Трудности освобождения [Илья Борисович Мощанский] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Илья Борисович Мощанский Трудности освобождения

Освобождение Киева Действия войск 1-го Украинского фронта (3 ноября — 23 декабря 1943 года)

Данная работа посвящена операции по освобождению столицы Украины — города Киева. Всего за 11 суток войска 1-го Украинского фронта провели Киевскую стратегическую наступательную операцию, разгромив оборонявшуюся в районе города немецкую группировку, а затем с 14 ноября по 23 декабря удерживали свои позиции в ходе контрудара, организованного германским командованием.

Накануне

Уже во время сражений на подступах к Днепру и в период его форсирования на различных участках Ставка Верховного Главнокомандования планомерно и дальновидно готовила условия для захвата большого заднепровского плацдарма, с которого можно было бы развернуть освобождение всей Правобережной Украины. Создать его, учитывая многие военные, политические и географические факторы, предпочтительнее было в среднем течении Днепра, в районе Киева. Столица Советской Украины с развитой дорожной сетью вокруг нее становилась при этом естественным оперативным центром плацдарма.

В тот период на территории Украины действовали Центральный, Воронежский, Юго-Западный и Южный фронты. Им противостояли войска немецкой группы «Юг» в составе 1-й и 4-й танковых, 6-й и 8-й полевых армий и 2-й полевой армии группы армии — «Центр». В общей сложности германская группировка насчитывала 1240 тысяч солдат и офицеров, 12 600 орудий и минометов. 2100 танков и штурмовых орудий, 2000 боевых самолетов. Командовал ею генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн.

Советские фронты могли противопоставить противнику 2633 тысячи человек, 51 200 орудий и минометов, 2400 танков и САУ, 2850 самолетов. Несмотря на то что эти силы превосходили немецкие армии, имеющегося количества войск было недостаточно для гарантированного прорыва обороны противника.

Еще в августе 1943 года командующий Воронежским фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин не сомневался, что в ближайшее время войска фронта поведут наступление на Украину. Но неясно было конкретное место предстоящего наступления. Однако после разговора с первым заместителем начальника Генерального штаба генерал-полковником А. И. Антоновым вопрос, кажется, начал проясняться. В штабе фронта в это время находился и представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Антонов торопился и, спросив разрешения у Жукова, сразу приступил к главному:

— Прибыл я по указанию товарища Сталина для постановки конкретных задач перед командованием фронтов Юго-Западного направления. Ставка располагает сведениями, что враг надеется отсидеться за Днепром, втянуть нас в позиционную войну. Второго фронта в этом году, видимо, не будет, а события на Сицилии не отвлекли с Восточного фронта ни одной дивизии. Поэтому перед Воронежским фронтом стоит задача с ходу форсировать Днепр и захватить Киев…

— Киев — это главное, — вмешался член Военного совета Воронежского фронта Никита Сергеевич Хрущев. — Центральный Комитет компартии Украины и правительство республики готово к работе. Взятие Киева — не только военная, но и политическая задача.

— Правильно, — продолжал Антонов, — так думает и Верховный. Какие у вас, товарищи, на этот счет мнения? Что мне доложить Ставке?

— Я уже докладывал Верховному, — первым прервал молчание Жуков, — что для этого потребуются значительные резервы. Войска измотаны боями, понесли большие потери в людях и технике. Если в короткое время сумеем пополнить войска и накопить резервы, задачу решить можно. Видимо, придется провести некоторую перегруппировку сил и средств между фронтами.

— Потери большие, — поддержал Жукова Ватутин, — надо призывать мужское население освобожденных районов. И еще. Энтузиазм войск после наступательных боев очень высок. Надо поддерживать людей морально. Мы за короткое время форсировали реки Воронеж, Сосну, Сейм, Тим, Хорол, Оскол, Корочу, Северский Донец, но что они по сравнению с Днепром? Не стоит скупиться на награды, за форсирование Днепра в числе первых можно представлять к званию Героя…

— Хорошо, все ваши предложения будут доложены Верховному.

Ставка положительно отреагировала на предложения командующих фронтами. 6 сентября вышла директива, согласно которой Воронежскому фронту передавалась 3-я гвардейская танковая армия. Центральный фронт получил из резерва Ставки 61-ю армию и три кавалерийские дивизии. Так как на полтавском направлении враг оказывал упорное сопротивление, Ставка усилила наступавший здесь Степной фронт 37-й армией из резерва, 5-й гвардейской армией Воронежского фронта и 46-й армией Юго-Западного фронта. Учтено было и пожелание Ватутина. В директиве Ставки от 9 сентября говорилось: «В ходе боевых операций войскам Красной армии приходится и придется преодолеть много водных преград. Быстрое и решительное форсирование рек, особенно крупных, подобных реке Десна и реке Днепр, будут иметь большое значение для дальнейших успехов наших войск…

За форсирование такой реки, как Десна, в районе Богданово (Смоленской области) и ниже и равных Десне рек по трудности форсирования представлять к наградам:

— Командующих армиями — к ордену Суворова 1-й степени.

— Командиров корпусов, дивизий, бригад — к ордену Суворова 2-й степени.

— Командиров полков, командиров инженерных, саперных и понтонных батальонов — к ордену Суворова 3-й степени.

За форсирование такой реки, как река Днепр, в районе Смоленска и ниже и равных Днепру рек по трудности форсирования названных выше командиров соединений и частей представлять к присвоению звания Героя Советского Союза».

Представлять к высокому званию Героя разрешалось и весь личный состав, форсировавший реку в числе первых и проявивший при этом героизм.

Получив эту директиву, командующий Воронежским фронтом приказал немедленно провести в войсках разъяснительную работу, а сам с Жуковым засел на план наступательной операции фронта на киевском направлении. Этот план, вскоре утвержденный Верховным, предусматривал нанесение главного удара правым крылом фронта силами 38, 40, 3-й гвардейской армий, трех танковых и кавалерийского корпусов. Этой группировке предстояло глубоко охватить войска группы армий «Юг» с севера, выйти в общем направлении на Киев к Днепру, форсировать реку на участке Ржищев, Канев и в дальнейшем продолжить операции на Правобережной Украине. Вспомогательный удар наносили 47, 52-я и 27-я армии с ближайшей задачей перерезать коммуникации врага Полтава — Киев, развивая наступление на Черкассы. Подвижные соединения должны были выйти к Днепру 26–27 сентября, главные силы общевойсковых соединений — к 1–5 октября. Характерной особенностью являлся широкий фронт наступления. Ватутин считал, что это позволит подойти к реке по всей полосе наступления и облегчит ее форсирование.

10 сентября войска фронта перешли в наступление, прорвав оборону немцев юго-восточнее города Ромны. Уже через трое суток 40-я армия генерала К. С. Москаленко, форсировав на широком фронте реку Сула, освободила город Лохвица. Наступление советских войск развивалось так стремительно, что верховное командование вермахта пришло к мнению о невозможности задержать русских на Левобережной Украине. 15 сентября Гитлер отдал приказ об отводе войск группы армий «Юг» на линию Мелитополь — Днепр. В конце директивы указывалось: «Эту позицию удерживать до последнего человека». Понимая, что отступление с Левобережной Украины грозит развалом всему южному крылу Восточного фронта, командование вермахта спешно укрепляло это направление. Десять дивизий перебрасывалось сюда с Центрального фронта, две дивизии — из группы армий «Север», пять дивизий — из Крыма и с Таманского полуострова. Сам отвод войск проходил при упорном сопротивлении на промежуточных рубежах. Так что для наших солдат, уставших от предыдущих боев, это была отнюдь не легкая прогулка.

Немцы отходили к постоянным переправам у Киева, Канева, Кременчуга, Черкасс, Днепропетровска, осуществляя изуверский план выжженной земли. В приказе высшему руководству войск СС на Украине Гиммлер требовал: «Необходимо добиваться того, чтобы при отходе из районов Украины не оставалось ни одного человека, ни одной головы скота, ни одного центнера зерна, ни одного рельса; чтобы не осталось в сохранности ни одного дома, ни одной шахты… ни одного колодца, который бы не был отравлен. Противник должен найти действительно тотально сожженную и разрушенную страну… Сделайте все, что в человеческих силах, для выполнения этого».

А войска рвались к Днепру. Впереди всех наступали 40-я армия К. С. Москаленко и 3-я гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта П. С. Рыбалко. 20 сентября командующий Воронежским фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин прибыл в 40-ю армию.

— Кирилл Семенович, — сказал он после доклада командарма, — судя по виденным мной щитам и указателям, наглядная агитация у тебя на высоте. Обязательно покажу Хрущеву твои плакаты. — Ватутин достал из кармана листок и зачитал: — «Герои Волги и Дона, вас ждет Днепр! Преследуйте врага, не давайте ему передышки» Или вот: «До Днепра — один переход. Вперед, советские воины!» Ну а как на самом деле? Совпадают темпы наступления с плакатами?

— Так точно, товарищ командующий, — ответил Москаленко. — Может быть, не совсем быстро наступаем, но достаточно уверенно. От тылов оторвались, да и подустали солдаты. Вперед идем ведь с боями.

— Согласен с тобой, но надо спешить. Передышка обязательно будет. Надо только выйти на Днепр. Вчера Военный совет ввел в бой подвижную группу фронта. 3-я гвардейская танковая и 1-й гвардейский кавкорпус увеличили темпы наступления, но и ты не отставай. Пока твоя армия ближе всех к Днепру, обогнать тебя может только Рыбалко. Ну как?

— Будем стараться, товарищ командующий.

— Старайтесь. Но главное — не опередить танкистов, а быть готовыми к серьезным осложнениям на реке. Судя по разведданным, вряд ли удастся захватить переправы целыми. Так что рассчитывать надо только на себя, не упустить момента и форсировать Днепр с ходу. Иначе много людей погубим в борьбе за плацдармы. А за танкистами не гонитесь!

3-я гвардейская танковая армия (командующий — генерал-лейтенант П. С. Рыбалко, член Военного совета — генерал-майор танковых войск С. И. Мельников, начальник штаба армии — полковник В. А. Митрофанов) состояла из 6-го и 7-го гвардейских танковых корпусов, 91-й отдельной танковой бригады, 50-го отдельного мотоциклетного полка, 138-го отдельного полка связи, 372-го отдельного авиационного полка связи (ПО-2), отдельных 39-го разведывательного и 182-го мотоинженерного батальона, а также других частей и подразделений.

Директивой от 6 сентября 1943 года в состав армии был включен 9-й механизированный корпус (командир — генерал-майор танковых войск К. А. Малыгин, заместитель по политчасти — начальник политотдела — полковник Г. В. Ушаков, начальник штаба — полковник П. В. Кульвинский).

В мехкорпус входили 69, 70-я и 71-я механизированные бригады, 47-й и 59-й гвардейские танковые, 1823-й самоходно-артиллерийский, 616-й минометный, 386-й истребительно-противотанковый артиллерийский и 1719-й зенитно-артиллерийский полки, 396-й истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион, 100-й мотоциклетный, 54-й бронеавтомобильный, 82-й саперный, 148-й ремонтно-восстановительный и 56-й медико-санитарный батальоны, 999-й батальон связи, 20-й полевой хлебозавод, 183-я рота химической защиты и авиазвено связи.

На 19 сентября в 3-й гвардейской танковой армии насчитывалось 39 716 человек, 686 танков и САУ, 154 бронемашины, 524 мотоцикла, 582 орудия и миномета (вместе с зенитными), 763 противотанковых ружья. Из них в 9-м мехкорпусе насчитывалось 13 811 человек, 206 танков и САУ, 267 орудий и минометов.

Также 3-й гвардейской танковой армии был оперативно подчинен 1-й гвардейский кавалерийский корпус, который пробыл в 3 гв. ТА недолго — 27 сентября его вывели в резерв фронта.

Командующий Воронежским фронтом не ошибся в прогнозах. С введением в бой в направлении н/п Переяславль-Хмельницкий подвижной группы темп наступления правого крыла и центра Воронежского фронта резко возрос. Войска выходили к Днепру в полосе шириной до 70 километров. Впереди главных сил 3-й гвардейской танковой армии на расстоянии 40 километров двигался передовой отряд танков и мотострелков, проходя в сутки по 75 километров. Вечером 22 сентября 51-я танковая бригада вышла к Днепру в районе Ржищева и Великого Букрина.

Не обманул командующего и командарм 40-й армии Москаленко. В эту же ночь передовой отряд 309-й стрелковой дивизии генерала Д. Ф. Дремина вышел к Днепру у Переяславля-Хмельницкого. Через несколько дней соединения 38-й армии генерал-лейтенанта Н. И. Чибисова захватили плацдарм до 8 км по фронту и до 1 км в глубину в районе Лютежа. Кроме того, этой же армии пришлось ликвидировать уже немецкий плацдарм в районе Дарницы (пригорода Киева на левом берегу Днепра). На нем оборонялось семь германских дивизий. К концу месяца войска Воронежского фронта захватили девять небольших плацдармов севернее и южнее Киева, в том числе лютежский и букринский. Последний был самый большой (16 км по фронту и 6 км в глубину).

Боевые действия подвижных групп фронта проходили в сложной обстановке. Во время броска на Днепр и боев за захват и удержание плацдармов авиация отставала с перебазированием на передовые аэродромы и не могла осуществлять поддержку войск. Форсирование Днепра в основном происходило на подручных средствах, и поэтому танки и артиллерия большей частью оставались на левом берегу. Первый понтонный батальон подошел к реке только 25 сентября, когда и началась переправа танков. К этому времени противник подтянул значительные силы. Прибывший в штаб Манштейна Гитлер собрал генералов и обвинил их в трусости. Не стесняясь в выражениях, фюрер требовал побороть сталинградский психоз, укрепить оборону. «Днепр отныне будет рубежом, разделяющим обе армии, — кричал Гитлер. — Я прикажу расстрелять каждого солдата, офицера, виновного в отступлении…»

Тем временем, планируя операцию, штаб Воронежского фронта по освобождению Киева (с 20 октября 1943 года стал 1-м Украинским. — Примеч. авт.), предполагал сосредоточить основные усилия на взятии города, нанеся с этой целью удары силами 38-й армии с севера и 40-й — с юга, сразу же после захвата ими необходимых плацдармов на правом берегу Днепра. Ставка Верховного Главнокомандования решила иначе. Своими директивами от 28 и 29 сентября она потребовала от войск Воронежского и левого крыла Центрального (с 20 октября 1943 года — Белорусский. — Примеч. авт.) фронтов провести большую наступательную операцию с целью разгрома всей киевской группировки противника и освобождения значительных районов Правобережной Украины. В течение 30–35 дней войска должны были продвинуться на 300–320 км к западу от Днепра и достигнуть рубежа рек Случь, Славута, Проскуров, Могилев-Подольский[1].

Таким образом, речь шла не просто об освобождении Киева, а о проведении крупной операции стратегического масштаба с участием войск двух фронтов. Позднее, 5 октября, левофланговые 13-я и 60-я армии Центрального фронта, овладевшие к тому времени за Днепром плацдармом у Чернобыля, были переданы в состав Воронежского фронта[2], у которого в свою очередь в пользу Степного фронта изъяли 52-ю и 4-ю гвардейскую армии. Это позволило, несмотря на обиды командования ЦФ, возложить на командование ВФ руководство всей операцией, что, несомненно, упрощало и улучшало решение многих организационных вопросов.

Главный удар намечалось нанести с букринского плацдарма, находившегося в 80 км южнее Киева, силами 40, 27-й общевойсковых и 3-й гвардейской танковой армий, а вспомогательный — с лютежского плацдарма. В задачу этой группировки входил обход Киева с юго-запада. Освобождение районов к северо-западу от города возлагалось на 13-ю и 60-ю армии, а овладение Киевом — на 38-ю.

Жуков даже предлагал рассмотреть возможность перенесения удара на другой плацдарм, в том числе и на лютежский. Почему же командующий ВФ Н. Ф. Ватутин не внял этим предупреждениям, своим сомнениям? Видимо, прежде всего потому, что главные силы фронта были уже стянуты к Букрину и их перегруппировка потребовала бы значительного времени, которого у него просто не было. Кроме того, другие плацдармы были меньшими по размеру и развернуть там значительную группировку не представлялось возможным. Были у него и предчувствия, что немцы больше всего ожидают удара не с Букрина, а с севера, учитывая нависающее положение 60-й и 13-й армией. Ко всему прочему, торопила Ставка.

Ватутин в которой раз продумывал план наступления. Казалось, продумано все, и он, вздохнув, подписал приказ, в соответствии с которым главный удар своим левым флангом наносила 40-я армия. К исходу второго дня ее войска должны были выйти на рубеж Холепье, Черняхов, Переселенье и в дальнейшем соединить букринский плацдарм со щучинским. Левее 40-й армии наступала 27-я армия, занимавшая восточную часть букринского плацдарма. Она к исходу второго дня должна была выйти на рубеж Кагарлык, Липовец. Именно в ее полосе вводилась в прорыв 3-я гвардейская танковая армия, которой к исходу второго дня наступления Ватутин ставил задачу выйти в район Стовы, Запрудье. 47-й армии, наносившей удар со Студенецкого плацдарма, предстояло достичь рубежа Зеленьки, Емчеха и соединиться с 27-й армией.

В соответствии с поставленной задачей командующий 38-й армией, действовавшей на Киевском направлении, генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов решил нанести главный удар с плацдарма севернее Киева силами 51-го стрелкового и подтягивавшегося к переправам 5-го гвардейского танкового корпусов. Продвигаясь в общем направлении на Святошино, эти корпуса должны были обойти Киев с запада. Южнее города предстояло действовать 50-му стрелковому корпусу, которому ставилась задача форсировать Днепр и овладеть плацдармом в районе Пирогово, а в дальнейшем развивать наступление на Жуляны. Киев намечалось освободить уже в первой декаде октября ударом с запада[3].

И этот план, однако, вскоре претерпел весьма существенные изменения в связи с ожесточенным сопротивлением противника.

Командование германских войск придавало исключительное значение прочности своей обороны на киевско-житомирском направлении. Оно не без основания полагало, что именно от удержания района Киева зависит судьба всего «днепровского вата», объявленного «неприступным». Поэтому немцы держали здесь сильную группировку войск, насчитывавшую в то время до 30 дивизий.

Особенно плотной, насыщенной живой силой и огневыми средствами была оборона противника по периметру плацдармов, занимаемых Красной армией. Так, в начале октября против 38-й армии действовало 7 пехотных дивизий из состава 4-й танковой армии подчинения группы армий «Юг». Причем четыре из них — 208, 82, 327-ю и 68-ю — враг держал на 20-километровом участке перед правофланговым 51-м стрелковым корпусом, который вел бои на лютежском плацдарме. Остальные — 75, 213 и 88-я пехотные дивизии — прикрывали 60-километровый участок по западному берегу Днепра. Еще более крупные силы врага противостояли главной группировке Красной армии, действовавшей на букринском плацдарме.

В результате первые попытки советских армий развить наступление не увенчались успехом, хотя в октябре они предпринималось дважды.

Первый раз главная ударная группировка фронта в составе 40-й, 3-й танковой, 27-й и 47-й армий перешла к активным действиям 12 октября. Атаке предшествовала мощная артиллерийская и авиационная подготовка. Но сопротивление противника сломить не удалось. После четырех дней безуспешных боев Ставка потребовала временно прекратить наступление, чтобы более тщательно его подготовить.

Днем раньше, 11 октября, развернулись бои севернее Киева, в полосах 13, 60 и 38-й армий. Обстановка здесь была не менее трудной для достижения решительных результатов. Противник, стремясь восстановить оборону по Днепру, сам атаковал на ряде участков. Это привело к тому, что войска 13-й армии вообще не смогли наступать и в последний момент получили чисто оборонительные задачи. 60-я армия хотя и приняла участие в нанесении удара, но не располагала необходимыми силами, чтобы добиться сколько-нибудь заметного успеха.

Более эффективными были действия 38-й армии, которые, правда, развивались по несколько измененному плану.

Дело в том, что 50-й стрелковый корпус не смог форсировать Днепр южнее Киева. Преодолеть мощную водную преграду там удалось лишь отдельным десантным подразделениям 136-й и 163-й стрелковых дивизий. Поэтому основные силы корпуса пришлось перебросить на правый фланг армии, на готовый плацдарм. Сюда же переправился 5-й гвардейский танковый корпус. Сосредоточение по существу всех сил армии и средств усиления в одном месте привело к изменению формы ее оперативного маневра.

Теперь она (38 А) наносила удар на юг на одном направлении. Обеспечение же действий ее стрелковых соединений справа вдоль западного берега реки Ирпень возлагалось на 5-й гвардейский танковый корпус. Всего для прорыва вражеской обороны армия располагала средствами, позволившими ей создать плотности около 100 орудий и минометов и около 10 танков и самоходных артиллерийских установок на 1 км фронта наступления. Освободить Киев планировалось на четвертый день операции.

В полдень 11 октября после непродолжительной артиллерийской подготовки стрелковые соединения атаковали противника на всем намеченном для прорыва 10-километровом фронте. Одновременно часть сил 340-й стрелковой дивизии и мотопехоты 5-го гвардейского танкового корпуса форсировали сильно заболоченную пойму реки Ирпень в районе села Синяк. Развернулись тяжелые бои.

Упорные бои севернее Киева, не затихая, продолжались до 17 октября. Они не дали решительного результата, но явились важным шагом на пути к достижению общей цели. В ходе сражения были «перемолоты» крупные силы из состава киевской группировки врага. Продвигаясь на юг, войска армии подошли к рубежу Мощун, Вышгород и таким образом оказались на расстоянии 10 км к северу от Киева. Противник вынужден был оставить такие важные опорные пункты, как Гута Межигорская, Старо-Петровцы, Ново-ГІетровцы. В результате возросла более чем в два раза площадь и оперативная емкость лютежского плацдарма.

21 октября войска Воронежского фронта, переименованного днем раньше в 1-й Украинский, предприняли еще одну попытку развернуть наступательные действия против киевской группировки противника. Однако атака главной группировки, продолжавшей действовать с букринского плацдарма, опять натолкнулась на устойчивую, организованную оборону немцев. Ее огневая система оказалась не подавленной, несмотря на то, что была проведена мощная часовая артиллерийская подготовка. Бои приняли затяжной характер, и операция вновь не получила развития.

Немаловажную роль в этом сыграло и то обстоятельство, что действия главной группировки не были поддержаны ударом с лютежского плацдарма.

Причиной тому являлась резко осложнившаяся здесь обстановка. Все дни перед своим предполагавшимся повторным наступлением войска 38-й армии вели непрекращающиеся бои. К тому же интенсивные удары вражеской авиации и артиллерии по днепровским переправам затормозили подвоз материально-технических средств. Боеприпасов едва хватало для отражения контратак противника, тогда как для обеспечения прорыва требовалось создать значительный запас.

В результате начало наступления дважды откладывалось, а затем оно и вовсе было отменено.

В чем же крылись причины неудач? Их анализировали в штабе 1-го Украинского фронта, анализировали в Ставке, анализировали и много лет спустя. Уже в наши дни Маршал Советского Союза К. С. Москаленко выделял из них две. Во-первых, он отмечал, что противник регулярно прослушивал все наши переговоры, а указания комфронтом по дезинформации выполнялись плохо. Размеры плацдарма были весьма ограничены, авиация противника господствовала в воздухе, а самолеты 2-й воздушной армии действовали слабо из-за отдаленности аэродромов и нехватки горючего. В результате немцам удалось разгадать намерения противоборствующей стороны. Во-вторых, за более чем двадцатисуточный промежуток между форсированием Днепра и началом наступления противник перебросил на угрожаемый участок значительные силы. Немцы сконцентрировали от Холопья до Ходорова 34-ю пехотную, 10-ю моторизованную и 2-ю танковую дивизию СС «Рейх». Непосредственно в букринской излучине оборонялись 72,112, 167,225-я пехотные, 7, 19-я танковые и 20-я моторизованная дивизии. В районе Студниц, Бобрица действовали 3-я танковая и 57-я пехотная дивизии. Не говоря уже о подкреплении, которое противник подводил по хорошо проложенным коммуникациям. Не будем также забывать, что в немецких дивизиях почти всегда, и в том числе на Днепре, насчитывалось до 15 тысяч человек, а в наших в то время — не более 5 тысяч.

Обстановка настоятельно требовала нового решения. И оно было принято.

Новое решение

Как впоследствии рассказал в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза К. С. Москаленко, возглавлявший в рассматриваемый период сначала 40-ю армию, а затем и 38-ю армию в чине генерал-полковника, командующий 1-м Украинским фронтом 23 октября получил указание изменить план Киевской операции. В тот день в разговоре по ВЧ с генералом армии Н. Ф. Ватутиным Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин подчеркнул: «… ударом с юга Киева вам не взять. А теперь посмотрите на лютежский плацдарм, находящийся к северу от Киева в руках 38-й армии. Он хотя и меньше, но местность там ровная, позволяющая использовать крупные массы танков. Оттуда легче будет овладеть Киевом»[4].

На следующий день Ставка Верховного Главнокомандования прислала на имя своего представителя маршала Г. К. Жукова и командующего фронтом генерала армии Н. Ф. Ватутина соответствующую директиву. В ней было приказано «произвести перегруппировку войск 1-го Украинского фронта с целью усиления правого крыла фронта, имея ближайшую задачу — разгром киевской группировки противника и овладение Киевом»[5].

Основная идея нового решения состояла в том, что удар из района севернее Киева, являвшийся до сих пор вспомогательным, теперь становился главным. И нанести его должна была значительно усиливаемая 38-я армия. В ее полосе предстояло действовать и фронтовой подвижной группе в составе 3-й гвардейской танковой армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. К участию в нанесении удара с этого направления (в междуречье Здвижа и Ирпени) привлекалась также 60-я армия. Одновременно должны были развернуть наступление войска, остававшиеся на букринском плацдарме (40-я и 27-я армии). Однако их задача теперь состояла главным образом в том, чтобы своими действиями сковать как можно больше сил противника[6].

Авиационное обеспечение возлагалось на 2-ю воздушную армию. Украинские партизаны получили указание усилить удары по железнодорожным линиям и крупным узлам.

Подготовка к выполнению этих задач началась в тот же день. Она потребовала от командования и штабов фронта и армий огромных усилий и большого мастерства. Проводилась она в весьма ограниченные сроки, установленные Ставкой, — 8–10 дней. Между тем подготовка включала разработку плана, по существу, новой фронтовой операции, ее материально-технического обеспечения, перегруппировку войск как в масштабе фронта, так и в полосах армий, постановку им задач, отработку взаимодействия и т. д.

Решение командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Н. Ф. Ватутина, принятое на основе директивы Ставки, предусматривало прорыв вражеской обороны, освобождение Киева и выход общевойсковых армий к исходу четырнадцатого дня операции на линию Коростень, Житомир, Бердичев, Ракитино, а подвижных войск — в район Хмельник, Винница, Жмеринка. В результате этого наступления предполагалось нанести поражение основным силам группы армий «Юг», освободить значительную территорию Правобережной Украины и тем самым подготовить условия для нанесения новых ударов по противнику.

Одновременно с разработкой плана фронтовой операции была немедленно начата перегруппировка сил и средств на лютежский плацдарм, откуда намечалось нанести главный удар.

Переброска большого количества войск и техники в течение нескольких дней, да еще в районе, находившемся под неусыпным наблюдением противника, являлась исключительно сложной задачей. Так, 3-й гвардейской танковой армии и многим соединениям и частям предстояло осуществить марш-маневр на 130–200 км с двукратной переправой через Днепр — с букринского плацдарма на правый берег, а затем в район Лютежа. При этом в соответствии с директивой Ставки переброску крупных войсковых масс и техники нужно было провести не только в максимально короткий срок, но и таким образом, «…чтобы она прошла незаметно для противника…»[7].

Перегруппировкой войск руководил заместитель командующего 1-м Украинским фронтом генерал-полковник А. А. Гречко. Вспоминая впоследствии об этом маневре, он писал: «В ночь на 26 октября началась перегруппировка. Под проливным дождем незаметно снимались со своих позиций на букринском плацдарме танковые, стрелковые, артиллерийские и инженерные части. Переправившись на левый берег Днепра, они скрытно сосредоточились в указанных им районах и, дождавшись следующей ночи, начали марш вдоль линии фронта, в район лютежского плацдарма.

Вместо убывших боевых машин и орудий расставлялись макеты танков, оборудовались ложные огневые позиции артиллерийских батарей. Войска и штабы уходили с плацдармов, а часть их радиостанций на прежнем месте продолжала обычный радиообмен. Командный пункт ушедшей 3-й гвардейской танковой армии не покидал своего места на букринском плацдарме до 5 часов 28 октября»[8].

В целях введения противника в заблуждение производилась постройка ложных переправ на Днепре и имитация переброски войск с левого берега на букринский плацдарм. Для маскировки переправ широко использовались дымовые завесы, которые ставились и на тех участках, где переправа войск не производилась. Вывод общевойсковых, танковых и артиллерийских соединений в исходные для наступления районы на лютежском плацдарме и рекогносцировка на местности проводились за два-три дня до атаки при соблюдении строжайшей маскировки. Артиллерия вела перестрелку, не изменяя общего режима огня.

В течение нескольких дней на лютежский плацдарм были переброшены и вошли в состав 38-й армии крупные силы. Это были 23-й стрелковый корпус и управление 21-го стрелкового корпуса, а также предназначенные для него дивизии, 7-й артиллерийский корпус прорыва, 3-я гвардейская минометная и 21-я зенитно-артиллерийская дивизии, несколько отдельных бригад и частей усиления. Все они временно укрылись в лесах, которые занимали около трети площади плацдарма. Здесь же разместились войска 3-й гвардейской танковой армии и 1-го кавалерийского корпуса. Одновременно на плацдарм доставлялись боеприпасы, горючее и все необходимое для боя.

Переброска войск и их размещение на плацдарме были проведены настолько искусно, что германский штаб группы армий «Юг» не сумел разгадать замысел советского командования. Лишь в самом конце октября немецкое военное руководство стало проявлять признаки беспокойства. Однако ни цель перегруппировки, ни ее масштабы, ни время начала активных действий советских войск им установить не удалось. Поэтому, как признавал позже бывший командующий этой группой армий Манштейн, ему и его штабу даже в начале ноября, когда наши войска уже начали наносить удар из района севернее Киева, «…было неясно, имело ли это наступление далеко идущие цели или противник пока попытается занять западнее Днепра необходимый ему плацдарм»[9].

Киевская группировка германских войск насчитывала к началу ноября в полосе 1-го Украинского фронта 33 дивизии, из них 24 пехотные, 7 танковых и 2 панцергренадерские. 4 из этих дивизий находились в резерве 4-й танковой армии противника[10]. Перед фронтом 38-й армии противник имел девять дивизий, в том числе 7 пехотных и 2 танковые.

Необходимо отметить, что осенью 1943 года германские танковые соединения находились в стадии реорганизации. 24 сентября 1943 года директивой командования сухопутных войск (ОКХ) вводился новый штат для танковых и панцергренадерских дивизий. Танковая дивизия образца 1943 года имела танковый полк (за исключением панцергренадерской (реально танковой) дивизии «Великая Германия», 21 тд, тд «Норвегия») двухбатальонного состава из 4 рот по 22 или 17 танков в каждой. Первый батальон оснащался новыми танками Pz.Kpfw.V Ausf. D2 или Ausf.А «Пантера», а второй — средними танками Pz. Kpfw.IV Ausf.H. Панцергренадерская дивизия имела в своем составе отдельный танковый батальон трехротного состава по 14 танков в каждой роте. В танковой дивизии пехота входила в состав двух панцергренадерских полков, а в панцергренадерской — гренадерских моторизованных полков. В реальности, конечно, наличие материальной части во многих соединениях вермахта значительно расходилось со штатом[11].

На подступах к Киеву находились 8-я и 7-я танковые дивизии вермахта.

8 тд (согласно советским разведданным 8, 28 мп, 10 тп, 80 ап) оборонялась на рубеже, исключая Казаровичи — Гостомель, совместно с 218 и 233 пд. В моторизованных полках было по одному батальону, в ротах по 60–70 человек; в танковом полку до 60 танков, САУ и бронемашин; в артиллерийском полку — 3 дивизиона (27 орудий).

7 тд (согласно советским разведданным 6, 7 мп, 25 тп, 78 ап) совместно со 101-м артиллерийским полком РГК и 202-м дивизионом штурмовых орудий находилась во втором эшелоне, в районе Святошино. В дивизии было до 100 танков и самоходных орудий. Отмечалось сосредоточение частей дивизии в районе Горянка, Дачи Пуща Водица, Вышгород[12].

1-й Украинский фронт в целом не имел существенного численного превосходства над противостоявшей ему вражеской группировкой. Лишь танков и САУ (560 танков и 81 САУ) в его составе было в 1,6 раза больше, чем у противника. Распределение танковых частей и соединений 1-го Украинского фронта к началу ноября 1943 года было следующее: в составе 60-й армии — 150 (13 танков), 129 (13 танков) тбр и 59 (32 танка) тп; в составе 38-й армии — 39 (14 танков) тп и 5-й (111 танков) гвардейский Сталинградский танковый корпус, а также танковый батальон (19 танков) отдельной чехословацкой бригады; в составе 3-й гвардейской танковой армии 350 танков — 6 (99 танков) гв. тк., 7 (58 танков, 81 САУ) гв. тк., 9 (107 танков) мк, 91 (50 танков) тбр; в составе 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, вновь оперативно подчиненного 3-й гвардейской танковой армии — 230 (17 танков) тп, 61 (26 танков) тп, 87 (24 танка) тп; в составе 40-й армии — 8-й (11 танков) гвардейский танковый корпус, 10-й (12 танков) танковый корпус.

Состав танкового парка 1-го Украинского фронта был более чем разнообразным: советские танки Т-34 и Т-70 (в 3-й гвардейской танковой армии и танковых корпусах, частично в 1-м гвардейском кавкорпусе), танки британского (Mk III «Валентайн IV/IX») и канадского (Mk III «Валентайн VII») производства, а также новейшие американские танки М4А2 «Шерман» (в 9-м мехкорпусе, частично в 1-м гвардейском кавкорпусе) и тяжелые британские танки Mk IV «Черчилль III и IV» (48 тп). Все самоходные орудия (СУ-152, СУ-85, СУ-76) находились в 7-м гвардейском танковом корпусе[13]. В остальном силы противников были почти равными. Необходимое превосходство советских войск на направлении главного удара достигалось исключительно в результате маневра.

По просьбе командующего 3-й гвардейской танковой армией генерала Рыбалко, имевшего хорошую психологическую совместимость с командующим 40-й армией генералом Москаленко, управления 38-й и 40-й армиями поменяли местами.

Поэтому 27 октября, уже в ходе развернувшейся подготовки к наступлению, в командование войсками 38-й армии вместо генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова[14] вступил генерал-полковник К. С. Москаленко, к тому же имевший большой опыт организации и ведения армейских операций. С марта по июль 1942 года он командовал 38-й армией первого формирования, затем участвовал в оборонительном сражении под Сталинградом, возглавляя 1-ю танковую, а позднее 1-ю гвардейскую армии. Под его руководством прошла с боями от Воронежа до Днепра 40-я армия. На должность члена Военного совета армии прибыл генерал-майор А. А. Епишев, заместителем командарма стал генерал-майор А. Г. Батюня. Генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов, согласно замыслу командования фронта, так и не стал командармом 40 А — перед самым началом операции его отозвали в Москву и назначили на должность начальника Военной академии имени М. В. Фрунзе.

Новое командование в тесном контакте с начальником штаба армии генерал-майором А. П. Пилипенко, вторым членом Военного совета полковником З. Ф. Олейником, начальником оперативного отдела полковником М. Н. Кремниным, командующим артиллерией генерал-майором В. М. Лихачевым и другими руководящими офицерами штаба армии сразу включилось в напряженную подготовку операции.

Задача армии, как сформулировал ее командующий фронтом, состояла в том, чтобы ударом в южном направлении прорвать оборону противника на участке Мощун и Вышгород и, обойдя Киев с запада, овладеть им. К исходу четвертого дня ее войскам предстояло выйти на линию Мотыжи, Перевоз, Плесецкое, Васильков, Безрадичи. К этому времени района Фастов, Белая Церковь, Гребенки должна была достичь подвижная группа фронта — 3-я гвардейская танковая армия и 1-й гвардейский кавалерийский корпус, ввод которых в прорыв обеспечивала на своем участке 38-я армия.

Опыт боевых действий в октябре показал, что немцы примут все меры, чтобы остановить наступление советских войск. Чтобы сорвать эти попытки, помимо тщательности и скрытности подготовки необходимо было нанести сокрушительный первоначальный удар с последующим наращиванием его из глубины. Вторую часть этой задачи позволяли в какой-то мере решить двухэшелонное оперативное построение армии и намеченные в ее полосе действия подвижной группы фронта. Сложнее оказалась проблема нанесения достаточно мощного огневого удара по вражеской обороне в начале наступления.

Директивой фронта было приказано иметь на направлении действий ударной группировки не менее 300 орудий и минометов на 1 км фронта. Это требование не являлось чрезмерным, оно было обусловлено прежде всего характером обороны противника на участке прорыва.

Фронт армии в это время достигал протяженности в 100 км. На 60 из них оборона противника проходила по правому берегу Днепра — от Вышгорода до Триполья. Здесь германское командование имело 75, 213 и 82-ю пехотные дивизии. На остальном 40-километровом фронте, огибавшем плацдарм, боевые действия вело более шести дивизий. Но плотность обороны на различных участках была далеко не одинаковой. На 22-километровом фронте вдоль реки Ирпень между населенными пунктами Борки, Гостомель оборонялась одна 208-я пехотная дивизия. За ней, в районе Микуличей, располагался резерв — 8-я танковая дивизия вермахта.

Совсем иная плотность была перед южным фасом лютежского плацдарма, обращенным к Киеву, от Мощун до Вышгорода. Здесь на фронте в 14 км оборонялись почти четыре пехотные дивизии — 68-я, усиленная двумя полками из состава 75-й и 88-й, а также 388-я и 323-я. На дивизию, следовательно, приходилось около 4 км фронта. Кроме того, в тылу этих соединений стояла в резерве 7-я танковая дивизия.

К северу от Киева и в инженерном отношении оборона противника была наиболее развитой. Она включала три позиции, расположенные в глубину до 15 км. Основу каждой позиции составляли 1–2 траншеи полного профиля с ходами сообщения, стрелковыми ячейками, пулеметными площадками, ДЗОТами, окопами для минометов и противотанковых орудий, с жилыми блиндажами. Вдоль окраины города проходил противотанковый ров, отрытый еще в 1941 году советскими войсками при обороне Киева и в значительной мере восстановленный противником. Подступы к траншеям, танкоопасные направления, дороги в глубине расположения были немцами заминированы. Плотность вражеской артиллерии здесь также была наивысшей — около 40 орудий и минометов на 1 км фронта.

Советское командование учитывало, что в боях на букринском плацдарме, где плотность артиллерии составляла 250 орудий и минометов на 1 км фронта прорыва, взломать оборону противника не удалось. В то же время подсчеты показали, что даже привлечение всех артиллерийских средств, имевшихся как в 38-й армии, так и в подвижной группе фронта, давало среднюю плотность на намеченном для прорыва 14-километровом участке Мощун, Вышгород около 185 стволов на 1 км. Этого было явно недостаточно.

Поиски путей преодоления возникших трудностей привели к решению сократить ширину участка прорыва до 6 км. Это было «не по правилам», ибо такая полоса прорыва считалась слишком узкой для одной армии. Шестикилометровый коридор противник мог насквозь простреливать фланговым огнем и перехватить в результате контратаки. Но командарм 38 счел риск оправданным. Сужение участка прорыва позволяло создать впервые в ходе войны такую артиллерийскую плотность — до 380 орудий и минометов на 1 км фронта.

Ошеломляющая мощь первоначального удара должна была компенсировать недостатки узкого фронта прорыва.

Окончательный план действий армии был утвержден командующим фронтом и изложен в боевом приказе ее войскам, подписанном генералом К. С. Москаленко в ночь на 30 октября.

Войска 38-й армии строились в два эшелона. Первый из них составили 50-й и 51-й стрелковые, 5-й гвардейский танковый корпуса, второй — 23-й и 21-й стрелковые корпуса. Резерв — 1-я чехословацкая пехотная бригада, которая прибыла в оперативное подчинение армии и уже сосредоточилась в районе западнее Лютежа.

Главный удар на 6-километровом участке прорыва в общем направлении на Святошино намечалось нанести смежными флангами 50-го и 51-го стрелковых корпусов — силами четырех стрелковых дивизий. Правофланговый корпус усиливался 39-м танковым полком, левофланговый — 20-й и 22-й гвардейскими танковыми бригадами 5-го гвардейского танкового корпуса. В результате этого удара имелось в виду расчленить группировку противника севернее Киева, чтобы уничтожить ее по частям.

На 51-й стрелковый корпус возлагалась задача овладенияКиевом. Остальные силы 38-й армии к исходу 4 ноября должны были достичь рубежа Буча, Бобрица, Боярка-Будаевка, Лесники.

С выходом 50-го стрелкового корпуса на линию Любка, Берковец из-за его правого фланга намечалось ввести в бой 23-й стрелковый корпус с задачей выйти на рубеж устье рек Буча, Забуча, Неграши в готовности к отражению контратак противника с запада и дальнейшему наступлению вдоль Житомирского шоссе. В промежутке между этими корпусами, на линии Бобрица, Боярка-Будаевка, планировалось развернуть 21-й стрелковый корпус, предназначавшийся для развития удара на юго-запад.

На второй день операции, после выхода пехоты на северную окраину населенного пункта Приорки, корпуса первого эшелона должны были пропустить через свои боевые порядки 3-ю гвардейскую танковую армию и 1-й гвардейский кавалерийский корпус. Темп продвижения стрелковых соединений на начало операции был определен в 10–14 км в сутки. Вспомогательный удар намечалось нанести в 10–12 км южнее Киева силами сводного левобережного отряда. К исходу первого дня операции этот отряд должен был переправиться через Днепр в районе острова Казачий и перехватить дорогу, идущую вдоль реки на Киев с юга, и тем самым воспрепятствовать попыткам врага перебрасывать по ней подкрепления.

По плану артиллерийского наступления на участке прорыва было сосредоточено 9 из каждых 10 имевшихся па плацдарме орудий и минометов. Плотность артиллерии была неодинаковой на разных участках. В 50-м стрелковом корпусе она составляла 416 орудий и минометов на 1 км фронта, в 51 ск — 344[15]. Армейскую артиллерийскую группу, делившуюся на подгруппы, возглавил командир 7-го артиллерийского корпуса прорыва генерал-майор артиллерии П. М. Корольков. В подгруппу 50-го стрелкового корпуса вошла 13-я, а 51-го — 17-я артиллерийские дивизии. Артиллерийские группы создавались и в стрелковых дивизиях.

Для контрбатарейной борьбы и нанесения ударов по особо важным объектам в глубине вражеской обороны были созданы артиллерийские группы дальнего действия. К обеспечению их деятельности привлекались корректировочно-разведывательная авиация и отряды аэростатов наблюдения.

Артиллерийская подготовка атаки включала 3-минутный огневой налет по переднему краю обороны противника, его штабам, узлам связи и батареям. За ними следовал период подавления и уничтожения целей и проделывания проходов в минных полях длительностью 34 минуты. В заключение намечался повторный 3-минутный огневой налет по первой позиции, включавший залпы гвардейских минометов[16]. Поддержку атаки в 50-м стрелковом корпусе планировалось осуществить огневым валом на глубину до двух километров, в 51-м — последовательным сосредоточением огня. Затем артиллерия переходила к сопровождению атакующих войск. При бое в глубине намечалось массирование артиллерийского огня по наиболее важным узлам сопротивления немцев.

В рамках артиллерийского наступления особо предусматривалось обеспечение ввода в прорыв 3-й гвардейской танковой армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса огнем пяти артиллерийских бригад, использование армейской артиллерийской группы для поддержки штурма Киева, а также возможного удара 23-го стрелкового корпуса с рубежа реки Ирпень на запад. На первый день боя большей частью на артиллерийскую подготовку атаки предполагалось израсходовать от 0,7 до 1,5 боекомплекта боеприпасов.

План взаимодействия 38-й армии с 2-й воздушной армией, на которую возлагалась авиационная поддержка, включал несколько этапов. Первый из них — бомбовые удары с воздуха в ночь перед наступлением по боевым порядкам противника с целью нанесения потерь и изнурения живой силы. Далее предусматривалось, что в первый день операции авиация нанесет четыре сосредоточенных удара по вражеским войскам, узлам сопротивления, артиллерии на глубину до 7 км. В этих действиях должно было участвовать свыше 900 самолетов.

На наблюдательном пункте генерала К. С. Москаленко в день прорыва должен был находиться командующий воздушной армией генерал-лейтенант авиации С. А. Красовский и группа его офицеров со средствами связи с аэродромами и находящимися в воздухе самолетами. В целом для авиационной поддержки наступления 38-й армии и ввода в прорыв подвижной группы фронта планировалось осуществить 1250 самолето-вылетов. Воздушное прикрытие возлагалось на 5-й истребительный авиационный корпус[17].

Наряду с разработкой плана операции и перегруппировкой войск осуществлялись и многие другие подготовительные мероприятия.

Одним из важнейших среди них являлось тщательное и всестороннее изучение обороны противника. С этой целью усиленно велась воздушная разведка, непрерывно следившая за всеми перемещениями войск противника на переднем крае и в глубине его обороны. С помощью аэрофотосъемки выявлялись цели для подавления и уничтожения их огнем и авиацией. Много ценных сведений дали разведчики-наблюдатели и звуковая артиллерийская разведка. Последняя, в частности, своевременно и точно установила размещение наиболее активных вражеских артиллерийских и минометных батарей. Глубоко в тыл противника проникали войсковые разведчики.

Многое сделала для обеспечения операции служба тыла. К намеченному сроку она в основном выполнила требования Военного совета армии о накоплении необходимых материально-технических средств, в том числе не менее двух боекомплектов боеприпасов, двух-трех заправок горючего, 15-суточного запаса продовольствия и фуража. Личный состав армии был снабжен зимним обмундированием. В соединениях и частях успешно завершалась работа по ремонту оружия и боевой техники, готовилось все необходимое для эвакуации раненых. Инженерными войсками к 1 ноября в полосе 38-й армии было наведено четыре мостовые, 16 паромных и три десантные переправы, работавшие в эти дни с полной нагрузкой.

Освобождение города

Операция началась 3 ноября 1943 года.

Ровно в 8 часов артиллерия обрушила огонь на вражеские укрепления. Он был исключительным по своей силе. 40 минут огненный смерч бушевал над позициями немецких войск. Особенно мощным был заключительный удар, в котором участвовали и знаменитые «катюши» — гвардейские минометы.

Вслед за тем в атаку двинулись стрелковые цепи дивизий первого эшелона. И первым, что они увидели, были разрушенные до основания оборонительные сооружения, разбитые орудия, минометы, пулеметы, множество убитых германских солдат. Это — результат действий артиллерии. Советские части, наступавшие на главном направлении, продвинулись вперед более чем на 2 км, не встречая сопротивления. Лишь во второй половине дня опомнившийся от удара противник предпринял попытки остановить войска Красной армии.

Против атакующих цепей 167-й стрелковой дивизии он выдвинул из района Пуща-Водица более полка пехоты с танками. Значительная часть этих сил контратаковала батальон старшего лейтенанта А. И. Рожкова из 465-го стрелкового полка. Но бойцы и их молодой командир, оказавшись отрезанными от соседних подразделений, не дрогнули. Заняв круговую оборону, они встретили врага огнем. Тем временем на него обрушилась и советская артиллерия. Немцы были отброшены.

Разгромив контратакующего противника, дивизия продолжала продвигаться вперед. Но теперь ее полкам приходилось каждый рубеж брать с боя, преодолевать минные поля и другие препятствия. При этом высокое мужество и воинское мастерство проявили многие бойцы и командиры. Так, проделывая проходы в минных полях, сапер С. Д. Шевцов собственноручно обезвредил более 100 противотанковых мин[18]. Воины 3-й роты 520-го стрелкового полка М. М. Северинов и И. Я. Касьян, взобравшись с ручным пулеметом на танк, метким огнем помогли его экипажу и следовавшему за ним стрелковому подразделению успешно решить боевую задачу[19].

240-ю стрелковую дивизию, быстро развивавшую наступление, противник также контратаковал значительной группой пехоты с 70 танками. Ожесточенный бой длился до поздней ночи. При этом большое мужество проявили артиллеристы — истребители танков. Расчет сержанта Чурикова подбил два бронетранспортера. Командир другого орудия старший сержант С. Г. Букоткин уничтожил танк и свыше 10 вражеских пехотинцев[20]. Не удалась и контратака, предпринятая врагом ночью. Правда, группа вражеских автоматчиков под прикрытием темноты просочилась в тыл 842-го стрелкового полка, но была уничтожена. В ночном бою особо отличился сержант Николай Зайцев. В рукопашной схватке он уничтожил германского офицера и обезоружил несколько солдат, взяв их в плен[21].

Чтобы сломить нараставшее противодействие врага, советская артиллерия нанесла еще несколько сильных ударов. Дважды концентрировался по групповым целям огонь 7-го артиллерийского корпуса прорыва. В результате массированного огневого воздействия удалось быстро разгромить крупные узлы сопротивления, созданные немцами на южной окраине Пуща-Водица и близлежащей высоте.

Первый день операции в целом был успешным. Германская оборона оказалась прорванной на глубину до 7 км. Удачно начала наступление и соседняя справа 60-я армия генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского. Она также «взломала» оборону противника и значительно продвинулась вперед, надежно обеспечивая правый фланг главной группировки.

Нельзя, однако, не отметить, что начатый войсками 38-й армии прорыв ни по глубине, ни по фронту к исходу суток не достиг запланированных размеров. В частности, 180-й стрелковой дивизии, действовавшей на участке, где нашей артиллерии было мало, не удалось взять Вышгород[22].

Не случайно поэтому Ставка Верховного Главнокомандования, внимательно следившая за развитием событий в районе Киева, в тот же день потребовала ни в коем случае не затягивать операцию. Она указала, что наличие хороших дорог в тылу врага позволяет ему быстро подтянуть резервы с разных направлений, что может осложнить положение. Ставка приказывала безотлагательно перерезать железную дорогу Киев — Коростень и не позднее 5–6 ноября овладеть столицей Украины, тем самым обеспечив захват важнейшего и наиболее выгодного плацдарма для освобождения всей Правобережной Украины[23].

Руководствуясь этим приказом, командующий фронтом для ускорения темпа наступления передал на сутки в оперативное подчинение 38-й армии 6-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта танковых войск А. П. Панфилова из состава 3-й гвардейской танковой армии. Его танки должны были использоваться для непосредственной поддержки пехоты. Эту же задачу получили все бригады 5-го гвардейского танкового корпуса[24].

Таким образом, 4 ноября в первом эшелоне 38-й армии наступательные действия вели два стрелковых и два танковых корпуса. Погода в этот день ухудшилась. Моросящий дождь ограничил видимость, а это в свою очередь снизило эффективность артиллерийского огня. Действия авиации свелись к полетам одиночных самолетов. Дороги испортились.

Значительно возросло и сопротивление врага, который в течение дня провел четыре сильные контратаки. При этом ему удалось потеснить одну из советских частей и овладеть районом Детского санатория. Но ненадолго.

В бою на этом участке большую стойкость проявил личный состав батареи 868-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка РГК, которой командовал лейтенант С. И. Оганисьян. Она (батарея) действовала вместе с подразделениями 269-го стрелкового полка 136-й стрелковой дивизии, но в результате немецкой контратаки оказалась отрезанной. И все же артиллеристы сумели отстоять занятый рубеж, отразив одну за другой три контратаки пехоты и танков противника.

Высокое боевое мастерство проявил командир батареи. Руководя огнем своих орудий, стрелявших прямой наводкой, он одновременно взял на себя корректировку по радио стрельбы артиллерийских дивизионов, находившихся на закрытых огневых позициях. Враг был обескровлен, а потом и отброшен[25]. Лейтенант С. И. Оганисьян был награжден орденом Красного Знамени.

К исходу второго дня операции прорыв был расширен и углублен еще на 5–8 км. Пали сильные опорные пункты врага — Вышгород и Берковец. Наступление теперь велось по всему междуречью Днепра и Ирпени. А поздним вечером части 51-го стрелкового корпуса подошли к Приорке — северному пригороду Киева. Одновременно 7-й гвардейский танковый корпус генерал-майора танковых войск К. Ф. Сулейкова, введенный в этот день в сражение командующим 3-й гвардейской танковой армией, приблизился к окраинам Святошино, обойдя таким образом столицу Украины с запада.

Исключительно эффективной была ночная атака, проведенная по согласованному решению командующих 38-й и 3-й гвардейской танковой армиями. В ней участвовали части 7-го гвардейского танкового и 50-го стрелкового корпусов, получившие задачу перерезать шоссе Киев — Житомир. После огневого налета артиллерии вперед двинулись танки с зажженными фарами и включенными сиренами, открывшие интенсивный огонь из пушек и пулеметов. Противник не выдержал атаки и начал поспешный отход[26].

Преследуя его, танки Красной армии преодолели противотанковый ров и вместе с пехотой вышли на шоссе. Тем самым основная коммуникация киевской группировки врага, ведущая на запад, была перехвачена. А вскоре последовал еще один удар, в результате которого было взято Святошино.

Низкая облачность в течение 5 ноября резко ограничивала действия советских бомбардировщиков и истребителей.

Но штурмовикам она не помешала нанести сосредоточенный удар по противнику, который пытался задержать наступление у северной и северо-западной окраин Киева. Около 150 самолетов в течение 40 минут успешно штурмовали позиции, районы сосредоточения и колонны противника. А всего за день штурмовики 2-й воздушной армии совершили 444 самолетовылета.

К исходу 5 ноября положение немцев в районе Киева стало безнадежным. Соединения 3-й гвардейской танковой армии, действуя впереди боевых порядков пехоты, перерезали еще одно шоссе, на этот раз ведущее из города на юго-запад, к Василькову, куда уже с утра начали отход вражеские войска. Наступавший вслед за танками 50-й стрелковый корпус основными силами вышел к рубежу станций Жуляны, Никольская-Борщаговка и перехватил железнодорожную линию Киев — Фастов.

Одновременно была перерезана и дорога, ведущая от столицы Украины на юг вдоль правого берега Днепра. Это сделал сводный отряд во главе с заместителем командира 71-й стрелковой дивизии полковником С. И. Сливиным, действовавший на направлении вспомогательного удара 38-й армии.

Таким образом, немцы лишились всех основных путей, связывавших Киев с западными и южными районами Украины.

Следует подчеркнуть, что успех наступательной группировки на направлении главного удара был обеспечен также боевыми действиями соседей справа и слева. 60-я армия громила противника в своей полосе между реками Здвиж и Ирпень, неотступно продвигаясь за правым флангом 38-й армии. Перешедшие еще 1 ноября в наступление с букринского плацдарма войска 40-й и 27-й армий сковали значительную часть сил противника и не дали ему возможности свободно маневрировать ими.

Вечером 5 ноября в полосе 38-й армии произошло еще одно значительное событие: 51-й стрелковый и 5-й гвардейский танковый корпуса, овладев Приоркой, ворвались на окраину Киева и начали успешное продвижение к центру города. Вместе с ними действовала 167-я стрелковая дивизия 50-го стрелкового корпуса, наносившая удар с запада.

Уличные бои продолжались всю ночь. Под прикрытием арьергардов немецкие факельщики и подрывники спешили превратить в руины городские кварталы, еще находившиеся в их руках. Медлить нельзя было ни минуты. Натиск, быстрота действий в этих условиях приобретали особое значение. Поэтому пехота и танки непрерывно штурмовали квартал за кварталом.

Смелую операцию в эту ночь совершила группа бойцов 4-й отдельной моторазведывательной роты капитана Н. П. Андреева. Взяв с собой в качестве проводника хорошо знающего Киев местного жителя Н. Т. Дегтяренко, разведчики сержант Александр Пиксасов, рядовые Константин Погорелов, Евгений Пресняков, Николай Кирюхин, Василий Толченко, Степан Поздняков глухими дворами и переулками проникли в центр города. Здесь они взобрались на здание, где раньше находился Центральный Комитет Коммунистической партии Украины. В 00.30 минут 6 ноября над истерзанной немецкими оккупантами столицей Украины — Киевом взвилось Красное знамя[27].

