Легенды танкистов [Андрей Леонидович Мартьянов] (fb2) читать онлайн

Андрей Мартьянов Легенды танкистов

Игровые сказки

Охота на Google

Заскучавший ефрейтор Ганс Шмульке сидел на подоконнике в немецкой казарме и пытался подобрать на губной гармошке слышанную недавно у иванов мелодию «U samowara ja und moja Masha». Получалось не очень…

Информационный щит у домика диспетчерской, где экипажи получали задания, свидетельствовал, что сервер на перезагрузке второй час — можно побездельничать или, наоборот, заняться чем-нибудь полезным. Со второго этажа были видны открытые створки дверей ангара, за которыми вырисовывался огромный силуэт — ясно, опытный командир «Мауса» инструктирует новичков: командование намедни приобрело супертяжелый Е-100 и первые выезды на новинке были не самыми удачными, портя руководству статистику.

Со стороны библиотеки доносились жизнерадостный хохот и шуточки про лягушатников — экипажи с восторгом изучали поступившую документацию о машинах французской ветки. Шмульке отложил гармошку, понимающе ухмыльнулся и выглянул из окна — справа, сразу за плацем и принадлежащей американцам казармой виднелась синяя ограда, за которой суетились рабочие, именуемые иванами непроизносимым словом «tadjiki»: строительство жилых помещений и ангара для французов шло полным ходом, наверное скоро доставят первый контингент. Во смеху-то будет…

Между прочим, недавнее появление такой экзотики, как китайский экипаж, произвело фурор что у немцев, что у соседей. На новоприбывших явились посмотреть даже ожиревшие от безделья американские самоходчики — поселили китайцев в наспех отремонтированной подсобке, а танк, изрядно смахивающий на сильно понерфленный Т-54, поставили в углу двора под навес. Политрук русских — опытный командир «Черчилля», живший на базе еще со времен ЗБТ, презрительно назвал изделие восточных умельцев «праворульным контрафактом», сплюнул и ушел.

Китайцы, понятно, смертно обиделись, выходили только на утреннюю с вечерней поверки и ради получения боевого задания у диспетчера — ни с кем не общались, поглощали лапшу кастрюлями и с нехорошим интересом посматривали на собаку, спасенную иванами из будки в Пагорках еще в прошлом году. Помянутый комиссар громогласно пригрозил, что если с Жучкой что-нибудь случится, он лично запулит в форточку представителей Поднебесной фугас из СУ-14 без оглядок на пролетарский интернационализм.

— Тоска зеленая, — Ганс Шмульке обернулся на голос. Ага, любимый командир любимого VK4502, унтер-офицер Фюрст. — Если не перезагрузили сервер за час, значит это на полный день…

— Так точно, — подтвердил ефрейтор и сказал, понизив голос, — слышали, за оградой нашей базы аэродром строят? Неужто появится поддержка с воздуха?

— Не думаю, они сами по себе, — вздохнул герр Фюрст, но прервался на полуслове. — Слышишь? Что там опять стряслось?..

Судя по яростным воплям, около русского ангара разгорался безобразный скандал. Неужто опять сцепились экипажи «Пантеры-II» и Т-54, выясняя, кто круче? Этих ненормальных приходилось разнимать по три раза в неделю, сажая всех оптом на гауптвахту после очередной драки.

— Пойдем посмотрим!

Унтер офицер и Ганс Шмульке едва не кубарем скатились по лестнице и, выскочив на плац, направились к разбуянившимся иванам.

— Да это подрасстрельная статья! — громыхал изловивший неведомого злодея мехвод с КВ-220. — Шпион это, товарищи! Рядовой Иванов?!

— Я, товарищ старший сержант!

— Бегом за политработником!

С этими словами здоровенный мехвод (на премиумах у русских ездили внушительные дяди, комплекцией больше смахивающие на медведей) тряхнул за шиворот насмерть перепуганного парнишку в белом комбинезоне с разноцветными буквами «Google», вышитыми над нагрудным карманом.

— Пустите! — слабо вякнул пленный. — У меня служба! Задание!

— Знаем мы ваши задания! На какой разведцентр работаешь?

— Эй, мистер, полегче, — подошли трое американцев из экипажа легкого M2lt. Вели под руки еще одного недомерка в белом, похожего на «шпиона» словно на родного брата.

— Сэр, вы его задушите, аккуратнее! Глядите, мы второго поймали!

— Если быть точным — их трое, — заметил Ганс Шмульке, прислушиваясь к ругани на родном баварском диалекте и звукам сочных оплеух: следующего соглядатая извлекли из командирской башенки «Тигра» в германском ангаре.

— Четверо, — хмыкнул господин унтер-офицер, указав на очень разозленных китайцев гнавшихся с бамбуковыми палками в руках за очередным близнецом. Последний увернулся от удара, спрятался за широкой спиной подоспевшего русского комиссара и пискнул «Спасите!».

— Тихо, тихо товарищи! — командир «Черчилля» поднял руки ладонями вперед, останавливая разгоряченных и тяжело дышащих танкистов из братской КНР. — В чем дело?!

* * *

— Сьпиена! — выдохнул китаец. — Biao zi! Za zhong!

— А вот по матушке вовсе не обязательно, — строго указал комиссар, — особенно в присутствии старших по должности и званию… Та-ак, давайте разбираться. Кто такие?

Субъектов в одинаковых костюмах пинками согнали в кучку. У агента, выловленного при осмотре «Тигра», по физиономии расплывался роскошный синяк — похоже, приложили гаечным ключом.

— Изъяли при обыске, — аккуратные германские механики передали русскому блокнотик с записями. — ТТХ, вооружение, модули, личные дела членов экипажей, даже число доппайков и канистр со стопятиоктановым бензином на складе!

— Точно, на высшую меру вполне тянет, — согласился комиссар. — В военное-то время. На кого работаем, граждане?

— На Google! — жалобным хором ответили подозреваемые. Один всхлипнул и разрыдался. — Маунтин-Вью, Калифорния!

— Союзнички, значит? — политработник с подозрением взглянул на американцев. — Жду объяснений!

— Ни малейшего понятия, сэр! — козырнул стафф-сержант Ривера с M2lt. — Частная корпорация, наверное! Промышленный шпионаж!

— …А-атставить! — этот возглас раздался практически одновременно с сигналом ревуна, оповещавшего что связь с сервером наконец-то установлена. — Вы что, спятили?

— О нет, только не он, — закатил глаза Ганс Шмульке, увидев, как из диспетчерской вылетел бомбой взъерошенный очкарик с нашивкой «Wargaming,net» на куртке. Представителей таинственных существ именуемых «Разработчиками» во всех казармах не любили отдельно: считалось, что они все только портят, мешают и вообще не дают житья.

— Охренели? — верещал очкастый. — Рекламы нас лишить хотите, дегенераты косорылые?.. Мальчики, не бойтесь, ничего они вам не сделают! Идите сюда! А ты сопли утри!

Перед таким напором отступили даже закаленные в боях танкисты — было известно, что со взбалмошными визитерами из «Wargaming'а» лучше не связываться.

— Что мне в отчете командованию написать? — хмуро осведомился комиссар, осознавший, что спорить бесполезно.

— Google-ботов никогда не видели? — рявкнул нежданный гость с центрального сервера. — Думаете им так просто два с лишним миллиона ссылок на нас обсчитать? Парни работают не покладая рук, а вы? Хотите остаться без противника? Кататься только на тренировочной карте? У-у, солдафоны!

Запуганных и побитых ботов увели в диспетчерскую — утешать и отпаивать валерьянкой. Заодно отобрали у танкистов конфискованные блокноты с записями и вернули их хозяевам.

— Дурдом, — подвел итог инциденту Ганс Шмульке. — Зачем лишняя реклама?

— Затем, — ответил прагматичный стафф-сержант Ривера. — Вам на тяжах беспокоиться не о чем, свое заработаете. А вот нам на втором уровне в песочнице новички на МС-1 или тракторах — в самый раз. По семь-восемь скальпов за бой привозим. Profit!

— В следующий раз этих белоснежек не трогать, — буркнул комиссар. — А то ведь доиграемся до бана… Чего встали? Других дел нет? КВ-5 марш на выезд, двойную экспу зарабатывать!

Чаепитие

— Плохо дело, господа, — Отто Фюрст, бессменный командир тяжелого VK4502 в просторечии именуемого «Тапком» вышел издиспетчерской с вытянутым лицом и недовольным взглядом. В правой руке герр унтер-офицер сжимал распечатку боевого задания. — Они там в «Варгейминге» совсем с ума посходили!..

— Можно взглянуть? — заинтересовался стоявший в очереди на распределение приказов наводчик с Т-44, коего во внеслужебное все звали просто Васей, без фамилии и звания. Отличник боевой и политической между прочим, как и все члены экипажа «сорок четвертого» честно заработавший опыт с 50 % без всяких там танковых школ и, тем более, голдовых академий. Вася был одним из редких советских танкистов общавшихся с немчурой без лишних комплексов: дружить не дружил, но просто поболтать не отказывался. — Что там такого интересного?

Фюрст молча протянул бумагу.

— Это вы неудачно попали, — присвистнул Вася, изучив соотношение команд. — Не завидую. Безжалостный белорусский рандом…

— Следующий! — рявкнула толстая и несимпатичная диспетчерша. Вася вернул бумагу унтер-офицеру, быстро забрал документы, мимоходом сообщил, что ему-то как раз повезло и бегом умчался к советскому ангару, оставив огорченных немцев на крыльце.

— Поехали, — вздохнул Отто Фюрст. — Чему быть, того не миновать. Первый раз что ли?

— Мы во взводе? — уточнил верный помощник унтер-офицера Ганс Шмульке. — С кем?

— Наши, клановые. Иваны на ИС-4, машина-экипаж прокачаны на все сто… Но я ни в чем не уверен. Совсем.

Было от чего придти в расстройство: «Тапок» и взводный ИС-4 были единственными тяжелыми танками в команде. Остальные тринадцать машин — середнячки и самоходная артиллерия.

Список противника возглавляли целых три супертяжелых ПТ-САУ Т95 американского производства. Плюс пять GW-Tiger. Плюс семь Т-54. Это гарантированное поражение.

— Nam hana, как говорят русские, — пожал плечами Ганс Шмульке, захлопывая люк. — Впрочем действительно, не в первый раз.

Над воротами ангара заморгала красная надпись «В бой!», створки распахнулись и VK4502 бодро выкатился на освещенную летним солнцем равнину.

— Степи, — опустивший командирский перископ унтер-офицер Фюрст тяжело вздохнул. — Никуда не поедем. Мне страшно.

* * *

Удар по броне был настолько силен, что Ганс Шмульке на несколько мгновений оглох. Перед глазами поплыли розовые и фиолетовые пятна.

«Мехвод контужен, — бесстрастно сообщил автоинформатор, установленный на каждом танке. — Скорость движения и поворота снижена вдвое. Критическое повреждение двигателя… Критическое повреждения орудия… Гусеница сбита, движение невозможно!»

— Гусеницу чиним и за камни! — орал командир танка. — Быстро! Мехводу аптечку! Шнелль, кретины!

Ефрейтор Шмульке очухался и осознал, что приказы господина унтер-офицера противоречат любой логике. Следовало бы отремонтировать пушку и как минимум выйти из боя достойно, прихватив с собой хотя бы одного врага. Но…

Но приказы не обсуждаются.

Он не видел то, что наблюдал Отто Фюрст на командирском тактическом планшете — опыт подсказывал унтер-офицеру, что чем больше у неприятеля топовых средних танков, тем больше вероятность поражения. Так и вышло. Семь «Тараканов» погибли в первые же две минуты, пытаясь сломя головы напрямую прорваться на базу врага. Где и попали под перекрестный обстрел артиллерии и двух единственных тяжелых танков.

Одновременно союзный крошка Т-50 через ложбинку прорвался к противнику, убил два GW-Tiger, остальных порешила артиллерия.

— Потери огромные, эти уроды нас засветили по полной, — сокрушенно покачал головой командир, едва «Тапок» остановился за гигантским валуном. — А у них осталась ударная сила — Все три Т95… При всем желании не победить.

— За пораженческие настроения в наши времена расстреливали, — отозвался Ганс Шмульке, припомнив былую жизнь, растворившуюся в далеком прошлом. — Что там?

— Выжил наш взвод и один «Су-8». Все повреждены больше чем наполовину. Трое.

— Самоуничтожимся и вернемся в ангар.

— Неспортивно, — с упреком сказал унтер-офицер. — Если биться — то до конца!

— Ау! — снаружи донесся стук. Кажется, молотили камнем по броне. — Ребята, влезайте! Передышка!

— Что такое? — Фюрст откинул люк командирской башенки. С правого борта стояли иваны в черных танковых шлемах и темно-синих комбинезонах принятых у русских. — Спятили?

* * *

— Ни разу, — помотал головой советский младший лейтенант. — Как насчет чайку? Времени — вагон!

— Чго? Чего-чего? Повторяю — вы ненормальные!

В ямке между валунами за которыми спрятались ИС-4 и VK4502 полыхал костерок, над которым висел закопченный чайник.

— А, гори оно все синим пламенем, — сплюнул Фюрст и вылез на надгусеничную полку танка. — Шмульке, слышишь меня? Тащи шоколад, у нас осталось несколько плиток! Угощаем.

В боевых условиях экипажи никогда не делились на «фрицев», «иванов» или «амеров» — по выезду из ангара все, даже бывшие изгоями китайцы, моментально становились «своими». Выпить чаю перед неизбежным поражением? Почему нет?!

— М-да, хорошо нас накрыло, — хозяйственный ефрейтор передав русскому лейтенанту плитки шоколада осмотрел родной танк. — Семь попаданий. И тяжелыми фугасами от артиллерии задело сплэшем. Какой это к черту Мир Танков? Мир Чемоданов!

— Скажу по секрету, — заговорщицки подмигнул русский, — у нас здесь время течет иначе, чем у командования. Для них — пятнадцать минут, для нас часа три. Даже Т-50 не проедет из края в край на Степи за полминуты, усекли?

— А при чем тут…

— Да при том, что вы знаете, кто наш противник.

Немцы приуныли: чудовище Т95 превосходило любую противотанковую самоходку по бронированию и мощи орудия. Любую.

— Спокойствие, — улыбнулся младший лейтенант и достал из кармана фляжку. — Скоро все поймете. Никому в чай коньячку не плеснуть? Армянский, десятилетний!

* * *

— Военная хитрость, надо же, — бурчал под нос унтер-офицер, усаживаясь на командирское кресло. — Кого они учить будут? Меня? Да у меня стаж за тысячу боев!

Русские предпочли закончить чаепитие только когда на горизонте появились клубы пыли — к базе приближался противник. Радировали предупреждение единственной оставшейся артиллерийской установке со смешным названием «Buratino», запрыгнули в танк и посоветовали идти след в след по распадку справа: мол, не заметят. А смысл?

VK4502 отроду не был быстрой машиной, а с поврежденным двигателем выдавал максимум 18 километров в час. Идеальная жертва для Т95, как говорят американцы — One-shot. Один выстрел и… И домой в ангар, с поражением и отрицательным балансом в бухгалтерии. Командование по головке не погладит.

— Не дергайтесь, — в наушниках звучал невозмутимый голос русского взводного. — Они идут втроем к нам, решили, что мы перепугались и прячемся… Внимание, через что метров поворачиваем налево к респу!

Никого. Ни у холмиков, ни за разбитой железной дорогой. Только обгорелые остовы вражеской артиллерии.

На планшете появились три красные точки медленно — ОЧЕНЬ медленно! — подходящие к родной базе.

— Берем, — радировал русский. — Буратино, сдристни оттуда — убьют!

— Понял, — ответил артиллерист. Зеленый квадратный значок начал резво перемещаться к краю карты.

— А теперь расслабляемся и получаем удовольствие от заслуженной победы, — рассмеялся в рацию русский младший лейтенант.

Ганс Шмульке без разрешения командира покинул свое кресло и уткнулся в планшет. Зеленая линия захвата вражеской базы удлинялась с каждой секундой. По рации на всех волнах бесновались обманутые американцы:

«Трусы!»

«Тупая школотская оленина! Выходите биться!»

«Чо, испугались?»

«Да что с них возьмешь, честно воевать не умеют!»

«Немцефилы и совкодрочеры!»

«Вот и выводи против таких топовые машины!»

* * *

— Истерикой удовлетворен, — кивнул унтер-офицер Фюрст. — Считать надо уметь. Хотя бы прикидывать встречные скорости… Шмульке, у Т95 по пересеченной сколько? Десять километров? Ха!.. Эй, русский, слышишь меня?

— Точно так, — прозвучало в наушниках.

— Vielen Dank! Großen kämpfen!

— Не за что. Как насчет выпить чаю во взводе в следующем бою?

Через секунду «Тапок» выбросило в ангар с победой и к танку бросились ремонтники — герр унтер-офицер решил, что чаепитие следовало бы продолжить.

«Стюарт»

— У иванов пополнение, — ефрейтор Ганс Шмульке кивнул в сторону советской казармы. Судя по заунывному «Сире-энь цвяте-от…» доносящемуся из-за дверей и звяканью металлических кружек, иваны праздновали еще с ночи. — Сходил в ангар глянуть, лендлизовская каракатица, я бы на такой даже за шнапсом ездить постыдился…

Собравшиеся в казарме хитро заулыбались: в ангаре еще с прошлого месяца появились три невиданных уродца, рядом с которыми стоковый Pz-IV, хранившийся просто «для коллекции», выглядел супертяжелым танком и вершиной инженерной мысли. Кроме того, к мнению Шмульке прислушивались — он был наводчиком VK4502 Ausf B, единственного в ангаре сверх-монстра. Ходили слухи, что вскорости будет куплен «Маус», но никто в это не верил — с деньгами у командования туго, а толстая бухгалтерша, выдававшая экипажам серебро за проведенные бои, явно мухлевала.

Неожиданно взвыл ревун и над выходом замигала подсвеченная надпись «Клиент подключился к серверу». Русские внезапно перестали голосить и горошком посыпались на плац — построение.

— Взглянем, что ли, — предложил Шмульке остальным. — Хоть какое-то развлечение…

На площадке перед ангарами собрались все — толсторылые американцы, отъевшиеся на кентуккийской тушенке из индейки, стояли отдельно, их тут не слишком жаловали за высокомерие, граничащее с откровенным жлобством: «Ничего, вот закупят нам Т29 или Т30, мы всех вас нагнем — и гуннов, и русских деревенщин». Это при том, что заокеанские гости днями бездельничали, совершая максимум по одному выезду в сутки, неизменно возвращаясь на разбитой технике — да и какая это «техника», смех один. Унитазы на гусеницах с фанерными бортами.

До нынешнего дня у русских было всего четыре экипажа: внушительные дяди, ездившие на премиумных КВ-220 и «Черчилле» (солидные танки для солидных людей), абсолютно безбашенная команда Т-44, да четверка самоубийц с А-20, которая, впрочем, исправно привозила серебро в общую копилку.

— Не жильцы, — констатировал унтер-офицер Фюрст, командир уже упомянутого VK4502, окинув взглядом профессионала новеньких. — По-моему комиссары подчиненных совсем не кормят.

— Да-а, — протянул Шмульке. — Впрочем, если командование отправит их в Академию, оплатив золотом обучение, быстро отъедятся…

Три ефрейтора и рядовой: тощие, в потертых гимнастерках и стоптанных сапогах. Полностью под стать выкрашенному в буро-зеленый цвет аппарату, оказавшемуся здесь от щедрот таинственных существ, называемых «Разработчиками» — их никто никогда не видел, но все точно знали, что они есть, а самый главный носит пугающее имя Storm.

Вылез политработник — здоровяк, командовавший «Черчиллем». Завел привычную музыку: «За Родину, за Сталина, умрем, но не сдадимся!» и так далее. Немецкие экипажи посмеивались в кулаки — как иванам не надоедает каждый день слушать оголтелую большевистскую пропаганду? Наконец прозвучало громкое «В бой!», новички запрыгнули в «Стюарт» и захлопнули люки. Отворились двери ангара, за которыми просматривался городской пейзаж.

— Химмельсдорф, — со знанием дела кивнул Шмульке, взглянув на таблицу со штатным расписанием боя. — Причем у взрослых. Минуты три продержатся, у противника четыре тяжелых, два Т-54 и остальное по мелочи… Надеюсь хватит ума прятаться за тяжами.

Повисла напряженная тишина, нарушаемая только чавканьем американцев — эти непрерывно жрали свою тушенку ложками, вызывая недовольные взгляды немцев и классово-ненавидящие русских, которым поставляли только водку, сухари и вяленую конину.

Три минуты, пять, семь. Из-за запертых ворот доносились постепенно утихающие звуки выстрелов и разрывов. Внезапно завоняло горелым машинным маслом и раскаленным металлом, появился закопченный от катков до башни лендлизовский Toilette auf Ketten — движок немилосердно дымит, триплексы разбиты, то, что у «Стюарта» называется «броней» во вмятинах. Но едет сам, вот чудеса!

— Ефрейтор Семашко! — бледный командир с трудом выбрался из люка. Козырнул комиссару. — Разрешите доложить…

— Можно не по уставу, — разрешил толстяк.

- ***! — далее последовал раскат абсолютно неуставной лексики. — Эти *** в главе с ИС-7 ломанулись НА ГОРКУ!!! Где и застряли! А у них — раш по «банану»!

— А вы что?

— А мы по железке! КВ по дороге поцарапал — краску сбил с борта! Артов нашел! Три фугаса от «Леопарда» получил — все закритовано, от движка до орудия! Они нашу базу брать начали — мы что, против «Тигров» попрем? Хорошо наш «Холодильник» захват сбил… Ну, а мы…

— Захватчик, разведчик, медаль Попеля, тысяча сто экспы, — комиссар прочитал поданную ординарцем бумажку с распечаткой итогов боя. — Неплохо для первого выезда… Это надо отметить, товарищи! Иванов, где заначенная канистра со спиртом?

— В КВ-220, возле боеукладки.

— Взыскание за нарушения техники безопасности! Чего стоишь, доставай!

Довольные иваны убыли в казарму.

— Обычное везение, — пожал плечами Ганс Шмульке провожая взглядом ремонтников, затаскивающих побитый «Стюарт» в ангар, чинить. — Камераден, это же что угодно, но только не танк! Трактор, тележка, коляска наконец!…

— Экипаж VK4502 — к бою, — прогремело из рупора громкой связи. — Командиру подойти за штатным расписанием в диспетчерскую….

— Началось в фольксштурме утро, — буркнул Шмульке. — Как это иваны называют? Zadrotstvo?.. А мы даже не позавтракали! Возьмите кто-нибудь шоколад с собой!

— Двадцать пять голдов, — напомнил унтер-офицер Фюрст. — А где их взять? Начальство опять поскупилось, все финансирование на прокачку GW-Panther вчера пошло. А мы, простые солдаты, как всегда остались ни с чем…

Конкуренты

Разговоры в немецкой части казармы как и обычно вертелись около надоевшей, но не переставшей быть актуальной темы: когда все-таки командование доставит в ангар давно обещанный «Маус».

— Безобразие, конечно, — бурчал унтер-офицер Фюрст, командовавший VK4502. — Гляньте на календарь, май месяц, машину хотели привезти еще в декабре…

— Зато иванам прикупили Объект 704, - с лютой завистью сказал мехвод «Ягдпантеры» валявшийся на койке с последним выпуском «Люфтвахта» появившемся на жестком диске (а следовательно и в библиотеке казармы) не далее как вчера. — Сталкивался с этим монстром один на один.

— Все уже сталкивались, — поморщился Фюрст и c ужасом отогнал некстати появившееся видение ПТ-704 заходящего в корму VK. — Вот за что русс-иванам такой профит? А у нас? Надо было додуматься — поставить на вооружение эту огромную дуру! Какой от нее толк?

Все мрачно уставились на пустующие койки экипажа GW-Tiger — артиллеристы второй день отлеживались в лазарете с контузиями, а сама арта проходила долгий и дорогой ремонт: из окна было видно, как по плацу туда-сюда бегают взмыленные боты-унтерменши с гаечными ключами.

Низко прозвучал ревун и над входной дверью замигала надпись «Добро пожаловать на сервер World of Tanks». Унтер-офицер вздохнул:

— Если опять первый бой в этом… Как его? Ага, Koshmarin, напишу рапорт начальству — лучше отставка…

— Па-адъем! — грохоча подковками сапог в казарму бомбой влетел ефрейтор Ганс Шмульке, душа компании: он был единственным, кому удалось навести хоть какой-то контакт с иванами (обычно меняя у них сигареты и шоколад на водку) и был вхож к окончательно обленившимся американцам, большинство которых из-за безделья и усиленного питания с трудом пролезали в люки Т29 или «Першинга» совершавших по одному-два заезда в день. — Бегом в ангар! Там ТАКОЕ привезли!

— «Маус»? — с надеждой в голосе переспросил Фюрст, но сразу сник. Будь это «Маус», старина Ганс объявил бы сразу.

Всей гурьбой отправились вниз, отметив нездоровое оживление и возле русского ангара. Шуганули по уши перемазанных машинным маслом ботов, впятером тащивших запасной каток GW-Tiger'а.

— Himmeldonnerwetter! — унтер-офицер схватился за сердце, увидев, что именно стоит рядом с его любимым 4502. — Что это?!

— Новейшая разработка, — любезно улыбнулся молодой человек в костюмчике с блестками и галстуком. На лацкане висел бейджик с эмблемой фирмы «Варгейминг» и надписью «менеджер по продажам». — Самые дорогие модули предустановлены — досылатель там, оптика от Карла Цейсса… Вот документики, распишитесь. Акт приемки, инструкция по применению, элитная страховка КАСКО…

— С чего это вдруг? — осведомился Фюрст. — Нас страхуют только по ОСАГО, причем самый дешевый полис…

— На цену посмотрите, — озарился лучезарной улыбкой представитель разработчиков. — Ваше командование раскошелилось.

— Двенадцать с половиной тысяч золотом? — У выглядывавшего из-за плеча унтер-офицера Ганса Шмульке отвисла челюсть. — Откуда такие деньги? Что за машина? И почему экипажа нет? Из академии не прислали? Кадровый голод?

— На «Löwe» можно посадить ваш экипаж без потери опыта, — терпеливо объяснил менеджер. — Всё, мальчики, желаю удачи. Аревуар, а мне надо еще к русским заглянуть…

— «Мальчики», — сплюнул Шмульке. — Вот точно говорят, все из «Варгейминга» — как это по-русски? — ненормальные. Ну что, опробуем? Сбегайте кто-нибудь на склад за аптечкой и ремнабором…

Над воротами замерцала алая надпись «В бой». Люки захлопнулись. Заурчал великолепно отлаженный двигатель. Расползлись створки, за которыми просматривался незнакомый пейзаж — горы, водопад и каменные башенки на скале…

* * *

— Еще не легче, новая карта, — охнул прильнувший к перископам Фюрст. — Та-ак, малый вперед — для начала будем прятаться вон за тем ИС-4…

* * *

Пятнадцать минут прошли в напряженном ожидании: немецкие экипажи столпились возле ангара, смолили сигарету за сигаретой и тихо переговаривались — новая машина выглядела, конечно, симпатично, но дьявол — в мелочах. Русские премиумы КВ-200 и «Черчилль» были неплохими танками для своих уровней, но когда попадали в бои к старшим левелам всегда возвращались разбитыми…

Завоняло гарью и пороховыми газами, из ворот показался корпус «Löwe». Полировка сбита, следы от болванок крупных калибров на орудийной маске, броня в сколах. Откинулся люк. Ганс Шмульке выскочил из танка словно чертик из табакерки и как ошпаренный помчался к домику диспетчерской службы.

— Ты куда?!

— Отстань! В бухгалтерию!

— Чего это он? — пожал плечами командир «Хюммеля». — Неужто в такой убыток съездили? Я всегда говорил, что от тяжей одни убытки, если фармить — то на артах… GW-Tiger не в счет, это недоразумение, а не артиллерия.

Пока унтер-офицер Фюрст и остальные выбирались из танка, Шмульке успел вернутся — притащил с собой увесистый кейс. Глаза у ефрейтора были совершенно шалые.

Поставил чемоданчик на надгусеничную полку. Открыл. Выслушал многоголосое «У-у-у…» от коллег. Командир «Хюммеля» поперхнулся и закашлялся. Затесавшийся в немецкую компанию толстожопый американец закатив глаза выронил банку с индюшачьей тушенкой из Кентукки.

— Сто двадцать одна тысяча чистыми, — слабым голосом сказал Шмульке. — Не верю!

— Тихо! — поднял руку Фюрст. — Слышите? Что за грохот?

Над соседним русским ангаром поднялось облако черного дыма и на плац выехало нечто огромное, страшенное как все семь смертных грехов вместе взятых, и закопченное от катков до крыши. Немцы попятились, машинально хватаясь за пояса с кобурами.

— Mein Gott, — выдавил Шмульке. — Вы тоже ЭТО видите? Или у меня галлюцинации?

Русские сбежались всей толпой — из лазарета пришли даже члены экипажа Т-54, двое на костылях после вчерашней высадки на глобальной карте. Были слышны восторженные вопли. Из люка невиданного монстра КВ-5 извлекли мехвода и начали качать. После чего вручили фляжку с водкой.

— Если это танк, то я — Марлен Дитрих, — сказал унтер офицер. — Как оно вообще ездит?..

— На бедность, — к немцам подошел русский младший лейтенант и бросил к ногам Шмульке вещмешок доверху набитый пачками купюр. — Сто пятьдесят шесть тысяч за заезд. А вы — лохи, нубы и боты. Ауфидерзейн, школота.

После чего развернулся и издевательски насвистывая «Марш советских танкистов» отправился к своим.

— Хам и свинья, — рыкнул Фюрст. — Погодите, погодите — как он сказал? Сто? Пятьдесят? Шесть? Meine Herren, кажется у нас неприятности — иванам через день-два купят ИС-7, а мы как всегда останемся без «Мауса»!

— Фармить, — твердо сказал Шмульке. — Фармить и еще раз фармить! Эй там, позовите унтерменшей — чтоб за полчаса привели машину в порядок! GW-Tiger подождет! Чует мое сердце, сегодня у нас будет напряженный денек…

Вальхалла

— Ну скоро там? — бывший ефрейтор Панцерваффе, а ныне не то грешник, не то праведник Ганс Шмульке уныло посмотрел на бородатого старца с нимбом над головой и двумя ключами у пояса. — Шестьдесят лет жду!

— Отвыкаем от привычных понятий, молодой человек, — сурово сказал бородач с явно семитскими чертами лица. — Это на смертной Земле шестьдесят лет, а вы тут сколько сидите?

— Часика два, по ощущениям, — вздохнул Шмульке. — Очередь ведь…

— Конечно очередь! — не без раздражения сказал хранитель ключей. Звали его, кстати, Симон Петр. — Сами знаете, что на Земле натворили, а нам разгребать… Эй, ангел!

К Петру подлетел до отвращения смазливый юноша в белой хламиде и с крыльями за спиной.

— Да, ваше святейшество?

— С этим… — апостол развернул свиток и выискав нужное имя поднял глаза на ангела. — Конечно, да, с грешником Адольфом разобрались?

— Спорят, — вздохнул Ангел, покосившись на запертые двери Конгрегации Третьего неба. — Люцифера вызвали, для экспертизы деяний, но архангел Гавриил ему визу не дает — нечего Падшему у нас наверху делать. Наверное, придется спускаться для окончательного разбирательства в Лимб.

— Свободен, — поморщился Петр. — Ох и бюрократия, почище чем при Тиберии Августе в Палестине во времена оны… Шмульке, ты что стоишь как столб? Анкету заполнил?

— Вот, — ефрейтор положил на стойку перед апостолом исчирканный листок. — Все в точности.

— Та-ак… — Симон Петр надел очки с круглыми стеклами, вчитался. — Родился-крестился… Ты еще и лютеранин, оказывается?.. Гитлерюгенд, среднее образование, в армию призван в 1944 году, наводчик «Тигера» номер 212… Как умер?

— Прямое попадание болванкой ИС-2 под башню, детонация боезапаса, — тихо сказал Ганс Шмульке. — Мгновенно.

— Повезло, — кивнул апостол. — Рай не заслужил, ад тоже не заработал… Короче, что с тобой делать, Он Сам решит — я тут не судья. Жди.

Шмульке отошел в сторону и сел на скамеечку. Очень длинную скамеечку, край которой терялся за горизонтом и розовыми облаками. Сидели вперемешку: русские, немцы, французы, американцы. Никто не ссорился и не спорил — поздно. Все кончилось. Или только начинается?

Распахнулись створки золотых дверей, украшенных изумительно ограненными адамантами и рубинами. Послышался возмущенный вопль на русском языке:

— Бог, ну что за херня?.. Я вообще в тебя не верю! Что значит — в «отдельный рай»?

— Вот озорник, — покачал головой Петр. Ухватил за ухо разбуянившегося русского — совсем молодого, лет семнадцать, с комсомольским значком на гимнастерке. Сказал внушительно: — Сейчас за богохульство в присутствии Творца в «Блицкриг» обычным юнитом в пехоту отправим… Ясно?

— Ясно! Не надо! — хлюпнул носом молодой. — Ухо, дяденька, отпустите — опухнет!

— Иди уж, комсомолец… — подтолкнул апостол скандалиста. — Тебя проводят. Шмульке?

— Я!

— Можно войти. Не хамить, вести себя подобающе, воротничок застегнуть! Не задерживать!

— Так точно!

Ганс Шмульке ступил на порог Чертога и перед ним разлилось безбрежное теплое сияние.

— До обеденного перерыва успею еще троих принять, — услышал ефрейтор мягкий приятный голос. — Юноша, не стесняйтесь, присядьте вот здесь, у Престола… Давайте разберем ваше дело справедливо и решим как поступать с вами дальше…

— Вы — Бог?

— Ой, а кого вы ждали тут увидеть?..

* * *

— …А потом я сразу оказался тут, — вздохнул Ганс Шмульке. Вокруг него собралась вся казарма — экипажи «Хюммеля», Pz-III, «Леопарда» и нескольких других машин. Все сочувствующе кивали. — Распределили на VK4502, а я с этой техникой не знаком — все-таки фирма «Порше».

— Ничего, отправят в здешнюю танковую Академию, научишься, — утешающее сказал командир «Тигра-II». — Здесь это быстро, никакой потери времени. Так что Он тебе сказал напоследок?

— Ничего особенного, герр обер-лейтенант. Назвал заповеди — не тимкилль, не фрагодрочерствуй, не сиди в кустах, не спамь в чате… Где я, камераден?

— В Вальхалле, — ответил унтер-офицер Фюрст, в команду которого попал Шмульке. — Мы бессмертны.

— Неужели правда?

— Правда. Давайте выпьем за новенького, господа!

— Водка кончилась, — покачал головой мехвод «Леопарда». — У кого остался голдовый шоколад? Сгоняйте в казарму к русским, поменяйте на бутылку-другую!

— Тут что, и русские есть? — вытаращился Шмульке.

— Прямо перед тобой одного СВЕРХУ прислали — орал, что комсомолец, что Бога нет, и что это не взаправду.

— И что с ним сделали?

— Посадили мехводом на стоковый МС-1, чтобы убедился — все по-настоящему…

Железный капут

В русской казарме травили байки — делать все равно нечего, час назад из диспетчерской поступило сообщение о перезагрузке сервера, значит можно отдыхать.

— Ну так хотелось эту нашивку, сил нет! — рассказывал командир экипажа А-20. — «Неуязимый» встречается гораздо реже чем, к примеру «Гроза мышей». Решили схитрить: взяли халявный МС-1, сняли масксеть с «Объекта-704», обернули в пять раз, заехали в Малиновку и встали в уголке в лесу…

— И что? — поинтересовался мехвод «Черчилля», которому получить «Неуязвимого» (в просторечии — «Неженка») точно не светило.

— Проскакивает мимо амеровский трактор, видит нас, запрашивает по рации — а ты кто такое? Отвечаем: «Я масксеть с „Объекта-704“, меня тут с прошлого боя забыли…»

Дослушать эпопею с «Неуязвимым» не получилось — появилась связь с сервером.

— Да сидите вы, — поморщился мехвод. — Командование наверняка опять немчуру воевать отправит. Что-то они там затевают, а что именно — непонятно. Американцев в бои вообще не выпускают, а нас от силы раз в день. Засиделись мы без дела…

Все дружно покивали: последние дни и впрямь происходили странности: немецкие экипажи Löwe и VK4502 гоняли как вшивых по бане, не давая передохнуть, тогда как в «союзнических» казармах царила тишина, нарушаемая лишь непременными политзанятиями у русских и просмотром голливудской дешевки у окончательно разленившихся амеров.

— Па-адъем! — хлопнула дверь, на пороге объявился Вася, наводчик с Т-44. — Хотите повеселиться? Бегом за мной!

— Да что стряслось-то?

— Адище! — непонятно ответил Вася и вдруг заржал. — У гансов пополнение. Это надо видеть! Пошли!

Оказалось, что к немецкому ангару сбежался весь свободный от нарядов личный состав, наблюдавший за разгорающимся скандалом в центре которого был очкарик с бейджиком компании «Варгейминг» на лацкане дорогого пиджака. Выглядел очкарик потным и несчастным.

— Du Arsch! Дайте мне его, я его шлепну! — на плечах унтер-офицера Фюрста с VK.4502 повисли двое ефрейторов: он пытался выхватить из кобуры «Вальтер». — Что это за ***, я вас спрашиваю?!

— Надо же, сколько наших слов они выучили, — заметил Вася. — Но это и вправду безобразие какое-то…

Конфликт произошел из-за страшилища, воздвигшегося на плацу перед ангаром. Причина немецкого задростства последних дней была очевидна — командование наконец-то прикупило «Маус», танк-легенду и по совместительству объект всеобщей охоты в рандомных боях: за десяток разобранных ИС-7 красивую ленточку не дают, а вот за десяток «Маусов» — вполне…

— Stille! Тихо! — между унтер-офицером и дрожащим от ужаса представителем разработчиков встал Ганс Шмульке, пожалуй самый здравомыслящий человек из немецкой команды. — Герр Фюрст, вы его пристрелите, а нас забанят навсегда! Зачем такие крайности! А вы, молодой человек, извольте объясниться!

