Готовить я не умею [Мелисса Андерсон] (fb2) читать онлайн

Мелисса Андерсон Готовить я не умею

1

Улицы Парижа плавились от полуденной жары, когда Кэрол Кристенсен торопливо прошла по Елисейским полям и потом свернула на боковую улицу. Время от времени она украдкой оглядывалась, однако в толпе пешеходов больше не было видно темноволосого незнакомца, который, казалось, преследовал ее со вчерашнего дня.

Немного задыхаясь от быстрой ходьбы, она остановилась с чувством облегчения и стала рассматривать витрину бутика, где продавались подарки. Потом некоторое время она изучала стенд с видовыми открытками, который был выставлен рядом с открытой дверью магазина. Но все же ее мысли были гораздо меньше заняты открытками, которые она должна была отправить домой в Нью-Йорк своим родителям и друзьям, чем тем интересным мужчиной, от которого ей удалось избавиться.

Однако ее облегчение вдруг превратилось в разочарование. Мысленно она представила себе, как он слоняется по городу и его темные глаза ищут ее на улицах. А если она его больше не встретит?

Глупости, — обругала она сама себя в следующий момент. — Радуйся, что ты от него избавилась! Но все же, вопреки всем доводам разума, она теперь сожалела об этом. Конечно, она вовсе не для того приехала в Париж, чтобы броситься в новое приключение. Еще было очень сильно разочарование, пережитое в связи с Грегом. Это был мужчина, которого она любила и с которым хотела провести всю жизнь, но потом выяснилось, что он уже женат. Это произошло около года тому назад, но только недавно она почувствовала, что уже немного успокоилась после предательства Грега. Но она еще не скоро сможет доверять мужчине.

Как будто по принуждению извне Кэрол снова огляделась. Ее сердце бешено забилось, когда в некотором отдалении она увидела темноволосого мужчину в белой рубашке. Но это не был ее таинственный преследователь.

Кэрол глубоко вдохнула воздух. Что с ней? Чего она хочет от этого незнакомца? И чего хочет он от нее?

Приключения, естественно, чего же еще? — ответила она сама себе на последний вопрос. У нее было интересное лицо, выразительные зеленые глаза и золотистые кудрявые волосы, и она знала, что очень привлекательна, а ее стройная фигура с прекрасными формами просто притягивает взгляды мужчин.

Но этот волнующий мужчина, собственно говоря, вовсе не выглядит героем-любовником, — размышляла она дальше. Однако, что знает о французских мужчинах она, американская туристка, которая провела в Париже всего четыре дня.

Кэрол решила окончательно изгнать незнакомца из своих мыслей. Она изучала в Нью-Йорке историю искусств и во время каникул приехала в Париж, чтобы осмотреть знаменитые центры культуры, а не для того, чтобы броситься в новую любовную авантюру и пережить еще одно разочарование. По ее мнению, ничего другого не может произойти, если она свяжется с этим мужчиной.

В глубине души она должна была, однако, признать, что ее очень возбуждала сама мысль о приключении с ним. В нем было что-то настолько притягательное, что это не могло не произвести на нее впечатление. Но ее разум советовал ей забыть его как можно скорее и не позволять ему даже заговорить с ней, если он появится еще раз. Она снова вернулась к видовым открытками и, не выбирая, взяла несколько штук со стенда, а затем вошла в магазин, чтобы заплатить за них.

Немного позже она направилась в маленькое уличное кафе, в котором договорилась встретиться с Беттиной, немецкой девушкой из Кельна, чтобы вместе съесть ленч. Беттина, как и она, также проводила свой отпуск в Париже и жила в том же самом маленьком пансионе на Монмартре. Кэрол подружилась с ней, и обе девушки уже кое-что предприняли вместе.

Беттина радостно помахала ей, когда Кэрол подошла к уличному кафе, в котором почти все места были заняты.

— Привет, Беттина. — Кэрол села напротив нее за круглый стол под пестрым зонтиком от солнца. — Ты выспалась, наконец? — спросила она несколько двусмысленно.

Они говорили друг с другом по-английски, потому что не особенно хорошо знали французский язык.

Беттина поправила свои очки и состроила гримасу.

— Ну да, в некоторой степени. — Она познакомилась с несколькими молодыми людьми из немецкой туристической группы и развлекалась с ними вчера до глубокой ночи. Поэтому она сегодня утром отпустила Кэрол одну.

— Что будем есть? — спросила Кэрол. — При такой жаре у меня совсем нет аппетита.

Беттина вздохнула и снова начала изучать меню.

— У меня, собственно говоря, тоже. Но я со вчерашнего вечера ничего не ела.

Наконец, они выбрали салат, а после этого позволили себе по большой порции мороженого в вазочках.

— Ты сегодня уже все сделала? — спросила Беттина. Вопреки тому, что у нее якобы отсутствовал аппетит, она с явным удовольствием съела весь салат. Кэрол, напротив, едой занималась мало и только ковыряла ее вилкой. Все ее мысли были заняты темноволосым молодым человеком в небрежно расстегнутой рубашке.

— Что? — спросила она рассеянно, когда поняла, что Беттина ее о чем-то спросила.

— Я спросила, сделала ли ты уже все, что хотела сделать сегодня? — повторила Беттина.

Кэрол пожала плечами.

— Ах, собственно говоря, нет. Я только немного поболталась по улицам и осмотрела магазины.

Она замолчала и снова занялась своей едой. Беттина смотрела на нее с любопытством.

— Скажи-ка, Кэрол, — спросила она через некоторое время, — не имеет ли отношение твое отсутствующее выражение лица к твоему таинственному преследователю? Ты видела его снова?

К своей досаде, Кэрол почувствовала, что вспыхнула.

— Да, — прошептала она. — Но я опять смогла от него избавиться.

— Но тем не менее ты не выглядишь очень счастливой, — сказала, веселясь, Беттина.

— Из-за того, что я от него отделалась? — Кэрол покачала головой. — Но послушай! Разве тебя бы вдохновляло, если бы тебя постоянно преследовал мужчина и возникал везде, где ты как раз находишься?

Беттина пожала плечами.

— Если он мне нравится, то почему бы и нет? — сказала она небрежно. — Я считаю, что легкий роман вполне может стать составной частью отпуска в Париже.

— Кто же говорит, что у него в голове роман со мной? — возразила Кэрол. — Он также мог бы… — Она оборвала себя, так как эта мысль показалась ей теперь просто детской.

Беттина засмеялась.

— Ты, может быть, думаешь, что это — проходимец, который преследует прелестную американскую туристку? Или — торговец живым товаром?

Кэрол задумчиво ела мороженое ложечкой.

— Как раз нет. Но у меня появилось чувство, что он чего-то хотел от меня.

— Не убегай в следующий раз и дай ему заговорить с тобой, — предложила Беттина. — Тогда ты выяснишь, чего он от тебя хочет. Может быть, он спутал тебя с кем-нибудь или ты напоминаешь ему кого-то. Но, конечно, немного осторожности тебе при этом не помешает, — добавила она. — В конце концов, никогда нельзя всего знать.

Кэрол решила не говорить больше на тему, которая так волновала ее и над которой она постоянно ломала себе голову. Вместо этого она рассказала Беттине о роскошном брючном костюме, выставленном в витрине одного бутика.

— Я покажу его тебе после еды, — сказала она. — Может быть, я куплю его себе.

На лице Беттины появилось сожаление.

— Кэрол, не сердись на меня. Я совсем забыла тебе сказать, что через пару минут за мной зайдет Петер. Мы хотели покататься по Сене на прогулочном кораблике. — Она нерешительно посмотрела на Кэрол. — Ты поедешь с нами?

Хотя Кэрол и была разочарована, но не показала этого. Петер был в группе туристов, и, кажется, Беттина влюбилась в него. Конечно, она хотела побыть с ним одна.

— Нет, спасибо, — отказалась она с улыбкой. — Я не хотела бы вам мешать. Кроме того, я бы предпочла еще раз посмотреть на этот брючный костюм.

Беттина взглянула мимо Кэрол, и улыбка озарила ее лицо.

— Вон идет Петер! — закричала она. Потом вскочила со стула и схватила свою сумку. — Всего хорошего, Кэрол. Мы увидимся сегодня вечером в пансионе. Эй, Петер, — энергично продолжала она дальше. — Это — Кэрол из Нью-Йорка, которая вместе со мной живет у мадам Крозье. Я тебе о ней уже рассказывала.

Петер, небрежно одетый молодой человек с симпатичным лицом, протянул Кэрол руку. Он, как и Беттина, говорил на вполне приемлемом английском. Они обменялись парой слов и затем снова попрощались. Петер положил руку на плечо Беттины и пошел с ней через ряды столиков на улицу, где они быстро исчезли в транспортном водовороте.

Кэрол несколько уныло посмотрела им вслед.

Бетти — девушка без сложностей, — подумала она про себя. Ей, очевидно, легко завязывать новые знакомства. У самой Кэрол с этим всегда были большие трудности, которые не в последнюю очередь как раз и привели к разрыву ее отношений с Грегом. Конечно, у Беттины в ее двадцать лет еще нет такого печального опыта, как у Кэрол, которая все-таки была старше ее на четыре года.

Кэрол взяла деньги, которые Беттина в спешке бросила на стол, и позвала официантку, чтобы расплатиться.

Чуть позже на нее упала тень.

— Два салата и два мороженых, — не поднимая глаз, сказала она, так как подумала, что по дошла официантка. При этом она порылась в своем кошельке, чтобы достать бумажные деньги и монеты, в которых она еще не очень хорошо разбиралась.

— А кофе после еды оплачу я, мадемуазель, — услышала она, к своему удивлению, низкий мужской голос вместо высокого голоса официантки.

Она подняла голову и посмотрела прямо в темные глаза своего упрямого преследователя. Горячая волна захлестнула ее, а сердце бешено забилось.

Вблизи он выглядел еще привлекательнее, чем издали. Как зачарованная она смотрела на него и не могла вымолвить ни одного слова.

Казалось, она тоже понравилась незнакомцу, который так взволновал ее. С явным восхищением он рассматривал тонко очерченные черты лица Кэрол и золотистый поток волос, который его обрамлял.

— Позвольте представиться? — вежливо спросил молодой человек. — Меня зовут Марсель Жирарде, и я живу в Париже. Можно присесть к вам на минутку и пригласить вас на чашечку кофе? — Прежде чем она смогла что-то сказать, он пододвинул стул, сел и посмотрел на нее с обезоруживающей улыбкой. — Или вы хотели бы выпить что-нибудь другое… Кэрол?

Она постаралась прийти в себя от потрясения и не показать, как ее смущает его присутствие.

— Откуда вы знаете мое имя? — спросила она недоверчиво. Если вначале он заговорил с ней по-французски, то теперь перешел на английский. Все слова звучали у него мягко и мелодично и особенно ее имя.

Марсель с явным интересом рассматривал ее фигуру и задержал свой взгляд на полной округлой груди, которая вырисовывалась под яркой топ-кофточкой. У Кэрол было такое чувство, как будто он раздел ее своим взглядом, что привело ее в волнение, хотя это и было неразумно.

Наконец его взгляд остановился на ее лице.

— Очаровательно, — прошептал он скорее самому себе. — Просто очаровательно.

Ей стало нехорошо на душе.

— Откуда вы знаете мое имя? — повторила она холодно.

Его улыбке действительно нельзя было сопротивляться, и она несколько примирила ее с тем, что он рассматривал ее тело, совершенно не стесняясь.

— Я слышал, как ваша подруга представляла вас молодому человеку, — объяснил он. — Поэтому я также знаю, что вы — американка и прибыли из Нью-Йорка. Ну, а как обстоят дела с кофе или выпивкой? — добавил он, посмотрев на нее своими темными глазами, в которых светилось ожидание.

— Я… я как раз хотела уходить, — ответила Кэрол поспешно. Однако на самом деле она не хотела для себя ничего иного, как познакомиться ближе с этим завораживающим ее человеком. Она только сомневалась, сможет ли владеть ситуацией.

Марсель положил на ее руку свою и легко провел по ней пальцами. При этом прикосновении по ее коже побежали горячие мурашки, а пульс ускорился. Она отняла у него свою руку, как будто обжегшись. Неужели этот чужой человек получил надо мной такую власть? — спросила она смущенно сама себя.

— Пожалуйста, останьтесь ненадолго, Кэрол, — попросил он ее с подкупающей улыбкой. — После того как наконец-то появилась возможность, я хотел бы поговорить с вами.

Желание познакомиться с ним поближе и любопытство победили ее разум.

— Хорошо, — уступила она, — я выпью с вами чашку кофе. Но чего вы хотите от меня? Почему вы преследуете меня все время?

Марсель небрежно махнул официантке и заказал две чашки кофе.

— Я вас не преследовал, Кэрол, — сказал он, улыбаясь. — Это звучит так угрожающе. Я лишь наблюдал за вами и ждал, когда появится возможность с вами заговорить.

— Но почему?

Марсель выбил сигарету из пачки «Голуаз» и предложил ее Кэрол, но та отказалась. Он закурил сам и бросил спичку в пепельницу.

— Когда я увидел вас в первый раз, то сразу был очарован вашим выразительным лицом, — объяснил он. — Я — художник и специализируюсь на портретах. Мне сразу стало ясно, что я непременно должен вас нарисовать. — Он снова взял ее руку и умоляюще пожал ее. — Пожалуйста, не говорите «нет», Кэрол. Интересные лица встречаются так редко. Я буду очень разочарован, если вы откажетесь.

— Вы хотите меня нарисовать? — спросила она с недоверием в голосе. Еще никогда не случалось, чтобы кто-нибудь заговаривал с ней на улице потому, что хотел ее нарисовать. Она была почти разочарована тем, что этот мужчина, который так волновал ее, имел к ней только художественный интерес.

— Да, я хотел бы нарисовать ваш портрет, Кэрол, — ответил он. — Подумайте, не могли бы вы пожертвовать мне пару часов своего времени? Естественно, вы не должны делать это задаром. Я…

Он прервался, потому что как раз в этот момент подали кофе. Кэрол попыталась собраться с мыслями, пока он благодарил молодую хорошенькую официантку, ослепительно улыбаясь ей при этом.

Должна ли она впутываться в нечто подобное? Кто ей сказал, что он на самом деле — художник? Может быть, это только предлог, чтобы затащить ее куда-нибудь.

Но он, с его теплыми глазами и открытым взглядом, совсем не выглядит столь гнусно, — подумала она про себя. А с его привлекательным лицом, темными волнистыми волосами и стройным мускулистым телом ему совершенно определенно не нужно ловить девушек на крючок таким образом. Она скорее могла предположить, что женщины сами падали к его ногам, независимо от того, был ли он художником или нет.

— Пожалуйста, скажите же что-нибудь, Кэрол, — с отчаянием попросил Марсель, глядя, как она, все еще молча, продолжает помешивать кофе. — Только от одной мысли, что вы мне откажете, мне становится нехорошо.

При этом он посмотрел на нее своими карими глазами так умоляюще, что Кэрол невольно засмеялась. Казалось, что ему действительно было очень важно изобразить ее лицо на бумаге или даже на холсте. Но могла ли она ему доверять? И, прежде всего, — могла ли она доверить ему саму себя? Никогда раньше ей не встречался мужчина, который обладал бы для нее такой сильной сексуальной притягательностью. Даже с Грегом она не переживала такого. Кто знает, что из этого может получиться. Но все же, если она теперь откажется, то, вероятно, никогда больше его не увидит, и мысль об этом мучила ее вопреки всякому разуму.

Кэрол перестала мешать кофе и посмотрела на него, улыбнувшись.

— Хорошо. Если ваше счастье зависит только от этого, то Бог с вами, я буду позировать вам в качестве модели. Но это не должно продолжаться слишком долго, иначе я улечу в Штаты, не осмотрев хорошенько Париж.

Лицо Марселя засияло.

— Чудесно, Кэрол. Вы даже не представляете, как меня осчастливили. И я позабочусь о том, чтобы вы не улетели домой в Нью-Йорк, не увидев в Париже все. — Он посмотрел ей в глаза. — Возьмете меня гидом в качестве вознаграждения за свои труды?

В ней вновь поднялась горячая волна, которая принесла с собой и покалывающее возбуждение. Мысленно она уже представила себе, как они вместе бродят по широким бульварам, осматривают достопримечательности, танцуют в романтических ресторанчиках и пьют там вино.

Осторожно, предостерегла она себя, — лучше сохраняй холодную голову, иначе у тебя снова будет очередное разочарование. А поскольку ей так понравился Марсель, то это разочарование стало бы, конечно, куда более болезненным, чем это было с Грегом.

— Естественно, я охотно соглашусь с тем, чтобы вы стали моим гидом по городу, — сказала она, улыбаясь. — Для иностранной туристки очень многое проходит мимо, если не ходить вместе с туристической группой.

— Спасибо, Кэрол. Я постараюсь показать вам все прекрасное и интересное, что нужно посмотреть в Париже.

Он сунул руку в спортивную сумку, которую небрежно поставил рядом с собой на пол, и выудил из нее блокнот для эскизов и карандаш.

— Пожалуйста, сидите так, Кэрол… нет, лицо немного в сторону… да, так, великолепно. Пожалуйста, посидите одну минутку, не двигаясь.

Она подчинилась с чувством неловкости, что ее рисовали на глазах у всех людей, которые еще находились в уличном кафе в это послеобеденное время.

— Вам не нужно стесняться, Кэрол, — сказал Марсель, как будто угадав ее мысли. — Мы в Париже, а не в Нью-Йорке. Здесь это обычное явление, когда люди рисуют на улице.

Это уже бросилось ей в глаза. На каждом углу сидели художники, которые делали портреты прохожих или вырезали ножницами их профили. Она взглянула и увидела, как рука Марселя быстро летает над блокнотом для эскизов.

Через несколько минут эскиз был готов. Он вырвал лист и протянул его ей.

— На память о вашем отпуске в Париже, — заметил он, взглянув на нее так, что у нее закипела кровь.

Кэрол была больше, чем поражена, когда рассматривала свой очень удачный портрет. Да, это была она, вплоть до мельчайших деталей. Марсель действительно художник, в этом больше не было никаких сомнений. Недоверие к Марселю, которое было у нее в самом начале, теперь окончательно исчезло.

— Это — потрясающе! — сказала она искренне. — На меня действительно произвел большое впечатление этот портрет. — Она посмотрела на него, улыбаясь. — Я немного разбираюсь в этом. Я очень интересуюсь искусством и изучаю в Нью-Йорке историю искусства.

— Ах, на самом деле? Это интересно, — обрадовался Марсель. — Значит, мы можем говорить о родстве душ.

Она выпила свой кофе.

— Именно поэтому для своего отпуска я выбрала Париж, — заявила она. — Естественно, я интересуюсь также и знаменитыми бутиками, но, конечно, самое главное для меня — еще более знаменитые музеи и художественные галереи.

— Во всяком случае, вы останетесь довольны. Я буду вас везде водить, чтобы от вас ничего не ускользнуло.

— Это очень мило с вашей стороны. Я рада.

Он закрыл свой блокнот для эскизов и бросил взгляд на пустые чашки.

— Может быть, мы сразу поедем в мою мастерскую? Моя машина стоит там, под фонарем. — Он указал на красный «рено», который был припаркован на другой стороне улицы. — Это не очень далеко отсюда. Или, может быть, вы уже запланировали после обеда что-нибудь другое?

На один момент их взгляды встретились, затем Кэрол посмотрела в сторону и взяла свою сумку. Внутренний предостерегающий голос она пропустила мимо ушей. Она была готова позволить Марселю нарисовать себя и больше не собиралась прибегать к каким-нибудь уверткам.

— Нет, — сказала она твердым голосом и встала. — Я не возражаю начать позировать сейчас же.

Вопреки ее протестам, Марсель заплатил по счету, потом, слегка обняв ее за талию, пошел с ней через улицу к своей машине. У Кэрол было такое чувство, что она спит. Она ли это на самом деле идет с самым привлекательным мужчиной из всех, кого когда-либо встречала и в мастерскую которого теперь ехала, чтобы позировать ему для портрета? А что произойдет потом?

Пока она не хотела думать об этом. Она вообще не хотела ни о чем ни думать, ни размышлять, а только наслаждаться тем, что сидит рядом с ним в машине и едет по улицам Парижа. Мимоходом она подумала о Беттине и маленьком пансионе на Монмартре, но все это показалось ей вдруг очень далеким. Ее жизнь, казалось, менялась каждую минуту.

2

Марсель свернул в живописный переулок, который находился немного в стороне от туристических маршрутов. Он въехал в ворота дома с узким фасадом и припарковал машину на заднем дворе, где дети играли в прятки за контейнерами для мусора.

— Вот, мадемуазель Кэрол, мы и прибыли, — сказал он, улыбаясь.

Ей показалось, что она услышала в его голосе нечто вроде триумфа, и на какой-то момент у нее появилось неприятное чувство, что она оказалась в ловушке. Но она снова быстро отбросила эту мысль. Что может с ней произойти? Не произойдет ничего, чего она не хочет. Но чего она хочет, а чего нет, она и сама не понимала.

Гибко наклонившись, он вышел из машины и помог выйти Кэрол.

— Я знаю, что здесь не очень заманчивый вид, — сказал он извиняющимся тоном и кивнул головой на убогие серые фасады, которые окружали задний двор. — Но вид из квартиры, где находится моя мастерская, вам определенно понравится. Пошли.

Он положил руку на плечо Кэрол и прошел с ней через черный ход в дом. Лифта не было, и они должны были подниматься на пятый этаж по деревянной лестнице со стертыми ступенями.

На втором этаже им встретилась пожилая женщина со строгим узлом черных волос и славянскими чертами лица. Она бросила на Кэрол быстрый изучающий и слегка насмешливый взгляд, а затем обратилась к Марселю.

— Опять новая, Марсель? — заметила она с презрительной улыбкой и отошла на лестничной площадке в сторону, чтобы пропустить их обоих мимо. — Приятно провести время, — прокричала она им вслед язвительно.

На Кэрол это произвело неприятное впечатление. Убогий задний двор, ветхий заплесневелый старый дом и эта женщина совсем не соответствовали тому образу, который она себе составила о Марселе Жирарде. Она представляла себе шикарную квартиру в ухоженном жилом квартале. Кому же она попалась на удочку? Ее печальный опыт с Грегом должен был научить ее уму-разуму. Больше всего она хотела бы сейчас повернуться и возвратиться на Елисейские поля или в свой пансион.

Когда эта злобная женщина произнесла свои неприятные слова, глаза Марселя опасно блеснули, что совершенно не успокоило Кэрол. Что это была за женщина и почему ей не нравилось, что Марселя посещали женщины? Разве он каждый день приводил новых девушек, которыми потом лакомился в мастерской? Она должна быть начеку, если хочет выпутаться из этой истории целой и невредимой.

Он, кажется, почувствовал, что в ней происходило, подбадривающе улыбнулся и положил руку на ее плечо.

— Мне жаль, что моя консьержка была так невежлива, Кэрол, — сказал он с сожалением. — Пожалуйста, не беспокойтесь, она всегда сует нос в чужие дела, и большинство обитателей дома ее терпеть не могут. К сожалению, она является неотъемлемой частью дома.

— А почему вы тогда не уедете отсюда? — вырвалось у нее. Вообще-то ей до этого не было никакого дела, но она считала, что ему просто не подходит этот дом.

Марсель открыл дверь в мансарду.

— На этот вопрос вы сами, наверняка, сможете ответить, если увидите мою мастерскую. Пожалуйста, мадемуазель.

Галантным движением руки он придержал дверь перед ней. Когда она вошла, то почувствовала запах красок и скипидара. После первого убийственного впечатления теперь она была совершенно потрясена светлой просторной мастерской над крышами города, у которой был очень ухоженный вид, несмотря на беспорядок на столах для рисования. Здесь можно было увидеть очень много характерных черт его личности. Через дверную арку она смотрела на современно оборудованное жилое помещение с уютной обстановкой. На стенах висели бесчисленные картины, в основном — портреты и акварели на тему городских мотивов. Кэрол подошла к широкому оконному проему и посмотрела вдаль.

— О, как чудесно! — восторженно воскликнула она, когда увидела внизу море домов Парижа. Широкая лента Сены блестела в лучах послеобеденного солнца, вдалеке поднималась Эйфелева башня. — Вы правы. Такого вида больше не может быть нигде. — Она повернулась к Марселю, который стоял сзади нее. — Теперь я понимаю, что тем самым вы компенсируете другие, не столь прекрасные вещи в доме.

Осторожно он положил ей руки на плечи и внимательно посмотрел на нее. Кэрол почувствовала непривычную слабость, и ее сердце снова сильно забилось. У Марселя было опасное излучение, и ей стало трудно контролировать свою реакцию на него. Что она должна делать, если он ее поцелует?

Но он этого не сделал.

— Да, этот вид вознаграждает меня за многое, — сказал он с теплой улыбкой. Он выпустил ее из рук и объяснил, что отсюда можно видеть все. Кэрол была рада, что нарушилась связь, возникшая между ними на несколько мгновений. Ее пульс постепенно успокоился.

Она слушала его с интересом и смотрела во все стороны. Это был самый прекрасный вид, который ей когда-либо довелось наблюдать.

— Теперь вы понимаете, почему я не хотел бы уехать отсюда? — продолжал Марсель. — Я очень привязан к этому виду. Он снова и снова дает мне вдохновение. Ну, теперь пойдемте. Я хочу показать вам и другие помещения.

Кэрол последовала за ним через просторное ателье, слушая его объяснения относительно множества картин, часть которых она нашла по-настоящему хорошими. Некоторые из них, по ее мнению, были менее интересны. В конце Марсель повел ее в жилое помещение, которое оказалось также довольно просторным. Одна его часть была отделена под кухню и уголок для еды, где царил ужасный беспорядок.

— Пожалуйста, не обращайте внимания, Кэрол, — попросил Марсель с кривой усмешкой. — Я довольно плохо веду домашнее хозяйство.

— Нельзя же демонстрировать хорошие достижения во всех областях, — улыбнулась она в ответ. — У меня тоже есть слабые стороны.

Он высоко поднял брови.

— Такая женщина, как вы? Я даже не могу себе представить этого. Мне кажется, что вы совершенная женщина.

— Таких вообще нет, — Кэрол улыбнулась. — Что бы вы сказали по поводу того, что я не умею по-настоящему хорошо готовить?

— Я в это не могу поверить.

— Но это так. Я не умею ничего делать, кроме хот-догов и гамбургеров, причем гамбургеры я, естественно, покупаю замороженными.

