяся в довольно худом теле попутчика.

— Давайте я помогу нести, — предложил он, но Бриджу не нужна была помощь.

— Иди вперед и открой дверь, — сказал он и понес свой груз в дом.

Забыв под влиянием момента весь страх перед грозной постройкой, Оскалузский Вор обогнал идущего, взбежал на веранду, пересек ее, распахнул покоробившуюся от времени дверь и первым залетел в темный дом. Следом вошел Бридж. Не успел юноша сделать и дюжины шагов, как наткнулся на что-то мягкое и пружинистое. Споткнувшись и не сумев удержать равновесие, он в полный рост рухнул на это препятствие. Выставленная вперед при падении раскрытая ладонь, попала прямо на холодное и липкое лицо лежавшего на полу трупа. С криком ужаса Вор вскочил и, дрожа, отпрянул назад.

— Что? Что случилось? — заволновался Бридж, с которым юноша невольно столкнулся при отступлении.

— А-а-а! — содрогаясь, стонал Вор. — Он мертвый! Он мертвый!

— Кто мертвый? — переспросил Бридж.

— Там на полу мертвец. Прямо перед нами, — охал юноша.

— У меня в правом кармане фонарик, — сказал мужчина. — Достань и посвети.

Дрожащими пальцами Вор вынул искомое, но никак не мог нащупать кнопку. Когда наконец ему это удалось, тонкий луч белого света упал на застывшее в гримасе смерти лицо некрупного странно одетого мужчины с золотыми серьгами в ушах и длинными спутанными черными волосами, прилипшими ко лбу в последней испарине. Глаза были широко открыты, и даже после смерти в них читался страх. Черты были искажены неподдельным ужасом. Скрюченные пальцы зажали клочки темно-русых волос. Видимых ран и следов насилия не было, разве что высохшие остатки кровавой пены пятнали губы.

Бридж застыл с девушкой на руках. В предплечье мужчины вцепился Вор, плотно прижавшись от переполнявшей его паники, всей своей позой показывая, как сильно доверяет новому другу.

В бледном свете фонаря было видно, что справа находится узкая лестница, ведущая на второй этаж. Прямо же луч освещал приоткрытую дверь в темные задние комнаты. У подножия лестницы располагался вход в подвал. Бридж кивнул на дверь:

— Там печь. Войдем и разведем огонь. Держи пистолет наготове. Кто бы это ни сделал, его уже здесь нет, но все равно надо быть настороже.

— Мне страшно, — пробормотал Вор. — Давай уйдем отсюда. Я же тебе говорил. Все прямо как мне рассказывали.

— Мальчик, нам нельзя оставлять женщину, — ответил Бридж. — Она жива. Мы не можем уйти и бросить ее здесь. И взять с собой не можем: такая погода не для нее. Мы обязаны остаться. Давай успокаивайся. Нечего бояться мертвецов, к тому же…

Он не договорил. Где-то в глубине подвала звякнула цепь. Что-то начало скрестись о деревянные ступени. Оно явно поднималось, а тяжелые звенья цепи со звоном волочились сзади.

Широко открытыми от страха глазами Оскалузский Вор смотрел на Бриджа. Губы двигались в попытке что-то сказать, но ужас не давал произнести ни звука. Медленно, неуклюже ОНО поднималось по темным ступеням из мрака заброшенного подвала чудовищного дома. Даже Бридж немного побледнел. Было ясно, что человек на полу умер неестественной смертью, а, судя по пугающему выражению его лица, можно было подумать, что смерть была сверхъестественной. Лязг, который издавало СУЩЕСТВО, выбираясь наверх, был по-настоящему жуток, настолько жуток, что даже Бридж начал озираться, ища пути к отступлению. Его взгляд упал на лестницу, ведущую на второй этаж.

— Быстро! — прошептал он. — Наверх! Ты первый, я за тобой.

Вору не надо было повторять дважды. Одним прыжком он оказался на середине ветхой лестницы, но темнота впереди заставила его задержаться и подождать Бриджа: тот шел медленнее из-за своего груза. Между тем скрежетание цепи уже говорило, что ОНО сейчас выйдет из подвала.

— Включи фонарик и посвети вниз, — приказал Бридж. — Что бы это ни было, мы должны посмотреть.

Дрожащими руками Оскалузский Вор направил луч через качающиеся гнилые перила. Но палец сорвался с кнопки, и все вокруг погрузилось во тьму. Суетливая попытка нащупать выключатель и зажечь свет привела к худшему: фонарик выскользнул из рук и упал на первый этаж. Вдруг лязг прекратился, и наступившая тишина была страшнее всяких звуков.

В течение долгой минуты спутники стояли на лестничной площадке, прислушиваясь к мрачным шорохам внизу. Юноша был действительно перепуган и даже не пытался скрыть этого — прижался к другу и вновь вцепился ему в руку. Бридж чувствовал, как трясется хрупкое тело мальчика, как судорожно сжимаются тонкие пальцы, как неровно и прерывисто его дыхание. Внезапно он мучительно захотел обнять паренька, защищая, но не смог осуществить этот необъяснимый порыв: на руках все еще была девушка. Он наклонился к юноше:

— У меня в кармане спички, — прошептал он. — В том же, где был и фонарь. Зажги одну, и поищем комнату: надо девушку куда-нибудь положить.

Мальчик попытался нащупать коробок. Мужчина явственно ощутил, как тяжело ему было собрать свою волю в кулак и сделать это, но наконец все удалось и огонек зажегся. Свет пробудил звуки внизу: доски скрипнули под тяжестью тела, потом звякнула цепь, и спутники, опиравшиеся на перила, почувствовали, как затрясся поручень, словно на него легла рука. Юноша едва сдержал крик. Тут же погасла спичка, но во вспышке света Бридж все же успел рассмотреть приоткрытую дверь в дальнем конце коридора второго этажа.

А внизу скрипели ступени, и глухой скрежет цепи сопровождал каждый шаг наверх.

— Быстро! — позвал Бридж. — Прямо по коридору в комнату в конце.

Мужчина выглядел озадаченным. Было бы неверно предположить, что он по-настоящему испугался, но неподдельный ужас мальчика был настолько силен, что не мог не сказаться и на нем, к тому же все, что они увидели и услышали в заброшенном здании, несло на себе жуткий потусторонний след: мертвец на первом этаже, необъяснимый звон цепи невидимого СУЩЕСТВА из подвала, а мрачные слухи о загадочной трагедии и нераскрытом преступлении усиливали эффект. В общем, Бридж не стал бы отрицать, что сильно обрадовался относительной безопасности комнаты в конце коридора: ее дверь можно было закрыть, отгородившись от адских ужасов и мрака дома.

Оскалузский Вор ковылял впереди: трясущиеся колени подгибались и не давали идти прямо. Невооруженному человеку с девушкой без сознания на руках его походка казалась непростительно медленной, ведь лязг все приближался. Наконец они добрались до двери и вошли в комнату.

— Дверь закрой, — скомандовал Бридж, проходя в центр помещения и опуская девушку на пол, но приказ выполнен не был — в ответ послышались лишь глубокий вздох и звук упавшего на подгнившие доски тела. Выругавшись от досады, мужчина бросил девушку и быстро захлопнул дверь. Посреди коридора цепь дребезжала по щербатой деревянной обшивке — СУЩЕСТВО, кем бы оно ни было, догоняло беглецов. Бридж подпер дверь плечом, достал из кармана спичку и зажег ее. Одежда промокла под дождем, но спички всегда оставались сухими: и карман, и клапан кармана были предусмотрительно обшиты водонепроницаемым материалом, оставшимся от старого плаща, когда-то найденного Бриджем, — годы странствий показали, что без огня жить нельзя.

В свете спички мужчина быстро осмотрел помещение, большую комнату со старой деревянной кроватью, шкафом и комодом. Два темных окна выходили на дорогу, а сам он стоял у единственного входа. В последних сполохах огня Бридж осмотрел дверь в поисках замка и, к своему облегчению, обнаружил засов — старый и ржавый, но еще годный. Тут же комната была заперта, и скрежет волочащихся цепей затих у порога. Огромная кровать стояла как раз рядом, ей-то Бридж на всякий случай и забаррикадировал вход; в коридоре все было спокойно, и мужчина смог обратить внимание на лежащие на полу тела. Без колебаний мужчина сначала подошел к мальчику, хотя этот поступок казался ему необъяснимым, ведь юноша просто упал в обморок, в то время как девушка пострадала от нападения и была на грани смерти.

Что же так привлекало Бриджа в самозваном Оскалузском Воре? Он почти не видел лица мальчика, но испуг и беспомощность последнего будили в нем желание защищать. Конечно, юность и слабость всегда находят отклик в душе сильного мужчины.

Пока Бридж нащупывал место, куда упал мальчик, глаза привыкли к темноте, и он увидел, что юноша сидит.

— Как? — спросил он. — Получше стало?

— Где оно? Боже мой! Где оно? — закричал Вор. — Оно придет сюда и убьет нас, как убило того — того — внизу.

— Оно не войдет, — заверил Бридж. — Я запер дверь и придвинул к ней кровать. Чёрт! Чувствую себя старой девой, забравшейся в шкаф от грабителей.

В коридоре вновь загремела цепь и кто-то громко затопал по голому полу. С визгом юноша вскочил и прижался к мужчине. Руки обвивали шею, лицо уткнулось в плечо.

— Нет, нет, не дай ему забрать меня! — орал он.

— Держись, сынок, — подбодрил Бридж. — Я же тебе сказал, что оно не войдет.

— А ты откуда знаешь? — ныл мальчик. — Оно человека внизу убило — оно Сквиббов убило, прямо здесь, в комнате. К ним-то оно вошло, что ж к нам-то ему войти помешает? Что для НЕГО какие-то двери?

— Ну, ну, успокойся, — Бридж пытался утихомирить юношу. — Это все нервы. Приляг на постель и попытайся заснуть. Все с тобой будет хорошо, а утром проснешься, сам же над своими страхами смеяться будешь.

— Лечь на ЭТУ кровать? — это был почти вопль. — На этой кровати Сквиббов убили, старика с женой. Она никому не нужна, вот и стоит здесь уже много лет. Да я лучше умру, чем до нее дотронусь. На ней все еще кровь!

— Жаль, — уже чуть строже сказал Бридж, — что ты никак не успокоишься. Истерикой делу не поможешь. Мы здесь, и никуда нам отсюда не деться. К тому же надо за девушкой присмотреть, может, она умирает, а мы пока ничего для нее не сделали.

Мальчику явно стало стыдно, он отпустил Бриджа и отодвинулся.

— Извини, — сказал он. — Я хотел как лучше, но — ну да! — испугался. Ты даже не представляешь, как испугался.

— Я-то слышал, — ответил Бридж, — что Оскалузского Вора просто так не напугать; у тебя, знаешь ли, репутация смельчака.

Темнота скрыла румянец, вспыхнувший на щеках юноши. Повисла неловкая пауза, а Бридж подошел к девушке, все еще неподвижно лежащей там, где он оставил ее. Вор заговорил:

— Извини, я выставил себя дураком. Ты такой смелый, а я тебе ничем не помог. Я больше так не буду.

— Хорошо, — откликнулся Бридж и наклонился, чтобы перенести девушку на кровать. Потом чиркнул спичкой и подвинулся поближе, намереваясь осмотреть лежавшую. Огонек осветил комнату, и с улицы стало видно, что за прямоугольниками неостекленных окон второго этажа кто-то есть, а это сразу остановило бредущих по склизкой дороге грязных и потрепанных мужчин, злых как черти из-за слякоти под ногами.

Склонившись над девушкой, Бридж почувствовал, что к кровати подошел и юноша.

— Умерла? — прошептал паренек.

— Нет, — ответил Бридж, — и по-моему, даже особо не пострадала, — и продолжил осмотр: ощупал и слегка посгибал конечности, попросил мальчика зажечь и подержать спичку, расстегнул корсаж, пытаясь найти следы пулевого ранения.

— На ней ни царапины, — наконец произнес он. — Насколько я понимаю, она просто в шоке. Симпатичная, правда?

Мальчик сразу выпрямился.

— На мой вкус, слегка грубовата, — ответил он. Что-то странное было в голосе, поэтому Бридж сразу оглянулся на него, пока не погасла спичка. В темноте нельзя было разглядеть выражение лица мужчины, но его убеждение, что девушка красива, не изменилось. В тусклом свете они увидели выхваченное из тьмы овальное лицо, растрепанные локоны, пухлые алые губы и большие темные глаза.

Дальнейшее обсуждение женской красоты было прервано звоном цепи за дверью. Нечто двигалось по коридору к лестнице, и вот, к огромному облегчению Оскалузского Вора, оно ушло на первый этаж.

— Как ты думаешь, что это было? — спросил мальчик почти истерически дрожащим голосом.

— Понятия не имею, — ответил Бридж. — Никогда в привидений не верил, не верю и теперь, но все же предположу, что у него…

Его прервал донесшийся с кровати стон, и он повернулся к девушке. Пока они ждали, что стон повторится, старые пружины заплесневевшего матраса скрипнули — девушка пошевелилась. В темноте Бридж разглядел, что жертва недавнего нападения пытается сесть. Он пододвинулся и наклонился над ней.

— Я бы не стал напрягаться, — сказал он. — Вы пострадали, и сейчас вам лучше не двигаться.

— Кто вы? — спросила девушка, пытаясь перебороть испуг. — Вы не…?

— Вы меня не знаете, — проговорил Бридж. — Мы с другом случайно оказались рядом, когда вы выпали из машины, — будучи человеком тонкой душевной организации, хотя, глядя на его лохмотья, не всякий догадался бы об этом, Бридж предпочел не смущать девушку детальным рассказом о произошедшем, предоставив ей самой домыслить остальное так, как ей было спокойнее, — и мы принесли вас сюда, чтобы укрыть от ненастья.

Девушка немного помолчала.

— Куда «сюда»? — переспросила она. — Машина неслась так быстро и было так темно, что я не представляю, где мы, хотя помню, что мы свернули с шоссе.

— Мы в старом доме Сквиббов, — ответил мужчина. Он заметил, что одной рукой девушка осторожно ощупывает голову и лицо, поэтому следующий вопрос не удивил его.

— Я очень пострадала? — спросила она. — Я умру?

Ее голос дрожал, как у испуганного и удивленного ребенка. Бридж услышал, что мальчик за спиной непроизвольно подался вперед, и увидел, что он тоже опустился на колени рядом с кроватью.

— Вы не пострадали, — произнес Оскалузский Вор. — Бридж не нашел ран, должно быть, стрелявший промахнулся.

— Он держал меня над дорогой, когда нажал курок, — дрожь прошла по телу девушки при этом воспоминании. — Выбросил меня во время выстрела. Мне кажется, что он не думал, что промахнется с такого расстояния, — она опять замолчала, сидя очень прямо. Бридж скорее почувствовал, чем разглядел в темноте, что она застыла, словно перед ее глазами проходили, возможно, ужасные сцены, не видимые ни ему, ни Вору.

Вдруг девушка развернулась и упала на кровать, прижавшись к ней лицом.

— Боже мой! — стонала она. — Отец! Отец! Это же убьет тебя, никто не поверит, все подумают, что я плохая. Но я этого не делала! Не делала! Я просто дурочка, но я никогда не была плохой, и — и — и я не виновата в том, что случилось сегодня ночью.

Бридж и мальчик понимали, что говорит она не с ними, а с отцом, чье сердце будет разбито с рассветом, и пытается убедить его, что его дочурка никому не желала зла.

Она вновь села, но голос уже не дрожал.

— Возможно, я умру, — сказала она. — Хочу умереть. Не понимаю, как теперь мне жить. Но если я правда умру, необходимо, чтобы отец узнал, что я ни в чем не виновата и они пытались убить меня, потому что я не собиралась молчать. Его убил тот, маленький. Они называли его Джимми и Оскалузским Вором. А того, что побольше, звали Терри. После убийства, я пыталась выпрыгнуть. Я сидела впереди с Терри. Но они втащили меня обратно, а потом, потом Оскалузский Вор пытался убить и меня и выбросил из машины.

Бридж услышал, как мальчик сглотнул. Девушка продолжала:

— Завтра вы узнаете об убийстве — все узнают; и меня будут искать; и найдутся люди, видевшие меня с ними в автомобиле, ведь обязательно кто-то меня видел. Я этого не перенесу! Хочу умереть. Умру! Я из хорошей семьи. Мой папа солидный человек. Я не могу вернуться, не могу быть опозоренной и чувствовать, как он страдает, а он будет страдать, ведь я все, что у него есть, — его единственный ребенок. Я не назову вам своего имени — вы все равно его скоро узнаете, но, пожалуйста, найдите способ сообщить моему отцу то, что я вам рассказала. Клянусь, что не соврала! Памятью моей покойной мамы клянусь!

Бридж положил руку на плечо девушки.

— Если вы говорите правду, — сказал он, — на вашей совести только глупая выходка в компании незнакомых мужчин. Не думать о смерти — вот ваш долг перед семьей. Если вы лишите себя жизни, это будет расценено как молчаливое признание вины и только удвоит скорбь и бесчестье, которые выпадут на долю вашего отца, когда все всплывет, а оно безусловно всплывет, если было совершено убийство. Единственное средство расплатиться за ошибку — вернуться и встретить последствия рядом с ним; не оставляйте его, это трусость.

Девушка не ответила, но то, что слова Бриджа заставили ее глубоко задуматься, не подлежало сомнению. Какое-то время все молчали, погруженные в свои мысли, но тишина была прервана шагами на первом этаже: сначала под несколькими парами ног заскрипели полы, потом раздался возглас, сопровождаемый ругательством, — слова беспрепятственно проникали через дырявый пол комнаты.

— Глянь на жмурика, — Оскалузский Вор сразу узнал говорок Супчика.

— Видать, Вор его порешил, — откликнулся другой голос.

Это несомненно остроумное замечание вызвало смех.

— Паренек, наверно, добычу показал, а тот от сердечного приступа и окочурился, — предположил кто-то.

Мужчины еще смеялись, когда из подвала раздался душераздирающий скрежет цепи. На первом этажа воцарилась тишина, прерванная удивленным: «Чо за ерундовина?» Двое бродяг прошли к лестнице и начали подниматься. Таинственный лязг тоже подвинулся ближе к выходу на первый этаж. Девушка на кровати обратилась к Бриджу.

— Что это? — выдохнула она.

— Даже не представляем, — ответил мужчина. — Оно следовало за нами сюда, точнее, оно нас сюда загнало, а потом ушло еще до того, как вы очнулись. Думаю, что сейчас внизу будет весело.

— Это Небесный Капитан с шайкой, — прошептал Оскалузский Вор.

— Это Оскалузский Вор, — прошептали внизу.

— А чо тогда наверху горело? — поинтересовался кто-то.

— А чо жмурика прикончило? — спросил третий голос. — Ничо хорошего здесь не было: вы его рожу видали да пену кровавую из пасти? Зуб даю, в доме какая-то чертовщина творится. Знаю я эту развалюху — тут призраки. Копец! Вот оно! — скрежет раздавался уже у самой двери подвала. На втором этаже услышали, как быстрый топот ног уносился на улицу, но двое все же остались на лестнице. Они слишком высоко поднялись, когда путь к отступлению был отрезан, поэтому, ругаясь и вопя, они забирались на второй этаж.

Промчавшись по коридору к закрытой двери в конце — именно той двери, за которой, затаив дыхание, прятались спутники, — бродяги яростно и безуспешно пытались войти.

— Кто вы и что вам надо? — закричал Бридж.

— Впустите! Впустите нас! — орали голоса. — Ради боженьки святого, впустите! Разве вы ЕГО не слышите? Оно щас будет здесь!

В паузах между воплями было слышно, как по первому этажу протаскивали цепь, а если прислушаться, то можно было разобрать, что нечто остановилось у мертвеца, нависнув в жадном возбуждении над жуткой добычей, затем снова двинулось, на сей раз по направлению к лестнице, и начало подниматься с наводящей ужас медлительностью, заставляющей замирать от страха сильнее всякой спешки.

— Божьи жернова мелют медленно,^[9] — процитировал Бридж.

— Перестань, — взмолился Оскалузский Вор.