— А что я? — захныкал менеджер по продажам «Варгейминга». — Я его что ли проектировал? Доложите своему командованию, пусть напишет жалобу на официальный форум, там рассмотрят…

— Знаем мы этот beschissen форум! — взревел унтер-офицер. — Тему мигом выпилят и бан влепят ни за что ни про что! Что в технической документации сказано? Два орудия! ДВА! 75 миллиметров и 128! Почему первое не работает?

— Потому что две пушки — это читерство, — вякнул менеджер. — В пользовательском соглашении сказано…

— Убью! Dumpfbacke! Я ему сейчас Eier оторву, в эту пушку засуну и выстрелю!..

Пока немецкие экипажи утихомиривали герра Фюрста, бледный менеджер удрал в диспетчерскую от греха подальше, бросив папку с бумагами службы техподдержки, страховкой на танк и гарантийным талоном.

— Чего они развопились-то? — русские окружили пухлого американского сержанта, наблюдавшего за происходившим с самого начала. — Чем недовольны?

— Всем, — хмыкнул сержант, — вооружение совершенно недостаточное. Ползает как черепаха. У командования кончились голды, поэтому экипажа из Академии ждать не приходится, пересадят с VK.4502. Вон, поглядите…

— Тащите стремянку, что ли, — уныло сказал Ганс Шмульке. — Надо же как-нибудь внутрь залезть? Mein Gott, а я так надеялся, что это будет нормальная машина.

— Мечты сбываются, — проворчал унтер-офицер, — возьмите ящик с инструментами, хотя я не представляю, что делать если ЭТОМУ собьют гусеницу… Хоть полсотни унтерменшей с собой вози, ремонтировать на ходу.

Люки захлопнулись. Железное чудище выпустило облако выхлопов и тронулось с места.

* * *

— Только не Эль-Халлуф! — простонал Ганс Шмульке, оглядев пейзаж в перископ наводчика, — тут и на Тигере-II не особо разъездишься, а он по сравнению с проклятущей «Мышью» как «Леопард» рядом с «Черчиллем»! Герр унтер-офицер, куда едем?

— Может… — неуверенно сказал Фюрст. — Как это по-русски? Побудем kustodrotcherami?

— Кустов такого размера в природе не существует. В роще баобабов, возможно, мы спрячемся, и то я не уверен.

Первые пять минут боя прошли вполне предсказуемо: в долине между холмами суетились Т-54 и «Першинги», весело гоняясь друг за дружкой, арты и ПТ вяло постреливали, в углу карты на традиционной «точке встречи» сцепились несколько ИС-4 и Т32. «Маус» стоял на козырьке у съезда и пытался хоть в кого-нибудь попасть.

БАММММ! — громыхнуло по броне.

— Судя по звуку — болванка «Ягдтигра». — Определил Ганс Шмульке. — Нас засветили, поехали отсюда! Вниз! Рискнем!

— Тормоза не работают! — заорал мехвод. — Вообще не работают! Его не остановить!

Пока «Маус» резво катился в долину, Шмульке успел насчитать еще десяток попаданий. Счетчик ХП показывал все меньшие цифры.

— Погнали напрямую, вдруг получится!

— «Критическое повреждение двигателя, — сообщил автоинформатор. — Скорость движения и поворота снижена вдвое».

— Погнали? — унтер-офицер выматерился по-русски, — размечтался!

— Девятьсот… Семьсот пятьдесят… — Шмульке не отрывал взгляда от счетчика ХП. — Во, а это от арты прилетело… Пятьсот. Триста. Господа, нам крышка.

— Два километра в час, — в тон ответил мехвод. — Вверх по склону.

— Пять критов, — сообщил унтер-офицер. — Все сломано! Да пошло оно к чертовой матери…

Бой неожиданно кончился и «Маус» выбросило в ангар. В последний момент по рации сообщили: «Победа! Захват базы!».

— Все люки заклинило, — заметил Шмульке. — Хорошенькая перспектива: умереть от голода в этом самоходном гробу.

— Идите сюда, — мехвод откинул единственный уцелевший люк в полу, под передней бронеплитой. — Слава богу, разработчики еще не додумались до стрельбы в днище…

Встречающие перед ангаром помалкивали, а толкавшиеся в уголке унтерменши из рембригады были бледны как смерть: чинить этот кошмар на гусеницах придется неделю.

Шмульке молча взял доставленную из диспетчерской распечатку с итогами боя:

— Глядите-ка! Мы даже трех повредили и убили А-20 — в самом начале, фугасом! Он просто испарился! Опыта девятьсот тридцать. Заплатили десять с небольшим тысяч серебром. Ремонт…

Ефрейтор поперхнулся и молча передал бумажку унтер-офицеру. Фюрст только глаза закатил. Подошел к командиру Löwe, всучил ему документ, сказав:

— Кажется, это по вашей части.

— Тридцать семь тысяч? — вздернул брови лейтенант с Löwe. — Всего-то? Напугали ежа голым Arsch'ем! Экипаж, построиться! Поехали, поможем камерадам с ремонтом!..

Артефакт

— Между собой мы называем этот мир «Вальгаллой», — ефрейтор Ганс Шмульке, развалившись на койке в немецкой казарме, втолковывал новеньким особенности житья-бытья. Экипаж для «Мауса» прислали из Академии только нынешним вечером и они еще не успели освоиться. — Тут вообще очень много странного. Якобы эта вселенная называется «Жестким Диском». Ну «Диск» еще понятно — наверное планета. Почему именно «Жесткий», никто не знает…

— А кто такие «Разработчики» и где находится «Командование»? — уточнил назначенный командиром «Мышки» фельдфебель Хале.

— Разработчики? — Шмульке пожал плечами. — Некие высшие силы. Их существование не доказано, но они присылают нам танки и снаряды, строят города — в Химмельсдорфе уже были? — иногда делают мелкие гадости которые называются «багами», а иногда крупные — по-нашему «нерф». С командованием несколько проще — это верховный правитель «Жесткого Диска». Он точно настоящий: я видел фотографии в библиотеке, папка «Fotki» — хотите сходим, покажу?

— Поздно уже, вечер, — отказался фельдфебель. — А что там, за пределами нашей базы? За ангарами и казармами?

— Мы там никогда не были. Но, ходят слухи, живуткакие-то… — Ганс Шмульке скорчил жуткую рожу и пошевелил пальцами, пытаясь изобразить иных обитателей «Диска». — Короче, нелюди. Страшилища.

— Да быть не может!

— Еще как может. Это тебе не Земля и не Германия. Привыкай. А у нас тут хорошо — воюй сколько захочется, пайки хорошие, тушенку вымениваем у американцев, водку — у русских. А самое главное — мы теперь бессмертные…

— А-аа! Помоги-ите! ***! — всех находившихся в казарме как пружиной подбросило. Душераздирающий вопль доносился из открытых окон. Орали на смеси немецкого, английского и русского: кажется, взывающему о помощи было решительно все равно, кто его спасет от неведомой опасности, лишь бы побыстрее. — Уберите от меня эту штуку, sheissen ***!

— Да что стряслось?! — Шмульке, а за ним и остальные гурьбой ринулись к выходу на плац. — Воет так, будто его на гусеницы «Ягдтигра» намотало…

Сбежались экипажи из всех трех казарм. Первыми успели русские, во главе с комиссаром. Он-то и оприходовал напавшую на мехвода с американской арты М7 невиданную тварь — сорвал с креплений на броне стоявшего рядом КВ-220 лом и от души влепил чудищу промеж глаз.

— Ого, — озадаченно протянул Ганс Шмульке и покосился на фельдфебеля. — Вот, глядите. А вы мне не верили!

Дружно потребовали объяснений у насмерть перепуганного амера. Увы, негр с одной нашивкой рядового первого класса оказался на редкость бестолковым — как раз про таких и немцы и русские шутили, что они сами носят снаряды до цели, причем доставляют не туда, не вовремя, да еще и пытаются вернуть обратно. Достоверно установили одно: негр шел отмывать М7 от копоти после недавнего заезда, а тут — оно. Откуда взялось? Да ниоткуда!

Видимо развалившееся на плацу «Оно» когда-то было обычной домашней свиньей. Но у свиней не бывает трех выпученных глазищ, чешуйчатой шкуры и лап, смахивающих на паучьи.

— Парни, да разойдитесь, счас я ее шлепну, — столпившихся вокруг уродины танкистов растолкал донельзя странный тип вооруженный автоматом отдаленно похожим на знакомый немцам SturmGewehr 44. — Что, Плоть никогда не видели?..

Прозвучала короткая очередь. Неизвестный аккуратно поставил оружие на предохранитель, огляделся и вдруг замер. Прокашлялся. С недоумением оглядел петлицы и погоны ефрейтора Шмульке.

— Та-ак… Ребята, а вы кто такие?

— Это мы у тебя хотели бы спросить, ты сам-то кто таков, мил человек, — прищурился политрук с «Черчилля». — Да откуда взялся?

— С НИИ «Агропром» я взялся, — выдохнул незнакомец. — Собирался на свалку, а оттуда в бар… Где я?

Выглядел обладатель автомата сущим клоуном. Донельзя грязный и драный камуфляж, противогаз в сумке, плотная куртка с капюшоном. На широком поясе закреплены несколько удивительных предметов, идентифицировать которые с первого взгляда было невозможно.

— Системный баг, — понял комиссар. Он входил в избранное число самых опытных танкистов, командовал своим «Черчем» еще с ЗБТ. — Такое раньше случалось. Прошлым летом, если кто не помнит, забрел какой-то дятел с двумя мечами, орал что поляк, зовут его Геральтом, а ищет он какую-то Трисс Меригольд.

— И что? — спросил Шмульке.

— Да ничего. Напоили представителя братской социалистической Польши водкой и отправили восвояси. Где-то в Малиновке есть проход — подвезли до церкви на горке, он проворчал что-то про «Склеп стрыги» вошел внутрь и сгинул. Танк похвалил: шикарный доспех, да еще сам передвигается…

* * *

— Погодите, погодите, — затараторил человек с противогазом. — То есть, это не «Агропром»?

— Ни разу, — покачал головой комиссар.

— Нифига себе, — ахнул незнакомец заглянув в распахнутые ворота немецкого ангара. — Вот это техника! Вы что, военные сталкеры?

— Военные, — подтвердил Шмульке. — А кто такие сталкеры?..

— Долго рассказывать.

— А мы никуда не торопимся. Видишь надпись на табло у диспетчерской, — ефрейтор указал на домик, где экипажам выдавали боевые задания, а потом распечатки с результатами боев и наличные. — «Клиент к серверу не подключен». Ночь наступает, командование на отдыхе. Так что излагай.

— Мужики, а у вас водка есть? Мне бы водки — недавно на свалке дозу схватил…

Шмульке зыркнул на унтер-офицера Мильха с GW-Panther — у хозяйственных артиллеристов всегда хранился запас шоколада, на который выменивали у русских алкоголь. Договорились быстро: за десять больших плиток две литровые бутылки с наивкуснейшим пойлом с названием samogon (гнал его экипаж КВ-220, настаивая на пахучих горных травках, собранных на Перевале), плюс вытрясли с американцев несколько банок индюшачьей тушенки — за спасение рядового Райана с М7 от чудища-страшилища.

Дохлое страшилище, кстати, уволокли русские — нежданный визитер объяснил, что шашлычок из Плоти получается ничуть не хуже, чем из обычной свинины. А что выглядит гадостно — так это мелкие издержки. Не отравитесь.

— Мы ждем, — Ганс Шмульке поставил бутылки и тушенку на надгусеничную полку «Тигра», налил полный стакан «Переваловки» и протянул сталкеру. — давай с самого начала. Откуда ты взялся? И как сюда попал?

* * *

Следующим утром VK4502 пришлось выезжать трижды, чтобы попасть на требуемую карту — в Энск. Шестой и внештатный член экипажа худо-бедно объяснил, что пришел именно из Энска — мол заглянул на «Агропроме» в сарай, куда забралась Плоть, а вышел с другой стороны сюда…

— Судя по приметам, этот сарай на серверном респе. Мы стартуем с южного, — унтер-офицер Фюрст заглянул в перископ. — Делаем так: едем напрямую по железной дороге, центральная бетонная платформа. Останавливаемся у респа между вагончиками.

Ты выпрыгиваешь из люка и перебежками к своему сараю… Под огонь не попади, от фугаса 152 миллиметра ты попросту испаришься. Ясно?

— Ясно, — уныло кивнул сталкер. С похмелья у него болела голова и звенело в ушах после двух последних боев, где 4502 досталось от души: не меньше сорока попаданий в общей сложности и две «Стальных стены» соответственно. — Вот, возьмите на память, может пригодится.

Он снял с пояса желтовато-красное блестящее образование из спрессованных остатков растений, почвы и костей. Передал Гансу Шмульке. Объяснил:

— «Душа», вещь редкая и дорогая. Прикрутите к досылателю. Автоматически повышает ХП при потере…

— Полезная штука, — согласился Шмульке. — Брось пока под боеукладку. Внимание, до начала боя пять, четыре… Собрались! Два, один. Поехали! Только бы их «Объект-704» на железке не встал — тогда не прорвемся!..

Патч

— Да-а, — ефрейтор Ганс Шмульке, сдвинув пилотку, почесал в затылке и озадаченно присвистнул. — Это что ж делается, а? Терпеть нет никакой возможности! Тьфу, sheissen Entwickler der WoT!

На информационном стенде перед диспетчерской красовалось очередное произведение искусства, созданное под руководством комиссара русской казармы — внушительного дяди с пудовыми кулачищами, командира «Черчилля». Иваны называли это вопиющее безобразие «Стенгазетой».

Передовица, мало того, что крайне оскорбительная по содержанию, еще и называлась неприлично «Немцефилы соснут? Патч 0.6.6». Ниже цветными карандашами была нарисована двусмысленная карикатура, где у «Мауса» вместо ствола было нарисовано… Нарисовано было… В общем, лучше не упоминать вслух. И уж точно оно не было ни длинным, ни толстым.

В отдельной заметке о происшествиях была описана история, случившаяся минувшей ночью — когда комендантский патруль (по общему уговору состоявший из одного немца, одного ивана и одного амера) выловил в ангаре неопрятного вида типов в спецовках и с болгарками — срезали броню с «Мауса».

Не разобравшись в темноте, русский командир патруля насовал обоим в рыло до кровавых соплей, пригрозил трибуналом за вредительство и саботаж, но когда те, хныкая и размахивая бейджиками «Варгейминга» сообщили истинную причину своего возмутительного поведения, втихую пожал менеджерам руки и отправил восвояси… Чай не ИС-4 резали.

— Давай на утреннее построение, — Ганса Шмульке хлопнул по плечу непосредственный начальник, унтер-офицер Фюрст. — Скверно день начинается. Не удивлюсь, что если через час мы вместо нашего VK4502 обнаружим там «Трактор Гроссе». И это, будем считать, повезло…

Прошли мимо компании иванов — эти как всегда смолили дешевым самосадом и травили байки в стиле «…- Вот тут-то они тапками наших тараканов из-за разобранного холодильника и погнали! А мы их валенком — *блысь!». На немецкие экипажи иваны поглядывали с глумливой насмешкой. Было отчего приуныть.

Вопреки ожиданиям на построении никаких сенсаций объявлено не было — личный состав может ознакомиться с изменениями на доске информации. Представитель командования познакомил с новенькими: почему-то таковыми оказался экипаж «Пантеры-I», хотя таковая стояла в ангаре еще с релиза. Куда подевали старый опытный экипаж? Неужто дембель? Но почему?

— Без паники, — шикнул ефрейтор Шмульке, едва прозвучала команда «Вольно!». — Вот они, глядите — из ангара выходят. Mein Gott, всех в звании повысили! Видите, у Тиля Линдау нашивки штабсфельдфебеля? Что бы это могло означать?

— Все не так уж и плохо, — известил остальных новоиспеченный штабсфельдфебель. — Как это у русских называется — halyava? Топайте за мной, покажу.

Халява приняла материальный облик «Пантеры-II» о покупке которой разговоры ходили уже третий месяц: машину ночью, тайно и совершенно бесплатно привезли в ангар, пересадили экипаж, дали каждому по нашивке и отправили тестировать обновку.

— Карелия, der letzte Arsch! — рассказывал герр Линдау. — Вы видели что там творится? Какому идиоту пришло в голову накопать канав с ямами? Небось унтерменшей с лопатами со всего сервера согнали!

— Русские поговаривают, — перебил Ганс Шмульке, — метро строят. Якобы будет двухуровневая карта. Заезжаешь в тоннель и оказываешься в берлинском метро. Смотрели в видеотеке командования фильм «Vier Panzersoldaten und ein Hund»? Вот то же самое.

— Совсем спятили, — штабсфельдфебель покрутил пальцем у виска. — На стоковом Т-34-85 может в тоннель и заедешь, а вот на этом как?..

— На чем — «этом»?

— А-а, вы еще не знаете. Сюрприз. Давайте-ка все дружненько, помогите чехол с машины снять…

Мало кто углядел, что в самой дальней части ангара, скрываясь за порезанным «Маусом» стоял новый аппарат. Когда убрали брезент, Ганс Шмульке непонимающе пожал плечами:

— По-моему у нас есть «Тигр-II». Зачем второй?

— А ты присмотрись, какой это «Тигр»? И с приказом по роте ознакомься — вас опять пересаживают с 4502, будете обкатывать Е-75. Командование расщедрилось: полный комплект оборудования, все топовые модули, снаряды за золото…

— Ничего себе «немцефилы соснули», — сказал Ганс Шмульке, бегло просмотрев техническую документацию по Е-75. — У нас два новых современных танка, а у иванов что?

— Четыреста ХП срезанных с «Мауса», на котором мы и так раз в неделю катаемся, — хихикнул унтер-офицер Фюрст. — Это называется «понерфили»? Bugaga… Всегда бы такой нерф.

День всех святых

С самого утра вокруг американской казармы царило нездоровое оживление. Если русских и немцев командование гоняло в хвост и в гриву, то янки занимались никому непонятными и очевидно бессмысленными делами, вызывая у прочих экипажей в лучшем случае недоумение, а в худшем злобные матерки. Бездельники толстозадые! Скорей бы французскую казарму достроили, с этими ребятами куда веселее — некоторым удалось пообщаться с французами на тест-сервере и вывод был сделан однозначный: в недалеком будущем соскучиться они не дадут.

— Вы только взгляните на это, — ефрейтор Ганс Шмульке кивнул в сторону кирпичного здания интендантской службы с пристроенным к нему складом. — Мы вкалываем как Vater Carlo, даже пообедать не дают, а наши заокеанские бегемотики разграбляют имущество части!

Трое штатовских сержантов отдуваясь волокли мимо экипажа VK4502 ящики с кока-колой и выдававшиеся штучно бутылки Johnnie Walker Black Label. При этом от янки отчетливо тянуло ароматом виски.

— День независимости у них вроде был в июле, — кивнул герр унтер-офицер. — Помните этот цирк?

Шмульке неприлично громко заржал: как же, история известная. Напраздновавшись тогда до поросячьего визга и зеленых чертиков амеры решили проверить, что будет если пересадить экипаж с легкой противотанковой самоходки Т18 на супермонстра Т95 и съездить покататься. Мигом протрезвевшие самоходчики с перепугу ухитрились закрутить шальной Е-50, но на этом везение и кончилось, поскольку с поврежденным двигателем и контуженным мехводом девяностотонное страшилище даже по плотному грунту выдавало лишь два километра в час, а вверх по склону вообще ехать не могло. Исход, разумеется, был предсказуем.

— Кажется, сегодня тоже будут чудить, — сказал ефрейтор. — Я заходил перед предыдущим боем в интендантскую службу, взять новый огнетушитель. Каптеры рассказали, будто янки заказали фейерверки от фирмы «Blizzard», костюмы из «World of Warcraft» и «Diablo», плюс два десятка обычных тыкв. Что бы это значило?

— С жиру бесятся, — точно определил герр Фюрст. Здоровенный громкоговоритель старомодного вида, квадратный, обшитый черной тканью, издал неприятный звук. — О, слышите сигнал? Это нам. Пошли за заданием.

На этот раз досталась «Линия Зигфрида» — полигон несложный и прекрасно изученный.

* * *

— Отставить поворот право-сорок! — командир «Тапка» приказал заглушить двигатель и остановиться. Уткнулся в перископ, затем протер глаза, взглянул еще раз. Откинул люк командирской башенки, желая глянуть своими глазами. — Auf den Arsch fallen! Что здесь происходит, черт побери?!

— Мне это не нравится, — встревожено ответил Шмульке, не отлипая от окуляра наводчика. — Почему темно? На «Зигфриде» всегда день!

— Солнечное затмение, — съязвил унтер-офицер. — Вылезайте, война отменяется. В приюте для умалишенных пусть Наполеон с Цезарем воюют. Драка подушками.

— Dingsbums, — заковыристо присвистнул Ганс Шмульке, оказавшись на броне танка. — Неужели конец света?

Пейзаж изменился. Неправдоподобно огромная луна серебрила стены городка и шатровые башни, над которыми шныряли летучие мыши. Линии противотанковых надолбов выглядели изогнутыми челюстями, полными острых зубов.

Привычные звуки боя — солидное «БУХ!» арты, бодрая перестрелка средних танков и могучие раскаты орудий тяжей, — отсутствовали. Вокруг что-то свирепо визжало, угрожающе ухало и зловеще каркало. Прямо на дорогу перед VK4502 спикировал гигантский черный ворон, сжимавший в клюве берцовую кость.

— Собачья вроде бы, — определил перепуганный мехвод, штабс-фельфебель Эхлер. — Не везет барбосам в нашем мире…

— Тихо! Смотрите!

Из-за холмика неторопливо выехал американский Т34 — вражеский, судя по красному обозначению на тактическом планшете Отто Фюрста. В другое время встреча с тяжелым танком неприятеля могла вызвать долгую дуэль один на один с непредсказуемым исходом, или же задорный бой с участием средних танков поддержки (позади стояли союзные «Паттон» с «Першингом», причем оба не подавали признаков жизни, что было крайне подозрительно).

— Мамочки, — Шмульке схватился за сердце. — Давайте обратно в машину, закроемся на все замки и переждем! Оттуда они нас не достанут!

Из остановившегося Т34 последовательно вылезли два скелета, седобородый колдун в островерхом колпаке со звездочкой, зубастый оборотень и ведьма с помелом.

— Конфеты или смерть! — провозгласил первый скелет подойдя к застывшему унтер-офицеру. Добавил потише: — Между прочим, у нас орудие сто двадцать миллиметров, поняли? Так что ваш выбор — конфеты.

— Чего-о? — выдавил Фюрст, окончательно потерявший нить событий. За свою карьеру командир 4502 многое повидал, но чтобы такое?..

— Знаете как вызывать Сыроежку? — визгливо осведомилась ведьма. — Вызывать нужно в туалете. Поставьте что-нибудь сладкое на крышку унитаза или в темное место и скажите: «Сыроежка, появись! Сыроежка, Сыроежка, появись!» Затем уходите. Вернетесь, а конфеты нет.

Ганс Шмульке зажмурился, представив, как он кладет на крышку унитаза в казарменной уборной плитку голдового шоколада и призывает таинственного Сыроежку. Отогнать кошмарное видение удалось только невероятным усилием воли.

Дальше стало еще хуже. На корпусах сокомандников — вначале на «Першинге», а за ним и на М46 зажглись волшебные огни — устрашающие круглые головы с раззявленными зубастыми пастями и ярко-оранжевыми глазами. Из люков шустро полезла разнообразная нежить и нечисть — упыри с вурдалаками, гномы, ундины и всякие прочие фейри. Первая группа с шуточками-прибауточками направилась к ИС-7 — наглухо запершиеся в танке иваны на навязчивое требование выдать конфеты или мелочь серебром сперва не реагировали, а потом шуганули нечистую силу длинными очередями из установленного на башне ДШКМ и курсового пулемета.

— Russian crazy, — выругался скелет с Т34. — Шуток не понимают!

— Шут… Как? — последняя фраза вывела Отто Фюрста из ступора. — Шутки? А ну стой, скотина! Стоять, кому сказал!

— Surprise! — только и вякнул скелет, перед тем как крепкие пальцы унтер-офицера сорвали маску из темной ткани с нашитым поверх светоотражающим материалом вырезанным в форме черепа. — Мистер, вы чего? Хэллоуин! Trick-or-treating!

— Я вам покажу Хэллоуин, шутники, — процедил Фюрст и скомандовал своим. — К бою! По местам!

Первый бронебой VK4502 влепил вражескому тяжу в корму пониже надгусеничной полки между катками, сразу вызвав пожар. Второй — фугас. Разряженные в дурацкие костюмы и изрядно подвыпившие американцы не успели забраться в танк, как рванул боекомплект, осветив столбом пламени темное поле перед линией Зигфрида.

— Герр унтер-офицер, а мы не перестарались? — осторожно спросил Ганс Шмульке. Ну что делать, если у янки такие традиции? Сыроежка, конфеты на унитазе, и вообще…

— Разговорчики! — взревел Фюрст, одновременно вытаскивая из вентиляционного отверстия под крышей башни истошно верещащего нетопыря. Выкинул летучую мышь в открытый люк и плюхнулся обратно на командирское кресло. — Балаган! Следуем в плотной группе с русскими ИС-7 и ИС-4! Любую нечисть по дороге — размазывать гусеницами!

— Воображаю, что сейчас творится в Малиновке, — вздохнул Ганс Шмульке. — Там же кладбище на горке, такое из склепов полезет — хоть всех святых выноси…

* * *

— По деньгам вышло неплохо, — сказал ефрейтор, вернувшись из бухгалтерии в немецкую казарму. Бросил на койку командира распечатку с отчетом. — И восемь тысяч опыта.

— Сколько? — поперхнулся Отто Фюрст.

— Восемь тысяч. В пятикратном размере за первую победу. Ради праздника у янки.

— М-да, — унтер-офицер почесал в затылке. — И на самом деле как-то неудобно вышло. Погорячились, да. Вот что, Ганс. У нас шоколад еще остался?

— Десять плиток.

* * *

— Сбегай к американцам, отдай две… Нет, четыре… Гос-споди, да что там опять стряслось?

Внизу кто-то уверенно валил кулаками в дверь так, что стены дрожали. Немцы горошком посыпались на первый этаж — посмотреть. Аккуратно открыли.

— Конфеты или смерть!

На пороге стояли трое негров с «Вульверина М10», в костюмах добрых фей. Держаться на ногах феям удавалось исключительно «домиком». Всех присутствующих накрыла тугая волна запаха купажированного Chivas Regal.

— Шмульке, не надо никуда ходить, — ледяным голосом сказал унтер-офицер. — Тащи шоколад! Быстрее!

— Мистер, а вы знаете как вызвать гномика или человека-огурчика? — проникновенно заглянув в глаза Фюрсту спросил негр. Громко икнул. — Давайте покажу?

Высадка

(основано на реальных событиях высадки клана Shushpanzer)

Чад в штабном корпусе стоял такой, что в воздухе можно было запросто повесить десяток топоров — американских офицеров, попытавшихся было запретить курение в комнате для совещаний едва не выставили за дверь со словами «Вот у себя в Гуантанамо и командуйте». Янки обиделись, но остались, втихомолку ворча о неизбежном раке легких и прочих ужасах антиникотиновой пропаганды.

В штабе роты собрались пятнадцать высших офицеров, которым командование доверяло отвественнейшую миссию — очередную высадку на глобальной карте. Однако, если быть совсем точным «ответственейшим» данное мероприятие считало только руководство, для экипажей высадка считалась делом самым заурядным и едва ли не скучным.

— Какие новости? — полушепотом спросил Вася, наводчик с Т-44. Вынул из кармана пачку сигарет «Друг» и протянул Гансу Шмульке. Ефрейтор торчал на лестнице и беззастенчиво подслушивал: рядовой и сержантский состав на совещания не пускали, но акустика в здании была отличная.

— Трения на Балканах, — так же тихо ответил Шмульке. — Слышишь, ваш комиссар распинается?

…- В течении минувших шести дней в ходе стремительных операций в районе Софии, Восточной Македонии и Бургаса, — солидно вещал Парамон Нилыч Котятко, в обычное время командовавший «Черчиллем», а на время глобальных операций пересаживавшийся на ИС-7, - с карты была полностью выпилена «Бригада 102», в результате чего была занята Македония. Однако, в результате вероломного и не спровоцированного нападения «Синих» на Македонию мы с боями отступили на заранее подготовленные позиции и заняли стратегическую оборону…

— Это часа на два, — со знанием дела сказал Вася. — Короче товарищ Котятко говорить не умеет — его рекорд на политучебе пять с половиной часов, за «Апрельские тезисы» задвигал. Пойдем лучше в бухгалтерию, перед высадкой золото должны давать…

— Тебе-то какой интерес? — зевнул ефрейтор. — Устаревшие средние танки в Мировой войне не участвуют.

Вася на подколку не отреагировал — конечно, по сравнению с Е-50, Т-54 или новым «Паттоном» Т-44 выглядел несколько архаично, но в любом случае оставался танком-легендой. Уж всяко получше какой-нибудь «Пантеры»!

В бухгалтерии царствовала огромная бабища, прозванная за внешние данные и лютый характер «Ротвейлером». Выцепить из нее хотя бы сотню золотыми монетами считалось делом настолько же бесполезным, как выехать на БТ-2 против «Королевского тигра». Сегодня мадам Ротвейлер внезапно присмирела и выдала Гансу Шмульке достаточно средств на «золотые» снаряды, автоматические огнетушители и большой ремкомплект — никаких сомнений, сверху пришла разгромная директива: к очередному этапу Мировой войны снабдить экипажи всем необходимым. Хоть из Arsch'а вынь, но обеспечь!

— Удачно съездить, — Вася помахал ручкой Гансу Шмульке, забиравшемуся по стремянке на башню «Мауса». Танки ниже 10 уровня к боям Мировой войны командованием не допускались и привычный VK4502 пришлось оставить в ангаре — Будем строить социализм в Македонии!

— Ты его сначала у себя в казарме построй…

* * *

— Ни-че-го не понимаю, — сказал унтер-офицер Фюрст, снимая наушники. — Ротный тоже никого не видит. Где противник? Куда они все подевались?

Воевать предстояло с кланом «Blue», ничем особо не прославившемся — клан как клан, таких десятки. «Синие» занимали отдельные провинции, потом их теряли, переползая на другие участки карты, устраивая разбойничьи налеты на земли соседей. С более сильным и многочисленным противником они предпочитали не связываться, предпочитая битвы с такими же середнячками.

И вот, похоже, сегодня «Blue» устроили какой-то гадкий сюрприз.

Рота, в которую входил «Маус» Фюрста высадилась с севера на Малиновке. Боевое развертывание прошло строго в соответствии с планом: четыре «Мышки» в обороне на респе, три крупнокалиберных «Объекта 261» отправились в кусты к озеру, а семь «Луноходов» на горку к церкви — готовиться к прорыву через лес. Спустя две минуты после начала боя и отмашки артиллерии о готовности, к свинарникам на противоположной стороне полигона ринулся Е-50 — искать вражескую технику.

Тогда-то и начались странности. Е-50 прикатил к хлеву справа, поездил туда-сюда и никого не заметил. По рации пришел запрос — «Что делать»?

«Пока ничего, — ответил ротный. — Стой где стоишь».

Пусто, — пожал плечами Отто Фюрст, оторвавшись от стереотрубы. — Наверное, отъехали к дальнему краю полигона и ждут, когда мы сунемся.

Е-50 на свой страх и риск решил выбраться из-за сараев, добрался до круга с вражеским флагом, повертел башней. Никого. Отошел обратно, ожидая распоряжений. Недоумевающий командир роты выдал в эфир на всех волнах, чтобы слышал неприятель:

«Давайте договоримся? Мы вам два домика и церковь, а вы нам один свинарник. И по домам?»

Тишина как в склепе. Македонскую Малиновку будто чума выкосила.

Один из ИС-7 вставших за горой осторожно пополз наверх, рассчитывая при малейшей опасности отойти назад. Миновал гребень возвышенности, объехал мельницу, встал у склона.

— Абсурд, — подал голос Ганс Шмульке. — Не припоминаю ничего похожего. Может быть какой-то сбой? Быть не может, иначе нас не пустили бы на полигон.

«Поехали всей толпой и будь что будет, — сообщил ротный. — „Маусы“ пока стоят на месте, мало ли…»

Семерка «Луноходов» резво покатилась с горушки в лес. Справа на холме и в деревне ни единого движения. На дороге к респу — пустота, только ветер пыль гоняет.

…И вдруг на тактических планшетах всех командиров танков вспыхнуло красным скопление точек — самый угол, квадрат К-0. Пять сигналов, девять, одиннадцать, пятнадцать.

«Огонь не открывать! — рявкнул в микрофон ротный. — Бегом сюда, это надо видеть!»

Приехали все, даже артиллерия и тихоходные «Мышки», благо время позволяло. Фюрст, Шмульке и прочие члены экипажа выглянули из открытых люков, не веря своим глазам.

В уголке, в тени столетних елей сиротливо жались кучкой пятнадцать МС-1. Все до единого замотанны в масксети по самую башенку.

— Это форменное издевательство, — Ганс Шмульке первым нарушил звенящую тишину. После эдакого выверта «Синих» немудрено было потерять дар речи. — Что это значит? Verfluchtes Wegelagerergesindel! Idioten, ihr gehort in die Nervenheilanstalt!

— Тихо, — цыкнул унтер-офицер. — Гляди, наш ротный парламентером идет.

Командир ИС-7 подошел к ближайшему крошечному танчику, отодвинул масксеть и постучал согнутым пальцем по трехстворчатому лючку мехвода в передней части корпуса:

— Есть кто живой? Ну или мертвый?

— Хватит рассусоливать, — грубо ответили из недр МС-1. — Убивайте побыстрее, у нас высадка в Боснии через час.

— Чего-о? — ошалело протянул русский капитан. — Чего-чего?

— Македонию командованием решено сдать, — ответил «Синий». — По тактическим соображениям. А чтобы не тратиться на ремонт и снаряжение — послали нас. Понятно? Стреляйте уже!

— Вот это подстава, — ахнул Шмульке. — Вы слышали? Да за такое…

Какие именно кары жаждал обрушить на головы вероломных «Синих» герр ефрейтор осталось неизвестным. Ротный, сплюнув и ругнувшись, вернулся в свой танк и передал приказ «Объекту 261» — ликвидировать.

— Да у меня один снаряд стоит дороже, чем все они вместе взятые! — недовольно ответил командир расчета «Объекта». — Заряжай!

Фугас 180 миллиметров прилетел точно в середину стайки МС-1. Испарились все пятнадцать. Ротные машины выбросило в ангар с победой. Счет 15:0.

— Ничего себе повоевали, — хмыкнул Отто Фюрст. — Вот это и называется «блицкриг». Серебра ноль, опыта ноль, дадут чуточку золота за захват провинции и только. Кто бы мог ожидать такой неслыханной подлости?

— Да бросьте, господин унтер-офицер, — Шмульке только рукой махнул. — Впереди встречный бой, а мы целехонькие и с полным комплектом снаряжения. Незачем расстраиваться…

Мировое зло

Иваны ходили по новооткрытой выставке вооружений под руководством товарища Котятко — ознакомительную экскурсию политработник проводил лично, вполне толково рассказывая о представленных образцах, но при этом не забывая напоминать о преимуществах советской школы танкостроения перед разработками инженеров буржуазных государств. Русские, — как один при парадной форме, в однобортных кителях и начищенных яловых сапогах, — внимали, делали пометки в блокнотиках и старались не отставать от группы.

Почему это место назвали именно «Кубинкой», а не Куммерсдорфом или, допустим, Бовингтоном, никто из экипажей не знал — традиция. Возле каждой новой машины сиял дежурной улыбкой менеджер по продажам «Варгейминга»: мурлыкая и сочась елеем представители разработчиков вели сладкие речи о «технологическом прорыве», «уникальных характеристиках» и прочих несравненных достоинствах леденящих кровь страшилищ, рядом с которыми введенные год с лишком назад шедевры американской бронетехнической мысли выглядели едва ли не произведениями искусства.

Рядом скучали французские офицеры, как один неуловимо смахивающие на маршала Шарля де Голля (высоченные, худые и носатые, в круглых кепи с золотым шитьем). Поглядывали галлы мрачновато и едва ли не с тоской — русские вели себя при иностранцах прилично и эмоции сдерживали (иначе потом влетит от политрука и пропесочат на комсомольском собрании), но вот проклятущие гунны в черной форме Панцерфаффе потешались от души.

— Какая невыразимая прелесть! — ничуть не стесняясь вопил Ганс Шмульке, остановившийся возле крошечного аппарата, обозначенного на табличке как «Противотанковая САУ Renault UE 57». — Простите, господин менеджер, а почему дульный тормоз у орудия напоминает ёршик для унитаза? А можно я залезу на место механика-водителя? Интересно, какая часть меня поместится внутри — одна нога или целых полторы?!

Лейтенант-француз скрежетнул зубами и демонстративно отвернулся. Представитель «Варгейминга» наоборот, озарился столь лучезарной улыбкой, что она могла затмить солнце и луну вместе взятые.

— Специфические конструктивные особенности этой замечательной премиумной машины… — завел привычную шарманку менеджер, — позволят любому…

— Премиумной? — невежливо перебил ефрейтор, открыв рот от изумления. — Вы так сказали? За ЭТО — платить золотом??

… - В низкоуровневых боях Renault UE 57 имеет колоссальное преимущество, — не останавливаясь тарахтел продавец, исторгая накрепко заученный текст. И плевать он хотел на ухмылки гансов. — Калибр орудия, низкий силуэт и малая заметность позволят вам…

Шмульке, постучал пальцем по трогательной полусфере с прорезью, призванной защищать голову мехвода от случайных пуль и осколков — рост сидящего человека превышал высоту борта танкетки, поэтому головы членов экипажа прикрывались литыми бронеколпаками. Открыл двустворчатый люк, заглянул внутрь. Громогласно объявил, что внутрь забираться раздумал, поскольку складываться вчетверо не умеет. В ответ последовал взрыв заливистого смеха. Покрасневшее от гнева лицо французского лейтенанта приобрело нежнейший бледно-зеленый оттенок.

Дальше было только хуже и страшнее — следующий экспонат ACL 135t можно было назвать чем угодно, но только не танком или самоходкой: больше всего неописуемая уродина напоминала поставленный на гусеницы гигантский чемодан идеально прямоугольной формы, в который по прихоти безумного инженера воткнули тяжелое орудие. О каком-либо рациональном наклоне брони и речи не шло.

