Два спутника для Марии [Наталия Борисовна Ипатова] (fb2) читать онлайн
- Два спутника для Марии 148 Кб, 78с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Наталия Борисовна Ипатова
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Наталия Ипатова Два спутника для Марии
Глава I Вскачь
В полях под Крисборо уже воцарилась осень. До самого горизонта тянулась коричневая каменистая пустошь, ее однообразие кое-где нарушалось зарослями чахлого вереска и купами невыразительно искривленных деревьев. Схваченная ранним заморозком, сухая почва стала гулкой, грохочущей под ударами копыт, как туго натянутый бубен. Набитые, точно ватой, снегом тучи стремительно неслись на юго-запад. Славный сезон для лисьей охоты, когда уныние осеннего дня вдребезги разбивается собачьим лаем, ликующими криками охотников и веселым женским смехом. Лисы знали все это и вздрагивали в своих норах, слыша такой знакомый дробный перестук множества копыт над своими головами. Но этой осенью они могли спать спокойно. Люди придумали себе другую забаву, и лис на нее не пригласили. Сегодня люди охотились друг на друга. Гон растянулся на добрых полмили. Рослый могучий конь, роняя с удил хлопья пены, летел впереди, подчиняясь яростным понуканиям пригнувшегося к самой его шее всадника. — Не стрелять! — срывая голос, крикнул назад первый из преследователей. — Он мой! Расстояние между первым и вторым всадниками неуклонно сокращалось: охотник был легче, чем дичь, и конь его, по-видимому, не был так загнан. В горячке погони преследователь потерял шляпу, темные волосы его вились по ветру, а молодой голос звенел азартом. Его жертве некуда было деться, гон неуклонно отжимал его к обрывистому берегу пересекавшей пустошь широкой и быстрой реки. Даже если он отважится броситься в эту ледяную воду, его светлая голова станет прекрасной мишенью для пистолетного выстрела. — Стой! — крикнул преследователь своей жертве, находившейся от него в каких-нибудь трехстах ярдах. — Стой, трус, и прими свою судьбу, как джентльмен, лицом к лицу! Тот как будто не слыхал. Похоже, что соблюдение лица не было для него первостатейной задачей. Он мчался прямо к обрыву, и охотникам трудно было бы определить, чего в его порыве больше — отваги или отчаяния. Над самой кромкой обрыва конь вздыбился, исполнил на задних ногах какой-то дикий танец, и, когда принял более естественное положение и, мотая головой, побежал дальше, всадника на его спине уже не было. Первый охотник, бывший к своей дичи ближе других, не обманулся этим маневром и, предоставив другим, находившимся дальше, преследовать уходившего по широкой дуге коня, бросился к обрыву. Там он спешился, понимая, что тот, за кем он гнался, где-то здесь. Над водой нависал дерновый козырек, укрепленный корнями редкого кустарника, от него почти отвесно вниз спускался песчаный склон обрыва, покрытый следами частых оползней. Охотник сообразил, что на этом песке невозможно не оставить следов. Взгляд его скользнул по стремительно несущемуся под резкий уклон потоку, он решительно прыгнул вперед, мгновенно погрузившись в мягкий бурый песок по щиколотки. Этот прыжок потревожил неустойчивую почву, тут же ушедшую у него из-под ног, оползень поволок его вниз. Пытаясь удержаться на ногах, он взмахнул руками, и тут же что-то большое и тяжелое обрушилось на его спину, и он, оглушенный, зарылся лицом в песок. Через полсекунды его немного привело в себя ощущение заломленных рук. Затем его весьма неделикатно перевернули на спину. — Ну и кто же из нас теперь охотник, Драммонд? — поинтере-совалась бывшая дичь. В глазах темноволосого юноши на секунду мелькнул смертельный ужас, но он сумел овладеть собой. — Твою мать, Конахан! Когда-нибудь я все-таки пришибу тебя. — Интересная мысль, учитывая, что я сижу у тебя на горле. — Чего ты хочешь? Впрочем… — незадачливый охотник судорожно сглотнул и попытался выровнять свое сердцебиение, глубоко вдохнув, что само по себе было непростой задачей, принимая во внимание вес припечатавшего его к земле Конахана. — Валяй, доставай свой кинжал, или что там у тебя, раз у тебя не хватает смелости выйти против меня со шпагой. — Господь, ну почему в этой семье мозги достаются только женщинам?! — вполголоса, но вполне выразительно воскликнул русоволосый, чуть рыжеватый Конахан. — Неужели ты до сих пор не понял, что у тебя есть проблемы поважнее, чем гоняться за мной по всей стране! Самое позднее — завтра в Крисборо будут тайсы. — Завтра? Черт побери. Впрочем, мы ждем их. Драммонды, во всяком случае, готовы… — он осекся, увидев, как дернулся угол рта Конахана. — Поднимись, — велел тот, опытной рукой извлекая пистолет из-за пояса пленника. — Поднимись наверх и прикажи своей кодле убраться. Скажи, что я прыгнул в воду и вели ловить меня ниже по течению. Если смошенничаешь, я прострелю твою дурную башку. Он поднял Драммонда за ворот с земли и толкнул его наверх. Выполнив то, что от него требовалось, юноша угрюмо оглянулся на Конахана. — Ну теперь-то ты возьмешься за шпагу? — Мне некогда возиться с тобой, сосунок. — Эй, мы ровесники! — обиделся Драммонд. — Не по уму. Сядь. Ты сказал, Драммонды остались? — Разумеется. Мы будем драться за свою землю. Челюсти Конахана окаменели. — Мне наплевать, что сделают тайсы с вашим дурацким кланом, но Марию-то, надеюсь, вы позаботились вывезти? Глаза Драммонда бешено сузились. — Это имя не для твоего поганого рта! — Заткнись! Она что, осталась в городе? — Вывезти женщин, — отчеканил Драммонд, — значит, поддаться панике. Женщины верят в могущество клана, а клану, в свою очередь, есть за что драться. Будучи одиночкой, ты забыл кодекс клана, Конахан? — Я неделю скакал по следу тайсов, — устало сказал Конахан. — Если бы ты видел, что они оставляют за собой, ты забыл бы все кодексы на свете, кроме кодекса страха. Это лавина кочевников. Их там столько, что они могут позволить себе не считать потери. Они оставляют за собой выжженную пустыню. Мне только третьего дня удалось обогнать их и попасть в Крисборо. — Очень рискованно с твоей стороны, если учесть, что приказ о твоем аресте за убийство Каспера лежит на столе каждого чиновника. — Послушай, Джек Драммонд. Я тебя отпущу, если ты мне пообещаешь сразу же помчаться в город, схватить Марию, вытащить ее из города и что было сил нестись с ней на запад. — Как это собираешься сделать ты? Ты трус и паникер, Рэм Конахан! Мы будем драться с тайсами, и, если понадобится, женщины встанут на стены рядом с нами. А Мария… Бог наверняка слышит ее молитвы. Пусть молится за нашу победу. — Драммонд, ты или свинья, или придурок! Как ты можешь оставить сестру в городе, зная, что его не будут защищать? — Что?! — Ты не знал? Нет, ты что, правда, не знал? Да чему тебя учили в корпусе?! Крисборо отвратительно расположен, и его сдадут даже без видимости боя. Армия встретит тайсов дальше, в предгорьях. Крисборо, Вейс и Арсан обречены. — Откуда об этом знаешь ты? — Знаю, потому что везу приказ гарнизонным командирам оставить города и собираться в долине Рамо. Драммонды недолго будут чваниться доблестью своих бойцов. — Но это… это преступление — сдавать город без боя! — Это всего лишь стратегия, офицер Драммонд, которую и ты изучал так же, как и я, в те благословенные дни, когда я регулярно бил тебе морду. — Я несу караульную службу вокруг города, — хмуро сказал Джек. — Вечереет, и через полчаса ворота будут закрыты. До утра мне не попасть внутрь. Тем более, что мы оба остались без лошадей. — Завтра лошадей здесь будет в избытке. Тайсы гонят перед собой табуны. — Так, погоди, давай посчитаем. Пешком мы доберемся до ворот минимум к полуночи. Никто нас, разумеется, не впустит. А утром… — А утром, пока ты доберешься до дома, пока будешь уговаривать клан и убеждать Марию… Потом уламывать стражников открыть ворота, а тайсов — пропустить вас, таких хороших, без ущерба для жизни и чести… — Заткнись, Конахан! Что нам делать? — Погоди, — Рэм вдруг вытянулся на земле, крепко прижав к ней ухо. — Слушай. Джек бросился рядом с ним ничком. Несколько секунд они слушали, неподвижные, как Великие Пирамиды. Это уже не был нервный дробный перестук двух дюжин копыт. Это был глухой монотонный гул. Если вы были в горах и видели, как сходит лавина — вы слышали этот гул. Подняв головы, в накатывающей с востока тьме они увидели гигантскую волну, объединившую в себе множество огненных точек. — Это факелы, — сказал Рэм. — Я понял. Господи, сколько их! Неужели… неужели мы опоздали? Ну что ж, Конахан. Если я правильно понял, ты еще не предупредил гарнизоны Вейса и Арсана. Валяй, пусть тебя черти уносят. А я пойду к своему клану и умру вместе с ним. — Если тебе очень повезет, они распнут тебя на воротах, но, скорее всего, до ворот тебе не добраться. — Что ты предлагаешь? — Если ты не будешь мне очень мешать, мы с тобой вместе попытаемся вытащить Марию. —..?! — Только, бога ради, давай без лишних вопросов. Надеюсь, я не настолько помял тебя, чтобы ты не смог бегать? — Говори, что ты затеял! — Сейчас мы с тобой наперегонки побежим вон к тому холмику. До него мили три.* * *
