Месяца 3-4 назад прочел (а вернее прослушал в аудиоверсии) данную книгу - а руки (прокомментировать ее) все никак не доходили)) Ну а вот на выходных, появилось время - за сим, я наконец-таки сподобился это сделать))
С одной стороны - казалось бы вполне «знакомая и местами изьезженная» тема (чуть не сказал - пластинка)) С другой же, именно нюансы порой позволяют отличить очередной «шаблон», от действительно интересной вещи...
В начале
подробнее ...
(терпеливого читателя) ждет некая интрига в стиле фильма «Обратная сторона Луны» (битый жизнью опер и кровавый маньяк, случайная раборка и раз!!! и ты уже в прошлом)). Далее... ОЧЕНЬ ДОЛГАЯ (и местами яб таки сказал немного нудная) инфильтрация героя (который с большим для себя удивлением узнает, что стать рядовым бойцом милиции ему просто не светит — при том что «опыта у него как у дурака махорки»))
Далее начинается (ох как) не простая инфильтрация и поиски выхода «на нужное решение». Параллельно с этим — появляется некий «криминальный Дон» местного разлива (с которым у ГГ разумеется сразу начинаются «терки»))
Вообще-то сразу хочу предупредить — если Вы ищете чего-то «светлого» в стиле «Квинт Лециний» (Королюка) или «Спортсменки, комсомолки» (Арсеньева), то «это Вам не здесь»)) Нет... определенная атмосфера того времени разумеется «имеет место быть», однако (матерая) личность ГГ мгновенно перевешивает все эти «розовые нюни в стиле — снова в школу, УРА товариСчи!!!)) ГГ же «сходу» начинает путь вверх (что впрочем все же не влечет молниеносного взлета как в Поселягинском «Дитё»)), да и описание криминального мира (того времени) преподнесено явно на уровне.
С другой же стороны, именно «данная отмороженность» позволит понравиться именно «настоящим знатокам» милицейской тематики — ее то автор раскрыл почти на отлично)) Правда меня (как и героя данной книги) немного удивила сложность выбора данной профессии (в то время) и все требуемые (к этому) «ингридиенты» (прям конкурс не на должность рядового ПэПса или опера, а вдумчивый отбор на космонавта покорителя Луны)) Впрочем — автору вероятно виднее...
В остальном — каждая новая часть напоминает «дело №» - в котором ГГ (в очередной раз) проявляет себя (приобретая авторитет и статус) решая ту или иную «задачу на повестке дня»
P.S Да и если есть выбор между аудиоверсией и книгой, советую именно аудиоверсию)) Книгу то я прочел дня за 2, а аудиоверсию слушал недели две)) А так и восприятие лучше и плотность изложения... А то прочитал так часть третью (в отсутсвии аудиоверсии на тот момент), а теперь хочу прослушать заново (уже по ней)) Но это все же - субьективно)) Как говорится — кому как))
Вообще-то если честно, то я даже не собирался брать эту книгу... Однако - отсутствие иного выбора и низкая цена (после 3 или 4-го захода в книжный) все таки "сделали свое черное дело" и книга была куплена))
Не собирался же ее брать изначально поскольку (давным давно до этого) после прочтения одной "явно неудавшейся" книги автора, навсегда зарекся это делать... Но потом до меня все-таки дошло что (это все же) не "очередная злободневная" (читай
подробнее ...
политизированная) тема, а просто экскурс по (давным давно напрочь, забытой мной) истории... а чисто исторические книги (у автора) получались всегда отменно. Так что я окончательно решил сделать исключение и купить данную книгу (о чем я впоследствии не пожалел). И да... поначалу мне (конечно) было несколько трудновато различать все эти "Бургундии" (и прочие давным-давно забытые лимитрофы), но потом "процесс все же пошел" и книга затянула не на шутку...
Вообще - пересказывать историю можно по разному. Можно сыпать сухими фактами и заставить читателя дремать (уже) на второй странице... А можно (как автор) излагать все вмолне доступно и весьма интересно. По стилю данных хроник мне это все сдорово напомнило Гумилева, с его "от Руси, до России" (хотя это сравнение все же весьма весьма субьективно)) В общем "окончательный вердикт" таков - если Вы все же "продеретесь сквозь начало и втянетесь", книга обязательно должна Вас порадовать...
