Счастье под угрозой [Аманда Скотт] (fb2) читать онлайн

Аманда Скотт Счастье под угрозой

Глава 1

Данвити-Мейнс, Аннандейл

8 марта 1375 года

Пристально вглядываясь в раскинувшееся впереди поле, защищенное густым лесом от ветров, дующих с залива Солуэй-Ферт, Уилл Джардин произнес:

– А что, если Данвити схватит нас?

– Не схватит, – ответил двадцатипятилетний Роберт Максвелл, хозяин замка Трейлингхейл, спешиваясь в густом подлеске. – Мои люди видели, как его милость в сопровождении десяти воинов направился на север, едва лишь забрезжил рассвет.

Перекинув поводья через ветку дерева, молодой человек добавил:

– Его не будет по меньшей мере до полудня, Уилл. Кроме того, мы имеем полное право здесь находиться.

Брови Уилла взметнулись вверх.

– В самом деле? – сухо переспросил он. – Большинство обитателей Аннандейла, включая моего отца, сочтут, что ты поступил довольно глупо, подчинившись дерзким требованиям собственного брата.

– Вряд ли его требования можно назвать дерзки ми – ведь он шериф Дамфриса.

– Да, но только Дамфриса, – возразил Уилл. – Здесь, в Аннандейле, никто не воспримет его всерьез. В нем никто не нуждается. И лорд Данвити менее всего.

Не в силах возразить, Роб молчал. Он внимательно смотрел под ноги, пока они с Уиллом шли по полю навстречу крестьянам, работавшим в дальнем его конце. Не хватало еще потоптать нежные всходы и тем самым дать непокорному Данвити лишний повод для недовольства.

– Спасибо тебе, Господи, за твои дары! – воскликнул вдруг Уилл. – Как думаешь, что привело сюда этих дам?

Роб поднял глаза.

На узкой тропе, ведущей из чащи леса на середину поля, показались всадницы. Несмотря на то что их отделяла от молодых людей добрая четверть мили, платья, отороченные мехом плащи и развевающиеся на ветру белые вуали не оставляли сомнения в том, что перед ними благородные дамы. Судя по фигурам и ловкости в управлении лошадьми, они были молоды.

Когда всадницы подъехали ближе, Роб заметил, что волосы одной из них были настолько светлыми, что казались ослепительно белыми на фоне темно-зеленого плаща. Вторая же девушка оказалась брюнеткой. Волосы обеих были заплетены в длинные косы, соблазнительно подпрыгивавшие на груди во время езды. Внимание девушек было слишком поглощено работниками, и они еще не успели понять, что Уилл и Роб, одетые в кожаные штаны, куртки и сапоги, вовсе не из их числа.

Плывшим по небу пухлым белым облакам так и не удалось заслонить солнце. Его лучи отражались мириадами искр в покрывавшей сочную зеленую траву росе и золотили косы белокурой всадницы.

– Я поехал с тобой не зря, – пробормотал Уилл, в глазах которого уже плясали озорные искорки.

– Успокойся, развратник. Они же благородные дамы.

– Ха! Где ты видел, чтоб благородные дамы разъезжали по лесам без сопровождения?

– Это вполне могут быть дочери Данвити. Они на своей земле, всего в миле от дома, да к тому же окружены верными подданными, – произнес Роб. – Так что веди себя прилично.

– Такие лакомые кусочки. Мне вовсе не хочется их спугнуть, – усмехнувшись, ответил Уилл.

Роб лишь поморщился – его друг славился репутацией сердцееда. Вновь подняв глаза, Роб заметил, как по лицу белокурой всадницы пробежала тень. Очевидно, она уже поняла, что среди работников оказались чужаки.

– Мы подойдем, чтобы их поприветствовать, – сказал он Уиллу. – А ты держи себя в руках.

– Уж не сомневайся. С такими красотками я буду само очарование.

Вздохнув, Роб направился навстречу всадницам, надеясь избежать неприятностей, которые Уилл вполне мог навлечь на их головы. Старый Джардин был единственным союзником Максвеллов в Аннандейле, и Роб не мог себе позволить разозлить его любимого и единственного сына. Но он также не мог позволить Уиллу вольностей в обращении с дочерьми Данвити.

– Кто эти люди? – спросила леди Фиона Данвити, откидывая назад упавший на глаза темный локон и пряча его под вуаль.

– Не знаю, – ответила девятнадцатилетняя Майри Данвити и, вот уже в который раз пожалев о том, что не знает почти никого из соседей отца, добавила: – Это поступь людей, уверенных в себе и собственном положении.

– А где же тогда их лошади? – не унималась Фиона. – По собственному опыту знаю, что люди, обладающие определенным положением в обществе, пешком не ходят.

– Они наверняка оставили их в лесу.

– Стало быть, они приехали с юга, – задумчиво произнесла Фиона. – Неужели это Джардины?

Мысль о том, что эти двое незнакомцев – представители беспокойного клана Джардинов, уже приходила Майри в голову. Но несмотря на то что она родилась и некоторое время жила в замке Данвити, Майри знала в лицо лишь некоторых из своих соседей.

Спустя три года после того как мать Майри, леди Элспет, умерла во время родов, отец девушки женился наледи Фейлин Дуглас. Узнав вскоре после замужества, что их ближайшие соседи Джардины и Джонстоуны вовлечены в продолжительную и непрекращающуюся междоусобную войну, Фейлин потребовала, чтобы супруг перевез семью в замок близ Аннана, доставшийся ей в качестве приданого.

Поскольку Фейлин уже носила под сердцем Фиону, супруг охотно согласился. Таким образом, Фиона появилась на свет в Аннан-Хаусе, близ устья реки, а Майри жила там с четырех лет, лишь время от времени навещая Данвити-Мейнс^[1].

Кто бы ни были приближающиеся к ним незнакомцы, Майри знала: отец захочет, чтобы она вела себя как гостеприимная хозяйка, хоть и обращающаяся с гостями с холодной вежливостью.

Заметив вспыхнувшее в глазах сестры любопытство, она спокойно произнесла:

– Прошу тебя, дорогая, не стоит уделять этим людям слишком много внимания. Если они действительно Джардины, наш отец вряд ли одобрит их визит.

Вскинув голову, Фиона сказала:

– Поверь мне, Майри, отцу скорее всего не понравится, что мы обошлись с гостями невежливо. Кроме того, оба они такие красавцы.

Сей факт не ускользнул от внимания старшей сестры. Темноволосые незнакомцы были на удивление прекрасно сложены. Тот, что шел впереди, был чуть выше своего товарища, с узкой талией, сильными ногами и широкими плечами.

Он казался лет на пять или шесть старше второго незнакомца и всем своим поведением показывал, что привык повелевать и всегда добиваться желаемого. Кожаные штаны и сапоги ладно облегали стройные ноги, а выглядывающая из-под темно-зеленой куртки рубашка ослепляла своей белизной.

Когда молодые люди подошли ближе, Майри разглядела, что сапоги высокого сшиты из дорогой темно-коричневой лайки, а не из грубой сыромятной кожи. Девушка также заметила на его шляпе украшение в виде броши из красноватых перьев, соединенных небольшим, но ярко горящим на солнце изумрудом. В лучах дневного светила темно-каштановые волосы незнакомца отливали бронзой.

Его худощавый товарищ оказался жгучим брюнетом и был примерно одного с Майри возраста. Взгляды, бросаемые им на Фиону, напомнили Майри ястреба, охотящегося на аппетитного кролика.

Не обращая внимания на хищный взгляд незнакомца, Фиона улыбнулась столь зазывно, что Майри едва не отругала ее. Но потом сдержалась и вновь перевела взгляд на незнакомцев.

– Какая встреча, – протянул тот, что помоложе, когда сестры натянули поводья. – И что такие красотки делают в поле среди неотесанных мужланов?

Внутренне сжавшись, Майри подняла руку в попытке заставить сестру замолчать, в то время как старший незнакомец сжат плечо своего товарища. Однако Фиона не обратила на Майри никакого внимания и, надменно вскинув бровь, с вызовом спросила:

– Да кто вы такой, сэр, чтобы разговаривать с нами столь дерзко? И что делаете на нашем ячменном поле?

– Прошу простить нас, миледи, – обратился к девушкам высокий незнакомец и посмотрел на Майри.

Его голубые глаза были настолько ясными и лучистыми, что ей показалось, будто она отражается в них как в зеркале. Его низкий голос пробудил у Майри странные ощущения, как если бы по ее телу вдруг прокатилась волна, затронувшая каждый нерв.

Не сводя с Майри взгляда, красивый незнакомец продолжал:

– Я Роберт Максвелл из Трейлингхейла. А грубиян, что стоит рядом со мной, – Уильям Джардин из Эплгарта. А вы, должно быть, дочери лорда Данвити?

Майри кивнула, снова коснувшись рукава Фионы в надежде, что та помолчит хотя бы немного, и ответила:

– В таком случае вы должны знать, сэр, что находитесь на земле моего отца. И каковы на то причины?

– Весьма веские, миледи, – ответил Роберт Максвелл. – Я прихожусь братом шерифу Александру Максвеллу и выступаю сегодня в роли его заместителя.

Странно, но Фиона молчала, завороженная низким, журчащим точно ручей голосом незнакомца, также как и ее старшая сестра.

– Но зачем вы здесь? – спросила Майри, хотя уже догадывалась, каков будет ответ. Ее отец часто упоминал в разговоре шерифа.

– Чтобы уточнить размер пошлины, которую ваш отец должен послать в этом году в королевскую казну, – ответил Роберт Максвелл. – Видите ли, размер суммы определяется численностью проживающих в поместье, величины самого поместья и ожидаемого урожая.

Майри знала это. Недавно отец начал учить их с Фионой управлять поместьем на случай, если его жена так и не произведет на свет сына-наследника. За шестнадцать лет брака Фейлин беременела не раз, но родила одну лишь Фиону.

Данвити давно уже согласился со своей супругой в том, что рано или поздно Господь все равно подарит им долгожданного сына, и все же, по настоянию своего шурина, решил обучить дочерей всем тем премудростям, которые непременно должен знать его наследник.

Урожай был основным источником благосостояния его милости в краях, где не многие могли похвастаться наличием в собственности обширных полей, поэтому отец привез Фиону и Майри в Данвити-Мейнс, чтобы те собственными глазами увидели, как возделывается земля и созревает урожай.

Несмотря на недавно полученные знания, Майри не хотела ничего обсуждать с братом шерифа. Под его взглядом она становилась пугающе уязвимой. Ему наверняка не составит труда сломить ее волю, а уж приказу покинуть земли ее отца он и вовсе не подчинится.

Пока Майри подбирала слова, чтобы вежливо отослать непрошеных гостей к отцу, ее несдержанная сестра произнесла:

– И все же, какова бы ни была причина вашего появления в наших краях, вам двоим не стоит бродить здесь без согласия его милости.

– Вы не слышали, что сказал мой друг? – спросил Уильям Джардин, плотоядно разглядывая сидящую верхом девушку. – Роб действует от имени шерифа. А шериф – даже такая красотка, как вы, должна это знать – наделен весьма широкими полномочиями.

Вновь вскинув голову, Фиона не осталась в долгу:

– Пусть так. Но это не объясняет, почему лично вы нарушили границы наших владений.

– Я хожу где нравится, красавица. И поскольку мне кажется, что совсем скоро ваша очаровательная маленькая милость узнает меня гораздо лучше, предлагаю вам называть меня просто Уилл. Никто не называет меня Уильям, кроме отца, да и то лишь когда он злится.

– Достаточно, Уилл, – произнес Максвелл, и в его приводящем в замешательство взгляде, устремленном на Майри, промелькнуло раскаяние.

Несмотря на уверенность в том, что совсем скоро он окажется лицом к лицу с ее отцом, сердце Майри забилось сильнее, а тело окатила горячая волна.

Роберт Максвелл улыбнулся, явив взору девушек белоснежные зубы, а в его глазах вспыхнул дьявольский огонь, как если бы он понял, какие чувства пробуждает в старшей из сестер.

Неужели он так же заносчив и самоуверен, как и его друг Уилл Джардин?

Заметив румянец на щеках девушки и смятение в глазах, Роб мгновенно ощутил, что его тело тотчас же отреагировало на призыв. Она казалась такой хрупкой и маленькой верхом на коне. Такой необычайно светлокожей, что еле заметная россыпь веснушек на ее носу и щеках казалась совершенно неуместной, словно их обладательница находилась на солнце чаще, чем следует. И все же в этой девушке чувствовалось внутреннее спокойствие и недюжинная сила духа, заставляющие Роба действовать осторожно. Он даже обрадовался, что заставил Уилла замолчать.

Странно, но Майри казалась Робу смутно знакомой, будто он откуда-то знал, как она двигается и что может сказать в следующий момент. Он словно узнал этот тихий грудной голос и уверенность, с какой она держала поводья затянутой в перчатку рукой.

Несмотря на то что они впервые встретились всего несколько минут назад, Роб не переставал думать об этой девушке. Он даже поймал себя на том, что улыбается, словно обрадовался состоявшейся наконец долгожданной встрече.

Странное и глупое ощущение. Роб попытался отделаться от непрошеных мыслей. Румянец же, еще недавно покрывавший щеки Майри, стал теперь еще ярче и уже заливал все ее лицо до корней волос.

Не глядя на Уилла, Роб поспешно заметил:

– Надеюсь, вы простите моему другу – да и мне тоже – его дерзость, миледи. Возможно, у вас есть ко мне еще какие-то вопросы?

– Весьма любезно, что вы объяснили нам положение дел, – произнесла Майри. – Но поскольку мы всего лишь женщины... – Роб заметил, как при этих словах в глазах младшей сестры промелькнуло удивление, – было бы лучше и благоразумнее, если бы вы объяснились с нашим отцом.

С Данвити он поговорит позже. А пока Роб снова улыбнулся, не обратив внимания на внутренний голос, предупреждавший о том, что он, возможно, совершает ошибку; пытаясь надавить на эту девушку.

– Вы сэкономите нам время, если скажете, насколько велико ваше поместье, – произнес Роберт. – Ведь мужчины часто обсуждают размеры и цену своих владений, не так ли?

В ясных серых глазах девушки вспыхнул огонь, но ее голос звучал спокойно, как и прежде.

– Но только не с женщинами, сэр, – ответила она. – Сомневаюсь, что вы мне поверите, даже если бы я смогла ответить на ваш вопрос. Мой отец вернется после полудня, и тогда вы сможете с ним поговорить. Едем, дорогая, – обратилась Майри к сестре. – Нам пора возвращаться.

Дернув поводья, Майри развернула своего коня и поехала прочь той же дорогой, какой приехала на поле. Сестра последовала за ней весьма неохотно, предварительно бросив взгляд на Уилла и одарив его ослепительной улыбкой.

Роб наблюдал за девушками до тех пор, пока они не скрылись за деревьями.

– Господи, Роб, ты что, совсем разума лишился? Ты таращился на эту девицу так, словно тебя по голове чем-то тяжелым ударили.

– Если не хочешь, чтобы я научил тебя хорошим манерам, держи язык за зубами, Уилл Джардин, и открывай рот только в том случае, если хочешь сказать что-то стоящее.

– Понял. Я нем как рыба, – не стал спорить Уилл, с опаской посмотрев на руки друга.

Поняв, что его пальцы сжаты в кулаки, Роб набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул и только потом расслабился.

– Ну вот, так-то лучше, – с облегчением протянул Уилл. – И что теперь?

– Сядем на коней и посмотрим другие поля, – ответил Роб, борясь с желанием снова посмотреть туда, где скрылись всадницы.

Да что с ним такое, раз он позволил незнакомой девушке так сбить его с толку?

– Ты могла бы быть и сговорчивее, Майри. «Мы всего лишь женщины». Надо же было такое сказать!

К счастью, они отъехали достаточно далеко от незнакомцев, прежде чем Фиона дала волю эмоциям. Угрюмо поглядывая на сестру, Майри упорно гнала прочь тревожащий ее сознание образ Роберта Максвелла.

Когда же картина недавней встречи едва вновь не возникла перед глазами, Майри произнесла гораздо громче, чем собиралась:

– А ты отвратительно заигрывала с Уиллом Джардином, Фиона! Ты не должна была этого делать! Ведь знаешь, что отец строго настрого приказал нам держаться подальше от всех Джардинов без исключения.

– Тьфу ты! – фыркнула Фиона. – Не понимаю, как такой симпатичный и обворожительный молодой человек, как Уилл Джардин, может сделать нам что-то плохое.

– Может, он и симпатичный, но обворожительным его никак не назовешь, – возразила Майри. – На мой взгляд, он просто нахал и грубиян. Он ведет себя так, словно имеет полное право обращаться с тобой неуважительно. Тебе не стоило даже удостаивать его разговором.

– Кто бы говорил! Даты сама заливалась краской всякий раз, когда Роберт Максвелл обращался к тебе.

– Неправда, – возразила Майри, отчаянно желая поверить в собственные слова.

Даже сейчас образ красавца Роберта не давал ей покоя.

Поймав на себе проницательный взгляд сестры, Майри поспешно добавила:

– Если я и покраснела, то больше подобного не повторится. Он помогает шерифу установить свою власть в Аннандейле, поэтому не может быть нам другом. Ни Максвеллы, ни Джардины не могут быть нашими друзьями, Фиона. Мы должны помнить об этом.

– А мне кажется, нам стоит с ними подружиться, – произнесла Фиона, желая поддразнить сестру. – Обзаводиться друзьями гораздо приятнее, нежели наживать врагов.

– Легко сказать – сделать непросто, – ответила Майри. – Помнишь, отец рассказывал нам, что разногласия у Джардинов и остальных благородных семей Аннандейла начались много лет назад, еще во времена Роберта Первого. Тогда Джардины и Максвеллы встали на сторону Англии. Они тоже были против того, чтобы Роберт Первый стал королем Шотландии.

– Всего-то, – фыркнула Фиона. – Это давно уже стало достоянием истории. А мы живем сейчас, Майри, и скажу тебе, что Уилл Джардин кажется мне красивейшим из мужчин.

– Фиона...

– Скажу больше: у тебя так давно не было достойного ухажера, что ты просто обязана принять знаки внимания со стороны такого красавца, как Роберт Максвелл. Ему примерно... двадцать пять лет, и он хорош собой, хоть с Уиллом Джардином все равно не сможет потягаться. К тому же ты всего на шесть лет младше, Майри! И Роберт Максвелл действительно очень красив. Признайся, он ведь заинтересовал тебя? Только не лги – я видела, как ты заливалась краской.

Майри и не пыталась ничего отрицать. Вместо этого она подавленно произнесла:

– Его брат злоупотребляет своей властью, чтобы вымогать деньги из богатых жителей Аннандейла. Мы же ему неподвластны, Фиона. И поскольку твой предполагаемый друг Уильям Джардин во всем поддерживает Максвеллов, нам не стоит больше говорить о нем.

Фиона многозначительно посмотрела на сестру, но на этот раз промолчала.

Образ Роберта Максвелла вновь потревожил ее покой, и Майри подумала, что этот человек вел себя слишком самоуверенно там, где вообще не имел права находиться. И все же, несмотря на всю его самоуверенность, ее отец наверняка отошлет его прочь.

И после того как это произойдет, она больше никогда не увидит Максвелла. Эта мысль хоть и не порадовала Майри, но убедила в том, что она поступит благоразумно, постаравшись как можно быстрее позабыть о существовании этого человека.

Майри еще не знала, что совсем скоро она вновь испытает уже пережитое сегодня удивление и чувственный трепет, когда неожиданно столкнется с ним лицом к лицу.

Роб вовсе не ждал того, что его визит пройдет гладко, ведь Уилл предупреждал, что каждый лендлорд Аннандейла почтет за честь выказать неповиновение шерифу Дамфриса. Перед тем как Роберт покинул Дамфрис, Александр произнес суровым отеческим тоном, каким всегда поучал младшего брата:

– На кону могущество и репутация клана Максвеллов, Роб. Данвити их лидер, поэтому твоя задача проста. Если мы хотим вновь обрести свою власть, ты должен заставить его понять, сколь широкими полномочиями я наделен в качестве наследного шерифа, и сломить его сопротивление.

Роб прекрасно знал о том, что за двадцать лет Максвеллы частично утратили свою власть, после того как потеряли замок Карлаврок, являвшийся некогда мощным оборонительным рубежом юго-запада Шотландии. И еще он знал, что более всего на свете Алекс хотел вновь обрести эту власть.

Несмотря на преданность клану и понимание своего долга перед семьей, Роберт не преминул высказать Алексу свои сомнения. Ему казалось, что сломить упрямство землевладельцев Аннандейла сможет лишь вооруженная армия.

– Бог свидетель, мы не хотим войны, – ответил Алекс. – Пошевели мозгами, братец!

И вот теперь, несмотря на то что Роб предпочел бы разговаривать с помощью меча, ему пришлось искать правильные слова, чтобы переубедить Данвити. Только вот ничего в голову не приходило.

Алекс и сам уже пытался несколько раз говорить с упрямцем, да только все без толку. Даже высокий пост не помог.

Прекрасно понимая, что наглец Уилл Джардин будет лишь нежелательной помехой в беседе с Данвити, Роб отослал его назад в Эплгарт. Затем, захватив полдюжины своих людей, Роб направился вместе с ними в Данвити-Мейнс.

Подъезжая к поместью с юга, как прежде с Уиллом, Роб видел лишь обширные поля и леса. Данвити-Холл оказался еще более впечатляющим – самый настоящий замок.

Основательно укрепленный и выгодно расположенный на вершине покрытого лесом холма, с огибающей его речкой Аннан, четырехэтажный замок грозно нависал над высокими каменными стенами и внушительными воротами, обитыми железом. С крепостных стен открывался вид на древнюю дорогу, проложенную еще римлянами, которая, извиваясь, убегала на восток. Роб знал, что дорога эта пролегала по всему Аннандейлу.

– Может, вам оставить здесь двоих, господин, – предложил Роберту один из сопровождающих. – Если мы не вернемся, они смогут сообщить об этом шер...

– Нет. Я приехал с официальным визитом, поэтому мне ничто не угрожает. Кроме того, вы все мне нужны. Может статься, обитатели замка окажутся разговорчивыми и сообщат вам нечто заслуживающее внимания. Необходимо узнать как можно больше об этом замке и его хозяине.

Ворота отворились по первому требованию Роберта: у стражей не было причины отказывать небольшому и не представляющему опасности отряду.

Въехав во двор и спешившись, Роберт заверил спешащих навстречу слуг в том, что его люди сами позаботятся о своих лошадях. Роберт отстегнул меч, передал его одному из сопровождающих, давая тем самым понять, что прибыл с миром, а затем вошел следом за одним из слуг в главную башню через тяжелую деревянную дверь, обитую железом. За ней находились железные же ворота, которые закрывались на засов в случае нападения на замок. Дальше из башни в замок вела лестница, слева от Роберта она шла вверх, а справа уходила вниз. Здесь слуга подвел гостя к привратнику, который сообщил, что его милость примет его в большом зале.

– Назовитесь, сэр, чтобы я мог сообщить имя его милости.

Роберт представился, и привратник повел его верх по лестнице, а затем сквозь сводчатую дверь. За дверью находился большой зал, на дальнем конце которого располагался помост. Позади него на стене висел красочный тканый ковер. В большом камине весело потрескивали поленья.

Во главе длинного стола, стоявшего на помосте, восседал мужчина средних лет. Это и был Данвити.

В тот самый момент, когда Роберт двинулся ему навстречу, дверь слева от помоста открылась и в зал вошла белокурая дочь хозяина замка. Грациозно подхватив подол платья левой рукой, она с улыбкой на устах направилась к отцу.

Однако Данвити не спускал глаз с гостя.

Поняв, что отец смотрит на кого-то другого, девушка тоже повернулась. Роб с нетерпением ждал ее реакции. Однако та даже бровью не повела. Лишь остановилась на мгновение. Восхитившись выдержкой белокурой красавицы, Роб вновь сосредоточил внимание на ее отце.

Привратник же произнес:

– Милорд, это Роберт Максвелл – лэрд Трейлингхейла и брат надоедливого шерифа Дамфриса.

Вот теперь девушка закусила губу и искоса посмотрела на Роберта. От этого взгляда по всему телу молодого человека прокатилась горячая волна.

Глава 2

Тот факт, что Роберт Максвелл выбрал именно этот час для разговора с ее отцом, привел Майри в смятение. Она постаралась сохранить самообладание, но лишь до того момента, как привратник Джеб Логан назвал гостя братом «надоедливого шерифа».

Перехватив взгляд Максвелла, Майри поняла, что чувства все же отразились на ее лице.

А тот недовольно нахмурился – то ли не одобрял ее реакции, то ли его недовольство было вызвано чем-то иным. И все же в его устремленном на девушку взгляде читался вызов. Почему именно, Майри не знала, но этот взгляд тревожил ее и сбивал с толку, как и те, которыми он одаривал ее во время их первой встречи.

Лишь когда гость столкнулся с Джебом Логаном, все еще стоящим у подножия помоста, с губ Майри сорвался еле слышный смех.

Максвеллу повезло, что он наткнулся на Джеба, иначе, споткнувшись о помост, он неминуемо упал бы и разбил лицо. Роберт нахмурился еще больше, пытаясь взять себя в руки, – очевидно, услышал смех Майри или увидел улыбку. Но на этот раз при виде его сурово сдвинутых бровей по спине девушки пробежала дрожь. Он был явно не из тех людей, кому можно бросить вызов безнаказанно.

Поскольку Майри пришла к отцу лишь затем, чтобы спросить, нет ли для нее каких-нибудь поручений, причины задерживаться в зале не было. Обычно Майри вела себя как покорная дочь и спешила выполнить желания родителей, но сейчас замешкалась, хотя знала: отец сочтет ее присутствие здесь нежелательным.

Роб видел, что уходить девушка не собирается. Мысленно проклиная себя за неуклюжесть, он ждал, пока Данвити обратит на него внимание.

Его милости было около пятидесяти лет. Некогда темные волосы теперь посеребрила седина, заработанная им, по мнению Роберта, в процессе воспитания двух таких привлекательных и все еще незамужних дочерей.

Одеяние его было дорогим, но не модным. Очевидно, его милость предпочитал темные одежды, что носили представители знати в былые дни. Он обладал чувством собственного достоинства и не собирался позволить Робу запугать его.

И вот под сводами зала зазвучал его зычный голос.

– Мои предки всегда главенствовали в Аннандейле. Вам это известно?

– Да, милорд. Но ведь их больше нет с нами, да и времена изменились.

– Не так уж сильно, – возразил Данвити. – Кроме того, мы, жители Аннандейла, сами управляем своими поместьями и людьми. И никто над нами не властен, кроме Господа. Мы и сейчас платим пошлину короне без посредников. Вы теряете время, сэр. Здесь ваш шериф бессилен.

– Власть шерифа распространяется и за пределами его графства. Аннандейл ведь по-прежнему является частью Дамфрисшира.

– И что с того? – возразил Данвити. – Мы живем так, как жили всегда наши предки. А ваш брат хочет подчинить себе области, которые никогда не признавали власти шерифа.

Пытаясь подыскать более убедительный аргумент, Роб вновь искоса посмотрел на девушку.

Она стояла на прежнем месте и внимательно прислушивалась к беседе в надежде на то, что отец так и не заметит ее присутствия. Она наверняка успела переодеться. Роберту показалось, что в их первую встречу под ее плащом виднелось что-то голубое. Теперь же на ней было ладно подогнанное по фигуре бледно-зеленое платье.

Из глубокого декольте выглядывали белоснежные кружева, соблазнительно окаймлявшие полную молочно-белую грудь.

– Так вам нечего больше сказать? – спросил его милость, прервав размышления Роберта. – Если так, то...

– Милорд, вы уже видели... – перебила Данвити красивая пышнотелая женщина, буквально ворвавшаяся в зал. – О, прошу прощения! – воскликнула она, заметив Роберта. – Никто не сообщил мне, что у вашей милости гости.

Леди Данвити – а это, конечно, была она – выглядела всего на десять или пятнадцать лет старше своей падчерицы. Из-под кокетливого бело-розового чепца виднелись тщательно зачесанные назад волосы, по последнему слову моды открывавшие высокий лоб. Фигуру леди Данвити скрывал широкий длинный сюркот с двумя прорезями по бокам, через которые она могла доставать пристегнутые к поясу ключи и прочие нужные вещи.

– Майри, – обратилась она к девушке, – что ты стоишь как столб?

– Мне не хотелось перебивать его милость, мадам, – ответила девушка, приседая в реверансе.

– Этот господин – Максвелл из Трейлингхейла, – представил гостя Данвити. – Он также приходится братом шерифу Дамфриса, очевидно, забывшему, что здесь, в Аннандейле, я, как и мои предки, собираю пошлину для короля.

–Для меня огромная честь познакомиться с вами, мадам, – произнес Роб, отвешивая поклон. А потом, вновь развернувшись к Данвити, сказал: – Будет лучше, милорд, если вы отдадите мне собранные вами деньги, с тем чтобы я отвез их шерифу. Возможно, вы пока не осознаете этого, но он может с легкостью захватить земли любого лендлорда, не желающего подчиниться его воле. Предостерегаю вас: он сделает это, если сочтет нужным.

Брови Данвити взметнулись вверх.

– Пусть лучше Александр Максвелл убедится, что не сошел с ума, прежде чем попытается захватить власть за пределами Нитсдейла. – В голосе его милости зазвенела сталь, когда он добавил: – А что касается вашего предостережения... Каждый, кто является сюда со столь нечестивыми намерениями, подвергает себя смертельной опасности. А теперь, если желаете отобедать со мной, милости прошу. Если же нет...

Его милость взмахнул рукой, давая понять, что аудиенция закончена.

– Благодарю за приглашение, но мне пора ехать, – процедил сквозь зубы Роберт.

Он негодовал и злился, но смысла в дальнейшей дискуссии не видел. И все же ему удалось сохранить чувство собственного достоинства, хотя он и рассчитывал на более холодный прием.

А еще он узнал, что белокурую красавицу зовут Майри. Это имя очень шло ей.

Поклонившись леди Данвити, Роберт произнес:

– Для меня честь познакомиться с вами, ваша милость. И с вами, миледи, – добавил он, вновь взглянув в спокойные серые глаза старшей дочери Данвити.

Девушка выдержала взгляд молодого человека, в то время как ее мачеха сурово произнесла:

– Тебе не стоит появляться в зале без сопровождения, Майри. Просто удивительно, что отец до сих пор не отругал тебя за это.

Вспыхнув до корней волос, девушка отвернулась. Роберт же резко развернулся и вышел, с трудом сдерживая гнев.

Глядя вслед разгневанному гостю, Майри ощутила необъяснимое чувство потери. Было в Роберте Максвелле нечто такое, что заставило ее почувствовать его разочарование и даже понять его. Майри не сомневалась, что он действует от имени шерифа, потому что тот на протяжении целого года пытался заставить землевладельцев Аннандейла отдавать ему пошлину, предназначенную для короля.

Всю свою жизнь Майри пыталась угодить тем, от кого зависела, и теперь вполне могла понять, почему разговор с ее отцом вызвал у Максвелла такое раздражение.

А потом до ее слуха донесся голос Фейлин:

– Ради всего святого, милорд, какое дело шерифу Дамфриса до того, кто собирает пошлину для короля? Весьма утомительная обязанность, на мой взгляд! Другой бы на его месте радовался, что освободился от докуки.

– Видишь ли, любовь моя, это не только усилило бы его власть в Аннандейле, но и упрочило положение всего клана Максвеллов. Кроме того, это позволило бы ему получать вознаграждение за услуги не только от короля, но и от нас. Тем самым он существенно увеличил бы содержимое своего кошелька.

– А разве вы не получаете вознаграждение от остальных землевладельцев?

– Получаю, конечно, чтобы покрыть ежегодные расходы на переправку собранных для короля денег в Стерлинг. Но повышая сумму этого вознаграждения по собственной прихоти, как это может сделать шериф, я не получу ничего, кроме враждебного к себе отношения. В трудную минуту я вынужден полагаться на поддержку своих соседей, как они полагаются на мою. А вот помощи Максвелла нам придется ждать целую вечность. Но сейчас не об этом речь. Как ты себя чувствуешь сегодня?

Поспешно извинившись и выскользнув из зала, прежде чем мачеха успела пуститься в долгие и пространные разглагольствования о собственном здоровье, Майри поднялась к себе в спальню.

Слова отца, касающиеся вероятных намерений шерифа, привели ее в замешательство, потому что лишний раз напомнили о ее неопределенном положении в семье.

Майри не раз слышала от отца нелестные отзывы о шерифе, но только теперь он объяснил причины подобного отношения к Максвеллу. И все это означало лишь одно: Майри еще многое предстоит узнать.

Старшие сыновья с детства учились управлять своей собственностью, потому что им предстояло унаследовать отцовские земли и титулы, а также соответствующие обязательства. Мужчина мог произвести на свет наследника в любом возрасте, особенно при наличии молодой супруги, как в случае с Данвити, поэтому многие землевладельцы до самой смерти не оставляли надежды обзавестись сыном.

И именно по этой причине большинство из них не спешили обучать дочерей премудростям ведения хозяйства. Данвити не был исключением. Зачем тратить время на обучение дочери, когда сын рано или поздно все равно появится на свет?

Если же вопреки ожиданиям такого не происходило, земли и титул переходили к дочери, которая и не знала толком, что делать с собственным наследством.

Майри находилась как раз в таком положении. Если она переживет отца, а тот так и не обзаведется сыном, она унаследует все земли и титул баронессы.

Если Фейлин все же родит супругу наследника, Майри получит лишь причитающуюся старшей дочери долю, которую она и сможет предложить мужу в качестве приданого. В свои девятнадцать лет Майри все еще была девицей на выданье.

Фиона была права, когда сказала, что сестре нужен подходящий жених. Но прежде чем вести девушку под венец, мужчины всегда хотели знать, какое приданое она может им предложить.

Бесшумно отворив дверь спальни, которую она делила со сводной сестрой, Майри обнаружила Фиону сидящей на подоконнике с пяльцами в руках. Только она не вышивала. Ткань, игла и нитки лежали без дела у нее на коленях, в то время как сама девушка мечтательно смотрела в потолок.

Майри тихо засмеялась, когда Фиона подскочила от неожиданности, услышав стук закрывающейся двери.

– К счастью, это всего лишь я, а не твоя мать.

– Я не слышала, как ты вошла, – с облегчением произнесла Фиона. – Засов двигается совершенно бесшумно.

– Хочешь, прикажу кому-нибудь, чтобы его вновь заставили скрипеть? Какой-то умелец смазал его в надежде, что оказывает нам услугу.

– Смейся, смейся, – скорчив недовольную мину, проворчала Фиона. – Ведь это не тебе пришлось слушать проповедь о лени! А все потому, что моя мать заметила, как я на мгновение задумалась и отвлеклась от вышивания.

– Наверное, о чем-то очень важном, раз позволила Фейлин застать тебя за размышлениями, – поддразнила сестру Майри.

Ответом послужил яркий румянец на щеках девушки.

– О Господи! Ты никак не забудешь этого наглеца Джардина.

– Он не наглец, – возразила Фиона, – а весьма приятный молодой человек, да и красавец к тому же. Ну признайся, Майри, ведь тебе тоже очень понравился Роберт Максвелл.

– Не говори глупости! – оборвала сестру Майри. – Даже если бы такая мысль и забрела мне в голову, я тут же прогнала бы ее прочь. Ни нашему отцу, ни твоей матери не понравится подобная дружба. Тебе должно быть это известно, Фиона. Ужасно неблагоразумно думать иначе. Эти молодые люди совсем нам не пара!

– Да, ты уже говорила мне это. Но как и тогда, твое мнение не имеет для меня никакого значения!

Фиона смахнула с колен иголку.

– Ты ведешь себя глупо, – спокойно произнесла Майри. – А что, если я скажу тебе, что совсем недавно Роберт Максвелл разговаривал с нашим отцом в большом зале?

Складки на лбу Фионы разгладились, и она вскочила на ноги.

– А он был с ним?

– Нет, его не было. Даже у Максвелла хватило ума, чтобы понять: его дерзкому другу не стоит присутствовать при серьезном разговоре.

– Почему?

– Потому что отцу не понравилось бы его вызывающее поведение. Максвелл пытался убедить его отдавать все собранные для короля деньги шерифу.

– Максвеллы довольно влиятельный клан, не так ли? – задумчиво спросила Фиона. – Возможно, отцу стоит проявить большее понимание.

– Если бы ты почаще обращала внимание на то, что происходит вокруг, Фи, то поняла бы, почему наш отец так противится воле шерифа Максвелла. Ведь чем могущественнее его клан, тем больше мы будем от них зависеть. Если мы станем подчиняться каждому их приказу, они начнут требовать от нас все больше и больше. Кузина Дженни говорит: нужно понимать, что именно оказывает влияние на нашу жизнь и благосостояние. Ты ведь знаешь, что она разбирается в этом гораздо лучше нас.

– Вам с Дженни это нужно, а мне нет, – возразила Фиона. – Я с радостью повидаюсь с ней, когда мы поедем в Торнхилл на Пасху. Она уже стала баронессой. Станешь баронессой и ты. Мне же на это нечего рассчитывать.

Майри вздохнула:

– Никто не знает своего будущего, Фи. И я очень жалею, что отец так и не счел нужным обучить нас всему тому, чему обучил Дженни ее отец. Если твоя мать так и не родит нашему отцу наследника, сомневаюсь, что смогу управлять поместьем должным образом.

– Ну и тяжелая же тебя ждет участь, – поморщившись, произнесла Фиона.

Майри прищурилась, уловив в голосе сестры сарказм. Поймав на себе ее взгляд, Фиона поспешно добавила:

– Я действительно считаю, что тебе придется нелегко. Всем нам было бы лучше, если бы отец оставил попытки обзавестись сыном и провозгласил наследницей тебя. Но подумай обо мне!

Майри даже не попыталась скрыть веселье, охватившее ее при этом замечании сестры.

– Полагаешь, тебе придется еще тяжелее?

– Конечно! Только представь: ты унаследуешь титул отца и все его земли, мне же достанется лишь приданое матери.

– Всего лишь наш чудесный дом, прилегающие к нему земли и внушительная сумма денег на содержание всего этого, – произнесла Майри. – Бедняжка Фи! И все же, как бы там ни было, не выйдет ничего хорошего, если ты станешь поощрять этого Уилла Джардина.

– Но мы никогда не встретим подходящих молодых людей. Кроме того, мне нравится Уилл Джардин!

Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сорваться, Майри произнесла:

– О Господи, мы говорим о человеке, вся семья которого крайне неблагонадежна. Джардины давным-давно объединились с англичанами против всех нас, а теперь спокойно взирают на то, как англичане захватили Лохмабен – древнюю резиденцию короля и самый неприступный замок Аннандейла.

– Но ведь Максвеллы поступили так же!

– Верно. Однако вспомни, как обошелся с тобой Уилл Джардин. Неужели тебе действительно может понравиться мужчина, столь неучтиво обращающийся с женщиной благородного происхождения... с любой женщиной? Он вел себя крайне неучтиво и даже грубо!

– Да плевать мне на учтивость! Мне он показался занятным и очень привлекательным. Более красивого мужчины мне еще не доводилось видеть.

А вот с этим утверждением Майри готова была поспорить, потому что считала Роберта Максвелла гораздо более привлекательным. Но как девушка благоразумная, она не считала возможным сравнивать этих двух молодых людей, поэтому просто сказала:

– Может, и так, но должна тебя предупредить, что рано или поздно Уильям станет похож на своего отца. У мужчин так зачастую происходит. Ты когда-нибудь видела старого Джардина?

Фиона сдвинула брови.

– До сегодняшнего дня мне не приходилось видеть ни одного представителя этого семейства.

– Однажды – мне было тогда двенадцать лет – он приезжал сюда, чтобы выразить свое недовольство по какому-то поводу. Так вот, мне сразу бросились в глаза его похожий на луковицу красный нос, крошечные глазки и огромный живот. Возможно, его нос покраснел от злости, а вот поросячьими глазками и неимоверной толщиной его наверняка наградила природа.

– Спасибо за информацию, но своему мужу я не позволю заплыть жиром, – самонадеянно заявила Фиона. – А почему старый Джардин злился?

– Не знаю, – ответила Майри. – Я увидела его лишь мельком, а потом отец отослал меня прочь. Но что бы ни привело его к нам в дом, отец быстро с ним разобрался.

Внезапно в глазах Фионы вспыхнули озорные искорки, и она спросила у сестры:

– Как думаешь, останется Роберт Максвелл на ужин?

Майри округлила глаза.

– Он уже уехал, Фи. Кажется, он собирался в Эплгарт. Пошел дождь, и он вряд ли успеет добраться до Дамфриса засветло.

Оказавшись в Спедлинс-Тауэре – оплоте клана Джардинов в Эплгарте, – Роб прежде всего переоделся, а уж затем присоединился к своему другу, ожидающему его в большом зале.

– Выпей виски – согреешься, – предложил Уилл.

Налив из кувшина янтарного напитка, он исподлобья посмотрел на друга.

– Данвити согласился?

– Нет, но я на это и не надеялся, – ответил Роб, с благодарностью приняв у Уилла кубок и подойдя поближе к камину.

Проскакав весь путь до замка друга под проливным дождем, он промерз до костей. Однако виски и тепло камина сделали свое дело и Роб начал отогреваться.

Вскоре в зал вошел отец Уилла, известный в округе как старый Джардин. Пожав Робу руку, он произнес:

– Готов побиться об заклад, ты ничего не добился от Данвити.

– И окажетесь правы, сэр, – спокойно ответил Роб.

Хозяин дома усмехнулся:

– От меня ты тоже ничего не получишь, хоть мы и друзья.

– Знаю.

В данный момент Джардины были союзниками Максвеллов, но Роб знал, что они с легкостью переметнутся на другую сторону. Во всяком случае, в отношении уплаты пошлины королю старый Джардин был солидарен с жителями Аннандейла.

– Нам с Данвити делить нечего. Да и вообще он вполне миролюбивый человек, – продолжал тем временем старый Джардин.

– Мир – это хорошо, сэр, – согласился Роберт. – И не стоит лишний раз его нарушать. Менее всего нам нужна война с соседями.

– Верно, – согласился Джардин. – Данвити ведь дружит с лордом Галлоуэем и Дугласом Торнхиллом, и каждый, кто тронет его хоть пальцем, рискует навлечь на себя их гнев. А мне вовсе не хочется иметь дела с Дугласом.

– Этого не хочется никому, – ответил Роб.

Трейлингхейл располагался в Галлоуэе, и у его жителей были веские основания называть своего хозяина Мрачным Арчи.

– Да, но у Джардинов тоже сильные союзники, – вступил в разговор Уилл.

– И среди них мы, Максвеллы, – миролюбиво произнес Роб. – Но ты же не станешь ссориться с Данвити. Тем более что с одним из них ты уже почти подружился.

– И с кем же именно? – прищурившись, спросил у сына Джардин.

Уилл пожал плечами:

– Да так, с одной девчонкой, па. Ничего серьезного, хотя, должен признаться, она лакомый кусок. Ты уезжаешь утром, Роб, не так ли?

Роберт с радостью переменил тему на более безопасную. После ужина он пожелал хозяевам спокойной ночи и отправился в отведенную ему комнату. Впрочем, в Дамфрис ему возвращаться тоже не очень хотелось.

Он собрал информацию о землевладельцах Аннандейла. Но Алекс надеялся, что Робу удастся убедить Данвити и остальных подчиниться власти шерифа.

Роб же по-прежнему был уверен, что это под силу лишь вооруженной до зубов армии. И Максвеллы, без сомнения, соберут ее,если потребуется. Впрочем, остальные тоже не останутся в долгу. Тот же Мрачный Арчи, например, может объединиться со своими родственниками. И только одному Господу Богу ведомо, чем закончится это противостояние.

Глава 3

Майри снилось, будто она скачет в Данвити-Мейнс. Только почему-то не с Фионой или родителями, а в компании Роберта Максвелла. Проснувшись, девушка недоуменно обвела взглядом залитую солнцем комнату, которую делила с сестрой.

Дождь прекратился.

Фиона все еще спала, поэтому Майри тихонько выбралась из постели, браня себя за то, что позволила Роберту Максвеллу проникнуть в ее сны.

Майри налила в таз воды из кувшина, чтобы умыться, не переставая дивиться собственному странному сну. Она не мечтала встретить такого мужчину, как Роберт Максвелл, не говоря уже о том, чтобы выйти за него замуж.

Кто-то, скорее всего та же служанка, что бесшумно вошла в комнату, открыл ставни и наполнил кувшин водой, услужливо разложил на кресле одежду для Майри и Фионы. Серое платье, расшитое розовыми и зелеными узорами, предназначенное для нее, завязывалось лентами на спине, поэтому, надев через голову батистовую сорочку и завязав на груди шелковые тесемки, Майри отворила дверь и выглянула в коридор. Никого.

Однако когда вдалеке раздались шаги, Майри решила подождать. Вскоре в коридоре появилась пышнотелая румяная девушка, прислуживавшая хозяйским дочерям.

– Помоги завязать мне платье, Флори, – вполголоса обратилась к служанке Майри.

– Конечно, миледи. Я отошла на минутку. Леди Фиона все еще спит?

– Да, но мы ее вряд ли разбудим.

– Эта девушка спит так крепко, словно глухая, – согласилась служанка, поправляя чепец. – Может, сначала причесать вас, госпожа?

– Нет уж, сначала платье. Здесь ужасно холодно.

Сосредоточившись на том, чтобы одеться и не разбудить при этом Фиону, Майри и думать забыла о Роберте Максвелле. А вот когда спустилась в зал, чтобы позавтракать, мысли о нем вновь зароились в голове. Злится ли он еще на произошедшее вчера?

То, что он просто кипел от гнева, отправляясь в обратный путь, и глупцу было понятно. Майри сожалела, что так случилось, хотя это ее отец должен был сердиться, а вовсе не Роберт Максвелл. Даже Данвити признавал за шерифом право управлять целым графством.

По Максвеллы преступили черту и попрали традиции. Это было ясно всем.

Никогда еще в истории Аннандейла не было такого, чтобы землевладельцы платили пошлину, предназначенную для короля, кому-то еще, кроме избранного для этих целей представителя знати. Одно дело – желать изменить этот десятилетиями установившийся обычай, но совсем другое – сделать это без ведома влиятельных жителей Аннандейла.

Вот если бы они с Робертом встретились при других обстоятельствах и если бы он не был Максвеллом...

Посмеявшись над собственной глупостью, Майри прогнала прочь все мысли о Роберте Максвелле и вошла в зал. Она улыбнулась отцу, а затем мачехе, которая спустилась сегодня к завтраку раньше обычного.

– Надеюсь, вы хорошо спали, мадам, – вежливо произнесла Майри.

– О да. В последнее время я вообще сплю хорошо, – ответила Фейлин.

Данвити почти закончил завтракать и казался поглощенным какими-то своими мыслями. Взяв из плетеной корзиночки кусок хлеба и подождав, пока слуга нальет в бокал эля из плоской бутыли и положит в тарелку жареную форель, еще сегодня утром плескавшуюся в речке, Майри обратилась к отцу:

– Как вы считаете, сэр, удастся шерифу установить в Аннандейле свою власть?

С нежностью посмотрев на дочь, Данвити протянул:

– Ох, женщины, женщины! Сколько раз я говорил, что не стоит беспокоиться о подобных вещах.

– Может, это не мое дело, сэр, – не сдавалась Майри, – но мне не нравится, когда гости уходят от нас в гневе. Вчера Роберт Максвелл сказал, что у шерифа достаточно власти, чтобы захватить наши земли. Это действительно возможно, сэр?

– Нет-нет, детка. Не забивай свою головку такой чепухой. Ничего подобного не произойдет. Я ясно дал понять, что не стану кланяться перед Максвеллами. Власть в Аннандейле нужна им лишь для того, чтобы набить собственный кошелек. Я знаю, во что им встанет заново отстроить Карлаврок! – Взглянув на дочь и жену, Данвити добавил: – И больше не будем об этом говорить, вы слышите?

Майри без колебаний повиновалась приказу отца. Она почти всегда предпочитала мир отсутствию такового. Отец ее был человеком миролюбивым, но очень часто, как и все люди, наделенные властью и привыкшие повелевать, выходил из себя, если кто-то пытался ему перечить.

Несмотря на желание Майри забыть о существовании Роберта Максвелла, мысли о нем вновь и вновь преследовали ее, пробуждая в душе странные и противоречивые чувства. Она напоминала себе о его высокомерии, но уже в следующий момент в ее памяти всплывало выражение его ясных глаз, а потом и взгляд, каким он одарил ее, когда в гневе выходил из зала. В нем не было тогда злости.

Усилием воли заставив себя выбросить из головы мысли о Роберте Максвелле, Майри сосредоточилась на более насущных делах. Ей предстояло отвлечь Фиону от размышлений об Уилле Джардине и приложить все силы к тому, чтобы обучиться управлению поместьем.

Роб и его люди покинули Спедлинс-Тауэр с рассветом, когда первые лучи солнца позолотили вершины холмов. Они направлялись назад в Дамфрис, расположенный в пятнадцати милях к югу от гостеприимного дома клана Джардинов.

Над рекой Аннан клубился туман, а на листьях кустов и деревьев все еще искрились капли вчерашнего дождя. Однако вскоре лучи солнца прогнали туман прочь.

Роб и его люди перешли Аннан вброд в нескольких милях южнее Эплгарта. Обогнув заболоченные луга и топи, окружавшие замок Лохмабен, они вскоре вышли на дорогу, ведущую в Дамфрис.

Спустя еще два часа они въехали в город и направились по главной улице к высокому каменному замку, известному как Башня Алана.

Башня эта, возвышающаяся над рекой Нит, была очень древней. Когда-то она принадлежала Алану – последнему из правителей Галлоуэя, – но лишь до тех пор, пока спустя сто сорок лет титул не перешел к Арчи. До последнего времени Башней владела та ветвь клана Максвеллов, к которой принадлежал Роберт. С давних пор Башня Алана служила резиденцией наследного шерифа Дамфриса.

Спешившись, Роберт бросил поводья слуге и остановился перекинуться парой слов со странствующим забойщиком скота Парлендом Доу, освобожденным от арендной платы за верную службу и преданность клану Максвеллов.

Коснувшись шляпы в приветственном жесте, тот произнес:

– Рад видеть вас, сэр. Прямо отсюда я собирался ехать в Аннандейл, но не позже чем через неделю – максимум через десять дней – мне нужно снова быть в Керкудбрайте.

– К тому времени я тоже вернусь в Трейлингхейл, – произнес Роб. – Фин Уолтерс поработает здесь за тебя.

Пожелав забойщику скота безопасного путешествия, Роберт вошел в дом. Разговор с братом будет не из приятных, но Роберт никогда не откладывал подобные беседы.

И все же, когда престарелый привратник сообщил, что его милость Александр Максвелл ждет брата к себе немедленно, желудок Роберта болезненно сжался. Так бывало и в детстве при схожих обстоятельствах. Ощущение было мимолетным, но весьма неприятным.

– Хозяин в своей комнате, господин Роберт... вернее, сэр, – с улыбкой исправился старик. – Будьте осторожны.

– Те же слова я слышал, будучи двенадцатилетним мальчишкой, Эдгар. Алекс тогда был редкостным тираном, – произнес Роб, похлопав старика по плечу. – Только я уже слишком взрослый для порки.

– Да, сэр. И такой мускулистый. И с мечом управляетесь всем на зависть, – сухо добавил привратник. – Я только хотел предупредить, чтобы вы не ходили в гостиную. Там Сама и леди Максвелл.

Эти слова вызвали у Роберта улыбку. Только одну женщину в доме слуги называли «Сама», а именно – бабушку Роберта со стороны матери Арабеллу, леди Келсо.

– Я зайду к ним, после того как поговорю с братом, – сказал Роберт.

– Сама будет рада посмотреть на вас. Что же касается нашего господина...

Старик красноречиво развел руками.

Кивнув, Роберт поблагодарил старого привратника. Впрочем, он и так знал, в каком состоянии сейчас брат. Присутствие же острой на язык леди Келсо лишь усугубило бы его гнев.

И все же Роберт любил бабку, несмотря на ее прямоту. Известие о том, что она дома, вызвало у Роберта улыбку и, как в детстве, подействовало на него успокаивающе. Узнав о том, что Алекс в гневе и немедленно требует брата к себе, она скорее сказала бы: «Наверное, ты это заслужил. А если осмелишься выйти из себя, когда и он пребывает в гневе, мой мальчик, то ты заслужил порицания вдвойне».

Роберт пересек зал, где слуги готовили стол к обеду, а потом остановился и набрал полную грудь воздуха, чтобы снять растущее напряжение. Ему необходимо сохранять спокойствие, что бы ни сказал Алекс.

Он еще не знал, какими будут новости из Аннандейла, стало быть, настроение ему испортил кто-то из женщин – либо леди Келсо, либо его собственная жена Кассандра. Впрочем, не важно, кто испортил Алексу настроение, свой гнев он все равно обрушит на брата.

Роберт и раньше попадал в подобные ситуации. Он был довольно вспыльчив, но не часто осмеливался давать волю собственному гневу в присутствии старшего брата. Зато больше никого не стеснялся, разве что леди Келсо могла заставить внука успокоиться.

Но в последнее время он только и делал, что боролся с собой в попытке сдержать гнев в присутствии Алекса, дабы избежать негативных последствий.

В глубине души Алекс был добрым, но был твердо уверен в необходимости воспитать младшего брата должным образом. Их мать умерла, когда Робу было всего четыре года. Отец последовал за ней спустя три года, оставив младшего сына на попечение Алекса, которому едва исполнился двадцать один год.

Подойдя к двери небольшой комнаты, которую Алекс использовал в качестве кабинета, Роберт коротко постучал и вошел внутрь.

Алекс сидел в кресле за длинным столом, за которым работал с отчетами и исполнял свои обязанности шерифа. Несмотря на то что ему исполнилось всего сорок лет, его некогда темные волосы изрядно посеребрила седина. В последние несколько лет он набрал вес, и теперь рисковал обзавестись вторым подбородком и отвисшими щеками.

Оторвавшись от бумаг, Алекс сурово посмотрел на брата. Его голубые глаза были чуть темнее, чем у Роберта, а кожа немного светлее.

– Ты вернулся, - промолвил Алекс.

– Полагаю, ты узнал об этом не только что, раз велел Эдгару немедленно позвать меня к себе в кабинет, – ответил Роберт, закрывая за собой дверь.

Комната была настолько тесной, что не вместила больше одного стула, поэтому Роберт вынужден был теперь стоять, пытаясь прочесть выражение лица брата. Алекс определенно гневался, только вот что именно вызвало его гнев, Роберт определить затруднялся.

– Не ожидал тебя так скоро, – произнес Алекс. – Удачно съездил?

– Не так удачно, как всем нам хотелось бы.

– Черт возьми, Роб, ты действовал от имени шерифа Дамфриса и имел полное право требовать от Данвити повиновения. Встретившись с ним лицом к лицу, ты должен был без труда его в этом убедить.

– Он обратил на мои требования не больше внимания, чем на твои предупреждения, посланные ему прошлой весной и с наступлением зимы.

– Он считает, что у меня нет никакого права посылать ему предупреждения. Но ведь это неразумно, – произнес Алекс. – Этот человек предпочитает действовать по старинке. Но ныне эти методы больше не работают.

– Из всего Дамфрисшира с твоими требованиями согласились лишь в Нитсдейле. Хотя этот район давно находится под твоей властью, – напомнил Роб. – Остальные платят пошлину посредством собственного представителя либо напрямую королю.

– Но я хочу, чтобы моя власть шерифа распространилась на весь Дамфрисшир. Любой, кто осмелится противиться мне, вскоре осознает свою ошибку. Я ждал, что ты преподашь Данвити урок, если тот и дальше будет игнорировать мои требования.

– Но каким образом? – спросил Роб. – Ты же сам не хотел, чтобы я брал с собой войско.

– Я оставил за тобой право решать, как действовать в случае необходимости, – холодно возразил Алекс.

– Это не ответ, – произнес Роберт, выдержав тяжелый взгляд брата. – Мы все наслаждались передышкой после непрекращающихся междоусобиц, во время которой крестьяне успели вырастить и собрать богатый урожай. А теперь ты хочешь, чтобы Максвеллы восстановили против себя собственных соседей? Ты хочешь войны с Аннандейлом?

– Хватит нести вздор, – раздраженно бросил Алекс. – Это в твоем духе – делать возмутительные заявления, вместо того чтобы должным образом решать насущные проблемы. От тебя требовалось лишь показать нашу силу. В своем послании я сообщил всем этим землевладельцам, что у них нет иного выхода, кроме как подчиниться моим требованиям. Данвити продолжает их игнорировать, и это лишний раз доказывает, что я совершил ошибку, доверив тебе столь важную миссию. Я надеялся, что положение хозяина Трейлингхейла сделало тебя более ответственным. Но боюсь, ты остался таким же шалопаем, как и прежде. А может, унаследовав земли в Галлоуэе, ты перестал считать себя частью клана Максвеллов из Дамфриса?

Едва сдержавшись, чтобы не высказать готовые сорваться с языка гневные слова, Роберт заскрежетал зубами от досады. Неужели брат так и будет постоянно напоминать ему о прегрешениях молодости? Памятуя о том, что Алекс с легкостью читал по выражению лица Роберта все, что происходит у того на душе, молодой человек произнес:

– Может, ты позабыл о том, как быстро жители Аннандейла собирают войско? Английский гарнизон, расположенный в Лохмабене, научил их действовать незамедлительно.

– Они непременно поступили бы точно также, войди я в Аннандейл в сопровождении войска, – перебил брата Алекс. – Не потому ли я запретил тебе брать кого-либо из моих людей? Моего предписания было бы достаточно, чтобы Данвити понял: ты приехал с миром. Возьми я с собой в Аннандейл хотя бы двадцать человек сопровождения, местные жители тотчас схватились бы за оружие. И все же, если они вынудят меня собрать под свои знамена войско, я сломлю наконец их сопротивление.

– В таком случае я не понимаю, на что ты надеялся и чего ждал от меня. Что я заставлю Данвити повиноваться, имея в своем распоряжении всего полдюжины человек? Ты ведь даже не объяснил, как именно я должен действовать. Старый Джардин посоветовал мне не брать с собой его людей, если я не хочу неприятностей. Никого, кроме Уилла.

–- Может, тебе стоило пропустить его слова мимо ушей и действовать по собственному усмотрению?

– Но ведь он наш союзник, Алекс. Кроме того, он хорошо знает долину. Старый Джардин сказал также, что Данвити не потерпит так много посторонних в стенах своего замка. Оставшись же за его пределами, вооруженный отряд ничем не смог бы мне помочь. Я счел, что предупреждение старого Джардина не лишено здравого смысла, и поэтому взял с собой только своих людей. По крайней мере его милость меня выслушал.

– Ну конечно, а потом сразу же забыл все, что ты ему сказал, – фыркнул Алекс.

– Тебе прекрасно известно, что он считает Максвеллов недостойными людьми, которые в прошлом дважды переходили на сторону англичан. Поэтому он и не желает тебе повиноваться.

– Говорят, Данвити миролюбивый человек, – произнес Алекс таким тоном, словно пытался объяснить ребенку простую истину. – От тебя требовалось лишь объяснить ему, что на моей стороне закон и король. Именно это и дает мне право требовать от него повиновения.

– Ты только что сказал, что уже объяснил все это в своем письме.

– Возможно, Данвити не умеет читать.

Вспомнив, какое впечатление произвел на него Данвити, Роберт улыбнулся.

– Я сказал что-то смешное? – сдвинув брови, спросил Алекс.

– Данвити образованный человек, – ответил Роб. – Он знает себе цену и имеет определенный вес в обществе. Даже старый Джардин его уважает. Более того, его влияние распространяется и за пределы Аннандейла. Вот что я скажу тебе, братец: если ты начнешь ему угрожать, на его защиту встанут остальные бароны Дамфрисшира. Не забывай, что Дугласы являются родственниками его жены.

– Ты осмеливаешься учить меня, мальчишка? Тебе следовало бы лучше исполнять мои приказы. Вместо этого ты возвращаешься несолоно хлебавши и лепечешь какие-то глупые объяснения.

– Господи, Алекс, – вспылил Роб. – Мне уже давно не двенадцать лет. Я больше не завишу от тебя и не обязан подчиняться твоей воле. Ты мой брат и человек, которому я обещал выполнять свой долг перед семьей. Но я не твой лакей. Я не обязан стоять здесь перед тобой и выслушивать...

– Ах да, я совсем забыл, – язвительно протянул Алекс. – Ты же теперь крупный землевладелец, хозяин Трейлингхейла. Расположившись на берегах реки Нит, ты теперь считаешь, что такие понятия, как преданность клану, Нитсдейлу, Дамфрису и мне, ничего для тебя не значат.

– Если ты действительно так думаешь, то нам не о чем больше говорить, – рявкнул Роб.

– Ну конечно, снова вышел из себя. Как и всегда. Твой гнев вырывается наружу, едва только тебя призывают ответить за свои действия или бездействие...

– Хватит, – оборвал брата Роберт.

– Как скажешь. Хотя я всем сердцем надеялся, что ты научишься использовать свое упрямство на общее благо и докажешь, что можешь быть полезен нашему могущественному клану. Но ты так и остался вспыльчивым и нетерпеливым мальчишкой... Черт возьми, Роберт, я не сомневаюсь, что ты разозлил Данвити не меньше, чем теперь меня. Будь ты немного помладше...

– Да, ты хорошенько поколотил бы меня. Только знаешь, скоро ты окажешься в тупике и начнешь делать то, что теперь кажется тебе глупым, – произнес Роб. – Если тебе вновь понадобится человек для разговора с Данвити, ты, без сомнения, найдешь более компетентного гонца.

– Черт бы тебя побрал, Роб. Я надеялся... – Алекс вздохнул. – Господь свидетель, я надеялся, что ты вырос и поумнел. Мне стоило предусмотреть, что ты ничуть не изменился.

– Прощай, Алекс, – произнес Роб. – Я не намерен далее злоупотреблять твоим гостеприимством.

– О да, давай беги к себе в Трейлингхейл, – процедил сквозь зубы Алекс, каждое слово которого, казалось, сочилось ядом. – Ты всегда убегал от трудностей. Я слышал, твои люди очень высокого мнения о тебе. Так вот что я тебе скажу: молись, чтобы они не разочаровались в тебе так же, как я.

Роб развернулся и пошел прочь. Его глаза горели таким гневом, что слуги, попадавшиеся на пути, в страхе разбегались в стороны.

– Сэр! Господин Роб! Эй, погодите немного, сэр!

Звонкий голос прервал разбегающиеся в стороны мысли Роба, и он обернулся с намерением объяснить наглецу, осмелившемуся окликнуть его столь непочтительно, все, что думает о нем и его поведении.

Темноволосому голубоглазому мальчишке было на вид всего девять или десять лет. Он не моргнув глазом выдержал гневный взгляд Роберта.

– Какого дьявола ты орешь на весь замок? – сурово спросил Максвелл.

Храбро вздернув остренький подбородок, мальчишка ответил:

– Сама сказала, чтобы я кричал как можно громче, если хочу вас остановить. Вот почему.

– Она так сказала?

– Да, сэр. А еще что лицо у вас красное, точно сырая говядина. Она хорошо вас знает и велела не обращать на ваш гнев внимания.

– Следи-ка за тем, что говоришь. Это все, что она велела мне передать?

– Да! Хотя... признаться, про говядину она не поручала мне говорить. Но она велела остановить вас во что бы то ни стало и не отпускать до тех пор, пока она с вами не поговорит.

Роб посмотрел на помост в центре зала и увидел невестку, леди Кассандру Максвелл, близоруко щурившую глаза. Очевидно, поняв, что Роб ее заметил, Кассандра несмело улыбнулась. В этот момент дверь за ее спиной отворилась и взору Роберта предстала его бабка, леди Келсо.

Пожилая дама властно взмахнула рукой.

– Я ее вижу, – обратился Роберт к мальчику. – А ты можешь идти. И спасибо тебе.

– Не за что, сэр. Вы ведь не хотите разозлить ее. Да и никто не захотел бы, – многозначительно заметил мальчишка, очевидно, не понаслышке знавший о тяжелом нраве престарелой леди. – Но она отличная старушенция.

– Старушенция?

– Да, так иногда па называл мою ба. Говорил, это он любя. Но Сама ужасно мне нравится.

Смягчившись при виде искреннего взгляда мальчика, Роб наклонился и уверенно произнес:

– Мне тоже. Только смотри, чтобы я больше не слышал, как ты называешь ее старушенцией, иначе разозлюсь так, что тебе придется обратить на меня внимание.

– Нет-нет, я больше не буду, сэр. Только вам лучше пойти к ней. Уж больно недовольно она на вас смотрит.

– Ты прав, – согласился Роберт, вложив в проворно протянутую руку мальчишки монету, а потом, мимоходом кивнув невестке, направился к помосту, на котором стояла бабка.

Ее милость была облачена в шелковое платье цвета лаванды и сюркот из алой узорчатой парчи. Легкая вуаль всколыхнулась на седых волосах, когда она величественно направилась назад в комнату, из которой только что пришла.

Последовав за ней, Роберт заметил своего пятилетнего племянника Соуни Максвелла, играющего на полу возле окна. Увидев Роберта, малыш вскочил на ноги и с радостным криком бросился ему навстречу.

Подхватив племянника под мышки, Роберт подкинул его в воздух, а затем снова поймал. Мальчишка завизжал от восторга.

Заслышав крик, пушистая белая кошка, дремавшая в кресле у окна, тотчас же вскочила и, прищурив зеленые глаза, покосилась на ребенка. В следующее мгновение она проворно спряталась под кресло.

– Тише, Соуни, – произнес Роб, поднимая племянника над головой. – Ты напугал бабушкину кошку.

– Нет, Читти не испугалась, – широко улыбнувшись Роберту, ответил мальчик. – Она прячется, потому что не хочет больше нянчиться со своими котятами. Так сказала бабушка. Подкинь меня еще!

Роберт повиновался, с легкостью поймав лучащегося радостью мальчика.

– Прошу тебя, не подбрасывай его так высоко, Роберт, – раздался голос Кассандры. – Только представь, что будет, если ты его уронишь.

– Дядя Роб не уронит меня, мама, – не скрывая разочарования, протянул Соуни, когда Роберт поставил его на пол. – Он такой сильный.

– Он прав, Касси, я его не уроню, – произнес Роберт, поворачиваясь к невестке.

– Откуда ты знаешь, – возразила леди Кассандра, украдкой бросая взгляд на распахнутую дверь. – Кроме того, Александру не нравится, когда мальчик так возбужден.

– Александр мог бы...

– Робби, – предостерегающе произнесла леди Келсо.

Послушно оставив мнение о брате при себе, Роберт взъерошил темные кудри Соуни.

– Ужинаешь сегодня со взрослыми в зале, приятель? – спросил он.

Заметив, как округлились глаза Кассандры, Роберт понял, что сказал лишнее.

Однако леди Келсо произнесла:

– Да, Кассандра как раз решила позволить мальчику обедать в зале, не так ли, дорогая? – Прежде чем Кассандра осмелилась что-либо возразить, ее милость добавила: – Почему бы тебе не усадить его за стол? Его отец скоро придет, а мне нужно поговорить с Робертом с глазу на глаз, прежде чем мы приступим к ужину.

– Конечно, миледи, – послушно произнесла Кассандра. – Идем, Соуни.

Просияв, мальчик обнял Роберта и отправился в зал следом за матерью.

– Как ловко вы от нее отделались, мадам, – произнес Роберт, когда за Кассандрой и ребенком захлопнулась дверь.

– Ну, ловкостью это вряд ли назовешь, – возразила ее милость. – Касси слишком покорна, чтобы перечить мне. Она очень приятная компаньонка, но я люблю, когда люди проявляют характер. Подобная же покорность вредна для Александра. Для любого Максвелла. Выказываемое женой смирение приводит к тому, что сильные мужчины начинают верить, будто могут управлять миром.

– Моей жене – если, конечно, я таковой когда-нибудь обзаведусь – лучше не показывать мне свой характер, – произнес Роберт, вспомнив о том, сколь жестокие ссоры случались у его излишне откровенной бабки и покойного лорда Келсо.

Роберту подобные выяснения отношений были не по душе. Внезапно память нарисовала ему ясные серые глаза леди Майри Данвити. Однако видение исчезло, едва только леди Келсо сурово спросила:

– Ну и что на этот раз послужило причиной для вашей с братом ссоры, мой дорогой?

– Ничего, – бросил Роб и, поймав на себе полный недоверия взгляд бабки, добавил: – Ничего нового. Все как всегда. Он дал мне совершенно глупое поручение, которое я не выполнил. Мне вовсе не хочется в очередной раз слушать его сетования о том, что я снова его разочаровал, поэтому я возвращаюсь в Трейлингхейл, где меня ждут дела.

– Твой дед оставил тебе Трейлингхейл не для того, чтобы ты прятался там всякий раз, когда поссоришься с Алексом, – строго произнесла ее милость.

Роб ошеломленно посмотрел на бабку:

– Вы действительно считаете, что я прячусь? Алекс тоже так сказал.

Леди Келсо поморщилась:

– У Алекса всегда портится настроение, если он не может заполучить то, что хочет. Он становится холодным и постоянно на всех ворчит. Ты же пытаешься скрыться от людей немного иным способом. Алекс вовсе не считает тебя трусом, потому что ты не из таких.

– Ну спасибо, мадам.

– Не пытайся дерзить, мой дорогой, – сухо произнесла ее милость. – У тебя недостаточно опыта, чтобы тягаться со мной. Так на чем я остановилась?

– На том, что я пытаюсь скрыться от людей иным способом, а Алекс становится холодным.

– Из-за большой разницы в возрасте – Алекс ведь на пятнадцать лет старше тебя – вы так и не научились общаться как братья, не говоря уже о том, чтобы стать друзьями. Все дело в огромной ответственности на плечах Алекса с юного возраста. Если бы ему было столько лет, как тебе сейчас, или если бы мы с твоим дедом жили чуть ближе, а не в Стерлинге, ваши отношения могли бы сложиться совсем иначе.

– Что было, то прошло. И прошлого уже не изменить, ба. Но когда Алекс обращается со мной как с ребенком...

– Да, ты уже не ребенок, но в ваших с братом непростых отношениях ты виноват не меньше, чем он, – произнесла пожилая леди. – Ему необходимо понять, что ты стал взрослым и сильным мужчиной, а тебе – разобраться в его чувствах. Кроме того, ты просто обязан помогать ему, чем можешь. И вместо того чтобы уезжать в гневе, тебе лучше остаться и поговорить с ним.

– Нет. Я не стану этого делать. Потому что с ним бесполезно сейчас говорить. Он дал мне невыполнимое задание, чтобы получить то, что хочет. Он решил, что, раз сам не может его выполнить, за него это сделает кто-то другой... как-нибудь. Может, кому-то это и по силам. Только, принимая во внимание положение дел в Аннандейле, я сильно в этом сомневаюсь.

Криво усмехнувшись, леди Келсо произнесла:

– Да уж. Я ведь родилась в тех местах. Правда, вскоре после этого моя семья покинула Аннандейл, но я наслышана о независимом нраве его жителей.

