Хозяин перекрестка [Олег Николаевич Бубела] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Олег Николаевич Бубела
ХОЗЯИН ПЕРЕКРЕСТКА

1

Все началось в начале весны, когда на улицах повеяло теплым ветерком, а снежок уже вовсю начал подтаивать, превращаясь в мокрую кашицу под ногами. Я сидел в своем любимом кафе и обедал, по привычке глядя в окно. Это заведение я посещал уже два с лишним года, и менять на что-нибудь другое не собирался. Оно мне нравилось по нескольким причинам. Во-первых, находилось прямо напротив моего офиса, поэтому, чтобы добраться до кружечки ароматного горячего кофе, достаточно было просто перейти дорогу. Во-вторых, оно было большим и светлым, так как располагалось на углу, а две его стены были с огромными прозрачными окнами, украшенными небольшими занавесочками, вовсе не мешающими обзору. Ну и, в третьих, мне здесь просто нравилось.

Я любил посидеть за небольшим столиком с чашечкой кофе и какой-нибудь булочкой и просто поглазеть на жизнь улицы, которая кипела прямо за стеклом. Бывало, я часами просиживал на одном месте, просто размышляя о том, кем могут быть люди, проходившие мимо, куда они торопятся, и что будут делать дальше. При этом я никогда не испытывал никаких негативных эмоций, которые обычно появляются у людей в тесной толпе, а наоборот – мелькание прохожих навевало на меня умиротворение и покой, убирало все тревоги и несущественные проблемы. Мне всегда нравилось подобное. Поэтому друзья считали меня слегка чокнутым, особенно когда я отказывался принимать участия в шумных посиделках, а садился где-нибудь в уголке и просто наблюдал за всеми присутствующими. Девушки также втихомолку называли меня психом, когда я с легкой улыбкой мог часами слушать их разговоры, рассказы и сплетни. Но все это нисколько не мешало мне считать себя успешным человеком.

А как же иначе? Несмотря на свое тяжелое детство в детдоме, я не сломался, не пошел по следам многих сверстников, которые сейчас или доживали свой век в тюрьме, или лежали в сырой земле под неприметным деревянным крестом. Я учился, закончил вуз с отличием, надрывал жилы, подрабатывая везде, где только можно, и сумел вырваться из этого мирка на свободу. Нашел себе хорошую работу, приобрел квартиру, маленькую, но свою, наладил теплые отношения с коллегами и подчиненными, поэтому без всякой скромности считал, что моя жизнь удалась. И хотя я еще не обзавелся женой и детьми, но считал, что все это у меня обязательно появится в будущем. Что ж, людям свойственно заблуждаться…

Но тогда я еще ни о чем не догадывался и просто смотрел в окно. От этого занятия меня отвлек вежливый голос, который спросил:

– Простите, вы позволите присесть?

Обернувшись, я увидел невысокого мужчину лет тридцати с хвостиком, с небольшой аккуратной бородкой и короткой стрижкой. Лицо его не было примечательным – таких тысячи ходят по улицам, но вот глаза… Они как будто заглядывали в душу, выворачивая тебя наизнанку и заставляя признаваться во всех грехах. Глаза священника, гипнотизера, или же просто много повидавшего в своей жизни человека смотрели на меня, требуя ответа. Я огляделся – действительно, в этот день в кафе было людно, свободных столиков не обнаружилось, а место рядом со мной было не занято. Все понятно, но только слегка настораживало, почему этот мужчина выбрал меня, вместо того, чтобы подсесть к красивой и одинокой девушке за соседним столиком, которая увлеченно читала газету?

– Конечно, – ответил я мужчине, который не замедлил воспользоваться разрешением.

Пока он заказывал себе кусок тортика и двойной эспрессо, я все думал, почему его лицо кажется мне знакомым. Но потом понял. Он, также, как и я, уже долгое время приходил во время обеда выпить чашечку кофе, и что-нибудь перекусить. По своему обыкновению, я начал рассматривать соседа по столику, гадая, кем же он может быть. Одежда была приличной, но не чрезмерно дорогой, часы на руках были "Командирские", а не "Ролекс" или ему подобное. В общем, он представлял собой образец менеджера среднего звена, который знает себе цену, но не выпячивает роскошь на люди.

Перестав разглядывать своего соседа, который даже не собирался начинать разговор (чему я был только рад), я опять повернулся к окну и начал наблюдать за прохожими, потягивая свой кофе. Мужчине тоже принесли его заказ, и он не спеша им занялся. Вот только я краем глаза заметил, что мой сосед периодически поворачивался и смотрел в окно, устремляя взгляд куда-то вверх. Первые три раза я оставил это без внимания, но потом машинально проследил за ним, и начал сам искать, что же так заинтересовало мужчину в здании напротив?

Вот окна, среди которых есть и окно моего кабинета. Ничего в них странного нет, да и большинство закрывают жалюзи, а там где они слегка подобраны, можно разглядеть лишь цветы на подоконниках. Стена, кондиционеры… Это все явно не то…

– Взгляните выше, – внезапно произнес мужчина.

– Что? – обернулся я к нему.

– Я сказал, взгляните немного выше. То, что я разглядывал, находится на крыше.

Внимательно посмотрев на соседа, я не уловил ни тени иронии в его глазах. Он и не думал смеяться надо мной, поэтому я решил последовать его совету и взглянул на крышу. Она была покрыта шифером, который в некоторых местах протекал, но у нашего начальства вечно не хватало времени и средств, чтобы заняться ей. Сейчас она была покрыта тонким слоем снега, который под лучами солнца уже начал подтаивать. Я осмотрел чердачное окно, штыри спутниковых антенн…

– Опять вы не туда смотрите, – сказал мой сосед. – Это находится на самом краю.

Я перевел взгляд на край крыши, и наткнулся на большие сверкающие на солнце гроздья сосулек, острыми копьями направленные вниз.

– Сосульки? – неуверенно спросил я.

– Именно! – улыбнулся мужчина.

– И что же в них такого интересного? – пожал я плечами.

В ответ мужчина только смерил меня своим пронзительным взглядом и ответил:

– А вы никогда не задумывались о том, что по вине сосулек в нашей стране ежегодно погибают десятки человек, а еще больше получают травмы или остаются калеками на всю жизнь? Глядя на вот это вопиющее безобразие, которое допустили городские службы, а не могу отделаться от мысли, что их небрежность может стоить жизни невнимательным прохожим. А ведь сейчас, когда начинает теплеть, риск возрастает в десятки раз!

– Да-да, вы правы, – поддакнул я мужчине, думая о том, что получить такой подарок с небес будет действительно неприятно.

На этом разговор увял сам собой. Я вновь перевел взгляд на улицу, а мой собеседник сосредоточился на своем тортике. Допив кофе и поглядев на часы, я понял, что пора бы уже возвращаться в офис, поэтому пожелал приятного аппетита мужчине, взял свою куртку и вышел из кафе. Переходя дорогу, я больше внимания обращал на сосульки, чем на движение. Чем-то меня задели слова моего соседа, поэтому я никак не мог выбросить их из головы и, подходя ко входу в здание, машинально задирал голову вверх.

У входа я столкнулся со своей коллегой Юлей, с которой мы работали в разных отделах, но дружили с того самого момента, как я пришел в фирму. Именно поэтому мы остановились, поздоровались и перебросились парочкой фраз. И как раз в этот момент я услышал треск наверху. Я не стал задирать голову, гадать, что там такое, а вместо этого подхватил Юлю и отскочил с ней к стене здания. И лишь только я успел прижаться к кирпичам, как услышал сзади грохот. Обернувшись, я увидел, как по улице разлетаются льдышки от громадной грозди сосулек, что рухнула прямо на то место, где мы только что находились. Несколько больших кусков льда ударились о машину моего шефа, которая от этого истерично завопила, а парочка ударила меня по ногам.

– ……! – произнесла Юля.

Я только улыбнулся и слегка удивился, поскольку никогда не слышал ничего подобного от своей культурной и высокоморальной коллеги, а сам в этот момент подумал, что бы произошло, не успей я отпрыгнуть в сторону. Вероятно, мы с ней попали бы в эту самую статистику, о которой говорил мой случайный собеседник. И тут мне пришла в голову мысль: ведь я успел среагировать только потому, что знал, что этот треск может означать. Иначе я сперва посмотрел бы наверх, теряя время, и закономерно получил бы сосульками по голове. Мда… Нужно будет поблагодарить того мужчину, решил я, слушая, как пришедшая в себя Юля осыпает меня благодарностями за то, что не дал ей умереть незамужней.

Но, поглядев на окна кафе, откуда только недавно вышел, я не обнаружил там своего собеседника. Только пустое место, чашку и недоеденный тортик.

2

На следующий день я обедал в том же самом кафе, по своему обыкновению, глядя в окно. Надо ли говорить, что я слегка удивился, когда знакомый голос рядом со мной произнес:

– Разрешите к вам присоединиться?

Обернувшись я увидел все того же мужчину, вчерашнего соседа, который своим замечанием фактически спас мне жизнь. И хотя свободных столиков в кафе сегодня было много, я не стал ему отказывать, а улыбнулся и ответил:

– Присаживайтесь, буду только рад.

– Благодарю, – с легкой улыбкой ответил мужчина и опустился на стул.

– Пользуясь случаем, хочу… – начал было я, но мой сосед прервал меня жестом и сказал:

– Не стоит. Я видел, как вы смогли уберечь ту девушку от гибели и очень рад этому.

Видел? Интересно, как, если он ушел из кафе практически следом за мной, а с коллегой мы разговаривали долго, за это время можно было спокойно пройти пару перекрестков. Но я решил не обращать внимания на эти мелочи и вновь попытался поблагодарить незнакомца за столь своевременный совет:

– Я хотел только сказать спасибо…

Собеседник вновь прервал меня и сказал:

– Я же говорю, не стоит. Можете считать меня слегка сумасшедшим, но я не люблю, когда меня благодарят, хвалят или приводят в пример. Да, я рад, что вам смогло помочь мое замечание, но не хочу, чтобы вы испытывали какую-нибудь благодарность ко мне.

– Почему? – удивился я.

– Если вы будете мне благодарны, значит, в глубине души признаете себя моим должником, что в конечном итоге наложит отпечаток на ваше поведение. А я должников не люблю и сам никогда ни у кого не занимаю, поскольку мне это чувство глубоко неприятно. Можете думать, что хотите, но я хотел бы оставить данную тему и перейти на более нейтральную.

Я только пожал плечами. У каждого свои тараканы в голове, и не мне судить кого-либо. Не знаю, почему он так взъелся из-за того, что я просто хотел сказать ему банальное "спасибо", ведь после этого должником я бы себя точно считать не стал. Это же не он вытащил меня из-под падающих сосулек, это моя заслуга… хотя и не полностью.

– Хорошо, как скажете, – ответил я собеседнику.

Тот кивнул и сделал заказ у подбежавшей официантки, а после этого протянул мне руку.

– Антон.

– Сергей, – представился я в ответ и пожал ее.

– И кем вы работаете? – поинтересовался Антон.

– Менеджером, – ответил я. – Но фактически целыми днями перекладываю бумаги, составляю договора, беседую с разными людьми… Короче – не слишком интересная работа, но платят за нее неплохо, поэтому я всем доволен.

Антон усмехнулся.

– Ну, любая работа является нужной, иначе люди бы этим просто не занимались.

