Кольцо викинга [Глеб Егорович Исаев] (fb2) читать онлайн

Глеб Егорович Исаев
Кольцо викинга

Глава 1

Он потянулся, раскрыл глаза и уставился в безоблачное небо.

— Денек будет, не дай бог каждому, — пробормотал Игорь, и смачно врезал себе по уху, норовя свести счеты с донимавшими его всю ночь комарами.

— Ага, сейчас, разбежался. — Крылатые паразиты испарились с первыми лучами солнца. Результатом же удара стал легкий бодрячок от грамотно проведенного "цуки".

— Подъем, оглоеды, кончай ночевать, — Абрек подобрал с земли сухую шишку и зашвырнул ее в раскрытый полог палатки.

Из брезентового проема, жизнерадостно матерясь, выбрался напарник и старинный приятель. Кубик. Вообще-то полная кличка Владимира Берсентьева была "Метр в кубе", но в процессе эксплуатации расширение стерлось, остался "Кубик". Низенький, плотный, и необычайно здоровый, Вовка как нельзя лучше подходил своему прозвищу.

"Хотя, кто может сказать, почему прилипает то или иное погоняло?" — лениво размышлял Абрек, он же Абреков Игорь Сергеевич, тридцатипятилетний жизнерадостный холостяк, приводя в порядок растрепанные волосы и споласкивая лицо в ледяной воде ручейка.

Вернулся к месту ночевки, когда к зевающему Вовке присоединился и Леший.

Михаилу, худому очкарику вида, не слишком повезло с фамилией. И вовсе непонятно, о чем думали его родители, давая сыну такое имечко. В том смысле, что при такой-то фамилии, — Квакин. Стараниями советского писателя, дедушки современного демогностика и реформатора, образ стал нарицательным, имя было уже перебором. Потому, когда "классная" представила затихшим в предвкушении развлечения "пятиклашкам" новичка, обалдевший от изобилия возможностей для выбора клички Абрек даже растерялся: — Не, ну что ты будешь? даже неинтересно. Это уже издевательство, — протянул он. — И как его теперь окрестить?

— А давай, — подвинулся к приятелю Вовка, — наоборот, не по фамилии, а… например, Лешим. А чего, ну какой он Квакин? Даже не "Фигура".

— Смотри, как косится, прям, что твой леший.

И, странное дело, кличка прижилась. В конце концов все вычурные прозвища забылись, а в памяти сохранилось только это. А троица стала крепкой и сплоченной командой.

Окончив школу, товарищи предсказуемо отдалились друг от друга. У Лешего появилась своя компания в виде студенческих эрудитов и прыщавых бардовских гитаристов, у Кубика, плотно подсевшего на спортивную карьеру, все время занимали сборы и соревнования по тяжелой атлетике. Или, как язвительно выразился Михаил, второму по уровню интеллекта виду спорта. Однако штангист не обижался. — Серый ты, как шинель Абрековская, — шутил он в ответ на подначки товарища. — Ежели так, попробуй "сто пятьдесят" лежа толкнуть? Не сможешь? Вот потому и завидуешь.

Сноска на цвет формы звучала не спроста. Их товарищ, отслужив в армии, вернулся в родной дом, и не придумал ничего лучше, чем пойти в работать в милицию.

Судьба, разбросав бывших школьных друзей на добрый десяток лет, свела их, когда каждый уже получил свою долю кнута и пряника.

Объединил их не столько тот факт, что помотавшись по свету, они вернулись в родной пятиэтажный памятник хрущевского домостроения, но и полное разочарование в выбранной профессии.

Кубик, взяв первенство России, в результатах застрял и, поняв, что достиг потолка, вынужденно согласился с лицемерным предложением начальника команды о необходимости "передохнуть". Иными словами, пошел, куда глаза глядят, забрав из спорткомитета "трудовую", и толстый том медицинских книжек с перечнем болячек и травм.

Леший оказался на вольных хлебах примерно в таком же статусе. Перспективного, но невостребованного таланта, из-за перестройки. Ну и, наконец, Игорь Сергеевич, который, дослужившись до звания старшего лейтенанта и попав в предсказуемо непонятную ситуацию, когда нужно было либо наступить на себя и стать тем самым пресловутым "оборотнем в погонах", либо гордо "пойти вон", выбрал свободу и волчий билет уволенного из органов по "служебному несоответствию".

Встретившись в одно прекрасное утро у подъезда общего дома, товарищи радостно обнялись, крепко посидели в ближайшей кафешке, а после, уже спокойно, задумались, чем заниматься в новых для себя условиях.

Идею пойти работать за два прожиточных минимума на большой и светлый завод, не сговариваясь, отмели с самого начала, но и ничего другого сходу не придумалось.

Слово бизнес для Лешего звучало сродни матерному, Абреку, после службы в ОБОПе, вовсе стояло поперек горла, Кубик, привыкший за время своей спортивной карьеры жить на всем готовом, в этом вовсе ничего не понимал.

И вот однажды, когда товарищи, собираясь отправиться в парилку, сидели в маленькой кухоньке Абрековской "однушки", Леший, загадочно улыбаясь, достал из потертого портфеля толстую папку.

— Ну, и что за макулатуру ты приволок? — глянул искоса на разлохмаченные завязки Кубик.

Михаил ткнул пальцем в переносицу, поправив очки, и улыбнулся, как улыбается взрослый человек, вынужденный на равных общаться с несмышленым ребенком:

— Папку эту я отыскал в девяносто втором году. У нас в институте была инвентаризация архивов, меня сунули на разборку старого фонда. И вот, среди статистических отчетов попалось это. Самое смешное, что в описях этот документ не значился. Откуда и как попал, непонятно.

— Я, как человек относительно порядочный, спросил у шефа, в какой отчет ее включить, но тот решил не умножать сущностей и просто выкинул в мусор. А я подобрал, ну не выбрасывать же. Приволок домой, да и забыл. Валялась в шкафу, а тут разбирал и наткнулся.

— Слушай, Квакин, не тяни, — Игорь не удержался и легонько шлепнул приятеля по затылку. — Считай, мы уже морально созрели, переходи к сути.

— К сути, так к сути, — Михаил хитро усмехнулся и вытянул упакованный в прозрачный файл листок. — Это перечень донесений.

Он близоруко отодвинул текст на расстояние вытянутой руки и прочитал неровные машинописные строчки, едва заметные на порыжелой бумаге.

— Адрес, реквизиты, Номер, дата, гриф "секретно", количество экз "ед".

Михаил пробормотал скороговоркой: — Вот, теперь главное:

"В соответствии с приказом N*** от 26 июля 1941года,******** перечень имущества, вынужденно захороненного военнослужащими 234 пехотного полка*** военного округа, — здесь неразборчиво, — …возможность захвата врагом, во время выхода из окружения разрозненных групп военнослужащих подразделений и частей соединения, командованием полка было принято решение захоронить данное имущество на временно занятой врагом территории.

Захоронение произведено комиссией в составе:

Председатель: Командир войсковой части п/я 064332, подполковник Смирнов А.В.

Члены: Батальонный комиссар Абрамцев Т. Р.

Командир взвода лейтенант Иванцов Г.Н.

Перечень имущества: Документы, полковое знамя, книга приказов, архив и денежные средства в\ч 54332.

Захоронение произведено в районе села Грушкеево, Бел***кого р-на,

Описание и схема: прилагаются (Приложение 1/1), -

Печать Подписи".

— Ну? — Михаил сдернул очки и уставился на приятелей. — Как?

— И что? — Кубик небрежно покрутил листок. — В местах боевых действий копатели и следопыты частой метлой прошли. Там, где проходила передовая, где были вырыты блиндажи и так далее. Иными словами: "Все уже украдено…, до нас", — процитировал он нетленку. — Там, поди, все до последнего осколка выгребли.

— Э, не скажи, — специалист постучал пальцем по листкам. — Тут нет главного. В смысле есть. Короче, запутался. На этой папке нет штампа архива, но есть сводный перечень, где написано, какое приложение относится к какой записи. И вот отметок, что эти документы дошли по назначению, в штаб дивизии, нет.

— Ты, Леший, говори яснее, — рискованно шевельнулся на стуле Кубик. Сидение хрустнуло, но устояло. — Скажи просто, затерялась папочка, или прижучил ее кто-то специально в свое время, да не смог или не стал забирать. Так, что ли?

— Ну, можно сказать и так, — согласно кивнул лохматой головой ученый. — Папка лежала в не разобранном материале с самой войны.

— Так прямо с войны? — не поверил Абрек, заглядывая через плечо товарища в бумаги. — Как может архив быть не разобран столько времени?

— У нас в этом деле такой бардак, что и не мудрено. Особенно в последних хранилищах. А тут еще сложили так, что к этим стеллажам без разбора половины завала не добраться. Вот и…

— Слушайте, вы, что, меня специально дразните? — он расстроено глянул на приятелей. — Вам, может, случай выпал, а вы тут кобенитесь.

— Да ты не шебутись, — Игорь задумчиво провел по высохшей бумаге ладонью. — Вопросов сразу возникает столько, что пальцев на руках не хватит.

— И какие, интересно? — Леший вскинулся, азартно блеснув стеклами толстых очков. — Ну, какие, скажи?

— Хочешь правду? — отозвался Абрек. — "Остров сокровищ" напоминает. Пиастры, пиастры… — с выражением произнес он. — А по сути… неясная перспектива, и, главное, затратная часть, как на постройку самолета. Приборы, транспорт, снаряжение, это только на первый взгляд.

— Ну, так я и не говорю, что вот, за углом лежит. Два раза копнул и забирай. Конечно, трудно, однако…

— Однако, ты нам показал морковку, и как теперь мы ни будем себя убеждать, что она из пластмассы, пока не попробуем, не успокоимся, — с неожиданной образностью для бывшего штангиста, констатировал Кубик.

— Ого? — удивился Игорь, — да ты прямо философ, ну, говори тогда, что надумал?

— Первое, — выпрямился Владимир и провел по коротко стриженому ежику. — Что будем искать? Для этого нужно изучить все списки, выбрать оптимальные варианты. Далее, привязать документы к местности. В том смысле, что, может, на том месте уже что-то построили, или даже водохранилище устроили, да мало ли?

— Потом, составить смету или Технико-экономическое обоснование, на худой конец, просто план затрат, — он глянул на слушающих его друзей, — и наконец, организовать экспедицию. Технически, финансово и организационно.

— Ох, ничего себе… — протянул Абрек. — Ты где это слов таких нахватался, Кубик?

— Я, к твоему сведению, институт закончил, пока суть да дело. Не Плехановку, конечно но все же и не заочно-гуманитарный. "Организация производства" специальность называется.

— Вот, тогда тебе и карты в руки, — обрадовано заключил Леший. — Составь план, а после глянем, обсудим.

— Короче, я так понял, мы уже в деле? — усмехнулся Игорь. — Ну чисто дети. А жить на что? Ладно, хоть одно хорошо, холостые. Я, понятно, в разводе. А вы-то что?

— К науке, которую я в данный момент представляю, это отношения не имеет, — парировал Леший крылатой фразой братьев Ильфа и Петрова.

— Вот именно, — буркнул Кубик. — Какая разница, почему? Мне, например, после тренировок иной раз до раздевалки доползти бы. А за ними ведь ухаживать надо.

— Ладно, — Игорь вновь взял стопку бумаг в руки. — Тогда, вот что. Первое. Снять копию, и как следует спрятать остальное. Дело не в нас. Просто для порядка. И еще, документы хранить раздельно. Карты у одного, списки у другого, а описания у третьего.

— Да не коситесь вы так, я не про доверие. Просто, ежели, паче чаяния, в этом есть какой-то смысл, то обязательно возникнут желающие нам эту малину затоптать, — образно выразился бывший "мент". — Уж я-то знаю, как это бывает. Хотя, раз уж вспомнили знаменитую книгу, сами можете сказать. Какую ошибку совершили поисковики? Правильно, растрезвонили на всех углах, а в результате получили долговязого Сильвера и его ребят.

— "Строгий секрет, государственная тайна", — вновь процитировал классика жанра Леший.

— Миша, ежели ты уж на цитаты перешел, то цитируй лучше Булгакова, все приличнее. По крайней мере, для человека с почти дописанной кандидатской, — подколол товарища Абрек.

— Давайте сделаем так, — подвел итог он:

— Наш змей-искуситель, он же специалист по археологии, займется изучением первоисточников. Где. Что. Когда. Перспективы, ну и… ты уж не кривись, Мишенька, цена. Сразу оговорюсь. Огнестрел и штыки разные нам даром не нужны. Так же как каски ржавые и истлевшие портянки. Двести двадцать шестую статью никто не отменял. И что остается? Да ничего. Ордена? А это и вовсе не смешно.

Михаил покосился на стопку бумаг: — Я вообще-то не археолог, я геолог. Чувствуешь разницу?

— Ты не поверишь, в настоящий момент — никакой, — отозвался Кубик. — Ты, главное, "тему" отыщи. И кстати, от твоего геологического прошлого как-то нужно пользу поиметь. К примеру, бумажки на проведение каких-нибудь там геолого-разведывательных работ. Это возможно?

Квакин задумался: — Да, в принципе, отстучать командировочные и шлепнуть печать — не трудно. Вот отношение — это сложнее. Хотя? В институте сейчас такой бардак… Смогу.

Беседа с приятелями оставила у Игоря двойственное чувство. С одной стороны — словно вновь в детство вернулся, споры, шутки, азарт, а с другой — понимание несерьезности всего этого мероприятия. Работа в органах, сама по себе лишает многих иллюзий, а "опером" — и подавно.

"Ну, положим, найдем мы ту захоронку. Это как раз вполне реально. А дальше?

Статей за подобные шалости в УК не меньше, чем за гоп-стоп. Да и добыча, скорее всего, будет интересна лишь собирателям старого военного хлама.

Однако сейчас, когда все чувства и мысли в полном раздрае, может, и впрямь, стоит уйти в лес, побродить вместе со старыми друзьями подальше от городского шума, от суеты и непоняток. А для этого есть все предпосылки. Его увольнение стало закономерным окончанием длинного и непростого дела, в котором были измазаны весьма серьезные люди города". — Игорь, хотя и понимал, что довести до суда его не выйдет ни при каком раскладе, все же был поражен жесткостью реакции. Едва попробовал копнуть глубже, как получил по рукам. Хлестко и без предупреждений. Очередная проверка Управы, похоже, имела готовое заключение о его профнепригодности. Пролистав оперативно-розыскные дела, вытащили пяток скользких бумажек, добавили три незакрытых взыскания, полученных в разное время, и быстро скроили НСС. Заслали наверх. А оттуда незамедлительно последовал приказ: "Уволить".

Начальник розыска, виляя взглядом, посочувствовал в курилке, но на защиту не встал. Оно и понятно, своя рубаха ближе к телу.

В приватной беседе Игорьку доходчиво намекнули, что как говорится: "никто не забыт, и ничто не забыто". Погрозили пальчиком и посоветовали дышать через раз и в полвздоха.

— Как ни крути, а у слона хобот толще, — пошутил с легкой грустью опер. Но где-то глубоко внутри засела нешуточная злость. Пока справлялся, но, кто знает, как обернется, случись ему столкнуться с теми ушлыми ребятками вновь.

Так, может, и впрямь, пока суть да дело, убраться из города, поиграть в следопыты, а там, смотришь: "Или хан помрет, или…

"А давай, — решился Игорь, — и не важно, что ничего не найдем, хоть нервы успокоить".

Он вынул заслуженную, потертую, но крепкую трубку "Нокиа" и набрал номер одного из своих бывших клиентов. Парень был неплохой, и как раз из тех самых, как их зовут в прессе, "черных копателей". Гоша попал в поле зрения системы, когда тащил домой непонятную железяку, назначения которой и сам не знал. На копе попалась редкая гансмина, а притопить не дала естественная жадность коллекционера. Железка оказалась вполне боевой и опасной. Короче, следопыту светила "треха" полновесного срока.

Игорь, к которому попало это дело, поговорил с поисковиком, разобрался, и в результате экспертиза показала, что железка — не что иное, как просто кусок ржавого железа.

Созвонюсь, попрошу совета. Пусть просветит, так сказать "долг платежом красен".

Трубка отозвалась голосом неизвестной девушки. "Абонент вне зоны…" Дальше понятно.

Абрек припомнил адрес и двинулся вперед, по густо усыпанному сентябрьской листвой тротуару. "Самое время, дожди начнутся только в октябре, а сейчас лучшее время для поездки. И клещей почти нет, сухо, не жарко…"

Позвонил в дверь. Не открывали долго. Наконец, замок щелкнул, и на пороге возник его знакомый. Однако встреча не обрадовала. Сидящий в каталке худой человек лишь отдаленно напоминал жизнерадостного здоровяка, перекопавшего пол области.

— Заходи, — отъехал инвалид в глубину прихожей, — чем обязан доблестным органам? Если по делу, то, увы, опоздал, начальник, — хозяин кивнул на прикрытые клетчатым пледом ноги, вернее, на то место, где они должны были быть.

— Я теперь неподсуден, — произнес бывший копатель. — Отбегался.

— Как это вышло? — Игорь прикрыл дверь, прикидывая, как лучше удалиться, не обидев Григория.

— Обычно, — отозвался калека. — Окоп, а в ячейке "Ворошиловский килограмм" на взводе, пока до людей довезли, уже сепсис. С того света едва вытащили, а вот ноги… по самые уши…

— Так, что, вот, — он взглянул на стоящего у порога гостя. — Может, и не стоило тебе тогда меня от срока отмазывать? — добавил с раздумьем. — Я, ведь, знал, что тащу, глядишь, и ноги бы сохранил.

— Ну, извини, — Игорь развел руками. — Пойду я, — он развернулся.

— А чего приходил-то? — спросил Гоша, подкатываясь ближе.

— Да так, посоветоваться хотел по поводу раскопа. Тема возникла, решил сам в лес сходить, — отозвался Абрек, чтобы не молчать.

— Ого, ну поздравляю. Теперь тебе желание-то отобьет… — Григорий усмехнулся. — А-то спрашивай. У меня сейчас времени много. А приятели бывшие — все на природе, не до гостеваний.

— Да? — Игорь остановился. — А ты даже отсоветовать не станешь? — он развернулся к инвалиду. — А ну, как я тоже подорвусь?

— Это судьба, — отозвался бывший поисковик. — Один полжизни ВОПы в карманах таскает, и железяки пассатижами курочит. А другой на сыром гвозде без руки остаться может. Как звезды лягут. Да не косись ты. Я привык, — Григорий вытряхнул из пачки сигарету. — Прикурить дай.

— Дело у меня такое, — решился гость. — Ушел я со службы. Вернее, ушли. Хотел отдохнуть пока, ну, в смысле, подальше от людей, а тут папочка интересная попалась с маяками. Ну, где что лежит. Железная папочка. Вот и хочу приятное с полезным совместить.

— Понятно, — Григорий ловко развернул каталку и въехал в комнатку. Бросилась в глаза большая стойка с разнообразными коробками, в которых лежали потертые тусклые ордена и медали с выцветшими лентами подвесок.

— Немецкие? — кивнул Игорь на коллекцию. — Из земли?

— Да ну, скажешь. Менянные, или купленные. С копа не сохранность, а дрянь. Пара штук только с немца, а остальные — с хранения.

— Ну, так что за вопросы?

Абрек присел на пыльный стул, и закурил: — Есть ориентиры, есть план. И даже карта. Другое дело — как искать, чем копать, в чем ехать, ну и так далее? Я же в этом профан. А книжки читать некогда.

— Блин? — поинтересовался Григорий. — В смысле, блиндаж? — поправился он, видя, что знакомый не понял вопроса.

— Вынужденное захоронение. Когда выходили из окружения, закопали, составили бумагу, вот, по ним и идти хотим.

— Вкусно, — выдохнул поисковик. — Сейф с документами, пожалуй, награды, что от убитых остались, ну там, полковая касса, что еще может быть? Вооружение, и всякая мелочь. Но и проблемы тоже. Верное дело, минировали. И еще, сейф это врядли. Какой дурак на себе такой груз попрет? Скорее в мешок свалят, да под две печати… Тогда все погнило…

— В отчетах написано: сейф. Все перечислено, и подходы, и даже глубина, а вот про минные закладки — ни слова. — Не желая легко расставаться с мечтой, возразил Игорь.

— Так это само собой разумеется, — Григорий вдавил окурок в темную, спиленную под углом, гильзу от крупнокалиберного снаряда, служащую пепельницей. — Согласно приказам, обязаны были принять меры. А доставать — минеров, всяко, вызывают. Потому и не писали, что ясно.

— И чего вам там такого интересно, чтобы рисковать? Бумажки? Или медальки? Зачем? Я понимаю, копатели, они на это уже подсели. Хотя, как экстрим, вполне сойдет. Может, и найдете что. Вот только, с захоронкой осторожнее быть надо. А то, как я будете кататься или хуже.

Игорь задумчиво посмотрел на знакомого: — Ну, а чем, как, подскажешь? Как место выглядит?

Гриша вздохнул, подумал и протянул ключ: "Там, в моем гараже, ну, ты знаешь, моя "буханка" стоит. В ней и детектор, и амуниция, и лопатки, щупы, так что, бери. Парням я свое раздавать не хотел, примета плохая, но вам, я думаю, без разницы?

Машина для такого дела самая подходящая, "уазик" — двухмостовый, у вояк купил. К тому же, оборудована. Приедешь, вернешь. МДшка простенькая, глубинник я все же продал, на лечение деньги нужны были, но вам Гаррет 250-й сойдет. Инструкция на русском, разберешься, да тебе, я так понимаю, не осколки по брустверам собирать, ежели привязка к местности есть, можно и вовсе без МДшки, со щупом. А вот навигатор сам покупай. Тут я не помощник. Карты в память забьешь и вперед.

Игорь помялся, но взял ключ: — Я в долгу не останусь.

— Если что стоящее найду, поделюсь, — пообещал он уже на выходе.

— Это, когда назад придешь, скажешь, — невесело хмыкнул инвалид. — Про осторожность говорить не буду. Примера достаточно. Как видишь, иногда и опыт не срабатывает.

— Извини, — Игорь остановился, — а что такое, этот самый, — он кивнул на коляску, — Килограмм, как ты сказал, Ворошиловский?

Григорий отъехал к полке и вынул тяжелую, похожую на консервную банку с приделанной к ней ручкой, гранату: — Это муляж, конечно, залитый, сверленый-пересверленый, но из настоящий. Штука эта называется РПГ-41. Шутка юмора в том, что делали в спешном порядке, за три дня, по личному приказу наркома Ворошилова. Весил он за полтора килограмма, тяжелый, дальше, чем на пятнадцать метров, хрен бросишь. Опасный, сволочь. Взрыватель постоянно на боевом взводе. Вот до сих пор и рвутся на них.

— Мне, можно сказать, повезло еще. Мог и вовсе на части разобрать, — Григорий поставил мрачноватый сувенир обратно. — Вообще, для новичков есть только три правила. Первое: не знаешь, что такое — в руки не хватай, да и если знаешь, тоже не спеши. Второе: увидел ВОП, не вздумай его раскручивать. Обойди стороной. Себе дороже.

— А вообще, это все хорошо говорить, здесь, на берегу. На копе, когда полтонны глины перекинул и, наконец, хоть что-то нашел, сперва лапают, а после уже боятся. Если повезет. Это закон. Все через это прошли.

— Шансов, что рванет, процентов пять. И то, ежели ковырять. Но вам от того не легче.

Иной ВОП может и простого удара лопатой ухнуть. Если берешь старую закладку — имей в голове, как говорится, даже не пятьдесят на пятьдесят, а девяносто на десять, что ухнет. По закону подлости и глупости. И вас, и хабар заветный накроет.

— А третье? — уже на выходе поинтересовался Игорь.

— Третье? Третье — о первых двух в поле помнить. Ну, удачи, тебе, — попрощался инвалид.

Глава 2

Варяжский струг тихо скользил по воде, увлекаемый течением. Утренний туман скрыл очертания крутых берегов, и потому казалось, что судно плывет в молочно-белом бесконечном облаке.

— Свен, ты где? — лежащий на шкурах воин прерывисто выдохнул сквозь стиснутые зубы и глянул на проступающее сквозь плотно смотанные тряпицы пятно. Кровь никак не желала останавливаться.

— Похоже, все, пора, — понял вождь, собрал остатки сил и поманил к себе хмуро стоящего на корме сына.

— Не говори ничего. Слушай, — произнес раненый едва слышно. — Не судьба мне, видно, вернуться из этого похода. Слышу я, как стучит в ушах молот Великого Тора.

— Сделай, как скажу. Когда призовет меня великий воин, причаль и исполни обряд. Проводи меня в последний путь со всей добычей, чтобы смог я предстать перед богами, как полагается вождю.

Последние слова вырвались вместе с воздухом, выходящим из пробитой стрелой груди.

Старый викинг откинулся на грязную шерсть овчины и невидяще уставился в слабый солнечный свет, едва проникающий сквозь туман.

Набег дружины викингов за добычей окончился вовсе не так, как задумывался.

Ладьи мирных торговцев оказались обманкой. Едва вылетели из тихой протоки ожидавшие караван струги пиратов, как вместо мерно взмахивающих веслами рабов из торгового судна поднялись одетые в доспехи воины. Со свистом поднялась над водой туча стрел, пробивая кольчуги и войлок викингов.

Поняв, что Русы не намерены сдаваться без боя и обладают нешуточной силой, варяги отступили, унося в бортах своих суденышек только пару десятков вонзившихся стрел.

Досталось многим. Но пуще всего огорчала варягов тяжелая рана вождя.

Стрела, пущенная с малого расстояния, пробила грудь и застряла глубоко в теле.

Едва спал туман, и стали видны заросшие берега, отыскали мало-мальски подходящее место и причалили.

Снесли на берег погибших и поставили лагерь.

Не беда, что далеко от этого берега до родных Норвежских фьордов. Огонь примет воина и доставит его дух к престолу великого Тора. Только нужно поставить на берегу холм, чтобы сложить все, что может пригодиться вождю. Чтобы все знали: Великий воин пришел в мир теней.

Воины сноровисто сложили высокий костер, водрузили на него ладью и уложили погибшего. Сын вождя поднес к сухим еловым веткам факел. Занялось мигом. Весело затрещал, разгораясь, ельник, вспыхнула вытекающая смола.

Прогоревший пепел собрали в большую серебряную чашу, а все имущество покойного уложили в большую яму, вырытую на берегу.

Водрузили на ее месте кучу камней и земли; не беда, что холм вышел совсем не высоким, если суждено будет вернуться из плавания, сложат другой, уже по всем правилам. Недолгая тризна, и вот уже ладьи отправились дальше, уже под командованием сына погибшего вождя.

Глава 3

— Все менты такие, или только тебя служба так покорежила? — уставился на товарища. Кубик — Орать-то зачем? Да еще в такую рань?

— Много ты их видел? Сотрудников-то, натуральных? — парировал Абрек, потягиваясь. — Только по телевизору, так там не опера, там актеры. Им сказали, они играют.

— Ну и ладно, — вмешался в пикировку Леший. — Мы вчера с местом так и не определились, сейчас, пока не жарко, самое время начать.

— Ага, начать и углубить, — спародировал Игорь. — Завтракаем и вперед. Чай, кофе, покопаем.

— Игрив мальчонка, — буркнул Владимир, ковыряясь возле костра. — Не к добру.

Выехав ранним утром, за день начинающие искатели приключений проехали больше трехсот километров и, свернув с трассы, углубились в бескрайний лесной массив, обозначенный на карте сплошным зеленым пятном. Проплутав до самой темноты, решили не испытывать судьбу и встать на ночлег возле небольшой тихой речушки. Выехав на берег, до самой воды заросший ивами и лопухами, едва не на ощупь поставили старенькую польскую палатку и завалились спать.

Абрек отпил кофе и осмотрелся: — Красота какая, А? Патриархальная. И никакой тебе цивилизации.

Леший согласно кивнул, щелкая переключателями старого металлоискателя, а Кубик задумчиво протянул: — Они, "оборотни", все такие. О природе, о душе, а потом… идут на службу к организованной преступности, деньги тянуть за "крышу".

Игорь вздохнул и уже серьезно глянул на приятеля: — Эй, "мышца", полегче. Ты мне что, деньги считать помогал, так говорить? А оргпреступность мы еще в прошлом месяце победили. Так наш гарант сам сказал, когда ОБОП своим постановление разогнал. Остались одни авторитетные предприниматели.

— Свежо предание… — отозвался Кубик. — Через полгода новую структуру организуют… или две.

— Лясы точить будем, вместо чтобы делом заняться? — не выдержал Игорь и строго глянул на Вовку: — Сам-то почему ушел?

— Перспективы не видел, вот и ушел, — отозвался Кубик. — Вторую "Европу" мимо, куда уж тут?..

— Вот и я не видел, — подвел черту разговору Абрек. — Ты лучше скажи, с картой разобрался? А то уже полдня прошло…

— Да разобрался я, разобрался, — сварливо произнес коренастый следопыт. — Чего тут… Вот она, речка, а вон…

— Мужик в пиджаке, — влез с остротой Леший. — Ты скажи, куда идти, и все.

— Туда, — ткнул коротким пальцем Кубик. — Порядка пятидесяти метров… Два километра, — уточнил он, вглядываясь в экран. — Зюйд-зюйд-вест. Короче, на горку, — он осмотрел заляпанную грязью машину. — А и точно, дальше на колесах никак, придется на себе весь инвентарь переть.

— Ты парень здоровый, не привыкать, — Михаил щелкнул тумблером, вырубая хитрый агрегат.

— Нормально. Все в порядке, не глубинник, но наш сейф, всяко, покажет.

— А почему сейф? — вдруг поднял голову Абрек. — Может, в мешках?

— Написано сейф, я и говорю, — Леший хлопнул по запаянной в пластик бумаге. — Русским по белому. Сейф.

— Ну, дай-то бог, — согласился приятель. — Берем лопатки, щуп, детектор, харч, само собой…

— Мешки не забудь, куда хабар собирать… — Вовка крякнул, забрасывая на спину рюкзак.

С "буханкой"-то что делать? Здесь оставим?

— А чего ей сделается? — хмыкнул Леший. — Вон ее как расписали. Геологическая, никто и не полезет. Да и некому тут.

— Как мы по ночи тут проехали, сам удивляюсь. Ни одной живой души на сто километров.

— Береженого бог бережет, — не согласился Игорь, вынимая из багажного отсека заботливо отреставрированную табличку на длинном штыре. — Авось поостерегутся.

Воткнул рядом с "уазиком", отошел и прочитал ярко-красную надпись под изображением костей и черепа:

— "Разминирование. Проход запрещен". Доходчиво? Ни один дурак соваться не рискнет. Гоша дело туго знал.

— Знал бы, на коляске не ездил, — отозвался Вовка. — А и правда. Ну, отыщем мы закладку, как разминировать-то?

— Не боись, прорвемся. Я в армейке не только плац подметал… Авось сладим.

— Охота пуще неволи, — буркнул Кубик. — И чего я на эту ерунду повелся?

— Потому и повелся, что дичь, — философски констатировал Михаил. — Нам сейчас немного от всего этого в себя прийти надо. А тупо на берегу валяться, воспитание не позволяет. Ладно, проходили уже.

Наконец собрались и двинулись в сторону одиноко возвышающейся над окрестностями горки.

— А почему нужно именно через нее лезть? — поинтересовался запыхавшийся Леший, когда прошли с пятьсот метров.

— Потому как кругом втрое дольше, — наставительно пояснил Владимир, глядя в навигатор. — Там слева еще одна, после овраг. Вот и думай.

Передохнув на вершине и убедившись, что в обозримом пространстве никаких следов цивилизации не наблюдается, пошагали дальше. Теперь идти стало легче.

И вот, когда солнце уже начало ощутимо припекать, Кубик поднял руку и резко опустил, ткнув в землю: — Здесь.

— Ты чего, точно? — удивился Абрек.

— Шутю я, — хмыкнул проводник. — Где-то здесь. В радиусе ста метров, — он обвел рукой заросли непонятного кустарника и деревьев.

— Ну, а что вы хотели? Примерно.

Там и в плане так нарисовано было, конец холма и направление. А может, за столько времени рельеф изменился?

— Не должно, — рассудительно покачал головой Леший. — Здесь почвы не песчаные… Суглинок, не должно.

— Ладно, расчехляй аппарат, землекоп, будем искать, — Абрек привычно разделил местность на два десятка ровных квадратов, начнем отсюда и направо.

— Интересно, может, давным-давно все откопали? Сколько лет-то прошло, — недоверчиво глянул на Михаила, колдующего с прибором. — Эти, пионеры разные, следопыты.

— Какие следопыты? — Михаил покрутил у виска. — Тут ни боев не было, ни деревень нет.

После войны кому надо? Максимум, прошли минеры разок, редкой цепью, и все.

— Вот, они и подмели наш ларец, — Вовке, похоже, доставляло удовольствие дразнить товарища.

— Ладно, молчу. Иди уже, начинай, слухач, — успокоил он вскинувшегося вновь геолога.

— Смотри на просадку почвы, заросшие ямки, типа провалы, — наставительно изрек знакомый с археологией по книжкам и кино штангист.

— Учи меня… — огрызнулся Леший и двинулся вперед.

Прибор, однако, никаких признаков жизни не проявил. Один квадрат, второй, третий.

Устав бродить по кустам, Михаил передал штангу напарнику. Ничего, словно и не в двадцать первом веке живем.

Наконец, МДшка характерно пискнула.

— Ну-ка? — Игорь вытянул из висящего на поясе чехла малую лопатку. — Сейчас проверим.

Однако на глубине двадцати сантиметров отыскался большой ржавый кусок железа.

— И это все? — удивленно протянул разочарованный поисковик. — А где трофеи?

— Где-где, — Игорь стер пот. — В другом месте.

— Иди, работай, — протянул он детектор.

Провозились до вечера.

— Ну что, археологи хреновы? — раздумчиво произнес Абрек, оглядывая истоптанную поляну. — И где хабар?

Кубик, уже третий раз безуспешно сверив координаты, развел руками:

— По плану — здесь. Однако даже намека нет. Ни копа, ни просадок.

— Ничего не понимаю, — Михаил еще раз прочитал короткое донесение. — Ну, вот же написано. И подписи…

— Подписи есть, а сейфа нету, — заключил Игорь. — И хрен с ним, — решительно поднялся он. — Может, и к лучшему. Кто его знает, как там с этими минами?..

— Да и остальное. Все к лучшему. Есть предложение. Сворачиваемся, разведем костер, поставим палатку, посидим, выпьем. Утром, по зорьке, можно рыбалку организовать, а завтра, ближе к обеду, и домой. Отдохнем хотя бы.

Уставшие и голодные приятели спорить не стали. Быстро собрались и отправились обратно.

А уже через час, смыв грязь и пот в неглубокой речушке без названия, сидели возле разгорающегося костра.

— Ладно, это все хорошо, однако нужно подумать, что делать дальше? — Абрек подбросил в огонь полено. — Я имею в виду, как сказал бы любимый Мишин герой, чем снискать хлеб насущный?

Так понимаю, особых накоплений у вас, господа хорошие, тоже нет?

Или, может, ты, Вовка, накопил с призовых?

Кубик, не считая нужным отвечать, лишь махнул рукой: — Ага, грыжу и разрыв суставной сумки.

— Вас, уважаемый ученый, даже не спрашиваю. Боюсь польстить, — шутливо подколол товарища бывший опер.

— Ну, а я, хоть некоторые тут и намекали недавно на "оборотней", точно в таком же положении.

— Да что тут говорить, — расстроено вздохнул Леший. — Давай не будем душу травить. Хоть сегодня. Смотри, вечер какой. Давай лучше… — он неловко приподнялся и потянул из полена торчащий нож.

— Хлеб порезать нуж… — ручка выскользнула из пальцев недотепистого ботаника, и ножик, настоящий швейцарский Викторинокс, сверкнув лезвием в лучах заходящего солнца, улетел в сторону.

— Ты смотри, не пили еще, а он уже… — Вовка поднялся и двинулся на поиски.

— Я его в Берне купил… — донесся из зарослей хрипловатый голос. — Да где же он?

— Слушай, ты куда его зашвырнул, лиходей? — вынырнул из колючих зарослей поисковик. — Как сквозь землю провалился.

— Погоди, горе мое. Дай специалисту… — Игорь отряхнул джинсы и двинулся на выручку.

— Каждый должен заниматься своим делом. Опер искать, а ты лучше за костром смотри…

Прошло несколько минут, и пыхтящий Абрек, выдираясь из крепких объятий дикоросов, выполз на поляну.

— Действительно, пропал, — удивленно констатировал он. — Но я точно видел. Туда полетел, — убеждая самого себя, собрался вернуться сыщик к поискам.

— Эх, вы, специалисты, — снисходительно усмехнулся неловкий хлеборез.

— А это у нас на что?

Он вытянул из чехла детектор: — Там трава, вот и не видно, а с техникой в два счета отыщем.

Забраться в густые заросли с прибором оказалось напросто.

— Ничего, пусть помучается, — усмехнулся Абрек, — в следующий раз аккуратнее будет.

Он поднялся и двинулся к реке, собираясь сполоснуть испачканные за время поисков ладони.

— Ну, вот, а вы говорите, — раздался из кустов торжествующий голос приятеля. — Сигнал устойчивый. Сейчас, сейчас, — однако, повторного возгласа не прозвучало.

— Эй, ты что там, уснул? — позвал Вовка.

— Ничего не понимаю, — ответил озадаченный Михаил. — Может, прибор барахлит?

— Только этого не хватало, — сплюнул Кубик. — Не дай бог, я снова туда не пойду, — категорически заявил он.

— Да нет, работает. Часы положил, он их видит…

— Так в чем дело-то, толком скажи, следопыт? Не можешь найти, нечего тогда на технику валить, — отмахнулся Игорь.

— Нож с тебя, "Чингачгук", — Вовка, огорченный потерей, укоризненно покачал головой. — Вылазь уже…

— Эй, мужики, лопату бросьте, — не отвечая на язвительные реплики, крикнул приятель.

— Держи, землекоп. Не наработался? — заинтересовавшись непонятным поведением друга, Кубик, орудуя лопатой, словно кавалерийской шашкой, врубился в кусты. — На, держи, только зачем?

