Если он порочен [Ханна Хауэлл] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Ханна Хауэлл Если он порочен

Пролог


Англия, осень 1785 года


— Проклятие, Том. Она умирает.

Том хмуро посмотрел на бледную женщину, лежавшую в неподвижности на узкой кровати.

— Она еще дышит.

— Едва-едва.

— Просто обессилела от родов, Джейк. — Том забрал запеленатого младенца из рук женщины. — Бедный малыш. Похоже, умер от удушения пуповиной. Клади нашего парня на место этого, Джейк.

— Не нравится мне все это, Том. — Джейк аккуратно поместил мирно спящего младенца рядом с женщиной. — Это неправильно. Совсем неправильно. Он умрет вместе с ней. Может, мы…

— Немедленно прекрати, Джейк Поттер, — буркнул Том. — Забываешь, что стало со старым Мелвином, когда он попытался сказать «нет» этой стерве? Хочешь, чтобы твои кости гнили вместе с его костями в той яме? Конечно, это неправильно, но у нас нет выбора. Совсем нет выбора. Я вот что скажу… Пусть лучше этот человечек умрет, чем его воспитает та женщина. Или еще хуже — погибнет от рук собственной мамаши.

— Его светлость не даст парня в обиду.

— Его светлость слеп и не видит, что она за женщина на самом деле. Тебе ли этого не знать? Надо уходить отсюда побыстрее. Стерва хочет, чтобы мертвого ребенка доставили ей до возвращения его светлости. Чем быстрее, тем лучше. Ведь графу уже отправили известие, что у его жены начались роды. Мне жаль того болвана, который это сделал, — пробормотал Том, качая головой.

Джейк направился было за Томом, уже выходившим из крохотной лачуги, но вдруг замешкался.

— Я сейчас догоню тебя, Том. Я только…

— Только — что? Нам нужно идти!

— Хочу укрыть их потеплее. Дать им шанс. Или моя совесть не даст мне покоя.

— Поторопись, иначе как бы нам не упокоиться рядом со старым Мелвином.

Джейк быстро развел в очаге огонь и укрыл женщину с ребенком вторым одеялом. Затем оглянулся и, убедившись, что Том за ним не наблюдает, вынул из куртки перевязанные бечевкой бумаги, которые тут же сунул под одеяла. Снова взглянув на женщину, он с удивлением обнаружил, что она смотрит на него.

— Твой ребенок будет погребен в хорошем месте, — прошептал Джейк. — Ох, как же мне это ненавистно… Правда ненавистно. Но у меня у самого жена и пятеро малышей. И пусть я буду трусом, но… Эта страшная женщина убила бы меня без колебаний, если бы я осмелился помешать ее гнусным планам. Возьми эти бумаги. И хорошенько спрячь их. Если его светлость останется в живых, после того как его жена осуществит свои планы, он пожелает вернуть сына, а эти бумаги послужат тем доказательством, которое понадобится ему от тебя. Это все, что мы можем для тебя сделать. Очень жаль, но это и впрямь все… Я буду молиться за тебя, миссис, и за парнишку. А еще — за себя самого. Потому что сегодня осквернил свою душу.

Сказав это, Джейк поспешил к выходу.

Выждав какое-то время и удостоверившись, что мужчины уехали, Хлоя Уэрлок выползла из ниши у очага, куда спряталась, когда мужчины прибыли к порогу дома. Опустившись на колени у постели своей сестры Лорел, Хлоя уставилась на ребенка в ее руках — живого и мирно посапывавшего во сне. Коснувшись нежной теплой щечки младенца, она внимательно посмотрела на сестру, и сердце ее сжалось. Лорел умирала. И они обе это знали. Но все же сестра ей улыбнулась.

— Все вышло так, как ты и предвидела, Хлоя, — прошептала Лорел слабым голосом. — Смерть порождает жизнь — кажется, так ты сказала.

Хлоя со вздохом кивнула, сожалея о том, что оказалась права.

— Мне так жаль, что твой ребенок умер.

— Думаю, мы скоро с ним встретимся.

— О, Лорел! — воскликнула Хлоя дрожащим от слез голосом.

— Не плачь по мне. Я готова. Сказать по правде, я хочу встретиться с моим возлюбленным и нашим ребенком. Моя душа взывает к ним. — Лорел с трудом подняла исхудавшую руку и смахнула слезу со щеки Хлои. — Однако я задержалась на этой земле и не последовала за Генри сразу. Ведь мы нужны были этому ребенку. И надо было, чтобы я очнулась от горячки — так решила судьба. А мой маленький Чарлз Генри… он будет похоронен как подобает. Наверное, это Божья милость.

— Но его нельзя класть в чужую могилу.

— Это не важно, Хлоя. Он уже со своим отцом и ждет меня. Помни, ты должна сделать все так, чтобы думали, что этот ребенок умер. Не забудь пометить крест над обоими именами. Аккуратно заверни собранные нами кости. И не смотри так удрученно, сестра. Этот бедный младенец, чьи кости мы нашли, будет погребен как положено, а не брошен на помойку, как многие другие, чьи могилы разрывают на кладбищах Лондона, чтобы освободить место для других. Мы здесь, в деревне, бережнее относимся к нашим мертвым. Это будет хороший подарок для давно усопшего малыша.

— Да, конечно. Но все же… Все то время, когда мы к этому готовились, я молила Бога, чтобы мы ошиблись.

— А я всегда знала, что мы правы, что это судьба, и никакие предупреждения не смогли бы ничего изменить. Только ты, пожалуйста, не плачь по мне. Не плачь, хорошо?

— Как могла мать поступить так со своим единственным ребенком? — Хлоя тронула на удивление густые волосы новорожденного.

— Она не могла допустить, чтобы у его светлости появился здоровый наследник, верно? Это нарушило бы ее планы.

— Да, наверное, — кивнула Хлоя. — А теперь отдохни. Тебе не надо разговаривать.

— Нет, я должна с тобой поговорить, — возразила Лорел. — Потому что мой конец близок. Когда меня не станет, похорони меня, а затем отправляйся к нашему кузену Леопольду. Он будет ждать, он готов вступить в игру. Он поможет тебе ухаживать за малышом и наблюдать за его отцом. Он даст знать, когда придет время выступить против злодейки и ее любовника.

Лорел повернула голову и поцеловала малыша в лоб.

— Ты нужна этому ребенку. Ему и его несчастному, ослепленному любовью отцу. Мы обе знаем, что этот мальчик в один прекрасный день совершит великие дела. Это служит мне утешением. Я знаю, что мои беды не напрасны, что горе все же обернется радостью.

Хлоя поцеловала сестру в ледяную щеку и заплакала, почувствовав, как из худенького тела Лорел уходят последние остатки жизни. После этого она подготовила сестру к погребению. Когда же солнце поднялось над землей, возвестив наступление нового дня, она уже стояла над могилой сестры с крепкой маленькой кобылой, нагруженной жалкими пожитками, а также с привязанной к лошадке козой и с ребенком у груди. Среди безлюдных болот лишь кривое чахлое деревце могло послужить меткой могилы Лорел. Хлоя сомневалась, что сооруженный ею деревянный крест простоит здесь долго, а камни, которые она навалила на могилу, чтобы не раскопали падальщики, в скором времени ничем не будут отличаться от многих других на болоте.

— Я вернусь за тобой, Лорел, — поклялась Хлоя. — Я позабочусь, чтобы тебя и маленького Чарлза Генри похоронили подобающим образом. И этот малыш из семьи бедняков тоже будет похоронен рядом с тобой. Он заслужил эту честь.

Молча помолившись за сестру, Хлоя отвернулась и тронулась в путь — ее ждала долгая и трудная дорога.

Спустя несколько часов Хлоя остановилась, чтобы перепеленать малыша. За изрытой колдобинами дорогой тянулись массивные каменные столбы, указывавшие путь на Колинзмур, к дому ребенка, которого она держала в руках. Ее так подмывало направиться туда, чтобы узнать, что там происходит. Но Хлоя прекрасно понимала, что делать это нельзя ни в коем случае, поэтому осталась в своем укрытии, в густой роще у дороги, ведущей в Лондон.

Она уже собиралась снова тронуться в путь, когда вдруг услышала стук копыт. А через несколько мгновений по лондонской дороге в сторону Колинзмура проскакал всадник. Всадник этот являл собой воистину впечатляющее зрелище. Высокий и худощавый, в черном одеянии, на крупном черном коне, он выглядел весьма внушительно. Единственным же ярким пятном были его длинные светло-каштановые волосы с золотистым отливом; собранные, по-видимому, в хвост, они разметались в бешеной скачке. Аристократическое лицо с тонкими чертами покрывала бледность, а губы были крепко сжаты. Он представлял собой образ любящего мужа, спешившего к жене, чтобы заключить в объятия новорожденного, Хлоя представила себе его отчаяние при известии о смерти сына. И еще большая печаль его постигнет, когда он узнает ужасную правду о женщине, которую любит. Но что он после этого предпримет? Как поступит, узнав правду?

Хлоя перевела взгляд на младенца у себя в руках.

— Это был твой папочка, малыш. Похоже, он хороший человек. А там, в конце дороги, раскинулось твое поместье. Придет время, и ты заявишь о своем праве на него. Это я тебе обещаю.

Бросив последний взгляд в сторону Колинзмура, Хлоя забралась на лошадь и направилась в Лондон. И хоть ее по-прежнему одолевало странное желание последовать за мужчиной и избавить его от терзаний и боли, она сознавала, что не должна. Судьба требовала, чтобы человек пережил предназначенные ему испытания. Хлоя нисколько не сомневалась: до тех пор пока его светлость не узнает правду и не увидит истинное лицо своей жены, ее долг — заботиться о ребенке.

Спустя две недели она постучала в дверь элегантного лондонского особняка своего кузена Леопольда. И совсем не удивилась, когда дверь открыл сам Леопольд.

— Добро пожаловать, Энтони, — сказал он, взглянув на ребенка в ее руках.

— Хорошее имя, — кивнула Хлоя.

— Да, подходящее. Объявление о его смерти уже появилось в газетах.

Хлоя вздохнула и, переступив порог, пробормотала:

— Итак, все только начинается…

— Верно, все только начинается, — подтвердил ее кузен.


Глава 1


Лондон, три года спустя


Стараясь держаться прямо, Джулиан Энтони Чарлз Кенвуд, девятый граф Колинзмур, вышел из борделя в промозглую лондонскую ночь. Мысленное напоминание о том, кто он, граф, такой, обычного эффекта не возымело — сознание собственной значительности не помогло расправить плечи, укрепить ноги и прочистить мозги после обильных возлияний. Джулиан молил Бога, чтоб хватило сил добраться до кареты, поджидавшей его на безопасном расстоянии от заведения. Решив, что он слишком пьян, чтобы поразвлечься с одной из девиц миссис Баттон, граф надеялся, что дойдет до кареты. Но теперь такой уверенности у него уже не было.

Ступая с предельной осторожностью, Джулиан направился в сторону своего экипажа, но тут его внимание привлек какой-то шум. Он повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, и в тот же миг ощутил острую боль в боку. Граф наугад нанес удар в темноту, и в ответ кто-то вскрикнул, словно от боли, а затем разразился потоком брани. Увидев надвигавшуюся на него тень, Джулиан попытался выхватить из кармана пистолет. Но тут блеснула сталь клинка, и граф со стоном покачнулся лезвие ножа глубоко вошло в его правое плечо.

Привалившись к штабелю бочек, провонявших рыбой, Джулиан снова потянулся за пистолетом.

«Неужели убийца на сей раз добьется своего?» — подумал граф. Он уже решил, что у него нет шансов на спасение, когда из темноты вынырнула еще одна тень, гораздо меньше первой. Кто-то прыгнул на спину напавшего на Джулиана. Чувствуя, что слабеет, граф все же сумел вынуть из кармана пистолет, но тотчас понял, что не сможет выстрелить в противника — перед глазами у него все расплывалось, да и пистолет вдруг показался ужасно тяжелым. «Если это и спасение, — подумал Джулиан, — то, похоже, оно пришлось слишком поздно…»

Человек, нанесший графу удар ножом, отчаянно пытался высвободиться, но Хлоя вцепилась в него мертвой хваткой. Не обращая внимания на его попытки сбросить ее, она снова и снова молотила его кулаком по голове, ожидая, когда подоспеют Тодд и Уинн. С их появлением она спрыгнула со спины противника, предоставляя свободу действий рослым слугам Лео. Те сразу же принялись за дело, и удары их крепких кулаков разносились по всей улице. А Хлоя, быстро осмотревшись, бросилась к графу.

Он совсем не походил на того элегантного джентльмена, которого она встречала время от времени в последние три года. Дорогая одежда графа имела неряшливый вид, и от него разило дешевой выпивкой и дешевыми женщинами. Хлоя взяла из его обессилевшей руки пистолет и положила на стоявшую рядом бочку. Затем изодрала свои нижние юбки на бинты, с помощью которых перевязала раны графа. Теперь оставалось лишь молиться, чтобы кровотечение уменьшилось и чтобы они успели доставить раненого в дом Лео.

— Этот мерзавец… нужен живой, — пробормотал Джулиан слабым голосом. — Надо его допросить.

Обернувшись, Хлоя увидела, что злодей лежит на земле, а Тодд и Уинн, усмехаясь, потирают костяшки пальцев.

— Вы убили его?

— Нет, девочка, только обезвредили на время, — ответил Уинн.

— Очень хорошо, — кивнула Хлоя. — Его светлость хочет задать ему несколько вопросов.

— Тогда с него хватит. Свяжем его и возьмем с собой.

— Моя карета… — начал Джулиан.

— Ее здесь нет, милорд, — перебила Хлоя. — Не беспокойтесь. Ваш возница жив, и опасность ему не угрожает.

— Уинн заберет того, другого, — сказал Тодд, приблизившись к Хлое. — А я возьму его светлость.

Рослый слуга без малейших усилий взял графа на руки, точно маленького ребенка, и понес. Джулиан попытался возражать, но его никто не слушал. Тут он вдруг заметил хрупкую фигурку своего спасителя, и ему показалось, что это женщина. «Наверное, у меня уже бред, — подумал Джулиан. — Или, может быть, перебрал спиртного».

Его уложили на плюшевое сиденье кареты. На противоположном сиденье он увидел своего кучера. Голова Денни была в крови, но грудь равномерно вздымалась и было очевидно, что кучер жив. Маленькая женщина также забралась в карету и опустилась на колени между сиденьями, придерживая раненых, чтобы не раскачивались, когда экипаж тронется с места.

— Кто вы? — пробормотал Джулиан, взглянув на свою спасительницу.

— Повремените с вопросами, милорд, — ответила женщина. — Сначала надо зашить вашу рану. И неплохо бы дождаться, когда ваша голова и желудок очистятся от того мерзкого пойла, которым вы себя накачали.

«Моя спасительница, видимо, не испытывает уважения к моему титулу», — подумал Джулиан, проваливаясь в темноту.

Хлоя сидела на стуле у кровати и, прихлебывая кофе, разглядывала графа Колинзмура. Теперь, когда его привели в порядок, от него пахло получше, но черты лица хранили следы разгульной жизни, которую он вел весь последний год. Он не только разочаровал ее, но даже вызывал отвращение, когда начал пьянствовать и ходить по шлюхам, но Леопольд сказал, что для мужчин, переживших измену любимой женщины, подобное поведение можно считать вполне естественным. Хлоя подумала, что и сама наделала бы каких-нибудь глупостей, если бы с ней случилось нечто подобное. Но все же пьянство и разврат — это слишком…

С другой же стороны, поведение графа вызывало сомнение в его здравом уме. На его жизнь уже трижды покушались, но он продолжал подвергать себя опасности. Или, может быть, считал, что все эти покушения — просто случайности? Хлоя надеялась, что он все же сознавал, что его хотят убить, и догадывался, кто и почему. Однако Леопольд с ней не соглашался, полагая, что они больше не могут просто вести наблюдение за графом и настала пора действовать.

Ради маленького Энтони Хлоя согласилась. Мальчик относился к ней и к Лео как своим самым близким людям. И было совершенно очевидно: чем дольше все это будет продолжаться, тем труднее ему будет воссоединиться со своим отцом. Когда это случится, ее сердце будет разбито, но она сделает все возможное, чтобы Энтони не страдал. Мальчику нужен живой отец — чтобы помог заявить о своих правах наследника и никому их не уступать. Но из-за разгульной жизни отца и алчности матери Энтони могло ничего не достаться, если в самое ближайшее время не положить конец игре. Хлоя твердо решила: Энтони не должен пострадать из-за безрассудства родителей.

Появление в комнате кузена вызвало у Хлои улыбку. Он никогда не отличался проворством движений и всегда все делал медленно, однако подобная медлительность очень шла невозмутимому и долговязому Лео. Те, кто не знал Леопольда близко, считали его дружелюбным, но никчемным человеком, жившим за счет богатства, нажитого предками. Но внешность часто бывает обманчива. Леопольд постоянно и неутомимо вел наблюдение за Кенвудами и даже собрал вокруг себя большую группу единомышленников, отдавших все силы тому, чтобы сохранить графу жизнь. Одновременно они накапливали улики против того, кто хотел с ним расправиться. Сам Лео трижды спасал графа от верной смерти.

Англия тоже имела немалую пользу от многочисленных способностей Леопольда, являвшегося одним из ее наиболее опытных тайных агентов. Хлоя порой задавалась вопросом: а не было ли среди врагов графа тех, кто, по мнению кузена, представлял опасность для Англии? Но она никогда не спрашивала его об этом. Секреты страны Леопольд хранил свято.

— Он будет жить, — констатировал Леопольд, осмотрев раны лорда Кенвуда.

— Живучий как кошка, — обронила Хлоя.

— Но его враги невероятно настойчивы. — Леопольд прислонился спиной к резному столбику кровати. — И очень умны. Если бы не мы, они бы давно победили в этой игре, даже если бы граф узнал всю правду о своей жене.

— Но всю он, наверное, не знает.

— Да, разумеется. Но о многом догадывается. Полагаю, он уже догадывается, что мертворожденный ребенок был не его. И знает, что жена была неверна ему и что она никогда его не любила.

— Ты уверен, что знает?

— Абсолютно. Его лучший друг стал и моим другом. Не хмурься, милая, он мне и впрямь нравится. Я познакомился с ним; когда в первый раз спас несчастного от смерти. Тогда я и решил, что этот человек может оказаться полезным, но вскоре понял, что вполне могу считать его другом. Более того, он из тех, кому можно доверять.

Хлоя кивнула и отставила в сторону пустую чашку.

— И что знает его друг?

— Почти все. И в большинстве случаев он обо всем догадался сам. Поскольку мне уже не хотелось ему лгать, я намекнул, что начал интересоваться этим делом после покушения на жизнь графа. Он сказал, что именно тогда лорд Кенвуд заподозрил, что именно жена пытается лишить его жизни, — мол, наставлять мужу рога ей уже мало.

— Кто же этот друг?

— Сэр Эдгар Драмфилд.

— О, я знаю его. Встречаю иногда у леди Миллисент. Она его крестная мать. Он очень славный и относится к леди Миллисент лучше, чем ее родная дочь.

— Он действительно очень порядочный человек. И он очень беспокоится за друга. Поэтому я сообщил ему сегодня утром о ранении графа Кенвуда и попросил об этом не распространяться. Несомненно, он скоро приедет.

— Полагаешь, это разумно? Может, лорд Кенвуд не пожелает, чтобы другие услышали то, что мы собираемся ему рассказать.

— Мне было трудно решиться на это, — со вздохом ответил Леопольд. — Но ведь граф нас совсем не знает, правда? А Эдгара он знает всю свою жизнь и доверяет ему. Даже откровенничал с ним не раз.

— В пьяном виде, полагаю.

— Именно в таких случаях мужчины и обнажают душу, — заметил Леопольд с усмешкой. — Мне кажется, Хлоя, что графу понадобится друг, а Эдгар — единственный его близкий друг. Он поведает его светлости о некоторых неприятнейших происшествиях, и тому придется нам поверить.

Хлоя ненадолго задумалась, потом пробормотала:

— Но ты говорил, что он и так кое о чем догадывается…

— Верно, догадывается. Но подозрения и догадки не так больно ранят самолюбие. А мы представим ему факты и доказательства. Есть еще одно обстоятельство, заставившее меня пригласить сюда Эдгара. Возможно, он понадобится нам для того, чтобы удержать этого глупца от необдуманных поступков. Кроме того, следует убедить графа в том, что мы должны остаться в игре.

— В какой игре? — послышалось вдруг невнятное бормотание.

Они вздрогнули и с удивлением уставились на лорда Кенвуда. Потом быстро переглянулись. «Когда же он очнулся? — думала Хлоя в замешательстве. — Что он понял из нашего разговора? И понял ли вообще хоть что-нибудь?»

Граф приподнялся, попытавшись сесть, и тут же поморщился от боли и побледнел. Хлоя подложила ему под спину подушки, а Леопольд помог устроиться поудобнее и дал выпить сидра, настоянного на целебных травах.

— Вас я знаю, — сказал граф и, сделав несколько глубоких вдохов, добавил: — Вы лорд Леопольд Уэрлок из Старкли. — Он посмотрел на Хлою. — А вас… нет, не знаю.

— Хлоя Уэрлок. Кузина Лео, — представилась Хлоя.

Джулиан внимательно посмотрел на мужчину и женщину, сидевших у кровати. В их наружности он уловил определенное сходство. Хлоя, как и ее кузен, отличалась стройностью, хотя была гораздо ниже ростом. «Пять футов, не более», — заключил Джулиан. У нее были такие же темно-каштановые волосы, казавшиеся почти черными, но только волосы абсолютно прямые, а у Леопольда вились. Глаза же у Хлои были огромные, темно-синие, а голос… Тут он вдруг вспомнил, где мог слышать этот тихий и спокойный голос.

— Вы там были, — пробормотал Джулиан. — Когда на меня напали.

— Да, — кивнула Хлоя. — Так уж получилось, что я случайно там оказалась в тот момент. А вместе со мной были Тодд и Уинн, слуги моего кузена.

Джулиан прикоснулся к повязке у себя на плече:

— А насколько это серьезно?

— Угрозы для жизни нет, но раны довольно глубокие, так что пришлось зашивать. К счастью, они уже очистились. А кровотечение удалось быстро остановить. Признаков лихорадки или инфекции мы не заметили. Вы проспали почти двое суток и почти не метались во сне. Так что все закончилось благополучно.

Граф едва заметно кивнул:

— Да, пожалуй, мне нужно домой. Мои люди смогут обо мне позаботиться и освободить вас от беспокойства.

— Это было бы не совсем благоразумно, — возразил Леопольд. — Вас уже в четвертый раз пытаются убить, милорд. И на этот раз злодеи едва не добились своего. Поэтому мне кажется… Может, есть смысл заставить их поверить в то, что покушение удалось? Видите ли, слухи… о ваших неприятностях уже начали просачиваться в общество.

— Но откуда вам известно, что это была именно четвертая по счету попытка убить меня? — спросил Джулиан.

Леопольд не успел ответить — в этот момент в комнату вошел Эдгар Драмфилд. Граф с удивлением уставился на старого друга. И еще больше удивился, увидев, с какой теплотой Эдгар приветствовал сэра Леопольда. «Когда же они успели стать добрыми друзьями?» — подумал Джулиан и даже рот раскрыл от изумления — Эдгар и с мисс Уэрлок поздоровался как со старой знакомой.

Тут Эдгар наконец-то подошел к кровати и внимательно посмотрел на него.

— Одно из двух: либо те, кто пытается тебя убить, Джулиан, ни на что не способны, либо ты поразительно удачливый человек, — сказал старый друг.

— Скорее всего и то и другое, — ответил граф. — Ты пришел, чтобы отвезти меня домой?

Эдгар нахмурился и вопросительно взглянул на сэра Леопольда, затем отрицательно покачал головой:

— Нет, Джулиан.

— Но почему? Что здесь происходит?

Эдгар сел на стул и снова посмотрел на друга.

— Видишь ли, Джулиан, мы решили, что этой смертельной игре пора положить конец. На тебя было совершено четыре покушения. Четыре раза кто-то пытался тебя убить. Но удача может тебе изменить. Или ты и в самом деле решил расстаться с жизнью? И неужели ты хочешь, чтобы твои враги одержали победу?

Джулиан закрыл глаза и мысленно выругался. Он понимал, что Эдгар скорее всего прав, но в данный момент ему ужасно не хотелось обсуждать эту тему. А впрочем… Если не сейчас ее обсуждать, то когда же? Ведь Эдгар действительно прав. До сих пор ему просто везло, но в этот раз, если бы не Уэрлоки, он наверняка лежал бы мертвый в вонючем проулке неподалеку от борделя. Устремив взгляд на старого друга, граф проговорил:

— Нет, я не хочу, чтобы они победили, кто бы они ни были.

— Думаю, ты прекрасно знаешь, кто за этим стоит, Джулиан, — с невозмутимым видом заметил Эдгар.

Граф нахмурился и посмотрел на Уэрлоков.

— А вы какое отношение имеете ко всему этому?

Хлоя испытала искреннее сочувствие к этому человеку. Она знала, что боль, отразившаяся в его зеленых глазах, вызвана не только физическими страданиями. Даже если любовь к жене прошла, рана от предательства не заросла. И ей предстояло разбередить эту рану еще больше. Пока кузен усаживался на краешке кровати, она, положив руки на колени, пыталась найти подходящие слова.

Но тут Леопольд откашлялся и заявил:

— Полагаю, что все объяснения мы можем отложить на потом. Со временем, граф, вы узнаете, как мы оказались замешанными в эту историю.

— Да, так будет лучше, — подхватила Хлоя и, улыбнувшись Джулиану, добавила: — Мы с кузеном давно уже в курсе ваших дел, милорд.

— Это Леопольд привез тебя в мой дом, когда на тебя напали в предпоследний раз, — сказал Эдгар.

— И не остался, чтобы я мог поблагодарить его за помощь? — удивился Джулиан.

— Да, не остался, — кивнул Леопольд. — В тот раз вы не сильно пострадали, и я подумал, что у нас еще будет время побеседовать.

— Побеседовать? Но для чего?

— Чтобы подготовить все необходимые доказательства и покончить с этой смертельной игрой, — проворчал Леопольд. — Настало время поговорить начистоту, милорд. Вы знаете, кто желает вашей смерти. И Эдгар знает. Все мы это знаем. Но вы не можете признать горькую правду, не так ли?

— А вы смогли бы?

— Да, безусловно. В нашей семье предательства тоже случались.

— Что ж, отлично, — процедил граф сквозь зубы. — Моей смерти добивается моя жена.

— Ваша жена и ее любовник, — добавил Леопольд.

— Который? — тихо произнес граф, и в голосе его было столько горечи, что Хлоя невольно вздохнула.

— Тот единственный, который будет в выигрыше после вашей смерти, — ответил Леопольд. — Это ваш дядя Артур Кенвуд.

И Хлоя вдруг почувствовала, что ей хочется прикоснуться к лорду Джулиану, хочется как-то поддержать его и приободрить. Она с облегчением вздохнула, когда в комнату вошел Уинн с чаем и крепким бульоном для графа. Пусть горькая правда слегка уляжется в его сознании, прежде чем они продолжат беседу.

Отослав слугу, Хлоя приступила к кормлению лорда Джулиана. Эдгар с Леопольдом, тихо переговариваясь, переместились за столик к камину, чтобы выпить чаю и перекусить.

— О чем они говорят? — спросил граф.

— Вероятно, о вас, — предположила Хлоя. — Возможно, обсуждают, как сохранить вам жизнь и обезвредить ваших врагов.

Граф сделал очередной глоток бульона и пробормотал:

— Интерес Эдгара к этому делу мне понятен. Но до сих пор не возьму в толк, какое отношение к нему имеете вы со своим кузеном.

— Просто мы узнали, что вам, милорд, грозит опасность. Не могли же мы отвернуться лишь потому, что не знакомы с вами?

— Но именно так поступили бы многие другие, — заметил граф.

— Выходит, мы, Уэрлоки, не такие, как эти другие. — Когда граф доел бульон, Хлоя отставила тарелку в сторону, затем снова подсела к кровати. — Просто мы с кузеном считаем, что нельзя позволять… некоторым людям творить все, что им заблагорассудится. Именно поэтому мы и решили вмешаться.

Тут Леопольд с Эдгаром вновь к ним присоединились, и кузен Хлои решительно заявил:

— А теперь — к делу. Позволите, милорд, изложить наши планы. — Леопольд присел на край кровати. — Прошу вас внимательно выслушать меня, если вы не собираетесь расстаться с жизнью.

— Конечно, он выслушает, — сказала Хлоя.

Граф покосился на нее и пробурчал:

— Черт подери, мне ужасно не нравится все это… Но все-таки полагаю, что вы правы. Думаю, что следует серьезно об этом поговорить. Видите ли, просто я пытался не видеть страшной правды… и без этого очень неприятно сознавать, что жена постоянно наставляет тебе рога. А думать о том, что родной дядя не только наставляет тебе рога с твоей женой, но и еще вместе с ней пытается тебя убить, — о, это слишком горькое вино, чтобы его пить. Но вы правы. На сей раз они едва не добились своей цели. Вот только не знаю, что можно с этим поделать… Скажите, а человек, которого вы схватили, что-нибудь сообщил?

— Пока нет, к сожалению, — ответил Леопольд. — Говорит, что тот, кто его нанял, был облачен в широкий плащ, шляпу и шарф. Он уверен лишь в том, что этот человек — из дворян. Мол, хорошо одет и держится как дворянин. Ничего необычного. Еще он сказал, что ему заплатили крону за то, чтобы проследил за вами и при первой же возможности убил.

— Крону? Всего-то?.. — изумился. — Неужели именно столько стоит жизнь графа?

— Для этого человека крона — немалые деньги. К тому же ему пообещали заплатить еще, если представит убедительные доказательства вашей смерти. Но нет никакой надежды, что нам удастся схватить того, кто нанимал убийцу. Придуман весьма замысловатый способ доставить убийце причитающееся ему вознаграждение. Этот способ позволил бы вашему врагу избежать любой ловушки или засады. Кроме того, мы не можем сфальсифицировать требуемое доказательство вашей смерти. Ведь ваша правая рука вам очень дорога, не так ли?

— Можете не сомневаться, — пробурчал Джулиан, взглянув на свое правое запястье, которое пересекал широкий беловатый шрам. — Чудо, что я не потерял ее из-за этой раны. Дуэль, — пояснил он, перехватив вопросительный взгляд Хлои. — То был первый и последний раз, когда я дрался, защищая честь жены.

Джулиан тяжело вздохнул. Он вдруг почувствовал, что ужасно устал — и не только из-за ран. Гораздо больше сил отнимали переживания и то ужасное бремя, что камнем лежало у него на сердце. Из-за измены жены жестоко пострадала не только его гордость, и к тому же он утратил уверенность в себе. Но он слишком долго жалел себя, слишком долго закрывал глаза на очевидное. И теперь пора было посмотреть правде в лицо, если он хотел остаться в живых. Возможно, пьянство и разврат являлись для него медленным самоубийством, но все же он не собирался уходить из жизни. Пусть он и чувствовал себя несчастным, но все-таки не настолько, чтобы бросаться в холодные объятия могилы.

— Мы с Эдгаром решили, что вам следует исчезнуть на некоторое время, — сказал Леопольд. — Ведь кроме нас только один человек знает, что вы живы. Тот, кто на вас напал. Но он очень скоро будет далеко отсюда и не сможет никому ничего рассказать. А все остальные должны думать, что вас уже нет в живых.

— А как же ваши слуги?..

— Будут хранить секрет, — ответил Леопольд. Сомнение, промелькнувшее в глазах графа, вызвало у него улыбку. — Вы должны поверить мне на слово, милорд. Все слуги в нашей семье всегда отличались абсолютной преданностью и умением хранить тайны.

— За что многие не пожалели бы отдать целое состояние, — заметил Джулиан. — Значит, я какое-то время буду мертвым? А скрываться буду у вас?

— А своим слугам вы доверяете? Они умеют молчать?

— Не все, — со вздохом ответил Джулиан.. — Но я до сих пор не знаю, как вы оказались замешанными…

— Мы причастны к этому с самого начала, милорд, — перебила Хлоя. — С той самой ночи, когда ваша жена родила…

— То был не мой ребенок, — выпалил граф.

— Совершенно верно, милорд, — кивнула Хлоя. — Тот младенец, который умер, был ребенок моей сестры.

Граф вздрогнул и в изумлении уставился на Хлою; казалось, он лишился дара речи. Наконец, судорожно сглотнув, пробормотал:

— Проклятие, а я-то думал… — Внезапно граф почувствовал совершенно неотложную физическую потребность и, потупившись, добавил: — Мне нужно уединиться. Мы с вами потом об этом поговорим.

— О, понимаю, — кивнула Хлоя.

Она тут же поднялась и направилась к двери.

— Когда вернусь, у меня будут ответы на все ваши вопросы.

— Откуда ей знать, какие вопросы я задам? — спросил Джулиан у Леопольда, как только его кузина скрылась за дверью.

Эдгар тут же подошел к другу, чтобы помочь ему встать.

— Хлое не трудно об этом догадаться, — ответил Леопольд.

Мужчины помогли графу добраться до дальнего угла комнаты, где стоял ночной горшок, затем надели на него чистую ночную сорочку и уложили обратно в постель. Джулиану было ужасно неловко из-за своей слабости и беспомощности, но приходилось с этим мириться и принимать оказываемую помощь. Снова устроившись на подушках, он ненадолго прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, собираясь с силами. Открыв глаза, граф увидел, что мужчины смотрят на него с сочувствием, и едва заметно улыбнулся. Вспомнив же слова Хлои, он нахмурился и пробормотал:

–. Может, я ослышался? Сэр Уэрлок, ваша кузина… Неужели она сказала, что это был ребенок ее сестры? Тот младенец, которого я похоронил в нашем фамильном склепе…

— Совершенно верно. Это был ребенок ее сестры Лорел, — со вздохом ответил Леопольд. — Видите ли, Лорел вышла замуж за бедняка, который погиб в море, отправившись на ловлю рыбы. Она знала, что не выживет после родов, потому что слишком ослабела от лихорадки и горя. Ее сын родился мертвым. А когда Лорел, уже умирающая, лежала в постели, пришли двое мужчин и унесли мертвого новорожденного.

— Но зачем? Выходит, Беатрис притворялась, что ждет ребенка? Неужели ее беременность была ложью?

— О нет, вовсе нет, — сказала Хлоя.

Она подошла к кровати, прикрывая маленького Энтони своей широкой юбкой.

— Ваша жена действительно была беременна. И случилось так, что у нее и у Лорел роды начались в одно и то же время. Ваша жена узнала об этом от повитухи. Думаю, повитуха что-то сделала, чтобы обе женщины родили одновременно.

— Не вижу связи, — пробормотал Джулиан. — Если у Беатрис родился ребенок, — куда же он делся? Где его похоронили?

— Его не похоронили, милорд, хотя мы с сестрой очень постарались, чтобы ваша жена поверила, что ребенок лежит с Лорел в одной могиле. Был произведен… обмен, если можно так выразиться, живого ребенка леди Беатрис на мертвого — моей сестры.

— Но зачем? С какой целью?

— Зачем? Потому что ваша жена и ваш дядя очень не хотели, чтобы у вас появился наследник.

— Едва ли этот ребенок был моим, — проворчал граф. — Беатрис никогда не хранила мне верность.

Хлоя смерила его внимательным взглядом, потом с улыбкой сказала:

— Похоже, что на этот раз удача улыбнулась вам, милорд. Этот ребенок — именно ваш.

— А вы видели его? Знаете, что с ним случилось?

— За ним хорошо ухаживали, милорд. — Хлоя вывела Энтони из-за спины, чтобы он оказался перед кроватью. — Мальчик — копия своего отца. Вот, милорд, прошу познакомиться. Перед вами — Энтони Питер Чедвик Кенвуд, ваш сын и наследник.

Джулиан уставился в глаза мальчику — такие же зеленые, как у него самого. Голову же малыша украшала густая шапка золотистых кудрей, живо напомнивших графу его собственные кудри в детстве. Джулиан перевел взгляд на троих взрослых, внимательно наблюдавших за ним, затем снова посмотрел в глаза ребенку. Но едва открыл рот, собираясь что-то сказать, как почувствовал, что проваливается в темноту.


Глава 2


— Что произошло?

Услышав тихий голос графа, Хлоя тотчас отошла от камина и приблизилась к кровати.

— У вас был обморок, милорд, — ответила она.

Джулиан не сразу сообразил, где находится и кто эта хрупкая женщина.

— Обморок? Но со мной никогда такого не случалось.

— На сей раз случилось, милорд. Вы три часа провели в беспамятстве.

— Где Эдгар? И где сэр Леопольд?

Хлоя отметила, что про маленького Энтони граф не спросил.

— В гостиной. Играют с вашим сыном.

Лорд Джулиан смертельно побледнел, и Хлоя с беспокойством протянула к нему руку. Граф же вдруг схватился за ее руку и с силой сжал. При этом на лице его было выражение боли и отчаяния. Хлоя посмотрела на него с состраданием. Сейчас она видела перед собой не графа Колинзмура и даже не распутного гуляку, каким он был весь этот год, а человека, отчаянно пытавшегося совладать с душевной болью. Чтобы как-то выразить свое сочувствие, Хлоя в ответ легонько пожала ему руку.

— Расскажите обо всем подробно, — попросил граф.

Джулиан вдруг с удивлением понял, что маленькая ладошка, находившаяся сейчас в его руке, каким-то странным образом… успокаивает его, приносит такое облегчение.

— Если проявите терпение, я начну с самого начала, — сказала Хлоя, осторожно высвободив руку. — Когда муж моей сестры погиб, она слегла от горя. К тому времени у нее уже было несколько месяцев беременности, что тоже отнимало силы. Мы обе знали, что она не переживет роды, и вскоре поняли, что и ребенок — тоже. Кроме того, мы знали, что и ваша жена ждет ребенка, и вскоре нам стало известно, что она приготовила для него.

— Как вы об этом узнали?

— Позвольте объяснить это позже. Итак, зная, что будет дальше, мы решили раздобыть останки какого-нибудь младенца. Согласно традиции лондонские кладбища время от времени очищают от старых захоронений, освобождая место для новых. Когда Лорел почувствовала себя более или менее сносно, мы отправились в Лондон и сделали то, что нужно. Затем вернулись в наш домик на болотах, что простираются между Колинзмуром и владениями барона Дарквейла. После этого нам оставалось только ждать. Моя сестра быстро теряла силы. Роды у нее были тяжелые, с кровотечением…

Хлоя тяжело вздохнула, потом вновь заговорила:

— Когда к нашему дому прибыли двое мужчин, я спряталась. Они забрали мертворожденного Чарлза Генри и вложили сестре в руки Энтони. Один из них, Джейк Поттер, не мог уйти просто так. Он попытался устроить мою умирающую сестру и малыша получше. Закутал их одеялами и даже развел в очаге огонь. Потом сунул под одеяло какие-то бумаги, сказав ей, что собрал при помощи других людей кое-какие доказательства, которые помогут мальчику, если он останется в живых, подтвердить свое происхождение.

— Но больше он ничего не сделал? Оставил вашу сестру и ребенка одних, без помощи?

— Он боялся. В Колинзмуре все боятся. Те, кто посмел ослушаться, умирали. Приятель Джейка напомнил ему эту печальную истину, упомянув про человека по имени Мелвин. Впрочем, Леопольд знает об этом гораздо больше, чем я. Так вот, как только Джейк ушел, я подошла к сестре. Скоро сестра умерла, но она приняла смерть спокойно. Ее, а также останки бедного младенца, которые мы привезли из Лондона, я похоронила возле нашей хижины. Потом взяла Энтони и отправилась в Лондон, к Леопольду. Он уже ждал меня. Последние три года мы провели в ожидании того момента, когда вы узнаете правду о своей жене.

— Вот уже год, как я знаю часть правды.

— Да, верно. Но эта правда очень плохо на вас подействовала, не так ли? Наблюдая за вашим поведением, Леопольд пришел к выводу, что вы еще не готовы услышать всю правду. Но ситуация такова, что мы больше не можем ждать. На этот раз вас чуть не убили. А Энтони… Он считает меня и Леопольда своими близкими родственниками. Будем откровенны, милорд: надо срочно предпринять меры, чтобы отстоять его права на наследство.

Джулиан прикрыл глаза ладонью и что-то тихо пробормотал себе под нос. Он хотел вызвать в себе гнев и решимость, чтобы перебороть желание расплакаться как ребенок. «Неужели жена и дядя совершили все эти злодеяния?» — спрашивал он себя. Увы, сомнений быть не могло — они действительно все это сделали. От боли и горечи в груди у него защемило. И хуже всего было то, что эта синеглазая мисс знала о нем все; знала даже, как низко он пал за последний год.

И теперь, именно в эти мгновения, Джулиан понял кое-что еще. Понял, что должен быть благодарен этой маленькой хрупкой женщине, позаботившейся о его ребенке. Она похоронила свою сестру и, несмотря на горе, которое наверняка переживала, отвела беду от его сына. Отвезла его в Лондон и три года о нем заботилась, ожидая, когда он, Джулиан, сможет взять ответственность за ребенка на себя. Он был в долгу перед этой женщиной и сэром Леопольдом. И долг этот возрастет многократно, поскольку они собирались помочь ему одолеть врагов. Тяжко вздохнув, Джулиан снова взглянул на своих спасителей и пробормотал:

— Но все же я не понимаю… откуда вы знали, что следует делать?

— Смею предположить, что до вас доходили слухи о Уэрлоках и наших родственниках Бонах, — ответила Хлоя.

Граф пожал плечами:

— Только всякие глупости о духах и ваших необычных способностях. Даже о чародействе и колдовстве. О вашей семье всегда болтали всякие небылицы. Но я не придаю значения подобным сплетням.

— Не придаете? Даже если эти слухи распространяются уже не одну сотню лет? Многие из этих слухов и впрямь достойны осмеяния, но к некоторым, как мне кажется, стоит прислушаться. В нашем веке эти слухи заставляли жен оставлять своих мужей, а мужей — оставлять своих жен. И главное — детей, которых вместе растили. И это повторялось постоянно. А в прошлом все те же слухи служили причиной того, что Уэрлоков и Бонов сжигали на кострах, сажали на кол, вешали и преследовали как диких зверей.

Джулиан нахмурился и пробурчал:

— Не хотите ли вы сказать, что являетесь ведьмой?

— Нет, милорд, — ответила Хлоя, поправляя за его спиной подушки. — Конечно, были среди нас и те, кто занимался так называемым темным ремеслом, но мы не злые ведьмы и не поклонники Сатаны. — Она протянула графу бокал сидра с лечебными травами. — Вот, выпейте.

— Что это? — Джулиан поднес к носу бокал.

— Снадобье из трав. Для обезболивания и обогащения крови. Эти травы также придают сил больным. Не бойтесь, никакой магии.

Джулиан вздохнул и осушил бокал. Потом вдруг спросил:

— А зачем вам понадобилось напоминать мне о том, что болтают о вашей семье?

Хлоя отставила пустой бокал на столик, потом снова взглянула на графа:

— Чтобы объяснить, как мы с Лорел и Лео узнали, что нужно делать. У меня был сон… или видение, если угодно. — Граф хотел что-то сказать, но Хлоя жестом остановила его. — Будьте добры, выслушайте меня сначала. Так вот, моя сестра Лорел, вопреки воле нашей матери, вышла замуж за человека гораздо ниже ее по положению. И мать прогнала ее с глаз долой. Но мы с Лорел постоянно переписывались, поэтому я и узнала, что сестра ждет ребенка. Вскоре после этого мне приснился сон. Я видела, как бедного Генри, ее мужа, поглотило море. И еще видела Лорел в постели с огромным животом, но в ее теле было мало жизн, и она быстро угасала.

Хлоя в волнении прошлась по комнате, потом села на стул возле кровати и вновь заговорила:

— А за стенами маленького домика, где умирала моя сестра, притаилась красивая женщина — тоже с животом. На ней были летящие белые одежды, украшенные кровоточащими сердцами и черепами. Но потом сон быстро стал черным и страшным. Женщина тоже приняла устрашающий образ, хотя по-прежнему оставалась красивой. Она вырвала мертвого ребенка из чрева моей сестры и улетела в замок, терявшийся в тумане. Вокруг роились и другие фигуры, но все они были очень смутные. А тем временем Лорел продолжала угасать. Я видела, как плачущий Генри тянул руки к жене и ребенку. А затемв руках Лорел снова возникла жизнь…

— И вы сумели усмотреть в этом какой-то смысл? — спросил Джулиан, когда Хлоя умолкла.

Он не подавал виду, что эта история его заинтриговала. Она кивнула:

— Да, кое в чем. Во всяком случае, я поняла, что должна находиться возле Лорел. Моя мать сказала, что если я уеду, то возврата мне уже не будет. — Хлоя пожала плечами. — Я и не вернулась. Когда я добралась до Лорел, она как раз получила известие о гибели мужа. Я помогла ей похоронить его и потом ухаживала за ней. Она немного поправилась, дав мне ложную надежду. И еще я установила, кто была та красивая женщина, и начала собирать о ней сведения. И Лорел — тоже. Вскоре мы разгадали ее замысел и приступили к подготовке собственных планов и противостоянию с этой женщиной. Все, что я видела во сне, сбылось. А той жизнью, что возникла среди смерти и горя, оказался Энтони.

— И вы так быстро раскрыли заговор? — удивился Джулиан; он все еще не верил в рассказ о видениях.

Хлоя грустно улыбнулась.

— Ведь я была всего лишь сестрой бедной вдовы, поэтому люди говорили мне и при мне такие вещи, которые не осмелились бы прошептать даже в миле от вас. Хотя, наверное, сыграла роль и естественная женская интуиция, вернее — привычка не доверять красивым женщинам. Но это не имеет значения. Увидев сон, я решила, что должна спасти Лорел. Но вскоре поняла, что моя миссия — спасти малыша Энтони.

Хлоя видела, что ее рассказ весьма озадачил графа, вызвав в его душе борьбу противоречивых чувств. Казалось, он верил ей и в то же время его одолевали сомнения. Хлоя прекрасно его понимала. Лишь очень немногие верили в подобные способности. Но, к своей радости, страха на его лице она не увидела. С сомнениями она как-нибудь справится, а вот если бы он ее боялся… Хлоя чувствовала: по какой-то необъяснимой причине это очень ее огорчило бы.

— Все-таки трудно поверить, что благодаря сну… — Джулиан запнулся, — мальчик остался жив".

— Этот мальчик — ваш сын, милорд, поверьте. У меня есть бумаги, подтверждающие это. Если хотите, можете взглянуть.

— Позже. — Джулиан вздохнул. — Ведь у него — мои глаза. — Он вдруг нахмурился и вопросительно посмотрел на Хлою. — Почему вы не пришли ко мне сразу?

— Я сомневалась, что вы мне поверите. И Лео тоже сомневался. Вы очень любили свою жену, а мы посторонние люди. Если бы мы обратились к вам тогда, это могло бы стоить Энтони жизни. Мы не хотели рисковать, понимаете? Нужно было дождаться, когда вы сами узнаете правду о своей жене или хотя бы часть правды. Только после этого вы могли поверить в то, что собирались вам рассказать.

Джулиан нехотя кивнул. Да, он действительно был очарован Беатрис и скорее всего поверил бы ей, а не Уэрлокам, но все же… Собравшись с духом, граф проговорил:

— Я знал, что ребенок, которого жена показала мне, — не мой. Знал в глубине сердца, но настойчиво убеждал себя в том, что она не лжет. У того ребенка не было родовой отметины Кенвудов.

— Да, маленького родимого пятна цвета клубники на правой ягодице.