— Я всегда говорил, что наиболее чудовищные и бесчеловечные эксперименты над бронетехникой проводились во Франции, — покачал головой унтер-офицер Фюрст, будучи не в силах оторвать взгляд от чемодана-переростка. — Но чтобы настолько? Знаете, мне лягушатников даже отчасти жаль…

— Уважаемые товарищи, уважаемые господа! — включились динамики под потолком огромного выставочного ангара, — Наша фирма приглашает всех гостей на полигонные стрельбы! Редчайшая возможность самостоятельно опробовать технику потенциального противника! Ощутить всю мощь и уникальность новейших разработок! Просим к выходу номер два!

— Насчет «уникальности» он в самую точку попал, — фыркнул Ганс Шмульке. — Ну что, рискнем? Когда еще выдастся шанс?

Открылись ворота, за которыми виднелся знакомый пейзаж — Прохоровка, северный респ. Ушлые хозяева салона военной техники установили трибуны для vip-гостей, в подремонтированных домиках у дороги справа открыли кафе a'la рюсс с водкой, блинами и икрой. Для посетителей рангом пониже в разноцветных шатрах устроили шведский стол — американцы сразу отправились туда, громко требуя сэндвичей и виски.

— Этих-то зачем сюда позвали? — поинтересовался унтер-офицер. Отто Фюрст, заслонившись ладонью от бьющего в глаза солнечного света, разглядывал vip-ложу. — Справа, если не ошибаюсь, посланцы от «Blizzard Entertainment» — по одному от Орды и Альянса… Надо же, лично король Вариан Ринн приехал. К нам их что ли переманивают? Или рассчитывают технику втюхать? Экспорт?

— Только эльфов с троллями для полного счастья тут и не хватало, — отозвался Шмульке. — Заметьте, слева сидят ребята из «Games Workshop», в форме 13-го Армагеддонского танкового полка «Защитники Императора» — приятно видеть коллег. Хватит пялиться, неприлично же! Пойдемте к распорядителю…

Знакомые иваны уже выбрали модель для обкатки: Парамон Нилыч Котятко со своим экипажем предпочли солидный Char de bataille B1 — танк архаичного облика, но по крайней мере выглядящий куда менее устрашающе, чем большинство других французов.

— Предпочитаете тяжелые танки? — любезно осведомился сотрудник «Варгейминга». — О, тогда могу предложить опробовать АМХ-50-120, уверяю — не пожалеете. Надеюсь, ваш заряжающий хорошо подготовлен физически?

— Пока не жаловались, — унтер-офицер покосился на невозмутимого Фридерика Йешонека, без проблем управлявшегося со 128-миллиметровыми снарядами VK4502. — А что такое?

— Вот и чудесненько, — туманно сказал распорядитель. — Примите ключи от машины. Здесь же инструкция, бесплатная медицинская страховка и рекламные проспекты дилерских центров Wargaming.net на всех континентах за исключением Антарктиды — последние не успели отпечатать, извините… Вам во-он туда, четвертый сектор. Технический служащий проводит.

— Мне это начинает нравиться все меньше и меньше, — с легкой нервозностью в голосе сказал Ганс Шмульке. — Видели, с каким сомнением он на Йешонека смотрел? Уж на что здоровый парень…

— Разберемся. Бой-то учебный, ничего страшного.

АМХ-50 выглядел вполне обычным танком, за одним исключением: донельзя странная «качающаяся» башня. Корпус и «шахматная» ходовая напоминали привычный «Королевский Тигр», но то, что находилось над корпусом выглядело сущей экзотикой: пушка в башне была закреплена неподвижно и при вертикальном перемещении ствола смещалась ВСЯ башня вместе с орудием.

— Это ненормально, — повторил Шмульке. — Где тут люки? Давайте хоть осмотримся.

Техник подождал пока немцы заберутся в АМХ-50, послушал глуховатые ругательства доносившиеся изнутри, неопределенно пожал плечами и отошел в сторону — скоро дадут сигнал к началу стрельб.

— Как до такого можно было додуматься?! — потрясенно говорил унтер-офицер, разместившийся в командирском кресле. Поодаль Фридерик Йешонек и Ганс Шмульке пытались разобраться с барабанным автоматом заряжания. — Не танк, а револьвер на гусеницах!

Наконец все шесть 120-миллиметровых снарядов оказались в барабане — пришлось изрядно попотеть. Зашуршала рация — выдали учебное задание: поразить неподвижную цель на холмах, расстояние 520 метров. Фюрст заглянул в перископ и только вздохнул: в качестве мишени выкатили тяжелый Е-75.

— Наведение по борту, — привычно скомандовал унтер-офицер. — Бронебой заряжай…

— Уже заряжено, — напомнил Йешонек.

— Огонь!

Происшедшее вслед за командой унтер-офицера привело весь экипаж в состояние гипнотического транса: после первого выстрела барабан мгновенно крутанулся на один сегмент, щелкнул затвор, выстрел. И снова. И опять. Пока все шесть снарядов не ушли в цель со быстротой один выстрел за две секунды.

* * *

Прямо впереди на холмике уныло догорал Е-75 — шесть выстрелов под надгусеничную полку, шесть попаданий.

— Что это было? — с трудом выдавил Ганс Шмульке. — Парни, мне ничего не снится?

— Это очень плохой сон, — хрипло отозвался унтер-офицер. — Можно сказать, кошмар. Скорострельность этой дряни — тридцать в минуту, усекли? Крупным калибром. Проблема только в скорости перезарядки барабана. Йешонек, сколько по твоим оценкам?

— Если отработать движения до мелочей и автоматизма, минуты две с половиной. Возможно немногим больше… Французам прежде всего надлежит отправлять в танковую Академию заряжающего, потом всех остальных.

— Выходит, танк дает мгновенный залп как из пулемета, поражает доступную цель, а потом сбегает в кусты перезаряжаться?

— Точно так, господин унтер-офицер!

— Мы пропали, — выдохнул Фюрст. — Что останется от нашего «Тапка», если в корму или борт одномоментно прилетит шесть снарядов? Кажется, зря мы смеялись над лягушатниками — хорошо смеется лишь тот, кто смеется последним!

— До закрытия салона еще полный день, — сказал Шмульке. — Давайте опробуем все доступные машины, чтобы хоть понимать, как бороться с этим мировым злом…

Нештатная ситуация

О том, что за оградой базы ведется какая-то грандиозная стройка известно было давно. Нет, речь шла вовсе не о казарме и ангарах для французов — со второго этажа штабного здания отлично различались две бетонированные взлетные полосы с цепочкой ангаров, а еще дальше, у морского побережья, постепенно вырастал здоровенный сухой док.

Слухи, как и обычно, циркулировали самые экзотические. По одной версии командование вскоре должно ввести поддержку с воздуха — прикрытие бронетехники штурмовиками по общему мнению не помешало бы. Другое дело, как это будет реализовано на практике? В Кошмарине или на Монастыре и на танке-то не особо разъездишься, а для авиации пространства для маневра вовсе никакого!

Насчет дока и возводившихся пирсов никаких разумных предположений не выдвигалось — береговую батарею строят? Но зачем? Или на «морских» полигонах вроде Рыбацкой бухты и Утёса появятся военные корабли? Смысл? Бортовой залп главного калибра какого-нибудь «Тирпица» за мгновение превратит всю Рыбацкую бухту в дымящуюся пустыню и испарит все три десятка танков, будь они хоть сто раз сверхтяжелыми!

…Нынешним утром было объявлено, что сервер уходит на внеплановую перезагрузку, а следовательно личному составу предстоит парко-хозяйственный день и обслуживание техники. На плацу и возле ангаров воняло свежей краской (подновляли камуфляж на машинах), сломя голову носились безликие боты-унтерменши с гаечными ключами и домкратами, а возле немецкой рембазы серела огромная туша артиллерийской установки GW-E. Капризная и медлительная машина ломалась с раздражающей частотой, а после каждого третьего боя GW-E приходилось восстанавливать едва ли не с нуля.

— Видел в штабе приказ по части, — вполголоса говорил Гансу Шмульке штабс-фельдфебель Оппельн, заряжающий с GW-E. — Эту проклятущую дуру наконец-то решено отправить на завод-производитель по гарантии. Деньги вернут, а нас пересадят обратно на Hummel. Это ведь не жизнь а сущий ад! Как весело и спокойно мы жили на ЗБТ — восемьдесят процентов побед, мы на Hummel'е и за светляками гонялись, и базы захватывали! Нет, приспичило купить эту… это… бестолковое устройство.

Устройство неподвижно стояло рядом, задрав к небу 210-миллиметровый ствол. Конструкторы явно страдали гигантоманией в самой запущенной форме — додумались поставить на базу Е-100 орудие более приличествующее линейному кораблю!

— Пробный залп, — рявкнул недовольный командир GW-E. — Если опять гидравлический привод вертикальной наводки сдохнет, первого же попавшегося менеджера «Варгейминга» пристрелю своими руками! И потом хоть в бан, хоть под трибунал, хоть в GULAG к иванам, Сибирь осваивать!

Наблюдавшие за мучениями экипажа арты унтер-офицеры отошли подальше и прикрыли уши ладонями.

Жахнуло от души, в казармах едва стекла не вылетели — хорошо, рембаза стояла на отшибе.

— Вроде работает, — кивнул Ганс Шмульке. — Ничего, недолго осталось… Погодите, это что еще такое?

Послышался странный звук, будто шмель пролетел — низкое жужжание, сопровождаемое нарастающим свистом. Несколько мгновений спустя над крышами базы промелькнула серо-зеленая тень и на плац с грохотом рухнула удивительная конструкция в первом приближении напоминавшая биплан времен Первой мировой войны.

— Ничего себе постреляли, — ахнул Шмульке. — Давай бегом! Надо помочь пилоту!

Самолетик без национальных эмблем на борту сильно пострадал — во-первых, точно в центре корпуса, за кабиной можно было разглядеть огромную рваную дыру: снаряд GW-E прошил аэроплан насквозь и улетел в неизведанные дали за периметром базы. Во-вторых при падении подломились стойки шасси, обтянутые парусиной несущие плоскости сложились, киль и вовсе отвалился. Летчик скорее всего не выжил, хотя… В этом мире выживали все и всегда, значит оставалась надежда.

Точно. Из обломков выбрался молодой человек в кожаном реглане и авиационном шлеме. Встряхнул головой, будто мокрая собака. Уставился на сбежавшихся к месту аварии танкистов.

— Ребята, я даже не знаю, как вас благодарить, — сипло выдавил пилот. — Вы меня спасли.

— Прошу прощения? — озадаченно сказал Ганс Шмульке. — А вы, собственно, кто такой и откуда взялись?

* * *

— С аэродрома, — летчик неопределенно махнул рукой в сторону ограды. — Альфа-тест. Закрытый. По большому счету я не обязан вам ничего говорить — строжайшая секретность… Но вы действительно очень мне помогли.

— Первый раз встречаю человека, в машину которого залепили «чемоданом» из GW-E, а он рассыпается в любезностях. Вы немец? Русский? Американец?

— Я еще сам не знаю, — пожал плечами спасенный от неведомой напасти авиатор. — Наверное все-таки русский. Или белорус? Не знаю, в общем. Видите ли, я застрял…

— Где?

— Там, — летчик ткнул пальцев в небеса. — В облаке, у края полигона.

— Минуточку, — вежливо перебил нежданного гостя подошедший товарищ Котятко: комиссару немедля доложили о нештатной ситуации и он пришел разбираться. — Вы утверждаете, будто застряли на самолете в облаке? Яправильно понимаю?

— Так точно. Сначала этот болван на прототипе «Fokker» D.VII закритовал мне двигатель очередью из пулемета так, что пришлось на полминуты зависнуть…

— Где зависнуть? — поперхнулся комиссар.

— Да там же! — пилот снова поднял руку. — Физика движения при повреждениях еще не отработана, неужели не ясно? «Фоккера» потом вообще за край карты выбросило, и что с ним случилось дальше — неизвестно. Двигатель завелся, скорость движения и радиус виража снижены вдвое…

— Где-то я уже это слышал, — мрачно сказал Ганс Шмульке. — Не завидую вам, юноша. А дальше-то что было?

— Застрял, — пожав плечами повторил авиатор. — Зацепил плоскостями за облако — и намертво. Часа четыре провисел, думал каюк, не выбраться. Тут ваша пушка стрельнула, да так удачно, что или выбила нужный кластер или… Словом, долго объяснять.

— Посторонись! Отойдите! — сквозь толпу к летчику пробились двое сердитых хмырей с эмблемами «Варгейминга» и вышивкой золотой нитью «World of Warplanes» на куртках. — Топай за нами, срочно на ковер к руководству с отчетом! А вы все… Чтоб никому ни слова! Ясно? Абсолютная секретность! Тотальная!

— Воображаю, что у них там творится, — товарищ Котятко сдвинул фуражку на затылок и вытер пот со лба. — Я, знаете ли, товарищи, участвовал в альфа-тесте еще на Т-34 самой ранней модификации. Злейшему врагу такого не пожелаешь! Карелия, первый и единственный тогда полигон — танк на любой кочке подпрыгивал будто заяц метра на полтора, а однажды нас забросило на сосну, где мы точно так же полдня провисели… Вспомнить жутко!

— Теперь придется почаще поглядывать в небеса, — подвел итог инциденту Ганс Шмульке. — Господин комиссар, вы не могли бы написать рапорт командованию, чтобы нам прислали самоходную зенитную установку с орудием FlaK-8,8? Так сказать, оказывать помощь коллегам-летчикам при необходимости?..

Плохая примета

После вчерашней истории с летчиком из «World of Warplanes» в казармах только и разговоров было о самых невероятных происшествиях, случавшихся как в легендарном и почти мифическом прошлом, так и во вполне реальном настоящем.

Не смотря на категорические рекомендации начальства с Главного Сервера (где, предположительно обитали загадочные «Разрабы», существа высшего порядка) не выносить сор из ангара и поменьше чесать языками, косточки небожителям перемывали от души, позабыв даже о традиционных внутренних разногласиях — где ж это видано, чтобы за одним столом расположились русский политрук, немецкий обер-лейтенант, уоррент-офицер из Соединенных Штатов и китайский кадет Народно-Освободительной армии?

Тем не менее взаимопонимание было достигнуто, пусть даже и на столь зыбкой почве. Иваны притащили канистру «Переваловки» — изумительного самогона настоенного на горных корешках с ледника, янки не поскупились на ящик кентуккийской тушенки, немецкий вклад составлялся из шоколада, баварских сосисок и яблочных штруделей в коробках с откровенно мещанскими надписями вроде «Милому Фрицу от толстушки Берты». Китайцы, как люди небогатые, предложили мешок риса — сварили и рис, гарнир не хуже других. Пир горой.

— Большинство из вас закрытые тесты не застали, — Парамон Нилыч, зубр и старейшина, расслабился настолько, что расстегнул верхнюю пуговку на воротничке. В присутствии зарубежных товарищей из КНР, а тем более буржуев, комиссар никогда раньше себе этого не позволял, однако тут случай особый. — По прежним временам в рандомных боях можно было встретить любую технику, от МС-1 до «Мауса» включительно… Бывало, на один супертяжелый танк приходилось десяток средних и в довесок — совсем малыши.

— Помню-помню, — усмехнулся лейтенант Прин, командир «Леопарда». — Еще до того как разрешили взводами ездить, случалось по пять-семь «Леопардов» в команде. Сначала артиллерию всей стаей вырезаем, а потом беремся за тяжелых — помнится, так всемером «Королевского Тигра» фугасами загрызли. Башня поворачивается медленно, выстрелить не успевает… О КВ или о чем полегче и речи не идет!

— Именно, — подтвердил товарищ Котятко. — Представьте: заезжаем мы на Прохоровку, пошел обратный отсчет, и тут наш командный «Маус» выдает по рации на всех диапазонах: «Выньте эту гниду из меня!». Что за беда, думаем? Оказалось, внутрь «Мауса» каким-то немыслимым образом забросило Leichttractor! Трактор двинуться не может, тоже по рации верещит — выпустите наружу, спасите-помогите! Так «Мышка» весь бой с Трактором внутри и отъездила.

— А команды-призраки? — подхватил Вася с Т-44, тоже успевший краем зацепить ЗБТ. — На нашем собственном респе перед боем вдруг материализуются пятнадцать танков противника — вроде настоящие, стрелять в них можно, урон наносишь, а они не шевелятся…

— Вы еще не видели «Тигра» висящего на проводах в Энске над железной дорогой или ИС-3 резво катящего по дну озера в Ласвилле. Как вам «Фердинанд» с орудием повернутым на 90 градусов по отношению к корпусу? Стрелять из-за угла, ага…

Припомнили всё: прилипания к красной линии у края карты и к камням, чудеса являемые миру балансировщиком, даже отсутствие тормозов у поминавшегося не раз «Мауса» — ну не предусмотрены тормоза проектом, хоть тресни! После очередного стакана «Переваловки» вывод был сделан вполне философский: жить, конечно, можно, трудности преодолимы, да и вообще где бы мы все сейчас были, если бы не…

На плацу что-то громыхнуло, заскрежетало, в открытое окно потянуло запахом гари, порохового дыма и выхлопных газов. Минуту спустя в столовую ввалился негр почему-то в черной с розовым кантом немецкой униформе. Пошатываясь подошел к столу. Без лишних церемоний плеснул себе самогона из канистры. Выпил даже не поморщившись.

— Шмульке? — у лейтенанта Прина вытянулось лицо. Опознал. — Почему вы черный как сапог?

— Я вам сейчас скажу почему, — герр ефрейтор вылил остатки «Переваловки» из кружки на ладонь, потер правую щеку. Под слоем копоти обнаружилась арийская белизна в грязных разводах. — Еще как скажу. Налейте!

Употребив по назначению вторую порцию пахучего алкоголя обычно невозмутимый Ганс Шмульке вдруг разразился таким потоком метафор, эпитетов, незатертых сравнений и запредельно цветистых оборотов, что вся честная компания затихла, внимая оратору с немым восхищением. Вася бросился записывать — когда еще услышишь такие шедевры на языке Шиллера и Гёте? Впрочем, в проникновенной речи можно было различить и несколько приличных слов наподобие «Мурованка», «рандом», «балансер», «кривые руки», «школота» и «каникулы».

Путем отделения зерен от плевел и агнцев от козлищ, а в просторечии выделяя наиболее связные фрагменты речи с соединением таковых в логическую цепочку, удалось выяснить, что все-таки произошло. Ефрейтор Шмульке как раз прервался, чтобы накатить третий стакан горного нектара.

Вроде бы поначалу всё шло как обычно: выехали на Мурованку с севера, огляделись. Подивились числу тяжелой артиллерии. Аж пять «Объектов 212» и два GW-Tiger. У противника, впрочем, столько же. При таком раскладе наилучшая тактика — встать в лес, накрыться масксетью и ждать гостей. Вот тут-то и началось самое интересное.

— Такое, по приметам, обычно бывает перед патчем, — понизив голос сказал Шмульке, — не хуже меня знаете. Перед патчами всегда начинают происходить… гм… подозрительные странности. Сами судите: экипаж на нашем VK4502 опытный, обученный в академии, больше тысяч боев. Но как, — как я вас спрашиваю, warum zum Donnerwetter! — эти Eierkopf на Т-50 подъехали к нам незамеченными и появились на тактическом планшете только после первого выстрела?

— Бывает, — подал плечами товарищ Котятко.

— Ах, бывает? И вот стоим мы такие красивые, сверкая на весь полигон как новогодняя елка! Ясное дело, сразу прилетает пять «чемоданов», все оборудование повреждено… А дальше… Налейте по-новой!

— Вам не хватит, герр ефрейтор?

— Нет! — рявкнул Шмульке. — А дальше приезжает ИС-7 противника. Тоже невидимый, haessliche Wichser! Но тут проблема другая: нас он почему-то не заметил, влепился корпусом в борт и… Не поверите! Застрял стволом в нашем танке! Да-да, прямиком в трансмиссионном отделении! И стрелять «Луноход» может только сквозь нас! Не повреждая! Артиллерия с обоих сторон открывать огонь боится — зацепят того или другого.

— Представляю себе эту картину, — хихикнул господин лейтенант. — Встали, désolé pour mon français, будто две шавки на случке, с места не сдвинуться. Красотища!

— Вам смешно герр Прин? — с упреком сказал ефрейтор. — Кончилось дело тем, что у нас и неприятеля осталось по одной артиллерийской установке и два намертво слипшихся танка. Ситуация нелепейшая: пришлось просить артиллерию расстрелять наш 4502 вместе с «Луноходом» — накрыло двойным залпом, выбросило в ангар, а арты свели бой к ничьей… Доколе?! Зла не хватает! Плесните еще!

— Точно вам говорю, патч грядет, — покивал Парамон Нилыч. — Значит, нас ждут очередные веселые деньки. Эй, эй, держите его! Голову расшибет!

Ганс Шмульке четвертого стакана не выдержал — «Переваловка» отправила наводчика VK4502 в глубокий нокаут. Прин жестом подозвал ординарца:

— Отнесите его в казарму, отмойте и пускай отсыпается. Герр комиссар, продолжим?

— Почему нет? — развел руками товарищ Котятко. — Еще полканистры осталось, не пропадать же добру!

Командировка

— Шмульке! — выкрикнул дневальный. — Ищи своих и марш в бухгалтерию за командировочными и деньгами на снаряжение! Бегом!..

Если прозвучало слово «командировочные», то вывод делался однозначный: предстоит экспедиция на тест-сервер, скорее всего даже закрытый. Отправляли туда лишь наиболее опытные экипажи. Список требований был суров — не менее тысячи боев, диплом танковой академии и все три дополнительных курса обучения.

Надо отдельно заметить, что на испытательном полигоне кормили значительно лучше, за вредность полагалось красное вино и, что немаловажно, никаких ночных баталий. Если в рандоме экипажи могли гонять до раннего утра, пока семь потов не сойдет, то у тестеров режим был строжайший: там необходимы ясная голова, твердые руки и исключительная внимательность.

— Пятьдесят тысяч золотом, — многозначительно сказала толстая и несимпатичная бухгалтерша. Мадам Ротвейлер как обычно восседала за заваленным докладами и ведомостями столом, с непременными чашками из-под кофе и заполненными с горкой пепельницами. — Вот чек, на месте обменяете на наличность. Смотри у меня Шмульке — отчитаешься за каждую потраченную монету! Мне через месяц годовой баланс сводить! Топай, не видишь, я занята!

Потрясенный ефрейтор сунул в карман чек с эмблемой «Варгейминга», забрал опечатанную папку технической документации, выбрался на крыльцо административного здания и махнул рукой остальным.

— Что сказала бесценная фрёкен Бок? — поинтересовался господин унтер-офицер. — Или у нашей штатной домомучительницы случился очередной приступ скупердяйства?

— Полсотни, — слабым голосом ответил Ганс Шмульке. — Тысяч, а не монет. Никогда раньше столько денег нам не давали. Всеми потрохами чую, на тесте затевается что-то недоброе…

— Наверное опять французы, — с оптимизмом предположил герр Фюрст. — Между прочим, прошлым разом отлично покатались — шустрые они!

— Французские проекты давно рассекречены, — напомнил Шмульке. — Почему тогда сегодняшнее техзадание под грифом государственной тайны? Видите на папке написано: «Вскрыть только на полигоне»…

— Да какая разница? Чем таким невероятным они способны нас удивить?

— Господин унтер-офицер, а по-моему жуткие истории о коварстве высшего руководства хотят вовсе не без причины… Ладно — делай что дoлжно, и будь, что будет!

* * *

Вокруг ангаров с тестовой техникой стояли вооруженные часовые, что само по себе было необычно: на родимой базе русские могли запросто заглянуть к янки, американцы иногда приходили просить у немцев инструменты, а товарищи из Китайской Народной республики и вовсе шлялись везде куда пускали, крепко завидуя всем остальным — с единственным китайским танком на вооружении не особо повоюешь…

Тут же сразу чувствовалось, что объект засекречен — вышки с часовыми в форме сотрудников внутренней безопасности, спирали Бруно, лютые овчарки без намордников, проволока под напряжением и проверка документов на каждом посту. Причем охрана смотрит на тебя так, будто ты замыслил (самое меньшее!) взорвать центральный офис «Варгейминга» и забросать ведущих разработчиков гранатами с нервно-паралитическим газом. Жуть берет.

— Тат-так, — экипаж унтер-офицера Фюрста наконец-то пропустили в ангар. Встретил хмурый человек в белом халате инженера. — Можете не представляться, я изучал ваши личные дела. Называйте меня… гм… допустим, господин Storm.

— Тот самый? — ахнул Ганс Шмульке, чувствуя, как его охватывает благоговейный ужас. Неужели на грешную землю снизошел один из легендарных небожителей?!

— Это закрытая информация, — ухмыльнулся господин Storm. — Следуйте за мной и помните про подписку о неразглашении!

Вдоль стен ангара стояли образцы бронетехники, укрытые чехлами сероватой парусины: рассмотреть танки было невозможно, но ефрейтор Шмульке попытался сравнить силуэты с привычным VK4502 и ощутил, как по спине забегали мурашки. — ЭТИ аппараты существенно превосходили размерами не то, что «Тапок», но даже здоровенный «Маус».

* * *

Господи, что они тут наизобретали? Проект «Ratte», о котором давно ходят невероятные слухи?

— Поздравляю, — Storm остановился возле некоего колоссального объекта. Судя по габаритам, машина была вполне сравнима как минимум с ИС-7 или американским Т95. — Вам доверено совершить первый выезд на проектируемых моделях, пока не запущенных в серийное производство. Когда конкретно они появятся на полях сражений сказать не могу — опять же закрытая информация. Но обкатывать прототипы мы начинаем уже сейчас…

Storm легонько потянул за канатики, прикрепленные к парусиновому чехлу, плотная ткань неожиданно легко сползла с корпуса на бетонный пол. Танкисты непроизвольно отступили на шаг назад, а заряжающий Йешонек поперхнулся воздухом и закашлялся.

Более всего оно напоминало зверски перекормленную стероидами «Ягдпантеру». Надстройка очень похожа — те же углы наклона брони, «шахматная» ходовая, вот только бортовые экраны очень уж напоминают…

— Вы верно заметили, — сказал господин Storm, проследив за изумленными взглядами. — Противотанковая самоходка «Саламандра» на базе отлично известного вам танка Е-100. В конце концов, поступает множество жалоб на американского «Ленивца» Т95 — мол и не пробиваемый, и орудие исключительно мощное. Вот мы и подумали, чем хуже немцы и русские? Нужно сбалансировать!

— Может, это самоходка береговой обороны, чтобы кинжальным огнем уничтожать эсминцы в World of Battleships? И крейсера не шибко тяжелые? — ошарашенно выдавил унтер-офицер. — Что за орудие? Мне не мерещится?

— KwK сто семьдесят четыре миллиметра, — последовал мгновенный ответ. — Над длиной ствола в калибрах пока думаем, наверное тридцать-тридцать пять.

— Мамочки, — заряжающий схватился за сердце. — Выходит, снаряд будет весом килограммов девяносто! Нам с собой придется полсотни унтерменшей возить, чтобы только вытащить болванку из боеукладки! Зачем? Два танка зараз пробивать?

— Конечно, такое чудо ушатает любой танк на любой дистанции, по крайней мере модели годов до семидесятых точно, — вежливо улыбнулся господин Storm. — Даже без пробития брони из строя танк выйдет моментально. Точно мы не считали. Добавлю, «Саламандра» всего лишь первая ветка развития, мы предусмотрели и вторую. Прошу взглянуть…

— Это мутант, — убежденно сказал Ганс Шмульке, когда чехол был убран со следующего образца. — Плод не просто больной фантазии, а фантазии подстегнутой некими опасными веществами! Это ж прорыв в химической науке!

— Бросьте, — отмахнулся инженер. — Всего лишь прототип на основе танка Tiger-III L, он же проект Е-90…

— Третий «Тигр»? — Фюрст понял, что жизнь с каждой минутой преподносит все новые и новые опасные сюрпризы. — Где он? Покажите!

— В следующий раз. А эту милашку мы назвали «Крокодил» — тоже противотанковая, орудие аналогичное, но конструкция принципиально иная…

— Это видно, — покачал головой Шмульке. — Да уж, удивили, так удивили. Чего угодно ожидал, но только не этих страшилищ! Представляю размер казенников пушек — занимают всю рубку! А экипаж? Двое по краям, мехвод внизу, заряжающий поверх казенника в эшеровской позе… Ужас!

«Крокодил» модификации G так же походил на общеизвестную ПТ-САУ увеличенную раз эдак в восемь — титанический «Хетцер» в длину был побольше упоминавшегося Т95, на крыше торчала командирская башенка в форме полусферы. Гигантомания как есть, в самом концентрированном виде!

— Забыли о главном, — вкрадчиво сказал унтер-офицер, — если в отдаленной перспективе подобные модели появятся у нас, то чем вооружат русских? Судя по всему «Объект 704» с БЛ-10 — это вчерашний день и в соседнем ангаре готовится нечто столь чудовищное…

— Это закрытая информация, — как-то чересчур поспешно ответил господин Storm. — Итак, выбирайте — на чем совершите пробный выезд. Рекомендую «Саламандру», все-таки с серией «Е» вы неплохо знакомы. Модули ставьте какие хотите, снаряжение любое — лимит золота у вас огромный.

— А ведь лет через несколько какой-нибудь русский самоходчик возьмется за книгу мемуаров, — не без сарказма проворчал Ганс Шмульке. — Воображаю себе пособие в серии «Трэш-Хистори» — «Я драл „Крокодилов“». Так и будет, поверьте моему слову!

— Это закрытая информация, — бесстрастно повторил господин Storm. — Итак? Едете или отказываетесь?..

Двигатель торговли

Как и обычно, ноябрьская стенгазета иванов, выпускавшаяся активом под руководством комсорга, разнообразием не блистала. Много красных флагов, патриотических статей и лозунгов наподобие «Отметим ударным нагибом годовщину пролетарской революции!». Раздел «Новости» скромно притулился в самом углу, но именно на него и следовало обращать самое пристальное внимание.

— Все видели? — Парамон Нилыч Котятко обвел подчиненных строгим взглядом и ткнул пальцем в заметку «Гости нашей базы». — Чтоб подворотнички были белее снега! И рожи после ремзоны умыть! Казармы до блеска отдраить! Тут, товарищи, дело серьезное — все-таки телевизионные деятели искусств, не абы кто!

К визиту Wargaming-TV готовились тщательно, но каждый по-своему: янки украсили казарму звездно-полосатыми флажками и поставили на лужайке решетки для барбекю. Немцы довели понятие ordnung'а до требуемой точки абсурда, когда фельдфебель-дневальный с рулеткой в руках измерял, насколько в соответствии с уставом застелены койки и требовал перестелить у тех, кто выбился из строжайших параметров хоть на полсантиметра. Русские наизусть учили политинформацию и готовы были порадовать средства массовой информации выступлением гармонистов, а китайцы штудировали цитатник председателя Мао, чтобы достойно ответить на любой каверзный вопрос журналюг.

На плацу ни соринки, взводы построены, знамена подняты. Открылись ворота базы. Первым въехал «Роллс-ройс» с обязательным лейблом в виде красного кружочка со стрелочками на передней двери, за ним — вереница автомобилей технической группы, ощетинившихся спутниковыми антеннами, штативами и телескопическими «удочками» для установки видеооборудования.

— Кажется, за нас взялись серьезно, — одними губами прошептал Ганс Шмульке, наблюдая, как менеджеры «Варгейминга» под ручки извлекают из шикарного «Роллса» симпатичную блондинку в обтягивающей блузке, не оставляющей никаких сомнений — броня у ведущей корреспондентки Wargaming-TV наклонена исключительно рационально. — Кто бы мог подумать?

Отдали команду «вольно». Невоспитанные янки тотчас подняли изукрашенный блестками, сердечками и ленточками транспарант — «Welcome, Olga Sergeevna!» и дружно засвистели в два пальца, что у американцев считалось не просто знаком хорошего тона, а вершиной дружелюбия и гостеприимства. Иваны отправили делегацию старослужащих с хлебом-солью.

Пять минут спустя суровая военная база превратилась в павильон Голливуда: техники расставили софиты, танкистов разогнали по углам, а очаровательная Ольга Сергеевна вцепилась в комиссара Котятко — интервью. Парамон Нилыч надувал щеки, хмуря брови отважно смотрел в камеру, на поставленные вопросы отвечал с партийной прямолинейностью и вообще старался произвести впечатление человека бывалого.

— Да-да, товарищ Ольга Сергеевна. Снабжение? Не жалуемся. Мы жаловаться не привыкли, служба, — рокотал политработник. — Однако, есть некоторые недоработки, упущения и местами откровенное вредительство.

— Неужели? — картинно округла глаза светловолосая репортерша. — Ради вас компания трудится на износ, и в то же время…

— Наша партячейка хотела бы поднять вопрос о балансере, — непререкаемо заявил Парамон Нилыч. Поправил фуражку. — Ну доколе же? Давайте обсудим вот какой аспект балансировки боев седьмого-десятого уровней…

Корреспондентка очевидно заскучала, однако прервать интервью не решилась: пусть комиссар вещает на камеру что хочет, вырезать всегда успеем. Товарищ Котятко, вокруг которого столпились танкисты-красноармейцы, похоже разошелся не на шутку — его монолог мог продолжаться час-другой.

— Вас как зовут? — ефрейтора Шмульке подергал за рукав парнишка в униформе телевизионщика WG-TV. — Ганс? Очень рад. А меня — Лёша. Хотите посниматься у нас?

— А что надо делать?

— У вас найдется «Королевский Тигр»?

— Точно так. Вам зачем?

— Поснимать, — уклончиво ответил телевизионщик. — Для рекламы. Не возражаете?

— Хорошо, сейчас схожу в диспетчерскую, спрошу, можно ли взять ненадолго — это не наша машина.

— Поищите еще русских и американцев, кто захочет увековечить себя для истории. Нет возражений?

— Ладно, — благодушно сказал Шмульке. — Ради истории на всё готов!

Лёша с телевиденья посмотрел в спину ефрейтору хитро и с нехорошей улыбочкой. Попались, дятлы!

* * *

Четыре часа спустя взмокший Ганс Шмульке выбрался из танка. Лёша встретил его лучезарной улыбкой.

— Отлично, просто отлично! Больше никаких дублей, материала вполне достаточно! Чуть подрихтуем, подкрасим, добавим спецэффектов… Спасибо вам огромное!

— Что значит — подрихтуем?

— Неужели не понимаете? Это ведь рекламный ролик, тизер! У вас всё лицо и руки в копоти, одежда…

— Униформа.

— Да какая разница? Одежда порвана, пятна масла, дыры прожженные! Некрасиво!

— Это жизнь, молодой человек!

— Какое отношение жизнь имеет к рекламе? — искренне изумился Лёша. — Клянусь, вам понравится!

* * *

Два дня спустя в кинозале базы должны были показывать «Крестного отца» — собрались все, кто был свободен от нарядов. Американцы, затарившись кукурузным хрючелом и сладкой газированной водой расселись в первых рядах, иваны пришли строем — смотреть на разложение буржуазного общества и ужасы организованной преступности, из немецкой казармы выбрался только экипаж VK4502, и то потому, что обещали прокрутить ролик с их участием.

Застрекотал проектор. На экране крупно высветилось — «BigWorld-Powered World of Tanks Goes Live». В динамиках зазвучала бодренькая музыка и…

— По моему русским не повезло больше всех, — сочувственно сказал Ганс Шмульке, наблюдая, как киношный Т-54 соколом взлетает с естественного холмика, преодолевая в прыжке метров эдак сорок. — Мне ребята рассказывали, что рекламщики заставили отработать двадцать четыре дубля. На последнем ходовая не выдержала и катки разлетелись, будто конфетти во все стороны — вроде одного оператора зашибло.

— Да отцепись ты, — нетерпеливо отмахнулся господин унтер-офицер. — Гляди, гляди! Они «Таракана» на снаряд арты в полете поймали! Шикарно сделано!

— Это уже пятьдесят второй дубль, — мрачно сказал Шмульке. — Арту поставили рядом с камерой, лишь бы успеть заснять. Клоунада! Так ведь не бывает!

— А если будет? — Отто Фюрст повернулся к ефрейтору. — Понимаешь, чем нам это грозит?

— Представляю себе «Мауса» в полете со скалы в Эль-Халлуфе…

Да будет свет!

Прибытие с завода новой техники всегда вызывало в казармах легкий ажиотаж — интересно же взглянуть, что такого-эдакого изобрели в конструкторских бюро! Безусловно, времена эпохальных новинок давно прошли, теперь никто не толпится на респе вокруг невиданной раньше модели — ведь бывали случаи, когда ставшего до зевоты привычным «Лёву» рассматривали всей командой, позабыв о начале боя!

— Помню такое, — подтвердил Ганс Шмульке, много месяцев назад обкатывавший «Льва». — В первый день доходило до смешного: выкатывается вражеский тяж из-за холмика, видит нас и передает по рации: постойте минутку, я стрелять не буду, просто хочу глянуть… А союзная мелочевка, не успев из круга выехать, запрашивает: дяденька, а можно я тебе в борт стрельну? Узнать, чего будет?

— Кстати о мелочевке, — сказал господин унтер-офицер. — Давайте прогуляемся до ангара: утром привезли очередное Wunderwaffe, причем не только нам, но и иванам. Успел почитать рекламный проспект — как всегда, как всегда, «мечта любого разведчика», «идеальный танк для взаимодействия с артиллерией», «невиданная ранее скорость движения» и всё такое прочее.

— Если фирма-производитель употребляет слова вроде «идеальный», «прекрасный» или «изумительный», значит танк — хуже некуда, — со знанием дела ответил Шмульке. — Помните как они «Мауса» рекламировали? А на поверку? Ведро с гайками, как говорят русские! Разве что очень большое ведро. И каждая гайка полцентнера весом, не говоря об остальных деталях!

— Вот и посмотрим, насколько реальны твои подозрения.

В немецком ангаре шла привычная работа: технические служащие «Варгейминга» последний раз проверяли все узлы и агрегаты машины перед сдачей потребителю, менеджер по продажам что-то втолковывал лейтенанту Прину с «Леопарда» и подсовывал бумажки на подпись, заводской инженер читал лекцию ремонтным ботам-унтерменшам — особенности двигателя, ходовая, орудие.

Наконец суета закончилась, представители фирмы убыли в штаб базы — надо полагать, отметить удачную сделку, — а лейтенант Прин с тоской взглянул на коллег.