Конахан был несколько в лучшей форме, но Джек не желал признавать себя побежденным, а потому, как только вечные соперники ощутили под ногами желанный холмик, оба рухнули на него, зарывшись носами в ржавую, колючую осеннюю траву. — Стоит ли переносить соперничество в сферу интересов жизни и смерти? — задыхаясь, спросил Рэм. Прерывистое дыхание Джека подтвердило, что вопрос остается риторическим. Пока Рэм шарил в окрестных кустах, он лежал, ожидая, что все тайсы сбегутся на стук его сердца. Приглушенный радостный возглас Конахана привлек его внимание: — Есть! Как они там? — Они замкнули кольцо, если судить по огням. — Они разбивают лагерь? Кучкуются возле больших костров? — Мм… Не похоже. Огня много, но факелы не гаснут. — Худо, — решил Конахан. — Значит, будут штурмовать с ходу. У нас еще меньше времени, чем я предполагал. Кончай валяться и помоги мне, я никак не могу найти подходящий рычаг. Вдвоем они без особого труда вывернули из гнезда указанный Рэмом валун. Из темного провала под ним пахнуло подземельем. — Какая пошлость! — возмутился Джек. — Когда мне попадался роман, где герои должны были пробираться по подземным ходам, я его выбрасывал. — Ко мне какие претензии? — огрызнулся Рэм. — Не я же его писал. Валяй вперед, да поживей. Там, на лестнице, факелы, и чем быстрее ты их разожжешь, тем больше у нас шансов успеть вовремя.* * *
Цепляясь за каждый выступ, Джек бежал впереди, время от времени чертыхаясь от особенно болезненных ушибов. Следовавший за ним более крупный Рэм двигался гораздо увереннее. Довольно часто по стенам основного тоннеля встречались темные проемы боковых ответвлений. Джек слышал, как Рэм вполголоса считает их. — Эй, где это мы? — Ты слыхал когда-нибудь о катакомбах Крисборо? Это секретный ход для эвакуации важнейших лиц, а боковые ветви ведут вниз, туда, где добывали известняк. Проходя под городской стеной, катакомбы соединяются с канализацией. А по ней мы можем попасть в любую точку города. — Откуда ты все это знаешь, Конахан? — Крисборо — и мой родной город, если помнишь, — резко ответил Рэм. Джек обернулся. — Послушай, Конахан. Я не буду говорить, будто возмущен тем, что ты убил моего брата Каспера. Более того, я удивлен, что ты не убил меня, когда тебе представилась такая возможность. Я, разумеется, не забываю, что мы — кровники, и что ты идешь позади меня с оружием в руках. Я помню также, что из-за тебя несчастна моя сестра, и что ты желаешь зла всем Драммондам. Я надеюсь, хотя это и глупо, что ты поможешь мне спасти Марию. Но, Конахан, если ты держишь в уме что-то подлое насчет нее, тебя проклянет сам бог. — Прекрати молоть чушь и двигай ногами! — рявкнул Рэм. Вскоре галерея, по которой они двигались, расширилась. В полу появилось углубление, в нем журчала неважно пахнущая жидкость. Из возникавших все чаще ответвлений тоннеля в основной поток вливались новые и новые ручейки. — Сейчас мы идем под главной улицей, — объяснил Рэм. — Каждый боковой тоннель — это перпендикулярная улица. Ты когда-нибудь был здесь? — Не имел пристрастия к клоакам! Слушай, а ведь так можно подобраться к самому Драммонд-Холлу? — И не только подобраться, — хмыкнул Рэм. — То есть? — Увидишь. — Сколько народу можно было бы вывести! — У нас нет времени организовывать спасательные экспедиции. К тому же, будучи проведенными в особо крупных размерах, они неизбежно привлекут к себе внимание кочевников, и все хлопоты по спасению мирного населения пропадут впустую. Их порубят в чистом поле. Эй, сейчас налево! — Это Ипподромная, да? — Нет, это Коммунале. Ипподромная следующая. Теперь вверх. — Послушай, сколько времени мы уже здесь? Часа три? Что, если город захвачен? — Неважно. Ваш клан наверняка стянется у Драммонд-Холла. Они для нас его подержат. — Послушай, может быть, мы могли бы спасти не одну Марию, а хотя бы часть клана? — Это было бы забавно… — от возникшей вдруг в голосе Рэма интонации Джека бросило в дрожь. — Здесь поднимемся! — отрывисто приказал Рэм. Они взбежали по ступенькам, выбитым в известняковой стене, и, упираясь ладонями и спинами, сдвинули чуть-чуть в сторону массивную каменную плиту. Рэм бросил туда один только взгляд и отскочил обратно, витиевато выразившись насчет хилости этих хваленых Драммондов. Щель открывалась в сад, и теперь, как только она была открыта, подземелье загрохотало сталью и воплями резни, в которую перешел бой, достигнув этого богатого, полного беззащитных людей дома. — Быстрей! — заорал Рэм. — Молись, чтобы она была в спальне! Молодые люди вихрем пронеслись по каким-то темным тесным коридорам, извивавшимся вверх и проходившим, как догадался Джек, в толще стен его родного дома. — А если ее там нет? Конахан, я не уйду без нее! — Я тоже. Эта щель распахнулась неожиданно быстро, и как нельзя более вовремя. Отчаянно кричавшая девушка билась в руках двух узкоглазых кочевников. Первого пронзила стремительная шпага Джека. Смерть второго была жестока. Если бы он когда-нибудь видел стальную пружину, он в последний миг своей жизни знал бы, с чем сравнить этот молниеносный удар тяжелым трехгранным кинжалом, вошедшим, пробив кость, через нижнюю челюсть в мозг. Девушка в полуобмороке сползла на пол. Джек в один момент закутал ее в плащ и подхватил на руки. Рэм в это время высвобождал из черепа трупа свой любимый кинжал. — Она в порядке? — Жива. Уходим, Конахан. И это они тоже сделали весьма вовремя. В закрывающуюся щель полезли всякие колющие и рубящие предметы, но Рэм, ухмыляясь, освободил какую-то секретную пружину, и под ее неодолимым давлением щель закрылась, не оставив за собой ни малейшего следа. — Не откроют? — поинтересовался Джек. — Не догадаются. Строилось как раз на сегодняшний случай. Но нам лучше поторопиться, если мы хотим исчезнуть из города до рассвета. Уйти лучше сейчас, пока они мародерствуют. Давай, я ее понесу. — Убери лапы! — рявкнул Джек. — Но я сильнее. — А я — ее брат. И тебе, учти, доверяю меньше, чем кому бы то ни было. — Ну, ты мне польстил. Через двадцать минут Джек стал пошатываться. — Ты ее уронишь! Или зашибешь. Стоило спасать, если ты вот-вот раскроишь ей череп. Возьми факел, — авторитетно распорядился Рэм. — И свети. — Послушай, если я замечу с твоей стороны хоть малейшее неуважение к ней, я… — Парень, тебе было бы лучше родиться немым. Несколько раз на протяжении обратного пути они сменяли друг друга, скорее по настоянию Джека, потому что крепкий Рэм не выказывал ни малейших признаков утомления. Потом Мария запротестовала, заявив, что хочет идти сама, но, сделав несколько шагов, опустилась на пол уже в настоящем обмороке, и вопрос был снят с повестки дня. Оставив спутников в устье подземного хода, Рэм бесшумнее тени спустился с заветного холмика, четверть часа где-то пропадал и вернулся с тремя тайскими лошадками, оказавшимися, как ни странно, вполне послушными. Джек подумал, что этот парень, должно быть, видит в темноте. — В Вейсе разживемся чем-нибудь получше, — объяснил Рэм. — А теперь, Драммонд, ходу! — И ты не хочешь посмотреть, — тихо сказал Джек, — как горит твой родной город? Рэм оскалился. — Я — одиночка, ты забыл? Приказ о моем аресте — на столе каждого чиновника. Я — убийца Каспера, твоего родного брата, — голос его упал. — Пусть горит. Славный огонек для погребального костра клана Драммондов, верно? — О господи, — Джек был потрясен. — Так ты ликуешь? — Нет. Это — дело не моих рук. Тут мне нечем гордиться, как в деле с Каспером. Но ты, Драммонд, сейчас узнаешь, что значит — одиночка. Ты теперь тоже последний. — Нет, — Джек улыбнулся. — Ты забыл, что Мария носит ту же фамилию. И нас двое. Рэм отвернулся и отвел душу, всадив каблуки ботфорт в бока своей лошадки.* * *
На рассвете они сочли себя в безопасности, спешились в небольшой лощинке, где явственно слышался голос ручья. У Марии продолжался то ли обморок, то ли сон. Дремота молодых людей была куда более беспокойной — события ночи бурлили в них, наполнив их отрывистые сны кошмаром пожарища и смерти, и когда высоко поднявшееся солнце заглянуло в их укромную лощинку, две встрепанные головы — темно-каштановая и рыжевато-русая — разом вскинулись, свирепо и настороженно оглядели окрестные кусты, недружелюбно кивнули друг другу и склонились, каждая со своей стороны, над открывшей глаза девушкой. — Доброе утро, — сказала она, улыбаясь. — Джек… я уже не чаяла увидеть тебя живым… Рэм… я боялась, что ты никогда не вернешся.Глава II. Кое-что о Рэме Конахане
На первый взгляд не было в ней ничего особенного. Худенькое большеглазое личико сердечком, масса густых мягких темных волос, хрупкое, изящное, характерное для всех Драммондов телосложение. Почти в каждой большой семье можно найти подобное существо, созданное как будто не из плоти и крови, а из вечерней игры света и тени. Их оберегают от малейших проявлений грубости, они пользуются всеобщей любовью и заботой, и расплачиваются за это полным незнанием действительности. Круг их жизни замкнулся на доме и церкви, два — три бала в год вносят в их существование волнующее разнообразие. Она была такой, но, помимо этого, она была еще и Марией Драммонд, при виде которой уголки рта Джека дрогнули в улыбке. Несмотря на огонь, кровь и смерть, у него оставалась Мария, а с необходимостью заботиться о ней он мог пережить все, что угодно. — Крепись, малышка, — сказал он. — Мы остались одни. Она кивнула и приподнялась на локте. — Знаешь, Джек… Нам с тобой так часто приходилось слышать речи о славе и доблестной гибели… Возможно, позже я в полной мере осознаю весь ужас нашей утраты. А пока… прости. Я слишком счастлива от того, что вижу вас двоих… вместе. Джек ревниво оглянулся. — Мне бы твои нервы, Мария, — произнес Рэм. — Мне бы они пригодились. Джек нахмурился. Ему не понравилось то, что, как ему показалось, мелькнуло между Марией и Рэмом. Ему вообще не нравилась эта скандальная история. Драммонды сделали все, чтобы из семьи не вышло