— Тут явно нетронутая почва, да и кусты, а он дает большую массу цветного металла, — наконец оторвался от изучения травяного ковра Михаил. — Ножа тут точно нет, — оговорился он, с хрустом втыкая лезвие в дерн.

Сняв верхний слой переплетенной корнями земли, перешел к выборке грунта и небольших камней.

— Осторожно, а вдруг там железо с войны осталось. Мина или бомба неразорвавшаяся, — предостерег энтузиаста вернувшийся к костру Игорь.

— Чем болтать, помоги, — огрызнулся Леший.

Глава 4

— Не земля, а черт знает…, камни одни. Почему только? — он вновь прошелся по периметру раскопа детектором. — Не я буду, там что-то есть.

— Кастрюля или ржавый горшок, — скептически хмыкнул Игорь. — Брось ты это.

— Не-ет, я эту сову разъясню, — просипел Михаил, пытаясь вытянуть из ямы здоровый валун.

— Дай-кося, — подвинул напарника плечом Кубик. Крякнул и выворотил камень.

— Ого, здоров, бродяга, — удовлетворенно выдохнул атлет.

— Ты можешь мне объяснить? Как это могло случиться? — Леший провел ладонью по неровной поверхности валуна. — Ясное дело, булыжник долгое время лежал в реке или на берегу. Как он попал сюда?

— А я Пушкин? — отозвался Вовка, работая лопатой, словно заправский землекоп. — Ох, уж лучше бы ты эту папку треклятую выбросил. Мороки меньше…

Благодаря усилиям здоровяка, яма быстро превратилась в приличный раскоп. Однако все равно попотеть, и не один раз, пришлось всем.

Заканчивая свою смену, Игорь искренне клялся, что больше никакая сила не заставит его принимать участие в этом идиотском деле.

Но отдохнув, покорно брал в горящие от мозолей ладони лопату и спускался в яму.

День подошел к концу, проявились на небе неяркие звезды.

Землекопы, прервав увлекательное занятие, бессильно сидели у прогоревшего костра и вяло переругивались, решая, кто отправится за дровами.

Сил не было ни у кого, поэтому дискуссия затянулась.

Незаметно с выбора истопника перекинулись на непонятный источник сигнала.

— А я говорю, все это глупость, — категорически заявил Абрек. — С такой глубины детектор взять сигнал не способен по определению. Может, аномалия какая? Вот и сбоит. А мы, как идиоты, купились.

— Плохо другое, — произнес Вовка, не открывая глаз. — Пока мы с этим делом не разберемся, придется рыть. Ну, сам посуди, интересно ведь.

В беседу включился Михаил, до этого молча рассматривавший свои руки.

— Что-то там есть, — повторил он. — Я даже, наверное, могу сказать, что. Другой вопрос, нужно ли оно нам?

— Так ты не томи, поведай, — приоткрыл глаз Кубик.

— Я, когда в университете учился, на практику в поле ходил. Мы под газопровод измерения проводили. Так вот, как-то с археологами пересеклись. Они аккурат на нашей линии копали, ну и немного поучаствовал.

Судя по всему, это могильный холм. Так сказать, на скорую руку. Походный.

— Почему так решил? — скорее чтобы не молчать, поинтересовался Абрек. — И чей?

— Чей — это как раз проще. Тут в восьмом-девятом веках викинги страсть как озоровали. Прямо, что твой рэкет на дороге. Грабили. А вот, кто там лежит, тут, как говорится, возможны варианты.

Скорее всего, обычный воин, ничего ценного. Железо за столько веков погнило, кожа — естественно, а бляшки, застежки разные, они нам на кой?

— Ну, а золото, ценности какие? — предположил Кубик.

— Увы, согласен, — Михаил развел руками. — Золотишко купцы по реке мало везли. Серебро разве, да только маловероятно, что его в могилу, тем более времянку, положить могли. Ну, одну две монеты, брусочек, может?..

— Вот спасибо. Дорогой ты наш человек, — возмутился Игорь. — А раньше ты этого сказать не мог? Мы тут уродуемся из-за черепушки и обрывка кожи, а он, видишь ли?..

— Так любопытно все-таки, — попытался оправдаться ученый. — А вдруг?..

— Нет, все беды на земле от этих, прости, яйцеголовых. Им, блин, интересно, а все человечество страдает. То они вирусы скрещивают, то ускоритель, как его, коллайдер, запустить норовят. А этот на нас отыграться решил, — подвел итог беседе Кубик.

— Если кому интересно, вот пусть сам и роет. Я больше к этой яме на пять метров не подойду, — категорично заявил Абрек. — И вообще. Отдохнули, называется.

Он охнул, выпрямляя натруженную спину, и двинулся в палатку. — Сегодня пусть этот археолог на воздухе спит. Ему полезно, — сердито бросил он уже на ходу.

Заснул как убитый. Едва успел опустить голову на свернутую куртку, служащую подушкой.

Сон возник исподволь. Словно проявился из молочной белизны.

Могучий, никак не уже метра в плечах, человек сидел у костра.

Все, словно наяву. Контур едва различимой в ночной темноте машины, облепленная комарами палатка, и горящий неровным светом огонь костра. Все до мельчайших подробностей. Даже зарубки от топора на тяжелом сосновом комле, который приволок Вовка.

Игорь всмотрелся в черты лица сидящего напротив. Лицо как лицо. Твердый, плохо пробритый, с торчащими клочками пегой щетины под нижней губой, подбородок, Длинные вислые, словно два куска пакли, усы вокруг сжатых губ. Тяжелый взгляд пожившего человека. Смутило одно. Несмотря на ночную сырость и прохладу, сидит незнакомец в одной светлой нательной рубахе с вышитым воротом, а на груди виднеется приличных размеров темное пятно.

— На кровь похоже, — отметил наметанный глаз повидавшего всякого оперативника. — Засохшую. Вон и бинт, вроде, видать, — додумать не успел.

Губы молчаливого гостя дрогнули.

— Зачем? — вдруг произнес человек тяжелым низким голосом. И добавил: — Зачем потревожил?

— Кого? — Абрек даже не удивился. — Все-таки сон, ничего необычного. Гость этот — тот самый викинг и есть, неведомо когда в здешних местах сгинувший и наскоро похороненный.

— Не знаю, — честно отозвался Игорь, всматриваясь в грубые черты скандинава. — А ты кто?

— Хм, — усмешка вышла мало сказать недоброй, угрюмой и зловещей. — Правда, знать хочешь? Ну, смотри, сказать могу, не пожалей только. Но сперва сам ответь.

— Да случайно наткнулись, — не стал скрывать истину Абрек. — Поехали вот… — он растерянно замолчал, пытаясь подобрать нужное слово. — Думал, может, найдем что, заработаем, — чуть покривил он душой.

"Ну не рассказывать жесну, что хотел сбежать от себя. От своей неприспособленности, от глупого характера, помешавшего в один день заработать три сотни тысяч рублей. Кому какое дело, тем более во сне".

— Вот, значит… — странно, показалось — ответ удовлетворил собеседника.

— Сребра жаждешь? Понимаю. Тогда сговоримся. Клад отдам и уйдешь. Дальше копать не станешь.

— Да, — коротко ответил Абрек, чуть удивляясь своему состоянию. Словно жжет что-то руку. Опустил глаза и заметил попавший на кисть огонек от костра. Смахнул мимоходом и повторил, уже тверже: — Согласен. Не трону.

— Тогда смотри, — кивнул себе за спину чужак. — Где упала, там и копать.

Светлячок искорки горел в нескольких метрах от разрытого провала. Тлел еще пару секунд, словно давая запомнить место, и погас.

Игорь тряхнул головой и оторвался от зрелища. Никого. Дымок от затухающего костра, да звон голодных комаров над головой.

Дунул случайный порыв ветерка, запорошил глаза золой от костра, и вновь ушло все в туман, провалилось в неясную белизну.

— Эй, командор. Вставай, проспал все, — голос Лешего заставил открыть глаза. — Утро уже, просыпайся.

Поднялся, зевая, нащупал мыльницу телефонной трубки и глянул на мигающий огонек часов. — "Семь — десять". Обалдел, что ли? Профессор, — попытался вновь рухнуть на матрас Игорь. — Дай поспать.

Однако раздумал. Выполз из палатки и уставился на сидящих у костра товарищей.

— Чего не спится? — поинтересовался он, разминаясь.

— Мы, это, решили докопать, — отозвался Вовка чуть извиняющимся тоном. — Ну, мало ли. Может, найдем чего. Жаль бросать.

— Дело хозяйское, — отозвался Игорь, наливая в кружку кипятка. — Не жаль рук, копайте. Он присел на обломок сосны и хлебнул растворимого кофе. — Я не буду. Без толку. Кстати, сон дурацкий приснился, — он замолчал, припоминая детали, и вдруг наткнулся взглядом на держащую стакан руку. На тыльной стороне ладони, между большим и указательным пальцем виднелся маленький ожог. Совсем крохотный.

— Что за сон? — отозвался Михаил, скорее, чтобы поддержать разговор.

— Забыл… — удивленно пожал плечами Абрек. — Напрочь.

— Это бывает, — согласился Кубик. — Я перед соревнованиями, бывает, такое вижу? Думаю, запомню, утром все по полочкам разложу, а проснулся, ничего. Бывает. А то, вот…

Но Игорь, уже не слушая очередную спортивную байку приятеля, встал и медленно подошел к тому месту, где в странном сне горел ярко красный кровавый огонек.

"Здесь. Точно. Два кустика и сухая проплешина травы, размером с ладонь".

— Мужики, есть предложение. Копать там не стоит. Если умник сказал, что ничего толкового в ней нет, так какой смысл? Время тратить. Лучше — здесь.

— Почему? — Михаил озадаченно уставился на говорящего. — Хотя, что там и правда чего ценного найдем, это не факт. Но почему ты считаешь, что тут нужно? Ты ведь вообще против был?

— Какая разница? — Абрек усмехнулся. — Приснилось. Устроит ответ?

— А, ну тогда, конечно. Но можно ведь и одновременно, — не мог успокоиться Кубик. — Мы там, ты здесь.

Негромко стукнуло, словно подломился сухой сучок, а следом послышался шорох осыпающейся земли и глухой стук камней. — Чего это? — вскинулся Михаил и двинулся к месту раскопок.

— Ни фига себе… — удивленно протянул он, заглянув в яму.

Довольно глубокий, метра в полтора раскоп теперь оказался наполовину засыпан обвалившимся пластом земли. Грунт, кажущийся плотным и твердым, необъяснимым образом умудрился ссыпаться на дно.

— Да, теперь точно, никакого желания нет, — разочарованно протянул Вовка из-за спины товарища. — Ну его, к нечистому. А я как раз спускаться хотел. Представляю, такие булыжники по ногам…

— Да, уж… — Леший с досадой сплюнул в яму. — Ни хрена не радует.

— Знаешь, что, — построжел Абрек. — Вылазь от греха. Лучше вот в этом месте проверь, — на всякий случай предложил он.

Михаил поколдовал с прибором и прошелся в указанном месте.

— Глухо. Как в танк. — отозвался поисковик, опуская штангу. — С таким же успехом можно наугад в любом другом месте копать.

Охладев к раскопкам, он положил прибор и вернулся к костру: — Поесть бы не мешало. А то вчера с этой ямой и забыли.

— Вот и займись, — с облегчением согласился Игорь. — Придумай чего-нибудь.

Он примерился и воткнул отполированное частым использованием лезвие лопатки в грунт. Дело пошло ходко. Сам не заметил, как углубился по колено. Расширил ямку и с новой энергией принялся выбрасывать землю на бровку.

Вовка не выдержал через пару минут: — Эй, ты. Дай мне, — он потянул лопату из рук подуставшего землекопа. — Отдохни. Глупость, конечно, но, по сути, не глупее, чем наше вчерашнее ковыряние.

Через две смены, когда из ямы торчала только половина туловища Абрека, лопата вдруг стукнула о что-то твердое. "Камень? Не похоже, слишком звонко", — решил тот и принялся расчищать место вокруг. А еще через минуту из земли показалось нечто полукруглое, ржавое, похожее на металлическую крышку от казана или маленький щит.

— Эй, камрады, гляньте, — позвал Абрек отвлекшихся друзей.

Первым подошел к месту раскопок Михаил.

Он близоруко прищурился, и вдруг рухнул на колени: — Ох ни… — только и смог произнести обалдевший ученый.

Вовка отнесся к находке куда более сдержанно: — Точно говорю. Мент, он и есть мент. Смотри, нашел. Чего только?

Раскопав больше, Игорь понял, что находка, и впрямь, не что иное, как крышка закрывающая большой котел. "Сантиметров семьдесят в диаметре", — прикинул он, пытаясь сковырнуть ее с казана. Однако толстое железо прикипело насмерть.

После долгих попыток, кое-как, ударяя с разных сторон, удалось расшатать.

— Ну, помолясь… — он сунул в щель лезвие лопаты и резко нажал. Хрустнуло, и крышка отлетела в сторону.

На фоне ржавого кружевного железа лежащая внутри темная рвань впечатления не произвела.

— Да, уж… — разочарованно протянул Кубик, вглядываясь в рассыпавшийся от ударов хлам. — Одно достоинство, что ему хрен знает сколько лет. А так, мусор и мусор.

Игорь осторожно зацепил верхний слой мусора и убрал в сторону. А вот тут охнули все. Под истлевшей кожей обнаружилась темная, тусклая куча монет. Плотно утрамбованные неправильной формы кругляшки казались монолитной массой.

— …Мать моя, — выдохнул Игорь и взглянул на приятелей. — "Немая сцена. Ревизор", — он отбросил лопату и потянулся к карману куртки за сигаретой.

— Такое дело, — наконец прорезался голос у Михаила. Он сполз в раскоп и дрожащей рукой вынул слипшиеся в комок монеты.

— Сохран идеальный, — едва дыша прошептал ученый, разве что не уперевшись носом в находку.

— Ладно, давайте вынимать, — добил окурок Абрек. — Вова, принеси нам брезент.

Выкладывать добычу пришлось долго. За многие века хранения серебро окислилось, поспособствовала и стлевшая кожа, но сами монеты отделялись легко. И имели вполне приличный для старинного клада вид.

Игорь протер один из отделенных кругляков, всмотрелся в узор арабской вязи.

— Да, уж. Вещь старинная, цены немалой, — глубокомысленно произнес он и бросил в общую кучу. — Восток — дело тонкое.

И напоролся на возмущенный взгляд Михаила. — Осторожно, — скрежетнул севшим горлом сидящий в яме приятель. — Аккуратно нужно.

— Да. А ведь Мишу зацепило, — хмыкнул, в принципе не особо впечатленный находкой, Кубик.

— Эй, Леший, ты не шуми, — решил он взять быка за рога. — Нашел-то все это богатство, если, конечно, оно что-то стоит, Абрек. Так? Чего делать с ним? — глянул он на Игоря. — Государству отдать?

— Не-а, — легко отозвался владелец и улыбнулся. — Фигу им. Или пусть сначала Толик-рыжий за мой ваучер кусок своего холдинга отдаст. Или чего там еще обещали? А так… умоются.

Михаил осторожно опустил монету в котел.

— Мы обязаны сообщить о находке, — категорично заявил он. — Здесь артефактов на три экспедиции. Несомненно, это могильник крупного вождя. Там, наверняка, закопан и сам конунг. Здесь его добыча, а правее должны быть останки воинов, если кто-то погиб вместе с ним. Оружие, утварь, да много чего.

— Интересно, — Вовка озадаченно почесал в затылке. — Выходит, двадцать пять процентов? И куча вопросов? Ну, я так не играю, — он вопросительно глянул на заводилу.

Игорь озадаченно поднял бровь, скривив гримасу: "Как ему объяснить, что есть условие? И вообще, расскажу про сон, на смех поднимут".

Он помолчал и, наконец, ответил: — Я считаю, нужно разделить поровну, но реализовывать целиком. Скинуть чохом надежному покупателю и забыть. Все. Точка. Место тоже забыть.

— Слышал? — Кубик присел возле ямы. — Миша, тебе говорю, слышал?

— Это как вам будет угодно, — глянул тот из глубины. — Я считаю своим долгом ученого сообщить о находке. Никаких других вариантов. Да, потаскают. Но законные наши двадцать пять процентов дадут… Наверное…

— Ага. Ответ понятен, — разочарованно выпрямился спортсмен. — Могут дать, могут не дать, а могут и вовсе крайними сделать. Знакомо.

— Ладно, — понимая, что товарища не переупрямить, решил не обострять отношения Абрек. — Жаль, но, ежели он уперся, это уже все. Даже забери мы свою долю, этот "Шлиман" нас без колебаний сдаст, из любви к науке. Тогда уж точно ни копейки не обломится, да еще статью огребем.

— Но, не будем о грустном… — он, и впрямь, не очень расстроился уменьшением суммы гипотетической выплаты. Не было счастья, не стоит и привыкать. Тревожило отчего-то другое. Если это был не сон, тогда… что?

Вытащив добычу на поверхность, осмотрели место раскопок: "Ничего".

Однако, взвесив клад на руках, решили, что монет никак не меньше пятидесяти килограммов.

— Конечно, серебро, само по себе, стоит гроши. Будем надеяться, что сами монеты хоть сколько-то ценны, — хмыкнул Абрек, умываясь.

— Эй, "Джордано", — примирительно позвал он все еще сидящего около монет Михаила. — Хватить мордой светить. Никто твой артефакт не отберет. Успокойся. Лучше скажи примерную стоимость. Только без этих пошлых слов о бесценности в глазах науки. Рыночную стоимость.

— Ну, не знаю… — протянул Михаил. — Слышал только, что подобный на Псковщине, весом примерно в тридцать килограмм, оценили в пятьсот тысяч.

— Тоже неплохо, — разделил на троих бонус Владимир. — По тридцатнику на нос. Я ноутбук новый куплю.

— Да, действительно, — согласился Абрек. — Хоть что-то. Это в рублях? — решил он все- таки уточнить у вернувшегося к изучению монет Лешего.

— А? Чего? — вскинулся тот. — Нет… в долларах, кажется, или в евро, я точно не помню.

— Ох, ни хрена себе. Какая разница? — уже с другой интонацией озвучил новость Владимир. — Тридцать тысяч евро — это серьезно.

Глава 5

Увлеченные разбором находок приятели с удивлением обнаружили, что уже темнеет.

— Все, хватит, — скомандовал Игорь стряхивая пыль. — Предложение будет следующее. Сейчас спать, а завтра с утра выезжаем. Как бы там ни было, раз наш бессребреник решил все сдать, копать без ведома властей, считаю лишним.

Слабую попытку протеста Михаила дружно отвергли.

— Ты говори спасибо, что тебе за твои принципы еще в глаз не дали, — резонно пояснил Вовка, крайне расстроенный перспективой сдачи находки. — Ложись и не возникай.

Обиженный исследователь покачал головой, побурчал что-то себе под нос, но послушно двинулся к "уазику".

— Вот паразит, даже спать с нами под одной крышей не хочет, — добродушно усмехнулся Абрек, устраиваясь на жестком ложе палаточного брезента. — Ну и ладно…

Он сладко зевнул и уже в полудреме пробормотал: — А все же целое куда лучше…

Разбудил спящих непонятный шум и сдавленное мычание.

Игорь рывком выскочил наружу и закрутил головой, пытаясь понять, что случилось.

Звуки доносились от места раскопок. Не разбирая дороги, приятели выскочили на холм и остолбенели. Из довольно глубокого раскопа, который еще вчера стоял наполовину засыпанным землей, сейчас торчала лопата и виднелась голова их неугомонного товарища.

Возбужденный близостью возможных открытий, он решил заняться землеройными работами один.

Игорь заглянул внутрь и увидел, что Мишка скорчился на дне раскопа.

— Раз, два, три, — они вытянули безвольное тело наружу и поняли, что товарищ не дышит. Вовка рванул ворот рубахи и приложил ухо к груди: — Не дышит? Что за хрень?

Попытка сделать искусственное дыхание и массаж сердца не помогла.

— Что с ним? — удивленно уставился Кубик после десяти минут безуспешных попыток вернуть пострадавшего к жизни.

— Похоже, сердце… — с сомнением пробормотал Абрек, глядя на синюшные губы приятеля. — Травм-то нету.

Он обхватил голову: — Дернула нас нелегкая связаться с этой затеей. Ладно, чего уж тут. Нужно везти в город. Там разберутся.

Уже не вспоминая о раскопках, в тяжелом, муторном настроении дождались утра, скидали вещи в машину и, уложив на них тело приятеля, тронулись в обратный путь.

Дорога прошла в тягостной тишине. Въехав во двор городской травмы, "уазик" остановился. Игорь склонился над лежащим в салоне товарищем: — Эх, Мишка, Мишка… Что ж такое? Провел рукой по холодной руке, и тут из сжатой ладони умершего выпал предмет. Игорь автоматически наклонился и поднял темное колечко. Гнутое и покрытое налетом, оно выглядело совсем неброско. Повертел в руках и бездумно сунул в карман куртки.

Выяснения и разбирательства заняли полдня. Благо, что у них достало ума выгрузить из "буханки" мешок с серебром, а также инструменты.

"Ни к чему давать ментам повода, — резонно рассудил Игорь. — А так, рыбаки и рыбаки".

Исследование показало, что Михаил скончался от обильного инфаркта.

— Да, вроде, и не болело у него никогда сердце, — удивленно произнес Владимир, узнав диагноз.

— Так у половины не болит, — отозвался врач в помятом халате. — Только здесь и выясняется… что было.

Следователь с явным облегчением забрал справку, объяснительные и, торопливо попрощавшись, уехал.

— Не знаю, как тебе, а мне этот клад уже поперек горла стоит, — произнес Кубик, когда товарищи хмуро шли прочь от мрачного заведения. — Ну его. По крайней мере, пока.

— Согласен, — скупо кивнул Абрек. — В "буханку" заброшу, а машину в гараж к Гоше верну, пусть там…

Договорились, что Владимир с утра отправится к родным Михаила, живущим в пригороде, а Игорь займется погребением.

Придя домой, он лишь скинул грязную одежду и, не умываясь, завалился на диван. Голова гудела, словно пустой котел, по которому долго колотили чем-то тяжелым.

"Да оно и понятно, — списал на потрясение от внезапной смерти товарища Абреков, закрывая глаза и слушая, как стучит в висках кровь. — Съездили, отдохнули".

Заснул сразу, будто накрыло тяжелым, непроницаемым колпаком. Но, к счастью, никаких сновидений сознание не выдало. Проснулся Игорь от неприятного ощущения, что стало трудно дышать. Раскрыл глаза и с удивлением осознал, что помеха для вполне реальна и это не что иное, как кусок веревки, обмотанный вокруг его тела. Грубо говоря, лежит он связанный, словно куль с мукой. Причем лежит в своей постели, а рядом с ним, на уровне лица, чьи-то светлые брюки.

Дернулся, норовя освободиться, и одновременно увидел и владельца пижонских порток.

На стуле, принесенном из кухни, расположился не кто иной, как сам Лазарь.

Человек, весьма известный в кругах, связанных с незаконным отъемом денег у всевозможных предпринимателей.

Впрочем, сам гражданин Лазарев именовал себя тем же словом.

Предприниматель задумчиво понаблюдал за телодвижениями Абрека и вздохнул.

— С добрым утром, дружок, — в голосе гостя прозвучала легкая глумливость. — Что, удивлен? Надо думать.

Лицо авторитета склонилось над Игорем. — А как же ты думал? Сначала он имеет наглость тявкать, после изображать из себя неизвестно кого, а теперь удивляется.

Лазарев провел короткими пальцами по светлому ежику волос: — Думал, ушел со службы и все? Ишь, умный какой. А кто будет компенсировать мои затраты?

Игорь, чьи попытки высказать свое отношение затруднял наклеенный пластырь, отвел взгляд. За спиной у резвящегося бандита стояли двое. Похожие друг на друга, как два свежих пятака, братья Слоновы. Известные, как законченные отморозки и подручные папы местного криминала. Клички этих родственников были соответственно столь же примитивны. Старший имел погоняло Слон, а его брат, бывший на пару лет моложе, Слоненок.

Роль их в сообществе была проста и незамысловата. Отсутствие воображения братаны компенсировали поистине слоновьим здоровьем и патологическим пренебрежением к чужой жизни.

Опасение, возникшее у Игоря при виде сонных рож подельников, только усилилось: "Похоже, Лазарь настроен вполне серьезно. Иначе, зачем бы ему было тащить сюда своих отморозков?

Непонятно было другое. Не так уж крепко успел насолить авторитету сунувший нос в его вотчину оперативник, чтобы устраивать ему этакую козу.

Руководство само сделало все для развала едва начатого расследования. Казалось бы, потеря нескольких рядовых "торпед" вряд ли могла стать решающим фактором для визита к отставному оперативнику столь серьезного авторитета".

Ясности не было. Игорь покрутил головой и вновь уставился на непрошенного гостя.

"Ну, хорошо, вернемся к началу. Какой интерес мог привести принявшего слегка цивилизованный вид уголовника сюда, к нищему милицейскому отставнику? О какой компенсации может идти речь? Или им уже одиноких пенсионеров не хватает, решили моей квартирой разжиться? Так ведь дичь", — мысли, достаточно нестройные и спутанные, вовсе перестали слушаться хозяина.

Лазарь, заметив, что его слова проскальзывают мимо внимания жертвы, легонько ткнул ногой в бок пленника: — Эй, не спи, замерзнешь.

Он взглянул на грязную кучу лежащих посредине комнаты вещей. — Совсем ты, "мусор", хату замусорил, — скаламбурил он. Братаны дружно хрюкнули, оценив тонкий юмор шефа.

— Так вот, — перешел к сути главарь. — Стал мне известен один факт. Ерунда, по сути. Но… не в том вопрос.

Лазарь поднялся и продолжил: — Касается это одной бумажки, которую твой приятель отыскал в архиве своего занюханного института.

— Нет, никаких мексиканских страстей. Меня все эти дела на хрен не интересуют. Дело в том, что подписал его, этот документ, мой дед.

— Да, да, — "Дон" местного разлива картинно повернулся и, уже обращаясь к своим спутникам, закончил: — Помер дедуля. Давно уже. А мне перед смертью сказал: "желаю я, внучок, чтоб разыскал ты документик тот. Семейную, понимаешь, реликвию". Последняя просьба, святое дело, — издевательски подмигнул он лежащему на кровати Игорю.

— Вот и решил я этот документик в семью вернуть, в смысле, обратно получить.

Пришел к очкастому профессору, с предложением, а мне говорят, нету его, тот, оказывается, в лес уехал. С друзьями.

Я, конечно, сразу и сообразил, за каким таким интересом их на природу потянуло. Ну, мне спешить некуда, решил подождать возвращения.

— И вот тебе на, дождался. Говорят мне люди: "Приехал профессор, только вот засада, не сам, а в качестве холодного груза. Товарищи привезли. Сердце". Нет, я, конечно, понимаю, такое бывает… но редко.

— Короче, мент, — внезапно сменив тон и манеры, рявкнул "урка". — Чего вы там, в лесу, нашли? А? Такого, что своего подельника там же, не отходя от кассы, прибрали?

И тут же, сменив грозный рык на пасторскую интонацию, окончил: — Да и ладно, не хочешь, не говори… Только я тут подумал, раз ты мне за навет должен, то и клад этот, или чего там… следует у тебя конфисковать. В погашение, так сказать, морального и материального ущерба, — закончил набивший руку в словопрениях авторитет.

"Вот и ответ, — понял Игорь. — О покойных плохо говорить, конечно, нехорошо, но трепло Миша был тот еще. Видно, похвастал, кому не следовало, что, мол, отыскал наводку на интересную "захоронку". Звон и пошел. А тут и наш пострел. Ему в голову ничего, кроме золота и бриллиантов, естественно, прийти и не может. А когда узнал, что с Михаилом случилось, вовсе загорелся. Рассудив по себе, что добыча выходит вкусная, если приятели ее поделить не сумели. А про деда — это он так, дуркует, издевается".

"Странный народ, эти авторитетные предприниматели, — подумалось пленнику. — Казалось бы, есть у тебя кусок, жирный. Так сиди себе под корягой, жуй его. Нет, норовят в каждую крошку, что мимо плывет, вцепиться".

— Ты, конечно, можешь отказаться, — дав переварить информацию, продолжил мафиози. — Но я тебе не советую.

— Короче, сейчас тебя развяжут, даже рот освободят. Только помни, вот этот, который справа, он тебе и один головенку отвернуть сумет. Ты ведь не Рембо.

Правда?

Что и говорить, "Рембой" Абрек не был. Это в кино менты резкие и отчаянные. Семерых могут раскидать, а остальных повяжут. Игорь, конечно, мог приложить разок-другой от души в челюсть, при удачном раскладе и в нокдаун отправить, но и только.

Спорить с превосходящими тебя втрое противниками, причем, двое из которых наверняка вооружены, себе дороже.

Никто и не дернется. Ну, стрельнуло чего-то у соседей. Кому какое дело?

Он хмуро кивнул и замер, ожидая, когда один из братьев, глумливо ухмыляясь, разрезал стягивающие руки веревки.

Пластырь оторвал сам, помахал сведенными руками и вопросительно глянул на незваных гостей.

— Может, хоть одеться разрешишь? — спросил и потянулся к сваленным в угол вещам.

— Стоять, — выдернул из-за спины руку с зажатым стволом Слон. Навел оружие, а его родственник сноровисто прошелся по карманам в поисках опасных предметов. Кивнул и сдвинулся в сторону.

— Одевай, — разрешил Лазарь. И вновь покачал головой. — Точно нашли. Иначе в таком виде в город бы не поперлись.

— Ну что, мент, какое твое решение? — дождавшись, когда Игорь натянет заскорузлые тряпки, продолжил он беседу.

Абрек, который уже успел прокачать все варианты, вздохнул: "Тут, как в сказке, чем дальше, тем страшнее. Будь все так, как намечалось, найди они этот несчастный сейф, отдал бы, не задумываясь. Это Михаилу он был интересен, а бандиту на фиг не нужны старые бумажки и барахло. Даже даром. Ну, может, навтыкали бы им с расстройства по лицу Лазаревские гоблины, да отпустили с миром. А вот теперь, когда в багажнике старого "уазика" лежит клад стоимостью в три сотни тысяч, никакой перспективы у Игоря остаться в живых, нету. Они и за четверть такого куска десяток положат, не задумываясь. А уж за весь и подавно.

Игорь вновь потер руки и, наконец, произнес, тоскливо глядя в окно: — Сам Михаил помер. От сердца. Как увидел, что отыскали, вот и стукнуло.

— Да что ты говоришь? — весело не поверил урка. — Это чего ж вы такое нашли, что сердце отказало?

— Клад норманнский, — вынужденно признал Игорь. — Серебро в монетах, килограмм с полсотни.

— Сколько? — удивленно переспросил Лазарь?

— Может, чуть меньше, — Абрек, понимая, что сам металл для уголовника цены особой не имеет, добавил: — Леший его в триста тысяч баксов оценил, минимум. Вот и…

— Да… — после долгой паузы признал солидность суммы авторитет. — Такое может на глушняк торкнуть.

— Так и чего? — не выдержал увлеченный рассказом Слон. — Где хабар-то?

Лазарь недобро покосился на подручного, но смолчал.

— В лесу оставили, — Абрек дернул плечом. — Побоялись, что с покойником на трассе тормознут. Не отговориться. Прикопали там же.

— Значит, клад? — авторитет прищурился, словно пытаясь проникнуть в душу Абрека. — Не врешь?

— Стал бы… — Игорь пожал плечами. — Куда я такую ценность дену? Только домой. А тут пусто. Да и снова говорю, друг он был, не до клада…

— Ну, что ж. Проверить это не сложно, — Лазарь кивнул стоящему за спиной. — Пройдись, Витя, глянь.

Слон протопал на кухню, заглянул в ванную комнату, на балкон и вернулся обратно.

— Чисто, — доложил он. — Ты, мент, хоть бы мебель прикупил, а то, как в сарае, живешь.

Абрек, отдавший при разделе с женой все вещи, промолчал. Какой смысл ругаться, только лишний раз в ухо получить.

Сейчас его куда больше заботило, что делать: "Даже если Лазарь ему поверил, это лишь временная отсрочка. В живых его не оставят. Как-никак — лишний свидетель".

"А вот интересно, знают ли про Вовку? — кольнула его мысль. — Если да, то все напрасно".

Словно подслушав мысли Абрека, Лазарь прошелся по узенькой комнате и замер у окна. — Дружок-то твой где? Спортсмен который? — вдруг спросил он. — Как в воду пропал. Не знаешь?

Абрек мотнул головой, пряча глаза: — Нет. Может, в похоронное агентство уехал. Он собирался.

— Может и так, — согласно кивнул слушатель. — Или обратно в лес? А? Как полагаешь?

— Чего он один в лесу забыл?

— Не скажи, — свел урка губы в ухмылку. — Триста на одного куда приятнее, чем на двоих делить. Так что, возможны варианты.

— Короче. Деваться тебе, мент, некуда. Сейчас спускаемся вниз и по холодку, до места. Сдаешь хабарок и свободен. В расчете. Понял?

Игорь задумался: "Ехать с ними в лес — удовольствие сомнительное, но и отдавать клад — не выход. В том же боксе меня и оставят. А так, вдруг удастся вывернуться? — с надеждой подумал он. — Гаишники тормознут, или на посту проверят. Авось повезет".

Он выдохнул и решительно кивнул: — Только обещаешь, что отпустишь?

Вопрос был, конечно, глуповат, но задать его требовалось.

— Зуб даю, — легко отозвался Лазарь. — Даже чутка отмаксаю, за труды.

Легкость, с которой урка ответил, стала лишним доказательством намерений.

"Отпустит он", — хмыкнул Абрек, вспоминая недобрую славу авторитетного предпринимателя, за которым висел не один исчезнувший, но, к сожалению, не доказанный, конкурент.

"Не ждать до последнего, — решился Игорь, следуя между сопящих надзирателей по узкой лестничной площадке к лифту. — Прямо во дворе и срываться. Вряд ли станут стрелять, авось уйду". Он протянул руку к подпаленной кнопке вызова.

— Эй, а двери? — окликнул его идущий следом авторитет. Абрек недоуменно обернулся, и в то же мгновение в голове взорвался фейерверк искр. Ноги подкосились, и, не ожидавший прямого в челюсть, проводник рухнул на пол.

Парочка здоровяков выволокла поддавшего товарища из подъезда и осторожно погрузила в черный блестящий джип.

— Надо же, так надрался с утра, — весело прокомментировал сидящий на скамейке дедок. — Нормальные на работе, а эти только знают — водку жрать. Сволочи.

Старик сплюнул и отвернулся в сторону от ползущего по двору тонированного монстра.

В себя Игорь приходил по частям. Сперва почувствовал слабость, потом тошноту, и, наконец, разглядел в ароматном сумраке затылок Лазаря.

Сам пленник оказался плотно зажат с двух сторон братьями.

— Так это…, Лазарь, — несвязно поинтересовался один из конвоиров. — Что, прям щас и поедем?

— А чего тянуть? — хмыкнул авторитет. — Ежели все, как сказал, заберем и обратно. А если соврал, там и прикопаем.

— Ну, потеряем с полдня. Ничего, на "мусора" время не жаль. Я так и так собирался, — нечаянно проговорился хозяин.

— Так, а бабло как же? — недоуменно вскинулся второй. — Этого понятно, а клад?

— А второй на что? — усмехнулся, глядя вперед, Лазарь. — Тот все и расскажет, коли этот нам лапшу на уши повесил.

— Эй, мент, слышишь, может, передумал? — ощутимо толкнул в бок Слоненок. — Ты смотри, если я из-за тебя, сука, полдня в тачке просижу зря, сам на шашлык покромсаю. Понял?

— Там он, — просипел Абрек пересохшим горлом. — В раскопе.

Машина, не обращая внимания на расступающиеся легковушки, летела по третьей полосе.

— Куда рулить? — спросил водитель, до этого сидевший молча.

— Тебя спрашивают, чего заснул? — повторил сидящий справа амбал.

— На смоленскую трассу, и по ней триста километров, — отозвался Абрек, озадаченно соображая, что ему предпринять, если блатные номера и солидность машины отпугнут засевших в кустах мытарей дороги.

Однообразие езды утомляет. Не прошло и получаса, как сторожа начали клевать носом и наваливаться на запертого в середине пленника.

"Может, рискнуть", — незаметно глянул на дремлющих здоровяков Игорь.

— Эй, водила, тормозни, а, в кусты сходить. Вы ж меня с постели взяли… Сил нет.

Лазарь кивнул рулевому и толкнул дремлющего Слона:

— Сходи с ним. Пусть облегчится.

Машина замерла у обочины, дверца распахнулась, и пассажир с облегчением выбрался на дорогу.

— Пошли, — тускло предложил здоровяк, прикрыв ствол полой пиджака. — Вздумаешь свинтить, не промахнусь. Я из десяти выстрелов девяносто пять очков набиваю, так что, будь спокоен, не уйдешь.

Абрек двинулся в сторону растущих за откосом деревьев. "Ну что, рискнуть? — он замер возле высокого дерева. — Стоит недалеко, если прыгнуть в ноги, можно и достать, вот только, как дальше?"

"А, бог даст, повезет", — он приготовился и уже совсем было собрался рвануться к беззаботно стоящему вполоборота конвоиру, как взгляд выхватил несоответствие.

Метрах в десяти от них стоял второй надзиратель. Ствол его пистолета смотрел прямо на справляющего нужду пленника.

Заметив, что его заметили, дублер оскалился в ухмылке и махнул рукой, предлагая выбираться на дорогу.

"Блин, серьезно. Таких сволочей на пустой крючок не поймаешь", — расстроился Игорь, забираясь в машину.

Поняв, что сторожат его всерьез, расслабился и задремал. Проснулся от толчка в бок. — Эй, ты, чего дальше? — спросил Лазарь, обернувшись к заднему сидению.

Абрек прикинул пройденное расстояние и, вспоминая ориентиры, нехотя отозвался: — Метров через пятьсот будет разломанное дерево, рядом сверток, а там уже вовсе без дороги.