— Хот-доги и гамбургеры, господи! — вскричал Марсель с таким ужасом, что Кэрол засмеялась. — И вы это едите?

— Я знаю, что для вас это звучит ужасно, — сказала она. — Но, конечно, я ем не только эти вещи. Просто я хотела сказать, что мое кулинарное искусство не простирается дальше. Хотя, в принципе, я очень ценю хорошую еду, и дома, в Нью-Йорке, получаю удовольствие от иностранной кухни, в первую очередь — в китайских, итальянских и греческих ресторанах.

— Ну, тогда я введу вас по всем правилам искусства во французскую кухню, Кэрол, — заявил многообещающе Марсель. Он сказал это таким тоном, как будто заодно хотел ее ввести и во французскую любовь.

— Спасибо, это очень мило с вашей стороны, — ответила она, не глядя на него. — Я уже установила, что французская кухня так же хороша, как и ее слава.

Она продолжала осматриваться. За жалюзи, которые служили стеной, находилась спальня с широкой металлической кроватью. В целях предосторожности она не слишком долго задержалась рядом с ней, к тому же Марсель обратил ее особое внимание на всю свою спальню целиком.

В целом, Кэрол была приятно удивлена, и у нее исчезло то брезгливое чувство, которое появилось в самом начале. Эта квартира-мастерская была оборудована современно и симпатично, хотя, вообще-то, не соответствовала этому старому убогому дому, но зато прекрасно подходила Марселю Жирарде. Однако у нее все еще оставались некоторые сомнения относительно того, стоило ли без всяких размышлений следовать за незнакомым художником.

— Как вам нравится моя хижина, Кэрол? — Марсель сделал широкое движение рукой и посмотрел на нее так, будто ее мнение было для него важнее всего.

— Хижина? — засмеялась она. — Что за бранное слово для этой чудесной квартиры-мастерской. Я удивлена, найдя такое в этом старом доме.

Он слегка поклонился.

— Спасибо за комплимент, мадемуазель. — Потом взял ее за руку и подвел к креслу. — Пожалуйста, садитесь! Можно предложить вам стакан вина?

Не ожидая ответа, он взял из шкафчика-бара бутылку красного вина и два бокала и налил их до краев. Кэрол смотрела на него и при этом украдкой рассматривала его хорошо сложенное тело в узких облегающих джинсах и наполовину расстегнутой рубашке. Ее руки стали влажными от внутреннего беспокойства. Как окончится этот день, если она выпьет уже сразу после обеда? Но у нее не было никаких шансов отказаться от вина.

Улыбнувшись, он подал ей бокал. Когда их пальцы соприкоснулись, ее как будто ударило током. Ощутил ли он то же самое? — нервно спросила она себя. Или эта невероятно притягательная сила была направлена только в одну сторону? Она не осмелилась взглянуть на него.

Он протянул к ней свой бокал.

— За ваш отпуск в Париже… и за наше сотрудничество, — сказал он со значением.

Когда Кэрол тоже подняла бокал, их взгляды встретились. Новое выражение появилось в его глазах, она прочитала в них страсть и желание. Снова у нее запылала голова.

— За ваш успех и за фантастическую квартиру-ателье, — пробормотала она, поспешно отпила глоток и поставила свой бокал.

Марсель удобно откинулся на софе и небрежно положил ногу на ногу. Несколько секунд он рассматривал прелестную фигуру Кэрол как хороший знаток женщин, потом посмотрел ей в глаза.

— Я рад, что вам так понравилось мое жилище, Кэрол. Когда я сюда въехал, это был пыльный склад с полуслепыми маленькими окнами, — объяснил он. — Я его полностью переделал, построил стенки и вставил большие окна.

Ей было нетрудно себе представить, как все это выглядело раньше. Но она удивлялась тому, что Марсель мог так легко болтать с ней, в то время как ей стоило большого труда скрыть дрожь в руках. Разве он не заметил сексуального напряжения, которое только что возникло между ними? Может быть, она лишь вообразила себе то, чего вовсе не существовало с его стороны?

— Вы здесь давно уже живете? — спросила она несколько смущенно. Для нее было бы лучше, если бы он сейчас же начал рисовать ее, а не сидел бы и не пил вино вместо этого. Возникла весьма интимная атмосфера, которая ее беспокоила и смущала.

Не сводя с нее глаз, Марсель поднял свой бокал и отпил большой глоток.

— Шесть лет, — ответил он. — И почти столько же я рисую портреты. Но за все это время я не встретил ни одной женщины с таким очаровательным лицом, как у вас. — Он снова рассматривал ее тело с нескрываемым интересом. — Вообще, я еще не встречал такой женщины, как вы. Пожалуйста, расскажите мне о себе.

Беспокойство Кэрол усиливалось. Нет, она тоже еще никогда не встречала такого мужчину, как Марсель, мужчину, который так сильно смог бы вывести ее из равновесия. Она улыбнулась ему в ответ и понадеялась, что это в некоторой степени создаст непринужденную обстановку.

— Я боюсь, что не смогу вам рассказать о себе ничего интересного, — ответила она. — Я живу и учусь в Нью-Йорке и приехала в Париж на два месяца, чтобы посмотреть знаменитые культурные центры и архитектуру.

Он закурил сигарету.

— У вас есть родители, братья и сестры? Может быть, постоянный друг? — Он посмотрел на ее руку. — Или вы уже помолвлены, или замужем, хотя у вас и нет никакого кольца?

Кэрол невольно засмеялась.

— Мне кажется, что вы сразу хотите знать слишком много обо мне. Нет, я не помолвлена и не замужем, и в настоящее время у меня нет никакого постоянного друга.

Тень пробежала по ее лицу, когда она вспомнила о Греге. Она чуть было не рассказала Марселю о разрыве своих отношений с ним, но ведь это действительно его совершенно не касалось.

— Но у меня есть родители, которые живут недалеко от Нью-Йорка, и старший брат, который женат и живет в Балтиморе, — добавила она.

— А как вам нравится Париж?

— О, я нахожу этот город просто фантастическим, — воскликнула она с энтузиазмом. — Хотя я здесь только четыре дня, но все, что я раньше видела, с этим нельзя и сравнивать, и я пребываю в полном восторге.

Она кратко рассказала о своих первых впечатлениях от Парижа, и то напряжение, которое возникло между ними, снова исчезло. Кэрол была рада этому и постепенно обрела уверенность в себе.

— Ну, теперь ваша очередь, — пригласила она его рассказать о себе, улыбнувшись. — Можно ли узнать что-нибудь о великом художнике?

Марсель засмеялся. Это была теплая, сердечная улыбка, которая ей так нравилась. Она делала его похожим на большого беззаботного мальчишку.

— Великий художник? Нет, мадемуазель Кэрол, я бы себя так не называл, — еще нет. — Он хитро ухмыльнулся. — Но, может быть, однажды я еще им стану. Сейчас я доволен, если могу жить на деньги от своей работы.

У нее возникло впечатление, что он не принимает себя всерьез. Ее взгляд снова скользнул по картинам на стенах. Некоторые из них были на самом деле очень удачны. Больше всего ей нравились выразительные портреты. В этой области, казалось, и была его сила.

— А вы не скромничаете слегка, месье Жирарде? Часть ваших работ я нахожу просто выдающимися, — сказала она откровенно.

— О! — Марсель засиял. — Меня радует, что вам нравятся мои картины, Кэрол. Но, ради Бога, не говорите со мной так формально. Меня зовут Марсель. Вы это забыли?

Через край своего бокала он посмотрел на нее с такой притягательной силой, что ей стало жарко. Она поспешно схватила свой бокал и выпила глоток, как будто с помощью вина хотела преодолеть свое смущение.

— Хорошо… Марсель, — Кэрол снова поставила свой бокал на стол. — Но расскажите мне теперь что-нибудь о себе. Как случилось, например, что вы так хорошо говорите на моем языке?

— О, это легко объяснить. Завершив свое художественное образование, я несколько лет провел в Лондоне, где продавал на улице свои картины за бутерброд. Конечно, я бы достиг в Англии того же, что и здесь, но меня просто снова потянуло в Париж.

Тем временем Марсель выудил из пачки «Галуаз» сигарету и закурил ее.

— Знаете, если бы я делал то, что хотел мой отец, то я, как и он, теперь был бы маклером по недвижимости, и работал в его фирме, чтобы позднее возглавить ее, — он покачал головой. — Но мне это неинтересно. Я лучше буду продавать людям свои картины, чем чужие дома и земельные участки.

— Я вполне это могу понять, — сказала Кэрол. — Мои родители также не были в восторге от того, что я захотела изучать историю искусства. Для меня было совсем не так просто выстоять против них. Но определенную деловую жилку должен иметь и художник, если он хочет хорошо продавать свои работы.

— О, конечно, — согласился Марсель. — Но есть разница в том, хочешь ты продавать людям произведения искусства или недвижимость. Например, у меня есть определенное количество деловых связей и друзей, которые для меня организуют выставки, и так далее.

Она охотно поверила, что у такого мужчины, как он, в этом отношении не возникало никаких трудностей, если это были отношения с друзьями женского пола.

— Живы ли еще ваши родители? — спросила она после небольшого молчания.

Лицо Марселя стало печальным.

— Мой отец — да. Но моя мать умерла более пятнадцати лет тому назад от рака. Мне тогда было как раз шестнадцать. Ее жизнью была живопись. — Его лицо внезапно стало жестким. — Однако мой отец так же мало понимал ее, как и меня. Мама просто засохла рядом с ним. Когда она умерла, мне понадобились годы, чтобы прийти в себя после ее смерти.

— Извините, — сказала Кэрол тихо, — я не должна была об этом спрашивать.

Марсель пожал ее руку через стол.

— Вам не нужно извиняться, Кэрол. Вы не могли этого знать.

Его прикосновение снова воспламенило ее. Она искала слова, чтобы что-то сказать, но в этот момент ей совершенно ничего не приходило в голову. Поэтому она испытала нечто большее, чем облегчение, когда он отпустил ее руку и встал.

— Вы согласны, если мы начнем работать прямо сейчас, Кэрол? — спросил он. — Я хотел бы еще использовать дневной свет.

— Само собой разумеется, Марсель. — Она тоже встала и последовала за ним в мастерскую, которая находилась рядом.

Марсель подвинул ей стул и попросил сесть. Она наблюдала за ним, когда он прикреплял на мольберт новый лист бумаги для рисунка. Под облегающей тело рубашкой играли мускулы, и каждое его движение выдавало упругость и эластичность мышц. Он и в самом деле очаровывающий мужчина, — констатировала она для себя в очередной раз. Очаровывающий мужчина с непривычно сильной энергией, которую он излучал.

— Садитесь, пожалуйста, так, как вам удобнее всего, Кэрол. Самое главное, чтобы вы при этом держали голову так… нет, еще немного налево. — Он подошел к ней и взял за подбородок, чтобы повернуть голову в нужное положение. Кэрол невольно задержала дыхание, а ее сердце снова затрепетало. Надо надеяться, что он не заметил, как на нее подействовало его прикосновение.

Наконец, он, казалось, был доволен.

— Хорошо, Кэрол. Пожалуйста, сидите так. Для эскиза мне не нужно много времени, и потом вы сможете снова расслабиться.

Марсель подошел к мольберту и начал рисовать быстрыми штрихами. При этом он бросал взгляды на Кэрол. Сосредоточенное выражение его лица говорило ей о том, что в этот момент он больше не видел в ней женщину, а только модель. Желанный объект художника. Она не знала, испытала ли от этого облегчение или разочарование.

3

Кэрол терпеливо ждала на своем стуле до тех пор, пока Марсель не отложил грифель в сторону. Она критически рассматривала свое изображение на мольберте. Первый эскиз, который Марсель сделал в маленьком уличном кафе, показался ей удачнее, но в этот момент, может быть, ему еще не нужно было столько деталей.

— Так, пока достаточно, чтобы я мог некоторое время продолжать работать без вас, — сказал он с довольным видом и снова отодвинул мольберт в сторону.

Кэрол была разочарована. Он ее отпустит? А когда этот волнующий мужчина снова попросит ее посидеть в качестве модели?

Вдруг она осознала, что является для него только моделью и ничем больше. Можно просто сойти с ума от этого, подумала она. Что же будет дальше, если она уже потеряла голову? Но она все же напомнила себе, что потеряла ее уже тогда, когда согласилась поехать с этим совершенно незнакомым человеком в его мастерскую.

Кэрол вздрогнула, когда он взял ее за руку и слегка потянул вверх.

— Сеанс окончен, дорогая мадемуазель, — заметил он, шутя. — Кажется, вы со своими мыслями были сейчас далеко. Можно спросить где?

Кэрол отняла у него руку, пытаясь найти какую-нибудь простую отговорку. Вряд ли она осмелилась бы ему сказать, что все ее мысли вертелись вокруг него. К счастью, зазвонил телефон, и она могла не отвечать.

— Извините меня, пожалуйста, я на минутку, Кэрол.

Марсель вернулся в жилую комнату, где стоял телефон, и ответил. Она видела его сквозь дверную арку и слышала, как он оживленно с кем-то болтает. Он закурил сигарету, налил вина в свой бокал и удобно уселся в кресле. Он и не собирался быстро заканчивать разговор по телефону.

Кэрол спросила себя, кто бы это мог быть, так как Марсель очень обрадовался этому звонку. Может быть, звонила женщина? При одной мысли о том, что на другом конце провода могла находиться женщина, в ней поднялась волна ревности. Кэрол напряженно вслушивалась в слова Марселя, но он говорил так быстро, что она едва могла что-то понять. Однако через некоторое время ей стало ясно, что того, с кем он разговаривал, звали Пьер. Марсель так долго говорил не с женщиной, а с мужчиной. Уже сам этот факт доставил ей огромное облегчение, хотя на самом деле ей это должно было бы быть безразлично.

Пока он разговаривал по телефону, Кэрол бродила по мастерской и еще раз более подробно рассмотрела картины на стенах. Одни из них ей действительно понравились, а некоторые другие, напротив, совершенно не взволновали. Но, во всяком случае, не было никакого сомнения, что Марсель Жирарде очень талантливый художник.

Перед портретом красивой молодой девушки она остановилась и наморщила лоб. Не видела ли она уже это лицо, кажется, даже совсем недавно? Оно показалось ей таким знакомым. Но в этот момент она так и не вспомнила, где бы могла ее встретить.

Кэрол изучала картины по порядку и время от времени наслаждалась видом из широких окон мастерской. В углу она нашла еще целую стопку картин, прислоненных к стене. Кэрол с любопытством просмотрела и их. В большинстве это были картины, написанные маслом, еще без рам, некоторые из них были готовы лишь наполовину.

Вероятно, здесь стояли картины, которыми Марсель не был по-настоящему доволен, предположила она, и которые теперь ждали своей судьбы в углу.

Вдруг она замерла. Снова это лицо, которое она уже видела раньше, но на этот раз нарисованное маслом. Кэрол испытала необъяснимую ненависть к незнакомой красавице с длинными черными волосами и загадочными миндалевидными глазами. Эта ненависть нарастала в ней с каждой новой картиной, которую она находила в этой стопке. Всего их оказалось четыре. На одной из них девушка была изображена обнаженной. Все картины были довольно хороши, это Кэрол должна была признать. Но все же лицо этой молодой девушки чем-то раздражало ее. У нее было холодное пренебрежительное выражение, смешанное с чрезмерной чувственностью. Кэрол очень хотелось знать, кто была эта девушка и почему Марсель ее так часто рисовал.

И вдруг она поняла, где видела эту девушку. Это был юный прототип недружелюбной консьержки, которая встретилась ей на лестничной клетке.

— Пожалуйста, не сердитесь, что я заставили вас так долго ждать, Кэрол. Но это был мой друг Пьер, у которого есть художественная галерея. Я могу выставиться у него в следующем месяце.

Кэрол слегка испугалась, когда Марселе внезапно оказался рядом с ней. Она была там погружена в картины, что и не заметила, когда он закончил свой телефонный разговор. Она сидела на корточках и поднялась со слегка смущенным видом. Она показалась себе маленьким ребенком, которого застали за чем-то запрещенным. Вряд ли кому-нибудь из художников понравится, если кто-то начнет копаться в картинах, которые, очевидно, предназначались не для постороннего глаза.

Однако Марсель, казалось, не рассердился.

— Не судите, пожалуйста, о моем художественном таланте по этим картинам, — сказал он, толкнув без всякого почтения ногой стопку картин на полу. — Здесь, так сказать, только брак. Они не представляют собой никакой ценности, их вообще не стоит больше хранить.

Кэрол успокоило, что черноволосая красавица, очевидно, не была важна для него. Но ей было жалко эти картины, которые он так безжалостно отнес кбраку.

— Разве вы собираетесь их выбрасывать? — спросила она ошеломленно. — Мне на самом деле очень жаль. Что же в них так безнадежно? Мне кажется, что портреты этой черноволосой девушки весьма неплохи. Это ваша близкая подружка, Марсель?

Она разозлилась на себя за то, что у нее вырвался этот вопрос. В конце концов, это ее не касалось. Но, тем не менее, она напряженно ждала ответа.

— Ах, это — Камилла, — объявил он равнодушно, — дочь моей консьержки. Разве вам не бросилось в глаза, как она похожа на свою мать. — Кэрол кивнула, и он продолжал: — Она никогда не была моей подружкой, а тем более — близкой. Но она бы с удовольствием ею стала и потому преследовала меня на каждом шагу и не давала мне покоя, пока я не сказал ей прямо в глаза, что меня не интересуют любовные отношения с ней.

Кэрол вполне могла себе представить, что такой мужчина, как Марсель, часто вынужден отбиваться от многочисленных поклонниц.

— В этом и состоит причина ваших плохих отношений с консьержкой? — спросила она осторожно.

— Скорее всего, да. Но давайте поговорим теперь о других вещах, например, о еде. Вы голодны?

Нет, собственно говоря, она не хотела есть. Но если Марсель говорил о еде, то, он, может быть, намерен пригласить ее куда-нибудь. Эта перспектива еще побыть с ним очень окрылила ее.

— Да, — ответила она и улыбнулась. — Но если мы станем только говорить о еде, то от этих разговоров я сыта не буду.

Марсель улыбнулся и подтолкнул ее к двери.

— Тогда давайте перейдем к действиям. Такая прекрасная и терпеливая девушка, естественно, должна получить вознаграждение. Что вы думаете об обеде в «Тиффани»? Или вы ещё совсем не знаете этот живописный ресторанчик с отличной кухней?

Кэрол покачала головой.

— Нет, но я уже много о нем слышала. Моя подруга Беттина уже была там один раз, и я тоже мечтала сходить туда. — Она посмотрела на свою майку-топ и ситцевые брюки с крупными цветами. — Но разве я могу идти в таком виде? Может быть, мы сначала заедем ко мне в пансион, чтобы я могла переодеться.

— Вы выглядите очаровательно, Кэрол, — галантно заверил ее Марсель. — Вам совершенно не стоит переодеваться, но вечером, может быть, вам будет холодно.

Она сказала, что нет. Как в присутствии этого мужчины ей может быть холодно? Напротив, все ее тело пылало огнем, который Марсель зажег в ней своей близостью, своими прикосновениями. Однако она все-таки попросила его заехать к ней в пансион. Она должна привести себя в порядок и надеть что-нибудь особенно красивое для Марселя.

* * *

Кэрол надела свою сумку на плечо и покинула дом вместе с Марселем. Когда она снова сидела рядом с ним в его красном «рено», ее охватило чувство радостной окрыленности и беззаботности. Разве Беттина не говорила, что отпуск в Париже просто предполагает роман? Неожиданно оказалось, что Кэрол теперь больше нечего было возразить на это… пока все это действительно напоминало маленький роман.

Перед пансионом «Баррило» Марсель остановил машину и выпустил ее. Она поспешно вошла в дом и устремилась к лестнице, но мадам Крозье, консьержка, остановила ее. Это была добродушная старая женщина, относящаяся к своим жильцам почти по-матерински, но ужасно любопытная.

— Ах, мадемуазель Кэрол, вот и вы, — доброжелательно встретила она Кэрол. — Но где же вы оставили мадемуазель Беттину? Вы не встретились друг с другом?

— Нет, мы встретились. Но после обеда снова разошлись, — ответила Кэрол на ломаном французском языке.

Мадам Крозье кивнула понимающе.

— Мадемуазель Беттина снова проводит время со своим немецким другом?

— Да, с Петером. Я бы им только мешала, — сказала Кэрол в ответ.

Дородная консьержка подошла к ней, покачиваясь.

— А как у вас дела, мадемуазель Кэрол? — спросила она, подмигнув. — Вы еще не нашли себе друга? Ведь Париж — город любви, разве вы этого не знаете?

Кэрол стояла как на горячих углях. Она ведь торопилась и не хотела сейчас начинать с мадам Крозье дискуссию о Париже и любви.

— О, да, я тоже нашла себе знакомого, — ответила она с нетерпеливой улыбкой. — Но теперь извините меня, пожалуйста. Я… он как раз ждет меня, а я еще должна переодеться.

— Тогда я не хочу больше вас задерживать, моя дорогая, — понимающе сказала милая консьержка. — Желаю вам хорошо провести вечер.

— Спасибо, мадам Крозье.

Кэрол помчалась вверх по лестнице и вбежала в свою комнату, которая находилась напротив комнаты Беттины. Она распахнула дверцу шкафа и начала рассматривать его содержимое. Что она должна надеть к обеду с Марселем? Симпатичное желтое платье с широкими рукавами? Или лучше черно-белое с абстрактным рисунком?

Наконец, она выбрала светло-голубую джинсовую юбку и белую блузку, обе в романтическом стиле. Она с быстротой молнии приняла душ и оделась, затем слегка подкрасилась и причесала свои золотистые волосы.

К ее удивлению, мадам Крозье больше не улыбалась, когда она спустилась вниз. Напротив, она посмотрела на нее так, словно она сделала что-то ужасное.

— Я видела, кто вас ждет, мадемуазель Кэрол, — сказала она с упреком. — Весь Париж полон милых молодых людей. Почему же им, как нарочно, оказался Жирарде?

Кэрол вся похолодела. Что знала мадам Крозье о Марселе?

— Почему вы так говорите? — спросила она, потрясенная. — Что вы имеете против Марселя?

Консьержка вздохнула.

— Вообще-то я не хочу вмешиваться. Это — исключительно ваше дело. Но, понимаете, я чувствую себя немного ответственной за своих молодых гостей. Марсель — волокита, дамский угодник, как пишут в книгах. Он лакомится всеми девушками подряд, а потом бросает их как горячий картофель. — Она подошла ближе, и ее лицо приобрело важное выражение. — Я хорошо разбираюсь в этих парнях, мадемуазель. Моя подруга — консьержка в доме, где он живет, и она могла бы нам многое порассказать о нем.

— Ах, так? — На лице Кэрол отразилось, что она решила не принимать во внимание, ее слова. — Я не очень обращаю внимание на болтовню других, — сказала она сдержанно. — Лучше я сама составлю себе мнение о нем. А теперь извините меня, пожалуйста. Я не хотела бы и дальше заставлять ждать месье Жирарде.

— Не обижайтесь на меня за мои откровенные слова, мадемуазель Кэрол, — прокричала ей вслед мадам Крозье, когда молодая девушка уже подошла к стеклянной двери. — Я только хотела вас предостеречь, и ничего больше. Все остальное — ваше дело.

Кэрол быстро обернулась и увидела озабоченное лицо старой женщины.

— Не беспокойтесь обо мне, мадам Крозье, — сказала она более дружелюбно. — Я сумею постоять за себя.

Затем она вышла на улицу и подошла к машине Марселя. Все, что рассказала его консьержка мадам Крозье ее консьержке, не имеет, конечно, никакого значения, — успокаивала она себя, чтобы рассеять зародившееся в ней сомнение. Она ведь знала, по какой причине мадам Крозье не могла сказать ничего хорошего о Марселе. Она не должна придавать значения такой болтовне.

— О, ла-ла, вы так быстро сделали себя необыкновенно красивой, — оценил по достоинству Марсель, когда она снова села к нему в машину. Он окинул ее восхищенным взглядом, и это было как ласковое прикосновение. Она заставила себя забыть предостерегающие слова своей консьержки.

— Спасибо за комплимент, — весело ответила она, закрывая за собой дверь. — Можно ехать.

Марсель включил мотор, и они снова влились в транспортный поток.

— «Тиффани» — совсем рядом, — сказал он. — Но если вы хотите, то мы можем сначала сделать пару кругов по городу, чтобы вы могли посмотреть вечерний Париж.

— С удовольствием, — согласилась Кэрол. — Я использую каждую возможность, чтобы увидеть что-то новое в этом чудесном городе.

Марсель сделал круг по площади Согласия, поехал по набережной мимо Лувра и пересек реку около острова Сите. Кэрол жадными глотками вбирала в себя Париж, весь золотой в лучах вечернего солнца. Наконец, он завернул в лабиринт переулков и остановился перед домом с узким фасадом. Он объявил ей, что этот дом находится под охраной государства.

«Тиффани» слыл тайным справочником той сцены, где выступали художники. На самом деле это был живописный маленький ресторан, расположенный на первом этаже. Кэрол тоже признала очарование этого ресторана с его интимными нишами, старомодными лампочками, роскошными зелеными растениями и разными смешными безделушками.

Марсель повел ее к одной из ниш и сел рядом с ней на мягкий диванчик. Когда к ним подошла юная привлекательная официантка, чтобы принести меню и принять заказ на напитки, на лице Марселя мелькнуло недовольное выражение, которое не осталось незамеченным Кэрол.

— Добрый вечер, Марсель, — сказала симпатичная девушка, быстро окинув оценивающим взглядом его спутницу. — Снова выступаешь в качестве гида?

— Сильви! — казалось, что появление светловолосой девушки вызвало в нем любые чувства, но отнюдь не воодушевление. Было очевидно также, что он ни в коей степени не рассчитывал встретить ее здесь. — Как это ты вдруг здесь оказалась? Разве ты больше не работаешь в «Маго»?

— Больше не работаю, как видишь, — ответила Сильви, положив на стол меню и бросив на Марселя слегка насмешливый взгляд, исполненный особого значения. — Мне ведь тоже время от времени хочется немного разнообразия. Но с каких пор ты бываешь в «Тиффани»?

Марсель пожал плечами и открыл меню.

— Я стал ходить сюда чаще с тех пор, как открыл здесь для себя хорошую кухню. Принеси нам, пожалуйста, аперитив, пока мы выберем блюда и подберем к ним подходящее вино, — добавил он, не поднимая глаз.