— Пересаживают нас, — буркнул он. — «Леопард», оказывается, «устарел». Два года всё было нормально, тьма-тьмущая наград, даже медаль Бурды не раз получали! А теперь что? Продадут или на иголки порежут! Жалко ведь!

— Отставить пессимизм, — приказал капитан Вольф, заместитель командира части по немецкой линии. — Никто вашего любимца продавать не собирается. Покатаетесь пока на VK2801, как пришлют из академии новый экипаж — вернетесь обратно.

— Ну и ну, — развел руками Ганс Шмульке, осмотрев Wunderwaffe, действительно напоминавшее «Леопарда». — Новое слово в танкостроении: тяжелый легкий танк! С ума сойти — броня толще, чем у русского КВ, скорость семьдесят с лишком километров и фугасница от Panzer-IV! Для чего такое предназначено?

— Примерно для того же, что и Т-50 у иванов, — огрызнулся лейтенант. — Бездарно сдохнуть в первую минуту боя, засветив всё, что возможно. Разведчик пятого уровня, следовательно бросать нас будет к монстрам вроде вашего «Тапка», седьмым ИСам и американским бронеголовастикам! Русские уже заходили ознакомиться, как обычно начали зубоскалить — кто, мол, придумал поставить на чугунный утюг двигатель от Майбаха?! «Толстопардом» обзывались!

— Утюг? — хмыкнул Шмульке. — Что ж, доля истины в этом есть. При такой массе с маневренностью у вас будут проблемы. Глубокие проблемы!

«Внимание экипажам! — проснулся динамик громкой связи под потолком. — Назначены ротные бои, командирам „Объекта 261“ и VK2801 прибыть в штаб для прохождения инструктажа перед высадкой!»

— Начальство окончательно спятило, — убежденно сказал лейтенант Прин. — Посылать на ротный бой совершенно необкатанную машину! И при чем здесь мы? Светляками на глобальной карте работают исключительно средние танки вроде Е-50 или Т-54! Нас супертяжелые на гусеницы намотают и не заметят!

Сорок минут спустя герр Прин вернулся с совещания просветленный — в отличном настроении и с заговорщицкой улыбкой. Отправил мехвода за голдовым снаряжением. Оповестил:

— Вот что, уважаемые коллеги. Кажется, в тактике ротных боев произошли весьма существенные изменения. Пока не опробуем, секрет раскрывать не буду, но для противника это будет неприятный сюрприз!

* * *

— Позвольте взглянуть? — Ганс Шмульке взял листок с штатным расписанием по роте. Изумленно охнул. — Ничего себе! Многообещающий ход!

— Пожелайте удачи, — серьезно ответил лейтенант и захлопнул командирский люк.

Поползли в стороны створки ворот ангара — бой предстоял на Рыбацкой бухте.

* * *

— Это разгром! — пьяным от чувства легкой победы голосом сообщил Прин, едва «Толстопард» вернулся на базу. — Четыре минуты, вы понимаете? ЧЕТЫРЕ!

— Сочувствую, — вздохнул Шмульке. — Значит, тактика себя не оправдала…

— Напротив! Вы меня неверно поняли! Впервые в жизни такое видел — согласованный раш восьми легких танков при поддержке артиллерии смёл все, что было на пути! Два средних охраняли арту и присоединились к нам только в финале! Вы не представляете себе, насколько быстро рота VK2801 может загрызть фугасами Т-54! И даже ИС-7!

— Концентрированный свет, — дал определение унтер-офицер Фюрст. — Способ борьбы, по-моему, только один: мгновенный встречный удар тяжелых, уничтожение артиллерии, а дальше как повезет… Значит, машина понравилась?

— Не то слово! Извините господа, побегу к русским — иваны должны были испытывать сегодня Т-50, хочется сравнить!

Война миров

Сирена выла не переставая. Никто из старослужащих не помнил, чтобы всеобщая тревога объявлялась даже в первые дни «Мировой войны», но судя по всему нынешним вечером произошло нечто настолько грандиозное, что командование отдало приказ о всеобщей мобилизации.

— Командира немецкой части гауптмана Юргена Вольфа к оперативному дежурному штаба! — сломя голову примчался вестовой. — Экипажам построиться на плацу, ожидается экстренное обращение высшего руководства к личному составу!

— Да что стряслось-то? — крикнул в спину вестовому Ганс Шмульке, но тот кубарем скатился по лестнице и грохоча подковками сапог ринулся к русским казармам. — Господа, хоть кто-нибудь способен объяснить, в чем дело?

— Поторопимся, — цыкнул унтер-офицер. — Похоже, у нас крупные неприятности.

Возле ангара иванов вспыхнул стихийный митинг: Парамон Нилыч Котятко, забравшись на башню КВ-5, с суровым мужеством задвигал о «священном долге» и «вероломстве оккупантов», сводя проникновенную речь к вполне предсказуемому «умрем, но не сдадимся!». Отлично понимавший русский язык Шмульке насторожился еще больше — политзанятия комиссар проводил регулярно, но меру знал и столь грозными словесами никогда не разбрасывался. Значит…

— По первому взводу, рота, в две шеренги — становись!

— Прямо мурашки по коже, — проворчал Шмульке, занимая свое место в строю. — Конец света, что ли?

На трибуну вышел представитель разработчиков, одетый не в привычную фирменную куртку с эмблемой «Варгейминга», а в строгий френч военного образца с единственной медалью Бельтера на груди. Откашлялся. Тихо заговорил.

Всеобщие опасения полностью оправдались. Подлое и неспровоцированное нападение… Значительное численное преимущество противника… Тяжелые бои на всех направлениях… Наши части отведены на вторую линию обороны, подтягиваются стратегические резервы для нанесения стремительного контрудара… Враг будет разбит, победа будет за нами!..

— Слово предоставляется начальнику отдела пропаганды фронта Ольге Сергеевне, — мрачно закончил товарищ во френче, уступая место хорошо всем знакомой сотруднице Wargaming-TV, тоже переоблачившейся в полевую военную форму без знаков различия.

Что именно желали донести до сведения личного состава пропагандисты осталось неизвестным, поскольку раздалась команда «Во-оздух!» — все бросились в рассыпную и залегли. Над базой промелькнули две гигантские крылатые тени, за которыми, стрекоча и плюясь пулеметными очередями, неслись бипланы «Ньюпор-17» с находившегося по соседству аэродрома World of Warplanes. По сравнению с закладывающими широкий вираж драконоподобными монстрами самолетики выглядели жалко.

Ожидавшегося коврового бомбометания не последовало, а ведь судя по огромным размерам невиданные воздушные объекты были способны нести даже ядерное оружие. Над базой рассыпался бумажный ливень — листовки, плохо отпечатанные и криво сверстанные. Ганс Шмульке ухватил бумажку, разобрался в угловатом шрифте похожем на рунический и прочитал:

«Hans und Ivan! Sich ergeben! Сдавайтесь! Мы гарантируем жизнь! Каждый перешедший на нашу сторону с оружием в руках получит 200 корма для питомцев, а также эссенцию опыта питомцев! Die Kapitulation war unvermeidlich!»

Внизу было приписано вроде бы детским почерком: «Тупой танк! Дроконы нинавидят тибя!»

— Что это? — потрясенно выговорил ефрейтор. — Как прикажете такое понимать?

— Понимать прямо: война, — прокряхтел унтер-офицер Фюрст, отряхивая пыль с униформы. — Война с «Legacy of the Dragons» и зловещей империей Mail.ru за сервер «Рriiaruneta». Похоже, это глобальный конфликт на истребление — или мы, или они…

* * *

В штабе части тем временем шла напряженная аналитическая работа: численный перевес противника это, конечно, неприятно, но по поступавшим с передовой сводкам, командование «Legacy of the Dragons» пока бросало в атаки плохо обученные части Вершителей Зла с прикрытием Подземных Рыцарей.

— Мясом заваливают, — авторитетно сказал товарищ Котятко разглядывая карту боевых действий войск и оперативной обстановки. — А воевать надо, как говаривал генералиссимус Суворов, не числом а умением. Отсекаем их вот здесь и здесь, фланговый удар, замыкаем котел… Что на это скажут представители союзников?

— Ok, господин комиссар, — согласился американский майор. — Стабилизируем и выравниваем линию фронта, громим окруженные части противника, а после артподготовки пускаем в бой тяжелые танки прорыва. Это уже по вашей части, герр гауптман — две роты «Маусов» и Е-100 с сопровождением средних прошьют их оборону за полчаса.

— Да погодите вы, — отмахнулся Вольф. — Там, если вы не забыли, драконы. По тактико-техническим характеристикам один дракон приравнивается ко взводу Flammpanzer. Кроме того, цели бронированные. Надо подумать о противоогнеметной защите и голдовых снарядах!

— Выложить машины изнутри и снаружи асбестовыми плитами и дело с концом, — сказал Парамон Нилыч. — Насчет кумулятивов вы абсолютно правы: никакой экономии на боеприпасах! Одна беда: драконы еще и летают, а прикрытия с воздуха от World of Warplanes ждать не приходится — сами видели, на каких гробах им приходится работать! Зенитных танков у нас нет.

— Отчего же? — поднял палец гауптман Вольф. — Германские танковые орудия калибра восемь-восемь и сто пять миллиметров в девичестве были зенитками, равно и русские «восемьдесятпятки». Как-нибудь приспособим для противовоздушной обороны. Поставим «Тигра» на корму, к примеру. Стотонный кран нужен.

— Ну что ж, FlaK вам в руки, дальномер на шею, — согласился комиссар. — У товарищей из Североамериканских Штатов есть возражения?

— Вроде нет, — задумчиво сказал американский майор, созерцая карту «Legacy of the Dragons». Вынул шарик жвачки изо рта, прилепил на столешницу снизу. — Видите их столицу, О`Дельвайс? В городских боях потеряем половину техники. Предлагаю вот что: на возвышенностях ставим дивизион М40-М43 и Т92, начинаем гуманитарную бомбардировку — в конце концов мы идем в мир Фэо, чтобы избавить жителей от кровавой диктатуры Шеары Повелительницы и подарить народам демократию вместе со свободными выборами… Схожу-ка я в отдел пропаганды, пусть для начала подготовят резолюцию об установлении бесполетной зоны над О`Дельвайсом и введении санкций. А потом дело пойдет как по маслу!

— Ангар я покинул, пошел воевать, чтоб троллям на Фэо свободу отдать, — продекламировал товарищ Котятко посмотрев на закрывшуюся за американцем дверь. — Санкции! Тьфу! Впрочем, в тотальной войне все средства хороши — ничего, когда победим, устроим у этих нелюдей пролетарскую революцию!

* * *

— По машинам! — разнеслось над плацем. — Заводи!

— Началось, — ровным голосом сказал унтер-офицер, захлопывая люк командирской башенки. — Шмульке, огонь открываем с ходу. Фугас заряжай!.

Война миров II. Империя зла

(Центральный офис компании Mail.ru, тронный зал Властелина Тьмы)

— О великий повелитель, еще не все потеряно, — вкрадчиво шипел неприятный тип в черном балахоне. Глава подразделения «Вершители Зла» по виду напоминал неопрятную помесь сильно отощавшего Джаббы Хатта с mail-клиентом разработанным лично Господином: крупнопиксельный слизняк ядовито-синего цвета с манерой постоянно зависать во время разговора. — В этих проклятущих железках нет ни души, ни эстетики! Наше моральное, точнее — аморальное превосходство очевидно!

— И тем не менее! — громыхнуло из непроглядного облака мрака, нависавшего на Черным Троном. Во мгле засверкали вспышки зеленых молний, что давало ясно понять: Господин недоволен. — Никакого паритета! Только полное уничтожение! Любыми методами!

— Казна разорится, — напомнил Вершитель Зла. — Мы вчера открыли склады с эликсирами доблести и опыта, раздавали всем желающим, а в результате только обрушили рынок снадобий — думаете, ваши офисные хомя… э… верноподданные используют их по прямому назначению? Ничего подобного — торгуют эликсирами на каждом углу!

— Подкуп и коррупция всегда были действенным способом, — решительно заявил Господин. — Какие остались резервы?

— Корм для питомцев: несколько тонн гороха.

— Прекрасно, прекрасно… Готовое химическое оружие!

— Повинуюсь, о великий! Смайлики бесплатно раздавать прикажете?

— Раздавай! Хоть все — вот уж этого добра ни разу не жалко! Надо будет перенять опыт Лирушечки и ввести для раздачи верноподданным симпы и лавки!

— Лавки? — озадаченно переспросил Вершитель Зла. — Это, извиняюсь, такие скамейки? Сиденья?

— Болван! Это такие сердечки со словом «Love», что на языке империи Google означает Вековечную Ненависть! Прочь с глаз моих!

— Слу… Слуш… Сл… — начал вдруг заикаться верный слуга господина. Очередной сбой кривого движка. — Слуш…

Во тьме глубоко вздохнули, из облака высунулась когтистая рука. Щелкнули пальцы. Подбежали лейб-трояны Повелителя.

— Перезагрузите его, дефрагментируйте и отправьте выполнять задание! Душу выну!..

* * *

— Ну и мирок, дрожь пробирает, — сказал Ганс Шмульке. — Видели трофейную команду, после того, как они пошуровали в местном пакгаузе? Парней чуть в психушку не отправили!

Доблестный экипаж VK4502 валялся на зеленой травке под стеной захваченного несколько часов назад замка неприятеля: роту отвели в тыл на пополнение и перевооружение. Рядом расположились иваны с «Объекта 261» и американские самоходчики на Т95: в боевой обстановке все разногласия оказались позабыты. На отдыхе все вместе предпочитали обсуждать бурные события, развернувшиеся в минувшие дни.

Вторжение на территорию «Legacy of the Dragons» продолжалось с переменным успехом: стратегическое наступление, в ходе которого было получено небольшое преимущество, выдохлось, противник бросал в бой несчитанные орды ботов — командование приняло решение отправить против них сопоставимые по численности китайские части.

В отпечатанном русскими политработниками «Боевом листке» уже появилась развернутая статья с заголовком «Четыреста тридцать семь миллионов девятьсот восемьдесят две тысячи шестьсот тридцать девять товарищей из КНР героически бьются на полях сражений!» Комиссары явно преувеличивали, но то, что китайцев было много — факт, эшелоны с запчастями для Typ59 шли к линии фронта десятками.

— И что там в пакгаузе? — поинтересовался штатовский уорент-офицер. Экипаж Т95 мог гордиться собой: поутру во время прорыва линии обороны Фэо самоходчики завалили Титана Хаоса фугасом 155 миллиметров, хотя Титан накастовал на ПТ Темные семена, Темные щупальца и Зловещие пентаграммы, контузив мехвода и закритовав все пять модулей: медаль Бийота обеспечена. — Неужели еще хуже, чем в замковой столовой? Крепость орочья, а едят они такое… Посмотрел их поваренную книгу: бедро эльфийки под болотной слизью с жабьими шкурками! Дает плюс пять к морали. Чего вы ржете, я серьезно! Что осталось от эльфийки, мы в мусорном бачке нашли!

— Мирок, конечно, насквозь сказочный, — повторил Ганс Шмульке. — Как говорится, в плохом смысле этого слова… Так вот по поводу склада: трофейщики отыскали и вполне полезные вещи, голду например — только непонятно, почему золото здесь держат исключительно в горшочках? А когда наткнулись на рецепт какого-то волшебного эликсира, сдуру решили поэкспериментировать: намешали Посеребренные усы с Флюоритовым дымом и Колдовским магнитом…

— Это что еще такое? — не понял уорент-офицер.

— Спросите чего полегче! В итоге вылили получившийся коктейль на броню Panzer-III с KwK 37 миллиметров — мы танк в качестве легкой зенитки против горгулий с гарпиями используем, — решили посмотреть, что получится. Магия, интересно же!

— И? — насторожен спросил наводчик с «Объекта». — Эффект непредсказуем?

— Пойдемте посмотрим, — предложил герр ефрейтор. — Не пожалеете. И век не забудете. Экипаж «тройки» пришлось в санчасть отправлять — тяжелый стресс.

Отправились всей компанией. Прошли вдоль крепостной стены, обогнули выстроенный в рядок взвод потрепанных в недавних боях «Маусов» и оказались на площади перед воротам. Поодаль комиссар Котятко читал лекцию по марксизму группе пленных орков и призывал вступить в колхоз. Орки чесались, поглядывая со смертной тоской.

Возле ворот крепости находилось донельзя странное сооружение, некогда являвшееся обычной легкой «троечкой». Желто-черный корпус, человекоподобные формы и огромные глазищи.

— Это ж Бамблби! — американец споткнулся и едва неповалился с ног. Раскрыл рот так, что туда могла запросто влететь довольно упитанная ворона. — Ну точно, Бамблби! Автобот! Вы что, кино не смотрели?

— Don't worry about the size of the blaster — worry about the sting! — с пониманием отозвался бывший Panzer-III. Уорент-офицер с Т95 был близок к обмороку.

— Отсюда мораль, — наставительно сказал Ганс Шмульке. — К здешней пище не прикасаться! Артефакты руками не трогать! К женщинам Фэо подходить только в костюме полной химико-биологической защиты, мало ли! Вы представляете, что будет, если плеснуть на ИС-7 подобной химией?

— Megatron must die, — очень кстати сообщил Бамблби, следивший за нитью разговора.

— Империя зла, полюбишь и козла, — вздохнул ефрейтор. — Экипаж «трешки» обратно в машину кнутом не загонишь: хоть под трибунал, хоть расстреливайте! Отлично их понимаю. Этого… Это… Эту штуку особым отделом части решено отправить в тыл — изучить в секретных лабораториях «Варгейминга». Теперь понимаете, с чем мы столкнулись? И почему война — до победного конца? Или мы — или они!

Война миров III. Миротворцы

— Ждем делегацию старейшин, — сказал Парамон Нилыч Котятко, не отрываясь от бинокля. — Должны принести ключи от города. Ну и акт о капитуляции подпишем заодно со всем политесом.

Рота стояла на гребне одного из холмов, окружавших столицу Фэо, О`Дельвайс. Название, как впрочем и всё прочее в этом странном мирке, было откровенно дурацкое и уже ходили разговоры, что после раздела Черной Империи Mail.ru на оккупационные зоны О`Дельвайс переименуют в «ИСовск», «КВ-град» или даже, по предложению фрицев, в «Königstiger». В конце концов, разрешило ведь командование американцам назвать захваченную вчера деревню троллей «Вульверин-сити»!

После многодневных боёв выглядела рота экзотично: сделанные в полевых условиях противокумулятивные экраны из драконьих шкур, черепа невиданных тварей на надгусеничных полках для пущего устрашения неприятеля, трофейные орочьи штандарты на броне. Артиллеристы с «Объекта 261» стырили где-то помело ведьмы и теперь отправляли на нем одного из сержантов помоложе корректировать огонь с воздуха.

В том, что победа над «Legacy of the Dragons» окончательна, никто не сомневался. Столица окружена, последние очаги сопротивления подавлены, Властелин Тьмы попросил политического убежища на нейтральном Рамблере, хотя американцы яростно требовали его выдачи и отправки в Гаагский трибунал за использование неконвенционных вооружений, чему было множество доказательств — лагеря для военнопленных до отказа забиты мэйловскими ботами, захвачены некие таинственные устройства которые, если верить товарищам из особого отдела, «подкручивали счетчик», а драконы и вовсе были признаны оружием массового поражения — даже «Маусу» и ИС-7 приходилось нелегко, когда на танк с небес обрушивалось несколько тонн жидкого навоза…

— Эт-то что еще такое? — товарищ Котятко и остальные обернулись на звук. — Что за клоуны?

В расположение части въехали несколько грузовиков, высадивших необычный десант: гладенько выбритые сытые типчики в голубых касках и с нашивками «Рriiaruneta» на рукавах. К закопченным танкистам подошел главный — субъект невозможно метросексуального вида: рубашка наглажена, стразики от Сваровски на запонках, маникюр, из-под каски выбиваются завитые локоны.

— Миротворческие силы, — представился визитер. — Как вы тут, сладенькие? Всё воюете?

Парамон Нилыч демонстративно положил ладонь на кобуру с наганом. Спросил, выкроив на лице самое зверское выражение:

— Чего надо?

— Сворачивайтесь, — напрямую сказал миртоворец. — Поигрались в войнушку и хватит. По домам. А пока поможете нам разгрузить гуманитарную помощь гражданским лицам Фэо, пострадавшим от вашей варварской агрессии — во-он там два трейлера с сними комплектами шмоток и эфемерными поясами. На всех, понятно не хватит, так что выставите оцепление, чтобы предотвратить давку.

— Он шутит, — убежденно сказал Ганс Шмульке. — Потому, что если не шутит, я этого красавчика шлепну своими руками. А еще лучше перееду «Ягдтигром». Какая «гуманитарная помощь»? Какое «по домам»? Что за?..

— Новости надо читать, — ухмыльнулся представитель «Премии Рунета». — Кто ботов Mail.ru в ваших танкистских концлагерях голодом морил? Кто угробил уникального премиумного дракона? (Тут все покосились на VK4502 и покрытые чешуей противокумулятивные экраны по бортам). Это ж готовое обвинение в геноциде! Ради торжества общечеловеческих ценностей нам пришлось вмешаться и отпустить бедняжек-ботов…

— От… Отпустить? — запнувшись повторил Шмульке. — ВСЕХ??

— Ну а как вы думаете? Позволить вам и дальше безнаказанно истреблять мирное население этой дивной волшебной страны, всегда стремившейся к добрососедскому сосуществованию и триумфу всеобщей любви?!

— Триумфу?! — не выдержав, заорал товарищ Котятко. — Любви?! Здешняя-то нечистая сила? Все и каждый друг дружку режут, душат, насилуют из-за каких-то амулетов или снадобий, города сносят до основания, деревни сжигают!

— Это уже наглое вмешательство во внутренние дела Фэо, — пожал плечами миротворец. — И ваше субъективное мнение. Приказано считать, что «Legacy of the Dragons» является миром добрых эльфов, пикси и фейри, чью счастливую и беззаботную жизнь разрушила грубая военщина «Варгейминга», растоптавшая своим кованым сапогом цветущие поля и луга… Вот вы, гражданин Котятко, объясните, кто третьего дня раскулачил местного барона Горлога?

— Эксплуататор и рабовладелец, — не смутившись, ответил комиссар. — Пусть радуется, что вообще не расстреляли.

— Не эксплуататор и рабовладелец, а эффективный хозяйственник и щедрый работодатель, — с той же мерзкой улыбочкой поправил комиссара хмырь в голубой каске. Взглянул на наручный «Ролекс» и поднял голову к небу, где кружил здоровенный черный дракон, готовый приземлиться на центральной площади О`Дельвайса. — Ага, Господин возвращается с несправедливого изгнания на Рамблере! И не вздумайте оскорблять его прозвищем «Властелин Тьмы»! По распоряжению миротворческих сил глава Mail.ru и «Legacy of the Dragons» является законным, демократически избранным и наидобрейшим владыкой мира Фэо!.. Извините, должен откланяться — надо подготовить торжественную встречу и вручить Господину золотую статуэтку Премии Рунета!

— За что? — ошарашенно спросил Ганс Шмульке.

— Номинацию «Ботоводство» мы отвергли как неполиткорректную, — без тени смущения ответил миротворец. — Вручим просто так. За всё хорошее, что он сделал для цивилизованного офисного человечества. А будете возражать — засудим вас за военные преступления. Поняли?

* * *

— Нет, ну как же так! — Вася, наводчик с Т-44, приперся к гансам в обнимку с литровой бутылкой самогона «Переваловка» и щедро делился нектаром с каждым встречным. — Мы же победили! Мы! Всего ничего додавить осталось!

— Все это отлично знают и без тебя, — огрызнулся Ганс Шмульке. — Дай хлебнуть… Ух, такого панцершнапса нигде больше не попробуешь! Глядите-ка, это что за явление?

— По-моему эльфийка, — пьяно икнул Вася. — Беженцы, наверное. Мы уже привыкли, постоянно ходят и попрошайничают. Что-то «демократически избранный» у них разошелся не на шутку: дерет после войны в три шкуры, мол надо экономику восстанавливать.

Остроухая девица в грязном и потрепанном платье подошла поближе. Остановилась, посмотрела с настороженностью.

— Что вам угодно? — с сухой чопорностью спросил унтер-офицер Фюрст.

— Можно поменять смайлик на сотню корма?

— Что-о?

— Смайлик, — окончательно смутилась эльфийка. — Понимаете, когда всё это началось, нам говорили, будто после войны наступит райская жизнь. Неделя вещей без слома, неделя без травм, горшок золота на семь дней… Ирбиса обещали дать!

— Ирбис? Не понимаю, мадемуазель.

— Зверек такой. Питомец. Обещали синего, а раздавали серых, причем только приближенным Повелителя. Хотели петов позеленить, но отказали…

— Я схожу с ума, — вздохнул Шмульке. — Синие петы, зеленые петы, грейды, смайлики! Mein Gott, куда мы попали?! Герр унтер-офицер, выдайте даме плитку шоколада и пусть идет с миром! Слышите, отдали команду о построении в походную колонну? Вывод войск, отступаем…

— Ничего, — уверенно сказал господин Фюрст, усаживаясь в командирское кресло. — Мы еще вернемся. Будем считать это разведкой боем!

* * *

— А-аааа! — Шмульке пулей вылетел из родного ангара, едва не сбив с ног командира. — Зараза! Дайте пистолет!

— Да что стряслось? — Фюрст встряхнул ефрейтора за грудки. — Привидение Эрвина Роммеля увидел?

— Хуже, — выдохнул Шмульке. — Захожу, а там… Там… Оно! Сами посмотрите!

Унтер-офицер вместе с заряжающим Йешонеком осторожно заглянули в ангар.

* * *

Рядом со взводным «Тигром» стоял синий Ирбис, уникальный пет. Сверкал глазищами.

— Традиционный глюк Mail.ru, — сообразил Фюрст. — Награда нашла победителя сама, без участия миротворцев. И что нам с ним делать? На кухню? Нет, выглядит несъедобно.

— Посадим на цепь возле КПП. Как напоминание, что мы действительно туда вернемся и натянем демократически избранного и наидобрейшего повелителя на ствол «Мауса»!

Война миров IV. Все точки над «Ё»

— Господа, операция абсолютно секретна, — гауптман Вольф расстелил на широченной надгусеничной полке КВ-5 оперативную карту. — Герр комиссар, подойдите и ознакомьтесь. Ваши подразделения готовы?

— По первому же сигналу, — хищно улыбнулся товарищ Котятко. — Передислокация в заданный квадрат, движемся скрытно, фары не зажигаем… Воздушную разведку обеспечат орлы из World of Warplanes, кукурузники почти незаметны и малошумны.

— Сэр, я уверен, что отправь мы туда дивизию сверхзвуковых стратегических бомбардировщиков, всё равно никто ничего не заметит, — сказал майор Вустер, командир Т95. — Перехвачена вражеская радиограмма: они на радостях заказали дюжину железнодорожных цистерн с виски и, по мнению особого отдела, это далеко не предел…

— Я им устрою общечеловеческие ценности с неотъемлемыми правами ботов! — кулачище товарища Котятко обрушился на броню КВ-5. — В жизни такого позора не испытывал!

— Спокойствие, герр комиссар, — невозмутимо сказал немецкий капитан. — Не увлекаться. Спецоперации подобного рода должны проводиться с холодной головой…

… - Чистыми руками и горячим сердцем, — заученно продолжил Парамон Нилыч. — По машинам. Они не хотели по-хорошему? Будет по-плохому и даже еще хуже!

Уходящие в ночь тяжелые машины провожал грустным взглядом давешний синий Ирбис, помещенный на жительство в будку у ворот базы. На домике пета кто-то уже успел написать угольком «Будку- нерфить!».

* * *

В лагере миротворцев буйно праздновали — взрывались фейерверки, гремел из динамиков «Ласковый май», великосветские курвы в запредельно открытых платьях поглощали «Мартини». Прошел слушок, будто на торжество ожидается визит самой Ксении Собчак и героев «Дома-2» — любой сможет взять автограф и сфотографироваться с кумирами!

— Наша возьмет, хрен им, а не гуманитарку! — процедил товарищ Котятко, прильнувший к окулярам стереотрубы. — Развелось, панимаишь, хипстеров… Передать по командирам взводов — готовность номер один!

О слове «бдительность» миротворцы с Премии Рунета имели самое отдаленное представление. Караулы не выставлены, мысль о дальнем дозоре никому и в голову не пришла, подходы к лагерю открыты. Вооружения, понятно никакого — война ведь окончилась позорным поражением танкистов, сдавших все завоеванные позиции, как указывалось в заносчивом пресс-релизе «Legacy of the Dragons» под «давлением миролюбивой общественности Фэо, гневно осуждающей происки милитаристской хунты „Варгейминга“»!

— Ага, ага, вижу цель, — бормотал унтер-офицер Фюрст, не отлипая от командирского перископа. — Только что приземлились! Помните инструкции? Никаких фугасов или кумулятивов! Обычная болванка! Заряжай! Шмульке, наведение точно промеж рогов — кость толстая, выдержит!

— Jawohl, — одними губами шепнул ефрейтор, сводя перекрестье прицела на башке громадного черного дракона, доставившего на празднество Повелителя Тьмы, владыку зловещей империи Mail.ru. Именно дракона следовало вывести из игры первым. — Готов!

— Три, два… Огонь!

Солидно бухнула пушка спрятавшегося в кустах на холмике VK4502, болванка отправилась в недолгий полет к цели.

— Рикошет, — металлическим голосом автоинформатора доложил Шмульке и вдруг расхохотался.

Эффект превзошел любые ожидания — такое не привиделось бы Стивену Спилбергу или Джорджу Лукасу в самом страшном сне. 128-миллиметровый чемодан влепился между завитыми рожками рептилии вызвав сноп голубых искр, отскочил от гладкой чешуи, изменил траекторию и рухнул в фонтан со струйками шампанского, разбив ажурную конструкцию вдребезги. Дракон, пошатнувшись на всех четырех лапах, издал звук похожий на «Буээээ…» и свалился в обморок — сотрясение мозга гарантировано.

— Вперед, — сообщил по рации командир роты. — Первыми идут «Ленивцы», остальные прикрывают с флангов!

* * *

Те, кто никогда не видел раша пяти взводов противотанковых Т95, много потеряли. По внушительности не сравнится ни с чем другим: медленно (о-очень медленно!) надвигающаяся на тебя цепочка приземистых четырехгусеничных страшилищ производит неизгладимое впечатление. Что и было доказано на примере задуманной командованием психической атаки.

Одновременно включились все фары и прожектора окруживших миротворческий балаган подразделений, выхватывая клин «Ленивцев» подминавших под себя шатры со шведским столом и напитками. Визжали приглашенные организаторами оргии блондинки, тролли-телохранители пытались порубить огромных черепах алебардами, напялившие голубые каски миротворцы даже не попытались организовать хоть какое-то сопротивление. Кольцо сжималось — началось наступление с флангов и с тыла.

Вскоре лагерь окружила стальная стена: «Маусы», ИС-4, Т30, разнообразные «Объекты», с тест-сервера примчались даже французы, а за ними, по озаренной полной луной равнине, текли неостановимые потоки Typ59 — не тысячи и даже не десятки тысяч. Миллионы.

К шелковому шатру, украшенному на вершине отлитыми из золота литерами «RU» подъехал ИС-7 со знакомой эмблемой на борту — красно-золотой кружок со сходящимися стрелочками. Откинулся командирский люк.

— Serb это, вот кто, — покачал головой Ганс Шмульке, не отрываясь от наблюдения за происходящим. — Запахло жареным, камераден…

Добры молодцы из особого отдела «Варгейминга» под ручки вывели из шатра троих. Первый — главный миротворец, еще вчера так рьяно беспокоившийся за несчастную судьбу ботов «Legacy of the Dragons» и грозивший трибуналом за военные преступления. Второй и третий были вполне узнаваемы: «законно и демократически избранный» Властелин Тьмы империи Mail.ru и его фаворит приодетый почему-то в голубую юбочку.

— Фу, — скривился Шмульке. — Ну и нравы у них в Фэо!

— Извиниться желания нет? — без предисловий сказал Serb, так и не захотевший спуститься с башни ИС-7 на землю. — А если нет — то здесь четыре миллиона стволов. Это аргумент. Ага?

— Суммарно — мегатонн сто двадцать, — прошептал на ухо Господину Голубая Юбочка. — О великий и ужасный, подумайте… Наш мир снесет к чертовой матери!

— Я больше так не буду, — как-то очень торопливо сказал Повелитель Тьмы. — Этого достаточно? Очень хотелось бы отбыть в родимый офис, у меня срочные дела — менеджмент, консалтинг… Вообще, я тоже люблю танчики! А вам какой больше всего танк нравится? Мне вот «Тигр».

— Ну, «Тигр», — пожал плечами Serb. — Хороший танк, чо… Эй, отпустите этих… Ботовладельцев. А ты, демократически избранный, учти — не дашь своим верноподданным обещанные шмотки, петов и эликсиры, приедем в гости снова. Числом, конечно, поменьше — полумиллиона стволов, думаю хватит. Верноподданные-то в чем виноваты? В том, что ты мудак?

— Очень спорное обобщение, — тихонько проговорил Властелин Тьмы. — Так я пойду?

— Погоди. Тебе сейчас копию статуэтки изготовят. Латунную. На память… Командира роты «Маусов» ко мне!

— Слушаю, господин верховный главнокомандующий!

— Обморочного дракона обмотать тросами и волоком доставить домой! Нам здесь это безобразие ни к чему…

ИС-7 развернулся и медленно поехал к холмам, отделявшим Фэо от владений «Варгейминга».

— Неплохо так заехали, — весело сказал Ганс Шмульке. — По нашим меркам счет — пятнадцать-ноль. Возвращаемся, отдохнуть надо. Завтра еще высадка на глобалке… Чо!

Гайдзины

— Шмульке, подойдите! — в казарму заглянул гауптман Вольф. — Вот что, герр ефрейтор… Найдите кого-нибудь свободного от боев и нарядов, желательно пошустрее и посообразительнее. Можете взять из ангара любую скоростную легкую машину. Вот пропуска, поедете на объект «Hafen», заберете со склада новые фугасы для полевых испытаний…

— «Hafen»? — переспросил Шмульке, позабыв от изумления о субординации. — Неужели понизили степень секретности?

— С уровня «А» до «В-II», — кивнул капитан. — Исполняйте.

— Jawohl!

Пошустрее и посообразительнее? Отлично, на ловца и зверь бежит — Вася, наводчик с Т-44. В конце концов Вольф не дал четких указаний, брать только «своих» или можно обратиться за помощью к иванам или янки. Во-первых, с русским старшим сержантом не соскучишься, а во-вторых, положиться на Васю можно в полной мере, человек ответственный.

— Ну поехали, — пожал плечами Вася. — Я до вечера полностью свободен, командование предпочитает тяжей гонять в хвост и в гриву…

Выбор пал на «Толстопарда» VK2801 — быстрый, простой в управлении и вместительный: в боеукладке помещается аж сорок два снаряда калибра 105 миллиметров и два ящика пива! Подождали пока дежурный офицер отметится в пропусках, бросили скучавшему в будке возле КПП синему Ирбису несколько печенек. Шмульке уселся на место мехвода и поддал газу, выруливая на бетонку, ведущую к морскому побережью.

Стройку на берегу обширной бухты начали давно, еще в прошлом году — в бинокль можно было разглядеть гигантский сухой док, линии волноломов, смахивающие на жирафов портовые краны и здоровенные цилиндры резервуаров Шухова для хранения мазута. Если с летчиками из World of Warplanes танкисты уже сталкивались, — как случайно, так и во время недавней войны с «Legacy of the Dragons», — то база ВМФ пока оставалась наглухо закрытым объектом.

— Бюджет пилят, — авторитетно сказал Вася, бездельничавший в кресле командира. — «Варгеймингу» что, деньги девать некуда? Ну вот скажи, зачем, зачем тратиться на такой масштабный проект? А у нас тем временем еще французам казарму не достроили, и непонятно, достроят в текущем квартале или нет!

— Да тихо ты, — шикнул ефрейтор, останавливаясь у ворот объекта «Hafen». — Тебе-то какая разница, появятся лягушатники или нет? Очень хочется получить очередью в борт шесть болванок калибра будто у «Королевского тигра»?

Пропуска оказались действительными, охрана в темно-синей зимней форме Kriegsmarine указала направление — шестой пакгауз, за доками. На «Толстопарда» посматривали с интересом: явно никогда раньше такую технику не видели.

В сухом доке кипела работа — сияют прожектора, снуют рабочие подозрительно похожие на привычных ремонтных ботов-унтерменшей, силуэт корабля уже вырисовывается: линкор совершенно невообразимых размеров. Над форштевнем сияет золотом странный символ — круглая хризантема в шестнадцать лепестков, а над доком трепещут белые флажки с красным солнечным диском и множеством лучиков.

— Опять китайцы, что ли? — озадачился Вася. — Нет, непохоже… Неужто империалистическая Япония? Тормози, приехали!

Возле пакгауза гостей встретил грустный молодой человек с нашивками штабсбоцмана, но при этом и с бейджиком «Варгейминга» на груди. Судя по красным глазам, унылый юноша был усталым и не выспавшимся.

— Такой бардак творится, — без предисловий начал интендант. — Ваши новые фугасы к грядущему патчу доставили по ошибке, забирайте. Не забудьте напомнить в бухгалтерии, чтобы голду перечислили — пришлось счет оплатить…

— Прошу прощения, а с кем имею честь? — осторожно поинтересовался Ганс Шмульке.

— Систему званий и должностей неизвестно когда разработают, по временному табелю о рангах я Artillerie-Geschäftiachermaat…

— Унтер-офицер флота, торгующий артиллерийскими снарядами, — перевел для Васи Шмульке. — М-да… Шуточки вашего начальства?

— Шуточки? — простонал красноглазый. — Вы еще не слышали, как они обозвали человека, пишущего сопроводительную музыку — Штабсобермюзикляйтерсманн! Тьфу! В центральном офисе с этими глобальными проектами окончательно с ума посходили! Мне, как человеку занимающемуся в том числе и разработкой артсистем, присылают техзадание: рассчитайте механику повреждения боеукладки башни главного калибра линкора «Ямато»! Они хоть соображают, о чем речь? Погреба со ста тридцатью пятью снарядами калибра четыреста шестьдесят миллиметров?!

