Пробуждение любви [Жаклин Норрис] (fb2) читать онлайн

Жаклин Норрис ПРОБУЖДЕНИЕ ЛЮБВИ

Глава 1

Операция кесарева сечения прошла успешно. После того, как роженицу увезли в послеродовую палату, Анна зашла в детское отделение взглянуть на младенца.

Малыш побагровел от крика, а медсестра ворковала над ним, пытаясь успокоить.

Анна устало потерла лоб тыльной стороной ладони. Она не сразу вспомнила, кого только что приняла — мальчика или девочку. Ах да — девочку. Правда, после того, как она извлекла малышку из материнского лона, у нее почти не было времени взглянуть на нее. Ребенок лежал ножками вперед, потому-то Анна и приняла решение об операции. Девочка явно не желала появляться на свет обычным способом. Видимо, еще в утробе решила показать характер.

Анна улыбнулась про себя. Надо будет рассказать о своих догадках партнеру, Джону Эрнандесу. А то он в последнее время обвиняет ее в отсутствии чувства юмора.

Потянувшись и размяв усталые плечи, Анна пошла на сестринский пост и позвонила в офис, чтобы узнать, сколько женщин записалось на сегодня.

Ничего срочного, сообщила Элли, обычные процедуры, с которыми в состоянии справиться и Мег, их терапевтическая медсестра.

— И не забудь, к шести ты должна быть дома. — Элли было всего двадцать пять, однако вела она себя так покровительственно, что Анна иногда чувствовала себя рядом с ней ребенком, особенно когда уставала. Вдобавок, они с Элли очень подружились, и потому секретарша не стеснялась поддразнивать ее. — Я знаю, ты забываешь обо всем, что не касается работы.

Анна рассеянно теребила карточку на груди. «Анна Элдридж, доктор медицины». Когда она впервые приколола эту карточку к своему белому халату, ее бросило в дрожь. Кажется, с тех пор прошли века, хотя на самом деле она получила степень всего восемь лет назад.

— Вообще-то я хотела заехать к себе за новыми журналами, в последнее время ничего не успеваю прочесть. Надо же следить за последними достижениями. Кстати, напомни, пожалуйста, зачем мне надо быть дома к шести.

— К тебе придут четыре кандидатки в домработницы. Если тебя не окажется дома, бог знает, что они могут натворить! — Элли хихикнула. С тех пор, как у нее прошли утренние приступы тошноты, она все время пребывала в прекрасном настроении. Иногда Анне казалось, что все женщины вокруг нее беременны. Разумеется, кроме нее самой.

Она тяжело вздохнула. Какая тоска — беседовать с пожилыми матронами и перечитывать их однотипные рекомендательные письма.

Но дело есть дело. Анна привыкла ко всему подходить ответственно.

— Буду на месте, — обещала она и повесила трубку.

«Ах, Ада! Как ты могла?» — сокрушалась про себя Анна, спускаясь на стоянку. Подойдя к своей машине, она сняла белый халат, под которым оказалось простое узкое платье из немнущейся материи.

Ее «олдсмобил» — модель, выбранная за надежность и практичность, — казалось, сам знал дорогу домой из медицинского центра Ирвайна. Кондиционер тихо мурлыкал, борясь с июньской жарой.

По пути Анна размышляла: на самом деле, во всех ее несчастьях виновата государственная лотерея.

Дело в том, что Ада Аллен, которая работала у нее много лет, была страстным игроком. В прошлом месяце ей наконец-то удалось поймать удачу за хвост. Она выиграла двадцать пять тысяч долларов и заявила, что перебирается в северную Калифорнию, к дочери и внукам.

Удастся ли ей найти другую такую же умелую и сосредоточенную домработницу, которая к тому же не раздражала бы ее в конце трудного рабочего дня?

Анна перебирала в голове события этого дня. Сегодня среда, напомнила она себе, середина недели.

Вчера ночью она выезжала принимать роды. Младенец родился в пять утра. Времени на то, чтобы вернуться домой до работы, уже не оставалось. Не успела она и заехать в свой кабинет, чтобы осмотреть обычных пациенток и взять мазки. После обеда была конференция в перинатальном отделении, а потом она сделала два аборта и одно кесарево сечение.

Партнер Анны, Джон Эрнандес, обычно вел дела пациенток, чья беременность протекала с осложнениями. Кроме того, он часто ассистировал Анне при кесаревых сечениях и других операциях. Анна всегда испытывала гордость, сознавая, что без нее и Джона младенец и мать не выжили бы. Но их работа требовала большой самоотдачи, и часто в конце длинного дня она чувствовала опустошение.

Ничего удивительного, что у нее болят плечи, а ноги сводит судорогой даже в удобных туфлях на низком каблуке. Ей хотелось поскорее принять ванну и лечь спать.

Анна почти не испытала привычной радости, повернув на свою улицу, застроенную элегантными и дорогими двухэтажными особняками за ухоженными газонами.

Сейчас она уже совсем не похожа на девочку с мечтательными глазами, студентку Университета Лос-Анджелеса, которая хотела стать актрисой и сниматься в кино на пару с красивым и целеустремленным парнем, за которого она чуть не вышла замуж. Но в такие дни, как сегодня, Анна задавалась вопросом: не слишком ли она увлечена работой? Возможно, она была бы счастливее, если бы создала семью, родила ребенка — такого, как сегодняшний истошно вопящий комочек.

Какая чушь! Все дело в затекших ногах.

Сейчас полшестого. Что ж, она успеет немного отдышаться до встречи с целой толпой потенциальных домработниц.

К тому времени, как Джейсон Брант на своем отреставрированном «мустанге»-кабриолете 1964 года выпуска выехал из Ньюпорт-Бич и направился в сторону Ирвайна, количество машин на дорогах резко возросло. Джейсон не спеша, проехал Санта-Монику, наслаждаясь соленым морским бризом, видом бронзовых тел на пляже и бодрыми криками подростков.

Когда он повернул налево, пейзаж изменился.

Местность, которая еще совсем недавно изобиловала живописными обрывистыми утесами и апельсиновыми рощами, сейчас была сплошь застроена кондоминиумами и одинаковыми, словно кукольными, домиками.

Джейсон улыбнулся и покачал головой. В тридцать пять смешно оставаться неисправимым романтиком. Странно, что издатель не в восторге от его новой затеи. Он просто не понимает, что самое интересное происходит дома. В буквальном смысле слова дома.

Джейсон удивлялся сам себе. Почему он так спокоен? Издатель, не моргнув глазом, отказал ему в авансе. Хочет, видите ли, посмотреть на готовую работу. Джейсон, конечно, мог бы заключить договор с другим издательством, он ничем не связан, но они с издателем старинные приятели, да и типография в компании была высшего качества, что немаловажно для фотоальбома.

И потом, вынужденный экономить, он придумал неожиданный ход, который прекрасно вписывался в его планы.

Он принял окончательное решение, прочитав рекламное объявление.

«Доктору из Ирвайна требуется домработница. Постоянное проживание. Рекомендации».

С рекомендациями пришлось повозиться, однако после разговора с секретаршей у него создалось впечатление, что доктор — холостяк. Джейсон решил: доктору, вполне возможно, понравится, если у него в доме будет работать мужчина, а не толстая матрона, которая будет ворчать, если хозяин приведет на ночь веселую подружку или засидится с друзьями за покером до пяти утра. Сигарный дым, карты — интересно, какие игры предпочитают богатенькие врачи из Ирвайна?

Джейсон скривил губы. Придется постоянно следить за собой. Со времен голодной юности он терпеть не может богачей, хотя сейчас и сам не прочь бы попасть в их категорию. Но… несмотря на теплый прием, которого удостоилась его первая книга, «Личная жизнь революционера», на фотоальбомах не сколотишь состояния. С другой стороны, он не бедствует и занимается тем, что ему по душе.

Было очень рискованно провести три месяца в тренировочном лагере на Ближнем Востоке. Джилл тогда заявляла, что понимает его; и лишь впоследствии, оглядываясь назад, он понял, до чего несладко ей приходилось, пока он бывал в отлучках. И не ему винить ее в той разгульной жизни, какую она вела в Нью-Йорке, — несмотря даже на то, что ее расточительность почти уничтожила их банковский счет.

Потом последовала вторая книга — «Личная жизнь политика». Тогда Джилл отправилась вместе с ним в предвыборную поездку в обществе одного конгрессмена, неотесанного фанатика, чье лицемерие Джейсону удалось запечатлеть с помощью фотокамеры, хотя его герой ни о чем не подозревал. Джилл та их поездка очень понравилась — главным образом из-за обилия приемов и вечеринок, на которых она имела возможность продемонстрировать свой элегантный гардероб. Тогда Джейсон понял: его жена стала другой, совсем не похожей на юную идеалистку, с которой он познакомился в колледже.

Может быть, именно тогда их брак и дал трещину. А может, это случилось позже, когда Джейсон начал подумывать о том, чтобы осесть, купить дом, завести детей. Джилл, по ее словам, не была готова к этому. Джейсон уже согласился кое в чем уступить, но Джилл решила, что ей пора жить своей жизнью, и переселилась в Нью-Йорк. Он не стремился получить официальный развод; иногда, уверял он себя, люди просто разъезжаются. Хотя их расставание причинило ему боль.

Поворачивая в жилой квартал, Джейсон подумал: ирония судьбы заключалась в том, что, несмотря на свой авантюризм, именно он пытался свить семейное гнездо везде, куда бы они ни приезжали. Если бы не Джейсон, они питались бы в забегаловках, по неделям не мылись и не стирали белье.

Ничего удивительного, что он вполне был готов устроиться домработницей.

Джейсон сверил по бумажке адрес и остановился перед двухэтажным особняком, как две капли воды похожим на остальные дома в этом квартале.

От Ирвайна, где селится верхушка среднего класса, очень далеко до трущоб Тихуаны или даже до бедных кварталов Санта-Аны, откуда родом почти вся местная прислуга. При помощи своей аппаратуры, до поры до времени спрятанной в сумке, Джейсон намеревался запечатлеть разительный контраст.

Он знал: за роскошью жизни среднего класса в здешнем «апельсиновом округе» скрываются потерянность и страх. Чтобы хоть как-то прокормить семью, здешняя прислуга селится в хозяйских домах, а собственных детей оставляет на родственников. Возможно, подобные условия труда и не являются необычными для остального мира, но Джейсона злило то, что он столкнулся с подобным у себя на родине, в самой богатой стране мира. Консервативные жители округа любят порассуждать о своем патриотизме и о высоких идеалах, но не всегда живут, подчиняясь собственным принципам. Ханжи, лицемеры! Джейсону хотелось показать им их отражение даже больше, чем представить рассказ о здешней ситуации широкой массе читателей.

Он посмотрел на часы. Пять минут седьмого. Что ж, быстро добрался, если учесть, что он не спешил. Он поднялся на крыльцо и позвонил.

Ему открыла седая высокая старуха с худым лицом.

— Да?

— У меня назначена встреча с доктором Элдриджем. Насчет работы.

Старуха удивилась, однако отошла в сторону, пропуская его в дом.

— Нам велено ждать в гостиной. По поручению доктора я впускаю соискательниц по одной. — Голос у нее был такой удрученный, что можно было подумать, будто отвечать на звонки — бог весть, какая непосильная задача.

Идя следом за старухой, Джейсон почувствовал укол совести. Меньше всего ему хотелось лишать этих женщин работы. С другой стороны, у той, что открыла ему дверь, был вид заранее проигравшей.

В гостиной от взгляда Джейсона не ускользнули ни плюшевый ковер, ни высокий потолок с декоративными балками мореного дуба, ни огромных размеров камин, ни дорогая, тщательно подобранная мебель и картины в тон. Несомненно, над этим интерьером потрудился дизайнер.

Все подтверждало сложившийся у него в голове образ доктора Элдриджа — мужчины среднего возраста, холостяка или разведенного, который проводит свой досуг, играя в теннис и волочась за молоденькими красотками, а в рабочее время загребает денежки лопатой, трудясь по пятнадцать часов в день. А вот на то, чтобы сделать свой дом уютным, времени ему не хватает.

Это прекрасно подходит Джейсону.

Доктор предусмотрительно выложил на стол журналы — «Дискавер», один научный и «Нэшнл джиогрэфик». Интересно, сам-то он их читал?

Еще две женщины, чем-то похожие на ту, что открыла ему дверь, с любопытством рассматривали его, сидя на диване. Джейсон сделал вид, что не замечает их любопытных взглядов.

Не успел он устроиться в кресле и взять «Дискавер», как открылась дверь в кабинет и оттуда, подобострастно кивая, вышла низенькая толстушка. Следом за нею показалась симпатичная женщина лет тридцати пяти на вид.

Значит, доктор все-таки женат. Джейсон постарался не выказывать разочарования. Эх, не видать ему этой работы!

Хозяйка смерила его удивленным взглядом.

— Чем я могу вам помочь?

Джейсон объяснил, почему он оказался в ее доме.

— Понятно. — Жена доктора нахмурилась и легонько топнула ногой по ковру. — Хорошо… я вас приму. Но только после всех. Другие приехали раньше вас.

— Все справедливо. — Он ободряюще улыбнулся. Она в ответ не улыбнулась.

Джейсон наблюдал, как хозяйка вызывает соискательниц. Миссис Элдридж была высокого роста, на вид она казалась умной и решительной — после легковесной Джилл Джейсон особенно ценил в женщинах эти качества.

Да, что ни говори, она чертовски привлекательна! Но… простота ее наряда и порывистость походки указывают на то, что она, скорее всего, не догадывается о своем обаянии.

Ничего удивительного, если доктор Элдридж не слишком увлечен собственной женой. Интересно, мельком подумал Джейсон, есть ли у них дети. Против детей он ничего не имеет; он любит детей, и с удовольствием присматривал бы за ними, если только они не окажутся избалованными поросятами. Впрочем, при такой матери — вряд ли.

Он откинулся на спинку кресла, раскрыл журнал и приготовился терпеливо ждать своей очереди.

Когда Анна пригласила последнюю из трех претенденток в свой тесный кабинетик, голова у нее разболелась так, что не помогли и две таблетки анальгетика. Разумеется, о том, чтобы взять на работу мужчину, и речи быть не может, но, раз уж Элли вызвала его сюда, Анна считала, что из вежливости обязана хотя бы побеседовать с ним.

— Я не мою окон, не двигаю мебель и вообще не таскаю тяжестей, — сообщила женщина с острым личиком и колючими глазками. — И еще мне необходимы выходные.

Анна постучала по заявлению соискательницы концом карандаша.

— Естественно, вам положены два выходных дня в неделю, но моя прежняя домработница время от времени соглашалась перенести их, если я была занята…

— У меня есть и другие обязательства. — Кандидатка неодобрительно оглядела заваленный счетами и деловыми письмами стол Анны.

— Что же касается приготовления пищи…

— Мой рабочий день начинается в восемь и заканчивается в пять, как и у всех нормальных людей. — Соискательница посмотрела Анне прямо в глаза. — Я всегда придерживаюсь расписания.

— Ясно. — Про себя Анна испустила стон. У первой кандидатки из трех не оказалось при себе рекомендаций, она почти не говорила по-английски и, кажется, была не слишком-то способной к работе по дому. Вторая, болтала без умолку — привычка, способная за несколько дней довести Анну до белого каления. Заодно она сообщила ей немало интересного о личной жизни своей прежней хозяйки. Меньше всего Анне хотелось, чтобы ей перемывали косточки все соседи. Она отпустила обеих соискательниц, поблагодарив их и обещав позвонить в течение нескольких дней. В случае нужды она, может, и наймет одну из них, хотя она искренне надеялась, что до такой крайности не дойдет.

Но эта, третья, просто невыносима! Анна с удовольствием давала бы домработнице дополнительное свободное время в течение дня, лишь бы вечером, когда она приходит с работы, ее ждал горячий ужин.

— Что ж, спасибо. — Анна встала, давая понять, что разговор закончен. — Я извещу всех в течение нескольких дней.

— Мне бы хотелось знать ваше решение к пятнице. — Претендентка резко защелкнула сумочку.

— Постараюсь. — Интересно, чем таким важным занята эта женщина по выходным? Воображение Анны подсунуло ей сына-убийцу, которого та по субботам и воскресеньям навещает в тюрьме, или банду, для которой она возит наркотики из Мексики…

Анна дала себе минутную передышку, во время которой подкрасила губы, смеясь над собственным тщеславием. Правда, мужчина — Джейсон Брант — выглядит симпатичным, но ведь она собирается нанять его на работу, а не сделать своим приятелем.

Он переслал Элли по факсу довольно сжатое резюме, а на вопрос о рекомендациях ответил: «По требованию». Инстинкт подсказывал Анне, что от последнего кандидата нужно отделаться, как можно скорее. Однако… кто знает, вдруг он скандалист? Высокооплачиваемая женщина-врач может стать легкой добычей проныр-адвокатов, если мужчина сочтет, что имела место дискриминация по половому признаку.

Что ж, отлично. Она с ним побеседует, как и с остальными. А потом попросит Элли снова разместить, объявление о вакансии домработницы.

Глава 2

Когда Джейсон сел на стул напротив Анны, ей показалось, что и без того крошечный кабинетик сжался до совершенно невыносимых пределов. Его длинные ноги, которые он вытянул, почти касались ее.

— Вам уже доводилось работать прислугой? — Анна невольно подметила и блеск его умных темно-карих глаз, и веселые искорки, и что-то ещё… Волосы были модно подстрижены и слегка спутаны, — как будто он только что встал с постели, как будто кто-то только что зарывался в его прическу пальцами…

Анна удивилась самой себе.

— Только неофициально.

Из-за его спокойствия и самоуверенности ей показалось, что не он, а она сама проходит собеседование.

— Что значит «неофициально»?

Он вытащил из дорогой кожаной папки несколько писем. Заинтригованная Анна просмотрела их. Одно было от адвоката, который писал, что ему несколько раз доводилось пробовать стряпню Джейсона, и он находит ее великолепной. Второе было от женщины по имени Джилл Брант; она отлично аттестовала Джейсона в области уборки квартиры и стирки белья.

— Джилл Брант — ваша родственница? — спросила Анна, возвращая ему письмо.

— Бывшая жена, — ответил он без тени смущения.

Анна от изумления закашлялась.

— Вы принесли рекомендацию от бывшей жены?

— Кто лучше ее знает о моих талантах? — Джейсон широко развел руками. Уголком глаза Анна отметила: у него красивые руки — слегка огрубевшие, но ухоженные. И под ногтями чисто.

Она вспыхнула, надеясь, что он не заметил ее осмотра; в то же время краешком сознания она подметила, что специально сосредоточилась на пальцах, чтобы не пялиться так откровенно на его длинные ноги. Что-то с ним все-таки не так. Почему ей все время кажется, что он многое утаил в своем резюме?

— Почему вы хотите стать домашней прислугой? Разве у вас нет другой профессии? По-моему, для мужчины немного необычно искать подобную работу, особенно если учесть, что у него нет опыта. — Ей самой понравилось, как сухо и деловито звучит ее голос.

— Когда-то я профессионально занимался фотографией, но развод изрядно подкосил мои финансовые возможности. — Резкие черты лица и выдающиеся скулы смягчались бархатистыми глазами. Анна не сразу поняла смысл его слов. — Я решил пожить спокойно и заниматься делом, которое мне нравится.

— Ясно. — О том, чтобы его нанять, и речи быть не может, но как потактичнее отказать ему?

Она не успела подобрать нужные слова, и Джейсон взял инициативу в свои руки.

— Расскажите, как вы живете с доктором Элдриджем. У вас есть дети?

— Что, простите? — С секунду она изумленно всматривалась в него.

Настал его черед смутиться.

— Извините. Я решил, что вы — миссис Элдридж. Анна почувствовала, как щеки у нее запылали.

— Доктор Элдридж — это я сама.

Он резко опустил голову — жест показался ей по-мальчишески привлекательным.

— И я еще считал себя самым либеральным представителем мужского пола в южной Калифорнии! Извините, доктор. Просто я отчего-то представлял своего будущего хозяина мужчиной.

По крайней мере, подумала она, он первый поднял вопрос пола.

— А я представляла свою домработницу женщиной… Видите ли, незамужней женщине, такой, как я, неудобно держать в доме мужскую прислугу. — Анна сделала глубокий вдох. Лучше бы он не пялился на нее так откровенно, словно вдруг разглядел в ней женщину. Незамужнюю, свободную женщину. — Во-первых, это неприлично — что скажут соседи? — а во-вторых, неудобно.

Вместо того, чтобы понять намек и встать, Джейсон покачал головой:

— Уверен, в таком большом доме, как ваш, найдется отдельная комната для прислуги.

Анна признала: да, внизу, рядом с кухней, есть спальня и ванная, а ее комнаты — наверху, на втором этаже.

— Все равно, я привыкла бродить по дому в купальном халате. — Она резко осеклась. Зачем, ради всего святого, она рассказывает о своих привычках совершенно незнакомому человеку?

— А теперь давайте взглянем на дело с другой стороны. Рассмотрим и положительные стороны. — Он наклонился вперед и заглянул ей прямо в глаза. — Когда в доме постоянно находится мужчина, вы можете спать спокойно.

— У меня новейшая система сигнализации против взлома.

«И потом, — подумала Анна, — самая большая опасность подстерегает меня именно дома…»

— А иногда бывает нужно передвинуть мебель или выполнить другие тяжелые работы, с которыми женщине не справиться.

— Я и не отрицаю, что мужчины сильнее. — Анна улыбнулась. — Но раз в неделю ко мне приходит садовник. За небольшую прибавку к жалованью он выполняет все тяжелые работы по дому.

— И потом, я отличный повар! — Ну и нахал! Он так легко не сдастся. — Вы, наверное, привыкли к бурде, которую обычно готовят домработницы: котлеты из полуфабриката, блинчики… Ведь так?

Анна нехотя кивнула. Репертуар у Ады был неширок. Дальше жареных кур и бифштексов ее фантазия не простиралась.

— Готовка всегда была моим хобби. Любая кухня — французская, итальянская, китайская! Вот, к примеру, как я делаю феттучини. У меня собственная машинка для приготовления домашней лапши и макарон, а в соус я кладу только сливочное масло…

— В нем много холестерина, — механически возразила Анна.

— Всем известно: сами врачи никогда не соблюдают диеты! — Джейсон торжествующе поднял руку, словно уже одержал победу — впрочем, так оно и было. Анна сокрушенно подумала о торопливых обедах в больничном кафетерии. Обычно она брала переваренную зеленую фасоль, мясо под тяжелым острым соусом и химического цвета желе на десерт.

Неожиданно он вскочил на ноги.

— Ведь вы еще не обедали?

— Нет, — нехотя ответила она, следом за ним выходя из кабинета и идя по коридору к кухне. — Я собиралась заказать на дом пиццу.

Джейсон одним прыжком оказался у большого холодильника. К счастью, прежде чем Ада ушла в понедельник, она закупила продукты.

— Овощи нужно срочно есть, иначе они испортятся. — Джейсон начал вынимать контейнеры из холодильника и расставлять их на рабочем столе. — У вас есть фартук?

Анна молча показала на крючок. Джейсон повязал черный фартук, обшитый красными и белыми оборками. Анна понимала, что должна остановить его, но… она была голодна. Может быть, нанять его временно — пока она не найдет постоянную домработницу?

— Наверное, я найму вас на временную работу…

— Вот что я вам предлагаю! — Он развернул упаковку стейков. — Давайте установим для меня испытательный срок — месяц. Если в конце кто-либо из нас, останется не удовлетворен, расстанемся с легким сердцем. Что скажете, док?

— Месяц — довольно долгий срок…

— Но послушайте. — Он схватил огромный нож для мяса и начал нарезать стейк на узкие полоски. — Мне придется сдать свою квартиру в Санта-Монике, поэтому, естественно, на меньший срок я остаться у вас не могу. Впрочем, готов поспорить: когда вы ко мне привыкнете, вы продлите контракт!

Анна со вздохом села в кресло у стола и стала наблюдать за тем, как энергично он нарезает все необходимые продукты и смешивает соус.

Она слишком устала, чтобы выгонять его. А от аппетитных ароматов у нее просто подкашиваются ноги. Четыре недели. Что может случиться за такое короткое время?

— Ладно, — сказала она. — Но только один месяц!

За долгие годы, проведенные в разъездах, Джейсон приучился довольствоваться малым. Однако в список самого необходимого входили машинка для приготовления домашней лапши и кофеварка для капуччино. Она, правда, ревела как зверь, зато кофе варила отменный.

Ему удалось затолкать большую часть своих вещей в машину и к вечеру четверга перевезти все в Ирвайн. Анна — хотя, может, ее следовало называть «доктор Элдридж»? — сообщила, что в четверг ее не будет допоздна, так как она читает лекции для медсестер, так что времени на обустройство у него достаточно. Она дала ему ключ от дома и написала комбинацию цифр, которая отключала сигнализацию. Доверчивая, подумал он.

Когда дорога пошла в гору, в сторону городка Ирвайн, Джейсона одолели сомнения. Вчера их заглушила бурная радость по поводу того, что он поступил на место. Но факт остается фактом. Он попал сюда обманным путем. В предыдущей книге он выставил известного политика лицемером и ханжой, а теперь намеревается разоблачить здешних благополучных горожан. Он запечатлеет на пленке, как ужасна жизнь слуг, которые обеспечивают комфорт и удобство своих богатых хозяев.

Его беспокоило, что он надувает Анну.

Она определенно не похожа ни на одну знакомую ему женщину — точно так же, как не похожа она на вымышленный им образ доктора Элдриджа, который играет в теннис и любит молоденьких красоток.

Ему импонировали ее искренность и безыскусность. И еще чувство юмора. И умные зеленые глаза, взглянув в которые хочется завоевать ее, рассмешить и расположить к себе.

Спрашивается, как завоевать ее доверие?

С другой стороны, возможно, он ее недооценивает, думал Джейсон, останавливаясь на красный сигнал светофора.

Может, у Анны и куча денег, но у него не создалось впечатления, будто она одержима богатством. Наоборот, если судить по ее практичной и не слишком модной одежде и многочасовому рабочему дню, можно заподозрить, что она не слишком-то наслаждается плодами своих высоких доходов.

Может, она поймет его замысел и оценит его по достоинству. Но раскрываться перед ней нельзя — пока нельзя. Зная, кто он на самом деле и зачем нанялся к ней в прислуги, она уже не сможет обращаться с ним, как с обычным наемным работником. А ему необходимо из первых рук узнать, каково это — день за днем стирать, убирать, вытирать пыль, готовить еду. Ему нужна почва, на которой он сумеет поближе сойтись с домработницами, живущими по соседству.

Подъехав к дому, Джейсон вышел из машины и начал разгружать багажник.

Кухня ему определенно нравится, думал он, нося вещи в свою комнату. Большая кухня и хорошо спланированная — мечта гурмана: современная бытовая техника, широкий рабочий стол, двойная духовка, а над ней — ряд сверкающих медных кастрюль и сковородок.

Мысли его снова переключились на Анну. Она, очевидно, не готовит. Однако Джейсон вовсе не склонен был смешивать любовь к домашнему хозяйству и женственность.

Интересно, есть ли у нее личная жизнь? Очевидно, еще ни один мужчина не пробудил в ней женщины; это заметно сразу. Тем не менее, она так и дышит чувственностью — скорее всего, неосознанно. Как она будет выглядеть, если распустит волосы, наденет облегающее платье, которое подчеркнет ее роскошные формы, и чуть тронет веки тенями нужного оттенка, которые подчеркнут зеленый блеск ее глаз?

Затолкав сумки с фотоаппаратурой под кровать, он вышел за очередной порцией багажа и попытался спуститься с небес на землю.

Подхватив два чемодана с одеждой, он признался себе в том, что в безбедном существовании есть своя прелесть. Он может привыкнуть жить в красивом доме с пятью спальнями и четырьмя ванными комнатами — Анна вчера вечером устроила ему экскурсию по дому, — а также с видеомагнитофоном, музыкальным центром и двумя цветными телевизорами, один из которых стоял в его спальне.

Всего несколько месяцев, твердо пообещал он себе. Но разве есть закон, по которому он не имеет права, живя здесь, получать удовольствие?

Анна заявила, что до пятницы она в его услугах не нуждается; насколько можно заметить, здесь все блестит и сверкает. Все же Джейсон из любопытства заглянул в техническое помещение, соединенное переходом со спальней Анны на втором этаже, и увидел в корзине гору тонкого нижнего белья пастельных тонов — персикового, нежно-голубого и цвета морской волны. Кто бы мог подумать, что она носит это под строгим деловым платьем!

Улыбаясь, Джейсон вышел из комнаты. Его новая хозяйка определенно не подумала об этом аспекте своей личной жизни, но он не собирается указывать ей на ее оплошность.

Можно съездить в Санта-Монику за последней порцией вещей, но тогда на обратном пути он застрянет в пробке. К тому же до понедельника та квартира еще числится за ним, да и после того он может провести там день-другой.

Решив остаток вечера посвятить отдыху, Джейсон переоделся в плавки и, толкнув раздвижные стеклянные двери, вышел на деревянный настил, по краям которого стояли декоративные бочонки с геранью.

Расстелив полотенце на лежаке, он приготовился позагорать, как вдруг услышал со стороны соседнего дома тявканье и визг и поднял голову.

— А ну, домой! — кричал женский голос с легким испанским акцентом. Хлопнула затянутая сеткой дверь. Джейсон вскочил на ноги и подошел к низкой ограде, разделявшей участки.

На открытой веранде стояла ширококостная темноволосая пожилая женщина с ведром и шваброй. Вокруг нее плясала вторая швабра, которая при ближайшем рассмотрении оказалась маленькой собачкой неопределенной породы.

— Вам помочь? — крикнул Джейсон.

Женщина метнула в его сторону раздосадованный взгляд.

— Вечно он путается у меня под ногами! А ловить его? Нет уж, спасибо! Стара я для этого!

Джейсон перемахнул через ограду, одним махом преодолел лужайку и подхватил на руки комок меха, который тут же лизнул его в щеку.

— Спасибо! — Женщина открыла дверь. — Забросьте его в дом, и все.

Джейсон так и сделал, а женщине удалось захлопнуть дверь вовремя, чтобы собачка вновь не выбралась на волю. Она села у порога, посмотрела на лужайку и тявкнула так жалобно, что Джейсону ужасно захотелось снова выпустить ее.

Служанка выжала швабру.

— Вы, наверное, наш новый сосед?

— Я новый домашний работник, — сказал Джейсон. Женщина разогнулась и смерила его недоверчивым взглядом — босые ноги, плавки и обнаженный торс.

— Вот как?

— Меня зовут Джейсон. — Он протянул руку, и женщина пожала ее. Ее рука была еще мокрой после швабры.