ничего, задевающего честь Марии. Насчет Рэма Джек не сомневался: этот рыжий сукин сын наверняка решил соблазнить его неискушенную сестренку. Джек был уверен, что все женское поголовье клана Драммондов усердно вбивало Марии в голову эту же мысль. Однако, судя по ласковым взглядам, какими они обменялись, никто из них не держал на другого обиды. Он достаточно знал свою сестру, чтобы понимать — криком и руганью ее ни в чем не убедишь. — Ну и что дальше? — обратился он к Рэму, частично потому, что его и вправду волновал этот вопрос, а отчасти чтобы оторвать того от лицезрения Марии. — Я полагаю, нам пока по пути, — ответил Конахан, поднимаясь на ноги. — Не уверен, что ты рад моему обществу, но, как мне кажется, два спутника для Марии в наши интересные времена безопаснее одного. Ты верно заметил, что мой путь лежит через Вейс и Арсан, и еще по дороге у меня будут кое-какие дела. Сам-то ты, конечно, не решил еще, чем собираешься заниматься? Джек подумал. — Наши, говоришь, собирают войска в долине Рамо? Я могу присоединиться к ним и поучаствовать в большой драке. Но… — Ага… Если бы я был один, я тоже не придумал бы ничего лучше. Впрочем, ты можешь остаться в долине Рамо, а я отвезу Марию в столицу. Джек сам не ожидал своей реакции. Он задорно и искренне расхохотался. — Я скорее доверю курицу лисе, Конахан. А сам ты не собираешься остаться с войсками? — У меня другая служба, Драммонд. Меня ждут в столице. Путь неблизкий, довольно опасный, учитывая, что по пятам за нами катится орда, гарнизоны переходят с места на место, и из темных углов вылезает, почуяв поживу, всякая разбойная шваль. Мне предстоит отлучаться по делам, иногда задерживаться… иногда подпускать тайсов на опасное расстояние. Я предпочитаю, чтобы во время моего отсутствия с Марией кто-то оставался. По известным причинам из прочего населения Земли я выбрал тебя, хотя мне твоя физиономия симпатична не более, чем тебе — моя. Джек задумался. — Почему я должен тебе доверять? — Хотя бы потому, что я не проткнул твою глотку вчера, когда ты так любезно мне ее подставил, — прошипел Рэм так, чтобы не услышала Мария. — Ну, ладно, — сдался Джек. — Когда тронемся? Рэм бросил взгляд на восток, туда, где клубился в ясном осеннем небе черный дым Крисборо. — Мне нужно уехать на несколько часов. Грабеж города и сопутствующие развлечения задержат тайсов на пару дней, так что вы сможете спокойно отдохнуть до вечера. — Ты что, надумал нас бросить? — После всего того, что тут напредлагал? Нет уж, нравится тебе это, или нет, а я вернусь. Очень, во всяком случае, на это надеюсь. А теперь слушай, Драммонд. Если до вечера меня не будет, скачите в Вейс. Там скажешь гарнизонному командиру то, что знаешь, и назовешь мое имя. Можешь проехать с гарнизоном до Рамо-Вэлли, это самый безопасный эскорт. Там тоже не задерживайся. Неизвестно еще, на чьей стороне там будет перевес. Переход, конечно, утомительный, но, только достигнув Койры, вы можете почувствовать себя более или менее в безопасности. В Койре явишься к герцогу Анколо. Там мое имя тоже послужит рекомендацией. Тут в серых глазах Рэма вспыхнули веселые огоньки. — Думаю, герцог отнесется к тебе с большим вниманием, если ты представишь Марию, как мою безутешную невесту. — Да отсохнет в таком случае мой язык, — закипая, начал Джек, а Рэм хохотнул, хлопнул его по плечу и отошел взнуздать лошадь куском веревки. Он с этим быстро справился, вскочил верхом и ускакал. Высунув голову над краем лощинки, Джек проводил его взглядом. Путь Конахана лежал на восток. — Рэм уехал? — удивленно спросила Мария, вернувшись от ручья, где старательно и долго приводила себя в порядок. — Обещал вернуться к вечеру, — отозвался Джек. — Может, не соврет. — Джек! — Мария устроилась у его ног. — Что стоит между ва-ми? Только то, что он — Конахан, а ты — Драммонд? Поглядели бы на себя со стороны — оба отважные, красивые, сильные… Оба так дороги мне… — Ну, я-то, положим, дорог, а этот рыжий волк… — Не перебивай девушку, это невежливо. Я говорю — оба. Ты ведешь себя по-детски, Джек. Он поддразнивает тебя, а ты злишься, как мальчишка. — А ты расцветаешь, стоит ему посмотреть на тебя. Мария, понимаешь… Ты росла, как в оранжерее. Тебя от всего оберегали. Я уверен, тебе не рассказали ту кошмарную историю, из-за которой Рэм Конахан, если честно признать, имел полное право на нас съездиться. Знаешь… у меня даже сейчас стоит психологический барьер. Это уже рефлекс — думать, что можно сказать Марии, а что может травмировать ее. — А ты скажи все, — серьезно посоветовала Мария. — Мне кажется, я совсем не такое уж комнатное растение. Как ты не понимаешь, ведь, не зная всего, я могу допустить какую-нибудь бестактность. — Ты?! Ладно. По-видимому, это необходимо. Только вот что. Я рассказываю тебе все, что знаю о Рэме Конахане, а ты мне — что у вас было. Это будет честно. — Ладно, договорились. — Тогда ты первая. Мария пожала плечами. — Мне все равно никто никогда не верил. Ничего такого, в том смысле, что все подозревали. Правда… — она смущенно засмеялась, — знакомство было несколько романтическим. Однажды ночью я проснулась… ты знаешь, я сплю с зажженным ночником… и почувствовала, что в комнате кто-то есть. Джек, что с тобой? Джек прокашлялся. — Ну и что же ты стала делать? Насколько я понял, шума ты не подняла. — Нет, я вежливо попросила этого невидимого человека — он стоял вне круга света от ночника — не причинять зла ни мне, ни кому бы то ни было другому в доме. Он помолчал, а потом сказал, что не причинит мне зла. Я спросила, как он попал в мою комнату, он ответил, что пока это секрет. Тогда я попросила его больше так не делать. Он обещал… сказал, что в мою комнату попал по ошибке, а я поняла, что он не злодей. Мы немного поговорили о том, о сем… а потом я попросила его уйти. И… как-то так получилось… в общем, мы договорились, что встретимся в саду… И стали встречаться по вторникам и пятницам. Вот и все. — Все?! Мария, извини пожалуйста, он соблазнил тебя, или не успел? Сестра посмотрела на него укоризненно. — Ты уважаешь меня меньше, чем он, Джек Драммонд. Более того, сейчас ты ведешь себя просто невоспитанно. Мы только разговаривали. Очень много разговаривали. Я ни с одним мужчиной не говорила больше, чем с Рэмом Конаханом. И, может быть, именно благодаря ему я не такая беспросветная дура, какой вы, умиляясь, хотели бы меня видеть. И потом… неужели ты полагаешь, что меня так просто соблазнить? Джек страдальчески вздохнул. — Для Рэма Конахана — пара пустяков. — Не говори глупостей. Он очень хороший и очень несчастный человек. — Несчастный — пожалуй, а вот насчет хорошего… У тебя все хорошие, Мария. Я как-то не замечал, чтобы несчастные люди были хорошими. — Рэм — замечательный. Он порядочный. — Неужели? Джек понял, что спорить с Марией, когда она свято убеждена в своей правоте, невозможно. Сам-то он застал только финал этих романтических свиданий, когда горничная случайно обнаружила, что в глухой ночной час Марии нет в ее комнате. Девушка подняла на ноги весь дом, и менее чем через пять минут Марию обнаружили в саду. Кавалер ее, как показалось тогда, немыслимым, но теперь, в свете последних открытий, вполне объяснимым образом скрылся. Плачущая девушка умоляла не преследовать беглеца. Несмотря на ее мольбы, мужчины клана с оружием в руках обыскали каждую пядь садовой земли, и, не найдя даже следа ночного гостя, приступили к допросу. Джек прекрасно помнил, как и их и его негодование сменилось ужасом, когда Мария назвала имя — Рэм Конахан. — А когда он представился? — На второй или третий раз. Мне показалось, он сделал зто неохотно. — Ну разумеется. Я вообще удивлен, что он отважился назвать себя. — А я даже обрадовалась, когда он назвался. Ты же много о нем рассказывал, так что он был уже почти моим знакомым. Ни одно твое письмо домой из корпуса не обходилось без его имени и без описаний ваших проделок. — Проделок! — фыркнул Джек. — Мария, мы три раза стрелялись, пять раз дрались на шпагах, один раз — на ножах, и раз тридцать — на кулаках. Боже, эти его кулачищи! Нас даже на гауптвахту сажали в разные камеры. Брр-р-р! Первый дежурный командир, не знавший, видимо, что такое Драммонды и Конаханы, совершил эту ошибку. Решил, что мы остынем и помиримся. Слава господу, эту рыжую балясину вовремя оторвали от моего горла. Мария засмеялась. — Ничего смешного! — Джек поймал себя на том, что улыбается воспоминаниям о беззаботных деньках. — Мы из шкуры вон лезли, чтобы доказать, что Драммонд превосходит Конахана и, соответственно, наоборот. Мне, например, просто стыдно было бы хоть в чем-то не перебежать ему дорогу. Скольких женщин мы друг у друга отбили! — Прелесть какая, — прокомментировала Мария. — Ручаюсь, это соперничество имело и положительные стороны. Вы ведь и в учебе стремились превзойти друг друга, да? Два лучших кадета в корпусе, два отчаяннейших сердцееда, Драммонд и Конахан! Ты не уронил семейной чести, братец? — В отношении прекрасных дам он меня обходил, — признался Джек. — Зачет шел по количеству. От меня они почему-то ждали каких-то рыцарских чувств и длительного ухаживания. Соответственно, это отнимало уйму времени. А этот лось взглянет, и она — его. — Потому что при взгляде на тебя женщина думает — «это джентльмен», а на него — «это мужчина». — Ох! — спохватился Джек. — Мария, ты уверена, что общение с Конаханом пошло на пользу твоей нравственности? Я действительно очень хорошо его знаю. И когда ты пытаешься убедить меня в чистоте