Бойцы батальона капитана А. Г. Козуто из 21-го стрелкового полка 180-й стрелковой дивизии М. И. Бобров и А. И. Бугаенко подняли красный флаг над зданием Совнаркома УССР, а старший адъютант батальона 615-го полка 167-й стрелковой дивизии старший лейтенант И. К. Волочай — над зданием библиотеки имени В. И. Ленина.

Отважно действовали в уличных боях воины 5-го гвардейского танкового корпуса. Упорно пробивались вперед вместе с пехотой 20-я, 21-я и 22-я гвардейские танковые бригады полковников С. Ф. Шутова, К. И. Овчаренко и подполковника Н. В. Кошелева. Полковник К. И. Овчаренко и майор Н. Г. Ковалев, танковый батальон которого первым с северо-запада ворвался в Киев, за умелое руководство боем и проявленное личное мужество были удостоены звания Героя Советского Союза[28].

В числе тех, кто первыми достиг Крещатика, был командир разведвзвода 22-й гвардейской танковой бригады старшина Н. Н. Шелуденко. Хорошо зная Киев, где он работал до войны, отважный разведчик быстро вывел в центральную часть города головной батальон капитана Д. А. Чумаченко. Своему доблестному земляку, павшему в боях за родной город[29], киевляне поставили памятник. Президиум Верховного Совета СССР присвоил Н. Н. Шелуденко посмертно звание Героя Советского Союза.

Плечом к плечу со своими советскими братьями сражались воины 1-й чехословацкой отдельной пехотной бригады полковника Л. Свободы.

Бригада была введена в бой утром 5 ноября в районе Детского санатория на участке 51-го стрелкового корпуса, между 136-й и 24-й стрелковыми дивизиями. Решительной атакой она выбила врага из киевского предместья Сырец[30]. Продолжая продвигаться вперед, ее подразделения последовательно заняли район кинофабрики и ряд улиц в западной, а затем и в центральной части города.

Вместе с передовыми частями 167-й стрелковой дивизии вошли в Киев командующий 38-й армией генерал-полковник К. С. Москаленко и член Военного совета генерал-майор А. А. Епишев. Это дало им возможность на месте решать неотложные вопросы организации боя, что ускорило ликвидацию сопротивления противника.

Побывав на Крещатике и убедившись, что войска полностью овладели городом, командарм в 4 часа 6 ноября доложил об этом командующему фронтом генералу армии Н. Ф. Ватутину. Последний вместе с представителем Ставки Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым в свою очередь телеграфировали Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину о том, что войсками 1-го Украинского фронта «Киев полностью очищен от немецких оккупантов»[31].

Освобождение Киева явилось праздником всего советского народа. Столица нашей Родины Москва салютовала в честь этого события 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий.

Приказом Верховного Главнокомандующего войскам 1-го Украинского фронта за отличные боевые действия была объявлена благодарность. В приказе говорилось: «Войска 1-го Украинского фронта в результате стремительно проведенной операции со смелым обходным маневром сегодня, 6 ноября, на рассвете штурмом овладели столицей Советской Украины городом Киевом — крупнейшим промышленным центром и важнейшим стратегическим узлом обороны немцев на правом берегу Днепра. Со взятием Киева нашими войсками захвачен важнейший и наивыгоднейший плацдарм на правом берегу Днепра, имеющий важнейшее значение для изгнания немцев из Правобережной Украины»[32].

65 соединений и частей, отличившихся в боях, были удостоены почетного наименования «Киевских» (35 из них — из состава 38-й армии, непосредственно осуществлявших операцию по взятию города. — Примеч. авт.).

Около 700 солдат, офицеров и генералов были удостоены звания Героя Советского Союза, 17,5 тысячи награждены орденами и медалями. Например, только в 520-м стрелковом полку 167-й стрелковой дивизии ордена и медали были вручены 161 солдату и офицеру[33].

Верховный Главнокомандующий объявил благодарность также 1-й чехословацкой отдельной пехотной бригаде. За мужество и доблесть, проявленные ею в боях, она награждалась орденом Суворова 2-й степени. Такая же награда была вручена ее командиру полковнику Л. Свободе «за бесстрашие, отвагу и проявленное умение в вождении войск»[34]. 139 чехословацких солдат и офицеров получили ордена и медали[35], а особо отличившимся — поручику Антонину Сохору и надпоручику Рихарду Тесаржику — было присвоено звание Героя Советского Союза.

Разграбленная и полуразрушенная немцами столица Украины нуждалась в неотложной помощи, которая и была немедленно оказана руководством страны. Вошедшие в Киев вместе с частями 38-й армии гражданские власти республики немедленно приступили к нормализации жизни города. Широкую помощь в этом оказало им командование 1-го Украинского фронта и 38-й армии. Член Военного совета армии полковник З. Ф. Олейник вступил во временное исполнение обязанностей председателя Киевского облисполкома. Начальником Киевского гарнизона был назначен командир 50-го стрелкового корпуса 38-й армии генерал-майор С. С. Мартиросян, военным комендантом Киева — заместитель начальника оперативного отдела штаба 1-го Украинского фронта подполковник И. С. Гречкосий[36]. Воинские части тушили пожары, разминировали улицы и площади, приняли меры к обеспечению города водой, топливом и электроэнергией. Населению было выделено продовольствие из армейских запасов.

Наступление продолжается

В ходе боев за освобождение Киева войска 38-й и 3-й гвардейской танковой армий в результате совместных действий нанесли серьезное поражение противнику. За четыре дня наступления были разгромлены пять пехотных, танковая и моторизованная дивизии врага, потерявшие до 60–70 % личного состава и большую часть боевой техники[37]. Во вражеской обороне на западном берегу Днепра образовалась «брешь», в которую устремились советские войска.

События под Киевом находились в центре внимания германского генералитета. Так, штаб главного командования сухопутных войск немецкой армии, оценивая положение на фронте, отмечал: «Существующая в настоящее время обстановка в районе Киева свидетельствует о наличии крупной неприятельской операции прорыва, которая будет иметь решающее значение для всего Восточного фронта. Очаг главной опасности на участке группы армий „Юг“ находится в районе Киева»[38]. Исходя из этой оценки, германское командование сразу же приступило к концентрации сил на киевском направлении.

Между тем войска 38-й и 3-й гвардейской танковой армий перешли к преследованию врага, стремясь расширить плацдарм и одновременно как можно дальше отодвинуть линию фронта от города. Удары наносились в расходящихся направлениях — на запад, юго-запад и юг.

Еще 5 ноября командарм генерал-полковник К. С. Москаленко ввел в сражение 23-й стрелковый корпус, который развернулся на рубеже реки Ирпень фронтом на запад для действий вдоль шоссе Киев — Житомир. Справа от него 1-й гвардейский кавалерийский корпус продвигался на Раковку, Юров. Слева выходил на исходный рубеж 21-й стрелковый корпус.

Таким образом, 6 ноября в первом эшелоне 38-й армии действовали все четыре стрелковых и 5-й гвардейский танковый корпуса. Последний наступал вместе с 50-м стрелковым корпусом в общем направлении на Белую Церковь с задачей выйти кратчайшим путем в тыл букринской группировке противника. Непосредственно вдоль берега Днепра развивал наступление 51-й стрелковый корпус, выдвигавшийся из Киева.

Большого успеха достигли в этот день соединения 3-й гвардейской танковой армии. Продвинувшись в южном и юго-западном направлениях на 30–40 км, они овладели Васильковом и достигли окраины Фастова.

Германское командование стремилось использовать всякую возможность, чтобы затормозить наступление советских войск. Наиболее упорное сопротивление было оказано в районе шоссе Киев — Житомир. Здесь, в 15–20 км к западу от столицы Украины, противник опирался на весьма выгодный в тактическом отношении рубеж западнее реки Ирпень. В результате первая попытка 23-го стрелкового и 1-го гвардейского кавалерийского корпусов с ходу прорвать вражескую оборону успеха не имела.

В связи с этим сюда прибыли заместитель командующего фронтом генерал-полковник А. А. Гречко и член Военного совета 38-й армии генерал-майор А. А. Епишев. Были выяснены причины неудачи, проведена более тщательная подготовка к наступлению. Нанеся с утра 7 ноября повторный удар, наши пехота и кавалерия в ходе трехдневных боев отодвинули линию фронта от Киева еще на 50–60 км до рубежа Комаровка, Юзефовка.

Значительных успехов в эти дни достигли войска армии и на других направлениях. 21-й стрелковый корпус, отразив в районе Юровки три контратаки вражеской пехоты и танков, продолжал наступать на широком фронте. К исходу 9 ноября его правофланговые части достигли Жмуровки на реке Здвиж, а левофланговые — Веприка, расположенного к западу от Фастова. Продвижение этого корпуса на запад и юго-запад также составило около 50 км. На 30–40 км к югу отбросили противника 50, 51-й стрелковые и 5-й гвардейский танковый корпуса. Выйдя на рубеж Ксаверовка, Василево, Черняхов, Стайки, они нависли над тылом и флангом букринской группировки врага.

3-я гвардейская танковая армия, продолжавшая наступать в центре полосы 38-й армии, в результате искусного маневра — одновременного удара с северо-запада, юго-востока и северо-востока 7 ноября овладела крупным железнодорожным узлом Фастово, захватив большие трофеи. В боях за этот город, превращенный противником в сильный опорный пункт, особенно отличилась 91-я отдельная танковая бригада полковника И. И. Якубовского, впоследствии Маршала Советского Союза. Бригада получила почетное наименование «Фастовской», а ее командир удостоен звания Героя Советского Союза.

Но после освобождения Фастова наступление танковой армии замедлилось ввиду резко возросшего сопротивления врага. Потом ее войска и взаимодействовавшие с ними соединения 38-й армии и вовсе были остановлены в 15–20 км западнее города введенными в бой крупными резервами противника.

Здесь появилась 25-я танковая дивизия генерала фон Шелля, бывшего консультанта Гитлера по вопросам моторизации вермахта, прибывшая из Франции и имевшая в составе 9-го танкового полка 101 танк (93 Pz.Kpfw.IV, 8 Pz.Bef.). В этот же район был переброшен 509-й тяжелый танковый батальон в составе 45 танков Pz.Kpfw.VI «Тигр». Из Букрина была переброшена 2-я танковая дивизия СС «Рейх», а из-под Кременчуга — 198-я пехотная дивизия вермахта. В Казатине и на соседних станциях выгружались части 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», переброшенной из Германии. Это была грозная сила. В начале ноября она имела в своем составе 95 танков Pz.Kpfw.IV, 96 танков Pz.Kpfw.V «Пантера», 9 командирских танков и 27 тяжелых танков Pz.Kpfw.VI «Тигр». В район Белой Церкви из района Кировограда начали выдвигаться головные части 1-й танковой дивизии вермахта. Ее первый танковый полк насчитывал 95 Pz.Kpfw.IV, 76 Pz.Kpfw.V «Пантера», 7 командирских танков, 7 огнеметных танков, 2 экспериментальные машины VK 6.01 и 8 экспериментальных машин VK 18.01[39]. Одновременно против левого фланга 38-й армии северо-западнее Ржищева фронтом на север развернулись 3-я танковая и 10-я моторизованная дивизии. Также из-под Кировограда в районе Белой Церкви появилось управление 48-го немецкого танкового корпуса, чтобы объединить под одним управлением находящиеся здесь войска. На ближайших к фронту аэродромах, по данным нашей авиаразведки, противник сосредоточил более 800 самолетов[40].

Первые контратаки противник предпринял 8 ноября. Но значительно более сильными оказались его удары на следующий день.

Враг прежде всего пытался вернуть Фастов. С этой целью две его танковые дивизии (25 тд вермахта, 2 тд СС «Рейх») нанесли из района севернее Белой Церкви удар на север. Частям 3-й гвардейской танковой армии и действовавшим совместно с ними 232-й и 340-й стрелковым дивизиям пришлось отражать яростные атаки. Врагу удалось несколько продвинуться вперед и занять населенный пункт Фастовец.

12 ноября противник группой танков (20–25 машин) неожиданно контратаковал 71-ю стрелковую дивизию на участке Ходорков, Кривое и добился определенного успеха: дивизия отошла к северу, обнажив правый фланг соседней 135-й стрелковой дивизии. Последняя также вынуждена была отойти к северо-востоку. В боевых порядках 21-го стрелкового корпуса, наступавшего без должной разведки и организации противотанковой обороны, наметился разрыв. В тот же день четыре атаки немцев на участке Бертники, Червона отразила 3-я гвардейская танковая армия. Однако ввиду угрозы обхода ее правого фланга северо-западнее Фастова и она вынуждена была несколько оттянуть свои силы назад и занять оборону на ближних подступах к этому городу. Занятые ею незадолго до этого Попельня, Жовтенево и ряд других населенных пунктов вновь оказались в руках врага.

Одновременно немцы сделали попытку прорвать фронт советских войск, наступавших вдоль берега Днепра. Им удалось несколько потеснить наши части.

Для отражения танковых атак командарм 38-й армии выдвинул в район Триполье 28-ю, в район Красное — 9-ю гвардейские истребительно-противотанковые артиллерийские бригады, а в район Обухова — 1666-й и 1075-й отдельные истребительно-противотанковые артиллерийские полки. В результате этих и других мер противник был остановлен на рубеже Ксаверовка, Германовка, Триполье, Витачев. Организацию обороны вдоль южного фаса плацдарма, где на ряде участков в сложных условиях взаимодействовали соединения 3-й гвардейской танковой и 38-й армий, по распоряжению командующего 1-м Украинским фронтом возглавил его заместитель генерал-полковник А. А. Гречко.

В то время как в районе Корнин, Фастов, Триполье развернулась борьба с контратакующим противником, войска правого фланга 38-й армии во взаимодействии с соседней 60-й армией продолжали развивать наступление на Житомир. Здесь успешно, по 30 км в сутки, продвигался вперед 1-й гвардейский кавалерийский и 23-й стрелковый корпуса. 12 ноября крупный узел дорог и областной центр Украины город Житомир был полностью освобожден.

Успех был достигнут в результате умелого маневра и стремительных действий кавалерии во взаимодействии с пехотой и авиацией. 7-я и 2-я гвардейские кавалерийские дивизии обошли город с двух сторон. Одновременно с фронта нанесла удар 23-я стрелковая дивизия. Наступление поддерживалось значительными силами артиллерии и танковыми частями. Угроза окружения вынудила вражеский гарнизон бежать из Житомира. Наши войска захватили крупные склады боеприпасов, горючего, продовольствия, большое количество автомашин, орудий, минометов и несколько самолетов.

За отличные боевые действия 23-я Киевская стрелковая дивизия полковника Г. Ф. Щербакова, 30-я Киевская стрелковая дивизия полковника В. Пяновского, 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта В. К. Баранова, 7-я гвардейская кавалерийская дивизия полковника В. Д. Васильева, 17-я Киевская артиллерийская дивизия прорыва генерал-майора С. С. Волкенштейна, 61, 8-й и 230-й отдельные танковые, 1461-й самоходно-артиллерийский полки получили наименование «Житомирских».

Москва салютовала в честь одержанной победы 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий.

С освобождением Житомира завершилось наступление 38-й армии. Ее войска на всем протяжении от Житомира до Днепра по приказу командующего фронтом перешли к жесткой обороне.

Итог десятисуточных наступательных боев Киевской стратегической наступательной операции (3–13 ноября 1943 года) был весьма внушительным. За это время совместными усилиями 38-й, 3-й гвардейской танковой и 60-й армий в районе Киева был создан огромный плацдарм протяженностью более 500 км по фронту и до 150 км в глубину[41]. При этом войска 1-го Украинского фронта разгромили 12 пехотных, 2 танковые и одну моторизованную дивизии противника. Немцы потеряли только пленными свыше 41 тысяч солдат и офицеров. Было уничтожено и захвачено 1200 орудий и минометов, 600 танков, 90 самолетов, 1900 автомашин и много другой боевой техники[42]. Как признал впоследствии командующий группой армий «Юг», в результате мощных ударов советских войск 7, 13-й и 49-й армейские корпуса оказались отброшенными от Киева, и «4-я танковая армия была разорвана на три далеко отстоящие друг от друга группы»[43].

С 3 по 11 ноября 1943 года танковыми войсками 1 УФ было потеряно 138 танков и 12 САУ. Из них по типам: 110 Т-34, 6 Т-70, 7 Mk III «Валентайн IV», 9 Mk III «Валентайн VII», 4 Mk III «Baлентайн IX», 2 М4А2 «Шерман», 3 СУ-152, 4 СУ-85, 5 СУ-76. За этот же период нашими танкистами было уничтожено 199 немецких танков, 62 САУ, 132 бронетранспортера, 302 орудия, 96 зенитных орудий, около 13 тысяч солдат и офицеров противника. Было захвачено 8 САУ, 132 орудия, 174 зенитных орудия, 711 автомашин, 8 бронетранспортеров. Сдалось в плен 2713 солдат и офицеров вермахта[44].

К окончанию операции 1-й Украинский фронт, имевший в своем составе к началу наступления 671 тысячу человек, потерял 30 569 человек, из них безвозвратные потери составили 6491 человек, санитарные — 24 078 человек.

Характеризуя важнейшие особенности замысла, подготовки и развития ноябрьского наступления под Киевом, следует подчеркнуть, что самое примечательное и поучительное в нем — это перенесение главного удара фронта с букринского плацдарма на лютежский и проведенная в связи с этим скрытая перегруппировка в целях нанесения главного удара с нового направления.

Осуществленная организованно, при высокой дисциплине войск, с соблюдением мер маскировки и сохранении полной боеспособности частей, эта перегруппировка свидетельствует об огромной и умелой работе, проделанной командным составом. Успех операции был предопределен быстрым сосредоточением войск в намеченном районе, внезапностью перехода в наступление, мощной артиллерийской подготовкой и подавлением обороны противника на большую глубину, своевременным вводом в прорыв танковой армии, маневренностью и стремительностью действий подвижных войск, смелым ночным наступлением.

Очень важную роль сыграло решительное массирование сил и средств на узком участке, позволившее создать высокие оперативные плотности войск. Наличие сильных вторых эшелонов дало возможность быстро расширить фронт прорыва и развивать удар в расходящихся направлениях — на юг и на запад. Наконец, весьма искусно было выбрано общее направление наступления — вдоль рек. Это значительно облегчило действия наших войск, особенно в начальной фазе наступления, позволяя «свертывать» оборону противника.

Немецкий контрудар

Выдвинув крупные резервы на киевское направление, германское командование намеревалось не только добиться локализации прорыва наших войск, но и разгромить их, вновь захватить Киев и восстановить линию фронта по западному берегу Днепра.

Ставка Верховного Главнокомандования своевременно вскрыла замысел врага. В директиве от 12 ноября она указала командующему 1-м Украинским фронтом на возникшую опасность и приказала приостановить наступление на запад, всемерно укрепить левый фланг 38-й армии за счет переброски стрелковых дивизий, артиллерии, танков, инженерных частей с других участков. Продолжение наступления против белоцерковской группировки противника предусматривалось лишь после подхода наших крупных резервов[45].

Решение усилить 38-ю армию было весьма своевременным. Ее полоса в результате веерообразного наступления расширилась до 220 км. Вызванное этим значительное уменьшение плотности войск становилось, учитывая подход крупных резервов противника, весьма опасным. По приказу Ставки из 60-й армии в 38-ю передавались 17-й гвардейский стрелковый корпус и 7-я гвардейская истребительно-противотанковая бригада. Кроме того, с букринского плацдарма перебрасывались 10-й и 8-й гвардейский танковые корпуса, правда, сильно ослабленные боями.

В соответствии с полученными указаниями 38-я армия переходила к обороне на фронте от Каменки (15 км северо-западнее Житомира) до Долины (12 км к западу от Днепра). 1-й гвардейский кавалерийский корпус получил задачу удерживать район Житомира. Далее фронтом на юго-запад и юг противостояли врагу 23, 21, 50 и 51-й стрелковые корпуса. Оборона района Фастова возлагалась на 3-ю гвардейскую танковую армию и две стрелковые дивизии 38-й армии — 232-ю и 340-ю. Участок от Долины до Днепра занимала 40-я армия, которая выводилась с букринского плацдарма.

На наиболее опасное направление Васильков, Фастов выдвигался 7-й артиллерийский корпус прорыва. В тылу 38-й армии по реке Стугна занимали оборону 10-й и 8-й гвардейский танковые корпуса. Инженерные войска получили задачу создать две полосы заграждений в районе Фастова.

Напряжение в ходе боевых действий продолжало нарастать. Натолкнувшись на упорное сопротивление наших войск в районе Фастова и восточнее — до самого Днепра, немцы стали перемещать центр своих усилий к западу, нащупывая слабые места на фронте поспешно перешедших к обороне войск 38-й армии.

13 ноября противник частью сил из состава 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и 1-й танковой дивизии вермахта нанес удар на Корнин, захватил его, отбросил еще дальше не успевшие закрепиться части 71-й и 135-й стрелковых дивизий и начал продвигаться на север по направлению к Брусилову. События явно принимали неблагоприятный оборот. 21-й стрелковый корпус оказался разорванным. Захват врагом Брусилова и последующий выход на киевско-житомирское шоссе мог привести к расчленению всего фронта 38-й армии и созданию угрозы тылам фастовской и житомирской группировок.

В ночь на 14 ноября были приняты меры для усиления брусиловского направления. Генерал К. С. Москаленко перебросил сюда части противотанковой артиллерии, 13-ю и часть сил 17-й артиллерийских дивизий прорыва. Прибывший из 60-й армии 17-й гвардейский стрелковый корпус генерал-лейтенанта А. Л. Бондарева в составе 70-й гвардейской[46] и 211-й стрелковых дивизий занял оборонительный рубеж за 21-м стрелковым корпусом. Из 3-й гвардейской танковой армии на это направление выдвигалась танковая группа, насчитывавшая около 60 танков.

Командующим фронтом генералом армии Н. Ф. Ватутиным было принято решение о резком сужении полосы действий 38-й армии. Свои усилия она теперь должна была сосредоточить на обороне фронта от Житомира до Корнина. Остальной ее участок вместе с 50, 51 и 5-м гвардейским танковыми корпусами, а также 1-й чехословацкой отдельной пехотной бригадой передавался 3-й гвардейской танковой и 40-й армиям.

Таким образом, 38-я армия имела теперь в своем составе четыре корпуса — 1-й гвардейский кавалерийский, 17-й гвардейский, 21-й и 23-й стрелковые. Кроме того, ей передавались из 60-й армии 3-я гвардейская воздушно-десантная и 75-я гвардейская стрелковая дивизии. Всего, таким образом, было 10 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии. В состав армии также входили 2 артиллерийские (1-я гвардейская и 17-я) дивизии.

Относительно успешное продвижение немцев 13 ноября во многом определило план дальнейших действий командования вермахта. Главный удар наносился на Брусилов, чтобы последующими действиями в направлении Киева обойти с тыла фастовскую группировку советских войск. Второй охватывающий удар, как показало развитие событий, намечался в районе Житомира с целью окружить житомирскую группу войск Красной армии.

К решению этих задач во второй половине ноября было привлечено в общей сложности 7 танковых (1, 7, 8, 19, 25-я вермахта, 2-я СС «Рейх» и 1-я СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер»), одна моторизованная (20-я), 6 пехотных (68, 88, 208, 323, 327-я и 340-я) и одна охранная (213-я) дивизии. Эта группировка (всего 15 дивизий) по своей численности значительно превосходила наши войска, особенно в танках, поэтому германские генералы во главе с командующим группы армий «Юг» генерал-фельдмаршалом Ф. Э. Манштейном явно рассчитывали на успех.

Всего же 1-му Украинскому фронту противостояла 4-я немецкая танковая армия под командованием генерала танковых войск Э. Рауса в составе 30 дивизий (1, 34, 68, 75, 82, 88, 112, 168, 198, 208, 255, 291, 340-я пехотные дивизии, корпусная группа «Ц» (боевые группы 183, 227, 339-й пехотных дивизий), 4-я горнострелковая дивизия, 147-я резервная дивизия, 213-я и 454-я охранные дивизии, 1, 7, 8, 17, 19, 25-я танковые дивизии, танковые дивизии СС «Адольф Гитлер» и «Рейх», 20-я мотодивизия, 21-я пехотная дивизия (в.), моторизованная бригада СС «Лангемарк»), 506-го и 509-го тяжелых танковых батальонов, 202, 239, 249, 261, 276-го и 280-го дивизионов штурмовых орудий. Армии было придано большое количество артиллерийских, инженерных, охранных, полицейских и других частей и подразделений.

День 14 ноября прошел в спешных перегруппировках сил. Войска 38-й армии выходили в назначенные районы, приступали к инженерным работам. Но времени не хватило ни для этих работ, ни для того, чтобы подтянуть тылы и подвезти боеприпасы.

С рассветом 15 ноября противник перешел в контрнаступление, овладел инициативой. Нанося удары на Брусилов и Левков, он к исходу дня значительно продвинулся вперед и прорвался с юго-востока к Житомиру.

Осложнение обстановки заставило командующего фронтом вновь внести изменения как в состав, так и в задачи советских войск.

Руководство боевыми действиями в районе Житомира было возложено на командующего 60-й армией генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского. В ее состав вошли 1-й гвардейский кавалерийский и 23-й стрелковый корпуса, находившиеся в районе Житомира. Была возвращена ей также 3-я гвардейская воздушно-десантная дивизия.

Усилия 38-й армиисосредоточивались исключительно на обороне брусиловского направления. В состав армии возвращался 5-й гвардейский танковый корпус и дополнительно включался 52-й стрелковый корпус из 40-й армии (42-я гвардейская[47], 147-я и 253-я стрелковые дивизии), а также ряд танковых и истребительно-противотанковых артиллерийских частей.

В течение 16–18 ноября обстановка в районах Брусилова и Житомира продолжала ухудшаться. Правда, германские танки не смогли прямым ударом выйти к Брусилову и далее на шоссе Киев — Житомир. В этом определенную роль сыграли два истребительно-противотанковых артиллерийских полка, которые член Военного совета армии генерал-майор А. А. Епишев по заданию командующего фронтом привел с левого фланга армии и развернул на пути движения вражеских танков.

Встретив здесь отпор, противник вынужден был повернуть на северо-запад. Там ему удалось перерезать коммуникации житомирской группы войск 60-й армии, все еще продолжавшей наступление на запад. 18 ноября в результате концентрического удара с запада и юга эта группа (две кавалерийские и стрелковая дивизии) была окружена. Только через сутки, оставив по приказу командующего фронтом Житомир, она вырвалась из окружения, в чем ей ударом с фронта содействовали главные силы 60-й армии.

Германская кинохроника вновь запестрела победными кинокадрами. Немецкая печать взахлеб предрекала неизбежное поражение Красной армии. Особой похвалы удостоился генерал Хассо фон Мантейфель, командир 7-й танковой, бывшей роммелевской, «дивизии призраков». Он, служивший еще кайзеру Вильгельму II, удостоившийся за войну 25 аудиенцией у Гитлера, должен был выполнить личный приказ фюрера — ворваться в Киев.

Развернувшиеся в те дни бои были чрезвычайно напряженными. Бросая в атаки против войск 38-й и левого фланга 60-й армий по 60, 100 и даже 150 танков и бронетранспортеров одновременно и не считаясь ни с какими потерями, враг лез напролом. Но тщетно. Красноармейцы — пехотинцы, танкисты, саперы, артиллеристы упорно обороняли свои рубежи, нанося немцам тяжелый урон, выполняя требование командования — стоять насмерть!

Только один 1342-й легкий артиллерийский полк 37-й легкой артиллерийской бригады 17-й артиллерийской дивизии, занимавший огневые позиции в районе Хомутец, Краковщина (юго-восточнее Брусилова), в течение трех дней отбил несколько ожесточенных танковых атак противника. Все — от командира до бойца — стояли насмерть, стремясь остановить врага. В бою 18 ноября противник потерял здесь 15 танков. Командир полка подполковник И. М. Шумилихин, став к орудию, когда весь его расчет вышел из строя, лично уничтожил вражескую бронированную машину. Артиллеристам помогла отражать атаки пехота, оттянувшаяся непосредственно в район огневых позиций батарей.

Последнюю атаку на этом участке немцы повели с двух направлений. Но и «клещи» не помогли им. Полк устоял, вновь уничтожив несколько танков и штурмовых орудий. За умелое руководство его действиями и личное мужество подполковник И. М. Шумилихин был удостоен звания Героя Советского Союза[48].

Такое же высокое звание было присвоено и командиру 24-й гвардейской Киевской тяжелой пушечной артиллерийской бригады РГК гвардии полковнику Н. И. Брозголю. Только в течение одного дня 16 ноября, отражая удары в направлении Брусилова, гвардейцы уничтожили 10 танков, десятки автомашин и большое количество живой силы противника[49].

Непреодолимую стойкость и волю к победе проявили в этих боях солдаты и офицеры 211-й стрелковой дивизии генерал-майора В. Л. Махлиновского, оборонявшие Брусилов с запада.

Среди отличившихся в этом соединении были целые части и подразделения. Особенно умелыми организаторами обороны проявили себя командир 896-го стрелкового полка майор Л. В. Данилов, командир роты 894-го стрелкового полка старший лейтенант П. А. Кислицын, парторг 1-го батальона 887-го стрелкового полка старший сержант А. З. Востриков, командир взвода 376-й отдельной разведывательной роты этой дивизии Ф. И. Бормотов. Все они были награждены боевыми орденами[50].

Напряжение боев не спадало. Вместе с тем день ото дня росла прочность обороны советских войск. Умение бороться с массированными танковыми атаками, отражать их находило выражение прежде всего в увеличении количества подбитых и сожженных вражеских машин. Так, если 16 ноября, по советским данным, было уничтожено 60 танков и штурмовых орудий, то на следующий день — 80, а 23 ноября — свыше 100.

Ввиду неблагоприятных погодных условий авиация Красной армии в эти дни не смогла оказывать действенную поддержку войскам. Исключение составлял лишь день 22 ноября, когда было сделано 680 самолето-вылетов. Штурмовики и бомбардировщики в основном действовали перед фронтом 38-й армии, уничтожая танки и мотопехоту врага в районах Кочерово, Юзефовка, Царевка, Морозовка, Дивин, Вилыпка и на шоссе Житомир — Кочерово.

С выходом на киевско-житомирское шоссе германские войска пытались развивать наступление на восток вдоль этой магистрали.

Путь главной ударной группировке врага вновь преградили 52, 17-й гвардейский и 21-й стрелковые корпуса 38-й армии. За ними 21 ноября начала развертываться фронтом на запад прибывшая из резерва Ставки 1-я гвардейская армия, в командование которой с 15 ноября вступил генерал-полковник А. А. Гречко. Два ее стрелковых корпуса — 74-й и 107-й — готовили оборону на рубеже Нежиловичи, Ситники, Козичанка, Сосновка, а третий, 94-й, был введен в первый эшелон на стыке между 60-й и 38-й армиями. Он и соединения 38-й армии получили задачу нанести удар из района Раевка, Боровка в южном направлении, во фланг группировке противника, нацеленной на Киев. В течение нескольких дней шли ожесточенные бои, которые, хотя и не изменили линии фронта (противник переходил во встречные атаки), но убедили германское командование, что оно на какой-либо успех на этом направлении рассчитывать больше не может.

Враг некоторое время еще продолжал проявлять инициативу. Благодаря непрерывному маневрированию своими дивизиями ему удавалось на отдельных направлениях создавать численное превосходство, главным образом в танках, и добиваться небольшого продвижения. Однако его танковые группировки нигде не смогли выйти на оперативный простор. В поисках слабых мест они часто смещались вдоль фронта, меняли направления ударов, но на их пути всюду вставала мощная оборона.

Особенно много хлопот немецкому командованию доставил узел обороны в районе Брусилова, прикрывавший центр оперативного построения 38-й армии. Овладеть им соединения вермахта первоначально пытались ударом с юга. Но успеха не добились. Потом они штурмовали его с запада, и опять безрезультатно, причем потеряли около 50 танков. Тогда начались попытки двухстороннего обхода этого узла обороны. Ценой огромных потерь им удалось создать угрозу окружения советских войск. 23 ноября по приказу командующего 1-м Украинским фронтом Брусилов был оставлен, войска отошли на несколько километров к востоку и закрепились на рубеже Строевка, Ставище, Малый Карашин, Старицкая, Ястребня, Юровка, Великие Голяки, Лучин, Ставни.

В центре этой полосы, на участке Малый Карашин, Юровка, в оборону стала переброшенная сюда 3-я гвардейская танковая армия. Это еще более повысило прочность оборонительных позиций Красной армии.

Захват Брусилова был последним сколько-нибудь заметным успехом немцев, хотя они еще наносили удары на узких участках. Так, 7–8 декабря в районе деревни Ходоры враг неожиданно атаковал советский передний край значительной группой пехоты при поддержке тяжелых танков.

С ними вступили в борьбу артиллеристы. Высокое боевое мастерство и стойкость проявили орудийные расчеты 317-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка. От их меткого огня один за другим вспыхивали танки. Атака противника была успешно отражена. Особо отличившимся в этом бою наводчикам орудий гвардии сержантам А. В. Шаталкину, П. А. Турбину и Г. В. Голищихину Президиум Верховного Совета СССР присвоил звание Героя Советского Союза[51].

Столь же безуспешными были и другие вражеские атаки в полосе 38-й армии. Фронт стабилизировался. Манштейн писал в своих мемуарах, что последний из задуманных им ударов на Киев был сорван в результате распутицы. Совсем иначе, раскрыв основную причину провала немецкого контрнаступления, объяснил это один из офицеров 7-й танковой дивизии вермахта: «К концу ноября наша дивизия потеряла не менее 70 процентов личного состава и почти весь танковый парк. Ожесточенная битва поглощала все силы. Пополнения не покрывали наших потерь. Обескровленные и измотанные части выдохлись и не в состоянии были продолжать атаки»[52].

В результате контрнаступления, продвинувшись из района Корнин и Ходоркова на 40 км и из района Житомира на 35 км, германские войска создали определенную угрозу Киеву. Однако сил для развития удара у них не хватило.

Стойкая оборона войск 38-й армии, тесно взаимодействовавшей с 3-й гвардейской танковой, левофланговыми соединениями 60-й, а на заключительном этапе и 1-й гвардейской армиями, привела к срыву замысла командования вермахта. «Захватить Киев и выйти на линию Днепра не удалось, — сетовал впоследствии один из непосредственных организаторов контрнаступления генерал Гудериан, — русские снова начали наступать и отбросили наши войска…»[53]. Советское командование во второй половине декабря завершало сосредоточение в районе Киева мощных стратегических резервов для последующих ударов по врагу на Правобережной Украине. В состав фронта вошли 18-я армия генерал-полковника М. К. Леселидзе, где начальником политотдела был полковник Л. И. Брежнев, а членом Военного совета — генерал-майор С. Е. Колонин, 1-я танковая армия генерал-лейтенанта М. Е. Катукова. Войска 1-го Украинского фронта готовились к проведению Житомирско-Бердичевской наступательной операции.

К 24 декабря 1943 года в состав 1-го Украинского фронта (командующий генерал армии Н. Ф. Ватутин, члены Военного совета генерал-лейтенант Н. С. Хрущев и генерал-майор К. В. Крайнюков, начальник штаба генерал-лейтенант А. Н. Боголюбов) входили 1-я гвардейская, 13, 18, 27, 38, 40, 60-я общевойсковые, 1-я и 3-я гвардейская танковые, 2-я воздушная армия, 54-й и 159-й полевые укрепленные районы. Это была огромная сила.

Фактически без всякой передышки командование Красной армии и 1-го Украинского фронта проводило перегруппировку сил, непрерывно отражая контратаки германских войск.

Итоги операции

За описываемый период войска 1-го Украинского фронта с незначительными потерями освободили столицу Украины — Киев и образовали стратегический плацдарм на правом берегу Днепра по фронту более 300 км и в глубину 50 км, сыгравший важную роль при проведении дальнейших операций по освобождению Правобережной Украины.

Вместе с тем командование 1-го Украинского фронта допустило ряд ошибок тактического характера, которые привели к утрате некоторых ранее отбитых у противника территорий. Пользуясь пассивностью войск фронта после успешно проведенной Киевской стратегической наступательной операции, командование группы армий «Юг» сформировало сильную танковую группировку и стало наносить удары то в одном, то в другом месте. Генерал армии Н. Ф. Ватутин, вместо того чтобы ответить сильным контрударом, продолжал обороняться, опасаясь возможной потери Киева.

Неудачные действия командования 1 УФ привели к организационно-кадровым решениям. 13 ноября был снят со своего поста начальник штаба 1-го Украинского фронта генерал-лейтенант С. П. Иванов, угроза отставки витала над самим генералом Ватутиным. Сталин послал разбираться в положении дел под Киевом командующего Белорусским фронтом генерала армии К. К. Рокоссовского. К чести Константина Константиновича, свои выводы по обстановке, о мероприятиях, которые уже начали проводиться войсками 1-го Украинского фронта, и о том, что Ватутин как командующий фронтом находится на месте и войсками руководит уверенно, Рокоссовский по ВЧ доложил Верховному Главнокомандующему, после чего попросил разрешения вернуться к себе на Белорусский фронт.

Инцидент был исчерпан…

Источники и литература

1. Материалы Центрального архива Министерства обороны РФ (ЦАМО).

2. В сражениях за Победу (боевой путь 38-й армии в годы Великой Отечественной войны 1941–1945). М.: Наука, 1974. 568 с.

3. 3-я гвардейская танковая (боевой путь 3-й гвардейской танковой армии). М.: Военное издательство, 1982. 288 с.

4. Краснознаменный Киевский (очерки истории Краснознаменного Киевского военного округа 1917–1979). Киев: Издательство политической литературы Украины, 1979. 414 с.

5. Россия и СССР в войнах XX века (потери вооруженных сил). М.: Олма-Пресс, 2001. 608 с.

6. Сообщения Советского Информбюро, т. 6. М., 1947. 482 с.

7. 50 лет Вооруженных Сил СССР. М.: 1968. 424 с.

8. Гречко А. А. Освобождение Киева. М.: 1973. 424 с.

9. Гудериан Г. Воспоминания солдата. М., 1954. 436 с.

10. Куличкин С. П. Ватутин. М., Военное издательство, 2001. 320 с.

И. Матитейн Э. Утерянные победы. М., 1957. 568 с.

12. Москаленко К. С. На юго-западном направлении 1943–1945. М., 1973.384 с.

13. Рокоссовский К. К. Солдатский долг. М.: Воениздат, 1988. 386 с.

14. Свобода Л. От Бузулука до Праги. М.: Военное издательство, 1984. 368 с.

15. Thomas L. Jentz. Panzertruppen 1942–1945. Schiffer Military History, 1996. 297 p.


Боевые действия войск 38-й армии 1-го Украинского фронта при освобождении Киева (3–6 ноября 1943 года)


Боевые действия войск 38-й армии 1-го Украинского фронта в Киевской наступательной операции и отражение контрнаступления противника (7 ноября — 23 декабря 1943 года)

«В начале славных дел…» Действия войск Калининского, Западного и Белорусского фронтов (26 сентября 1943 — 5 апреля 1944 года)

Представленный очерк посвящен освобождению восточных районов Белоруссии. Первые районные центры этой республики стали свободными еще в сентябре 1943 года, но на центральном направлении германское командование имело мощную группировку войск, поэтому бои по освобождению Белоруссии шли очень тяжело. К началу января 1944 года против немецкой группы армий «Центр» действовали войска 1-го Прибалтийского, Западного и Белорусского фронтов. В феврале 1944 года дополнительно был развернут 2-й Белорусский фронт. В результате тяжелых кровопролитных боев к апрелю 1944 года советские войска освободили значительную часть Белоруссии с городами Рогачев, Калинковичи, Мозырь, глубоко охватили с двух сторон Витебск. Именно с этих рубежей началось большое наступление Красной армии летом 1944 года.

Мы вернулись!

26 сентября 1943 года Совинформбюро сообщило о том, что советские войска овладели городом Хотимском — первым районным центром Белоруссии. Два дня спустя соединения Западного фронта (командующий генерал армии В. С. Соколовский, начальник штаба генерал-лейтенант А. П. Покровский, член Военного совета генерал-лейтенант Н. А. Булганин), наступая на могилевском направлении, освободили города Мстиславль, Климовичи, Костюковичи. В это же время жители городка Тереховка на Гомельщине радостно обнимали своих освободителей — воинов 65-й армии генерал-лейтенанта П. И. Батова.

Два с лишним года непокоренные сыны и дочери Белоруссии ждали счастливого дня освобождения, ведя решительную и самоотверженную борьбу в тылу врага. С неменьшим волнением готовились вступить за родную землю, очистить ее от ненавистных захватчиков тысячи воинов-белорусов, геройски сражавшихся на фронтах Великой Отечественной войны.

«Вместе с братьями своими, русскими и украинцами, вместе с воинами всех народов Советского Союза мы принесем освобождение родной земле, возвратим свободу родному и многострадальному нашему белорусскому народу!»[54] — писали они в обращении к партизанам и партизанкам, ко всему народу Белоруссии.

Начало освобождения восточных районов республики явилось большим событием для бойцов и командиров Западного фронта. Политическое управление выпустило по этому поводу специальную листовку. На страницах «Красноармейской правды», боевых армейских, корпусных и дивизионных газет появились волнующие письма воинов о встречах с жителями освобожденных районов.

«Родная моя Беларусь! — взволнованно писал старший сержант Петрусь Миньков. — Я оставил тебя грозной осенью 1941 года. Ушел с последними частями Красной армии, дав клятву вернуться назад… Два с лишним года прошло с тех пор. Днем и ночью шел я к тебе, родная моя земля. Сражаясь на подступах к Москве, на Смоленщине, я думал о тебе, я жил тобою. Как мы радовались наступлению! Я просился в разведку и по ночам уходил еще дальше, вперед, чтобы быть ближе к тебе… Мне хочется стать на колени и целовать тебя. Мы вернулись! Мы прогоним фашистов и залечим твои раны…»[55].

Войска фронта выполняли свои задачи в тесном взаимодействии с партизанами Белоруссии. Слыша орудийные залпы наступающей Красной армии, они значительно повысили свою боевую активность. Если в начале года партизаны наносили удары на шестнадцати крупных железнодорожных участках и перегонах, то в сентябре — уже на сорока шести[56]. С 19 сентября 1943 года по 19 января 1944 года на железнодорожных магистралях врага было подорвано 77 684 рельса.

О размахе борьбы, развернувшейся на коммуникациях германской группы армий «Центр», можно судить по операции, проведенной партизанской бригадой «Пламя». Только за один день 13 августа ее бойцы подорвали 400 рельсов на участке железной дороги Кричев — Унеча. Вступив в ожесточенный бой с вражеским гарнизоном, охранявшим станцию Коммунар, народные мстители уничтожили 86 охранников, подавили три ДЗОТа, вывели из строя оборудование станции. Одновременно проводились операции на шоссейных и грунтовых дорогах, что значительно усложнило для немцев подвоз боеприпасов, горючего, резервов.

В первой половине октября войска Калининского фронта (с 20 октября 1943 года Калининский фронт стал именоваться 1-м Прибалтийским, Центральный — Белорусским фронтом. — Примеч. авт.) во взаимодействии с войсками Прибалтийского фронта (в начале октября 1943 года Ставка упразднила Брянский фронт, три его армии: 50-я генерала И. В. Болдина, 3-я генерала А. В. Горбатова, 63-я генерала В. Я. Колпакчи и кавкорпус были переданы Центральному фронту, а остальные силы и управление переброшены на север для развертывания Прибалтийского фронта. — Примеч. авт.) перешли в наступление на витебском направлении, имея целью охватить группировку врага в Белоруссии с севера. С востока на Оршу и Могилев наносили удары войска Западного фронта, с юга в направлении Гомель, Бобруйск — войска Центрального фронта. Ожесточенные бои на западном направлении развернулись 6 октября на фронте от Невеля до Устья Припяти, в полосе свыше 550 км.

Германское командование ясно отдавало себе отчет в том, что допустить Красную армию за линию Витебск, Орша, Могилев — значило бы открыть ей путь в Польшу и Восточную Пруссию. Поэтому оно продолжало держать здесь крупные силы. Все вероятные направления наступательных операций советских войск были прочно прикрыты мощной системой укреплений. Всего же в начале октября 1944 года в составе группы армий «Центр» имелось до 70 различных дивизий, а в районе Невеля оборонялось еще 5 дивизий 16-й армии группы армий «Север».


Наступление советских войск на центральном участке фронта (август — декабрь 1943 года)


Борьба с противником была упорной и трудной. На главном направлении мощные удары по вражеской обороне осуществляли войска 10-й гвардейской, 21-й и 33-й армий.

В преддверии освобождения Польши советское правительство готовило вооруженную силу, на которую сможет опереться союзное СССР руководство новой страны. Вместо эвакуированной из Советского Союза армии Андерса, которая подчинялась лондонскому эмигрантскому правительству, из польских коммунистов, советских поляков и военнослужащих Красной армии была создана 1-я польская пехотная дивизия имени Тадеуша Костюшко (командир — бригадный генерал Зигмунт Берлинг).

В состав Западного фронта она вошла 4 сентября 1943 года. Военный совет фронта позаботился о том, чтобы первые бои польского соединения против немецких войск увенчались хоть каким-то боевым успехом. До выхода на передний край личный состав дивизии, еще не бывавший в боях, прошел необходимую подготовку. Части и подразделения научились быстро перестраиваться для действий в новом направлении, отражать контратаки вражеской пехоты и танков, закреплять захваченные рубежи, наступать и решительно штурмовать позиции противника.

На рассвете 12 октября перед началом атаки во всех ротах и батареях был оглашен приказ командира дивизии. «Хладнокровно и с расчетом — говорилось в нем, — будем наносить удары. Велика и трудна эта задача. Мы эту задачу должны выполнить и выполним. Пробьем себе дорогу к Польше и принесем ей свободу и независимость»[57].

К исходу дня немцы были выбиты из деревень Ползухи и Трегубово. Соединения 33-й армии и 1-я польская дивизия продвинулись в глубину вражеской обороны на 4 километра[58].

Польские части почти двое суток участвовали в тяжелых боях, успешно отбили несколько контратак противника. Дивизия понесла значительные потери (около 25 % личного состава вышли из строя). В связи с этим по приказу генерала армии В. Д. Соколовского в ночь на 14 октября она была выведена в резерв 33-й армии.

Советское правительство высоко оценило боевые подвиги польских воинов. 243 участника боев под Ленино были награждены орденами и медалями СССР, а капитан Владислав Высоцкий, капитан Юлиуш Хибнер и автоматчица Анеля Кшивонь, отвага и бесстрашие которых носили выдающийся характер, стали Героями Советского Союза. Среди советских воинов, помогавших полякам, был посмертно удостоен этого звания командир батареи истребительно-противотанкового полка 33-й армии лейтенант Г. Р. Лахин. Между тем советское наступление стало давать результаты. Преодолевая сопротивление врага, войска Калининского фронта 7 октября освободили Невель и за четыре дня в тяжелых условиях лесисто-болотистой местности продвинулись на 25–30 км. Чтобы остановить наступление, противник перебросил в этот район дополнительно пять пехотных и одну танковую дивизию из района Гомеля и две пехотные дивизии из-под Ленинграда. До конца месяца непрерывными контратаками он пытался восстановить положение, но безуспешно.

Тяжелые бои шли и на оршанском направлении. Враг сопротивлялся с отчаянным упорством, стремясь во что бы то ни стало остановить наше наступление. Высокие образцы мужества и самоотверженности показали здесь бойцы и командиры 29-й гвардейской стрелковой дивизии 10-й гвардейской армии. Ожесточенный бой разгорелся под Новым Селом, в 13 километрах западнее Орши. В самый напряженный момент поднял в атаку своих бойцов командир батальона 93-го гвардейского полка майор И. М. Третьяк. В ходе боя храбрый офицер был ранен. Это было пятое ранение, полученное им в наступательных боях от Подмосковья до Орши.

В результате тяжелых боев войскам 10-й гвардейской, 21-й и 33-й армий удалось в ряде мест продвинуться от 10 до 40 километров[59].

Население повсюду горячо и радостно приветствовало воинов-освободителей. Среди многих встреч, происходивших в то время, одна оказалась особенно памятной. В деревне Анютино Чериковского района Могилевской области к начальнику политотдела 38-го стрелкового корпуса 10-й гвардейской армии полковнику М. И. Петрову подошел старый колхозник Д. Н. Тяпин и четко, по-военному, доложил:

«Товарищ полковник! Солдат старой русской армии 8-й роты 301-го Бобруйского пехотного полка Дмитрий Тяпин во время немецкой оккупации сохранил воинское знамя!..»

И он рассказал, как это было.

6 августа 1941 года три бойца Красной армии пытались у деревни Анютино переправиться через Сож, чтобы соединиться со своей частью. Но это им не удалось. Все они погибли в схватке с немцами. Ночью Дмитрий Тяпин, рискуя жизнью, подобрал тела погибших и перенес на кладбище. У одного из убитых в вещевом мешке оказалось знамя воинской части. Д. Н. Тяпин похоронил погибших и пометил одному ему известным знаком безымянную могилу. Теперь он готов был показать, где покоится прах воинов. Начальник политотдела корпуса и Д. Н. Тяпин вместе с группой красноармейцев тотчас же отправились на кладбище и раскопали могилу. Действительно, в еще сохранившемся вещевом мешке лежало знамя 24-й стрелковой Самаро-Ульяновской железной дивизии.

Здесь же, на кладбище, состоялся митинг. Бойцам, погибшим в грозные дни 1941 года, были отданы воинские почести. О подвиге колхозника Д. Н. Тяпина вскоре стало известно всему фронту. В изданном по этому поводу приказе заместителя народного комиссара обороны Маршала Советского Союза А. М. Василевского говорилось: «За сохранение боевого Знамени старейшей дивизии Красной армии патриота Советской Армии, патриота Советской Родины — гражданина Тяпина навечно зачислить в списки одного из полков 24-й стрелковой Бердичевской, Самаро-Ульяновской, дважды Краснознаменной железной дивизии и представить к награждению орденом Красного Знамени…»[60].

Бои в ноябре и декабре немногим изменили положение сторон. Командование фронта несколько раз пыталось возобновить наступательные операции на оршанском и витебском направлениях. Но результаты были невелики. Лишь соединения 33-й армии смогли ценой больших усилий продвинуться на 12 километров и перерезать шоссе Витебск — Орша.

В те дни с наибольшей полнотой раскрылись высокие морально-боевые качества русских солдат. Командир взвода управления 308-го артиллерийского полка 144-й стрелковой дивизии лейтенант И. А. Буканов 15 ноября в районе деревни Волколаково корректировал огонь батареи. Благодаря его успешной работе артиллеристы уничтожили две и подавили три пулеметные точки, выведя из строя до 100 солдат и офицеров противника. В последующем при отражении контратаки двух батальонов пехоты с 12-ю танками и самоходно-артиллерийскими установками лейтенант Буканов вместе со старшим лейтенантом Станаевым и сержантом Ашимхиным захватил 105-мм пушку противника и открыл из нее огонь. Осколком снаряда Ашимхин был ранен, а Станаев убит. Буканов, оставшись один на позиции, продолжал вести огонь по немцам, пока не кончились снаряды. После этого он взорвал пушку, поднял на плечи убитого друга и, поддерживая раненого Ашимхина, направился в расположение наших войск.

Отважному артиллеристу было присвоено звание Героя Советского Союза. Этого высокого звания удостоились также наводчики орудий 1330-го истребительно-противотанкового полка сержант А. Г. Махнев, ефрейтор Г. П. Ветчинкин, командир стрелкового батальона 222-й стрелковой дивизии старший лейтенант А. А. Казаков.

Одновременно с войсками Западного фронта настойчиво пробивались к Витебску со стороны Невеля части и соединения 1-го Прибалтийского фронта под командованием генерал-лейтенанта И. Х. Баграмяна (начальник штаба генерал-лейтенант В. В. Курасов, член Военного совета генерал-лейтенант Д. С. Леонов). В ноябре наиболее активные боевые действия вела 4-я Ударная армия, но особого успеха не добилась. В декабре войска правого крыла 1-го Прибалтийского фронта прорвали сильно укрепленную оборонительную полосу противника южнее Невеля и разгромили 129, 211-ю пехотные и 20-ю танковую дивизии вермахта. За пять дней боев — с 15 по 20 декабря — наступающие продвинулись на 30 километров в глубину вражеской обороны, освободили более 500 населенных пунктов и вышли на подступы к Городку. 24 декабря соединения 11-й гвардейской армии под командованием генерал-лейтенанта К. Н. Галицкого овладели этим сильно укрепленным узлом сопротивления, прикрывавшим дорогу на Витебск, и перерезали железную дорогу Витебск — Полоцк.

В боях за населенный пункт Городок командованием 1-го Прибалтийского фронта активно использовались танковые войска, в частности — 5-й танковый корпус Красной армии.

К 13 ноября 1943 года обстановка на этом участке фронта была следующая. Противник, удерживая рубежи непосредственно севернее и западнее города Невель и севернее н/п Городок, наращивал в районе Городка свою группировку. Замысел немецкого командования был направлен на то, чтобы замкнуть кольцо окружения вокруг группировки войск 1-го Прибалтийского фронта, находившейся в прорыве между городами Невель и Езерище.

В этих условиях командующий 1-м Прибалтийским фронтом поставил 4-й ударной армии совместно с 5-м танковым корпусом задачу овладеть Городком, перерезать коммуникации городокской группировки противника и в дальнейшем наступать на Витебск.

На 13 ноября (данные на вечер) 5-й танковый корпус имел в своем составе 203 средних танка Т-34/76 (24 тбр — 64, 41 тбр — 61, 70 тбр — 63, 92-й отдельный мотоциклетный батальон — 10, 704-й отдельный батальон связи — 5). Также в составе корпуса находились части самоходной артиллерии: 1546 тсап — один танк КВ и 12 САУ СУ-152, 161 осап — один танк Т-34/76 и 15 САУ СУ-85, 1515 лсап — 11 САУ СУ-76. Всего 205 танков и 38 самоходных орудий.

Вечером 13 ноября 5-й танковый корпус начал движение в район сосредоточения по двум маршрутам. Имевшиеся дороги были совершенно разбиты, а попытки объезда затруднялись лесисто-болотистыми участками местности, совсем непроходимыми или труднопроходимыми для танков. Кроме того, в момент движения наступила оттепель и шли непрерывные дожди со снегом. Погода сделала некоторые дороги совершенно непроходимыми. Собственных средств корпуса для ремонта путей (движения) было недостаточно, а два армейских саперных батальона к началу движения корпуса так и не прибыли в исходный район. Но приказ надо было выполнять, и марш продолжался. Всякая попытка объезда труднопроходимых мест приводила к тому, что танки и автомашины вязли в болоте и для их вытаскивания требовалось оборудование настилов. Эти конструкции (настилы), сколоченные наспех, быстро разрушались и впоследствии становились непреодолимым препятствием не только для автомобилей, но и для танков. Для «подтягивания тылов» были брошены все тягачи и саперные средства, за исключением одной инженерной роты, на которую возлагалась постройка мостов. Однако несмотря на все усилия, в исходный район добрались только радиостанции и часть специальных машин, которые буксировались тракторами и танками. Весь остальной автопарк корпуса застрял в пути. Расход горючего увеличился в 2–3 раза, и на скорый его подвоз нельзя было рассчитывать.

В назначенный командованием срок 15 ноября 5 тк в исходный район не вышел. К утру 15.11 прибыли лишь головные танки 24-й и 41-й танковых бригад, а также часть пехоты 5-й мотострелковой бригады, да и то в пешем порядке. Лишь в ночь с 15 на 16 ноября в исходном районе сосредоточилась основная масса танков, пехоты и артиллерии.

731 иптад, 92 омцб, 704 обс, 1708 зап, весь штабной и тыловой автопарк, а также 30 % танков 24-й и 41-й танковых бригад застряли в пути на протяжении 40 км.

70 тбр к утру 16 ноября находилась в пути из района южнее Невеля, где занимала оборону до 13.00 15 ноября 1943 года.