— Совершенно верно, — кивнул граф. — Так вот ее не было. Но я убедил себя в том, что его отсутствие ничего не значит. Внушил себе, что оно появилось бы позже, если бы он был жив. У мальчика оно есть?

— Да, есть, — ответила Хлоя, и лорд Джулиан со вздохом закрыл глаза. — Пятно на месте, а Энтони… Ах, он прелестный мальчик! Лео время от времени стрижет его. Волосы растут у него необычайно пышными кудрями, хоть банты завязывай. Зеленые, конечно, под цвет его чудесных глаз. — Хлоя прищелкнула языком и с улыбкой продолжила: — Лео даже велел своему камердинеру заказать мальчику мужскую одежду, хотя он восхитительно смотрится в своем детском платьице. Кузен утверждает, что если дать мне волю, то все в скором времени начнут называть мальчика Антонией. Глупо, конечно. По правде сказать, любая женщина душу отдала бы за такие кудри, как у Энтони. Не вижу ничего дурного в том, чтобы выставлять их напоказ.

Оживившись, Хлоя взахлеб описывала изысканные кружева, украшавшие детские наряды Энтони, которые Лео категорически запретил надевать на мальчика. Болтая, Хлоя не спускала глаз с лорда Джулиана, все больше мрачневшего. Когда же она начала жаловаться, что кузен не позволял стирать одежду ребенка розовым мылом, Джулиан смерил ее гневным взглядом и рявкнул:

— Довольно! У вас все прекрасно получилось, и вы меня убедили!.. Надеюсь, что ваша болтовня про кудри… и прочее — просто выдумки.

— Да, отчасти. — Хлоя расплылась в улыбке. — Но у него и впрямь замечательные кудри.

Пробурчав что-то нечленораздельное, Джулиан посмотрел на дверь.

— Думаю, что теперь, когда я окончательно овладел собой, можно еще раз на него взглянуть.

— И в обморок больше не упадете?

— Это был не обморок. Просто я потерял сознание от слабости, вот и все.

— Да, конечно. Полагаю, что Лео приведет мальчика с минуты на минуту, Он приводил его сюда каждый час, пока вы… были без сознания. Бедный ребенок решил, что вы умерли. Лео позволил ему удостовериться, что вы дышите. Кузен надеется, что ради Энтони вы возьмете себя в руки и сможете определиться со своими планами на будущее. О, вот и часы пробили. — Хлоя прислушалась. — Кажется, я слышу топот маленьких ножек на лестнице. Да-да, это Энтони, конечно же. У Лео ноги вовсе не маленькие.

— Вы очень странная женщина… — протянул Джулиан, испытывая непреодолимое желание улыбнуться ей.

— Да, я знаю.

В этот момент дверь открылась и в комнату вошли Лео и Энтони. За ними следовал Эдгар, причем казалось, что он чем-то смущен. Джулиан сразу же уставился на ребенка, подошедшего к постели. Заглянув в его глаза — точно такие же, как его собственные, — граф понял, что перед ним действительно его сын. Глядя на этого маленького мальчика, он вспоминал свой портрет, на котором был изображен в таком же возрасте.

И тут он снова ощутил ужасную горечь предательства. Ведь Беатрис хотела лишить его сына, хотела погубить мальчика. Убить его сама она не решилась, поэтому оставила новорожденного с умирающей женщиной, что было равносильно убийству (к счастью, она ничего не знала про Хлою). Но еще тяжелее было сознавать, что в преступлении принимал участие его родной дядя. И вот теперь этот малыш с ярко-зелеными глазами смотрел на него, как смотрел бы на любого незнакомца, и это причиняло нестерпимую боль.

— Тебе лучше? — спросил Энтони.

— Да, уже… — прохрипел Джулиан.

В смущении откашлявшись, он добавил:

— Теперь мне гораздо лучше.

— Вот и холошо. Лео и Коуи сказали, что ты поплавишься. Лео говолит, что ты мой папа.

— Да, это так.

— Тепель будешь жить с нами?

— Некоторое время.

Малыш кивнул и заявил:

— А я останусь здесь. Я здесь живу. Лео и Коуи — моя семья.

— Да, вижу. И всегда ею будут, потому что это твои крестные родители.

Уэрлоки быстро переглянулись и попытались скрыть свое удивление. А мальчик вдруг спросил:

— Почему ты уехал?

Джулиан не сразу понял вопрос. Наконец сообразил, что ребенку, вероятно, рассказали какую-то историю, чтобы объяснить отсутствие родителей.

— Боюсь, что я просто потерялся.

Энтони снова кивнул.

— А Коуи тебя нашла, правда?

— Да, верно. И она делает все возможное, чтобы я побыстрее поправился.

— Но она не может найти маму. Коуи говолит, что маму никак нельзя найти, потому что мама плевлатилась в Чудовище.

Джулиан услышал, как Эдгар подавил смешок, и увидел, как Лео сверкнул глазами в сторону кузины. Джулиан тоже бросил взгляд на Хлою и обнаружил, что она поглядывает на всех с невиннейшим видом. И тут вдруг граф почувствовал странное желание рассмеяться, чего с ним давно уже не случалось. Да, действительно, Чудовище… Похоже, что Хлоя Уэрлок свои суждения не смягчала.

— Мне жалко мамочку, — сказал Энтони. — Но у меня есть Коуи, и меня это ладует.

— Да, конечно, — согласился граф. — Она очень хорошо о тебе заботилась.

Энтони в очередной раз кивнул.

— Она любит меня, даже если я не слушаюсь. Но я холоший мальчик, и у меня чудесные кудли.

Все мужчины взглянули на Хлою с упреком, но она с невозмутимым видом заявила:

— Да, мой милый, у тебя очень красивые кудри.

— Что ж, молодой человек, мы с вами здесь задержались, — сказал мальчику Лео. — Вашему отцу требуется отдых.

— Я отведу мальчика к няне, — вызвался Эдгар.

— Но сначала я должен поцеловать папочку, — сказал Энтони.

— Осторожнее, — остановил мальчика Лео, когда тот попытался вскарабкаться на постель.

Он приподнял малыша, чтобы тот мог чмокнуть графа в щеку.

— Ну вот, теперь все в порядке.

Как только Леопольд опустил Энтони на пол, мальчик заспешил к Хлое. Влез к ней на колени, поцеловал в щеку и обнял за шею. Джулиан заметил, что мальчик смотрит на него с удивительно взрослым выражением вызова в глазах. Его радость от той легкости, с какой Энтони принял его в качестве отца, немного омрачилась. Хотя Энтони не называл Хлою матерью, их связывали воистину крепкие узы.

— Крестные родители?! — в один голос воскликнули Уэрлоки, как только дверь за Энтони и Эдгаром закрылась.

— Почему бы и нет? Ведь вы фактически играли эту роль последние три года, — ответил Джулиан. — Я могу устроить это официально. — Он бросил на Хлою мрачный взгляд. — Но эту глупость с чудесными кудрями, безусловно, следует прекратить.

Хлоя театрально закатила глаза.

— Но Энтони же всего-навсего маленький мальчик. У вас еще будет время сделать из него настоящего мужчину. — Она перевела взгляд на камин и пробормотала: — Настоящего мужчину с прекрасными кудрями.

— Она это специально? — Джулиан взглянул на Леопольда.

— Нет, не думаю, — ответил тот. — Похоже, у нее само собой так выходит.

— Когда приступим к обсуждению нашего плана? — спросила Хлоя, глядя на мужчин с неодобрением.

— План уже начал реализовываться, — сказал Леопольд. — Граф останется у нас, и вскоре пойдут разговоры о его смерти. И надо, чтобы он оправился от ран и окреп.

— А что его кучер?

— Он был без сознания, если ты помнишь. К тому же находился слишком далеко, поэтому не мог видеть, как на его хозяина напали. Мы нашли карету и отогнали вместе с кучером в безопасное место. Мои люди проследили, чтобы с ним ничего дурного не случилось. В карете мы все перепачкали кровью, чтобы любому сразу же пришла в голову мысль об убийстве.

— Подсказка для Беатрис и Артура? — спросил Джулиан, хотя уже знал ответ.

— Совершенно верно, — кивнул Леопольд. — И первые слухи о вашей смерти уже распространились. Вам же теперь надлежит бросить все силы на то, чтобы выздороветь и окрепнуть.

— Ни на что другое я пока и не способен, верно?

— Не следует приуменьшать свои возможности. Ведь всего три дня прошло со дня нападения, когда вас изрезали ножом. Но в любом случае вы способны думать, милорд. Через день-другой я предоставлю вам всю информацию, какую сумел собрать, чтобы вы могли над ней поразмыслить.

— Информацию, не доказательства?

— Раздобыть доказательства немного труднее. Я не мог подобраться близко к вашему дому, как не мог проводить поиски на ваших землях. — Тут вернулся Эдгар, и Лео, покосившись на него, устроился на краю кровати. — Ваши слуги, милорд, не слишком разговорчивы. Показательно то, что язык за зубами они держат не из преданности Беатрис и сэру Артуру, а из страха.

— И я не давал им никакой надежды когда-либо освободиться от этого, — проворчал граф. — Сначала я был одержим и слеп, а потом замкнулся, погрузился в свое несчастье. — Джулиан не скрывал недовольства собой. — Мелвин работал в конюшнях Колинзмура, и мне сказали, что он якобы уехал искать лучшей доли в Колониях.

— Кажется, их теперь называют Америкой, — заметил Леопольд с улыбкой, но тут же нахмурился и заявил: — Мелвин давно уже мертв — у меня нет в этом сомнений. Вероятно, ему стало что-то известно, и они знали, что он предупредит вас. К несчастью, мы не нашли штольню, о которой слышала Хлоя. Но она считает, что именно там следует искать его труп.

— Повитуха тоже куда-то исчезла после обмена младенцев, — добавила Хлоя.

— Кому-нибудь еще из членов моей семьи угрожает опасность? — спросил Джулиан.

— Вашей матушке и сестрам ничто не угрожает, — ответил Леопольд. — Они не представляют опасности для вашей жены и для дяди. Ваш младший брат Найджел тоже в безопасности. И немудрено, ведь он сейчас в Канаде с нашими войсками. Когда началась эта смертельная игра, я написал одному из своих тамошних родственников. С тех пор Найджел под охраной. Хотя недавно я получил известие — якобы вашему брату надоела военная служба и он подумывает о том, чтобы выйти в отставку и вернуться домой. Он непременно так и поступит, когда узнает о вашей смерти. И это обстоятельство также вынуждает нас поторопиться и перейти от ожидания к активным действиям.

— Вы, похоже, уверены, что ваш родственник сможет защитить Найджела. Но если мой дядя действительно поверит, что меня нет в живых…

— Не беспокойтесь, — перебил Леопольд. — Мой родственник сможет уберечь его. Когда ваш брат выйдет в отставку и отправится домой, мы будем его охранять. А если потом мой родственник пожелает вернуться в Канаду, то мы возьмем охрану на себя. Повторяю, милорд, не беспокойтесь. Мой двоюродный братец обладает удивительным чутьем распознавать тех, кто представляет угрозу.

Перехватив скептический взгляд графа, Леопольд усмехнулся и заявил:

— Все, что я сказал вам, милорд, — чистейшая правда, поверьте мне. Никто даже близко не сможет подойти к вашему брату.

Граф спорить не стал, хотя и не очень-то верил собеседнику. Он вдруг почувствовал, что на него навалилась ужасная усталость, и в дальнейшем не принимал участия в разговоре, хотя речь шла о спасении его жизни. Вскоре Уэрлоки удалились, а Эдгар задержался у постели друга. Джулиан улыбнулся ему и пробормотал:

— Ну, что скажешь?

— Скажу, что ты вполне можешь им доверять, — ответил Эдгар.

— Я был бы неблагодарным негодяем, если бы не доверял им, — сказал Джулиан. — Я в неоплатном долгу перед ними. И не только потому, что они спасли от смерти моего ребенка и меня самого, но и потому, что оберегали моих близких, пока я предавался пьянству и блуду.

Эдгар похлопал друга по здоровому плечу:

— Не бичуй себя, Джулиан. От таких испытаний, что выпали на твою долю, люди часто теряют разум.

— Проклятие, я стал никчемным идиотом, ничтожеством, — продолжал граф. — Но теперь я сыт этим по горло. Как сказал Леопольд, пора кончать эту игру.

— Да, верно. Хотя бы ради этого ребенка. Смышленый парень. — Эдгар провел ладонью по подбородку. — Знаешь, хотя Энтони и называет мисс Уэрлок Коуи… Боюсь, им будет трудно расстаться.

— Да, знаю. — Джулиан с трудом подавил зевок. — И будет так же трудно объяснить, откуда у меня вдруг взялся наследник.

— Не беспокойся. После того как мы победим твоих врагов, вся правда выйдет наружу. Обязательно выйдет. И тогда тебе не составит труда все всем объяснить.

— Да, конечно. Но скандал ужасно огорчит моих сестер и мать. А сейчас они начнут оплакивать меня, поверив в мою смерть.

— Пусть лучше так, чем погибнет кто-то из вас — ты, Найджел или ребенок. Отдохни, Джулиан. Тебе нужно набраться сил перед борьбой. Скоро мы с Леопольдом предоставим тебе всю информацию, собранную о Беатрис и твоем дяде.

— Господи, помоги мне. Как мог я оказаться таким идиотом, таким слепым глупцом?

— Повторяю, не бичуй себя. Прелести Беатрис способны очаровать любого мужчину. Даже я испытал это на себе. Но я не верю, что твой дядя до такой степени слеп. По правде сказать, я считаю, что они с Беатрис стоят друг друга.

Эдгар подмигнул приятелю и направился к двери. У порога обернулся и добавил:

— Очень скоро они получат по заслугам, я в этом нисколько не сомневаюсь. Проглоченные Чудовищем.

Джулиан кивнул и тоже улыбнулся, устраиваясь поудобнее. А потом ему вдруг пришло в голову, что он не совсем солгал сыну, когда сказал, что потерялся. Во многих отношениях это так и было. Да, он действительно потерялся. Тоска, уязвленная гордость и отчаяние увели его в непроглядную тьму, в которой он заплутал, заблудился. Но теперь-то он наконец вышел на солнечный свет и освободился от всего этого. Остались рубцы и раны, которые, как он опасался, никогда не заживут, но все же он был готов снова встретиться лицом к лицу со своими бедами. И теперь у него был сын, которого следовало сберечь и вырастить, — именно это и придавало смысл его жизни.

Уже погружаясь в сон, граф с удивлением подумал: «Но почему же меня постоянно преследует образ этой маленькой дерзкой женщины с темно-синими глазами?»


Глава 3


— Будь они прокляты… — проворчал Джулиан, уронив на колени бумаги, которые принес Леопольд, и снова откинулся на подушки.

После полноценного ночного сна он решил, что достаточно отдохнул и окреп, чтобы воспринять еще более страшную правду, но теперь такой уверенности у него уже не было.

— Вы полагаете, все было именно так задумано с самого начала? Считаете, что я сразу стал всего лишь пешкой в их игре?

— Да, возможно, — ответил Лео, сидевший на стуле рядом с кроватью. — Простите, что задаю столь личный вопрос, но все-таки… Скажите, ваша жена до свадьбы была девственницей?

— Думаю, что нет. — Джулиан почувствовал, что краснеет. — Видите ли, у меня не было большого опыта, когда я женился. То есть я никогда не спал с девственницами. Наверное, и не стал бы, если бы такая мне попалась. Не вижу никакого удовольствия в том, чтобы обесчестить глупую, наивную девушку. Что же касается Беатрис… Все, что я потом узнал о ней, заставляет меня думать, что она притворилась невинной. Одна женщина в борделе как-то раз рассказала мне о том, как хорошо зарабатывала, разыгрывая из себя девственницу, пока не достигла того возраста, когда ей перестали верить. Так вот, история этой женщины заставила меня вспомнить о поведении Беатрис в нашу первую брачную ночь. Она вела себя примерно также, как эта дама из борделя. Мне тогда ужасно хотелось спросить ее, не обучала ли своим трюкам красивую молодую леди, мою жену, но я так и не смог. Не смог, потому что услышать ее ответ боялся, — почти шепотом добавил граф.

— Да, я вас понимаю, — кивнул Леопольд.

— Я просто струсил, — проворчал Джулиан.

— Может быть, и так. Но такую трусость проявили бы большинство мужчин. Предательство жены больно ударило по вашему самолюбию, и вы не хотели услышать еще об одном. На вашем месте я бы тоже не захотел услышать ответ. Что же касается вашего дяди, то я почти уверен: он выбрал Беатрис в союзницы только потому, что она ваша жена.

— Да, вероятно, — согласился граф. — Между прочим, из этих бумаг следует, что они пытались упрятать меня в долговую тюрьму.

— Совершенно верно, — кивнул Лео. — Вы ведь понимаете, зачем им это понадобилось?

Поднявшись на ноги, он потянулся и начал мерить шагами комнату.

— Думаю, что понимаю, — проворчал Джулиан.

— Из того, что я увидел и узнал, — продолжал Лео, — можно сделать вывод, что большая часть ваших земель не тронута и находится под хорошим присмотром. Похоже, парочка, сознает, что должна заботиться о вашем имуществе, если хочет, чтобы у них не переводились деньги. Правда, некоторые из ваших земель не в таком идеальном состоянии, но, очевидно, Беатрис и Артура эти владения не интересуют. Поэтому они совсем их запустили и деньги в них не вкладывают. Поскольку же слухи о вашей смерти уже распространились, в обществе зашептались — мол, кое-какая часть собственности, не включенная в майоратное наследование, вскоре появится на рынке.

Тут Джулиан не выдержал и разразился проклятиями. Дождавшись, когда он умолкнет, Лео продолжал:

— Но распродать вашу собственность сразу не получится, так как нет доказательств вашей смерти.

— Мой наследник — Найджел, а не дядя, — заявил граф. — К тому же я изменил свое завещание, оставив жене весьма скромное содержание. Сначала я хотел лишить ее всего, но потом решил, что возникнет слишком много вопросов, ответы на которые поставят моих близких в неловкое положение.

— А до этого, смею предположить, она имела значительную часть, причитающуюся вдове, не так ли?

— Да, которая включала кое-что из недвижимости. Но эту недвижимость нельзя было бы продать без согласия нового графа.

— Который в Канаде, — с усмешкой заметил Лео. — И если бы ваш дядя смог показать, что вы дали ему право распоряжаться вашим имуществом или сделали его своим душеприказчиком…

— Я ничего подобного не делал! Никогда не наделял его никакими правами и полномочиями. Но это, безусловно, не означает, что он не может заявить, что имеет подобные полномочия. — Джулиан поморщился. — Что для такого человека какой-то мелкий подлог?

— Да, конечно. Он также может оспорить ваше завещание, сославшись на то, что оно было сделано в приступе гнева. Может придумать еще какой-нибудь предлог. Следовательно, нам нужно найти способ помешать ему.

— Но как? Что вы предлагаете? — тотчас же спросил Джулиан.

Он уже понял, каким изобретательным умом обладает Леопольд Уэрлок.

— Наверное, у вас есть долги, скопившиеся за последний год, в течение которого ваше поведение не отличалось благоразумием.

— Пока я пьянствовал и распутничал, хотите сказать? — Граф вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. — Нет, не думаю, чтобы у меня скопились сколько-нибудь значительные долги, которые могли бы помешать дяде завладеть моим имуществом.

Лео вдруг поднялся на ноги и прошелся по комнате. Снова усевшись у кровати, проговорил:

— Что ж, если так, то можно сфабриковать наличие долгов. Или вы полагаете, что жена и дядя следили за каждым вашим шагом в течение последнего года?

Джулиан ненадолго задумался, потом покачал головой:

— Нет, сомневаюсь. Они, безусловно, следили за мной и знали, где я находился и чем занимался, однако не думаю, что они могли знать абсолютно все. Иначе они бы давно уже от меня избавились. Что же касается моих трат, то я действительно играл и проигрывал. Но это были незначительные суммы.

— Тогда неплохо бы разумно сфабриковать несколько внушительных долгов, которые можно будет быстро предъявить к оплате, если вдруг какой-то части вашего имущества начнет угрожать неминуемая распродажа. Подумайте, что из вашей собственности вам и впрямь было бы жалко потерять, и напишите расписку, перепоручив собственность или доходы от нее мне, Эдгару или нам обоим.

— У вас поразительно изобретательный ум, Леопольд, — пробормотал граф.

Лео едва заметно улыбнулся:

— Благодарю вас, милорд.

— Да, я хорошо подумаю, — продолжал Джулиан. — А потом позабочусь о том, чтобы снабдить вас и Эдгара соответствующими бумагами. Таким образом, мы действительно сумеем пресечь любые попытки распродажи моей собственности.

— Так что с вашим завещанием, граф?

— Итак, я составил новое, когда узнал, что Беатрис мне неверна. Но не уверен, что оно все еще существует. Месяцев шесть назад, когда был относительно трезв, я встречался со своим нотариусом, и у меня сложилось впечатление, что его подкупили. Правда, я внушил себе, что измена Беатрис сделала меня излишне подозрительным.

— Вероятно, — кивнул Лео. — Но в данном случае вы, возможно, не ошиблись. Копия имеется?

— Да, конечно. В Кенвуд-Хаусе. Но если мой нотариус не подтвердит подлинность копии, она ничего не будет стоить.

Джулиан вдруг помрачнел и добавил:

— Но даже если копия завещания будет обнаружена, Артур почти наверняка попытается объявить меня недееспособным в момент его написания. Таким образом он попытается его опротестовать.

— Но все же следует поискать завещание или хотя бы копию. Надо связать им руки всевозможными юридическими препонами. Связать как можно крепче.

— Да, вы правы, — согласился граф. — Мне часто приходилось слышать жалобы на всевозможные юридические сложности. Но мне кажется, мой дядя достаточно умен, чтобы предвидеть подобные препоны. А Беатрис… — Джулиан криво усмехнулся. — Вряд ли она рассчитывает на то, что сможет стать графиней, если выйдет замуж за моего дядю. Ведь Найджел — мой наследник. И вообще Беатрис с Артуром никак не смогут вступить в брак. Во-первых, мой дядя женат, к тому же он слишком близкий мой родственник, чтобы жениться на моей вдове, разве не так?

Лео пожал плечами:

— Возможно, именно поэтому он и пытается доказать, что ваш брак недействителен. Большинство женщин не захотели бы такого скандала, но только не ваша жена, как мне кажется.

— Да, верно. Как ни печально, это правда. И ни она, ни дядя даже не задумываются о том, что реализация подобного действия сделает моего сына незаконнорожденным:

— Да, разумеется. Не забывайте, они даже не догадываются о том, что он жив.

Джулиан вздрогнул и выругался вполголоса.

— Но если Артур действительно собирается жениться на Беатрис, то это значит, что моя тетя Милдред в опасности.

— Не исключено, — согласился Лео. — Но не стоит беспокоиться. Я уже нашел человека, который наблюдает за ней и вашими маленькими кузинами.

Граф с удивлением посмотрел на собеседника:

— Вы и об этом позаботились? Наверное, приставили к ней кого-то вроде того вашего родственника, что охраняет моего брата в Канаде?

— Да, в каком-то смысле. Но этот охранник — более подходящий для вашей тетушки. Я нанял немолодую женщину. Она исполняет роль компаньонки при вашей тете и является гувернанткой девочек.

— Но какую охрану она способна обеспечить?

— Весьма надежную. К тому же рядом с ней всегда находятся двое ее сыновей. Они довольно крепкие молодые люди. — Лео улыбнулся. — Видите ли, вашей тете понадобились новые слуги.

— Вы полагаете, они справятся?

Лео едва заметно улыбнулся:

— Я понимаю ваше беспокойство, но хочу заверить, что эти трое обладают особыми способностями и они сумеют защитить вашу тетю, если возникнет такая необходимость.

— Простите, я не хотел оскорбить вас своими сомнениями, — пробормотал Джулиан.

Он понимал, что его сомнения и впрямь могли обидеть собеседника. Лео снова улыбнулся:

— Не стоит извиняться. Если бы я сам не обладал подобными способностями, если бы не вырос в семье, где все поражены ими как некой странной болезнью, то, вероятно, тоже не сразу поверил в такое.

— А у вас… у вас тоже бывают видения?

— Не такие, как у Хлои. Я даже не уверен, что это можно назвать видением. — Лео пожал плечами. — Я просто в некоторых случаях знаю, что надо делать. И порой это знание приходит совершенно неожиданно. Но как это ни печально, обычно я узнаю о чем-то очень неприятном. Например, прекрасно умею распознавать ложь.

— Это, должно быть, очень полезно, — заметил граф.

Лео вдруг погрустнел и тяжко вздохнул, чем немало удивил Джулиана.

— Да, полезно… Но с другой стороны, это словно проклятие. Мы ведь все лжем, разве нет? Я давно с этим смирился, и даже сознаю, что лгать порой необходимо. Я часто выполняю по заданию правительства кое-какие поручения, благодаря чему весьма преуспел в искусстве лжи. А в детстве, будучи худеньким, болезненным и некрасивым ребенком…

— Вы не могли быть некрасивым ребенком, сэр.

Лео кивнул, поблагодарив за комплимент, затем вновь заговорил:

— Во всяком случае, я часто болел. Что же касается внешности, то иногда случается и так, что человек с возрастом очень сильно меняется. А мои способности… Знаете, я еще в детстве научился определять, когда красота женщины является фальшивой, если можно так выразиться. То есть научился распознавать фальшь в словах красивых женщин.

— Таким даром хотели бы обладать многие мужчины, — со вздохом протянул Джулиан.

Во всяком случае, его самого такая способность избавила бы от множества неприятностей.

— Да, конечно, — с усмешкой кивнул Лео. — Хотя может случиться и так, что ты распознаешь ложь в словах женщины, превозносящей твои способности любовника.

Граф помрачнел и что-то пробурчал себе под нос. Лео же тем временем продолжал:

— Так вот, возвращаясь к нашему делу… Считаю, что ваша тетя и кузины в полной безопасности. Ведь ваш дядя никак не сможет стать графом, пока живы вы и Найджел. Скажите, титул и поместья могут перейти к сыновьям ваших сестер?

Джулиан отрицательно покачал головой:

— Нет, все наследуется только по мужской линии. И если мы с Найджелом умрем, не оставив детей, то титул перейдет к дяде и его потомкам. Но все дело в том, что у Артура нет сыновей, только дочери.

Лео кивнул и тут же заявил:

— Возможно, именно из-за этого он пожелает взять новую жену.

— Только в том случае, если захочет передать наследство сыну, — возразил граф. — А из этих бумаг следует, что его интересует лишь титул, ну и богатство, конечно же. И если вдруг случится так, что Артур действительно завладеет моими землями, я уверен: он постарается выжать из поместий все до последнего пенса. А тот, кто придет после него, почти ничего не получит.

— Не думайте об этом, милорд. Мы сделаем так, что ему ничего не достанется.

— Очень на это надеюсь, — пробормотал граф.

Немного подумав, он продолжил:

— Но как представить доказательства, что они с Беатрис пытались убить меня и моего сына? Дядя очень хитер и изворотлив. К тому же у него обширные связи. Правда, многие из его союзников являются жертвами…

— Да, знаю, — кивнул Лео. — Жертвами шантажа. Ваш дядя весьма в этом преуспел. Он раскрыл немало чужих секретов, и теперь многие влиятельные люди стали его невольными сообщниками. Некоторые документы я у него изъял, но кое для кого он по-прежнему представляет угрозу.

Джулиан с удивлением посмотрел на собеседника:

— Но как вы узнали, что он обладает такими секретами?

Лео негромко рассмеялся:

— Кажется, вы забыли, что я служу в министерстве иностранных дел. Так вот, по долгу службы мне часто приходится заниматься тем же самым — то есть раскрывать чужие секреты. И должен вам сообщить, что я кое-что узнал и про вашего дядю. Смею утверждать, что не весь его доход идет из ваших карманов. Мы подозреваем, что он продает секретную информацию американцам, а теперь еще предлагает услуги и французам.

Граф невольно сжал кулаки. Неужели имя запятнано предательством?! Какой позор! В их роду было немало пьянчуг, распутников, пиратов и прочих сомнительных личностей, но предателей не было никогда. Кенвуды всегда отличались преданностью Англии, и никто из них даже помыслить не мог о предательстве — так было на протяжении всей истории рода Кенвудов. Так неужели Артур Кенвуд… Джулиан не мог поверить, что дядя запятнал их родовое имя таким бесчестьем. Пристально взглянув на собеседника, он спросил:

— Вы в этом уверены?

Леопольд коротко кивнул.

— Настолько, насколько можно быть уверенным без твердых доказательств, достаточных для того, чтобы отправить его на виселицу. Да, таких доказательств у нас нет. Но в министерстве считают, что вполне можно повесить за другие преступления. Например — за ваше убийство…

— Я бы предпочел остаться в живых, — проворчал граф.

— Ох, простите… — Лео усмехнулся. — Я имел в виду несколько покушений на вашу жизнь. Этого вполне достаточно, чтобы повесить человека или выслать из страны. Но в министерстве полагают, что он заслуживает виселицы.

— Я тоже так считаю, — сказал Джулиан. — Если Артур останется в живых, я всю жизнь буду опасаться его козней.

— Согласен с вами, — кивнул Лео.

Граф немного помолчал, потом вдруг спросил:

— А может, мой дядя приложил руку и к тому, что мы потеряли Колонии?

— Нет, не думаю. — Лео покачал головой. — Мы бы никогда не победили в той войне, и многие из нас понимали это с самого начала. В той войне все было против нас — и трудности при переброске туда войск, и огромные просторы страны, и стойкость людей, сражавшихся с нами. Некоторые винят в поражении французов, но это преувеличение их роли. Да, они помогали повстанцам, но для победы их помощи было недостаточно. И лично я считаю, что такая точка зрения принижает заслугу колонистов — ведь они сражались за дело, в которое верили. Да, эту войну мы в любом случае проиграли бы. Я считал ее ошибкой с самого начала.

— По правде сказать, я тоже. Но это не означает, что на предательство моего дяди можно закрыть глаза.

— Разумеется, не означает, — сказал Лео и, внимательно посмотрев на графа, добавил: — Если вы опасаетесь скандала, то хочу вас успокоить. Государственная измена вашего дяди не обязательно должна стать достоянием гласности.

— Что ж, пусть и небольшое, но все-таки утешение, — со вздохом ответил Джулиан. — Скажите, многие ли знают, что Артур, возможно, предатель?

— Таких людей всего несколько. И им можно всецело доверять. А если проблема разрешится как-то иначе, то они уничтожат все документы, свидетельствующие о неблаговидных делишках вашего родственника. Так что в любом случае доброе имя Кенвудов не будет запятнано. Ведь ваш отец пользовался всеобщей любовью и уважением, как и ваш дед.

Джулиан молча кивнул и откинулся на подушки. Он чувствовал ужасную усталость, но знал, что на сей раз усталость вызвана вовсе не слабостью — такова была реакция на рассказ о предательстве Артура. Хотя Леопольд и сказал, что доказательств недостаточно для того, чтобы повесить Артура за измену, но ведь люди из министерства даже не обмолвились бы об этом деле, если бы не имели полной уверенности… Следовательно, они просто ждали, когда собранных свидетельств хватит для суда, на котором можно будет доказать виновность Артура Кенвуда.

— Если его обвинят в государственной измене, это станет страшным ударом для его жены, для тети Милдред, — сказал наконец граф. — Дело в том, что она происходит из старинной военной династии. Мало того что она все потеряет… этот скандал наверняка повлияет на будущее дочерей Артура и тети Милдред.

— Именно поэтому люди из министерства не хотят предавать гласности эту историю. Вашу тетушку весьма уважают в обществе, и все прекрасно знают, как много сделали для Англии ее знаменитые предки. Более того, жены некоторых моих начальников входят в число ее подруг. — Леопольд улыбнулся уголками рта. — Могу по секрету сообщить вам следующее: имеется распоряжение, согласно которому ваша тетя и ее дочери ни в коем случае не должны пострадать из-за преступлений ее мужа. Что же касается самого Артура, то с ним в министерстве еще не определились окончательно. К сожалению, мы пока еще не все знаем о его деятельности. И как я уже говорил, нет необходимых доказательств.

— Ваши начальники знают, что я жив?

— Только двое из них. И как это ни печально, мы склонны считать, что у вашего дяди имеются рычаги воздействия и на некоторых из наших людей. Мы стараемся выявить и разоблачить их. Это требуется не только для того, чтобы пресечь деятельность Артура Кенвуда, но и для разоблачения французских шпионов, которые, судя по всему, обосновались в Лондоне. Ходя, конечно, и у нас есть свои агенты во Франции.

Граф нахмурился и пробормотал:

— Как жаль, что мой дядя не использовал свой талант во благо Англии.

Лео невольно рассмеялся:

— Боюсь, что такая служба, как у меня, не часто делает человека богатым.

— А для моего дяди богатство — это все, — со вздохом заметил Джулиан. — Боюсь, что мне придется пролить кровь своего родственника, — добавил он неожиданно.

— Будем надеяться, что это сделает за вас кто-то другой, — ответил Лео. — И если уж выбирать, то лучше его смерть, чем ваша или кого-то из ваших родственников.

Джулиан еще больше помрачнел и процедил сквозь зубы:

— Если честно, то я даже и сейчас с удовольствием бы с ним расправился. Да-да, без всяких доказательств.

Настойчивый стук в дверь прервал их беседу, и Джулиан вздохнул с облегчением; казалось, этот разговор совершенно лишил его сил. Кроме того, он боялся, что узнает от Лео еще что-нибудь о проделках дядюшки.

Взглянув на часы, граф понял, что означал стук в дверь. Настало время очередного визита его сына. И тут Джулиан вдруг почувствовал, что немного нервничает перед встречей с Хлоей. Более того, он сразу же сообразил, что именно его беспокоило. Было совершенно очевидно, что у него возник интерес к кузине Леопольда Уэрлока. Да, возник интерес, хотя он прекрасно понимал, что Хлоя не из тех женщин, с которыми можно флиртовать просто так, от скуки. К тому же он все еще был не свободен, пусть даже и порвал все связи с женой.

Тут Леопольд открыл дверь, и Джулиан тотчас же почувствовал, как сердце его подпрыгнуло в груди. Хлоя же, держа Энтони за руку, подвела мальчика к его кровати. Она замечательно смотрелась вместе с его сыном. Да. Замечательно. И это вызывало какое-то странное беспокойство. Оба они улыбались ему, а Джулиану в эти мгновения казалось, что кто-то нашептывает ему на ухо: «Твоя семья, твоя семья…» Невольно поморщившись, он мысленно отругал себя за глупые фантазии. Ведь семья предполагала брак. А жениться снова, освободившись от Беатрис, он не собирался. Наследник у него уже и так имелся, а в жене он нужды не испытывал. Правда, внутренний голос в этом усомнился, но Джулиан решительно его заглушил и строго сказал себе: «Тебе следует наконец-то образумиться».

— Вас все еще мучают боли? — спросила Хлоя, заметив, что он хмурится. — Могу принести лечебный чай, если хотите.

Джулиан заставил себя улыбнуться:

— Нет-нет, я в полном порядке. Просто размышляю над тем, что узнал от вашего кузена. Не очень-то приятные новости.

— А… понятно. — Хлоя взглянула на Лео. — Эти новости, вероятно, следовало преподносить мелкими порциями.

— Нет, вы не поняли, — возразил Джулиан. — Я очень даже рад, что ваш кузен выложил мне все сразу. Теперь мне ясно, что я должен делать. А что касается вашего травяного чая, то я с удовольствием выпью чашечку после ужина. Этот чай помогает действительно хорошо.

Улыбнувшись сыну, он спросил:

— Как дела, Энтони?

Вскарабкавшись на постель, мальчик сел рядом с отцом и начал рассказывать обо всем, что делал с того момента, как открыл утром глаза. Хлоя же вставляла слово-другое, чтобы внести ясность. И в какой-то момент Джулиан вдруг почувствовал себя счастливым — даже предательство Артура уже не казалось таким ужасным. Конечно, и присутствие Хлои подействовало весьма благотворно, но граф упорно этого не признавал. Более того, он даже старался пореже смотреть на Хлою. Снова улыбнувшись мальчику, граф сказал:

— У тебя был сегодня очень трудный день, не так ли?

Малыш энергично закивал:

— Да-да, это плавда. И у меня еще очень много всяких длугих дел.

Хлоя рассмеялась, но тут же, строго посмотрев на мальчика, сказала:

— Ты займешься делами после того, как поспишь.

Мальчик надул губы и заявил:

— Я совсем не устал.

Джулиан улыбнулся и осторожно подтолкнул сына к Хлое.

— Что ж, если не устал, то просто полежи и подумай о чем-нибудь.

Энтони вздохнул и спустился с кровати.

— Ладно, холошо, если так надо.

Малыш произнес эти слова с видом мученика, и Джулиан, взглянув на него, с трудом удержался от смеха. Хлоя же театрально закатила глаза и в это мгновение стала еще более привлекательной.

Когда Энтони и Хлоя вышли из комнаты, граф со вздохом откинулся на подушки. При мысли о том, что Артур и Беатрис хотели убить его сына, он невольно сжал кулаки и вполголоса выругался. Ведь вполне могло случиться так, что он никогда бы не увидел своего мальчика. И все из-за алчности Артура.

Тут граф вдруг вспомнил про Лео и, осмотревшись, увидел, что тот приближается к кровати. Усевшись на стул, Леопольд проговорил:

— Да, трудно представить, что этот малыш, едва родившись, чуть не стал жертвой злодеев.

— Очень трудно… — Джулиан взял со столика у кровати кружку с сидром и сделал большой глоток, чтобы смочить внезапно пересохшее горло. — Когда думаю об этом, то готов убить свою жену собственными руками. И дядю вместе с ней. От этих мыслей во мне просыпается зверь, вспыхивает слепая ярость…

— Нельзя давать волю гневу, — заметил Лео. — Мы должны действовать последовательно и хладнокровно.

Джулиан кивнул:

— Да, согласен. — Перед его мысленным взором возник Энтони, и он со вздохом пробормотал: — Только бы с сыном ничего не случилось.


Глава 4


— Что вы делаете?! Почему вы поднялись?!

Джулиан привалился к столу, у которого стоял, и взглянул на Хлою, только что вошедшую в комнату. Она смотрела на него очень строго и вовсе не собиралась скрывать свое недовольство. Уголки ее губ чуть опустились, а огромные темно-синие глаза, казалось, стали еще темнее. К счастью, у него хватило ума не сказать ей, что она прекрасна в гневе. Вероятно, она опрокинула бы ему на голову поднос с ужином, если бы он произнес нечто подобное.

Пытаясь изобразить улыбку, граф пробормотал:

— Я подумал, что лучше поужинаю за столом, а не в постели. Надоело лежать. Неужели не понимаете?

Хлоя вздохнула и воздела глаза к потолку, затем молча поставила поднос на стол. Джулиан пожал плечами и попытался сесть за стол. Он провел в постели уже неделю, и теперь, когда раны затянулись, решил, что с него достаточно. Сделав же несколько шагов без посторонней помощи, он понял, что придется очень постараться, чтобы по-настоящему восстановить силы. Но граф все же надеялся, что в ближайшее время ему это удастся. Он не желал постоянно скрываться в доме Уэрлоков — хотелось и самому что-то предпринять против своих врагов.

Хлоя села напротив него и налила себе сидра из кувшина. Джулиан вопросительно взглянул на нее:

— Вы хотите поужинать со мной?

Эта идея очень ему понравилась. Но Хлоя тут же покачала головой:

— Нет, я уже поужинала. Просто мне кажется, что будет разумнее посидеть с вами, чтобы потом помочь вернуться в постель. — Она улыбнулась и сделала глоток сидра. — Еще одна неделя, милорд, и вы совсем поправитесь.

Джулиан молча кивнул и принялся за говядину. Потом вдруг взглянул на Хлою с опаской и спросил:

— А вы в этом абсолютно уверены?

— Вас интересует, видела ли я это?

— Да… интересует. — Он шумно вздохнул. — Так что, видели?

— Не очень четко. То есть даже не видела, а… Понимаете, я просто это знаю. Иногда бывает и так. Просто знаю, и все. Например, я точно знаю, что через неделю вы окончательно поправитесь. Хотя не советую вам тотчас же выходить из дома на бой со своими врагами.

— Открытый бой не самый лучший способ победить врагов?

— Полагаю, что так. Если бы они не были теми, кем являются, то есть не были бы родовитыми дворянами, вы, конечно, могли бы поступить с ними так, как вам заблагорассудится. Одного вашего заявления об их преступлениях против вас было бы достаточно, чтобы оправдать учиненную над ними расправу. Возможно, расправа эта была бы слишком жестокая,но…

Хлоя умолкла и пожала плечами.

Джулиан заставил себя отвести глаза, чтобы не смотреть на ее грудь, соблазнительно колыхнувшуюся в декольте темно-синего платья.

— Да, расправа жестокая, но вполне заслуженная, — заявил граф. — Однако я не собираюсь на них набрасываться, Буду собирать информацию и ждать своего часа.

— Лучше немного поиграть в эту игру, чем лежать в могиле, — заметила Хлоя.

— Хорошо сказано, — улыбнулся Джулиан.

Он снова наклонился над своей тарелкой, но тут же понял, что не может не смотреть на Хлою. «Проклятие, ведь это не просто интерес к женщине, а самое настоящее влечение», — подумал граф. Он говорил себе, что должен успокоиться, должен образумиться, но из этого ничего не выходило. Более того, влечение усиливалось, и Джулиан чувствовал, что не может с ним бороться. Каждый раз, когда он слышал ее тихий, чуть хрипловатый голос или смех, каждый раз, когда смотрел в ее темно-синие глаза, он ощущал силу ее чар.

Уменьшить влечение не помогал и длинный список причин, по которым ему не следовало думать о Хлое Уэрлок как о красивой женщине. «Ты ведь женат, женат», — говорил себе Джулиан, но внутренний голос тотчас же отвечал ему: «Очень скоро все изменится». Увы, он ничего не мог с собой поделать, хотя прекрасно понимал, что должен взять себя в руки. И ведь не было ни малейших сомнений в том, что она была невинна, пусть даже и нарушала частенько правила приличий, заходя к нему в спальню без сопровождения. К тому же она считала, что способна предвидеть будущее. И якобы все ее родственники обладали какими-то необычными способностями. И вообще Хлоя Уэрлок относилась к тому типу женщин, на которых мужчины непременно женятся, если ухаживают. А он, Джулиан, повторно жениться не собирался. Все эти доводы казались вроде бы вполне разумными, но в глубине души он знал, что не желает подчиняться доводам разума.

Невольно вздохнув, граф отодвинул пустую тарелку и поставил перед собой блюдо с печеными яблоками, посыпанными корицей. Хлоя протянула ему горшочек со взбитыми сливками, и он выложил их на яблоки. Заметив, что она, наблюдая за ним, улыбается, он взглянул на нее вопросительно.

— Энтони тоже любит печеные яблоки со взбитыми сливками, — пояснила Хлоя и вдруг рассмеялась.

Граф промолчал и принялся за десерт. Но почему-то эти ее слова о сыне несказанно его обрадовали. Доев сладкое, Джулиан тщательно вытер салфеткой рот и пальцы и в смущении откашлялся. Правила хорошего тона требовали, чтобы он сейчас что-то сказал, но Джулиан не знал, что именно. К тому же, как ни странно, он был необычайно тронут тем, что его сын, оказывается, тоже любит печеные яблоки со взбитыми сливками. Да-да, он был так растроган этим сообщением Хлои, что у него даже горло перехватило.

Наконец, взяв себя в руки, граф проговорил:

— Что ж, у мальчика… хороший вкус. — Он потянулся к бокалу с вином.

Сделав глоток, добавил:

— И вообще он довольно смышленый.

Хлоя снова рассмеялась, потом закивала:

— Да-да, очень смышленый!

И выражение ее лица свидетельствовало о том, что она любит Энтони как своего собственного сына.

— Вы прекрасно заботились о моем сыне, — заметил граф.

Он был безмерно благодарен этой женщине и в то же время испытывал чувство ревности — ведь это его сын, только его!

Хлоя заставила себя улыбнуться; она знала, что ей будет очень больно расставаться с Энтони.

— Да, милорд, конечно… Но мне было приятно о нем заботиться. — Она встала и начала складывать на поднос посуду. — Я люблю этого ребенка, люблю с тех пор, как впервые взяла на руки. Но я никогда не забывала, что он не мой сын и даже не сын моей сестры, хотя мы всем говорили именно так. Да, ни на мгновение не забывала… Энтони — ваш сын, будущий граф Колинзмур. И вам не стоит беспокоиться, я не собираюсь оставлять его у себя.

Выходя из комнаты, она добавила:

— Постарайтесь не упасть, когда будете возвращаться в постель.

Громкий стук закрывшейся за Хлоей двери свидетельствовал о том, что она, вероятно, уловила в его интонациях нотки собственника, не заметив благодарности.

Выругавшись сквозь зубы, граф направился к кровати. Он прекрасно понимал, что с его стороны было неблагодарностью и глупостью испытывать ревность. Ведь Энтони знал Уэрлоков всю свою жизнь, а его, отца, — всего несколько дней. И вины Хлои в этом не было — напротив, только благодаря ей ребенок остался в живых. Да и сам он наверняка стал бы жертвой убийцы, если бы не Хлоя. Следовательно, он должен был обуздать свою глупую ревность, забыть о ней.

Едва он добрался до постели, как в дверь постучали. Через несколько секунд в комнату вошел Эдгар и, встретив друга улыбкой, тотчас же сообразил, что улыбка у Джулиана получилась не слишком жизнерадостная. Впрочем, ничего удивительного: он чувствовал себя так, как будто поднимался на высокую гору, а не просто прошелся по комнате.

Эдгар внимательно посмотрел на него и нахмурился.

— Думаю, мне лучше уйти. Ты что-то очень бледный… Наверное, тебе надо отдохнуть.

— Нет, присаживайся. Я действительно немного утомился после своей первой прогулки без посторонней помощи, но это сейчас пройдет.

Эдгар кивнул и придвинул стул к кровати.

— Уже не лежится? — спросил он, усаживаясь.

— Верно, не лежится. Мне не терпится поскорее восстановить силы, чтобы не только говорить, но и делать что-то реальное, чтобы себя защитить.

— Это понятно. Но нельзя слишком уж усердствовать, иначе процесс выздоровления займет больше времени.

— Да, знаю. — Тут Джулиан заметил, что Эдгар одет так; словно собирался куда-то. — Ты куда сейчас? — спросил он.

— У Пэкстонов прием. Хотим посмотреть, не появится ли там твоя жена и дядя. Их видели вчера у Гремонтов.

— Очевидно, моя жена не намерена долго меня оплакивать.

— Похоже, она всем, кто ее слушает, говорит, что считает тебя мертвым с того дня, как ты ее бросил, пустившись в пьянство и блуд. Хотя слово «блуд» она не использует, обходится другими словами.

Граф криво усмехнулся:

— Представляет себя жертвой? И как, получается?

— Да, в некоторых случаях. То есть далеко не всегда. — Эдгар кашлянул и поправил манжеты. — Слишком многие знают, что она была отнюдь не святой, когда ты бросил ее. И многие ее недолюбливают.

— Что ж, возможно. Ты ведь едешь к Пэкстонам не один?

— С Лео и Хлоей. Я зашел, чтобы поговорить с тобой, пока Хлоя одевается.