— Крепитесь, — Шмульке потрепал интенданта по плечу. — Поставьте на эту самую башню полсотни ремкомплектов и дело с концом! Мы можем быть свободны?

— Постойте… Отвезите японцам два ящика кумулятивов, тут рядом, за углом. Я помогу погрузить.

Кумулятивы оказались самыми обыкновенными, танковыми, 37 миллиметров — никакого гигантизма, присущего военно-морскому флоту. Как такой крошечный калибр мог пригодиться на плавучем городе вроде строящегося «Ямато» было совершенно непонятно.

…- А при чем тут линкор? У японцев некоторые танковые части приписаны к ВМФ, поэтому пока тестируются здесь. И кстати, будьте поосторожнее. — сказал интендант, одновременно покрутив пальцем у виска. — Они все немного того…

— Слова «пока тестируются здесь» мне очень не понравились, — вполголоса сказал Вася. — Как это понимать? А где самураи будет тестироваться потом?

— Сплюнь, — замахал руками Ганс Шмульке. — Даже не думай! Нам бы нашествие лягушатников пережить! А еще про англичан ходят мутные слухи! При одной мысли о самоходке на базе «Черчилля» с шестифунтовым орудием мне становится нехорошо! Я видел проект — расчет обслуживает орудие СТОЯ, понимаешь?

— Зато экономно, — фыркнул Вася. — Меньше протираются казенные штаны.

На живописном бережку сразу за волноломами обнаружился прямо-таки игрушечный городок: синтоистская пагода, домики из дерева и бамбука с раздвижными дверьми, в центре флагшток с уже знакомым знаменем — восходящее солнце. За домиками стояли несколько агрегатов, по общей морфологии отдаленно напоминавших танки.

— Сто-ой! — к «Толстопарду» подбежал человек могучего сложения и совершенно европейского вида. Загородил дорогу. — Нельзя!

— Да у нас пропуска по всей территории объекта «Hafen», — высунулся из командирского люка Вася. — Вот, смотрите! Почему нельзя? И вообще ты кто такой?

— «Варгейминг», служба внутренней безопасности! — мордоворот предъявил ксиву. — Снаряды привезли? Сгружайте прямо здесь. За периметр вход воспрещен категорически. Доступ по высшей форме! Скажите спасибо, что часовые огонь не открыли!

— Сказать по совести, у нас броня как у КВ, — ответил Вася. — Открывай огонь, не открывай, толку не будет.

— Будет, — уверенно сказал охранник. — Там дальше на холмике береговая батарея, сдвоенная шестнадцатидюймовка — привезли для линкора «Кинг Джордж V», а он пока даже не заложен. Пришлось пока батарею оборудовать. Ребята, я вам серьезно говорю — ехали бы вы отсюда…

На маленькой площади перед пагодой в это время происходило некое подозрительное действо: трое типов в кимоно окружили четвертого, усевшегося в позе сэйдза. Поставили низенький столик с чашкой сакэ, рисовой бумагой, письменными принадлежностями и обернутым в белое ножом.

— Опять начинается, — тяжко вздохнул надзиравший за японцами сотрудник «Варгейминга». — Древний народ с уникальной культурой, чтоб их…

— Чего это они? — насторожился Вася.

— Сейчас, погоди! Ага, предсмертный стишок о скоротечности бытия «Вака» написал, сейчас возьмет «кодзука» и… О, готово! Дело за кайсяку!

Старший из троих, с обнаженным мечом-дайто с легкостью отсек голову сидящему, секунду назад располосовавшему себе чрево коротким ножом.

— Ужас, — потрясенно выдавил Ганс Шмульке. — За что его так?

— Не пробил, — пожал плечами здоровяк. — Или рикошет. Это был наводчик с танка «Ка-Ми» — в любом случае, его недоработка. Да не обращайте внимания, у них такое по пять раз на дню — как выезжают со стрельбищ, сразу вспоминают древние традиции. Сэпукку это еще нормально, мы давно привыкли. А как вам прыжок с бегущей лошади с мечом во рту в качестве дзюнси, то есть искупления позорного действия? За отсутствием живых лошадей используют легкие танки.

— Ну не пробил и не пробил! — возмутился Вася. — Чепуха, с кем не бывает! Что за пережитки феодализма?

— Это у вас, гайдзинов, чепуха, а там… Ай, да чего говорить, все равно не поймете, — махнул рукой мордоворот. — Все, езжайте отсюда. Нечего глазеть, неприлично!

— С этим «древним народом с уникальной культурой» мы точно не соскучимся, — пробормотал Ганс Шмульке, откидывая люк мехвода. — Mein lieber Freund Василий, остается надеяться лишь на одно: японцев отсюда никогда не выпустят!

— Почему нет? — пожал плечами Вася. — Это же круто! Одно непробитие и тебе командир экипажа сразу катаной по черепу! На голдовые аптечки тратиться не надо!

— Воображаю какие будут последствия, если вообще не попадешь…

Сервер отключен

После неожиданного и краткосрочного визита на строящуюся базу ВМФ с кодовым наименование «Hafen» в казармах только и разговоров было о «корабликах» — тема вытеснила даже бурные обсуждения на тему «World of Warplanes». Летчики стали уже чем-то привычным и понятным, фанерные этажерки кружили над танковым полигоном ежедневно и, что характерно, больше не падали, вызывая всеобщий фурор.

От Ганса Шмульке и Васи, побывавших на закрытом объекте, не отставали: что да как выглядит, сколько народу задействовано, какой потенциал? Поскольку подписки о неразглашении оба не давали и разливаться соловьем начальство не запретило, рассказы свидетелей военно-морских чудес превращались в бурные дискуссии:

— Представляю себе, каково придется морякам на бета-тесте, — усмехаясь говорил старший лейтенант Федор Сухов с ИС-4. — Вася, ну ты представь себе такой радиообмен: «Торпедный катер! Чего встал? Плыви, свети, линкоры ждут!

— Не могу, двигатель не топовый, торпеды не прокачаны, зенитка не открыта!»

— Товарищи, может оказаться еще хуже, — серьезно сказал комиссар Котятко, принимавший самое непосредственное участие в беседе. — А как вам, допустим, такое: «Эй на эсминце! Какая-то субмарина линкоры светит! Сбегай найди!». Отвечают: «Не могу — у меня голдовые глубинные бомбы не куплены!». Ну или — «Невозможно установить кормовую башню, требуются другие винты». У меня мороз по коже, честное слово!

— Хватит, хватит! — взвыл Вася, утирая слезы с глаз. — Представляете радиограмму на HMS Hood: «Повреждение боекуладки. Чуть не взорвалось!» И сразу: «Корабль уничтожен игроком Bismark. Причина — взрыв боеукладки башенной установки типа Mk.II». А ведь можно было купить расходник «Мокрая боеукладка», олень!

— Не олень. Тюлень, — уточнил товарищ Сухов. — Ну хорошо, предположим решили они проблемы с числом орудий и боезапасом — покупать отдельные снаряды на артиллерию главного калибра, противоминную, зенитную… Но развитие?

— Моряки будут начинать с «поповок», далее придется апгрейдиться до «Наварина» и «Вюртемберга», а потом и до «Дредноута», чего такого-то? — хмыкнул Парамон Нилыч. — Предрекаю национальные ветки и крики «когда уже французов введут, всегда мечтал на „Жеригоберри“ и „Шарле Мартелле“ покататься!».

— А наведение? — вздохнул старший лейтенант. — Оптика? Ох и не завидую товарищам краснофлотцам!

— Про оптику можно спросить у янки или фрицев, — уверенно сказал Вася. — На немецком Е-100 и Т29 у амеров стоят корабельные стереоскопические дальномеры — «ушки» ведь все видели?

— На то и «Чебурашка», — согласился товарищ Котятко. — Но ради интереса разузнай, ты у нас кого хочешь разговорить можешь…

* * *

— Любопытство губит кота, — заявил Ганс Шмульке, едва Вася объявился в немецком ангаре и попросил глянуть на Е-100. — Сам знаешь, я люблю тяжелые танки, не то что вы, середнячки… Но ЭТО? Никто доселе не понял, зачем было смешивать бульдога с носорогом! Хочешь, попрошу господина унтер-офицера и возьмем тебя с собой в один из боев?

— Смешанные экипажи строжайше запрещены должностными инструкциями!

— А кто узнает? Ваш комиссар? Бухгалтерша? Во, слышишь сигнал? Это, кажется нас! Поехали?

— Рискнем, — кивнул Вася. — Хоть поглядим, как выглядят ваши хваленые тяжи изнутри. Поговаривают, что удобно, места много и бар есть.

— Свой бар вожу с собой, — Шмульке похлопал по нагрудному карману с фляжкой, полной изумительной «Переваловки» выменянной у русских на шоколад. — Забирайся через люк мехвода, там стремянка не нужна!

Унтер-офицер Фюрст посмотрел на дополнительного члена экипажа хмуро, но возмущаться не стал: оно и к лучшему, поможет заряжающему. А русский он там, бразилец или вовсе какой-нибудь папуас — дело десятое. Это ведь даже не «Маус», с Е-100 обращение нужно особое…

— Только не Koshmarin! — простонал Ганс Шмульке, заглянув в окуляр дальномера. — Да еще северный респ! Герр Фюрст, что у них с артиллерией?

— Три «Объекта 261» и две GW-Panther, — сквозь зубы процедил унтер-офицер. — На остров не полезем, верная смерть. Право сорок пять, в деревню, за домики! Заряжающий — фугас!

— Зачем фугас? — машинально переспросил Вася и тотчас прикусил язык: в боевой обстановке приказы не обсуждаются, а помешанная на ordnung'е немчура чего доброго выбросит болтливого ивана из танка — добирайся потом домой на своих двоих, если, конечно, тебя не переедет шальной Т-54!

«Зачем фугас?» стало окончательно ясно при взгляде на боеукладку — в стальных «сотах» расположились снаряды более подошедшие бы тяжелой арте: 150 миллиметров, это знаете ли, серьезно. Впрочем, процесс заряжания занимал примерно столько же времени, что и на артиллерии.

— За домик, в кустики — стратегия оптимальная. Стоим, делаем вид будто Е-100 здесь нет совсем, сами приедут! — сказал Ганс Шмульке и тяжко вздохнул. — А когда приедут, мигом получим пять «чемоданов» в башню и сразу в ангаг, отлеживаться после контузии… На этой карте сверхтяжелым танкам делать нечего. Никаким.

— Помолчи, — буркнул унтер-офицер, не отрывавшийся от тактического планшета. — Та-ак, в кои-то веки средние действуют с умом: прорвались через остров на тот берег… Минус два «Объекта»! Есть цель! Лево девять, расстояние… Шмульке!

— Двести, сто девяносто, сто восемьдесят… Есть упреждение!

Орудие очень солидно и внушительно бубухнуло, завоняло пороховыми газами. Е-100 даже не содрогнулся: слишком уж тяжелый. Несшийся сломя голову прямо навстречу Т-50 испарился.

И тут же по лобовой броне зацокали болванки — разумеется, в зарослях у мостика, сразу за вражеским респом засел противник.

— Быстро вперед, — скомандовал Фюрст. — Пока их арта занята спасением собственных жизней, успеем доехать и хотя бы засветить!

— Дороговатый светляк, — шепотом заметил Вася. — Пускай и крепкий. Да жмите же!

«Жать» на Е-100 было затруднительно — разгоняется медленно, максимальная скорость ну самую чуточку выше чем у «Мауса», говорить о маневренности можно только потихоньку и желательно в наглухо закрытом помещении, будто о чем-то стыдном. Надежда только на наглость и лобовую броню.

— Там Т95, - ахнул Ганс Шмульке, не отрывавшийся от дальномера. — О, нет!

…И тут же Е-100 получил такой удар, что экипаж едва не повылетал с кресел, а бедного Васю размазало бы по задней стенке башни — хорошо успел схватиться обеими руками за казенник орудия. Бронебой от американского «Ленивца» прилетел точнехонько в «ушко» стереоскопа, едва не вырвав башню с погона. Заорала автоматическая система предупреждения — «Радиус обзора снижен! Триплекс поврежден!», но это было уже неважно: почти неуязвимый Е-100 потерял треть прочности.

— Фугас! Фугас! — заорал унтер-офицер. — Цель этой гадине в орудийную маску! Не стоять, полный газ! Зайдем в борт, тогда ПТ нас не достанет! Огонь с ходу!

Ббу-м! Автоинформатор дзынькнул — значит, хоть одно критическое повреждение нанесли. Четырехгусеничное страшилище, начавшее было разворачиваться в сторону Е-100 замерло, ствол опустился к земле. Танк успел проскочить в «слепую зону» и жахнуть следующим фугасом в борт.

Попытка выстрелить в третий раз обернулась чем-то крайне неожиданным: внезапно исчезли все звуки, вырубился тактический планшет у командира, машина перестала слушаться управления. Двигатель заглох. Радио молчало во всех диапазонах.

— Was ist los? — не понял унтер-офицер. Постучал пальцем по планшету. Глянул в командирский перископ. — Да что происходит, господа? Никакого движения! Вообще никакого!

Посидели минут пять, недоуменно переглядываясь. Обстановка не менялась.

— Я выгляну наружу, если позволит герр унтер-офицер, — сказал Шмульке. — Через аварийный выход в днище. Прояснить положение.

— Тогда уж все вместе, — ответил Фюрст, щелкнул замком на командирской башенке, откинул люк и осторожно высунулся. Громко охнул. — Вылезайте! Тут такое!..

Ничего особенно «такого» рядом с Е-100 не наблюдалось. Гигантскую американскую самоходку все видели далеко не в первый раз. За речкой замер вражеский ИС-3, так и не успевший подняться из лощины.

Худшее было в другом: примерно в полуметре над башней танка зависла направленная в эту самую башню здоровенная болванка, которая могла принадлежать только вражеской арте. Аналогичное явление наблюдалось на четырехметровом промежутке между стволом Е-100 и бортом «Ленивца» — Ганс Шмульке на пару с любопытным Васей подошли к застывшему в воздухе фугасному снаряду, так и не успевшему поразить цель.

— Холодный, — пожал плечами Вася, потрогав серебристый конус пальцем. — А вот смотрите, осколок чей-то висит… Даже не один, штук пять….

— Fuck! — Ганс Шмульке шарахнулся в сторону, когда на Т95 открылся бортовой люк, откуда вылез широкоплечий негр, размазывавший по физиономии текущую из носа кровь. — Чертовы гунны! О, тут еще и русский! Тоже, мне союзничек, спелся с гансами!

— У нас совместные испытания новой техники, — не моргнув глазом соврал Вася. — Что за претензии?

— Вот претензии! — рявкнул негр, ткнув пальцем в висящий над головой фугас Е-100. — Неконвенционное оружие! Фугасы калибра артиллерии на танке! Да вас за такое в Гаагский суд мало! Сто пятьдесят миллиметров! С одного попадания весь экипаж контузили!

— Ой, ну кто бы говорил, — поморщился Ганс Шмульке. — Вы на свой калибр сначала посмотрите…

Свара бала готова разгореться и перерасти в вульгарную драку — контуженные они там или нет. Из глубин Т95 вылезли еще четверо негров, телосложением очень похожих на младших сыновей Кинг-Конга. И все они были очень недовольны.

— Тише, тише! Мир! — возле Е-100 и «Ленивца» с визгом затормозил «Виллис» из которого выскочил менеджер «Варгейминга». — Господа, товарищи, никаких ссор! Мы же все делаем одно дело!

Американец посмотрел на начальство злобно, Ганс Шмульке только руками развел, а настырный Вася задал прямой вопрос:

— Что происходит?

— Патч. Все бои принудительно остановлены. На полигоны отправлена эвакуационная техника — не беспокойтесь, совершенно бесплатно! Вас отвезут в казармы за счет компании! Не забудьте сделать отметку в страховом полисе на танк, хорошо?

— А вот это куда девать? — возмутился Шмульке, тыкая пальцем в висящий фугас. — Денег стоит, между прочим!

— В страховом договоре все указано, — отмахнулся менеджер. — И вообще, почему русский в немецком экипаже?

— А у нас боевое братство! — вступился за Васю Ганс Шмульке. — Столько прошли через…

— Сначала через этот патч пройдите, — усмехнулся менеджер. — Все, по домам! Сервер отключен!

Разноцветная ночь

Ночи перед патчем, как известно, самые длинные. И приносят больше всего неожиданностей.

Непонятная возня около ангаров началась после отбоя — сервер висел уже почти сутки, боев в ближайшее время не предвиделось, значит можно отоспаться. Возможно, коварные замыслы «Варгейминга» остались бы незамеченными, но Ганс Шмульке перед сном вышел перекурить на лестницу — из окна второго этажа казармы были отлично видны темные фигуры, суетящиеся на плацу. Надо бы спуститься да выяснить, что на базе делают посторонние!

Из полуоткрытых дверей немецкого ангара на бетон падала полоска света, нестерпимо воняло краской, были слышны тихие голоса. Шмульке решительно вошел внутрь, рявкнув:

— Что тут происходит, черт побери?

— Насяльника… — бот-унтерменш с малярной кисточкой в руках шарахнулся в сторону. — Красима! Жигельме-бигельме!

Рядом с VK4502 стояли три бочки с масляными красками ужасающе-кислотных цветов. Такой вырвиглаз, что хотелось зажмуриться. Боты увлеченно малевали на танках разноцветные полоски и квадратики, превращая строгие боевые машины классического цвета panzergrau в попугаев на гусеницах.

— Ааатставить! — взревел Ганс Шмульке. — Отойди от моего «тапка», зараза! Даже не думай! Брось кисть!

— Вторая насяльника, — перепуганный бот оказал на кого-то, стоящего за спиной ефрейтора. — Пришолма…

Шмульке обернулся. Ну точно, сотрудник головного офиса с папочкой в руках. Дежурная елейная улыбочка на губах — именно такие «эффективные менеджеры» и продают эскимосам холодильники, а бедуинам Сахары электрообогреватели.

— Невероятно щедрое предложение! — не давая ефрейтору опомниться защебетал представитель «Варгейминга». — Разработанные в секретных НИИ нашей компании камуфляжи, способные сделать ваш танк незаметным на любом ландшафте от городского до полярного! Всего сто семьдесят пять золотых за два цвета и триста пятьдесят за восхитительный трехцветный вариант!

Онемевший от такой наглости Ганс Шмульке сунул руку в карман кителя, нашарил свисток (носил с собой на всякий случай, если придется подать сигнал тревоги) и над базой разнеслась долгая трель — «Все ко мне!»

Захлопали двери, немецкие экипажи начали сбегаться к ангару. Появились и русские во главе с товарищем Котятко — комиссар бдительности не терял и всегда был готов к труду и обороне.

— В чем де… — начал было гауптман Вольф, но увидев наполовину серый, наполовину желто-зеленый «Маус», который еще не успели оштукатурить полностью, запнулся на полуслове. На физиономии ушлого менеджера проскользнула тревожная тень:

— Не обязательно за золото, — осторожно сказал он. — Можно и за серебро — гибкие цены, от ста пяти тысяч до четырехсот…

— За эту мазню — почти полмиллиона? — грозно рыкнул Вольф. — Да вы хоть представляете, сколько придется экипажу «Мауса» горбатиться, чтобы выехать в бой эдаким павлином?! Эй, кто-нибудь, сбегайте за бухгалтером!

Со всей учтивостью привели мадам Ротвейлер — разбуженная бухгалтерша пребывала в своем обычном настроении (то есть хуже некуда), под ночным колпаком накручены бигуди, из-под домашнего халата с кошмарными розочками видна бретелька лифчика.

— Документацию! — рявкнула Ротвейлер. Подошла к перепуганному могучим напором менеджеру, вырвала у него папку. Послюнявив палец перебрала бумаги. Воззрилась с таким видом, будто хотела предать офисного работника на месте лютой смерти. — Молодой человек, про обязаловку тут ни слова не сказано! Хочешь крась машину, хочешь — не крась! Что за самоуправство, я вас спрашиваю?

— Но… Уникальное предложение, — заикнулся менеджер. Продолжил заученно: — Изумительные расцветки…

— Изумительные? — командир «Фердинанда» схватился за голову. — Эти лишайные пятна вы считаете «изумительными»? Куда мне теперь ездить на моей самоходке? На фестиваль клоунов?

— Точная историческая раскраска тяжелого батальона истребителей танков номер 654! — сотрудник «Варгейминга» отступил на шаг назад, понимая, что очень скоро тут состоится суд Линча. — Да, верно, некоторые недоработки есть, однако… Мы все исправим! Госпожа из бухгалтерии верно сказала — никто никого не заставляет!

— Чтобы вернуть как было! — веско сказал герр гауптман. — Каталог оставьте, потом посмотрим — вдруг найдем приемлемый вариант. Бочки из ангара убрать — пожароопасность, да и воняет так, что хоть торсионы вешай!

— Не к добру это, — покачал головой Ганс Шмульке, когда менеджер убыл в здание администрации, а боты схватились за кисти и валики, возвращая танкам привычный облик. — Патч еще не готов, а у нас творится черт знает что!

— Эй, эй! Верните его! — заорал вдруг заряжающий с «Тигра», решивший проверить машину. — У нас боекомплект кто-то спер! И на «четверке» тоже! И на «Ягдпантере»! Куда снаряды делись? За них деньги плачены!

— Разберемся, — прорычала мадам Ротвейлер. — Эх, предстоит бессонная ночь…

Маус Баскервилей

— Я знал, что патчи отрицательно воздействуют на неокрепшую психику, — сказал Ганс Шмульке, будучи не в силах оторваться от перископа. — Только посмотрите на этого клоуна!

Союзный ИС-4 зачем-то притащил в бой низкоуровневого совзводника — Т-34 образца 1939 года. Оказавшийся в компании взрослых дядь малыш развернул башню на 180 градусов и теперь катался вокруг флага вперед кормой, при этом нещадно засоряя эфир воплями «Я та-апок! Я тапок!».

— Отдаленное сходство есть, — согласился унтер-офицер Фюрст. — Вы мне лучше скажите, куда тут ехать? Тактический планшет не поможет, толку-то от него сейчас…

В боевом задании было указано название нового полигона — «Топи», что однозначно не сулило ничего хорошего обладателям тяжелых танков: достаточно вспомнить заболоченную низинку в ущелье Ласвилля или мелкое озеро на Рудниках, где скорость машины снижалась до минимума, а про маневренность лучше было вообще забыть.

— Навевает вселенскую тоску, — ответил Шмульке, успевший оценить мрачный пейзаж. — Тучи, солнце зашло, сырость даже здесь чувствуется, а из вентиляции торфом и гнилью несет… Лучше бы нас на Песчаную реку отправили.

— Берем право тридцать, — скомандовал унтер-офицер. — Там дорожка и деревенька, пока лучше спрятаться. Поедем вперед когда обстановка прояснится, незачем зря рисковать на незнакомой карте — для этого светляки есть…

Замок, — жутковатый и полуразвалившийся, — остался по левую руку. Над шатровыми башнями кружило воронье. Это сооружение ничуть не напоминало огромный замок в Эрленберге или крепость на линии Зигфрида, именно в таком месте просто-таки обязаны совершаться лютые злодейства, обитать вампиры с вурдалаками и всякая прочая нежить с нечистью, а в донжоне непременно должна находиться комната со скелетами жен Синей Бороды.

Деревня за замком оказалась ничуть не лучше: безобразные обшарпанные строения в которых могли жить только нехорошие и злые люди, в центре страшненькая квадратная башня, сразу напомнившая о прошлогоднем визите на базу подозрительного типа по имени Геральт, рассказывавшего леденящие кровь страшилки про «склеп Стрыги» и чудищах, о которых к ночи даже вспоминать не рекомендуется, не то что говорить о них вслух.

— Это они нарочно, — ободряющим тоном сказал унтер-офицер. — Обычные шуточки разработчиков! Отвлечь нас от боя — помнится, в первое время на Перевале я мог часами на водопад смотреть… Тут все то же самое, только с отрицательным знаком: вонища, комары и декорации фильма ужасов!

— Лучше бы чем-то полезным занялись, — отозвался Шмульке. — Видите мостик через речку? Деревянный, между прочим. Он и КВ-то не выдержит, не то, что супертяжелые танки! Давно пора проработать проходимость техникой инженерных объектов!

…- После чего мы успешно навернемся в пропасть с мостика на том же Перевале, — огрызнулся Фюрст. — Тогда как VK4502 летать не приспособлен, если, конечно, в World of Warplanes не придумают чего новенького специально для танков… Тихо! Засвет пошел!

Каким бы новым и неисследованным был полигон, схема мышления большинства легких Т-50 не менялась никогда: не дожидаясь пока встанет и наведется артиллерия и потдянутся хотя бы средние танки, необходимо лететь вперед сломя голову в надежде получить нашивку «Разведчика». Толку от этой тактики ноль и по опыту Ганс Шмульке знал, что профессиональных светляков — один на тысячу. Так вышло и сейчас: трех легких накрыло перекрестным огнем прямо на деревянной переправе.

— Вот это уже серьезная проблема, только непонятно у нас, или у них, — пожал плечами герр Фюрст. — Пока будем расталкивать трупики на узком мосту, накроет артиллерией и живыми не уйдем. В объезд далеко, не успеем.

— Все остальные в ту сторону поехали. Остаемся. Мало ли!

Пять минут. Семь. Одинокий «тапок» охранял брошенную деревню, тогда как самая мясорубка развернулась у дальнего моста. Погиб вражеский Т30, союзный Т-54 прорвался к респу противника и вырезал две из трех арт, пока не получил в башню чемодан от уцелевшего «Объекта 261», исчезали с планшета ИC'ы и «Тигры».

— Некрасиво получилось, — виноватым голосом сказал Отто Фюрст. — Ребята бьются, а мы тут, если говорить по-русски, kustodrotscherstvui.

— Но кто-то же должен прикрывать фланг? — возразил Шмульке. — Сколько раз бывало — думаешь, что проход перекрыт наглухо, а тут прилетает взвод тяжей неприятеля.

— Некому прилетать, — буркнул унтер-офицер. — Остались мы и «Обьект» противника, причем, подозреваю, поврежденный. А у нас полные сто процентов. Решено, поехали напрямую, через болото! Три к одному за победу. Успеем добраться до их флага, а дальше — по обстановке!

Выехали за крепость, на унылую равнину с редкими чахлыми березками. В полутьме мерцали зеленоватые огоньки гнилушек. Скорость упала до минимума — если машина застрянет, вытаскивать ее придется самое малое взводом ИС-7.

— Вижу цель, — сообщил Ганс Шмульке и вдруг осекся. — Что за чепуха? Откуда он здесь? И почему значок на планшете не красный, не зеленый, а синий??

Прямо впереди, между открытых промоин, стоял «Черчилль» невиданной бурой окраски с трехцветной розеткой в качестве опознавательного знака. Француз? Каким ветром его сюда занесло?

Открылся бортовой люк, оттуда выбрался усатый тип в колониальном пробковом шлеме, галифе и френче. Замахал руками.

— Вы не поверите, — проговорил унтер-офицер. — Но это англичанин! Честное слово, настоящий англичанин! Глуши мотор!

— Джентльмены! — британский майор схватился за сердце. — Наконец-то встретил цивилизованных людей! Помогите!

— Сэр? — изумленно сказал Ганс Шмульке, высунувшись из люка мехвода. — Кто вы?

— Милорд, — уточнил англичанин. — Умоляю, заберите меня отсюда! Скоро окончательно стемнеет и на болотах появится ОН…

— Ничего не понимаю, — помотал головой Шмульке, — Кто «он»? Чего вы так боитесь?

— Мой предок, сэр Хьюго, владелец замка, который я теперь унаследовал, однажды затимкиллил на болотах «Матильду», — торопливо объяснил господин в шлеме, — С тех пор наша семья проклята и каждого потомка беспутного Хьюго преследует гигантское чудовище, призрак невиданного монстра!

— Монстр? Здесь? — ефрейтор переглянулся с герром Фюрстом. Было очевидно, что у милорда не все в порядке с головой.

Ожила рация: к небывалому удивлению экипажа, вражеский «Объект 261» во всех диапазонах передавал просьбу о помощи — «Тапок, спаси меня! Квадрат А-1! Быстрее!»

— Забирайтесь в танк, — скомандовал унтер-офицер, — Живо! Черт знает что происходит!

Взревел двигатель и мехвод направил машину по прямой к ближайшему сухому участку. Продрались через торфяники, выехали на дорожку и со всей возможной быстротой покатились к респу противника.

— Ой, — громко сказал Отто Фюрст, заглянув в командирский перископ. — Чертовщина, как я и говорил!

Возле флага и впрямь раскатывало проклятие Топей — светящееся холодным голубым огнем привидение «Мауса»-тимкиллера. С призрачной брони смотрел пустыми глазницами оскалившийся череп. На планщете мигнула красная точка — «Объект» удирал от страшилища на всех парах.

— Фугас заряжай, — скомандовал герр унтер-офицер. — Не беспокойтесь милорд, с привидением, которое преследовало ваш род сейчас будет покончено навсегда…

Выстрел, оранжевая вспышка разрыва. Свистнул порыв ледяного ветка и в отдалении разнесся тоскливый вой танкового гудка. Синее чудище сгинуло.

— Отвезем вас на базу, в комендатуре решат, что с вами делать, — удовлетворенно кивнул Фюрст англичанину и щелкнул тумблером на рации. — «Объект», возвращайся — можно воевать.

— Какое там, — донеслось из динамиков сквозь треск помех. — Сорок секунд осталось. Согласен на ничью.

«Тапок» выбросило в ангар. Милорд снял шлем, вытер лоб платочком и тихо-тихо сказал:

— И запомните господа: никогда не выезжайте на Топи ночью, когда силы зла властвуют безраздельно…

Коллективизация

Над штабным зданием развевались четыре привычных флага — советский, германский, красное знамя с пятью звездочками КНР и полотнище со звездами и полосами: американцы. Тот факт, что рядом появился пятый и пока еще пустой флагшток, поначалу ускользнул от всеобщего внимания.

— Значит, вскорости ждем прибытия французов, — сказал Ганс Шмульке, первым оценивший нововведение. — Да и казарму для галлов почти достроили…

С герром ефрейтором нельзя было не согласиться: аккуратный двухэтажный домик за синим забором выглядел завершенным: на стройплощадке суетились tadjiki в неумеренном количестве, таская канистры с дорогущей краской, упаковки паркетных досок для офицерского клуба и декоративные вазончики — судя по всему, французы будут жить на широкую ногу и с удобствами небывалыми даже для отлично снабжаемых янки.

— Разговаривал с интендантом, — продолжил Шмульке. — На склад завезли ящики с красным вином — будет на что менять доппайки. Русская «Переваловка», вещь, конечно, отличная, но иногда душа просит чего-нибудь более утонченного…

— Гламур и эстетство, — фыркнул унтер-офицер Фюрст. — Сегодня тебе захотелось розового анжуйского, завтра потребуешь фуа-гра с белым трюфелем, а через неделю наша база превратится в сущее кабаре. Попомните мои слова — лягушатники отроду были разложенцами и декадентами, а у нас тут война, где не место неженкам! Все готовы? Поехали!

Фюрст уселся за руль новенького Kübelwagen'а, использовавшегося для поездок за пределы базы и вырулил к КПП. Предстояла очередная экспедиция на секретный полигон «Варгейминга», где наиболее опытные экипажи тестировали новики, о массовом производстве которых речи пока не шло — большинство образцов были наглухо засекречены и оставалось неизвестным, появятся ли они вообще на полях сражений.

Господин Storm, ведущий инженер закрытого КБ, намекал, что пока на конвейер не будут поставлены французские танки, говорить о применении разрабатываемых машин наподобие супертяжелых ПТ-САУ на базе Е-100 или Tiger-III (он же Е-90) слишком рано — «Крокодилы», «Саламандры» и прочие злые мутанты с орудиями калибра свыше 150 миллиметров до поры до времени останутся опытными экземплярами. Их эпоха пока не пришла…

Kübelwagen промчался мимо аэродрома, на котором рядками выстроились разноцветные бипланы, а на развилке свернул влево — по правую руку остался обширный морской залив с медленно, но верно возводимой базой ВМФ. Через несколько километров появилась цепь вышек с пулеметами и высоченная ограда со спиралями Бруно поверх. Любая попытка проникнуть на территорию КБ должна была закончится плачевно: на случай вторжения между ангаров и по углам периметра стояли Е-100 приспособленные в качестве передвижных ДОТов.

— Паранойя в чистом виде, — вздыхал Ганс Шмульке, пока сотрудники внутренней безопасности «Варгейминга» проверяли пропуска. — Нет, я понимаю, военная тайна и все такое прочее, но как прикажете вот к этому относиться?..

Плац у въезда на базу украшало нарочито грубо сколоченное сооружение в виде русской буквы «П». В петле болтался скверного облика зеленокожий тип (клыки-когти и острые уши). На груди висельника красовалась табличка с крупно выведенными буквами: «ШПИОН „BLIZZARD Ent“. ТАК БУДЕТ С КАЖДЫМ!». Где и как охрана сцапала несчастного орчину осталось неизвестным, однако факт оставался фактом: к незваным гостям тут относились, мягкого говоря, неласково.

— Это еще что, — ухмыльнулся старший по караулу, перехватив взгляд Ганса Шмульке. — Вчера ситха-инквизитора из «Star Wars: The Old Republic» поймали. Сейчас в особом отделе, допрашивают. Конкуренция на рынке ММО такая, что ухо приходится держать востро… Документы в порядке, проезжайте.

Теоретически, сегодня должен был состояться выезд на «Крокодиле» — эдакий «Хетцер»-переросток, габаритами сопоставимый с американским гигантом Т95. Однако, у ворот ангара экипаж встретил помощник господина Storm'а и сразу поставил перед фактом:

— Сожалею, но процесс вылупления кластеров из сервера преподносит неприятные сюрпризы. У нас сегодня ничего не работает. От слова «совсем». Извините, что не предупредили.

— Ничего страшного, — отмахнулся Ганс Шмульке. — Первый раз, что ли? Значит, мы можем быть свободны?

Мирная беседа была нарушена самым грубейшим образом: из-за угла чуть не строевым шагом вырулил усатый господин (Шмульке показалось, будто он раньше где-то его видел) во френче цвета хаки с нашивкой Royal Armoured Corps на рукаве — сжатый кулак, и замывающиеся в круг стрелочки. Не говоря ни слова джентльмен подошел к сотруднику «Варгейминга» и с размаха съездил ему по голове коротким офицерским эстоком. Получилось звонко.

— Будь сейчас времена королевы Виктории, — четко произнося каждый звук отчеканил англичанин, — я бы вас незамедлительно повесил. По законам военного времени.

— Сэр Генри, за что?! — ошарашенно сказал инженер. — Это возмутительно!

— Сэр Генри? — вспомнил Ганс Шмульке. — Ну конечно же! Мы спасли вас на Топях от призрака «Мауса»? Помните?

— Здравствуйте, молодой человек, — чуть поклонился усач. — Рад видеть, джентльмены. Прошу простить за несдержанность, но меня вынудили обстоятельства. Я, знаете ли, ознакомился с германской и русской бронетехникой, общался с представителями Североамериканских Штатов, но то, что было предложено нам этим… Этими… — британский офицер смерил инженера взглядом, каким обычно смотрят полковники генштаба на пьяного ефрейтора штрафной роты. — …Этими так называемыми «разработчиками» переполнило чашу терпения. Благоволите проследовать за мной и взглянуть лично, какие шедевры технической мысли намереваются поставить на вооружение Королевскому бронетанковому корпусу!

— Драться-то зачем? — плаксиво сказал инженер, держась за ушибленный лоб. — Историческая модель, возражения не принимаются!

Точно, у соседнего ангара на бетоне громоздилось нечто удивительное. Ганс Шмульке прикрыл рот ладонью, лишь бы не заржать — сэр Генри обидится окончательно.

По сравнению с ЭТИМ даже французские кошмарные уроды выглядели более-менее благопристойно. Определить модель шасси было сравнительно просто: в качестве основы взяли отлично всем знакомого заслуженного старичка «Черчилля», при этом обезобразив танк до полной неузнаваемости.

— Ни-че-го себе, — по слогам сказал унтер-офицер Фюрст. — Я слыхал о чем-то подобном, но и представить не мог, как оно выглядит в действительности. Сочувствую, сэр Генри.

— Противотанковое самоходное орудие, — брезгливо сказал англичанин, при этом противно сюсюкая и явно передразнивая кого-то из высшего технического руководства «Варгейминга». - Churchill 3 inch Gun Carrier A22D, извольте представить. Да нас все культурные нации на смех поднимут! Какой позор, джентльмены! Да-да, позор!

Сэр Генри развернулся на каблуке и, в полном соответствии с английской традицией, ушел не попрощавшись. Понять его чувства было можно.

— Беда с этими островитянами, — тяжко вздохнул инженер. — Мы-то в чем виноваты? Пусть выкатывают претензии своему Адмиралтейству, артиллерийскому управлению и департаменту вооружений! Это же сумасшедший дом — пехотные танки, кавалерийские танки, крейсерские танки! Как именно выглядят нормальные ПТ и как их делать, в Англии времен Второй мировой не знал никто, а те кто догадывался к разработке явно допущены не были!

— Ну это ведь на самом деле кошмар, — поддержал командира Ганс Шмульке. — Где орудийная маска хотя бы?

При виде страшенной «самоходки» и впрямь кровь стыла в жилах: на шасси «Черчилля» водрузили прямоугольную неподвижную рубку, в лобовом листе которой была вырезана большая круглая амбразура — Шмульке предположил, что отверстие вокруг орудия, очевидно служило также для дополнительной вентиляции и запасным эвакуационным люком, в случае пробития вражеским снарядом. Представитель КБ посмотрел ненавидяще, но все-таки дал пояснения:

— В 1941 году заказ промышленности на этих красавчиков составлял сто экземпляров, но Британское военное министерство внезапно выяснило, что 3 inch Gun Carrier нафиг не нужен — ибо на нормальные «Черчилли» инженеры коварно установили шестифунтовые орудия. Заказ сначала сократили до двадцати четырех машин, потом решили все-таки выпустить исходные сто — их уже начали собирать, не выбрасывать же готовые образцы на помойку? Потом опять сократили заявку до полусотни экземпляров… К концу 1942 со скрипом наклепали пятьдесят монстров и столь же внезапно оказалось, что военные от него шарахаются: у всех воюющих держав уже были нормальные ПТ-САУ, а ездить наэтом — себя не уважать. В итоге все имеющиеся 3 inch Gun Carrier никуда дальше Британских островов не уехали, в боях нигде и никогда не участвовали, часть из них переделали в минные тральщики, оставшиеся использовались на полигонах, как тренировочные. С тем печальная история «Черчилля» как ПТ бесславно закончилась.