Официантка удалилась, и на ее лице можно было прочитать легкую обиду. Кэрол посмотрела ей вслед. Ей любопытно было знать, в каких отношениях с Марселем находилась сейчас эта девушка, но не хотелось спрашивать его об этом прямо. Она решила отвлечься и начала изучать меню, которое пододвинул ей Марсель. Но невольно она спросила себя, сколько же женских сердец он уже разбил.

Вообще-то она не хотела больше пить ничего алкогольного, но он уже заказал бутылку белого вина.

— Столько вина, как здесь в Париже, я еще никогда не пила за всю мою жизнь, — вздохнула Кэрол, когда Марсель чокнулся с ней.

— За ваше здоровье, моя прекрасная Кэрол, — сказал он по-французски и посмотрел ей в глаза. — Попробуйте это вино. Оно — легкое и не принесет вам никакого вреда. Мы, французы, пьем его всегда, когда едим.

У нее вовсе не появилось чувства, что это — легкое вино. Напротив, ей показалось, что огонь запылал у нее в крови и появилось приятное ощущение слабости. Или это было вызвано тем, что Марсель находился совсем рядом, что его рука интимно лежала у нее на плече, а его мускулистое бедро все теснее прижималось к ее бедру?

Кушанья были действительно великолепны. Хотя Кэрол совсем не хотела есть и опасалась, что не сможет все осилить, у нее потекли слюнки при появлении прекрасно пахнущего лукового супа и последовавшей за ним жареной телятины в винно-сметанном соусе. Но она все-таки не смогла справиться со всеми пятью блюдами этого супер-меню. Марсель заказал столько, будто они оба ничего не ели пять дней.

— Мне кажется, что я лопну, — простонала она, проглотив последний кусочек сыра с виноградом. — Я больше не смогу съесть абсолютно ни одной крошки.

Казалось, что у Марселя, напротив, не было никаких проблем с его порциями. Он с аппетитом доел еще и сыр, который остался у Кэрол, и запил его вином.

С веселой улыбкой он прижал к себе Кэрол.

— Вы не привыкли к хорошим вещам, моя милая, — шепнул он ей на ухо. — Это не удивительно, так как вы живете главным образом за счет гамбургеров и хот-догов. — Его губы, лаская, коснулись ее волос. — Но я вас научу наслаждаться всем тем прекрасным, что дает нам жизнь, — прошептал он, потом взял свой бокал с вином и выпил его, посмотрев на Кэрол со значением.

У Кэрол побежали мурашки по телу. Она очень хорошо понимала, что он имеет в виду вовсе не наслаждение от хорошей кулинарии. Мысль о других наслаждениях, которым он хотел ее научить, взволновала ее так, что она быстро задышала. Она должна собрать всю свою волю, чтобы разум взял верх и чтобы не прижаться к Марселю, выдав свое желание.

Появление привлекательной официантки, которая убирала посуду, снова отрезвило Кэрол. Кроме того, в ее голове вновь всплыли слова мадам Крозье, которая ее предостерегала от всяких отношений с волокитой Марселем. Относилась ли Сильви к девушкам, которыми лакомился Марсель, а затем бросал? Кэрол решила быть более осторожной, хотя все больше ощущала притягательную силу Марселя.

— Было вкусно, Марсель? — спросила Сильви и посмотрела на него кокетливым взглядом, полностью игнорируя Кэрол. Когда она убирала со стола, то как бы случайно коснулась своей роскошной грудью плеча Марселя, но Кэрол могла бы поклясться, что она это сделала намеренно. Разозлившись, она выпила большой глоток вина, чтобы загасить в себе возникшее чувство ревности.

— Блюда были, как всегда, великолепны, Сильви, — ответил он со своей зарезервированной для подобных случаев улыбкой и вытащил чековую книжку из заднего кармана своих черных джинсов. — Я хотел бы сразу заплатить.

Официантка вынула ручку и блокнот.

— Ты так торопишься сегодня, Марсель? — спросила она чуть насмешливо, а затем выписала счет и положила его на стол перед ним.

Морщинка неудовольствия появилась у него на лбу. Молча он выписал чек и бросил его на стол.

Сильви сунула его в кошелек.

— Прощай, Марсель, — сказала она с особым ударением. — Заходи еще. Ты не забыл, что должен позвонить Жанне. Она все еще ждет, что ты с ней договоришься о сеансе. Или она тебе больше не нужна в качестве обнаженной модели?

— Извести свою подругу, что в настоящее время я в этом не заинтересован, — холодно ответил он и снова сунул чековую книжку в карман. Потом обернулся к Кэрол. — Пойдем? — спросил он с очаровательной улыбкой.

Сильви удалилась, вызывающе покачивая бедрами. Кэрол вдруг почувствовала неприятный вкус во рту. Камилла, Сильви, Жанна… сколько же женщин было еще в жизни Марселя? Вероятно, десятки. Если она тоже вступит в этот круг, то сколько боли и забот принесет ей это?

Она встала и взяла свою сумку. Рука Марселя легла на ее спину, когда они выходили из ресторана, и ей казалось, что она ощущала на себе сверлящий взгляд Сильви. Она была рада снова оказаться на улице.

— Пойдемте потанцуем, Кэрол? — спросил Марсель голосом, в котором звучало настойчивое приглашение. — Я знаю здесь поблизости одно очень романтичное место, которое вам наверняка понравится.

Кэрол размышляла. Она опасалась своей реакции, если будет танцевать с Марселем в интимной атмосфере. Она бы лучше побродила пешком по оживленным улицам, при этом чувствовала бы себя более уверенно.

— Что с вами? — спросил он озабоченно, не получив ответа. — Вы же не позволите Сильви испортить себе хорошее настроение. — Марсель притянул ее к себе, и Кэрол почувствовала, что сразу ослабела. — Это было не очень хорошо с ее стороны так вас игнорировать и вести себя, будто вас там и не было. Это было давным-давно, когда Сильви некоторое время была моей подружкой, но она все еще злится за то, что я прервал с ней отношения.

Кэрол высвободилась из его рук.

— Вы не должны давать мне отчет, Марсель, — сказала она со слабой улыбкой. — Я не позволю Сильви испортить мне настроение. Просто я слишком много съела и едва могу двигаться.

— Итак, вы не пойдете со мной танцевать, Кэрол? — спросил он разочарованно.

— Нет, обязательно пойду. Но я очень хотела бы еще побродить пешком по городу, если вы не против, — предложила она, вовсе не желая, чтобы он уже проводил ее домой.

— Естественно, я согласен, моя дорогая. Вам нужно только предложить что-нибудь. — Марсель заглянул ей в глаза, потом положил ей руку на плечи и завернул с ней в ближайший переулок.

Вечерний Париж с его бесчисленными пестрыми огнями и живописными переулками еще никогда не казался Кэрол таким очаровательным, как в тот вечер, когда она могла бродить по нему с Марселем. Прижавшись к нему, она слонялась вместе с ним по улицам, рассматривала витрины магазинов, а позже даже съела мороженое. Однако, когда Марсель направился в тихий сквер на берегу Сены, она быстро предложила пойти в другую сторону, чтобы не остаться с ним наедине, хотя, собственно говоря, и чувствовала, что ей хочется только этого. Но ее разум советовал находиться с Марселем лишь на оживленных площадях.

Для Кэрол этот вечер прошел слишком быстро, и наконец настало время, когда она должна была возвращаться в пансион «Баррило». Она, правда, получила от мадам Крозье ключ от входной двери, но уже было поздно. Поэтому она попросила Марселя отвезти ее домой.

— Вы на самом деле уже хотите возвратиться в свой пансион? — спросил он разочарованно.

Она засмеялась.

— На сегодня достаточно. Ведь уже за полночь, а я хотела бы выспаться к завтрашнему утру.

— И ничто не может изменить вашего решения? — спросил он, взглянув на нее вопросительно.

— Нет, — она покачала головой. — Не сердитесь, пожалуйста, на меня, но на самом деле уже слишком поздно, а я устала.

— Хорошо, тогда я, наверное, должен согласиться, — вздохнул Марсель. Но при этом сделал такое театрально разочарованное лицо, что Кэрол снова вынуждена была засмеяться.

— Не воспринимайте это так трагически, — утешила она и погладила его руку. — Если вы хотите, то мы можем встретиться завтра.

— Само собой разумеется, что я хочу этого, дорогая Кэрол, а вы думали иначе? — Он обнял ее одной рукой и притянул к себе. — В конце концов, вы мне нужны в качестве модели, — добавил он и по-мальчишески ухмыльнулся.

Она бы с удовольствием положила голову ему на плечо, когда, тесно прижавшись к нему, шла вдоль улицы, но взяла себя в руки.

— Я думаю, что вы можете некоторое время поработать без меня? — предположила она.

— Ах, в мыслях у меня уже есть что-то определенное, — сказал он многозначительно. — Приходите только завтра ко мне в мастерскую, и тогда мы об этом поговорим.

Нетерпеливое ожидание наполнило Кэрол. Итак, завтра она снова будет с ним. Но все же голос разума заговорил в ней и опять вытеснил эту радость предстоящей встречи. Она вздохнула про себя.

Марсель привел ее к своей машине, которая была припаркована в двух жилых кварталах от них. Кэрол была рада, что ей не нужно больше ходить. Ее белые ковбойские сапожки совершенно не подходили для долгой прогулки по городу, и у нее уже начали болеть пальцы.

Они поехали в объезд и проехали через остров Сите, чтобы полюбоваться Собором Парижской богоматери в ночном освещении. Наконец они снова оказались в переулочках Монмартра.

— Где мы? — спросила Кэрол, наморщив лоб, когда он въехал в темный задний двор и заглушил мотор.

Марсель тихо засмеялся.

— А вы до сих пор не видели свой пансион сзади? Это его задняя сторона с площадкой для парковки. Вам нужно только пройти через этот проход, и тогда вы окажетесь перед пансионом на улице.

Она снова успокоилась. Потом взяла свою сумку и повернулась к Марселю.

— Большое спасибо за очень милый вечер, — сказала она, улыбаясь. — Так много, как сегодня, я не видела и не прочувствовала за свои три первых вечера.

— Это было только начало, дорогая, — ответил Марсель, вкладывая в эти слова особое значение. — Я ведь вам сказал, что вы не вернетесь в Нью-Йорк, не осмотрев как следует Париж. Я позабочусь о том, чтобы вы этого никогда не забыли.

При звуках его теплого мягкого голоса у Кэрол побежали мурашки по спине. Ей было ясно, что Марсель имеет в виду не только сам город, но, главным образом, все то, что у нее с ним произойдет. Ее рука легла на ручку дверцы.

— Спокойной ночи, Марсель, — сказала она. — Когда мне прийти к вам завтра в мастерскую?

— После обеда я снова зайду за вами в кафе «Байард», если вас это устраивает, — ответил он. — Или вам было бы лучше назначить другое место встречи? Вы должны мне только сказать об этом. Я зайду за вами в любое место, которое вы мне укажете.

— Нет, кафе меня устраивает. Наверное, я там снова буду обедать с Беттиной. Оно находится в центре, а еда там хорошая и недорогая.

Она сделала движение, чтобы выйти, но Марсель нежно потянул ее назад. У нее остановилось сердце, когда он притянул ее к себе и нежно провел своими пальцами по щеке.

— Во Франции принято, что друзья целуются при прощании, — сказал он хриплым голосом и поцеловал ее в обе щеки.

Невольно она закрыла глаза и наслаждалась его теплыми ласкающими губами на своей коже. Она глубоко вдохнула запах его одеколона и табака.

— А ты, дорогая? Не хочешь ли ты меня тоже поцеловать? — проник в ее сознание его низкий взволнованный голос.

Кэрол открыла глаза и посмотрела на него. С улицы в машину к ним падало немного света. Лицо Марселя выражало страсть, и ее охватила возбуждающая дрожь. Ее сердце дико забилось и она поцеловала его сначала в одну щеку, а потом в другую.

Когда после этого она захотела высвободиться из его рук, то оказалось, что Марсель с этим не согласен. Он взял ее рукой за затылок и, крепко держа голову, прижал рот к ее губам, а потом разжал их своим языком.

Подавив вздох, она капитулировала. Сначала она чувствовала себя неловко, а потом ответила на его поцелуй с такой же страстью и неукротимостью.

— Моя очаровательная Кэрол, — прошептал Марсель между двумя поцелуями. Его голос от возбуждения стал хриплым. Его рука проскользнула под блузку и погладила ее полные крепкие груди, которые подались ему навстречу.

Кэрол охватила своими руками его затылок и погрузила пальцы в его волнистые волосы. Самозабвенно целовала она его, в то время как Марсель ловко расстегнул ее лифчик и массировал пальцами ее обнаженную грудь. Когда он возбужденно потер ее твердые соски, она сдавленно застонала. Все предостерегающие голоса, звучавшие раньше в ней, исчезли. Она только хотела полностью предаться этому прекрасному чувству, которое вызывал в ее теле Марсель своей близостью и своими прикосновениями.

Через некоторое время его руки оставили грудь и отправились в путешествие вниз по ее телу до подола юбки. В то время как его рука оказалась под юбкой и гладила внутреннюю сторону ее бедра, его губы и его язык продолжали ласкать ее соски.

Когда пальцы Марселя приблизились к краю ее трусиков, она задохнулась от желания. Почувствовав влагу у себя между бедрами, она страстно подалась вперед, но еще до того как его пальцы смогли найти свою цель, Кэрол мгновенно пришла в себя.

Неожиданно включилось освещение двора, и, заскрипев, открылась дверь. В тот же самый момент маленькое черное нечто, тявкая, бросилось к машине. Вслед за ним появилась мадам Крозье в цветастом утреннем халате и с бигуди на волосах.

Марсель вытащил свою руку из-под юбки Кэрол и что-то резко сказал по-французски, что должно быть было длинным сочным ругательством. Кэрол была совершенно сбита с толку и уставилась на консьержку, которая быстрыми шагами подходила все ближе.

— Черт побери, откуда только берутся эти собачонки, — сказал с негодованием Марсель, в то время как собака, все еще скуля и тявкая, бегала вокруг красного «рено».

Кэрол поправила юбку, опустив ее вниз, и подняла сумку, которая соскользнула на пол.

— Это — Фифи, собака консьержки, — объяснила она. — Она никогда не идет спать раньше часа ночи, а до этого Фифи всегда совершает прогулку вокруг двора.

Кэрол была рада-радешенька этой помехе. Она что, совсем потеряла разум, что позволила такую интимность с мужчиной, которого знала всего несколько часов и который имел в высшей степени сомнительную репутацию? Она быстро открыла дверь и вышла.

— Ах, это снова вы, мадемуазель Кэрол, — приветствовала ее мадам Крозье и бросила уничтожающий взгляд на Марселя, который тоже вышел из машины. — Вы провели хороший вечер?

— Спасибо, да, — ответила сдержанно Кэрол. Она еще не оправилась от всего, что случилось. Она отогнала от себя Фифи и, быстро пожелав спокойной ночи Марселю и своей консьержке, подошла к задней двери дома.

Она успела сделать только несколько шагов, как Марсель уже оказался рядом с ней, в то время как мадам Крозье пошла дальше с Фифи.

— Почему ты так торопишься, Кэрол? — спросил он явно обиженно. — Почему ты оставляешь меня стоять тут только потому, что появилась консьержка?

Она подошла к двери и взялась за ручку.

— Пожалуйста, Марсель, я устала. Я не хочу тебя обидеть, но будет лучше, если я теперь пойду.

Он посмотрел на нее, но по его взгляду ничего нельзя было понять.

— Как хочешь, Кэрол. Я не стану тебя уговаривать, хотя мне и трудно сейчас уйти от тебя. Я зайду за тобой завтра в два часа в кафе «Байард».

Комок подступил ей к горлу, но она собрала всю свою силу воли. Было легко понять, чем все это закончится, если она еще раз пойдет в его мастерскую.

— Марсель, будет лучше, если мы больше не встретимся, — сказала она сдавленным голосом. — Мне жаль, что я должна доставить тебе такое разочарование, но я больше не буду тебе позировать в качестве модели и не приду завтра в кафе «Байард». Прощай, Марсель.

Он снова схватил ее за руку и посмотрел на нее сузившимися глазами.

— Не играй со мной в эти игры, Кэрол, — сказал он так тихо, что это предвещало опасность, — ты все равно проиграешь. — Его голос снова стал мягче, когда он притянул ее к себе. — Что с тобой, дорогая? Ты рассердилась на меня? Я же тебе ничего не сделал, чего бы ты не хотела.

Естественно, он был прав. Он действительно не сделал ничего, чего бы она не хотела. Она наслаждалась его интимными ласками с огромным удовольствием. Было непорядочно оттолкнуть его как раз теперь, но она должна была это сделать.

— Нет, ты ничего такого не сделал, Марсель, — сказала она тихо, — и я не сержусь на тебя. Но для меня дело зашло слишком далеко. У меня не было намерения здесь, в Париже, бросаться в какую-нибудь авантюру.

Он посмотрел на нее, но в его взгляде ничего нельзя было прочитать.

— Что за чепуху ты говоришь, дорогая? Я не верю ни одному твоему слову. Я знаю, что ты точно так же хочешь меня, как я тебя.

В глубине души она не могла с ним не согласиться. Она действительно говорила глупости. Догадывался ли он, как ей было трудно произнести эти слова? Она не знала, что должна была сказать, чтобы убедить его.

Мадам Крозье, которая как раз возвращалась с Фифи, спасла ее из этой мучительной ситуации.

— Я должна идти, — сказала поспешно Кэрол и открыла дверь. — Спокойной ночи, Марсель.

Он легко погладил пальцами ее щеку.

— Спокойной ночи, дорогая. До завтра, до обеда.

— Нет, Марсель, я не приду, — возразила она. Кэрол хотела, чтобы ее голос звучал жестко и решительно, но и сама услышала, что это ей совершенно не удалось.

Марсель посмотрел ей в глаза.

— Нет, ты придешь, дорогая. Ты будешь меня ждать в два часа в кафе «Байард», а потом мы поедем ко мне в мастерскую.

С этими словами он повернулся и пошел к своей машине. Кэрол проскользнула перед консьержкой в дом и помчалась вверх по лестнице.

— Нет, Марсель, — прошептала она. — Ты ошибаешься. Я не буду ждать тебя в кафе, и я никуда с тобой не поеду.

Но в глубине души она, однако, знала, что как раз это и мечтает сделать и что Марсель выиграл.

4

— Скажи-ка, когда ты вернулась домой вчера вечером? — спросила Беттина на следующее утро.

Обе девушки сидели в столовой пансиона и с удовольствием ели круассаны на завтрак.

Кэрол с трудом удержалась от того, чтобы зевнуть. Она чувствовала себя сегодня по-настоящему плохо. Много непривычного вина, мало сна и ее переживания по поводу Марселя были причиной такого состояния.

— Наверное, далеко за полночь, — ответила она и выпила глоток кофе. — А почему ты меня спрашиваешь? Разве ты заметила мое отсутствие?

— Ах, я просто хотела попросить у тебя таблетку, так как не могла спать из-за головной боли, — объяснила Беттина. — Но когда я собиралась зайти к тебе в комнату, как раз проходила мадам Крозье и сказала мне, что ты еще не вернулась. И сама дала мне таблетку.

— А где ты заработала себе головную боль?

— В дискотеке, в которую меня затащил Петер. Там была такая громкая музыка, что заглушала даже собственный голос. Но тем не менее там было потрясающе. — Беттина с любопытством смотрела на свою подругу. — А как ты провела время вчера после обеда и вечером? — затем спросила она. — Я должна констатировать, что сегодня ты плохо выглядишь.

Кэрол только вздохнула про себя. Ей еще только не хватало отвечать на речи и вопросы Беттины. Она хотела как можно скорее забыть Марселя и маленькое эротическое приключение с ним и не вспоминать больше об этом.

— Ну? Ты же не будешь делать из этого секрета? — стала настаивать Беттина, когда Кэрол ей не ответила.

Чтобы только отвязаться, Кэрол рассказала в общих чертах, что ее упрямый преследователь заговорил вчера с ней в кафе и попросил ее немного попозировать в качестве модели, так как он — художник-портретист и нашел ее лицо интересным.

— Это — потрясающе! — взорвалась Беттина. — Ничего подобного со мной никогда не происходило. Итак, теперь ты знаешь, чего он от тебя хочет. И как будет развиваться эта история дальше?

Кэрол не стала отвечать на этот вопрос, так как в этот момент в приоткрытой двери показалась голова мадам Крозье.

— Мадемуазель Беттина? На улице вас ждет молодой человек, — сообщила она Беттине.

— О — это Петер! Большое спасибо, мадам Крозье. Я сейчас приду.

Беттина быстро проглотила остатки кофе и вскочила.

— До скорого, Кэрол! Сегодня в полдень в кафе «Байард».

Кэрол как раз хотела сказать, что намерена встретиться с ней в другом месте, но Беттины уже и след простыл. Вздохнув, она закончила свой завтрак.

Что же ей теперь делать? Она твердо решила не встречаться с Марселем и далеко обходить это уличное кафе. Но, с другой стороны, она не хотела заставлять Беттину ждать себя напрасно. Кэрол понадеялась, что Беттина будет, как всегда, пунктуальна и что они успеют поесть и снова исчезнуть, до того, как в два часа придет Марсель.

Мысль о том, что она никогда больше не увидит Марселя, причиняла ей гораздо большую боль, чем она могла предположить. Она поняла, что влюбилась в него. Его прекрасная внешность, шарм и беззаботный вид позволили ему сразу завоевать ее сердце. К тому же эта сильная сексуальная притягательность, с которой она еще никогда не сталкивалась в жизни. Эмоционально она тянулась к нему всеми фибрами своей души, но разум был против. Приключение с Марселем могло принести с собой только боль и разочарование, и, кроме того, через два месяца она снова должна возвратиться в Штаты. Уже только поэтому не имело никакого смысла начинать нечто большее, чем поверхностный отпускной флирт. А с Марселем это переросло бы рамки флирта. Во всяком случае, с ее стороны.

Немного позже Кэрол ушла из пансиона и поехала на автобусе к Лувру. Она уже была один раз, правда недолго, в этом знаменитом Музее искусств, но тогда не успела все осмотреть. Сегодня она могла бы там отвлечься, что было ей сейчас так необходимо. Если бы она только бродила по улицам, то постоянно думала бы о Марселе. Она тщательно изучала знаменитые картины и скульптуры. Конечно, в следующие два месяца она еще не раз будет приходить сюда, чтобы подробно заниматься произведениями искусства. За пару коротких посещений невозможно все воспринять и запомнить.

Вдруг она с ужасом заметила, что уже довольно поздно. Беттина, наверняка, уже сидит в кафе «Байард» и ждет ее. А ведь она хотела побыстрее покончить с едой, чтобы избежать встречи с Марселем. Она поспешно вышла из здания и взяла такси.

Когда Кэрол вошла в оживленное уличное кафе, то с неудовольствием констатировала, что Беттины здесь еще не было. Или она уже ушла, потому что Кэрол не была пунктуальна? На мгновение Кэрол остановилась в нерешительности, а потом направилась к одному из немногих свободных столиков и села. Если Марсель не придет раньше, чем договорились, у нее еще есть время немного поесть и снова исчезнуть. Что-то в ней отчаянно принуждало ее остаться и ждать его, но разум все еще решительно говорил ей — нет.

В этот раз она заказала чудесный густой суп из гусиного мяса, но все же не могла получить настоящее удовольствие от него, потому что с каждой минутой нервничала все больше. Снова и снова она смотрела на часы. Беттина не пришла, а время, на которое она договорилась с Марселем, приближалось.

Кэрол оставила суп недоеденным и позвала официантку, чтобы расплатиться. Если бы она знала, что Беттина не придет, то не сидела бы в этом ресторане, где все напоминало ей о Марселе. В конце концов, вчера вечером здесь все и началось.

Она как раз хотела встать и уйти, когда увидела, что Беттина поспешно пробирается через ряды столиков. За ней шел Петер, с которым она теперь, очевидно, не расставалась.

— Эй, Кэрол, — сказала Беттина с извиняющейся улыбкой. — Прости, что мы так опоздали. Но мы были в этом фантастическом зоопарке и поэтому совершенно забыли о времени.

— Не делай из этого трагедии, — ответила Кэрол. — Я была в Лувре, и сама не пришла вовремя. — Беттина и Петер сели к ней за стол. Кэрол отчаянно искала предлог, чтобы уйти.

— Я уже поела, — сказала она Беттине и ее другу. — Собственно, я уже хотела уйти…

— Что же ты ела? — заинтересовалась Беттина. — Салат здесь удивительно вкусен. Но я бы хотела съесть что-нибудь другое.

— Я ела суп с гусиным мясом, — заявила Кэрол.

— И каков он на вкус? — осведомился Петер.

— Просто великолепен, на самом деле, — ответила Кэрол. — Я настоятельно вам рекомендую заказать его. — Она нервно осмотрелась по сторонам и взяла свою сумку. — Но теперь я все же вас оставлю. Я не хотела бы…

— Ради Бога, мы не собираемся тебя прогонять, Кэрол, — прервал ее Петер с очаровательной улыбкой. — Посиди. Я угощу тебя кофе.

— Да, я хотела сказать то же самое, — присоединилась к нему Беттина. — Или, может быть, у тебя свидание?

Кэрол нервничала все больше. Если она останется здесь и выпьет с Беттиной и Петером кофе, то непременно встретит Марселя, так как времени оставалось все меньше.

— Хорошо, — согласилась она. — Я выпью с вами кофе.

Она уговаривала себя, что просто не могла оставить Беттину и Петера. Но все же, если она хотела быть честной с собой, то должна была признать, что это была только отговорка. Если он придет, то она все еще могла сказать, что пришла в кафе «Байард» только из-за Беттины и что вовсе не собирается снова ехать с ним в его мастерскую.

Беттина и Петер рассказывали, как провели время до обеда, и с удовольствием ели. Беттина, как и Кэрол, выбрала суп с гусиным мясом, а Петер — рыбный паштет. Кэрол пила кофе и прислушивалась к их разговору.

Она так сконцентрировалась на своих друзьях, что на какое-то мгновение забыла о Марселе. Когда же увидела, что он подходит к их столику, то в первый момент ей показалось, что у нее выскочит сердце из груди.

Как зачарованная, она не могла отвести глаза от его уже такой знакомой фигуры. Его красная рубашка была глубоко расстегнута, так что виднелись черные волосы на груди. Белые джинсы, как вчерашние черные, сидели на нем как влитые.

— Добрый день, дорогая! — поздоровался он с Кэрол по-французски и посмотрел на нее своими темными глазами, в которых светился триумф, а потом приветливо кивнул Беттине и ее другу.