— Впустите нас! — вопили снаружи. — Ради Михаила, архангела святого, жалость поимейте! Не кидайте нас тута! ОНО идет! ОНО идет!

— Давайте же впустим бедняжек, — попросила девушка, хотя сама тряслась от страха.

— Не глупите, и я вас впущу, — скомандовал Бридж.

— Заметано, — раздался быстрый и серьезный ответ.

Существо добралось до второго этажа, когда Бридж отодвинул кровать в сторону и поднял засов. Мгновенно две фигуры влетели в комнату и тут же помогли Бриджу забаррикадировать вход.

Как только это было сделано и Бридж с Оскалузским Вором прикрыли девушку, СУЩЕСТВО пошло по коридору к двери. Лязг цепи сопровождал каждый его шаг. Даже если оно само производило какие-то другие звуки, их было не слышно за клацаньем звеньев, задевающих грубые доски пола.

Пятеро в комнате замерли, где-то на минуту повисла тишина и снаружи, пока дверь не заскрипела под напором чудовищной силы, а странное скрежетание не поднялось выше по обитой старомодными панелями стене. Бридж услышал сдавленный вздох стоящего рядом мальчика, а потом и сопровождаемой яркой вспышкой хлопок пистолетного выстрела — Оскалузский Вор прошил дверь пулей.

Бридж схватил юношу за руку и выбил оружие.

— Осторожнее! — закричал он. — Ты можешь ранить кого-нибудь. Ты почти попал в девушку, она же на кровати у двери.

Оскалузский Вор прижался к мужчине в поисках защиты от внешней угрозы. Девушка спрыгнула с постели и убежала в противоположный угол комнаты. На мгновение спальню и крышу веранды осветила молния. Девушка заметила, что открытое окно выходит прямо на эту крышу.

— Смотрите! — закричала она. — А вдруг над крыльцом есть еще одно окно. Оно легко может добраться до нас через него!

— Заткнись, дура, — зашептал один из новоприбывших. — Оно может тебя услыхать.

Девушка замолчала. Из коридора не раздавалось ни звука.

— Думаю, ты ЕГО порешил, — с надеждой предположил второй бродяга, но, словно услышав предположение, нечто вновь загремело цепью: оно уходило, и вскоре все прислушивались к тому, как существо спускается по лестнице.

У пленников комнаты вырвался вздох облегчения.

— ОНО меня не слышало, — прошептала девушка.

Бридж выдавил смешок:

— Мы прямо как детишки, которые привидения напугались.

— Ежели ты такой храбрый, чо ж не спустишься и не глянешь, кто это? — спросил один из новоявленных товарищей.

— А вот и спущусь, — отреагировал Бридж, отодвигая кровать от двери.

Тут же раздался хор протестующих голосов: девушка и Вор были особенно настойчивы. Зачем? Что хорошего он там найдет? Ничего, но, с другой стороны, что же принесло такую ужасную смерть бедняге внизу? Наконец уговоры подействовали, и Бридж задвинул кровать обратно.

Еще два часа пятерка сидела в комнате в ожидании рассвета. Иногда они разговаривали, выдвигая и оспаривая различные версии происхождения ночного чудовища внизу. Само же СУЩЕСТВО, кажется, опять ушло в подвал, оставив второй этаж своим странным узникам, а первый — мертвецу.

Во время коротких разговоров девушка повторяла отрывки рассказанной ранее истории и упомянула, что Оскалузский Вор убил при ней человека. Пришельцы навострили уши, а Бридж почувствовал, как рука мальчика дотронулась до его рукава в безмолвном поиске защиты и доверия. Мужчина сдержал улыбку.

— Мы тож сёдня видали Оскалузского Вора, — похвастался один из пришедших.

— Правда? — воскликнул девушка. — Где?

— Он как дело в Окдейле обтяпал, к нам пришел с полными карманами зелени и стекляшек. Это мы за ним гнались, но увидали у вас свет и подумали, он тута.

Оскалузский Вор придвинулся к Бриджу. Наконец он узнал голос говорящего. До этого он лишь понял, что они из шайки Небесного Капитана, но не разобрал, кто есть кто, но теперь он осознал, что перед ним сидел человек, с которым он ни за что на свете не хотел оказаться рядом в маленькой неосвещенной комнате, а секундой позже, когда один из бродяг скрутил папироску и зажег ее, в колыхании огонька нельзя было обознаться — это были Дурной Чарли и Генерал. В тысячный раз за ночь у Оскалузского Вора перехватило дыхание.

Сигаретку зажег Дурной Чарли, этой краткой иллюминацией предоставив соратнику возможность разглядеть остальных компаньонов. Долгие годы лицемерия научили Генерала не выдавать своих чувств, поэтому он ничем не показал удивления или радости при виде Оскалузского Вора.

Генерал ликовал, а Оскалузский Вор был напуган, хотя и не без некоторого облегчения. Убедившись воочию, что он не убийца, мальчик почувствовал себя лучше, но испугался, что те, кто пытался лишить его жизни, вновь рядом.

Затянувшись, Дурной Чарли заговорил.

— Оскалузский Вор — фраер, — выдал он. — Этот сосунок пытался меня порешить, но только ребра поцарапал. Вот попадись он мне! Клянусь, опосля никто его не сыщет, не будет больше Оскалузского Вора!

Мальчик потянулся к уху Бриджа.

— Пошли, — прошептал он. — Внизу все тихо. А еще можно на крышу выбраться и по опорам крыльца спуститься.

Бридж накрыл сильной теплой ладонью холодную ладошку нового приятеля:

— Не волнуйся, Вор, я тебя не брошу.

Бродяги сразу повернулись к говорящему.

— Вор тута? — переспросил Дурной Чарли.

— Да, мой дегенеративный друг, — ответил Бридж, — и останется здесь, и будет в полной безопасности. Ты меня понял?

— Ты кто такой? — подал голос Генерал.

— Долго рассказывать, — сказал Бридж, — но если ты удосужишься вспомнить Пижона и Кроху, то возможно Билли Бёрк и Билли Байрн встанут перед глазами, со своим товарищем Бриджем. Так вот я и есть тот самый товарищ.

Прежде чем медвежатник смог ответить, заговорила девушка:

— Этот человек не может быть Оскалузским Вором. Это ведь Оскалузский Вор меня из машины вытолкнул.

— А ты почем знаешь, что это был не он? — задал вопрос Генерал. — Ты ж вырубилась, прежде чем эта парочка тя подобрала. Тута так темно, что мать родную не узнаешь. Чем докажешь, что энтот парень не Оскалузский Вор, а?

— Я слышала голоса обоих, — объяснила девушка. — И они не были мне знакомы. И если один из них Оскалузский Вор, то на свете два человека с таким именем. Зажгите спичку, и сами увидите, что ошибаетесь.

Генерал достал из кармана завернутый на случай ненастья в водонепроницаемую ткань коробок, чиркнул спичкой и поднес огонек к лицу Вора, придвинувшись вместе с Дурным Чарли и девушкой поближе, чтобы разглядеть лицо юноши.

— Да это ж он, — сказал Чарли.

— Зуб даю, он, — поддакнул Генерал.

— Да это просто мальчик, — воскликнула девушка. — Тот, что выбросил меня из машины, был гораздо старше.

— Дык он сам назвался Оскалузским Вором, — настаивал Генерал.

— И в меня шмальнул, — зарычал Дурной Чарли.

— Жаль, что не убил, — мило добавил Бридж. — Ты вор и, возможно, убийца: сам напал на парня, прежде чем он выстрелил в тебя.

— Сам-то он кто? — возмутился Дурной Чарли. — Он вор — сам признался — на карманы его глянь — да они от добычи щас лопнут, и бандюга он, иль откель у него ствол. И ничего у него против меня нет!

Вновь темнота скрыла румянец на лице мальчика, такой горячий, что бедняге казалось, что красные щеки светятся в ночи. Онемев от печали, он ждал, что Бридж потребует доказательств его виновности. Несколькими часами ранее юнец щеголял своим преступлением перед шестью бродягами, но теперь, когда новообретенный друг сидел рядом, было стыдно, что его примут за взломщика.

Но Бридж не нуждался в доказательствах Чарли, а просто предупредил обоих медвежатников, что им лучше и пальцем не трогать мальчика и самим убраться подобру-поздорову на рассвете, когда гроза затихнет и с лучами солнца отступит таинственная опасность.

— А пока мы в этой комнате, сидите у окна, — подвел итог Бридж. — Вы парнишку сегодня уже пытались убить, но второй попытки я вам не дам.

— Ты б сам заглох, ей-же-ей, — воинственно заявил Чарли. — Мы с Генералом останемся там, где мы есть, и тебе придется поверить мне на слово, что мы пока пацана не замаем. И с какого перепугу ты решил, что тут шишку держишь?

— Ты храбришься, — ответил Бридж, — потому что помнишь, что я принципиально не ношу огнестрельного оружия, но твое умозаключение ложно: в этой кромешной тьме ты не заметил, что пистолет Вора у меня и я как раз держу тебя на прицеле.

— Перестань, — посоветовал Генерал другу, и они переместились в противоположный угол комнаты, где немедленно начали ворчать и перешептываться.

Девушка, юноша и Бридж насколько можно терпеливо ожидали рассвета, коротая время за разговорами о событиях ночи и о том, что им делать дальше. Бридж советовал девушке сразу вернуться к отцу, но она решительно отказывалась показываться дома, откровенно ссылаясь на свой страх перед тем, как ее примут друзья, хотя отец, скорее всего, ей поверит.

Юноша умолял Бриджа взять его скитаться с собой, пытаясь разжалобить тем, что мать умерла, а после всех выходок домой лучше не приходить. У Бриджа не хватало душевных сил отказать: мальчик был непреодолимо и необъяснимо очарователен. Со времен странствий с Билли Байрном не видел Бридж человека, которого хотелось бы назвать другом, пока на темной грозовой дороге к югу от Окдейла ему не повстречался Оскалузский Вор.

В Байрне, грубияне, боксере и настоящем МУЖЧИНЕ, Бридж нашел свою физическую и моральную половину: они во всем дополняли друг друга — изящный, сложенный как греческий бог Бридж и грузный мужиковатый Байрн, хотя, даже преображенный женской любовью, боксер за время совместных скитаний так и не перенял культурного лоска товарища, по-прежнему оставаясь беспечным, но благородным бродягой.

В мальчике Бридж увидел равного по интеллекту, но беззащитного физически компаньона. Мужчина не пытался оценить, насколько его привлекает молчаливо признаваемая трусость последнего, он просто знал, что, если бы он был в силах изменить мальчика, он бы его с собой не взял. Обычно он смотрел на боязливых мужчин с крайним презрением, но в случае с Оскалузским Вором эта черта приобретала безыскусный шарм и покоряла Бриджа: юноша так искренне и естественно признавался, что до ужаса боится настоящих и воображаемых опасностей прошедшей ночи.

Бриджу было ясно, что девушка тоже благородного происхождения. Молодые люди, в свою очередь, не могли не понять, что посланный Судьбой попутчик и защитник не просто бродяга, и обращались с ним как с социально равным. И вот медленно тянувшаяся ночь своими удивительными происшествиями полностью сблизила этих троих — вора, сообщницу убийцы и оборванца.

И вот вдруг, когда наступил самый темный и самый тихий предрассветный час, а дождь перешел в противную морось без молний и грома, пленники комнаты были напуганы странными шлепающими шагами на первом этаже. Словно ребенок неуверенно ступал по голым доскам пола. Застыв от страха, все пятеро напряглись, ловя мельчайшие шорохи из черной пустоты, в которой лежал мертвец, перемежающиеся необъяснимыми шажками и глухим позвякиванием из сырого подвала — кошмарная цепь волочилась за безымянным ужасом, преследовавшим их в течение мучительно бесконечной ночи.

Вверх, вверх, вверх — шло оно на первый этаж. Шлепанье прервалось, но позвякивание продолжалось: компания услышала, как цепь ударяется о дверной проем выхода из подвала. Вот цепь проволокли в центр комнаты, а потом мертвенная тишина была прервана громким и пронзительным женским криком.

Бридж вскочил. Не говоря ни слова, отодвинул кровать от двери.

— Что вы делаете? — сдавленно вскрикнула девушка.

— Иду вниз к женщине, — объяснил Бридж и вынул ржавый и скрипучий засов из подгнившего паза.

— Нет! — запротестовала девушка, а за ней вскочил юноша и попытался удержать товарища.

— Пожалуйста, пожалуйста, — молил он, — не оставляй меня.

Девушка подбежала к Бриджу с другой стороны и схватила за рукав.

— Не ходите, — плакала она. — Ради бога, не оставляйте нас здесь.

— Вы же слышали, как кричала женщина, — настаивал Бридж. — Не думаете ли вы, что я смогу остаться в комнате, когда внизу ей грозит, возможно, смертельная опасность?

Вместо ответа девушка еще сильнее вцепилась в него, а юноша упал на пол и схватил за колени, сжав так, что было невозможно освободиться, не причинив вреда державшему.

— Ну, ну, — увещевал Бридж, — пустите же.

— Подождите, — умоляла девушка. — Подождите, пока не убедитесь, что это человеческий голос.

Юноша еще крепче стиснул колени. Бридж почувствовал, как к бедру прижалась мягкая щека, и по необъяснимой причине эта мольба оказалась сильнее причитаний девушки. Постепенно Бридж осознал, что не может оставить беззащитного юношу, даже если дюжине женщин будет угрожать неминуемая гибель. Твердой рукой он вернул засов на место.

— Отцепитесь от меня, — сказал он. — Не уйду я, пока там внизу не позовут членораздельно.

Мальчик поднялся и, дрожа, прижался к мужчине, который невольно приобнял его стройную фигуру. Девушка тоже придвинулась, а медвежатники встали и, молча, замерли у окна. Снизу послышался лязг звеньев, а через несколько минут цепь вновь потащили по полу. Она звенела, но теперь стали слышны и медленные тяжелые шаги крупного мужчины, с трудом передвигающего ноги. Через несколько секунд все затихло.

Минут десять компания прислушивалась, но больше звуки не повторялись. Вдруг девушкаглубоко вздохнула, развеяв оцепенение. Бридж скорее почувствовал, чем услышал, что юноша тихонько всхлипывает. Генерал в противоположном углу спальни издал нервный смешок, который немедленно подавил, боясь привлечь внимание к своему присутствию. Второй бродяга возился со шприцем, надеясь, что наркотик успокоит расшалившиеся нервы.

Бридж и молодые люди сидели на краешке кровати и тряслись в предрассветном холоде: они наконец почувствовали, что одежда мокрая, хотя прежде этого не замечали. Юноша закашлялся.

— Ты простыл, — сказал Бридж таким тоном, будто упрекал себя за то, что не уследил за состоянием мальчика. — Мы славное сборище трусишек: сидим здесь, полумертвые от холода, тогда как этажом ниже есть печка, но мы услышали какой-то шумок и теперь не решаемся узнать, что это было, — он поднялся. — Спущусь вниз, разыщу дровишек и разведу огонь, а вы, детки, посушите одежду и согреетесь, а то вам прямая дорога в больницу.

И вновь раздался умоляющий и возражающий хор. Ну почему он не дождется рассвета? Вот-вот поднимется солнце. Им страшно спускаться, но и оставаться здесь без него страшно.

Тут заговорил Дурной Чарли: наркотик начал брать верх над расшатавшейся нервной системой, придавая мужества и даря благостное настроение.

— Топай, — обратился он к Бриджу. — А мы с Генералом приглядим за детишками, правда, браток?

— Конечно, — поддакнул Генерал, — мы уж о них позаботимся.

— Вот что я предлагаю сделать, — сказал Бридж, — оставим детей здесь, а сами втроем спустимся. И они никуда не денутся, и вам, имбецилам, их не достать.

Генерал и Чарли не были уверены, что означает слово «имбецилы», но что-то в тоне Бриджа подсказало им, что ничего хорошего оно не значит; в любом случае, ни за какие коврижки не спустились бы они на первый этаж к мертвецу и ЧУДИЩУ, бродящему по жутким комнатам, и они просто заявили, что с места не двинутся.

Небо постепенно светлело — тьма должна была скоро отступить. Поэтому Бридж удовлетворился тем, что заставил молодых людей быстро ходить туда-сюда, надеясь, что это восстановит кровообращение и хотя бы частично уменьшит опасность простудиться от сырости и холода. Именно так «детишки» скоротали оставшийся отрезок ночи.

Необъяснимые ужасные звуки на первом этаже так и не повторились, рассвет наступил, дав возможность видеть окружающие предметы, и Бридж больше не мог откладывать — озвучил свое окончательное решение спуститься и зажечь огонь в печи на кухне. Молодые люди вызвались его сопровождать. Впервые за ночь они могли рассмотреть лица товарищей. Бридж увидел, что и девочка, и мальчик темноглазы и симпатичны. Возможно, лицо девушки выдавало некоторую слабохарактерность, но она совсем не выглядела человеком, привыкшим общаться с преступниками. Мужчина описал бы ее как милую провинциальную барышню, от скуки деревенской жизни вовлеченную в сомнительное приключение, и мог бы чем угодно поклясться, что девочка совсем не плохая.

Мальчик тоже абсолютно не соответствовал роли, которую играл. Бридж улыбнулся, увидев ясные глаза, продолговатое лицо и красивые чувственные губы, ничуть не подтверждающие претензию на ношение такой прожженной клички, как Оскалузский Вор. Мужчина спрашивал себя, а не окажется ли тайна звенящей цепи столь же беззащитно детской, как эта парочка, направленная на путь распутства и беззакония шутницей-судьбой. Вслух он лишь произнес:

— Я пойду первым, и, если появится привидение, вы, двое, сможете убежать обратно в комнату.

Затем он обратился к бродягам:

— Давайте, приятели, глянем на первый этаж вместе, разведем на кухне огонек и немножко погреемся.

Они шли по коридору — впереди Бридж, за ним как можно ближе молодые люди, а сзади медвежатники. Их шаги гулким эхом звенели в пустом доме, но из подвала ничего не лязгало в ответ. Ступени скрипели, непривычные к тяжести такого количества спускающихся. Почти у основания лестницы Бридж притормозил, осматриваясь. Он мог видеть все помещение, и, когда взгляд скользил по нему, у Бриджа вырвался возглас удивления.

Молодые люди, дрожавшие от холода и перевозбуждения, вытянули шеи, выглядывая из-за плеча мужчины.

— Ух, — выдохнул Оскалузский Вор. — Он ушел.

И правда — мертвец исчез.

Бридж быстро спустился по оставшимся ступеням, прошел в заднюю комнату, осмотрел две примыкающие к ней спаленки и летнюю кухню за ними. Никого не было. Он повернулся, вернулся в переднюю и направился к подвалу. У подножия лестницы на второй этаж лежал фонарик, выпавший ночью из рук мальчика. Бридж нагнулся, поднял и проверил его. Он был цел, поэтому Бридж взял его с собой вниз.

— Ты куда? — спросил Оскалузский Вор.

— Собираюсь узнать тайну адского скрежета, — ответил мужчина.

— Ты не полезешь в темный погреб! — это звучало, как мольба, вопрос и приказ, и в то же время грозило истерикой.

Бридж обернулся и посмотрел на юношу. Он не любил трусости, поэтому его взгляд был суров: слишком много раз за несколько часов знакомства видел он проявления страха. Но стоило лишь глазам мужчины встретится с ясными карими глазами, как он сразу смягчился и растерянно покачал головой. Что в этом тощем подростке так обезоруживало? Все же он сказал:

— Ну, я спущусь. Сомневаюсь, что там что-то есть. Но ведь лучше наткнуться на что-то, когда сам это ищешь, чем столкнуться неожиданно. Если это охота, то лучше быть охотником, чем добычей.

Он развернулся и поставил ногу на лестницу, ведущую в подвал. Мальчик последовал за ним.

— Ты куда направился? — спросил мужчина.

— С тобой, — ответил юноша. — Ты думаешь, что я трус, потому что испугался, но между трусостью и страхом есть разница.

Мужчина не ответил, а лишь продолжил спуск, подсвечивая дорогу фонариком. Он размышлял над словами друга и улыбался, допуская, что, несомненно, требуется больше мужества сделать что-то вопреки страху, чем не боясь совсем. Он почувствовал странное волнение, когда мальчик добровольно разделил с ним опасность: за всю свою бродячую жизнь Бридж мало о ком так переживал.