Джулиан вдруг вспомнил, что в последний приход Хлои волосы у нее были уложены по-особому: по хрупким плечам струились длинные локоны. У него тогда еще промелькнула мысль, что ей, возможно, нравятся и распущенные волосы. Но как ни странно, ему даже не пришло в голову сказать Хлое, что ей идет новая прическа. А ведь в прежние времена он непременно сделал бы даже комплимент, Очевидно, в последнее время слишком глубоко погрузился в свои несчастья. А то обстоятельство, что он позволил Хлое заметить его ревность, вызванную привязанностью к ней мальчика, только добавило масла в огонь — Джулиан ужасно злился на себя и считал свое поведение не только глупым, но и недостойным. Вероятно, все свое обаяние и учтивость он залил вином, которого за последний год выпил столько, сколько не выпивал за всю жизнь. Удивительно, что она не обрушила ему на голову поднос, перед тем как выйти из комнаты.

— Значит, едете втроем? — пробормотал граф. — Конечно же, для того, чтобы еще что-нибудь разузнать о моем дяде и Беатрис, не так ли?

«А не испытывает ли Эдгар романтического интереса к Хлое?» — подумал он и тут же устыдился этой мысли. Эдгар с усмешкой кивнул:

— Совершенно верно. Едем для «сбора информации», как выражается Лео. Вчера вечером моя крестная случайно услышала, как Артур и Беатрис говорили о твоей смерти.

— Прилюдно?

— Видимо, они считали, что их никто не слышит. Но мне кажется, с их стороны это было ошибкой. Беспечностью.

— Удивительной беспечностью, — согласился граф. — Ведь мой дядя торгует государственными секретами… Такой человек, наверное, должен понимать, что его могут подслушать. А что именно услышала твоя крестная?

— Дядя сомневается, что можно доверять слухам о твоей безвременной кончине. Он напомнил Беатрис, что ему самому о твоей смерти не сообщали.

— Он очень неглуп, мой дядюшка, — проворчал Джулиан.

— Да, неглуп и хитер, — кивнул Эдгар. — А вот Беатрис не настолько умна. Хитрая, вероломная, безнравственная — но не умная. Она сказала, что ты мертв. Предположила, что ты перебил всех их людей, а потом скончался от ран. Мол, если бы ты был жив, то непременно уже объявился. Крестная сказала, что Артур после этого произнес такие слова, которые она ни за что не смогла бы повторить, и велел Беатрис не болтать лишнего. Конечно, этих сведений не хватит, чтобы отправить человека на виселицу, но кое-что все-таки проясняется.

Джулиан кивнул и пробурчал:

— Ясно, что Беатрис не слишком осторожна.

— Ты удивлен?

— Нет, нисколько. Беатрис чрезвычайно заносчива и импульсивна к тому же. Часто говорит не думая. А вот дядя тщательно обдумывает каждое слово и каждый поступок. Беатрис действительно верит, что красота спасет ее от неприятностей, какие бы преступления она ни совершила. До сих пор прихожу в ужас, когда думаю о том, что она пыталась сделать с нашим сыном.

Тяжко вздохнув, Джулиан продолжил:

— Каким же глупцом я был… Да, я, конечно же, понимал, что жена не рада беременности, но думал, что она просто боится. Слишком много женщин умирает при родах… И еще я знал, что она необыкновенно тщеславная, поэтому, вероятно, опасалась, что от ребенка ее красота может потускнеть. Но я до сих пор не могу понять, как женщина способна отправить свое дитя на смерть. Ведь именно это она и сделала, когда вложила Энтони в руки умирающей женщины в одинокой лачуге среди болот.

— Я тоже этого не понимаю, — пробормотал Эдгар. — Бывает, конечно, что от детей отказываются, но это, как правило, бедняки. И очень часто они так поступают только потому, что не могут содержать лишние рты. Возможно, твоя жена не хотела ребенка, потому что не любит детей, но она все равно не имела права так поступить. Она могла бы просто передать мальчика няньке и больше никогда к нему не подходить. Для меня это еще одно доказательство того, что они с Артуром уже давно думали убить тебя. Следовательно, они не могли допустить, чтобы у тебя остались наследники. — Эдгар вопросительно взглянул на друга. — Ты уверен, что до прошлого года не было покушений на твою жизнь?

Джулиан немного помолчал, потом ответил:

— Покушений не было, но теперь я, кажется, понимаю, почему Беатрис постоянно толкала меня на дуэли. Видимо, таким образом хотела от меня избавиться. И ведь всегда выбирала весьма искусных дуэлянтов, готовых драться и днем и ночью. Но после первой дуэли я ясно дал ей понять, что не стану больше драться из-за ее давно утраченной чести. И это мое заявление, вероятно, разрушило ее планы избавиться от меня подобным образом.

— Ты поступил разумно. Ведь тебя рано или поздно убили бы на дуэли.

Тихий стук в дверь прервал их разговор. Появление Хлои произвело на Джулиана неотразимое впечатление. Он считал ее просто хорошенькой, но в элегантном синем платье и с уложенными по последней моде волосами она стала настоящей красавицей. Окинув ее взглядом, граф с удовлетворением отметил, что вырез ее платья был довольно скромным. Он прекрасно понимал, что наряды Хлои не его дело, но все же чувствовал, что ему было бы очень неприятно, если бы она слишком уж обнажалась, отправляясь куда-либо. И ему не понравилось, что она отправлялась на прием без него. Следовательно, все его попытки подавить в себе влечение к ней терпели сокрушительное поражение.

И тут он вдруг обнаружил, что эта новая, элегантная Хлоя немного его пугает. Он предпочитал другую Хлою, одевавшуюся в простенький муслин и в хлопок и не носившую замысловатых причесок.

Хлоя внезапно поморщилась и вскинула руку к волосам.

— О нет, не смейте портить плоды кропотливого труда Мод, — заявил Эдгар. — Постарайтесь сохранить свою прическу. Хотя бы до начала вечера.

Хлоя тяжко вздохнула. А Джулиан невольно улыбнулся. Эта Хлоя нравилась ему гораздо больше.

— Прическа беспокоит? — спросил он.

Хлоя снова поморщилась.

— Предлагаю вам, мужчинам, попробовать улыбаться, когда ваши волосы закручены совершенно неестественным образом. — Она посмотрела на Эдгара. — Мы с Лео уже готовы, но можем подождать, если вам требуется время, чтобы поговорить с Джулианом.

— Нет, я уже сказал ему все, что собирался, — ответил Эдгар.

Джулиан пожелал им приятно провести вечер и вздохнул, когда они ушли. Ему ужасно не хотелось валяться в постели, в то время как другие вели наблюдение за его врагами. А при мысли о том, что Хлоя скоро будет улыбаться и танцевать с мужчинами, радостно отдающимися в плен ее чар, его отвратительное настроение лишь ухудшилось. Он понимал, что глупо из-за этого огорчаться, однако ничего не мог с собой поделать.

— Что ж, потерплю, — пробормотал граф. — Еще одна неделя — и все. Всего одна неделя, и я тоже смогу вступить в игру.

«И возможно, даже потанцую с Хлоей», — сказал он себе, закрывая глаза.

Хлоя вошла в библиотеку и осмотрелась. «Пэкстоны явно не относятся к числу любителей книг», — подумала она, передернув плечами; ей было ужасно неудобно в вечернем платье и в туго затянутом корсете. И вообще она терпеть не могла подобные сборища. Если еще раз услышит, как кто-то из мужчин расхваливает охоту, в которой недавно принимал участие, то во весь голос закричит. Наверное, уже давно закричала бы, если бы не понимала, что этим расстроит планы Лео. Кроме того, она тогда бы не смогла исполнять роль хозяйки на званых ужинах и приемах, что устраивал кузен время от времени. Ей очень нравились его друзья, они не смотрели на нее как на безмозглую куклу, чья единственная цель в жизни — улыбаться и быть хорошенькой. Как жаль, что никто из них на этом вечере не присутствовал.

Приблизившись к окну, Хлоя устроилась на узкой скамейке и, откинув тяжелую штору, сделала несколько глубоких вдохов — ей казалось, что в доме у Пэкстонов ужасно душно. А потом ее мысли обратились к Джулиану. Вспомнив, как он смотрел на нее сегодня, она невольно улыбнулась. Одного взгляда его чудесных зеленых глаз было достаточно, чтобы она обрела уверенность в себе, столь необходимую для посещения этой скучнейшей вечеринки.

«Слишком уж он привлекательный, — сказала себе Хлоя. — Поэтому я все время и думаю о нем». Но она знала, что не только внешность графа бередила ей душу. Она давно уже почувствовала, что этот человек стал ей небезразличен, и это очень ее тревожило. Ведь он женатый мужчина. И ничего не менял тот факт, что жена покушалась на его жизнь, постоянно изменяла ему, а брак их являлся лишь формальностью. К тому же он был выше ее по положению в обществе. Ведь она всего лишь дочь небогатого дворянина. Кроме того, она подозревала, что граф был весьма невысокого мнения о женщинах. Несправедливо, конечно, но вполне объяснимо. Хлоя полагала, что и сама не доверяла бы мужчинам, если бы один из них поступил с ней так, как Беатрис с Джулианом. Увы, все эти соображения (а также здравомыслие, которое она призывала на помощь) нисколько не помогали — Хлоя чувствовала, что этот мужчина нравился ей все больше.

За спиной ее открылась дверь, и Хлоя вздрогнула. Она уже хотела встать, но в этот момент вошедшие заговорили и Хлоя затаила дыхание. Она молила Бога, чтобы эти мужчины ее не увидели.

— Вы слишком много просите, Артур, — послышался тихий голос одного из собеседников.

— Глупости, Конрад. Я только прошу вас оказать другу небольшую услугу, вот и все.

— Вы мне не друг.

— Не друг? Но разве я не храню ваш секрет? Я никому ничего не рассказал про вас, Конрад, и вы это знаете, или вас уже не волнует, что эта милая девушка, с которой вы обручены, возможно, узнает о вашем любовнике? Кстати, как поживает юный Джордж?

— Гнусный ублюдок…

— Успокойтесь, пожалуйста. Не надо ругаться. Так как же, Конрад?

— То, о чем вы просите, может привести меня на виселицу.

— Как и то, что вы делаете с юным Джорджем.

Воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием одного из собеседников. «Вероятно, Конрада, — решила Хлоя. — Слишком уж он волнуется». Голос же Артура все время оставался бесстрастным. Она надеялась услышать, что именно следует сделать, но тут вновь заговорил Конрад:

— Это ваша последняя просьба, Артур, которую я выполню. Самая последняя.

Через несколько секунд дверь закрылась. Хлоя встала, чтобы покинуть свое укрытие, но в следующее мгновение вдруг сообразила, что слышала шаги лишь одного человека. Ее словно обдало леденящим холодом. Она находилась в комнате наедине с Артуром Кенвудом, которому ничего не стоило убить родного племянника, а вместе с ним — и внучатого. Хлоя не сомневалась: ее жизнь в опасности. Ведь если Артур узнает, что она подслушала его разговор с Конрадом…

Внезапно дверь снова отворилась, и тотчас же послышался женский голос.

— Я только что видела этого болвана Конрада. Он согласился помочь нам?

«Вероятно, это Беатрис», — заключила Хлоя, борясь с искушение выглянуть из-за шторы, чтобы посмотреть на женщину. Она видела жену Джулиана несколько раз, но только издали, поэтому не могла рассмотреть как следует. Сейчас ей очень хотелось увидеть эту женщину, но она все же поборола свое любопытство, решив, что уж лучше подождет, а потом, когда это будет безопасно, хорошенько рассмотрит жену графа. Хлоя вынуждена была признать, что ее любопытство объяснялось довольно просто: ей не терпелось узнать, как выглядит женщина, заставившая Джулиана Кенвуда опуститься до пьянства и разгула.

— Да, согласился, но очень неохотно, — ответил Артур. — Боюсь, скоро Конрад может стать для нас серьезной проблемой. Он ужасно зол на меня.

— В таком случае придется от него избавиться, — сказала женщина. — Никто не станет оплакивать этого болвана.

— Разве что юный Джордж, — ответил Артур со смешком.

Женщина тоже рассмеялась, и парочка покинула комнату. Хлоя выждала какое-то время, потом осторожно отодвинула в сторону штору и выглянула из своего укрытия. Убедившись, что Артур и Беатрис действительно ушли, она вышла из-за шторы и в задумчивости прошлась по комнате.

Вероятно, первым делом следовало найти Лео. Он наверняка знал, кто такой Конрад. А если нет, то мог бы выяснить, что это за человек. А уж потом они смогут узнать, что именно заставляет его сделать Артур. Хлоя все еще немного нервничала, но при этом была очень довольна собой — на сей раз ей удалось добыть чрезвычайно важные сведения.

Хлоя потянулась к дверной ручке, но тут вдруг увидела, как она поворачивается. В панике отпрянув от двери, она попыталась что-то придумать, чтобы объяснить свое вторжение в библиотеку. Но что она могла сказать, если вдруг окажется, что это опять те двое? Ведь они наверняка заподозрят, что она подслушала их разговор…

Тут дверь наконец-то отворилась, и на нее с удивлением уставился Лео. Хлоя вздохнула с облегчением — и вдруг покачнулась. Лео тут же обхватил ее за талию и помог сесть.

— Что с тобой? Тебе плохо?

Он прикоснулся ладонью к ее лбу, проверяя, нет ли жара.

— Нет-нет, я просто испугалась, что меня здесь обнаружат, — прошептала Хлоя. — А когда увидела тебя… у меня даже голова закружилась от облегчения.

— Но кто же мог тебя здесь обнаружить?

— Артур и Беатрис. Они были здесь только что. Странно, что ты с ними не столкнулся.

— Я их не видел. А где ты была? Может, там?

Он кивнул в сторону большого письменного стола у дальней стены.

— Нет, не там. Я была за шторами.

Лео провел ладонью по волосам и пристально посмотрел на кузину. От страха за нее он даже немного побледнел.

— О Господи, Хлоя, ведь они могли тебя заметить.

Она кивнула и обхватила плечи руками, стараясь унять внезапно охватившую ее дрожь.

— Да, Лео, я знаю. Когда услышала, что кто-то вошел в комнату, я хотела выйти из-за шторы, чтобы не ставить себя в неловкое положение. Но в этот момент мужчины заговорили, и один из них оказался Артуром Кенвудом. Я замерла, даже старалась не дышать.

— А кто был второй?

— Конрад. Артур называл его только по имени.

Хлоя передала кузену содержание разговора, потом спросила:

— Ты не знаешь, кто этот Конрад?

— Есть кое-какие соображения, но мне нужно получше вникнуть в это дело.

Хлоя вздохнула и пробормотала:

— А я надеялась, ты догадаешься, кто он. Ведь от него мы можем узнать, что задумал Артур. Похоже, этому человеку уже надоело выполнять поручения Артура, но тот его шантажирует.

Лео кивнул и помог кузине подняться.

— Да, ты права. И ясно, что Артур теряет влияние на него, чего тот никак не может допустить.

— Лео, а как ты думаешь, весь этот разговор о юном Джордже означает, что Конрад насилует мальчиков?

— Надеюсь, нет. А если да, то мне бы очень не хотелось спасать жизнь такого человека. Но в любом случае нам нужно расстроить планы Артура.

— Конрад мог бы стать полезным свидетелем, — заметила Хлоя.

— Нет, не мог бы, если насилует мальчиков. Не мог бы и в том случае, если его любовник — взрослый мужчина.

— Как несправедливо… — вздохнула Хлоя.

— Согласен. Но боюсь, пройдет еще очень много времени, прежде чем законы изменятся. Однако я не намерен обсуждать эту тему с молодой незамужней женщиной. Думаю, тебе уже надоело здесь, если ты уединилась в библиотеке.

— Ужасно надоело.

— Тогда забираем Эдгара и уезжаем. Сомневаюсь, что у меня будет много времени на поиски Конрада, так что лучше приступить к делу как можно быстрее.

— Расскажем об этом Джулиану? — спросила Хлоя, когда они выходили из комнаты.

— Не стоит беспокоить его ночью. А утром зайдем к нему. Если повезет, то скоро мы выясним, кто такой Конрад и что Артуру от него надо.


Глава 5


Едва Джулиан подошел к кровати, как в дверь постучали. Решив, что это Тодд или Уинн с завтраком, он крикнул: «Войдите!» — и улегся в постель. Появление Хлои его очень удивило. Но он еще больше удивился, увидев, что на подносе у нее в руках было два прибора.

— Хотите составить мне компанию за завтраком? — спросил Джулиан.

— А почему бы и нет? Вам нужно позавтракать, и мне — тоже. Лео сейчас нет, Энтони гуляет в парке с Дайлис, а я хочу рассказать вам то, что мы узнали у Пэкстонов. Будете завтракать в постели или за столом?

— За столом, — ответил граф, выбираясь из постели.

Хлоя наблюдала, как он шел к столу. Его шаги были медленными, но твердыми. Огромный прогресс по сравнению с предыдущим днем. Джулиан быстро шел на поправку. Хлоя поймала себя на том, что смотрит на его босые нога, на узкие длинные ступни с удивительно длинными пальцами. А потом ей вдруг пришло в голову, что под плотным шерстяным халатом графа не было никакой другой одежды. В крайнем случае — одна лишь тонкая ночная сорочка. Хлоя попыталась представить, что увидит, если снимет с него этот халат, и ее тотчас же словно обдало жаром. Она никогда раньше не интересовалась, как выглядит мужчина без одежды, и сейчас была весьма озадачена своими фантазиями. Заставив себя отбросить эти мысли, она начала расставлять на столе тарелки и чашки.

— Итак, что же было у Пэкстонов? — спросил граф, потянувшись к вилке.

— В основном утомительные и глупые разговоры, — ответила Хлоя, намазывая медом хлеб.

— Это для меня не новость. У Пэкстонов всегда так.

— Тем не менее они постоянно устраивают приемы, и многие, как ни странно, к ним приходят.

— Просто люди хотят, чтобы их видели в обществе.

— Да, конечно. И вчера у Пэкстонов мы очень многих видели. Гостей было столько, что мне весь вечер хотелось оттуда сбежать. Когда вся комната заполнена людьми, становится ужасно жарко и душно. И еще… — Хлоя смутилась. — Такой отвратительный запах пота, что даже голова кружится.

Джулиан рассмеялся и кивнул:

— Да, верно. Многие считают регулярное купание вредным для здоровья. А теперь ответьте: почему вы тянете с новостями? Ведь вы кое-что вчера узнали, не так ли? Полагаю, вы пришли ко мне завтракать именно для того, чтобы сообщить эти новости? Или передумали?

— Почему же передумала? — Хлоя пожала плечами. — Нет, вовсе нет.

Ей действительно не хотелось сообщать графу новые факты, свидетельствующие о предательстве его жены и дяди. Конечно, Джулиан и так уже знал о них правду, но это не означало, что он хотел узнавать все новые и новые гадости. Хлоя вдруг пожалела, что решилась на этот разговор. Пусть бы лучше Лео все ему рассказал. Но кузен бросил все силы на разоблачение нового плана Артура, поэтому она и согласилась поговорить с Джулианом.

Собравшись с духом, Хлоя пересказала слово в слово подслушанный в библиотеке разговор. Свой рассказ о событиях вчерашнего вечера она начала с того, как отошла от лорда Теннанта, бахвалившегося своими подвигами на охоте, и закончила эпизодом, когда Лео нашел ее в библиотеке Пэкстонов. Пока она говорила, Джулиан молча продолжал завтракать. Видя это, Хлоя немного успокоилась, решив, что последние новости он не принял близко к сердцу.

— Лео выяснил, кто этот Конрад? — спросил он, когда Хлоя закончила свой рассказ. — У меня есть кое-какие соображения, но мне интересно, что думает ваш кузен.

— Лео не сказал, кого подозревает. Он неохотно высказывает свои подозрения. Вчера вечером, после того как отвез меня домой, он сразу же уехал вместе с Эдгаром. Сегодня утром, часа два назад, я видела его мельком — он сказал, что поговорит с вами позже. Во время обеда скорее всего. Но кто же это, по-вашему, может быть?

— Полагаю, что сэр Конрад Бартлби.

Джулиан сделал глоток крепкого кофе и добавил:

— А вот по поводу любовника по имени Джордж затрудняюсь сказать что-то определенное.

— Юный Джордж, — уточнила Хлоя.

Граф со вздохом пожал плечами:

— В таком случае… даже не знаю, что вам ответить. Видите ли, человек, о котором я подумал, весьма почтенный джентльмен, к тому же известный доктор. Но к сожалению, некоторые его поступки вызывают у людей удивление, поэтому многие могут поверить клевете Артура. С другой же стороны… Если Конраду нечего скрывать, то зачем ему делать то, о чем просит его Артур?

— Потому что Конрад ужасно боится, что в обществе узнают правду, — раздался голос Лео, и Хлоя вздрогнула от неожиданности — она не слушала, как он вошел в комнату.

Появление Лео стало неожиданностью и для Джулиана. Немного помолчав, он спросил:

— Так что удалось выяснить? Неужели этот Конрад и впрямь насилует мальчиков?

Приблизившись к столу, Леопольд взял у кузины пустую чашку и налил себе кофе из кофейника. Сделав несколько глотков, заговорил:

— Никого он не насилует. Но Конрад действительно очень боится Артура. Боится скандала. Когда я сегодня утром направился в дом Конрада, он уже принял решение и сказал мне, что больше не может хранить свой секрет.

— Какой секрет? — оживилась Хлоя.

Лео пристально посмотрела на кузину, потом на графа.

— Но имейте в виду: то, что я сейчас вам расскажу, должно остаться между нами.

Хлоя и Джулиан тут же кивнули, и Лео вновь заговорил:

— Так вот, юный Джордж — это внебрачный сын сестры Конрада, которой было всего тринадцать, когда ее изнасиловал дальний родственник. Забеременев, сестра уехала в Ирландию, чтобы пожить у тети, пока не родится ребенок. Потом она вышла там замуж и завела семью. Но видеть Джорджа до сих пор не хочет.

— Как это печально для мальчика, — прошептала Хлоя. — И все же я не понимаю, почему Конрад хранит тайну о внебрачном ребенке, рискуя собственной честью: И что он теперь собирается делать?

— Как я уже сказал, Конрад принял решение. Мы встретились в двух шагах отсюда, зашли ко мне в кабинет и довольно долго беседовали. В результате мы придумали, как объяснить существование Джорджа. Объяснение — вполне правдоподобное, и оно вызовет лишь легкое порицание и покачивание головой. Большую часть истории — то, что можно вынести на публику, — Конрад уже давно сочинил сам.

— Это приведет Артура в ярость, — заметил Джулиан. — Он не любит проигрывать.

— Именно по этой причине Конрад сейчас собирается вместе с Джорджем уехать на длительный срок — погостить в моем поместье в Йоркшире, — сообщил Лео.

— А чего хотел от него Артур?

— Дело в том, что Конрад служит в министерстве иностранных дел. По этой причине он и решил обратиться со своими проблемами ко мне. Должность у него весьма ответственная, и Артур хотел, чтобы он раздобыл для него кое-какую информацию. Похоже, ваш дядя, Джулиан, весьма активно торгует государственными секретами.

Граф выругался, но тут же, смутившись, извинился перед Хлоей. Взглянув на Лео, пробормотал:

— Что ж, охотно верю. Сейчас из Франции дует очень неблагоприятный ветер, так что в скором времени моему дядюшке представится много удобных возможностей увеличить свое состояние.

— Возможности всегда имеются. — Лео криво усмехнулся. — Ведь каждое правительство собирает всевозможные сведения о правительствах других стран.

— А теперь я вас покину, джентльмены, — сказала Хлоя, вставая.

Сложив на поднос тарелки и чашки, она спросила:

— Хотите еще кофе? Могу прислать.

— Нет, спасибо, — ответил Лео.

Как только его кузина вышла, он снова повернулся к графу.

— Так вот, как я уже сказал, Конрада очень ценят в министерстве, а его медицинские таланты открывают ему доступ к весьма важным персонам, о которых он, конечно же, может многое рассказать.

— И мой дядя решил запустить когти в кого-то из них, не так ли? — Джулиан снова ругнулся, на сей раз довольно громко, поскольку Хлои в комнате не было. — Выходит, Артур запятнал доброе имя Конрада?

— Нет. — Лео покачал головой. — И уже не сможет. Конрад сегодня же увезет Джорджа в мое поместье. Кроме того, пущен слух, что Джордж — внебрачный сын самого Конрада.

— А у него не возникнет из-за этого проблем с молодой леди, с которой он недавно обручился?

— Конрад уже говорил с ней. Именно она и посоветовала ему выдать мальчика за собственного сына, пояснив, что молва о его прошлой неосмотрительности не вызовет у нее беспокойства и не заставит краснеть. А трагедия, произошедшая с его сестрой, должна оставаться в тайне. И еще она сказала, что некоторое смущение, которое могут вызвать у нее разговоры о внебрачном сыне Конрада, — ничто по сравнению с тем, что пережила и может заново пережить его сестра, если правда выйдет наружу. Полагаю, она очень порядочная женщина.

— Да, по-видимому, — пробормотал Джулиан с некоторым сомнением в голосе — ему трудно было поверить, что существуют такие удивительные создания, как невеста Конрада. Кроме того, он не мог понять, в чем выгода этой женщины от такого решения.

Но тут ему вспомнилась Хлоя, сделавшая так много для него и для его сына, не требуя ничего взамен. И он почувствовал угрызения совести. Возможно, ему следовало пересмотреть свое отношение к женщинам — ведь не все же они такие, как Беатрис. Хотя с другой стороны… В конце концов граф решил, что будет считать Хлою приятным исключением из правила.

Снова взглянув на Лео, он спросил:

— А Конрад сказал, что еще заставлял его делать Артур? Из рассказа Хлои следует, что он выполнял и другие его поручения.

— В сущности, он ничего особенного не делал. Разумеется, угрозы Артура очень его напугали, поэтому Конрад соглашался выполнять поручения вашего дяди. Но он выполнял их таким образом, чтобы никому не повредить. Однажды Артур попросил опоить лекарствами вашу тетю Милдред — чтобы потом распустить слух, что она слабоумная. — Лео улыбнулся. — Так вот, Конрад и мои родственники сумели сделать так, чтобы Артур поверил, что его план относительно вашей тети удался. Но конечно же, у него ничего не выйдет. А сегодня Конрад наконец-то понял, что ему потребуется моя помощь, чтобы вырваться из лап Артура. Поэтому он и решил со мной встретиться.

— Он будет в безопасности в вашем поместье?

— Да, разумеется. И он будет очень ценным свидетелем, если нам действительно понадобится свидетель. А главное — он умеет и знает, когда лучше помолчать.

— Прекрасно, — кивнул Джулиан. — Наконец-то мы сделали шаг вперед.

Он вдруг сообразил, что его слова прозвучали как критика в адрес человека, три года пытавшегося разоблачить Артура Кенвуда. Немного смутившись, граф пробормотал:

— Прошу прощения, Лео. Вы так много для меня сделали, а я…

— Вы сказали чистейшую правду, — с улыбкой перебил Леопольд. — Наконец-то у нас появился свидетель. Такой свидетель, которому поверят. И вы правы: мое расследование продвигается довольно медленно, так как я постоянно сталкиваюсь со множеством препятствий и трудностей.

— Но зато ваше расследование поможет разоблачить человека, виновного в государственной измене, — заметил граф.

— Совершенно верно. Мы сумеем положить конец всем козням вашего дяди и его преступной деятельности.

Хлоя улыбнулась молодому человеку, бросившему Энтони мяч. Ее кузен Модред нечасто покидал свое поместье, и видеть его в Лондоне весьма приятно. Ей редко удавалось навещать кузена в его родовом поместье Элдервуд, поэтому их встречи в столице всегда очень радовали ее.

Когда Дайлис отвела Энтони в дом, Хлоя с улыбкой похлопала по скамейке, на которой сидела, и Модред, тоже улыбнувшись, присел рядом с кузиной.

— Я так рада тебя видеть, — сказала Хлоя. — Ты долго пробудешь в Лондоне?

— Нет, совсем недолго. Ты же знаешь, что я способен выносить столичную жизнь всего несколько дней. И сегодня — мой последний день в Лондоне. А затем я вернусь в свое убежище. В Элдервуде мне спокойнее.

— Но этот твой приезд был лучше прежних?

Модред пожал плечами:

— Да, пожалуй. Хотя Лондон такой же, как всегда, я постепенно начинаю к нему привыкать. Уроки Добба помогают. Однако сомневаюсь, что когда-нибудь привыкну окончательно. Ты ведь знаешь, что мне требуется уединение.

— Да, конечно, — кивнула Хлоя. — Знаешь, я тоже не в восторге от Лондона. — Она поморщилась. — Тут всегда ужасный шум и столь же ужасный запах на улицах.

Она умолкла и внимательно посмотрела на кузена. Модред был исключительно красивым мужчиной… и ужасно одиноким из-за их семейного дара.

— Сомневаюсь, что я когда-нибудь снова вернусь сюда, после того как дело Кенвудов разрешится.

— Когда все закончится, ты ведь потеряешь своего Энтони? Наверное, именно поэтому ты не вернешься?

Жестокая правда была как удар ножа в самое сердце. Глаза ее защипало от слез, и она тихо сказала:

— Он никогда не был моим.

Модред обнял ее за плечи, и Хлоя со вздохом прильнула к нему. Она пыталась найти утешение в его молчаливом сочувствии, но не могла. Каждый шаг на пути разоблачения многочисленных преступлений Артура и Беатрис приближал ее к расставанию с Энтони, и ей казалось, что боль, которую она сейчас испытывала, никогда не пройдет.

Снова вздохнув, Хлоя прошептала:

— Лорд Кенвуд назвал нас с Лео крестными родителями Энтони. Так что я, наверное, смогу видеть мальчика время от времени.

Модред едва заметно улыбнулся и проговорил:

— Но тебе придется встречаться также и с лордом Кенвудом. Тебя не будет это угнетать?

Чуть отстранившись от кузена, Хлоя смерила его взглядом.

— Ты ведь, кажется, говорил, что не можешь слышать мой мысли. Ты сказал, что у меня «слишком толстая стена», которую невозможно пробить.

— Порой в самых толстых стенах образуются трещины. Лазейки в твердыне. У тебя действительно очень крепкая стена, но я чувствую, что ты будешь скучать не только по Энтони, когда все закончится.

— Да, наверное, — кивнула Хлоя. — Но лорд Кенвуд недостижимая для меня цель. Ведь я почти нищая и от меня отказались родные.

— Не все, а только твоя глупая мать, — возразил Модред. — А из-за своего бессердечного поступка она лишилась обоих своих братьев. Они огорчились еще тогда, когда она отказалась от твоей сестры, но девочка и впрямь преступила все законы общества, поэтому они не стали вмешиваться. Когда же мать выгнала и тебя, они не остались в стороне и потребовали, чтобы она образумилась. Но та не пожелала их слушать, и тогда они покинули ее. Как это ни печально, но я не уверен, что она сожалеет об этом, тем более что они оставили ей прекрасный дом и помогают материально. Похоже, наша семья пережила те времена, когда мы переставали поддерживать тех, кто нам изменил.

Хлоя тотчас же поняла: кузен подумал сейчас о своей собственной матери, порвавшей с ним всякие связи в тот самый день, когда он признался, что читает ее мысли. Увы, подобное случалось не раз в семьях Вон и Уэрлок. И те и другие были словно прокляты. Лишь очень немногие мирились с их необычными способностями и с тем, что эти способности передавались их общим детям.

— Сомневаюсь, что Джулиана пугает наш с Лео особый дар, — сказала Хлоя. — Но мне кажется, он просто верит в это. Во всяком случае, сомневается. А во мне он видит лишь женщину, которая спасла его сына и, возможно, его самого. К тому же сейчас мы с Лео помогаем ему разоблачить злоумышленников, пытавшихся его убить.

— Видит в тебе только спасительницу? Тогда почему он стоит у окна и наблюдает за нами? Нет-нет, не смотри в его сторону. Так вот, он наблюдает за нами и при этом пышет яростью и ревностью.

Хлое ужасно хотелось взглянуть на графа, но она сдержалась.

— Модред, ты уверен, что он смотрит… именно так?

— Абсолютно уверен. Ему очень не нравится, что я сижу рядом с тобой и прикасаюсь к тебе.

Модред нахмурился, потом добавил:

— Еще он злится на себя из-за своей ревности.

— Все потому, что я не такая родовитая.

— Ничего подобного, — возразил Модред. — Дело вовсе не в происхождении. Просто его жестоко предала жена, женщина, которую он любил. Подобная измена — сильнейший удар для любого мужчины. Именно поэтому он стал таким осторожным и недоверчивым.

— Неужели ты все это чувствуешь? Выходит, граф для тебя как открытая книга?

— Нет, не совсем. Просто с ним происходит то же самое, что и с тобой. Слишком сильные эмоции способны пробить в стене трещину.

Модред вдруг улыбнулся и добавил:

— А теперь кое-что изменилось. Подозреваю, что подошедший к окну Лео сказал ему, кто я такой, так что трещина надежно замуровалась. Что же ты собираешься делать с этим минутным проникновением в его душу?

Хлоя пожала плечами:

— Понятия не имею. Но если что-то придумаю, то ты будешь одним из первых, с кем я поделюсь.

— Вот как? А с кем поделишься до меня? Кто будет первый?

— Я сама.

Оба рассмеялись, и тут Хлоя наконец-то взглянула на окно, но там уже никого не было. Затем она позвала кузена в дом, чтобы он перекусил перед дорогой. Ей хотелось тотчас же отправиться к Джулиану, но она сдержала себя — решила, что зайдет к нему позже. Прежде чем встретиться с графом, ей требовалось как следует поразмыслить. То, что сообщил ей Модред, вселяло надежду, и она хотела все взвесить, перед тем как принять какое-то решение.

Слушая подробный рассказ Лео о планах Артура, Джулиан медленно расхаживал по комнате, затем приблизился к окну. Он уже хотел отойти, но тут вдруг взглянул на небольшой парк за окнами дома и сразу же увидел Хлою, сидевшую на скамейке рядом с очень красивым и хорошо одетым молодым человеком. Тот обнял ее, и она даже не сделала попытки оттолкнуть его, что вызвало у Джулиана приступ ревности. «Возможно, она ничем не лучше Беатрис», — подумал он в раздражении. Но ревность по-прежнему его терзала, и он еще больше разозлился, на сей раз — на самого себя. Граф понимал, что глупо ревновать и злиться, однако ничего не мог с собой поделать. Взглянув на Лео, он проворчал:

— Думаю, вам нужно подыскать для своей кузины компаньонку.

Лео посмотрел на него с удивлением, и Джулиан мысленно выругался. По-видимому, он не сумел скрыть свое раздражение. Лео тоже подошел к окну и, едва взглянув на Хлою и молодого человека, расплылся в улыбке. Джулиан же еще больше помрачнел, поскольку не находил ничего веселого в том, что Хлоя сидела в парке в объятиях какого-то мужчины.

— Это наш кузен Модред, — пояснил Лео.

Джулиан вздохнул с облегчением, едва услышал слова «двоюродный брат», а нашептывания внутреннего голоса, что кузен и кузина вполне могут быть любовниками, проигнорировал. Интуиция ему подсказывала, что среди Уэрлоков и Бонов такое случалось не часто.

— Кто же это додумался наградить своего сына именем Модред?

— Его мать — женщина с богатой фантазией, — ответил Лео со смехом.

Граф снова взглянул на молодого человека.

— Надеюсь, ваш кузен заставил свою мать заплатить за подобные фантазии.

— К сожалению, у него не было такой возможности. Она отказалась от сына и от его отца, едва мальчику исполнилось два года. Это случилось, когда ее дорогой мальчик посмотрел ей прямо в глаза и сказал, о чем она думает.

— То есть он умеет читать мысли? Вы это имеете в виду?

Лео пожал плечами.

— Не во всех случаях и не всегда отчетливо, но и этого вполне достаточно, чтобы Лондон стал для него местом пытки. Он очень редко сюда приезжает и проводит все время в Элдервуде, в своем поместье. Дело в том, что он не только читает мысли, но и чувствует то, что чувствуют другие люди, а мы с вами прекрасно знаем, как порой отвратительны бывают эти чувства.

Отвернувшись от окна, Джулиан внимательно посмотрел на Лео. Он доверял ему и был у него в неоплатном долгу, но сейчас начал подозревать, что тот не в себе. Как мог такой образованный человек, как Леопольд Уэрлок, верить в подобную чепуху?

Откашлявшись, граф пробормотал:

— Я, конечно, не считаю вас лжецом, однако…

Лео вскинул руку, призывая его к молчанию, и Джулиан смутился, не желая обидеть этого доброго и порядочного человека.

— Я прекрасно вас понимаю, — проговорил Лео. — Да, понимаю, потому что и сам долго в это не верил. Но похоже, что это правда, милорд. Модред действительно обладает даром, которого боятся даже Уэрлоки и Боны. У меня нет ему объяснения, как нет и настоящего понимания. Но я знаю, что он реален. Я столько раз убеждался в этом, что давно уже перестал сомневаться. И это проклятие делает нашего Модреда затворником. Он очень редко выезжает из Элдервуда, своего герцогского поместья.

— Ваш кузен живет в герцогском поместье?

— Да, разумеется. Он герцог. С девятилетнего возраста. Буду весьма вам признателен, если вы никому не станете рассказывать о его даре. Этот дар, если о нем кто-нибудь узнает и поверит в его реальность, может очень ему повредить.

— Разумеется, я буду молчать. Хотя сомневаюсь, что кто-нибудь в это поверит.

— Возможно, никто не поверит. Но все-таки лучше об этом не говорить. Видите ли, Модред и так уже имеет репутациюзатворника. Не стоит делать так, чтобы его считали еще и сумасшедшим или рассматривали как угрозу, от которой необходимо избавиться.

Немного помедлив, Лео добавил:

— И было бы еще хуже, если бы какой-нибудь мерзавец попытался воспользоваться его даром для реализации своих преступных замыслов.

— Удивительно, как ваш кузен до сих пор не сошел с ума, если он и впрямь обладает подобным даром. Я говорю «если», потому что не видел доказательств. Признать способности, какими обладаете вы с Хлоей, гораздо легче, чем поверить в чью-то способность читать мысли и заглядывать в души и сердца.

Джулиан нахмурился и добавил:

— Но с другой стороны, если он действительно на это способен… странно, что вы позволяете ему бывать у вас, где хранится множество государственных секретов.

Лео усмехнулся и налил два бокала вина.

— Позволять или не позволять — у нас нет такого. Кузен обязательно нас навещает, когда покидает Элдервуд. И он не способен читать наши мысли и чувства. Говорит, что у нас «слишком толстые стены». Точно так же и с многими другими нашими родственниками. Но посторонних он избегает. Представляете, что произойдет, если кому-нибудь станет известно о его способностях?

Джулиан кивнул и, взяв у Лео бокал с вином, уселся на кровать.

— Да, представляю… Последствия могут быть ужасны. Вашему кузену можно лишь посочувствовать, если он действительно обладает таким даром. А мысли некоторых людей… Они и впрямь бывают отвратительны. Как и чувства.

— Боюсь, что этот дар когда-нибудь убьет его, — со вздохом пробормотал Лео. — Но довольно о бедном Модреде. Он возвращается в Элдервуд, а нам предстоит схватка с врагами.

Джулиану тоже не хотелось говорить о герцоге хотя бы потому, что он боялся оскорбить Лео своим неверием в дар его кузена. А вот в способности Лео и Хлои, как ни странно, верил — пусть даже некоторые сомнения у него еще оставались. Более того, эти способности его не смущали и он не испытывал в их присутствии какой-либо неуверенности в себе. А вот с молодым герцогом он не смог бы общаться столь же непринужденно.

Тут Лео передал ему несколько бумаг для прочтения, но Джулиан никак не мог вникнуть в их содержание. Перед его мысленным взором то и дело возникала Хлоя в объятиях мужчины, но это был вовсе не герцог, а он сам, Джулиан Кенвуд. Это не на шутку его встревожило, однако он не мог избавиться от видения — оно возникало снова и снова. Возникало, очевидно, потому, что втайне он желал именно этого — желал увидеть Хлою в своих объятиях. «Нельзя об этом думать, нельзя…» — говорил себе Джулиан, но все его усилия были напрасны — очевидно, он снова ступил на опасную тропу, хотя и поклялся, что больше никогда на нее не свернет.


Глава 6


Хлоя с улыбкой вошла в дом. Они с Мод прекрасно провели день и сделали исключительно удачные покупки. День был настолько удачный, что она даже решила, что в ближайшее время посещать магазины не понадобится. Обрадовавшись этой мысли, Хлоя буквально взлетела вверх по ступенькам.

Убрав ткань и остальные покупки, она выставила горничную, затем быстро переоделась в более мягкое и удобное платье и поправила прическу. Решив направиться в библиотеку, чтобы подсчитать хозяйственные расходы, Хлоя вышла из комнаты.

У двери Джулиана она задержалась, услышав знакомый детский смех. Последние два дня она проводила в обществе графа не более нескольких минут. Ей требовалось время, чтобы обдумать то, что сказал Модред, и решить, как ей следует вести себя в дальнейшем. Никаких видений на сей счет у нее не было, и Хлоя склонялась к мысли, что это даже к лучшему. В данном случае ей хотелось руководствоваться собственным умом. Настало время проверить, хватит ли ей здравомыслия и выдержки, чтобы понять, как Джулиан к ней относится и какие чувства испытывает. Присутствие же Энтони з комнате отца являлось хорошим предлогом, чтобы зайти и провести некоторое время в обществе Джулиана.

Она постучала в дверь, и почти тотчас же в ответ раздалось: «Войдите!» Переступив порог, Хлоя замерла в изумлении. Граф лежал на кровати с Энтони под мышкой, и оба выглядели так, как будто только что боролись. Волосы у них растрепались, на щеках горел румянец, и было очевидно, что им ужасно весело.

Но еще больше ее поразил облик Джулиана. Граф был одет по-домашнему, но казался невероятно красивым в своей свободной, отделанной кружевами белой рубашке, облегающих черных бриджах и чулках. Его каштановые с золотистым отливом волосы ниспадали ниже плеч, и Хлоя вдруг поймала себя на том, что ей очень хочется запустить в них пальцы. И еще ей хотелось прикоснуться к его мускулистой груди, видневшейся за расстегнутым воротом рубашки. Хлоя тихонько вздохнула. Было ясно, что за прошедшие два дня, когда она почти не общалась с Джулианом, ее влечение к нему нисколько не притупилось.

С трудом оторвав взгляд от графа, Хлоя посмотрела на Энтони и ласково улыбнулась ему, стараясь подавить чувство ревности. Малыш уютно устроился рядом с отцом — но ведь так и должно быть, и ей следовало к этому привыкать. К тому же она знала, что Энтони всегда будет любить ее и никогда не порвет с ней окончательно. Пусть это и служит ей утешением.

Приблизившись к кровати, Хлоя спросила:

— Составляешь папочке компанию?

Малыш тут же спрыгнул на пол, подбежал к ней и обнял за ноги.

— Я лассказываю ему истолйи.

— Свои лучшие, надеюсь.

— Мои самые лучшие.

— Мне очень неприятно сообщать тебе дурные новости, Энтони, но пора приводить себя в порядок и готовиться к чаю и отдыху.

Хлое пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться, когда Энтони побрел к двери, сгорбившись и шаркая, — словно шел на эшафот. Закрыв за мальчиком дверь, она повернулась к Джулиану и, не удержавшись, расхохоталась с ним одновременно. Правда, она заметила, что граф время от времени морщится, — по-видимому, раны все еще беспокоили.

— У мальчика талант актера, — сказал Джулиан, приподнимаясь и усаживаясь на край кровати, поближе к Хлое.

Он очень скучал, хотя и сознавал, что не должен о ней думать. Да, он прекрасно понимал, что должен гнать все мысли о Хлое, однако из этого ничего не получалось — Джулиан все время о ней вспоминал, гадая, почему она не навещает его так часто, как раньше.

Ее смех возродил в нем все те же желания, от которых, как ему казалось, он излечился. Какое-то время он молча смотрел на нее, затем, поднявшись с кровати, медленно к ней приблизился. Внутренний голос твердил ему, что нельзя даже в мыслях к ней прикасаться, но Джулиан, не удержавшись, протянул руку и осторожно заправил Хлое за ухо выбившийся из прически локон. Причем ушко ее показалось ему невероятно хорошеньким.

Заставив себя оторвать взгляд от ее пухлых губок, он встретился с ней взглядом и словно утонул в глубинах синих глаз. Не обращая внимания на настойчивые предупреждения внутреннего голоса, Джулиан медленно склонился к ней. Слишком долго мучился он желанием узнать, каковы на вкус ее губы, и теперь не в силах был устоять перед соблазном. Тут глаза ее расширились, и он понял: она догадалась, что сейчас произойдет. И все же она не отстранилась, даже не сделала попытки остановить его. Как ни странно, это немного разочаровало его, но он не мог бы сказать, почему именно.

Хлоя знала, что граф собирался ее поцеловать. И знала, что должна его оттолкнуть, должна напомнить ему, что он женатый мужчина, а затем быстро уйти. Но вместо этого она потянулась ему навстречу, чуть открыв губы. Ее еще никто не целовал, и ей хотелось, чтобы Джулиан стал первым, пусть даже этот их поцелуй будет единственным.

Но едва лишь его губы прикоснулись к ее губам, как Хлоя поняла, что попала в ловушку, вернее — сама себя в нее загнала. Как только губы их слились в поцелуе, он запустил пальцы в ее волосы и прижал к себе. И тотчас же по ее телу прокатилась дрожь, и она почувствовала, что ее все сильнее влечет к Джулиану. Хлоя прекрасно понимала, что целоваться с женатым мужчиной безнравственно, но сейчас ничто не могло ее остановить. Осторожно, чтобы это ее движение не отпугнуло графа и не заставило отшатнуться, она положила ладони ему на грудь. Он еще крепче прижал ее к себе, и его поцелуй стал более страстным — она тотчас же это почувствовала, потому что теперь по всему телу ее словно разливались волны нестерпимого жара, и жар этот еще больше обострял все чувства и усиливал влечение. В какой-то момент она обвила руками шею Джулиана и прижалась к нему изо всех сил, прижалась всем телом, с восторгом отдаваясь этому пьянящему поцелую. Никогда еще ей не было так хорошо и так сладко.

Несколько секунд спустя он вдруг отстранился от нее, и Хлоя тихонько вскрикнула, как бы протестуя. Открыв глаза, она увидела, что Джулиан смотрит на нее с ужасом. От пронзившей ее боли она чуть не задохнулась, но тут же заметила, что его лицо пылает и дышит он так же тяжело, как и она. Значит, вовсе не отвращение заставило его прервать поцелуй, но здравый смысл. Хлоя невольно вздохнула. Выходит, граф проявил здравомыслие, а она не сумела сдержать себя, пошла на поводу чувств.

— Проклятие, ты ведь совсем невинна… — пробормотал Джулиан и, вдруг схватив ее за руку, потащил к двери.

В следующее мгновение Хлоя оказалась в коридоре, а дверь за ее спиной захлопнулась. Она шумно вздохнула и покачала головой — словно верила в произошедшее. Облизнув губы, она обнаружила, что еще ощущает на них вкус его губ, а внизу живота у нее что-то пульсировало. Джулиан, наверное, правильно поступил, выставив ее из комнаты, но все же она сожалела, что он так быстро образумился, — мог бы еще немного подождать…

Поправив прическу, Хлоя направилась к лестнице, потом стала медленно спускаться по ступенькам. Этот поцелуй не только лишил ее разума и заставил сердце гулко биться в груди, но и помог принять решение. В свои двадцать два года Хлоя впервые почувствовала интерес к мужчине, и теперь, даже сознавая, куда это может ее завести, твердо решила, что добьется своего. Оставалось лишь каким-то образом расшевелить Джулиана, сделать так, чтобы он отбросил свои сомнения.