— Здравствуй, Марсель, — ответила Кэрол и удивилась тому, что ее голос прозвучал так равнодушно. Она продолжила представление и предложила Марселю стул рядом с собой.

Он также заказал себе кофе и скоро уже оживленно болтал с Беттиной и Петером.

— Кэрол и я договорились встретиться здесь и снова поехать ко мне в мастерскую, — заявил он к ее досаде. — Она — очаровательная модель, какую я искал уже давно. — Он повернулся к ней и погладил ее руку. — Пойдем, дорогая? Или ты хочешь еще что-нибудь выпить?

Она покачала головой. Ей не хотелось ни того, ни другого, но тем не менее она встала, чтобы не устраивать сцену. Ей и так уже было достаточно вопросительного взгляда Беттины. Подруга, естественно, удивилась тому, что Кэрол уже договорилась идти в мастерскую, хотя еще совсем недавно торопилась уйти.

Кэрол и Марсель попрощались с Беттиной и ее другом.

— До завтрашнего утра, — сказала Беттина с двусмысленной улыбкой. — Сегодня вечером ты ведь, конечно, вернешься поздно.

Кэрол пожала плечами.

— Кто знает. Может быть, я сегодня вернусь раньше, чем ты.

— Ты же сама в это всерьез не веришь, дорогая, — прошептал ей Марсель, когда они шли между рядами столиков в направлении улицы. — Может быть, ты совсем не вернешься домой сегодня ночью?

Она резко остановилась и сердито посмотрела на него.

— У тебя богатая фантазия, Марсель Жирарде, — объявила она ему. — И чтобы все было ясно: я пришла в кафе «Байард» только потому, что раньше уже договорилась с Беттиной встретиться здесь, и у меня не было никакой возможности отказаться от этой встречи или назначить для нее другое место.

Марсель тоже остановился и посмотрел на нее полунасмешливо, полувесело.

— Ты — очаровательная лгунья, дорогая, но все же — лгунья. Я не верю ни одному твоему слову.

Она не успела и оглянуться, как он обнял ее и поцеловал при всех. Вопреки веселым взглядам других посетителей, она ответила на его поцелуй. Она ненавидела себя за это, но иначе поступить не смогла. Когда Марсель становился нежным, она не могла сопротивляться.

— Там стоит моя машина, дорогая, — нежно прошептал он ей на ухо. — Ты пойдешь добровольно или я должен отнести тебя на руках перед всем народом?

Без всякого сомнения, он сделал бы так, не признать этого она не могла. Кроме того, он ее уже завоевал. Она бы пошла с ним, куда угодно.

Вопреки разуму ее сердце стучало, и она была полна ожидания, когда он завернул во двор своего дома. При этом ей пришло в голову, что пока она ему совершенно не нужна в качестве модели, но он намеревался сделать что-то определенное. Кэрол было интересно узнать, что бы это могло быть.

Они поднялись по лестнице, но его несимпатичную консьержку в этот раз не встретили. Кэрол была рада тому, но, когда они достигли темной лестничной площадки, от которой до мансарды Марселя оставалась пара ступенек, она остановилась. Скорчившаяся фигура сидела на корточках перед дверью и молча смотрела на них.

Когда они подошли ближе, Кэрол увидела, что это была молодая девушка. У нее была высоко зачесанная наверх копна светлых волос и полный чувственный рот, ей вряд ли было больше шестнадцати-семнадцати лет.

Когда она увидела Марселя, то поднялась с кошачьей грацией.

— Жанна! — воскликнул Марсель и наморщил лоб. — Что ты здесь делаешь?

— Привет, Марсель. Я ждала тебя, — объявила белокурая девушка в черном боди и цыганской юбке и вызывающе откинула голову назад. — Ты разве забыл, что нанял меня в качестве обнаженной модели?

Ситуация была Марселю более, чем неприятна, это Кэрол смогла заметить сразу. Досада была написана на его лице, когда он открывал дверь своей квартиры.

— Я никого не нанимал, Жанна, — уточнил он. — У меня лишь только один раз появилась мысль нарисовать тебя обнаженной.

Жанна приоткрыла свои полные губы и прислонилась к дверному косяку.

— Тогда ты это формулировал гораздо более многообещающе, Марсель. — Она бросила враждебный взгляд на Кэрол. — Но, вероятно, ты нашел теперь другую, и я бы могла не приезжать напрасно.

Кэрол сожалела, что она поехала с Марселем, и лучше всего было бы теперь уйти. Разве не ясно, что мадам Крозье права и Марсель лакомится всеми девушками подряд? Она могла бы поклясться, что у него что-то было и с этой возбуждающе красивой девушкой-тинейджером.

— Жанна, пожалуйста, будь хорошей девочкой и не устраивай спектакль, — сказал он с вынужденным терпением. — Мне жаль, но я сейчас действительно не могу найти тебе никакого применения. Я вызову тебе такси, и тогда ты сможешь уехать домой.

Пока Марсель звонил по телефону, Кэрол прошла в кухню и налила себе стакан воды, чтобы только не оставаться стоять вместе с Жанной. При этом она увидела, что Марсель все еще не вымыл вчерашнюю гору посуды. Автоматически она пустила воду в раковину, чтобы ее замочить.

Боковым зрением она заметила, что Марсель снова положил трубку и подошел к Жанне. Он вынул денежную купюру из бумажника и протянул ее девушке.

— Вот, Жанна. Устрой себе прекрасный день! Такси сейчас будет.

По лицу девушки было видно, что речь шла о большой сумме. Довольная Жанна взяла деньги.

— Спасибо, месье, — сказала она вызывающе. — Я предполагаю, что эти деньги — своего рода компенсация? Ну, тогда я ухожу. Желаю много удовольствий с новой подружкой.

Марсель подтолкнул девушку к двери и что-то сказал ей, но что, Кэрол не смогла понять. Но тем громче прозвучали для нее последние слова Жанны, обращенные к нему.

— Сильви была совершенно права, когда она меня предостерегала относительно тебя. Ты на самом деле не стоишь ни на копейку больше, чем твоя сомнительная слава, Марсель Жирарде. Как только ты заполучишь какую-нибудь женщину к себе в постель, то сразу же теряешь к ней интерес и тут же принимаешься за следующую. Я тебе только желаю, чтобы ты когда-нибудь основательно разбил себе нос.

Бросив на него взгляд, полный ненависти, Жанна резким движением распахнула дверь и с шумом захлопнула ее за собой. Некоторое время Кэрол еще могла слышать стук ее каблуков на лестнице.

Она снова вернулась к посуде, хотя на самом деле не смогла бы сказать, почему стояла здесь, на кухне Марселя, и мыла ему посуду. Вероятно, от смущения, так как абсолютно не знала, как себя теперь вести. Почему она не ушла сразу же? Хотела ли она на самом деле и дальше играть с огнем?

Она уставилась на воду, в которой мыла посуду, но вдруг почувствовала, как на ее талию легли сзади две руки. Кэрол оцепенела от внутреннего сопротивления, когда тело Марселя прижалось к ее спине, и она ощутила его теплое дыхание на своем затылке. Нельзя расслабляться, подумала она ожесточенно, иначе я пропала.

— Дорогая, тебе вовсе не нужно мыть мою посуду, — прошептал он хриплым голосом ей на ухо. — Я знаю гораздо более интересное занятие.

Она высвободилась из его объятий и вытерла руки.

— Я охотно верю этому, Марсель, — сказала она насмешливо. — И это занятие, конечно нечто, чем занимаются двое, не правда ли? Я только боюсь, что мне это неинтересно. Впрочем, я занялась посудой только потому, что мне нужно было чем-то заняться. Я вовсе не хотела попасть на линию огня между тобой и твоими постельными подружками, которым ты дал отставку.

Марсель взял у нее из рук полотенце для посуды и бросил его в угол, потом повернул Кэрол к себе и проникновеннопосмотрел ей в глаза.

— Я знаю, что ты теперь думаешь, дорогая, но это не так, — сказал он слегка обиженно. — Жанна не принадлежит к моим постельным подружкам, которым я дал отставку, как ты выразилась. Она была разъярена и разочарована только потому, что я не предоставил ей работы в качестве натурщицы, и потому, что я отклонил все ее попытки сблизиться со мной. Вот почему она мне и наговорила гадостей.

Кэрол попыталась высвободиться, но он держал ее крепко. Насколько смогла, она сделала равнодушное лицо и пожала плечами.

— Если быть точной, то мне ведь все равно, Марсель. Но постепенно все это начинает казаться комичным, когда слышишь такие замечания со стороны самых разных людей.

— Что ты имеешь в виду? То, что сказала Жанна…

— Речь идет не только о Жанне, — прервала она его нетерпеливо. — Вчера после обеда это была твоя консьержка, вечером — Сильви, а сегодня — Жанна. Кроме того, мадам Крозье, моя консьержка, рассказывала мне вещи, которые вряд ли можно назвать лестными для тебя.

Марсель презрительно выдохнул:

— И ты веришь этой болтовне?

— В принципе, я не обращаю внимания на сплетни, и я сказала это мадам Крозье. Но когда люди ругаются, то всегда можно заметить искорку правды.

Марсель отпустил ее и подошел к окну, а затем снова повернулся к ней.

— Так называемая искорка правды состоит в том, — сказал он медленно и с нажимом, — что женщины окружают меня и мечтают, чтобы я их нарисовал и стремятся когда-нибудь оказаться в моей постели. Я говорю это без рисовки и вовсе не горжусь этим, Кэрол. — Он смотрел на нее серьезно. — Если я им отказываю, то они становятся пошлыми, ругают меня и приписывают дела, которые не соответствуют действительности. Это — правда.

Она сглотнула, ей хотелось ему поверить и в общем-то она уже сделала это, однако смотрела на него с подозрением.

— Пусть это так, Марсель, — сказала она. — Мне, собственно говоря, совершенно не нужно интересоваться этим. Я только бы не хотела, чтобы повторялись такие сцены, как вчера в машине. Я не собираюсь становиться одной из многих в твоей жизни.

От нее не укрылось, что по его лицу скользнуло выражение боли, и ей самой стало больно. Возможно, она поступила с ним несправедливо.

Он снова подошел к ней.

— Кэрол, дорогая, я же тебе только что объяснил, как у меня появилась эта слава. Разве я виноват в том, что женщины от меня без ума?

Он беспомощно поднял руки и посмотрел на Кэрол с таким отчаянием, что она чуть было не засмеялась.

— Естественно, что время от времени я принимаю то, что мне добровольно предлагается, — продолжал он, — но, в конце концов, это делают и другие мужчины. Разве я хуже их только потому, что, как художник, стою ближе к свету рампы и что на меня направлено больше критики?

Она все меньше могла противиться словам Марселя. Его аргументы нельзя было отвергнуть, если только они соответствовали действительности.

— Нет, Марсель, я этого не утверждала. Это только моя личная позиция, что я себя чувствую в таких кругах не очень хорошо. Ты хочешь, вероятно, что-то начать со мной, но конец этого так или иначе можно предвидеть, и, кроме того, я должна еще выносить насмешку и критику окружающих. Я знаю, что не только ты виноват в этом, а в большей степени твои жизненные обстоятельства, но это — не мой мир.

Марсель положил ей руки на плечи и снова заглянул глубоко в глаза.

— Кэрол, я клянусь тебе, с тобой все иначе. Ты — первая женщина в моей жизни, которая произвела на меня такое впечатление, вызвала во мне настоящие чувства. Я хочу не только пережить с тобой любовное приключение, дорогая.

— Ну, а что потом? — спросила она хриплым голосом. — Что, по твоему мнению, может из этого получиться?

— Прекрасные отношения, например, — ответил он.

Это прозвучало несколько нетерпеливо, почти упрямо. Она изучала его привлекательное лицо с жаждущими блестящими глазами и мягким, очень чувственным ртом. И пришла к заключению, что он совершенно неспособен к таким отношениям и к таким чувствам. Марсель был большой избалованный мальчик, который привык получать то, что хотел. В ней, вероятно, его возбуждал только ее отпор. И тем более после того, как она вчера вечером уже позволила ему некоторые интимности.

— Нет! — она покачала головой. — Я не вижу ни малейшего шанса. — Она сняла его руки со своих плеч и отошла на шаг назад. — Если я тебе больше не нужна в качестве модели, то хотела бы сейчас уйти.

В его глазах на один момент блеснула досада, потом лицо превратилось в холодную маску.

— Хорошо, Кэрол, тогда перейдем к работе, — сказал он холодно. — Не будешь ли ты так любезна сесть, как вчера, на стул в мастерской? Я сейчас приду вслед за тобой.

Она молча повернулась и прошла в мастерскую. Она не знала, рассердил ли ее деловой тон Марселя или она почувствовала облегчение от этого. Она вообще уже больше не знала, чего она хочет, а чего — нет. Но больше всего она желала никогда больше не знать Марселя Жирарде.

5

Когда Кэрол входила в ателье, она споткнулась. Только теперь она заметила возвышение, которое было там сооружено. Оно был обтянуто бархатом с полосатым рисунком под зебру. Подушки, разложенные на нем, были из того же материала. Кэрол не нужно было долго думать, чтобы понять, что это возвышение предназначено для лежащей обнаженной модели. Может быть, Марсель соорудил его для Жанны, а потом передумал?

Она, как и вчера, села на стул и стала ждать. Через несколько мгновений пришел Марсель. Он установил мольберт, заточил карандаш и в нескольких словах дал Кэрол наставления относительно того, как она должна держать свою голову. Наконец, он, кажется, остался доволен и продолжил работу над вчерашним эскизом.

Кэрол, совершенно несчастная, сидела на стуле. Напряженная атмосфера обременяла ее. Она хотела бы сейчас оказаться вместе с Беттиной и Петером и так же беззаботно наслаждаться жизнью, как и они. И почему только она должна была встретить Марселя и влюбиться в него?

Она не могла сказать, страдал ли он так же, как и она, от этого гнетущего настроения. Марсель, казалось, полностью сконцентрировался на своей работе. Хотя у нее создалось впечатление, что его рука двигалась сегодня не так легко, как вчера.

За все время они не обменялись ни единым словом. Марсель даже не предложил ей ничего выпить. Позирование имело сегодня явно выраженный деловой характер.

Взгляд Кэрол вновь и вновь притягивал подиум. Может быть, Марсель поставил его для нее?

— Марсель, — сказала она через некоторое время, когда уже больше не могла выносить это напряженное молчание. — Ты сказал вчера вечером, что задумал для меня в качестве модели еще что-то, о чем хотел поговорить со мной сегодня. О чем идет речь? Что ты задумал?

Мимолетное душевное волнение отразилось на его лице, но тут же снова исчезло. Он кивнул головой на возвышение.

— Я очень хотел бы нарисовать тебя обнаженной, — объявил он таким равнодушным голосом, как будто просил ее о совершенно обычной маленькой любезности. — Я уже довольно давно ищу подходящую модель для изображения обнаженного тела. Сначала я хотел пригласить для этого Жанну, но она еще полуребенок. Но когда увидел тебя, то понял, что речь может идти только о тебе. У тебя чудесное тело, Кэрол, с прекрасными формами, почти совершенное.

Горячая волна охватила ее. Ах, так! Мысль лежать обнаженной перед Марселем и позволить ему рисовать себя повергла ее в опьяняющее возбуждение. Лишь с трудом ей удалось сохранить внешнее спокойствие.

— Если ты согласна, то я, естественно, буду платить тебе точно так же, как и другим натурщицам. — В первый раз за все это время он снова слегка улыбнулся. — Я опасаюсь, что только в качестве гида по городу не смогу отработать свой долг.

Он снова повернулся к мольберту и продолжал рисовать дальше быстрыми профессиональными штрихами. Кэрол наблюдала за ним. Был ли он действительно в этот момент только художником или у него появились вполне конкретные задние мысли?

Она не знала, что и ответить. К счастью, казалось, что Марсель и не ожидал от нее никакого ответа, так как продолжал сосредоточенно работать дальше. Что же она должна для себя решить? Не покажется ли, что она сошла с ума, если после всего, что между ними было, позволит рисовать себя обнаженной? Она и представить себе не могла, что из всего этого выйдет.

Через некоторое время он отложил карандаш в сторону и изучающе посмотрел на нее.

— Ну, Кэрол? — спросил он деловым тоном. — Ты решилась? — Но, когда она не ответила, его голос стал мягче, проникновеннее. — Ты бы тем самым, действительно, оказала мне очень большую услугу. Каждый художник был бы безмерно счастлив получить модель с таким фантастическим телом. Он посмотрел на нее взглядом, в котором была просьба. — Пожалуйста, не говори мне нет, дорогая. Это было бы для меня большим разочарованием.

Хотя ее возбуждение нарастало, но и сомнения были тоже велики.

— Марсель, я… — начала она, но затем снова нерешительно остановилась.

— Тебе не нужно меня бояться, Кэрол, — сказал он, слегка улыбнувшись. — Не произойдет ничего, чего ты не хочешь.

Именно это как раз и является проблемой, подумала она, и про себя вздохнула. Знала ли она вообще, чего хочет? Во всяком случае, она доверяла Марселю больше, чем себе самой. Она смотрела в его темные глаза, которые неотступно следили за ней и в которых можно было прочитать напряженное ожидание, и поняла, что не сможет отказать ему.

— Хорошо, — сказала она почти против своей воли. — Но только один раз, чтобы попробовать, и только, если это продлится недолго.

Довольная улыбка скользнула по лицу Марселя.

— Спасибо, дорогая. Изображение твоего обнаженного тела станет апогеем всей моей предыдущей карьеры. Все художники Парижа будут завидовать мне из-за такой превосходной модели.

Энтузиазм Марселя вызвал у нее легкую улыбку. Казалось, что для него было действительно крайне важно иметь возможность нарисовать ее тело. Вполне возможно, что за этим не скрывалось никаких других намерений. Но все же она сомневалась, что правильно поступила, дав согласие на это, и спрашивала себя, почему вообще это сделала.

Марсель отодвинул мольберт в сторону.

— Над твоим портретом я могу теперь работать дальше и без тебя, — сказал он, закуривая сигарету. — Давай начнем сейчас же рисовать обнаженную натуру? — Его взгляд бродил по телу Кэрол. — Я не хотел бы терять время. Чем раньше мы закончим с этим, тем больше разных вещей в Париже я смогу показать тебе еще сегодня.

Она медленно встала.

— Ты уже давно рассчитал, что я соглашусь позировать тебе обнаженной? — спросила она и кивнула в направлении подиума. — Или это было предназначено для кого-нибудь другого?

Марсель невозмутимо встретил ее испытующий взгляд.

— Я сделал подиум в надежде, что смогу уговорить тебя согласиться на эту работу. Но, если нет, я нашел бы еще кого-нибудь, хотя и не с таким совершенным телом. — Он указал на ширму в углу. — За ней ты можешь раздеться. Когда ты будешь готова, то ложись, пожалуйста, на это возвышение. Я тем временем натяну холст.

Когда Кэрол прошла за ширму и разделась, она все еще не была убеждена в том, что правильно поступила. Напротив, ее, наверное, покинули все добрые духи, когда она уступила просьбе Марселя. Но теперь она уже больше не могла отступать. Придет ли она еще когда-нибудь сюда после этого сеанса позирования, это к делу не относится.

Она положила свои вещи на табурет. На крючке на стене висел утренний халат из черного шелка и кружев, от которого исходил одурманивающий запах. Чей это мог быть халат? Или это только реквизит, который нужен для обнаженной модели?

Нерешительными шагами Кэрол снова вышла из-за ширмы и подошла к возвышению. Марсель все еще был занят мольбертом и едва повернул голову.

— Я сейчас буду готов, — сказал он, — но если тебе слишком холодно, то можешь пока надеть утренний халат, который висит за ширмой, или взять одеяло.

— Нет, спасибо. Мне не холодно.

Она поднялась на возвышение и легла среди подушек с зеброобразным рисунком. Ее сердце при этом беспокойно билось. Как будет реагировать Марсель, когда увидит ее обнаженной?

Марсель пододвинул мольберт и табуретку поближе к возвышению. Когда он увидел лежащую там Кэрол, то остановился как вкопанный.

— Фантастическая, просто фантастическая фигура, — пробормотал он. Его взгляд зачарованно скользил по ее обнаженному телу.

Волна возбуждения переполнила Кэрол. Она почувствовала, как ее соски требовательно напряглись под его взглядом. Все кончится катастрофой, подумала она мимоходом, но потом все же отбросила подобные мысли. У Марселя только художественный интерес к моему телу, попробовала она себя уговорить.

Взгляд Марселя остановился на ее полных грудях.

— Ты — великолепна, дорогая, — хрипло выдавил он из себя. — Просто великолепна. Совершенна. Неповторима.

Хотя ей и льстило, что ее тело произвело на него такое впечатление, ей показалось, что он отнесся к нему как к товару. Наверное, некоторые мужчины рассматривали такими же восторженными взглядами свой новый спортивный автомобиль или компьютер.

Марсель снова стал разумен и деловит, и она почувствовала себя гораздо легче. Он рассматривал ее с различных точек и, в конце концов, установил свой мольберт и табуретку на нужном месте.

— Тебе только нужно лечь немного по-другому, Кэрол, — попросил он ее. — Пожалуйста, выпрями немного плечи… да, а эти подушки убери. Теперь левую ногу немного согни… Нет, не так. Немного больше…

Марсель поместил ногу в нужное положение, посмотрел на Кэрол, наморщив лоб, и подложил ей еще одну подушку под спину. Каждое его прикосновение жгло ее кожу, как огонь, и по телу начинали бегать мурашки. Когда он мимоходом коснулся внутренней стороны ее бедра, Кэрол подумала, что больше не выдержит сексуального напряжения. Разве Марсель не замечал, что он с ней делал своими прикосновениями? И как он сам мог оставаться таким безучастным и деловым?

Критически осматривая ее, он отошел назад, потом удовлетворенно кивнул.

— Как ты думаешь, ты сможешь выдержать некоторое время в этой позе, Кэрол? Я сделаю эскиз как можно быстрее.

— Тебе не нужно торопиться, Марсель. Я могу так лежать достаточно долго.

Она терпеливо сохраняла свою позу до тех пор, пока не затекла рука, на которую она опиралась. Марсель, очевидно, заметив, что ей уже трудно находиться в таком положении, сделал последний летящий штрих и бросил карандаш на стол для рисования.

— На сегодня достаточно, мадемуазель, — сказал он и встал. — Ты во всех отношениях совершенная модель. Не только прекрасная, но и терпеливая. Некоторые начинают жаловаться уже через пару минут.

Вздохнув, она откинулась на подушки и выпрямила руку.

— Позирование требует большого напряжения, теперь я это поняла.

— Я тебя переутомил, дорогая? — спросил он виновато. — Мне жаль. Но почему ты мне ничего не сказала?

— Потому что до самого конца не чувствовала усталости. Не думай об этом.

Марсель окинул ее безукоризненное тело взглядом, в котором теперь был не только художественный интерес.

— Подожди, я принесу тебе одеяло, — сказал он хрипло. — Тогда ты сможешь спокойно расслабиться.

Марсель принес пушистое одеяло с софы в жилой комнате и накрыл им Кэрол. Когда при этом его пальцы случайно коснулись ее груди, она вздрогнула от прикосновения.

— О, тебе холодно, дорогая, — сказал он с сочувствием и ниже наклонился над ней. — Мне жаль, что я не подумал об этом. Мне надо было включить обогреватель.

— Нет, мне не холодно, — пробормотала она и отвела взгляд. Напротив, она теперь вся пылала, но не позволила ему это заметить. Его тело еще было наклонено над ней, и ей показалось, что ее поймали, как в ловушку. Хорошо, что он, по крайне мере, хоть накрыл ее одеялом. Кэрол натянула его до подбородка.

Взгляд Марселя стал нежным.

— Спасибо, Кэрол, большое спасибо, — сказал он мягко. — Ты была великолепна.

Ее сердце забилось в сумасшедшем ритме, когда он наклонил свою голову к ней и слегка коснулся ее лба губами. Как будто подчиняясь неведомой силе, она подняла голову и приоткрыла рот. Снова вопреки всякому разуму она страстно желала, чтобы он поцеловал ее.

Увидев ее зовущий приоткрытый рот, он издал сдавленный стон. Взгляд его темных глаз пылал.

— Ничего не произойдет, если ты не захочешь, — прошептал он хрипло, потом прижал свой рот к ее мягким губам и его язык проник в ее рот.

Теперь она забыла все свои хорошие намерения, страстно ответила на его поцелуй и начала с ним возбуждающую игру языком. Опьяняющее желание овладело ею и смыло все ее мысли.

Одеяло соскользнуло на пол. Марсель сел на край возвышения, не отпуская ее губ. В то время, как он гладил ее обнаженные груди, она, тяжело дыша, охватила руками его голову и потянула его к себе вниз.

Марсель оторвался от ее губ и взглядом полным страсти и желания скользил по ее обнаженному телу. Его руки слегка дрожали, когда он гладил ее груди, и потом двинулись вниз по плоскому животу к манящему холмику с золотым руном. Играя, его пальцы скользнули по вьющимся волоскам.

— Ты — прекрасна, дорогая, — сказал он, потом поцеловал ее напряженные соски и провел вокруг них языком.

Кэрол со стоном подалась ему навстречу. Его пальцы были так мучительно близки к ее самому интимному месту, но не касались его. Она слегка раздвинула ноги и немного приподняла бедра, чтобы его рука, наконец, скользнула к горячему центру ее чувственного желания.

— О, Марсель, — воскликнула она, задыхаясь от возбуждения. Дрожащими пальцами она ерошила ему волосы. Потом ее руки лихорадочно потянулись к пуговицам его рубашки. С восхищением она почувствовала его густые мягкие волосы на груди, которые у него росли до самого пупка.

Марсель шептал ее имя с такой же страстью. Быстрым и резким движением он вытащил рубашку из брюк и отбросил ее, потом его руки снова коснулись ее живота.

В этот раз его пальцы сейчас же нашли свою цель. И Кэрол издала сладострастный звук, когда они начали ласкать ее самое чувствительное место. Желание накатывалось на нее волна за волной, пока она не почувствовала, что больше не может этого выдержать. Она хотела, она стремилась ощутить его в себе.

Нетерпеливо потянулись руки Кэрол к молнии на его джинсах, и она почувствовала, как напрягся его член. Новая волна возбуждения прокатилась по ней, когда она ощутила под своими пальцами твердое пульсирующее возбуждение. Кэрол лихорадочно дернула пряжку его ремня, но та не расстегивалась.