— Вперед, — скомандовал авторитетный предприниматель.

Возвращение к знакомой полянке вышло совсем невеселым. В душу закрался неприятный холодок. "Похоже, обратно мне отсюда и не выбраться, — с обжигающей ясностью понял Абрек. — Хорошо всем этим коммандос. Рванулся, сшиб одного, другого, только и видели. А тут, да любой из них меня в одиночку уделает, не говоря про то, что у каждого ствол в кармане".

"Плохая примета — ехать на природу в багажнике чужой машины…" — пришла на память затертая и казавшаяся раньше довольно смешной шуточка.

"Да, уж, в салоне тоже радости маловато, — со вздохом констатировал он. — Может, и впрямь, пока не поздно, сказать им, где мешок, может…"

Однако машина уже перевалила последний взгорок и выползла на место стоянки.

"Ничего не изменилось, — взглянул на холм Абрек. — Сейчас они и без меня тут все обыскать могут".

В голове мелькнула идиотская надежда: "А может, это викинг, в смерти Мишкиной, виноват. Вдруг сторожит могилу свою?"

Глупая и наивная мысль, вызванная нешуточным страхом, сейчас, среди белого дня, показалась все же слегка притянутой за уши: "Какой викинг?.. Ты сам скоро в той же яме окажешься. Им даже копать не придется".

"А может, попробовать раскопать глубже? Вдруг еще что-то найдется?" — страх уже вовсе лишил способности здраво рассуждать.

Старший из Слонов выпрыгнул на траву и мрачно взглянул на Игоря, предлагая пленнику выбираться из машины.

— Ну, где там наш клад? — Лазарь потянулся и закрутил головой. — Ага, вижу. Вот и место нечаянной находки, — он подошел к яме, с разбросанной рядом землей. — Та-ак?

— И куда вы спрятали сокровища? — уставился он на глядящего под ноги Абрека.

— Только не говори мне, что ты пошутил. Не нужно. Ох, не рискуй. Помирать, оно можно по-разному. А место здесь глухое. Никто тебя не услышит. Итак. Попытка только одна, она же зачетная.

— Здесь? — указал пальцем на раскоп. — Ты чего стоишь, как не родной, давай, откапывай.

Игорь медленно, словно автомат, двинулся вперед.

Подошел к яме и заглянул вниз. "Вот и все, — кольнуло острое сожаление. — И все кончится". Он сжал зубы, и спрыгнул в раскоп. — На, — протянул ему лопатку водитель. Он тоже выбрался из машины и с интересом наблюдал за событиями.

Абрек подбросил маленькую, похожую на саперную, туристскую титановую лопатку с коротким черенком на ладони, аккуратно положил на бровку и, не видя больше смысла тянуть, поднял голову, глядя на стоящих вокруг ямы зрителей.

— Нету там серебра, — угрюмо произнес он. — Хрен вам, а не клад. Суки. Стреляйте.

Он зажмурил глаза. Зачем-то сунул мокрые от пота ладони в карманы куртки и сжал кулаки.

— Огорчил ты меня, "мусор", — произнес Лазарь. — Что ж, за смелость хвалю. Потому, быстро все закончим. — Щелкнул взведенный курок.

Игорь, едва сдерживая себя, чтобы устоять на подкашивающихся от слабости ногах, сжался в ожидании горячего удара.

Волна возникла где-то в глубине почвы. Непостижимо, без какого-либо логического объяснения, проникла в ступни ног и мгновенно охватила все его существо.

В голове вспыхнуло, и наступила тьма.

Конунг не понял, что с ним. Да и не собирался выяснять. Было главное. Перед ним стояли враги. Они хотели его смерти. Рванул наружу зажатую в узкой, неудобной прорехе своей одежды руку и ухватил верный меч. Вместо плотной кожаной рукояти, ладонь сжала гладкий кусок дерева с насаженным на конце плоским, почти невесомым, лезвием.

Рывок еще секунды назад сломленной, безвольной жертвы ошеломил палачей.

Заточенный край лопатки полоснул по ногам того, что стоял к нему ближе всех.

Лопатка рассекла сухожилия и вонзилась в кость.

Бандит дико визгнул и дернул руку с взведенным уже курком в сторону. Треснул выстрел, и посреди лба Лазаря возникло аккуратное отверстие. Авторитет качнулся и начал заваливаться на стоящего в яме. Однако когда тело главаря рухнуло в раскоп, там уже никого не было.

Словно подброшенный подкидной доской, пленник взлетел на метровую высоту и, крутанулся по истоптанной траве, уходя в сторону. А еще через секунду сверкнула перед глазами водителя острый край титановой лопатки.

Свистнул воздух в распластанной трахее, забулькала алая кровь.

Ноги Слона подкосились, и, уже падая, он почувствовал, как вспыхнула в груди острая боль… Хрустнула дорогая ткань, и липкая лопасть глубоко, до самого упора, вошла в тело.

В живых оставался только младший из Лазаревских горлохватов.

Забыв о навыках, он скреб по гладкой коже своей пижонской куртки, пытаясь выдрать зажатый полой ствол.

Воин вскинул оружие, собираясь прикончить и последнего из врагов, но в последний момент крутанул страшное оружие и с силой вогнал деревянную рукоять точно в лоб могучего противника.

"Сильный раб. Пусть живет", — мелькнуло в голове.

Слоненок качнулся, закатил глаза и успокоился в глубоком нокауте.

Викинг замер, окинул взглядом поле битвы, задержал внимание на телах поверженных врагов, привычно оценивая трофеи, и попытался понять, что случилось.

Вспомнилась неудачная схватка, удар, дробящий ребра и рвущий внутренности. Боль и холод последних мгновений.

"Где я? — мысль показалась странной. Произнесенная на чужом языке она все же была понятной. — Это и есть Ваалгала?"

"Не может быть? Уж больно похож этот берег на тот, в густых зарослях которого их ладьи ожидали добычу. Выходит я так и не попал к трону Одина? Или меня не принял в свое войско Великий Тор?"

"Но это не спутники богов, нет, это простые смертные. Причем глупые и неловкие", — он склонился над одним из убитых и свободной рукой потянулся за лежащей возле мертвого блестящей вещью. Пальцы воина разжались, и ржавое колечко вывалилось на залитую кровью траву.

Глава 6

Игорь уставился на пистолет и клацнул отвисшей челюстью. Выпрямился и медленно, словно вынырнув из глубокого сна, осмотрелся по сторонам.

— Ох, ни… — только и смог произнести Абрек.

Видом покойников бывалого опера смутить трудно, однако, если "жмуры" только что собирались вывести за скобки тебя самого, а через минуту лежат в совершенно непотребном виде, это в корне меняет ситуацию.

А главное, налицо все предпосылки считать, что привел их в это состояние не кто иной, как ты. И наконец, последнее по порядку, но не по значению, обстоятельство: сам новоявленный терминатор о деталях расправы ровным счетом ничего не помнит.

"Пожалуй это симптом", — озадаченно рассудил Игорь, рассматривая заляпанную в крови лопатку. Впрочем, оторопь прошла быстро. Куда важнее определиться, как быть дальше. С одной стороны имеется четыре холодных тела и один, находящийся в состоянии глубокого недоумения, свидетель либо исполнитель эксцесса.

С точки зрения прокуратуры, ситуация несколько двусмысленная. Рассуждая формально, пределы необходимой самообороны не нарушены, а с другой… все зависит от ангажированности органов надзора.

Повернуть можно и так и этак. Тут как говорится, кто первый до "кума" добежал, тот и прав.

Абрек прошелся по поляне, пытаясь восстановить картину схватки, и с удивлением сообразил, что держит в руке пистолет: "Интересно? Это, что, выходит, я Лазарю "маслину" в лоб закатал? Странно, однако, но судя по всему, больше и некому.

Вовсе нехорошо…"

Присел возле лежащего ничком Слоненка и задумался. Вздрогнул от того, что покойник слабо застонал и попытался шевельнуться.

"Ага, минус один", — обрадовался Абрек, однако предусмотрительно наставил на приходящего в чувство отморозка ствол.

Сподвижник авторитетного бизнесмена медленно приподнял голову и со стоном сел.

— Что это было? — похоже, удар отшиб боевику последние остатки мозгов. Пострадавший навел резкость и уставился на ствол, зажатый в руках у бывшего милиционера.

— Ты, это, кончай… Все… — он, еще не осознав сложность ситуации, попытался "заровнять тему". Привычные формулировки не вытанцовывались.

Как-никак, "терпила" и сам едва не отправился на встречу с предками, потому ожидать от него гуманизма Слоненку было трудновато.

— Слышь, Игорек… — мигом вспомнил имя бандит. — Я тебе ниче… Ты сам видел, это Лазарь… — тут младший вспомнил про сообщников и осторожно глянул по сторонам.

— Ох, ты… — не удержался он. — Всех завалил? И Валерку? — Слоненок, которого гибель брата, видимо, ничуть не потрясла, медленно поднял руки. — Земляк, ты это, волын убери, давай перетрем.

— Чего сразу?.. Можно ведь договориться… — пытался он уболтать противника.

Игорь с некоторым сожалением вздохнул: — Не мог ты с ними вместе… Теперь, поди, сообрази, что с тобой делать. Вообще, по понятиям, валить тебя необходимо. Без вариантов, — раздумчиво произнес Абрек. "Пользы от такого свидетеля ноль, а вот угрозу этот квадратный представляет самую, что ни на есть, реальную.

Пока, правда, еще не очухался, однако, это дело времени. Вон, уже, как глазенки бегают. Прикидывает, видно, что да как".

Рассуждения, к слову совершенно логичные, перечеркивались одним нюансом. Игорь отчетливо понял, что первым выстрелить в единственного, оставшегося в живых свидетеля не сумеет: "Как говорится, наш выстрел всегда второй". А вот как отбиться, если здоровый, тренированный урка кинется, было не ясно.

— "Придется вязать душегуба, а после думать", — Игорь потянулся к ремню.

Сообразив, что обстановка накаляется, бандит настороженно следил за движениями Абрека.

Сигнал автомобильного клаксона, неестественный в тишине осеннего леса, прозвучал паровозной сиреной.

Игорь вздрогнул и метнул взгляд в сторону, пытаясь отыскать источник звука.

И тут Слоненок прыгнул. Тяжелый кулак сбил направленный на него ствол, а семипудовое тело врезалось в сидящего на корточках конвоира.

Падая на спину, Абрек охнул и нажал на курок. Грохнул выстрел, и пуля ушла в кроны деревьев. А вот оппонент не сплоховал. Могучая ладонь спортсмена сомкнулась на запястье и принялась выворачивать оружие.

Одновременно Слоненок прижал негабаритного противника к земле и принялся охаживать его свободной рукой, норовя попасть в голову.

Второй или третий удар достиг цели. В глазах закружили белые мухи, дыхание сбилось. Игорь рванулся, нажал курок, но лишь зря израсходовал патрон, выпалив в белый свет, как в копеечку.

Чья-то тень мелькнула за спиной бандюгана, и вдруг коротко стриженая голова ткнулась прямо в лицо лежащего на спине Игоря. Слоненок дернулся и притих.

Мгновение, и сильная рука оттащила безвольное тело в сторону.

— Вовка? — выдохнул Абрек, очумело глядя на стоящего над ним Кубика.

— Ага, — отозвался тот. — Ты чего это? — он осмотрел полянку, присвистнул. — Бой в Крыму, все в дыму…

— Сейчас… — Игорь с трудом поднялся и, торопливо выдернув ремень, связал руки оглоушенного агрессора. — А то опять очухается… — запоздало пояснил он.

— Ты как здесь? — не нашел ничего лучше, чем спросить он у спасителя.

— Стреляли, — бесстрастно отозвался Кубик расхожей цитатой.

И добавил после некоторой паузы: — Дедок у тебя во дворе сказал, что ты с какими-то жлобами, в дым пьяный, на черном сарае уехал.

— Я подумал, дело нечистое. Решил сюда смотаться. Сам не знаю, кольнуло.

— Ну и славно, — Абрек попытался застегнуть разошедшуюся от могучего рывка молнию на куртке. — Здоровый, черт.

— Слушай, это что, Лазарь? — удивленно протянул признавший авторитета спортсмен. Новые веяния сравняли в популярности и певцов и бандитов, причем, иной раз последние мелькали на телеэкране чаще актеров.

— Так, значит, ты их?.. — Кубик проглотил готовое сорваться с языка слово. — Объясни, что случилось-то?

Абрек пожал плечами. — По всему выходит, я… Только ни черта не помню.

Он принялся стряхивать с себя землю, одновременно рассказывая: — Лазарь узнал про карту, пришел ко мне, с корешами. Связали, предложили отдать в мозолистые руки. Деваться некуда, но не отдавать-же. Подумал, смогу выскочить по дороге, вот и привез их сюда. А когда поняли, что ничего нет, уже было собрались меня прикопать. А вот дальше темно. Последнее, что помню, стою в яме. Слон ствол наводит, и вспышка. Очнулся, пистолет у меня, эти лежат, а меньший в ауте. Ну, дальше ты в курсе.

— Сурово, — удивленно покрутил головой Владимир. — Прямо, боевик. И что теперь? — он посмотрел на лежащего в траве свидетеля. — Везти в ментовку?

— Ох, не хочется, — выдохнул Абрек. — Им только дай, накопают, в жизнь не отмыться. И уж всяко, до конца следствия в острог упакуют. Три жмура, это не кот начихал, здесь подписка никак не проскочит.

— Ага, причем такие, — вставил Кубик. — А этот еще неизвестно, что покажет. Подтянут Лазаревские быстро меня в злодеи определят, — согласился Игорь.

— А других вариантов и нету. Теперь и клад всплывет. Мишкину смерть по вновь открывшимся… на доследование… Ох, стремно.

— Ладно, чего уж тут, сдадим драгметалл, куда деваться, авось зачтут… — тут Кубик всмотрелся в землю и увидел выпавшее из руки Абрека колечко.

— Смотри, чего нашел, — он наклонился и подобрал украшение. — Тоже, поди, с раскопа?

Недолго думая, надел. Кольцо, несмотря на свое состояние, село на безымянный палец, словно влитое.

Повертелладонь перед глазами и хмыкнул: — Ерунда, смотреть не на что.

Попытался снять и вдруг настороженно затих.

— Эй, Вова, ты чего, тоже сердце? — обеспокоенно вскинулся Игорь.

Кубик тревожно прислушался к себе и произнес отчего-то шепотом: — Там кто-то есть.

— Где? — не понял Абрек.

— Не знаю… — приятель вновь стих и, уже с нешуточной тревогой, повторил: — Он… здесь, во мне. Викинг…

— Вова, ты чего городишь? — попытался успокоить Абрек перепуганного товарища, но его уже захлестнуло понимание: "Было, все было. И ночной разговор у костра с седым воином, и смерть Михаила, ставшая предупреждением". Вспомнился и зажатый в кулаке оберег.

— Снимай кольцо, — рявкнул он, пытаясь дотянуться до ладони друга.

Но Кубик, уже не слыша ничего вокруг, едва шевеля губами, просипел: — Он читает мои мысли, не знаю как… и выдавливает их… Игорь… Не хочу… — приятель замолчал, сузил глаза и чуть склонил голову, разглядывая Игоря, словно увидел его впервые.

— Ты меня обманул, — голос был все тот же, но что-то новое прозвучало в нем. Вовсе не свойственное его приятелю спокойствие и еще что-то, чему с ходу и не отыскать названия. Уверенность? Знание?

— Где он? — судорожно сжимая пистолет, спросил Игорь.

— Не знаю, — ответ дал не Вовка. Звучали те, знакомые уже по ночной беседе, интонации: — Я сам ничего не понимаю. Что со мной? Где я?

— Судя по всему, ты и есть викинг, который похоронен в этом кургане, — указал Игорь на бугорок.

— Это я уже понял, — голос чуть потеплел и приобрел оттенок. — Образы в моей голове никак нельзя назвать моими воспоминаниями, да и слова… Твой язык похож, чуть-чуть похож, на язык диких жителей этого лесного края, но в тоже время понятен мне.

— Так ты можешь вернуть моего друга обратно? — сумел переломить себя Абрек. — Володю.

— Как? — коротко спросил собеседник.

— Наверное, нужно снять кольцо, — сообразил Игорь.

— Кольцо? — Владимир посмотрел на пальцы. — Какое?

— О, черт, — кольца не было. Игорь стер со лба капли холодного пота: — Хорошо. Еще раз и спокойно: — Вовка, может, ты придуриваешься?

— Как это? — поинтересовался крепыш, оглядывая окрестность. — Ага, вот он, — радостно усмехнулся он и ткнул пальцем в лежащего без сознания Слоненка: — Мой раб. Я не стал его убивать. За него дадут много серебра.

— Кха, — Абрек сжал зубы и попытался проанализировать ситуацию: "Ну, предположим. Я схватил кольцо, когда машинально сунул руки в карманы. Предположим. Проснулся этот… Кончил Лазаря и шестерок. Потом колечко вновь выпало. А теперь, когда Вовка, на свою беду, одел его на палец, сработало в полную силу.

Ненаучно, дико, но хоть какое-то объяснение. Тогда кое-что становится понятно. Только как теперь быть?"

Он потер виски и резко выдохнул: — Хорошо. Пусть. Давай познакомимся что ли, раз все так вышло. Меня звать Игорь.

— Я Ингвард, — отозвался приятель.

"Дикость", — выдохнул про себя Абрек. И протянул ладонь: — Тезки, выходит?

Собеседник помедлил и повторил его движение. Сжал ладонь медвежьей хваткой штангиста.

— Твой друг был хороший воин? Сильный, — уважительно констатировал он. — Но совсем необученный. А что тебя так напугало? — внезапно спросил новый знакомый.

— Я чувствую по твоей руке. Она сырая и холодная. Неужели, то, что мой дух вселился в тело твоего соратника? Это было угодно Одину. Что в том странного?

— Действительно… — сумел выдавить смешок Игорь. — Нормальный ход.

— Понимаешь, в наше время это как-то не принято. Никаких духов и прочего.

— Такого не может быть, — рассудительно ответил варяг. — Или ваша вера изменила мир. Но это вряд ли. Извини, я повторю вопрос: — Кто ты?

Игорь вздрогнул, впервые подумав, что перестает ассоциировать говорящего со старым приятелем. Столь разительно изменились его речь и повадки.

Он стоял вроде совершенно расслабленно и в то же время контролировал все вокруг.

Зрачки постоянно перемещались, оглядывая окрестности.

— Я бывший… э, стражник, — попытался объяснить он. — А этот- главарь бандитов. У него все в городе куплено. Он хотел отобрать у меня подаренный тобой клад. А когда я отказался, решил убить. Но, так случилось, что тут возник ты, и вот…

— Так в чем дело? — удивился собеседник. — Ты прав, он нет, его рабы — твои рабы. Все честно.

— Понимаешь, за прошедшие века все очень изменилось. Совсем. И законы можно повернуть, как угодно. Вполне может выйти так, что я останусь виноват. И проведу остаток дней в тюрьме.

— Да, я понимаю, — удивил Ингвард ответом. — В Византии точь-в-точь такая же мерзость. Там невозможно добиться правды, — он подумал. — Выходит, вы приняли Византийскую веру? Печально, — варяг почесал затылок. — Кое-что из вашей жизни я вижу в воспоминаниях твоего друга. Смутно. Но мне это вовсе не нравится… Слушай, выходит, я — это теперь он? Вольдемар? Он богат? Князь?

— Увы. Ни князь, ни купец. Он спортсмен. Олимпиец, — отыскал сравнение Абрек. — Устал, и теперь его выгнали…

— Он ничего не получил от хозяина цирка за то, что столько лет развлекал почтенную публику? Тогда хозяин — вор. Его нужно укоротить на голову, — на удивление четко сформулировал суть викинг.

— И это тоже наша реальность, — уже совсем иначе усмехнулся Игорь. — Сейчас правит тот, кто силен и богат.

— Ну а как же иначе? — не понял воин. — Разве рабы могут быть ровней конунгам. Но вождь обязан заботиться обо всех своих соплеменниках, а не только о прихлебателях.

— Такие князья не правят долго, — добавил норманн.

— А у нас еще как. Живут, и вовсе неплохо, — отозвался Игорь. — Здесь все сложно. А ну их, эти разговоры. Меня сейчас куда сильнее беспокоит, что будет со мной. Да и с тобой.

— Не могу понять, в чем сложность? — опустился варяг возле Слоненка.

— Вот он и есть сложность, — выдохнул Игорь. — Свидетель. Он знает о кладе, знает о том, что случилось здесь. Как бы там ни было, выходит, что убил их я.

— Разве может раб свидетельствовать против свободных людей? — слышать этакий пассаж из уст Кубика было диковато.

Однако Абрек сдержался и развел руками: — У нас нет рабов. По крайней мере, по закону. И все считаются равными.

— Глупость, — варяг поднялся, вздохнул, обдумывая сказанное. — Значит, я не смогу его продать?

— Естественно, — отозвался Игорь.

— Жаль, — не меняя выражения лица, Кубик взмахнул лопаткой. Голова жертвы дернулась. Хлынула кровь.

— Надеюсь, теперь никто не сможет его расспросить? Или вы уже умеете говорить с мертвыми? — невозмутимо поинтересовался он.

"Показалось? Или в голосе прозвучала ирония?"

"Крепкие ребята были эти викинги, — отвернувшись в сторону, поразился Игорь спокойствию воина. — Несмотря на всю трагичность момента, он до последнего сомневался в истинной сути говорящего с ним. А вот последний поступок развеял все сомнения. Вовка, как и все очень сильные люди, был до безобразия добрый. И убить просто так не мог по определению".

— Теперь нужно отправить их души на встречу к предкам, — рассудительно продолжил викинг. — Я ничего не знаю о вашем мире, поправь меня, если ошибаюсь. Но рассуждаю так. Ты защищался и победил. Довольно того, что боги приняли жертву. Поэтому, давай похороним этих несчастных и будем жить дальше, — Кубик глянул на небо. — Скоро ночь, нам нужно решить, где укрыться на ночлег.

"Оригинальная трактовка, — хмыкнул Игорь. — Хотя, в чем-то, пожалуй, он прав".

Осторожно поднял брошенную в траву лопатку и двинулся в заросли.

— Снова копать, как же мне это надоело, — пробормотал уже на ходу.

Глава 7

Абрек пораженно замер, наблюдая за тем, как его напарник обыскивает тела убитых, отбирая все мало-мальски ценное. Сноровке варяга мог позавидовать бывалый мародер.

Однако вмешался Игорь, только, когда тот принялся стягивать кроссовки одного из Слонов.

— А, чего? — вскинулся оживленный викинг. Выслушал просьбу, и угрюмо отозвался: — Я победитель. Моя добыча.

— Вещи в наше время снимать не принято, — попытался объяснить Абрек принципы ведения современной войны варвару.

— Ну и зря, — нехотя отозвался варяг, с сожалением разглядывая добротную обувь. — Хотя, вам виднее. Если цена им невелика, смысла и впрямь нет.

Затягивать пребывание на месте трагедии Игорь не стал. К его удивлению, объяснить назначение автомобиля прагматичному воину оказалось на удивление просто. Его вовсе не заинтересовал принцип действия.

— Мы для этого, правда, используем рабов, — отозвался он, едва услышал о лошадиных силах. — Но так даже проще. Смотри-ка, — обошел древний воин блестящий лаком джип. — Но броня тонковата. Стрела прошибет. И в драккар не взять.

Игорь вновь усмехнулся: "С таким подходом, подготовить психику человека раннего средневековья к тому, что его ждет, может оказаться куда проще".

Однако загадывать не стал, лишь осторожно намекнул на небывалое развитие прогресса.

— Я долго жил, — с несвойственной Кубику рассудительностью отозвался собеседник. — Постараюсь принять все, как должно, — он еще раз покосился на сваленные в яму тела. — Что ж, не мое дело судить ваши нравы, но оставлять гнить такую крепкую одежду? Не понимаю, — он отвернулся, — но пусть будет так.

Дождался, когда Абрек забросает могилу землей. И вопросительно уставился на запыхавшегося спутника: — А как поступить с их железным конем? Жаль бросать. Я смотрю, твой куда хуже и старее.

— Ясное дело, — согласился Игорь. — Равнять не стоит. Одна беда. Эту машину многие знают, как собственность этих людей. Ни продать ее не удастся.

— Ага, — На мгновение задумался Викинг. — Тогда нужно отвезти его в дальний край. Там никто не сможет доказать, что это не твое…

— Идея хорошая. Но я не хочу этого, — Абрек пожал плечами. — Ну, как тебе объяснить: принципы…

— Хм, — Норманн чуть дрогнул лицом. — Видимо, все очень сильно изменилось, — он сделал паузу. — Мне будет сложно. Иметь принципы в мое время мог позволить себе только очень сильный человек. А ты, прости, не похож на конунга или ярла. Странно?.. — он не стал продолжать.

— И все же. Позволь совет, — неожиданно остановился он. — Оставь их коня здесь. Место глухое. Глядишь, что-то изменится.

— Да я и не собирался возвращать его наследникам, — усмехнувшись, парировал Игорь. — Сейчас для меня лучше забыть обо всем. И постараться избежать подозрений.

Забраться в "уазик", воин сумел не сразу. Подергал дверь, разглядывая замок. Провел рукой по отделке салона и вновь вздохнул, констатируя сказанное раньше.

Предварив последующее коротким рассказом о принципах двигателя внутреннего сгорания, Игорь завел машину и тихонько двинул авто на выезд из леса.

Глянув в зеркало заднего вида, решил подбодрить оробевшего от чудес цивилизации варяга. Однако с удивлением заметил, что тот спокойно, даже чуть скучая, глядит в окно.

"Однако, — крякнул Игорь. — Я бы так не смог". И обратился к пассажиру: — Приляг, пока едем, а то укачает.

— За меня не беспокойся, — парировал воин. — Я привык крепко сидеть в седле.

Пока ехали по лесу, спутник сидел молча. Впрочем, выезд на трассу особых возгласов не вызвал. Лишь спросил, что за материал используют рабы при постройке дорог.

— Асфальт? Не слышал. В Александрии видел дороги из кирпича. Строили их рабы римлян. И они гораздо ровнее, — снисходительно добавил он, когда машину ощутимо тряхнуло на выбоине. — Может, и вам стоило попробовать поручить им?..

Абрек хрюкнул, представив, как могло выглядеть, а главное, сколько стоить изготовление таких дорог.

— Тогда было бы еще хуже, — пояснил он свою реакцию.

— Почему? — удивился варяг.

— Ну, кирпич воровать легче, — наконец сформулировал суть Игорь. — Из асфальта дом не построишь, это и спасает.

— А чего проще? — вновь не понял собеседник. — Поставь хорошего надсмотрщика. Будет плохо следить, повесить на осине, или на кол. Можно и в две березы, очень помогает. Вою, правда, много, но после ни один камень не пропадет, — он пожал плечами и принялся крутить головой, разглядывая пролетающие мимо авто.

— А вот коней, смотрю, вовсе нет, — он вздохнул. — Голодно?

Абрек хмыкнул, соображая, что бы значил последний вопрос? Поняв, усмехнулся: — Ну, не сказать, чтоб очень… Просто, этак удобнее и быстрее.

— Вот, что мне вовсе не понятно, почему ты допускаешь, чтобы тебя обгоняли всякие… — он помялся, — даже простоволосые женщины, на маленьких… — не найдя сравнения ткнул пальцем в нахально шмыгнувший в опасной близости от капота Абрековой "буханки" автомобильчик.

Навороченный Ауди, совершенно невероятной, сиреневой раскраски, управляемый столь же вызывающе упакованной девицей, подрезал их колымагу и сердито вякнул клаксоном, выражая недовольство неизвестно чем. Возможно водительницу, заработавшую на свой кабриолет тяжким постельным трудом, возмутило соседство с таким аппаратом.

Кто знает, что померещилось автовладелице, но она, не ограничившись этим, опустила тонированное стекло и выставила в проем палец с ярким, сиреневым же, маникюром. Жест, малопонятный викингу, но доходчиво объясняющий Абреку его социальный статус в дорожной иерархии.

Привычный к выходкам золотой молодежи, водитель философски пожал плечами.

— Это не лечится, — он обернулся к спутнику. — Понимаешь…

Удар, не сильный, но вполне ощутимый, заставил втопить педаль тормоза.

Решив пугнуть лоха девица чуть прижала тормоз. Однако отвлекшийся Абрек среагировать на провокацию не успел и в результате слегка ткнулся ржавым, но надежным, бампером в пижонскую корму иномарки. Картонный металл багажника, перемешанный с осколками хрустальных фонарей, некрасиво сложился в гармошку.

Предвидя неслабые расходы Игорь расстроено сплюнул. Была ли выходка девчонки импровизацией, или это мероприятие явилось результатом запланированной подставы, непонятно. Однако, вместо хозяйки отчаянного авто, к его "УАЗу" приблизился колоритный пассажир легковушки. Следом за ним к месту ДТП тут же подтянулись еще несколько упакованных в кожаную сбрую парней. Они вылезли из подлетевшей следом "пятерки" "БМВ" и с неподдельным интересом уставились на допустившего непростительный промах владельца антикварного "самовара".

Начало общения, построенное на искреннем сочувствии к попавшему в неприятность клиенту, сменилось ненавязчивым интересом к его жилищным условиям.

Впрочем, ситуация, обусловленная реальными повреждениями рабочего аппарата бригады, вышла за рамки развода.

Вина "догнавшего" была очевидна. Предвкушая навар, хлопцы окружили виновника ДТП и приступили к исполнению обязательной программы.

Игорь, который тоже понял, что свалить на автоподставу не удастся, загрустил.

По закону все верно. Дистанция нарушена, причина экстренного торможения никого не интересует, а результат, как говорится, на корме. Озадаченно поскреб в затылке, прикидывая реальную сумму потерь.

Конечно, ни о каком отъеме жилья речь идти не могла, но минимум пять-шесть тысяч зеленых денег насчитать ангажированные оценщики могли без труда.

Хлопнула дверка УАЗа, это нарушив все запреты Абрека, из машины выбрался его спутник.

Опасливо озираясь на пролетающие мимо авто, он приблизился к плотной группе покровителей автовладелицы.

Мрачно выслушав намеки виртуозно исполняющих свои партии бандитов, оглядел стоящих перед ним.

— Кто заводила? — коротко поинтересовался викинг. — Ты? — интуитивно угадал он старшего бригады. Тот уставился на нового персонажа, пытаясь уяснить, с кем имеет дело?

Не произнеся больше ни слова, приземистый пассажир "буханки коротко ткнул выбранную жертву в живот и добавил кулаком согнувшемуся пополам разбойнику в услужливо подставленный затылок. Лидер всхлипнул и распластался на грязном асфальте.

Короткий шаг к искореженной иномарке, рывок двери, и всего через пару секунд в проеме показалась дико взвывшая от боли девица. Ухватив девицу за платиновую стрижку Варяг, поволок прочь от машины.

— Ты вела повозку? — задал Ингвард простой и, в принципе, не требующий ответа вопрос.

— Говори, пока жива. Был злой умысел? Подумай, прежде чем отвечать. Богами клясться не заставлю, так успокою. Жить тебе всего ничего.

В руке у него возник нож.

— Твой хозяин ничего не услышит, — кивнул он на лежащего в пыли главаря.

"Разводные" замерли. Ситуация развивалась нестандартно. Девица всхлипнула и с готовностью озвучила требуемое признание.

— Выходит, задумано было? — жестко усмехнулся Вовка. — Так о чем рядить? Вина на вас, — он обвел взглядом разбитую машину. — А за навет положено с вас виру взять. А то и живота лишить.

Он поднял голову, внимательно глядя на онемевших от подобной наглости пособников главаря. Нажим упертого в шею девицы клинка усилился. Появились капельки крови.

Сбитые с толку жестокостью отпора, дорожные разбойники растерялись.

— Серебро сюда, — продолжил нагнетать, умело пользуясь их замешательством, варяг. — На землю все сыпь.

— Кому голову рабскую подарить? — властно повел бровью безжалостный судья. Вскрикнула зажатая в его могучих руках жертва.

Соратники переглянулись и, опасливо косясь на замершего возле "буханки" Абрека, принялись торопливо вынимать из карманов свое имущество.

А еще через несколько секунд, растерявшие гонор прохиндеи уже отступали к своим железным коням.

Варяг оглянулся на своего спутника и, повинуясь укоризненному взгляду, с крайней неохотой отпустил заложницу.

— Ступай и трижды думай, выполняя приказ господина, — он вновь вздохнул, проводив взглядом стройную фигурку, словно сожалея о потерянных возможностях, и принялся собирать лежащие на асфальте бумажники и золотые побрякушки.

Закончив, вернулся к Абреку: — Ценность этих квадратных коробок для меня не ясна, однако, выбросить никогда не поздно, — он свалил на капот несколько навороченных телефонов.

— Слушай, что это у тебя? — заметил, наконец, воин зажатые в руках у помощника прозрачные пакеты, в которые Игорь, предусмотрительно стерев отпечатки, упаковал стволы.

Увидев, что бойцы, придя в себя, собираются дать отпор, Абрек вынул конфискат и, неловко взведя курки, наставил оружие на головорезов. Понимающая в "огнестреле" куда больше викинга, братва осознала тему на раз. Отморозки, разъезжающие на убитых колымагах, с парочкой упакованных в целлофан стволов, и начинающие деловой разговор с угрозы перехватить глотку, на роль их клиентуры подходили мало.

"Развести таких — удастся вряд ли, а вот устроить в ответ пару-тройку пулевых дыр в организме — ребята вполне в состоянии", — сообразили неудачливые махинаторы. А подумав, сочли за лучшее не испытывать судьбу в играх с непонятными отморозками.

— Послушай, — огорченно произнес Абрек, пряча оружие. — У нас так нельзя. Из-за твоей самодеятельности на мне висят уже минимум три неслабые статьи. Ну, нарушения закона.

Деловито упаковывающий хабар воин пропустил выговор мимо ушей: — Я впервые вижу столь глупых воинов. Они променяли столько золота на жизнь паршивой рабыни. Глупцы.

— А я, правда, немного испугался, — признался варяг, закончив складывать добычу в салон. — Когда разглядел у нее на шее тавро. Ну кто станет ее жалеть?

— И уже было хотел ее прикончить, чтобы не путалась под ногами, когда они кинутся в бой. Но эти безмозглые сами отдали все. Странно.

Объяснять, в чем была истинная причина покладистости дорожных пиратов, Абрек не стал. Довольно и того, что воин успел раздобыть нож. Не дай господь, если в руки к несдержанному викингу попадет полуавтоматический пистолет системы "Глок". Отобранный у одного из убитых возле раскопа ствол мирно лежал в объемном пластиковом мешке, который рачительный мародер приспособил для сбора трофеев. А как забрать его без последствий, Абрек пока не придумал.

Остаток пути прошел без особых событий. Правда, попав в город, спутник вконец растерялся и, воспользовавшись советом водителя, улегся на дерматин сидения. Закрыв глаза, он лишь вздрагивал от скрежета трамваев.

Въехав во двор, Игорь подогнал машину к подъезду и быстро провел сомлевшего от обилия впечатлений путешественника в подъезд. Загаженная кошками и малолетними вандалами лестница новых впечатлений, способных расшатать и без того дрогнувшую психику гостя, не принесла.

В полупустой квартире тот, молча, осмотрелся. Задержал внимание на темном экране старенького телевизора и уселся в угол. Старый стул скрипнул, но, видимо, принес варягу некоторое успокоение.

Он помолчал и, наконец, выдохнул: — Я долго жил, но принять все сразу тяжело. Скажу больше, мне трудно. И дух мой в смятении. Чужое тело — пустяк после того, что я видел. Позволь немного отдохнуть.

Игорь раздумчиво глянул на Вовку. Временами он просто забывал про случившееся и смотрел на приятеля, ассоциируя его с прежним Кубиком.

— Давай так: — Прими лекарство и ложись спать, — решил Абрек, выходя на кухню. Достал из холодильника полбутылки водки, оставшейся с какого-то праздника, и налил в стакан: "Парень здоровый, ему двести грамм, как слону дробина".

Гость смотрел на него без эмоций.

— Пей залпом, задержи дыхание, после, вот, съешь огурец, и ложись спать, — распорядился лекарь.

Сомнение, возникшее в процессе приготовления микстуры, погасил: "Ничего. Веками проверено, переживет".

Похоже, сработала память тела. Пациент "снял" стакан без малейшей заминки. Выдохнул, поставил на столик, скривился, и внимательно прислушался к себе.

Не имевший практики в употреблении спиртного, организм спортсмена среагировал адекватно. Вовка осоловевшим взглядом посмотрел на Абрека, закрыл один глаз, пытаясь совместить расползающиеся фигуры, и слабо махнул рукой. — Берсерково зелье? — он, продолжая говорить, начал плавно заваливаться на бок. — Великий… Тор, я иду… — голос перешел в хрип, и закончил варяг фразу заливистым храпом.

Семидесятиградусный самогон сработал без осечки.

"Ничего, проспится, будет как новый", — Игорь поднялся и, накрыв спящего старым пледом, вышел из дома.

Отогнать машину в гараж, спрятать клад, оружие покойных братьев и отобранное у разбойников барахло успели быстро.

"Сейчас главное, сообразить, какими неприятностями может все это обернуться", — рассуждал Игорь, сидя на скамье возле дома.

"Первое, что мне угрожает, это появление друзей и соратников гражданина Лазаря. Конечно, в том случае, если он счел нужным поделиться с ними своим интересом. Знать этого, мне не дано".

И тут он припомнил, что, в бытность свою опером, зацепил на хиленький крючок одну из шестерок в обильном сообществе покойного: "Восстановить контакт не трудно, другой вопрос, нужно ли?

Интерес его может быть понят превратно. А ну, как человечек решит поделиться своими мыслями со старшими товарищами? Нет. Будем исходить из простого факта. Если придут с вопросами, всегда можно отговориться незнанием: — Да, был, интересовался, ушел, куда делся, не знаю. Срастить отставного мента с исчезновением четырех человек, пожалуй, у них фантазии не хватит. По крайней мере, сразу. Сначала кинутся пробивать тему по конкурентам. А это дело не простое. Так что, небольшая фора у меня, пожалуй, есть".