Спустившись вниз, Хлоя наткнулась на Уинна, стоявшего у лестницы.

— Вы не меня ищете? — спросила она.

— К вам посетительница, — ответил слуга с тяжким вздохом и с такой обреченностью в голосе, что Хлоя даже испугалась.

Она внимательно посмотрела на Уинна. Он говорил так, словно в дом проникли враги. Но какие у них могли быть враги, кроме Артура Кенвуда и леди Беатрис? Трудно даже представить. Что же касается этих двоих, — никто из них не мог заявиться сюда, иначе Лео заблаговременно принял бы меры.

Стараясь говорить как можно спокойнее, Хлоя спросила:

— А что это за посетительница?

Уинн снова вздохнул.

— Леди Эвелин Кенвуд, вдовствующая графиня Колинзмур.

— О Боже… — прошептала Хлоя. — Лорд Кенвуд знает?

Но она и так знала, каким будет ответ. Джулиан не играл бы с Энтони и не целовался с ней, если бы знал, что в доме находится его мать.

— Нет, мисс. Графиня только что прибыла. Я проводил ее в Голубую гостиную.

— А где лорд Уэрлок?

— Отсутствует, мисс. И неизвестно, когда вернется.

Хлоя устремила взгляд на маленькую комнату, за дверью которой скрывалось обрушившееся на дом несчастье в образе матери Джулиана. Казалось бы, эта женщина никак не могла знать, что Джулиан жив и прячется здесь, на втором этаже особняка. Но что же в таком случае привело ее сюда? Что заставило графиню явиться в дом Лео? Может быть, она каким-то образом… Нет, едва ли. Если бы графиня действительно знала правду, вряд ли спокойно сидела бы в гостиной.

— Пойду узнаю, что она хочет, — сказала Хлоя. — Вы предложили ей напитки и какие-нибудь закуски?

Уинн кивнул.

— Герти подал ей чай с пирожными. Я как раз собирался подняться к его светлости, когда увидел вас.

Уинн повел широкими плечами.

— Я понимаю, что человек якобы мертв, но он, наверное… Я решил, он должен знать о визите своей матери. Возможно, он мог что-нибудь подсказать.

— Нет, ничего ему не говорите. Думаю, что Лео хочет еще немного продлить игру. Возможно, ее визит вовсе не связан с лордом Кенвудом. Оставайтесь здесь, а я попытаюсь выяснить, что привело ее сюда.

Стараясь держаться как можно естественнее, Хлоя приблизилась к двери гостиной, где ждала вдовствующая графиня. У самой двери она остановилась и, закрыв глаза, попыталась увидеть, с чем ей предстоит столкнуться и чем все закончится. Увы, на сей раз она ничего не увидела. Очевидно, в данном случае нельзя было полагаться на свои способности. Причем в последнее время с ней случалось такое слишком уж часто. Да-да, с тех пор как Джулиан обосновался у них в доме, подобные вещи происходили с ней постоянно.

Открыв дверь, Хлоя вошла в комнату и попыталась ответить улыбкой на улыбку элегантной дамы, сидевшей на диване. Но думать в этот момент она могла лишь о чудесных глазах Джулиана. Да, теперь-то она знала, откуда у него такие удивительные зеленые глаза… И еще она подумала, что только что целовалась с сыном этой женщины, — а ведь та считала, что его нет в живых.

Отогнав от себя все эти мысли, Хлоя проговорила:

— Рада видеть вас, миледи. Меня зовут Хлоя Уэрлок, и я кузина лорда Уэрлока. Его сейчас нет дома. Боюсь, что вернется он не скоро. Могу ли я чем-нибудь вам помочь?

— Возможно, возможно, — ответила леди Эвелин. — Присаживайтесь, пожалуйста. У меня есть несколько вопросов касательно моего сына Найджела.

— Сожалею, миледи, я с ним не знакома, — ответила Хлоя, присаживаясь на диван.

— Я так и думала, — кивнула графиня. — Но я хотела бы расспросить про человека, ставшего его адъютантом. Бенед Вон… Вы его знаете?

— Да, миледи. Он наш двоюродный брат. Но что бы вы хотели о нем узнать? Он очень хороший солдат…

— Да, Найджел писал мне об этом в своих письмах, — сказала графиня. — И еще намекнул, что хотел бы привезти этого человека с собой, когда выйдет в отставку. Ведь теперь Найджелу предстоит стать графом… — Голос леди Эвелин дрогнул, и черты ее исказила скорбь. — Он скоро вернется в Англию вместе со своим адъютантом.

Хлоя судорожно сглотнула. Ах как ей хотелось утешить эту женщину, как хотелось сказать ей правду — немедленно выложить графине все, что она знала про графа. А ведь когда они разрабатывали свой план, никто из них даже не вспомнил о матери Джулиана, не подумал о том, как будет страдать эта женщина. Да, они думали только о Джулиане и об Энтони, о том, как их обезопасить. И теперь ее мучило чувство вины перед матерью Джулиана.

— Бенед — хороший человек, миледи, — сказала Хлоя. — Хотя должна признаться, что знаю его не очень хорошо. Я была еще девочкой, когда он начал службу в армии. Помню, что он всегда был хмурым и угрюмым.

Леди Эвелин улыбнулась:

— Если хмурый, то это, наверное, не так уж плохо. Потому что Найджел — слишком уж веселый и, как мне кажется, безрассудный.

— Бенеда никто не может обвинить в безрассудстве, — заметила Хлоя. — Кроме того, он очень…

Тут в комнату заглянул Уинн и подал знак, что хочет поговорить с ней. Заверив леди Эвелин, что скоро вернется, Хлоя быстро вышла из гостиной. Увидев, как озабочен Уинн, она невольно вздохнула. Ей следовало предвидеть, что за удачные утренние покупки придется расплачиваться.

— Что на этот раз стряслось? — спросила она слугу.

— Мы не можем найти малыша.

— А что Дайлис?

— Она думала, что он в постели, но он исчез. Она искала его повсюду.

Хлоя мысленно разразилась проклятиями.

— Уинн, он должен быть где-то здесь поблизости. Совсем недавно Энтони играл у своего отца.

— Мальчик чересчур проворен… — проворчал слуга.

«Напрасно я сама не уложила Энтони в постель, — подумала Хлоя. — Тогда, наверное, ничего бы не случилось».

— Куда же он мог спрятаться? — прошептала Хлоя, взглянув на слугу, сказала: — Я поищу его наверху, а вы осмотрите все внизу. И сад тоже.

Понимая, что не может надолго оставить леди Эвелин одну, Хлоя помчалась вверх по лестнице. Обыскивая комнаты, она проклинала себя за глупость — за то, что научила его играть в прятки. Очевидно, именно этим Энтони сейчас и развлекался. В особнячке Лео, где было множество коридоров и переходов, ребенок мог без труда сновать из комнаты в комнату. Когда найдет его, непременно отчитает и объяснит, что не следует играть в такие игры, не предупредив взрослых.

«Но где же он?» — спрашивала себя Хлоя. Теперь уже она не на шутку встревожилась. У нее не было чувства, что с Энтони что-то случилось, однако нельзя было не признать, что в последнее время ее дар слишком уж часто подводил ее.

Хлоя заглянула и в комнату графа, но оказалось, что Энтони больше здесь не появлялся. Осматривая комнату, Хлоя старалась скрыть беспокойство, но видела по лицу Джулиана, что ей не удалось его обмануть. Он сразу же понял, что она ужасно беспокоится, и ей стоило немалого труда заставить его сидеть на месте и — главное — не выкрикивать имя мальчика. Графиня могла узнать его по голосу, а ему ни в коем случае нельзя было говорить о визите матери.

Вскоре выяснилось, что мальчика нет ни в доме, ни в саду; единственной комнатой, которую еще не осматривали, была небольшая гостиная, где находилась вдовствующая графиня Колинзмур. Хлоя сказала себе, что волноваться не стоит, но все же почувствовала, как тревожно забилось сердце. Ведь мальчик вполне мог незаметно пробраться в Голубую гостиную…

Направившись обратно к гостье, Хлоя решила сослаться на «незначительные хозяйственные неприятности». Ей очень хотелось верить, что таким образом она сумеет отделаться от леди Эвелин.

Дверь за Хлоей закрылась, и Джулиан еще больше помрачнел. Когда она заглянула к нему в комнату, он испугался — подумал, пришла поговорить об их поцелуе, чего ему ужасно не хотелось. От этого поцелуя у него до сих пор голова шла кругом. У Хлои не было совершенно никакого опыта, однако поцелуй ее подействовал на него как крепкий бренди. Только губы у нее были еще лучше на вкус.

Поцеловав ее, он совершил величайшую из глупостей и теперь не переставал бичевать себя за то, что поддался искушению. Из-за козней его врагов случилось так, что им с Хлоей приходилось часто оставаться наедине, и он воспользовался ситуацией, хотя ни в коем случае не должен был. Не должен был по многим причинам — перечислять их даже не хотелось. Да-да, ему следовало во что бы то ни стало устоять против чар этой женщины. Он постоянно напоминал себе о том, что все еще женат, но это нисколько не помогало, — вероятно, по той простой причине, что в глубине души он давно считал, что у него больше нет жены, пусть даже закон и общество смотрели на это иначе. Ему, наверное, следовало что-то придумать, подавить свое влечение к Хлое. Но об этом не могло быть и речи, потому что он все еще чувствовал на губах вкус ее поцелуя — такого сладостного и обольстительного…

Однако теперь граф не на шутку встревожился. Выбросив из головы все мысли о Хлое и о поцелуях, он в задумчивости расхаживал по комнате. Мальчик куда-то исчез, и это его тревожило. Хотя, с другой стороны… Энтони ведь совсем недавно был у него в комнате и, следовательно, уйти далеко не мог. При других обстоятельствах, если бы у него не было смертельных врагов, можно было бы подумать, что озорной мальчишка просто играет. Но сейчас он не мог успокоить себя подобными соображениями и непременно отправился бы на поиски, если бы Хлоя не запретила ему выходить. Она сказала, что в дом неожиданно явился гость, который мог его узнать.

Проклиная незваного гостя, Джулиан налил себе бокал вина и осушил одним глотком. Он решил, что даст им час на поиски Энтони. Если же через час ребенка не найдут, он больше не станет скрываться. Не будет расхаживать по комнате, в то время как его сын в опасности. Не отрывая глаз от часов на каминной полке, Джулиан метался по комнате и молил Бога, чтобы шаловливый Энтони был всего лишь наказан по заслугам за то, что устроил переполох.

Эвелин всхлипнула и, вытащив кружевной платочек, утерла слезы. Так случалось всякий раз, когда она вспоминала о старшем сыне, — слезы тотчас же наворачивались на глаза. Вероятно, пройдет еще немало времени, прежде чем притупится боль утраты. Ах если бы нашли его тело, она могла бы хоть похоронить его должным образом.

— Не плачь… Хочешь сладкого? Слазу станет лучше.

Услышав тоненький детский голосок, Эвелин подняла голову и увидела стоявшего перед ней маленького мальчика. Малыш протягивал ей одно из пирожных, что принесли вместе с чаем. На его испачканном кремом личике херувима застыло выражение озабоченности. Невольно улыбнувшись, Эвелин заглянула в его глаза — и на мгновение замерла. У малыша были большие зеленые глаза — такие же, как ее собственные и как глаза ее Джулиана. Даже их разрез и поразительно длинные ресницы были такими же. Почувствовав стеснение в груди, Эвелин сделала несколько глубоких вдохов.

«Нет, это невозможно, — сказала она себе. — Такого просто быть не может». Но чем пристальнее она смотрела на мальчика, тем больше укреплялась в мысли, что смотрит на своего внука. Мальчик был вылитый Джулиан в этом возрасте.

Решив, что у нее, возможно, жар, Эвелин стащила с руки перчатку и приложила ладонь ко лбу. Жара не было, но мальчик… Он по-прежнему стоял перед ней. «А может, это бред, порожденный переживаниями последних дней?» — промелькнуло в голове у графини. Да, возможно, тоска по сыну вызвала это видение — маленького Джулиана, еще не познавшего боль и Зло этого мира.

— Хочешь, позову Коуи? — спросил малыш.

Эвелин покачала головой и протянула руку к малышу, чтобы прикоснуться к его густым золотистым кудрям. Даже на ощупь они были такие же, как когда-то у Джулиана.

— Сколько тебе лет, малыш?

— Тли. Я мущина, — заявил мальчик, выпячивая грудь. — У меня класивые волосы.

— Да, это правда. — Графиня снова улыбнулась. — Когда они отрастают, то становятся очень пышными, верно?

— Верно, — кивнул малыш. — Только Лео все влемя стлижет их, чтобы я был похож на мущину, а не на девочку.

— Очень разумно. Ты сын лорда Уэрлока?

Маленький мальчик покачал головой:

— Нет, не сын. Он плосто любит меня, как и Коуи. — Мальчик шагнул ближе к дивану. — Я сейчас плячусь здесь.

— А взрослые знают, что ты прячешься?

— Нет, не знают. Они ищут меня повсюду. Хочешь сладкого?

Эвелин осторожно взяла из рук мальчика помятое пирожное и откусила. Тут он улыбнулся, и у нее до боли сжалось сердце. Все в нем — даже улыбка — напоминало о Джулиане. Но чей же он сын? Судя по всему, этот ребенок — племянник лорда Уэрлока, сирота, мать которого вышла замуж за человека, ниже ее по происхождению. Ей приходилось слышать рассказы об этом, однако…

— Малыш, как тебя зовут? — спросила графиня.

— Энтони, — ответил мальчик, старательно выговаривая имя.

— Значит, Энтони? А дальше?

Он пожал плечиками:

— У меня много имен, но мне хватит и одного.

— Что ж, Энтони, давай знакомиться. Я леди Эвелин Кенвуд, вдовствующая графиня Колинзмур.

Глаза малыша расширились и тут же прищурились — теперь он смотрел на нее с явным подозрением.

— А ты знаешь Чудовище, да? Оно там живет.

— Где, в Колинзмуре?

Энтони кивнул, и графиня, нахмурившись, проворчала:

— К сожалению, я не знаю, о чем ты говоришь. Я уже пять лет там не живу. С тех пор как мой сын привел в дом жену. А почему ты решил, что там живет чудовище?

«И кто рассказал тебе о Колинзмуре?» — хотела она спросить, однако сдержалась.

— Коуи так сказала. Она сказала, что моя мамочка плевлатилась в Чудовище, потому что плохо себя вела. Поэтому я тепель не смогу с ней видеться. Но с папочкой ничего плохого не случилось.

— А кто твой папа?

Мальчик пожал плечами и затолкал в рот пирожное. Вероятно, на этот вопрос ему не разрешали отвечать. Эвелин нисколько не удивилась, когда вдруг заметила, что у нее дрожат руки. Она была бы уверена, что смотрит на своего внука, сына Джулиана, если бы не возраст малыша. Ему было года три с небольшим, а Джулиан в то время еще находился под властью чар Беатрис, И Эвелин очень сомневалась, что сын мог бы тогда нарушить супружескую верность. Да, едва ли нарушил бы, ведь он думал, что жена любит его…

— Что ж, можешь не говорить про папу, если не хочешь. Просто ты очень похож на моего сына Джулиана в детстве. Он был точно такой же.

Графиня снова прикоснулась к головке ребенка.

— У тебя такие же волосы. И такие же глаза. Я подумала, что мы, возможно, родственники.

Эвелин было стыдно прибегать к хитрости, но она все же позволила себе уронить слезу. Подумала, что мальчик расстроится, увидев, как она плачет, и тогда, возможно, ей удастся получить от него хоть какие-то сведения, а не очередное пирожное. Даже если этот ребенок незаконнорожденный сын Джулиана, она сделает его членом семьи. И по крайней мере будет чувствовать, что не совсем потеряла сына, что его частица осталась с ней.

Энтони погладил ее по руке своей крохотной липкой ладошкой.

— Не плачь, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Я знаю, что похож на папочку. Но я должен хланить тайну. Это очень важная тайна. Если скажу, все исполчу, потому что тогда тайны не будет, понимаешь?

Графиня кивнула. Было совершенно очевидно, что именно так говорили ребенку, когда объясняли, почему он не должен рассказывать о своем отце.

— Поверь, Энтони, я никому ничего не расскажу. Клянусь. Просто мне очень любопытно… Ведь у нас с тобой одинаковые глаза. Разве ты не видишь?

Энтони приблизился к ней настолько, что его маленький носик почти коснулся ее носа.

— Да, плавда одинаковые. У нас с папой такие же. Но мне нужно хланить секлет. Папочка был ланен, а я не хочу, чтобы его снова ланили. Мы с Коуи должны его белечь.

— Я не причиню ему вреда, Энтони. Твоего папу зовут не Джулиан?

Мальчик поджал губы и снова прищурился. Теперь Эвелин была уверена, что не ошиблась, но хотела, чтобы он подтвердил это.

— Энтони, пожалуйста, скажи… Я должна знать это, потому что потеряла моего Джулиана и у меня болит сердце.

Малыш снова погладил ее по руке:

— Он не умел, а плячется. Как я сейчас.

— Почему он прячется? — спросила Эвелин; ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди.

— Потому что за ним охотится Чудовище. Оно ужасно злое и хочет убить моего папочку. Два лаза уже хотело. Видишь, я умею считать? — Он показал один палец, затем второй. — Два.

Эвелин сделала глубокий вдох, боясь лишиться чувств. В этот момент дверь отворилась, и на пороге появилась молодая женщина, та самая, что недавно вышла из этой комнаты. На ее прелестном личике появилось выражение страха и растерянности, но она тотчас же взяла себя в руки. Такая женщина могла бы увлечь Джулиана, но Эвелин сразу поняла: кузина лорда Уэрлока совсем не из тех молодых дам, которые способны вступить в подобную связь. В ней чувствовалось целомудрие. Но если так, то кто же тогда мать этого ребенка?

Пристально глядя на Хлою, графиня отчетливо проговорила:

— Мисс Уэрлок, какого черта?.. Что у вас в доме делает мой внук?


Глава 7


— Джулиан, у нас неприятности! — объявила Хлоя, врываясь в комнату без стука.

— Энтони?!

Лицо графа стало мертвенно-бледным. Взглянув на него, Хлоя почувствовала угрызения совести. Занятая мыслями о встрече леди Эвелин и Энтони, она совершенно забыла, что Джулиан еще не знает, что мальчик нашелся. Приблизившись к нему, она погладила его по руке и тут же с удивлением спросила себя: «Почему я вдруг решила, что сумею таким образом успокоить его? Ведь он думает, что с его сыном случилось что-то ужасное…» Очевидно, столкновение с леди Эвелин окончательно лишило ее разума, а ведь ей, напротив, следовало собраться с мыслями.

— С Энтони все в порядке, — сказала Хлоя. — Да-да, все в полном порядке.

Джулиан на мгновение закрыл глаза и глубоко вздохнул. Потом, взглянув на нее, спросил:

— Именно вы его нашли?

— Да, я. Он спрятался в Голубой гостиной.

Собравшись с духом, она вдруг выпалила:

— Он бы с вашей матерью.

— Что?.. Вы сказали, с моей…

Джулиан, казалось, лишился дара речи.

— Моя мать здесь? — спросил граф, приходя в себя. — Внизу, в Голубой гостиной?

Хлоя молча кивнула.

— Но почему? Что она здесь делает?

— Ваша мать хотела поговорить с нами о кузене Венеде Боне, который охраняет вашего брата. Правда, она не знает, что Бенед — телохранитель Найджела, а не адъютант. Она ведь не в курсе происходящего, верно? Да, разумеется, не в курсе. Так вот, ваша мать сидела в Голубой гостиной, когда я спустилась вниз после… — Хлоя покраснела, вспомнив про поцелуй, — после того как убрала покупки и поговорила с вами, а вы выставили меня за дверь. А потом пропал Энтони и мне, чтобы найти мальчика, пришлось оставить ее на время. Но ребенок каким-то образом пробрался в Голубую гостиную и…

Граф вдруг привлек Хлою к себе и поцеловал, прервав ее бессвязную речь. И она в тот же миг забыла о леди Эвелин, об Энтони и о том, как с проклятиями вылетела из Голубой гостиной. Обвивая руками шею Джулиана, Хлоя ответила на поцелуй и тут же услышала его стон, напоминавший звериный рык. Когда же он отстранился, она почувствовала легкое головокружение и, густо покраснев, подумала: «Наверное, я вела себя… чересчур дерзко и вызывающе…»

— Все, довольно… — в смущении откашлялся Джулиан.

Глядя на него во все глаза, Хлоя прошептала:

— Вы снова поцеловали меня.

Граф кивнул и пробурчал:

— Да. И ругаю себя из-за этого. Но я поцеловал вас по двум причинам. Во-первых, вы болтали какие-то глупости.

— Ничего удивительного, — перебила Хлоя, вспомнив, почему оказалась в комнате Джулиана. — Да, ничего удивительного. Я всегда болтаю глупости, когда нервничаю. Встреча вашей матери с Энтони вывела меня из равновесия. А какая вторая причина?

— Очень захотелось. — «За что я должен немедленно отправится в ад», — мысленно добавил Джулиан. — Пожалуйста, помогите мне надеть сапоги. Я должен спуститься и поговорить с матерью.

— Вы уверены, что это необходимо? — спросила Хлоя, помогая ему натягивать сапоги.

— Раз мать видела Энтони, то, очевидно, заметила, как он похож на меня в детстве. Она ведь уже спросила вас об этом, не так ли? — Хлоя кивнула и снова залилась румянцем. — Как же вы ей все это объяснили?

— Никак не объяснила. И знаете, я уверена, что леди Эвелин приняла Энтони за вашего внебрачного сына. Правда, она не сказала об этом. Более того, мне кажется, она знает, что мы выдаем Энтони за ребенка моей сестры. Возможно, она даже думает, что это мой ребенок. И она очень рассердилась, даже чертыхнулась…

— Моя мать?

Хлоя кивнула и проговорила:

— «Мисс Уэрлок, какого черта? Что у вас в доме делает мой внук?»

Граф немного помолчал, потом вдруг рассмеялся.

— И что же вы ответили?

— Точно не помню. Но я тоже… что-то сказала… И пообещала привести Лео и убежала. А за Лео я отправила Уинна. Он должен найти его и немедленно привести домой.

Джулиан кивнул и потянулся за жилетом.

— Позвольте вам помочь, — сказала Хлоя. — Похоже, сегодня у нас будет очень долгий день. Боюсь, вы можете разбередить свои раны. Кстати, вы уверены, что мы должны рассказать вашей матери всю правду?

— Сомневаюсь, что у нас есть выбор.

— Если мы убедим ее в том, что Энтони — побочный ребенок моей сестры…

— Нет, — решительно заявил граф. — Я не желаю прикрываться именем вашей сестры.

— Джулиан, как это ни печально, моей сестре уже ничем нельзя повредить. Она запятнала свое имя тем, что вышла замуж за рыбака.

— Не имеет значения. Я кое-что об этом слышал. И никогда не забывал, что это был брак по любви, пусть даже и неравный. Нет-нет, даже не говорите мне об этом. Я не хочу втягивать вашу покойную сестру в это дело.

— Ну… тогда можно сказать, что Энтони — мой внебрачный сын.

— Не говорите глупости!

Хлоя фыркнула в ответ и в раздражении передернула плечами, однако возражать не стала, и Джулиан вздохнул с облегчением. Ему очень не хотелось, чтобы когда-нибудь ей снова пришлось произнести слова про внебрачного ребенка. Более того, в его воображении тотчас же возник образ другой Хлои, образ, от которого он долго не сможет отделаться. Ему представилась Хлоя с округлившимся животом, но только она была его, Джулиана, женой и носила его ребенка…

Отогнав нелепые фантазии, граф попытался сообразить, что скажет матери. Он решил, что первым делом попросит у нее прощения. И мать, конечно же, все поймет и простит обман, узнает, что с ним происходило в последнее время. Только вот правду об Артуре и Беатрис, об их темных делах и не менее темных делишках придется смягчить. Ему вдруг вспомнились слова «какого черта», сказанные матерью, и он с улыбкой подумал: «Возможно, с ней и не придется особенно нежничать…»

Снова взглянув на Хлою, граф проговорил:

— Поймите, нет никакого смысла лгать. Что, бы мы ни сказали, мать не станет делать из Энтони тайны, не попытается его скрывать, даже если нам удастся убедить ее в том, что мальчик — незаконнорожденный. Энтони для нее в любом случае будет моим сыном и ее внуком. А если в обществе станет известно об Энтони, то Артур и Беатрис тоже о нем узнают. И тогда с мальчиком может случиться…

— Ничего не случится, если они будут думать, что он незаконнорожденный.

— Они непременно узнают правду. Хлоя, что бы вы ни думали обо мне, поверьте: я только в этот последний год вел себя так ужасно… На самом же деле мой опыт до женитьбы был весьма скуден, а в первые годы брака я хранил жене верность, пока не обнаружил, что она мне изменяет и никогда даже не пыталась быть верной. Я не изменял ей до прошлого года, хотя и сомневался, что ребенок, которого мы похоронили, был от меня. Мой дядя знает, что у меня не может быть побочных детей, тем более — возраста Энтони. Как только ему и Беатрис станет известно об Энтони, они сразу догадаются, что их попытка избавиться от моего наследника провалилась. Более того, как только Артур узнает об этом, ему не составит труда выяснить, какую роль в этом деле сыграли вы, Хлоя. Тогда и ваша жизнь будет в опасности.

Джулиан взял ее за руку и, глядя в глаза, заявил:

— Моя мать должна знать всю правду об Энтони. Только тогда она будет молчать.

Перед дверью в Голубую гостиную они остановились. Хлоя вздохнула и тихо сказала:

— Да, вероятно, вы правы. И дело не только в Энтони. Ваша мать очень горюет, Джулиан.

Граф отвел глаза, и она спросила:

— Может, мне пойти первой… и подготовить ее к встрече?

— И как вы собираетесь ее подготовить? Что вы ей скажете? «Миледи, сейчас в комнату войдет ваш сын, которого вы считали покойником». Сомневаюсь, что такими словами можно ее успокоить.

С трудом удержавшись от комментариев, Хлоя спросила:

— А в обморок ваша матушка не упадет, когда увидит вас?

— Раньше за ней такого не водилось, но как знать? Может, на этот раз и упадет. В конце концов, я никогда не слышал, чтобы она ругалась. Но как выяснилось, ругается. И вы тоже, не так ли?

— Но я… я была в шоке. И она также, наверное. Что ж, думаю, можно войти. Только я пойду первая, если не возражаете.

Джулиан кивнул и отступил в сторону — чтобы его не было видно на пороге, когда Хлоя войдет. Он вдруг понял, что с нетерпением ждет встречи с матерью. Весь прошлый год он избегал ее, боясь сочувствия и неодобрения, а в последнее время вообще старался не появляться в тех местах, где мог встретиться со своими ближайшими родственниками. Причиной такого поведения, как он вынужден был признать, был стыд. Даже одурманенный парами виски, он сознавал, что ведет себя скверно и разбивает матери сердце. Джулиан полагал, что со временем смог бы вытащить себя из болота, в котором увязал, хотя бы потому, что причинял боль этой доброй женщине. И то, что он собирался сказать ей сейчас, тоже могло ее опечалить. Его мать никогда не любила Беатрис, однако он сомневался, что мать знала всю правду. Едва ли она могла представить, что женщина, на которой женился ее сын, столь порочна. К счастью, мать и Артура не слишком жаловала, а вот преступления против Кенвудов и позорное пятно на семье могли очень ее огорчить. И уж если бы она узнала о том, что брат ее покойного мужа и невестка пытались убить ее внука, пришла бы в отчаяние.

И все-таки он должен был рассказать ей всю правду. «Да, я должен рассказать ей все», — решил Джулиан — и вздрогнул в удивлении, услышав довольно крепкое ругательство, произнесенное голосом его матери. Очевидно, он знал о ней далеко не все. Наверное, она была не такой уж слабой и ранимой…

Решив, что дал женщинам достаточно времени для обмена «любезностями», Джулиан вошел в комнату и осторожно прикрыл за собой дверь.

Какое-то время он молча смотрел на мать. Заметив на ее лице несколько новых морщин, он вновь ощутил боль вины. Леди Кенвуд смертельно побледнела, и он кинулся к ней, опасаясь, как бы она не лишилась чувств. Заключив сына в объятия, мать громко разрыдалась. Джулиан в смущении покосился на Хлою в поисках поддержки, но она смотрела на них каким-то странным взглядом — глаза ее словно остекленели. Энтони же, стоявший у дивана, казалось, тоже готов был разреветься. Джулиан гладил мать по спине, произнося бессмысленные слова, которые, по его мнению, могли ее утешить, и молил Бога, чтобы этот поток слез поскорее иссяк. Он чувствовал себя самым худшим и самым неблагодарным из сыновей, но при этом, однако, понимал, что выбора у него, в сущности, не было.

А Хлоя, увидев, как леди Эвелин бросилась в объятия сына, почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. Она вдруг увидела перед собой не вдовствующую графиню, рыдающую на груди своего взрослого сына, а леди Эвелин, целующую какого-то другого мужчину. Этот мужчина был высоким, элегантно одетым и седовласым. Однако бросалось в глаза, что одежда его, хотя и казалась весьма опрятной, была сшита не из самых лучших тканей. И находились они вовсе не в Голубой гостиной особняка Лео, а на узкой полоске каменистого пляжа, а у их ног бились волны прибоя, сверкавшие в серебристом лунном свете. Вне всяких сомнений, это была встреча любовников.

Хлоя моргнула несколько раз, и видение исчезло. Джулиан же протянул матери свой носовой платок, и та, всхлипнув, тихонько утерла слезы. Хлоя не знала, произойдет ли в будущем или уже произошла сцена на пляже, однако точно знала: элегантная леди Эвелин пережила или переживет в ближайшее время новую любовь. И человек этот, насколько она поняла, гораздо ниже леди Эвелин по общественному положению. Но почему ее дар пробудился именно сейчас, когда и без того имелось столько всяких вопросов, требовавших немедленных ответов?

Тут леди Эвелин наконец успокоилась, и Хлоя, шагнув к столу с напитками, налила Джулиану и его матери по бокалу бренди. Графиня залпом осушила свой — словно это было не бренди, а какое-нибудь легкое вино. Джулиан уставился на нее в изумлении, и Хлоя догадалась, что он, как и большинство мужчин, многого не знал о своей матери. Почти все мужчины, насколько Хлоя могла судить, предпочитали видеть в женщинах только то, что хотели видеть, а всего остального просто не замечали.

— Но почему ты заставил меня поверить в свою смерть? — спросила графиня, пристально глядя на сына.

Он на мгновение отвел глаза и пробормотал:

— Дело в том, что я был тяжело ранен. Слишком тяжело, чтобы защитить себя и всех тех, кого могли, погубить мои враги, пытаясь добраться до меня. Кроме того, я не уверен, что могу доверять всем своим слугам. Да и тем, кто служит у тебя, я не очень-то доверяю.

К счастью, теперь выяснилось, что Артур и Беатрис не усматривали для себя угрозы в его матери и сестрах. Леди Эвелин ненадолго задумалась, потом спросила:

— Ты хочешь сказать, что кто-то из наших людей шпионит за нами? Но кто же они, наши враги?

Наблюдая за Джулианом и его матерью, Хлоя не упускала из виду и Энтони. Когда малыш потянулся за очередным пирожным, она легонько шлепнула его по руке, решив, что он уже и так достаточно съел сладкого.

Джулиан медлил с ответом. Наконец со вздохом проговорил:

— Матушка, — дядя Артур хотел меня убить.

Он рассказал о покушениях на его жизнь, которые, по их общему с Лео мнению, подготовил Артур. Не увидев на лице матери ничего, кроме изумления и гнева, граф немного успокоился и добавил:

— Но я уверен, что дядя на этом не остановится, так что худшее впереди.

— Худшее? — переспросила леди Эвелин. — Но что может быть хуже попытки убить тебя? И где все это время была твоя дорогая женушка? С очередным любовником?

Джулиан поморщился:

— Можно и так сказать. Беатрис была с Артуром. Они любовники и, как мне кажется, уже давно. Лорд Уэрлок считает, что Артур выбрал Беатрис для того, чтобы таким образом получить возможность подобраться ко мне как можно ближе. Судя по всему, они изначально рассчитывали на то, что ты пожелаешь установить дистанцию между собой и моей женой. Очевидно, они хотели, чтобы ты покинула Колинзмур и не мешала им.

— Бедная Милдред… — пробормотала леди Эвелин. — Она, наверное, в опасности? В конце концов, если он собирается получить титул ценой убийства моих сыновей, то, вероятно, пожелает вступить в новую роль с новой женой, не так ли?

— Тетя Милдред под надежной охраной. К моему стыду, не я об этом позаботился, а лорд Уэрлок. Это Уэрлоков нужно благодарить, что я не умер в какой-нибудь вонючей лондонской канаве. Они спасли мне жизнь.

— Поэтому здесь твой сын? — неожиданно спросила леди Эвелин.

Она посмотрела на Энтони, потом снова на Джулиана.

— Только не говори мне, что ребенок не твой. Я не слепая. Этот ребенок — вылитый ты в его возрасте. Кто его мать?

Джулиан покосился на Хлою:

— Пусть Уинн отведет мальчика умыть лицо.

— Нет, я слушаю, — заявил Энтони.

— Я знаю, — кивнула Хлоя. — Но порой мы, взрослые люди, должны поговорить о том, что маленькие мальчики не должны слышать.

«Вероятно, мне следовало увести мальчика из комнаты до того, как Джулиан начал рассказывать о том, что с ним произошло», — добавила она мысленно.

— Он вернется? — спросила леди Эвелин, когда Хлоя повела Энтони к двери.

— Мы можем позвать его, когда закончим разговор, — сказал Джулиан.

Эвелин внимательно посмотрела на сына. Она до сих пор держала его за руку — словно боялась, что он вдруг исчезнет. Целый год наблюдала она, как он пытался убить себя пьянством и развратом, однако не переставала верить, что сын сумеет вырваться из этой трясины. Но похоже, вырвали его оттуда именно Уэрлоки. А в том, что Джулиан пал так низко, был виновен Артур.

Графиня проводила взглядом молодую женщину, выходившую с мальчиком из комнаты. Она была прелестна, но одевалась как провинциалка. Передав ребенка рослому слуге, Хлоя тут же вернулась и села на кушетку. «Похоже, она знает абсолютно все», — подумала Эвелин.

— Так ктоже мать Энтони? — снова спросила графиня, стараясь не смотреть на Хлою Уэрлок.

— Беатрис, — ответил Джулиан.

Глубоко вздохнув, он рассказал матери о том, как его жена пыталась отделаться от сына. Смертельно побледнев, графиня пробормотала:

— Эта женщина мне никогда не нравилась, но я даже не предполагала, что она способна на такое.

— Я тоже, — сказал Джулиан. — Но есть неопровержимые доказательства. Энтони действительно мой сын. У него даже есть родимое пятно. А Артур и Беатрис не могли допустить, чтобы мой сын остался жив. Я до сих пор проклинаю себя за то, что был таким глупцом и позволил Беатрис очаровать меня.

Леди Эвелин похлопала сына по колену:

— Ты не одинок в своей глупости, дорогой. Мужчины с незапамятных времен сходят с ума из-за красивых женщин.

— Это нисколько меня не успокаивает, — пробурчал Джулиан.

Его мать усмехнулась и кивнула:

— Да, конечно, не успокаивает. Но если Артур и Беатрис узнают, что твой наследник жив… О, мальчику будет грозить серьезная опасность.

Тут глаза Эвелин округлились, и она воскликнула:

— Найджел тоже в опасности!

— За Найджелом присматривают.

— Кто, Бенед Вон?

— Да, именно он, — подтвердила Хлоя. — Лео отправил к нему нашего кузена. А другие наши родственники присматривают за женой Артура и дочерьми.

— Но почему? — спросила леди Эвелин. — Почему ваша семья этим занимается? Мы ведь не родственники и даже не друзья…

— Случилось так, что Энтони оказался на моем попечении, — ответила Хлоя.

Джулиан немного удивился, когда его мать лишь кивнула — как будто ответ Хлои абсолютно все объяснял. «Хотя очень может быть, что они с Хлоей действительно друг друга поняли, — подумал он, пожав плечами. — Возможно, мать поверила бы и рассказам Хлои об ее странных видениях». Но все же он решил, что пока лучше не упоминать о видениях. Он подозревал, что Уэрлоки об этих своих талантах предпочитали не распространяться.

— И что теперь, когда я все знаю? — спросила графиня.

— Я бы попросил вас хранить молчание еще некоторое время, — сказал Лео, входя в комнату.

Приблизившись к леди Эвелин, он галантно поклонился и представился.

— Вы считаете, так будет лучше? — осведомилась леди Эвелин.

— Полагаю, что да, — ответил Лео, присаживаясь рядом е Хлоей. — Ваш сын почти поправился. Но я считаю, что секретность следует соблюдать до тех пор, пока он полностью не восстановит силы.

— Да, наверное, это разумно, — согласилась графиня. — Но мне хотелось бы поближе познакомиться с внуком.

— Возможно, мы придумаем благовидный предлог для ваших встреч с Хлоей. Благотворительность, к примеру. Но встречи должны происходить именно здесь, у нас дома. Пока мы не убедимся, что Джулиан полностью оправился от ранения, нам придётся прятать мальчика от Артура.

— А мои дочери? Сестры Джулиана очень переживают, и я бы хотела избавить их от страданий. Думаю, им можно доверить эту тайну. К тому же я часто беру их с собой, когда занимаюсь благотворительностью.

— Если вы абсолютно уверены, что они никому ничего не скажут, даже своим горничным, тогда порадуйте их. Но вы должны быть абсолютно уверены… А когда будете сообщать им радостную новость, то сначала убедитесь, что никого из слуг нет поблизости. Никто не должен услышать ваш разговор.

— Да, конечно. — Леди Эвелин перевела взгляд на сына. — Как считаешь, твоим сестрам можно доверить этот секрет?

Подумав немного, Джулиан кивнул:

— Думаю, что можно. Но Лео прав. Ты должна быть предельно осторожна, чтобы слуги ничего не услышали. Мы не можем им доверять.

Леди Эвелин со вздохом пробормотала:

— Не могу поверить, что наши люди способны нас предать.

— Просто они боятся, миледи, — пояснила Хлоя. — Люди, которые не делают то, чего хотят от них Артур и Беатрис, часто погибают. Далеко не всякий арендатор или слуга готов пойти против них. Но все же у нас есть бумаги, подтверждающие личность Энтони, и это свидетельствует о том, что некоторые из них обладают мужеством. Однако нам не следует рассчитывать на то, что все ваши люди такие же отважные. К тому же многие из них нуждаются в защите.

— Наверное, вы правы, — согласилась леди Эвелин. Она посмотрела на сына. — Значит, спасать нужно не только тебя, Найджела и Энтони, верно?

— Да, не только, — кивнул Джулиан. — Хлоя правильно сказала… Многие из наших людей нуждаются в защите. Судя по тому, что случилось со мной и Энтони, моя жена и дядя смертельно опасны. Смертельно опасны и жестоки.

Какое-то время они обсуждали сложившуюся ситуацию, и Лео еще раз подчеркнул, что необходимо соблюдать секретность. Затем Хлоя привела Энтони, чтобы он поближе познакомился со своей бабушкой. Увидев, как леди Эвелин беседует с ребенком, Хлоя поняла, что графиня будет любить своего внука. Радуясь за мальчика, она в то же время грустила. Чем больше любви и тепла Энтони будет получать от своих родных, тем меньше будет нуждаться в ней. Конечно, она очень хотела, чтобы он был счастлив в своем новом доме, но счастливая жизнь с Джулианом означала еще и то, что она, Хлоя, будет все больше отдаляться от своего воспитанника.

Когда леди Эвелин наконец ушла, Хлоя окончательно расстроилась. Она пыталась утешить себя мыслью, что все равно сохранит связь с Энтони. Однако все шло к тому, что мальчик, обосновавшись у Кенвудов, перестанет в ней нуждаться, а сестры Джулиана скорее всего встретят малыша столь же радостно, как и леди Эвелин…

Ближе к вечеру Хлоя оставила мужчин, все еще обсуждавших план действий, и вышла в сад. Ей хотелось побыть в одиночестве и собраться с мыслями. Пытаясь хоть как-то себя утешить, она вспоминала о том, что всегда сознавала: рано или поздно Энтони покинет ее, потому что он не ее ребенок. Да, именно так она когда-то думала, но, по-видимому, ошибалась. Теперь ей стало ясно: в глубине души она воспринимала Энтони как своего собственного ребенка. И в каком-то смысле он заменил ей сестру и ее малыша. Разумеется, она прекрасно понимала, что обязана отпустить мальчика к отцу, однако боялась, что разлука с ним разобьет ей сердце.

Но отпустить Джулиана будет ничуть не легче, подумала Хлоя со вздохом. Выходит, ей хватило двух поцелуев, чтобы влюбиться в мужчину. И похоже, она из-за этого окончательно лишилась разума. Решила, что будет наслаждаться тем, что Джулиан ей дает, пока находится у них в доме, а потом безболезненно расстанется с ним.

Но ведь она не дама полусвета и не веселая вдова, чтобы взять любовника, а потом с улыбкой расстаться с ним. К тому же она наверняка будет терзаться, думая о том, что он, возможно, наслаждается обществом какой-нибудь другой женщины…

— Ах какая же я идиотка… — пробормотала Хлоя.

— Зачем вы так себя казните?

Услышав голос Джулиана, она вздрогнула от неожиданности и едва не свалилась со скамейки, на которой сидела. Он шагнул к ней и присел рядом. Хлоя сделала глубокий вдох, стараясь овладеть собой. Почувствовав запах Джулиана, она невольно вздрогнула. Уж если от одного его запаха у нее подкашивались ноги, то можно было смело утверждать, что она окончательно пропала и уже ничто не спасет ее от боли расставания с ним.

— Вы с Лео придумали окончательный план? — спросила она, чтобы хоть что-то сказать.

Граф тут же кивнул:

— Да, мы решили, что я больше не стану прятаться у себя в комнате. В конце концов, я в состоянии как-то помочь в борьбе с моими врагами. Мне надоело смотреть, как это делают другие.

— Вас это угнетало?

Он едва заметно улыбнулся:

— Да, конечно. У меня тоже есть гордость, хотя в последнее время я начал о ней забывать.

— Мне кажется, ваша матушка сразу полюбила Энтони, — заметила Хлоя.

Уловив грусть в ее голосе, Джулиан обнял ее за плечи.

— Да, вы правы. И мои сестры тоже его полюбят. Но вам не следует из-за этого огорчаться. Вы навсегда останетесь в его жизни.

— Я знаю, но все равно мне себя жалко. Однако я с этим справлюсь…

Тут Хлоя повернула голову и увидела, что губы Джулиана совсем близко от ее губ. Заглянув же в его глаза, она сразу поняла, что он хочет ее поцеловать. Хлоя знала, что должна отодвинуться, иначе случится непоправимое, но не шелохнулась даже тогда, когда он приблизил губы к ее губам. Она затаила дыхание в радостном предвкушении, но тут вдруг раздался голос Дайлис.

— Мисс Хлоя! — позвала служанка, стоявшая у двери. — Мисс Хлоя, Энтони спрашивает, не придете ли вы к нему почитать книжку. Мне кажется, он слишком возбужден, чтобы сразу идти спать.

Хлоя еще какое-то время смотрела на губы Джулиана, испытывая облегчение и вместе с тем разочарование. Наконец, повернувшись к двери, крикнула:

— Да, сейчас приду!

— Что ж, наверно, это к лучшему, — проговорил Джулиан, помогая ей подняться.

— Но все-таки это лучшее иногда вызывает чертовскую досаду, — пробормотала Хлоя и быстро зашагала к дому.

Джулиан рассмеялся и покачал головой. Ему пришлось признать, что с Хлоей Уэрлок сила воли ему изменяла. Если он с этим ничего не сделает, то, вероятно, найдет себе новую жену, едва освободившись от старой. Но, возвращаясь в дом, он вдруг понял, что эта мысль почему-то не тревожит его так, как должна была бы тревожить.


Глава 8


«Удивительно, всего три дня, а такая разница», — думал Джулиан, надевая жилет и не чувствуя боли ни в плече, ни в боку. Швы сняли два дня назад, а целебная мазь, которую ему давала Хлоя, помогала избежать обычного для заживающих ран зуда. Все же ему очень повезло, и он молил Бога, чтобы везло и впредь. Очень скоро, как только выйдет из тени, он подвергнет свою удачу суровой проверке.

Взглянув на себя в зеркало, Джулиан нахмурился. Когда он выйдет из тени, Хлоя, очевидно, выйдет вместе с ним. При мысли об этом он похолодел. Артур был очень даже неглуп, и, следовательно… Как только дядя узнает, что он жив, и как только увидит мальчика, которого Джулиан собирался в скором времени публично объявить своим сыном, то сразу поймет, кто помешал исполнению его планов. И с этого момента Хлое и Энтони будет грозить такая же опасность, как и ему самому: Энтони — потому что был его наследником, а Хлое — потому что имела наглость вмешаться. Единственным человеком, чья жизнь не подвергнется дополнительному риску, был Лео, так как Артур вряд ли решится покушаться на жизнь человека, занимавшего столь значительный пост в министерстве иностранных дел. Возможно, он решится на это лишь в том случае, если его собственная жизнь будет поставлена на карту.

«Впрочем, обо всем этом у меня еще будет время подумать», — сказал себе Джулиан. Да, он непременно все обдумает и приложит максимум усилий, чтобы защитить своих близких. Но сейчас… сейчас следовало отбросить все страхи и поторопиться — ведь его, наверное, уже ждали за ужином.

Войдя в столовую, Джулиан улыбнулся при виде матери и Хлои. У них имелся общий интерес, сделавший их союзницами, — малыш Энтони. Но похоже, что за те несколько дней, что прошли после их первой встречи, они нашли и другие точки соприкосновения. Ведь не могли же они при встречах часами говорить только об Энтони… Совершенно очевидно, что у них находились и другие темы для разговоров.

К счастью, его мать и сестры были искренне благодарны Хлое и Лео за все то, что те сделали для Энтони. Более того, они считали Уэрлоков своими друзьями. Джулиан очень надеялся, что Хлоя и в дальнейшем будет постоянно видеться со своим воспитанником.

В середине ужина Лео объявил:

— В субботу мы все идем на бал к Уинглингтонам.

Джулиан тотчас оживился. На лицах его матери и Хлои промелькнуло выражение ужаса, но было очевидно, что и они восприняли новость с радостью.

— Это вечер моего дебюта? — спросил Джулиан.

— Совершенно верно, — подтвердил Лео. — На днях стало известно, что ваш дядя и Беатрис приступили к захвату вашего имущества. Возможно, даже предпринятые нами меры предосторожности могут оказаться недостаточными. Я уже начинаю думать, что ваш дядя нашел весьма влиятельных союзников, которые помогут ему ускорить дело, когда возникнет необходимость.

Леди Эвелин со вздохом проговорила:

— Не могу поверить, что причина всего этого — одна лишь алчность.

Джулиан нахмурился и заметил:

— Алчность — главная причина многих черных дел, матушка. Чем дольше я размышляю, тем больше убеждаюсь в том, что дядя всегда страдал этим пороком. Как и моя жена. Но при всей своей порочности, при всех своих недостатках, которые мне не хватит времени перечислять, вовсе не она все это затеяла. Более того, мне кажется, Артур не захочет с ней делиться.

Лео взглянул на графа с некоторым удивлением:

— Полагаете, Артур ее убьет?

— Мой дядя просто не умеет делиться. А Беатрис наверняка потребует свою долю.