Марсель помог ей. Он расстегнул брюки и снял их, а Кэрол стянула с него трусы. Как зачарованная, она не могла отвести взгляд от его поднявшегося члена. Он выглядел потрясающе и ни в чем не уступал его телу.

Кэрол отодвинулась на возвышении в сторону, чтобы дать ему место. Хотя она и понимала, в какую историю впуталась, но вдруг это стало для нее само собой разумеющимся. Она была до безумия влюблена в Марселя и с удовольствием займется с ним любовью. Это было так просто. Кроме того, теперь уже было слишком поздно отступать. Она страстно желала его и не могла подавить в себе это чувство.

Марсель тяжело дышал от возбуждения, лежа на ней. Его рука снова скользнула вниз и оказалась между ее бедрами.

— Тебе нравится? — шепнул он до того, как его язык оказался у нее в ухе, и нежно укусил ее за мочку.

Кэрол не могла ответить, она лишь страстно стонала. Марсель был доволен ответом.

— Что за вопрос, — хрипло добавил он. — Я чувствую, что ты ждешь меня. Но скажи мне, если я ошибаюсь.

Она смогла только покачать головой.

— Что, дорогая? — спросил Марсель нежным голосом. — Это должно означать, что ты меня хочешь?

— Да, Марсель, — сказала она, задыхаясь. — Я хочу тебя! Сейчас. Пожалуйста, иди ко мне и не заставляй меня дольше ждать.

Марсель страстно поцеловал ее и начал ласкать ее груди. Он лег на нее, и Кэрол встретила его возбуждающими движениями ног.

— О, Кэрол, моя прекрасная Кэрол, — простонал Марсель прямо в ее губы. Потом он резким движением вошел в нее, что вызвало у нее страстный крик. Она вцепилась в его затылок и приспособилась к его ритму.

Они оба стали задыхаться, когда приблизились к апогею. Кэрол впилась пальцами в мускулистую спину Марселя, в то время как ее тело сотрясалось от волн чувственной страсти. Наконец, ее сладкое мучение разрешилось в опьяняющем оргазме, какого она еще никогда не переживала в своей жизни. Один страстный крик за другим слетали с ее губ, приближая оргазм Марселя.

Все в поту и совершенно обессиленные лежали они рядом друг с другом. Марсель обнял Кэрол и прижал ее к себе.

— Я знал, что нам будет с тобой очень хорошо, дорогая, — сказал он нежно, — но что будет так чудесно, не мог даже мечтать. Никогда не подозревал, что так может быть.

Счастливая, она положила голову ему на грудь. Хотя опьянение страсти уже прошло и она снова могла ясно думать, но совершенно не раскаивалась в том, что отдалась Марселю. Это оказался самый прекрасный опыт, который у нее когда-нибудь был в жизни. И если даже все между ними закончится, то в ней навсегда останется воспоминание об этом неповторимом переживании. Хотя потом боль может быть и еще больше, но даже самое короткое приключение с Марселем стоило будущих страданий.

— Со мной произошло то же самое, — ответила она голосом, еще низким от пережитых эмоций. Она нежно поцеловала его в плечо.

Они еще долго так лежали обнявшись и говорили друг другу те слова, которые говорят влюбленные. На западе постепенно садилось солнце и бросало свои золотые лучи через окно мастерской.

Марсель поцеловал Кэрол в кончик носа.

— Я не знаю, как обстоит дело с тобой, дорогая, — сказал он, улыбаясь, — но я не думаю, что отношусь к людям, которые могут жить только любовью. Ты слышишь, как у меня урчит в животе?

Кэрол засмеялась.

— Тогда мы, естественно, должны найти выход из этого затруднительного положения. Мне, впрочем, ничего не приходит в голову. — Она взяла пальцами локон волос, который лихо лежал у него на лбу. — Давай пойдем поедим. Я ведь готовлю не особенно хорошо, собственно говоря, вообще не умею готовить. Но тем не менее я могла бы попробовать…

Марсель гибким движением поднялся и сел, а потом начал собирать свою одежду.

— Речь идет о том, чего ты больше хочешь, дорогая, — сказал он, надевая трусы и влезая в рубашку. — Хочешь пойти куда-нибудь, как я это тебе обещал, или остаться здесь?

Под многообещающим взглядом его темных глаз у нее невольно побежали мурашки.

— Остаться здесь, — сказала она тихим и немного хриплым голосом, а ее сердце забилось с надеждой. Могло ли быть что-нибудь более опьяняющее, чем остаться с Марселем в его романтической квартире-мастерской?

— Чудесно, дорогая. — На лице Марселя появилась сияющая улыбка. — Это как раз то, чего я тоже хотел бы. Но тогда зачем я снова одеваюсь?

Мгновенно он снова разделся и бросился к Кэрол на возвышение. Она, смеясь, отбивалась.

— Я думала, что ты голоден? Если мы здесь остаемся, то мы должны что-нибудь приготовить. Ты хочешь пойти в магазин голым?

Марсель поцеловал ее в губы и погладил ее груди.

— У меня другая идея, дорогая, если ты с ней согласна.

Кэрол посмотрела на него вопросительно.

— Да? А что это?

— Мы могли бы заказать в каком-нибудь ресторане еду, например, пиццу, — предложил он. — Что ты об этом думаешь?

— Звучит неплохо, — промурлыкала она, наслаждаясь прикосновениями его руки к своему обнаженному животу. — Тогда нам не нужно больше выходить из дома.

— И нам больше не нужно одеваться, — добавил Марсель многообещающе.

Он поцеловал ее в живот и встал.

— Итак, я заказываю пиццу? — спросил он. — Тогда я сейчас же звоню в «Амальфи». Там — самая хорошая пицца во всем городе.

— Хорошо, — сказала Кэрол. — Пицца — это как раз то, что я теперь хотела бы съесть.

Марсель подошел к телефону, но потом резко повернулся и посмотрел на Кэрол так, будто ему в голову пришло что-то ужасное.

— О, дорогая, мне очень жаль, но у меня совсем нет денег, — сказал он сокрушенно. — Я забыл сходить в банк. Можешь одолжить мне деньги на пиццу?

— Конечно, нет проблем, — тут же ответила Кэрол. Но все же пока Марсель звонил по телефону, она спросила себя, почему же он не может оплатить пиццу чеком, как вчера в ресторане, и сколько стоит пицца, которую доставляют на дом? Но, когда он к ней вернулся, она уже больше не думала об этом. Все это было не важно. Важно было только то, что она могла остаться с Марселем.

6

Кэрол проснулась потому, что на ее груди лежало что-то тяжелое. Она зажмурилась из-за лучей утреннего солнца, которые падали на металлическую кровать, а потом увидела, что на ее груди лежит черная кудрявая голова Марселя.

Ее охватило теплое чувство счастья. Как сильно она уже любила этого милого беззаботного взрослого мальчика. Вот уже больше двух недель она была с ним вместе и еще ни разу не пожалела об этом. Она была счастлива, как никогда в жизни.

Она нежно провела пальцами по его волосам. Марсель что-то пробормотал и положил руку на ее обнаженную грудь, как будто имел полное право на это. Он, кажется, еще не хотел просыпаться. Она тоже мало спала, ведь вчера снова была страстная ночь любви.

Уже спустя несколько дней после их первой интимной близости Кэрол отказалась от своей комнаты у мадам Крозье и переехала к Марселю. Беттина была абсолютно права, Кэрол в ту ночь не вернулась в пансион и провела ее у Марселя. На следующий день они совершили обзорную поездку по Парижу и, кроме того, зашли в гости в семью одного из капитанов кораблей, плавающих по Сене, с которым Марсель дружил.

Кэрол подняла сползшее одеяло и обняла Марселя обеими руками. До сих пор у нее с Марселем были только прекрасные волнующие часы. Не подтвердились и ее опасения, что она постоянно будет находиться в конфронтации с другими женщинами, с которыми у него когда-то были или все еще есть некие отношения. Тем не менее, иногда ее одолевали сомнения. Некоторые привычки Марселя часто казались ей странными и загадочными, но она объясняла это себе тем, что он — художник. Но что ее в нем серьезно беспокоило, так это его беззаботное отношение к деньгам. Она была убеждена в том, что он своими картинами зарабатывает достаточно, чтобы иметь возможность обеспечить достойный уровень жизни. Но казалось, что у него никогда нет денег. Она получила от него, правда, ту сумму, которую заплатила за пиццу, за сигареты и две бутылки довольно дорогого вина, которые он заказал вдобавок к ним, но с тех пор он снова и снова брал у нее деньги в долг. Он вечно брал в долг и частично возвращал, и в результате уже возник такой беспорядок в их денежных отношениях, что она больше не могла сказать, сколько он ей вообще еще должен. Она только знала, что ее финансы ужасающе сократились. При этом она, собственно, должна была бы сэкономить деньги, так как бесплатно жила у Марселя, и он, в качестве компенсации за позирование, постоянно приглашал ее пойти куда-нибудь поесть и все время возил на своей машине. Но эти расчеты не увеличивали количество денег. Теперь она была должна особенно тщательно распределять свои оставшиеся средства, которые с таким трудом накопила, если хотела обойтись этой суммой.

Марсель шевельнулся на ее груди. Он потянулся, потом поднял голову и посмотрел на нее, совершенно заспанный.

— Доброе утро, дорогой, — сказала Кэрол с влюбленной улыбкой.

Он тоже улыбнулся и потерся своим носом об ее нос.

— Доброе утро, дорогая. Хорошо поспала?

— Да. Как сурок.

Марсель потянулся и бросил взгляд в окно.

— Сегодня снова прекрасный день, — констатировал он. — Что мы предпримем, моя красавица? Тебе нужно только что-нибудь предложить.

Она вздохнула про себя. Так было всегда в последние дни. О работе Марсель, казалось, почти не думал. Правда, она ему позировала в качестве модели, но сеансы становились все короче. Он каждый день торопился уйти из дома. Тогда они ездили по Парижу или его окрестностям, бродили по старому городу и посещали живописные кафе. Там и сям они встречались с некоторыми из друзей Марселя, но она не могла долго общаться с этими людьми. Они были слишком шумными и поверхностными.

— А тебе ничего не нужно делать? — спросила она осторожно. — У меня все время такое чувство, что я тебя отвлекаю от работы.

— Чепуха, дорогая. Человек не может только работать, — ответил беззаботно Марсель. Он поцеловал Кэрол, и потом его губы двинулись вниз по шее к ее груди. — Но если ты думаешь, что я непременно что-то должен сделать, то я тогда сейчас начну.

Его губы охватывали по очереди ее соски и сжимали их так, что это ее очень возбуждало. Жгучее желание охватило тело Кэрол. Она хотела что-то сказать, что-то возразить, но не смогла этого сделать. Любое сопротивление заканчивалось, когда губы Марселя, лаская ее, скользили от ее груди вниз и когда он покрывал ее живот быстрыми горячими поцелуями.

Желание и восторг охватили ее, и она вся выгнулась ему навстречу и раздвинула ноги. Когда Марсель был нежен и хотел секса, она забывала все сомнения и все упреки. Со стоном она провела руками по его волосам и впилась в его мускулистые плечи, чтобы потянуть его к себе вверх.

— Я делаю свое дело не очень хорошо? — Марсель поднял голову и посмотрел на нее со страстью. — Или ты хочешь прервать мою работу? — хрипло прошептал он, прежде чем возбуждающе провести языком по ее телу. Его язык задержался на пупке, потом на сосках и, наконец, поиграл с ее ухом.

— О, Марсель, ты на самом деле невозможен, — сказала Кэрол, переводя дыхание и лаская его. Она была так возбуждена, что едва смогла дождаться, когда наконец почувствует его в себе. — Действительно, свое дело ты делаешь отлично, это нужно признать. Иди ко мне! — прошептала она настойчиво. — Иди! Я не могу больше ждать.

Быстрым движением он схватил Кэрол и повернул ее так, что она оказалась на нем. Он схватил ее за затылок и притянул ее голову к себе, чтобы поцеловать. Пока его язык играл с ее языком, Кэрол раздвинула ноги, чтобы принять его в себя. С чувственным стоном она откинула голову назад и ритмично задвигалась на нем. Марсель схватил ее за бедра и руководил ее движениями, одновременно лаская соски.

Движения Кэрол становились все быстрее. Когда настал апогей, она впилась своими пальцами в мускулистые плечи Марселя и выкрикнула его имя. Он хрипло зарычал, когда секундой позже дошел до высшей точки, затем Кэрол, вскрикнув, упала на него и замерла, вздрагивая.

Марсель гладил ей мокрую от пота спину, пока ее дыхание снова не успокоилось.

— Моя очаровательная возлюбленная, — сказал он все еще хриплым от страсти голосом. — Секс с тобой — самое опьяняющее, что есть на этом свете. — Он поцеловал ее ухо, шею, плечо. — Ты так же сходишь с ума по мне, как и я по тебе, не правда ли?

Она скатилась с него и натянула на себя одеяло до самого подбородка. На какое-то мгновение ей стало неприятно, что Марсель говорил только о сексе и никогда — о любви, но потом она забыла об этом. Он был прав. Она так же сходила по нему с ума, как и он по ней.

— Да, — пробормотала она, — со мной происходит то же самое.

После того, как их страсть успокоилась, Марсель отбросил одеяло и спустил ноги с кровати.

— Любовь делает голодным, моя малышка, — объяснил он. — Я быстро сбегаю в булочную за утлом и принесу нам завтрак. — Прежде чем окончательно встать, он еще раз повернулся к Кэрол и поцеловал ее. — Только оставайся пока здесь. Я сегодня позабочусь о завтраке и принесу его тебе прямо в постель.

Насвистывая, Марсель исчез в ванной и включил душ. Кэрол заложила руки за голову и стала размышлять. Итак, у нее роман в Париже. Но каким бы чудесным он ни был, что же из него получится в конце концов? Она не могла оставаться здесь вечно. Через пять недель ей нужно вернуться в Штаты. Марсель еще не сказал ни одного слова о том, как он себе все это представляет, но и она сама эту тему еще не затрагивала. Имело ли вообще смысл говорить с ним об этом? Для него, может быть, это было само собой разумеющимся, что их отношения закончатся вместе с окончанием ее отпуска во Франции.

Несколько позже она услышала, как захлопнулась дверь квартиры. Итак, Марсель уже был в пути. Минутой позже зазвонил телефон.

С чувством внутреннего сопротивления она уставилась на аппарат, прежде чем снять трубку и ответить.

На другом конце ответил женский голос, который хотел говорить с Марселем. Ничего больше Кэрол не смогла понять. Запинаясь, она с трудом составила предложение, в котором сообщила, что Марселя в настоящий момент нет дома и что он вернется примерно через четверть часа. После этого она положила трубку. Женщина не назвала своего имени, и Кэрол гадала, кто бы это мог быть.

Кэрол приняла душ и причесала свои золотистые кудри, потом накинула на себя халат-неглиже кремового цвета, который ей купил Марсель в каком-то безбожно дорогом магазине белья, и включила маленькую кофеварку.

Она уже хотела снова улечься в постель с каким-то иллюстрированным журналом, но тут вернулся Марсель. Из пакета, который он поставил на рабочий стол в кухне, исходил манящий запах свежевыпеченных булочек.

— Это пахнет божественно, Марсель, — крикнула она через стенку из жалюзи. — У меня уже слюнки текут.

Он засмеялся.

— Пару минут ты еще должна подождать, мой ангел. Но зато потом я тебя побалую по всем правилам искусства.

Наконец, он подошел к кровати с полным подносом.

— Вуаля! Вот и обещанный завтрак. — Он наклонился к Кэрол, чтобы поцеловать ее, и при этом поднос опасно накренился. Он осторожно поставил его ей на колени.

— О, мерси, — ответила Кэрол с сияющей улыбкой. — Это выглядит действительно соблазнительно.

— Так же соблазнительно, как ты, любимая, — мило улыбнулся Марсель. — Потрясающая женщина, потрясающий завтрак.

— Льстец.

Она смотрела, как он наливал ей кофе и клал на тарелку отломанный кусок багета. Он также купил бриоши и круассаны. Кроме того, на подносе были еще масло, сыр, мед и желе, копченая рыба и свежие фрукты.

Марсель снял туфли и удобно уселся рядом с Кэрол на кровати.

— Правда, что в Америке едят на завтрак только овсяную кашу? — начал он ее поддразнивать.

Кэрол бросила не него косой взгляд.

— В некоторых местах это — традиция, но есть еще и много других вещей для завтрака. Кукурузные хлопья, например. Или ветчина и яйца.

— Ага, это звучит уже лучше.

Когда они закончили свой обильный завтрак, был уже почти полдень. Вновь зазвонил телефон.

— О, я забыла тебе сказать, что кто-то уже звонил один раз, пока ты был у булочника, — виновато сказала Кэрол.

— Ничего, — Марсель встал и подошел к телефону.

Кэрол отнесла тем временем на кухню поднос и убрала остатки завтрака.

— Это Моник, жена Пьера, — объявил Марсель, когда она вернулась. Он закурил сигарету, и было видно, как он взволнован. — Представь себе, я смогу выставить свои работы уже на следующей неделе в галерее Бресса. — Он притянул Кэрол к себе и поцеловал. — Что ты думаешь по этому поводу? Только для этого остается мало времени.

— Это — потрясающе, — обрадовалась она вместе с ним. Она знала, что Марселю уже давно не удавалось продать ни одной картины и потому он возлагал большие надежды на новую возможность. Он многого ожидал от выставки у своего друга Пьера. — В следующие дни ты должен быть более прилежным, но я тебе помогу, как только сумею. Лучше всего, если мы сейчас же начнем работать.

— Да, мы это сделаем. — Его рука скользнула в глубокий вырез ее неглиже и начала поглаживать ее груди. Сейчас же ее тело охватила сладкая истома. Но у нее все-таки хватило сил оттолкнуть его.

— Нет, Марсель, — сказала она так строго, как только смогла. — Конец удовольствиям. Теперь будем работать.

Он поцеловал ее в шею.

— Как только ты можешь быть такой жестокой, дорогая? — жалобно сказал он. — Ты это серьезно говоришь?

— Конечно, совершенно серьезно, — подтвердила она и легко щелкнула его по носу. — Сейчас я оденусь и помогу тебе.

— Для этого тебе вовсе не надо одеваться, — возразил Марсель с хитрой усмешкой.

— О, это, конечно, целесообразно, если мы только не хотим немного поработать, — возразила она и наморщила лоб. — Или ты хочешь и дальше рисовать меня в качестве обнаженной натуры? Разве ты не намереваешься выставить картину?

— Нет, — он покачал головой. — Конечно, нет, если ты имеешь что-нибудь против. Кроме того, я, так или иначе, не успею ее закончить. Для этого мне нужно еще пару недель.

— Хорошо. Ты уже подумал, какие картины хочешь выставить? Помочь тебе разобраться?

— Очень хорошо, мы можем это сделать. Если ты непременно настаиваешь на этом, тогда мы сейчас же начнем работать.

Когда он прошел в мастерскую, Кэрол вымыла посуду после завтрака и оделась. Она надела джинсы и белый облегающий свитер, а потом завязала волосы конским хвостом. Марселю нужен кто-то, кто вел бы себя с ним достаточно энергично, подумала она. Он живет очень расточительно и просто не принимает жизнь всерьез. Она не могла себе представить, чтобы все художники были такими.

Марсель как раз рассматривал портрет хитро прищурившегося старого мужчины в берете. Кэрол уже нашла несколько портретов старика среди его работ, но никогда о нем не спрашивала. Очевидно, он его все-таки знает.

— Марсель, а что это, собственно, за старик? — спросила она, подойдя к нему. — Как я уже заметила, ты нарисовал много его портретов. Он мне нравится.

Ей показалось, что на лице Марселя, когда он рассматривал портрет, появилось выражение, исполненное любви.

— Это — Антуан, старый клошар, — задумчиво объявил он. — Да, я его тоже люблю. Время от времени мы встречаемся.

Кэрол показалось, что этот клошар на самом деле представлял собой нечто другое, но она больше не хотела ничего о нем спрашивать.

— Хочешь взять эту картину, Марсель? Мне она кажется очень выразительной. Но речь, конечно, идет о том, под каким девизом ты захочешь выставить свои работы.

Он закурил сигарету и начал ходить от одной картины к друтой, критически их осматривая.

— Я думаю дать моей выставке название «Парижские впечатления», — сказал он, наконец. — Итак, это означает, что я выберу городские мотивы, городские сцены, типичные сценки в ресторанчиках и, естественно, такие характерные портреты, как твой и Антуана.

— Я считаю, что эта тема действительно хороша, — одобрила она. — Твои картины, посвященные Парижу, я нахожу очень удачными. Они выразительны и производят сильное впечатление, так же, как и твои портреты разных людей. Но мой портрет тебе не надо выставлять. Я не принадлежу Парижу и, конечно, буду выглядеть несколько чужеродным явлением среди других характерных лиц.

Марсель ей нежно улыбнулся, прежде чем взял в руки недавно законченный портрет Кэрол и, держа его перед собой, внимательно рассмотрел. Потом он снова положил его на стол.

— Ты права. Ты — не парижская девушка. Я тебя никогда не продам, а повешу твое изображение в качестве воспоминания о тебе, когда ты снова вернешься в Америку.

У Кэрол от боли сжалось сердце при этих словах. В качестве воспоминания о ней! Должно ли это означать, что он просто отпустит ее, не сделав попытки каким-нибудь образом продолжить их отношения.

Теперь у нее была возможность спросить его, как он представляет себе их отношения в дальнейшем. Но Марсель уже снова старательно занимался другими картинами, и она должна была признаться себе, что боится ответа на этот вопрос.

— А как ты находишь эту картину? — спросил он, держа изображение старой женщины, которая сидела на лестнице дома на кривой улочке и чистила картофель.

— Как раз то, что надо, Марсель! Ты непременно должен ее взять, — посоветовала Кэрол. — И этого шарманщика с триумфальной аркой на заднем плане — тоже.

* * *

Кэрол и Марсель провели остаток дня за тем, что отбирали картины для выставки в галерее Бресса. Они нашли еще очень милый мотив Сены, который, однако, был не вполне готов. Сначала Марсель ничего не хотел знать о нем, но потом позволил себя уговорить и обещал закончить его. После того, как все было отобрано, Кэрол не сомневалась в успехе выставки.

В последующие дни Марсель весьма прилежно работал над своей картиной, но и Кэрол не сидела без дела. Она искала подходящие рамы для картин и уже начала их упаковку, кроме того, она варила огромное количество кофе, ходила в магазин за покупками и готовила по французской поваренной книге простые кушанья, которые Марсель хвалил и с удовольствием ел.

Для волнующих любовных игр в эти лихорадочные дни совсем не оставалось времени. Экскурсионные поездки также пришлось прекратить, но после открытия выставки они хотели наверстать упущенное.

Вечером накануне вернисажа они перенесли картины вниз и погрузили в автомобиль для доставки грузов, который Марсель одолжил у своего приятеля. Было нелегко так высоко подниматься и затем спускаться, при этом таская довольно тяжелые картины, но, в конце концов, они это сделали. Рано утром они хотели на этой машине поехать в галерею Бресса и присутствовать при развешивании полотен.

— Сделано, — удовлетворенно сказал Марсель и закрыл двери автомобиля. — Теперь нам надо только надеяться, что кто-нибудь заинтересуется картинами, и пара из них будет продана.

— Наверняка, Марсель, — сказала Кэрол уверенно. Она улыбнулась ему. — Если бы у меня были деньги, то я бы одну купила.

Он притянул ее к себе и поцеловал в щеку.

— Я подарю тебе одну на прощание, дорогая.

Кэрол сглотнула. Зачем он снова завел разговор о прощании? Разве он не заметил, как ей больно от этого? Казалось, что он абсолютно не думал об этом.

Они как раз подошли к двери дома, когда во двор въехал и остановился белый кабриолет. Очень красивая черноволосая девушка вышла из него и поздоровалась с Марселем, сказав ему пару коротких, насмешливо звучащих слов. Кэрол сейчас же догадалась, что это была Камилла. Невольно она приготовилась к обороне.

Марсель остановился и начал болтать с Камиллой. Кэрол решила, что он мог бы этого и не делать.

— Я поднимусь наверх, — пробормотала она. У нее не было ни малейшего желания стоять рядом с ними обоими.

Со смешанным чувством она вошла в дом, в то время как Марсель остался с Камиллой. Она крайне неохотно оставила его наедине с красивой дочерью консьержки после того, как он рисовал ее обнаженной и, конечно, спал с ней.

На первой лестничной площадке Кэрол остановилась и послушала, что происходит внизу. Задняя дверь все еще стояла открытой. Правда, так не подобало себя вести, и она вряд ли смогла бы многое понять из разговора нафранцузском языке, но ей было просто любопытно, о чем болтали эти двое там внизу.

Но все же она поняла из разговора больше, чем хотела. Если бы она просто поднялась наверх, то сохранила бы душевный покой.

Камилла говорила так громко, как будто специально хотела, чтобы все это слышали, и в первую очередь — Кэрол.

— Если ты и в этот раз не заплатишь за квартиру, Марсель, то мать выкинет тебя вместе с твоим долгосрочным договором, — сказала Камилла агрессивно, и Кэрол услышала это. Что он ответил, она не поняла. Он начал говорить тише и, вероятно, попросил Камиллу сделать то же самое. Но черноволосая девушка не желала подчиняться.

— Ты ведь и не хотел ничего иного, — продолжала говорить Камилла. — А ведь мог бы все очень просто уладить. Тебе не надо было платить моей матери за квартиру ни сантима, если бы ты захотел меня. Но ты постоянно болтаешься с другими женщинами. — Она язвительно засмеялась. — Насколько я тебя знаю, ты находишься на содержании у своей золотоволосой американки. Может быть, она достаточно глупа, чтобы также заплатить и за твою квартиру.

Марсель быстро ответил, но Кэрол не поняла, что именно. Она торопливо поднялась вверх по лестнице. Того, что она услышала, было достаточно, чтобы снова проснулись отчаяние и недоверие. Действительно ли Марсель позволял женщинам содержать себя, так как был не в состоянии сам зарабатывать себе на жизнь?

Неуверенная и подавленная прошла она в кухню и помешала рыбный суп, который сварила на ужин. Под руководством Марселя она уже научилась хорошо готовить. Преувеличивала ли Камилла? Говорила ли она специально так громко, чтобы оставить его в дураках, потому что он ее отшил.