— Роза. — Она вскинула голову. — Вы и в самом деле домашний работник?

— Да. — Он облокотился о деревянные перила веранды. — Вообще-то я приступаю к работе только завтра. Доктор Элдридж любезно позволила мне перевезти вещи на день раньше.

Роза нахмурилась.

— Новомодные штучки! Мужчина убирается в доме у женщины. — Немного помолчав, она предложила: — Может, зайдете, выпьете чашечку кофе?

Джейсон с радостью согласился и вскоре оказался на кухне, очень похожей на кухню в доме Анны, если не считать того, что здешние хозяева явно не отличались хорошим вкусом. Повсюду были наставлены дешевые безделушки, а окно портили занавески с мультяшными героями.

Как он быстро заметил, Роза успела достаточно американизироваться и не подходила на роль героини его книги. Ее английский был безупречен, а значит, большую часть жизни она провела в Соединенных Штатах. Он успел вытянуть из нее, что у нее несколько взрослых детей, и у всех приличная работа.

Но Роза знала всех служанок в соседних кварталах и могла подсказать, кто только что приехал из Мексики или Центральной Америки, кто вынужден был бросить детей и так далее — словом, все, что он хотел узнать. Настоящая золотая жила, кладезь информации!

Признаваться в своей истинной цели было рано, но час спустя он вышел от Розы с чувством глубокого удовлетворения. С помощью новой приятельницы он без труда подберет героев для своей книги.

Неплохо для первого дня в Ирвайне, подумал он, перескакивая через ограду.

Он с сожалением отметил: для загара уже поздно. Но если он, как следует, распланирует завтрашний день, у него останется время и для того, чтобы полежать на солнце — прежде, чем Анна вернется домой к ужину.

Довольный собой, Джейсон вошел в дом.

Пятница была одним из тех дней, когда Анна с самого утра начинала мечтать о вечере. Одной из первых пациенток оказалась девочка-подросток, которая рыдала, узнав о положительных результатах теста на беременность. Анна успокаивала ее почти час. Наконец, она отправила девочку в службу, которая оказывала бесплатные консультации по усыновлению.

В результате Анна задержала остальных утренних пациентов. Все были раздражены, и к полудню даже ее всегдашнее спокойствие начало давать сбои.

Потом обнаружились осложнения у одной беременной, и Анне пришлось немедленно делать кесарево сечение. К счастью, и мать, и ребенок оба были здоровы — возможно, они находились в лучшей форме, нежели доктор, устало сказала себе Анна после операции.

К шести вечера она совершенно выдохлась, обозлилась и изголодалась.

Накануне она почти не видела Джейсона, только пожелала ему спокойной ночи, когда брала из холодильника молоко и сухарики. Сейчас же, войдя в гостиную, она почувствовала запах дорогого моющего средства. Значит, он пропылесосил ковры. Причем неплохо.

Возможно, она все же не зря наняла его.

Её партнер, Джон, которому Элли все рассказала, обратил все в шутку. Все врачи в больнице подтрунивали над ней за то, что она наняла в качестве домработника мужчину. Она все больше сомневалась в том, что приняла верное решение, но сейчас, вдохнув аромат ветчины и печеных яблок, она решила: могло быть и хуже.

Она заглянула на кухню и застыла на пороге, пораженная увиденным.

Вначале она решила, что под фартуком у Джейсона ничего нет. Но, приглядевшись, поняла, что на нем все же надеты довольно узкие плавки, которые почти ничего не скрывают. Со своего места Анне прекрасно были видны темные волосы у него на ногах, она видела, как ходят мускулы у него на спине, и, помимо всего прочего, она подметила упругие и красивые ягодицы, которые зазывно двигались при каждом движении.

О боже! Она не привыкла думать о мужчинах в подобном роде! А Джейсон… он вдобавок еще и живет в ее доме!

— Хм… — Она откашлялась, пытаясь обратить свое смущение в шутку. — Не знаю, зачем я столько лет корпела над анатомией. Вы — ходячее наглядное пособие. — Анна поставила сумку на стул.

— Вообще-то, — Джейсон закончил нарезать сыр и доел последний кусочек, — я загорал и немножко припозднился. Я собирался одеться до того, как вы вернетесь.

— Ради меня не нужно одеваться. — Анна беззаботно махнула рукой. Половина ее мозга дивилась собственной беззаботности, а в другой половине зрело чувство, будто она проваливается в кроличью норку и все становится шиворот-навыворот. — Сейчас я поднимусь наверх и смою дневную усталость.

— Обед будет готов через пятнадцать минут.

— Отлично!

Когда Анна снова спустилась, она с облегчением увидела, что Джейсон надел джинсы и плотную синюю рубашку, в которой он выглядел настоящим атлетом. Странная все-таки у нее реакция! Раньше она почти не замечала того, как сложены мужчины, — правда, с мужчинами она в основном встречалась на работе, а мешковатые белые халаты никого не красят.

На самом деле ее бы не так тревожила внешность Джеисона, окажись он идиотом. Но на нее уже произвела впечатление его расторопность, не говоря уже о выдающихся талантах повара. А когда она утром заглянула к нему в комнату, она заметила на стене несколько ярких фотоснимков — городки в американской глубинке, лагерь где-то на Ближнем Востоке. Он отлично чувствует цвет и композицию. Когда она спросила его о фотографиях, Джейсон скромно признался, что снимал их сам, а затем поспешно сменил тему.

Анна заметила: он поставил на стол вазочку со свежесрезанными цветами и бутылку вина.

— Приятное дополнение, — заметила она.

— Не был уверен, что вы привыкли ужинать в компании, но, поскольку мы оба голодны…

— Нет, нет, все в порядке. — Анна выдвинула себе плетеный стул. — Ада предпочитала перекусывать на ходу, а не есть, как следует, но вообще я против компании не возражаю.

Некоторое время оба почти ничего не говорили, с жадностью набросившись на ветчину, печеные яблоки, запеченную с сыром картошку и салат. Анна самой себе удивлялась. Не взбунтуется ли ее желудок против того, что она столько съела за один присест?

Утолив голод, она снова переключилась на Джейсона. Тот, как ни в чем не бывало уплетал свою порцию, очевидно, наработался у нее во дворике. По крайней мере, успел загореть — его загар стал темнее, чем был в среду.

Анна быстро доела свое яблоко. Ее мысли принимают слишком опасное направление! Надо срочно спросить его о чем-нибудь, но все мысли вылетели из головы, как только она увидела его на кухне почти без всего.

— Кстати… — Она отложила вилку. — Могу я попросить вас кое о чем?

— Конечно. — Он отпил вина.

— Вашими выходными будут суббота и воскресенье, но на этой неделе я хотела бы попросить вас поработать в субботу, а взять выходной вместо этого в понедельник. Завтра к вечеру я пригласила гостей и была бы вам очень признательна, если бы вы приготовили ужин. Разумеется, после этого вы свободны.

Джейсон с интересом разглядывал ее.

— Да что вы! А если вам понадобится пригляд?

Анна пристально посмотрела на него.

— По-моему, такое маловероятно.

— Помните, я уже говорил о преимуществах наличия в доме мужчины. — Он широко улыбнулся. — Не беспокойтесь. Меня не будет ни видно, ни слышно. Ваш приятель меня и не заметит.

Возможно, лучше всего игнорировать его откровенно вызывающий тон.

— Я думала о французской кухне. Кажется, вы говорили, что знакомы с ней?

— Предоставьте все мне.

Как ни странно, Анна смутилась. Что подумает Джейсон о педантичном Орасе Суонне, докторе медицины, гастроэнтерологе? Сама она считала его не просто лысеющим толстяком, но и изрядным занудой. Более того, его постоянные рассказы о болезнях желудка портили аппетит.

И, тем не менее, он сопровождал ее на заседание окружной медицинской комиссии, и она считала своим долгом отплатить любезностью за любезность. Кроме того, хотя Орас, возможно, и не самый завидный кавалер на свете, его общество все же лучше, чем одинокий вечер в обнимку с телевизором.

Нет, время от времени Анна выбиралась поужинать с другими мужчинами. Но не так часто, как ей бы хотелось. Во-первых, в ее окружении было совсем немного неженатых мужчин; во-вторых, многие из тех, с которыми она встречалась, предпочитали глупеньких пустышек вполовину моложе себя по возрасту; а в-третьих, у нее довольно узкий выбор. Многих ли мужчин она может рассматривать, как равных? Анна еще давно открыла для себя, что мужчины боятся женщин-врачей, разве что сами тоже обладают ученой степенью и прилично зарабатывают. Последнее обстоятельство значительно сужало круг возможных поклонников.

— Кстати… — Джейсон налил им еще по бокалу вина. — Я вовсе не критикую, но как вышло, что вы совсем не умеете готовить — или, может, я ошибаюсь?

Анна покачала головой:

— Я могу состряпать самое простое блюдо, но не более того. Моя мать на кухне была тираном — да, собственно, и есть до сих пор; когда я навещаю родителей в Денвере, она не подпускает меня к плите.

— Мудрая женщина, наверное.

— Точно. — Почему его замечание раздосадовало ее? Анна никогда особенно не стремилась стать образцовой хозяйкой. — Вообще-то в годы учебы в колледже я удачно вскрывала консервные банки и разогревала их содержимое.

— Учились в Стэнфорде?

— Нет, всего лишь в старом добром Лос-Анджелесском. — Анна поняла: наверное, он считает ее девушкой из богатой семьи. — Мой отец — отставной военный, а мама преподает английский в старших классах школы.

— Расскажите, почему вы решили стать врачом. Наверное, в детстве вы слушали кукол стетоскопом?

Глаза его весело сияли; а может, подумала Анна, она просто слишком много выпила вина.

— Вначале я хотела стать актрисой.

Она сама не заметила, как мало-помалу поведала ему об учебе в колледже и о Кене, профессиональном актере, с которым она познакомилась, когда ей было девятнадцать. Тогда ей ужасно хотелось выступать на сцене и сниматься в кино, играть вместе с ним, образовать сценическую пару.

Летом она согласилась месяц пожить с Кеном в его голливудской квартире. И там ее мечты разбились в прах. Кен целыми днями ходил на прослушивания, беседовал по телефону с агентом или репетировал роль для благотворительного спектакля, в каком-то захудалом театрике. Анна быстро поняла, что она для него всегда на втором месте.

Более того, во второй раз, выведя тараканов в его обшарпанной квартире и разослав третью порцию фотографий продюсерам, которые, скорее всего, тут же выкидывали их в мусор, Анна поняла, что не создана для актерской карьеры.

Жизнь зашла в тупик; она вернулась домой, в Денвер, где стала добровольно работать в гинекологической клинике. И еще до конца лета поняла, что это и есть ее истинное призвание.

— Нет ничего более благородного, чем помогать другим. — Анна подперла подбородок руками и мечтательно посмотрела на Джейсона. — Акушерство и гинекология — особенно благодарная специальность, потому что я очень часто сразу вижу результат своей работы, что редко бывает у, допустим, онкологов или эндокринологов. Иногда, если мне удается вылечить бесплодие, вовремя разглядеть воспалительное заболевание или предотвратить рак, я чувствую себя так, будто распоряжаюсь человеческими жизнями и помогаю вернуть их к норме.

— Милый образ, — задумчиво проговорил он.

— К сожалению, чаще всего я настолько загружена работой, что мне некогда думать о важности того, чем я занимаюсь. — Анна встала и отнесла тарелку в мойку. — Но я не жалуюсь.

— Как насчет десерта? — Джейсон встал из-за стола и потянулся. — В морозилке есть мороженое. — Он протянул руку и ловко убрал бокал, который опасно покачивался на краю мойки. — Надеюсь, за операционным столом вы не так рассеянны.

— Все дело… в сосредоточенности.

Когда его рука случайно задела ее плечо, у Анны участилось дыхание. Он подошел к ней почти вплотную и почти касался ее бедром.

— Ясно. — Он смотрел на нее так, словно собирался поцеловать. — В самом деле? Я имею в виду сосредоточенность. — Его по-мальчишески смущенноелицо лишь усилило растущее чувство близости.

— Я, наверное, обойдусь без десерта. — Анна не без труда отодвинулась. — Спасибо!

— Пожалуйста. — Он продолжал рассматривать ее со странным выражением — почти удивленно. А может, задумчиво.

— Обычно… по субботам я встаю поздно, а потом иду к парикмахеру. — Словами она как будто воздвигала вокруг себя невидимый барьер. — Днем у меня вызов, потом я буду читать, так что вы можете делать, что хотите, только не шумите. — Внезапно она поняла: он не спросил, можно ли приводить сюда девушек. Есть ли у него подружка? Да какое ей дело! — Орас придет около семи…

— Орас? — Неожиданно Джейсон улыбнулся. — Его на самом деле так зовут?

— Семейная традиция. На протяжении трех поколений. — Анна вспомнила, как подробно Орас ей об этом рассказывал. — Возможно, вам понадобится докупить какие-то продукты. Деньги я вам оставлю. — Пожелав ему спокойной ночи, она собралась уходить.

— Не волнуйтесь. — Джейсон так и не отошел от мойки. — Если завтра вечером вам понадобится какая-нибудь помощь — например, застегнуть «молнию» на платье, — не стесняйтесь.

— Конечно. — Злясь на себя за собственное волнение, Анна выпорхнула из кухни и поспешила под безопасное укрытие спальни.

И с чего она взяла, что нанять Джейсона Бранта — отличная мысль? Наплевать, что он божественно готовит. Он очень… беспокойный — в нем слишком много мужского начала и нахальства.

Он вовсе не ее тип мужчины. Анне всегда нравились более положительные и серьезные — с тех самых пор, как она осознала, что будет несчастной, выйдя замуж за Кена. Джейсон чем-то похож на ее бывшего друга. Он такой же живой и отважный. Из него выйдет хороший друг и отличный работник, убеждала она себя. Но не более того!

Глава 3

На первый взгляд суббота прошла спокойно. Анна, как и собиралась, выспалась, подстриглась, а после полудня читала медицинские журналы.

А если вернее, она сидела, глядя в раскрытую страницу.

Уши ее чутко улавливали любой шум, производимый Джейсоном. Вот он вышел позагорать, вот разговаривает с кем-то через ограду, вот вернулся в дом переодеться, а потом уехал в супермаркет.

В кухне он тихо насвистывал — как ни странно, его свист не раздражал ее. Она вспомнила, как девочкой рвала на лугу фиалки, как босиком бегала по лужам и рыбачила с отцом.

Нет, погодите! Она никогда не рыбачила с отцом. Рядом с их домом не было ни одной речушки. А ее родители ни за что не позволили бы ей бегать босиком по грязи.

Джейсон определенно оказывает на нее странное воздействие.

Наверное, права старая пословица: противоположности притягиваются друг к другу. Анна в который раз попыталась сосредоточиться на странице журнала. Скорее всего, в Джейсоне Бранте ее привлекает новизна.

Черта с два!

Она почти испытала облегчение, услышав телефонный звонок. Можно воспользоваться любым предлогом — например, осмотр пациентки в больнице — и уйти из дому.

Но ей звонила одна беременная, у которой обнаружили респираторное заболевание; от Анны требовалось всего лишь позвонить в аптеку и продиктовать состав лекарства.

Пора бы ей привыкнуть! В ее работе авралы случаются в два часа ночи или на Рождество.

Стрелки на наручных часиках показывали половину шестого. Не в силах больше сидеть в комнате, Анна пошла переодеваться.

Вначале она собиралась надеть простое платье цвета морской волны с жемчугом, но оно было недостаточно нарядным для задуманного ею ужина по-французски. И потом, ей отчего-то не хотелось, чтобы Джейсон сразу понял, что Орас Суонн не привлекает ее как мужчина.

Анна решила надеть платье, которое она купила на тридцать пятую годовщину свадьбы родителей — роскошное крепдешиновое платье изумрудного цвета с глубоким V-образным вырезом, к которому полагался пояс, инкрустированный искусственными бриллиантами, и туфли с пряжками в тон.

Яркое платье, разумеется, требовало соответствующего макияжа, и Анна стала рыться в ящичке своего туалетного столика в поисках редко используемых теней. Ярко-алая помада, чуть-чуть румян и карандаш для век — она выпрямилась и посмотрелась в зеркало. Вроде неплохо. Волосы она зачесала назад и с помощью лака закрутила сложный французский пучок, закрепив прическу красивой гребенкой.

Хотя на часах было всего половина седьмого, Анна решила, что, как гостеприимная хозяйка, обязана спуститься вниз и проследить, чтобы все было в порядке.

Джейсон уже успел прибрать в гостиной — унес ее журналы. Заметив вазу со свежесрезанными маргаритками, Анна невольно восхитилась его предусмотрительностью.

Почему ей самой подобные мелочи никогда не приходят в голову? Она не похожа на других женщин. Никакого романтизма. Даже в подростковом возрасте она никогда не крутилась у прилавка с духами, пробуя на себе разные ароматы, как другие девочки, никогда не покупала журналов с модными прическами, не пыталась изменить свой внешний вид.

Отчего-то она загрустила — как будто упустила в жизни что-то важное. Покачав головой, Анна заглянула на кухню.

Джейсон, одетый в свободные брюки и рубашку поло, нарезал на доске лук-шалот. Перед ним на рабочем столе выстроились баночки со специями, белое вино, овощи и курица.

— Кажется, у вас все под контролем. — Анна сделала шажок назад. — Вам что-нибудь еще нужно?

Джейсон поднял голову:

— Да. Если хотите, посидите рядом, составьте мне компанию. — Взгляд его медленно спустился от ее лица, скользнул по платью, на мгновение задержался на глубоком, смелом вырезе и проследовал дальше, к длинным, стройным ногам. — Выглядите потрясающе! Наверное, этот ваш Орас — нечто особенное.

— Он один из самых выдающихся гастроэнтерологов в нашем округе. — Анна поняла: он ждал от нее не такого ответа, но как еще ответить, не покривив душой? — Что у нас будет на ужин?

— Курица в винном соусе с глазированной морковью и молодой картошкой, а на десерт — шоколадный мусс. Надеюсь, вам понравится. Вы ведь сказали, что я сам вправе выбрать меню, — ответил он через плечо, не переставая резать лук.

— Звучит заманчиво.

В кухне воцарилось молчание, нарушаемое лишь стуком ножа по деревянной доске. Было что-то удивительно трогательное в том, что такой великолепно сложенный мужчина, одетый в черный фартук, хлопочет по дому. Однако в Джейсоне нет ничего женственного, наоборот — каждое его движение дышит мужественностью. На кухне он похож на капитана пиратского корабля. Под его взглядом ни одна картофелина не окажется полусырой, а масло не почернеет и не подгорит.

Но в его положении есть нечто странное. Джейсон не похож на человека, способного довольствоваться низкооплачиваемой и довольно скучной работой.

С другой стороны, Анна знавала немало профессионалов, которые временами стремились выполнять рутинную, скучную работу, чтобы во время нее сосредоточиться на каком-то творческом проекте. Кажется, Джейсон говорил о том, что он — фотограф…

— Расскажите мне о своей основной профессии. — Она скрестила длинные ноги, стараясь не поцарапать чулки пряжками туфель.

Джейсон остановился. На мгновение Анне показалось, что она чем-то его испугала, но потом она увидела, что он просто дорезал лук и перекладывает его в салатник.

— Меня всегда поражало, насколько раскрывается суть человека его внешним видом, манерой одеваться и походкой. — Джейсон принялся разворачивать курицу. — Я люблю снимать людей, которые занимаются повседневными делами. Мне интересно, сумею ли я раскрыть то, что обычно скрывают от посторонних глаз — мысли, страхи и надежды. Не говоря уже о тайных пороках.

— Интересно, — протянула Анна. Она не была уверена, что столько всего можно разоблачить с помощью фотокамеры, однако ход мыслей Джейсона определенно интересен. — Вы говорили, вы занимались фотографией профессионально?

— Так, время от времени. — Он уверенным движением стянул с куриной тушки кожу и принялся отделять мясо от костей. — Вообще-то мы с бывшей женой много путешествовали, и я снимал места, где мы были.

— Ясно. — Наверное, он продавал видовые снимки в иллюстрированные журналы. За такую работу платят немного, но Джейсон, кажется, не слишком озабочен накоплением материальных ценностей. Довольно редкое качество, среди знакомых Анны за последние несколько лет. Она невольно вспомнила своих друзей из театральных кругов, с которыми начинала учиться в колледже. — По-моему, домашнее хозяйство — не то занятие, которым планируешь заниматься постоянно.

— Ну да.

Какие у него выразительные плечи, подумала Анна, глядя, как Джейсон вскрывает второй пакет с курицей. Все его движения дышат силой, даже в таких простых и нудных действиях. Она прикусила губу и продолжала:

— Вы и дальше собираетесь заниматься фотографией?

— Да… потом.

Жаль, что он почти ничего не рассказывает о себе. Анна некоторое время не решалась показаться назойливой, но потом все же спросила:

— Вы здешний?

— Я из Бостона. Моя мать часто болела, вот я и привык помогать ей по дому. — Джейсон выложил курицу на сковороду и начал очищать доску.

В дверь позвонили. Анна посмотрела на часы и увидела: вот-вот пробьет семь. Вздохнув, она отправилась встречать Ораса Суонна, доктора медицины.

Украшая шоколадный мусс, взбитыми сливками, Джейсон прислушивался к тому, что происходит в столовой.

Что такого нашла Анна в типе вроде Ораса? Лысину и толстый животик еще можно простить; наоборот, Анна достойна восхищения, раз способна полюбить человека, невзирая на недостатки внешности.

Его смущало другое. Хотя Джейсон не был особенно сведущ в медицине, даже ему вскоре стало ясно: гость Анны — жуткий зануда. Хуже того, Орас Суонн совершенно не замечал, что лежит у него на тарелке. Он, не глядя отправлял в рот еду, попутно подробно рассказывая о результатах последнего осмотра. Впервые в жизни Джейсон понял, какие чувства испытывает шеф-повар ресторана, которому возвращают розовый бифштекс, требуя зажарить его дочерна, и просят вместо спаржи жареную картошку.

Возможно, Анна пригласила зануду в гости просто из вежливости. Но тогда чем объяснить роскошное, вызывающее платье и тщательно подобранный макияж?

Джейсон яростно доскреб со стенок миски взбитые сливки. Может, любовь и вправду слепа, но он не может позволить Анне попусту тратить время на осла вроде Ораса.

Он поставил две тарелки с муссом на поднос и понес его в столовую.

Анна улыбнулась ему. В мягком свете свечей ее глаза приобрели завораживающий блеск. Неужели у нее так сверкают глаза из-за бессвязных рассказов этого напыщенного болвана? Конечно же, нет! В конце концов, он не просто прислуга в ее доме. Он ее защитник!

— Доктор Суонн, — Джейсон почтительно остановился за его стулом с высокой спинкой. — Надеюсь, я вам не помешал?

— О, нет, нет! — Толстый доктор порывисто взмахнул рукой.

— Вообще-то я собирался задать вам один личный вопрос. — Джейсон увидел, как Анна удивленно подняла брови, но не обратил на это внимания. — Видите ли, все мои родственники страдают колитом. Интересно, обязательно ли и мне тоже передастся это заболевание?

Суонн немедленно принялся расспрашивать его о симптомах; подобный разговор явно был неуместен за обеденным столом. Джейсон добросовестно отвечал на все вопросы, с сожалением отметив про себя, что Анна почти не притронулась к десерту. Его мучили угрызения совести, но, с другой стороны, гастроэнтеролог и до его появления толковал примерно о том же!

— Кстати сказать, я как раз занимаюсь случаями наследственного колита. — Суонн жестом пригласил Джейсона сесть. — Расскажите мне о своей семье…

Мысленно попросив прощения у мамы, Джейсон пустился во всех подробностях расписывать ее проблемы с кишечником, все время чувствуя на себе испепеляющий взгляд Анны. В конце концов, он поступает так ради ее же блага.

— Почему бы нам не перейти в гостиную? — Анна встала.

Джейсон медлил, но Орас взял его под руку и потащил за собой.

Оказавшись в гостиной, гастроэнтеролог тут же вытащил блокнот. Следующие полчаса он буквально засыпал его вопросами. К тому времени Анна уже с трудом подавляла зевоту. Наконец Орас поднялся, чтобы уходить. Он потряс руку Джейсона, поблагодарил за прекрасный вечер, бегло попрощался с Анной и растворился в ночи.

Что ж, подумал Джейсон, глядя на разъяренную Анну, дело зашло немного дальше того, чем он ожидал, но все же он одержал маленькую победу.

— Очень мило, — сказала она.

Джейсон молча ждал продолжения.

— Это дополнительная бесплатная услуга или вы потребуете прибавки за то, что развлекаете моих гостей? — Анна явно не понимала, что руки, скрещенные на груди, подчеркивают безупречно женственную грудь, а приподнятый подбородок делает ее губы такими желанными!

Нет, сказал он себе, нельзя поддаваться искушению — иначе она мигом вышвырнет его на улицу, следом за добрым доктором Суонном.

— Мне, правда, очень жаль. — Джейсон постарался изобразить раскаяние. — Понимаете, я все время думал о своей проблеме, а он, кажется, заинтересовался, но я не ожидал, что целиком захвачу его внимание. — Истинная, правда, зачем же чувствовать себя виноватым! Он не стал бы выгонять человека, достойного ее. Но Орас Суонн безусловно таковым не являлся.

Джейсон не мог представить Анну в объятиях этого тучного, одышливого зануды. Ни на секунду не мог он поверить в то, что доктор Суонн способен шептать ей на ухо ласковые слова, целовать ее нежную шею или ласкать языком ложбинку между грудями, или…

Боже! О чем он думает?!

Вдруг Джейсон осознал: Анна больше не смотрит на него. Она опустила голову, прикрыла рот рукой, изо всех сил стараясь сдержать смех.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — заметил он. Она не выдержала и расхохоталась.

— Он смешон, правда? О, Джейсон! Но обещайте, что никогда больше не выкинете ничего подобного, иначе мне придется вас уволить.

Он поднял правую руку, словно принося присягу.

— Никогда больше я не заикнусь о колите моей матери за обеденным столом!

— Я вовсе не это имела в виду!

— И в гостиной тоже!

— Джейсон! — Она схватилась за бока, пытаясь придать себе грозный вид, но не выдержала и снова прыснула. — Орас даже не понял, что вы его высмеиваете! У него абсолютно нет чувства юмора! Возможно, на следующей конференции он прочитает о вас доклад!

— У вас завтра есть вызовы? — спросил он внезапно.

— До вечера — нет.

— Не хотите прокатиться со мной в Санта-Монику? — Мысль посетила его внезапно, но ему немедленно стало ясно: им с Анной просто необходимо провести день вместе. — Мне еще нужно забрать кое-какие вещи. Дом стоит рядом с пляжем; если возьмете купальник, можем окунуться.

Анна не знала, на что решиться.

— Вообще-то я не слишком много прочитала сегодня и собиралась завтра восполнить пробелы в образовании.

— По-моему, небольшая передышка пойдет вам на пользу. — Джейсон видел, что она собирается что-то возразить, и заторопился: — Вам необходимо освежиться, тогда вы с новыми силами сосредоточитесь на научных проблемах.

Он видел, как добросовестный врач в Анне спорит с молодой и полной жизни женщиной. Наконец, она нерешительно произнесла:

— Ну, может, на несколько часов…

— А теперь ступайте и поспите. — Он решительно направился в столовую, не давая ей времени передумать. — Я все уберу. Завтрак в девять.

— Джейсон! — В полумраке глаза ее мерцали особым светом, она была похожа на маленькую девочку.

— Да?

— Спасибо. — Анна улыбнулась. — Сегодняшний вечер был ужасно скучным, пока не вмешались вы.

Он шутливо поклонился.

— Я хотел угодить вам, мадам! — Испытывая непреодолимое желание броситься к ней и схватить в объятия, он поспешно отвернулся и почти побежал прочь.

Задание становится опасным, сказал себе Джейсон, убирая со стола посуду. Он и помыслить не мог, что богатый доктор окажется тонкой, ранимой и бесконечно желанной женщиной!

Они с Анной оба взрослые люди, напомнил он себе, укладывая тарелки в посудомоечную машину. Ни один из них не собирается увлекаться всерьез. Можно разнообразить себе жизнь легким флиртом. Может быть, попутно удастся примирить Анну с собственной женственностью, которую она, очевидно, предпочитает запирать на замок.

Вообще говоря, он оказывает ей услугу. К тому времени, как Джейсон спасет Анну от самой себя, она будет готова к настоящему роману с каким-нибудь симпатичным, хорошо обеспеченным врачом или юристом, который может дать ей гораздо больше, нежели доктор Орас Суонн.

Решено! Он будет действовать исключительно в интересах Анны! А попутно, разумеется, он станет ее наставником, будет учить, и защищать бабочку-Анну, которая вылупится из кокона, в котором провела столько лет.

И если мысль о том, как она найдет счастье с другим, причиняет ему сердечную боль, что ж, возможно, так же чувствует себя родитель, когда его ребенок подрастает и уезжает из дома. И не более того.

Глава 4

Джейсон не мог бы наколдовать лучшей погоды на субботу, даже если бы и пытался. День был ясный и безоблачный, небо ярко-синее, как на открытках, даже без утреннего тумана, обычного для июня. Даже горы Сан-Бернардино, которые почти всегда покрыты дымкой, были отчетливо видны на горизонте.

«Мустанг» выехал из Ирвайна на полной скорости, легкий ветерок трепал волосы Анны. Она выглядела молодой искательницей приключений, трудно было вообразить ее строгим доктором в белом халате. Джейсон вспомнил, как сурово она допрашивала его во время их первой встречи, а потом вдруг кротко уступила, когда он приготовил ей ужин — как выяснилось, она впервые за долгое время нормально поела.

Странная она, Анна. Красивая и чувственная, однако, замкнулась на работе. Она умная, ответственная… Наверное, без этих качеств невозможно стать хорошим врачом. А с мужчинами ей трудно. Многим претит, когда женщина умнее и способнее. В мужчинах очень развит дух конкуренции. Правда, он сам никогда не считал, что ему необходимо с кем-то соревноваться. Если бы ему пришлось без конца доказывать свою состоятельность, он, скорее всего, не написал бы своих книг. Для фотожурналиста существует ряд более престижных занятий, не говоря уже о том, что можно найти куда более высокооплачиваемую работу.

В начале своей карьеры он подрабатывал для Ассошиэйтед Пресс в Европе, ему даже предлагали должность в штате агентства в Париже. Он отказался. Фотограф в телеграфном агентстве работает в бешеном темпе. Сегодня летит в «горячую точку», завтра присутствует на спортивных состязаниях, а послезавтра — на экономическом форуме. Джейсон не так планировал строить свою жизнь. Он хотел проникать в суть вещей, предметов и явлений, запечатлевать на пленке внутреннюю сущность людей.