– А кем работаете вы? – поинтересовался я.

– Да так, книги пишу, – ответил мой собеседник.

– И наверняка фантастику? – уточнил я, вспомнив любителей подобного жанра среди моих знакомых, имеющих огромные библиотеки книг с яркими обложками.

– Нет, что вы, ничего подобного. Я пишу любовные романы, детективы… ну и так, по мелочи.

– И как, успешно? – спросил я, делая глоток кофе.

– Издаюсь регулярно, на жизнь хватает, – ответил Антон и сосредоточился на принесенном официанткой заказе.

– А почему именно такие жанры? Ведь фантастика сейчас гораздо лучше раскупается? – спросил я.

– Просто мне нравится писать о судьбах, – ответил собеседник. – Я не люблю описывать схватки, бои, драки, мне больше по душе показывать на бумаге переживания людей, их внутренний мир, их сомнения и страхи. Да, спрос у такой литературы в наше время невелик, но, как я сказал ранее, на жизнь мне хватает.

Я помолчал, уделяя внимание своему пирожному.

– А вы что предпочитаете читать? – спросил меня Антон.

– Да как-то не задумывался над этим, – ответил я. – В детстве не было возможности, в студенческие годы на это не хватало времени, а сейчас я даже и не определюсь. Вроде бы, последним, что я читал, был роман Верна "Дети капитана Гранта" и то потому, что решил наверстать некогда упущенное.

– О, прекрасный выбор! – улыбнулся Антон. – Приключения, загадки и крепкая дружба – великолепный коктейль, который не часто можно встретить в современной литературе. А у вас много друзей? – безо всякого перехода спросил он меня.

Поначалу я даже задумался, а потом ответил:

– Нет, друзей у меня немного. Но ради тех, которые есть, я в лепешку расшибусь.

Антон улыбнулся:

– Очень за вас рад. Мне повезло гораздо меньше. Наверняка и те, которые считают вас своим другом, готовы для вас сделать очень многое?

Я только кивнул в ответ и вновь задумался. Мои друзья – это отдельная тема. Все они разные и даже не знакомы друг с другом, но я знал, что они являются настоящими! Такими, как в книгах, которые я не читал в детстве. Коля, водитель-дальнобойщик, с которым мы вместе росли в детдоме, Федя, сосед по этажу, Валерка, мой сокурсник, во втором семестре решивший сменить специальность и сейчас работающий хирургом в областной травматологии… Да, я никогда в них не сомневался и всегда верил им, как себе самому. Я знал, что всегда могу положиться на них в трудную минуту, а они могут рассчитывать на меня.

– Что ж, тогда вам обязательно должны понравиться мои книги, – сказал Антон, когда я вынырнул из своих мыслей. – Если хотите их почитать, то можете сходить в книжный магазин через две улицы отсюда. Там еще должно было остаться несколько экземпляров.

Ну вот, ехидно подумал я. Только познакомились, а уже хвастается своей писаниной! Но вслух я сказал:

– А скажете мне вашу фамилию?

– Я печатаюсь под псевдонимом, – ответил собеседник. – Так что ищите книги Антона Вольного. Кстати, если они вам не понравятся, я верну ваши деньги.

Я с удивлением посмотрел на него, но все же вернулся к пирожному и порядком остывшему кофе, подумав о том, что этот Антон производит впечатление приличного человека. Действительно, нужно будет почитать его шедевры. Вряд ли я почерпну из них какую-нибудь вселенскую мудрость, но пару-тройку скучных вечеров они мне помогут скоротать. Допив свой кофе, я взглянул на часы и понял, что как раз успею смотаться в магазин и обратно к концу обеденного перерыва, поэтому тепло попрощался с Антоном и вышел на улицу.

Весна уж вступала в свои права, растапливая остатки снега под ногами и делая его мокрым и скользким. Особенно на дорожках, вымощенных тротуарной плиткой. В такое время ходить с яйцами опасно, улыбнулся я и, слегка поскользнувшись, взмахнул руками, возвращая себе равновесие. Больше я решил ни на что не отвлекаться, поэтому сосредоточился на передвижении, но спустя несколько минут услышал впереди звук бьющегося стекла и посмотрел туда. На остановке троллейбуса, раздались шум и крики. Толпа будущих пассажиров обступала кого-то лежащего прямо на тротуаре. Одна из женщин кричала:

– Вызовите скорую! Кто-нибудь, вызовите скорую!

3

Заинтересовавшись, я ускорил шаг и зашел под навес. Толпа была небольшой, всего человек десять. Они окружали лежащую на тротуаре молодую девушку, которая истекала кровью. Бросив взгляд на разбитую рекламную витрину, которая представляла собой стенку остановки, на стекло рядом с девушкой, я подошел к ней и принялся за осмотр. Кое-чему меня научил Валерка, так что я был вполне уверен, что первую помощь пострадавшей оказать смогу. Мимоходом спросил окружающих:

– Что случилось?

– Поскользнулась неудачно, – последовал ответ одной из старушек.

Да, куда уж неудачнее-то? Судя по всему, она сильно махнула сумкой, которую сейчас сжимала в руке, разбив этим витрину, а потом рухнула на тротуар, получив порезы от падающего стекла. Я осматривал девушку, которая была без сознания. То ли ударилась головой при падении, то ли потеряла его от боли. Так, на лице порез, сильно кровоточит, но неглубокий, руки в крови, но это все ерунда. Главной проблемой был порез на руке чуть выше локтя – один из осколков пропорол руку до кости, поэтому из раны уже вытекло много крови. Не теряя времени, я снял с себя ремень, а с девушки куртку и наложил жгут выше раны. Теперь нужно срочно доставить ее в больницу, иначе она банально умрет от потери крови, так как остальные порезы хоть и несерьезные, но тоже сильно кровоточат.

Понимая, что счет идет на минуты, а в городе днем бывают такие пробки, что "скорая" будет добираться полчаса минимум, я подхватил девушку на руки, не обращая внимания на то, что сам оказался заляпанным кровью, и побежал вперед. Там, насколько я знал, была стоянка такси, которая никогда не пустовала. Вот и сейчас я увидел скромную иномарку с шашечками на крыше, рванул заднюю дверцу на себя и мигом очутился в салоне, крикнув водиле:

– В травму быстро! Тройной счетчик!

Тот не стал возмущаться, а сразу дал по газам и поехал по городу, срезая, где только можно, и иногда выскакивая на газоны и пешеходные дорожки. Я же в этот момент достал свой мобильник и нашел номер Валерки, понимая, что именно он может помочь в таких случаях. Друг был не на операции, поэтому сразу ответил:

– Привет, Серый! Куда ты пропал? Чего не звонил уже месяц? У меня куча новостей…

– Подожди, – прервал я его. – Ты на дежурстве?

– Да, а что…

– Я сейчас везу в травму девушку с многочисленными порезами. Она уже потеряла много крови, но серьезную рану я перетянул. Можешь встретить и заняться ей?

– Когда будешь? – перешел на деловой тон Валерка.

Я переадресовал этот вопрос водиле.

– Три минуты, если повезет, – ответил тот, не прекращая крутить баранку.

– Три минуты, слышал? – повторил я.

– Понял, сейчас подготовлю бригаду и буду ждать тебя у входа, – сказал друг и отключился.

На душе стало немного легче, так как я знал, что Валерка – хороший специалист. И если вдруг мне когда-нибудь придется лечь под нож, я постараюсь сделать так, что держать этот нож будет рука моего друга.

Спустя три минуты с визгом шин и скрипом тормозов наше такси остановилось у входа в областную травматологию. А там меня уже поджидал Валерка и два санитара с каталкой, на которую я тут же положил девушку. Валерка сунул мне в руки ее сумочку и куртку, а сам помчался вместе со всеми в операционную, шепнув мне после беглого осмотра, что еще не все потеряно. Расплатившись с таксистом и дав ему еще полсотни "на чай", я вдруг заметил кровавые пятна на заднем сиденье и спросил, кивнув на них:

– Шеф, сколько я должен за новую обивку?

Таксист широко улыбнулся и ответил:

– Не переживай, командир, в расчете! Что я, не понимаю, что ли? Иди сейчас к ней, и хотя бы посиди у дверей палаты. Я читал, что такое иногда помогает.

– Спасибо, – кивнул я таксисту и крепко пожал протянутую им руку, обнаружив, что моя вся в крови.

Развернувшись, я вошел в здание травматологии, почувствовав знакомый ненавистный запах больницы. Спросив у медсестры, в какую операционную повезли только что доставленную девушку, я направился туда, по дороге зайдя в туалет и кое-как смыв кровавые пятна с рук и немного со своей одежды. Усевшись на жесткую кушетку, я подумал, что обеденный перерыв уже кончился, поэтому позвонил шефу, объяснил ему ситуацию и получил милостивое разрешение сегодня уже не возвращаться на работу. После этого я задумался немного и покопался в сумочке девушки. Как я и предполагал, там оказался мобильник, в телефонной книге которого был контакт "мама". Позвонив ей, я рассказал обо всем, что произошло, и посоветовал приехать в областную травматологию. На крики женщины "Что с ней? Как она?" я не мог дать вразумительного ответа, поэтому ограничился только коротким "Операция еще идет".

Спустя час в коридоре появились родители девушки, взволнованные, с бледными лицами. Я встал, поздоровался, отдал им вещи пострадавшей и с трудом усадил их на кушетку, сказав, что операцию проводит мой друг, поэтому за исход можно не волноваться. Да, легко было сказать. Родители все еще порывались ворваться в операционную, но я их не пустил, понимая, что вопли под руку Валерке точно не нужны. Они, само собой разумеется, стали выспрашивать меня, кто я такой и почему помог их дочке. Причем мои заявления, что я обычный прохожий, их не слишком убедили.

Когда я уже отчаялся и собирался незаметно улизнуть, дверь в операционную открылась, и на пороге показался усталый Валерка, снимающий перчатки и достающий из кармана сигареты. У меня сразу полегчало на душе, ведь я знал, если друг курит после операции, значит, она успешна, а если достает из тумбочки флакон с разведенным спиртом, то дела совсем плохи.

– Успокойтесь, – попросил Валерка родителей девочки. – С ней все в порядке. Рану на руке я зашил, порезы на кистях обработал, а порез на лице затянул. От него останется только небольшой шрам, но и он впоследствии может быть удален любым пластическим хирургом. Также я наложил пару швов на серьезные порезы, на животе оказались несколько незначительных царапин, а в остальном все в порядке, через час-два должна очнуться. И зря ты волновался, крови потеряла она совсем немного, ты вовремя жгут наложил, даже переливание делать не пришлось, – обратился он ко мне. – Кстати, вот, держи!

Он порылся в кармане халата и достал оттуда мой ремень, весь в пятнах крови. Я взял его и опоясался, так как штаны все равно придется стирать и далеко не факт, что пятна крови отмоются. После радостных новостей из операционной вывезли каталку с пострадавшей. К ней тут же кинулась мать, а отец серьезно спросил меня:

– Сколько мы вам должны.

Я подумал об испорченной одежде, о сумме, которую отдал таксисту и махнул рукой.

– Забудьте, это все мелочи. Но вот за операцию придется расплачиваться с ним, – кивнул я на Валерку.

– Кстати, Серый, я раньше не знал, что ты малолетками увлекаешься, – ехидно заметил тот, раскуривая сигарету.