– Но Алекс обвиняет в неудаче меня. А у меня есть дела поважней, чем вновь пытаться выполнить невозможное.

– Что ж, тебе виднее, – не стала спорить леди Келсо. – Но прошу тебя, не уезжай в гневе. Попрощайся с Касси. Хотя бы для того, чтобы не создавать ей трудностей, – ты ведь еще вернешься сюда. Кроме того, я хочу, чтобы ты взял кое-что с собой в Трейлингхейл. Ступай попрощайся с родными, а я потом спущусь во двор.

Интересно, что припасла для него бабушка? Что такого особенного, за чем должна была отправиться лично, вместо того чтобы послать слугу? И почему решила спуститься во двор, когда вся семья сидит за обеденным столом? Однако у Роберта хватило ума не спрашивать бабку ни о чем. Вместо этого он поклонился и отправился искать Кассандру и Соуни, чтобы попрощаться.

Алекс появился в зале, когда Роб уже собирался уходить, и коротко поинтересовался, не останется ли брат на обед.

– Нет, не останусь. Ночь сегодня безлунная, да и дождь того гляди пойдет. Даже если такого не случится, мы все равно не успеем добраться до замка засветло.

Алекс кивнул и отвернулся, поджав губы.

– Безопасного тебе путешествия, дядя Роб! – выкрикнул крошка Соуни со своего места возле матери.

Роб помахал в ответ рукой, заметив при этом, что брат хотя и посмотрел на сына, но замечание не сделал. Как и не выгнал из-за стола.

Глава 4

Попрощавшись с невесткой и племянником, Роберт без промедления спустился во двор, где его люди уже седлали коней и привязывали к седлам котомки с провизией. Поэтому оставалось лишь терпеливо дожидаться прихода бабушки.

Она появилась спустя несколько минуте корзинкой в руке. Ее сопровождал черноволосый мальчишка, которого Роб встретил ранее в холле.

– Это Гибби, сын Джейка Маккалли, – пояснила леди Келсо, обняв мальчишку за костлявое плечо свободной рукой. – Джейк и его жена умерли в прошлом году от лихорадки. Я оставила Гибби при себе, но ему требуется крепкая мужская рука. Я надеялась найти подходящего человека здесь, но Алекс говорит, что у всех и без того дел хватает, вот я и подумала о Фине Уолтерсе из Трейлингхейла. Он как раз тот, кто нужен.

Роб кивнул. Служивший у него управляющим Фин Уолтерс женился на доброй женщине, и своих детей у них пока не было.

– Он возьмет мальчишку, если его попросите об этом вы. Я тоже не имею ничего против. Как думаешь, тебе понравится жить у моря в Галлоуэе, приятель?

Гибби пожал плечами:

– А по мне, все одно, мастер Роб.

– В замке есть пони?

– Мы уже оседлали для него лошадь, господин, – откликнулся один из людей Роба. – Сама попросила об этом сразу по приезде.

Роберт бросил взгляд на бабку, но вслух лишь спросил:

– А что в корзине?

– Еще один сирота, нуждающийся в приюте, – ответила пожилая леди. – Читти принесла пятерых котят, и Алекс пригрозил утопить их всех, едва только я куда-нибудь отлучусь. Вот я и подумала, что в Трейлингхейле он тебе может пригодиться. Получится очень удачно, ведь и сама Читти появилась там на свет. Гибби приглядит за малышом в дороге.

– Нет уж, увольте, миледи, – запротестовал мальчишка. – Этот маленький дьявол кусается и царапается. Да я и не удержу такого дикаря!

Забрав у бабушки корзинку, Роб слегка приподнял крышку и увидел внутри пушистого котенка в рыже-белой шубке, огромные золотистые глаза которого тут же превратились в узкие щелки. В мгновение ока котенок попытался просунуть голову в образовавшуюся щель.

– Ну-ну, приятель, не торопись, – пробормотал Роберт, осторожно затолкнув котенка назад и плотно закрыв крышку корзинки с помощью петли и деревянного колышка. – Итак, мадам, я забираю с собой вашего дикого кота и сироту. Будут еще какие-нибудь приказания?

– Нет, мой дорогой, – произнесла леди Келсо, лицо которой на мгновение озарила ослепительная улыбка. Роберт унаследовал от бабки эту улыбку, но, к сожалению, редко видел ее на лице пожилой леди. – Уверена, этих двоих с лихвой хватит для того, чтобы не дать тебе скучать в дороге. Мне будет тебя не хватать, но обещаю навестить Трейлингхейл, прежде чем вернусь сюда на Пасху. Или, возможно, перед тем как отправлюсь в Глазго. Мне всегда нравилось гостить в Трейлингхейле.

– Вам всегда там рады, – заверил бабушку Роберт.

– Знаю. А еще я знаю, что если ты не отправишься в путь прямо сейчас, то домой сегодня уже не попадешь. Как-никак до Трейлингхейла целых тридцать пять миль.

– Ну что ж, увидимся, – произнес Роберт. – Даже в ясный день дорога заняла бы семь часов. Но мы сегодня уже проехали более пятнадцати миль – лесные дороги развезло после дождя. Мы, конечно, разобьем лагерь, но если небо будет ясным, я предпочел бы ехать домой без остановок. В любом случае нам пора отправляться в путь, – произнес Роберт и протянул бабке руку.

– Я не стану пожимать тебе руку, – произнесла леди Келсо и, подойдя ближе, крепко обняла внука.

Обняв бабушку в ответ, насколько это было возможно с корзиной в руке, Роберт поцеловал ее в щеку и сказал:

– Надеюсь скоро увидеть вас у себя.

– Только следи за тем, чтобы твой дом не превратился в руины до моего приезда, – угрюмо пробормотала леди Келсо, делая шаг назад. – Уж тогда ты увидишь, насколько острым может быть мой язык.

Роберт с улыбкой смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за дверью дома. А потом, обернувшись к своему подопечному, произнес:

– Полезай на своего пони, приятель. Впереди долгая дорога, и я не желаю больше слышать твои дерзости.

– Это я уже понял, – пробурчал мальчишка. – Просто не хочу, чтобы вы велели мне присматривать за тем дикарем, что сидит в корзинке. Вот тогда мы поладим.

– Мы поладим, если ты прикусишь наконец свой несносный язык, – сказал Роберт.

– Хорошо, господин, – согласился Гибби, вскарабкиваясь на лошадь.

Спустя четверть часа отряд пересек мост Деворгилла и направился в сторону Галлоуэя. Река под мостом, полноводная после дождя, бурлила, угрожая затопить стоящие на ее берегах домики.

– Видишь, какой высокой может быть вода в реке, – обратился Роберт к своему юному подопечному, который предпочел ехать рядом с новообретенным господином. – Такие волны могут быть опасны, поэтому мы и построили мост.

– Понятно, – отозвался мальчишка. – Эй-эй, осторожнее, господин! Этот дьявол вновь пытается сбежать.

Бросив взгляд на корзину, привязанную к седлу, Роберт заметил две крошечные белые лапки, выглядывавшие из-под крышки. Пленник определенно пытался выбраться на свободу.

Улыбнувшись, Роберт вытащил из петли колышек, удерживавший крышку, и проворно схватил котенка, прежде чем тот успел улизнуть.

– Берегите пальцы, господин, – предупредил мальчишка. – Он ужасно злобный!

– Он не станет меня кусать, – с уверенностью произнес Роб в тот самый момент, когда острые точно иголки зубы вонзились в нежную кожу между его большим и указательным пальцами.

Еле слышно вскрикнув, Роберт потер укушенное место, ласково прошептал что-то на ухо котенку и сунул его за пазуху. На мгновение котенок затих, оказавшись в тепле.

Заметив на лице Гибби широкую улыбку, Роберт предостерегающе произнес:

– Только попробуй сказать что-нибудь.

Мальчик промолчал, хотя улыбка на его лице стала еще шире.

Они ехали в полном молчании, и Роберт поймал себя на том, что вновь мысленно возвращается в Дамфрис к Алексу. Была ли бабка права? Неужели он виноват в их с Алексом непростых отношениях не меньше брата и его долг перед кланом важнее всего остального?

Неужели он действительно стал думать о себе как о жителе Галлоуэя, а не представителе клана Максвеллов из Дамфриса? И прав ли он, считая, что Алекс продолжает видеть в нем ребенка, заслуживающего постоянного осуждения? Стоит ли ему еще раз попытаться помочь Алексу установить власть шерифа по всему Дамфрисширу или лучше просто отойти в сторону ради собственного блага и блага брата?

Что будет, если он, Роберт, останется в стороне?

Что будет, если и остальные землевладельцы последуют примеру Данвити и перестанут подчиняться власти шерифа?

Роберт был уверен, что совсем скоро Алекс предпримет еще одну попытку подчинить себе мятежную долину, и попытка эта будет стоить жизни не только жителям Аннандейла, но и Максвеллам тоже. Есть ли способ остановить кровопролитие? – вопрошал себя Роберт.

Что беспокоило Данвити больше, чем угроза установления власти шерифа в Аннандейле? Говорят, больше всего на свете он заботился о сохранении мира. И гордился своими предками. Исполненный сознания долга, Роберт попытался сосредоточиться на возможном решении проблемы, но вместо этого его непокорные мысли принялись вращаться вокруг леди Майри Данвити.

Судя по словам Джардина, ее милость прямая наследница лорда Данвити. И не только наследница, но и настоящее сокровище. Наверняка Данвити-старший понимал, как повезло ему иметь красивую, спокойную и благоразумную дочь.

Да и могло ли быть иначе?

Путешествие продолжалось без приключений, если не считать настойчивых попыток котенка выбраться на свободу. Отряд прибыл в Керкудбрайт при свете факелов, когда тучи окончательно заволокли небо. Когда же путники остановились, чтобы перекусить, котенок дал понять, что и ему нужно справить нужду, но едва Роберт опустил его на землю, котенок стремглав бросился в кусты.

Приказав своим людям оцепить территорию и припугнув, что леди Келсо ужасно разозлит пропажа котенка, Роберт угрюмо ждал возвращения беглеца. Когда же котенок выскочил из кустов и принялся яростно карабкаться вверх по штанине своего нового хозяина, Роберт испытал удивительное и совершенно неожиданное удовольствие. Порция рубленого мяса настроила котенка на еще более благожелательный лад.

Громко мурлыча, малыш спал подле Роберта всю ночь. Он разбудил его на рассвете, мягко ударив по носу пушистой лапкой, а потом забрался за пазуху и не вылезал оттуда весь остаток пути до Трейлингхейла.

– Почему мы должны уезжать из Данвити-Холла? – никак не могла взять в толк Фиона. – И почему собрались в путь столь поспешно?

– Замолчи, Фи, – осадила сестру Майри. – Твоей маме опять нездоровится.

– Раз так, то нам и вовсе не стоит седлать коней и спешить в Аннан-Хаус. Кроме того, я не хочу возвращаться домой.

Услышав слова дочери, Фейлин строго произнесла:

– Ваш отец принял решение уехать после угроз, высказанных этим ужасным человеком Максвеллом. Ясно ведь, что до тех пор, пока Максвеллы не вняли голосу разума, нам будет безопаснее в Аннан-Хаусе. И ты будешь подчиняться без дальнейших возражений, Фиона, если не хочешь окончательно рассердить меня.

– Хорошо, мадам, – со вздохом ответила девушка.

Майри знала, что решение покинуть Данвити-Холл принял отец, но подтолкнула его к этому Фейлин. Так случалось очень часто. Фейлин всегда предпочитала Аннан-Хаус, потому что считала тамошние места менее дикими. Майри также знала, что вынужденное молчание Фионы закончится, едва только они тронутся в путь. И в самом деле, едва только стены замка исчезли из виду, Фиона прошипела:

– Готова поклясться, тебе тоже не хочется возвращаться домой.

– Я знаю, чем вызвано твое нежелание возвращаться, Фи, – произнесла Майри. – Только не думай, что мной руководят те же причины.

Фиона повела плечом:

– Никому нет дела до того, чего хочу я. Дома отец совсем не обращает на нас внимания, особенно когда собирается посетить других землевладельцев и предупредить об угрозе шерифа. Чем мы будем заниматься в Аннан-Хаусе? Только шить да исполнять обязанности по дому. Вчера начался пост, завтра воскресенье. Значит, все завтрашнее утро мы проведем в церкви и не будем есть мяса до тех пор, пока мама не устанет от жертвоприношений!

– Зато теперь мы гораздо больше знаем об управлении поместьями, – сказала Майри. – В наше отсутствие в Аннан-Хаусе наверняка засеяли поля – стало быть, нам есть чему поучиться.

– Знаешь, мне нет никакого дела до всего этого. Все, что мне нужно, – это встречаться с приличными молодыми людьми, Майри. Ты наверняка тоже этого хочешь, иначе тебе будет не о ком думать, кроме Роберта Максвелла. И что тогда будешь делать?

Майри попридержала коня, опасаясь, как бы мать или отец их не услышали.

– Я вовсе не отрицаю, что этот человек меня заинтересовал, Фи, но я и понятия не имею, почему так произошло. Может, потому, что он показался мне таким сильным и уверенным в себе, в то время как я сама зачастую чувствую себя весьма беспомощной перед собственной неясной судьбой.

– Господи, да что заставило тебя подумать, будто он сильный и уверенный в себе? Ведь ему даже не удалось убедить отца согласиться с его доводами.

– Сила, которую я почувствовала, идет откуда-то изнутри, – сказала Майри. – Знаешь, мне показалось, будто он исполнял поручение брата, совершенно не надеясь на успех.

- Но...

– Помилуй, Фи. Все это глупости, потому что мне все равно, что он испытывает в глубине души или каким образом я догадалась о его чувствах. Высокомерие, с каким он заявил о намерении его гнусного брата захватить наши земли, никак не вяжется с моим представлением о благородстве. Он разозлил отца, хотя тот и виду не подал.

– Да, и, судя по всему, этот Роберт Максвелл тоже разозлился. Вот почему все это так тебя взволновало, Майри. Ты ужасно не любишь ссоры. Каждый раз, когда у кого-то возникают разногласия, ты чувствуешь себя обязанной разрешить их, – произнесла Фиона. – А когда тебе это не удается, ты чувствуешь себя виноватой.

– Господи, ты говоришь так, словно я не думаю ни о ком, кроме себя, – запротестовала Майри.

И все же она боялась, что во многом сестра оказалась права. Разногласия между людьми действительно сильно расстраивали Майри. Но ведь наверняка так чувствуют себя большинство.

– Я знаю, что ты не настолько эгоистична, – успокоила сестру Фиона. – Просто иногда берешь на себя ответственность там, где не надо, и когда дела идут не так, как нужно – даже если они не имеют к тебе никакого отношения, – ты воспринимаешь это как личную неудачу.

– Все разумные люди отдают предпочтение миру, – сказала Майри. – Правда же в том, что я ужасно испугалась, когда отец не обратил никакого внимания на угрозу шерифа захватить наши земли, если не подчинится.

– Вряд ли шериф исполнит свою угрозу, – беспечно произнесла Фиона.

Но Майри совсем не была в этом уверена. Ее до сих пор не покидало раздражение, вызванное поведением Роберта Максвелла. И все же мысли об этом красивом негодяе тут же пробуждали воспоминания о его обворожительной улыбке, низком мужественном голосе и источаемой им ауре восхитительной чувственности и необычайной силы.

Встретив его тогда в поле, Майри боялась перекинуться с ним парой слов. Но теперь она понимала, что это гораздо проще, чем казалось на первый взгляд. Словно он поделился с ней своей силой.

Мысленно побранив себя за столь глупые мысли, Майри напомнила сестре о том, что Пасху они будут праздновать в компании Дженни и сэра Хью Торнхилла. После этого они продолжали путь молча, лишь время от времени перекидываясь парой слов.

Роб был рад оказаться наконец дома. А еще его радовало, что день обещал быть ясным и он сможет показать Трейлингхейл во всей его красе.

Каменный замок стоял на одном из утесов, обрамлявших Керкудбрайт-Бей с запада, и находился всего в миле от залива Солуэй-Ферт. Из замка открывался восхитительный вид на окрестности, и в такие ясные дни, как этот, можно было разглядеть шпиль церкви Керкудбрайта и башни замка Мейнс – древней резиденции лордов Галлоуэя, стража города и его гавани.

Дождь закончился, и теперь по ясному лазурному небу неспешно плыли пушистые белые облака. В прохладном воздухе остро ощущался запах моря. Над головой кричали чайки, а обитатели Трейлингхейла сердечно приветствовали хозяина.

Роберт унаследовал замок с окружающими землями от деда, лорда Келсо, когда ему исполнился двадцать один год. До этого Трейлингхейл был одним из удаленных поместий, которыехозяин навещал крайне редко, а посему дела в нем шли неважно.

Большую часть времени лорд и леди Келсо проводили в своем поместье близ Глазго или в Стерлинге. Их примеру последовал и нынешний лорд Келсо – дядя Роберта. Роб был уверен, что замок достался ему в наследство с легкой руки бабушки, хотя бы потому, что дед проявил неожиданную дальновидность и оставил вместе с замком солидную сумму на его восстановление.

Роберт старался как можно чаще навещать деда с бабкой в Трейлингхейле, но и предположить не мог, что тот станет его собственностью. Теперь он понимал, что визиты эти были связаны с нежеланием находиться рядом с постоянно недовольным чем-то старшим братом.

Переезд Роберта в Трейлингхейл в качестве хозяина обитатели замка восприняли как благословение. Их ликование было настолько искренним, что Роберт стал появляться в замке все чаще и чаще и вскоре полюбил его всем сердцем.

Чтобы привести замок и его окрестности в надлежащий вид, потребовалось долгих четыре года. Теперь же на полях колосилась пшеница, а стены могли отразить любой натиск. Если раньше замок и пребывал в запустении, то теперь помещения его были достаточно комфортны для того, чтобы принять леди Келсо, когда та надумает приехать с визитом. Несмотря на ее обещание навестить внука в скором времени, Роб сомневался, что увидит ее снова до наступления лета. Нынешний лорд Келсо наверняка тоже захочет заполучить ее в гости, а Трейлингхейл располагался на довольно значительном расстоянии от дороги, ведущей в Глазго.

Роб знал, что лорд Келсо обожает свою острую на язык мать и, несмотря на неизбежные ссоры, вызванные длительным проживанием под одной крышей, непременно захочет, чтобы та осталась у него до возвращения в Дамфрис на Пасху. Обладающая независимым нравом, леди Келсо тем не менее души не чаяла в семье сына и непременно стала бы скучать, если бы что-то удержало ее от визита к нему.

Размышления о семейных привязанностях вновь заставили Роберта вспомнить о Майри и Данвити. Подобный поворот несказанно удивил его. Прогнав прочь непрошеные мысли, он вновь сосредоточил внимание на Трейлингхейле и связанных с ним планах на будущее.

Управляющий Фин Уолтерс – добросердечный человек тридцати с небольшим лет от роду – с радостью согласился опекать Гибби. Родители Уолтерса служили у прежнего хозяина замка, а его уважение к леди Келсо граничило с обожанием.

–- Если Сама поручила тебя моей заботе, приятель, то твоя помощь наверняка мне пригодится, – произнес Фин. – Дело для тебя всегда найдется.

Гибби, выжидательно смотревший на Фина, заметно расслабился и пообещал, что будет делать все, что от него потребуют.

– Только вот приглядывать за злобными маленькими котами я не стану, – решительно добавил мальчик, искоса бросив взгляд на Роберта.

С трудом подавив улыбку, молодой человек произнес:

– Ты станешь выполнять все, что прикажет Фин Уолтерс, иначе тебе несдобровать.

– А я разве отказываюсь? – округлил глаза хитрец. – Просто не хочу иметь дела с кошками.

Ворча что-то себе под нос и избегая веселого взгляда Фина, Роберт отправился в дом, чтобы переодеться и отнести вещи. Следом за ним незамедлительно последовала маленькая тень.

Котенок принялся изучать спальню, но Роб не обратил на это никакого внимания. Он был уверен, что малыш вскоре отыщет путь на кухню и, получив там угощение, напрочь забудет про хозяина дома.

Сняв куртку и рубашку, Роберт принялся ополаскиваться, когда с порога раздался уже знакомый мальчишеский голос:

– Фин Уолтерс велел спросить, не нужно ли вам чего.

Взяв полотенце, Роберт отер лицо, а затем обернулся к мальчику.

– Неужели ты уже успел ему надоесть?

– Нет, я просто сказал ему, что помогал Самой в доме, сопровождал ее в поездках и выполнял другие поручения. Поэтому Фин Уолтерс пока отправил меня в дом познакомиться с людьми и осмотреться. Сдается мне, он хочет, чтобы местные жители пригляделись ко мне, прежде чем он отдаст меня в ученики к кому-то из них, – глубокомысленно изрек Гибби. – А еще он сказал, что у вас нет слуги и, может, я вам сгожусь.

– Вообще-то мне не нужен слуга, – сказал Роб, но, заметив, как в глазах Гибби промелькнуло разочарование, добавил: – Впрочем, отнеси-ка вниз все эти вещи. Рубашки и белье необходимо постирать. Можешь также почистить мои штаны и сапоги. Сумеешь? Сложи одежду в корзины, что стоят у стены.

Вскоре Гибби прибрал комнату и, сложив грязную одежду в плетеные короба, встал на цыпочки и выглянул в окно.

– Ух ты, – восхищенно выдохнул он. – Отсюда край земли увидать можно.

– Ну, не то чтобы... – улыбнулся Роберт. – А вот со следующего этажа видно еще дальше, а совсем далеко – с крепостной стены. Из окон комнаты, расположенной над моей спальней, виден залив.

– А почему вы не поселились в ней?

– Слишком высоко подниматься, – с улыбкой ответил Роберт, а когда мальчик покачал головой, добавил: – В той комнате всегда жил мой дед, когда приезжал в замок. И я оставил ее для Самой. Она наверняка захочет жить там, когда приедет навестить нас.

– Наверняка, – согласился Гибби. – Хотите, помогу привести ту комнату в порядок к приезду госпожи?

Мысль, которая доселе лишь мимолетно посетила Роберта, теперь оформилась в сознании более четко. Ее милость вряд ли приедет в Трейлингхейл в ближайшее время, а верхние покои могут послужить тем временем другому человеку. А пока Роберту нужно обдумать все как следует, прежде чем понять, стоит ли предприятие того, чтобы его затевать.

Отсылая Гибби, чтобы тот помог накрывать на стол, Роберт сказал:

– Я хочу немного подумать в тишине перед обедом, Гиб. Но потом мы вместе поднимемся наверх и решим, что необходимо сделать.

– Ну что я тебе говорила, – поморщившись, произнесла Фиона на следующее утро, когда они с Майри вышли за ворота дома взбивать перины. – По крайней мере нас выпустили на улицу, да и то лишь для того, чтобы мы не мешали матери отдыхать.

– Она устала, – ответила Майри.

Замок стоял на поросшем травой холме, с которого можно было видеть извивающуюся внизу реку и обрамляющую ее узкую полоску густого леса. На другом берегу реки раскинулся Западный Аннандейл и холмы, отделяющие его от Нитсдейла.

Лес по берегам реки тянулся далеко на юг и на восток, к переливающемуся в лучах солнца заливу Солуэй-Ферт. Остальную часть суши покрывали свежевспаханные поля.

– Готова поспорить, что мать опять беременна, – прервала молчание Фиона. – И ведет себя соответствующим образом. И вообще, сколько себя помню, она постоянно беременеет. И ради чего? Она перенесла столько выкидышей, что уже совсем не расстраивается, когда теряет очередного ребенка. Но проходит немного времени, как она уже снова объявляет о своей беременности, и отец начинает суетиться вокруг нее, беспокоясь за ее здоровье, как в последнее время.

– В его беспокойстве нет ничего удивительного, – произнесла Майри и тут же вновь вспомнила Роберта Максвелла, что в последнее время случалось довольно часто и каждый раз помимо ее воли. На этот раз Майри вдруг задумалась над тем, стал бы беспокоиться о беременной жене Роберт Максвелл.

Впрочем, Фиона была права: Фейлин стала слишком капризной, постоянно говорила о собственном здоровье. Майри почему-то подумалось, что у жены Роберта Максвелла не будет причин вести себя подобным образом.

И только теперь ей в голову пришла мысль о том, что она даже не знает, женат ли он. В отличие от Уилла Джардина, жившего неподалеку, Роберт Максвелл был чужаком, и Майри никогда ничего о нем не слышала.

Однако судя по тому, как он смотрел на нее, Майри сделала вывод, что он не женат, хотя мужчины в таком возрасте уже имеют не только жену, но и кучу ребятишек.

– Почему ты нахмурилась? – спросила Фиона, прервав размышления сестры.

Улыбнувшись, Майри ответила:

– Я вдруг подумала вот о чем: мы почти уверены, что Уилл Джардин еще не обзавелся супругой. Но ведь Роберт Максвелл – совсем другое дело.

Фиона вскинула брови.

– Признавайся, ты снова о нем думала. Но как ты могла даже на минуту допустить подобные мысли, зная, что он и его отвратительный брат собираются завладеть нашими землями?

– Никто не в состоянии контролировать собственные мысли, Фи. Они просто приходят в голову, и все. Кроме того, мы не знаем наверняка, разделяет ли он желания своего брата. Мне кажется, он приехал лишь для того, чтобы предупредить отца о намерениях шерифа относительно наших земель.

– Что ж, не стану отрицать, что я думаю об Уилле Джардине, потому что мне этого хочется, – сказала Фиона. – Даже если бы мы не знали наверняка, что он не женат, то поняли бы это при одном лишь взгляде на него. Вряд ли он стал бы заигрывать с нами, будь он женатым человеком.

– Ты так думаешь? Зачастую даже женатые мужчины заигрывают с посторонними девушками. Вспомни-ка, как флиртовали с нами друзья отца. А ведь почти все они отцы семейств.

– Да, но ведь мы понимали, что они не всерьез, – сказала Фиона, берясь за край перины, чтобы помочь Майри встряхнуть ее.

– Уж конечно, они не подразумевали ничего серьезного, – произнесла Майри, подумав о том, как странно иногда ведут себя мужчины. – Если же замужняя женщина начнет строить глазки посторонним, муж наверняка выгонит ее из дому.

Девушки принялись энергично трясти перину, после чего Фиона сказала, вздохнув:

– Мне кажется, жизнь к женщинам ужасно несправедлива.

– Даже сами женщины иногда несправедливы по отношению к себе подобным, – с сарказмом произнесла Майри. – Я, например, уверена, что Фейлин считает, будто мне никогда не найти мужа.

– Да, она намекала на это, – согласилась Фиона. – И как, интересно, она намерена изменить ситуацию, если без устали пытается родить нашему отцу сына, не давая тем самым возможности претендентам на твою руку и сердце хоть приблизительно узнать размеры твоего приданого?

– В любом случае другой матери я не знала. Фейлин заботилась обо мне, как могла, и скорее всего предпочла бы поскорее выдать меня замуж и избавиться от обузы.

– Если и так, она никогда не признается в этом, – сказала Фиона. – Она не настаивает на твоем замужестве лишь потому, что отцу придется дать за тобой приданое. А оно должно быть очень большим, чтобы потенциальных женихов не отпугивала перспектива появления у нашего отца наследника.

– Только вот женихов-то и нет.

– Значит, нам нужно уговорить мать пригласить в дом подходящих молодых джентльменов. Может статься, она позволит нам устроить званый обед после Пасхи, – задумчиво произнесла Фиона.

– Фи, признайся: ты хочешь пригласить Уилла Джардина. Даже думать не смей!

– Раз уж мне запрещено мечтать об Уилле Джардине, то и ты поклянись выбросить из головы Роберта Максвелла, – сказала Фиона. – Мне кажется, я смогу уговорить отца относиться к Джардинам более доброжелательно и, возможно, даже подружиться с ними. Но в любом случае согласия на твой брак с Робертом Максвеллом он никогда не даст.

– А я и не хочу выходить за него замуж, – запротестовала Майри. – Я вообще еще не думаю о замужестве. По крайней мере до тех пор, пока не встречу человека, с которым не противно будет провести остаток жизни.

Майри не кривила душой. Да, мысли о Роберте Максвелле посещали ее довольно часто, но, несмотря на его красоту, уверенность в себе и недюжинную силу, он оставался всего лишь врагом. Стало быть, и думать не о чем.

С каждым днем Майри все больше и больше скучала по Данвити-Холлу. Они пробыли там неделю, и все это время отец проводил с ними, уделяя им все свое внимание. Он рассказывал им о том, как вести хозяйство, познакомил с управляющим, поверенным и другими нужными людьми.

Он также обещал познакомить дочерей с соседями. А вместо этого вернулся в Аннан-Хаус и теперь только и делал, что обсуждал с другими землевладельцами угрозы шерифа, оставив дочерей на попечение супруги.

Майри чувствовала себя так, словно, побыв неделю взрослой, вновь вернулась в детство. Фиона права: жизнь в Аннан-Хаусе невыносимо скучна. И если у нее, Майри, есть хоть какая-то сила духа, она не станет мириться с обстоятельствами.

Надо что-то делать.

Глава 5

Выйдя утром в пятницу из замка во двор, Роберт встретил там забойщика скота Парленда Доу.

Но не успел он подойти ближе, как бело-рыжий шар, преследуемый одной из собак, в мгновение ока пересек двор и проворно взобрался по ноге Роберта ему на плечи. Увидев хозяина, собака резко остановилась и завиляла хвостом. Роб потрепал ее по голове.

Котенок, оказавшись в безопасности на плече хозяина, смотрел вниз и шипел.

– Тише, котик, – произнес Роберт и почесал собаку за ухом.

Поначалу он опасался за жизнь котенка, но потом понял, что бесстрашный зверек вызвал у собак такое же уважение, как и раньше у Гибби. Очевидно, котенок воспринимал собак как товарищей для игр или вовсе как большие лохматые игрушки, поэтому Роб перестал беспокоиться за его безопасность.

Собака послушно потрусила за ним, когда он подошел к Доу.

– В Дамфрисе я слыхал про подарок, преподнесенный вам Самой, – произнес Доу, пожав Роберту руку и кивнув в сторону котенка. – Я гляжу, он до сих пор вам досаждает.

– Верно. Добро пожаловать в Трейлингхейл, – произнес Роб. – Какие новости?

– Не слишком приятные, сэр.

– И все же?

– В Керкудбрайте поговаривают, будто шериф собирается отнять земли у обитателей Аннандейла и тех, кто не желает подчиниться его власти, – сказал Доу. – Тамошний народ опасается, как бы все это не привело к междоусобице.

– Вполне возможно, – произнес Роб и, поймав себя на том, что разговаривает довольно грубо, сказал более миролюбиво: – Что еще можете рассказать?

Самую важную информацию доставляли в Трейлингхейл такие вот кочевники, как Доу.

– Да ничего особенного, – подмигнув, ответил Доу. – Давеча вы сказали, будто для меня есть работа.

– Есть. Но сначала выпейте стаканчик. Ступайте за мной.

Когда мужчины устроились у камина, Роберт заговорил снова:

– Помнится, вы собирались в Аннандейл.

– Это верно. Скоро туда отправлюсь, – ответил Доу. – Вы же знаете: мое место там, где есть для меня работа. Вот я и кочую между Аннандейлом, Нитсдейлом и Галлоуэем. Я слыхал, вы ездили в Данвити-Мейнс.

–- Верно, – ответил Роб. – Расскажите-ка мне о лорде Данвити.

– Хороший он человек, – произнес Доу, отхлебнув из стакана. – Людей не обижает, обращается с ними по справедливости и потому пользуется большим уважением. Не о каждом землевладельце Аннандейла можно сказать такое. Лорд Джонстоун славится своим горячим нравом, да и о старом Джардине вы наверняка наслышаны.

– А что вы знаете о семье Данвити? – продолжал расспросы Роберт, подливая из кувшина в стакан Доу виски.

– Предки Данвити поселились в Аннандейле еще во времена правления Брюса...

– Я не о его предках спрашиваю, – нетерпеливо перебил собеседника Роберт. – Я хочу знать о тех, кто живет в его доме сейчас. Мне известно лишь, что у него есть две дочери, которых я видел лично.

– Верно. И ни одного сына, – кивнул Доу. – Его жена то и дело беременеет, но... – Он развел руками.

– Я видел леди Данвити, когда приезжал в Данвити-Мейнс, – сказал Роберт. – Она выглядит не старше собственных дочерей.

– Да уж, она все еще достаточно молода, чтобы подарить супругу сына, – протянул Доу, хотя в глазах его промелькнуло сомнение. – Так вот, что касается ее дочери...

– Дочерей, вы хотели сказать.

– Да, конечно, она наверняка обеих считает родными.

– А разве это не так?

– Нет. Она приходится матерью только младшей – леди Фионе.

– Вот оно что. Значит, старшая дочь Данвити...

– Люди поговаривают, будто его милость вскоре объявит леди Майри своей наследницей, хотя его супруга уверена, что все же сможет родить ему сына. А пока никто не знает, сколько именно она унаследует. Но она наверняка получит то, что осталось от ее покойной матери. Если вы подумываете о том, чтобы...

– Нет-нет, – поспешно произнес Роб, хотя подобная мысль и приходила ему в голову. – Вы же не хуже меня знаете, как отреагирует мой клан – да и Данвити тоже, – если я вздумаю к ней посвататься.

– Знаю, верно. Но она редкая красавица.

– С этим не поспоришь, – согласился Роб. – Наверняка отец очень высокого о ней мнения.

– Можно сказать и так, – кивнул Доу. – Несмотря на все заверения леди Данвити о том, что она еще родит сына, его милость начал обучать леди Майри всему, что необходимо знать его прямой наследнице.

– Мудрое решение, – сказал Роб. – Он, видимо, очень любит ее. Леди Майри не только красива, но и прекрасно воспитана. Любой отец гордился бы такой дочерью и рискнул многим, чтобы защитить ее.

– Во всяком случае, к ней он привязан больше, чем к младшей, – усмехнувшись, произнес Доу. – Хотя та тоже красавица – глаз не оторвать. Но уж больно горячая и дерзкая. Вечно от нее одни неприятности. Всегда поступает по-своему. Вот леди Майри не такая. Лично я не сомневаюсь, что лорд Данвити назовет ее своей наследницей. И оно к лучшему.

– Я думаю, обе дочери дороги ему одинаково, – произнес Роб.

– Это верно. Он практичный человек, этот Данвити. Я слыхал, он вернулся в Аннан-Хаус и семью с собой привез. Ох и напугали же вы его, пригрозив отнять земли.

– Мы его не пугали, а лишь предупредили о том, что шериф обладает широкими полномочиями.

- Ну, раз вы так говорите...

Не желая больше обсуждать собственного брата, Роб переменил тему.

– Аннан-Хаус располагается близ устья реки Аннан, не так ли? И стало быть, рядом с заливом?

– Верно, – кивнул Доу. – Прямо на холме, к югу от города.

И тут зерна дерзкой идеи, и раньше посещавшей Роба, пустили корни, оформившись в четкий план.

Доу допил виски, и Роб предложил ему отправиться к главному пастуху и договориться о том, чтобы забить двух ягнят и старого барана.

– А после этого найдите Фина Уолтерса. У него есть для вас кое-какая работа, требующая большего умения, чем то, каким обладают мои люди. Я также буду благодарен, если вы поделитесь с ними кое-каким опытом,–добавил Роберт.

– Хотите, чтобы я научил их и потерял тем самым работу в вашем поместье?

– Только Фин и главный конюх кое-что смыслят в своем деле. Остальные же разбираются лишь в лошадях да оружии, – пояснил Роберт. – Кроме того, я хочу подготовить верхние покои замка к приезду бабушки. Она оставила здесь кое-какие вещи, но наверняка захочет, чтобы ее спальню обставили заново. Так вот, если во время своих странствий увидите что-нибудь подходящее для украшения покоев знатной леди, дайте мне знать. Сообщите также, если снова услышите разговоры о междоусобной войне.

Кивнув, Доу отправился по делам, а Роб еще долго стоял и смотрел на огонь. Бабушка и Алекс были правы, говоря о его обязательствах перед кланом. Но Алекс совершил ошибку, отправив его к Данвити с приказом подчиниться воле шерифа. Теперь Роб был почти уверен, что, тщательно разработав план, он сможет добиться успеха.

Если на пути возникала проблема, Роберт бросался на нее, слепо следуя собственной интуиции. Он всегда считал себя человеком действия. Тщательно планировать что-либо? Это не по нему. И манипулировать людьми, как делал это Алекс, он не умел.

Роберт предпочитал открыто вступать в спор, отстаивая свою точку зрения. Но вместе с тем он умел и слушать и даже соглашался с оппонентом, если считал, что тот прав. Роберту претила мысль о том, что он должен заставить такого гордеца, как Данвити, подчиниться воле Алекса.

Роб мрачно улыбнулся. Поручение Алекса пришлось ему не по душе лишь потому, что он не хотел идти на поводу у брата.

И все же, что бы там ни говорил Алекс, Роберт знал свой долг и был предан клану, прекрасно понимая, что преданность влечет за собой определенные обязательства.

Вскоре Майри стало ясно, что ее жизнь в Аннан-Хаусе не изменится ни на йоту, несмотря на то что отец многому научил ее во время недавнего визита в Данвити-Мейнс. Майри как раз раздумывала над тем, как изменить ситуацию, когда в понедельник вечером Фейлин позвала ее в свои покои.

Мачеха возлежала, утопая в подушках, на мягком диване возле весело потрескивающего камина, а ее ноги покоились на стульчике с расшитым золотом сиденьем. Фейлин казалась более бледной, чем всегда, что, впрочем, не мешало ей выглядеть истинной леди, тщательно следящей за модой.

Белая шелковая вуаль ниспадала на плечи мягкими складками, удерживаемая на волосах сеткой из жемчужин. В мочках ушей покачивались жемчужные серьги. Нежную шею также обвивала нитка жемчуга, спускавшаяся в углубление между холмиками грудей. Заметив Майри, Фейлин немного выпрямилась.

Остановившись перед диваном, Майри присела в реверансе и спросила:

– Чем могу быть вам полезна, мадам?

Фейлин некоторое время смотрела на падчерицу, не произнося ни слова. Но Майри давно уже привыкла к такому поведению мачехи и поэтому терпеливо ждала. Наконец Фейлин прервала молчание:

– Фиона сказала, что после визита в Данвити-Мейнс жизнь здесь кажется тебе скучной.

Мысленно обругав сестру за болтливость, Майри произнесла:

– Я только-только начала разбираться в том, чему обучал нас его милость, и, думаю, смогла бы научиться чему-то полезному, глядя, как готовят к пахоте поля и сеют зерно.

– Глупо забивать себе голову подобной чепухой, моя дорогая. Никому не нужна жена, умеющая выращивать ячмень. Женщина должна рожать мужу сыновей, привлекательно выглядеть и уметь развлечь гостей светской беседой. А еще она должна быть послушной женой и заботливой матерью. А что касается возделывания земли и прочей чепухи... Ни одна женщина не в состоянии управлять поместьями так, как это делает мужчина.

– Но моя сестра Дженни знает о ведении хозяйства не меньше, чем любой мужчина, мадам, – возразила Майри. – Я не думаю, что ваш брат, сэр Хью, считает ее плохой женой.

– Господи, да что за нелепость, Майри! Я никогда не говорила, что наша Дженни стала плохой женой для Хью. Отец с детства обучал ее управлению поместьями. Она равна Хью по положению, и он вполне доволен тем, что она знает, что делает, и поэтому позволяет ей принимать самостоятельные решения.

– Но как же вы не понимаете, мадам? Я тоже получу такие же знания, и в случае несчастья...

– Замолчи, Майри. И не стоит делать вид, что ты огорчишься, если вдруг я так и не смогу подарить твоему отцу сына! Я всегда тебя считала глуповатой, но надо быть полной дурой, чтобы не желать стать единоличной хозяйкой всего, чем обладает твой отец. И все же его милость мой супруг верит в то, что скоро обретет сына. Он обучает тебя лишь по настоянию Хью. Тот напомнил ему, что он может умереть в любую минуту, упав, например, с лошади. Я не сомневаюсь, что его милость поручил Хью стать твоим опекуном в том случае, если с ним вдруг приключится нечто подобное.

– Но, мадам, я вовсе не хочу, чтобы с моим отцом или с вами случилось что-нибудь дурное. И я буду очень рада брату.

– Приятно это слышать. Кстати, если ты еще не догадалась, я беременна. Пока что я сказала об этом лишь твоему отцу, потому что он так носится со мной, что и никаких слуг не надо.

Хоть Майри и знала, что все обитатели дома давно уже догадались о причине странного поведения хозяйки, она не стала сообщать об этом мачехе.

– Я сделаю все, чтобы помочь вам, мадам. Однако новые знания еще никому не повредили, и поскольку отец уже начал обучать меня...

– Помилуй Боже, Майри, ты сводишь меня с ума, – перебила падчерицу Фейлин. – Я знаю, как с тобой бывает трудно. Уж если тебе что-то взбредет в голову, ты своего добьешься. Что ж, если тебе скучно и ты хочешь научиться управлять хозяйством, возьмись первым делом за свою сестру. Кстати, где она? Сдается, я видела ее последний раз за завтраком.

– Не знаю, мадам. Мне казалось, она с вами. Я была на кухне, проверяла запасы ячменного эля и прочего.

– Ступай и найди свою сестру. Вот, возьми мои ключи, – произнесла Фейлин. – Пожалуй, ты можешь освободить меня от некоторых обязанностей по дому. Но помни: ты ничего не должна делать, не посоветовавшись прежде со мной. Я буду очень благодарна, если тебе удастся удержать сестру от совершения очередной глупости. И пожалуйста, моя дорогая, постарайся вести себя так, как и подобает девушке, желающей найти подходящего мужа, а то я уже начинаю опасаться, что ты так и останешься старой девой.

Майри едва не рассмеялась. Ведь только что мачеха повторила ее собственные слова, сказанные ею Фионе днем раньше. Тем не менее Майри взяла ключи, вновь присела в реверансе и послушно отправилась на поиски сестры.

Обшарив весь дом и не обнаружив Фионы, Майри спустилась к воротам и спросила стражника, не видел ли тот ее сестру.

– Да, миледи. Она взяла с собой одну из служанок, поэтому я и не увидел ничего дурного в ее желании прогуляться до реки.

– Значит, она пошла к реке?

– Думаю, да, – ответил молодой человек. – Она направилась вон туда.

Поблагодарив стражника и не видя смысла в том, чтобы тоже брать с собой служанку, Майри вышла за ворота и направилась вниз в сторону залива по тропинке, огибающей поле. Однако вскоре девушка услышала голос Фионы, окликавшей ее по имени. Обернувшись, Майри увидела сестру и Флори, одну из служанок Аннан-Хауса. Хорошо, что Фиона ее окликнула, иначе Майри пришлось бы спускаться по холму, а потом вновь подниматься вверх. Но вместе с тем она испытала некоторое сожаление: насладиться чудесной прогулкой по окрестностям не удалось.

– Куда ты ходила? – спросила Майри, когда Фиона подошла достаточно близко.

– Да так. Просто шла куда глаза глядят, – принялась весело рассказывать Фиона. – Знаешь, дома я чувствовала себя словно птица в клетке, и мне ужасно захотелось оказаться на свободе и посмотреть на отлив. Разве ты не чувствуешь себя также?

– Да, мне не нравится сидеть в четырех стенах, и, кстати, спасибо, что рассказала о моих чувствах матери, – бросила Майри. – Ведь это ты жаловалась на то, что нам будет здесь скучно. Ты, а не я.

– Но ты же со мной согласилась!

– Верно. Я чувствовала себя так, словно вновь вернулась в детство. Я думала, что отец будет давать мне какие-то поручения, связанные с ведением хозяйства и полевыми работами. Вместо этого меня ожидала привычная рутина. Кстати, твоя мать дала мне ключи от кладовых, – с улыбкой добавила Майри.

– И ты с радостью взяла их у нее. С такой же точно радостью ты бросилась бы выполнять поручения отца. Только не думай, что я стану тебе помогать, – сказала Фиона. – И вообще, только одному Богу известно, когда он вернется. Он уехал всего несколько дней назад и сказал, что остановится в Данвити-Мейнсе, после того как посетит землевладельцев в северной части долины.

– Он беспокоится из-за назревающего там конфликта, – сказала Майри. – Я вдруг поняла, что мы даже не знаем, готовятся ли в Аннан-Хаусе к возможному нападению. Я собираюсь спросить об этом Джопсона. Надеюсь, он мне скажет. Разве тебе это не интересно?

– Господи, да мне нет никакого дела до того, о чем ты его спросишь и что он скажет в ответ. Ну и что ты будешь делать после того, как его расспросишь? Неужели ты думаешь, что состоящие у нас на службе мужчины послушаются приказа женщины? Знаешь, я считаю, мать поступает правильно, оставляя все эти заботы на откуп мужчинам. Мне кажется, управлять таким огромным поместьем, как наше, ужасно трудно.

– Верно, непросто, – ответила Майри. – Но если человек знает, что делать, и отдает приказы другим, его приказы должны выполняться. Наши люди привыкли выполнять приказы, Фи, они верят нам.

– Верно. Но только в том случае, если они сочтут, что ты права, – с сарказмом заметила Фиона.

– Я все равно расспрошу Джопсона, – не сдавалась Майри. – Возможно, он откажется разговаривать со мной, но я все же надеюсь, что этого не произойдет.

Сказано – сделано. На следующее утро сразу после завтрака Майри отправилась на поиски управляющего и нашла его во дворе беседующим с Джерардом – начальником караула Аннан-Хауса.

– Доброе утро, Джопсон. И вам тоже доброго утра, Джерард, – произнесла Майри, когда мужчины учтиво поклонились. – Я знаю, что его милость очень беспокоит назревающий в окрестностях конфликт. Он наверняка поделился с вами своими опасениями.

– Не стоит волноваться об этом, миледи, – с обманчивой уверенностью произнес Джопсон, переглянувшись с начальником караула. – Ни вы, ни леди Данвити не должны беспокоиться.

– Я уверена, что вы двое сделали все от вас зависящее, чтобы защитить нас, – решительно продолжала Майри. – Возможно, вам известно, что его милость обучал меня всему, что может пригодиться в случае его безвременной кончины.

– Да, я слышал об этом, – кивнул Джопсон. – Но, благодарение Богу, его милость пока еще жив.

– Да, и, дай Бог, проживет еще очень долго. И все же я хочу научиться всему, потому что чем больше я знаю, тем мудрее смогу поступить, если вдруг случится непоправимое.

– Да-да, только всему свое время, миледи.

Выпрямившись, Майри тихо произнесла:

– Я просто хочу знать, каким образом мы станем защищать Аннан-Хаус и его обитателей в случае нападения, Джопсон.

–Да, конечно, – поспешно произнес управляющий. – Не извольте беспокоиться, госпожа. Только прикажите, и мы все сделаем. Я и Джерард.

Молодой широкоплечий рыцарь кивнул и произнес:

– Будьте уверены, миледи. Мы прекрасно знаем, что делать. Я выставлю на крепостную стену вдвое больше людей и прикажу им наблюдать за близлежащими холмами, на которых приготовлены сигнальные костры.

– Уже приготовлены? – удивленно переспросила Майри. – Я знаю, что такие костры используют, чтобы предупредить соседей о вторжении англичан. Но даже не предполагала, что все устраивают заранее, когда угрозы нападения еще не существует. Ведь мы жили в мире так долго...

– Нет-нет, госпожа, не беспокойтесь, – произнес Джерард, повысив Майри в статусе своим обращением. – Костры у нас наготове всегда. Только весной и зимой мы тщательно укрываем их от влаги. Если мы подожжем хотя бы один из них, весть об опасности полетит по долине быстрее, чем всадник на коне. Видите ли, миледи, в случае нападения очень важно выиграть время. Поэтому мы всегда держим ухо востро.

– Чтобы успеть подготовиться к нападению, – добавил Джопсон.

– Верно, – согласился Джерард. – Аннан-Хаус имеет очень удачное расположение. С его стен можно увидеть все, что происходит в округе. Сигнальные костры расположены повсюду. Если же угроза нападения придет со стороны Дамфриса и его вероломного шерифа, все холмы, отделяющие нас от Нитсдейла, запылают огнем. О защите замка мы тоже позаботились, – продолжал Джерард. – В случае необходимости к нам тут же подоспеет помощь из города и соседних замков. Вы, леди, будете в полной безопасности, как мыши на мельнице.

– Спасибо, – поблагодарила мужчин Майри. – Я была бы очень благодарна вам, Джопсон, если бы вы ответили мне на пару вопросов о посевах.

Джопсон выразил свою готовность помочь столь искренне, что Майри почти ему поверила. А потом проявил достойное восхищения терпение, отвечая на многочисленные вопросы девушки.

Когда поток вопросов иссяк, Майри отправилась на поиски Фионы и нашла ее в покоях Фейлин. Обе держали в руках пяльцы и вышивали чехлы для подушек.

– Прошу тебя, посиди с нами, Майри, – попросила сестру Фиона, когда женщины обменялись приветствиями. – Мама сказала, что мы будем работать до обеда. А ты разве не начала ничего вышивать?

– Начала, – ответила Майри, но едва эти слова сорвались с ее губ, в душе ее поднялась волна какого-то ребяческого протеста.

Менее всего ей хотелось сидеть с пяльцами в руках и болтать ни о чем. Вчера ей почти представилась возможность прогуляться за воротами замка, и теперь ее душа отчаянно рвалась на свободу. Заставив себя улыбнуться, Майри произнесла:

– После обеда я в твоем распоряжении, Фи. А пока у меня есть кое-какие дела. Я просто не знала, куда ты делась, но теперь могу отправляться по своим делам.

Прежде чем Фейлин или Фиона успели поинтересоваться, что это за неотложные дела, Майри выскользнула из комнаты.

Поднявшись в спальню, которую делила с сестрой, Майри надела крепкие ботинки, накинула на плечи теплый плащ, чтобы защититься от холода, который не прогоняли теперь даже солнечные лучи, и спрятала волосы под вуаль. Прицепив к украшенному металлическими кольцами поясу холщовый мешочек на завязках, Майри поспешила вниз, по пути выхватила краюху хлеба из корзины пробегавшего мимо поваренка и взяла кусок сыра с подноса.

Спрятав еду в мешочек, она поспешно пересекла холл, боясь, как бы Фейлин или Фиона не послали за ней, и вышла во двор. Только теперь она вдруг поняла, что мачеха непременно приказала бы ей взять с собой служанку, как того требовали приличия.

– К черту,– пробормотала она любимое ругательство отца. – Готова поспорить, что Дженни никогда не берет с собой служанок, отправляясь осматривать угодья. Вот и я не стану.

На лицах привратников отразилось удивление, однако ни один из них не воспротивился, когда Майри попросила открыть ворота. Остановить ее тоже никто не пытался.

За воротами Майри испытала головокружительное ощущение свободы. Она остановилась и полной грудью вдохнула прохладный соленый воздух. Порывы ледяного ветра трепали подол ее платья, поэтому она поспешила спуститься с холма к ближайшему полю. Залив выглядел относительно спокойно. Это свидетельствовало о том, что стремительный утренний прилив закончился. Приливы в Солуэй-Ферт всегда были бурными и быстрыми. К моменту отлива волны успокаивались и словно умирали, растеряв все свои силы.

По реке, несущей свои воды у подножия холма, плыли две небольшие лодки, направлявшиеся, судя по всему, в гавань Аннана. В сторону устья двигалось еще одно судно – очевидно, галера, прибывшая из западной части долины.

Поля покрывали ровные ряды зеленых всходов – ячмень рос быстро. Крестьяне энергично работали мотыгами, вырывая из земли сорную траву.

Майри прошла еще немного, прежде чем ее охватило беспокойство: крестьяне явно собирались покинуть поле и отправиться на обед.

Ей так хотелось сбежать ненадолго из дому, что она даже не подумала, как будет объяснять свое отсутствие мачехе. Причины выходить за ворота не было, а если бы и была, то наверняка не удовлетворила бы Фейлин.

Если бы рядом была Фиона, Майри непременно настояла бы на том, чтобы вернуться домой и сесть вместе с матерью за обеденный стол. Фиона была права лишь в одном: мяса на обед не подадут.

Майри похлопала по мешочку с припрятанными в нем хлебом и сыром и, с улыбкой напомнив себе, что собиралась развеять скуку, направилась к небольшому перелеску, отделявшему поля от реки. Фейлин непременно будет браниться, но Майри решила насладиться краткими минутами свободы в полной мере, а там будь что будет.

Весной они с Фионой гуляли иногда по берегу реки, и если бы не беспокойство Фейлин за их безопасность вдали от стен замка, девушки проводили бы снаружи гораздо больше времени.

В последнее время Фейлин запрещала дочерям выходить за ворота и даже во двор. Исключение составлял лишь тот день, когда девушки взбивали перины на поросшем травой склоне, да еще попытка Фионы улизнуть на прогулку в сопровождении служанки.

Когда лорд Данвити вернется, наверняка скажет, что опасности нападения больше не существует, и девушки вновь обретут некоторую свободу.

А пока Майри собиралась приятно провести так неожиданно выдавшийся свободный час. Впрочем, она не пойдет дальше кромки леса. Ведь здесь стражи замка смогут видеть ее с крепостной стены. А пока она остается в пределах видимости, ничего дурного с ней не произойдет.

Оставаясь верной своему намерению, Майри дошла до опушки леса и немного прогулялась вдоль опушки. Не желая возвращаться домой, она заметила невдалеке залитую солнцем полянку и решила там перекусить.

Крестьяне не обращали на нее никакого внимания, и вскоре последний исчез из виду. Лежавший на полянке нагретый солнцем камень так и манил присесть на него, но когда Майри подошла ближе, до ее слуха донесся приглушенный возглас: «Суши весла!»

Остановившись, Майри вдруг поняла, что река немного успокоилась, а это означало начало отлива. И все же из-за леса неслись какие-то звуки. Послышались удары дерева о дерево, казалось, по реке плывет лодка или небольшая галера.

Но что означают слова «суши весла»? Приказ перестать грести и остановиться?

Сгорая от любопытства и надеясь, что деревья скроют ее от посторонних глаз, Майри вошла в лес и двинулась в сторону реки по проложенной оленями тропе. Деревья росли здесь часто, а кусты подлеска покрывала густая листва. Майри осторожно раздвигала ветви руками. К счастью, темно-зеленый плащ делал ее почти незаметной.

Она остановилась у двух деревьев, меж стволов которых виднелась река. Вода в ней поднялась во время прилива на целых пятнадцать футов. Стараясь двигаться как можно тише, Майри прижалась к стволу одного из деревьев и осторожно выглянула из-за него.

Небольшая восьмивесельная галера уткнулась носом в илистый берег, который скрывался под водой лишь в пору весеннего половодья. Один из гребцов крикнул:

– Привяжите лодку вон к тем кустам, парни, иначе нас отнесет от берега первая же волна!

Майри с трудом удержалась от желания выйти из своего укрытия и сообщить незнакомцам, что они пристали к частным владениям и что им лучше плыть дальше в гавань Аннана. Она знала, что должна вернуться домой и рассказать о непрошеных гостях. Но хотелось сначала получше их рассмотреть. Она еще не видела знамени и не сосчитала людей в лодке.

Развернувшись, она нос к носу столкнулась с Робертом Максвеллом.

Он был ошеломлен не меньше ее, но пришел в себя быстрее. В мгновение ока он подхватил девушку на руки и понес через лес к галере. Уже в следующее мгновение Майри оказалась на борту. С завязанным ртом, спеленутая собственным плащом, она дрожала от гнева, но поделать ничего не могла. Остальные люди, сидевшие в лодке, хоть и смотрели на нее ошеломленно, даже пальцем не пошевелили, чтобы помочь ей.

Роберт Максвелл накинул на Майри пахнущее плесенью одеяло, а его приспешники, оттолкнув галеру от берега, что есть силы начали грести в сторону залива Солуэй-Ферт.

Глава 6

– Мне жаль, – пробормотал Роберт Максвелл, поправив на пленнице одеяло и крикнув гребцам, чтобы плыли прочь как можно скорее.

Начинался отлив, и команда галеры точно рассчитала время. Большую часть пути сюда они плыли вместе с приливом, подгоняемые юго-западным ветром. Условия для путешествия на восток были идеальными, и в то же время команда рисковала. Такая скорость – восемь – десять миль в час – во время прилива по стремительно сужающемуся заливу грозила неприятностями. В бухте Керкудбрайт приливы были не слишком полноводными и происходили каждые шесть часов, но чем дальше, тем быстрее становился поток вод с моря. Весной в Аннане вода прибывала в течение четырех часов, зато отлив длился целых девять.

Лодки, направлявшиеся к морю во время таких отливов, двигались крайне медленно, но тогда на помощь гребцам приходил ветер.

Роберт намеревался лишь разведать обстановку вокруг Аннан-Хауса. Сначала он хотел узнать, насколько хорошо охраняется замок со стороны реки. Затем собирался бросить якорь в гавани и высадиться на берег.

В зависимости от того, что удастся узнать, Роберт либо направился бы назад в Галлоуэй и пересмотрел первоначальный план, либо остался ждать удобного момента. Но неожиданно нос к носу столкнулся с дочерью Данвити и, не растерявшись, взял девушку в плен.

Роберт дождался, пока галера отплывет на достаточное расстояние от берега, и только потом решил ослабить путы на руках и ногах пленницы. Гребцы подняли большой квадратный парус, и теперь галера быстро бежала по волнам, подгоняемая ветром. Развязывая девушке рот, Роберт ожидал, что на него обрушится поток брани и даже слез, но та молчала, хотя глаза ее пылали гневом.

Решив, что она слишком напугана, чтобы говорить, Роберт принялся развязывать веревки на запястьях.

– Вам нечего бояться, миледи, – тихо произнес он. – Я не сделаю вам ничего дурного.

Майри ничего не ответила, лишь слегка развернулась, чтобы ему легче было развязывать веревки.

– Возьмитесь за мою руку, – произнес Роберт, когда с путами было покончено. – Я отведу вас вон на ту скамью на носу.

Майри неуверенно оперлась на руку молодого человека, и он вновь ощутил всю силу ее гнева. Роберт никогда не сдерживал эмоций, поэтому молчание пленницы еще раз убедило его в том, что она боится. И Роберту это очень не нравилось.

– Поверьте моему слову, леди Майри, никто не сделает вам ничего дурного, – заверил девушку Роб. – Ваш захват является всего лишь политическим ходом – даже необходимостью, если хотите, – направленным на то, чтобы остановить кровопролитие.

– Вот как? – с сарказмом переспросила Майри. – Я бы не стала ставить под сомнение ваши благородные намерения, но, мне кажется, ваш кормчий намеревается разбить нас всех вместе с судном о скалы.

– Нет, они маневрируют, чтобы поймать парусом ветер, – ответил Роберт, испытав облегчение от того, что Майри боится вовсе не его. – Зачастую, чтобы двигаться вперед, – многозначительно добавил Роберт, – приходится выбирать весьма странный путь. Как видите, мы собираемся поворачивать.

Майри и сама уже это поняла, потому что один из гребцов встал со своего места и принялся разворачивать парус в другую сторону. Рулевой повернул руль так, что галера теперь начала удаляться от берега.

Поняв, что Майри не желает с ним разговаривать, Максвелл снял с себя кожаную куртку, свернул ее вчетверо и подал девушке:

– Положите себе под спину, чтобы не удариться о борт.

Кивнув, Майри взяла в руки куртку. Ей стоило больших усилий не показать, что ей приятно воспользоваться курткой. Девушка развернулась так, чтобы видеть линию берега, по мере того как галера двигалась на запад.

Максвелл, очевидно, решил, что она испугалась, но, как ни странно, Майри не боялась.

Несколько раз Майри плавала на маленькой лодочке вдоль берега, да и то, когда уровень воды в реке был минимальным. А еще они с Фионой катались на пони по мокрому, затянутому тиной песку во время отлива. В такие моменты все двадцать миль залива вплоть до места впадения в него реки Нит казались болотистой равниной, испещренной тоненькими ручейками. И все же залив был коварным местом, и горе тому, кто недооценивал его коварство.

Не бояться можно было лишь самых низких приливов, выпадавших на конец первой и третьей четвертей луны.

Майри слышала страшные рассказы о том, как обозы, направлявшиеся в Англию берегом, неправильно рассчитывали время и становились жертвой мощного прилива, когда вода надвигалась на сушу подобно огромной волне шестифутов высотой.

Берег отлого спускался в воду, почти как у Аннан-Хауса. Набегавшие на него волны казались коричневыми от поднимавшегося со дна ила.

Согреваемая теплом своего плаща из плотной шерстяной ткани и убаюкиваемая свистом ветра и мягкими ударами весел о воду, Майри задремала.

Когда же она снова открыла глаза, солнце уже клонилось к горизонту, а вдали показался замок Карлаврок, расположенный в устье реки Нит. Очевидно, пришла пора пристать к берегу, а ветер не был попутным.

Парус опустили, и теперь команда что есть сил налегала на весла.

Майри сразу узнала развалины замка Карлаврок. В прошлом году они с Фионой, отцом и Фейлин ездили в Трив – замок лорда Галлоуэя, расположенный на острове посреди реки Ди. Галлоуэй располагался западнее, и теперь Майри размышляла о том, как далеко завезла ее эта галера. Она украдкой посмотрела на Роберта Максвелла, стоявшего в центре палубы. Он переводил взгляд с неба на береговую линию, очевидно, пытаясь определить, насколько ушла вода с отливом.

Для беспринципного негодяя он был слишком хорош собой.

В замке Данвити он повел себя не слишком умно, хотя, возможно, был гораздо опаснее, чем могло показаться на первый взгляд. Интересно, что он с ней сделает?

Сравнение ее похищения со способом управления судном казалось Майри совершенной бессмыслицей, как, впрочем, и заявление Роберта о том, что, похитив ее, он сможет спасти множество жизней.

Оно показалось Майри абсурдным и ужасно разозлило ее.

Она пришла в бешенство, когда он схватил ее столь бесцеремонно и, не обращая внимания на ее крики и сопротивление, потащил на галеру. Гнев до сих пор бушевал в душе Майри. Но она и виду не подала. Впрочем, так бывало всегда. Сколько Майри себя помнила, она никогда не показывала своих истинных чувств.

Ведь, дав им волю, она ничего не добилась бы, кроме наказания да недовольства ее поведением, недостойным истинной леди. Поэтому Майри научилась контролировать вспышки гнева.

Вот и сейчас она не станет давать волю чувствам до тех пор, пока не разберется в том, что произошло, и не изучит как следует похитившего ее мужчину. Только после этого она вступит с ним в спор и, возможно, уговорит вернуть ее домой.

В любом случае что бы он ни делал, Майри не позволит ему заставить ее потерять над собой контроль.

Роб вновь ощутил ее гнев. Он исходил от девушки мощными волнами, даже когда она не смотрела на него. А может, ее молчание вызвано присутствием его людей? Роберт надеялся, что все дело именно в этом и что Майри почувствует себя более раскованно, когда они прибудут в Трейлингхейл.

Роберт понял, что сильно напугал Майри, лишь после того как они оказались на судне. А тогда, на берегу, он лишь воспользовался выпавшей ему удачей, не задумываясь о чувствах Майри. Это его не оправдывало, но сделанного не воротишь.

Поговорив с Парлендом Доу, Роберт убедился в том, что упрямство Данвити может побудить Алекса к решительным действиям и заставить захватить власть в Аннан-дейле силой. Поэтому Роберт решил лично разведать обстановку. Хотя бы для того, чтобы уговорить Данвити сменить гнев на милость и – что более важно – попытаться предотвратить войну между кланами.

Алекс не станет предпринимать что-либо во время Великого поста, поэтому Роберт начал разрабатывать план действий.

Очевидно, Алекс считал, что упрямство Данвити является результатом его враждебного отношения к шерифу и нежелания подчиняться его власти. Данвити же, в свою очередь, считал, что попирать многовековые традиции негоже.

Леди Келсо во многом поддерживала Алекса. Например, в том, что Роберт имеет определенные обязательства перед кланом. А еще она пожурила его за привычку прятаться в Трейлингхейле всякий раз, когда Алекс выводил его из себя.

Роберт никогда не считал свои визиты в Трейлингхейл попыткой спрятаться от брата. Он полюбил это место с того самого дня, когда впервые навестил здесь своих деда и бабку. Здесь ему ненадолго удавалось укрыться от неусыпного надзора старшего брата. И все же Роберт никогда не задумывался над тем, чтобы жить здесь постоянно.

Радость обитателей Трейлингхейла, с какой они встретили начатые им преобразования, свидетельствовала лишь об их надежде на то, что Роберт поселится здесь навсегда. И тот совсем не возражал остаться в замке немного дольше, чем обычно. А теперь у него имелись на то веские причины.

Роберт так часто вспоминал о леди Майри, что вскоре смутные намерения оформились в четкий план. Не имея сестер и почти не помня родителей, он не представлял, как большинство мужчин могут относиться к дочерям, но зато знал, как относился бы к собственной дочери, если бы она у него была. Наверняка Майри очень дорога своему отцу, воспитывавшему ее с самого детства. И Данвити, должно быть, сделает все от него зависящее, чтобы вернуть ее домой в целости и сохранности.

Да и любой на его месте поступил бы так же.

Чувствуя, что терпению брата приходит конец, Роберт подумал, что должен уладить проблему до Пасхи.

Несмотря на то что в запасе у него оставалось чуть меньше шести недель, Роберт решил действовать не торопясь.

В прошлом излишняя поспешность не раз приводила к неудачам, поэтому каждый раз Роберт обещал себе, что впредь станет поступать более обдуманно. Но давать себе такую клятву сейчас было бесполезно. Что сделано, то сделано, да и вода уже ушла с отливом.

Уровень воды в заливе опустился настолько, что теперь при всем своем желании Роберт не смог бы отвезти Майри назад домой. Да он и не хотел этого делать по множеству причин, совершенно не связанных с отливом и угрозой сесть на мель.

Главным было то, что если Роберту удастся уговорить Данвити подчиниться, можно будет избежать войны, а клан Максвеллов получит неограниченную власть и улучшит свое благосостояние. Кроме того, будет только справедливо, если все графства объединятся под властью одного шерифа, да и управление на местах пойдет более гладко.

Определенный риск, конечно, был. Например, глава Галлоуэя отличался крайней несговорчивостью. Но если Данвити подчинится власти шерифа и убедит в этом остальных землевладельцев, то и Арчи не станет противиться.

Основной целью Роберта оставался сам Данвити. Правда, он еще не решил, как правильнее построить с ним разговор, когда придет время.

Пока же Роб собирался устроить свою пленницу в замке как можно комфортнее.

Вот такие оптимистичные мысли занимали голову Роберта Максвелла, прерываемые лишь для того, чтобы отдать приказ команде, украдкой бросить взгляд на пленницу да время от времени сменить рулевого, чтобы тот смог размяться. Хотя вскоре Роб понял, что таким образом пытается заглушить гложущее его чувство вины перед Майри Данвити.

Кроме кратковременных вспышек гнева, отражающихся у нее на лице, она никак не противилась своему пленению. Сейчас же Майри наблюдала за игрой двух выдр в воде и казалась совершенно спокойной, поэтому Роберт не пытался заговорить с ней.

Команда налегала на весла с удвоенной силой, если поток становился мощнее или ветер менял свое направление, сбивая галеру с курса. Когда море и ветер успокаивались, у гребцов появлялась возможность передохнуть. Но едва галера вошла в самую неспокойную часть залива, где порывы ветра были еще сильнее, а волны образовывали мощные водовороты, времени на отдых не осталось.

Заметив, что девушка накинула на голову капюшон и поплотнее закуталась в плащ, стараясь укрыться от пронизывающего ветра, Роберт направился к ней.

Их взгляды встретились, и Роберт вновь увидел в них спокойствие и безмятежность. Когда же он подошел ближе, девушка тихо произнесла:

– Прошу вас, сэр, отвезите меня домой.

Майри увидела, как в воздухе позади Роберта Максвелла промелькнула целая стая куликов. Сам же он смотрел на девушку, ошеломленный ее вежливой просьбой.

Потом он положил руку на планшир и облокотился об него. Его ноги, обутые в сапоги, упирались в самую первую скамью, на которой сидели гребцы. Не сводя с Майри взгляда, он покачал головой и мягко произнес:

– Вы же знаете, что я не могу этого сделать.

– Почему?

– До конца отлива еще целых четыре часа. Море здесь бурлит точно вода в котелке. Вы наверняка знаете, на что будет вскоре похожа верхняя часть залива. Через два часа стемнеет, а эта галера не пройдет и пары миль по реке Нит, прежде чем увязнет в иле. Да нет, даже раньше. Ветер нам сейчас не помощник. А вот к берегу нас отнесет с легкостью.

– К какому берегу? Куда мы направляемся?

– В Керкудбрайт, – ответил Роберт.

Заметив, что ее похититель чем-то озадачен, Майри поняла, что его сбил с толку ее спокойный голос. Очевидно, он ожидал вспышек гнева, на которые была способна Фиона и которых всегда избегала Майри.

При воспоминании о сестре, расхаживавшей по комнате и разглагольствовавшей о том, как несправедлива к ней жизнь, Майри едва не улыбнулась. В ответ губы Роберта тоже растянулись в еле заметной улыбке.

Хороший знак, подумала Майри. Если она станет вести себя благоразумно, то и он ответит ей тем же. Но потом в ее душе шевельнулись сомнения. Она вспомнила заявление Фионы о том, что, относясь к людям по-доброму, в ответ получишь такое же доброе отношение.

Об этом мужчине, стоявшем перед ней, Майри знала меньше, чем о Джардинах из Эплгарта. Но судя по тому, что она слышала об этом беспокойном семействе, благоразумием от них вряд ли чего-нибудь добьешься.

Майри решила вести себя с Робертом как ни в чем не бывало, пока он не совершит очередного неблагоразумного поступка.

– А сколько еще плыть? – спросила она. – Однажды я уже бывала в Керкудбрайте.

– Когда?

– В прошлом году, – бросила девушка и, чтобы не показаться грубой, добавила: – Мы ездили к главе Галлоуэя на празднование годовщины коронации короля.

Роберт Максвелл криво усмехнулся, напомнив Майри о том, какое неожиданно сильное впечатление производила на нее его улыбка.

– Вы, без сомнения, хотели напомнить мне о том, что ваша мать была родственницей Мрачного Арчи, очень могущественного человека. Но я его не боюсь.

– Я просто ответила на ваш вопрос, – язвительно произнесла Майри. – Я уверена, что мимо Трива мы сегодня не поплывем. Так куда же мы направляемся, и как много времени это займет?

– Не много, и вы скоро в этом убедитесь, – ответил Роб. – Вам не холодно?

Да как у него только хватало наглости делать вид, будто ему небезразлично состояние пленницы, когда он везет ее бог знает куда. Майри недовольно поджала губы, и на лице Роба отразилось удивление, которое тут же сменилось выражением обиды.

В душе Майри шевельнулось сожаление, но новая вспышка гнева тут же вытеснила все остальные эмоции. Майри разозлилась на себя за минутную слабость: как могла она хоть на мгновение пожалеть этого подлого человека?

Не говоря больше ни слова, она порывисто отвернулась и устремила взгляд на бурлящие впереди волны. Роберт еще с минуту молча возвышался над ней. А потом он отошел в сторону, и теперь Майри слышала лишь плеск волн, удары весел о воду да свист ветра.