— А орудие? — унтер-офицер осторожно потрогал пальцем ствол, будто боялся, что страхолюдный «Черчилль» его укусит.

— Одолжили, как водится, у моряков — это, так сказать, рациональное использование устаревшего дерьма со складов. Двенадцати с половиной фунтовая противотанковая пушка, то есть чуть-чуть доработанная напильником морская зенитка 3'20 cwt AA образца 1914 года.

— Кстати, зачем там форточка в лобовой броне? — невинным тоном поинтересовался Ганс Шмульке. — Корчить страшные рожи и тем самым пугать противника до мокрых штанов? Воображаю два взвода ПТ-«Черчиллей» идущих по полю на Прохоровке в психическую атаку!

— Отстаньте, а? — взвыл инженер. — Мало нам буйных англичан, а еще и вы туда же?!

— Не завидую, — покачал головой герр унтер-офицер, заводя двигатель Kübelwagen'а. — Причем не завидую всем заинтересованным сторонам. Сначала мы думали, что страшнее американцев ничего придумать невозможно. Позже выяснилось, что янки рядом с французами — венец творения. Теперь на очереди английские каракатицы, при виде которых дети начинают рыдать в голос, дамы повально падают в обморок, а всякий нормальный танкист тянется к связке гранат… Что потом?

— Помните нашу поездку на военно-морскую базу? — мрачно сказал Шмульке. — Япония. Страна, черт побери, восходящего солнца… Еще Италия. Чует мое сердце, что через годик-полтора, вполне респектабельные битвы классической бронетехники превратятся в сплошной аттракцион ужасов…

Секретные материалы

— …Надоело! Да сколько же можно! — Ганс Шмульке пнул основание боеукладки справа по борту и едва не сплюнул прямиком себе на штаны. — Вот уж если не везет, то не везет от души!

Новенький Е-75 намертво встал прямо посередине «банана» в Химмельсдорфе, до этого направляясь по привычному маршруту «от министерства к церкви». Прямо впереди маячили силуэты вражеских КТ, ИС-4 и незнамо как попавшего в бой к тяжам «Вульверина» — прятались за уголком.

Остановились все: на горке застряли Т-54 и Е-50, а снаряд «Объекта-212» завис где-то над железной дорогой так, что 203-мм «чемодан» можно было разглядеть из любой точки города.

— Или обрыв связи, или сервер опять подвис, — уверенно сказал унтер-офицер Фюрст, откидывая люк командирской башенки. — Кажется, надолго. Пошли гулять, все равно делать больше нечего. Хоть проветримся — два часа безвылазно опыт нарабатываем, надо размяться.

— Сигнал к продолжению боя все равно услышим, — согласился Ганс Шмульке. — Или сразу выбросит в ангар… Действительно, прогуляемся, посмотрим достопримечательности.

Обошли развалины на углу, выбрались на площадь с фонтаном. Поручкались со взводным экипажем: эти тоже объезжали новинку, только вчера купленный Т95. Обменялись шуточками на тему, что амеровская ПТ, несомненно, педальная — внутри вместо двигателя сидят полсотни ботов-унтерменшей и крутят цепной привод. Командир Т95, здоровенный негр неуловимо похожий на Майкла Кларка Дункана, на «унтерменшей» немедленно обиделся.

— О, гляди, наш командный ИС-7, - вытянул руку герр унтер-офицер. — Досталось ему…

Прямо посреди площади стояло закопченное от катков до башни чудовище с несчитанным множеством вмятин на броне. На надгусеничной полке сидел белобрысый иван и уткнувшись лицом в черный танковый шлем рыдал чуть не в голос.

— Вдруг случилось что-нибудь? — озаботился Ганс Шмульке. — Пойдем спросим. Хоть и русские, и команда рандомная, но бросать своих в беде нехорошо. Эй, приятель, с тобой все в порядке?.. И где все остальные?

Иван посмотрел на немчуру злыми покрасневшими глазами и, не удержавшись, снова заревел:

— Гадство! Где-где, внутри! У всех контузия!

— А аптечка? — спросил унтер-офицер Фюрст. — У нас, например, есть… Всего два десятка золотых…

— Аптечка, говорите? — всхлипнул русский, в котором начала просыпаться классовая ненависть. — Двадцать голдов, говорите? Буржуи проклятущие… А он… Он… Бли-ин, ну почему именно у нас такой облом?!

— Кажется, подразумевает свое командование, — шепнул Ганс Шмульке на ухо унтер-офицеру. — Похоже оно и впрямь того… Неадекватно. Ну кто же на ИС-7 едет напрямую через площадь, прямо под артами? От начала боя едва три минуты прошло, а по моей оценке у «лунохода» процентов тридцать осталось.

— Вроде взрослый человек! — рявкнул иван, саданув кулаком по броне. Видать, расслышал. — Первый курс института! Выкачал ИС-7, а толку? Да вы представить себе не можете, что он творит!

— Ну почему же, — осторожно сказал Ганс Шмульке. — Наоборот, по состоянию танка очень хорошо видно.

— Какие, к черту, аптечки? — жаловался русский. — Ремнабор? Думать забудьте! Огнетушитель? Тьфу! Все серебро спускает на «новые ветки»! Купил, погонял, бросил, как сломанную машинку! Все экипажи только после танковой школы, какая там академия? Что ни день — новый танчик, нас держит только чтобы «ногебать»! Хоть бы раз доппаек купил, гнусная самка собаки! Не жизнь, а сплошной Освенцим с Дахау! Вы когда-нибудь в Малиновке прямо по полю против трех «Маусов» и четырех тяжелых арт ездили? В Кошмарине ИСом-7 мост перекрывали? Собственную арту гусеницами давили только за то, что сплэшем задела?..

Тут русский камнепадом спустил такой могучий обвал казарменной лексики, что Ганс Шмульке полез в карман за блокнотиком — записать. Единственными приличными словами в этой тираде были «великовозрастная школота», «массовые расстрелы», «биореактор» и «жертва выкидыша».

— Жуть какая, — поежился Ганс Шмульке, когда русский сделал паузу, чтобы набрать воздуха в легкие. — Герр Фюрст, надо бы помочь человеку…

— Слушай, — унтер-офицер подергал русского за рукав. — Ты данные своего командования знаешь? Есть шанс, путь и небольшой… Кодовое имя, ник какой?

— Alex_nogebator, — сказал русский, как сплюнул.

— А e-mail? Вы должны знать, это обязательно прописано. Может в клане каком состоит?

Русский продиктовал, не преминув заметить, что злодейский Alex под этим же мылом в перерывах между безрезультатными нагибами ставит сердечки Вконтакте и шлет лайки на Фейсбуке: некие параллельные измерения, соприкасающиеся с WoT. Словом, найти его можно запросто.

— В общем так, — быстро шептал Ганс Шмульке. — У нашего командования свой клан, люди вменяемые… Если шефа попросить, пошлет приглашение вашему руководству, проверим на деле во взводных боях. Кой-чему научим, постараемся показать, что такое работа в команде — он похоже одиночка, не понимающий, что вместе работать продуктивнее и выгоднее. Что хорошая компания — это именно то, что надо!

Во взгляде русского мелькнула слабая искра надежды.

— Неужто правда?

— Как получится…

— Парни… Да ради такого… Я вас даже фашистами называть не буду!

— Экипажи, по машинам! — разнеслось по площади. Сервак заработал.

— Не унывай, — бросил ивану на прощание Ганс Шмульке и со всех ног бросился к стоящему на перекрестке Е-75.

Минуту спустя над площадью и ИС-7 поднялся столб оранжевого пламени и дымных струй. Листы брони «лунохода» разлетелись вплоть до железной дороги.

— Alex_nogebator, — повторил герр унтер-офицер. — Запомнил… Докладную наверх — немедля по возвращению на базу! Наводчик, цель право двадцать два! Фугас!..

* * *

(две недели спустя)

— Шмульке, — в казарму заглянул дневальный. — бегом в диспетчерскую, личное сообщение пришло! Тебе-тебе! Шевелись!

Депеша гласила: «Привет, Ганс! Все срослось, все пучочком. Спасибище! Может во взводе погоняем? Иван.»

— Вот как? — изумленно покачал головой герр Фюрст, увидев распечатку послания. — Неужто получилось? Слушай, а точно — я недавно с русскими разговаривал, в клане какой-то новенький появился. Сначала был дуб дубом, записался на тренировочные бои, теперь сам комиссар Котятко говорит, что из него выйдет толк. Поехали, проверим?

— Нет ничего хуже неадекватного ИС-7 в команде, — осторожно сказал Шмульке. — Ладно, попробовать можно. Я побежал в диспетчерскую, создавать взвод, вы готовите машину к выезду…

Получили боевое задание — неудобоваримый Кошмарин, от которого экипажи всех тяжелых танков шарахаются как от чумы. Выехали на респ, обменялись любезностями: мол, рады видеть. Пошел обратный отсчет.

«Тапок — на тебе прикрытие острова, — зашуршала рация. — Я не тороплюсь, кроешь мне корму вместе с Т-54. Под арты не суемся, ждем — они сами припрутся…»

— Речи не мальчика, но мужа, — пожал плечами Отто Фюрст. — Хорошо, пускай командует. А мы посмотрим, что получится.

Бодрое и скоротечное рубилово на острове закончилось убедительной победой: ИС-7 с качественным прикрытием — жуткая машина. Уделали Е-100, два ИС-4 и зачем-то сунувшегося в свалку взрослых «Мерседеса» DB. Средние начали брать вражескую базу, устроив заодно рейд по тылам — грызть арту.

Из знакомого ИС-7 выбрался белобрысый лейтенант, совершенно не похожий на измученного и несчастного паренька, встреченного когда-то в Химмельсдорфе. Иван вихрем взлетел на башню VK4502 и согнутым пальцем постучал в люк. Унтер-офицер высунулся наружу — опасности уже никакой, враг повержен, осталось добить ПТ спрятавшихся по углам полигона.

— Обещал фашистами не называть — слово сдержу, — радостно сказал русский. — Это самое меньшее, что я могу для вас сделать. Спасибище!

— За что? — удивился герр Фюрст. — Мы ничего такого особого не сделали.

— Вправить мозги нашему командованию — это надо было уметь, — твердо сказал Иван. — Правы были товарищи Ленин и Сталин — коллективизм есть залог победы! Одно дело воевать с людьми незнакомыми — даже если подведешь, тебе ничего не будет. Совсем другое — своих подставить. Да вы не представляете какие у нас в казарме изменения! Едва начали кататься вместе — все экипажи учиться отправили. Дорогое оборудование закупили!

— Прячься, кретин! — заорал Фюрст, сталкивая русского лейтенанта с башни и захлопывая люк. — Бегом!

Из-за холмика неожиданно выполз вражеский «Ягдтигр», нацеливавшийся на остановившихся у съезда с острова ИС-7 и VK4502.

Над «Луноходом» опять поднялось облако оранжевых искр, засвистели обломки брони. Растерянный лейтенант замер у борта «Тапка». Последнюю вражескую ПТ нанесшую удар в самый неожиданный момент немедленно прихлопнула артиллерия.

— Коллективист, — сквозь зубы процедил Ганс Шмульке. — Сначала бы отучился от пустой болтовни, пока бой идет… Еще учить и учить!

Ленд-лиз

(авиабаза World of Warplanes, последние числа декабря 2011)

— Да не влезет эта штука в кунг! Не влезет и точка! Расстреливайте, под трибунал отдавайте, в штрафную роту отправьте! Никак!

— Сэр, — английский майор в буром френче старался быть терпеливым и настойчивым одновременно. — Программа ленд-лиза подразумевает, что доставка груза союзникам не обязательно должна осуществляться страной-производителем! У нас попросту нет для этого ресурсов и транспорта! Пожалуйста, постарайтесь!

Сэр Генри, офицер британского Royal Armoured Corps, уговаривал русского летчика уже полчаса. Тяжелый бомбардировщик ТБ-3 был единственной машиной, способной хоть как-то транспортировать донельзя странный объект, привезенный англичанами на аэродром.

По островной традиции машину перевязали широкой красной ленточкой с надписями «Merry Christmas!» и «Happy New Year!», прилепили на лобовую броню портреты текущего премьер-министра и королевы, а в сам танк напихали бутылки с шотландским виски, теплые свитера (ведь известно, что русская зима — вещь опасная и лютая!), шоколадки и банки с тушенкой.

Встал вопрос с доставкой. Перед праздниками подданные ее Величества хотели доставить подарок эффектно — например сбросить с самолета с парашютом так, чтобы танк оказался прямиком на плацу базы танкистов. Одна беда: выполнить этот план было крайне затруднительно: самолеты World of Warplanes в большинстве своем являлись легкими этажерками времен Первой мировой, не способными поднять в воздух ничего кроме самих себя и очень тощего летчика. Только у русских был летательный аппарат в который можно было хоть как-то поместить ленд-лизовский сюрприз.

— Семь с половиной тонн! И думать забудьте! — втолковывал сэру Генри советский авиатор. — Грузоподъемность ограничена! Отправьте машину своим ходом!

— Невозможно, — покачал головой англичанин. — Поцарапается краска, износ ходовой… А танк должен выглядеть как новенький! Это же рождественский подарок! Вам бы понравилось, если бы вы получили, к примеру, поношенный макинтош?

— Мак… Что? — не понял русский. — Впрочем, неважно! Повторяю для глухих: нет! Нельзя! Инструкции про безопасности полетов!

— Это печально, — вздохнул сэр Генри. — Но может быть…

Очередную попытку уломать русского прервал могучий рев танкового двигателя. Через КПП аэродрома проследовало гигантское страшилище — «Маус». При своих габаритах и огромной массе «Мышка» неожиданно легко развернулась на одной гусенице, подъехала к ТБ-3 и выпустив облако выхлопов остановилась. Откинулся люк на башне.

— Здравствуйте, господин майор, — сэр Генри учтиво поклонился в ответ: «Маусом» командовал отлично знакомый ему унтер-офицер-Отто Фюрст, не столь давно спасший англичанина от фамильного проклятия на Топях. — У меня накладная из бухгалтерии на…

Унтер-офицер полез к карман кителя, извлек помятую бумажку и прочитал вслух: — Накладная на Light Tank Mk VII, Tetrarch. Приказано доставить в русский ангар.

— Глобализация, — вздохнул англичанин. — Дожили: английский танк отправляют русским через германское посредничество! Испортили весь сюрприз!

— Сюрприз? — из эвакуационного люка под мордой «Мышки» вылез Ганс Шмульке. Так было удобнее всего покидать «Маус», по крайней мере не нужна лестница. — Здравствуйте, герр майор… Ой. Что ЭТО?

— Десантный танк. Аэротранспортабельный. — сказал сэр Генри наприязненно покосившись на несговорчивого летчика. — Что вы смеетесь, господин Шмульке?

— Да так, — ефрейтор неимоверным усилием воли стянул лицо в неподвижную маску. — По-моему «Тетрарх» — вариация на тему «Хетцера»? Каточки такие кругленькие…

— А они по-вашему должны быть квадратными? — надменно сказал англичанин. — Или вы полагаете, что Британская империя способна производить только хорошие линкоры? Замечу, сэр, именно мы изобрели танки!

— «Изобрести» вовсе не значит «сделать хорошо».

— И тем не менее! — сэр Генри выпрямился, окончательно приобретая вид оскорбленного графа, которому плюнул на манжету пьяный грузчик из гаваней Ливерпуля. — Впрочем, я понимаю ваш сарказм, господин Шмульке. Воевать на супертяжелых танках куда привлекательнее, чем владеть легкой техникой! Как это у вас говорится? «Светляк»?

— Вы ничего не понимаете, — ухмыльнулся Гунс Шмульке. — «Маус» — отличный светляк. Крепкий. Сэр, давайте не будем вдаваться в бесполезные споры — надо подумать, как отвезти вашего «Тетрарха» на базу! В конце концов русский комиссар Paramon Kotyatko сказал, что для транспортировки объекта лучше всего подойдет именно «Мышка»!

— Товарищу комиссару надо сталинскую премию дать! — просиял летчик, доселе в разговор не вмешивавшийся. — Дайте пять минут, подгоним кран, зацепим, погрузим и езжайте себе!

— Картина сюрреалистическая, — пожал плечами сэр Генри, наблюдая как крошечного «Тетрарха» устанавливают на «Мышку». Танчик размерами был сопоставим с башней «Мауса», на которой ему и предстояло ехать до базы танкистов. — Осторожнее, осторожнее! Не повредите украшения! Все-таки Рождество!

— Большевики Рождество не празднуют, — заметил Ганс Шмульке. — У них традиция, Новый год. Сэр, можно попросить документацию на агрегат?

— Разумеется, — кивнул сэр Генри, извлекая из кармана френча бумаги. — Страховой полис, гарантия от фирмы-производителя, всу как положено. Передайте русским, что претензии будут приниматься только в оговоренных страховых случаях!

— Если его Т-95 случайно переедет? — фыркнул Шмульке. — Но в целом, сэр, очень приятно видеть очередной шедевр британской бронетехнической мысли! «Матильда», «Черчилль» и «Валентайн» в прошлом показали себя неплохо. В песочнице, конечно.

— И не трясите его по дороге! — взволнованно сказал майор. — Блестки будет осыпаться!

— Так точно, сэр! Довезем в лучшем виде, как говорят эти русские!

— Сто восемьдесят восемь тонн нашего «Мауса», — почесал в затылке Отто Фюрст. — Еще семь в довесок. Нас хоть одна бетонка выдержит? Это ж какая масса!

— Бетон в «Варгейминге» делают отличный, — со знанием дела сказал англичанин. — Выдержит. И умоляю, аккуратнее на поворотах! Машина нежная, относитесь к ней, как к хрустальной вазе!

— Это вы про «Маус»? — озадаченно спросил Ганс Шмульке. — Ах, извините. Есть относиться к «Тетрарху» как к хрустальной вазе!

Два дня до часа икс

— Всем доброго ут… — Ганс Шмульке бодреньким шагом вошел в ангар и вдруг запнулся на полушаге. — Эт-то что еще такое? Господа, позвольте!

— Отойдите в сторону, герр ефрейтор! — мимо пронесся менеджер «Варгейминга», нагруженный коробками в яркой упаковке. — Посторонитесь, мешаете! У нас ответственное мероприятие!

— Мешаем? Мы? — возмутился Шмульке. — У нас, между прочим, высадка через полчаса!

Стараниями гостей с центрального сервера ангар преобразился: гирлянды под сводом и на воротах, елка в углу, с потолка падают конфетти — это, конечно, прекрасно, но если бумажная мишура забьется под решетку двигателя, никаких голдовых огнетушителей не напасешься!

Суета сует началась еще второго дня, когда наконец-то прибыли французы. Командование устроило торжественное открытие новой казармы с перерезанием ленточки, оркестром и банкетом в офицерском клубе, причем экипаж Ганса Шмульке на празднование не попал: их пересадили на «Маус» и заставили сгонять на авиабазу за подарочком для Иванов — «Тетрархом».

С раннего утра в рандомных боях творилось нечто уму не постижимое: ИС-4 с «Тапком» в большинстве случаев оказывались в конце списка, а выше можно было наблюдать сплошной железный капут: «Маусы», «Луноходы» и Е-100, отчасти разбавленные тяжелыми французами — кто-то уже успел перевести свободный опыт и купить AMX-50В, поэкспериментировать с новинкой.

По слухам, в песочнице дела обстояли ничуть не лучше — всего несколько минут назад из боя вернулись взмыленные янки с M2lt, сразу начав жаловаться на лютое засилье «Тетрархов». Командир «Комарика», стафф-сержант Ривера, сказал прямо: сегодня на низкоуровневых боях нормальной технике делать нечего, поскольку ленд-лизовские блохи устраивают натуральный свальный грех — только что в Ласвилле наблюдался локальный апокалипсис, когда в кишке над озером остались гореть, не больше и не меньше, восемнадцать английских каракатиц! Это невыносимо!

— Вам еще повезло, — наставительно сказал комиссар Котятко, как всегда старавшийся быть в курсе актуальных новостей и пришедший послушать американцев. — Выезжали поутру на «Черчилле», сами понимаете машина солидная, особенно если кумулятивы в боеукладке держать.

— О скорострельности, господин комиссар, мы вовсе умолчим, — поёжился американец, отлично знавший, что по большому счету «Черч» является забронированным по самое не могу пулеметом на гусеницах. Гроза ЛТ и СТ, страх и ненависть в песочнице.

— Между прочим, массово появились французские B1bis, — продолжил Парамон Нилыч. — Да вы их раньше видели, только в другой инкарнации: трофейный немецкий Panzer B2740 (f), премиум… Для четвертого-пятого уровней вещь далеко не самая приятная. Раньше B1 выезжали редко, а теперь уже целыми взводами кататься начали — мы едва ноги унесли, «Черчилль» все-таки не всемогущ! Вот и спрашивается, что день грядущий нам готовит?

— Вернее, год грядущий, — поправил товарища комиссара Ганс Шмульке. — Боюсь, эйфория от открытия французской ветки у нас пройдет быстро: столь эпохальная новинка как барабанное заряжание способна радикально изменить расстановку сил: в споре взвода «Королевских Тигров» со взводом АМХ-50-100 я бы отдал преимущество лягушатникам — скорость, быстрота поворота башни, упомянутый барабан. Я не успею даже оглянуться, как эта пакость всадит в корму шесть бронебоев и при этом запросто успеет удрать!

— Поживем, увидим, — философски сказал Парамон Нилыч. — Смена тактики неизбежна, это верно. Прошу прощения, должен идти — дела. Сами понимаете, праздники, надо заниматься работой с личным составом.

«Бедные русские, — подумал Ганс Шмульке, провожая взглядом комиссара, — у всех нормальных людей Рождество, Новый год, а им опять придется высиживать на политучебе и слушать доклады по марксизму…»

Громыхнуло, потянуло пороховым дымом и на плац выкатился КВ-220. Пока закрывались ворота ангара, можно было разглядеть знакомый пейзаж: ну разумеется, Перевал. А значит политучеба отменяется…

— Сгружаем, — командир «Розетки» выбрался на броню и жестом подозвал ремонтников. — Шесть канистр! Позовите кто-нибудь мосье Жака, они просили поделиться!

Объявился французский лейтенант. Открыл канистру, плеснул в любезно подставленную кружку добытого на Перевале божественного нектара. Продегустировал.

— Oh, c'est beau! «Genepi»? «Pastis»?

— Samogon, — фыркнул русский. — На что меняемся?

— Два ящика улиток, — твердо ответил мосье Жак. — Консервы, лягушачьи лапки. Крем-фреш, тимбаль, льезон. Гужер, оливье. На ваш выбор, господа!

— Оливье? — командир КВ-220 зацепился за знакомое слово. — Отлично! Нам на всех нужно четыре тазика. По рукам?

— Та… Тазика? — вытаращил глаза француз. — То есть, вы хотите сказать, что салат из рябчиков, каперсов, ланспика, сои-кабуль, раковых шеек и оливок вы кушаете из… Excusez moi, из тазов? На банкете?

— Из чего салат? — в свою очередь изумился офицер с КВ. — Какие каперсы?..

Ганс Шмульке не выдержал, захихикал и зажав рот ладонью быстро пошел в сторону. Ничего-ничего, галлам еще предстоит привыкнуть к веселой жизни на базе и некоторым национальным особенностям.

Мимо, отчаянно топоча и переговариваясь, промчался очередной табун менеджеров «Варгейминга». Было отлично слышно, как старший кричит едва ли не паническим тоном:

— Ёлки! Ёлки забыли на респах вкопать! Дуйте в центральный офис за лопатами! Пока не будет ёлок — никаких вам корпоративов!

— Боже мой, — покачал головой ефрейтор. — До нового года еще два дня, а у нас тут настоящий цирк! Воображаю, что начнется завтра к вечеру…

Исторические сказки

Сокровища Бонапарта

Пролог

— …Они исчезли почти неделю назад, — грустно сказал Быстрый Гейнц. — Черт побери, это же лучший экипаж дивизии! Вошли и не вышли!

— Может быть, стоит отправить внутрь поисковую команду? — предположил Роммель. — Набрать добровольцев…

— Пробовали. С пленным французским офицером в качестве проводника. Эти тоже пропали. Третьего дня.

— Попробуйте позвонить командованию егерей, пускай пришлют горноспасателей.

— А смысл?..

Оба генерала, приехавшие лично взглянуть на «стальной кошмар Эльзаса» и сопровождавшие их штабные мрачно уставились на гигантского угловатого монстра притаившегося на железнодорожной платформе. Выглядело чудовище зловеще, от него ощутимо тянуло холодком, в вечерних сумерках создавалось впечатление, будто по броне скользят огни святого Эльма…

— Эрвин, надо уже что-то решать, — не выдержал изнервничавшийся Гудериан. Давайте сообщим Гейдриху, в Вевельсбург. Пусть пришлет магов из Анненербе!

— Вы спятили, Гейнц, — Роммель поморщился. — Незачем связываться с СС, сами разберемся. Если не вернутся к завтрашнему утру, поднимайте по тревоге комендантскую роту и начинайте прочесывание. Каждый взвод снабдить полевыми рациями! Друг друга из виду не терять! Докладывать обстановку через каждые полчаса! Все поняли? Отставить панику, господин генерал!

16 июня 1940, Франция, железнодорожная станция Брийе

— Очень интересно, — обер-лейтенант Панцерваффе Генрих Кнопке взял со столика перед командирским креслом пухлую книжку с заголовком на французском языке: «Char FCM-2C. Руководство пользователя с приложениями и картами». Повернулся к своему мехводу, ефрейтору Шульцу. — Ты читаешь по-французски?

— Так точно.

— Взгляни…

Экипаж герра Кнопке первым ворвался в оставленную французами деревушку Брийе, сопровождаемый мотоциклистами Pz-II подъехал к вокзалу, командир открыл люк, осмотрелся и вдруг замер. По спине пробежали мурашки. Прямо впереди находился разбитый авиацией эшелон, был виден сошедший с рельсов паровоз. Ничего особенного, если бы не груз, перевозимый эшелоном — он-то и вызвал у обер-лейтенанта состояние близкое к обмороку.

— Шульц, что это по-твоему?

— Это? — ефрейтор вылез из «двоечки» и недоуменно оглядел возвышавшегося неподалеку титана. — Похоже на… На корабль. Может, французы перевозили свои эсминцы из Тулона в Дюнкерк? По суше?

— Чепуха, — покачал головой наводчик Майер, считавшийся в экипаже самым умным после командира, как-никак Гейдельберг заканчивал. — Это же танк! Скорее всего. Гусеницы, орудийные башни, вон пулеметы торчат…

— Тогда почему у него дверь в борту? Не люк — настоящая дверь?

— Откуда я знаю, герр обер-лейтенант? Пойдемте посмотрим! Если французы его бросили, запишем трофей на свой счет!

Вошли. Как выяснилось, невиданное сооружение и впрямь обладало дверью, с начищенной бронзовой ручкой — чтобы открыть, потребовалось нажать на пупочку.

— Наверное, боевое отделение, — зачарованно сказал Кнопке. — Ничего себе! Что же оно такое?

Устроились франки с удобствами, ничего не скажешь. Внутри просторного помещения можно было ходить в полный рост. Кресла обитые красным плюшем. Шкаф с брошенной гражданской одеждой и парадной формой, бар, набитый бутылками бургундского и Мадам Клико. За парчовой занавеской — вот диво! — будуар, двуспальная кровать. Возле будуара табличка «Только для офицерского состава». Добавим сюда корзину с клюшками для гольфа, холодильник, дверь в ванную комнату, расположенную в соседнем отсеке, и с тем сочтем картину законченной. Куда-то наверх вели две винтовые лестницы, темный проход уводил в сторону кормы.

— Это что угодно, но только нетанк, — недоверчиво сказал Кнопке и тут же увидел валявшуюся на столике пятисотстраничную книгу, то самое «Руководство».

Пока Шульц изучал пухлый технический труд обер-лейтенант с наводчиком занялись трофеями: бутылочка красного, креветки, пармезан, свиная шейка и даже свежая французская булка — накрыли на командирском столе, над которым сияли медью трубы перископов. В буфете отыскались хрустальные бокалы.

— За Великую Германию! — провозгласил Кнопке. — Шульц, тебе отдельное приглашение нужно?

— А? — поднял взгляд мехвод. Глаза у него были совершенно ошалевшие. — Да, за Германию и победу! Хох! Минуточку, герр обер-лейтенант… Тут в книжке… Я даже не знаю, как сказать…

Шульц развернул вклеенный в руководство и сложенный в восемь раз план. На схеме можно было увидеть как привычные слова вроде «трансмиссия», «гидравлическая система» или «боеукладка орудия № 4», так и абсолютно непонятные значки. Несколько красных крестиков.

— Давайте сходим туда, — сказал мехвод, кивнув в сторону бокового прохода. — Нужны фонарики и набор инструментов. Это ненадолго.

— Зачем? — удивился Кнопке.

— Похоже, наши трофеи не ограничатся сыром и бургундским. Французы спрятали там кое-что посущественнее… Только герр обер-лейтенант, возьмем с собой небольшой запас еды.

— Зачем? — повторил ошеломленный Кнопке.

— Мало ли…

— Вот ты вещмешок и потащишь!

Десять минут спустя бравый экипаж скрылся в гулком коридоре и с тех пор всех троих не видели уже целых шесть дней, что вызвало нешуточную тревогу у командования…

21 июня 1940, где-то в недрах FCM-2C

— …Нам никогда отсюда не выйти, — сокрушенно вздохнул Кнопке. — Хорошо хоть консервы нашли, только хватит их дня на три, не больше… Если бы не хронометр, я бы окончательно потерял счет времени! А все твои идиотские идеи, Шульц!

— Виноват, герр обер-лейтенант. Выберемся, я уверен… При каждом повороте направо я отмечал угол двумя крестиками, а налево — одним. Отыщем неотмеченный поворот, значит нам туда…

— Тихо, что это? — простонал Майер. — Слышите?

— Ерунда, летучие мыши, — ответил мехвод. — Их тут полно.

Экспедиция в непознанные глубины FCM-2C продолжалась почти неделю, и если бы не случайно обнаруженный на третий день продуктовый склад (он был опечатан, на сургучной блямбе стояла дата 1927 год, январь) экипаж Кнопке умер бы с голоду. А маркировка на консервных банках с говядиной и фруктами свидетельствовала: произведены они и того раньше, в 1919 году.

Путешествие по лабиринту ужасов не прекращалось — бесконечная череда переходов и коридоров, мертвые электрощиты, в одном из темных закутков обнаружился скелет в полуистлевшей форме французского пехотинца времен Первой мировой. Однажды наткнулись на покрытую странными иероглифами золоченую панель и Майер, изучавший в Гейдельберге труды Шампольона, перевел с древнеегипетского: «Здесь покоится фараон Атонхотеп VI, проклятие богов настигнет любого смертного, посягнувшего на покой повелителя». Панель решили не вскрывать — неприятностей и так хватало с избытком.

Батарейки фонариков сели в первый же день, но оказалось, что потолки коридоров покрыты светящейся плесенью. Кроме того, изредка встречались тусклые электрические лампочки. В набитом устрашающего вида механизмами зале отыскалось старое кострище, на стене поодаль надпись угольком: «Все надежды потеряны. Пришлось съесть рядового Лаваля, сержанты Шарни и Дарбье посматривают на меня нехорошо. Прощайте. Унтер-офицер Жерар де Ре, 15.03.1931». Кнопке, Шульц и Майер содрогнулись, увидев рядом с кострищем обглоданные берцовые кости.

— Не останавливаться, — твердил обер-лейтенант, — и не сдаваться! Шульц, негодяй, это ты завлек нас в ловушку! Что ты здесь хотел найти?

— Карта, по-моему, неточна… Точно, в книге вклейка — «Возможны опечатки по вине издателя»… Стойте! Остановитесь! — мехвод воспрял духом и ткнул грязным пальцем в план. — Все правильно! Схождение четырех коридоров, рядом дверь в трансмиссионное отделение номер 32 и центральная труба гидравлики! Восемь шагов на север, два на юг — так записано в «Руководстве»… Черт, компас плохо работает, слишком много металла! Еще пять на восток… Майер, ты монтировку не потерял?

— А в чем дело? — безнадежно спросил наводчик.

— Крестик на карте! Это здесь, я уверен! Дай сюда!

Шульц аккуратно обстучал монтировкой стальной пол, прислушался к более высокому звуку и подцепил одну из плит. С трудом вывернул. В коридоре будто бы стало светлее.

— Вот оно! — провал был заполнен золотыми слитками маркированными латинской буквой «N» в лавровом венце. — Сокровища Наполеона вывезенные из Москвы и переплавленные в слитки! Тонны две, не меньше!

— Шульц, — устало окликнул наводчика Кнопке. — Зачем тебе прямо сейчас две тонны золота? У нас осталась одна банка тушенки. И все. Ты хоть понимаешь…

— Молчите! — заорал наводчик. — Что это? Там, справа?

Где-то в глубинах FCM-2C гулко лаяли овчарки.

— Бежим! Бежим на звук! Господи, только бы повезло!

10 ноября, 1944 года, Германия, полигон Куммерсдорф

— …Вы понимаете, как Рейху сейчас необходимо это золото? — рычал Гейнц Гудериан на бледного конструктора Адерса, помимо прочего отвечавшего за операцию «Золото Бонапарта». В гигантском полутемном ангаре скалой поднималась туша давным-давно вывезенного из Франции FCM-2C. — Две тонны! Вы возитесь пять лет, и какие результаты?

— Никаких, — сокрушенно развел руками Эрвин Адерс. — Четыре исследовательские экспедиции исчезли бесследно. Кнопке и Шульц, единственные, кто смог бы помочь в поисках, погибли на Восточном фронте. Майер после того инцидента сошел с ума и полностью невменяем. Книгу с планом они потеряли незадолго до случайной встречи со спасательной группой в 1940 году…

— Расстрелять вас мало, — процедил Гудериан. — Вы уверены, что никто из…

— Уверен, — кивнул Адерс. — В танке восемнадцать дверей и люков, возле каждого круглосуточно дежурит эсэсовский взвод, мышь не проскочит, не говоря уже о людях, вытаскивающих оттуда две тонны золота…

— Смотрите мне, — пригрозил генерал-полковник. — Сроку даю — месяц! Иначе придется звонить Гиммлеру, он с вами будет говорить по-другому!

Эпилог

В мае 1945 года Char FCM-2C был вывезен советской трофейной командой в СССР, дальнейшая его судьба не известна. Однако на полигоне НИИ БТВТ в Кубинке ходят мутные слухи о некоем «проклятии Эльзаса» стоящем в засекреченном ангаре и четырех с лишним десятках научных сотрудников НИИ пропавших без вести в период с 1945 по 2009 годы.

Гостеприемка

«С днем рождения, дорогой Адик!» — дружно скандировали сотрудники рейхсминистерства вооружений и боеприпасов. Через пять минут Альберт Шпеер приказал внести праздничный торт и распаковать подарки, один из которых оказался неожиданно большим.

— Это что? — вытаращился фюрер.

— Это? — Шпеер замялся. — Ну… Как бы сказать?.. Вы же помните как полторы тысячи бомбардировщиков англо-американских дикарей разрушили заводы фирмы Alket? Там САУ производились, между прочим…

— Геринга надо повесить, причем не за шею, — вздохнул фюрер. — Столько денег уходит на его Люфтваффе, а толку?..

— Вот я как раз по поводу денег, — засуетился Шпеер и Гитлеру почудилось, что министр вооружений говорит с неарийским картавящим акцентом. — Вы знаете, сколько стоит один «Тигр»?

— Семьдесят шесть с половиной моих годовых зарплат, — фюрер снова вздохнул. — Может, действительно, как говорят эти русские, raskulachit' Каринхалле, все ценности через подставных лиц продать в Америку, а на вырученные деньги построить тысячу «Тигров»? Зачем Герингу столько брюликов и вазочек? А малиновые галифе? Гламур — это не арийский стиль! Где он только нахватался?

— Я не о том, — терпеливо ответил Шпеер. — Я про подарок…

Гитлер снова перевел взгляд на песочного цвета Нечто, которое уже освободили от упаковки с бантом цветов НСДАП, серпантина и блесток. Оно было маленькое, приземистое, без башни и больше всего смахивало на мыльницу с гусеницами. В ствол кто-то легкомысленно запихнул бутылку французского шампанского и букетик эдельвейсов.

— Противотанковая САУ «Хетцер». Стоит — копейки, — акцент у Шпеера усиливался с каждой минутой, да так, что у стоявшего рядом Гиммлера в глазах появился нездоровый блеск. — Весит всего 16 тонн. Производство… Ой-вей, да чего говорить, проще сделать только унитаз для сортиров штрафной роты!

— Что вы сказали? — деревянно осведомился Гиммлер. — Ой — что?

— Ой, таки, вей. Генричек, не кричите а то фюрер устроит вам такой цирк с фанфарами, шо вы окосеете на оба глаза, — с наглым видом парировал Шпеер. — Мы тут о деньгах, а у вас одни мысли в голове — миква, обрезание да менора!

— Отставить, — рявкнул фюрер. — Сколько оно стоит?

— Вместо одной «Пантеры» можно сделать три таких малютки, — мигом ответил рейхсминистр, умевший быстро считать в уме. — А вместо одного «Тигра» — пять с половиной. В общем, производство обходится как 0,000076 «Тирпица».

— Действительно, недорого, — раскрыл рот фюрер, изумленный последней цифрой. — Ну что ж, давайте посмотрим. Как в эту штуку залезать?..

— Сверху…

— А почему сиденья мехвода, наводчика и заряжающего в один ряд?

— Дешево, — пожал плечами Шпеер и ядовито добавил: — Между прочим, мой фюрер, эксперименты с четырьмя рядами катков, как известно…

— Прекратите! — с истерическими нотками в голосе воскликнул Гитлер. — И никогда больше не напоминайте мне о том разговоре в Куммерсдорфе с этим болваном Адерсом! «Так лучше плавность хода, танк может стрелять на ходу!» — сюсюкающим голосом передразнил фюрер знаменитого конструктора. — И что? Семьдесят шесть с половиной моих годовых зарплат! Из-за одного «Тигра» три четверти века пахать во благо германского народа и Великого Рейха!