Заметив, как вытянулось лицо отца, я ответил:

– Валер, думай, чего городишь! Я вообще с ней не знаком! Так, мимо проходил.

– Да? – удивленно спросил друг. – Мне показалось иначе, ну да ладно, потом после дежурства посидим, пообщаемся.

– Заметано, – кивнул я.

Отец девочки принялся долго и многословно меня благодарить за то, что не прошел мимо, а я лишь ответил дежурной фразой:

– На моем месте так поступил бы каждый.

В этот момент я отчего-то вспомнил толпу на остановке, женский крик "Вызовите скорую" и лица людей, которые смотрели друг на друга, ожидая, кто же первым достанет свой телефон. Я вспомнил, как девушку обступили со всех сторон, но никто даже не подумал поднять ее с мокрого грязного снега. Я вспомнил любопытные взгляды прохожих… и понял, что так поступил бы далеко не каждый. И девушке очень повезло, что я оказался поблизости от этого места.

А затем я поехал домой, переоделся, заскочил в ближайший магазин, накупил там продуктов и бутылку хорошего коньяка (водку я не пью принципиально), вернулся, дождался конца рабочего дня и вместе с Валеркой отправился к нему домой, где с ним и его женой хорошо посидел, коротая вечер за долгими разговорами. В первый момент мне пришлось долго объяснять, почему это я решил так помочь абсолютно незнакомой девушке, но Валеркина жена в этот раз встала на мою сторону и пристыдила друга, сказав, что еще не перепились на этой земле благородные рыцари.

Когда я поздно ночью возвращался к себе домой, чувствуя приятное умиротворение после двухсот грамм коньяка и хорошей закуски, то внезапно вспомнил, что так и не смог купить книгу этого самого Антона Вольного. И в этот момент у меня поползли по спине мурашки, так как вдруг в голову пришла мысль, что если бы я не отправился за книгой, девушка вполне могла умереть. Что это? Случайность? Совпадение? Что-то странное происходит со мной, ведь в последнее время то и дело мне приходится кого-то спасать. А самое главное, отчего-то это все началось после моего знакомства с Антоном, ведь именно его советы привели к таким последствиям. Шагая по ночному городу, я пообещал себе во всем этом разобраться.

4

Но на следующий день я забыл обо всех своих подозрениях и со спокойной душой отправился на работу, а в обеденный перерыв снова посетил то самое кафе. И только тогда, когда я уже доедал свой кекс, сзади раздался знакомый голос, радостно произнесший:

– Здравствуйте, Сергей!

– И вам не хворать, – откликнулся я, глядя, как за столик рядом со мной усаживается Антон.

– Как вам вчерашняя прогулка? – поинтересовался он.

И в этот момент у меня сразу возникли в памяти все подозрения, все нестыковки и странности поведения Антона, поэтому я прищурился и ответил:

– Что-то мне подсказывает, что вы уже обо всем знаете. Не так ли?

Антон с улыбкой кивнул, а я продолжил.

– Вот только как вам это удалось, ведь я не заметил, чтобы вы шли за мной из кафе к магазину. Да и, если говорить начистоту, я не понимаю, как немногим ранее вы могли увидеть момент падения сосулек, если вас рядом не было?

Антон ответил не сразу. Вначале он сделал заказ у официантки на двойной эспрессо и кусочек тортика, а потом извинился и достал телефон.

– Здравствуйте, я хотел бы сообщить о ДТП, – сказал он в трубку. – Оно произошло прямо напротив кафе "Радуга", Лесничная пять. Приезжайте скорее, а то возможен скандал с мордобоем!

Дождавшись ответа, он выключил телефон, спрятал его в карман и только тогда обратился ко мне:

– Дело в том, Сергей, что мне для того, чтобы видеть, не нужно находиться рядом с местом события. Это, если желаете, мой дар и мое проклятье. Можете сомневаться в этом сколько угодно, можете считать меня психом, сбежавшим из дурки, но другого объяснения вы вряд ли получите.

Я глотнул кофе, переваривая фразу, а потом осторожно спросил:

– Хорошо, пока оставим вопрос со мной. Меня сейчас больше волнует другое. Куда вы звонили?

– В местное отделение ГАИ, – ответил Антон.

– Так, с этим понятно. Но как вы объясните мне то, что вы сказали гайцам?

– А что вас смущает? – улыбнулся Антон.

– Все, – серьезно сказал я. – Вы же только что сообщили им о ДТП, которое произошло напротив кафе "Радуга", в связи с этим у меня возникают вполне обоснованные причины сомневаться в вашем рассудке, так как мы сейчас сидим в этом кафе, а никакого ДТП, да еще и с мордобоем, я не наблюдаю!

Антон флегматично отхлебнул из чашки принесенный официанткой кофе и спокойно сообщил мне:

– Как я уже говорил вам, у меня есть дар, который позволяет мне ВИДЕТЬ.

– И вы ждете, что я в это поверю? – иронично спросил я.

В ответ Антон аккуратно подцепил чайной ложкой кусочек шоколадного торта и отправил его в рот, а потом ответил:

– А я не жду, что вы поверите. Я ЗНАЮ это.

После такого ответа, он кивнул мне в сторону окна. Я машинально повернулся и увидел, как старенькая шестерка тормозит на светофоре, а в нее на полном ходу влетает тюнингованная "Мазда". Раздался глухой удар, звон разбитого стекла, а потом сигналы машин. Шестерку от удара вынесло на перекресток, поэтому движение сразу застопорилось. С открытым ртом я наблюдал как из "Мазды" выходят два накачанных шкафа под два метра ростом, подходят к шестерке и вытаскивают оттуда старика в очках, ругаясь матом на всю улицу. Старичок в ответ стал что-то лепетать, но шкафов это не убедило, поэтому один из них ударил его по лицу. Очки отлетели далеко в сторону, а сам старик от удара упал на асфальт.

И тут послышался приближающийся звук сирен. Хозяева "Мазды" моментально перепугались, попытались было запрыгнуть в свой драндулет и дать деру, но только ничего у них не вышло, движение было перекрыто основательно, поэтому всего, что они добились – это снесли боковые стекла на своей тачке, задев при этом остановившиеся на перекрестке машины. Естественно, остальным водителям все это категорически не понравилось, поэтому они заблокировали крутую тачку, а через полминуты подоспели гайцы, которые вначале по-хорошему, а потом под дулом пистолета вынудили нарушителей покинуть свой автомобиль, а потом заковали в наручники.

– Ваши комментарии? – поинтересовался я, глядя на то, как представители закона опрашивают всех находящихся поблизости свидетелей.

– Это Лось и его приятель Бык, только недавно освобожденный из мест не столь далеких, – сказал мне Антон. – Сегодня они получат по заслугам, так как против такого количества свидетелей уже не сможет пойти ни один адвокат. Кроме того, вскоре в их машине обнаружится оружие, участвовавшее в одном громком убийстве и немного наркотиков. Совсем чуть-чуть, но и этого хватит. Ну а затем будет суд, где их приговорят к пятнадцати годам каждого, а Лось, попытавшись добиться меньшего срока, сдаст своих дружков и босса местной группировки, после чего проживет всего два месяца, до того момента пока не попадет в тюрьму. Бык тоже никогда больше не увидит свободу, так как умрет через пять лет от туберкулеза. Еще что-нибудь?

– Да, откуда вы все это знаете? – ответил я, внимательно глядя ему в глаза.

– Я же вам сказал – вижу. Просто вижу.

– То есть, вы экстрасенс? – уточнил я.

– Не знаю, – пожал плечами Антон. – Практически все они шарлатаны или хорошие психологи. Да и одно другому никак не мешает. Я же просто могу видеть, что случится. Можете называть меня провидцем, но только мне это не слишком нравится.

Я задумался. Мозги отказывались принимать информацию и дико грелись, как системник с плохим кулером. Антон мне не мешал, расправляясь с остатками тортика. Но мне это не сильно помогало, так как все пространство моей головы заполнила одна мысль: "Этого не может быть! Потому что… это просто невозможно!"

– Вижу, вам нужно слегка подумать, – сказал Антон, допивая кофе. – Я оставлю вас наедине с мыслями, но скажу напоследок – рыбки не стоят жизни.

– Что? – переспросил я. – Не понял.

– Поймете, – улыбнулся Антон и расплатился с подбежавшей официанткой.

Все оставшееся рабочее время я был очень задумчивым, даже коллеги отметили нехарактерное мне состояние и стали предлагать взять отпуск и съездить куда-нибудь подальше. Но я только отмахивался от их советов и думал о последних словах Антона. Рыбки не стоят жизни. Это было понятно и логично, но вот только зачем он мне это сказал, я так и не сообразил.

Рыбки находились в нашей конторе только на втором этаже у машинисток, где стоял пятилитровый пузатый аквариум на маленькой подставке. Обретался он на тумбочке у стены и служил украшением комнаты вместе с цветами в горшках и дурацкой картинкой на стене. Рыбки были маленькими и золотистыми, такие продаются в любом зоомагазине по двадцатке за штуку. Осматривая их, я никак не мог догадаться, что мне нужно было делать. Все предыдущие советы Антона срабатывали в самом неожиданном месте, если это все, конечно, было не подстроено, но вот как я был должен реагировать на последний, оставалось загадкой.

Весь вечер я крутился у машинисток. Ну, машинистками они звались скорее по привычке, так как все уже давно перешли на компьютеры, но суть осталась та же – главной их задачей был набор текста и прочие канцелярские премудрости типа ксерокопирования, скоросшивания и другого. Первый раз я заглянул к ним еще после обеда, внимательно осмотрел аквариум, поинтересовался, все ли у них в порядке, на что получил недоуменные взгляды девушек и убрался к себе. Вот только на месте мне не сиделось, поэтому я еще раз десять бегал вниз, якобы отксерить важные документы, ну а вместе с этим болтал с девушками на разные темы и внимательно следил за аквариумом. Вечером я уже понял, что работать сегодня больше не смогу, поэтому пришел к машинисткам с коробкой шоколадных конфет, вроде как в благодарность за работу.

Девушки, быстро набрав в чайник воды и поставив его кипятиться, пригласили меня к ним в компанию. Я отнекиваться не стал и сел на стул рядом с тем самым аквариумом, то и дело бросая на него взгляды. Когда чайник закипел, выяснилось, что заварка есть, но нет сахара и Валя, молоденькая машинистка, вдруг вспомнила, что в ее сейфе, который была заставлена всяческой макулатурой, есть еще коробка с рафинадом. Быстренько вскочив и отказавшись от моей помощи, она стала подхватывать стопки бумаги, папок и прочего, и перекладывать их на место рядом с тумбочкой. Той самой, где стоял аквариум. Я подобрался и слегка развернул стул. Не знаю, что сейчас произойдет, но что-то будет – точно. Такое у меня возникло ощущение где-то внутри.

– Все, девочки! – радостно сообщила Валя, подхватывая последнюю большую стопку бумаги, загораживающую путь к вожделенному сахару.

Вот только когда она с этой бумагой направилась к тумбочке, высокие каблуки сделали свое черное дело. Она споткнулась, пошатнулась и начала заваливаться вперед. Машинально Валя кинула последнюю стопку, которую держала в руках, к тумбочке, чтобы удачно упасть. Вот только она самым краешком задела аквариум на сопливой подставке, который пошатнулся и начал падать. Так как я уже был готов к чему-то подобному, то подскочил к падающей Вале, опрокинув свой стул, но не дал ее лицу встретиться с полом. А в этот момент аквариум с грохотом и жалобным звоном раскололся на мелкие кусочки. Вода начала растекаться по комнате большой лужей. В ней среди осколков стекла бились бедные золотые рыбки.