В следующий раз Майри бросила взгляд на Роберта, лишь когда солнце опустилось настолько низко, что начинало слепить глаза, если девушка пыталась смотреть на воду.

Встав рядом с рулевым, он вновь отдал гребцам приказ сушить весла. Весла взметнулись в воздух и оставались там минут пятнадцать.

Только после этого команда вновь принялась грести, и Майри почувствовала, как изменилось движение галеры.

Пейзаж вокруг тоже изменился. Пологие склоны Аннандейла и Нитсдейла сменились высокими холмами и обрывистыми берегами. Впереди же возвышались скалы, которые Майри уже видела в прошлом году.

Галера приближалась к бухте Керкудбрайт.

Вскоре глазам Майри открылась выемка в береговой линии, напоминавшая по форме букву V. Вода бурлила здесь словно кипяток в горшке, потому что волны, накатывающие с моря, встречались здесь с водами бухты и при столкновении разбивались вдребезги, наполняя воздух мириадами брызг. Галера вдруг показалась Майри крошечной и ненадежной.

В прошлом году они приставали к берегу в более спокойном месте, да и судно было вдвое больше. Впервые за все время путешествия Майри испугалась, что их утлое суденышко перевернется. До этого момента она не ощущала страха. Лишь гнев.

Захвативший ее в плен человек был отъявленным негодяем, но она его не боялась.

Майри не боялась, что он позволит галере перевернуться. Его поза внушала уверенность. Впрочем, как и действия членов команды, внимавших каждому его слову и быстро и четко исполнявших приказы.

Майри начала понемногу успокаиваться.

Пока гребцы и рулевой сражались с водной стихией, она не спускала глаз с Роберта Максвелла.

Она ждала, что он прикажет направить галеру прямо в самую гущу волн. Но Роберт этого не сделал.

Вместо этого гребцы словно пытались укротить волны, позволяя им биться о борт и недовольно откатываться назад. Четкие команды следовали одна за одной, и Майри видела, как ловко гребцы орудуют веслами, чтобы не позволить яростно сталкивающимся друг с другом волнам опрокинуть галеру.

Очевидно, галера направлялась вовсе не в бухту Керкудбрайт, лежавшую прямо по курсу. Она маневрировала меж беснующихся волн, и вскоре Майри поняла, что конечной целью их путешествия являются скалы, расположенные в западной части залива.

Они были гораздо выше тех, что виднелись на противоположном берегу. Поверхность протянувшейся вдоль берега скалы была изъедена водой и ветром, а у ее подножия выступали из воды острые, похожие на клыки какого-то диковинного зверя камни.

На скале возвышалась высокая каменная башня, а в нижней ее части Майри разглядела углубление. Когда галера подплыла ближе, Майри взглянула на Максвелла с беспокойством.

Он прищурил от напряжения глаза и отдавал отрывистые команды гребцам. Они продолжали орудовать веслами, и галера летела вперед, подскакивая на волнах.

Воздух стал холоднее, потому что скала полностью закрывала солнце. Ветер дул с прежней силой, заставляя парус скрипеть. Над головой пронзительно кричали чайки.

Углубление в скале увеличивалось в размерах, по мере того как галера подплывала ближе, и вскоре превратилось в глубокую пещеру. Внезапно волнение стихло. Огромные валуны образовывали некое подобие канала, ведущего к входу в пещеру.

Огромный парус вдруг с шумом упал вниз, перепугав Майри. За ним последовала и мачта, которую гребцы аккуратно положили на дно лодки. Вода все еще бурлила вокруг, но у входа в пещеру совсем успокаивалась.

– Тормозите! – крикнул Максвелл, и Майри затаила дыхание, когда галера скользнула в глубь пещеры, где поверхность воды была похожа на зеркало.

Несмотря на то что гребцы опустили в воду весла в попытке остановиться, галера продолжала скользить вперед. Внезапно слева от входа в пещеру возник каменный причал с деревянными поручнями, на котором стояли три человека. Сидящие по левому борту гребцы подняли весла и бросили ожидающим на причале людям канаты, и те тут же накрепко привязали их к специальным опорам.

– Идемте, миледи.

Майри разглядывала людей на причале и поэтому не видела подошедшего к ней Роберта Максвелла. Он остановился прямо у нее за спиной и протянул руку.

Поднявшись со своего места, Майри вдруг почувствовала, как у нее дрожат колени. Кажущееся спокойным, море тем не менее продолжало волноваться, как и за пределами пещеры. Майри ужасно не хотелось принимать помощь Роберта, но она не решилась отказаться и подала ему руку.

Не говоря ни слова, молодой человек поднял Майри на причал и поднялся сам. Причем сделал это так быстро, что успел подхватить девушку на руки, когда та, сделав шаг, оступилась на скользкой поверхности.

Он был на целую голову выше ее и гораздо шире в плечах, и Майри принялась отчаянно вырываться.

– Я вполне могу идти самостоятельно. Вернее, смогу, когда перестану ощущать себя так, словно до сих пор раскачиваюсь на волнах.

– Тише-тише, давайте не будем препираться, – произнес Максвелл. – Ступени такие же скользкие, как причал, и я не хочу, чтобы вы упали и поранились.

– Можно подумать, я буду в большей безопасности, если вы меня понесете, – насмешливо произнесла Майри. – Я вовсе не такая уж легкая, да и ступени скользкие...

– Тише, – вновь повторил Максвелл, шагнув на каменные ступени.

Решив его не отвлекать, Майри покорно замолчала. Но по мере того как они поднимались вверх, света оставалось все меньше и меньше, и вскоре они оказались в кромешной тьме. Майри могла сказать лишь, что ступени располагались спиралью и сужались до тех пор, пока Максвелл не начал с трудом помещаться меж стен с ношей на руках.

Вскоре откуда-то из распахнутой двери показался тусклый лучик света. За дверью взору Майри открылась небольшая комнатка, освещенная свечой, в ней пахло луком и свиным жиром, как если бы это была кладовая.

Максвелл пронес Майри через эту комнату и узкий коридор и вновь начал подниматься по лестнице, которая заканчивалась кухней. Здесь сновали люди и шумел в очаге огонь. Никто не заговорил с Максвеллом, когда он пересек кухню и оказался перед очередной лестницей, более широкой, чем предыдущая.

То, что никто не заговаривал с ними и не смотрел в их сторону, заставляло Майри чувствовать себя невидимкой.

Оказавшись на очередной лестничной площадке, она успела увидеть просторный зал и еще один очаг. На следующую площадку выходили две закрытые двери. Третья площадка выглядела совсем как предыдущая, но тут Максвелл наконец осторожно поставил девушку на пол.

Распахнув одну из дверей, он жестом пригласил Майри войти. Девушка оказалась в довольно большой комнате с укрытой ярко-зеленым пологом кроватью, диваном и столиком. Словом, это были настоящие покои благородной леди.

– Добро пожаловать в Трейлингхейл, – произнес наконец Максвелл. – Это ваша комната.

– Что значит моя? – спросила Майри, развернувшись так резко, что подол ее платья, взметнувшись вверх, едва не опрокинул трехногий стул с мягким сиденьем.

Подхватив стул и поставив на место, Максвелл как ни в чем не бывало произнес:

– Здесь вы будете жить, пока гостите в Трейлингхейле.

– Как долго вы собираетесь меня здесь удерживать? И с какой целью?

Со сводящим с ума спокойствием Максвелл произнес:

– Вы останетесь здесь до тех пор, пока это необходимо. А причины, подтолкнувшие меня к этому, не должны вас касаться. Как видите, комната очень удобна. Окна выходят на залив, так что вы сможете наслаждаться открывающимся из них восхитительным видом. В хорошую погоду отсюда можно даже рассмотреть шпили церкви Керкудбрайта, расположенной в шести милях от Трейлингхейла.

– Я не хочу смотреть на Керкудбрайт, – возразила Майри, и собственный голос показался необыкновенно пронзительным в тишине комнаты. – Я хочу немедленно вернуться домой.

– Это невозможно. Вы должны знать: сбежать из замка не удастся.

– Даже если бы я смогла выбраться из этого ужасного места, до дому мне все равно не дойти, – произнесла Майри, прилагая все силы, чтобы держать себя в руках.

И все же если представится возможность сбежать, она не задумываясь воспользуется ею. И уж тогда точно доберется до дому.

По опыту общения с отцом и мачехой Майри знала, что спорить и показывать свой гнев не стоит, потому что это только раздражает собеседника. А поскольку стоявший перед ней мужчина был также неблагоразумен, как и все остальные мужчины, Майри вовсе не хотелось его раздражать.

Несмотря на то что эта комната была гораздо больше и роскошнее ее спален в Аннан-Хаусе и Данвити-Холле, она своими узкими окнами-амбразурами напоминала Майри тюрьму. Максвелл считал, будто сможет безнаказанно удерживать ее в плену, и она готова была убить его за это.

В надежде, что это поможет ей держать себя в руках, Майри развязала тесемки плаща и бросила его на стоявший поодаль диван. Осторожно обойдя стул, который она едва не сшибла несколько минут назад, Майри приблизилась к окну. Ставень был открыт, и в комнату врывался прохладный бриз, дующий с залива.

Облокотившись о широкий подоконник, доходивший ей до груди, Майри попыталась сосредоточиться на действительно великолепном виде, открывавшемся из этой комнаты. Но подавшись вперед и посмотрев вниз, девушка поняла, что замок стоит на самом краю скалы, о которую яростно разбивались огромные волны.

– С-сколько здесь футов? – спросила Майри, поморщившись от досады, когда ее голос сорвался.

– Сто пятьдесят во время отлива, – ответил Максвелл.

Судорожно сглотнув, Майри продолжала смотреть в окно в надежде справиться с охватившим ее ужасом.

– Если надумаете падать, советую делать это во время прилива, – спокойно произнес Максвелл.

– Господи, да если я свалюсь отсюда, то умру независимо от уровня воды, – возразила Майри.

– С таким количеством острых камней, прячущихся под водой, во время отлива вам точно не выжить, а вот во время прилива есть шанс, хоть и небольшой. Вскоре вам представится возможность наблюдать за очень интересным явлением. Мы называем это «Призрачный бриг».

Развернувшись к своему тюремщику, Майри произнесла с поразительным спокойствием:

– Вы пытаетесь казаться жестоким? Вам это не идет. – И подойдя ближе и заглянув Максвеллу в глаза, добавила: – Вам должно быть очень стыдно за то, что сегодня сделали.

В глазах молодого человека промелькнула досада.

– Вам не нравится комната?

– Наверное, она чудесная, – ответила Майри. – Но для меня она так и останется тюрьмой.

– Но может, хотя бы посмотрите на одежду, что лежит в сундуках, – сказал Максвелл. – Я приготовил все, что вам может понадобиться. Красивые платья и тому подобное. Правда, некоторые из них могут показаться вам старомодными или неподходящего размера. Если вам понадобится что-то еще, только скажите. Мы постарались сделать эту комнату максимально удобной, потому что я действительно хочу, чтобы вам было здесь удобно. А если...

Не в силах больше сдерживаться, Майри воскликнула:

– Удобно! Вы хотите, чтобы мне было удобно? Да как это возможно? Господи, что вы за человек, раз осмеливаетесь предполагать подобное? Вы украли меня и привезли в этот дом! По вашей прихоти я вынуждена остаться здесь на неопределенное время и должна еще испытывать удобство? А что потом? Может, вы вообще не собираетесь возвращать меня домой?

– Конечно, собираюсь, – поспешил успокоить девушку Роберт. – Я ведь уже сказал, что не причиню вам зла. И я действительно не кривлю душой, желая, чтобы вы расположились в моем доме как можно более комфортно. И уж точно...

Роберту не удалось закончить фразу, потому что Майри схватила первое, что ей попалось под руку – это оказался многострадальный трехногий стул, – и что есть силы метнула в своего обидчика.

С удовлетворением отметив, что стул все же задел Максвелла, Майри тут же испугалась собственного порыва. Прижав к губам пальцы, она настороженно посмотрела на молодого человека и поспешно отошла к окну.

Глава 7

Роберт был разочарован и злился, правда, сам не понимал почему. Но теперь он не знал, смеяться ли ему или встряхнуть Майри что есть силы. Его порадовало то, что дочь Данвити девушка с характером и может показать его, когда нужно. Роберт хотел знать, что именно может вывести леди Майри из себя, если это вообще возможно. И теперь он знал.

Темпераментная девушка всегда интереснее, чем вялая и безвольная, и Данвити, как и большинство мужчин, наверняка больше дорожит дочерью, обладающей силой духа, нежели бессловесной и покорной.

Во время визита в Данвити-Мейнс он сам убедился, что леди Майри может быть хладнокровной. А еще она обладала редкой красотой, которая не померкла даже теперь, после долгого и утомительного путешествия. Роберт восхищался обоими этими качествами.

Но было в этой девушке что-то еще. Нечто неуловимое, заставлявшее Роберта верить, что Данвити, как и всякий любящий отец, сделает все, чтобы защитить свою дочь и вернуть ее домой.

Роберт не знал, что именно его так привлекает в этой девушке, но эта безымянная черта характера проявилась в тот самый момент, когда она метнула в него стулом.

Если бы ее кажущееся спокойствие не усыпило природную бдительность Роберта, он с легкостью поймал бы этот чертов стул.

И все же ему удалось вскинуть руку и немного смягчить удар, иначе стул непременно угодил бы в голову. Однако поймать его он не смог. Одна ножка ударила его по голове, а вторая по плечу, прежде чем стул с грохотом упал на пол за его спиной.

Даже не обернувшись, Роберт произнес:

– Я не советую вам повторять подобную выходку.

– Клянусь, сэр, еще никогда в жизни я не делала ничего подобного, – пискнула Майри. – Честно говоря, я даже не знаю, что вам сказать. Одного извинения будет мало. Кроме того, я совсем не жалею о содеянном. Я... я слишком разгневана!

– В таком случае я, пожалуй, оставлю вас, чтобы вы могли немного остыть, – произнес Роберт. – Примерно через час будет готов ужин. Я принесу вам поесть.

Не обращая больше внимания на застывшую с открытым ртом Майри, Роберт повернулся, перешагнул через стул и вышел, прикрыв за собой тяжелую дверь. Заперев дверь снаружи, накинул на вставленные в дверь кольца большие железные крюки.

Ошеломленная столь неожиданным уходом Максвелла, Майри смотрела на закрытую дверь до тех пор, пока до ее слуха не донесся скрежет железа и быстрые удаляющиеся шаги. После этого наступила тишина.

Не в силах подавить очередную вспышку гнева, Майри пересекла комнату и дернула за ручку. Дверь не открылась.

Этот негодяй запер ее!

Закрыв глаза и судорожно втянув носом воздух, Майри напомнила себе, что вспышки гнева до добра не доводят. Просто удивительно, что она, обычно такая спокойная, вдруг потеряла над собой контроль.

Даже Фионе уже не удавалось вывести ее из себя. И к Фейлин Майри относилась спокойно, подчиняясь ее власти и почти не реагируя на постоянные жалобы и нравоучения.

Отвернувшись от двери, Майри подняла стул и отнесла на место. Потом, поняв, что за окном начинает смеркаться, девушка решила осмотреть комнату.

Прежде всего ей требовался ночной горшок, и она нашла его возле занавешенной пологом кровати. После этого она подошла к сундукам и открыла один из них.

Обилие одежды повергло Майри в восхищение. Здесь были шелковые и атласные платья, тонкие батистовые рубашки, шерстяные шарфы и перчатки. Даже про чулки и туфли Максвелл не забыл. Сняв грубые кожаные башмаки, которые выбрала для прогулки к реке, Майри обнаружила, что вся новая обувь немного ей велика, хотя носить ее все же можно.

Найдя на прикроватном столике щетку для волос и гребень, Майри сняла с головы вуаль и удерживающую ее сетку. Прежде чем расплести косы, она налила в таз воды, чтобы вымыть лицо и руки. Затем подняла с дивана брошенный плащ и повесила на крюк, вбитый для этих целей в стену.

Первым побуждением Майри было не трогать ничего из того, что припас для нее Максвелл. Но потом, взяв в руки щетку, чтобы причесать растрепавшиеся волосы, она вдруг подумала, что надела сегодня самое нелюбимое платье. Да и то только потому, что собиралась на прогулку к реке. Она опустила глаза и уныло посмотрела на некогда ярко-голубую мятую юбку.

Вскоре этот негодяй принесет ей ужин, и она вновь останется с ним наедине. Но не потому, что у него нет слуг. Он просто не собирался давать ей кого-либо в помощь.

– И то верно, – пробормотала Майри. – Какая уважающая себя женщина согласится помогать ему удерживать меня в плену?

Майри часто разговаривала сама с собой. Но теперь, когда ей грозило долгое вынужденное одиночество, вдруг отчетливо поняла, как далеко от дома она оказалась.

При мысли об этом глаза Майри наполнились слезами. «Нет, – сказала она, – я не позволю этому человеку довести себя до слез. Я найду способ противостоять ему».

– Я должна.

Майри представила на своем месте Фиону. Ее сестра наверняка начала бы визжать на весь замок и непременно оглушила бы Роберта Максвелла.

Справедливости ради следовало сказать, что подобная тактика часто помогала Фионе добиться своего. Но Майри никогда не позволяла себе ничего подобного.

Уговоры не помогут. С Робертом Максвеллом такой номер не пройдет. Да Майри и не сможет заставить себя просить его о чем-либо. И уж наверняка не станет она невинно и умоляюще хлопать ресницами, как Фиона перед разгневанным отцом.

Такие вот мысли роились у Майри в голове, пока она просматривала содержимое сундуков. Однако на ум ничего не приходило. Решив, что она все-таки сможет переночевать в замке одну ночь, Майри вытащила из горы одежды свежую батистовую сорочку, зеленую шерстяную юбку и тунику из необычайно мягкого нежно-розового бархата.

Сняв с себя все еще влажную от морской воды одежду, Майри заметила, что ветер с моря дует теперь еще сильнее. Не желая закрывать ставни и тем самым лишать себя скудного освещения, Майри быстро оделась и сунула ноги в шелковые туфельки розового цвета, завязывающиеся с помощью лент. Туника пришлась впору, а вот юбка оказалась слишком длинной.

Майри вполне могла укоротить ее с помощью ножниц, иглы и ниток, которые она заметила в корзинке для рукоделия. Но ведь это можно сделать позже, а пока нужно постараться не наступить на подол. Лишь застегивая на талии украшенный серебряными пластинами пояс, Майри обнаружила, что унесла с собой ключи от кладовых Аннан-Хауса.

Девушка закусила губу, представив лицо мачехи, узнавшей о потере ключей. Фейлин проклянет ее, ей-богу!

Ключи сразу навели Майри на мысль о том, что единственным занятием, которое поможет ей скоротать томительные часы одиночества, будет рукоделие. Интересно, удастся ли ей не сойти с ума, если ее тюремщик вздумает продержать ее здесь довольно долго?

Время ползло слишком медленно, и Майри показалось, что она лишится рассудка еще до начала ужина.

Она смотрела в окно до тех пор, пока скалы на противоположной стороне залива не погрузились в тусклую серую тень. Надеясь, что сможет увидеть через второе, все еще закрытое, окно луну, Майри подошла ближе и, бормоча себе под нос, нащупала прочные металлические засовы.

Когда она отодвинула нижний засов, ставень задрожал от облегчения, так же как и она сама. Верхний засов никак не хотел вылезать из петли, поэтому Майри пришлось встать на стул, чтобы справиться с ним. Ухватившись за засов, Майри потянула что есть силы, и он медленно сдвинулся с места. Рука нестерпимо болела, поэтому она принялась тереть то место, где металл только что впивался в нежную кожу. Майри возобновила попытки, и они наконец увенчались успехом.

Засов резко отлетел в сторону, ставень распахнулся, впустив в комнату порыв ветра, и ударил девушку по плечу столь сильно, что та не удержалась на ногах. Неуклюже спрыгнув со стула, Майри наступила на подол собственной юбки и плюхнулась на пол в тот самый момент, когда дверь комнаты неожиданно распахнулась.

– И чем это, интересно, вы тут занимаетесь? – сурово спросил Максвелл и тут же был награжден полным ненависти взглядом.

Молодой человек стоял на пороге и держал в руках поднос. Майри учуяла аромат горячей баранины. Ну что ж, хоть кто-то не соблюдает пост.

– Становится слишком темно, вот я и подумала, что в это окно, возможно, светит луна, – пояснила Майри. – Здесь почти ничего не видно. Почему вы не принесли ни одной свечи?

– Вообще-то принес. Порыв ветра задул ее, едва только я отворил дверь.

– О...

Майри попыталась встать, но снова наступила на подол. Вторая попытка встать оказалась успешнее.

Максвелл же, поставив поднос на пол, поспешил захлопнуть ставень.

– Не открывайте это окно, пока не закроете другое, – сказал он. – Ветер почти всегда дует с запада или юго-запада. И если в окно, выходящее на залив, влетает лишь легкий бриз, через это окно в комнату врывается настоящий ураган.

– Вы сказали лишь, что из окон открывается прекрасный вид, – напомнила Майри.

– Верно, но чтобы насладиться им, лучше дождаться более спокойного дня. А вот когда разразится шторм, вы увидите, что этот порыв ветра по сравнению с ним лишь легкое дуновение.

– Я не люблю штормы и надеюсь, к тому времени как он разразится, буду отсюда уже далеко, – произнесла Майри, приподнимая юбку, чтобы вновь не наступить на подол.

От запаха жареной баранины ее рот наполнился слюной.

– Вы не ушиблись? – спросил Роберт, закрыв ставень и водрузив засовы на место.

– Рана была нанесена лишь моей гордости, потому что вы вошли, – ответила Майри. – Жаль, что вы стали свидетелем моего падения, а вот за ужин спасибо. Так у вас здесь нет свечей или хотя бы кремня?

– Есть и то и другое. Дайте только убрать с пола поднос... Ах ты! – воскликнул Роберт, метнувшись, подобно молнии, ко все еще распахнутой двери.

Майри успела лишь заметить крошечную тень, бросившуюся в сторону лестницы.

– Господи, неужели крыса?

– Нет, только маленький воришка котенок, – ответил Роберт, захлопывая дверь. – Мне кажется, он утащил кусок нашего мяса.

– Нашего?

– Я хотел бы разделить с вами трапезу, если вы, конечно, не возражаете. – Он поставил поднос на скамью и, повернувшись к Майри, добавил: – Если мое присутствие испортит вам аппетит, только скажите, и я сразу же уйду.

– Ох, только не пытайтесь меня умаслить, – взмолилась Майри. – Я не знала, чем себя занять, чтобы не думать о ситуации, в которой оказалась. Так что скорее умру от скуки, так и не успев вам ничего возразить. Кстати, ваше пребывание в моей спальне кажется мне крайне неприличным. Поэтому и рассуждать не о чем.

– С моей стороны вашей добродетели ничто не угрожает, – произнес Роберт. В его голосе сквозила такая искренность, какой Майри еще не слышала. – Обещаю, что не сделаю вам ничего плохого, кроме того, что уже сделал, похитив вас.

– Господи, да уже одним этим похищением вы испортили мою репутацию, – с негодованием воскликнула Майри. – Поэтому больше не говорите, что не причините мне вреда. Я, конечно, благодарна вам зато, что мне не стоит опасаться бесчестья. Но ведь люди ни за что не поверят, что вы не... Ведь как только о моем похищении станет известно... – Майри развела руками, предоставив Максвеллу домысливать остальное.

– Не стоит беспокоиться на этот счет, миледи, – произнес Роберт. – Когда вы унаследуете состояние своего отца, если не раньше, на вас обрушится целый шквал предложений руки и сердца.

У Майри перехватило дыхание, и она с ужасом посмотрела на Роберта, чиркающего кремнем и зажигающего свечу.

Услышав судорожный вздох леди Майри, Роберт поднял глаза и увидел ужас, написанный на ее красивом, освещенном пламенем свечи лице.

– Что случилось? – спросил он. – Что я такого сказал?

– Они его убьют, ведь так? – прошептала Майри.

– Кто убьют?

– Не кто, а кого, – рассеянно произнесла Майри, словно ее мысли витали где-то далеко отсюда. – Моего отца, конечно. Вы ведь предупреждали, что у нас будут проблемы, но...

– Не говорите глупостей, – рявкнул Роберт. – И не поправляйте меня.

Вспыхнув до корней волос, Майри поморщилась и произнесла:

– Боюсь, я ответила непроизвольно, как если бы разговаривала сейчас со своей сестрой. – А потом, так и не извинившись за то, что поправила его, продолжила: – А почему вы считаете мои страхи глупыми? Вы сказали, что я унаследую состояние отца. А еще вы предупреждали его, что шериф захватит...

Взяв стоявший у стены маленький сервировочный столик, Роберт нетерпеливо перебил девушку:

– Я сказал, что шериф обладает полномочиями захватить ваши земли, но вовсе не утверждал, что осуществит свое намерение немедленно.

– Хватит меня перебивать.

– Но разве не это вы хотели мне сказать?

– Верно, именно это, но...

– В таком случае не было необходимости выслушивать вас до конца.

Роберт поставил столик перед скамьей.

– Вы не могли знать, как именно я закончу фразу! Но снова меня перебили. В любом случае...

– Это было грубо, не спорю. И я готов извиниться за свою грубость. Но в обоих случаях я действительно знал, что вы собираетесь сказать.

– И что же?

– Да то, что перебивать невежливо. А теперь, когда мы со всем разобрались, может, все-таки поужинаем? Ну-ка, что нам тут оставил этот маленький разбойник?

– Но это существо недостаточно большое, чтобы быть котом, – сказала Майри. – Сколько ему?

– Только-только забрали от матери, по словам моей бабушки. Или нет, мне, кажется, сказал об этом племянник... или Гибби...

– Кто такой Гибби?

– Мальчишка лет девяти-десяти. Еще один подарок от моей бабки, – ответил Роберт, переставляя поднос со скамьи на стол.

– Значит, ваша бабушка живет здесь?

– Нет, в основном с моим братом и его семьей, но некоторое время проводит со своим сыном в Глазго. Трейлингхейл был частью ее приданого, когда она вышла замуж за моего деда, лорда Келсо. Четыре года назад он умер, оставив этот замок мне в наследство.

– А разве он не принадлежал вашей бабушке, раз это часть ее приданого?

– Нет, миледи, земли обычно становятся собственностью мужа, если, конечно, у жены нет собственного титула, как будет в случае с вами.

– Мое будущее не такое уж определенное, как может показаться на первый взгляд, – со вздохом произнесла Майри.

– Знаю, но судя по тому, что я слышал, вы вполне можете стать полноправной наследницей, – произнес Роберт, зажигая еще несколько свечей. Он не любил есть в темноте. – Садитесь, миледи, вот сюда, на скамью.

Майри медлила, и Роберт понял, что она не хочет сидеть рядом с ним.

– А себе я возьму стул, – сказал он.

Закусив нижнюю губу, Майри печально взглянула на своего тюремщика:

– Вы знаете, что у меня на уме. Но я не считаю нужным извиняться за это.

– Вы действительно не должны передо мной извиняться. Все как раз наоборот.

– Надеюсь, вы не собираетесь делать вид, будто сожалеете о том, что похитили меня? – язвительно произнесла Майри. – Потому что я не поверю ни единому вашему слову.

– Похитить вас было необходимо, – произнес Роберт. – Но поверьте, мне действительно жаль, что пришлось прибегнуть к крайней мере.

– А теперь вы играете словами.

– Да, наверное, – согласился Роберт.

Придвигая стул к столу, он вдруг подумал о том, что мерцающее пламя свечей и его отражение в глазах леди Майри делает ее невероятно загадочной. Именно такой представляют дети в своих фантазиях добрую колдунью или фею.

– Почему вы так на меня смотрите? Я испачкала лицо?

Роберт засмеялся:

– Нет. Я просто восхищался тем, как мерцают в полумраке ваши глаза, в то время как голос ваш звучит так же успокаивающе, как журчание ручья.

– Слишком красивые слова для такого подлого человека, как вы, сэр, – произнесла Майри. – Но не думаю, что вам снова удастся меня очаровать.

– Вы хотите сказать, что один раз мне это уже удалось?

Не удостоив Роберта ответом, Майри продолжала:

– То, что вы сделали сегодня, постыдно. Более того, вы до сих пор не назвали мне причины, толкнувшей вас на эту низость. И не отвечаете на мои вопросы. Послушайте, вы собираетесь отрезать мне немного баранины или нет?

Отрезав три довольно больших куска мяса, Роберт положил их на деревянный поднос перед Майри вместе с холодной куриной ножкой. Он также подвинул девушке тарелку с малиновыми пирожными. Майри достала небольшой ножичек из ножен, пристегнутых к поясу, и Роберт с облегчением заметил, что это обычный столовый прибор, каким пользуются леди.

Роберту вовсе не хотелось давать ей свой кинжал, а предложив Майри есть руками, он непременно вновь разозлит ее.

– Налить ячменного отвару? – спросил он, взяв кувшин.

– Да, налейте, пожалуйста, – отозвалась Майри.

– И какой же из ваших вопросов я не удостоил ответом? – спросил Роберт, наполняя кубки.

– Ну например, вы до сих пор не объяснили, зачем похитили меня, хотя я неоднократно спрашивала об этом.

– Я сделал это в надежде избежать войны между кланами, которая неизбежно повлечет за собой множество смертей, – ответил Роберт.

– Вы сказали, что мое похищение поможет избежать кровопролития. Но это звучит по меньшей мере смешно.

– Вы назвали это благородным намерением, – возразил Роберт.

– Но в виду этого не имела.

– Мой поступок не благородный, а скорее практичный, – сказал Роберт. – Я давно решил, что это может сработать. Вы уже знаете, что брат послал меня к вашему отцу, дабы я убедил его подчиниться власти шерифа. Он прекрасно знает, что если ваш отец подчинится, то и остальные последуют его примеру.

Майри открыла, а потом снова захлопнула рот и потянулась за кубком.

– Что такое? – спросил Роберт.

– Это мы не станем обсуждать, – ответила Майри. – Под подчинением вы подразумеваете желание шерифа единолично собирать пошлину с жителей Аннандейла, вместо того чтобы оставить все как было. Не так ли?

– Так. И еще кое-что, – не стал отрицать Роберт. – Все это довольно сложно.

– А по мне, все просто, – в тон ему произнесла Майри. – Ваш брат хочет обладать еще большей властью и собирается сделать это за счет моего отца. И отсюда вытекает еще один вопрос, на который вы не дали мне ответа.

– Что за вопрос?

– Вы так и не опровергли мое предположение о том, что ваш брат намеревается убить моего отца.

Роберт собрался было все отрицать, но потом слова застряли у него на языке. Немного подумав, он искренне произнес:

– Я не могу знать, что происходит в голове у другого человека. Тем более у моего брата. Мне известно лишь, что его очень разозлил отказ вашего отца и других землевладельцев подчиниться его власти. Но знаете, мне кажется, он совершит ужасную глупость, решив разделаться с Данвити.

– Почему? – спросила Майри, после того как сделала наконец глоток из своего кубка.

– Потому что это убийство положит начало войне между Максвеллами и кланами Аннандейла. Но война начнется не потому, что Алекс занимает пост шерифа Дамфриса, и не потому, что возглавляет Максвеллов из Дамфриса.

– А есть какой-то другой могущественный Максвелл, который желает моему отцу смерти?

– Нет. Потому что могущественнее Алекса только глава клана – Максвелл из Карлаврока. Но он предпочитает светскую жизнь в Стерлинге или уединенное существование в своем замке близ Глазго. И думаю, он ждет от Алекса сохранения мира и вовсе не желает войны.

Тень сомнения пробежала по лицу Роберта, когда он произносил эти слова. Максвелл из Карлаврока по-прежнему называл себя этим именем, несмотря на то что замок давно разрушился, а людей, способных восстановить его, он так и не нашел. Его вполне могло порадовать намерение Алекса подчинить своей власти весь Дамфрисшир, особенно если Алекс не требовал от него помощи, а причитающуюся ему часть денег все равно передал бы.

– Похоже, вы сами не слишком верите тому, что говорите,Роберт Максвелл, – произнесла Майри, пристально посмотрев на молодого человека.

– Думаю, будет удобнее, если вы станете называть меня просто Роб, – предложил он.

– Вы привели убедительные доводы относительно того, почему не стоит убивать моего отца, – произнесла девушка, сделав вид, что не услышала предложения Роберта. – Только мне почему-то кажется, что ваш брат не внял этим аргументам и не откажется от попытки запугать моего отца. Ведь это по его приказу вы приехали в наш дом, не так ли? Идея принадлежала не вам, верно?

– Все именно так и было, – согласился Роберт. – Но мой брат верит в то, что угроза захватить земли поможет призвать к порядку вашего отца и остальных непокорных.

– В таком случае он совсем их не знает, – язвительно произнесла Майри, отодвигая от себя поднос с едой. – Охраняйте меня лучше, сэр. Я же вижу, что, удерживая меня в плену, вы хотите вынудить моего отца подчиниться шерифу. Но это лишь убедит моего отца в вероломстве Максвелла, с которым он будет бороться до последнего вздоха.

– Нет, миледи, вы недооцениваете свою ценность. Вы для него гораздо важнее попыток противостоять законной власти шерифа.

– С какой легкостью вы произносите эти слова! – воскликнула Майри, и в ее голосе вновь зазвучали гневные нотки. – Стало быть, власть шерифа законна – так по-вашему? Зато власть Данвити, которую, позвольте вам напомнить, признавали жители Аннандейла на протяжении веков, для вас ничто!

– Вам не кажется, что разговаривать со мной в подобном тоне не слишком учтиво? – произнес Роберт, чувствуя, как и в его груди мало-помалу закипает гнев.

Нет, он злился не на Майри. Просто она, как никто другой, пробуждала в его душе слишком противоречивые эмоции.

Когда она порывисто встала из-за стола, Роберту стоило немалых усилий оставаться на своем месте. Майри вскинула подбородок и бросила на него ледяной взгляд.

– Сядьте, миледи, вы не доели.

– Доела, – бросила Майри. – Впрочем, как и вы. Я слишком устала после сегодняшнего путешествия и не желаю далее с вами спорить. Мы вряд ли придем к согласию, поэтому мне остается лишь пожелать вам спокойной ночи. Впрочем, если вам удастся спокойно заснуть после того, что вы сделали, значит, вы еще больший негодяй, чем мне показалось на первый взгляд.

– Бог свидетель, женщина, вы не станете разговаривать со мной в подобном тоне! – в сердцах воскликнул Роберт и вскочил со своего места так поспешно, что едва не перевернул стол.

Подняв глаза, Роберт увидел, что выражение лица Майри ничуть не изменилось. Она лишь слегка прищурилась, но Роберт успел заметить, как в ее глазах вспыхнул огонь. Губы Майри сжались плотнее.

Роберт вскочил с намерением схватить Майри за плечи, хорошенько встряхнуть ее и сказать все, что думает, о ее дерзком поведении, но потом ему вдруг захотелось схватить ее совсем по другой причине.

Глядя на губы Майри и желая, чтобы они разжались, Роберт вдруг ощутил, как пробудилась к жизни его плоть.

Собрав волю в кулак и мысленно решив, что Майри оказалась не так уж далека от истины, заклеймив его негодяем, Роберт произнес более спокойно:

– Я не стану далее обременять вас своим присутствием, миледи. Но утром принесу вам завтрак. Возможно, тогда мы сможем поговорить. А пока желаю вам спокойной ночи.

– Мне понадобится служанка, чтобы помогать одеваться, – произнесла Майри, тщательно взвешивая каждое слово. – Кроме того, я просто обязана найти какое-то занятие, чтобы скоротать долгие часы одиночества.

– Я постараюсь вам помочь чем смогу, – пообещал Роберт, задумавшись над тем, что способно занять Майри дольше чем на час.

Он всегда мог найти себе подходящее занятие, но ведь Майри не мужчина. И все же придется что-то придумать.

Пока Роберт раздумывал, чем можно занять пленницу, Майри сказала что-то еще. Однако ее слова пролетели мимо его ушей.

– Что вы сказали?

– О Господи! Да вы стоите прямо передо мной! Как можно не услышать?

– Я задумался.

– Неужели обязательно слушать и думать одновременно? Я сказала, что вы, без сомнения, сможете найти мне подходящее занятие, но я вовсе не хочу, чтобы вы помогали мне одеваться. Наверняка у вас найдется женщина, которая согласилась бы пойти ко мне в услужение.

Роберт сразу же подумал о жене Фина Уолтерса, Доре. Она более всего подходила на эту роль и, кроме того, была беззаветно ему предана. Только она в отличие от остальных обитателей замка вряд ли закроет глаза на то, что девушку удерживают тут силой. Роберт мог доверять собственным людям, но, несмотря на то что он привез Майри в Трейлингхейл через потайной вход со стороны моря, весть о красавице пленнице вскоре разлетится по замку.

И Роберту нужно будет придумать какое-то объяснение. Только ни одно объяснение не приживется, если Майри не согласится подыграть ему. И это означает, что ему придется просить ее солгать, а Роберт ни за что не стал бы этого делать, даже если бы знал, что Майри согласится.

– Ну и?.. – спросила Майри, притопывая ногой.

Ее нетерпение облегчило Роберту задачу, и его голос вновь зазвучал безжалостно.

– Сегодня мы уже достаточно наговорили друг другу. Если вы еще не устали от этого, можем продолжить завтра утром.

– Мы поговорим об этом сейчас же!

– Нет, не поговорим!

– А я говорю, продолжим разговор! – Майри протянула руку к подносу, на котором все еще оставались недоеденные куски мяса.

– Не смейте трогать поднос, если не хотите начать то, чему положу конец я!

Майри замерла с поднятой рукой и посмотрела на Роберта. В конце концов она вздохнула и подавленно опустила руку.

– Скорее всего вы мне не поверите, но я действительно ни в кого ничего не бросала до тех пор, пока не встретила вас.

– Вы правы, – бросил Роберт. – Я вам не поверю.

С этими словами он развернулся, распахнул дверь и сделал шаг в коридор, однако котенок все испортил своим намерением проскользнуть в комнату. Роберту пришлось поспешно наклониться и схватить его.

Громко хлопнув дверью, Роберт принялся закрывать нижний крюк, когда что-то ударилось о дверь с внутренней стороны.

Усмехнувшись, он посадил котенка на плечо и зашагал вниз в свою спальню. Однако радость его была недолгой.

Роберт всегда гордился собственной способностью следовать выбранной тактике, но на этот раз он кое-чего не учел, например, того, что пленница может ему понравиться, и тогда он станет считать ее похищение самой большой своей ошибкой.

Майри оказалась права в одном: заснуть ему сегодня вряд ли удастся.

Глава 8

Майри смотрела на пол, где вперемешку валялись остывшие куски жирной баранины, ломти хлеба и раздавленная малина. Какой бес в нее вселился? Зачем она швырнула вслед Максвеллу поднос с едой?

С того самого момента как этот негодяй привез ее в замок, Майри сама себя не узнавала. Ведь она никогда не была столь импульсивной.

Майри вздохнула, жалея о том, что не может оставить все как есть.

Ее выходка оказалась напрасной.

– Лучше бы я швырнула все это ему в лицо, – пробормотала девушка и улыбнулась собственным мыслям.

Интересно, как бы Максвелл поступил, если бы она метнула в него поднос, когда у нее впервые возникло такое желание?

Опасные мысли. Если бы Майри попыталась бросить вызов мужчине, который был гораздо выше и сильнее ее, это означало бы лишь одно: она сошла с ума. И наверное, так и было. Ибо чем еще объяснить это странное желание бросаться вещами в человека, которого, по мнению окружающих, она должна бояться?

На самом деле все просто. Роберт Максвелл не внушал страха, но зато с легкостью пробуждал в душе Майри гнев. Что, как не гнев, заставило ее швырнуть в него стул? И Максвелл действительно заслужил это своим нахальным заявлением о том, что Майри наверняка сочтет свою тюрьму «удобной».

А вот поднос с едой она швырнула, повинуясь какому-то глупому ребяческому порыву. Но слишком уж невыносимо было видеть, как Максвелл выходит за дверь, в то время как она сделать этого не могла.

Он сказал, что не верит, будто она никогда ничем ни в кого не бросалась, и благодаря этому провокационному заявлению рука Майри все еще лежала на подносе, когда Роберт наклонился, проходя в дверь. Вид сзади был настолько заманчивым, что удержаться от броска было выше ее сил.

Роберту Максвеллу просто повезло, что он захлопнул дверь в тот самый момент, когда в него полетел поднос. Майри задумалась, почему Максвелл вдруг решил наклониться.

Однако раньше утра его об этом все равно не спросишь, поэтому Майри принялась убирать комнату. Еду, разбросанную по полу, собрать нетрудно, однако ее тюремщик не забрал с собой посуду. Она все еще стояла на столе, включая кувшин с ячменным напитком и кубки.

Майри решила оставить все на своих местах, потому как не знала, что со всем этим делать. Разве что выбросить в море. Она решила закрыть ставни на случай дождя. Но подойдя к окну, поняла, что беспокоиться не стоит. Ветер стих, а безоблачное небо усыпано мириадами ярких звезд. Окно было достаточно широким и позволяло просунуть в него не только голову, но и плечи, что Майри и сделала. Раз уж ей придется оставаться пленницей, так пусть хоть какая-то часть ее побывает ненадолго на свободе.

Улыбнувшись собственным мыслям, вот уже в который раз принявшим столь неожиданный поворот, Майри вдохнула полной грудью холодный ночной воздух, немного полюбовалась на звезды, а потом отправилась готовить себе постель. Несмотря на то что ей не хватало помощи служанки, Майри была рада возможности немного поразмышлять в одиночестве.

Она сняла юбку и тунику. У изголовья кровати стоял подсвечник. Задув две из трех зажженных Робертом свечей, Майри воткнула третью в подсвечник и откинула полог. Ее тут же окутало мягкое тепло.

Кровать была гораздо больше тех, к которым она привыкла, и гораздо роскошнее. Опустившись на нее, Майри поняла, что слуги положили несколько пуховых перин и толстое одеяло. Дома Майри укрывалась одним тоненьким одеялом. Исключение составляли лишь очень холодные зимы, когда ей выдавали дополнительный шерстяной плед. Многочисленные подушки оказались невероятно пышными и мягкими, а тепло исходило от каменной стены, возле которой располагалась кровать. Очевидно, эта стена была общей с кухней, поэтому тепло поднималось по ней вверх. Чтобы сохранить его, задергивать полог было не обязательно, что немало порадовало Майри. Она и так была пленницей, поэтому не хотела лишний раз напоминать себе об этом. Ставни она тоже оставила открытыми. Ну кто мог ей помешать? Разве что мотылек или орел. Ни того ни другого она не боялась.

Растянувшись на мягкой перине и натянув до подбородка легкое, но очень теплое одеяло, Майри вдруг ощутила, насколько истощена эмоционально, и приказала себе тщательно обдумать все, что узнала о своем тюремщике, и попытаться решить, как защититься.

А в следующий момент ее разбудили звуки, доносящиеся от двери.

Майри ошеломленно открыла глаза и увидела, что в окно льется солнечный свет, оставляя на полу золотистую дорожку. Она также заметила несколько блестящих пятен, оставленных упавшей с подноса бараниной, которые не вытерла вчера.

Дверь распахнулась, и внимание Майри тут же привлек бело-рыжий шар, следом за которым шел ее заклятый враг.

Роб остановился на пороге, увидев, что на столе все еще стоит посуда с остатками вчерашнего ужина. Он совсем забыл о ней. Просто велел собрать еще один поднос с едой для гостьи, после того как позавтракал сам.

Поняв, что застал Майри врасплох, Роберт извинился и произнес:

– Я думал, вы давно уже встали. Боюсь, я совсем забыл про ужин. Просто привык, что за мной всегда убирают. Мне стоило прислать кого-нибудь или самому забрать поднос с посудой.

Однако Майри не удостоила его взглядом, и Роберт, нахмурившись, решил, что она не захочет с ним разговаривать.

Но в этот момент Майри посмотрела на него, и в ее глазах вспыхнул огонь. Ее совсем не смутил тот факт, что она все еще лежит в постели и Роберт смотрит на нее.

– О, да вы привели с собой помощника, чтобы справиться с царящим здесь беспорядком, – произнесла она. – Только боюсь, ему станет плохо, если он съест слишком много.

Обернувшись через плечо и заметив забравшегося на стол котенка, Роберт еле слышно выругался и поспешил снять разбойника на пол. Поднос, как и накануне вечером, он поставил на скамью.

Котенок, поглощая еду с неимоверной скоростью и не поворачивая головы, искоса взглянул на своего хозяина. Когда же Роберт схватил его, котенок зашипел и принялся отчаянно вырываться.

Подав рассерженное извивающееся животное Майри, Роберт произнес:

– Вот, подержите его, пока я здесь приберусь. После этого мы с ним оставим вас одеваться и завтракать.

Майри взяла в руки котенка, а Роберт, отворачиваясь, предупредил:

– Осторожно, маленький дьявол кусается.

– Да нет, вы просто на него наговариваете, – протянула Майри. – Ты такой красивый и пушистый. Я не верю, что ты можешь укусить того, кто этого не заслуживает. Как его зовут?

– Я зову его «кот», Гибби называет «маленький дьявол». И он действительно кусается, пусть вас не обманывает его невинный облик.

До слуха Роберта донеслось мерное урчание, и когда он оглянулся, Майри сидела, откинувшись на подушки, а котенок лежал у нее на груди. Подложив под мордочку лапки, он с обожанием смотрел на девушку и громко мурлыкал, когда она гладила его своими изящными пальцами.

А потом Майри тепло улыбнулась Роберту, и молодой человек почувствовал, что тает.

– Можно, он останется со мной? – тихо попросила она.

– Если он согласен, пожалуйста, – ответил Роб и принялся убирать со стола.

Лучше бы они с Майри встретились при других обстоятельствах. И еще лучше, если бы она не была дочерью Данвити.

Вновь мысленно обозвав себя глупцом, Роб смахнул остатки вчерашней пищи на поднос полотенцем, которым Майри, очевидно, вытирала пол, и вынес все в коридор.

Вернувшись, он поставил на стол поднос с завтраком.

– Я принес хлеб и эль, ячменную кашу, немного молока и пару яблок, – сказал Роб. – Я не знаю, что вы обычно едите на завтрак, но если вы мне скажете, в следующий раз я принесу другую еду.

– Вы слишком добры, сэр, – произнесла Майри.

Роберт смерил девушку взглядом:

– Радуйтесь, что убрали вчера за собой, а то увидели бы, каким «добрым» я могу быть. Впрочем, убрались вы не слишком хорошо. Я едва не поскользнулся на жирном пятне, когда вошел.

– И поделом, – проворковала Майри. – Падение прибавило бы вам ума.

Майри не смотрела на Роберта, когда говорила, и тот улыбнулся: уж больно потешно она выглядела. Произносила грубости тихим ласковым голосом, каким разговаривала с котенком, не перестающим урчать. Впрочем, оказавшись в соблазнительной ложбинке между ее грудями, заурчал бы кто угодно.

Майри продолжала гладить котенка, совершенно не обращая внимания на Роберта.

– Миледи.

Майри подняла глаза, и ее брови вопросительно взметнулись.

– Не слишком благоразумно с вашей стороны дразнить того, в чьей власти вы находитесь.

– В самом деле? – Майри нахмурилась. – Но еще более неблагоразумно обращаться со мной так, как вы, Роберт Максвелл. Что вы собираетесь делать дальше? Держать меня в этой комнате до тех пор, пока не получите то, ради чего меня похитили? И сколько времени это, по-вашему, займет?

– Зависит от вашего отца, – ответил Роберт.

– В таком случае я останусь здесь навечно, – вздохнула Майри. Котенок завозился, и она добавила уже мягче: – Поверьте, сэр, мой отец вовсе не из тех, на кого можно воздействовать угрозами. Он добрый, миролюбивый человек, но иногда проявляет удивительное упрямство. Угрозы лишь разозлят его и заставят действовать наперекор вашим требованиям.

– Глупости, – возразил Роб. – Ни один человек не станет рисковать благополучием родной дочери. Тем более такой, как вы. Вы нарочно преуменьшаете свою ценность для отца, чтобы меня разубедить.

– Я непременно разубедила бы вас, если бы могла, – призналась Майри. – И основательно поколотила бы, потому что всего за один день вам удалось разозлить меня сильнее, чем кому бы то ни было. Я даже и не предполагала, что способна вести себя так, как вела вчера. Кроме того, вы лишили меня ощущения настоящей свободы, которое я впервые испытала со дня возвращения в Аннан-Хаус из Данвити-Холла.

– Разве вы не можете делать все, что вам заблагорассудится, Аннан-Хаусе?

– Нет. С тех самых пор как Максвеллы пригрозили отобрать у нас земли, моя мачеха боится, что их войско в любой момент может на нас напасть. И ничто не может убедить ее в том, что напасть внезапно им не удастся. А то, что вы с такой легкостью сумели меня похитить, лишь подтвердит ее опасения, – с горечью произнесла Майри.

– Всегда неприятно, когда те, в чьей власти мы находимся, оказываются правы, не так ли? – произнес Роб, и на его губах заиграла улыбка.

Однако вместо ожидаемого ответа Майри долго смотрела на него и лишь потом спросила:

– Вы тоже испытывали нечто подобное?

– Да, и довольно часто, – признался Роберт. – Слушать, как мой брат...

– Кто эта леди? И почему вы находитесь в ее спальне, когда она все еще лежит в кровати? Мне кажется, Сама этого не одобрит.

Резко развернувшись и заметив в дверях неодобрительно взиравшего на него Гибби, Роберт рявкнул:

– Кто, черт возьми, позволил тебе сюда войти?

– Никто, – ответил мальчишка, в глазах которого по-прежнему читалось неодобрение. – Я искал вас, а когда не нашел в вашей спальне, услышал, как вы разговариваете этажом выше. Вот я и поднялся. Отнести этот поднос на кухню?

– Да, – ответил Роберт. – А потом жди меня внизу.

– И все же кто эта леди? – не унимался Гибби. – И... Ну и ну! Вы это видали? Маленький дьявол ее не кусает!

Котенок, не переставая мурлыкать, блаженно растянулся у девушки на груди. Более того, он перевернулся на спину, и теперь Майри почесывала его пушистое белое брюшко. Малыш, казалось, насмехался над Робертом, всем своим видом говоря: «Только погляди на меня, приятель».

– Ты, должно быть, Гибби, – с улыбкой произнесла Майри.

– Верно. А вы, должно быть, ведьма, – с благоговейным страхом взирая на Майри, ответил мальчик. – Вы знаете мое имя и околдовали этого дьявола.

– Я не ведьма, – произнесла Майри. – А имя твое знаю потому, что твой хозяин рассказал мне о тебе и твоем страхе перед этим, как ты выражаешься, «маленьким дьяволом». Видишь, он не такой уж злой, если обращаться с ним по-доброму.

– Я вообще к нему не подхожу, – решительно сказал Гибби. – И нипочем не стану брать в руки кошек, особенно тех, что съедят тебя и не подавятся. Так что будьте осторожны, миледи.

– Забирай-ка поднос и ступай прочь, – обратился к мальчишке Роб.

– Вы так и не сказали мне ее имени. Ведь должен же я как-то ее называть, разве нет?

Майри с вызовом посмотрела на Роба: какую еще ложь он придумает?

– Ты станешь называть ее «миледи», – сурово произнес Роберт. – А еще я запрещаю тебе рассказывать о ней кому бы то ни было, если не хочешь расплачиваться потом за свою болтливость.

Поймав на себе взгляд Роберта, Гибби помялся, а потом спросил:

– А что, если Сама спросит, когда приедет сюда? Я не стану ей лгать и вам не советую.

– Я и не собираюсь, – произнес Роберт. – А теперь ступай прочь.

Мальчишка не стал больше спорить. Он подхватил поднос и побежал вниз, на кухню.

Роберт смотрел вслед Гибби, раздумывая, к каким последствиям может привести знакомство этого несносного мальчишки с прекрасной пленницей.

– А кто такая Сама?

– Моя бабушка, – ответил Роберт, медленно поворачиваясь к Майри.

– Та, кому раньше принадлежал этот замок?

– Да, она. Вообще-то ее зовут Арабелла Карлайл, леди Келсо. Бабушка по линии отца умерла еще до моего рождения.

– Она едет сюда?

– Я полагаю, вы спрашиваете о той, что еще жива?

– Да, – ответила Майри и улыбнулась. – Теперь мы квиты в том, что касается правильности речи, сэр. Мальчик сказал, что она приедет.

И тут же голову ему оторвет, едва только узнает, что он удерживает в плену благородную леди.

Прогнав прочь неприятные мысли, Роберт произнес:

– Она сказала, что, возможно, приедет погостить, когда вверяла моим заботам котенка и мальчишку. Бабушка часто это обещает, но не видела Трейлингхейл с тех самых пор, как его унаследовал я. Думаю, она просто боится, что я изменил его до неузнаваемости.

– И на то есть основания?

– Нет. Я сделал лишь то, что, по моему мнению, должно ей понравиться, – сказал Роберт. – Мальчишкой я был очень счастлив здесь. Сюда я мог сбежать из дома на некоторое время.

– Вам это было необходимо?

Роберт пожал плечами:

– Всем подросткам это бывает необходимо.

– Жаль, что такого убежища не было у меня, – вздохнув, произнесла Майри.

На что Роберт ответил:

– Теперь оно у вас есть.

Майри смотрела на него, не в силах поверить собственным ушам. Как он может сравнивать ее пребывание в замке под названием «Трейлингхейл» с его визитами к бабушке с дедушкой?

Поймав на себе взгляд Майри, Роберт покаянно покачал головой:

– Я понимаю, что это совсем разные вещи, но я не кривил душой, когда говорил вам вчера о своем намерении устроить вас здесь как можно комфортнее. Я также понимаю, что не смогу удерживать вас здесь до тех пор, пока ваш отец не предпримет каких-либо действий. Менее всего я хочу, чтобы разразился грандиозный скандал. Трейлингхейл место уединенное. Мои люди умеют держать язык за зубами. Но чем больше народу знает о вас, тем выше риск разоблачения. Надеюсь, ваш отец подчинится моим требованиям незамедлительно, узнав о похищении.

– Даже не надейтесь, – произнесла Майри. – Он уехал на север и не вернется раньше чем через неделю.

– Когда он уехал?

– Несколько дней назад.

– Сколько именно? Только не надо делать вид, что не помните.

– Три, если не считать сегодняшнего дня. Только он никогда не возвращается вовремя.

– Я подожду, – произнес Роберт. – В ближайшее время весть о вашем пребывании здесь вряд ли распространится по долине. Так что я не тороплюсь.

– А я-то думала, что это вопрос жизни и смерти, – фыркнула Майри.

– Так оно и будет, – произнес Роб. – Но думаю, Алекс не станет ничего предпринимать вплоть до Пасхи.

Он не захочет оскорблять чувства верующих, развязав войну во время поста.

– Но к Пасхе я должна быть дома! – воскликнула Майри. – Мы собирались навестить кузину Дженни и сэра Хью Дугласа Торнхилла и сходить вместе с ними в церковь в Пасхальное воскресенье.

– Значит, нужно сделать так, чтобы к тому времени все закончилось, – спокойно сказал Роб.

– А вы уверены, что ваш брат станет ждать? Он настолько религиозен?

Роберт пожал плечами:

– Не более любого другого жителя пограничных районов. Но он считается с мнением людей. Для многих из них Пасха самый святой праздник. Впрочем, все мы начинаем считать себя верующими, когда нам это выгодно или из страха перед смертью. Почти все жители приграничных земель отправляются в церковь, чтобы отпраздновать Рождество и Воскресение Христово. Все молятся перед тем, как вкусить мяса. У некоторых есть даже свой собственный священник.

У отца Майри тоже был священник. А по воскресеньям ее семья посещала церковь в Аннане. Но в отличие от жителей приграничных земель, о которых только что говорил Максвелл, отец Майри почти не обращал внимания на то, что творится за пределами его вотчины. Папа римский и его величество король находились слишком далеко, чтобы доставить ему какие-либо хлопоты.

Майри вспомнила шпиль церкви, который видела, когда плыла на лодке. Интересно, отвезет ее туда Максвелл, если она, к примеру, захочет помолиться? Но чем больше она с ним разговаривала, тем больше убеждалась: он считает, что просто обязан действовать именно так, а не иначе. И скорее всего он не позволит, чтобы Майри заставила его свернуть с намеченного пути.

– Вам действительно так важно, чтобы мне было удобно? – спросила девушка, продолжая почесывать пушистое брюшко котенка и наслаждаясь его громким урчанием.

Его глаза были закрыты, а дыхание стало спокойным и размеренным. Очевидно, он безмерно доверял своей новой знакомой.

– Я ведь уже сказал вам. И все же мне кажется, что вы до сих пор питаете надежду убедить меня позволить вам делать то, чего я не могу вам позволить.

– Если я останусь в этой комнате, то непременно сойду с ума, сэр. Поверьте, я не лгу. Думаю, мое вчерашнее поведение оказалось всего лишь реакцией на потерю той призрачной свободы, которой я обладала. Вы сказали, что не верите мне, но клянусь вам, я никогда ни в кого не кидалась. Даже подушками.

Майри показалось, что в глазах Роберта заплескалось веселье. Впрочем, она была в этом не уверена.

И тут в голову Майри пришла мысль, от которой она почувствовала себя уязвимой и совершенно беззащитной. До этого самого момента она не ощущала ничего, кроме вспышек ярости. Майри воспринимала Роберта Максвелла не как мужчину, а скорее как брата, если бы таковой у нее был, хотя и испытывала в его присутствии некоторый дискомфорт.

Блеск в глазах Максвелла пропал также внезапно, как и возник, и он сухо спросил:

– Так что, миледи? Что вы хотите, чтобы я для вас сделал?

Все еще отчетливо осознавая, что на ней надета лишь тонкая сорочка, а одеяло, соскользнув, приоткрыло верхнюю часть груди, Майри набрала полную грудь воздуха, а потом медленно выдохнула, чтобы успокоиться.

Максвелл подошел ближе, и ощущение стало еще более острым.

Слова вдруг застряли у Майри на языке, а от близости мужчины тело закололо мириадами иголочек.

– Уходите, – вымолвила девушка. – Я хочу одеться и позавтракать.

– Но я хотел бы знать...

– Уходите!

Роб замер и, вскинув голову, изучающее посмотрел на Майри.

Котенок вскочил на лапки на ее груди. Когда же Роб сделал еще один шаг по направлению к кровати, зрачки котенка сузились, а спина выгнулась. Однако шипеть он не начал.

– А моего защитника можете оставить, – произнесла Майри, и комичность ситуации отчасти сняла напряжение.

– Хорошо, – произнес Роб и, больше не говоря ни слова, вышел.

Майри услышала лязг металла, означающий, что ее снова заперли, и досадливо поморщилась. Несмотря на то что после ухода Максвелла испытала облегчение, она с нетерпением ждала его возвращения. Только после того как оденется.

Роберт не понял, что произошло. И раньше в присутствии Майри его охватывали странные ощущения сродни тем, что он испытывал всякий раз в открытом море в преддверии грозы.

Когда он был рядом с Майри, они накатывали на него, подобно приливу, и готовы были нанести ему удар, когда он менее всего этого ожидал. И когда это происходило, малейшая перемена в настроении Майри могла согреть его или вызвать напряжение во всем теле.

Роберт обратил внимание на это явление еще тогда, в доме у Данвити. Тогда ему показалось, что все его чувства и ощущения связаны лишь с Майри. Ему показалось, что, кроме них двоих, нет никого больше в целом свете. Одним своим присутствием эта девушка производила на него ошеломляющее впечатление.

Роберт не сомневался, что, узнав о пропаже дочери, Данвити поведет себя именно так, как он и предрекал.

Наблюдая затем, как Майри гладит котенка, как околдовывает этого маленького дьявола своими чарами, Роберт чувствовал себя таким же околдованным. Он не мог оторвать глаз от ее тонких изящных пальцев. Он почти ощущал их прикосновения и даже завидовал этому проклятому коту.

Улыбка Майри тоже обладала колдовскими чарами. Глядя на то, как она ласкает котёнка, слушая ее напевный, убаюкивающий голос, Роберт почти забыл о том, что она его пленница. Именно поэтому он повел себя как настоящий глупец, когда она с тоской сказала, что тоже желала бы иметь убежище, каким для Роберта являлся Трейлингхейл.

А потом Майри вновь заявила, что хоть и бросила в него стул, ничего подобного доселе в своей жизни не совершала. Роберт поверил ей, и в этот момент связь между ними стала вдруг такой сильной, что он не смог отвести от Майри взгляда. Словно их обоих окутала какая-то волшебная паутина.

Роберта вернул к реальности котенок, поставивший лапку на восхитительную округлую грудь девушки, выглядывавшую из-под одеяла. Когда же Майри прогнала его, а котенок вскочил на лапы, готовый ее защищать, Роберт не нашелся что сказать.

Он был рад оставить с Майри маленького разбойника. А когда он выходил, лишь звяканье засовов напомнило ему о том, что нужно запереть дверь.

Не то чтобы он не мог держать ее взаперти бесконечно. Просто одно дело – строить планы, и совсем другое – претворять эти планы в жизнь.

Роберт понял это, когда Майри спросила его о том, чем будет занимать себя все это время. Он постарался представить на ее месте себя. И в самом деле? Как бы он стал коротать время, сидя взаперти? Он определенно сошел бы с ума. Майри по крайней мере может укоротить юбку и остальную одежду. Ну а что потом?

Падение Майри напугало его, и ей просто повезло, что Роберт не схватил ее за плечи и не встряхнул как следует. Только необходимость закрыть ставень помогла ему не потерять над собой контроль, и теперь он надеялся, что Майри достанет ума укоротить эти проклятые юбки. Он знал, что его бабка выше, но не предполагал, что настолько.

Роберт не мог представить себя занимающимся рукоделием, не говоря уже о том, чтобы шить часами. Наверняка подобное занятие в конце концов наскучит даже женщине.

Роберт решил дать Майри время, чтобы одеться и позавтракать. А потом он вернется и обсудит с ней возникшие проблемы. С ней было поразительно легко разговаривать, и ей, кажется, тоже нравилось разговаривать с ним... но еще больше швыряться в него различными вещами.

И все же Майри придется забыть о подобных выходках, пока они не вошли у нее в привычку. Ни один мужчина не станет терпеть подобное обращение слишком долго.

Роберт вошел в большой зал как раз в тот самый момент, когда Гибби швырнул палку собаке. Пес бросился за ней и, врезавшись в поленницу дров, лежавшую рядом с камином, едва не отправил всю ее в огонь.

– Подойди сюда, Гиб, – позвал его Роберт.

Мальчик повиновался, настороженно поглядывая на Роберта.

– Хотите, чтобы я что-то сделал для вас, хозяин? – спросил он.

– Да, – ответил Роб. – Убери отсюда этого пса, если собираешься играть с ним в палку. Если увидишь Фина Уолтерса, передай, что я хотел бы поговорить с ним. Я буду в конюшне.

– Да, хорошо, я непременно его разыщу.

Широко улыбнувшись и кликнув пса, Гибби понесся по лестнице вниз.

Роб последовал за ним, позволив своим мыслям бесконтрольно роиться в голове до тех пор, пока не решит, что именно предпринять.

Управляющий нашел Роберта в конюшне, где тот обсуждал с одним из конюхов необходимость покупки новой упряжи у кожевника в Керкудбрайте.

– Дельное предложение, – согласно кивнул Роберт. – Скажи об этом Уолтерсу, и если он не возражает... А, вот и ты, Фин. Конюх говорит, что нам нужна новая сбруя, так что реши, сколько именно нам нужно, и помоги ему заказать ее. Но сначала я хотел бы кое-что с тобой обсудить.

Уолтерс кивнул широко улыбающемуся конюху, когда Роб добавил:

– Идем на улицу.

Когда они оказались вне пределов слышимости, Роберт произнес:

– Ради всего святого, не смотри на меня так, словно я собираюсь тебя покусать. Мне прекрасно известно, что ты знаешь все о конской сбруе. У меня возникли кое-какие трудности, и я думаю, что ты сможешь мне помочь. Но прежде ответь, как там Гибби?

– Он славный парень. Моя Дора просто души в нем не чает, поэтому мне то и дело приходится проявлять строгость. Но мальчишка пришелся нам по душе.

– Это хорошо, потому что мне было бы ужасно неловко снова просить тебя о помощи, после того как я взвалил на тебя заботу об этом бесстыднике.

– Помилуйте, сэр, если бы он и был таковым...

– Нет, просто он слишком откровенен и говорит то, что думает. Не стоит пытаться его изменить. Его очень легко приструнить одним взглядом или словом.

– Не сомневаюсь, что это вам под силу, сэр, – произнес управляющий, подмигнув хозяину.

– Ну и кто из вас двоих более бесстыжий? – спросил Роб, а когда Уолтерс улыбнулся, продолжил: – Дело в том, что мне нужна женщина, Фин.

Брови управляющего удивленно взметнулись вверх.

– Только мне кажется, тут вы и без моей помощи обойдетесь. Найдется немало девушек, которым вы придетесь по нраву.

– Да не для меня. А для леди, которую я привез вчера в замок.

Уолтерс понимающе кивнул:

– Не стану вас обманывать, сэр, говоря, будто мне нет до этой леди никакого дела. И мне до сих пор любопытно, кто она такая. Так что за женщина вам нужна?

– Добрая воспитанная девушка. Такая, как сестра твоей жены, Энни.

– Вы хотите, чтобы Энни переехала жить в замок?

– Да. На то время, пока леди будет здесь гостить, – ответил Роберт, тщательно подбирая слова.

– Я скажу вам так, сэр: очень уж мне все это не нравится. И моей Доре тоже. Энни хорошая, послушная девочка, но ей всего пятнадцать лет. Негоже, чтобы она прислуживала...

– Нет-нет, – поспешил разуверить управляющего Роберт. Он слишком тщательно подбирал слова, вот Уолтерс и подумал невесть что. – Ее милость мне не любовница.

– Ее милость! Прошу прощения, сэр, но о чем вы только думали?

– Исключительно о необходимости поступить именно так, а не иначе. И поверь, я не сделал с ней ничего такого, о чем ты сейчас подумал. Ей просто нужна служанка. Как думаешь, Энни согласится? Тот факт, что она твоя родственница, послужит ей здесь надежной защитой.

– Она наверняка согласится. Энни давно надеется на то, что вы женитесь и наймете на работу служанок... Но как же быть мне, господин? Вы не говорили, что останетесь в Трейлингхейле. А если леди пробудет здесь недолго...

– Она будет гостить здесь до тех пор, пока это необходимо, – пояснил Роб. – Но поскольку я ничего не знаю наверняка, мне не хотелось бы, чтобы ее пребывание здесь стало предметом сплетен.

– Наши люди умеют держать язык за зубами. Так было, когда Сама еще жила здесь, сэр, – произнес Уолтере. – С тех пор мало что изменилось. Но вот за жителей деревни Сенвик и их соседей я не поручусь.

– Знаю, – сказал Роб. – И Парленд Доу скоро снова объявится в наших краях. Это прекрасный источник новостей из отдаленных графств, но позаботьтесь о том, чтобы присутствие в замке посторонней леди не стало для него очередной новостью.

Глава 9

Майри быстро оделась, в то время как котенок, свернувшийся калачиком на одной из подушек, наблюдал за каждым ее движением своими ясными золотистыми глазами.

– Неплохо устроился, – произнесла девушка.

Ушки котенка дрогнули, но Майри больше ничего не сказала. Она надевала свое старое голубое платье, которое прошлым вечером развесила на дверце шкафа, чтобы просушить.

Однако из-за проникающего в комнату сквозь открытое окно морского ветра платье все равно оставалось слегка влажным. Впрочем, в Аннан-Хаусе одежда тоже зачастую оказывалась не суше.

Расплетя косы, Майри расчесала волосы, а потом вновь заплела в одну толстую косу, которую перекинула через плечо. Только после этого она приступила к завтраку.

Каша была еще теплой, и девушка налила в нее немного молока. Когда же она поднесла ко рту ложку, котенок запрыгнул к ней на колени и умоляюще посмотрел на еду.

– Попрошайничать нехорошо, – мягко укорила его Майри.

Но котенок продолжал смотреть на тарелку.

Усилием воли заставив себя не обращать на малыша внимания, Майри доела кашу и намазала на хлеб ежевичный джем. Яблоки она решила оставить на потом.

Когда же она попыталась встать из-за стола, котенок жалобно замяукал.

– Что ж, ты, наверное, тоже проголодался, – произнесла Майри и поставила на пол почти пустую деревянную миску из-под каши.

Котенок, благодарно мурлыкнув, принялся за еду. Но потом вдруг поднял голову и выжидательно посмотрел на дверь.

До слуха Майри донесся стук торопливых шагов по лестнице, затем металлический лязг, после чего дверь распахнулась и на пороге возник Максвелл.

– Накиньте плащ, – произнес он без предисловий. – Я отведу вас на крепостную стену – с нее открывается прекрасный вид, – а потом нам нужно поговорить.

Обрадованная тем, что может хоть ненадолго выйти из этой комнаты, Майри последовала за Максвеллом. Однако, вспомнив, насколько ненадежны ступени, остановилась.

– Но сначала я надену свои ботинки – туфли, которые я нашла в шкафу, мне велики. К тому же у них слишком скользкие подошвы.

Роберт кивнул, и когда Майри села на стул, чтобы обуться, его взгляд перекочевал на котенка.

– Надеюсь, вы не позволили этому нахалу съесть всю кашу?

– А что, если и так? – отозвалась Майри. – Вы намерены теперь контролировать каждый мой шаг?

По тому как Майри ему ответила, Роб понял, что она съела кашу сама, но не принять брошенный ему вызов не мог.

– Я распоряжаюсь здесь всем и вся, – произнес он. – И если мне придется отдать распоряжение вам, красавица, поверьте, я это сделаю.

– Вы надеетесь вывести меня из себя, обращаясь со мной столь неуважительно?

– Послушайте... – Роб улыбнулся и покачал головой. – Леди Майри, мне нечасто приходится проводить время в обществе женщин, к которым нужно обращаться в соответствии с этикетом. Так что это скорее привычка, а вовсе не попытка вас унизить.

– Но вы ведь не называете свою бабушку или сестер «красавица».

Майри облокотилась на кровать, чтобы надеть ботинок.

– Нет, к своей единственной невестке Касси и бабке я обращаюсь соответственно «мадам» и «бабушка». – Роберт снова улыбнулся, представив реакцию ее милости на более непринужденное обращение. – Если вы позволите, я стану называть вас Майри. Но не обижайтесь, если вдруг забуду об этом, – а такое непременно произойдет, если я вдруг выйду из себя...

– О да, а это все извиняет, не так ли?

Широко расставив ноги и скрестив руки на груди, Роберт сурово посмотрел на девушку:

– Вы намеренно меня провоцируете, миледи?

Майри удрученно закусила нижнюю губу и принялась завязывать шнурки.

– Иногда в вашем присутствии в.меня точно бес вселяется. Я вдруг начинаю говорить все, что мне в голову взбредет, но обычно я так себя не веду. И в людей ничем тоже не бросаюсь.

– Раньше я о себе тоже так думал, – произнес Роберт.

– О том, что вы становитесь одержимым?