Но сегодня он счастлив просто оттого, что едет вдоль побережья, а рядом сидит Анна.

Они выехали из Ньюпорт-Бич и направились на север. Остановившись на перекрестке, чтобы пропустить стайку подростков с досками для серфинга, Джейсон покосился на Анну.

Она улыбалась, глядя на мальчишек. Когда они тронулись с места, Джейсон заметил, каким взглядом посмотрела она на витрину магазина, в которой были выставлены толстые свитера ручной вязки и пестрые гавайские рубашки. Смотрит с таким интересом, словно она иностранная туристка, которая никогда раньше не видела пляжных магазинчиков.

Что творится у нее в голове? Уж конечно, она не из тех синих чулок, у которых на уме только наука; когда она была моложе, должно быть, она любила развлекаться. Куда все пропало? Впрочем, что бы с ней ни случилось, он намерен оживить ее и пробудить в ней интерес к жизни.

Соленый морской воздух и яркий солнечный свет напомнили Анне о студенческих годах. Сама того, не подозревая, она думала примерно о том же, о чем и Джейсон. Когда она перестала ездить на пляж «под настроение»? Где те друзья, что неожиданно заскакивали в гости с предложением выпить пива, съесть пиццы и посмотреть новый фильм?

Анне стало грустно, и она попыталась переключиться на другое. Сегодня у нее своеобразные мини-каникулы, которые ей просто необходимы, и ни к чему портить настроение приступами ностальгии.

Вдруг Анна поняла, что они еще не приехали в Санта-Монику.

Словно отвечая на ее недоуменный взгляд, он пояснил:

— Здесь, на Лонг-Бич, находится мой любимый букинистический магазин. Может, и вы подберете себе что-нибудь по душе? Например, книгу о том, как вырастить из яйца крошечного бронтозавра.

Анна не сдержалась и прыснула.

— Не возражаю против того, чтобы порыться в древних медицинских манускриптах — правда, не настолько древних. Может, поищу что-нибудь о пиявках или лечении с помощью эликсира из раздробленных алмазов.

— Здорово. — Джейсон покачал головой. — Я всегда считал медицину довольно варварским искусством, а вы?

Анна рассказала о музее в Торонто, в котором она видела деревянные хирургические щипцы и другие инструменты, которые в прошлом использовали в акушерстве.

— Многие из них больше похожи на орудия пытки, — сказала она. — К тому же дерево даже нельзя стерилизовать.

— Не обещаю, что в моем магазине вы найдете жемчужину из истории медицины, но мне почему-то нравится вдыхать пыль старых книг. — Джейсон остановился у довольно обшарпанного с виду, здания с пыльной витриной.

Анна вместе с Джейсоном переходили из одного зала в другой, бродили вдоль стеллажей, время, от времени снимая с полки книгу и вычитывая из нее вслух строчку-другую. Джейсон выбрал для себя сборник старинных непристойных лимериков.

— Решил вот облагородить свой ум чтением поэзии, — с невозмутимым видом пояснил он продавцу.

Анне уже в который раз снова захотелось громко расхохотаться. Что такого есть в Джейсоне, из-за чего она смеется гораздо чаще, чем всегда?

А может, дело вовсе не в Джейсоне, а просто вырвалась наружу ее собственная веселость? Да, ей давно нужно было отдохнуть, отвлечься от повседневности.

И все же… Искоса поглядывая на Джейсона, Анна признала, что куда интереснее, когда есть с кем поделиться своей радостью.

— Кажется, вы неплохо знаете эти места, — заметила она, засунув купленные книги в сумку и усаживаясь на пассажирское сиденье. — Вы давно живете в южной Калифорнии?

— Нет. — Джейсон выруливал на шоссе. — У меня вошло в привычку изучать те места, где мне доводилось бывать, включая и южную Калифорнию. Просто удивительно, сколько всего можно узнать, читая газеты и путеводители, а потом просто гуляя по округе. За несколько месяцев новичок может узнать больше, чем люди, прожившие в том или ином месте всю жизнь.

— Вы имеете в виду кого-то конкретно? — негромко спросила Анна, вспомнив о том, как мало она куда-то выбиралась за последние несколько лет. Как ни странно, ей стало неприятно оттого, что Джейсон ее поддразнивал. Она почти забыла о том, что она — врач, который катается на машине с собственным домработником.

Анна молчала, любуясь океанским прибоем. Когда самой ей доводилось ездить на север, она всегда выбирала не прибрежное шоссе, а более удобную скоростную трассу. Ей вечно некогда.

Когда они приехали в Санта-Монику, ей показалось, что она очутилась в другом мире, в мире, где время движется медленнее. Она и забыла, что на свете существует столько детишек в купальных костюмах и девочек-подростков в бикини, что где-то есть столько тихих кафе, отчаянных скейтбордистов и стариков на велосипедах.

Машина остановилась у гаража, на котором красовалась крупная вывеска: «Припаркуйтесь здесь, и вы больше никогда не увидите вашей машины!»

— Все в порядке. — Джейсон вышел из машины и обошел вокруг, чтобы открыть перед ней дверцу. — Гараж мой. По крайней мере, до сегодняшнего вечера.

Анна потянулась, вдыхая соленый морской воздух, и огляделась. Ее внимание привлекли чайки, кружащиеся над головой.

— Я бы на вашем месте ни за что не променяла такую красоту на Ирвайн.

— Красота никуда не денется. — Джейсон повел ее наверх по лестнице. — Если через месяц вы меня уволите, я всегда могу сюда вернуться.

Анна прикусила губу. Хорошо бы хотя бы на сегодня забыть о том, что она — хозяйка Джейсона.

Джейсон открыл дверь квартиры, которая располагалась прямо над гаражом. Анна некоторое время постояла на пороге, пока ее глаза привыкали к полумраку.

Квартира сдавалась с мебелью и выглядела безлично после того, как Джейсон увез свои вещи. Диван был обтянут невыразительной коричневой тканью, на стенах — потертые светлые обои, а на полу — ковер табачного цвета.

— Цветовая гамма не очень, зато песка не видно. — Джейсон раздвинул занавески, и комнату залил яркий свет. — Ванная там. Можете переодеться.

Анне стало неловко, когда она сняла джинсы и блузку и надела цельный синий купальник, который купила два года назад и надевала редко. Вернувшись, она увидела, что Джейсон уже скинул брюки, под которыми оказались серые плавки. Как и в тот раз, когда Анна увидела его в подобном наряде у себя на кухне, ее поразило, до чего он спокоен и уверен в себе. Как будто на нем — парадный костюм-тройка.

— Вы ведь нечасто выбирались на солнышко, верно? — Оглядев ее, Джейсон насмешливо приподнял брови. Анна поняла: должно быть, она выглядит настоящей бледной немочью.

— В операционной и в родовой палате очень яркие лампы, — парировала она. — Наверное, можно что-то придумать, чтобы загорать во время приема родов!

— Наверное, роженицам это понравится. — Джейсон взял полотенца, сумку-холодильник и повел ее на улицу. Дверь он не запер. — А, правда, почему бы и не устроить в родильном отделении солярий? Может, это отвлечет рожениц от боли?

— До такого способен додуматься только мужчина, — вздохнула Анна, спускаясь по лестнице.

— Признаюсь, в области деторождения, я абсолютный профан.

— Вернемся к загару. Разве вы не знаете, что ультрафиолетовые лучи вредны для кожи?

— Не вреднее, чем еда на скорую руку.

Они вышли на дорожку, идущую вдоль пляжа. Перед ними расстилался Тихий океан. Мелкие волны тихо набегали на берег, в глазах пестрело от человеческих тел, ярких полотенец и шезлонгов.

Джейсон отыскал свободную полоску песка — по крайней мере, никто рядом не дышал им в затылок. Неподалеку, метрах в десяти, загорала лишь юная парочка, вернее, они самозабвенно целовались на одеяле.

— Ах, молодежь! — Джейсон расстелил полотенца и поставил на песок сумку-холодильник. — Хотите пить? Я бы предложил пива, но, к сожалению, на пляже спиртные напитки распивать запрещено.

Анна уже собиралась ответить, что пить алкоголь на улице вообще вредно, так как он усиливает чувствительность кожи к ультрафиолетовым лучам, но вовремя остановилась. Забудь о том, что ты — врач! Хотя бы на время.

— Я бы выпила чего-нибудь низкокалорийного.

Они растянулись на полотенцах и начали загорать. Лежа с закрытыми глазами, Анна прислушивалась к шуму голосов на пляже, плеску волн, крикам чаек. Воздух пах солью и лосьоном для загара.

Постепенно она все больше проникалась сознанием близости Джейсона. Его нога слегка касалась ее бедра — скорее всего, неосознанно. Анна слышала его глубокое дыхание и чувствовала аромат его кожи.

Не выдержав, она села и прищурилась от яркого света.

— Назагорались? — Джейсон тоже сел рядом. — Ну и ну, вы расслабились всего на каких-то десять минут. Но не стоит форсировать события. Может, вернемся сюда на следующей неделе? Глядишь, вы вытерпите целую четверть часа!

Анна с трудом поборола желание швырнуть ему в лицо песком.

— Нахал!

— Я не прав?

Нельзя же сознаваться в том, что на самом деле она пыталась немного увеличить дистанцию между ними.

— По-моему, лежать неподвижно ужасно скучно.

— А я думаю о высоком. — Глаза его в солнечном свете казались янтарными, а на его правой щеке Анна заметила ямочку. Она отпила еще колы. Напиток стал теплым и безвкусным.

— Хотите окунуться или это, по-вашему, тоже ужасно скучно? — Не дожидаясь ответа, он встал, и Анна тоже вскочила на ноги.

Вода оказалась на удивление теплой.

Пройдя всего пару шагов, Джейсон нырнул и поплыл, сильно и уверенно взмахивая руками. Анна прошла до тех пор, пока вода не стала доходить ей до талии, присела, чтобы волны омывали ей шею, и стала нежиться в воде, наблюдая за тем, как Джейсон разворачивается и плывет к ней. Его место здесь, подумала она. Свободный дух! А она… ей нравится время от времени ездить на пляж, но прошлое ушло безвозвратно.

— О чем вы думаете? — Джейсон с шумом вынырнул из воды рядом с ней.

— Да так… — Анна пожала плечами. — Чувствую себя старой и положительной.

Она выглядит, какой угодно, только не старой и не положительной, — подумал Джейсон. Сегодня Анна распустила волосы, и они отливают золотом на фоне голых плеч. Как ни странно, ее более чем скромный купальник лишь подчеркивает стройность и вместе с тем пышность ее тела. Ему ужасно захотелось сказать Анне, до чего прекрасно она выглядит, но он понимал, что комплименты лишь смутят ее.

— А знаете что? Я хотел бы вас сфотографировать.

— Нет, пожалуйста, не надо! — Она выбежала на берег и с ужасом уставилась на свои лодыжки, облепленные песком.

— Предлагаю сделку. Я приношу вам сандалии, а вы позволяете сделать несколько снимков.

Анна немного подумала.

— Идет!

Он мигом вернулся, неся ее сандалии и не обращая внимания на то, что сам был весь в песке.

— На некоторое время можете расслабиться. Мне нужно поставить свет.

Глядя на нее через объектив камеры, он понял, насколько трудная задача ему предстоит — нужно запечатлеть ее внутреннюю женственность, хотя одно лишь присутствие камеры сковывает ее больше, чем всегда.

— Расскажите пока о себе, — предложил он. — В каких местах вы жили?

— В разных. Мой отец был военным, и мы часто переезжали.

— Наверное, переезды вам нелегко давались. — Джейсон заметил, что Анна понемногу оттаивает.

— Некоторым образом. — Она наклонилась вперед и обняла руками колени. — Мы были очень дружны с сестрой Лори, потому что других подруг завести нам было трудно. А еще у нас много родственников. Мы привыкли каждый год устраивать большой съезд; когда видишь столько родных лиц, невольно становится легче.

— Вы бывали в Европе? — Она почти забыла о камере; Джейсон нажал кнопку спуска и затаил дыхание, надеясь, что щелчок не выведет Анну из ее задумчивого состояния.

— Да… некоторое время мы жили в Германии. — На лице ее появилось отстраненное выражение. Что она вспоминает — друга или, может, замок на Рейне? Джейсону удалось остановить мгновение на пленке. — В конце концов, мы переехали в Колорадо, откуда я приехала в Калифорнию и поступила в колледж.

— И познакомились с актером.

— Ах да. — Анна склонила голову набок. — Наверное, какая-то часть меня хотела сильных чувств, переживаний — как, наверное, и у всех молодых людей. С Кеном мне всего хватило.

— Включая тараканов.

Из Джейсона вышел бы неплохой психолог, подумала она вскользь. У него голос, как раз нужного тембра и именно такая, как нужно, манера говорить — безличная и в то же время вызывающая на откровенность.

— Я бы еще смирилась с бедностью, хотя она мне и не нравилась. — Анна рассеянно насыпала горку песка. — Мне надоела неопределенность. Много лет подряд приходилось жить без корней, разрывать прежние отношения… Наконец, я вовсе прекратила заводить друзей. И поняла, чего мне хочется на самом деле. Дом, место, где мне хорошо.

— Вы когда-нибудь жалеете о том, что стали врачом?

Анна заметила, что он сделал уже много снимков, но пленка его, может тратить ее, как хочет.

— Часто — особенно когда я устаю, и мне хочется больше никогда не видеть белого халата. — Она улыбнулась. — Но не дольше пяти минут зараз!

Джейсон опустил камеру.

— Вы — потрясающая фотомодель, когда забываете о том, что вас снимают.

Анна покачала головой, и густая прядь темно-русых волос упала на щеку, наполовину скрыв лицо.

— Не вздумайте показывать мне фотографии. Эй! Давайте-ка и я вас сниму. Там осталась еще пленка?

— Из тридцати шести кадров, наверное, двенадцать осталось.

— Итак, специалист по фотомоделям, покажите мне, на что нажимать. — На первый взгляд его камера почти ничем не отличается от «мыльницы», на которую Анна снимала родственников. Она сразу увидела, что Джейсон потрясающе фотогеничен. Он великолепно сложен, мускулист, с ясными, живыми глазами.

Джейсон лег на спину и ухмыльнулся:

— Снимайте!

Анна сняла крышечку объектива.

— Теперь ваша очередь рассказывать о себе.

— Как-нибудь в другой раз. — Он набрал горсть песка и подбросил ее в воздух. — На пляже я снова становлюсь мальчишкой. — Он вскочил на ноги. — За мной!

Анна побежала за Джейсоном на полосу песка, влажного от прибоя, и стала смотреть, как он строит подобие фундамента для замка.

Она снимала, как он строит песочный замок — великолепную конструкцию с башенками и оконцами. Но лучше всего был сам Джейсон, лучащийся от воодушевления.

Вскоре его окружила стайка детишек, и Джейсон привлек их к работе там, где ничего нельзя было испортить. Он умеет обращаться с детьми, отметила про себя Анна. И словно ставит себя на их место — например, он сразу понял, что маленькая девочка хочет носить песок в новом красном ведерке, а мальчик постарше хочет строить собственную башню.

Она почти испытала облегчение, когда пленка закончилась. Засунув ее в сумку, Анна присоединилась к строительству замка и стала воздвигать стену.

Она стояла на коленях в песке, позабыв о том, как он прилипчив. В конце концов, уверяла она себя, сейчас ей не придется скрести себя дочиста перед операцией.

Наконец, замок был построен. Анна с удивлением отметила, что они собрали довольно большую команду помощников.

— Он ваш, — сказал Джейсон детям. — По крайней мере, до прилива.

Анна вздохнула:

— Жаль, что такая красота недолговечна.

— Самое лучшее — уйти прочь и не оглядываться. — Джейсон взял ее за руку и повел туда, где были их вещи. — Есть хотите?

— Умираю с голода. — Анна нерешительно посмотрела в сторону киоска, торговавшего едой навынос. — Наверное, о фастфуде нет и речи?

— По особым случаям я делаю исключение.

Вскоре они уже набивали рот пряными и острыми лепешками-тако.

— Кажется, с загаром я перестаралась, — заметила Анна, допив банку колы.

— Да, вы покраснели, — согласился Джейсон. — Жаль, что я не подумал об этом раньше. Пойдемте в дом.

Они вернулись в его квартиру, где он протянул ей флакон увлажняющего лосьона.

— Давайте я сам. — Он подвел ее к дивану. — Ведь вы до своей спины не дотянетесь.

Анна легла на живот и закрыла глаза. Диван заскрипел, когда Джейсон присел рядом и начал круговыми движениями втирать лосьон ей в кожу. Его руки были прохладными и уверенными. Анна поморщилась, когда он спустил с ее плеч бретельки купальника. Прохладный лосьон приятно холодил обожженную кожу.

— Завтра утром вы меня возненавидите.

— Страшно подумать, что скажет Элли — мой секретарь.

Он массировал ей шею, заставляя забыть и об Элли, и об ожоге — обо всем на свете, кроме того, как приятны были его прикосновения.

— Скажите ей, что играли в теннис с доктором Желудком. Она вас поймет. — Тихий смех Джейсона эхом отозвался внутри у Анны.

Купальник прилип к телу; ей захотелось его сбросить. В первый момент ей будет холодно, но рядом Джейсон, еще горячий после солнца…

Он медленно развернул ее лицом к себе. Анна не открывала глаз, с головой окунувшись в неведомые прежде ощущения. Ее сексуальное возбуждение казалось чем-то простым и естественным. Трогать его теплую кожу, обвить его ногами, прильнуть к нему губами…

И тут его губы прикоснулись к ее телу — очень легко и нежно. Губы Анны сами собой раскрылись навстречу. Потом он принялся осторожно ласкать ее плечи, не переставая целовать. Анна обхватила его руками за шею и инстинктивно выгнулась наверх, прижимаясь к нему грудью. Джейсон развернул ее на бок и притянул к себе.

Анна и раньше испытывала приливы страсти — по крайней мере, ей так казалось. Но сейчас ее захлестнула такая мощная волна желания, что она испугалась.

Что случилось? Ведь она едва знакома с Джейсоном! Анна с трудом открыла глаза.

— Я… — Она не знала, что сказать.

Джейсон не сразу выпустил ее.

— Считайте это естественным продолжением нашего пребывания на пляже. — Он смущенно улыбнулся. — По-моему, мы оба слишком увлеклись.

Когда она встала, оказалось, что ноги ее не слушаются.

— Пойду, переоденусь. А потом пора возвращаться. Через пару часов у меня пациентка. — Не дожидаясь ответа, она кинулась в ванную.

На обратном пути оба молчали. Анна жалела, что не в состоянии прочитать мысли Джейсона. Был ли их поцелуй для Джейсона таким же особенным, как для нее? Или она — просто очередная пассия в веренице сменяющихся подружек?

Жаль, что у них нет общих знакомых, у которых можно больше узнать о нем. Все, что ей известно, — он был женат и до сих пор сохраняет с бывшей женой дружеские отношения. Он очень умело накладывает лосьон на женскую спину. Интересно, он нарочно поцеловал ее?

Лицо его оставалось невозмутимым. Казалось, он всегда спокоен и доволен собой. С таким, женщина может остаться в дружеских отношениях независимо от того, была она за ним замужем или нет.

Друзья. И больше ничего, твердила себе Анна. Сегодня она дала себе волю — но ей нужна была передышка. То, что произошло сегодня, вовсе не значит, что она превратится в легкодоступную пляжную красотку. Разумеется, Джейсон, как и она, понимает: их поцелую не суждено повториться. Они слишком разные, несмотря на бесспорное физическое влечение.

Анна давно усвоила: в трудной ситуации наилучшая тактика — проанализировать все рационально и выработать порядок действий. Пока они мчались домой — на сей раз по скоростному шоссе, — она как раз этим и занималась.

Разумеется, она поддалась обаянию Джейсона из-за сильной усталости. Нужно позволять себе больше отдыхать и проводить больше времени с симпатичными мужчинами. Несомненно, ее пылкий ответ на его прикосновение стал результатом подавляемых порывов… Хорошо, что Джейсон ее сейчас не слышит. Она рассуждает, словно лекцию читает. Вот бы он посмеялся!

Как бы там ни было, она приняла верное решение. В ее личной жизни должны появиться более привлекательные мужчины, чем доктор Орас Суонн.

Тогда Джейсон не будет занимать столько ее мыслей. Тогда ей не так мучительно будет хотеться обнять его, а губы не будут гореть от желания снова поцеловать его.

Если рассуждать здраво, подумала Анна, всегда можно найти простое решение.

Глава 5

В понедельник Джейсон проявил пленку, отснятую на пляже, и отпечатал фотографии у себя в ванной, временно превращенной в лабораторию. Как всегда, когда на листе фотобумаги постепенно проявлялся и становился четким снимок, он изумлялся так, словно на его глазах творится волшебство.

Закончив работу, он включил верхний свет и залюбовался лицом Анны — глаза ее смотрели куда-то вдаль.

Джейсон рассматривал снимок за снимком. Как он и надеялся, фотоаппарат запечатлел тончайшие нюансы ее настроения, а вместе получился портрет женщины, которую он стремился узнать, как можно ближе. Никогда ничего подобного он еще не испытывал!

После разрыва с Джилл Джейсон почувствовал себя одиноким и пытался развеяться в женском обществе. Ему были приятны легкие, ни к чему не обязывающие отношения, но ни одна из новых знакомых не нравилась ему по-настоящему.

Понемногу тоска, сковавшая его сердце после развода, отпустила, и Джейсон оценил преимущества обретенной свободы. Оставшись один, он мог думать о будущем, не беспокоясь о том, как отнесется к его планам жена или подруга. Он получил право путешествовать сколько угодно, заводить новые знакомства и не волноваться о состоянии своего банковского счета.

Джейсон дал себе слово ни к кому не привязываться всерьез. Почему же он, словно завороженный, смотрит и смотрит на портреты Анны и гадает, какие воспоминания роились в ее голове, когда он ее фотографировал?

Джейсон разложил перед собой последние снимки, на которых он строил замок из песка. С интересом он разглядывал незнакомое прежде выражение: он по-мальчишески хмурил брови, выравнивая стену башни, с отцовской нежностью смотрел на крутящихся вокруг детей…

Раньше ему очень хотелось, чтобы Джилл родила ребенка. В нем крепло стремление осесть, на время перестать кочевать. Умом он понимал, почему Джилл упорно отказывалась. Дети — большая ответственность, и к тому же долговременная. Хотя Джейсон вовсе не собирался давить на Джилл, навязывая ей ту или иную роль, он понимал, что женщинам зачастую приходится забыть о себе, когда на свет появляется малыш. И потом, Джилл никогда не хотела обзавестись детьми так, как он.

Джейсон никак не мог понять, почему ей не хочется родить парочку карапузов, которые делали бы первые шаги, держась за мамину юбку. Дети в корне меняют взгляд на мир. Ради них можно пойти и на жертвы.

Какие чувства испытывает Анна, которая день за днем помогает детям появиться на свет? Ведь своего ребенка у нее нет. Неужели работа занимает в ее жизни столько места, что все остальное отходит на второй план?

Он вышел на кухню. В понедельник его обязанность закупать продукты. Джейсон со вздохом взял со стола конверт с деньгами, оставленный Анной. Если бы она положила чек, это еще, куда ни шло. Но наличные деньги, взятые у нее, лишний раз напомнили о том, что он — наемный работник.

Да ладно, подумал он, засовывая список покупок в карман джинсов. Ему все равно… вернее, было бы все равно, если бы его хозяйкой была какая угодно женщина. Но не Анна!

Жаль, что невозможно начать все сначала — стать для нее не просто наемным работником, а другом, человеком, равным ей по положению. С другой стороны, как бы он тогда познакомился с Анной? И под каким предлогом являлся бы к ней домой день за днем? Да, по-другому он бы никак не узнал ее так близко.

Пора ему заняться проектом своей новой книги. Чем скорее он закончит собирать материал, тем скорее сможет подняться на один уровень с Анной.

Выйдя через черный ход, Джейсон перескочил через ограду и постучал в дверь соседнего дома. Через секунду вышла Роза.

— Я еду в супермаркет. Хотите со мной? — Видя ее нерешительность, Джейсон добавил: — Честно говоря, я не знаю, как туда доехать. Может, покажете дорогу?

Роза кивнула:

— Ладно. Имейте в виду, по четвергам обязательно нужно покупать газету. Там печатают талоны на скидки. Погодите, я сейчас принесу.

Когда они подъехали к магазину, Роза обратила его внимание на объявления о распродажеветчины, капусты и клубники.

— Спасибо, — от всей души поблагодарил Джейсон. Он любил готовить и покупать продукты и надеялся, что Анна после трудного рабочего дня с удовольствием съест клубнику со сливками… Джейсон невольно улыбнулся. Боже! Я говорю, как в телерекламе! Скоро начну волноваться из-за пятнышка на воротничке рубашки.

Местный торговый центр выглядел стерильно чистым, дорогим и современным. Супермаркет располагал собственной пекарней, прилавком со свежими морепродуктами и широким ассортиментом сыров.

Джейсон и Роза толкали тележки и на ходу болтали. Он был здесь один раз, когда Анна пригласила на ужин Ораса Суонна, но та экспедиция была слишком короткой. Наверное, придется прикинуть меню на неделю — чтобы ничего не забыть.

Они почти закончили с покупками, когда Роза вдруг толкнула Джейсона в бок, показав на молодую мексиканку, которая с потерянным видом, толкала пустую тележку вдоль прилавка с товарами, на которые была объявлена скидка.

— Бедняжка, — вздохнула Роза. — Совсем растерялась — ничего не может выбрать. Чего доброго, еще испугается и сбежит отсюда… И вылетит с работы!

— Может, поможем ей? — Джейсон развернул тележку.

Роза нахмурилась:

— Вам-то, какое дело? Вас тоже могут уволить, если будете по целым дням околачиваться в супермаркете.

— Доктору Элдридж все равно, где я околачиваюсь, — и вашим хозяевам тоже. — Джейсон еще на прошлой неделе узнал, что хозяева Розы — адвокаты, супружеская пара. Они проводят на работе еще больше времени, чем Анна.

— Ладно, — пожала плечами Роза. — Стойте здесь, а то вы ее напугаете.

Она подошла к молодой мексиканке и что-то сказала той по-испански. Вначале на лице девушки появилось испуганное выражение, потом сомнение, затем облегчение. Роза жестом подозвала Джейсона.

— Ее зовут Хуанита, она не верит, что вы тоже домработник.

Перед тем как приступать к новой книге, Джейсон успел немного освежить свой испанский. Извинившись перед Хуанитой за плохое произношение и ошибки, он объяснил, что он — фотограф, а домработником устроился, чтобы иметь больше свободного времени.

Потом они с Розой прочитали список, оставленный Хуаните хозяйкой, и повели ее по торговому залу, показывая, где что лежит. К счастью, покупателей было немного, а благодаря широким светлым проходам они втроем шли рядом.

Расплатившись, они повезли тележки на стоянку. Хуанита приехала на хозяйской машине — большом седане, который явно пугал ее. Она созналась, что водительских прав у нее нет.

— Странно, что хозяин не спросил у нее про права, — прошептал Джейсон на ухо Розе.

— Здесь, в южной Калифорнии, считают, что права есть у всех, — фыркнула Роза. — Хуанита знает по-английски всего несколько слов, но ее хозяйка решила, что она сумеет прочитать список покупок. Люди даже не понимают, что значит оказаться в чужой стране!

Они решили, что домой Хуаниту отвезет Роза, а Джейсон поедет следом. Так как хозяйка Хуаниты была дома, Роза тут же развернулась и уехала, обещав назавтра вернуться вместе с Джейсоном.

— Она очень одинока. Слышали бы вы, как она разговорилась, пока я везла ее домой! Она всего несколько месяцев в Штатах и очень рада, что получила работу. Ее муж — сезонный рабочий, у них двое малышей. Хуанита оставила их у сестры в Санта-Ане.

Возможно, Хуанита — подходящая героиня для его книги. Разумеется, вовсе не обязательно, что она позволит себя снимать. Джейсону стало неловко. Получается, он воспользовался беспомощностью Хуаниты в своих целях — совсем, как ее хозяйка.

Но такие же угрызения совести испытывает любой журналист или фотограф, утешал себя он. Они эксплуатируют тех людей, которым помогают.

В полдень больничная закусочная была переполнена. Анна стояла в длинной очереди и вспоминала вчерашний день, проведенный с Джейсоном.

Нос у нее облупился, а плечи горели, но ей это даже нравилось. Загар напоминал о том, что она все же не только рабочая лошадка… Сколько времени она не отдыхала? Сначала она училась в колледже, потом была интерном, ординатором, палатным врачом. Наконец, они с Джоном Эрнандесом стали партнерами. При ее профессии всегда найдется повод поработать по выходным, по вечерам, отменить свидание, перекусывать бутербродом на ходу, пытаясь заодно читать последние медицинские журналы.

Она ни разу не задавалась вопросом, когда кончится или хотя бы приостановится эта карусель. С тех пор, как Анна начала работать, она считала преступлением выкраивать время для себя.

Анна невольно разглядывала стоящего перед ней в очереди невропатолога. Она знакома с ним несколько лет. Он ненамного старше ее, но бледен, как она до вчерашнего дня, и у него мешки под глазами.

«И отчего мы не играем в гольф по средам, как положено врачам?» — спросила она себя. Возможно, есть такие, кто стремится сколотить состояние, но большинство врачей, как подозревала Анна, просто привыкли к такой потогонной системе.

Как избавиться от рутины без потерь для дела? И без того, чтобы проводить слишком много времени в опасной близости от Джейсона Бранта!

Анна остановила свой выбор на салате с креветками и крутым яйцом. Решив, что одним салатом не наесться, она взяла с прилавка тарелку с разваренной зеленой фасолью и картофельным пюре.

Надеюсь, мельком подумала она, Джейсон не узнает о том, как она питается, иначе начнет уговаривать, чтобы на обед она приезжала домой. Очень заманчиво! Впервые за долгие годы она с нежностью вспоминает о том, что у нее есть дом, а не просто дорогой и пустой особняк.

Из чувства противоречия Анна взяла колу не на низкокалорийном подсластителе, а на сахаре. Хотела, было добавить еще яблочный пирог, но здравый смысл возобладал. Может быть, этим летом ей еще придется надевать купальник!

Расплатившись, Анна огляделась по сторонам, ища свободное место. За несколькими столиками сидели люди, которые явно не работали в больнице — видимо, родственники больных. За длинным столом весело щебетали сестры. Анна не считала, что врач унизит себя, если сядет за один стол с медсестрой, но понимала, что в ее присутствии девушкам будет неловко.