– Ой, рыбки! – воскликнула Валя и попыталась было кинуться к ним, но я держал крепко, так как видел, что лужа достигает сетевого кабеля со множеством розеток, куда были подключены все работающие в комнате компьютеры.

Переноска заискрила, из розеток повалил дым, а потом свет в комнате мигнул и погас – наконец-то сработали предохранители на щитке в коридоре, отрубив электрику. Наступила тишина, в которой я тихонько пробормотал ставшие только теперь понятными слова:

– Рыбки не стоят смерти.

5

А после была ликвидация последствий короткого замыкания, долгие благодарности Вали, которая все-таки поняла, что только чудом осталась цела. Именно тогда я выяснил, что так же, как и Антон, не люблю, когда меня благодарят. Ну а позднее был путь домой и размышления. Долгие и путанные. Я уже начинал верить в то, что Антон каким-то неведомым образом может видеть будущее, но все еще пытался найти всему этому логическое объяснение.

Да, сосульки можно было сбить, выстрелив по ним в нужный момент, да, девушку можно было изувечить намеренно, да, спектакль на перекрестке можно было поставить, и наконец, с Валей договориться заранее. Ведь и раны у девушки оказались не совсем серьезными, да и представление у кафе спокойно можно было разыграть хоть со стрельбой и прочими атрибутами, никто бы не понял. Ну и Валя, как самая молодая сотрудница, могла поддержать игру, ведь для нее задание было совсем несложным – в нужный момент сбить аквариум. В принципе, все логично, все сходится и получает объяснение, кроме одного вопроса – зачем?

Зачем было городить такой огород, чтобы заставить меня поверить в версию, будто Антон (если это его настоящее имя) может видеть будущее? Зачем устраивать такие представления, чтобы я убедился, что не схожу с ума? Ведь я не начальник фирмы, не крутой бизнесмен, который ворочает миллионами, да и контракты я подписываю с суммами, которые весьма далеки от шестизначных. Так зачем? Что Антон этим хочет добиться? Ведь самым простым доказательством могла быть покупка лотерейного билета и последующий огромный выигрыш. После такого я бы точно поверил, особенно, если выигрыш будет еще и не один.

В общем, проворочавшись полночи на постели, я так и не нашел ответа на этот вопрос, потому стал считать его не совсем точным. Нужно было спрашивать не зачем, а почему. Почему Антон мне рассказал все это? Что, он сам не мог уберечь нас от сосулек, или помочь той девушке? Почему он впутал в это дело меня? Но и на этот вопрос я не смог найти ответа, поэтому перед самым рассветом решил спросить все напрямик у него самого. Вот после этого я с облегчением заснул.

Утром я встал совершенно разбитым, кое-как оделся, позавтракал и отправился на работу подчищать хвосты, оставленные накануне. Неожиданно увлекся этим и вспомнил про Антона только в обед, когда отложил все договора и материалы по ним в сторону и спустился в кафе. Там я сделал заказ и начал выглядывать своего знакомого. Через полчаса, когда я уже с нетерпением поглядывал на часы, показался этот провидец или экстрасенс, или черт знает кто. Самое главное – теперь я мог видеть, что он идет по улице, как все нормальные люди, а то ночью мне уже начинало казаться, что он материализуется только для разговора со мной, а потом тут же исчезает, растворяясь в пространстве.

Поздоровавшись со мной, он присел рядом и сделал заказ. Дождавшись, пока жизнерадостная официантка упорхнет, я перешел к делу:

– Ладно, я вам верю. Но тогда ответьте мне на мой вопрос, который вы уже, вероятно, знаете.

– Легко, – отозвался Антон. – Мне очень нужен был собеседник.

Я опешил.

– Что?

– Да, – подтвердил он. – Вы не ослышались. Мне нужен был тот, кто сможет меня выслушать, сможет понять. И если не одобрить, то хотя бы посочувствовать. И в вашем лице я нашел именно его. Поймите, я не лгал, когда говорил вам, что у меня нет друзей, более того – у меня нет ни близких, ни знакомых. Я просто разучился контактировать с людьми, ведь зачем задавать им разные вопросы, на которые и так известен ответ, зачем с ними вообще разговаривать, если я знаю наперед, что могу сказать, и как они могут на это отреагировать.

– Могу вам только посочувствовать, – отозвался я.

Антон продолжил:

– Так что мне нужен был просто слушатель, который поймет, о чем я говорю.

– А вы думаете, я смогу понять? – спросил я, но наткнувшись на взгляд Антона, тут же продолжил: – Разумеется, вы ЗНАЕТЕ, что я могу это понять. Но почему бы, например, не обратиться к психоаналитику, или просто не написать об этом в ваших книгах?

– Вы думаете, я не пробовал? – грустно вздохнул Антон. – Некоторые психологи равнодушно выслушивали меня, но потом пытались давать советы, как избавиться от этой… навязчивой идеи. Один даже попытался отправить меня в психушку, поэтому мне пришлось напомнить о его темных делишках. А в книгах получается совершенно другая ситуация – я просто излагаю свои мысли, свои поступки, но не получаю взамен ничего, а я обрадовался бы даже гневу. Нет, меня хвалят, как талантливого писателя, восхищаются моим умением придумывать столь запутанный сюжет и искусно облекать его в слова, но им всем плевать, что творится у меня в душе. А я ведь хочу только этого – понимания.

Я допил свой кофе и уставился в глаза собеседнику. Не знаю, каким образом, но я чувствовал, что он не врет. Может, что-то не договаривает, скрывает, но не врет. Ему действительно очень тяжело и одиноко, поэтому хочется поплакаться кому-нибудь в жилетку. Ему нужен случайный попутчик, который может просто его выслушать и не останется безразличным. Что ж, я верю ему и готов принять поток его откровений.

Видимо, Антон ждал именно этого момента, потому что, дождавшись, пока я решусь, начал говорить:

– Существуют Перекрестки…

Я слушал его, внимательно, вдумчиво и понимал, что все сказанное им – правда. Я отрешился от времени, выпал из окружающего мира, внимая только одному голосу, который рассказывал страшные вещи. Они переворачивали все мое мировоззрение, они заставляли задуматься над смыслом человеческой жизни, они буквально взрывали мой мозг… Но я сидел и слушал, понимая, что Антон знает, что я чувствую, и ему не нужны мои ответы, чтобы понять реакцию на свои откровения.

Вкратце Антон поведал следующее. Во многих местах на нашей Земле существуют своеобразные активные зоны. Нет, это не связано с радиацией или биополем Земли, все гораздо сложнее. Эти зоны влияют на судьбы людей. Именно так, а не иначе. Вы когда-нибудь задумывались над тем, чем различаются разные районы, различные участки города, и почему в одних случаются происшествия гораздо чаще, чем в других? А зря, потому что на это влияют как раз эти аномальные зоны, которые концентрируют некую энергию, очень активно влияющую на поступки людей. Так если, например, в относительно спокойной зоне сломанный каблук будет означать лишь мелкую неприятность, то в аномальной, он может привести к значительным изменениям в судьбе человека, или даже к его смерти.

Почему так происходит – загадка. Но вот уже многие сотни лет за этим следят и пытаются контролировать, чтобы хотя бы частично погасить воздействие этих зон на людей. Кстати, эти зоны называются Перекрестками. Помните суеверия о всяком колдовстве, поверия о нехорошей славе перекрестков? Неясно точно, что было раньше – курица или яйцо, но лично я понял, что такие суеверия родились именно от этого. Перекрестки существуют в каждом мало-мальски большом городе, но их никогда не встретить в пустынях, лесах и горах. Природа этого явления давно изучается, и знающие люди вывели теорию, что энергию Перекресткам дают сами люди, что только подтверждается, ведь из года в год количество зон растет в арифметической прогрессии.

Но и это еще не все. Перекрестки не существуют просто так, за ними ведется тщательное наблюдение и контроль. Есть такие люди, которые появляются у любого народа – видящие. Они способны предугадывать ход событий и могут изменять их по своему желанию. Вот только эти аномальные зоны в десятки раз усиливают их способности, давая им возможность видеть на десятки лет вперед. Те видящие, которые остались на Перекрестке и сроднились с ним, получают возможность влиять на судьбы людей, исходя из своих соображений морали. Они называются Хозяевами и никогда не покидают свою территорию, поскольку на другом Перекрестке уже не имеют таких возможностей. Почему это происходит – никто не знает. Существует догадка, что за долгие годы Хозяин подстраивается под излучение конкретного Перекрестка и больше не может принимать другое.

Эти Хозяева образуют своеобразную сеть по контролю какой-либо отдельной местности или города. Они обмениваются информацией, поддерживают друг друга, но никогда не покидают свои Перекрестки. Таких сетей в нашей стране насчитывается несколько сотен. В крупных городах они состоят из десятков Перекрестков, а в мелких – из одного-двух, в сельской местности, как правило, Перекрестки появляются, но очень слабые, дающие лишь незначительное увеличение способностей у видящих. Поэтому в глубокой древности в каждой деревне всегда присутствовала местная ведьма. И называли ее видуньей, что произошло от слова "видеть". В эпоху свержения язычества всех их отправили на костры, так как нарекли ведьмами, но спустя поколения такая традиция все равно продолжала существовать. И даже сейчас, в любом поселке существует себе какой-нибудь человек, которого окружающие называют чудаком. А он просто видящий, Хозяин своегоПерекрестка, который хоть и небольшой, но дает ему уверенность в том, что он доживет до глубокой старости.

Как я понял, единого начальства у Хозяев нет, каждый союз работает сам на себя, но при глобальном катаклизме все они объединяются, чтобы выстоять против внешней угрозы, или напасть самим. Существует несколько исторических примеров действия подобных объединений, и самый яркий – Вторая мировая. Просто в один прекрасный момент видящие Германии объединились и решили, что им нужно перейти в открытое господство, для чего необходимо подмять под себя остальные союзы, или заручиться их поддержкой. Многие спорят, был ли Гитлер экстрасенсом, почему ему так легко удалось стать идолом своего времени. Все просто – он был одним из Хозяев, который просто знал, что и когда нужно говорить.

Не буду долго объяснять перипетии войны, но просто получилось так, что видящие СССР не поддержали мысль остальных о всеобщем объединении и господстве, поэтому и вспыхнула война. В первые годы нашим пришлось тяжело – противник знал, кто такие видящие и не давал возможности им организовать сопротивление, да и устраивал свои Перекрестки на захваченных территориях. Ведь что такое концлагеря, как не попытки воссоздать аномалию такого места, но только насильственным путем. Ведь не все ли все равно – жили на этом месте несколько десятков поколений, или умерли тысячи людей? Только и захватчики просчитались. Наши ведь тоже это поняли, хоть и поздновато, и стали отправлять видящих на места крупных сражений, где земля пропиталась кровью. Началось это на Курской дуге, а потом покатилось дальше… В общем, после этого катаклизма, все Хозяева четко уяснили – пока они сидят себе и не высовываются, всем хорошо. Как только начинают устанавливать свои порядки – будет плохо всем без исключения.