Леди Эвелин сокрушенно покачала головой:

— Ах, даже не верится… Ты знаешь, что я никогда не питала симпатии к твоей жене, но никогда бы и не заподозрила ее в том, что она сделала. — Леди Эвелин поморщилась. — Я видела в ней всего лишь порочную и бессердечную соблазнительницу, у которой ничего нет за душой, кроме тщеславия и жадности.

— А я, к сожалению, даже этого в ней не видел, — проговорил Джулиан. — Что же касается ее участия в замыслах дяди, то думаю, что ей хотелось только одного — завладеть моим имуществом. Не имея большого ума, она хитра и изворотлива. Вероятно, именно поэтому Артур решил привлечь ее на свою сторону. А мне сейчас ужасно стыдно из-за того, что я так долго не мог разглядеть ее истинную сущность.

Леди Эвелин похлопала сына по руке:

— Ничего страшного, дорогой. Теперь ты все понял, и это самое главное. Жаль только, что из-за этой женщины тебе пришлось столько страдать.

— Но чем дольше я нахожусь вдали от нее, тем яснее понимаю: пострадала в основном лишь моя гордость.

Джулиан посмотрел на Лео:

— Что еще от меня потребуется, кроме появления на публике живым и невредимым? Есть ли у нас какая-нибудь достоверная история для объяснения всего произошедшего?

— Вы должны говорить только одно: вам потребовалось время, чтобы оправиться от ран в безопасном месте, там, где люди, желающие вашей смерти, не могли вас найти.

Немного помедлив, Лео добавил:

— Можно сказать и о том, что мы таким образом предотвратили дальнейшие покушения на вашу жизнь.

— Все так и есть, — кивнул граф. — То есть я скажу чистейшую правду, только не буду называть имена моих врагов.

— Да, разумеется. — Лео улыбнулся. — Видите ли, я всегда склонялся к тому, что лучше всего говорить правду. Правда беспокоит врагов и вызывает любопытство у тех, кто захочет узнать больше. А таких любопытных будет вполне достаточно. Понимаете, о чем я?..

Граф с усмешкой кивнул:

— Да, конечно. А что с Энтони?..

— Мы постараемся держать сведения о нем в тайне, — продолжал Лео. — Однако не исключена возможность, что правда о нем все же выйдет наружу. Но не тревожьтесь за мальчика. Его хорошо охраняют.

Как только ужин закончился, мать Джулиана уехала, чтобы не возбуждать подозрений своими продолжительными или слишком частыми визитами к Уэрлокам. Джулиан был рад, что его сестры не приезжали к ним ужинать, потому что их постоянные приезды могли бы вызвать кое у кого удивление. Конечно, они помогали матери в благотворительности, но не слишком усердно, поскольку обе только что вышли в свет и были еще слишком молоды.

После недолгого разговора с графом в Голубой гостиной Лео тоже куда-то уехал. Джулиану было очень любопытно, чем Леопольд занимался ночами, однако он не расспрашивал — надеялся только, что кузен Хлои не предавался распутству, а все остальное, вероятно, государственная тайна. Одно только немного смущало Джулиана… Ведь Лео без малейших колебаний оставил его наедине с Хлоей. Было ясно, что этот человек вполне ему доверяет, а он, Джулиан, не оправдывал его доверие.

После ухода Лео граф подсел к Хлое, хотя и сознавал, что должен держаться от нее подальше.

— Вас тревожит мой дебют? — спросил он.

— Да, очень, — ответила она без колебаний.

— Но я ведь уже поправился и близок к полному выздоровлению, — заметил Джулиан. — Так что теперь мое здоровье не вызывает опасений.

— Меня не здоровье ваше тревожит, а ваши враги. — Хлоя попыталась улыбнуться. — Я прекрасно понимаю, вам больше не следует скрываться. И понимаю, что нам пора предпринять какие-то решительные действия, чтобы разоблачить ваших врагов. Но все-таки мне было бы гораздо спокойнее, если бы они думали, что им удалось с вами расправиться.

— Пожалуй, вы правы… — Граф тоже улыбнулся. — Но ситуация такова, что мы должны действовать, и с этим придется смириться. Лео уже собрал всю информацию, какую мог, и теперь нам следует что-то предпринять. Артур и Беатрис тотчас же поймут, что нам кое-что известно об их планах. Но они, конечно, будут считать, что еще сохранили некоторые из своих секретов, и нам следует этим воспользоваться. То есть мы можем застать их врасплох.

— Да, конечно, — кивнула Хлоя и вдруг тяжело вздохнула. — Знаете, я согласна с вашей матушкой. Трудно поверить, что одна лишь алчность способна толкнуть людей на такое. Ведь им для достижения своих целей придется убить троих… И неизвестно, сколько еще преступлений они могут совершить.

— Что касается Беатрис, то она, похоже, решилась на это только из жадности. А вот мой дядя… — Джулиан немного помолчал. — Полагаю, у него есть другие причины. Без жадности, безусловно, не обошлось, но думаю, его гложет чувство обиды, из-за того, что он не родился графом.

— Но в этом нет вашей вины.

— Да, разумеется. Но он-то считает, — что есть. И считает, что я мешаю ему добраться до того, что по праву должно принадлежать именно ему. Вам, наверное, трудно его понять, но он действительно так думает. И не только он… Многие младшие сыновья страдают от такой же обиды и зависти, хотя очень немногие из них прибегают к убийству, чтобы положить конец тому, в чем видят величайшую несправедливость.

Джулиан только сейчас заметил, что легонько теребит один из локонов Хлои. После того вечера в саду, когда он не успел ее поцеловать, он пользовался каждой возможностью, чтобы прикоснуться к ней. И при этом постоянно чувствовал, что хочет большего.

Эта женщина очаровывала его, интриговала, возбуждала. Каждый раз, когда она была рядом, ему хотелось обнять ее и поцеловать. И это ужасно беспокоило его и смущало. Голос разума твердил ему, что Хлое вполне можно доверять, но уязвленная гордость заставляла проявлять подозрительность. Кроме того, он по-прежнему не был уверен, что сможет когда-либо снова жениться.

— Вам следовало бы ударить меня, Хлоя. Я становлюсь слишком дерзким, — прошептал Джулиан, наклонившись к ее уху.

— В самом деле? Наверное, я должна сбросить вас с дивана и вылить вам на голову остатки вина, не так ли?

Джулиан рассмеялся, и от его теплого дыхания, защекотавшее ее ухо, Хлою тотчас пронзила дрожь желания. Ах какая же она дура!.. Ну почему она позволяет ему столь откровенно соблазнять ее? Ведь она прекрасно знает, как провел он последний год. И ей следовало бы как можно дальше держаться от него, избегать любого его прикосновения. Конечно, не исключено, что у него были вполне благопристойные намерения, но ведь она ничего не знала о его намерениях.

— Полагаю, вы могли бы применить силу. — Он поцеловал ямочку чуть пониже ее уха. — Ведь я все еще женат…

— Кому вы напоминаете об этом факте? Мне? Или себе?

«Если кто из мужчин действительно и имеет право забыть про свою жену, — подумала Хлоя, — то это, конечно же, Джулиан».

Он пожал плечами и пробормотал:

— Похоже, что напоминаю нам обоим.

— Я, милорд, никогда об этом не забывала. Ни на минуту.

— И все-таки не отталкиваете меня. — Он развернул ее к себе лицом и заглянул в глаза. — Почему же?

— Наверное, потому, что я…

Хлоя почувствовала, что краснеет, и почти шепотом проговорила:

— Потому что мне нравятся ваши поцелуи, хотя должна признаться, что сравнивать не с чем.

— А я должен признаться, что меня это радует. Хотя я прекрасно знаю, что мне не следует к вам даже прикасаться. Да, я знаю об этом, но все же думаю только о том, как бы еще раз вас поцеловать.

В следующее мгновение он прижался губами к ее губам, и Хлоя даже не попыталась отстраниться. Обвивая руками шею Джулиана, она ответила на его поцелуй. И ей вдруг почудилось, что тепло его губ распространяется по всему ее телу, до самых ног и даже до кончиков пальцев на ногах. Она наслаждалась теплом и наслаждалась чудесным запахом, исходившим от Джулиана, наслаждалась даже осознанием того, что его объятия и поцелуи заставляли ее забыть об осторожности и заглушали голос разума. Сейчас ей казалось, что так и следует поступить — протянуть руку и взять то, что тебе в данный момент хочется.

Джулиан чувствовал, что все сильнее возбуждается, и сам себе удивлялся. Хлоя была совсем неопытная, но каким-то непостижимым образом распалила его до безумия — даже Беатрис со всеми своими уловками не могла так быстро этого добиться. В какой-то момент, не в силах сдержать себя, он запустил руку в декольте голубого платья Хлои. Она затрепетала, и он тотчас же почувствовал, как отвердели соски от одного лишь прикосновения его пальцев. И наверное, он уже не смог бы остановиться, если бы в следующее мгновение не раздался зычный голос Лео:

— Выходит, так ты платишь нам за то, что мы спасли твоего сына?

«О Боже, только не это!» — промелькнуло в мыслях у Джулиана. Хлоя же вскрикнула и отскочила от него. Голос Лео подействовал на обоих как ушат ледяной воды, и оба в ужасе замерли. Наконец, собравшись с духом, Джулиан повернулся к человеку, которого уже начал, считать таким же хорошим и верным другом, как Эдгар. Металл в голосе Лео и сжатые кулаки явно свидетельствовали о том, что он с трудом сдерживается. И граф знал, что сам не проявил бы такой выдержки, если бы увидел, как кто-то лапает одну из его сестер.

Хлоя взглянула на своего кузена, потом — на Джулиана. Она чувствовала, что вот-вот разразится буря, и понимала, что должна что-то предпринять, чтобы ее предотвратить. В конце концов, она тоже виновата и должна как-то объяснить это кузену. Но как такое объяснить?

Не зная, что сказать, она пробормотала:

— Лео, но ведь это был всего лишь поцелуй.

Кузен смерил ее гневным взглядом.

— Целовать и тискать не одно и то же! — рявкнул он.

Хлоя вспыхнула и в раздражении проговорила:

— Поверь мне, я прекрасно это знаю. И еще знаю, что я взрослая женщина. Поэтому ты не имеешь права вмешиваться в мои дела. Все, что я делаю, тебя не касается.

— Ошибаешься, дорогая. Потому что ты незамужняя женщина, находящаяся под моим покровительством. И тебе следует с этим считаться.

Джулиан с удивлением смотрел на Хлою. Он никак не ожидал, что она начнет спорить с кузеном. Однако их спор мог вполне перерасти в ссору, а этого ни в коем случае не следовало допустить. Джулиан, главный виновник произошедшего, не мог допустить, чтобы люди, так много сделавшие для него, поссорились лишь потому, что он не сумел обуздать свою похоть.

— Как только все закончится и я освобожусь от своей жены, я женюсь на Хлое, — объявил граф.

Он думал, что сейчас, после этих слов, на плечи его обрушится ужасающая тяжесть, однако ничего подобного не случилось. Более того, он вдруг понял, что его нисколько не страшит перспектива нового брака. Разумеется, он мог бы легко перечислить причины, по которым ему не следовало вступать в новый брак, но сейчас ему почему-то не хотелось об этом думать. Напротив, он задумался о тех преимуществах, которые получит, взяв Хлою в жены. Ведь в результате у Энтони появится любящая мать, и уже одного этого было достаточно, чтобы не отказываться от такого брака. Но сначала следовало убедить Хлою и Лео, уставившихся на него в изумлении, что он действительно намерен сделать то, что сказал.

Тут Лео откашлялся и пробормотал:

— Что ж, если так, то я, пожалуй, не возражал бы.

— Прости, кузен, но я сомневаюсь, что именно от тебя это зависит, — в негодовании заявила Хлоя. — Черт подери, почему вы меня ни о чем не спросили?!

— Потому что я так решил, и этого вполне достаточно, — ответил Джулиан; почему-то ему вдруг захотелось позлить ее.

— Но я тоже имею право…

Тут Лео схватил ее за руку и потащил к двери.

— Ты что, собираешься выставить меня из комнаты?! — закричала Хлоя.

— Да, собираюсь, — подтвердил Лео, вытолкал кузину в коридор и запер дверь на засов.

— Немедленно впусти меня обратно, Лео Уэрлок! — в ярости завопила Хлоя.

— Прости, но это наше мужское дело, — последовал ответ.

Хлоя ударила в дверь ногой и прокричала:

— Когда закончите обсуждать мое будущее, не забудьте поставить меня в известность! Тогда я и сообщу вам, что обо всем этом думаю!

Снова ударив в дверь ногой, Хлоя направилась к лестнице. «У меня в комнате наверняка найдется несколько тяжелых предметов, которые можно запустить им в голову», — думала она, сжимая кулаки. У себя в комнате она немного остыла и попыталась обдумать сложившуюся ситуацию.

«Конечно, я сама во всем виновата, — сказала себе-Хлоя. — Если бы смогла подавить свою глупую влюбленность в Джулиана, не пришлось бы сейчас решать эту проблему». Но тут ей вдруг пришло в голову, что она скорее всего ответила бы согласием, если бы Джулиан сделал ей предложение, если бы не заявил, что сам так решил.

Да, она не возражала бы против такого брака. Она с радостью стала бы женой Джулиана, но не таким образом. Ей хотелось от него большего, чем одного лишь желания переспать, но каких-либо признаков, указывающих на более глубокие чувства, она, к сожалению, не заметила. А если так, то их жизнь в браке могла бы стать мучением для обоих.

Но с другой стороны, если она действительно выйдет замуж за Джулиана, то станет настоящей матерью Энтони. И тогда уже ничто не разлучит ее с мальчиком. Но Хлоя тут же выбросила эту мысль из головы. Нет, она ни за что не сможет принять такое решение — даже из-за Энтони. Она согласится выйти замуж за Джулиана лишь при одном условии: если он проявит нечто большее, чем просто желание затащить ее в постель. Джулиан должен доказать, что испытывает еще какое-то чувство, кроме страсти. При этом собственная репутация не имела для нее особого значения, так как ее по-настоящему не принимали в обществе, после того как мать от нее отказалась. И если бы не поддержка Лео, то перед ней были бы закрыты все двери.

Да, она ни в коем случае не допустит, чтобы Джулиан женился на ней лишь из благородных побуждений — из желания сохранить ее доброе имя. Однако ни он, ни кузен ее слушать не станут, поэтому она должна что-то придумать, должна сделать так, чтобы они не смогли вершить ее судьбу.

Мужчины уставились на дверь, когда разъяренная Хлоя ударила в нее ногой. Ее гнев почему-то развеселил Джулиана, и он с трудом удержался от смеха. Когда же Хлоя наконец удалилась, он снова посмотрел на Лео и со вздохом уселся в кресло; теперь ему предстояло как-то объяснить свое поведение.

— Что, уже передумал? — Лео еще больше помрачнел. — Не собираешься ли сказать, что не желаешь жениться на моей кузине?

— Нет, не собираюсь. Я непременно женюсь на ней, как только освобожусь от Беатрис. Клянусь.

Теперь, когда решение было принято, Джулиан ясно видел, сколько преимуществ сулила женитьба на Хлое.

— Но я, конечно же, сознаю, что подорвал твое доверие ко мне.

— Только касательно моей кузины, — пробурчал Лео и направился к столику, где стоял графин с бренди. — Впрочем, я тоже виноват. Мне следовало раньше заметить все то, что происходило на моих глазах. Ведь я же видел, как Хлоя смотрела на тебя. — Лео протянул Джулиану бокал бренди. — Да и ты на нее таращился. Да, я все видел, но меня это совсем не беспокоило. Очевидно, я просто не желал об этом думать, хотя должен был хоть на минуту задуматься. Теперь-то я понимаю, что ни в коем случае не должен был оставлять вас вдвоем.

Граф вздохнул и пробормотал:

— И все же мне следовало держать себя в руках…

Леопольд вдруг рассмеялся, и Джулиан взглянул на него с удивлением. Лео же сделал глоток бренди и проговорил:

— Да, согласен. Конечно, тебе следовало держать себя в руках. Но я не могу возлагать всю вину лишь на тебя. Если я и виню тебя, то лишь отчасти. Я должен был лучше выполнять свои обязанности опекуна, каковым себя считал. Мне следовало обращать больше внимания на то, что происходило у меня под носом.

Лео немного помолчал, потом вдруг сказал:

— Но я полагаю, ты будешь хорошо с ней обращаться.

Хотя это было скорее утверждение, чем вопрос, Джулиан кивнул:

— Да, разумеется. Я сдержу брачную клятву. А то, что случилось с Беатрис…

Он умолк, пытаясь подобрать слова.

— Я вовсе не думаю, Джулиан, что ты начнешь распутничать, если женишься на Хлое. Ведь она никогда не поступит так, как поступила Беатрис. Более того, я даже не считаю, что ты сейчас женат, хотя закон утверждает обратное. В сущности, твой брак давно распался. Остается только ждать, когда ты разрубишь этот узел раз и навсегда. А это может случиться в любой момент, как только ты сам того пожелаешь. Дело в том, что я нашел двух мужчин, которые могут поклясться, что твоя жена была их любовницей до того, как вышла за тебя замуж. Понимаю, что это было бы очень неловко для тебя, но так проще всего признать твой брак недействительным.

— Ничего страшного, — проворчал граф. — Полагаю, что главное для меня — избавиться от Беатрис как можно быстрее. Так что придется немного потерпеть. К тому же уверен, что она обманула не только меня. Вероятно, эта женщина множество раз разыгрывала из себя девственницу, поэтому ничего удивительного, что я не сумел определить… — Граф умолк, заметив, что Лео хмурится. — Я что-то не так сказал?.. В чем дело?

— Девственность… — пробормотал Лео. — Мне очень неприятно это говорить, но, боюсь, мы должны доказать, что Хлоя ее сохранила.

— Но я ведь не… Мы не…

Граф явно смутился.

— Я знаю, — кивнул Лео. — Но я сейчас вспомнил об Энтони. Многие думают, что Энтони — ребенок ее покойной сестры, но некоторые шепчутся — мол, очень может быть, что это ребенок самой Хлои. Если ты на ней женишься, этот слух может разрастись и дать кое-кому возможность усомниться в законности вашего брака.

Джулиан выругался вполголоса, а Лео продолжил:

— И даже если невозможно доказать, что Хлоя — его мать, слух никогда не умолкнет и будет преследовать Хлою и Энтони до конца жизни. Думаю, что Артур непременно за это ухватится. Но не можем же мы всем и каждому доказывать, что Хлоя — девственница.

— Обойдемся без этого, — заявил граф. — Нам только нужно получить официально свидетельство, что она никогда не рожала. А я до свадьбы не…

— Хочешь сказать, не прикоснешься к ней? Но ты ведь теперь помолвлен. Ты дал слово, что женишься на ней, как только сможешь. И вас влечет друг к другу. Ты же не святой, чтобы соблюдать целибат до свадьбы? Я бы на твоем месте точно не стал.

— Я знаю, что помолвлен, — ответил граф. — Но не уверен, что Хлоя думает так же.

— Не беспокойся, это пройдет. Тебе только нужно убедить ее в том, что ты действительно решил на ней жениться. — Джулиан хотел что-то сказать, но Лео остановил его, вскинув руку. — Не надо шептать ей слова о вечной любви, если ты этого не чувствуешь, но ты должен убедить ее в том, что испытываешь нечто большее, чем сладострастие. В нашей родовой истории многие семьи пострадали от неудачных браков. Хорошо складывались судьбы только тех, кто вступал в брак не по принуждению, а также не из-за одной лишь похоти или же какой-либо выгоды. Только в этом случае все складывалось удачно и наши способности не разъединяли супругов и не отдаляли детей от родителей.

— Ах да, ее необычный дар… — пробормотал Джулиан. — Но как ни странно, меня это совсем не тревожит. Вероятно, потому, что я не очень-то верю в подобные пещи. Но даже если она действительно обладает такими способностями, для меня это ничего не изменит. И уж конечно, я никогда не повернусь спиной к нашим детям, если Господь наградит их каким-либо из ваших талантов.

— Рад это слышать, — отозвался Лео. — Но было бы неплохо, если бы ты все же поверил в особый дар Хлои. Дай слово, что примешь к сведению ее предупреждение, если оно последует. Если, к примеру, ты пожелаешь ехать в одном направлении, а она скажет, чтобы ехал в другом, выполни ее просьбу. Хлоя всегда права в своих предвидениях. Можешь называть это даром или простой интуицией — но прислушивайся к тому, что она говорит.

— Да, хорошо. Даю слово, — тут же ответил граф. — Ведь иначе как объяснить тот факт, что она нашла меня в переулке, когда я нуждался в помощи?

— Но этих… э-э-э переулков больше не будет? — осведомился Лео.

— Это я тоже могу обещать. Если я женюсь на Хлое, мне не потребуются любовницы. Что же касается моего поведения в последний год… — Джулиан сокрушенно покачал головой. — Это было какое-то безумие.

— Я прекрасно тебя понимаю, — кивнул Лео. — Более того, ты слишком долго хранил верность Беатрис, и это свидетельствует в твою пользу. Большинство мужчин поступили бы иначе — особенно после того как жена завела первого любовника. Поверь, я бы не говорил с тобой так откровенно, если бы считал тебя по-настоящему женатым мужчиной, а не человеком, связанным узами брака с женщиной, добивающейся смерти своего супруга. И уж конечно, не пил бы с тобой бренди.

— Хочешь сказать, что постарался бы свернуть мне челюсть?

— Непременно постарался бы.

Лео усмехнулся и, посмотрев на дверь, тихо сказал:

— А теперь нам нужно решить, кто скажет Хлое, что ее придется осмотреть.

Джулиан тоже посмотрел на дверь и тяжко вздохнул. Говорить с Хлоей о том, что ей придется согласиться на медицинское обследование, чтобы доказать свою невинность, не слишком хорошее начало совместной жизни.

— Только надо ей объяснить, что это делается ради Энтони. Чтобы обезопасить его права как моего наследника, — снова вздохнув, пробормотал граф.

— Непременно надо объяснить, что только ради Энтони, — согласился Лео. — Иначе она просто-напросто прикончит нас обоих.


Глава 9


Сидя в карете, катившейся по улицам в сторону элегантного особняка Уинглингтонов, Хлоя молча смотрела в пол. Все еще испытывая смущение из-за обследования, которому подверглась всего несколько часов назад, она не могла смотреть ни на Лео, ни на Джулиана, сидевших напротив. Она прекрасно понимала необходимость подобного обследования, но вспоминать о том, что пришлось сегодня перенести, было ужасно неприятно.

В очередной раз вздохнув, она посмотрела в окно, но тут же снова уставилась в пол. Проходить подобное освидетельствование было унизительно во многих отношениях. Ее невинность была юридически зафиксирована на бумаге двумя докторами и акушеркой, и документ этот в случае необходимости мог быть предъявлен третьим лицам для прочтения. В течение всего обследования она твердила себе, что делается это исключительно ради Энтони, и, возможно, только поэтому, она не сбежала из медицинского кабинета.

А теперь она ехала на бал, где ей предстояло мило улыбаться и болтать как ни в чем не бывало. Но хуже всего то, что там она могла увидеть леди Беатрис Кенвуд, все еще имевшую права на Джулиана. «Часто ли приходится женщинам встречаться с женами своих женихов?» — думала Хлоя. Ей вдруг пришло в голову, что никогда еще она не переживала столь трудный день, как этот. Пожалуй, лишь последние мучительные часы у постели умирающей сестры могли сравниться с тем испытанием, которому она сегодня подверглась.

Украдкой взглянув на своих спутников, она вдруг с удивлением поймала себя на том, что улыбается. Казалось, что и Джулиан, и кузен испытывали такую же неловкость, что и она. А ведь ей не приходило до этого даже в голову, что мужчины, заставившие ее пройти столь унизительную процедуру, будут как-то по этому поводу переживать. И как ни странно, их смущение немного ее приободрило, она вздохнула свободнее. И конечно же, ее радовало то обстоятельство, что Энтони стал законным наследником Джулиана. Кроме того, теперь уже можно было не опасаться, что Джулиан, усомнившись в ее целомудрии, потребует перед свадьбой каких-либо доказательств.

«Да, наверное, все не так уж плохо, — сказала себе Хлоя. — Теперь осталось лишь вытерпеть бал у Уинглингтонов и этот тяжелый день закончится». Она терпеть не могла подобные светские сборища, а нынешний бал мог стать наихудшим из всех. Джулиан собирался объявить, что он жив и здоров, и не было ни малейших сомнений в том, что после этого Артур и Беатрис возобновят охоту на него. Оставалось лишь выяснить, когда именно и каким образом враги Джулиана начнут снова его преследовать.

Еще одну неловкость создавал тот факт, что ее, Хлою, сопровождал на бал женатый мужчина, и только присутствие Лео могло в какой-то степени смягчить неловкость, хотя было ясно, что пересуды непременно последуют. Поначалу все внимание, конечно же, будет приковано к Джулиану, и главной темой разговоров станет его чудесное воскрешение из мертвых. Но Хлоя знала: рано или поздно кто-нибудь вспомнит, что она вошла в зал вместе с ним, и уж тогда начнутся разговоры о том, какое место в его жизни она занимает. Сплетни почти наверняка распространятся по всему Лондону, и она ждала этого с содроганием.

Наконец карета остановилась, и Джулиан помог ей выбраться наружу. Хлоя до сих пор сомневалась, что они поступили разумно, решив, что граф будет исполнять роль ее сопровождающего на балу. Но Джулиан настаивал, а Лео поддержал, хотя все это выглядело как явный вызов Артуру Кенвуду и пощечина леди Беатрис. Хлоя не испытывала страха, так как знала, что спутники ее защитят, но все же ей очень не хотелось стать объектом пристального внимания жены Джулиана и его дяди. Увы, с этим приходилось мириться, поскольку она являлась самой непосредственной участницей всех событий. И даже если бы она сейчас осталась дома, Артур все равно вскоре выяснил бы, сколь значительную роль ей довелось сыграть во всем этом деле.

Они поздоровались с хозяином и хозяйкой бала, и Хлоя ощутила, как напряглись мышцы на руке Джулиана. Пухленькая леди Уинглингтон уставилась на графа со страхом и изумлением, но все же заставила себя улыбнуться. Когда же объявили имя Джулиана, в бальном зале на несколько мгновений воцарилась гробовая тишина. Потом все заговорили ужасно громко, и стало ясно, что сейчас начнутся бесконечные расспросы и пересуды. Хлоя очень надеялась, что в этом шуме никто не расслышит ее имя, но надежды ее не оправдались — она почти тотчас же заметила, что некоторые из гостей поглядывают на нее с любопытством.

Джулиан в очередной раз взглянул на Хлою, стоявшую рядом с его матерью и сестрой Филиппой. Ему еще предстояло поговорить с ней о той пытке, которой она себя подвергла ради наследственных прав Энтони. К его удивлению, процедура оказалась мукой и для него самого. Несколько раз приходилось ему заставлять себя сидеть спокойно и ждать — ужасно хотелось броситься в спальню Хлои и избавить ее от этого унизительного обследования. И только сознание того, что Лео тоже страдал, служило хоть каким-то утешением.

Возможно, было бы легче сделать вид, что ничего такого не происходило, но Джулиан знал: это стало бы непоправимой ошибкой. Он не сомневался, что Хлоя в какой-то момент могла бы задаться вопросом: а не потому ли подверг он ее осмотру, что хотел убедиться в ее невинности? Он очень не хотел, чтобы у нее возникали подобные мысли, тем более что она дала согласие выйти за него замуж. Хотя они с Лео считали, что их помолвка уже состоялась, им еще предстояло услышать мнение самой Хлои.

— Как приятно снова видеть тебя здоровым. Ты совершенно поправился? Почему же ты ничего мне не сообщил?

Услышав этот голос, Джулиан вздрогнул и, чуть помедлив, повернулся лицом к дяде. Артур Кенвуд, довольно красивый мужчина, был на пятнадцать лет старше Джулиана. Фигура у него была безупречная, и одежда сидела на нем идеально. Серые стальные глаза дяди смотрели на Джулиана вопросительно, и чувствовалось, что Артур пытается скрыть свое разочарование. Рядом с ним, изображая радостное волнение, стояла Беатрис, то и дело прижимавшая к глазам изящный кружевной платочек. Она вела себя так, словно всегда была верной и любящей женой, и Джулиану ужасно хотелось учинить над ней расправу прямо здесь, в большом зале. Но он ни разу и пальцем ее не тронул, даже в порыве гнева, поэтому и сейчас не мог себе этого позволить. Мужчин, которые били женщин, граф считал слабыми и трусливыми. И он твердо решил, что сам никогда до такого не опустится.

Многие из гостей поглядывали на них с любопытством, и Джулиана подобный интерес со стороны присутствующих раздражал, но в то же время забавлял. В обществе уже довольно давно ходили слухи о том, что он рогоносец, и теперь весь зал, судя по всему, ждал скандальной развязки. Сам Джулиан не собирался устраивать скандал, но почти не сомневался, что Беатрис с Артуром приложат максимум усилий, чтобы позабавить гостей отменным спектаклем.

— Как ты мог, Джулиан?.. — Беатрис снова поднесла к глазам платочек. — Ведь мы уже оплакивали тебя…

— Оплакивали? — Он едва удержался от улыбки. — Мне почему-то трудно представить, что ты способна кого-либо оплакивать.

Карие глаза Беатрис сверкнули яростью, но она тут же взяла себя в руки. С упреком взглянув на мужа, она проговорила:

— Конечно, я оплакивала тебя, Джулиан. Несмотря на все унижения, которым я из-за тебя подвергалась весь прошедший год, ты все еще мой муж.

Джулиан окинул ее взглядом и посмотрел на дядю.

— Вероятно, мне следует благодарить тебя за то, что утешал мою обезумевшую от горя вдову. А впрочем… Ты ведь уже утешал Беатрис и до этого, когда ее бросил жестокий, равнодушный муж, разве не так?

— Не следует так шутить, племянник, — ответил Артур, даже не взглянув на Беатрис. — Ты должен проявлять хоть немного уважение к своим близким.

— Я очень уважаю своих близких. Моя мать и сестры понимают, почему я был вынужден лечить раны, скрываясь. И они простили мне обман. А теперь, если позволите… — Джулиан отвернулся, но тут же снова взглянул на дядю и жену. — Да, совсем забыл… Очевидно, я скоро вернусь в Колинзмур. Будет лучше, если ты, дядя, и ты, Беатрис, уберетесь оттуда. И из Кенвуд-Хауса — тоже. Я не желаю, чтобы вы и ваши люди оставались в каком-либо из моих домов. Исключение составляет тот, который я подарил Беатрис. Это небольшой домик в Кенте. Мой новый поверенный проконтролирует, чтобы вы, уходя, ничего лишнего не прихватили.

— Ты не можешь выкинуть меня из нашего общего дома! — закричала Беатрис, уже не пытаясь сдерживать ярость. — Что подумают в обществе, если ты выгонишь свою жену на улицу?!

— Подумают, что я наконец-тообразумился. Но ты не расстраивайся, Беатрис: не сомневаюсь, что твое приземление будет очень мягким.

Джулиан поспешил отойти, пока не сказал лишнего. И пока симпатии окружающих были на его стороне. Его дядю и жену многие недолюбливали, но Джулиан знал, что если не сумеет держать себя в руках, то может лишиться поддержки тех, кто ему сочувствовал. Ему ни в коем случае не следовало прилюдно обвинять жену и дядю в том, что они пытались его убить. А вот то, что он выгнал этих двоих из дома, не вызовет нареканий, поскольку все знали, что Беатрис ему неверна. Более того, многие понимали, что именно из-за этого он год назад оставил жену и пустился во все тяжкие.

У двери, ведущей в сад, он увидел Эдгара. Тот похлопал себя по карману, и Джулиан расплылся в улыбке. Он знал, что во внутреннем кармане приятеля хранится изящная серебряная фляга, наполненная отличным бренди. Глоток спиртного — вот что сейчас могло его успокоить и поднять настроение.

Граф последовал за другом в освещенный факелами сад, и Эдгар, протянув ему флягу, заявил:

— Я ожидал, что у вас возникнет грандиозная перепалка, когда вы встретитесь. Однако, как ни странно, обошлось…

— Они не были в этом заинтересованы. — Джулиан поморщился и, сделав большой глоток, вернул флягу Эдгару. — Беатрис могла бы устроить громкий скандал, но дядя держит ее на коротком поводке. Дорогому дядюшке Артуру невыгодно привлекать внимание к нашим с ним отношениям. Правда, я не понимаю, почему он скромничает, ведь в обществе знают, что он любовник моей жены. Так что никто и не ждет, что мы будем вести себя как любящие друг друга родственники.

— Да, верно. Но следует соблюдать приличия, — заметил Эдгар.

— Интересно, что будут болтать теперь, после того как я выгнал обоих из своего дома.

— Они могут покинуть бал пораньше, чтобы вернуться в Колинзмур и обобрать тебя до нитки.

— Им это трудно будет сделать, потому что там их уже ждут мои люди. Сегодня утром меня известили, что слуги с радостью их встретили. Возможно, дядюшка и Беатрис, приехав в Колинзмур, обнаружат, что их багаж уже упакован и готов к отправке.

Эдгар рассмеялся, потом сказал:

— Но Артур придет в ярость…

— Да, знаю. И надеюсь, что в ярости допустит какую-нибудь ошибку.

— Уж не хочешь ли ты схватить его при попытке убить тебя? До сих пор это не удавалось. К тому же он старается все делать чужими руками.

Джулиан пожал плечами:

— Пока у нас нет против него ничего такого, что могло бы стать основанием для привлечения к суду. Поэтому нам надо хоть как-то припереть его к стене.

— Значит, война?

— Да, война. — Джулиан нахмурился. — Правда, я не знаю, как далеко он пойдет. Конечно, у нас достаточно людей, чтобы защитить всех, но и Артур может многих переманить на свою сторону. Но у нас нет выхода. Пора с этим заканчивать.

— Да, действительно пора. — Эдгар снова протянул ему флягу. — А что прекрасная Хлоя? Дала согласие выйти за тебя замуж?

Джулиан сделал еще один глоток, потом пробурчал:

— Нет, пока не дала. И после того что ей пришлось сегодня пережить, возможно, уже никогда не даст.

— Успокойся, Джулиан. Не надо отчаиваться. Да, это ужасно неприятная процедура, но с другой стороны… Хлоя достаточно умна, чтобы понимать ее необходимость. Думай она иначе, вряд ли согласилась бы на это, не так ли? Но тебе, конечно же, придется пустить в ход все свое обаяние, чтобы добиться своего.

— В какой-то момент мне казалось, что я уже добился… — со вздохом пробормотал граф.

— Нет, это была всего лишь похоть, — возразил Эдгар. — Причем похоть взаимная. Поверь, ты бы не скомпрометировал ее, если бы она сама этого не захотела. Наверное, для многих женщин этого было бы вполне достаточно, поскольку наградой являлся граф Колинзмур, но только не для Хлои.

— Поэтому тебе следовало бы… Знаю-знаю, — перебил Джулиан. — Но я не собираюсь говорить ей о любви, которой не чувствую.

— Никто тебя об этом и не просит. Но она же тебе нравится, разве нет? И ты ведь доверяешь ей?

— Да, конечно. И меня не пугает ее странный дар, а также то, что он может передаться нашим детям. Но любая женщина ждет, что мужчина будет за ней ухаживать, а я…

— Совершенно не обязательно. Хлою вполне устроит, если ты все объяснишь ей и скажешь, что во всем ей доверяешь. Я знаю ее много лет. Поверь, в ней нет глупого романтизма. И я почти уверен, что она не откажет тебе. Она не хочет только одного: выходить замуж за человека, единственная цель которого — переспать с ней. Уверен, что Лео рассказал тебе, как плохо такие браки заканчиваются в их роду. Хлоя тоже это знает, и поэтому ей нужно гораздо больше, чем просто похоть, иначе она сделает все от нее зависящее, чтобы расторгнуть вашу помолвку. И если она действительно этого захочет, то наверняка добьется своего.

Джулиан кивнул и, вернув Эдгару флягу, пробормотал:

— Что ж, тогда пойду за ней ухаживать. Думаю, мне удастся доказать ей, что она мне нравится и что я ей доверяю. Видишь ли, у меня есть еще один козырь в рукаве.

— Какой же именно?

— Если она выйдет за меня замуж, то не потеряет Энтони.

— Используешь сына, чтобы склонить ее к браку?

— И глазом не моргну, — ответил Джулиан и сам себе удивился.

Удивился собственной решимости во что бы то ни стало жениться, хотя еще совсем недавно убеждал себя, что больше никогда этого не сделает.

Леди Эвелин, весь вечер наблюдавшая за сыном, заметила, как он отошел от Артура и Беатрис и присоединился к своему другу Эдгару. Взглянув на парочку, пытавшуюся убить Джулиана, она невольно поежилась. Хорошо зная обоих, она видела под масками вежливости лютую ненависть. Было ясно, что Джулиан привел в исполнение свою угрозу и велел им убираться из Колинзмура.

— Похоже, что до настоящего момента я не верила по-настоящему, что брат моего мужа и жена моего сына действительно желали смерти Джулиану, — пробормотала она, взглянув на Хлою.

— В это и впрямь трудно поверить, — согласилась та. — Когда размышляешь об их мотивах, то понимаешь: на свете немало таких же людей, как они, но далеко не все из них способны на убийство. Надо покончить с этим делом как можно быстрее, вменив им в вину попытку убить Джулиана. Полагаю, что это единственный способ сохранить в тайне все остальные преступления Артура.

— Да, наверное, — кивнула графиня. — Мне бы очень не хотелось, чтобы имя Кенвудов было запятнано. И все же мне не нравится, что Джулиан предстает в роли некоего жертвенного агнца во имя избавления нашей семьи от позора.

Хлоя погладила леди Эвелин по плечу.

— Не забывайте и о том, что он защищает честь всех тех, кого уже нет в живых. А государственная измена, — Хлоя понизила голос, — это преступление, которое может опозорить имя Кенвудов на многие века.

— Кажется, к нам идет леди Марстон. Какая встреча, сучье вымя! — Леди Эвелин улыбнулась. — Помнится, вы так сказали, когда выбегали тогда из Голубой гостиной. Замечательное ругательство, хотя и ужасно грубое.

— Да, конечно… — Хлоя немного смутилась. — Видите ли, я услышала это выражение на конюшне и…

— О, вот и леди Марстон! — Графиня расплылась в улыбке. — Миледи, позвольте представить вам мою компаньонку мисс Хлою Уэрлок.

Остановившаяся перед ними полная пожилая дама поднесла к глазам лорнет и принялась рассматривать молоденькую собеседницу графини.

— Она пришла с вашим сыном, не так ли? — сказала наконец толстуха. — Уэрлок, говорите? Вы похожи на Хелену Каммингс. Я знала эту девушку много лет назад.

— Это моя мать, — ответила Хлоя. — Она вышла замуж за сэра Джорджа Уэрлока, который умер семь лет назад.

— Я слышала, — кивнула леди Марстон. — Его сбросила лошадь.

— Да, верно, — со вздохом кивнула Хлоя.

Она тогда пыталась предупредить отца, но он не стал ее слушать. Она до сих пор гадала, почему отец не прислушался к предупреждению. Возможно, потому, что с безразличием относился к собственной жизни. И в этом она винила свою мать.

— Отец был очень хороший человек, — добавила Хлоя, снова вздохнув.

— Да, пожалуй, — согласилась пожилая дама. — Только он женился не на той женщине. Не хочу вас обидеть, дорогая, но Хелена была ужасно избалованной девицей. Вечно была всем недовольна и думала всегда только о себе самой.

Хлоя молча кивнула. На подобное заявление не стоило реагировать. Но все же эта пожилая дама вела себя довольно странно. Хотела обидеть собеседницу, но при этом уверяла, что не высказывалась о ее матери крайне неуважительно. Если бы Хлоя любила свою мать, то наверняка нашла бы для нее какое-то оправдание. Но увы, жизнь сложилась так, что оправданий для матери у нее не находилось.

— Почему вы приехали с лордом Кенвудом? — неожиданно спросила леди Марстон.

— Не надо об этом, Мирабелла, — запротестовала леди Эвелин, но дама, не обращая на нее внимания, продолжала сверлить Хлою своими маленькими темными глазками.

— Я приехала еще и с моим кузеном и опекуном лордом Леопольдом Уэрлоком, миледи, — ответила Хлоя.

— Очень пикантно… — Леди Марстон покосилась на графиню. — Вы, конечно, очень рады, что мальчик жив и здоров?

— Безмерно рада, — ответила Эвелин. — Надеюсь, что и впредь так будет.

Толстуха немного помолчала, потом вдруг выпалила:

— Надо бы нанять кого-нибудь, чтобы пристрелили этого его дядю вместе со шлюхой, на которой глупый мальчишка женился.

Хлоя и леди Эвелин вытаращили глаза на собеседницу, но леди Марстон удалилась так же внезапно, как и появилась.

— По крайней мере мы теперь знаем, что некоторые уже подозревают Артура и Беатрис, — сказала наконец Хлоя. — Полагаете, леди Марстон поделилась с кем-нибудь своим мнением?

— Не с кем-нибудь, а со многими, — ответила графиня. — Надеюсь только, что те, кому она это сказала, поверили ей по-настоящему. Правда, не могу понять, откуда она все знает…

— Возможно, не знает, а только догадывается, — сказала Хлоя. — Впрочем, это не важно. Достаточно одной упрямой женщины, высказывающей свое мнение.

Улучив момент, Хлоя удалилась в дамскую комнату, где надеялась отдохнуть от толпы и собраться с мыслями. Следовало признать, что бал все-таки принес ей некоторое удовлетворение. Слухи, уже явно распространявшиеся среди гостей, были явно не в пользу Артура и Беатрис. Удивляло лишь то, что эта парочка по-прежнему держалась вместе, причем оба делали вид, что ничего особенного не происходит.

Едва Хлоя подумала о том, что было бы неплохо подойти к парочке поближе, чтобы получше разглядеть пресловутую Беатрис, как чуть не столкнулась, с этой женщиной у входа в дамскую комнату. Леди Беатрис действительно была настоящей красавицей. Высокая, с пышными формами, она наверняка вызывала восхищение у большинства мужчин. У нее были большие карие глаза с оттенком зелени, чувственные губы и густые золотистые кудри. Пристально посмотрев на Хлою, леди Беатрис проговорила:

— Вы та самая женщина, что явилась с моим мужем, не так ли?

Столь неожиданное обращение заставило Хлою осмотреться. Дамская комната хотя и не была переполненной, но все же не пустовала. Кроме них с леди Беатрис тут находились еще три женщины, поправлявшие свои прически или платья. То есть место было не самое подходящее для спора. Хлоя боялась, что скажет лишнее, если эта женщина ее разозлит.

— Я приехала с лордом Уэрлоком, моим кузеном и опекуном. А ваш муж, — это слово почему-то показалось ей неприятным, — просто сопровождал нас.

— Но вы вошли с ним под руку.

— Он стоял ближе к карете, когда я из нее выходила.

По выражению лица Беатрис было ясно: она уже сделала вывод о месте Хлои в жизни ее мужа, и ничто не могло это мнение изменить. После всех измен этой женщины возмущение ее представлялось Хлое верхом ханжества. Вероятно, это соответствовало той роли, которую Беатрис сейчас играла, — роли покинутой, униженной жены. Взглянув на стоявших неподалеку женщин — те с любопытством прислушивались, — Хлоя поняла, что Беатрис очень даже глупа, если считала, что ей кто-нибудь верил.

— Я знаю, что это вы со своим кузеном прятали его от меня, — заявила Беатрис. — Как смеете вы отбивать мужа у любящей жены?

— Любящей? Что ж, вероятно, вас можно так назвать, поскольку ходят слухи, что вы действительно весьма любящая дама, хотя любите вовсе не своего мужа.

Беатрис размахнулась и ударила Хлою по щеке. Звон пощечины заглушил хихиканье зрительниц. Хлое же понадобилась вся сила воли, чтобы не свернуть кулаком прелестный носик графини. Уставившись на Беатрис неподвижным взглядом, она вдруг ощутила, как по спине ее пробежал знакомый холодок. И тотчас же вместо красивого лица Беатрис, пылавшего от гнева, она увидела череп. Череп с еще сохранившейся модной прической графини и с ее телом. Но все же это был череп. А вокруг шеи женщины обвивалась толстая веревка.

— Что вы таращитесь на меня так? — В голосе Беатрис прорезались визгливые нотки. — Может, это от глупости?

Пока Хлоя пыталась освободиться от своего видения, Беатрис снова подняла руку для удара, но в тот же миг ее запястье обхватила рука в черной кружевной перчатке. Рядом с Беатрис внезапно появилась леди Марстон, смерившая ее недобрым взглядом.

Повернув голову в сторону остальных женщин, пожилая дама отчетливо проговорила:

— Вы трое — вон отсюда.

Ни слова не сказав, три женщины поспешно покинули комнату. Толстуха же взглянула на Хлою и спросила:

— Она вас ударила?

— Имею полное право! — заявила Беатрис. — Потому что она хочет отбить у меня мужа!

Она попыталась высвободить руку, но безуспешно.

— Не болтай глупости, девочка. — Леди Марстон презрительно фыркнула. — Ты же сама не веришь, что способна ввести кого-либо в заблуждение. Или у тебя и впрямь нет мозгов? — Она толкнула Беатрис к двери. — Прочь отсюда! Может, найдешь там какого-нибудь красавца, перед которым еще не раздвигала ноги.

Беатрис в ярости взглянула на леди Марстон, но все же удалилась. Хлоя направилась к кувшину с розовой водой, стоявшему на мраморной столешнице, и осторожно смочила щеку. Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы понять: на щеке будет синяк. Хлоя вздохнула и повернулась к пожилой даме, а та нахмурилась и спросила:

— Почему ты ей это позволила?

— Просто не ожидала…

— Но ты, похоже, и не собиралась ей отплатить, — заметила леди Марстон.

— Верно, не собиралась. Если бы я сломала ее курносый носик, то сама стала бы объектом скандала. А мне это ни к чему.

Вопросительно взглянув на собеседницу, Хлоя добавила:

— Я сейчас выйду, если вам нужно уединиться.

— Нет-нет, я вовсе не для этого сюда пришла, — сказала леди Марстон. — Просто заметила, что эта гадина сюда вошла, поэтому последовала за ней.

— О, спасибо вам, что вступились за меня.

— Не стоит благодарности. Что ты видела?

— Прошу прощения…

— Перестань, девочка. Я кое-что знаю об Уэрлоках и Бонах. И знаю, что вы обладаете особыми талантами. А только что, когда ты стояла и ничего не делала, чтобы помешать этой стерве ударить тебя во второй раз, я заметила твой отрешенный взгляд. У тебя было видение?

— Леди Марстон, у вас к Беатрис личная неприязнь? Может; она как-то обидела вас?

— Просто не переношу эту шлюху, прикидывающуюся благородной дамой, вот и все. Или тебя интересует, не переспала ли она с моим мужем? — Леди Марстон рассмеялась глубоким грудным смехом. — Нет, девочка. Мой Гарольд больше любит лошадей, чем женщин. Но когда-то он проявлял ко мне интерес и даже подарил мне чудесных детей. Их у меня семеро, и мне этого вполне достаточно. Итак, что же ты видела?

Хлоя вздохнула.

— Чтобы вам было что рассказывать на следующем приеме?

— Нет, ошибаешься, — ответила леди Марстон с ласковой улыбкой. — Поверь, я умею хранить тайны. И я действительно кое-что знаю про твоих родственников. Даже дружу с некоторыми из них. И отец мой дружил с ними. Так что же ты видела, девочка?