Увидев, что освобождается столик на двоих, она направилась туда, но одновременно с Анной к столику подошел еще один человек.

— Не возражаете, если я сяду с вами? — Красивое смуглое лицо, широкая, развязная улыбка. Доктор Олдос Рани, пластический хирург, пользовался славой покорителя сердец среди медсестер. Они с Анной были знакомы, но ограничивались лишь кивками или приветствиями.

— Похоже, вы неплохо отдохнули в выходные. — Олдос явно намекал на ее облупившийся нос и обгоревшие щеки. Он сверкнул ослепительно белыми зубами. — Нечасто выбираетесь на пляж, верно? — Сам он мог похвастаться темным загаром. Хотя пластическим хирургам часто приходится иметь дело с жертвами несчастных случаев и родовых травм, Олдос приобрел известность благодаря операциям по исправлению формы носа и откачке жира. В общем, как говорила одна медсестра в присутствии Анны, он реконструирует тела богачей.

— Скажите, — продолжал доктор Рани, в то время как Анна удивлялась, как можно довести фасоль до такого безвкусного состояния, — чем вы увлекаетесь, раз не привыкли проводить время на свежем воздухе? — Он изящно расправлялся с мясным рулетом, держа вилку по-европейски, в левой руке.

— Обычно по субботам у меня трое пациенток рожают одновременно! — Рядом с Олдосом Анна казалась себе юной и неуклюжей. «Спокойно, — осадила она себя. — Тебе почти тридцать четыре; ты в состоянии справиться с Олдосом Рани».

— Похоже, вам нужно помочь немного встряхнуться. — Олдос смотрел на Анну так, словно кроме нее в зале никого не было.

Она смутилась, но быстро пришла в себя.

— Вы что же, предлагаете свои услуги?

— Откровенно говоря, да. Я уже давно обратил на вас внимание, но за вами не угнаться. Вы всегда так носитесь по больнице… — Доктор Рани маленькими глотками пил кофе, не сводя с нее испытующего взгляда.

— Похоже, я переусердствовала не только с загаром, — улыбнулась Анна.

— Что вы делаете в субботу вечером? — Доктор Рани, видимо, не привык ходить вокруг да около.

— Дежурю. Но в пятницу…

— Отлично! Я знаю в Голливуде один французский ресторанчик, а оттуда можем поехать по ночным клубам. Впрочем, поужинать можно и у меня. Я приготовлю стейк на гриле.

Не раздумывая, она выпалила:

— Лучше приходите на ужин ко мне!

— Замечательно! — Судя по тому, как хитро прищурился Олдос, можно догадаться: он рассчитывает на интересный десерт. — Буду около семи.

Анна продиктовала ему адрес. Дурные предчувствия у нее зародились потом, после того, как Олдос ушел, оставив на столе поднос, несмотря на плакат, призывающий убирать за собой грязную посуду.

Интересно, что скажет Джейсон!

До вечера Джейсон стирал и гладил. Устав от бесконечных складок на блузках и рубашках, он включил телевизор и стал смотреть какой-то сериал.

Догладив последнюю наволочку, он отправился к Розе.

— Хуанита звонила. Нам можно к ней приехать. — Роза села на пассажирское сиденье его машины. — Ее хозяйка уехала в клуб садоводов.

Особняк, в котором служила Хуанита, был самым большим во всем квартале — с пятью спальнями. В семье хозяев было трое детей-подростков. Да, Хуаните не позавидуешь.

Они застали молодую мексиканку в слезах.

— Меня могут уволить, если узнают, что ко мне приехали друзья! — объяснила она по-испански.

— Но ты ведь устроилась на работу с проживанием, — возразил Джейсон. — Конечно, ты имеешь право принимать гостей.

— Не знаю. А спрашивать их не хочу. — Хуанита провела Джейсона и Розу в комнатку за кухней, и они уселись за маленьким обшарпанным столом. — Нет, я не жалуюсь. Счастье, что я получила работу!

Джейсон спросил, сколько она получает. Хуанита назвала такую мизерную сумму, что ему показалось, будто он ослышался. Джейсон постарался не выказать ужаса. То, что хозяева не разрешают Хуаните приводить гостей и переоценивают ее знание английского, еще понятно. Но как они могут так мало ей платить? Она получает меньше официально установленной минимальной зарплаты, а работает больше сорока часов в неделю.

Но с другой стороны, ей так остро нужна работа, что жаловаться она не смеет!

— Давай помогу тебе разобраться вот с этим. — Роза показала на компьютеризированную стиральную машину.

Когда по улице проехала машина, Хуанита вздрогнула.

— А если дети рано вернутся из школы? Вы лучше уходите.

Джейсон хотел, было возразить, но вовремя осекся.

— Хорошо. Мы заедем в другой раз.

— Лучше я к вам. — Хуанита записала адрес.

— Когда выберешься? — спросила Роза.

— Как получится. Не знаю. Мне велено быть дома все время, кроме воскресений.

По пути домой Джейсон сказал:

— А может, она преувеличивает? Получается, ее хозяева — настоящие рабовладельцы!

— Меня это не удивляет. — Роза посмотрела в зеркало заднего вида. — Вчера я беседовала с одной знакомой, которая работает в нашем квартале. Так вот, у хозяев Хуаниты скверная репутация. Предшественницу Хуаниты уволили за то, что она попросила отпуск — ей срочно нужно было в Мексику, ухаживать за больной матерью.

Вернувшись домой, Джейсон принялся натирать сыр. Сегодня на ужин он задумал приготовить лазанью. В понедельник Анна вернулась почти в десять вечера и сразу легла спать. А сегодня… она наверняка целый день питалась всухомятку. Так пусть хотя бы вечером поест, как следует.

Джейсон пожал плечами. Можно подумать, что я — ее мать! Но ведь кому-то надо заботиться о ней.

Мысли Джейсона переключились на Хуаниту, и ей подобных. В тексте, сопровождающем фотоснимки, ему хотелось обратить внимание читателей на тот факт, что ведение домашнего хозяйства — это своеобразный мирок, в котором столько же интриг, радостей и печалей, как и в большом мире.

Закончив приготовления к ужину, Джейсон сел на телефон. Он заранее провел подготовительные исследования для своей книги, собрав статистические данные о количестве домработниц, но сейчас ему требовалась более подробная информация.

Женщина из Комитета по правам испаноязычных с готовностью согласилась ему помочь. Она знала о семьях, которые нанимали латиноамериканцев садовниками, кухарками, домработницами, а затем, воспользовавшись надуманным предлогом, увольняли их, чтобы не платить.

Джейсон почувствовал, что его гнев немного поутих. Насколько ему известно, подобные вопиющие случаи — скорее исключение из правил. Взять хотя бы Розу. По ее словам, она довольна своими хозяевами. Да и Анну трудно назвать эксплуататором.

Какое впечатление намерен он создать своей книгой? Удастся ли ему сохранить беспристрастность? Или же читатели будут думать, что Ирвайн — скопище жестоких рабовладельцев?

Парадная дверь открылась, каблучки Анны застучали по лестнице. Просто удивительно, как быстро он научился распознавать ее привычки. Например, он знает, что она имеет обыкновение рассеянно беседовать с самой собой, когда сосредоточена на какой-то задаче. После трудного дня походка у нее особенно усталая. А еще она закрывает глаза, наслаждаясь ароматом вкусной еды.

— Лазанья? — Она устало облокотилась о косяк двери. — Здорово! Кстати, вы не забыли, что сегодня еще и день стирки? Или вы составили новое расписание?

Джейсон приложил правую руку к сердцу.

— Ни за что!

Удивительно, как столь мужественный человек уместно смотрится на кухне, подумала Анна. Впрочем, ее покорили именно его кулинарные таланты.

Ее взор привлекло что-то красное, и она пригляделась к дуршлагу на рабочем столе.

— Неужели клубника?

— Со взбитыми сливками. — Джейсон начал выкладывать слои теста для лазаньи в форму. — Лазанью нужно запечь. Через пятнадцать минут я подам коктейли и закуски в патио. Вы успеете переодеться и освежиться.

Кивнув, Анна поспешила наверх.

Мысли ее вернулись к больнице и к беседе за обедом. Может быть, не слишком умно с ее стороны приглашать в пятницу Олдоса? Вспомнить хотя бы, как Джейсон обошелся с Орасом.

«А может, я просто чувствую себя виноватой из-за того, что позволяю другому мужчине вторгаться во владения Джейсона?»

Владения Джейсона, надо же! Анна решительно покачала головой, переодеваясь в блузку с короткими рукавами и белую юбку. Он слишком много себе позволяет! Кроме того, пару часов назад ей позвонила по телефону одна беременная…

Нелегко противостоять мужчине, который так изящно сервировал поднос с дайкири и закусками! Тем не менее, Анна заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.

— Поговорим о Дини Паркер…

— А! — Джейсон сел напротив и виновато улыбнулся. — Она немного увлеклась. Я обещал оказать ей любезность, но только если вы согласитесь.

Анна с трудом преодолела возмущение. Он все глубже вторгается в ее жизнь; теперь хочет проникнуть и в сферу ее профессиональной деятельности! Но… она старается идти навстречу пожеланиям пациенток, и у Дини те же права, что и у прочих.

Анна постаралась, чтобы голос ее звучал хладнокровно.

— Меня заботит только то, что ваше вмешательство может осложнить течение родов, — заявила она, отпивая глоток дайкири. Иногда возникают непредвиденные обстоятельства…

— Если такое произойдет, я немедленно уйду. — На сей раз, Джейсон не шутил. Его темные глаза впились в лицо Анны. — Не полный же я идиот!

Она кивнула.

— Я сказала Дини, что не против вашего присутствия, раз не будет ее мужа. Но если он вернется, ваше участие исключается. Каждый лишний человек увеличивает шанс заражения, да и вы, откровенно говоря, будете путаться у сестер под ногами.

— Понимаю.

Возможно, она неверно судит о нем и мысль о съемках всецело принадлежит Дини. Да, Джейсон завладел ее домом, прежде чем она до конца поняла, что происходит, но это еще не повод полагать, будто Джейсон стремится завладеть всей ее жизнью.

— Кстати, в пятницу у меня будет гость, — сказала она, вертя в пальцах оливку. — Когда подадите нам ужин, можете взять выходной, — я сама все уберу. Меню оставляю на ваш вкус.

Лицо Джейсона осталось невозмутимым.

— Если вы немного расскажете мне о своем госте, я постараюсь подобрать что-нибудь соответствующее.

Что можно сказать об Олдосе Рани, больничном плейбое?

— По-моему, у него широкие взгляды… и вкусы.

Джейсон кивнул.

— Более или менее ясно. Когда он придет?

Анна сказала.

— Прекрасно. Обещаю не заикаться о мамином колите!

Она не успела ничего ответить, а Джейсон уже ушел в дом за лазаньей.

Глава 6

В четверг, пропылесосив и вытерев пыль согласно расписанию, Джейсон просмотрел кулинарные книги Анны. Ему нравилось экспериментировать с новыми рецептами. Конечно, рисковать ни к чему. Завтра у Анны и ее гостя не должно быть неприятных сюрпризов. Лучше приготовить что-нибудь испытанное — например, свинину с арахисом и розмарином.

Он задумчиво перечитал список продуктов, которые необходимо закупить. Молоко кончается, и яйца тоже… Боже, кажется, я начинаю серьезно относиться к своим обязанностям!

Правда, вряд ли ему еще попадется такая хозяйка, как Анна.

Джейсон услышал какой-то шум у соседнего дома. Женские голоса что-то тараторили на испанском. Засунув список в карман, он поспешил к ограде.

Когда он постучал в дверь черного хода, ему открыла Роза.

— Пришла Хуанита. Неужели даже у вас слышно, как она причитает?

— В чем дело? — Горло у него пересохло. Для него служба — своего рода игра, прикрытие, а вот Хуанита без работы просто пропадет.

Роза впустила его в дом. Девушка сидела за столом, рыдая.

— Хозяйка накричала на нее за то, что она насыпала в стиральную машину не тот отбеливатель. Несколько полотенец порвались. Хуанита боится, что если она совершит еще какую-нибудь оплошность, то ее уволят. — Роза налила три чашки кофе. — Я предлагаю прийти к ней и показать, как обращаться с бытовой техникой. У нее на родине по нужде до сих пор бегают во двор; откуда ей знать, как обращаться со сложными приборами?

Джейсон повернулся к Хуаните и на ломаном испанском сказал:

— Почему вам нельзя прийти помочь, когда никого не будет дома?

— Боюсь… — ответила девушка, не глядя на него.

— Вот видите? — Роза в негодовании покачала головой. — Она боится собственной тени!

Нужно было как-то уговорить ее.

— Даже если ваша хозяйка нас увидит, она подумает, что забавно встретить мужчину-прислугу!

Хуанита смахнула слезинку.

— Вы, правда, работаете прислугой?

— Я еще и хороший повар.

Она хотя бы перестала плакать; уже хорошо.

— И вам не стыдно выполнять женскую работу?

— Почему мне должно быть стыдно? Я же не превращаюсь в женщину, надев фартук!

Хуанита улыбнулась:

— Нет, конечно.

Постепенно Джейсону удалось отвлечь Хуаниту рассказами о своих промахах и оплошностях — например, он вспомнил, как целый час не мог поменять бумажный мешок в пылесосе. Роза приходила на помощь, когда его испанского не хватало. Хуанита даже улыбнулась.

Наконец, она согласилась пригласить их к себе для помощи. Но в дом вошла первой и, лишь убедившись в том, что хозяев нет, впустила их.

Неужели ее хозяева и вправду такие чудовища, думал Джейсон, разглядывая огромный, безвкусно обставленный дом. Неприятно, что, выкидывая столько денег на обстановку, они так недоплачивают домработнице.

Розе понадобилось полчаса, чтобы объяснить Хуаните, как в Америке принято стирать белье, и показать, как пользоваться суперсовременной стиральной машиной. Джейсон заметил, что стиральная машина могла бы быть и попроще.

Потом они перешли к микроволновой печи, кухонному комбайну, посудомоечной машине и более мелкой бытовой технике. Постепенно Хуанита все больше приободрялась, однако, заслышав шум машины за окном, всякий раз вздрагивала.

Наконец, она осмелела настолько, что сварила кофе и пригласила их в свою крошечную комнатку рядом с кухней. Роза и Джейсон сели на кровать, а Хуанита пристроилась на стульчике.

В ответ на осторожные расспросы Джейсона Хуанита начала рассказывать о своей жизни в Мексике и о своей семье. Ее муж был сезонным рабочим и постоянно переезжал с фермы на ферму, где сажал деревья или убирал урожай. Сейчас, например, он работает где-то возле Салинаса.

Больше всего Хуанита скучала по детям — одному было четыре года, а второму — два. Они остались в Санта-Ане, милях в пятнадцати отсюда, и живут у ее сестры. Она может навещать их только по воскресеньям.

Джейсон огляделся. На стене, над кроватью, висело распятие, на противоположной стене — дешевая репродукция Богоматери.

— У тебя нет фотографий детей?

— Когда-то у сестры был фотоаппарат, но кто-то из детей его разбил, — сказала Хуанита.

— Я мог бы тебя снять. — Не желая, ее обманывать, Джейсон рассказал о своей книге и пояснил, что хочет сфотографировать ее — в том числе за работой. — Разумеется, я не сообщу, как тебя зовут, и не выдам твоих хозяев.

— Зачем вам все это? — спросила Роза.

— Не знаю, — искренне признался Джейсон. — Иногда мне кажется, что важно просто показать положение дел. Может быть, кто-то обратится в полицию или объединится в профсоюз. Может быть, кому-то из женщин, которые эксплуатируют наемный труд, как хозяйка Хуаниты, станет стыдно, и они начнут лучше платить домработницам. А может, ничего и не изменится. Я ничего не могу обещать.

Роза кивнула. Джейсон был рад, что ответил честно. Возможно, Роза и Хуанита не слишком образованны, но фальшь чувствуют сразу.

— Мне бы хотелось получить фотографии детей. Я позволю тебе сделать и другие снимки, какие пожелаешь. Вы с Розой — мои друзья. — Хуанита перебирала подол своей вышитой юбки. — Может, покажешь мне свои книги?

Предварительно они договорились на завтрашнее утро. Хуанита откроет окно в своей комнате, если Джейсону можно будет войти; если же хозяева останутся дома, она задернет штору.

— Мне кажется, что я — герой шпионского романа, — сказал Джейсон Розе по дороге домой.

— Если вас засекут, можете сказать, что снимаете ее на рабочем месте для детей — показать им, чем занимается их мама, — посоветовала Роза.

— Отлично! Спасибо.

Работа над книгой продвигалась даже лучше, чем он ожидал. Жаль, что его до сих пор мучают угрызения совести из-за того, что он обманывает Анну. Ничего, он потом обязательно все ей расскажет.

— Птичка мне напела, что у тебя свидание с доктором Рани!

Было почти пять часов, и телефон, наконец, перестал разрываться от звонков. Впервые за день у Элли появилась свободная минутка.

— Здесь ничего нельзя сохранить в тайне! — возмутилась Анна, протягивая Элли кипу историй болезни. Ноги у нее болели, живот подвело от голода. Зря она пропустила обед!

— Будь осторожна, Анна! — вмешался в разговор партнер Анны, Джон Эрнандес. — У Олдоса ужасная репутация, и к тому же он не умеет держать язык за зубами.

— Я накормлю его до отвала, а больше ничего я с ним делать не собираюсь. — Джон славный, он хороший друг и хороший врач. Жаль, подумала Анна, что им так редко удается поговорить по душам, но чаще всего они видятся всего несколько минут в день — вот как сейчас.

Она выглянула в приемную. Там сидели две женщины и листали журналы.

— Ко мне еще кто-нибудь записан?

Элли покачала головой:

— Нет. Одна пришла к доктору Эрнандесу, а вторая — на ультразвук.

Кроме Элли, которая вела записи, и процедурной сестры, у них по совместительству работала еще и лаборантка, которая приходила делать УЗИ по вторникам и четвергам.

— Не пытайся сменить тему, — улыбнулся Джон. — Надеюсь, ты оставишь дома своего домработника? При нем Олдос будет вести себя прилично.

— Может, мне нанять частного детектива? А тебе советую заняться своей пациенткой!

Джон что-то добродушно проворчал и вышел.

Хотя с работой на сегодня было покончено, Анна собиралась еще часок почитать в кабинете медицинские журналы. Наука движется вперед семимильными шагами — особенно в акушерстве.

Едва переступив порог дома, она почувствовала: чего-то не хватает. И только спустя мгновение до нее дошло: не пахнет вкусной едой.

— Джейсон! — Она вошла в кухню.

Он перекладывал купленные продукты из сумок в холодильник.

— Я только что вернулся. Понадобилось больше времени, чем я рассчитывал.

Неразумно было бы ожидать от него обеда в ту секунду, как она приходит домой. Прежде всего, Джейсон не знает точно, когда она вернется. Однако Анна все равно испытала разочарование. И не из-за голода, хотя есть очень хотелось; просто она уже привыкла, что по возвращении домой ее ждет вкусный ужин.

— В морозилке, кажется, есть упаковки с готовыми обедами…

Джейсон поднял руку вверх, перебивая ее.

— Ерунда! Готовить ужин — моя обязанность. Вот, взгляните-ка лучше! — Он достал из ящика стола газетную вырезку и протянул ей.

Анна удивленно посмотрела на него.

— Сегодня я купил газету ради объявлений о распродажах, и нашел рекламу нового ресторана. Ребрышки на гриле! Две порции по цене одной — семь девяносто пять! На гарнир — кукурузные початки и печеная картошка. Специальная цена действительна только четыре дня.

Анна покачала головой:

— Не думаю…

Джейсон не обратил на ее слова никакого внимания.

— Я просмотрел список покупок, вычеркнул продукты, которые закупил бы для ужина, и сэкономил двенадцать долларов семьдесят пять центов. Нам хватит, даже если мы закажем еще по бокалу вина. И на чаевые останется. Вы как — просто накинете куртку или пойдете переодеваться?

Он не оставляет ей выбора, а она так устала, что не могла сопротивляться. И потом, как ни странно, в его доводах есть смысл. Почему бы и не поехать в ресторан, раз он сэкономил на продуктах?

Наверху Анна переоделась в свободные брюки и легкий топик, посмеиваясь над собой. Джейсон похож на старорежимную домохозяйку, которая копит медяки в коробке из-под печенья. А она сама — словно сварливый муж, который устал на работе.

Однако, спустившись вниз, Анна поняла, что Джейсон на домохозяйку вовсе не похож. Он выглядит, как очень желанный мужчина.

Кто он такой на самом деле? Когда на пляже она спросила его об этом, он уклонился от ответа. Ей известно о нем лишь то, что его матушка страдает колитом, со смехом подумала Анна.

Непроизвольно она вздрогнула. За прошедшую неделю она привыкла к Джейсону, ей было с ним удобно, она ему доверяла. Но теперь Анна вспомнила все свои дурные предчувствия на его счет… Взять хотя бы резюме. Правда, у него есть рекомендация от одного адвоката, но она даже не проверила, существует ли этот адвокат в действительности.

Должно быть, от голода я лишилась рассудка. Ну, кем он может быть? Мафиози?

— Знаете, — она постаралась говорить беззаботно, пока они шли к машине, — вы так ничего и не рассказали мне о себе.

— Если вам действительно интересно, обещаю за обедом утомить вас рассказами о себе до смерти.

Ресторан был оформлен в стиле Висячих садов Семирамиды. Растения свисали со стен, с потолка, вились вдоль окон. Стены и крыша были стеклянными, отчего посетители получали возможность любоваться розовым закатом.

— Очень живописно, — одобрила Анна, пока их вели к столику.

Джейсон придвинул ей стул, потом обратился к официантке:

— Меню нам не нужно — мы будем дежурное блюдо. А может, что-нибудь другое? — повернулся он к Анне.

— Нет, нет.

Когда перед ними поставили бокалы с розовым вином, Джейсон начал:

— Я обещал вам рассказать историю моей жизни…

— Угу. — У вина был приятный фруктовый вкус.

— Родился я в Бостоне.

— Вы говорите без бостонского акцента.

— Отчего-то у меня его никогда не было. Но у всех моих родственников он чувствуется. — Он прищурился. — Отец у меня автомеханик — у него своя мастерская. А мама работала секретаршей. Но когда я был маленьким, она часто болела. Так как я старший из пятерых детей, мне приходилось много готовить и убираться.

— Пятеро детей?!

— У меня три сестры и брат. Все они и по сей день живут в Массачусетсе. Один я откололся.

— Мне часто хотелось иметь больше одной сестры. — Анна подперла подбородок рукой. — А еще хотелось, чтобы моя семья жила на одном месте дольше года.

— А я мечтал улететь куда-нибудь на край света. Моими любимыми книгами были «Остров сокровищ» и «Робинзон Крузо».

— И как, удалось вам попасть на край света?

— Да. — Анна надеялась, что Джейсон расскажет ей что-нибудь о своих странствиях, но он лишь отпил вина. — Вот почему в тридцать пять лет я так и остался перекатиполем. Но я не жалуюсь.

Может, его жена устала от бесконечных скитаний? И из-за этого распался их брак… Однако спрашивать о таких вещах неприлично.

— Вы говорили, что занимались фотографией. Вы снимали пейзажи, виды?

— Что-то вроде того.

Им принесли обед, и Джейсону показалось, что он спасен. Он был не против того, чтобы рассказать Анне о себе — на самом деле ему даже хотелось немного сблизиться с ней, — но не сейчас.

Все из-за книги! Или потому, что он боится ее потерять? Джейсон едва не вздрогнул. Он подумает обо всем потом, когда ее зеленые глаза не будут смотреть на него в упор.

Ребрышки были вкусные. Анна уплетала их с аппетитом и, кажется, даже не заметила, что испачкала подбородок соусом.

Иногда она бывает на удивление чопорной и строгой, а иногда, — вот как сейчас, — в ней проглядывает живая, бойкая девчонка. Джейсон лелеял в душе воспоминания о той Анне, которую он считал настоящей. Должно быть, такой она была много лет назад, когда выводила в Голливуде тараканов и мечтала стать актрисой.

— Когда мы расправимся с обедом, предлагаю искупаться в ближайшем бассейне. — Он прополоскал руки в чаше с розовой водой, которую подала официантка.

Анна вытерла подбородок салфеткой.

— А меня как-то больше тянет прогуляться.

За стеклянными стенами ресторана всходила полная луна.

— Я знаю, куда мы поедем. — Он расплатился по счету и отодвинул стул Анны. — Посмотрим еще одно из моих открытий.

Он повел машину вдоль берега по направлению к Ньюпорт-Бич. Казалось, Анна не обращает внимания на то, куда они едут; она высунула голову из машины и любовалась звездами.

Кого, интересно, она пригласила назавтра на ужин? Значит ли он что-нибудь для нее? Едва ли, думал Джейсон. В ее голосе, когда она объявила ему, что ждет гостя, не слышалось волнения.

И потом, их с Анной, безусловно, влечет друг к другу, хотя Анна скорее решится сделать себе харакири, чем сознается в этом! Между ними существует притяжение… Возможно, он неправильно выбрал слово. Оно слишком затасканно, с его помощью говорят о сексуальном влечении. А его чувство к Анне гораздо глубже.

Да, она его волнует; они во многом противоположны друг другу, но считается, что противоположности сходятся. И все же на каком-то глубинном уровне они с Анной очень похожи.

Возможно, он ошибается. Он неправильно судил о Джил, — а может быть, неверно судил о том, чего сам ждет в браке. Когда они с Джилл решили сбежать после выпускного, он не понимал, насколько важной станет для него впоследствии потребность иметь детей.

Размышления его прервались, когда он доехал, куда хотел, и свернул на грунтовую дорогу.

— Где это мы? — Анна заморгала глазами, словно только что проснулась.

Слева от них вдоль дороги тянулся ряд стандартных бунгало. Но справа было открытое пространство.

— Сейчас увидим.

Он вылез из машины, полной грудью вдохнул соленый воздух и на мгновение прислушался к приглушенному пению ночных птиц. Анна подошла к нему с удивленным выражением лица.

— Такое впечатление, как будто мы в лесу.

— В каком-то смысле так и есть. — Джейсон подал ей руку и повел по тропинке, поросшей высокой травой. Даже воздух здесь был другой, чем в богатых, прилизанных пригородах; здесь он был настоящим.

— Залив Бэк-Бей! — Глаза Анны расширились от возбуждения. — Сколько лет живу здесь, и все время мечтаю вырваться и посмотреть это место. Только никак не удавалось…

Официально это место называлось Верхний Ньюпорт-Бей. Здесь был своеобразный природный заповедник, несмотря на то, что местные власти уже давно стремились превратить это место в еще один морской курорт южной Калифорнии. Джейсон мысленно поблагодарил защитников живой природы, которые прилагали все усилия, чтобы спасти одну из последних дельт вдоль Западного побережья.

Залив был приютом для мигрирующих птиц, домом для многих видов рыб и мелких животных. Берега залива образовывали естественную чашу, отгораживая местных обитателей от шума ближайших поселений.

Они некоторое время шли молча, осторожно ступая по узкой тропинке. Залив раскинулся перед ними, и поверхность воды посверкивала в лунном свете. Его первобытное спокойствие словно обладало некой волшебной силой.

— В такие минуты я жалею, что не поэт. — Джейсон помог Анне обойти колючий куст.

— Почему?

— В подобных уголках как будто скрыт тайный смысл. Последний приют дикой природы на прирученной земле.

Неожиданно Анна почувствовала, как слезы жгут ей глаза. Джейсон с таким же успехом мог сейчас говорить о себе самом. Она кожей чувствовала: его снедает беспокойство, ненасытная тяга к перемене мест. Он превратил ее пригородное жилище в уютный дом, но не будет счастлив, если останется там навсегда; он слишком похож на ее отца, и ему не терпится узнать, что же находится там, за горизонтом.

Но с другой стороны, она ведь и не рассчитывала, что Джейсон останется с ней навсегда… или рассчитывала?

«Наверное, я стала такой сентиментальной из-за лунного света, — сказала себе Анна. — Хорошо, что в темноте не видно, какое у меня сейчас выражение лица».

Они остановились на краю низкого утеса и стали смотреть вниз, на воду. Вдали слышался шум машин, которые ехали по скоростной магистрали. А под ногами у них лежал Нижний Ньюпорт-Бей, который за прошедшие десятилетия осушили и превратили в пристань для прогулочных яхт и катеров.

Хотя днем было жарко, с заходом солнца воздух быстро остывал. Анна вздрогнула. Джейсон обнял ее одной рукой за плечи, и ей стало теплее.

Голова ее покоилась у него на плече; она слышала, как бьется его сердце.

Как странно, что они оказались здесь, — как странно, что они вообще познакомились.

Он развернул ее к себе, легко поцеловал в лоб, потом прикоснулся к кончику ее носа, а потом губы его двинулись ниже.

В первое мгновение Анна едва не задохнулась. Рядом с Джейсоном все остальное теряло свой смысл. Ей хотелось целовать его лицо, шею, прижиматься к его груди.

Она с готовностью ответила на его поцелуй. Джейсон, плотнее притянул ее к себе.

Анна откликалась всем телом, и ей казалось, что по ней пробегают серебряные огоньки. Как здорово было бы обвить его ногами, гладить его по спине, ерошить его волосы…

Нехотя Анна отпрянула. Опасно, слишком опасно!

— По-моему, нам пора.

Джейсон медленно кивнул, и в глазах его мелькнул отблеск лунного света.

Они шли к машине, не прикасаясь, друг к другу, но Анне казалось, что все ее тело плавится от его прикосновений. Прежде она ни разу так бурно не реагировала на мужские объятия и поцелуи. Интересно, почему близость Джейсона вызывает в ней такую бурную реакцию?

Дома, поднявшись к себе, она раздевалась перед зеркалом, гадая, какой она видится ему.

Она старалась не думать о том времени, когда он, словно перелетная птица, упорхнет из временного пристанища и снова отправится скитаться по свету.

Глава 7

— Видели бы вы деревню, в которой я выросла, — заметила Хуанита полчаса спустя. Джейсон фотографировал ее, пока она мыла террасу, выложенную красным деревом, с бассейном на заднем плане. — Дороги грунтовые. Дома построены из необработанного кирпича; иногда, напившись, хозяин пробивает кулаком стену.

— Хотелось бы взглянуть. — Джейсон понял: чтобы книга вышла законченной, ему придется съездить в Мексику.

— Как по-твоему, ничего, если я навещу твоих родителей и скажу, что я — твой друг?