— Таки да, — ухмыльнулся Шпеер снова вызвав нездоровый интерес рейхсфюрера. — А тут — совсем чуточку немножечко денежек и масса удовольствия!.. Генричек, кстати, я дождусь от вас двадцать рейхсмарок, которые вы зажали с прошлого месяца? Или мои дети опять останутся голодными?

Стиснув зубы Гиммлер полез в карман плаща за бумажником…

Посланец ада

Сентябрь 1942 года. Ленинградская область.

— …Да е-мое, сколько ж можно! — яростный вопль разнесся над болотами. — Узнаю, кто это сделал — руки оторву!

Обершутце Вольф Герцдорф едва не расплакался, хотя и полагал себя человеком сугубо нордичным и эмоциям не подверженным. На правой надгусеничной полке новехонького «Тигра» какая-то сволочь нацарапала гвоздиком «Шайзеваген» и пририсовала глумливый смайлик. Полировка безнадежно испорчена!

Неподалеку раздался звук отчетливо смахивающий на недобрый смешок. В кустах сверкнули две красные точки. Герцдорф вздрогнул.

— Чепуха, показалось, — громко сказал обрершутце, стараясь успокоить самого себя. — Привидений не бывает! Вероятно, эти придурки из взвода «троек» гадят по мелочам. От зависти!

Несомненно, завидовать было чему. Рядом с невзрачными Pz-III Ausf N «Тигры» шверепанцерабтайлюнга 502 выглядели куда более солидно! Одна беда: сразу после разгрузки батальона на станции Мга, с вроде бы абсолютно новыми машинами начало происходить нечто мистическое и необъяснимое, отчего Герцдорф, да и весь экипаж «Тигра», были близки к нервному срыву…

Дошло до того, что обершутце начали сниться кошмарные сны: машина то валилась с моста в реку, то на нее падал бомбардировщик ТБ-3 с неизрасходованным боезапасом, а только вчера приснилось, как русские мыши сожрали всю изоляцию на электропроводке и, что самое чудовищное, резиновые бандажи на катках, после чего все до единого катки пришлось менять. Герцдорф проснулся в ледяном поту и с криком ужаса, до полусмерти перепугав товарищей.

Неприятности преследовали танки sPzAbt 502 с пугающей частотой и крайне подозрительным постоянством. О какой такой войне может идти речь, когда через полчаса после разгрузки во Мге у танка загорелся двигатель? Попутно сам собой отвалился третий внешний каток по правому борту, рация вдруг поймала русский марш «Три танкиста», оглушивший командира, а в коробке передач заскрежетало так, что слышали, наверное, и в Берлине.

Ремонт занял неделю: заводские механики трудились в поте лица, но как только они устраняли одну неполадку, обязательно случалась другая. Вдобавок, имели место совсем уж вопиющие случаи: какая-то гадина ночью свинтила с командирской башенки все смотровые приборы, которые поднятые по тревоге сотрудники гестапо через день обнаружили на бывшем колхозном рынке Мги. Спекулянта арестовали и допросили, узнав только, что оптику ему продал за пять оккупационных марок очень странный человек смахивающий на… На… Тут подозреваемый разрыдался, побледнел, задрожал всем телом и больше не сказал ни слова — было видно, что «странного человека» он боится куда больше, чем гестапо. Расстреляли его чисто из жалости и, как кажется, умер спекулянт с облегчением.

Ладно бы только перископы! Кто, спрашивается, подкинул в командирскую машину дохлую (и очень давно дохлую!) кошку? Командира, обер-лейтенанта фон Вольски, вытошнило прямиком в люк командирского купола, едва он откинул колпак и нюхнул! Кто вылил в ствол орудия ведро свиного навоза? Какому дебилу пришло в голову напихать в воздушные фильтры куриного пуха и смазать подбашенную коробку вместе с люками мехвода и стрелка-радиста особенно ядреным клеем, да таким, что прилипшему мехводу пришлось срезать всю одежду — иначе бы не выбрался! Его черные штаны и курточка до сих пор красуются на «морде» машины: теперь уже никак не отдерешь…

— Чертовщина, — определил Вольф Герцдорф. — Часовые никого не видят, охрана постоянная, никого кроме своих тут не бывает…

Стемнело. Над Синявинскими болотами ползли полосы тумана. В трясинах что-то свирепо визжало, угрожающе ухало и зловеще каркало — одно слово, Россия. Обершутце остро захотелось забраться в «Тигера», запереться на все замки и зарядить орудие…

— Сссстой… — прошипело во тьме. На обершутце надвинулась устрашающая тень в фуражке и длинном плаще, под полами которого клубился светящийся болезненным зеленым огнем туман. Под козырьком пылали две крохотные багровые пятилучевые звездочки, не иначе глаза. Ощутимо потянуло холодом. — Сссстой или умрешшшь, несчассстный…

— Мамочки, — только и сказал заледеневший Герцдорф. — Der Gott, rette und spare auf!

— Не поможет, — сообщила тень. — Ты девссссственник?

— Что?? — поперхнулся обершутце. — А… Нет, женат…

— Вот ведь незадача, — призрак легко вспорхнул на броню «Тигера». Теперь он говорил нормальным голосом, разве что картавил немного — Нам для жертвоприношений только девственники нужны… Тогда иди отсюда. Считай, что ты меня не видел.

— А ты кто? — осмелел Герцдорф, хотя чудовище, раскинувшее полы плаща, выглядело совсем устрашающе: ни дать, ни взять — демон, выползший из глубин преисподней.

* * *

— Оперативный псссевдоним — комисссар Шшшепетовкер, — представился монстр, опять зашипев. — Осссобый отдел НКВД, в прежней жизсссни был маршшшалом Тухачевссским….

— Так его вроде расстреляли? — удивился Шмульке, немного наслышанный о событиях в России перед войной.

— Рассстреляли, — подтвердил призрак. — В ритуальной расссстрельной Лубянки… А теперь мой бесссприютный дух вызванный из недрищ ада вновь ссскитается по миру… От НКВД нигде не спрячешьссся — заставляют заниматься вредительсссством….

Люк командирской башенки раскрылся сам собой, призрак расстегнул штаны. Послышалось журчание.

— Канай отсюда, смертный, — резко сказала тень. — И не вмешивайся. Тебе не постичь таинств Инферно…

Наступила ночь с 21 на 22 сентября 1942 года. Завтра «Тигры» приписанные к 170-му пехотному полку должны были идти в первую атаку.

* * *

PS: Ранним утром Вольфа Герцдорфа нашли спрятавшимся в сарае. Он сошел с ума и постоянно твердил: «Комиссары, комиссары! Увезите меня отсюда! Адские комиссары!». Скончался бывший обершутце в 1961 году в психиатрической больнице Шенау. На стене отдельной палаты карандашным грифелем было выведено «Tuchachewski — sotona!».

Конспирологическая история танка «Тигр»

1. Замок Черного Ордена Вевельсбург. Северный Рейн-Вестфалия. Февраль 1942

— …Они ненормальные! — обергруппенфюрер Рейнхард Гейдрих бросил листок с очередным мега-проектом на стол и вульгарно вытер пот со лба не платочком, а рукавом. — Какой миллион марок? Какие шесть миллионов евреев в сутки? Это сколько за год? Два миллиарда двести миллионов? А за пять лет?.. Одиннадцать миллиардов евреев? Да я с ума с ними сойду!

Гейдрих давно подозревал, что в его ведомстве окопались русские шпионы. Как говорили в НКВД — вредители, приписчики, саботажники, морально неустойчивые и разлагающиеся в быту. Все эти термины обергруппенфюреру предоставила разведка СД, полагая, что они являются особо секретным шифром Берии, но Гейдрих обленившейся шарашке Шелленберга не доверял.

Обергруппенфюрер, как человек практичный, больше всего на свете верил в цифры. Но не в такие, какими оперировали отпетые психи из «Анненербе» или Führerkorps, а в настоящие, подтвержденные документацией с печатью. Завербовано английских агентов столько-то. Налетов на Лондон — столько-то. Потери такие-то. И так далее — цифра на заверенной бумаге является самой упрямой вещью в мире…

Гейдрих вздохнул и покосился на дверь в кабинет, из-за которой доносился нестройных хор голосов, читавших «заклинания к Доннару» — в соседней аудитории группа 627-й ступени посвящения «Анненербе» пересдавала массово проваленный экзамен по рунической иероглифике. Бестолочи… Воплей теперь будет до вечера, и так по всему Вевельсбургу — у одних флюидная физиология и психургия, у других гимнософия, у третьих антропогностика и гомологическая анатомия…

В Вевельсбург обергруппенфюрер приезжал из Праги отдохнуть и вплотную заняться делами РСХА. Впрочем, разве тут отдохнешь? Хотелось тишины, но в одиночку из кабинета не выйдешь — прошлой ночью кретины из занимающегося оккультной зоологией подразделения «Шварценахт», базирующегося на шестнадцатом подземном уровне Вевельсбурга, упустили двух вервольфов и теперь зверюги носятся по замку как ошалелые — ловят уже пять часов, а толку ноль. Любые передвижения по Вевельсбургу только под охраной эсэсовцев, вооруженных автоматами с серебряными пулями. Это еще ничего, в прошлый раз сбежал пингвин-мутант, которого «детишки Деница» нарочно привезли на подводной лодке из Антарктиды — веселья было на двое суток, а ответственный за общее планирование проекта Гейдрих получил выговор с занесением от самого рейхсфюрера, полагавшего создание армии хищных боевых пингвинов-людоедов для охраны антарктических владений Рейха самой перспективной темой…

На столе перед Гейдрихом громоздилась стопка папок с новейшими разработками — большинство из проектов были абсолютно бредовые даже с точки зрения «Анненербе». Достаточно взглянуть на последний, вызвавший нешуточное раздражения обергруппенфюрера: окончательное решение еврейского вопроса предлагалось отдать в руки самих же евреев — Рейхсбанк обязан перевести на счет каждого конкретного еврея миллион марок с единственным условием — по получению всей суммы еврей должен немедленно покончить с собой. По мнению автора проекта, купившись на такие огромные деньги, евреи устроят массовый суицид и Европа плюс весь остальной мир окажутся юденфрай — остается найти финансовые резервы и выплачивать по пятнадцать миллионов миллионов в год.

Гейдрих положил листок с обратно в папку, аккуратно завязал тесемки и умелым броском спортсмена и олимпийского чемпиона 1936 года зашвырнул ее в пылающий камин. Что у нас следующее?

Большой пакет плотной бумаги с эмблемой министерства вооружений. Внутри кипа документов, чертежей и схем. Быстро просмотрев документы, обергруппенфюрер поднял трубку и попросил соединить его с господином рейхсминистром.

— Шпеер? Это Гейдрих. Добрый день. Как семья? Спасибо, здоров. Что вы мне прислали? Да-да, я о новом танке… Дорогой Шпеер, у нас в Вевельсбурге занимаются совсем другими делами… Это не наша специфика! Что? Фюрер заинтересован? Вотан великий… Выслушать инженеров? У нас здесь небольшие затруднения, верфольфы, понимаете ли… Уже выехали? Ну ладно. До свидания, Альберт, привет жене.

Обергруппенфюрер подошел к окну. С третьего этажа было хорошо видно как эсэсовцы в костюмах химико-биологической защиты волокут по двору изловленного сетью перевертыша — оборотень обреченно верещит и подлаивает. Из окон напротив (там располагался самый секретный отдел подразделения «Tommyknocker») выбивается густое зеленое сияние — значит из Тибета опять привезли какой-нибудь странный предмет оставшийся от протоариев, которые, как выяснилось, были вовсе не голубоглазыми блондинами, а маленькими зелеными существами с огромной головой и фасеточными глазами. Да, нация вырождается…

* * *

Затрещал телефон. Гейдрих взят трубку.

— Просите, — распорядился обергруппенфюрер. — Только под охраной! Рейхсминистр Альберт Шпеер меня уверяет, будто это ценные сотрудники!

Десять минут спустя в кабинет вошли двое. Вооруженный до зубов караул дружно щелкнул каблуками, командир затворил дверь.

— Присаживайтесь, — вежливо сказал Гейдрих. — С кем имею честь?

Высокого и седого очкастого господина с академической бородкой звали Эрвином Адерсом — он был генеральным конструктором фирмы «Хеншель». Сопровождал его господин Книпкамп, взъерошенный коротышка с полубезумным взглядом, потертыми рукавами кургузого пиджачка и дергающейся щекой. Смахивает на беглого физика Эйнштейна, остается надеяться, что Книпкамп столь же гениален и, вдобавок, не еврей.

— Собственно, мы по поводу нового чудо-оружия, — помявшись, сообщил стеснительный господин Адерс. — Это, позвольте сказать, танк. Волшебный, смею заметить.

Ох уж эта интеллигенция!

— Не вижу ничего чудесного в танках, — прохладно ответил Гейдрих. — Я не специалист. В продольных торсионах разбираюсь довольно слабо, предпочитаю науки герметические.

Из камина неожиданно выпорхнули два огненных демона-анимафага, каждый размером со стрекозу, и с жужжанием пронеслись к открытому окну. Остался дымный инверсионный след. Все ясно, опять в подразделении «Магия Ариев» доэкспериментировались. И так — каждый день! Отправить бы всех этих высоколобых на Остфронт, в окопы, но нельзя — рейхсфюрер такую инициативу не одобрит. Без магии в Вевельсбурге никуда.

— Так в чем, собственно, дело? — Гейдрих напомнил о своем существовании инженерам, зачарованно глядевшим вслед анимафагам, уже сожравшим усевшуюся на крышу замка ворону, только перья полетели. Опять придется ругаться с егерями рейхсмаршала Геринга из-за «нестандартной фауны»! — Танки и волшебство я полагаю вещами мало совместимыми.

Адерс ожил, глаза Книпкампа загорелись нездоровым огнем.

— Вот смотрите, — главный конструктор сдвинул валявшиеся на столе папки с секретными разработками в сторону и расстелил чертеж. По виду на нем был изображен несомненный танк, но откуда такое количество магических символов? — Совершенное, непревзойденное оружие! Абсолютная защита! Мощнейшее орудие!

— Господа, вы отнимаете у меня время, — ледяным тоном произнес Гейдрих. — У каждого танка должно быть мощное орудие и хорошая броня! Ближе к делу.

— Танк называется TIGER, — с воодушевлением начал Адерс. — Это неспроста. Согласно основам нумерологии название вещи играет колоссальную роль в ее судьбе! Использованы буквы с порядковыми номерами в латинском алфавите 20, 9, 7, 5, 18. Что это дает в сумме? Верно! 59! В сумме 5 и 9 дает 14, две семерки! Семь металлов, семь планет, семь цветов радуги, семь нот, семь дней Творения, семь печатей в Книге Жизни, семь Ангелов Апокалипсиса! Две семерки, двойное природное совершенство!

— Продолжайте, — кивнул Гейдрих, заинтересовавшись. Это уже относилось к его непосредственной компетенции.

— Верхний лобовой лист корпуса наклонен под углом 77 градусов, — воодушевленно провозглашал Адерс. — Ну, вы поняли. Нижний — под углом 27, в сумме — девять, три раза по три, получается символ фрактальной бесконечности! Боезапас — 92 выстрела, плюсуем, получаем 11 — две единицы, два атома водорода: первоосновы Вселенной! Калибр пушки 88 миллиметров или 8,8 сантиметра, если заменить целые числа соответствующими литерами алфавита, мы получим C10H8, то есть формулу нафталина!

— Изумительно, — пролепетал потрясенный обергруппенфюрер. — Кроме того, вы не хуже меня знаете, что означает для НАС число 88!

— Хайль Гитлер! — машинально вытянул руку Адерс. — Но и это еще не все! Длина ствола вместе с дульным тормозом — 5316 миллиметров, делим на одну стомиллиардную долю расстояния от Солнца до Земли и что же получаем?

— Что? — зачарованно выдавил Гейдрих.

— Число «Пи»! — конструктор торжествующе взблеснул очками. — Затем… Господин Книпкамп, вам слово!

— Это не просто новшество, — затараторил коротышка, тыкая замусоленным перстом в схему ходовой. — Это вершина древнеарийской арифмологии. Посмотрите, сколько катков?

— Двадцать четыре с каждого борта, — посчитал обергруппенфюрер. — Но зачем так много?

— Все очень просто! Четырежды по дюжине! Двенадцать — число сакральное! Периметр классического египетского треугольника со сторонами 3:4:5! 12 олимпийских богов, 12 апостолов, 12 колен Израилевых, 12 углов звезды Давида!

— Что-что? — поперхнулся Гейдрих.

— Неважно! Помножаем 12 на 4, получаем 48, плюсуем и снова получаем 12! 1 плюс 2 равно трем, Троичность миросозидания, Третий Рейх, Три страны Оси… Для замены одного катка из внутреннего ряда требуется 14,4 часа, что составляет одну десятую от общего библейского времени Творения Вселенной — 144 часа. Если в свою очередь приплюсовать единицу и две четверки вновь получится девять — фрактальная бесконечность…

— Невероятно, — покачал головой обергруппенфюрер. Его аж трясло от возбуждения. — То есть вы проектировали танк в соответствии с каббали… гм… pardon… арийской нумерологией?

— Ра-зу-ме-ет-ся! — по слогам проговорил Адерс. — Любой узел, любой агрегат! От двигателя до командирского кресла и от перископов до выхлопных труб! Tiger — это самая мощная концентрация магии в истории боевой техники! Например, если перемножить вес балансиров опорных катков и максимальный радиус поворота башни, а затем разделить на толщину лобовой брони, получится 1314 — год сожжения великого магистра тамплиеров Жака де Моле!

— Танк немедленно в серию! — непререкаемо заявил Гейдрих, подписывая подсунутые Адерсом бумажки. — Я представлю вас к ордену! Обоих! Вы свободны!

Как только оба инженера, с трудом подавлявшие ехидные ухмылки, скрылись за дверью, обергруппенфюрер схватил телефонную трубку:

— Але, але! Дайте Берлин! Шпеер? Альберт, дружище, где вы откопали этих гениев? Что? Почему проект дорогой? Триста тысяч рейхсмарок за один танк? Наоборот, все просто замечательно — триста тысяч это же скорость света!..

2. Москва, Лубянка, вечером того же дня

— Товарищ Берия, поступило сообщение от агентов «Конструктор» и «Каток».

Майор НКВД положил на стол генерального комиссара госбезопасности листок с расшифрованной телеграммой.

Лаврентий Павлович водрузил на нос пенсне, прочитал и захихикал совершенно несообразно со своим рангом:

— Купились, а? Нет, вы только подумайте, купились! Втюхать нацистам такую херню за здорово живешь!.. Вот что майор. Прикажите конструктору Жозефу Котину немедленно уничтожить все материалы по операции «Тигр». Все, понимаете? Чертежи, разработки… Чтоб ни одной бумажки не осталось! Рудольфа Мессинга как главного консультанта представить к Сталинской премии. Агентам «Конструктор» и «Каток» по ордену Боевого Красного знамени… Все, можно считать, что войну мы выиграли — эта диверсия против германской военной промышленности войдет в историю!…

Дранг нах Остен

1. 20 мая 1944, Берлин, штаб-квартира OKW

— Господин генерал-фельдмаршал, звонит господин Альфрид Крупп фон Болен унд Гальбах, — адъютант передал трубку командующему группой армий «В» и генерал-инспектору Атлантического вала Эрвину Роммелю. — Говорит, это очень срочно!

— Все у них срочно, — буркнул Лис Пустыни. — Давайте… Роммель у аппарата. Да, здравствуйте Альфрид. Что стряслось?

Один из ведущих промышленников Германии и глава оружейного концерна тяжело дышал, говорил сбивчиво и, судя по звукам на другом конце провода, был готов расплакаться.

— Эрвин, вы известный человек, кавалер Рыцарского креста… — последовал горький всхлип. — Фюрер вас уважает!.. Позвоните Гитлеру, меня он и слушать не хочет! Это же ужасно!

— Вы можете внятно объяснить в чем дело? — нахмурился фельдмаршал. Что могло довести до слез самого Альфрида Круппа, человека-скалу со стальными нервами? — Вы меня слышите?

— Они поехали на охоту! — выкрикнул промышленник и громко высморкался. — Понимаете, на охоту! Эта скотина Антонеску и толстяк-рейхсмаршал! Запретите им!..

— Какая еще охота? — не на шутку рассердился Роммель. — Вы о чем? Я знаю о визите румынского кондукэтора в Берлин, но хроника светских увеселений мне неинтересна! У меня полно дел! Если вы не забыли, идет война!

— Я звонил Шпееру, просил повлиять, но и у него ничего не получилось, — продолжал стенать Крупп. Теперь из трубки доносились нешуточные рыдания. — Вы же знаете рейхсмаршала — надутый самодур и болван, если он что-нибудь втемяшил себе в голову… Это же уникальная модель! Строительство обошлось в десятки миллионов! Хнык! Умоляю, Эрвин!

— Успокойтесь и объясните, что именно произошло! — рявкнул взбешенный Роммель.

— Они… Они…

Крупп попытался унять рыдания (получилось плохо) и начал рассказывать. Роммель бледнел с каждой секундой. Наконец, фельдмаршал швырнул трубку и рявкнул адъютанту:

— Дитрих! Немедленно машину! Позвоните на аэродром Темпльхоф, пусть подготовят к вылету мой «Шторх»!

Обер-лейтенант вздрогнул — таким он видел Лиса Пустыни всего один раз в жизни, после катастрофы у Эль-Аламейна. Неужели англо-американцы начали десантную операцию во Франции и опрокинули войска Атлантического вала?

— Маршрут? — уточнил адъютант. — Гавр, Париж, Руан?

— Каринхалле! — Роммель обрушил могучий поток казарменных эпитетов в адрес Геринга и его румынского дружка. — Бегом!

* * *

— Я, дорогой Ион, займу капитанскую каюту, — вальяжно журчал рейхсмаршал. Сегодня он выглядел на редкость изысканно — охотничий костюм, тирольская шапочка с перьями, перстни с сапфирами и бриллиантами на пальцах, запах лучших французских духов. — Очень удобно устроено, согласитесь…

— Угу, — промычал румын, оглядывая шикарную каюту — стены отделаны деревянными панелями, индийский ковер, слева дверь в ванную комнату, из коридора сразу можно подняться на мостик, где находился командный пункт.

— Будем считать наш маленький вояж завершающими ходовыми испытаниями этого чуда арийский технической мысли, — довольно ухмыльнулся Геринг. — Вас проводят в каюту старшего помощника, или как он называется в Панцерфаффе? Завтрак через час, в кают-компании. Эй, там, распорядитесь чтобы ко мне немедленно прислали массажиста!..

* * *

— Простите, а как же дороги? — поинтересовался Антонеску. — Мне кажется, машина слишком широка даже для автобанов, не говоря уже о проселках в заповеднике Шорфхайде…

— Оставьте, это не наши заботы, — отмахнулся рейхсмаршал и грозно взглянул на присутствовавшего здесь же «капитана» (на самом деле он был аж целым полковником танковых войск). — Я правильного говорю?

Господин полковник мысленно сплюнул и лишь кивнул. Ему эта авантюра категорически не нравилась с самого начала, но с Герингом не поспоришь — чревато.

Несколько минут спустя взревели двигатели и машина взяла курс на Каринхалле.

* * *

— Господи боже, — выдохнул Роммель. — Будь моя воля, этого жирного ублюдка поставили бы к стенке нынешним же вечером!

Под крыльями «Шторха» зеленел сосновый лес, рассеченный прямой как стрела просекой пятнадцатиметровой ширины уводившей на восток-юго-восток. Поместье Каринхалле оставалось левее и севернее, но создавший просеку выкрашенный в панцерграу монстр проекта «Ратте» почему-то не останавливался, продолжая упорно переть вперед, куруша и ломая столетние деревья.

— Можете с ними связаться? — крикнул Роммель пилоту. — Частота два-пять-семь! Алло? Слышите меня? Полковник Шмундт? Какого черта!? Почему вы не… Что? То есть как? Иисусе!…

«Шторх» заложил крутой вираж и устремился обратно, к Берлину.

* * *

— Они уже пересекли по дну Одер и находятся неподалеку от Бреслау, — Шпеер вытер лоб платочком. Руки рейхсминистра заметно дрожали. — Мой фюрер, если так пойдет и дальше, то…

— Он спятил! — взревел Гитлер. — Ничего себе — «взял покататься»! Съездил поохотиться! Господин генерал-фельдмаршал, как его теперь остановить?

— Машина не прошла всех положенных испытаний, — тихо ответил Роммель. — Естественно, что многие неполадки и недоработки не устранены. По сообщению полковника Шмундта полученному по рации, заклинило не только рули, но и все эвакуационные люки — их перекосило во время движения! Заглушить двигатель они не могут, там что-то заело, а инженера на борту нет!

— Сколько труда вложено, — покачал головой Шпеер. — Единственный экземпляр! И такой бездарный финал! Может быть, выкатить на прямую наводку всю фронтовую артиллерию крупного калибра?

— Исключено, — сказал фельдмаршал. — Броню не пробьет. Это все ваша затея, Альберт! Зачем было придумывать такое… такую… в общем, эту проклятую штуковину?

— Геринг сам себя наказал, — заключил фюрер. — Подготовьте приказ о назначении Кессельринга командующим Люфтваффе. Будем считать, что рейхсмаршала мы потеряли навсегда.

2. 10 июня 1944. Штаб 1-го Белорусского фронта, окрестности Рославля

— Товарищ генерал армии! — начштаба бомбой влетел в блиндаж Рокоссовского. — Товарищ генерал армии! Там… Там!..

— Докладывайте спокойно, — прикрикнул Константин Константинович. — Что «там»

— Немцы!

— Вы что, немцев никогда не видели?

— Они прорвали фронт!

— Чтооо?? На каком участке? Какими силами? Численность?

— Один танк!

— Смеетесь? — нехорошо улыбнулся Рокоссовский. — А под трибунал за такие шутки не хотите? Под расстрел, а?

— Его хорошо видно с наблюдательного пункта, — слабым голосом ответил начштаба. — Не верите, сами посмотрите… Какие шутки, товарищ генерал армии!..

— Ну, пойдемте взглянем…

Двадцать минут спустя Рокоссовский уже говорил по прямому проводу со Ставкой.

— Так точно товарищ Сталин, одна единица… Нет, товарищ Сталин, я не знаю что это такое. Да, товарищ Сталин, болванки 152-х миллиметровых орудий от него отскакивают. 305-ти миллиметровую гаубицу так же использовали, не берет… Направление? Нет, не меняется, если скорость не упадет, он форсирует Волгу между Казанью и Куйбышевым примерно через неделю… То есть как плюнуть, товарищ Сталин? Есть плюнуть слюной!

3. Апрель 1945. Двадцатью километрами севернее Владивостока

Командующий Дальневосточным фронтом генерал армии Пуркаев приказал водителю остановить «Виллис» рядом с заглохшим гигантом и жестом подозвал капитана-сапера.

— Как успехи?

— Вскрыли один люк, товарищ командующий. Потребовалось девятнадцать суток…

— Что внутри?

— Ужас, товарищ командующий! Полно обглоданных костей. Из экипажа уцелел только один, кажется гражданский… Вон, видите — мой бойцы его тушенкой откармливают? Фельдшер говорит, будто он сошел с ума…

У костерка сидел тощий как скелет высокий человек с безумным взглядом. Потрепанный охотничий костюм висел на неизвестном мешком — он явно был на несколько размеров больше.

— Допросили? — Пуркаев строго зыркнул на капитана.

— Так точно! Ничего толкового добиться не удалось.

— Что говорит?

— Говорит… Извините, товарищ командующий, говорит что румыны на вкус отвратительны.

Эпилог

В 1945–1952 годах заглохший танк «Ratte» P 1000 был разобран, запчасти несколькими железнодорожными эшелонами были перевезены в НИИ БТВТ в Кубинку. Собрать танк заново не удалось, все что от него осталось можно увидеть в экспозиции музея (ангары с 12-го по 28-й).

На основе проложенной Ratte колеи рабочими Германской Демократической Республики и СССР в 40–50 годах была построена четырехполосная автострада Каринхалле-Владивосток справедливо считающаяся «восьмым чудом света» как наиболее протяженная и идеально прямая трасса в мире.

Неизвестный в охотничьем костюме скончался в специальной психиатрической лечебнице г. Владивостока в 1967 году так и не назвав своего имени. Все эти годы он повторял только одну фразу на немецком: «Пожалуйста, умоляю, не надо кормить меня румынами!..»

World of Tanks

Замок Черного Ордена Вевельсбург. Северный Рейн-Вестфалия. Март 1942

— …Что у вас опять? — недовольно нахмурился Рейнхард Гейдрих. Начальник техотдела айнзатцкоманды «Магия Ариев» вновь объявился не вовремя и оторвал шефа от завтрака. — Не могли подождать, пока я закончу? Ни минуты покоя!..

— Извините, — покраснел штурмбаннфюрер Курт Рашке. — Чрезвычайные обстоятельства…

— В этом дурдоме чрезвычайные обстоятельства ежедневно, — процедил Гейдрих. — Превратили храм в цирк-шапито! Дождетесь, я уломаю Гиммлера и он прикроет ваши сомнительные изыскания! А всех бездельников, включая вас, Рашке, отправят в Антарктиду или на Восточный фронт — там одинаково холодно! Объяснитесь!

— Дело в том… — осторожно начал Рашке…

— Не мямлить!

— Есть, не мямлить, господин обергруппенфюрер! — технарь щелкнул каблуками и поставил на стол перед Гейдрихом странный предмет смахивающий на планшет из темно-серебристого металла. Поверхность украшала невиданная эмблема: окошко с разноцветными стеклами и три буквы — IBM.

— Это что такое?

— Не могу знать, господин обергруппенфюрер! Вернее, мы только догадываемся о предназначении агрегата. Позавчера нами проводился эксперимент по открытию портала в сопредельное измерение SFD-11-IV называемое обывателями «адом», но успех был лишь частичный…

— И почему это я не удивлен? — нехорошо усмехнулся Гейдрих. — На прошлой неделе вы пытались переместить в нашу эпоху живого Фридриха Барбароссу, а что получилось?

Рашке окончательно сконфузился. Ему лучше чем другим было известно, что вместо Барбароссы в приемную камеру новейшей Zeitreise вывалился семитского вида тип с бородой, пейсами и в меховой шапке и тотчас начал орать на плохом идише, что зовут его рав Лев Бен-Бецалель, а потревожившие покой создателя Голема будут прокляты до тринадцатого колена.

Операторы Zeitreise свалили все на перебои в подаче энергии и нарушения фокусировки луча, а Бен-Бецалель сгинул так же быстро, как и появился: кто-то сообразил вовремя дернуть за аварийный рубильник и переместить нежданного гостя обратно. На полу приемной камеры нашли только клочок пергамента с надписью еврейским шрифтом «ШЕМ» и отправили его криптологам на расшифровку.

— Вы продолжайте, — подбодрил Рашке обергруппенфюрер. — Не стесняйтесь. Даже если притащите в Вевельсбург весь Синедрион Иерусалимский во главе с Каифой, это сущая чепуха!

— Установка «Schwarzes Loch» еще далека от совершенства, — тихо произнес Рашке.

— Знаю. Дальше.

— Немедленно после запуска при максимальной мощности в десять в двенадцатой степени ватт был открыт портал, из которого появилось краснокожее существо с рожками, хвостом и бородкой-эспаньолкой… Его немедленно отправили на Седьмой подземный уровень для изучения…

— Что говорит?

— После допроса с третьей степенью устрашения назвал фамилию: Мефистофель.

— Опять еврей?

— Скорее, мишлинге — но отец у него точно еврей: уверял, будто сотворен неким Яхве. Проверяем. Сказал, что если мы его отпустим, готов принести любую существующую в природе вещь. Следуя инструкции рейхсфюрера о добывании ценных сведений о чудо-оружии, сотрудник следственного отдела и потребовал от заключенного Мефистофеля информацию о самом мощном танке в истории. Существо материализовало в камере эту… Ну… Вот эту штуковину IBM и показало как ею пользоваться. Весьма любопытно, господин обергруппенфюрер!

— А вы?

— Действовали в соответствии с секретной директивой РСХА — заключенный Мефистофель был расстрелян. Дабы не допустить разглашения. Перед казнью смеялся как умалишенный и вопил «Ничего, гады, скоро увидимся!». Очевидная психическая неполноценность.

— Туда и дорога, — подвел итог Гейдрих. — Так что вы мне принесли? Показывайте.

— Называется прибор «Ноутбук», — Рашке поднял крышку под которой оказалось несколько десятков черных кнопочек. Надавил на одну. Экран засветился синим. — Похоже на портативный телевизор с новыми, уникальными возможностями… Чтобы стрелочка на экране перемещалась, возите пальцем по этой панели. Чтобы совершить действие — дважды нажать на широкие клавиши… Разрешите продемонстрировать?

— …Любопытно, но не более, — сказал обергруппенфюрер через десять минут. — В чем соль?

— Видите на экране значок со щитком и шлемом? И надписью «World of Tanks»? Щелкните по нему. Начнется самое интересное! Я уже немного освоился…

Трое суток спустя

— Фантастика просто, — шептал под нос Гейдрих. Обергруппенфюрер выпал из жизни на 72 часа. На столе громоздились грязные чашки с засохшей кофейной гущей на донышках. — Какой раш по железной дороге, а? Школота тупая!.. Да фугасами его, фугасами бей! Какая вещь, подумать только!

На экранепоявились итоги боя. Дали двойную экспу.

— Изучить тяж десятого уровня?.. — зачарованно сказал Гейдрих, аккуратно тыцкая в страшилище обозначенное как «немецкий танк „Маус“». — Вотан великий, ЧТО ЭТО?..

Ближе к вечеру обергруппенфюрер наконец-то вышел из игры, поднял трубку прямого телефона и попросил соединить его с рейхсминистерством вооружений.

— Ало, Шпеер? Здравствуйте Альберт. Вы не могли бы заглянуть ко мне завтра вместе с доктором Фердинандом Порше? Да, появилась новая идея. Сногсшибательная. Танк массой в 180 тонн! Наши спецы из «Магии Ариев» раздобыли секрет далекого будущего — проект Фау-2 рядом с этим чудом покажется жалким китайским фейерверком! Будете? Хорошо, жду. Часикам к десяти утра… Хайль Гитлер!

— Выгулять что ли арту? — сказал сам себе обергруппенфюрер подходя к раскрытому окну. Во дворе Вевельсбурга опять все было не слава богу: шумная беготня, гам, крики и эсэсовцы в боевых скафандрах. — Да что здесь опять стряслось?! Рашке, мать вашу!..

Штурмбанфюрер рысью прибежал в кабинет Гейдриха через сорок девять секунд. И снова вид у него был оправдывающийся:

— Виноват… Это все «Шем» проклятого Бен-Бецалеля, ну помните ту историю?.. Криптологи пергамент расшифровали — оказывается, бумажка оживляет неживые предметы. Статуи в частности. Разобрались плохо, засунули «Шем», я извиняюсь, в жопу скульптуре писающего мальчика из зимнего сада, а теперь поймать не могут…

— Дурдом, — подтвердил исходный диагноз Рейнхард Гейдрих. — Но за IBM выражаю благодарность — Шпеер с Порше будут у меня уже завтра и тогда мы утрем нос этим зазнайкам Адерсу и Книмкампу с их магическим «Тигром»!

Вне Пространства и Времени. Измерение SFD-11-IV

— Задание выполнено? — грозно вопросила гигантская огненно-черная тень.

— Так точно, о Неназываемый!

— Смотри Мефистофель — еще один прокол как с Т-34, и разжалую в черти Пятого круга. Содомитов огуливать будешь!

— Неназываемый, чем я заслужил?… Я не виноват что Священная Канцелярия Пятого неба и этот проклятущий Гавриил перехватили секретную документацию и отдали черт… гм… ангел знает кому? Да я в глаза этого Жозефа Котина не видел!

— Хорошо хоть «Маус» попал в нужные руки…

Люцифер угрожающе встряхнул пламенным кнутом, молча развернулся и ушел во тьму Коцита.

Panzerkampfwagen: след траков в истории

АФРИКАНСКАЯ КАМПАНИЯ ЛИС ПУСТЫНИ

Однажды знаменитый германский фельдмаршал Роммель приехал в Африку вместе со своими танками и поселился в Тунисе. Танков было много, они были большие, блестящие и с башнями. Роммель их считал каждый вечер и каждое утро. Построит в цепочку и считает.

Каждое утро ординарец Роммеля, ефрейтор Ганс Шмульке записывал в особую книжечку количество танков и приплюсовывал их ко вчерашнему.

Через неделю танков было уже двадцать тысяч. Это была военная хитрость, чтобы сбить англичан с толку. Английский командующий Монтгомери прозвал за это Роммеля «Лисом пустыни».

Танки называли Роммеля просто — «Наш Роммель».

КАК РОММЕЛЬ И МОНТГОМЕРИ СЧИТАЛИ

Всем известно, что Роммель считал танки. А у Монтгомери танков не было, зато был Нил и крокодилы. Монтгомери решил, что все будут считать его умнее Роммеля, если он начнет считать крокодилов, потому что считать крокодилов труднее.

Так и повелось. Роммель считал танки, Монтгомери — крокодилов. Иногда оба полководца жульничали: Роммель тайком приходил в Египет и считал крокодилов. У Монтгомери так не получалось, потому что ефрейтор Ганс Шмульке по ночам охранял танки Роммеля и не пускал к ним чужих.

Поэтому Монтгомери оставалось только ругаться и стучать палкой по барханам, а иногда и по Черчиллю.

О ТОМ, КАК ЧЕРЧИЛЛЬ ПРИЕХАЛ В ЕГИПЕТ

Однажды Черчилль приехал в Египет. Он приехал вместе с любимой сигарой и любимой ванной. Горячую воду для ванны он всегда брал из котлов паровозов. Ванну поставили возле сфинкса, а все английские офицеры побежали искать подходящий паровоз.

Через месяц в египетских паровозах совсем не осталось воды — всю воду забрал себе Черчилль.

Монтгомери на Черчилля обиделся — он говорил, что Черчилль подрывает обороноспособность Египта. Но не самом деле все было не так: Монтгомери просто любил кататься на паровозах.

Так в Египте перестали работать железные дороги.