Кэрол сначала решила совершенно откровенно поговорить с Марселем, но потом от этой мысли отказалась. В конце концов, он не должен был давать ей отчет, вероятно, он рассматривал их отношения только как временные. Она сможет защитить себя, если будет более экономна. Однако, если взглянуть трезво, то она и правда постоянно должна была что-то оплачивать — как например, приправы к тому рыбному супу, который она теперь готовила, а Марсель все реже доставал свой кошелек. Конечно, она жила у него и экономила на оплате за комнату у мадам Крозье, но у нее, однако, было такое впечатление, что она постоянно переплачивала.

Она попробовала суп, который ей действительно удался, потом прошла в мастерскую, чтобы убрать упаковочный материал, а Марсель все не возвращался. Кэрол спрашивала себя, о чем же они так долго болтают.

Ей все равно, подумала она, примирившись с судьбой. Какую теперь все это играет роль, если она через несколько недель снова исчезнет из жизни Марселя? Лучше наслаждаться с ним это короткое время, вместо того чтобы мучиться ревностью или делать ему упреки, которые он, конечно, не станет слушать.

7

— Ну, развлекаешься, Кэрол?

Она повернулась к Марселю, который подошел к ней сзади почти вплотную. Хотя вернисаж в галерее Бресса только что начался, от него уже сильно пахло спиртным.

Она улыбнулась несколько принужденно.

— О да, я очень хорошо провожу время, — сказала она. — Здесь довольно много народу.

Марсель снова отошел и смешался с шумящими гостями. Кэрол, совершенно несчастная, посмотрела ему вслед. Она чувствовала себя очень неуютно среди тех людей, которые прибыли к открытию выставки Марселя.

Когда они утром приехали с его картинами в галерею, Кэрол уже не так была уверена в успехе, а ее настроение ухудшилось. Она-то представляла себе, что галерея Бресса — это приличная художественная галерея. Вместо этого она увидела старый магазин в нелучшем квартале Парижа. Вид жителей этого района также не вызывал доверия. Если Марселю важно было выставляться здесь, то значит, его успех до этого времени был не слишком большим. Кэрол была глубоко разочарована. Лучезарный имидж Марселя все больше разрушался.

Она начала приводить в порядок закуски и напитки, которые стояли на столе, выбросила окурки из пепельниц. Собственно, это была задача владельца галереи, но ни Пьер, ни его ярко накрашенная жена Моник, казалось, и не думали о таких вещах. Они ни о чем не заботились и уже довольно сильно напились.

Гостями, в подавляющем большинстве, были длиннобородые типы и девушки всех возрастов. Они почти не обращали никакого внимания на Кэрол и делали вид, будто она не имеет никакого отношения к Марселю. Тем не менее, она всем приветливо улыбалась и старалась завязать беседу с теми немногими гостями, которые казались ей хоть сколько-нибудь симпатичными.

Вновь и вновь она бросала взгляды на дверь. Естественно, она пригласила на вернисаж Беттину и Петера, и ждала, что они, наконец, придут. Через несколько дней они возвращались в Германию, и Кэрол хотела провести с ними приятный вечер. Однако ей было неловко, что свою прощальную вечеринку она объединила с вернисажем Марселя. Беттина наверняка ожидала чего-нибудь другого.

— Кажется, я вам понравился, мадемуазель Кэрол, иначе вы бы так меня не рассматривали, — неожиданно услышала она сзади веселый, слегка хриплый мужской голос.

Она удивленно повернулась и сделала большие глаза. Она только что рассматривала еще раз портрет Антуана, старого клошара, который так ей понравился, а теперь он стоял живой позади нее. У него был тот же самый берет, что и на картине. Та же самая рубашка в белую и серую полоску со стоячим воротником, черная старомодная тужурка и щетина на небритом лице. Старик смотрел на нее глазами, которые, казалось, лукаво подмигивали.

— О, вы — Антуан, на правда ли? — сказала она, улыбаясь. — Марсель рассказывал мне о вас. Но откуда вы знаете мое имя?

Антуан хитро улыбнулся.

— Из того же источника, что и вы — мое. Марсель мне тоже рассказывал о вас. Мне очень понравился ваш портрет. Итак, мы знаем друг друга по портретам, которые нарисовал Марсель.

Вскоре Кэрол уже болтала с Антуаном, как будто они были добрыми старыми друзьями. Они пошли к буфету, где он галантно налил ей бокал вина.

— За ваше здоровье, — провозгласил он тост. — За прекрасную модель Марселя.

— И за ваше, Антуан, — ответила она, улыбаясь. — За клошара, которого так часто рисовал Марсель.

Неожиданно ситуация начала доставлять ей все большее удовольствие. Они великолепно понимали друг друга. Старый мужчина рассказал ей немножко о своей жизни, о том, что он долго странствовал по миру и потому так хорошо владеет английским языком. В каких особых отношениях он состоял с Марселем, этого она не смогла выяснить. У нее только создалось впечатление, что этот вернисаж, на котором были представлены все, кроме потенциальных покупателей картин Марселя, так же мало вдохновил Антуана, как и ее.

Спустя полчаса появилась, наконец, Беттина с Петером на буксире. По выражению их лиц Кэрол сейчас же поняла, что они тоже ожидали чего-то другого.

Кэрол извинилась перед Антуаном и пошла поздороваться с друзьями.

— Прекрасно, что вы все же пришли, — сказала она и повисла на шее у Беттины. — Я вас уже почти перестала ждать.

— Мы не сразу нашли, — объяснила Беттина, в то время как Петер уже заинтересованно поглядывал на картины. — Но скажи, — добавила она тихо, — что это за странные люди? И потом все эти типы?

Кэрол пожала плечами.

— И парижский круг художников, честно говоря, я себе представляла несколько иначе, но…

Она беспомощно остановилась. Что она еще должна сказать по этому поводу? Она не хотела, чтобы Беттина критиковала Марселя.

— Пойдем в буфет, — быстро нашлась она. — Вино течет здесь настоящей рекой. Не хочешь чего-нибудь съесть? Здесь есть очень вкусные вещи.

— Хорошо. — Беттина пошла с ней в буфет и поманила за собой Петера. Кэрол налила ей бокал вина и положила закуску на бумажную тарелку.

Беттина внимательно на нее посмотрела.

— Ты не выглядишь очень счастливой, — констатировала она. — А вообще, где это запропал твой возлюбленный? В опьянении от своего успеха он, кажется, тебя совсем забыл.

Кэрол немного рассердило замечание Беттины. Подруга терпеть не могла Марселя и пыталась всеми средствами удержать ее от того, чтобы она переезжала к нему. Но, тем не менее, ей вовсе не следовало быть столь саркастичной.

В этот самый момент она увидела Марселя и поняла, почему Беттина так говорила. Он, весь сияя, обнял прелестную девушку, на которой были сверхкороткие шорты и еще более короткая кофточка-топ. Она прилипла к Марселю, как будто срослась с ним. Марсель смеялся и болтал, оживленно жестикулируя, с группой гостей, которые в восхищении стояли вокруг него.

Внутри Кэрол вдруг все похолодело. Ей показалась, что ее оставили одну, просто выбросили. Почему он так поступает с ней? Почему совсем о ней не заботится? Она отвернулась, будучи не в силах вынести вида Марселя в обществе женщин.

Беттина знала, что происходит с Кэрол. Она положила ей руку на плечи и вместе с ней протиснулась к Петеру, который ел на другом конце стола.

— Не принимай все так близко к сердцу, — прошептала она Кэрол. — Марсель наслаждается тем, что он — звезда вечера, а прекрасные девушки всегда являются составной частью этого.

— Естественно, — вяло ответила Кэрол. — Я вовсе не утруждаю себя мыслями об этом. А как ты догадалась, что это может меня раздражать?

На самом деле, однако, это ее очень сильно беспокоило. Она знала, что Беттина больше всего хотела бы заставить ее уйти от Марселя и как можно быстрее забыть его. Но Кэрол не желала этого и не могла.

Они присоединились к Петеру, который уже пробовал закуски.

— Кажется твой друг — очень одаренный художник, — одобрительно сказал он Кэрол. — Его картины мне по-настоящему нравятся.

Кэрол очень обрадовалась.

— Да, мне тоже. Больше всего мне нравятся его типично парижские уличные сценки и характерные портреты.

— Я осмотрела еще очень мало картин, — пробормотала Беттина, набивая закуской рот. — Пошли, ребята! Давайте обойдем выставку.

Было уже довольно поздно, но все новые и новые гости приходили в галерею. Молодой человек с небрежным коком, вызывающе модно одетый, прилежно фотографировал, но в то же время не сводил глаз с Кэрол. Пухленькая женщина в просторном платье делала какие-то заметки в блокнот и брала интервью у Марселя. Кэрол предположила, что они оба из какой-то газеты.

Марсель подошел к ним на несколько минут, чтобы поздороваться с друзьями Кэрол. Она надеялась, что он немного побудет с ними, но через пару минут он снова исчез в сутолоке. Вскоре после этого она увидела его в обществе Жанны и невольно почувствовала легкий укол. Раньше она не видела здесь эту девушку. Сильви, официантка из «Тиффани», тоже присутствовала здесь, что и отметила Кэрол, к своему огорчению. Марсель был любезен со всеми. Он не занимался только ею.

Беттина тоже с похвалой отозвалась о работах Марселя.

— У парня есть талант, этого у него не отнять, — сказала она Кэрол после того, как они осмотрели выставку. — Я нахожу очень живыми его портреты.

— Один из них живой в подлинном смысле слова, — ответила Кэрол, улыбаясь. — Разве тебе это еще не бросилось в глаза?

Беттина вопросительно посмотрела на нее.

— Нет, мне никто не бросился в глаза. А кто это?

— Пойдем со мной, — сказала Кэрол. — Я тебя представлю ему.

Она потащила Беттину через все помещения галереи, пока не нашла Антуана. Он стоял с Марселем немного в стороне ото всех и что-то поспешно совал ему в карман брюк. Кэрол уже было подумала, что это несколько денежных купюр, но потом решила, что городской бродяга, явно не имеющий никаких средств, не может совать деньги такому человеку, как Марсель.

— Вуаля, вот и мадемуазель Кэрол, — заметил Антуан, довольно улыбаясь. Она познакомила с ним Беттину и взяла Марселя под руку.

Беттина сейчас же узнала старого мужчину с портрета. В то время как она начала болтать с Антуаном, Кэрол попыталась немного задержать при себе Марселя.

— Я думаю, что выставка проходит хорошо, ты не находишь? — сказала она, улыбаясь ему, хотя ей и казалось, что основная масса посетителей больше интересуется буфетом и бесплатным вином, чем картинами.

Марсель пожал плечами.

— Пришло довольно много людей. Что из этого получится, еще посмотрим.

Он вдруг понял, что слишком невнимателен к Кэрол, и потому притянул ее к себе и поцеловал в щеку.

— Я уже радуюсь тому, что, когда вся эта суматоха закончится, мы снова будем одни, — прошептал он ей на ухо, украдкой погладив ее по попке.

Она вздрогнула от его интимного прикосновения, снова почувствовав ту власть, которую он имел над ее телом.

— Я тоже, — прошептала она и слегка прижалась к нему.

Несколькими секундами позже самые разные люди снова окружили и разделили их. Кэрол вернулась к Бенине и Антуану, которые, казалось, прекрасно понимали друг друга.

Старый клошар протянул ей свою руку.

— До свиданья, мадемуазель Кэрол, — сказал он с лукавой улыбкой. — Я был очень рад с вами лично познакомиться.

Она пожала ему руку и посмотрела на него с сожалением.

— Вы уже хотите уходить, Антуан? Жаль. Мы почти не поговорили.

— Тогда мы должны это наверстать, дорогая Кэрол, — сказал он и подмигнул ей. — Зайдите ко мне как-нибудь разочек в гости! Но сегодня для такого старого человека, как я, уже слишком поздно, а у меня впереди еще долгий путь домой.

— Где же вы живете? — осведомилась Кэрол.

Старик таинственно улыбнулся.

— Мой дом — под мостами Парижа. Где-нибудь там вы меня и найдете. Спокойной ночи.

Он галантно поцеловал руку сначала Кэрол, а потом Беттине и исчез среди гостей.

— Интересный тип, — заметила Беттина. — Я бы с удовольствием с ним еще побеседовала.

— Да, ты права. — Кэрол задумчиво посмотрела ему вслед, когда он шел к выходу. — Но в чем-то он для меня загадка, — прошептала она.

Немного позже с ней попрощались также Беттина и Петер. Она от всей души их обняла.

— Всего хорошего вам обоим, — сказала она с печальной улыбкой. — И напиши мне, Беттина, хорошо? У тебя ведь есть мой адрес. Я позвоню тебе еще раз в пансион мадам Крозье до того, как ты уедешь.

После того как они ушли, Кэрол почувствовала себя ужасно одинокой и покинутой. Больше всего теперь ей тоже хотелось бы уйти, но по Марселю нельзя было сказать, что он торопится домой. Он по-прежнему был в центре внимания, его окружала масса людей, и он флиртовал со всеми девушками. Кроме того, он, казалось, сильно напился.

Кэрол уже установила контакт с гостями, но, тем не менее, не могла по-настоящему побеседовать с ними. Дело заключалось не только в языковых трудностях, но также и в том, что эти шумные, поверхностные люди просто были ей не по вкусу. Мир, в котором жил Марсель, совершенно ее не привлекал.

Вдруг все засобирались. Кэрол не могла понять, что случилось.

— Мы закроем галерею и продолжим праздновать в нашей квартире наверху, — объявила Моник, жена владельца галереи. Она была столь же трезва, как и все остальные. — Будь умницей и помоги отнести наверх пару бутылок вина из буфета. Конечно, полных, — добавила она с глупой улыбкой.

Нахмурившись, Кэрол проложила себе дорогу к Марселю. У нее не было ни малейшего желания продолжать эту, уже выходящую за рамки приличия вечеринку в какой-то квартире. Она сказала это Марселю, но он только засмеялся и поцелуем заставил ее замолчать.

— Не будь занудой, дорогая. Если наверху все продолжат празднование, то я, как главное лицо, не могу отсутствовать. — Он шлепнул ее по попе. — Ну, идем же. Наверняка еще будет по-настоящему весело.

Он пошел за другими через заднюю дверь на лестницу. Кэрол вздохнула. Еще час назад Марсель хотел окончания этой суматохи, чтобы остаться с ней, но казалось, что теперь он совсем забыл об этом. Кроме того, она прекрасно понимала, что вся эта суматоха не повлечет за собой ничего важного.

Она быстро схватила бутылку белого вина и поднос с закусками и пошла с последними задержавшимися гостями наверх.

В квартире Моник и Пьера, несмотря на поздний час, дым стоял коромыслом. Из стерео-установки гремела музыка, под которую лихо танцевали. На Марселя все время наседали женщины, но изредка он танцевал и с Кэрол.

— Здесь очень мило, — пробормотал он ей в самое ухо, когда она танцевала с ним медленный танец. Он прижал ее стройное гибкое тело к себе и поцеловал в шею.

Кэрол тесно прижалась к нему. Впервые за весь вечер она могла быть так близко к Марселю и наслаждалась тем, что находилась в его объятиях. Но, подняв голову и посмотрев в любимое лицо, она заметила, что он вовсю снова флиртует с другими женщинами. Это подействовало на нее как холодный душ, хотя она уже и привыкла к подобным выходкам Марселя. Она уже и сама хотела бы положить конец их отношениям, чтобы больше не страдать.

Когда танец закончился и Марсель снова предоставил ее самой себе, Жан-Марк, разряженный фотограф, проложил путь к ней. Держа в руках два полных бокала вина, он обратился к ней с сияющей улыбкой.

— Наконец, я застал тебя одну, Кэрол, — начал он доверительно и самодовольно улыбнулся. — Вот я запасся двумя бокалами вина еще до того, как все выпьют.

Он протянул ей один из бокалов и не хотел слушать никаких отговорок, что она больше ничего не хочет пить. В конце концов, ей пришлось взять бокал, чтобы он от нее отстал. Она ведь вовсе не должна была пить вино. Ей вообще не нравилось, что Жан-Марк претендовал на нее. Она просто терпеть не могла этого молодого фотографа. Он наконец встретил ее одну… почему он так преувеличивает? Он ведь видел, что большую часть времени она стояла одна. Почему же тогда он уже давно не заговорил с ней, вместо того чтобы весь вечер преследовать ее какими-то особенными взглядами? Ей очень хотелось бы спросить его об этом.

Жан-Марк поднял бокал и посмотрел ей в глаза, прежде чем отпил глоток.

— Мне просто стыдно, что Марсель так тобой пренебрегает, — сказал он. Жан-Марк подошел к Кэрол так близко, что она ощущала его дыхание на своих волосах. — Если бы у меня была такая прелестная и очаровательная девушка, то я бы не выпускал ее из виду ни на одну минуту.

Кэрол слегка отстранилась от него. Вся эта вечеринка действовала ей на нервы, и она уже едва сдерживалась.

— В конце концов, это его вернисаж, — защищала она Марселя на своем самом лучшем французском языке. — Само собой разумеется, что он посвятил себя всем своим гостям.

Жан-Марк кивнул.

— С этой точки зрения, ты, естественно, права, Кэрол. — Он внимательно рассматривал ее некоторое время, потом поднял свой фотоаппарат, который висел у него на груди. — Можно тебя сфотографировать? У меня уже есть несколько снимков самых разных людей, которые присутствуют здесь, в том числе и твои, но я бы очень хотел снять твое лицо крупным планом, если ты позволишь.

Она пожала плечами. Кажется, ее лицо зачаровывает не только художников, но и фотографов. Вероятно, Жан-Марк именно поэтому так долго и внимательно на нее смотрел. Если он только хочет ее сфотографировать и после этого отстанет, это ее вполне устраивает.

— Хорошо, — сказала она равнодушно. — Я не имею ничего против.

— Огромное спасибо, Кэрол.

Жан-Марк поспешно сделал пару снимков, потом снова взял свой бокал с вином со стойки и подвинулся поближе к Кэрол.

— Я ждал весь вечер, чтобы спокойно поговорить с тобой, — сказал он с таинственной улыбкой. — Можно тебя похитить в соседнюю комнату, где нам никто не помешает?

— А о чем пойдет речь? — сдержанно спросила она. У нее не было никакого желания уединяться где-нибудь с этим самоуверенным типом.

— О договоре, — объявил Жан-Марк. Он взял ее за руку и потащил за собой. — Ну, пойдем, здесь же ведь нельзя понять даже свои собственные слова.

Она протиснулась с ним через других гостей, которые вели себя все более развязно. Маленькая группа уселась на полу и нюхала кокаин, Жанна лежала в углу софы и спала. Кэрол были просто противны эти люди, которых Марсель называл своими друзьями.

В коридоре Жан-Марк толкнул ближайшую дверь, но сразу же закрыл ее. Кэрол, однако, заметила, что это была спальня и какая-то парочка уже развлекалась в постели.

— Уже занято, — объявил Жан-Марк. — По пытаемся в следующей комнате.

Следующей комнатой оказалась кухня. Там горел свет, и гудела включенная кофеварка, но никого не было. Жан-Марк подвел Кэрол к стулу.

— Хочешь кофе? — спросил он, беря две чашки из навесного шкафа над раковиной.

— Да, пожалуйста. — Кэрол была рада, что можно выпить что-нибудь еще, кроме вина. К счастью, Жан-Марк оказался не таким пьяным, как другие, но все же она спросила себя, что они с ним будут здесь делать и что она вообще делает на этой сомнительной вечеринке. В первый раз ей пришла мысль, не поехать ли домой одной, без Марселя. Она может взять такси. Марсель дал ей второй ключ.

Жан-Марк поставил чашки с кофе на стол и сел.

— Кэрол, — начал он без всяких уверток, — я хотел с тобой поговорить, потому что был бы не прочь тебя фотографировать.

Она размешала в кофе молоко и сахар.

— Я так и подумала. Я предполагаю, что ты хочешь использовать эти снимки не для себя лично, а как профессионал?

Он посмотрел на нее с многозначительной улыбкой.

— Совершенно верно, дорогая. Конечно, ты уже заметила, какое впечатление производишь на нас, французов, своим прелестным лицом и потрясающей фигурой и прежде всего — на художников, таких, как Марсель и я?

У нее стало нехорошо на душе.

— Пожалуйста, скажи мне коротко и ясно, чего ты от меня хочешь.

— Хорошо, давай больше не будем ходить вокруг да около. — Жан-Марк закурил сигарету и откинулся назад. — Я — профессиональный фотограф и работаю для различных газет, в том числе и для сексуального журнала, пользующегося огромной популярностью. Я очень заинтересован в том, чтобы сделать твои фотографии в обнаженном виде. У тебя безукоризненное тело, которое привлечет каждого мужчину. — Он многообещающе улыбнулся. — Я знаю, золотко, о чем говорю. Марсель мне показал свою картину, где ты нарисована обнаженной. Классная фигура, должен я сказать. Он считает, что я должен тебя спросить. Ты наверняка позволишь себя сфотографировать.

Кэрол оцепенела. Ей бы хотелось, чтобы она просто ослышалась, но Жан-Марк так долго говорил и так ясно все сказал, что она была уверена в том, что все поняла правильно. Как же мог Марсель так поступить с ней? Как он мог так хладнокровно передать ее этому фотографу — специалисту по сексуальным фотографиям? Она что, ничего для него не значит?

— Как ты понимаешь, это само собой разумеется, что я отнесу тебя к топ-моделям с топ- гонорарами, — добавил он самодовольно, не дождавшись ее ответа.

Она отодвинула чашку с кофе и встала.

— Мне жаль, но я совершенно не заинтересована в этом договоре, — холодно ответила она, стараясь взять себя в руки.

Жан-Марк тоже поднялся. Он подошел к ней вплотную и посмотрел тяжелым взглядом.

— Я бы тебе посоветовал еще раз хорошенько все обдумать, моя красавица. Хотя бы ради Марселя.

— А какое он имеет отношение ко всему этому? — спросила она недоверчиво.

— При определенных условиях — очень большое, прежде всего из-за своего жалкого денежного положения. Он должен мне весьма значительную сумму, о чем ты, вероятно, совершенно ничего не знаешь. Но с гонораром, который я бы тебе заплатил, ты смогла бы ему немного помочь. — Во взгляде Жана-Марка отразилось нетерпение. — При его невыплаченных долгах я быстро найду решение. От меня зависит, взять ли его за воротник или нет. А это — у тебя в руках.

Ей стало нехорошо. Куда она только попала? Она должна была собрать все свои силы, чтобы не дать ему заметить, как глубоко ее это задело.

С холодной улыбкой она вернула ему его визитную карточку.

— Я ведь уже сказала, что не заинтересована в этом договоре, Жан-Марк. В столь же малой степени меня интересуют и долги Марселя. Это был для меня отпускной флирт. Вскоре я возвращаюсь в Штаты. Зачем же мне нужно наниматься на работу?

Жан-Марк уставился на нее ошарашенно, и она поняла, что взяла правильный тон. Холодный и высокомерный. Он был ей нужен как защитный фасад, так как сердце ее почти разрывалось.

Она небрежно откинула назад волосы и собралась уходить.

— Прощай, Жан-Марк. Я не думаю, что мы еще когда-нибудь встретимся.

Она оставила его стоять столбом и вышла из кухни. Она была в ужасном состоянии, когда снова вошла в гостиную, но все же ее совершенно доконал вид Марселя, который сидел на софе, крепко обняв какую-то девушку, и явно получал от этого большое удовольствие.

Она повернулась на каблуках и бросилась вон из квартиры. Как она могла связаться с таким типом, как Марсель? Сильное сексуальное влечение к нему не могло считаться оправданием. Ей нужно было только немного больше владеть собой, тогда бы с ней не случилось такого несчастья. Только она одна была во всем в этом виновата. Но для осознания этого теперь было слишком поздно.

Ночь была холодная и ветреная. Кэрол замерзла, пока дошла до ближайшей телефонной будки, чтобы вызвать такси. Лучше всего было бы снять комнату где-нибудь в гостинице, но в это время все приличные гостиницы были уже закрыты. Кроме того, она должна была экономить деньги, которых оставалось угрожающе мало. Она доехала на такси до квартиры Марселя. Конечно, скоро он домой не вернется. Она решила уложить свои вещи и на раннем автобусе исчезнуть из жизни Марселя. Не имело никакого смысла видеть его еще раз или говорить с ним. Вероятно, он так и не понял бы ее упреков. Он жил в совершенно другом мире, в который она не вписывалась.

Тихо поднялась Кэрол по стертым ступенькам, ведущим к мансарде Марселя. Она ощутила себя почти взломщиком, когда открыла дверь в квартиру и проскользнула в нее. Ей хотелось как можно быстрее снова уйти отсюда.

Она приняла душ и переоделась, потом начала собирать свои вещи. Пару платьев, которые ей подарил Марсель, она оставила. Когда она все сложила и была совсем готова, уже начало светать. К счастью, Марсель так и не вернулся.

Она еще раз прошла по комнатам, чтобы посмотреть, не забыла ли чего-нибудь. Ей было больно уезжать из этой знакомой квартиры, но раньше или позже это должно было случиться. Когда она зашла в спальню Марселя, чтобы посмотреть, не оставила ли там свои вещи, то при виде широкой металлической кровати с таким милым покрывалом у нее выступили слезы на глазах.

Всхлипывая, она упала на кровать лицом в подушки. Здесь она была счастлива с Марселем, здесь она узнала, что такое настоящая любовь. И теперь все кончилось, потому что она впуталась в отношения, которые с самого начала находились под несчастливой звездой.

Каждый день с Марселем, каждый час и каждая минута мысленно пронеслись перед ней. Постепенно она успокоилась, и приятная усталость охватила ее. И тогда она заснула, сама того не желая.

8

Кэрол беспокойно задвигалась. Она почувствовала, что уже не одна. Кто-то гладил ее тело и покрывал лицо поцелуями. Или это ей снится?

Сбитая с толку, она открыла глаза и увидела прямо перед собой загорелое лицо Марселя. Он виновато улыбнулся ей.

— Доброе утро, моя любимая… или лучше… добрый день. Вчера была жуткая вечеринка, не правда ли? — Его темные глаза молили о пощаде. — Пожалуйста, не сердись на меня, что я только теперь вернулся домой.

Она закрыла глаза и покачала головой.

— Я не сержусь.

Нет, это было не так. Впрочем, если бы она и сердилась, то он этого бы не понял. Она была сердита только на саму себя, потому что по недоразумению заснула и теперь еще раз встретилась с Марселем. Но ее тело уже реагировало на его близость, и ей нужно было быть очень внимательной, чтобы снова не поддаться его шарму и притягательной силе.

Он лежал на ней и испытующе смотрел на нее. От него несло сигаретами и алкоголем, его расстегнутая шелковая рубашка пахла духами.