— Конечно! — оживилась Хуанита. — Они будут очень рады увидеть моего знакомого из Америки.

— И я с удовольствием познакомлюсь с ними.

Позже Джейсон подарил ей две свои вышедшие книги с автографом. Они сидели в ее комнатушке, и пили кофе.

Хуанита листала «Личную жизнь революционера», разглядывая снимки грязного тренировочного ближневосточного лагеря, мрачных молодых людей и женщин в парандже, горы оружия.

— Почему они такие злые? Почему хотят воевать?

Джейсон пожалел, что его испанский слишком скуден. А может, проблема слишком сложна. Ему самому трудно понять, зачем человечество так настойчиво стремится к самоуничтожению.

— Иногда, если люди страдают, они учатся ненавидеть. — Хуанита кивнула в знак понимания. — Про таких мы говорим: они за деревьями не видят леса.

— Там, откуда я родом, люди тоже страдают, но у нас есть и много радостей.

— Уверен, что это так. — Джейсон взглянул на часы. — Мне пора. Твоя хозяйка скоро вернется с заседания клуба садоводов.

— Да. Спасибо, что заехал. Вы с Розой мне очень помогаете. И мне не терпится увидеть фотографии детей.

Согласно расписанию, по пятницам надлежало мыть ванные комнаты и кухню. Джейсон, напевая, приступил к работе, легкомысленно не надев резиновых перчаток.

Через час запас песенок иссяк, а кожа на руках огрубела и стерлась. Он неохотно натянул перчатки — к счастью, у Ады, прежней домработницы, были крупные руки — и возобновил работу.

К трем часам у него ныла спина, и пришлось полчаса отмокать в ванне, прежде чем приступить к приготовлению парадного ужина для Анны и ею гостя.

Джейсон решил подать им глазированную жареную свинину с арахисом, шафрановым рисом и китайским салатом; в своем любимом винном магазинчике он купил бутылку шабли. А на десерт приготовил крем-карамель.

И не дай бог ею кавалер окажется недостоин всех этих приготовлений!

Сестры в родовом отделении бросали на Анну любопытные взгляды. Черт бы побрал, больничный телеграф и болтливость Олдоса Рани! Анна начала жалеть, что пригласила его.

На самом деле, куда с большим удовольствием она вернулась бы домой одна и наслаждалась бы ужином, приготовленным Джейсоном.

Но сделанного, не воротишь. И потом, интересно выяснить, что у Олдоса на уме и как он намерен действовать. Может, он ее удивит, без особого убеждения подумала Анна, направляясь домой. Вдруг он окажется интересным и достойным внимания собеседником?

Войдя, она уловила в воздухе соблазнительный аромат специй и услышала, как Джейсон ходит на кухне, что-то помешивая в кастрюле и насвистывая себе под нос.

Она попыталась определить, что он поет, и узнала «Люди скажут, что мы влюблены» из мюзикла «Оклахома». Что это — сатирический намек на ее будущее свидание или воспоминание о вчерашнем вечере? Внутри у нее все сладко сжалось, когда она вспомнила вчерашний поцелуй.

Ерунда! Он, скорее всего, и сам не подозревает, что мурлычет себе под нос.

Анна поднялась наверх переодеться.

Инстинкт подсказывал, что следует надеть платье с самым скромным вырезом и с длинными рукавами. Однако ей не хотелось выглядеть чопорной старой девой. Поэтому она выбрала пышное платье бледно-лилового цвета с довольно глубоким круглым вырезом.

Когда она спустилась вниз, Джейсон насвистывал «Не могу сказать нет».

Вот нахал, отметила она про себя.

В дверь позвонили в четверть восьмого. Олдос стоял на пороге со сладкой улыбкой, протягивая ей дюжину роз, обернутых в зеленую бумагу, — такие букеты продают на автозаправках вдоль шоссе.

— Очень красивые. — Анна понюхала цветы, но они не пахли. — Пойду, поставлю их в вазу.

Она долго рассматривала вазы в шкафу с фарфором, ища свою любимую, а потом сообразила: наверное, ее уже взял Джейсон. Так и оказалось. Ваза, наполненная желтыми и бордовыми тюльпанами, стояла на каминной полке.

«Откуда он узнал, какая ваза нравится мне больше всех?»

Наконец, она поставила цветы на кофейный столик. Олдос уже сидел на диване и маленькими глотками пил виски.

— Ну и денек выдался у меня сегодня! — Он начал потчевать Анну — надо признаться, довольно умело — рассказами о своих пациентах. И только полчаса спустя, когда Джейсон позвал их к столу, она поняла: Олдос ни разу не спросил, как прошел день у нее.

Правда, и рассказывать Олдосу о своих делах ей не особенно хотелось.

Ужин был великолепен, но Анна почти ни к чему не притронулась. Олдос, очевидно, считал, что еда — превосходная прелюдия к сексу. Он кормил ее со своей вилки — ее это раздражало, но она не знала, как отказаться, не обидев его, — и выразительно чмокал губами, поедая анчоусы.

Анна услышала, как Джейсон тактично кашлянул, подавая вторую бутылку вина, и поняла, что Джейсону выходки Олдоса кажутся такими же отвратительными, как и ей.

Но пока рано признаваться в своих чувствах. Анна решительно улыбнулась гостю.

Глаза его блеснули волчьим блеском в свете свечей.

О боже!

Когда Джейсон подал крем-карамель и поставил на стол бутылку бренди, Анна на секунду испугалась, что он прольет часть содержимого на Олдоса. Дождавшись, пока ее гость отвернулся, она сурово сдвинула брови и покачала головой. Джейсон ответил невинным взглядом. Но зато он хотя бы ничего не пролил.

Наконец, Олдос доел десерт и предложил перейти в гостиную. Преодолевая желание поддать ему ногой по обтянутому брюками заду, Анна согласилась ради того, чтобы доказать Джейсону, что она в состоянии постоять за себя.

Но так ли это?

Олдос пресек ее попытки сесть в кресло. Плюхнувшись на диван, он потянул ее за собой и усадил рядом с собой.

— Я кое-что собирался тебе сказать, — прошептал Олдос ей на ухо.

— Что же?

— Как пластический хирург, я превосходно разбираюсь в строении тела.

Она ожидала услышать нечто совсем другое!

— Я в курсе.

— Но я никогда не видел такого личика, как у тебя. — Он провел пальцем по ее щеке. — Просто классическое совершенство!

«А ты — просто классический пошляк», — подумала Анна, собираясь вырваться, но тут услышала шаги со стороны столовой.

— Не обращайте на меня внимания. — Джейсон опустился на колени у камина и вывалил на пол охапку поленьев. — Я просто подумал, что вам уютнее будет посидеть у огня.

— В июне-то? — возразил Олдос. — Даже сейчас на улице жара градусов тридцать!

— Ночью похолодает. — Джейсон сунул в камин поленно, и принялся не спеша раскладывать вокруг него лучину.

Анна сурово посмотрела на него.

— Спасибо, Джейсон, но мы обойдемся без огня.

— Что ж… не хотите — не надо. — Пожав плечами, он встал, шумно отряхнулся и вышел.

— Ты уверена, что стоило нанимать мужскую прислугу? — Олдосу явно непонравилось, что им помешали.

— У него испытательный срок месяц.

Вскоре Олдос вновь вернулся к повадкам соблазнителя.

— Знаешь, многих мужчин ты пугаешь. Но мне нравятся свободные женщины.

— Правда?

— Я сразу понял, что у тебя нет старорежимных комплексов, что ты привыкла брать от жизни все. Я такой же.

Анне стало любопытно, что будет дальше, но ее любопытству не суждено было удовлетвориться.

Джейсон ворвался в гостиную, неся тарелку вафель в шоколадной глазури:

— Вам, наверное, хочется сладенького после ужина?

С губ Олдоса сорвалось нечленораздельное мычание.

— Нет, не хочется, — ледяным тоном ответила Анна.

— Оставлю их на столе — на тот случай, если вы проголодаетесь. — Джейсон поставил тарелку на журнальный столик. — Ну и натаскал я грязи с дровами! — Он взял веник и принялся шумно подметать сор и щепки. — Не обращайте на меня внимания!

— Вон отсюда! — не выдержала Анна. — И не возвращайтесь больше! Даже если загорится дом!

Джейсон пожал плечами:

— Как скажете, доктор Элдридж. — С невозмутимым видом он удалился.

— Этот тип невыносим! — Олдос беспокойно заворочался. — О какой романтике может идти речь, когда твой, домработник постоянно путается под ногами?

— Вот именно. — Анна воспользовалась удобным случаем и отодвинулась. — Знай, я об этом, я бы ни за что не пригласила тебя ужинать к себе. Но вечер прошел хорошо, правда?

Олдос не обратил внимания на тонкий намек.

— Я рад, что ты избавилась от него. Наконец-то мы одни!

Прежде, чем Анна успела придумать достойный ответ, она оказалась в объятиях Олдоса, а он покрывал поцелуями ее шею, спускаясь все ниже и ниже по вырезу платья.

— Эй, погоди! — Она уперлась рукой ему в грудь. — Прекрати сейчас же!

— Ты весь вечер подавала мне знаки. — Олдос повалил ее на диван. — Холодность вовсе не редкое явление у женщин. Позволь показать тебе, как чудесно можно заниматься любовью. Тебе нужен настоящий мужчина, который разбудит в тебе женщину!

— Мне нужен… — Но она не окончила фразы, как он прильнул к ней губами.

Анна оттолкнула его уже по-настоящему. Ей не верилось, что Олдос собирается изнасиловать ее, но было ясно, что их представления о романтическом вечере не совпадают.

Издавая неразборчивые звуки, она пыталась вырваться.

Как там учили на курсах самообороны? Схватить за мизинец и гнуть назад, пока не сломается. Нет, так надо поступать, когда тебя душат. Дать ему коленом в пах — вот именно! Но как это сделать, если он навалился на нее всем телом?

Вдруг ей стало легче. Анна, наконец, сумела набрать в легкие воздуха, и тут она с изумлением увидела: Джейсон крепко держит Олдоса за горло и тащит пластического хирурга по направлению к выходу. Олдос что-то приглушенно бормотал. Анна испытала несказанное удовольствие.

Джейсону каким-то образом удалось открыть дверь, не выпуская своего пленника, а затем он вышвырнул задыхающегося плейбоя. Потом он захлопнул дверь и повернулся к Анне.

— Ты в порядке?

Она подавленно кивнула.

— Он… в самом деле, напал на меня. Я не ожидала…

— И я тоже. — Джейсон подошел к дивану и сел с ней рядом. — Откровенно говоря, я думал, что твой кавалер окажется поучтивей. Но крики, которые ты издавала, не свидетельствовали о том, что ты хорошо проводишь время.

Облегчение волной затопило ее, когда она прижалась к сильному плечу Джейсона. Он него приятно пахло лосьоном после бритья и чуть-чуть шафраном.

— Где ты этому научился? Ты тащил Олдоса, как какой-нибудь коммандо!

Джейсон кашлянул.

— Я… мм… в путешествиях проходил кое-какую военную подготовку. Просто для развлечения.

— Слава богу!

Он обвил рукой ее талию. Насколько его прикосновения отличались от грубой хватки Олдоса, подумала Анна, слушая, как ее гость на улице заводит мотор и отъезжает прочь. Да, сегодняшним свиданием он вряд ли будет хвастаться приятелям!

Некоторое время Джейсон просто сидел рядом и обнимал ее. Казалось, он чувствует: Анне не хочется, чтобы ее ласкали или целовали сразу после нападения Олдоса.

Зазвонил телефон…

— У тебя пациентка? — спросил он.

Она покачала головой.

— И все же я лучше подойду. Никогда не знаешь заранее…

Он нехотя отпустил ее, и она подошла к телефону.

Звонила Элли.

— Я знаю, ты не на дежурстве, но… у меня начались схватки. — Голос у нее дрожал. — С интервалом примерно в пятнадцать минут.

— Увидимся в больнице. Езжай в приемный покой и скажи, чтобы тебя подняли в родильное отделение. Я позвоню и предупрежу их.

От ее четких распоряжений Элли, казалось, стало легче.

— Спасибо. Я… мы приедем через несколько минут.

Анна повесила трубку и наскоро объяснила Джейсону, в чем дело.

— Хочешь, я тебя отвезу?

— Нет. — Она попыталась улыбнуться. — Я справлюсь сама. — Однако приятно было сознавать, что Джейсон готов помочь, быть рядом, если нужно.

В ту ночь ей больше не довелось подумать о Джейсоне или о свидании с Олдосом Рани.

К тому времени, как Анна осмотрела Элли, схватки у той участились; интервал между ними составлял уже десять минут. По телефону Анна заранее дала указания сестрам, и Элли поставили капельницу. Теперь предстояло решить, что делать: либо лекарство подействует, либо уже слишком поздно и у нее начались роды.

Анна не в первый раз сталкивалась с преждевременными родами, но еще никогда она не принимала роды у подруги. Конечно, ей дороги все ее пациентки, но она знала, как Элли ждет ребенка, как мечтает о нем, и страх потерять его передался самой Анне.

Муж держал Элли за руку, а Анна побежала за штатным неонатологом. Младенцу может понадобиться экстренная реанимация.

Когда она вернулась, то увидела, что лицо подруги стало спокойнее.

— Схватки прекращаются.

Анна схватила ленту распечатки, данных с кардио-монитора, который отмечал и сердцебиение плода, и частоту схваток. Они затихали — интервал между ними составлял уже двадцать минут.

— Малыш выглядит прекрасно. — Впервые за несколько часов Анна улыбнулась. — Сердечко бьется сильно и ровно; во время схваток сердцебиение учащается, значит, у него нет кислородного голодания.

Будь на месте Элли другая, Анна ушла бы домой, оставив роженицу на попечение сестер, но сейчас она дождалась, пока схватки полностью не прекратятся.

Она уехала домой только в четыре часа утра.

— Я велю, чтобы часа через два тебя перевели в двухместную палату, — сказала она Элли. — По-моему, тебе лучше несколько дней полежать в больнице.

Подруга кивнула:

— Спасибо!

Только на полпути домой усталость свалилась на Анну всей тяжестью. Ей захотелось лечь спать и проспать целый месяц.

Вот для чего я так усердно училась. Вот чему я жертвовала выходные на пляже и походы в кино с друзьями.

Результат того стоил.

Поднимаясь по ступенькам крыльца, Анна радовалась, что возвращается не в пустой дом. Хорошо, что Джейсон здесь — даже, несмотря на то, что он, скорее всего, видит уже десятый сон.

Стараясь не шуметь, она вставила ключ в замок и отперла дверь. В гостиной горела лампа, и она вошла, чтобы выключить свет. И тут увидела, что Джейсон спит на диване, где он, очевидно, дожидался ее.

Анна улыбнулась. Во сне он кажется таким юным — лицо без морщин, темные длинные ресницы. Она ясно представила, каким он был в детстве — настоящий ангелочек, но с дьявольским блеском в глазах.

Возможно, он даже во сне почувствовал ее присутствие, потому что тут же проснулся.

— Который час?

Она посмотрела на часы:

— Половина пятого.

— Ты, наверное, совсем измучилась.

— Нет. Видел бы ты меня в интернатуре — тогда я дежурила по двое суток подряд.

«Но тогда тебе не было тридцати трех лет», — напомнила она себе, устало бредя к лестнице и схватившись за спинку стула, чтобы не упасть.

Джейсон схватил ее за руку.

— Прежде всего, тебе необходимо подкрепиться. Предлагаю горячий шоколад с молоком. — Как он может выглядеть таким свежим и бодрым в середине ночи? — Тебе ведь никуда не надо спешить с самого утра?

— В субботу — никуда.

— Вот и хорошо. — Джейсон отвел ее на кухню, где Анна рухнула на стул, пока он возился у плиты.

— Из тебя выйдет отличная мамочка.

На лице у Джейсона появилось непонятное выражение — не то сожаление, не то еще что-то.

— Пора спать. — Джейсон помог ей подняться.

Только наверху, в спальне, Анне пришло в голову, что его надо выпроводить. Она попыталась подыскать нужные слова, но ничего не придумывалось.

Джейсон хладнокровно извлек из шкафа ее ночную рубашку.

— Тебе нельзя… неприлично…

— Не забывай, я — тот парень, который каждую неделю стирает тебе белье! И не только стирает, но и гладит, и раскладывает на полках. Скажем, сейчас круг моих обязанностей немного расширился.

Ей так хотелось спать, что показалось, будто в словах Джейсона есть смысл.

Она смутно чувствовала, как ее раздевают, как через голову на нее надевают ночную рубашку. Она хотела, было возразить, но спор требовал слишком много усилий.

Джейсон взбил подушку и, подхватив Анну на руки, уложил ее в постель.

Все тело у нее болело, и растянуться на прохладных простынях было очень приятно. Сильные руки гладили ее по спине, находили сведенные мышцы и разминали их. Его сильные пальцы словно вливали в нее жизнь; Анна испустила блаженный вздох.

Со щеки у нее отбросили прядь волос, и кто-то нежно поцеловал ее в висок. Она снова стала ребенком — доверчивым и мечтательным.

Рядом с ней скрипнул матрац, и она почувствовала на шее теплое дыхание. Потом он снова начал массировать ее, передвигаясь вниз по спине к пояснице.

Постепенно движения замедлились. Анна заснула, и Джейсон заснул рядом с ней.

Глава 8

Анна проснулась, как от толчка, — привычка, приобретенная за долгие годы, когда ей надо было бежать к больному. Комнату заливали яркие солнечные лучи, а рядом с ней кто-то тихо посапывал.

О боже!

Она медленно перевернулась на бок. Несмотря на то, что проснулась она бодрой и свежей, события вчерашней ночи как-то стерлись в памяти. Она знала, где находится, но понятия не имела, кто спит рядом.

Олдос? Нет, невозможно…

Она чуть не рассмеялась. Конечно, это Джейсон! Голова его утонула в подушках, точеный нос смотрит вверх, он тихо похрапывает.

Веселость быстро угасла. Ведь они же не занимались любовью? Она бы помнила… Но он лежит с ней рядом, а на ней ночная сорочка.

В то же время на нем — брюки и рубашка, в которых он был вечером.

Ей полагалось вздохнуть с облегчением. Почему же она испытывает разочарование?

Анна тихо выскользнула из постели. В ванной она переоделась в джинсы и блузку и на цыпочках прокралась вниз. Стараясь не греметь кастрюлями, она принялась готовить омлет с сыром и беконом и варить кофе. От активных действий у нее всегда прояснялось в голове, а сейчас ей как раз нужно подумать.

Поставив тарелку с беконом в микроволновку и засунув сыр в кухонный комбайн, Анна попыталась понять, что же ее беспокоит.

Сама того не сознавая, она стала ближе к Джейсону, чем к любому другому мужчине в своей жизни — даже к Кену. Джейсон хорошо смотрелся здесь, в ее доме.

Но он не является частью ее жизни. Как и Кен, он взывает к той части ее души, о которой она предпочла забыть после поступления в медицинский колледж. Разумеется, какое-то время можно позволить себе жить без забот, можно забыть о рутине, которая иногда действует на нервы, можно повсюду разъезжать с Джейсоном и целыми днями нежиться на пляже. Но недолго. За обманчивой домашней внешностью Джейсона кроется внутреннее беспокойство. Он только играет в домашнего работника. Ему нужно накопить денег и снова отправиться в путь.

А как же она?

Не выпуская из рук сковородку, Анна повернулась и увидела Джейсона.

— Божественный аромат вырвал меня из объятий Морфея. А я еще не верил, будто ты умеешь готовить.

— Только в случае крайней нужды — чтобы не умереть с голоду. — Анна разложила омлет по тарелкам, заранее подогретым в микроволновке. — Или в виде особого одолжения. Спасибо за то, что ждал меня вчера ночью.

— Не за что. — Он налил две чашки кофе.

— Но…

Его брови насмешливо взлетели вверх.

— Ничего не получается!

— Что не получается?

— Наш эксперимент. Я взяла тебя домашним работником… — Анна набрала в грудь побольше воздуха и присела рядом с ним за стол. — Но система вышла из-под контроля.

Некоторое время он молчал. Анна отдала бы свой месячный заработок за то, чтобы узнать, о чем он думает.

Наконец молчание стало невыносимым, и она продолжила:

— Понимаешь… мы с тобой живем в одном доме, видим друг друга с утра до ночи. Так больше продолжаться не может. Прошу тебя уехать, как только ты подыщешь себе другую квартиру. Я заплачу тебе за целый месяц, ведь мы так договорились.

Джейсон по-прежнему смотрел в свою чашку.

— Ведь ты меня понимаешь? — Черт бы его побрал, почему он ничего не отвечает?

— Да, наверное. — Он говорил медленно, а такого серьезного выражения она еще не видела у него на лице. — Но мне кажется, мы сможем договориться.

— Я не смогу.

Завтрак был окончен в молчании. Джейсон убрал посуду, а Анна сидела за столом, и ей казалось, что она только что потеряла лучшего друга.

В мрачном настроении она позвонила в больницу. Разговор с Элли немного подбодрил ее; подруге было гораздо лучше, и она даже подумывала о том, чтобы в понедельник выйти на работу, но Анна и слышать ничего не желала. Когда Элли поправится настолько, что выйдет из больницы, ей надо будет соблюдать строгий постельный режим, по крайней мере, две недели.

День тянулся еле-еле. Джейсон переоделся в плавки и незадолго до полудня уехал на пляж, но его присутствие по-прежнему ощущалось в доме. Анна повсюду видела его следы — тюльпаны в ее любимой вазе, смятая подушка на диване, где он заснул, рецепт по приготовлению спагетти а-ля карбонара на кухонном столе.

Без него дом казался тихим и пустым. Анна попыталась читать медицинский журнал, но оказалось, что статьи в нем ужасно скучны. Наконец, она включила телевизор и стала смотреть документальный фильм о диких гусях, который оказался отличным лекарством от бессонницы.

Хотя сегодня был ее день дежурства на вызовах, телефон звонил только дважды, и в обоих случаях пациентки обращались с вопросами, которые не требовали ее присутствия или немедленных действий. Вот когда пригодился бы срочный вызов, чтобы забыть о Джейсоне!

Он вернулся около четырех; его бронзовая, загорелая кожа пахла лосьоном для загара. Но лицо по-прежнему оставалось серьезным. Коротко поздоровавшись, он удалился к себе, и мгновение спустя Анна услышала, что он включил душ.

Вечером она одна поехала в кино. Она выбрала легкую комедию, но постоянно ловила себя на мысли: Джейсону понравилась бы эта шутка. Еще она часто думала, что бы сказал он о персонажах фильма.

Когда она вернулась, он сидел в гостиной на диване, поджав под себя ноги, и смотрел по телевизору старый фильм с Кэри Грантом. Рядом с ним стояла большая миска попкорна. Анна подумала, что и ей было бы веселее, если бы она никуда не уезжала, а осталась дома. Ненавидя себя, она поняла, что вот-вот расплачется.

Наверное, все же хорошо, что он уедет, твердила она себе, поднимаясь наверх. Она ведет себя, как влюбленная девчонка.

Почему он так взволнован?

Конечно, неудобно так скоро менять место обитания. И, разумеется, ему будет недоставать общества Анны. Но ведь они с ней могут остаться друзьями, разве нет?

В воскресенье утром Джейсон вслушивался в звуки сверху. Анна одевалась у себя в комнате. Он отличил бы ее в толпе, не глядя на нее, — он знает, как шлепают ее черно-белые тапочки, знает, что она не выключает воду, пока чистит зубы, узнает скрип вешалок в гардеробе, пока она обдумывает, во что оденется.

Сегодня он расскажет ей, зачем на самом деле устроился к ней на работу. Самое худшее, что она может сделать, — вышвырнуть его вон, но ведь она практически так и поступила.

Наверху Анна, наконец, выбрала для себя белые хлопчатобумажные брюки и красно-синюю блузку. Ей было почти все равно, что надеть; она собиралась весь день сидеть дома, читать журналы или, может быть, листать газету. Но Джейсон проживет у нее еще несколько дней, поэтому все же имело смысл одеться поприличнее.

Зазвонил телефон. Поскольку сегодня Анна была не на дежурстве, первой ее мыслью было: что-то случилось с Элли.

Она схватила трубку аппарата, стоящего на ночном столике.

— Да?

— Анна, я не вовремя? — Связь была отличная, словно звонили из соседнего дома, но Анна сразу узнала голос сестры, которая жила в Орегоне.

— Нет, Лори. Я просто подумала, что-то случилось с кем-то из моих пациенток.

Некоторое время Лори рассказывала Анне о проделках двоих своих сыновей. Потом настала короткая неловкая пауза, и Анна поняла: сестра собирается о чем-то ее попросить.

Лори вечно попадала в истории, хотя и не нарочно. Так сложилось еще с детства. Она просто никогда не думала о последствиях своих поступков. Анна, которая всегда была собранной и организованной, обычно приходила на помощь.

Лори сказала:

— Вообще-то у меня к тебе просьба.

— Какая? — невинно спросила Анна.

— У меня… мм… кое-какие проблемы.

— Лори, детка, надеюсь, ничего серьезного? — Анна прекрасно понимала, что сестра в очередной раз попала в переделку, иначе она бы рассказала обо всем сразу.

— Нет, нет, но… — На том конце трубки послышался детский крик, и Анна слышала, как Лори отвернулась от трубки и начала мирить своих отпрысков. — Извини!

— Мне всегда приятно слышать голоса племянников, даже когда они ссорятся. — Анна села на кровать. Она соскучилась по мальчишкам. Наверное, с прошлого лета они сильно выросли.

— В общем… как ты знаешь, в этом году моя очередь собирать всю родню, — начала Лори. — Но у меня ничего не получается! Мы пристраиваем к дому вторую детскую, а подрядчик не укладывается в сроки. У Джеба и Сэмми была ветрянка, поэтому плотники не могли начать работать, а потом шел дождь… В доме полный хаос, а родня должна съехаться уже через три недели.

Анна едва не застонала вслух. Да, это действительно серьезно! С детства она заранее ждала ежегодных съездов родственников — единственный знак стабильности в их скитальческом существовании. Теперь она взрослая, но для нее очень важно каждый год видеть родные лица и наблюдать за тем, как растут дети.

— Все так ждут встречи! Ты ведь знала обо всем, когда затевала ремонт!

— Да, но… — У Лори задрожал голос. — О, Анна, я знаю, что всегда прошу выручить меня, но обещаю: я больше так не буду! Я не могу просить принять гостей маму и папу, ведь у папы месяц назад обострилась язва. Если ты не сможешь принять всех у себя, придется все отменить.

— Нет! — Отмена ежегодной встречи огорчит не только Анну, но и, в гораздо большей степени, родителей, и других пожилых родственников.

Более того, их ветвь семьи уже несколько лет не принимала у себя всю родню. Подключать кого-то из двоюродных в последнюю минуту будет нечестно. Анна понимала, что из-за расстройства и смущения не сумеет радоваться всей душой.

— Анна, мы никак не успеем привести дом в порядок за три недели! Пожалуйста, ну, пожалуйста! Если ты согласишься, я сегодня же сама обзвоню всех и обо всем договорюсь. И даже нарисую карту, чтобы тебя нашли без труда! Единственное, что тебе останется, — быть хозяйкой. У тебя достаточно большой дом, а выглядит он всегда безупречно…

Придется оставить Джейсона до тех пор, одна я не справлюсь!

Он прекрасно все подготовит. Анна так и представляла, как он готовит роскошные завтраки на всю ораву, и перебрасывается шуточками с детьми…

— Что ж, полагаю, выбора у меня нет. — Она не намерена спускать Лори все с рук; в ближайшее время она преподаст ей урок. — Но для меня все это очень неудобно.

— Знаю! Ох, Анна, спасибо тебе огромное! — Лори снова заверила сестру, что известит родню о перемене места встречи.

Что ж, этого следовало ожидать, сказала себе Анна, вешая трубку. И почему она надеялась, что на сей раз Лори поступит по-другому? И все же ее сестра — просто чудо и всегда приходит на помощь, когда требуется. Когда Анна, еще, будучи студенткой, заразилась гриппом, Лори переехала к ней и целую неделю варила ей куриный бульон и давала аспирин, пока Анна, кашляя, готовилась к сессии.

Непонятно почему, но у Анны поднялось настроение. Она спустилась вниз и увидела, что Джейсон сидит на диване и читает комикс — спокойный и уверенный в себе, как кот. Когда она вошла в гостиную, он поднял голову, и оба заговорили одновременно:

— Анна, я хотел…

— Джейсон, у меня… Продолжай, — велела Анна.

— Нет, ты первая.

Она перевела дух и рассказала о звонке Лори и ежегодной встрече семьи.

— Одна я ни за что не справлюсь. Может быть, останешься еще на три недели?

Он кивнул.

— Конечно! Ведь это не я захотел уйти. Сколько у нас будет гостей?

— Обычно около тридцати. Большинство останавливается в отелях или приезжает в домах на колесах. Но родители и Лори с мужем и детьми будут жить здесь — всего получается шесть человек. Мы обычно устраиваем шведский стол, и каждый что-то приносит от себя. Слава богу, в домах на колесах есть кухни! — Анна с размаху бросилась в кресло. Как легко обсуждать проблемы с Джейсоном; даже Ада заворчала бы, что ее не предупредили заранее о такой мороке.

— Нормально, справлюсь. — Казалось, он производил в уме какие-то подсчеты. — Тебе нужно будет составить список — сколько раз все будут у нас есть и когда каждый из гостей приезжает.

— Конечно! — Хорошо, что он останется еще на несколько недель; теперь, по здравом размышлении, Анне начало казаться, что лучше и быть не может. У него будет больше времени, чтобы подыскать себе другое жилье, а у нее — чтобы найти новую домработницу. — А что ты собирался мне сказать?

— Что? — В глазах у него было отстраненное выражение, как будто он уже мысленно составлял меню на тридцать гостей.

— Когда я вошла, ты начал что-то говорить…

— Ах да. — Он посмотрел на свои руки. — Ты когда-нибудь замечала, как чернеют пальцы от газетной краски? При современном развитии технологии печати могли бы придумать что-то получше.

— Ты об этом хотел поговорить?

— Вообще-то нет. — Он отшвырнул комикс в сторону. — Мм… Ты занята в следующее воскресенье?

Она покопалась в памяти.

— Вроде нет.

— Может, съездишь со мной в Санта-Ану? — Джейсон объяснил, что ему предложили сделать фотографии детишек, предназначенные для их матери, домработницы, с которой он познакомился в супермаркете. — Они живут не слишком далеко отсюда, но по сравнению с Ирвайном это другой мир. Я подумал, тебе интересно будет взглянуть.