Луч фонарика, дергаясь из стороны в сторону, осветил комнатушку, забитую хламом и увешанную, как гирляндами, паутиной. С одной стороны валялись обломки деревянных полок: в давно минувшем счастливом прошлом на полках стояли убранные в прохладу кувшины с молоком. Опоры, державшие эту довольно хрупкую конструкцию, подгнили, и она скособочилась и даже частично рухнула на земляной пол. Трехногий стол и разваливающийся стул довершали меблировку каморки, в которой не было ни существа, ни цепи, ни каких-либо иных предметов, способных издавать траурный звон, так испугавший гостей дома прошедшей ночью. Мальчик с облегчением вздохнул, а Бридж рассмеялся, тоже не без облегчения.

— Видишь, нет тут ничего, — сказал он, — ничего, кроме дров, которыми мы и воспользуемся. Жаль, Джеймс не с нами — он бы помог. Но раз уж ты не он, понесу-ка я дровишки наверх сам, — и они вернулись на первый этаж, прихватив обломки полки. Девушка ожидала их у выхода, а бродяги перешептывались о чем-то в другом конце комнаты.

Очень проворно Бридж развел веселый огонь в старой печурке на кухне, и тепло успокаивающими волнами окутало компанию, принеся впервые за несколько часов покой и умиротворение. Отдых телесный развязал языки и позволил, пусть и временно, забыть разногласия и личную неприязнь, хотя Бридж оказался единственным членом группы, расслабившимся полностью. Его не разыскивали, совесть не тяготили преступления, поэтому, когда тревоги ночи миновали, он начал вести себя со свойственной его натуре беззаботностью: выдавал сотни глупых объяснений жутким ночным звукам и предлагал множество теорий появления и таинственного исчезновения мертвеца.

Генерал, напротив, был абсолютно серьезен, утверждая, что странные звуки издавало привидение убитого человека, и этим человеком, безусловно, являлся никто иной, как давно скончавшийся Сквибб, по ночам возвращающийся домой, а женский вопль был исторгнут призрачными легкими убиенной сквиббовой жены или дочери.

— Ни за что не проведу еще ночку в энтой развалюхе, — выдал он в заключение, — даже за оба кармана Оскалузского Вора, набитые добычей, не проведу.

Незамедлительно взоры обратились на залившегося краской юнца. Даже девушка с Бриджем невольно посмотрели на оттопырившиеся карманы пиджака, а их обладатель неловко заерзал, с вызовом и мольбой взглянув на Бриджа.

— Ой, как он плох, — воскликнул Дурной Чарли, в его обычно остекленевший глазах запрыгали чертики. — Показывает пару горстей блестяшек, здоровенных горстей, и выдает себя за настоящего грабителя. Наставляет на меня пушку, хочь я ему ничо не делал, и почти меня кончает. Бьюсь об заклад, если в Окдейле ночью кого порешили, даже убивца не надо искать: он у них под носом, — и Дурной Чарли многозначительно посмотрел на карманы Оскалузского Вора.

— Полагаю, — прервал возникшую паузу Бридж, — что вам, мошенникам, пора в дорогу. Поняли? — И перевел взгляд с Чарли на Генерала, а потом обратно.

— И не подумаем, — воинственно откликнулся Дурной Чарли, — пока не получим половину добычи Оскалузского Вора.

— А вот и уйдете, — ответил Бридж, — без добычи, — и вынул из кармана пистолет юноши. — Проваливайте да поскорее, а то…

Бродяги поднялись и попятилсь к двери.

— Мы еще тя достанем, студентишка, — угрожал Дурной Чарли, — и это дрянное трепло тоже.

— Здесь удерживать боле не буду,^[10] — процитировал Бридж, сопровождая слова выстрелом: из доски у самых ног зарвавшегося оборванца полетели щепки. Когда парочка удалилась, компания опять пододвинулась к печурке. Чуть позже Бридж предложил Оскалузскому Вору оставить девушку в одиночестве, дав ей возможность раздеться и просушить вещи, но тут запротестовала сама девушка: одежда на ней не такая уж и сырая, так как пока она ехала в автомобиле, на ней был плащ, слетевший, когда ее вытолкнули.

— Тогда, раз вы согрелись, — сказал Бридж, — сами выйдите и дайте нам с пареньком раздеться и просушиться: мы-то достаточно промокли.

Услышав такое, юноша попытался покинуть помещение.

— Ну нет, — настаивал он, — не стоит. Я почти уже сухой, а когда мы отправимся в путь, все будет в порядке. И я — я — я люблю сырую одежду, — заикаясь, закончил он.

Бридж удивленно посмотрел на мальчика, но уточнять не стал.

— Ладно, — проговорил он, — тебе виднее, что ты любишь, но лично я собираюсь стащить с себя все до лоскутка и хорошенько просушить.

Девушка уже покинула комнату. Вор развернулся и последовал за ней. Бридж покачал головой. «Клянусь, этот бродяжка никогда раньше от мамочкиной юбки не отходил, — размышлял он. — Это ж надо, от одной мысли раздеться перед посторонним краснеет. Тоже мне Оскалузский Вор! Черт меня побери, вот ведь юморист, настоящий, прирожденный!»

Скинув одежду, Бридж обнаружил, что за ночь ткань все же немного высохла. Быстро растеревшись, он облачился в уже согретое тряпье и тут же почувствовал себя гораздо лучше.

* * *

Выйдя из дома, он увидел, как молодые люди стоят в лучах яркого утреннего солнца. Они о чем-то оживленно беседовали. Мужчину сильно заинтересовала тема, сблизившая их в такой бурной дискуссии; подойдя, он услышал, что парочка обсуждает достоинства ветчины и бекона при приготовлении завтрака. Бридж продекламировал:

Молодые люди улыбнулись, переглянувшись.

— Вот ведь чудной бродяга, стихи читает! — сказал Оскалузский Вор. — Пусть даже их и Ниббс написал.

— Грабитель, который узнает стихи Ниббса, может считаться не менее чудным, — парировал Бридж.

Оскалузский Вор зарделся.

— Он писал о большой дороге, — нашелся мальчик. — А кто же, как не люди нашего класса, сможет оценить его стихи?

— Или представители другого класса, подобного в глаза не видевшие, — отрезал Бридж, — но основной вопрос повестки дня не духовная пища, а пища земная. Так хочется кушать, что корову бы съел.

Девушка кивнула на соседнее поле.

— Угощайтесь, — сказала она.

— По-моему, там бык, — ответил Бридж. — А я бы все же предпочел корову, которая, как всем известно, является менее агрессивным животным, чем ее сородичи мужского пола, и на вкус коровы лучше.

Ну, кто пойдет хлеб искать?

Девушка посмотрела на Оскалузского Вора.

— Ты совсем не похож на бродягу, честно говоря, — сказала она, — и мне кажется, что тебе уже приходилось еду выпрашивать. Я бы этого сделать не смогла, умерла бы, если бы пришлось.

Оскалузский Вор колебался.

— Раз должен, — начал он, но вдруг замолчал. — Оставайтесь здесь, я вернусь через минуту.

Они проводили взглядом стройную фигурку, проследовавшую по дороге и исчезнувшую за холмом недалеко от дома Сквиббов.

— Мне он нравится, — сказала девушка, поворачиваясь к Бриджу.

— Мне тоже, — ответил мужчина.

— Что-то хорошее в нем все же есть, — продолжила она, даже если он такой отпетый, каким хочет казаться; и я точно знаю, что он не Оскалузский Вор. Вы верите, что вчера ночью он ограбил дом и пытался убить этого Дурного… как там его?

Бридж покачал головой:

— Не знаю. Склонен думать, что в нем больше воображения, чем преступных наклонностей. Безусловно, он стрелял в этого наркомана, но, что он ограбил дом, я сомневаюсь.

Пока они ждали, Оскалузский Вор шагал по грязной дороге к ближайшей ферме, расположенной в миле от дома Сквиббов. Он приблизился к двери, но ему преградил дорогу долговязый тип с землистым цветом лица. В глазах незнакомца читалось недоверие.

— Доброе утро, — поздоровался Оскалузский Вор.

Мужчина хрюкнул.

— Мне бы чего-нибудь съестного, — объяснил юноша.

Если бы мальчик швырнул динамитную шашку, произведенный эффект был бы примерно тем же. Верзила взорвался, выражаясь фигурально. Его прямо-таки подбросило вверх, но все же он успел протянуть руку за кухонную дверь, достать ружье и навести на юнца.

— Пррррваливай! — орал он. — Я тя пристрелю! Пшёл вон. Знаю я тя. Ты из тех подзаборников, что ночью тута были. И ведь наглости хватило опять заявиться! Съестного ему, тьфу! Я тя пристрелю! — и поднял приклад к плечу.

Оскалузского Вора закачало, но он удержался на ногах.

— Меня здесь ночью не было, — закричал он. — И я не попрошайка, я заплачу. У меня куча денег.

В подтверждение данного заявления он залез в карман и вынул увесистую пачку купюр. Мужчина опустил ружье.

— Чо ж сразу-то не сказал? — ворчал он. — Я-то откель знаю, что ты заплатить хочешь, а? Откель идешь-то в таку рань? Как зовут-то тя? Чем занимашься-то, Джеб Кейс, то бишь я, хочет знать? — он выплевывал слова со скоростью автоматной очереди, задавая вопросы, не дожидаясь ответов. — Чо купить-то хошь? Скока денег у тя? Чо-то ты какой-то не таковский. Энто у тя деньги, ага? Где их взял, а?

— Они мои, — ответил Оскалузский Вор. — Я бы хотел купить яиц и молока, и ветчины, и бекона, и муки, и лука, и сахара, и сливок, и клубники, и чая, и кофе, и сковородку, и плитку для готовки, если у вас, конечно, есть лишняя, и…

У Джеба Кейса отпала челюсть и выкатились глаза.

— Эх, пацан, не туды ты забрел, — с чувством произнес он. — Те в Сирс, Робак и Компанию^[13] надоть.

Оскалузский Вор вспыхнул до кончиков ушей.

— Но хоть что-то у вас есть? — умоляюще спросил он.

— Ну допустим молоко, яйца, масло и малясь бекона найдем. Мож, у бабы моей и буханка хлеба где завалялась, но мы-то не рассчитывали жрачку американской армии поставлять иль для кого ты там таришься?

Из дверного проема по сторонам от мужчины высунулись две головы: первая принадлежала неряшливого вида бабенке с крысиным лицом, а вторая — неуклюжему подростку лет четырнадцати.

— Нету у нас ничо на продажу, — отрезала женщина, но пока она это выговаривала, ее взгляд упал на деньги в руке юноши. — Хотя, — добавила она, — кой-чо для ся припасено, а цены щас поднялися, так что придется с вас просить побольше, иначе прогорим. Чо, говорите, вам надоть?

— Все, что можете продать, — ответил юноша. — Нас трое, и мы жутко голодны.

— А где остановились? — спросила фермерша.

— В старом доме Сквиббов, — сказал Вор. — Попали ночью под дождь, вот там и задержались.

— У Сквиббов! — удивилась женщина. — Чо, на всю ночь?

— Да.

— Чо-нить чудное видали? — поинтересовалась миссис Кейс.

— Не видели, — ответил Оскалузский Вор, — но слышали. По крайней мере, мы не видели того, что слышали, но, когда мы пришли, на полу лежал мертвец, а утром его уже не было.

Кейсы вздрогнули.

— Мертвец! — воскликнул Джеб. — Прям его видали?

Мальчик кивнул.

— Никогда не верил россказням про ихний дом, — покачал головой Джеб, — но ежели вы все энто ВИДАЛИ! Вот ведь фигня, черт бы меня подрал! Заходь в дом, глянем, чо у нас есть, — и прошел на кухню вместе с женой.

Из кухни вывалился долговязый сын и встал прямо перед Оскалузским Вором, не отрывая от него глаз.

— Ты сам все видал? — спросил он испуганным голосом.

— Да, — прошептал юноша и, придвинувшись к подростку, добавил, — и кровавую пену на губах мертвеца.

Юный Кейс отпрянул.

— А чо слыхал? — сглотнул он слюну.

— Что-то тащило за собой цепь, и пришло оно из подвала, и пыталось прорваться к нам в комнату на втором этаже, — объяснил юноша. — Почти достало нас. Преследовало всю ночь.

— Ух ты! — Кейс даже присвистнул. — Фигня! — он поскреб в затылке и восхищенно посмотрел на Вора. — Как тя зовут? — спросил он.

— Я Оскалузский Вор, — ответил парень, не устояв перед неподдельным обожанием подростка. — Смотри!

Тут он достал целую горсть ювелирных украшений из бокового кармана:

— Добыча — я дом вчера ограбил.

Юный Кейс раскрыл рот, а глаза стали такими большими, что от остального лица осталось всего ничего.

— Пустяки, — хвастал Вор. — Я в человека стрелял.

— Вчера? — прошептал мальчик.

— Ага, — лаконично ответил злодей.

— Фигня! — проговорил молодой мистер Кейс, и было в его лице что-то такое, что Оскалузский Вор сразу пожалел о столь поспешном признании.

— Как скажешь, — после минуты напряженной тишины выдавил Вор. — Только никому не рассказывай, хорошо? Если пообещаешь, доллар дам.

И начал рыться в пачке, ища мелкую купюру.

— Заметано, — согласился сынок Кейсов. — Никому ни слова. Где мой доллар?

Юноша наконец нашел банкноту и отдал ее собеседнику.

— Если проболтаешься, — зашептал он угрожающе прямо в ухо, — если проболтаешься, убью!

— Фигня! — отреагировал Вилли Кейс.

В эту секунду из кухни вышел Кейс-старший, нагруженный провизией.

— Тута всем хватит, да еще, по-моему, и останется, — сказал фермер. — Тута яйца, молоко, масло, хлеб, бекон и чутку всякой огородной всячины.

— Овощи за так отдаем, — добавила миссис Кейс.

— Это так мило с вашей стороны, — ответил Вор. — И сколько я вам должен?

— Ну, — произнес мужчина, потирая подбородок и оценивающе косясь на пачку денег, просчитывая, какую сумму заломить, — думаю, 4 доллара 60 центов.

Оскалузский Вор вытащил пятидолларовую бумажку и протянул мужчине:

— Я вам так благодарен, сдачи не надо. Огромное спасибо.

С этими словами он взял несколько мешков и ведра и направился к дороге.

— Ведра вернуть не забудь! — закричала миссис Кейс ему вслед.

— Конечно, — откликнулся Вор.

— Фигня! — с чувством выдал мистер Кейс. — Надоть было просить на 60 центов больше, он бы дал. Фигня, ага?

— Фигня! — энергично пробормотал сынишка.

Оскалузский Вор топал по вязкой дороге — в руках груз, на сердце радость — ощущая себя настоящим добытчиком. Минуя ворота Сквиббов, он обнаружил, что девушка и Бридж ждут его возвращения на веранде, а когда он приблизился к ним и принесенное нельзя было не увидеть, послышались громкие крики одобрения.

— Художник! — ликовал мужчина. — А я-то сомневался в твоих способностях завершить картину утра удачным мазком! Прости! Ты ne plus ultra, in hoc signo vinces,^[14] единственный и неповторимый в своем роде проситель благодеяний.

— Где ты все это взял? — восторженно спросила девушка.

— Легко, если знать как, — беспечно отмахнулся Оскалузский Вор, а потом с помощью товарищей отнес трофеи вылазки на кухню.

Бридж занялся печкой, добавив дров и отскоблив часть плиты настолько чисто, насколько это возможно в полевых условиях. Выбрав из нескольких валявшихся на полу молочных бидонов наименее грязный, он послал юношу к ближайшему ручью за водой: брать воду из старого колодца было нельзя — а сам нарезал большой кусок бекона длинными тонкими полосками.

После того, как вода закипела, Бридж опустил в нее три яйца, взглянул на часы, намазал очищенное место на плите салом и выложил столько ломтиков бекона, сколько уместилось на поверхности. Комната сразу наполнилась великолепным ароматом.

— Ммм, — сглотнул слюну Оскалузский Вор. — Жаль, что я не ку… не выпросил больше. Боже мой! Никогда в жизни не чувствовал такого вкусного запаха. Ты только три яйца варишь? В меня бы дюжина вошла.

— В кастрюльку только три умещается, — объяснил Бридж. — Эти съедим, еще сварим.

Он позаимствовал нож, которым девушка нарезала хлеб и намазывала кусочки маслом, чтобы быстро и умело перевернуть бекон. Потом вновь взглянул на часы.

— Три минуты прошло, — объявил он и по одному вытащил яйца из воды, воспользовавшись плоскими щепками, специально выбранными из связки дров.

— А чашек-то нет! — воскликнул Оскалузский Вор с ноткой отчаяния.

Бридж рассмеялся:

— Кончик у яйца сними. Чем скорлупа не чашка? Нож есть?

Ножа у Вора не было. Бридж вопросительно посмотрел на него.

— Должно быть, ты собственный дом ограбил, — прокомментировал он.

— Я не грабитель! — возмутился юноша, потому что у этого человека с красивым голосом подобное предположение прозвучало вовсе не похвалой, в отличие от собственного хвастовства перед зловещей компанией Небесного Капитана или восторженно-удивленным Вилли Кейсом, само выражение лица которого так и приглашало покрасоваться перед ним.

Завтрак, начинавшийся столь благоприятно, продолжился в угрюмой тишине. По крайней мере, молчали Оскалузский Вор и девушка, все больше нагнетая мрачное настроение. Бридж просто задумался, но не хмурился: его было сложно выбить из седла.

— Боюсь, — проговорил он, — что Джеймса придется заменить. Никогда не прощу, что он не только дезертировал, но и чашки для омовения пальцев с собой прихватил!

Молодые люди сделали попытку улыбнуться, но по-прежнему хранили молчание. Из внутреннего кармана Бридж достал табак и бумагу:

Он сделал паузу, прикуривая от щепки.

— В наше сложное время, — продолжил он, словно беседуя сам с собой, — нужно экономить. Говорят, что, когда мы покупаем что-то, нас каждый раз по чуть-чуть обмеривают и обвешивают. Так, например, в каждом коробке спичек примерно пять-шесть не доложены. Даже бумага стала тоньше, чем раньше: экономя на ней, они могут напечатать и продать на одну книгу больше.

Я вам расскажу, как я полюбил этого Ниббса. Сначала я думал, что сидит заученный бедняга где-нибудь на чердаке в Нью-Йорке и строчит стишки о том, чего никогда не видел, но хотел бы повидать, но однажды где-то между Викторвиллом и Эль Каджоном^[17] я наткнулся на паренька, знавшего Ниббса лично. Так я понял, что Ниббс — обычный человек, а его чердак — вся наша благословенная господом страна. И дорогу от холма Ла Баджада^[18] до Барстоу^[19] он знает гораздо лучше Бродвея.

Этот монолог не нашел сочувственного отклика у аудитории: они по-прежнему не произнесли ни звука. Бридж встал, потянулся, забрал свой нож, протер лезвие, закрыл его и опустил в карман брюк. Потом прошел к двери. На пороге остановился и повернулся.

— Пока, девчонки, я закончил,^[20] — процитировал он и отправился на солнцепек.

Молодые люди мгновенно поднялись и пошли за ним.

— Ты куда? — кричал Оскалузский Вор. — Ты же не бросаешь нас, нет?

— Пожалуйста, не уходите, — умоляла девушка.

— Вот не знаю, — торжественно произнес Бридж, — безопасно ли мне находится в вашей компании. С Оскалузским Вором точно опасно, а что касается вас, юная леди, пожалуй, прямо сейчас вас ищет вся городская полиция.

Девушка вздрогнула.

— Прошу вас, — продолжила она. — Честное слово, я ничего плохого не сделала. Но обратно я не хочу: меня сразу начнут допрашивать. Я же была в машине, когда произошло убийство, а я здесь ни при чем. Пощадите моего отца, не дайте им найти меня. Это разобьет ему сердце.

Пока товарищи стояли за летней кухней Сквиббов, Судьба в лице сельского почтальона проехала мимо ворот на Форде. Чуть раньше он останавливался у почтового ящика Кейсов, а те, как обычно, уже ждали там: всем известно, что у сельского почтальона новостей больше в голове, чем в мешках с корреспонденцией.