В исходном районе корпус имел следующую обеспеченность:

1. боеприпасами: для танков — 1,5 б/к, для артиллерии — 1,5 б/к, для стрелкового оружия — 1,0 б/к;

2. ГСМ: по дизельному топливу — 1 заправка, по бензину — 0,78 заправки;

3. продовольствием: на 4 суткодачи.

На застрявшем в пути транспорте находилось 0,5 заправки дизельного топлива и 0,5 боекомплекта боеприпасов. Около 1 боекомплекта и часть дизтоплива находилась на станции разгрузки в удалении 150–180 км от исходного района.

Таким образом, для совершения марша на 50 км в условиях бездорожья и распутицы 5 тк потребовалось двое суток. В исходный район корпус прибыл, не имея тылов, 30 % боевых машин, подразделений управления и автотранспорта.

Конечно, в таком состоянии к боевым действиям на большую глубину 5-й танковый корпус готов не был. Требовалось не менее 3–5 суток для подтягивания тылов и подвоза горючего. О реальном состоянии дел в 5 тк было доложено командующему 4-й Ударной армии, однако генерал-лейтенант В. И. Швецов приказал начать боевые действия в соответствии с планом — утром 16 ноября 1943 года.

Танковый корпус продвигался по местности, построенный в два эшелона. В первом эшелоне находились 2 танковых и одна мотострелковая бригада, 2 самоходных артполка и один минометный полк. Во втором эшелоне двигались танковая бригада, самоходно-артиллерийский полк и мотоциклетный батальон.

Впереди первого эшелона двигались разведгруппы (по каждому из трех выбранных маршрутов), за ними — усиленные передовые группы, куда входили танки, самоходные пушки, мотопехота и саперные подразделения.

Опергруппа штаба корпуса двигалась по среднему маршруту за бригадой первого эшелона, а зенитная артиллерия располагалась на фланговых маршрутах движения 5 тк.

Место прорыва в районе деревень Большие Суравни, Крошки также было выбрано достаточно удачно. Там оборонялись всего два строительных батальона немцев: 731-й и 213-й.

16 ноября 1943 года в 13.00 после 15-минутного артналета, к которому была привлечена вся артиллерия корпуса и бригад, передовые танковые отряды и два батальона 5 мсбр перешли в наступление. Противник, потеряв больше 120 человек, стал отходить на юго-восток, началось преследование.

Бездорожье было просто ужасающее. Через двое суток больше половины танков корпуса застряло или утонуло в болотах.

В 23.00 18 ноября 1943 года 24-я танковая бригада в составе 3 танков и мотопехоты ворвалась в населенный пункт Городок с юго-запада, уничтожив с ходу около 25 автомашин и 2 танка противника. Однако подкреплений не последовало. Танкисты и пехотинцы приняли в городе неравный бой. Практически все наши бойцы погибли, единственный уцелевший танк и около взвода солдат к 03.00 19 ноября отошли в район н/п Силки, куда с большими трудностями к этому времени подтянулись остальные танки.

5-я мотострелковая бригада также подошла к Городку, но у бойцов кончились патроны (0,5 б/к на винтовку). Кроме этого, 1-й и 2-й батальоны 5 мсбр в боях за н/п Сыровня потеряли до 40 % своего состава. Вследствие этих причин командир бригады не решился на штурм Городка с ходу.

Противник, разгадав намерения советского командования, не терял времени даром. По шоссейной дороге к н/п Городок двигались танки 20 тд, дивизион штурмовых орудий, 427-й пехотный полк 129-й пехотной дивизии, 4-й железнодорожный отряд, два строительных батальона, танкоистребительные артиллерийские подразделения. Таким образом, момент для взятия н/п Городок с запада был окончательно упущен.

Тогда советское командование решило перерезать коммуникации Городок — Невель и Городок — Витебск и концентрическими ударами с севера и юга овладеть н/п Городок.

19–20 ноября вновь развернулись ожесточенные бои. 24 и 70 тбр, последовательно овладев н/п Силки, Слободка, Бвозды, Дуборезы, Ковали из-за ожесточенного сопротивления противника дальше продвинуться не смогли и перешли к обороне, подвергаясь непрерывным контратакам немцев из районов Березовка, Волково, Городок. На участках наступления других войск 5 тк Красной армии ситуация была еще хуже. Поэтому по решению командования корпуса с целью сохранения завоеванных плацдармов советские войска перешли к обороне на этом участке фронта. Эту задачу корпус выполнял до 5 декабря 1943 года, когда по решению командарма 4 он был выведен в район Селище — в резерв армии. К этому времени корпус имел в строю 55 танков и 21 САУ. Потери 5 тк за операцию составили 148 танков и 17 САУ.

К такой откровенной неудаче 5 тк привело требование командующего 4-й ударной армии немедленно вступить в бой после марша с другого участка фронта, а также отсутствие эвакосредств и саперных подразделений для ремонта дорожных путей. И все-таки, как уже говорилось, путем больших потерь н/п Городок был взят 24 декабря 1943 года, уже войсками 11-й гвардейской армии.

Видимо, в глазах противоборствующих сил н/п Городок превратился в «маленький Сталинград». Только обороняющейся стороной были немцы. Они усилили городокскую группировку частями 252-й и 256-й пехотных дивизий и постепенно начали теснить советские войска, осаждающие город. На 13 декабря населенный пункт Городок обороняли 129, 87, 252, 211, 14, 256-я пехотные дивизии, 20-я танковая дивизия и три артиллерийских дивизиона. Противник располагал отличным шоссе Городок — Невель, железной дорогой и «большаками», что позволяло ему осуществлять широкий маневр войсками и резервами и хорошо снабжать группировку.

В этих условиях командование 1-го Прибалтийского фронта приняло решение нанести концентрические удары с юго-запада, северо-запада и северо-востока, окружить и уничтожить группировку противника севернее населенного пункта Городок, а затем ударом с севера штурмом взять город.

Теперь Городок должны были брать 4-я Ударная и 11-я гвардейская общевойсковые армии. 4-ю Ударную армию продолжал поддерживать 5-й танковый корпус (100 танков Т-34 и 21 САУ СУ-152, СУ-85, СУ-76 на 12.12.1943 года), а также 34-я танковая бригада (9 Т-34 и 16 Т-70 на 12.12.1943 года). 11-ю гвардейскую общевойсковую армию поддерживал 1-й танковый корпус (на 12.12.1943 года: 117 тбр — 21 Т-34, 1 СУ-76; 159 тбр — 27 Т-34; 1437 осап — 12 СУ-122, 1 Т-34; 44 мсбр — без танков), 10-я отдельная гвардейская танковая бригада (на 12.12.1943 года 33 Т-34 и 4 Т-60), 2-й отдельный гвардейский танковый полк прорыва (на 12.12.1943 года — 16 КВ и 1 Т-34). Превосходство над 20-й германской танковой дивизией вермахта и приданных ей подразделений было более чем двукратным. Правда, у немцев были 88-мм САУ «Насхорн», да и наступать нашим танковым силам пришлось по довольно заболоченным участкам и бездорожью.

После начала наступления (13 декабря 1943 года) советским войскам с трудом удалось прорвать немецкие позиции, а 16 декабря 5-й и 1-й танковые корпуса соединились в районе станции Бычиха. Германское командование сначала пыталось освободить коммуникации для того, чтобы из окружения вышли 129, 87, 211-я пехотные и 20-я танковая дивизия. А 17 декабря у немцев началась паника — бросая технику и обозы, они начали отход в южном направлении прямо через боевые порядки советских войск. Исход сражения становился все очевиднее, и 24 декабря «заговоренный» Городок был наконец освобожден советскими войсками. Однако потери Красной армии были очень существенными. За всю операцию (с 13 по 24 декабря) все танковые части потеряли 156 танков и 27 САУ, из них 65 танков и 17 САУ безвозвратно.

Дальнейшие попытки советских войск продвинуться к Витебску успехом не увенчались. Противник прочно закрепился на выгодных рубежах и оказывал сильное противодействие. Фронт на этом направлении стабилизировался до лета 1944 года.

Успешные бои на белорусской земле вели осенью 1943 года войска Белорусского фронта под командованием генерала армии К. К. Рокоссовского (начальник штаба генерал-полковник М. С. Малинин, член Военного совета генерал-лейтенант К. Ф. Телегин). «Людей не надо было подгонять, — вспоминал в своих мемуарах прославленный полководец, — все дрались самоотверженно, стремясь быстрее смести фашистских оккупантов за пределы родной страны»[61].

В действиях Белорусского фронта главная роль отводилась 65-й общевойсковой армии генерала П. И. Батова, и это вызвало определенную ревность некоторых генералов.

3-я армия генерала А. В. Горбатова вела бои за расширение плацдармов на берегу реки Сож. До этого войска 3 А с тяжелыми боями одолели большое расстояние по труднопроходимой местности. Люди устали, части и соединения сильно поредели, но боеспособность их была еще высокой, а одержанные успехи вдохновляли бойцов и командиров. Командарм и его штаб были на высоте своего положения. Они понимали, что о передышке в этих условиях думать нечего.

Командарм 3-й армии Александр Васильевич Горбатов был харизматической и смелой личностью. Страстный последователь Суворова, он выше всего в боевых действиях ставил внезапность и стремительность, броски на большие расстояния с выходом во фланг и тыл противнику. Горбатов и в быту вел себя по-суворовски — отказывался от всяких удобств, питался из солдатского котла.

Суворовские принципы помогали ему воевать. Но подчас А. В. Горбатов понимал их чересчур прямолинейно, без учета изменившихся условий. Во время Второй мировой войны уже было не так-то просто выйти во фланг противнику (армии стали массовыми, фронты сплошными. — Примеч. авт.). Для прорыва вражеских позиций уже не хватало сил одной армии, приходилось прибегать к операциям огромного масштаба, в которых участвовало одновременно несколько фронтов. А в Белоруссии и проводилась именно такая широкая операция, в которой армии Горбатова выпала довольно скромная роль действовать на второстепенном участке и отвлекать на себя силы врага, когда главная группировка будет наносить удар на решающем направлении.

Горбатов, старый командир, получив приказ наступать, прилагал все силы, чтобы выполнить задачу. Но обстановка складывалась так, что его старания не приводили к тем результатам, которых ему хотелось бы достичь. И тогда командарм со всей своей прямотой заявил, что его армия командующим фронтом используется неправильно. Комфронта К. К. Рокоссовский прочитал его жалобу и направил ее в Ставку. Так как ответа из Ставки не последовало, Рокоссовский, считавший, что инцидент был спровоцирован недостатком информации, сам решился, в нарушение устоявшейся практики, раскрыть перед командармом все карты и полностью разъяснить ему роль его армии в конкретной обстановке. По воспоминаниям Рокоссовского, А. В. Горбатов поблагодарил его и заверил, что поставленная ему задача будет выполнена наилучшим образом. Истинные причины этого поступка командарма вряд ли будут известны, однако жалоба генерала А. В. Горбатова имела и положительный результат. Вскоре Ставка стала полнее информировать командующих фронтами и армиями о своих замыслах и месте войск в осуществлении этих планов.

Во второй половине октября войска 65-й армии, возглавляемые генералом П. И. Батовым, блестяще осуществили форсирование Днепра на лоевском направлении. Утром 15 октября штурмовые отряды 27-го и 18-го стрелковых корпусов под прикрытием мощного огня артиллерии иминометов на рыбачьих лодках, плотах и других подручных средствах устремились через Днепр. Первыми вступили на правый берег разведчики сержанта П. М. Пахомова из разведроты 69-й стрелковой дивизии.

Вот что рассказывай Герой Советского Союза сержант П. М. Пахомов об этом боевом эпизоде:

«Мы сидели в кустарнике и ожидали сигнала. Лодки были наготове у самой воды, весла подогнаны к уключинам. Говорили о родных, близких, о доме… Среди нас были русские, украинцы, белорусы, казахи, узбеки, таджики, грузины. И все мы были объединены и наполнены одним: открыть путь нашему 2-му стрелковому батальону, а затем всей 69-й дивизии через Днепр на запад и положить начало освобождению братской белорусской земли от фашистских оккупантов…

Как только раздался грохот артиллерийской подготовки, мы столкнули лодку на воду, сели в нее и стремительно поплыли к правому берегу. Вода кипела от разрывов вражеских снарядов и мин. Вот уже близок правый берег… Теперь секунды решают успех дела.

— Огонь по фашистам! — командую я, и с криком „ура“ выскакиваю из лодки, на ходу строчу из автомата. Бросаем гранаты, врываемся во вражеские окопы. Завязалась рукопашная схватка. К нам на подмогу спешат бойцы 2-го батальона во главе с агитатором дивизии майором Б. Т. Пишикевичем. Вскоре все было кончено. Смелым броском мы сумели захватить плацдарм на правом берегу Днепра»[62].

К 10.00 15 октября на западном берегу Днепра закрепились уже четыре батальона 69, 143-й и 106-й стрелковых дивизий. От доблести и мастерства этих передовых подразделений зависел в первые часы после захвата плацдарма успех операции.

Слаженно и напористо действовала при форсировании реки и на плацдарме 193-я стрелковая дивизия, которой командовал полковник А. Г. Фроленков. Заслуженно получила она гордое наименование «Днепровская».

В числе первых десантных подразделений переправился через Днепр взвод младшего лейтенанта П. А. Акуционка. Плот уже был на середине реки, когда разрывом вражеского снаряда разметало бревна. Но даже оказавшись в воде, под огнем врага, храбрецы не дрогнули. По команде П. А. Акуционка они вплавь преодолели остаток пути до противоположного берега. Противник встретил воинов жестоким огнем. Имея значительное превосходство в силах, он пытался сбросить десант в реку. Наступил тот критический момент, когда требовалось личным примером мужества и отваги воодушевить людей, увлечь их за собой. И в эту решающую минуту поднялся во весь рост Петр Акуционок. С возгласом «За Родину!» бросился он на врага. За молодым командиром поднялись в атаку солдаты его взвода. Дружным натиском стрелки сломили сопротивление немцев, обеспечив тем самым переправу через Днепр основных сил полка. Храбрый офицер погиб в этом бою. Президиум Верховного Совета СССР посмертно присвоил ему звание Героя Советского Союза. Он навечно зачислен в списки первой роты одной из частей своей родной дивизии. Именем героя названа улица в поселке Шумилино под Витебском.

Ломая сопротивление врага, неоднократно отражая его сильные контратаки, части 65-й армии овладели городом Лоев и в результате пятидневных боев расширили плацдарм до 18 километров по фронту и на 13 километров в глубину. За это время все соединения армии перешагнули Днепр и вели бои на правом берегу. Здесь они подошли ко второй полосе заблаговременно подготовленной немецкой обороны. 20 октября генерал К. К. Рокоссовский приказал прекратить наступление и прочно закрепиться на плацдарме.

183 воинам 65-й армии за мужество, отвагу и героизм, проявленные при форсировании Днепра, было присвоено звание Героя Советского Союза. Высшей наградой Родины Президиум Верховного Совета СССР отметил боевую деятельность и личное мужество большой группы военачальников — генерал-лейтенанта П. И. Батова, генерал-майора И. И. Иванова, генерал-майора Ф. М. Черокманова, генерал-майора И. А. Кузовикова, полковников М. М. Власова, А. Г. Фроленкова и других.

За три недели командование фронта перебросило на захваченный плацдарм 1-й Донской танковый корпус (командир — генерал М. Ф. Панов), 9-й танковый корпус (командир — генерал Б. С. Бахаров), 2-й гвардейский и 19-й кавалерийские корпуса генералов В. В. Крюкова и М. П. Константинова, 4-й артиллерийский корпус (командир — генерал Н. В. Игнатов). Отсюда готовился новый удар по врагу — через Речицу в тыл гомельской группировки немцев.

Самое непосредственное участие в планировании и подготовке этой операции наряду с генералом армии К. К. Рокоссовским приняли члены Военного совета П. К. Пономаренко, К. Ф. Телегин, начальник штаба фронта генерал-полковник М. С. Малинин, командующие родами войск генералы В. И. Кузнецов, Г. Н. Орел, А. И. Прошляков, П. Я. Максименко, Н. А. Антипенко.

10 ноября войска (левого крыла) Белорусского фронта снова начали наступать. В первый же день оборона противника была прорвана. Основной удар был нанесен с плацдарма на правом берегу Днепра, южнее Лоева. Прорвав вражескую оборону, они продвигались в северо-западном направлении. На следующий день в прорыв вошли танковые и кавалерийские соединения. Тесно взаимодействуя между собой, они стремительно продвигались вперед, уничтожая вражеские части, пытавшиеся оказать противодействие на некоторых участках. «Восточный вал» трещал по всем швам.

Видя, что наступление развивается успешно, генерал П. И. Батов принял смелое решение: две вырвавшиеся далеко на запад бригады 1-го Донского гвардейского танкового корпуса вместе с 37-й гвардейской и 162-й Сибирской стрелковой дивизиями повернуть в тыл немцам, оборонявшимся в Речице. С востока к городу подошли части 48-й армии.

«Мы овладели Речицей, — пишет в своих воспоминаниях П. И. Батов, — почти без потерь (Речица была освобождена войсками 17 ноября. — Примеч. авт.), не дали врагу разрушить город, захватили богатые трофеи и много пленных. Бой за Речицу — один из примеров организации взаимодействия между войсками двух армий»[63].

Восемь дивизий после этих успешных боев стали именоваться «Речицкие». Войскам фронта салютовала Москва.

С регулярными войсками Красной армии в ходе осуществления этой и ряда других операций активно взаимодействовали части и соединения народных мстителей. Большой урон захватчикам нанесли партизаны Гомельского соединения. Они штурмом овладели местечком Горваль и удерживали его в течение пяти суток до подхода частей Красной армии.

Трое суток без перерыва вела бой с противником Журавичская партизанская бригада, срывая попытки немцев переправиться через реку Сож. Народные мстители установили тесное взаимодействие с частями 17-й стрелковой дивизии и вместе с ними успешно громили врага в районе деревни Лозовица.

В то время как ударная группировка фронта, овладев Речицей и Василевичами, охватывала неприятельские войска, оборонявшиеся в Гомеле, с юга, дивизии правого крыла фронта вышли к Днепру в районе Нового Быхова, нависнув над противником с севера. Это вынуждало немцев начать отход с рубежа реки Сож на запад. 25 ноября советские соединения форсировали реку Березину и захватили плацдарм южнее Жлобина. 26 ноября войска 11-й и 48-й армий полностью освободили Гомель — крупный областной центр Белоруссии. К началу декабря соединения Белорусского фронта, преследуя врага, вышли на рубеж Петуховка, Новый Быхов, восточнее Жлобина, восточнее Мозыря и здесь закрепились.

Таким образом, осенью и зимой 1943 года советские войска, действовавшие на западном направлении, освободили всю Смоленскую область, ряд восточных районов Белоруссии. Своими активными действиями они сковали значительные силы и средства противника. Группе армий «Центр» был нанесен серьезный урон. Это создало благоприятные условия для освобождения всей Белоруссии. Однако полностью овладеть «Смоленскими воротами» не удалось. Западные районы этой местности, ключевые позиции у Витебска и Орши, все еще оставались у противника.

В заключение следует сказать, что противоборствующие стороны активно применяли в боях технические и тактические новинки.

Немцы во всевозрастающем количестве использовали для борьбы с советскими танками кумулятивные снаряды и магнитные кумулятивные мины. Так, по отчетам БТ и МВ Белорусского фронта, в районе реки Речица (декабрь 1943 года) было осмотрено 14 брошенных немцами танков, из них 11 машин Pz.Kpfw.IV Ausf. G и 3 Pz.Kpfw.III Ausf.N. Боекомплект танков Pz.Kpfw.IV состоял из 40–45 % осколочно-фугасных гранат, на 20–30 % — бронебойно-трассирующих снарядов и 25–35 % — кумулятивных снарядов. Боекомплект «троек» состоял из 60 % осколочно-фугасных гранат и 40 % кумулятивных снарядов.

В том же районе советскими специалистами было обнаружено множество германских магнитных кумулятивных мин Н-3. Мина (иногда их называли гранатами. — Примеч. авт.) состояла из корпуса, имеющего форму полого конуса, изготовленного из миллиметрового железа. Внутри корпуса помещается около 1 кг взрывчатого вещества. К основанию конуса было прикреплено 3 постоянных магнита. В вершине конического корпуса закреплялся детонатор, вызывающий взрыв ВВ. В верхней части детонатора имелся взрыватель, конструктивно сходный с взрывателями немецких гранат, но с большим замедлением (4,5–7 с). К взрывателю прикреплялся натяжной шнур. Мина набрасывалась из окопа или из-за укрытия и магнитами удерживалась на броне. Рывок натяжного шнура вызывал воспламенение взрывателя, а затем, в течение 4,5–7 секунд, следовал взрыв детонатора и основного заряда ВВ. Образованная в результате взрыва взрывная волна имела большую направленную разрушительную силу (из-за конической формы корпуса мины), пробивала броню толщиной до 140 мм и вызывала детонацию боекомплекта (в случае попадания в боевое отделение), взрыв горючего и разрушение всех механизмов танка. Так как все люки танка в бою плотно закрыты, то образующиеся при взрыве боекомплекта газы разрушали корпус и башню танка. Бывали случаи, когда куски башни, листы брони, отдельные части танка силой взрыва отбрасывались на 50–200 метров. Вообще действие подобной мины-гранаты, по оценкам советских специалистов, было гораздо эффективнее действия германских кумулятивных снарядов.

Сами немцы, предполагая, что подобное кумулятивное оружие может появиться и у стран антигитлеровской коалиции, ввели две защитные системы: экраны из листового железа толщиной 3–4 мм и защитную цементообразную антимагнитную обмазку — циммерит. Первая заставляла кумулятивный боеприпас выбрасывать огненную струю еще до соприкосновения с основной броней БТТ, вторая — предохраняла от действия магнитных кумулятивных мин, которые не удерживались на ее поверхности.

Инженеры Красной армии установили, что основной компонент циммерита — размолотая глина на вареном масле. Методом опыта была разработана собственная антимагнитная обмазка в зимних условиях. После очистки от масла (бензином или каустической содой) на башню, наклонные листы бортов, лобовой лист и днище наносился слой глины, замешанной на воде, и примораживался. Таким образом достигалась вполне удовлетворительная прочность обмазки. Самой же лучшей защитой от подобных магнитных мин был десант автоматчиков на броне танка.

В соединениях Красной армии было достаточно немного бронетранспортеров (в основном американского или английского производства), поэтому в бою на основной танк Т-34 «усаживали» десант из 4-х автоматчиков. Танки наступали небольшими группами — по 5–8 машин, и только в третьем эшелоне использовались танки КВ, а также САУ различных типов — СУ-152, СУ-122, СУ-76. Если наш танк или САУ получал на поле боя повреждение или останавливался по техническим неисправностям, то танкисты, как правило, использовали дымовую гранату РДГ. Противник довольно часто при применении РДГ прекращал огонь по танку, чем давал возможность исправить повреждение или эвакуировать БТТ с поля боя с наступлением темноты.

Местность, в которой происходили основные бои, изобиловала множеством различных ручьев и речушек. Чтобы быстро и без проблем переправляться через них, наши танкисты шли на различные хитрости. Например, в 1-м гвардейском Краснознаменном ордена Суворова Донском корпусе с успехом применялись волокуши, загруженные бревнами 25–30 см в диаметре, которые буксировались танками. Бревна заранее подгонялись и обтесывались в виде грубо подготовленных отдельных элементов переправы.

Танки с волокушами двигались «в хвосте» колонн и в случае необходимости выдвигались к месту постройки переправ, которые быстро сооружались саперным взводом бригады или приданными саперами. Очень часто небольшие ручьи и канавы просто забрасывались бревнами.

Иногда советские танкисты пытались увеличить боекомплект вверенных им машин. Так, боекомплект СУ-85 состоял из 48 выстрелов, что, по мнению многих экипажей, было недостаточным. Для увеличения боезапаса СУ-85 в 237 сап 1 гв. тк применялся следующий способ: к вертикальной стойке для установки снарядов, находящейся в передней части боевого отделения, дополнительно прикреплялось 6–8 снарядов, которые представляли собой как бы второй ряд боезапаса. Указанная мера доводила боекомплект СУ-85 до 56 выстрелов.

Достаточно лихо взаимодействовали советские танкисты с ВВС Красной армии. Совместные действия разворачивались по сигналу начала танковой атаки. Штурмовики подавляли опорные пункты и ОП артиллерии даже в том случае, когда наши танки, ворвавшись на эти участки, вели бой против объектов обороны. В этом случае летчики прекращали бомбежку и использовали только пулеметный огонь.

Пушечный огонь использовался в случаях полной уверенности, что свои боевые машины поражены не будут.

Танкисты, используя ослабление противотанкового огня противника во время штурмовки его позиций нашей авиацией, энергично продвигались вперед, врываясь в районы, обрабатываемые авиацией, и довершали разгром неприятеля.

На центральном направлении

В тесной взаимосвязи с боевыми действиями на Правобережной Украине наши войска вели бой на центральном направлении советско-германского фронта. К началу января 1944 года здесь действовали три наших фронта — 1-й Прибалтийский, Западный и Белорусский (по итогам боевых действий 1943 года в командном составе этих объединений произошли некоторые изменения. — Примеч. авт.).

1-й Прибалтийский фронт — командующий генерал армии И. Х. Баграмян, член Военного совета генерал-лейтенант Д. С. Леонов, начальник штаба генерал-лейтенант В. В. Курасов — в составе 4-й Ударной, 11-й гвардейской, 39[64], 43-й и 3-й воздушной армий силами своего правого крыла еще в ходе предшествующих боев 24 декабря 1943 года овладел крупным опорным пунктом на подступах к Витебску — населенным пунктом Городок и подошел к железной дороге Витебск — Полоцк. Войска левого крыла фронта находились в 15 км северо-восточнее и восточнее Витебска.

Западный фронт — командующий генерал армии В. Д. Соколовский, член Военного совета генерал-лейтенант Л. З. Мехлис, начальник штаба генерал-лейтенант А. П. Покровский — широкой полудугой охватывал группировку противника в районе Орши и Могилева. В состав фронта входили 5, 10, 31, 33, 49-я и 1-я воздушная армии.

Южнее, на Бобруйском направлении, действовал Белорусский фронт — командующий генерал армии К. К. Рокоссовский, член Военного совета генерал-лейтенант К. Ф. Телегин, начальник штаба генерал-полковник М. С. Малинин. В его состав входили 3, 48, 50, 61, 63[65], 65-я общевойсковые армии и 16-я воздушная армия.

В целом в составе трех фронтов в полосе шириной 650 км с нашей стороны было развернуто: 135 стрелковых и 9 кавалерийских дивизий, 4 танковых корпуса, 6 укрепленных районов, 6 стрелковых бригад, 17 отдельных танковых бригад общей численностью 1,5 млн человек, 23,6 тыс. орудий и минометов (без 50-мм минометов), 1959 зенитных орудий, 824 танка (в том числе 230 легких), 335 самоходных установок, 2127 боевых самолетов (без По-2).

Этим фронтам противостояла группа армий «Центр» под командованием генерала-фельдмаршала Э. Буша в составе 2, 4, 9-й полевых и 3-й танковой армий. Ее поддерживал 6-й воздушный флот. В составе группы армий имелось 63 дивизии (из них 6 танковых и 3 панцергренадерские) и пехотная бригада, 4 отдельных танковых батальона, 12 дивизионов штурмовых орудий — 1133 тыс. человек, 12,8 тыс. орудий и минометов (без зенитных), 630 танков и штурмовых орудий, 700 боевых самолетов.

Германское командование перед войсками группы армий «Центр» ставило задачу во что бы то ни стало удерживать занимаемый рубеж. Противник использовал каждый день для всемерного развития и совершенствования своей обороны. Главная полоса состояла из трех позиций на глубину до 5–6 км и была оборудована развитой системой траншей, проволочными и минно-взрывными заграждениями. В 10–12 км от первой готовилась вторая полоса обороны. Города и крупные населенные пункты, особенно такие как Витебск, Орша, Могилев, Быхов, Рыгачев, Жлобин, Калинковичи, Мозырь, Ельск, были превращены в сильные узлы сопротивления с круговой обороной. На основных направлениях вероятного наступления наших войск враг создавал подвижные резервы, состоящие из танковых и моторизованных частей, усиленных дивизионами штурмовых орудий.

В тылу группы армий «Центр» действовала крупная группировка советских партизан, контролировавшая обширные районы и важные дорожные коммуникации. Для борьбы с партизанами немецкое командование было вынуждено держать в тыловых районах 8 дивизий и большое число различных полицейских и охранных формирований.

Советское командование в плане зимней кампании 1944 года ставило активные задачи перед войсками, действовавшими на центральном участке. По замыслу Ставки Верховного Главнокомандования, они должны были разгромить витебскую и бобруйскую группировки врага и выйти на рубеж Полоцк, Лепель, Могилев, река Птичь.

В соответствии с изложенным замыслом 18 января 1944 года Ставка Верховного Главнокомандования отдала директиву, в которой поставила «…ближайшую задачу — совместными усилиями 1-го Прибалтийского фронта и правого крыла Западного фронта разбить витебскую группировку противника и овладеть городом Витебск»[66].

Для выполнения этой задачи 1-му Прибалтийскому фронту было приказано основную группировку сил и средств фронта сосредоточить на смежных флангах 4-й ударной и 11-й гвардейской армий и нанести удар в общем направлении на Витебск с северо-запада. По этой же директиве Западный фронт силами 39, 33, 5-й армий должен был нанести удар в общем направлении на Витебск с юго-востока. Операцию было приказано начать не позже конца января.


Наступление Белорусского фронта в зимний период 1944 года


Белорусский фронт получил указание Ставки Верховного Главнокомандования не позднее 8 января предпринять наступление своим левым крылом с задачей разбить мозырьскую группировку противника и к 12 января овладеть Калинковичами и Мозырем, охватывая их с севера и с юга. В дальнейшем наступать, нанося удар главными силами фронта в общем направлении на Бобруйск, Минск. Частью сил действовать вдоль реки Припять на Лунинец[67].

Все три фронта на протяжении последних месяцев 1943 года вели напряженные наступательные действия. Поэтому для подготовки новых наступательных операций войска и штабы имели относительно мало времени. Ставка Верховного Главнокомандования не могла удовлетворить потребности фронтов в равной мере. Основная часть пополнения в личном составе и материальных средствах направлялась Украинским, а также Ленинградскому и Волховскому фронтам, которые выполняли важнейшие задачи в этой зимней кампании. Значительно меньше средств давалось 1-му Прибалтийскому, Западному и Белорусскому фронтам. Достаточно указать, что эти фронты (с учетом и 2-го Прибалтийского) за январь-март 1944 года получили 19,7 % маршевых пополнений, 25,9 % всех орудий и минометов и лишь 4,2 % танков и самоходно-артиллерийских установок. Недостаточное пополнение этих фронтов личным составом и техникой не позволило им восполнить некомплект, а следовательно, не обеспечивало создание сильных ударных группировок, которые были бы оснащены необходимым количеством техники и достаточным количеством боеприпасов.

Ставя активные задачи 1-му Прибалтийскому, Западному и Белорусскому фронтам, советское Верховное Командование стремилось активизировать действия белорусских партизан в тылу врага. Основные усилия партизан нацеливались на то, чтобы наносить удары по шоссейным и железнодорожным коммуникациям и воспрепятствовать маневру войск противника.

Завершив подготовительные мероприятия, 3 февраля 1944 года перешли в наступление войска 1-го Прибалтийского фронта с ближайшей задачей во взаимодействии с войсками правого крыла Западного фронта разгромить группировку противника в районе Витебска и овладеть городом. Главный удар наносился смежными флангами 4-й Ударной армии генерал-лейтенанта П. Ф. Малышева и 11-й гвардейской армией генерал-лейтенанта К. Н. Галицкого при поддержке авиации 3-й воздушной армии генерал-лейтенанта авиации Н. Ф. Папивина.

В первый день наступления советские войска прорвали мощную оборону противника на 12-километровом участке и вклинились в его расположение на глубину 5–6 километров[68]. Германское командование было в серьезнейшей степени обеспокоено положением на этом участке, который обороняли войска 53-го армейского корпуса 3-й танковой армии вермахта. В этот день в журнале боевых действий 3-й танковой армии появилась следующая запись: «Особенно напряженной, вследствие больших потерь и отсутствия достаточных резервов, является обстановка в районе 53-го армейского корпуса, где противник прорвал фронт на участке 12 км по фронту и вклинился на 5–6 км в глубину нашей обороны. Еще нельзя сказать, удастся ли создать сплошную линию обороны, так как наша пехота в этом районе разбита»[69].

В тот же день командование 3-й танковой армии обратилось со специальным приказом, в котором отмечало, что «сегодняшний, очень тяжелый боевой день, к сожалению, принес нам значительную потерю территории», и потребовало «от всех командиров и воинских частей самоотверженного выполнения своего долга»[70]. Не ограничиваясь этими призывами, командование танковой армии и группы армий «Центр» начало спешно стягивать резервы к участку прорыва. Уже в течение первого дня на усиление 20-й танковой, 12-й пехотной и 5-й горнопехотной дивизий, оборонявшихся на участке прорыва, были переданы 505-й отдельный тяжелый танковый батальон вермахта (не менее 40 танков Pz.Kpfw.VI H «Тигр I»), 163-й гренадерский полк, батальон 187-го гренадерского полка, батальон 51-го авиаполевого полка, истребительная рота 53-го армейского корпуса, рота 513-го тяжелого противотанкового дивизиона (15 САУ «Насхорн»), батарея 281-го дивизиона штурмовых орудий (10 штурмовых орудий), дивизион минометного полка (шестиствольные минометы), 505-й саперный батальон. В середине дня командующий 3-й танковой армией приказал «бросить на фронт строительные части, чтобы иметь возможность сменить боевые части на всех других участках фронта»[71].

В последующем противник, продолжая наращивать силы на участке прорыва, подтянул 95-ю пехотную дивизию из резерва группы армий, 21-й танковый батальон, полностью 281-й дивизион штурмовых орудий, батальон 347-го гренадерского полка, 208-й мостостроительный батальон и многие другие разрозненные части. Короче говоря, вражеское командование бросало в бой все, что могло, и не считалось ни с какими потерями. Было произведено сплошное минирование перед передним краем обороняющихся войск.

Завязались тяжелые бои. Каждую высоту, каждый участок леса враг оборонял с необычным упорством. В этих боях наши атакующие части несли большие потери. В последующие дни войска ударной группировки отбросили врага еще на 3–4 км, перерезали шоссе и железную дорогу Витебск — Полоцк, но дальше развить успех не смогли.

3 февраля одновременно с 1-м Прибалтийским фронтом перешли в наступление и войска Западного фронта, нанося удар силами 39-й армии генерал-лейтенанта Н. Э. Берзарина, 33-й армии генерал-полковника В. Н. Гордова и 5-й армии генерал-лейтенанта Н. Н. Крылова[72]. Наступление наших войск на этом направлении в первый день имело значительный успех. Оборона противника была прорвана на 13-километровом участке и на глубину до 4 км[73]. Находившиеся на участке главного удара 206, 131-я и 299-я пехотные дивизии врага понесли большие потери в живой силе и технике. Особенно успешно действовали в первый день 144-я стрелковая дивизия полковника А. А. Каплуна с 26-й гвардейской танковой бригадой полковника С. К. Нестерова из 2-го гвардейского танкового корпуса, наступавшие в составе ударной группировки 33-й армии. Дивизия при поддержке бригады овладела тремя опорными пунктами и в 23 часа 3 февраля передовыми отрядами переправилась через реку Лучесу, захватив там плацдарм.

Наступление наших войск на этом направлении угрожало перехватом железной дороги Витебск — Орша, что лишало немецкие войска возможности осуществлять планомерное снабжение всей витебской группировки. Поэтому немецкое командование тут же отреагировало на события в этом районе. Уже в первый день сюда были направлены все резервы 6-го армейского корпуса, в частности, 11-й гренадерский полк.

6 февраля в штаб 3-й танковой армии прибыл командующий группы армий «Центр» генерал-фельдмаршал Э. Буш, который особо обратил внимание, что «исход сражения в районе Витебска находится в прямой зависимости от возможности использования железной дороги Витебск — Орша»[74]. Он потребовал принятия всех мер укрепления обороны на этом участке и в свою очередь выделил для усиления 6-го армейского корпуса 5-й танковый батальон, полк из 95-й дивизии, 197-й разведывательный батальон и два строительных батальона. Последние предназначались для строительства нового оборонительного рубежа по реке Лучеса. На этот же участок были брошены крупные силы вражеской авиации, в том числе пикирующие бомбардировщики.

Развернулись изнурительные бои за каждый опорный пункт. Враг подтягивал и вводил в бой новые силы — 15-й штрафной батальон, 501-й отдельный танковый батальон (45 танков Pz. Kpfw.VI H «Тигр») и другие части.

Наше командование также вводило в сражение вторые эшелоны и резервы, но решительного успеха войска добиться не смогли и вскоре были вынуждены прекратить наступление в 4–6 км от линии железной дороги Витебск — Орша.

Несмотря на некоторые территориальные успехи и нанесение существенных потерь противостоящему противнику (по немецким данным, 3-я танковая армия за 10 дней потеряла 250 офицеров и 7500 унтер-офицеров и рядовых), наши войска не смогли овладеть Витебском. В числе важнейших причин следует назвать прежде всего недостаточную укомплектованность войск личным составом, техникой и боеприпасами (численность стрелковых дивизий составляла 4–5 тыс. человек, а стрелковых рот не превышала 60 человек)[75]. В 4-й Ударной и 11-й гвардейской армиях, включая подчиненные им 5-й и 1-й танковые корпуса, имелось всего лишь 249 исправных танков[76]. Обеспеченность боеприпасами этих армий на 2 февраля была следующей: 76-мм дивизионной артиллерии — 1,5, 122-мм гаубиц — 1,1–1,4, 82-мм мин — 2,2–2,7 и 120-мм мин 1,4–1,7 боекомплекта. Армии Западного фронта также имели очень большой некомплект в личном составе. Численность дивизий составляла 4,4–5 тыс. человек. 39-я и 33-я армии с учетом 2-го гвардейского танкового корпуса имели только 125 танков[77]. Обеспеченность войск Западного фронта боеприпасами была такой же, а по некоторым видам — меньшей, чем в 1-м Прибалтийском фронте.

Противник, придавая большое значение Витебску как важному узлу шоссейных и железных дорог, сосредоточил в этом районе крупные силы войск, которые в первой половине февраля были усилены за счет дополнительных перегруппировок с соседних участков. На сравнительно небольшом фронте вокруг Витебска находились фактически все силы 3-й немецкой танковой армии — 15 дивизий, 3 тяжелых танковых батальона и 3 дивизиона штурмовых орудий. На подступах к Витебску и на окраинах города враг оборудовал до 6 оборонительных рубежей с траншеями, проволочными заграждениями и другими препятствиями. Местность с высокими холмами, сильно пересеченная оврагами, реками, ручьями, озерами, незамерзающими болотами, затрудняла ведение боевых действий и в то же время облегчала противнику организацию обороны и ведение оборонительных действий. Кроме того, начавшееся наступление наших войск совпало с потеплением. Дороги стали труднопроходимыми, вне дорог движение крайне затруднилось, туманность и облачность ограничивали использование авиации и прицельный огонь советской артиллерии.

В ходе боевых действий наши войска понесли потери в личном составе, боевой технике, израсходовали имеющиеся боеприпасы. На поступление пополнения и материальных средств рассчитывать не приходилось. Поэтому дальнейшие наступательные действия 1-го Прибалтийского и Западного фронтов были прекращены, и они закрепились на подготовительных рубежах.

Несколько больший успех имели в январе-феврале 1944 года войска Белорусского фронта, который осуществил за это время две операции — Калинковичско-Мозырьскую и Рогачевскую.

Калинковичско-Мозырская операция проводилась силами 65-й армии генерал-лейтенанта П. И. Батова и 61-й армии генерал-лейтенанта П. А. Белова при участии 16-й воздушной армии генерал-лейтенанта С. И. Руденко. В составе 65-й армии действовал 1-й гвардейский танковый корпус генерал-майора танковых войск М. Ф. Панова, а в оперативном подчинении 61-й армии — 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта В. В. Крюкова и 7-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора М. П. Константинова.

Перед 65-й и 61-й армиями оборонялись войска 2-й и 9-й немецких полевых армий в составе 11 дивизий (из них две танковые)[78].

Замысел операции состоял в том, чтобы ударом левого фланга 65-й армии из района Холодники (25 км севернее Калинковичей) с севера и правого фланга 61-й армии из района Глинная Слобода (25 км восточнее Калинковичей) в общем направлении на Калинковичи, Мозырь и одновременным охватом силами 2-го и 7-го гвардейских корпусов района Калинковичи, Мозырь с юго-запада разгромить вражеские войска в этом районе, овладеть н/п Калинковичи, Мозырь, а в дальнейшем выйти на рубеж реки Птичь[79].

8 января войска 65-й и 61-й армий перешли в наступление. Авиация 16-й воздушной армии перед началом наступления нанесла удары по обороне противника, а в ходе наступления атаковала его артиллерию, резервы, железнодорожные эшелоны.

Наши войска прорвали главную позицию обороны противника и в первый день продвинулись на 2–6 км. Особенно большой успех был достигнут на левом фланге 61-й армии, где 2-й и 7-й гвардейские и кавалерийские корпуса во взаимодействии с частями 415-й стрелковой дивизии, не встречая сильного сопротивления врага, продвинулись до 15 км.

Успешно начатое наступление в последующие дни продолжалось. 11 января в полосе ударной группировки 65-й армии был введен 1-й гвардейский танковый корпус, имевший 126 танков и самоходно-артиллерийских установок[80]. Корпус во взаимодействии со стрелковыми войсками начал развивать успех на Калинковичи с севера. В 5 часов 30 минут 14 января части 1-го гвардейского танкового корпуса ворвались в н/п Калинковичи. Одновременно с востока в город с боем вступили соединения 9-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерал-майора А. А. Борейко (12, 76-я и 77-я гвардейские стрелковые дивизии) во взаимодействии с 81-й и 356-й стрелковыми дивизиями и 68-й отдельной танковой бригадой 61-й армии. К 6 часам утра город был полностью очищен от противника.

В районе Мозыря обстановка складывалась следующим образом. Наши кавалерийские корпуса, обходя с юга мозырьскую группировку противника, глубоко вклинились в его расположение. Противник, стремясь закрыть имевшийся разрыв в боевых порядках, выдвинул на это направление специальную 1-ю лыжную бригаду, только что прибывшую из Германии, кавалерийский полк «Центр», находившийся до этого в резерве, части 102-й пехотной дивизии и 5 охранных батальонов. Сопротивление вражеских войск резко возросло. Тем не менее наши кавалерийские корпуса и приданные им 1459 и 1816 лсап на СУ-76 продолжали успешное наступление. 11 января 3-я гвардейская кавалерийская дивизия генерал-майора М. Д. Ягодина из состава 2-го гвардейского кавалерийского корпуса внезапным ударом овладела н/п Скрыгалово[81], расположенным в 30 км к западу от Мозыря на южном берегу Припяти. Потеряв до 100 человек, остатки вражеского гарнизона отступили на северный берег реки Припять, взорвав за собой мост. В это время части 7-го гвардейского кавалерийского корпуса, повернув круто на север, вышли непосредственно на подступы к Мозырю с юга. 12 января 14-я гвардейская кавалерийская дивизия полковника Г. П. Коблова овладела населенным пунктом Загорины, выйдя на южный берег реки Припять в 10 км северо-западнее Мозыря. Основные пути отхода мозырьской группировки противника на запад вдоль южного берега Припяти были перерезаны. Враг начал поспешно отступать вдоль северного берега реки. В это время наши войска продолжали теснить противника с фронта. Еще 11 января 415-я стрелковая дивизия полковника П. И. Мощалкова овладела опорным пунктом врага городом Ельском и продолжала наступать на Мозырь вдоль южного берега Припяти. В это время вдоль северного берега реки на Мозырь двигалась 55-я стрелковая дивизия полковника Н. Н. Заиюльева. К 6 часам 14 января части этих дивизий во взаимодействии с 7-м гвардейским кавалерийским корпусом овладели городом и железнодорожной станцией Мозырь.

В освобождении города участвовала Мозырьская партизанская бригада под командованием А. Л. Жильского.

15 января 1944 года в столице нашей Родины Москве прогремел салют из 224 орудий в честь войск Белорусского фронта, освободивших н/п Калинковичи и Мозырь. Войскам, участвующим в освобождении этих городов, была объявлена благодарность. 18 соединений и частей получили наименование «Мозырьских», а еще 21 — «Калинковичских». Ряд соединений и частей был награжден орденами Советского Союза.

После освобождения Калинковичей и Мозыря войска 65-й и 61-й армий и кавалерийские корпуса произвели перегруппировку сил, чтобы с утра 15 января возобновить наступление. На этом этапе к операции была привлечена и 48-я армия генерал-лейтенанта П. Л. Романенко. Она перешла в наступление 16 января, нанося удар силами двух корпусов, расположенных на правом берегу Березины.

Наступление развивалось медленно. Противник усилил сопротивление[82], а наши войска, понеся потери, не могли создать необходимого превосходства в силах на главных направлениях. Сказывался недостаток боеприпасов. В серьезной степени мешали наступлению пересеченная местность и оттепели, вызвавшие распутицу.

Лишь к 30 января наши войска смогли отбросить противника на рубеж Дуброва, Юрки, Копаткевичи, река Птичь, продвинувшись от 20 до 50 км. На этом операция закончилась.

В результате Калинковичско-Мозырьской операции войска Белорусского фронта добились серьезного успеха на своем левом крыле. Враг был выбит из важных узлов дорог Калинковичи и Мозыря, которые в этом лесисто-болотистом районе имели особенно большое значение. Противник понес большие потери и был отброшен на 20–80 км к западу. Наши войска еще глубже охватили с юга бобруйскую группировку немецких войск, что имело большое значение при проведении Белорусской операции летом 1944 года.

Интересно отметить, что немецкие войска, уступая Красной армии в общей численности, постоянно пытались применять новые тактические схемы. Во время боевых действий 17-й гвардейской танковой Орловской Краснознаменной бригады за овладение н/п Гороховищи (8–10 февраля 1944 года) противник применил следующий прием.

Три самоходных орудия противника открыто вышли на опушку леса, что в километре северо-западнее Гороховищ, и открыли огонь по отдельным домикам, расположенным вдоль дороги на северо-восточной окраине этого населенного пункта. Когда наша артиллерия и самоходки перенесли свой огонь на эти цели, две машины укрылись в лесу, а третья осталась на месте. Экипаж открыл люки и покинул машину, создав впечатление, что самоходное орудие погибло.

С наступлением ночи в Гороховищи начали «подтягиваться» наши танки. Ночь была лунной, и силуэты танков наблюдались с дистанции 900–1000 метров.

Как только советский танк продвигался к отдельным домикам, САУ противника, «покинутое» днем экипажем, открывало беглый огонь по танку и после 3–4 выстрелов поджигало его. Как выяснилось потом, все три САУ противника выдвигались на открытые огневые позиции для пристрелки и демонстрации повреждений одного из них, что являлось заранее предусмотренной и вполне удавшейся уловкой, рассчитанной на введение в заблуждение расчетов наших ПТОР.

С наступлением темноты экипаж вернулся в мнимо подбитое самоходное орудие и, наблюдая силуэты наших танков, открывал по ним огонь, как только танк «выходил в створ» с одним из отдельных домиков. Огонь велся прямо по строению, и некоторые снаряды, прежде чем поразить танк, пробивали стены дома.

Таким образом, было потеряно 7 танков Т-34. Вообще «стрельба по домам» приносила немецким самоходчикам должный эффект и применялась противником неоднократно. Так, 8 февраля 1944 года 5 танков Т-34 16-й гвардейской Речицкой танковой бригады ворвались в деревню Чернявка и до подхода своей пехоты укрылись за домами. Противник начал методически вести огонь по строениям, подвергая их обстрелу поочередно. Огонь велся зажигательными снарядами и «болванками», которые свободно пробивали стены домов, сохраняя после этого достаточную пробивную способность. В результате были потеряны все 5 танков.

Немецкие танкисты и самоходчики стали часто применять свои САУ из засад, смело идя на рискованные действия.

Противник, выбитый нашими войсками из н/п Гороховищи, оставил в сараях 4 замаскированных StuG III Ausf.G, которые пропустили пехоту, остались в ее тылу и открыли внезапный огонь по нашим танкам, двигавшимся вслед за пехотой.

Такие дерзкие действия, в сочетании с предпринятой контратакой противника с фронта, привели наступавших в замешательство, в результате чего Гороховищи были оставлены. Немцы потеряли 2 САУ, что в сравнении с достигнутым результатом не являлось тяжелой утратой.

В это же время на советско-германском фронте появляется довольно много новых немецких противотанковых средств. В отчетах БТ и МВ Белорусского фронта за февраль 1944 года отмечается появление у противника кумулятивных противотанковых ружейных гранат, выстреливавшихся при помощи мортирки (представлявшей из себя стальную трубку с внутренними нарезами). Для точности на прицел винтовки одевалось дополнительное прицельное приспособление.

Дальность метания при угле возвышения 45° составляла 800–850 м. Действительная дальность 300–350 м. Наилучшие результаты стрельбы достигались с дистанции 100–150 м, то есть на дистанции прямого выстрела. Начальная скорость гранаты составляла 35–40 м/с (граната видна в полете). Вес — около 550 граммов. Такая граната при взрыве основного заряда ВВ образовывала направленную взрывную волну, способную при угле встречи 60–90° пробить броню толщиной 30–50 мм, а при попадании в область боевого отделения — вызвать детонацию боекомплекта танка.

Кумулятивная граната была окрашена в черный цвет, но в боекомплекте имелись и противотанковые осколочного типа гранаты желтого цвета.

Подобное оружие было чисто оборонительным и не получило широкого распространения только потому, что появившиеся вскоре немецкие противотанковые гранатометы «Панцерфауст» и «Панцершрек» были гораздо более просты в использовании и эффективны.

В период с 21 по 24 февраля была осуществлена Рогачевская операция, в которой участвовала 3-я армия генерал-лейтенанта А. В. Горбатова при содействии 50-й армии генерал-лейтенанта П. Л. Романенко. Операцию с воздуха обеспечивала авиация 16-й воздушной армии.

Главная роль в достижении успеха отводилась 3-й армии, которая для этой цели была значительно усилена. За три дня до начала наступления ей был передан участок и войска 63-й армии, а управление последней было выведено в резерв фронта. Это позволило увеличить состав 3-й армии до четырех стрелковых корпусов (одиннадцать дивизий и укрепленный район), двух танковых и одного самоходно-артиллерийского полков и артиллерийских частей усиления.

В полосе армии оборонялись войска 9-й немецкой армии[83].

Замысел операции состоял в том, чтобы ударом 3-й армии в обход Рогачева с севера овладеть этим городом и развить удар на Бобруйск. Одновременно 48-я армия должна была нанести удар в направлении Паричи, Бобруйск вдоль правого берега Березины. 50-й армии предстояло ударом с юга овладеть районом Быхов.

Особенностью операции являлось то, что 3-я армия должна была своей ударной группировкой переправиться через Днепр по льду и прорвать оборону врага на противоположном берегу, который в этом месте очень высок и крут. Поэтому важно было обеспечить внезапность удара и создать решительный перевес наших сил на узком участке прорыва. Исключительно большие трудности возникли в связи с тем, что потепление уменьшило толщину льда на Днепре до 8–12 см, образовались многочисленные полыньи, а местами лед отошел от берегов на 3–4 м. В связи с этим для обеспечения форсирования реки привлекались основные силы инженерных войск армии, которые заранее подготовили материал для быстрого наведения мостов и прокладки маршрутов через труднопроходимые участки. Части химической защиты готовили задымление районов переправ.

В 23 часа 20 февраля сводный отряд из состава лыжного батальона 120-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Я. Я. Фогеля переправился на западный берег Днепра. В это же время полки первого эшелона начали занимать исходное положение в 150–200 м от правого берега реки. В 7 часов 20 минут 21 февраля началась артиллерийская подготовка, вслед за которой пехота пошла в атаку. По обледеневшим обрывам правого берегаДнепра атакующие части все выше поднимались вверх. Это был поистине героический натиск советских воинов. Многие из них пали смертью храбрых под ураганным огнем врага. Но он не смог выдержать удара. В 10 часов передний край обороны был прорван. Особенно отличились при этом воины 5-й стрелковой дивизии полковника П. Т. Михалицина, 269-й стрелковой дивизии генерал-майора А. Ф. Кубасова и 120-й гвардейской стрелковой дивизии. К 11.30 на противоположный берег Днепра переправился и 36-й танковый полк подполковника М. В. Макаркина, который действовал совместно с 269-й стрелковой дивизией.

К середине дня сводный отряд 120-й гвардейской стрелковой дивизии, пройдя по тылам противника, перехватил шоссе Рогачев — Новый Быхов.

На следующий день наступление на плацдарме за Днепром продолжалось. В этот день особенно успешно действовали части 5-й стрелковой дивизии. Ее 336-й стрелковый полк, совершив смелый маневр, прорвался в глубь расположения противника и вышел в район станции Тощица (25 км севернее Рогачева), где установил связь с лыжным батальоном дивизии, вышедшим сюда еще в ночь на 22 февраля. Овладение станцией означало перехват железнодорожного сообщения между Рогачевом и Могилевом. Поэтому выход сюда наших частей сильно встревожил немецкое командование, которое спешно подтянуло в район станции подкрепление. Сюда же подошел вражеский бронепоезд, с которого был высажен десант автоматчиков численностью до 100 человек. Наша авиация совершила налет на станцию. Несмотря на яростное сопротивление врага, ночью 23 февраля станция была очищена от противника.

В это время полки 120-й гвардейской стрелковой дивизии, продвигаясь на запад, вышли на подступы к Рогачеву с северо-востока, а 169-я стрелковая дивизия полковника Ф. А. Веревкина, прорвав оборону врага юго-восточнее Рогачева, подошла к городу с юго-востока. Противник на помощь к действующим здесь частям 31-й и 6-й пехотных дивизий подбросил в район Рогачева 5-ю танковую и часть сил 4-й танковой дивизии и в течение 23 февраля предпринял серию ожесточенных контратак, поддержанных сильными ударами авиации. В то же время враг поспешно укреплял оборону на следующем рубеже — по реке Друть. Отряд белорусских партизан численностью до 500 человек, подошедший из вражеского тыла в район станции Тощица, соединился с частями 5-й стрелковой дивизии. Партизаны передали, что с севера по дорогам движутся колонны танков и автомашин. Как потом было установлено, это подходила 20-я танковая дивизия вермахта, перебрасываемая врагом из-под Витебска.

24 февраля явилось завершающим днем операции. К утру этого дня, после ночного штурма, части 120-й гвардейской и 169-й стрелковых дивизий освободили Рогачев. В этот день столица нашей Родины Москва салютовала войскам, освободившим важный город на Днепре. Части и соединения, отличившиеся в борьбе за город, получили почетное наименование «Рогачевских» или были награждены орденами.

В это время войска 3-й армии, действовавшие севернее Рогачева, вышли на рубеж южнее Новый Быхов, Озеранье, и далее по р. Друть. К югу от Рогачева наши войска, ликвидировав плацдарм противника на левом берегу Днепра, вышли на восточный берег реки.


Полесская операция 2-го Белорусского фронта (15 марта — 5 апреля 1944 года)


В боях за город Рогачев нашими войсками было захвачено 105-мм самоходное орудие StuH 42, первые образцы которого только начали появляться в германском вермахте. Подобная штурмовая гаубица, смонтированная на шасси танка Pz.Kpfw.III, имела экранировку рубки из бронелиста толщиной 30 мм, приваренного к основной броне. Таким образом, общая толщина лобовых листов установки составляла 80 мм. Передние листы боевого отделения по бокам от маски пушки были усилены железобетонными плитами, установленными снаружи основной брони. Общая длина железобетонных плит составляла 150–200 мм. Внутри плит имелась арматура из 6-мм железных прутьев, приваренных к стенкам отсеков. Борты САУ были защищены навесными экранами из 4-мм железа. Гусеницы САУ имели дополнительные «шпоры» противоскольжения.