Игорь задумчиво пожевал сорванный стебелек: "А почему бы им не помочь? Как говорит уголовное право? Ищи, кому выгодно. Вот и следует присмотреться к тем из контрагентов Лазаря, кто выиграет от его исчезновения больше всех. И помочь. Точно", — он замер, просчитывая возможные варианты. — "План, не план, некоторое подобие сложилось. Хорошо, с Лазарем понятно. Теперь отморозки с трассы, — Игорь тяжело вздохнул. — Номер колымаги они пробьют уже завтра и, верное дело, нанесут визит бывшему копателю. Вряд ли тот станет скрывать имя Абрека. С какой стати? Следовательно, визит рассерженных его выходкой разбойничков — дело ближайшего времени. Выяснив, что за Вовкой не стоит никакой силы, отыграются сполна.

И тут уже ствол не поможет. Упакуют, как сыр в нарезку. Стоп".

"Все срослось, — он даже хлопнул по шершавой доске скамейки. — Теперь дело за конкретикой". Сосредоточенно прикидывая за и против, не заметил, как пролетел еще час.

"Теперь осталось самое последнее — новый знакомый в старой упаковке", — неловко схохмил Абрек.

Он поднялся и быстро прошел к расположенному за углом ларьку, торгующему дисками. Отыскать сборник исторической серии, производства Британского телевидения, торговец сумел не сразу. Радостно улыбаясь, вытянул из коробки запыленные диски: — Со скидкой, — он протянул три коробочки. — Вот. История, от средних веков до наших дней. Эволюция цивилизации".

Ларечник, несколько удивленный сменой вкусов не замеченного ранее в склонности к историческим сюжетам клиента, незаметно пожал плечами.

"Да мало ли? Может, боевики надоели?" — не стал забивать себе голову довольный реализацией неходового товара продавец.

Глава 8

Абрек застал варяжского гостя мирно спящим там, где его срубил коварный стакан.

Продукт отечественного самогоноварения оказался высшего качества. Поэтому Игорь решил использовать свободное время для самообразования. Короткая экскурсия по просторам Интернета выдала целую гору информации. Однако из всего прочитанного им вырисовывалась довольно мрачная картина.

Викинги, они же варяги, норманны, отличались необузданным нравом, полнейшим пренебрежением к чужой жизни, и на протяжении нескольких веков были сущим наказанием для остальной части Европы, да и Азии. Информация подкреплялась красноречивыми примерами абсолютного попрания права частной собственности всех остальных народов и стран.

Ребята в меховых безрукавках, вооруженные топорами и прочим колюще режущим оружием, наводили ужас на всех, до кого могли дотянуться. А могли они многое. Как оказалось, бригады этих средневековых рэкетиров и отморозков шастали по всей территории Европы и, задолго до испанских мореходов, посетили Америку. Впрочем, там, судя по всему, долго не задержались, предпочитая снимать дань с находящихся куда ближе соседей. Досталось от них и племенам, живущим на нынешней территории России.

Читая о суровых нравах варваров, Игорь с опаской покосился на тихо сопящего во сне соседа.

Однако, исходя из прочитанного, можно считать, что дорожные ребята еще легко отделались. Особенно умилило Абрека описание моральных норм викингов. Примером послужило сообщение хроникера. Изложенное в Абрековском понимании оно выглядело примерно так:

"Один Викинг, которого приютил на ночлег некий гражданин, с дорогой душой обнес хату благодетеля и ушел во тьму, естественно, позабыв простится со спящими хозяевами. Однако, не успел он отойти, как его охватило раскаяние. Воин вернулся, разбудил хозяина, принес извинения, а после спокойно прикончил его и вынес все имущество, но уже с чистой, незапятнанной совестью".

История дала обильную пищу для размышления.

— Непросто все, — заключил исследователь. — С таким характером и на свободе — это чудо. Игорь выключил компьютер и, махнув рукой на все опасения, улегся спать.

"В моей ситуации никакой разницы. Прирежет постоялец, либо обозленные бандиты. Итог один. Будь, что будет", — решил он, гася свет.

Проснулся от звучащего в пустой комнате, словно рокот небольшого водопада, храпа спящего на тахте соседа. Абрек встал, потянулся и отправился в ванную комнату, приводить себя в порядок. День, судя по всему, предстоял долгий и насыщенный.

Тем временем, постоялец подал признаки жизни.

— Ох, ты, — поднял голову варяг и закончил точь-в-точь, как обычный российский гражданин, перебравший накануне: — Где я? — он оглянулся, — Что это было?

Непонимающе уставился на Абрека. Понемногу вспомнил и заморгал, приходя в себя: — Так, значит, все правда? Не сон?

Обошел небогатую Абрековскую квартирку, молча заглянул в места общего пользования, где выслушал краткую инструкцию пользованием бытовыми приборами, и вернулся назад. Похоже, с утренним недомоганием печень штангиста справилась, по крайней мере, выглядел он вполне нормально.

Завтрак на маленькой кухоньке тоже прошел без особых разговоров. Однако, закончив есть, поднял незамутненный взгляд Вовкиных глаз и спросил: — Что делать думаешь, хозяин?

Игоря, который всю ночь смотрел кошмары с участием своего нового-старого знакомого, несколько покоробило последнее слово. И он напрямик задал интересующий вопрос, пересказав вычитанный отрывок летописи. Могло ли такое быть в действительности, и как он относится к этакому проявлению благодарности?

Выслушав короткую историю, варяг согласно кивнул: — Могло. Такое… запросто.

Странно только, что этакая безделица, и сохранялась в вековой памяти, — вот и все, что понял Игорь из невнятного комментария.

Викинг, почувствовав некоторую напряженность, замолчал. Помедлил и, наконец, ответил по существу.

— Хозяин трижды глупец. И сам виноват, — сказал он. — Во-первых, впуская в дом столь тревожного постояльца. Или он не знал, кто к нему пришел? Не видел шлема и доспехов? Меча? Тогда почему положил спать без присмотра и позволил тому спокойно отыскать и вынести все ценности?

— Даже почитаемый Византийцами пророк сказал: "Да не введи меня во искушение".

— А хозяин нарушил основу своей веры, если он был христьянин. За что и поплатился, — сформулировал норманн позицию.

— И еще, — викинг, пытаясь подобрать слова, кивнул за окно. — Те, которые твой клад хотели забрать, они вовсе не моего рода, а разве поступили иначе? Так в чем тут отличие? Они считали себя в праве, вот и все. Так чем они лучше того воина?

— И, наконец, последнее, — Варяг уперся взглядом в глаза собеседника. — Он, тот викинг, все-таки вернулся. И дал возможность судьбе решить, кто достоин владеть добром. У хозяина были все шансы победить в честном бою. Почему кто-то должен щадить его? Будь селянин сильнее, он разве не забрал бы мою жизнь, и добро? В чем тут грех?

— Ты понимаешь, — Игорь озадаченно щелкнул пальцами. — Мораль изменилась. Все стало по другому.

Варяг недоверчиво покосился на него: — Да? Тогда какой вопрос. Если вы пытаетесь судить поступок человека другой эпохи по своей мерке. И кстати, а мне вот кажется, ничуть не изменилась, эта ваша мораль. В пути нас едва не обобрали разбойники, в лесу тоже. И здесь мы сидим в коробке, за крепкими засовами. Если мораль стала иной, от кого ты запираешь дверь?

Чувствуя, что проигрывает спор, Абрек оскорбился.

— Я тут достал для тебя кино, — он показал на темный экран "Фуная".

— Телевизор. Как тебе объяснить? В этой коробке будет видно все, что произошло со времени твоего века. Думаю, тебе будет полезно.

Викинг глянул на экран: — Это как мухоморы? Мы тоже иногда варили зелье а после видели, что было и будет с нами, и не только… Правда, голова после… Раз вы научились делать это без последствий, тогда конечно, почему не испробовать.

Не став далее проводить параллели, Игорь включил проигрыватель и поставил первый диск.

Воин настороженно взглянул на мелькающую рекламу, поднялся, обошел электроприбор, вновь опустился перед телевизором и всмотрелся в начавшееся действо.

"Средние века. Время великих походов и завоеваний, полководцев, гениев и негодяев. Инквизиции и эпохи ренессанса", — зазвучал за кадром голос диктора.

— Ну, смотри, а я пока съезжу к знакомым, — сообщил Игорь, вставая.

— Меч дашь? — не отрываясь от экрана, спросил викинг. — Мне будет спокойнее.

Игорь остановился: — Так нет у меня. Сейчас они только в музеях.

— А чем вы воюете? — резонно поинтересовался варяг.

— Это долго объяснять. Тем более, его и в доме хранить нельзя. Закон. Оружие носят лишь стражи порядка.

— А как же разбойники? — все так же непроницаемо задал вопрос гость из прошлого.

— Ну, да, еще бандиты, — вынужденно признал Абрек. — Но их за это наказывают. Сажают в тюрьму.

— Хм, а тех, кого убивают разбойники и стражники, вы научились воскрешать? — наивно поинтересовался норманн.

Игорь отрицательно покачал головой.

— В таком случае какая разница с того, накажут тех, кто вырежет тебя и твой род, или нет? Не понимаю. Убитых это не воскресит, — Варяг вновь поднялся и отправился в кухню. Вернулся, держа в руках топорик и точильный камень, которые уже полгода валялись забытые под раковиной.

— Что же ты так лезвие запустил? — укоризненно произнес гость. — Металл добрый. А вот рукоять — дрянь, — он провел по лезвию. — Позволь, у меня побудет?

Показав кнопки управления звуком, Игорь предупредил оставшегося в одиночестве гостя и вышел, закрыв дверь на ключ.

"Конечно, надежнее было бы угостить его вчерашним снотворным, однако, так и споить недолго. Да к тому же кончилось", — рассуждал он, спускаясь вниз.

К безногому копателю добрался на автобусе. Во дворе огляделся и, не заметив ничего подозрительного, поднялся в квартиру.

Открыл сам хозяин. Откатился, приглашая войти, и внимательно глянул на гостя.

— Ну как съездил? — поинтересовался Гоша, когда Абрек протянул ему ключи.

— А, все впустую. Только зря бензин пожгли, — отмахнулся Игорь.

— Ну и слава богу. А то ко мне тут человек приходил, — без перехода сообщил калека, — от Лазаря. Слышал о таком? Интересовался. Ну, я извини, сказал, как есть. Дал, дескать, машину, а что, куда, не ведаю. Не навредил?

— Нормально, — коротко ответил Абрек. — Ничего серьезного, — подумал и добавил: — Тут другая проблема. На трассе с "разводными" повздорил. Наехать решили. Короче, не сегодня-завтра от них кто-нибудь к тебе заявится.

— Смотри, как у тебя весело? — усмехнулся инвалид. — Жизнь, прямо, кипит. Ну, так и что? Как придут, так и уйдут, — он откатил тележку к полке. — Лазаревские тоже поначалу пальцы крутили. А я им на стенку показал и доходчиво объяснил, что мозги на бетоне некрасиво будут выглядеть. Пришлось, правда, пару лимонок достать. Но они ребята понятливые, враз присмирели. Разберемся. Мне терять нечего, а остальным еще пожить охота.

— Не стоит, Гоша, — Абрек, и впрямь, не хотел создавать приятелю новых проблем.

— Скажи им все, как есть: "Брал, вернул. Такой-то". Тебе какие предъявы? С ними я уж сам разберусь, — Игорь сделал вид, что размышляет. — Можешь даже с них денег снять.

— Как это? — удивился Григорий.

— Скажи, мол, обмолвился Абрек, собирается в лес. За добычей. Нашли, якобы, клад, или там чего ценное, сам придумай. А за отдельную плату им вот этот навигатор всучи. Вещь хорошая, особенно тем, что последний маршрут в памяти сохраняет. Так и говори, дескать, в первый раз брали, а теперь место запомнили.

— Ну, ежели так надо, почему не сказать? — согласился хозяин. — За приемник они мне минимум штуку "бакинских" выложат, а то и две. Не навредит тебе? — уточнил он у Абрека.

— Все под контролем, — успокоил тот. — А вот после забудь начисто. Совсем. И все.

— Никому, — предостерег уже на выходе. Глянул вокруг и наткнулся взглядом на темный от времени, с остатками облезлой краски, железный блин: — Слушай, а это у тебя чего? Мина?

Григорий безразлично глянул под шкаф: — Ага, противотанковая. Гансовская. Только без взрывателя. А чего?

— Ерунда, думал, может пригодится, капусту там посолить, прижать. Удобно.

— Ну, это да, в самый раз, — со сдавленным смешком согласился хозяин. — Так забирай, я разводным сверху стольник накину, и в расчете, — он выкатил болванку на середину комнаты.

Игорь уложил тяжелый предмет в сумку.

— Так может тебе, для капустки, и взрыватель дать? — невинно спросил Гоша, провожая гостя. — Самое то, рассол бодяжить, — он вынул, откуда-то короткий цилиндр — трубку с резьбой.

— С этой аккуратно, — предупредил черный археолог.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Абрек, осторожно убирая цилиндр в карман куртки. — Ну, считай все, теперь капуста будет, самый смак. Когда засолю, приеду, угощу, — он прижал дверь и неторопливо двинулся вниз.

"Итак, что мы имеем? — рассуждал, сгибаясь под тяжестью груза, шагая к остановке. — Разбойнички с большой дороги ждать не станут, а услышав про хабар, тем более. Теперь дело за малым", — он глянул на забитый людьми пятачок и махнул рукой. Лезть в переполненный автобус, имея такой багаж, не стоит. Вышел к обочине и, сосчитав наличность, махнул проезжающему мимо частнику.

Открыл двери квартиры и удивился тишине. Словно и нет никого. Постоял, осматривая входную дверь: "Следов взлома не видать. Интересно". Шагнул внутрь и уставился на замершего возле входа варяга. Блеснула отточенная сталь.

— Ты чего? — Абрек осторожно уложил сумку под вешалку.

— Да, так, на всякий случай, — просто отозвался гость, пряча оружие. — Мало ли?..

— Ну что, досмотрел кино? — поинтересовался Игорь. — И как?

— Многие знания, многая печаль, — ответил тот вовсе не свойственным норманну афоризмом. — Много кровушки на земле пролилось. Страх берет. Всего не понял, только, жуть, как мне это не нравится. У нас все проще, честнее было.

— Эх, это Византеи все… — он не закончил. — За веру сколь народу пожгли, да и галлы со своими Робеспьерами — упыри каких мало. Далее глядеть не стал. Ты мне скажи, чего сам невеселый? — внимательно глянул на Абрека гость. — Я ведь понял, что сотоварищей тех, лесных разбойников, стережешься. Думаешь, отыщут след?

— Ясное дело. В наше время тайн почти не осталось, — Игорь вдруг заметил торчащий из-за пояса Вовкиных джинсов ствол. — А это чего?

Викинг выдернул пистолет: — Так вот, значит, чего вы взамен мечей придумали? Хитро. Только мудрено. Как работает видел, а в остальном не разобрался. Подскажи. Ты ведь вчера на тракте такими чужих пугал.

Абрек вильнул глазами, но поняв, что отвертеться не выйдет, опустился в старенькое кресло. Принял поданный напарником ствол и вынул обойму.

— Стреляют, собственно, вот эти кусочки свинца. Внутри патрона заряд. Здесь с торца капсюль. По нему ударяет боек, такая острая железка. Горит порох и выстреливает пулю. Остальное — детали. Вставляешь, взводишь курок, готово. Этот пистолет без предохранителя. Направил, нажал и готово. Конец ствола навел, этого достаточно, — он щелкнул, спустив курок вхолостую. — Расстояние прицельной стрельбы метров десять. Да, для ближнего боя, этого и достаточно. Пробивает лист железа. Такой, — ткнул пальцем в столешницу. — Есть и другой вариант: Автомат — тот выпускает за один миг с десяток пуль и бьет дальше, метров на сто-двести, винтовки — еще дальше.

— Много чего есть, — не стал распространяться Абрек. — Уж в чем, в чем, а в средствах уничтожения себе подобных мы поднаторели. Потому и законы приняли, чтобы хоть как-то ограничить распространение оружия.

— И как, помогает? — викинг осторожно взял пистолет. Вщелкнул обойму, примерился.

— Красив, — бережно положил оружие на стол. — Так вот почему те, дорожные, нас живыми отпустили, — припомнил он зажатые в руках Абрека стволы.

— Значит, ждешь? — вернулся к началу беседы викинг.

— Обязательно, — согласно кивнул Игорь. — И те, и другие, а если найдут, тогда обязательно кончат. И никакое оружие не спасет. За ними деньги и сила. А нас всего двое.

— Кстати, — припомнил варяг. — Видел там, — он кивнул на телевизор, — бумажки, что у вас взамен серебра и золота, — вынул из мешка стопку из купюр, реквизированных у Лазаревских. — Это сколько?

— Это много, — отозвался Игорь. — Три оранжевых — это мой заработок за месяц. Одна синенькая: тысяча рублей — неделю можно жить. Питаться, — уточнил он.

— А сколь серебра они стоят? — попытался привязать к понятной системе ценностей варяг.

— За серебро не скажу. Много. Килограммов десять, или больше. А золота всего грамм пять-шесть.

— Дукат? — скривился норманн.

— Все относительно, — Игорь уже говорил, как с равным. — Еда, одежда дешевле, золото дорогое.

— А оружие? — вновь перевел на понятные материи слушатель.

— Оружие купить трудно. Только у таких, как Лазарь, бандитов. Ну, штук пять-шесть таких вот рыжих бумажек за простенький ствол.

— Понятно, — протянул варяг. — Высыпал на стол содержимое мешка и сноровисто разобрал бумажки. Споткнулся на Евро и долларах.

— Это ваши — варяжские, они же галльские, и норманнские, короче, для всей Европы, — ткнул Абрек в сложный узор. — А зеленые, как жаба, это доллары, заморские, из Америки. Место распространения весь мир. Евро дороже, — не дожидаясь новых вопросов объяснил он.

— Держи, — протянул варяг Абреку стопку бумажек. Даже разделенная пополам кучка вышла внушительных размеров. — Бери, твое.

Норманн сложил руки на груди: — Золото не отдам. Потому, как ежели не было иного уговора, трофей должен быть у каждого свой, так издавна повелось. А это, уже после выдуманное, бумажки — по-вашему разделил. Поровну.

Игорь задумался: "С одной стороны, вроде, как грабеж, а с другой? Это ведь не я их, а они меня в лес вывезли, и чья вина, что так все сложилось? Чего уж тут. Опять-таки, и на похороны деньги нужны.

Он спрятал деньги в карман: " С волками жить, по-волчьи выть. Вспомнив о погибшем приятеле, глянул на Владимира.

— Ты мне скажи, что за кольцо такое, и в чем смысл его? — не сумев подыскать слов, чтобы описать превращение, спросил он.

Однако варяг понял, и темнить не стал: — Сам не знаю. Кольцо мне отец отдал, перед смертью, а ему — дед его. Рассказывал, что испокон века оно в нашем роду. Откуда взялось, никто и не помнит. Так, вроде легенды, сказывали бабки, досталось оно кому-то из предков в давние времена, как трофей. Далеко тогда наши струги ходили, за море, что ныне Русским зовется, и по Средиземельному, туда, в страну черноголовых людей, и еще дальше. Жара там невыносимая, такая, что реки сохнут, и люди в два роста. Вот после того похода и появилось оно в нашем роду. Вроде, как амулет, но я и знать не знал, что может оно такое. Да я и сам сыну наказ давал, когда будет хоронить, с пальца снять. Как вышло, что в могиле оказалось, не знаю, может, забыл или выронил. Да только ведь и нет его, кольца-то? — варяг покрутил ладонью. — Или есть? — он озадаченно пощупал палец. — Не понять.

Он отвлекся и принялся за осмотр добычи. Нацепил на шею блестящую, в палец толщиной цепь, натянул пару колец, примерил золотые часы Лазаря.

— Ты, вот, что, — Игорь покосился в сторону. — Сними пока. Неровен час, дружинники его заявятся, признают, не отпереться.

— И что? — удивился воин. — Налетят, сразимся. Будет воля Одина, победим, нет, знать, так и быть.

— Можно, конечно, — не стал спорить Абрек. — Только есть у меня план, который позволит нам с ними чужими руками справиться, или хотя бы поможет.

Варяг с готовностью стянул побрякушки, уселся удобнее, баюкая в руках ствол, с которым, похоже, решил не расставаться, и приготовился слушать.

name=t9>

Глава 9

Рассказ вышел коротким, однако главное гость из прошлого уловил.

— В таких случаях не в крепости сидеть нужно, а идти навстречу врагу, — заключил он, исходя, видимо, из собственного опыта. — Ждать последнее дело.

Деятельный характер взял свое. Он сложил в поданную Абреком сумку барахло, сверху уместил глянувшийся ему туристский топорик и вопросительно взглянул на хозяина.

Игорь задумчиво стоял посреди комнаты. Уходить в неизвестность не грело, но и дожидаться, когда подчиненные криминального папы хватятся своего предводителя, — тоже.

— Ладно, — решительно произнес Абрек. — Поехали к тебе, — он досадливо поморщился, — в смысле, к Вовке. Посмотри там, в карманах, ключ от дома был. Не потерял?

Викинг вынул на свет плоский ключ с глубокими бороздками: — Этот?

Игорь присмотрелся и кивнул. Собирался он куда медленнее спутника. Проверил документы. Упаковал в свежий целлофан стволы. Для порядка набросал покаянную бумагу о найденном огнестреле и взрывоопасном предмете, похожем на противотанковую мину. В конце заявления не забыл проставить сегодняшнее число. Бумажка — тьфу, и поверить, конечно, не поверят, но и хранение предъявить тоже не сумеют.

Вышли на солнечную улицу и замерли. В прохладном октябрьском воздухе явно пахло грозой.

— К чему бы это? — удивился Абрек. — Тут впору снегопад ожидать, а погода, словно май на дворе.

Варяг, которого больше занимали окружающие их предметы быта, лишь молча кивнул.

К Вовкиному дому вышли, срезав полквартала. Скользнули через отверстие в худом заборе, миновали трансформаторную будку и вынырнули совсем рядом от покосившейся двухэтажки сталинской постройки, где с незапамятных времен жила Вовкина семья.

Родители, которых достал городской быт, вышли на пенсию и переехали доживать век в родную деревню, куда-то под Тулой, а сам Кубик заглядывал домой изредка, в промежутках между сборами и соревнованиями.

Чужая квартира встретила тишиной, легким запахом пыли и тиканьем старинного, размером с хороший горшок, будильника.

Варяг огляделся и вдруг, словно вспомнив что-то, шагнул в коридор.

— Что находится вот за той дверью? — кивнул он на плотно закрытую створку. И сам же ответил: — Там стоит такая же штука, как у тебя. В углу белый холодный ящик, а вот здесь из трубы капает вода, — он заглянул в кухню и уставился на Абрека: — Выходит, и его память сохранилась. Немного, но есть. Наверное, потому я сумел приспособиться к новому миру почти безболезненно.

Он ходил по пустым комнатам, временами останавливался, брал в руки мелкие безделушки, разглядывал их, клал обратно. Сосредоточенное, почти безжизненное лицо вдруг расплылось в доброй, по-детски беззащитной улыбке. — Игорь, — впервые с момента вселения в тело нового существа обратился он к товарищу по имени:

— А ты помнишь, как мы в шкаф ножик метали? — указал Кубик в треугольные щербины на потемневшем лаке старого серванта. — Мать меня тогда сеткой выдрала, — сообщил он давно известный Абреку факт. "Еще бы он этого не помнил. После разбора полетов ему месяц запрещали ходить к Вовке".

— Слушай. А я ведь почти все вспомнил, но в тоже время помню и стрелу, которую выпустил щербатый росс. Дружинник выскочил из-за щита, с уже натянутой тетивой, уклониться было невозможно. И хруст, когда она вонзилась в тело, и боль, которая жгла нутро, все помню. И поход на Царьград тоже. Славную мы тогда добычу взяли.

Он опустился на стул: — Так кто я теперь? — Иргвард Харикен, или Вовка Кубик? Все перемешалось, — язык его вдруг начал заплетаться. Поднял глаза на замершего в ожидании приятеля: — В голове словно костер. Горит. Жарко, — он сжал виски и тихо застонал. — Не могу. Больно.

Поднялся, шагнул в сторону и мягко опустился на истертый диванчик. Голова откинулась, глаза сомкнулись.

Игорь, встревоженный странным поведением друга, коснулся ладонью его лба. "Горячий, — констатировал он. Прислушался к дыханию: — Ровное, глубокое. Спит. Тогда возможно, стоит обождать? Не паниковать раньше времени? Кто знает, как отнесется его рассудок к медицинскому вмешательству? — он присел на корточки возле дивана, всматриваясь в простоватое лицо кореша: — Или это викинг? Хотя, нет. Последние слова были явно Вовкины. Да и лицо тоже. Все-таки в последний день, или два, он разительно изменился, постарел, что ли. Не внешне, конечно".

"А сейчас явно проявился тот раздолбай, который умудрился, зарабатывая неслабые деньги на призовых, купить лишь старенькую "семерку". Да и та стояла на соседней стоянке без дела, поскольку сдать на права вечно отсутствующий в городе спортсмен никак не собрался".

"Стоп, — Абрек выпрямился. — А это мысль, — он вновь прислушался к дыханию: — Ничего, он у себя дома… В край, черкну ему записку".

Вырвал лист из лежащего на телефонной полке блокнота и размашисто написал: "Уехал, буду скоро. Жди".

"TMi-35", — прочитал Игорь полустертую надпись на плоской, слегка похожей на сложенные вместе две тарелки, мине.

"Ничего, восемь кило тротила им за глаза хватит, — прикинул он возможности заряда. — А учитывая возраст игрушки, у нее наверняка в разы увеличилась чувствительность".

Отыскал документы на машину, снял ключ с крючка и, захватив смертоносную игрушку, удалился, оставив приятеля лежать на диване: "Конечно, куда правильнее было бы дождаться пробуждения, но время не ждет. И если я все правильно понимаю, Автоподставщики должны посетить Гошу, если уже не сделали этого. Будем надеяться, успеваю". До стоянки идти недолго, а знающие Абрека в лицо охранники выдали Вовкин раритет без малейшего колебания.

Нельзя сказать, что Игорь ехал в сторону недоброй памяти речушки с удовольствием. Смущала находящаяся в двух шагах от машины братская могила Лазаря сотоварищи. Однако чувство долга возобладало.

К месту добрался без происшествий. Слегка запылившийся от долгого стояния в лесу джип оказался на месте.

— Ну, помолясь, — выдохнул Абрек и, вспоминая уроки взрывного дела, осторожно вскрыл кусок дерна под передним колесом внедорожника. Уложил блин и аккуратно, боясь лишний раз вздохнуть, вкрутил взрыватель: "Кто его знает, что за эти годы стало с железякой". Мягко опустив дерн, присыпал место разреза сухими листьями. Придирчиво осмотрел.

"Красота, — заключил подрывник-любитель. — Не я буду, если они смогут бросить такую машину в лесу. А чтобы им не трудиться, оставлю и пульт", — приоткрыл дверь и положил коробочку умной сигналки на пассажирское сидение.

"Сто процентов, ни один автоугонщик не сможет устоять перед таким искушением.

Удивятся, возможно, озадачатся, вполне, но тачку заберут. А вот после, как говорится, возможны варианты".

"Вот, что, пожалуй, стоит подстраховаться", — решил Абрек и запрыгнул в авто.

Выехал на трассу и, проехав с пару десятков километров, притулил неприметный "Жигуль" у обочины. Черный "бумер", пронесшийся мимо его "семерки", засек на втором часу ожидания. Потянулся и потер ладони: "Вот так. А вы говорили, порожняком пойдем", — выдохнул опер, вставляя "симку" в роскошный аппарат, еще несколько дней назад принадлежащий уголовному авторитету.

— Кто это? — мгновенно среагировал первый же, забитый в память телефона, абонент с колоритным погонялом "Кот".

"Коренной обитатель, говоришь?" — улыбнулся Абрек и зашамкал, прижимая губы к носовому платку:

— Слышь, Котяра, папу, поди, ищешь? — и, не давая тому взорваться матерной тирадой, закончил: — Тогда гони своих на сто сорок восьмой километр трассы, сверток вправо там один, и по проселку километров пять. Дальше сложно, но ты по звуку найдешь, спутать трудно.

И вырубил телефон. Как ни жаль было трубы, рисковать не стал. Колеса проезжающих большегрузов размололи пластик и микросхемы дорогой игрушки в три минуты.

"Теперь, если все срастется, мне здесь делать нечего. Тут скоро жарко будет".

Выждал просвета в движении и, законопослушно включив сигнал поворота, вписался в поток следующих в город машин.

План строился на том факте, что дорожных грабителей не так давно взял под свое крыло один из скрытых недругов Лазаря.

Двигаясь по данным навигатора, они выбрались на место стоянки и, вместо наглецов, опустивших крутую братву, наткнулись на крутой джип. Отморозки сложили два плюс два и предположили, что попали в засаду. Однако, обнаружив отсутствие людей, не расстроились, а решили познакомиться с авто поближе. И теперь, вольно или невольно, заявили о своей причастности к убийству. Благо, что и пистолет Игорь предусмотрительно вернул на место трагедии. А если быть предельно точным, положил возле пульта дистанционного управления. Нормальная реакция мужчины, открывающего дверцу, посмотреть, что за ствол. Ну, а дальше, как хотите. Пальчики-то останутся.

Колонна из пяти джипов, разгоняя диким воем сирен попутные авто, встретилась на полдороге к городу.

"А вот и наши, — удовлетворенно проводил взглядом жаждущих вендетты сподвижников Лазаря Абрек. — Как говорится, флаг в руки".

Прикинув все факторы, уверился в правильности рассуждений: "Теперь, как бы ни развернулись события, от крупных разборок их ничто не спасет. Если даже предположить худшее для меня развитие событий, что мина не сработает, все равно, доказать свою непричастность к четверке "жмуров", лежащих в неглубокой могилке, дорожным шакалам вряд ли удастся.

Лазаревские будут сначала стрелять, а после спрашивать. Ну, да это их игры".

Подъезжая к Вовкиному дому, он уже выбросил из головы всех бандюганов вместе взятых. Сейчас его куда больше тревожило состояние друга.

В комнату заглянул с затаенной тревогой. Однако приятель не спал. Он сидел все на том же диване. Услышав, как стукнула входная дверь, поднял голову и взглянул на Абрека: — Привет, Игорек, вернулся? А я что-то совсем расклеился, — сказал он и провел слабой рукой по осунувшемуся лицу.

Одного этого хватило Игорю, чтобы понять, — слова явно принадлежали Вовке. Подошел к приятелю, и потрогал его лоб: "Странно, холодный".

— Ну, как? — поинтересовался, скрывая искреннюю радость от возвращения друга.

— Нормально, — Вовка глянул в окно, — полдня проспал. Хотя, ничего странного. Помню, раз на Псковщине, меня здорово по голове долбанули. Так тоже, почти до самого Полоцка, на лавке, в ладье, проспал. Хорошо, Свен уже в возрасте был, присмотрел за ватагой.

— Ты чего такое несешь? — опустился на корточки Абрек. — Бестемей, окстись, какой Полоцк? Какая ладья?

Вовка прервался: — Хм, не бойся, Игорек, я не свихнулся. Просто, я — это в то же время и он, Ингвард. Понимаешь? — он задумчиво глянул на товарища. — Так вышло. И чтобы нам не погибнуть обоим, сознание отыскало выход. Этакий симбиоз. Я говорю и за себя, и за него. Ладно, не грузись, Гоша. Живем, и хорошо. Ты расскажи, чего там назлодействовал?

Лучшей иллюстрацией к рассказу мог стать протокол, составленный через несколько дней усталым следователем, зафиксировавший результаты случившегося далеко за городом кровавого столкновения двух противоборствующих криминальных группировок.

Картинка вырисовывалась простая и незатейливая. Хотя, что-то опытному сыщику было не до конца понятно. Если не сказать больше.

Но бланк протокола графы сомнения не имеет.

Первыми на берег малоприметной речушки, ни много ни мало в тридцати километрах от трассы, прибыла группировка занимающихся автоугонами и подставами и, скорее всего, не одни. И в этом же месте они встретились с одним из основных авторитетов городского масштаба по кличке Лазарь. Что заставило сойтись столь разных людей не известно, однако, случилось то, что случилось. Боевики застрелили Лазаря и прикончили двух его телохранителей и шофера. Свалив трупы в наскоро выкопанную могилу, очевидно, пожалев бросать дорогой джип авторитета, двое из них уселись в машину и едва тронулись, как джип взлетел на воздух. Заряд был такой силы, что остатки тех двоих собирали в радиусе полсотни метров. Пассажирам других машин относительно повезло. Они миновали осколков, но не избежали мести подчиненных Лазаря. Возможно, он, или кто-то из его телохранителей, успел сообщить место, куда отогнали захваченного авторитета похитители. Подручные Лазаря, скорее всего, просто опоздали. Опоздали выручить шефа, однако, успели застать деморализованных взрывом остальных бандитов, ликвидировавших их главаря.

Судя по всему, они открыли огонь из автоматов, едва сумели определить, кому принадлежит взорванный джип.

Уйти не успел никто. Облив машины бензином, мстители подожгли их, забрали тела своих товарищей и уехали с места преступления.

"Вуаля. Вот только куда вставить вопросы? К примеру, зачем привезли в это глухое место отмороженные злодеи криминального авторитета. А может, заманили? Тогда чем? И почему взорвался джип?

Судя по оценке криминалистов, никак не менее восьми килограмм в тротиловом эквиваленте. А самое интересное, что взорвалась самая настоящая противотанковая мина времен второй мировой войны. Неужели, совпадение? — озадачился следователь. — Хотя, почему нет? Джип трехтонная махина, а старый взрыватель способен среагировать и на крупного человека. Если все же совпало, тогда сходится ровно.

Но если с миной еще, куда, ни шло, можно примириться, то тут же всплывает новый вопрос. Распечатка звонков с сотового Лазаря обозначила последний звонок за час до взрыва, причем с трассы, где был только и возможен прием.

Неизвестный сдал автоподставщиков Лазаревским, но обозначил их место весьма своеобразно, почти прямым текстом намекнув на взрыв. И еще, и другие. Одни вопросы. Было от чего свихнуть мозги. А когда на шее висят два десятка дел, разбираться в таком скользком деле по собственной воле будет только мазохист".

Следак вытер испачканные в земле руки и выбросил из головы все глупости. Взглянул на полураскопанную яму. "Интересно, — вновь мелькнуло подозрение, — они что, не могли решиться, куда закопать тела? С какого?.." Но тут просигналил служебный УАЗик. Милиционер-водитель, красноречиво шевеля губами, пытался телепатировать начальнику о необходимости убираться из этой глухомани.

"А и ладно, — сплюнул капитан. — Десяток урок друг друга перестреляли, да и хрен с ними. Воздух чище будет".

Он решительно двинулся к машине.

Нельзя сказать, что Владимир Иванович Берсентьев был тупым, скорее простоватым. Добродушным и необидчивым.

Невысокий, плотный ученик смотрел на окружающий мир спокойно. Тройки воспринимал с философским осознанием предельной планки, редким четверкам удивлялся, и только. Вперед не лез, из толпы не выделялся. На фотографиях класса всегда стоял в последнем ряду, вторым, третьим от края. Дорога его была проста и понятна. Отец, слесарь инструментальщик шестого разряда, за оценки пацана не шпынял, говоря в ответ на шумное возмущение матери: Я сам в отличниках никогда не ходил, а человеком стал. Вот, закончит восемь классов, пойдет в училище, отслужит и к нам на завод. К себе в бригаду возьму, за год специалистом станет.

Изменилось все в седьмом классе. Пацан вдруг как-то внезапно набрал силу, окреп и стал выделяться на фоне худосочных сверстников как гриб боровик рядом с хилыми сыроежками. Учитель физкультуры, приметив мальца, позвонил старому приятелю и сосватал здоровяка в секцию тяжелой атлетики. А уже через пару месяцев, сдав норматив первого юношеского, Вовка поехал на соревнования. Победил легко, вернулся местной знаменитостью, а дальше все как полагается. Тренировки, сборы, поездки на всевозможные спартакиады. Не сказать, что хватал звезды с небес. Шел ровно, зато и без срывов. Стабильно. Венцом карьеры стало первенство России, присвоение Мастера, включение в список кандидатов в сборную. Однако навалились травмы: одна, другая, а после долгая реабилитация. Результаты так же стабильно снизились. Начала подпирать молодежь.

Тренер, отчаявшись разбудить в подопечном хорошую спортивную злость, которая только и могла помочь Кубику прыгнуть выше головы, с горечью признал поражение и махнул на Вовку рукой.

Ушел тихо. Без поздравлений и напутствий. Просто однажды не услышал своей фамилии в списке уезжающих на сборы. Пожал плечами, вырвал листок из старой тетрадки и написал короткое заявление.

Подмахнули без звука. Вот только последние призовые, недополученные им, как-то зависли. Сперва заходил, узнавал, потом только изредка справляться по телефону, а там и вовсе махнул рукой. Встрече со старым приятелем Вовка обрадовался. Абрек всегда был лидером в их компании. Принимал решения, организовывал, в общем, верховодил. И когда сейчас в жизни появился человек, способный взять на себя это нелегкое бремя, Кубик с облегчением признал его право на лидерство.

То, что случилось после того, как он надел кольцо, запомнилось плохо. Рывками, с пропусками, вынырнул из забытья, словно проснулся. И тут же обнаружил наличие постороннего в собственной голове. Приземленный штангист мистикой не увлекался и потому принял совершившееся, как чисто медицинский факт: "Замкнуло что-то, сосуд какой, вот и чудится. Ну, так и что? Может, пройдет. А нет, так люди и не с такими проблемами живут. Как-нибудь". Впрочем, никакого диалога не получилось. Второе я сознавало свою целостность только частично, потому довольно быстро их мысли, образно говоря, перемешались, сплавившись в монолит личностных качеств.