— Доброе утро, Джеб, — поприветствовал он, сворачивая на своем автомобильчике с дороги к дому Кейсов.

— Здорово, Джим, — ответил фермер. — Ну и лило же ночью. Есть новости?

— Куча! Куча! — воскликнул почтальон. — Сорок годков тут живу, джентльмены, и никогда столько сразу не слышал.

— Что случилось? — мистер Кейс нутром почувствовал что-то интересненькое.

— Старого Бэггса вчера прикончили, — объявил письмоноша и уставился на собеседников, предвкушая произведенный эффект.

— Фигня! — выдохнул Вилли Кейс. — Неужто пристрелили?

Его голос почти сорвался на крик.

— Не знаю, — сказал Джим. — Он щас в больнице, и док говорит, что у него один шанс из тыщи.

— Фигня! — поразился Джеб Кейс.

— И это еще не всё, — продолжил почтальон. — Реджи Пэйнтера тоже прикончили, прям на шоссе к югу от города. А тело выкинули из афтымыбиля.

— Да ладно! — не удержался фермер. — Я слыхал, как энти черти пронеслись мимо намедни около полуночи. Меня разбудили. Наверно, миль шессят в час гнали. Да уж, — тут он почесал в затылке. — Мож, энто бродяги были. Примерно с дюжину тута вчерась моталось — и ночью, и с утра. Сроду стока оборванцев не видал.

— И это не всё, — не обращая внимания на комментарии, тараторил Джим. — В Окдейле все на ушах. Пропала Абби Прим, а ихний дом ограбили тогда ж, когда старика Бэггса прикончили, ну, почти прикончили — все равно, поди, помер. Док сказал, шансов нету.

— Фигня! — пропел семейный дуэт.

— Опять не всё, — выплевывал слова почтальон. — Двоих в машине с Реджи Пэйнтером узнали, и кто б это мог быть, а? Сама Абби Прим и паршивый негодяй из Толидо^[21] аль Нью-Йорка по кличке Оскалузский Вор. Ей-богу, им их ни за что не поймать. Иначе Джонас Прим детектива из самого Чикаго не выписал бы, а городское управление награду в пятьсят долларов за поимку энтих гнусных бандитов тоже бы не объявило.

— Фигня! — закричал Вилли Кейс. — Я знаю…

Тут он сделал паузу. Если он сейчас все им выложит, то награду заграбастает почтальон или папка. Ведь пятьдесят долларов! У Вилли даже дыхание перехватило.

— Ну, — сказал Джим, — мне пора. Вот вам «Вестник». Больше ничо для вас нет. Пока! Посторонись!

И уехал.

— Ему бы кнут, — начал рассуждать Джеб Кейс. — Гарцует на тарантайке, прям как на кобылке, — бормотал он с отвращением. — Но помню, как он над энтой битой железякой поначалу трясся: аж сам вылез на дорогу, пока трактор объезжал.

Хотя Джеб Кейс предпочитал аудиторию под стать своему темпераменту, за неимением лучшего в качестве слушателя подходил и Вилли: мужчина повернулся оценить эффект, произведенный монологом на сына, а того уж и след простыл. Юный лоботряс давным-давно зарылся в сено на чердаке овина и листал книжку в красной обложке — «Как стать детективом».

* * *

Бридж, который, безусловно, не собирался оставлять своих беспомощных товарищей, сделал вид, что наконец и с большой неохотою поддается на их уговоры. Необъяснимая черта юноши, взывавшая к инстинкту мужчины охранять и защищать, говорила и о том, что мальчик преступником быть не может, даже если оба медвежатника в один голос уверяли, что это так, а карманы, полные добычи, являлись тому подтверждением. Тем не менее, существовала вероятность, что юнец пока только начинает криминальную карьеру; в этом случае Бридж чувствовал моральную обязанность оградить новоприобретенного друга от ареста: собственные принципы и поведение мужчины наверняка сделают больше для возвращения заблудшей овцы на праведную тропу, чем суд и тюрьма.

Девочке Бридж сочувствовал. В прошлом он уже видел не одну провинциальную барышню, вовлеченную во что-то дурное из-за смертельной скуки и непробиваемого лицемерия окружающих. Обладая хорошим воображением и тонкой душевной организацией, мужчина представлял, насколько ужасным станет возвращение девушки домой после детской выходки, закончившейся, пусть и не по ее вине, самым отвратительным преступлением.

Пока все трое держали военный совет на задворках заброшенного дома, раздался пронзительный визг тормозов на дороге у ворот. Пробежав через кухню и переднюю комнату, Бридж увидел троих мужчин, выбирающихся из массивного автомобиля, припаркованного у покосившегося забора. При виде первого гостя, мощного и широкоплечего, Бридж едва сдержал восклицание удивления и досады; не дожидаясь, когда остальные посетители выйдут из машины, он повернулся и быстро побежал обратно к молодым людям.

— Пора сматываться! — зашептал он. — Сам Бёртон здесь!

— Кто такой Бёртон? — спросил юноша.

— Лучший детектив к западу от Нью-Йорка, — ответил Бридж, поспешно направляясь к сараю прямо за домом. Когда-то в этом маленьком обшарпанном строении хранили инструменты. Бридж остановился и огляделся.

— Они будут искать нас здесь, — предсказал он. — Лично мне нравится вон тот лесок.

Буйно разросшиеся посадки за домом Сквиббов располагались где-то на расстоянии ста футов^[22] от постройки, во влажном овраге в самой нижней точке лощины. Стволы близко растущих друг от друга деревьев были опутаны сетью молодой поросли высотой в восемь-десять футов. Если они смогут незаметно преодолеть открытое пространство между фермой и рощицей и пролезть через эти спутанные джунгли, то их вряд ли найдут.

— Пожалуй, пора, — сказал Бридж, и компания осторожно, стараясь держаться за сараем, начала пробираться к лесу. Тут же обнаружилась довольно четкая дорожка, ведущая через заросли. Друзья шли гуськом, их уже нельзя было видеть не только от дома, но и с небольшого расстояния: тропа извивалась, начинающие зеленеть ветви, как стены, обрамляли проход. Над ними чирикали птички, ковер из прошлогодней листвы мягко пружинил под ногами, заглушая шаги, слышалось только слабое почавкивание проминаемого влажного грунта.

Бридж прокладывал путь, стараясь двигаться всегда по прямой: так дистанция между ними и детективом, случись тому надумать обыскивать лес, будет максимальной. Они уже прошли сотню ярдов,^[23] когда тропинка привела их к полянке с горой сухих листьев посередине. Вместо достаточно твердого грунта ноги стали утопать в мягкой грязи. Бридж даже остановился и с недоумением посмотрел вниз. Молодые люди также попытались увидеть, что его заинтересовало. Девушка невольно выдохнула, а мальчик схватил Бриджа за руку, словно боясь потерять его. Мужчина поднял удивленные глаза на друзей и улыбнулся, хотя без особой радости.

— Вот дела! — сказал он.

— Что это такое? — прошептал мальчик.

— Давайте вернемся, — взмолилась девушка.

— Прямо в объятия к Бёртону? — спросил Бридж.

Девушка задрожала и отрицательно покачала головой.

— Я лучше умру, — заявила она. — Пошли дальше.

Причина волнения была глубоко вдавлена в грязь тропинки: товарищи обнаружили беспорядочные отпечатки огромных босых человеческих ступней, гигантских безобразных ступней, наверняка, принадлежавших чудовищу из другого мира. А поверх них и частично затоптанные ими виднелись следы маленькой женской или детской необутой ножки, производя еще более жуткое впечатление, усугубляющееся воспоминаниями о ночи, проведенной на ферме. И по тем, и по другим отпечаткам проходила борозда, какую могла оставить только волочащаяся по земле цепь!

* * *

На чердаке отцовского овина Вилли Кейс погрузился в изучение красного томика «Как стать детективом», но, хотя множество страниц было перевернуто и проштудировано от предисловия до заключения, чтение приносило одно разочарование. Изображения знаменитых грабителей банков и прославленных мошенников не обладали ни малейшим сходством с безбородым юношей, виденным утром. По правде говоря, никого похожего в книжонке вообще не встретилось — Вилли скреб в затылке, бурчал «Фигня!» и всей силой своего воображения пытался соотнести невинную мальчишескую внешность с угрюмыми рожами преступников, глядевшими со страниц.

«Вот черт! — мысленно воскликнул он. — Он же назвал себя Оскалузским Вором и мужика ночью пристрелил. Но тута мне как его отыскать? Пишут: „Если преступник садится в трамвай и почти сразу выпрыгивает на углу, хороший детектив понимает, что человек осознает, что за ним следят, и продолжает ехать на трамвае, но при первой возможности делает звонок в свою контору“. И вот тута: „Если интересующий вас человек садиться в автобус, не пытайтесь бежать и запрыгивать в заднюю дверь, просто садитесь в следующий и езжайте по маршруту“. А мне-то чо делать, где тута написано? — Вилли уже выл. — Нету у нас трамваев. Я их в глаза-то никогда не видал, и автобусов — тоже что ль трамвай такой? — слыхал, что есть один в Окдейле, да даже если б сорок, как я на них сяду, ежели у меня и денег-то нету? Я ж на эту книжонку четверть доллара выкинул, а в ней даже про накладные усы и парики не пишут», — он с отвращением зашвырнул книгу в угол, встал и спустился во двор. Во дворе он занялся неотложными делами, заброшенными еще неделю назад, но и сегодня завершить их не удалось: как только Вилли приступил, его сразу же отвлекло неожиданное появление автомобиля у ворот.

Вилли тут же остановил свои нелегкие труды и вразвалочку направился к машине, из которой уже вышли люди. Они явно решили посетить дом Кейсов. Джеб Кейс встретил их у крыльца, Вилли же притаился за опорой, прислушиваясь к каждому слову.

Самой представительной фигурой в делегации оказался мужчина, узнанный Бриджем у дома Сквиббов. Он говорил за всех прибывших.

— Возможно, вы знаете, — сказал он, представившись, — что прошлой ночью в Окдейле и его окрестностях был совершен ряд преступлений. Мы ищем следы нарушителей: некоторые преступники, вероятно, до сих пор бродят по округе. Не встречали ли вы кого-либо подозрительного или чужого в последнее время?

— Как жа не встречали! — с чувством заорал Джеб. — Видал шайку оборванцев прям у мово сарая, таких рож сроду не забуду. Их там с дюжину было. Они и к дому хотели пойти, но я в них свое ружьишко потыкал, шоб и не приближалися. Напужал их — со мной свяжешьси, костей не соберешь. Утопали.

— Куда они направились? — спросил Бёртон.

— Дальше по дороге, но ужо не знаю, куда на развилке-то завернули, мож прям по шоссе до Милсвилля пошли.

Бёртон задал еще несколько вопросов, пытаясь определить личности членов шайки, попросил Джеба позвонить ему в дом Джонаса Прима, если бродяги вновь появятся, и направился к автомобилю. Но Джеб ни разу не упомянул, что утром за продовольствием к нему заходил юноша, сочтя эту информацию незначительной, так похож оказался мальчик на приехавшего на отдых раньше времени дачника, а уж с этой категорией людей фермер был более или менее знаком.

Вилли, напротив, понял, что утренний визитер играет какую-то роль в этом деле, хотя пока не мог определить какую. Он убедился, что книга «Как стать детективом» бесполезна, но с подозрительностью, свойственной людям невежественным, делиться своей осведомленностью с городским сыщиком он боялся: тот наверняка его надует, и не видать Вилли королевской награды, предложенной советом Окдейла, как своих ушей. Подросток уже подумывал о том, не пойти ли ему в дом Сквиббов задерживать гнусных преступников самостоятельно, но страх убил всякое зачаточное желание сделать это — Вилли стал искать другой выход.

Он стоял и думал, а великий детектив с подручными садились в машину, собираясь уезжать. Еще немного, и они бы действительно уехали. Но, в конце концов, не были ли они его единственной, его последней надеждой на получение награды? По крайней мере, стоило попытаться. Если будет так необходимо, можно деньгами и поделиться! Выскочив на дорогу, Вилли закричал вслед отбывающему сыщику. Машина дернулась вперед, но остановилась. Вилли подбежал к окошку.

— Если я скажу вам, кто убивец, — хрипло прошептал он, — получу я свои пятьсят долларов?

Детектив Бёртон был слишком опытен, чтобы игнорировать даже самые невероятные зацепки. Он по-отцовски положил руку на плечо мальчика.

— Конечно, получишь, — доброжелательно ответил он. — Более того, я добавлю к ним свои пятьдесят. Что ты знаешь?

— Я видал убивца сёдня утром, — Вилли задыхался от волнения и восторга. Сто долларов, можно сказать, уже в его кармане. Целых сто долларов! «Фигня!» — радостно вертелось в его голове, пока он выкладывал свою историю.

— Он к нам пришел и купил жрачки. Папка не знал, кто это, но когда папка пошел в дом, он мне сказал, что он тот самый Вор Оскалузский и что он вчера дом ограбил и человека убил. И в кармане у него полным-полно деньжат. И он меня убьет, ежели проболтаюся.

С трудом сдерживая улыбку, детектив Бёртон слушал эту дико неправдоподобную историю, которую бы с легкостью отмел, если б не доверял своему многолетнему опыту, подсказывавшему, что даже самое ничтожнейшее свидетельство сначала надо перепроверить и доказать его бесполезность. Он вновь покинул автомобиль и, поманив Вилли, направился во двор Кейсов; Джеб уже крутился у ворот, заметив, что рассказ мальчишки вызвал интерес у приехавших. Подросток потянул сыщика за рукав.

— Папке про награду не говорите! — попросил он. — Он жа всё себе заберет.

Бёртон ободряюще улыбнулся и кивнул, а когда они приблизились к Джебу, поинтересовался, правда ли, что утром в поисках еды на ферму заходил молодой человек.

— Ну да, — ответил Джеб. — Тока он-то тута при чем? Энто один из паразитов-дачников. Да и заплатил за всё. Пачка денег у него была огромадная. А сам желторотый, не старше Вилли.

— Знаете ли вы, что этот юноша сообщил вашему сыну, что является Оскалузским Вором и этой ночью ограбил дом и убил человека?

— Чаво? — поразился Джеб, затем повернулся и грозно посмотрел на сына. Взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Чесслово, па, — начал оправдываться мальчик. — Я так перепужался. Он сказал, и меня убьет, ежели проболтаюся.

Джеб поскреб в затылке.

— Ты знашь, чо будет, коли врешь, — пригрозил фермер.

— Я уверен, что мальчик говорит правду, — заступился сыщик. — Где сейчас этот человек? — вопрос был адресован Вилли.

— Тама, у Сквиббов.

Грязный палец подростка указал на восток.

— Уже нет, — сказал Бёртон. — Мы только что оттуда. Утром, впрочем, в доме кто-то был: кухонная плита все еще горячая. Там живут?

— Скорей нет, чем да, — выпалил Вилли, — в доме привидения!

— Ей-богу! — подтвердил отец. — Так все говорят, а энтот Оскалузский Вор рассказал, они чевой-то слыхали ночью и видали мертвяка на полу, да, Миранда?

Миранда утвердительно закивала.

— Но мальчишка чушь порет, — продолжила она, — и ежели отец ему зад не надерет, я сама энто сделаю. Я ему говорила, меня один брехун в доме достал, второго я не потерплю, — и бросила на мужа многозначительный взгляд.

— Чесслово, ма, не вру я, — настаивал Вилли. — Чой-то он тадысь доллар мне сунул за молчание?

И мальчик достал из кармана скомканную купюру: лучше деньги отдать, чем получить трепку.

— Он те дал? — спросила мать. Вилли кивнул.

— У него не тока деньги были, — вставил он. — Он еще мне показал, что у него в кармане драгоценности и бусы такие из кругляшек, как их там, ну как штуки, которые из устриц достают, тока совсем круглые, как стеклянные шарики.

Детектив Бёртон насторожился.

— Жемчужное ожерелье мисс Прим, — сказал он одному из напарников. Тот качнул головой в ответ. — Не наказывайте сына, миссис Кейс. По-моему, он дал много полезной информации, призванной помочь разыскать нужного нам человека. Конечно, главная моя задача — найти мисс Прим, именно для этой цели я нанят ее отцом, но также я полагаю, что арест людей, совершивших преступления сегодня ночью, выведет нас на след пропавшей юной леди, так как на данный момент всем известно, что ее исчезновение связано с событиями, взбудоражившими Окдейл. Конечно, я не имею в виду, что она лично принимала участие в преступной деятельности, но, возможно, девушка была похищена теми же субъектами, что несколько позднее совершили упомянутые правонарушения.

Кейсы слушали его, раскрыв рты, и даже коллеги стояли пораженные красноречием этого обычно немногословного человека, который, на самом-то деле, всего лишь пытался завоевать доверие юнца, показав, что он тоже знает больше, чем говорит. Но Вилли уже выложил всё, что знал.

Поняв из последующего разговора, что никакой дополнительной информации получить не удастся, детектив вернулся к автомобилю и отправился на запад к Милсвиллю, предположив, что беглецы попытаются скрыться, воспользовавшись железной дорогой, проходившей через деревню. Только проверив это, можно было вернуться к версии о том, что они свернули с шоссе: перекресток уже охранялся, тогда как дорога на Милсвилль не была перекрыта.

Как только сыщик отъехал, исчез иВилли Кейс, по крайней мере, в полдень он не откликнулся на многократно прозвучавший призыв к обеду.

* * *

На полпути между фермой Кейсов и Милсвиллем, детектив заметил, что чуть дальше по дороге через ограждение перелезли две фигуры и исчезли в буйно разросшихся кустах ежевики. Доехав до места, Бёртон приказал шоферу остановиться: несколько секунд он пристально смотрел на простиравшееся дальше поле, но никого не увидел.

— За кустами спрятались двое, — прошептал он коллегам. — Один из вас пусть пройдет на пятьдесят ярдов вперед, а второй на такое расстояние назад. Там перебирайтесь через ограду. Когда вы сделаете это, здесь перелезу я. Им от нас не скрыться. У тебя пистолет, — обратился он к водителю. — Если попытаются бежать, беги за ними. Если окликнешь, а они не захотят остановиться, стреляй.

Мужчины ушли в разных направлениях, а когда Бёртон увидел, что они готовы преодолеть ограждение, он сам перепрыгнул через заборчик напротив автомобиля. Сразу за изгородью его взгляд упал на разлегшихся на спинах оборванных бродяг, нарочито громко храпящих. Сыщик ухмыльнулся.

— Быстро же вы засыпаете, — сказал он. Один из оборванцев открыл глаза и сел. Когда он осознал, кто стоит перед ним, его лицо расплылось в подобострастной улыбке.

— Не дают парням соснуть малясь в кусточках, надо обязательно подойти и ущипнуть, — прокомментировал он. Дружок тоже привстал и разглядывал подошедшего. Тут с двух сторон подтянулись товарищи Бёртона.

— Чо за шум? — спросил второй бродяга, вертя головой то на одного нарушителя сна, то на другого. — Мы ничо не сделали.

— Конечно нет, Чарли, — весело заверил Бёртон. — Да разве кто посмеет подозревать тебя или Генерала? Но факт в том, что кто-то набедокурил в Окдейле, и я хочу отправиться туда с вами и основательно поговорить. Руки вверх!

— Мы…

— Вверх! — отрезал сыщик, и когда четыре грязных кулака были подняты, он дал знак напарникам обыскать задержанных.

Ничего хуже ножей, наркотиков и шприца не нашлось.

— Нуу, — загундосил Дурной Чарли. — Чо мы знам, то мы знам, но ей-же-ей, мы тута ни при чем. Видали парня, который это сотворил; ночь с ним да его дружками скоротали. Он меня даже поцарапал, — Чарли расстегнул одежду и показал кровавый след, оставленный на теле пулей Оскалузского Вора. — Зуб даем, Бёртон, мы тута ни при чем. Этот паренек был в доме Сквиббов, а мы туды от дождя спрятаться забежали. А у него карманы полны капусты с блестяшками и рыжьем. Я хотел уйти, а он в меня пальнул.

— Кто он? — спросил Бёртон.