В боевом отделении была смонтирована 105-мм артсистема с коротким стволом и дульным тормозом. Пушка раздельного заряжания имела в боекомплекте фугасные и кумулятивные заряды (70 % фугасных, 30 % кумулятивных) в количестве 40 выстрелов. Пулеметного вооружения подобное САУ не имело.

Стрельба бронебойным снарядом в лоб StuH 42 из 76,2-мм пушки ЗиС-3 была малоэффективна. Только стрельба бронебойным снарядом по бортам установки выводила ее из строя. Огонь ПТР был действителен только по кормовым листам установки. Пулеметный огонь был действителен только по смотровым и прицельным приборам установки. Однако большинство советских танков и САУ довольно успешно справлялось с этой германской новинкой.

В Рогачевской операции войска Белорусского фронта добились важных результатов. Ликвидировав плацдарм врага на левом берегу Днепра, они форсировали реку и захватили выгодный в оперативном отношении плацдарм шириной 60 км и глубиной 20–30 км. От врага был освобожден Рогачев — важный опорный пункт и узел дорог на Днепре. Противник в результате внезапного удара понес большие потери. Для укрепления положения под Рогачевом он вынужден был перебросить две дивизии с других направлений.

В Рогачевской операции активно использовались 48-й и 49-й аэросанные батальоны, которые соответственно были приданы 50-й и 3-й общевойсковым армиям.

Боевые аэросани применялись для эвакуации раненых через пойму реки Днепр до ближайших пунктов медицинской помощи. В дальнейшем тяжело раненые, требующие экстренной хирургической помощи, транспортировались на аэросанях до города Пропойска. Обратными рейсами на передовую действующим частям подвозились боеприпасы. Так, 48-й аэросанный батальон с 22 февраля по 2 марта 1944 года эвакуировал 2104 раненых, подвез 72,2 тонны боеприпасов и 8,6 тонны продовольствия. Но использование аэросанного транспорта было рентабельно только в условиях бездорожья. Например, 1-я рота 48-го аэросанного батальона, совершая рейсы длиной 50 км, перевезла 443 раненых и 18,5 тонны боеприпасов, израсходовав при этом 6,5 тонны горючего. Простой подсчет показывает, что в нормальных условиях для переброски такого же количества людей и грузов автотранспортом горючего потребуется в три раза меньше.

На этом активные действия наших войск на центральном направлении прекратились. Последующие бои имели местное значение, цели которых заключались в сковывании сил противника, захвате отдельных опорных пунктов и улучшении оперативного положения. В середине апреля войска 1-го Прибалтийского, Западного и Белорусского фронтов получили приказ Ставки Верховного Главнокомандования о переходе к обороне, закреплении на занимаемых рубежах с целью подготовки к летним операциям.

Во время позиционной обороны теперь уже советские войска совершенствовали свою тактику и активно модернизировали вверенную им материальную часть.

Например, в оборонительных боях 3-й армии в течение марта 1944 года на участке Гомель — Жлобин использовался 55-й отдельный дивизион бронепоездов в составе 664-го и 698-го бронепоездов. 55 одбп был нужен для подавления огневых точек врага с закрытых позиций. Наведение осуществлялось с КП и специально выбранных наблюдательных пунктов (вне ж/д) по телефону. Бронепоезда вели обстрел не более 40–50 минут, постоянно перемещаясь с одной огневой позиции на другую.

В 50-й армии для САУ СУ-76 при буксировке противотанковых орудий с расчетами, а также для перевозки десанта разработали специальные прицепные лавки-сиденья, способные вмещать 4–5 человек. Там же проводились эксперименты по укладке увеличенного боекомплекта из 90 снарядов (для СУ-76М), из которых 30 должны были расходоваться в первую очередь. Вероятнее всего, так укладывался боекомплект в легких самоходно-артиллерийских полках, приданных 50-й армии в боях за Рогачев.

В целом действия наших войск на центральном направлении зимой 1944 года не получили должного размаха. Поставленные перед ними задачи полностью выполнены не были. Это явилось следствием ряда причин, важнейшей из которых являлась недостаточная укомплектованность войск личным составом и боевой техникой, особенно танками, а также слабая обеспеченность боеприпасами. Как уже указывалось, основная часть ресурсов личного состава, боевой техники и материальных средств перебрасывалась Ставкой Верховного Главнокомандования на те направления, где решались основные задачи зимней кампании — под Ленинград и Новгород, на Правобережную Украину и в Крым. Фронты же, действовавшие на центральном направлении, получали все это в весьма ограниченных количествах. Нужно сказать и о тяжелых условиях лесисто-болотистой местности и распутице, затруднявших маневр наступающих войск. На характере и результате операций сказывались также недочеты в их организации, а именно — недостаточное массирование сил и средств, слабая разведка противника и как следствие этого недостаточно эффективное подавление его обороны и подходящих резервов. На ряд недочетов, имевшихся в организации операций, указала комиссия Государственного Комитета Обороны (ГКО), обследовавшая положение на Западном фронте.

Но, несмотря на неполное выполнение задач, действия наших войск на центральном направлении имели положительное значение. Войска немецкой группы армий «Центр» в течение трех месяцев были скованы и понесли существенные потери. В момент напряженных боев под Ленинградом, Новгородом и на Украине вражеское командование смогло перебросить из группы армий «Центр» лишь 3–4 дивизии на другие участки советско-германского фронта.

Советские войска освободили значительную часть территории Белорусской ССР с городами Рогачев, Калинковичи, Мозырь, глубоко охватили с двух сторон Витебск. В результате они заняли более выгодные рубежи, с которых началось большое наступление наших войск летом 1944 года.

Одновременно с боями на центральном направлении проводилась операция по освобождению южной части Белоруссии.

Под Ковелем

Успешное проведение Луцко-Ровенской операции и овладение районом Луцка, Ровно создали благоприятные условия не только для нанесения удара войсками 1-го Украинского фронта во фланг группы армий «Юг» в направлении Черновцов, но и для развития наступления в сторону Ковеля.

Поскольку это направление считалось самостоятельным и весьма перспективным, Ставка Верховного Главнокомандования решила организовать здесь самостоятельный фронт. 17 февраля 1944 года была отдана директива следующего содержания:

«1. Образовать на стыке Белорусского и 1-го Украинского фронтов новый фронт, который именовать „2-м Белорусским фронтом“.

2. В связи с этим существующий Белорусский фронт впредь именовать: „1-й Белорусский фронт“.

3. В состав 2-го Белорусского фронта включить:

а) Из 1-го Белорусского фронта — 61 армию в составе 9 гв. ск, 89 ск, отдельных 55, 356 сд (всего восемь сд), 2 гв. кк, 7 гв. кк, 68 тбр и имеющиеся в армии части усиления, армейские тыловые части и учреждения с наличными запасами.

б) из 1-го Украинского фронта — 77 ск (три сд) из 13 армии, управление 47А со всеми армейскими частями усиления, тыловыми частями и учреждениями.

в) из резерва Ставки — 125 ск (четыре сд), 70 армию в составе семи стр. дивизий, 6 воздушную армию в составе: 3-й гвардейский шад[84], 336-й иад[85], 242-й ночной бад[86], 72-го разведывательного авиаполка, 3-го авиаполка ГВФ; Днепровскую речную флотилию с оставлением на ней задач траления, 65-ю зенитную артдивизию, 32-ю минометную бригаду, 3-ю иптабр[87], 48-ю инженерно-саперную бригаду.

4. В качестве фронтового управления использовать управление бывшего Северо-Западного фронта, которое к 20 февраля передислоцировать в район Рокитно»[88].

2-й Белорусский фронт развертывался в полосе: справа — Василевичи, Мальковичи, Телеханы, Береза Картузская, Пружаны, Клещели — все пункты, кроме Василевичи, для 2-го Белорусского фронта включительно: слева — Коростень, Городница, Костополь, Зофьювка, Рожище, Верба — все пункты, кроме Коростень, для 1-го Украинского фронта включительно.

Командующим фронтом был назначен генерал-полковник П. А. Курочкин, членом Военного совета — генерал-лейтенант Ф. Е. Боков, начальником штаба — генерал-лейтенант В. Я. Колпачки.

4 марта фронт получил указание Ставки:

«1. Подготовить наступательную операцию фронта, имея направление главного удара на Ковель.

Ближайшая задача овладеть рубежом Любешов, Камень-Каширский, Ковель.

В дальнейшем наступать с задачей овладеть Брест и выйти на р. Зап. Буг на участке Брест, Городло (последний пункт исключительно). Одновременно правым крылом фронта выйти на линию р. Припять и занять Туров, Давид-Городок, Рубель, Столин.

2. Наступление начать 12–15.3, не ожидая полного сосредоточения всех войск фронта»[89].

6 марта Военный совет 2-го Белорусского фронта представил в Ставку план предстоящей операции.

Для ее проведения привлекались 70-я армия генерал-лейтенанта И. Ф. Николаева и 47-я армия генерал-лейтенанта В. С. Поленова при поддержке 6-й воздушной армии генерал-лейтенанта авиации Ф. П. Полынина.

Главный удар планировалось нанести силами 47-й армии с фронта Боровно, Большой Обзыр в обход Ковеля с севера и одновременно удар с фронта Навуз, Топильно в обход Ковеля с юга.

70-я армия должна была наносить удар с фронта Любешов, Седлище, Рудка (с плацдармов на западном берегу реки Стоход) на Камень-Каширский с задачей, перерезав шоссе Брест — Ковель, не допустить удара противника с направления Кобрин, Брест.

61-я армия под командованием генерал-лейтенанта П. А. Белова имела задачу очистить от противника южный берег реки Припять, овладев н/п Туров, Давид-Городок, Рубель, Столин[90].

Ставка Верховного Главнокомандования 7 марта утвердила представленный план[91].

К 15 марта в полосе фронта от Столина до Луцка оборонялись войска 2-й полевой армии из группы армий «Центр» — 7-я пехотная дивизия, группы «Ханле» и «Агрикола» в составе кавалерийского полка «Центр» и шесть батальонов пехоты; часть сил 4-й немецкой танковой армии из группы армий «Юг» — 213-я охранная дивизия, части танковой дивизии СС «Викинг»[92] из боевой группы СС под командованием Гилле, группа «Гоуф», а также полицейские, охранные и строительные части[93]. В ближайшем тылу врага располагались пять венгерских дивизий: 1-я со штабом в районе Бреста, 9-я в Малорите, 12-я в Кобрине, 19-я в Любомле и 23-я в Дорогочине.

С 28 марта разграничительная линия между группами армий «Юг» и «Центр» была изменена и войска 42-го армейского корпуса 4-й немецкой танковой армии (танковая дивизия СС «Викинг», 19-я венгерская дивизия и прибывшая из резерва главного командования сухопутных войск 131-я пехотная дивизия) были переданы во 2-ю полевую армию вермахта.

В течение первой половины марта войска 2-го Белорусского фронта производили перегруппировку. Главные силы дивизий 47-й и 70-й армий подтягивались на рубеж реки Стоход, а их передовые отряды, сбивая мелкие группы врага, переправились на западный берег реки и в ряде мест заняли плацдармы. На них были направлены и главные силы.

15 марта войска фронта, не закончив полностью сосредоточение, развернули наступление силами 47-й и 70-й армий. 16 марта на столинском направлении перешли в наступление главные силы 61-й армии[94].

Действуя в исключительно сложных условиях лесистой и болотистой местности, 47-я и 70-я армии к 18 марта продвинулись вперед на 30–40 км. Вражеские войска были отброшены к Ковелю, а гарнизон города, который немцы объявили «крепостью», блокировали частями 60, 143, 175-й и 260-й стрелковых дивизий 47-й армии[95]. В Ковеле были окружены подразделения сводной группы Баха, 177-го полка 213-й охранной дивизии, 17-го полицейского полка, 12-го железнодорожного охранного батальона, 19-й и 9-й венгерских пехотных дивизий и танковой дивизии СС «Викинг»[96].

Враг принял срочные меры для укрепления обороны на этом направлении. В последней декаде марта — в первых числах апреля он дополнительно перебросил в полосу 2-го Белорусского фронта: 4-ю танковую дивизию, 131, 211, 253-ю пехотные дивизии, 5-ю легкопехотную дивизию, корпусную группу «Е» в составе боевых групп 86, 137-й и 251-й пехотных дивизий, части 1-й лыжной бригады, 190, 270, 904, 1005-ю и 1007-ю бригады штурмовых орудий, причем три последние были вооружены 88-мм самоходными орудиями «Носорог/Насхорн».

По мере прибытия этих войск сопротивление противника возрастало. Его обороне способствовала сильно заболоченная местность с большим количеством рек, текущих с севера на юг.

Начиная с 23 марта враг предпринял несколько сильных контрударов, стремясь деблокировать окруженный гарнизон Ковеля. Ценой больших потерь противнику 4 апреля удалось прорваться в Ковель и стабилизировать положение на этом участке фронта. Войска 47-й армии закрепились на подступах к городу; 70-я армия перешла к обороне на подступах к Ратно.

На правом крыле фронта 55-я и 23-я стрелковые дивизии 61-й армии очистили южный берег реки Припять к востоку от Столина[97]. Действовавший на столинском направлении 9-й гвардейский стрелковый корпус (12-я гвардейская, 212-я и 397-я стрелковые дивизии) потеснил противника и вышел непосредственно на подступы к городу.

На этом Полесская операция 2-го Белорусского фронта, проведенная в период с 15 марта по 5 апреля, завершилась. Она характерна тем, что проводилась силами вновь образованного фронтового объединения на открывшемся операционном направлении. Для обеспечения развертывания тех сил фронта, которые прибывали из резерва Ставки, ему были переданы 61-я армия из Белорусского фронта и 77-й стрелковый корпус 13-й армии из 1-го Украинского фронта, которые действовали в назначенной фронту полосе. Этим самым обеспечивалось как прикрытие развертывания от возможных ударов врага, так и передача прибывающим войскам информации о противнике, особенностях местности и обстановки в районе предстоящих действий.

Сосредоточение войск, прибывающих из резерва Ставки, происходило в весьма сложных условиях, по одной железной дороге. Они выгружались в районе Сарны, откуда выдвигались походным порядком. В целом фронт приступил к операции лишь частью своих сил (13 дивизий из 25). Некоторые из них подходили и включались в бои в ходе операции, но три дивизии и три танковых полка так и не прибыли до конца операции. 61-я армия к моменту передачи ее в состав 2-го Белорусского фронта свои главные силы имела на правом фланге, в районе Мозыря. Сосредоточение ее сил к левому флангу шло по железной дороге, так же через Сарны, и до конца операции полностью не было закончено.

В результате операции войска Красной армии в исключительно сложных условиях лесисто-болотистой местности и распутицы продвинулись на 30–40 км к западу, форсировали реки Стоход и Турья и выдвинулись на подступы к городам Ротно, Ковель, Турийск. Хотя удар на Ковель и далее на Брест не получил своего развития, тем не менее выдвижение советских войск к Ковелю создало условия для нашего наступления на люблинском направлении летом 1944 года.

На правом крыле войска фронта на значительном протяжении очистили от противника южный берег Припяти. Однако врагу удалось сохранить в своих руках города Туров, Столин, Давид-Городок.

В ходе операции советские войска нанесли поражение противостоящим силам противника. Для противодействия продвижению войск фронта враг был вынужден перебросить на ковельское направление танковую, семь пехотных дивизий, лыжную бригаду и пять бригад штурмовых орудий. Оттянув на себя эти силы, войска фронта способствовали успешному наступлению наших войск на других направлениях, в частности, удару 1-го Украинского фронта на Черновцы.

5 апреля 1944 года 2-й Белорусский фронт был упразднен, а его войска переданы в состав 1-го Белорусского фронта.

Источники и литература

1. Документы общегосударственных российских архивов и архивов Министерства обороны РФ: РЦХИДНИ, ЦАМО, Архив ГШ ВС РФ.

2. Сборник материалов по составу, группировке и перегруппировке сухопутных войск фашистской Германии и войск бывших ее сателлитов на советско-германском фронте за период 1941–1945 гг., вып. 4. М., 1956.

3. Документы Государственного архива республики Беларусь.

4. 50 лет Вооруженных Сил СССР. М., 1968. 424 с.

5. Внутренние войска в Великой Отечественной войне 1941–1945. М., 1968. 332 с.

6. Белорусский Краснознаменный военный округ. Минск: издательство «Беларусь», 1973. 674 с.

7. Ордена Ленина Московский военный округ. М.: Воениздат, 1977. 572 с.

8. Батов П. И. В походах и боях. М.: Воениздат, 1981. 420 с.

9. Грылев А. Н. Днепр — Карпаты — Крым (Освобождение Правобережной Украины и Крыма в 1944 году). М.: «Наука», 1970. 352 с.

10. Рокоссовский К. К. Солдатский долг. М.: Воениздат, 1974. 380 с.

11. Thomas L. Jentz. Panzertruppen 1942–1945. Schiffer Military History, 1996. 297 p.

Битва за Крым Крымская стратегическая наступательная операция (8 апреля — 12 мая 1944 года)

В ходе летне-осенней кампании 1943 года Красная армия нанесла сокрушительное поражение германской армии и войскам ее сателлитов, перешла в общее стратегическое наступление, форсировала Днепр и вступила на территорию Белоруссии и Правобережной Украины.

Задачи Советских Вооруженных Сил на зимне-весеннюю кампанию 1944 года состояли в том, чтобы развернуть стратегическое наступление на всем протяжении соприкосновения войск — от Ленинграда до Черного моря. Главный удар предполагалось нанести на южном крыле советско-германского фронта силами четырех фронтов в целях освобождения Правобережной Украины и Крыма.

Уже к началу февраля 1944 года советские войска закончили ликвидацию последнего на левом берегу Днепра вражеского плацдарма. На очереди была крымская группировка врага.

Планы сторон

В середине февраля перед войсками 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии Ставкой Верховного Главнокомандования была поставлена задача: подготовить и провести операцию с целью разгрома крымской группировки противника и полного освобождения Крыма от немецких захватчиков.

В соответствии с указанием Ставки ВГК был разработан план крымской операции.

Для разгрома 17-й немецкой армии в Крыму Ставка Верховного Главнокомандования решила главный удар нанести войсками 4-го Украинского фронта под командованием генерала армии Ф. И. Толбухина с севера от Перекопа и Сиваша и вспомогательный — войсками Отдельной Приморской армии (ОПА) под командованием генерала армии А. И. Еременко из района Керчи в общем направлении на Симферополь и Севастополь.

Главные усилия по разгрому противника в Крыму возлагались на войска 4-го Украинского фронта, в составе которого Ставкой ВГК были введены соответствующие силы и средства. Войскам Отдельной Приморской армии в общем замысле крымской операции отводилась хотя и вспомогательная, но очень важная и ответственная роль — сковать на первом этапе крымской операции крупные силы противника на Керченском полуострове и тем самым облегчить задачу прорыва обороны противника на сивашско-перекопском направлении силами войск 4-го Украинского фронта. В последующем, перейдя на четвертый день операции в решительное наступление, Отдельная Приморская армия должна была прорвать оборону противника на Керченском полуострове и разгромить керченскую группировку противника, после чего стремительным наступлением на запад в глубь Крыма, в общем направлении на Симферополь, отрезать пути отступления к морским портам главным силам крымской группировки противника и во взаимодействии с войсками 4-го Украинского фронта завершить их разгром и полностью освободить Крым от немецко-румынских войск.

Планирование перехода в наступление войск 4-го Украинского фронта за 3 дня до начала активных боевых действий главных сил Отдельной Приморской армии имело конкретную цель. Предполагалось заставить немецкое командование вывести войска 5-го армейского корпуса с Керченского полуострова под угрозой полного их окружения или хотя бы отойти с сильно развитой и многопозиционной главной оборонительной полосы в восточной части Керченского полуострова на менее подготовленную к обороне армейскую тыловую оборонительную полосу — Ак-Монайские позиции. Это значительно облегчило бы войскам Отдельной Приморской армии прорыв обороны противника в районе города Керчь и последующий разгром всей керченской группировки немецких войск. Разница во времени перехода в наступление для войск 4-го Украинского фронта и Приморской армии всего в 3 дня позволяла рассчитать, что те части и подразделения, которые противник решится снять с керченского направления, он не успеет перебросить в северную часть Крыма для противодействия наступлению войск 4-го Украинского фронта. Переход же в наступление Отдельной Приморской армии заставит резервы противника метаться с одного направления на другое, в результате чего они не будут использованы ни на одном из направлений и будут разгромлены по частям.

Черноморскому флоту было приказано: с переходом наземных войск в наступление, активными действиями боевых кораблей и морской авиации блокировать с моря окруженные в Крыму войска противника, воспретив подвоз в Крым морским путем живой силы, техники и боепитания, а при попытке противника эвакуировать остатки своей крымской группировки блокировкой крымских портов, силами флота с моря и силами авиации с воздуха воспрепятствовать этому намерению немцев.

Общая координация боевых действий 4-го Украинского фронта, Отдельной Приморской армии и Черноморского флота в крымской операции осуществлялась представителями Ставки ВГК Маршалами Советского Союза К. Е. Ворошиловым и А. М. Василевским.

Немцы, учитывая большое стратегическое значение Крыма[98] и поэтому стремясь удержать его возможно дольше в своих руках, непрерывно пополняли оборонявшуюся там группировку войск.

В первые месяцы после того, как на Крымском полуострове в ноябре 1943 года было отрезано 10 дивизий, германское командование считало возможным ограничиваться их усилением главным образом за счет маршевого пополнения. Однако в ходе наступательной операции, проведенной войсками Отдельной Приморской армии в январе 1944 года, потери, понесенные крымской группировкой противника, были настолько велики, что восполнить их только за счет маршевого пополнения у немцев уже не было никакой возможности. Чтобы обеспечить хоть малейшие шансы удержания за собой Крыма, противник вынужден был со второй половины февраля срочно перебросить туда из Одессы 73-ю немецкую пехотную дивизию. Эта дивизия, срочно перебазированная в Крым транспортной авиацией, после выгрузки ее на аэродроме в Джанкое была направлена на усиление керченской группировки и к концу февраля заняла оборону на главной оборонительной полосе в районе города Керчь перед фронтом Отдельной Приморской армии.

В начале апреля германское командование, ожидая наступления советских войск на Крым и стремясь удержать его во что бы то ни стало, перебросило туда из Одессы еще одну — 111-ю пехотную — дивизию вермахта.

Таким образом, к моменту перехода советских войск в наступление 17-я немецкая армия под командованием генерал-полковника инженерных войск Эрвина Енеке, оборонявшаяся в Крыму, имела в своем составе 5 немецких (50, 73, 98, 111, 336-я пехотные дивизии вермахта) и 7 румынских дивизий (10-я и 19-я пехотные, 1, 2-я и 3-я горнострелковые, 6-я и 9-я кавалерийские дивизии), отдельные стрелковые полки «Крым» (горный) и «Бергман», 13 отдельных охранных и 12 саперных батальонов. Кроме этого армия имела в усилении: 9-ю зенитно-артиллерийскую дивизию, 60-й артиллерийский полк, 3 полка (704, 766, 938-й) береговой обороны и 10 артиллерийских дивизионов РГК (большой мощности).

Танковые силы вермахта в Крыму были представлены двумя бригадами штурмовых орудий: 279-й под командованием капитана Хоппе и 191-й под командованием майора Мюллера. Каждая бригада состояла из трех батарей и имела в своем составе до 45 самоходных артиллерийских установок StuG III. По 4 легких танкетки R-1 было в составе разведподразделений каждой из румынских кавалерийских дивизий. Еще 15–20 Pz.Kpfw.38(t) находилось на территории Крыма в составе отдельных рот румынской армии. 3 подобных роты (51, 52, 53), оснащенные подобными танками Lt.vz., несли охранную службу в Крыму с начала 1943 года. Кроме того, перед наступлением советских войск в Крыму в качестве трофеев румынская армия имела: 4 Т-34, 4 Т-38, КВ, 4 М3 средних «Ли», 5 М3 легких «Стюарт», 4 Mk III «Валентайн IV» и 19 других легких танков. Эта техника использовалась для тренировочных целей. По различным сведениям, в 17-й армии и румынских частях в то время насчитывалось до 120 танков и штурмовых орудий.

4-й воздушный немецкий флот (1-й авиационный корпус) и румынские ВВС имели на аэродромах Крыма от 150 до 300 самолетов. На крымскую группировку также работало до 200 самолетов транспортной авиации (немецкой и частично румынской), которая использовалась для перевозки в Крым маршевого пополнения, боевой техники, боеприпасов и эвакуации раненых.

Морские подступы к Крыму прикрывали действовавшие между Севастополем и Керчью 1-я и 3-я десантные флотилии немцев, основными базами которых являлись порты Севастополь и Феодосия. В состав этих флотилий входило до 40 быстроходных десантных барж и 15–20 торпедных и сторожевых катеров.

Основные силы 17-й немецкой армии оборонялись в северной части Крыма и составляли: 49-й горнострелковый корпус под командованием генерала Конрада (50, 111, 336-я пехотные дивизии, 279-я бригада штурмовых орудий) и 3-й румынский кавалерийский корпус (9-я кавалерийская, 10-я и 19-я пехотные дивизии). Штабы 49 гск и 3 кк (р.) были в Джанкое.

279-я бригада (штаб в н/п Воинка), оборонявшаяся на Сиваше, была побатарейно придана пехотным соединениям. Первая и вторая батареи поддерживали огнем 50 и 336 пд вермахта, а третья батарея находилась на северном фланге 10-й румынской дивизии.

На Керченском полуострове оборонялся 5-й армейский корпус (штаб корпуса находился в н/п Султановка) под командованием генерала пехоты Альмендингера (73, 98-я пехотные дивизии и 191-я бригада штурмовых орудий), 6-я кавалерийская и 3-я горнострелковые румынские дивизии. Побережье от Феодосии до Севастополя прикрывал 1-й румынский горнострелковый корпус (1-я и 2-я горнострелковые дивизии), на него также возлагалась задача борьбы с партизанами. Западное побережье контролировали два полка 9-й румынской кавалерийской дивизии. Штабы 17-й армии и 1-го горнострелкового корпуса румын находились в Симферополе.

Используя опыт обороны на Таманском полуострове, немецкие войска оборудовали сильнейшие оборонительные рубежи. На севере — 3 полосы обороны (на глубину 35 км), на Керченском полуострове — 4 (на глубину 70 км). От города Саки через Сарабуз и Карасубазар до Феодосии готовился тыловой оборонительный рубеж.

Несмотря на подготовку, немецкое командование между тем понимало безнадежность своего положения. Поэтому, несмотря на подтверждение приказа Гитлера об обороне Крыма, еще в ноябре 1943 года был составлен план эвакуации под названием «Рудербоот» («Гребная шлюпка»). Позднее его заменил план «Глейтербоот» («Глиссер») и, наконец, в начале апреля 1944 года план «Адлер» («Орел»), Основной замысел плана состоял в том, чтобы в течение 6–7 дней отвести войска из всех секторов полуострова в укрепленный район Севастополя, откуда они будут эвакуированы с полуострова транспортными судами. Чтобы задержать преследующие бронетанковые соединения противника во время отвода войск к Севастополю, создавались оборонительные заградительные полосы и запасные позиции с противотанковыми рвами. Главная линия обороны — «линия Гнейзенау», дугой окружавшая Севастополь, прикрывала все основные дороги, ведущие к этому городу-порту. Севастополь намечалось удерживать в течение трех недель. За это время армию предстояло вывезти на судах, используя портовые пристани и пирсы.

Для срыва планов немецкого командования по выводу из-под удара 17-й армии Ставкой ВГК было решено создать на всех предполагаемых направлениях главных и вспомогательных ударов значительное превосходство в силах.

Соотношение сил сторон к началу операции

Силы и средства Советские войска Немецкие войска Соотношение
Личный состав 330 тыс. Около 260 тыс. 1,3:1
Орудия и минометы 6575 3600 1,8:1
Танки и САУ 560 215 2,6:1
Боевые самолеты 984 (и 266 ПО-2) 300 (150 на аэродромах вне Крыма) 4,2:1

На Перекопском перешейке[99] предстояло действовать 2-й гвардейской армии генерала Г. Ф. Захарова (13-й гвардейский, 54-й и 55-й корпуса — всего 9 стрелковых дивизий), а на Сиваше — 51-й армии генерала Я. Г. Крейзера (1-й гвардейский, 10-й и 63-й корпуса — всего 10 стрелковых дивизий).

51-я армия, наносившая главный удар, была усилена двумя артиллерийскими дивизиями, двумя танковыми, двумя минометными, двумя зенитно-артиллерийскими и десятью артиллерийскими полками. В составе армии находились также 4 инженерно-саперные бригады.

Бронетанковые и механизированные войска фронта были перераспределены и подчинены следующим образом:

— 32-я гвардейская танковая бригада и 22-й гвардейский танковый полк в составе 51-й армии;

— 512-й отдельный огнеметный танковый батальон и 1452-й самоходный артиллерийский полк в составе 2-й гвардейской армии;

— 19-й танковый корпус в резерве фронта.

Перед бронетанковыми войсками ставились следующие задачи:

а) части и соединения, входящие в состав армий, то есть 32-я гвардейская танковая бригада, 22-й гвардейский танковый полк, 512-й отдельный огнеметный танковый батальон и 1452-й самоходный артиллерийский полк, должны были быть использованы как танки и САУ прорыва и непосредственной поддержки пехоты. Во взаимодействии с другими родами войск им предстоял взлом обороны противника и сопровождение своей пехоты при наступлении в глубину немецкой обороны;

б) 19-й танковый корпус, находившийся в резерве фронта, представлял собой эшелон развития успеха и после взлома обороны противника другими частями предназначался для ввода в прорыв на главном направлении удара.

Общее количество ходовых БА, танков и самоходных орудий, готовых к операции со стороны советских войск 4-го Украинского фронта, на начало Крымской операции составляло около 360 единиц.

Состав БТ и МВ 4 УФ по состоянию на 8 апреля 1944 года

Наименование частей КВ-85 КВ-1С СУ-152 СУ-122 СУ-85 СУ-76 Т-34 ТО-34 Т-70
2-я гв. армия:
1452 сап 11 5 6 3
512 оотб 2 16
51-я армия:
32 гв. отбр 32 21
22 гв. отп 23 10
19 тк*: 1 1 44 58 34 17
Итого: 11 5 6 1 1 47 115 50 48
* 19-й танковый корпус был усилен 6-й гвардейской танковой бригадой, 15-й артиллерийской истребительно-противотанковой бригадой, 52-м мотоциклетным полком, 5-м батальоном бронеавтомобилей, 207-м, 85-м гаубичным и 467-м легкими артиллерийскими полками, 18-й зенитно-артиллерийской дивизией и 21-м гвардейским минометным полком.


Войска армии, находившиеся на керченском плацдарме, были объединены в 3 корпусных управления. В состав 11-го гвардейского стрелкового корпуса вошли 3 стрелковые дивизии (2, 32-я гвардейская и 414-я) и одна бригада морской пехоты (83-я). Корпусу был придан 85-й танковый полк. 3-й горнострелковый корпус имел в своем составе 2 горнострелковые дивизии (128-ю гвардейскую и 242-ю), одну стрелковую дивизию (318-ю) и танковую бригаду (63-ю). В 16-й стрелковый корпус вошли 2 стрелковые дивизии (383-я и 339-я), одна бригада морской пехоты (255-я) и танковый полк (244-й).

Каждый из этих трех корпусов был усилен из средств армии артиллерией, инженерными и химическими частями. В непосредственном подчинении командарма оставались 2 стрелковые дивизии (227-я и 89-я), один танковый полк (257-й) и полк САУ(1499-й). 20-й стрелковый корпус в операции не участвовал. Черноморский флот (командующий адмирал Ф. С. Октябрьский) и Азовская военная флотилия (командующий контр-адмирал С. Г. Горшков) должны были поддерживать наземные войска.

Всего войска Отдельной Приморской армии имели в своем составе 80 танков и 20 САУ.

Характеризуя обстановку в Крыму к началу операции, следует отметить наличие в тылу вражеских войск группировки советских партизан, насчитывавшей около 4,5 тыс. человек.

Партизанские силы объединялись в три соединения: Южное, Северное и Восточное, созданные в октябре-ноябре 1943 года. Каждое соединение состояло из бригад: Южное и Восточное из двух, Северное — из трех.

Наиболее сильным по составу являлось Южное соединение (командир М. А. Македонский, комиссар М. В. Селимов), насчитывавшее более 2,2 тыс. человек. Оно действовало в горно-лесистой местности южной части Крыма.

Северное соединение (командир П. Р. Ямпольский, комиссар Н. Д. Луговой) оперировало в горно-лесистом районе юго-западнее Карасубазара. Оно насчитывало 860 человек.

К югу и юго-западу от Старого Крыма действовало Восточное соединение численностью 680 человек (командир В. С. Кузнецов, комиссар Р. Ш. Мустафаев).

Под контролем партизан находились значительные районы горно-лесистой местности юга Крымского полуострова, откуда они могли наносить удары по дорогам, идущим с южного берега на север и восток.

Кроме того, в различных городах Крыма — Севастополе, Ялте, Евпатории и др. — действовали подпольные организации.

Руководство деятельностью партизан осуществлял Крымский штаб партизанского движения, имевший надежную связь с соединениями и отрядами по радио, а также с помощью самолетов 2-го авиационного транспортного полка 1-й авиационной транспортной дивизии, который Ставка с 12 ноября 1943 года передала в подчинение командующего 4-й воздушной армией. Полк имел самолеты Ли-2. В составе 4-й воздушной армии имелся также 9-й отдельный авиаполк ГВФ (самолеты По-2 и Р-5), использовавшийся для снабжения партизан и связи с ними.

Время начала Крымской операции переносилось несколько раз по причине необходимости завершения ликвидации никопольской группировки противника, неполной готовности переправ через Сиваш[100], а также из-за плохого состояния дорог. Наконец было принято решение начать операцию после того, как войска 3-го Украинского фронта выйдут в район Одессы. Предполагалось, что это приведет к усилению отрицательного психологического воздействия на противника, развитию у немецких солдат в Крыму чувства изоляции и обреченности.

На Керченском направлении наступление должно было начаться через 2–3 дня после начала наступления войск 4-го Украинского фронта. В обращении Военного совета фронта говорилось: «Настал час, когда Родина приказывает начать решительные наступательные действия по ликвидации Крымской группировки противника. Фашистская мразь, захлопнутая нами в Крыму, должна быть уничтожена»[101].

Прорыв обороны (8–15 апреля 1944 года)

Бои на Перекопском перешейке и на Сивашском направлении (8–10 апреля 1944 года)

В 10 часов 30 минут утра 8 апреля, после 2,5-часовой артиллерийской подготовки, войска 2-й гвардейской и 51-й армий 4-го Украинского фронта перешли в наступление.

Ему предшествовала разведка боем, проведенная вечером 7 апреля и подтвердившая прежнюю группировку сил противника.

В ходе артиллерийской подготовки, проведенной по оригинальному графику (с рядом ложных переносов огня, чтобы ввести противника в заблуждение относительно времени атакипехоты и танков), часть огневых средств врага была уничтожена или подавлена. Однако значительная их часть, будучи хорошо укрытой, ожила в момент атаки.

Со стороны Турецкого вала в направлении на Армянск — Ишунь удар наносился силами 2-й гвардейской армии, в составе которой находились 512-й отдельный танковый батальон и 1452-й самоходный артиллерийский полк. Со стороны Сиваша в направлении Томашевка — Ново-Александровка наступала 51-я армия, усиленная 32-й гвардейской танковой бригадой и 22-м гвардейским танковым полком.

На Перекопском перешейке перед фронтом 2-й гвардейской армии оборонялась 50-я немецкая пехотная дивизия в составе 122, 121-го гренадерских полков и 71-го саперного батальона, отдельный Крымский батальон, 150-й запасной полк и 3-й батальон 615-го учебного пехотного полка.

Непосредственно на переднем крае оборонительного рубежа находились: 71-й саперный батальон, 121, 122-й пехотные полки и отдельный Крымский батальон.

Во второй линии оборонительного рубежа занимали оборону: в районе населенного пункта Кула — третий батальон 615-го учебного полка, в районе поселка Джулга — 150-й запасной полк, у села Караджаной оборонялся третий батальон отдельного пехотного полка «Бергман».

Немецкие артиллерийские части на этом участке имели 26 150-мм орудий, 79 орудий калибра 105-мм, 14 — 75-мм орудий, 28 противотанковых орудий и до 70 минометов различных калибров. Танки и самоходно-артиллерийские установки немецкое командование сосредоточило во второй линии оборонительного рубежа в районе населенных пунктов Кула, Щемиловка, Джулга, Караджаной (всего до 35 танков и самоходных орудий).

На Перекопском перешейке первый оборонительный рубеж немецких войск с передним краем сплошных траншей полного профиля проходил по западной оконечности Турецкого вала, по северо-западным и северным скатам высот 20,0 и 5,0, 200 метров западнее от высоты 10,0, восточнее села Кирп, западнее северо-восточной окраины Щемиловка и далее на восток по Турецкому валу.

По западному побережью залива Перекопский шли окопы полного профиля с отдельными пулеметными площадками. Высота 20,5 была превращена в опорный пункт. Вдоль всего переднего края до восточной окраины Турецкого вала проходила сплошная траншея глубиной до двух метров, а севернее Армянска — противотанковый ров. Вторая траншея, местами соединенная с первой траншеей ходами сообщения, проходила от посадки на один километр юго-западнее отметки 22,6 и до западной окраины города Армянска.

От города Армянска, села Караджаной на линии населенного пункта Кула немецкие войска имели промежуточный рубеж обороны с системой окопов и отдельных пулеметных гнезд. От южной окраины села Щемиловка проходило минное поле общей протяженностью до 5 км.

Второй оборонительный рубеж проходил по узким межозерным перешейкам между озер Киятское — Красное — Старое — залив Каркинитский. Удаленность второго оборонительного рубежа от Перекопского перешейка составляла от 17 до 20 км.

Третий оборонительный рубеж проходил по южному берегу реки Чатырлык и далее вдоль населенных пунктов Долинка — Воинка — Ново-Александровка с удалением от первого от 30 до 35 км.

На Сивашском направлении, используя выгодные рубежи для обороны на межозерных пространствах, немецко-румынские войска имели довольно сильную глубокоэшелонированную оборону. Три оборонительных рубежа были хорошо оборудованы в инженерном отношении. Передний край был прикрыт сплошными траншеями полного профиля, проволочными заграждениями и почти сплошными противотанковыми и противопехотными минными полями.

Перед фронтом 51-й армии в первой линии оборонялось до 6 пехотных полков (23, 33, 38-й пехотные полки 10-й румынской дивизии, 667-й пехотный полк 336-й немецкой пехотной дивизии, 94, 96-й пехотные полки 19-й румынской дивизии), 8 отдельных батальонов (216, 210-й инженерные батальоны, батальон 336-й дивизии, учебный батальон, 16-й батальон 2-й румынской горнострелковой дивизии, 10-й штурмовой батальон 10-й румынской дивизии), саперные роты 94-го и 73-го саперных батальонов.

Шесть артиллерийских полков дивизионного типа (3, 6, 4, 20, 336-й и 42-й), три зенитных дивизиона 739-го и два из состава 42-го зенитных полков поддерживали пехоту на этом направлении.

На втором рубеже восточнее населенного пункта Чурюк держала оборону четвертая рота 94-го саперного батальона и 38-й пехотный полк 10-й румынской пехотной дивизии. На межозерном перешейке оборонялись: батальон 336-й немецкой пехотной дивизии, 10-й штурмовой батальон 10-й румынской дивизии, 16-й батальон 2-й румынской горнострелковой дивизии и 210-й мотостроительный батальон. В двух километрах южнее села Ашкадан оборонялся учебный батальон 336-й немецкой пехотной дивизии.

На рубеже населенных пунктов Асс-Найман, Каранки, Тюй-Тюбе оборонялись 33-й и 23-й пехотные полки 10-й пехотной дивизии, 336-й саперный батальон и саперная рота 73-го саперного батальона. На Чонгарском полуострове и Арабатской стрелке оборонялись 94-й пехотный полк и два батальона 96-го пехотного полка 19-й румынской пехотной дивизии.

В тактическом резерве немецкое командование имело: в районе села Карпова Балка 123-й пехотный полк 50-й немецкой пехотной дивизии, в районе населенных пунктов Ишунь, Несчастное, Красноперекопск — 9-ю румынскую кавалерийскую дивизию, два батальона 2-й румынской горнострелковой дивизии, зенитный батальон 50-й немецкой пехотной дивизии. У поселка Таганаш были сосредоточены первый и третий батальоны 96-го пехотного полка и 95-й пехотный полк 19-й румынской пехотной дивизии.


Наступление войск 2-й гвардейской и 51-й армий 4-го Украинского фронта (8–11 апреля 1944 года)


На этом направлении немецкое командование имело до 76 танков и самоходных орудий, около 20 бронетранспортеров и бронемашин, 58 артиллерийских и 32 минометные батареи.

Перед танковыми частями 2-й гвардейской армии была поставлена задача: во взаимодействии с другими соединениями армии прорвать сильно укрепленную оборонительную полосу противника в районе севернее, северо-западнее города Армянск с последующим выходом к Ишуньским позициям. 1452-й самоходный артиллерийский полк совместно с частями 3-й горнострелковой дивизии должен был прорвать оборону противника и овладеть западной частью города Армянск с последующим выходом на его юго-восточную окраину. При прорыве оборонительной полосы противника танки 1452-го полка использовались как танки непосредственной поддержки пехоты, а 512-й танковый батальон действовал в составе штурмовых групп совместно с пехотой 126-й стрелковой дивизии.

8 апреля 1944 года в 10.30 после мощной артиллерийской подготовки, продолжавшейся два с половиной часа, войска 2-й гвардейской и 51-й армий перешли в наступление.

Части 3-й гвардейской стрелковой дивизии при поддержке 1452-го самоходного артиллерийского полка стремительным броском с ходу захватили первую и вторую траншеи противника.

При дальнейшем продвижении наступающие наткнулись на сплошное минное поле противника.

О наличии минных полей в глубине обороны противника ничего известно не было, так как глубинная разведка обороны противника на данном участке не велась.

Танки, не предупрежденные о наличии минных полей, с ходу наскочили на него. В результате в первые часы атаки на минах противника подорвалось восемь танков (3 КВ-85 и 5 КВ-1С). Оставшиеся танки вынуждены были маневрировать вдоль переднего края, своим огнем обеспечивая продвижение пехоты и прикрывая работу саперов по проделыванию проходов в минных полях.

Вынужденная задержка перед минными полями привела к новым потерям. Огнем противника был сожжен еще один танк КВ-85 и 4 подбито.

Минометный огонь пехоты, батальонная и полковая артиллерия действовали неэффективно и своего воздействия на подавление противотанковых средств противника почти не оказали. Кроме того, дивизионная артиллерия не воспрепятствовала противнику в подтягивании противотанковых средств ввиду того, что наблюдение в полосе действия танков было недостаточным.

Только к 14 часам проходы в минных полях были проделаны, и атака продолжилась.

К исходу дня части 3-й гвардейской стрелковой дивизии при поддержке 1452-го самоходного артиллерийского полка уничтожили противника в районе западнее и юго-западнее города Армянск и подошли к населенному пункту Джулга. За день боев наступающие потеряли: сожженными — 1 танк КВ-85, подорвались на минах — 3 КВ-85 и 5 КВ-1С, подбито артогнем противника 4 КВ-85 и 2 самоходные установки СУ-152.

На участке 126-й стрелковой дивизии события развивались примерно по тому же сценарию. 512-й отдельный танковый батальон выступил из района расположения в район исходных позиций южнее Турецкого вала в составе 16 огнеметных танков ТО-34 и двух танков Т-34 в боевом порядке в два эшелона, имея на флангах по две самоходные установки СУ-152.

Стремительным ударом противник был выбит из первой и второй траншей. Однако при подходе к северной окраине города Армянск танки батальона встретили «густое» минное поле противника и противотанковый ров. Продолжая вклиниваться в глубину обороны противника, они с ходу наскочили на минное поле. 4 танка ТО-34 было потеряно. Атака захлебнулась. Оставшиеся танки, не имея возможности двигаться, остановились перед минным полем, ведя огонь с места и обеспечивая продвижение пехоты и работу саперов по проделыванию проходов в минных полях и в противотанковом рву.

Частью сил наступающие, обойдя минные поля и противотанковый ров, ворвались в город Армянск. Уличные бои танки вели группами по 2–3 танка, взаимно обеспечивая себе прикрытие от огня противотанковых средств противника. Овладев городом, 126-я стрелковая дивизия при поддержке 512-го танкового батальона вышла на его юго-восточную окраину в готовности к отражению контратак противника и для закрепления на достигнутом рубеже. За день боя батальон потерял: сожженными — 2 танка ТО-34, подорвалось на минах три ТО-34, 9 огнеметных танков ТО-34 подбито артиллерийским огнем противника.

В течение всего следующего дня части 126-й стрелковой дивизии, 3-й гвардейской стрелковой дивизии во взаимодействии с 1452-м самоходным артиллерийским полком и 512-м отдельным танковым батальоном отбивали контратаки противника с направления населенных пунктов Будановка, Пятихатка, Джулга.

К исходу дня, отбив контратаки противника, бойцы 3-й гвардейской стрелковой дивизии при поддержке 1452-го полка сами перешли в наступление и овладели поселком Джулга.

512-й танковый батальон в течение 10 апреля преследовал противника в направлении населенного пункта Ишунь, а вечером того же дня, в связи с изменившейся обстановкой, поступил в оперативное подчинение 3-й гвардейской стрелковой дивизии и вошел в состав армейского подвижного отряда под командованием гвардии подполковника Пузанова.

К концу второго дня операции войска 2-й гвардейской армии полностью прорвали первую оборонительную полосу противника. Враг был вынужден начать поспешный отход на Ишуньские позиции. Успеху наступления войск 2-й гвардейской армии на Перекопском перешейке в значительной мере способствовала высадка в тылу противника десанта в составе усиленного стрелкового батальона 1271-го полка 387-й стрелковой дивизии.

Этот полк с января до апреля 1944 года оборонял побережье Перекопского залива в районе Чурюм (10 км западнее Армянска). Самое близкое расстояние от восточной части Малой Косы, где оборонялись подразделения полка, до восточного берега Перекопского залива — 6 км.

В январе 1944 года штаб 1271-го полка несколько раз ночью на лодках высылал разведку на восточный берег Перекопского залива в район Деде, Кураевка. Разведкой было установлено, что указанный район пехотой противника не занят, а лишь иногда патрулируется солдатами зенитных батарей, расположенных на огневых позициях в районе Кураевка, Деде.

После тщательного изучения данных разведки командующий 2-й гвардейской армией в первых числах февраля приказал командиру дивизии подготовить от 1271-го полка десант в составе одного усиленного стрелкового батальона для высадки на восточный берег Перекопского залива.

Командир 1271-го полка для этой цели выделил 2-й стрелковый батальон под командованием капитана Ф. Д. Диброва. Батальон был пополнен имевшими боевой опыт солдатами и офицерами, переведенными из других подразделений полка. Кроме того, в начале марта 2-му батальону была придана 5-я отдельная армейская стрелковая рота.

К началу форсирования в батальоне вместе с 5-й армейской ротой насчитывалось 512 человек, 286 винтовок, 166 автоматов, 45 пулеметов, две 45-мм пушки, шесть 82-мм минометов, 41 десантно-складная лодка и 10 лодок А-3. Кроме указанного вооружения каждый боец имел две ручные и две противотанковые гранаты. Для обслуживания лодок по распоряжению командира дивизии гребцами были назначены саперы (на лодку А-3 по четыре, на ДСЛ — по два человека), которые в расчет батальона не входили.

К 7 апреля все лодки были сосредоточены на Малой Косе и замаскированы в пунктах, намеченных для посадки подразделений.

Вечером 9 апреля командир батальона выслал разведку на восточный берег залива в район западнее Деде. Разведчикам было приказано к 24 часам прислать донесение об обстановке на восточном берегу залива.

В 22 часа 9 апреля командир батальона вызвал командиров рот и взводов, еще раз уточнил направление движения, введя соответствующую поправку на снос лодок, так как к этому времени усиливался северо-восточный ветер, который мог снести лодки к югу от намеченного места высадки.

В 23 часа началась посадка подразделений на лодки. В 24 часа командир батальона приказал подразделениям отчаливать от Малой Косы и установленным порядком двигаться к восточному берегу Перекопского залива. Интервалы между лодками во время движения не превышали 5 м, и только с приближением к месту высадки они были увеличены до 15–20 м.

В 5 часов утра 10 апреля батальон в полном составе высадился на берег и через 10 минут начал наступление. Из-за тумана видимость была ограниченной. 5-я отдельная армейская стрелковая рота на подходе к дороге Деде — Карт-Казак № 1 наткнулась на огневые позиции батареи шестиствольных минометов противника, которая в это время открыла огонь по нашим войскам, наступавшим с севера. Рота смелой атакой захватила батарею.

Вскоре противнику, оборонявшемуся севернее Кураевки, стало известно о действиях в его тылу нашего батальона.

В 6 часов 13 танков врага с десантом автоматчиков из Деде атаковали 5-ю отдельную армейскую стрелковую роту, а затем и остальные подразделения батальона. Для борьбы с танками противника командир батальона решил использовать все силы и средства батальона. С этой целью подразделения, наступавшие на Карт-Казак № 1, он повернул навстречу вражеским танкам. При этом от каждого стрелкового отделения были выдвинуты истребители танков — по два бойца с противотанковыми гранатами. Станковые пулеметы, противотанковые ружья и 45-мм пушки заняли огневые позиции на флангах стрелковых рот.

Германские танки, развернувшись в линию и ведя огонь на ходу и с коротких остановок, вклинились в боевые порядки 5-й отдельной армейской стрелковой роты. Огнем 45-мм пушки, находившейся на левом фланге роты, был подбит один немецкий танк. Вскоре огнем другой 45-мм пушки, стоявшей на позиции между 4-й и 6-й стрелковыми ротами, и противотанковыми гранатами истребителей танков было подбито еще два танка.

В этом скоротечном и неравном бою батальон потерял 4 человека убитыми, 11 ранеными, 45-мм орудие и три 82-мм миномета. Противник оставил на поле боя 3 танка и до 40 убитых.

В самый разгар боя было установлено, что из района Кураевка и Деде пехота противника начала отходить в южном и юго-восточном направлениях. Подразделения батальона открыли ружейно-пулеметный огонь по отходившей пехоте. Пехота противника, беспорядочно отстреливаясь, повернула от дороги на юго-восток.

Оценив обстановку, командир батальона поставил 5-й отдельной армейской стрелковой роте задачу — седлая дорогу Деде — Карт-Казак № 1, прикрыть батальон от возможных ударов противника со стороны Деде, а остальными силами батальона преследовать противника в направлении Карт-Казак № 1. В этом районе батальон соединился с частями 3-й гвардейской стрелковой дивизии, во взаимодействии с которыми разгромил большую группу врага.

За день боя батальон уничтожил до 100 солдат и офицеров противника и несколько десятков солдат и офицеров взял в плен. Кроме того, было подбито 3 танка и захвачена в исправном состоянии батарея шестиствольных минометов.

За проявленную отвагу и храбрость все солдаты и офицеры батальона были награждены орденами и медалями Советского Союза. Командиру батальона капитану Ф. Д. Диброву присвоено звание Героя Советского Союза.

На участке 51-й армии наступление также началось утром 8 апреля.

Танковые части армии — 22-й гвардейский полк и 32-я гвардейская бригада — с началом боевых действий при прорыве сильно укрепленной обороны противника действовали как танки непосредственной поддержки пехоты. К рассвету ночным маршем из района сосредоточения танковые части вышли на исходные позиции: 32-я гвардейская танковая бригада — в район кургана с отметкой 2,8, а 22-й гвардейский танковый полк — в район юго-восточнее кургана с отметкой 0,8.

32-я бригада во взаимодействии с частями 91-й стрелковой дивизии, при поддержке и сопровождении двух дивизионов 59-го артиллерийского и 215-го истребительно-противотанкового полков, двух батарей 97-го противотанкового артиллерийского полка и роты саперов, имела задачу прорвать оборону противника на участке в 500 метрах восточнее кургана с отметкой 7,8. Планировалось к исходу дня выйти к высоте 13,2, в дальнейшем наступать в направлении высоты 15,8 и овладеть ею.

22-й танковый полк во взаимодействии с 844-м стрелковым полком 267-й стрелковой дивизии с приданным 864-м противотанковым артиллерийским полком и ротой саперов 5-го отдельного бронеавтомобильного батальона имел задачу: прорвать оборону противника на Каркинитском межозерном перешейке, к исходу дня овладеть высотой с отметкой 16,0 и в дальнейшем двигаться в направлении населенного пункта Асс-Найман.

32-я бригада имела в первом эшелоне 26 машин Т-34, во втором эшелоне 20 танков Т-70. В резерве командира бригады было 6 танков Т-34.

В первом эшелоне 22-го танкового полка наступала одна рота Т-34 (10 машин), во втором эшелоне 12 Т-34. Танки Т-70 при успешном прорыве первой линии обороны противника намечалось использовать для нанесения флангового удара в направлении населенного пункта Кранки.

В 10.30, после мощной двухчасовой артподготовки, 32-я танковая бригада во взаимодействии с частями 91-й стрелковой дивизии при поддержке артиллерии начала стремительную атаку. Танки с ходу ворвались на передний край обороны противника и, подавляя его огневую систему, вышли к озеру Кардеутское. Под сильным огнем противника пехота залегла. Воспользовавшись медлительностью наступающих частей, противник оправился и открыл по танкам сильный артиллерийско-минометный огонь, а затем, подтянув резервы, приостановил движение танковой бригады. Одновременно бригада была контратакована 10 немецкими танками из района северной окраины населенного пункта Тархан. Несмотря на ураганный артиллерийский огонь, контратаку противника, бригада, неся потери, вела неравный огневой бой. Танки, отражая контратаки противника, пытались тем самым обеспечить продвижение частей 91-й стрелковой дивизии и развить наметившийся успех. Но пехота была прижата сильным артиллерийско-минометным и пулеметным огнем противника и двигаться дальше не могла. Благоприятный момент был упущен, и в полдень наступавшие на этом участке части вынуждены были отойти.

Во второй половине дня атака была возобновлена, но вновь безрезультатно. За день боя бригада потеряла: сгоревшими — 15 танков Т-34, подбитыми — 5 танков Т-34 и 7 танков Т-70.

В течение прошедших суток определилось стремление немецкого командования всеми силами удержать Тарханский рубеж, как ближний подступ к выходу советских войск в тыл Ишуньским позициям. С этой целью, подтянув значительное количество пехоты, артиллерии и танков, противник вел сильный артиллерийский огонь и неоднократно переходил в контратаки.

Одновременно к концу дня стало очевидным, что Каркинитское направление, где наступал 22-й танковый полк, оказалось наиболее слабым участком в немецкой обороне, поэтому уже к вечеру 32-я танковая бригада была переброшена туда.

В течение дня события на этом направлении развивались для немецко-румынских войск более драматично, чем на Тарханском рубеже.

Утром 8 апреля 22-й танковый полк в составе 11 танков Т-34 первого эшелона с приданными тремя артиллерийскими батальонами 864-го противотанкового артиллерийского полка и двумя саперными взводами во взаимодействии с 844-м полком 267-й стрелковой дивизии атаковал передний край противника вдоль восточного берега озера Айгульское. Танки первого эшелона стремительным броском вперед, ведя огонь с ходу, прорвали первую полосу обороны противника. Уничтожая его живую силу и огневые точки, несмотря на сильный артиллерийский и минометный огонь, наступающие вышли к минному полю и противотанковому рву.

Второй эшелон из 12 танков Т-34 на максимальных скоростях двигался за первым эшелоном, поддерживая его своим огнем.

Немецкие и румынские части, оказывая упорное сопротивление, отошли на заранее подготовленный промежуточный рубеж обороны.

В течение всего дня наступавшие войска вели бой за высоту 9,8, но сильный артиллерийско-минометный огонь и наличие противотанковых препятствий мешали развитию успеха.