его намерений… ты извинишь меня, если я скажу, что к каждой женщине нужен свой подход, и, кажется, он его нашел? Мария, щурясь, подставила улыбающееся лицо солнцу. — А разве любая женщина не мечтает, чтобы хороший человек нашел к ней подход? Если это все, что ты хотел сказать мне в подтверждение того, что Рэм мне не пара, то этого мало. Ты, наверное, не замечал, что вы с ним в чем-то очень похожи. Только он кажется старше. — Немудрено, — настроение Джека испортилось. — Я тебе все скажу. С некоторых пор я очень его боюсь. — Это… со случая с Каспером? — Каспер — это только последствия. То, что Драммонды сделали этому парню, это хуже всего, что я только могу представить. Помнишь, пару лет назад наши все носились очень счастливые и трубили о полной победе над кланом Конаханов. О том, что все влияние в Крисборо отныне принадлежит нам. Совершенно все спятили тогда. — Это тогда, когда ты поссорился с Каспером и надолго уехал? — Да. Мария, я не понимаю, как такое происходит. Вроде все совершенно нормальные, милые люди, со своими недостатками, конечно, но вполне приличные. И вдруг заводится один какой-то стервец, вокруг которого все объединяются, приобретая худшие его качества, и творят такое! Потом сами ужасаются: господи, говорят, как мы могли? Мария, как мы могли?! С лица Марии сбежала улыбка. Она поняла, что Джек знает и собирается сказать ей что-то страшное. — Говори! — велела она. — Что мы сделали? — Самое паршивое в этом то, что такой ангел, как ты, будет терзаться виной за это грязное дело. Ты знаешь историю наших кланов? Мария покачала головой. — Только то, что это — история вражды. С чего и когда все началось? — Да началось-то все лет триста назад. Испокон веку Драммонды и Конаханы угоняли друг у друга скот. Перебивали невест. Образовывали противоположные партии на выборах. Конаханы, к тому же, в отличие от нас, католики. Время от времени то Конаханы, то Драммонды отправлялись резать своих противников. Побежденные долго и тихо зализывали раны, и, бывало, через поколение отправлялись восстанавливать справедливость. — Но это было давно. Джек горько усмехнулся. — Последний раз Каспер устроил это два года назад. Как раз перед выборами в городской совет. Шансы Конаханов были предпочтительнее наших. Я тогда решил, что у Каспера с головой не все в порядке. — Да, я помню, вы поссорились, и ты уехал. — Лучше бы ОН уехал. Тогда вместе с Драммондами на стенах Крисборо стояли бы полсотни Конаханов — таких, как Рэм, у них у всех была одна стать. И мы с Рэмом дрались бы рука об руку. И Каспер остался бы жив. — И все погибли бы вчерашней ночью, — беззвучно сказала Мария. — Драммонды вырезали Конаханов. Мария, ты знаешь, что значит — вырезать клан под корень? Это означает — всех мужчин, всех женщин, всех стариков и всех детей. Каспер сказал, что он обезопасил клан Драммондов на вечные времена. — А Рэм? — Его не было в городе, как и меня. После окончания корпуса я-то вернулся домой, а Рэм заделался столичным пижоном. Насколько я знаю, Конаханы очень гордились его карьерой. И когда он вернулся в Крисборо, получил очаровательный сюрприз. Представляешь, только что быть частью могучего клана, иметь пять братьев и семь сестер, кучу кузенов и кузин различного достоинства, отца и мать, дядей и теток, племянников и племянниц. И вернуться на огромное кладбище. Мария, Рэм страшен всем, кто носит фамилию Драммонд. У него выжжена душа. Мария… он может быть крайне жесток. Крайне. После случая с Каспером я понял, что он настроен убивать. — Ты ведь вернулся только на похороны Каспера? — Да. Помнишь, когда он лежал в гробу, его лицо было закрыто? — Да. Белым платком. Меня это удивило. — Я видел его лицо. Они дрались на шпагах. И Рэм резал его на куски. Я понял, что он сорвался. Каспер был весь изрезан в лохмотья. А чтобы делать это в дуэли на шпагах, нужно особое хладнокровие. Под конец, когда наш братец был еще жив, но дело, по сути, было уже сделано, Рэм пришпилил его к полу его же собственной шпагой, а на эфесе оставил визитную карточку. Написал на ней: «Первый, но не последний». Мне сказали, что шпагу очень долго не могли вытащить. Вот с таким человеком ты вела при луне долгие беседы. Рэм — убийца. Только сейчас Джек обратил внимание на последствия своего рассказа. Мария поникла, и ему показалось, что свет вокруг померк. — Я не могу доверять Рэму Конахану, понимаешь? — сказал он мягко. — Я не знаю, что и как может его спровоцировать. Мария подняла голову. — Но мы же с тобой не виноваты. Ты вообще был возмущен этим планом, а я попросту ничего не знала, да если бы и знала — что от меня зависело! — А я чувствую свою вину. Потому что я — знал. Я и подумать не мог, что клан всерьез примет планы нашего психопата-братца. Я просто уехал, когда об этом деле надо было вопить на всех перекрестках. Да и не брошусь я ему объяснять, что я тут ни при чем. Это не по-мужски. Закон клана: кровь — за кровь. Всех — на всех. Я вправе ожидать от него, что для него важнее не то, какие мы с тобой, а наша фамилия. — Но мы тоже всех потеряли. Мы же не озверели. Ты ведь не собираешься кусать каждую протянутую руку? — Это разные вещи. Наши погибли в бою. И я еще не знаю, что будет со мной, если я увижу хоть одного кочевника. Может, я тоже потеряю человеческий облик. — Рэм не терял человеческого облика. Он не рассказывал мне обо всем этом. Я поняла, что он пережил что-то тяжелое, но… Мне казалось, он хотел бы это если не забыть, то хоть как-то отодвинуть. — Что бы мы ни говорили друг другу сгоряча, — задумчиво сказал Джек, — Рэм Конахан не дурак, не трус и не подлец. Он, разумеется, не мог быть уверен в том, что ты согласишься встречаться с ним, зная обо всем этом ужасе. — О Каспере он мне рассказал. Не подробности. Просто сказал, что у него была возможность защищаться. Что это был честный поединок. И что Каспер получил по заслугам. — Но не сообщил, что, воздавая по заслугам, получал наслаждение. — Перестань. Я подумаю над всем этим. Уверяю тебя, если бы он хотел убить меня, он мог много раз очень легко это сделать. Как и многое другое. — Вполне могу поверить, что у Рэма рука на женщину не поднимается. Но я никогда не поверю, что он не рассматривал иного варанта: ты — самое драгоценное, самое любимое, тщательнее всего охраняемое сокровище Драммондов. Причинив зло тебе, он нанес бы нам самый болезненный удар. Клянусь своей любовью к тебе, он это прекрасно понимает. Лицо Марии было мокро от слез. — Довольно, Джек! Я сказала, что рассмотрю все, что ты мне сказал. Я многого… быть может, главного, не знала о Рэме Конахане. Но я знала другое. Вместо того, чтобы два вечера в неделю лелеять и воплощать планы мести, он сидел в саду с наивной сентиментальной дурочкой и… и о чем только с ней не говорил. Он-то не раздумывал: это, мол, можно сказать Марии, а вот это — не стоит, не ее ума дело. Скажи мне, почему Драммондам спустили это дело? Ведь наверняка все знали, кто виновен в гибели Конаханов. А убийцу Каспера ловил весь город! — Кто бы теперь пошел против единственного оставшегося могучего клана Драммондов! С устранением Конаханов Крисборо был наш. Вся власть, понимаешь… — Не понимаю! Что такое власть? Она ведь не может воскресить тех, кого убили под покровом ночи. — То-то и оно. Мы никогда с ним не рассчитаемся. И я предпочел бы не иметь за спиной такого кредитора. Пожалуйста, Мария, не люби его. Если он и вправду выполнит то, что обещал, и доставит нас в столицу, мы мило поблагодарим его, и наши дорожки, наконец, разойдутся. Крисборо больше нет, и нас ничто не объединяет. Мария вздохнула. — Дай нам бог, Джек, не вызвать к жизни его жажду мести. Но у меня такое ощущение, будто мы говорили о разных Рэмах Конаханах. Успокойся, я не буду устраивать истерик, колотить ногами и кричать: «Нет, он не такой». Я просто не знаю жестокого Рэма Конахана.* * *
Вечерело. Уставшая Мария крепко спала в кустах, проголодавшийся Джек начал нервничать. Рэма все не было, и он решил, что, как только стемнеет, они с Марией двинутся в дальнейший путь на запад одни. Сказать по-правде, отсутствие Конахана обеспокоило его куда больше, чем он мог предположить вначале. На самом деле он очень рассчитывал на его помощь в трудном и опасном путешествии. Рэм прекрасно знал дорогу, у него были свои пункты остановок, какая-то официальная миссия и, вероятно, какие-то способы обеспечивать себе относительную легкость передвижения. Неожиданно Мария села. — Кто-то скачет, — прошептала она. — Послушай! Джек приник ухом к земле. — На всякий случай спрячься, — сказал он. — Это может быть и не Рэм. Я посмотрю. Он поднялся к краю лощинки и осторожно глянул вперед, туда, откуда приближался всадник. Вскоре его силуэт вырисовался на темнеющем сером небе. — Эй, Драммонд, не пугайся, это я! Успокоенный Джек вскочил на ноги и помог спешившемуся Рэму свести коня вниз. — Знакомьтесь, — сказал Рэм, и в темноте блеснула его улыбка. — Это Ройч. Я нашел Ройча, или он — меня. Ждал прямо на дороге. Где уж твоим ребятам было догнать моего Ройча! Конь положил голову на его плечо, словно благодаря за благосклонный отзыв. — Я привез вам ужин, — продолжил Рэм, — и вот это для Марии. Будь добра, переоденься, так тебе удобнее будет путешествовать. — Что это? — Там брюки, сорочка, жилет, куртка, сапоги, чулки, поясной ремень. Вот шляпа. Тебе пригодятся также шпага и пара пистолетов. Ты должна выглядеть, как один из нас. — Где ты достал все это? — поинтересовался Джек, распаковывая сверток с едой. — И одежду? — Честно? — зубы Рэма вонзились в ломоть хлеба. — Я тоже не обедал. Было некогда. Я помародерствовал в Крисборо. — Что? А на хвосте ты никого не притащил? — А зачем тайсам вы, когда у них уже есть Крисборо? Вы никакой практической ценности для орды не представляете. — Но как ты рискнул туда вернуться? — Хм… О каком риске ты говоришь? А клоаки на что? Говорю тебе, у меня там были важные дела. Жратву и одежду для Марии я прихватил по дороге. В темноте его лицо почти не различалось. — А ты — загадочная личность, Конахан, — задумчиво сказал Джек.Глава III. Волосы Марии