— Ну… хорошо. — Его рассказ пробудил в Анне любопытство. Со стороны Джейсона очень щедро оказывать такую услугу бедной матери, однако она поняла, что за его рассказом кроется что-то еще. — Ты что, занимаешься какой-то благотворительной деятельностью?

— Это не благотворительность. — Ее удивила резкость его ответа. — Хуанита не примет милостыни, пока не окажется на грани отчаяния. Такие люди, как она, могут быть бедными, но у них есть гордость.

— Я не о том. Просто ты говоришь так, словно выполняешь какое-то задание. Когда я взяла тебя на работу, ты говорил, что хочешь продолжать заниматься фотографией. Съемки детей — часть твоей работы?

— Да, вроде того. — Он вскочил с места. — Пойду выпью кофе. Тебе налить?

— Конечно!

Почему он скрытничает? Правда, она не имеет права быть назойливой. У Джейсона своя жизнь, которая ее не касается. В конце концов, он проработает у нее всего три недели.

Многоквартирный дом в Санта-Ане, безусловно, знавал лучшие дни. Обшарпанное одноэтажное здание с облупившейся краской, грязный двор, заросший лопухами, граффити на стенах.

Выйдя из машины Джейсона, Анна уловила запах чили и острых приправ. Мимо нее пробежала чумазая девчушка. Ей не больше трех лет, подумала Анна, но она находится на улице безо всякого присмотра.

Да, детей здесь много. Во дворе играют дети всех возрастов, большинство с густыми черными волосами и оливковой кожей, но попадаются и блондины с голубыми глазами. Несмотря на старую, заплатанную одежду, им очень весело — вон как радостно они кричат, поливая друг друга водой из шланга!

Хуанита настояла, что сама она поедет домой раньше, на автобусе, чтобы успеть в церковь со всей семьей. Анна и Джейсон шли по потрескавшемуся тротуару, заваленному игрушками, и искали нужный номер квартиры.

Почти у всех квартир номера отвалились. Наконец, Джейсон позвонил в одну дверь, чтобы спросить, куда им идти.

Женщина, которая открыла дверь, прижимала к себе ребенка, а из квартиры за ее спиной доносились крики других малышей.

Интересно, когда она последний раз показывалась врачу?

Эта мысль не давала Анне покоя, пока они с Джейсоном благодарили соседку за указания и шли в квартиру родителей Хуаниты. Множество женщин здесь, в южной Калифорнии, никогда не бывают у гинеколога. Они рожают дома, в присутствии подпольной акушерки или повивальной бабки. На тревожные симптомы не обращают внимания и в результате запускают болезни.

За последние годы количество недорогих клиник сильно сократилось. Положение дел сильно беспокоило Анну; она мечтала помочь, но ей никак не удавалось выкроить время. Но она непременно что-нибудь сделает. В самом ближайшем будущем.

Когда они позвонили, им открыла Хуанита. Анне она сразу понравилась. В ней чувствовалась спокойная сила, а еще она излучала радость, оттого что увиделась с детьми.

Двое малышей, Карлос и Лурдес, были одеты в лучшие воскресные костюмчики, отмытые мордашки светились любопытством. Джейсон немедленно переключил на них все свое внимание, посадил их к себе на колени и принялся их смешить.

— Это моя сестра. — Хуанита в их присутствии старательно говорила по-английски. Анна была ей признательна, потому что ее познания в испанском, сводились к нескольким фразам, которых хватало, чтобы приказать роженице тужиться или потерпеть.

Вокруг сестры Хуаниты, Марии, скакали трое малышей, а еще двое, как сообщила Хуанита, играли сейчас во дворе.

— Семеро детей в одной квартире? — Анна бросила взгляд в коридор. Она увидела всего две комнаты и одну ванную.

— И еще ее муж и брат. — Хуанита пожала плечами. — А что делать?

Анна повернулась к Джейсону и увидела, что тот помрачнел. Она полностью разделяла его чувства.

Мария предложила им выпить, но они отказались, не желая быть в тягость. Анна сдерживалась, чтобы не броситься в магазин и не накупить им кучу продуктов. Джейсон прав: у этих людей есть гордость. Но она должна хоть как-то помочь им.

В квартире было темно, несмотря на то, что на улице стоял яркий солнечный день. Джейсон предложил для съемки выйти в парк, и Хуанита согласилась.

Парк находился всего в двух кварталах от дома, но, судя по радости детишек, они нечасто ходили туда. Парк был ухоженным, чистым, с подстриженной травой и роскошными кипарисами. Вдали они разглядели пестрые павильоны, украшенные разноцветными лозунгами и воздушными шариками. Там толпились люди; очевидно, в разгаре какой-то местный праздник.

— Давайте отведем их на детскую площадку, — предложил Джейсон. — Я хочу снять их в игре, и чтобы вокруг не толпился народ.

Вначале малыши стеснялись, но, подбодренные матерью, начали обследовать лесенки и горки. Вскоре воздух дрожал от их смеха.

Анна наблюдала, как Джейсон снимает детей и их мать. Он явно забыл обо всем, кроме того, что он видит в объектив.

У него, безусловно, талант; можно судить по снимкам, висящим у него на стене и сделанным на пляже. Анна не считала себя фотогеничной, и ее удивило, насколько Джейсону в своих снимках удалось раскрыть ее внутреннюю сущность.

Анна была уверена: захоти Джейсон, и он бы смог сделать карьеру фотографа. Но, как нетрудно догадаться, снимать свадьбы и выпускные вечера ему скоро надоест. А еще он мог бы работать в газете. Но он, очевидно, предпочитает быть свободным художником — даже если в это понятие входит работа прислугой, чтобы иметь возможность покрывать свои расходы.

И это говорит в его пользу, думала Анна, садясь на скамью и наблюдая за ним.

Казалось, Джейсон не торопится, его, словно не заботило, сколько пленки он потратит.

Вскоре Хуанита и малыши совсем забыли о том, что их снимают. Видя радость на лице женщины, играющей со своими детьми, Анна не могла не позавидовать. Хуанита по-своему богата — даже если она наслаждается своими сокровищами всего один день в неделю.

Наконец, дети устали, и Хуанита подхватила малышку Лурдес на руки.

— Сходите на карнавал, — предложила она Джейсону. — Тогда вы увидите, что и у нас бывают праздники.

— Они — просто прелесть, — сказала Анна, идя по траве рядом с Джейсоном. Впереди них музыканты заиграли на народных инструментах зажигательную мелодию. — Хотелось бы мне как-нибудь помочь им, но я не хочу изображать из себя милосердную богачку. Ты прав: Хуанита милостыни не примет.

— Ей нужна работа, за которую платят достаточно, чтобы она могла снять отдельную квартиру. — Казалось, Джейсон просто мыслит вслух. — А ее муж — сезонный рабочий; было бы неплохо, чтобы он жил с ними в те периоды, что не собирает урожай.

В первый момент Анна не поняла, к чему он клонит, однако задумалась.

Как оказалось, карнавал, хотя и не пышный, был очень веселым. Вокруг них молодые парочки и большие семьи покупали еду и сувениры в невзыскательных киосках и танцевали под музыку. Яркая, пестрая одежда добавляла красок.

Джейсон вытащил из сумки камеру. Несколько раз он щелкнул и Анну, но в основном фотографировал то, что происходит вокруг них. Она видела, что он старается снимать лица: мальчик, перепачканный мороженым; старуха, на чьем лице играет загадочная улыбка Моны Лизы; молодой человек, который с нежностью смотрит на свою жену. Он пытается поймать дух карнавала, поняла Анна.

Наконец, Джейсон убрал камеру в сумку и взял Анну за руку.

— Не хотите потанцевать, мадам?

— Я не умею.

— Я тоже, но мы можем притвориться!

Вначале Анна чувствовала себя скованно и неловко среди веселых пар. Но Джейсон обладал даром везде чувствовать себя, как дома, и вскоре Анна уже смеялась и танцевала, как все.

Джейсон обнял ее за талию, оторвал от земли и закружил. Ее зеленые глаза сверкали в ярком солнечном свете, темно-русые волосы разметались по плечам. Ему хотелось, чтобы день никогда не кончался.

Когда музыканты объявили перерыв, она прижалась к нему, чтобы отдышаться. Джейсону показалось, что он обнимает дикое животное, которое только начало привыкать к нему.

Потом они ели тако и гуляли. Анна примерила соломенное сомбреро и надвинула его на глаза.

— Привет, амиго! — Она заговорила хриплым голосом. — Хочешь готовить в моей кантине? Я слышала, ты умеешь печь замечательные блинчики-энчилада!

— Примерь-ка вот это. — Джейсон выбрал шерстяную накидку-серапе зеленого и золотого цветов и набросил ее Анне на плечи. — Не твой обычный стиль, но цвета потрясающе тебе идут.

— Ты так думаешь? — Анна сняла сомбреро и оглядела накидку. — Она теплая… подойдет для вечерних прогулок в Бэк-Бей.

Джейсон протянул торговцу купюру.

— Это подарок.

— И слышать не желаю! — Анна полезла за кошельком.

— Считай, что это на память.

— Да, но… мне как-то неловко.

— Потому, что я на тебя работаю? — Он взял сдачу и отказался от предложенной бумажной сумки, чтобы упаковать покупку. — Мои деньги ничем не хуже, чем у других.

— Я не то имела в виду. — Анна потерлась щекой о толстую шерсть. — Спасибо, Джейсон. Она мне очень нравится. Правда!

Люди понемногу расходились; они вместе направились к машине.

Анне определенно нужен достойный ее мужчина, а не такой придурок, как те два доктора, которых она приглашала домой ужинать, думал Джейсон, глядя, как переливаются золотом волосы Анны в лучах заходящего солнца.

Глава 9

Следующие несколько дней Анна старалась занять себя работой, и пореже бывать дома. Всего через пару недель Джейсон уйдет; она не слишком доверяла себе и не хотела много времени проводить с ним наедине.

К сожалению, даже многочисленные семинары и консультации не заполнили растущую в ней пустоту. Наскоро перекусывая в больничном кафе, она теперь с грустью вспоминала домашние обеды и ужины. А в воскресенье, читая лекцию о последних достижениях в акушерстве, Анна все время гнала от себя мысленный образ Джейсона, который валяется на ковре в гостиной и читает комиксы. Ей очень хотелось оказаться рядом с ним.

В тот вечер она вернулась домой поздно, он держался чуть отчужденно. Вежливо спросил, как прошла лекция. Но она успела изучить его достаточно хорошо, чтобы понять: он притворяется. Что он задумал?

Джейсон отлично видел, что привел ее в замешательство. Честно говоря, думал он, ставя для нее на поднос чашку молока и миску с сухариками, он и сам себе удивляется. Он знал, что ему нужно сделать, но до сих пор сомневался, какую выбрать тактику.

Его не удивляло то, что Анны подолгу не бывает дома. Он успел заметить: в те периоды, когда в ней прорывается ее внутренняя сущность, она пытается все отрицать и анализировать. Что ж, Анна такая, и он любит ее, несмотря ни на что.

Терпение, твердил себе Джейсон, передавая Анне, поднос и глядя, как она поднимается вверх по лестнице в свое священное убежище. Он привык ждать, работая фотографом, — ждать нужного освещения, ловить нужный момент. Но это давалось ему нелегко.

Вместе с тем ее частые отлучки позволяли ему, не прерываясь, работать над своей книгой. Он сделал еще несколько снимков Хуаниты и просмотрел сотни негативов, выбирая те из них, которые можно отпечатать и послать издателю. Вдобавок он изготовил несколько дюжин фотографий для самой Хуаниты.

Ему оставалось лишь навестить родную деревню Хуаниты в Мексике. На самом деле все складывалось удачно; он бы в любом случае скоро ушел от Анны, даже если бы она его не уволила.

Но он собирался вернуться.

И тогда все пойдет по-другому, мечтал Джейсон, стряхивая крошки со стола и выключая свет. Когда он вернется, он скажет ей правду. Она, наверное, рассердится, но постепенно поймет, что он более надежный и ответственный человек, чем это может показаться. Она может положиться на него, когда дело дойдет до рождения и воспитания детей.

Он рассчитывал, что дети у них будут общие. Нравится ей это или нет.

Анна села в первый ряд. Она устала после долгого рабочего дня, и ей не хотелось напрягать глаза и шею, всматриваясь в то, что лектор напишет на доске.

При иных обстоятельствах она, возможно, и пропустила бы конференцию на тему «Юридические аспекты медицинского обслуживания», поехала бы домой и приняла бы горячую ванну. Но она боялась, что, поступи она, как ей хочется, Джейсон ждал бы ее за дверью ванной — может быть, даже приготовив для нее полотенце и душистую пену.

Она невольно улыбнулась, представив его себе.

В ту же секунду она подняла голову и увидела, что какой-то человек улыбается ей в ответ — возможно, решил, что улыбка предназначена ему. Ну и что? Он довольно симпатичный, может быть, не такой высокий и яркий, как Джейсон, но выглядит очень благородно.

Она никогда не видела его прежде. Анна исподтишка оглядывала его. Дорогой костюм, и вообще вид у него внушает доверие. Он беседовал с директором больницы, значит, скорее всего, он — какая-нибудь важная персона.

Ах, он — сегодняшний лектор, вот кто! Анна взглянула на приглашение. Митч Хэмилтон, адвокат. Судя по краткой информации, он — признанный авторитет по гражданским делам, который уже представлял в суде интересы многих врачей, обвиненных во врачебных ошибках.

Она бросила взгляд на его левую руку. Кольца нет!

Анна увидела, как адвокат перехватил ее взгляд, и вспыхнула от смущения. Митч Хэмилтон весело подмигнул ей. Она в ответ игриво пожала плечами.

Анна не строила глазки со студенческих лет и надеялась, что не кажется слишком прямолинейной и неуклюжей. Дело осложняло то, что Анна не чувствовала себя до конца искренней. Она мысленно сравнивала адвоката с Джейсоном — адвокат явно проигрывал.

Однако, судя по первому впечатлению, он — именно тот человек, который соответствует всем ее критериям.

Лекция оказалась очень информативной и содержала массу важных сведений, но впоследствии Анна не могла припомнить ничего из того, что говорил Митч Хэмилтон. Она все время обдумывала, стоит ли ей задержаться и заговорить с ним и не выставит ли она себя тем самым полной дурой.

Однако адвокат избавил Анну от сомнений. После ответов на вопросы адвокат сошел с кафедры и сам подошел к ней.

— Доктор Элдридж, — очевидно, ему удалось прочитать, что написано на ее визитке. — По-моему, я знаком с вашим партнером, Джоном Эрнандесом.

Анна обрадовалась.

— Откуда вы знаете Джона?

— Однажды мы вместе собирали деньги на одно дело. — Он не уточнил на какое. — Видите ли, акушерство является областью медицины, наиболее подверженной судебным искам. Насколько мне известно, после судебных процессов несколько врачей вообще прекратили принимать роды.

— Да, у нас бывают непредвиденные обстоятельства, — согласилась Анна. — Часто возникают осложнения, и нам приходится прибегать к срочному оперативному вмешательству. Но мы информируем пациентов о том, что мы делаем и зачем.

Ей показалось, что ни ему, ни ей на самом деле не важно, о чем говорить. Им просто нужно лучше познакомиться. Все хорошо, но где же искра, которая должна промелькнуть между ними?

Забудь об искре! В твоем списке о ней и речи не было.

Они еще немного поговорили; через несколько минут Анна узнала, что Митч разведен, поддерживает дружеские отношения с бывшей женой, детей у него нет, что он любит играть в теннис и считает себя знатоком хороших вин.

Единственное, что немного удивило ее, — его бывшая жена оказалась медсестрой. Может, его просто тянет к медичкам? А может, все дело в том, что он специализируется на медицинских делах, и ему было приятно, что жена разбирается в интересующих его вопросах? Что ж, за это его трудно винить.

В отличие от Олдоса Митч выказал явный интерес к делам Анны, хотя она поймала себя на том, что просто сообщает ему факты, а не признается в своих чувствах. В конце концов, больничная аудитория — не то место, где допустимо выслушивать откровенные признания.

В завершение светской беседы Митч пригласил Анну поужинать в субботу вечером, и Анна согласилась. Она с облегчением услышала название модного ресторана в Ньюпорт-Бич; помня последние два свидания, она не испытывала желания приглашать Митча к себе домой.

Почему-то ей не хотелось говорить Джейсону о том, что в субботу вечером ее не будет дома. Несколько дней она ловила себя на том, что репетирует предстоящий разговор: свои фразы и его ответы.

Анна (беззаботно): «О, кстати! В субботу вечером я ужинаю не дома».

Джейсон: «Отлично, я тоже пойду».

Анна: «У меня свидание».

Джейсон: «Я помню тех двоих, которых ты приводила домой. По-моему, тебе нужен телохранитель».

Нет, лучше по-другому.

Анна (холодно): «В субботу вечером я ужинаю не дома, так что можешь взять выходной».

Джейсон: «Отлично! Может, сходим в какой-нибудь ресторанчик по соседству?»

Нет. Ей нужно проявить больше твердости.

Анна (сурово): «В субботу вечером у меня свидание, и я не хочу, чтобы ты вмешивался».

Джейсон: «Я не собираюсь вмешиваться. Просто тихо понаблюдаю за вами».

В общем, Анна молчала до субботнего утра, пока не заметила, что Джейсон выложил на рабочий стол рецепт феттучини. Нельзя допустить, чтобы он старался понапрасну.

Анна нашла его в гостиной. Он весело начищал ее столовое серебро.

— Джейсон, сегодня вечером я…

— Ужинаешь не дома? — Он повертел в руке начищенный до блеска половник. — Вот и хорошо. Днем я планировал сходить на местный блошиный рынок. Это довольно утомительно; хорошо, что вечером мне не придется готовить.

Он даже не спросил, с кем она пойдет! Такого она не ожидала!

— Ну, хорошо. — Анна ждала, что он скажет еще что-нибудь, но он принялся полировать вилку для салата.

Вернувшись в спальню, Анна почувствовала себя так, словно из нее выпустили воздух. Возможно, она переоценила чувства Джейсона к себе?

Через несколько минут она услышала, как Джейсон выходит из дому, насвистывая песенку «Какое чудесное утро». Интересно, он идет гулять один или с кем-то? Какое ей дело! Но забавно было бы побродить по блошиному рынку, рассматривая все, что туда принесли — от мусора до антиквариата.

День тянулся медленно; Анна не знала, чем занять себя. Если бы Джейсон был дома, они поиграли бы в «Эрудита», или пошли бы гулять, или просто поговорили.

Анна позвонила в больницу и убедилась, что Элли выписали домой. Да, сказала медсестра, муж забрал Элли еще утром. Она представила, как он бережно поддерживает ее, ведя к машине, усаживает на переднее сиденье, нежно смотрит на нее…

Нужно что-нибудь ей подарить, подумала Анна. У нее еще есть время сходить в книжный магазин.

Но, когда она уже приготовилась ехать, зазвонил телефон.

— Анна? Это Митч.

Первой ее мыслью было: он сейчас отменит свидание. Какой ужас!

— Привет. Как дела? — Ей понравилось, что голос у нее беззаботный, хотя она готова была удушить его, если он ее разочарует.

— Послушайте, утром я играл в теннис и повредил спину. — Он довольно убедительно застонал. — Очень не хочется переносить свидание, но, похоже, пару дней мне нельзя будет сидеть. Вряд ли я выдержу поход в ресторан.

Анна быстро соображала. Джейсон ушел, и готовить не собирался; наверное, перекусит в городе. Может, все складывается лучше, чем она ожидала?

— Вот что я вам скажу, — начала она. — Если сумеете лежать на диване, я сама приготовлю ужин. А еду подам вам на подносе.

— Если это не очень трудно, — в его голосе послышалось облегчение. — Вы очень добры! Я приду.

Вешая трубку, Анна была очень довольна собой.

Она решила приготовить феттучини по рецепту Джейсона, раз уж все ингредиенты имелись в наличии. Хотя ей и казалось, что она поступает нечестно, она напомнила себе, что продукты куплены за ее деньги.

К шести часам, за полчаса до приезда Митча, Анна переоделась и повязала огромный фартук. Она осторожно налила в миску воды и поставила ее на огонь, а потом отрезала нужный кусок масла.

Зазвонил телефон. Неужели Митч передумал?

Это оказалась Элли.

— Хочу, чтобы ты знала: я дома и чувствую себя отлично! Ты уверена в том, что мне нельзя вставать? Одни наши знакомые из церкви пригласили нас на барбекю, и я обещала, что будувсе время лежать в шезлонге…

— Шезлонг — не постель! — Анна наскоро прочитала лекцию о том, почему Элли нужно лежать горизонтально.

Элли не стала спорить.

— Я ведь только так спросила…

— Как только смогу выбраться, сразу навещу тебя. А пока, если узнаю, что ты плохо себя ведешь, верну тебя в больницу!

Повесив трубку, Анна почувствовала: что-то горит. О нет! Она оставила сковородку на плите!

Масло безнадежно подгорело, и сковороду теперь придется долго отскребать. Джейсон ее убьет! Анна залила сковородку водой. Ну вот, в кухне дымно и чадно, а Митч может прийти в любую минуту.

Интересно, понравится ли ему, если она закажет пиццу по телефону? Она как-то не представляла его, жадно уплетающего сыр и пепперони из коробки.

Она со смешанными чувствами услышала, как в замке поворачивается ключ, и кто-то насвистывает «Какой чудный вечер».

Неужели Джейсон нарочно? Но ведь он не знает, что она дома…

Войдя, он удивленно поднял брови:

— Я думал, тебя нет. Ммм! Ну и запах! Знаешь, Анна, гриль лучше устанавливать не на кухне, а во дворе.

— Очень остроумно. — Она метнула на него гневный взгляд. — Как видишь, кухарка из меня никудышная. — Она рассказала о спине Митча. — Не волнуйся, я не заставлю тебя готовить. Закажу еду в китайском ресторане.

Джейсон опустил на пол объемистую холщовую сумку. В ней что-то звякнуло. Наверное, он купил что-то интересное на блошином рынке.

— Мне все равно нужно поесть, так что я приготовлю на троих. И не беспокойся, я не собираюсь мешать твоему свиданию — разве что он набросится на тебя как тот, предыдущий.

— Спасибо. — В дверь позвонили. — Ты меня очень выручил, Джейсон. Я твоя должница!

Джейсон устало потянулся и затолкал сумку под стол. Он даже не испытывал радости от своей покупки — легкого складного штатива. На блошином рынке интереснее бродить с кем-то. Например, с Анной.

Что ж, раз он сам вызвался готовить, так лучше скорее приступать к делу.

Растапливая на сковороде масло, он прислушивался к голосам в гостиной. Он от всей души надеялся, что Митч окажется таким же придурком, как и предыдущие двое.

К несчастью, он ошибся.

Поставив на стол тарелки с феттучини и салатом, Джейсон оглядел гостя и решил, что тот выглядит достаточно внушительно. Не урод, вежливый и даже приветливый, невзирая на боль, из-за которой вынужден полулежать на диване.

Должно быть, разум подсказал Анне, что ей можно выйти замуж за такого парня — просто потому, что он не придурок. Несмотря на то, что сердце ее, разумеется, принадлежит ему, Джейсону.

Трудность в том, что она сама пока не поняла, что ей нужно. Или не желает в этом признаваться.

Джейсон решил: сегодня его задача состоит в том, чтобы помешать Митчу и Анне познакомиться поближе.

Нет смысла снова использовать трюк с дровами. Анна устроит скандал в ту же секунду, как увидит его на пороге.

Джейсон извлек из платяного шкафа забытую прежней домработницей грелку, наполнил ее теплой водой, следя, чтобы вода не была горячей; не хватало только ошпарить адвоката! Он подаст на него в суд, обвинив в преступной халатности.

Не обращая внимания на настороженный взгляд Анны, он предложил адвокату грелку.

— О, просто здорово! — Митч немного выпрямился, чтобы можно было подсунуть грелку ему под спину.

— Травмы очень болезненная штука. — Джейсон взбил подушки, на которые опирался Митч. — Принести вам что-нибудь еще — например, аспирин?

— Да, пожалуй. — Адвокат снова с блаженным вздохом откинулся на подушки.

— Хорошо. — Избегая взгляда Анны, Джейсон удалился в ванную и отыскал флакон с аспирином, а потом обшарил глазами аптечку. Чем бы еще отвлечь внимание парня?

К его удивлению — и к неудовольствию Анны — Митч с радостью согласился с предложением Джейсона сделать ему массаж. Джейсон объяснил, что когда-то занимался на курсах шведского массажа. Он почти не солгал, опустив лишь незначительную деталь: его учительницей была одна актриса-шведка, с которой он встречался недолгое время. Массаж у них был прелюдией к более интимным вещам.

Анна выпрямилась и, скрестив руки на груди, наблюдала, как Джейсон массирует ее кавалера. Он время от времени подмигивал ей, словно спрашивая, не хочет ли она заменить его. Джейсон отлично видел, что Анна в ярости. Но ведь, в конце концов, он спасает ее — от самой себя!

— Просто потрясающе! — заявил Митч, когда Джейсон закончил. — Моя бывшая жена была медсестрой, и она тоже здорово умела разминать спину. После развода мне больше всего недостает именно этого.

Джейсон чуть не спросил, чего еще недостает адвокату, но решил благоразумно продолжать разговор о позвоночнике.

— Раньше спина вас беспокоила?

— Да, немного. — Адвокат улегся на подушки. — Но знаете, что беспокоит меня на самом деле? Ноги. Вы и не представляете, как они иногда болят. Мне приходится подолгу выбирать себе обувь. Жена обычно покупала специальные стельки и обрезала их по моему размеру.

Джейсон не смел, взглянуть на Анну.

— По-моему, хорошо, если жена — медик.

— Да. — Казалось, адвокат совершенно забыл, где он находится и с кем разговаривает. — Просто передать не могу, до чего здорово приходить домой после трудного дня в суде и знать, что тебя ждет горячая ванна…

Джейсон позволил ему немного поговорить, а потом извинился и вышел, заявив, что ему нужно убраться на кухне. У него возникло подозрение, что Митч сам довершит начатое.

Как он и предполагал, минут через десять он услышал, как закрывается дверь. К кухне приближались легкие шаги. Джейсон быстро налил в сгоревшую сковороду жидкость для мытья посуды и начал что было сил оттирать нагар.

Анна молча наблюдала за ним целую минуту. Наконец Джейсон не выдержал:

— Ну, как? Хочешь меня убить? — Подняв голову, он изумился, увидев у нее на лице улыбку.

— Нет, глупенький. — Анна сама себе удивлялась. Сначала, когда Джейсон снова вмешался, она разозлилась, но постепенно Митч начинал все больше раздражать ее тем, что позволял так опекать себя. Когда она поняла, какой Митч ипохондрик, она с трудом подавила желание расхохотаться, слушая невозмутимую болтовню Джейсона. — А я еще думала, что его влечение к медичкам — просто совпадение.

— Его трудно винить. — Джейсон отставил сковороду в сторону, чтобы она отмокала всю ночь. — Какой мужчина не захочет приходить домой к горячей ванне и женщине, которая покупает ему специальные ортопедические стельки? Наверное, она смазывала ему мозоли вазелином и ставила ему пиявки на поясницу…

Анна не выдержала и прыснула. Она не понимала, почему у нее так легко на душе. В конце концов, вначале Митч показался ей просто идеальным кандидатом в мужья; ей следовало сейчас испытывать разочарование.

— Вот мошенник!

— Я всего лишь пытался помочь. — Несмотря на серьезную мину, Джейсон хихикнул. — Ты не против, что я взял для массажа твое душистое масло? Наверное, от него сейчас пахнет, как от цветочного магазина.

— Спасибо большое!

— Пойми меня правильно. Женские ароматы не всегда идут мужчинам.

Анна расхохоталась от души.

— Мы даже до десерта не дотянули.

— Что бы ты хотела?

— Шоколадный мусс подойдет.

Джейсон заглянул в холодильник.

— Как насчет ванильного мороженого с вишней и ликером?

— Идет.

Они уселись за кухонный стол напротив друг друга и принялись уплетать вкуснейшее мороженое. Несмотря на свое элегантное шелковое платье, Анна скинула туфли и поджала ноги. Она казалась самой себе девчонкой, которая пришла на свидание в кафе-мороженое.

Всякий раз, когда она кидала взгляд на Джейсона, тот начинал хныкать:

— Анна, как у меня болят ноги! Если ты не против… — И оба разражались новым взрывом хохота.

И только после того, как они все съели, и Анна собралась идти наверх, она вдруг стала серьезной.

— Как ты думаешь, почему мне так не везет с мужчинами?

— Потому, что ты выбираешь не тех, — заявил Джейсон, доедая последнюю вишенку.

— А где искать тех, кого надо?

— Например, у себя на кухне.

Ее сердце бешено забилось. Наконец-то он заговорил в открытую.

— Джейсон…

— Погоди минутку. — Он положил локти на стол и наклонился вперед. — Анна, глупышка, неужели ты думаешь, я не понимаю, что творится у тебя в голове? Ты все обдумала и решила, что тебе нужен мужчина определенного типа. Я под твое описание не подхожу.

— Все не так просто. — «А если все же?..» Анна отогнала опасную мысль. — Я знаю себя, что бы ты ни говорил. Я знаю, что мне нужно.

— Значит, обо мне и речи нет?

— В определенном смысле, есть. Но ты — не первый случай, когда я давала себе волю…

— Забудь о том, что было в колледже.

Он вскочил на ноги и приблизился к ней. Глаза его сверкали — требовательным и голодным блеском. У Анны подкосились ноги. Чтобы не упасть, она облокотилась о дверной косяк. Разум твердил, что ей надо бежать, а сердце приказывало броситься ему в объятия.

Потом Джейсон подошел вплотную, и сердце одержало победу. Сильные руки обхватили ее, притянули поближе, и он прильнул к ней губами и начал покрывать поцелуями.

Ее пальцы нащупали пуговицы его рубашки; она расстегнула их и зарылась лицом в густую поросль волос у него на груди.

Его дыхание участилось, как и у нее, когда он принялся ласкать ее грудь, Анна почувствовала, что словно оживает, возрождается к жизни — так, будто она очутилась в новом, неизведанном мире, полном пламени, яркого света и невероятного желания.

Она прильнула к нему, чувствуя, что его прикосновения пробуждают страсть, которая до того дремала где-то на задворках ее души.

— Я никогда тебя не отпущу, — прошептал Джейсон. — Неужели ты не понимаешь, что мы с тобой созданы друг для друга?

Его слова разрушили чары. Мозг Анны снова заработал. Созданы друг для друга? Вот в чем проблема. Сегодня и еще несколько недель или месяцев им с Джейсоном будет хорошо вместе, но они очень разные. Слишком разные. У них разные цели в жизни, разные привычки — и даже пристрастия.