Молодой человек засмеялся:

– Да, можно и так сказать. Когда гнев начинает клокотать в груди, я зачастую начинаю говорить всяческие дерзости, провоцируя брата на ответную реакцию.

– И брат вас наказывал?

– Да, – грустно ответил Роберт, предавшись воспоминаниям. – Глупо было дерзить Алексу, ведь он старше и сильнее. Но я все равно ему дерзил.

– Родителям вы тоже не подчинялись? – спросила Майри, не поднимая головы, поскольку завязывала шнурок на другом ботинке.

– Они оба умерли, когда мне не исполнилось и семи лет, но я попытался испробовать свою тактику на бабушке и дедушке. Это было ошибкой. Вы готовы? – спросил Роберт, снимая ее плащ с крючка на стене.

– Да, – ответила Майри.

Развернувшись, чтобы Роберт накинул плащ ей на плечи, она добавила:

– И насколько серьезно вы ошиблись?

– Достаточно серьезно, чтобы дед как следует меня отшлепал, а бабушка пригрозила наказать еще более сурово, если я еще хоть с кем-нибудь заговорю в подобном тоне.

– О Господи, и как бы она вас наказала?

Роберт вновь засмеялся:

– У меня не хватило смелости это выяснить.

С губ Майри сорвался смех, и Роберта охватило ощущение победы: ведь он все-таки заставил ее рассмеяться. Веселье плескалось в прекрасных серых глазах Майри. А когда она запрокинула голову, Роберту показалось, что нежная кожа ее шеи так и манит прижаться к ней губами.

Прогнав прочь опасные мысли, Роберт мягко взял девушку за плечо и подтолкнул к двери. При этом он едва не наступил ногой в деревянный ящик с землей, который поставил у порога.

– О, как предусмотрительно с вашей стороны! – воскликнула Майри, заметив ящик. – Я боялась, что котенок справит нужду на полу или, еще хуже, на кровати. Даже хотела просить вас придумать что-нибудь.

– Надеюсь, он поймет, для чего я принес ящик, – сказал Роберт. – Повариха поставила такой же на кухне, и я подумал, что это было сделано специально для маленького чертенка. Мы можем оставить дверь открытой. Я лишь припру ее одним из сундуков, чтобы она не захлопнулась от сквозняка.

Роберт так и сделал, заметив при этом, как котенок запрыгнул на кровать и улегся на ней точно полноправный хозяин.

– Сюда.

Роберт указал рукой на лестницу. Подхватив подол платья – ее собственного платья, как заметил Роб, – Майри поднялась по лестнице и теперь ждала, когда молодой человек распахнет перед ней дверь.

Вскоре они оказались на плоской площадке на самом верхнем этаже башни. Бортики были довольно низкими, и ветер, налетевший с залива, принялся трепать платье Майри, облепив соблазнительные изгибы ее тела.

Роберт прикрыл глаза, стараясь не думать об этом зрелище. Он жалел лишь о том, что не может подчинить своей воле собственное, слишком восприимчивое к женским прелестям, тело.

Ветер был бодрящим, но недостаточно сильным, чтобы Майри не справилась с юбкой, так и норовившей взлететь вверх. Она похвалила себя за то, что заплела волосы в тугую косу, а не стала делать более сложную прическу и прикрывать ее вуалью. Шелковая ткань, хлещущая по щекам, иногда ужасно раздражала.

Вид, открывающийся с башни Трейлингхейла, захватывал дух. Несмотря на то что Майри уже видела все это из окон предоставленной ей комнаты, отсюда расположение замка представлялось более четко.

С самого верхнего этажа Аннан-Хауса Майри могла разглядеть берега Англии. Отсюда же она их не видела. К югу от замка Трейлингхейл расстилалось лишь бескрайнее море.

Повернувшись на север, Майри заметила шпиль церкви, который уже видела, когда плыла в лодке. Она также разглядела башни замка Мейнс в Керкудбрайте и островерхую крышу городского храма.

На южной стороне башни стоял часовой. Когда он обернулся, Роберт махнул ему рукой и повел Майри на другую сторону площадки. Ветер по-прежнему дул с юго-запада, и девушка с удовольствием подставляла ему лицо. Ощущение было очень приятным, да и лучи утреннего солнца больше не слепили глаза.

Взглянув на узкий морской залив, Майри увидела, что волны прилива по-прежнему устремляются в него с небывалой силой, разбиваясь об огромные валуны и наполняя воздух облаками брызг.

Остро ощущая присутствие рядом с собою Роберта Максвелла, Майри вспомнила о том, зачем он ее сюда позвал.

– О чем вы хотели со мной поговорить? – спросила она.

Роберт долго молчал, словно раздумывал, не разозлят ли Майри его слова? Не расстроят ли? Потом, грустно усмехнувшись, заговорил:

– Я знаю, что вам ужасно хотелось выбраться изпредоставленной вам комнаты. Мой брат часто упрекает меня в том, что, планируя что-либо, я совершенно забываю о мелочах. Вот и на этот раз, боюсь, я вновь совершил туже ошибку. Готовя ваше похищение, я думал лишь о реакции вашего отца да о том, чтобы устроить вас как можно комфортнее. Однако мне и в голову не пришло, что вам захочется чем-нибудь себя занять.

– Иными словами, – произнесла Майри, – вам не было никакого дела до моих чувств.

Роберт взглянул на девушку, хотя та ожидала, что он не поднимет глаз.

– Тогда я совсем не знал вас... миледи, и не собирался похищать именно в тот момент, когда это сделал. Я и сейчас не знаю вас так хорошо, как хотел бы, но теперь хотя бы понимаю, что просто обязан быть с вами честен. Тогда ваши чувства действительно не имели для меня никакого значения. Теперь же все обстоит иначе.

– Почему?

– Потому что я не могу держать втайне ваше пребывание здесь, – резко произнес Роберт. – И я не стану просить вас лгать относительно причины вашего пребывания в замке в разговоре с моими людьми.

– Но я разговаривала лишь с Гибби.

– Да, но вам нужно женское общество. Нужна служанка, которая помогала бы вам. Поэтому я нанял на работу свояченицу моего управляющего. И в этом-то и состоит проблема.

– И скорее всего не одна.

– Моему управляющему Фину Уолтерсу не по душе тот факт, что ей придется ночевать в замке и находиться целый день в башне, где полным-полно мужчин. Ему было бы проще смириться с этим, если бы она приходила на работу утром и уходила вечером. Или на худой конец ночевала с вами в одной комнате.

– Но вы ведь заверяли меня, что в этой башне, полной мужчин, я в безопасности.

– И я не лгал. И Энни тоже ничто не угрожает. Ни один мужчина ни вам, ни ей не причинит зла. Но Фин Уолтерс боится, что об Энни начнут судачить, и я разделяю его опасения.

– А обо мне не начнут судачить?

– Не в такой степени, – ответил Роб. – Энни знают на несколько миль вокруг, поэтому, если она станет ночевать в замке, начнутся пересуды. Вас же никто не знает. Даже если станет известно, что в замке проживает неизвестная женщина, вашей репутации ничто не угрожает. По крайней мере до тех пор, пока ваше инкогнито не будет раскрыто. Вот почему я прошу позволить мне называть вас Майри при посторонних. И вы тоже будете обращаться ко мне по имени.

– Но Гибби ведь знает, что ко мне нужно обращаться «миледи», – напомнила Майри.

– Об этом узнают и остальные, – согласился Роб. – Энни я представлю вас как леди Майри. Так же станут обращаться к вам и остальные обитатели Трейлингхейла. Однако Энни умеет хранить секреты. Мы лишь не должны упоминать имени Данвити.

– Я думала, вы хотите, чтобы отец знал о моем пленении.

– Нет. Только то, что он получит вас назад, если станет вести себя разумно. С моей стороны было бы крайне недальновидно рассказывать вам о своих планах. Но могу вас заверить: вам ничто не угрожает. Честно говоря, опасность будет грозить вам лишь в том случае, если Данвити узнает о вашем местонахождении и двинется армией на Галлоуэй.

– Если вы думаете, что Арчи Дуглас попытается его остановить...

– Нет, мне не хуже вас известно, что Арчи с готовностью к нему присоединится. А вот шериф сделает все от него зависящее, чтобы не пустить армию Данвити в Нитсдейл и Галлоуэй и тем самым навлечь на себя гнев Арчи. Ведь в противном случае война между кланами, которую я так хочу предотвратить, начнется в Дамфрисе. А мы узнаем об этом слишком поздно, когда будет загублено много жизней.

Майри знала, что все может пойти совсем не так, как планируют Максвеллы, если столкновение все же произойдет. Ее зять, сэр Хью Дуглас, жил в Нитсдейле и вовсе не был предан Максвеллам. До женитьбы на кузине Майри, Дженни, он состоял на службе у Арчи Дугласа. Последний же являлся родственником сэра Хью и его сестры Фейлин.

Майри не стала делиться своими соображениями с Робертом. Вместо этого она произнесла:

– Я не хочу, чтобы кто-то погиб, сэр. Но я также не верю, что мой отец подчинится власти шерифа... независимо от причин, вынуждающих его к этому. Жаль, что я не в силах заставить вас понять это.

Роберт похлопал Майри по плечу.

– Вы не осознаете собственной власти над людьми, миледи. В отличие от меня. Обещаю, что все будет хорошо. Но только в свое время. А теперь поговорим об Энни.

– Я с удовольствием приму ее помощь, – сказала Майри, обрадовавшись тому, что можно сменить тему. – Большинство из тех платьев, что я нашла в сундуках, застегивается на спине, да и в корзинке для рукоделия недостаточно ниток, чтобы все их подшить.

– Я принесу еще.

– А теперь, что касается Энни, – продолжала Майри. – Я бы не хотела делить свою комнату с незнакомкой ни днем, ни ночью, даже если без ее помощи не обойтись.

– Будет так, как вы хотите, – произнес Роберт. – Если передумаете, дайте знать. Может быть, прогуляемся и насладимся восхитительным видом? Уверяю вас, в это время года погода редко балует нас теплом. Поэтому нужно жадно ловить каждый момент.

Майри не возражала. На востоке виднелся залив и поднимающиеся из воды скалы, которые во время прилива обманчиво казались совсем низкими.

– Как высоко поднимается вода? – спросила Майри у Роберта.

– Разница между приливом и отливом почти всегда составляет восемнадцать футов, – был ответ, – А весной и все двадцать шесть.

– Значит, во время прилива вы не можете пользоваться входом в замок со стороны моря?

– Совершенно верно. Даже лодки в пещере не оставляем. В это время года я храню их в деревне Сенвик. Шпиль ее церкви виден отсюда. Море здесь слишком неспокойно, а в деревне, которая лежит чуть севернее, мои лодки в полной безопасности. Если же погода портится окончательно, мои парни отгоняют их в гавань Керкудбрайт близ замка Мейнс. Вон те две башни...

– Я знаю этот замок, – перебила Роберта Майри. – Мы останавливались там на ночь по пути в Трив.

– Ну, это неудивительно, ведь вы наверняка прибыли туда вечером, если вышли с утренним отливом.

Майри казалось, что они отправились в путешествие с приливом. Впрочем, она как-то не задумывалась об этом. Сильнее запахнув на груди плащ, она облокотилась о парапет и устремила взор на противоположный берег с его скалами и волнистой линией холмов.

– Красиво, не правда ли? – спросил Роберт. – Вы не слишком замерзли?

– Нет, но у вас наверняка есть дела.

– Дела действительно есть, – не стал отрицать Роберт. – Более того – я попросил Фина Уолтерса прислать Энни в замок как можно скорее, так что, думаю, нам пора спускаться вниз.

Кивнув, Майри последовала за Робертом к лестнице, ведущей на нижний этаж. Придерживая подол платья, она радовалась тому, что надела ботинки вместо великоватых ей туфель.

Дверь в комнату была по-прежнему открыта, и Майри увидела, что в ней находится Гибби. Он смотрел на окно, выходящее на залив, но, заслышав шаги, мгновенно обернулся и поспешно приложил палец к губам.

Обуреваемая дурными предчувствиями, Майри переступила порог. Сердце едва не выпрыгнуло у нее из груди, когда она увидела на подоконнике котенка. Тот сидел на самом краю и смотрел вниз.

Роб заметил написанный на лице Гибби ужас. Войдя в комнату, он тоже увидел котенка. Присутствие Гибби и стоящий возле окна стул говорили красноречивее слов.

– Клянусь, я не знал, что он туда прыгнет! – в отчаянии воскликнул мальчик. – Я вовсе не хочу, чтобы этот маленький злюка разбился. Даже несмотря на то что он кусается и царапается.

–- Конечно, ты не желал ему ничего плохого, – тихо произнесла Майри.

– Я достану его, – сказал Роберт, делая шаг вперед.

– Нет, сэр, оставайтесь на своем месте, – так же тихо сказала Майри. – Он посмотрит на меня. Правда, мой милый?

Котенок посмотрел на Майри, потом снова отвернулся к окну и свесил лапку с подоконника.

У Роба чуть сердце не остановилось, а Майри по-прежнему сохраняла спокойствие. Она напевно ворковала с котенком и медленно приближалась к окну до тех пор, пока малыш не обратил на нее внимание. Однако задние лапки котенка все еще стояли на самом краю подоконника. По спине Роберта струился пот, а Гибби побледнел еще больше.

Майри на мгновение замерла, потом снова двинулась к окну.

– Такой красивый мальчик, – приговаривала она. – Ты моя лапочка. Ты мой голубок. Иди сюда. Иди к Майри.

Котенок радостно заурчал, двинулся к Майри, и та осторожно сняла его с подоконника.

Роберт даже не заметил, что на несколько секунд перестал дышать.

– Как ты называл его, Гибби? – спросила Майри.

– Вообще-то маленьким дьяволом, но я, право, не хотел...

– Нет-нет, другое слово... «злюка», кажется? Может, так и назовем его, поскольку у него еще нет имени.

– Ну в общем, это ведь почти то же самое, что и «маленький дьявол», – краснея, произнес Гибби. – Видите ли, Сама называла меня так, когда я становился слишком уж надоедливым.

– О, – только и вымолвила Майри.

– А еще это означает – раздражительный, несдержанный... как раз такой, как этот кусачий комок шерсти, – продолжал Гибби. – Да, Злюка как раз подойдет.

– Да, но я не хотела бы... – попыталась возразить Майри.

– Да ладно, – отмахнулся мальчишка. – Это все лучше, чем «лапочка» или «голубок»!

Роб тихо засмеялся.

– А парень прав, – произнес он. – Ведь когда о ком-то говорят «царапается» или «шипит как кошка», вряд ли имеют в виду милого, доброго человека.

Майри поднесла котенка к лицу, чтобы посмотреть в его мордашку.

– Злюка?

Котенок коснулся щеки девушки пушистой белой лапкой.

Улыбнувшись, Майри произнесла:

– Ради Бога, Гибби, убери от окна стул. Мы же не хотим, чтобы наш усатый Злюка вновь им воспользовался.

– Я поставил его сюда, чтобы выглянуть из окна, – сказал мальчик. – А потом понял, что комната нуждается в уборке. Негоже оставлять на окне паутину.

– Что ты здесь делал, Гибби? – спросил Роб.

–- Я хотел сказать вам, что пришла Энни. Она в зале с Фином Уолтерсом, – пояснил Гибби. – Она не знала, подняться ей сюда или оставаться внизу, вот я и пришел спросить.

– Тогда ступай и приведи ее сюда, Гиб, – приказал Роб. – Надеюсь, Фин согласится доверить ее твоей заботе.

– Наверняка, – сказал Гибби. – Я приведу ее к вам.

Преисполненный важности, он побежал вниз, а Роб сказал с улыбкой:

– Прежде чем придет Энни, я хотел бы поговорить с вами еще кое о чем. Она милая работящая девушка, но если вдруг вы с ней не поладите, не стоит продолжать пользоваться ее услугами.

– Я уверена, мы поладим, – возразила Майри. – Но надеюсь, вы не думаете, что женское общество примирит меня с необходимостью безвылазно сидеть в этой комнате.

– Вовсе нет. Я понимаю, что иногда вам необходимо выходить отсюда. Я подумал, что, возможно, вам захочется осмотреть окрестности, которые местные жители называют «Борг». Если погода позволит, мы могли бы завтра утром прокатиться вдоль побережья.

Майри согласилась с тем, что подобная прогулка действительно придется ей по душе, но у Роберта сложилось впечатление, что она не отказалась бы проехаться даже к воротам ада, если для этого ей пришлось бы покинуть ненавистную башню.

Майри испытала радость и облегчение. Мысль о том, что она хоть на час может покинуть башню, пьянила. Особенно после признания Роберта в том, что он собирался держать ее взаперти до тех пор, пока ее отец не станет сговорчивее. А это означало, что в башне Майри проведет всю свою жизнь.

Познакомившись с Энни, Майри испытала еще большее облегчение. Служанка оказалась совсем молоденькой жизнерадостной девушкой с морковно-рыжими волосами, заплетенными в две тонкие косички, заправленные за уши. Энни обладала заразительной улыбкой, а ее голубые глаза блестели так живо, что, казалось, наполняли комнату солнечным светом.

Гибби же раздувал щеки от важности, словно Энни была творением его собственных рук.

– Она может ночевать с вами, если захотите. Так сказал Фин Уолтерс, правда, Энни?

– Да, именно так, – кивнула девушка. – Фин ведет себя точно старая наседка, миледи. Думаю, будет правильно называть вас именно так. Гибби мне сказал об этом.

Майри кивнула:

– Рада познакомиться с тобой, Энни. Его милость принес сюда два сундука с одеждой, но почти все платья мне длинны. Я нашла корзинку для рукоделия с нитками, иголками, парой наперстков и маленькими ножницами, годными лишь для того, чтобы отрезать нитки. Надеюсь, ты умеешь обращаться с иглой.

– Да, миледи. Я умею штопать, шить постельное белье и женские сорочки и даже вышивать.

– Я предпочла бы ночевать в этой комнате одна, – тут же предупредила девушку Майри. – Но если ты живешь далеко...

– Нет, госпожа, всего в двух шагах. К тому же моей ма дюже не понравится, если я останусь ночевать в башне. Фин считает, что сможет за мной приглядеть, но родители требуют, чтобы я была дома до наступления темноты. Если, конечно, его милость не прикажет мне остаться.

Майри заверила девушку, что его милость не собирается отдавать такой приказ, а потом познакомила ее со Злюкой. После этого девушки принялись за работу, посмеиваясь время от времени над котенком, проявившим недюжинный интерес к содержимому корзинки для рукоделия.

Гибби ушел, а потом вернулся с обедом. Его милость и Фин Уолтерс посчитали, что будет лучше, если девушки пообедают в одиночестве.

На следующее утро его милость сдержал слово и появился, едва только Майри закончила завтракать. Накануне вечером она отыскала в одном из сундуков платье, пригодное для прогулки верхом, а Энни помогла его подшить.

Во дворе Майри и Роберта поджидал слуга, державший под уздцы трех лошадей.

Стук закрывающихся за ее спиной ворот заставил Майри улыбнуться. Прогулка, как и обещал Максвелл, оказалась чудесной. Слуга держался чуть поодаль, солнце ярко светило в небе, дуновение ветра напоминало легкий шепот, а воздух был необычайно свежим, но совсем нехолодным.

Похоже, весна не собиралась уступать отвоеванных позиций.

Майри и Роберт ехали вдоль побережья. Волны отчаянно бились о скалы, и Майри была рада тому, что тропа пролегала на безопасном расстоянии от края обрыва.

Роберт Максвелл очень интересно рассказывал об истории своего края. Майри уже знала, что Мрачный Арчи установил в Галлоуэе мир, чего не удавалось сделать его предшественникам. Но только теперь, после того как Максвелл рассказан о диких, агрессивных, попирающих законы кельтских племенах, которые удалось усмирить Мрачному Арчи, Майри поняла, какой это был подвиг.

– Впрочем, я понимаю, почему они так сопротивлялись шотландскому господству, ведь на протяжении веков они следовали установленным ими же самими законам, – с улыбкой заметила Майри.

Роберт засмеялся, но, к ее облегчению, не счел это замечание приглашением обсудить точки зрения шерифа или Данвити.

После чудесной прогулки на свежем воздухе подшивание юбок в компании Энни показалось еще более утомительным.

Роберт обеспечил Майри всем, что только может понадобиться женщине. Но известие о том, что эти вещи принадлежат леди Келсо, повергло Майри в шок.

Она тотчас же сказала об этом Энни, которая, в свою очередь, поведала о том, что и мебель в комнате принадлежала леди Келсо или ее супругу.

– Думаю, его милость унаследовал всю обстановку замка вместе с землей, – попыталась успокоить Майри девушка. – Так что можете спокойно пользоваться.

Однако Майри чувствовала себя так, словно украла все эти вещи у ее милости, о чем и не преминула с негодованием сообщить Максвеллу, когда на следующее утро они отправились на прогулку в лес в сопровождении все того же деликатного слуги.

– Как вы посмели отдать мне ее вещи? – возмущенно спросила она.

Роберт лишь пожал плечами.

– Если вы знаете, сколько вещей обычно бывает у женщины, то вам не стоит так переживать, – сказал он. – Моя бабка путешествует в сопровождении целого обоза лошадей, навьюченных ее скарбом. Она возит с собой не только полные сундуки нарядов, но и постельное белье, и любимую мебель, словно боится, что в гостях ей не предоставят того, без чего, по ее мнению, она жить не может.

– Даже если так...

– Поверьте мне на слово: она не помнит, что именно здесь оставила. Или ей все равно. Очевидно, вы следите за модой не так пристально, как она, иначе давно уже поняли бы, что все эти наряды лет пять как безнадежно устарели. А еще вы должны были заметить, что их почти не носили.

– Вот моя мачеха все это наверняка заметила бы, – сказала Майри. – Для меня же важнее удобство, а не красота. Я в моде совсем не разбираюсь, поэтому вынуждена полагаться на вкус Фейлин. А вот моя сестра Фиона готова носить холщовую рубашку, если ей скажут, что это модно.

– Вам понравилась одежда, которую вы нашли в сундуках?

– Понравилась. Ткань чудесная. Так приятно, когда бархат касается кожи. Я глажу свои платья так часто, что Злюка, кажется, начинает ревновать.

– Да он должен быть вам благодарен за то, что вы позволяете ему проводить с вами так много времени! Он вам правда не мешает?

– Конечно, нет, – ответила Майри. – Даже Гибби начинает к нему привыкать. Он дважды назвал Злюку храбрым парнем, после того как тот прыгнул на этот злополучный подоконник.

Роберт молчал, и Майри, бросив на него взгляд, заметила, что молодой человек нахмурился. Можно было подумать, что он ревнует. Но сама эта мысль показалась Майри абсурдной. Ведь взрослые мужчины не завидуют котятам.

На западе начали собираться облака, и Роберт решил прервать прогулку и отправиться домой. Объяснил свое решение тем, что у него есть дела, которые нужно закончить до дождя.

Они ехали в замок в полном молчании, но тишина ничуть не смущала Майри. Она вообще не могла вспомнить ни одного человека, с которым могла бы разговаривать и молчать так же легко и непринужденно, как с Робертом Максвеллом.

На следующее утро они катались по побережью в сторону Сенвика, однако в саму деревню так и не заехали. Не заехали они также и в деревню Борг, расположенную в двух милях западнее, но Майри было все равно, где гулять. Она просто наслаждалась свежим воздухом.

И все же она так и оставалась пленницей. Обитатели Трейлингхейла относились к ней с уважением, хотя знали, что она не имеет права покидать замок без позволения Максвелла. И все они, включая Энни, не видели ничего дурного в том, что их господин силой удерживает Майри в Трейлингхейле.

Когда Майри сообщила своей служанке, что находится здесь против воли, Энни лишь заметила:

– Я ничуть не сомневаюсь, что на то существуют уважительные причины, миледи. Кстати, моя мать прислала вам целую котомку лоскутков. Она хотела сшить для вас одеяло, да захворала. Она подумала, что мы вместе сможем сделать это вместо нее, после того как закончим подшивать платья.

Вздохнув, Майри кивнула. Ей придется смириться со своим заключением и необычайной преданностью, выказываемой Роберту Максвеллу его слугами.

Время от времени Роб бросал на Майри взгляды, которых девушка не могла понять, но которые проникали в ее душу, порождая совершенно незнакомые ощущения. Однако каждый раз, когда такое происходило, он вдруг разрывал опутывающие Майри чары и неожиданно собирался домой.

После прогулки в следующий понедельник Роберт помог Майри спуститься с коня и со смехом заметил:

– Вам следует всегда носить розовое. Вы и так занимаете все мои мысли, а когда...

Он внезапно замолчал, не отрывая от Майри взгляда, и огонь, горевший в его глазах, померк. Сославшись на то, что у него есть дела, Роб молча проводил девушку до двери ее комнаты, а потом отправился на поиски Фина Уолтерса.

В комнате никого не было, и Майри вспомнила, что отпустила Энни помочь матери по дому.

Вскоре Энни вернулась в замок. Она принесла обед и сообщение о том, что у его милости посетитель.

– Это забойщик скота Парленд Доу, – пояснила девушка. – Фин тотчас же отослал меня наверх и строго-настрого запретил мне с ним разговаривать. Вы знаете мистера Доу, миледи?

– Конечно, – ответила Майри, мысли которой вдруг принялись водить бешеный хоровод. – Он ездит повсюду, и поскольку умеет многое, землевладельцы с удовольствием принимают его помощь, когда нужно забить скот или что-нибудь еще в этом роде.

Майри удивилась тому, что в своих странствиях Парленд Доу заезжает так далеко, но потом решила, что, раз он выполняет для Роберта Максвелла какую-то работу, в этом нет ничего необычного. А уж если он отправится в Аннан-Хаус, то вполне может сообщить отцу Майри о ее местонахождении и предупредить, чтобы тот не начинал войну ради ее освобождения.

Глава 10

Поскольку Роберт виделся с Парлендом Доу всего десять дней назад, он не мог знать наверняка, побывал ли тот уже в Аннандейле. Возможно, Доу приехал в Трейлингхейл лишь затем, чтобы передать Роберту вещицы, которые могут прийтись по душе леди Келсо.

Увидев, что Доу не терпится поведать последние новости, Роберт почувствовал, как в его душе вспыхнула надежда.

– Рад видеть вас снова, – произнес он, пожимая Парленду Доу руку. – Фин Уолтерс сказал, что в Трейлингхейле есть для вас работа, если, конечно, вы в таковой нуждаетесь.

– Да, сэр, Фин уже известил меня о том, что нужно забить нескольких ягнят, – ответил Доу. – Должен признаться, не думал, что вернусь так скоро. Закончив дела в Керкудбрайте, я направился в замок Мосс, что в Аннандейле, и там услышал о Данвити такое, что просто ушам своим не поверил.

– Вот как? – Роб вопросительно вскинул брови.

– Да. А поскольку мне известно, что совсем недавно у вас был разговор с вышеозначенным господином, я решил проверить, насколько достоверны полученные мною сведения. Поэтому я и отправился в Аннан-Хаус.

– И что же это за сведения?

– Ужас! Дочь Данвити Майри пропала, и никто не знает, что с ней сталось. Его милость прямо почернел от горя.

– Неудивительно, – с чувством произнес Роб.

– Видите ли, он был в отлучке, поэтому и узнал о пропаже дочери лишь через три дня после того, как это случилось.

– И когда же это произошло?

Доу начал загибать пальцы, а потом произнес:

– Неделю назад, сэр. Я поехал прямо к вам. Все это показалось мне очень странным, ведь мы говорили о девушке совсем недавно. Данвити спросил, не слыхал ли я о ней, но я не смог ему помочь. Однако пообещал, что непременно сообщу, если что-нибудь узнаю.

– Не сомневаюсь, что именно так вы и поступите, – произнес Роберт в надежде, что может доверять собственным подданным. – А не узнали ли вы чего-нибудь нового по пути сюда?

– Конечно, узнал, только не о леди Майри, – произнес Доу.

– Мы собираемся обедать, и я с радостью выслушаю ваш рассказ, если вы составите мне компанию.

С готовностью согласившись отобедать с его милостью, Доу поведал Роберту все, что знал. В основном это были, конечно, сплетни, но весьма занимательные.

– Ах да, чуть совсем не забыл! Вы ведь дружны с юным Уиллом Джардином, сыном старого Джардина из Эплгарта?

– Верно, – кивнул Роб, раздумывая над тем, в какую еще неприятность мог вляпаться его приятель.

Доу тихо засмеялся:

– Похоже, Уилл Джардин неровно дышит к леди Фионе.

– Вы говорите о Фионе Данвити?

– О ней самой. По крайней мере так люди говорят. Мол, его милость поймал молодого Джардина возле Аннан-Хауса. Якобы тот сильно интересовался леди Фионой. Наорав на парня, его милость приказал тому убираться прочь с его земли и впредь близко не приближаться к замку.

– Я его не осуждаю, – сказал Роб. – Мне бы тоже не хотелось, чтобы на мою дочь положил глаз Уилл Джардин.

Мужчины продолжали беседовать, пока не покончили с обедом. После этого Роб проводил Парленда Доу к управляющему.

Зная, что Фин Уолтерс не скажет гостю ничего лишнего, кроме того, что непосредственно касается его профессиональной деятельности, Роб со спокойной душой отправился к себе в комнату, чтобы подумать.

Впрочем, особо раздумывать было не о чем. Судя по тому, что сообщил ему Парленд Доу, Данвити пребывал как раз в таком расположении духа, на какое Роберт и рассчитывал. А выходка Уилла Джардина лишь подлила масла в огонь.

Он мог бы поговорить с отцом Уилла и сообщить, что слышал о происшествии возле Аннан-Хауса. Только старый Джардин голову Уиллу отвернет, если узнает, что тот пытался ухаживать за девушкой, которая ни при каких условиях не станет его женой. Старому Джардину нужно, чтобы его наследник выбрал себе жену с солидным приданым.

Если Роберт отправится в Эплгарт, ему придется отсутствовать по меньшей мере два дня. Луна была почти полной, на море прилив, так что до Аннана он доберется менее чем за четыре часа. Правда, вернуться домой в тот же день не получится, даже если Он встретится только с одним Данвити.

Роберт готов был уже отказаться от поездки до тех пор, пока Парленд Доу не покинет Трейлингхейл, но потом вспомнил, что тот собирался ночевать в домике Фина Уолтерса. Что ж, по крайней мере его управляющий может сделать так, что Парленд Доу никогда не узнает, что хозяин покинул замок. А если все пойдет так, как Роб и задумал, о его отъезде не узнает никто, кроме Фина Уолтерса да команды гребцов.

Но потом он вдруг понял, что Майри тоже узнает о его отсутствии, потому что он перестанет к ней приходить. Она даже может послать Энни на его поиски. Значит, Энни тоже нужно предупредить. Роберт попросит Фина поговорить с ней.

Вздохнув, Майри отложила в сторону рукоделие. Время после полудня тянулось медленно, а небо заволокли тучи, грозившие разразиться дождем. Майри бросила взгляд на Энни. Девушка думала о чем угодно, только не о рукоделии.

– Что-то случилось? – спросила ее Майри.

Энни резко вскинула голову, словно была мыслями очень далеко отсюда.

– Моей маме было сегодня утром плохо. Она сильная женщина, и я надеюсь, что с ней уже все в порядке. – Энни улыбнулась. – Она редко болеет. Говорит, что у нее на это нет времени. Ведь, кроме меня, есть еще мои братья и отец.

– Если ей и завтра будет нездоровиться, оставайся с ней, – сказала Майри. – День или два мне сможет помогать Гибби. Да и его милость всегда к моим услугам.

– Это верно, – с улыбкой согласилась Энни. – Он добрый человек, наш господин. И все же нехорошо, что рядом с вами не будет ни одной женщины, миледи. Мама говорит, что ему следовало бы нанять нескольких служанок, раз у него в доме гостит родственница. Она говорит, негоже, чтобы вы проводили в своей комнате так много времени.

Майри едва не напомнила Энни, что никакая она не родственница, но вовремя прикусила язык. Раз уж подданные Роба решили, что она уважаемая леди, то обсуждать нечего. Энни, равно как и остальные обитатели Трейлингхейла, свято верили в то, что их господин на дурное неспособен.

Поэтому Майри лишь пожала плечами и произнесла:

– Уединение меня не тяготит, Энни. Честно говоря, дома у меня ни минутки свободной не бывает. Так что теперь мне выпала возможность как следует отдохнуть от многочисленных забот, хотя иногда становится невыносимо скучно.

Как бы Майри ни нравилась ее служанка, постоянное пребывание в отведенной ей комнате казалось невероятно утомительным независимо оттого, кто находился рядом.

Если быть откровенной, свободно Майри чувствовала себя лишь в обществе самого Максвелла. Ведь даже робкая попытка попросить кого-нибудь из обитателей замка помочь ей была бы глупой и безрассудной. Разве можно кому-то из них довериться, зная, насколько преданы они своему господину?

– Спасибо вам, госпожа, – произнесла Энни. – Если мама опять почувствует себя плохо, то я, пожалуй, останусь с ней до обеда, как сегодня, а если ей станет лучше, приду к вам. В любом случае я появлюсь в четверг. Потому как не сомневаюсь, что господин опять поедет с вами на прогулку.

– Наверное, – произнесла Майри, хотя была совсем в этом не уверена.

Ведь у него сейчас Парленд Доу. По совету Майри Энни ушла домой раньше обычного. Когда же служанка принялась извиняться, Майри сказала:

– Я не вижу ничего плохого в том, что дочь заботится о здоровье своей матери, Энни. Ты поступаешь правильно.

И все равно последовавший за уходом Энни час тянулся невероятно долго. Поэтому когда дверь распахнулась и на пороге возник Роб, Майри с облегчением отложила в сторону рукоделие и поднялась с кресла.

– Я отпустила Энни пораньше, но совершенно забыла попросить ее напомнить, чтобы кто-нибудь принес мне ужин.

– Я попрошу Гибби или принесу сам, – произнес Роберт, оставляя дверь открытой и подходя ближе. – Я пришел сказать, что завтра меня не будет и, возможно, в последующие два дня тоже.

Разочарование, всколыхнувшееся в душе Майри, вскоре уступило место беспокойству.

– Могу я спросить, куда вы едете?

– Можете, – с улыбкой ответил Роб. – Сегодня в замок прибыл Парленд Доу.

– Энни уже сказала мне об этом. Он и для нас выполняет кое-какую работу. Не привез ли он новостей из Аннана?

– Привез. Думаю, ваше заключение скоро подойдет к концу.

Не видя смысла в том, чтобы оспаривать занятую Робертом Максвеллом позицию, Майри чувствовала лишь отчаяние.

Видя, что она не отвечает, Роб продолжил:

– Странно: я ожидал, что известие о скором возвращении домой вас обрадует.

– Вам прекрасно известно, что я не верю в подобный исход событий, – гневно произнесла Майри, несмотря на то что намеревалась сохранять спокойствие. – Я слишком хорошо знаю собственного отца, сэр.

Роберт коснулся ее щеки, и по телу девушки разлилось тепло. И все же приятные ощущения не поколебали ее уверенности в том, что Данвити будет действовать, как и всегда в похожих обстоятельствах.

– Я не отрицаю, что вы достаточно хорошо изучили его, Майри, – мягко произнес Роберт. – Но и мне тоже кое-что известно. Отец, у которого выросла такая дочь, как вы, переплывет океан и горы свернет, лишь бы только вернуть ее обратно. И все же я жалею о вашем отъезде. Мне очень нравилось ваше общество. Поверьте, я буду очень скучать.

Майри пыталась проглотить вставший в горле ком и поэтому не могла ответить. Глупо питать нежные чувства к своему тюремщику, а она отнюдь не дура.

Каждой женщине известно, что с представительницами слабого пола мужчины ведут себя иначе, чем с себе подобными. Проведя столько времени в Трейлингхейле, Майри услышала немало историй о взрывном характере Роберта Максвелла, привычке хвататься за меч по поводу и без повода и время от времени проявляемой им жестокости.

Тот факт, что она ничего этого не ощутила на себе, еще ни о чем не говорит.

Роб уверен в том, что Данвити поступит так, как он предрекает. Когда же Максвелл поймет, что ошибся, ярости его не будет предела. Как он поступит тогда?

Смягчится ли, отвезет ли ее домой лишь потому, что ошибся в расчетах, и потому, что возвращение Майри в родные пенаты есть единственно правильное решение?

Все ее существо высмеивало подобное предположение, в то время как Майри пыталась сохранить видимость спокойствия. Скорее всего Роберт выплеснет свой гнев на первого попавшегося под руку человека. Ведь именно так поступают мужчины, обладающие взрывным характером. Майри боялась не Роберта, а того, что никто не придет ей на помощь. Поэтому надеяться она может только на себя.

Роберт испытующе смотрел на девушку.

– Когда вы уезжаете? – спросила она, памятуя о том, что слишком часто этот мужчина читал мысли по ее лицу.

Даже когда она прилагала все силы, чтобы скрыть их от него.

– Если небо все же прольет слезы – и скорее всего так и будет, – отправлюсь в путь с утренним приливом, – ответил Роберт, пристально глядя на Майри. – Если все пойдет, как я запланировал, и ничто не задержит меня в пути, вернусь завтра ночью с отливом.

Пробежавшая по лицу Роберта тень заставила Майри спросить:

– А вы ждете, что вас что-то задержит? Мой отец не станет тянуть с ответом. Ему потребуется не более пяти минут, чтобы вам отказать, хотя гораздо больше времени он потратит на то, чтобы высказать вам все, что думает о ваших достойных порицания требованиях.

– Ну, это вряд ли, – возразил Роберт. – Я знаю о мужчинах больше, так же как вы лучше меня разбираетесь в женском образе мыслей. А что касается задержки в пути... Я как раз раздумывал над тем, сказать вам или нет.

– А с какой стати вам что-то утаивать от меня?

– Потому что эта информация может вас расстроить, – резко произнес Роберт. – Впрочем, вы все равно скоро окажетесь дома, поэтому я все же скажу вам. Парленд Доу сообщил мне о стычке между вашим отцом и Уиллом Джардином.

– В Аннан-Хаусе?

– Именно. Доу сказал, что направлялся в Аннан-Хаус, стало быть, земля, от которой ваш отец велел Джардину держаться подальше, относится к Аннан-Хаусу. Впрочем, я думаю, его милость подразумевал все принадлежащие ему земли.

– Полагаю, так оно и было.

Майри отвернулась, отчаянно желая задать еще несколько вопросов и страшась того, что Роберту придется опорочить своим ответом Фиону.

– Доу сказал, что Данвити застал Уилла с вашей сестрой, – произнес Роб, словно прочитав мысли Майри.

Резко повернувшись, Майри спросила:

– Что вы хотите этим сказать?

– Ну-ну, успокойтесь, – произнес Роберт.

– Вы что, меня не слышите? Почему вы обращаетесь со мной как с неуравновешенной особой? – рявкнула Майри.

Услышав собственные слова, эхом прокатившиеся под потолком, она сжала губы и гневно посмотрела на широкую грудь стоявшего перед ней мужчины.

– Не стоит полагать, что я всегда подразумеваю худшее, – спокойно произнес Максвелл. – Я хотел лишь сказать, что попробую помочь – поговорю со старым Джардином. Он, как и ваш отец, не желает, чтобы между вашей сестрой и Уиллом возникли какие-либо отношения.

Закусив губу, Майри задумалась над причиной обуявшего ее гнева. Она понимала, что злилась на Фиону так же сильно, как и на всех остальных.

Уже не в первый раз за время их знакомства Роберта обуревало горячее желание хорошенько встряхнуть Майри или... поцеловать. А еще он очень жалел, что не имеет права сделать ни то ни другое.

Крепко ухватив Майри за подбородок, Роберт поднял ее лицо так, чтобы она смотрела на него, и сказал:

– Майри, я имел в виду совсем не то, о чем вы подумали.

– Отпустите меня.

Но Роберт продолжал держать ее за подбородок и не сводил с нее взгляда. Звенящим от едва сдерживаемого гнева голосом он произнес:

– Доу сообщил мне лишь то, что ваш отец поймал Уилла Джардина возле Аннан-Хауса и велел ему держаться подальше от земель Данвити. Теперь мой ответ вас удовлетворил?

Майри хотела кивнуть, но не смогла, потому что Роберт по-прежнему держал ее за подбородок. Облизнув губы, она произнесла:

– Да, сэр. А теперь вы меня отпустите? У меня на подбородке появится синяк.

С трудом сдержавшись, чтобы не выругаться, Роберт разжал пальцы и слегка погладил подбородок девушки, словно надеялся стереть синяк еще до его появления.

– Простите, – пробормотал он.

– Я разозлила вас. Снова.

– Нет. Просто утомили. Так что нет ничего удивительного в том, что я повысил на вас голос. А теперь я принесу ужин, пока мы не поссорились окончательно. Я и себе порцию захвачу, если вы позволите.

Майри намеренно недоуменно вскинула брови:

– Теперь вы спрашиваете у меня разрешения? Господи, да как такое возможно?

Роберт засмеялся:

– Отложите в сторону рукоделие, вы, бессердечная мегера, умойте лицо и руки, пока меня не будет. Я принесу доску и шахматы.

– А мне кажется, будет благоразумнее, если мы оба ляжем спать пораньше, – возразила Майри. – В два ночи волны прилива хлынут на берег.

– Следите за приливами? Вы правы.

– Когда у тебя появляется уйма свободного времени, которое совершенно нечем заполнить, поневоле начинаешь обращать внимание на всякого рода мелочи. Причем, заметьте, я могу определить состояние моря, не выходя из этой самой комнаты. Даже сейчас, не глядя в окно, я могу сказать, каков уровень воды.

Усмехнувшись, Роберт вышел из комнаты и поспешил вниз. Приказав слуге поставить ужин на поднос, он отправился в собственную комнату, чтобы умыться и переодеться в чистую сорочку и жилет. Завязывая на груди ленты жилета, Роберт вдруг поймал себя на том, что слишком страстно желает поужинать в компании Майри. Кроме того, Энни с ними не будет.

Стараясь не торопиться, Роберт спустился на кухню и забрал у ожидающего его слуги поднос с едой. Заметив Гибби, Роберт приказал:

– Гиб, идем со мной.

Как только Роберт скрылся за дверью, Майри принялась метаться по комнате, запихивая в корзинку недошитое одеяло, прихорашиваясь и прибирая комнату.

Внутреннему голосу, вопрошающему о причине ее беспокойства из-за прихода Роберта, Майри отвечала, что не хочет, чтобы ее сочли неряхой.

Она поставила стол на место и придвинула к нему стул, когда на лестнице раздались шаги. Майри тотчас же упала на диван и сделала вид, будто спокойно сидела здесь, пока Роберт отсутствовал.

Дверь распахнулась, и на пороге возник хозяин замка, державший в руках поднос с едой. Остановившись, он посмотрел на окно и сдвинул брови.

– Мне кажется, или ветер действительно посвежел с тех пор, как я ушел? – спросил он.

– Вам не кажется, – ответила Майри. – Может, снова собирается дождь.

Только теперь Майри заметила топчущегося за спиной Роберта Гибби. В глазах мальчика читалось любопытство, смешанное с настороженностью, и Майри поймала себя на том, что хмурится. Улыбнувшись, девушка произнесла:

– Я смотрю, его милость привел тебя, чтобы ты защитил его от моего гнева, Гиб. Он рассердил меня и, очевидно, считает теперь, что ему необходим защитник.

Мальчик заметно расслабился.

– Я бы усомнился в ваших словах, миледи, но вы так свирепо на него глядите, что я лучше встану между вами. А где прячется наш дьяволенок?

– Не знаю, – ответила Майри. – Может, спит за пологом, а может, улизнул в коридор, когда дверь была открыта.

– Разыщешь его позже, приятель, – сказал Роб. – А пока поужинай с нами.

– Господи Боже мой, сэр, да я ведь уже ел. Вы ведь взяли меня с собой, чтобы прислуживать.

– Я сам это сделаю. А ты возьми куриную ножку и ступай искать котенка, – сказал Роб. – Он-то наверняка голоден.

– Куриных ножек я и сам смогу съесть сколько угодно, – улыбнулся мальчик. – Но с ним поделюсь, если он будет вести себя как следует.

Поиски котенка вскоре вывели его в коридор, и Майри произнесла:

– Если вы взяли его с собой, чтобы соблюсти приличия...

–- Нет, я взял его для того, чтобы не забыть о данном вам обещании. Не стану отрицать, что вы очень привлекательны, миледи, но я своего слова не нарушу. К тому же мальчик может вернуться в любой момент.

Майри улыбнулась, уверенная в том, что рядом с Робертом Максвеллом ей ничто не угрожает. И такое чувство не покидало ее с самой первой минуты их знакомства. То, что она его привлекает, совсем неплохо. А вот то, что Роберт Максвелл привлекает ее, уже хуже, потому что она не должна позволять ему удерживать ее в плену, если появится возможность сбежать. Ведь позволять себя использовать подобным образом – противоестественно, равно как и позволять ему думать, будто она совсем не против подобного обращения. Кроме тою, если Майри удастся сбежать, это послужит Максвеллу хорошим уроком.

Майри тревожил тот факт, что она вообще ведет с собой такие дискуссии, но хозяин Трейлингхейда действительно ей нравился. Она не могла сказать, что он понравился ей сразу. В конце концов, привлекать – совсем не то же, что нравиться. И все же за то время, что Майри провела в замке, она, несмотря на свое положение пленницы Роберта Максвелла, начала относиться к нему более благосклонно, хотя и не могла сказать, что сумела его понять.

Вот и сейчас в его глазах плескалось нечто похожее на веселость, и это очень раздражало Майри. Стараясь не проявлять лишнего интереса, она спросила как можно безразличнее:

– Надолго Парленд Доу здесь останется?

Рука Роберта с довольно большим куском баранины замерла на полпути ко рту, и он ответил в тон Майри:

– Думаю, еще на несколько дней. Он обедает и ужинает вместе с Фином Уолтерсом и его женой в их доме. Кроме тех случаев, конечно, когда я приглашаю его составить мне компанию. Так что он даже не заметит, что меня нет на ужине.

Майри едва сдержалась, чтобы не заскрежетать зубами, особенно когда в глазах Роберта на мгновение вспыхнул огонь, а губы дрогнули, как если бы он пытался скрыть улыбку или даже смех. Весьма неумело сменив тему, Майри заговорила о погоде и поинтересовалась у Роберта, не пойдет ли дождь до его возвращения.

Максвелл ответил, что не исключает такой возможности, и они продолжали говорить до тех пор, пока Майри не поймала себя на том, что чувствует себя в его компании очень легко и непринужденно. Даже когда он приводил ее в замешательство тем, что, казалось, читал ее мысли, Майри могла говорить обо всем на свете, не опасаясь нежелательной реакции с его стороны. Если он вспылит, она ответит ему тем же. Ссора закончится так же быстро, как и началась, зато после нее они станут лучше понимать друг друга.

После того как Роберт пожелал Майри спокойной ночи, мысли ее вновь вернулись к его скорому отъезду, к тому, что может за этим последовать, и к необходимости действовать.

Вскоре после ухода Роберта вернулся Гибби с котенком.

– Я смотрю, вы заключили перемирие, – с улыбкой произнесла девушка.

– О да, – согласно кивнул мальчик. – Этому дьяволенку ужасно нравится играть с веревочкой, вот мы с ним и развлекались в холле у камина. Но Фин Уолтерс велел отнести его наверх, чтобы вы могли наконец отправиться в постель. А еще он сказал, что вам нравится, когда он спит у вас под боком.

Майри поблагодарила мальчика, пожелала ему спокойной ночи и начала готовиться ко сну.

Переодеваясь в ночную сорочку, Майри вновь вернулась к размышлениям о побеге. Сложив воедино все детали – присутствие в замке Парленда Доу, близость Трейлингхейла к Керкудбрайту и замку Мейнс, свои наблюдения за приливами, – Майри пришла к выводу, что, если она будет соблюдать осторожность и ей улыбнется удача, она вполне сможет осуществить задуманное.

Майри подошла к двери и коснулась ручки. Помедлив немного, она мысленно прочитала молитву и толкнула дверь.

Так и есть: Гибби забыл закрыть дверь на крюки.

Роберт мысленно составил список того, что необходимо сделать до отъезда, а потом разыскал Фина Уолтерса и попросил следить за состоянием дел в замке в его отсутствие.

– И никому не рассказывай о том, что я уехал, – добавил Роберт. – Особенно Доу.

– Да, сэр, – ответил управляющий, – буду нем как рыба.

После этого Роб велел своим гребцам выскользнуть из замка, не привлекая к себе внимания.

– Готовьте галеру, – приказал он кормчему, Джейку Элиоту. – Встретимся на берегу с началом прилива. Только бы не разразился шторм. Если мы выйдем из залива в ближайшее время, то сможем отправиться прямиком в Аннан, когда прилив достигнет наивысшей точки.

Кормчий кивнул:

– Верноерешение, сэр. В заливе нам придется плыть некоторое время против течения, но это все же лучше, чем бороться с приливом в открытом море. Если же вы хотите, чтобы ваш отъезд совсем никто не заметил, мы поплывем со стороны берега и заберем вас в пещере, пока уровень воды позволяет. Тогда уж точно никто не узнает, что вы покинули замок.

Роберт согласился с предложением кормчего, а потом отправился к себе в спальню, уверенный в том, что Джейку Элиоту удастся вывести своих людей к морю незамеченными.

Когда же Роберт лег в постель, перед его глазами возник образ Майри. В пламени свечей ее кожа приобрела оттенок меда, а волосы стали похожими на расплавленное серебро. Она не стала надевать вуаль или чепец, а просто уложила заплетенные в косы волосы в пучок на затылке.

Несколько локонов выбились из прически, а один, самый непослушный, так и норовил пощекотать ей щеку. Майри то и дело заправляла его за ухо, но он вновь падал ей налицо, когда она наклонялась или качала головой.

Несколько раз Роберт порывался протянуть руку и убрать непослушный локон с лица Майри, но сдерживал свой порыв. С каждым днем ему становилось все труднее помнить о том, что она вовсе не друг, а пленница.

Роберт понимал, что, похитив Майри, он совершил огромную ошибку, потому что ни одна здравомыслящая женщина не простит мужчину, сделавшего нечто подобное. Но, похищая ее, Роберт думал лишь о поставленной задаче. Он был абсолютно уверен в том, что достигнет намеченной цели.

Теперь же самое лучшее, что он мог сделать для Майри и для себя самого, это как можно быстрее заставить Данвити подчиниться его требованиям. Только тогда вернет его дочь домой. Роберт не смел надеяться, что Майри все забудет, но, возможно, со временем...

Тут поток мыслей иссяк, ибо Роберт был уверен, что его жизненный путь окажется не настолько длинным, чтобы успеть вымолить прощение, не говоря уже о том, чтобы завоевать сердце Майри. Глупо даже допускать подобные мысли. Лучше подумать о более насущных проблемах.

Сказано – сделано. Роберт заснул, дав себе установку проснуться до начала отлива.

Когда он открыл глаза, комнату заливал лунный свет, а под окном слышался ритмичный плеск волн. Быстро одевшись, Роберт бесшумно спустился по лестнице, прошел мимо большого зала, где спали несколько слуг, и миновал кухню, освещаемую только тусклым оранжевым светом от тлеющих в очаге поленьев.

Роберт погрузил в поленья соломинку, зажег заблаговременно взятую с полки лампу и спустился на этаж ниже, в кладовую, где хранились запасы виски, эля и красного вина.

Спрятанная в углу высокая узкая дверь вела в тоннель. Роберт вытащил из железных петель штыри, прислонил их к стене и отворил дверь. Вернувшись во время затяжного отлива, воспользоваться пещерой они не смогут, поэтому Роберт не вытянул цепь засова наружу, прежде чем закрыть дверь, и торопливо спустился к причалу.

Команда уже поджидала его, удерживая галеру на зыбких волнах. Уровень воды в пещере значительно понизился, поэтому Роберт потушил фонарь, спрыгнул в галеру, и та отчалила от пристани. Судно без помех покинуло пещеру и направилось к устью залива. В свете луны Роберт видел, что у подножия скал в северной части залива из-под воды уже показалась суша.

В полнолуние и новолуние уровень воды во время приливов поднимался максимально высоко, а во время отливов падал ниже обычного. Легче всего было покинуть залив во время таких вот отливов, но только до тех пор, пока уровень воды не достиг самой низшей своей отметки. Тогда-то Роберт и пользовался выдолбленной в скале пещерой. Ожидание в открытом море, пока вода поднимется, удлиняло путешествие, но зато не придется расходовать силы и грести против течения, которое с рассветом принесет лодку в Аннан.

Приливы, случавшиеся во время полнолуния, были крайне опасными. Вода устремлялась в узкий морской залив с такой скоростью, что подчас превращалась в стену высотой в целых восемь футов. Но Роберт набрал опытных гребцов, которые прекрасно знали залив. Однако даже им придется держать сегодня ухо востро.

– Не возникло трудностей, когда вы заходили в пещеру, Джейк? – спросил Роберт у кормчего, когда они, покачиваясь на волнах, ждали нужного течения.

– Нет, сэр; проскользнули легко, точно там невода, а мед.

– Это верно, – раздался знакомый веселый голос. – Я думал, мы разобьемся о скалы, сэр, но ничего такого не случилось.

– Какого черта ты здесь делаешь, Гиб? – строго спросил Роб.

– Сама сказала, что я должен обучиться всему, чему возможно, пока живу у вас, вот я и решил, что неплохо было бы научиться управлять галерой.

– Он сказал, что вы ему разрешили, господин, – недовольно проворчал кормчий.

Покачав головой, Роб лишь произнес:

– Посмотрим, что скажет на твою ложь Фин Уолтерс, приятель. Сомневаюсь, что ты испросил у него разрешения поехать с нами.

– Эта мысль пришла мне в голову, когда я услышал ваш разговор, – сказал Гибби. – Я не люблю попусту тревожить Фина, поэтому вылез в окно и последовал за одним из ваших гребцов. Мы уже давно раскачиваемся на волнах. Скоро отправимся в путь?

– Надеюсь, путешествие тебе понравится. Будет тошнить – я выброшу за борт, – пригрозил Роберт. – Вообще-то нужно было бы преподать тебе хороший урок и прямо сейчас передать в руки Фина. Но я не могу этого сделать, поэтому сам будешь с ним объясняться, когда вернемся.

– Хорошо, – храбро заявил мальчишка. – Все будет замечательно. Пока не вернемся.

Роб отвернулся, чтобы скрыть улыбку, а потом посмотрел на башню замка, где беззаботным сном спала его пленница.

Надев платье и накинув на плечи плащ, Майри стояла возле окна и наблюдала, как галера исчезла сначала в пещере у стены замка, а потом двинулась к устью залива. В свете луны девушка отчетливо различала фигуру Роберта, как и прежде, стоявшего на корме рядом с рулевым. Майри не знала, который час, но, судя по сияющей высоко в небе луне, было уже очень поздно, а отлив еще не начинался.

Девушка заправила постель, положила в узелок необходимые вещи и, взяв в руки свечу, поспешила вниз по лестнице. Пройдя на цыпочках мимо большого зала и кухни, она направилась на самый нижний этаж.

Глава 11

С легкостью отыскав помещение с выходом в пещеру, Майри в последний раз оглянулась, дабы убедиться, что за ней никто не идет. Отсветы пламени свечи явили ее взору два толстых штыря, прислоненных к стене меж полками. К счастью, Роб не стал никого просить водрузить эти штыри на место после своего ухода. Майри внимательно изучила железную ручку двери, но щеколды не нашла. Сердце девушки упало при мысли о том, что дверь открывалась с помощью секрета. Очевидно, хозяин замка не желал, чтобы кто-то преднамеренно или по неосторожности оставил дверь открытой. И все же какой-то запор должен быть. Майри увидела внизу тяжелый засов у самого основания двери, но он был отодвинут. А дверь все равно не открывалась.

Подняв свечу повыше, Майри сразу увидела весьма крепкую железную задвижку, расположенную в самой верхней части двери. Прикрепленная к ней цепь была продета в кольцо, торчащее из середины. Цепь оказалась довольно длинной, и Майри могла дотянуться до нее, встав на цыпочки.

Вылив небольшое количество расплавленного воска на пол невдалеке от двери, Майри опустила в него свечу и держала до тех пор, пока свеча накрепко не прилипла к полу. После этого Майри вернулась к двери и потянула за цепь. Задвижка сдвинулась с места, но и только.

Майри отпустила цепь, и задвижка вернулась на свое место.

Девушке пришлось держать одной рукой цепь, а другой сильно тянуть за ручку. Действовать подобным образом было крайне неудобно, потому что деревянная дверь оказалась весьма тяжелой и плотно заполняла проем. Наконец Майри справилась с задачей. Взяв с пола свечу, она переступила порог и оказалась перед ведущей вниз винтовой лестницей.

Подхватив одной рукой юбки, она обернулась, чтобы захлопнуть дверь. Негоже, чтобы кто-то заметил, что она распахнута. Вероятность того, что кому-то придет в голову спуститься в столь поздний час в кладовую, была ничтожно мала, но подстраховаться все равно не мешало. Кроме того, Майри не знала, сколько времени пройдет, прежде чем отлив позволит ей ступить на устланный галькой берег.

Чем ниже она спускалась, тем холоднее становился воздух. Его ледяное дыхание проникало под подол платья и окутывало ноги девушки.

Свеча погасла, и в отдалении послышался стон.

Вздрогнув, Майри ненадолго задумалась, но потом решила, что возвращаться за другой свечой не стоит, и принялась пристально вглядываться в темноту. Вскоре ее глаза немного привыкли к мраку. Свет, проникавший откуда-то снизу, был слишком тусклым и не позволял разглядеть узкие каменные ступени. Коснувшись рукой скользкой стены и осознав, что не захватила с собой перчатки, Майри напомнила себе, что ступени тоже могут быть очень скользкими. И все же, несмотря на это, она начала осторожно спускаться.

Майри намеревалась воспользоваться отливом, чтобы выйти из пещеры по обнажившемуся дну, и двигаться вдоль берега до тех пор, пока не отыщется тропинка, ведущая наверх. И такая тропинка непременно должна быть возле Сенвика, где галера Роберта приставала к берегу. Майри не знала, смогут ли ее увидеть часовые с башни. Сама она так и не сумела увидеть внизу берег. Правда, в тот день, когда они с Робертом поднимались на башню, был прилив, и вода стояла высоко.

Майри была уверена, что, даже несмотря на полную луну, сможет ускользнуть от внимательного ока часовых, если будет пробираться по берегу, тесно прижавшись к скале.

Оказавшись на вожделенной тропе, она также сможет укрыться от взора часовых, а уж добравшись до вершины скалы, непременно разглядит, где именно находится, и тогда уж пойдет наверняка, не боясь оступиться или сбиться с пути.

Они с Робом катались по тропе, извивающейся вдоль обрыва и уходившей на север. Энни рассказывала ей, что у Сенвика эта тропа пересекается с дорогой, ведущей на запад, в сторону деревни Борг. Она тянулась на шесть миль до Керкудбрайта. Майри поставила перед собой задачу добраться до замка Мейнс, где ей наверняка помогут вернуться домой, в Аннан-Хаус.

Поднявшись по винтовой лестнице, Майри вышла на открытую площадку, залитую лунным светом. Вдоль стены тянулся длинный каменный причал, а чуть ниже блестел сырой пол пещеры.

Ветер усилился, а стоны, которые Майри слышала раньше, стали громче.

Все это выглядело так, словно бог ветра, обдувающий залив, дышал в отверстие в горе, создавая странное ощущение бриза, пляшущего по стенам и поднимающегося вверх по лестнице в попытке узнать, куда ведут ступени.

А потом, решив вновь спуститься вниз, бог ветра погладил щеку Майри своим ледяным дыханием и полетел дальше. Девушка улыбнулась собственным причудливым фантазиям, когда наверху послышался глухой удар.

Майри сжалась в комок, ожидая неминуемого разоблачения. Она стояла так и прислушивалась до тех пор, пока желудок не заболел от напряжения. Однако до ее слуха доносилось лишь дыхание ветра да мягкий плеск волн о скалу, и девушка расслабилась. Скорее всего испугавшие ее звуки были ни чем иным, как необычным эхом, гуляющим под сводами пещеры.

Спустившись по расстилавшимся перед ней пологим ступеням с еще большей предосторожностью, чем по винтовой лестнице, Майри оказалась наконец на причале. Она подошла поближе к выходу и посмотрела вниз. Однако то, что она приняла за сырой каменный пол, оказалось черной водной гладью. Поверхность ее была настолько спокойной, что можно было разглядеть торчащие под водой камни. Несмотря на то что прилив давно закончился и его волны не устремлялись больше в пещеру, пространство, отделявшее причал от входа, было заполнено водой.

Не желая отчаиваться раньше времени, Майри внимательно осмотрела стену пещеры, соединявшую причал с выходом. Она надеялась заметить какие-нибудь выступы, с помощью которых смогла бы преодолеть небольшое расстояние, отделявшее ее от свободы. Глядя на воду, Майри убедила себя, что во время отлива дно вокруг пещеры окажется песчаным или галечным. Однако достигнув входа в пещеру и выглянув наружу, она поняла, что ошиблась.

Внизу бурлила вода. Из окна своей комнаты в башне Майри видела, что во время отлива отмель тянется от Сенвика к верхней части залива, и только русло реки Ди перерезало эту отмель на две половины. Однако Сенвик находился в миле отсюда.

Подняв голову, Майри обнаружила, что скала выступает вперед под острым углом, лишая ее возможности забраться наверх. Что же касается путешествия вдоль скалы в сторону деревни Сенвик, то и пытаться не стоит. В длинном платье и плаще ей это не удастся.

– Дьявол, – пробормотала она, позаимствовав любимое ругательство Роберта.

Неудивительно, что он не потрудился выставить часовых у двери, ведущей в пещеру. Уже одно это должно было натолкнуть Майри на мысль, что просто так войти и выйти из пещеры нельзя. Оставалось лишь одно – добираться до берега вплавь. Но Майри никогда не была хорошей пловчихой. Кроме того, ей пришлось бы снять большую часть одежды, чтобы она не тянула ее ко дну. Если бы Майри находилась дома и на карту была поставлена ее жизнь, она, возможно, и пошла бы на риск. Но мысль о том, что кто-то из подданных Роберта найдет ее на берегу обнаженной и вернет в замок, заставила Майри отказаться от безумной идеи.

– Я лучше умру, – со вздохом произнесла девушка.

Осторожно пробравшись назад на причал, Майри подумала, что с ее стороны было весьма опрометчиво решаться на побег, не выяснив, как именно пролегает береговая линия. Решив, что, возможно, все изменится, когда вода опустится еще ниже, Майри поднялась назад по винтовой лестнице и толкнула деревянную дверь, но тщетно!

Только теперь девушка поняла, что означал глухой удар – сквозняк, очевидно, захлопнул дверь.

Майри принялась ощупывать корявую деревянную панель, но не обнаружила ничего, что хоть отдаленно напоминало бы дверную ручку или цепочку от задвижки. Тогда девушка принялась колотить по двери, но лишь поранила руки. Кроме того, удары получались настолько тихими, что никто не смог бы услышать ее.

Майри оказалась в ловушке, выхода из которой не было. Вскоре начнется прилив, и она лишится скудного источника света. К тому же Майри не знала, как высоко поднимается в пещере вода.

Вдруг что-то коснулось ее подола, и Майри, подскочив, закричала от ужаса.

– Мяу! – жалобно раздалось в ответ.

Путешествие к реке Аннан оказалось быстрым и лишенным каких-либо событий.

Один только Гибби не разделял этого мнения. Когда гигантская волна подхватила галеру и с огромной скоростью понесла к берегу, гребцы принялись орудовать веслами, чтобы судно не опрокинулось. Гибби наблюдал за происходящим с широко раскрытыми глазами, словно большие волны, увенчанные шапками пены, казались ему демонами, преследующими утлое суденышко.

Вскоре выражение страха сменилось ликованием, и Роб вспомнил себя в его годы. Он тоже ужасно боялся, что судно перевернется и он не сумеет доплыть до берега. Но ему потребовалось совсем немного времени, чтобы понять: он обожает это единоборство с волнами.

Гибби определенно обладал задатками гребца, или рулевого, или даже капитана. Но Роб будет за ним присматривать. Ведь даже бывалые гребцы иногда не могли справиться с приливом и переворачивали лодки.

Когда галера достигла реки Аннан и прилив начал сменяться отливом, солнце еще не успело подняться из-за верхушек расположенных на востоке холмов.

Роб поднял руку, призывая к тишине, и гребцы приложили все силы, чтобы не слишком хлопать веслами по воде, по мере того как галера продвигалась вверх по реке по земле Данвити.

– Проплыви еще немного вперед, – шепнул Роберт кормчему, Джейку Элиоту, когда они проплывали мимо гавани. – Сейчас еще слишком рано, чтобы просить аудиенции у хозяина Аннан-Хауса, поэтому поищи место, где ты мог бы высадить меня на берег. Я вернусь оттуда в город с одним из парней, чтобы взять внаем пару лошадей.

– Я пойду с вами, – предложил Гибби.

– Нет, ты останешься здесь и будешь вести себя как подобает, – строго произнес Роб и махнул рукой одному из гребцов, предлагая следовать за ним.

Как плохо, что люди такие суеверные существа, угрюмо думала Майри. Она сидела на верхней ступени лестницы, прижимая к себе спящего котенка, и жалела, что ее шерстяной плащ слишком тонок. А еще она жалела, что решилась на побег и что вообще, на свою беду, узнала о выходе в пещеру.

– Глупые мечты, Злюка, – прошептала она на ухо своему мирно посапывающему товарищу по несчастью. – Господи, ну почему я не узнала больше об этом проклятом месте!

Майри не знала, сколько времени прошло с того момента, как она заключила себя в ловушку. У нее даже не было возможности выяснить, наступило ли уже утро, так как во время прилива вода поднялась достаточно высоко, чтобы заслонить единственный источник света.

Кроме того, девушка ужасно замерзла, хотя и держала в руках теплого котенка, и испытывала первобытный страх перед темнотой. До тех пор пока не утих шум волн, каждый всплеск, каждый удар или шорох заставлял Майри вздрагивать, приобретая в ее воображении облик привидения, демона или призрака, то ревущего, то что-то бормочущего в своем тайном логовище, окутанном кромешной тьмой. Майри была уверена, что вода все еще поднимается, постепенно затапливая ступеньку за ступенькой, и не знала, до каких пор это будет продолжаться.

Она задумалась было о том, как пауки переносят ледяную сырость пещеры, но потом решила поразмышлять о чем-нибудь приятном. Однако попытка представить себя стоящей на вершине холма Аннан и смотрящей на Солуэй-Ферт лишь напомнила ей о том, каким коварным и необузданным становится залив во время шторма.

Майри ненавидела штормы, в особенности сопровождаемые грозами, и всегда испытывала облегчение, если молнии, с последующими раскатами грома, сверкали где-то вдалеке. Но вчера вечером было очень пасмурно. Майри сама видела, как тучи затянули небо, когда она выглянула в окно. Если небольшая по размерам галера попадет в шторм, то...

Прогнав мысли о погоде, Майри попыталась себе представить, что бы такого она сделала с Робертом Максвеллом, чтобы заставить его заплатить за совершенный им отвратительный поступок.

Но очень скоро мысли о Роберте приняли совершенно иное направление. Его образ представал перед глазами Майри гораздо отчетливее, нежели охваченный штормом залив, хотя и он был подобен шторму. Девушка не сомневалась, что Максвелл ужасно разгневается, узнав о се выходке. Но она стерпит его гнев. Майри уже предвкушала, как даст ему отпор. Если, конечно, он вернется быстро.

А пока Роба не было в Трейлингхейле, и Майри не знала, когда его ожидать. Она отпустила Энни домой, оставила дверь комнаты открытой и аккуратно заправила постель, чтобы обитатели замка решили, будто Роберт забрал гостью с собой.

– И я не сомневаюсь, что именно так они все и думают, – пробормотала Майри, однако ее мирно посапывающий друг никак не отреагировал на это замечание.

Роберт покинул замок под покровом ночи, поэтому никто пока не сообщит, что он вовсе не собирался брать с собой Майри. Может даже статься, никому и в голову не придет усомниться в ее отсутствии. Она ведь уже поняла, что обитатели замка не проявляют излишнего любопытства, если речь идет о действиях их хозяина.

Даже если кто-то и откроет дверь, ведущую в пещеру, вряд ли Майри обнаружат. Люди, знающие, что ее привезли в замок именно через этот потайной ход, наверняка уехали сегодня с Робертом. Ее станут искать лишь Энни да Гиб. Но ни той ни другому не придет в голову спуститься в пещеру.

Майри вновь задумалась о том, как высоко поднялась вода. Даже если она не утонет или не умрет от недостатка воздуха, как долго ей удастся здесь протянуть, если никто ее не найдет? Несколько дней или несколько часов?

Господи, пусть Роб вернется как можно быстрее!

Позавтракав на одном из постоялых дворов, Роберт и его сопровождающий отправились в Аннан-Хаус. Когда их впустили в ворота, Роберт оставил своего человека с лошадьми, а сам попросил начальника караула доложить Данвити о том, что он желает с ним поговорить.

После того как Роберт целый час прождал в маленькой комнатке рядом со входом, где, как он догадался, ожидали аудиенции торговцы, его пригласили в большой зал. Данвити принял его вежливо, но не слишком любезно.

Роберт вел себя не менее вежливо и сдержанно, хотя на самом деле просто сгорал от нетерпения, а потом участливо произнес:

– Прошу прощения за столь неожиданное вторжение, милорд. Но до меня дошли печальные слухи об исчезновении одной из ваших дочерей. Я приехал, чтобы предложить вам посильную помощь в ее поисках.

– В самом деле? – Данвити угрюмо посмотрел на гостя. – Почему я должен принимать помощь Максвелла? Если ее похитили бандиты-англичане, вы мне не помощник. Всем известно, что Максвеллы были их союзниками. Если Джардин вскоре понял свою ошибку, то ваш клан до сих пор с ними в сговоре!

– Господи помилуй, сэр. Я имел честь познакомиться с обеими вашими дочерьми в Данвити-Мейнсе. Я прекрасно знаю, как сильно вы их любите, поэтому и решил, что вы с радостью примете мою помощь независимо от того, кто похитил леди Майри.

– Я принял бы помощь подобного рода от большинства ее предложивших, – произнес Данвити. – Простите, если мой вопрос покажется вам бестактным, но почему такое предложение исходит от вас, представителя клана Максвеллов?

– Объясняется это довольно просто, – ответил Роберт. – Как вы знаете, у шерифа в подчинении много людей, которые могут посодействовать в поисках леди Майри. Ведь они имеют доступ в такие места, куда для вас путь закрыт. Я с легкостью заручусь его поддержкой, если вы согласитесь принять мою помощь в том, чтобы выследить Джардинов или налетчиков-англичан. Только он не станет платить людям, участвующим в поисках. Он также не обязан помогать человеку, отказывающемуся покрыть часть расходов графства.

– Так вот что такое для вас, Максвеллов, та дополнительная сумма, что шериф требует от нас за свое участие в сборе пошлины для короля. Часть расходов графства, вы говорите? Да это же самое настоящее вымогательство. Только у него ничего не выйдет.

– Вы в самом деле так считаете, милорд?