— Почему ты упаковала свои вещи? — спросил он. — Для меня было шоком, когда я вошел в квартиру и увидел, что твои вещи стоят у двери. Я надеюсь, что это просто нервный срыв.

Уголки ее рта горько опустились вниз.

— Для меня многие вещи на этой вечеринке были шоком, но я об этом совсем не хочу говорить. — Она отодвинула его в сторону и уселась на край кровати. — Нет, Марсель, — сказала она, — это не был нервный срыв. Я хорошо обдумала все и решила, что должна уйти из твоей жизни.

Марсель уселся рядом. Он взял ее за плечи и посмотрел умоляюще.

— Дорогая, как ты можешь говорить такие вещи. Пожалуйста, не разрушай все то прекрасное, что было между нами. — Он закурил сигарету и быстро выдохнул дым. — Хорошо, я, наверное, наделал ошибок, — признал он, — но кто делает все правильно в жизни? Давай спокойно поговорим об этом, и тогда все снова будет в порядке.

Она решительно покачала головой, хотя всеми фибрами души стремилась в объятия Марселя.

— О, нет, Марсель. Это не так просто. Нет никакого смысла говорить дальше. Мое решение окончательно.

Его глаза сузились.

— Итак, ты хочешь меня оставить? — спросил он хрипло.

— Совершенно верно, Марсель, — ответила она твердым голосом. Только не ослабеть, вдалбливала она при этом себе в голову, только не уступить, какими бы средствами он ни пытался ее переубедить!

— А можно мне узнать и настоящую причину? — спросил он, сдвинув брови — Или я просто надоел тебе?

Кэрол глубоко вдохнула воздух. Неожиданный разговор действовал ей на нервы, и это было больше, чем она могла выдержать. Если бы только она не заснула!

— Мы просто не подходим друг другу, Марсель, — возразила она. — На вечеринке вчера…

— Забудь же эту проклятую вечеринку, — прервал он ее умоляюще. — Как ты можешь использовать такое в качестве критерия?

— На этой вчерашней вечеринке, — повторила она твердо, — для меня стало слишком ясно, что твой мир не является моим миром. Ты никогда не поймешь, что меня в нем не устраивает.

Марсель притянул ее к себе и поцеловал в висок. Ее сердце начало трепетать. Если он так будет действовать и дальше, подумала она нервно, то я пропала. Всеми возможными способами она должна была собрать свои силы, чтобы его оттолкнуть.

— Нет, я понимаю, любимая. Но только все это — мелочи, которые в наших отношениях не имеют значения, — попытался он отвести ее упреки. — Главное состоит в том, что мы понимаем друг друга и дарим друг другу в постели счастье и полноту чувств.

Типично для Марселя, подумала она, невольно вздрогнув под его нежным прикосновением. Цветистые речи, но ни одного слова о любви.

Губы Марселя двигались дальше и начали щекотать мочку ее уха. В Кэрол зазвонил набат тревоги, но она просто не была готова отодвинуться от него. Сладкая слабость появилась у нее в ногах, и мурашки побежали по коже.

— Для меня это — не мелочи, Марсель, — с трудом произнесла она, борясь с возбуждением. — Я больше не могла выносить, как ты вчера флиртовал с другими женщинами.

— Бог мой, эту тему мы уже один раз обсуждали, — отмахнулся Марсель. — Женщины ждут этого от меня. И что же я должен делать с ними? Важно только то, что у меня ни с кем ничего не было. Я тебе верен, Кэрол. Пожалуйста… верь мне.

Наконец, ей удалось отодвинуться от него на некоторое расстояние.

— Я бы, может быть, тебе и поверила, — возразила она устало, — но речь вовсе не идет только об этом. Больше всего меня вчера шокировало то, что ты показал мой портрет в обнаженном виде этому отвратительному фотографу.

— Жан-Марку? — Марсель засмеялся, как будто не мог понять, что ей не понравилось. Он снова прижал ее к себе и покачал головой. — Само собой разумеется, что я ему показал мою волшебную модель. Жан-Марк, как и я, художник.

Кэрол скривила рот.

— Вполне может быть, что он очень хороший фотограф, но для него художественная сторона значит гораздо меньше, чем продажа моих снимков в обнаженном виде для сексмагазина.

Смущение промелькнуло на лице Марселя.

— Я знаю, что у него было такое намерение. Но тогда мы были еще едва знакомы, — защищался он. — Сегодня я бы больше никому не показал тебя обнаженную, и я никогда не продам эту картину.

Она избегала его нежного взгляда.

— И тогда он начал меня шантажировать, — сказала она презрительно. — От меня зависело, возьмет ли он тебя за воротник или нет. Мое тело за твои долги, так сказать. Больше всего мне бы хотелось дать ему пощечину.

Марсель выругался.

— Подлец! На самом деле я от него этого не ожидал. Как он мог связать с тобой эти пошлые долги. Он скоро получит свои деньги.

— Мне это безразлично, Марсель. — Кэрол вздохнула. — Не имеет никакого смысла говорить об этом дальше.

Она хотела встать, но Марсель схватил ее за бедра и потянул вниз. Она и глазом не успела моргнуть, а он уже прижал ее спиной к матрасу и лег на нее.

— Ты права, дорогая, — сказал он хрипло, ласково глядя ей в лицо. — Мы уже достаточно наговорились. Давай прекратим это и займемся другими делами.

Марсель властно приник к ее губам и раздвинул их языком. Кэрол тихо застонала, когда он быстрым движением вытащил ее блузку из джинсов и его рука целеустремленно двинулась к ее груди. Она попыталась было сопротивляться, но он уже овладел ситуацией. В ее голове пронеслась мысль, что она совсем сошла с ума, если еще раз собирается ему отдаться, но, тем не менее, это было как раз то, чего она желала. Со страстным стоном она капитулировала перед его очарованием и ответила на требовательный поцелуй с нарастающей страстью.

— Ты же совсем не хочешь оставлять меня, моя малышка, — пробормотал Марсель, возбуждающе водя большим пальцем по соскам, которые напряглись и проступили под тонким лифчиком. — Твое тело говорит мне, что ты хочешь остаться со мной.

Он был прав. Кэрол ненавидела себя за то, что ее выдавала реакция тела и что у нее не было сил освободиться из его объятий, взять свои чемоданы и уйти из его квартиры и из его жизни. Вместо этого она положила руки ему на затылок и прижалась к нему еще теснее. Водоворот страсти захватил ее, и она не могла от него освободиться. В последний раз она решила насладиться его ласками, уступить вопреки рассудку.

— Моя очаровательная возлюбленная, — прошептал он, покрывая ее лицо и шею быстрыми поцелуями, — извини меня. Я все исправлю.

Он ловко расстегнул ее блузку и застежку лифчика и залюбовался ее полной грудью.

Кэрол чувствовала, как кровь закипает у нее в венах, пульсируя между бедер. Ее тело непроизвольно выгнулось ему навстречу.

Марсель опустил голову к ее грудям и по очереди ласкал ее напряженные соски. Когда он нежно касался их своими зубами и языком, Кэрол не в силах была подавить страстный стон.

Он нетерпеливо стянул с нее блузку и лифчик, сбросил свою рубашку и расстегнул пояс и молнию на своих узких бархатных брюках. Потом снова лег на нее и занялся застежкой ее джинсов.

Резким рывком он расстегнул молнию, и его рука проникла в ее черные кружевные трусики. Его ловкие пальцы некоторое время бродили в шелковистых волосках, а потом быстро нашли свою цель.

Кэрол издавала страстные стоны. Она почувствовала твердый член Марселя на своих бедрах и лихорадочно схватила его. Он застонал, когда она нежно сжала его и начала поглаживать.

Ее тело дрожало от желания.

— Иди, — прошептала она хрипло. — Иди, я не могу больше ждать!

Он быстро освободился от остальной одежды, а Кэрол поспешно стянула вниз джинсы и трусики.

Она, сгорая от желания, смотрела на его ярко выраженную мужественность. Марсель столь же восторженно рассматривал ее обнаженное тело и, наконец, лег на нее, издав сдавленный стон, и поцеловал ее горячо и страстно.

Она раздвинула бедра и приподняла их ему навстречу. У нее больше не было сил ждать, она должна была немедленно ощутить его в себе.

Наконец, он проник в нее и возбуждающе медленно начал двигаться. Кэрол с трудом переводила дыхание. Она чувствовала, что теперь совсем скоро достигнет апогея, и потому попыталась оттянуть этот миг, но ей удалось продлить наслаждение лишь на несколько секунд. В экстазе она заметалась, впиваясь пальцами в спину Марселя, пока не грянул избавительный оргазм, и ей показалось, что все вокруг нее взорвалось. В тот же самый момент, содрогаясь, Марсель излился в нее. Кэрол почувствовала в себе горячую струю. Он, весь мокрый от пота, остался лежать на ней, тяжело дыша.

— О, любимая, — прошептал он, когда его дыхание снова немного успокоилось, — каждый раз с тобой становится все лучше и лучше.

Через пару минут он скатился с нее и удовлетворенно растянулся рядом. У Кэрол рыдания подступили к горлу. Быстро пришло отрезвление. Теперь она глубоко сожалела, что уступила Марселю, хоть это и было опять незабываемым переживанием.

Как она могла себе позволить так увлечься? А что, если он пришел к ней прямо от другой. Очевидно, он переночевал у Моник и Пьера, но спал ли он там один — спорный вопрос. Кэрол вдруг показалась, что ее использовали и испачкали грязью.

Она лежала без движения и прислушивалась к себе. Она больше не чувствовала желания и страсти, которыми была охвачена еще несколько минут назад. Она, правда, все еще любила Марселя со всей силой своих чувств, но теперь ее разум вновь взял верх.

Она вытерла тыльной стороной руки слезы, струящиеся из уголков глаз, и села. Марсель ничего этого не заметил. Он заснул и тихо похрапывал. Кэрол с болью вглядывалась в его лицо. Больше всего она хотела бы прижаться к нему, но это все равно ничего не исправит.

С большим трудом она оторвала от него свой взгляд, тихо выскользнула из постели и прошла со своей одеждой в ванную. Возвращение Марселя не могло заставить ее отказаться от своего намерения.

Спустя некоторое время, Кэрол бесшумно закрыла за собой дверь в квартиру и потащила свои чемоданы вниз по лестнице. Она больше не могла себе позволить взять такси и пошла к ближайшей станции метро. На плане города она нашла молодежную туристическую базу и поехала туда. Она хотела остаться там до своего отъезда. Завтра она попробует узнать, можно ли перенести отлет на более ранний срок. Жаль было отказываться от тех планов, которые она не успела реализовать, но в Париже ее больше ничего не держало. Она хотела домой.

Кэрол повезло. На молодежной туристической базе нашлось свободное место. Она поселилась в комнате с двумя другими девушками, но это ей не мешало. Она разложила свои вещи и пошла в кафетерий. Время ужина еще не наступило, но она весь день ничего не ела и была голодна.

Чуть позже, усталая и подавленная, она забралась в постель. Поболтав немного с Кейко, студенткой из Японии, она почувствовала, что у нее закрываются глаза.

— Все кончено, — сказала она на следующее утро по телефону, позвонив Беттине в пансион «Баррио». — Я уехала от Марселя.

— Ну, слава Богу, — таков был сухой комментарий Беттины. — Я действительно очень беспокоилась о тебе после этого достопримечательного вернисажа. Как же все закончилось?

Кэрол рассказала ей обо всем, что произошло после ухода Беттины и Петера. Ей стало легче от того, что она смогла рассказать все, что у нее было на душе.

— Ты была права, Беттина, — сказала она в конце разговора. — Марсель мне не подходит. Он живет в совершенно ином мире и у него абсолютно другие критерии.

Она договорилась встретиться с Беттиной на следующий день, чтобы проводить ее на вокзал. Ее отпуск закончился. Петер еще вчера возвратился вместе со своей туристической группой в Германию.

— Тогда до завтра, Беттина, — сказала она и положила трубку.

Прощание с Беттиной далось ей тяжело. Когда поезд на Кельн отъехал от перрона вокзала, у Кэрол перехватило горло. Теперь она почувствовала себя еще более одинокой и покинутой, чем раньше. Нужно было как можно быстрее уезжать домой в Нью-Йорк.

Двумя днями позже она возвращалась из аэропорта в город. К счастью, удалось перенести отлет на более ранний срок, и она могла вылететь в Штаты уже в конце недели. Тогда ее приключение в Париже станет прошлым, и она когда-нибудь забудет Марселя… может быть.

Он, вероятно, не предпринимал никаких попыток найти ее. Кэрол, пожалуй, даже испытывала облегчение от этого, но в глубине сердца чувствовала себя обиженной. Он отказался от нее так легко? Она втайне надеялась, что встретится с ним где-нибудь случайно или что он разыщет ее на молодежной туристической базе, но не признавалась в этом даже себе самой.

Желания возвращаться на туристическую базу не было, и она села на первый попавшийся автобус и вышла в каком-то спокойном живописном месте, где еще ни разу не была. Путь домой она как-нибудь найдет.

Она прошлась по кривым улочкам с перекошенными домами и вышла на берег Сены. Невдалеке через реку перекинулся мост. Здесь было по-настоящему романтично. Но Кэрол совершенно не радовала эта экскурсия. Слишком многое напоминало ей о Марселе и о прогулках, которые они совершали вместе.

— О, это — мадемуазель Кэрол, — вдруг услышала она, к своему удивлению, радостный голос.

Кэрол повернула голову и увидела Антуана, старого клошара, которого только теперь заметила. Невольно у нее сжалось сердце, так как он был связан с Марселем.

— Здравствуйте, Антуан, — сказала она, улыбаясь, и пошла навстречу старику. Он сидел за старым садовым столиком под огромной липой и ел. Узкая полянка отделяла несколько обветшалых домов от берега Сены и заканчивалась через пару метров у опор моста.

Когда Кэрол подошла к нему, он поднялся и приветствовал ее безукоризненным поцелуем руки.

— Я очень рад увидеть вас снова, моя дорогая, — сказал он с присущим ему очарованием. Он открыл для нее откидной садовый стул и жестом пригласил ее сесть. — Пожалуйста, присядьте ненадолго ко мне.

Кэрол призадумалась. Антуан, конечно, спросит ее о Марселе, а как раз эта тема ей неприятна. Но старый клошар пришелся ей по сердцу, и она была рада снова увидеться с ним.

— Охотно, Антуан. — Она села и с интересом осмотрелась вокруг.

Старик пододвинул ей по столу бутылку с вином.

— Вот, выпейте глоток, Кэрол. — Он смущенно улыбнулся. — К сожалению, у меня нет стаканов. Я надеюсь, что вы не побрезгуете выпить прямо из бутылки.

— Конечно, нет, Антуан, — заверила она его с улыбкой. — За вас и за ваше здоровье. — Она поднесла бутылку с красным вином к губам и выпила глоток, потом поставила ее обратно на стол.

Антуан взял ее, чтобы тоже выпить.

— За вас и за Марселя, — сказал он и испытующе посмотрел на нее своими глазами, голубыми, как вода. — За Париж и за любовь.

Кэрол отвела взгляд и посмотрела в сторону другого берега Сены. Она вздохнула про себя. Париж и любовь… что из этого вышло?

— Здесь прекрасный уголок, — сказала она. — Почти ничего нет от большого города.

Антуан сделал широкое движение рукой.

— Значит, вам нравится моя идиллия?

— О, да. Но… я думаю, вы не здесь живете?

Старик хитро улыбнулся.

— Пойдемте, я покажу вам свое жилище.

Ей стало интересно, и она встала. Антуан по-отечески обнял ее за плечи и повел к мосту. Хотя он ей уже говорил, что живет под мостами Парижа, но она не поверила своим глазам, когда под мостом, защищающим от непогоды, увидела старую кровать и рядом с ней — комод.

— Вы здесь живете? — спросила она с недоверием.

Антуан ухмыльнулся.

— Судя по вашему лицу, можно подумать, что мой интерьер не кажется вам достаточно элегантным.

Она посмотрела на него и улыбнулась.

— Скажем, я нахожу его несколько необычным. Но что вы делаете зимой? Вы же не можете здесь оставаться.

— О, большинство клошаров предпочитают и зимой оставаться под мостами и в подобных жилищах на пленере. — Антуан взял ее за руку и пошел с ней снова к столу. — Но тогда я переезжаю в маленькую комнату в этом доме… — Он указал на скромный серый дом, который был зажат между двумя другими, — … это, если я вообще провожу зиму здесь, в Париже.

Кэрол, внимательно рассмотрев дом, снова повернулась к Антуану.

— Очень мило со стороны владельца дома, что он принимает вас на зиму, — сказала она.

Лукавое выражение скользнуло по обветренному лицу Антуана.

— О, да. Это — очень милый владелец.

— А где вы бываете, если не проводите зиму в Париже? — заинтересовалась Кэрол.

Антуан пожал плечами и склонил голову.

— То здесь, то там, где мне больше нравится, — сказал он, подчеркивая каждое слово жестами. — Во всяком случае, там, где тепло и светит солнце.

Кэрол удивилась, откуда у такого человека, как Антуан, берутся деньги на подобные путешествия, но, естественно, не спросила об этом.

— Кажется, вы ведете интересную жизнь, — сказала она. — Мне бы тоже понравилось ездить по свету и посещать центры культуры.

Старый клошар в неизменном берете на голове удовлетворенно кивнул.

— Вы интересуетесь искусством, Кэрол?

Тогда она ему немного рассказала о своей жизни в Нью-Йорке, а Антуан внимательно слушал.

— Я знаю Нью-Йорк, — сказал он, к ее крайнему удивлению. — Я был там несколько раз.

Он подал ей кулек с отломанным багетом и сыр.

— Берите, если вы хотите есть, Кэрол. Этого хватит для нас обоих.

Она не посмела бы взять у старого человека еду, но боялась, что он обидится, если она откажется. Тогда она отломила кусок хлеба, положила на него сыр и с аппетитом откусила.

— Спасибо, — сказала она. — Я с самого завтрака еще ничего не ела.

Антуан ждал, пока она закончит есть, потом набил свою трубку и закурил. Она встретилась с его серьезным взглядом.

— А теперь расскажите-ка мне, моя маленькая Кэрол, чем занимается Марсель в эти дни? Как это случилось, что вы бродите без него, одна?

Она глубоко вдохнула. Это был как раз тот вопрос, которого она так опасалась. Она больше не хотела вспоминать о Марселе и уж тем более — говорить о нем.

— Марсель и я — мы больше не вместе, — сказала она так равнодушно, как только могла. — Несколько дней тому назад я уехала от него. — Антуан кивнул, задумчиво попыхивая трубкой. У Кэрол было такое ощущение, что он уже знает эту новость.

— Он, наверняка, очень страдает из-за этого, — сказал старик. — А что вы намереваетесь делать, Кэрол?

— В конце недели я возвращаюсь в Нью-Йорк.

Старик испуганно посмотрел на нее.

— Уже в конце недели? Я полагал, что вы хотели остаться до конца августа?

Кэрол слабо улыбнулась.

— Вначале, да. Но потом… — Она пожала плечами. — У меня изменились планы.

— Ага. И я предполагаю, что это имеет отношение к Марселю?

Ей совсем не нравилось, что Антуан расспрашивает ее, но и не хотелось его обидеть.

— Да, вы правы, — тихо призналась она. — Я рассталась с ним, и теперь меня мучает тоска по дому. Париж потерял для меня свое очарование. — Она вздохнула и посмотрела на суда на Сене, прежде чем снова взглянуть на Антуана. — Но вы ошибаетесь, Антуан. Марсель наверняка не страдает от того, что я ушла от него. У нас ведь были только… очень свободные отношения.

Антуан покачал головой.

— Чепуха, дитя мое. Марсель любит вас. — Он внимательно посмотрел на нее. — Так же, как и вы его любите.

Теперь Кэрол покачала головой.

— Нет, Антуан. Марсель совершенно неспособен любить. — Она горько улыбнулась. — Если не считать того, что он вообще любит жизнь, любовь и женщин.

Он отпил глоток вина из бутылки.

— Я не хочу вас спрашивать, что случилось, Кэрол. Но не думаете ли вы, что слишком сурово критикуете Марселя. Я знаю, что он вас любит. Конечно, он страдает из-за того, что вы его покинули.

— Нет, я этого не думаю. В крайнем случае — из-за оскорбленного тщеславия. Кому же, в конце концов, понравится, если от него убегает возлюбленная?

— Пожалуйста, не нужно столько горечи, Кэрол. — Антуан пожал ее руку, лежащую на столе. — Но послушайте старого человека, который знает жизнь и любовь, и не исчезайте так просто из жизни Марселя, не дав ему шанс.

Она осторожно взяла у него свою руку. Хотя проникновенные слова старого мужчины и подействовали на нее, она все же осталась при своем мнении.

— Это не имеет никакого смысла, Антуан, — сказала она решительно. — Марсель и я не подходим друг другу. Он живет в совершенно другом мире, в котором мне неуютно. Это был только отпускной флирт, ничего больше.

— Вы действительно так считаете, Кэрол? — спросил он серьезно.

— Да, — твердо ответила она. — А теперь я бы больше не хотела говорить на эту тему.

— Жаль, Кэрол, — печально сказал старый клошар. — Марсель и вы были бы идеальной парой. На первый взгляд он, может быть, кажется слишком жизнерадостным и легкомысленным, но он неплохой парень. Я знаю его со смерти его матери, которую он очень любил. С тех пор он привязался ко мне и регулярно меня навещает. Я его знаю насквозь и люблю как своего собственного сына. — Антуан выбил свою трубку и мимоходом вытер глаза. — Но вы ведь не хотите больше говорить о нем, Кэрол, и я принимаю это.

Через несколько мгновений на его лице снова была лукавая улыбка. Кэрол оживленно поболтала с ним о том, о сем и попросила его рассказать что-нибудь интересное и авантюрное из его бродячей жизни. Они проговорили до тех пор, пока не зашло солнце и над Сеной поднялся вечерний туман. Когда немного позже она сердечно простилась с ним, то знала, что нашла в Антуане друга.

9

Туманным дождливым ноябрьским днем Кэрол вышла с территории университета и поехала домой. Хотя и был час пик, она ловко управляла своим белым «ниссаном» в транспортном потоке и вскоре остановилась перед одним из секционных домов, стоявшим немного в стороне. В этом доме она и жила.

Кэрол взяла почту из почтового ящика. Открывая дверь, она услышала, как зазвонил телефон. Она положила свою сумку и почту на маленький столик, стоявший в нише, и прошла в комнату.

Звонила ее самая близкая подруга Фран.

— Кэрол, не хочешь пойти со мной вместе в субботу на вернисаж в художественной галерее Квинсдейл? — спросила она.

Наморщив лоб, Кэрол уселась в кресло рядом с телефонным столиком.

— В художественной галерее Квинсдейл? А кто там выставляется? — спросила она без особого интереса. Она почти никуда не ходила с тех пор, как вернулась из Европы.

— Ах, кто-то с акварелями, — сказала Фран. — Во всяком случае, они мне очень понравились в проспекте, любопытно было бы увидеть и другие. Ну, как? Пойдешь со мной?

— Квинсдейл — это довольно шикарно. Не правда ли? Я еще никогда там не была.

— Я тоже, — ответила Фран. — И к тому же я не знаю, почему они оказали мне честь, пригласив к себе на вернисаж. Но они прислали мне два билета, и теперь мне нужен кто-нибудь, кто бы со мной пошел.

— А почему бы тебе не взять с собой Майка? — спросила Кэрол.

— Ты же знаешь, какой невежда в области искусства мой супруг. Кроме того, по вечерам по телевидению показывают хоккей на льду, и он никуда не пойдет.

— Хорошо, тогда я пойду с тобой, если для тебя это так важно, — согласилась Кэрол. — Придется найти что-нибудь подходящее из одежды. Или ты думаешь, что в этой шикарной галерее можно появиться в джинсах?

— Вероятно, ты права. А почему бы тебе не надеть твой брючный костюм бирюзового цвета, который ты купила в Париже? Это же сверхшикарная вещь и подходит к любому случаю.

Кэрол его никогда не надевала, стараясь больше не вспоминать о Париже и о Марселе.

— Посмотрим, — сказала она. — Может быть.

— Хорошо. Тогда я заеду за тобой в субботу в половине седьмого, если тебя это устраивает.

Они попрощались, Кэрол положила трубку. Она удивилась тому, что Фран так усердно уговаривала ее, как будто для нее было необычайно важно, чтобы Кэрол обязательно пошла с ней на этот вернисаж.

Задумчиво прошла она на кухню, чтобы сдеать себе суп из пакетика, потом села за маленький кухонный стол рядом с окном и начала есть. Во время еды она просмотрела почту, но ничего интересного не обнаружила. Невольно она мысленно вернулась назад к Марселю и его собственному вернисажу в Париже. Звонок Фран и ее приглашение в галерею Квинсдейл оживили воспоминания, которые она с таким трудом загнала в самый дальний угол своей памяти.

Когда она ждала своего вылета в терминале парижского аэропорта, то втайне надеялась, что в последний момент Марсель еще появится, чтобы, по крайней мере, попрощаться. Она предполагала, что за это время он мог узнать от Антуана, когда она улетает домой. К ее разочарованию, Марсель не пришел, но зато пришел Антуан, который составил ей компанию до самого отлета и затем сердечно распрощался с ней со слезами на глазах. Он пожелал ей всего хорошего и сказал, что они определенно встретятся еще раз на этом свете. О Марселе они больше не говорили, как будто его вообще никогда не было в ее жизни.

Это было четыре месяца тому назад. Вначале Кэрол было очень тяжело вновь привыкать к Нью-Йорку и к своей обычной жизни. А потом через две недели, пришло письмо от Марселя, которое еще больше вывело ее из душевного равновесия.

Он написал, что дал ей уйти, так как в этот момент ничем не смог бы ее удержать, но что для него это только временное расставание и он ей скоро докажет серьезность своих намерений. Некоторое время Кэрол еще цеплялась за это письмо, но с тех пор она больше ничего не слышала о Марселе. Она решила, что он уже давно забыл о ней и развлекается, как и прежде, с толпой многочисленных поклонниц.

Она пыталась забыть его, но все еще любила вопреки всему. Это был первый мужчина в ее жизни, который разбудил в ней такие неведомые ей ранее чувства во всей их полноте. Он был бы для нее идеальным партнером, если бы не его легкомыслие. У него просто не было ни характера, ни ответственности. Отношения с таким мужчиной, как он, не могли долго продолжаться. И поэтому ей больше не следует думать об этом. Марсель и время, проведенное с ним, были законченной главой в ее жизни.