На следующий день 22-й гвардейский танковый полк совместно с первым батальоном 32-й гвардейской танковой бригады во взаимодействии с приданными подразделениями атаковали немецкие позиции в направлении высоты 9,8 и после ожесточенного боя овладели ею. Противник, яростно сопротивляясь, при поддержке сильного артиллерийско-минометного огня неоднократно переходил в контратаки. Однако, преодолев противотанковые препятствия промежуточной полосы немецкой обороны, танки ворвались на высоту 14,9 и к полудню полностью овладели ею. В ходе боя германские войска понесли большие потери в живой силе и технике. Советские танки с боями продвигались в направлении населенного пункта Асс-Найман и к исходу дня вышли на его северную окраину.

С выходом наших частей в район Томашевки положение немецко-румынских войск стало критическим. Понимая это, германское командование сняло с Чонгарского полуострова и перебросило к месту прорыва 94-й полк 19-й румынской пехотной дивизии и ввело в бой офицерскую школу. Сюда же было спешно переброшено 11 танков и самоходных орудий с Ишуньско-Тархановского направления и сосредоточено до трех артиллерийских полков.

В ночь на 10 апреля 22-й гвардейский танковый полк совместно с первым батальоном 32-й гвардейской танковой бригады с приданными подразделениями и взаимодействующими частями под прикрытием темноты двинулся на малых скоростях вдоль берега озера Хигельское. Маскируя шум моторов и лязг гусениц огнем поддерживающей артиллерии, под прикрытием ударов ночной авиации, танки с десантом автоматчиков на броне преодолели минные поля и противотанковый ров с правого фланга, а затем внезапным ударом выбили противника с обороняемого рубежа.

Немецко-румынские войска стали поспешно отходить. К утру 10 апреля последняя оборонительная полоса была прорвана. Наступающие с боем ворвались в населенный пункт Томашевка и овладели им. С выходом танков на южную окраину Томашевки был завершен прорыв сильно укрепленной, глубоко эшелонированной и хорошо оснащенной в огневом отношении немецкой обороны. Путь для ввода в прорыв 19-го танкового корпуса был открыт.

Наступление Отдельной Приморской армии (10–12 апреля 1944 года)

К этому времени перешли в наступление и войска Отдельной Приморской армии.

Командующий Отдельной Приморской армией генерал армии А. И. Еременко, готовя наступление, решил прорвать оборону противника в центре, обходя при этом сильно укрепленный узел Булганак с севера и с юга. Было решено также обойти город Керчь и сильно укрепленное побережье Азовского моря. В армии, корпусах и дивизиях на случай преследования отходящего противника были созданы подвижные группы. Главной задачей советского командования было не допустить скрытного отхода противника.

Прорыв главной оборонительной полосы немцев и разгром всей керченской группировки решено было организовать следующим образом: концентрическим ударом в обход населенного пункта Булганак с севера и юга войска армии должны были прорвать главную оборонительную полосу врага в ее центральной части и, разрезая противостоящую немецкую группировку на две изолированные друг от друга группы, уничтожить по частям керченскую группировку противника, не допустив ее отхода на Ак-Монайские позиции. Главный удар армия наносила двумя стрелковыми дивизиями южнее Булганака на фронте в 4,5 км, и вспомогательный удар — гвардейской стрелковой дивизией (усиленной еще одним стрелковым полком) севернее Булганака на фронте в 3 км. На остальном участке фронта, общая протяженность которого равнялась 10 км, противник сковывался активными наступательными действиями двух стрелковых и горнострелковых дивизий и двух бригад морской пехоты.

Командующий войсками армии принял решение боевой порядок армии построить в один эшелон — все три стрелковых корпуса, сосредоточенные на керченском плацдарме, наступали в первой линии. Для развития успеха наступления командарм оставил в своем резерве две стрелковые дивизии и танковый полк.

Стрелковые корпуса строили свои боевые порядки в два эшелона. 11-й гвардейский стрелковый корпус, наступавший на правом фланге армии в составе первого эшелона, имел 83-ю бригаду морской пехоты на направлении вспомогательного удара и одну гвардейскую стрелковую дивизию (32-я полковника Н. К. Закуренкова), усиленную одним полком 414-й стрелковой дивизии на направлении главного удара.

Второй эшелон корпуса включал в себя 2-ю гвардейскую стрелковую дивизию, усиленную 85-м танковым полком, артиллерией, саперами и транспортными средствами, которая составляла подвижный корпусной отряд. Подвижный отряд располагался на левом фланге корпуса за боевыми порядками 32-й гвардейской стрелковой дивизии на направлении главного удара 11-го гвардейского стрелкового корпуса. В резерве командира корпуса оставалась 414-я стрелковая дивизия (без одного полка).

3-й горнострелковый корпус, наступавший в центре и на направлении главного удара армии, строил свой боевой порядок также в два эшелона. В первом эшелоне корпуса наступали две дивизии (242-я горнострелковая и 318-я стрелковая). Во втором эшелоне корпуса находилась 128-я гвардейская стрелковая дивизия с 63-й танковой бригадой и средствами усиления, составлявшей подвижный отряд.

16-й стрелковый корпус, наступавший на левом фланге армии, в первом эшелоне имел на направлении главного удара 383-ю стрелковую дивизию и на вспомогательном направлении — один полк 339-й стрелковой дивизии и 255-ю бригаду морской пехоты. Второй эшелон корпуса составлял подвижный отряд в составе 339-й стрелковой дивизии (без одного полка), 244-го танкового полка и средств усиления.

Сила и состав подвижных отрядов определялись задачами, которые предстояло решать в операции стрелковым корпусам, в состав которых они входили.

Наиболее сильным был подвижный отряд 3-го горнострелкового корпуса, который наступал на направлении главного удара армии. В состав подвижного отряда 3-го горнострелкового корпуса входили: одна горнострелковая дивизия, танковая бригада, танково-самоходный полк, истребительно-противотанковый полк, полк зенитной артиллерии и саперный батальон. Подвижные отряды 11-го гвардейского и 16-го стрелковых корпусов состояли каждый из двух стрелковых полков, танкового полка, истребительно-противотанкового и зенитного полков и роты саперов.

Кроме подвижных отрядов, созданных в каждом из трех стрелковых корпусов, был сформирован армейский подвижный отряд в составе: одной стрелковой дивизии, танкового полка, истребительно-противотанкового полка, полка зенитной артиллерии и роты саперов.

Боевые действия подвижных отрядов должны были поддерживать специально выделенные для этого артиллерийские части, в том числе части дальнобойной и гвардейской минометной артиллерии.

Уже к утру 10 апреля успешные действия войск 4-го Украинского фронта поставили под угрозу окружения всю керченскую группировку противника. Командование 17-й немецкой армии еще пыталось удержаться на рубеже Евпатория, Саки, Сарабуз, Карасубазар, Феодосия, а затем приняло решение на отвод своих сил с Керченского полуострова. Советская разведка 10 апреля обнаружила приготовления противника к отходу. Генерал А. И. Еременко приказал в 21.30 начать артиллерийскую, авиационную подготовку и передовыми отрядами атаковать передний край противника.

В 22 часа 10 апреля передовые батальоны после огневого налета атаковали вражеский передний край. На ряде участков эта атака увенчалась успехом. Так, части 11-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерал-майора С. Е. Рождественского к 4 часам утра 11 апреля овладели всей первой позицией обороны противника. Затем была введена подвижная группа корпуса, которая при поддержке артиллерийского огня преодолела сопротивление частей прикрытия и начала преследовать врага.

Подобным же образом развивались события в полосе 3-го горнострелкового корпуса, которым командовал генерал-майор Н. А. Шварев.

К утру 11 апреля в бой были введены все подвижные отряды стрелковых корпусов, которые, преодолевая многочисленные инженерные ограждения, обогнали передовые стрелковые части, довершая вместе с ними разгром разрозненных и деморализованных мелких групп противника из состава его разбитых арьергардных подразделений.

Взятый в плен в ночь на 11 апреля командир 85-го полевого запасного батальона, оставленного для прикрытия главных сил 98-й пехотной дивизии, на допросе показал: «Своевременное наступление русских полностью нарушило все планы отхода и отрыва арьергардов. В результате проведенной атаки фронт между 85-м запасным и 1-м батальоном 290-го пехотного полка был прорван и рассечены на части арьергардные группы дивизии. Кроме того, подвижные части русских при первом наступательном порыве стремительно продвинулись в глубину нашей обороны и напали на автоколонну, ожидавшую 1-й батальон 282-го пехотного полка, не дав возможности последнему погрузиться. Автотранспорт, предназначенный для моего батальона, также был разбит и большей частью уничтожен».

Лишившись автотранспорта, арьергардные подразделения, оставленные для прикрытия отхода 98-й пехотной дивизии, вынуждены были отступать пешим порядком, но вскоре были настигнуты передовыми частями и разбиты. Успешны были действия передовых частей и в полосе наступления корпусов армии: уже в самом начале прорыва передовые части 3-го горнострелкового корпуса полностью уничтожили 2-й батальон 213-го пехотного полка 18-й пехотной дивизии немцев.

Левофланговый 16-й стрелковый корпус генерал-майора К. И. Провалова стал «обтекать» город Керчь, и на северной его окраине попали в окружение до двух тысяч немецких и румынских солдат и офицеров. Введенная в прорыв 255-я бригада морской пехоты полковника И. А. Власова совершила еще более глубокий обход и вышла к южным скатам горы Митридат. Этот маневр завершил дело. К 6 часам утра 11 апреля город Керчь был освобожден.

Захваченный в плен командир 9-го кавалерийского полка 6-й румынской кавалерийской дивизии показал: «Мой полк занимал оборону южнее города Керчь. Когда русские прорвали немецкую оборону и вышли на шоссейную дорогу Керчь — Феодосия, над полком нависла угроза окружения. Немцы очертя голову удирали, и я отдал приказ отступить на линию Турецкого вала. Не успели мы занять оборону на новом месте, как на левом фланге появились русские танки. Увидев, что немцы побежали, румынские солдаты стали сдаваться в плен целыми эскадронами… Девятый кавалерийский полк полностью разгромлен, ни один солдат не ушел с Керченского полуострова. Вся техника полка и приданная ему артиллерия захвачены русскими»[102].

Таким образом, советские войска Отдельной Приморской армии прорвали немецкую оборону на Керченском полуострове и развивали наступление в глубь полуострова.

Преследование отступающих немецко-румынских частей (11–15 апреля 1944 года)

С рассветом 11 апреля подвижные отряды стрелковых корпусов, передовые отряды, созданные в стрелковых дивизиях, закончив прорыв основной оборонительной полосы противника на всю ее глубину, устремились в преследование главных сил противника.

К этому времени обстановка на всем Крымском театре военных действий стала стремительно меняться. На всех направлениях, выставив заградительные отряды, немецко-румынские войска начали поспешно отходить к Севастопольскому укрепрайону.

Передовые отряды наступающих советских армий и корпусов, посаженные на автомашины, танки, орудия, преследовали поспешно отходящего противника. Как только появлялась возможность, они обгоняли отступающие немецкие и румынские части, захватывали пленных, вооружение, технику.

Противник, выполняя план отхода, пытался задержать продвижение подвижных частей армии организованным огнем артиллерии на рубеже Карама, Багерово, Андреевка (так называемая линия «Магдален»), которая была оставлена здесь из состава главных сил 5-го армейского корпуса вермахта для поддержки боя арьергардов после их отхода на этот рубеж.

К утру 11 апреля подвижными отрядами 11-го гвардейского стрелкового и 3-го горнострелкового корпусов оборонительная линия «Магдален» была преодолена. Остатки разбитых арьергардных подразделений противника выходившие на этот рубеж разрозненными мелкими группами и пытавшиеся организовать на нем оборону были окончательно разгромлены, а поддерживающая их артиллерия разбита и захвачена в качестве трофеев наступающими частями. К 9 часам линия «Магдален» была прорвана и подвижным отрядом 16-го стрелкового корпуса. Таким образом, оборона противника была преодолена на всю ее глубину, а также полностью завершен разгром арьергардов противника и поддерживающих их боевые действия артиллерийских частей и подразделений из состава главных сил керченской группировки врага. Перед подвижными частями армии, которые, завершив прорыв тактической зоны обороны противника, вышли на оперативный простор, открылись широкие возможности к тому, чтобы в короткие сроки догнать отошедшие в ночь на 10 апреля с главной оборонительной полосы основные силы керченской группировки противника.

Уже к полудню 11 апреля эта задача Отдельной Приморской армией была успешно решена. К этому времени подвижные отряды стрелковых корпусов, стремительно продвинувшись вперед, вплотную подошли к первому промежуточному рубежу обороны противника, построенному на линии населенных пунктов Палапан, Алексеевка, Султановка и далее на юг по старому Турецкому валу. На этом рубеже были настигнуты главные силы 5-го армейского корпуса немцев, отошедшие в ночь на 11 апреля с главной оборонительной полосы в район города Керчь.

Опираясь на оборонительные сооружения этого промежуточного рубежа, соединения 5-го корпуса вермахта оказали вышедшим на ближайшие подступы к нему передовым частям армии сильное огневое сопротивление и приостановили в первый момент их дальнейшее продвижение.

В преодолении оборонительного рубежа противника по Турецкому валу, на котором главные силы 5-го корпуса вермахта попытались задержать наступление войск Отдельной Приморской армии, основную роль сыграли танковые части.

Входивший в состав подвижного отряда 11-го гвардейского стрелкового корпуса 85-й танковый полк, выйдя к полудню 11 апреля в район восточнее села Палапан, попытался с ходу атаковать этот населенный пункт, который оборонялся крупным отрядом пехоты противника, поддерживаемой многочисленной артиллерией. Однако фронтальная атака села, превращенного противником в сильный опорный пункт, успеха не имела. Встреченные мощным заградительным огнем артиллерии противника с Турецкого вала из района высот западнее села Аджиели танки вынуждены были отойти в исходное положение. Между тем во время этой атаки разведка 85-го танкового полка (взвод танков с батареей САУ), действовавшая в направлении населенного пункта Артезиан (в 2 км севернее Палапана) легко захватила его. Это дало возможность повторную танковую атаку повести в обход Палапана с севера в направлении села Заморск и добиться крупного успеха.

К вечеру 11 апреля оборона противника на промежуточном рубеже по Турецкому валу (в его северной части) решительными действиями 85-го танкового полка, поддержанными мотопехотой и артиллерией, входившей в состав подвижного отряда 11-го стрелкового корпуса, была прорвана. Был взят Заморск, а вырвавшаяся вперед танковая разведка «на плечах» отступающего противника ворвалась на разъезд Ташлыяр в 8 км западнее Турецкого вала.

Подвижный отряд 3-го горнострелкового корпуса вышел к первому промежуточному рубежу противника на линии Турецкого вала к 11 часам 11 апреля в районе Алексеевки, где был задержан массированным огнем 6–7 артиллерийских батарей противника. Танки 63-й танковой бригады при поддержке пяти самоходных установок 1449-го самоходно-артиллерийского полка обходом села Алексеевка с севера и юга при одновременной атаке этого населенного пункта и с фронта заставили противника побросать все тяжелое оружие и поспешно отступить за Турецкий вал. Действиями танковой разведки было установлено, что на линии Турецкого вала, в полосе, отведенной для преследования противника войскам 3-го горнострелкового корпуса, оборонялось до пехотного полка немцев, поддерживаемого несколькими батареями полевой артиллерии. Оценив обстановку, командир подвижного отряда корпуса принял решение перед атакой пехоты и танков организовать короткую артиллерийскую подготовку всеми артиллерийскими средствами подвижного отряда (один самоходно-артиллерийский полк — всего пять СУ-122, один истребительно-противотанковый полк и истребительно-противотанковая батарея).

После 15-минутной артиллерийской подготовки танковые подразделения 63-й танковой бригады с десантом пехоты на броне стремительно атаковали оборонявшегося на Турецком валу противника и опрокинули его. Преследуя отходящего врага, танки 63-й бригады к вечеру на его плечах ворвались в село Ново-Николаевка и после короткого боя овладели этим населенным пунктом.

244-й танковый полк, входивший в состав подвижного отряда 16-го стрелкового корпуса, вышел к первому промежуточному рубежу в районе населенного пункта Султановка. Обходя завалы, созданные противником при отступлении на дорогах прямо по целине, танковый полк значительно обогнал входившие в состав подвижного отряда мотопехоту и артиллерию, которые, не имея возможности обойти большую часть из этих заграждений, вынуждены были тратить много времени на их преодоление. Не ожидая подхода мотопехоты и истребительно-противотанкового полка, 244-й тп атаковал до двух пехотных батальонов противника, оборонявших Султановку, обойдя этот населенный пункт тремя танковыми ротами с севера, а двумя с юга, действуя южнее в направлении совхоза Мариенталь. Противник был опрокинут. Овладев Султановкой, 244-й танковый полк беспрепятственно прошел рубеж Турецкого вала, продолжая стремительное преследование противника в западном направлении.

Утром 11 апреля по приказу командарма выступил с выжидательных позиций в район Аджимушкая и армейский подвижный отряд, в голове которого двигался первый батальон 257-го танкового полка с десантом автоматчиков и две армейские роты разведчиков. Армейский подвижный отряд получил задачу, двигаясь по шоссе Керчь — Султановка за подвижным отрядом 16-го стрелкового корпуса, овладеть силами корпуса селом Михайловка, развернуться южнее подвижного отряда 16-го корпуса и во взаимодействии с ним перейти в стремительное преследование противника по путям, параллельным отходу главных сил 5-го армейского корпуса противника в общем направлении н/п Марфака, Джав-Тобе, Узун-Аяк, Арма-Эли с задачей выйти во фланг и тыл отходившей керченской группировки немцев и совместно с войсками армии, преследующей противника с фронта, окружить и уничтожить его.

Развернувшись на указанном рубеже и имея в качестве передового отряда один танковый батальон с десантом автоматчиков и две армейские разведывательные роты на автомашинах, 257-й танковый полк с ходу сбил мелкие подразделения противника, оборонявшиеся по Турецкому валу, и к 14.00 11 апреля обходом с северо-запада овладел селом Марфовка, разгромив при этом 9-й кавалерийский полк 6-й кавалерийской дивизии румын и нанеся тяжелые потери 4-му артиллерийскому полку той же дивизии. Большая часть солдат и офицеров 9-го кавалерийского полка была взята в плен, в том числе и командир этого полка со своим штабом.

Продолжая стремительное преследование противника, подвижные части армии вечером 11 апреля вышли на линию станции Ойсул, Ленинск, Джав-Тобе, Коджанки, подойдя таким образом вплотную ко второму промежуточному оборонительному рубежу противника на Керченском полуострове. Опираясь на этот оборонительный рубеж, войска противника вновь попытались оказать организованное сопротивление неотступно преследовавшим их передовым частям армии.

Стрелковые части Отдельной Приморской армии в течение 11 апреля, после ожесточенного ночного боя с арьергардами противника, прошли форсированным маршем, двигаясь вслед за подвижными отрядами до 50–55 км, и к исходу суток находились на подходе ко второму промежуточному рубежу обороны противника на Керченском полуострове.

По мере подхода к оборонительному рубежу противника стрелковые части немедленно вступали в бой, действуя отдельными разведывательными отрядами. Всю ночь длился упорный огневой бой с крупными силами противника, занявшими оборону на заранее подготовленном рубеже.

В течение 11 апреля войсками армии было уничтожено до 5 тысяч л/с, взято в плен свыше 100 солдат и офицеров противника и захвачены большие трофеи, в том числе более 100 орудий. В ходе боев были полностью разгромлены и частично пленены 282-й пехотный полк, 189-й саперный и 85-й полевой запасный батальоны немцев, составлявшие арьергарды98-й пехотной дивизии противника. Понесли тяжелые потери 290-й пехотный полк 98-й пехотной дивизии, 273-й и 186-й пехотные полки 73-й пехотной дивизии вермахта, 5-й и 9-й кавалерийские и 4-й артиллерийский полки 6-й кавалерийской дивизии, а также 7-й и 14-й отдельные пулеметные батальоны румын. Командование и штаб 9-го румынского кавполка во главе с командиром полка и начальником штаба были захвачены в плен.

Взятый в плен командир полка на допросе показал: «Столь стремительное наступление русских для нас явилось неожиданным. Мы предполагали, что нам удастся оторваться и отойти на позиции Парпач (Ак-Монайские позиции)».

Большие потери поспешно отступающим с Керченского полуострова войскам 5-го армейского корпуса противника нанесла в течение 11 апреля также и авиация 4-й воздушной армии (ВА). С рассветом авиаразведкой было установлено, что по шоссейным и грунтовым дорогам Керченского полуострова в движении на запад находятся до 200 автомашин, около 1500 подвод, свыше дивизии пехоты, до двух полков артиллерии и 40 штурмовых орудий и танков.

На железнодорожном участке Салын — Владиславовка было отмечено несколько железнодорожных эшелонов. Командование 4-й воздушной армии немедленно организовало массированные бомбо-штурмовые удары по находившимся на дорогах Керченского полуострова частям 5-го армейского корпуса немцев и железнодорожным эшелонам противника.

В 10 часов 11 апреля одна из эскадрилий штурмового полка 4-й воздушной армии на железнодорожном участке Салын — Тышлыяр настигла 3 железнодорожных эшелона противника, в составе которых находились 5 паровозов и до 150 груженых вагонов. В ходе бомбовых ударов и пулеметно-пушечного обстрела, обрушенных штурмовиками на эшелоны противника, было разбито 3 паровоза и более 40 вагонов, разрушены опоры железнодорожного моста на 64-м километре пути.

Авиация Черноморского флота в течение 11 апреля произвела несколько бомбо-штурмовых ударов по плавсредствам противника в Феодосийском порту. Всего вылетало 6 групп штурмовиков по 14–18 Ил-2 каждая под прикрытием 16–26 истребителей. В результате этих налетов было потоплено 4 быстроходных десантных баржи и 7 катеров с войсками и техникой противника. Повреждено 2 десантные баржи, уничтожено или сожжено 12 автомашин и 10 железнодорожных эшелонов врага.

На 12 апреля командарм поставил частям и соединениям следующие задачи:

Стрелковым корпусам продолжать стремительное преследование противника, не дав ему возможности закрепиться на Ак-Монайских позициях. К исходу дня выйти подвижными отрядами корпусов на рубеж Ислам-Терек, Кулеча-Мечеть (в 8 км западнее Владиславовки), Петровка (в 6 км северо-западнее Феодосии) и главными силами на Ак-Монайские позиции.

Армейскому подвижному отряду, действуя на левом фланге армии, отрезать отход противнику на рубеж Ак-Монайских позиций и во взаимодействии с подвижными отрядами корпусов окружить и уничтожить его, в дальнейшем овладеть Феодосией.

Таким образом, общая глубина преследования противника на 12 апреля была определена в 55–60 км, причем предстояло преодолеть еще один промежуточный оборонительный рубеж противника на Керченском полуострове и сильно укрепленные Ак-Монайские позиции, являвшиеся армейской тыловой оборонительной полосой немцев, прикрывавшей выходы с Керченского полуострова в глубь Крыма.

Войска Отдельной Приморской армии, встретив на рубеже населенных пунктов Чокул, западнее Ленинска, Чалтемир, Кипчак сильное сопротивление отошедших сюда остатков главных сил 5-го армейского корпуса немцев, в течение ночи 12 апреля вели разведку обороны на этом промежуточном рубеже противника, действуя отдельными разведгруппами, и приводили части в порядок. Входившие в состав подвижных отрядов танковые части производили дозаправку горючим, осмотр и мелкий ремонт материальной части. Усталость войск, прошедших с боями до 60 км, и необходимость дозаправки танковых частей горючим не позволили передовым частям армии с ходу прорвать оборону противника на втором промежуточном рубеже. Это дало возможность немецко-румынским частям, оставив на этом рубеже сильные арьергарды для отражения атак наших разведывательных групп, продолжить главными силами поспешный отход в западном направлении.

Не имея возможности организовать отход своих частей вместе со всей боевой техникой, командование 5-го армейского корпуса вермахта приняло решение: пожертвовать техникой и военным имуществом, а на освободившиеся машины погрузить как можно большее количество личного состава и с максимальной скоростью двигаться по направлению к Севастополю, используя для этой цели в основном шоссе Феодосия — Симферополь — Севастополь. К такому решению вынуждало немецкое командование и то обстоятельство, что введенные в прорыв на Каркинитском направлении подвижные части 4-го Украинского фронта 11 апреля овладели Джанкоем и стремительно продвигались в направлении Симферополя, то есть выходили в тылы керченской группировки, создавая для нее угрозу полного окружения. Для прикрытия отхода на Севастополь остатков немецких частей, входивших в состав керченской группировки противника, командующий 5-м армейским корпусом вермахта решил оборону возложить на части 3-й горнострелковой дивизии румын, усиленные отдельными немецкими пулеметными подразделениями. Причем последние по существу играли роль заградотрядов, имея задачу, заняв огневые позиции позади румынских частей, помешать их отходу с Ак-Монайских позиций и таким образом заставить исполнять роль заслонов для спасения отступающих немецких частей. Германские артиллерийские части, установленные на огневые позиции западнее Ак-Монайского рубежа, получили задачу заградительным огнем максимально продолжительное время задерживать наступление советских войск. С прорывом же последними этого оборонительного рубежа артиллеристам было приказано бросить всю технику и, погрузившись на автомашины, отходить по направлению к Севастополю. Таким образом, командование вермахта решило спасти остатки своих лучших ударных немецких дивизий (98-й и 73-й пехотных) ценой потери большей части своей техники и принесения в жертву частей своих союзников — румын.

Рано утром 12 апреля войска Отдельной Приморской армии возобновили преследование. Сильным стремительным ударом танков и пехоты, перешедших в атаку после короткого огневого налета на вражескую оборону, части арьергарда противника, оборонявшие второй промежуточный рубеж, были быстро окружены, уничтожены или пленены. После разгрома немецких арьергардных подразделений подвижные отряды корпусов, преодолев сопротивление мелких групп противника и инженерные заграждения, созданные на дорогах отступающими войсками 5-го армейского корпуса, устремились к Ак-Монайским позициям. Через 3 часа преследования, пройдя около 30 км, подвижные части вышли к передовому краю Ак-Монайского оборонительного рубежа, где были встречены сильным заградительным артиллерийско-минометным и ружейно-пулеметным огнем. После короткой разведки танки и пехота подвижного отряда 11-го гвардейского стрелкового корпуса предприняли попытку с ходу прорвать оборону врага на этом рубеже, но, встреченные сильным огнем противотанковых орудий и пулеметов противника с переднего края и заградительным огнем немецкой артиллерии из глубины обороны, вынуждены были отойти на исходные позиции. Не удалось прорвать оборону противника с ходу и подвижным отрядам 3-го горнострелкового и 16-го стрелкового корпусов. Армейский подвижный отряд, следуя за боевыми порядками подвижного отряда 16-го стрелкового корпуса, находился в резерве командарма в готовности, как только обозначится прорыв Ак-Монайского рубежа, войти в него и с ходу овладеть городом и портом Феодосия.

Уточнив группировку противника, подтянув артиллерию и гвардейские минометы, входившие в состав подвижных отрядов, передовые части армии после короткой артиллерийской подготовки (18.00) к вечеру 12 апреля перешли в атаку. В составе артиллерии, обеспечивающей наступление подвижного отряда 3-го горнострелкового корпуса при прорыве последним Ак-Монайского оборонительного рубежа противника, действовал армейский тяжелый гаубичный полк в составе 18-ти 152-мм гаубиц.

Под прикрытием сильного огня артиллерии пехота и танки подвижных отрядов корпусов ворвались на передний край и через полчаса овладели двумя, а на некоторых участках и всеми тремя линиями укреплений Ак-Монайского оборонительного рубежа. Противник, бросив всю материальную часть артиллерии и несколько подбитых самоходных орудий, неся большие потери, в беспорядке начал отходить в западном направлении. К ночи подвижные части армии завершили прорыв обороны противника на Ак-Монайских позициях на всю ее глубину, преодолев тем самым последний оборонительный рубеж противника на Керченском полуострове и получив выход в центральные районы Крыма. В ходе боев на рубеже Ак-Монайских позиций были полностью разгромлены 3-я горнострелковая дивизия румын и несколько подразделений из состава боевой группы «Кригер». Войска армии захватили большие трофеи, в том числе более 40 артиллерийских орудий.

Подвижные отряды корпусов продолжали стремительное продвижение на запад. В 23 часа была занята Владиславовка, а часом ранее был введен в прорыв армейский подвижный отряд, который начал продвижение по шоссе Дальние Камыши — Феодосия.

В 23.00 армейский подвижный отряд и действовавший совместно с ним подвижный отряд 16-го стрелкового корпуса с ходу ворвались в город Феодосию. После короткого, но крайне ожесточенного ночного боя с остатками группы «Кригер» и феодосийской портовой командой немцев в полночь город-порт Феодосия был освобожден от врага.

Авиация 4-й воздушной армии в течение 12 апреля продолжала наносить бомбо-штурмовые удары по отступающим войскам противника и вести разведку. За день было произведено 739 самолето-вылетов. Резкое снижение напряжения работы авиации было в известной мере связано с большой удаленностью аэродромов 4-й воздушной армии, расположенных на Таманском полуострове, и острым недостатком в авиационном бензине.

Всего в течение суток 12 апреля атаками штурмовиков было уничтожено 160 автомашин, 150 подвод и до 500 солдат и офицеров противника. Бомбардировочными действиями по населенным пунктам, занятым противником, было вызвано 10 больших взрывов и подожжен один железнодорожный эшелон.

Авиация Черноморского флота продолжала наносить удары по плавсредствам противника в порту Феодосия, а со второй половины дня — и по вражеским судам, производившим загрузку войск и техники в Судакской бухте. В районе мыса Херсонес прямым попаданием авиабомбы в корму был сильно поврежден немецкий эсминец.

В течение 12 апреля остатки разгромленной керченской группировки противника и немецко-румынские части, оборонявшие южное побережье Крыма, продолжали поспешно отходить на Севастополь. Отход осуществлялся по двум основным направлениям: сильно потрепанные части 98-й и 73-й пехотных дивизий, побросав большую часть техники и вооружения, отходили на автомашинах и частично пешим порядком по шоссе Старый Крым — Симферополь, а части группы «Кригер» и 2-й горнострелковой дивизии румын из района Камыши, Феодосия отходили вдоль южного побережья Крыма на Алушту — Ялту.

Большие потери отступавшему в панике противнику нанесли нападения крымских партизан, начавших с переходом в наступление войск 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии наносить сильные удары по врагу с тыла. Захватывая на основных коммуникациях отдельные населенные пункты или участки дорог, партизанские отряды вынуждали отступавшие немецкие части или с боем прорываться через эти населенные пункты и участки дороги, или обходить их, бросая или уничтожая при этом всю технику.

На 13 апреля командарм поставил войскам следующие задачи.

11-му гвардейскому стрелковому корпусу, действуя в направлении Новый Карабай, Цюрихталь, Васильевка, Карасубазар, к 15 часам подвижным отрядом выйти на линию Ново-Царицыно — Карасубазар. Главными силами к этому времени выйти на рубеж реки Мокрый Индол на фронте Новый Карабай — Цюрихталь.

3-му горнострелковому корпусу, действуя в направлении Владиславовка, Старый Крым, Салы, Карасубаши выйти подвижным отрядом на рубеж Карасубазар, Ени-Сала и главными силами на линию реки Мокрый Индол на фронте Акчора — Кишлав.

16-му стрелковому корпусу, действуя вдоль побережья Черного моря, выйти на рубеж в 15 км западнее города Судак и главными силами в район Судака.

Армейскому подвижному отряду по овладению городом Феодосия преследовать противника в направлении населенного пункта Карасубазар и к полудню овладеть последним.

Таким образом, глубина задач по преследованию противника была установлена командармом для подвижных корпусов не менее как 75–80 км. Беря в расчет, что с 13 апреля войска армии вступали в район горного Крыма, эти темпы, даже если и учитывать, что противник поставил себе в качестве основной цели как можно быстрее отойти в направлении Севастополя, были очень высокими. На территории горного Крыма действия основными силами армии возможны главным образом в направлении основных магистральных дорог. Действия вне дорог были возможны только небольшими подразделениями. Противник при отступлении широко использовал многочисленные инженерные заграждения, чему в немалой степени способствовал сам горный рельеф местности, не допускавший или сильно затруднявший обход и объезд заграждений, устроенных противником на дорогах.

Преследование противника по территории горного Крыма подвижными частями армии, согласно решению командарма, должно было вестись в двух основных направлениях. Во-первых, вдоль асфальтированного шоссе Феодосия, Старый Крым, Карасубазар, Симферополь, Бахчисарай, Севастополь, проходившего по северным отрогам Крымских гор, по сильно всхолмленной, но не типично горной местности, и допускавшей поэтому некоторую свободу маневра подвижными войсками и вне этой шоссейной дороги. Во-вторых, вдоль приморского шоссе Феодосия, Судак, Алушта, Ялта, Байдары, Севастополь, которое проходило по территории собственно горного Крыма с резко пересеченным рельефом местности и имело большое количество крутых поворотов, мостов и участков дороги, проложенным по карнизам и ущельям.

Учитывая характер местности, по которой предстояло с 13 апреля продолжать преследование противника войскам Отдельной Приморской армии, командарм принял решение основную массу подвижных частей направить в обход горной части Крыма по шоссе Феодосия — Симферополь и севернее его. В этом направлении действовали армейский подвижный отряд и подвижные части 3-го горнострелкового корпуса и 11-го гвардейского стрелкового корпуса.

Это направление действия основной массы подвижных частей, с одной стороны, обеспечивало быстрейшее соединение с войсками 4-го Украинского фронта для организации совместного преследования остатков войск противника, отступающих из районов Северного Крыма и с Керченского полуострова в направлении Симферополь, Бахчисарай, Севастополь, а с другой стороны, позволило три из четырех имевших в составе армии подвижных отряда направить по путям, параллельным направлению отхода частей противника, отступавших вдоль приморского шоссе, обогнать последних и по дорогам, соединяющим центральное и приморское шоссе, выйти им в тыл.

Для фронтального преследования отходившей по приморскому шоссе группировки противника был выделен 16-й стрелковый корпус, в голове которого действовал корпусной подвижный отряд.

К этому времени в подвижных отрядах корпусов резко увеличилось количество автомашин, выбывших по технической неисправности, вследствие чего резко сократилось количество мотопехоты. Так, подвижный отряд 16-го стрелкового корпуса, пройдя Ак-Монайские позиции, имел 130 человек пехоты и всего 7 автомашин. Пехота вынуждена была размещаться на броне танков, там размещалась и рота саперов (35 человек), обеспечивающая продвижение подвижного отряда через заграждения противника.

Примерно на треть сократилось к 13 апреля и количество танков, входивших в состав подвижных групп корпусов. Часть из них выбыла от огня противника, но большая часть вышла из строя из-за технической неисправности. Материальная часть большинства танковых полков и особенно 63-й танковой бригады была очень изношена. Значительная часть танков принимала участие еще в сражении за Кавказ, а потом с боями прошла путь от Владикавказа до Керченского полуострова. На многих танках моторы и коробки передач ремонтировались и менялись не менее четырех раз. В результате этого в составе роты тяжелых танков 63-й бригады из пяти танков КВ, имевшихся в ней к моменту перехода войск армии в преследование, после прохода рубежа Владиславовки в ночь с 12 на 13 апреля в строю остался только один тяжелый танк, остальные же четыре выбыли по техническим неисправностям.

Таким образом, в составе каждого из подвижных отрядов корпусов вместо предусмотренных приказом командарма горнострелковой дивизии или двух полков стрелковой дивизии к 13 апреля входило не более одного батальона мотопехоты, причем неполного состава, и около двух третей первоначального количества танков, в результате чего боевая мощь корпусных подвижных частей значительно уменьшилась. В несколько лучшем положении был армейский подвижный отряд, так как материальная часть автобатальона и танкового полка, входивших в его состав, была менее изношена. После короткой остановки для дозаправки горючим подвижные части армии в ночь на 13 апреля вновь устремились в погоню за противником.

К утру 13 апреля подвижный отряд 3-го горнострелкового корпуса достиг Старого Крыма, занятого еще накануне вечером партизанами. При дальнейшем движении по магистрали Старый Крым — Симферополь отряд был остановлен огнем противника с восточной окраины населенного пункта Салы. Попытка овладеть им лобовой танковой атакой не удалась. Тогда в обход был направлен один из батальонов 63-й танковой бригады, который, выйдя в тыл противника, стремительным ударом с запада заставил немецкий отряд, оборонявший этот населенный пункт, отступить в направлении города Судак, бросив вооружение и технику. На преследование боевой группы противника был направлен передовой отряд 414-й стрелковой дивизии, который, настигнув остатки этой группы, окружил их и уничтожил. Часть немецкого отряда была рассеяна по горным лесам, где вскоре была уничтожена партизанами. После захвата населенного пункта Салы путь на Карасубазар был открыт.

Совершив тридцатикилометровый марш, подвижный отряд к 11 часам ворвался в Карасубазар (Белогорск). Примерно в это же время сюда подошел и подвижный отряд 11-го гвардейского стрелкового корпуса, действовавший через Новый Карабай, Цюрихталь и Васильевку.

В районе Карасубазара подвижные отряды Отдельной Приморской армии во взаимодействии с подошедшими к 16.00 с северо-востока частями 4-го Украинского фронта и 5-й бригады крымских партизан из Северного соединения окружили большую группу противника общей численностью более 5 тысяч человек. В окружении оказались подразделения 198-го саперного батальона, 282-го и 290-го пехотных полков 98-й пехотной дивизии, 170-го и 213-го пехотных полков 73-й пехотной дивизии, а также ряд других подразделений из состава тыловых частей керченской группировки противника. После короткого боя окруженной группе противника были нанесены большие потери. Остатки ее общей численностью до 2 тысяч человек сдались в плен. Лишь отдельным небольшим подразделениям противника удалось прорваться сквозь кольцо окружения и уйти в горы, где они вскоре были уничтожены или пленены посланными для их преследования подразделениями партизан.

Немецкий офицер из 198-го саперного батальона 98-й пехотной дивизии, взятый в плен в районе Карасубазара, показал: «На подходе к Карасубазару нас настигли русские танки, южнее нас начали теснить партизаны, и мы оказались в кольце… В окружении оказались различные подразделения 198-го саперного батальона, 282-го пехотного полка, 290-го пехотного полка 98-й пехотной дивизии, 170-й пехотный полк и 213-й пехотный полк 73-й пехотной дивизии, а также ряд других подразделений тыловых частей. Такое сочетание показывает, что отступление протекало в полном беспорядке, все перемешалось и была потеряна всякая связь»[103].

Сразу же после овладения населенным пунктом Карасубазар подвижный отряд 3-го горнострелкового корпуса был повернут в южном направлении и направлен по трудно проходимой горной дороге Карасубазар — Ускут для выхода в тыл частям противника, отступающим вдоль приморского шоссе. Преодолевая отдельные небольшие заграждения, устроенные противником, подвижный отряд, имея в голове батальон 63-й танковой бригады, пройдя по горной дороге 18 км, вышел к завалу в двух километрах южнее населенного пункта Ени-Сала.

В этом районе противник на протяжении нескольких сотен метров завалил дорогу, проходившую здесь по горному ущелью, крупными глыбами взорванных скал. Разобрать сделанный противником завал на дороге для прохода по ней танков и мотопехоты силами имевшихся в составе подвижного отряда подразделений саперов не было никакой возможности. После доклада командующему войсками армии подвижный отряд 3-го горнострелкового корпуса был расформирован, причем 63-я танковая бригада (кроме роты легких танков) и большая часть артиллерии были возвращены в Карасубазар. Согласно принятому командармом решению в направлении населенного пункта Ускут должна была продолжать действовать 128-я гвардейская горнострелковая дивизия, имея в голове колонны передовой отряд дивизии (один горнострелковый полк, рота легких танков 63-й бригады и рота саперов — все из входивших ранее в состав подвижного отряда 3-го корпуса).

Подвижный отряд 11-го гвардейского стрелкового корпуса после ликвидации окруженной в районе Карасубазара крупной группы противника продолжал его преследование по горным дорогам в юго-западном направлении и к исходу дня овладел населенным пунктом Розенталь.

Армейский подвижный отряд в течение ночи на 13 апреля закончил ликвидацию остававшихся в районе Феодосии мелких групп противника и, пополнившись горючим, в первой половине дня совершил форсированный марш по шоссе Феодосия — Карасубазар. Из-за отсутствия горючего армейский отряд продолжил продвижение в направлении села Зуя только одной танковой ротой 257-го танкового полка, имевшей на броне десант автоматчиков. К исходу 13 апреля танковая рота во взаимодействии с передовым отрядом 32-й гвардейской стрелковой дивизии овладела селом.

Преследование войск противника, отступавших вдоль Черноморского побережья, которое было возложено на части 16-го стрелкового корпуса армии, протекало в несравненно более трудных условиях.

Пройдя рубеж Феодосии, подвижные части корпуса вступили в пересеченную горную местность. Наличие в полосе преследования корпуса всего одной шоссейной дороги при полном отсутствии других, даже горных дорог, идущих в западном направлении, позволило противнику широко применять инженерные заграждения, особенно завалы. Преодоление таких завалов при ограниченном количестве в составе корпусного подвижного отряда саперов (одна рота саперов в количестве всего 37 человек) крайне замедляло преследование противника.

Ввиду отсутствия в полосе преследования корпуса всего одного шоссе Феодосия — Судак — Алушта передовой отряд 383-й стрелковой дивизии, действовавший до рубежа Феодосии самостоятельно, вошел теперь в состав подвижного отряда 16-го стрелкового корпуса, в результате чего количество мотопехоты в отряде увеличилось примерно в два раза.

Продолжая преследование противника, подвижный отряд 16-го корпуса в середине дня на перевале Синор в 30 км западнее Феодосии был остановлен внушительным завалом, который прикрывался крупным арьергардным отрядом противника, имевшим в своем составе несколько противотанковых орудий. Для уничтожения отряда противника, оборонявшегося на перевале Синор, в обход, верхом на трофейных лошадях была послана группа бойцов общей численностью до 80 человек. Группа, пробравшись по горным тропам в тыл противнику, во взаимодействии с главными силами корпусного подвижного отряда окружила и полностью уничтожила роту противника, засевшую на перевале.

Из-за отсутствия бензина для танков и автотранспорта в дальнейшее преследование противника был направлен только один танковый батальон — 8 танков с десантом автоматчиков и часть пехоты, передвигавшейся на трофейных лошадях. К вечеру 13 апреля этот танковый батальон и стрелковые подразделения вышли на северную окраину города Судак, где завязали огневой бой с противником. Танки, израсходовав последнее горючее, продолжать движение вперед или маневрировать больше уже не могли и продолжали вести огонь с места.

Через два часа к танкам подошла остальная пехота, входившая в состав подвижного отряда, которая, оставив машины в районе перевала Синор, дальнейший путь продолжала пешком. Выйдя к окраине города, стрелковые подразделения немедленно начали наступление. После ожесточенного ночного боя с частями противника, которые в Судакской бухте грузились на плавсредства, немецко-румынские части были разгромлены, и к утру город Судак был полностью освобожден. В результате ночного боя противник оставил в городе более 600 трупов. В плен было взято свыше тысячи солдат и офицеров противника, принадлежавших к немецким и румынским подразделениям, входившим в состав группы «Кригер» и 2-й горнострелковой дивизии румын.

Разгром противника в Судаке в значительной степени был подготовлен нашей авиацией, которая систематическими налетами на город и плавсредства противника (потоплено 3 и повреждено 5 барж) в бухте сорвала эвакуацию морем крупной группы немецко-румынских войск.

По поводу успешно проведенной атаки нашей авиации на Судак пленный румынский лейтенант показывал: «Наша рота 13 апреля прибыла в Судак, там скопилось много немцев и румын. Немцы грузились в баржи. Как только три баржи, переполненные солдатами, отчалили от берега, налетели русские штурмовики и на наших глазах все три баржи пошли ко дну… На причалах поднялась невообразимая суматоха. Приказы офицеров не выполнялись. Между немцами и румынами произошли кровавые стычки»[104].

В течение 12 и 13 апреля главные силы стрелковых соединений армии, свернутые в дивизионные колонны, продолжали форсированным маршем продвигаться вслед за подвижными частями. К исходу 13 апреля они вышли соединениями 11-го гвардейского стрелкового и 3-го горнострелкового корпусов на рубеж реки Мокрый Индол (район Салы) и дивизиями 16-го корпуса в район населенного пункта Коктебель в 15 км западнее Феодосии. Стрелковые соединения, таким образом, отстали к 13 апреля от подвижных отрядов корпусов на 30–60 км, несмотря на то, что они прошли за эти трое суток форсированным маршем до 150 км, делая среднесуточные переходы по 40–60 км.

В течение 14 и 15 апреля, а для левофланговых соединений армии и 16 апреля, войска Отдельной Приморской армии передовыми частями продолжали стремительное преследование противника по дорогам западной части горного Крыма, окружая и уничтожая его арьергардные части, оставленные в качестве заслонов и преодолевая многочисленные инженерные заграждения.

Сопротивление противника по мере приближения к Севастопольскому укрепрайону все более и более усиливалось. Командование 17-й немецкой армии, осуществляя свой план, целью которого являлось спасение от разгрома максимального количества немецких частей за счет использования для прикрытия их отступления войск союзников, ввело в бой части 1-й и 2-й горно-стрелковых дивизий румын. Из частей этих румынских дивизий были созданы 3 отдельные группы прикрытия, которые имели задачу, последовательно занимая выгодные для обороны рубежи, прикрывать отход немецких частей вдоль южного побережья Крыма.

С 14 апреля для армии была установлена разграничительная полоса с войсками 4-го Украинского фронта, которая проходила через населенные пункты Сейтлер, Зуя, Симферополь, Бахчисарай, Севастополь. Тем самым единственное шоссе, проходившее в северной части горного Крыма от Симферополя в направлении на Севастополь, оставалось в полосе преследования войск 4-го Украинского фронта. Для дальнейшего же преследования противника, отступавшего на Севастополь перед войсками Приморской армии, вышедшими в район села Зуя, оставались в северной и центральной части отведенной ей полосы лишь труднопреодолимые горные дороги и тропы. Абсолютным большинством этих дорог противник не пользовался, и они пришли в полную негодность и были непроходимы для танков и артиллерии. На перевалах эти горные дороги были к тому же еще и занесены нерастаявшим снежным покровом, глубина которого доходила до 50–70 см. Кроме троп и горных дорог в полосе, отведенной армии для преследования противника, у крайней южной ее границы имелась еще одна шоссейная дорога, пригодная для движения по ней всех родов войск. Эта дорога проходила по черноморскому побережью через населенные пункты Судак, Ускут, Алушта, Ялта, Байдарские ворота и далее на Севастополь. Ввиду значительного отставания частей 16-го стрелкового корпуса, действующего на левом фланге армии и вынужденного уже с рубежа Феодосии вести преследование противника в горно-лесистой местности, это приморское шоссе к утру 14 апреля оставалось еще в руках противника на всем его протяжении на запад от Судака.

В связи с создавшимся положением командующий войсками армии принял решение продолжать преследование противника по горным дорогам в общем направлении на Севастополь только частью сил подвижных частей армии. Главные же силы этих частей повернуть на юг, чтобы выйти в тыл группировке противника, отступавшей по приморскому шоссе, и уничтожить ее во взаимодействии с передовыми частями 16-го корпуса, преследовавшего эту группировку противника с фронта.

Для того чтобы с линии Карасубазар — Зуя, где к исходу 13 апреля оказались передовые части 11-го гвардейского, 3-го корпусов армии и подвижный армейский отряд, выйти к морю, предстояло преодолеть до 40 км горно-лесистой местности, в том числе перевалы через Яйлинский хребет. Резкое изменение характера местности потребовало некоторых организационных изменений в составе этих частей. В связи с тем, что 3-й корпус в составе 318-й и 242-й стрелковых дивизий был выведен в армейский резерв с сосредоточением его в районе Карасубазара, подвижный отряд 3-го корпуса был преобразован в передовой отряд 128-й гвардейской стрелковой дивизии, причем большая часть артиллерии и танков вышла из его состава. Из подвижных отрядов двух других стрелковых корпусов была также выведена основная часть танков (кроме отдельных мелких подразделений легких танков), ввиду того, что их дальнейшие действия в условиях бездорожья и горно-лесистой местности были бы сильно затруднены. Выведение танков в резерв командующих корпусов имело также своей целью проведение осмотра и необходимого ремонта их материальной части. Расчет делался на то, что к моменту выхода стрелковых корпусов армии на подступы к Севастопольскому укрепрайону противника эти части смогли бы принять участие в его решительном штурме.

11-й стрелковый корпус с утра 14 апреля начал передовыми частями преследование противника в общем направлении на села Зуя и Саблы (в 18 км южнее Симферополя), действуя по грунтовым дорогам, идущим в этом направлении. Армейский подвижный отряд первоначально получил задачу преследовать противника в направлении населенных пунктов Карасубазар, Баксан, Кызылкоба, Ангара, Алушта, с тем чтобы отрезать пути отхода на Ялту группировке противника, отступавшей по приморскому шоссе.

Однако продвижение автотранспорта, танков и техники 227-й стрелковой дивизии и 257-го танкового полка по плохим грунтовым дорогам в условиях сильно пересеченной местности в течение первой половины дня шло крайне медленно. В связи с этим стало ясно, что использование армейского подвижного отряда, являющегося главной ударной силой подвижных частей армии в направлении на Алушту, не даст достаточного эффекта. Эта задача гораздо более успешно может быть решена, хотя и более слабым, зато более подвижным в условиях горной местности отрядом. Было принято решение на продолжение преследования армейским подвижным отрядом в полосе 11-го гвардейского стрелкового корпуса во взаимодействии с передовым отрядом 32-й гвардейской стрелковой дивизии до рубежа реки Альма. По достижении этого рубежа из-за отсутствия дорог, идущих далее в юго-западном направлении, армейский отряд получал задачу повернуть на шоссе Симферополь — Бахчисарай — Севастополь. То есть отряд должен был выйти из полосы преследования, отведенной для армии, и совместно с передовыми частями 4-го Украинского фронта овладеть городом Бахчисарай. Затем, пройдя город, вновь повернуть на юго-запад и продолжать дальнейшее преследование противника в направлении на Севастополь уже в границах армейской полосы преследования.

К 14 апреля уцелевшие от разгрома остатки немецких дивизий, входивших в состав керченской группировки, используя автотранспорт, уже успели в основной своей части отойти в район Севастопольского укрепрайона. По черноморскому побережью и горным дорогам в направлении на Севастополь двигались главным образом арьергарды, тылы и румынские части, разгром которых вполне успешно мог быть решен и менее сильными подвижными частями, чем армейский подвижный отряд.

Направление армейского подвижного отряда по кратчайшему пути на Севастополь позволяло быстрее установить непосредственное соприкосновение с остатками главных сил крымской группировки противника и сорвать тем самым планы немцев по эвакуации своих войск из Крыма, а также помешать созданию прочной обороны частей врага на укреплениях севастопольского плацдарма.

К исходу 14 апреля армейский подвижный отряд и передовой отряд 32-й гвардейской стрелковой дивизии, преодолев сопротивление мелких групп противника и заграждения, устроенные ими на горных дорогах, достигли рубежа реки Альма и овладели вместе с подвижными частями 4-го Украинского фронта Бахчисараем. В течение 15 апреля продолжая преследование противника, сопротивление которого по мере приближения к Севастополю все более и более усиливалось, армейский подвижный отряд занял станции Сюрень и Албат, а к исходу дня 15 апреля овладел населенным пунктом Шули, выйдя тем самым к ближайшим подступам Севастопольского укрепрайона. Таким образом, войска правого фланга Отдельной Приморской армии, где действовали главные силы подвижных частей армии, закончили преследование противника в своей полосе и встретили сильное сопротивление отрядов противника, оборонявших непосредственные подступы к Севастопольскому укрепрайону.

На левом фланге армии задача удара на Алушту с севера была возложена на подвижный отряд 11-го гвардейского корпуса, в состав которого к 14 апреля входили 2 батальона 15-го гвардейского стрелкового полка 2-й гвардейской стрелковой дивизии, рота легких танков 85-го танкового полка и рота саперов. Вместе с подвижным отрядом 11-го корпуса в этом направлении действовал и передовой отряд 26-й мотострелковой бригады 19-го танкового корпуса, который после взятия Симферополя по приказанию командующего войсками 4-го Украинского фронта был направлен по шоссе на Алушту.

Перевалы через отроги Яйлинского хребта, по которым проходило шоссе, оборонял отряд румын в составе двух горнострелковых батальонов 1-й и 2-й горнострелковых дивизий и одного артиллерийского дивизиона. Этот отряд имел задачу прикрывать Алушту от ударов советских войск с севера до полудня 16 апреля и обеспечить тем самым отход на Ялту группы немецких войск, отступавшей вдоль приморского шоссе. После этого румынский арьергардный отряд должен был погрузиться в районе Алушты на баржи и отойти на Балаклаву.

В ночь на 15 апреля подвижный отряд 11-го корпуса вступил в бой с отрядом румын, прикрывавшим перевалы на шоссе. Бой продолжался весь день. После того как подразделения 15-го стрелкового полка начали обход по горным тропам с востока и запада, противник под угрозой окружения начал отход на Алушту, преследуемый танками с десантом пехоты из состава подвижного отряда 11 — го гвардейского корпуса и подошедшим к этому времени из Симферополя передовым отрядом 26-й мотострелковой бригады. По отходившему отряду румын был нанесен бомбо-штурмовой удар эскадрильей штурмовиков одной из частей 4-й воздушной армии.

В 13 часов 15 апреля город Алушта был занят подвижными частями 16-го корпуса с востока и подвижным отрядом 11-го гвардейского корпуса с севера. В освобождении города большую роль сыграл артиллерийский огонь орудий, выставленных на прямую наводку. Крупный отряд противника попытался оказать упорное сопротивление передовым частям 16-го корпуса, в оперативное подчинение которого входила с 14 апреля и 128-я гвардейская стрелковая дивизия, вошедшая в район поселка Ускут на восточной окраине Алушты. По приказу командующего артиллерией 16-го корпуса 29-й истребительно-противотанковый полк и 28-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион были быстро выдвинуты на прямую наводку и открыли ураганный огонь по противнику. Подвижные части 16-го корпуса, воспользовавшись замешательством противника, ворвались в город, куда вскоре вошли и подвижные отряды 11-го гвардейского корпуса и передовой отряд 26-й мотострелковой бригады. В Алуште попали в плен около тысячи солдат и офицеров противника. Остатки разгромленных частей пытались спастись бегством по горным дорогам, идущим в западном направлении, но вскоре были настигнуты нашей мотопехотой и сдались в плен во главе с командиром артиллерийского полка 1-й горнострелковой дивизии румын.

Продолжая преследование противника вдоль черноморского побережья и по горной дороге Алушта — гора Черная — Ялта, передовые части 16-го корпуса и подвижный отряд 11-го гвардейского корпуса в ночь на 16 апреля овладели городом и портом Ялта, где захватили большое количество трофеев и пленных. В освобождении города этим частям содействовали также и подразделения 227-й стрелковой дивизии, которые ворвались в город с северо-запада. Батальон 777-го полка 227-й стрелковой дивизии через перевал Ай-Петри пешим порядком спустился с гор и внезапно нанес удар по тылу ялтинского гарнизона противника. Красной армии содействовали партизаны 7-й бригады Южного соединения под командованием Л. А. Викмана.

К полудню 16 апреля передовые части 16-го корпуса и подвижный отряд 11-го гвардейского корпуса достигли Байдарских ворот, где противник взорвал несколько нависших над дорогой скал и устроил завал, преодолеть который в короткие сроки ограниченными силами саперных подразделений, входивших в состав передовых частей, действовавших на левом фланге армии, было невозможно. Завал был обойден по дороге, проходившей через Форос и далее по побережью моря до мыса Сарыч. К исходу дня передовые отряды овладели населенным пунктом Байдары и вышли на ближние подступы к Севастополю, где встретили организованное и упорное сопротивление противника.

Таким образом, 16 апреля во всей полосе Отдельной Приморской армии закончилось преследование противника, проводившееся на его заключительном этапе главным образом лишь небольшими отрядами мотопехоты и подразделениями легких танков. Передовые части армии вышли к Севастопольскому укрепрайону немцев, опираясь на который, противник стал оказывать более организованное и упорное сопротивление.