И конечно (кто-то здесь) обязательно начнет "нудный бубнеж" про: "жонглирование фактами" и почти детективный стиль подачи материала... Но на то и нужна такая подача - ибо как еще заинтересовать "в подобных веСчах", не "узколобую профессуру" (сыпящую датами и ссылками на научные труды очередного "заслуженного и всепризнанного..."), а простого и нескушенного читателя (по типу меня) который что-то документальное читает от раз к разу, да и то "по большим праздникам"?)) За сим и откланиваюсь (блин вот же прицепилось))
P.s самое забавное что читая "походу пьесы" (параллельно) совсем другую веСчь (уже художественного плана, а именно цикл "Аз есмь Софья") как ни странно - смог разобраться в данной (географии) эпохи, как раз с помощью книги тов.Старикова))
Третья часть делает еще более явный уклон в экзотерику и несмотря на все стсндартные шаблоны Eve-вселенной (базы знаний, нейросети и прочие девайсы) все сводится к очередной "ступени самосознания" и общения "в Астралях")) А уж почти каждодневные "глюки-подключения-беседы" с "проснувшейся планетой" (в виде галлюцинации - в образе симпатичной девчонки) так и вообще...))
В общем герою (лишь формально вникающему в разные железки и нейросети)
подробнее ...
клянувшемуся (в частях предыдущих) "учиться и учиться" (по заветам тов.Ленина) приходится по факту проходить совсем другое обучение (в стиле "...приветствую тебя мой юный падаван")) и срочно "шхериться" в иной реальности - ибо количество внеземных интересантов ("внезапно понаехавших" на планету) превысило все разумные пределы))
В финале же (терпеливого читателя) ждет очередная локация и новая трактовка (старой) задачи "выжить любой ценой")).
P.s к некоторым минусам (как я уже выше писал) можно отнести некоторую нестандартность сюжета (по сравнению с типовыми шаблонами жанра) и весь этот "экзотеричный" (почти Головачевский) экзорцизм))
Плюс, "к минусам" пожалуй стоит отнести так же и некоторую тормознутость героя (истерящего по поводу и без), что порой начинает несколько раздражать... Как (субьективный) итог - часть следующую я отложил (пока в голове не уляжется предыдущая)) и пошел "за'ценить" кое-что другое ...
В принципе хорошая РПГ. Читается хорошо.Есть много нелогичности в механике условий, заданных самим же автором. Ну например: Зачем наделять мечи с поглощением душ и забыть об этом. Как у игрока вообще можно отнять душу, если после перерождении он снова с душой в своём теле игрока. Я так и не понял как ГГ не набирал опыта занимаясь ремеслом, особенно когда служба якобы только за репутацию закончилась и групповое перераспределение опыта
подробнее ...
уже не работает. Во всех РПГ распределяется опыт за убийство, но не личный опыт от других действий.ГГ автора видимо имеет выключатель набора опыта. Таких минусов много, как и детских глупостей ГГ. Имя Земную богиню мог бы и не брать с потолка. Да и богине Землян явно наплевать на захват планеты чужими игроками. В общем минусов много. Если автор поправит своё произведение, оно бы было бы намного лучше.
Владимир Иванович Даль
Cказка о воре и бурой корове
Гни сказку готовую, что дугу черемховую! Пей-ка копейка, пятакъ постой-ка, будетъ и на твою долю попойка! Гужи сыромятные, тяжи моржовые, шлея наборная, кобыла задорная -- пойдетъ рысить черезъ пни, черезъ кочки, только держись супонь да мочки! Эхъ вы, любки, голубки, хвосты песты, головы ступки, что ноги ходки, хвосты долги, уши коротки, аль вы забыли, какъ прежде любили? Эхъ, съ горки на горку, дастъ баринъ на водку -- дастъ-ли, не дастъ-ли, а дома будемъ, дома будемъ, гостей не забудемъ! Эхъ, маленькіе, разудаленькіе, ударю! Гни сказку готовую, что дугу черемховую!
Погоди, Демьянъ, либо ты съ похмелья, либо я пьянъ; а эдакъ гнать, добру не бывать: держи ты тройку на возжахъ, правь толкомъ, да сказку сказывай тихомолкомъ; а то съ тобой чтобъ беды не нажить, чтобы сказкой твоей кого не зацепить; ты сказкой о воре и бурой корове кому-нибудь напорешь и глазъ, не только брови! А ты кричи: поди, поди, берегися! Е;детъ сказка тройкой, сторонися! Сказка моя въ добраго парня не метитъ, а ледащаго не жаль, хоть и зацепитъ!