Многое показалось Кубику диковатым. Он огорошено вспомнил схватку под Константинополем. Яркие пятна щитов Византийской пехоты, рев летящей в атаку конной лавы. Мелькали в памяти лица боевых спутников. Долгие зимние вечера на продуваемом всеми ветрами островке, в дымном чаду коптящей печи, возле которой, кутаясь в шкуры, сидел его род. Да много чего видел удивленный Владимир, он же Ингвард, вождь маленького норвежского племени — клана, живший в неведомую пору и не раз стоявший на пороге вечности. А иной раз вздрагивал от вовсе страшных видений. Видел вдруг внутренним взором испуганное, молящее о пощаде, лицо простоволосой древлянки. Мелькнуло и вдруг исказилось страданием и мольбой, а то вдруг слышал крики и стоны жителей диких лесных краев, доверчиво впускавших его с дружиной в свои дома. Всякого повидал за долгую жизнь викинг. Хотя, как оказалось, по меркам современного века, не так уж стар был варяжский князь. Всего сорок с небольшим зим встретил он на земле, прежде чем вонзился в грудь острый срезень.

Выслушав рассказ товарища, Вовка удовлетворенно кивнул: — Толково, но жаль, Лазаревских положить не смогли. Может, имело смысл и ментам это место слить? — вдруг произнес он. — А что? В горячке те стволы на землю класть вряд ли бы стали, вот и с ними вопрос могли заровнять.

Абрек покачал головой: — Хорошая мысль, жаль поздно и не тому в голову пришла, — он глянул на Вовку: — Смотрю, ты взрослеешь. — Кубик неловко улыбнулся: — Да это так, само подумалось, — стал он по привычке оправдываться, но внезапно оборвал себя: — Ладно, проехали. Теперь на повестке дня вопрос более важный: — Клад карман жжет.

Он глянул на Игоря: — Мысли есть?

Тот озадаченно хмыкнул: — Нет, все сразу слишком плотно навалилось, даже не смотрел еще.

Кубик поднял глаза в потолок: — Что-то такое у меня в голове вертится, не могу сообразить. То ли человечек какой или еще какая ниточка, попробую вспомнить, — он поднялся с хлипкого диванчика. — И жить хорошо, и жизнь хороша.

Вынул стопку купюр, провел по срезу большим пальцем: — Неплохо, однако, денег много не бывает. Слушай, а что это мне из спорткомитета давно не звонят? Поехали, съездим? — глянул на приятеля. — Там, кстати, и Петровича повидать стоит. Он в позатом году на новую тачку пять штук зелеными у меня занимал. Машину уже давно взял, а долг так и висит. Я что-то и забыл совсем.

Абрек слегка удивленно посмотрел на приятеля. — Ну, поехали, — согласился он, не видя смысла сидеть в четырех стенах.

Старенькая машина вызвала у Кубика вздох сожаления: — Это прямо монстр какой-то. Хлопнул плохо закрывающейся дверцей и осмотрел пыльный потертый салон: — Ранний соцреализм. Душераздирающее зрелище.

Однако доехали быстро. Игорь приткнул машину возле блестящего лаком "кроссовера" с пижонским обвесом.

— Ага, вон и Петрович здесь, — кивнул на машинку Вовка. — Тренер давно такой хотел, кобель старый, девочкам пыль в глаза пускать, — он оглянулся и коротко пнул по натертому специальной ваксой колесу. Заверещала сигнализация. — Эй, ты чего там? — выскочил на высокое крыльцо слегка плешивый мужичок в спортивном костюме сборной России.

— А нам такие не давал? — удивился штангист, обернулся к разоряющемуся хозяину и весело поинтересовался: — Ты чего орешь, Петрович?

— А, это ты, — узнал, наконец, воспитанника тот. — В гости, что ли?

— Здравствуй, дядь Коля, — неторопливо подошел к тренеру Кубик. — Дельце у меня. Вот и заехал. — Пошли, Игорек, — обернулся он, не заметив протянутой руки. — Да, Петрович, а что, когда долг мне вернешь? — уставился в глаза воспитателя.

— Ка… а, долг, да ты понимаешь, резину вот взял новую, то-се, поиздержался… — отмахнулся Петрович.

— Понимаю, как же. Резина — дело хорошее, однако, твое, — отозвался Кубик. — А пять штук уже полтора года висят. Проценты набирают. Ну ладно, с процентами, а вот деньги, ты уж извини, надо отдать. Желательно сейчас, — он дернул уголком рта, крайний срок, завтра.

— Да ты чего, Вова?.. — поразился привыкший к обычной беззубости паренька тренер. — Я тебе говорю, сложности.

— Ты не мне о сложностях говори, а себе, — отрезал Кубик. — А машина у тебя хорошая, красивая, гладкая, как ладья. Ты ее береги, а то, не ровен край, сгорит.

Петрович замер: — А чего ей гореть-то?

— А я знаю? — удивился в ответ Кубик, холодно глядя в блеклые глазки Петровича. — Всяко бывает, пацаны там со спичками баловаться будут, или проводку замкнет. Да мало ли?

— Ладно. Телефон мой знаешь, дядь Коля, завтра позвони, договоримся, когда смогу подскочить, забрать, — он легонько повел плечом, отодвигая с дороги ошарашенного тренера.

— Круто ты с ним, — изумился шагающий рядом с приятелем Абрек.

— Жук он, даже жучило. На талонах и то экономил. Про остальное вообще молчу.

Дверь в бухгалтерию, расположенную на втором этаже, отворил без стука, однако, и не рывком. Ровно и уверенно, словно шел домой.

— Здравствуйте: — Произнес он, глядя на сидящую за столом даму. Поднятый в прическу, обесцвеченный до состояния сухого бессмертника волос, толстые упитанные щеки, неуловимый взгляд за блестящими очками.

Тетка косо глянула на вошедшего и продолжила разговор по телефону.

Вовка замер, ожидая окончания беседы. Однако разговор затянулся. Блондинка обсуждала вчерашний поход с кем-то в ресторан.

Выждав приемлемую паузу, Кубик негромко кашлянул и внимательно глянул на продолжающую беседу бухгалтершу.

Досадливо дернув уголком ярко красных губ, та прикрыла трубку и уставилась на посетителя.

— Берсентьев, получить призовые, — коротко проинформировал Вовка.

— Завтра, — отрубила мадам, собираясь продолжить беседу.

Тяжелая рука штангиста легла на телефон. — Почему? — в голосе Кубика возникла легкая хрипота викинга.

— Что вы себе?.. — она бросила трубку и уже со злостью посмотрела в лицо надоедливого клиента: — Выдача по четвергам. С трех до пяти.

Брови воина сомкнулись на переносице: — Деньги есть? Почему завтра?

— Не положено. И не хулигань, — словно щит выпятила та грудь пятого размера.

— Сейчас, — он уже не шутил. Рука, все еще сжимающая телефон, чуть сжалась. Громко хрустнул пластик японского аппарата.

Абрек, стоящий у стойки с приказами, поежился. Такая волна силы и железной уверенности в своем праве шла от его приятеля.

Похоже, и женщина уловила нечто, исходящее от безответного обычно спортсмена.

Едва сумев оторвать глаза от его застывшего лица, медленно, словно во сне, открыла кассу, вынула документы и отыскала расходник. — Сорок восемь тысяч, — выложила на стойку купюры.

Кубик сгреб деньги и криво расписался в бумажке.

Отошел в сторону и принялся пересчитывать.

Телефон коротко и хрипло звякнул.

Кассир подняла трубку и, с ненавистью глядя в Вовкину спину, отозвалась.

Судя по всему, звонила все та же собеседница. Отвечая на заданный вопрос, дама, не сумев перебороть чувство мести, громко произнесла: — Да так. Ничего серьезного, неудачник один. Держали его из жалости, а тут возомнил из себя чемпиона.

Однако тирада прошла мимо цели. Невозмутимо сложив деньги, Вовка кивнул приятелю и вышел в коридор. Однако, проходя мимо стенда, вдруг замер и взглянул на расписанный от руки лист ватмана.

"Поздравляем с рекордом", — значилось в заголовке.

Пробежал короткую заметку, в которой спортобщество чествовало нового чемпиона России.

— Погоди, — он вчитался. — Салиев? Сто семьдесят семь? Ну-ну, — зашагал по знакомому коридору, не дожидаясь товарища. Подошел к дверям, и заглянул в пустой зал. — Айда, — кивнул он Абреку.

— Поможешь? — оглядел стоящую на помосте штангу и снял замки. — Вон тех два по двадцать пять, и маленький, повесь, — попросил он, навешивая груз со своей стороны.

Снял куртку. Покрутил корпусом, отжался, размял руки и замер возле штанги.

Недолгий настрой, подход.

Кубик охнул, вынося прогнувшийся гриф к груди, глубокий присед, и вот уже, покраснев от натуги, он встал во весь рост, с поднятым вверх снарядом.

— Раз, два, три, — просчитал Абрек, глядя на ноги спортсмена. — Взят.

Грохот отпущенной штанги сотряс зал.

— Есть, — коротко рванул рукой Кубик. — Хрен вам, а не рекорд.

Подхватил куртку и двинулся к выходу. Озадаченный Абрек двинулся следом, пытаясь на ходу сложить общий вес блинов и штанги. Они уже вышли на крыльцо, когда он, наконец, удивленно произнес: — Так ведь… сто восемьдесят?

— А то, — одышливо и, вместе с тем, с глубокой гордостью отозвался Вовка. — Пусть знают наших.

В пустом зале, над откатившейся в сторону штангой, стоял задумчивый тренер и напряженно думал, где ему отыскать недостающую для возврата долга сумму.

Поездка в спортобщество принесла не только моральное удовлетворение. Общение с жуковатым тренером напомнило Вовке еще об одном старинном знакомом.

Хитроватый, услужливо-улыбчатый мужичок, с которым свела его спортивная судьба на борту авиалайнера, летевшего из столицы колыбели европейской цивилизации.

Билетов в эконом-класс на всех не хватило, и пришлось взять несколько мест в первом салоне. Жребием выпало почувствовать себя нуворишем Вовке.

Вот именно там и случилось нечаянное знакомство. Сидящий рядом с габаритным штангистом попутчик был сама любезность. Он с видимым восхищением расспрашивал о спортивных достижениях, мимоходом поинтересовался суммой призовых, а под конец поездки ненавязчиво намекнул, что имеет доход с торговли антиквариатом… И в случае необходимости мог бы помочь заработать спортсмену сумму, куда большую, чем та, которую получил Кубик за попадание в финал кубка…

Ничего особого. Просто передать посылочку… Адресат с готовностью приедет за ней в любой аэропорт объединенной Европы. Нужно лишь засунуть ее подальше в перевозимый командой багаж. Даже если бдительные таможенники и отыщут ее, конкретного хозяина вычислить не смогут.

Сообразить, что ему предлагают поучаствовать в обычной контрабанде, и вежливо отказаться у Владимира ума, конечно, хватило. Однако, Борис Борисович, как звали случайного доброхота, не расстроился. Поцокал языком, выразив сожаление непрактичностью его молодого знакомого, и всучил твердый картонный квадратик визитки.

— Всегда рад помочь, — раскланялся антикварий, сияя вставным фарфором на прощание.

Эту карточку и отыскал Вовка в развале тренировочного барахла, сложенного в большой разноцветный пакет, лежащего в его, не занятой еще никем, кабинке.

Приятели неторопливо шли по тихой, безлюдной улице.

— Ты точно знаешь, что он пойдет на сделку, — поинтересовался Абрек, когда Вовка поведал ему свой план.

— Да сто к одному… — стрельнул Кубик взглядом вслед симпатичной девушке. — Ох, какая… — с вовсе несвойственными ему плотоядными интонациями протянул он. — Хороша, Маша, да… Нам некогда. Так, о чем я? Ага, — он смущенно шевельнул метровыми плечами. — Взять, он, конечно, возьмет. Вот только, заплатит ли нормальные деньги, это вопрос. Жук тот еще…

— Ну, хорошо… А если он на контору стучит? — с сомнением предположил Игорь. — Антиквариат их тема. Особенно такой. Вроде, как достояние государства.

— Ага, пусть они мне за ваучер сперва заплатят, — огрызнулся Кубик. — Нет, если ты против, давай сдадим. Толик рыжий им применение живо отыщет.

— Да не против я… — поморщился Абрек. — Просто, опыт подсказывает, в бизнесе каждый второй барабанит, как пионер. А там, что, иначе?

— Не заложит, если выгода будет, — раздумчиво протянул Вовка. — А мы ему тогда леща кинем. Мол, это так, часть, так сказать, пробный шар.

— Поманить, конечно, можно. Но сдавать нужно все. И сваливать, — принял решение Абрек. — Повтори-ка фамилию этого делопута. Попробую его по своим каналам пробить. Что за зверь такой…

— Слушай… — Кубик уставился на приятеля ошалелым взглядом. — Я вот про захоронку ляпнул. Ну, типа замануху для торгаша. А в голове, словно выключатель щелкнул. И так все живо увидел. Словно… Ну не объяснить. Давай я лучше тебе своими словами расскажу, что вижу?

— Давай присядем, что ли, — оглянулся Абрек. — Вон, скамейка. В тенечке, — он шагнул к притаившейся под сенью полувекового клена скамье.

Вовка последовал за товарищем, оглянулся, проверяя отсутствие чужих ушей, и откинулся на перекладины, выкрашенные когда-то салатной краской.

Прикрыл глаза и негромко, почти без выражения, начал рассказ:

— По зиме еще от князя киевского гонец прискакал. Большую Дружину Свендослав собирал, на Царьград идти. А чего, платит князь честно, удачлив. Пошли.

Тут Вовка вынырнул из воспоминаний: — Ты не поверишь… — он очумело покрутил головой. — Почти без потерь крепость осадили. Стояли все лето. Но до битвы так и не дошло. Иннокентий, император Константинопольский, решил миром откупиться. Богато взяли. Струги едва воду бортами не черпали. А идти порогами вверх по Днепру пришлось. Но своя ноша не тянет. Осилили. Короба золотом, посудой черненой, прочим добром до краев набили.

Но это все, как говорится, присказка, — Кубик вновь вернулся в прежнее положение. — Печенеги вдоль берега долго шли. Скачут, визжат, луки показывают.

Но до поры не трогали. Нас много шло… Ватага знатная. А вот когда через пороги двинулись, караван распался. Одни, которые перетащили, и вперед грести стали, а тут вода сошла. Совсем тяжко пришлось. А мои струги среди тех, последних, шли. В общем, ночью степняки налетели, кто не успел, там, и постреляли, изрубили, а я, как чуял, сказал на мель не вытягивать. Успели в темноту уйти. Только, все одно, многих наугад стрелами побили. Грести некому. Степняки вдоль берега туда-сюда скачут, рассвет ждут. Единственный выход — сбросить добычу и уже налегке уходить.

— Короче, — устав слушать камлание приятеля, от монотонности и безжизненности которого у Абрека уже побежали по спине мурашки, попросил он.

— Да куда короче? — вновь ожил Кубик. — Там кряжи гранитные стеной по левому берегу сплошняком. Однако повезло. Вплотную подошли и чудом щель отыскали. Протиснулся. Факел смоляной запалил. Пещера, как зал… Сухая. Решились. Перетащили все. Камнями завалили. Напоследок, большой, с два роста, снаружи привалить сумели. И ушли до рассвета.

— Ну и к чему все эти сказки? — с легкой иронией поинтересовался Игорь. — Если там чего и было, давным-давно пропало. Ты представь, когда это было? Тысяча лет прошла. Понимаешь? Тысяча. Опять же река русло пять раз сменила, чего только там ни настроили… Плюнь. Не забивай голову.

— Наверное… — с легким сожалением согласился Кубик. — Жаль. Примета там еще была. Скала, как… — он сложил ладони домиком. — Как пирамида. Здоровая. Мы в аккурат на восходе управились, я, как солнце на ней вставать начало, локтем отмерял.

— Вова, отстань, — уже с досадой отозвался слушатель. — Нам этот хабар пристроить, за глаза хватит.

— Ну, хорошо. Представь, срастется, — не отставал приятель. — А дальше что? В городе, после всего, что мы тут наворотили, нам оставаться всяко не климатит. Уматывать придется. Все бросать. Так какая разница, куда ехать? А так, хоть цель?..

— Но ты бы видел, сколько там всего, — в голосе рассказчика прозвучало искреннее восхищение. — Это видеть нужно…

— Разве что?.. — не смог отыскать довод против подобного расклада Абрек. — Чем твой рассказ хуже того архивного документа?

— Ладно, давай пока эту историю отложим в сторону и вплотную займемся нашим антикваром.

План составили быстро. Решили домой не возвращаться. От греха… Звонок случайному знакомому оттягивать тоже не стали.

Естественно, Кубику пришлось напомнить недоумевающему абоненту, кто звонит и зачем. — Поговорить? — с интересом откликнулся на предложение торговец стариной. — Без проблем. Так понимаю, вы, Владимир, всесторонне обдумали мои слова?

Получив уклончивое подтверждение, согласился, что разговоры лучше всего вести напрямую, а не по телефону. Встречу назначили на следующий день.

Снять жилплощадь в хрущевке, расположенной среди похожих друг на друга коробок спального района, оказалось совсем не сложно.

Получив задаток в твердой валюте, потертый пенсионер с готовностью вручил ключ от обшарпанной комнатки, даже не подумав спросить документы.

Решив первую задачу из запланированных, товарищи разделились. Вовка отправился за кладом, рассчитывая перевезти тяжелый мешок на новое место жительства, а Игорь решил устроить небольшой сабантуй для бывших сослуживцев. Приглашение посидеть вечером в недорогой, но приличной, кафешке товарищи по оружию приняли с благодарностью.

Глава 10

Посиделки дали Абреку кучу секретной, но абсолютно ненужной в настоящий момент информации. Однако, уже под занавес, сумел выудить из невнятных и отрывистых реплик крупицы ценных сведений.

Борис Гусман, он же Борух Гроссман, шустрил хлебной, однако подпадающей под статью УК, торговлей орденами, медалями и прочими государственными наградами. Бизнес имел небольшой, но стабильный. В явных контактах с соответствующими службами замечен не был, но тот факт, что дела крутил давно и без особых для себя последствий, наводило на мысль о некоторой ангажированности сего представителя богоизбранной нации.

"Ну и ладно, — заключил Игорь, оплачивая приличный счет. — Как бы то ни было, а проверить стоило".

Тренированные на правильное употребление спиртного товарищи по оружию расходились вполне мирно и без особого шума.

— Спасибо, — тормознулся возле Абрека один из них. — Ты, если чего, звони. Всегда поможем, — хлопнул он по плечу бывшего сослуживца. — Подвезти? — ненавязчиво поинтересовался капитан.

— Ты ж выпил? — слегка удивился Игорь.

— Делов-то, — хмыкнул приятель. — Нормально. Доедем. Ты так на старой квартире и живешь? Мне по дороге.

Игорь, которому страх не хотелось толкаться у дороги и ловить частника, открыл рот, чтобы озвучить свой новый адрес, однако удержался. — Ладно, не стоит, — отказался он. — Мне еще по делам в пару мест нужно. Сам доберусь.

— Ну, как хочешь, — сослуживец икнул и протянул бывшему коллеге ладонь: — Бывай…

Утро Абрек встретил с головной болью, напомнившей о вчерашней невоздержанности, однако, вспомнив о назначенной на полдень встрече с представителем частного капитала, переломил себя и постарался обойтись в лечении последствий застолья без проверенных способов.

— Хорош ты был, — усмехнулся Вовка, глядя, как Игорь морщась пытается выпить глоток крепкого кофе. — С толком хоть?

— Клиент, конечно, мутный, но впрямую его на контакте с органами никто не поймал. Так, глухие подозрения. Но это к делу не пришьешь. Может, просто везет пока.

— А так, всеяден, как акула. Товар берет у наследников, у копателей, не брезгует и ворованным. В общем, нормальный бизнесмен.

— Хм. Ну и времечко, — усмехнулся Кубик. — Мародер и ворюга как сыр в масле живет, по заграницам мотается, и никому дела нет.

— А ты иди в ОБЭП служить, вместо того, чтобы просто бурчать. Да попробуй хоть одного из них до суда довести, тогда и посмотрю, как получится. Если сам прежде под статью с их подачи не угодишь, — настроение, и без того паршивое, испортилось окончательно. — Да чего там… — вздохнул Абрек. — Мы и сам, вроде, не ангелы.

Собрались быстро. Вовка пересыпал большую часть монет в обычный мешок для строительного мусора и уложил в большую спортивную сумку.

— Думал, и не пригодится больше, — удивился отставной спортсмен, забрасывая немаленький вес на плечо.

Оружие решили не брать. Мало ли, чем обернется, если казачок ссученный, то с серебром еще, хоть как-то можно попробовать отвертеться, а вот с огнестрелом — куда сложнее.

Берлога дельца от антиквариата находилась почти в самом центре, поэтому, чтобы не мотаться с грузом по общественному транспорту, пришлось взять такси.

Вышли, не доезжая до места пару кварталов. Сработал инстинкт оперативника.

Игорь неторопливо осмотрел стоящие возле магазинчика автомобили. Оценил возможные пути отхода и удовлетворенно кивнул безмятежно ожидающему Кубику.

— Вроде, все чисто, — сообщил Абрек, шагая к подъезду старого трехэтажного дома, где на втором этаже располагался офис торговца наградами. Естественно, никакой вывески возле дверей не было.

— Это я, — сообщил Вовка, нажав кнопку домофона.

— Вы один? — осторожно поинтересовался хозяин.

— С товарищем, — поправил висящую на плече сумку Кубик.

— Кхм… — с неудовольствием кашлянул деляга, но промолчал. Вместо ответа клацнул электромагнит замка, пикнул сигнал зуммера.

— Ну, с богом, — Антон потянул тугую дверь, пропуская товарища вперед.

Полутемный подъезд встретил стойким запахом свежей масляной краски.

"Ремонт недавно делали", — понял Игорь, прикрывая за собой дверь. Додумать не успел. Голос прозвучал над самым ухом: — Стоять. Руки, — рявкнул невидимка. В бок уперся твердый предмет.

Неожиданность, с которой все произошло, лишила воли. Абрек замер. Но вдруг, мимо, больно долбанув по плечу, в темноту пролетел тяжелый предмет. Голос охнул, и тут же прогремел, ударив в бок и ослепив вспышкой, выстрел. Игорь рванулся в сторону и рухнул на твердые ступени. Попытался вскочить, но тут же почувствовал, как зажглась, мгновенно расползаясь по всему телу, невыносимая боль в животе.

Голова закружилась, и он безвольно ткнулся лицом в ребристый край бетона.

Мелькание искр, волны ослепительного света, туман… Все это промелькнуло в долю секунды. До слуха донеслись неясные звуки. Словно падало, скрипя и позвякивая, с высоты что-то невероятно громоздкое и тяжелое.

А затем все пропало. И даже мучительная боль. Словно накрыло с головой большое пыльное одеяло.

Вновь вспыхнула боль. Вдруг, разом. Однако не в раненом теле, а в голове. Вернее, даже не в голове, а с левой стороны лица.

Игорь разлепил глаза, пытаясь рассмотреть, что это его так приложило. Поморгал, разгоняя невольные слезы, и увидел склонившегося над ним Вовку. Тот медленно, словно бы нехотя заносил крепко сжатый кулак, явно собираясь повторить болезненную процедуру.

— Эй, ты чего? — попытался спросить у товарища о причине его зверствований, но связки выдали только невнятный сип.

— Очнулся? — облегченно выдохнул Вовка и медленно опустил руку. — Ну, слава тебе…

Игорь, все еще не понимая, отчего не чувствует боли, шевельнул рукой и провел по груди. Поднес ладонь к глазам и с удивлением разглядел на безымянном пальце серебряную полоску давешнего кольца. Впрочем, куда больше его поразило отсутствие малейшего намека на следы крови.

— Давай, рассказывай, что со мной.

Приятель широко улыбнулся, и внимательно всмотрелся в глаза лежащего. — А крыша не поедет? — спросил с непонятной опасливостью Вовка. — Тут можно и с катушек соскочить…

— Не боись, я всякого видывал, — отозвался Абрек и попытался приподнять голову. Однако сумел только разобрать, что вместо темного подъезда лежит он под открытым небом. Неяркий солнечный свет, да еще запах. Пахло хвоей, свежим ветром и незнакомыми травами.

— Ну, смотри, если так, — приятель развернулся, открыв взгляду картину.

— Лес как лес, — не сообразил Абрек, вглядываясь в кроны зеленеющих сосен. — И чего? Как я тут оказался? И вообще, чего там было?

— Ты лучше смотри, — ушел от прямого ответа Вовка. — Чего видишь?

Игорь вытянул шею и уставился в виднеющееся между редких сосен пространство. Далеко, на фоне крупных кучевых облаков видна была широкая, полноводная река. А по реке, точно по самой ее середине, вытянувшись в длинную вереницу, плыли маленькие, похожие на детские игрушки, кораблики. Даже не кораблики, а парусные лодки. Видны были даже яркие рисунки, стилизованные под солнце, на непонятной, косой формы парусах. Наполненные ветром полотнища сноровисто гнали суденышки вдаль, туда, где уже совсем едва различимо виднелись маленькие домишки и темные бревенчатые стены возвышающейся над крутым речным берегом крепости.

"Ох, ни хрена себе, кино, что ли, снимают? — не смог подобрать подходящего сравнения Абрек. Забыв обо всем, он поднялся и сел. Всмотрелся в картинку: — Если это и кино, то дико дорогое", — заключил он, увидев, что колонна плывущих по стремнине суденышек кажется бесконечной. Череда их исчезала далеко вдали, у самого горизонта.

Тряхнул головой и провел ладонью по мгновенно вспотевшему лбу: — Вова, я помер? Или чего?

— Чего… — невнятно подтвердил товарищ. — Ты, это, колечко сними, а? — он указал на блестящий ободок.

— Ничего не понимаю, — по инерции озвучил недоумение Абрек и стянул с пальца украшение.

Приняв колечко, Кубик торжественно откашлялся и произнес: — Чего и как не скажу, только ждали нас. Торгаш, сука, из хаты, к слову, так и не высунулся. Даже потом, когда все кончилось.

— Я, как услышал, что кто-то есть, даже не раздумывал, за топорик схватился.

Не поверишь, на автомате все. На звук рубанул, а потом грохнуло. Ждать не стал, второго, он чуть левее был на возврате достал, а третий в меня выстрелил. В сумку попал. Промазал, а я нет. Прямо в голову метнул. В общем, стихло все. Я тебя на свет вытащил, а ты уже почти не дышишь. Кровь хлещет, весь живот в клочья. Там выходное с кулак. Мясо, ливер… Бр-рр.

Растерялся я: "Кого звать? Куда бежать". Рядом сел, смотрю, как лужа растекается, и ни одной мысли. И вдруг голос. Ну, того… Второго. Будто в голове звучит. "Надень, — сказал, — ему кольцо.Тогда я вместо него уйду. Свершится, мол".

— Знаешь, я тогда совсем не в себе был, — признался Вовка, вильнув взглядом. — Кольцо сдернул, тебе на палец враз нацепил. И от переживаний, что ли, рядом и грохнулся. А очнулся уже тут.

— И самое главное, — тут Кубик нерешительно замолчал. — Ты только не волнуйся…

— Ну, что ты, размазываешь, — не выдержал заинтригованный слушатель. — Чего там?

— Ладно, — Кубик набрал в грудь воздуха. — Ты — это не ты. Понял? А этот, которого мы тогда откопали. Только по одежде тебя и признал. Лицо, волос. Я думал, ты сразу сообразишь… — прервался он.

Абрек нахмурился, шевельнулся, пытаясь осознать сказанное, и недоверчиво ощупал свое лицо. "Да нет. Чего там? Не Ален Делон, но, вроде, все на месте", — хотел сказать он, но тут пальцы скользнули по густым, висящим, словно две длинные веревки, усам.

Инстинктивно ухватился за один и дернул, пытаясь избавиться от наваждения. Охнул, почувствовав острую боль.

Глубоко вздохнул, давя нечаянную тошноту, и закрутил головой, осматривая тело.

Так и есть, ничего общего с привычным, довольно худощавым телосложением.

Грубые рыжеватые волосы на руках, да и сами ладони, короткопалые, необычайно широкие, с крепкими толстыми пальцами, никак не могли принадлежать ему.

— Нет. Не может быть, — состояние Игоря можно было смело охарактеризовать, как близкое к истерике. Он всхлипнул, сжал зубы, стараясь удержать стон.

— Ну, вот. А я предупреждал, — с сожалением пробормотал Вовка. Удар кулаком в уже пострадавшую скулу опрокинул Абрека на траву. В голове зазвенело.

— Ну успокойся. Все, — голос Кубика звучал без малейшей злости. — Пойми, Игорек, иначе нельзя. Не успокоишься — врежу снова. Я не шучу, успел подумать, пока ты без сознания валялся. Да, дичь, не может быть… Сумасшествие. Но это есть. Как, почему, не главное. Странности начались еще там, когда Леший умер. Пора понять.

— И еще. Силы тебе, Гоша, еще понадобятся, — глухим голосом закончил приятель. — И это будет самое трудное. Понять и принять это куда труднее, чем осознать внешние перемены.

— Мне, наверное, все-таки легче, — оговорился Вовка, испытующе глядя в лицо лежащего на спине товарища. Пока его естество было частью меня, что-то случилось. Я изменился, и это где-то очень глубоко. И, похоже, какая-то часть осталась… По крайней мере, мне так кажется.

Странно, монолог, произнесенный его спасителем, чуть успокоил.

— А и правда, — потирая скулу, рассудил Абрек, — если рассуждать здраво, вариантов-то и не было. Пуля в живот да еще в упор — гарантированный летальный исход. Без вариантов. А так, хоть и в чужом теле, но все-таки жив.

Опасливо покосился на пудовый кулак и вновь приподнялся из зарослей: — Ты, это… поосторожней, "Макаренко". Челюсть-то не казенная.

— Ты извини, Гоша, но я испугался, — покаянно склонил голову Кубик. — И так хрен разберешь. А если ты с катушек соскочишь, вовсе кранты.

— Так. С этим понятно. Ну, сработал артефакт, ушел вождь, куда полагается… Ладно. Ты сказал, что это еще не все? Говори уже.

Вовка выдохнул, собираясь с духом. Испытующе всмотрелся в глаза друга: — Держись, — он демонстративно поднял могучий кулак. — В общем, размазывать я не мастак. Скажу, как я это понимаю. Я ж не зря тебе это все показал.

Вовка кивнул в сторону плывущих по реке лодочек: — Это вовсе не съемки фильма. Какие, на фиг, съемки? Это реальность, в которую нас закинуло чертово колечко. Время, в котором жил этот конунг. Вот.

— Хм, — сказанное звучало настолько дико, что Игоря даже не удивило и не испугало.

Он всмотрелся в длинную череду стругов. Перевел взгляд на игрушечную крепость.

— Чудны дела твои, Господи, — только и смог произнести он.

Глава 11

Странная штука — человеческая натура. Сообщение о мгновенном перемещении во времени, чего быть не могло, потому что не могло быть никогда, потрясло куда меньше, чем перевоплощение. Впрочем, и это событие вряд ли можно было считать обыденным. Однако, стала причиной тому благостная, по-летнему яркая и сочная зелень окружающего леса, или просто сработали защитные механизмы, только в себя от невероятного сообщения Абрек пришел куда быстрее, чем в тот раз, когда в тело его приятеля вселилась личность умершего в незапамятные времена разбойника.

Он покосился на замершего в ожидании его реакции на сообщение товарища, перевел взгляд на деловито перелетающего с цветка на цветок шмеля и, наконец, нарушил молчание. Вопрос, вполне естественный и разумный возник у Игоря сам собой: — А почему ты решил, что это — то самое время?..

— Понимаешь… — не стал темнить Вовка, — Я, с ним в одной шкуре побыл чуть дольше. Наверное, перемены какие-то произошли, ну, память, то-се… — он сбился и развел в стороны могучие ладони. — А если честно, хрен его знает. Чувствую… и все.

— Аргумент, — согласился Абрек. — Впрочем, на первый случай сойдет.

Он отвлекся и поскреб крепкими ногтями щетинистый подбородок. — Слушай, а я, что, точно этот, как его?..

— Точно, — кратко подтвердил Кубик, оглядывая приятеля. — Когда увидел, решил, что это сам он. Ну, каким в памяти его, моей, сохранился.

— Дурдом, — подвел черту Игорь. — Но, как бы там ни было, надо жить дальше.

Он оглянулся и заметил лежащую на траве сумку: — Во, гляди, и хабар с нами… Все полегче.

— Да какой там, легче? — охладил радость товарища напарник. — Если все так, как оно есть, жить нам с тобой, Игорек, до первого хорошего спроса. Чужие мы тут. И этим все сказано. А чужаков никто и никогда не любит. В лучшем варианте просто кончат, на всякий случай, или зверь подерет, а могут и в нечисть записать… Все равно, конечно, грохнут, но с извращениями…

— Тьфу на тебя, — передернулся Абрек, которому отчего-то вдруг пришли на память иллюстрации из учебника истории про инквизицию. А вот интересно, что это за крепость? — отвлекся он от грустных видений. — И куда это такая толпа плывет?

— Вопрос хороший, — Вовка поднялся с земли и всмотрелся вдаль. — Ну, чего им нужно, тут секрета особого нет. Похоже, осадить собираются городишко. Предать, так сказать, потоку. А вот с географией, сложнее будет. Вертится в голове что-то, вроде видел, когда… А в то же время, поди, разбери. Так все перемешалось… Одно скажу…

Приятель оторвал взгляд от нескончаемой череды суденышек: — Сила могучая, им это городище, тьфу. Сомнут и не заметят. Так думаю, собрал кто-то войско для серьезного похода…

— В общем, это их дела, — констатировал Абрек. — Нам-то что делать? Так тут на холмике и сидеть? Сейчас ладно, а ночью?

— Самое глупое из всех идей — это в ту сторону идти, — кивнул стриженой головой Вовка на крепость. — Там сейчас такое месиво будет, мама не горюй.

— Значит, не пойдем, — с готовностью развернулся в противоположную сторону Абрек, пытаясь приноровиться к ставшему более приземистым, но куда более мускулистым телу.

Признав главенство хоть как-то ориентирующегося в этом мире друга, он не стал даже и пытаться строить планы.

А вот Кубик, наоборот, вовсю морщил лоб, выуживая из обрывочных воспоминаний и образов хоть какую-то подсказку: — Ты будешь смеяться, но он бы поступил именно так, — удивленно произнес Вовка. — Логика проста. Там сейчас полная неразбериха. Все перепуталось. И никому нет дела ни до кого. Единственно, что нужно, это как-то замаскироваться. В смысле сменить наряд и слегка пообтереться.

— Ему, оно конечно… — с сомнением отозвался Игорь. — Я и сам, случись, скажем, нечто похожее в нашем мире, постарался смешаться с основной массой местных. Но вот беда, мы ж здесь, словно котята. Слепые и беспомощные.

— Не дави на мозоль, — Кубик поморщился. — Сам понимаю. Но и здесь сидя, или по лесу шастая, мы ничего не изменим. Только конец ускорим. Ты не забывай, что здесь столовых нет, и пищу добывать надо. А чем?

Тут Кубик опустился на колени и принялся ползать по зарослям.

— Ты чего? — Игорь шагнул к товарищу.

— …Я его где-то тут бросил, — невнятно отозвался из кустов приятель. — Сейчас… Ага, вот он, — Вовка вскочил и победно вскинул вверх руку с зажатым в ней топориком. — Хоть какое-то оружие. Держи.

Абрек согласно кивнул и принял у выбирающегося из колючего переплетения веток Владимира залитую плотной резиной рукоять.

Странно, короткие пальцы сомкнулись на изогнутой ручке так привычно, словно он всю жизнь только и делал, что махал топором.

Игорь застыл на мгновение.

Мгновенный перехват, и вдруг острое лезвие растворилось в воздухе, оставив вместо себя сияющий на солнце круг. Вращение завершилось акцентированным, разящим ударом по воображаемому противнику.

— Ух, ты. Сильно, — восхищенно присвистнул Кубик. — Откуда такая прыть?

— Сам удивляюсь, — отозвался Игорь. — Хотя, после всего, что с нами случилось, это семечки. Я где-то слышал о такой штуке, как память тела. Вполне возможно и здесь та же фишка.

— Тебе и карты в руки. Владей, — заключил Владимир. — Хотя я сильно сомневаюсь, что ты и в голову неприятелю сможешь врезать с такой простотой.

— Значит, так. Идем к реке. А там будет видно, — распорядился Владимир. — Один вопрос, что делать с грузом?

— Есть предложение: разделим поровну, мне, скажем, в сумке, тебе мешок, — рассудил Игорь. И нести легче и… не дай бог, конечно, если растеряемся.

— Да, кстати, а кольцо? Что с ним делать? — вспомнил о причине всех бед Игорь. — А вдруг оно как-нибудь может?..

Он не закончил, но Владимир уловил слабую надежду, прозвучавшую в голосе товарища.

— Ох, сомневаюсь. Извини, не хочу напоминать, но то, что я видел… Вернуть тебя обратно в твое тело, оно возможно и сумеет. Не утверждаю, это только в качестве предположения, как вариант. Не думаю, что тебе хочется угодить в то, что от тебя осталось. Я понятно объясняю?

— Предельно… — вспомнил обжигающую боль в теле Абрек. — Ну, а если ты? Может стоить попробовать? Хоть ты спасешься, а?

— Или туда же, на два метра под землю попаду… — парировал напарник. — Если вообще сработает. Но пробовать, извини, не стану.

— Логично. Здесь всяко лучше, — согласился Игорь.

Окончив беспредметный разговор и не особо примериваясь, располовинили увесистый груз и с некоторой грустью покинули неприметный холмик на опушке.

Идти здесь оказалось куда труднее, чем гулять в исхоженном грибниками пригородном лесу. Все казалось было против них. Корявые, жесткие, словно стальная проволока, ветки цеплялись за одежду. Мешал и бурелом: сваленные стволы, поросшие мохом, скользкие, с торчащими во все стороны ветками, они вполне могли исполнить роль противотанковых надолбов.

За час прошли всего с километр. И то если ориентироваться на счет шагов. Наконец Вовка бросил пустое бормотание и устало опустился на очередной, длинный, как корабельная мачта, ствол, перегородивший им путь.