Хлоя поняла, что пожилая дама от нее не отстанет, и, собравшись с духом, проговорила:

— Я видела череп с волосами и телом леди Беатрис. Она скоро умрет. Еще я видела толстую веревку у нее на шее. Возможно, именно так она найдет свою смерть.

— Так вот почему ты побледнела, — отозвалась леди Марстон. — Да, не слишком приятное зрелище. Радостное, но не слишком приятное…

— Вы уверены, что у вас нет личных счетов с этой женщиной? — спросила Хлоя.

— Личных — ни в коем случае. — Леди Марстон усмехнулась. — Но дело в том, что Кенвуды очень хорошие люди. Кроме негодяя Артура, разумеется. Так вот, Кенвуды не заслуживают того, что пытаются сделать с ними этот человек и его подстилка. Кроме того, я хотела бы избавить от этой парочки мою подругу Милдред Кенвуд. Вот, собственно, и все.

Хлоя хотела что-то сказать, но в этот момент леди Марстон резко развернулась и вышла из дамской комнаты. Пожав плечами, Хлоя снова посмотрела в зеркало. Щека уже потемнела, и на ней обозначился синяк.

— Что ж, тем лучше, — сказала Хлоя с улыбкой. — Теперь у меня появился прекрасный предлог, чтобы немедленно отправиться домой.


Глава 10


— Беатрис не имела права даже прикасаться к тебе.

Хлоя молча пожала плечами. Джулиан же, сидевший в карете напротив нее, внимательно рассматривал ее щеку. К счастью, они с Лео безо всяких возражений согласились немедленно отвезти ее домой. Но не успели они проехать и пяти минут, как Лео остановил экипаж и исчез в ночи. Хлое очень хотелось спросить, куда он направляется, но она знала, что кузен все равно ничего ей не скажет, так что спрашивать не имело смысла.

Оставшись после исчезновения кузена наедине с Джулианом, Хлоя в смущении пробормотала:

— Но ведь ничего страшного не случилось. Беатрис просто влепила мне пощечину. А вот тебя и Энтони она пыталась убить. Думаю, что мой синяк по сравнению с этим — сущая безделица.

Джулиан нахмурился и проворчал:

— Она быстрее, чем я ожидал, обратила на тебя внимание. Мне это очень не нравится.

— Понимаю, что не нравится, — кивнула Хлоя. — Но мы же знали, что рано или поздно они мной заинтересуются. Просто это случилось уже сегодня, а не на будущей неделе. Следовало ожидать, что они как-то ответят на то, что ты выставил их из Колинзмура.

Джулиан промолчал и обнял ее за плечи. Когда граф увидел синяк на щеке Хлои, то пришел в ярость, и если бы не Лео, торопивший с отъездом, непременно разыскал бы Беатрис и заставил дорого заплатить за свой поступок. Разумеется, Джулиан прекрасно знал, что этого не следовало делать — он привлек бы к Хлое еще больше внимания, но если бы Лео не отговорил, то он, возможно, не сумел бы сдержаться.

Нарушив наконец молчание, Джулиан пробурчал:

— Как быстро распространяются слухи… Я вроде бы не заметил, чтобы к моему разговору с Артуром и Беатрис кто-либо прислушивался, но вскоре уже все знали о том, что я выгнал их из своего дома. По-видимому, Беатрис слишком громко выражала свой гнев по этому поводу. Но это еще не все… Рассказ о вашей с Беатрис стычке в дамской комнате также довольно быстро распространился среди гостей. Полагаю, Беатрис поступила неумно. Свидетельницы этой сцены без промедления рассказали о происшествии всем, кто был готов их слушать. Но почему ты не ударила ее в ответ?

— Это было бы глупо с моей стороны. Лучше ничего не делать и выглядеть невинной жертвой мегеры. — Хлоя вздохнула. — Если бы я ответила ударом, то сбила бы ее с ног или сломала бы ей нос. Тогда бы сочувствовали уже не мне.

— Сбила бы с ног? — Джулиан с удивлением посмотрел на маленькую ладошку Хлои. — Вот этим кулачком?

Она с улыбкой кивнула.

— Благодаря своим братьям я еще в детстве научилась драться.

— Они обижали тебя?

— Да, чуть-чуть. Но главное не в этом. Просто у них были очень жесткие игры, и мне тоже пришлось научиться жесткости, так как я очень хотела принимать участие в их играх. Когда же в четырнадцать лет я сбила с ног сына сквайра, мне стало ясно, что я усвоила урок братьев. Хотя их мне ни разу не удалось сбить с ног, — добавила Хлоя с некоторым разочарованием в голосе.

— А чем сына сквайра тебе не угодил?

— Ему было шестнадцать, у него были прыщи, и он думал, что я хочу с ним целоваться. А я не хотела.

— Как человек, которому тоже когда-то было шестнадцать и у которого тоже были прыщи, я должен был бы посочувствовать этому болвану, однако мне кажется, что я и сам бы с удовольствием намял ему бока.

— Лучше не надо. Он женат, и его жена может без труда расправиться с нами обоими.

Джулиан рассмеялся, потом вдруг сказал:

— Знаешь, я видел леди Марстон перед нашим отъездом.

Хлоя невольно вздрогнула.

— И что же?.. Что она сказала? — Хлоя была уверена, что леди Марстон рассказала о ее видении. — Как же она тебя приветствовала?

— Как обычно. — Джулиан пожал плечами. — С того дня как я женился на Беатрис, леди Марстон считала своим долгом говорить мне, что я совершил роковую ошибку. А на этот раз она предложила мне пристрелить обоих—и моего дядю, и «эту шлюху», как она всегда называла Беатрис.

— Она и матери твоей сказала то же самое.

— Леди Марстон также посоветовала мне спросить у тебя, что ты видела. И добавила, что мне твое видение очень понравится.

— Хм… Она обещала сохранить это в секрете.

— Значит, сохранит. Она, очевидно, полагала, что я тоже не стану болтать. Итак, что же ты видела? О чем было твое видение? Насколько я понял, леди Марстон говорила именно о видении.

— Ты уверен, что хочешь это знать? Видишь ли, видение было не из приятных. Не понимаю, с чего леди Марстон взяла, что тебе это понравится.

— Так как же, а? Разве я не должен знать то, что знает леди Марстон?

Немного отодвинувшись от Джулиана, Хлоя со вздохом сказала:

— Да, наверное, должен… Так вот, я взглянула на Беатрис, когда она ударила меня. И тут оно вдруг возникло. Поэтому я и не ответила ей. Я смотрела на Беатрис, на ее волосы, тело в платье и даже руку, которую она снова подняла, чтобы ударить меня во второй раз, но вместо головы… Вместо головы я видела череп, а вокруг шеи обвивалась не нитка жемчуга, а веревка. Я почти уверена, что она скоро умрет.

Граф снова прижал к себе Хлою и спросил:

— А другого объяснения твоему видению не может быть?

Такое зрелище не слишком подходило для молодой женщины, но Джулиан не сомневался, что Хлое уже приходилось видеть нечто подобное.

— Нет, другого объяснения я не нахожу. Видишь ли, у меня и раньше были видения. Перед тем как моего отца сбросила лошадь, я видела его в седле в чистой красивой одежде. А потом вдруг его голова превратилась в череп… и как-то странно сидела на плечах. Позже я поняла, в чем дело. Он сломал при падении шейные позвонки и умер. Я просила его не садиться на лошадь, сказала, что его поджидает опасность, потому что у меня было видение. Но он все равно отправился на верховую прогулку.

— Черт побери, Хлоя, и часто у тебя бывают столь мрачные видения?

— К сожалению, темные видения бывают чаще светлых. Предостережения, вероятно, обладают большей силой, чем приливы радости.

Немного поразмыслив, Джулиан решил, что в этом, наверное, есть какой-то смысл.

— И ты полагаешь, что Беатрис повесят?

Хотя эта женщина, безусловно, заслужила подобное наказание, он предпочел бы не говорить сыну, что его мать повесили. Хлоя кивнула и тихо сказала:

— Скорее всего так и будет. Ведь другие мои видения сбывались в точности. А Беатрис, конечно, знает, что преступления, которые она совершила, караются виселицей, и страха перед наказанием не испытывает.

— Она считает, что красота спасет ее в любом случае, что бы с ней ни случилось.

— Беатрис действительно очень красивая, — прошептала Хлоя.

Она ничуть не удивилась, что этой женщине удалось очаровать Джулиана.

— Да, красивая. Лицом и фигурой. Но душа у нее уродливая. Вспомни о том, что эта красавица оставила собственного ребенка с умирающей женщиной, одиноко живущей на болотах. И она никогда в этом не раскаялась. — Джулиан поморщился. — Вот такая Беатриб настоящая — холодная и жестокая. Именно такой я и увидел ее, когда наконец-то прозрел. И это случилось еще до того, как я узнал о ней всю правду. — Он поцеловал Хлою в щеку. — А вот ты… ты по-настоящему красива. Потому что твоя красота исходит от сердца.

Последние слова графа показались Хлое откровенной лестью, однако она не успела ответить — в этот момент экипаж остановился перед домом Лео. Когда Джулиан помог ей выйти из кареты, она хотела тут же скрыться в доме, но граф последовал за ней. И ей почему-то вдруг стало ясно, что сегодня она уже не сумеет от него отделаться. Тихонько вздохнув, Хлоя решила покориться неизбежному.

Граф же велел Уинну принести вина, затем проводил ее в Голубую гостиную. Выбор комнаты наводил на мысль о том, что он сделал это не случайно, — ведь в доме имелись и другие комнаты и они могли бы пойти в любую из них.

— Присядь, Хлоя. Нам нужно поговорить.

Джулиан усадил ее на диван и тут же сел с ней рядом. Хлоя мысленно улыбнулась, сразу догадавшись, о чем граф собирался говорить с ней. У него был чрезвычайно серьезный вид, и, следовательно, он собирался поговорить о женитьбе.

Минуту спустя Уинн принес им вина и тотчас же удалился. Проводив слугу взглядом, Хлоя снова вздохнула и попыталась подготовиться к трудному разговору. Как она и предполагала, граф начал с этого ужасного обследования.

— Хлоя, во-первых, я бы хотел попросить прощения за то, что тебе пришлось перенести сегодня. — Очевидно, испытывая неловкость, он уставился в свой бокал. — Но ты должна понять: я пошел на это вовсе не потому, что хотел удостовериться в твоем целомудрии. Ты ведь веришь мне, правда?

— Да, конечно. Я знаю, это было сделано ради Энтони. Следовало доказать, что он не мой ребенок, чтобы никто не посмел отнять у него то, что принадлежит ему по праву рождения. Только поэтому я и согласилась на подобное обследование. Да, только ради него.

Она не стала говорить Джулиану о том, что уже задавалась вопросом: не хотел ли он сам убедиться в ее невинности? Упоминание об этом ничего не дало бы, разве что обидело бы его.

Сделав глоток вина, Джулиан откашлялся и вновь заговорил:

— А теперь, Хлоя… теперь мы должны поговорить о главном, то есть о браке. Поверь, я буду тебе хорошим мужем.

Она пожала плечами:

— Знаешь, мне даже не приходило в голову, что ты можешь быть плохим.

Он заглянул ей в глаза:

— Тогда почему ты не говоришь «да»?

— А почему я должна что-то говорить, если меня ни о чем не спрашивают?

— А-а… ты хочешь, чтобы я сделал тебе предложение?

Он взял ее за руку и поцеловал ладошку. Попрежнему глядя ей в глаза, сказал:

— Выходи за меня замуж, Хлоя.

— Но это не предложение…

Он на мгновение потупился, потом снова на нее взглянул.

— Дорогая, ты ведь была готова отдать мне свою невинность, разве не так? И если бы Лео не помешал, это сегодняшнее медицинское обследование было бы пустой тратой времени. Конечно, я тогда поступил легкомысленно, но никуда от этого не денешься и…

— И теперь должен заплатить за свое легкомыслие? — вырвалось у Хлои.

Граф тяжело вздохнул и провел ладонью по волосам, распустив свою косицу.

— Поверь, Хлоя, я вовсе не считаю женитьбу на тебе какой-то расплатой. Буду откровенным и скажу, что еще совсем недавно вообще не собирался снова жениться. Но можно ли винить меня за это?

— Нет, разумеется. Смею сказать, что и я чувствовала бы то же самое, если бы страдала столько же. Но все же очень неприятно, когда тебя сравнивают с Беатрис.

— Я вовсе не сравниваю тебя с Беатрис. Ты совсем другая. Уже хотя бы потому, что заставляешь меня улыбаться. А с ней у меня никогда такого желания не возникало. Более того, меня влечет к тебе. Постоянно. Не знаю, как это объяснить, но ты воспламеняешь меня одним своим взглядом. Повторяю, я тогда поступил легкомысленно, но мне ничего не удалось с собой поделать… Ты словно околдовала меня.

Слышать все это было весьма лестно, но Хлоя не могла допустить, чтобы слова графа вскружили ей голову.

— Мне кажется, Джулиан, что физическое влечение не слишком хорошая причина для вступления в брак, потому что брак — это навеки, а желание проходит. К тому же я почти нищая. Нищая, от которой отказалась мать. И живу я только за счет Лео. Поверьте, вы, милорд, могли бы найти жену и получше.

— Однако не смог. И не нужно совсем забывать о страсти, Хлоя. Она очень важна в браке. Кроме того, я доверяю тебе.

— Во всем?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты пострадал от неверности жены. Веришь ли ты, что я буду верна супружеской клятве? Или будешь опасаться, что и я могу изменить тебе, как она?

С минуту Джулиан молча смотрел на сидевшую рядом с ним девушку. Он знал, что она задаст этот вопрос, и уже давно на него ответил. За то время, что провел в доме Уэрлоков, он научился доверять Хлое во всем. Его это удивляло и вместе с тем радовало. Кроме того, он знал, что едва ли мог бы доверять какой-нибудь другой женщине.

— Нет, Хлоя, я этого не боюсь. Я же сказал, что полностью доверяю тебе. Я знаю, что ты будешь непоколебимо верна своей супружеской клятве, как я — своей.

Хлоя вздохнула с облегчением, хотя не до конца была уверена в том, что этих его слов вполне достаточно. Она чувствовала, что ее влечет к Джулиану, и сама себя боялась — боялась своего влечения к нему. «Стоит ли вступать в брак лишь потому, что хочешь лечь с мужчиной в постель?» — спрашивала она себя.

— И еще, Хлоя, ты мне очень нравишься. Ведь нам приятно просто беседовать, не так ли? Мыс тобой можем говорить о самых разных вещах, и нам всегда будет интересно друг с другом. Кроме того, Хлоя, ты любишь моего сына.

— Ах, конечно, люблю. То есть ты хочешь сказать, что я получаю еще и Энтони, а не только тебя…

— Я хочу сказать, что в любом случае должен найти для него мать. Но лучшей матери, чем ты, не могу даже представить. Именно потому, что ты любишь его, и потому, что я тебе доверяю.

— Итак, ты предлагаешь мне страсть, добрые отношения, доверие и еще Энтони в придачу.

— Ты считаешь, этого мало?

Хлоя тихонько вздохнула. Того, что предлагал ей Джулиан, было более чем достаточно, но все-таки брак — слишком ответственный шаг, потому что это навсегда. И может ли она выйти замуж за человека, который не говорит о любви? Да и любит ли она его? И имеет ли это значение?

— А как же мой дар, мои видения? К тому же мои родственники также обладают необычными способностями?

— Меня это нисколько не смущает. Хотя не могу обещать, что буду во все верить.

— А если у нас с тобой появятся дети?

— Я очень надеюсь, что они у нас действительно появятся. И если и у них разовьются какие-то особенные способности, то для меня ничего не изменится — я всегда буду любить своих детей. Ведь у тебя есть родственники, которые смогут объяснить им, как распорядиться своими талантами. — Он взял Хлою за руки. — Я знаю, ты боишься, что я сбегу, как сбегали многие из вашей семьи, бросая жен, мужей и детей. Клянусь, я этого не сделаю. Хотя доказать это сейчас не могу. Придется тебе поверить мне на слово.

Хлоя посмотрела ему в глаза — и вдруг поняла: если она не попытается создать с этим человеком хорошую крепкую семью, то потом будет жалеть об этом до конца своей жизни. Заставив себя улыбнуться, она сказала:

— Значит, я выйду за тебя замуж.

Тут Джулиан привлек ее к себе и поцеловал. И Хлоя тотчас же почувствовала, что ей хочется прижаться к нему как можно крепче. Вряд ли существовал другой мужчина, способный порождать в ней такие чувства, какие порождал Джулиан.

— Что ты делаешь?! — воскликнула она, когда он вдруг подхватил ее на руки и направился к двери.

— Хочу доказать тебе важность страсти.

— Прямо сейчас? А как же Лео? Что, если он вернется?

Но граф уже нес ее вверх по лестнице.

— Не думаю, дорогая, что тебе следует об этом беспокоиться.

Не успела Хлоя возразить, как Джулиан внес ее в свою комнату и ногой закрыл за собой дверь. Опустив Хлою на кровать, он поцеловал ее, и она тут же забыла, что хотела сказать. Обвивая руками его шею, она ответила на поцелуй со всей той страстью, что бурлила у нее в крови. И сейчас она точно знала, что ей никогда не надоест целовать этого мужчину.

Почувствовав, что Джулиан снимает с нее одежду, она вздрогнула и замерла на мгновение — еще ни один мужчина не видел ее обнаженной, и даже во время унизительного обследования ее скромность была защищена по мере возможности. Но Хлоя тут же преодолела этот внезапный прилив стыдливости и начала расстегивать пуговицы на его сюртуке и жилете. Уж если ей предстоит обнажиться, то и ему этого не избежать.

А Джулиан старался сдерживать себя и не торопиться, старался делать все как можно осторожнее. Он заметил, что Хлоя покраснела, и не хотел, чтобы ее испугало его неистовое желание. Раздев Хлою до сорочки, он остановился и, окинув ее взглядом, стал раздеваться сам. И только сейчас он вдруг заметил, что она пыталась помочь ему избавиться от одежды — пуговицы на сюртуке и на жилете были уже расстегнуты.

Раздеваясь, он чувствовал, что под взглядом Хлои все сильнее возбуждается. Она смотрела на него, не отводя глаз, смотрела так, словно мысленно помогала ему раздеваться. «Никогда не думал, что способен до такой степени возбудиться от взгляда женщины», — подумал Джулиан. Уже почти раздевшись, он замер на несколько мгновений; ему вдруг пришло в голову, что Хлоя может смутиться, увидев его совершенно обнаженным — все-таки она девственница, — но тут же решил, что следует начинать все именно так, как должно быть, как будет в дальнейшем.

В следующее мгновение он предстал перед Хлоей обнаженный, но она по-прежнему пожирала его взглядом. «А ведь он такой еще прекраснее, — подумала она. — В одежде он был просто красивый элегантный джентльмен, аристократ, а сейчас…»

Внезапно рука Хлои как бы сама собой потянулась к его возбужденной плоти. Джулиан же вдруг громко застонал, и она в испуге отдернула руку, решив, что сделала что-то не так. Но в тот же миг он присоединился к ней в постели и принялся распускать шнуровку на ее нижней сорочке. Каждый раз, когда он прикасался к ней, у нее перехватывало дыхание — казалось, от его прикосновений по телу разливалось необыкновенно приятное тепло. Стащив с нее сорочку, Джулиан чуть отстранился и окинул ее взглядом. И вот тут Хлоя вдруг смутилась — ей вспомнились пышные формы Беатрис, и она почувствовала, как тепло желания уходит из нее.

Но Джулиан, словно прочитав ее мысли, снова привлек ее к себе и нежно поцеловал. Затем провел ладонями по ее плечами, наслаждаясь шелковистостью кожи. Она была стройная и изящная, но в то же время обладала женскими формами, то есть имела идеальную фигуру. Джулиану ужасно хотелось взять ее тотчас же, но он знал, что не должен торопиться. И еще он знал, что ни в коем случае не должен причинить ей боль. Конечно, совсем без боли не обойтись, но ему следовало сделать все возможное, чтобы боль эта была минимальной.

Снова окинув Хлою взглядом, он провел ладонями по ее груди, и соски тотчас же отвердели. Джулиан с тихим стоном склонил голову и принялся покрывать поцелуями ее груди. Хлоя вскрикнула и тоже застонала, впившись пальцами в его плечи; было очевидно, что она необычайно страстная женщина, хотя сама об этом еще не знала. Она пыталась прижать Джулиана к себе как можно крепче — словно боялась, что он покинет ее. А он вдруг принялся легонько покусывать ее соски, и она ахнула от чудесных ощущений, прежде ей неведомых. И почти в тот же миг внизу ее живота возникла пульсирующая боль, с каждым мгновением становившаяся все более явственной.

Хлоя медленно провела ладонью по широкой спине Джулиана и тут же услышала его глухой стон, свидетельствовавший о том, что ему приятны ее прикосновения. Еще больше осмелев, она принялась поглаживать его ягодицы. Снова застонав, он шевельнулся, и она почувствовала, как к лону ее прикоснулась его возбужденная плоть. Это прикосновение словно опалило ее огнем, и из горла Хлои снова вырвался стон.

По-прежнему целуя ее груди, Джулиан несколько раз провел ладонью по ее бедру, а затем рука его коснулась того места, что пульсировало теперь невыносимой болью. Это прикосновение шокировало ее, но в то же время и успокоило. А уже несколько мгновений спустя она почувствовала, что ей этого мало, и безо всякого стеснения открылась навстречу интимным ласкам Джулиана. Внезапно палец его проник в ее лоно, и Хлоя вздрогнула — ей тотчас же вспомнилась унизительная процедура, которой она сегодня подверглась. Но тут Джулиан снова ее поцеловал и неприятные воспоминания сразу потускнели, а затем оставили ее.

А Джулиан уже с трудом себя сдерживал; ему безумно хотелось погрузиться в нее, слиться с ней воедино, но он знал, что должен сначала ее подготовить. Впрочем, было ясно, что ждать осталось недолго, что скоро он получит то, чего так страстно желал.

Тут ладошки Хлои снова заскользили по его телу, а потом послышался ее шепот.

— Ах, Джулиан, мне нужно…

Она умолкла, не зная, как выразить свои чувства. Тихонько застонав, добавила:

— Мне нужно быстрее.

— Да, я знаю. — Он невольно улыбнулся. — Просто я боюсь причинить тебе боль.

— Ах, мне уже больно.

Он прекрасно понимал, что Хлоя имела в виду, потому что испытывал то же самое. Чуть приподнявшись, он осторожно вошел в нее и замер на несколько мгновений, почувствовав преграду. Затем нежно поцеловал ее и сделал еще одно движение. Хлоя тихонько вскрикнула, и он ощутил, как в спину ему вонзились ее ногти. Но она не воспротивилась вторжению, лишь стиснула зубы. Джулиан снова замер, однако не знал, как долго сумеет оставаться в неподвижности. Тут Хлоя вдруг сами шевельнулась, и Джулиан вновь услышал ее стон, а затем почувствовал, что она пытается прижаться к нему покрепче.

— О, Джулиан… — прошептала Хлоя.

И тут же поняла, что боль ушла и что к ней вернулось все то же неистовое желание. Но теперь то, что поначалу показалось ей странным, вызывало восторг, и при этом она чувствовала, что должно быть еще лучше. Хлоя снова пошевелилась, как бы затягивая Джулиана в свои глубины. Она обняла его за шею, обхватила его бедра ногами и в тот же миг почувствовала, как он опять начал двигаться.

В очередной раз застонав, Хлоя вдруг поняла, что двигается вместе с Джулианом, — сама того не заметив, она уловила ритм его движений. Она слышала свое тяжелое дыхание, слышала, как он шепчет ей ласковые слова, но все это доносилось словно издалека, потому что главное сейчас сосредоточилось в их обнаженных телах, двигавшихся в одном ритме.

А потом как будто что-то взорвалось и все ее тело словно вспыхнуло, объятое пламенем. Хлоя содрогнулась и, громко выкрикнув его имя, постаралась прижаться к нему покрепче. И почти в тот же миг он вошел в нее последний раз, и Хлоя почувствовала, как ее наполнило какое-то новое тепло. «Его семя», — подумала она, снова вздрогнув. В следующее мгновение он упал на нее, тяжело дыша, и замер в изнеможении.

Хлоя не знала, как долго они пролежали без движения, но в какой-то момент она вдруг почувствовала, что Джулиан сначала приподнялся, а затем встал с постели. Но она не смогла открыть глаза, чтобы посмотреть, куда он направился. А через некоторое время, внезапно ощутив между ног что-то холодное и влажное, Хлоя громко взвизгнула и, открыв глаза, увидела Джулиана, склонившегося над ней с полотенцем в руках.

— Потерпи немного, — сказал он с улыбкой.

Хлоя поморщилась и снова закрыла глаза. Присоединившись к ней через минуту, Джулиан заглянул ей в лицо и улыбнулся. Хлоя напоминала сейчас маленького ребенка, который, зажмурившись, думает, что спрятался. Заключив Хлою в объятия, он нежно поцеловал ее, а затем начал распускать ее волосы, удивляясь, что не сделал этого раньше. Обычно он именно так и поступал, оказавшись в постели с женщиной, но влечение к Хлое было столь сильным, что сейчас он забыл об этих милых играх. Слава Богу, ему все-таки удалось сдержать себя и сделать так, чтобы она не почувствовала слишком уж острой боли.

«Да, она получила удовольствие», — подумал Джулиан с самодовольной улыбкой. Проявленная Хлоей страсть превосходила все его ожидания. А ведь поначалу он имел на сей счет кое-какие сомнения. Граф прекрасно знал, что некоторые из благородных дам любили поцелуи и ласки, но отрицательно относились к тому, что естественным образом следовало за поцелуями. Хлоя была совсем другая — со всей страстью предавалась любви, почти сразу же отбросив девичьи страхи и сомнениям, которые могли бы сейчас все испортить.

Она вдруг взглянула на него с улыбкой и проговорила:

— Да, я согласна… Конечно же, ты прав.

Он посмотрел на нее с удивлением:

— Хлоя, ты о чем?

— О том, что страсть очень важна в браке.

Снова улыбнувшись, она добавила:

— А теперь мне, наверное, нужно уйти в свою комнату.

Джулиан решительно покачал головой:

— Нет, оставайся здесь.

Он вдруг осознал, что не только не хочет отпускать ее, но даже думать об этом не желает.

— Но мы не можем допустить, чтобы Лео застал нас вместе в постели, — возразила Хлоя.

— Ничего страшного, если даже застанет. Мы ведь обручены…

Он не знал, как рассказать Хлое об отношении Лео к интимной жизни, но в конце концов решил, что лучше всего сказать правду.

— Видишь ли, дорогая, для него в этом не будет неожиданности. Он мне сказал, что сам на моем месте не устоял бы, поэтому не ждет, что я буду святым. Для Лео мы все равно что женаты, понимаешь?

Хлоя немного смутилась, но тут же вздохнула с облегчением, осознав, что может сейчас остаться с Джулианом, а потом, в последующие дни, возвращаться в его объятия каждый вечер. Ненадолго задумавшись, она вдруг спросила:

— Скажи, Джулиан, а люди только один раз за ночь занимаются тем, чем мы с тобой только что занимались?

Весело рассмеявшись, он снова уложил ее на спину.


Глава 11


Резкий холодный ветер, дувший в спину, заставил Джулиана поежиться. Прятаться в тени вдвоем с Лео — это совершенно не соответствовало его представлениям о борьбе с врагами. Совсем другое дело — шпаги, пистолеты, кулаки… Вот это была бы настоящая борьба, а засада и шпионство… Нет, шпионить ему совсем не нравилось.

— Что, холодно? — прошептал Лео.

— Уже нет. Пока дрожал — согрелся.

Заметив, как в темноте сверкнули безупречно белые зубы Лео, Джулиан понял, что ему удалось рассмешить спутника. Что ж, вот и хорошо. Хотя было бы гораздо лучше оказаться в постели с Хлоей, а не здесь, на пронизывающем ветру. Но не мог же он сказать об этом… Достаточно было уже и того, что Лео предоставил им с Хлоей свободу действий. Причем Джулиан почти не сомневался, что Лео даже не задумывался о том, как именно они с Хлоей проводили время.

И не было ничего удивительного в том, чтоДжулиан постоянно вспоминал о своей невесте. Хлоя оказалась замечательной любовницей, лучшей из всех возможных. Она была необычайно страстной и в то же время необыкновенно ласковой. Временами ему даже приходило в голову, что они самой судьбой созданы друг для друга. Эта мысль немного смущала его, но он никак не мог понять почему.

— Вот идут… — прошептал Лео, покосившись на Джулиана.

Граф молча кивнул и еще крепче прижался к стене дома. Теперь он смотрел на элегантный особняк на противоположной стороне улицы. Фасад дома освещали фонари, висевшие у парадной двери, и он отчетливо видел, как из нарядного экипажа — не было ни малейших сомнений в том, что когда-то он стоял в его собственном каретном сарае, — вышли Артур и Беатрис. Дворецкий впустил их в дом, и дверь за ними тотчас закрылась. Снова взглянув на Лео, Джулиан спросил:

— И это все?.. Неужели я столько времени торчал здесь только для того, чтобы увидеть, как Артур и Беатрис входят в дом?

— В этом доме сейчас находится один из лучших шпионов французских агентов, — ответил Лео.

— Вот как? — Джулиан не мог не признать, что это сообщение его заинтриговало. — Но как доказать, что мой дядя связан с французским шпионом? Ведь отсюда ничего не видно и не слышно.

— Мы сейчас подойдем ближе. Хотя не уверен, что нам это поможет. Симона наверняка приняла все меры предосторожности.

Граф с удивлением взглянул на своего спутника:

— Симона? Этот шпион — женщина?

Лео кивнул:

— Совершенно верно. И она лучший шпион из всех, с кем мне доводилось встречаться. А я занимаюсь этим делом уже семь лет. Я всегда считал ее любовницей Артура, но он вдруг переметнулся к Беатрис.

— Возможно, просто добавил ее к этой Симоне, — заметил Джулиан.

Потом вдруг поморщился и проворчал:

— Что же касается Беатрис, то она вполне может развлекать не одного, а сразу нескольких мужчин.

Устремив взгляд на дом, за которым они наблюдали, граф вдруг понял, что эти воспоминания уже не доставляют ему боль. Усмехнувшись, он добавил:

— Беатрис воплощает в себе все, о чем мечтают некоторые мужчины. Авантюрная любовница, согласная на все.

— Но ты решил, что авантюрная — это не для тебя?

— Совершенно верно. Потому что она была авантюрной не только со мной, но и со многими другими. В некоторых случаях — сразу с несколькими. Но у Беатрис, кроме чувственной ненасытности, есть и другие качества… необычайная жестокость, например. Хотя сначала я находил для нее всякого рода оправдания, внушал себе, что все это мои фантазии.

— А что заставило тебя прозреть?

— После одного нашего спора, когда я наотрез отказался оплатить один из ее очередных карточных долгов, она сказала, что поедет кататься. Я видел, как она велела привести лошадь и как оттолкнула мальчика-конюха, который эту лошадь привел. Мальчик упал, ударившись головой о ступеньки. Беатрис взглянула на него и только пожала плечами, оставив парня на ступенях с расплывающейся под головой лужей крови. Тогда я перестал обманывать себя, перестал искать ей оправдания, я будто проснулся после долгого сна.

— А мальчик?

— К счастью, все обошлось. Голова у него еще некоторое время болела, но в целом он легко отделался. Он сын Мелвина, — добавил Джулиан со вздохом.

Лео выругался вполголоса и похлопал графа по спине:

— Поверь, Джулиан, мы скоро выясним, где его закопали, и похороним как подобает, чтобы близкие могли навещать могилу. И конечно же, непременно должны позаботиться о том, чтобы его убийцы были наказаны.

— Говорите потише, — предупредила Симона, когда Беатрис начала громко пересказывать какую-то сплетню. От бренди она стала развязной и злобной. — За нами следят.

Симона проигнорировала выразительный взгляд графини.

— Вы уверены? — Артур нахмурился.

— Конечно, уверена. Или вы полагаете, я бы продержалась в Англии столько лет, если бы не была предусмотрительной? Ваш племянник и этот гнусный ублюдок Леопольд торчат сейчас в проходе между домами. Прямо через дорогу. Их там видел один из моих наблюдателей.

— Тогда избавьтесь от них, — сказала Беатрис. — Если у вас имеются люди, способные приблизиться и разглядеть их, они наверняка смогут перерезать им глотки.

— Вы хотите, чтобы я приказала своим людям убить графа и барона прямо напротив дома, в котором живу?

— Уверена, вы знаете множество мест, где можно спрятать тела.

Артур хмурился, глядя в окно; ему ужасно хотелось взглянуть сейчас на своего племянника. Мальчишка стал досадной занозой у него в боку. Казалось бы, он придумал безупречный план, сделав Беатрис орудием для его исполнения, но Джулиан выжил. Конечно, Беатрис неплохо сыграла свою роль, но племянник каким-то образом избежал всех расставленных для него ловушек.

А потом племянник объявил, что больше ни под каким предлогом не станет защищать честь своей жены, и Беатрис утратила свою ценность — теперь уже от нее не было особой пользы. Поэтому для исполнения задуманного Артур начал нанимать посторонних, но и им не удавалось выполнить то, что от них требовалось. Хотя Джулиан часто бывал пьян и бродил по самым опасным лондонским притонам, где нередко случались убийства, ему снова и снова удавалось уходить от смерти. И тогда Артуру стали сниться сны, в которых он подходил к племяннику и стрелял в голову высокомерного ублюдка. Конечно, было глупейшей ошибкой так поступить, но с другой стороны, это положило бы конец игре.

Артур сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться, — его всегда охватывала ярость, когда думал о Джулиане и о том, как племянник раз за разом ускользал из ловушки. А то, что глупец до недавнего времени даже не подозревал, что кто-то добивается его смерти, еще сильнее распаляло Артура. Получалось, что не так-то просто избавиться от Джулиана. А ведь следовало еще и воспрепятствовать Найджелу — он ни в коем случае не должен воцариться в Колинзмуре. Мало того что он, Артур, не имел больше возможности распоряжаться Колинзмуром и пользоваться его богатствами для финансирования своих планов, так его еще и вышвырнули вон как бедного загостившегося родственника. Теперь все в обществе смотрели на него и Беатрис с подозрением. Но хуже всего было то, что в Колинзмуре оставались секреты, которые он не успел уничтожить, доказательства преступлений, за которые его могли сотни раз повесить.

Ссора двух женщин, обменивавшихся оскорблениями, вывела Артура из задумчивости. Симона говорила ледяным голосом, в котором, будь она не столь глупа, Беатрис уловила бы смертельную угрозу. Но графиня была не только глупа, но и дьявольски жестока; эта женщина не моргнув глазом могла отдать распоряжение об убийстве, что и совершала неоднократно. Симона же, в отличие от нее, сама была способна совершить убийство, причем быстро и бесшумно. Артур уже убедился в том, что Беатрис стала скорее помехой, чем помощью в его делах, но он еще не был готов избавиться от нее. Да, ей еще можно было найти применение — хотя бы в постели.

— Все, довольно, — сказал он, повернувшись в женщинам, и те сразу же умолкли. — Ваш спор только на руку нашим врагам.

Симона, поджав губы, утвердительно кивнула, а Беатрис насупилась и отвернулась.

— Поскольку Леопольд Уэрлок служит в министерстве иностранных дел, следует принять к сведению, что Джулиан приобрел могущественных союзников.

— И кое-кто уже начал понимать, что ваши интересы простираются гораздо дальше графского титула, — добавила Симона. — К сожалению, я только сейчас об этом подумала, хотя мне не раз приходилось иметь дело с Леопольдом Уэрлоком.

Беатрис снова повернулась к сообщникам:

— А может, мне следует…

— Нет-нет, — перебила Симона. — Вам едва ли удастся соблазнить Уэрлока. Другие — получше вас — уже пытались. К тому же Джулиан, похоже, объединился с Леопольдом, так что тот теперь знает о вас слишком много. Уже хотя бы поэтому из вашей попытки соблазнить его ничего бы не получилось.

Артур видел, что Беатрис восприняла это замечание как личное оскорбление. Мысленно выругавшись, он решил, что еще раз попытается ее обуздать. Но если у него ничего не получится, то Беатрис придется исчезнуть. И тогда… О, тогда бы она могла оказать ему напоследок услугу! Если он как следует все обдумает, то сможет представить ее смерть как убийство, — и все улики укажут на Джулиана. Да-да, так и надо поступить.

— Прошу прощения… — Беатрис зашуршала юбками и встала. — Мне нужно уединиться.

Когда дверь за ней закрылась, Симона тихо проговорила:

— Она становится опасной, Артур. Для нас обоих.

— Я о ней позабочусь. Графиня была очень полезной и, возможно, еще сумеет нам кое в чем помочь. Я потом об этом подумаю.

— Очень хорошо, — кивнула Симона. — А теперь, пока ее здесь нет, давайте обсудим информацию, которую вы обещали для меня раздобыть. Или последние события помешали осуществлению вашего плана?

Несколько минут они обсуждали интересующую Симону тему. Шпионка очень нуждалась в обещанных Артуром сведениях, поскольку уже сообщила во Францию о том, что ей удалось раздобыть чрезвычайно важную информацию. Артур заявил, что все исполнит, хотя и с опозданием, но солгал. Человек, обещавший в этом деле посодействовать, внезапно исчез, и отыскать его так и не удалось. Невеста этого человека, вероятно, знала, где он находится, но Артур пока не знал, как выпытать из нее правду.

— Ну вот… — Беатрис вошла в комнату. — Теперь все в порядке.

Не успел Артур выяснить, что она имела в виду, как до них донесся звон шпаг. Симона пристально посмотрела на графиню и прошептала:

— Что ты натворила, глупая потаскуха?

— Как ты смеешь?! — воскликнула Беатрис.

— Смею. — Симона выхватила нож из потайного кармана своих пышных юбок и шагнула к сообщнице. — Ты подвергаешь всех нас смертельному риску. Вернее — только нас с Артуром. Поскольку тебе в любом случае придется умереть.

Бросившись к француженке, Артур схватил ее за руку и тихо сказал:

— Не сейчас.

Повернувшись к Беатрис (та была слишком глупа, чтобы понять, что означало это «не сейчас»), он спросил:

— Так что же ты натворила?

Графиня фыркнула и пожала плечами:

— Ничего особенного. Отправила людей, чтобы избавили нас от этих болванов. Леопольд для нас опасен, а Джулиана ты давно уже хотел увидеть мертвым. Так что можешь успокоиться.

— Какая же ты дура, — пробормотала Симона, но все же спрятала нож.

Взглянув на Артура, спросила:

— Вы оставили экипаж перед домом?

— Нет, отправил на задний двор.

Француженка кивнула и направилась к двери. Обернувшись, сказала:

— Я сейчас присоединюсь к вам, и мы поедем в другое место. Если нам повезет, эти двое закончат свой жизненный путь, а мы объявимся подальше от этого дома, чтобы нас не обвинили в преступлении.

С этими словами Симона вышла из комнаты. Беатрис нахмурилась и пробурчала:

— Артур, но почему она…

— Замолчи и пошевеливайся! Нам нужно убраться отсюда побыстрее! Следуй за мной!

Даже не взглянув на любовницу, Артур стремительно вышел из комнаты. Он прекрасно знал, что Беатрис не во всем была виновата, но твердо решил, что надо от нее избавиться. Правда, ему еще следовало хорошенько подумать, как наилучшим образом использовать ее напоследок. Симона не сомневалась, что соблазнить Уэрлока Беатрис не удастся. Значит, придется найти ей другое применение. Что же касается Джулиана… Похоже, настало время нанести племяннику последний удар, и для этой цели вполне можно использовать малышку Уэрлок.

Джулиан уже собирался сказать, что они напрасно теряют время, пытаясь выяснить, что происходит в доме, у которого они провели столько времени, когда, вдруг он заметил справа от себя какое-то движение. Оттолкнув Лео в сторону, вовремя успел выхватить шпагу, чтобы отразить удар нападавшего. Лео тоже обнажил шпагу и вступил в бой.

Двое противников, что атаковали их, хотя и оказались превосходными фехтовальщиками, не могли пробить брешь в маленькой крепости, которую образовали Джулиан и Лео, стоявшие спиной друг к другу. В какой-то момент граф вдруг почувствовал, что Лео вздрогнул. Отразив очередной удар противника, он спросил:

— Тебя не ранили?

— Пустяковая царапина, — пробурчал Лео и тут же закричал: — Проклятие, они уезжают.

Джулиан тоже услышал стук колес, доносившийся с заднего двора.

— Наверное, хотят сделать вид, что находились в другом месте, когда двух лордов убили у порога их дома.

— Совершенно верно, — отозвался Лео.

То ли от мысли, что покушается на жизнь лордов, то ли от сознания того, что их бросили, переложив на них ответственность, но противник Джулиана на мгновение замешкался. Джулиан незамедлительно этим воспользовался и, выбив оружие из руки противника, сразил его ударом в сердце. Повернувшись, чтобы помочь другу, он увидел, что и второй нападавший повержен. Но Лео, в отличие от Джулиана, поразил врага в плечо, а затем сбил с ног мощным ударом кулака.

Взглянув на поверженного противника, граф перевел взгляд на Лео и с усмешкой заметил:

— Неплохой удар.

— Меня научил этому один француз.

— Ты учился фехтовальным приемам у врага?

— Он француз лишь наполовину. И мой родственник к тому же.

Сняв с шеи галстук, Лео связал им противнику руки и, поморщившись от боли, добавил:

— Мне понадобится твоя помощь, чтобы отнести этого парня в карету.

— Из-за царапины? — осведомился Джулиан.

Он вдруг понял, что «царапина» Лео вполне могла оказаться серьезной раной.

— Позволь мне, — сказал он, вскидывая противника себе на плечо. — Надеюсь, что дойдем до экипажа незамеченными. Иначе будет трудно объяснить случившееся.

— Объяснить очень даже просто. Нас хотели ограбить, и теперь мы везем злоумышленника, чтобы сдать властям.

— Похоже, тебе не первый раз приходится сочинять такие объяснения, — пробормотал граф. — Напрасно я убил своего противника. Не сообразил, что его можно будет использовать как полезный источник информации.

— Нам и одного хватит. Жаль, что твой дядя и Симона сбежали. Уверен, они сумеют доказать, что находились совсем в другом месте, когда на нас подло напали у порога их дома. Сомневаюсь даже, что пленение одного из нападавших на нас хоть сколько-нибудь изменит их планы. Симона никому не доверяет, и едва ли этот человек сможет сообщить нам что-либо о дальнейших планах. А того, что знаем мы, явно недостаточно, чтобы привлечь шпионку к суду. К тому же у нее имеются кое-какие связи, ведь она любовница очень влиятельных персон.

— Нескольких? Честолюбивая женщина. Она красивая?

— Очень.

— А тебя соблазнить не пыталась? — поинтересовался Джулиан; какие-то нотки в голосе Лео навели его на эту мысль.

— Да, было такое. Я тогда посмеялся над ней, и с тех пор она мечтает увидеть мой труп. Но не думаю, что это именно она приказала напасть на нас.

— Но ведь напали ее люди, не так ли? Хотя не исключено, что это люди Артура.

— Сомневаюсь, что твой дядя настолько глуп. Едва ли он мог бы приказать своим слугам напасть на тебя у дома женщины, с которой имеет связь. Это был бы слишком необдуманный поступок, тебе так не кажется?

— Значит, Беатрис?

— Скорее всего, — кивнул Лео. — И это объясняет их стремительное бегство. Симона и Артур попытались отстраниться от происшествия. Дело будет расследовано, но я уверен, что они представят множество свидетелей, которые покажут, что их не было дома в момент нападения на нас. Беатрис, похоже, совершила трагическую ошибку.

— Полагаешь, что теперь Артур пожелает избавиться от нее?

— Если не он, то Симона.

Вернуться домой они смогли только к рассвету, и Лео сразу удалился к себе в комнату. К счастью, его рана оказалась не очень серьезной, но нуждалась в наложении швов, и Джулиан подозревал, что Уэрлок страдал от потери крови.

Когда же граф вошел в спальню и увидел в своей постели мирно спавшую Хлою, от его усталости не осталось и следа. Быстро раздевшись, он умылся, лег с ней рядом и привлек ее к себе. Когда он поцеловал ее, она шевельнулась и, приоткрыв глаза, сонным голосом пробормотала:

— Значит, ничего страшного, что я ждала тебя здесь?

— Конечно, ничего. — Он вдруг почувствовал, что Хлоя ощупывает его, причем ее прикосновения совсем не походили на ласки. — Не беспокойся, дорогая, я в порядке. Правда, Лео легко ранен в плечо, но в остальном мы не пострадали.

Джулиан рассказал о том, что с ним произошло, и Хлоя, внимательно выслушав его, сказала:

— Думаю, Лео прав. Нападение кажется слишком рискованным. Не похоже на твоего дядю. И на Симону не похоже.

— Лео говорил тебе о Симоне?

— Да, говорил. Он счел необходимым предупредить о ней, потому что опасался, как бы она не попыталась подобраться к нему через меня. Я несколько раз видела ее под руку с человеком, которому следовало бы проявить осмотрительность при выборе любовницы. Она поразительно красива…

— Лео и мне об этом сказал. И он уверен, что это Беатрис направила к нам людей, чтобы те нас убили. И еще он считает, что Артур с Симоной наверняка от нее избавятся.

— То есть убьют ее?

— Да, конечно. Лео полагает, что этим своим поступком она подписала себе смертный приговор.

Хлоя приподнялась и взглянула на Джулиана. Одной свечи у кровати было недостаточно, чтобы разглядеть выражение лица, но что-то в его голосе встревожило ее. Она знала, что он давно уже не любит свою жену, но, судя по всему, его очень беспокоили слова Лео.

— Тебе не хочется, чтобы ее убили? — спросила Хлоя.

— Даже не знаю, как ответить, — со вздохом пробормотал граф. — Видишь ли, ее судьба нисколько меня не интересует. И как ни странно, именно это и вызывает у меня беспокойство. А ведь эта женщина все-таки моя жена, черт подери.

Когда Хлоя попыталась что-то сказать, он, поцеловав ее в губы, вновь заговорил:

— Да, я знаю, что женат только на бумаге. Я уже давно осознал, что наш брак распался. А что касается ее смерти, то она сама выбрала тот путь, по которому идет. Более того, мне кажется, что она сделала шаг навстречу своей смерти еще в тот момент, когда связалась с моим дядей. Конечно, в глубине души я чувствую, что должен как-то предупредить ее, а не сидеть в бездействии, зная, что ей угрожает смертельная опасность, однако…

Он умолк и снова вздохнул.

— Но ты ведь хочешь расторгнуть брак, а ее смерть облегчит эту задачу, не так ли? Может, именно это тебя беспокоит?

Джулиан немного помолчал, потом кивнул:

— Да, конечно. Об этом я тоже подумал.

— У меня такая же проблема, — сказала Хлоя. — Я видела ее смерть, но все же не сделала даже попытки предупредить ее. Мне потребовалось время, чтобы осознать: пусть я и выиграю от ее смерти — вовсе не я собираюсь убить ее. Кроме того, я точно знаю: даже если бы мне удалось предупредить Беатрис, вряд ли она придала бы значение моему предупреждению. Ведь Беатрис уверена, что красота спасет ее в любой ситуации, — кажется, именно так ты сказал о ней как-то раз.

Руки Джулиана скользнули под ночную сорочку Хлои.

— Да, ты права. И мне она тоже не поверила бы.

Хлоя внимательно посмотрела на него, потом вдруг спросила:

— А не потому ли ты так беспокоишься, что все еще питаешь к ней какие-то чувства?