Жилъ-былъ подъ Нижнимъ подъ городомъ мужикъ; а съ нимъ и баба, а съ нею и дети -- семеро никакъ -- шестеро постарше, а одинъ помоложе всехъ. Поколе мужикъ тотъ былъ въ поре, такъ за всякую работу брался; я, говаривалъ онъ, слава Богу, человекъ крещеный, такъ у меня руки отъ работы не отвалятся; а какъ состарелся, такъ уже и не подъ силу стало; коли лапотки сплететъ, лучины подъ светецъ надеретъ, такъ и на томъ спасибо. Было время, что онъ детей кормилъ, а ныне, дети его и кормятъ и поятъ; круговая порука! Старикъ детей своихъ шестерыхъ наставилъ и научилъ добру, и вышли они парни работящіе -- а на седьмомъ, на Ваньке, оборвалось; не впрокъ пошло отцовское ученье; отбился, отшатнулся, и пошелъ своимъ проселкомъ, не доймешь его ни калиной, ни хворостиной! У него, чуть где плохо лежитъ, то и брюхо болитъ; что ни взглянетъ, то и стянетъ! А самъ увалень, лежебокъ такой, что опричь разве за поживой, не шелохнется ни рукой, ни ногой. Какъ бывало въ воскресный денекъ, утромъ раннимъ ранешенько, поколе народъ у заутрени, съ легкой руки, протянетъ пятерню, да сволочитъ у соседа кушакъ, либо ножъ, либо, буде рука не дрогнетъ, колесо съ телеги, такъ и пошолъ на всю неделю, отколе что берется! Ванька съ малыхъ летъ пріучалъ себя къ этому ремеслу -- безъ выучки нетъ и мастера, а безъ уменья и пальца не согнешь. Онъ хлеба еще не умелъ спросить у матери, а самъ уже тихомолкомъ руками за ломоть хватался. Бывало мать поставитъ удой молока на семерыхъ, да ребятишекъ обсажаетъ на полу вокругъ, а онъ одинъ, въ две руки, да въ две ложки уписываетъ -- не одной ложки мимо рыла не пронесетъ; бывало отецъ привезетъ изъ Нижняго на всехъ ребятишекъ по маковнику, а онъ сестрамъ и братьямъ пескомъ глаза запорошитъ, да и поестъ все одинъ. Бывало положить самъ свои рукавицы на полати, заползетъ съ печи, да и приноравливается, какъ-бы поладнее ихъ стащить, чтобы и самому не увидать; бывало самъ у себя портишки унесетъ да и схоронитъ, и ходитъ какъ мать на светъ родила. А когда только сталъ онъ своимъ языкомъ лепетать, слова выговаривать, такъ первое слово сказалъ для почину, поговорку: лупи яичко, не сказывай, а облупишь, не показывай; первую песню запелъ про Русскаго про Картуша, Ваньку Каина, первую сказку сказалъ про Стеньку Разина. Эй, быть бычку на веревочке! говаривали ему добрые люди; нашъ Ванька не слушаетъ и ухомъ не ведетъ. Сталъ ему старшій братъ говорить: -- Ванька, коли ты у меня еще что украдешь, такъ ткну я тебя въ рыло ногой, будешь ты семь недель безъ одной, лететь торчмя головой! Ванька себе на уме. Поется старая песня: не бывать плешивому кудрявымъ, не отростить дерева суховерхаго, не откормить коня сухопараго, не отвадить вора отъ куска краденаго -- и Ванька все проказитъ по-прежнему. Тогда уже сказалъ ему отецъ: -- Послушай, Ванька, ты теперь не малъ и не глупъ; скажу я тебе притчу: у моего у сударя у батюшки, а у твоего у дедушки, была собачища старая, насилу она по подстолью таскалася -- и костью краденою та собака подавилася; взялъ дедъ твой ее за хвостъ, да и подъ гору махнулъ -- и была она такова! Будетъ то же и тебе отъ меня! Ступай ты лучше, до греха, съ моего съ честнаго двора; вотъ тебе образъ, а вотъ тебе двери; дай Богъ свидеться намъ на томъ свете, а на этомъ не хочу я тебя и знать, не хочу я хлеба-соли съ тобой водить; не хочу съ тобою въ баню ходить: где со мной столкнешься, ты мне не кланяйся, шапки передо мной не ломай, я тебя не знаю, и ты меня не знай, я тебя не замаю, ты меня не замай!