— Зовет себя Оскалузским Вором, — сказал Чарли. — С ним парень по имени Бридж. Знашь такого?

— Слышал, но он чист, — ответил детектив. — Что с ними за юбка?

— Не знаю, — признался Чарли. — Но она чой-то бормотала о своих приятелях, порешивших кого-то и выкинувших тело на дорогу, а этот Оскалузский Вор пришил старикашку ночью в Окдейле. Мож, конечно, и не он.

— Где они сейчас? — задал вопрос Бёртон.

— Мы ушли из дома Сквиббов с утра, а они тама остались, — ответил бродяга.

— Поверю, — сказал сыщик. — Но вы, робяты, отправитесь со мной. Раз вы «тута ни при чем», получите трехразовое питание и место для ночлега на несколько дней. Надо подержать вас под присмотром, чтобы оказались под рукой, когда мне понадобятся свидетели, — и повел их в автомобиль. Когда залезал в него сам, неожиданно ощупал нагрудный карман.

— Что не так? — спросил напарник.

— Записная книжка пропала, — ответил Бёртон, — наверное, выпала, когда через изгородь перепрыгивал. Подождите немного, пока поищу, — и вернулся за ограждение, перескочив его и скрывшись в зарослях.

Вернулся детектив только через пять минут с удивительно довольным выражением лица.

— Нашел? — поинтересовался лейтенант.

— Угу, — промычал Бёртон. — И теперь точно не потеряю.

* * *

Бридж с товарищами все дальше заходили в лес. Вдруг мужчина остановился и попятился, пытаясь спрятаться за цветущий куст. Он поднес палец к губам, призывая всех помолчать, а потом указал вперед. Молодые люди, застыв от волнения, вгляделись в просвет между ветвями и увидели полянку и стоящую на ней обмазанную глиной деревянную хижину, но не это было центром их молчаливого внимания: рядом с домиком они увидели простоволосую босую девушку, что-то сосредоточенно копающую, ловко орудуя старой лопатой.

Форма получающейся канавы говорила сама за себя, и даже не надо было видеть бездыханное доказательство, лежащее возле ямы, чтобы понять, что человек в уединенности лесной чащи роет могилу. Нечто, завернутое в ветхое одеяло, тихо ожидало, когда будет готово последнее пристанище.

Трое смотрели на девушку, а еще одна пара глаз, расширенных от ужаса, но от этого не менее внимательных и хитрых, что, впрочем, свидетельствовало лишь об изворотливой тупости их обладателя, наблюдала за всеми ими.

Неожиданно раздавшийся из темной хижины мрачный лязг цепи заставил вздрогнуть и без того взвинченную аудиторию. Юноша, вцепившийся в рукав друга, попытался оттащить его назад.

— Пошли обратно, — шепот звучал прерывисто, мальчик не контролировал голос.

— Пожалуйста, пойдемте, — поддержала спутница. — Есть другая тропинка, на север. Она к дороге нас выведет. Уходим отсюда.

Девушка с лопатой прервала свои труды и подняла голову, прислушиваясь, словно уловила слабый шелест человеческих голосов. Она была темноволоса, на вид не больше двадцати, одета в пестрый наряд из шелка и ситца в цветочек, вокруг оливкой шеи — монисто из серебряных и золотых монет. Голые руки украшали браслеты: дешевые кричащие поделки соседствовали с изящными украшениями из драгоценных металлов. Тяжелые золотые серьги также были отлиты из монет. Она выглядела дикаркой, а ее печальное занятие лишь добавляло мрачности общему впечатлению, но глаза девушки, казалось, были созданы для того, чтобы лучиться счастьем, а губы, чтобы дарить поцелуи.

Все замерли, пока незнакомка осматривалась, ища, что ее потревожило. Наморщенный от напряжения лоб так и не разгладился, когда она вновь приступила к работе: она оставалась настороже, частенько прерываясь, чтобы бросить быстрый взгляд в сторону густой растительности, обрамлявшей полянку.

Наконец могила была вырыта. Девушка выбралась из нее и теперь смотрела на завернутое в одеяло тело у своих ног. Какое-то время она сама стояла как неживая. Только пение птиц нарушало лесную тишь. Бридж почувствовал, как мягкая ладонь скользнула по его запястью и тонкие пальцы сжали кисть. Подняв глаза, он обнаружил, что мальчик, не отрываясь, смотрит на происходящее и губы его дрожат. Бридж невольно ответил на пожатие юноши.

Внезапно тишина была прервана: в кустах где-то в пятидесяти футах от них кто-то громко чихнул. По девушке словно пропустили электрический разряд. Подобно тигрице из засады, она мгновенно перепрыгнула полянку, тут же оказавшись рядом с местом, откуда исходил звук. В зарослях заметались — в руке нападающей блеснул клинок.

Бридж с товарищами услышали звуки краткой потасовки, а затем голоса: один строгий и властный, другой испуганный и хнычущий. Через секунду девушка вытащила к могиле подростка — до смерти перепуганного деревенского парнишку, беспомощно молящего о пощаде. Около мертвеца пара остановилась: девица повернулась к пленнику, по-прежнему угрожающе сжимая кинжал в правой руке.

— Зачем за мной следить? — спросила она. — Правду говорить, а то смерть, — и она помогла мальчику ускорить принятие решения, поднеся лезвие к его лицу.

Паренек струсил.

— Не слежу я тута за тобой, — хныкал он. — За другими слежу. Хочу дет-тт-ектиииивом стать, убивца прищучить хочу, — он задыхался и заикался. — Не т-тебяяя. Другого убииивца.

Впервые легкая улыбка коснулась губ девушки:

— Какой другой? Кого убил?

— Двоих али троих в Окдейле намедни, — Вилли Кейс отвечал уже увереннее, желание поделиться сплетнями побороло страх. — Реджинальда Пэйнтера убили, и старика Бэггса, и Абигейл Прим пропала. Её-то поди не убили, но говорят, что она в энтом замешана: видали ее вместе Пэйнтером и Вором Оскалузским прям перед убивством.

Как только рассказ достиг ушей компании, прячущейся в кустах, Бридж бросил взгляд на друзей: мальчик был в ужасе от подобного упоминания своего имени, щеки девушки вспыхнули.

Уже без принуждения Вилли Кейс продолжал говорить — рассказал, как Оскалузский Вор пришел к ним утром на ферму, как показал добычу, как признался в ограблении и убийстве. Бридж посмотрел на юношу, но тот отвернулся, опустив глаза. Потом Вилли поведал о прибытии великого детектива, предложенной награде, о решении ее получить, разбогатев и прославившись одновременно. Заканчивая повествование, он придвинулся к девушке и зашептал что-то на ухо, искоса поглядывая на кустарник, за которым скрывались друзья.

Бриджа передернуло, он словно физически почувствовал, как хитроватые глазки добрались до него. Мальчик как ни старался говорить шепотом, все повышал и повышал голос — возбуждение от пережитого приключения и страх перед девицей с ножом брали свое, выводя эмоции из-под контроля, — хотя было очевидно, что он не осознавал, что каждое произнесенное им слово слышно и скрывающимся людям и что на самом-то деле он доверяет такую информацию чужому человеку только лишь из-за собственной неуверенности и недоверчивости.

Глаза девушки расширились от удивления и страха, когда она узнала, что в кустах у полянки прячутся трое. В этот момент из укрытия вышел Бридж. Его мило прозвучавшее «Доброе утро!» заставило девушку подскочить и уставиться на него.

— Кого надо? — выкрикнула она.

— Вас и молодого человека, — не растерялся Бридж, голос его звучал неожиданно сурово. — Мы следили за вами от самого дома Сквиббов. Там вчера ночью мы обнаружили мертвеца, — Бридж кивнул на завернутое в одеяло тело на земле, — и подозреваем, что у вас имеется сообщник.

Тут он многозначительно взглянул на Вилли Кейса. Паренек дрожал и заикался.

— Я впервой ее вижу, — орал он. — Ничо не знаю. Чесслово, ничо.

Но девушка была непоколебима.

— Вы уходить, — произнесла она. — Вы плохой. Убил, крал. Он знать. Он рассказать мне. Вы уходить или я звать Беппо. Он вас убить. Сожрать.

— Спокойнее, дорогая, — предупредил Бридж. — Утихомирьтесь. Давайте выясним, в чем дело. Ваш друг обвиняет меня в убийстве, я правильно понял? И рассказывает об убийствах в Окдейле, о которых я даже не слышал. Кажется, он знает об этом, потому что сам темнит. Посмотрите на него и посмотрите на меня. Обратите внимание на его уши, подбородок, лоб или точнее на те места, где обычно у людей находятся уши, подбородок, лоб, а теперь взгляните на меня. Ну и кто из нас убийца, а кто детектив? Вас спрашиваю. Да и вы сами. Одна, в лесной глуши роете могилу, чтобы сбросить туда мертвое тело. Естественный вопрос — а не был ли этот человек убит? Но я же не утверждаю, что его убили. Я жду, когда вы сами все объясните, потому что вы на убийцу не похожи, но о вашем странном товарище я такого сказать не могу.

Девушка целую минуту пристально смотрела Бриджу в глаза. Наконец она заговорила, словно стараясь выяснить тайные помыслы мужчины.

— Я не знать этот мальчик, — сказала она. — Это правда. Он подглядывал за мной, а когда я находил его, рассказал, что вы и ваши товарищи крал и убил и что вы прятаться и тоже за мной следить. Вы говорить мне правда, вся правда, я вам не врать. Я ничего не бояться. Если вы врать, я знать это. Но вы же не врать?

— Нет, — пообещал Бридж и, повернувшись к кустарнику, позвал. — Выходите!

Тут же из кустов выползли перепуганные и перемазанные молодые люди. Вилли Кейс, увидев Оскалузского Вора, сделал большие глаза.

Кратко и просто Бридж поведал девушке о событиях прошедшей ночи: он понимал, что, завоевав ее доверие, он сможет найти пути побега для своих компаньонов или, по крайней мере, убежище, в котором можно переждать опасность.

— И вот, — закончил он, — прибыли сыщики, а мы пошли по вашим и медвежьим следам и наткнулись на то, как вы роете могилу.

— Я верить, — сказала девушка. — Трудно обмануть Джова. Сейчас я рассказать. Вот, — она указала на мертвеца, — он мой отец. Он плохой. Крал, убил, пил, бил. Но для Джова всегда хороший. Для всех плохой, но для Беппо хороший. Боялся Беппо. Даже наш народ гнал нас, такой мой отец плохой. Мы бродил везде, Беппо танцевал, мы получал деньги. Больше деньги, когда ОН крал. Два дня не ходил в дом. Вчера я ходил искать отец. Иногда он много пил и не ходил в дом, он спал у Сквиббы. Я ходил туда. Я нашел мертвый отец. Он имел припадки, шесть — семь лет имел. Был припадок, он мертвый. Беппо оставался сторожить его. Я относил его в дом. Джова сильная, он маленький. Беппо тоже ходил с Джова. Я хоронить его. Никто не знать, мы жить здесь. Скоро я и Беппо уходить. Зачем люди знать, что он мертвый? Никто не надо знать. Джова больно, сердце Джова болеть. Никто не любить его, только Беппо и Джова. Никто не любить Джова, только Беппо. Скоро Беппо убить Джова, сейчас ОН мертвый, а Беппо большой, сильный медведь — злой медведь — страшный медведь. Джова любить Беппо, но Джова бояться Беппо. Беппо — дьявол-медведь. Беппо иметь плохой глаз.

— Ну, — проговорил Бридж, — я думаю, Джова, что мы в одинаковом положении. Никто из нас не совершил ничего плохого, но в полиции это будет сложно объяснить, — он посмотрел на молодых людей, стоявших за спиной у подростка. — Давайте создадим военный союз, а? Мы поможем вам, вы поможете нам. Что на это скажете?

— Хорошо, — согласилась Джова и показала на Вилли Кейса. — Что мы делать с мальчик?

— Если он будет плохо себя вести, мы его скормим Беппо, — предложил Бридж.

Душа Вилли ушла в пятки.

— Пустите меня домой, — заревел он. — Никому ничо не скажу.

— Нет, — сказал Бридж, — ты не уйдешь, пока мы не будем в безопасности. Да я скорее Беппо за хвост оттаскаю, чем поверю человеку с таким маленьким подбородком, как у тебя.

— Подождите, — воскликнул Оскалузский Вор. — Я придумал!

— Что придумал? — спросил Бридж.

— Послушайте! — восторженно кричал юноша. — Мальчику предложили сто долларов за информацию, способную помочь задержать и арестовать людей, совершивших ограбление и убийство в Окдейле прошлой ночью. Я даю ему сотню, и он уходит и помалкивает про нас.

— Погоди, сынок, — прервал его мужчина. — Каждый раз, когда ты открываешь рот, ты говоришь какую-нибудь глупость. Чем меньше ты будешь кричать на каждом углу о своих деньгах, тем спокойнее тебе будет. Понятия не имею, откуда у тебя такое богатство, но в свете недавних событий скажу одно: будь я на твоем месте, я бы поостерегся заполнять налоговую декларацию. Я, конечно, тебе верю, но что-то сомневаюсь, что ты произведешь такое же благоприятное впечатление на любого встретившегося полицейского.

Оскалузский Вор был смущен и оскорблен. Джова подозрительно покосилась в его сторону. Вторая девушка невольно отпрянула. Бридж это заметил и покачал головой.

— Нет, — сказал мужчина. — Не стоит судить столь поспешно, мисс Прим, я правильно понял, что вас так зовут?

Девушка сделала отрицательный жест, начала говорить, засомневалась, но продолжила:

— Пожалуйста, не вынуждайте признаваться, кто я.

— Ладно, — ответил Бридж, — давайте какое-то время принимать друг друга за тех, за кого себя выдаем, не будем копаться в прошлом. Вернемся к нашим планам. Этот лес обыщут. Не представляю, как мы выберемся отсюда до темноты: дороги, без сомнения, патрулируют, а если нет, то все равно каждого фермера предупредили, что делать в случае встречи с подозрительным незнакомцем. Поэтому нам лучше переждать здесь. Я думаю, что мы в относительной безопасности, если Вилли останется с нами.

Вилли с интересом слушал, о чем говорят люди, захватившие его. Он был явно напуган, но страх никак не мешал ему впитывать разговор и размышлять о дальнейшем использовании полученной информации. Перед его мысленным взором маячила не одна награда, а несколько, что же касается публичной славы, то такого он не представлял даже в самых дерзких мечтах. Его фотографию напечатают не только в «Окдейлском Вестнике», но и в газетах по всей стране! Придав лицу выражение суровое и безразличное, точнее придав лицу выражение, которое он считал суровым и безразличным, подросток начал позировать перед воображаемыми фотографами, а потом, окончательно унесшись на волнах своей фантазии, принялся небрежно расхаживать взад-вперед перед кинокамерами.

— Так вота! — бормотал он. — Остальные от зависти сдохнут. И Пинкертон^[24] за мною сразу пошлет, не меньше двадцатки в неделю предложит, а мож и поболе. Черт с ним, запрошу всю тридцатку! Вот так!

На этом поток воображения иссяк.

Пока остальные совещались, о Вилли почти не помнили, а когда все начали помогать Джове хоронить отца — тело было спущено в могилу и закопано — о фермерском сынке забыли окончательно. Первым опомнился Оскалузский Вор.

— Где мальчишка? — вдруг произнес он. Компания начала обыскивать полянку, но Вилли уже не было.

Бридж грустно покачал головой.

— Вот теперь отсюда придется быстро убираться, — сказал он. — Этот маленький дефектив через час всю округу поднимет.

— Что же нам делать? — девушка почти плакала. — Не дайте им нас найти! Я умру, если меня увидят с… — она резко прервалась, щеки вспыхнули, когда она заметила, как остальные посмотрели на нее. — Извините, я не думала, что говорю. Просто испугалась. Вы все такие хорошие.

— Я говорить, что делать, — голос Джовы звучал уверенно, как у человека, не сомневающегося в собственных силах. — Я знать хороший выход. Этот лес лежать на юг болото, миля и половина. Дорога у Сквиббы и Кейсы прямо через лес. Я знать там тропа, сама ходил. Мы переходить болото, опасно. Потом ходить через ручей на юг, ручей вниз до Пайсон. Цыгане всегда там ходить. В доме много одежда. Мы все ходить как цыгане. Когда ходить до Пайсон, мы не прятаться — ходить по улица с Беппо. Потом ночь, мы уходить. Ходить в лес и за озеро у Пайсон. Я знать место. Мы там долго прятаться. Никто не найти. Мы говорить два, три, четыре люди в Пайсон, что мы ходить в Окдейл. Они искать в Окдейл, если нас надо. Они не думать, где мы. Понял?

— Нет, только не в Пайсон, — воскликнула вторая девушка. — Кто-нибудь меня там обязательно узнает.

— Ты ходить в дом со мной, — сказала Джова. — Я одеть тебя так, мать родной не узнать. Вы, мужчины, тоже ходить. Я дать вам одеться как цыганы. Мы иметь много одежда. Мой отец крал много у наш народ, когда они нас прогнал. Он ходил туда в ночь и крал.

Все трое прошли за Джовой в хижину: все равно никаких планов больше не было. Девушки шли впереди, Бридж с мальчиком за ними. Юноша повернулся к спутнику и положил ладонь ему на руку.

— Почему ты нас не бросишь? — спросил он. — Ты же ничего не сделал. Тебя не ищут. Шел бы своей дорогой, никто бы тебя не заподозрил.

Бридж промолчал. Мальчик продолжил:

— Мне кажется, ты это делаешь ради меня. Но никак не пойму причину.

— Может быть, и ради тебя, — не стал отрицать мужчина. — Ты неплохой паренек, но за тобой нужно приглядывать. Было бы проще, если бы ты рассказал всю правду, а ты пока что-то скрываешь.

— Пожалуйста, не спрашивай, — попросил мальчик. — Не могу рассказать, честно, не могу.

— Все так плохо? — поинтересовался Бридж.

— Даже хуже, — признался Оскалузский Вор. — В тысячу раз хуже. Не заставляй меня рассказывать, потому что, если расскажу, ты не возьмешь меня с собой, и, знаешь, Бридж, меньше всего на свете я хочу с тобой расставаться!

Они дошли до двери развалюхи и остановились у порога: девушка стояла вместе с ними, не решаясь пройти за Джовой внутрь. Перед ними в маленькой комнатке сидел на цепи огромный грозно выглядящий бурый медведь.

— Познакомьтесь с нашим ночным призраком! — воскликнул Бридж. — Боже ж мой, а если бы я, преследуя в темноте настоящее приведение, наткнулся на этого красавца!

— А ты ночью догадался, что это медведь? — спросил Вор. — Ты сказал Джове, что шел по ее следу и следу медведя, а нам про зверя ничего не сказал.

— Промелькнула вчера мыслишка, — объяснил мужчина, — что звуки издает животное на цепи, но это была лишь бездоказательная догадка, поэтому я промолчал, но утром, когда мы шли по следам, я был уверен, что это косолапый. Два факта говорили в пользу гипотезы. Во-первых, я не верю в привидения, а даже если бы и верил, точно знаю, что следов на грязи они не оставляют; во-вторых, общеизвестно, что отпечатки медвежьих лап удивительно похожи на отпечатки босых ног. Потом, увидев цыганку, я убедился, что звуки, слышанные ночью, мог издавать только дрессированный медведь. Внешность и одежда мертвеца не противоречили этому, а клочок коричневой шерсти, зажатый в пальцах, напротив, подтверждал.

Медведь в комнате уже пытался вырваться из ошейника и яростно рычал на незнакомцев. Джова прошла к нему, поругала и одновременно с этим пыталась показать, что пришедшие не враги, а гости, но сердитая морда животного говорила о том, что оно ей не верит.

* * *

В материнскую кухню ввалился взъерошенный и задохнувшийся Вилли. Он никак не мог отдышаться после долгого и безостановочного бега.

— Явилси! — проворчала миссис Кейс. — Черти что ли тебя гнали?

— Поймал их, поймал их! — Вилли с криком бросился к телефону.