Она с усилием оторвалась от него.

— Нет. Нет, Джейсон. Извини. Так нельзя… нельзя, чтобы это произошло сегодня. Я никогда…

— Может, прекратишь? — Лицо его вспыхнуло гневом. — То, что происходит, не имеет ничего общего с твоими «можно» и «нельзя»!

— Я ухожу наверх, прежде чем мы оба наговорим, друг другу такого, о чем потом пожалеем. — Она хотела бы, чтобы ее слова звучали не так чопорно и по-ханжески, но ей необходимо уйти от него, прежде чем она поддастся огню, сжирающему ее изнутри. — Спокойной ночи, Джейсон.

Он смотрел, как она уходит, сжав кулаки. Несколько минут назад ему показалось, что он разрушил стену, которую она вокруг себя воздвигла, и вот стена снова появилась. Черт побери! Джейсон гневно смотрел на грязные бокалы из-под мороженого, как будто они были в чем-то виноваты.

Разбить он их не разобьет, а, наоборот, вымоет. Он отнес посуду в раковину и начал яростно тереть, вымещая злость, на ни в чем не повинной посуде.

Постепенно остывая, Джейсон признал: отчасти в том, что произошло, виноват он сам. Если бы он рассказал Анне правду о себе, признался, что он — не просто беспечный скиталец, но серьезный фотограф, она бы поняла, что они подходят друг другу и сумеют преодолеть разногласия.

Не пойти ли за ней наверх? Нет, сейчас не время. Сейчас они оба раздражены. Важно объясниться в спокойной обстановке; тогда он сможет смягчить ее гнев после того, как она узнает, что он ее обманул, и сумеет убедить в том, что и его любовь, которая расцвела между ними, застала врасплох.

Завтра воскресенье, выходной и прекрасное время для откровенного разговора. Решившись признаться во всем, Джейсон отправился спать в отличном настроении.

Анна не могла уснуть почти до утра; в результате проснулась она только в полдень.

Сейчас Джейсон, наверное, устроился в гостиной. Трудно будет избежать очередной стычки с ним. Хорошо, что сегодня она не на дежурстве. Может быть, удастся незаметно выскользнуть из дома и позавтракать где-нибудь в городе.

Когда Анна встала, она почувствовала, как свело мышцы шеи и затылка. Наверное, отлежала во сне. Вот если бы Джейсон ее помассировал…

Нет. Даже не думай!

Она кое-как умылась, натянула домашние брюки и блузку. Потом, чувствуя себя пророком Даниилом, идущим в ров со львами, она спустилась вниз.

В гостиной лежала газета, но Джейсона там не было. Из кухни доносилось его пение.

Анна тихонько притворила за собой дверь. Пока не оказалась в машине, девушка почти не дышала.

Просто прекрасно. Теперь она — изгнанница из собственного дома!

Но только до тех пор, пока не разберется со своими мыслями. Между тем надо куда-то поехать. Анна направилась в торговый центр. Там есть хороший книжный магазин, где она купит для Элли что-нибудь интересное.

Джейсон… Отчего в его объятиях все доводы разума куда-то испаряются? И как ей справиться с ним?

Анна так ничего и не придумала, когда входила в книжный магазин. Ладно, сейчас она выберет Элли подарок, а потом позавтракает в каком-нибудь кафе и тщательно обдумает сложившуюся ситуацию.

Магазин был новым и современным; в глаза бросались стенды с новинками. Анна листала бестселлеры, жалея, что у нее самой нет времени их прочесть.

Элли любит книги о путешествиях, вспомнила Анна. Увидев рядом стенд с крупноформатными фотоальбомами, она направилась туда.

Анна не спеша рылась в книгах. Может быть, лучше всего купить ей книгу по уходу за младенцами?

Уголком глаза Анна заметила еще одну книгу — кажется, о чьей-то предвыборной кампании. Она хотела купить нечто совсем другое, но ее чем-то привлекла обложка. Всмотревшись, она поняла, почему…

Автором книги значился Джейсон Брант.

Это просто совпадение. Анна улыбнулась, представив, как купит книгу в подарок Джейсону. А может, он огорчится, узнав, что у него есть тезка — и тоже фотограф, только более удачливый.

Она пролистала книгу. Фотографии были броскими, а текст под ними — интригующим.

Вдруг она застыла на месте. Один из снимков был прекрасно ей знаком. Такой же, висел на стене в комнате Джейсона.

К горлу ее подступил ком. Анна перевернула книгу. Сзади, на обороте обложки, она увидела фотографию Джейсона.

Чувствуя себя преданной, она прочитала его краткую биографию. Бывший сотрудник телеграфного агентства в Европе… автор ряда книг…

Какую же книгу он задумал на сей раз? «Личная жизнь гинеколога из Калифорнии»?

Двигаясь как в тумане, Анна сняла с полки книгу по уходу за детьми для Элли и положила на прилавок вместе с книгой Джейсона.

А потом она поехала домой, чтобы посмотреть в глаза человеку, которому она доверяла, и который так жестоко ее обманул.

Глава 10

Впереди зажегся красный, и Анна что было сил, надавила на педаль тормоза. Ярость настолько захватила ее, что она ни на что не обращала внимания и легко могла попасть в аварию.

«Прежде, чем я его увижу, надо успокоиться».

Повинуясь порыву, она направилась к дому Элли. Подруга жила в нескольких кварталах от пляжа, в Корона-дель-Map.

Анна не сразу вышла из машины; она некоторое время просто сидела, вдыхая соленый морской воздух и спрашивая себя, рассказывать ли Элли о том, что произошло. Нет, ее рана слишком свежа, чтобы делиться с кем-то. Но за время визита она успеет собраться с мыслями.

Сжимая под мышкой подарок, Анна вошла в дом.

К собственной радости, она застала Элли в постели — как той и было велено. Рядом, на столике, стоял поднос с остатками завтрака.

— Видите, доктор? Я встаю только в туалет. Честное слово! — Подруга рассмеялась.

Анне удалось улыбнуться в ответ.

— Умница. Вот, я принесла тебе кое-что. Книжка поможет тебе скоротать время.

Элли с удовольствием разглядывала книгу, и Анна придвинула себе стул.

— Слушай, просто здорово! У меня есть несколько штук, а такой нет!

— В ней… много практических советов и еще несколько таблиц, которые отражают уровень развития ребенка. — На самом деле Анна не знала, почему схватила именно эту книгу; она так расстроилась из-за Джейсона, что особенно не смотрела на содержание. — Значит… с ведением домашнего хозяйства у тебя все как-то устроилось?

— Угу. — Элли наклонила голову и посмотрела ей в глаза. — А теперь выкладывай!

— Что выкладывать?

— Тебя что-то тревожит. Не стесняйся, признайся. Ты же знаешь, я умею читать по лицам — это моя специальность. — Положив руки на колени, Элли приготовилась слушать.

«Зря я сюда приехала», — подумала Анна, пытаясь что-нибудь придумать.

— Я все время думаю об одной молодой мексиканке, которая работает по соседству. Ей пришлось оставить детей…

Она рассказала Элли о Хуаните; та участливо слушала.

— Ей нужна такая работа, чтобы дети могли жить вместе с ней, — закончила свой рассказ Анна. — Жаль, что я сама не могу нанять ее, но…

— Для этого придется уволить Джейсона. — Элли подмигнула.

Анна с трудом кивнула.

— И потом, у меня для них всех мало места.

— Не представляю, как можно жить вдали от детей. — Элли забарабанила пальцами по одеялу. — Знаешь, я поспрашиваю среди прихожан нашей церкви. Возможно, кому-то из них как раз нужна домработница. Наш священник зайдет ко мне на этой неделе. Я поговорю с ним.

— Правда? Я буду тебе очень благодарна! — Анна решила, что пора уходить, прежде чем подруга снова включит свою интуицию. — Если что-нибудь придумаешь, позвони. И ни в коем случае не вставай!

— Не буду. Обещаю.

Хорошо, если Элли правда найдет хозяйку для Хуаниты, думала Анна по пути домой.

А Джейсон… Как он мог? Он использовал ее, обвел ее вокруг пальца! Но почему? Вряд ли он собирался опубликовать те фотографии, которые сделал на пляже. Анна вспыхнула, вспомнив, насколько доверилась ему.

Когда она вошла в дом, Джейсон читал газету — раздел «Развлечения». При виде ее на его лице появилась удивленная гримаса.

— Я думал, ты еще спишь.

Анна молча протянула ему его книгу. Джейсон нахмурился.

— Где ты ее взяла?

Она сделала вид, что не услышала вопроса.

— Какая интересная книга! Представляешь, автора зовут так же, как тебя. Да и внешне он — вылитый ты.

Черт побери! Джейсон с трудом преодолел желание схватить ее в объятия. Очевидно, сейчас она меньше всего этого хочет.

— Сегодня я как раз собирался тебе обо всем рассказать.

— Да, конечно.

— Правда. Я все время думал, как все объяснить. Признаюсь, я поступил, как трус.

Слов было недостаточно; он видел, как ее лицо искажено от боли. Боже, меньше всего он хотел обидеть ее! — Анна…

— Если не возражаешь, объясни, чем ты здесь занимаешься? — Она вся дрожала от гнева. — Можешь не извиняться и сразу переходи к сути дела.

— Я работаю над книгой о домашней прислуге. О женщинах, которых эксплуатируют, как Хуаниту. Вот почему я с ней познакомился и вот зачем снимал ее детей. — Он хотел, было пуститься в объяснения, но Анна перебила его:

— А я, значит, одна из эксплуататорш? Ты собираешься показать, что я фланирую по пляжу, в то время как…

— Тебя я фотографировал не для книги! — Выйдя из себя, он подбежал к ней и схватил ее за руки. — Анна, как ты могла подумать такое?! Я устроился работать у тебя просто для того, чтобы завести нужные знакомства. И потом, мне, правда, нужны были деньги. За книги фотографий не платят миллионы.

— Убирайся! — Она понимала, что, давая волю чувствам, она теряет контроль над собой, и чувствовала, что слезы вот-вот хлынут у нее из глаз.

— Я не хочу бросать тебя в беде, ведь на следующей неделе приезжают твои родственники, — ровным голосом произнес он, пытаясь ее успокоить. Какое счастье, что она устраивает семейное сборище! У него будет время примириться с ней, она успокоится и выслушает его.

— Не беспокойся, Джейсон. Я найму кого-нибудь, закажу еду в ресторане… — Анна отступила на шаг, сжимая кулаки.

— Может, еще закажешь пиццу или китайскую лапшу? — Он старался не выходить из себя. — Твои тетки, дядья и племянники будут сидеть на полу и ковыряться палочками в картонных коробках! Вот уж действительно, они надолго запомнят вашу встречу.

Анна подумала: все бы обошлось, если бы не двоюродная бабушка Майра.

Она так и представила себе, какую гримаску скорчит Майра при виде палочек и полуфабрикатов. Бабушка Майра ненавидела иностранную кухню. Когда однажды на пикнике ее угостили мексиканскими лепешками тако, она сморщила нос и посмотрела на угощение так, словно ей подсунули таракана. Потом она фыркнула и отодвинула тарелку.

Представив, как бабушка Майра отнесется к китайской еде, Анна едва не расхохоталась, но тут же отвернулась. Черт побери, она не позволит Джейсону рассмешить ее!

— Очень хорошо. Но на следующий день после встречи семьи — вон! — Не дожидаясь ответа, Анна взбежала вверх по лестнице.

Оказавшись за дверью своей комнаты, она поняла, что так и не позавтракала. Но она не пойдет на унижение и не спустится вниз — особенно после своего театрального ухода.

Потом она услышала, как хлопнула входная дверь, и некоторое время спустя машина Джейсона отъехала от дома.

Куда он? Анна подошла к окну и успела заметить, как его «мустанг» сворачивает за угол.

Она знала, что он уехал не навсегда; во-первых, он бы не успел упаковать вещи. Ей следует радоваться, что он уехал и предоставил ей возможность побыть одной.

Проблема в том, что она его любит.

И любит по-настоящему. Анна, наконец, призналась себе в этом. Несмотря ни на что, она влюбилась в Джейсона — влюбилась так сильно, что ей больно видеть, как он уезжает, не сказав ей ни слова, — хотя она сама прогнала его. Она так влюблена, что ей, ради собственного спокойствия, нужно знать, куда он поехал, когда вернется и о чем думает.

Когда она спустилась на кухню, к горлу подступил ком. Ссора с Джейсоном лишила ее последних сил. Но ей было необходимо выгнать его.

У нее осталась неделя, когда она еще может радоваться его озорной улыбке и слушать его ласковый голос. А потом, сказала себе Анна, она никогда его больше не увидит.

Глава 11

Вечером в понедельник, после того, как Джон и медсестры ушли, Анна сидела у себя в кабинете и читала истории болезней. Когда зазвонил телефон, она удивилась. Кто в такое время может звонить на ее личный номер?

Оказалось, звонит Элли.

— Я звонила тебе домой, но Джейсон сказал, что ты еще на работе. Слушай, у меня хорошая новость! У нашего священника есть пожилой кузен с женой; они ищут прислугу с проживанием; над их гаражом есть целая квартира. Я позвонила им, и…

Пожилая пара хотела нанять Хуаниту прямо сейчас, основываясь на рекомендациях Анны. Кузина священника недавно сломала бедро, и ей с мужем срочно требовалась домработница.

— Я уже обо всем рассказала Джейсону, — добавила Элли. — Знаешь, он очень славный. Мы с ним мило поболтали. Держись за него!

— Позволь мне самой решать. — Анна тут же пожалела о резкости своего тона. — Элли, я очень благодарна тебе за Хуаниту.

— Всегда рада помочь.

К тому времени, как Анна приехала домой, Джейсон уже сообщил Хуаните о предложении и позвонил ее новым хозяевам, чтобы договориться о том, что она переедет к ним вечером в среду.

— Я сам предложил отвезти ее.

— Лучше взять мою машину. — Анна поставила сумочку на стол в прихожей. — У меня багажник больше.

— Отлично! — Во взгляде Джейсона, когда он смотрел на нее, светилась нежность. — Анна, я не ожидал, что ты поможешь Хуаните. Мы с Розой постоянно беседуем с жителями нашего квартала, пытаясь что-то для нее найти. А ты… поступила благородно.

— То, что я живу в красивом доме, еще не значит, что я не забочусь о других!

— Я так никогда и не считал.

— Неужели? — Впервые с субботнего вечера она посмотрела ему прямо в глаза. — Скажи правду, Джейсон. Когда ты задумал новую книгу, когда поступил ко мне на работу, разве ты не думал, что я и все мои соседи — бесчувственные эгоисты?

Он хотел возразить, но вспомнил, о чем думал в первый день, когда представлял себе доктора Элдриджа мужчиной, который целыми днями зарабатывает деньги и волочится за женщинами.

— Если честно, Анна, то у меня были свои предубеждения.

— Вот и хорошо. — Его слова словно выпустили из нее воздух, и ей расхотелось злиться. Но она не собиралась подпускать его слишком близко. — Счет один — ноль в пользу жителей города Ирвайн.

— Анна, не мне упрекать тебя в том, что у тебя сложилось неверное представление обо мне. — Он не собирался упускать удобный случай. — Я знаю, что повел себя с тобой неправильно.

Она подняла руку в знак предостережения.

— Джейсон, я не желаю ни о чем говорить. У меня был трудный день, и я не в том настроении, чтобы спорить.

Джейсон сделал глубокий вдох, пытаясь удержаться от продолжения. Удастся ли ему найти нужные слова, способные раскрыть Анне глаза? Как заставить ее признать, что они с ней созданы друг для друга?

До приезда родственников осталось несколько дней; но давить на нее — значит подливать масла в огонь.

— Хорошо. Иди, отдыхай, а я приготовлю тебе сухарики и молоко.

Ему показалось, он воочию увидел, как тяжесть свалилась с ее плеч.

— Спасибо, Джейсон.

«Но я не сдамся». Он смотрел, как она поднимается по лестнице, и лишь потом ушел на кухню. Пока придется оставить все как есть.

Во вторник Анна снова работала допоздна — Джейсон понимал, что она нарочно задерживается. И до среды возможности поговорить не было. В среду он приготовил одно из своих коронных блюд — отбивные из ягненка.

До самого десерта — яблочного пирога — Анна хранила молчание. Наконец она сказала:

— Кстати, я подумала, что у Хуаниты нет ни мебели, ни кухонной утвари; я позвонила кое-кому из знакомых. Многие мои друзья с радостью поделятся лишними вещами.

— Возьми еще взбитых сливок. — Джейсон протянул ей миску. Она щедро украсила свой кусок пирога пышной белой массой.

— Мой партнер одолжил ей для переезда свой пикап — кстати, я приехала домой на нем. Можешь сегодня заехать за Хуанитой и детьми, а я съезжу к соседям за мебелью и посудой.

Джейсону нужно было решать быстрее. Важно вовремя устроить Хуаниту, но не хочется быть вдали от Анны. До приезда родственников осталось всего полтора дня.

— Ты не сможешь сама таскать мебель, — произнес он беспечно. — Погоди минуту. — Не дав ей ничего возразить, он выбежал из задней двери, перескочил через изгородь и вступил в переговоры с Розой. Та охотно согласилась отвезти Хуаниту и ее детей на новое место в машине Джейсона.

Вернувшись, он сообщил Анне новость.

— Теперь я свободен и могу выполнять тяжелые работы.

Она молча смотрела на него. Потом пожала плечами:

— Ладно.

Пообедав, они выехали из дома на пикапе. Анна вела машину. Джейсон исподтишка наблюдал за ней в свете угасающего дня. У нее был усталый вид, и он почувствовал себя виноватым. Если бы не он, Анна не стала бы подолгу засиживаться на работе.

Если бы у него был еще хотя бы месяц! Им обоим нужно время, чтобы остыть и вместе провести время — например, еще раз съездить на пляж. Он даже не возражал бы против еще одного свидания, когда он мог бы подразнить очередного ухажера.

Владелец первого особняка, куда они приехали, вынес на дорожку холодильник и коробку с посудой. Джейсон нагнулся за камерой.

— Собираешься снимать? — Анна нахмурилась. — Не уверена, что…

— Послушай… — Он закинул сумку с камерой на плечо и обошел кругом, чтобы помочь ей выйти из машины. — Очевидно, у меня было предвзятое мнение о богатых обитателях Ирвайна. Я хочу показать, что они могут быть щедры и благородны.

Она медленно кивнула:

— Да, пожалуй.

За несколько часов они погрузили в пикап раскладной диван, надувной матрац, множество кастрюль и сковородок, полотенца, скатерти и даже несколько репродукций с картин Ван Гога в рамках.

— Они рады были помочь. — Анна уступила Джейсону водительское место, а сама сонно свернулась калачиком рядом. Волосы у нее упали на щеку, и она стала очень похожа на маленькую девочку. — Джейсон, люди не становятся жадинами после того, как обзаводятся семьями и покупают дома.

— Я так не думал… Почти не думал. — Меньше всего ему сейчас хотелось спорить, особенно когда она так мягка и податлива. — По-моему, проблема заключается в самой системе. За таких женщин, как Хуанита, некому заступиться, а работа нужна им так сильно, что они готовы на все.

— Значит, ты не собираешься нападать на хозяев?

— Значит, нет. — Мысленно он признал: вначале он именно так и собирался поступить, но понял, что все обстоит несколько по-другому. — Конечно, некоторые плохо обращаются с домашней прислугой. Но в основном испаноязычные иммигранты в нашей стране являются жертвами экономики.

Джейсон начал рассказывать о своих планах, съездить в Мексику и навестить родителей Хуаниты, но они с Анной уже приехали. Родственники священника жили в Коста-Меса, городке рядом с Ирвайном, в красивом бунгало.

Двое детишек выбежали из дома впереди их матери.

— Джейсон! Джейсон!

Хуанита, улыбаясь, подошла следом.

— Как много вещей! Они все для нас?

— Можете поблагодарить Анну и ее знакомых. — Джейсон начал выгружать вещи. — Куда это все нести?

Еще час ушел, чтобы отнести мебель и посуду наверх, в квартиру над гаражом. Потом Джейсон и Анна заглянули к новым хозяевам Хуаниты.

Наблюдая за двумя счастливыми стариками, Анна почувствовала укол ревности. Даже на снимке будет ясно видно: долгие годы совместной жизни не ослабили их чувств.

Неожиданно для себя Анне захотелось, чтобы книга Джейсона поскорее увидела свет.

Помахав на прощание, Анна снова ощутила, как у нее защемило сердце. Вот чего она хотела бы сама — старомодный брак, старомодный уютный дом. Но для всего, что она хочет, нужен старомодный муж, а не фотограф, который разъезжает по всему миру и выискивает скандальные темы для своих книг!

Джейсон въехал на холм и, вырулив на Прибрежное шоссе, повел машину в сторону Ирвайна. Вдруг он заговорил словно бы сам с собой:

— Что касается проблемы сухариков, то к ним существует два подхода…

— Что?

— Одни полагают, что сухарики — это высушенный хлеб и, следовательно, полезны для здоровья и даже целомудренны.

— Целомудренные сухарики? — Она не понимала, куда он клонит, но от усталости голова была тяжелой, и думать не хотелось.

— Другие, наоборот, считают, что сухарики — это замаскированное печенье и единственным их достоинством является то, что их обычно подают к молоку.

— У тебя что, кончились сухарики? — спросила она. — К чему ты клонишь?

— Просто пытаюсь выяснить твою точку зрения. — Джейсон обогнал медленно ползущий грузовик. — Если ты в глубине души считаешь сухарики печеньем, возможно, тебе по пути домой захочется заглянуть в кондитерскую.

Анна почти явственно ощутила на языке вкус рассыпчатого шоколадного печенья. Однако время было позднее; оказалось, что кондитерские уже закрыты.

Теперь, когда у них разыгрался аппетит, им непременно хотелось найти рассыпчатое шоколадное печенье. К десяти часам они объехали с полдюжины магазинов, но везде кондитерские закрывались рано.

— Осталось последнее место, — заявил Джейсон, направляясь к перекрестку.

— Даже боюсь спрашивать, где оно находится. Нам, наверное, придется залить полный бак бензина?

— Это недалеко, обещаю. — Через минуту он остановился у супермаркета. — Зайдем?

К удивлению Анны, в супермаркете имелась собственная пекарня. Тут она осознала, что уже давным-давно не была в супермаркете. Хотя сама пекарня уже закрылась, на прилавке под стеклянным колпаком высилась гора нежнейшего, рассыпчатого печенья с шоколадной крошкой. Джейсон снял колпак и положил дюжину печений в бумажный пакет.

— Целая гора! — Анна заворожено смотрела на печенье, словно ребенок. — С другой стороны… не мало ли ты взял?

Он добавил еще шесть штук.

Не успели они расплатиться и отойти от кассы, как Джейсон вытащил печенье из пакета и впился в него зубами.

— Эй! — Анна потянула за пакет. — Так нельзя! Подожди до дома!

— Кто бы говорил! — Он протянул ей пакет, одновременно вытягивая оттуда второе печенье.

— Тебя арестуют за вождение в состоянии объедения шоколадным печеньем!

— Я поеду медленно, никто ничего не заподозрит.

Анна тоже съела пару штук. Да, печенье стоило того, чтобы его искали посреди ночи!

Дома они налили себе по стакану молока, и накинулись на оставшееся. Анна никогда не испытывала такой радости от еды. Всю неделю она работала с утра до позднего вечера, сегодня устала, помогая разгружать вещи, и угощение казалось достойной наградой за все труды.

— Нужно будет поискать рецепт, — заявил Джейсон. — Ты заметила, они все разные? Вот это, например, с орехами.

— Если ты умеешь, печь такое печенье, я поеду за тобой хоть на край света.

— Обещаешь?

Анна почувствовала себя веселой и бесшабашной.

— Да, но только до тех пор, пока не кончится шоколадное печенье.

— Я постараюсь. — Нагнувшись к ней, он смахнул крошку с ее губ.

Анна инстинктивно прихватила зубами его палец.

— Не наелась? — Он взял последнее печенье и помахал перед ней. — Что дашь за него?

— Может, вспомнишь, кто из нас хозяин?

— Да, но я ведь работаю только по совместительству! — Джейсон поднес печенье ко рту. — Попрощайся с шоколадными крошками!

— Не смей! — Анна рванулась к нему, едва не опрокинув стол.

Джейсон вскочил и бросился в гостиную, Анна за ним. Она догнала его у камина; сражаясь, они упали на ковер. Наконец, она выхватила у него из рук кусочек печенья.

Одним быстрым движением он уложил ее на спину. Внезапно Анна почувствовала: сердце сейчас выскочит у нее из груди. Он так близко!

На время, обездвижив ее, он отобрал у нее печенье и сунул ей в рот. Анна откусила кусочек, но он тут же прильнул к ней губами, и сладость шоколада смешалась со сладостью поцелуя.

Анна едва не задохнулась. Не вчера ли она твердо решила расстаться с Джейсоном? А теперь… оказывается, она хочет его так, что внутри все сжимается.

Он гладил ее по голове, отбрасывая волосы со лба. Анна закрыла глаза. Как приятны прикосновения его ласковых, чутких рук! Потом он снова поцеловал ее.

Джейсон… Закрыв глаза, Анна вдыхала его запах — запах мужчины, который сейчас смешался с ароматом шоколада; но она никогда раньше не позволяла ласкать его, исследовать его тело — разве что в мечтах… Ее пальцы медленно ощупывали контур его скул, изгиб шеи, ключицы, плечи…

Его губы двигались все ниже. Она только блаженно вздохнула, когда он снял с нее блузку и начал ласкать ее грудь.

— Анна… — Он произнес ее имя, словно оно было драгоценным. — Любимая!

Она не могла заставить себя произнести то же самое вслух, но его слова эхом отдались в ней. Любимый… Она любит его!

После того, как оба отбросили осторожность, жар запылал в них с новой силой. Анна сбросила остатки одежды и почувствовала необычайную легкость, как будто она, наконец, выпустила на волю свое «Я», которое так долго томилось взаперти.

Время остановилось. Джейсон открывал в ней все новые и новые эрогенные зоны, причем иногда — в самых неожиданных местах: в изгибе стопы, в мочке уха.

Разум впервые в жизни Анны уступил место чувственным ощущениям. Она наслаждалась его близостью и отвечала на его прикосновения столь же пылкими и нежными ласками.

Они стали едины задолго до этого вечера. За последние две недели, хотя Анна того и не сознавала, Джейсон стал частью ее жизни.

Но когда его пальцы добрались до самых интимных мест, Анна совершенно обезумела от удовольствия. Она и не подозревала, какой огонь таится внутри нее.

Ловко перекатившись, она села сверху и крепко схватила его за плечи. Однако Джейсон не спешил. Он нарочно снова и снова доводил ее до грани безумия.

Наконец, они оба ринулись в пропасть. Тяжело дыша, Анна прижалась к нему, вместе с ним прыгая в огонь. Джейсон! Она никогда не выпустит его из своих объятий, без него, вдали от него она не сможет жить!

Они горели вместе, им становилось все жарче и жарче, пока, наконец, обоих не накрыло мощной волной наслаждения, которая сразу потушила огонь и затем успокоила их, оставив после себя тихую радость.

В полусне она чувствовала, как ее подняли на руки и понесли наверх. «Мне нужно идти самой. Ему тяжело нести меня. Нельзя…» Но внутренний голос велел ей молчать. На одну ночь рассудок утратил власть над Анной.

Глава 12

Будильник прозвенел слишком рано, за окном едва рассвело. Во дворе чирикали и свистели ранние пташки. Прежде Анна и не замечала, до чего громко и настойчиво они поют!

Рядом с ней заворочался Джейсон; пробормотав что-то во сне, он снова затих. Простыня наискось закрывала его, оставив голыми плечи. Анна с трудом преодолела желание разбудить его поцелуем и продолжить ночные игры.

Ей пора на работу.

Впервые в жизни Анна подосадовала на свою работу. Обход в больнице, указания медсестрам, осмотр пациенток. А потом — в офис, на сегодня записаны, несколько женщин.

Анне, как никогда, хотелось остаться дома. Какое-то время она даже боролась с искушением позвонить в больницу и сказаться больной.

Но разум ее тут же заставил вспомнить о последствиях. Девушке, которая замещает Элли, придется дозваниваться до всех пациенток по телефону, чтобы перенести их визит на другой день. Джону тяжело заменить ее на обходе в больнице…

Нельзя быть такой эгоисткой! Хотя жаль.

Анна нехотя выбралась из постели. Джейсон что-то проворчал и снова заснул.

Вот правильный подход! Надо принимать жизнь такой, какая она есть, и наплевать на ответственность.

Анна совершала все утренние ритуалы почти на автопилоте: приняла душ, оделась, позавтракала. Ей казалось, будто она играет роль другой Анны, существа из иного мира.

По пути в больницу ее мечтательное настроение постепенно развеивалось и полностью исчезло, когда она поднялась на свой этаж и узнала, что туда привезли Элли, у которой начались роды.

На мгновение у Анны к горлу подступил ком, и ей пришлось заставить себя успокоиться. Срок у Элли — тридцать шесть недель; еще одна неделя, и ее ребенок считался бы доношенным. Нет никаких оснований опасаться за жизнь и здоровье младенца.

Весь оставшийся день Анна механически выполняла свою работу, постоянно узнавая новости из родильного отделения. У Элли все шло нормально; судя по показаниям мониторов, ребенок не страдал от гипоксии. Но Анна не могла избавиться от какого-то дурного предчувствия.

Возможно, все из-за того, что у Элли было кровотечение, сопровождавшееся схватками. Но подобные явления — не редкость; в девяноста пяти процентах случаев все оканчивается благополучно.

Она только что закончила осмотр пациентки у себя в кабинете, когда позвонила одна из сестер и сообщила: матка Элли стремительно раскрывается и скоро начнется период изгнания плода.

— Я сейчас буду. — Она позвонила Джону, которого заранее попросила принять ее сегодняшних пациентов.

В коридоре она увидела Денниса, мужа Элли; он без устали ходил взад и вперед.

— У нее началось кровотечение! — воскликнул он, едва увидев Анну. — Это нормально?

Не отвечая, Анна вбежала в родильную палату. Да, у Элли началось кровотечение — и сильное.

— Придется срочно делать кесарево, — заявила Анна медсестрам. Она заставила себя собраться, сосредоточиться, чтобы голос не дрожал. Склонившись к подруге, чьи волосы слиплись от пота, а глаза от страха казались огромными, она произнесла: — Не волнуйся. Все будет хорошо!

Однако сама она ни в чем не была уверена.