Гни сказку готовую, что дугу черемховую! Эхъ, по всемъ, по тремъ, коренной не тронь, а кроме коренной и нетъ ни одной! Кто везетъ, того и погоняютъ, у меня коренная за всехъ отвечаетъ; мой рысакъ подъ дугою рыситъ -- не частитъ, пристяжныя выносятъ, жару просятъ… Ой, жару, жару, нагоню я на свою пару -- ударю, ударю!… Гни сказку готовую, что дугу черемховую!
Эй, Демьянъ, не нажить бы беды, ты знай гонишь, что въ масляну по блины -- ныне Русской езды баричъ не любитъ, а всякъ дома въ тихомолку трубитъ; по своей езде ты ищи простора, чтобы не зацепить, невзначай, кроме Ваньки и другова вора!
Ванька ухватилъ шапку, рукавицы, зацепилъ мимоходомъ за лишній утиральникъ узорчатый, что виселъ на стене, подле осколыша зеркала, сманилъ со двора отцовскую собаку, да и пошелъ. Въ эту пору шла на ихъ село конница на пегихъ коняхъ -- трубачи, обступивши лотокъ, торговали у бабы сайки; одинъ, видно не сошелся въ цене, такъ заговоривши тётку, нагнулся съ коня, протянулъ пять рублевъ костяныхъ, да и стянулъ валенецъ. У всякаго свой обычай: казакъ на всемъ скаку съ земли хватаетъ, а драгунъ съ лотка. Прямой музыкантъ, подумалъ Ванька про себя, поглядевъ на трубача, что только завидитъ глазами, то и беретъ пальцами да руками! Чуть ли этотъ не придется мне родня -- и я на костяной раздвижной трубке мастеръ играть!
– - Что ты, продувной парнишка, ротъ разинулъ, глядишь, нечто не видалъ еще, какъ пять свахъ натощакъ засылаютъ по невесту голодному жениху? Ты, видно, не женатъ еще? -- Холостъ, отвечалъ Ванька. -- Такъ ты по нашему, продолжалъ трубачъ, чтобы заговорить опаснаго свидетеля и выиграть время; люди женятся, а у насъ съ тобой глаза во лбу светятся! Что же ты не ищешь себе невесты? Девокъ у васъ много, да и все славныя, и самъ ты молодецъ! -- Хотелъ было бачка оженить, чтобъ жена берегла да приглядывала, да я не хочу, сказалъ Ванька. -- А для чего же ты не хочешь? Ведь и бачка твой былъ женатъ, чай, аль нетъ? спросилъ трубачъ. -- Да ведь бачка-то женился на мачке, отвечалъ Ванька, а за меня отдаютъ чужую! -- Трубачъ разсмеялся на дурака, на Ваньку, да и хотелъ было ехать, но тотъ не промахъ. Погоди, говорить, режь, да ешь, ломай, да и намъ давай! Отдай-ка мне полваленца, а не то, скажу. -- Не сказывай, отвечалъ трубачъ, я за это научу тебя своему ремеслу, пойдемъ вместе. Первая вещь, берегись пуще всего, чтобъ не проходило краснаго утра безъ почину, а то весь день пропадетъ даромъ. За болыпимъ не гоняйся, Ванька, хозяйскую печь подъ полою не унесешь, а ты достань изъ нее лепешку, такъ и того съ тебя будетъ -- ныне рыба дорога, хлебай уху, а малая рыбка и подавно лучше болыпаго таракана. Вотъ, ведь и мы тоже все съ крохи на кроху мелкотою перебиваемся, да благодаря Бога сыты; если жъ станешь за крупнымъ добромъ гоняться, такъ кнутофея амальгамовича не минуешь. После таковыхъ добрыхъ наставленій и поученій, развязался трубачъ съ Ванькою, и присталъ снова къ товарищамъ. -- Насилу сбылъ шелудиваго, подумалъ онъ про себя, поделюсь я съ нимъ сайкою, держи карманъ! Много васъ вислоухихъ ходитъ! Молодъ больно; Господь мне послалъ, такъ я и съемъ, а ты губы свои оближешь, коли не прогневаешься! Самъ хвать за пазуху -- анъ валенца и нетъ! Ай да Ванька! Вотъ ухорезъ! У вора кореннаго изъ-за пазухи сайку унесъ, съ нимъ же рядомъ идучи, ее не жевавши съелъ, да и подошелъ запить къ кваснику, что вышелъ конницу на пегихъ коняхъ встречать. -- Ну, счастье твое, дуй-те горой, сказалъ трубачъ, что я тебя не поймалъ, я бы сделалъ изъ тебя мутовку, не то заставилъ бы носомъ хренъ копать! -- Что за счастье, проворчалъ Ванька, счастьемъ на скрипке не заиграешь, а всякое дело мастера боится.