– Да. Все землевладельцы Аннандейла, с которыми я разговаривал, хотят платить пошлину так, как делали это на протяжении многих веков. Мы никогда не просили помощи шерифа и не нуждаемся в ней сейчас. Я сам отыщу свою дочь, Роберт Максвелл. Поэтому возвращайтесь к себе в Дамфрис, или откуда там вы приехали.

– И все же, милорд, будет лучше, если вы меня выслушаете, – произнес Роберт, с трудом сдерживая закипающий в груди гнев.

– Вам нечего сказать мне. Да я и не хочу вас слушать. Когда увидите своего брата-вора, передайте ему, что вам, как и ему, не удалось уговорить меня или остальных землевладельцев Аннандейла отдать свои деньги Максвеллам из Нитсдейла.

– Но я действительно в состоянии помочь вам отыскать леди Майри!

– Нет, не можете. А теперь ступайте. Я не хочу, чтобы вы искали мою Майри, как не хочу, чтобы ваш наглый друг Уилл Джардин увивался возле ее сестры. Я не сомневаюсь, что и эту историю вы тоже слышали. И вероятно, оттого же непорядочного человека.

Желание Роберта попытаться отвадить Уилла от леди Фионы мгновенно улетучилось.

Но когда он вновь приказал себе не обращать внимания на откровенную враждебность хозяина дома и продолжать настаивать на своем, Данвити порывисто поднялся со своего места и велел привратнику проводить непрошеного гостя до ворот.

Проснувшись в очередной раз, Майри различила неясный свет. Внизу раздавались глухие удары волн о скалы, а под рукой слышалось тихое урчание. Суставы Майри задеревенели от долгого сидения на одном месте, она промокла и замерзла, но пока еще не утонула.

– Господи, как холодно, – шепотом обратилась она к урчащему котенку. – Могу поклясться, ты также голоден, как и я, и так же сильно хочешь пить. Ты наверняка уже пожалел, что не поел за ужином немного плотнее и не напился вдоволь. Честно говоря, пить я хочу гораздо больше, чем есть. Но вся эта вода внизу непригодна для питья.

Котенок издал какой-то странный звук, но урчать не перестал.

Решив, что уровень воды, возможно, опустился ниже, чем в прошлый раз, Майри опустила котенка на каменный пол, подхватила юбки и вновь спустилась к причалу. Однако море и не думало сдавать позиций. Причал возвышался над водой всего на несколько дюймов, а волны время от времени лизали его поверхность. Тусклый серый свет, проникающий в пещеру, означал одно из двух: либо солнце опустилось за вершины расположенных на западе гор, либо небо вновь затянули тучи. Майри вздохнула. Какая разница, почему свет стал таким тусклым.

Подхватив на руки котенка, последовавшего за ней, она пошла назад.

Направляясь в Аннан, Роб пришел к выводу, что возвращаться с отливом скорее всего уже поздно. Они наверняка сядут на мель, не успев добраться до реки Нит. С такими ярко выраженными отливами и приливами море, мелея, оставляло после себя лишь вязкий песок да ил на протяжении целых двадцати миль.

Роб решил обсудить план действий с Джейком Элиотом.

Несмотря на то что Роберт мысленно проклинал Данвити за его упрямство, реакция хозяина Аннан-Хауса почему-то не слишком удивила его. Вернувшись мыслями к Майри, Роберт вынужден был с восхищением и недовольством признать, что она оказалась права относительно своего отца. И теперь у нее есть все основания злорадствовать, если, конечно, ей присуще подобное чувство.

Нет, она не станет злорадствовать. Роберту почему-то казалось, что, несмотря на свою уверенность в стойкости отца, она будет разочарована, узнав, что оказалась права.

Роберт и его товарищ еще не успели доехать до галеры, когда при мысли о Майри в сердце Роберта начала закрадываться смутная тревога.

Однако Роберт списал это на охватившее его раздражение. Он злился на Данвити, фактически отказавшегося спасти свою драгоценную дочь.

И все же совершенно неожиданно для себя самого он сказал своему сопровождающему:

– Идем быстрее, приятель.

Очнувшись в абсолютной темноте, охваченная ужасом, Майри услышала плеск воды так близко, что решила, будто море все-таки добралось до нее. Девушка притулилась в углу возле двери – ей показалось, что так будет удобнее. Котенок, который до этого сидел у нее на коленях, теперь куда-то исчез.

Майри не знала, как долго спала. Казалось, она слышала такой же прилив, что грохотал о причал за пару часов до того, как она провалилась в забытье.

Готовая к худшему, Майри слегка отодвинулась от стены и осторожно спустила ногу на нижнюю ступеньку. Ступенька оказалась холодной, но все еще сухой. Майри резко подалась вперед, чтобы ощупать еще одну ступеньку, и едва не потеряла равновесие. И эта ступенька была сухой, а вот следующую уже намочила вода. Майри вновь наклонилась вперед, ожидая ощутить под пальцами воду, но нащупала лишь мокрого дрожащего котенка.

Подхватив его на руки, Майри начала уже выпрямляться, но малыш пискнул и больно впился коготками в лиф ее платья в попытке забраться повыше. На ступени хлынула вода, промочив Майри ноги и подол платья. Подхватив юбки, Майри поспешно вскарабкалась по ступеням вверх и, тяжело дыша, забилась в угол.

Заставив себя успокоить для начала Злюку, чьи когти по-прежнему впивались ей в грудь, она принялась раздумывать, поглотит их наконец море или нет.

Солнце опустилось за горизонт, когда галера проплывала мимо Саузернесс-Пойнта, находящегося в миле от истока реки Нит.

Несмотря на то что Джейк Элиот скептически отнесся к решению Роберта отправляться в дорогу по самой низкой воде, галера успешно прошла намеченный путь, так и не сев на мель. Команда бросила якорь в небольшой бухте, чтобы переждать бурное волнение, вызванное мощным приливом.

Гребцы во главе со своим предводителем и кормчим смогли немного отдохнуть и поужинать, войти в залив Керкудбрайт им предстояло только через пять часов.

А погода тем временем начала меняться, что весьма беспокоило Роберта. Ветер, дующий с моря, стал настолько сильным, что команде пришлось убрать парус и грести что есть сил, дабы не отклониться от выбранного направления. Джейк предложил снова пристать к берегу, но резкий ответ его господина говорил о том, что тот считает подобные предложения неблагоразумными.

Роберт не желал задерживаться, если этого можно было избежать. На западе чудесную картину заката заслонил ковер из черных туч, и Роберт уже видел огненные всполохи. Однако гроза бушевала в отдалении, а на небе взошла луна.

Роберт решил пристать к берегу лишь в том случае, если шторм налетит на них неожиданно быстро и яростно. Зачастую ледяной северный ветер менял свое направление. Возможно, так случится и теперь, когда гроза подойдет ближе.

Молодому человеку не терпелось побыстрее вернуться в Трейлингхейл.

Впрочем, в глубине души он понимал, что стремится увидеть вовсе не стены замка, а Майри. При одной только мысли о ней его плоть пробуждалась к жизни. В Данвити словно бес вселился. Ибо как еще объяснить тот факт, что он отказался от предложенной помощи, хотя любой другой на его месте согласился бы с чем угодно, лишь бы только дочь снова оказалась дома.

И все же, проклиная Данвити за отказ от возможности вернуть дочь, Роберт тем не менее восхищался его преданностью собственным подданным и земле Аннандейла.

– Хозяин, – настороженно, но вместе с тем решительно позвал Гибби. – Джейк Элиот говорит, что вон те облака предвещают страшную бурю.

– К тому времени мы уже будем дома, – заверил мальчика Роберт.

– Это хорошо, – произнес Гибби и вернулся на свое место.

Робу оставалось лишь надеяться, что его предсказание сбудется. Он всем сердцем желал, чтобы ветер встречный поменялся на попутный и нес галеру в Трейлингхейл так же быстро, как унес ее прочь утренний отлив. Зародившаяся в груди смутная тревога терзала Роберта все сильнее, и он не мог отделаться от ощущения, что связана она с Майри.

В следующие несколько часов капризный ветер менял свое направление несколько раз: то бросал судно навстречу буре, то грозил отнести к побережью Англии. В конце концов его силы начали ослабевать.

Начинался отлив. Уровень воды опускался медленно и спокойно, позволяя галере скользить по волнам с одной и той же скоростью вдоль береговой линии. Время от времени из-за туч выглядывала луна и освещала путь.

Когда галера вошла в залив Керкудбрайт, Роберт понял, что уровень воды опустился до критической отметки, а это означало, что использовать пещеру нельзя. Луна вновь скрылась за тучами, когда Роберт приказал команде пришвартоваться к берегу у деревни Сенвик. И все же света было достаточно, чтобы различить очертания скал и разглядеть огонек на шпиле деревенской церкви.

Черные грозовые тучи опустились ниже и наконец разразились дождем. Огромные капли барабанили по деревянной палубе и спинам гребцов. Несмотря на то что снова поднялся западный ветер, ровная гряда скал, окаймлявшая залив на западе, сдерживала его натиск.

Все это время галера шла под парусом, и только в самое последнее мгновение Роб велел опустить его. Двое гребцов легко справились с упрямо хлопающим полотнищем, в то время как Роберт отдал приказ поднять весла из воды. Джейк Элиот повернул руль, и галера, скользнув по поверхности воды, мягко ткнулась носом в песок.

Сложив весла, гребцы повыскакивали из галеры и дружно вытащили ее на берег. После этого они зацепили якоря за прибрежные скалы, чтобы судно не унесло назад в море.

– Пригляди за лодкой и людьми, Джейк, – крикнул Роб. – Гиб, ты останешься с Джейком, а я пойду вперед.

Роберт взбежал на холм по круто уходящей вверх тропинке, не обращая внимания на все усиливающийся дождь. Все его мысли были устремлены в Трейлингхейл, к Майри.

Насквозь промокший и грязный, он бежал так, что едва не врезался в ворота. Часовые узнали своего хозяина и немедленно их отворили. Встревоженные лица часовых свидетельствовали о том, что в замке что-то произошло.

– Что? – заорал Роберт. – Черт возьми, да не молчите же вы! Что случилось?

– Ничего, господин, – поспешно ответил тот, что постарше. –- По крайней мере мы надеемся, что ничего серьезного. Просто нас удивило, что вы так спешите попасть в замок, в то время как леди Майри, которую вы оставили позади, мокнет под проливным дождем.

Тревога, терзавшая душу Роберта, сменилась ужасом.

– Что за чушь ты несешь?

– Ее не было в комнате, вот слуги и подумали, что вы взяли ее с собой. Разве она не поехала с вами?

– Нет, – произнес Роберт. – Я оставил ее в замке. Где Энни?

– Она давно спит, господин.

– Пусть кто-нибудь разбудит ее и приведет сюда.

Роберт не стал тратить время и выяснять, каким образом Майри могла сбежать из башни, не говоря уже о том, чтобы выйти за ворота. Ответы на эти вопросы он получит позже.

– Как давно она пропала, и уверены ли вы в том, что она не выходила за ворота замка?

– Нет, сэр, – покачал головой один из часовых, – мимо нас она не проходила. Слуги спрашивали о ней, но мы ее не видели. Мы вообще никому не открывали ворота до вашего прихода. А когда именно она пропала, нам неведомо. У Энни захворала мать, и госпожа позволила ей остаться дома. Кстати, этот мальчишка, Гиб, тоже пропал. Может, он знает, что случилось с ее милостью.

– Гибби был со мной, – произнес Роберт. – Он и остальные скоро придут, так что не запирайте пока ворота.

Не произнеся больше ни слова, Роберт поспешил в дом.

Глава 12

Роб попытался собраться с мыслями. Куда могла пойти Майри? Как смогла выбраться из башни? Какие ей грозят опасности? Неужели она настолько глупа, что решила, будто действительно может сбежать из Трейлингхейла?

Если Роберт сейчас перебудит всех слуг и примется расспрашивать о Майри, поднимется переполох, чего он всегда старался избежать. Только Роберт все равно ничего не добьется – все наверняка скажут, что решили, будто леди Майри уехала с ним.

Когда Роб заглянул в ее комнату – словно надеялся, что она вдруг каким-то чудесным образом туда вернется, – глазам его открылся идеальный порядок. Вот почему Фин Уолтерс и все остальные, кто сюда заглядывал, решили, что хозяин забрал девушку с собой. К тому же и Энни не пришла на работу. Неужели Майри намеренно велела ей остаться дома с матерью?

Роб уже собрался вернуться к воротам и еще раз расспросить часовых, как вдруг вспомнил, что привез Майри в замок через потайной ход в скале.

От этой мысли холодок пробежал у него по спине. Если девушка вспомнила дорогу к выходу в пещеру и пробралась туда, могла ли она решиться добраться до Керкудбрайта вплавь? Или же она придумала какой-то иной, не менее безрассудный способ?

Роберт зажег лампу и поспешил в кладовую. Однако помещение выглядело так же, как и до его отплытия. По крайней мере он так думал, пока не обнаружил на полу пятно воска. Сообразив, что Майри наверняка ставила здесь свечу, чтобы открыть дверь двумя руками, Роб с ужасом заметил, что цепь от задвижки все еще висит с этой стороны двери.

Неужели Майри не знала, что цепь нужно было продеть в отверстие в двери, прежде чем ее захлопывать?

Господи, она наверняка не заметила отверстия!

Отодвинув задвижку и распахнув дверь, Роберт едва успел подхватить упавшую ему в руки Майри. Подняв ее с пола, Роб заметил котенка, лишь когда тот негодующе зашипел на него, спрыгнул на пол и бросился вон из кладовой.

Тело Майри казалось ледяным, голова безжизненно упала на плечо Роберта.

Обняв девушку покрепче, Роб заметил, как ее веки дрогнули, и она вздохнула.

– Вы вернулись, – промолвила она еле слышно, когда Роберт ногой захлопнул дверь и направился к лестнице, оставив лампу на полу.

– Да, я вернулся, – проворчал Роберт.

– Поставьте меня, – потребовала Майри, едва только Роберт поднял ногу на ступеньку. Ее голос звучал хрипло, а зубы стучали. – Так будет удобнее для нас обоих, а я с-согреюсь, если б-буду двигаться.

Роберт сомневался, что Майри удастся быстро согреться, однако он и сам промок насквозь, поэтому не стал спорить. Поставив девушку на ноги, он жестом указал ей на лестницу.

Она сделала шаг, но пошатнулась, оступилась и едва не упала.

Роберт поспешно обхватил ее за талию. Майри схватилась за него обеими руками, все еще пошатываясь.

– Мои ноги, похоже, никак не проснутся, – пробормотала она. – Черт бы их побрал!

Крепко прижимая Майри к себе, Роберт чувствовал, как она дрожит. А может, это его сотрясала дрожь? В тусклом свете, отбрасываемом лампой, он не мог сказать этого с уверенностью.

– Т-теперь я смогу идти, – произнесла Майри после долгой и вместе с тем очень короткой паузы.

Она разжала руки, неуверенно постояла на месте, словно проверяя, удастся ли ей сохранить равновесие, а потом произнесла:

– Спасибо.

Однако когда Майри попыталась сделать шаг и снова пошатнулась, Роберт вновь подхватил ее на руки.

– Будете делать, как я скажу, – грозно приказал он. – Мне гораздо легче вас нести, нежели подхватывать каждый раз, когда вам вздумается упасть с этих крутых ступеней.

Роберт осторожно поднимался по лестнице, до тех пор пока не увидел, что дверь, ведущая в башню, открыта. Из кухни лился свет, освещая ступени: повара уже заступили на службу и растапливают печи.

Роберт быстро прошел мимо кухни в большой зал, зная, что печь потребуется работающим на кухне слугам. Они будут готовить еду для его команды. А пекарь скоро начнет печь хлеб.

В зале тоже должен быть растопленный камин.

Роберт отнес Майри к деревянной скамье у камина. Осторожно усадив девушку, Роберт увидел, что ее зубы по-прежнему отбивают дробь, а губы стали совсем синими.

Тлевший в душе молодого человека гнев вспыхнул с новой силой.

– О чем вы только думали, черт бы вас побрал? – спросил он, с трудом сдерживаясь. – Силы небесные, вы заслуживаете... Нет, я даже не знаю, какого наказания вы заслуживаете за свой глупый и безрассудный поступок!

– Так куда же вы меня отправите, сэр? На небеса или в преисподнюю? – прохрипела Майри. – Вы уж определитесь. Я не знала, что дверь захлопнется. Она такая тяжелая, что я подумала, она так и останется распахнутой. Но проклятый сквозняк захлопнул ее.

Роберта переполняло непреодолимое желание сказать Майри все, что он думает о безрассудных женщинах, вбивающих себе в голову глупые идеи. Но прежде чем он успел открыть рот, Майри закрыла глаза.

– Разыщи Энни, – крикнул Роберт обеспокоенному Гибби, заглянувшему в зал. – Беги скорее! Вели кому-нибудь принести одеяла и сухую одежду для ее милости. А потом принеси несколько кирпичей, чтобы можно было нагреть их в камине.

Мальчик переминался с ноги на ногу.

– Леди Майри умирает, господин?

– Беги! – рявкнул Роб.

Гибби тотчас же скрылся за дверью.

Несколько минут спустя появилась Энни, тащившая с собой ширму, которую установили с помощью Гибби. Так Майри стало теплее, к тому же теперь она была защищена от посторонних глаз. Оставив возле ширмы Гибби, Энни отозвала Роба в сторонку.

– А теперь ступайте отсюда, господин. Ее милости будет спокойнее переодеваться, если вы перестанете маячить поблизости.

– Она не заслужила спокойствия, – проворчал Роберт, но все же повиновался Энни и стал расхаживать по залу до тех пор, пока служанка не объявила, что ее милость переодета в сухое.

– Правда, волосы все еще влажные, господин, – сказала Энни. – Я схожу за гребнем, если позволите. – Она внимательно посмотрела на хозяина, прежде чем добавить: – Не сомневайтесь, она будет говорить более связно, когда поест.

– Если ты пытаешься запретить мне разговаривать с ней, то лишь теряешь время, – сказал Роб.

– Но вы же не станете отчитывать ее милость посреди зала в присутствии всех этих грубых мужчин, – отважно произнесла Энни. – Я знаю, что вы не станете делать этого, господин.

– В самом деле? – Роберт гневно посмотрел на служанку. – Займись делами, Энни, а я присмотрю за ее милостью.

– Хорошо, сэр, – ответила девушка.

Сочувственно посмотрев на Майри и гордо вскинув голову, Энни вышла из зала вместе с Гибби.

Переведя взгляд на Майри, Роб увидел, что она смотрит на него. И, что случалось совсем не часто, он не смог понять выражение ее лица. Однако губы Майри дрогнули, словно она силилась улыбнуться.

Сидя на лестнице за дверью, Майри ощущала ледяную сырость пещеры, пронизывающую до самых костей, и боялась, что уже никогда больше не сможет согреться, даже если ее найдут.

И все же несмотря на то что Роб тоже промок до нитки, тепло его большого тела начало понемногу отогревать Майри, пока они поднимались по лестнице. Высохшие ноги девушки были обуты в туфельки, отороченные мехом, а саму ее облачили в шелковую сорочку и шерстяную тунику взамен промокшей одежды и ботинок. Майри стало так тепло, что даже захотелось скинуть с себя толстое одеяло, которым ее заботливо укутала Энни.

Однако, повинуясь здравому смыслу, Майри решила притвориться слабой до тех пор, пока Роберт не поужинает. Она давно уже уяснила, что сытый мужчина менее подвержен вспышкам гнева, нежели голодный.

На суровом лице Роберта отражалась работа мысли, как если бы он придумывал для своей пленницы наказание. Но потом его глаза вспыхнули тревогой, и эта перемена настроения по какой-то непостижимой причине заставила губы Майри дрогнуть, как если бы она хотела улыбнуться.

Однако при виде грозно сдвинутых бровей Роберта это желание тотчас же пропало.

– Должно быть, вы устали после столь долгого путешествия, сэр. Вы наверняка захотите переодеться перед ужином в сухое.

– Захочу, – кивнул Роб и огляделся. В зале начали собираться голодные мужчины, которые путешествовали вместе с ним. – Когда Энни вернется, я так и сделаю.

Вот теперь Майри позволила себе улыбнуться.

– Вы сердитесь на меня, и я этого действительно заслуживаю, – произнесла она. – Но прежде чем вы скажете мне то, что намереваетесь, позвольте вам признаться: еще никогда я не была так счастлива видеть человека, как в тот момент, когда вы открыли наконец эту злополучную дверь.

Роберт поморщился, и Майри поняла, что он снова пытается совладать с гневом. Но в этот самый момент вернулась Энни с гребнем в руках, словно Роберт и не отправлял ее заниматься своими делами. Вместо того чтобы возразить, молодой человек заметно расслабился, увидев служанку.

Затем он снова перевел взгляд на Майри и произнес спокойным, но не предвещающим ничего хорошего тоном:

– С вами мы непременно поговорим позже.

Склонившись в реверансе, Энни поинтересовалась:

– Мне причесать ее милость перед ужином, сэр?

– Да, и сделай одолжение,присмотри за ней до моего возвращения.

Майри смотрела Роберту вслед. Ей доставляло удовольствие наблюдать, как он двигался. Мокрые кожаные бриджи плотно облегали бедра и ягодицы, так что каждый, кто видел только эти части его тела, мог принять Роберта Максвелла за величественного лесного зверя. Очень сильного зверя, способного согреть и приласкать, даже несмотря на грозное рычание.

Энни громко откашлялась.

Ошеломленная, Майри почувствовала, как горячая краска стыда прилила к ее щекам, когда она встретилась взглядом со своей служанкой. Уверенная в том, что Энни к ней обратилась, а она этого не услышала, Майри спросила:

– Ты что-то сказала, Энни?

В глазах девушки заплясали веселые искорки, и она ответила:

– Будете лежать, пока я расчесываю вам волосы, или повернетесь, чтобы я могла распутать пряди?

– Принеси вон то сиденье, – указала Майри на табурет, стоявший у стены напротив камина. – Сяду поближе к огню, чтобы волосы побыстрее высохли, пока ты их причесываешь. Но мне станет ужасно жарко, если я так и останусь закутанной в одеяло.

– О да, миледи, ваши щеки стали такими пунцовыми, – с хитрой улыбкой произнесла девушка.

Мужчины спали, а те, кто не уснул, сидели за столами, когда Роберт вернулся. Майри и Энни расположились за главным столом, причем служанка чувствовала себя скованно, оттого что ужинает вместе с господами. Она настороженно посмотрела на Роберта, когда тот подошел к столу.

Прочитав перед трапезой молитву, он уселся на свое место и сосредоточился на еде. И все же Роберт слышан каждое движение Майри, каждый ее вздох. А молчание оказалось и вовсе заразным, потому что обычный шум и болтовня, царившие в зале, вдруг стихли. Роберту казалось, что каждый присутствующий в зале смотрит на него и думает о том, что он намерен предпринять.

По замку уже разнеслась весть о том, что гостья чем-то разозлила хозяина. Обитатели Трейлингхейла слишком хорошо изучили своего господина и знали, что он этого так не оставит. Роберт обязательно выяснит, каким образом Майри удалось предпринять попытку сбежать из замка, и кто ей в этом помогал. А еще ни у кого не оставалось сомнений в том, что помощник леди Майри – если таковой отыщется – понесет такое же наказание, как и она сама.

Энни тихо ела свой ужин, время от времени бросая взгляды на Роберта. В зал вошел Гиб, на плече которого сидел котенок. В руке мальчишка держал кусок баранины. Не обращая внимания на взрослых, он уселся на лавку возле камина и принялся за еду.

Казалось, царящая в зале тишина не тяготила лишь Майри. Она всего только раз посмотрела на Роберта, и тот едва удержался, чтобы не отвести взгляд точно мальчишка, которого застали за совершением чего-то недозволенного. Он заставил себя выдержать взгляд Майри, от которого в его груди началось странное движение. И от этого необычного ощущения слезы едва не навернулись на глаза Роберта.

Если бы Майри утонула, он никогда не простил бы себе этого. Роберт принялся обводить взглядом мужчин, сидевших за столами возле помоста, и с удовлетворением отметил, что, поймав на себе его взгляд, они тотчас же начинали тихо переговариваться.

Покончив с ужином, Роберт поднялся со своего места.

– А теперь мы поднимемся наверх, – обратился он к Майри. – Нам многое нужно обсудить. Энни, Фин заберет Гиба и проводит тебя домой.

Майри набрала полную грудь воздуха, а потом медленно выдохнула, прежде чем встать и последовать за Робертом, На лестнице, когда он жестом приказал ей идти вперед, девушка беспрекословно повиновалась.

Она была благодарна Роберту за его молчание, хотя от него так и веяло холодом.

По крайней мере она больше не мерзла. Ее волосы высохли и были собраны в косу под простой белой вуалью. Жажда ее больше не мучила, а сытый желудок не урчал, как несколькими часами ранее, до того как Роберт нашел ее. Майри знала, что его гнев вызван ее поступком. Сидя в пещере, окруженная со всех сторон водой, она поняла, что разговор с Робертом неизбежен.

И все же чем ближе они подходили к ее комнате, тем большую неуверенность испытывала Майри. Она и раньше видела Роберта в гневе, но не в таком, как сейчас.

Оказавшись на нужном этаже, Роберт наклонился, чтобы отворить дверь, а потом положил ладонь на спину Майри и подтолкнул ее вперед. Энни оставила свечи зажженными, и теперь золотистые отсветы их пламени плясали на стенах. Когда Роберт последовал за Майри внутрь и захлопнул за собой дверь, слова протеста замерли у девушки на языке.

Майри ни разу не чувствовала себя такой беззащитной в присутствии Роберта с того самого дня, как он похитил ее и привез в Трейлингхейл.

– А теперь объясните мне, что толкнуло вас на это сумасшествие, – рявкнул Роберт, поворачиваясь лицом к Майри.

– С радостью, – ответила девушка более резко, чем хотела. – Я не просила привозить меня сюда и не желаю здесь оставаться. Вы удерживаете меня в плену без всякого на то права и без всякой видимой причины. Поэтому я хочу вернуться домой.

– И как же вы собирались добраться до дому из моей пещеры?

Роберт буквально выплюнул эти слова, нависнув над Майри. Он был таким большим и стоял так близко, что Майри почувствовала себя крайне неуютно. И все же девушка не теряла присутствия духа.

Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть Роберту в лицо. Она могла бы отступить на пару шагов, но не хотела позволить ему торжествовать. А еще она не могла позволить себе отвечать в тон Роберту.

– Когда вы везли меня сюда, я видела песчаные и покрытые галькой берега к северу от того места, где мы вошли в залив, – произнесла она, изо всех сил сохраняя видимость спокойствия. – Из моего окна тоже видны песчаные берега, окаймляющие залив. Вот я и подумала, что с отливом смогу пройти по берегу до Керкудбрайта.

Даже в тусклых отсветах пламени свечи Майри разглядела, как краска отлила от лица Роберта. Он по-прежнему гневался, и потому голос его прозвучал зловеще:

– А что потом? Ведь путешествовать в одиночку...

– Я уже рассказывала вам, что в прошлом году по дороге в Трив я останавливалась вместе со своей семьей в замке Мейнс, – перебила Роберта Майри.

– И что с того? Вы сочли, что можете требовать гостеприимства? Я вообще сомневаюсь, что Арчи в замке. Скорее всего он в Триве или разъезжает по Галлоуэю, показывая всем, как бдительно он следит за положением дел на своих землях.

– Даже если его нет в замке, слуги-то должны знать, что моя мачеха приходится ему кузиной. Они наверняка помогли бы мне вернуться домой.

– В таком случае благодарите Бога за то, что море вас остановило, – рявкнул Роберт. – Потому что из всех глупых поступков...

Когда Майри поморщилась, он схватил ее за плечи и сильно встряхнул, прожигая насквозь гневным взглядом.

– Видите ли, моя не в меру умная Майри, – грозно произнес он, – даже если бы уровень воды опустился настолько, что обнажил песчаное дно вокруг пещеры – хотя за много лет, что я здесь живу, такого не случалось ни разу, – вы непременно утонули бы, не успев сделать и нескольких шагов. Будь то отлив или прилив, огромные волны с силой ударяются о берег и уносят с собой в пучину всякого, кто осмелился оказаться поблизости.

- Но...

– В западной части залива берега действительно покрыты песком, – продолжал Роберт. – Но в большинстве своем это зыбучие пески. Они защищают нас благодаря своей способности перемещаться с места на место и всегда оставаться сырыми. Они отпугивают англичан. Волны и зыбучие пески лишали жизни даже очень сильных мужчин.

Роберт замолчал, словно ожидал ответной реплики Майри, но та молчала.

– Даже если бы вам каким-то магическим образом удалось добраться до твердой земли, вы не смогли бы подняться наверх. Скалы здесь слишком высокие и отвесные. К тому же с них устремляются вниз водопады. Вряд ли вы смогли бы дойти до места назначения.

Майри верила, что выбранный ею путь действительно оказался бы полным опасностей, но она уже натерпелась страха, сидя в темной холодной пещере, чтобы бояться теперь того, что с ней могло бы произойти.

Поэтому, вместо того чтобы прислушиваться к словам, девушка сосредоточила все свое внимание на негодующем мужчине. На силе его рук, сжимающих ее плечи, и еле сдерживаемом гневе, звучащем в его голосе. Еще никогда он не находился так близко, выпивая из Майри всю энергию, припасенную ею для того, чтобы защищаться.

Роберт держал ее очень крепко, возможно, сам того не осознавая, но его руки были такими теплыми. Он гневно смотрел на Майри, все еще ожидая ее ответа.

Очевидно, ужин ничуть не помог ему смягчиться, и Майри уже знала, что в гневе Роберт Максвелл становится непредсказуемым.

В надежде на то, что ей удастся умерить его пыл, попросив прощения, Майри произнесла:

– Я не знала, насколько это может быть опасно, сэр. С моей стороны было глупо и неправильно пытаться сбежать через пещеру. Я поступила крайне неблагоразумно. Полагаю, кузен Арчи разгневался бы еще сильнее, чем вы, если бы я все-таки добралась до него и рассказала о том, что сделала.

– Если ему есть до вас дело, то, возможно, так оно и случилось бы. Но считая, что его гнев предпочтительнее моего, вы еще глупее, чем я думал, – сказал Роберт. – Даже если ему нет дела до вас, Арчи отнюдь не безразлично, что скажут люди, узнав, что его молодая родственница прошла шесть миль по берегу в полном одиночестве, совершенно не боясь моря или незнакомцев. Вы живете не так далеко от залива, чтобы не знать: морские волны – уже опасность. И как вы собирались от них защищаться, имея за спиной лишь отвесную скалу?

– Я же сказала, что очень сожалею, – повторила Майри и тут же пожалела о своей дерзости, заметив, как потемнело лицо Роберта.

– Нет, вы этого не говорили, – возразил молодой человек. – Вы признались лишь, что оказались слишком глупы, решив, будто сможете отправиться в путешествие по берегу. Сомневаюсь, что вы сожалеете о своей попытке сбежать.

– Это одно и то же, – произнесла Майри. – Я признала, что действовала крайне неосторожно и неосмотрительно. Я знаю, что вы разгневаны и, возможно, даже испугались, не обнаружив меня в комнате после своего возвращения.

Пальцы Роберта еще крепче сомкнулись на плечах Майри.

– Мне жаль, что я заставила вас пережить испуг, – поспешно добавила девушка. – Но...

– Достаточно! – рявкнул Роберт, встряхнув Майри еще раз. – Я не желаю слышать никаких «но» и никаких извинений. Если в извинении проскакивает «но», то это нельзя считать извинением. А если вы еще раз попытаетесь выкинуть нечто подобное, то, поверьте, гнев Мрачного Арчи покажется вам детским лепетом по сравнению с моим гневом. Вы меня поняли?

– Да, – огрызнулась Майри, желая освободиться от железной хватки Роберта, но заставив себя вместо этого выдержать его испепеляющий взгляд. Она понимала, что ни ответная ярость, ни безропотное признание своей вины сейчас не помогут. – Я прекрасно поняла, что вы хотите сказать, Роберт Максвелл. И не сомневаюсь, что заслуживаю вашего... вашего... э...

Майри вдруг не смогла подобрать слов. Толи потому, что обессилела, то ли потому, что Роберт продолжал смотреть на нее, до тех пор пока она не испытала непреодолимое желание дотронуться до него, вернуть его назад из тех неведомых краев, куда завели его мысли.

Возникшее между ними напряжение нарастало. У Майри перехватило дыхание, а во рту пересохло.

Желание как следует встряхнуть Майри сменилось страхом. Роберт боялся, что если не отпустит ее сейчас же, то уже не сможет держать под контролем свои чувства к этой девушке. Плохо, что он снова дал волю своему гневу, но еще хуже то, что Майри узнала о своей власти над ним. Узнала, что может его напугать. И все же Роб по-прежнему держал ее за плечи.

На худеньком лице Майри отражалась мука. Под глазами и на висках залегли тени. Она была бледна, и глаза казались темнее, чем обычно, – огромные, утопающие во тьме озера.

Роберта накрыла с головой новая волна гнева. Однако заметив, как поморщилась Майри, он понял, что схватил ее слишком крепко и причиняет ей боль. Рассердившись теперь уже на себя, Роберт разжал пальцы, отошел назад и произнес, как ему показалось, хорошо контролируемым голосом:

– Боюсь, у вас на плечах появятся синяки. Я не хотел...

– Что ж, если это все, что вы собирались со мной сделать, то я... – Майри запнулась, и Роберт увидел, как она судорожно сглотнула, словно наконец поняла весь ужас того, что могло произойти. – Я бы пострадала серьезнее, если бы упала со ступеней, – поспешно продолжала Майри. – И еще серьезнее, если бы оказалась в воде.

– Верно, – произнес Роберт, снова кладя руку на плечо девушки, только уже нежно.

– Я больше не стану вам досаждать.

– Господи, да вам должно быть прекрасно известно, что с того самого момента, как я вас увидел, вы постоянно досаждаете мне, – возразил Роберт.

Он впервые заговорил о своих чувствах к Майри и совершенно не подумал о том, какое впечатление произведут на нее его слова.

Майри многозначительно посмотрела на Роберта, но не стала напоминать, что это его, а не ее, поступок привел к тому, что ситуация сложилась именно так, а не иначе. Однако вместо того чтобы разозлить Роберта еще больше, красноречивый взгляд Майри заставил его продолжить:

– Боюсь, вы с самого начала лишили меня возможности мыслить здраво. Вы лишь усугубили тяжесть того, что я совершил, хотя ни я сам, ни кто бы то ни было другой не принимали в расчет такое развитие событий.

– Я ничего не сделала, – произнесла Майри, овладев собой. – Если бы вы не растеряли весь свой здравый смысл до того, как похитили меня, то могли бы вспомнить, что я не так уж сговорчива... – с кривой усмешкой произнесла Майри. – Видите ли, сэр, я унаследовала упрямство от отца. Вы заметили, что я не захотела узнать, каков был его ответ? А не захотела потому, что уже знаю, что он ответил. Но может быть, вы все же расскажете, как все прошло?

– Да никак, – ответил Роберт, указывая Майри на кресло. Он ощущал странную радость от того, что ей захотелось об этом услышать, хотя визит к Данвити не оправдал его ожиданий. – Вы оказались правы. Уж не знаю, что такое с вашим отцом, раз он готов оставить родную дочь в незнакомом месте с незнакомыми людьми.

– А вы уверены, что он не знает имени моего похитителя? – спросила Майри.

Роберт нахмурился:

– Он никак не может знать, что вы здесь. Я не сказал ничего такого, что натолкнуло бы его на подобную мысль. Более того, я нанял лошадей в Аннане, перед тем как отправиться к нему.

–- В таком случае молитесь, чтобы он не узнал о моем местонахождении. Что, если он оставит свое войско дома и попросту обратится за помощью к Мрачному Арчи?

– Я много думал об Арчи, – произнес Роберт. – Я ведь поклялся поддерживать его во всем, что касается Галлоуэя. Однако если речь заходит о Дамфрисе, то тут я на стороне Максвелла. Это касается и разногласий вашего отца с Алексом. Арчи ждет, что со временем и Галлоуэй, и Дамфрисшир окажутся в его власти. Возможно, к тому времени неразбериха с формами и методами управления графствами закончится. А пока, я думаю, он предоставит Алексу решать споры, связанные с Дамфрисом.

– Но вы забываете о супруге моей кузины Дженни, сэре Хью Дугласе. А что, если он вместе с моим отцом обратится за помощью к Арчи и все они приедут к вам, чтобы поговорить?

– Ваш отец не знает, что вы здесь, – напомнил девушке Роберт.

– Он может догадаться, – возразила Майри. – Ведь вы же представились хозяином Трейлингхейла.

– Но я сказал ему...

Роберт лишь сказал Данвити, что слышал о похищении его дочери и хочет помочь в ее поисках, но, похоже, отец Майри поставил его искренность под сомнение. Может, он догадывался о причастности Максвелла к этому похищению и надеялся обезоружить его, заявив, что отыщет Майри своими силами?

Майри по-прежнему смотрела на него и ждала, поэтому Роберт ответил:

– Откуда мне знать, что именно подозревает ваш отец? После разговора с ним у меня нет причины думать, будто он обвиняет в вашем исчезновении клан Максвеллов. Он предположил, что вас могли похитить англичане или Джардины.

Майри покачала головой:

– Он не станет подозревать англичан, сэр. Зачем им меня похищать? Для того чтобы он уговорил Дугласа оставить свои попытки выгнать их из Лохмабена? Мой отец лишь рассмеялся бы, услышав подобное предположение. Что же касается Джардинов... Не знаю, зачем бы я могла им понадобиться. В любом случае если у моего отца и возникли подозрения на их счет, благодарите за это своего друга Уилла.

– Повторяю, я не знаю, о чем он думает и кого подозревает, – повторил Роберт. – Кроме шерифа Дамфриса, у него наверняка есть и другие враги, готовые воспользоваться малейшей его оплошностью, чтобы получить желаемое.

– Наверное, такие враги действительно существуют, – согласилась Майри. – Но отец никогда о них не упоминал. Кроме того, он недаром слывет миролюбивым человеком: думаю, не станет подозревать, что кто-то из его врагов вновь решил помериться с ним силами.

Роб ответил не сразу. Он вообще больше не хотел обсуждать возможность того, что Арчи заинтересуется этим делом и решит помочь шерифу Дамфриса. Все эти неурядицы не только разозлят Арчи и Алека, но и приведут к гораздо более серьезным проблемам. Роберт намеревался только предотвратить войну между кланами и, возможно, помочь упростить систему управления Дамфрисширом, но лишь донельзя усложнил себе жизнь.

И все же он больше не жалел о том, что похитил Майри.

Майри наблюдала за Робертом, пытаясь разгадать его настроение, но когда он досадливо поморщился и, не говоря ни слова, отвернулся к открытому окну, она тоже не нашлась что сказать. Поза Роберта свидетельствовала о том, что он пал духом.

Но в этот момент Майри могла думать о нем только как о сильном мужчине, постоянно проявлявшем о ней заботу, о нежном воине, способном радоваться чудачествам котенка и так сильно любимом своими подданными, что, даже не одобряя его действий, они готовы были защищать его до последнего вздоха.

С этим мужчиной Майри могла разговаривать так, как ни с кем другим. Могла рассказать о своих переживаниях. В течение многих лет она вынуждена была скрывать свои истинные чувства, и от этого обретенная свобода показалась опьяняющей, особенно после того как Майри стала пленницей Роберта.

Несмотря на то что он открыто критиковал чужие недостатки, постоянно давал советы и не терпел, если кто-то поступал против его воли, более самодостаточного, умного, чуткого и нежного человека Майри еще не встречала на своем пути. А еще ей каким-то образом удавалось черпать у него силы, когда это было необходимо, хотя она и сама не понимала, как это происходит.

Не осознавая, что делает, она подошла к Роберту сзади и осторожно тронула его за локоть.

Он обернулся, и спустя мгновение Майри оказалась в его объятиях.

Глава 13

Роберт крепко прижимал Майри к себе, ощущая, как часто бьется ее сердце. Все вокруг них – комната с обстановкой, дождливая ночь за окном – было подобно мимолетной вспышке, мгновенно погасшей в волне исступленного восторга, волновавшего тело Роберта, как никогда доселе. Каждой своей клеточкой, каждым нервом и мускулом Роберт жаждал обладать стоявшей перед ним Майри.

Роберту казалось, что на всем белом свете нет никого, кроме них, что все вокруг исчезло и ничто больше не имело значения, кроме этой девушки в его объятиях и непреодолимого желания обладать ею. Он мог делать все, что хотел. Он был в этом замке королем, сжимающим в объятиях желанную.

С губ Майри сорвался тихий вздох, еле различимый знак, свидетельствующий о том, что и она испытывает удовольствие. Следом за этим вздохом доверия к Роберту пришло понимание того, что он должен сдержаться и во что бы то ни стало помнить о данном Майри обещании.

Она коснулась своей изящной рукой его щеки. Перехватив нежную руку, Роберт прижал ее к губам, а потом развернул и покрыл поцелуями мягкую теплую ладонь.

– Прошу вас, сэр, – еле слышно прошептала Майри, дрожа всем телом. – Довольно.

– Еще одно мгновение, – пробормотал Роберт и, взяв прекрасное лицо в ладони, накрыл ее губы своими и тотчас же ощутил, как они ожили от его поцелуя.

После этого он отпустил Майри.

– Не ждите, что я стану извиняться, – произнес Роберт. – Вы слишком соблазнительны, и это угрожает вашей и моей безопасности, моя дорогая.

Майри смотрела на молодого человека, все еще прижимаясь к нему всем телом, и ее губы слегка приоткрылись.

Яростное царапанье в дверь испугало и сбило с толку их обоих, и Роб с облегчением распахнул дверь, чтобы впустить котенка. Пройдя мимо хозяина с высоко поднятым хвостом, котенок вспрыгнул на кровать Майри и растянулся на мягкой перине.

Повернувшись к девушке, Роб с улыбкой произнес:

– Вы поверите, если я признаюсь, что был ужасно раздосадован, когда юный Злюка предпочел ваше общество моему? А теперь, клянусь, я завидую этому дьяволенку.

Роберт говорил истинную правду и теперь с изумлением понял, что совсем не против признаться Майри в своих чувствах.

Майри же продолжала смотреть на него так, как если бы не знала, что сказать. Потом с ее губ сорвался вздох облегчения, и она тихо произнесла:

– Вам лучше уйти, сэр. Несмотря на то что я спала достаточно много, у меня почему-то слипаются глаза. Такое ощущение, что я провела в пещере целую вечность. Неужели все еще длится тот день, когда вы покинули замок?

– Нет, уже наступил новый. Я уехал рано утром во вторник, но теперь уже среда. Ложитесь спать. Мы поговорим еще, когда выспимся.

Майри кивнула, и Роберт скрылся за дверью. Но ему было не так-то просто забыть о том, что произошло. Он хотел Майри, но скорее всего не мог ее получить. По крайней мере до тех пор, пока не нарушит данное ей – и себе – слово.

Роберт спал долго, а потом наскоро позавтракал, чувствуя непреодолимое желание выйти на воздух. Ночью ему снилась Майри. Сон был восхитительным, но Роб не мог припомнить детали. Майри не покидала его мыслей, пока он занимался привычными делами, связанными с замком.

Несмотря на то что Роберт несколько раз напоминал себе о намерении поговорить с ней, у него постоянно находились какие-то неотложные дела, и вскоре он понял, что попросту избегает ее.

Правда была такова, что Роберт не доверял самому себе, не верил в то, что сможет спокойно с ней разговаривать.

Майри тоже спала дольше, чем обычно. Проснувшись от звуков, доносившихся из ящика, где котенок рыл землю, она обнаружила, что дождь кончился. Небо за окном было по-прежнему затянуто тучами, но кое-где уже виднелись проблески голубого.

Встав с постели, Майри накинула домашнее платье, сунула ноги в отороченные мехом туфельки и подошла к кувшину с водой, чтобы умыться. Дверь тихонько отворилась за ее спиной, и в проеме возникла голова Энни.

– Хорошо, что вы уже проснулись, – произнесла она, – Я не хотела вас будить.

– Как чувствует себя сегодня твоя мама? – поинтересовалась Майри.

– Слава Богу, с ней уже все в порядке, – ответила Энни. – Но я бы в любом случае пришла, миледи, ведь вы вчера так и не рассказали, что с вами произошло.

– Мне не хочется об этом говорить, – с улыбкой произнесла Майри.

– Тогда не говорите.

Пока Майри умывалась, Энни вынула из сундука желтое платье, а потом отыскала тунику, которую следовало надеть сверху.

Остаток этого дня и последующие три прошли совершенно одинаково. Погода оставалась неустойчивой. Небо то и дело затягивали тучи, время от времени проливавшиеся на землю дождем.

Майри предположила, что именно из-за непогоды Роберт не приглашает ее на прогулку, а не потому, что сердится, и очень скучала по его обществу. В пятницу вечером Роберт принес ей ужин, но в остальное время постоянно ссылался на какие-то неотложные дела.

Когда он все же приходил, то непременно приводил с собой Гибби. Энни тоже все время была рядом, так что молодые люди не имели возможности поговорить наедине.

В субботу утром Майри вот уже в который раз пожалела о том, что не может поговорить с Робертом, и только потом поняла, что не знает, о чем вести разговор.

Они с Энни работали быстро, и красивое лоскутное одеяло было почти готово. Однако это занятие ужасно наскучило Майри, и поэтому, когда Роберт заглянул вечером к ней в комнату, девушка отважилась спросить, не поедут ли они завтра на прогулку.

– Вероятно, завтра снова пойдет дождь, – ответил Роб.

– Мы не сахарные, сэр, – не растаем.

Роберт кивнул. На следующее утро он сопроводил Майри во двор, где уже ждали три взнузданных коня. Третьим в их компании оказался Гибби.

Заметив отсутствие их обычного сопровождающего, Майри вопросительно посмотрела на Роберта.

Когда же он отвел взгляд, Майри едва сдержала улыбку. Она помнила, как возражал мальчишка против присутствия Роберта в ее спальне. Он даже угрожал пожаловаться Самой. Очевидно, Роб считал Гиба более надежным защитником, чем тот, другой слуга, и Майри порадовало его намерение защитить ее даже от себя самого.

Роберт помог девушке сесть на коня, подал ей поводья и только потом повернулся к Гибби:

– Тебе удобно, приятель?

– Уж конечно, – скорчив гримасу, ответил Гибби.

– Тебе не нравятся прогулки верхом? – поинтересовалась Майри.

К ее удивлению, мальчишка покраснел до корней волос и поспешно кивнул.

Губы Роберта дрогнули в кривой усмешке.

– Полагаю, он еще не рассказал вам, что видел реку Аннан и сам город, миледи.

– О Господи, нет! Неужели вы взяли его с собой в столь опасное путешествие?

– Я его не брал. Он солгал моему кормчему, сказав, что я ему позволил поехать. К тому времени как я его заметил, отлив уже вынес нас на середину залива. Уровень воды опустился слишком сильно, и о возвращении не могло быть и речи. Даже если бы мы причалили у Сенвика, мальчишку пришлось бы оставить там одного. А это небезопасно, о чем я вас тоже предупреждал.

Майри с сочувствием посмотрела на Гибби.

– Надеюсь, вы были с ним не слишком суровы, сэр.

– Не я, – ответил Роб.

– Хозяин велел мне рассказать об этом проступке Фину Уолтерсу, – сказал Гибби. – А теперь он заставил меня ехать верхом на этой лошади. Прошло несколько дней, и я был уверен, что больно мне уже не будет.

– Ты нужен, чтобы защитить меня от гнева твоего хозяина, Гиб, – пояснила Майри. – Мною он, кажется, тоже не слишком доволен.

Гибби уже хотел полюбопытствовать, почему госпожа так думает, но Роб перебил его:

– Я пригласил тебя с собой вовсе не для того, чтобы слушать пустую болтовню. Поезжай следом за нами. Тропинка слишком узка для троих.

Мальчик повиновался, а Майри тихо произнесла:

– Вы поступили жестоко, взяв его с собой, сэр. Думаю, было бы лучше, если бы взяли нашего прежнего сопровождающего.

– Мне думается, вы знаете, почему я взял с собой именно Гибби. Он не расскажет о том, что услышит, и непременно возмутится, если ему что-то не понравится в моем поведении, –-тихо произнес Роберт в ответ. – Мне бы очень хотелось, чтобы в наших беседах с глазу на глаз вы называли меня Роб.

– Вот как? – с улыбкой переспросила Майри.

Роберт кивнул, и они катались еще час, до тех пор пока сгущающиеся на западе тучи не заставили их повернуть обратно.

Только теперь Майри вдруг подумала о том, что у Роберта были какие-то причины для того, чтобы отложить прогулку на несколько дней.

– А мистер Доу все еще здесь, сэр? – как бы между прочим спросила она. – Ставень, который распахнуло сквозняком в первый день моего пребывания здесь, не слишком хорошо закрывается. И каждый раз, когда дует ветер, в комнате раздается свист.

– Доу уехал в Дамфрис в четверг. А ставень я попробую починить сам.

К тому времени как они достигли ворот замка, порывы ветра усилились, и Майри была рада вернуться в свою комнату. Обычно они с Робертом болтали непринужденно, как старые друзья. Присутствие же Гибби все осложняло, и Майри сожалела о том, что Роберт взял его с собой.

Роберт тоже заметил, что в их прогулке отсутствует нечто привычное. Только он в отличие от своей спутницы не пожалел, что взял с собой Гибби. Роб надеялся, что, если будет видеть Майри как можно меньше, чувства, захлестнувшие его с головой после приключения в пещере, остынут, а то и исчезнут вовсе. Но вместо этого они стали еще сильнее.

Чего бы ни ждал Роберт от Майри, что бы ни говорил ей, она постоянно его удивляла. Оглядываясь назад, Роберт удивлялся тому, что она ни разу не выказала своего страха перед ним. Настороженность – да, но не страх. Более того, Майри до сих пор верила, что Роб не причинит ей вреда, несмотря на сорванный им поцелуй.

И это доверие произвело на Роберта неизгладимое впечатление. Если бы не оно, Роберт настоял бы на большем, нежели поцелуй, даже несмотря на слабый протест со стороны Майри.

Он никогда не считал себя напористым любовником, никогда не брал девушку силой и предпочитал не иметь неопытных партнерш. Однако опыт подсказывал ему, что женщины зачастую отвечали отказом, на самом деле втайне желая согласиться, особенно когда протестовали так робко и слабо.

Думая об этом, Роберт признался себе, что некоторые из его любовниц чувствовали себя обязанными доставить ему удовольствие. Хотя большинство шотландок, особенно жительницы приграничных районов, слыли достаточно откровенными и никогда не скрывали своих истинных чувств. Роберт также знал, что землевладельцы, пользующиеся своим положением ради получения желаемого, теряли уважение к себе.

Майри же не чувствовала себя обязанной ублажать Роберта. И не пыталась искать примирения во время ссор, хотя, по ее словам, часто поступала так в общении с членами своей семьи. Она слушала и не судила Роберта, даже когда он приводил ее в ярость. Майри бывала остра на язык и временами даже язвительна, но никогда не думала о нем плохо. Она высказывалась откровенно и иногда бывала резка, но никогда не ворчала.

Некоторое время после возвращения с прогулки Роберт работал в конюшне и засобирался в дом, лишь когда слуги стали накрывать к ужину. Фин Уолтерс сообщил ему, что Энни уже посылала Гибби справиться, где хозяин, после чего сама спустилась в кухню, чтобы взять ужин для госпожи.

Роберт кивнул. Что ж, оно и к лучшему. Он пригласил управляющего поужинать вместе с ним, чтобы обсудить один план, который собирался претворить в жизнь, когда наладится погода.

Беседа проходила за кувшином виски, который Гиб принес в маленькую комнатку, расположенную позади большого зала, где обитатели Трейлингхейла уже начали расстилать свои соломенные матрасы и устраиваться на ночь. Фин отправил спать и Гибби.

К тому времени как они распрощались, Роб уже едва держался на ногах от усталости. Поднявшись к себе в спальню, он только и смог, что ополоснуть лицо, освободиться от одежды и упасть в кровать. Роберт крепко спал до тех пор, пока его не разбудила вспышка света и последовавший за ней оглушительный раскат грома.

Ветер свистел в башнях замка, просовывая свои ледяные пальцы в не защищенное ставнями окно, и трепал бархат полога.

Майри тоже спала. Когда загрохотал гром, она проснулась и села на кровати, дрожа от страха. С самого первого дня своего пребывания в Трейлингхейле она не закрывала ставень на западном окне даже во время дождя.

Теперь же ветер принялся атаковать замок со всех сторон, завывая так яростно, что у Майри мороз пробегал по коже. Ослепительные вспышки молнии следовали одна задругой, раскаты грома оглушали, а буря бушевала столь неистово, что, казалось, сотрясала каменные стены.

Майри всегда ненавидела грозы, особенно когда находилась в Аннан-Хаусе, расположенном на самой вершине холма, но эта гроза превосходила по своей силе все остальные.

Расположение Трейлингхейла на вершине скалы делало его уязвимым для дующих с моря ветров, что лишь усиливало эффект грозы. Напомнив себе, что замок выдержал не одну подобную бурю и бояться нечего, Майри пожалела бедняжку Злюку, в испуге спрятавшегося у нее под рукой.

Несмотря на собственный страх, Майри постаралась успокоить котенка и только потом встала и накинула домашнее платье. Стараясь поймать пояс, развевающийся на ветру, Майри повернулась к открытому окну. В этот самый момент девушка вспомнила, как жаловалась Роберту на плохо закрывающийся ставень.

Он действительно свистел и скрипел, когда дул такой сильный ветер, но Майри упомянула об этом только для того, чтобы спросить про забойщика скота Доу. Ставень издавал пронзительный свист и сейчас, только его заглушал рев ветра.

Ветер с востока влетал прямиком в окно комнаты Майри. Когда небо осветила новая вспышка молнии, девушка заметила, что в окно хлещут струи дождя. И в следующий момент она наступила ногой в лужу и поскользнулась.

Стараясь удержать равновесие и не попасть под водяные струи, Майри схватилась за ставень и попыталась его закрыть. И тут раздался оглушительный треск. Девушка в ужасе пригнулась и закрыла уши руками.

Ставень с грохотом захлопнулся, а потом открылся снова, едва не ударив Майри по голове. Сила ветра достигла своего апогея, когда дверь распахнулась и в комнату ворвался трепещущий луч света.

Вновь протянув руку к ставню, Майри увидела в дверном проеме Роберта, прикрывающего рукой свечу.

– Отойдите от окна! – попытался перекричать раскаты грома Роберт.

Майри смотрела на него, оглохшая и дрожащая, надеясь, что он ей не привиделся.

Войдя в комнату и быстро захлопнув дверь, Роб поставил свечу на скамью и поспешил навстречу Майри.

Он был босиком и в одних лишь бриджах, когда вспомнил жалобы Майри на неисправные ставни. Роберт тотчас же побежал наверх, дабы убедиться, что с его пленницей все в порядке.

Девушка не двигалась, а ветер неистово трепал подол ее платья, обнажая ноги до самых бедер. Майри, не говоря ни слова, смотрела на Роберта, поэтому тот решительно произнес:

– Отойдите от окна, прошу вас. Пол мокрый, а молния сверкает над самым замком, и потому опасно стоять у самого окна.

Ветер все еще завывал вокруг замка. Только здесь, в комнате Майри, звуки были гораздо громче, чем в спальне Роберта. Его порывы раскачивали ставни, заставляя их с силой ударяться о стены. Одновременно с этим комнату озаряли вспышки молнии, сопровождаемые громовыми раскатами.

Широко раскрыв глаза от ужаса, Майри стояла точно изваяние, не в силах пошевелиться.

Подбежав к окну, Роберт с силой захлопнул ставень и задвинул щеколды. После этого он развернулся и схватил Майри за плечи.

– Теперь вы в безопасности, – произнес он, прижимая девушку к себе.

Когда Майри обмякла в его объятиях, Роберт прижал ее еще крепче, и его предательское тело тотчас отреагировало на близость.

– Вы дрожите, – пробормотал он. – Не бойтесь, прошу вас. Я здесь, а эта башня видела штормы и похуже. Ставень крепкий. Должно быть, вы говорили о другом окне. Я совсем забыл о ваших словах и вспомнил о них, лишь услышав первый удар грома. А теперь, если вы заберетесь в постель, я постараюсь закрыть ставни плотнее.

– Со ставнями все в порядке, – пробормотала Майри, уткнувшись в обнаженную грудь Роберта.

Ее руки обвивали его талию, а теплое дыхание пробуждало новые и совершенно восхитительные ощущения в напряженном до предела теле мужчины.

Роберт услышал слова Майри и понял их.

– Вы хотели узнать, есть ли у вас возможность повидать забойщика скота Доу, – сурово проворчал Роберт, надеясь на то, что, подняв глаза, Майри не увидит в полумраке его улыбки.

За окном вновь ударил гром. Стены башни дрожали на ветру, и Майри крепче прижалась к Роберту.

– Простите, что я вам солгала. Только не уходите.

Роберт решил, что Майри дрожит от страха, а не от холода.

Его плоть упрямо шевельнулась под тканью бриджей, и теперь Роберт должен был приложить все усилия, чтобы заставить Майри забыть о грозе. Взяв ее за подбородок и приподняв лицо, Роберт испытующе посмотрел ей в глаза, а когда ее губы приоткрылись, накрыл их поцелуем.

Губы Майри ожили, как и в тот, первый раз, из горла вырвался гортанный звук. Роберта не пришлось приглашать дважды. Его руки скользнули под промокшее от дождя платье Майри, накинутое на голое тело. Роб крепче прижал ее к себе, упиваясь ощущением от прикосновения мягких шелковистых грудей, касающихся его обнаженной кожи.

Обхватив одной рукой затылок Майри, он целовал ее со всей страстью, раздвигая языком податливые губы и проникая в глубь ее рта. Только теперь он почувствовал, что ее волосы тоже намокли, но останавливаться не хотел.

Майри отвечала с не меньшей страстью, но Роберт был уверен, что сможет остановиться, прежде чем зайдет слишком далеко.

А пока... Его рука скользнула вниз и обхватила одну шелковистую теплую грудь. Подушечка большого пальца заскользила по соску, сорвав с губ Майри тихий стон. Ее руки тоже пришли в движение, лаская Роберта, и вскоре он едва сдерживался, чтобы не подхватить ее и не отнести в постель.

– Здесь так холодно. Может быть, нам стоит забраться под одеяло, – еле слышно произнесла Майри, ошеломив Роберта и заставив его плоть замереть в боевой готовности.

– Это не слишком хорошая мысль, поверьте мне.

– Но у меня замерзли ноги. Да и вам наверняка холодно. К тому же у меня промокло платье.

И под ним не было ничего.

Очередной раскат грома заставил Майри подскочить от неожиданности, хотя прозвучал он издалека, словно гроза решила наконец отступить.

– Пожалуйста, – прошептала девушка.

Роберт подхватил ее на руки и отнес в постель, где сидел и наблюдал за происходящим котенок.

Когда Роберт уложил девушку на перину, башня задрожала от нового порыва ветра.

– Мне нужно идти, – произнес молодой человек.

– Нет! Прошу вас, останьтесь.

– Если я останусь, то не обещаю, что смогу сдержаться.

– Я не хочу, чтобы вы уходили, – промолвила Майри. – Я хочу, чтобы вы остались. Хочу, чтобы продолжали до меня дотрагиваться. Я никогда не испытывала ничего подобного и желаю знать, что еще вы можете сделать.

- Но...

– Видите ли, я сомневаюсь, что когда-нибудь выйду замуж. Даже если такое случится, я вряд ли смогу задать своему мужу некоторые вопросы. Вы не расскажете того, что мне не нужно знать, – так часто поступает мой отец. Даже теперь, когда он согласился обучить меня управлению поместьями, он не рассказывает ничего об отношениях между мужчиной и женщиной.

– Разве мачеха не объясняла вам подобных вещей?

– Нет. Она лишь говорит, что женщина должна повиноваться мужу и делать все, что он скажет.

– Все?

Тянущая боль в чреслах стала непереносимой.

– Если вы не хотите мне показать, то хотя бы опишите.

Роберт не мог дышать; голос его прозвучал хрипло, когда он ответил:

– Миледи, я с удовольствием все покажу вам, если вы уверены, что действительно этого хотите.

– Да, хочу.

Взяв с кровати котенка, Роберт вынес его за дверь, а потом вернулся к Майри, убеждая себя, что сможет остановиться вовремя и не наградит ее ребенком. Но едва только Роберт снял с себя бриджи и лег в постель рядом с Майри, его тело захотело осуществить все то, что так ярко рисовало воображение, и даже больше.

Майри смотрела, как Роберт выносит за дверь котенка, и улыбнулась, когда тот злобно зашипел.

Мощный торс Роберта четко вырисовывался в отсветах пламени, отбрасываемого свечой. А когда он захлопнул дверь и стал зажигать другие свечи, его кожа начала отливать золотом.

Кожу Майри покалывало, точно мириадами иголочек, в тех местах, где ее касались пальцы Роберта. На ее губах до сих пор сохранился его вкус, а ее груди... Он дотронулся лишь до одной, и на ласку эту ему потребовалось меньше времени, чем на то, чтобы вдохнуть жизнь в пламя еще одной свечи. И все же Майри до сих пор ощущала жар его прикосновения.

Он зародился где-то в самом средоточии ее женственности, а потом согрел все тело. Неужели такие ощущения пробуждает каждый мужчина, муж? Какой-то недоброжелательный демон, вселившийся в Майри, нашептывал, что это не так, что мужчины отличаются друг от друга, стало быть, и опыт общения с ними тоже наверняка будет разным. И все же совокупление остается совокуплением – физический акт, о котором знают даже животные.

Тут поток мыслей иссяк, а тело Майри напряглось, когда к ней приблизился Роберт.

– Ты сказала, у тебя промокло платье? – произнес он, ставя свечу в подсвечник.

– Да, немного.

– Тогда сними его и закутайся в простыню, а я потом лягу под одеяло.

– Да, конечно, – согласилась Майри и начала снимать платье.

Роб отвернулся от Майри. Он все еще ощущал влияние виски, выпитого с Фином Уолтерсом, и поэтому не верил, что совладает с собой, если увидит ее обнаженной. Особенно теперь, когда пламя свечи золотило ее восхитительно шелковистое и необыкновенно соблазнительное тело. Вообще-то он не должен был оставаться в этой комнате ни минуты. Но Роберт желал Майри, да и она хотела, чтобы он остался. Кроме того, она все еще боялась грозы.

Роберт скользнул под одеяло, испытывая нелепую и совершенно мальчишескую радость от того, что все же сумел отвоевать у котенка место в постели Майри. Он даже засмеялся над собственной глупостью.

– Что смешного? – спросила она, когда за окном снова загрохотало.

– Я просто подумал, что у малыша Злюки есть все основания меня ненавидеть. – Он замолчал и коснулся ее обнаженного тела. – Я велел тебе закутаться в простыню.

– Разве? Но я хочу, чтобы ты меня обнял, а простыня будет мешать.

Майри права, мысленно согласился Роберт.

Решив, что все отговорки исчерпаны, Роберт обнял девушку и перевернулся на левый бок, чтобы можно было ласкать ее и согреть своим теплом. Но тут же снова завладел ее губами.

Ответ Майри не заставил себя ждать. Она с готовностью откликнулась на призыв и теперь нежно гладила Роберта. Когда же ее пальцы скользнули по его груди и нашли сосок, у Роберта перехватило дыхание. Женщина не в первый раз касалась его груди, но прикосновения Майри были невероятно чувственными и не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытывал в объятиях других женщин.

Полный решимости во что бы то ни стало остановиться в нужный момент, Роберт упивался даримыми Майри ощущениями и следил за тем, как она отвечает на его ласки. Ему непременно хотелось знать, что возбуждает ее более всего.

Когда Роберт коснулся губами правого соска девушки, а потом легонько прикусил его, Майри замерла.

Когда же Роберт остановился, произнесла поспешно:

– Продолжай, это так чудесно. Ты испытываешь такие же ощущения, когда тебя ласкает женщина?

– Если хочешь узнать, попробуй.

– Неужели ты никогда не позволял женщине проделывать с тобой нечто подобное? – спросила Майри, перевернувшись и легонько толкнув Роберта в грудь.

– Думаю, это будет впечатляюще. О! – выдохнул Роберт, когда зубки Майри прикусили его сосок.

– Ты слишком стар, чтобы не знать о себе таких вещей, –улыбнулась Майри, лаская грудь мужчины и играя с его сосками.

И чем дольше продолжалась эта сладостная пытка, тем глубже погружался Роберт в водоворот наслаждения, теряя над собой контроль. Наконец он приподнялся и подмял Майри под себя. Он ласкал и ласкал ее, пока она не начала извиваться и стонать. Когда же рука Роберта скользнула вниз и коснулась ее лона, Майри застонала еще громче, хотя и перестала извиваться. Протяжный треск грома за окном заставил ее вздрогнуть, и в тот же самый момент пальцы Роберта скользнули внутрь.

– Я думал, гроза закончилась.

– Молчи, – приказала Майри.

«Уймись, парень. Остановись!» – твердил Роберту внутренний голос. И другой голос пробормотал:

– Я не хочу останавливаться.

– Я тоже, – выкрикнула Майри и вновь застонала от нахлынувшего на нее наслаждения. – Так не останавливайся же!

Очевидно, второй из двух голосов, звучавших у Роберта в голове, принадлежал ему самому. Но он уже хотел Майри так, как не хотел никого и никогда.

И все же здравый смысл протестовал, говоря, что одна-единственная ночь любви, проведенная с Майри, грозит Роберту серьезными проблемами в будущем. Но эта девушка стала очень много значить для него, хотя Роберт и сам не подозревал, что такое возможно.

Когда Майри вновь застонала, Роберт понял, что она готова принять его, насколько может быть готова к этому неопытная девушка, и его собственное тело взмолилось о том, чтобы развязка наконец уже наступила. Не думая больше ни о чем, Роберт навис над Майри. Он шептал ей на ухо всякие глупости, но не слышал себя из-за шума в ушах, стремясь как можно скорее слиться с ней воедино.

Майри вскрикнула, заставив Роберта замереть. Она тяжело дышала и, казалось, была так же ослеплена страстью, как и он сам. Когда же Роберт достиг пика наслаждения, голос разума вновь попытался достучаться до него, выкрикивая предостережения и требуя немедленно покинуть гостеприимное лоно девушки. Он успел это сделать, излив семя на простыню.

Когда, опустошенный, Роберт упал на Майри, она попыталась высвободиться. Поняв, что сильно придавил ее, Роберт перекатился на бок, увлекая Майри с собой и покрывая ее лицо поцелуями.

– Я тут подумала... Я могу забеременеть, как ты считаешь?

– Вряд ли, – ответил Роберт. – Я вовремя вышел из тебя, чтобы избежать этого. Хотя, знаешь, мне говорили, что этот способ не так уж надежен.

– Понимаю.

– Прости, – произнес Роберт. – Но если честно, я ни о чем не жалею. И дело тут не в виски, выпитом в компании Фина Уолтерса. И все же правда состоит в том, что я действительно хотел тебя.

– Я тоже тебя хотела, – ответила Майри.

Глава 14

Поразмыслив немного о том, что произошло несколько мгновений назад, и о словах, сказанных Робертом, Майри тихо произнесла:

– Знаешь, мне все-таки кажется, что мы не должны были этого делать.

– Наверное, не должны, – согласился Роб. – Но я не мог сдержаться. Да и не слишком хотел этого. Теперь мы должны пожениться. Я немедленно отдам распоряжения, то…

– Нет, мы не можем, – решительно возразила Майри, не желая показать Роберту, как привлекает ее это предложение.

Она была ошеломлена этим обстоятельством и не могла представить, что подумают об этом браке остальные. В особенности отец и... Фейлин.

– Не стоит спорить по этому поводу. Потому что это очень серьезно. То, что мы сделали...

– Мы сделали вместе, – перебила Роберта Майри. – А спорить мы действительно не будем. Мы не можем пожениться, сэр. Я все еще несовершеннолетняя, и мой отец никогда не даст разрешения на этот брак. Я тоже не стану его разочаровывать, выйдя замуж за человека, которого он считает своим врагом. Он сочтет это предательством. А предательство любой из дочерей его просто убьет.

– Но как же твоя репутация? – возразил Роберт. – Ты не можешь сбросить это со счетов. Люди станут думать о тебе очень плохо, если узнают о том, что здесь произошло.

– Люди все равно будут верить в то, во что хотят верить, – произнесла Майри. – Слишком долго я прожила в твоем замке. Но я не хочу, чтобы вокруг говорили, будто ты вынудил меня выйти за тебя замуж. А говорить так непременно будут! Ты должен это понимать.

– Мы будем все отрицать. И если уж на то пошло, я не стану тебя принуждать к замужеству, даже если бы мог, – сухо произнес Роберт.

– И все же ты мог бы заставить меня выйти за тебя замуж, сломив мою волю. Ведь ты очень сильный человек, – сказала Майри. – Но ты не станешь этого делать. От своей кузины Дженни я многое узнала об отношениях в браке. Например, то, что никто не может принудить к замужеству уроженку Шотландии, если она этого не хочет. В случае принуждения брак будет считаться незаконным. Я знаю свои права. Ведь мой отец довольно знатен, он обладает титулом и землями, поэтому замужество сопряжено для меня с определенными сложностями.

- Я помню об этом и не обману тебя.

– Знаю, – произнесла Майри. – Я уже достаточно тебя изучила. Но дело не в этом. Мы не поженимся. Ни сейчас, ни потом. Вообще никогда.

– Ну, это мы еще посмотрим, – не согласился Роберт. – Я никому не позволю говорить о тебе плохо, поэтому от нас требуется лишь...

– Члены моей семьи привыкли к тому, что у меня нет поклонников, – перебила Роберта Майри. – Они боятся, что я вообще никогда не выйду замуж, так что пусть продолжают думать именно так. Они скажут об этом остальным, и вскоре все уверуют в то, что выйти замуж мне не суждено.

– Так и будет, – мрачно произнес Роберт. – Ведь раньше для этого не было объективной причины, а теперь все станут думать, что тебя не берут замуж лишь потому, что я воспользовался твоим беспомощным положением, а потом отказался на тебе жениться. Мы должны пожениться. Хотя бы для того, чтобы окружающие узнали о наших чувствах друг к другу и...

– Достаточно. Я уже начинаю думать, что ты собираешься жениться на мне из жалости или для того, чтобы не прослыть насильником. Да, все поймут, что ты женился на мне, чтобы исправить собственную ошибку... или для того, чтобы завладеть землями Данвити.

– Ты же не веришь в это.

– Я – нет. Но в это поверят другие.

– Такое возможно. Но что, если ты забеременеешь?

– Вот когда это случится, тогда и поговорим, – произнесла Майри, не желая слушать доводы, которые могли бы заставить ее пересмотреть свою точку зрения. – Может статься, когда-нибудь я все же выйду замуж, – сказала девушка. – Но если я унаследую поместья с прилегающими к ним землями, моему мужу, возможно, не будет никакого дела до того, что здесь произошло. Но пока я должна думать об отце и своих обязанностях перед семьей. Если же я выйду за тебя замуж и останусь жить в Трейлингхейле, боль от моего предательства будет еще более непереносимой, потому что я так и останусь наследницей Данвити.