Кстати, когда я спросил, почему же видящие Германии не могли предугадать, как все для них обернется, Антон рассказал, что такова еще одна особенность Перекрестков. В спокойном состоянии они позволяют своим Хозяевам видеть на десятки лет вперед, но когда на их территории единовременно изменяются судьбы многих тысяч людей, срабатывает некий защитный механизм – интервал вероятностного видения сокращается на несколько порядков. Почему так происходит, еще не было объяснено, но существует версия, что при многочисленных изменениях многих судеб вероятности будущего просто расплываются, так как становятся зависимыми от слишком многих обстоятельств, которые не ограничиваются одним Перекрестком.

Конечно, не всякие Хозяева заботятся о своих Перекрестках, некоторые живут только для себя. Яркий пример – Ближний Восток. Там все пущено на самотек, поэтому никто из нормальных видящих лезть туда не хочет, но те, кто когда-то там побывал, говорят, что вскоре от этой территории мало что останется, а все Перекрестки будут уничтожены ядерными взрывами. И все им верят. Кстати, в разных странах свои представления о личностях Хозяев и разные источники этой информации. Если на востоке это легенды о непобедимых воинах, которые способны сражаться с целыми армиями, то в Америке… Не догадались? Комиксы! Ведь каждый супергерой – практически реальный Хозяин Перекрестка. Антон по секрету рассказал, что кто-то из видящих уже давно работает на "Марвелл" и является неиссякаемым источником миллионных тиражей ярких журналов.

Да, у Хозяев нет начальства и никто их не контролирует – ведь каждый знает, что его никто не осудит за любые поступки, поскольку он легко может доказать, что именно так и было необходимо. Ведь проще сказать, что этого человека нужно было убить, потому что через неделю он превратится в законченного маньяка, а через год убьет сотню невинных детей. И все остальные Хозяева поверят, ведь никто не побежит на чужой участок проверять, да и силенок не хватит без поддержки своего Перекрестка так далеко заглянуть. Поэтому начальником для каждого является своя собственная мораль. Вот так.

6

– Постойте, а как же эти Хозяева столь долгое время скрываются от государства? – поинтересовался я.

– Сергей, мы можем перейти на "ты"? – спросил Антон в ответ.

– Мог бы и не спрашивать, – усмехнулся я.

Антон вернул мне улыбку и ответил:

– А почему ты думаешь, что они обязаны скрываться? Просто в каждой стране видящие решают по своему. Например, в той же Бельгии, Щвеции, Корее и других государствах – они активно сотрудничают с властями и от этого выигрывают все.

– А почему у нас тогда такая жж… жизнь? – возмутился я.

– А ты подумай, – ответил Хозяин Перекрестка (про себя я уже начал его называть именно так).

Я задумался. Действительно, если видящие начинают сотрудничать с властями, значит, видят (извините за тавтологию) пользу этого. А у нас какой смысл влезать в политику, если властям уже помочь нельзя? И даже если кто-нибудь из Хозяев подойдет к президенту и скажет: "Я могу видеть будущее. Вы должны сделать так и так", что получится? Ничего хорошего, потому что у нас политики уже давно существуют отдельно от народа и заботятся только о себе. Это в цивилизованных странах еще можно поставить будущее себе на службу, а вот у нас – вряд ли. Ведь любой политик, к которому придет видящий, в первую очередь подумает про набивание своего кармана, потом про устранение конкурентов, а потом про бегство из обреченной страны. И зачем такому знать, что у него через полгода случится сердечный приступ? Нет, с такими не то что сотрудничать, здороваться противно!

– Что ж, вижу, ты понял, – улыбнулся Антон.

– А скажи, чем вообще занимаются Хозяева? Каким образом они управляют своими Перекрестками? – задал я новый вопрос, хотя по лицу Антона видел, что мог бы и не произносить ничего вслух.

– Если хочешь, я сегодня вечером все тебе покажу. А сейчас ты должен идти к себе в офис, если не хочешь получить выговор.

Я спохватился. Блин, мы тут уже болтаем два часа, а мне еще отчет сдавать и два контракта на подпись шефу. Нужно спешить. Уже на входе я обернулся, вспомнив, что не договорился, когда и где мы встретимся, но наткнулся на улыбку Хозяина и закрыл рот. Он сам меня найдет, понял я, возвращаясь в офис. Вашу мать! Это просто нереально! Целая тайная служба экстрасенсов, которая вертит судьбами людей по своему усмотрению! Нет, нужно все разузнать подробнее, потому что не хочется марионеткой дергаться под чужую дудку, даже если ниточек совсем не видно.

Выговор я не получил, да и не стоило волноваться, ведь Антон же сказал. Машинально я подумал, что уже не думаю о нем, как о человеке со сверхспособностями, а просто принимаю его как личность. Странную, неординарную и загадочную, но личность, которую можно понять. Выйдя на улицу, я огляделся – Хозяина нигде не наблюдалось. Поразмышляв над тем, стоит ли ехать домой, или еще подождать, я вдруг улыбнулся, а потом пошел, куда глаза глядят, сворачивая на перекрестках в стороны, которые мне подсказывала интуиция. Миновав очередной светофор, я отправился в какую-то темную подворотню, но решил пройти ее и повернуть направо. Прошел… но повернуть не успел, так как услышал знакомый голос:

– А теперь налево.

Повернув в указанном направлении, я увидел Антона, и уже ничему не удивлялся. Молча подойдя к нему, я поглядел ему в глаза. Он хихикнул:

– Ты думаешь, мне будет приятно разговаривать одному? Нет, хоть я и знаю, что ты скажешь, но все же мне иногда приятно послушать человеческую речь, так что давай продолжим общаться, как и раньше.

– Ладно, – кивнул я. – Хозяин – барин… прости за каламбур. Я хотел спросить, чем займемся, и есть ли у тебя время ответить на еще кое-какие вопросы по поводу Перекрестков?

– Ты сейчас все увидишь, – улыбнулся Антон. – Пошли.

Мы свернули в проулок и подошли к одному из подъездов со старой обшарпанной дверью. Антон достал из кармана кусок проволоки, хитрым образом его согнул и вставил в дверь на уровне пояса, после чего пошел за угол дома и прислонился к кирпичам.

– Можешь осторожно выглянуть, – сказал он мне.

Я аккуратно, одним глазком выглянул из-за угла и тут же увидел, как дверь подъезда, которую Антон снабдил странным украшением, открылась, и на улицу вышли две молодые девушки. Дверь стала закрываться, раздался звук рвущейся материи, а та, что шла второй, воскликнула:

– Чтоб тебя! Юбку порвала!

– А ну, дай посмотреть, – попросила первая. – Да, нехило зацепилась. Может, сходишь, переоденешься, а я тебя пока здесь подожду?

– Да у меня больше и надеть-то нечего! – чуть не плача сказала вторая.

– Тогда пошли ко мне, я тебе из своих запасов выберу, – пожала плечами первая. – Делов-то!

– Нет, Маш, спасибо, но не нужно. И как чувствовала ведь, что никуда идти не нужно… Знаешь, я не пойду сегодня в клуб.

– Лен, ты чего? Опять суеверия дурацкие? Хоть джинсы пойди надень!

– Нет, Маш, я точно не пойду.

– А как же ребята? – попробовала было склонить ее на свою сторону первая.

– Я им позвоню. Маш, не переживай, иди одна, у меня никакого настроения нет.

– Ладно, но только ты не обижайся.

– Не буду, – сказала вторая.

Девчонки после поцелуя в щечку простились, одна из них скрылась в подъезде, а вторая отправилась прочь со двора. Антон отлип от стены и пошел назад, а я последовал за ним, на ходу коротко спросив:

– А мораль?

– Сегодня после похода в клуб они с парнями должны были наткнуться на банду отморозков, которые изобьют парней, а их жестоко изнасилуют.

– И что? Одно порванное платье спасло положение? Теперь ничего этого не будет? – удивился я.

– Лена, которая сейчас вернулась домой останется цела, – ответил Антон, выкручивая проволоку из двери.

– А Маша? – удивленно спросил я.

– А она сегодня испытает на себе то, о чем я тебе рассказал, – холодно сказал Хозяин Перекрестка.

– Объясни, – потребовал я.

Не попросил, а именно потребовал. Я хотел знать, почему нельзя было вообще изменить события так, чтобы этой встречи с отморозками у компании малолеток не было. Почему нужно было спасать только одну из них?

– Все просто, – вздохнул он. – Но только для меня. Если бы я не вмешался, Лена после этой ночи покончила бы с собой, а Маша повредилась бы рассудком, так как именно она заставила подругу пойти с ней. Но сейчас Лена останется жить, а Маша сможет все это перенести и в будущем сохранить ту ненависть к подонкам, которые лишат ее девственности. Спустя шесть лет она станет хорошим следователем и будет работать не за взятки, а защищая закон, охраняя простых граждан от таких вот отморозков.

– А парни? – поинтересовался я.

– Они несколько недель проведут в больнице, но помогут засадить эту банду за решетку, – ответил Антон, вновь скручивая проволоку. – В будущем один из них станет знатоком боевых искусств и сможет вступиться за прохожих в аналогичной ситуации, второй возьмется за ум и окончит вуз, а третий, возможно, станет наемным убийцей… Но мы с ним еще встретимся в будущем, так что все может измениться.

Антон закончил вертеть проволоку, превратив ее в маленького ежика, ощетинившегося острыми иголками.

– Пошли, – бросил он мне.

Проходя мимо черной "Волги", он сунул ежика под заднее колесо. Когда я только раскрыл было рот, чтобы задать вопрос, Антон пояснил:

– Ночью Виктор Степанюк решит поехать к матери, но по дороге не справится с управлением на скользкой дороге и погибнет в аварии. А запаски у него нет, и та, что лежит в багажнике, давно проколота.

Я закрыл рот и только кивнул. Кажется, я начал понимать суть действий Хозяина Перекрестка. Понимать, но не одобрять всецело. Ведь будь на его месте я, то просто не допустил бы встречи малолеток с отморозками, нашел бы способ, но не допустил. И плевать на то, будет из Маши хороший следователь или нет – они останутся целыми и невредимыми.

– Осуждаешь, – констатировал Антон. – Я знаю, это так. Но в этом и заключается наша работа – выбирать не то, что нам хочется, а то, что нужно. То, что будет лучшим для гораздо большего количества людей.

– Но разве один хороший следователь так важен? – удивился я.

Хозяин тяжело вздохнул и ответил:

– Ты не понимаешь всю глубину ситуации. Ты видишь только одну линию вероятности, а я вижу их все. Ты думаешь, мне не жаль эту девочку, которой сегодня предстоит через многое пройти? Ты думаешь, мне не жаль тех пацанов, которых изобьют до полусмерти? Это не так. Но я не должен позволять чувствам вмешиваться, потому что тогда не смогу выбрать то, что будет правильным.

Антон замолчал, а я понял то, что осталось за кадром. То, чего он мне не рассказал, поэтому и задал следующий вопрос:

– То есть, ты не выбираешь наименьшее зло?

– Нет, – ответил Хозяин. – Этот термин придумали люди, которые хотят оправдать свои поступки. Не существует меньшего зла, есть только зло, оно не имеет величины. И даже в самой мелочи зло остается собой, от этого никуда не деться. Видящие и особенно Хозяева Перекрестков знают это, но все равно продолжают выполнять свою работу, надеясь на то, что благодаря им некоторое количество зла так и не появится на свет.