До Вейса было недалеко, и Рэм надеялся покрыть это расстояние за два, максимум, три перехода. Разумеется, в его расчеты теперь принималась и необходимость отдыхать чаще, чем он позволил бы себе, будь он один, но никакого видимого раздражения по этому поводу он не испытывал. Всю ночь они бодро скакали на запад. Джек заметил, что Рэм, по возможности, старается держаться открытых мест, и, когда он спросил его об этом, тот объяснил, что опасается засады. — Засады? Но тайсы остались позади днях в двух пути. — Тайсы — да. Но в ожидании тайсов более благоразумная часть населения стремится убраться с их дороги. Разумеется, они везут с собой ценности. А поскольку гарнизонам сейчас не до наведения порядков, разная шушера караулит на больших дорогах. Особенно там, где эта большая дорога проходит через лес. Попасть к ним в лапы не менее опасно, чем к тайсам. Просто убьют, а потом будут разбираться, стоили ли мы трудов. — А мы стоим их трудов? — Хм… Даже в темноте Джек уловил полный сомнения взгляд Конахана. — Я сказал бы, что тайсам моя голова доставила бы радости больше, нежели родным отечественным разбойникам — мой кошелек. — Послушай, чем ты все-таки занимаешься? — Драммонд, я отлично вижу, что ты мне не доверяешь. С чего ты взял, что я должен доверять тебе больше? Может быть, теперь, когда я рассказал тебе диспозицию, ты вспомнишь, что хороший Конахан — мертвый Конахан? В принципе, теперь, при удачном стечении обстоятельств, ты мог бы добраться до Рамо-Вэлли и сам, и быстрее, чем в моей компании, не цепляясь за каждый встречный город, где я обязан бывать дважды: один раз — до, и другой — после тайсов. — Верно ли я тебя понял? — Если думаешь, что я навожу тайсов, то — неверно. Не бойся. Если они меня поймают, они так развлекутся… Короче, живым мне попадаться нельзя. Речь тут пойдет не только о моей шкуре, что, в общем-то, мое личное дело, но и о моих знаниях. Так что, Драммонд, я чертовски опасная компания. Увлеченные разговором, они придержали коней и вздрогнули от неожиданности, когда ехавшая впереди Мария, сделав то же самое, присоединилась к их беседе. — Ты хочешь оставить нас, Рэм? — Нет, но я не хочу, чтобы вы в отношении меня имели какие-то сомнения. В случайных дорожных неожиданностях я могу вам здорово помочь, но если на меня будет вестись планомерная загонная охота, то каждый, кто находится возле меня, подвергнется смертельной опасности. Решай сам, Драммонд. Джек задумался. — Как хочешь, — сказал он решительно. — Я никак не могу вообразить ситуацию, в которой ты, рыжая стоеросовая дубина, имел бы настолько важное значение, чтобы тайсам стоило вести на тебя особую охоту. Кому, кроме Драммондов, нужна твоя паршивая шкура? Рэм расхохотался. — И тебе того же, и тебя так же. Чтобы не остаться в долгу, обязан сказать, что ценю тебя столь же высоко. — Джек! — снова вмешалась Мария. — Вернитесь чуть назад. Туда, где вы говорили об опасности. Могу я попросить, чтобы в таком случае, вероятно, в пылу большой драки, вы не забыли об одной вещи? — О чем ты? — Рэм сказал, что ему лучше не попадаться живым. Я думаю, ты понимаешь, что то же касается и меня. Пообещай не забыть об этом. Джек натянул поводья, от неожиданности его лошадь осела на задние ноги. Подобные вопросы он не способен был обсуждать на скаку. — Мария… я надеюсь, до этого не дойдет, — растерянно сказал он. — Ты должен пообещать, что сделаешь это, и избавить меня от страха. Потом, после… они все равно меня убьют. — Если позволишь, Мария… я могу пообещать, что сделаю это. — Правда? Я буду очень благодарна тебе, Рэм. Больше она ничего не сказала, а только подала лошадь вперед, и молодые люди последовали за стуком ее копыт. — Знаешь, — сказал Джек, — иногда ты все-таки вызываешь у меня… сомнение. Ты человек или волк? — Хочешь сказать, ты сам должен был пообещать ей это, да пороху не хватило? — Я хочу сказать, что боюсь за нее. И больше всего в этом отношении я боюсь тебя, потому что… Похоже, ты втерся к ней в доверие. Мария — чистая и нежная девушка, а ты… Я пытаюсь себе представить, что с тобой происходит, когда ты видишь карие глаза, нос горбинкой и каштановую шевелюру Драммондов. Я, понимаешь ли, видел труп Каспера. Рэм помолчал. Круглая полная луна катилась к западу. Близился рассвет. — Ну, давай разберемся, — сказал он глуховато. — Каспер получил то, что ему причиталось. Разумеется, я думал о мести в масштабах «всех — на всех». Я хотел этой мести. Я мог бы свихнуться, если бы не пролил кровь Драммондов, и ты способен это понять, не так ли? Мои любимые катакомбы дали мне власть над Драммонд-Холлом. Я мог свободно бродить по вашему дому, убивая всех, кого мне хотелось, и исчезая, как призрак, абсолютно безнаказанный. Ты даже представить себе не можешь, какое это забавное чувство — ходить по дому, полному спокойно спящих врагов. На эту всю вашу крепость хватило бы одной бутылки масла и пары ударов кремнем. Джек стиснул зубы. Это и вправду был кошмар — озверевший Конахан в самом сердце цитадели Драммондов. — И почему же ты выбрал спальню Марии? — Да я ошибся! Этот ваш склеп пронизан ходами, как сыр — дырками. Попробуй сосчитай, шестнадцатый или восемнадцатый там поворот налево! Когда она проснулась, я подумал — визгу будет! А она вместо этого очень мило попросила не причинять ей зла. Ей! Да у меня сроду рука не поднималась на женщину, ребенка и лошадь. — Ты только в этот момент вспомнил о своем кодексе? — Мы проясняем мое отношение к Марии? Тогда слушай. Я люблю твою сестру. Я рад, что в ее глазах не запятнал себя никакой гнусностью. Ее мнение для меня много значит. И защищать ее я буду ничуть не менее рьяно, чем ты. — Надеюсь, Конахан. А я постараюсь защитить ее от тебя. Никогда Драммонды не отдавали своих женщин Конаханам, никогда Конаханы не имели на их счет серьезных намерений. Она — не для тебя. Не верить тебе — мое право, а поскольку я теперь ее единственный родственник, то и решать буду я. Возможно, это семейная ошибка… ее вырастили так, что в реальной, грубой жизни ей будет, мягко говоря, не по себе. Ее окружает вымышленный мир. Ей еще предстоит быть потрясенной тем, что люди поступают не так, как они должны были бы поступать с точки зрения благородства и рыцарства. Куда ее, такую, деть, никто толком не успел задуматься. Сейчас ей семнадцать лет, и она лучше подготовлена для монастыря, чем для замужества. Она очень верующая. А теперь посмотри на себя. Ну… куда ты лезешь, Конахан? С твоим-то послужным списком в амурных делах… — Ты уже рассказал ей, какой я не заслуживающий доверия мерзавец? — Рассказал, будь спокоен. — Может, — неожиданно сказал Рэм, — ты и прав. Разберемся. И он, закончив разговор, резко послал Ройча вперед. Солнце поднялось на хмурое неяркое небо, осветив пустошь, по которой двигались три всадника. Несмотря на то, что они скакали всю ночь, тайские низенькие лошадки бежали ровным, не очень скорым, но неутомимым степным аллюром. На могучем Ройче, бывшем, по крайней мере, на полфута выше их, ночной путь тоже не оставил отпечатка. Тем не менее Рэм принялся высматривать подходящее место для привала. Ему приглянулась узкая скальная расщелина в распадке двух невысоких холмов. Там, правда, не было воды, но вид сверху на пустошь открывался отличный. Поскольку фляги они предусмотрительно наполнили на предыдущей стоянке, проблема жажды их не волновала. Рэм повернулся было, чтобы помочь Марии спуститься с лошади, но Джек постарался опередить его и через плечо сестры послал Конахану ослепительную улыбку. Приняв, как должное, что бдительный братец установил вокруг девушки охрану, Рэм отправился устраивать лошадей. — Вейс недалеко, — сказал он, вернувшись. — Тепло, может, не будем разжигать костер? Завтра утром будем уже там, а пока обойдемся без горячей пищи. Мария устало кивнула. Она сидела, привалившись спиной к валуну и вытянув ноги. Заметив, что Рэм внимательно на нее смотрит, она попыталась ему улыбнуться. Улыбка вышла утомленной, и Джек разозлился — чего еще ему надо, видит же, что она совершенно измучена. Игнорируя его, Рэм присел возле Марии на корточки. — Можно посмотреть при свете? Одежда подошла? — Как будто сшита на заказ. Спасибо, Рэм. Как удалось так точно определить размер? — Это опыт, — медовым голосом произнес Джек, вырастая над плечом Рэма. — Этим и вправду стоит гордиться, Конахан. Представляю: Крисборо пылает, пороховые склады взлетают на воздух, а наш герой копается в гардеробе. — Так все и было, — признал Рэм. — Но мужская одежда — это пустяки. Вот если бы я забрался в дамскую лавку… Там столько интересного, я бы, наверное, и к утру не вернулся. От их дружного хохота с вереска со страшным шумом снялась стая ворон. Мария, переводя взгляд с одного на другого, тоже повеселела. — Господа, — сказала она, — мне кажется, вы не одни. Вы все-таки находитесь в дамском обществе. — Ты так одета, что немудрено об этом забыть, — резонно