Для прорыва укрепрайона необходимо было подтянуть основные силы стрелковых подразделений армии, которые хотя и продвигались форсированным маршем, проходя от 40 до 50 км в сутки, все же к исходу 16 апреля отстали от передовых частей более чем на 100 км.

За время боев с 11 по 16 апреля противник потерял до 12 тысяч солдат и офицеров убитыми и ранеными и свыше 15 500 человек плененными. В ходе преследования разгромленного противника войска Отдельной Приморской армии уничтожили 269 орудий, 37 танков и штурмовых орудий, 151 миномет, 400 пулеметов и более 1000 автомашин. Войсками армии за это же время было захвачено 460 орудий, 48 танков и штурмовых орудий, 260 минометов, 767 пулеметов, 14 100 винтовок, 900 автомашин (большинство неисправных), 700 железнодорожных вагонов и большое количество боеприпасов и инженерного имущества.

Большая часть трофеев была захвачена на побережье Черного моря, в портах, где, будучи прижатым к берегу моря, противник не смог в силу недостатка плавсредств, которые к тому же постоянно подвергались мощным ударам авиации с воздуха, организовать эвакуацию своих частей морем.

Тактика отхода, принятая противником, сводилась к тому, что он, бросая технику и используя в качестве прикрытия румынские части, прилагал все усилия для того, чтобы спасти от разгрома прежде всего живую силу двух своих лучших немецких дивизий (98-й и 73-й). Немцы, применив для этой цели весь автотранспорт, успели отвести большую часть личного состава этих дивизий за Севастопольский укрепрайон. Дивизии, хотя и потрепанные и потерявшие почти всю технику, все же в значительной степени сохраняли свою боеготовность. После пополнения 98-й и 73-й пехотных дивизий за счет уцелевших от разгрома тыловых частей 17-й армии эти две дивизии, по замыслу немецкого командования, должны были явиться основной силой, на которую возлагалось удержание мощных оборонительных рубежей Севастопольского плацдарма противника.

Успешному продвижению частей Отдельной Приморской армии в немалой степени способствовал стремительный темп наступления 51-й армии 4-го Украинского фронта. Решающую роль в преследовании врага сыграла фронтовая подвижная группа под командованием заместителя командующего 51-й армии генерал-майора В. Н. Разуваева. В состав группы вошли: 19-й танковый корпус, 279-я стрелковая дивизия, посаженная на автомашины, и 21-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада. Основной ударной силой группы стал 19-й танковый корпус генерал-лейтенанта И. Д. Васильева.

Пехотой и стрелковым вооружением части корпуса были укомплектованы полностью. 26-я мотострелковая бригада всю пехоту на автомашины не поднимала, и поэтому запасной батальон (350 человек) двигался в период операции пешком, а под Севастополем был влит поротно в стрелковые батальоны.

По причине некомплекта автомашин 1511-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк имел всего 11 орудий и был влит в состав 26-й мотострелковойбригады для усиления неполного артдивизиона. Полученной материальной частью были укомплектованы две танковые бригады (79-я и 101-я).

Планом операции предусматривалось выделение усиленного подвижного отряда с началом ввода танкового корпуса в прорыв. В подвижный отряд вошла не полностью укомплектованная 202-я танковая бригада в составе мотострелкового батальона, истребительно-противотанкового артиллерийского и танкового батальонов (всего 15 танков Т-34), 52-го мотоциклетного полка и 867-го самоходного артполка 76-мм орудий.

Отряд начал обучаться и сколачиваться за 10–12 дней до начала операции. В состав корпуса была введена 61-я гвардейская танковая бригада, 52-й мотоциклетный полк и 5-й отдельный бронеавтобатальон.

Всего корпусу к началу боевых действий было придано: 15-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, состоящая из 101, 535-го и 665-го истребительно-противотанковых артиллерийских полков, 85, 207-й и 467-й артиллерийские полки, 21-й минометный полк, 167-й и 170-й полки 18-й артдивизии и 297-й отдельный зенитно-артиллерийский полк 85-мм пушек.

Состав 19-го Перекопского краснознаменного танкового корпуса на 11 апреля 1944 года[105]

Танковая группа

Наименование частей Т-34 ТО-34 МК-9* МК-7* Т-70 T-60 СУ-122 СУ-85 СУ-76 Всего
79 тбр 3 19 29 1 52
101 тбр 4 15 29 48
202 тбр 16 16
867 сап 21 21
875 сап 21 21
91 омцб 3 2 5
715 обс 2 2
6 гв. тбр 33 17 2 1 2 55
5 обаб 2 2
52 омп
Всего 58 34 61 2 17 4 1 1 44 221
* Танки английского производства Mk III «Валентайн IX» и канадского «Валентайн VII».


Артиллерийская группа

Наименование частей 120-мм 85-мм 76-мм 57-мм 37-мм Итого
79 тбр
101 тбр
202 тбр 4 4
26 мсбр 8 8
1511 иптап И 11
1717 озап 15 15
52 омп 3 3
6 гв. тбр 4 2 6
15 иптабр 36 20 56
85 пап 24 24
207 гап 28 28
467 пап 23 23
297 рс 16 16
166 мза 13 13
Всего: 52 16 75 34 30 207
* Кроме того, корпус имел на вооружении 17 120-мм и 50 82-мм минометов.


Корпус поддерживали 1-я гвардейская штурмовая и 278-я истребительная авиадивизии, которые должны были сопровождать его на всю глубину действия корпуса. Кроме того, до рубежа города Джанкой привлекалась часть сил 7-го штурмового авиационного корпуса. Планировалось, что при вводе танков в прорыв 7-й корпус нанесет удар 80 штурмовиками по артиллерийским позициям и узлам сопротивления противника. В дальнейшем группы по 8–10 штурмовиков 1-й гвардейской штурмовой авиадивизии должны были непрерывно сопровождать авангардные колонны, штурмуя артиллерийские позиции, узлы сопротивления и контратакующие части противника.

Истребители группами по 8–10 самолетов непрерывным патрулированием в воздухе должны были прикрывать боевые порядки корпуса. Позднее выяснилось, что с выходом корпуса на оперативный простор авиационное обеспечение заметно ослабевало вследствие удаленности аэродромов базирования. Уже в районе города Джанкой авиация могла быть на месте в случае необходимости только через 10 минут.

Действия корпуса по прорыву обороны противника начались в ночь на 11 апреля. К 17.00 10 апреля оборона противника в направлении населенного пункта Томашевка была почти прорвана, и стрелковые дивизии 51-й армии вышли на рубеж южнее в километре от этого населенного пункта.

Противник подтягивал к району прорыва до полка пехоты, 13–15 танков и отдельные артиллерийские батареи с направления села Воинка. В районе поселка Тархан части 336-й пехотной дивизии немцев упорно оборонялись, и наши части успеха почти не имели.

Части 2-й гвардейской армии захватили город Армянск и подходили к населенному пункту Ишунь. В 17.00 на НП командармом 51-й армии от командующего войсками 4-го Украинского фронта был получен личный приказ о вводе корпуса в прорыв в 5.30 утра 11 апреля. Ввод предполагалось осуществить независимо от того, выйдет ли пехота на намеченные рубежи. В исходном районе корпус должен был сосредоточиться к трем часам утра.

В ночь на 10 апреля все части корпуса переправились через Сиваш и сосредоточились в выжидательном районе в готовности выйти в исходный район для ввода в прорыв. Выход корпуса в исходный район для ввода в прорыв был особенно трудным. Узкий перешеек шириною 1–1,5 км позволял производить движение только двумя колоннами. К тому же перешеек был заминирован сплошными минными полями, изрыт траншеями и окопами и пересечен двумя противотанковыми рвами. К двум часам ночи для ввода в прорыв части корпуса в предбоевых порядках сосредоточились в исходном районе у населенного пункта Томашевка — высота 30,5 — высота 13,5 — в километре северо-восточнее поселка Асс-Найман.

Немецкие и румынские части готовились оказать серьезное сопротивление. Ближайшие резервы по направлению действия корпуса немецкое командование сосредоточило в районе населенного пункта Воинка. Там находилось до 60 танков и самоходных орудий, сводный полк «Бергман», до трех батальонов 336-й пехотной дивизии вермахта и части 9-й кавалерийской дивизии румын. 336-я пехотная дивизия стояла в полном составе в этом районе, но за три дня до прорыва вышла в первую линию обороны — к поселку Тархан.

В селе Таганаш в резерве стоял 96-й пехотный полк 19-й румынской пехотной дивизии. По линии населенных пунктов Кырк-Ишунь — Караджа и по линии железной дороги Джанкой — Ишунь велась подготовка оборонительных рубежей.

К исходу 10 апреля южнее поселка Томашевка 10-я румынская дивизия еще удерживала свои рубежи, а к утру 11 апреля в бой на этом направлении была брошена офицерская школа этой дивизии, из района Александровки подходили части 111-й пехотной дивизии вермахта.

Таким образом, противник к утру 11 апреля поспешно занял рубеж у населенных пунктов Байсары, Кырк-Ишунь и подтянул незначительные резервы. Всего перед корпусом оказалось до двух полков пехоты, двух артиллерийских полков и 25–30 танков и самоходных орудий.

Части 63-го корпуса, наступающие на этом направлении в течение ночи, никакого успеха не имели и несли значительные потери. Командующий 51-й армии приказал танковому корпусу в 5.30 совместно с пехотой при поддержке всей имеющийся в наличии артиллерии атаковать противника.

Вечером 10 апреля на НП командира 63-го стрелкового корпуса во время уточнения задачи командирам на местности налетело несколько бомбардировщиков противника. В результате налета был тяжело ранен командир корпуса, начальник оперативного отдела, были ранены заместитель командира корпуса, командующий артиллерией, командиры 6-й гвардейской и 79-й танковых бригад. Это поставило руководство частями корпуса в исключительно тяжелое положение. К утру командиры бригад, заместитель командира корпуса и командующий артиллерией возвратились командовать своими частями. Одновременно для оказания помощи в корпус прибыл командующий бронетанковыми и механизированными войсками фронта.

Местность в полосе действия корпуса на протяжении 150 км была в основном степная, равнинная и способствовала широкому маневру танковых войск, хотя и не благоприятствовала в отношении маскировки как с воздуха, так и с земли. От села Чубича через Симферополь и далее на запад и юго-запад, на поселок Мамашай и на город Севастополь, на юго-восток на город Алушту до берега Черного моря обстановка резко менялась. Местность здесь была сильно пересеченная, гористая, с крутыми обрывами, с наличием водных преград, быстротечными реками глубиной до двух метров, покрыта мелким кустарником. Это крайне затрудняло действия и маневр танков.

До наступления на города Джанкой и Симферополь корпусу предстоял прорыв обороны противника на участке у населенных пунктов Байсары, Кырк-Ишунь. Исходя из этого и был построен боевой порядок. Каждая бригада атаковала противника, развернув в линию 2/3 своих сил, по одному танковому и мотострелковому батальону и часть артиллерии.

Утром 11 апреля после короткого артналета танковые бригады атаковали противника на участке у населенных пунктов Байсары. Кырк-Ишунь, стремительным движением вперед ворвались на передний край обороны противника, прошли траншеи, сжигая немецкую пехоту из огнеметов, давя его огневые точки гусеницами. К половине восьмого танковые бригады завязали бой на рубеже: 21-й участок — колхоз имени Мясникова — поселок Чирик № 2. Противник, потеряв выгодные оборонительные рубежи в межозерных дефиле, пытался любой ценой задержать продвижение танкового корпуса. Сюда был срочно переброшен полк 336-й пехотной дивизии с Тарханского направления.

6-я гвардейская танковая бригада атаковала поселок Чирик № 2, 79-я танковая бригада с северо-запада — колхоз имени Мясникова, а 101-я танковая бригада — 21-й участок. К 8 часам 101-я и 79-я бригады овладели населенным пунктом Кырк-Ишунь. 6-я танковая бригада встретила упорное сопротивление на рубеже по железной дороге Армянск — Джанкой. Бригада была контратакована из района Александровки. В контратаке участвовало 12 танков, 4 самоходные установки и до батальона пехоты. 79-я бригада своим вторым батальоном поддержала действия 6-й танковой бригады, и сопротивление противника на этом рубеже было сломлено.

К 11 часам части корпуса перерезали железную и шоссейную дороги Армянск — Джанкой и вышли на рубеж у населенных пунктов Владимировка — Богемка. На этом рубеже 6-я гвардейская танковая бригада была вторично контратакована из района села Татаркой во фланг. В контратаке участвовало 6 танков и самоходных орудий и до батальона пехоты противника. Отразив контратаку и заслонившись 467-м артиллерийским полком, бригада продолжила выполнение поставленной задачи.

К этому времени основные силы корпуса вышли на оперативный простор. Немецкие и румынские части начали поспешный отход на юг, юго-восток и город Джанкой, оставляя заслоны пехоты с 1–2 артиллерийскими и 2–3 минометными батареями.

Немецкая авиация с целью задержать продвижение корпуса с ближнего аэродрома в районе поселка Веселое беспрерывно бомбила боевые порядки корпуса.

Пытаясь удержать узел железных и шоссейных дорог в районе города Джанкой, немецкие части поспешно заняли севернее и северо-западнее города круговую оборону на заранее подготовленных рубежах. Для усиления обороны было сосредоточено до сорока орудий зенитной и полевой артиллерии.

Подвижный отряд в составе 202-й танковой бригады, 867-го артиллерийского полка самоходных установок и 52-го отдельного мотоциклетного полка был брошен на Джанкой с задачей — двигаясь на максимальных скоростях, с ходу овладеть городом.

Не встречая значительного сопротивления, отряд к 10 часам, частью пленив и частью уничтожив до полка румын, достиг совхоза Тенсу. Передовые силы отряда прорвались к населенному пункту Ново-Гороховка, взорвали железнодорожное полотно севернее Джанкоя и, уничтожив бронепоезд, подходивший из района села Таганаш, ворвались на северную окраину города. Город обороняло до полка немецкой и румынской пехоты при поддержке четырех самоходных орудий, до двух дивизионов артиллерии, восемь зенитных батарей и до двух батальонов добровольческих антисоветских формирований. С юга к Джанкою подошел бронепоезд и открыл по наступающим частям огонь.

К 15 часам отряд, ведя тяжелый бой, медленно продвигаясь вперед, овладел северной окраиной города и завязал бой за его центральную часть.

К этому времени 26-я мотострелковая бригада передовыми частями подошла к высоте 27,3 юго-восточнее населенного пункта Джургун. Для поддержки 202-й танковой бригады 26-я бригада нанесла удар одним батальоном и 875-м отдельным самоходным артполком в направлении поселка Дмитриевка и станции Джанкой. Бои за южную часть города продолжались до вечера, и к 18 часам город был полностью освобожден. Отступая, немецкие войска были вынуждены бросить в городе остатки своей артиллерии, склады с продовольствием, боеприпасами и большое количество железнодорожного транспорта.

Освободив город, 202-я танковая бригада заняла круговую оборону. Другие части корпуса, преследуя отходящего противника, перерезали коммуникации юго-западнее Джанкоя и вышли в районы населенных пунктов:

6-я гвардейская танковая бригада — высота 33,9, Алгазы-Исират, Тогунчи;

79-я танковая бригада — Джамбулду, Веселое;

101-я танковая бригада — Джаракчи, Сират-Каранит, Аз-Джаракчи;

26-я мотострелковая бригада — Бий-Су-Ковче, Джасакчи, Дмитриевка.

Действиями усиленных разградительных групп и подвижных отрядов был разгромлен аэродром противника юго-западнее поселка Веселое, взорвано железнодорожное полотно юго-восточнее населенного пункта Сират-Каранит и уничтожен мост в восьми километрах юго-восточнее Джанкоя. Таким образом, к концу дня 11 апреля части корпуса вышли на оперативный простор, захватили важный узел железных и шоссейных дорог — город Джанкой и перерезали коммуникации, соединяющие ишуньскую и керченскую группировки противника.

На следующий день немецкие и румынские части, выбитые из Джанкоя, оставляя заслоны, под прикрытием авиации поспешно отходили к оборонительному рубежу севернее Симферополя. Параллельно отступала ишуньская группировка — 50, 336-я немецкие пехотные дивизии и остатки 10-й румынской дивизии.

Ночью 12 апреля части корпуса перешли в преследование противника, двигаясь правее железной дороги на Симферополь. На правом фланге наступала усиленная 6-я гвардейская танковая бригада, в центре — 101-я танковая бригада. На левом фланге двумя эшелонами двигались 79-я танковая и 26-я мотострелковая бригады. Корпусная артиллерия, оперативная группа и тылы корпуса шли за 101-й бригадой.

Командующим фронтом была поставлена задача: к исходу дня, преследуя противника, выйти в район населенных пунктов Камбары, Менлерчик.

Стремительным ударом части корпуса сломили сопротивление противника на рубеже у сел Ташлнык-Киняак и Курман-Кемельчи и продолжили его преследование, уничтожая на своем пути узлы сопротивления. На всех этапах движения части корпуса подвергались беспрерывному воздействию со стороны немецкой авиации. Поддержка своей авиации была очень слабой из-за отдаленности аэродромов базирования. Это не могло не сказываться на темпах наступления корпуса и его общих потерях.

Железная дорога Джанкой — Симферополь являлась серьезным препятствием для наступающих частей. Все станции немецкое командование подготовило к круговой обороне, и за каждую станцию шли упорные бои. Шоссе, проходящее вдоль дороги, было заминировано.

79-я танковая бригада, не ввязываясь в бои за узлы сопротивления, обходила их и стремительно продвигалась вперед. К полудню 6-я гвардейская танковая бригада достигла населенного пункта Эльгеры-Аблам, 101-я бригада вышла к селу Баку-Кир-Байлар, а 79-я — к поселку Лениндорф. За ней двигалась 26-я мотострелковая бригада.

По рубежу железной дороги Саки — Сарабуз и севернее проходил заранее подготовленный оборонительный рубеж, имевший сплошные траншеи, стрелковые окопы и площадки для артиллерии. Станции Биюк-Онлар, Сарабуз и населенные пункты Кадиры-Балы, Киябак, Мелерчик, Кильдияр были сильно укреплены и превращены в опорные пункты и узлы сопротивления. В районе находился аэродром, который обороняло до шести батарей зенитной артиллерии и до трех батарей полевой артиллерии. По железной дороге Саки — Сарабуз курсировал бронепоезд.

С ходу прорвать оборону на этом рубеже не удалось. Немецкие войска встретили наступающих сильным огнем из всех видов артиллерии, включая зенитную. Развернувшись, 6-я танковая бригада атаковала в направлении села Ново-Михайловка, с боем овладела этим населенным пунктом, затем захватила совхоз Топаловка и, заслонившись от контратакующего из села Луначарска противника, стремительным ударом перерезала железную дорогу. К 15 часам бригада овладела населенным пунктом Камбары и завязала бой за поселок Картайчик, уничтожив 6 танков и самоходных орудий, до 200 солдат и офицеров и 2 артиллерийские батареи.

Для обеспечения флангов и тыла корпуса было выставлено по одному усиленному танковому взводу у кургана Байрач, 4-го отделения совхоза Крымский и юго-западнее села Камбары.

101-я танковая бригада овладела населенными пунктами Киябак, Тарасовка и, встретив упорное сопротивление в районе перекрестка шоссейной и железной дорог, обошла противника северо-западнее и соединилась с 6-й бригадой. К 15 часам был захвачен населенный пункт Картмышик и разгромлен расположенный в этом районе аэродром противника.

В это время 79-я танковая бригада совместно с 26-й мотострелковой бригадой атаковала противника в направлении села Мелерчик, стремительным ударом овладела населенными пунктами Бютень, Мелерчик и вышла к перекрестку железных дорог. 91-й мотоциклетный батальон, понеся значительные потери, к этому времени вел бой на западных скатах высоты 171,3.

Дальнейшее продвижение частей корпуса было остановлено. Немецкие части, упорно сопротивляясь, дважды переходили в контратаку из района населенных пунктов Тобе-Чокрак и Октоберфельд. В контратаках участвовало по 12 танков и самоходных орудий и до батальона пехоты. Немецкая авиация группами по 20–30 самолетов непрерывно штурмовала и бомбардировала боевые порядки корпуса, прикрытия со стороны нашей авиации не было.

По рубежу оврагов Отар-Лезы, Тобе-Чокрак наметилась основная линия немецкой обороны. Скаты оврагов на отдельных участках были эскарпированы. Перед поселком Тобе-Чокрак разведка корпуса обнаружила минное поле. Немецкое командование успело сосредоточить на этом рубеже до трех полков пехоты, до трех десятков танков и самоходных орудий и до двух полков артиллерии. Из района населенных пунктов Сарабуз-Болгарский, Атман оборонявшихся огнем поддерживала тяжелая артиллерия.

Танковым бригадам корпуса была поставлена задача по усилению разведки в своих направлениях и дозаправке ГСМ и боеприпасами. 91-й мотоциклетный батальон и разведрота 26-й мотострелковой бригады были брошены для разведки на левый фланг через села Красная и Чуюнча, на северо-восточную окраину Симферополя. Им была поставлена задача — установить систему обороны противника и его силы в этом направлении. В целях разведки боем для установления сил противника 6-й гвардейская танковая бригада выполняла ограниченную задачу по захвату поселка Такил-Джабанак. Противник, используя трудно проходимую для танков местность, упорно оборонял этот район. С наступлением темноты 6-я бригада завязала упорные бои за поселок Такил-Джабанак. Разведрота 26-й бригады и 91-й мотоциклетный батальон прорваться восточнее железной дороги в направлении села Красная не смогли. К этому времени по системе обороны противника были получены достаточные сведения. Выяснилось, что северо-западнее Симферополя проходят два сплошных оборонительных противотанковых рва. Исходя из создавшейся обстановки было принято решение в течение ночи корпус перегруппировать и утром 13 апреля нанести удар через населенные пункты Красная, Чуюнчи по северо-восточной окраине Симферополя и захватить город с ходу.

26-я мотострелковая бригада, частью сил действовавшая восточнее села Ус-Касты, ночью сбила боевое охранение на рубеже железной дороги, захватив при этом командира батальона 686-го пехотного полка 336-й пехотной дивизии и к утру 13 апреля передовыми частями захватила высоту 157,0 и поселок Карача-Кангил. В течение ночи производилась перегруппировка, части корпуса последовательно выводились из боя и к утру сосредоточились в исходном районе. 6-я бригада к полуночи овладела поселком Такил-Джабанак. Оставив для демонстрации один взвод и два орудия, бригада была переведена во второй эшелон боевого порядка танкового корпуса.

В 7 часов, обогнав боевые порядки 26-й мотострелковой бригады в районе села Первомайское в направлении населенных пунктов Чуюнча, Мусааджи-Эли, Вера-Абдал, сбив отдельные мелкие прикрывающие подразделения противника, нанесла удар 79-я танковая бригада. К полудню танки с ходу ворвались на северо-восточную окраину города Симферополя. За ней ворвалась в город и 26-я мотострелковая бригада.

101-я танковая бригада, действовавшая в направлении села Красное, высота 277,6, поселок Беш-Терек к этому времени перерезала шоссейную дорогу Карасубазар — Симферополь. Оставив заслон, преследуя отходящего колоннами на Симферополь противника, бригада по шоссе ворвалась на восточную окраину города.

Обходной маневр для немецкого командования стал полной неожиданностью. Авиация противника только к 10 часам обнаружила этот маневр, и боевые порядки корпуса были подвергнуты мощной бомбардировке. Внезапно появившиеся на окраинах города танки вынудили немецкие части бежать и не позволили взорвать заминированные ими дома, учреждения и склады. К вечеру город был полностью очищен от противника и части корпуса вышли в район населенных пунктов Ново-Николаевка, Татайной, южная окраина Симферополя.

Оставшаяся северо-западнее Симферополя немецкая группировка отходила на запад.

Действия корпуса от Джанкоя до Симферополя на правом фланге обеспечивались усиленными боковыми разведывательными дозорами, а на левом фланге — двумя боковыми группами из состава подвижного отряда, захватывавшего Джанкой. Боковой отряд № 1 в составе 2-го танкового батальона 202-й танковой бригады и 867-го артиллерийского полка самоходных установок действовал в направлении населенных пунктов Джанкой, Бек-Булатчи, Карасан, Зуя с задачей перерезать шоссейную дорогу Карасубазар — Симферополь и воспрепятствовать отходу керченской группировки противника на Симферополь. Боковой отряд № 2 в составе 52-го отдельного мотоциклетного полка действовал через населенные пункты Колай, Сейтиер, Карасубазар с той же задачей.

Действия боковых отрядов были характерны своей стремительностью и быстротой. С рассветом 12 апреля, когда пехота подошла к Джанкою, отряды выступили по своим маршрутам. Быстро продвигаясь вперед, обходя узлы сопротивления, к 9 часам отряды встретились с организованным сопротивлением отходящих на Симферополь частей 19-й румынской пехотной дивизии, которые, предвидя столкновение, заняли оборону.

Атаковав румынские части, наступающие вскоре сломили их сопротивление, полностью уничтожив или пленив противника. Так как сил в отрядах для охраны не было, пленные или расстреливались, или передавались для сопровождения партизанам.

Продолжая выполнять поставленную задачу, боковой отряд № 1 к вечеру достиг высоты 237,1 в 4 км северо-восточнее села Зуя. Здесь разведка обнаружила движение отходящих колонн артиллерии, повозок и автомашин. Длина колонны достигала 12 км. Командир отряда решил атаковать противника и захватить село, тем самым преградив пути отхода керченской группировке. Танковый батальон с мотострелковой ротой атаковал колонну противника в направлении северо-западнее села Зуя с головы. 867-й артиллерийский полк самоходных установок атаковал колонну с хвоста в направлении населенного пункта Ново-Бурульча. Истребительно-противотанковый артиллерийский батальон и минометная рота заняли огневые позиции и открыли огонь, поддерживая действия танков и самоходных установок. Удар был нанесен одновременно с разных сторон и оказался для противника совершенно неожиданным. Немецко-румынские части оказались деморализованы и не смогли оказать серьезного сопротивления. Колонна была полностью разгромлена и пленена, село Зуя очищено от противника. Перерезав шоссе Карасубазар — Симферополь, отряд занял круговую оборону в районе села Зуя и до захвата города Симферополь главными силами корпуса вел на этом направлении тяжелые оборонительные бои, преграждая основной путь отхода керченской группировке противника. Боковой отряд № 2 в это время вел бои с мелкими отходящими группами противника.

Маневрируя и обходя узлы сопротивления противника, отряд с ходу ворвался в поселок Сейтлер и 13 апреля к вечеру вышел в район населенного пункта Карасубазар, где соединился с частями Приморской армии. Боковой отряд № 1 после овладения главными силами 19-го танкового корпуса городом Симферополь присоединился к нему.

Таким образом, части корпуса за 2 дня с боями прошли около 130 км, разрезали крымскую группировку противника, изолировав его ишуньскую группировку от сивашской, и самостоятельно овладели важным узлом шоссейных и железных дорог — городом Симферополь.

Темп наступления войск 51-й армии был в среднем 22 км в сутки (в отдельные дни до 35 км). Но и немецкие части, имеющие достаточно транспорта, отходили быстро.

Здесь же, в полосе наступления 51-й армии, преследовал противника и 22-й гвардейский танковый полк, усиленный за счет 32-й танковой бригады.

22-й гвардейский танковый полк, получив пополнение боевой и материальной части от 32-й бригады, к полудню 10 апреля сосредоточился в составе 8 танков Т-34 и 8 Т-70 на южной окраине села Томашевка с задачей преследовать отходящего противника в направлении Симферополя.

В 18.00 10 апреля 22-й танковый полк во взаимодействии с 72-м стрелковым полком 417-й стрелковой дивизии с приданными подразделениями атаковал противника в направлении укрепленного населенного пункта Кырк и к вечеру с боями овладел им. С утра следующего дня наступление продолжилось, и к одиннадцати часам танковые части ворвались в укрепленный узел Байсары. Немецкие войска, прикрываясь арьергардами, стали поспешно отходить на Ак-Таш. 22-й гвардейский танковый полк с боями, преодолевая сопротивление противника, продвигался вперед. К вечеру 11 апреля наступающие овладели населенными пунктами Чокрак, Ак-Таш и достигли поселка Стукова.

С рассветом 12 апреля 22-й гвардейский танковый полк с приданными и взаимодействующими частями продолжил преследование противника в направлении Александровки. Здесь из состава полка была выделена группа преследования в составе 4 танков Т-34 и 4 танков Т-70 с десантом от 72-го стрелкового полка 417-й дивизии с задачей: овладеть станцией Сарабуз и в дальнейшем действовать в направлении северо-западной окраины Симферополя, где захватить вокзал и удержать его до подхода основных сил.

На протяжении всего пути преследования от Александровки до Симферополя наступающие непосредственного соприкосновения с противником не имели и уже к вечеру 13 апреля вышли на восточную окраину Симферополя. Двигаясь вдоль железной дороги, танки 22-го гвардейского танкового полка к 11 часам выбили противника с вокзала и прилегающих к нему кварталов.

14 апреля группа преследования вышла на северо-восточную окраину города Симферополя, где соединилась с главными силами. В полдень преследование противника было продолжено. Наступающие, продвигаясь в направлении населенных пунктов Бахчисарай, Топчиной, Эски-Эли, Севастополь, к вечеру достигли города Бахчисарая, а к исходу дня сосредоточились в поселке Эски-Эли. С выходом танковых частей в район Эски-Эли закончилось преследование немецких частей, которые смогли избежать катастрофы и отойти на заранее подготовленный оборонительный рубеж, прикрывающий город Севастополь.

Параллельно частям 51-й армии в общем направлении на Севастополь преследовали отходящего противника и части 2-й гвардейской армии.

Сбив немецкие части с двух оборонительных рубежей, уничтожив основную массу живой силы и техники противника на Перекопском перешейке и на Ишуньских позициях, советские войска перешли в преследование поспешно отходящих немецких подразделений, для чего были созданы подвижные отряды. В состав армейского подвижного отряда подполковника Пузанова была включена танковая группа от 512-го танкового батальона и 1452-го самоходного артиллерийского полка в составе 1 танка Т-34, восьми ТО-34 и четырех КВ-85 под командованием командира 512-го танкового батальона гвардии майора Перепелкина. В состав армейской артиллерийской группы под командованием гвардии полковника Кобзева вошла танковая группа в составе двух танков КВ-1С и пяти самоходных установок СУ-152.

Подвижные отряды в преследовании отходящего противника сыграли большую роль и себя полностью оправдали. Своими действиями они деморализовывали противника, не давали ему возможность занимать заранее подготовленные населенные пункты и рубежи обороны. Преследование отходящего противника происходило в основном по путям его отхода, по параллельным дорогам и вне дорог по кратчайшим путям с целью упреждения противника в занятии и закреплении на выгодном для него оборонительном рубеже или врываясь на его плечах в оборону. Основной метод действия подвижных отрядов при преследовании противника состоял в том, что подвижные отряды крупные населенные пункты и выгодные для противника рубежи обороны обходили с флангов и тыла, при этом захватывая важнейшие порты на побережье Черного моря, откуда противник мог эвакуироваться. Подвижные отряды должны были уничтожать отходящие разрозненные группы противника, не допуская их закрепления на новых оборонительных рубежах, проникать в промежутки между отходящими колоннами противника, разъединяя и уничтожая их по частям. Подвижные отряды должны были проникать между опорными пунктами и узлами сопротивления противника для преследования его главных сил, начавших отход, захватывать узлы дорог, переправ, важных населенных пунктов и баз в тылу противника с целью отрезать пути его вероятного отхода и не допустить эвакуацию морем. Выполнение подобных задач требовало создания высокоподвижных групп с мощными огневыми средствами, способными быстрыми и короткими ударами с ходу решать боевые задачи накоротке.

После того как 8 апреля части 2-й гвардейской армии прорвали сильно укрепленную оборону противника у Турецкого вала и начали стремительное наступление, командующий 2-й гвардейской армии генерал-лейтенант Захаров, предвидя быстрый отход противника и эвакуацию через море его частей с Крымского театра военных действий, приказал командирам корпусов и командирам дивизий к 24 часам 10 апреля сформировать подвижные отряды в составе одного стрелкового батальона, посаженного на автомашины, и одного истребительно-противотанкового артиллерийского полка. Каждый отряд имел один боекомплект боеприпасов и две заправки ГСМ, продовольствия — две суточные нормы. Готовность отрядов к действию: 14.00 11 апреля. Всего в армии было создано 8 подвижных дивизионных отрядов и еще один — уже в ходе преследования. Кроме этого было создано два технически хорошо оснащенных армейских подвижных отряда. Формирование отрядов и их выступление проходило на рубеже населенных пунктов: Карт-Казак № 1 и 3, хутор на 63-м километре, Тихоновка, высота 16,8, Карпова Балка, Филатовка.

Выступление подвижных отрядов для преследования противника в основном началось с утра 12 апреля в трех направлениях:

Ишунь — Евпатория — Саки;

Ишунь — Айвары — Булганак — Севастополь;

Ишунь — Айгашен — Симферополь — Севастополь.

Четвертое, менее важное, направление:

Ишунь — Ак-Мечеть — Караджа.

Преследование отходящего противника в указанных направлениях осуществлялось на фронте армии в 130–140 километров. Цель была одна — упредить выход противника к портовым и населенным пунктам: Ак-Мечеть, Караджа, Евпатория, Севастополь и тем самым не дать противнику возможность эвакуировать через море технику и живую силу. Одновременно планировалось разобщение противника по частям для уничтожения и пленения его основной живой силы.

Основным узловым пунктом прохода подвижных отрядов являлся населенный пункт Ишунь, откуда подвижные отряды расходились по четырем направлениям. Одновременное действие десяти подвижных отрядов у противника вызвало замешательство и потерю способности к серьезному сопротивлению, даже несмотря на то, что действия отрядов не всегда были достаточно стремительными и дерзкими. Среднесуточный переход подвижных отрядов колебался в пределах 70–80 километров, в то время как отряды могли продвигаться быстрее, так как противник сопротивления им почти не оказывал.

Подвижный отряд (1-й) в составе 2-х батальонов 72-го гвардейского стрелкового полка 24-й гвардейской стрелковой дивизии, 14-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка, одной батареи 76-мм орудий 50-го гвардейского артиллерийского полка, батареи 45-мм орудий, одной батареи 26-го гвардейского истребительно-противотанкового дивизиона, танковой группы от 512-го танкового батальона и 1452-го самоходного артиллерийского полка, саперного взвода 19-го отдельного саперного батальона под командованием заместителя командира 24-й гвардейской стрелковой дивизии — героя Советского Союза гвардии подполковника Пузанова должен был преследовать отходящего противника в общем направлении Ишунь — Евпатория — Саки — Севастополь и овладеть указанными городами. Маршрут движения — по усмотрению командира отряда, ближайшая задача — 13 апреля к вечеру овладеть городом Евпатория.

Местность в полосе преследования армии была открытая с незначительными высотами, наличие грунтовых дорог и хорошее состояние грунта обеспечивало свободу маневра. Противник частями 50-го пехотного полка, прикрываясь арьергардами, усиленными танками и самоходной артиллерией, поспешно отходил в южном направлении.

Выгодных рубежей для организации до реки Кача обороны немецкое командование не имело.

Отряд выступил из села Карт-Казак 12 апреля в 7 часов. Следуя по маршруту Карт-Казак — Ишунь, отряд до 17 часов находился в 2 километрах южнее Ишуни в ожидании прорыва обороны противника 3-й гвардейской стрелковой дивизией на южном берегу реки Чатырлык. После прорыва обороны противника отряд приступил к переправе материальной части через реку вброд у взорванного моста, в 4 километрах южнее Ишуни и северо-восточнее колхоза Красный Октябрь. Штаб отряда не организовал разведку бродов. Брод оказался глубиной не более 40 см с жестким, скользким и глинистым дном. Из-за недостаточного сцепления колес с грунтом машины самостоятельно двигаться не смогли и их пришлось буксировать.

Автомашины с пушками истребительно-противотанкового артиллерийского полка буксировались по 2–3 машины за танком. Имея всего 11 танков, удалось в течение часа переправить на южный берег всю артиллерию полка и часть машин с мотопехотой. Остальные машины отряда, сгрудившись у переправы и на дороге, стояли в ожидании поиска нового брода. Брод в другом месте у колхоза Красный Октябрь был найден, и отряд за 2–2,5 часа через реку переправился полностью. Следуя по маршруту Вороновка — Керейт, отряд в полночь 12 апреля прошел село Коджамбак.

На пути своего отхода перед населенным пунктом Эски-Али-Кечь противник устроил минное поле. Минное поле, имевшее до 700 противотанковых мин, саперами отряда было обезврежено. При подходе разведки отряда к селу Эски-Али-Кечь противник ружейно-пулеметным огнем обстрелял разведку. Группа разведчиков ворвалась в село, где уничтожила до 2 взводов пехоты противника, остальные были рассеяны и обратились в бегство.

В течение ночи отряд на своем пути движения частично уничтожил и рассеял 8 разрозненных групп противника и несколько обозов.

Противник, будучи деморализован стремительным продвижением наших частей, на дорогах оставлял много техники, не успевая ее уничтожать. Продвижению подвижного отряда способствовали действия 72-го гвардейского стрелкового полка, который в 15.00 13 апреля высадился на побережье залива Каркинитский у отметки 6,6 и, успешно продвигаясь вперед, создал для противника угрозу окружения. Утром 13 апреля вселе Джолнан разведкой было установлено, что населенный пункт Орта-Мамай занят противником и его обозами. Отряд внезапно атаковал группу противника, которая, не оказав сопротивления, бросая обозы и технику, обратилась в бегство. На плечах отходящих разрозненных групп противника отряд в 8.00 13 апреля вошел в город Евпаторию. Основные силы противника, избегая окружения, начали отход по косе на Саки.

При занятии Евпатории совместно с подвижным отрядом 3-й стрелковой дивизии были захвачены трофеи: несколько составов с железнодорожными вагонами, склад с горючим, самоходные орудия, 3 автомашины и 10 орудий.

В 16.00 от командующего 2-й армии отряд получил приказ: двигаясь через Саки, овладеть городом Бахчисарай.

Выполняя поставленную задачу, отряд в районе села Владимировка встретил сопротивление противника силой до роты пехоты с двумя танками. Совместными действиями с подвижным отрядом 3-й гвардейской стрелковой дивизии противник из села был выбит.

К вечеру 13 апреля на северо-западной окраине Саки завязался скоротечный бой. В течение ночи на 14 апреля оставшиеся небольшие группы румын продолжали вести с подходящими нашими частями и партизанами ружейно-автоматную перестрелку.

Не отрываясь от противника, отряд продолжал преследование и к утру догнал отходящую колонну противника у населенного пункта Контуган. Колонна состояла из 15 танков и самоходных орудий, 50 автомашин и большого обоза. Внезапным налетом артогня, атакой танков и пехоты отряда колонна противника была рассеяна и истреблена по частям. При этом было уничтожено до 20 автомашин и 30 повозок. Противник в панике начал разбегаться по полям и проселочным дорогам. У перекрестка дорог, в километре восточнее села Дорт-Куль, отряд разъединился на две колонны с целью уничтожения разрозненных групп противника. Одна колонна пошла через Джавджеурек на Ханышкой, другая — до перекрестка дорог в 3 км восточнее села Николаевка с поворотом на юго-восток, на Ханышкой. К 16.00 обе колонны снова соединились и двинулись в направлении села Бокал-Су, где встретились с войсками 51-й армии.

В Бокал-Су от командующего армией была получена новая задача — двигаться на Севастополь. К вечеру 15 апреля отряд вышел в район высоты 121,0 и при попытке с утра 16 апреля прорваться через оборонительный рубеж у реки Бельбек встретил сильное сопротивление противника и успеха не имел. С выходом главных сил соединений армии на рубеж высоты 121,0, отряд от командующего 2-й гвардейской армии получил приказ о расформировании.

За периоде 12 по 15 апреля отряд потерял: убитыми 14 человек, ранеными 55 человек, сожженными 11 автомашин и 3 танка подорвались на минах. За это время силами отряда захвачено несколько сот железнодорожных вагонов, склад с горючим, 3 автомашины, 10 орудий, уничтожено 2 танка, 30 автомашин, 30 повозок и до 200 солдат и офицеров противника.

Малый ущерб, нанесенный противнику, объясняется тем, что отряд имел задачу не ввязываться в бой с противником. Действия отряда были крайне медлительны и нерешительны.

Походный порядок отряда состоял из разведгруппы в составе 2 танков, взвода мотопехоты, саперов и 4 расчетов ПТР, который двигался от головного охранения днем на удалении 3–4 км, ночью 800–1000 метров; головного охранения — в составе двух танков, 4 орудий 76-мм, 2 орудий 45-мм, стрелковой роты (без одного взвода), саперов, двух 82-мм минометов, двух станковых пулеметов. Охранение двигалось от главных сил на удалении 2 км. Главные силы: пулеметный взвод, 2 танка, штаб, батарея 76-мм орудий, стрелковая рота, 2 батареи 76-мм орудий, стрелковая рота (без одного взвода), батарея 45-мм орудий (3 орудия), батарея 76-мм орудий, танковая группа. Тыльная походная застава — один стрелковый взвод.

Подвижный отряд в целом действовал неплохо. Люди работали хорошо. Управление же отрядом было вялым, нерешительным, а само движение крайне медленным. Мало проявлялось дерзости и стремительности в действиях, что является необходимым при преследовании поспешно отходящего противника.

Танки в подвижном отряде сыграли большую роль в выполнении поставленных задач, но применение тяжелых танков, как показал опыт, нецелесообразно ввиду малой скорости и пониженной маневренности по сравнению со средними танками. Огнеметные танки своего применения не нашли, потому что бои велись накоротке, и противник огневые точки и опорные пункты оставлял раньше, чем могли подойти к ним танки на дистанцию действия огнеметного аппарата (70–100 метров).

Подвижный армейский отряд (2-й) под командованием командира 4-й гвардейской бригады гвардии полковника Кобзева имел в своем составе: по одному дивизиону от 168, 202-го и 219-го гвардейского артиллерийских полков, один стрелковый батальон 87-й стрелковой дивизии, одну батарею 1452-го самоходного артиллерийского полка, две роты 212-го саперного батальона 43-й инженерной бригады, батарею РС (БМ-13). Задача отряда была следующей: не ввязываясь в бой с отходящим противником, обходя узлы сопротивления и действуя вне дорог, стремительно продвигаясь вперед, овладеть портовым городом Севастополь (желательно действуя по северному берегу реки Чатырлык в направлении населенных пунктов Воинка, Айгамеш и далее на Севастополь). Выступление — не позднее 14.00 12 апреля.

В ночь на 13 апреля подвижный артиллерийский отряд из села Карт-Казак выступил для выполнения поставленной задачи. Выбор маршрута движения командиру отряда был предоставлен самому.

Следуя по маршруту Карт-Казак, Ишунь, Айвары, отряд в 10 часов 13 апреля достиг совхоза Крымский. На рубеже Биюк-Ток-Саба, Алач противник обстрелял ружейно-пулеметным огнем разведку отряда. Позднее выяснилось, что противник на указанном рубеже имел окопы и траншеи, которые оборонял силою до роты с ручными пулеметами и самоходными орудиями StuG III. Командир отряда принял решение развернуть свои силы и сбить противника на указанном рубеже. Одновременно был открыт артиллерийский огонь. Бой продолжался до наступления темноты.

В целях отыскания путей обхода со встречным противником командир отряда организовал разведку из 4-х групп. Каждая в своем составе имела: взвод автоматчиков — 25 человек, отделение саперов — 5–7 человек, артиллерийский взвод — два 76-мм орудия. Командовали группами заместители командиров артиллерийских полков.

Маршрут движения для первой группы: совхоз Сай-Сабанчи, Джабага; для второй группы — совхоз Сай, Биюк-Ворош, Гортенштадт, Стар, Карагурт; для третьей и четвертой групп — населенные пункты Эльгеры-Авлам, Симферополь, Бахчисарай.

Высланные две разведгруппы справа и в районе сел Аккоз, Сэгул встретились с противником и, не имея успеха, после коротких перестрелок в тот же день вернулись в расположение отряда. В результате дневного боя отряд потерял 7 человек ранеными и нанес ущерб противнику: убитыми до 50 солдат и офицеров, подбито 3 штурмовых орудия StuG III и взято 9 рядовых в плен, из них один немец, 5 осетин и 3 русских — изменников Родины. С наступлением темноты противник начал отход на Севастополь.

Отряд с началом отхода противника возобновил преследование по маршруту Алач, Ай-Догды, Авель, Октоберфелд, Карач, Таксаба, Учкую, Тарахан, Булганак, Вий-Эли, где начал переправу через реку Альма вброд. Для ускорения переправы 2 артдивизиона были направлены в район села Ханышкой для переправы по мосту. Переправившись через реку, обе колонны отряда снова соединились в районе поселка Эвель-Шейх.

К вечеру 14 апреля отряд достиг населенного пункта Эски-Эли, имея передовые разведывательные группы в районах южнее села Мамашай, высоты 121,0 и в направлении поселка Дуванкой. На рубеже у села Бельбек группы встретились с противником на заранее подготовленных к обороне позициях.

Отряд в районе населенного пункта Булганак подвергся бомбежке авиацией противника (2 истребителя Me-109 сделали по два захода с одновременным бомбометанием и обстрелом). В результате налета один человек был убит, ранено 2 командира артполков, начальник штаба полка, заместитель командира полка и 2 рядовых.

Разрыв по времени между отрядом и отходящим противником колебался в пределах 1,5–2 часа.

Приданная артбатарея самоходных 152-мм орудий в количестве пяти САУ и 2 танка КВ на маршруте отряда по различным техническим неисправностям отстали. Только одна самоходная установка СУ-152 к вечеру 13 апреля прибыла в село Алач, где вела огонь по обороняющему противнику, и 14 апреля это же самоходное орудие дошло до поселка Бий-Эли. За период с 13 по 14 апреля отряд потерял одного человека убитым и 13 ранеными, противник — убитыми до 50 солдат и офицеров, пленными 9 человек, было подбито 3 штурмовых орудия StuG III.

Походный порядок отряда состоял из разведгруппы в составе взвода автоматчиков — 25 человек, взвода стрелков — 25 человек, отделения саперов — 10 человек, одной установки РС, двух 76-мм орудий, который двигался от главных сил отряда днем на удалении 5–8 км, ночью 2–2,5 км, и главных сил: двух артдивизионов, усиленных стрелковыми ротами, роты автоматчиков, взвода саперов, управления отряда, двух стрелковых рот, трех установок РС, артдивизиона, усиленного взводом автоматчиков, двух 76-мм орудий.

Отряд по темпам преследования действовал неплохо. Вступление отряда в бой с противником на рубеже у населенных пунктов Биюк-Ток-Саба, Алач было совершенно ненужным. Этот оборонительный рубеж можно было обойти. Самоходные орудия и танки, кроме одного, в преследовании отходящего противника никакой роли не сыграли, что еще раз подтвердило нецелесообразность применения тяжелых самоходных орудий и танков в подвижных отрядах при быстром темпе отхода противника.

Подвижный отряд 37-й гвардейской стрелковой дивизии (3-й) в составе: 3-го батальона 261-го стрелкового полка, саперного взвода, батареи 76-мм орудий под командованием заместителя командира дивизии гвардии полковника Разумейкина получил задачу — преследовать отходящего противника в общем направлении на Ак-Мечеть и овладеть указанным населенным пунктом и портом на побережье Каркинитского залива. Маршрут движения: Карат-Казак, Ишунь, Воронцовка, Итай-Татар, Огуз-Оглу Немецкий, Бай-Оглу-Кипчак, Верхний Бакал, Бакал Татарский, Киргиз-Казак, Керлеут, Костель, Карлав Татарский, Ак-Мечеть.

Отряд выступил из села Карат-Казак вечером 11 апреля. Следуя по маршруту, отряд в центре населенного пункта Ишунь по пути движения обнаружил взорванный противником мост. При попытке обойти село по восточной окраине отряд наткнулся на минное поле, на котором одна машина отряда была подорвана. В начале второй половины ночи 12 апреля мелкие группы противника из района Ишунь и южнее стали отходить на южный берег реки Чатырлык. В начале третьего часа ночи при подходе отряда к переправе через реку противник мост взорвал и обстрелял отряд ружейно-пулеметным огнем. По южному берегу реки у переправы, по показаниям пленных, оборонялось всего до батальона разрозненных групп противника из состава 123-го пехотного полка, 999-го штрафного батальона и учебного батальона. Около 3.00 ночи к переправе подошел подвижный отряд 3-й гвардейской стрелковой дивизии, который также завязал бой с противником.

Командир отряда принял решение: два 45-мм орудия оставить у взорванного моста, а остальную артиллерию вернул обратно к отметке 4,0, откуда орудия вели огонь по противнику. Отряд оставался на месте до тех пор, пока подвижный отряд 3-й гвардейской стрелковой дивизии и 262-й стрелковый полк 87-й стрелковой дивизии не сбили противника с южного берега реки. После этого отряд начал форсировать реку у взорванного моста, а артиллерией с машинами стал переправляться в районе колхоза Красный Октябрь. К 17.00 отряд, переправившись с двух пунктов, стал двигаться по указанному ему маршруту. В населенном пункте Кайкары мост оказался взорванным, и подвижный отряд, найдя обходной путь в километре севернее, не встречая противника, перешел через реку Чатырлык. В 13.00 13 апреля отряд прибыл в село Ак-Мечеть, а к вечеру — в поселок Караджа.

За период с 12 по 13 апреля отряд потерял убитыми 5 человек, ранеными 6 человек. У противника было уничтожено до 15 солдат и офицеров.

Походный порядок отряда состоял из головного охранения (две машины с 23 стрелками и двумя станковыми пулеметами), которое двигалось на удалении 1000 м от главных сил — 2 машин с пехотой и 45-мм пушками, пехоты с ПТР, минометами и 76-мм артиллерией.

Подвижный отряд 3-й гвардейской стрелковой дивизии (4-й) в составе одного стрелкового батальона, отделения саперов, отделения разведчиков, трех батарей 122-мм гаубиц, батареи 76-мм орудий, взвода 45-мм пушек под командованием начальника 1-го отделения штаба дивизии гвардии капитана Стебунова имел задачу — стремительными действиями овладеть городом Евпатория и далее двигаться на Севастополь.

В ночь на 11 апреля отряд выступил для выполнения поставленной задачи. Через час при подходе к северной окраине населенного пункта Ишунь отряд встретился с обороной противника (122-й пехотный полк), у которого было 4 StuG III и зенитные установки. Огневой бой продолжался до 2.00 ночи, после чего противник стал отходить на южный берег реки Чатырлык. В результате боя отряд потерял одного человека убитым, двух ранеными и захватил у противника 2 станковых пулемета, 1 зенитное орудие, 2 автомашины, 3 трактора и 50 лошадей.

Преследуя отходящего противника, отряд подошел к переправе на реке Чатырлык, где завязался бой с противником. Совместно с двумя подошедшими стрелковыми полками 3-й гвардейской стрелковой дивизии в 16.00 последний выгодный рубеж обороны для немцев был сломлен, и противник силою до пехотного батальона и разрозненных групп 123-го пехотного полка, 999-го штрафного батальона и учебного батальона, видя нависшую угрозу окружения, стал панически отходить, оставляя по дороге технику и вооружение.

В результате боя отряд потерял 10 человек убитыми, 12 человек ранеными, 1 станковый и 1 ручной пулемет. У противника уничтожено до 100 солдат и офицеров, 2 станковых пулемета, захвачено пять 75-мм орудий и 2 лошади.

Следуя по маршруту, отряд встретился с разрозненными группами противника в селе Ташкуй, где завязался огневой бой, длившийся около 30 минут. Далее у поселка Коджамбак отряд имел небольшую перестрелку с группами автоматчиков противника. В результате перестрелки отряд потерял одного человека раненым и уничтожил до 20 солдат и офицеров противника.

Действия фронтовой подвижной группы генерал-майора Разуваева. Немецко-румынские части, потеряв Симферополь, начали форсированным маршем отходить на Севастопольские обводы. Отход прикрывали усиленные артиллерией и танками арьергарды и авиация (люфтваффе). Сильно пересеченная местность давала возможность оставленным в арьергарде частям упорно удерживать выгодные господствующие высоты и перекрывать с них артогнем узкие дефиле. Прикрывшись арьергардами, немецко-румынские войска при отступлении готовили мосты к взрыву, минировали танкоопасные направления, оставляя в них проходы для отхода своих войск. После их прохода мосты взрывались, а проходы минировались. Горный характер местности с глубокими оврагами связывал действия частей 19-го танкового корпуса с дорогами, лишал их возможности маневра и обхода.

С учетом этого, когда бригады корпуса еще продолжали бои за Симферополь, было принято решение всеми силами корпуса немедленно начать преследование противника по шоссе Бахчисарай — Севастополь и овладеть Севастополем с ходу.

Приказом командующего фронтом 12 апреля была создана подвижная группа в составе 19-го танкового корпуса (6, 79, 101, 202-я танковые и 26-я мотострелковая бригады) и 279-й стрелковой дивизии, которая должна была подойти к району действия корпуса на автомашинах. Командиром подвижной группы был назначен заместитель командующего 51-й армии генерал-майор Разуваев. Стрелковая дивизия из-за отсутствия необходимого количества машин к району действия корпуса подойти не успела, и практически командир подвижной группы вступил в командование корпусом. Решение командира корпуса полковника Поцелуева о преследовании противника всеми силами в направлении на Севастополь было отменено. 101-я танковая бригада была направлена в район села Карасубазар для усиления 202-й танковой бригады. Усиленная 26-я мотострелковая бригада направлена по горной дороге на Алушту, а 79-я и 6-я гвардейская танковые бригады получили задачу — преследовать противника в направлении на город Бахчисарай. Этими решениями корпус фактически распылялся по всей горной части Крыма. По существу не управляемые штабом корпуса бригады должны были действовать самостоятельно. Кроме того, после освобождения Симферополя все бригады оказались сосредоточены в районе южнее города, и для перегруппировки потребовалось более 6 часов. При решении поставленных задач в горно-лесистой местности корпус был лишен поддержки мотопехоты, и это не могло в дальнейшем не сказаться отрицательно на его действиях. Приказ генерала Разуваева после доклада командующему фронтом был отменен, но время было упущено — бригады ушли выполнять поставленные задачи.

Усиленная 26-я мотострелковая бригада, действуя по Алуштинскому шоссе, медленно продвигалась вперед и только к исходу 15 апреля, одновременно с частями Приморской армии, достигла Алушты. Используя выгодную для обороны местность в районе дороги, один румынский полк в течение трех суток сдерживал 26-ю бригаду, обеспечивая выход из Алушты частей отступающей керченской группировки. Дорога на всем ее протяжении оказалась заминирована, мосты взорваны. Чтобы пропустить материальную часть, бойцы бригады были вынуждены восстановить 13 мостов на маршруте своего движения. Автомашины и самоходные установки были оставлены сзади, мотопехота действовала в пешем строю, связь со штабом корпуса осуществлялась только с помощью подвижных средств. Имеющиеся в бригаде радиостанции в горных условиях связь на необходимые расстояния не обеспечивали.

С выходом на Алушту командир 16-го стрелкового корпуса Приморской армии бригаду подчинил себе и приказал командиру бригады всем составом на машинах вместе с самоходной артиллерией преследовать противника по горной дороге через населенные пункты Романкош и Авинда в направлении Ялты. В течение 16 и 17 апреля части бригады, оставив материальную часть, очищая от снега дорогу, с трудом продвигались вперед и достигли северных скатов Романкоша, не имея перед собой противника. 18 апреля командующий Приморской армией бригаду возвратил и перенацелил по прибрежному шоссе на Ялту и Байсары. Бригада прошла это расстояние без боя, противник уже успел оторваться и отойти на севастопольский рубеж обороны.

13 апреля части Приморской армии у села Карасубазар соединились с 52-м отдельным мотоциклетным полком. Вечером отряд из состава 202-й и 101-й танковых бригад получил приказ: выйти на юго-западную окраину Симферополя для дальнейшего наступления вдоль шоссе на Севастополь. 202-я бригада к утру 14 апреля вышла к селу Терек-Эли и продолжила движение в направлении населенных пунктов Карач, Ново-Емельяновка, Азек, Ханышкой, Кача с задачей — восстановить аэродром Кача и наступать через поселок Мамашай на Севастополь.