В субботу вечером она довольно вяло собиралась. Вернисаж в художественной галерее Квинсдейл не обещал ничего особенно интересного для нее, но она сказала себе, что смена обстановки будет ей полезна. Она знала, как это плохо — отгородиться от жизни и закрыться в четырех стенах, но в последние месяцы просто не могла собраться с силами, чтобы куда-нибудь выходить время от времени. Каждая прогулка по городу, каждое посещение ресторана болезненно напоминали ей о времени, проведенном с Марселем.

Кэрол не смогла себя преодолеть и надеть брючный костюм, который купила в Париже и который Марсель находил таким сексуальным. Вместо этого она выбрала платье кремового цвета, которое легко струилось по телу. Оно хорошо оттеняло ее золотистые волосы и изысканно облегало фигуру, подчеркивая ее элегантность. Платье, купленное, должно быть, во время приступа мании величия, как раз подходило для вернисажа в галерее Квинсдейл. Оно стоило безбожно дорого, и это было видно с первого взгляда.

Фран одобрительно присвистнула, когда зашла за Кэрол.

— Черт побери! Рядом с тобой я кажусь себе настоящей Золушкой.

Кэрол невольно засмеялась.

— Пошли, не будь глупой, Фран. Это я опасаюсь, что ты в своем ансамбле лишишь меня шоу.

Фран была немного полноватой, но шикарный костюм цвета баклажана потрясающе шел ей. К нему она надела кожаные сапоги в тон и широкополую шляпу.

Художественная галерея Квинсдейл находилась в престижном уголке Нью-Йорка. По машинам, которые были там припаркованы, Кэрол определила, к какому кругу принадлежали гости.

— Вонючая аристократическая лавочка, — потрясенно прошептала она, когда они с Фран поднялись по мраморной лестнице и вошли в ультрасовременные помещения художественной галереи, пользующейся хорошей репутацией.

Входя, Кэрол не обратила внимания на плакат, который висел на входной стеклянной двери. Она все еще не знала, какой художник выставляется здесь сегодня.

Фойе представляло собой творение из стекла и меди с пальмами в горшках и другими экзотическими растениями. Кэрол невольно сравнила эту галерею с галереей Бресса в Париже и с тогдашним вернисажем работ Марселя. Какая потрясающая разница!

— Здесь покупают люди с деньгами, — прошептала ей Фран. — Конечно, я даже в мечтах не могу подумать о том, чтобы приобрести одну из этих акварелей. Она с изумлением смотрела на цены. Кроме того, я бы все-таки очень хотела узнать, каким образом ко мне попало это приглашение.

Кэрол тоже считала очень странным, что Фран получила приглашение от художественной галереи, с которой никогда не имела никаких дел. Но, продолжая размышлять над этим, она вдруг остолбенела и почувствовала, как слабеют ноги.

Картины на стенах она видела не в первый раз. Напротив, большинство из них она знала слишком хорошо. Это были полотна из мастерской Марселя и из галереи Бресса!

Кэрол забыла Фран и все, что было вокруг нее, и пошла к картинам, как будто ее влекла к ним неведомая сила. Да, все они были здесь и еще много других, более удачных, выразительных. Мотивы Парижа, портреты, все — акварели.

Теперь она увидела и рекламные плакаты! «Марсель Жирарде „Парижские впечатления“» было написано над акварелью с романтическим пейзажем берега Сены, в котором она узнала квартал, где находился мост Антуана.

У Кэрол сжало горло, а ее сердце начало бешено биться. Как сюда попали картины Марселя? Он установил контакт с художественной галереей Квинсдейл и прислал картины в Нью-Йорк? Или это организовал для него агент? Она чувствовала, что все это, конечно, не могло быть случайным.

Снова ей пришло на ум его письмо, в котором он уверял, что скоро ей докажет свои серьезные намерения. Связана ли выставка с этим? Хотел ли он ей доказать своими новыми более удачными работами и договором с одной из самых эксклюзивных художественных галерей в Нью-Йорке и его окрестностях, что стал серьезным художником и дистанцировался от более или менее сомнительных кругов?

— Как ты находишь эти картины! — спросила Фран, нарушив ход ее мыслей. — Я считаю их просто сказочными. На следующей неделе я буду играть в лотерею, может быть, мне повезет. Тогда я куплю себе одну из этих фантастических акварелей. Или две… или три.

Кэрол вряд ли ее слышала.

— Этого просто не может быть, — пробормотала она, покачав головой. Она хотела потребовать объяснений от Фран и выяснить, нет ли тут какой-нибудь связи, но потом подумала, что хотя и рассказала вкратце подруге о своем романе, но никогда не называла ей имя Марселя. Тогда каким образом она могла выйти на него? Фран была здесь ни при чем.

Помещения галереи постепенно наполнялись. Официанты во фраках усердно суетились вокруг и предлагали на серебряных подносах шампанское и изысканные закуски. Кэрол рассеянно взяла бокал шампанского, зато Фран не оставила без внимания закуски.

Вдруг у Фран вырвался сдавленный крик.

— Посмотри, Кэрол! Это же ты! И сколько раз!

Она потянула ее к внутренней перегородке, на которой с обеих сторон висели изображения Кэрол. Все это были новые акварели, и Кэрол не имела ни малейшего представления, когда он их рисовал или делал эскизы. Здесь были не только портреты. На большинстве картин Кэрол была изображена в сценках из повседневной жизни, например, выходила из булочной с двумя огромными багетами в руках или разговаривала с жильцами на заднем дворе.

— Сказочно, — сказала Фран почти ревниво. Потом повернулась к Кэрол и серьезно посмотрела на нее. — Я знала, что ты для него много значишь, — вырвалось у нее, — но что он тебя так любит, вижу теперь по тому, как он тебя нарисовал и подчеркнул все характерные детали.

Кэрол озадаченно уставилась на подругу. Она как раз хотела спросить, каким образом та пришла к такому выводу, когда услышала сзади себя голос, который узнала бы среди тысячи других.

— Добрый вечер, малышка! Как тебе нравятся мои новые картины?

У Кэрол чуть было не выскочило сердце из груди. При звуке его мягкого мелодичного голоса по всему телу побежали мурашки. Она медленно повернулась к нему.

— Марсель, ты? — Больше она не могла вымолвить ни слова. Она просто лишилась дара речи. И не только потому, что он вдруг возник перед ней. Она едва могла узнать его — так сильно он изменился.

Свои прежде довольно длинные волосы он теперь носил по-модному коротко, а сверхоблегающие брюки и небрежно расстегнутую рубашку сменил на серый костюм, эксклюзивный покрой которого подчеркивал его широкие плечи и узкие бедра. Этот новый Марсель нравился ей гораздо больше, чем прежний. Его лицо также изменилось. Складки, которые пролегли у его рта, придавали ему более серьезный и зрелый вид и сделали его еще более привлекательным.

Он улыбнулся ей с нежностью.

— Насколько я вижу, мой сюрприз прекрасно удался, малышка. Давай выпьем за это по бокалу шампанского!

Марсель подозвал официанта и взял два бокала шампанского с подноса. Один из них он передал Кэрол и высоко поднял свой.

— За то, что я тебя снова нашел, и за наше будущее, любимая!

Ее сердце бешено забилось, когда он заглянул ей в глаза.

— За… за твой успех в галерее Квинсдейл, — пролепетала она, прежде чем отпила глоток.

В ее голове все смешалось. У нее было такое чувство, будто она спит. Она беспомощно повернулась к Фран, но подруга скромно отошла и принялась рассматривать картины.

Марсель взял ее за руку.

— Пойдем, я бы хотел тебе показать и объяснить свои новые картины. — Он улыбнулся и пожал ее руку. — Ты получила мое письмо? — прошептал он ей прямо в волосы.

Она смогла лишь кивнуть. Близость Марселя вызвала у нее настоящую бурю ощущений. Чувства, которые она с таким трудом вытесняла, вдруг проснулись в ней с удвоенной силой.

— Я тогда тебе написал, что докажу свои серьезные намерения относительно тебя, — продолжал он тихо, выводя ее из толпы. — Ну вот, я стал серьезным художником, чтобы снова тебя завоевать.

— Но, как ты меня нашел… я имею в виду, как ты все это придумал, что… что мы встретились здесь сегодня вечером? — спросила она, сбитая с толку.

Марсель тихо засмеялся.

— Это легко объяснить. Я попробовал через различные связи заключить договор с художественной галереей Квинсдейл, а когда это удалось, поехал к твоему дому и наблюдал за тобой несколько дней. — Его взгляд, когда он смотрел ей в лицо, был, как ласковое прикосновение. — Поверь мне, Кэрол, для меня это было настоящим мучением видеть тебя и не иметь возможности обнять, но я хотел, чтобы мы снова встретились только на этом вернисаже.

Она все еще была в каком-то оцепенении. Ее взгляд бродил по картинам, вблизи которых они стояли, и снова тонул в темных глазах Марселя, излучающих мягкий свет.

— Твои новые картины произвели на меня действительно очень большое впечатление, — сказала она тихо. — Ты проделал огромную работу. Я только еще не совсем понимаю…

— Твоя подруга Фран — прекрасный товарищ, — прервал ее Марсель с лукавой улыбкой, — на нее можно положиться.

— Фран?.. — Кэрол наморщила лоб. — Ага, постепенно все проясняется. Но как ты на нее вышел?

— Очень просто, дорогая. Наблюдая за тобой, я выяснил, что она твоя подруга. Я с ней заговорил, представился и сделал ее своей союзницей.

Кэрол поискала глазами Фран, но нигде не увидела ее.

— А для меня она сделала вид, будто очень удивилась, получив это приглашение, — возмутилась она.

— Это была как раз ее идея с двумя приглашениями, — широко улыбнулся Марсель.

Их взгляды встретились. Кэрол увидела огонь в его глазах и почувствовала, как воздух между ними накалился. Ей стало жарко.

— Я рад, что все прошло по плану, — продолжал он тихо и нежно провел пальцами по ее щеке. — Я сделал много ошибок, но в будущем больше не буду тебя разочаровывать, обещаю это.

Она выпила глоток шампанского. Ее руки все еще чуть дрожали.

— Все произошло так неожиданно для меня, Марсель, — сказала она, глубоко вдохнув воздух. — Я… думала о чем угодно, но, конечно, и помыслить не могла о будущем с тобой.

— Я абсолютно не обижаюсь на тебя, малышка. Но об этом мы поговорим позже. Я боюсь, что гости сейчас займутся нами. Они, кажется, выяснили, что здесь присутствует моя очаровательная модель. — Он быстро поцеловал ее в щеку, прежде чем направиться навстречу движущемуся потоку гостей. — Королева Квинсдейла… надеюсь, ты не будешь сердиться на меня из-за шума, который возникнет вокруг тебя.

Кэрол не успела ответить. В следующий момент их окружили гости, которые с восхищением отзывались о творчестве Марселя и задавали тысячи вопросов. Вспыхивали блицы фотоаппаратов, репортеры напирали на них. Даже Уэлли Фробишер, критик по вопросам культуры из «Нью-Йорк Таймс», которого все опасались, был здесь и вновь и вновь одобрительно кивал.

— Я предполагаю, что об этом одаренном юноше мы будем в будущем часто слышать и восхищаться его работами, — уловила Кэрол его слова, обращенные к пожилой супружеской паре, вероятно, владельцам галереи. Она очень обрадовалась за Марселя. Похвала из уст Фробишера, обычно весьма критично настроенного, имела огромную ценность для каждого начинающего художника.

Она едва могла о чем-нибудь думать. Без конца пожимала руки совершенно незнакомых ей людей, отвечала на вопросы и улыбалась в камеры. Казалось, каждый считает Марселя и ее — парой. Он излучал настоящий шарм. Объяснял гостям свои картины, шутил и одаривал время от времени Кэрол влюбленными взглядами и нежными улыбками.

— Скажи-ка, а что ты, собственно говоря, думала, устраивая все это за моей спиной и делая вид, что ничего не подозреваешь? — напала Кэрол на Фран, когда они случайно встретились в туалете. — И это называется — моя лучшая подруга!

Подруга поправила свою шляпу и посмотрела на Кэрол в зеркало.

— Поскольку я являюсь твоей лучшей подругой, то я и согласилась вступить в этот заговор. Я больше не могла видеть, как ты страдаешь, и решила, что будет правильно, если я сведу тебя с Марселем, потому что он меня попросил об этом. — Она повернулась к Кэрол и улыбнулась понимающе. — Это действительно — не мужчина, а мечта. На твоем месте я бы его крепко держала и больше никогда не отпускала.

Кэрол вздохнула, причесывая щеткой свои вьющиеся волосы.

— Это не так просто, Фран. Я совершенно ошеломлена и должна еще собраться с мыслями. Марсель думает о будущем со мной, но у меня нет ни малейшего представления о том, как оно должно выглядеть. Я не знаю, хочу ли я этого вообще, во всяком случае, если исходить из соображений рассудка.

— Оставь хоть раз свой рассудок в покое и положись лучше на свои чувства, — посоветовала ей серьезно Фран. — Иначе может случиться так, что твой ум лишит тебя самого прекрасного.

Когда они снова вошли в выставочные помещения, Кэрол увидела, что Марсель ищет ее. Ее сердце сильно забилось. Это действительно не мужчина, а мечта, как только что сказала Фран. Вдруг ей ужасно захотелось оказаться в его объятиях и быть любимой им. И как же пройдет вечер после выставки? Мысль о том, что они, может быть, снова будут вместе, взволновала ее так сильно, что кровь прилила к щекам. Но потом она приняла для себя решение, не дать безрассудно увлечь себя, чтобы ни о чем потом не жалеть.

Сияющий Марсель подошел к ней, как только увидел.

— Ну, вот и ты! Пойдем, там ждет кто-то, кто хочет с тобой поздороваться.

Кэрол послушно последовала за ним. В этот вечер она, вероятно, будет здороваться еще со многими людьми, но она ведь тоже получает удовольствие от того, что так неожиданно оказалась вместе с Марселем в центре внимания.

Она приветливо улыбалась во все стороны, прокладывая себе путь через толпу гостей. Вдруг она остановилась и подумала, что ее обманывают собственные глаза. Старик с распростертыми объятиями и широкой улыбкой шел к ней, и это был не кто иной, как Антуан — достойный всяческой любви клошар из Парижа. Он выглядел весьма благородно в своем старомодном костюме в тонкую полоску и котелке на голове. Его лицо было гладко выбрито.

— Антуан! — воскликнула Кэрол, не веря своим глазам. Он заключил ее в объятия и поцеловал в обе щеки. — Откуда же вы взялись?

— Добрый вечер, моя девочка, — сказал он по-французски и засиял, когда она его расцеловала по французскому обычаю в обе щеки. Потом высоко поднял брови и лукаво посмотрел на Марселя. — Давай откроем ей наш секрет, мой друг?

— Позже, Антуан, — сказал Марсель, поскольку их снова окружили уже новые гости. — При такой массе народа никому не остается времени для пары слов по личным вопросам.

Выставка имела потрясающий успех. «Парижские впечатления» Марселя получили самую высокую оценку критики. К ее концу было продано уже шесть картин. По Марселю было видно, как он этим гордится. Кэрол, Антуан и Фран радовались вместе с ним. Вчетвером они еще поели и немного выпили до закрытия галереи, а потом распрощались.

Фран явно торопилась уйти.

— Ну, пока, хорошей вам совместной ночи, — сказала она, помахав рукой, и направилась к выходу.

— Эй, мы же приехали вместе на твоей машине, — задержала ее Кэрол. — Ты что забыла?

— Ну и? — невинно спросила Фран. — Ты же не будешь убеждать меня, что и вернуться хочешь тоже со мной?

Марсель засмеялся.

— Нет, я так не думаю. — Он притянул Кэрол к себе и поцеловал ее в щеку. — Ты поедешь со мной.

Кэрол высвободилась из его рук. Она вдруг испугалась мысли остаться с ним наедине, хотя это и был детский страх.

— У тебя такой успех с твоими картинами, что ты, пожалуй, начнешь много о себе воображать, — пошутила она.

Все рассмеялись. Фран окончательно распрощалась, а вскоре и Кэрол с Марселем и Антуаном пошли к выходу.

Марсель подошел к серебристо-серому «плимуту», стоявшему на другой стороне улицы. Он галантно придержал ей переднюю дверь, а Антуана усадил на заднее сидение.

— Куда мы поедем? — спросила она, когда машина почти бесшумно заскользила по ночным улицам Нью-Йорка.

Марсель положил руку на ее плечо и улыбнулся.

— Мы с Антуаном живем в отеле «Сенчюри Плаза». Мы сначала поедем туда и высадим Антуана, а потом… — Он сделал многозначительную паузу. — А потом поищем уютное местечко, где нам никто не помешает.

Ее сердце забилось так сильно, что, казалось, задевает ребра. Должна ли она предложить Марселю поехать к ней домой? Или будет лучше, если они пойдут в какой-нибудь ресторанчик?

Перед «Сенчюри Плаза» Антуан вышел, еще раз пожелал Кэрол и Марселю хорошего вечера и исчез во вращающихся стеклянных дверях отеля.

— Хочешь еще немного выпить здесь, в холле, или пойдем в мою комнату? — спросил Марсель. Его голос от волнения звучал хрипло.

Кэрол сглотнула. Что было бы правильным, а что неправильным? Наконец, победили тоска по нему и желание быть с ним вместе, как тогда в Париже.

— Давай лучше поедем ко мне домой, — сказала она. — Там уютнее.

Кэрол включила свет в квартире и попросила Марселя немного посидеть в комнате.

— Я сейчас приду, — крикнула она. — Я только приготовлю нам быстренько кофе.

Немного позже она вернулась с двумя дымящимися чашками кофе и поставила их на стеклянный стол перед софой, обтянутой светлым рубчатым бархатом. Когда она хотела выпрямиться, то почувствовала, как руки Марселя охватили ее талию. Горячая волна захлестнула ее. Она знала, что сейчас произойдет.

Марсель потянул ее вниз на софу, и она оказалась рядом с ним. Его пальцы ласково скользнули по ее волосам.

— Для этого случая больше подошло бы шампанское, — заметил он, улыбаясь. — Надо было бы захватить бутылку из отеля.

Она пожала плечами.

— К сожалению, я не могу предложить не только шампанского, но даже и вина. Но мы ведь уже и так хорошо выпили за твой успех в галерее.

— За мой успех, да, — согласился с ней Марсель.

— А что, есть еще что-нибудь, что нужно отметить?

— Я надеюсь, что да, — сказал он, улыбаясь.

Кэрол посмотрела в его глаза и поняла, что он говорит это вполне серьезно. Он приложил все силы, чтобы завоевать ее снова и теперь надеялся, что она не отвернется от него. Она улыбнулась.

— Извини, но боюсь, что тогда мы должны чокнуться чашками с кофе.

Марсель взял у нее из рук чашку, которую она собиралась поднести к губам, и поставил ее обратно на столик, потом обнял ее и поцеловал.

Его поцелуй сначала был нежен и ласков, потом стал более глубоким и страстным. Кэрол снова почувствовала ту власть, которую он имел над ней. Ее судорожно сжавшееся тело расслабилось и стало мягким и нежным. Исполненная желания, она положила руки ему на затылок и провела пальцами по его густым волосам, отвечая на его поцелуй с той же страстью.

Когда их ласки стали более интимными, она нежно, но решительно отодвинулась от него.

— Марсель, нужно еще выяснить столько вещей, — сказала она. — Я бы не хотела…

Он прервал ее коротким поцелуем.

— Ты права, малышка. Я могу понять, что у тебя много вопросов и что ты относишься ко мне еще несколько недоверчиво. Но я тебе клянусь, что ты — единственная женщина, которую я когда-нибудь любил и всегда буду любить.

Он принес пачку сигарет из своей куртки и попросил разрешения закурить. Кэрол встала, чтобы принести ему пепельницу. Она была так взволнована и так нервничала, что уже готова была попросить у Марселя сигарету, хотя и бросила курить год тому назад. Не лукавит ли Марсель, когда говорит, что любит ее? Это были те слова, которых она напрасно ждала в течение недель, проведенных вместе с ним. Она спросила себя, может ли ему верить. Но потом подумала, что на самом-то деле Марселю не надо было бы так стараться ради одной единственной женщины. Очевидно, она все-таки что-то значила для него.

Она поставила пепельницу на стол и снова села. Когда Марсель закурил сигарету, она увидела, что его руки слегка дрожат. Казалось, он тоже нервничает.

Он выдохнул дым и взглянул прямо на нее.

— Если бы я это сказал тебе тогда, ты бы мне не поверила и была бы права. Когда я обнаружил, что ты ушла, пока я спал, то моим первым побуждением было найти тебя и уговорить снова ко мне вернуться. Но потом мне стало ясно, что я ничего от тебя не добьюсь одними прекрасными словами. Надо было что-то придумать, чтобы доказать тебе, насколько серьезно у меня все было с тобой. Поэтому я написал тебе только одно это письмо и надеялся, что ты все-таки его прочитаешь.

— Да, это так, Марсель, — тихо ответила она. — Я хотела тебя забыть, но неосознанно я, наверное, все время ждала, что ты в какой-то форме дашь мне о себе знать.

Марсель обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Мне жаль, что это так долго продолжалось, дорогая, но я просто хотел попасть в самую точку. Я перестал общаться со своими друзьями — или лучше сказать, с людьми, с которыми общался до этого времени, — и с головой бросился в работу. Моей целью стало поразить тебя выставкой новых картин в Нью-Йорке. Как я смогу это устроить, я еще не знал, но потом совершенно неожиданно получил поддержку от одного дорогого друга.

Кэрол подняла голову и вопросительно посмотрела на него.

— Одного дорогого друга… не имеешь ли ты в виду Антуана? — осенило ее. — Он с самого начала был для меня загадкой. У меня такое впечатление, что вы находитесь в каких-то особых отношениях друг с другом.

Марсель кивнул.

— Да, Антуан. Он, так сказать, мой меценат.

— Антуан? — ошеломленно повторила Кэрол. — Но… я думала…

— Ты удивляешься, как старый бродяга мог это сделать? — Марсель улыбнулся. — На самом деле Антуан — состоятельный человек, который знает половину мира и уже многие десятилетия оказывает поддержку молодым художникам. Дом на Сене, в котором он иногда живет зимой, принадлежит ему самому. Но он предпочитает жить и спать на природе. Как он говорит, ему нужно бормотание Сены и шум деревьев. — Марсель тихо засмеялся и загасил сигарету. — В этот момент он, вероятно, уже взял одеяла со своей кровати в отеле и удобно устроился на балконе.

Кэрол удивилась.

— В это невозможно поверить, — сказала она озадаченно. — Но в какой-то момент я все же почувствовала, что он — особенный человек.

— Да, он такой и есть. Я очень многим обязан Антуану, в том числе и договором с художественной галереей Квинсдейл. — Марсель взял ее руку и погладил. — Но у меня уже есть уверенность, что дела идут в гору, дорогая. Я только надеюсь, что счастье и успех не оставят меня и в личной жизни.

Она долго смотрела на него, потом улыбнулась.

— О, я думаю, что да, Марсель, — сказала она и теснее прижалась к нему.

Он обнял ее.

— Я так рад, дорогая, — пробормотал он и снова поцеловал ее.

Его рука двинулась к ее грудям и начала их ласкать.

— Хочешь знать еще больше, или мы уже довольно поговорили? — спросил он хрипло. Она почувствовала, как он возбужден, и саму ее также охватило такое давно знакомое нетерпение.

— О, я считаю, что мы уже довольно наговорились. — Лукавое выражение промелькнуло на ее лице. — Насколько я тебя знаю, теперь тебе больше хочется перейти к делу.

— Гм! — Марсель погрузил свое лицо в ее волосы, потом встал и сильным движением подхватил ее на руки. — Где твоя спальня?

— Направо за углом, — прошептала Кэрол, прижавшись к его груди.

Марсель толкнул дверь и положил Кэрол на постель. Его взгляд был полон любви и страсти, когда он сел на край кровати и наклонился к ней.

— Я люблю тебя, дорогая, и хочу не только твоего тела, — сказал он серьезно. — Прежде чем мы будем спать друг с другом, я хотел бы дать тебе это.

Он вытащил маленькую коробочку из кармана своего пиджака и достал кольцо. Это было простое, но чудесно выполненное кольцо с бриллиантом. Марсель взял ее руку и поцеловал пальцы, прежде чем надеть ей кольцо. Кэрол была просто потрясена.

— О, Марсель, оно — великолепно, — сказала она с восторгом.

Он улыбнулся чуть криво.

— Может быть, сначала я должен был бы тебя спросить, хочешь ли ты вообще выйти за меня замуж, малышка!

Ее сердце бешено забилось.

— Выйти замуж… Боже мой, мне кажется, что я сплю!

— Ты меня хочешь?

Она обхватила руками его затылок и потянула к себе.

— Ну да. Я думаю, что я полюбила тебя с первого взгляда. Только все другие женщины…

— Тсс, — прервал он ее и положил палец ей на губы. — В моей жизни больше не будет никаких женщин, я клянусь тебе в этом.

— Но как ты себе это представляешь? Где мы будем жить?

Марсель поцеловал ее в лоб.

— Я подумал, что буду делать карьеру здесь, в Нью-Йорке. Но наше свадебное путешествие я бы хотел провести в Париже, если ты согласна. — Он многообещающе улыбнулся. — А что ты думаешь, например, об учебе в Сорбонне?

— Это было бы просто великолепно, — вздохнула она. — На самом деле я еще не могу до конца понять все это. — Кэрол развязала ему галстук и расстегнула пуговицы элегантной шелковой рубашки. — А ты не считаешь, что мы уже достаточно поговорили? — спросила она обольстительным голосом.

— Да, дорогая. Только еще одна вещь: Антуан просил передать, что мы должны немного поспешить. Он хотел бы быть свидетелем на нашей свадьбе, но через десять дней он возвращается во Францию на грузовом судне.

Кэрол сняла с его плеч пиджак и рубашку и начала ласкать губами его поросшую волосами грудь.

— О, я думаю, что все это мы устроим, — пробормотала она. — Ну, готов ли ты, наконец.

— Нетерпеливая маленькая ведьма! — Марсель быстро скинул с себя оставшуюся одежду и бросился на Кэрол. Его дыхание стало тяжелым и неровным от возбуждения. Он страстно прижался губами к ее рту, а его рука, нырнув под юбку платья, целеустремленно направилась по внутренней стороне ее бедер к краю трусиков.

Кэрол застонала и прижала его к себе так крепко, как только могла. Она чувствовала лишь любовь и страсть к этому чудному мужчине, который должен теперь целиком принадлежать ей.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9