— Что за оказия! Поймать-то поймал, — отрезала мать, проследовав за подростком в переднюю, — да чой-то плохо удержал. Щас же встань, где стоишь, и выкладывай, что ты тама поймал. Надеюсь, что не заразу какую, а то чем тока ты у меня не болел: трижды корью, потом свинкой, или — или ты, ты же не…

Миссис Кейс в ужасе остановилась на полуслове:

— Пронеси господи! Вилли Кейс, ты сейчас же уберешься из этого дома, ежели у тя в голове что неладное.

Она схватила сына за руку, но тот вырвался и добежал до телефона.

— Фигня! — орал он. — Ничо у меня в голове нету, — ни сын, ни мать не обратили внимания на двусмысленность этой фразы. — Я поймал банду воров и убивцев и звоню в город детективу, чтоб он их арестовал.

Под грузом эмоций миссис Кейс рухнула на стул; Вилли поднял трубку, чтобы вызвать телефонистку. Наконец его соединили с банком Джонаса Прима — именно там обосновался Бёртон со своим штабом. В банке ответили, что сыщик еще не вернулся, а потом с большой неохотой и после множественных заверений, что награду выдает именно этот джентльмен, передали трубку мистеру Приму. Сообщение Вилли Кейса заставило банкира без промедления сесть в автомобиль, прихватив с собой полдюжины полицейских, и мчаться в указанном направлении на юг от Окдейла.

Недалеко от города они встретили детектива Бёртона с двумя задержанными. После экстренного совещания было решено высадить Дурного Чарли и Генерала и отправить их под конвоем из пары полицейских пешком, тогда как напарники Бёртона развернутся и поведут автомобиль за машиной, на которой поедут сам сыщик и Прим.

— Он говорит, что может отвести нас к Абигейл, — объяснял банкир. — С ней Оскалузский Вор, какой-то мужчина и иностранка. Еще он рассказал жуткую историю о том, что видел, как они хоронят мертвеца в лесу за домом Сквиббов. Не знаю, стоит ли ему доверять, но необходимо проверить каждую мелочь. Не могу поверить, что моя дочь добровольно связалась с такими типами. Она всегда такая веселая и энергичная, но достаточно разумна. Иногда шалит, но все безобидно — в худшем случае кого-нибудь разыграет. Просто не смогу поверить, пока собственными глазами не увижу. Если она с ними, значит, ее удерживают силой.

Бёртон молчал. Он не привык делать выводы слишком быстро. Секрет его успеха заключался в том, что он ничего не принимал на веру, кропотливо проверяя каждую деталь, пока не наталкивался на безупречно достоверную информацию. Сыщик придерживался теории, что самое простое объяснение всегда самое правильное и никогда не затуманивал главное сложной системой дедуктивного мышления, основанного на догадке. Бёртон не гадал. Он считал своей обязанностью ЗНАТЬ и не строить предположений, пока не знает точно. Его наняли, чтобы найти Абигейл Прим. Каждое из нескольких преступлений, совершенных ночью, может либо привести, либо не привести к ней, но в процессе расследования необходимо проверить их все и только потом отвергнуть лишние.

К своему удовлетворению одно из преступлений он уже раскрыл, и Дурной Чарли с Генералом, сами того не подозревая, шли по направлению к виселице за убийство старого Джона Бэггса. Когда Бёртон обнаружил их симулирующими сон за кустами у дороги, от его наблюдательного взора не скрылся в спешке сделанный тайничок. Под предлогом потери записной книжки он удалился, чтобы осмотреть место повнимательнее, и обнаружил небрежно прикопанные завернутые в окровавленную тряпку вещи, пропавшие из дома старика.

Когда Бёртон и Джонас Прим прибыли на ферму Кейсов, на встречу им вышел преображенный Вилли. Надутый и важный, молодой человек дефилировал перед ними: еще раз поведал свою историю, а потом повел через лес к поляне, на которой они должны были захватить свои жертвы. Последнюю сотню ярдов позли на четвереньках, но когда добрались до места, никого не обнаружили: хижина молча смотрела на них своими темными окнами.

— Наверна, они внутри, — прошептал Вилли сыщику.

Бёртон передал сказанное остальным. Тихо-тихо ползли они по кустарнику, окружая развалюху, а потом по сигналу вожака поднялись и ринулись на строение.

Их по-прежнему никто не замечал, и Бёртон беспрепятственно добрался до двери хижины, на секунду задержался у порога и вошел. Остальные столпились у входа. Через три минуты детектив появился, качая головой.

— Никого, — объявил он.

Вилли Кейс выглядел ошеломленным.

— Они были тама, — ныл он. — Все тама. Я их видал совсем недавно.

Бёртон повернулся и строго посмотрел на мальчика. Вилли упал духом.

— Чесслово, видал их, — плакал он. — Видал. Они тама были несколько минут назад. А вон тама мертвяка зарыли, — и он указал на земляной холмик в центре полянки.

— Посмотрим, — кратко прокомментировал Бёртон, и послал своих людей на ферму за лопатами. Они вернулись через несколько минут, и раскопки показали, что история Вилли не выдумка: тело, завернутое в одеяло, было обнаружено и теперь лежало рядом с оскверненной могилой. Акции Вилли снова пошли в рост.

Соорудив импровизированную тележку, они отвезли мертвеца на ферму и оставили его там, предварительно вызвав по телефону коронера. Половину подчиненных Бёртон отослал на север от леса, а половину отправил по дороге на юг. Разделенные таким образом, они сформировали линию, полностью перекрывающую пути на север от шоссе. В то же время сыщик вызвал подкрепление из Окдейла: чтобы прочесать всю местность, требовалось по меньшей мере пятьдесят человек.

* * *

На окраине Пайсона в ивняке у речушки, проходившей через городок, пряталась компания: двое мужчин, две девушки и огромный бурый медведь. Люди были явно цыганами. Об этом кричала их одежда, головные уборы и грубые украшения: любой прохожий не усомнился бы в их принадлежности к кочевому народу, но прохожих поблизости не было.

— Думаю, — сказал Бридж, — нам лучше задержаться здесь до темноты. С тех пор, как мы ушли из хижины, нам никто не встретился. Никто не знает, что мы тут, и если мы сами не выйдем, никто и не узнает, а ночью обойдем Пайсон и отправимся прямо в лес на юге. Если кого встретим, то остановим и спросим дорогу до Окдейла — это собьет их со следа.

Остальные согласились с предложением, но перед ними встал вопрос съестных припасов. Оказалось, все хотели есть, а медведь был просто зверски голоден.

— А чем он питается? — спросил Бридж у Джовы.

— Почти все кушать, — ответила девушка. — Любить отходы. Часто ходить с ним в город в ночь, поздно в ночь, и он кушать помои. Сегодня в ночь ходить и кушать. Беппо надо кушать или Беппо кушать Джова. Я ходить кормить Беппо, вы ходить искать еда для нас. Потом мы встретиться у лес за город у старый мельница.

Остаток дня и часть ночи друзья провели в ивняке. Потом Джова и Беппо отправились осматривать мусорные баки, а Бридж пошел в магазинчик на окраине, чтобы купить еды: Оскалузский Вор выделил десять долларов на закупку провианта для их маленькой армии. Сами молодые люди сразу двинулись в южном направлении к мельнице.

Пока Бридж шагал по безлюдной дороге к городку, в голове прокручивались события последних суток: он вспоминал, как встретил юношу ненастной ночью и что произошло дальше, и размышлял, какой порыв заставил его связать судьбу с незнакомцами. За годы бродячей жизни Бридж никогда не пересекал невидимую черту, отделяющую честных граждан от воров и убийц — однажды вступив на этот путь, дороги назад не ищи. Нужда и случай часто приводили его в опасные компании, но он никогда не становился их частью. Бридж был известен полиции разных городов, но всегда как человек, но не как преступник. С десяток раз он попадал под подозрение, но его отпускали, потому что он был невиновен. В результате, его даже перестали задерживать. Полицейские уже не сомневались, что он чист, и точно знали, что других он все равно не выдаст. За это его уважали и представители закона, и криминальные элементы, столкнувшиеся с ним во время его странствий.

Сложившаяся на данный момент ситуация не казалась Бриджу нормальной. В Окдейле совершены серьезные преступления, а Бридж выступал пособником при побеге по меньшей мере двоих подозреваемых. Мужчина не мог поверить, что мальчик или девушка так или иначе ответственны за убийства, но факт оставался фактом: одна присутствовала при совершении преступления и сейчас всеми силами стремилась скрыться от правосудия, тем самым признаваясь в соучастии, ведь она знала, кто убил, а второй, по собственному признанию, ограбил дом.

Бридж устало покачал головой. Сейчас он однозначно сам стал соучастником в не менее, чем двух правонарушениях. Казалось, новые друзья толкают его в пропасть, падения в которую он столько лет успешно избегал. Зачем ему это? Что они для него?

На станцию в Пайсоне прибыл товарный поезд. Бридж слышал, как в миле от проселочной дороги жалобно взвизгнули тормоза. Как хорошо было бы сесть в вагон и оставить опасных спутников позади! Но эта спасительная идея была тотчас отметена воспоминанием. Мальчик сказал: «Знаешь, Бридж, меньше всего на свете я хочу с тобой расставаться!»

«Не могу, — размышлял мужчина. — Не знаю почему, но не могу. Парнишка определенно охомутал меня. Все подумают, что я открыл приют. И во всем виноват я сам. Но причина мне неизвестна: встретил ребенка, и тот тут же накинул петлю на мое сердце. Сбросить ее я не могу — и не хочу. Я бы понял, если бы это была девушка…» И Бридж встал как вкопанный посреди дороги. Похоже, его остановил странный шум. Или странная мысль. С минуту он не двигался, а потом опять покачал головой и отправился дальше к магазину — шум явно оказался ложной тревогой.

Когда он зашел в магазинчик за покупками, за не убранную на лето печь спрятался человек с лисьими глазками. Бридж купил необходимое, занявшее целый мешок из-под картошки, и пока он разбирал товары, хитроглазый мужчина затаился на своем наблюдательном пункте, не замеченный покупателем. Бридж ушел, а человек последовал за ним, стараясь держаться в тени деревьев, растущих у обочины. Оба обошли город по окраине и вышли на дорогу на юг. Тут Бридж пролез через сломанную ограду и остановился за заброшенной мельницей. Наблюдатель проследил, как он поставил мешок и сел рядышком покурить; тут незнакомец растворился во тьме, оставив Бриджа наедине с самим собой.

Минут через пять-десять с северной стороны показались две стройные фигурки. Они двигались неуверенно, часто останавливаясь, озираясь и к чему-то прислушиваясь. Когда они добрались до мельницы, Бридж заметил их и тихонько свистнул. Они сразу же пролезли в дырку в заборе и подошли к нему.

— Фух! — выдала одна фигурка. — Думала, никогда не дойдем. Не встретили ни души. Где Джова?

— Пока не пришла, — ответил Бридж, — и, возможно, не придет. Не представляю, как ей удастся незаметно пройти через весь город с таким большим зверем, а если ее увидят, за ней будут следить — местные мимо такого не пройдут. Если за ней будут следить, она не придет сюда. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Что это? — вдруг спросил Оскалузский Вор. Все замолчали, прислушиваясь. Девушка задрожала.

— Вот я знаю, что это, а все равно мурашки бегают, — прошептала она, когда слабое позвякивание цепи достигло их ушей.

— Пора бы привыкнуть, мисс Прим, — усмехнулся Бридж. — Уже почти сутки слушаем.

Девушка никак не отреагировала на произнесенное имя, а в темноте Бридж не мог видеть ни ее лица, ни странного выражения на лице мальчика, услышавшего, как товарищ ее назвал. Думал ли он о ночном набеге, совершенном им на спальню мисс Абигейл Прим? Размышлял ли о том, что карманы его пиджака топорщатся из-за предметов, принадлежавших юной леди? Но что бы ни тревожило его разум, губы не выдали ни звука.

Все трое молча ожидали Джову и неуклюже переваливающегося рядом с ней Беппо.

— Он что-нибудь ел? — спросил мужчина.

— Да, — закивала Джова. — Хорошо ел. Сейчас Беппо добрый. Беппо больше не злой.

— Рад слышать это, — сказал Бридж. — Что-то мне не нравилась идея прогулки по лесам в его компании, особенно если он голоден!

Грудной смех Джовы был очень мелодичен:

— Я не думать, он тебе вредить. Беппо знать, ты мой друг.

— Надеюсь, ты правильно поняла его настроение, — ответил Бридж. — Но даже теперь я бы не стал рассчитывать на многое.

* * *

Вилли Кейса отвезли в Пайсон, так как он должен был выступать свидетелем в деле о смерти отца Джовы. Полученный утром от Оскалузского Вора доллар жег карман: подросток уже предвкушал ожидавший его после слушания праздник неумеренности. Возможно, мороженое, шипучка, арахис, конфеты и лимонад удовлетворили бы его желудок, но не гордость и самодовольство. И вот впервые в жизни он восседал за столиком в кафе. Вилли чувствовал себя светским повесой, этаким бонвиваном, когда заказывал яичницу с беконом миленькой официантке в «Элитном Ресторане на Бродвее», но счастье паренька не было таким уж безоблачным: впервые в жизни ему казалось, что все его тело состоит из рук и ног, которые некуда девать. Он со страхом посмотрел на выпирающие из-под скатерти колени и залился румянцем, уверенный в том, что принявшая заказ девица сейчас давится на кухне от смеха, а все остальные только и делают, что глазеют на него. Чтобы как-то имитировать безразличие и тем самым оградиться от назойливых взглядов, Вилли потянулся за зубочистками, стоявшими в стеклянном стаканчике посреди стола, — и опрокинул сахарницу! Мальчишка сразу отдернул непокорную руку и свирепо уставился в потолок, побагровев до самых корней волос. Собрав волю в кулак и быстро оглядевшись, Вилли убедился, что его конфуз остался незамеченным. Постепенно напряжение спадало, но тут подошел владелец кафе и попросил юнца снять шляпу.

Это были самые кошмарные тридцать минут в жизни юного Кейса, хоть и провел он их в роскоши «Элитного Ресторана». Двадцать три бесконечные минуты ушли на ожидание заказа, семь минут он поглощал принесенное и оплачивал счет. Вилли ел и пил на редкость эффективно — ни одного лишнего движения, никакой потери времени. Сначала он нарезал яичницу с ветчиной на ровные кусочки, как раз такие, чтобы умещались в рот, не больше, но и не меньше, потом смешал полученную мозаику с картофельным пюре, низко-низко склонился над тарелкой и, работая ножом и вилкой с максимально возможной скоростью, принялся, как лопатой, кидать еду в брюхо.

Вдогонку яичнице подросток заказал овощное рагу, а на сладкое — чернослив. Поглотив основное блюдо, Вилли водрузил тарелку с овощами на опустевшую посудину, вместо ножа и вилки схватил ложку и — опля! — тарелка чиста. Тут же на нее была поставлена пиала с десертом — четыре ловких движения, и опять пусто! Весь подвиг был совершен за шесть минут и тридцать две с половиной секунды, что может считаться новым мировым рекордом по поглощению ужина рыжеволосыми фермерскими мальчиками с развитым плоскостопием.

За оставшиеся двадцать пять с половиной секунд Вилли успел преодолеть бесконечный путь до кассы, ухитрившись в последний момент столкнуться с официанткой, несущей целый поднос посуды. В руке Вилли сжимал тридцать пять центов и счет на означенную сумму. Не обращая внимания на разлетающиеся чашки и тарелки, Вилли бросил монетки и счет на стол кассира и убежал. Он мчался без остановки, пока не оказался в дарящей чувство безопасности мгле неосвещенной стороны улицы. Здесь Вилли сел на бордюрный камень: холод страха сменялся жаром стыда, накатывала слабость, мальчик никак не мог отдышаться, а в сердце билась классовая ненависть, прожигая до самых глубин.

К счастью, юность легко справляется с ударами судьбы, и уже через полчаса Вилли разгуливал по Бродвею, хотя и пытался держаться от «Элитного Ресторана» как можно дальше. Его внимание привлек кинотеатр — расставшись с одним из двух последних десятипенсовиков, подросток вошел. Афиша обещала детективную мелодраму. Именно этот жанр как нельзя лучше соответствовал мироощущению нашего героя. Фильм напомнил ему о совершенных ранее подвигах, которыми Вилли не без основания гордился, и пробудил уснувшее после посещения ненавистного кафе чувство собственного достоинства.

После сеанса Вилли отправился домой пешком. Дорога предстояла длинная. Это было плохо само по себе, но то, что ожидало его в конце пути, могло оказаться в сто крат хуже: папка предупредил, что явиться на ферму надо сразу после заседания, по возможности не опоздав на дойку. Не пройдя и двух кварталов от кинотеатра, Вилли успел состряпать по меньшей мере три истории, оправдывающие столь позднее возвращение, и все три сделали бы честь любой книге Генри Райдера Хаггарда или Жюля Верна, но дойдя до очередного угла, Вилли увидел такое, что все мысли о доме тут же улетучились. Он приближался к аллее, обсаженной старыми деревьями. Уличный фонарь, мерно покачивающийся на проводах на углу через несколько домов от Вилли, неожиданно осветил вход в проулок и выхватил из темноты силуэт огромного медведя, выплывающий из-за забора недалеко от подростка. В испуге Вилли отпрыгнул за дерево, а затем, опасаясь, что зверь заметит или унюхает его, осторожно высунул голову из-за ствола, как раз чтобы увидеть сопровождающую медведя девушку. Он сразу узнал ее: именно она закапывала мертвеца в лесу за фермой Сквиббов. Неожиданно Вилли вновь преобразился в проницательного и бесстрашного сыщика. Держась на безопасном расстоянии, мальчик шел за парочкой несколько кварталов до шоссе на юге от Пайсона. Оставаясь на другой стороне дороги, он видел, что девушка присоединилась к Бриджу и компании. Когда они пошли на старую мельницу, он последовал за ними, прижимаясь ухом к подгнившему забору в надежде, что друзья проговорятся о своих планах. Он слышал, как они спорили о том, стоит ли им оставаться на месте на ночь или следует сразу отправиться куда-то, но куда Вилли так и не понял.

— Минус того, что мы останемся здесь, — сказал Бридж, — заключается в отсутствии возможности развести огонь и приготовить пищу: нас сразу увидят со стороны дороги.

— Нельзя найти тропа, когда темно, — объясняла Джова. — Когда светло, тропа плохой, но хуже в ночь. Беппо не ходить через болото в ночь. Нет, мы оставаться здесь до утра.

— Хорошо, — ответил Бридж, — можно поесть консервов, а кофе с бутербродами подождет до завтра, когда лагерем встанем, правильно?

— Мы уже прошли городок, давайте переоденемся, — предложил Оскалузский Вор. — От этого наряда мне не по себе.

Вилли Кейс слышал достаточно. Его добыча останется здесь до утра, и через секунду он сломя голову мчался в Пайсон — там был телефон.

* * *

В заброшенном кирпичном здании, в котором когда-то, еще до строительства большой электростанции в ста милях от Пайсона, держали оборудование для выработки тока, растянувшись на полу, курили четверо мужчин.

— Говорю вам, видал я его, — уверял один из них. — Шел по пятам за этим Бриджем от города до самой мельницы. Одет, типа он цыган, но я ж его знаю как облупленного. А глядя на то, как он все проделывал, даж дурак бы скумекал, что что-то тута нечисто. Вот я и поперси за ним, и хорошо, что поперси: пяти минут не прошло, как Оскалузский Вор с какой-то юбчонкой пришли, а потом еще цыпочка с телком на привязи, а мож с овцой, но больно уж для овцы скотинка была велика. Я там чутку покрутилси, а потом слышу, Бридж первую бабенку «Мисс Прим» кличет.

Он сделал паузу, чтобы оценить эффект, произведенный на слушателей. Они были наэлектризованы. Небесный Капитан сел, похлопывая себя по бедру. Супчик разинул рот, даже трубка выпала на колени, в результате чего загорелись его видавшие виды брюки. Грязный Эдди, как обычно, выругался.

— Вот видите, — продолжил Колумб Чернявый, — можем зараз схватить и дамочку, и Вора. Двоих отправим с ней в Окдейл, требовать выкуп со старика, а остальные оба-два пошарят по карманам Вора и… и…

— И чо? — спросил Небесный Капитан.

— Тута болото рядышком, — предложил Супчик.