ВАННА ЧЕРЧИЛЛЯ

Как-то раз Черчилль снова залез в ванну. С сигарой. Потом Черчилль из ванны вышел и видит: на ванне написано «Здесь был Роммель».

— Здесь был Черчилль! — обиделся Черчилль. И от возмущения даже сигару изо рта выронил.

Взял он у английского офицера маркер и надпись исправил: «Здесь был Черчилль».

«Постойте! — подумал Черчилль. — Кроме меня, здесь никого не было. Откуда тут взялся Роммель? Стало быть, Роммель — это я. Но ведь я же не Роммель? Загадка! Пойду к Монтгомери, спрошу».

Приходит Черчилль к Монтгомери. Спрашивает:

— Скажи, кто я такой? Роммель или Черчилль?

— Ты — Тутанхамон! — ответил Монтгомери. Удивленный Черчилль пошел обратно к ванне и опять исправил надпись: «Здесь был Тутанхамон».

Тутанхамон, наблюдавший за этим из пирамиды, оскорбился. «Не был я там! В гробу я видал ваши ванны!»

«В ванне видал я ваши гробы!» — подумал в ответ Черчилль.

Ночью к ванне пришел Монтгомери. Посмотрел на надписи. Вынул из кармана маркер, зачеркнул все и написал:

«Никого кроме меня здесь не было. Монтгомери».

ЧЕРЧИЛЛЬ И КОРОЛЕВА

Перед поездкой в Африку Черчилль пошел на прием к английской королеве. Он принял ванну, одел новый смокинг, закурил новую сигару, а под смокинг спрятал присланную Сталиным в подарок бутылку «Анапы».

— Что это у вас под смокингом? — спросила на приеме королева.

— «Анапа», ваше величество, — ответил Черчилль. — Не желаете продегустировать?

— Запросто, — жеманно ответила королева.

Черчилль достал из кармана два граненых стаканчика и налил «Анапы».

Королеве «Анапа» понравилась. И королева решила отблагодарить Черчилля. В честь Черчилля в Англии назвали новый танк. Роммель Черчиллю завидовал — в его честь танки не называли. Это было потому, что Роммель никогда не угощал Гитлера «Анапой».

ЛЮБИМЫЙ ТАНК ГЕРИНГА

Как-то раз утром Роммель опять начал считать свои танки. Тут в гости приезжает Геринг. Геринг встал последним в ряду танков и Роммель его тоже сосчитал. Потому что Геринг был большой и блестящий, как все танки Роммеля.

«Что-то здесь не так, — подумал Роммель. — У этого танка нет башни. Наверное, это сломанный танк».

— Иди и почини! — приказал Роммель ефрейтору Гансу Шмульке.

Ганс Шмульке подошел к Герингу, достал из кармана гаечный ключ и башню, и начал ее прилаживать.

— Что ты делаешь? — удивился Геринг.

— Танк чиню, — ответил Ганс Шмульке.

— Ну ладно, — ответил Геринг и поправил фуражку.

«Красота!» — подумал Роммель, увидев отремонтированный танк и крикнул Герингу:

— А ну, пройдись туда-обратно!

Геринг выпустил облако дыма, заурчал и пошел.

«Хороший танк! — подумал Роммель. — Большой, блестящий и с башней! Надо на нем написать: „Любимый танк Геринга“ и отослать в подарок рейхсмаршалу!»

ГЕРИНГ И БЕДУИНЫ

После обретения башни Герингу понравилось кататься по Сахаре. В Сахаре жили бедуины и бедуинки. Последние особенно нравились Герингу.

Обычно Геринг подсматривал за бедуинками через ствол башни, особенно когда они уходили вместе с бедуинами в кусты саксаула.

Бедуины на Геринга не обижались — они были дикие. А скоро они научились прятаться от Геринга. Бедуинов научил прятаться Тутанхамон, который сам прятался от Роммеля. Вдобавок Геринг был такой большой, такой блестящий и с таким длинным стволом, что бедуинки стеснялись, а бедуины завидовали.

Потом бедуины откочевали в Египет и Герингу стало не за кем подсматривать — Геринга туда не пускал Монтгомери. Монтгомери сам подсматривал за бедуинками.

ИСХОД ИЗ ЕГИПТА

Думая скрыться в Египте от настырного Геринга, бедуинки переселились в Египет. Но там их поджидал не менее настырный Монтгомери. Только у него не было такой большой и блестящей башни, как у Геринга.

Несчастные бедуинки не знали, куда деваться. На западе их поджидал Геринг, на востоке — Монтгомери, а в море плавал гроссадмирал Дениц, который пугал бедуинок, вертя башнями.

С тем некоторые бедуины и бедуинки ушли в Палестину, став евреями и еврейками.

Другие ушли к Муссолини — дуче был добрый, всегда кормил макаронами и не подсматривал, как бедуины едят макароны. Его самого от макарон тошнило.

Третьим было плевать — подсматривают за ними или нет. Эти бедуины остались в Африке и живут там доселе.

О ТОМ, КАК ЧЕРЧИЛЛЬ СТАЛ КРОКОДИЛОМ

Однажды Монтгомери привезли новые танки, которые гордо назывались «Черчилль» — тогда в Англии был такой премьер-министр. Толстый, лысый и с сигарой. Поскольку Монтгомери, в отличие от Роммеля, считал не танки, а крокодилов, он переименовал все танки в крокодилов, чтобы удобнее было считать. С тех пор эти танки стали называться «Черчилль-крокодил».

ОБ УСИКАХ СФИНКСА

Роммель очень любил ругаться. И Монтгомери тоже очень любил ругаться. Бывало, придет Роммель в Египет, залезет на сфинкса и давай ругаться на Монтгомери.

Как-то в Каир приехал Черчилль и поставил возле сфинкса свою любимую ванну. Роммель об этом не знал и темной ночью свалился в ванну Черчилля. Обиделся Роммель и решил отомстить. Он взял маркер и пририсовал сфинксу маленькие черные усики. Потом ушел обратно в Тунис.

Следующим утром просыпаются Монтгомери и Черчилль, и видят на месте сфинкса Гитлера.

«Откуда здесь Гитлер?» — подумал Черчилль.

«Проделки Роммеля!» — подумал Монтгомери и начал ругаться.

А в Берлине Борман принес Гитлеру фотографию сфинкса и сказал:

— Вот, мой фюрер, Роммель поставил вам памятник.

И Роммеля тут же наградили Железным Крестом с дубовыми листьями. Роммель не обрадовался — у него этих крестов был целый сундук.

ВНУТРЕННИЙ ЛИНКОР АДМИРАЛА ДЕНИЦА

Как-то утром Роммель проснулся и начал считать танки. Но тут как раз на линкоре приплыл Дениц. Линкор был большой, блестящий и с башнями. Роммель посчитал его по привычке. Здесь же неподалеку ходил Геринг, вертя башней вправо-влево.

Вечером все собрались у Роммеля: сам Роммель, Дениц, Ганс Шмульке и несколько знакомых танков во главе с Герингом. Беседа была философской — есть ли у людей свой внутренний танк?

— А у меня — свой внутренний линкор! — похвастался Дениц и для наглядности повертел башнями.

— А у меня — внутренний танк! — похвастался Геринг и для наглядности дал неприцельный залп в сторону Египта.

— А у Монтгомери ничего нет! — обрадовались все присутствующие. — У него только крокодилы!

Дениц от восторга дал гудок.

РОММЕЛЬ И ТУТАНХАМОН

Пришел как-то Роммель в Египет и решил посмотреть достопримечательности. Сначала он долго ругался, чтобы напугать англичан, а потом в пирамиду залез, на фараона посмотреть.

Тутанхамон знал от Монтгомери о набегах Роммеля и спрятался. Заодно спрятал гробницу.

Роммель искал Тутанхамона несколько дней, но так и не нашел.

Однажды Тутанхамон забыл спрятаться.

«Тутанхамон!» — подумал Роммель, проходя мимо перепуганного Тутанхамона.

«Роммель!» — подумал Тутанхамон, провожая Роммеля взглядом.

Наконец Роммелю надоело искать Тутанхамона, он вышел из пирамиды и только тогда сообразил, что видел Тутанхамона, на которого давно хотел посмотреть.

Он вернулся в пирамиду, но Тутанхамона уже не было — он снова спрятался.

ДУЭЛЬ НА ТАНКАХ

Однажды Роммелю надоело бросить по Египту и он пошел на берег Нила. Монтгомери, как обычно, считал своих крокодилов.

— Один крокодил, два крокодила… — считал Монтгомери.

— Пятьдесят крокодилов! — перебил Роммель, который умел считать быстрее.

— Кто это здесь считает моих крокодилов? — возмутился Монтгомери. — Иди к своим танкам и считай, сколько хочешь!

— Считать одни танки скучно, — почесался Роммель и с завистью посмотрел на ванну Черчилля.

— Но ведь это мои крокодилы! Я же твои танки не считаю!

— А ты приходи и посчитай, — вздохнул Роммель, снова почесался и ушел в Тунис, втайне мечтая о ванне Черчилля. Оскорбленный Монтгомери сел писать письмо:

«Назначаю дуэль под Эль-Аламейном. На кроко… (зачеркнуто). На танках. Целую, Монтгомери».

Так случилась битва при Эль-Аламейне.

КАК ГАНС ШМУЛЬКЕ ТАНКИ ПОРТИЛ

Роммель больше всего доверял ефрейтору Гансу Шмульке.

Как-то раз ночью в Тунис тайно пришел Монтгомери и начал портить любимые танки Роммеля. Утром Роммель начал считать танки и вдруг запнулся. На Геринге снова не было башни — Монтгомери башню свинтил и унес с собой.

— Ганс, почему Геринг опять безбашенный? — возмутился Роммель.

Ефрейтор Ганс Шмульке починил Геринга, а следующей ночью встал на стражу с большой винтовкой наперевес. И переоделся в Монтгомери.

Видит Ганс Шмульке: подползает Монтгомери с гаечным ключом и собирается портить танки.

— Стой, кто идет?! — строго заорал Ганс Шмульке.

— Монтгомери, — отозвался Монтгомери. — Иду в Тунис, портить танки Роммеля. А ты кто?

— Я тоже Монтгомери! — сказал находчивый Ганс Шмульке. — И тоже иду в Тунис портить танки Роммеля.

— Пошли вместе, — предложил английский генерал.

— Пошли, — согласился Ганс Шмульке. — Только здесь не Тунис, здесь Каир. Тунис в другой стороне.

— Правда? — удивился Монтгомери. — Не знал.

Ганс Шмульке отвел Монтгомери в Египет секретными тропками.

Они начали портить танки. Всю ночь портили. Только в темноте Монтгомери не заметил, что это были английские танки.

Утром Ганс Шмульке попрощался с Монтгомери и вернулся в Тунис. Монтгомери же лег спать.

Просыпается Монтгомери и видит: все танки сломаны. А на броне написано: «Здесь был Монтгомери».

Тогда Монтгомери понял, что хитрый Ганс Шмульке его обманул, вышел на балкон и начал ругаться в сторону Туниса. Но Гансу Шмульке было все равно — Роммель наградил его Железным Крестом. За проявленный героизм.

КАК ДУЧЕ ПРИЕХАЛ В АФРИКУ

Однажды Муссолини сидел на берегу Средиземного моря и удил рыбу. А в море плавал Дениц и гордо вертел башнями линкора.

— Ты кто такой? — удивился дуче.

— Я — Дениц, — ответил Дениц. — У меня есть линкор!

— А у меня есть макароны, — похвастался Муссолини. — Хочешь макарон?

— Хочу, — согласился Дениц и подплыл к берегу. Они долго ели макароны, а потом Муссолини спросил:

— А можно мне тоже получить такую же башню, как у тебя? Хотя бы маленькую?

— У меня все башни кончились, — огорчился гроссадмирал. — А вот у Роммеля осталось несколько запасных. Поехали в Тунис к Роммелю?

— Поехали! — согласился Муссолини. — Вот только за макаронами сбегаю!

Так Дениц и Муссолини поплыли в Африку за башней. Но Роммель уже подарил последнюю оставшуюся башню Герингу и дуче остался с носом.

ГЕРИНГ И МАКАРОНЫ

Муссолини приехал в Тунис. Он привез с собой много макарон в подарок Роммелю. Роммель огорчился — танки не ели макарон, они ели только солярку.

Муссолини тоже огорчился — он просто хотел сделать приятное.

Выход нашел Ганс Шмульке.

— А давайте попробуем накормить макаронами любимый танк рейхсмаршала! — предложил ефрейтор Роммелю.

Ганс Шмульке, Роммель и Муссолини взяли кастрюлю с макаронами и пошли на улицу. Там как раз ездил Геринг — большой, блестящий и с новенькой башней.

— Надо положить макароны в верхний люк, — сказал дуче.

— Нет, в выхлопную трубу, — возразил Ганс Шмульке.

Умный Роммель придумал:

— Ничего подобного! Макароны надо по одной опускать в ствол!

Роммель взял пинцет и начал совать макароны в ствол башенного орудия. Изнутри доносилось чавканье и урчание.

— Какой хороший танк! — заулыбались дуче и Роммель. — И макароны не пропали зря!

Но больше всех был доволен сытый Геринг.

ПРО ЛИНКОРЫ И БУЛЬДОЗЕРЫ

Монтгомери надоели художества Роммеля — на сфинксе каждую ночь появлялись новые усики. Позвав английских офицеров, Монтгомери выдал им швабры и приказал отмыть сфинкса начисто и поставить охрану. Заодно к сфинксу приколотили табличку: «Архитектурная ценность. Охраняется танками!»

— Ха! Они называют танками обычные трактора! — расхохотался Роммель, увидев «Черчиллей», стоявших возле сфинкса. — Вот у меня танки — загляденье! Большие, блестящие и с башнями!

Роммель не испугался ни танков, ни таблички, ни английских офицеров со швабрами. А Черчилль на Роммеля обиделся, потому что тот назвал Черчилля трактором. Черчилль плавал в ванне и ругался:

— Я не трактор! Я бульдозер! Правда, Монтгомери?

— Если ты бульдозер, то я — паровоз! — ответил Монтгомери.

— А я — линкор! — похвастался гроссадмирал Дениц в рупор. Дениц подсматривал за Черчиллем и Монтгомери с капитанского мостика.

Глядят Черчилль и Монтгомери на Деница и думают: «И впрямь — линкор! Линкор это не трактор. И даже не бульдозер. И не паровоз. Будь у нас линкор — никакой Роммель к сфинксу не подошел бы! Повезло Деницу!».

Так англичане начали тайком завидовать гроссадмиралу Деницу.

ПРАВЬ, БРИТАНИЯ, МОРЯМИ!

Однажды Черчилль сидел на берегу Средиземного моря и завидовал Деницу. Черчилль очень хотел, чтобы у него был линкор. Черчиллю надо было охранять сфинкса от Роммеля.

Так Черчилль решил пожертвовать своей любимой ванной. Ванну начистили до блеска, подняли на ней британский флаг и спустили на воду.

Ванну назвали линкором и написали на ней: «Худ». Все остальные надписи закрасили. Даже надпись «Здесь был Монтгомери!»

— Да, — сказал Дениц, посмотрев на ванну в бинокль, — А линкор-то действительно худ. Прямо ванна какая-то, а не линкор.

Вскоре ванна Черчилля встретилась с линкором «Бисмарк» и «Бисмарк» потопил «Худа». Так Черчилль лишился своей ванны и ему пришлось заказывать новую.

Гроссадмирал Дениц после сражения с ванной Черчилля придумал стишок про трех мудрецов в одном тазу, имея в виду Монтгомери, Черчилля и королеву. Дениц плавал на линкоре вокруг Каира и глумился над Черчиллем, читая стишок. Черчилль же злился из-за ванны, Монтгомери ругался, а королева с горя хлестала «Анапу».

В ответ Черчилль пел хором старый гимн: «Правь, Британия, морями!» и гордился.

Все были довольны. Кроме утонувшей ванны.

МОНТГОМЕРИ И СЫЧИ

По ночам над Египтом летали птицы, а Монтгомери пил чай на балконе.

«Сыч!» — подумал Монтгомери.

«Вот и хорошо, — подумал Роммель, пролетавший над Египтом на „Юнкерсе“. — Пусть мой самолет будет сычом. Только „Юнкерс“ чересчур мрачный для простого сыча».

«Чересчур уж мрачный этот сыч… — снова подумал Монтгомери, наблюдая за птицей. — Тогда это наверное не сыч, а „Юнкерс“ Роммеля».

И он отдал приказ зениткам стрелять. Они стреляли всю ночь, но в сыча не попали.

А утром Роммель приказал Гансу Шмульке перекрасить «Юнкерс». Так самолет Роммеля перестал быть сычом.

ПРО РУССКИЕ БУБЛИКИ

Роммель однажды узнал, что Монтгомери отправил в Эль-Аламейн конвой с продовольствием. Роммель и ефрейтор Ганс Шмульке сели в танк и поехали захватывать конвой. Сзади пыхтел Геринг — он тоже поехал, потому что хотел есть, а макароны Муссолини давно кончились.

Когда Роммель захватил конвой, Ганс Шмульке открыл ящик с продуктами и ничего не нашел.

— Что бы это значило? — спросил Ганс Шмульке у Роммеля. Роммель только рассмеялся:

— Видишь, что написано на коробках?

— Что? — Ганс Шмульке не знал языков, а на коробках было написано по-иностранному.

— «Дырки от бубликов», — прочитал Роммель. — «Сделано в СССР».

Роммель и Ганс Шмульке долго смеялись. Один Геринг расстроился, потому что остался голодным, хотя Роммель подарил ему все до одной коробки. Как утверждали русские, этого хватило бы на прокорм целой армии, но Геринг русским не верил. Он просто хотел попробовать настоящий бублик.

Англичане в Эль-Аламейне тоже остались голодными и обвиняли в этом Роммеля.

НОВЫЕ ТАНКИ МОНТГОМЕРИ

Всем известно, что у Монтгомери и Роммеля плавающих танков не было. Плавающие танки были только у Сталина — целых четыре тысячи. Все завидовали Сталину.

Монтгомери однажды подумал: «Если у меня есть танк „Черчилль-крокодил“ то почему бы не изобрести танк „Крокодил-Черчилль“? Так и сделаем!»

И Монтгомери послал всех английских офицеров к Нилу ловить крокодилов. Но пойманных крокодилов оказалось меньше, чем плавающих танков у Сталина. Однако крокодилы все-таки умели плавать, были, как и танки, зелеными и носили броню.

— Это наш новый танк, — похвастался Монтгомери Черчиллю, показывая наловленных крокодилов. — «Крокодил-Черчилль».

— Это я-то крокодил? — оскорбился Черчилль.

— Нет, это крокодилы — Черчилли.

«Оказывается, у меня большая семья», — напряженно подумал Черчилль, заглядывая в садок с крокодилами.

С новым танком у Монтгомери ничего не вышло. И Роммель знал почему. Все у крокодила хорошо, только башни нет. Поэтому крокодил не может быть танком. Даже плавающим.

Kugelpanzer

Замок Черного Ордена Вевельсбург. Северный Рейн-Вестфалия. Зима 1942

— Ну почему, почему вопросами военной промышленности должен заниматься именно я? — обергруппенфюрер Рейнхард Гейдрих расхаживал по кабинету от стены к стене, распекая стоявших навытяжку подчиненных. — У начальника РСХА других дел нету, что ли? Из-за этих кретинов сорвана Антарктическая экспедиция! Отложены поиски Атлантиды и Гипербореи! Урезано финансирование проекта «Zeitreise», едва мы начали получать реальные результаты!..

— Личный приказ великого фюрера, — заикнулся Курт Рашке, глава техотдела айнзатцкоманды «Магия Ариев». — Все наши помыслы и стремления должны быть направлены на победу над большевизмом…

— Знаю, — отмахнулся Гейдрих. — Особенно в свете недавнего поражения под Москвой… Я давно говорил, что надо было действовать по примеру Сталина, не к ночи будь помянут — перестрелять всех бестолковых генералов и заменить их деятельными партийными руководителями или жрецами Черного ордена! Пойдите с глаз моих долой, болваны! Еще один провал — всех выставлю! На Восточный фронт! В окопы! Кормить русских вшей, а каждая из них — размером с майского жука!

Было от чего придти в уныние. Еще совсем недавно казалось, что русский колосс на гляняных ногах рухнет и можно будет праздновать победу в московском «Метрополе», однако подлости и злокозненности Сталина не было пределов: general Moroz, сибирские дивизии, танки Т-34 и чудовишно растянутые линии снабжения свое дело сделали. Эх, будь Советский Союз размером с Бельгию, ну в крайнем случае с Францию… И чтобы климат как в Италии. А в тылу — мирные голландские обыватели, но уж точно никак не бородатый muzhik с вилами и обрезом…

Не далее как вчера из ставки в Растенбурге пришла разгромная директива за подписью самого Гитлера: все дурацкие исследования свернуть и заниматься только чудо-оружием! В противном случае последуют надлежащие выводы и личный состав Вевельсбурга (включая руководство) проследует по направлению к Принц-Альбрехт-штрассе, в гости к Генриху Мюллеру. Группенфюрер разберется, кто в Ордене саботажник, а кто нет…

Приоритетная цель — Wunderwaffe, а уж после победы развлекайтесь как хотите! И точка!

Гейдрих подошел к столу, на котором воздвигались груды секретных папок с проектами чудо-оружия — референты таскали документацию из архива целый день, пытаясь выискать единственную жемчужину в залежах навоза. Бесспорно, большинство «изобретателей» отправлявших в Вевельсбург плоды своих изысканий следовало бы моментально определить в сумасшедший дом — достаточно взглянуть на чертежи «огнемета противовоздушной обороны», неприцельно выстреливающего фонтан пламени в прикирующие самолеты противника. Кстати, агентам Шелленберга удалось подсунуть эту идею англичанам и они, — вот смех! — даже ее реализовали!

— Стоп! — сказал сам себе Гейдрих, наткнувшись взглядом на папку с эмблемой фирмы «Крупп». — Интересно… Что бы это могло означать?

На обложке было выведено крупными готическими буквами: «Абсолют», а ниже, шрифтом помельче, стоял код конструкторского бюро занимавшегося в фирме Альфрида Круппа разработкой бронемашин. Шеф РСХА быстро пролистал дело и снял телефонную трубку:

— Технического консультанта ко мне! Живо!

Обергруппенфюрер подошел к окну и выглянул во двор замка. Сегодня в Вевельсбурге было на удивление тихо — никто не бегает в костюмах полной биологической защиты, отлавливая вывалившихся из соседнего измерения демонов, не висят над башнями прототипы летающих тарелок, а из вентиляционных шахт отдела, занимающегося черной магией не валят клубы серного дыма. А ведь бывало, устраивали шум на всю округу, да такой, что местные бюргеры строчили кляузы во все инстанции, от вестфальского гауляйтера до рейхсканцелярии — кому понравится, если из-за лихих экспериментов обитателей Вевельсбурга молоко у окрестных коров прокисает прямо в вымени, у истинных ариек нарождаются младенцы-негритята, а по лесам бродят твари, похожие на помесь козы с летучей мышью?

— Разрешите? — дверь приоткрылась. Вошел Эрвин Адерс, формально числившийся главным инженером в компании «Хеншель», но после изобретения танка «Тигр», поражающего своими колдовскими свойствами, окончательно переведенный в распоряжение Черного ордена. — Вызывали?

— Изучите, — Гейдрих передал заинтересовавшую папку конструктору. — Не могли бы вы пояснить, отчего данный проект не был реализован?

— А-а, — понимающе протянул Адерс, взглянув на чертежи. — Конечно! Уникальный шарообразный танк, разрабатывавшийся в 1940 году специально для десантной операции в Англии «Зеелеве». Прошу прощения, но комплект не полон — «Кюгельпанцер» шел совместно с планами сверхтяжелой и сверхдальнобойной пушки «Дора», которую в настоящий момент построили по иной схеме.

— Не понимаю, — озадачился Гейдрих. — Как могут быть связаны операция «Зеелеве», орудие «Дора» и танк «Абсолют». Кстати, почему «Абсолют»?

— Сферическая форма, — не задумываясь ответил Адерс. — Мистически связанная со знаком «Омега», числом «ноль» или «ахау», в календаре майя обозначающего как первопричину так и бесконечность, что делало бы танк неуязвимым…

— Не продолжайте, — кивнул обергруппенфюрер. — Обычная нумерология. Вернемся к Англии и «Доре».

— Изначально суперорудие проектировалось с системой заряжания барабанного типа, — терпеливо объяснил инженер. — Как револьвер. Только барабан был диаметром девяносто метров, в каморах размещалась рота «Кюгельпанцеров», которая в течении полутора минут выстреливалась через Ла-Манш с французского берега по направлению к Лондону… Потом высадку отменили и пушку пришлось переделать под обычные снаряды.

— Это же золотое дно! — потрясенно сказал Гейдрих. — Почему мне раньше не докладывали?! А мы тут голову ломаем, чудо-оружие ищем! Немедленно свяжитесь с министерством вооружений и боеприпасов, пускай Шпеер поднимет на ноги своих бездельников! Чтоб через месяц готовый оразец был готов к применению на Восточном фронте!

— Как прикажете, — пожал плечами Эрвин Адерс. — Через месяц, так через месяц…

1957 год, окрестности Байконура

— Сергей Павлович, немецкого шпиона поймали, — сообщил генеральному конструктору полковник госбезопасности, отвечавший за охрану космодрома. — Только он чуточку того… Не в себе.

— Ну откуда здесь, в казахских степях, немецкие шпионы? — вздохнул Королев. — Война двенадцать лет как кончилась, ГДР — дружественное социалистическое государство. Вы ничего не путаете?

— Никак нет, — козырнул полковник. — Взгляните сами!

— Нам завтра спутник запускать, а вы отвлекаете всякими пустяками, — строго сказал генеральный. — Хорошо, пойдемте…

Перед стартовым комплексом, в окружении автоматчиков стояло странное шаровидное устройство с распахнутым люком, в который мог протиснуться человек. Владелец металлической сферы находился здесь же — заросший бородищей по самые глаза безумец с мутным взглядом. Одет странно: черная военная униформа с розовым кантом, некогда принадлежавшая танковым войскам Третьего рейха.

Королев, неплохо говоривший на немецком языке, различил сбивчивое бормотание:

— Майн готт, двухбатальонный танковый полк, сто сорок семь машин… Из пушки по воробьям! Пятнадцать лет странствий впустую! Господа, кто вы такие и где я сейчас?..

— Это неважно, — ответил Королев. — Что с вами случилось, милейший?

— Они что-то перепутали с углом вертикального наведения орудия, мы должны были приземлиться в Сталинграде… Помню черное звездное небо, а внизу, очень далеко, была Земля… Парашют раскрылся над пустыней — мы спрашивали у тамошних дикарей, что за место, а они твердили «Гоби, Гоби, Монгол улус…» Я полтора десятилетия лет еду обратно на запад! Больше никто не уцелел!

— Чертовщина какая-то, — сказал Сергей Павлович и повернулся к начальнику охраны. — Отправьте его ближайшим рейсом в Москву, пускай органы разбираются. И машину эту тоже… Запомните: все происшедшее абсолютно секретно! Слова о «черном звездном небе» и «Земле далеко внизу» мне очень не понравились: как бы не выяснилось, что Вернер фон Браун нас опередил много лет назад, первым запустив искусственный спутник да еще и с человеком на борту! Эй, послушайте, вы каким образом побывали… Наверху?

— «Дора», — простонал бородатый. — Это ужасное порождение извращенного разума упырей из Вевельсбурга! Wunderwaffe Рейнхарда Гейдриха!

— Точно, псих, — заключил полковник КГБ. — Жюля Верна обчитался.

— И все-таки, — непреклонно сказал Королев. — Передайте задержанного и его аппарат компетентным товарищам в столице. Слишком уж подозрительно выглядит эта история — как бы в свете открывшихся фактов ракетостроение не оказалось тупиковой ветвью развития космической отрасли…

Проект «Эврика»

Лондон, сентябрь 1940 года

— Сэр, к вам бригадный генерал Шарль де Голль, — секретарь осторожно заглянул в кабинет Уинстона Черчилля. — Уверяет, будто вопрос срочный. Сказать, что вы заняты?

— Еще как занят! — рыкнул премьер. — Если вы не заметили, Битва за Британию в самом разгаре! Впрочем, зовите — у генерала всегда отыщется дельная мысль…

Де Голль, эвакуировавшийся из Бордо перед подписанием капитуляции и теперь занимавшийся в Лондоне организацией французского Сопротивления, быстро прошагал к премьерскому столу, положил перед Черчиллем тоненькую картонную папку и не здороваясь провозгласил:

— Эврика!

— Надеюсь, это кодовое название новейшего секретного оружия, с помощью которого мы перетопим гуннов в Атлантике, — сказал Черчилль. — Что у вас, мсье женераль?

— Вы удивительно проницательны! — с истинно галльским воодушевлением ответил будущий маршал Франции. — Немцы, как известно, тащат в Вермахт любую трофейную технику, не особенно обращая внимание на качество и годы выпуска: на оккупированных территориях они пустили в дело даже Renault FT-17, безнадежно устаревшие сразу после Великой войны, то есть двадцать с лишним лет назад…

— Не улавливаю, в чем суть? — пожал плечами Черчилль и вынул из коробки очередную сигару. — Танки в нынешнем положении неактуальны — во-первых, Великобритания отделена от континента неплохим противотанковым рвом, а во-вторых, лучше бы Гитлер использовал не древние «Рено», а бипланы кайзеровских времен — тогда число вставших перед нами проблем может существенно снизиться!..

— Смотрите, — де Голль потянул за тесемки и раскрыл папку. Внутри находилась одна-единственная фотография странного устройства на гусеницах. — Renault UE, по французской классификации проходит как «танкетка снабжения пехоты». С 1932 года заводы «Рено» выпустили четыре с половиной тысячи этих крошек… То есть почти в два раза больше, чем все танковые войска Рейха вместе взятые!

— Однако, это не помешало Франции с треском проиграть кампанию на Западе, — недовольно сказал Черчилль. — Что вы предлагаете? Высадить десант, захватить весь наличный парк Renault UE и стальной лавиной прокатиться до Берлина?

— Не совсем, — заговорщицки подмигнул Шарль де Голль. — Гораздо, гораздо интереснее!

Премьер-министр и глава «Свободной Франции» шептались четверть часа. Наконец Черчилль отложил погасшую сигару и чуть улыбнулся.

— Неплохо. Коварство достойное уважения. Екатерина Медичи, часом, не была вашей прабабушкой? А Чезаре Борджа — прадедушкой?

— Никак нет, — отрекся генерал. — Начинать действовать?

— Я прикажу, чтобы вам оказали содействие по линии MI6. Поедете в штаб-квартиру военной разведки на улицу Воксхол-Кросс, найдете там мистера Джеймса Бонда. Скажете, что от меня…

Германия, танковый полигон Куммерсдорф, два месяца спустя

— Это что за ужас? — командующий второй танковой группой генерал-полковник Гейнц Гудериан сгреб за грудки рейхсминистра вооружений Тодта и припер к стенке ангара. — Окончательно спятили? Мало нам трофейных B1 bis, бельгийских Carden-Loyd, Т13, голландских каракатиц М-39 и прочих неслыханных уродов! Как, как снабжать танковые войска с таким количеством не унифицированной техники?!

— Уберите руки, — хрипло выдавил Фриц Тодт. — Задушите! Личное распоряжение фюрера!

Гудериан помолчал, решая, доставать из кобуры наградной «Вальтер» или нет, но затем пальцы все-таки разжал.

— Вы хоть представляете, какова сейчас нагрузка на военную промышленность? — плаксиво сказал Тодт, поправляя воротничок. — А тут — четыре с лишним тысяч машин! Даром! Машин, которые можно за пять минут превратить в отличную противотанковую самоходку!

Быстрый Гейнц поперхнулся воздухом и не нашелся с ответом: прямо перед ним стояла помянутая «отличная самоходка» — умельцы из рейхсминистерства вооружений поставили на танкетку 37-миллиметровую пушку PaK 35/36, подперли колеса лафета бревном, а раздвижные станины прикрутили к корпусу проволокой.

— Есть еще зенитный и гаубичный варианты, — не сдавался Тодт. — С бельгийским орудием SA-FRC.

— Главное для этой конструкции — не развалиться при выстреле, — сквозь зубы процедил Гудериан. — Еще что-нибудь?

— Противопехотная специализация, — вздохнул господин министр. — С двумя или тремя пулеметами. Еще установили направляющие для четырех 380-миллиметровых мин, да только при выстреле шасси расплющиваются — ищем способ укрепить подвеску… Или вот, посмотрите направо — приваривается бронерубка, ставится стереотруба и получается идеальный Kleiner Funk und Beobachtungspanzer auf Infanterie-Schlepper UE-f! Низкий силуэт и высокая скорость!

— Так… — окончательно рассвирепел генерал-полковник. — Через полгода, напомню, у нас запланирована кампания в России! И вы мне предлагаете воевать с большевиками на ЭТОМ? Я был с визитом в их Кубинке и видел новые танки русских!..

— Да на что они способны, восточные варвары? — пожал плечами Тодт. — Поверьте, при виде одного взвода этих грозных машин, комиссары разбегутся теряя штаны!

— Запомните, — Быстрый Гейнц направил на министра палец жестом, увиденном в американском фильме с Кларком Гейблом, — Или к июню следующего года у меня будут тысяча Рanzer-IV, или вы сами поедете в Москву на этом, извиняюсь за выражение, Beobachtungspanzer auf Infanterie-Schlepper. В гордом одиночестве и без прикрытия авиации!

Москва, Кремль, год спустя

— По результатам битвы за Москву захвачено больше количество трофейной техники, — маршал Тимошенко положил на стол товарища Сталина обширную сводку. — Самое удивительное в том, что в завершающей фазе сражения противник массово использовал машины французского производства на базе Renault UE. Наши специалисты насчитали тридцать семь модификаций…

— Сколько? — верховный едва не выронил трубку. — Тридцать семь?

— И это только по предварительным оценкам, — ухмыльнулся Тимошенко. — Подозреваю, их гораздо больше. Видите ли, товарищ Сталин, значительную часть серьезной бронетехники немцев мы выбили за первые полгода войны, пока подойдут пополнения с заводов… Вот и приходилось бросать в бой эти жуткие плоды арийского технического гения.

— Боевая эффективность?

— Нулевая. В некоторых случаях — величина отрицательная: был взят пленный, он накрепко застрял в оборудованной на корме UE пулеметной точке, не смог выбраться. Пришлось резать броню болгаркой.

— Очень хорошо, — кивнул Хозяин. — Машины передайте польской армии Адерса, формируемой в Бузулуке, не пропадать же добру. И вот еще, товарищ Тимошенко… Представьте к правительственным наградам агентов «Француз» и «Водка с Мартини» — в конце концов их идея перевести все Renault UE в подчинение Панцерваффе оказалась весьма плодотворной и операция «Эврика» проведена блестяще…

Оглавление

Игровые сказки

  Охота на Google

  Чаепитие

  «Стюарт»

  Конкуренты

  Вальхалла

  Железный капут

  Артефакт

  Патч

  День всех святых

  Высадка

  Мировое зло

  Нештатная ситуация

  Плохая примета

  Командировка

  Двигатель торговли

  Да будет свет!

  Война миров

  Война миров II. Империя зла

  Война миров III. Миротворцы

  Война миров IV. Все точки над «Ё»

  Гайдзины

  Сервер отключен

  Разноцветная ночь

  Маус Баскервилей

  Коллективизация

  Секретные материалы

  Ленд-лиз

  Два дня до часа икс

Исторические сказки

  Сокровища Бонапарта

    Пролог

    16 июня 1940, Франция, железнодорожная станция Брийе

    21 июня 1940, где-то в недрах FCM-2C

    10 ноября, 1944 года, Германия, полигон Куммерсдорф

    Эпилог

  Гостеприемка

  Посланец ада

  Конспирологическая история танка «Тигр»

    1. Замок Черного Ордена Вевельсбург. Северный Рейн-Вестфалия. Февраль 1942

    2. Москва, Лубянка, вечером того же дня

  Дранг нах Остен

    1. 20 мая 1944, Берлин, штаб-квартира OKW

    2. 10 июня 1944. Штаб 1-го Белорусского фронта, окрестности Рославля

    3. Апрель 1945. Двадцатью километрами севернее Владивостока

    Эпилог

  World of Tanks

    Замок Черного Ордена Вевельсбург. Северный Рейн-Вестфалия. Март 1942

    Трое суток спустя

    Вне Пространства и Времени. Измерение SFD-11-IV

  Panzerkampfwagen: след траков в истории

    АФРИКАНСКАЯ КАМПАНИЯ ЛИС ПУСТЫНИ

    КАК РОММЕЛЬ И МОНТГОМЕРИ СЧИТАЛИ

    О ТОМ, КАК ЧЕРЧИЛЛЬ ПРИЕХАЛ В ЕГИПЕТ

    ВАННА ЧЕРЧИЛЛЯ

    ЧЕРЧИЛЛЬ И КОРОЛЕВА

    ЛЮБИМЫЙ ТАНК ГЕРИНГА

    ГЕРИНГ И БЕДУИНЫ

    ИСХОД ИЗ ЕГИПТА

    О ТОМ, КАК ЧЕРЧИЛЛЬ СТАЛ КРОКОДИЛОМ

    ОБ УСИКАХ СФИНКСА

    ВНУТРЕННИЙ ЛИНКОР АДМИРАЛА ДЕНИЦА

    РОММЕЛЬ И ТУТАНХАМОН

    ДУЭЛЬ НА ТАНКАХ

    КАК ГАНС ШМУЛЬКЕ ТАНКИ ПОРТИЛ

    КАК ДУЧЕ ПРИЕХАЛ В АФРИКУ

    ГЕРИНГ И МАКАРОНЫ

    ПРО ЛИНКОРЫ И БУЛЬДОЗЕРЫ

    ПРАВЬ, БРИТАНИЯ, МОРЯМИ!

    МОНТГОМЕРИ И СЫЧИ

    ПРО РУССКИЕ БУБЛИКИ

    НОВЫЕ ТАНКИ МОНТГОМЕРИ

  Kugelpanzer

    Замок Черного Ордена Вевельсбург. Северный Рейн-Вестфалия. Зима 1942

    1957 год, окрестности Байконура

  Проект «Эврика»

    Лондон, сентябрь 1940 года

    Германия, танковый полигон Куммерсдорф, два месяца спустя

    Москва, Кремль, год спустя