заметил Джек. — Согласись, что так путешествовать удобнее. Рэм еще раз оценивающе посмотрел на Марию. От ночной скачки ее лицо разрумянилось, и, хотя видно было, что она здорово устала, выглядела она прелестно. Масса темно-каштановых волос рассыпалась по замшелому валуну, к которому она прислонила голову, светящиеся золотом на изгибах локоны украсили коричневую замшу ее куртки, разбежались по богатому кружевному воротнику белоснежной сорочки, трогательно выглядывавшему на свет божий. Рэм позаботился подобрать ей красивые вещи. — В любом случае, — сказал Конахан, — за мужчину тебя не примешь. В любой одежде ты будешь привлекать внимание. Мария задумалась. — Я могла бы подобрать волосы… закутаться в плащ. Хотя… конечно, и шляпа может упасть в самый неподходящий момент… — И закутанная фигура сама по себе привлекает все взоры. Мария кивнула. — Я понимаю. Безопасность требует жертв. Она решительно провела ладонями по волосам, собирая их в пучок. — Ну, Джек. Дай нож, пожалуйста. — Ну нет, ни за что на свете! — возмутился Джек. — Дурацкая, никому не нужная выдумка. Вы сегодня будто с ума посходили оба. Прекратите сию же минуту. Конахан, не смей! — Мы не можем рисковать из-за меня, Джек. Это неумно. В голосе Джека послышалась боль. — Оставьте хотя бы до плеч! — Длинные волосы не носят уже лет десять, — заметил Рэм. — Это оскорбление? — осведомился Джек, чьи волосы были перехвачены на затылке черной шелковой лентой. — Нет, всего лишь констатация факта, — кудри Рэма были коротко острижены. — Но я согласен. Вместе вы будете выглядеть парочкой провинциальных братцев. Он снова присел рядом с Марией. — Не переживай, — сказал он мягко. — Ты лучше своих волос. Не зубы — отрастут. Ее губы дрогнули, но, вместо того, чтобы всхлипнуть, она отозвалась: — Давно мечтала изменить прическу. Делай свое дело. Джек зажмурился и отвернулся, когда Рэм взялся за локоны Марии. Несколько мгновений слышался скрип ножа, потом голос Конахана произнес: — Ну, познакомимся, Мики Драммонд? Держи свою косу. Можешь спрятать ее в седельную сумку, пока не вырастет новая. Мария взяла косу из его рук. — И позволить случайности вмешаться в ваши планы? Нет, я оставлю ее здесь. Она полюбовалась, как играет солнце на изгибах пышных волос, как вспыхивают золотистые искорки в их золотистой массе. — Ты будешь прелестна, даже если тебя обрить наголо, — утешил ее Рэм. Она вскинула голову и посмотрела на него и брата задорным взглядом. — Ну, и куда мне двигаться дальше в этом направлении? Давайте, я быстро усвою ваши дурные привычки. Сидеть, расставив колени и растопырив локти, дерзко глазеть по сторонам, громогласно выражаться, задирать прохожих и не снимать руку с эфеса этой металлической штуковины, с которой я абсолютно не умею обращаться? Джек толкнул Рэма локтем: — Довольно точное описание, а? — Ты будешь незаметнее, если продолжишь вести себя естественно, — посоветовал Рэм. — Но тебе надо поучиться самой садиться верхом и соскакивать с лошади. Галантность с нашей стороны теперь, мягко говоря, будет удивительна. — Тогда не смейте подходить к моей лошади, — решила Мария. — Я потренируюсь. — Лучше поспите, — посоветовал Рэм. — Я покараулю. Драммонд, сменишь меня в полдень. С наступлением темноты поскачем, а утром будем в Вейсе. — Мы еще посчитаемся, — вполголоса заметил Джек, когда Мария задремала, — за то, что ты изуродовал мою сестру. Он быстро заснул, а Рэм, положив на колени пару пистолетов, замер, обернувшись лицом на восток. Только шевелившиеся от легкого ветра волосы отличали его от камня.Глава IV. Пламя Вейса
Утром, как и обещал Рэм, они были в Вейсе. Наученные горьким опытом Крисборо, жители спешно покидали город, стремясь, пока есть время, убраться с пути орды. Большинство гостиниц и постоялых дворов были уже закрыты — их содержатели по роду службы являются, практически, самыми осведомленными в городе людьми. Вот они и разбежались первыми. Поэтому Рэм, не мудрствуя лукаво, прихватил обоих Драммондов с собой в казармы Вейса, куда первым делом лежал его путь. В отличие от бело-известнякового Крисборо, Вейс был построен на пару веков позже из красного кирпича. Его готическая архитектура выглядела несколько мрачно. Джек был в Вейсе впервые. Он с интересом оглядел каменный военный двор, плац, окруженный трехэтажными постройками с узкими окнами-бойницами. В казармах — этой естественной крепости в крепости — можно было долго отражать даже многократно превосходящего по численности противника. Видя, как поспешно эвакуируется город, Джек с горечью подумал, что непомерная гордыня Драммондов стала причиной неоправданных жертв. Старейшины не сообщили об отходе гарнизона даже ему, не последнему из клана, и своим примером внушили мирному населению неоправданное доверие. Горожане Вейса, очевидно, готовы были поступить не столь доблестно, но куда более разумно. Молоденький кадет принял их лошадей. Рэм сказал ему пару слов о Ройче. Тут их окликнули, и все трое обернулись на голос. — Кто из вас — Конахан? Рэм торопливо подошел к высокому офицеру. По знакам отличия Джек понял, что встречать их вышел сам командир гарнизона. — Так мы остаемся или все-таки уходим? — Уходите. Решено не распылять силы на мелкое сопротивление. Сбор назначен в долине Рамо, там и состоится главное сражение. Гарнизон Крисборо уже на пути туда. Вижу, — добавил Рэм, — население эвакуируется. — Да, я настоятельно рекомендовал муниципалитету сделать это. — Вы сможете вывезти арсенал? — Не весь. Придется оставить большие запасы пороха и пушки. Кое-что мы, разумеется, прихватим, но не сверх наших сил. — Ладно, я позабочусь об остальном. Командир взглянул на него с нескрываемым острым любопытством. — Вам нужна помощь? Я мог бы оставить нескольких людей… Рэм Конахан сделал отрицательный жест. — Ни в коем случае. Я справлюсь один. На Рамо-Вэлли вам понадобится каждый человек. Офицер оглянулся на его спутников. — Эти люди помогут вам? Но один из них — совсем ребенок. — Это только попутчики. Возможно, они захотят добраться до Рамо-Вэлли вместе с вашим гарнизоном. Собственно, так для них гораздо безопаснее. — Я предложу. И все же… Конахан, почему штабист выполняет задание, на какие идут только боевики? Не слишком ли расточителен герцог? Рэм хмыкнул. — Плох тот штабист, кто в случае необходимости не может быть боевиком. Я одиночка, полковник. Только и всего. — Я знаю, — серьезно сказал полковник. — Я слышал вашу историю и приношу вам свое сочуствие. — Благодарю. Полковник, для беспокойства оснований нет: я знаю, что и как должен делать. В Крисборо все прошло отлично. — Крисборо вы прекрасно знали, Конахан. Я приготовил для вас схемы, где указаны все узловые точки. Все подготовлено — арсенал, продуктовые склады, здания гордского управления. Говорите, что вам нужно, вы все получите. — Отдых и горячий обед для меня и моих спутников. Прошу обратить внимание на моего коня — он нужен мне в наилучшей форме. Возможно, от Ройча будет зависеть больше, чем от меня. Они вернулись к Джеку и Марии. — Полковник предлагает вам ехать с гарнизоном, — сказал Рэм. — Подумай, Драммонд.При звуке этого имени полковник вздрогнул и удивленно покосился на Конахана, но у того не было ни желания, ни времени объяснять, почему Джек до сих пор не валяется в ближайшей канаве с перерезанным горлом. Джек уже открыл было рот, чтобы согласиться, как вдруг в разговор вмешался подросток: — А ты останешься до прихода орды? Нет, мне кажется, мы должны уехать вместе, даже если это влечет за собой некоторый риск. — Благородные слова, юноша, — одобрил полковник, — но риск будет вовсе не некоторый. — Я обязан Рэму Конахану жизнью и… много чем еще… Если я оставлю его в опасности, меня до конца жизни будет мучить совесть. Рэм ехидно глянул на Джека, будто говоря — что же ты не применишь сейчас семейную власть. Однако Джек среагировал неожиданным образом. — Мики прав, Конахан. Бессмысленного риска мы не ищем, но если есть где-нибудь за городом укромное местечко, где мы могли бы тебя подождать — мы это сделаем. Рэм усмехнулся, его глаза потеплели. — Ей-богу, мне даже хочется, чтобы вы меня дождались. — Адъютант отведет вас в столовую, господа, — сказал полковник, — Конахан, пойдемте, я передам вам подробные карты. Подкрепляясь в столовой, Джек был задумчив. — Похоже, я догадался, что затевает Конахан, — сказал он Марии. — И если моя догадка верна, он здорово рискует. — И что же это? — Может быть, я и ошибаюсь. Тебе лучше пока не знать, ты будешь волноваться. — Будто теперь я не волнуюсь! — Потом, потом. Может, я боюсь его сглазить. Грохоча шпорами, в столовую ворвался Рэм. — Вы мне поесть чего-нибудь оставили? Вот… — он бросил на стол пачку карт. — Смотри, Драммонд, будете ждать меня здесь. Видишь, тут крестик. Полковник сказал, здесь в кустах — укромная пещерка, бывший дозорный пост. Поедете туда и будете ждать ночи штурма. Там начнется большой фейерверк. Подождете до следующего вечера, а дольше — не стоит. Если не появлюсь — дорога вам известна, мчитесь со всех ног на запад. Вопросы есть? — Один. Рэм, это очень опасно? Невозможно было бы представить себе более беззаботную физиономию, чем изобразил Рэм. — Дело не для маленьких девочек… и не для маленьких мальчиков, если уж на то пошло. Он уже поднимался, когда Джек поймал его за рукав. — Тебе и в самом деле не нужна моя помощь? — Нужна, — серьезно отозвался Рэм. — Вот в этом деле, — и он указал на Марию. — Если она доедет до Койры, я буду тебе безумно благодарен.