— Нет у меня никаких чувств к этой женщине. — Граф решительно покачал головой. — Да нет, даже злости не осталось, если не думать о том, что она пыталась сделать с Энтони. Но у меня проснулись чувства к тебе, — добавил он, снова поцеловав Хлою.

— Я это уже заметила, — сказала она с улыбкой. — Похоже, не так уж ты и устал.

— От тебя, дорогая, я устану только после своей смерти.

— Не стоит так шутить, пока не покончили с этим делом, — пробормотала Хлоя, тихо вздохнув.

— Беспокоишься за меня?

— Конечно. Ведь эти двое задумали убить тебя. И они уже не раз пытались осуществить свой замысел.

— Надеюсь, что никогда не осуществят, — ответил Джулиан со смехом.

Уложив Хлою на спину, он поцеловал ее в шею. Затем, приподнявшись, одним движением сорвал с нее сорочку и отбросил в сторону. В следующее мгновение их обнаженные тела соприкоснулись, и они громко застонали, сливаясь воедино.

И в тот же миг Джулиан забыл обо всех своих тревогах, забыл, что угроза его жизни еще не миновала, — сейчас он думал лишь о том, как хорошо ему с Хлоей и какая у нее нежная кожа. А Хлоя вдруг потянулась к его возбужденной плоти и коснулась ее кончиками пальцев. Снова застонав, он стал двигаться все быстрее и быстрее, и Хлоя раз за разом устремлялась ему навстречу. Когда же он излил в нее свое семя и она, содрогнувшись, громко закричала, ему на мгновение представилось, что он видит ее с округлившимся животом, видит со своим ребенком во чреве.

Несколько минут спустя, с трудом подавив зевок, она спросила:

— Разве не печально сознавать, что так мало возможностей доказать чью-то вину, доказать, что кто-то совершил преступление?

— Да, печально. И не только потешу, что трудно заставить таких, как мой дядя, заплатить за свои преступления. Печально еще и потому, что страдают невинные люди. Если нельзя доказать чью-то вину, то как докажешь чью-то невиновность?

— Но нужно что-то придумать, Джулиан. Ведь очень скоро твой дядя узнает, что Энтони жив, и тогда… — Хлоя невольно поежилась. — Возможно, теперь, когда Артура уже нет в Колинзмуре, нам удастся найти там свидетельства его преступлений. Тогда можно будет предъявить ему обвинения и повесить.

— Я тоже на это надеюсь. — Джулиан поцеловал ее в висок. — Спи, Хлоя. Мы еще успеем поговорить о моем дядюшке.

Услышав в ответ лишь невнятное бормотание, граф улыбнулся. Теперь-то он наконец понял, какая женщина ему нужна. Понял, что для него самое главное в женщине — отсутствие притворства. Именно такой и была Хлоя Уэрлок — женщина, с которой он собирался прожить всю оставшуюся жизнь.

Чем больше времени проводил он с Хлоей, тем больше убеждался в том, что они прекрасно подходят друг другу. Их связывала не только страсть, которую нельзя было бы отрицать, но и что-то еще, что-то такое, чему он пока не мог дать названия. Снова улыбнувшись, Джулиан закрыл глаза. Возможно, и не требовалось никаких названий. Ведь главное — что они скоро поженятся.


Глава 12


— Отлично поймал, Энтони! — со смехом воскликнул Джулиан, глядя, как сын забавно пританцовывает, прижимая мяч к груди.

— Может, пора домой? — спросила Хлоя.

Сидя на скамейке, она оглядывала парк с таким видом, словно ожидала увидеть за каждым кустом вооруженного человека. Но тогда за каждым из кустов скрывались бы еще и люди Лео. Впрочем, Джулиан прекрасно понимал, что Хлоя отчасти права. Было совершенно очевидно, что Артур и Беатрис лишь на время затаились. С тех пор как на них с Лео напали у дома Симоны, прошла целая неделя, и вполне можно было ожидать следующего нападения. Поэтому Хлоя и считала, что еще не настало время представить Энтони свету. Но Лео с графом отступать от своего решения не собирались.

— Нет, еще рано! — крикнул в ответ Джулиан.

За те два часа, что они находились в парке, Хлоя уже десять раз порывалась домой.

— Еще чуть-чуть, а потом пойдем.

Теперь Лео стал играть с Энтони, а Джулиан подсел к Хлое.

— Мы все вернемся в дом, после того как встретимся с леди Марстон. Клянусь, сразу после этого вернемся. Она уже скоро появится. В это время дня она всегда выгуливает здесь свою собаку.

Хлое хотелось закричать как можно громче. Поведение Джулиана сводило ее с ума. Уже два часа ей приходилось сидеть на скамейке и слушать, как Джулиан всем встречным говорит, что Энтони — его сын; тем самым он как бы сообщал об этом Артуру и Беатрис. Конечно, она прекрасно понимала, что рано или поздно это следовало сделать. Знала и о том, что Лео окружил ведь парк своими людьми. И все же она ужасно беспокоилась и думала лишь о том, что Артур скоро узнает о маленьком наследнике Джулиана, узнает, что мальчик все-таки жив.

Тяжело вздохнув, Хлоя окинула взглядом парк. Ярко светило солнце, день был теплый и безветренный. В любое другое время Хлоя только радовалась бы такой прогулке, но сейчас… сейчас тревога ее нарастала с каждым мгновением; ей все время казалось, что где-то поблизости скрываются люди Артура Кенвуда.

— Завтра в газетах наверняка появятся сообщения об Энтони, — сказала она, покосившись на Джулиана.

Он взял ее за руку и поцеловал ладошку.

— Поверь, дорогая, я тоже беспокоюсь. Но сделать это необходимо — надо, чтобы все узнали про Энтони. Ведь таким образом он получит надежную защиту. Потому что Артур сразу поймет: если с мальчиком что-нибудь случится, люди тотчас обратят взоры в его сторону. А он этого очень не хочет.

— Да, конечно, я все понимаю. — Хлоя глубоко вздохнула и помолчала, стараясь успокоиться. — Я все знаю, но все равно ужасно беспокоюсь за Энтони и ничего не могу с собой поделать.

Но не только беспокойство за мальчика терзало сейчас Хлою. Она постоянно ловила себя на том, что ей хочется броситься в объятия Джулиана и прижаться к нему покрепче. Хотя дома они теперь вели себя как супружеская чета, на людях приходилось соблюдать приличия. Ведь даже то, что Джулиан поцеловал ей руку, могло вызвать в обществе пересуды. Временами ей хотелось забыть о приличиях, но Хлоя каждый раз заставляла себя сдерживаться. Ах, наверное, она стала слишком уж зависимой от Джулиана.

Проклятие, она же влюбилась в этого плута! Да-да, влюбилась!

Это открытие настолько поразило Хлою, что она чуть не свалилась со скамейки. Называя свои чувства «увлечением», она обманывала себя, отказываясь смотреть правде в глаза. Но почему же эта правда вдруг ей открылась именно сейчас? На этот вопрос она не могла ответить. И еще больше ее смущала другая загадка, для которой не находилось ответа. «Почему же после первого поцелуя с Джулианом дар предвидения не предупредил меня? Почему не сообщил о том, что из всего этого получится?» — спрашивала себя Хлоя раз за разом.

— Вы опять что-то увидели? — раздался вдруг знакомый голос, и Хлоя увидела стоявшую перед ней леди Марстон.

Джулиан тотчас же встал и приблизился к пожилой даме, чтобы поздороваться с ней. Хлоя тоже поднялась и почтительно присела перед баронессой.

— Нет, миледи, — ответила она. — Я ничего не видела, просто задумалась.

— Значит, у вас было не видение, а откровение, — заявила леди Марстон.

Потом вдруг уставилась на Энтони и пробормотала:

— Хм… где же вы его прятали? — Она взглянула на графа. — Внебрачный ребенок? Ваша матушка ни за что не согласится скрывать мальчишку. И она отчитает вас за то, что так долго его скрывали.

— Он не внебрачный, миледи, — возразил Джулиан, взяв мальчика на руки. — Это мой законный сын. А мать — леди Кенвуд. И конечно же, у меня имеются все документы, подтверждающие это. Моего наследника зовут Энтони Питер Чедвик Кенвуд, и объявление об этом появится завтра в утренних газетах.

— А кто же тогда похоронен на фамильном кладбище?

— Кто-то другой, миледи.

Леди Марстон снова уставилась на Энтони, потом вдруг улыбнулась и с удивительной нежностью провела ладонью по его щеке.

— Очень красивый мальчик, — сказала она.

— У меня класивые волосы, — заявил Энтони и тоже улыбнулся.

Леди Марстон весело рассмеялась:

— Что правда, малыш, то правда. — Она снова посмотрела на Джулиана: — Ставите в известность общество? Какой же историей вы это сопровождаете? Правдой — или намеком на правду?

Джулиан опустил Энтони наземлю, и тот убежал кЛео.

— Всю правду я пока что рассказал только властям, и мой рассказ принят к сведению. Однако нужны кое-какие улики и доказательства, чтобы отдать под суд виновных в том, что моего сына пришлось так долго скрывать.

Пожилая дама нахмурилась и проворчала:

— Кажется, я вас понимаю. Да, кое-кого действительно пора отправить на виселицу.

Пропустив это замечание собеседницы мимо ушей, Джулиан продолжил:

— Но я обязательно сообщу правду всему обществу. Расскажу о том, что сына у меня отняли и только сейчас я обрел его благодаря помощи и доброте Уэрлоков.

— Отлично сказано, мой мальчик. — Леди Марстон снова посмотрела на Энтони, гонявшего поблизости мяч. — Держите его возле себя. Держите возле себя всех своих наследников, — добавила она многозначительно.

— Вы о чем, леди Марстон? — спросила Хлоя. — Может, вам… что-то известно?

— Я знаю только то, что знаю. Держите всех наследников рядом. Сила в единстве.

С этими словами леди Марстон отвернулась и зашагала по дорожке парка. Ее маленькая жирная собачка, пыхтя и отдуваясь, засеменила следом за хозяйкой. На мгновение остановившись, пожилая дама прокричала:

— Не подстригайте мальчишке кудри! Слишком уж они прелестные!

Хлоя рассмеялась, а Лео с графом переглянулись и нахмурились. Причем Хлоя не сомневалась, что леди Марстон прекрасно знала, как воспримут мужчины ее последние слова.

— Думаешь, леди Марстон что-то известно? — спросила Хлоя Джулиана, когда они уже возвращались домой. — Она так говорит, как будто знает что-то очень важное. Возможно, в ее жилах тоже течет кровь Уэрлоков.

— Ее родовую линию всегда можно проверить. Но мне кажется, она происходит из семьи военных, — ответил Джулиан. — Думаю, из нее получился бы хороший офицер, родись она мальчиком. Что же касается ее осведомленности, то она, судя по всему, просто очень неглупая и проницательная женщина.

— Из семьи военных, — пробормотала Хлоя. — Что ж, это многое объясняет.

— Слишком уж она прямолинейная, не так ли?

— Да, совершенно верно. И похоже, с ней никто никогда не спорит.

— Беатрис однажды попыталась, — сказал Джулиан с усмешкой. — К счастью, это произошло уже после того, как я увидел Беатрис в истинном свете. Иначе попытался бы защитить ее и нажил бы себе злейшего врага.

Хлоя ненадолго задумалась, потом сказала:

— Нет, не думаю, что такое могло бы произойти. С твоей стороны это было бы проявлением супружеской преданности, поэтому леди Марстон не стала бы тебя осуждать. Она просто порекомендовала бы тебе раскрыть глаза и отошла бы в сторону, вот и все.

— Вероятно, именно так она и поступила бы.

— Значит, мы выполнили ваши планы на сегодня? — поинтересовалась Хлоя, когда они вошли в дом, где Дайлис, уже поджидавшая Энтони, быстро увела мальчика переодеться и умыться перед чаем.

— Да, выполнили. Вскоре слухи об исчезновении и чудесном возвращении моего сына распространятся по всему Лондону. Полагаю, что к ужину уже весь город будет знать эту историю.

— Лео, подожди! — крикнула Хлоя кузену, направлявшемуся в свой кабинет.

Лео обернулся и с улыбкой спросил:

— Чем могу быть полезен, дорогая кузина?

— Ты, кажется, говорил Джулиану, что у тебя есть люди, которые могли бы засвидетельствовать, что Беатрис не была невинна, когда вышла за него замуж, не так ли? В таком случае он мог бы без труда аннулировать брак, признав его недействительным. Правильно?

Лео медлил с ответом. Наконец пробормотал:

— Да, Хлоя, все это верно, однако… Такое заявления поставило бы Джулиана в неловкое положение, понимаешь?

— Прекрасно понимаю. Но думаю, что одной неловкостью дело не обойдется. Ведь если брак аннулируют, то и законность Энтони поставят под сомнение. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, об этом стоит хорошенько подумать.

Джулиан нахмурился и проворчал:

— Тут и думать не о чем. Конечно, ты права. Если аннулировать брак, Энтони станет незаконнорожденным. Ведь все предельно ясно: если брак незаконный, то и ребенок, рожденный в этом браке, становится незаконным.

— Да, действительно… — пробормотал Лео. — Как же я сразу не сообразил?..

— Вероятно, ты просто не сталкивался с теми, кто когда-либо оказывался в подобной ситуации. А вот мне случилось говорить с людьми, оказавшимися в западне брачного кошмара. Ситуация просто ужасная… Ведь признание брака недействительным делает твоих детей незаконными. Нет, я не могу пойти на аннулирование.

— А ты как узнала об этом? — Лео с удивлением посмотрел на кузину.

— Слышала что-то по этому поводу в дамской комнате. Прошлым вечером, у Хинкли.

— Ах, в дамской комнате? Тогда конечно… Только там получают самые важные сведения.

— Не будь таким заносчивым. — Хлоя направилась к лестнице, потом вдруг обернулась и с усмешкой добавила: — Ты бы очень удивился, если бы узнал, о чем там говорят. Хорошая шпионка могла бы получить в дамских комнатах весьма интересную информацию.

Лео хмурился, провожая кузину взглядом. Когда она скрылась из виду, проворчал:

— А ведь Хлоя и в этом права. Что же касается аннулирования, то подозреваю, что любой адвокат первым делом сообщил бы мне о таящейся в этом опасности для Энтони. Да, оказывается, я многого не знаю. Особенно неприятно, что я не знаю того, о чем говорят в дамских комнатах. Полагаю, об этом надо поразмыслить. Заходи ко мне в кабинет часа через два, хорошо?

Не успел Джулиан кивнуть, как Лео направился к себе. Джулиану очень хотелось тотчас же последовать за приятелем и узнать, что так озадачило его, однако он подозревал, что Лео ничего ему не скажет, если только это не имело непосредственного отношения к его обстоятельствам. Но сейчас скорее всего Лео думал вовсе не об Артуре и Беатрис, а об интересах Англии. И следовательно, он не должен был докучать ему вопросами.

Что ж, в таком случае он пойдет — Джулиан улыбнулся при этой мысли — «докучать» Хлое, И наверное, следовало ее успокоить. Похоже, она до сих пор переживает из-за того, что они с Лео решили представить Энтони обществу.

«А может, мы поступили неразумно? — неожиданно подумал граф. — Ведь и Лео может ошибаться…» Но он тут же отогнал от себя все сомнения. В конце концов у них просто не было выбора. Пока существование Энтони оставалось тайной, избавиться от него было куда проще, чем теперь, когда о нем узнал весь свет. И теперь, как он уже сказал Хлое, Артур и Беатрис тотчас же попадут под подозрение, если попытаются что-либо предпринять против мальчика. Именно на этом и основывался их с Лео план.

Когда он вошел в комнату, Хлоя уже разделась до сорочки и распустила волосы. При взгляде на нее Джулиан расплылся в улыбке. Она же смотрела на него с подозрением. Закрыв за собой дверь, Джулиан запер ее на задвижку и решительно приблизился к Хлое. Только что они провели вместе несколько часов, не смея прикоснуться друг к другу — он лишь рискнул поцеловать Хлое руку, — и теперь ему не терпелось наверстать упущенное.

— Но, Джулиан, сейчас ведь середина дня… — пробормотала Хлоя.

— Для страсти нет ограничений во времени, — заявил он, привлекая ее к себе.

— Как это удобно для тебя…

— Очень даже удобно. — Джулиан рассмеялся и, подхватив Хлою на руки, шагнул к кровати. — Пожалуйте в постель, миледи, — сказал он, опуская ее на простыни.

«Нашу постель», — добавил он мысленно и невольно улыбнулся — ему ужасно нравились эти слова. Возможно, только сейчас он осознал, что означала для супругов общая постель. Ведь у них с Беатрис все было по-другому… В первые же дни после венчания она потребовала себе отдельную спальню, и он не стал спорить — решил, что именно так и должно быть у супругов.

Потом-то он, конечно, понял, что означало это требование Беатрис. Ведь общая супружеская постель подразумевала продолжительную близость, а его жена совершенно не нуждалась в такой близости. Но уж теперь-то, после того как он женится на Хлое, у него будет настоящий, крепкий брак. Они каждое утро будут просыпаться в одной постели, и так до конца жизни.

— Ты почему вдруг стал таким серьезным? — спросила Хлоя, когда он улегся рядом и привлек ее к себе. — Что-то случилось?

— Нет, все в порядке. — Он поцеловал ее в губы. — Просто размышлял о том, кА должны спать супружеские пары.

— Значит, решил вздремнуть? Что ж, я тоже немного устала.

— Говоришь, немного? Но это явно недостаточно для крепкого сна, — ответил Джулиан с улыбкой.

Он снова ее поцеловал, и через несколько секунд они забыли обо всем на свете, забыли даже о том, что была середина дня, а в окна комнаты бил солнечный свет. Слившись в неистовой страсти, они со стонами устремлялись навстречу друг другу, а затем, содрогнувшись последний раз, затихли в изнеможении.

Какое-то время Хлоя лежала без движения, с закрытыми глазами. Наконец, чуть приподнявшись, осмотрелась и ахнула в изумлении. Вся комната была залита яркими лучами солнца, даже постель. А она-то совсем забыла, что сейчас — разгар дня. Взглянув на обнаженного Джулиана, лежавшего рядом, Хлоя потянулась к одеялу, чтобы прикрыть его и себя. В этот момент он вдруг шевельнулся, открыл глаза и внимательно посмотрел на нее. Вздрогнув от неожиданности — ей казалось, что он спит, — Хлоя схватила одеяло и прижала к груди с таким видом, будто боялась, что сейчас в комнату кто-то ворвется. Щеки же ее заливал румянец, и было очевидно, что она ужасно смущена.

«Наверное, я поторопился, — подумал Джулиан с улыбкой. — Вероятно не следовало ложиться с ней в постель при свете дня». Поцеловав Хлою в щеку, он заявил:

— Вот теперь я чувствую себя гораздо лучше. Именно этого мне не хватало.

Хлоя взглянула на него с удивлением:

— А ты плохо себя чувствовал?

Ей тотчас же пришло в голову, что она задала глупейший вопрос. Ведь каждый мужчина, наверное, чувствует себя лучше, насладившись любовью с женщиной.

Но Джулиан отнесся к ее вопросу очень серьезно. Чуть нахмурившись, он пробормотал:

— Не то чтобы плохо… Но мне было очень не по себе. — Он обнял ее и привлек к себе. — Я боюсь за Энтони, и меня приводит в бешенство, что Артур и Беатрис до сих пор на свободе, что мы пока не можем привлечь их к суду. Конечно, люди Лео могли бы схватить Артура по его приказу и допросить с пристрастием, но они не хотят пятнать имя Кенвудов государственной изменой. И все это приводит меня в отчаяние…

— Да, я понимаю тебя.

Поцеловав Джулиана, Хлоя прижалась к нему покрепче. Он немного помолчал, потом вновь заговорил:

— Завтрашний прием у матушки, возможно, положит конец всей этой истории. Только мне нужно все как следует обдумать.

Она подняла голову и взглянула на него вопросительно:

— Ты о чем? Что ты имеешь в виду?

Джулиан криво усмехнулся:

— Развод, разумеется. Я имею в виду не аннулирование брака, при котором ребенок становится незаконнорожденным, а именно развод.

Хлоя невольно поморщилась. Развод был редкостью, и его трудно было добиться, а шум, который поднимется по этому поводу, мог закончиться грандиозным скандалом и изгнанием из высшего общества. Тяжело вздохнув, она проговорила:

— У тебя наверняка более чем достаточно оснований для получения развода. Но ты уверен, что надо поступить именно так?

— Да, уверен, и я обязательно займусь этим. Не могу же я оставаться мужем Беатрис. К тому же нам с тобой надо обвенчаться. А другой способ получить свободу — только смерть Беатрис. Конечно, эта женщина за все свои преступления заслуживает смертного приговора, но я не могу желать ей смерти.

— И не надо, — кивнула Хлоя. — Как бы плохо она ни относилась к тебе и Энтони, какие бы злодеяния ни совершала, она была твоей женой. Вы клялись друг другу в супружеской верности, но она предпочла нарушить свой обет. А ты непременно найдешь выход из положения. Просто нужно набраться терпения.

Джулиан взял ее лицо в свои ладони и поцеловал.

— Уповать на терпение становится все труднее. Мне ужасно не нравится, что нам с тобой приходится таиться.

— Я тоже не в восторге от этого, но у нас нет выбора.

— Нет, как это ни печально. — Взглянув на часы на каминной полке, Джулиан потянулся. — Пожалуй, мне пора идти. Лео хочет встретиться со мной. И еще я должен просмотреть кое-какие бумаги.

Снова поцеловав Хлою, он встал с постели. Оставшись под одеялом, Хлоя смотрела, как он одевается. «Этот человек совершенно не обременен чувством стыда», — подумала она, не удержавшись от улыбки. Было необыкновенно приятно и вместе с тем очень странно находиться в одной комнате с мужчиной и смотреть, как он одевается, бреется и делает все прочее, свойственное только мужчинам. В результате возникало ощущение близости, хотя теперь уже ей хотелось большего… Очень хотелось, чтобы Джулиан любил ее. При этой мысли Хлоя едва не рассмеялась. О таком мужчине, как граф Колинзмур, богатом и родовитом, мечтали многие женщины, и вряд ли она, Хлоя Уэрлок, могла рассчитывать на то, что сумеет завоевать его сердце. Хотя, конечно же, он ей доверял и она ему нравилась — в этом не могло быть сомнений. Значит, ей следовало довольствоваться тем, что есть. И еще нужно смириться и не грустить из-за того, что мужчина, которого она любит, не отвечает ей взаимностью.

Переступив порог кабинета Лео, граф с трудом удержался от улыбки. Леопольд, казалось, утонул в книгах и бумагах, разбросанных по всей комнате. Лео был очень умным человеком — вероятно, умнейшим из всех, кого он встречал, — но, очевидно, не имел ни малейшего представления о порядке.

Приблизившись к столу, граф осторожно убрал книги с ближайшего стула и, усевшись, проговорил:

— Явился по вашему приказанию, сэр.

— Ужасно остроумно, — буркнул Лео и провел рукой по растрепанным волосам.

Внимательно посмотрев на приятеля, Джулиан понял, что тому не до шуток.

— Лео, что-то еще случилось? Мне казалось, у нас и без того забот хватало.

— Нет, больше ничего. Мне просто до смерти надоели все эти игры. Я точно знаю, что Артур — предатель. И знаю, что убийца. Более того, мне известно, что он планирует убить тебя и всех твоих наследников, ибо хочет завладеть титулом. Но все же я не могу посадить его в тюрьму или отправить на эшафот. Нам нужны убедительные доказательства, но их пока что нет. А без доказательств власти ни за что не решатся отдать эту парочку под суд. Даже люди, перед которыми я отчитываюсь и которые тоже знают, что Артур виноват во всем, в чем мы его обвиняем, и те колеблются.

— Да, понимаю, — кивнул граф. — Колеблются, потому что мой дядя — аристократ и является представителем рода, который всегда преданно и честно служил короне. И потому что дело связано с государственной изменой, которую мы все стремимся сохранить в тайне. К тому же не следует забывать о том, что Артур и Беатрис обзавелись весьма влиятельными союзниками. Но им не удастся уйти от ответа. И думаю, что это произойдет очень скоро.

Лео пристально взглянул на собеседника:

- Хлоя предсказала?

— Нет, я просто взвешиваю шансы, — ответил Джулиан. — Они теряют свои козыри один за другим, и скоро им придется сложить оружие. Ведь теперь, когда я поправился настолько, чтобы выставить их из своих владений, мы сможем без помех поискать неопровержимые доказательства, которые от нас требуют.

— Пока мои люди ничего не нашли, — проговорил Лео. — Неужели тыдумаешь, что Артур настолько глуп и не уничтожит все свидетельства своих преступлений?

— Наверное, постарался бы все уничтожить, если бы имел такую возможность. Но многие из так называемых союзников Артура являются на самом деле жертвами шантажа. А для того чтобы заставлять, этих людей выполнять какие-либо поручения, нужны доказательства их прегрешений. Иначе они не станут выполнять его требования. Следовательно, он должен где-то хранить документы, изобличающие людей, которых шантажирует.

Лео откинулся на спинку стула и ненадолго задумался.

— Пожалуй, ты прав, Джулиан. Но я не об этом собирался поговорить с тобой.

Граф тут же кивнул:

— Да, я догадался. Ты хотел поговорить о Хлое.

— Не совсем; скорее о том, как освободить тебя от Беатрис. Похоже, что единственный способ — развод. Но добиться разрешения на развод…

— Знаю-знаю, — перебил граф. — Разумеется, это не так-то просто. Но у нас еще есть время, чтобы придумать что-нибудь другое.

— Да, наверное, — кивнул Лео.

Потом вдруг спросил:

— Ты осторожен, когда бываешь с Хлоей?

— Ты о чем? А, понимаю… Поверь, я делаю все возможное, чтобы не спровоцировать слухи о наших отношениях. Или, думаешь, мне следует покинуть твой дом, хотя бы на некоторое время?

Лео со вздохом покачал головой:

— Ты не понял, Джулиан. Что касается сплетен и кривотолков, то они меня не очень-то беспокоят. Главное, что Хлоя — моя кузина, а я считаю себя ее опекуном. Нет, я сейчас совсем другое имел в виду. Скажи, ты достаточно осторожен, чтобы не сделать ей ребенка?

Джулиан в изумлении уставился на собеседника:

— Лео, почему это тебя беспокоит? Мы же собираемся пожениться… И я уверен: несмотря на все трудности, вскоре нам удастся передать наших врагов в руки правосудия. Как я уже сказал, чаша весов склоняется на нашу сторону. Я намерен обвенчаться с Хлоей сразу после того, как избавлюсь от Беатрис. Но даже если это не произойдет в ближайшие месяцы, нет причин предаваться отчаянию. Маловероятно, чтобы Хлоя так быстро забеременела.

— Боюсь, ты ошибаешься, — сказал Лео. — Видишь ли, у Уэрлоков и Бонов частенько возникают семейные проблемы, но зато плодятся они очень хорошо.

— Хорошо… плодятся?

— Совершенно верно. Как кролики.

— Проклятие, — прошептал граф, на мгновение прикрыв глаза.


Глава 13


— Что, пора вставать? — пробормотала Хлоя.

Стоя у кровати, Джулиан смотрел на нее с улыбкой. Прошла уже неделя, как они стали любовниками, и с тех пор Хлоя ни разу не уходила спать к себе. Чем больше Джулиан размышлял на эту тему, тем яснее сознавал: Беатрис предпочла иметь свою собственную спальню вовсе не из-за того, что пыталась соблюдать приличия, а потому что ей нравилось, когда он приходил к ней как какой-нибудь проситель. Но теперь все у него будет по-другому. Теперь, просыпаясь по утрам, он будет обнимать и ласкать свою жену — свою настоящую жену.

— Конечно, пора. — Он легонько шлепнул Хлою по заду. — Ты сама знаешь, что пора вставать.

— Да, знаю. Но это не значит, что мне хочется вставать, — проворчала Хлоя.

Приподнявшись и придерживая одеяло у груди, она взглянула на часы на каминной полке.

— О, неужели я так долго спала? Даже не верится…

Джулиан снова улыбнулся:

— Придется поверить, дорогая. Но почему ты… какая-то безрадостная?

— Я очень даже радостная. Но только не по утрам.

— Уже день, дорогая.

— Уходи. Сейчас встану и оденусь.

Джулиан рассмеялся:

— Прогоняешь меня из моей же спальни?

Наклонившись, он поцеловал Хлою в губы, потом направился к двери. У порога вдруг обернулся и добавил:

— Мы уезжаем через два часа. Матушка уже забрала Энтони. Она хотела с ним поговорить до того, как начнут съезжаться гости.

Хлоя со вздохом поднялась с кровати. Надев ночную сорочку, неизвестно как оказавшуюся на одном из кроватных столбиков, она направилась в гардеробную, где с удивлением обнаружила, что ванна для нее уже готова. Решив, что это Джулиан позаботился о ее утреннем туалете, она вызвала звонком служанку и, сбросив с себя сорочку, забралась в ванну.

Вскоре пришла Мод, чтобы помочь ей одеться и собраться; одежду служанка разложила на постели. Но Хлоя не торопилась вылезать из воды — она очень любила понежиться в ванне, пока вода не остынет. Когда же Мод принесла еще и завтрак, Хлоя, поддавшись соблазну, полуодетая присела у стола. Мод тем временем начала делать ей прическу, подходящую для вечернего визита к вдовствующей графине. День предстоял долгий и трудный, и Хлоя решила, что надо позавтракать поплотнее.

Полчаса спустя, когда Мод пошла сказать Джулиану, что хозяйка сейчас спустится, Хлоя приблизилась к зеркалу и внимательно осмотрела себя. После того как Джулиан объявил, что он жив и здоров, ей довольно много времени приходилось проводить у зеркала, наряжаясь и терзая волосы изысканными прическами. Но что же она должна будет терпеть, когда станет графиней? Наверное, ей чуть ли не каждый день придется посещать всевозможные светские сборища. Интересно, подумывал ли об этом Джулиан, когда решил на ней жениться? В обществе ходили всевозможные слухи об Уэрлоках и Бонах, и ей, Хлое, из-за всех этих россказней будет непросто исполнять обязанности графини надлежащим образом. Возможно, из-за этого у них будет не так уж много приглашений, что едва ли понравится Джулиану, которому необходимо сохранять свое положение в аристократическом обществе.

Но даже эти опасения не могли заставить Хлою отказаться от брака с ним. Последний раз взглянув в зеркало, она вышла из комнаты и направилась к лестнице. Джулиан дал слово, что женится на ней. И, дав это слово, лишил ее девственности. Хлоя нисколько не сомневалась, что теперь ничто не помешает им обменяться супружескими клятвами. И ей не следовало опасаться его матери. Леди Эвелин безоговорочно приняла ее, хотя они с Джулианом еще не сообщили ей о своей помолвке. Хлоя подозревала, что графиня либо уже узнала об этом каким-то образом, либо догадывалась.

— Какая ты красивая! — в восхищении воскликнул Джулиан, встречая Хлою у подножия лестницы.

Он взял ее под руку и проводил к экипажу. Она густо покраснела, а граф, взглянув на нее, мысленно улыбнулся. Хлоя всегда смущалась, когда он делал ей комплименты. Ему очень нравилась эта ее черта, нравилась ее скромность, хотя возникали опасения, что Хлоя совсем ему не верит, принимая его восторженные комплименты за грубую лесть. Что ж, если так, то он обязательно переубедит ее, заставит поверить в то, что она действительно прекрасна — причем не только лицом и фигурой, но и душой.

— Я до сих пор не вполне понимаю, зачем нам этот прием, — сказала Хлоя, садясь в экипаж. — Конечно, я с удовольствием встречусь с твоей матерью, но почему надо ехать к ней именно сегодня. Мы ведь уже многим рассказали об Энтони, а в официальном представлении обществу он не нуждается. Ему же всего три года.

Джулиан сел с ней рядом и велел кучеру трогаться. Потом проговорил:

— Да, ты отчасти права, но все дело в том, что Энтони не совсем обычный наследник. Никто не знал о его существовании, и даже я лишь недавно узнал, что он жив.

— Да, действительно… Все очень необычно, — пробормотала Хлоя, теребя завязки капора. — И как говорит твоя матушка, проще пресечь все дальнейшие слухи и сплетни на эту тему, рубанув как следует один раз.

Граф весело рассмеялся:

— Я и не подозревал, что моя матушка такая решительная женщина. Рубануть как следует один раз? Сильно сказано. Но я думаю, она права. Это наилучший способ борьбы со слухами. Именно поэтому я и дал объявление в газетах с коротким пояснением, после чего продемонстрировал своего сына в парке.

— При этом останавливал всех и каждого, чтобы представить Энтони, — проворчала Хлоя.

— Совершенно верно, дорогая. А сегодня у матушки яблоку будет негде упасть, потому что все явятся со своими домочадцами, чтобы взглянуть на спасенное дитя графа Колинзмура. Кстати, наше с ним поразительное сходство лишь добавит очарования всему событию. Матушка даже повесила на самом видном месте мой портрет, на котором я изображен в его возрасте.

— У тебя тоже были такие красивые волосы? — с улыбкой спросила Хлоя.

— Точно такие же! — Джулиан рассмеялся. — Поэтому меня больше волнуют кружевные детские одежки. Что же касается объявления в газетах, то оно подписано тремя лордами и двумя известными адвокатами. Полагаю этого вполне достаточно, чтобы пресечь все нежелательные слухи о моем сыне. Хотя, конечно же, следует заранее позаботиться о том, чтобы репутация его матери не очень ему повредила, — добавил граф со вздохом.

Хлоя внимательно посмотрела на него.

— Думаешь, он всегда будет страдать из-за преступлений Беатрис?

— Надеюсь, почти все забудут об этом через некоторое время. Но с другой стороны, всегда находятся злобные сплетники, и с этим ничего не поделаешь. Боюсь, что с существованием таких людей придется смириться. Но Энтони научится отвечать им должным образом. Когда мой сын повзрослеет, он поймет, что преступления его матери не имеют к нему ни малейшего отношения.

— Надеюсь, так и будет, — кивнула Хлоя. — Конечно же, Энтони все поймет.

Вскоре экипаж остановился перед роскошным особняком, где жили мать и сестры Джулиана.

— Надеюсь, что смогу придерживаться той версии, которую ты распространял, — сказала Хлоя, поднимаясь со своего места. — Хотя меня сжигает желание рассказать всю правду о случившемся — полную правду, а не жалкие намеки на нее. Да, я хочу, чтобы все узнали, кто такие Беатрис и Артур.

— Не беспокойся, дорогая. Те, кому положено, уже все знают. А остальным правда станет известна, когда все закончится. Конечно, я мог бы прямо сейчас открыто обвинить Беатрис и потребовать суда. Но мне хочется, чтобы она не отвертелась, чтобы в полной мере заплатила за то, что пыталась сделать с нашим ребенком. Хочется, чтобы обвинения стали для нее приговором. Но пока у меня нет неопровержимых доказательств, поэтому мы с Лео вынуждены ждать. — Поцеловав Хлою, Джулиан распахнул дверцу экипажа. — Я уверен, что у тебя все получится. Главное — не беспокойся. Поняла?

Молча кивнув, Хлоя вместе с графом вошла в дом его матери. Она не боялась, что забудет тщательно продуманную версию истории Энтони. И конечно же, она сумеет ответить на любые вопросы любопытных, хотя заранее знала, что эти вопросы будут ужасно ее раздражать. «Не ваше дело!» — хотелось бы ей ответить тем, кто будет проявлять излишнее любопытство, но она прекрасно понимала, что будущая графиня не должна вести себя подобным образом.

Поздоровавшись с леди Эвелин, Хлоя осмотрелась. Оказалось, что гости уже начали съезжаться; приехала и леди Марстон, опередив их на несколько минут. Пожилая дама сидела в уютном кресле и с любопытством наблюдала за прибывающими. Леди Марстон была слишком уж откровенной, пожалуй, даже грубоватой, однако Хлое она определенно нравилась. Нравилась она и Энтони, потому что мальчик снова и снова вспоминал о ней. А вот другие гости относились к Энтони совсем иначе — смотрели на него как на любопытный экспонат в музее. Когда же какой-то франт — от его костюма рябило в глазах — взглянул на Энтони сквозь изящный монокль, терпение Хлои иссякло. Она уже собралась приблизиться к нему, чтобы высказать все, что о нем думает, но леди Эвелин ее опередила. Шагнув к Хлое, графиня взяла ее под руку и тихо сказала:

— Успокойтесь, дорогая. Это лорд Бертрам Хэндли. Он на редкость глуп и совершенно лишен вкуса, но зато самый известный лондонский сплетник, — добавила графиня с радостной улыбкой.

— А что, это хорошо? — удивилась Хлоя.

— В нашем случае — просто замечательно. Он-то нам и нужен. Потому что будет болтать об этом повсюду. И судя по выражению его лица, он уверен, что Энтони — наследник графа Колинзмура.

— Как это любезно с его стороны, — заметила Хлоя.

Леди Эвелин рассмеялась.

— Похоже, леди Марстон сказала ему то, что собирались сказать вы. Правда, я не уверена, что он понял ее. Мне кажется, он сейчас обдумывает ее слова.

Хлоя с улыбкой кивнула:

— Да, вид у него глупейший. Интересно, кто его камердинер? Во всяком случае, наряд у него просто поразительный. — Она взглянула на огромный портрет, висевший над массивным камином. — Не забыть бы сказать Джулиану, что у него тоже в детстве были красивые кудри.

Леди Эвелин хохотнула, но тут же прикрыла рот ладонью.

— Да, вы правы, дорогая. Знаете, а Энтони заявляет об этом всем женщинам. Говорят, что у него очень красивые волосы.

— Боюсь, это я его научила, — со вздохом ответила Хлоя.

Заметив, что Энтони, снова подошедший к леди Марстон, протягивает пожилой даме пирожное, она тихо сказала:

— Ему нравится леди Марстон. Чрезвычайно нравится.

— Конечно, нравится, — согласилась графиня. — Леди Марстон очень достойная женщина и обожает детей. Все дети сразу это чувствуют. Жаль только, что ей не очень повезло с мужем. Этот болван больше всего на свете любит лошадей. Но она вроде бы не жалуется…

— Потому что он подарил ей детей, которые ее боготворят.

— Совершенно справедливо, — кивнула графиня. — Один остряк как-то заметил: семь раз забеременев, она родила семерых, не потеряв ни одного, ибо Господь боялся, как бы не пришла к нему с требованием воскресить дитя. — Хлоя рассмеялась, а леди Эвелин улыбнулась. — Леди Морстон грубоватая и немного странная, но у нее очень доброе сердце. Кроме того, она весьма проницательна. Я давно поняла, что нельзя игнорировать ее мнение о человеке, каким бы резким оно ни показалось.

Хлоя утвердительно кивнула. И ей тут же вспомнился совет, который леди Марстон дала Джулиану в парке.

— Да, у нее изумительное чутье. Наверняка она никогда не скрывала своего мнения о Беатрис.

— Конечно, не скрывала. И я полностью была с ней согласна. Увы, Джулиан далеко не сразу разглядел истинное лицо Беатрис. — Леди Эвелин сокрушенно покачала головой. — Тогда он сделал очень плохой выбор. Я рада, что на сей раз его выбор гораздо лучше.

Графиня выразительно взглянула на Хлою, и та поняла, что возражать бессмысленно. Но каким образом леди Эвелин об этом узнала? Как пришла к такому выводу?

Тихонько вздохнув, Хлоя прошептала:

— Но ведь он все еще женат…

— Не беспокойся, дорогая. Ждать осталось недолго. Скандал развода меня, конечно же, пугает, но если это единственный способ избавиться от гарпии, то я переживу скандал. У меня были опасения, что она явится ко мне хотя бы ради того, чтобы узнать, что о ней говорят. Джулиан пока открыто не предъявил ей никаких обвинений. Но другие не склонны осторожничать. А эта женшина вполне могла бы приехать сюда и разыграть роль несчастной матери, у которой похитили ребенка и чей муж клевещет на нее, распуская ужасные слухи. Не удивлюсь, если окажется, что среди гостей есть и такие, кто приехал ко мне в надежде наблюдать подобную сцену.

— Подозреваю, что это Артур не пустил ее, — заметила Хлоя.

Она не стала выдвигать предположение, что их враги на время затаились из-за недавнего нападения, совершенного на Лео и Джулиана. Хлоя не знала, рассказал ли Джулиан об этом матери, поэтому не хотела тревожить ее понапрасну.

— Да, наверное, так и есть, — кивнула графиня. — Вероятно, Артур пока не решил, как реагировать на распространяющиеся слухи. Должно быть, пытается что-то придумать.

— Не представляю, что можно придумать в такой ситуации. Боюсь, что он просто попытается поставить все с ног на голову. Заявит, что это мы похитили мальчика. О, кажется, леди Марстон хочет привлечь наше внимание.

Но Джулиан, опередив Хлою и леди Эвелин, уже подхватил сонного Энтони, и мальчик уютно устроился у него на руках. Заметив, что взгляды обратились в сторону графа, Хлоя пришла к заключению, что для многих эта сцена стала окончательным доказательством того, что перед ними отец и сын. Хотя это собрание ей не очень-то нравилось, Хлоя не могла отрицать того факта, что вечер у вдовствующей графини был чрезвычайно полезен. Общество приняло Энтони как законного наследника Джулиана, и теперь мальчик получил гарантии на будущее. Ради этого можно было и потерпеть…

— Похоже, у одного маленького мальчика выдался очень трудный день, — с улыбкой сказала леди Эвелин, откидывая кудряшки со лба Энтони.

— Зато было… много пирожных, — пробормотал Энтони сонным голосом.

Джулиан тихо рассмеялся.

— Я лучше отвезу его домой. — Он взглянул на часы на каминной полке. — Ему пора в постель.

— Нет, Джулиан. Пусть остается здесь, — возразила леди Эвелин. — Я привезу его утром, как только он проснется и оденется. Я уже приготовила для него детскую. Не беспокойся, о нем здесь позаботятся.

После недолгого спора Джулиан уступил и понес сына в детскую. Леди Эвелин, извинившись перед гостями, последовала за ним. Хлоя же сознавала, что на этот раз ей лучше отстраниться, чтобы не вызывать нежелательных пересудов. Взглянув на нее, леди Марстон с ласковой улыбкой сказала:

— Ничего, девочка, не переживай. Очень скоро он снова будет твой, и никто не упрекнет тебя в этом.

Хлоя улыбнулась, потом вдруг спросила:

— А среди ваших родственников нет, случайно, Уэрлоков или Бонов?

Леди Марстон в ответ рассмеялась и поднялась на ноги.

— Что ж, мне пора. Передай мои наилучшие пожелания леди Эвелин. — Она легонько похлопала Хлою по щеке. — Ты, девочка, вполне ему подходишь. Вы с Джулианом прекрасная пара.

Пожилая дама направилась к выходу, а Хлоя, глядя ей вслед, в растерянности спрашивала себя: «Как она узнала?.. Либо Джулиан что-то рассказал матери, либо леди Эвелин и леди Марстон самостоятельно сделали вывод, что мы должны пожениться». И конечно же, как и большинство женщин их возраста, они считали, что их суждения в делах подобного рода являются окончательными. Мудрость и опыт они ставили выше молодости и страсти. Что ж, очень может быть, что эти дамы правы, и если так… Если так, то ей, Хлое, не следует с ними спорить. Их одобрение, несомненно, облегчит ее жизнь, когда она станет женой Джулиана. Все эти размышления успокоили Хлою, и теперь уже она без особого страха думала о предстоящем венчании.

Тут наконец вернулся Джулиан, избавив ее от общества франтоватого молодого человека. «По-видимому, у них с лордом Хэндли один и тот же камердинер», — подумала Хлоя, с улыбкой поглядывая на собеседника.

Вскоре они попрощались с графиней и вместе с Лео покинули особняк. Рухнув на сиденье экипажа, Хлоя вздохнула с облегчением. Взглянув на нее, Джулиан пробормотал:

— Да, верно, это походило на пытку.

Когда карета тронулась с места, он придвинулся поближе к Хлое и заявил:

— Но все-таки вечер удался, цель достигнута. Так что теперь осталось еще немного потерпеть — пока не доберемся до дома.

— Согласна и потерпеть, — ответила Хлоя. — Только бы меня не заставляли смотреть на джентльменов, у которых с лордом Хэндли общий камердинер, — добавила она с улыбкой.

Мужчины переглянулись и разразились хохотом.

— От его наряда и впрямь в глазах рябит, — заметил Лео.

Все трое засмеялись, а потом Хлоя вдруг заявила:

— Твоя матушка, Джулиан, и леди Марстон — самые настоящие свахи.

Граф в смущении пожал плечами.

— Знаешь, я матери еще не сказал о наших планах, но скоро обязательно скажу. Так о чем же они с леди Марстон говорили?

— О нас с тобой! — выпалила Хлоя. — Они обе не сговариваясь сообщили мне, что одобряют твой нынешний выбор — то есть меня.

— Черт побери… — пробормотал граф. — Так они уже все знают? Или только сватают? Не думаю, что мы с тобой как-то себя выдали.

— Я тоже так не думаю.

— Возможно, они увидели, что ты для меня — очень подходящая партия, и поэтому я, по их мнению, должен поступить так, как они решили. Полагаю, что нам придется подчиниться.

— Я тоже так думаю, — с улыбкой ответила Хлоя.

Выглянув в окно, она нахмурилась.

— А куда мы едем?

— Другим путем. Объездным, — пояснил Лео. — Потому что вся улица перед домом леди Эвелин запружена экипажами.

Хлоя молча кивнула и снова повернулась к окну. Потом вдруг схватила Джулиана за руку и закричала:

— Пусть повернет налево! Быстрее!

Джулиан замешкался, но Лео тотчас же отдал приказ кучеру, и тот повернул налево. Мужчины вытащили пистолеты, и граф, взглянув на Хлою, спросил:

— У тебя было видение?

Она покачала головой:

— Нет, не видение. Я просто знаю, и все. Знаю, что там, куда мы ехали, нас подстерегала опасность.

Лео нахмурился и проворчал:

— Похоже, нас хотели загнать в ловушку.

Не успел Джулиан ответить, как прогремел выстрел. Граф туг же толкнул Хлою на пол, а карета поехала быстрее. Выглянув в окно, Джулиан попытался разглядеть, кто их преследует, но увидел позади лишь темные силуэты всадников. Да, им явно устроили засаду. Но теперь, хотя опасность еще не миновала, у них появился шанс уйти. Лео был прав, когда советовал не раздумывать, если Хлоя вдруг о чем-то предупреждает.

Карета ехала все быстрее, но все же один из преследователей вскоре стал догонять их. Когда всадник поравнялся с экипажем, Джулиан произвел выстрел, чтобы не пострадал возница. Он знал: разбойник целился в кучера, потому что оставшийся без управления экипаж, несущийся на полной скорости, — смертельная западня.

— Похоже, что появление на публике Энтони спровоцировало наших врагов на действия, — заметил Лео.

— Да, но кого именно? Беатрис или Артура? — спросила Хлоя, по-прежнему сидевшая на полу.

— На этот раз они могли действовать совместно, — сказал Джулиан и выругался вполголоса.

Тут снова раздался выстрел, и пуля, пробив дверцу кареты, вылетела в окно с противоположной стороны.

— Проклятие… — пробормотала Хлоя.

Взглянув на нее, граф подумал: «Какая же она отважная…» И действительно, большинство дам из круга его знакомых сейчас визжали бы или плакали, а она умудрялась сохранять спокойствие. К тому же она без возражений оставалась там, где ей велели находиться, хотя на полу было ужасно неудобно.