Мозги мои медленно, но верно начинали плавиться. Я не понимал той философии, которой пичкал меня Антон, но ничего не говорил в ответ, а только ходил вместе с ним по городу и что-то делал. В одном месте Хозяин расчистил снег, объяснив, что так здесь Иван Чирков не сломает себе руку и сможет закончить свой проект вовремя. Во втором он срезал выступающий сучок на дереве и пояснил, что теперь маленький Вася не лишится глаза. В третьем…

7

Мы ходили с ним до поздней ночи, занимаясь… разным. И только незадолго до полуночи Антон сказал, что на сегодня это все и пора пойти подкрепиться. Свернув в один из проулков, мы зашли в небольшой круглосуточный ресторан, где довольно неплохо кормили, да и цены не кусались. Во время позднего ужина, я рискнул задать еще один вопрос:

– А почему ты остался один? Почему ты не можешь завести себе семью, друзей? Почему… ладно, не буду попросту сотрясать воздух.

Антон оторвался от своего салата и ответил:

– Потому что мне тяжело видеть будущее близких мне людей. Потому что это отвлекает меня от основной задачи. И напоследок, потому, что я не хочу однажды выбирать между тем, кто мне дорог, и жизнями других людей.

Он вернулся к салату, а я понял, что не нужно было поднимать эту тему. И ежу понятно, что у Хозяина в определенный момент возникла подобная проблема, которую он явно решил не в свою пользу. Или… я вспомнил, как он говорил мне про ошибки. Нет, вероятнее всего, он как раз в этом случае поступил так, как подсказывало ему сердце, а не его видение будущего, а потом попытался все изменить, что натворил. Наверняка, ему это не удалось, и он понял, что тогда, единственный раз сделав что-то для себя, породил много зла, которое всегда старался уменьшить. И именно поэтому он остался один, отдалившись от всех, живя в своем замкнутом мирке, чтобы никогда больше не решать за тех, кто ему дорог.

Я понял все это и перешел на более нейтральную тему.

– Ты говорил, что пишешь книги. Неужели этого хватает на жизнь? Почему бы сразу не взять и сорвать джек-пот в лотерее?

– После второго раза это становится очень заметным, – ответил Антон.

Понятно, подумал я про себя, он и это уже проходил.

– Значит, в своих книгах…

– Да, я просто описываю чужие судьбы, выбирая самые интересные фрагменты, – ответил Хозяин.

– А почему ты просто не напишешь о будущем?

– А зачем? – удивился Антон.

Я подумал и пришел к выводу, что действительно, незачем. Там не будет ничего интересного, ведь общество никогда не изменится. Так что лучше писать о том, что может найти отклик в сердцах людей, что может хоть чуточку изменить их в лучшую сторону.

– А кто такие видящие? – поинтересовался я.

– Тебя интересуют особенности физиологии? – усмехнулся Антон.

Я не ответил, ведь он знал, что я хотел спросить.

– Они появляются нечасто и в основном даже не догадываются о своих способностях, как эта Лена. Но вот, в какой-то момент, под влиянием стресса или сильного возбуждения, они вдруг понимают, что способны видеть то, что еще не произошло. Предваряя твой вопрос, скажу, что ты не видящий.

– Жалко, – вздохнул я.

– Ты многого еще не понимаешь, – сказал Антон. – Это не только дар, но и проклятье. Ведь если ты станешь видящим, то твоя жизнь уже никогда не станет обычной. Ты не будешь радоваться маленьким радостям, поскольку будешь осознавать, что именно в этот момент на соседней улице происходит убийство, которое ты допустил. Потому что именно так было нужно. Ты будешь ежедневно видеть судьбы тысяч людей, и большинство из них будет казаться мерзкими, отвратительными. Тебе нужно будет ежечасно делать выбор и наблюдать последствия, большей частью не самые приятные. Ты будешь видеть последствия каждого своего действия… И это только то, что тебе несложно понять, остальные детали настолько специфические, что я даже не смогу выразить их словами.

Я помолчал немного, переваривая, а потом продолжил допрос.

– Примитивно говоря, ты всегда делаешь выбор между жизнью одного человека и сотни других?

– Вроде того, но не так, как ты думаешь.

– То есть? – не понял я.

– Я не взвешиваю жизни людей, я выбираю то, что будет правильным. И если для жизни одного придется пожертвовать сотней, но так будет лучше, я сделаю именно это.

Что ж, рановато я стал записывать Хозяина в ангелы-хранители. Ведь то, что правильно, не всегда является человечным. Да и вообще…

– Я человек, – сказал Антон. – Я родился в этом городе сорок лет назад.

А по внешнему виду и не скажешь, подумал я, но продолжил спрашивать:

– Ладно, с этим вроде понятно, но скажи, как тебе удается держать в голове столько информации?

– А я и не держу, – ответил Хозяин. – За меня все делает Перекресток, а я просто хожу по улицам и смотрю, в каких моментах мне нужно вмешаться.

– То есть, ты не знаешь сейчас, сколько людей в этом доме, и не можешь увидеть будущее каждого?

Антон усмехнулся:

– Спросил бы просто: "Как работает твой дар?"

– Но ты же понял, – пожал плечами я. – И вообще, сам предложил задавать мне вопросы, поэтому я и цепляюсь к мелочам.

– Ладно, объясню детально. Выхожу я ночью… Потому что тогда удобнее – не привлекаешь внимания. Не перебивай меня! К примеру, останавливаюсь посередине улицы и смотрю, где в округе в ближайшие дни произойдет нечто нехорошее. Знаешь, все, что связано с человеческими травмами, причем и психическими, очень заметно при таком взгляде. Это как звезды на небе – вокруг чернота, а они сияют ярко, так что можно разглядеть. А уж смерть вообще видится, как маленькое солнышко, поэтому мимо такого точно проскользнуть нельзя. Вот я и беру эту "звездочку", подтягиваю к себе и начинаю изучать. Сперва само событие, после чего решаю, нужно ли работать дальше. Если нужно, то я рассматриваю судьбы участников, а потом вычисляю, как это событие повлияет на них, потом смотрю на то, как оно повлияет на других людей, а уже после этого решаю, нужно ли оно, или его необходимо предотвратить. Если выбран второй вариант, то вычисляю, к каким последствиям приведет это предотвращение и как затронет другие судьбы, потому что иногда бывает лучше допустить убийство, чем его остановить. Ну и после этого ищу, каким образом гарантированно не допустить данное событие, да и еще чтобы при этом не допустить образования новых "звездочек"…

Я тихо слетал с катушек. То, что он рассказывает – в принципе невозможно, ведь это нужно иметь супермозг, который за секунду просчитает миллионы вариантов, если я все верно уразумел. Но тут Антон продолжил свой рассказ, и мне стало многое понятным.

– И не нужно думать, что я стою так посреди улицы несколько часов. Все намного проще – мне для обнаружения и вычисления варианта предотвращения ненужного события требуется всего несколько секунд. Дело в том, что каждый Хозяин обладает своеобразной интуицией, которая позволяет ему быстро отсеивать все неподходящие варианты и выбирать оптимальный. Возможно, ему помогает сам Перекресток, но может быть, это особенности дара видящих. Тут еще многое находится в тумане и не просчитывается научными методами.

– Мда… – протянул я. – Теперь бы мне все это дело переварить, пока я не перегрелся.

– Да, иди домой, – кивнул Антон. – У меня еще много работы

– А мы завтра увидимся? – с хитринкой спросил я.

Хозяин ничего не ответил, только улыбнулся. И его молчание было красноречивей слов. Дома я был уже через полчаса, взяв такси, и еще долго раскладывал по полочкам все то, что наговорил мне Антон. Да, я и не подозревал, что окружающий мир так сложен. Все эти Перекрестки, видящие, Хозяева… Нет, правду говорят – меньше знаешь, крепче спишь. Теперь мое сознание пыталось разгрести все эти сведения.

Ладно, во все это я поверю безо всяких условий. И даже в то, что фашисты устраивали Перекрестки в лагерях смерти. Мои знакомые как-то посещали Освенцим, так после этого долго рассказывали, какая там страшная энергетика, что прямо за душу берет. Про поля сражений тоже вроде бы понятно, да и сейчас на них наверняка рассеялась вся эта аномальность, ведь там не живет никто. Нужно будет завтра у Антона уточнить. Но вот одного я не совсем понимаю – почему все эти Хозяева (ну, за редким исключением) рвутся сделать мир чище и лучше? Почему они такие все честные и справедливые? Или это какое-то важное дополнение к их дару?

Так ничего и не решив, я заснул.

8

Всю последующую неделю я провел с Хозяином Перекрестка. Мы ежедневно занимались вмешательством в чужие судьбы. Иногда Антон рассказывал, для чего мы делаем всякую ерунду, иногда нет. Два раза он попросил меня самого вмешаться в уже происходящие события. В первый раз я вытащил ребенка прямо из-под колес машины, во второй просто спросил у стайки парнишек, далеко ли отсюда вокзал. Причем второй раз я так и не понял, зачем это было нужно, но Антон не стал объяснять, сказав, что события, в фундамент которых я только что положил камешек, произойдут еще не скоро.

Где-то под конец недели он соизволил мне рассказать о своей жизни. Оказывается, Хозяином он стал двадцать с лишним лет назад, но сперва жил только для себя. Как я и предполагал, вскоре он просто не смог видеть, как происходит все то, что он мог бы исправить, так что моя догадка верна – ответственность и осознание его нужности прилагаются к дару. Поэтому он стал стараться исправить все, что можно, пока однажды не повстречал другого Хозяина, который объяснил парню все то, что он рассказал мне. Опытный хозяин научил Антона владеть своим даром, показал его Перекресток, который спустя некоторое время усилил его способности, и отпустил в свободное плаванье.

Спустя пять лет Антон стал успешным бизнесменом, удачно заключая торговые сделки и лавируя между конкурентами. Звезд с неба не хватал, но на жизнь себе зарабатывал достаточно. И вот однажды появилась в его судьбе девушка, в которую Хозяин влюбился без оглядки. И хотя он знал, что в будущем она может стать воровкой, но не мог согласиться с этим и решил все исправить… Ну, не буду всего рассказывать, потому что Антон и сам большей частью отмалчивался, поэтому озвучу только финал истории – в один прекрасный миг Хозяин понял, что если он не остановит свою любимую, то погибнут многие сотни людей, ведь промышленный шпионаж – это не шутки. Сперва он попытался с ней поговорить, даже открылся ей и уговаривал не делать этого, но она смеялась ему в лицо. Поэтому он изменил ее судьбу так, чтобы девушка погибла, а многие сотни людей так никогда и не узнали, что могли умереть раньше срока.

По молчаливому соглашению больше мы этой темы не касались, а я наконец смог совсем очеловечить личность Хозяина Перекрестка, потому что иногда мне казалось, что я беседую с роботом, просчитывающим все ходы вперед. Кстати, ради интереса мы сели с ним играть в "дурачка" (ну, я настоял, что с того?), так десять партий подряд выигрывал Антон, даже не глядя в карты, а на одиннадцатой раздаче вдруг сказал:

– Ты выиграл, – и пояснил, видя мое недоуменное лицо. – Тут даже играть не нужно, все равно расклад неудачный.