Через несколько минут анестезиолог уже готовил Элли к операции. В палату были вызваны неонатолог и команда медсестер — им надлежало немедленно заняться новорожденным, если у младенца не сразу раскроются легкие.

Следующий час стал самым напряженным в жизни Анны. Ей и раньше приходилось делать срочные операции, но никогда прежде — подруге. Черт побери, нужно было передать Элли Джону или другому коллеге. Слишком тяжело брать на себя ответственность за жизнь и смерть подруги и ее ребенка!

Но сейчас беспокоиться было уже поздно.

Когда она сделала разрез, волнение, как рукой сняло. Она приступила к привычной работе.

В первое мгновение после того, как Анна извлекла на свет крошечную девочку, ей показалось, что ребенок не задышит. Но когда малышка громко закричала, напряжение вышло из нее, как воздух из проколотой шины.

У Элли родилась здоровенькая дочка. Два килограмма триста граммов — нормальный вес для младенца, который родился чуть раньше срока. Скорее всего, малышку выпишут домой вместе с Элли. А пока новорожденную отвезли в детское отделение. Ближайшие часы за ней будут пристально наблюдать. Анна вышла в коридор.

Поздравив Денниса, она взглянула на часы и впервые за день поняла, что уже почти семь вечера, и она зверски устала.

Джейсон будет беспокоиться. Нет, наверное, он уже позвонил к ней в офис и знает, где она.

Вымывшись, Анна поняла, что много времени не вспоминала о нем. Их ночь любви показалась ей сном — чьим-то чужим сном.

«Что было бы, если бы я, как и хотела, сегодня сказалась больной?»

От ужаса у нее по спине побежали мурашки. По дороге домой Анна постаралась смотреть правде в глаза. В ней живет другая женщина — молодая, раскованная, готовая пожертвовать чем угодно ради любви. Но она сама не такая, и остаток жизни ей придется прожить другой.

Сегодня она была не доктором Анной Элдридж, а просто Анной, любовницей Джейсона.

Глава 13

Элдриджи устроили настоящее вторжение. Почти всю улицу, на которой жила Анна, заполонили разнообразные транспортные средства — от элегантных гоночных моделей до старых развалин.

У Джейсона сложилось впечатление, что Элдриджи расселились по всем уголкам Соединенных Штатов. Он слышал гнусавый оклахомский акцент, протяжный теннессийский выговор, нью-йоркскую скороговорку… А дети! Они были всех возрастов — от трехнедельных младенцев до надменных подростков и юнцов, готовящихся к поступлению в Стэнфордский университет.

Пока Джейсон не увидел собственными глазами родственников Анны, он почему-то думал, что все Элдриджи похожи на нее: хладнокровные, высокообразованные, обладающие сдержанным чувством юмора.

Однако оказалось, что в семействе есть и фермеры, и фармацевты, и чопорная бабушка Майра, и весельчак дядя Гэри, в прошлом участник родео. Короче говоря, почти никто из них и близко не был похож на Анну.

Он как мог старался подавить желание сфотографировать их. Какая богатая портретная галерея могла бы получиться — от ясноглазых младенцев до морщинистого лица дяди Гэри! Но он понимал: если Анна заметит, как он щелкает объективом, она тут жерешительно воспротивится. Хотя портить семейное торжество не хотелось, Джейсон надеялся все же щелкнуть украдкой пару-тройку кадров.

Когда волнение первого дня улеглось, Джейсон начал присматриваться к Элдриджам поближе. Кто из них встанет на его сторону? Кроме того, любя Анну, он хотел лучше узнать дорогих для нее людей.

Все упрощалось благодаря тому, что в доме жили только ближайшие родственники. Доев последнюю порцию ветчины с бобами — он решил остановиться на простой американской кухне — и сыграв последнюю партию в «скраббл», тетушки, дядюшки, кузены и кузины разъехались по отелям или домикам на колесах. В доме остались только родители Анны и ее сестра с мужем и детьми.

— Дочь говорит, что вы — ее домашний работник. — Саттер Элдридж налил себе стакан молока, некоторое время с отвращением смотрел на него, а потом залпом выпил. — И как вам работается?

Джейсон не собирался морочить голову будущему тестю.

— Сэр, я люблю вашу дочь и хочу жениться на ней.

Даже Саттер оказался не готов к подобной прямоте. Он чуть не подавился, но быстро пришел в себя.

— Анна согласна?

— Если отвечать одним словом, то нет. — Джейсон принялся объяснять, как он попал сюда работать и почему Анна вышвыривает его в понедельник. — Но я вернусь.

Саттер был не из тех, кто долго выясняет отношения. Очевидно довольный, что Джейсон не придурок и не оппортунист, он переменил тему:

— Расскажите о своих книгах.

«Личная жизнь политика» не слишком заинтересовала Саттера; зато он оживился, когда Джейсон описал тренировочный лагерь на Ближнем Востоке. Час спустя они все еще восседали за кухонным столом — Джейсон доканчивал вторую банку пива, а Саттер допивал третий стакан молока.

Из гостиной слышались, приглушенные голоса дам, но о чем они беседовали, слышно не было. Сверху донесся детский смех — Боб, муж Лори, читал детям на ночь.

— Вот отрава, — заметил Саттер, с отвращением глядя на свое молоко. — Смотри, сынок, не подцепи язву, а то и тебе придется пить такую же гадость. А о чем будет твоя следующая книга?

— Я еще не решил. — Джейсон облокотился на спинку стула. — Сейчас как раз у меня несколько идей.

— Например?

— Хочется сравнить жизнь трех рабочих в разных странах. — Саттер проявил себя великолепным слушателем, и Джейсон отпустил воображение на волю, описывая, как он намерен изучить жизнь рабочих в Японии, Соединенных Штатах и Восточной Европе. — Так мы больше узнаем о наших ценностях и экономических системах, чем из всех когда-либо написанных докторских диссертаций.

— За это стоит выпить.

Шуршание на пороге заставило Джейсона вскинуть голову. Анна стояла, прислонившись к дверному косяку; лоб ее прорезала морщинка. Интересно, давно она подслушивает?

— Кто-нибудь из вас хочет быть четвертым в бридже? — Ни ее тон, ни выражение лица не выдавали ее мыслей.

— Конечно. — Саттер отодвинул стул и встал. — Вы славный парень, Джейсон. Желаю вам удачи во всех ваших начинаниях.

Трудно было сохранить невозмутимый вид, но Джейсону это удалось.

— Спасибо, сэр.

Итак, по крайней мере, ее отец его одобряет, думал Джейсон, решая, что приготовить на завтра.

В субботу намечался пикник в близлежащем парке. Погода стояла прекрасная, настроение у всех было превосходное… «Почему же мне не по себе», — думала Анна, расстилая клетчатую скатерть на деревянном столе.

Она перевела дыхание и приказала себе успокоиться. Постепенно напряжение отпустило ее, но внутри все же что-то осталось.

У нее нет абсолютно никаких причин для того, чтобы не радоваться вместе со всеми. Утром она позвонила Элли и с радостью услышала, что и мать, и малышка чувствуют себя неплохо. Беспокоиться не о чем.

И никто из родственников не огорчился, внезапно узнав о том, что съезд пройдет в другом месте. Даже бабушка Майра вчера вечером подмигнула Анне и сказала:

— Так и знала, что у Лори мы не соберемся. Чудес не бывает!

Когда все дружно принялись выгружать из сумок жареных кур, кукурузные початки и картофельный салат, Анна переключила свое внимание на Джейсона.

С самого раннего утра он трудился на кухне не покладая рук и теперь наслаждался заслуженным отдыхом. Но не уехал на пляж, а предпочел остаться с ее родней. В настоящий момент он бегал по детской площадке, к рукам его с обеих сторон прилипло по одному ее племяннику, а вокруг кружилась еще целая толпа ребятишек.

Детей притягивает к Джейсону как магнитом, подумала Анна не без некоторой зависти. Он знает, как обращаться с младенцами, как поддержать малыша, который учится ходить, как говорить с надменным старшеклассником, перекинуться незатейливой шуточкой с подростком.

— Классный парень! — Лори разложила салфетки и подошла к Анне. Они собирались сесть за стол не раньше чем через час, когда дети набегаются и проголодаются. Взрослые расселись на лавочках вокруг чистого, ухоженного пруда. — Ты уверена, что он — только домашний работник?

Анна виновато вспыхнула, вспомнив о ночи в его объятиях, и наклонила голову, чтобы сестра не заметила румянец.

— Он хотел бы стать для меня кем-то большим, но у него ничего не выйдет.

— Раз ты так говоришь… — Лори села на скамейку. — Кстати, спасибо, что заменила меня. Ты спасла мне жизнь.

— Лори, тебе пора научиться планировать все заранее! — Обрадовавшись возможности переменить тему, Анна произнесла краткую, но прочувствованную речь об ответственности.

— Ты совершенно права. — Лори посмотрела сестре в глаза. — Но знаешь что, Анна? Можно быть счастливым, даже не будучи совершенством!

— Интересно, что ты хочешь этим сказать?

— Ты всегда так строга к себе. — Веснушчатое лицо Лори посерьезнело. — Ты слишком многого ждешь от жизни, Анна. Я знаю, у нас с Бобом было много взлетов и падений. Может быть, ты помнишь, мини-маркет в который мы вложили деньги, разорился. А сразу после того, как мы купили дом, он сломал позвоночник, катаясь на лыжах, и мне пришлось выйти на работу, хотя дети были еще маленькие. Но потом все как-то наладилось.

— Лори, мы с тобой всегда были очень разными. — Анна закрыла глаза, наслаждаясь теплом.

— Я вот что хочу сказать… — Сестра помолчала, подыскивая нужные слова. — Анна, мы с Бобом счастливы вовсе не потому, что иногда нам не везет. Трудности лишь закалили наш брак. Нам все время приходится держаться друг за друга, приноравливаться.

— Бесспорно. — Сидя с закрытыми глазами, Анна отчетливее слышала крики и смех, доносящиеся с детской площадки, и глубокий бас Джейсона, сопровождаемый высокими детскими голосами. — Но вы с Бобом подходите друг другу в главном. Вы с ним одинаково смотрите на жизнь. Ведь вы оба больше всего на свете хотели иметь дом и детей.

— А ты разве нет?

Такая назойливость не в духе Лори. Анна нехотя открыла глаза и повернулась лицом к сестре.

— Куда ты метишь?

— Мм… Трудно не заметить… скажем так, определенных вибраций между тобой и Джейсоном.

— И ты пытаешься открыть мне глаза на меня саму?

— Если я непрактична, это вовсе не значит, что у меня нет мозгов. Анна, иногда мне кажется, что ты такая организованная, что в твоей душе не осталось места для любви.

Слова Лори попали в самую точку. Но сестрица, скорее всего, и не догадывается, каково ей живется.

— Я знаю, что делаю. Поверь мне.

Младшая сестра вздохнула:

— Ты такая спокойная и уверенная, Анна. Я… всегда немного завидовала тебе. Но… впрочем, ладно, мы и так сказали друг другу достаточно.

Тронутая, Анна накрыла ее руку своей.

— Спасибо за заботу. Поверь мне, я размышляла об этом не однажды. Но я знаю себя, и мне приходится выбирать для себя верный путь. А сейчас я просто умираю с голоду. А ты?

Не дожидаясь ответа, Анна позвонила в большой колокольчик, и вскоре у стола собралась большая толпа голодных родственников.

Остаток дня прошел гладко. Часть родных уехала в Диснейленд, а другие отправились на близлежащий пляж. Джейсон, к облегчению Анны, был занят приготовлением ужина, а вечером играл в покер с Бобом и ее двоюродными братьями.

Вот бы до утра понедельника ей и дальше удавалось не оставаться с ним наедине!

Ее надеждам не суждено было сбыться. На следующее утро Анна, привыкшая по будням вставать рано, проснулась в половине седьмого. Она долго ворочалась, но так и не смогла снова заснуть, хотя гости ожидались не раньше десяти.

Спускаясь вниз, она слышала, как племянники тихо играют в своей комнате. Несмотря на легкомыслие Лори, ей удалось хорошо воспитать мальчиков.

В прихожей Анна чуть не столкнулась с Джейсоном. Утро было прохладное, и он накинул легкую куртку. Он уже взялся за дверную ручку, когда вдруг заметил ее.

— Иду за пончиками. — Он широко улыбнулся. — Может, согласишься прогуляться за компанию? Ты какие больше любишь — шоколадные или ореховые?

— Шоколадно-ореховые. — Внезапно Анна почувствовала зверский голод. А еще она вспомнила, как соблазнительно пахнут свежеиспеченные пончики в пекарне. Она не может ждать и получаса! — Тебе, наверное, понадобится помощь — ведь нести их тяжело…

Он придержал для нее дверь.

Уже жалея о своем порыве, Анна вышла на улицу. И как теперь выходить из положения? Глупо надеяться, что Джейсон не воспользуется удобным случаем…

Спасение прибыло в виде такси, подкатившего к дому. Анна озадаченно смотрела, как из машины, расплатившись, выходит бабушка Майра.

— Решила пораньше выехать из отеля и опередить остальных, — сообщила она Анне и Джейсону, ступая на тротуар. — Может, вам нужно помочь с завтраком?

— Какая вы заботливая! — Анна подхватила двоюродную бабушку под руку. — Вообще-то мы идем за пончиками; будем рады, если вы пойдете с нами и выберете те, что повкуснее.

— Что ж, можно. — Бабушка Майра окинула их многозначительным взглядом. Несмотря на свои восемьдесят шесть лет, она все еще отличалась потрясающей интуицией. — Но мне не хочется вам мешать.

— Вы нисколько нам не помешаете, — заверила ее Анна, и Джейсон вынужден был согласиться.

По пути в кондитерскую Анна показывала бабушке Майре всякие достопримечательности. К сожалению, их встретилось немного, и общая беседа в конце концов увяла.

— Вы собираетесь пожениться? — внезапно спросила старушка.

Анна закашлялась.

— Что, простите?

— Вы женитесь? Раз вы живете вместе, не удивляйтесь моему вопросу!

— Вы не поняли. — Анна избегала смотреть на Джейсона. — Джейсон работает на меня. Он — прислуга. А живет он внизу, у него своя комната.

— Ясно. — В голосе бабушки Майры слышалось еле сдерживаемое раздражение. — Но вы меня не проведете! Как и всех остальных — если только они не слепые.

Только то, что они подошли к кондитерской, спасло Анну от попыток ответить на вопросы, ответа на которые у нее не было.

Втроем они набрали целую кучу ароматных пончиков — с кленовым сиропом, с кремом, с сахарной глазурью, с шоколадом и разноцветной посыпкой.

Посмотрев на часы, Джейсон повернулся к бабушке Майре:

— У нас есть еще час до приезда остальных. Лично я считаю, что пончики вкуснее всего свежеиспеченные. А вы как думаете? Уверен, Анна со мной согласна.

— Здесь, наверное, подают скверный чай в пакетиках, — поморщилась старушка. — Но уж ладно, как-нибудь потерплю.

Они сели в отдельную кабинку и съели гораздо больше, чем собирались — Анна даже счет потеряла. За едой Джейсон развлекал бабушку Майру рассказами о своих хозяйственных промахах, и она отвечала искренне и радушно — Анна еще не видела свою двоюродную бабушку такой.

— Во время Второй мировой войны жених прислал мне из Англии красивый свитер, — вспоминала бабушка Майра. — Мягчайшая шерсть бледно-сиреневого цвета. И вот, стоило мне его надеть, как я что-то на него пролила. Тогда я сняла его и замочила чуть ли не в кипятке, а потом стала оттирать пятно! Когда я закончила стирку, свитер был не больше почтовой марки!

— Наверное, от этого ваше сердце разбилось, — посочувствовала Анна.

Двоюродная бабушка смерила ее негодующим взглядом.

— Сердце, говоришь, разбилось? Ну, уж нет. Оно разбилось полгода спустя, когда моего жениха убили в бою. О, потом у меня не было отказа в поклонниках, но ни один из них не был достаточно хорош для меня. Ну и дурой же я была!

Речь бабушки так поразила Анну, что она не знала, что ответить.

— Вы, наверное, имеете в виду, что, когда находишь любовь, надо держаться за нее, верно? — Джейсон, конечно, не удержался.

— Вот именно. — Старушка посмотрела на Анну в упор. — У некоторых гордыня перевешивает все.

В тот вечер сон никак не шел к Анне. Натренированная за долгие годы работы ординатором и врачом-стажером, она обычно засыпала сразу же. Но сегодня она смотрела на темно-синее небо, усыпанное звездами, и невольно думала, что завтра она распрощается не только со своими родственниками.

Любовь! Девочкой она мечтала, как встретит ее. Может быть, на шикарном балу, а может, случайно, роясь на полках в книжном магазине. Но она и прекрасный незнакомец обязательно должны влюбиться друг в друга с первого взгляда. Обстоятельства будут против них, но потом… впрочем, она никогда не думала о том, что будет потом.

Улыбаясь про себя, Анна вспоминала тот день, когда Джейсон впервые оказался у нее в доме. Она очень удивилась, увидев, что он сидит в гостиной вместе с прочими кандидатками в домработницы. Тогда она сразу отметила, что он симпатичный, но, конечно, совершенно не подходит для данной работы.

Анна, не в силах больше лежать, вскочила и начала мерить комнату шагами. Под ковром скрипели половицы. Черт, он услышит! И потом, у отца очень чуткий слух.

Накинув фланелевый халатик и сунув ноги в пушистые тапочки, Анна тихо пошла вниз. Из своего кабинета она вышла в патио.

Как Джейсон уговорил ее нанять себя? Сейчас уже трудно вспомнить. Смутно она помнила, что он предложил приготовить ужин, а она тогда умирала от голода. Даже тогда он инстинктивно знал, как преодолеть ее сопротивление.

Когда она влюбилась в него? Может быть, в тот вечер, когда он закидал Ораса Суонна идиотскими вопросами о колите своей матушки? Или тогда, когда он выставил за дверь Олдоса Рани? Или когда показал ей, что Митч Хэмилтон — обыкновенный ипохондрик?

А может быть, она полюбила его в ту ночь, когда они гуляли в Бэк-Бей, и она поняла, сколько новизны привнес Джейсон в ее повседневную жизнь…

Невозможно сказать наверняка. Вероятнее всего, она влюблялась понемногу, день за днем, живя в одном доме с Джейсоном. Он был обаятельным, достойным восхищения, заботливым. Если бы не мысли о будущем, о детях, о противоречии с собственными нуждами и планами…

— Не спится?

Анна не удивилась, увидев Джейсона, стоящего на пороге кухни. Наверное, он инстинктивно понял, что она здесь.

— Наверное, я перевозбудилась. — Анна села в плетеное кресло. — Я так долго ждала приезда родственников. Трудно поверить в то, что все кончено… Ты собираешься послать мне их по почте?

— Не понял.

— Фотографии. Из Японии или куда ты там собирался.

— Вообще-то у меня на уме нечто более трудное.

— Что же?

— Ты когда-нибудь слышала, чтобы жених фотографировал собственную свадьбу?

Она недоуменно воззрилась на него.

— Ты женишься?

— Мы женимся. А разве нет?

— Погоди… ничего не понимаю. — Она постаралась потщательнее выбирать слова. — Джейсон, я люблю тебя, но…

— Я ужасно устал от всех твоих но!

— Все потому, что ты никогда не даешь мне договорить. Для семейной жизни одной любви мало. Мы с тобой оба не дети и все понимаем.

— Это точно.

— Твой образ жизни мне не подходит. Возможно, какое-то время я буду с радостью скитаться по свету, но что потом? Так не годится воспитывать детей. И моя профессия…

— Что-то не припоминаю, чтобы кто-то просил тебя бросить твоих больных.

— Что же ты намерен делать? Оставить меня здесь, а сам будешь разъезжать по свету? А может, поступить на работу в фотостудию и снимать выпускные вечера? Пройдет совсем немного времени, и ты меня возненавидишь…

— Ты много всего предполагала. — В его голосе больше не слышалась насмешка. — Прежде всего, я вовсе не так беден, как ты думаешь. Не стану преувеличивать и заявлять, что последняя книга сделает меня миллионером, но в фотостудию устраиваться не придется.

— Дело… дело ведь не в деньгах. Я думаю прежде всего не о финансах…

— Погоди. — Глаза его сверкнули. — Ты хотела меня послушать, так не перебивай.

Анна молчала.

— Ты подслушала, как я в разговоре с твоим отцом упоминал о новой книге, для которой понадобится ездить на три континента. Но я не спешу. Может быть, я никогда не возьмусь за новый проект. А может, нам придется пожить раздельно месяца по два в году. Другие пары как-то справляются с этим.

Слова рвались на язык, но Анна сдержалась. Джейсон отвечал не так, как она ожидала. Очевидно, он много думал. Впервые за много времени в душе у нее сверкнула искорка надежды.

— Я хочу детей так же сильно, как и ты, — продолжал он. — Наверное, ты заметила: я очень люблю детей. Ни ты, ни я не хотим, чтобы они росли в отелях или яслях. Я не обещаю тебе идеального решения проблемы. Большую часть времени я могу оставаться с ними дома, иногда сумеешь остаться ты, а иногда можно нанять и няню. В других семьях проблема как-то решается — решится и у нас.

Он ответил на два вопроса Анны, но остался еще один, самый главный.

— Я рада, что твоя новая книга будет успешнее, чем ты рассчитывал. Но я знаю тебя, Джейсон. Вся твоя жизнь привязана к фотоаппарату. Сколько времени ты вытерпишь в праздности? Когда тебе захочется приступить к новому проекту? Твоя работа имеет для тебя такое же огромное значение, как моя — для меня.

Он подошел к ней и приподнял пальцами ее подбородок.

— Ох, Анна. Ты боишься, что я буду, несчастлив, ведь в этом дело?

Она молча кивнула, не в силах говорить.

Он обвил ее руками, притянул к себе и поцеловал в глаза, словно смывая из них беспокойство и страх. Но сейчас ему наконец-то удалось завоевать Анну на рациональном уровне, а не только на чувственном. Поэтому он снова заговорил:

— Я много думал. Как я и говорил, иногда мне понадобится ненадолго уезжать. Но многое можно найти и здесь. Вообще говоря, в последнее время у меня в голове зародился еще один проект; издатель уверяет, что он будет пользоваться необычайной популярностью.

— Сезонные рабочие? — предположила Анна. — А может, контрабанда… Джейсон, пожалуйста, не ввязывайся в опасные предприятия!

— Нет, я все больше думаю над книгой под названием «Личная жизнь младенца».

— Кого… младенца?! — Она едва не задохнулась. Потом в глазах ее сверкнули веселые огоньки. — Джейсон, уж не пытаешься ли ты сказать мне, что ждешь ребенка?

Меньше всего он ожидал услышать от Анны шутку; некоторое время он озадаченно смотрел на нее, а потом расхохотался.

— Хотелось бы! Тогда тебе, как порядочному человеку, пришлось бы на мне жениться. Ну, так что ты думаешь?

— Кажется, ты все обдумал.

— Осталось только одно.

— Что именно?

— Ты, Анна. — Он нащупал ее руку. — Ты намерена снова спрятаться за броней своего проклятого интеллекта или, наконец, превратишься в настоящую женщину и забудешь об осторожности?

Она серьезно посмотрела на него:

— По-моему, я превращусь в настоящую женщину.

Джейсон радостно подумал: возможно, ни одна другая женщина на свете не ответит подобным образом на предложение руки и сердца. Правда, ни на какой другой женщине он и не хочет жениться.

Глава 14

В четверть четвертого невеста была готова. Последний штрих — букетик, скромно перевязанный ленточкой. Она предпочла его пышным живым цветам. Кроме того, как справедливо заметила Лори, так его легче будет хранить подружкам невесты.

— Не волнуйся, — добавила Элли. — Не ты первая, не ты последняя.

Потом сестра и лучшая подружка поспешили вниз, чтобы занять свои места в процессии.

— Боишься? — Саттер Элдридж подошел к дочери.

— Да, наверное, — кивнула Анна. — Ах, папа! Как я рада, что ты здесь. Я все забыла.

— Главное, не забудь ответить «да», а остальное не важно.

Анна прижалась к отцу. Да что с ней такое? Ноги ее не слушаются. Она с трудом преодолела дрожь в коленках, когда отец подвел ее к тому месту, откуда они должны выйти. Сердце бешено колотится в груди, а в голове творится нечто невообразимое.

Успокойся! Рассматривай гостей, это поможет сосредоточиться.

Отсюда гостей не видно, но все хорошо слышно. Радостный гул голосов. Все ждут торжественного события. Оркестр играет попурри из «Звуков музыки».

Вот раздалась мелодия песни, под которую должны выйти Элли и Лори. Она пыталась представить, как подружки невесты идут по проходу. Что потом? Стоит ли уже Джейсон у помоста? А может, он тоже все забыл?

Тут музыканты заиграли другую мелодию, и Саттер Элдридж повел дочь к алтарю.

Отец с невестой вышли из тени, и вдруг она увидела всех — все гости разом повернулись к ней, все улыбались и обменивались кивками. Она знает почти всех присутствующих, но сейчас едва ли в состоянии вспомнить, как кого зовут.

Свадьба! Сколько миллионов невест с нетерпением ждут, как она сейчас, встречи с будущим? Вдруг Анна испугалась. Брак и семья — это целая жизнь. У них будут дети, они вместе будут стареть и ждать встречи с неизвестным. Конечно, будут и трудности; выдержат ли их они с Джейсоном? Сегодня они принимают важное решение.

На один миг охваченной паникой Анне захотелось сбежать. Но тут она увидела Джейсона.

Он стоял слева от пастора. Но Анна почти не замечала остальных. Она видела только Джейсона и его глаза, которые светились любовью. Страх ушел, сменившись радостью, такой огромной, что Анна почувствовала: она сможет поделиться ею со всем миром.

Конечно, будущее пока туманно. Никто не знает, что ждет его впереди. Но одно известно точно: они с Джейсоном преодолеют любые преграды.

Церемония началась. Джексону показалось, что все происходит слишком быстро. Он опомниться не успел, как они уже обменялись кольцами, и он целовал невесту.

Они стали мужем и женой.

Под мелодию «Какое прекрасное утро» они спустились с помоста, и пошли по проходу. Джейсон с трудом преодолел порыв сбежать; он подозревал, что Анна испытывает те же чувства.

Через несколько минут веселая вечеринка была в разгаре. Гости пили шампанское, ели и танцевали. Племянники Анны с дикими криками носились по лужайке, а Роза и Хуанита весело болтали с миссис Эрнандес. Даже бабушка Майра развеселилась; Джейсон готов был поклясться, что в ее глазах мелькали чертики, когда она танцевала с его шафером.

Анна даже не думала, что ей так понравится на собственной свадьбе. Заранее она приготовилась вытерпеть все до конца; но оказалось, что свадьба стала самой веселой вечеринкой в ее жизни. Они проделали все, что раньше казалось ей банальным, — вместе разрезали торт, попозировали фотографам, она бросила свой букет. И все это Анне ужасно нравилось.

Но становилось поздно, а им с Джейсоном надо было успеть на самолет — они летели в Париж, в свадебное путешествие.

Она нехотя начала прощаться с гостями. Правда, она улетает только на месяц, но, когда вернется, станет совсем другой — может, внешне перемены будут не так заметны, но ей уже не бывать прежней упрямицей Анной Элдридж.

Теперь, когда она поняла, что такое на самом деле брак и семья, она не собирается попусту тратить время на споры по мелочам. Если Джейсон захочет оклеить дом оранжевыми обоями, или обсадить задний дворик венериными мухоловками, или заняться подводным плаванием, она возражать не станет.

— Не волнуйтесь о подарках и о том, что дом не заперт. Мы обо всем позаботимся, — сказала ее мать, обнимая дочь. — О, Анна, я так рада за тебя!

— Знаешь, мама… — Анна смахнула непрошеную слезинку. — Ты была права. Я действительно не понимала, во что ввязываюсь. Но сейчас я все поняла, мама.

— Очень красивая была церемония. — Отец обнял Анну за талию. — Честно говоря, я никак не мог взять в толк, зачем нужно произносить речь перед гостями, но теперь я рад.

Последнее слово, как обычно, осталось за бабушкой Майрой:

— Не вздумайте целыми днями сидеть в отеле и писать открытки. А ты, Джейсон, не подпускай Анну к больницам — даже если она сломает ногу.

Потом Джейсон повел Анну к лимузину, который он нанял, чтобы быстро заскочить домой за багажом и ехать дальше, в аэропорт.

— Опаздываем? — Анна посмотрела на часы. У нее едва хватит времени на то, чтобы переодеться.

— Да нет, я бы сказал, у нас еще с полчаса времени. — Джейсон начал насвистывать, и в голове у Анны зародились подозрения.

— Что у тебя на уме? — Не собирается же он начинать семейную жизнь с торопливой сцены в спальне! Хотя он такой красивый, особенно в смокинге… Анна решила, что не сможет устоять.

— У нас по пути есть одна отличная кондитерская.

— Что?!

— Ты не ослышалась.

Анна изумленно воззрилась на мужа.

— Да, но… неужели ты не наелся свадебным тортом?

— Для печенья всегда найдется место.

— Просто невероятно! — Она откинулась на спинку сиденья. — Сегодня день нашей свадьбы, а ему непременно надо в кондитерскую!

— Послушай, — сказал Джейсон. — В Париже наверняка не пекут печенья с шоколадной крошкой. Ты не хочешь запастись?

— Мы опоздаем на самолет! — Анна изумленно смотрела на него. — Из всех сумасшедших мыслей…

— Я не думаю, что эта мысль сумасшедшая. — Он опустил перегородку и сказал шоферу, где остановиться.

— Если ты думаешь, что я пойду в кондитерскую в свадебном платье… — Вдруг Анна начала хохотать.

— Что тебя так рассмешило?

— Я сама! — Она потерлась щекой о плечо Джейсона. — Час назад я решила, что не буду спорить с тобой по мелочам. И вот — я упряма, как всегда!

— Точно.

— Тебе вовсе не нужно соглашаться со мной!

Лимузин въехал на стоянку, пропустил стайку подростков с мороженым, домохозяек, толкающих нагруженные тележки, и, наконец, остановился у подъезда кондитерской. Анна высунулась из окна. Как она и подозревала, все уставились на их лимузин.

Водитель обошел кругом и открыл перед ней дверцу. Анна вышла, а следом за ней Джейсон, который выглядел в своем смокинге совершенно невозмутимо.

— Пошли? — Он предложил ей руку.

— Пошли! — Анна понимала, что лицо ее пылает, но храбро оперлась о его руку, и они вошли в магазин.

В конце концов, Джейсон, наверное, прав. Вдруг в Париже действительно не пекут печенья с шоколадной крошкой?

КОНЕЦ

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14