Роб молчал.

Он слишком хорошо понимал, что такое ответственность перед семьей и перед кланом. Как он мог требовать от Майри, чтобы она забыла о своем долге, когда сам похитил ее ради этого самого долга?

Надоедливый голос, слишком часто взывающий в последнее время к совести Роберта, прошептал, что не только долг толкнул его на совершение столь неблагоразумного поступка.

Но Роберт велел голосу замолчать. Он был уверен, что ни за что не подумал бы о похищении Майри Данвити, если бы его бабка и Алекс не начали в один голос твердить о его долге перед семьей и кланом. Тем более разговор этот состоялся вскоре после того, как он положил глаз на Майри.

Роберт хотел ее с того самого момента, как впервые увидел, а ее красота и намеренный отказ обратить на него внимание пробудили в его сердце старое как мир желание завоевать Майри Данвити. Но лишь сознание собственного долга подтолкнуло его к тому, чтобы спланировать и осуществить похищение.

Когда Майри возникла у него на пути – да еще так близко от галеры – во время его тайного визита во владения Данвити, первым его побуждением было схватить ее и увезти с собой.

– Ты опять улыбаешься, – с раздражением заметила Майри. – А ведь мы говорим о серьезных вещах.

– Да, знаю, – кивнул Роберт. – Я просто мысленно вернулся на несколько дней назад. Знаешь, когда ты встретилась мне в лесу, я действовал, совершенно не думая о последствиях.

– Но ты должен был о них думать! Ты пробрался к Аннан-Хаусу, чтобы похитить меня!

Роберт много думал о том дне, и они с Майри не раз говорили о похищении, но только теперь он понял, что никогда не рассказывал, как все на самом деле произошло.

– Я просто хотел посмотреть, осуществим ли мой план, – постарался объяснить Роберт. – Я слышал, что вся твоя семья вернулась в Аннан-Хаус, но был уверен, что твой отец зорко охраняет территорию, вот и решил разведать.

– И наткнулся на меня, потому что я сбежала из дому и гуляла по ячменному полю, – сказала Майри. – Я слышала, что по реке плывет лодка. Слышала шум весел. И когда поняла, что лодка причалила к берегу, решила посмотреть поближе.

– И вот итог, – пробормотал Роберт, приподнявшись на локте, чтобы снова поцеловать ее. – А теперь мне действительно пора идти. Мои люди внизу скоро начнут подниматься, а мне нужно поспать хотя бы пару часов. Но мы еще непременно поговорим о нашей проблеме, не сомневайся.

Встав с постели, Роберт натянул бриджи и еще раз подергал за ставни, чтобы проверить, прочно ли закрыты. Ветер растерял свою ярость, а редкие раскаты грома раздавались откуда-то издалека, поэтому Роберт зажег от свечи фонарь, пожелал Майри спокойной ночи и открыл дверь.

Сидящий под дверью Злюка потянулся, прищурившись, посмотрел на Роберта, а потом потерся о его ноги и перекатился на спину.

Почесав котенку животик босой ногой, Роб произнес:

– Ступай в комнату, приятель, если хочешь, потому что я закрываю дверь.

Котенок повиновался, и Роберт отправился к себе в спальню.

Когда за Робертом захлопнулась дверь, Майри осталась в темноте и прислушалась к стихающим звукам ветра. Вскоре на кровать запрыгнул Злюка и уткнулся своим мокрым носом в ее щеку. Погладив котенка, Майри дождалась, пока он устроится на подушке подле нее, а потом вновь вернулась мыслями к Роберту.

Воображение заново рисовало ей картины их близости. Она не раздумывала над их последующей беседой, потому что, как ей казалось, обсуждать было нечего.

Даже если бы отец и позволил ей выйти замуж за человека, которого она выбрала сама, Майри не была уверена, что хочет стать женой Роберта. Он был и навсегда останется Максвеллом, и благодаря этому обстоятельству у нее всегда будут проблемы с семьей и соседями в Аннандейле.

Несмотря на то что Роберт владел землями и замком Трейлингхейл, он в отличие от сэра Хью Дугласа не имел титула барона или хотя бы рыцаря. Кроме того, он сделал предложение – если его можно было таковым назвать – под влиянием нахлынувших на него эмоций и поэтому не отдавал себе отчета в том, что собирается жениться на женщине, которая вполне может стать баронессой, унаследовав этот титул от отца.

Майри была уверена, что последствия такого брака будут плачевными прежде всего для самого Роберта, как, впрочем, и для любого мужчины, желающего стать главой семьи и единолично управлять всеми делами.

Дженни описала ей последствия такого неравного брака, и Данвити подтвердил ее слова. Муж Майри, если только у него не будет собственного титула, как у сэра Хью, станет лишь тенью собственной жены. А обращение «милорд» будет означать лишь то, что он женат на баронессе. Майри же так и останется Данвити, если только не откажется от титула в пользу супруга, чего она, конечно, не сделает.

Имя Максвелл из Данвити будет плевком на все то, во что верила ее семья. Ее сын, если таковой родится, будет носить имя Данвити из Данвити, как и предки Майри, как и ее отец, как и она сама, если станет его преемницей. Она не сможет этого изменить, да и не станет пытаться.

Когда Майри попробовала представить, как отреагирует Роберт, если она объяснит ему все это, ее мозги едва не закипели. Но если она не станет ничего объяснять, то...

Майри спала до тех пор, пока в ее комнату не вошла Энни с завтраком и сообщением о том, что его милость будет занят большую часть дня, но постарается присоединиться к ней за ужином.

– Ночью ветром поломало деревья и сорвало крыши с домов, миледи, – округлив глаза, принялась рассказывать Энни. – Многим повезет, если они получат сегодня обед. В окрестных деревнях такая суматоха. Гибби говорит, у дома Фина Уолтерса снесло почти всю крышу. Слава Богу, хоть дождь закончился и солнце играет теперь с тучами в прятки.

Девушки прибрались в комнате, потом шили одеяло, пообедали и вновь принялись за рукоделие. Когда это занятие наскучило, Энни вытащила из кармана кости, и они играли некоторое время, ставя на кон непомерно большие воображаемые суммы.

Энни хотела уже спуститься и узнать, сколько времени осталось до ужина, когда на лестнице раздались шаги, а потом стихли этажом ниже.

– Должно быть, это его милость, миледи. Уверена, он пришел переодеться перед ужином. Лучше и вам последовать его примеру.

Майри решила сменить платье, поэтому Энни заперла дверь изнутри. Потом Майри села на стул, и Энни как раз заканчивала укладывать ее волосы, когда Роб постучался в дверь и спросил, готова ли ее милость к ужину.

Не дожидаясь ответа, Роберт вошел в комнату и оставил дверь открытой.

Энни поспешно встала со своего места и присела в реверансе.

Роберт долго смотрел на девушку, и Майри подумала, что он отошлет служанку прочь. Но вместо этого Роберт произнес:

– Гиб и еще один слуга скоро принесут ужин. А я зашел посмотреть, все ли...

Роберт осекся и повернулся в сторону двери.

До слуха Майри донесся властный женский голос, а затем голос Фина Уолтерса, пытавшегося успокоить незнакомку.

– О Боже, я должен идти! – воскликнул Роберт. – Закройте за мной дверь...

– И не смейте преграждать мне путь, Фин Уолтерс, –вновь раздался громкий женский голос. – Я знаю, где его комната. Если он еще не оделся, в то время как ужин ждет его в зале, непременно сделает это. Но прежде чем он поест, мне нужно кое-что ему сказать, так что прочь с дороги!

Роб поспешно вышел из комнаты и со стуком закрыл за собой дверь.

Майри повернулась к Энни, но та была озадачена не меньше своей госпожи.

Роб поправил шляпу и постарался ступать как можно тише, однако скрыться ему не удалось, потому что Тибби карабкался по ступеням впереди гостьи. И прежде чем Роб успел сделать ему знак молчать, Гибби воскликнул:

– Она здесь, господин! Сама приехала!

– Замолчи! – прошипел Роб в тот самый момент, когда его бабка показалась из-за угла.

– Нет смысла затыкать мальчику рот или бранить его. Я уже поднимаюсь, – заявила леди Келсо. – Не думаю, что ты захочешь меня прогнать.

– Я и не собирался, мадам. И все же было бы лучше, если бы вы предупредили меня о своем приезде.

– Не сомневаюсь, – произнесла леди Келсо, проницательно посмотрев на внука. – Где она?

Роберт открыл было рот, чтобы начать все отрицать, но слова застряли у него на языке. Он просто не смог их произнести. Вместо этого Роберт спросил:

– Почему вы приехали?

– Гиб, ступай вниз и скажи, что я не люблю пережаренную баранину. А ужин пусть подадут, когда будут внесены мои вещи. Надеюсь, ты принесешь мне таз, кувшин и немного воды, Робби, мой мальчик.

– Да, бабушка, но, думаю, вам лучше пройти в мою комнату, чтобы умыться с дороги.

Кивнув, леди Келсо произнесла:

– Значит, она здесь. Господи, мой мальчик, о чем ты только думал?

Роб строго посмотрел на Гибби.

- Ступай, – приказал он.

– Я решил подождать, чтобы отвести Саму в вашу комнату, если только...

– Прочь!

Гиб протиснулся мимо леди Келсо и бросился вниз по лестнице.

– Стало быть, ты тоже предпочитаешь жить в этой комнате, – сказала пожилая леди, когда Роберт услужливо распахнул перед ней дверь. – Можешь идти, если хочешь, – произнесла она, криво усмехнувшись. – Полагаю, ты захочешь предупредить ее о моем приезде. Думаю, ей стоит поужинать с нами. Моя Элиза скоро придет, так что будь любезен, оставь дверь открытой, чтобы она могла меня найти. Ведь прошло довольно времени с тех пор, когда мы в последний раз приезжали сюда.

– Верно, но скажите сначала, что привело вас в Трейлингхейл, – попросил Роб, выдержав взгляд бабки.

Досадливо поморщившись, леди Келсо промолвила:

– Я подумала, что должна предупредить тебя кое о чем. Дело в том, что Данвити приехал в Дамфрис и направился прямиком к Алексу. Он непременно хотел знать, что тот сделал с его дочерью. Конечно же, Алекс пытался отослать меня прочь. Но я не такая бесхарактерная, как его Касси.

Слишком обеспокоенный, чтобы посмеяться над последним утверждением бабки, Роберт спросил:

– Так что же произошло?

– Его милость, пребывая в гневе – и не без причины, должна тебе сказать, – поведал о том, что его дочь пропала. И что потом явился ты с предложением помочь в ее поисках, натолкнув Данвити на мысль о том, что в похищении замешаны Максвеллы. Он потребовал от Алекса немедленно вернуть ему дочь. Орал, что презренные методы, какими пользуется шериф, все равно не помогут ему заполучить деньги Аннандейла.

– Понимаю.

– Надеюсь, что понимаешь, – бросила леди Келсо, – потому что хочу спросить у тебя: давно ли ты лишился разума?

– Наверное, это произошло в тот самый момент, когда я впервые увидел ее, – с сожалением произнес Роберт. – Или же в тот день, когда приехал посмотреть на Аннан-Хаус и нос к носу столкнулся с ней на берегу реки.

Покачав головой, пожилая леди сказала:

– Очень надеюсь, что когда-нибудь ты все же научишься сдерживать свои порывы, потому что пока у тебя это плохо получается. Беда в том, что Алекс в ярости. Он заверил Данвити, что никто из Максвеллов не мог совершить ничего подобного, и все же встреча закончилась скверно. У его милости хватило ума не приводить с собой войско, но он пригрозил непременно это сделать. Сразу после его отъезда Алекс заявил мне, что скоро преподаст тебе урок.

– Значит, он сделал вывод...

– Только не надо повышать на меня голос, – приструнила внука леди Келсо. – Ты вполне заслуживаешь того, чтобы выслушать все, что он имеет тебе сказать. Потому что тебе действительно пора указать твое место. Так вот, он скоро явится сюда.

– Стало быть, он уже в пути?

– Да. Я как раз собиралась отправляться в Глазго, поэтому выехала надень раньше и поспешила к тебе. Только сомневаюсь, что смогла обмануть Алекса. Он начал спешно готовиться к отъезду. Полагаю, ты понимаешь, что это означает?

– Начало войны между кланами, - грубо бросил Роб. – Я не хотел этого.

– Следи за своим тоном, – предостерегающе произнесла леди Келсо. И все же на ее липе отразилась печаль, когда она добавила: – По дороге сюда я поняла, что ты решил, будто действуешь на благо клана Максвеллов. Мне пришлось вспомнить, каким упрямым ты можешь быть, когда преисполнен гнева и негодования. После того как упомянула в разговоре с тобой долг перед кланом, я засомневалась в правильности своих слов. И все же я надеялась... Впрочем, теперь это не имеет никакого значения, – поспешно закончила леди Келсо. – Я хочу познакомиться с ней, так что ступай и сообщи ей о моем приезде. Полагаю, у тебя хватило ума запереть ее в просторных покоях, а не в той крошечной комнатке наверху.

– Она в той комнате, что занимали раньше вы, и была заперта лишь на протяжении нескольких дней после того, как я ее сюда привез, – ответил Роберт. – Вообще-то она уже пыталась сбежать.

– Стало быть, у нее более сильный характер, нежели я ожидала. Так ступай же и приведи ее сюда. А потом мы спустимся вниз и поужинаем вместе.

– В таком случае мне придется прихватить с собой и Энни, – сказал Роб.

– Энни?

– Свояченицу Фина Уолтерса, – пояснил Роберт. – Вам она знакома как сестра Доры.

– Господи, да этой крошке было не больше десяти лет, когда я в последний раз приезжала сюда!

– Вам следовало бы навещать нас почаще, мадам.

– Да иди же ты наконец, пока я не надавала тебе оплеух, – строго приказала ее милость.

Вспомнив о том, как горели, бывало, его уши, Роб улыбнулся, однако не решился более испытывать бабкино терпение.

Поспешив наверх, он без лишних церемоний распахнул дверь в комнату Майри.

Энни уже придвинула к столу стул в ожидании ужина, а Майри стояла у окна, и ее изящная фигурка четко выделялась на его фоне. Роберт на мгновение остановил взгляд на восхитительно упругой груди девушки, так отчетливо запечатлевшейся в его памяти, а потом произнес:

– Моя бабушка здесь и хочет с тобой познакомиться.

Рот Майри непроизвольно открылся, и Роберт подумал, что, должно быть, выглядел так же, когда узнал о приезде ее милости.

– Идем. Энни, ты будешь ужинать с нами в большом зале, но леди Келсо хотела поговорить с леди Майри наедине, прежде чем спуститься к ужину. Можешь пока здесь прибраться и приготовить все, что может пригодиться леди Майри позже.

– Да, господин. Позовите меня, если понадоблюсь.

Роберт кивнул, а потом, видя, что Майри не двинулась с места, сказал:

– Идем же. Моя бабка еще более нетерпелива, чем я.

Майри улыбнулась и сделала шаг навстречу Роберту.

Он с радостью заметил, что она надела платье из розового бархата – ведь этот цвет так шел ей. Однако радость немного улетучилась, когда Роберт вспомнил, чье это платье.

Прогнав прочь тревогу, зашевелившуюся в груди при этих воспоминаниях, он взял Майри за локоть и повел к двери. Здесь он прошептал ей на ухо:

– Она может быть настоящей мегерой. Но если перед ней не выказывать своего страха или пренебрежения, она ведет себя вполне сносно.

– Я должна поблагодарить тебя за это предостережение? – спросила Майри, вскинув брови. – А между тем это из-за тебя я вынуждена терпеть все это. И вообще, представительница клана Максвеллов должна испытывать стыд из-за того, что ее...

– Довольно, – резко оборвал девушку Роберт. – Она урожденная Брюс из Аннандейла, а не Максвелл. И если она что-то и чувствует, то не стыд, а гнев. Но ни того ни другого она тебе не покажет. Она приехала, чтобы помочь нам обоим. В этом можешь быть уверена. А теперь идем.

Майри набрала полную грудь воздуха и почувствовала некоторое облегчение, когда Роберт отпустил ее локоть, чтобы пройти вперед и подать ей руку. Он испытывал перед бабкой такой благоговейный трепет, что Майри уже подумала, что он пропустит вперед ее.

Когда они спустились на один пролет и завернули за угол, Майри заметила, что дверь комнаты, расположенной прямо под ее спальней, распахнута. Роберт остановился на пороге, чтобы подождать Майри.

Войдя вместе с ней в комнату, он почтительно произнес:

– Мадам, позвольте представить вам леди Майри Данвити из Аннандейла.

Женщина, стоявшая у окна и теперь повернувшаяся к ним, была почти такой же высокой, как и Роберт. Одета она была весьма изысканно: из-под бледно-зеленой туники выглядывало платье из мягкого коричневого камлота, ниспадавшее красивыми складками.

С лица пожилой леди на Майри смотрели глаза Роберта, только выражение их было более мягким. Форму носа Роберт тоже, судя по всему, унаследовал от бабки. Губы ее милости были тоньше, а подбородок острый. В отличие от Фейлин беспрекословно следовавшей моде и считавшей, что нет ничего красивее идеально овального безволосого лица, ее милость предпочитала не выщипывать брови, чем сразу же расположила к себе Майри.

Внезапно осознав, что бесстыдно таращится на пожилую леди, вместо того чтобы поприветствовать, Майри поспешно присела в реверансе.

– Встаньте, моя дорогая, я хочу получше рассмотреть вас, – произнесла леди Келсо.

Пожилая леди оказалась обладательницей очень приятного голоса, который к тому же звучал весело, и Майри выпрямилась.

– Почту за честь познакомиться с вами, ваша милость, – произнесла Майри. – Его милость часто рассказывал о вас.

– Вот как? А о вас он мне ни слова не сказал до тех пор, пока я ему не приказала. Надеюсь, он хотя бы извинился перед вами за свое недостойное поведение.

– Нет, мадам, такого не было, – ответила Майри, избегая смотреть на Роберта. – Но ваш внук обращался со мной очень обходительно.

– Он похитил вас обходительно?

Почувствовав, как к ее щекам прилила краска, Майри добавила поспешно:

– Не во время похищения. Но после приезда в замок он был ко мне очень внимателен.

– Стало быть, он все же научился кое-каким манерам. Впрочем, довольно об этом. Я только что с дороги и ужасно проголодалась. Однако перед тем как мы спустимся вниз, мне хотелось бы сказать вам одну вещь. Я не была уверена до тех пор, пока не познакомилась с вами, но...

Леди Келсо замолчала и посмотрела на Роба.

– Ради Бога, не обращайте на меня внимания, мадам, – обратился к бабушке Роберт. – Не знаю, что такого вы хотите сказать ее милости, но нерешительность не в вашем характере.

– То, что я пребываю в нерешительности, никоим образом не относится к этой девушке, Робби, – произнесла пожилая леди. – Я уверена, что вы учтете мое замечание и хорошенько подумаете, прежде чем отказаться.

– Продолжайте, – сказал Роберт.

Повернувшись к Майри, леди Келсо вновь заговорила:

– Мне бы очень хотелось сказать всем любопытствующим, что все это время вы пребывали в полной безопасности, потому что рядом с вами находилась я. Тогда даже самые суровые блюстители морали не догадаются, что вы и наш Роб долгое время пребывали в Трейлингхейле наедине, если, конечно, не считать юную Энни.

Майри хотела уже возразить и сказать, что Роб всеми силами старался защитить ее репутацию, но в свете событий прошлой ночи засомневалась, что сможет произнести такие слова как ни в чем не бывало.

Пока она подбирала слова, Роберт произнес:

– Господи, мадам! Но как вы сможете сказать такое? Ведь все это время вы находились в Дамфрисе с Алексом. Неужели вы думаете, что он подтвердит вашу ложь?

– У меня нет ни малейшего намерения просить его об этом, – ответила леди Келсо. – Я просто сделаю такое заявление, едва лишь услышу, что кто-то обсуждает похищение леди Майри. Если я смогу убедить этого человека в том, что ты привез девушку ко мне, имея на то веские основания... Кстати, нам нужно придумать правдоподобную историю, объясняющую мотивы твоего поступка.

– Ба...

– И как только мы эту историю придумаем, я тут же сделаю заявление. А Алекса не стоит бояться. Он не посмеет опровергнуть мои слова, особенно если это бросит тень на тебя. Можешь думать и говорить о нем что угодно, мой мальчик, но Алекс знает, что такое семья и долг перед ней. Ну, что вы на это скажете, моя дорогая? – обратилась леди Келсо к Майри.

Дверь с грохотом отворилась, и в комнату влетел запыхавшийся Гибби.

– Господин! Шериф приехал, и выглядит он чернее тучи!

–- Беги назад и скажи ему, что я буду к его услугам через минуту, – приказал Роб. – Впрочем, нет, подожди! С ним приехало много людей?

– Десятка два, а может, и все четыре! Но Фин Уолтерс сказал, что все они не могут войти в замок, потому как он слишком мал для такого количества народу. Это Фин велел мне бежать к вам и сказать, что шериф уже во дворе и сильно гневается.

– Тогда делай, как я велел. Но разговаривай с Фином, а не с шерифом, если только тот сам не позовет тебя к себе. Еще скажи Фину, что он поступил правильно. Пусть впустит в дом только шерифа и несколько его личных слуг, если он привез с собой таковых. Поспеши, Гиб. Я не хочу, чтобы шериф поднялся сюда. Я тоже скоро спущусь. Мадам?

– Да, я иду с тобой, – ответила леди Келсо. – Но девушка пусть остается в своей комнате, Роб. Негоже, чтобы он увидел ее здесь. О Господи, – ударила себя по лбу леди Келсо. – Я ведь совсем забыла, что ты поселил ее в большой спальне, и что я велела Гибу послать мою служанку в маленькую. Майри, милая моя, ступайте быстрее наверх и скажите Элизе, чтобы она поскорее перенесла мои вещи в вашу спальню. А вы с Энни переночуете сегодня в моей.

Майри открыла было рот, намереваясь объяснить, что Энни не ночует в замке, но Роберт опередил ее, коротко бросив:

– Делайте так, как вам сказали, и побыстрее. Скажите Энни, что, возможно, сегодня ей придется остаться в замке. Кровать в маленькой спальне такого же размера, что и в большой.

Понимая, что не стоит терять время даром, Майри подхватила юбки и поспешила наверх. На лестнице она столкнулась с Энни.

– У нас изменились планы, – огорошила она служанку и быстро объяснила, в чем дело.

Энни сразу все поняла и поспешила назад, а Майри последовала за ней, раздумывая, сможет ли неукротимая леди Келсо справиться с шерифом Дамфриса. Только теперь девушка поняла, что больше не хочет, да и не нуждается в том, чтобы ее спасали.

Роберт спускался вниз следом за бабкой. Как это типично, думал он, что она без колебаний готова встретиться лицом к лицу с кипящим от ярости Алексом. Но потом Роберт вдруг понял, что тоже не боится встречи с ним. Более того – он ждет с нетерпением.

Леди Келсо на мгновение остановилась перед входом в большой зал, но потом расправила плечи, гордо вздернула подбородок и переступила порог с величавостью, достойной королевы. Роберт шел рядом с ней.

Алекс смотрел на камин, в котором бушевал огонь. Слуги сновали по залу, расставляя на столах блюда с едой.

Сдвинув брови, Алекс поднял глаза на ее милость, но тотчас же перевел взгляд на брата.

– Какая прелесть, – рявкнул он.

– Я тоже не ожидала снова увидеть тебя так скоро, – не моргнув глазом произнесла леди Келсо.

– Не надейтесь обмануть меня, мадам. Я прекрасно знаю, зачем вы сюда приехали.

– Добро пожаловать в Трейлингхейл, – произнес Роберт, протягивая брату руку.

Весь вид Алекса говорил о том, что он не собирается ее пожимать. Однако леди Келсо произнесла тихо, чтобы никто, кроме них троих, не слышал ее слов:

– Александр, помни, где ты находишься!

Недовольно поморщившись, Алекс пожал Роберту руку со словами:

– Где ты ее держишь?

– Кого? – удивленно спросил Роб, с непривычной легкостью выдержав суровый взгляд брата. – Мне сказали, ты привел с собой чуть ли не целое войско. Случилось что-то ужасное?

– Тебе ли не знать. Данвити, черт бы его побрал, обвинил меня в похищении его дочери. Господи, да я даже имени ее не знаю! Чего не могу сказать о тебе. Что происходит, Роб? И где она?

– Ты выбрал неподходящее время и место для обсуждения подобных вопросов, – решительно произнесла леди Келсо. – Ты не можешь орать на брата в зале, где обитатели замка готовятся сесть за стол, Александр. И уж конечно, ты не хочешь, чтобы весь Галлоуэй и Дамфрис узнали о проблемах в семье Максвелл.

– Здесь или где-то еще, но мы поговорим! Будь я проклят, если сяду с ним за один стол, не выяснив все, что мне нужно.

Упрямо вздернув подбородок, леди Келсо произнесла:

– Вы хотите сказать, сэр, что оставите меня ужинать в одиночестве?

Алекс не нашелся что ответить, а Роберт сказал:

– Будет так, как вы скажете, мадам. Впрочем, большая спальня для вас готова, и я могу прислать ужин для вас и вашей служанки наверх.

Брови леди Келсо взметнулись вверх, и она с мгновение смотрела Роберту в глаза. Больше она ничем не выказала того, что происходит у нее на душе.

– Элиза мне порядком надоела, – произнесла она. – Поэтому я предпочла бы поужинать в компании своих внуков. Впрочем, если Алекс так желает поссориться, его общество вряд ли можно будет назвать приятным. Будь великодушным, Роб. Я просто умираю от голода. – Повернувшись в сторону лестницы, леди Келсо остановилась, чтобы добавить: – Пусть этот постреленок Гибби принесет ужин мне в комнату. В его обществе я проведу гораздо больше приятных минут, нежели рядом с кем-то из вас двоих.

– Конечно, мадам, – ответил Роб.

Он подозвал к себе одного из слуг и отдал ему приказ, а потом сказал:

– Идем со мной, Алекс. Сомневаюсь, что ты помнишь это место, но позади зала есть помещение, которое как нельзя лучше подойдет для нашего разговора.

– Идем, если там есть виселица. Потому что у меня руки чешутся вздернуть тебя за твою чертову выходку. И если она приведет к войне между кланами, твоя участь предрешена.

Роб, конечно, понимал, что брат преувеличивает. Алекс очень боялся, что Данвити убедит остальных землевладельцев Аннандейла в причастности Максвеллов к похищению его дочери. И если землевладельцы решат его поддержать, войны не миновать.

Роберту придется выслушать Алекса и узнать, что именно говорил ему Данвити. Он хотел быть уверенным в том, что угроза его милости шла от сердца. Весь если Данвити хочет войны, война будет, если только Роб не сумеет ее предотвратить.

А чтобы это сделать, ему придется выбирать между преданностью клану и клятвой защитить женщину, с которой он поступил несправедливо и которая довольно быстро стала для него дороже жизни.

Глава 15

Майри и Энни с помощью служанки леди Келсо Элизы освободили большую спальню от вещей, которые могли бы свидетельствовать о присутствии в ней постороннего человека, если бы шерифу вздумалось подняться в покои собственной бабки.

– А что, если он заглянет сюда? – спросила Энни, когда они вдвоем с Майри затаскивали в маленькую спальню сундук с вещами, в то время как Элиза отодвигала к стене другой.

Почти одного роста со своей госпожой и такая же статная, Элиза ответила с улыбкой:

– Он не придет сюда, детка. Это я могу тебе обещать. Господин Алекс знает, что я не потерплю его присутствия в своей комнате. А он скоро узнает, что здесь буду спать я.

– Простите, что лишила вас личной спальни, – произнесла Майри.

- Не извольте беспокоиться об этом, миледи. Мне отдала такой приказ моя госпожа, а я всегда исполняю то, о чем меня просят.

– Кто-то поднимается по лестнице, – прошипела Энни.

– Я посмотрю, – сказала Элиза. – Заприте за мной дверь и не издавайте ни звука!

Выскользнув на лестницу, она вскоре вернулась с сообщением, что это всего лишь ее госпожа и она просит девушек поужинать с ней в ее комнате.

Волосы Майри стали влажными от пота и теперь обрамляли завитками лицо и ниспадали на шею. Наскоро умывшись, она приказала Энни спрятать косы под вуалью, а потом поспешила к леди Келсо.

Несмотря на то что в отсутствие Роберта чувствовала себя немного неуверенно, Майри вскоре поняла, что беспокоиться не о чем: ее милость не могла думать ни о чем, кроме ужина.

– Благодарю, что любезно согласились отужинать со мной, моя дорогая. Элиза, будь добра, встреть слугу с подносом. Я попросила Роберта прислать к нам Гибби, но, поскольку он не очень-то доверяет этому пройдохе, с ним может прийти слуга. Возьми у него поднос. Не хотелось бы лишний раз напоминать прислуге о присутствии в доме ее милости.

– Они все бесконечно преданы своему господину, миледи, – произнесла Майри, вспомнив, сколько человек видели, как она ужинала вместе с Робертом в ночь его возвращения из Аннан-Хауса.

– Я знаю об этом, – сказала леди Келсо. – Но проговориться очень легко, особенно если вопрос поставлен хитро. Поэтому будет лучше, если еду в комнату принесет Элиза.

– А как же Гибби? – спросила Майри, когда Элиза и Энни вышли. – Он проводил со мной довольно много времени.

– Гибби не станет разговаривать с Александром.

Майри улыбнулась. Она сомневалась, что Гибби осмелится ослушаться приказа шерифа, но парень весьма находчив и постарается не попадаться Алексу на глаза, если сочтет, что так для него будет лучше.

В маленькой комнатке позади большого зала Роберт стоял напротив брата, как никогда уверенный в себе и полный решимости не давать воли гневу.

– Скажи, что ты с ней сделал, черт бы тебя побрал! – вновь потребовал ответа Алекс. – Говорю тебе, Данвити был вне себя от ярости. У него даже хватило наглости пригрозить вернуться и привести с собой весь Аннандейл. Он уверен, что его дочь забрал кто-то из Максвеллов. Но я знаю лишь одного Максвелла, которому достанет глупости совершить подобное.

– Понятно, – спокойно произнес Роберт. – Кто-то предположил, что ее похитил я? Или ты сделал подобный вывод лишь на основании подозрений Данвити? Позволь тебе напомнить, – с сарказмом добавил Роберт, – что это ведь ты, а не я, пробудил в людях ненависть к клану Максвеллов.

– Я лишь выполнял свой долг, – прорычал Алекс. – Но мы сейчас говорим не о моей возможной роли во всем этом, а о том, что сделал ты, Роб. Я полагаю, ты снова позволил сиюминутному порыву руководить твоими действиями и потому совершенно не задумался о последствиях собственного поступка. Господи, да эта девушка все еще не замужем и к тому же является его наследницей. Неужели ты действительно ожидал, что Данвити...

– Ничего я от него не ожидал, – перебил брата Роб. – А что касается войны, так ты сам посеял семена раздора, когда пригрозил поднять Максвеллов против Данвити, чтобы заставить его подчиниться твоей самопровозглашенной власти. Ты же сам мне сказал, что угрожал ему. Если хочешь знать правду, я поступил так, а не иначе, чтобы предотвратить кровопролитие. Возможно, землевладельцы Аннандейла не хотят подчиниться твоей власти, потому что считают, что в качестве шерифа ты будешь служить на благо собственного клана, а их интересы оставишь без внимания.

– Да я могу созвать под свои знамена всех Максвеллов, чтобы выступить против Данвити, а он может созвать весь Аннандейл. Только мало кто откликнется на его призыв. Все знают, что клан Максвеллов больше и сильнее.

– Сильнее, чем Дугласы? – усомнился Роб. – Ты забыл, что Арчи намерен взять в свои руки власть во всей юго-западной Шотландии? Проявление агрессии может спровоцировать ответные действия с его стороны, в результате чего во главе Дамфрисшира встанет он. Ты думал о таком исходе событий?

– Ну конечно. Поэтому мы должны уладить наши проблемы, прежде чем он решит захватить власть в графстве. Хотя сместить шерифа он все равно не сможет. Даже если он завладеет Дамфрисширом, мы все равно сможем получать свою часть денег, прежде чем он возьмет то, что принадлежит ему и короне.

– Ты слишком много на себя берешь, – произнес Роберт. – Если бы ты действительно был таким лидером, каким хочешь казаться, Алекс, у тебя все получилось бы. Ноты не такой. Ты придираешься к людям, которые тебе служат, ругаешь их и критикуешь, если результат их действий не оправдывает твоих ожиданий.

– Послушай меня...

– Нет, это ты послушай. Ты заставляешь других выполнять работу за тебя, Алекс. Ты сваливаешь на других то, что не можешь или не хочешь сделать сам. Если дела идут хорошо, ты присваиваешь себе чужие заслуги, если нет – начинаешь браниться и сыпать обвинениями. Послушай меня, братец, ты не должен недооценивать Арчи, иначе проиграешь. И боюсь, потеряешь не только Аннандейл, но и, возможно, весь Дамфрисшир.

– Достаточно! – рявкнул Алекс. – Ты просто хочешь отвлечь мое внимание от своего проступка, но, клянусь распятием, я не позволю! Я уже здесь, Роб. Мои люди захватят Трейлингхейл и обыщут его вдоль и поперек. Если девчонка здесь, я найду ее и заберу с собой. Если же нет, извинюсь перед тобой и уеду.

– Ты не захватишь мой замок, Алекс. Он неприступен, а твои люди за воротами и там останутся. Ты, конечно, можешь попытаться пробить стену, но их толщина достигает восьми футов. Только учти, пробивать их тебе придется в присутствии собственной бабки, потому что она отсюда не уедет. Хочешь подвергнуть ее опасности?

– И вновь ты пытаешься сменить тему разговора. Я всего лишь хочу забрать дочь Данвити в Дамфрис, а потом вернуть семье в целости и сохранности. Ты ошибаешься, если считаешь, что наша леди бабушка не одобрит мое решение. Она знает, что я глава нашей семьи, и уважает мое положение. Более того, если мы вернем девушку семье, конфликт будет исчерпан, не начавшись.

– Сомневаюсь, – хмуро возразил Роб. – Теперь, когда ты решил взять ее под свою защиту, я больше чем уверен, что ты попытаешься использовать ситуацию в своих интересах и подчинить Данвити своей власти. Даже если ты не...

– Черт возьми, Роб, я же не идиот! Ты можешь, глядя мне в глаза, поклясться, что не похищал эту женщину?

– Нет, не могу, потому что я действительно ее похитил, – ответил Роберт, в голове которого стал складываться план, направленный на то, чтобы перехитрить Алекса.

– Так, значит, она все же у тебя! – воскликнул Алекс, и его голос вновь зазвенел от гнева. – Но ведь ты отрицал свое участие в похищении.

– Просто ты плохо слушал, – возразил Роб. – Я сказал, что ты слишком быстро поверил в мою виновность, и на том лишь основании, что Данвити обвинил во всем Максвеллов. Если помнишь, ты сам мне велел сделать все возможное, чтобы заставить Данвити подчиниться. Ты поднял шум, когда мне не удалось добиться его согласия, сказав, что я употребил не все доводы. Так вот, я долго думал, как исправить свой промах, и составил список того, что для него наиболее важно. Во время визита в Данвити-Мейнс я встретил его дочерей. Обе красавицы. А старшая, Майри, к тому же и наследница Данвити, хотя не исключена возможность, что жена все же родит ему сына.

– Немедленно приведи ко мне девушку, – сурово приказал Алекс.

– Я даже не скажу тебе, где она. И не позволю обыскивать мой замок.

– Поддерживаю, – произнесла леди Келсо, заходя в комнату. Роб понял, что она слышала их разговор. – Почему ты собираешься поступить столь бесцеремонно, Александр?

– Он удерживает в плену дочь Данвити, – ответил Алекс. – Я намерен вернуть ее отцу, который, возможно, уже возвращается в Дамфрис.

– В таком случае тебе нужно спешить домой, мой мальчик, – произнесла леди Келсо. – Если Дамфрису грозит нападение, то твой святой долг защитить город, не так ли?

– Сначала я намерен обыскать Трейлингхейл.

– Господи, какой же ты нахал. Неужели ты думаешь, я стояла бы сейчас на этом месте, если бы вышеозначенная особа находилась в замке?

– При всем моем уважении, мадам, я сомневаюсь, что вам что-либо известно об этом деле.

– Ты говоришь об уважении? – Красивые брови леди Келсо взметнулись вверх. – Да о каком уважении может идти речь, если ты собираешься позволить своим неотесанным мужланам рыться в моих личных вещах в поисках Бог знает каких доказательств ее присутствия здесь! Прояви немного сообразительности и вспомни, что я знаю в Трейлингхейле всех и каждого. Неужели ты думаешь, что ни один из обитателей замка не прислал бы мне весточку в Дамфрис о творящихся здесь беззакониях?

Роберт почувствовал, как его собственные брови порываются взметнуться вверх от удивления, но все же сумел сохранить видимость спокойствия. Однако он совсем не был уверен, что сможет совладать и с голосом, поэтому молчал.

Алекс смотрел на бабку, обуреваемый подозрениями. Но у него не хватило смелости подвергнуть сомнению ее слова.

Он набрал полную грудь воздуха и выдохнул, прежде чем произнести:

– Честно говоря, мадам, я не знаю, чему верить. Но скажу следующее: я буду присматривать за этим замком до тех пор, пока Данвитине получит свою дочь назад. Мои люди будут проверять всех, кто покидает Трейлингхейл, – и мужчин, и женщин. Если вы хотите уехать, то милости прошу, мадам.

– Вы говорите так, сэр, словно у кого-нибудь достанет дерзости остановить меня!

– Как бы то ни было, это правило распространяется на вас и вашу Элизу так же, как и на кого-либо другого. Мне больше нечего сказать, поэтому позвольте пожелать вам спокойной ночи и откланяться.

С этими словами Алекс в гневе покинул комнату.

– Ну и ну, – только и смогла вымолвить леди Келсо.

Она могла бы сказать больше, но Роб приложил палец к губам и беззвучно подошел к двери. Осторожно подняв щеколду, он резко распахнул дверь и тотчас же столкнулся с братом.

– Хорошо, что ты не успел уйти далеко, – примирительно произнес Роберт. – Я не успел тебе сказать, что ты вполне можешь переночевать в замке. Гибби уже сообщил твоим слугам, чтобы они отнесли вещи в комнату рядом с моей. Ты устроишься со всеми удобствами, но слугам придется спать в зале. Мой замок не так велик, как кажется, и мы не можем обеспечивать слуг наших гостей отдельными апартаментами.

– Спасибо, но я не хочу, чтобы под моей дверью слонялся кто-то из твоих людей, готовый помешать мне осуществить поиски твоей гостьи, – сквозь зубы процедил Алекс. – Поэтому я лягу спать со своими людьми в зале. Но мы не собираемся уезжать, Роб, если ты на это надеялся.

– Хорошо, – как ни в чем не бывало ответил молодой человек. – Собственно говоря, я и не ждал от тебя ничего подобного.

Что-то недовольно бурча себе под нос, Алекс пошел прочь, а Роберт стоял в дверях до тех пор, пока шаги брата не замерли в отдалении.

После этого он запер дверь и повернулся к бабке.

– Вы ошеломили меня, мадам, – с улыбкой произнес он.

– Вот как? А я сама ни капельки не ошеломлена. И вообще, не так уж я и солгала. А ты что – действительно собирался приставить к его двери своего человека?

– Да, парочку крепких парней. Боюсь, он и впрямь собирается разбить лагерь перед воротами замка. Это несколько осложнит наше положение.

– Думаешь, возьмет нас в осаду?

– Да, хотя нашим людям ничто не угрожает.

– Ты уверен в этом, Роберт?

– Все эти годы я командовал людьми Алекса гораздо чаще, чем он сам. Они верят мне и скорее всего не захотят причинить кому-либо вред по приказу Алекса – если, конечно, он окажется настолько глуп, что отдаст подобный приказ. Их присутствие не слишком приятно, но они будут вести себя тихо. Впрочем, как и Алекс, особенно если вы останетесь здесь. Я надеюсь, вы останетесь?

– Конечно, мой дорогой. Здесь гораздо интереснее, чем в Дамфрисе или Глазго. Если честно, я очень рада, что приехала. Если я нужна, чтобы помочь защитить леди Майри, только скажи. Она очень мне понравилась.

– Мне тоже, ба.

Леди Келсо положила руку на плечо внука и легонько сжала.

– Тогда ты должен разобраться со всей этой путаницей, Робби. Ты заварил кашу и прекрасно знаешь это. Если Данвити вернулся в Аннандейл, чтобы позвать под свои знамена других мятежных землевладельцев, у тебя мало времени.

Стук в дверь застал Роберта врасплох. Порывисто распахнув дверь, он ожидал увидеть на пороге за чем-то вернувшегося Алекса, но увидел испуганного Гибби.

– Я не должен был стучаться в дверь, господин?

– Заходи, Гибби, – дружелюбно произнесла леди Келсо. – Что случилось?

– Приехал забойщик скота. Сказал, что у него к господину дело большой важности. Но что это за дело, он мне не сообщил.

– Забойщик скота? – вскинула брови леди Келсо. – Уж не Парленд ли Доу?

Повернувшись к Робу, не знавшему, что и думать, она произнесла:

– Он приехал со мной. Сказал, что предпочитает путешествовать с большими обозами. Но мне показалось странным, что он так быстро покинул Дамфрис. Он пробыл в городе не более двух дней. Когда же мы подъехали к замку, он остановился у дома Фина Уолтерса. Сказал, что всегда останавливается у него на ночлег.

– Так и есть. Приведи его сюда, Гиб, и захвати с собой кувшин виски, – произнес Роб, а когда мальчик убежал, обратился к бабушке: – Возможно, у него есть решение моей проблемы.

– Я надеюсь, ты говоришь о Доу. Не Гибби же ты имел в виду.

– Да. Во-первых, Доу собирает сплетни. Во-вторых, доставляет послания.

– Наверное, мне следует уйти, чтобы не мешать разговору, – сказала леди Келсо и подошла к Робу, чтобы запечатлеть на его щеке поцелуй. – Спокойной ночи, мой дорогой. Постарайся выспаться как следует. Я уверена, что скоро ты разберешься со всеми трудностями.

К сожалению, у Роберта такой уверенности не было.

Вскоре после ухода леди Келсо явился Гибби в сопровождении Доу. Судя по взволнованному лицу Доу, он действительно собирался поведать нечто очень важное.

– Налей-ка нам виски, Гибби, – попросил Роб. – Чтобы спалось крепче, – с улыбкой пояснил он Парленду Доу.

Отослав Гибби, после того как тот наполнил кубки, и убедившись, что мальчик ушел, Роб запер дверь и повернулся к гостю:

– Итак, что привело вас назад так скоро?

– Я видел в Дамфрисе его милость... Данвити и узнал, что тот обвиняет Максвеллов в похищении своей дочери. – Доу сделал глоток, поставил кубок на стол и отер губы рукавом. – Я знал, что вы захотите это услышать. Поэтому, когда ее милость отправилась в дорогу, я прибился к ее обозу. Представьте мое удивление, когда она сообщила, что направляется отнюдь не в Глазго, а в Трейлингхейл.

– Рад вас видеть. Вы оказались правы, предположи, что мне может потребоваться ваша помощь. Я узнал, где находится леди Майри, и собираюсь вернуть ее отцу. Только сделать это нужно тихо, чтобы не положить начало войне между кланами. Думаю, будет лучше вернуть ее отцу прежде, чем остальные узнают, что она нашлась. Но я слышал, он грозится вернуться в Дамфрис с целой армией. Этого нельзя допустить.

Доу энергично закивал:

–Я потому и приехал, сэр. Представляете, какая беда обрушится на нас всех, если Аннандейл пойдет на Максвеллов или, наоборот, Максвеллы нападут на Аннандейл. Знаете, что говорят землевладельцы? Они возмущены, что им придется платить дополнительную пошлину шерифу, а потом и Арчи из Галлоуэя. Они проклинают Максвелла за то, что тот решил их ограбить!

Роб улыбнулся:

– Интересно, а о Мрачном Арчи они говорят то же самое?

– Нет, сэр, и я скажу вам почему. Арчи из Галлоуэя укротил тамошний дикий народ. Ведь жители этого проклятого места совершали набеги с такой же жестокостью, что и англичане. Дуглас установил в Галлоуэе свою власть, приструнил англичан, и теперь впервые за много лет простой люд может вновь собирать урожай. Люди будут с радостью платить Дугласу, если он того потребует. Хотя кое-кто считает, что этого не случится и что Арчи оставит все так, как есть.

– Вы прекрасно разбираетесь в ситуации. Остается лишь надеяться, что вы оказались правы насчет Арчи, – сказал Роберт. – Я хочу послать вас к Данвити с донесением. Сообщите ему, что я нашел его дочь. Если он уведет свое войско назад в Аннандейл, я немедленно привезу к нему леди Майри. Если он согласится с моим предложением, вы поспешите в Дамфрис и попросите людей в Башне Алана приготовить сигнальный костер. Я увижу отсюда его дым.

– Если все так, как вы говорите, сэр, и если вам удастся забрать девушку оттуда, где она сейчас, Данвити может подумать, что вы сами ее и похитили. Он будет вне себя от гнева и вполне может приговорить вас к повешению – у него есть такое право. Так что вы рискуете жизнью, предлагая ему подобное, не говоря уже о том, чтобы самолично доставить дочь к его порогу!

– Я уже встречался с Данвити, – сказал Роб. – Всем известно, что он довольно миролюбивый человек. Поэтому я надеюсь, что он предпочтет получить дочь обратно и сохранить мир, вместо того чтобы развязывать войну во имя мести.

– А если он не согласится с вашим предложением? Как я дам вам знать?

– Вам не придется ничего мне сообщать, ведь если он откажется, то какая разница, что произойдет потом. Шериф будет ждать здесь. А когда Данвити войдет в Дамфрис, то узнает, что Максвеллы здесь и во всеоружии.

– В таком случае он решит, что и его дочь тоже здесь, – кивнул Доу.

– Теперь понимаете? Если он намерен собрать в Аннандейле войско, мое предложение лишь поторопит его. Ему потребуется на подготовку похода всего три или четыре дня. Если вы отправитесь в Дамфрис на рассвете, то будете там как раз вовремя, чтобы встретиться с Данвити.

– Что ж, хорошо, – согласился Доу и залпом допил виски.

– Если он еще не прибудет в Дамфрис, когда вы туда приедете, отправляйтесь ему навстречу. Затем вы должны разложить костер близ того места, где с ним встретитесь, дым которого мы могли бы увидеть отсюда. Ну, устройте его где-нибудь на возвышении. Сомневаюсь, что вы захотите поджечь для этой цели какой-нибудь лес.

– Нет, для этого слишком сыро. Кроме того, где бы я ни разжег костер, он будет ужасно чадить – дрова-то сырые.

– Хорошо. С рассветом отправляйтесь в дорогу. Если люди шерифа начнут вас расспрашивать, скажите, что я нашел для вас работу, а вы лишь заезжали узнать, какую именно, по дороге в другой город.

– Так и скажу. Уверен, меня пропустят без лишних слов, – произнес Доу, поднимаясь со своего места и отвешивая поклон.

– Я ваш должник, Парленд Доу, и никогда не забуду, какую неоценимую услугу вы мне оказали.

– Да Бог с вами, сэр. Я всегда буду вам помогать, и не нужно меня за это благодарить.

Распахнув перед Парлендом Доу дверь, Роб улыбнулся и пожелал ему спокойной ночи.

Прощальные слова Доу все еще эхом звучали у Роба в ушах, но безопасность Майри стала на сегодняшний день задачей номер один. Если войска Данвити и Алекса встретятся у Трейлингхейла, завяжется жестокая битва, к которой присоединятся и соседние кланы. Все это произойдет так быстро, что Данвити так и не узнает, где находится его дочь. А вот когда узнает, может быть слишком поздно.

Теперь Роберту стало ясно, что есть лишь один способ обеспечить Майри безопасность – лично отвезти ее к отцу в Аннан-Хаус и тем самым навсегда от нее отказаться.

Если Данвити решит повесить его за это, что ж, значит, так тому и быть. Роберт не думал, что Данвити решится на подобное, но ведь он уже и раньше ошибался на его счет.

И все же ради Майри Роберт готов был пойти на риск.

Майри беспокойно мерила шагами комнату и постоянно прислушивалась к звукам, доносившимся с лестницы, поэтому совсем не интересовалась, о чем говорят в большом зале. Она не осознавала, что ее милость тоже ждет, когда раздадутся шаги Роба.

Повернувшись к ее милости, Майри заметила, как заблестели ее глаза.

– Элиза, – сказала леди Келсо, – я прекрасно знаю, что мне, по твоему мнению, давно пора в постель, но я пока еще не при смерти и буду ждать сколько надо. Мне нужно поговорить с его милостью.

– Да, конечно, миледи. Но вы уверены, что он сюда поднимется?

– Абсолютно уверена. Однако он еще не ужинал.

Майри с трудом удержалась, чтобы не поморщиться. Леди Келсо пригласила ее на ужин, но сама не проглотила ни кусочка, потому как неожиданно вспомнила, что должна сказать Робу нечто очень важное. После этого она тотчас же встала из-за стола и ушла. Прошло немало времени, прежде чем ее милость вернулась обратно.

Еда в ее тарелке остыла, но пожилая леди, похоже, не обращала на это никакого внимания – настоящая хозяйка дома, уважаемая всеми госпожа, какой однажды хотелось бы стать Майри.

Интересно, наступит ли когда-нибудь такой день? Ее кузина Дженни, например, стала баронессой. В общении с супругом, сэром Хью, она всегда отстаивает собственную точку зрения, а все потому, что еще при жизни отца управляла собственными поместьями.

Майри же ничем не управляла и скорее всего никогда не будет.

«Но я могла бы, – говорила она себе. – Знаю, что могла бы. По крайней мере я уже знаю достаточно много, чтобы вместо глупых вопросов задавать правильные и уместные. И еще я знаю, у кого нужно спрашивать. Лишь бы у меня хватило смелости расспросить ее милость, о чем она говорила со своим внуком».

Эта мысль пришла Майри в голову, когда она смотрела на леди Келсо, а та не сводила глаз с нее. Наконец одна темная бровь вопросительно взметнулась вверх, и Майри решилась.

– Я хотела сказать, мадам, что вы разговаривали с его милостью довольно долго. Впрочем, я не должна вас спрашивать об этом.

– Ну отчего же, дитя мое? Не задавая вопросов, много не узнаешь. Не было у меня к нему никакого дела. Просто, как говаривал мой покойный супруг, проклятое любопытство вновь взяло надо мной верх.

– Но мне тоже любопытно, – сказала Майри.

– Знаю, – просто сказала леди Келсо. – Но мы должны проявить терпение и дождаться Роберта. Не мне пересказывать то, что я услышала. Он все нам расскажет и, думаю, даже больше. Когда я уходила, его хотел видеть Парленд Доу.

– Он вернулся? Так скоро?

– Да, и мне кажется, Роб был рад это услышать. Но расскажите мне о своей семье, моя дорогая. Мне следовало бы знать все об Аннан-Хаусе и Данвити-Холле, поскольку мои предки Брюсы жили в Аннандейле. Но моя семья уехала оттуда, когда я была совсем маленькой.

Элиза зацокала языком, но Майри принялась рассказывать ее милости о себе и своей семье, и они беседовали до тех пор, пока на лестнице не послышались быстрые шаги.

Роб все еще пережевывал остатки мяса и хлеба с маслом, когда открыл дверь большой спальни и увидел, что женщины мирно беседуют.

Когда дверь распахнулась, Майри тут же повернула голову, и Роб понял, что она ждала его.

– Все хорошо, – произнес молодой человек. – Полагаю, шериф будет стоять лагерем под стенами замка, пока ему это не надоест. Но здесь мы в полной безопасности. – Взглянув на Майри, Роберт обратился к ней: – Я хотел бы поговорить с вами наедине.

– Ради всего святого, Роберт, – возмутилась леди Келсо. – Ты не можешь оставаться с ней наедине. Ты и так уже доставил ее милости немало неприятностей.

– И все же, мадам, однажды она уже пыталась сбежать. И теперь, когда у ворот замка расположился лагерем шериф, я хотел бы убедиться, что у ее милости достанет ума не рассматривать его в качестве спасителя.

– Не извольте беспокоиться на этот счет, сэр, – произнесла Майри. – Я не верю, что шериф или его люди обойдутся со мной по-доброму. Я также не верю, что они передадут меня отцу. А быть призом для победителя я не желаю.

Роберт кивнул, надеясь, что Майри действительно все понимает, но все же хотел с ней поговорить.

– Если вам интересно мое мнение, миледи, отправляйтесь-ка спать, – сказал Роб. – Фин Уолтерс ждет Энни внизу, чтобы проводить домой. Мои люди очень мне преданы, но, несомненно, вскоре Алексу станет известно о вашем присутствии в замке. Сюда он не войдет, но жизнь нам основательно осложнит.

– Я полагала, Энни останется с ее милостью, – сказала леди Келсо. – Ведь Элизу я намерена оставить у себя.

– В обеих спальнях очень прочные засовы, – сказал Роб. – Майри закроется изнутри и будет в такой же безопасности, как и в присутствии нескольких таких Энни. Кроме того, мать ждет Энни домой. Так что ступайте в свою спальню, миледи, если хотите, чтобы девушка помогла вам переодеться ко сну.

К его облегчению, Майри без лишних слов поднялась со своего места и сделала знак служанке следовать за собой.

Роб уселся на стул: Ему предстояло отвечать на вопросы бабки о том, что произошло внизу, и о том, что он собирается предпринять. И все же ему не терпелось обсудить с Майри созревший в его голове план.

Решив, что девушка уже легла в постель, Роб пожелал леди Келсо спокойной ночи, а потом направился к комнате Майри и легонько постучал в дверь.

Энни открыла.

– Готова идти? – спросил Роберт.

– Да, господин, – с улыбкой ответила девушка.

– Передай своей госпоже: пусть не засыпает некоторое время, – прошептал Роберт служанке на ухо.

Понимающе кивнув, та ответила:

– Я только захвачу плащ.

Энни скрылась за дверью и через мгновение вышла уже одетая.

Передав девушку Фину, Роб, стараясь не шуметь, вновь поднялся в комнату Майри. Она стояла всего в нескольких шагах от порога и выжидательно смотрела на него.

Закрыв за собой дверь, Роберт развел в стороны руки, и Майри шагнула к нему в объятия.

После долгого и нежного поцелуя он немного отстранился и произнес:

– Нам нужно поговорить. Правда, бабка мне голову оторвет, если услышит, что мы разговариваем, поэтому ссориться не будем.

– А для ссоры есть причины? – спросила девушка.

– Не знаю, – честно признался Роберт. – Я хочу отвезти тебя домой.

Майри на мгновение лишилась способности дышать. Она жаждала услышать эти слова с того самого дня, как Роберт похитил ее. Но если бы кто-то спросил тогда, что за чувства она испытывает, Майри не смогла бы их описать.

Ясно было лишь одно: она не хочет думать о том, что, возможно, никогда больше не увидит Роберта. Но в то же время она осознавала, что из ее страсти к нему ничего хорошего не выйдет. Майри держала чувства в себе, не позволяя Роберту понять, насколько сильно она его хочет, чтобы он не принял решение отправить ее домой.

Призвав на помощь накопленный с годами опыт и умение контролировать собственный голос, девушка спокойно произнесла:

– Не понимаю, почему это должно привести к ссоре. Мы оба знали, что наступит момент, когда ты будешь вынужден отвезти меня домой.

– Да, и этот момент настал. Я сейчас расскажу, что намерен сделать, но ты не должна обсуждать это с кем бы то ни было. Я поручил Парленду Доу передать кое-что твоему отцу. Доу скажет, что я обнаружил твое местонахождение и верну тебя домой, если он уведет свое войско назад в Аннандейл.

Майри судорожно сглотнула.

– Я думала, ты сам отвезешь меня. Но будет благоразумнее поручить меня твоему кормчему и команде.

– Нет. Я тебя похитил – мне и возвращать. А теперь ни слова больше, – произнес Роберт, прикладывая палец к губам Майри. – Иначе поссоримся.

Положив руки Роберта себе на талию, Майри попросила:

– Обними меня.

Роберт повиновался, и Майри прижалась к нему, наслаждаясь исходящей от него силой и теплом. Она представила, как Роберт увозит ее на самый край света, где их никто никогда не отыщет.

А потом Майри подумала об отце. Почему он так разгневался? Беспокоился за ее жизнь или просто не мог вынести, что в их противостоянии с Максвеллом последний оказался сильнее?

Майри старалась верить, что отец очень сильно ее любит. Хотя опыт подсказывал, что единственная женщина, имеющая для него значение, – Фейлин.

Нет, Майри не завидовала тому, что максимум своего внимания отец уделял супруге. Ее вполне устраивал собственный образ жизни. Но до того момента, как в ее жизни появился Роберт, она не знала человека, которому могла бы доверить свои мысли и переживания. Ей будет очень не хватать его по этой и множеству других причин.

Девушка еще крепче обняла Роберта и посмотрела на него в надежде на поцелуй. Молодого человека не нужно было просить дважды, и Майри вздохнула от наслаждения, когда его теплые губы коснулись ее собственных. Она тотчас же откликнулась на призыв, упиваясь вкусом поцелуя, который отличался от вчерашних. Очевидно, все дело было в выпитом виски.

– Прошу тебя, отнеси меня в постель в последний раз, – попросила Майри.

– Не стоит, – грубо пробормотал Роберт.

Майри не произнесла больше ни слова. Она прижималась к Роберту, уткнувшись лицом в его плечо. Гладя его по спине, Майри касалась обтянутых тканью жилета мышц и вспоминала ощущение его обнаженной кожи под своими пальцами.

Роберт на мгновение замер, и когда Майри уже подумала, что он услышал какой-то шум на лестнице, подхватил ее на руки и отнес в постель.

После этого, не говоря ни слова, развернулся и направился к двери.

Роберт запер дверь изнутри. Он знал, что совершает непростительную глупость, но не мог пожертвовать, возможно, последней оставшейся у них ночью. Роб подошел к постели, раздел Майри, а потом разделся сам и лег рядом с ней.

Сегодня он воспринимал происходящее отчетливее, несмотря на выпитое виски. Роберт дарил наслаждение девушке и получал удовольствие сам, но был осторожен. Она не должна забеременеть.

Больше не станет встречаться с ней. Когда два дня спустя на востоке заклубился дымок, Роберт испытал одновременно облегчение и боль потери.

Глава 16

Взбежав на смотровую площадку, чтобы увидеть дым собственными глазами, Роберт сразу понял, что поднимается он не над Дамфрисом, а гораздо дальше – на юго-востоке.

Либо Парленд Доу встретил Данвити, не доезжая Дамфриса, либо сигнальный костер поджег кто-то другой.

Густой дым свидетельствовал о том, что Доу оказался человеком ответственным. Роб уже предупредил своего кормчего и гребцов, чтобы те были наготове, и теперь спустился вниз и позвал Гибби.

– Ступай к Джейку Элиоту и предупреди его, что я хочу воспользоваться утренним отливом, как и в прошлый раз. – Роб сделал ударение на последних словах. – Только смотри, Гиб, больше никому ни слова.

– Значит, мне тоже собираться в дорогу, как и в прошлый раз? – спросил Гибби.

Роб уже хотел ответить отказом, но потом подумал, что с ним мальчик будет в большей безопасности. Он был уверен в том, что леди Келсо должным образом позаботится о нем, если Гибби останется в стенах замка. Но предприимчивость вкупе с любопытством, присущие Гибби, представлялись Роберту весьма опасной смесью.

А еще он не доверял Алексу. Если брат заподозрит, что Гиб что-то знает, непременно найдет способ выудить из парня информацию.

В любом случае мальчишка может пригодиться во время путешествия, да и Майри порадуется его обществу.

– Хорошо, – ответил Роберт. – Можешь ехать с нами. Как только передашь мое распоряжение Джейку, немедленно возвращайся назад и постарайся сегодня никуда от меня не отходить.

Найдя женщин в большой спальне, Роберт отослал Энни и Элизу прочь, чтобы поговорить с бабушкой и Майри наедине.

– Доу встретился с Данвити, и его милость согласился вернуться в Аннандейл, – сообщил он. – Так что я надеюсь отправиться в путь завтра перед рассветом.

– Ты уверен, что все в порядке? – спросила леди Келсо. – Откуда ты это знаешь?

– Мне не нужно ждать возвращения Доу, чтобы знать, что все идет по плану, – ответил Роберт. – Если я ошибся и он все еще в пути, Майри в любом случае попадет домой.

Видя, что бабушка согласно кивнула, Роберт добавил:

– Поймите, Алекс никого не должен заподозрить. Не должен догадаться, что кто-то покинул замок. Пусть думает, что дым от сигнального костра означает: Данвити на пути в Дамфрис. Тогда Алекс останется здесь, как и планировал.

– Я не потерплю войны между кланами на пороге этого дома, – с раздражением заметила леди Келсо. – Поэтому постарайся, чтобы все закончилось благополучно, мой мальчик.

– Как скажете, мадам, – ответил Роберт. – Если все пойдет как задумано, мы покинем замок перед утренним приливом и вернемся вечером.

– Но как ты намереваешься вывести Майри из замка? – спросила леди Келсо. – Неужели...

– Она знает про пещеру, – перебил бабку Роберт и с улыбкой взглянул на девушку. – Я так привез ее в Трейлингхейл. Важно то, что Алексу неизвестно о существовании этой пещеры. Я ему не рассказывал, и дед, надеюсь, тоже.

– А что делать мне? – спросила Майри.

– Готовиться к отъезду, – ответил Роб. – Возьмите то, что вам понравится, или оставьте все здесь. Я постучу в дверь, когда придет время. Но не стоит посвящать в наши планы Энни. Пусть ведет себя так, будто вы все еще здесь. Так что пусть приходит на работу в обычное время, а вечером отправляется домой. Если Алекс потребует впустить его в замок, – теперь Роберт обращался к бабушке, – делайте все, что угодно, только не позволяйте ему подняться наверх.

– Я с ним справлюсь, – ответила леди Келсо. – Я буду очень скучать по вас, Майри.

Роб не хотел даже думать о том, как сильно будет скучать он. Вновь улыбнувшись девушке, он вышел из комнаты и отправился на поиски Гибби.

Остаток дня тянулся невероятно долго. И наконец пришло время отправляться в путь.

Майри ждала. Она надела плащ и теперь ждала условного сигнала. Вскоре за ней пришел Роберт. Он держал в руке фонарь, и поэтому, когда он потянулся за небольшим узелком, собранным Майри в дорогу, девушка покачала головой.

– Я могу нести вещи сама, – сказала она. – В узелке всего лишь платье, две сорочки да туника. Он нетяжелый и не слишком объемный.

За углом их с Робертом поджидал Гибби, и Майри очень удивилась, увидев в руках у мальчика две корзинки.

– Еда, – сонно пояснил он. – Сама велела вам передать.

Все трое поспешили спуститься в кладовую, где Роберт отпер дверь, ведущую в пещеру. Он просунул цепь от щеколды в отверстие, прятавшееся под потолком, и захлопнул за собой дверь, когда все трое оказались на лестнице. Только теперь Майри поняла, что Гибби отправляется в путешествие вместе с ними.

Галера ждала их у пристани, и скоро они отчалили в сторону залива. В пути Роб и Майри позавтракали хлебом и сыром, заботливо приготовленными леди Келсо. Они прибыли в Аннан-Хаус вскоре после рассвета, так что вторая корзинка с едой не понадобилась.

– Просто не верится, – тихо произнесла Майри, когда кормчий направил галеру вверх по реке. – Здесь ничего не изменилось.

– Ну конечно, – произнес Гиб. – Ведь место то же самое. А вы что думали?

– Я думала, что-то изменится, – ответила Майри.

– Идем, – скомандовал Роберт, когда гребцы выпрыгнули из галеры, чтобы втащить ее повыше на берег. – Мы пойдем к дому, а вы ждите меня здесь. Если не вернусь в течение часа, плывите в гавань Аннана и оставайтесь там.

– Я пойду с вами, – предложил Гибби.

–Да-да, Гибби, конечно, – поспешно произнесла Майри, видя, что Роб сомневается. – Если что-то пойдет не так, ты побежишь назад и предупредишь Джейка Элиота.

– Нет, ты с нами не пойдешь, – покачал головой Роберт. – Подожди, пока я пойму, что подниматься здесь безопасно. Сторожи корзинку. Я возьму твой узелок, – обратился он к Майри. – Не нужно тащить его в гору.

Майри отдала ему узелок, и они пошли вверх по уже знакомой тропе. Когда же они поднялись на вершину холма, девушка ахнула от удивления: ворота замка были открыты. Во дворе ржали лошади и били копытами по выложенной булыжником земле.

– О Господи, они что, только вернулись? – спросила Майри. – Я думала, они были дома еще вчера.

– Ты права, – сказал Роб. – Но кажется, они снова собираются в поход.

Когда Роберт и Майри вошли во двор, к девушке бросился Джопсон:

– Миледи, слава Всевышнему, вы опять дома! Ох, здесь такое случилось! Наш господин вне себя от гнева. Никогда его таким не видел.

– Это наш управляющий, – пояснила Роберту Майри. – Господи, Джопсон! Да что стряслось?

– Это все леди Фиона, миледи. Она сбежала с молодым Джардином. А господин... Не нравится мне его настроение. Боюсь, как бы он не убил обоих.

Майри показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Все поплыло перед глазами, а звуки превратились в невнятный гул.

Заметив, что Майри пошатнулась, Роберт поспешно поддержал ее за локоть. Жаль, что он не мог обнять ее за талию и прижать к себе.

Девушка выпрямилась, заморгала и закусила нижнюю губу. Видно было, что она отчаянно пытается взять себя в руки.

– Где мой отец? – спросила Майри. – Он еще не знает, что я вернулась?

– Нет, миледи, – ответил управляющий. – Часовые заметили на дороге мужчину и женщину, но тревогу не подняли. Да и чего нам опасаться? Ворота хоть и открыты, двор полон вооруженных людей. Да и разве хватило бы у вас дерзости ринуться в самое пекло, если бы вы замышляли недоброе? Войско вскоре увеличится, – мрачно добавил управляющий. – Его милость надеется, что к нему присоединятся и остальные жители долины, когда он поедет за своей блудной дочерью.

– Я должен поехать с ним, – прошептал Роберт на ухо Майри.

– Нет, сэр, – резко возразила девушка, совершенно не заботясь о том, что их могут услышать. – Вы должны вернуться домой. Если моего отца так разъярила последняя выходка Фионы... Нет, честное слово, я бы вправила ей мозги. А уж что бы я сделала с вашим другом Уиллом Джардином... За это меня непременно повесили бы.

– Уилл Джардин мне недруг, хотя со стороны может показаться, что это именно так, – возразил Роберт. – Джардины часто вставали на сторону Максвеллов, и потому мы считаем их союзниками, но отнюдь не друзьями. Это...

Роберт замолчал, заметив направляющегося к ним Данвити. На лице его милости читалось раздражение.

–А, вы все-таки вернули мою дочь домой, Максвелл, – рявкнул он. – Будь у меня время, я непременно поступил бы как должно. А именно – повесил бы вас. Но я не из тех, кто отступает от данного слова. Я пообещал Парленду Доу отпустить вас с миром. И сдержу обещание. Он сказал, что я должен поблагодарить вас за то, что доставили мою дочь в целости и сохранности. Так вот – благодарности не ждите. По мне, вы с этим негодным вором, Уиллом Джардином, одним миром мазаны!

Лицо его милости побагровело, а сам он дрожал от ярости.

– Милорд, прошу вас, успокойтесь, – произнес Роберт. – Клянусь вам, мне, также как и вам, отвратителен поступок Уилла Джардина, и я с готовностью помогу вам все уладить. Честное слово, сэр, если вы мне позволите, я поеду с вами. Я и мой меч в вашем распоряжении.

– Ну уж нет! Вы уберетесь отсюда, и немедленно! Я не нуждаюсь в вашей помощи. Я не такой дурак, чтобы поверить, будто вы выступите против Уилла Джардина.

– Отец, прошу вас, – взмолилась Майри.

– Довольно слов, – бросил Данвити. – Я должен идти. Но прежде ты должна кое-что узнать. Я выгнал Флори, эту мерзавку, служанку твоей сестры. Она помогала Фионе. Так что не смей принимать ее обратно! Может статься, мне не удастся разобраться с тем, что учинила твоя сестра, и придется убить Уилла Джардина. Так вот, чтобы защитить тебя, я изменил свое завещание. Этот дом и прилегающие к нему земли я оставляю не Фионе, а тебе, как своей наследнице, если только супруга не родит мне сына.

– Но, сэр...

– Нет, Майри, – гневно перебил дочь Данвити, – что бы со мной ни случилось, ты должна поклясться, что не отдашь этот дом и земли Фионе, пока она вместе с этим бесчестным негодяем!

– Клянусь, милорд, – торжественно произнесла Майри. – Но вам не стоит отправляться в поход в таком состоянии, сэр! Вы кажетесь мне больным. Вы уверены, что Фиона действовала по доброй воле?

– Да, потому что глупая девчонка не раз встречалась с этим мерзавцем в течение последних недель. Господи, да она встречалась с ним еще до того, как ты покинула нас!

Данвити говорил так, словно обвинял Майри в том, что сделала ее сестра.

Роберт хотел уже встать на ее защиту, но, боясь все испортить, промолчал. Однако молчание не помогло, и Данвити перевел на него полный ненависти взгляд.

– Вы! – воскликнул он, указывая на Роберта трясущимся пальцем. – Вы во всем виноваты, вы и ваш вор брат! Вы оба! Вы решили поставить здесь все с ног на голову ради собственной выгоды. Вас сжирает жадность! Гребете под себя, и все вам мало! Власть и деньги, деньги и власть – только это и важно Максвеллам и им подобным! Да будьте вы прокляты отныне и вовеки веков! И Джардины вместе с вами! Нет, пусть они будут прокляты вдвойне...

Данвити разразился ругательствами, но вдруг поток брани прервался, и он, открыв рот, посмотрел на Майри.

Девушка бросилась к отцу, а Роб уже протянул руку, чтобы остановить ее – кто знает, на что способен Данвити в таком состоянии? Но Данвити еще некоторое время смотрел на дочь остекленевшими глазами, а потом рухнул на землю.

Услышав, как закричала Майри, Роб упал на колено рядом с Данвити. Открытые глаза барона смотрели в небо, а дыхание остановилось. Роберт попытался его встряхнуть, и когда ответа не последовало, приложил пальцы к артерии на шее Данвити. Пульс не прощупывался. Роб взглянул на управляющего:

– Он мертв. Если вы останетесь здесь, я отведу леди Майри...

– Нет! – закричала девушка, упала на колени и склонилась над отцом.

Она принялась трясти его за плечи. По ее щекам катились слезы и падали на грудь отца.

– Прошу прощения, сэр, – тихо обратился к Роберту управляющий. – Я пошлю кого-нибудь за леди Фейлин. Мы должны сказать ей, и я не сомневаюсь, что она тоже захочет побыть с леди Майри. Может быть, теперь вам следует покинуть нас... при всем моем уважении, сэр...