— И я о болоте думал, — сказал Колумб Чернявый.

— Мы с Эдди вернем мисс Прим безутешным родителям, — прервал Капитан. — Ты, Чернявый, и ты, Супчик, разберетесь с Оскалузским Вором. Мне все равно как. Встретимся в Толидо сразу же и поделим добычу. Все должно пройти без сучка, без задоринки, ясно?

— Без базара, — ответил Колумб, и все начали обсуждать, что и как следует сделать.

— Дождемся, пока уснут, — советовал Небесный Капитан. — Двое набросятся на Бриджа и хорошенько огреют его по башке. Пусть это будут Эдди с Супчиком. Чернявый отвечает за Вора, а я за мисс Абигейл Прим. Девка с коровой нам не нужна. Скажем ей, что мы из полиции, и она со своей живностью быстренько отвалит и язык за зубами будет держать, ежели в суд за убийство попасть не захочет.

* * *

Детектив Бёртон как раз составлял обвинительный акт на Дурного Чарли и Генерала в Окдейлский окружной тюрьме, когда ему позвонили по межгороду.

— Здрасьте! — прозвучал голос в трубке. — Энто Вилли Кейс. Я мисс Абигейл Прим отыскал.

— Опять отыскал? — переспросил Бёртон.

— Чесслово, — заверил Вилли. — И знаю, где она будет сёдня ночью. Сам слыхал. С нею Вор Оскалузский, еще один мужик и девка, которая мертвяка в лесу закапывала. И МЕДВЕДЬ! — он почти выкрикнул это. — Вы лучше приезжайте и мистера Прима привозите. Встречу вас на старой дороге на Толидо к югу от Пайсона. Мне награда все еще полагается?

— Получишь все, что тебе причитается,сынок, — ответил Бёртон. — Говоришь, двое мужчин и две женщины. Уверен?

— И медведь, — поправил Вилли.

— Хорошо, жди меня и не высовывайся, — предупредил сыщик. — Узнаешь машину по свету фар — один из огней будет направлен вверх. Увидишь, что подъезжаем, выходи на середину дороги и маши руками, чтобы мы остановились. Понял?

— Да, — сказал Вилли.

— И ни с кем не разговаривай, — опять предостерег Бёртон.

Через несколько минут Бёртон с двумя напарниками и парой местных полицейских покинул Окдейл и направился в Пайсон. Как только они покинули городскую черту и выехали на шоссе, водителем была набрана максимальная скорость.

* * *

Было уже за полночь, когда четверо осторожно приблизились к старой мельнице, темной и очень тихой. Мужчины молча вошли в пустой дверной проем. Впереди шел Колумб Чернявый. Быстро посветив фонариком, он увидел четыре фигуры на полу — люди крепко спали. Хотя дальний конец комнаты так и остался неосвещен, мужчина не стал включать фонарь повторно: бродяги уже нашли всех, кого искали. Незваные гости проворно накинулись на спящих.

Бридж проснулся: двое пытались разбить ему голову. Жилистый, сильный и не желающий расставаться с жизнью, он оказал яростное сопротивление коварно напавшим и превосходящим числом противникам. Такого отпора они явно не ожидали.

Колумб Чернявый напрыгнул на Оскалузского Вора, а Небесный Капитан схватил Абигейл Прим. Никто не обратил внимания на Джову и тем более в суете и шуме потасовки не услышал неожиданно раздавшееся бряцание цепи из темноты дальнего угла помещения. Более того, никто не заметил, что от прогнивших досок пола начали отлетать щепки.

Супчик обвился вокруг ног Бриджа и повалил его. Грязный Эдди ожесточенно бил упавшего по голове. Схватив Абигейл Прим за талию, Небесный Капитан тянул девушку к выходу, а та отчаянно колотила его, но была слишком слаба, чтобы справиться с мужчиной. Колумб Чернявый напал на Оскалузского Вора. Юноша несколько раз ударил врага по лицу, но бродяге удалось удержать его тонкие руки, а после этого забить юнца до полуобморочного состояния: из последних сил сопротивляющийся мальчик был волоком вытащен из комнаты.

Одновременно с этим безобразием заброшенную мельницу сотряс многократный грозный рык. Прямо в толпу дерущихся ввалилось массивное тело. Абигейл Прим завизжала:

— Медведь! Медведь с цепи сорвался!

Первым всю тяжесть гнева Беппо ощутил Грязный Эдди. В очередной раз замахнувшись ногой, чтобы обрушить удар на лицо Бриджа, он замедлил движение из-за женского крика — и тут на него кинулось огромное животное. Эдди только и успел понять, что рядом нечто ужасное, увидеть отблеск в зрачках зверя и почувствовать горячее дыхание из пасти прямо у щеки. Одним ударом могучей лапы по голове Беппо оправил человека катиться по полу: бродяга приземлился на кучу мусора у стены. Череп был раскроен. Грязный Эдди не шевелился. Супчик с криком скорее звериным, чем человеческим, вскочил на ноги и побежал в противоположном направлении.

Беппо остановился и огляделся — увидел Бриджа, распростертого на полу и обнюхал его. Мужчина не двинулся. Он слышал, что зачастую медведь не трогает человека, если думает, что тот мертв. Возможно, это так, но проверить не удалось, потому что Беппо отвлекся на что-то около двери. Темные силуэты Колумба Чернявого и Оскалузского Вора вырисовывались на более светлом фоне — с рычанием Беппо ринулся на них. Они уже находились снаружи, когда медведь всем своим весом обрушился на спину Колумба. Человек упал, а когда падал, отпустил юношу, и тот как ветер помчался к дороге.

Удар животного придал скорости и Чернявому: он отлетел в сторону даже быстрее своей предполагаемой жертвы; напуганный, но целый и невредимый, бродяга подскочил и стрелой ринулся в лес за мельницу, в сторону болота. Тут очнулся и Беппо — развернулся и со всей неуклюжестью, присущей его племени, бросился за беглецом, развив при этом скорость, которой позавидовала бы любая скаковая лошадь.

Колумб Чернявый в страхе оглянулся, увидел, что на него несется карающая Немезида, и попытался спрятаться за большое дерево. Беппо пробежал мимо, а мужчина, испуская истошные крики о помощи, рванул в другом направлении.

Бридж поднялся, вышел из помещения и громко позвал Оскалузского Вора. С невысокого деревца поблизости откликнулась Джова.

— Забираться! — крикнула она. — Забираться на дерево! Все забираться на маленький дерево. Беппо сойти с ума. Он убить все. Бежать! Забираться! Он убить меня. Беппо плохой-злой.

По дороге с севера показался большой прогулочный кабриолет. Машина петляла, яркий свет фар падал даже на отдаленные предметы. Вот фары выхватили из темноты Небесного Капитана и Абигейл Прим; вот они показали, как Оскалузский Вор перелезает колючую проволоку ограды. После этого с жалобным визгом тормозов машина остановилась. Из нее выскочили шестеро и окружили тех, кого заметили. К ним же подбежал и не замеченный ранее бродяга. Это был Супчик: запуганный до крайности, он был готов пасть в объятия любому человеку в форме, так ему нужна была защита.

Прибывших сопровождал мальчишка.

— Вота он! — орал подросток, тыча пальцем в Оскалузского Вора. — Вота он! И мисс Прим с ними. Когда мне дадут награду?

— Заткнись! — прорычал один из приехавших.

— Присмотрите за этой компанией, — приказал Бёртон лейтенанту, — а мы поищем остальных. На мельнице еще есть люди. Я слышу голоса.

Из леса раздавались жуткие вопли, сопровождаемые диким рычанием зверя.

— Это медведь, — взвизгнул Вилли Кейс и побежал к автомобилю.

Бридж поспешил навстречу Бёртону.

— Закройте девушку и мальчика в машине! — кричал он. — Медведь на свободе, злой как черт. Его не усмирить, если у вас нет оружия. Ружья есть?

— Кто вы? — спросил детектив.

— Энто один из шайки, — надрывался Вилли Кейс из мнимой безопасности открытого автомобильного салона. — Хватайте его! — он хотел было добавить «мои люди», но как-то не решился, тем не менее, его грела сама мысль о таком.

Бриджа посадили в кабриолет вместе с Абигейл Прим, Оскалузским Вором, Супчиком и Небесным Капитаном. Охранять их остался водитель, а Бёртон и трое полицейских, двое из которых были вооружены винтовками, двинулись к мельнице. Недалеко в лесу за строением все еще раздавался медвежий рык, но человек замолчал. Джова крикнула с дерева, чтобы они не ходили туда.

— Спускайтесь! — скомандовал Бёртон и послал цыганку к машине.

Шофер направил свет фар в лес за мельницу — медленно ползущие лучи наконец наткнулись на неуклюжую тушу огромного медведя. Свет ошеломил его, и зверь замер, грозно ворча. Он стоял чуть повернувшись левым боком к людям.

— Цельтесь в грудь слева, — прошептал Бёртон. Винтовки были подняты, раздалось два выстрела. Беппо беззвучно упал, перевернувшись на бок. Джова закрыла лицо руками и заплакала.

— Он очень плохой страшный медведь, — всхлипывала она, — но только он остаться у меня любить.

Бридж погладил ее склоненную голову. В глазах Оскалузского Вора блестело что-то, подозрительно смахивающее на слезы.

В лесу за мельницей полиция обнаружила растерзанные останки Колумба Чернявого, а когда обыскали само помещение, нашелся Грязный Эдди, все еще не пришедший в сознание. В машине больше не осталось места, поэтому Бёртон отправил Оскалузского Вора и Бриджа под конвоем пешком в тюрьму Пайсона; остальные должны были ехать в Окдейл. Сыщик немного опасался, что в Окдейле возмущенная толпа попытается взять правосудие в свои руки. В Пайсоне Бёртон пробыл ровно столько, сколько понадобилось, чтобы оформить двух арестованных в тюрьму, Грязного Эдди — в больницу, и рассказать коронеру о том, где находится тело Колумба Чернявого. Еще он позвонил Джонасу Приму: его дочь в безопасности и примерно через час будет дома.

Когда Бридж и Оскалузский Вор дошли до Пайсона, в городе был переполох. Взволнованная толпа встретила их в квартале от тюрьмы, но оружие в руках людей Бёртона убедило собравшихся в том, что задержанных лучше не трогать. Тем не менее, телефонная связь быстро распространила новости по Окдейлу — Бёртон был еще в пути, когда на шоссе они встретили дюжину автомобилей, мчавших разъяренных окдейлцев в Пайсон.

* * *

Бридж и Оскалузский Вор были заперты в единственной камере пайсоновской тюрьмы. Вдоль стен стояли две скамейки, а зарешеченное окошко выходило во двор заведения. Грязный пол был усыпан какими-то бумажками. Все это унылое и убогое зрелище освещалось одинокой электрической лампочкой.

Дрожа всем телом, Оскалузский Вор опустился на жесткую лавку. Бридж скатал самокрутку. У его ног оказался номер «Окдейлского Вестника». С первой страницы на заключенного смотрело чье-то лицо. Мужчина нагнулся и поднял газету. Вся передовица была посвящена различным преступлениям, перевернувшим мирный Окдейл в прошедшие сутки. Там же были напечатаны четыре фотографии: Джона Бэггса, Реджиналда Пэйнтера, Абигейл Прим, а также большое изображение Джонаса Прима с женой на фоне особняка Примов (окно спальни пропавшей дочери помечено звездочкой). Пока Бридж рассматривал картинки, выражение его лица менялось: в глазах появилось удивление, смешанное с неверием и облегчением. Отшвырнув газету, он повернулся к Оскалузскому Вору. Было слышно, как перед зданием тюрьмы все еще бушует толпа.

— Когда достанут выпивку, — сказал мужчина, — выволокут нас отсюда и вздернут. Если у тебя есть, что сказать им и убедить, что Пэйнтера убил не ты, лучше сразу позови охрану и расскажи все, как есть, или же люди сначала нас повесят, а потом будут разбираться. Толпа жестока! Беппо был ангелом милосердия по сравнению с ней.

— А ты мог бы убедить их, что не совершил преступления? — спросил мальчик. — Я-то знаю, что ты ничего не сделал, но мог бы ты сам доказать это толпе?

— Нет, — ответил Бридж. — Толпа не слушает голос разума. Если нас достанут, я буду висеть, хотя, конечно, они могут предпочесть костер.

Мальчика передернуло.

— Так скажешь правду? — повторил мужчина.

— Останусь с тобой, — ответил юноша, — и будь что будет.

— Почему? — спросил Бридж.

Мальчик залился краской и промолчал. Шум голосов снаружи неожиданно усилился. Ночь взорвали автомобильные гудки. Узники услышали пыхтение моторов, скрип тормозов и крики приветствия: прибыло окдейлское подкрепление.

У решетчатой двери камеры появился охранник.

— Подъехал народ из Окдейла, — сказал он. — На вашем месте, я бы начинал молиться. Старик Бэггс умер. Пока был жив, всем было на него плевать, но теперь весь округ скорбит о нем. Они твердо намерены добраться до вас. Сам я не считал, но, по-моему, у них там десятка два веревок. На дело серьезно настроились!

Бридж повернулся к мальчику:

— Ну, давай. Расскажи ему всю правду.

Юноша отрицательно покачал головой.

— Я никого не убивал, — сказал он. — Это правда. И ты не убивал. Если им надо убить тебя, пусть убьют и меня. Ты меня не бросил в трудную минуту, и я тебя не брошу. Меня можно понять, потому что у меня есть причина — лучшая причина на свете.

— Какая же? — спросил Бридж.

Оскалузский Вор вновь покачал головой и покраснел.

— Что ж, — пожал плечами охранник, — сами разбирайтесь, парни. Если вам хочется болтаться на виселице, черт с вами, болтайтесь. Мы сделаем все, что сможем, потому что обязаны вас защищать, но, как ни крути, своими головами ради ваших рисковать не станем — пускай вешают.

— Вот спасибо, — сказал Бридж.

Гвалт в толпе стоял такой, что соседа расслышать стало почти невозможно. Вор сел на скамейку и спрятал лицо в ладонях. Бридж опять соорудил самокрутку. На входе в тюрьму раздался выстрел, сопровождаемый многоголосым криком ярости и оглушительным стуком. После этого в дверь начали бить чем-то тяжелым, и полетели щепки. Хрупкая конструкция дрожала от ударов.

Узники слышали, как охрана и начальник тюрьмы пытаются урезонить плохо соображающее сборище, но раздался громкий треск и множество ног затопало по коридору.

* * *

Машина Бёртона остановилась перед домом Примов в Окдейле. Великий детектив вышел сам и помог выбраться пропавшей Абигейл, потом дал своим людям указание отправить задержанных в окружную тюрьму.

Джонас Прим с женой ожидали возвращения дочери в просторной гостиной слева от огромного холла. Банкир нервничал и мерил шагами комнату. Миссис Прим активно орудовала веером, хотя в помещении не было жарко. Вдруг они услышали, что к дому подъехали, но, несмотря на это, никто не бросился из гостиной в холл или на веранду, правда, по разным причинам. Миссис Прим осталась в комнате, потому что так было более ПРИСТОЙНО, а Джонас из-за того, что не доверял себе: он сам не знал, как отреагирует на прибытие потерянной дочери, и тем более не хотел, чтобы это увидели сопровождающие девушку люди.

Они слышали, как хлопнула дверца автомобиля и как кто-то прошел по бетонированной дорожке к зданию. Дворецкий распахнул дверь, чтобы впустить блудное дитя семейства Примов. Стройная, с поникшей головой, поднималась она по ступеням, детектив шел рядом. Она даже не взглянула на слугу, привыкшего, что девушка всегда тепло приветствует его, и сразу прошла в холл.

— Ваш отец и миссис Прим ожидают в гостиной, — объявил дворецкий и пошел вперед, чтобы раздвинуть тяжелые портьеры.

Юная леди, а за ней и сыщик вошли в ярко освещенную комнату.

— Мистер Прим, — сказал детектив, — рад вам сообщить, что мне удалось вернуть мисс Прим, живую и невредимую, домой в столь краткий срок.

Девушка посмотрела прямо в глаза банкира. Мужчина вскрикнул от удивления и досады. Миссис Прим с глубоким вздохом осела на софу. Девушка не двигалась, уставившись в пол.

— Что такое? — заволновался сыщик. — Что не так?

— Все не так, мистер Бёртон, — голос Джонаса Прима звучал сухо и холодно. — Это не моя дочь.

Детектив был крайне удивлен и смущен. Он повернулся к спутнице.

— Что значат… — начал он, но был прерван.

— Вы собираетесь спросить, зачем мне выдавать себя за мисс Прим, — сказала девушка. — Но я никогда не утверждала, что являюсь ей. Вы поверили на слово глупому деревенскому мальчишке, а я всего лишь не стала отрицать, когда поняла, что вы намереваетесь доставить меня к мистеру Приму, потому что мне необходимо поговорить с ним. Я хотела просить его о помощи. Я не знаю ни его, ни его дочери, но в течение долгих лет мистер Прим дружил с моим отцом. Меня зовут Хетти Пеннинг, — продолжила она, обращаясь к Джонасу. — Мой отец очень уважал вас, и из его рассказов я поняла, что вы выслушаете меня и сделаете все возможное, чтобы помочь. Больше, чем что-либо, меня пугала мысль о пайсоновской тюрьме, потому что я родом из этого города. Меня бы узнали. Это убило бы отца. Потом я прочитала газетные статьи и домыслы о том, что ваша дочь присутствовала при убийстве Реджиналда Пэйнтера, и сразу хотела отправиться к вам, чтобы сказать, что это неправда. Она ничего не знала о преступлении и, возможно, не знает до сих пор. Я не встречала ее и понятия не имею, где она, но я видела, как убили мистера Пэйнтера. Мы были давно знакомы, и я частенько выезжала с ним. Вчера днем он увидел меня на одной из улиц Пайсона и окликнул. Он сидел в машине напротив банка. Пока мы болтали, из здания вышли двое. Мистер Пэйнтер представил нас. Он сказал, что они собираются за город взглянуть на какую-то ферму к северу от Окдейла и что на обратном пути заедут в трактир на перекрестке поужинать. Он пригласил меня с собой, и это был своеобразный вызов — у заведения плохая репутация.

Отец отправился в Толидо по делам, вот я по глупости и согласилась. Все было нормально, пока мы не уехали из трактира, хотя один из мужчин — друг пару раз назвал его Оскалузским Вором — вел себя со мной несколько фамильярно. Мистер Пэйнтер останавливал его, и они даже поругались. Но после нашего отъезда, а они уже были очень пьяны, поползновения возобновились, и мистер Пэйнтер ударил негодяя. Он тоже был нетрезв. Дальше все произошло так быстро, что я не успела сообразить что к чему. Оскалузский Вор достал револьвер, но не выстрелил, вместо этого схватил мистера Пэйнтера за воротник, приподнял и сильно ударил по виску рукояткой.

Мужчины тут же протрезвели и начали обсуждать, что же делать. Наконец решили выбросить тело мистера Пэйнтера из машины, потому что он был, без сомнения, мертв. Сначала они обшарили его карманы и при этом шутили. Один из них даже сказал, что деньжат покойный мог бы держать при себе побольше, но лучше меньше, чем ничего. Они забрали часы, украшения и бумажник. Мы объехали Окдейл с востока и вернулись на дорогу в Толидо. Недалеко от города они повернули, вернулись на полмили и повернули опять. Не знаю зачем. Когда автомобиль мчался на полной скорости, они выбросили тело. Я была так напугана, что не помню, случилось это после второго поворота или первого.

Перед домом Сквиббов они выстрелили и в меня, выталкивая из машины, но промахнулись. Больше я их не видела и не знаю, где они. Я готова содействовать в их поимке, но, пожалуйста, мистер Прим, не отправляйте меня в тюрьму или в Пайсон. Я не совершала преступлений и не хочу опять убегать.

— А как насчет ограбления комнаты мисс Прим и убийства старика Бэггса? — спросил Бёртон. — Они проделали это до или после того, как расправились с Пэйнтером?

— Они этого не делали, а если делали, то после того, как выбросили меня из автомобиля, то есть поздно ночью, — ответила девушка.