Отступая под ударами 19-го танкового корпуса от Симферополя, немецко-румынские части на рубеже Будке, высота 389,9, Ново-Николаевка оставили арьергард в составе до батальона пехоты и более полка полевой и противотанковой артиллерии 11-й пехотной дивизии с целью задержать стремительное наступление танкового корпуса и дать возможность основным силам оторваться от наших танков. Совместными действиями усиленных 6-й гвардейской и 79-й танковых бригад вдоль шоссе на село Ново-Николаевка арьергард после 30-минутного боя был «сбит» с позиции. Части 79-й бригады с боем захватили населенный пункт. Вечером преследование противника по шоссе на Бахчисарай было продолжено. Противник арьергардом с артиллерией и 6 самоходными орудиями пытался сдержать наступающих. 6-я танковая бригада, маневрируя правее шоссе, вывела часть танков на фланг противника, который был вынужден отойти, не успев взорвать мосты через реки Альма и Бодрак. Утром 14 апреля после 10-минутной артподготовки силами артиллерии корпуса и частей усиления бригады атаковали Бахчисарай и с боем взяли город. Юго-западнее Бахчисарая противник выставил арьергард в составе батальона пехоты и до полка полевой и противотанковой артиллерии. Отступающие заняли господствующие высоты по юго-западному берегу реки Качи, заминировали все броды и взорвали мосты. Бомбардировочная авиация люфтваффе группами до 30 самолетов в течение дня бомбила боевые порядки корпуса.

Развернув артиллерию, части корпуса с приданными артчастями начали контрбатарейную борьбу и подавление огневых точек противника. После разминирования подходов бригады корпуса повторили атаку, но были встречены сильным артиллерийским огнем. Немецкая артиллерия простреливала все коридоры, где могли пройти танки. Места для танкового маневра не было, пехоты для поддержки не хватало; 6-ю гвардейскую бригаду сопровождало не более 60 человек пехоты.

202-я бригада утром 14 апреля выступила по маршруту Терек-Эли, Карач, Ново-Емельяновка, Федоровка, Ханышкой в направлении на поселок Кача. Бойцам бригады пришлось строить переправу через реку Альму для материальной части, автомашин и мотоциклов. Танки и самоходная артиллерия переправились вброд. В Каче оборонялось до батальона пехоты и 2 батареи артиллерии. Командир бригады решил с ходу атаковать противника. Внезапным ударом гарнизон был захвачен врасплох и частью уничтожен, а частью пленен. Бригада двинулась дальше, на поселок Мамашай.

Бой 6-й и 79-й танковых бригад за овладение бродами через реку Кача успеха не принес. Было решено перегруппироваться на запад и нанести удар через поселок Мамашай на северную окраину Севастополя, оставив 6-ю танковую бригаду на месте для отвлечения сил противника. 79-я танковая бригада была выведена из боя и вместе со 101-й танковой бригадой направлена из Бахчисарая через Топчиной на Мамашай. Бригадам корпуса предстояло стремительным ударом сбить поспешно перешедшего к обороне противника в районе населенных пунктов Мамашай, Эски-Эли и к исходу дня выйти на северный берег Северной бухты. Высланная вперед разведка от 101-й бригады выявила в поселках Мамашай, Эски-Эли и Калымтай до 2 батальонов пехоты и 5 артиллерийских батарей противника. В результате дерзкой и стремительной атаки бригады к вечеру 14 апреля эти населенные пункты были заняты. В атаке участвовали и 2 стрелковых полка 279-й стрелковой дивизии в составе по 400–600 человек в каждом. Мотострелковые батальоны бригад и подвижных отрядов ночью захватили высоту 124,7, отразив три контратаки противника, поддержанные артиллерией и минометами, и прочно удержали плацдарм на левом берегу реки Кача.

Немецко-румынские части упорно оборонялись на рубеже высоты 76,0, 150,5, Дубанкой и далее по реке Бельбек. Позиции для обороны были заранее подготовлены, имели сплошную траншейную сеть с большим количеством ДЗОТов и блиндажей (построенных нашими частями в 1941 году). На всей глубине обороны имелось большое количество полевой и противотанковой артиллерии, зенитных установок. Отошедшие остатки ишуньской группировки противника заняли и прочно закрепились по Севастопольскому обводу.

К этому времени 19 тк имел в составе:

1) усиленную 202-ю танковую бригаду — танков Т-34 — 6, самоходных установок СУ-76 — 4;

2) усиленную 101-ю танковую бригаду — танков Т-34 — 8, Mk III «Валентайн IX» (МК-9) — 14;

3) усиленную 79-ю танковую бригаду — танков Т-34 — 7, Mk III «Валентайн IX» (МК-9) — 15, самоходных установок СУ-85 —1;

4) усиленную 6-ю танковую бригаду — танков Т-34 — 7, Т-70 — 5, самоходных установок СУ-76 — 1, СУ-122 — 19.

Утром 15 апреля танковому корпусу была поставлена задача — совместно с 1003-м стрелковым полком 279-й стрелковой дивизии атаковать противника, нанося главный удар в направлении населенных пунктов Мамашай, Инкерман, Севастополь.

После короткого артиллерийского налета 101-я и 202-я танковые бригады перешли в атаку боевым порядком в линию бригад, имея 79-ю танковую бригаду в резерве для развития успеха и захвата юго-восточной окраины Севастополя. С подходом танковых бригад к переднему краю противник обрушился всей своей артиллерией, включая зенитную, на боевые порядки бригад. Бой принял затяжной характер. Танки, маневрируя, с коротких остановок вели борьбу непосредственно с артиллерийскими батареями, мотопехота продвигаться вперед не могла из-за сильного артиллерийского и минометного огня. Авиация люфтваффе группами по 10–15 самолетов в течение всего дня бомбила боевые порядки корпуса. Под прикрытием огня реактивных систем и артиллерии танковые бригады, преодолевая сильное артиллерийское сопротивление, в течение дня продвинулись вперед на 1,5–2 км, выйдя на северные скаты высоты 76,9.

6-я гвардейская танковая бригада на правом берегу реки Качи севернее населенного пункта Толе, преодолев сопротивление противника, к утру 15 апреля вышла к реке Бельбек, затем совместно с 56-й артиллерийской бригадой форсировала ее в районе села Виюк-Татаркой. Здесь танки бригады встретились с новым видом боя — в горах с лесным массивом — и двигаться могли только дорогами и тропами. Преодолевая огневое сопротивление противника, бригада продвигалась по пересеченной местности и к вечеру достигла верховья лощины юго-восточнее поселка Камышли. Немецко-румынские части упорно оборонялись, переходя в короткие контратаки. Предпринятая в дальнейшем атака бригады без достаточного количества поддерживающей артиллерии и пехоты успеха не имела, поэтому бригада вынуждена была занять круговую оборону.

Вечером корпусу была поставлена задача на следующий день. Он перегруппировывался в полосу действия 63-го стрелкового корпуса для совместного решительного наступления, назначенного на утро 16 апреля. Главный удар предполагалось нанести левым флангом 63-го корпуса в направлении населенных пунктов Мекензия, Федюхины высоты и на Севастополь.

К этому времени части 2-й гвардейской армии вышли на рубеж севернее высот 76,9, 121,0 и 147,3, а войска 51-й армии — на рубеж Дуванкой, Орта-Кесек, Заланкой, Биюк-Каралея.

Выполняя приказ, части 19-го танкового корпуса начали выход из боя и марш в район населенного пункта Теберти.

79-я танковая бригада прикрывала выход частей корпуса из боя и эвакуировала подбитую материальную часть.

79-я и 202-я танковые бригады вышли в исходный район высоты 255,5, северо-восточнее села Черкез-Кермен и к 11 часам сосредоточились в полной боевой готовности. В обороне стояли остатки отошедших 111, 336-й и 73-й немецких пехотных дивизий, усиленные артиллерией.

Увязав все вопросы взаимодействия с частями 63-го корпуса, после артподготовки 6-я, 79-я и 202-я танковые бригады совместно с частями 63-го стрелкового корпуса перешли в атаку в направлении населенных пунктов Мекензия и Ново-Шули. К вечеру 16 апреля, преодолевая артиллерийское сопротивление, 6-я гвардейская танковая бригада с боями вышла к верховью лощины восточнее села Камышлы, а 79-я танковая бригада — юго-западнее поселка Мекензия.

101-я танковая бригада в 17.00, во взаимодействии с частями 87-й и 367-й стрелковых дивизий, атаковала противника в направлении высоты 121,0 и населенного пункта Бельбек. Преодолев заградительный огонь противника, танки бригады ворвались в Бельбек, а пехота бригады и стрелковых дивизий полностью очистила населенный пункт от противника. На следующий день, продолжив наступление, танки бригады совместно с приданными стрелковыми частями предприняли атаку обороняющегося противника по левому берегу реки Бельбек. Наступающие были встречены сильным организованным огнем противника, остановлены и в течение дня трижды отбивали контратаки противника силой до двух батальонов. К исходу дня бригада была выведена из оперативного подчинения 2-й гвардейской армии.

17 апреля 77-я стрелковая дивизия добилась некоторых успехов в районе населенного пункта Верхняя Чоргунь, отбросила противника на западный берег речки Черная. В связи с этим 19-й танковый корпус был переведен в оперативное подчинение 63-го стрелкового корпуса и должен был утром 18 апреля совместно с его частями нанести удар в направлении совхоза № 2, южной и западной окраин города Севастополя. Перегруппировавшись и решив вопросы взаимодействия с 318-й стрелковой дивизией, корпус в 14.30 атаковал противника в направлении высоты 123,3 и юго-западной окраины Севастополя.

Немецко-румынские части упорно обороняли Сапун-гору и высоты западнее населенных пунктов Кадыковка и Балаклава. Этот рубеж обороны имел много ДОТов и ДЗОТов, построенных еще нашими частями в 1941 году. Противник дополнительно укрепил свою оборону орудийными ДОТами и сплошными траншеями в три яруса. Подступы к позициям были взяты под перекрестный артиллерийский огонь прямой наводки. Все дороги на этом направлении противник круглосуточно держал под интенсивным обстрелом дальнобойной артиллерии.

С выходом танкового корпуса в атаку противник открыл огонь всей своей артиллерией, в том числе и зенитными батареями. Густая насыщенность артиллерией давала возможность противнику упорно удерживать господствующие высоты и подходы к ним, просматривая все боевые порядки наших частей.

При поддержке штурмовой авиации отдельным танкам корпуса удалось с боем, преодолевая артиллерийское сопротивление, достигнуть хутора Безымянный, что в 1,5 км севернее совхоза Большевик. Здесь танки корпуса были встречены фланговым огнем орудий прямой наводки с Сапун-горы по правым бортам танков. Пехота, прижатая к земле артиллерийско-минометным огнем, двигаться за танками не могла.

Танки вплотную подходили к подножию гор в развернутых боевых порядках, но труднопреодолимые из-за крутизны скаты Сапун-горы и высоты Горная заставляли танки уменьшать скорость движения, свертывать боевые порядки и проходить по узкой полосе вдоль дороги. Необходимо было пехоте овладеть западными скатами высот, что давало бы возможность вывести части корпуса на рубеж развертывания и построить их в боевой порядок.

Потеряв 46 танков (28 танков сгорело), 19-й танковый корпус был отведен в исходное положение в район высот 123,3 и 164,9.

Штурм Севастополя (15 апреля — 12 мая 1944 года)

Бои на подступах к Севастополю (15 апреля — 4 мая 1944 года)

Командование 17-й немецкой армии сумело, оставив заслоны, отвести значительные силы в Севастопольский укрепрайон. Советским войскам не удалось в предгорье обойти и уничтожить главные силы германской группировки. В районе Бахчисарая соединились войска 2-й гвардейской и 51-й армий, и произошло некоторое перемешивание войск. В результате снизился темп преследования противника. Это позволило отступающим немецким частям «отскочить» к Севастополю и занять там оборону. 15 апреля советские войска вышли к внешнему оборонительному обводу Севастополя. Здесь противник занял мощный оборонительный район, рассчитывая на продолжительное его удержание.

Конечно, достигшие Севастопольского укрепрайона дивизии 17-й армии вермахта были в плачевном состоянии. 14 апреля основные силы 49-го горнострелкового корпуса немецких войск, которым удалось спасти тяжелую артиллерию, достигли внешнего обвода укрепленного района Севастополя. Вскоре туда же подошла оборонявшая от советских атак аэродром Сатабус боевая группа генерал-лейтенанта Сикста, составленная из частей 50-й пехотной дивизии, транспортных подразделений и нескольких батарей зенитных орудий.

Советские войска неотступно преследовали отступающие германские войска, и было чудом, что операцию по отводу соединений 17-й армии вермахта под непрерывным воздействием превосходящих сил противника вообще удалось завершить. Румынские соединения по существу распались, а немецкие дивизии практически превратились в усиленные полки. Немецкие потери составили 13 131 человек, румынские — 17 652 человека. Личный состав армии к 18 апреля сократился до 124 233 человек.


Освобождение Севастополя (5–12 мая 1944 года)


Эвакуация морем велась непрерывно уже с 12 апреля. В первую очередь вывозились тыловые службы, транспортные подразделения, военнопленные и гражданские служащие. К 20 апреля было эвакуировано 67 тысяч человек, то есть ежедневно транспортные суда перевозили более 7 тысяч человек. Еще 18 дней — и можно было бы успешно завершить всю операцию по спасению немецкой армии.

Общая ситуация выглядела для немецких войск вполне обнадеживающей. Оборонительные и блокирующие позиции трех укрепленных полос города-крепости можно было бы удерживать еще 2–3 недели. Пока они не были прорваны, аэродромы внутри укрепрайона находились вне досягаемости огня советской артиллерии, и самолеты люфтваффе могли пользоваться ими, а пока немецкая авиация обеспечивала прикрытие с воздуха, эвакуация морем могла продолжаться. Таким образом, все было взаимосвязано. 17-ю армию еще можно было спасти и, если действовать умно и смело, попытаться спасти даже ее арьергардные части в последний день эвакуации. Командование 17-й армии верило в это.

Но роковой приговор ей уже был передан в эфир. Гитлер снова принял одно из своих непонятных решений. 12 апреля он подписал приказ: «Севастополь оборонять до конца. Боеспособные войска не эвакуировать!» В город перебрасывались новые батальоны. Севастополь должен был держаться!

Генерал-полковник Енеке, а также генерал-полковник Шернер, командовавший группой армий «Южная Украина» с 31 марта 1944 года после смещения генерал-фельдмаршала фон Клейста, равно как и начальник генерального штаба сухопутных войск (ОКХ) Цейтцлер, напрасно пытались убедить Гитлера отменить этот приказ.

21 апреля Шернер прилетел в Бергхоф, чтобы уговорить Гитлера пересмотреть приказ об обороне Севастополя. Гитлер привел свои контраргументы. Позиция Турции, заявил он, после крушения фронта у Керчи и Перекопа стала неопределенной и зависит теперь от того, удастся ли удержать Крым, иначе говоря, Севастополь. Таков главный мотив его решения об обороне Севастополя. «Для ведения войны мне прежде всего необходимы две вещи — румынская нефть и турецкая хромовая руда. И то и другое будет потеряно, если я оставлю Крым». Затем он несколько смягчил свое заявление: нет необходимости, разумеется, удерживать Крым бесконечно, достаточно продержаться всего 8–10 недель. Как только ожидавшееся вторжение союзников во Францию будет успешно отражено, через несколько недель можно будет спокойно оставить Севастополь без особого политического риска. Гитлер заверил Шернера, что в Севастополь будут направлены подкрепления. 24 апреля германское командование запретило эвакуацию войск морем.

Из Румынии морем и по воздуху было подвезено около 6 тысяч немецких солдат и офицеров (в апреле — 516-й маршевый батальон, ранее находившийся в районе Вены, 999-й штрафной батальон, действовавший в Греции).

В апреле для обороны Севастополя немцы располагали пятью ослабленными дивизиями. По показаниям военнопленных, на Севастопольский плацдарм к 18 апреля отошло из Крыма вместе с тылами до 100 000 человек, принадлежащих частям 17-й армии в составе 49-го армейского корпуса (50, 336-я и 98-я пехотные дивизии), 5-го армейского корпуса (111-я и 73-я пехотные дивизии), отдельных армейских и корпусных вспомогательных частей и частей усиления. Кроме того, в качестве армейского резерва оставались части 1, 2-й и 3-й горнострелковых, остатки 6, 9-й кавалерийских и 19-й пехотной дивизий румын.

В период с 16 по 24 апреля, то есть до получения приказа Гитлера о прекращении эвакуации, было эвакуировано до 25 000 человек, и на Севастопольском плацдарме оставалось до 75 000 немецких солдат. До 7 мая с плацдарма были также эвакуированы некоторые тыловые подразделения и раненые, общей численностью до 25 000 человек. За этот период поступило пополнение из маршевых батальонов: 1020-й — 830 человек, 336-й — 540 человек, 35, 36-я и 37-я маршевые роты — до 620 человек. С другими маршевыми подразделениями общая численность пополнения составила до 5000 солдат.

Севастопольская группировка была усилена танками и штурмовыми орудиями сводного дивизиона штурмовых орудий, который был сформирован из остатков 191-й и 279-й бригад (23 штурмовых орудия) и танков 51-й и 52-й танковых рот румын (16 танков). Артиллерия состояла из тех орудий, которые удалось спасти при отступлении 49-го корпуса. Правда, основной рубеж обороны был хорошо укреплен, его оборонительные сооружения прикрыты колючей проволокой, но железобетонные ДОТы в глубине обороны существовали лишь в тактически важных секторах.

Первый рубеж, проходивший в километре восточнее высоты 178,2, Сапун-гора, развилка шоссе восточнее колхоза Большевик и далее на юг к морю, имел вдоль всей линии фронта сплошные мощные минные поля из противотанковых и противопехотных мин, траншеи полного профиля глубиной до 2 метров и проволочные заграждения в 3–5 рядов. Через каждые 25–30 метров в траншеях были подготовлены площадки для автоматического оружия и примерно через каждые 150–200 метров расположены ДОТы и ДЗОТы. Всего на участке южнее Сапун-горы, колхоза Большевик и берега Черного моря располагалось до 160 ДОТов и ДЗОТов. Первый рубеж в своей основной части проходил по господствующему над окружающей местностью хребту Сапун-горы и далее по безымянным высотам, имеющим крутые восточные скаты, что в сочетании с инженерными сооружениями делало эти позиции практически неприступными.

Второй оборонительный рубеж, состоявший из противотанкового рва, развитой системы траншей, проволочных заграждений и минных полей, проходил от южного берега Северной бухты, восточнее слободы Корабельная, по восточным скатам высоты 165,1, восточнее высоты 172,7, совхоз № 10 и восточнее бывшего монастыря Георгиевский. Третий оборонительный рубеж, имевший в своей северной части противотанковый ров и в южной части — защитный вал, проходил по западному берегу бухты Стрелецкая, восточнее отметки 80,0 и далее вдоль оборонительного вала. Он также имел развитую систему траншей и проволочных заграждений, а на отдельных участках и минные поля. Рубеж был усилен и прикрывался большим количеством РСЗО и минометов (до 1200 единиц). Последний рубеж проходил по западному берегу бухты Камышевая, отметка 44,1 и далее на юг до берега моря.

Вторая и третья оборонительные линии, где дислоцировались резервы, были значительно слабее первой. Старые форты и железобетонные укрытия не были восстановлены и использовались лишь как госпитали и пункты сосредоточения войск. Укрепления в юго-восточном секторе внешнего обвода города были более слабыми, а траншеи недостаточно глубокими. 5-й корпус не имел тяжелой артиллерии, не хватало и тяжелого стрелкового оружия. 98-я пехотная дивизия оказалась без шанцевого инструмента. Кирки и лопаты пришлось собирать по всему укрепрайону, а саперам срочно изготовлять к ним рукоятки. Только после этого началось сооружение земляных укреплений.

27 апреля перед лицом неотвратимо надвигающейся катастрофы генерал-полковник Енеке направил в штаб группы армий «Южная Украина» телеграмму, предназначенную Гитлеру. Шернер немедленно передал ее в ставку фюрера. Енеке, который тремя днями ранее сделал запрос относительно двух дивизий, обещанных ему в качестве подкрепления, теперь категорически требовал немедленной присылки одной дивизии, а также просил предоставить ему «свободу действий».

Для Гитлера последние слова были крамолой. Генерал Енеке был вызван в ставку для доклада и 1 мая отстранен от командования армией. Новым командующим был назначен командир 5-го армейского корпуса генерал-полковник Альмендингер. Лишился своего поста и командир 49-го корпуса генерал Конрад. Его преемником стал генерал Хартманн.

Новый командующий 17-й немецкой армией в приказе от 3 мая писал: «Я получил приказ защищать каждую пядь Севастопольского плацдарма. Его значение вы понимаете. Ни одно имя в России не произносится с большим благоговением, чем Севастополь… Я требую, чтобы все оборонялись в полном смысле этого слова, чтобы никто не отходил, удерживал бы каждую траншею, каждую воронку, каждый окоп. В случае прорыва танков противника пехота должна оставаться на своих позициях и уничтожать танки как на переднем крае, так и в глубине обороны мощным противотанковым оружием.

Если сильный огонь противника разрушит наши оборонительные сооружения, необходимо оставаться на месте и защищать остатки этих сооружений, воронки. Если противнику удастся где-либо вклиниться в нашу оборону, необходимо немедленно контратаковать и отбросить противника, не ожидая на это особого приказа.

Плацдарм на всю глубину сильно оборудован в инженерном отношении, и противник, где бы он ни появился, запутается в сети наших оборонительных сооружений. Но никому из нас не должна даже и в голову прийти мысль об отходе на эти позиции, расположенные в глубине.

17-ю армию в Севастополе поддерживают мощные воздушные и морские силы. Фюрер дает нам достаточно боеприпасов, самолетов, вооружения и подкреплений.

Честь армии зависит от каждого метра полученной территории. Германия ожидает, что мы выполним свой долг»[106].

В это время произошли организационные изменения и в управлении советскими частями. Отдельная Приморская армия была включена в состав войск 4-го Украинского фронта. Она стала именоваться просто Приморской армией, и в командование ею вступил генерал-лейтенант К. С. Мельник. Генерал армии А. И. Еременко убыл в распоряжение Ставки. Убыли из Крыма управление 4-й воздушной армии К. А. Вершинина, 55-й гвардейской, 20-й горнострелковой дивизии, а также 20-го стрелкового корпуса, находившихся на Таманском полуострове в резерве.

Попытки советских войск с ходу захватить Севастополь и тем самым сорвать начавшуюся эвакуацию не удались. 17 апреля 63-й корпус генерала П. К. Кошевого вышел на рубеж Черная Речка. 18 апреля войска Приморской армии и 77-я Симферопольская дивизия 51-й армии овладели Балаклавой и Кадыковкой, а 267-я дивизия и части 19-го танкового корпуса подошли к последнему мощному оборонительному рубежу — Сапун-горе, что в 5–7 км от Севастополя.

К 16 апреля передовые части Приморской армии подошли к передовым подступам Севастопольского укрепрайона. В течение 17 и 18 апреля, ведя упорные бои с частями противника, оборонявшими полосу обеспечения, передовые части 32-й гвардейской стрелковой дивизии и 16-го стрелкового корпуса продвинулись вперед и овладели населенными пунктами Нижний Чоргунь, Камары, Кадыковка. К 19 апреля части этих соединений вплотную подошли к внешнему обводу Севастопольского укрепрайона, который в полосебоевых действий армии проходил по восточным скатам Сапун-горы, в километре восточнее колхоза Большевик и безымянным высотам западнее Балаклавы.

Главные силы 11-го гвардейского и 16-го стрелковых корпусов, продвигаясь форсированным маршем, к 18 апреля значительно приблизились к передовым частям и вышли на линию Бахчисарай — Ялта.

С целью не дать противнику под прикрытием мощных укреплений Севастопольского укрепрайона осуществить планомерную эвакуацию остатков немецкой крымской группировки, перед войсками фронта вообще и Приморской армии в частности была поставлена задача: установить активными наступательными действиями, насколько велики силы противника, оборонявшиеся на главном рубеже Севастопольского укрепрайона, и насколько прочна оборона немцев под Севастополем.

Во исполнение этой задачи войска Приморской армии сделали две попытки в период с 19 по 24 апреля (после подготовки атаки в ограниченные сроки) прорыва обороны противника под Севастополем. Причем в обоих случаях в действие вводилась большая часть имевшихся в наличии к тому времени в армии сил и средств. В остальное время войска армии вели бои разведотрядами от усиленной стрелковой роты до батальона.

В наступлении Приморской армии, проведенном 19 апреля во взаимодействии с войсками 51-й армии, приняли участие стрелковые дивизии (в том числе 77-я стрелковая дивизия 51-й армии), 2 подвижных отряда стрелковых дивизий и до 60 танков и самоходных установок 19-го танкового корпуса.

Войска армии имели задачу: прорвать укрепленную полосу противника на фронте высота 125,7 — Карань, и, введя в бой главные силы (танки 19-го корпуса использовались для поддержки стрелковых соединений в качестве машин непосредственной поддержки пехоты), развивать наступление в направлении высоты 172,7 — южная окраина Севастополя — мыс Херсонес с целью окончательного разгрома во взаимодействии с другими армиями фронта севастопольской группировки противника. Наступлению армии должны были предшествовать 30-минутная артиллерийская подготовка и бомбо-штурмовой удар части сил 4-й воздушной армии.

Противник занимал прежний рубеж обороны силами 73-й пехотной дивизии и нескольких батальонов полицаев. В течение дня боевые порядки корпуса бомбили самолеты люфтваффе группами по 10–15 машин. После 30-минутной артподготовки в 16.00 19-й танковый корпус атаковал противника боевым порядком в линию бригад в один эшелон. Справа наступала 79-я бригада. После двухчасового боя танки бригады достигли хутора Безымянный, но пехота, прижатая к земле губительным артиллерийским и минометным огнем, в атаку не поднималась. Танки маневрировали на достигнутом рубеже, ведя бой с артиллерией и видимыми огневыми точками противника. Дальнейшее продвижение танков было приостановлено огнем артиллерии противника. Атака снова не увенчалась успехом, и корпус приказом командарма Приморской армии отведен в исходное положение.

Прорвать оборонительный рубеж противника или даже вклиниться в его оборону не удалось. Артподготовка из-за острого недостатка боеприпасов оказалась слабой, и огневые точки противника и его артиллерия подавлены не были. Наши наступающие части, остановленные сильным заградительным и минометным огнем противника из глубины и его ружейно-пулеметным огнем с переднего края, залегли перед проволочными заграждениями и после упорного огневого боя с противником, продолжавшегося до наступления темноты, вынуждены были отойти в исходное положение. Это наступление показало, что оборона врага была сильно насыщена станковыми и ручными пулеметами на переднем крае и обеспечивается артиллерийско-минометным огнем из глубины.

К этому времени во всех соединениях ощущался недостаток боеприпасов, а авиация оказалась без горючего. Предстояло подготовить штурм укрепленного Севастополя.

23 апреля к Севастополю подошли основные силы 11-го и 16-го стрелковых корпусов, и командующий фронтом решил предпринять повторное наступление более крупными силами. В наступлении должны были принять участие до 5 стрелковых дивизий и танковые части Приморской армии (одна танковая бригада — 63-я Таманская и 3 танковых полка — 85, 257-й и 244-й) и 19-й танковый корпус, насчитывавший к тому времени в общей сложности 42 танка и 28 самоходных установок. Артиллерийская подготовка была установлена длительностью в один час. 8-я воздушная армия должна была поддержать наступление[107].

Было решено подвести боеприпасы (1,5 боекомплекта), подтянуть в район Балаклавы 19-й танковый корпус и тяжелую артиллерию. Планировалось перейти в наступление 23 апреля и ударом от Балаклавы отрезать Севастополь от бухт, расположенных к юго-западу. Одновременно 2-я гвардейская армия должна была прорваться по Инкерманской долине к Северной бухте и взять ее под огонь орудий прямой наводки. Удары авиации предполагалось сосредоточить по причалам порта и транспортам в море.

23 апреля в 10.30 85-й отдельный танковый полк, имея к тому времени в строю 14 танков Т-34, по приказу командира 11-го гвардейского корпуса сосредоточился в исходном районе и по окончании артподготовки в 11.00 вышел в атаку с задачей — огнем и гусеницами обеспечить выход пехоты 32-й гвардейской стрелковой дивизии в район совхоза № 10. В последующем предполагалось нанести удар по западным скатам Сапун-горы и содействовать частям этой дивизии в овладении ею. Однако противник своим фланкирующим огнем с Сапун-горы отсек пехоту от танков, прижал ее к земле и нанес большой урон танковому полку. Атака захлебнулась, а полк потерял сгоревшими и подбитыми 10 танков Т-34.

63-я танковая бригада, имея в строю 33 танка, по приказу командира 16-го стрелкового корпуса во взаимодействии с 383-й стрелковой дивизией выполняла аналогичную задачу. К исходу дня ценою больших потерь (сгорело 20 танков) бригада со своим мотострелковым батальоном овладела хутором Безымянным в километре северо-восточнее колхоза Большевик и дальше продвинуться не смогла. В ночь на 24 апреля танки были выведены в исходное положение, а пехота осталась удерживать занятый рубеж.

257-й отдельный танковый полк, имея в строю 30 танков, по приказу командира 16-го стрелкового корпуса, взаимодействуя с частями 383-й стрелковой дивизии, атаковал противника в направлении северной окраины населенного пункта Кадыковка, развилки шоссейных дорог и высоты Горная. В 11.30 танки полка прошли передний край обороны противника и достигли Безымянного хутора в 1,5 км северо-западнее Кадыковки. Здесь танки были встречены сильным противотанковым огнем, и попытки продвижения вперед лощиной успеха не имели. К исходу дня полк, потеряв 5 танков сгоревшими и 6 подбитыми, вернулся на исходные позиции.

Наступление 23 апреля показало, что при отличной работе артиллерии и авиации разрушить оборонительные сооружения не удалось, хотя на отдельных направлениях пехота продвинулась на 2–3 км и заняла передние траншеи противника. По данным разведки, на плацдарме противник еще имел 72 700 солдат и офицеров, 1345 артиллерийских орудий, 430 минометов, 2355 пулеметов, а также 50 танков и САУ.

24 апреля танковые части Приморской армии и 19-й танковый корпус еще раз были применены для прорыва на Сапун-гору через колхоз Большевик, понеся большие потери, но успеха не имели. За два дня боя было потеряно 97 танков и самоходных установок (сгоревшими и подбитыми). После ряда неудачных атак по приказу начальника штаба фронта и командующего Приморской армии корпус был отведен в район поселка Камары, где приступил к ремонту танков и подготовке к дальнейшим боевым действиям.

После продолжительных обсуждений обстановки в районе Севастополя советское командование пришло к выводу: чтобы покончить с остатками врага в Крыму в кратчайшие сроки, необходим общий штурм севастопольского укрепленного района всеми войсками фронта с активным использованием авиации, флота и партизан.

Несмотря на неоднократные напоминания Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина о необходимости закончить ликвидацию крымской группировки в ближайшие дни, подготовка штурма еще не была закончена, она требовала времени на пополнение и перегруппировку сил, подвоз боеприпасов и горючего, разрушение наиболее опасных объектов вражеской обороны, формирование штурмовых групп и их тренировку.

Всю последнюю декаду апреля и начало мая по дорогам к Севастополю тянулись пушки, обозы с боеприпасами. На аэродромы подвозилось горючее и бомбы. В дивизиях формировались штурмовые группы, группы разграждений и даже группы преодоления противотанковых рвов. Во всех полках и батальонах проходили тренировки на местности, схожей с вражескими позициями и укреплениями. С 29 апреля артиллерия и авиация начали систематически разрушать укрепления противника. Авиация фронта, флота и приданная Ставкой авиация дальнего действия до 5 мая совершили 8200 самолето-вылетов.

Прорыв главной оборонительной полосы

Соотношение сил сторон к началу штурма Севастополя на 1 мая 1944 года[108]

Силы и средства Советские войска Немецкие войска Соотношение сил
Люди 242 159 72 000 3,3:1
Орудия и минометы 5541 2000 2,7:1
Танки и САУ 340 50 6,8:1
Боевые самолеты 567 до 100 5,6:1

По замыслу командующего фронтом главный удар наносился на левом фланге силами Приморской армии и 63-го корпуса 51-й армии на участке Сапун-гора — Карань, чтобы выйти к морю и причалам западнее Севастополя. Но чтобы ввести противника в заблуждение, сковать его силы, 5 мая войска 2-й гвардейской армии при поддержке 8-й воздушной армии атаковали врага с севера. Противник перебросил на это направление часть своего резерва. 6 мая частью сил перешла в наступление 51-я армия, ив 10.30 7 мая нанесла главный удар Приморская армия.

К началу наступления танковые части Приморской армии имели в строю:

85-й отдельный танковый полк — 23 танка;

63-я танковая бригада — 33 танка;

257-й отдельный танковый полк — 22 танка;

19-й танковый корпус — 88 танков и 30 самоходно-артиллерийских установок.

244-й отдельный танковый полк находился в резерве командарма, ходовые танки полка переданы 63-й танковой бригаде и 85-му танковому полку.

Враг ожидал наступления вдоль Балаклавского шоссе. Это был единственно возможный путь, и здесь он поставил почти всю свою артиллерию. Трое суток демонстративно наступала 2-я гвардейская армия на участке Мекензиевы горы с запада на восток. Трое суток советская авиация делала по 3000 самолето-вылетов по этим горам.

На внешнем обводе обороны общей длиной до 29 км немецкое командование смогло сосредоточить значительные силы и средства, создать их высокую плотность: до 2 тысяч человек и 65 орудий и минометов на 1 км фронта. На крутых каменных скатах этой горы противник соорудил четыре яруса траншей, 36 ДОТов и 27 ДЗОТов.

Вследствие ожесточенного сопротивления противника 2-я гвардейская армия в течение 5 и 6 мая, хотя ее поддерживали основные силы 8-й воздушной армии, имела лишь незначительный успех, но основную задачу, поставленную перед ней в операции, эта армия все же выполнила успешно: противник был введен в заблуждение о направлении нашего главного удара. Данные всех видов разведки показывали, а впоследствии они были подтверждены и взятым в плен командиром 5-го армейского корпуса противника генерал-лейтенантом Беме, что немцы в течение этих двух суток перебросили часть своих войск, особенно зенитной артиллерии, из южного сектора севастопольского укрепрайона в район Мекензиевых гор. Это облегчило в значительной степени действия 51-й и Приморской армий, перешедших на третий день операции в решительное наступление на направлении главного удара фронта.

Войска Приморской армии в течение 5 и 6 мая действовали отдельными отрядами силою от стрелковой роты до двух стрелковых батальонов с целью сковывания противника и доразведки его обороны. Артиллерия армии согласно плану операции в течение этих двух суток производила разрушение долговременных инженерных сооружений в обороне противника.

К исходу дня 5 мая в полосе наступления армии было разведано 100 ДОТов и ДЗОТов, а в дальнейшем доразведано еще 45 ДЗОТов, 95 из них было разрушено в период 5 и 6 мая.

Наступление войск Приморской армии было назначено на 7 мая.

В 9.00 на всем фронте армии началась артиллерийская подготовка. Через 30 минут после начала артподготовки был произведен пятиминутный огневой налет всей артиллерии по первым двум траншеям противника, после чего артиллерия перенесла огонь в глубину, а группы пехоты начали предусмотренную планом взаимодействия демонстрацию атаки. Особенно успешно этот маневр прошел в полосе наступления 16-го стрелкового корпуса, где мелкие группы морской пехоты из состава 83-й и 255-й морских стрелковых бригад с криками «полундра» и интенсивной ружейно-пулеметной стрельбой начали продвигаться вперед. Противник сразу же занял первую траншею и открыл сильный пулеметный и минометный огонь. В это время вся артиллерия армии снова обрушила свой огонь на первую траншею и узлы целей в ближайшей тактической глубине противника, в результате которого немцам были нанесены тяжелые потери. Во время ложного переноса артогня в глубину артиллеристы засекли в обороне противника все ожившие огневые точки, что позволило включившимся вслед за этим в артиллерийскую подготовку атаки орудиям прямой наводки лучше выполнить задачи по уничтожению огневых точек противника на переднем крае и в ближайшей тактической глубине немецкой обороны. В период проведения нашей артиллерийской подготовки противник попытался вести контрбатарейную борьбу, но благодаря высокому огневому мастерству советских артиллеристов и подавляющему превосходству в артиллерийских средствах все батареи противника, попытавшиеся открыть огонь, вскоре были подавлены.

В результате 90-минутной артиллерийской подготовки огневая система противника была полностью подавлена и управление его огнем нарушено. Впоследствии было установлено, что за период артиллерийской подготовки, атаки и артогнем по ближайшей тактической глубине обороны противника в предшествующие атаке дни было разрушено до 60 % всех траншей главной оборонительной полосы противника и уничтожена большая часть его огневых точек.

В 10.30 стрелковые дивизии первого эшелона армии перешли в атаку. На ряде участков атаки пехоты предшествовал подрыв фугасных огнеметов. Всего в полосе армии для поддержки атаки пехоты 7 мая было подорвано до 100 ФОГов, из них 38 ФОГов на участке 32-й гвардейской стрелковой дивизии.

Через 10 минут после броска пехоты в атаку на ряде участков была захвачена первая траншея противника, а к 11 часам удалось овладеть первой траншеей противника на всем фронте наступления армии. Однако овладеть с ходу второй траншеей противника частям армии не удалось. Немцы, несколько оправившись от удара и опираясь на вторую линию траншей своей главной оборонительной полосы, оказали ожесточенное огневое сопротивление. Для захвата второй траншеи противника потребовалось ввести в бой вторые, а на некоторых участках и третьи эшелоны стрелковых полков. После ожесточенного боя части 32-й гвардейской стрелковой дивизии при содействии правофланговых частей 2-й гвардейской стрелковой дивизии овладели безымянной высотой, являвшейся важнейшим узлом сопротивления противника на подступах к Сапун-горе и запиравшей одновременно вход в танкодоступную лощину Кадыковка, колхоз Большевик, поселок 6-я верста. Этим самым войска 11-го гвардейского стрелкового корпуса своим правым флангом и центром, прорвав 2 линии траншей противника, вплотную подошли к «подошве» Сапун-горы. Левофланговым частям корпуса, где наступали части 414-й стрелковой дивизии, второй траншеей противника овладеть не удалось.

Соединения 3-го горнострелкового корпуса, введя в бой стрелковые батальоны вторых и третьих эшелонов полков первой линии, после ожесточенного боя к 12.00 на некоторых участках ворвались во вторую линию траншей противника.

Наступление в полосе 16-го корпуса развивалось следующим образом.

Стремительной атакой частей морской пехоты 83-й и 255-й бригад удалось преодолеть многочисленные инженерные заграждения противника перед передним краем его оборонительной полосы и ворваться в первую линию вражеских траншей. Однако дальнейшее продвижение морских стрелковых бригад было задержано сильным фланкирующим пулеметным огнем из находившегося в руках противника берегового форта «форпост», находившегося в 1,5 км западнее Балаклавской бухты. Неоднократные попытки морской пехоты продвинуться вперед успеха не имели. Стало ясно, что без ликвидации гарнизона противника в форте дальнейшее наступление частей 16-го корпуса развиваться не может. Командир корпуса принял решение захват форта противника осуществить частью сил 255-й бригады при тесном взаимодействии подразделений морской пехоты с эскадрильей штурмовиков, поддерживавших наступление войск корпуса. Для осуществления этого замысла была выделена 2-я разведрота 255-й морской бригады. Воспользовавшись тем, что во время налета на форт эскадрильи штурмовиков оборонявший его гарнизон попрятался в убежища, моряки-разведчики стремительным броском ворвались в форт с северо-запада и в результате короткого гранатного и рукопашного боя уничтожили весь вражеский гарнизон. Взятие сильно укрепленного форта немцев на левом фланге 16-го стрелкового корпуса позволило частям корпуса успешно продолжать дальнейшее наступление. По второй траншее противника и ближайшей тактической глубине его обороны был вновь произведен хотя и короткий, но массированный огневой налет артиллерии. Морская пехота 83-й бригады, перейдя в атаку, при поддержке с воздуха подразделениями штурмовой авиации, которые штурмовали и бомбили ближайшую тактическую глубину и огневые позиции вражеской артиллерии, овладела грядою безымянных высот, по которым проходила вторая линия траншей противника. Атака частей 255-й бригады морской пехоты, несмотря на введенные в бой бригадные резервы, и на этот раз успеха не имела.

Таким образом, к полудню 7 мая после ожесточенных боев войска армии на большинстве участков овладели двумя линиями траншей. Однако дальнейшее продвижение наступающих войск было задержано массированным огнем артиллерии, минометов и пехотного оружия противника.

В 14.00, после пятиминутного огневого налета по обороне противника и бомбо-штурмового удара по районам Сапун-гора, Горная, Карань и Кая-Баш (306,3), были введены в бой дивизионные резервы, атака которых поддерживалась двумя танковыми полками и танковой бригадой, действовавшими в качестве непосредственной поддержки пехоты.

Атака дивизионных резервов в полосе наступления 11-го корпуса успеха не имела. Танки 85-го танкового полка, действовавшие совместно с частями 2-й гвардейской стрелковой дивизии, задержались при преодолении многочисленных минных полей, а вскоре были окончательно остановлены сильным огнем противотанковых орудий противника с восточных и юго-восточных скатов Сапун-горы и отстали от пехоты.

Части 2-й гвардейской дивизии, лишившись поддержки танков, не смогли преодолеть крутые скаты Сапун-горы и были вынуждены вернуться в исходное положение. Атака полков второго эшелона 32-й гвардейской и 414-й стрелковых дивизий также противником была отбита и не дала результатов.

Атака, предпринятая в 14.00 соединениями 3-го и 16-го корпусов, была более успешной. Сопротивление остатков войск противника, оборонявшегося против центра и левого крыла армии, было сломлено. После упорных боев части 318-й и 242-й дивизий 3-го корпуса, наступавшие при поддержке 63-й танковой бригады и 257-го танкового полка, и морские стрелковые бригады 16-го корпуса овладели грядой безымянных высот, проходившей в 1 км восточнее населенного пункта Карань и горы Кая-Баш. Части 3-го и 16-го корпусов в результате этой атаки полностью очистили от противника две линии траншей, а на ряде участков ворвались в его третью траншею, этим самым выйдя к «подошве» горы Горная и на подступы к горе Кая-Баш. Бои носили чрезвычайно упорный характер. Противник цеплялся буквально за каждый клочок местности и, хотя и нес тяжелые потери, все же оказывал ожесточенное сопротивление огнем и предпринимал многочисленные контратаки.

По мере продвижения в глубину обороны противника боевые действия принимали все более и более упорный и ожесточенный характер. Преодоление войсками сильно развитой и глубокоэшелонированной обороны врага требовало непрерывного ввода в бой свежих резервов.

В 18 часов была предпринята третья (общая) атака войск армии. Во время этой атаки в бой были введены вторые эшелоны и резервы стрелковых корпусов.

Наибольший успех на этот раз обозначился на правом фланге 11-го гвардейского корпуса. Наступавшие здесь части 32-й гвардейской стрелковой дивизии, ведя в течение двух часов упорные траншейные бои, блокируя многочисленные ДОТы и ДЗОТы и отражая яростные контратаки войск противника во взаимодействии с левофланговой дивизией 51-й армии (77-я стрелковая дивизия 63-го корпуса), в 20.00 ворвались на хребет Сапун-горы.

Таким образом, к исходу первого дня наступления в полосе 11-го корпуса на направлении вспомогательного удара армии наметился прорыв главной оборонительной полосы Севастопольского укрепрайона противника.

Для того чтобы закрепить достигнутый частями 32-й гвардейской стрелковой дивизии успех, командир 11-го гвардейского корпуса немедленно направил на участок прорыва все имевшиеся у него резервы. С этой же целью с 9.00 вечера 32-й гвардейской дивизии был переподчинен 85-й танковый полк, ранее действовавший в полосе наступления 2-й гвардейской дивизии.

Вышедшие на хребет Сапун-горы правофланговые части 11-го гвардейского корпуса в течение ночи отбивали непрерывно следовавшие одна за другой контратаки резервов противника. Всего в течение ночи с целью выбить наши части с вершины Сапун-горы было предпринято до десяти контратак, в которых участвовало от роты до полка пехоты противника, усиленных 4–6 штурмовыми орудиями. Благодаря своевременно предпринятым командованием 11-го гвардейского корпуса мерам по усилению войск, действовавших на правом фланге корпуса, и выдвижению на хребет Сапун-горы танков и артиллерийских частей, а также постановке сильного заградительного огня, нашим частям в ночь на 8 мая не только удалось успешно отбить все контратаки противника и удержать за собой вершину, но и захватить у противника новые участки траншей на Сапун-горе.

Успех, достигнутый частями 11-го гвардейского стрелкового корпуса в районе Сапун-горы, стал возможен в значительной степени потому, что наступавшие на направлении главного удара армии войска 3-го горнострелкового корпуса мощными ударами расшатали оборону противника в районе другой ключевой позиции Севастопольского укрепрайона немцев — на горе Горная.

Перейдя в 18.00 7 мая в атаку, соединения 3-го корпуса, преодолевая ожесточенное сопротивление противника, своим правым флангом, где действовала 318-я Новороссийская стрелковая дивизия полковника Гладкова с приданными ей танками 63-й танковой бригады, к исходу дня ворвались в колхоз Большевик. Один из батальонов левофлангового полка дивизии вышел к вершине горы Горная. Командир дивизии немедленно бросил на участок прорыва свой общий и противотанковый резервы.

Этот успех частей 318-й стрелковой дивизии в значительной мере предопределил успешный и быстрый прорыв главной оборонительной полосы противника не только на горе Горная, но и в районе Сапун-горы.

Противник принимал отчаянные меры, чтобы удержать за собой рубеж горы Горная.

В ночь на 8 мая передовым частям 318-й стрелковой дивизии пришлось отразить до 12 ожесточенных контратак крупных сил противника (до полка пехоты, усиленного 4–6 танками и штурмовыми орудиями). Одновременный прорыв обороны противника на участке Сапун-горы и в районе горы Горная заставил противника метаться с одного направления на другое и бросить в бой все имеющиеся у него резервы. В течение ночи с 7 на 8 мая части 318-й дивизии, отражая многочисленные и ожесточенные контратаки противника, продолжали наступление, в ходе которого полностью овладели мощным противотанковым узлом немцев в районе колхоза Большевик и прочно закрепили за собой северо-восточные скаты и вершину горы Горная.

Таким образом, вклинивание одной из дивизий 3-го горнострелкового корпуса в оборону противника в районе горы Горная выводило наступающие войска Приморской армии в обход Сапун-горы, облегчая тем самым захват последней. Характерно, что по первоначальному решению командира 3-го корпуса главный удар корпуса наносился левым флангом, где в направлении Карань действовала 242-я горнострелковая дивизия, усиленная 257-м танковым полком. Однако в ходе первого дня боя окончательно определилось, что по условиям местности и характеру оборонительных сооружений противника в районе Карань главный удар силами этой дивизии нанесен быть не мог, и командир корпуса перенес главный удар в полосу наступления 318-й дивизии, наступавшей на правом фланге корпуса. Успеху боевых действий 318-й дивизии способствовало глубокое эшелонирование ее боевых порядков. Это давало командиру дивизии возможность непрерывно наращивать силу ударов частей дивизии, развивать успех отдельных подразделений, перемалывать силы противника и в конечном счете добиться общего успеха в полосе наступления дивизии — захватить один из ключевых узлов сопротивления Севастопольского укрепрайона, находившегося в районе горы Горная.

К исходу дня 7 мая соединения армии вели бой на рубежах:

11-й гвардейский стрелковый корпус:

— 32-я гвардейская стрелковая дивизия с 85-м танковым полком на вершине Сапун-горы — в 500 метрах южнее отметки Сапун-гора — 100 метров восточнее безымянной высоты в 1200 метрах юго-западнее отметки Сапун-горы;

— 2-я гвардейская стрелковая дивизия — на подступах к юго-восточным скатам Сапун-горы;

— 414-я стрелковая дивизия — вела бой за овладение безымянного хутора в 1000 метрах северо-восточнее колхоза Большевик;

3-й горнострелковый корпус:

— 318-я стрелковая дивизия с 63-й танковой бригадой — колхоз Большевик — тригонометрическая отметка на горе Горная;

— 89-я стрелковая дивизия — восточные скаты безымянной высоты, что в 1200 метрах юго-восточнее горы Горная;

— 242-я горнострелковая дивизия с 257-м танковым полком — на подступах к восточной окраине Карань в 300 метрах восточнее ее;

16-й стрелковый корпус:

— 83-я морская стрелковая бригада — юго-западнее окраины Карань — шоссе в 500 метрах южнее Карань;

— 255-я морская стрелковая бригада — западные скаты горы Кая-Баш;

— 383-я стрелковая дивизия одним полком вела бой на западной окраине Карань, одним полком — на западных скатах горы Кая-Баш и третий полк имела во втором эшелоне на восточных скатах горы Кая-Баш;

— 227-я стрелковая дивизия оставалась во втором эшелоне 16-го корпуса, в районе безымянной высоты на западной стороне Балаклавской бухты;

— 339-я стрелковая дивизия — в резерве командарма, сосредоточена в районе Балаклавы;

— 19-й танковый корпус — в движении в выжидательный район для наступления, установленный командармом в районе населенных пунктов Кадыковка, Балаклава, куда ему приказано сосредоточиться к 4.00 8 мая.

Таким образом, в результате первого дня боевых действий с целью ликвидации Севастопольского плацдарма противника войска армии на правом фланге 11-го гвардейского стрелкового корпуса и в центре, в полосе наступления 318-й стрелковой дивизии 3-го горнострелкового корпуса прорвали главную оборонительную полосу укрепленного района немцев и нанесли ему тяжелые потери в живой силе и технике.

В течение ночи на 8 мая войска армии отбивали контратаки противника и приводили себя в порядок, готовясь к продолжению наступления. Одновременно, с целью улучшения своего тактического положения, действовали отдельными отрядами (один усиленный стрелковый батальон от каждой из стрелковых дивизий). Эти разведывательные отряды за ночь на ряде участков продвинулись вперед и захватили несколько важных тактических пунктов в обороне противника.

8 мая — во второй день штурма — значительных успехов достигла 2-я гвардейская армия. Войска 13-го гвардейского и 55-го стрелкового корпусов выбили противника с Мекензиевых гор и к вечеру достигли Северной бухты. Остатки 50-й немецкой пехотной и 2-й румынской горнострелковой дивизий были отрезаны от главных сил и прижаты к морю. В этот же день войска 51-й и Приморской армий прорвали главную полосу обороны противника и вышли к внутреннему обводу обороны города.

Прорыв начался в 11.00. После 15-минутного артиллерийско-минометного налета и бомбо-штурмового удара по обороне противника войска армии силами 11-го гвардейского и 16-го стрелковых корпусов возобновили наступление. Противник за ночь усилил свои понесшие большие потери части резервными подразделениями, переброшенными с других участков фронта или спешно сформированными из тыловых частей. После упорных боев соединения 11-го гвардейского корпуса овладели юго-западными скатами Сапун-горы, а правофланговые части 16-го корпуса выбили противника с безымянной высоты в 200 метрах юго-западнее Карань. Немцы в первой половине дня снова попытались контратаками силами до двух батальонов пехоты при поддержке 5–6 танков и штурмовых орудий, предпринятыми из района высоты 172,7, гора Мраморная, выбить те из частей армии, которые наиболее глубоко вклинились в их оборону Однако все попытки противника остановить продвижение наступающих частей или выбить их с захваченных позиций закончились неудачей.

В 16.00 после короткой, но мощной артиллерийской и авиационной обработки боевых порядков противника была предпринята вторая в этот день атака, проводимая на этот раз уже на всем фронте армии. Медленно преодолевая ожесточенное сопротивление противника, блокируя ДОТы и ДЗОТы и отбивая многочисленные контратаки его мелких подразделений, войска армии к исходу второго дня наступления вышли соединениями 11-го гвардейского корпуса на рубеж в 1500 метрах западнее хребта Сапун-горы. Таким образом, была прорвана главная оборонительная полоса укрепрайона противника на всем участке наступления корпуса. 3-й горнострелковый корпус, частями своей правофланговой 318-й стрелковой дивизии, достиг шоссейной дороги, проходившей в 450–600 метрах западнее горы Горная, также завершив на своем правом фланге прорыв главной оборонительной полосы Севастопольского укрепрайона на всю ее глубину. Остальные соединения 3-го корпуса в течение дня продолжали вести упорные бои по прорыву главной оборонительной полосы противника. Атака, предпринятая частями 89-й стрелковой дивизии, наступавшей в центре 3-го корпуса, успеха не имела. Пехота, подойдя к проволочным заграждениям, прикрывавшим линию траншей противника, проходившую по восточным скалам горы Горная, была прижата сильным артиллерийским и минометным огнем к земле и ворваться в траншеи противника не смогла. Ввод 89-й стрелковой дивизии в бой проходил поспешно и неорганизованно. Командование дивизии не имело достаточного количества времени на организацию взаимодействия с переключенными на ее поддержку артиллерийскими частями.

Наступавшая на левом фланге 3-го корпуса 242-я горнострелковая дивизия к 20 часам 8 мая при поддержке танков 257-го танкового полка после напряженного и длительного боя во взаимодействии с правофланговыми частями 16-го корпуса штурмом овладела пригородом Карань. Гарнизон противника, оборонявший этот сильный узел сопротивления, был уничтожен или пленен. К исходу дня левофланговые части 3-го корпуса продолжали вести упорный бой с противником, укрепившимся на высотах в 200–400 метрах западнее Карань.

В 16-м стрелковом корпусе во второй половине дня 8 мая была введена в бой из резерва командира корпуса 227-я дивизия. После многочасового упорного боя с оборонявшимися в полосе наступления корпуса частями противника соединения 16-го корпуса к исходу дня овладели несколькими сильными опорными пунктами немцев и вышли на линию — западные скаты безымянной высоты в 500 метрах юго-западнее Карань — в 5 км восточнее горы Мраморная.

19-й танковый корпус в течение дня находился в выжидательном районе для наступления (Кадыковка, высота 164,9) в готовности войти в прорыв и развить успех боевых действий армии.

Таким образом, к исходу второго дня боевых действий с целью прорыва Севастопольского укрепрайона войска Приморской армии на правом фланге и в центре полностью прорвали главную оборонительную полосу противника, на левом фланге продолжали вести боевые действия по завершению ее прорыва.

Освобождение города Севастополя

С прорывом главной оборонительной полосы Севастопольского укрепрайона немцев для оборонявшей его вражеской группировки войск создалась непосредственная угроза быть отрезанной от севастопольских бухт и тем самым потерять возможность эвакуации хотя бы остатков оборонявших севастопольский плацдарм немецких частей и соединений. В связи с этим, после многочисленных ожесточенных, но безрезультатных контратак, предпринятых 7 и 8 мая с целью ликвидации прорыва советских войск в районе Сапун-горы и горы Горная, когда были израсходованы все имевшиеся у него на Севастопольском плацдарме резервы, командующий 17-й немецкой армии принял решение об оставлении северного и северо-восточного секторов Севастопольского укрепрайона.

Выполняя этот план, противник в ночь на 9 мая перебросил с северного участка плацдарма оборонявшиеся там ранее части 50-й пехотной дивизии на третью оборонительную полосу (район Земляного вала восточной части Херсонесского полуострова), а части 336-й пехотной дивизии перегруппировал с северо-восточной части плацдарма (район маяка Восточный Инкерманский) на усиление своих войск, оборонявших вторую оборонительную полосу Севастопольского укрепрайона (высота 172,7, совхоз № 10, бывший монастырь Георгиевский).

Однако, несмотря на значительные усиления, части 5-го армейского корпуса немцев не только не смогли ликвидировать прорыв войск Приморской армии, но даже удержать в своих руках в течение сколько-нибудь длительного времени вторую оборонительную полосу Севастопольского укрепрайона.