– Обязательно пошлите за леди Фейлин, – сказал Роб. – Но я останусь здесь до тех пор, пока леди Майри не попросит меня уйти.

Управляющий смерил Роберта долгим испытующим взглядом. И когда сквозившая в его взгляде суровая решимость сменилась одобрением, Роберт повернулся к Майри.

– Идемте, миледи, – мягко произнес он. – Вы уже ничего не можете для него сделать. Он упокоился с миром.

Но Майри не двинулась с места, словно не слышала Роберта. Потом она порывисто перекрестилась, набрала полную грудь воздуха, выдохнула и, поднявшись на ноги, посмотрела на молодого человека.

– Спасибо, что привезли меня домой вовремя, сэр, – с поразительным спокойствием произнесла она. – Я успела повидаться с отцом перед смертью. Но я согласна с тем, что теперь вам пора вернуться к своим людям.

Пронзительный крик привлек внимание всех присутствующих. Обернувшись, Роберт увидел полную женщину в богатом одеянии, в которой без труда узнал Фейлин, леди Данвити. Подхватив юбки, она сбежала по лестнице и пересекла двор, не обращая внимания на поспешно расступавшихся перед ней слуг.

– Что вы с ним сделали? – завизжала она, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в отдельности. Затем ее взгляд остановился на Майри, и она, пронзительно вскрикнув, бросилась на девушку с намерением вцепиться ей в лицо.

Управляющий отскочил в сторону, в то время как Роберт преградил ей путь. Схватив женщину за руки, он произнес строго и решительно:

– Держите себя в руках, миледи.

Фейлин тут же затихла и прекратила кричать. Приказ Роберта упал в тишину точно камень в воду, распространяя вокруг волны смущения, тут же охватившего стоящих во дворе людей.

– Как вы смеете до меня дотрагиваться! – взвизгнула леди Данвити.

– Мадам, прошу вас, помните о своем положении, – обратилась к мачехе Майри, когда Роб отпустил ее. – Вы же не хотите подвергнуть опасности ребенка, которого носите под сердцем.

На лице Фейлин на мгновение отразилось замешательство, которое тут же сменилось возмущением.

– Спасибо за совет, Майри, – с язвительным высокомерием произнесла она. – Без сомнения, наша Фиона научилась прекрасному поведению у тебя. Я не сомневаюсь, что ты намеренно решила причинить отцу душевные страдания, а теперь убила его, вернувшись таким вот образом. Надеюсь, ты счастлива.

Роб заметил, как сжалась Майри, однако дерзить в ответ она не стала и лишь холодно произнесла:

– Мы обе несказанно расстроены, мадам, но это не вернет моего отца. Нужно немедленно известить Фиону о случившемся, хотя я очень опасаюсь за ее душевное здоровье. Она наверняка обвинит себя в смерти отца, как вы только что обвинили меня.

Майри повернулась к управляющему:

– Я полагаюсь на вас, Джопсон. Пошлите надежного человека, который сумеет должным образом сообщить ее милости печальную новость. Но сначала пусть Джерард распустит войско. Сегодня мы не пойдем в Эплгарт.

– Но, миледи...

– Раз мой отец был убежден, что леди Фиона сбежала с Уиллом Джардином добровольно, значит, так тому и быть до тех пор, пока мы не получим доказательства обратного.

– Кто ты такая, чтобы отдавать здесь приказы, касающиеся моей дочери?! – гневно спросила леди Данвити.

Продолжая сохранять поразительное спокойствие, Майри ответила:

– До тех пор пока не родится ваш ребенок – если он, конечно, окажется мальчиком, – я останусь наследницей всех владений моего отца. В его завещании – если он не изменил его, как изменил свою волю относительно наследования Фионой Аннан-Хауса, – говорится, что в случае его смерти я должна взять на себя все полномочия. Джопсон, вносил ли мой отец какие-либо изменения в завещание, кроме самого последнего?

– Нет, миледи, – ответил управляющий. – Он непременно известил бы меня об этом. Стало быть, теперь его завещание вступило в силу. Я немедленно передам ваши приказания кому следует.

Майри повернулась к Роберту, и тот поспешно заговорил:

– Произошедшее сегодня печальное событие все меняет, миледи. Я к вашим услугам и готов оказать любую помощь.

– Благодарю вас, сэр, за вашу доброту, – произнесла Майри и подняла на Роберта исполненные печали глаза.

Роберт знал, что печалилась она об отце, а не о расставании с ним. Он также знал, что она скажет, поэтому снова не дал ей заговорить.

– Я сообщу вашей сестре о кончине его милости и привезу ее назад домой, миледи. Я также могу быстро разделаться с Уиллом Джардином, как того хотел ваш отец.

– Нет, – поспешно возразила Майри, и теплота, сквозившая в ее голосе, тут же растопила Роберту сердце, хотя слова, которые она произнесла дальше, были вовсе не теми, каких он ожидал. – Уилл Джардин действовал не один. К тому же... он никого не убивал. Мой отец не был кровожадным. Он ненавидел всякого рода конфликты и старался сохранить мир любой ценой. Он умер, и мы не можем этого изменить. Но я приложу все силы, чтобы сохранить спокойствие в Аннандейле. И в этом вы действительно в силах помочь мне, сэр, если, конечно, захотите.

Роберт знал, что она имеет в виду. Майри хотела, чтобы Роберт отговорил Алекса от намерения подчинить Аннандейл своей власти. Эта мысль была подобна удару грома. Но Роберт не подал виду и ответил:

– Я сделаю все от меня зависящее, миледи, но...

– Никаких «но», сэр, – перебила его Майри, слабо улыбнувшись. – Я хочу получить от вас обещание. А обещания, как и извинения, не допускают никаких оговорок.

Роберт был уверен, что выражение его глаз перекликается с выражением глаз Майри, когда кивнул в знак согласия. Он не мог говорить, потому что горло сдавило точно железным обручем. Роберту так хотелось заключить Майри в объятия, что он с трудом держал себя в руках.

Еще раз коротко кивнув, молодой человек отвесил поклон и вышел со двора.

Не успел он пройти и половину пути, как увидел идущего ему навстречу упрямца Гибби с корзинкой в руках.

Вспомнив, что в ней хранится, Роберт улыбнулся.

Майри смотрела Робу вслед до тех пор, пока он не вышел за ворота и не скрылся за поросшей травой вершиной холма. Она хотела, чтобы он обернулся и посмотрел на нее, и все же испытала облегчение, когда он этого не сделал.

Она смотрела, как слуги кладут тело ее отца на одеяло, чтобы отнести в дом, где служанки и женщины из близлежащих домов подготовят его к погребению. Рядом с ней сотрясалась в рыданиях Фейлин, и Майри показалось, что прошедшие несколько недель были всего лишь сном.

Глубоко вздохнув, девушка повернулась к мачехе и почувствовала огромное облегчение, когда из дому выбежала Сэди – служанка ее милости.

– Рада видеть тебя, Сэди! – с теплотой произнесла Майри.

Криво усмехнувшись и бросив взгляд на рыдающую Фейлин, та ответила:

– Уж я догадываюсь. Как хорошо, что вы снова дома, миледи, и как ужасно, что его милость умер. Что я должна делать?

– Присмотреть за ее милостью.

– Да, конечно. Сказать управляющему, чтобы он послал за женщинами?

Майри кивнула. Она легко отделалась от Фейлин, да и то только потому, что Господь послал ей на помощь Сэди. В этот момент за ее спиной раздался знакомый голосок:

– Прошу прощения, миледи, но господин велел мне отправляться к вам, на случай если понадоблюсь.

Майри обернулась, и ее взору предстала широкая щербатая улыбка Гибби.

– Гиб! Ведь галера не уплывет без тебя?

– Нет. Господин сказал, чтобы я передал вам небольшой подарок. Только не открывайте корзинку, покуда не войдете в дом. А ежели вы заняты, я подожду.

– Галера подождет?

– Да, конечно. Господин сказал, что я должен подняться на холм и помахать ему рукой. Если только не начнется прилив.

Майри пребывала в нерешительности.

– Но ведь ты не захочешь здесь остаться, Гиб? Тебе нравится в Трейлингхейле с твоим господином и Фином Уолтерсом.

– Это верно. Но я скоро вернусь назад. Господин сказал, что вы могли бы взять меня с собой в Нитсдейл, когда отправитесь в Торнхилл на Пасху. Видите ли, к тому времени Сама уже вернется в Дамфрис, и господин сказал, что она уж найдет способ переправить меня назад в Трейлинг-хейл. А покуда, сказал мой господин, я могу многому здесь научиться. Я буду очень усердным учеником, честное слово.

– Не сомневаюсь, – не могла не согласиться Майри, которая тут же перенеслась мыслями в Торнхилл. Встряхнувшись, она вновь посмотрела на ожидающего приказаний мальчика. – Тогда ступай и дай команде знак. Пусть отплывают, пока не пропустили прилив. А я пока закончу здесь кое-какие дела. Потом мы поднимемся в мою комнату и посмотрим, что ты прячешь в корзинке. Если только ты не хочешь оставить свою ношу мне.

– Да нет, мне не тяжело, а вы можете подсмотреть, что это за подарок.

Мальчик направился к воротам, и Майри поймала себя на том, что улыбается.

Прежде чем он вернулся, девушка пришла к выводу, что хоть Джопсон и принял ее в качестве своей новой госпожи, развеяв тем самым ее сомнения относительно своей способности управлять поместьем и людьми, он вполне мог сделать все, что требуется, и без ее помощи. Джопсон прикажет женщинам из деревни, и те подготовят Данвити к погребению.

А раз делать пока нечего, то придется идти в дом, где она неминуемо столкнется лицом к лицу с Фейлин и снедаемыми любопытством слугами. Майри отсутствовала столь долго, что теперь все гадали, чем же обернется ее возвращение. Неудивительно, что кое-кто предпочтет убежать прочь, поджав хвост.

Как же Майри жалела о том, что рядом с ней нет Фионы. По крайней мере с сестрой она могла говорить спокойно, не боясь сказать что-то лишнее. Мысль о том, что теперь она будет спать в их общей спальне одна, пробудила в душе Майри новую волну грусти, и слезы обожгли ей глаза. Вытерев слезы, Майри спустилась в большой зал, где экономка с помощью многочисленных слуг готовила все для предстоящих похорон.

Майри согласилась со всем, что посоветовала экономка, и заверила ее, что прекрасно понимает ее желание лично за всем проследить. После этого Майри отпустила экономку немного отдохнуть, а сама направилась к лестнице.

– Леди Майри, может, теперь вы захотите поглядеть, что у меня в корзине?

Обернувшись, Майри увидела Гибби и подняла крышку корзинки, которую тот по-прежнему не выпускал из рук. На дне, свернувшись клубочком, спал Злюка.

– Святые небеса! – воскликнула Майри. – Этого я никак не ожидала! Честно говоря, я думала, что подарком являешься ты сам, а в корзине лежит твоя одежда и еда в дорогу.

– Ну, я тоже часть подарка, – сказал Гибби. – Не сомневайтесь, я пригожусь вам, чтобы приглядывать за этим дьяволенком. А что касается одежды, то мне хватит и того, чтона мне надето.

– Так, значит, ты хочешь приглядывать за Злюкой? А мне казалось, ты вообще к нему не подходишь, – поддразнила Майри мальчика, повторив его собственные слова.

Гибби пожал плечами:

– Теперь мы поладили. Господин сказал, что не возьмет меня с собой на судно, если не соглашусь приглядеть за этим парнем и сделать так, чтобы он сидел тихо.

Майри взяла котенка на руки. Он все еще выглядел полусонным. Когда же она поставила его на пол, он сделал пару неуверенных шагов, пошатнулся и начал отряхиваться.

– Да что с ним такое? – удивленно спросила Майри.

Гибби снова пожал плечами:

– Думаю, выпил слишком много виски.

– Виски?!

– Да. Мой господин сам сказал, что ничто так не помогает мужчине заснуть, как добрая порция виски. Я дал Злюке капельку, и, как видите, все получилось.

Майри закусила губу и напомнила себе, что ее отец умер, а коты определенно не должны пить виски, но ничего не помогало. Она изо всех сил пыталась сдержать рвущийся наружу смех, но не смогла и рассмеялась на весь зал.

– Нет, ему правда очень понравилось, – пробормотал Гибби.

Роберт вернулся в Трейлингхейл без происшествий и при полнейшем штиле. И все же путешествие показалось ему слишком долгим и утомительным, ибо ничто не могло отвлечь его от мыслей об оставленной в Аннан-Хаусе Майри. Он был уверен, что она станет скучать по своей сестре Фионе так же сильно, а может, даже сильнее, чем по его милости.

Роберт помнил о смерти своей доброй, мягкой матери и сурового отца и поэтому знал, как тяжело потерять кого-то из родителей.

Он также знал, что его длительное присутствие в Аннан-Хаусе лишь навредит Майри. Оно породит сплетни и новые обвинения и усложнит ее и без того непростые отношения с мачехой.

Более того, Роберт ни минуты не сомневался, что когда Майри более вдумчиво поразмыслит о последних событиях, то непременно решит, что он тоже отчасти виноват в побеге Фионы. Ведь он не только привел Уилла Джардина в Данвити-Мейнс, но и похитил Майри в тот самый момент, когда Уилл обхаживал ее сестру. Роберт знал, что поступил правильно, вернувшись домой. И все же мысль эта отнюдь не принесла облегчения.

Галера вошла в залив, когда солнце начало клониться к горизонту. Однако заканчивался отлив и уровень воды в заливе опустился слишком низко, чтобы Роб мог воспользоваться пещерой.

Остановившись на почтительном расстоянии от берега, чтобы не быть увиденными, команда во главе с Робертом ждала прилива.

К тому времени как начался прилив, солнце уже опустилось за горизонт, и команде пришлось править галерой в кромешной тьме. Если люди Алекса и наблюдали за морем, то скорее всего после заката отправились по своим делам.

Пожелав своим людям спокойной ночи, Роберт напомнил, чтобы они появлялись утром в замке по одному или подвое, не привлекая внимания. После этого он поднялся по ступеням, открыл дверь с помощью цепи, втянул цепь внутрь, запер дверь и, прихватив из кладовки кувшин с виски, отправился на кухню перекусить.

Почувствовав себя гораздо лучше после сытного ужина, Роберт отправился к бабке, чтобы сообщить о своем возвращении.

– Ну и ну, – воскликнула леди Келсо, когда Элиза впустила Роберта в спальню, – ты, конечно, объяснял мне про приливы и отливы, но я и предположить не могла, что ты обернешься так быстро.

– Мне путешествие коротким не показалось, – возразил Роберт.

– Стало быть, девушка добралась до дома в целости и сохранности.

Роберт рассказал бабушке о том, что произошло в Аннан-Хаусе. Услыхав о смерти Данвити, леди Келсо перепугалась не на шутку и забросала Роберта вопросами. Удовлетворив ее любопытство, Роберт спросил об Алексе.

– Этот упрямец все еще стоит лагерем у ворот и, думаю, останется там до Рождества.

– Ну, это вряд ли, – возразил Роберт. – Завтра я намерен пригласить его в дом и сообщить, что он должен побеседовать с лордом Джонстоуном или с каким-то другим землевладельцем Аннандейла, если намерен претворить в жизнь свою глупую затею.

– Так, значит, теперь она кажется тебе глупой?

– Да, я никогда не поддерживал Алекса в его решении, – ответил Роберт. – Если смотреть только на одну сторону медали, принятое решение кажется единственно верным. Но существует и обратная сторона, и в данном случае она важнее. Мне кажется, если устоявшийся с годами образ жизни приносит плоды, не нужно ничего менять. Система управления Аннандейлом существует более сотни лет, поэтому не стоит нам, Максвеллам, вмешиваться, ибо ничего хорошего из этого не выйдет.

– Не стану с тобой спорить, Робби, но как же быть с Арчи Дугласом?

– Дуглас – другое дело. Если он захочет установить в Аннандейле свою власть, то лишь потому, что ему нужны люди для обеспечения безопасности районов, граничащих с Англией, и это всем известно. Жители Аннандейла не станут возражать, если он увеличит размер пошлины или потребует больше провизии для своей армии. Дугласы уже не раз доказывали свою способность защитить своих подданных от англичан. Мы, Максвеллы, не столь уважаемы народом, и во многом благодаря нашим предкам.

– Значит ли это, что ты собираешься пойти против воли Алекса?

– Если это будет необходимо, то да. Тем более что я обещал Майри помощь. А пока я собираюсь сообщить ему о том, что Майри вернулась домой. Так что пусть забирает своих людей и отправляется назад в Дамфрис, пока они не опустошили окрестности Трейлингхейла.

Глава 17

Сказано – сделано. На следующее утро Роберт послал одного из слуг к Алексу с приглашением на завтрак в замок. Роберт совсем не удивился, когда вскоре после прихода Алекса к ним присоединились леди Келсо и Элиза. Алекс пришел в сопровождении двух своих людей.

– Надеюсь, ты не возражаешь против эскорта и пригласишь моих сопровождающих к столу? – спросил он, подойдя к помосту.

Роб кивнул. Он понимал, что в присутствии этих двоих Алекс будет вести себя пристойно и не скажет ничего лишнего. Впрочем, глупо было надеяться, что приспешники его брата не знают о том, что происходит. Дав знак слугам накрывать на стол, Роб пожал брату руку и приветственно кивнул его сопровождающим.

– Я пришел не один в надежде, что ты образумился и позволишь мне взять под свою защиту находящуюся в замке леди, – произнес Алекс.

– Я взял на себя смелость освободить тебя от лишнего беспокойства, – ответил Роб. – Вышеозначенная леди уже дома. Кроме того, твоим проблемам с Данвити пришел конец. Его милость скончался.

– Ты считаешь меня идиотом? Я ни за что в это не поверю. Мои слуги внимательно следили за замком. Так вот, пока я находился здесь, ни одна женщина, за исключением этой девчонки Энни, не выходила за ворота. Более того, я непременно узнал бы о смерти Данвити быстрее тебя.

– Клянусь тебе всем, что мне дорого и свято, Алекс, ее милости здесь нет. Если не веришь, начни обыскивать замок. Можешь перевернуть все вверх дном, да только напрасно время потратишь.

Алекс нахмурился, а потом перевел взгляд на леди Келсо:

– Мадам, вы тоже готовы поклясться, что ее милости здесь нет?

– Да, Александр. Мне кажется, тебе должно быть стыдно обвинять брата во лжи, когда он дал тебе клятву. И если Роберт говорит, что Данвити мертв и скорее всего уже погребен, ты должен в это поверить.

– Но как... откуда вы все это узнали? И как могло случиться, что еще два дня назад ее милость находилась здесь, а теперь оказалась дома? Мы же тщательно обыскивали всех, кто выходил из замка.

– Потому что ты и твои люди видели не всех, кто выходил, и меня в том числе, – ответил Роб. – Не проси меня поделиться с тобой секретами Трейлингхейла. Если бы ты не пришел сюда с угрозами взять замок в осаду, я, возможно, выдал бы тебе некоторые свои тайны, но теперь – ни за что.

– Но ведь Данвити направлялся в Дамфрис! Откуда ты знаешь, что он мертв?

– Он умер у меня на глазах.

Алекс молчал, и Робу не понравилось выражение его лица.

– Кто все унаследовал? – наконец спросил он, и Роберт понял, что не ошибся: его брат снова что-то задумал.

Пожав плечами, Роб ответил:

– Поскольку леди Данвити беременна, на этот вопрос нельзя ответить с уверенностью. Но можешь не сомневаться, Дугласы тоже захотят получить свою долю. Так что мой тебе совет: оставь все как есть.

– Да, наверное, ты прав... пока, – задумчиво произнес Алекс.

– По крайней мере мы можем забыть об этом до Пасхи, – подала голос леди Келсо. – Будет крайне неблагоразумно с твоей стороны, Алекс, пытаться навязать свою власть, прежде чем закончится праздник, если, конечно, не хочешь, чтобы священник из церкви Святого Михаила отлучил тебя от церкви в присутствии паствы в пасхальное утро.

Алекс улыбнулся и произнес:

– Вы же прекрасно знаете, мадам, что я никогда не оскверню священный праздник, совершив неблаговидный поступок.

Надеясь, что ему удалось выполнить данное Майри обещание, Роберт с облегчением наблюдал, как отряд, возглавляемый его братом, двинулся в Дамфрис. Вернувшись в дом, он увидел, что в опустевшем зале его ожидает леди Келсо.

Опустив обмен любезностями, пожилая леди произнесла:

– Ты ведь знаешь, как он жаждет заполучить земли Данвити, не так ли, Роб? Его глаза горели жадностью, когда он впервые заговорил о своем праве на обладание этими землями. Боюсь, власть испортила твоего брата, сделав его до крайности ненасытным.

– Не могу с вами не согласиться.

– Сначала это проявилось в гордыне, – продолжала леди Келсо. – В отсутствие главы клана, предпочитающего жить в Глазго или Стерлинге, Алекс беспрепятственно делает все, что ему вздумается. Такая неограниченная свобода опасна. А между тем, мой дорогой, до Пасхи осталось всего две недели.

– Вы считаете, что он завладеет землями Данвити при первом удобном случае? – произнес Роберт, а когда его бабка кивнула, продолжил: – Наши мнения совпадают. Но я не позволю этого, ба, правда, пока не знаю как. Мне не хотелось бы просить помощи у Арчи Дугласа, потому что я не желаю подвергать унижению Алекса или кого-то из Максвеллов. Я не позволю им причинить Майри зло или отобрать ее собственность.

– Он не будет ничего предпринимать до тех пор, пока не прояснится, кто же стал наследником Данвити, – заключила леди Келсо.

Жизнь в Аннан-Хаусе без Фионы оказалась невыносимой. Майри даже и представить себе не могла, как присутствие сестры облегчало ей непростые отношения с мачехой. Без Фионы ей приходилось несладко.

Несмотря на то что мачеха не придиралась к ней, как раньше, она отказывалась воспринимать новое положение падчерицы всерьез, говоря, что женщина, неосмотрительно позволившая себя похитить, да еще унесшая с собой ключи от всех дверей и кладовых Аннан-Хауса, не может управлять им должным образом.

– И не говори, что ты вернула мне ключи, – гневалась Фейлин, когда Майри напоминала ей об этом. – На что они мне теперь? Нам ведь все равно пришлось взламывать старые и вешать новые замки.

Два-три раза на дню Фейлин непременно вопрошала, сможет ли Майри найти себе мужа с такой-то подмоченной репутацией. А еще мачеха ужасно невзлюбила Злюку.

– Кошки должны знать свое место, – недовольно проворчала она, когда утром следующей пятницы женщины взялись за рукоделие.

Фейлин вышивала, а Сэди сидела рядом с ней и разбирала нитки. Майри же отложила пяльцы и взяла на руки громко урчащего Злюку, норовившего «помочь» служанке.

Никто не поддержал разговор, но Фейлин упрямо продолжала:

– Ты что, хочешь, чтобы я споткнулась о него и упала? – Она многозначительно положила руку на живот. – И что тогда будет с ребенком? Нет, этот кот вполне может жить на улице и питаться мышами и прочими вредителями. Тогда от него хотя бы будет польза.

– Злюка отвлекает меня от невеселых мыслей, мадам, – тихо произнесла Майри. – Он либо шалит, либо спит. Да так крепко, что даже не просыпается, когда его берут на руки. А еще он начинает урчать, когда я его глажу. Уверена, вы не захотите лишить меня и себя маленьких радостей, несмотря на то что мы обе скорбим.

– Верно. – Фейлин вздохнула. – Мне очень не хватает крепкого мужского плеча. Всегда необходимо, чтобы кто-то взял управление замком и землями в свои руки. Женщины не могут тягаться с мужчинами в такого рода деятельности.

– Кто-то был с вами груб? – спросила Майри.

– Нет-нет, просто когда твой отец был жив...

Из груди Фейлин вновь вырвался вздох.

– Он всегда заботился о вас, мадам, это правда. Мой отец был хорошим человеком. Я постараюсь сделать так, чтобы Злюка не вертелся у вас под ногами, если это вас порадует. Только не просите меня выбросить его на улицу. Пусть ходит где хочет, мне это нравится.

– Слишком много на себя берешь, дорогая моя. Не очень-то привыкай к власти, чтобы потом не завидовать черной завистью своему маленькому брату, когда тот появится на свет.

Майри заметила, как Сэди поджала губы, а потом порывисто поднялась со своего места и отложила в сторону мотки ниток.

– Прошу прощения, мадам, – обратилась она к Фейлин. – Но мне нужно сходить к себе в комнату.

– Господи помилуй, я надеюсь, эта девица не заболела, – произнесла Фейлин, когда служанка направилась к двери. – Если я подхвачу от нее заразу...

Заметив, что Сэди все еще в пределах слышимости, Майри предпочла промолчать.

Фейлин также выразила удивление, что падчерица позволила «этому Роберту Максвеллу» приставить к ней одного из своих прислужников – «наверняка собственного незаконнорожденного сына». Однако Майри и на это ничего не ответила, предпочитая мир войне.

Гибби почти не заходил в дом, и Майри не осуждала его. Мальчик понравился Джопсону, и управляющий дал ему поручение. Через день он сообщил Майри, что мальчик не только надежен, но еще и сообразителен, а это из уст управляющего звучало как высшая похвала.

Вскоре Майри стала замечать, что постепенно возвращается к прежнему образу жизни. Она снова предпочитала уступать или молча соглашаться, вместо того чтобы высказывать собственное мнение вслух. И все это ради того, чтобы в доме царило спокойствие. Когда-то так поступал и ее отец. Это обстоятельство очень раздражало Майри. Разница между ее нынешней жизнью и жизнью в Трейлингхейле, когда она могла открыто говорить о том, что думает, была очевидна.

Майри нравилась себе больше, когда была там, с Робертом.

В понедельник, за три дня до предполагаемой поездки в Торнхилл к Дженни и сэру Хью на Пасху, Майри, Фейлин и Сэди сидели за ужином. Тяжело вздохнув, Фейлин произнесла:

– Боюсь, моя дорогая, мы все же не сможем поехать в Торнхилл. Такое долгое путешествие! А потом еще придется ехать в Дамфрис на пасхальную службу. Какая досада! В последнее время я чувствую такую слабость...

Она сделала паузу, ожидая сочувствия. Но в душе Майри поднялась волна гнева. Ведь она не только хотела навестить Дженни и сэра Хью, но и надеялась увидеть Роба. Однако гнев вскоре сменился чувством вины, и она произнесла:

– Дженни и сэр Хью будут разочарованы не меньше, мадам.

Больше Майри ничего не сказала и старалась сохранять спокойствие до конца ужина.

Когда же все поднялись из-за стола и направились к лестнице, Майри извинилась, собираясь прогуляться, чтобы унять бушующий в душе гнев. Когда она отвернулась от Фейлин, направившейся в свою спальню, раздался голос Сэди:

– Прошу прощения, госпожа. Могу я поговорить с вами?

Сочтя, что Сэди разговаривает с Фейлин, Майри собралась уже идти дальше, но служанка тронула ее за локоть.

– Прошу вас, ваша милость.

– Извини, Сэди. Я думала, ты разговариваешь с леди Фейлин. Она ведь твоя госпожа.

– Вовсе нет. Я даже не обращаюсь к ней так, – возразила Сэди. – Я называю ее «мадам». А госпожа в этом доме вы, миледи.

– Нет-нет, пока я не госпожа, – ответила Майри. – Видишь ли, если у леди Фейлин...

– Нет, госпожа, – перебила Майри служанка, а потом поспешно добавила: – Простите, я не хотела показаться грубой, но мадам только говорит, что беременна. А тем временем три дня назад у нее начались месячные.

Майри, открыв рот, смотрела на Сэди, а потом едва не задохнулась от гнева.

В Трейлингхейле леди Келсо готовилась к возвращению в Дамфрис, где намеревалась посетить в Пасхальное воскресенье свою любимую церковь Святого Михаила, стоящую возле главного моста города.

Алекс настоял на том, чтобы Роберт присоединился к ним, и последний дал свое согласие так быстро, что наверняка ошеломил брата, не ожидавшего ничего подобного. Роб должен был сопровождать леди Келсо с четырьмя десятками своих людей, потому что чувство собственного достоинства пожилой леди не позволяло ей путешествовать с меньшим эскортом.

Алекс же забрал с собой слуг, сопровождавших леди Келсо в Трейлингхейл.

Роб не знал, привезет ли сэр Хью Дуглас свою семью на пасхальную службу в церковь Святого Михаила. Это была самая большая и красивая церковь в Нитсдейле, поэтому почти все знатные семьи предпочитали посещать во время религиозных праздников именно ее. В любом случае Роберт надеялся на долгожданную встречу.

Майри ждала до вторника, чтобы поговорить с Фейлин. Предупредив Сэди, чтобы та пока не попадалась своей хозяйке на глаза, и войдя в покои мачехи, Майри начала без лишних предисловий:

– Я узнала, мадам, что вы не носите под сердцем ребенка и не были беременны в последнее время. Нет, не надо мне ничего говорить, – добавила она, когда Фейлин ощетинилась. – Это я должна вам многое сказать и не желаю выслушивать фальшивых оправданий.

– Да как ты смеешь так со мной разговаривать...

– Это на меня совсем не похоже, но то, как вы обманули моего отца, непростительно, и я вас не прощу, – произнесла Майри с таким сарказмом, какого не слышал в ее голосе даже Роберт Максвелл.

Мысль о нем придала ей решимости продолжать:

– Господи, мадам, я даже не знаю, жалеть мне или радоваться тому, что отец так и не узнал о вашем подлом обмане. Но что сделано, то сделано. А теперь, когда всем стало ясно, кто в этом доме законный хозяин, вы меня выслушаете. Титул дает вам право жить в этом доме, и никто вас этого права не лишает. Но я поеду в Торнхилл на Пасху. А вы сами решайте: поедете со мной или нет.

Фейлин одарила падчерицу гневным взглядом, но та не смутилась, потому что сама дрожала от ярости.

– Сэди очень пожалеет о том, что предала меня, – процедила сквозь зубы Фейлин.

Они отправились в Торнхилл в четверг с наступлением утра. Майри никогда прежде не навещала кузину, поэтому замок на вершине холма, возвышающийся над рекой Нит, произвел на нее неизгладимое впечатление. Майри почувствовала себя здесь как дома, едва только переступила порог и увидела бросившуюся ей навстречу кузину Дженни, баронессу Исдейл.

Золотисто-каштановые волосы Дженни были причесаны на прямой пробор и ниспадали на плечи подобно двум мягким крыльям. На ней было очень простое и вместе с тем невероятно элегантное сочно-зеленое платье, перехваченное на бедрах поясом из квадратных серебряных пластин. Дженни поприветствовала гостей, радостно рассмеялась, а потом крепко обняла Майри.

– Мы были несказанно опечалены, узнав о смерти дяди, – произнесла Дженни, взглянув на Фейлин. – Вам, мадам, должно быть, так его не хватает. Вам всем.

Когда дамы собрались в чудесной комнате Дженни, где весело потрескивал камин, Майри рассказала ей о Фионе. Сэди, теперь с удовольствием прислуживавшую Майри, новую служанку Фейлин и служанку Дженни, Пег, отправили наверх разбирать багаж и готовить постели.

– Сбежала! – воскликнула Дженни, узнав последние новости. – Ужасно! Да с кем! С Уиллом Джардином! Господи, я помню, какого мнения об этой семье был дядя.

– Да, – бросила Фейлин, – он пришел в бешенство. Но печальная правда такова, что и на Майри лежит вина в его безвременной кончине.

– Уверена, вы это не всерьез, мадам, – засомневалась Дженни. – Конечно же, его ужасно расстроил и разгневал побег Фионы с этим молодым Джардином, но Майри здесь ни при чем.

Фейлин досадливо поморщилась.

– Исчезновение Майри тоже повлияло на него не лучшим образом, моя дорогая. Он был вне себя от гнева, узнав, что она провела так много времени с неженатым мужчиной, да к тому же с Максвеллом. Он, видите ли, был уверен, что Джардин и Максвелл сговорились. Какой позор! Угроза сразу двух ужасных скандалов висела над его головой подобно дамоклову мечу и в конце концов свела его в могилу.

Сдвинув брови, Дженни повернулась к Майри:

– Мы знали, что кто-то тебя похитил, потому что Хью помогал в поисках. Но нам ничего не известно о сговоре.

– Неправда, что Роберт Максвелл и Уилл Джардин сговорились, Дженни, – спокойно ответила Майри. – Я расскажу тебе об этом подробнее, но не сейчас.

Бросив еще один взгляд на Фейлик, Дженни кивнула и улыбнулась.

– Я готова подождать, потому что мне прямо-таки не терпится показать вам дом и своего крошку сына. Хью вскоре придет, чтобы поужинать вместе с нами, так что пока у нас есть время осмотреть дом. Или же вы хотите немного отдохнуть, мадам? – обратилась Дженни к Фейлин. – Хью сказал мне, что вы снова ожидаете ребенка.

Фейлин замялась, поэтому за нее ответила Майри:

– Боюсь, что уже нет.

– О, мне очень жаль, мадам. Пережить двойную трагедию... – сочувственно покачала головой Дженни, а потом повернулась к Майри: – Стало быть, ты теперь баронесса?

– Верно, но чувствую себя прежней Майри, – ответила девушка.

Дженни тихо засмеялась:

– То же было и со мной, когда умер мой отец. Но к обязанностям и ответственности, налагаемыми титулом, привыкаешь быстро, и ты сама вскоре это поймешь, если еще не поняла.

Фейлин сопровождала кузин в прогулке по дому, а перед ужином к ним присоединился сэр Хью – высокий мужчина с суровым лицом, которое смягчалось при взгляде на жену. Поговорить же с Дженни наедине Майри смогла, лишь оказавшись наконец в отведенной ей комнате.

– Скажи, – без обиняков начала Дженни, – Фейлин всех обманула?

– Относительно своей беременности?

Дженни кивнула.

– Святые угодники, она и раньше так поступала?

– Не знаю наверняка, – ответила Дженни, – но моя Пег предполагала нечто подобное и поведала мне о своих подозрениях незадолго до того, как я вышла замуж за Хью. Видишь ли, Пег частенько помогала Сэди стирать белье, когда мы все вместе жили в Аннан-Хаусе.

– Сэди рассказала мне все, когда Фейлин, сославшись на слабость, отказалась ехать в Торнхилл. Узнав правду, я заявила, что уеду в любом случае, а она может поступать как знает.

В комнате зазвенел смех Дженни.

– Молодец! – воскликнула она. – Готова поклясться, Сэди необычайно рада тому, что обрела новую госпожу. Пег говорила мне, что Фейлин поколачивает слуг, если те ей чем-то не угодили. А теперь расскажи мне о похищении. Это было ужасно? Мне показалось, что на тебе оно никак не отразилось.

Майри рассказала кузине гораздо больше, чем Фейлин, хотя и не все. Как хорошо, что можно кому-то поведать о своих приключениях, не боясь услышать в ответ сдавленные возгласы ужаса. Даже то обстоятельство, что Роб оставил ей Гибби и котенка, вызвало у Дженни всего лишь смех.

– Ты привезла их обоих с собой? – поинтересовалась она.

- Нет, только мальчика.

Несмотря на то что Дженни восприняла рассказ кузины спокойно, девушку преследовала мысль о том, что похищение испортило репутацию Майри. Ведь именно об этом не переставала твердить ее мачеха.

– Тьфу ты Господи! – воскликнула Дженни, когда Майри объяснила ей причину своего беспокойства. – Она отреагировала точно так же, когда я сбежала с менестрелями. Но знаешь, что я тебе скажу, Майри. Когда женщина носит полученный по наследству титул, подобные вещи воспринимаются всего лишь пикантными фактами ее жизни. Даже на графиню могут смотреть с осуждением. Но люди прощают титулованной особе то, чего никогда не простили бы простой женщине, хоть это и несправедливо. Наличие мужа тоже все меняет. В этом можешь быть уверена.

– Да, наверное, – произнесла Майри, изо всех сил делая вид, что ей это безразлично. – Но баронесса, прихватившая с собой служанку, чтобы сбежать с бродячими менестрелями, совсем не то же самое, что женщина, похищенная из собственного дома и удерживаемая в неволе мужчиной, с которым едва знакома.

– Да, наверное, это разные вещи, – кивнула Дженни, и на ее лице появилось такое выражение, словно она хочет задать следующий, более щекотливый, вопрос, но Майри начала рассказывать о попытке шерифа взять ее под свою опеку и Дженни промолчала.

И все же Майри была уверена: кузина желает знать, воспользовался ли Роберт Максвелл ситуацией.

Он действительно не упустил своего, но с помощью и с согласия Майри. А потом сделал ей предложение. Однако Майри не желала сообщать эти подробности даже кузине.

Она верила, что если замужество может изменить мнение о ней, то вряд ли кому-либо понравится ее решение выйти замуж за своего похитителя.

И Майри не могла никого осуждать за это. Ибо такой поступок – настоящее безрассудство. Поэтому мысли о Роберте нужно выбросить из головы. Майри ни за что не расскажет Дженни о том, что она не раз думала о возможности принять его предложение. И впредь будет гнать подобные мысли прочь.

Скорее всего Роберт даже не любит ее, и оно к лучшему.

В конце концов, когда она попросила его уехать, он не стал спорить. В свете последних событий – побега Фионы и смерти отца – нечего было даже и думать о том, чтобы признаться Фейлин или кому-то другому в желании выйти замуж за Роберта Максвелла.

Дженни спросила о Данвити. Узнав, что его похоронили с надлежащими почестями на кладбище у подножия холма, она задала один-единственный вопрос:

– Ты читала его завещание?

– Да, сразу же. Все так, как он сказал, включая пункт о том, что Аннан-Хаус переходит ко мне, хотя за Фейлин остается право жить в нем до самой смерти.

– Странно, что Фиона не явилась даже на похороны, ты так не думаешь?

– Я дважды отправляла к ней посыльных, – сказала Майри. – Сначала для того, чтобы сообщить о смерти отца и необходимости вернуться в Аннан-Хаус. Я также велела передать, что мы с Фейлин нуждаемся в ее присутствии. Второй раз я послала гонца напомнить о том, что мы все собираемся на Пасху в Торнхилл. На этот раз Фиона ответила. В ее послании говорилось, что дорогой Уилл не считает целесообразным путешествовать, когда она скорбит о безвременно почившем отце, и что, возможно, они с Майри увидятся, когда та в очередной раз приедет в Данвити-Мейнс.

– Все это очень странно, – вздохнув, произнесла Дженни. – Мне до сих пор ужасно не хватает отца. Мы с ним были очень близки. И все же я рада, что жители приграничных районов не превращают смерть и погребение в грандиозное событие подобно англичанам и некоторым шотландцам.

Майри согласилась с кузиной, но боль от потери отца была еще слишком сильна, а еще она очень скучала по Фионе. Хотя Майри никогда не была так близка с отцом, как Дженни со своим, и никогда не жила вдвоем с ним, как жила с Исдейлом ее кузина после смерти матери. Исдейл не пожелал привести в дом новую жену и сразу объявил Дженни своей наследницей. Данвити никогда бы так не поступил, и дело было вовсе не в Фейлин.

– Мы всегда хоронили своих близких быстро и без излишней торжественности, ведь нападения врага можно было ждать в любой момент, – сказала Майри. – Но теперь, когда мы прожили в мире достаточно долго, возможно, все начнет меняться.

– Возможно, – согласилась Дженни. – Но жизнь продолжается, поэтому нужно смириться с потерей и жить дальше.

Пасхальное воскресенье встречало королевский город Дамфрис пронзительно ярким солнцем.

Небо было чистым и прозрачным, трава зеленой, и в церкви Святого Михаила собралась большая толпа прихожан.

Церковь представляла собой величественное сооружение с царившей в нем торжественной атмосферой.

Впереди было довольно просторное место для молящихся, чуть поодаль, почти рядом со входом, располагались скамьи для знати, огороженные таким образом, чтобы простой люд не мешал молиться особам королевской крови и им подобным.

На личных скамьях сэра Хью хватало места и для членов его семьи, и для родственников, которых дела могли задержать в Дамфрисе.

Майри скромно потупила глаза, когда они с Фейлин последовали за сэром Хью и Дженни. Гибби, личный камердинер сэра Хью Лукас Хорн и остальные слуги прошли вперед, чтобы отыскать место для молельных стульчиков, которые они принесли с собой.

Сэр Хью отворил дверцу и пригласил Фейлин войти. Майри вопросительно посмотрела на сэра Хью и, когда тот кивнул, хотела уже следовать за мачехой, когда какой-то шум за спиной привлек ее внимание. Майри обернулась и... взглянула прямо в глаза Роберта Максвелла.

Он остановился, чтобы пропустить вперед своих родственников. Скамьи Максвеллов располагались как раз напротив, и Майри увидела леди Келсо, приветственно склонившую голову.

– Ступайте вперед, миледи, – еле слышно произнес сэр Хью.

Девушка была настолько удивлена встречей, что остановилась как вкопанная, непроизвольно открыв рот. Застенчиво улыбнувшись, она поспешила занять место рядом с Дженни.

Со своего места Майри не могла больше видеть Роба – мешала дверца кабинки. Зато он попадался ей на глаза всякий раз, когда молящиеся вставали со своих мест. Каждый раз Роб оборачивался, чтобы посмотреть на нее, и Майри ловила на себе его горящий желанием взгляд.

Боясь, что кто-то это заметит, Майри пыталась сосредоточиться на словах священника и молитве. Но каждый раз, когда она опускала веки, воображение рисовало ей ясные светло-голубые глаза, обрамленные длинными темными ресницами. Когда-то они казались Майри холодными, но теперь она знала, какое тепло они излучают.

Наконец служба закончилась. Хью ждал, пока церковь покинут те, кто сидел в первых рядах, и только потом открыл дверцу, чтобы пропустить вперед Дженни. Последовав за кузиной, Майри искала глазами Роберта.

И нашла его гораздо ближе, чем ожидала.

– Сэр Хью Дуглас? – произнес он, протягивая руку. – Меня зовут Роберт Максвелл, и, если позволите, сэр, я хотел бы поговорить с леди Майри.

Несмотря на гул голосов и отзвуки шагов под сводами церкви, Майри отчетливо слышала, как колотится в груди ее сердце. К ее удивлению, сэр Хью обернулся и спросил:

– Что скажете на это?

– Да, сэр, – ответила девушка. – Я готова поговорить, но недолго.

Хью кивнул и жестом приказал Майри и Робу пройти вперед. Они шли рядом, но молчали, пока не вышли из церкви.

– Пройдемте сюда, – тихо произнес Роберт, отделяясь от толпы прихожан, направляющейся в центр города.

Когда они остановились, Майри застыла в ожидании, не зная, что собирается предпринять Роб. Ей казалось, что она может прочитать его мысли, и все же Майри хотелось, чтобы он высказал наконец то, ради чего ее сюда позвал.

Она вспомнила день, когда Роберт ее похитил. Возмущенная, разгневанная, она не испугалась. С самого начала Майри не испытывала перед ним страха.

А потом Роберт подошел ближе и дотронулся до ее руки, от чего по телу Майри пробежала дрожь.

Роберт хотел сжать ее руку, но боялся, что Майри отпрянет. Более того, если они будут стоять слишком близко, Хью Дуглас вмешается и не даст поговорить. Он наблюдал за ними издалека, но в отличие от своей улыбающейся жены смотрел сурово и неодобрительно.

Роб услышал, как Майри что-то сказала, и наклонился:

– Ты о чем?

– Ты хотел со мной поговорить?

Роб мог бы довольствоваться даже молчанием, лишь бы стоять вот так рядом с Майри. Но ему нужно было поговорить с ней, удостовериться, что она его понимает.

– Я с тобой, – сказал он. – И всегда буду рядом, если понадоблюсь. Стоит лишь позвать.

– Вы очень добры, сэр.

– Нет, я не добрый. Не надо награждать меня качествами, которых я недостоин. Я очень боялся, что никогда больше не увижу тебя, и хотел убедиться, что мои опасения напрасны. Невозможность встретиться с тобой послужила бы мне уроком и наказанием.

– Не думаю, что это удачная идея, сэр. Мне нужно идти.

– Хочешь, скажу тебе, что я думаю? Если бы мы встретились в другое время и при других обстоятельствах – особенно при других обстоятельствах, – ты могла бы меня полюбить. Но своим поступком я испортил все, что могло бы между нами быть. Ты считаешь меня самонадеянным, безрассудным и импульсивным...

– Я вовсе не считаю тебя самонадеянным, – пробормотала Майри. – Просто иногда ты так себя ведешь. Ты пытаешься обуздать все, кроме своих порывов. Даже сейчас ты пытаешься властвовать над моими мыслями и чувствами. Мы не можем больше здесь стоять. Люди смотрят. Я должна идти.

– Подожди. – Роб едва сдерживался, чтобы не схватить Майри за плечи и не заставить остаться. – Скажи мне сперва, как ты себя чувствовала все эти дни? Унижала ли тебя твоя мачеха? Продолжает ли она донимать тебя обещаниями родить в скором времени сына? Я был весьма удивлен тем, что она готова поставить под угрозу...

– Ни слова, сэр. Она больше не... в общем, и не была. А я... – Голос Майри сорвался, и она залилась краской.

– Стало быть, ты теперь наследница Данвити, – закончил вместо Майри Роб. – Это очень хорошо, миледи... вернее, леди Данвити из Данвити. Теперь мало кто осмелится тебя осуждать.

– То же самое сказала мне и Дженни, – призналась Майри. – Но я действительно должна идти.

Роберт кивнул:

– Да, конечно. Но помни... если тебе что-то понадобится...

– Знаю. Спасибо.

Когда Майри отвернулась, Роберт вспомнил еще кое о чем.

– А как там Гиб? Ты привезла его с собой?

– Да, сэр, он здесь с остальными слугами. Однако он ничего не сказал мне о своих намерениях и я готова оставить его у себя. Он произвел очень хорошее впечатление на моего управляющего, и тот восхищается его надежностью. А еще Гибби назначил себя опекуном маленького дьявола.

Роб тихо засмеялся и, заметив направляющегося к ним сэра Хью, поспешно добавил:

– А теперь ступайте, миледи. К нам приближается ваш опекун.

– Вижу. Мы вернемся в Аннан-Хаус через несколько дней и будем проезжать близ Дамфриса, – сказала девушка. – Если Гиб решит вернуться, я прослежу, чтобы он добрался до тебя в целости. Если, конечно, ты все еще будешь здесь.

Заверив Майри, что он будет в городе, Роберт наблюдал за тем, как она величественно удаляется. У него не было времени и слов, чтобы рассказать Майри, какие чувства охватывают его от одного лишь взгляда на нее и каким теплом согревает его ее присутствие.

До встречи с ней на протяжении многих месяцев Роберт ощущал внутри себя пустоту, происхождение которой не мог определить. Он не понимал своих чувств до тех пор, пока не узнал Майри, встреча с которой помогла ему разобраться в самом себе.

Несмотря на то что Роберт с головой ушел в осуществление связанных с Трейлингхейлом планов, он никогда не задумывался над тем, чтобы обосноваться там всерьез и надолго. До тех пор пока Майри не согрела замок своим присутствием.

До встречи с ней у Роберта были желания. Может, встать под знамена Арчи и помочь ему окончательно очистить Шотландию от англичан, может, сделать что-нибудь еще. Но ни одно из желаний не было столь сильным, чтобы Роберт захотел его удовлетворить.

Он переключался с одной цели на другую, брался за многое и вместе с тем не делал ничего. Менее всего ему хотелось выполнять требования Алекса. Роберт постоянно злился на что-то, но при этом не мог назвать ни одной конкретной причины, пробуждающей в его душе гнев.

А потом судьба свела его с Майри.

Они разговаривали, смеялись, спорили. И когда она пыталась ему перечить или рассказывала о своем одиночестве, ее сердце оставалось открытым для всех, и даже для очень сурового человека находились в ее душе теплые слова.

Входя в комнату, Майри тут же наполняла ее светом. Господи, да ведь в сознании Роберта наступало просветление, а спутанные мысли выстраивались ровными рядами, едва лишь он представлял себе ее облик.

Но он не заслуживай: Майри и не мог ею обладать. Роберт не был даже уверен в том, что любит ее, потому что не знал, как распознать это чувство. И все же ему было ясно одно: он хочет, чтобы Майри присутствовала в его жизни. Еще никогда он не желал чего-то сильнее.

Глава 18

В этот же день во время пасхального обеда в Башне Алана леди Келсо решилась заговорить о встрече Роберта следи Майри в церкви Святого Михаила.

– Майри, как мне показалось, была в хорошем расположении духа, – произнесла она.

– Да, похоже, у нее все хорошо, – ответил Роберт, подражая немного безразличному тону леди Келсо. – Они с вдовствующей леди Данвити навещают Дугласа Торнхилла. Его супруга, как вы помните, носит титул баронессы Исдейл.

– Лучше, если супруга лорда Данвити будет именоваться просто леди Данвити, до тех пор пока его наследница не выйдет замуж, – произнесла леди Келсо. – Можешь мне поверить: когда женщину постоянно называют вдовой, это очень действует на нервы. Кроме того, леди Данвити нет еще и сорока.

Сообразив, что бабушка говорит так исходя из собственного опыта, Роберт широко улыбнулся, но тем не менее заметил:

– Сколько бы ей ни было лет, она больше не вдовствующая леди Данвити, ба, потому что Майри теперь законная наследница отца и Данвити из Данвити. Теперь, упоминая леди Данвити, люди будут иметь в виду именно ее.

– Ну и ну. Стало быть, Данвити из Данвити теперь женщина, – задумчиво протянул Алекс Максвелл. – И это наводит на мысли, не так ли?

Поймав на себе взгляд брата, Роберт почувствовал, как по его спине пробежал холодок.

Поговорив с Робертом, Майри присоединилась к родственникам и постаралась сосредоточиться на их беседе, пока они ехали в Торнхилл на обед. Она знала, что остальным не терпится расспросить ее о разговоре с Робертом.

Фейлин не раз бросала на падчерицу многозначительные взгляды в надежде, что та сама заведет этот разговор, однако вопросов задавать не стала.

Дженни же не стала долго терзаться неизвестностью и приступила к расспросам, едва только они приехали в Торнхилл. Наступив каблуком на подол кузины и порвав его, Дженни предложила пойти поискать иголку с ниткой.

– Пег помогает накрывать на стол, – сказала она. – Кроме того, только так мы сможем остаться наедине, чтобы ты рассказала мне о том, что случилось в церкви. Но если ты не захочешь об этом говорить, я пойму, – поспешно добавила Дженни, когда Майри опустилась на одно колено, чтобы рассмотреть прореху на подоле. – Хью рассказал мне, кто этот человек. Поэтому я сгораю от нетерпения узнать, что ему было от тебя нужно.

– Он совсем не такой, каким ты его считаешь, – сказала Майри. – Он был очень добр со мной, хотя попросил, чтобы я не называла его добрым. Он хотел знать, не собирается ли Гиб вернуться в Трейлингхейл. Я рассказывала тебе о леди Келсо, бабушке Роберта. Она взяла над Гибби опеку после смерти его родителей. У шерифа в доме не было для мальчика места, вот она и отдала его Роберту.

– Отдала?

– Чтобы мальчик научился чему-нибудь, – пояснила Майри. – Рано или поздно ему придется искать свою дорогу в жизни, и леди Келсо решила, что Роб сможет сделать для него больше, чем она. – Майри объяснила, как Гибби оказался у нее. – Он сказал, что хочет узнать разных людей и увидеть разные места, но, мне кажется, он уже готов вернуться в Трейлингхейл. Я распоряжусь, чтобы на обратном пути в Аннан-Хаус один из моих людей отвез его в Дамфрис.

Майри была так уверена в правильности собственного решения, что была несказанно ошеломлена, когда мальчик, выслушав ее, заявил:

– Я бы с радостью остался в Аннан-Хаусе, миледи.

– Но, Гибби...

– Видите ли, мы уже отсутствуем целую неделю, и одному Господу Богу ведомо, в какую переделку мог попасть этот маленький дьявол. А вернуться в Трейлингхейл у меня еще будет возможность.

К концу недели Роб удостоверился, что Гибби вернулся вместе с Майри в Аннан-Хаус. А еще он убедился, что научился читать мысли брата, как свои собственные.

Несмотря на то что Алекс больше не заговаривал о Майри и полученном ею наследстве, было ясно, что он уже считал Данвити-Мейнс своей собственностью. Хотя Алекс и приложил все силы к тому, чтобы действовать тайно, Роб узнал, что он начал собирать войско.

Это открытие испугало и разгневало его. И все же Роберт постарался не обращать внимания на собственные чувства и избегал смотреть на бабку, когда они сели ужинать в субботу вечером. Леди Келсо, не одобрявшая идею захвата Данвити-Холла, скорее всего примет уверения Алекса в том, что он лишь выполняет свой долг, и не станет поддерживать Роберта в споре с братом.

Чувствуя небывалое спокойствие, Роб произнес:

– Мне прекрасно известно, что ты собираешься предпринять, Алекс. Но я бы на твоем месте подумал дважды, прежде чем действовать.

– О чем ты, Роб, не понимаю?

– Да полно тебе, не прикидывайся. И дураку ясно, что ты собираешься воспользоваться ситуацией. Теперь, когда землями и замками Данвити владеет женщина, ты намерен захватить их силой, и начнешь с Данвити-Холла.

– Отбирать земли, если их владельцы попирают установленный королем закон, моя прямая обязанность как шерифа, – ответил Алекс, лишь подтвердив подозрения Роберта.

– Со смертью Данвити положение дел не изменилось, – возразил Роб. – Да, новой хозяйкой его земель стала женщина. Но она мудра не по годам. А ее люди обучены и готовы к бою. Не забывай, что Лохмабен по-прежнему в руках англичан, а посему жителям Аннандейла приходится браться за оружие гораздо чаше, чем нам, обитателям Дамфриса. Лорд Данвити лично обучал их искусству ведения боя.

– Чушь! – фыркнул Алекс. – Не забывай и ты, что я тоже не последний воин в королевстве. Кроме того, ты будешь сражаться рядом со мной с мечом в руках, как и положено брату шерифа.

– Н и за что, – ответил Роб. – Я не стану сражаться против молодой баронессы и ни в чем не повинных людей, охраняющих ее поместья и земли. Особенно мне не хочется браться за оружие теперь, когда Мрачный Арчи разъезжает по долине в сопровождении Бог знает какого количества людей, не говоря уже о том, что жители Аннандейла встанут под его знамена по первому же требованию.

– Но в последнее время не было никаких сообщений о том, что он в Дамфрисшире, – возразил Алекс.

– Разве тебе не известно, как он легок на подъем? – не сдавался Роберт. – И не стоит забывать о том, что он гораздо более почитаем жителями Аннандейла, чем ты, Алекс. А если его родственники из Торнхилла расскажут ему о твоей попытке напасть на Данвити, он может решить не только защитить Данвити-Мейнс, но и наказать тебя за безрассудство. Ведь ты держал в осаде Трейлингхейл, который, позволь тебе напомнить, находится в Галлоуэе.

– Он не станет предпринимать ничего подобного, потому что осада-то была ненастоящая, – возразил Алекс. – Арчи, как никто другой, поймет, что я не могу позволить собственному брату плевать на мои приказы. Я никогда не выступал против Дугласа, не стануссориться с ним и на этот раз.

– Господи, и ты говоришь это после того, как твои люди скакали по земле Дугласа, чтобы взять в осаду Трейлингхейл, – сказал Роберт. – А ведь ему принадлежит вся земля, что лежит между Керкудбрайтом и моим замком.

– Может, ты и прав, но я скажу Арчи, что всего лишь намеревался освободить леди Майри.

– Возможно, твоим намерением и было спасение леди Майри, – сладко протянул Роберт, и его губы изогнулись в улыбке. – Но на твоем месте я бы не упоминал об этом в попытке отстоять свое так называемое право отобрать у вышеозначенной леди ее земли.

Побагровев, Алекс гневно выкрикнул:

– Я выполню свой долг, и будь что будет!

– В самом деле? Что ж, я не стану тебя удерживать, но и с тобой не поеду.

– А если я прикажу?

Роб покачал головой:

– В таком случае я вынужден с тобой попрощаться, братец. Я не стану желать тебе удачи, но буду искренне надеяться на то, что, претворив в жизнь свое безумное намерение, ты останешься цел и невредим.

– Господь свидетель, ты не меняешься, – рявкнул Алекс. – Ты готов предать свой собственный клан ради хорошенького личика и соблазнительной фигуры. Тебе должно быть стыдно, Роберт, ибо ты недостоин носить имя Максвелл!

– Я должен стыдиться лишь того, что в прошлом позволял сбить себя с толку похожими аргументами, – спокойно сказал Роберт. – Если от Максвелла требуется напасть на беззащитную женщину и отобрать принадлежащую ей по праву собственность лишь для того, чтобы усилить могущество одного из родственников, то, я считаю, стыдно должно быть всему клану и человеку, подстрекающему его к такого рода подлости.

С этими словами Роберт, ошеломленный тем, что сумел сохранить самообладание, вышел во двор и кликнул своих людей. Час спустя кавалькада направлялась прочь от Дамфриса в Торнхилл.

Два дня спустя, а точнее, первого мая, Майри вместе с притихшей Фейлин сидела в дамских покоях Аннан-Хауса, когда Джопсон сообщил о прибытии Парленда Доу.

– Дать ему ту же работу, что и прежде, миледи, или же у вас найдется для него какое-то новое задание? – спросил управляющий.

Пока Майри раздумывала, что ответить, в разговор вступила Фейлин:

– Думаю, вы лучше ее милости знаете, какую работу предоставить Доу, Джопсон.

Спокойно, словно не слыша слов мачехи, Майри произнесла:

– Спасибо, что сообщили мне о его приезде, Джопсон. Если ничего не изменилось с момента нашего с вами разговора после похорон моего дорогого отца, расскажите Доу о нашем решении, и пусть приступает.

– Да, госпожа, – ответил управляющий. – Он хотел поговорить с вами, если у вас найдется для него минутка.

– Я спущусь сейчас же, – ответила Майри. – Наверняка у него есть какие-то новости.

– Сплетни, не более того, – возразила Фейлин. – Он их все время собирает. Впрочем, он мог бы сообщить нам свои новости вечером за ужином, Майри. Именно так поступил бы твой отец.

Это было новой уловкой Фейлин. Всякий раз, желая добиться своего, она произносила одну и туже фразу: «Именно так поступил бы мой дорогой супруг лорд Данвити». Но Майри знала, что мачехе просто ужасно хочется узнать, что же такого собирается сообщить падчерице Доу.

– Мой отец лично передал бы Доу приглашение отужинать, мадам, – спокойно ответила Майри. – Я последую его примеру. Так будет удобнее для всех.

– Очень любезно с твоей стороны, дорогая, но лучше поручить это Джопсону, – произнесла Фейлин и мило улыбнулась. Эта сладкая улыбка появлялась на ее лице всякий раз, когда она считала, что одержала победу.

Майри не стала спорить. Она так же мило улыбнулась в ответ и, не обращая внимания на покрасневшую от негодования мачеху, вышла из комнаты вслед за Джопсоном.

– Парленд Доу приехал их Дамфриса? – тихо поинтересовалась девушка, когда они с управляющим подошли к лестнице.

– Кажется, он сказал, что из Торнхилла, миледи.

– Из Торнхилла? Слава Богу, вы не упомянули этого при ее милости!

– Я намеренно не стал делать этого, госпожа, потому что Доу предупредил меня. Он просил передать вам его просьбу так, чтобы вы спустились к нему одна.

– Господи, надеюсь, в Торнхилле не случилось ничего дурного.

– Нет, я сразу спросил, все ли в порядке с нашей леди Дженни.

Облегченно вздохнув, Майри спустилась во двор и тепло пожала руку Парленду Доу.

– Рада вас видеть, – произнесла девушка.

– Вы бы так не радовались, если бы знали, что именно я намереваюсь вам сообщить, – поморщившись, ответил Доу.

– Джопсон заверил меня, что в Торнхилле все в порядке. Так что же тогда случилось?

– Сэр Хью велел мне спешить к вам и предупредить о том, что эти проклятые Максвеллы именем короля собираются отобрать у вас Данвити-Холл и прилегающие к нему земли, – ответил Доу.

– Шериф давно грозился сделать нечто подобное, но я не верила, что он осмелится.

– Сэр Хью сказал, что на сей раз это не просто слова. Видите ли, миледи, этот негодяй полагает, что вы не в силах противостоять ему.

– Но это мы еще посмотрим, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнесла Майри и повернулась к ожидающему ее приказаний Джопсону: – Пошлите гонцов на север к лорду Джонстоуну и ко всем, кто захочет оказать нам помощь. Пусть немедленно отправляются в Данвити-Мейнс.

– Должен ли я послать гонца и к Джардинам, госпожа?

Перед глазами Майри возник образ Фионы, и она произнесла:

– Да, сообщите им, что мы уже в пути и готовы принять их помощь. Мы не должны ждать от них содействия, но я буду чувствовать себя неуютно, если не предупрежу их.

– Старый Джардин скорее примкнет к Максвеллам, – заметил Парленд Доу. – Не сомневаюсь, что этот старый вояка прекрасно знает, что происходит. И Уилл тоже.

– Скорее всего так и есть, – согласилась Майри. – Но если вдруг они пребывают в неведении, я должна их предупредить. Тем более что леди Фиона находится вместе с ними в Спедлинс-Тауэре. Джопсон, сообщите об этом Джерарду. Пусть спешно собирает людей. Я прикажу подать обед, переоденусь и буду готова возглавить войско. Скажите Джерарду, пусть его люди готовятся к сражению, а оденутся так, как если бы мы выступали против англичан.

– Нет, вы не можете командовать войском, миледи! – воскликнул управляющий. – Прошу прощения, но... я хотел сказать, что вам лучше...

– Я отнюдь не воин, Джопсон. Но не могу посылать своих людей на смерть, оставаясь в безопасности в стенах этого замка. Данвити из Данвити выступит впереди своего войска. Так было всегда, – сухо произнесла Майри и добавила: – Впрочем, передайте Джерарду и остальным воинам, что ее милость отойдет в сторону, если почувствует, что становится обузой.

Заметив, что управляющий хмурится, Майри произнесла:

– Рядом со своими людьми я буду в полной безопасности. Максвеллы наверняка переправятся через Аннан к северу от замка. В последние дни шли сильные дожди, и переправляться вброд ниже Эплгарта стало небезопасно.

– Думаю, сэр Хью предпочел бы, чтобы вы остались в Аннан-Хаусе, – осторожно заметил Доу.

Страдальчески поморщившись в ответ на негодующий взгляд Майри, он поспешно сунул руку за ворот своей потертой кожаной куртки, вынул оттуда свернутый в трубку кусок пергамента и передал Майри:

– Я привез вам еще одно послание. На этот раз из Дамфриса.

– Кто это прислал?

– Там наверняка есть подпись, – ответил Доу, многозначительно взглянув на девушку.

– Верно, – кивнула та, заметив печать из красного воска с отпечатком узкого пальца. Отойдя в сторону, Майри сломала печать и пробежала глазами короткое послание.

«Моя дорогая!

С той самой пасхальной службы он пребывает в тоске и тревоге, так что если вы все еще сомневаетесь в нем – отбросьте прочь сомнения. Знайте, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь вам найти то, что вы оба так очевидно пытаетесь отыскать. Он не позволит страданиям терзать себя слишком долго и обязательно что-нибудь предпримет. Знайте также, что Мрачный Арчи уже сейчас собирает войско и отдаст приказ всем жителям Галлоуэя встать под его знамена, когда он отправится в поход. А. К.».

Пытаясь справиться с нахлынувшими на нее эмоциями и раздумывая, знала ли леди Келсо, отправляя это послание, что ее старший внук намеревается захватить Данвити-Мейнс и другие принадлежащие ей земли, Майри вновь свернула пергамент и обратилась к управляющему:

– Поторопите людей, Джопсон, и проследите, чтобы у них было все необходимое. Мы наверняка еще успеем добраться до замка до заката.

– Наверняка успеете, госпожа. К тому же, я уверен, Максвеллы еще не ступили на землю Аннандейла, иначе нам уже было бы об этом известно.

Майри кивнула, но не стала напоминать о том, что несколько недель назад люди шерифа беспрепятственно въехали в Аннандейл. Если же шериф собрал большое войско, то не заметить его будет трудновато. В любом случае Джопсон немедленно разошлет гонцов во все концы, чтобы предупредить о нападении как можно больше людей.

Всецело полагаясь на Джопсона и Джерарда, Майри отправилась отдать распоряжения о приготовлении провизии и сообщить о своем решении Фейлин.

В зале Гибби складывал одной рукой дрова в большую корзину, а в другой держал веревочку, которой играл с котенком, поэтому Майри отправила с поручением его.

– Скажи, пусть соберут в дорогу провизию, чтобы хватило на всех, и отправят ее во двор, – приказала она.

– Да, госпожа, непременно сделаю, – ответил мальчик и побежал на кухню.

Мачеху Майри нашла все в той же дамской комнате. Сообщив ей новости, привезенные Парлендом Доу, Майри сказала:

– Хью уже в пути, мадам, и я тоже отправлюсь в поход со своим войском. Но в замке останется достаточно людей, чтобы вы чувствовали себя в безопасности.

– Святые небеса! Да ни один из Максвеллов не имеет права забрать наши земли, – с негодованием воскликнула Фейлин. – Без сомнения, шериф дерзнул двинуться на нас лишь потому, что ты женщина. А ведь я предупреждала. Подозреваю, он считает своим долгом отобрать наши поместья, потому что как мужчина сможет лучше ими управлять. Но посмотрим, что скажет мой кузен Арчи, узнав о подобном беззаконии.

– Сэр Хью наверняка уже послал к нему гонца, – произнесла Майри. – А теперь я должна идти, ибо не хочу задерживать своих людей.

– Да ты и так задержишь их, если будешь настаивать на необходимости их сопровождать, – неодобрительно покачала головой Фейлин. – Чем ты поможешь?

– Мой отец, несмотря на свое отвращение к войне, никогда не позволял себе отсиживаться за крепостными стенами, отправляя людей на смерть. И я не стану. Управляться с мечом мне не под силу, но я буду неподалеку.

– Просто верх глупости, – громко фыркнув, бросила Фейлин. – Но ведь ты все равно сделаешь по-своему.

– На этот раз да, – ответила Майри.

– В таком случае моя прямая обязанность сопровождать тебя, – заявила Фейлин.

– Нет, в этом нет необходимости! – в ужасе воскликнула Майри.

– Мое дорогое дитя, незамужней женщине не пристало скакать верхом на лошади в компании неотесанных мужланов, и преданность делу тут совершенно ни при чем. Более того, я по-прежнему твоя мать, так что не спорь.

У Майри не было времени на пустые препирательства. Кроме того, она подозревала, что Фейлин беспокоится о Фионе гораздо сильнее, чем позволяет себе показать. Ведь с момента их возвращения из Торнхилла от нее совсем не было вестей.

Сказав лишь, чтобы Фейлин поторопилась, так как ее не станут дожидаться, Майри поспешила в собственную спальню и позвала Сэди. Наскоро одевшись и схватив сверток с одеждой, наспех собранный служанкой, она побежала во двор, где все уже было готово к отъезду.

Привязав вещи к седлу лошади Майри, Джопсон сообщил, что разослал гонцов ко всем баронам на двадцать миль вокруг с сообщением о том, что на них идет войной Максвелл.

– Гонец, которого я послал к лорду Джонстоуну, выяснит, сообщил ли тот уже весть своим соседям, госпожа. Если еще нет, наш гонец попросит его сообщить о наступлении Максвелла дальше на север, – добавил управляющий. – Так что в скором времени к нашему войску присоединится многочисленная армия Аннандейла.

– Хорошо, – ответила Майри. – Чем больше людей мы соберем, тем лучше. Кстати, Джопсон, леди Фейлин едете нами. – Предвосхищая ужас управляющего, она добавила: – Надеюсь, вы не думаете, что я обязана ее остановить...

– Вовсе нет, госпожа. Если честно, я испытаю огромное облегчение, если вы заберете ее милость с собой, хотя поистине ошеломлен этим известием.

Майри ждала, что мачеха будет намеренно тянуть время, но, к ее удивлению, Фейлин спустилась во двор довольно быстро. Только теперь Майри все поняла. Эплгарт лежал к югу от Данвити-Холла, и Фейлин, очевидно, подумала, будто они найдут убежище там. Раз так, она сильно ошибалась, ибо место Майри и ее людей в замке Данвити.

Между тем Роб и сэр Хью Дуглас вели за собой отряд, насчитывающий восемьдесят пять человек, хотя Роб был уверен, что им потребуется больше людей. Когда они перевалили через длинную горную гряду, отделявшую Нитсдейл от Аннандейла, Роберт ожидал увидеть в долине внизу армию Алекса.

Почувствовав на себе взгляд Хью, Роб с вызовом посмотрел на него и увидел пляшущие в глазах барона озорные искорки.

– Что такое? – грубовато спросил Роб.

– Ну-ну, не стоит дерзить мне, приятель, – предостерег Хью, хотя в его глазах плескался смех. – Нет, до сих пор не приду в себя от удивления. Ну надо же, Максвелл предупреждает меня о нападении на Аннандейл.

– Не на весь Аннандейл, а только на Данвити-Мейнс, – поправил Хью Роберт.

– Даже если и так, Максвеллы редко воюют друг против друга.

– Я не собираюсь воевать против брата, – возразил Роберт. – Я ведь уже говорил вам, что хочу лишь защитить земли леди Майри, но не хочу, чтобы при этом кого-то убили.

– Но такое вполне может случиться, если дело дойдет до битвы, а битва, как мне кажется, все-таки будет.

– Я не могу позволить, чтобы Алекс захватил чужие земли. Вы же знаете, что Данвити служат короне в Аннандейле, как много веков служили их предки. И это должно удовлетворить всех заинтересованных.

– Наверное, вы правы.

– Но Алекс жаждет еще большей власти в качестве шерифа Дамфриса. Он хочет, чтобы Максвеллы под его предводительством контролировали почти всю южную Шотландию, сбросив со счетов вашего кузена Арчи.

– В таком случае он сильно недооценивает Дугласов, – произнес Хью.

– Знаю. Но Алекса интересуют лишь собственные амбиции, а у Арчи до сих пор не находилось повода заявить о своем могуществе ему в лицо.

– Арчи уже побывал в Нитсдейле в попытке выяснить намерения шерифа, – сказал Хью. – И если у вашего брата хватит ума, он поостережется бросать ему вызов.

– Однако сейчас Арчи нет в Нитсдейле, – заметил Роберт.

– Вы в этом уверены?

По спине Роберта пробежал холодок. Совсем как в тот момент, когда он понял, что Алекс хочет отобрать у Майри земли. Он не представлял, где сейчас находится Арчи.

– Стало быть, он вернулся сюда? – спросил он.

– Арчи слышит лучше, чем любой другой командир, и передвигается быстрее. Об этом знают все, только ваш брат, похоже, забыл.

– Но Алекс тоже держит ухо востро, – возразил Роберт. – Он наверняка знал бы, что Дугласы уже в Нитсдейле и направляются в Аннандейл.

– Арчи подобен ветру – исчезает, а потом возвращается снова, когда его никто не ждал. Он определенно был в Аннандейле, потому что жаждет освободить Лохмабен от оставшихся там англичан.