Отдышавшись, товарищи с грустью вспомнили о том, что даже не завтракали.

— Есть хочется, — наконец не выдержал Кубик, чей организм, привыкший к потреблению гигантского количества калорий, категорически требовал подкрепления.

— Грибов не видать. Ягод тоже, — осмотрел окрестности Абрек. — Придется… Он вдруг замер и уставился в чащу.

— Чего? — всмотрелся в просвет Кубик.

— Тихо, — Игорь неприметным, плавным движением вытянул из-за пояса топорик.

Еще медленнее занес руку над головой, прицелился и с силой, словно копьеметатель, желающий побить мировой рекорд, метнул оружие.

Короткий визг, мельтешение листьев, и все стихло.

— Ну что, попал, "Чингачгук"? — с интересом вытянул шею Владимир.

— Не знаю, — отозвался Игорь. — Я вообще не очень представляю, зачем это сделал. Просто, вдруг решил…

— Ладно, чего гадать? — Кубик опустил на землю мешок. — Пойду, гляну.

Он преодолел с десяток метров сквозь заросли и раздвинул кусты.

— Есть, — с радостью заорал он и сунулся за добычей. А еще через пару секунд вытащил из зарослей громадную птицу, с большими, безвольно мотающимися в стороны, крыльями.

— Глухарь? — поинтересовался выполнивший роль охотничьего пса Кубик.

— Наверное. А может, тетерев. Я в них не очень… — отозвался Игорь, вытирая поданный ему Вовкой топорик о траву. — Жаль птичку, но есть надо, — он подобрал валежину и с хрустом переломил ее о колено.

— Сейчас костерок разведем. Поджарим, — принялся собирать сухие ветки Кубик. — Жизнь-то налаживается, — пошутил он, когда в тишине сонного леса затрещал разгорающийся огонек горящей бересты.

— Вот и верь после этого надписям на сигаретах, — бережно спрятал в нагрудный карман простенькую зажигалку Игорь. — А вот если бы не курил, сидеть нам без костра.

— Странно, — повторил Абрек.

— Чего странного, сам же сказал, память тела? — оторвался от птицы Кубик.

— Не про то речь, — в глубокой задумчивости пояснил Игорь, теребя ус. — Раньше, ну, там, в нашей жизни, я и таракана прихлопнуть-то не мог. Все рефлектировал…

Это потом, когда Он возник, я без всяких размышлений машину с людьми подорвал. И никаких переживаний. А ведь не тараканы. Какие ни есть — люди. Чего уж про птицу говорить. Сдается мне… это я к твоим словам о врагах, рука не дрогнет.

Кубик скосился на философствующего товарища: — И чего из этого следует?

— Слышал по ящику, как-то выступал один ученый, мол, душа — это результат биохимических реакций организма…

— Ага, а наше путешествие — искривление пространственно-временных полей… — саркастично усмехнулся Кубик, возвращаясь к приготовлению ужина. — Давай раз и навсегда. Не стоит ломать голову, ища ответы на вопросы, которые не имеют объяснения. Нет, и не будет… Принять, как данность. Единственную.

— Тогда остается признать, что Его характер и личность вытесняет мое я. Его жизненный опыт, навыки… Все. А если он пленникам головы рубил? Или живьем жег?..

— Значит, так тому и быть, — спокойно подтвердил Кубик. — На крайний случай, попробуй себя убедить, что те его поступки — это не твои. Примирись. Я считаю, что это единственная возможность выжить и не свихнуться.

Пробираться через завалы после трапезы оказалось значительно труднее. Однако подстегивала их даже не перспектива заночевать в диком лесу, а томящая неизвестность. Вопросы, как их ни гони, выныривали один за другим.

Вовка в очередной раз прислушался к себе, недоуменно пожал плечами и, уже не раздумывая, ткнул измазанной в сосновой смоле ладонью налево.

— Туда? — Абрек с сомнением глянул на неотличимый от остального пейзаж. — Ну, смотри, тебе виднее, — подбросил опостылевший за время перехода мешок с серебром и зашагал в указанном направлении.

Тревога в сердце взвыла подобно сирене в кабине падающего лайнера. Он крутанул головой, ища причину, но опоздал. Хрустнула под ногой ветка. Земля закачалась, словно топкая болотная трясина, и он с замиранием сообразил, что валится куда-то вниз. Хлестанула по лицу, обдирая кожу, словно наждак, еловая ветка, посыпалась на голову труха и терпкий лесной мусор, а еще через секунду он смачно, не успев даже сгруппироваться, долбанулся о землю.

В последний момент сумел все-таки чуть спружинить и повалился на бок. И тут же, добавив новую порцию пыли и грохота, вслед за ним свалился Вовка.

Звякнула, угодив аккурат на спину Абреку, упрятанная в сумку добыча.

Прошло несколько мгновений, Игорь осторожно, проверяя, все ли в целости и на своем месте, покрутил шеей.

Хрустнули позвонки, кольнуло в плече, и только. Он задрал голову и уставился в едва различимый сквозь хитросплетение веток кусок неба.

Отсюда, со дна узкой и глубокой ямы, он показался невероятно далеким.

— Эх, ети его… — в сердцах рявкнул Абрек. — Идиоты…

Хотя, орал он, скорее, от расстройства. Сняв первый стресс, подвинулся к лежащему рядом Вовке. — Ты как?

Вопрос остался без ответа. Тяжелый штангист лежал молча.

— Эй, чего? — оторопев от дикости ситуации, тряхнул приятеля за плечо Абрек. — Ну?

Товарищ медленно пошевелил рукой и сипло выдохнул: — Нога… Мать… Ох, блин, больно-то как…

Игорь попытался рассмотреть конечности друга, не сумел и начал проверять на ощупь.

Приземлившись на лежащий посредине ямы камень, Кубик умудрился подвернуть и без того неоднократно травмированную за время спортивной карьеры ногу.

— Ничего, сейчас, — Абрек стянул с товарища ботинок и попытался определить, насколько плохи дела.

Крови не обнаружил, однако сустав раздулся и стремительно опухал.

— Колено выбил, — определил Кубик. — Значит, так. Берись за ступню и резко, чуть с поворотом, дергай.

— Погоди, — он уперся руками в землю. — Сразу замотай ногу плотной повязкой.

Он резко вдохнул и стиснул зубы: — Давай.

Игорь примерился и дернул. Хрустнуло, Кубик крякнул и затих.

— Хрен его знает, — понять, что вышло из его попытки, Гоша не сумел. Однако, следуя приказу, не тратя времени на выяснение состояния пациента, стянул с плеч куртку и сдернул сырую от пота футболку. Распустив хлипкий трикотаж надвое, кое-как затянул место повреждения.

— Вовка, ты живой? — тяжело дыша, откинулся Абрек к сыроватой, осыпающейся стене.

— Епт… — неразборчиво отозвался сиплый от боли голос. — Не дождешься, — сумел пошутить мокрый от холодного пота товарищ. — Глянь, выбраться можно?

Игорь встал и пошарил вокруг себя.

— Высоко, — С грустью констатировал он. — И не уцепиться. Глина, скользкая… сука. Ты знаешь, чего это? — задал он вопрос, окончив осмотр отвесных стенок.

— Ловушка… Чего еще. На зверя, — пояснил Кубик. — Хорошо еще, шкуру браконьеры треклятые портить не хотели, без кольев сделали… Однако постарались, на совесть вырыли.

— Ага, здравствуйте, девочки, — невесело пошутил Абрек. — Хуже выдумать и при желании не суметь.

Однако причитания не мешали ему ползать по дну ямы. Подобрав несколько веток, сноровисто распустил их на щепки и сложил в шалашик.

— Ну, попробуем? — спросил он, скорее, у себя, может, не задохнемся?

Огонь разгорелся быстро. Осветил серое, перемазанное в глине, лицо товарища и неровные следы раскопа.

Вопреки всем законам физики, едкий, вонючий дым от еловых веток подниматься вверх не желал.

— Гаси, задохнемся, начисто, — прокашлял Кубик, прикрывая лицо рукавом.

Игорь торопливо затоптал дымящие головешки и замахал руками, пытаясь разогнать дым.

Когда воздух чуть посвежел, Абрек размазал по лицу копоть и повернулся к товарищу. — Как теперь быть? — задал он несколько риторический вопрос напарнику, однако, всмотрелся в Вовкино лицо и не выдержал.

— Ох, ну и видок, у тебя, Шарапов… — только и смог произнести он сквозь хохот.

— А ты себя видел? — не остался в долгу Кубик. — Шахтер в забое и тот светлее.

Незаметно совсем потемнело. Товарищи устроились рядом и уныло замолчали, обдумывая ситуацию.

— Остается одно, — не выдержал Игорь, — может, к утру тебе полегчает, попробуем устроить пирамиду, вдруг, да повезет?

— Утро вечера мудренее, — согласился Владимир, баюкая больную ногу.

Впрочем, заснуть им так и не удалось. Только под утро чуть придремали. Несмотря на почти летнюю жару днем, ближе к рассвету продрогли. Да так крепко, что Абрек смалодушничал и попытался вновь запалить костер. Однако, памятуя о первой попытке, положил всего несколько сухих веточек. Увы, особого тепла не прибавилось, а вот дышать стало нечем.

Затоптав уголья, Игорь прислонился к широкой спине товарища и кое-как придремал.

Разбудил их не первый луч рассветного солнца. Проснулись от легкого шороха. Абрек вздрогнул и медленно, словно опасаясь увидеть нечто страшное, поднял вверх голову.

Однако, кроме чуть посветлевшего неба, разглядеть ничего не сумел. Решив, что почудилось, собрался вернуться к прерванному занятию, как вдруг уложенные внахлест на неровные жерди ветки, укрывающие провал, дрогнули и начали расходиться. Вернее, кто-то их убирал, причем, нисколько не заботясь о находящихся внизу пленниках.

Абрек с трудом увернулся от летящего ему в голову куска коры.

— Копец котенку, — тихонько пробормотал, словно опасаясь, что его слова могут услышать, Игорь.

Вовка не ответил, а только шевельнул ногой и поморщился.

— Кубик, спроси там, у подсознания, чего нам делать?

— Штаны снимать… — отозвался напарник.

Игорь глянул на увеличивающееся отверстие: — Очень смешно…

— А я серьезно, — повторил Владимир, неловко вытягивая из карманов мелкие предметы. — Штаны можешь оставить, а вот остальное лучше скинуть. Кто бы там ни был, только твой сотовый они, по любому, к делу приспособить не сумеют. А вот подозрений все это им точно добавит.

— В чем подозрений? — не сообразил Абрек.

— Да в чем угодно, откуда я знаю, что им в голову придет? Охотники это, пришли ловушки проверять. Сейчас они крепко удивятся… — Кубик торопливо заскреб осыпающуюся почву.

Наконец, Игорь сообразил и принялся вытаскивать из карманов безделушки.

— Слушай, и серебро тоже?

— Тоже, тоже, — скрипнул зубами Кубик, которому очень мешала больная нога. — Тупой, что ли? Да кто бы там, наверху, ни был, он, ты уж будь спокоен, и за одну монету голову открутит. Так понимаю, жизнь здесь куда дешевле серебра… А нас здесь и прикопают. От греха. Как говорится, нет человека, нет проблемы…

Засыпать имущество успели как раз к окончанию разбора на втором ярусе.

Мелькнула на фоне рассветного неба неясная тень, и в проеме возникло несколько темных фигур, вооруженных длинными кольями.

Повисла напряженная тишина, вызванная, очевидно, удивлением охотников.

Однако, уже через несколько мгновений люди заговорили. Между собой. Цокающие, совершенно непонятные, слова перемежались громкими возгласами, которыми следопыты выражали искреннее изумление. Наконец, обсуждение окончилось. Одна из фигур угрожающе взмахнула зажатым в руках колом и проорала нечто грозное, явно обращаясь к пленникам.

— Нихт. Нихт ферштейн, — от неожиданности Абрек перешел на немецкий, которым его усиленно пичкали в специализированной школе.

Впрочем, он с таким же успехом мог попробовать говорить и на фарси.

— Охотники вновь принялись галдеть, и уже куда дольше. Затем тени, закрывающие свет исчезли, а в проем начала опускаться длинная, с неровными перекладинами, лестница.

— Ну, что? — Абрек с силой выдохнул и помог товарищу подняться. — Как думаешь, что?

— Поживем пока, — Кубик болезненно скривился. — Хотели бы кончить, камнями б закидали и привет.

— Вот не везет, а? — он осмотрел ловушку. — Был бы нормальный, выбраться пара пустяков… Я б тебя почти до самого верха вытолкал. Ну, да теперь уже поздно…

Он придирчиво осмотрел место захоронки, перевел взгляд на Абрека: — Если и я такой же, то хрен они чего разберут… Мы, скорее, на лесную нечисть смахиваем.

Игорь провел ладонью по заляпанным глиной джинсам: — Да. И рожи у нас соответствующие.

Дождавшись, когда лестница коснется дна, Абрек помог другу доковылять к ней: — Как выбираться-то станешь?

— Фигня, на руках выберусь, — буркнул Кубик и легко подтянулся. — Дерфись шледом… — отчего-то шепеляво распорядился он.

Быстро перебирая мускулистыми руками, он выбрался на край и исчез из виду.

— Шустрый?.. — завистливо удивился Абрек и, резко выдохнув, полез следом.

Он уже почти выбрался наружу и протянул руку, чтобы ухватиться за последнюю перекладину, и тут почувствовал, как запястье руки оказалось в петле из тонкого сыромятного ремня. Рывок едва не вырвал руку.

Игорь рванулся следом, стараясь хоть как-то облегчить резкую боль в кисти.

Удар сзади заставил рухнуть на влажную от ночной росы траву, а сверху на него навалилось несколько одуряюще вонючих тел. Ловкие руки сноровисто обмотали его ремнями, упаковав словно мумию.

Глава 12

Едва успела Вовкина голова высунуться из ямы, как один из спасителей ухватил его руку и ловко набросил на кисть сыромятный ремешок. Дернул, затягивая, и попытался вывернуть руку.

Однако тренированное тело штангиста среагировало быстрее. Владимир рванулся, заваливаясь в сторону. Еще в воздухе сумел перехватить ремень и вырвал кулак из сыромятной ловушки. Упал в траву и, не обращая внимания на боль в колене, покатился в сторону. Мимоходом смахнув кого-то в темной одежде.

Отбросив противника, сгруппировался, чтобы встретить опасность стоя. Но не успел. Ухнуло возле самого лица, обдирая кожу, и ударило в основание шеи что-то тяжелое.

В глазах замелькали разноцветные пятна. Сознание исчезло.

Очнулся от боли. Болело все. Не только раненая нога, но и кисти рук.

Он раскрыл глаза. Всмотрелся в покачивающееся перед ним пятно и лишь через несколько мгновений сообразил, что висит привязанный к толстой валежине за руки и ноги. Точь-в-точь словно охотничий трофей. Темные силуэты при ближайшем рассмотрении оказались спинами несущих его охотников.

Впрочем, заниматься анализом оказалось выше сил. Боль разрывала. Особенно дергало в колене выбитой ноги, когда неловкие переносчики сбивались с шага.

Наконец, когда один из носильщиков тряхнул особенно сильно, Кубик сумел провалиться в спасительное беспамятство.

Очередное возвращение в реальность сопровождалось куда более приятными ощущениями. Тело обволакивала блаженная прохлада. Он покрутил головой и понял, что лежит на дне лодки. В луже воды, натекшей через стыки.

Разглядел и давешних переносчиков. Вернее, их ноги, обутые в грубые, явно сделанные из березовой коры, лапти.

Судя по ритмичным движениям, люди гребли веслами. Делали они это не слишком умело. Лодка двигалась вперед, опасно раскачиваясь, и едва не черпала низкими бортами воду.

Кубик пошевелил стянутыми кистями и опустил их в воду.

Он и не думал о возможности освободиться. Просто хотелось ослабить боль в занемевших кистях. Вода помогла. Он смог сжать распухшие пальцы в кулак и напряг руки. "Возможно все это глупости, но кто знает?.." — несвязно рассудил он, стараясь растянуть намокшую кожу петель.

Понемногу даже сумел войти в ритм. Три секунды отдыха, десять нагрузки.

Занятые работой гребцы, если и обратили внимание на пленника, однако, не выдали этого. Впрочем, у них хватало забот и без того.

Ветерок теперь, когда лодка выгребла на стремнину, усилился. Волны начали все чаще перехлестывать через борт суденышка.

"Блин, как бы ни потонуть", — с тревогой подумал лежащий на дне челнока пленник. И словно сглазил. Гребцы замерли и начали вглядываться вдаль, а затем, не сговариваясь, принялись грести к берегу. Похоже, заметили нечто, здорово их напугавшее. Воспользовавшись суматохой, Владимир, почти не скрываясь, принялся растягивать ремни.

Неловкое движение одного из гребцов качнуло лодку чуть сильнее допустимого. Борт ушел под воду, а набежавшая волна довершила дело. Челнок мгновенно набрал прохладной речной воды и просел.

Кубик только успел набрать в грудь воздуха, едва не поперхнувшись упрятанным под язык кольцом, как лодка полностью погрузилась в воду. А на поверхности остались только несколько беспорядочно размахивающих руками охотников.

Вовка, который с головой ушел под воду, дернулся, отталкиваясь от лодки, и с силой засучил руками, норовя освободить кисти из плена. Выдернул скукоженную ладонь на волю, и рванулся к поверхности.

Вынырнул, замотал головой, стряхивая воду. Зрелище особо не удивило. На середине реки, повинуясь взмахам десятка весел, к ним плыла большая лодка. Точь-в-точь, как одна из тех, которых они сумели разглядеть с кручи. Когда их нескончаемый поток двигался по реке в сторону крепости.

Повернул голову в сторону берега и разглядел еще одну лодку, в которой, как предположил Кубик, находился его спутник.

Впрочем, рассуждать было некогда. Украшенный множеством щитов струг приближался с невероятной скоростью. И намерения воинов, выглядывающих с обеих сторон из-за высокого носа ладьи, были предельно ясны. Чего стоили одни топоры и копья, которые можно было заметить в руках воинов.

Владимир извернулся, стянул сковывающую движения одежду и поплыл к виднеющемуся вдалеке берегу.

Широко взмахивая руками, легко преодолел с десяток метров и заметил, что совсем рядом от него из воды высунулась рука. Мелькнула и вновь скрылась в волнах.

Даже не успев подумать, на рефлексах, нырнул и ухватил скользкую ткань… Вытянуть тонущего оказалось куда легче, чем оторвать от себя. "Утопленник" с нечеловеческой силой вцепился пальцами в его плечо и норовил утащить с собой под воду.

— Чтоб тебе… — успокоил Кубик паникующего "утопленника". Короткий удар пришелся тому прямо в лоб. Этого хватило. Человек затих.

"Вот и славно", — Вовка схватил пловца за клок длинных перепутанных волос и поплыл дальше.

Войдя в ритм, сумел оглянуться и обнаружил, что судно слегка изменило направление движения и теперь идет наперерез второй лодочке, быстро сокращая с ней расстояние.

И тут он расслышал щелкающие звуки, свист… Это лучники с варяжского струга выпустили стрелы. Однако залп имел, скорее, предупредительный характер. Сидящие в челноке прекратили грести и замерли, уткнув головы в колени.

Тем временем, вода слегка потеплела. Вовка коснулся ногой дна. Ноги по щиколотку погрузились в вязкий ил. Однако глубина была еще приличной. По грудь. Торопливо передвигая ногами, Кубик двинулся к берегу.

Преодолев последние метры, выпрямился и, потянув за собой бесчувственное тело, шагнул на твердую почву.

Уже возле самых деревьев оглянулся, охватив взглядом всю панораму.

Метрах в ста от них, подойдя вплотную ко второй лодочке, качался варяжий струг. Что происходит с сидящими в лодке людьми, разглядеть не сумел.

Но когда в опасной близости от него просвистела одинокая стрела, пущенная кем-то из воинов, ожил.

"Нужно сваливать", — принял он единственно верное решение, подхватил оборванца и шагнул в заросли.

Уже продираясь сквозь частокол гибких ивовых прутьев, Кубик с искренним удивлением сообразил, что идет совершенно нормально. Не испытывая никакого дискомфорта от выбитого колена.

"Одно из двух. Или стресс лучший лекарь, или способ переноски, которым воспользовались пленившие его, сумел вправить сустав куда лучше, чем неловкие старания Абрека, — вспомнив про товарища, загрустил. — Хорошо, если он был в той лодке? Хотя? Как тут угадаешь?"

Миновав заросли, опустил поклажу на траву и впервые за все время сумел рассмотреть представителя местного населения. Зрелище не вдохновило. Всклокоченные пегие волосы, смугловатое, с реденькой бороденкой, лицо. Рябое, иссеченное множеством морщин. Мокрая одежда, облепив довольно щуплую фигурку, выглядела ничуть не лучше половой тряпки, которой уборщица в его спортклубе мыла пол. Ветхая, ремкастая дерюга, перетянутая на поясе крученой веревкой.

"Охотнички, тоже мне…" — снисходительно усмехнулся здоровяк и принялся за оживление. Навыки, полученные за время спортивной карьеры, пригодились. От нагрузок, которыми иной раз злоупотребляли молодые азартные тяжеловесы, травмы и обмороки у них случались куда чаще, чем можно подумать, и волей неволей штангистам пришлось осваивать приемы первой помощи.

Так или иначе, но после непродолжительной процедуры, лохматый закашлялся, исторг из себя целый фонтан воды и хрипло задышал.

"Вот и молодец", — уложив аборигена на спину, Кубик продолжил реанимационные мероприятия. Скорее, уже для собственного согрева. Скинутая одежда весьма облегчила спасение, однако сейчас, на берегу, ее отсутствие стало минусом.

Наконец, слегка согревшийся спаситель прекратил сгибать руки и без того очнувшегося человека.

Мужчина моргал редкими ресницами, с ужасом глядя на здорового, как шкаф, Вовку, который, легко преодолевая слабое сопротивление, разводил и сводил его руки к груди.

— Ничего, — благодушно усмехнулся спасатель, отпуская жертву. — Заодно и согрелись. Тебе тоже не помешает.

Голос спасенного прозвучал хрипло и неразборчиво.

"Что он мог сказать в такой ситуации? — замер на мгновение Владимир. — Ну, логичнее всего предположить, что спасибо?

Впрочем, нет, скорее интересуется моим происхождением и фамилией?"

— Я Владимир, — долбанул он себя в могучую грудь. — Понимаешь? Владимир.

— А ты? Как звать? Имя? — он уставился на лежащего.

Тот не ответил, а только закрутил головой, пытаясь определиться во времени и пространстве.

— Нету никого… — пояснил Кубик, не особо надеясь, что его поймут. Изобразил руками водную гладь и ткнул большим пальцем вниз. — Утонули… А других в плен взяли…

— Криваш, — неожиданно произнес мужичок, приподнимаясь. Он добавил еще что-то, но куда менее разборчиво.

— Хорошее имя, если, конечно, это имя, — поощрил Кубик. Всмотрелся в лицо собеседника и заметил, что один глаз того прикрыт верхним веком.

— Ага, значит, не соврал. Кличка, как говорится, в масть.

Кубик провел ладонями по испачканному песком плечу, стряхивая клочья прибрежной тины.

И тут владелец образного имени вновь заговорил. Быстро и с малообъяснимой Вовке интонацией.

Голос Криваша дрогнул, сорвался, а сам он застыл, склонившись в глубоком поклоне.

— Это еще чего? — построжел Вовка. — Эй, братишка, хорош…

Он несильно ткнул скорчившегося перед ним аборигена в бок пальцем: — Смирно.

Слушатель, уловив в голосе Кубика неудовольствие, выпрямился, осторожно поднял голову и повторил шипящее слово, указав на Вовкино плечо. Кубик проследил за его жестом.

— Ну и чего? — он посмотрел на свою, исполненную в одном из Европейских салонов, наколку. Хитросплетение непонятной вязи, по мнению заказавшего сей "партак" Владимира, должно было стать отличной памятью о его первой заграничной поездке. Однако едва не явилось причиной громадного скандала. Когда на следующий день, сияя чуть воспаленным узором, Кубик вышел на помост, тренер едва не упал со стула. Он долго и с искренним возмущением матерился, потом, посулив идиоту миллион кар, приказал залепить кожу пластырем.

— Ты пойми, Вова, это ты не себе наколку сделал, ты всем, кто за тебя болеет, вот этакий буржуйский узор наколол. А что он тебе там написал? Ты знаешь? Может, это какой выпад? — воспитанный старыми правилами, наставник искренне считал, что перестройка — это вовсе не повод расслабляться, а скорее, хитрая выдумка компетентных органов, чтобы выявить всех поддавшихся на провокацию, а уже после взять в крепкие ежовые рукавицы.

Потом, когда политический климат потеплел, и наколки вошли в моду, он выяснил, что выполняя его просьбу "чтоб красиво", француз набил первый попавшийся в каталоге узор, который составители выдавали за древний славянский оберег.

— Ну и?.. — риторически глянул на тыкающего пальцем в узор аборигена Вовка. — Ясен пень, чего-то он у вас означает, вопрос что?

Он вдруг припомнил виденный как-то в телевизоре фильм, где душка Харатьян "разводил" жителей Латиноамериканского континента своим божественным происхождением.

"Вряд ли, — с сомнением покосился Кубик на замысловатый узор. — С нашим-то везением…"

Тут он шевельнул языком и едва не подавился пресловутым кольцом, которое все это время мусолил во рту.

"Ну, надо же? — в очередной раз удивился путешественник. — Сто раз мог потерять… ну, или проглотить, — он выплюнул кусочек серебра и в растерянности глянул на голые ноги. Кроме свободного покроя спортивных трусов на нем ничего не было.

"И куда деть? — озадачился Вовка. Он едва не попытался надеть колечко на палец, но вовремя остановился. — Ну, уж нет. С этим я погожу".

Заметив на шее у стоящего перед ним кожаный ремешок, аккуратно протянул руку.

— Амиго. На время, презент, — попросил Кубик разрешения и, не дожидаясь ответа, стянул с охотника трофей.

— Отдам. Чес слово, — успокоил он хлопающего глазами лесного жителя. — Потом…

Распутал нехитрый узел и повязал злосчастное кольцо на своей шее.

Давая неудачливому охотнику прийти в себя после изуверской реанимации, Вовка опустился рядом и, обхватив голые колени руками, затих.

"Странно, переживания и события последних дней вовсе заглушили остатки чужих воспоминаний. А с другой стороны, наверное, нужно просто более внимательно прислушиваться к себе?"

Кубик попытался расслабиться и проделать задуманное, но, кроме легкого озноба, и то, скорее, от холода, не почувствовал ничего.

"Ну и ладно, сам обойдусь", — рассудил он и решительно поднялся. А оглянувшись, увидел, что его новоявленный спутник успел незаметно отползти на приличное расстояние и теперь сидит у самого края поляны, не сводя с Вовкиного плеча настороженных глаз.

— Что, опять? Голого мужика не видел? — уже всерьез рассердился спортсмен. — Ну, наколол я по молодости, да глупости неизвестно чего, дел-то? Как тебе, дятлу, объяснить. И главное, по-русски ты ни бельмеса. Да и я по-вашему… Кто вы хоть такие? А впрочем, какая мне разница? Ильмени там или вятичи… — Припомнил он названия, застрявшие в голове со школьных времен.

— Вот, что, — решил не умножать сущностей Кубик. — Хочется тебе на эту страсть таращиться, дело хозяйское, только нам здесь сидеть не резон. — Веди-ка меня к вашим. Может, хоть там кто толком сможет что да как объяснить.

Увы, монолог его никакого результата не возымел.

— Блин, ночь скоро, я, что, без штанов должен по лесу шастать? — громко, словно разговаривая с глухим, рявкнул отчаявшийся объясниться с бестолковым аборигеном Кубик. Он состроил грозную физиономию и произнес, медленно тыкая пальцем в свое плечо: — Не знаю, что ты тут углядел, но если мы сейчас отсюда не уйдем, эти, с реки нам похожие, на другом месте, стрелами нарисуют. Понял?

Слушатель втянул голову в плечи, и, наконец, проявил первые признаки понимания.

Он опасливо ткнул пальцем в узор на Вовкиной коже и прошепелявил несколько слов, причем с явным неудовольствием.

— А то? — видя, что лед тронулся, усилил нажим Владимир. — Вот дождешься, они причалят, и кирдык нам.

Кривша поднялся с корточек, вздохнул и согласно кивнул головой, приглашая следовать за ним.

— Во-от. А то, понимаешь… — удовлетворенно протянул Кубик, пристраиваясь в арьергарде. — Веди, "Сусанин".

Идти по колючей траве и сосновым шишкам босиком оказалось занятием не из приятных. Однако Вовка, стоически перенося тяготы лесного быта, безропотно шагал следом за ловко пробирающимся сквозь заросли охотником.

Отдохнув за время довольно длинного перехода всего раз, они выбрались из леса и оказались возле высокого холма. Поросший редкими кустиками, он возвышался над всей округой.

— Туда, — жестом указал охотник на вершину.

— Чего-то мне это вовсе не нравится, — болезненно потирая ступни, прокомментировал Кубик действия проводника. — Неужели вы там живете? Ой, темнишь, одноглазый.

Однако, понимая бессмысленность, спорить не стал, а мирно зашагал по мягкому травяному ковру.

Взобравшись на самый верх, плюгавый проводник остановился и с опаской ткнул пальцем в одинокий столб, вкопанный посреди ровной площадки. Пробормотал что-то и неожиданно бросился бежать вниз. Причем, делал это он с такой прытью и скоростью, что уже через несколько секунд почти скрылся из виду.

— Вот тебе, бабушка, и здрасте, — обалдев от такой выходки, протянул Кубик, даже не делая попытки догонять обманщика.

— Нужно было тебя там, в речке, и оставить, ренегат… — беззлобно понужнул Вовка аборигена и захлопал себя руками. Здесь, на продуваемом всеми ветрами холме было вовсе не жарко.

"Замерзну же на хрен", — представил Кубик ближайшую перспективу ночевки в чистом поле.

Он развернулся, собираясь спуститься с ветродуя на равнину, но раздумал: "Глянуть, что там за столбы понатыкали? Коли уж приперся?" — рассудил он и зашагал вперед.

По мере приближения к странному сооружению, понял: то, что он принял за столб, оказалось неаккуратно обтесанным стволом дерева. Причем, изображала вырезанная любительской рукой фигура угрюмого, длиннобородого мужика, на груди которого выделялся узор, как две капли похожий на его татуировку.

"Вот оно, как?.. — присвистнул Кубик. — Говорили мне, с синькой осторожнее надо. Чтобы в непонятную не попасть", — он вспомнил обстоятельный рассказ дяди Гоши, соседа по квартире, отмотавшего без малого червонец, о понятиях и прочей уголовной романтике.

Вовка приблизился к идолу и провел рукой по шершавому, изрытому ветрами и дождем дереву. "Давненько стоит, — понял исследователь. Ковырнул пальцами ноги утоптанную землю возле столба и оглянулся. — Ага".

Чуть левее от истукана увидел темное пятно кособокой двери, ведущей в заросшую травой землянку.

"Это уже интересно…" — и тут, совершенно не к месту и не ко времени, он вспомнил старый мультик, про плюшевого медведя. В ушах зазвучал Леоновский баритон, напевающий известную всем детям советской страны бурчалку. Дом совы?.. Не похоже, скорее, кролика.

Он уже успел сложить пару цифр и понял, отчего так переживал спасенный им дикарь. Ясен пень, увидев на моем плече опознавательный знак местного божка, он принял меня за адепта этого идола. Ну, а мои обезьяньи ужимки воспринял, как приказ отвести к месту проживания этого символа языческой культуры. И… судя по всему не только… Если рассуждать здраво, то под вывеской, на которой написано кролик, сова жить не может. Скорее всего, это дом служителя древнего культа.

Кубик почесал затылок, пытаясь вспомнить, как он зовется.

"Волхв… Точно, они еще князю, как его, Игорю, напророчили несчастный случай со змеей".

Впрочем, духарился Вовка, скорее, от неуверенности: "Одно дело читать о всяких там магах и волхвах в книжке, другое — встретить его вживую".

"А, семи смертям не бывать…" — решился Кубик и, подтянув резинку трусов, коротко стукнул в трухлявую дверь.

Увы, ни звука в ответ. Постучав еще пару раз, уже от души, решительно пихнул створку ладонью.

Дверь дрогнула, но устояла. "Интересно, может, он по делам ушел? — озадачился Кубик. Глянул внимательно и рассмеялся: — Идиот, а дверь он на врезной замок закрыл?

Не срастается. Значит, там. И просто не желает открывать. Логично. И в чем-то справедливо. Мало ли кто по лесу шастает?"

Владимир озадаченно потоптался возле двери, и тут его внимание привлекло полчище мух, над громадным валуном, лежащим недалеко от входа.

Присмотревшись, исследователь понял, что трапезой для этого роя стали продукты. Сложенные на импровизированный стол куски вяленого мяса и раскисшие, грязно-серые лепешки из перемешанной с отрубями муки.

"Давай думать, — обратился Вовка к себе. — Так понимаю, это харч, который местное население поставляет жрецу неведомого культа. А раз продукты не тронуты, то?.."

Додумывать не стал. Уперся в хлипкую дверь и легко, почти без усилий выломил деревяшку, служащую засовом.

Дверь тихонькоскрипнула и приоткрылась.

Кубик нерешительно оглянулся в поисках чего-нибудь, напоминающего оружие, не нашел и, вытерев со лба пот, шагнул вперед.

И оказался в полной темноте. В нос ударил тяжелый запах. Пахло сыростью, плесенью, и еще чем-то отвратительно-противным.

Вовка прижал дверь ногой и всмотрелся: "Хм. Так и есть". Несколько ступеней, низкий, сложенный из ошкуренных бревен, потолок. Утоптанный земляной пол. А в углу убого жилища, на длинной скамье лежал ворох грязных шкур.

Осторожно, готовый в любой момент выскочить наружу, Кубик шагнул к ложу местного шамана. Так и есть, среди изъеденных молью меховых покрывал виднелся клок седых волос, обрамляющий худое, почти полностью высохшее лицо. Больше похожее на обтянутый пергаментом череп, оно напоминало высушенную мумию.

"Похоже, старый был. Наверное, от возраста и помер", — уже чуть спокойнее подумал Володя, отступая к двери. Обвел взглядом пространство пещерки и заметил висящую на вбитой в стену щепке довольно чистую рубаху. Длинную, с красновато-бордовым хитрым узором по вороту. А рядом, на специальной подставке стояла настоящая волчья голова. Впрочем, вглядевшись, Кубик сообразил, что это просто отлично выполненный муляж.

— Вот это дают… Славяне, — прочистил горло Кубик. Он воровато оглянулся и, словно невзначай, стянул с вешалки распорку с рубахой. Подумал и прихватил заодно и портки.

"Ему уже все равно, а мне без одежды вовсе край", — попытался оправдать он вынужденное мародерство.

Не видя смысла оставаться дольше наедине с покойником, Кубик выбрался наружу, с наслаждением вдохнул пахнущий травой воздух. Глянул на небо, которое стремительно затягивало громадными, чернильного цвета тучами.

Впрочем, крылатая фраза Винни-Пуха про начинающийся дождь не выговорилась. Мешало воспоминание об увиденном.

— "Тем не менее, нужно спешить", — рассудил Владимир, торопливо натягивая широкие штаны. Затянул тесемки и вдел руки в украшенные замысловатым узором рукава рубахи.

Увы, дедок явно не был атлетом. Натянуть узковатую одежду оказалось сущей мукой. Опасаясь разорвать тесный ворот, Вовка вывернул руку и попытался расправить его. Треснула ткань, ладонь скользнула в пройму и зацепилась за натянутый ремешок.

Кубик сделал еще одну попытку освободить руку и почувствовал, как мизинец скользнул внутрь кольца.

— Ох, — он зажмурился, ожидая чего угодно. Вечной темноты, полета по бесконечному светящемуся коридору… но ничего не случилось. В смысле совсем.

Неуступчивая рубаха, наконец, оказалась на широких плечах штангиста, а рука с надетым на палец кольцом, выскользнула из ворота.

— Ф-фу, — Вовка осторожно приоткрыл один глаз. Оглядел темное от наползающих облаков поле и осторожно снял с шеи оборванную тесемку.

"Ну вот, а ты говоришь… — облегченно выдохнул Кубик, и повел плечом. — Хорош. А?"

И, завершая наряд, подпоясался тонким, из множества цветных нитей поясом.

То, что произошло с ним, можно было охарактеризовать одним словом: Озарение.

Ни ярких вспышек, ни мелькания образов, просто все стало ясно и понятно. А затем в голове прозвучал тихий, доносящийся, словно из невероятного далека, голос:

"Не так… Все не так… — с горечью констатировал он неизвестно что. И тут же, словно поясняя, закончил: — Не так я думал уйти. Плохо вышло. Не оставив после себя никого, не передав знаний. Что теперь с ними будет?"

"Кто ты, — словно очнулся от сна голос. И не дожидаясь ответа, продолжил: — Странно, я не вижу тебя. Зачем же ты надел мой пояс? Ты злой дух, леший? Чей слуга?"

Не зная, стоит ли отвечать, Кубик проглотил комок в горле и откашлялся.

"Я вижу кольцо, — все так же, без эмоций, констатировал невидимый собеседник. — Чужое кольцо, но полное силы. И оно не твое…"

"Что ж, пусть. Чему быть, того не миновать, — подвел итог голос. — Значит, великим богам угодно так: теперь ты займешь мое место. Волхв. Служи великому Семарглу, как должно. Без устали и сомнений… Прими мою силу…"

Голос затих, угасая, а тело Владимира начала сотрясать мелкая дрожь. Он медленно опустился на землю, замер, словно впитывая в себя ее силу, и вдруг все окончилось. Наваждение пропало.

— Та-ак, — протянул Кубик, возвращаясь в реальность. "Окредитовали и уполномочили… А меня спросить? Я вам, что, пешка?" — он потряс головой, сбрасывая морок.