– - На копейку, что ли? спросилъ квасникъ, выхвативь стаканъ изъ-за пазухи. Пить, такъ пить, отвечалъ Ванька, подумавъ не много, наливай на грошъ! Квасникъ налилъ, Ванька выпиль, стянулъ у него пятакъ, отдалъ за квасъ, да еще три копейки сдачи взялъ!
Гни сказку готовую, что дугу черемховую! Смотри, Демьянъ, не нажить бы беды, тройка наша храпитъ, того гляди понесетъ! -- Понесетъ? спросилъ Демьянъ, а плеть на что? -- Да разве ты плетью держать станешь? -- Острастку задамъ плетью, такъ и возжей слушать станутъ. -- Эй, Демьянъ, кобыла подъ гору побьетъ. -- Нетъ, разве я ее побью, такъ это скорей станется, отвечалъ опять сватъ; а самъ стегнетъ вправо, стегнетъ въ лево -- рысакь пошолъ черезъ пни, черезъ кочки, только держись супонь да мочки! Пристяжныя въ кольцо свиваются, изъ постромокъ порываются, глаза, словно у зверя, наливаются. Уснули, вздремнули, губы надули, я разбужу, подниму на ходули! Валяй, не страшно, будетъ набрашно -- ой ударю! Гни сказку готовую, что дугу черемховую!
Такими и иными, той же масти, проказами ремесла или художества своего прославился Ванька нашъ до того, что деды наши сложили про него сказку: о воргь и бурой коровгь. Сказка эта вырезана въ лицахъ, на лубке, не то на дереве, расписана широкою кистью медянкой, вохрой и киноварью либо сурикомъ; она продается въ матушке Москве
белокаменной на Никольской улице въ книжной лавке Василья Васильевича Логинова, и начинается стихами: Злоумышленный воръ некій былъ, во многіе грады для кражи ходилъ, и уже шельмованъ былъ неоднократно, и то ему было невнятно! Въ этой-то сказке въ лицахъ, о воре и бурой корове, нашъ Ванька играетъ лице не бурой коровы, а вора. Многіе, такъ продолжаетъ
сказочникъ, ремесло его знали и ничего у него не покупали; Ванька объ этомъ не плакалъ, не тужилъ, а чистыя денежки удилъ да ловилъ. Но онъ таки не спускалъ, где трафилось, и товаромъ, у него дня не проходило даромъ. Случилось ему однажды черезъ деревню итти и къ крестьянину по пути ночевать зайти. У мужика была бурая корова, не дойная, такъ тельная, статна и здорова. Корова моя, подумалъ Ванька, все дело въ томъ, чтобы ее увести, да себе хлопотъ не навести. Утро вечера мудренее, а у Ваньки на почине и пальцы подлиннее. Легъ онъ, задремалъ, на заре всталъ, корову со двора согналъ, и подъ дорогой въ орешнике привязалъ; а самъ на разсвете воротился, будто за добрымъ чемъ проходился, и легъ, где лежалъ, словно ни въ чемъ не бывал ь. Поутру хозяинъ его разбудилъ, да тюри ему накрошилъ; Ванька за хлебъ, за соль его благодарилъ, а хозяинъ, собираясь въ городъ, его спросилъ: А куда тебе, сватъ, итти? пойдемъ вместе коли по пути! Ванька сказалъ, что идетъ въ ближайшій градъ, а крестьянинъ тому и радъ; надломили хлеба, Богу помолились, и вместе въ путь-дорогу пустились. А Ваньке не хочется покинуть коровы, ну какъ пойти и прійти безъ обновы? У него, про случай давнымъ давно съ три короба затей припасено. Говоритъ мужику: ты, сватъ, меня здесь маленько обожди, не то я и нагоню, пожалуй себе иди, а я, по дороге у человека побываю, не засижусь, не бось, только должка попрошаю -- давно, признаться онъ мне продолжился, хоть и скоро отдать разъ десять побожился; хоть ужъ и не деньгами съ него взять, а чемъ нибудь, только бы захотелъ отдать. Правду же, сватъ, люди говорятъ: не дать въ долгъ остуда на время, -- а дать ссора на веки! А мужикъ придакнулъ; говорить: иди, да скорей назадъ приходи; а я сниму лапоть съ ноги, да погляжу, не то соломкой переложу -- не намять бы ноги, беда бедой какъ прійдешь въ уездный городъ хромой!