– Да, скорее всего.

– А между тем ваш брат собирается воспользоваться представившейся ему возможностью. Неужели у него не хватает ума понять, как отреагирует Арчи на агрессию в отношении его собственных родственников?

Роб знал, что Алекс не считал собственное предприятие рискованным, но не стал говорить об этом Хью. Ведь Алекс все же был его братом.

– Я надеялся, что мы с вами сможем остановить его, пока не поздно, – произнес он.

Мягким голосом, который ничуть не обманул Роберта, Хью ответил:

– Прежде чем приехать ко мне в Торнхилл, вы должны были догадаться, что я уже предупредил Арчи о положении дел. Вы ведь наверняка рассчитывали на то, что Дугласы помогут остановить вашего брата.

– Вообще-то я рассчитывал, что его можно будет остановить одними лишь угрозами, – признался Роберт. – Ведь я думал, что Дуглас в Галлоуэе, в замке Трив, а не где-то поблизости.

– Что ж, на будущее запомните два правила, касающиеся Арчи: если он вам нужен, он придет, но если в нем не нуждаются – он придет еще быстрее.

Решив сменить тему разговора, Роберт произнес:

– Вы уверены, что Доу предупредит обитателей Аннан-Хауса, не напугав их и не заставив леди Майри скакать прямиком в замок?

– Майри всегда была благоразумна, – произнес Хью тоном, призванным успокоить Роберта. – Я попросил Доу сказать, что его послал я, а о вас не упоминать. Я подумал, не нужно сбивать Майри с толку известием о том, что вы будете вместе со мной. Разбираться с Максвеллами она доверяет мне.

Поскольку Роб не рассказывал Хью о своих чувствах к Майри или о ее чувствах к нему, его уверенность вовсе не убедила Роба. Он боялся, что Майри подвергнет себя риску в надежде остановить шерифа – а точнее, Максвеллов – или как-то помешать ему, прежде чем кто-то поплатится жизнью.

– Она подумает, что я встал на сторону Алекса, – произнес Роберт.

Прищурившись, Хью внимательно посмотрел на него:

– И что с того?

Роб поморщился:

– Одно из двух: либо она надеется, что я смогу удержать Алекса от безумного поступка, либо сочтет, что я поддерживаю брата в его решении взять власть над Аннандейлом и его обитателями. Видите ли, она уже не раз обвиняла меня в стремлении контролировать всех и все вокруг.

К удивлению Роберта, Хью рассмеялся:

– Женщины часто высказывают подобные обвинения. Особенно если мужчина отдает приказ, которому они, по его мнению, должны подчиниться.

– Полагаю, это ваши собственные наблюдения.

– Верно. Все это я испытал с другой наследной баронессой. Такие женщины привыкли принимать решения самостоятельно и очень обижаются, когда мужчина начинает указывать им, что делать. Поэтому я теперь стараюсь, чтобы мои приказы вовсе на приказы не походили. Именно так я попытался составить свое послание к Майри.

По телу Роберта пробежала дрожь.

– Лучше бы вы отдали ей приказ, – сказал он. – Думаю, нам нужно поспешить, Хью.

Дорога до Данвити-Холла длиной в пятнадцать миль должна была занять у Майри и ее отряда не меньше пяти часов, потому что воины хотели поберечь силы своих лошадей. Так что как бы ни хотелось Майри ехать быстрее, она сдерживала свое нетерпение и убедила мачеху сделать лишь одну остановку, чтобы умыться и перекусить. Вскоре их компания увеличилась на одного человека, так как к ним присоединился Гибби.

– Я подумал, что могу вам понадобиться, – возмущенно пояснил он, когда Джерард стащил его с пони и хорошенько встряхнул.

– Я тебе покажу, кто кому нужен, – гневно произнес начальник караула. – Ты прямо сейчас отправишься назад, приятель, только ехать будет очень больно после того, что я с тобой сделаю.

– Нет, – тихо произнесла Майри, вспомнив, как каталась верхом с Гибби и Робертом. – Это может быть небезопасно, Джерард. Кроме того, Гибби совсем вам не помешает. Он может остаться со мной и леди Фейлин.

– Да, госпожа, только прошу вас не лишать меня удовольствия преподать парню урок послушания, когда вернемся домой.

Взгляд Гибби, устремленный на Майри, был столь чистым и невинным, что она даже испытала чувство вины, когда произнесла:

– Нет, Джерард, я не стану вас останавливать. Гибби действительно заслуживает наказания.

Мальчик поморщился, но не стал перечить и смиренно потрусил следом за Майри.

Несмотря на то что Хью и Роб пришпорили коней, мысли последнего все равно неслись быстрее. Но как бы ни решила действовать Майри, он уже ничего не в силах изменить. Роб мог лишь убеждать себя в том, что Алекс не причинит ей вреда и будет ценить ее как орудие, при помощи которого сможет подчинить себе младшего брата.

Лучше всего выбросить мысли о Майри из головы и перестать чувствовать что-либо, кроме коня под собой и обвевающего лицо ветра. Роберт сделает себе только хуже, если будет тратить силы, гневаясь на Алекса и боясь за Майри.

Чтобы защитить ее, необходимо перестать думать о ней.

Они с Хью не знали, вошел ли Алекс в Аннандейл. Отряд намеренно держался к северо-востоку от замка до тех пор, пока не пересек горную цепь и не оказался в северном Аннандейле. Делалось это для того, чтобы весть об их передвижениях не достигла ушей Алекса. Теперь же они ехали по древней римской дороге, пролегающей в миле от Данвити-Холла.

Глава 19

Спустя час отряд, возглавляемый Майри, достиг южной границы владений Джардинов.

Спедлинс-Тауэр располагался близ реки Аннан, так же как и Данвити-Мейнс, и недалеко от римской дороги. Зная, что ее отряд выглядит довольно внушительным и что весть о его приближении наверняка уже достигла Джардинов, Майри произнесла:

– С этого момента необходимо соблюдать осторожность, чтобы случайно не столкнуться с Джардинами или шерифом.

– Мы должны остановиться возле замка, чтобы засвидетельствовать свое почтение, – заметила Фейлин. – Хозяева, вероятно, смогут сказать нам, где сейчас Максвеллы.

Фейлин впервые заговорила о Джардинах, но Майри покачала головой.

– Я знаю, что вам хочется повидать Фиону, – мягко произнесла она. – Но не сейчас. Посланный к ним гонец еще не вернулся, поэтому мы не знаем, получили ли они наше предостережение. Проблема в том, что они, возможно, состоят в союзе с шерифом. Вам ведь известно, что они никогда не были нашими друзьями.

– О Господи! – воскликнула Фейлин. – Уилл Джардин женат на нашей Фионе, и если ты думаешь, что она позволит...

– Мадам, подумайте, что вы говорите, – перебила мачеху Майри. – Фиона весьма своевольна. Но я не верю, что она по собственной воле пропустила похороны отца или сочла такой поступок благоразумным. Скорее всего так приказал Уилл. Если вы поразмыслите над этим, то поймете: Уилл Джардин смог удержать Фиону только потому, что полностью подчинил себе.

Фейлин поморщилась и вздохнула:

– Конечно, ты права. Я боялась, что он похитил Фиону, так же как Максвелл похитил тебя. Твой отец в это не поверил, но если бы мне удалось настоять на своем, обоих негодяев повесили бы за их преступления.

Майри удивленно посмотрела на мачеху:

– Я не думала, что ваши чувства столь глубоки, мадам. Конечно, я знала, как побег Фионы расстроил вас с отцом, но...

– Я не верю, что она сбежала, – повторила Фейлин. – Этот мужчина забрал ее силой.

Майри вдруг поняла, что если Фиона не рассказывала матери о своих чувствах к Уиллу, то Фейлин ничего не знала об их отношениях. Майри не знала, что ждет впереди ее отряд, и, не желая делиться с мачехой своими соображениями, произнесла:

– Я думала, вы вините меня в этом похищении, так же как и Роба... Роберта Максвелла.

– Ты моя дочь, Майри, но я не могу осуждать тебя за то, что ты не веришь, будто я испытываю к тебе материнские чувства, – сказала Фейлин, в очередной раз тяжело вздохнув. – До того момента как ты пропала столь внезапно и мы не знали, что с тобой сталось, я не подозревала, что способна так беспокоиться о тебе. Вспомни, как молода я была, когда твой отец женился на мне... на целый год младше, чем ты сейчас. Если я и проявляла более сильные чувства по отношению к нашей неблагодарной Фионе...

– Прошу вас, мадам, не будем больше об этом, – перебила Майри, тронутая неожиданным проявлением чувств мачехи. – Фиона дорога всем нам, а вы единственная мать, которую я знала. И если быть до конца откровенной, я никогда не осуждала вас...

– Знаю, – резко перебила падчерицу Фейлин. – Ты заставляла меня чувствовать себя неловко, потому что никогда не бросала упреки мне в глаза. Но боюсь, я слишком часто вела себя с тобой неподобающим образом. Даже твой отец как-то побранил меня, хотя это было совсем не в его характере.

– Он любил вас, мадам, – с чувством произнесла Майри, зная, что это правда.

– Верно, любил, и я этим пользовалась, – сказала Фейлин. – Мне так стыдно теперь за то, что я ему лгала. Я думала, никто не узнает о моей лжи. Но ты оказалась достаточно умна и расспросила Сэди, хотя та все же должна была предупредить меня о твоих подозрениях и позволить мне самой во всем признаться.

Майри так и подмывало рассказать, что если бы Сэди не поведала ей о мнимой беременности своей госпожи, она ни за что ни о чем не догадалась бы. Но вместо этого Майри спросила:

– Так почему вы все же солгали?

Фейлин поморщилась.

– Мне бы хотелось назвать вескую причину. Но правда в том, что твой отец обращался со мной более мягко и нежно, когда считал меня беременной. Ему так хотелось иметь сына, что, боюсь, я использовала в своих целях и это. Должно быть, я ужасно испорченная, – со вздохом закончила Фейлин.

– Женщины часто делают то, что считают необходимым, дабы защитить себя или свои семьи или просто сохранить мир и спокойствие, – произнесла Майри, вспомнив собственное поведение до того, как поняла, что с Робом можно общаться более открыто и легко.

– Наверное, ты права, – согласилась Фейлин. – Но это все равно не оправдывает моего поведения.

– До поворота осталось всего полмили, – сказал Хью некоторое время спустя.

Роб кивнул. Со времени последнего визита в Аннандейл он неплохо ориентировался на местности. Кроме того, Чапел-Хилл был отличным ориентиром.

– Думаете, ваш гонец разыскал Арчи? – спросил он. Хью пожал плечами:

– Найдет. Но мы не станем их дожидаться.

– Я пошлю своих людей вперед. Пусть разведают, что там и как, – предложил Роб. – Алекс перейдет реку вброд в миле от замка Данвити, поэтому нужно держать ухо востро.

Разведчики, которых Роберт послал вперед, вернулись с сообщением, что впереди все чисто, поэтому Роб и Хью свернули с дороги и двинулись в сторону замка по густо поросшему лесом склону холма.

Однако когда они вышли на открытое место у стен замка, с деревьев и из кустов с криками выскочили люди, держа наготове мечи и пики.

Отряд Майри ехал в полной тишине, прерываемой лишь стуком копыт да звоном упряжи, когда Гибби взволнованно потянул ее за рукав.

– Миледи!

Только тогда Майри услышала звуки, так взволновавшие мальчика. Она подняла руку, машинально скопировав жест своего отца, который тот использовал, чтобы остановить отряд.

Сопровождавшие их движение звуки стихли, однако издалека по-прежнему доносился шум. Оглядевшись, Майри поняла, что за разговорами с Фейлин она не заметила, как въехала на собственную землю и находилась теперь в миле от замка, юго-западнее Чапел-Хилла.

Бросив взгляд на Джерарда, Майри поняла по его напряженно сдвинутым бровям, что и он услышал лязг металла и приглушенные крики.

Встретившись взглядом с Майри, он произнес:

– Судя по всему, там идет бой, миледи. Вы двое и Гиб поезжайте на восток к тому холму, пока не достигнете Драйф-Уотер. Держитесь поближе к воде и не возвращайтесь. Когда опасность минует, я за вами пришлю.

Майри не стала спорить. Осадив коня, она отъехала в сторону, чтобы пропустить вперед воинов. Кто-то смотрел настороженно, кое-кто улыбался, но глаза большинства горели жаждой боя.

– Думаю, мы будем в большей безопасности в Спедлинс-Тауэре, нежели у Драйф-Уотер, если старый Джардин атакует сейчас вместе с Максвеллами замок, – произнесла Фейлин.

– Нет, мадам, – возразила Майри. – Только подумайте, что скажет сэр Хью, если мы последуем вашему совету и Джардины возьмут нас в плен.

Фейлин поморщилась, вспомнив, очевидно, как ужасен гнев ее брата.

– Хорошо, – сказала она. – Как бы там ни было, если наше с вами присутствие в качестве пленниц в Спедлинс-Тауэре и будет на руку захватчикам замка Данвити, то только из-за вас, а не из-за меня. Сомневаюсь, что Хью примет условия Максвелла, чтобы спасти меня.

Майри засмеялась:

– Вы недооцениваете преданность сэра Хью представителям своего клана, мадам. Да и потом, мало кто будет уважать человека, отказавшегося освободить из плена собственную сестру и кузину своей возлюбленной супруги Дженни.

Улыбка тронула губы Фейлин, но тут же пропала.

– И снова ты права, моя дорогая. Правда в том, что мне совсем не хочется ехать лишних две или три мили до Драйф-Уотер, чтобы ждать там неизвестно чего. Ведь одному Богу ведомо, сколько времени нам придется там провести.

– Согласна, – кивнула Майри. – Вообще-то я собиралась подняться на вершину Чапел-Хилл и посмотреть, не видно ли чего оттуда. Если вы согласны присоединиться, то в путь.

– Хорошая мысль, – одобрительно заметил Гибби.

Фейлин кивнула, сгорая, очевидно, от любопытства не меньше Майри. Однако когда они достигли вершины, глазам их открылось кровавое побоище.

– Господи, спаси нас и сохрани, – пробормотал Гибби.

Выхватив меч из ножен, Роберт быстро и жестоко разделался с первым нападающим, в то время как сэр Хью покончил с другим. Полдюжины их людей оказались на земле, выбитые из седел выскочившими из засады противниками. Однако все они тут же выхватили из ножен кинжалы и мечи и теперь дрались на не жизнь, а на смерть. Те же, кто остался в седле, сражались не менее неистово, имея преимущество перед нападавшими, ни у одного из которых не было коня. Роберт сосредоточился на сражении, надеясь, что люди Хью не примут за врагов его людей и наоборот. Воины их отряда имели красные отличительные знаки на шлемах и шляпах вместо привычных цветов, обозначающих принадлежность к клану. Но в бою головной убор легко потерять.

Узнав одного из людей Алекса, сражающегося с его собственным подданным, Роб заколол очередного нападающего, развернул коня и поскакал к ним с криком:

– Ну, держитесь, Джок Макгауэн и Йен Ригг! Где шериф, Джок?

Воины подняли свои мечи при звуке голоса Роба и развернулись к нему лицом. Они выглядели пристыженными. Тот, что повыше ростом, выдержал взгляд Роба и произнес, словно защищаясь:

– Мне вовсе не хотелось нападать на вас из засады, мастер Роб. Но шериф сказал, что, если вы здесь появитесь, следует арестовать вас и всех, кто приехал с вами.

– Где он? – сурово спросил Роберт.

Джок указал рукой в сторону замка:

– Там, мастер Роб, внутри. Он взял с собой дюжину воинов и сказал караульным у ворот, будто хочет поговорить с леди Майри, которая почему-то задерживается.

– Похоже, он настолько удивил караульных, что они беспрекословно подчинились его власти, – предположил Роб. – А теперь послушай меня, Джок Макгауэн. У нас здесь есть раненые люди Максвелла, которым нужна помощь, поэтому нужно остановить эту бойню. Готов поклясться, ты не узнаешь человека, что сражается за моей спиной, – произнес Роб, указывая на Хью. – Так вот, это сэр Хью Дуглас – кузен Мрачного Арчи. Вдовствующая леди Данвити тоже приходится кузиной Арчи, а сэру Хью – родной сестрой. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Да, сэр. Какой же я дурак, что посмел разозлить сэра Дугласа, – ответил Джок Макгауэн, чьи глаза расширились от ужаса. – Господи, да теперь против нас восстанет весь этот грозный клан.

– Нет, если мы сейчас же положим конец кровопролитию, – возразил Роб.

Закусив губу, Джок огляделся. Истекающие кровью тела устилали землю. Роб не выпускал его из виду, стараясь не обращать внимания на леденящий кровь лязг металла и стоны раненых.

Когда Джок вновь перевел на него взгляд, Роб спросил:

– Где Эйбел, горнист?

Наконец Джок принял решение и, кивнув, махнул рукой кому-то за спиной Роберта. Не успел тот обернуться, как прозвучал сигнал Максвеллов, означавший окончание боя.

Почти в тот же самый момент затрубил другой горн. Обернувшись к Хью, Роб увидел горниста Лукаса. Хью опустил меч, и его примеру последовали остальные.

Роб вздохнул с облегчением, хотя понимал, что это еще не конец.

– У вас наверняка больше людей, Джок. Где они?

– Кое-кто в замке, а остальные вон там, рядом с дорогой. Там же люди старого Джардина. Они поджидают тех, кто придет с юга.

– Из Аннан-Хауса?

- Да.

Выругавшись, Роб подозвал Хью.

Когда звуки боя стихли, в душе Майри затеплился проблеск надежды, но Фейлин, указав на дорогу внизу, воскликнула:

– Смотри! Там их целая сотня! Это не наш отряд.

– Наверное, это люди шерифа, – сказала Майри. – Знамени нет. Возможно, шериф использовал все эти разговоры о Мрачном Арчи для того, чтобы его войско приняли за войско Дугласа.

– А разве людей не смутит отсутствие знамени Дугласов?

– Было бы совсем глупо разворачивать знамя Дугласов, не будучи Дугласами, – презрительно произнес Гибби.

– Да, у людей возникнут вопросы, но многие постараются держаться подальше, – сухо произнесла Майри. – Именно этим и объясняется то обстоятельство, что мы не получили предупреждения о приближении Максвеллов.

Фейлин кивнула.

– Гибби тоже прав, – сказала она. – Если бы наш Арчи узнал, что кто-то развернул его знамя или каким-то иным образом попытался выдать себя за Дугласов, то нацепил бы головы обидчиков на пики и выставил на всеобщее обозрение в Триве. А почему внизу все затихло?

– Я слышала звуки горнов. Наверное, бой закончился, – сказала Майри. – Надо узнать.

– Ты не должна спускаться! – воскликнула Фейлин. – Я тебе не позволю!

– Нет-нет, миледи, не ходите вниз, – взмолился Гибби. – Я сбегаю вместо вас.

– И все же я спущусь, – стояла на своем Майри. – Это моя земля, и нападение было совершено на моих людей. Если те всадники внизу не вступили в бой, значит, войско шерифа... Подождите! – воскликнула девушка, прищуриваясь. – Мне кажется, или тот огромный черный конь принадлежит Джерарду?

– Да, верно, это он. – Глаза Гибби расширились от ужаса. – Святые угодники! Миледи, они схватили наших людей!

– В таком случае я должна знать, что творится в замке. Но ты останешься здесь с леди Фейлин, Гиб.

Не тратя больше времени на пустые споры, Майри развернула коня и направила к тропе, ведущей в замок. Однако не успела она проехать и нескольких шагов, как на вершине холма появились с полдюжины всадников и мгновенно ее окружили.

Их головы венчали шлемы, но Майри сразу узнала Уилла Джардина, когда тот осадил свою кобылу и схватил коня девушки под уздцы.

– Отпустите поводья и уйдите прочь с дороги! – рявкнула Майри. – Вы на земле Данвити!

– Ну конечно. Думаете, я этого не знаю? – нагло ухмыляясь, произнес Уилл. – Только совсем скоро все это будет принадлежать мне.

– О Господи, Уилл Джардин, и каким же это образом?

– Позвольте объяснить. Ваш отец мертв, и когда умрете вы, все достанется моей Фионе, а стало быть, и мне, – ответил Уилл, и в его глазах вспыхнул недобрый огонь.

– Этого не будет, – возразила Майри. – Даже шериф не одобрит подобной низости. Хотя бы потому, что сам намерен забрать мои земли для клана Максвеллов.

Уилл рассмеялся:

– А вот и нет. Шериф сообщил моему отцу о своих намерениях, а тот решил обратить это в свою пользу. Он уже схватил ваших людей и разделается со всеми, кто попытается встать у него на пути.

– Где Фиона? – со слезами в голосе закричала Фейлин.

– Дома, где и положено быть примерной жене, – рявкнул в ответ Уилл Джардин.

– Сюда идут отряды других землевладельцев, – произнесла Майри, силясь справиться с охватившим ее ужасом. – Мы разослали гонцов по всему Аннандейлу, прежде чем выступить в поход.

– Знаю, и вы наверняка гадаете, куда же они запропастились. Отец послал своих людей, чтобы они перехватили ваших гонцов, а потом мы сообщили землевладельцам о том, что произошла ошибка и никуда ехать не надо.

Всадники слушали своего предводителя, нагло ухмыляясь, когда Майри заметила, как Гибби бесшумно соскользнул со своего пони и нырнул в кусты. Чтобы дать ему время уйти, Майри с силой пришпорила коня, заставив его встать на дыбы, и потянула за поводья, которые держал Уилл.

С трудом удержавшись в седле, негодяй грозно взмахнул кнутом:

– Только попробуйте еще раз выкинуть что-то подобное, и вы пожалеете!

– У Алекса еще больше людей. Они вместе с Джардинами сидят в засаде возле дороги, что пролегает южнее этого места. Поджидают тех, кто придет на подмогу из Аннан-Хауса, – сказал Роб Хью. – Соберите всех людей, что находятся здесь, – ваших и наших...

Хью изумленно вскинул брови:

– Людей вашего брата?

Роб бросил взгляд на Джока и Йена Ригга.

– Люди моего брата будут делать то, что я им прикажу, – решительно произнес он. – Не так ли, Джок Макгауэн?

– Да, сэр, – ответил Джок, и Йен Ригг тоже кивнул.

– Что ж, хорошо, – ответил Хью. – А что вы...

- Господин Роб, господин Роб!

Развернувшись, Роберт увидел спешащего к нему навстречу Гибби. Мальчишка не обращал внимания ни на вооруженных воинов, ни на раненых и убитых. К его порванной одежде прилипли колючки и обломанные ветки.

– Джардины схватили ее милость! – выкрикнул он. – Обеих леди!

Охнув, мальчишка споткнулся. Роб подхватил его, поставил на ноги и заглянул в его покрытое каплями пота лицо.

– Где?

– Там... на холме, – ответил Гиб, жадно хватая ртом воздух. – Я всю дорогу бежал!

– Сколько их? – спросил Роб.

– Шестеро на холме и очень много у его подножия. Но сдается мне, среди них люди из Аннан-Хауса, которых схватили Джардины. А еще они схватили гонцов, которых господин Джерард послал к другим землевладельцам. Леди Майри ожидала подкрепления, а эти мерзкие Джардины... Господи всемилостивый! Тот, что у них за главного – госпожа называла его Уилл Джардин, – сказал, что ее земля скоро будет принадлежать ему, потому что она умрет, как и ее отец!

– Молодчина, Гиб, – с чувством произнес Роб, сжимая плечо мальчика и ощущая, как в груди поднимается волна гнева.

Он злился на Майри за то, что она подвергла себя риску, на Фейлин – за то, что та не остановила падчерицу, и, конечно, на вероломных Джардинов. С трудом сдерживая кипящую в груди ярость, Роберт обернулся к людям Алекса Максвелла:

– Йен, проследи за теми, кто помогает раненым. Гиб присоединится к тебе, как только отдышится. Джок, наши люди у ворот?

– Да, сэр.

– Скажи, пусть остаются на своих местах, а остальные готовятся к бою. Но сначала пришли ко мне Эйбела-горниста.

– Мои люди готовы, – сказал Хью. – Каков будет наш план?

– Сколько позывных различных кланов знает ваш горнист? – спросил Роб.

Хью усмехнулся.

– Сколько вам будет угодно. Лукас Хорн! – позвал Хью. – Ты мне нужен!

Вперед вышел мужчина с суровым лицом и кустистыми бровями, который ехал прямо позади Роберта от самого Торнхилла.

- Да, сэр?

– Максвелл хочет знать, сколько позывных разных кланов ты знаешь.

Лукас вскинул брови так же, как только что сделал это Хью.

– Похоже, вы собираетесь прибегнуть к старому трюку, мастер Хью. – Взглянув на Роба, горнист спросил: – Ну и за кого вы хотите себя выдать, сэр?

– За все кланы Аннандейла: Джонстоунов, Керкпатриков и всех, чье имя может произвести впечатление на Джардинов. – Затем, указав на Эйбела, сказал: – Это мой горнист. Обучите его одному-двум позывным, а потом, когда мы подъедем к Джардинам, я хочу, чтобы вы оба разошлись в лесу в разные стороны и наделали как можно больше шума.

– Вы хотите, чтобы мы трубили и за Дугласов? – произнес Лукас. – Но у сэра Хью есть свой горн, и он может трубить не хуже меня. Сложится впечатление, что отряды подходят со всех сторон.

– Верно, – ответил сэр Хью и нахмурился. – А что, если они побегут, Роб?

– Я и хочу, чтобы Джардины побежали.

– Но они могут забрать с собой женщин.

– Помните, Гиб сказал, что на холме их всего шестеро? – заметил Роб. – Сомневаюсь, что Уилл станет возиться с двумя сопротивляющимися женщинами, когда его войско побежит прочь. А Майри будет сопротивляться. Не забывайте также, что старый Джардин взял пленников, которые тоже не останутся в стороне. Начальник караула из Аннан-Хауса и его подчиненные вряд ли будут бездействовать, зная, что приближается подкрепление.

– Надеюсь, вы правы, – произнес Хью.

– Я тоже, – ответил Роб. – И Уиллу Джардину лучше тоже на это надеяться. Если же я ошибся, то сумею до него добраться, и уж тогда ему точно не сносить головы.

Майри в упор смотрела на Уилла до тех пор, пока тот не опустил кнут. Потом он сказал, что не хочет больше слышать ни слова, и Майри молчала, раздумывая над тем, что он предпримет дальше. Уилл отвел женщин еще выше на холм, и теперь они не видели ни своих людей, ни воинов старого Джардина, ни дороги к замку.

Уилл, очевидно, ждал какого-то сигнала, и поэтому приказал женщинам оставаться в седле. Он также отослал своих людей в дозор. Один из них смотрел на север, а другой на юг – на дорогу. Наконец он обратился к третьему своему спутнику:

– Посмотри, не вышел ли кто-нибудь из замка.

Когда воин спрыгнул с коня и привязал его к кусту, Майри спросила с неподдельным любопытством:

– Как вам удалось остановить моих людей? Мы не слышали звуков битвы.

– Мой отец слишком умен, чтобы ввязываться в бой, – ухмыльнулся Уилл. – Зачем лишний раз шуметь и тем самым предупреждать всех вокруг о своем приближении?

– Это действительно умно, – согласилась Майри. – И что вы от нас хотите?

– А я хочу знать, что с Фионой, – перебила падчерицу Фейлин.

– С ней все в порядке, – ответил Уилл. – Может даже, вы ее увидите. А может, и нет.

– Я обязательно ее увижу! Вы не имеете права...

Конец фразы потонул в крике – это Уилл ударил Фейлин по лицу.

– Вы будете молчать, если не хотите повторения, – процедил он сквозь зубы, а потом, как ни в чем не бывало повернувшись к Майри, продолжил беседу: – Что же касается вас... Для начала вы отпишете нам Аннан-Хаус, а потом...

Уилла прервали зазвучавшие в отдалении сигналы горна – сначала один, потом другой и третий...

– Черт возьми! – воскликнул Уилл. – Это Дуглас! И Керкпатрик! Да, это он!

– И Джонстоун! – крикнул один из его людей.

– И Данвити, – воскликнула Майри, немало удивленная.

Уилл побледнел.

– Должно быть, они разбили отряд шерифа! – Повернувшись, он закричал: – Что делает старик?

– Пытается бежать! – раздался ответ. – А эти негодяи, которых он схватил, вступили в бой с нашими парнями. Нам скакать к ним на помощь?

– Нет, заберем этих женщин в Спедлинс-Тауэрс и немедленно!

– Ну уж нет! – зло бросила Майри и, вонзив каблуки в бока лошади, с силой дернула за поводья.

Когда же Уилл протянул руку, чтобы снова схватить ее лошадь под уздцы, на восточном склоне холма появились два всадника. У обоих в руках сверкали мечи, и Уилл, завидев их, потерял к Майри всякий интерес. Схватив поводья, он развернул коня, пришпорил и что есть силы поскакал в противоположную сторону. Два его подручных последовали за ним.

Когда Майри перевела дыхание и повернулась к мачехе, один из всадников взял ее коня за повод, в то время как второй подъехал кФейлин.

– Отпустите наших лошадей, черт бы вас побрал, – рявкнула Майри.

– При всем нашем уважении, миледи, это невозможно, – произнес незнакомец. – Вы должны поехать с нами, пока к этим негодяям не подоспела помощь.

Вот теперь Майри узнала всадника.

– Вы служите у сэра Хью. Вы нас не знаете?

– Знаю, миледи. Вас обеих. Нам велели вас охранять.

– А разве сэр Хью не взял замок? – удивилась Майри. – Я слышала звуки горнов. И вообще, почему сэр Хью решил, что мы с леди Фейлин здесь?

– Хью ничего не решал, – раздался за спиной Майри зловещий голос. – Это я боялся, что вы можете совершить подобную глупость. А потом Гиб рассказал нам, что вы обе здесь.

Майри резко обернулась и увидела приближавшегося к ней Роберта. Глаза его горели таким гневом, какого она еще не видела.

– О чем вы только думали, когда ехали сюда? – жестом отпуская своего человека, державшего под уздцы лошадь Майри, спросил он.

– Это мои люди, – распаляясь все больше, ответила девушка. – Стали бы вы прятаться в Дамфрисе, если бы Трейлингхейлу угрожали нападением?

– Нет, не стал бы. Но я воин в отличие от вас.

– Где Гиб? С ним все в порядке?

– Он летел как ветер, чтобы рассказать о случившемся. Мы боялись, что старый Джардин заберет вас с собой, поэтому, заметив на склоне холма какое-то движение, я послал сюда своих людей, а сам оставил коня внизу и пешком пробирался сквозь кусты.

– Но на той стороне холма стоял часовой, – сказала Майри.

– Он больше не причинит нам беспокойства. Вообще никому, – ответил Роберт.

Майри судорожно сглотнула.

– Уилл и остальные ускакали.

– И старый Джардин тоже. Я сам видел, так как пробирался по той стороне холма, пока не заметил часового. Ваши люди сражались храбро, когда услышали звуки горнов. Почти все остались живы. Но обо всем этом вы узнаете позже.

– Мы ничего не видели после того, как сюда поднялся Уилл. Где ваш брат?

– Все еще в замке. Мы с Хью как раз собирались к нему присоединиться, когда прибежал Гиб. Нам обязательно нужно с ним поговорить, поэтому вы должны... – Роб замолчал и поморщился.

– Что я должна? Искать убежища у лорда Джонстоуна? Или у Керкпатрика? Разве они оба не здесь?

– Нет. В горны трубили мы. Джардин не ранил вас?

– Мы должны как можно скорее забрать Фиону у этих ужасных людей! – тоном, не терпящим возражений, заявила Фейлин.

– Не сегодня, – ответил Роберт. – Джардины укроются в Эплгарте, мадам. Никто не захочет вновь устраивать кровопролитие, если этого можно избежать.

– Если бой закончился, – сказала Майри, – нам стоит уехать отсюда. Но я поеду только домой, сэр. А вы можете сопровождать меня, если хотите.

Судя по тому, как Роберт прищурился и буквально прожег ее взглядом, Майри поняла, что он с трудом сдерживает свой гнев.

Майри стойко выдержала свирепый взгляд, надеясь, что у ее мачехи хватит ума держать рот на замке. То ли Фейлин поняла, что очаровать Роба не удастся, то ли просто не знала, что сказать, но она молчала.

Майри тоже не нарушала молчание, но взгляд не отводила. После этого она тихо сказала:

– Я несу ответственность за замок и его обитателей. Кроме того, солнце почти уже село. Если шериф не уберется из Данвити-Холла по-хорошему, я снова пошлю за лордами Джонстоуном и Керкпатриком. Вместе мы наверняка...

– Люди Алекса со мной, – перебил ее Роб. – А Хью послал за Арчи. По возможности он сообщит об этом и старому Джардину. В любом случае вскоре они поймут, что здесь, в долине, у них нет союзников.

– Но Арчи нам гоже не очень-то нужен, – нарушила молчание Фейлин. – Он-то как раз тот, кто хочет все контролировать.

Заметив, что губы Роберта дрогнули, Майри тоже позволила себе улыбнуться.

– Так что – мы едем в замок, сэр? Вместе мы сумеем убедить вашего брата в том, что у него нет причин задерживаться в Данвити-Холле.

Роберт поколебался, прежде чем произнести:

– Я поговорю... нет... мы поговорим с Хью, и тогда...

– ...и объясним ему, что именно я решила предпринять, – решительно закончила Майри.

Глубоко вздохнув, Роб поборол желание возразить, ибо это еще раз доказало бы правоту Майри, утверждавшей, что он старается контролировать все и всегда.

Майри выжидательно смотрела на молодого человека, готовясь к словесной перепалке, а леди Фейлин переводила взгляд с одного на другую. Однако Роберт улыбнулся и произнес:

– Едем. Нужно отыскать Хью.

На лице Майри тоже вспыхнула улыбка, согревшая Роберта и потушившая остатки гнева.

На холм въехали два всадника, один из которых вел за собой пони, принадлежавшего Гибби. Роберт сел на лошадку и спустился вместе с дамами с холма, забрав по дороге собственного коня, которого спрятал в зарослях кустов.

Они нашли Хью на дороге, ведущей к замку. С ним был его собственный отряд и люди Роберта. Однако Джардинов не было видно.

Когда Майри поинтересовалась их судьбой, сэр Хью ответил:

– Ваш человек, Джерард, сообщил, что они поспешили уехать, едва только заслышали звуки горнов.

– Да, миледи, – подтвердил Джерард. – Многих из них мы ранили, а сами отделались всего лишь парой царапин.

Вернувшись в замок вместе, они обнаружили там воинов с гораздо более серьезными ранениями и узнали, что трое людей Хью и несколько воинов Алекса умерли от ран.

Когда они спешились, к Майри подбежал Гибби. Едва не плача от облегчения, он воскликнул:

– Вы живы, госпожа! Убил ли господин этих подлых предателей?

– Нет, – ответила Майри, взъерошив мальчику волосы. – Мы позволили им уйти. Человек, что напал на нас на холме, муж моей сестры. Но он сбежал, едва узнал о приближении твоего господина и сэра Хью. И за это мы должны благодарить тебя.

– Это верно. Но какие же они все-таки трусы. Я сразу так о них подумал, особенно когда этот Уилл замахнулся на вас кнутом, – с гримасой отвращения произнес Гиб.

– Что? – переспросил Роб.

– Ничего достойного вашего внимания, – холодно ответила Майри. – Он просто пытался меня запугать. Мы позаботимся о том, чтобы всех убитых похоронили на местном кладбище.

– Благодарю вас, – проговорил Хью. – Мы разобьем лагерь в лесу возле замка, если вы не возражаете, так как я намерен отправиться в обратный путь с наступлением рассвета.

– Да, конечно, – ответила Майри. – Но надеюсь, вы поужинаете с нами, сэр.

– Мне нужно найти Алекса, – обратился Роб к Майри, после того как Хью принял ее приглашение. – Вы все еще хотите пойти со мной?

– Вы же знаете, что хочу, – ответила Майри, многозначительно посмотрев на Роба.

Они увидели Алекса гораздо раньше, чем ожидали, ибо он сам шел им навстречу. Порывистые движения свидетельствовали о том, что он в гневе, и прочитать по лицу, что у него на уме, не представлялось возможным. Алекс поджал губы, когда их с Робертом взгляды встретились.

Однако вместо гневной отповеди, которую уже приготовился выслушать Роб, его брат произнес:

– Я рад, что вы живы, миледи. Клянусь, у меня и в мыслях не было причинить вам вред.

– Вот как, сэр? – презрительно переспросила Майри. – В таком случае зачем вы послали своих людей на помощь Джардину? Ведь это Джардины напали на меня.

– То же самое сказал мне один из моих воинов. Примите мои искренние извинения, – произнес Алекс, а потом посмотрел наконец на Роба. – Часовой у ворот сказал, что вы приехали. Я поговорил с Йеном Риггом и послал людей помочь раненым.

– Господи, Алекс, ты приказал им затаиться на деревьях, а потом напасть на нас... на меня! – воскликнул Роб. – И все это для того, чтобы отобрать замок и земли у женщины, которую считал слабой. Так вот теперь ты сам убедился, что она не такая уж слабая, как может показаться на первый взгляд.

– Да, я в этом убедился, – произнес Алекс, с сожалением взглянув на Майри.

Однако Роберт заметил, что она не приняла извинений его брата.

– Люди погибли из-за твоей недальновидности, – сказал он. – Я не знаю тех двоих, что напали на меня, и люди Хью тоже никого не узнали. Но, заметив Джока Макгауэна и Йена Ригга, я сумел призвать твоих людей к порядку. Тебе стоило предусмотреть, что они подчинятся моим приказам, как это бывало всегда.

– Странно, но я считал, что в доме я отдаю приказы, – с горечью произнес Алекс.

– Вот что происходит, когда перекладываешь свои обязанности на других, – заметил Роб. – Твои воины, стоящие у ворот, послушались моих приказов и приказов сэра Хью Дугласа Торнхилла. Да, кстати, на случай, если ты не оставишь свою затею, знай: Хью послал за Арчи, перед тем как мы покинули Торнхилл. Так что скоро Дугласы будут господствовать в Аннандейле, если не во всем Дамфрисшире.

– Скажите, что из-за него эти вероломные Джардины осмелились протянуть свои грязные руки к моей госпоже и ее матери, – выкрикнул из-за спины Роберта Гибби. – И он об этом пожалеет.

– Какого черта! – ошеломленно воскликнул Алекс. – Кто это осмеливается столь дерзко разговаривать со мной?

– Всего лишь я, – ответил Гибби, выступая вперед и расправляя костлявые плечи. – Сдается мне, Сама ужасно на вас разгневается, когда я расскажу ей, что эти ваши Джардины собирались убить нашу леди Майри.

Глава 20

Майри заметила, как сжались губы Роберта, а на лице Алекса промелькнул испуг.

– Уилл сказал, что раз мой отец мертв, нужно теперь убить меня, чтобы наследство перешло к Фионе, – пояснила Майри, обращаясь к обоим мужчинам сразу. – А еще он сказал, сэр, – добавила девушка, взглянув на шерифа Максвелла, – что вы сообщили о своих намерениях старому Джардину. Уилл сказал нам, что его отец использовал эту информацию в своих целях. Они перехватили гонцов, которых мы послали к другим землевладельцам, и теперь я очень боюсь за их жизнь.

Александр Максвелл сдвинул брови, и только теперь Майри разглядела, как они похожи с младшим братом. Шериф был чуть ниже ростом и плотнее, но зато хмурились они с Робертом совершенно одинаково.

– Этого не должно было произойти, миледи, – хрипло произнес он. – Я и представить себе не мог ничего подобного. Отправил к ним гонца, потому что они помогали нам раньше, а я просто хотел предупредить. Я послал им навстречу своих людей, на случай если отряды с юга подойдут раньше, чем они успеют к нам присоединиться.

– Необходимо освободить гонцов леди Майри, Алекс, – произнес Роб.

– Да, обязательно, – согласился шериф.

– Умоляю вас, господа, – воскликнула молчавшая до этого момента Фейлин. – Вы должны спасти и нашу Фиону!

– Мадам, прошу вас, постарайтесь понять, – обратился Роберт к Фейлин. – Шериф может потребовать освобождения посыльных, схваченных во время выполнения приказов их госпожи. Но мы не имеем права вмешиваться в отношения мужа и жены.

– Чушь какая! – фыркнула Фейлин. – Она ему не жена. Он похитил ее, Роберт Максвелл, также как вы похитили нашу Майри.

Майри заметила, как вздрогнул Роберт, и хотела уже броситься на его защиту, но промолчала. Несмотря на то что она всей душой желала спасти сестру, важнее было освободить из плена собственных подданных, схваченных Джардинами.

– У вас есть все основания сердиться на нас обоих, мадам, – тихо обратился к Фейлин шериф. – Но боюсь, мой брат прав в том, что касается освобождения леди Фионы. Поскольку она является женой Уилла Джардина – пусть даже он сам провозгласил ее таковой, – я смогу вмешаться лишь в том случае, если она сама пожелает вернуться домой. Но даже тогда Уилл Джардин имеет полное право обратиться к судье, чтобы тот разрешил спор.

– Сегодня отправляться в путь уже слишком поздно, – заметил Роберт.

– Верно. Дни становятся длиннее, но уже через час совсем стемнеет, – согласился шериф. – Я бы предпочел не приближаться к Эплгарту после захода солнца. Утром же Джардины смогут увидеть, кто к ним пришел. А что делает сэр Хью?

– Его люди расположились лагерем у стен замка, – ответила Майри. – Но он согласился поужинать с нами. Я приглашаю на ужин и вас с вашим братом.

– Благодарю вас, миледи, но, уверен, вы простите нас, если мы вместо этого отправимся в лагерь к своим отрядам. Думаю, ты со мной согласишься, – добавил он и посмотрел на Роберта.

Тот кивнул:

– Да, ты прав. Нам следует поступить именно так. Но я хотел бы переговорить с вашей милостью наедине, прежде чем мы попрощаемся.

Майри кивнула и повернулась к Фейлин:

– Вы извините нас, мадам? Уверена, вы предпочтете отправиться в дом.

– Верно, – ответила Фейлин. – Я также проверю, известно ли слугам, что к ужину будут гости... с твоего одобрения, конечно.

Последнее замечание вызвало у Майри улыбку, и она сказала:

– Разумеется, мадам, делайте как считаете нужным.

Увидев, что Гибби до сих пор стоит рядом и словно завороженный внимает словам шерифа, Майри легонько подтолкнула его в спину:

– Ступай с ее милостью. Ей может потребоваться твоя помощь.

– Да, конечно, госпожа, – с готовностью ответил мальчик и последовал за Фейлин к воротам замка.

Затем, попрощавшись с шерифом и отойдя с Робом в сторону, Майри произнесла:

– Спасибо за помощь, сэр. Жаль, что вы не поужинаете с нами. Если вы все еще гневаетесь...

– Нет, моя дорогая, я не хочу сейчас ссориться. Мне нужно идти с Алексом, потому что сегодня вечером наши люди должны видеть нас вместе. Одни до сих пор недоумевают, почему он не отправился в поход вместе с нами, а другие могут подумать, что я незаконно захватил власть, приказав им оставить замок и присоединиться к моему отряду. Посему мы должны показать свое единство, и сделать это нужно как можно скорее. В любом случае я хочу, чтобы Алекс как можно дольше пребывал в таком настроении, как сейчас. Я не сомневаюсь, что уже завтра к полудню, если не раньше, мы опять поссоримся, но...

Тут Роберт замолчал и посмотрел на Майри. В его взгляде читалась такая боль, что девушке хотелось как-то утешить его. Но ей ничего не пришло в голову и она просто спросила – все ли это или Роберт хочет еще что-то сказать.

– Нет, – ответил молодой человек. – Как бы мне хотелось, чтобы все случилось иначе, Майри. Я жалею, что совершил поступок, который теперь мешает тебе выйти за меня замуж и доверять мне.

Коснувшись руки Роберта, Майри тихо произнесла:

– Я доверяю тебе, но...

– Никаких «но», – ответил Роберт, накрывая руку Майри своей ладонью. Его прикосновение было необыкновенно нежным, когда он взял руку девушки в свою, а в его голосе сквозила печаль. – Как извинения и обещания, доверие, должно быть безоговорочным, моя дорогая. Наш брак стал невозможным еще до того, как все это началось. Иногда я ужасно жалею, что родился на свет Максвеллом. Но так уж случилось, и я всегда буду носить это имя.

– Но ведь...

– Я должен идти, – перебил Роберт. – Мы останемся возле стен замка до рассвета. Затем, если сэр Хью согласится ехать с нами, мы должны завершить дело в Эплгарте к полудню. Даже если Хью отправится домой, нам не потребуется больше времени. Но я должен забрать с собой Гибби, иначе моя бабуля и Фин Уолтерс захотят знать, почему я этого не сделал. Попроси кого-нибудь проводить его до старой римской дороги, чтобы мы могли забрать его на обратном пути к броду.

– Но ты можешь зайти и сам сказать ему об этом, – предложила Майри.

– Могу, но не стану.

Майри печально смотрела вслед Роберту, боясь, что он уходит навсегда.

В замке царила суматоха. Фейлин велела слугам начать уборку и теперь жаловалась кому-то, что после ее отъезда несколько недель назад в доме воцарился ужасный беспорядок.

Предоставив Фейлин разбираться с бытовыми проблемами, Майри остановилась, чтобы поговорить с Джерардом.

– Мне сказали, что вы и ваши люди сражались как львы, в то время как я совершила глупость и едва не попала в плен вместе с леди Фейлин.

– Я ничего на это не отвечу вам, миледи. Я послал гонцов к Джонстоуну и Керкпатрику с предупреждением быть настороже. Они не зажгли сегодня сигнальных костров, потому что поверили шерифу, когда тот сказал им, будто вы ждете его приезда. Прежде чем мы успели понять, что что-то не так, люди шерифа были уже на крепостных стенах и наблюдали за воротами.

Майри слушала Джерарда вполуха. За ужином она тоже никак не могла сосредоточиться. К тому времени как Майри пожелала всем спокойной ночи и добралась до кровати, она чувствовала себя совершенно измученной и была уверена, что тотчас же заснет.

Но прошло несколько часов, а девушка не могла сомкнуть глаз. В конце концов сон все же победил, и Майри проснулась, когда солнце уже вовсю сияло на небе. Ошеломленно сев на кровати, она вдруг вспомнила, что забыла сообщить Гибби о встрече с Робертом. Майри вскочила с кровати и наскоро оделась. Ни она, ни Фейлин не взяли с собой служанок, а в замке не было женщин, кроме тех, что приходили на работу из близлежащей деревни. Завязывая ботинки, Майри подумала о том, что они с Фейлин могли бы помочь друг другу, но она уже была одета.

Майри знала, как поступит.

Прежде всего она разыскала Джерарда и попросила послать гонца к лорду Джонстоуну, а потом отправилась на поиски Гибби.

– Ты должен встретиться со своим господином, когда его отряд будет возвращаться из Эплгарта, Гиб, – сказала девушка. – Он хочет, чтобы ты вернулся с ним в Дамфрис.

– Уж наверное, – широко улыбнувшись, ответил Гибби. – Пожалуй, я и правда поеду с ним, при всем моем уважении к вам, миледи.

– Да? А я думала, тебе нравится жить у меня.

– Очень нравится, к тому же вам может снова понадобиться моя помощь. Но и Трейлингхейл я тоже люблю. Кроме того, если я поеду с господином Робертом, старина Джерард меня не поколотит.

Майри улыбнулась:

– Я не позволю ему, Гиб. Ты заслужил прощение, когда рисковал собственной жизнью, чтобы позвать нам на помощь своего господина. Я хочу, чтобы ты передал ему кое-что, когда увидишь. Только то, что я тебе сейчас скажу, ты должен повторить ему слово в слово. Сумеешь?

– Конечно, госпожа, не сомневайтесь!

Роб сопровождал Алекса во время визита к старому Джардину, однако сам большей частью молчал. Толстый, обрюзгший старик был настроен весьма воинственно, но Алекс говорил решительно. Роб предупредил брата о том, что старый Джардин, также как и Данвити, не признавал власти шерифа в Аннандейле, поэтому Алекс решил выступить от имени главы клана Максвеллов.

– Кстати, – добавил Алекс, видя, что старый Джардин колеблется, – сэр Хью Дуглас приехал сегодня с нами и ждет у ворот. Дело в том, что гонцы из Аннан-Хауса, которых вы схватили, раньше служили у него и были посланы им на службу к леди Фейлин, когда та вышла замуж за Данвити. Уверен, вы не хотите конфликтовать с Дугласом.

– Или с нами, – вставил Роб, когда старый Джардин кисло посмотрел на Алекса.

– Нет, я не хочу ссориться ни с одним из вас, – проворчал он.

– В таком случае вам стоит знать, – спокойно произнес Роберт, – что Уилл грозился убить леди Майри, чтобы наследницей стала Фиона. В прошлом мы были союзниками, сэр, но теперь я скажу вам вот что: если с ее милостью что-нибудь случится и я узнаю, что Уилл к этому причастен...

– Да-да, я понимаю, что вы хотите сказать, и верю, что это не пустые слова. С девушкой ничего не случится. А теперь забирайте пленников и убирайтесь, оба.

– У меня есть послание для леди Фионы, – сказал Роб, прежде чем уйти.

– Ее здесь нет. Уилл повез ее на прогулку незадолго до вашего прихода. Но я передам ей все, что вы скажете.

Подавив вздох разочарования, Роб попросил передать Фионе, что мать и сестра ждут ее с визитом в Данвити-Холле.

– Да, конечно, она их навестит, – с сарказмом ответил Джардин.

– По крайней мере ты сможешь сказать ее матери, что передал приглашение Джардину, – подбодрил брата Алекс, когда они вышли к воротам и стали ждать отпущенных из плена гонцов Майри.

После этого кавалькада двинулась на север, в сторону старой римской дороги, где Роберта поджидал в одиночестве Гибби.

Натянув поводья и остановившись возле мальчика, Роб сказал:

– Я думал, тебя проводит кто-нибудь из слуг Данвити. Где твои вещи?

– Вон за тем камнем, где я ждал вашего приезда, господин. Но у меня к вам послание, которое вы должны прежде выслушать.

Роб нахмурился:

– Что за послание?

– Да вы спуститесь на землю, чтобы не подслушали эти деревенщины, что стоят за вашей спиной.

Роб спрыгнул с коня и подошел к мальчику.

– Так достаточно близко?

– Ага, если вы хотите выслушать, что я вам скажу.

Наклонившись, Роб произнес:

– Давай выкладывай, а не то...

– Я должен вам передать вот что: если вы согласны с тем, что доверие должно быть обоюдным, вам стоит взглянуть еще раз вон на то ячменное поле, – осторожно произнес мальчик.

Когда Роберт ошеломленно посмотрел на Гибби, тот воскликнул:

– И не глядите на меня так, господин. Все это ужасно глупо, согласен, но уж что есть, то есть!

А что, если он не придет?

Ячменное поле пустовало. Высокие колосья свисали под тяжестью зерен, готовые к жатве. Деревья покрылись сочной листвой, а у оснований стволов желтели головки чистотела. Над головой синело чистое, прозрачное небо, и сердце Майри пело. Он придет.

Но что, если Гибби забыл ее послание? Правда, он повторил его несколько раз, чтобы выучить наизусть, но ведь мог разнервничаться и перепутать слова или вовсе прибавить что-то от себя.

Зная, как Роберт стремится к ней, Майри приказывала себе быть терпеливой, но это не помогало унять душевное волнение. Правильно ли она поступала? Или ею руководил страх одиночества и нежелание жить вдвоем с Фейлин? А может – и это хуже всего – она просто хотела найти замену отцу, по которому так остро тосковала?

А Фиона? Что с ней?

Чем больше Майри думала об отсутствии сестры на похоронах отца, тем больше беспокоилась. Да, Фи своенравна, но подобное поведение совсем не в ее духе.

У кромки леса, где они с Фионой впервые увидели Роберта и Уилла, показался всадник.

Солнце стояло в зените и светило так ярко, что Майри пришлось прищуриться, чтобы получше разглядеть его. И все же она почти сразу узнала Роберта. С трудом подавив порыв броситься ему навстречу и не желая открывать своих чувств до тех пор, пока не поймет, что поступила правильно, Майри стояла у края поля и ждала, пока Роберт подъедет ближе.

Возможно, он не слишком хорошо воспримет все то, что она собиралась ему сказать, но Майри полночи обдумывала свое решение. Она не могла уснуть до тех пор, пока не поняла, что ее проблема из разряда тех, что возникают спонтанно и не поддаются контролю. Вспомнив о своих ночных размышлениях, Майри успокоилась. Доверие есть доверие, и ничего с этим не поделаешь.

Роберт спешился неподалеку и бросил поводья. Его конь был слишком молод, чтобы оставлять его без присмотра возле готового к жатве поля. Но Майри было все равно – пусть хоть все поле съест, – ибо Роберт направлялся к ней, не обращая внимания на ломающиеся под его сапогами колосья.

Не думая больше о его ответной реакции, Майри улыбнулась и пошла навстречу.

– Я знала, что ты придешь, – произнесла она, протягивая Роберту руки.

Схватив девушку за запястья, он притянул ее к себе и разжал пальцы лишь для того, чтобы крепко прижать к сердцу.

– Я едва не передумал, – признался Роб. – Но ты оказалась права, сказав, что в отличие от извинений или обещаний доверие должно быть обоюдным. Я так скучал по тебе, детка. Просто не описать словами, – прошептал Роберт на ухо Майри. – Я пришел бы к тебе, где бы ты ни была. Скоро придут крестьяне, или у нас есть время поговорить?

– Сюда никто не придет, – ответила Майри. – Даже Фейлин спряталась за стенами замка.

– Я послал Гибби назад в Данвити-Мейнс, – сообщил Роберт и оценивающе посмотрел на Майри. – Надеюсь, ты позвала меня сюда не для того, чтобы я передал послание своей бабке?

– Нет. Скажи, ты видел Фиону?

– Джардин сказал, что они с Уиллом уехали на прогулку. Но я не думаю, что ты увидишь ее, пока находишься здесь. Уилл и его отец ужасно разозлились, когда их уличили в обмане. Однако по закону мы ничего не могли с ними сделать.

– Я боялась, что именно так и будет. Но Фиона хотела его и получила. Наверное, теперь она довольна. Вообще я пригласила тебя сюда не для того, чтобы просто лишний раз увидеть или поговорить о Фионе, – честно призналась Майри. – Я хотела тебе сказать... Нет, вернее, спросить тебя...

Она замялась. Слова, которые она заготовила для того, чтобы рассказать о своих чувствах, вдруг разом выветрились у нее из головы. Фразы же, что она оттачивала ночью, вдруг показались ей слишком высокопарными и неестественными. Роберт подумает...

– Майри, детка, говори что хотела, – произнес Роберт, немного отстраняясь и заглядывая ей в лицо.

Он смотрел спокойно и уверенно, а в его глазах горел огонь, так поразивший Майри во время их первой встречи.

Девушка молчала, и Роберт мягко произнес:

– Если ты пригласила меня сказать, что не хотела бы встретиться со мной снова без предупреждения, я...

– Ты знаешь, что не для этого, – ответила Майри, силясь собраться с мыслями и понимая, что это невозможно, когда он так на нее смотрит.

– Тогда зачем? Ну же, не молчи. Это так на тебя не похоже.

– Знаю, – промолвила Майри, пытаясь улыбнуться. – Мне казалось, что разговор сложится легко, потому что я всегда говорила тебе то, что думаю. Но все оказалось гораздо сложнее. Видишь ли, я хочу... я пришла к мысли... вернее, поняла... – Майри вновь замялась и поморщилась, когда в глазах Роберта заплескался смех. – О Господи, – выдохнула девушка, и краска бросилась ей в лицо. – Ты опять знаешь, что я хочу сказать?

– Надеюсь, что знаю. Только я не настолько глуп, чтобы помогать тебе в такой момент, моя дорогая. Ты должна сказать это сама.

Проявление понимания со стороны Роберта помогло. Майри вновь успокоилась и призналась себе, что нежелание Роберта помочь ей высказаться вполне справедливо. И все же опыт общения с отцом, мачехой и другими людьми...

– То, что я хочу сказать, может показаться тебе безнравственным, – попыталась объяснить Майри. – Меня много раз предупреждали, что женщине не следует проявлять инициативу... что я должна дождаться, пока мужчина сам скажет нужные слова...

Майри с надеждой посмотрела на Роберта. Но несмотря на то что веселость в его глазах сменилась чем-то другим, какой-то необыкновенной нежностью, он молчал.

Майри судорожно сглотнула, уставилась взглядом в его грудь, а потом набрала побольше воздуха и медленно выдохнула, чтобы успокоиться. После этого она снова посмотрела Роберту в глаза и произнесла:

– Я пришла к выводу, что вы мне очень подходите в качестве супруга, сэр. Знаю, что многие не согласятся со мной и даже сочтут, что я сошла с ума. Но своего мнения не изменю.

– Почему? – спросил Роберт.

Его голос звучал глуше, чем обычно, и, казалось, слегка дрожал.

Майри тоже испытывала внутренний озноб, словно сердце перевернулось у нее в груди. Она ощутила исходящую от Роберта неуверенность, без сомнения, порожденную словами, сказанными ею ранее, и уже хотела обвить его шею руками, но сдержалась. Два чувства сошлись вместе при звуке этого короткого слова, придав Майри решительности.

– Я чувствовала себя ужасно слабой. Когда я попросила тебя прийти...

– Приказала прийти, – поправил Роберт.

–- Да, если хочешь. По-видимому, в устах Гибби мои слова могли прозвучать как приказ, потому что я велела повторить их слово в слово. Я знала, что ты придешь, но не хотела, чтобы Гибби догадался о моих чувствах. То, что я сейчас скажу, очень важно для меня, хотя тебе, возможно, таковым не покажется. А может, ты сочтешь, что для тебя важнее не выполнять мою просьбу.

– Достаточно, Майри, – оборвал девушку Роберт. – В общении со мной ты давно уже не пытаешься быть тактичной. Я не знаю, как отреагирую на твои слова. Не узнаешь этого и ты, пока не скажешь, чего от меня хочешь.

– Хорошо, – ответила Майри, выдержав взгляд Роберта. – Я хочу за тебя замуж, Роберт Максвелл. Я тебе верю. Единственным камнем преткновения является то, что я не смогу тебе доверять, пока ты будешь настаивать на превращении замка Данвити в собственность Максвеллов.

– Все, чего я хочу, – произнес Роберт так, как если бы они говорили о каких-то пустяках, – это чтобы Майри Данвити стала возлюбленной женой Роберта Максвелла.

– А если тебе придется тем самым дать свое согласие на то, что наш старший сын или какой-то другой из детей унаследует мое имущество под именем Данвити из Данвити?

– Вместо Максвелла из Данвити?

– Да. – Майри настороженно посмотрела на Роберта. – Отец никогда не понял бы моих чувств к тебе. И вряд ли когда-нибудь примирился бы с нашим союзом. Я люблю тебя всем сердцем, но не могу предать отца, позволив его титулу стать титулом Максвелла. Моя кузина Дженни сохранила собственный титул. И самое меньшее, что я могу сделать для Данвити из Данвити, это последовать ее примеру.

Роберт улыбнулся:

– Ты не добьешься того, чтобы мы поссорились, дорогая моя. То, что важно для тебя, имеет огромное значение и для меня. Алекс, без сомнения, заверит нас, что зачастую глава клана, один из членов которого женится на наследной баронессе, требует присвоения ему ее титула. Но я справлюсь с Алексом или с каким-либо другим Максвеллом, если нужно.

– Отец объяснил мне, что никто не может просто так претендовать на мой титул. Однако кто-то может захотеть присвоить его после моей смерти или заставить моего младшего сына или дочь – в случае если у меня будут только дочери – отказаться от него. Если бы я думала, что кто-то из представителей твоего клана способен на подобное, я никогда не вышла бы за тебя замуж.

– Но ты хочешь стать моей женой, – утвердительно произнес Роберт.

Майри торжественно кивнула и потупилась, не желая показывать Роберту, как важен для нее его ответ.

– Посмотри на меня, – попросил Роберт.

Когда Майри подчинилась, изо всех сил стараясь не выдать собственных чувств, он произнес:

– Ты поверишь, что я смогу уладить эту проблему со своей семьей, Майри? Поверишь на слово, что я смогу защитить твои земли и титул от посягательств? Или же ты предпочтешь подписать сначала все необходимые документы в присутствии надежных свидетелей и только потом согласишься стать моей женой?

Заглянув Роберту в глаза, Майри ответила:

– Если ты скажешь, что сможешь защитить замок Данвити от посягательств Максвеллов, я поверю тебе. Ты всегда держал данное мне слово, Роберт Максвелл, и я знаю, что не станешь давать обещаний, которых не можешь выполнить.

Роберт кивнул, и Майри с удовлетворением отметила, что в его глазах снова заплясали огоньки.

В своем ликовании Роберт едва сдерживался, чтобы не подхватить Майри на руки и не закружить. Однако он знал, что несмотря на ее веру в него, Майри остается очень ранимой, и Роб не желал усложнять ей жизнь, ведь скоро ей предстоит столкнуться с открытым недовольством Фейлин. Радость Роберта была вызвана сознанием того, что Майри любит его, но Фейлин наверняка посеет в душе падчерицы зерна сомнения, попытавшись убедить ее в том, что Роберт Максвелл радуется возможности завладеть ее наследством.

Он знал наверняка, что скажет Фейлин, потому что услышит те же самые слова от Алекса и лорда Максвелла. Ни один из них в отличие от Майри не поверит в его готовность в одиночку противостоять объединенным силам Максвеллов в их намерении завладеть землями Данвити.

Но Роб не сомневался, что сможет это сделать.

–Я не такой глупец, чтобы поверить в собственную способность остановить целую армию Максвеллов. Как ты не сможешь одна противостоять такой силе, несмотря на то что закон в любом случае окажется на твоей стороне. Но тебя поддержит Дуглас, да и я уже доказал Хью Дугласу и Алексу, что ты можешь полностью рассчитывать на меня независимо оттого, станешь моей женой или нет. Кроме того, Алекс, кажется, извлек из случившегося кое-какие уроки.

– Но вы с ним постоянно ссоритесь, Роб. Ты уверен?..

– И все же он мой брат, любовь моя. И кажется, на многое стал смотреть иначе. Мы много разговаривали с ним сегодня утром, и он сказал, что понимает теперь, почему я принял твою сторону, и не обратит это против меня.

– Уверена, твоя бабушка будет рада услышать это.

Роберт улыбнулся:

– О, благодаря Гибби она незримо присутствовала здесь вчера.

Майри рассмеялась, и Роберт обнял ее крепче, наслаждаясь исходящим от ее волос ароматом трав и теплом прильнувшего к нему изящного податливого тела.

Его собственное тело немедленно отреагировало на близость любимой. Слегка отстранившись, Роберт спросил:

– Как долго мы должны ждать, чтобы пожениться?

Майри озорно посмотрела на любимого:

– Это зависит от того, сэр, насколько вам понравится жена, самостоятельно принимающая решения и претворяющая их в жизнь.

– О чем это ты?

– Когда я поняла, что мы любим друг друга, я предприняла то, чего ты, возможно, не одобришь.

– Вот как, любовь моя? Действовала в спешке, да? Думаю, ты знаешь, что, если я не одобрю какого-то твоего решения, я молчать не стану и сразу выскажу свое недовольство. Время от времени мы будем ссориться как дикие кошки. Я в этом почти не сомневаюсь.

– Наверное, так и будет. Но если тебе что-то не нравится, ты только скажи, и мы подумаем вместе, как выйти из положения. Видишь ли, у лорда Джонстоуна есть собственный священник, и я за ним послала. Должно быть, он уже в замке.

– Майри, любовь моя, из тебя получится прекрасная баронесса.

– Я забыла о запретах, – произнесла Майри, и на ее лице отразилось беспокойство. – Разве мы не должны ждать? Кажется, три воскресенья, не так ли?

– Нет, если священник знает свое дело, – заверил девушку Роб. – Мы скажем ему, что просто объявим себя мужем и женой, если он откажется провести церемонию. Готов поклясться, за несколько звонких монет он с удовольствием согласится нам помочь.

– В таком случае мы станем мужем и женой, едва только вернемся в замок.

В это самое мгновение Роберт готов был согласиться со всем, чего только не пожелает Майри, но сначала хотел внести ясность.

– Мы можем пожениться когда захочешь, – сказал он. – Я с легкостью согласился с тем, что ты сохранишь свой титул после замужества и передашь его своему наследнику, но хочу, чтобы в ответ ты пошла на одну уступку.

Роберт ожидал, что Майри проявит осторожность, но она лишь улыбнулась и сказала:

– И что же это, любовь моя?

Тепло, разлившееся в душе Роберта, едва не лишило его решимости уладить все вопросы до свадьбы. Однако, взяв себя в руки, он ответил:

– Я не могу оставлять Трейлингхейл на управляющего в течение всего года. Понимаю, ты захочешь жить в Аннандейле...

– Вообще-то в Данвити-Холле, – перебила Майри. – Мне, конечно, придется проводить некоторое время и в Аннан-Хаусе, но не так много, как ты хотел бы в Трейлингхейле. У нас обоих прекрасные, надежные управляющие, но, думаю, мы могли бы жить то в одном, то в другом замке. Например, зимой и пару месяцев осенью в Данвити-Холле и ежегодно две недели...

– Мы сможем обсудить это позже. Я боялся, что ты не захочешь больше возвращаться в Трейлингхейл.

Майри покачала головой:

– В твоем замке я была очень счастлива и с нетерпением жду возвращения. К тому же мне ужасно хочется увидеть Энни, а еще леди Келсо и Элизу.

Роб тихо засмеялся:

– Она тоже будет рада тебя видеть. Ба с самого начала сказала, что ты ей очень нравишься.

Майри улыбнулась. Не сводя взгляда с возлюбленной, Роберт погладил ее по щеке.

– Ты уверена, что поступаешь правильно, любовь моя?

– Да, сэр, – ответила Майри, потянувшись к нему.

Роберта не нужно было просить дважды, и он с наслаждением прижался к ее губам. Однако не позволил себе увлечься, напомнив Майри, что им пора возвращаться назад.

– Хью, Алекс и их люди ждут меня на дороге, – пояснил Роберт.

– Нам ведь понадобятся свидетели, не так ли?

– Да, – согласился Роберт и тихо засмеялся. – Алекс будет моим шафером, а ты попроси свою мачеху выступить подружкой невесты. Хью же наверняка захочет быть посаженным отцом.

Майри кивнула, однако на лице ее застыло серьезное выражение, словно она боялась, что Фейлин откажется. Леди Данвити вряд ли одобрит этот брак.

Майри действительно беспокоилась о том, что Фейлин откажется от роли подружки невесты. И что тогда делать? Однако мачеха согласилась не раздумывая.

– Что толку сотрясать воздух, когда ты уже приняла решение, – сказала она. – Я давно уже подумывала о том, чтобы навестить своих родственников, но не могла оставить тебя одну в Аннан-Хаусе или здесь, в замке Данвити. Я не слишком одобряю этот брак, Майри, но обсуждать твое решение не стану.

Только теперь Майри поняла, что мачеху тоже не очень-то радовала перспектива жить с ней под одной крышей.

– Вы, наверное, очень удивлены, – предположила Майри.

– Вообще-то я поняла, что происходит нечто странное, когда в замке появился Гибби с весьма загадочным видом, словно знал какой-то секрет. А потом прибыл священник Джонстоуна. Я не вижу причины откладывать венчание, но ты должна сначала привести себя в порядок, моя дорогая. За это время слуги успеют подготовиться к праздничному ужину. Всем ужасно хочется увидеть, как ты пойдешь к алтарю.

Вместо того чтобы немедленно отправиться в свою спальню, Майри остановилась в дверях и спросила у Фейлин:

– Вам будет удобно жить в Аннан-Хаусе в одиночестве?

– У меня огромное количество кузин, одна из которых наверняка согласится поселиться со мной вместе, – ответила Фейлин. – У моей семьи есть дом в Глазго, так что время от времени я смогу гостить там. А теперь ступай, моя дорогая. Ты же не хочешь заставлять своего будущего супруга ждать вечно.

– Вы правы, – произнесла Майри. – Мы сможем обсудить детали после церемонии за ужином.

Однако церемония бракосочетания оказалась довольно короткой, после чего Фейлин не пожелала задерживаться за столом. Роберт хотел этого еще меньше.

Слуги едва успели убрать тарелки, когда стало ясно, что Роберту не терпится остаться наедине со своей новоиспеченной женой.

Его брат, щедро то и дело наливавший себе виски, поднял верх кубок и произнес:

– Я хочу осушить этот кубок за ваше счастливое будущее, Роб. Думаю, тебя порадует обращение «милорд», только вот как тебе понравится подчиняться каждому желанию и решению ее милости, а?

У Майри перехватило дыхание, а Роб лишь рассмеялся:

– Господи, Алекс, я думал, уж ты-то поймешь, что я совершил самый мудрый поступок, какой только может совершить мужчина. Я нашел себе жену, которая станет всем распоряжаться, в то время как я буду жить в свое удовольствие.

Хью разразился смехом, и когда Алекс присоединился к нему, Майри вздохнула с облегчением.

Ее супруг поднялся со своего места, подал ей руку, и они вместе отправились наверх. Роберт приложил все свои старания, чтобы очаровать Фейлин, которая отреагировала на него так, как и большинство женщин, и теперь Майри получила возможность незлобиво подтрунивать над мужем.

– Она точно расплавленный воск в ваших руках, сэр, – произнесла Майри, когда они оказались перед дверью спальни. – Только, боюсь, ваш опыт общения с женщинами доставит мне немало...

– Ш-ш-ш, – прошептал Роберт и поцелуем заставил ее умолкнуть. Отпустив Майри ненадолго, чтобы та открыла дверь, он спокойно добавил: – Не стоит этого бояться, любовь моя. Завоевав тебя, я теперь твой на веки вечные, а ты, клянусь распятием, моя.

Оказавшись в спальне, новоиспеченные супруги не теряли времени даром. Кто-то предусмотрительно наполнил горячей водой глубокие тазы и постелил свежую постель. В небольшом камине весело потрескивали поленья, а ставни были немного приоткрыты. Легкий ветерок шевелил занавеси на окнах.

Подойдя к окну, чтобы закрыть ставни, Майри увидела, что долину окутала ночная тьма, а на небе взошла полная луна.

Роберт подошел сзади и обнял жену за плечи.

– Я скучал по нашим с тобой беседам, любовь моя.

Майри постаралась скрыть улыбку.

– Хотите поговорить, сэр?

– О нет, моя очаровательная плутовка, – с тихим смехом ответил Роберт. – По кое-чему другому я скучал еще больше. Например, по этому...

Роберт приподнял шелковистые волосы жены и запечатлел на ее шее горячий поцелуй.

Сладкая дрожь пронизала тело Майри, и она, развернувшись к мужу, принялась развязывать тесемки своего платья.

Роберт перехватил ее руки.

– Я хочу сделать это сам – имею полное право взглянуть на ту, что завоевал. Убери руки за спину и позволь мне раздеть тебя.

С тихим вздохом Майри повиновалась.

1

Данвити-Мейнс – замок Данвити-Холл с прилегающими к нему землями. – Примеч. пер.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

*** Примечания ***