— А остальная шайка, те, что были арестованы вместе с вами, — продолжил детектив. — Как насчет их? Чисты, как ангелы, я правильно понял?

— Со мной были только Бридж и мальчик, называвший себя Оскалузским Вором, хотя это совсем не он убил бедного мистера Пэйнтера, а позже к нам присоединилась цыганка Джова. Остальные это бродяги, пришедшие на старую мельницу и напавшие на нас, пока мы спали. Я их не знаю. Наверняка, даже цыганка здесь ни при чем. Мы познакомились с ней утром, когда она хоронила отца в лесу за домом Сквиббов. Мужчина умер от эпилептического припадка прошлой ночью. Бридж с юношей прятались в доме Сквиббов от грозы, когда меня там вышвырнули из машины. Они услышали выстрел и поспешили мне на выручку. Я уверена, что они не замешаны в… в… — она заколебалась.

— Говорите правду, — потребовал Бёртон. — Вам необходимо рассказать все. Почему вы сомневаетесь? Вы что-то знаете об этой парочке, выкладывайте.

— Мальчик ограбил дом мистера Прима: я сама видела деньги и драгоценности, но Бридж тут не при чем. Они случайно встретились во время дождя и пошли на ферму Сквиббов. Они были очень добры ко мне, и я не желаю говорить ничего такого, что может повредить юноше. Поэтому я замешкалась. Он очень хороший! Сложно поверить, что он преступник, а Бридж всегда такой рассудительный. Выглядит, как бродяга, а ведет себя, как благородный человек.

Раздалась пронзительная трель звонка, и через секунду в комнату вошел дворецкий: мистера Бёртона просили к телефону. Сыщик вернулся в гостиную через пару минут.

— Это кое-что проясняет, — сказал он при входе. — Шериф только что получил сообщение от шефа полиции в Толидо. Говорят, что Оскалузский Вор попал в аварию и сейчас умирает в больнице. Он знал, что ему конец, поэтому вызвал полицейских. Когда они прибыли, он признался в убийстве человека по фамилии Пэйнтер в Окдейле, и шеф позвонил спросить, известно ли нам что-либо об этом. Вор признался, чтобы выгородить своего дружка, который почти не пострадал при столкновении. Его история полностью подтверждает рассказанное мисс Пеннинг, но также он добавил, что застрелил свидетельницу и выбросил из машины, чтобы та не донесла.

И вновь зазвонил телефон. Дворецкий почти вбежал в комнату.

— Вас вызывает Пайсон, сэр, срочно, сэр, — поторопил он Бёртона, — дело жизни и смерти, сэр!

Сыщик кинулся к трубке. Закончив разговор, он почти сразу направился к двери со словами:

— Толпа схватила в Пайсоне двух задержанных и собирается их линчевать, но, клянусь богом, они не виновны. Мы все знаем, кто убил Пэйнтера, а утром я выяснил, кто убил Бэггса, и эти люди тут тоже не при чем, но они нашли украшения мисс Прим у парня по имени Бридж и сошли с ума — утверждают, что он убил девушку, а его юный сообщник — Пэйнтера. Я выезжаю в Пайсон, — и почти выбежал из дома.

— Подождите, — закричал Джонас Прим. — Я с вами, — и, даже не надев шляпы, бросился за детективом. Уже в машине он приказал шоферу гнать что есть мочи.

— Боже мой! — почти плакал банкир. — Эти идиоты собираются убить единственного человека, знающего что-то об Абигейл.

* * *

С проклятиями и угрозами безумная и бессердечная, трусливая и ожесточенная, жаждущая крови толпа толкалась, целиком заполнив узкий коридор перед камерой, в которой два узника ожидали своей участи. Единственного охранника просто смели. Десяток мужчин, орудуя железнодорожными шпалами, колотили по решетке двери, обрушивая размашистые синхронные удары на непрочное железо.

Бридж обратился сразу ко всем.

— Что вы хотите сделать с нами? — спросил он.

— Подвесить вас повыше, чем Амана,^[25] проклятые похитители и убийцы, — орал кто-то в толпе.

— Почему вы нас не выслушаете? — спокойно продолжал Бридж, в голосе которого не было ни испуга, ни волнения. — У вас нет доказательств. На самом деле, мы оба не виноваты в…

— Заткни свою поганую пасть, — раздался чей-то крик.

Бридж пожал плечами и повернулся к очень бледному юноше, стоящему в дальнем углу камеры. Мужчина видел, что карманы плохо сидящего пиджака оттопыриваются, и впервые за ночь сердце сжалось от страха, но не за себя.

Он подошел к мальчику и приобнял его стройную фигуру.

— Спорить бесполезно, — сказал он. — В их головах — или в том, что они так называют — уже сложилось решение: мы виновны. Но даже это не имеет значения, потому что они пришли за зрелищем. Им надо увидеть, как кто-то умирает, и они выбрали нас. Сомневаюсь, что их возможно остановить. Они, в свою очередь, посчитают нас мошенниками, если кто-то вдруг убедит их в нашей непричастности.

Юноша прижался к мужчине.

— Боже, дай мне храбрости. Мне бы твою смелость, — обратился он к другу. — Мы будем вместе, Бридж, а на том свете ты все узнаешь и удивишься. Ты ведь веришь, что «тот свет» существует? Да, Бридж?

— Никогда об этом не думал, — сказал мужчина, — но в такие моменты, как этот, мне хочется верить, что у меня будет шанс оттуда вернуться, чтобы хорошенько напугать этих крысоголовых придурков.

Он провел рукой по спине мальчика, обняв его покрепче. Дверь распахнулась, и толпа ввалилась внутрь. Неуклюжий фермер схватил юношу и жестоко ударил в челюсть. Это был Джеб Кейс.

— Подонок! — закричал Бридж. — Ты что же не видишь, что это — это — просто ребенок? Если я здесь с тобой поквитаться не успею, то приду в твой дом из могилы.

— А? — только и выдавил Джеб, но его желтоватое лицо побелело, и он уже не был так груб со своим пленником.

Заключенных бесцеремонно выволокли из тюрьмы. Толпа была огромна, и каждый норовил поближе глянуть на них, схватить или ударить, осыпать бранью; но вожакам как-то удавалось сдерживать подобные порывы: никто не хотел, чтобы ожидаемое развлечение сорвалось. Они протащили пленников через весь город и вышли на дорогу на Окдейл. Прозвучало предложение доставить их на место, где по слухам произошло убийство Пэйнтера, но те, кто помудрее, его отклонили: может пожаловать шериф с полицейским отрядом и испортить веселье.

Было найдено подходящее дерево, и через толстый сук перебросили две веревки. Один из верховодов начал обыск и, засунув руки в боковые карманы Бриджа, сделал большие глаза и издал победный вопль. Все сразу начали спрашивать, что случилось.

— Во дела! — орал он. — Парни, не обшиблися мы, клянуся. Смотрите сюды! — и он продемонстрировал две пригоршни денег и драгоценностей.

— Энто вещички Абби Прим, — кричали ему.

Мальчик вопросительно взглянул на Бриджа.

— Где ты это взял? — возмутился он. — Бридж, зачем ты так поступил? Они же убьют тебя, — и повернулся к собравшимся. — Пожалуйста, выслушайте меня, — взмолился он. — Он ничего не крал. Никто ничего не крал. Все принадлежит мне. Всегда было моим. Он вытащил это из моего кармана в тюрьме, потому что думал, что я вор и хотел взять вину на себя. Но вещи не украдены, говорю вам, они мои. Мои! Они мои!

Выражение глаз Бриджа изменилось, когда он слушал мальчика, но он только покачал головой. Было слишком поздно, и мужчина знал это.

На их шеи накинули петли.

— Прежде чем вы нас повесите, — прозвучал спокойный голос Бриджа, — не объясните ли, за что нас казнят. В плане последнего желания, сами знаете.

— Прально, — заговорил кто-то. — Все честно. А мы хотим сделать все по справедливости. Скажите, в чем их вина, а потом спросите, есть ли у них чё сказать, покеда их не вздернули.

Толпе идея приглянулась — последние признания приговоренных только добавят остроты ночному представлению.

— Ну, — сказал тот, что проводил обыск. — Раньше-то сумнения были, а теперя-то чё. Вас казнят за то, что вы похитили и, наверна, убили мисс Абигейл Прим.

Мальчик закричал и попытался вмешаться, но Джеб Кейс зажал ему рот тяжелой мозолистой ладонью. Говорящий продолжил:

— Энтот негодяй назвал себя Оскалузским Вором и сказал, что намедни ограбил дом и стрелял в человека, а, мож, исчо в чем замешан. Он все рассказал Вилли Кейсу, да к тому ж бахвалилси энтим, таки дела. По-любому все знають, что Пэйнтера и Абигейл Прим в последний раз видали именно с Оскалузским Вором, так его растак.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Бридж, — могу ли я сейчас сделать последнее заявление, прежде чем встречусь с создателем?

— Давай, — прорычал мужчина.

— И вы меня не прервете?

— Неа, валяй.

— Хорошо. Вы, проклятые придурки, решили нас повесить. Сомневаюсь, что мои слова что-то изменят, потому что мозгов у вас всех вместе взятых хватило бы только на одного, да и тот бы после этого не разобрался в самых явных уликах. Тем не менее, я предоставлю вам доказательства невиновности, чтобы вы завтра рассказали об этом кому-нибудь поумнее.

Во-первых, я не мог убить Абигейл Прим. Во-вторых, мой товарищ не является Оскалузским Вором и не встречал вчера ночью никакого мистера Пэйнтера. Итак, я не убивал мисс Прим, потому что она жива. Эти драгоценности не были у нее похищены: она взяла их сама из своей же комнаты. Мальчик, которого вы собираетесь вздернуть, вовсе не мальчик, а мисс Прим собственной персоной. Я понял это несколько минут назад, но окончательно убедился, когда она сказала, что украшения и деньги принадлежат ей. Не знаю, зачем ей скрывать свое имя, но я не могу стоять рядом и молча смотреть, как ее линчуют.

Послышались недоверчивые смешки.

— Здесь есть женщины, — сказал Бридж. — Отправьте ее с ними. По крайней мере, они смогут подтвердить, что это не мужчина.

Несмотря на возражения отдельных личностей, усмотревших в идее попытку побега, было решено отправить юношу на осмотр. Джеб Кейс шагнул к предмету спора.

— Да я щас по-быстрому сам все сделаю, — заявил он и потянулся к стройной фигуре. Неожиданно вывернувшись, Бридж сбросил державших его, одним прыжком оказался около фермера, нанес быстрый удар справа — Джеб Кейс свалился со сломанной челюстью. Практически в это же мгновение из-за поворота выскочила машина и затормозила прямо за спинами собравшихся. Из нее выскочили двое и начали проталкиваться сквозь толпу. Впереди шел детектив Бёртон, за ним — Джонас Прим.

— Где они? — кричал банкир. — Никому из вас не поздоровится, если вы их убили: один из них знает, что стало с Абигейл.

Наконец он добрался до пленников. Оскалузский Вор ошеломленно посмотрел на него и тут же бросился к нему на шею.

— Папочка, папочка, — плакала девушка. — Не дай им его убить!

Толпа вокруг узников начала резко редеть. Никому не хотелось оказаться впереди и быть принятым за зачинщиков линчевания единственной дочери Джонаса Прима. Бёртон снял петлю с горла девушки и повернулся к ее товарищу. В свете автомобильных фар сыщик впервые за ночь разглядел лицо задержанного и тут же отпрянул от удивления.

— Вы? — он почти кричал. — Боже ж ты мой! Ваш отец потратил двадцать тысяч на поиски.

Бридж покачал головой.

— Извините, Дик, — сказал он и печально улыбнулся, — боюсь, уже слишком поздно. Большая дорога у меня в крови, и только одно может… хотя нет, и этому не бывать.

Он отыскал глазами хрупкую фигурку, застывшую на заднем сидении кабриолета Прима.

Вдруг ее головка повернулась к нему.

— Бридж, скорее, — поторопила она, — ты едешь домой с нами.

Мужчина подошел к автомобилю и отрицательно покачал головой:

— Нет, мисс Прим. Не могу. Вот ваша добыча.

И улыбнулся, передавая деньги и драгоценности.

Глаза мистера Прима расширились, он подозрительно взглянул на Бриджа. Абигейл рассмеялась.

— Папа, это я их взяла, — объяснила она, — а потом в тюрьме Бридж вынул их из моих карманов, чтобы люди подумали, что он вор, а не я. Но он не знал, что я девушка, правда ведь?

— Я догадался еще в камере, но окончательно не понял, кто вы, пока не услышал, что все принадлежит вам. Тут уже я знал наверняка. Я видел фотографию в газете, и до меня впервые дошло, что вы девушка, — было слишком сильное сходство с изображенной мисс Прим. Потом я начал припоминать всякие мелочи, пока сам же не подивился своей недогадливости. Из вас вышел такой задорный мальчишка! — оба засмеялись. — А теперь прощайте. И храни вас бог!

Его голос дрогнул, и он протянул руку. Но девушка руки не подала.

— Я хочу, чтобы ты поехал с нами, — сказала она. — Чтобы отец поближе познакомился с тобой и узнал, как ты обо мне заботился. Не поедешь? Даже ради меня?

— Не могу отказать, раз вы настаиваете, — ответил Бридж и залез в автомобиль. Машина тронулась, но тут к ней подскочил мальчишка.

— Эй! — возмущался он. — А моя награда? Хочу награду. Я Вилли Кейс.

— Ах так! — воскликнул Бридж. — А я ее уже отдал твоему отцу. Спроси его, может, он поделится.

И автомобиль отъехал.

— Видите ли, — начал Бёртон с улыбочкой, — детективом стать проще простого. Вилли — прирожденный сыщик. Ухитрился все на свете испортить и переврать, но без него загадку так быстро бы не разрешили.

— Но ее пока и не разрешили, — сказал Джонас Прим. — Кто же убил Бэггса?

— Два медвежатника, Дурной Чарли и Генерал, — ответил Бёртон. — Сейчас они в окдейлской тюрьме, но пока не в курсе, что мне известно об их виновности. Думают, что их задержали по подозрению в исчезновении вашей дочери, хотя я с самого утра знаю, что Бэггса убили они. Я посадил их в машину, а сам пошел в кусты, за которыми их поймали, и обнаружил вещи, пропавшие из дома старика: наличные, золото, облигации.

— Неплохо! — одобрил мистер Прим.

* * *

На обратном пути в Окдейл Абигейл Прим уютно устроилась на заднем сидении рядышком с отцом, рассказывая ему все, что можно о Бридже и его доброте.

— Но он же не знал, что ты девушка, — намекнул мистер Прим.

— А с нами еще две девушки были, обе очень миленькие, — ответила Абигейл, — и он вел себя с ними, как настоящий мужчина, доброжелательно и учтиво. Мне все равно, во что он одет, папочка, но Бридж — истинный джентльмен, любой это подтвердит после получаса общения с ним.

Бридж сидел впереди рядом с шофером и одним из людей Бёртона. Сам сыщик, занимая место рядом с девушкой, невольно подслушал разговор.

— Вы правы, — сказал он. — Бридж, так вы его называете, — джентльмен. Он из одного из самых аристократических и богатых семейств Вирджинии. Мистер Прим, вы можете без малейших сомнений пригласить его в свой дом.

Некоторое время все трое молчали, потом Джонас Прим повернулся к дочери.

— Девочка, — проговорил он, — прежде чем мы приедем домой, скажи мне, зачем ты так поступила. Думаю, лучше услышать это сейчас, чем в присутствии миссис Прим.

— Все из-за Сэма Бенама, — прошептала Абби. — Я не могла выйти за него. Предпочла бы смерть, поэтому и сбежала. Собиралась бродяжничать, но тогда еще не знала, что жизнь бездомных так опасна. Ты ведь не отдашь меня за Бенама, да, папа? Я буду несчастна с ним, папочка.

— Конечно нет, Абби, если хочешь, можешь оставаться старой девой.

— Не хочу. Просто лучше я выберу мужа сама, — ответила Абигейл.

Миссис Прим встретила прибывших в гостиной. Увидев падчерицу в плохо сидящем мужском костюме, она только всплеснула руками, изображая праведное негодование, но это она пока не заметила Бриджа! Тут Бёртон нашел возможность отвести ее в сторонку и что-то прошептать на ухо. После этого она была само гостеприимство, ласково беседуя с нахмуренным бродягой и настаивая на том, чтобы он погостил у них пару недель.

Детектив и Джонас Прим попросили Бриджа выйти с ним, и он вернулся в одежде, какой не носил уже долгие годы: в чистом белье и костюме, не совсем по фигуре, зато отглаженном, мужчина чувствовал себя комфортно и непринужденно, хотя еще час назад об этом не помышлял.

Он грустно улыбался, пока Бёртон осматривал его.

— Осмелюсь сказать, — пошутил он, растягивая слова, — что в жизни вне большой дороги тоже что-то есть.

Детектив улыбнулся в ответ.

Из-за стола Примы и их гости встали только в полночь. Хетти Пеннинг тоже присутствовала за ужином, на котором все торжественно поклялись молчать об ее участии в трагедии предыдущей ночи. Утром она вернется в Пайсон и будет паинькой, но перед этим она заставила сыщика послать в тюрьму за Джовой, и цыганка обещала поехать с ней и остаться работать в доме у Пеннингов.

Наконец у Бриджа появилась возможность провести несколько минут с Абигейл, или, строго говоря, Абигейл предоставила ее ему, перехитрив остальных и утащив мужчину с собой на веранду.

— Скажи мне, — потребовала девушка, — почему ты так хорошо относился ко мне, когда считал, что я обычный мальчишка, ограбивший чей-то дом.

— Не мог признаться раньше, — ответил Бридж, — но я сам не раз спрашивал себя, почему я испытываю к тебе эти чувства. Их было невозможно объяснить, но когда я узнал, что ты девушка, все встало на свои места: я понял, что люблю тебя, полюбил в тот самый момент, когда мы столкнулись под проливным дождем на темной дороге по пути в Куда-то.

— Разве это не чудо? — прошептала девушка, и хотела добавить еще что-то, но не успела: Бридж прижал ее к себе и закрыл ее губы своими.

Примечания

1

Артур Дж. Раффлс — взломщик-любитель, герой произведений Вилли Хорнунга.

(обратно)

2

Окдейл — город в Калифорнии, США.

(обратно)

3

Абигейл — женское имя, ставшее нарицательным и обозначающее прислугу.

(обратно)

4

Томас Шератон (1751–1806) — выдающийся английский проектировщик и дизайнер мебели в стиле классицизма.

(обратно)

5

Кретон — плотная хлопчатобумажная ткань.

(обратно)

6

Оскалуза — город в Айове, США.

(обратно)

7

Джейкоб Кокси (1854–1951) — американский политик, возглавивший в 1894 году протестный поход безработных на Вашингтон.

(обратно)

8

Роберт Уильям Сервис «Бродяги».

(обратно)

9

Секст Эмпирик «Против ученых».

(обратно)

10

Гомер «Одиссея» (Песнь пятнадцатая). Перевод В. Жуковского.

(обратно)

11

Генри Герберт Ниббс «Хлеб». // Генри Герберт Ниббс (1874–1945) — американский писатель и поэт, автор книг на ковбойскую тематику.

(обратно)

12

Генри Герберт Ниббс «Где-то, но не здесь».

(обратно)

13

Сирс, Робак и Компания — крупная торговая сеть.

(обратно)

14

непревзойденный, сим победиши (лат.).

(обратно)

15

Генри Герберт Ниббс «Вдоль по берегу».

(обратно)

16

Там же.

(обратно)

17

Викторвилл и Эль Каджон — города в Калифорнии, США.

(обратно)

18

Ла Баджада — предгорный склон в Нью-Мексико, США.

(обратно)

19

Барстоу — город в Калифорнии, США.

(обратно)

20

Песня Ламберта Мерфи, написана в 1915 году.

(обратно)

21

Толидо — город в Огайо, США.

(обратно)

22

примерно 30 метров

(обратно)

23

примерно 90 метров

(обратно)

24

Национальное агентство Пинкертона — частное детективное агентство, основанное Аланом Пинкертоном в 1850 году.

(обратно)

25

Аман — персонаж Ветхого Завета, построивший огромную виселицу и на ней же повешенный.

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***