А потом на вполне понятный мой вопрос – почему он не пытается играть в казино, или на игровых автоматах – Хозяин ответил:

– Все казино уже знают наши лица, а игровые автоматы можно крутить днями, пока не выпадет нужная комбинация – у меня нет на это времени.

Мои вопросы отпали сами собой, но родился новый, потому что меня заинтересовало это "наши". Не дожидаясь, пока я раскрою рот, Антон ответил:

– В городе четверо Хозяев, есть пара видящих, которые еще не овладели своими способностями в полной мере и три десятка тех, кто может стать потенциальными видящими.

– А сколько здесь Перекрестков?

– Пять, – последовал ответ.

Значит, один из них пустует, подвел нехитрые вычисления я.

– Да, один из Хозяев умер, не вынеся напряжения, причем совсем недавно. Ничего, вскоре этот Перекресток должен занять кто-нибудь из видящих, с которыми работают Хозяева.

Подивившись, как же ловко у них все организованно, я решил узнать о своей судьбе. Я долго подходил к этому вопросу, постоянно стеснялся и уговаривал себя, что мне это совсем неинтересно, но все же не выдержал и спросил:

– Скажи, что будет со мной в будущем?

В ответ Антон покачал головой и сказал:

– Прости, Сергей, не могу.

– Почему? – удивился я.

– Если я открою тебе его, многое может измениться, причем не в лучшую сторону. Но могу тебя утешить, умрешь ты не скоро.

– Ну, хоть это радует, – удовлетворился я ответом.

А через два дня после этого разговора Антон мне заявил:

– Скоро ты сможешь сам посмотреть, как становятся Хозяевами… – он улыбнулся. – Если хочешь, конечно.

– Еще спрашиваешь! Конечно, хочу! – заявил я.

– Тогда встретимся завтра на том же самом месте, – заключил Антон и попрощался со мной.

Всю ночь я спал плохо, снилась всякая ерунда, а наутро встал с ощущением, что мне сегодня предстоит узнать таинство, которое до меня наблюдали очень немногие. Воображение услужливо рисовало мне картины некого "Посвящения", где были молнии, как в фильмах про Горца, или брутальное магическое действо с кровью, черными балахонами и прочей атрибутикой. Не удивительно, что в кафе я пришел пораньше, но Антона там еще не было. Решив подождать, я уселся за тот же самый столик, что и всегда, и заказал чашечку кофе. Народу внутри было немало, но вскоре мне надоело их рассматривать, и я повернулся к окну, наблюдая за прохожими. Вот только сегодня мне казалось совсем иным это мое наблюдение – я старался представить себе, что чувствует Антон, когда смотрит на человека. Ведь он может сразу прокрутить всю его жизнь, сказать, когда тот умрет, посоветовать, что нужно сделать, чтобы этого не случилось…

– Можно присесть? – оторвал меня от мыслей вопрос, заданный мягким женским голосом.

Обернувшись, я увидел невысокую ладную девушку лет двадцати пяти в строгом брючном костюме, смотревшую на меня.

– Присаживайтесь, – кивнул я, подумав, что с Антоном мы все равно здесь долго задерживаться не будем.

Внезапно мне в голову пришла одна догадка, поэтому я пристально уставился на незнакомку. Та почувствовала мой взгляд, поэтому спросила:

– Почему вы на меня так смотрите?

– А вы разве не знаете, – улыбнулся я, не отрывая взгляда.

Девушка мельком оглядела себя, поправила воротничок на блузке и опять вопросительно посмотрела на меня. Я понял, что мое предположение оказалось глупостью, поэтому сказал, опустив взгляд:

– Простите, я подумал, что вы видящая.

– Кто? – переспросила девушка.

– Видящая… ну, типа видуньи, или экстрасенса, если по простому… А, не обращайте на меня внимания, я совсем не буйный псих.

Отвернувшись опять к окну, я мельком глянул на часы и подумал, что Антон сегодня явно не торопится. Внезапно я услышал веселый смех, повернулся и увидел, что смеялась незнакомка, сидевшая рядом. Странно, но ее лицо будто засветилось изнутри, улыбка была такой милой, а эти очаровательные ямочки на щечках… В общем, я почувствовал, что и у меня, минуя сознание, растягиваются губы. Отсмеявшись, незнакомка спросила:

– А почему вы решили, что я… ведунья?

– Не ведунья, а ви – от слова "видеть", а не "вести", – поправил я. – А подумал потому, что сегодня должен был встретиться тут с одним…

Я вновь посмотрел на часы. Нет, обеденный перерыв прошел наполовину, а Антон так и не думал появляться. Может, он ждет меня вечером? Точно, он ведь не сказал точное время!

– А что же видят эти видуньи? – спросила девушка с легкой улыбкой.

– Будущее, – ответил я. – Ну, насколько я знаю… А вы точно не из них будете? А то с Антона станется устроить нечто подобное – подослать вместо себя какую-нибудь Хозяйку, а самому потешаться вдали.

– Хозяйку? Постойте, вы меня совсем запутали. Вы же сперва сказали, что я видунья, так почему я вдруг превратилась в хозяйку?

– Значит, точно не розыгрыш, – вздохнул я, а незнакомке ответил: – Не берите в голову, я сейчас уйду, так что вы вскоре забудете о тихом сумасшедшем, повстречавшемся вам в кафе.

– Ну, на сумасшедшего вы явно не тянете. Скорее вы выглядите как фантазер, – сказала девушка. – Но вот только я никак не могу понять смысла ваших фантазий.

– Ну, – улыбнулся я, оценивающе поглядев на девушку. – У меня еще есть двадцать пять минут обеденного перерыва, чтобы поведать вам о своих фантазиях, которые, оговорюсь сразу, не имеют никакой сексуальной подоплеки. Вы не будете против?

– Нет, что вы, самой интересно, – с улыбкой ответила девушка.

– Ну, тогда представьте, что я рассказываю вам сказку, и начнем. Существуют Перекрестки…

9

Следующий месяц пролетел как в тумане. Розовом и сладком, как сахарная вата. Познакомившись с Елизаветой, я рассказал ей все про Перекрестки, оговорившись, что мне про них поведал один писатель. Узнав про Антона Вольного, девушка сразу сообщила, что он ей очень нравится и собрание его сочинений занимает на ее полке почетное место. Разговор сразу стал более непринужденным, потом последовало продолжение, больше похожее на свидание, потом еще одно… Потом я привел ее к себе в квартиру, через неделю познакомился с ее родителями, а в конце месяца понял, что жить без нее не могу и не представляю, как мог жить до этого.

Лиза оказалась веселой, умной, образованной, работала в фирме неподалеку и в тот день зашла в кафе, потому что их столовую временно закрыли на ремонт. Мы с ней проводили все свободное время, гуляли, разговаривали, занимались любовью. Родители Лизы сперва приняли меня настороженно, но после того как я рассказал им о своей жизни, благословили на совместное времяпрепровождение с их дочкой. И вот спустя месяц, я уже всерьез подумывал о том, что пора бы предложить Лизе остаться жить у меня. Это был первый шаг к серьезным отношениям, ну а потом, через несколько месяцев, если нас не смогут поссорить бытовые проблемы, я планировал сделать ей предложение. Но все оказалось совсем не так…

В один из теплых мартовских деньков я все так же вышел из здания своей фирмы и отправился к Лизе, но что-то заставило меня бросить взгляд на свое любимое кафе, где вот уже месяц не появлялся. С удивлением я заметил, что на моем месте спокойно сидит Антон и ест свой неизменный тортик. Нужно отметить, что пока я проводил время с девушкой, у меня из головы основательно улетучилось все, связанное с Перекрестками и их Хозяевами, поэтому появление Антона было для меня большой неожиданностью. Но я обрадовался этому и зашел в кафе, весело поздоровавшись с другом и сев на соседний стул.

– Ты куда пропал? – по привычке спросил я, прекрасно понимая, что Антон ответит и так.

– Я почувствовал, что в твоей жизни я лишний, – просто ответил он.

Я немного смутился, все-таки довольно некрасиво менять друга на женщину… но ведь можно и совместить!

– Слушай, а давай я тебя с Лизой познакомлю! Она в восторге от твоих книг, а я вот, к стыду своему, еще ни одной не прочитал.

– С Лизой? – переспросил Антон. – Это с той девушкой, которая сейчас у здания напротив кого-то ждет?

Я посмотрел в окно и увидел свою любимую. Она тоже меня заметила, поэтому я махнул рукой, а сам пошел к дверям, чтобы ее встретить, бросив Антону:

– Посиди, я сейчас вернусь.

Но только я взялся за ручку стеклянных дверей, как на улице раздался визг тормозов, а затем удар и женский крик. Я посмотрел туда и словно в замедленной съемке увидел, как тело Лизы, подброшенное страшным ударом вверх, опускается на лобовое стекло стоящей у края дороги "Вольво", от чего оно медленно покрывается паутинкой трещин, а мимо проносится ярко желтый "Феррари", вновь набирая скорость. Придя в себя, я рванул дверь и выбежал на улицу. Подбежав к Лизе, я легонько потряс ее за плечи, прошептав:

– Любимая…

Но все было бесполезно. Взгляд карих глаз, что я так любил целовать, был направлен в пустое небо, которое словно в насмешку над нами оставалось голубым и светлым. Лиза была мертва.

– Не-е-ет!!! – дико заорал я, распугивая прохожих. – Почему-у?!!

Я прижал к себе тело любимой, чувствуя, что меня душат слезы. Но даже тогда я посмотрел на окна кафе, в надежде, что Антон скажет, что все еще можно изменить, все еще можно исправить, ведь он Хозяин Перекрестка… Но на столике лежал только недоеденный шоколадный тортик.

Неделю я ходил сам не свой, не показывался на работе, не смотрел в глаза друзей и знакомых, потому что мне было плохо и хотелось умереть. Водителя желтого "Феррари" нашли, он оказался сыном какой-то шишки, поэтому получил по минимуму и сейчас прятался от меня за решеткой. На похороны Лизы я даже не пришел, просто понимал, что у меня не хватит сил смотреть на ее тело. С ее родителями тоже не стал общаться, вообще не отвечая ни на какие телефонные звонки. Все это время я не спал, потому что стоило мне только закрыть глаза, как тут же возникала замедленная картинка полета тела моей любимой и трещинки на лобовом стекле, которые медленно расползались во все стороны.

Я бы застрелился, повесился или использовал электричество, чтобы прекратить свои муки, но единственное, что меня останавливало – была злость. Именно она стала тем спасательным кругом, с помощью которого я оставался в живых. Я злился. На этого ублюдка, которого, не будь он в тюрьме, я бы уничтожил, на его папашу, который купил своему отродью права, на судью, которая признала два года хорошим сроком заключения за убийство моей любимой… Но больше всего я злился на Антона, который был рядом со мной и даже не стал предупреждать, что скоро я потеряю единственного любимого человека. Он просто сидел и смотрел, не думая ничего предпринимать!

Именно эта злость толкала меня на ночные улицы, по которым я ходил вплоть до самого рассвета, надеясь отыскать этого гребанного Хозяина, чтобы он перед тем, как сдохнуть, сказал мне, почему моя любимая должна была умереть! Я метался по темным переулкам, бродил по пустынным дворам, исследовал все места, где мы проходили в те дни, когда я увлеченно расспрашивал Антона о Перекрестках, но результатов не было. Я даже целый день пытался дежурить в том круглосуточном ресторанчике, который мы с ним частенько посещали, пока меня вежливо не попросили удалиться. Именно тогда я понял, что все бесполезно. Он же видящий, поэтому ему не составит труда избегать встречи со мной хоть целую вечность.