В ночь на 9 мая противник предпринимал неоднократные контратаки, стремясь восстановить положение в районе Сапун-горы и горы Горная. Наиболее сильные контратаки пришлось выдержать находившимся на западных скатах горы Горная частям 318-й стрелковой дивизии. Два стрелковых полка этой дивизии к исходу 8 мая наиболее глубоко вклинились в оборону противника, значительно опередив своих правых и левых соседей, и имели открытые фланги. Противник, стремясь восстановить положение на этом участке, предпринял в течение ночи до десяти следующих одна за другой контратак силою от роты до двух батальонов при поддержке 4–6 штурмовых орудий. Эти контратаки противник направлял главным образом по флангам выдвинувшихся вперед частей 318-й стрелковой дивизии, стремясь их окружить и уничтожить. Части 318-й дивизии сумели успешно отразить все предпринятые противником в течение ночи контратаки. Этому в значительной степени способствовало то обстоятельство, что в боевые порядки выдвинувшихся вперед стрелковых частей были своевременно подтянуты орудия прямой наводки, и то, что сюда же немедленно были выдвинуты и передовые НП поддерживавших наступление 318-й дивизии артиллерийских частей.

Противник в течение ночи на 9 мая контратаковал также силою до двух рот пехоты и подразделения 242-й горнострелковой дивизии, вышедшие на западную окраину Карань, но и на этом участке контратака противника не имела успеха и была решительно отражена нашими войсками.

На утро 9 мая командующий войсками 4-го Украинского фронта назначил штурм второй оборонительной полосы противника с целью ее прорыва и освобождения города Севастополь. В связи с тем, что войска армии к исходу 8 мая были еще от второй оборонительной полосы на расстоянии от 800 до 2000 метров, командармом перед командирами корпусов и дивизий была поставлена задача: в течение ночи подвести части к переднему краю и спешно подготовить исходное положение для атаки. Для выполнения этой задачи в течение ночи с 8 на 9 мая от каждой стрелковой дивизии действовали отдельные отряды силами от одного до двух батальонов. Противник оказал сильное сопротивление, и эти отряды в продвижении вперед успеха не имели. Но в результате ночного боя и захвата пленных удалось в значительной степени уточнить группировку противостоящей армии противника.

19-й танковый корпус к двум часам ночи сосредоточился в районе колхоза Большевик и в виноградниках восточнее его в готовности к выдвижению с утра 9 мая на рубеж развертывания для ввода в прорыв и последующего наступления на направление мыса Херсонес.

В 8.00 утра войска армии после 40-минутной артиллерийской подготовки и бомбоштурмового удара авиации 8-й воздушной армии перешли в решительное наступление по всему фронту. Противник не выдержал удара и начал отход. Преследуя его, части армии с ходу овладели сильным узлом сопротивления в районе совхоза № 10 и ворвались во вторую оборонительную полосу Севастопольского укрепрайона. В 10.40 с рубежа совхоза № 10 — безымянная высота (в 1 км южнее совхоза № 10) был введен в прорыв 19-й танковый корпус. Решительными действиями стрелковых соединений и танкового корпуса вторая оборонительная полоса противника на Севастопольском плацдарме была прорвана в короткий срок и были заняты узлы сопротивления противника — высота 172,7, поселок 6-я Верста, водохранилище, высота 179,0, высота 119,1, высота 197,3.

Танки 19-го танкового корпуса, встречая многочисленные инженерные заграждения и сильный огонь артиллерийских орудий противника, который для борьбы с нашими танками применил и свою многочисленную зенитную артиллерию, продвигались вперед очень медленно и в силу этого обогнать стрелковые части не смогли, действуя все время в боевых порядках пехоты.

32-я гвардейская стрелковая дивизия, действовавшая на правом фланге армии, стремительно преследуя выбитые с высоты 172,7 части противника, к 17 часам с ходу овладела слободой Рудольфова и на плечах противника ворвалась в южную часть города Севастополя.

Продолжая уничтожать разрозненные группы врага и освобождая улицу за улицей, дивизия во взаимодействии с частями 51-й армии к 19.00 8 мая полностью овладела юго-западной частью города.

На другом фланге армии 83-я морская стрелковая бригада, прорвав вражескую оборону противника и развивая стремительное преследование противника в юго-западном направлении, своими передовыми подразделениями, при поддержке двух танков 257-го танкового полка, ворвалась в опорный пункт немцев в районе бывшего монастыря Георгиевский. В результате выхода подразделений 83-й бригады, наступавшей на правом фланге 16-го корпуса к берегу моря у бывшего монастыря Георгиевский (в районе горы Мраморная), была окружена большая группа противника, которая после ожесточенного боя к 17 часам была полностью ликвидирована частями 16-го стрелкового корпуса. Успешно боевые действия шли и в полосе наступления 3-го горнострелкового корпуса.

В ночь на 9 мая наступление продолжалось, чтобы противник не имел времени перегруппироваться и привести свои части в порядок. К утру войска 2-й гвардейской армии вышли к Северной бухте на всем ее протяжении. Ее артиллерия прямой наводкой простреливала бухты Северная, Южная и Стрелецкая. В то же время соединения 55-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал-майор П. Е. Ловягин, вышли на Корабельную сторону и к Южной бухте.

По решению командующего фронтом 9 мая в 8.00 возобновилась общая атака.

Развивая достигнутый успех, взламывая глубину обороны противника, преодолевая его многочисленные инженерные заграждения и отражая ожесточенные контратаки, соединения Приморской армии за день ожесточенных боев продвинулись вперед от 6 до 8 км. Войска 51-й армии после полудня ворвались в город с юго-востока. Войска 11-го гвардейского корпуса вошли в город с юга, а 24-я гвардейская стрелковая дивизия полковника Г. Я. Колесникова форсировала Северную бухту. К 19.00 9 мая Приморская армия своими правофланговыми соединениями во взаимодействии с войсками 2-й гвардейской и 51-й армий полностью освободила от врага город. В центре и на левом фланге соединения армии к исходу 9 мая вышли к третьей, последней, оборонительной полосе, построенной противником на севастопольском плацдарме специально для прикрытия эвакуации остатков своей группировки с мыса Херсонес.

Город русской славы, героический Севастополь, был полностью освобожден нашими войсками. В ознаменование этой замечательной победы был издан приказ Верховного Главнокомандующего и в Москве прозвучал салют из 324 орудий.

Осталось только добить отступающего врага.

Операция на мысе Херсонес

Хотя севастопольская группировка противника в ходе боев 9 мая и понесла тяжелые потери в людях и технике, ее остаткам все же удалось отступить в район севастопольских бухт на мысе Херсонес и приостановить дальнейшее наступление советских войск на заранее подготовленном третьем оборонительном рубеже (рубеже прикрытия эвакуации) севастопольского укрепленного района.

Прорыв основных оборонительных полос севастопольского укрепрайона вынудил ставку Гитлера 9 мая 1944 года дать разрешение на эвакуацию остатков войск 17-й армии с севастопольского плацдарма. Ввиду ограниченного количества плавсредств планировалось эвакуировать с Крымского полуострова только живую силу. Все орудия, автомашины и другая техника должны были, согласно плану эвакуации, быть взорваны, сожжены или уничтожены.

Всего в район мыса Херсонес противнику удалось отвести до 35–40 тысяч солдат и офицеров. Стремясь выиграть время, необходимое для эвакуации плацдарма, немцы сосредоточили на рубеже прикрытияэвакуации, проходившем от бухты Стрелецкая к отметке 80,0 и далее на юг по линии Земляного вала, значительные силы пехоты и артиллерии. Для обороны этого рубежа противником были также широко использованы тяжелые реактивные метательные аппараты, общее количество которых доходило до 300 штук. Опираясь на сильно развитую оборону рубежа прикрытия эвакуации, остатки севастопольской группировки оказывали исключительно упорное сопротивление — оборонялись с отчаянием обреченных.

Попытка передовых частей Приморской армии и 19-го танкового корпуса, вышедших к 20–22 часам 9 мая к последнему оборонительному рубежу севастопольского плацдарма немцев, прорвать этот рубеж с ходу успеха не имела.

Директивой на отход был предусмотрен ввод корпуса в бой после выхода пехоты на западные окраины Сапун-горы и высоты Горной.

В районе поселка Камары корпус стоял до 7 мая. Части Приморской армии готовились к штурму укрепленного Севастопольского пояса обороны, подтягивали артиллерию, подвозили боеприпасы, обучали штурмовые группы.

Части корпуса тоже помимо ремонта материальной части обучали личный состав действиям в составе штурмовых групп. Штабы и командиры тщательно увязывали вопросы взаимодействия родов войск и оружия.

Для штурма обороны противника на Сапун-горе было сосредоточено до 200 орудий на каждый километр фронта, тщательно подготовлено многоэшелонированное наступление пехоты.

Противник оказывал упорное сопротивление, переходил в контратаки, пытаясь восстановить положение.

Командующий войсками 4-го Украинского фронта приказал корпусу к полуночи 8 мая выйти в исходный район в готовности к вводу в бой с утра 9 мая в направлении высот 179,0, 119,1 и мыса Херсонес.

К указанному времени корпус сосредоточился в исходном районе в боевом порядке: справа — усиленная 79-я танковая бригада, слева — 26-я мотострелковая бригада со 101-й танковой бригадой — первый боевой эшелон.

Во втором эшелоне — в резерве 6-я гвардейская танковая бригада.

К утру 9 мая пехота Приморской армии не вышла на рубеж ввода корпуса в бой. Колхоз Большевик и поселок Карань еще удерживались противником.

Местность не позволяла корпусу развернуться и нанести одновременный удар, корпус можно было вводить в бой только побригадно.

В 04.00 9 мая командующий Приморской армией приказал отвести и замаскировать танки. Через полтора часа танки были отведены и рассосредоточены.

К 7 часам пехота Приморской армии овладела населенным пунктом Карань, но затем была остановлена противником.

Сосед справа — части 51-й армии — с северо-востока подошли к совхозу № 10 и высоте 172,7 и продолжали медленно продвигаться вперед.

В 08.00 корпусу было приказано войти в бой и атаковать противника в прежнем направлении.

Стремительным ударом 79-я и 101-я танковые бригады с 26-й мотострелковой бригадой прорвали оборону противника на западных скатах Сапун-горы и вышли к следующему оборонительному рубежу противника, проходившему от высоты 172,7 через высоту 179,0 на поселок Георгиевский.

Восточнее поселка проходила сплошная траншея. В районах высоты 179,0 противник создал сильные узлы сопротивления с ДОТами, блиндажами и заранее подготовленными артиллерийскими позициями. Здесь насчитывалось до 30 зенитных орудий, которые противник использовал для борьбы с нашими танками. Вдоль всего оборонительного рубежа — проволочные заграждения в два ряда.

Продвижение корпуса было приостановлено, части несли большие потери в танках.

К 13 часам 79-я танковая бригада вела бой за высоту 179,0, 26-я мотострелковая бригада со 101-й танковой бригадой — за водохранилище. Было принято решение 6-й гвардейской танковой бригадой нанести удар из-за левого фланга корпуса в направлении Безымянного хутора, северо-западнее высот 197,3 и 137,5 и далее вдоль Приморского шоссе.

В 15 часов, маневрируя и обходя узлы сопротивления, 6-я гвардейская танковая бригада достигла высоты 137,5 и повернула на юго-запад. В 17.00 бригада атаковала и разгромила отходящую вдоль Приморского шоссе колонну артиллерии и автомашин противника.

26-я мотострелковая и 101-я танковая бригады, обойдя сильно укрепленный узел сопротивления с юго-запада, к 18.00 овладели высотой 119,1. Противник, боясь быть отрезанным, начал отходить с высоты 179,0.

Преследуя противника в этом направлении, 79-я танковая бригада нанесла удар по высоте 80,0 и к 21.00 овладела перекрестком дорог с отметкой 80,0 в 2,5 километрах восточнее бухты Камышевой.

6-я гвардейская танковая бригада, подойдя к аэродрому восточнее стыка Приморского шоссе с валом, была встречена сильным огнем полевой и зенитной артиллерии. Бригада с ходу атаковала аэродром, уничтожив и захватив 21 самолет противника. Части корпуса подошли к валу.

К этому времени части 51-й и 2-й армий полностью очистили от противника город Севастополь.

По валу у противника проходил так называемый «аварийный» рубеж обороны, преграждавший путь на мыс Херсонес. Рубеж состоял из противотанкового рва, проходившего от бухты Стрелецкой до отметки 80,0 и далее до стыка вала с Приморским шоссе. Перед валом и противотанковым рвом — сплошная траншея с ходами сообщения и блиндажами, заранее подготовленные площадки для артиллерии, минометов и РСЗО. Установлена береговая и зенитная артиллерия. Проходы через вал заминированы, сам вал для танков непроходим.

Противник стянул на мыс Херсонес все остатки своих войск в Крыму, пытаясь под прикрытием указанного рубежа эвакуировать их. На мысе всего насчитывалось до 80 тысяч солдат и офицеров — остатки трех пехотных дивизий немцев — 73, 111-й и 336-й, а также 3-й горнострелковой дивизии румын, отдельные батальоны и охранные команды. Противник упорно сопротивлялся, продолжая эвакуировать морем войска в Румынию.

Ведя непрерывную разведку обороны противника, войска армии подтягивали силы для организации прорыва последнего рубежа немцев с утра 10 мая. С этой целью за ночь из Байдары на автомашинах была переброшена в район поселка 6-я Верста 128-я гвардейская горнострелковая дивизия, составлявшая резерв командира 3-го горнострелкового корпуса. Неоднократные попытки войск армии в течение 10 мая прорвать рубеж прикрытия эвакуации противника успеха также не имели, несмотря на то, что в атаках трижды участвовал 19-й танковый корпус и были введены в бой 128-я гвардейская горнострелковая и 339-я стрелковая дивизии (резерв командарма).

10 мая по приказу командующего Приморской армии 79-я танковая бригада атаковала противника в направлении бухты Камышевой, 26-я мотострелковая бригада со 101-й и 6-й гвардейской танковыми бригадами атаковали противника вдоль Приморского шоссе через вал на мыс Херсонес.

79-я танковая бригада имела незначительный успех и немного продвинулась в направлении бухты Камышевой, но, встреченная сильным огнем береговой и зенитной артиллерии и огнем с кораблей из бухт, не поддержанная пехотой, вынуждена была отойти в прежний район. Бригады, атаковавшие вдоль Приморского шоссе, также успеха не имели. По танкам, появлявшимся в проходах вала, противник открывал мощный огонь из всех видов артиллерии и кораблей с моря. По приказу командующего Приморской армии части корпуса были отведены в исходное положение.

11 мая корпус боевых действий не вел, занимаясь ремонтом и восстановлением материальной части, подвозом боеприпасов для артиллерии, подготовкой к предстоящим операциям. К исходу 11 мая корпус имел в своем составе:

6-я гвардейская танковая бригада — 8 танков Т-34 и 5 танков Т-70;

79-я танковая бригада — 7 танков Т-34 и одну самоходную установку СУ-85;

101-я танковая бригада — 5 танков Т-34;

867-й артиллерийский полк самоходных установок — 7 самоходных установок СУ-76;

875-й артиллерийский полк самоходных установок — 7 самоходных установок СУ-76.

Ввиду упорного сопротивления противника командующий фронтом принял решение использовать следующий день 11 мая для тщательной подготовки решительного наступления с целью прорыва последнего рубежа Севастопольского укрепрайона и окончательной ликвидации остатков 17-й немецкой армии.

Наступление было назначено на 13.30 12 мая. Одновременно с подготовкой наступления были приняты меры по усилению блокады севастопольских бухт силами Черноморского флота и авиации 8-й воздушной армии. Сухопутным войскам было приказано непрерывно днем и ночью мелкими группами вести разведку обороны противника и организовать несколько разведок боем сильными разведывательными отрядами. Многочисленная армейская и фронтовая артиллерия непрерывно вела по войскам противника сосредоточенным на ограниченном пространстве мыса Херсонес и его плавсредствам в севастопольских бухтах методический огонь, чередуемый с сильными артиллерийскими налетами.

Вечером 11 мая и в ночь на 12 мая, во исполнение решения командующего 4-м Украинским фронтом, войска Приморской армии произвели перегруппировку своих сил. Находившийся на правом фланге армии (севернее отметки 80,0) 11-й гвардейский стрелковый корпус сдал свой боевой участок 10-му стрелковому корпусу 51-й армии и был выведен в армейский резерв, за исключением 32-й гвардейской стрелковой дивизии, которая была переброшена на левый фланг армии, где вошла в оперативное подчинение командира 16-го стрелкового корпуса. К 2 часам ночи войска армии заняли исходное положение для наступления.

Одновременно с целью доразведки обороны противника в полосе каждой дивизии действовали усиленные разведывательные отряды (рота, батальон). Разведывательный отряд 32-й гвардейской стрелковой дивизии в 1.30 захватил пленного, который показал, что части противника получили приказ к 4.00 отойти с занимаемых рубежей к причалам, где будет производиться погрузка живой силы на ожидаемые к этому времени плавсредства. Примерно в это же время усиленный стрелковый батальон, проводивший разведку боем в полосе 128-й стрелковой дивизии, сбил мелкие группы немцев и, не встречая серьезного сопротивления, продвинулся в глубину обороны противника до 500 метров, установив тем самым, что немцы начали отвод главных сил с рубежа прикрытия эвакуации.

В 3.00 ночью 12 мая после короткого артналета по обороне противника советские войска перешли в наступление по всему фронту. Сбив отдельные группы противника, прикрывавшие отход к причалам его главных сил, войска устремились к бухтам Камышевая, Казачья и на мыс Херсонес. План командования 17-й армии под покровом темноты оторваться от наших войск и до наступления рассвета успеть погрузиться на плавсредства в результате хорошо организованной разведки и своевременного перехода в наступление главных сил армий 4-го Украинского фронта потерпел полный провал.

Ночными действиями пехоты части Приморской армии и 26-й мотострелковой бригады к рассвету 12 мая прорвали оборону противника и овладели валом. В 5 часов по приказу командующего Приморской армии был введен в бой и нанес удар вдоль Приморского шоссе в направлении мыса Херсонес 19-й танковый корпус.

79-я танковая бригада, обогнав боевые порядки стрелковых частей, атаковала противника в направлении высоты 44,1 южнее бухты Камышевой на мыс между бухтами Камышевая и Казачья.

6-я гвардейская танковая бригада совместно с 26-й мотострелковой бригадой, обогнав боевые порядки пехоты, нанесла удар через высоту 44,1 на мыс Херсонес. Противник оказывал упорное сопротивление с южного берега бухты Камышевой, северо-западнее высоты 44,1 и берега Черного моря. После двух часов упорных боев стремительным ударом сопротивление противника было сломлено, и 79-я танковая бригада вышла на берег Черного моря между бухтами Камышевая и Казачья. Враг был полностью разгромлен в этом районе, захвачено большое количество пленных и трофеев. После этого бригада была брошена на помощь 6-й гвардейской танковой и 26-й мотострелковой бригадам на мыс Херсонес.

26-я и 6-я гвардейская бригады в 8 часов 12 мая после артиллерийского налета снова атаковали противника на перешейке. Противник упорно сопротивлялся, силой до полка пехоты дважды переходил в контратаки под командованием генерал-майора Грюнера — командира 111-й пехотной дивизии. Контратаки были отбиты, сопротивление сломлено.

Стремительным ударом части бригад ворвались на аэродром на мысе Херсонес, где были встречены сильным артиллерийским огнем и огнем с кораблей в бухте. По заявкам командиров бригад по району маяка и по самому мысу были даны два залпа 21-го гвардейского минометного полка, сделан короткий артиллерийский налет гаубичными артполками. Авиация произвела массированный налет по этому району, и артиллерия противника замолчала.

Противник, прижатый к берегу моря, оказывал отчаянное сопротивление. Наспех сколачивая боевые группы в несколько сот человек каждая, немецкое командование бросало их в контратаки, стремясь остановить продвижение наших войск. Однако эти группы быстро уничтожались стремительно продвигавшимися вперед советской пехотой и танками. Танковые части, обогнав пехоту, вырвались вперед и, уничтожая бегущего противника, прижали его к обрывистым берегам мыса Херсонес.

Одновременно корабли Черноморского флота, дальнобойная артиллерия, авиация 8-й воздушной армии и ВВС Черноморского флота обрушили свои удары на суда противника, пытавшиеся подойти к причалам для эвакуации остатков своей севастопольской группировки, вынудив их держаться подальше от берега. С наступлением рассвета артиллерия (около 1000 орудий) открыла прицельный огонь по многотысячной группировке противника, сгрудившейся на небольшом пространстве мыса Херсонес. Вся батальонная, полковая, большая часть противотанковой артиллерии стрелковых дивизий и 6 специально выделенных для этой цели армейских артиллерийских полков были установлены на открытые позиции и начали в упор расстреливать живую силу противника. Отдельные группы немецких солдат и офицеров на лодках, плотах, бочках и других подсобных плавучих средствах попытались добраться до своих кораблей, продолжавших активно маневрировать в море и не рисковавших из-за сильного заградительного огня нашей артиллерии подходить близко к берегу. Огнем орудий прямой наводки, своевременно выдвинутых на морское побережье, все эти импровизированные плавсредства были быстро разбиты и потоплены.

К 12 часам 12 мая последние очаги сопротивления противника на мысе Херсонес были подавлены. Враг, видя безнадежность сопротивления, начал большими группами сдаваться в плен. Всего в районе мыса Херсонес было захвачено свыше 21 тыс. солдат и офицеров противника, в том числе более 100 старших офицеров. На поле боя был обнаружен также труп командира 336-й пехотной дивизии[109].

Караван вражеских судов, подошедший с рассветом к берегу, не был допущен нашей авиацией и артиллерией, ведущей заградительный огонь[110]. В последующем значительная часть судов каравана была потоплена.

Утром 12 мая над мысом Херсонес появились два транспортных самолета противника, чтобы забрать генералов и старших офицеров. Но ни одному из самолетов не суждено было вернуться обратно. Они были уничтожены в воздухе советской авиацией.

Взятый в плен немецкий офицер так рассказывал о последних днях германской группировки в Крыму: «Немецкие войска в Крыму получили приказ Гитлера любой ценой удержать Севастополь в своих руках. К нам непрерывно поступало пополнение. Однако русские прорвали оборону и заняли Севастополь. Тогда командование отдало явно запоздалый приказ — удерживать мощные позиции на Херсонесе, а тем временем попытаться эвакуировать остатки разбитых войск из Крыма. На нашем участке скопилось до 30 000 солдат. Из них едва ли удалось вывезти более одной тысячи. Десятого мая я видел, как в бухту Камышевая вошли четыре судна, но вышли оттуда только два. Два других транспорта были потоплены русской авиацией. С тех пор я больше никаких кораблей не видел. Между тем положение становилось все более критическим… солдаты были уже деморализованы. Все бежали к морю в надежде, что, может быть, в последнюю минуту появятся какие-либо суда… Все перемешалось, и кругом царил хаос… Это была полная катастрофа немецких войск в Крыму»[111].

Итоги операции

Крымская операция по разгрому 17-й немецкой армии была осуществлена в течение 35 дней, из них штурм Севастопольского укрепленного района занял всего 7 дней. Операция проводилась в высоких темпах: прорыв обороны на северных перешейках 5–10 км, а под Севастополем 3–5 км в сутки. Среднесуточный темп преследования составлял 20 и более километров. Проведенная операция свидетельствовала о неизмеримо возросшей мощи Красной армии и флота, высоком боевом духе личного состава, профессиональной зрелости командиров всех рангов. Вместе с тем умелое руководство немецким командованием своими войсками, высокое оперативно-тактическое мастерство управления своими частями и отличная выучка германских солдат и офицеров позволили войскам 17-й немецкой армии на первом этапе операции избежать полного разгрома и отойти на рубежи, которые могли обеспечить германским частям последовательную и плановую эвакуацию, а значит, и спасение. Этому способствовал и ряд серьезных просчетов советского командования, которое не смогло в полной мере воспользоваться благоприятным моментом и полностью уничтожить обреченные немецкие войска. Однако трагедии 17-й армии избежать не удалось. По вине высшего германского руководства крымская группировка была принесена в жертву сомнительным военно-политическим интересам и на последнем этапе фактически брошена на произвол судьбы. С началом наступления в Крыму Гитлер отдал распоряжение об эвакуации войск с полуострова, но одновременно Севастополь объявил «городом-крепостью», который надлежало оборонять до конца. 24 апреля Гитлер заявил: «Учитывая общую обстановку, потеря Севастополя может стать последней каплей, достаточной, чтобы переполнить чашу. Турция уже резко отрицательно отреагировала на отход из Крыма. В случае сдачи Севастополя она, возможно, перейдет в лагерь противника. Это окажет сильное воздействие на Балканские страны и повлияет на позицию остальных нейтральных государств». На последнем этапе трагедии немецкий военно-морской флот, несмотря на все предпринятые меры, с задачей эвакуации уже не мог справиться. За три последних дня обороны с Херсонесского полуострова было взято на корабли 39 808 солдат и офицеров, 31 708 из них прибыли в назначенные им порты. Но многие эвакуироваться не смогли. Особенно неудачно сложилась судьба 111-й пехотной дивизии. Ни один из стоящих на рейде транспортов не нашел в темноте и дыму путь к сектору берега, куда отошли остатки дивизии.

Всего между 8 апреля и 13 мая немцы потеряли убитыми и ранеными 57 500 человек. В плен попало 61 587 солдат, офицеров и генералов[112]. В том числе более 700 офицеров и 3 генерала. В числе захваченных в плен были исполняющий обязанности командира 5-го армейского корпуса генерал-лейтенант Беме и командир 111-й пехотной дивизии генерал-майор Грюнер. Для немецких войск это была катастрофа, соизмеримая по своим масштабам со Сталинградом.

Крымская стратегическая наступательная операция стала одной из составных частей стратегического плана Ставки по изгнанию агрессора с территории СССР.

Приложение 1 Руководящий состав 4-го Украинского фронта, Отдельной Приморской армии, Черноморского флота и Азовской военной флотилии

4-й Украинский фронт (10 января — 12 мая 1944 года)
Командующий генерал армии Ф. И. ТОЛБУХИН
Член Военного совета генерал-майор, с 20 апреля 1944 г. генерал-лейтенант Н. Е. СУББОТИН
Начальник штаба генерал-лейтенант С. С. БИРЮЗОВ
Начальник оперативного управления генерал-майор А. П. ТАРАСОВ
Начальник разведывательного отдела генерал-майор М. Я. ГРЯЗНОВ
Начальник политического управления генерал-майор, с 20 апреля 1944 г. генерал-лейтенант М. М. ПРОНИН
Командующий артиллерией генерал-лейтенант артиллерии, с 3 апреля 1944 г. генерал-полковник артиллерии С. А. КРАСНОПЕВЦЕВ
Командующий БТ и МВ генерал-лейтенант танковых войск Н. И. НОВИКОВ, с 2 февраля 1944 г. генерал-майор танковых войск Н. И. ВОЕЙКОВ, с 2 апреля 1944 г. полковник В. Т. СОЛОВЬЕВ
Начальник инженерных войск генерал-лейтенант инженерных войск И. А. ПЕТРОВ, с 24 февраля 1944 г. генерал-майор инженерных войск И. З. КОЛЕСНИКОВ
Начальник связи генерал-лейтенант войск связи И. Ф. КОРОЛЕВ
Начальник тыла генерал-лейтенант Н. П. АНИСИМОВ, с 27 апреля 1944 г. генерал-лейтенант И. М. ЛОГИНОВ
Отдельная Приморская армия (8 апреля — 12 мая 1944 года)
Командующий генерал армии А. И. ЕРЕМЕНКО, с 15 апреля 1944 г. генерал-лейтенант К. С. МЕЛЬНИК
Член Военного совета генерал-майор П. М. СОЛОМКО
Начальник штаба генерал-майор С. И. ЛЮБАРСКИЙ
Начальник оперативного отдела полковник Я. К. БЛОХ
Начальник разведывательного отдела генерал-майор Н. М. ТРУСОВ
Начальник политического управления генерал-майор С. С. ЕМЕЛЬЯНОВ
Командующий артиллерией генерал-майор артиллерии А К. СОКОЛЬСКИЙ
Командующий БТ и МВ полковник М. М. ДЕРГУНОВ
Начальник инженерного отдела генерал-майор Н. М. ПИЛИПЕЦ
Начальник связи генерал-майор Ф. К. ГОНЧАРЕНКО
Черноморский флот (8 апреля — 12 мая 1944 года)
Командующий адмирал Ф. С. ОКТЯБРЬСКИЙ
Член Военного совета контр-адмирал И. И. АЗАРОВ
Начальник штаба контр-адмирал И. Ф. ГОЛУБЕВ-МОНАТКИН
Азовская военная флотилия (8 апреля — 12 мая 1944 года)
Командующий контр-адмирал С. Г. ГОРШКОВ
Член Военного совета капитан 1-го ранга А. А. МАТУШКИН

Приложение 2 Боевой состав 4-го Украинского фронта, Отдельной Приморской и 4-й воздушной армий на 1 апреля 1944 года

Объединения Стрелковые, кавалерийские, бронетанковые, авиационные соединения и части Артиллерийские и инженерные соединения и части
2-я гвардейская армия 13 гв. ск (3, 24 и 87 гв. сд), 54 ск (126, 315 сд), 55 ск (87, 347, 387 сд), 116 УР, 512 отб, 1452 сап 2 гв. адп (4 гв. лабр, 5 гв. габр, 20 гв. габр БМ, 114 пабр, 33 минбр) 331 гап, 1095, 1101 пап, 310 и 317 оадн ОМ, 113 гв., 14, 1250 иптап, 133 гв., 483 минп, 76 зенад, 1530 зенап, 43 ибр СН, 258, 355 инжб
51-я армия 1 гв. ск (33 гв., 91, 346 сд), 10 ск (216, 257, 279 сд), 63 ск (263, 267, 417 сд), 77 сд, 78 УР, 32 гв. отбр, 22 гв. отп, 30, 33 одн брп 6 гв. пабр (2 гв. адп), 105 габр БМ (7 адп), 26 ад (75 лабр, 56 пабр, 77 габр), 207 гв., 85, 1231 гап, 647, 1105 пап, 5 гв., 15, 21 иптабр,19 минбр, 125 минп, 764, 1246 иптап, 2, 15, 18 зенад, 77 гв. зенап. 12 шисбр, 63 исбр. 275 и 1504 инжб
8-я воздушная армия 3 иак (265. 278 иад), 7 шак (206, 289 шад, 239 иад), 1 гв. шад, 6 гв. бад, 6 гв. иад, 2 гв. нбад, 8 рап, 100 крап, 406 лбап, 5 санап, 678 трап, 87 гв. ап ГВФ 459, 662, 1600, 1601, 1602, 1603 зенап
Соединения и части фронтового подчинения 19 тк (79, 101, 202 тбр, 26 мсбр, 867, 875 сап,91 мцб, 1511 иптап, 179 минп, 1717 зенап), 6 гв. тбр, 52 мцп, 5 гв. бронебатальон, 46, 54 одн брп 4 гв. мд (30, 31 гв. мбр), 2, 4, 19, 21, 23, 67 гв. мп, 530 иптап, 270 гв., 1069, 1485 зенап, 2 пмбр, 7 исбр, 3 гв., 240 инжб, 121 пмб
Отдельная Приморская армия 11 гв. ск (2 и 32 гв., 414 сд, 83 морская сбр),16 ск (339, 383 сд, 255 бр морской пехоты), 20 ск (55 гв. сд, 20 гсд), 3 гск (128 гв., 242, 318 гсд), 89, 227 сд, 63 тбр, 85, 244, 257 отп, 1449 сап 62 пабр, 98 гв. кап, 4 гв., 268, 1169 пап, 81 гап, 16 иптабр, 34, 1174 иптап, 29 минбр, 1 гв. мбр, 195, 197 горн. вьючн. минп, 8, 44, 49, 50 гв. мп, 1, 2 и 3 горн. вьюч. гв. мдн, 19 зенад, 210 и 272 гв., 257, 763, 1260 зенап, 14, 17, 21, 30, 179, 504, 508, 540 озадн, 13 ибр СН, 8, 9,97 инжб, 19, 54 пмб
4-я воздушная армия 214, 230 шад, 229, 329 иад, 132 нбад, 366 рап, 9 ап ГВФ, 55 каэ 1559, 1560, 1690 зенап
Итого в составе 4-го Украинского фронта, Отдельной Приморской и 4-й воздушной армий ск — 10, сап — 2, сд — 30, отб — 1, сбр — 2, шад — 5, УР — 2, иад — 6, тк — 1, бад — 2, отбр — 3, нбад — 1, отп — 4 ад — 2, гв. мд — 1, оабр — 1, гв. мбр — 1, оан — 13, гв. мп — 10, оадн — 2, зенад — 5, иптабр — 4, зенап — 19, иптап — 8, озадн — 8, минбр — 2, инжбр — 6, минп — 5, инжб — 12
Примечание: 20-й стрелковый корпус Отдельной Приморской армии в операции участия не принимал.

Источники и литература

1. Материалы Центрального архива Министерства обороны РФ (ЦАМО).

а) Доклад штаба УК БТ и МВ 4-го Украинского фронта о действиях БТ и МВ фронта в операциях по освобождению Крыма за март — май 1944 года (ЦАМО, ф. 244, оп. 3004, д. 33, лл. 2–88).

б) Доклад штаба Управления командующего БТ и МВ 2 гв. А о боевых действиях войск армии в Крымской операции в апреле — мае 1944 года (ЦАМО, ф. 303, оп. 4025, д. 21, лл. 25–35).

в) Отчет штаба Управления командующего БТ и МВ 51 А о боевых действиях танковых войск армии в Крыму с 8 апреля по 12 мая 1944 года (ЦАМО, ф. 407, оп. 9837, д. 846, лл. 213–218).

2. Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945. Краткая история. М., Военное издательство, 1984. 335 с.

3. Великая Отечественная война 1941–1945. Военно-исторические очерки. М., Наука, 1999, кн. 3. 490 с.

4. Освобождение городов. Справочник по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941–1945. М., Военное издательство, 1985. 600 с.

5. Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. М., 1960. 800 с.

6. Россия и СССР в войнах XX века / Потери вооруженных сил. М., Олма-Пресс, 2001. 608 с.

7. Басов А. А. Крым в Великой Отечественной войне 1941–1945. М., Наука, 1987. 335 с.

8. Грылев А. Н. Днепр — Карпаты — Крым / Освобождение Правобережной Украины и Крыма в 1944 году. М., Наука, 1970. 351 с.

9. Резвый Р. Н. Боевые действия Отдельной Приморской армии по разгрому немецко-фашистских захватчиков в Крыму ноябрь 1943 г. — май 1944 г. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., ВПА, 1949. 227 с.

10. Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945. М., Воениздат, 1976. 416 с.

Иллюстрации


Командующий 3-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант П. С. Рыбалко наблюдает за прохождением колонны бронеавтомобилей БА-64 из состава разведбатальона армии. Воронежский фронт, октябрь 1943 года


Артиллерийский тягач С-2 со 152-мм артсистемой МЛ-20 на буксире движется к линии фронта. Район Киева, октябрь 1943 года


Советские артиллеристы отражают натиск врага. На фотографии расчет 76,2-мм орудия ЗиС-3 старшего сержанта М. И. Князева (награжденного медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги») ведет огонь по немецким танкам. 1-й Украинский фронт, район Брусилова, декабрь 1943 года


Расчет 7,62-мм станкового пулемета «максим» ведет огонь по немецким позициям из развалин дома. 1-й Украинский фронт, район Житомира, декабрь 1943 года


Тяжелые танки Pz.Kpfw.VI Ausf.E «Тигр» 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Они имеют номера «S51» и «S54». Выставка трофейного вооружения в Киеве, 1944 год


Советская тяжелая артиллерия на марше. На переднем плане видно как трактор американского производства «Аллис Чалмерс» буксирует 152-мм пушку гаубицу МЛ-20 образца 1937 года. 1-й Украинский фронт, декабрь 1943 года


Командующий 1-м Украинским фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин в дни освобождения Киева. Ноябрь 1943 года


Экипаж самоходного орудия СУ-152 (тактический номер «10»), уничтоживший 3 немецких орудия, 5 дзотов, 3 пулеметных точки и около 150 немцев. Командир экипажа — лейтенант Н. И. Сучков. Калининский (с 20 октября 1-й Прибалтийский) фронт, октябрь-ноябрь 1943 года


Орудийный расчет 76,2-мм артсистемы КТ-27 сержанта А. Ф. Токарева на огневой позиции. На его боевом счету до 200 уничтоженных немцев, 10 разгромленных блиндажей и дзотов. Калининский фронт, октябрь 1943 года


Расчет маскирует 150-мм гаубицу «Хуммелъ» Sd.Kfz.165 на огневой позиции


Полугусеничный мотоцикл Sd.Kfz.2 фирмы NSU под Витебском. Белоруссия, середина декабря 1943 года


Захваченный советскими войсками немецкий средний танк Pz.Kpfw.IV. Он имеет тактический номер «512» и, скорее всего, принадлежит 2-й танковой дивизии вермахта. Белоруссия, район села Демехи, декабрь 1943 года


Танки Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV, принадлежащие 2-й танковой дивизии вермахта. Белоруссия, станция Демехи, декабрь 1943 года


Экипаж танка Т-34–76 (тактический номер «222») перед выходом на боевую операцию (слева направо): стрелок-радист сержант Н. И. Агеев, командир танка (и роты) капитан П. И. Шикин, механик-водитель старшина В. Ф. Бохтунов, наводчик старший сержант П. Г. Шейкин. 193-й отдельный Новозыбковский танковый полк, январь 1944 года


Разведка боем. Группа автоматчиков на бронетранспортерах британского производства «Универсал-Керриер» проводит разведывательно-диверсионную операцию в ближнем тылу противника. Часть бойцов вооружена 14,5-мм противотанковыми ружьями системы Дегтярева (ПТРД). Белорусский фронт, январь 1944 года


Группа СУ-76М на исходных позициях для атаки. На них виден камуфляж в виде широких белых полос, нанесенных кистью. Белоруссия, январь 1944 года


В 193-м отдельном Новозыбковском танковом полку. Командир части полковник В. В. Ободовскии ставит боевую задачу и танкисты приступают к ее выполнению. Материальную часть полка составляют танки Т-34–76. Белорусский фронт, январь 1944 года


Один из наиболее популярных советских полководцев генерал армии К. К. Рокоссовский в период командования Белорусским фронтом. Январь-февраль 1944 года


Расчет 75-мм орудия ЗиС-2 ведет огонь по противнику. Ровенское направление, февраль 1944 года


Прославленный командир танковой роты гвардии старший лейтенант А. М. Духов, начальник связи танкового батальона гвардии младший лейтенант И. В. Костров, гвардии старший лейтенант И. В. Головин, командир танка гвардии лейтенант А. В. Забелин. 1-й Белорусский фронт, апрель 1944 года


Бронеавтомобиль ADGZ австрийского производства патрулирует крымское побережье. Подобная техника состояла на вооружении полицейских частей СС, которые охраняли тыловые коммуникации или боролись с партизанами. На заднем плане, прикрытое маскировочной сетью, видно трофейное советское 152-мм орудие МЛ-20. Крым, 1942 год


Танки Т-34–76 из 64-й танковой бригады ведут огневой бой с обороняющимся противником. Отдельная Приморская армия, апрель-март 1944 года


Девушки-снайперы Нина Слонова (справа) и Людмила Троск (в центре) вернулись в свою часть с «удачной охоты». 4-й Украинский фронт, 51-я армия, февраль 1944 года


Вручение майору Г. А. Гигиняку ордена Александра Невского. 4-й Украинский фронт, 125-й минометный полк, февраль 1944 года


Одно из разведывательных подразделений 52-го отдельного мотоциклетного полка движется к Севастополю. Крым, апрель 1944 года


Подбитые немцами и оставленные своими экипажами танки американского производства М3А1 легкий и М3 средний на переднем плане. Скорее всего, танки принадлежат 257-му отдельному танковому полку. Крым, Керчь, апрель 1944 года


Летчики-черноморцы знакомятся с результатами своей работы. Над Севастополем действовала 11-я штурмовая авиационная дивизия. На заднем плане — САУ StuG III Ausf.G и полугусеничный тягач Sd.Kfz.10/4 с 20-мм ЗСУ Flak 38. Крым, мыс Херсонес, май 1944 года


Самоходные орудия СУ-152 и танки КВ-85, входящие в одну из подвижных групп, на улице одного из крымских городов. Апрель 1944 года


Средний танк Т-34–76 производства завода ЧТЗ. По всей вероятности, это боевая машина младшего лейтенанта В. Петрухина, первым ворвавшегося в Севастополь. Крым, апрель-май 1944 года


Матрос Черноморского флота конвоирует в тыл группу пленных румынских солдат. Севастополь, май 1944 года

Примечания

1

ЦАМО, ф. 132А, оп. 2642, д. 34, лл. 222–229.

(обратно)

2

Там же, л. 248.

(обратно)

3

ЦАМО, ф. 236, оп. 2672, д. 6, л. 1.

(обратно)

4

Москаленко К. С. На юго-западном направлении. 1943–1945. М., 1973, с. 147, 148.

(обратно)

5

ЦАМО, ф. 132А, оп. 2642, д. 34, л. 267.

(обратно)

6

Москаленко К. С. На юго-западном направлении. 1943–1945. М., 1973, с. 147, 148.

(обратно)

7

Там же, с. 154, 155.

(обратно)

8

Гречко А. А. Освобождение Киева. М., 1973, с. 28.

(обратно)

9

Манштейн Э. Утерянные победы. М., 1957, с. 492.

(обратно)

10

ЦАМО, ф. 236, оп. 8695, д. 108, лл. 16–22.

(обратно)

11

Thomas L. Jentz. Panzertruppen 1943–1975. Schiffer Military History, 1986, p. 54, 55.

(обратно)

12

ЦАМО, ф. 236, оп. 2704, д. 8, лл. 2, 3.

(обратно)

13

ЦАМО, ф. 236, оп. 2704, д. 8, л. 1.

(обратно)

14

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1943 года в связи с успешным форсированием войсками 38-й армии Днепра ее командующему генерал-лейтенанту Н. Е. Чибисову было присвоено звание Героя Советского Союза.

(обратно)

15

ЦАМО, ф. 393, оп. 9005, д. 111, л. 18.

(обратно)

16

Там же.

(обратно)

17

ЦАМО, ф. 236, оп. 8695, д. 107, л. 55, 56.

(обратно)

18

ЦАМО, ф. 393, оп. 9023, д. 9, л. 215.

(обратно)

19

ЦАМО, ф. 393, оп. 9023, д. 9, л. 244.

(обратно)

20

ЦАМО, ф. 33, оп. 686044, д. 1321, л. 77.

(обратно)

21

ЦАМО, ф. 1299, оп. 123828, д. 1, л. 317.

(обратно)

22

ЦАМО, ф. 1299, оп. 123828, д. 1, л. 317.

(обратно)

23

ЦАМО, ф. 132А, оп. 2642, д. 34, лл. 273, 274.

(обратно)

24

ЦАМО, ф. 315, оп. 4451, л. 12; ф. 236, оп. 8695, лл. 60, 74.

(обратно)

25

ЦАМО, ф. 33, оп. 686044, д. 3121, л. 84.

(обратно)

26

Рыбалко П. С. Действия танков на правобережной Украине. — «Журнал бронетанковых сил», 1944, № 2–3, с. 10.

(обратно)

27

ЦАМО, ф. 236, оп. 20835, л. 232.

(обратно)

28

ЦАМО, ф. 33, оп. 793756, д. 21, л. 412.

(обратно)

29

ЦАМО, ф. 33, оп. 686043, д. 47, л. 154.

(обратно)

30

ЦАМО, ф. 393, оп. 9005, д. 72, л. 105.

(обратно)

31

ЦАМО, ф. 236, оп. 10007, д. 70, л. 229.

(обратно)

32

ЦАМО, ф. 236, оп. 2673, д. 11, л. 19.

(обратно)

33

ЦАМО, ф. 395, оп. 9153, д. 24, л. 263.

(обратно)

34

ЦАМО, ф. 395, оп. 2715, д. 50, л. 50.

(обратно)

35

Свобода Л. От Бузулука до Праги. М., 1969, с. 208.

(обратно)

36

ЦАМО, ф. 38А, оп. 9015, д. 32, л. 245 (6 ноября распоряжением по 38-й армии комендантом города Киева временно был назначен командир 167-й стрелковой дивизии 50-го стрелкового корпуса Герой Советского Союза М. Г. Манакин; см. ЦАМО, ф. 38А, оп. 9771, д. 6, л. 97).

(обратно)

37

ЦАМО, ф. 236, оп. 12068, д. 41, л. 14.

(обратно)

38

Москаленко К. С. На юго-западном направлении. 1943–1945. М., 1973, с. 184.

(обратно)

39

Thomas L. Jentz. Panzertruppen 1943–1945. Schiffer Military History, 1986, p. 117.

(обратно)

40

ЦАМО, ф. 236, оп. 2673, д. 111, л. 23.

(обратно)

41

50 лет Вооруженных Сил СССР. М., 1968, с. 378.

(обратно)

42

ЦАМО, ф. 236, оп. 8696, д. 63, л. 153.

(обратно)

43

Манштейн Э. Утерянные победы. М., 1957, с. 494.

(обратно)

44

ЦАМО, ф, 236, оп. 2704, д. 8, лл. 3–8.

(обратно)

45

ЦАМО, ф. 236, оп. 10007, д. 35, лл. 298, 299.

(обратно)

46

70-я гвардейская Глуховская ордена Ленина дважды Краснознаменная орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого стрелковая дивизия — одно из прославленных соединений Красной армии. 39 солдат и офицеров этой дивизии за период Великой Отечественной войны были удостоены звания Героя Советского Союза (ЦАМО, ф. 1205, оп. 1, д. 1, л. 1).

(обратно)

47

Полное ее наименование 42-я гвардейская Прилукская ордена Ленина Краснознаменная ордена Богдана Хмельницкого стрелковая дивизия (бывшая 1-я гвардейская стрелковая бригада). За время Великой Отечественной войны 23 солдата и офицера этой дивизии удостоены звания Героя Советского Союза (ЦАМО, ф. 1141, оп. 1, д. 2, лл. 35–40).

(обратно)

48

ЦАМО, ф. 33, оп. 793756, д. 55, л. 232.

(обратно)

49

ЦАМО, ф. 33, д. 7, лл. 63–66.

(обратно)

50

ЦАМО, ф. 33, оп. 68044, д. 4152, лл. 276, 279; д. 3334, лл. 70, 97.

(обратно)

51

ЦАМО, ф. 33, оп. 793756, д. 54, л. 268; д. 48, л. 163; д. 11, л. 73.

(обратно)

52

Сообщение Советского Информбюро, т. 6. М., 1947, с. 4.

(обратно)

53

Гудериан Г. Воспоминания солдата. М., 1954, с. 308.

(обратно)

54

Газета «Красноармейская правда» от 13 ноября 1943 года.

(обратно)

55

Там же.

(обратно)

56

Документы Государственного архива республики Беларусь, ф. 3500, д. 119, л. 204.

(обратно)

57

ЦАМО, ф. 208, оп. 2526, д. 387, л. 57.

(обратно)

58

Там же, л.9.

(обратно)

59

ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 2587, лл. 2,3.

(обратно)

60

История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 3, с. 379.

(обратно)

61

Рокоссовский К. К. Солдатский долг, с. 241.

(обратно)

62

65-я армия в боях за освобождение Белоруссии. Минск, изд. ПУ БВО, с. 17, 18.

(обратно)

63

Батов П. И. В походах и боях. М.: Воениздат, 1981, с. 250.

(обратно)

64

С 19 января 39-я армия была передана в состав Западного фронта.

(обратно)

65

18 февраля 63-я армия передала свою полосу и войска в состав 3-й армии, а управление ее было выведено в резерв и расформировано.

(обратно)

66

ЦАМО ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, лл. 13–14.

(обратно)

67

Там же, л. 1.

(обратно)

68

ЦАМО, ф. 235, оп. 2077, д. 833, лл. 5–6.

(обратно)

69

Документы и материалы Военно-исторического отдела Военно-научного управления Генерального штаба, инв. № 90, л. 314.

(обратно)

70

Там же, лл. 315–316.

(обратно)

71

Документы и материалы Военно-исторического отдела Военно-научного управления Генерального штаба, инв. № 90, л. 323.

(обратно)

72

В период подготовки операции управление 5-й армии с частью войск было перегруппировано на левый фланг 33-й армии, где приняло часть ее полосы вместе с войсками. Прежнюю полосу 5-й армии приняла 31-я армия.

(обратно)

73

ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 3118, л. 26.

(обратно)

74

Документы и материалы Военно-исторического отдела Военно-научного управления Генерального штаба, инв. № 90, л. 358.

(обратно)

75

ЦАМО, ф. 235, оп. 2074, д. 830, л. 34.

(обратно)

76

Там же, л. 31.

(обратно)

77

Там же, ф. 208, оп. 2511, д. 3118, л. 186.

(обратно)

78

Из состава 9-й армии: 36, 134, 253-я пехотные дивизии, 244-й и 999-й дивизионы штурмовых орудий; из состава 2-й армии: 7, 102, 292-я пехотные дивизии, корпусная группа «Е» (боевые группы 86, 137-й и 251-й пехотных дивизий), 4-я и 5-я танковые дивизии, 904-й дивизион штурмовых орудий, кавалерийский полк «Центр» (см. отчетную карту генерального штаба сухопутных войск нацистской Германии за 7 января 1944 года).

(обратно)

79

ЦАМО, ф. 201, оп. 390, д. 82, л. 5.

(обратно)

80

Там же, ф. 422, оп. 10496, д. 553, л. 30.

(обратно)

81

Там же, ф. 201, оп. 390, д. 81, л. 43.

(обратно)

82

Германское командование дополнительно подтянуло в полосу 61-й и 65-й армий 110-ю пехотную дивизию, часть сил 6-й и 383-й пехотных дивизий, 185, 270-й и 999-й дивизионы штурмовых орудий, семь охранных батальонов.

(обратно)

83

18-я панцергренадерская дивизия, 267, 31, 707, 296-я пехотные дивизии, часть сил 292-й пехотной дивизии и 221-й охранной дивизии, 237-й и 600-й дивизионы штурмовых орудий (отчетная карта генерального штаба сухопутных войск нацистской Германии за 21 февраля 1944 года).

(обратно)

84

Штурмовая авиадивизия.

(обратно)

85

Истребительная авиадивизия.

(обратно)

86

Ночная бомбардировочная авиадивизия.

(обратно)

87

Истребительно-противотанковая артиллерийская бригада.

(обратно)

88

ЦАМО, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, лл. 38–40.

(обратно)

89

ЦАМО, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, л. 55.

(обратно)

90

Там же, ф. 237, оп. 2667, д. 4, лл. 18–21.

(обратно)

91

Там же, ф. 48-А, оп. 1795, д. 9, л. 162.

(обратно)

92

Эта дивизия была разгромлена в районе Корсунь-Шевченского. Германское командование заново восстановило дивизию, и 18 марта она была направлена в район Ковеля.

(обратно)

93

Отчетная карта генерального штаба сухопутных войск нацистской Германии за 15 марта 1944 года.

(обратно)

94

ЦАМО, ф. 237, оп. 2757, д. 29, лл. 126–157.

(обратно)

95

Там же, л. 157.

(обратно)

96

Там же, л. 162.

(обратно)

97

ЦАМО, ф. 237, оп. 2757, д. 29, лл. 146–157.

(обратно)

98

В тезисах доклада начальника штаба ОКВ от 13 февраля 1944 года содержалось следующее признание: «Оставление Крыма повлечет за собою такие политические последствия, размеры и значение которых нельзя заранее предугадать, как в отношении позиции Румынии и Болгарии, так и в отношении всей обстановки борьбы на Балканах» («Разные документы главного командования вооруженных сил Германии». Перевод с немецкого. Документы и материалы Военно-исторического отдела Военно-научного управления Генерального штаба. Инв. № 106, с. 30).

(обратно)

99

В древности с целью предотвращения вторжения в Крым с севера перешеек между Каркинитским заливом и Сивашом был перекопан глубоким рвом (отсюда и название Перекоп). На южной стороне рва был насыпан высокий земляной вал. В XV веке, с образованием в Крыму татарского ханства, древние сооружения рва и вала, значительно разрушенные к тому времени, были восстановлены. В XVIII веке турки, захватив Крым, во время войны с Россией значительно усилили и усовершенствовали ров и вал. С этого времени древний Крымский вал иногда стал называться Турецким валом.

(обратно)

100

Инженерные войска 51А построили 2 переправы: мост на рамных опорах длиной 1865 м грузоподъемностью 16 т; две земляные дамбы длиной 600–700 м и понтонный мост между ними длиной 1350 м. В феврале-марте 1944 года мост и дамбы были усилены и их грузоподъемность доведена до 30 т, что позволяло обеспечить переправу танков Т-34 и тяжелой артиллерии. Однако частые штормы, вражеская артиллерия и авиация нередко выводили переправы из строя, поэтому весной 1944 года с целью маскировки в одном километре от моста через Сиваш был построен ложный мост.

(обратно)

101

ЦАМО, ф. 274, оп. 48620, д. 17, л. 82.

(обратно)

102

ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 142, л. 41.

(обратно)

103

ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 142, л. 78.

(обратно)

104

«Сообщение Советского информбюро», т. 6, с. 195.

(обратно)

105

ЦАМО, ф. 244, оп. 3004, д. 33, лл. 42–43.

(обратно)

106

ЦАМО, ф. 244, оп. 3000, д. 807, л. 151.

(обратно)

107

Распоряжением Ставки от 27 апреля 1944 года все части и соединения 4-й воздушной армии были переданы в состав 8-й воздушной армии. Командование и штаб 4-й воздушной армии убыли в распоряжение 2-го Белорусского фронта. 8 ВА к 5 мая имела 1023 самолета.

(обратно)

108

ЦАМО, ф. 244, оп. 71463, д. 6, л. 130.

(обратно)

109

ЦАМО, ф. 244, оп. 3000, д. 807, л. 150.

(обратно)

110

Это подтвердил взятый в плен немецкий офицер, который показал, что ожидавшееся к 3 часам 12 мая суда не прибыли (ЦАМО, ф. 244, оп. 3000, д. 807, л. 151).

(обратно)

111

«Сообщения Советского информбюро», т. 6, с. 242.

(обратно)

112

«Сообщения Советского информбюро», т. 6, с. 241.

(обратно)

Оглавление

  • Освобождение Киева Действия войск 1-го Украинского фронта (3 ноября — 23 декабря 1943 года)
  •   Накануне
  •   Новое решение
  •   Освобождение города
  •   Наступление продолжается
  •   Немецкий контрудар
  •   Итоги операции
  •   Источники и литература
  • «В начале славных дел…» Действия войск Калининского, Западного и Белорусского фронтов (26 сентября 1943 — 5 апреля 1944 года)
  •   Мы вернулись!
  •   На центральном направлении
  •   Под Ковелем
  •   Источники и литература
  • Битва за Крым Крымская стратегическая наступательная операция (8 апреля — 12 мая 1944 года)
  •   Планы сторон
  •   Прорыв обороны (8–15 апреля 1944 года)
  •     Бои на Перекопском перешейке и на Сивашском направлении (8–10 апреля 1944 года)
  •     Наступление Отдельной Приморской армии (10–12 апреля 1944 года)
  •     Преследование отступающих немецко-румынских частей (11–15 апреля 1944 года)
  •   Штурм Севастополя (15 апреля — 12 мая 1944 года)
  •     Бои на подступах к Севастополю (15 апреля — 4 мая 1944 года)
  •     Прорыв главной оборонительной полосы
  •     Освобождение города Севастополя
  •     Операция на мысе Херсонес
  •   Итоги операции
  •   Приложение 1 Руководящий состав 4-го Украинского фронта, Отдельной Приморской армии, Черноморского флота и Азовской военной флотилии
  •   Приложение 2 Боевой состав 4-го Украинского фронта, Отдельной Приморской и 4-й воздушной армий на 1 апреля 1944 года
  •   Источники и литература
  • Иллюстрации
  • *** Примечания ***