* * *
Пещера была именно там, где указывала карта. Вход в нее заботливо прикрывался кустарником, и Джек прикинул, что, если бы не карта, он никогда не нашел бы ее. Места там было достаточно для поста из пяти человек, а в широкое устье вполне мог войти и Ройч. В глубине таился сложенный из камней примитивный очаг. Тут же хранился запас сухого топлива. — Можем разжечь костер, — констатировал Джек. — Дыма почти не будет. Хочешь? Мария покачала головой. — Обождем. Если Рэм вернется раненый, нам понадобится огонь. Я лучше немного посплю. — Тогда я покараулю, — Джек устроился у входа в пещеру. Весь день до вечера мимо них шли войска вперемежку с телегами мирных жителей, покидавших Вейс. То же продолжалось всю последующую ночь и до полудня следующего дня. Затем поток беженцев иссяк, и наступило затишье. А потом до их тайного убежища докатился уже знакомый Джеку по Крисборо гул — к стенам Вейса, как огромное цунами, прихлынула орда. Джек обернулся к Марии. — Теперь будем ждать. Если через сутки он не появится — дай бог ему легкой смерти. Стемнело. Несколько раз до их слуха доносились нестройные вопли тайсов. — Грабят, — сказал Джек. Оба были очень напряжены, а потому больше молчали. Мария нервно постукивала пальцами по стене. — Либо он чего-то ждет… Либо у него ничего не вышло. Он не успел договорить, как над Вейсом вдруг встал огненный столб. Слабо, но ощутимо вздрогнула под их ногами земля, с уходивших вверх сводчатых стен пещеры сошел легкий оползень из мелких камешков. И тут же слух их резанул иноязычный вопль ужаса и злобы, потонувший в грохоте следующего взрыва. Джек, схватив Марию за руку, вытащил ее из пещеры, боясь, что свод может обвалиться. А взрывы следовали один за другим, взметая к небесам тонны грунта, превращая булыжник в песок и щебень, а Вейс — в пылающий ад. Мария, всхлипнув, уткнулась носом в плечо брата, а Джек Драммонд глядел туда в упоении ужаса и восторга. — Вот ведь паршивый сукин сын! — воскликнул он восхищенным голосом. — Что творит! — Что он делает, Джек? — Видишь ли, малышка, захватывая город, даже самая варварская армия понимает, что в первую очередь ей надо овладеть арсеналом, продуктовыми и фуражными складами. На продолжительном переходе это совершенно необходимо: без фуража армия кочевников может просто рассыпаться. Рэм взрывает все это добро. — Господи… господи… — шептала Мария. — Господи, убереги его.* * *
У продуктовых складов Вейса шла суета — под радостные возгласы захватчики грузили на фуры мешки с мукой, бочки с маслом, копченые и вяленые туши скота. Снизу, из винных погребов, доносились веселые крики. Склады были полны мельтешащими низенькими людьми. Их было много, как тараканов на неопрятной кухне. Могучим первым взрывом, вдребезги разнесшим арсенал и тех, кто там уже хозяйничал, их швырнуло на землю, но они еще ничего не поняли. Над городом взметнулось зарево, все побежали, ища кого-нибудь, кто мог бы отдать приказ. Из-за поворота, высекая из булыжной мостовой множество искр, вылетел вороной конь, показавшийся в отсветах пожарища гигантским. Его всадник был воплощенным пламенем. Его волосы в огненных бликах напоминали расплавленное золото, в правой руке он сжимал факел. Краешек его плаща пылал. Неуловимым движением он подпалил бодро затрещавший в сухом воздухе, торчащий из практически незаметного в щелястой кладке отверстия, фитиль, стоптал тех, кто не успел убраться с его дороги, и исчез за поворотом. Исполинский взрыв, казалось, приподнял здание склада и с размаху швырнул его наземь, погребая под обломками толпы маленьких степняков. Поджигатель хохотал, несясь дальше по своему причудливо запутанному маршруту от одного фитиля до другого и отмечая свой путь встающими до самого неба огненными колоннами. Определенно, в эту ночь небесам было жарко. Вейс превратился для бестолково мечущихся захватчиков в огненную западню. По улицам хлынули масло и спирт, растекаясь по городу смертоносными пламенными реками. Рассыпая снопы искр, рушились горящие дома. Вылетев, сломя голову, за ворота, Рэм Конахан оборвал пылающий рукав, стряхнул с волос и гривы Ройча искры, бросил на город, на жуткое, грозное дело рук своих отчаянно веселый взгляд и промчался мимо стойбища орды, молясь без слов лишь о том, чтобы ни одна пущенная вслед стрела не задела благородного Ройча. Через час бешеной скачки он спрыгнул наземь и, затаив дыхание, прислушался. Ничего, кроме нетерпеливо переступающего с ноги на ногу коня да бешеного биения собственной крови в висках. Погони не было. Он сел и засмеялся. Потом замолчал. Нервное возбуждение начало оставлять его, он почувствовал первые признаки реакции — мелкую дрожь в плечах и ногах. Появилась сильная боль от незамеченных прежде ожогов. — Ну, Ройч, чертяка, вытащил, — сказал он, потрепав жеребца. — Поехали-ка теперь потихоньку. Поищем водички, ты попьешь, а я умоюсь. Нас, глядишь, заждались, а? Ройч пошевелил ушами, согласно покивал, подошел к хозяину и подставил ему левый бок. — Знаешь, старый мерин, — сказал ему Рэм, — сдается мне, ты дешево мне обошелся.* * *
— Эй вы там, в пещере! Джек и Мария выскочили на этот искрящийся смехом голос. Уже рассветало. Спотыкающийся на каждом шагу Рэм поднимался в гору, волоча за собой за поводья едва передвигающего ноги Ройча. — Боже! — воскликнула Мария, но голос перехватило, и с губ сорвался только чуть слышный шепот. Рэм ввалился в пещеру. — Вода есть? Джек сунул ему фляжку. — Ф-фу! — Рэм откинулся спиной на стену. — А покрепче ты ничего не заначил? Ей-богу, я заслужил. Джек развел руками. — Рэм, ты как из печки, — вздохнула девушка. — Честное слово, я умывался. — У тебя волосы опалены, Конахан, и рукав сгорел. — Ой! Не трогайте, больно… — Джек, разжигай огонь, — распорядилась Мария. — Нет, только не огонь… Мне сегодня уже было жарко. — Ты хорошо сделал свое дело, Рэм. Сейчас я собираюсь хорошо сделать свое. Сиди, пожалуйста, и не дергайся. — А поесть мне дадут? — Дадут, уймись. — Мария, утоли мое любопытство… Откуда у тебя перевязочный материал? Мария ловко бинтовала его обожженое плечо. — На всякий случай я сохранила нижнюю юбку. Мало ли… Вот и пригодилась. Рэм изловчился, поймал ее руку и поцеловал. — Мария, ты прекрасна, как звезда, добра, как ангел, и умна, как… Ну, в общем, как никто в вашей семье. Единственное, что никак тебе не подходит — это фамилия. Ну да это дело поправимое. — Отойди от него, Мария, — попросил Джек. — Он, похоже, пьян. Через две минуты Рэм уже крепко и беспробудно спал. Ройч в отведенном ему закутке обнюхивал тайских лошадок.* * *
В разбитой на скорую руку юрте невысокий полный человек принимал доклады начальников своих интендантских отрядов. Пятнадцать лет назад, когда он еще не был ханом, жизнь его была интереснее, живот — меньше, а женщины гарема — более пылки. Зато теперь у него была власть. Он считал себя культурным человеком. Он умел сдерживать приступы гнева, во время которых его советники, помнившие еще его отца, сжимались от страха, понимая, что быстро останется ни с кем, если будет казнить направо и налево. Но сейчас был такой момент, что выдержка давалась ему с большим трудом. Глаза его от бешенства стали почти невидимы на полном лице. — То же, что и в Крисборо! Опять ни крошки еды, ни соломинки фуража, ни крупинки гремучего порошка! Сколько людей мы потеряли? — Не менее десяти сотен, мой хан, — прошептал докладчик. — Они выжигают наш путь! И безмерно плохо не то, что они это делают — я сам поступал бы так же, а то, что это им удается. Все города заминированы, и их взрывают тогда, когда мы входим в них. Одна и та же тактика, одна и та же рука. Что мы будем есть через неделю? Оторванные взрывом конечности наших убитых? Если у них есть те, кто взрывает города, почему у нас не найдется никого, чтобы предупредить эти диверсии? Схватили ли вы хоть кого-нибудь? — Люди видели высокого рыжего человека, облаченного в пламя, верхом на адском жеребце. Они говорят, схватить его невозможно. — Что за чушь? Если он человек, его можно убить! — Да, если он — человек, о великий хан. — Кем же еще он может быть, служа нашим врагам?Допрашиваемый сотник встал на колени и коснулся бритой головой узорчатого ковра, на котором восседал хан. — Люди говорят, сам бог огня Роласан ликует на развалинах городов. Почти незаметным движением хан погладил свою жидкую бородку. — Почему наш бог помогает неверным? — Лукав бог Роласан, о великий хан. Он коварен и вероломен. Люди стреляли в него — стрелы проходили насквозь, не причиняя вреда ни ему, ни коню. Это бог, о великий хан. — Ну что ж. Если он бог, мы не сможем повредить ему, и больше, чем сейчас, он на нас не разгневается. А если он все-таки человек? — хан обвел замерших в трепете приближенных тем взглядом, который, как он знал, мог вызвать у слабонервных разрыв сердца. — Я хочу этого коня, — сказал он веско. — Невредимым. И этого… бога. Живым. Если он не бог, то дыба придумана для таких, как он. Тот, кто приволокет его на аркане, станет из простых — сотником, из сотников — тысячником. Его женщины будут носить золото в волосах. Движением руки он отпустил людей. — Это не бог, — усмехнулся он им вслед. — Не думаю, чтобы наш беспечный бог руководствовался стратегическими соображениями. Нет… На этого бога работает много людей. Это большая работа — заминировать город. Это не бог… Это всего лишь храбрец. И если мы хотим идти дальше, он должен умереть. Моя армия должна есть.