И тогда злость ушла, но на ее место пришла боль. Я все также бесцельно ходил по городу, пытаясь забыться, пытаясь найти утешение в толпе, которая меня окружала, но ничего не получалось. Я узнавал места, где мы с Лизой наслаждались общением, или сидели за столиками ресторанов, узнавал те бульвары, где мы гуляли, держась за руки… Спасаясь от всего этого, я забрел в ту часть города, где не бывал ранее, но и это не принесло облегчения. Теперь на смену боли пришла пустота и тоска, разъедающая изнутри. Я бесцельно шатался по улицам, не чувствуя ничего и желая лишь поскорее закончить это бессмысленное существование, поэтому обрадовался, услышав из подворотни, мимо которой проходил, нахальный прокуренный голос, который сказал:

– Эй, мужик, закурить есть?

Обернувшись на звук, я увидел компанию гопников, которая неспешно подходила ко мне, зажимая в кольцо. Но я и не думал убегать, а с легкой улыбкой смотрел на приближение мужика звероватого вида, поигрывающего заточкой.

– Так есть закурить? – повторил он свой вопрос.

– Нет, – ответил я и улыбнулся.

– Ну, тогда ты попал, мужик. Гони живо бабло и мобилу, тогда уйдешь на своих двоих, а не то…

– Что? – спросил я, не дождавшись продолжения.

– Порежем тут на ремни! – просветил вожак.

– Давай режь! – сделал я шаг к нему.

– Лютый, да он псих, – сказал кто-то из гопников. – Может ну его на фиг!

– Заткни пасть! – рявкнул Лютый. – Мужик, не зли меня!

В ответ я сделал еще один шаг к вожаку и распахнул куртку на груди.

– Ты будешь, резать, или все дальше клювом щелкать собрался?

– Слушай, да ты совсем страх потерял!

Лютый надвинулся на меня, крепко сжимая в руке заточку, но я вдруг отчетливо понял – он не ударит. Просто не ударит и все тут. Поэтому даже если я постараюсь его разозлить, максимум, что он сделает – двинет мне в челюсть. Откуда ко мне пришло это знание, я так и не понял, но оно было не одно. Внезапно перед моим взглядом пронеслись картинки, напоминающие ускоренную перемотку в фильме, где Лютый был главным действующим лицом. Поэтому я стер с лица улыбку, посмотрел в глаза вожаку и сказал:

– Сегодня ты умрешь. Под утро, в кровати одного из своих дружков. И смерть твоя будет не от пули или ножа. Нет, ты во сне захлебнешься своей блевотиной – достойная смерть для такого как ты. И я не хочу ничего менять, так как все те, кого ты мучил и грабил все эти годы, требуют мести и сегодня ее получат.

– Лютый, гадом буду, псих это! – снова сказал один из гопников. – Не связывайся ты с ним, а то еще покусает!

Вожак презрительно сплюнул мне под ноги, а потом бросив: "За мной!", повел свою кодлу на поиски приключений. И они их найдут, почему-то понял я. Спустя два часа троих заберет наряд милиции, а те, которые сумеют удрать, будут с горя нажираться на одной из хаз, после чего Лютый уже не проснется, а в десять часов эта квартира содрогнется от милицейских сапог, потому что те трое решат сдать своих подельников, с которыми они обчищали ларек. Все это промелькнуло у меня в голове, не оставив ни единой мысли, только пустоту.

Я все так же слонялся по темным улицам, надеясь, что найду то, что поможет мне прекратить эту пытку. И через несколько часов удача повернулась ко мне лицом. Я остановился у одного из тополей, росших по краям дороги, и стал ждать. Я знал, что ровно через десять минут здесь на скорости под восемьдесят километров в час промчится грузовик с досками. И водитель не сможет свернуть, или затормозить, когда я выскочу перед ним. Я стоял в темноте и смотрел на дорогу, отсчитывая минуты. Десять… девять… восемь…

И тут знакомый голос сзади меня произнес:

– Ты хорошо подумал?

10

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть Антона. Мне вообще не хотелось его видеть. Прошла злость, исчезла ненависть, поэтому мне даже не хотелось с ним разговаривать. Мне уже было все равно, но чтобы не оставлять незаконченных дел, я все же спросил, едва пошевелив губами и не издавая ни звука, ведь все равно Хозяин знает, что я хочу спросить:

– Почему?

– Потому что так было правильно, – донесся ответ.

– Но кому она мешала? Разве от ее жизни был какой-то вред?

– Нет, но в этом случае, как ты и говорил, на весах была с одной стороны жизнь девушки, а с другой – жизни десятков тысяч людей.

– Этого не может быть!

– Но ты же знаешь, что я прав.

Наверняка это было странно наблюдать со стороны – стоят два человека у темной дороги и молчат, но мне было абсолютно на все наплевать. Осталось семь минут.

– Прости меня, – донеслось от Антона. – Я знал, что инициация проходит нелегко, но не предполагал, что все обернется вот так.

– А разве ты сам это не почувствовал на себе?

– Мои родители умерли у меня на глазах, но я никогда не помышлял о смерти, а я ведь очень их любил…

– Ты не понимаешь. Ты наслаждался любовью много лет, ты любил и был любимым, а мне достался всего лишь жалкий месяц. Разве это справедливо? Разве это правильно?!

Ночная тишина ничем не нарушалась. Осталось шесть минут.

– Да, я считал, что поступаю правильно, сохраняя десятки тысяч жизней, но именно сейчас я уже ничего не могу сделать. Все зависит от тебя.

– Я знаю.

– И что ты будешь делать?

– То, что задумал.

– Но ведь это неправильно!

– А мне насрать!

Осталось пять минут.

– Сергей, послушай, это еще не конец жизни. Она продолжается.

– Нет, она закончилась в тот самый миг, когда умерла Лиза.

– Но ведь ты можешь не допустить подобного в будущем, спасти еще множество жизней…

– Зачем?

– Потому что это твой долг!

– Я никому и ничего не должен!

– Но ведь ты обладаешь уникальными способностями. Еще ни один видящий не имел такого огромного потенциала! Совет предполагает, что ты можешь стать первым, кто сможет обходиться без Перекрестков долгое время. Возможно, ты даже сможешь пользоваться чужими…

Четыре минуты.

– Почему ты молчишь?

– Я жду.

– Но ведь это глупо – обрывать свою жизнь в самом начале!

– Нет, глупо влачить существование с пустотой внутри.

– Это все пройдет, я тоже ощущал подобное. Мне понадобился всего год, чтобы привыкнуть.

– Ты привык. Это многое изменило?

– Да, я живу нормально, хорошо справляюсь со своими обязанностями…

– Нет, ты всего лишь существуешь. Один, без друзей, без врагов. Ты смотришь чужие судьбы и описываешь их в своих книгах, а знаешь, почему тебе это так нравится? Ты просто завидуешь обычным людям, ведь у них есть то, что никогда не будешь иметь ты – жизнь и чувства. Обычные человеческие чувства, которые и дают людям стремление жить.

Три минуты.

– Хорошо, пусть так, но ведь Хозяева помогают людям. И ты тоже можешь помогать им.

– Зачем?

– Чтобы они были счастливы.

– Не вижу смысла. Вы делаете свою работу, но рай на земле все никак не наступит. Так может быть, вам пора ее прекратить?

– Нет, это невозможно!

– Почему? Ведь люди когда-то прекрасно обходились без вас.

– Если мы перестанем поддерживать Перекрестки, множество людей погибнет.

– Но может быть, остальные заживут лучше?

Две минуты.

– Сергей, подумай о своих друзьях. Ведь ты всегда им помогал, а сейчас сможешь делать это намного плодотворнее.

– А заодно увидеть, когда и как они умрут? Видеть все потайные уголки их душ? Разочароваться в них за то, что они не идеальны? Ведь именно это произошло с тобой, не так ли?

– Но ведь без тебя им будет плохо, они будут оплакивать тебя.

– Переживут.

– Но ведь ты сам можешь сделать их лучше!

– Они нравились мне такими, какими были всегда.

Одна минута.

– Сергей, подумай о Лизе. Она не желала бы тебе такого конца!

– Я о ней и думаю.

– Но ведь еще никто не смог сказать, что там, на той стороне. Может быть, там есть другой мир. Лучше, совершеннее, куда попадают все те, когомы любили здесь. Быть может наша жизнь – всего лишь один этап из многих. Так почему бы тебе не пройти этот путь до конца, ведь итог все равно один и тот же?

Вдали показался отблеск фар приближающегося грузовика, и послышался едва различимый шум мотора.

– Зачем? Ради кого?

– Ради людей. Тысяч людей, которые нуждаются в твоей помощи.

– Мне они безразличны.

– Но ведь среди них твои друзья, приятели, просто знакомые, родители Лизы…

– Не важно. Моя смерть ничего не изменит.

– Ты ошибаешься! Вспомни тех девушек, которые остались живы только благодаря тебе! Вспомни ребенка, которого ты спас!

– Это было твоей работой, и ты с ней справился.

– Но ведь это может быть и твоей работой. Почему ты не хочешь немного задержаться здесь, прежде чем встретиться в ином мире со своей любимой? Разве тысячи жизней не стоят этого?

Грузовик показался на дороге. Большой, темный. Он мог принести облегчение моей измученной душе. Он мог заглушить боль… Но я вдруг посмотрел на шофера, мужичка-работягу тридцати двух лет, и понял, что после того, как я брошусь под колеса, он попадет в тюрьму, где через пять месяцев покончит с собой, не вынеся издевательств сокамерников.

– Пожалуйста, Сергей, не бросай меня…

Это уже больше похоже на шепот. Значит, у Антона тоже силы подходят к концу. Все эти годы он сражался с самим собой, усмиряя чувства, давя в себе все то человеческое, которое позволяло ему оставаться собой, хотя бы частично. И в тот момент, когда встретил меня, он вдруг вспомнил, что такое дружба, что такое настоящие чувства и теперь банально боится вновь остаться один. Один в целом мире людей. Я вдруг ощутил, что если сейчас меня не станет, Антон последует за мной, ведь и тот пятый Хозяин Перекрестка в нашем городе покончил с жизнью именно потому, что остался один. Он годами помогал другим, менял их судьбы в лучшую сторону, но когда наступила старость, не стал долго сопротивляться соблазну прервать эту пустоту. Так может быть все это неправильно? Может быть, и не нужна эта пустота, чтобы оставаться видящими? Может быть, ее можно чем-то заполнить?…

Грузовик промчался мимо, обдав нас парами дизеля, а я все стоял и думал о том, что поведал Антон. Если я действительно являюсь началом новой эры в этом мире, то может смогу, наконец, дать Хозяевам то, что они хотят? Эту самую банальную и обыденную жизнь. И кто знает, что может из этого выйти, ведь так далеко в будущее я смотреть еще не научился…

Мы еще долго стояли в ночи, думая каждый о своем, но когда небо начало светлеть, Антон очнулся, подошел и положил свою руку мне на плечо. И в предрассветной тишине прозвучали его слова:

– Пойдем, я покажу тебе твой Перекресток.


Оглавление

  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
  • 9
  • 10