Ванька пошелъ, корову отвязалъ, и ведетъ какъ свое добро, будто за долгъ ее взялъ. Мужичекъ нашъ на нее гляделъ, гляделъ, а таки наконецъ не утерпелъ; говоритъ: ну, воля твоя, а это, волосъ въ волосъ, буренушка моя! А Ванька плутъ ему отвечаетъ: неужъ-то похожа? бываетъ, сватъ, бываетъ; чай твоя кости, мясо да кожа, да и моя то же; напрасно сходство тебя въ сомненіе вводитъ; ты знаешь, и человекъ въ человека приходитъ; корову эту я у мужика за долгъ взялъ -- и то насилу его засталъ; ходишь, ходишь, посталы обобьешь, да съ темъ же опять и отойдешь! Ой, сватъ, послушайся ты моего слова простова, а стоитъ онъ, ей, ей, дорогова: не дать въ долгъ -- остуда на время, дать въ долгъ -- ссора на веки! -- Что клеишь, говоришь, и красно ты баешь, да коровы твоей отъ моей не распознаешь! А станешь ее дома держать, аль, можетъ, поведешь куда продавать? -- Ванька, увидевъ, что мужикъ крепко чего-то добивался, да и струсивъ, чтобъ въ городе кто не придрался, и вспомнивъ, что его тамъ всякій уже зналъ и потому ничего у него не покупалъ, сказалъ: хотелъ бы продать, теперь денегъ мне нужно, время тяжелое -- да только крепко недосужно, кабы ты, землячекъ, ее по рынку поводилъ, я бы тебя после благодарилъ, поставилъ бы тебе вина полкварты, назвалъ бы братомъ, да объигралъ бы въ карты! Мужикъ говоритъ: пожалуй, я продамъ, да выручку, не бось, сполна отдамъ. Ванька отделаться по добру радъ, думаетъ: Господь съ тобой, возми корову свою назадъ; а я, встану, благословясь, пораньше, да шагну куда нибудь по дальше, такъ тутъ-ли, тамъ-ли, на поживу набреду, где нибудь не только корову, и бычка уведу! глядитъ -- а крестьянинъ ужъ воротился, за свое добро, да ему же поклонился; продалъ самъ свою бурую корову, а денежки принесъ Ваньке на обнову. Ванька ему полкварты поставилъ, а себе сапоги да три рубахи справилъ. -- Мужичекъ нашъ пьетъ, попиваетъ, а что коровушка его іокнула {Іокъ, по-Татарски: нетъ.} , того и не знаетъ! Наконецъ онъ домой на село приходить, на дворъ поспешаетъ, а хозяйка съ детками его встречаетъ, говорить: охъ, у насъ дома крепко не здорово, пропала со двора наша бурая корова! а детки ревутъ въ два кулака, кричатъ: тятя, хотимъ хлебать молока! тогда мужикъ нашъ заикнулся, запнулся, слова вымолвить не очнулся; самъ шапку съ головы снимаетъ, изъ головы хмель вытряхаетъ, умомъ раскидываетъ, гадаетъ -- охъ, детки, детки, и я съ вами пропалъ! я своей бурёнушки и самъ не узналъ! была въ рукахъ, да межъ пальцовъ проскочила -- беда бедовая по комъ не ходила! ахъ, куда мне детушки васъ девать, у кого теперь станемъ молоко хлебать! А жена ему стала говорить: какъ не плакать, не тужить, а гореваньемъ другой коровы не нажить, а тебя, стараго дурня, вместо коровы не подоить!
Стой же, сватъ, стой, заморимъ мы свою тройку; едемъ мы съ тобой не сблизка, а сдалеку, сказка кончена, вино кизильное подле боку, -- станемъ да переведемъ духъ, да выпьемъ съ тобой, рука на руку, самъ другъ!
Последние комментарии
5 часов 27 минут назад
9 часов 35 минут назад
9 часов 52 минут назад
10 часов 12 минут назад
12 часов 54 минут назад
20 часов 17 минут назад