Высоко в небе сверкнула молния, и тут же грохнуло. Да так, что заложило уши. Застучали о землю крупные капли дождя.

Кубик оглянулся, пытаясь сообразить, где укрыться от ливня. Возвращаться в землянку? Вот чего хотелось меньше всего, так этого. Однако пришлось. Осторожно протиснулся внутрь и замер у порога.

Глава 13

Хлестало знатно. Владимир осторожно выглянул наружу и спрятал голову обратно: "Это надолго. Хорошо, если к утру стихнет", — он проследил за небольшим ручейком, который норовил проторить себе дорогу в жилище древнего колдуна.

"Ну ладно, волхва, — поправился Кубик, ощутив, как звякнуло где-то в глубине сознания предупреждение. — Чье? — об этом он старался даже не задумываться. — Хватит с меня одного викинга. Не голова, а проходной двор…"

Он тяжело вздохнул и решительно шагнул в глубину землянки.

"Хочешь, не хочешь, а придется…" — ночевать здесь, в присутствии покойника, ему вовсе не улыбалось.

Захоронить полуистлевшие останки сумел только через пару часов усиленной работы подручными средствами.

Уже не обращая никакого внимания на хлещущий дождь, вернулся в избушку.

Вновь натянул чужую одежду и, даже не пытаясь осмотреться, устроился на кривенькой скамеечке, у стены. Как ни устал, заставить себя устроиться на ложе покойного волхва не сумел.

Опустил голову на березовую чурку и тут же уснул. Сказалось почти трехдневное бодрствование.

Не разбудили даже громовые раскаты грома и полчища клопов.

Однако проснулся от дикого зуда. Подскочил с неудобной лежанки и ломанулся в двери.

Дождь уже прекратился. Ночной ливень принес не только свежесть. Повсюду виднелись промоины от стекавших с холма потоков воды.

"Если здесь так, то сколько ее в низине? Общине пришлось вовсе плохо…" — невольный вопрос-сожаление повис в воздухе.

"А мне какая разница? — удивился Кубик. — Дождусь рассвета, и ноги моей в этом клоповнике не будет".

В ожидании восхода выполнил небольшую разминку, благо, что подручных снарядов оказалось в избытке. Убил двух зайцев: насыпал поверх наскоро выкопанной могилы волхва небольшой холм из валунов и разогрелся.

Настроение улучшилось: "Живы будем…" С удовольствием сполоснулся из небольшой лужи, набравшейся в яме от вывернутого с корнем дерева.

Выпрямился, стряхивая с мокрой головы капли, и вдруг разглядел у подножия холма толпу.

Одетые в длинные рубахи, мужчины шли быстро. Можно сказать торопливо. И судя по торчащим над головами острым двурогим кольям, шли вовсе не с мирными намерениями.

"Попал, — сообразил Кубик, прячась в землянку. — Обложили…" Успев понять, что кроме как по южному склону, вырваться из ловушки не получится.

"Сдается мне, что это дело рук одноглазого… — с искренним сожалением рассудил Вовка. — И дернула меня нелегкая его спасать?"

"Интересно, в курсе эти крестьяне, что их, так сказать, жрец, говоря попросту, "склеил ласты"? А то ведь могут и мне предъявить?"

"А тебе так и так не избежать объяснения, — сообразил он, глянув на свой наряд. — Чужак, оскорбивший их идола, да еще в доме исчезнувшего волхва? Тут особого ума сообразить не требуется. На стельки порвут, и никакое здоровье не поможет".

Он тяжело опустился на скамью: — Вот это и называется, влип…"

Не прошло и пары минут, как до слуха Кубика донеслись голоса. Вопреки ожиданиям, звучали они не возмущенно, а скорее просительно.

Кубик решительно выдохнул и встал: "Будь, что будет…" Оглянулся в поисках какого-нибудь оружия и заметил прислоненный к стене посох. Из твердого, отполированного руками, дерева, с тяжелым, даже на вид, серебристо-черным набалдашником.

"Нормально. Для ближнего боя сойдет, — примерился он к импровизированному копью. — Прорвемся… Эх, голову бы еще прикрыть… А то колом уделают, и привет".

Скользнул взглядом по оскаленной волчьей морде: "А чего? Тут не до брезгливости, дай бог, живым уйти".

И, не рассуждая, напялил страхолюдную маску.

Маскарадный убор оказался довольно удобным. Нащупал и застегнул у подбородка литую пряжку, покрепче завязал пояс и резко выдохнул.

— Вперед, — словно перед выходом на помост, скомандовал он и рванул дверь.

Гомон тут же стих. Кубик обвел глазами стоящих возле деревянного идола людей.

"Ого, душ сорок…" — прикинул он количество возможных противников. Не крупные, но жилистые. Почти все с длинными неровными бородами, угрюмо молчащие, люди смотрелись сплошной, угрожающе-темной массой.

Он уперся тяжелым посохом в землю и приготовился к сражению.

Негромкий голос донесся из толпы. — Кощун? — не сумел сдержать изумления простолюдин.

Люди медленно расступились, и на полянку шагнул крепкий, с широкой, окладистой бородой, мужик. Первое, что успел разглядеть в новом персонаже Кубик, были сапоги. Не те, ободранные, перемотанные бечевой лапти, как на остальных, а настоящие кожаные сапоги. Да и вся одежда на нем выглядела куда как приличнее.

"Главарь? Или как там?.. " — сообразил Вовка.

Человек выпрямился и вдруг сдернул с головы шапку. Низкий поклон позволил разглядеть приличных размеров плешку на его затылке.

— Принял Велес Сварогов наши дары. Внял просьбам, — с истинным восторгом произнес старший. — Вернул нам своего Волхва.

Кубик едва не выронил посох: "Как так? Несмотря на то, что произнесено все было на свистяще-цокающем говоре, смысл оказался понятен".

Однако сумел побороть всплеск эмоций, только крепче сжал мгновенно вспотевшую рукоять посоха.

"Как говорится, молчи, дурак, за умного сойдешь", — принял он к руководству старую истину. Вздернул голову и шевельнул маской, дико воняющей прелой псиной.

— Принес нам в вечор весть Криваш… — уже напрямую обратился глава делегации к молчащему Вовке, сообщив очевидное. — Поведал, как по неведению своему нарушил покой твой, руку поднял на слугу великого Семаргла. Страшно отомстил за то Велес всему роду нашему. Разбил огненной палицей родовой очаг… Залил водой с небес… огонь в домах наших.

— Прими кровь нечестивого Криваша в дар Великому. Смиренно просим, заступись за нас перед могучим воином небесным.

Говорящий дернул плечом, и толпа выплюнула на утоптанный пятачок Криваша. Единственный глаз неудачливого промысловика заплыл, да и весь вид его говорил, что тому пришлось весьма несладко.

Вслед за провинившимся простолюдином из общей массы возникло еще два мужичка довольно серьезного вида. Они сноровисто ухватили пленника под руки и распластали на плоском камне. Один из палачей выхватил из-за пояса длинный кривой нож.

— Стой, — Кубик взмахнул рукой с зажатым в ней посохом. — Кто ты, чтобы решать, угодна ли богам ваша жертва? Или Ведун?

— Меня волхвом Велесовым нарек, а сам? Зачем тогда ты здесь? И люди твои?

Откуда возникли эти слова? Кубик мог поклясться, что еще секунду назад не сумел бы произнести ни слова на том непонятном наречии. Впрочем, как и сейчас. Просто вырвалось.

— Ты, ты, Великий Волхв, — вновь склонился к земле говорун. — Велесов круг на плече тому лучший знак. Не суди строго… Глупы мы… Худо нам без огня… Погибнет род. Спаси… Великий хранитель. Дай нам частицу огня великого Семаргла, что хранишь…

— Клянусь, вечно будем славить… Великие дары принесем. Жертвы. Трех девственниц в дар… Только спаси…

Судя по нешуточному волнению в голосе просителя, ситуация у них, и впрямь, аховая. А все ливень…

"Стоп", — тут Владимир сообразил, что никакого признака огня в землянке он не приметил. Только остывший закопченный очаг.

"Ох, епть… Ясное дело, кто ж его, огонь этот, поддерживать будет? Жилец-то с месяц, как помер".

Лихорадочно замелькали сбивчивые мысли: "Только жертвоприношений мне тут не хватает. Однако, назвался груздем, нужно соответствовать", — наконец принял Владимир рискованное решение.

— Насколько велик грех его, сам спрошу, — повел Кубик остроносой мордой в сторону идола. — Здесь оставь. И остальное… не мне решать. Как сын Сварогов велит, так тому и быть. Завтра на рассвете приходи. Дам ответ.

Кубик ударил посохом в землю и величественно, как он искренне надеялся, повернулся к своему временному пристанищу. Шел к дверям, ожидая чего угодно. Даже удара в открытую спину.

Обошлось. Прикрыл дверь и в изнеможении опустился на скамью. — Фу-у, — стянув опостылевший колпак, с наслаждением вытер лицо холщевым рукавом. — Пронесло?

Внимательно прислушался к звукам, однако не сумел разобрать ничего.

"Подождем, — решил самозванец. — Там видно будет".

"Откуда взялось это знание чужой речи? — ответ искать не стал. — Не ко времени, да и какая разница? Может дух умершего волхва, как и обещал, наделил его этим, или кольцо… Не суть. Важно другое. Где раздобыть огня? В промокшем до последней травинки лесу?

Может, здесь, в избе, какой кремень имеется, или это… огниво? — с надеждой предположил Кубик, и тут же сник. — Ага, стал бы этот ведун тогда костер в хате круглые сутки жечь".

Идея, вернее слабая надежда возникла неожиданно: "Ну, а чего? Попробовать стоит. На крайний случай сбежать можно".

Он осторожно приоткрыл дверь. Выглянул в щель и с облегчением увидел, что толпа исчезла. Только возле столба сидит сжавшийся в комочек Криваш.

Владимир принял соответствующий званию вид и неторопливо вышел из укрытия.

— Благодари великого бога Велеса, сына Сварогова… — не глядя на жертву, торжественно произнес новоявленный волхв. — Прощен ты. Вина твоя не столь велика. Отведешь меня к тому месту, где нашли нас… Сейчас же. Тогда вернет огонь вам Семаргл.

Не смея поверить своей удаче, мужичок всхлипнул, встал на колени и, быстро перебирая конечностями, словно собачонка, приблизился к своему избавителю.

— Ты не ползай, а вставай и веди, — рыкнул Кубик, видя, что тот собирается облобызать край его рубахи.

Пользуясь преимуществами нового статуса, Владимир шел налегке, провизия, спрятанная в объемном мешке, давила на плечи его спутника. Идти по утреннему лесу было даже приятно, разве что немного мешал страшноватый головной убор, который он небрежно нес в руках.

Кривша, которого столь вольное обращение с предметом культа явно пугало, старался держаться от Кубика подальше.

Поэтому шагали молча. Проводник лишь изредка показывал направление и пугливо косился на спутника.

Собираясь в путешествие, Владимир наскоро обследовал каморку покойного волхва. Однако даже беглого осмотра оказалось достаточно, чтобы понять: деньгами местное население было явно неизбалованно, зато в избытке несло в дар богам всевозможные меха и прочие колониальные товары. Отыскал и несколько пар вполне приличной обуви. Странного вида, однако, крепкие и удобные онучи.

"Не беда, что на одну ногу… — с облегчением рассудил Кубик, приматывая обувку, — главное, что не трут".

Замысел же его был прост и незатейлив. Кубик вовсе не собирался посвящать остаток жизни служению местному идолу. Он хотел отправиться к осажденному городу. И естественно, надеялся отыскать следы своего приятеля.

Ну, и, раз обещал, хотел раскопать спрятанную в яме зажигалку.

"Подпалю ветку, или корягу, отдам Кривше и отправлю с радостной вестью обратно. А сам дай бог ноги. Только меня и видели", — попросту рассудил самозваный жрец.

До реки добрались быстро. Солнце еще не успело встать в зенит, как его спутник, в очередной раз, покосился на зажатый в Вовкиной руке посох и ткнул пальцем в почти неприметный среди деревьев просвет: — Там.

Путешественники спустились к воде, и тут Вовка заскучал. Как выяснилось, в азарте он вовсе не подумал о переправе. А преодолеть довольно широкую реку без лодки оказалось проблематично. Тем более, имея на руках не умеющего плавать помощника.

Спутника, впрочем, отсутствие плавательных средств ничуть не смутило. Он безмятежно опустился на корточки и преданно глянул на волхва.

"Ага, похоже, выход искать придется самому", — Вовка покрутил головой и озадаченно замер.

"Плот? Дело хорошее, только чем связать, да и вообще, унесет течением, топай потом обратно… — отмел он спонтанное решение. — Тогда что?"

Не видя выхода, загрустил: "Оставить провожатого здесь, а дальше идти одному? — Тоже не годится. Поди отыщи эту берлогу в дремучем лесу. — В общем, куда ни кинь, везде клин", — Кубик задумчиво брел по берегу, не зная, что и предпринять. Временами посматривал на плавно текущую гладь реки, прикидывая, имеет ли смысл искать брод.

Лодку, которая мерно покачивалась у берега, сперва даже не заметил. Перевернутая кверху днищем посудина больше походила на обычный топляк. Однако, когда подошел ближе, сомнения исчезли.

Задумчиво осмотрел находку и хмыкнул: "Странно, даже днище не проломлено". Вытащить из воды в одиночку не сумел. Кажущаяся издали почти игрушечной, она оказалась на удивление тяжелой. Пришлось топать обратно, за подмогой.

Кривша удивленно уставился на перевернутый челнок, а затем радостно кинулся в воду.

— Отдай мне, — он просительно глянул на Вовку. — Ты великий волхв. Если тебе будет нужно, всегда сможешь вызвать к силе Сварога. А с лодкой я буду в моем роду одним из больших…

— Ладно, — благодушно кивнул Кубик. — Только это ведь чужое. Тех, кто с нами плыл…

— Варяги всех мужей рода Лиса Хромого в полон взяли. Находка моя, по праву, — не смутился абориген.

— Да? Ну, если так, делай, хорошо, — Вовка усмехнулся простоте имущественных отношений и принялся вытягивать лодку на сушу.

Кое-как вытащив на песок, перевернули.

— А как с веслом быть? — поинтересовался Кубик. — Грести чем?

Помощник сноровисто рванул в заросли ивовых кустов, а уже через пару минут вернулся с пучком тонких прутьев. Сплетенное из лозы весло на гребной инструмент походило с трудом, однако, как ни странно, функционировало.

В конце концов они сумели перебраться на другой берег. Куда ниже по течению, и здорово устав и намокнув.

— Вперед, — скомандовал Кубик, едва лодка ткнулась носом в берег. Ему вовсе не улыбалось плутать по лесу в темноте.

Впрочем, успели засветло.

— Здесь… — проводник ткнул пальцем в ровную полянку, ничем не отличимую от сотен других.

Повинуясь нетерпеливому жесту волхва, он принялся сноровисто разбирать аккуратно сложенные ветки и куски дерна, тогда как Владимир блаженно присел в тенечке.

— Ну, вот и все… — Кубик, надеясь на скорое окончание спектакля, положил на траву волчью морду и собрался было отбросить в сторону порядком надоевший посох. Передумал в последний момент.

"Мало ли что… А дубина знатная, — практично рассудил он. — Сгодится".

Дождавшись, когда помощник окончит приготовления, а так же опустит вниз спрятанную в траве лестницу, поднялся и, вживаясь в роль, сдвинул брови.

— Ты оскорбил слугу великого Велеса, но он простил ваш род. Поэтому сейчас я заберусь в яму и буду просить моего властелина дать вам частицу своего огня, — произнес Кубик и поморщился от фальшивости монолога: "Ну да ладно, кроме запуганного простолюдина, зрителей больше нет. Сойдет".

Спускался в глубокую яму осторожно, памятуя о камне.

"Ну, вот… — осмотрелся он, едва ноги коснулись рыхлой земли. — Куда мог засунуть?" Впрочем, долго искать не пришлось. Стоило только разгрести влажную землю, как рука коснулась мешка с серебром. А под ним отыскалось и остальное добро… Сотовый с севшим аккумулятором, ключ, мелочь, бумажные деньги и, наконец, пресловутая зажигалка. Простенькая китайская подделка под "Крикет" никогда не была еще, наверное, столь желаемой.

Вовка чиркнул, проверяя работу, и удовлетворенно взглянул на синеватое пламя. Конечно, стоило зажечь прямо тут, но выбираться с горящей палкой наверх, учитывая первый опыт разведения костра, не хотелось. "Ничего, наверху доиграю", — решил мистификатор и задумчиво уставился на мешок.

"Неудобно, да и тяжело. Пусть полежит. Сейчас спроважу этого надоедалу, и займусь сборами", — рассудил он, ставя ногу на хлипкую ступеньку.

А вот когда Кубик выбрался наверх, пришлось удивиться всерьез. Вместо одинокого спутника на поляне стояла бригада давешных ходоков, во главе все с тем же суровым мужичком.

"Здравствуйте, девочки, — едва не произнес Вовка. — Вас тут и не хватало".

— Ты солгал нам… — не стал тянуть кота за хвост предводитель сельского ополчения. — Ушел. Где огонь? Ты бес? И там жилище твое и бесовские амулеты?..

Вопросы сыпались градом, и, похоже, ответы на них разозленных жителей лесного края вовсе не интересовали.

— Ты назвал меня лжецом? — покрепче ухватив посох и втайне радуясь, что не расстался с ним, ответно заорал Кубик. — Разве раб я, чтоб сидеть на привязи? Или давал зарок?

Слова, не вполне понятные и самому говорящему их, лились без запинки.

— Ты хочешь огня? — посчитав, что теперь самое время явить чудо, вытянул вперед руку волхв. Аккуратно сдвинул рычажок, собираясь явить изумленным зрителям приличное пламя, и крутанул рифленое колесико.

Кремень едва слышно хрустнул, выскочил из паза и улетел далеко в кусты. Подвело хваленое китайское качество.

— Приплыли, — охнул Кубик, безуспешно пытаясь повторить фокус. Увы, только еле слышное шипение выходящего газа.

— Факир был пьян, и фокус не удался… — озадаченно пробормотал колдун самоучка. — Ну и что теперь?

По толпе пронесся зловещий шепот.

"Все ясно, сейчас начнется", — понимая, что от активной фазы разоблачения его отделяют секунды, похолодел Вовка.

— Вы недостойны великой милости Мемаргла, — вдруг произнес он. — Боги отвернулись от вас. Неверы… — он уже не говорил, а кричал. — Нет вам пощады…

Владимир вскинул посох, и с силой ударил в землю. Острый наконечник ткнулся в случайный камень и высек небольшую искру.

"Оп-па", — Вовка хлопнул глазами, осознавая нечаянную удачу, но вместе с тем продолжал нести торжественную околесицу: — Великим благом желал одарить я вас. И отыскал спрятанные в земле сокровища. Чтобы могли и вы стать великим родом… Но не достойны вы оказались. А потому… — тут Вовку осенило:

"Если раззадоренные неудачей опыта по добыче огня, зрители решат спуститься в яму и отыщут запасы серебра, дать объяснение будет сложновато. А вот сыграть на опережение можно".

— Теперь же… — он лихорадочно искал продолжения. — Серебро то… Истает… На ваших глазах…

— Пусть самый смелый из вас спустится туда и достанет его… — Вовка вновь ткнул посохом, но уже в направлении злосчастной ямы. И замолчал. Весь расчет его был построен на том факте, что за годы лежания в земле серебряные монеты изрядно поело временем. Теперь нужно было только технически грамотно обосновать произошедшую с ними метаморфозу.

Пауза затянулась. Наконец, из группы выделился здоровый, похожий на медведя, мужик, косо глянул на главаря, спрашивая разрешения, и полез в яму.

Прошло несколько секунд, и вот из провала возникла упакованная в холстину-мешок доля Абрека. Прикопанную Вовкой куда глубже сумку лесовик отыскать не смог.

Шорох ног, сделавших одновременный шаг в сторону непонятного трофея, прозвучал синхронно.

"Пора", — сообразил Вовка и произнес давно составленную фразу: — Пусть же сребро-то покроет вековым слоем… От неверия вашего… И с каждым мигом все боле стареет оно…

Староста, не слишком внимательно слушавший его последние слова, сунул руку в мешок и вытянул на свет горсть слипшихся, черновато-зеленых монет…

"Занавес", — усмехнулся произведенному эффекту Кубик. Зрители дружно, словно увидели змею или чудовище, охнули и попятились. Что и говорить, полустертые, едва различимые, узоры арабских монет впечатлили куда лучше слов.

— Прости нас, великий кудесник, — мужик разжал ладонь и рухнул на колени. — Слабы в неверии своем. Прости нас… — похоже, он говорил искренне. Да и остальная братия, последовав примеру командира, опустилась на колени.

— Не у меня проси… Велеса моли о пощаде, — вспомнив о роли, безразлично отозвался кудесник. — Что ж до огня… Вот он… — ловким движением Кубик перевернул посох, и мазнул колесиком о блестящий наконечник.

Изготовленный хитроумным волхвом из кремня, посох явно служил тому не только средством устрашения, но и кресалом.

Огонь из спрятанной в кулаке зажигалки окончательно добил морально созревшую к чудесам публику.

"Вуаля", — Вовка отпустил кнопку, экономя дорогой газ…

"Злые вы, уйду я от вас", — чуть было не ляпнул он, но сдержался.

"Ладно, будем думать, что этого достаточно", — рассудил Кубик, глядя на лежащих ничком простолюдинов.

— Эй, как звать тебя… — приступил Владимир к освоению морального преимущества, обращаясь к заводиле честной компании.

— Не смею… — просипел мужик, боясь поднять голову.

— Встань, — уже с досадой распорядился Кубик. — Отойдем в сторонку, — и, не ожидая ответа, шагнул под прикрытие листвы.

— Странно, я никогда не видел лица старого волхва, — на удивление Владимира глава рода сказал это совершенно нормальным голосом. — Ты не похож на нас.

— Мы живем в лесу, и наш род вовсе не знатен. Боги не часто посылают к нам таких сильных волхвов… Вернее, ни разу. Прости нас, но слишком часто случалось так. Люди называют себя волхвами и желают обмануть… Вот и сейчас. Кривша сказал, тебя нашли вместе с викингом… В ловушке.

— Как мог волхв не заметить такой простой западни? Да, твой приход совпал со знамением. Но старый волхв возвращал нам огонь сразу после того, как мы приносили дары и жертву. А ты ушел и в то же время сохранил жизнь принесенному в жертву…

— Мы шли следом… И видели, как ты отыскал лодку… Прости меня еще раз, но я решил, что ты заодно с варягами. Если они захватили наших людей и освободили своего… то, верное дело, захотят отомстить нам. И будут искать нас и наши жилища… Мы не хотим отдавать жен и детей в рабство…

— Я все понял, — коротко отозвался Владимир. — Поверь, я не имел дурных мыслей… И волхвом стал не по своей воле. Но и оставаться у вас мне нельзя. Это не моя воля.

— Я дам вам огонь, но вернуть серебро в тот вид, каким оно было, тоже не смогу. Это не в моих силах…

Вождь кивнул: — Я понимаю. Но… Ты отдашь его нам? — задал он самый важный для него вопрос.

— А что ты будешь с ним делать? — поинтересовался Кубик, размышляя, можно ли считать ответ собеседника согласием отпустить его.

— Мы?.. Мы заплатим князю, он защитит нас от варягов и хазар, — ответ удивил.

— Но ведь монеты совсем испорчены? — счел нужным оговориться волхв.

— Ничего, кузнец переплавит их… Так ты дашь ответ?

— Хорошо. Согласен. Я отдаю вам серебро, а вы отпускаете меня… — решительно заявил Кубик.

— Но ты должен вернуть посох в святилище. Сами мы не смеем касаться частицы великого Семаргла…

"Снова здорово, — вздохнул Владимир. — Я, что, так и буду остаток жизни мотаться по этому лесу?" Однако другого способа разойтись с приземленными лесными жителями миром он не видел.

— Я согласен, — подвел итог торгам волхв. — Только условие: вернемся прямо сейчас.

Глава 14

Понять, что значит для деревни почти два пуда серебра, Вовка не мог, однако, услышав, как оживленно и радостно загалдели мужики после сообщения предводителя о великодушном подарке волхва, сообразил: событие это для них совершенно неординарное.

"Ну и ладно, — не стал он переживать потерю. — Еще столько же осталось, а жизнь дороже". Он снисходительно покивал в ответ на благодарные крики и вопросительно глянул в сторону вождя. Поняв смысл немого вопроса, тот коротко оборвал славословия и отдал команду выступать.

К священному холму процессия вернулась уже глубоко затемно. — Прощайте… — величественно произнес Кубик, выслушав очередную порцию благодарностей. Напоследок нырнул в землянку и, подпалив кусок сухой бересты, вынес терпеливо ожидающим селянам огонь.

Проследив за спуском процессии с холма, облегченно перевел дух: "Ну вот, славно. Переночуем и в путь".

Спать в сырой и душной, пропитанной запахом лежалого меха, избе оказалось выше сил привыкшего к удобствам двадцатого века путешественника. Вовка выбрался на свежий воздух, блаженно растянулся на траве и, подложив под голову облезлый муляж волчьей головы, задремал. Разбудил умаявшегося беготней Кубика легкий ветерок, поднявшийся на вершине холма ближе к утру.

Он зябко поежился, сбегал в землянку за собачьей шкурой, которую приметил еще в прошлую ночевку, и завернулся в теплый мех. Немного подумал и завершил утепление, сунув голову в лежащую рядом с ним шапку: "То-се, вдруг комары, опять придется вставать… А так, все удобства".

Он поджал колени, согреваясь, и вновь задремал. Однако прежний сон не вернулся. Вместо этого в предрассветной тишине возник неясный шум. Вовка тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, но тщетно. Наоборот, шум сменился вполне различимым голосом:

— Ты не вправе бросать их, — изрек некто невидимый. — Взяв посох, ты впитал его силу и знания… В чужих руках он станет теперь простым куском дерева…

— Я не волхв, — наконец сумел отыскать подходящий ответ Кубик. — Меня вообще не должно здесь быть…

— Но ты есть, — резонно отозвался голос. — И ты сделал то, что сделал. Это судьба. Не противься ей.

"Блин", — Кубик расстроено оглянулся, стараясь определить, откуда исходит звук. Не сумел и попытался встать на ноги.

Однако то, что произошло в следующий момент, стало неприятным сюрпризом. Вместо привычного хруста в поврежденном мениске, он почувствовал невероятную легкость. Но, бросив взгляд на ноги, оторопел. В сиреневом полумраке явственно разглядел две, покрытые пегой, словно выцветшей, шерстью, когтистые лапы. А чуть позже понял, что все тело его тоже изменилось.

Понять это оказалось куда труднее, чем разглядеть. Исчез привычный контур человеческого тела. На траве, свернувшись в калачик, лежит туловище большой серой собаки.

Но вовсе добило понимание, что и голова явно не чувствует головного убора.

"Мама моя", — охнул Кубик, сообразив, наконец, что это все его. Иными словами, что он принял обличье волка.

Тянуться лапами к остроносой морде не стал, достаточно было скосить глаз, чтобы разглядеть черное пятно блестящего носа.

Сплюнуть тоже не вышло. Он лишь клацнул пастью и рефлекторно облизнулся длинным розовым языком.

"Охренеть… Свихнулся?" — рассудок судорожно искал объяснение невероятному превращению.

И тут вновь возник голос. Вовке на миг даже показалось, что в нем мелькнула скрытая издевка: — Ну вот, а ты говоришь "уйти"…

— Погоди… — Кубик плюхнулся на землю, едва успев выдернуть из под себя хвост. — Не может такого… Даже в древности… Это…

"А с чего ж ты взял, что находишься именно в той своей древней реальности?" — ответил он сам себе. Мысль показалась ему вовсе кощунственной.

— Ну, а где же тогда? — озадаченно рыкнул он и клацнул пролетающую мимо ночную бабочку.

"Да где угодно… — пришла в лохматую голову новая мысль. — Там, где есть варяги, простые охотники, но есть и говорящие волки, а также волшебные посохи… А может, и вовсе, не так. И лежите сейчас вы с приятелями у догорающего костерка недалеко от места раскопа, хлебнув с устатку купленной Абреком водочки.

Мало ли что могли намешать в "огненную воду" ушлые торговцы? Мультик с продолжением… Как говорят знающие люди".

Такой вариант озадачил.

— Но я же чувствую, — Вовка легонько куснул себя за лапу. — Больно…

"Картина маслом, — оборвал он себя. — Еще чуть-чуть, и можно будет не суетиться. Крыша сдвинется навсегда".

И рявкнул с легким подвыванием короткий приказ: — Отставить думать.

"Примем за данность. Все это происки артефактов. Шкура, которую спросони вытянул из закромов, не просто одеяло, ну, и дальше по тексту…"

Вспомнив про чужой голос, Кубик с надеждой спросил: — Эй, ты, будь добр, подскажи. Что со мной? Это навсегда?

— Ты опоясал себя… — прошелестел невидимый ответчик. — А натянув волчью кожу, разбудил одно из воплощений… оно дано волхву, как…

— Как мне… Того, обратно?.. — бессвязно взмолился, не дожидаясь окончания сумбурной проповеди, Вовка, — Я не хочу… — он вильнул взглядом в сторону, отметив пахнувший откуда-то ароматный след…

Однако голос не спешил отвечать. Кубик, борясь с нарастающим желанием поинтересоваться наглым зайцем, заскулил.

— Это твое. И научить не может никто. Нужно очень сильно пожелать… — невнятно пояснил методику превращения дух…

Владимир закрыл глаза и медленно, с невыразимым чувством, обматерил все происходящее, все артефакты неведомого культа, викингов с их треклятыми кольцами, вообще… и чудеса, а также невероятности этого мира в частности.

Однако помогло мало. Разве что позволило чуть снять напряжение.

"Матерящийся волк — это круто", — вдруг живо представил ситуацию Вовка. И улыбнулся. Оскал получился еще тот.

Кубик вздохнул и, уже не сопротивляясь неистовому желанию, рванулся в сторону, откуда доносился вожделенный запах.

Вспугнув залегшего на ночлег под сухой корягой ушастого, в три прыжка настиг зверька. Клацнули острые клыки…

"Неловко как вышло-то, — облизнув усы, бесстрастно подумал Кубик. — Тут, понимаешь, глобальный вопрос, жизни и смерти касается, а я?.."

Легкой трусцой вернулся назад и опустился возле входа в землянку.

"Ну, по крайней мере, вопрос с обедом закрыл", — пронеслась довольная мысль. Желтоватые, с темными крапинками, глаза начали медленно закрываться… Он повел ухом, проверяя окружающий мир, и ткнулся измазанной серым пухом мордой в передние лапы.

Инстинкт хищника оказался сильнее доводов рассудка. Не прошло и пяти секунд, как волк спал.

Вырвал из блаженного небытия дикий стрекот сороки. Белобокая сволочь сидела на верхушке ближайшей березы и разорялась почем зря.

— Кыш, паразитка, — махнул на птицу Кубик и с невероятным облегчением сообразил, что видит свои родные, стертые о железо грифа, ладони.

— Слава тебе… — выдохнул он и торопливо сдернул мешающий дышать колпак.

"Приснится же… такая страсть", — вытер мокрый лоб и озадаченно уставился на продолжающую верещать птицу.

"Погоди, погоди, — прищурился, глядя на ослепительный край солнца, выползающий из-за дальних холмов… — Кажется, таким образом они предупреждают о приближении посторонних. Так?"

"И кого это опять принесло? — озадачился Кубик. — Проходной двор какой-то…"

Долго ждать не пришлось. Владимир едва успел прибрать в дом одеяло-шкуру, как на тропинке, ведущей с подножия холма, показались серые шапки его вчерашних спутников. Однако сегодня пришел только вождь и двое молодых здоровяков, судя по явному сходству, скорее всего, его сыновей.

В руках у наследничков Кубик с некоторым удивлением разглядел пресловутый мешок.

"Что не так? — изумился Вовка. — Или серебро не той пробы?"

Он со вздохом натянул опостылевшую маску, сжал в руке посох и двинулся навстречу посольству.

По мере того, как гости приближались к капищу древнего бога, игривость Вовкиного настроения слегка уменьшилась. Уж больно странными показались ему лица поднимающихся по склону людей. Вовсе не так, по идее, должны выглядеть обладатели неслабого состояния.

Не дойдя до волхва нескольких шагов, вождь замер. Повинуясь его знаку, сыновья положили мешок на тропу и отошли прочь.

— Возьми, — странно кривя щеку, проговорил глава древнего поселения. — Великий Семаргл не простил нас… Он посмеялся и жестоко отомстил… Возьми серебро. Прошу. Забери в дар богам мою жизнь. Только пусть они сжалятся и простят… Вернут наших детей и жен… Иначе род погибнет.

— Стоп, — Кубик, забыв, что его слова могут быть поняты неверно, привычно закончил: — Не гони, на пень наскочишь. Какие жены, дети? Толком говори.

Посол сжал зубы и проглотил ком в горле: — Ты, правда, не знаешь?

— Я не знаю… — проговорил Владимир, уже с металлом в голосе. — Даю слово.

— Викинги, которые захватили лодку клана Хромого… Они сумели отыскать городище.

Пока мы ходили следом за тобой, они ворвались туда, перебили тех мужчин, которые стерегли поселок, и увели всех женщин и детей с собой… Я знаю, это месть богов… — заключил свой рассказ вождь.

Кубик пытливо глянул в глаза мужчине:

— Я повторяю: — Боги простили тебя. — Просто варяги сумели заставить пленников выдать место вашего, кхм… клана.

— Люди Хромого сильные, у каждого в городище остались дети и жены, как могли они предать их? Это невозможно… Они скорее дадут убить себя…

— Ну, может, и так… А может, и нет. Тем не менее, давай говорить о том, что есть, — Кубик болезненно поморщился и провел языком по десне: "Только зубной боли не хватало…"

— А вам не здесь надо торчать. А догнать варягов и отбить своих родных, — сформулировал Кубик единственно верное на его взгляд решение.

— Варягов? — в голосе бородатого мелькнула неподдельная горечь. — Они умелые воины, а мы простые охотники. Наше оружие — рогатины и слабые луки. Мы погибнем… Мои люди и нескольких мгновений не смогут противостоять их мечам и секирам.

— Вот, значит, как? — Кубик оглянулся на стоящий у него за спиной столб. — А как, по-вашему, Он должен вам помочь?

Заставит варягов вернуть детей и жен обратно? Или принудит отпустить их? Ты можешь сказать?

— Я не знаю, — медленно и совсем тихо произнес кажущийся раздавленным горем человек. А теперь он таким и был, старым и слабым… — Я думал, он всемогущ…

Голос просителя дрогнул. Он закрыл веки, пытаясь удержать невольную слезу.

— Значит-ся, так, — невольно пародируя Жегловскую скороговорку, прищурился Владимир. — Теперь слушай меня. Твои люди могут хотя бы отыскать следы этих викингов? Они ведь идут пешком?

— Да, конечно… — безжизненным голосом отозвался старик. — Ночью по лесу никто не ходит, даже Варяги.

— Их ночевка за той горой, — ткнул пальцем на восток старейшина.

— Серебро придется отдать варягам, как выкуп, — решительно произнес волхв. — Я все понимаю. Они сильнее, вы не можете сражаться, но… выбирай. Богатство или?.. — Владимир не стал продолжать, а глянул на просителя.

— Они заберут серебро и не отдадут пленных, — хмуро ответил тот. — Их словам нельзя верить.

— Это уже мое дело. Я попробую убедить их сдержать слово. Главное, чтобы этот обмен был им более выгоден.

— Серебро гораздо ценнее, — безнадежно вздохнув, пояснил житель лесного края. — Рабов еще нужно продать… Серебро лучше.

— Тогда решай, — Кубик, который вновь царапнул язык, поморщился, стянул маскарадный колпак и, не обращая внимания на посторонних, ухватил торчащую в десне занозу пальцами. Дернул и вытащил на свет помеху.

"Это еще что за дела?" — уставился он на обломок трубчатой кости. И похолодел.

— Я согласен, — нарушил молчание вождь. — Наш род не должен прерваться. Отдай серебро. Верни их…

— Ага, ага… — мимоходом, словно речь шла о чем-то малозначительном, согласился Владимир. Сейчас его куда больше волновала невероятная догадка.

…И дети ложки побросали. — Закончил свои рассуждения непритязательной шуткой. — Суть ее была в том, что превращение в волка оказалось явью…

Возможно, это связано с облачением в волчью шкуру и… — Тут Кубик едва сдержался, чтобы не сдернуть с головы пресловутую маску. — Но все ведь закончилось, если не считать пораненной десны вполне благополучно. Ведь вернулся…?

Значит, есть еще один фактор. — Сообразил Вовка. — Точно… Я ведь где-то по телевизору даже смотрел… Эти, как их, оборотни они по ночам появляются… От заката до рассвета… Нет, там про другое… Да какая, нахрен, разница: та же нечисть, только в профиль.

Он сумел взять себя в руки и вернулся в реальность, где предстояло решить довольно непростую задачу: Умудриться войти в контакт с воинственными захватчиками. Убедить их вернуть пленников, выяснить судьбу приятеля, ну и как минимум, суметь при этом сохранить собственную жизнь и здоровье.

— Погоди. — Оборвал Владимир невнятное бормотание растерянного вождя. — Скажи, как тебя звать?

Вождь замолчал, хлопнул глазами, и нерешительно оглянулся. — Имя нужно для жертвенного заклинания? — Наконец произнес он, собравшись с духом.

Дались вам… — Поморщился Кубик, однако озвучивать досаду не стал, а лишь отрицательно покачал волчьей мордой. — Нет. Я же сказал, что богам не нужна твоя жертва. Они помогут освободить пленников, хотя, если понадобиться жертва или дары, я тебе скажу. — Кубик решил оставить небольшую лазейку. Мало ли как может все обернуться. — Так, как?

— Варлам… — Произнес Вождь. — Мой род самый большой в селении. У нас много охотников… и было много жен…Потому мне дали бунчук.