Глава V. Утешение Марии
— Итак, впереди Арсан, — констатировал Рэм, через шесть часов уже покачивающийся в седле. — Надо поспешить. Не найдя в Вейсе пищи и фуража, они скорым маршем двинутся дальше. Каждый новый день приближает их к голоду. — А тебе не кажется, что в Арсане тайсы будут умнее? Дважды они наступали на одни и те же грабли, но вряд ли они сделают это в третий раз. Вероятно, там они уже будут тебя ждать. Хорошо бы тебе придумать для них что-нибудь новенькое. — Может, ты знаешь, как двумя способами взорвать город? — У тебя есть дублер? Рэм задумался. — Понятия не имею, — сказал он наконец. — И это разумно. Я ничего не смогу сказать под пыткой. — Я просто подумал… Ты ведь мог погибнуть еще в Крисборо. То, что ты вышел из Вейса — уже чудо. Уверяю тебя, в Арсане тебя не ждут. И… извини, Конахан, живым тебе оттуда не выйти. Рэм поднял на него глаза. После той веселой ночи в Вейсе под ними обнаружились темные круги. — Это и затевалось как игра для смертника. Разве ты не понял? — Да я-то понял. Объясни, будь человеком, это Марии. — Да пошел ты… — огрызнулся Рэм. — Ну, посуди сам, мне поручено дело. Что, мне обойти Арсан в надежде на мифического дублера? — Не хочешь дать мне попробовать? — Не пори чушь! Я — подготовленный профессионал. У меня в голове вся география и архитектура этого паршивого городишки. И ты опять забыл про Марию. Куда она денется, если нас накроют обоих? — Я просто подумал, что могу помочь тебе выбраться. — Знаешь, — отрезал Рэм, — я предпочитаю Ройча. Он, видишь ли, обходится без самодеятельности. Брось, Драммонд. Не порть мне жизнь. Дойдем туда, а там посмотрим. Дай мне расслабиться. — Как хочешь, — резко сказал Джек. — Мое дело — предложить. Дальше они ехали в молчании.* * *
Конный разъезд тайсов прочесывал местность на пути орды на много миль вперед. Они уже отчаялись найти провиант в этой сухой, безжизненной, каменистой вересковой пустоши. Здесь еще можно было выпасать неприхотливый скот, но для целого народа, снявшегося с предыдущей длительной стоянки и ищущего новых благодатных мест обитания, даже малейшая задержка в этих проклятых местах означала голод и гибель. Поэтому тайсы рвались как можно быстрее преодолеть этот кусок своего пути и оказаться в плодородных западных землях. Они поднялись на гребень невысоко вспучившейся гряды холмов, в надежде, что вид оттуда будет хоть немного разнообразнее. Глаза их бесцельно шарили по горизонту. На запад лежала все та же коричневая равнина. — Симрак-бей! — воскликнул вдруг один из кочевников. — Смотрите! Начальник разъезда обернулся в направлении, куда указывал его глазастый подчиненный. — Там! Вон там, на равнине, три всадника. Они скачут на запад. Сощурившись, Симрак-бей углядел указанных ему путников. Провожая их взглядом, он думал, стоит ли ему гнаться за ними, или же предоставить их собственной судьбе. Но выглянувшее на несколько секунд из просвета в облаках солнце оказало Рэму Конахану дурную услугу. — У одного из них — светлые волосы! — Та-ак… — Симрак-бей в одно мгновение превратился в хищника. Ему тоже хотелось стать тысячником. — Если это та самая голова, что так дорого оценена нашим ханом… — Я не могу рассмтреть человека, бей, но коня его по скоку я распознаю, как птицу — по полету. Это тот самый конь, бей! Бей гикнул и ударил пятками своего коня. Тайсы рванулись в погоню.* * *
— Или я ошибаюсь, — заметила Мария, оглядываясь, — или нас кто-то догоняет. Одного встревоженного взгляда, что бросили назад разом обернувшиеся молодые люди, хватило им, чтобы разобраться в обстановке. — Ходу! — рявкнул Рэм. — Это тайсы! Их кони распластались в беге. — Ты надеешься верхами уйти от конного разъезда кочевников? — на бешеном скаку поинтересовался Джек. — Они, считай, рождаются в седле. — Сколько их там? — Не меньше дюжины. — А ч-черт! Даже если мы разделимся, они сделают то же самое. Если бы я был уверен, что смогу всех увести за собой… — Сомневаюсь! — крикнул Джек, перекрывая грохот копыт. — Раз уж они начали потеху, не остановятся, пока не переловят нас всех. — Надеюсь, ты помнишь свое обещание, Рэм? Конахан поймал поводья лошади Марии и намотал их на кулак. — Будь спокойна! — Вы! — задыхаясь от бешеной скачки, крикнула девушка, — Драммонд и Конахан! В любой компании первые драчуны, хвастуны и забияки! Вы что, уже решили, что вас догонят какие-то грязные тайсы? Это мне было бы простительно так упасть духом! — Нам очень стыдно! — откликнулся Джек. — Эй, Конахан, кто из нас крепче в седле? — Айда наперегонки! Ройч, ходу! Ходу! В нагайки, Драммонд! Мария, пригнись к гриве, так лошади легче… В течение следующего часа никто из них не произнес ни слова. Потом Рэм сказал: — Они берут нас в дугу. За лошадей я спокоен, ваши тайские способны нестись так сутками, да и Ройч не лыком шит… Джек понял, что имеет в виду Рэм. Неизвестно было, сколько сможет продержаться Мария. — Джек, что, если подпустить их на пистолетный выстрел? У нас шесть стволов на троих. Сколько-нибудь мы вырубим? — Стрелами засыплют. Рэм оглянулся. — Давайте вперед. Мария, твои пистолеты! — Держи. — Я сказал — скачите. Я догоню. Он развернулся лицом к налетающей лаве, прильнул к шее Ройча, опустил расслабленную руку с пистолетом и стал ждать. Ему казалось, что секунды тикают в его висках. Уже различались бородатые узкоглазые лица под низко надвинутыми меховыми шапками. Он медленно сосчитал до трех, пытаясь заставить свое сердце биться в желаемом ритме, вскинул пистолет на уровень глаз, всю душу вывел на мушку и ласково нажал спуск. Грохнул выстрел. Кочевник вылетел из седла и уткнулся лицом в землю. Рэм выхватил второй пистолет. Сейчас все решала только скорость. Выстрел. Еще одна лошадь неслась теперь в строю тайсов с пустым седлом. Рэм непроизвольно засмеялся. Его пистолеты были теперь бесполезны, но ведь Мария отдала ему свои. Он выбрал себе третью мишень, краем глаза заметив, что попал уже в задуманную тайсами дугу. Еще один конь освободился от своей ноши. Но тот, что заходил справа, потянул уже с плеча свой короткий лук. Четвертый выстрел в его сторону совпал со звоном тетивы. Стрела вонзилась под ноги вздыбившегося в испуге Ройча. Рэм справился с конем и, теперь уже не оглядываясь, помчался туда, куда отжимала его тайская дуга. Когда же он увидел, какую ловушку они ему выбрали, то чуть было не бросился обратно, прямо на их конный строй. Впереди пустынный каменистый берег полого спускался к реке. Шириной почти в четверть мили, она несла свои мощные свинцовые воды, холодные даже на взгляд, и, очевидно, была устрашающе глубока. Лошадь Марии, по самые бабки в воде, уже плясала на прибрежной отмели. Спешившийся Джек с пистолетами в обеих руках тоже стоял по колено в воде. — Давай сюда! Рэм подчинился, тем более, что иного ему не оставалось. Джек вскинул руку, Рэму показалось, что пуля свистнула где-то возле его уха, и за его спиной раздался короткий вскрик. На полном скаку он влетел в реку. — Что ты задумал? — У нас есть шансы только на том берегу. Там кустарник. Вперед? — Ты спятил? — спросил Рэм. — Я плаваю, как якорь. — Тогда держись за Ройча. — Я никогда у него не спрашивал, умеет ли плавать он. Подняв тучу брызг, они обрушились в реку. О боже, какая она была холодная! Могучее течение подхватило их, понесло, завертело. Мария обвила шею лошади руками и почти легла на нее. Рэм соскользнул с седла, всеми силами пытаясь облегчить Ройчу работу и, между делом, удержать над водой голову. Пальцы его вцепились в луку седла. Нельзя сказать, чтобы Ройч был доволен хозяином, испытывавшим его лошадиную преданность огнем и водой. Джек, плававший в этой компании лучше всех, присматривал, насколько позволяли обстоятельства, за обоими своими спутниками. Медленно, куда медленнее, чем им бы хотелось, приближался противоположный берег. Первой на берег выбралась лошадь Марии, несшая на своей спине самый легкий груз. Затем из сизых волн возникла лошадь Джека, без седока. Затем вышел глубоко потрясенный Ройч, на котором тоже никого не было. Затем Джек выволок на берег Рэма. Со стоном тот рухнул на песок. — Лупить тебя по физиономии, чтобы привести в чувство, было бы, пожалуй, опасно, — задумчиво сказал Джек. — Эй, Конахан! Тайсы переправляются следом за нами! — Где?! — сил Рэма хватило только на то, чтобы оторвать голову от земли. — О-о-о! Будь проклято все, что течет и плавает… — Кроме доброго крисборского виски! — Кроме доброго крисборского виски, — согласился Рэм. — Я еще жив, или как? — Кому суждено быть повешенным, — веско сообщил ему Джек, — тот не утонет. Да поднимайся же! Через десять минут они будут здесь. Степные лошади привычны к подобным переправам. Пошли-пошли, вон там кустарник погуще. У тебя порох хорошо завинчен? — Что? Джек сорвал с его пояса наглухо закрытую пороховницу. — Даже если сверху немного подмок, в остальном он в порядке. Мария, у тебя есть порох? — Это такая банка с крышкой? Лови. Джек торопливо свинтил крышки со всех трех банок. — Мария, быстро нарви сухой травы. Рэм, где они? — Знаешь, — задумчиво сказал Рэм, — минут через пять они будут на том пляжике, куда нас вынесло. — Сколько их? Рэм обшарил взглядом речную гладь. — Восемь… А, нет, это лошадь. Семеро. Из сухой травы Джек скрутил три жгута, опустил их в банки и завязал сверху, чтобы ни крупинки не просыпалось. Потом он взял сумку и поставил туда все три самодельные гранаты. — Нельзя ли заставить Ройча уйти, Рэм? Он очень заметен. Рэм кивнул, встал, повернул Ройча головой от себя и толкнул в этом направлении. — Давай иди. Попасись. Вернешься через полчаса. — Пятнадцати минут хватит, — совершенно серьезно поправил Джек, упаковывавший свою мину. — Эй, Ройч, поправочка. Через четверть часа. Как ты собираешься преподнести им этот подарочек? — Секрет семейной фирмы. Снимай пояс. Джек скрепил пряжками свой пояс и пояс Рэма, зажав в руке оба свободных конца, и в образовавшуюся петлю поместил сумку с зарядами. — Праща, — догадался Рэм. — Точно, — Джек привстал. — Как ты правильно заметил, рукой я бы не добросил. Выбираются, голубчики. Смотри-ка, как они удачно сгрудились, разглядывая наши следы. А ну-ка, поджигай, Конахан. — Если эта штука рванет у тебя в руках, от нас останется мясной фарш. — Если она не рванет, от тебя так и так останется фарш.Рэм яростно щелкал кремневым колесиком своего пистолета. Наконец, одна из добытых им искр оказалась удачливой. Сухая трава фитилей вспыхнула с характерным треском. Напряженный слух тайсов уловил этот звук, они разом подняли головы от истоптанного песка и рванули из колчанов стрелы при виде поднявшегося во весь рост Джека. Большего они сделать не успели. Последний мужчина из клана Драммондов, как следует раскрутив над головой пращу c пылавшей, как комета, миной, выбросил из нее смертоносную посылку и рухнул наземь, увлекая за собой спутников. Грохнуло в тот же миг, и тройку беглецов засыпало обрушившейся с неба лавиной песка. — Нормально, — отряхиваясь, признал Рэм. — У тебя был толковый учитель. — Вот ведь рыжий гусь… — пробормотал Джек. — Бери нож, пойдем проверим их. Они исчезли в клубах пыли. Оттуда до Марии донесся слабый вскрик, сменившийся стоном и хрипом. Через минуту оба вернулись, весьма довольные, и разобрали свои пояса. — Теперь нам нужно найти укромное местечко, — заявил Рэм, снова принявший командование. — И развести костер. — Не слишком ли опасно? — Сейчас для нас опаснее мокрая одежда. Собственно, мы-то с тобой не сахарные, обсохли бы и на скаку. — Господа, вы забываете, что я — один из вас. — Маленьким девочкам, — терпеливо объяснил Рэм, — очень опасно сушить одежду теплом собственного тела. Костер нам совершенно необходим.
Последние комментарии
3 часов 51 минут назад
4 часов 11 секунд назад
10 часов 12 минут назад
10 часов 16 минут назад
10 часов 26 минут назад
10 часов 32 минут назад