Кубик открыл рот, собираясь назвать себя, и вдруг понял, что делать этого не стоит. — Он прислушался к себе. Странно, никаких голосов, подсказок, ничего. Только четкое понимание…

— Ну, нет, так нет. — Он дернул плечом. — А меня зови… Волхвом… Нарушил он молчание.

Я знаю… — Согласно кивнул вождь. — Ты открываешь свое имя лишь избранным, тем, чья жизнь угодна великому Семарглу…

Ага, вот оно как… — Принял к сведению новую для него информацию Владимир. — Может они и Кривушу потому мне приволокли? Но рассуждать дольше о тонкостях дохристианских обрядов не стал. Хватало более важных забот.

— Слушай внимательно Варлам. — Произнес он, стараясь говорить как можно проще. — Дай мне трех самых выносливых охотников. Они понесут выкуп. И лучшего следопыта.

И все? — Опешил вождь. — Но…

Еще одно слово, и ты останешься один на один со своими проблемами. — Не выдержал Кубик, голова которого была занята поиском решения. Он заметил, как прыгнули вверх брови слушателя при последнем слове. — Короче, делай, как сказал. Не спорь с богами… — Прибег он к решающему доводу. Да и еще, кто у вас хоть немного знаком с нравами и обычаями этих… Варягов.

— Прости… — Смутился Варлам. — Твои слова мне не совсем понятны… Варяги…? Ты говоришь про варангов?

— … Норманны, Северные люди. — Теперь пришла очередь смутиться Вовке. — Так их зовут в тех местах, откуда я пришел. — Пояснил он свою оплошность…

— Мы маленькое племя, живем в лесах… Откуда нам знать их привычки… — С огорчением развел руки в стороны Варлам. Подумал, и просветлел лицом. — Хотя, нет. В семье Рыси есть рабич. Он когда-то жил в северном краю. Его привезли…

— Не важно. — Оборвал Кубик, и распорядился. — Веди… этого, рабича…

— А что делать нам… — Никак не мог успокоиться Вождь. — Они непризнают силу великого Семаргла. И ты, и они… можете стать их пленником.

Похоже, ты вновь сомневаешься в моих силах. — Вовке надоел пустой спор. — Он перебросил резную рукоять посоха, который ему прилично надоел, из одной руки в другую.

Вождь рухнул на колени. — Я верю, верю. — Торопливо забормотал он, не смея поднять головы. Не насылай гнев богов… Прошу тебя верни твой посох обратно.

— Так, еще одна загадка… — Озадачился Кубик, но исполнил просьбу.

Подготовка к переходу много времени не заняла. — Не прошло и часа, как на поляне осталось лишь несколько человек. Четверо из них стояли плотной группой, а чуть поодаль, низко согнув голову, так, что длинные растрепанные волосы закрывали лицо, расположился пятый член делегации.

— Судя по всему, это и есть пришлый смерд. — Кубик ехидно хмыкнул. — Надо-же, как самим рабов пользовать, это ничего, а как их родню в полон, так, дядя, выручай. А впрочем, в чужой монастырь со своим уставом…

Владимир торопливо заглянул в жилище. Выбрав из кучи лежащих в углу вещей более-менее приличный мешок, с осторожностью упаковал туда волчью шкуру, подумал и засунул опостылевший колпак.

— Пусть думают, что хотят, но тащиться по лесу в этой страсти, ни за какие пряники… — Рассудил он.

Огляделся, пытаясь сообразить, что еще может пригодиться в походе, выбрал потертый кривой нож, более похожий на кинжал, который по странной прихоти прежнего хозяина торчал в пустой глазнице висящего на стене здорового черепа. Судя по размеру клыков, череп принадлежал крупному зверю. Медведь, что-ли? — Предположил слабо разбирающийся в зоологии Кубик. И уже выходя из землянки, непроизвольно, скорее подчиняясь интуитивному порыву, сунул ладонь за низкую притолоку. — Пальцы наткнулись на плотный холщовый мешочек. — Покрутил на ладони. — Судя по всему, порошок. Может от блох? — Непроизвольно почесал Вовка плечо. — Разберемся.

Строить команду в шеренгу не стал. — Дольше объяснять. Поэтому просто уведомил, что идти придется быстро. На переходе не болтать, груз передавать по мере усталости. Остальное на месте. Чуть дольше времени занял разговор с проводником. Низенький, сморщенный как сухой гриб мужичок звероватого вида покивал головой в ответ на просьбу вести кратчайшим путем, и постараться догнать похитителей до того, как они погрузятся на свою ладью.

Отдав команду начать движение, Кубик догнал шагающего позади всех раба. — Эй, как звать… — Поинтересовался Владимир, тронув того за рукав неимоверно грязной рубахи.

От неожиданности холоп запнулся. — Феофан… — Произнес он хриплым голосом. — Прости волхв. — Ты принесешь меня в жертву богам? — Добавил он.

— Отчего так решил? — Памятуя о сложностях взаимоотношений местного населения с их кровавым идолом, поинтересовался Кубик.

— Разве может замарать себя касанием рабича волхв великого Семаргла…, если только он не избрал… — Сказал Феофан безжизненным голосом.

— Все, дальше можешь не продолжать. — Сообразил Кубик. — И, чтобы не наделать новых ошибок спросил. — Ты вечный раб? Или…

Косноязычно сформулированный вопрос однако оказался понят. — Я рожден вольным… — Без эмоций отозвался шагающий рядом. — Жил в Ильменях… Это далеко… Он махнул рукой, там холодно… Так вышло, что я отстал от своего каравана… Долго блуждал по лесу. Уже погибал, когда меня отыскал старший муж рода Рыси. Он спас меня… Теперь я его раб.

— Ну, с этим понятно… — Перешел Вовка к главному. — Скажи, эти разбойники, кто они, и почему они не забрали тебя.

— Норманны, свеи… Там были разные люди… Они не из одного клана. Наверное, это и вправду Варанги. У Императора служит много норманнов. — Отозвался спутник. — Когда они ворвались в городище… я убежал.

— Здесь, у Рыся, меня не бьют, я сыт, возможно, он когда-нибудь подарит мне свободу… А норманны отвезут на рынок, в Царьград. Я слаб, кто меня купит. Только купцы из Ханства, или люди Кагана. Хуже нет, чем рабство в Ханстве…

— Погоди, а кем был до того, как попал сюда. — Озадаченно перебил Владимир плавную, и на удивление правильную речь.

— Я смерд ильменского князя…, был. — Произнес Феофан.

— Тоже раб, что-ли? — Не сообразил Кубик.

— Откупной смерд. — Повторил Феофан и втянул голову в плечи, словно ожидая удара.

— А что есть разница? — Попросту задал вопрос Кубик.

— Извини, волхв, конечно, ты прав, для тебя, могущественного хранильника и чародея разницы нет… Но поверь, тогда я был почти вольным… И мог сам откупить себя.

— Стоп. — Поняв, что знакомство с куда более продвинутым рабом может оказаться полезным, решил не откладывать дело в долгий ящик Владимир. — Он всмотрелся в понурую фигурку шагающего рядом. Отметил, что, не смотря на свою худобу, тот выглядит куда более стройным, чем приземистые, косолапящие охотники. Разглядеть лицо собеседника не сумел.

— Чего ты так патлы распустил? — Не выдержал Кубик. — На, завяжи…, смотреть противно. — Он порылся в мешке и вытянул кусок кожаной бечевы с десятком хитрых узелков.

— Раб вздрогнул и отшатнулся.

— Что не так? — Попытался сунуть бечевку в черную от грязи ладонь спутника. — Феофан отдернул руку и дрожащим голосом произнес. — Ты снова смеешься, великий кудесник. — Разве не знаешь ты, что это знак ведуна.

— Тьфу… — расстроился Вовка. — Короче. — Эй, вы. — Повысив голос, обратился он к шагающим впереди спутникам. — Отныне этот человек мой… Он угоден великим богам. Я выкупил его у рода Рыси. Ясно?

Если его слова и удивили неразговорчивых следопытов, то они ничем не выдали этого. Молча взглянули на волхва, и продолжили движение.

На. — Протянул кожанку Владимир. — Мне лучше знать… Я вижу, что ты можешь стать… настоящим, — он замялся, припоминая, и ляпнул, — ведуном.

Впрочем, Феофан принял мгновенные перемены в своей судьбе со странным спокойствием. — Он без возражений принял символ принадлежности к касте жрецов.

— Ты странный волхв… — Произнес смерд, затягивая волосы на затылке. — Но ты волхв. Великий волхв. Ты узнал… Да, я был в свите великого волхва моего рода, он хотел сделать меня ведуном. Теперь я могу признаться тебе… Кудесник… Он отправил меня с посольством в Царьград…

Княжий воевода увел струг с ночевки, пока я спал. Но сперва его кормчий опоил меня сонным зельем. — Я не знаю, зачем он это сделал… Давно это было уже пять зим тому… Да это и не важно. Но ты сумел разглядеть… — Феофан сцепил зубы, стараясь удержать себя. Я благодарен тебе, великий жрец. Твои боги куда могущественнее моего… Раз он не смог помочь… Позволь мне служить тебе.

— Ты смотри, бывает-же… — Исповедь раба, стала для Вовки откровением. В нескольких словах тот сумел поведать историю достойную пера Шекспира. — Выходит, уже тогда в коридорах власти все было спутано в плотный клубок интриг и противоречий…

Кубик вспомнил о цели их путешествия. — Конечно, иметь рядом человека более цивилизованного, чем полудикий охотник, куда выгоднее, но это все вторично.

— Главное придумать, как найти общий язык с варягами. — Вернулся Вовка к насущным проблемам.

Глава 15

Как ни хотелось Владимиру продолжить беседу с Феофаном, он сумел перебороть себя. В несколько шагов догнал следопыта и поинтересовался: Долго еще?

— За тем холмом они. — По-собачьи втянул носом воздух низкорослый лесовик. — Снялись с ночевки, идут не споро. Дозорные на сто шагов вперед, сами вкруг пленных. Но сторожатся,

— Всего сколько их, сказать можешь? — Поинтересовался Кубик без особой, впрочем, надежды.

Два на десять их, не менее. — Ответил старик. — Да еще душ сорок наших… И уже без спроса добавил. — Скоро на передых, так чаю станут. К лесу не привычны, идут шумно, а птица за них говорит…

— Понял… — Кубик принял решение. — Как только на привал остановятся, начнем.

Плана у Владимира, в сущности, не было. — Как можно планировать встречу с неведомым? Была только слабая надежда.

Он недоуменно прислушался к себе и попытался воззвать к логике. — Ну и какое, спрашивается, мне дело до этих людей? — Соваться в лагерь свирепых викингов — форменное самоубийство…

— А как-же Абрек? — Вспомнил Владимир о приятеле. — Хотя, с другой стороны… Что в нем осталось от того приятеля Игорехи, с которым учился школе? Только его память… Лицо, фигура, голос. — Все изменилось… — Кубик вздрогнул, сообразив, что еще чуть-чуть, и он сумеет убедить себя в бессмысленности визита в лагерь наемников.

— Погоди. — Медленно, стараясь отыскать доводы, перебрал в памяти все события прошедших дней. — Минуло всего двое суток, а сколько всего случилось… Неужели все это только стечение обстоятельств? Вряд-ли. Больше походит на прекрасно поставленный спектакль… Кем только? Кабы знать. Но, чему быть… А Игоря по любому нужно выручать. Неизвестно, суждено ли им вернуться обратно, Только вдвоем и здесь куда легче будет.

Довольно неубедительные аргументы помогли сделать главное, перебороть предательскую слабость и нерешительность.

— Там. — Жестами показал в сторону проводник, остановившись. — Через лесок, оттуда костром тянет.

— А дозорный там. — Перевел указательный перст налево старик. Мы у них за ветром, можно и в голос…

Кубик выдохнул, собираясь с решимостью. Сунул руку в мешок, и вынул на свет лохматую шапку.

— Может это и лишнее, да только здесь, думаю это как визитная карточка. Авось к служителям культа у варягов уважения чуть больше, чем к простым людям?

А затем коротко проинструктировал спутников. — Ждать меня здесь. Если до темна не вернусь, поступайте, как хотите, но пока сидеть тихо. Серебро прикопайте…, вот сюда… под деревом. — Он ткнул посохом в ствол кривоватой сосны, оставляя метку. — Если не один приду, прячьтесь, чтобы кто чужой не заметил. — Подумал, и кивнул держащемуся особняком Феофану. — Ты вроде как рядом с норманнами жил? По-ихнему говорить силен?

Бывший раб помялся. — Давно-то было. А у них тоже народов много, говор разный.

— Хоть что-то понимаешь? — Не отступал волхв. — Ну, хоть немного?

— Немного да. — Феофан сощурился, видимо пытаясь припомнить, и виновато повторил. — Совсем мало.

— Ладно, может у них кто лучше местную речь знает, но на всякий случай… Со мной пойдешь. — Решил Кубик. — Если что, хоть как-то объясниться сможем.

Он встряхнул руками, расслабляя мышцы, и двинулся в направлении указанном проводником.

Идти пришлось и вправду совсем недолго. Едва скрылась за другими деревьями приметная сосна, как до слуха донеслись негромкие звуки. — Детский плач, позвякивание металла, шорохи.

— Ну, с богом. — Кубик, натянул маску и шагнул вперед.

Несколько шагов и он оказался на краю поросшей невысокими кустиками, но довольно обширной поляны. Взгляду открылось совершенно экзотичное зрелище. В самом центре, сбившись плотной кучкой, сидели несколько десятков женщин и жмущихся к ним детишек.

А по периметру, пленных сторожила пятерка мужиков довольно звероватой наружности. Остальные викинги расположились возле костра…, над которым висел котел с кипящим варевом. Крепкие, в грубых кожаных штанах и куртках. Кто в небольших, сделанных по форме головы шлемах, а кто и вовсе без головного убора, но почти все безбородые…

Впрочем, особо разглядывать новых персонажей было недосуг. Кубик искоса глянул на стоящего у него за спиной Феофана. — Кто здесь старший, можешь сказать? — Глухо просипел он.

— Наверное, вон тот, возле огня. С гребнем на шлеме. — Предположил спутник.

— Проверим. — Владимир крепче сжал рукоять посоха, поправил подвязанную к поясу торбу и уже не прячась, двинулся к выбранному на роль предводителя варягу.

— Заметив появившуюся из леса фигуру, викинги замерли. — Они настороженно, однако без особого страха, смотрели на волчью голову.

— Несколько секунд тишины, и в стане варягов началось шевеление. — Мгновение и в руках воинов появились короткие, с поблескивающими на солнце лезвиями топорики, а тот, которого Феофан посчитал вождем, обнажил длинный меч. Заметив, что непонятный человек идет к нему, он легко вскочил на ноги и поднял клинок. — Голос, резкий и властный прозвучал словно окрик.

— Стой. — Эхом повторил Феофан. — И добавил, уже от себя. — Нам повезло, он свей, мне случалось говорить с их купцами…

Кубик замер и поднял вверх пустую руку. — Попытайся перевести мои слова как можно точнее. — Распорядился он, и повысил голос. — Я волхв этого племени. Пришел один… Не бойтесь.

— Феофан шагнул чуть вперед и неуверенно произнес несколько слов. — Как ни старался Владимир вникнуть в сказанное, не сумел. Видимо тут силы покойного волхва оказалось недостаточно.

— Воин обвел цепким взглядом окружающие заросли. — Помедлил, и вновь крикнул. Теперь сказанная вожаком варягов фраза показалась Кубику чуть длиннее.

Он говорит, что ему некого бояться здесь… — Довольно быстро отреагировал Феофан. — Ни…, прости, это его слова, твоих диких богов, ни диких лесных людей.

— Я пришел купить твоих пленников. Мои боги сказали мне… — Начал задуманную игру Кубик. И добавил, дождавшись, когда замолчит толмач, — я дам тебе за них, куда большую цену…, чем на невольничьем рынке.

— Ты? — В переводе Феофана невольно сохранилось явное презрение сказавшего эти слова викинга. — Они не сумели защитить ваших жен и детей, а теперь ты хочешь выкупить их? Откуда у нищих может быть столько серебра?

— Кубик, который понял, что варяг не верит ему, сделал последнюю попытку убедить в серьезности своих слов. — Ты ничего не потеряешь… — Медленно произнес он, я волхв, и клянусь именем великого Сварога.

— Ты можешь клясться всеми своими богами. — Молот Тора сметет любого из них. — Однако эти слова к своему удивлению, Кубик сумел разобрать уже сам. — Видимо разбойное ремесло позволило варяжскому атаману прилично выучить местный говор.

Занятый этими мыслями волхв едва не пропустил неприметный жест меченосца.

Из-за спины атамана шагнул воин. Взмахнул рукой, и в воздухе мелькнуло древко копья. Направленное в грудь волхва, оно неминуемо должно было пронзить Владимира насквозь. Осознать угрозы он даже не успел. Его посох, словно ожил. Позднее Кубик мог поклясться, что обрамленное узорчатым серебром острие посоха само отразило летящее в него копье. Дротик изменил направление полета и просвистел в сантиметре от волчьей головы. А еще через долю секунды посох уже вновь вернулся в прежнее положение.

Над поляной пронесся одобрительный гул, которым зрители выразили свое отношение к ловкости волхва.

— Говори. — Ничуть не поменяв интонации, — произнес викинг. — Чего ты хочешь?

— Феофан, видя, что его помощь уже не нужна, поспешил спрятаться за спину волхва. — Бойся Лешего… — Прошептал вдруг он.

— Чего? — Решив, что ослышался, переспросил Кубик.

— Не знаю… — Растерянно прошептал Феофан. — Вдруг показалось, что он смял тебя, а после, сорвал своими когтями твою голову.

— Какой еще Леший, не отрывая глаз от невозмутимого викинга, — уточнил Волхв.

— Ну, его нельзя называть… — Он хозяин в лесу… — Сбивчиво пробормотал спутник.

Поняв, что пауза затянулась, Кубик шагнул вперед. — Я покажу тебе место, где лежит много серебра. — Повторил он свое предложение. А ты отпустишь их.

— И все? — В голосе воина вновь прозвучала издевка. — А может быть, ты хочешь заманить нас в ловушку? Или надеешься на чудо?

Ты много говоришь. — Кубику надоело хождение по кругу. — Сам сказал, что никого не боишься, а теперь? Хорошо, представь, что я обманул. Убьешь меня, и продолжишь свой путь. Чем ты рискуешь?

А зачем мне это? — Резонно поинтересовался вождь норманнов. — У меня есть рабы. Я все равно продам их, а тебя кощун, могу убить хоть сейчас. Или ты надеешься на свой посох? Так он не всесилен…

Снова здорово… — Владимир решил рискнуть. — На. — Протянул он резную рукоять Феофану. — Держи.

Он медленно, не совсем представляя, что будет делать в следующий момент, снял волчью маску. — Я готов сразиться с любым из твоих воинов. Если он меня одолеет, значит, ваши боги сильнее моих. А нет, тогда ты примешь условия, и я выкуплю их.

— Любой? — Викинг с интересом уставился в лицо отчаянного волхва. — Ты не похож на Вятича. Почему ты готов идти на смерть ради этих зверей. Они ведь почти звери, и боги их…

Я не хочу оскорблять твоих богов. — Поспешно ответил волхв. Есть предложение. Ты волен отказаться, если опасаешься за жизнь своего воина…

Рискованный выпад достиг своей цели. — Впервые за всю беседу лицо викинга исказила гримаса. Но он сумел сдержать гнев.

— Пусть так. Ты сказал. — С торжественной интонацией произнес он, и добавил несколько слов на своем языке.

Повинуясь команде, варяги принялись сноровисто сгонять пленных с центра поляны в сторону. Образовав неровный круг, викинги разразились громкими криками.

Словно немцы в сорок первом на Смоленщине. — С непонятной злостью подумал Владимир, глядя на горящие глаза варягов. — Непуганые, суки.

Он повернулся к Феофану, и принялся отвязывать с пояса мешок. — Если что, беги в лес, авось не догонят… — Распорядился Кубик, засовывая в торбу волчий малахай. Рука коснулась рукояти спрятанного в мешок ножа. — Взять? Или нет? — Помедлил он. — Хотя, какой из меня рубака… Однако вытянул смешное против варяжских топоров оружие из холстины, и сунул за спину. — Пусть, будет…

И тут крики превратились в настоящий рев. — Владимир поспешно обернулся и увидел, что на середину импровизированного восьмиугольника вышел не просто здоровый, а скорее похожий на гору викинг. Бритая до синевы голова с длинной, свисающей за ухо прядью волос, из одежды на нем были лишь толстые, перепоясанные цветной холстиной кожаные штаны, В глаза бросились мускулистые, заросшие соломенной щетиной и плечи и руки богатыря. И даже громадный, как говорили во времена Владимира, пивной живот не мог испортить общего впечатления от гиганта.

Ну, ничего, я тоже не подарок. — Негромко пробормотал Владимир, настраиваясь на схватку. — Мышцой нас не удивить. Он стянул расшитую красной канвой рубаху и потуже перемотал поясом широкие холщовые портки.

Теперь пришел черед удивиться болеющим за своего рукопашника норманнам. — Тренированное тело штангиста еще не успело подернуться слоем жира, а его бицепсы по объему ничуть не уступали мускулатуре противника.

Вовка легонько крутанул плечами, разминая связки, и незаметно поправил воткнутый за поясом кинжал.

Ты выбрал странное оружие, — не укрылся его жест от зорко следящего за приготовлениями Вождя. — Будь по-твоему. Мой воин мастер во всем. — Он вытянул из ножен громадный, больше похожий на небольшой меч кинжал и бросил своему бойцу. — Не убивай его быстро Олаф… — Крикнул предводитель поединщику, однако произнес эти слова на понятном волхву диалекте… Владимир сумел сделать вывод, что скрытая угроза предназначена для него.

Не так ты и уверен… — Попытался отыскать в этом положительную сторону он. — Однако он отлично понимал, его силы будет куда как недостаточно, чтобы сражаться с умелым бойцом на равных. — Какой там… — Вовка вдруг сообразил, что он вряд-ли сумеет вот так запросто ударить противника ножом.

— Может переиграть, пока не поздно? — Мелькнула в голове Кубика заполошная мысль. Он открыл рот, чтобы предложить этот вариант импровизированному судье, но опоздал.

Его противник низко наклонил голову, выставил вперед руку с ножом и кинулся на него…

— Ё… — Какой там нож…, единственное, что успел сделать Кубик, когда к нему метнулась громадная тень, это рвануть тело в сторону, стараясь хоть немного смягчить таранный удар.

Клинок варяга скользнул в миллиметре от тела.

В ответ Кубик что есть силы взмахнул кулаком, норовя угодить им в челюсть противника. С таким же успехом он мог этого и не делать. Кулак вхолостую пролетел там, где еще мгновение назад была бритая голова норманна. Викинг неуловимо сместился вбок, и взмахнул ножом.

Показалось, а может и нет, только Владимир увидел, что нет перед ним никакого викинга.

Стоит на задних лапах, выпрямившись во весь свой гигантский рост бурый, с подпалинами свалявшейся шерсти медведь. Пахнуло непередаваемым смрадом, пошла на замах когтистая лапа, и все это перекрыл торжествующий рев зверя.

Кубик шагнул, вернее хотел сделать шаг назад, спасаясь от чудовищных лап хозяина леса, но подвели ноги. Предательский страх. Владимир запнулся за торчащий из земли камень, и рухнул на спину. Как ни странно, падение выручило. Когтистая лапа пролетела над головой а сам зверь потеряв равновесие, опустился на четвереньки.

Екнуло, разлетелись в стороны брызги вонючей белесой пены, а медведь уже развернулся и низко наклонив морду, уставился на лежащую жертву. А в том, что его противник уже не способен дать сколько ни будь существенный отпор берсерк не сомневался.

Оскал желтоватых клыков дрогнул. Показалось, что зверь презрительно усмехнулся. Он подобрал, напружинил лапы для последнего, решающего прыжка.

Как сумел Владимир вытянуть из-за спины свой игрушечный ножик, не сообразил и сам. Только мелькнул в залитых животным страхом глазах клинок с изогнутым лезвием. Впрочем, заметил движение и готовый к нападению хищник.

Но разве можно справиться с яростной атакой полутонны покрытых густой шерстью мышц и костей, ножом, больше похожим на кухонный.

Еще мгновение и зверь взвился в воздух, стремясь растерзать противника. Солнечный свет накрыло косматой тенью. И тут Владимир дернулся в сторону. Немного, всего на ладонь ушел с линии атаки, и слепо, почти на инстинктах, воткнул лезвие в бок рухнувшего рядом с ним медведя. Невероятно. Клинок пронзил толстую шкуру и мягко, словно играючи по самую рукоять вошел в тело зверя.

Косолапый вздрогнул, недоуменно повел громадной головой, силясь осознать случившееся, и махнул слабеющей лапой в попытке достать коварного врага.

Когтистая пятерня пробороздила кожу на плече волхва и в бессилье замерла не сумев завершить свое движение.

И вдруг наступила тишина. Кубик в бессилии откинулся головой на траву и закрыл глаза. А когда через пару мгновений вновь открыл их, то никакого зверя рядом с ним не было. Лежал, уткнувшись лицом в землю похожий на гору викинг.

Кубик охнул, коснувшись пальцами кровоточащих порезов, и огляделся. — Вокруг него, замерли одетые в кожу зрители. А чуть дальше, круглыми от удивления глазами стоял, сжимая в руках посох и нечаянный помощник.

— Эй, иди сюда. — Позвал его Владимир. — Мешок мой дай… — Торопливо развязал узел и принялся перебирать лежащие в нем барахло. Уверенно отыскал в поклаже мешочек с непонятным порошком. Раскрыл, и обильно присыпал сероватой пылью глубокие порезы на руке и груди. Не успел Феофан оторвать от куска холстины узкую полоску ткани, а кровь уже стала течь не так обильно. Края раны словно подернулись пеплом, она начала подсыхать.

Занятый собой не сразу обратил внимание, что воины, да и сам предводитель не торопятся подойти к своему товарищу.

— Кубик осторожно натянул рубаху, поднялся на ноги, опираясь о посох. — Я победил? — Поинтересовался он скорее ради проформы, глядя на вожака норманнов.

— Ты… — Эхом отозвался тот, отчего-то опасливо косясь на лежащее посреди круга тело погибшего. — Я согласен обменять пленных на серебро. — Продолжил он. — Только "серый волк" мог сразить берсерка… Прости, что насмехался над тобой…

— Мягко стелет? — Слегка удивился Владимир. — С чего-бы? Неужто подвох какой.

А воины, несмотря на то, что схватка уже завершилась продолжали стоять неподвижно. Казалось даже пленники и дети чувствуя общую тревогу затихи.

— Закончи ритуал… — Наконец не выдержал конунг. — Отпусти его душу…

— Интересно, и как? — Озадачился Кубик сохраняя непроницаемое лицо. Однако осторожно скосился к стоящему чуть позади Феофану. — Ну? И о чем это он?

Тот хлопнул ресницами и в свою очередь уставился на волхва. — Ты должен положить в рот убитому серебряную монету… — Поняв что его спутник вовсе не издевается, — прошептал он. — Иначе оборотень лишит покоя остальных членов племени… Он превратиться в… тут Феофан помялся, — в Лешего… — Наконец подобрал он синоним, и закончил. — И принесет много бед… Они боятся, что ты откажешься… И тогда их род станет проклят.

— А сами, что? — Поинтересовался Владимир, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Ты убил его. — Ушел от прямого ответа Феофан…

— Ну, и… — Кубик сердито кашлянул, чувствуя, как начало дергать пораненную руку. — Быстрее давай, а то мало-ли…

— Нож… — Кивнул подсказчик на торчащую в боку викинга рукоять. — Я слышал, что убить берсерка может только один нож… Но вынуть его из тела может только сам хозяин. Любой другой тут же погибнет.

— Ох… Прямо… Выйти из сумрака… — Кубик, решительно поднял здоровую руку вверх. — Я избавлю вас от призрака. — Прокричал он. — Но поклянись… отпустить пленных когда получишь выкуп…

Клянусь молотом Тора. — Не стал тянуть с ответом Викинг.

И еще… — Решив выжать из ситуации максимальную выгоду, дожимал волхв. — Я хочу видеть того… — он запнулся. — того, кто был в лодке, которую вы захватили на реке… Не их, а чужой…

— Ты говоришь про херсира Ингварда? — Уточнил варяг. — Он бредит, похоже, в него вселился злой дух. Наш знахарь думает, что ему уже не помочь…

— Я спросил. — Оборвал его Кубик. — Да, или нет?

— Конечно… я клянусь. — Вождь вновь приложил ладонь к груди. — А если ты сумеешь излечить его, то…

Но Кубик уже не слушал его. Он приблизился к мертвому и вытянул нож из раны.

— Я готов отвести твоих людей за выкупом. Тут рядом. — Но, прежде отпусти их. — Кивнул он на пленных. — Повернулся он к варяжскому князьку.

А вот теперь все вышло с точность до наоборот. Ярл едва выслушал его, и лишь кивнул в знак согласия, Отдал короткую команду охраняющим пленников воинам. С поистине скандинавской невозмутимостью, охранники покинули свои посты.

— Вы свободны. — Крикнул Волхв, обращаясь к пленницам. Возвращайтесь обратно. Ваши мужья встретят вас.

— Теперь иди. — Распорядился викинг. — Мои люди проводят, но помни, догнать пленных несложно. А мы займемся тризной…

Обмен завершился к всеобщему удовольствию. Когда Вовка, сопровождаемый тяжело сопящими спутниками вернулся в лагерь, пленных простыл и след. А все воины столпились возле большой кучи дров и хвороста. На которой лежало обмотанное в холст тело.

— А ведь на его месту мог быть и я. — Мелькнуло в голове Кубика. — Хотя нет, меня они хоронить бы не стали. Вытрясли бы у Феофана место где спрятано серебро, и ушли, бросив мое тело на корм лесной братве.

— Ты выполнил обещание. — Торжественно произнес ярл. — Странное серебро…, интересно, откуда оно у тебя…, впрочем это не важно, все равно наш кузнец переплавит его… Жди, мы закончим обряд, и двинемся в путь.

Кубик поманил Феофана в сторону. — Я ухожу. — Произнес он, когда викинги исчезли из виду. — Возьми это. — Протянул он мешок с волшебными атрибутами. Подумал, и передал посох. — Ты будешь им хорошим волхвом. Я знаю. Ты уже стал кудесником. — Владей.

Феофан озадаченно уставился на волхва. — Я?

— Бери. — Кубик оглянулся на поднимающийся столб дыма. — Или тебе хочется стать пленником норманнов?

— Хорошо. — Наконец решился Феофан. — Ты вправе передать свой посох. А я не могу отказаться. Но, если честно, я куда с большей охотой пошел бы с тобой…

Он привязал мешок к поясу, и взял посох. — Прощай.

Владимир осторожно покрутил раненой рукой. — Хороший порошок. — Ты его береги. — Он хлопнул нового волхва по плечу. — Ну, ступай, а я двинусь обратно. Костер уже догорает.

Развернулся и зашагал на поляну, откуда доносилось протяжное пение.

Стоило-ли рубить так, наотмашь? — В душе Владимира всколыхнулись сомнения. Шагать по лесной чаще, под суровыми взглядами викингов было довольно неуютно. Как ни крути, а ведь их товарища убил именно он. Пусть в честном бою, но… Кто знает, как отнесется к этому верховный вождь?

Поговорить с ярлом не удалось. Предводитель экспедиционного корпуса варягов явно сторонился волхва чужих богов. А общаться с другими членами ватаги мешал языковый барьер.

Кубик хмуро глянул на мерно шагающих рядом с ним воинов. — Никаких эмоций, хмурые как… Неужели им не интересно, что да как. Знай себе топают. Дисциплина? Или что-то еще?

Шли долго. Владимир уже давно выбросил из головы и все сомнения. Главное было теперь не отстать.

Наконец воздух слегка посвежел, и в просвете между деревьев мелькнула поверхность реки.

Дружина спустилась по песчаному берегу и оказалась на берегу. Кубик всмотрелся в блики на волнах. Интересно, а где же корабль?

Но остроносый варяжский струг появился вовсе неожиданно, густые ветки ивовых зарослей вдруг зашевелились, Искусно укрытый от посторонних взглядов корабль оказывается был совсем рядом.

Он ткнулся форштевнем в прибрежный песок и закачался на слабой волне.

— Туда. — Приказал вождь. Дождавшись, когда остальные члены команды взберутся по сходням на борт, Кубик двинулся следом.

Спрыгнул на скользкие от воды доски и огляделся. — Хреноватое суденышко… Ни кают, ни трюма. Большая лодка…

Эй, волхв. — Окликнул его стоящий на корме варяг. — Я конунг этого клана. Меня звать Торвальд.

— Ты воин? Или волхв? Если сумел победить самого Олафа, наверное и тот и другой. Это хорошо. Ингвард был бы рад.

— А еще говорят, что ты можешь прогнать злых духов, вселившихся в великого херсира.

Кубик пожал плечами, — Победил. — Это видели твои воины. А в остальном… Не знаю, нужно попробовать.

Конунг поманил его к себе. — Он совсем плох. — Вождь отодвинулся в сторону и Владимир разглядел лежащего на низкой скамье Абрека. Вернее того, чей облик принял его приятель. Странно, но викинг выглядел тяжело больным. Синюшные губы, невидящий взгляд…

Оставь меня. — Попросил Кубик, опускаясь возле больного. — Пусть твои воины не мешают. — Он дождался, когда варяг исполнит просьбу. И склонился над Игорем. — Эй, Гоша, ты как?

Но приятель не ответил. Он смотрел в небо и беззвучно шевелил губами.

Владимир прислушался. — Показалось, что смог разобрать. — В забытьи Абрек повторял слова из песни про белый пароход. Слова Антоновского шлягера звучали здесь по меньшей мере дико.

— Гоша… — Уже громче позвал Кубик. — Очнись. — Он тряхнул товарища за плечо. Бесполезно. Глаза приятеля закрылись, из уголка скользнула по небритой щеке слезинка. — Совсем плохо — Озвучил ситуацию Владимир. — Попытался нащупать пульс. — Неровные едва различимые удары.

— И что? Как, а главное от чего лечить? Может съел чего, или наоборот… — Впрочем кое какие соображения были. Вот только принимать их не хотелось.

— Третий день… — Н даром считают, что душа покидает тело умершего на третий день. Можно, конечно подождать, и убедиться в правоте этой идеи, или наоборот. Вот только…как быть с ним?

— Я не знаю чем помочь ему. — Вынужденно признался Кубик. — Он слабеет на глазах.

Пойми чужеземец. Ингвард наш херсир. — Произнес конунг. — Если он умрет горе всем нам, кто ушел в поход с ним. Мы будем опозорены. — Но это еще не все. Теперь мы должны вернуться туда откуда ты пришел и убить всех. Дикарей, живущих в местных лесах, их жен, детей, их животных и рабов. Всех. Ведь это они захватили врасплох, а после навели на великого воина порчу твоим волховством. Ты тоже умрешь. Это не избавит нас от позора, но мы обязаны сделать так. Отправить вас с ним в Ваалгалу. Я хочу, чтобы там, у престола Одина вы все могли поведать, каким великим воином был наш Ингвард. И чтоб не возникло у великих богов сомнения в его силе и храбрости.

— Ну блин, вы даете. — Едва не вырвалось у озадаченного Владимира. — Он взглянул на сумрачное лицо викинга. — Не похоже, что тот блефует. Такой и вправду способен вырезать всех.

Эх Абрек, Абрек… Неужто нельзя было подождать? И тут Кубик замер: Кольцо. В суете и неразберихе последних дней он совсем позабыл о нем.

Выбора нет. — Понял Владимир. — Теперь нет… — Он повернулся к лежащему. — Прости, Игорь, но это единственный шанс.

— Послушай Конунг. — Повысил голос он. — Если я спасу вашего вождя, поклянись самой страшной клятвой, что вы уйдете отсюда, и не тронете никого…

— Ты сказал, что не можешь спасти. — Отозвался тот. — Что значат твои слова?

Не важно. — Кубик с опаской глянул на едва заметно поднимающуюся от грудь больного. — Это опасно и для меня. Поэтому я не решался… Так ты готов дать слово, что бы избежать позора.

— Я клянусь великим Одином. И пусть меня и мой род минует его благодать, если я нарушу клятву. — Произнес конунг.

Владимир вытер мгновенно вспотевший пот. Медленно приблизился к лавке. — А ведь сейчас все может кончится. — Отчетливо понял он. И ничего уже не будет. Он сжал зубы, усмиряя вспыхнувший в животе страх. — Сдернул кольцо, и не раздумывая надел на холодный палец варяжского вождя.

В глазах потемнело… — Словно кто-то со всей силы врезал большим тяжелым молотом. — Вот и все… — Успел прошептать он.

— Кубик, едет тебя мухи… — Голос звучал прямо над ухом. — Ты чего?

Открыл глаза и с изумлением увидел над собой склонившиеся головы. Абрек и Леший с интересом смотрели на лежащего у костра приятеля. Вставай… Долго тебя звать? Пока не жарко нужно проверить этот холмик. — Абрек весело кивнул на виднеющийся у него за спиной бугорок. — Твоя очередь рыть. Леший уже все до мозолей стер.

Владимир медленно поднялся. Обвел взглядом зеленые заросли, потом внимательно всмотрелся в лица товарищей. — Вы чего, живые?

— Нет, ты определенно перегрелся? — Протянул Леший. — Хватит придуриваться. — У нас еще два квадрата. — Он ткнул пальцем в измазанную глиной карту.

И тут Владимир заметил странную вещь. Над холмом скользнул слабый туман. Он на мгновение сложился в фигуру стоящего на корме викинга и растаял.

Стоп. — произнес Владимир дрогнувшим голосом. — Ничего мы здесь рыть не станем. А кто не согласен, будет иметь дело со мной. Он сжал кулак. — Клянусь великим Тором.

Предлагаю сплавать на тот берег. Пока не забыл… Тут, в принципе, недалеко. Сейфа с трухой не обещаю, а вот килограмм двадцать серебра гарантирую.

— Придется покопать. — Усмехнулся Кубик, припомнив глубину западни. — Но, вы ведь этого хотели. Вот и разомнемся. Он вытянул из пальцев Лешего карту. — А это я приберу… От греха.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15