Внезапно раздался громкий крик кучера, экипаж резко накренился. Джулиан в ужасе затаил дыхание, но в следующую секунду карета выровнялась и покатилась дальше. Лео высунул пистолет в окно и спустил курок. Тотчас же раздался крик, свидетельствовавший о том, что выстрел достиг цели. А затем, к величайшему удивлению графа, Лео достал из-под сиденья еще один пистолет, а использованный протянул Хлое, чтобы перезарядила. Прислонившись спиной к сиденью она быстро и ловко справилась с заданием. Свой пистолет Джулиан перезарядил сам, поскольку второго у него не было (он мысленно отругал себя за легкомыслие — конечно же, следовало прихватить запасной).

— Осторожнее, Лео! — крикнула Хлоя, когда ее кузен высунул голову в окошко.

— Тодд ранен, — сказал он, отстраняясь от окна.

— Если будешь высовываться, то и тебя ранят, — заявила Хлоя. — Не беспокойся, Лео. Он продолжает править экипажем, и, следовательно, все с ним в порядке. Наверное, рана не опасная.

— Да, возможно. Но он истекает кровью и теряет силы. А нас преследуют еще трое всадников.

— Я могу к нему перебраться, — предложил Джулиан и начал снимать сюртук.

— Нет, там ведь стреляют, — запротестовала Хлоя. — К тому же ты можешь упасть и…

— Не упаду, — перебил граф. — В юности мне не раз приходилось на полном ходу перебираться из кареты на козлы, так что у меня есть опыт. Только ты, Лео, продолжай почаще стрелять в них, — добавил граф, оставляя другу свой пистолет.

Не успела Хлоя отговорить его от задуманного, как он уже свесился из окна. Лео же стрелял почти безостановочно, то и дело передавая кузине для перезарядки очередной пистолет. От непрерывного грохота у Хлои гудела голова, и трудно было дышать от удушающего порохового дыма. Заряжая пистолеты, она шепотом молилась. Когда же карета стала замедлять ход, она вздохнула с облегчением и вопросительно взглянула на кузена. Лео высунулся в окно и крикнул:

— Цел?

— Все в порядке! — отозвался Джулиан. — Тодд истекает кровью, но он поправится, если сумеем побыстрее добраться до дома.

Хлоя слышала, что Джулиан и Тодд переговариваются, но не могла расслышать, о чем шла речь. Внезапно экипаж резко повернул, и она, взвизгнув от неожиданности, с трудом удержала на сиденье коробки с пулями и порохом. Тут Лео снова высунулся из окна. Осмотревшись, он повернул голову к Джулиану и крикнул:

— Они отстали!

Приподнявшись на коленях, Хлоя посмотрела в окно и тут же поняла, почему преследователи отстали. Экипаж снова катил по благополучной части Лондона, где были ночные охранники, а также множество зевак — все они без промедления сообщили бы властям, если бы на экипаж напали разбойники. Поднявшись с пола, Хлоя уселась на сиденье и вопросительно взглянула на кузена:

— Значит, все в порядке, Лео?

Тот кивнул и забрал у нее коробки с пулями и порохом.

— Да, теперь мы в безопасности. А ты прекрасно держалась, кузина…

— Братья хорошо меня учили, — ответила Хлоя с усмешкой.

Вскоре экипаж остановился перед домом Лео, и Хлоя тотчас выскочила наружу. Ей хотелось как можно быстрее убедиться в том, что Джулиан действительно не пострадал. Из дома навстречу им поспешил Уинн. Вместе с Лео он повел раненого Тодда в дом, а Хлоя бросилась в объятия Джулиана, хотя это было весьма опрометчиво с ее стороны — их могли увидеть соседи. Граф крепко обнял ее за плечи и, передав вожжи подбежавшему к ним конюху, направился в дом. Он сразу же отвел Хлою в Голубую гостиную, где всегда стоял на столе графин с бренди. Налив немного в бокал, он заставил ее выпить до дна, потом налил и себе. Сделав несколько глотков, Джулиан почувствовал, как по телу разливается благодатное тепло, изгонявшее холод страха. Перелезая из кареты на козлы, он думал лишь о том, что Хлое грозит опасность. На сей раз Артур и Беатрис подвергали опасности и Хлою. И только необходимость защитить ее вынудила его решиться на столь отчаянный поступок.

Усадив Хлою на диван, он сел с ней рядом и снова крепко обнял.

— До сих пор не могу поверить, что ты сумел перелезть из кареты на козлы, — пробормотала Хлоя.

— Пришлось суметь. — Джулиан усмехнулся. — Тодд не мог больше править, и кто-то должен был его заменить. А я действительно такое проделывал, хотя это было очень давно. Так давно, что я уже забыл, как это страшно.

— Хорошо, что не одна я дрожала от страха, — прошептала Хлоя с улыбкой.

Тут в комнату вошел Лео и сразу устремился к графину с бренди. Налив себе полный бокал, он залпом осушил его и только после этого сел напротив Джулиана и кузины. Взглянув на него, Хлоя спросила:

— Как Тодд?

— Он непременно поправится. Рана не очень опасная, хотя сильно кровоточит. А как ты, Хлоя?

— Наверно, будут синяки на коленях, но это пустяки.

— Должен признаться, что все это оказалось для меня неожиданностью, — проворчал Лео. — Впредь придется брать с собой охрану. И не важно, чьих рук это дело: Артура или Беатрис. Нельзя допустить, чтобы нас снова застали врасплох.

— Да, разумеется, — кивнул Джулиан. — И в связи с этим у меня идея…

— Говори же… Я слушаю.

— Через два дня мы переезжаем в Колинзмур.

Лео немного помолчал, потом сказал:

— Что ж, согласен. Думаю, там будет безопаснее, чем в городе. Тут слишком много укромных мест, где могут скрываться наемники твоих врагов. А в Колинзмуре твои люди любого незнакомца сразу заметят. Я же со своей стороны придумаю, как обеспечить нам наилучшую защиту. Что ж, у меня все.

Поднявшись со стула, Лео тут же вышел из комнаты.

— Ты хочешь… в Колинзмур?

Хлоя с удивлением взглянула на Джулиана.

— Совершенно верно, — подтвердил он. — Полагаю, что мне пора возвращаться домой, а вы с Лео составите мне компанию.

— Вы хотите найти там доказательства, которых нам не хватает?

— Да, разумеется. Кроме того, вам с Энтони там будет гораздо безопаснее. Лео на сей счет прав.

Джулиан снова наполнил бокалы.

— Тогда за Колинзмур. — Хлоя улыбнулась. — Думаю, там мне понравится.


Глава 14


— Смотри! Лошадка! — в восторге закричал Энтони.

Хлоя крепко держала мальчика за плечи, чтобы тот не вывалился из окна кареты.

— Верно, лошадка.

«Настоящий жеребец», — подумала она усмехнувшись. К счастью, мальчик пока не замечал у животного весьма впечатляющего отростка.

— Ах, посмотри, Энтони, а вон овечки! — закричала Хлоя, пытаясь отвлечь внимание ребенка от жеребца.

Энтони тотчас повернул голову и стал рассматривать стадо овец, мирно пасущихся на склоне холма. Хлоя же с облегчением вздохнула и посмотрела на мужчин, сидевших напротив. Лео с графом переглянулись и хохотнули, очевидно, догадавшись, почему она отвлекла внимание ребенка.

— Ничего смешного, — пробурчала Хлоя.

Потом вдруг спросила:

— А куда могли отправиться Беатрис и Артур?

Джулиан пожал плечами:

— Понятия не имею. Видимо, где-то затаились. Что же касается моего дядюшки, то он, наверное, в ярости из-за того, что у него и на этот раз ничего не получилось. Не удивлюсь, если он сейчас ищет виновника своих неудач. Вернее — виновницу.

— И ты по-прежнему считаешь, что нам следовало уехать в Колинзмур? — спросила Хлоя. — Думаешь, Артур не последует сюда за нами?

— Возможно, последует. Но он без труда находил нас и в Лондоне. А здесь по крайней мере ему будет гораздо сложнее скрываться. Слишком многие его здесь знают. И люди, если потребуется, предупредят нас.

Джулиан выглянул в окно и заявил, что Энтони, как наследник, должен познакомиться со своими владениями. Но тут конюхи начали готовить кобылу к случке с возбужденным жеребцом, и граф прошептал Хлое на ухо:

— Надо отвлечь внимание Энтони. Быстрее же…

— Коуи, смотри, еще лошадки! — закричал мальчик.

Хлоя тут же прикрыла ему глаза ладонью, и он пробурчал:

— Но я так не вижу… Я хочу посмотреть, что лошадки делают.

— Они боролись, — сказала Хлоя и убрала руку от глаз ребенка, как только конюхи с лошадьми скрылись из виду.

— Боролись? Как мы с папой в саду?

— Нет, лошади боролись… как животные. Люди так не делают.

Энтони кивнул и снова выглянул в окно. Хлоя же перевела взгляд на мужчин. Оба зажимали себе рты, стараясь подавить смех. «Мужчины иногда как дети», — подумала Хлоя, отвернувшись к окну.

Местность, по которой они сейчас ехали, была чрезвычайно красива, и оставалось лишь удивляться, что три года назад, когда была здесь в первый раз, она не оценила эту красоту. Но красота вдруг исчезла — и Хлоя снова перенеслась в Лондон. В следующее мгновение она поняла, что видит перед собой элегантный особняк леди Эвелин, и по спине ее пробежал холодок. Затем она оказалась внутри дома, и перед ее мысленным взором замелькали ужасные картины, ежесекундно сменявшие одна другую. Мокрый от крови диван… Чья-то рука, свесившаяся с кровати… Разбросанные по полу вещи… Потом вдруг возникли осколки разбитой вазы, а рядом молодая женщина. Когда же перед ней промелькнуло лицо женщины, Хлоя вскрикнула, и тотчас же все померкло — картины исчезли.

В тот же миг Хлою обняли сильные руки графа, вернув ее в мир звуков. Она слышала, что Энтони плакал, а Лео пытался успокоить малыша. Наконец, осмотревшись, Хлоя поняла, что находится в карете вместе с Энтони, Лео и Джулианом. Повернувшись к мальчику, она заставила себя улыбнуться и сказала:

— Все хорошо, Энтони. Не бойся. Просто мне приснился дурной сон.

— Ты меня напугала, — пожаловался мальчик, перебираясь к ней на руки.

— Ах, прости, Энтони. Но поверь, все хорошо.

Внезапно дверца кареты отворилась, и Хлоя, увидев стоявшую перед ними Дайлис, поняла, что их маленький караван остановился.

— О, простите, я не хотела причинять столько беспокойства… — пробормотала она, потупившись.

— Ты и не причинила, — сказал Лео. — Короткая остановка только пойдет лошадям на пользу. — Наклонившись, он взъерошил Энтони волосы. — Вот что, малыш… Вы с Дайлис пока погуляете, а Хлоя отдохнет немного после дурного сна…

Поцеловав Энтони в щечку, Хлоя еще раз сказала, что с ней все в порядке, затем передала малыша няньке. Ей нужно было срочно сообщить о своем видении мужчинам. Не зная точно, когда леди Эвелин с дочерьми подвергнутся опасности, Хлоя понимала, что семью Джулиана необходимо немедленно увезти из города. Поскольку сами они направлялись в Колинзмур, Хлоя подумала, что леди Эвелин с девочками будет с ними в безопасности.

— Что ты видела? — спросил Лео, как только Дайлис увела Энтони.

— Может, подождать, когда Хлоя окончательно придет в себя? — спросил Джулиан.

Она решительно покачала головой:

— Нет-нет, медлить нельзя. — Хлоя пристально посмотрела на графа. — Артур, похоже, совсем выжил из ума. Или Беатрис обезумила от ярости.

— Но что наводит тебя на такие мысли? — пробормотал Джулиан.

Хлоя на мгновение прикрыла глаза, потом решительно заявила:

— Ты должен сейчас же поехать в Лондон и привезти сюда свою мать и сестер. Немедленно. Их нужно во что бы то ни стало увезти из Лондона.

Джулиан почувствовал, как по спине его пробежали мурашки, и он вдруг понял, что сейчас, в эти мгновения, действительно верит в дар Хлои. Да, он нисколько не сомневался в том, что его близким грозит опасность.

— Хлоя, расскажи, что видела.

Немного успокоившись, она рассказала о своем видении. Граф внимательно выслушал ее, и его лицо покрылось мертвенной бледностью; казалось, он хотел что-то сказать, однако не мог произнести ни слова. Лео же, нахмурившись, пробормотал:

— Мне кажется, все ясно. Это нападение — акт слепой и бессмысленной ярости. Похоже, Джулиан, они просто решили нанести тебе самый болезненный удар.

— Но кто именно? Артур — или Беатрис? Мне думается, что они оба способны на подобную жестокость.

Взглянув на Хлою, он спросил:

— А себя ты не видела в своем видении, когда все это происходило?

Она вздохнула и покачала головой:

— Нет, не видела. Видела только место, где все случится. Думаешь, Артур знает, что его обвиняют в убийстве и государственной измене?

— Вполне вероятно, что знает, — ответил Лео. — Ты готов, Джулиан?

— Да, конечно, но…

Увидев, как вновь остекленели глаза Хлои, он пробормотал:

— Похоже, у нее еще одно видение. Господи, Лео, как она все это выносит?..

— Понятия не имею… Но могу тебя успокоить. Мне ни разу не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь из наших родственников, обладавших таким же даром, сошел с ума.

— Не очень-то ты меня успокоил, — пробурчал граф и, взглянув на Хлою, прошептал: — Как ты?.. С тобой все в порядке?

Она молча кивнула, потом отчетливо проговорила:

— Слушай внимательно: тетю и кузин тоже привези сюда. Джулиан, ты понял?

— Но тетя Милдред живет в противоположном конце Лондона, и я не успею…

— Постарайся успеть, Джулиан. Им тоже угрожает опасность. Похоже, Артур сошел с ума. Вероятно, решил: если он сам не может получить желаемое, то пусть никто ничего не получит.

— Если хочешь, я съезжу за твоей тетей и кузинами, Джулиан, — предложил Лео. — Там есть люди, которые мне помогут. Они пригодятся нам и в Колинзмуре.

— Но если мы с тобой разъедемся в разные стороны, Хлоя и Энтони останутся одни, — встревожился граф. — Ведь Артур наверняка и на них…

— Не беспокойся, — перебил Лео. — Их будут охранять. Причем очень надежно. Мои люди уже убрали всех тех, кто служил твоей жене и дяде из преданности, а не из страха перед наказанием.

— Поезжай, Джулиан. Я буду в безопасности, — прошептала Хлоя.

— Ты это видела? Видела, что будешь в безопасности?

— Нет, просто знаю. Займись спасением своих близких.

Граф поцеловал ее и, открыв дверцу кареты, спрыгнул на землю. Лео тотчас же последовал за ним. Хлоя видела, как каждый из них взял себе лошадь и сопровождающего. Она мысленно помолилась за удачу, за спасение леди Эвелин, леди Милдред и девочек.

Остаток пути до Колинзмура они проехали без происшествий. Но Хлоя так и не смогла успокоиться — ее не отпускали мысли о Лео, Джулиане и всех тех, кого они отправились спасать. Было совершенно очевидно, что ситуация усложнилась. Артур и Беатрис совсем потеряли рассудок, и теперь уже всему семейству Кенвуд грозила смертельная опасность.

Когда впереди наконец-то появился графский особняк, Хлоя уставилась на него в изумлении. Раньше, когда она жила у Лорел, ей случалось видеть его лишь издали, и она даже не подозревала, что он такой огромный и красивый. «Ах, неужели я стану хозяйкой этого великолепия?» — спрашивала она себя ежеминутно.

Когда кареты наконец подкатили к массивным дверям дома, навстречу прибывшим выбежал слуга, откинул ступеньки и открыл дверцы. Выбравшись из экипажа, Хлоя в растерянности осмотрелась и снова спросила себя: «Неужели я стану здесь хозяйкой?» Внезапно внимание ее привлек мужчина, направлявшийся к лошадям. В изумлении глядя на него, она пробормотала:

— Это вы, Джейк?

Хлоя сразу же узнала человека, три года назад оставившего с Энтони бумаги, которые помогли им доказать, что малыш — сын Джулиана.

Мужчина остановился и внимательно посмотрел на нее.

— Мисс, вы меня знаете?

Она приблизилась к нему, и Джейк, отпрянув, побледнел. По-видимому, страх, внушенный этим людям Артуром и Беатрис, еще не покинул их.

— Не бойтесь меня, пожалуйста. — Хлоя взяла его за руку. — Я была в тот день в хижине на болотах. Пряталась в нише за камином.

Лицо мужчины исказилось от страха, и Хлоя снова сказала:

— Не бойтесь меня. Я не причиню вам вреда, и граф тоже не причинит.

— Но то, что я сделал…

— Вы правильно поступили, Джейк. Мы ни в чем вас не обвиняем, потому что у вас не было выбора. А сейчас нам с вами нужно поговорить.

Джулиан спрыгнул с лошади и бросился к дверям лондонского особняка графини. «Только бы с матерью ничего не случилось», — твердил он мысленно.

Джулиан отчаянно забарабанил в дверь кулаками, и когда дверь наконец-то отворилась, оттолкнул в сторону дворецкого и, ворвавшись в зал, громко закричал:

— Матушка, где ты, матушка?!

И почти в тот же миг на верхней площадке лестницы появилась леди Эвелин. Уставившись на сына в изумлении, она спросила:

— Джулиан, что ты здесь делаешь? Вы же уехали в Колинзмур. Что случилось?

Быстро спустившись вниз, она с беспокойством проговорила:

— Что-то с Энтони?..

— Нет-нет, с ним все в порядке. И с Хлоей тоже. Но ты и девочки… Вы должны немедленно собраться и поехать со мной.

Он взял мать за руку и повел обратно вверх по ступенькам.

— Но, Джулиан, что случилось? Ты должен все мне рассказать. Я же не могу вот так… взять и уехать. У меня есть определенные планы, принятые приглашения… — бормотала леди Эвелин.

Но Джулиан, затащив мать в комнату, велел горничной побыстрее собрать вещи, Потом заявил:

— Я увожу отсюда тебя и сестер. Вы едете в Колинзмур. — Он взглянул на горничную. — Джейн, приведи кого-нибудь, чтобы уложили вещи девочек в расчете на несколько дней. Остальное можно будет прислать позже. Потом возвращайся и упакуй вещи миледи.

Усадив мать в кресло у камина, Джулиан налил себе полный бокал вина. Она взглянула на него с испугом; ему вдруг подумалось, что сын снова начал пить и поэтому ведет себя так странно. Затем, окинув его взглядом, она увидела, что одежду его покрывает дорожная пыль, а волосы растрепаны; к тому же от него пахло потом и лошадьми.

— В чем дело, Джулиан? Ты пугаешь меня. Расскажи наконец, что случилось.

Немного успокоившись, Джулиан сел рядом с матерью.

— Видишь ли, я не рассказал тебе кое-что о Хлое. Но ты ведь слышала, что болтают об Уэрлоках, верно?

— Да, кое-что слышала про них и про Бонов. Небылицы о колдовстве и о том, что они видят духов… и прочие глупости. Не стоит даже повторять.

— Далеко не все это глупости, — возразил Джулиан. — Многие из Уэрлоков действительно обладают… некоторыми странными способностями. У Хлои, например, бывают видения.

— Видения? — Леди Эвелин нахмурилась. — Хочешь сказать, что она видит будущее, как цыганки?

— Цыганки, подозреваю, претендуют на то, чем не обладают. А у Хлои — реально существующий дар. Ты не задавалась вопросом, как ей удалось спасти Энтони, и как смогла она вовремя оказаться там, где нуждались в ней ее сестра и мой сын? Она видела все это, понимаешь?

Леди Эвелин молчала, и Джулиан рассказал матери о других случаях, свидетельствовавших о том, что Хлоя действительно обладала даром предвидения.

— У нее и впрямь бывают видения, — продолжал Джулиан. — Я поначалу сомневался — но только поначалу. Если бы ты увидела ее в один из таких моментов, то тоже поверила бы.

— Что ж, чудесно. Но какое отношение это имеет к тому, что ты явился сюда и требуешь, чтобы всё мы ехали в Колинзмур?

— Она видела, что ты и мои сестры убиты.

Когда мать побледнела, Джулиан вскочил, с места и налил ей вина.

— Вот, — он протянул матери бокал, — выпей и успокойся. Я не хотел тебя расстраивать, но у нас нет времени… И это еще не все. Лео поехал, чтобы забрать тетю Милдред и ее дочерей, потому что Хлоя сказала, что им тоже угрожает опасность.

— И ты веришь тому, что она говорит? Ты действительно считаешь, что нам нужно уезжать?

— Да, считаю. Я чуть не загнал насмерть свою лошадь, чтобы домчать до Лондона как можно быстрее. Мама, я верю ей. Но если бы не верил до конца в ее видения, то все равно сделал бы то, что она советует. Последнее время Артур и Беатрис ведут себя так безрассудно, как будто спятили. Именно поэтому я и настаиваю, чтобы вы немедленно поехали со мной в Колинзмур.

Леди Эвелин залпом осушила бокал и поднялась на ноги.

— Что ж, Джулиан, поехали. Ты приведи себя в порядок, а я пока распоряжусь, чтобы упаковали все необходимое. — Она подтолкнула сына к двери. — Иди же… Думаю, в своей старой спальне ты найдешь какую-нибудь одежду. Тебе непременно надо переодеться. Иди-иди, не беспокойся, я сама распоряжусь, чтобы экипаж подогнали к крыльцу.

Вбежав в свою бывшую комнату, Джулиан обнаружил, что слуги уже готовят ему ванну. Из-за двери же доносились голоса матери и сестер — было очевидно, что все трое в спешке собираются, причем сестры, судя по всему, почти сразу же поверили рассказу о видениях Хлои. Через несколько минут Джулиан разделся и забрался в ванну. Полежав немного в горячей воде, чтобы снять усталость после бешеной скачки, он вылез из ванны и облачился в одежду Найджела. Уже выходя из комнаты, он увидел мать в дорожном костюме. Кивнув ему, графиня сказала:

— Теперь, Джулиан, ты выглядишь гораздо лучше.

Они направились к лестнице, и мать добавила:

— Багаж уже уложили в кареты. Девочки же сидят в одной из них вместе с моей горничной. Полагаю, ты поедешь со мной в другой карете. Я на всякий случай велелаподать два экипажа.

Джулиан с улыбкой взглянул на мать.

— Ты просто чудо… — Он поцеловал ее в щеку и повел к карете. — Наверное, девочки не очень-то рады внезапному отъезду.

— Да, разумеется, — ответила леди Эвелин, забираясь в экипаж.

Минуту спустя, когда карета тронулась с места, Джулиан в смущении пробормотал:

— Поверь мне очень жаль, что пришлось вас побеспокоить, но это действительно необходимо. В Колинзмуре вам будет гораздо безопаснее.

— Джулиан, по поводу видений, которые, как ты говоришь, бывают у Хлои… Я думаю, что некоторые люди обладают знаниями, которых нет у нас, но…

Граф вскинул руку и проговорил:

— Поверь, они вполне реальны. Знаешь, когда Хлоя рассказала мне, что благодаря видению приехала к своей сестре, чтобы помочь моему сыну, которого Беатрис оставила погибать, я не поверил ей, но теперь — верю. Да, я понимаю, в это трудно поверить. Но когда видишь, что с ней происходит в такие мгновения…

— Что ж, хорошо, — перебила графиня. — Отчасти я верю. И надеюсь, она не оскорбится и не обидится, если моя вера будет не полной.

— Нет-нет, мама, не беспокойся. Они с кузеном утверждают, что отсутствие веры или сомнения их не волнуют, но очень беспокоит страх окружающих. Страх тоже опасен. Поэтому они стараются не распространяться о тех способностях, которыми обладают многие из их родственников.

Леди Эвелин взглянула на сына с удивлением:

— У сэра Леопольда тоже бывают видения?

— Нет, у него — другое. — Джулиан объяснил, в чем состоит талант Лео. — Не стану утверждать, что верю во все способности, которые якобы имеются у их родных, но в способности Хлои и Леопольда верю.

— Но выходит… выходит, что без них ты бы не выжил, как не выжил бы и Энтони.

Леди Эвелин тяжело вздохнула, потом, нахмурившись, спросила:

— Кто же задумал убить меня и девочек?

— Либо Артур, либо Беатрис, — ответил Джулиан. — Хотя, возможно, они действуют согласованно, но в любом случае ведут себя безрассудно — совершают поступки, которых прежде остерегались. Раньше каждое нападение на меня тщательно обдумывалось, чтобы никто их не заподозрил. А теперь… теперь они просто атакуют. Похоже, что один из них или оба сразу утратили над собой контроль и действуют под влиянием ярости. Это похоже на Беатрис, но и Артур способен на такое в отчаянной ситуации. Должно быть, он понял, что его планы рухнули, и теперь просто мстит.

— Да, возможно, — кивнула леди Эвелин. — Хотя знаешь… Артур мне никогда не нравился, но я не думаю, что он так уж опасен. Надеюсь, сэр Леопольд застанет Милдред с девочками живыми и невредимыми.

— Я тоже надеюсь, мама. Тетя Милдред чиста, как и все мы. Она с дочерьми не должна пострадать от амбиций моего дяди.

— Когда доберемся до Колинзмура, будет очень поздно, — заметила леди Эвелин, прикрывая ладошкой зевок.

— Отдохни, мама. Тебе понадобятся силы, чтобы устроить девочек по прибытии на место.

— Ты был там после ухода от Беатрис?

— Нет. По правде сказать, я покинул Колинзмур еще раньше. Беатрис предпочитала Лондон. После женитьбы мы редко бывали в Колинзмуре. По свидетельствам людей, которых отправил туда Лео, дом в хорошем состоянии, но все равно обустройства не избежать. Дядя, похоже, не собирался тратить на особняк деньги, потому что жаждал лишь титула.

Леди Эвелин со вздохом прикрыла глаза.

— Думаю, леди Марстон права. Пристрелить бы их обоих.

Джулиан тихо рассмеялся и уставился в окно. Он чувствовал, что на время обезопасил своих близких, однако понимал, что решающей схватки с врагами не избежать.

Когда сильные и вместе с тем нежные руки коснулись ее груди, Хлоя со вздохом пробормотала:

— Это ты, Джулиан?

Он рассмеялся и поцеловал ее в губы.

— Ты ведь все знала, правда? Ты ведь знала, что все закончится благополучно? — Он стащил с нее ночную сорочку и отбросил в сторону.

— Ну… в общем-то знала. Но все равно ужасно волновалась. Я долго не ложилась, Лео отправил меня спать, когда застал в кресле в зале. Скажи, а твоя матушка долго сопротивлялась?

— Нет, не долго. Ведь опасность грозила не только ей, верно? Боюсь, сестры не слишком обрадовались, но они привыкли слушать мать, поэтому не стали с ней спорить.

Она погладила его по плечам.

— Твоя матушка не вполне поверила, правда?

— Да, конечно, не вполне. Но она решила, что не стоит рисковать.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Хлоя.

— Конечно, хорошо, — пробормотал он, целуя ее груди.

— Ты уверен, что после скачки в Лондон и обратно у тебя есть силы для этой игры? — с усмешкой осведомилась Хлоя.

Джулиан прижался к ней бедрами и пробормотал:

— Неужели не чувствуешь?

— Прекрасно чувствую.

Она поцеловала его в губы и спросила:

— Но сейчас, когда в доме полно людей, можем ли мы побаловаться этим?

— Мы будем соблюдать осторожность, но отказываться от удовольствия не станем.

Хлоя хотела возразить, но он тут же заглушил ее протесты поцелуями, и она с восторгом отдалась его ласкам. Все последние часы, пока Лео не отправил ее в постель, она дрожала от страха за Джулиана. Правда, видения ее больше не посещали, она знала, что граф едет домой и скоро будет с ней, однако ей все равно не удавалось успокоиться, и только сейчас Хлоя наконец-то вздохнула с облегчением.

Джулиан же целовал ее и ласкал, и она, томимая желанием, со стонами наслаждалась его ласками. В какой-то момент Хлоя вдруг почувствовала прикосновение его губ к своему лону и, вскрикнув от неожиданности, попыталась отодвинуться.

— Но, Джулиан… — прошептала она в смущении.

— Не бойся, дорогая. — Он крепко сжал ее бедра, продолжая ласки. — Поверь, тебе понравится.

Хлоя хотела возразить, но тут же, закрыв глаза, громко застонала — ей казалось, она не выдержит этой сладостной пытки. Впившись пальцами в его плечи, она закричала:

— О, Джулиан!..

Продолжая целовать, он заскользил губами по ее животу, затем стал покрывать поцелуями груди. Когда же их губы слились воедино, он вошел в нее. Он овладел ею страстно и неистово, и Хлоя упивалась этим неистовством. Крепко обхватив его руками и ногами, она вместе с ним возносилась к вершинам блаженства. И даже минут через десять, когда Джулиан протирал ее влажным полотенцем, она все еще стонала и содрогалась. Потом он вернулся в постель и крепко обнял ее. Хлоя положила голову ему на грудь и услышала, как гулко бьется его сердце.

Она все еще испытывала некоторое смущение после нового опыта, после удивительных ласк Джулиана. И она была почти уверена, что он не стал бы делать в постели нечто подобное с любой другой женщиной. Мысленно улыбнувшись, Хлоя твердо решила, что не станет противиться ничему, что может доставить им обоим наслаждение.

— Знаешь, Джулиан… — Она поцеловала его в грудь. — Я все еще чувствую твою тревогу. Прогони ее, пожалуйста. И отдохни. В ближайшее время тебе понадобятся силы.

— Да, конечно… Мне кажется… Я ужасно устал, — пробормотал он сонным голосом.

Когда Хлоя взглянула на него через минуту-другую, он уже спал. Снова устроившись у него на груди, она закрыла глаза и подумала: «Ах, я же забыла рассказать ему о Джейке. Впрочем, ничего страшного. Расскажу, когда он проснется». Уже засыпая, Хлоя сказала себе: «Как хорошо, что теперь все близкие Джулиана в безопасном месте».


Глава 15


Сук хрустнул под тяжестью раскачивавшегося тела, и Хлоя, увидев это с поразительной четкостью, тотчас же поняла, что спасти Беатрис уже не удастся. То есть увиденная ею картина являлась скорее сообщением, а не предвидением. Но как бы то ни было, она знала, где искать тело.

— Хлоя, дорогая, ты не больна? — Приблизившись к ней, леди Эвелин прикоснулась к ее плечу. — Ты такая бледная…

— Миледи, вы не знаете, есть ли здесь поблизости большой дуб? — проговорила Хлоя с дрожью в голосе. — Старый дуб… с толстыми корнями, торчащими над землей… И еще там лежат два светлых камня. Дуб растет на невысоком холме, а у его подножия — розовый куст. Где-нибудь в окрестностях есть такое место?

— О Господи, тебя снова посетило одно из твоих ужасных видений? Еще одно предупреждение?

Покачав головой, Хлоя взяла графиню за руки. Сомнения леди Эвелин относительно ее дара быстро развеялись, когда через день после прибытия в Колинзмур из Лондона приехали слуги и сообщили, что в лондонский дом графини проникли злоумышленники. Между ними и слугами произошла схватка, и двое слуг серьезно пострадали. После этого Хлоя уже не видела в глазах леди Эвелин недоверия, и теперь сожалела, что спустя всего два дня после того случая ей придется снова заговорить о своих видениях.

— Нет, миледи, это было не предупреждение, а скорее… информация. Судя по всему, я только что видела повещенную на дереве Беатрис.

Леди Эвелин облегченно вздохнула и, покачав головой, пробормотала:

— Конечно, я не должна этому радоваться, однако все же я рада, что никому из моих близких не грозит несчастье.

Леди Эвелин поморщилась и добавила:

— Я никогда не любила Беатрис и не доверяла ей. И конечно же, не стану изображать печаль по этому поводу. Но все-таки…

Она пожала плечами и умолкла.

— Все-таки она дала нам Энтони, — сказала Хлоя со вздохом. — И хотя бы за это мы могли бы ее поблагодарить.

— Но она же пыталась его убить, — заметила леди. — Однако, дорогая, ты отчасти права. Беатрис, сама того не желая, произвела на свет этого чудесного малыша. И это был единственный хороший поступок в ее короткой жизни.

— Так вы знаете, где растет такое дерево?

Графиня кивнула:

— Да, знаю. Это примерно в часе езды отсюда. Джулиан прекрасно знает это место. Он очень любил там играть, когда был мальчиком. А когда Беатрис ждала ребенка, он сказал мне, что надеется в будущем показать свое любимое место сыну. Решив, что сын его умер, Джулиан посадил там розы. Удивительно, что они выжили.

— О, как это мило… — пробормотала Хлоя, но уже в следующий миг Хлою поразила страшная мысль. — Нет-нет, только не говорите мне, что он сегодня повез туда Энтони!

— Успокойся, дорогая. Когда я в последний раз видела Энтони, он играл с девочками в длинной галерее. Это было как раз перед встречей с тобой.

Хлоя с облегчением вздохнула. При мысли о том, что Энтони мог увидеть нечто ужасное, ей едва не стало дурно. Но больше всего ее ужасало другое… Ведь когда-нибудь, в один прекрасный день, ему могли бы сказать, что женщина, висевшая на дереве, была его мать. Впрочем, в любом случае не исключено, что когда-нибудь ему станет известна эта ужасная история… Возможно, кто-нибудь расскажет ему об этом случайно.

— А вы не знаете, где сейчас могут находиться Джулиан и Лео?

— Полагаю, в кабинете у Джулиана, — ответила леди Эвелин. — Они только что вернулись после поисков каких-либо следов Артура.

— Значит, тело Беатрис еще не обнаружили, — заметила Хлоя. — И наверняка уже поднялся б шум, если бы ее сюда привезли. Надо пойти к ним и все рассказать, — добавила Хлоя, направившись к двери.

Заметив, что леди Эвелин последовала за ней в дом, она остановила ее.

— Вам не нужно идти со мной, миледи. Я не хотела испортить вам прогулку в саду.

— Твое сообщение о Беатрис омрачило на время красоту сада, — пробормотала графиня. — И почему-то мне вдруг захотелось увидеть моих милых девочек и внука. А также бедняжку Милдред.

— Милдред нездорова? — осведомилась Хлоя.

Она почти не видела тетю Джулиана и уже начала подозревать, что той и впрямь нездоровится. Графиня со вздохом покачала головой:

— Нет, дело вовсе не в болезни. Просто Милдред хандрит. Она же знает, что все кончится смертью Артура. Но это пройдет, ведь любовь к мужу она давно утратила.

— Да, понимаю… — кивнула Хлоя. — Вероятно, она очень несчастна…

— Что верно, то верно, — согласилась графиня. — Но думаю, настала пора поговорить с ней начистоту. Она вообще-то сильная. Даже веселая.

— Может, Милдред считает себя виноватой во всем случившимся? Может, чувствует, что ей следовало предупредить кого-то?

Заметив, как посмотрела на нее леди Эвелин, Хлоя покраснела.

— Простите, миледи. Я просто размышляю вслух.

Графиня поцеловала ее в щеку.

— Все в порядке, дорогая. Теперь я знаю, что сказать Милдред, чтобы вытащить ее из меланхолии.

Проводив взглядом леди Эвелин, Хлоя вспомнила о своем другом видении, в котором графиня обнимала на берегу неизвестного мужчину. Интересно, кто он, этот мужчина?

Миновав зал, Хлоя отправилась искать Джулиана. Она была почти уверена, что Артур находился где-то поблизости, и от этой мысли ей было очень не по себе. Ведь если этот человек действительно затаился неподалеку, то им следовало найти его как можно быстрее, чтобы положить конец его преступным замыслам, чтобы положить конец убийствам.

— Он где-то совсем рядом, — проговорил Джулиан, наливая себе бокал бренди. — Мне кажется, я чувствую его запах.

Лео сделал глоток из своего бокала и кивнул.

— Я отлично понимаю, что ты имеешь в виду. Опасность угрожает уже не только тебе и Энтони. Думаю, что теперь Артур решил уничтожить всю твою семью. А также свою собственную. Из рассказа этого Джейка ясно: в последние недели, перед тем как ты выгнал их отсюда, Артур и Беатрис были готовы на все. Джейк не сомневается, что избежал смерти вместе с другими слугами лишь потому, что преступная парочка основное время проводила в Лондоне.

— Но теперь Артур понял, что его планы рушатся, поэтому просто срывает зло. Похоже, мы имеем дело с безумцем, а не с хладнокровным убийцей, пожелавшим стать графом и готовым ради титула и богатства перебить всех наследников.

Джулиан нахмурился и добавил:

— Знаешь, мне очень не нравится, что Хлою так часто посещают мрачные видения. Порой мне даже кажется, что их передает ей мой дядя…

— Не волнуйся. Все скоро закончится, — решительно заявил Лео.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно уверен. Артур теряет или почти растерял всех своих союзников — и тех, кого обманом заставлял делать что-либо, и тех, кто помогал ему из страха. А Симона снова куда-то исчезла. Говорят, уехала во Францию. Так что он лишился ее поддержки и денег. Мне кажется, он обещал ей что-то, но не смог выполнить обещание. Возможно, то были те самые сведения, которые не стал добывать для него добрейший доктор. Следовательно, он не только потерял поддержку Симоны. Не исключено, что на него уже идет охота… Дело в том, что люди, на которых работает эта женщина, не терпят провалов. Поэтому Артур, окончательно лишившись надежды на успех, решил отомстить тебе и твоим близким.

Джулиан еще больше помрачнел.

— Наверное, мне уже давно следовало пристрелить его, а не предаваться разврату. Думаю, никто не посмел бы упрекнуть меня, если бы я и впрямь его убил, когда узнал, что он наставляет мне рога.

— Даже если бы твой поступок был оправдан в глазах света, тебя бы все равно выслали из Англии, — заметил Лео. — Справедливость возмездия лишь спасла бы тебя от виселицы. Но ни твоей семье, ни твоим арендаторам не было бы от этого никакой пользы.

— Как и моему сыну.

Граф вздохнул и сделал глоток бренди.

— Вот именно, — продолжал Лео. — Так что теперь нам нужно…

Тут в дверь постучали, и почти тотчас же на пороге появилась Хлоя.

— Что случилось, кузина? Какая-то новая проблема?

— Похоже, что так. — Хлоя подошла к Джулиану: — Скажи, ты помнишь, где твое любимое дерево?

Джулиан взглянул на нее с удивлением, потом кивнул:

— Конечно, помню. Правда, я уже давно там не был. Возможно, его повалила буря. Слишком уж оно старое и…

— Нет, оно еще стоит.

— Ты видела его?

— Да, в каком-то смысле. Только это было не предвидение, а сообщение о произошедшем.

При воспоминании об этом у Хлои засосало под ложечкой.

— Я видела дерево со всей ясностью, но гораздо хуже было то, что я увидела на нем.

Джулиан поставил бокал на стол и привлек ее к себе.

— Дорогая, снова что-то мрачное? Ты видела Артура?

— Скорее результат того, что он сделал. Боюсь, что на твоем любимом дереве… висит Беатрис.

Перехватив взгляд Джулиана, Хлоя кивнула:

— Да, она мертва. Подозреваю, что ее убил твой дядя. Следовательно, он где-то рядом, как вы и предполагали.

Джулиан тихо выругался и уставился на труп своей жены. Если бы не ее искаженное лицо, она выглядела бы вполне мирно. Увы, когда-то прелестное лицо Беатрис свидетельствовало о том, что перед смертью она испытывала ужасные муки.

— Нужно обрезать веревку, — сказал граф, спешившись.

— Да, сейчас, милорд, — отозвался сопровождавший их Джейк Поттер. — Я могу вскарабкаться на дерево, если пожелаете, и обрезать веревку.

— Благодарю, — кивнул Джулиан. — Буду весьма признателен.

Спрыгнув с лошади, Джейк полез на дерево. Лео же, приблизившись к другу, пробормотал:

— Не слишком красивая смерть. Ты расстроен?

Граф пожал плечами и тихо сказал:

— «Расстроен», наверное, не самое подходящее слово. Скорее мне не нравится, что она мертва. Я бы предпочел, чтобы она была жива и помогла нам отправить на виселицу Артура.

— Возможно, именно поэтому он и убил ее, — заметил Лео. — Убил потому, что она представляла для него угрозу.

— Да, верно. Она слишком много знала. Как и Симона.

— Только Симона не так глупа, — с усмешкой заметил Лео. — Возможно, она предвидела, что все так и закончится. Поэтому и вернулась во Францию. Да, эта женщина сразу поняла, что все вокруг рушится, и вовремя ускользнула, чтобы не оказаться под обломками.

— Хорошо сказано, — кивнул Джулиан.

В этот момент Джейк спустил Беатрис на землю, и граф, взглянув на него, произнес:

— Спасибо. Благодарю, Джейк. Не принесешь ли одеяло с седла? Женщинам в доме не стоит смотреть на это.

Покосившись на Лео, Джулиан спросил:

— Что ты об этом думаешь? Что-то указывает на того, кто это сделал?

— Нет вроде бы. Но я поражен жестокостью, с какой все это было проделано. Судя по выражению ее лица, она была в сознании, когда ее вешали. Интересно, он сразу ушел? Или стоял и смотрел, как она мучается?

— Зачем тебе нужны столь отвратительные подробности?

— Потому что эти подробности могут сказать, насколько безумен твой дядя.

Лео присел возле тела. Джейк же с одеялом в руках стоял рядом.

— Да, она довольно долго мучилась, — продолжал Лео.

Осмотревшись, он добавил:

— Вряд ли он выбрал это место из-за того, что ты когда-то часто здесь бывал. Просто ему здесь было удобнее… Не пришлось затыкать ей рот. Ведь никто не мог услышать ее криков.

— Но сам-то он стоял и слушал? — тихо спросил Джулиан.

Лео выпрямился и молча пожал плечами. Джейк наклонился и завернул тело в одеяло.

— Вполне вероятно, что слушал, — неожиданно сказал Лео. — А что ты думаешь, Джейк?

Джейк на мгновение замер, потом пробормотал:

— Думаю, он мог так поступить, милорд. Он был очень зол в последнее время. Нет, он не кричал и ничего особенного не делал, но было видно, что в нем кипит ярость. И несколько раз он смотрел на ее светлость такими глазами, что делалось страшно.

— Спасибо, Джейк, — сказал Джулиан. — Привяжи тело к лошади. Мы возвращаемся в поместье. — Он взглянул на Лео: — Сомнений нет: мой дядя вне себя от бешенства.

— Думаю, об этом можно было догадаться, когда Хлоя рассказала в карете о своих видениях, — отозвался Лео. — Конечно, нападение на дом твоей матери подготовить могла и Беатрис, но мне из Лондона сегодня сообщили, что показания одного из нападавших свидетельствуют против твоего дяди. К счастью, этого человека удалось задержать.

— Ты ничего не говорил мне об этом сообщении, — пробормотал граф.

— Как раз собирался сказать, когда вошла Хлоя со своей новостью о Беатрис.

— Но как же нам защититься от безумца? Что надо сделать?

— Ты все уже сделал. Собрал всех в одном месте и нашел надежную охрану.

Джулиан кивнул, но его по-прежнему одолевало беспокойство.

Стоя в дверях, Хлоя наблюдала за мужчинами, подъехавшими к дому. Через седло одной из лошадей было перекинуто завернутое в одеяло тело, и она сразу же поняла, что это труп Беатрис. Хотя видение и не показывало ей, кто совершил это преступление, однако было ясно, что в смерти Беатрис мог быть повинен лишь один человек.

— Я очень сожалею, Джулиан, — прошептала Хлоя, когда граф, спешившись, подошел к ней.

— Сожалеешь? По какому поводу?

Ему ужасно хотелось обнять ее, но он удержался. Они с Хлоей по-прежнему старались скрывать свои отношения, хотя это было не так-то просто. Взглянув на тело Беатрис, которое вносили в дом, Джулиан вдруг осознал, что теперь он наконец свободен. Что ж, Беатрис, конечно, заслуживала наказания, но не такого. И зачем, для чего Артур сделал это? Может, он действительно самый настоящий сумасшедший?..

— По поводу того, что случилось с Беатрис, — ответила Хлоя.

— Не сожалей о ней. Она сама добивалась такой смерти. Своей жадностью и тщеславием. Жаль только, что мы упустили возможность получить от нее важные сведения. Вероятно, она умерла потому, что собиралась выдать кое-какие из секретов Артура. Поверь, мне нисколько ее не жаль, но я должен устроить ей достойные похороны, поскольку она мать моего сына.

— Леди Эвелин и леди Милдред сказали, что обмоют тело для погребения, — сказала Хлоя. — Я вызвалась помочь им, но они велели, чтобы я позаботилась о вас с Лео, снабдив всем необходимым.

Они вошли в дом, и Джулиан увидел, как его мать повела людей, несших труп, в одну из комнат в конце коридора. Покосившись на Хлою, он пробормотал:

— Зрелище не из приятных…

— Я сказала им то же самое. Но они ответили, что справятся.

Тихо вздохнув, Хлоя добавила:

— Должна признаться, что я обрадовалась, когда меня избавили от этого. Прежде я мертвых никогда не обряжала, если не считать сестры. Но она выглядела так, будто просто уснула.

— Когда все закончится, мы перезахороним ее, — сказал граф.

— Спасибо, Джулиан. — Хлоя внезапно почувствовала, что ей хочется расплакаться. — Я когда увидела, что вы возвращаетесь, велела кухарке что-нибудь приготовить побыстрее. Ведь вы пропустили обед. Хотя, может быть, вам теперь не до еды.

— Наверное, я покажусь бессердечным, но должен признаться, что ужасно голоден.

— Я тоже, — подал голос Лео.

— Обед подадут в малой столовой.

Убедившись, что их никто не видит, кроме Лео, Джулиан поцеловал Хлою в щеку и пошел в спальню умываться. Минут через пять, спустившись вниз, он встретил мать у дверей столовой. Ни слова не говоря, граф обнял ее и легонько похлопал по спине.

— Как это ужасно… — прошептала она, отстранившись. — Мы похороним ее, как только пожелаешь. Я могла бы пригласить викария и…

— Пригласи, если тебе этого хочется. Хотя не знаю, что можно сказать на могиле женщины, причинившей людям столько зла.

— Кое-что сказать не помешает. Ведь надо соблюсти все приличия.

— Да, согласен. Дай мне знать, когда придет викарий, и мы проведем короткий молебен. И кто-нибудь должен вырыть могилу на семейном погосте. Я не стану хоронить ее в склепе, где покоятся другие Кенвуды.

— Да, ты прав, — кивнула графиня. — Там ей не место.

Когда мать ушла готовить для Беатрис отпевание, Джулиан со вздохом покачал головой. К Беатрис отнеслись много лучше, чем она того заслуживала, но он не мог отказать ей в приличествующем погребении. Какие бы преступления она ни совершила, наказывать ее за них уже не в его власти.

Тук к двери подошел Лео, после чего они вместе вошли в столовую и тотчас же уселись за стол — оба и впрямь ужасно проголодались.

Уже смеркалось, когда Джулиан обнаружил, что стоит у могилы Беатрис, а викарий говорит о грешниках и искуплении. Служба, если не считать многословия священнослужителя, прошла в полном молчании. Бросив горсть земли на гроб Беатрис, Джулиан ушел, предоставив возможность трем конюхам завершить погребение. Позже он установит на могиле простой камень.

Взглянув на мать, шедшую слева от него, граф тихо сказал:

— Матушка, я должен кое-что тебе сообщить.

Он прекрасно понимал, что сейчас не самое подходящее время, чтобы говорить о женитьбе на Хлое, однако чувствовал, что не сможет сдержаться, — ему хотелось как можно быстрее все устроить.

Леди Эвелин легонько похлопала сына по руке:

— Да, я знаю, милый. Но подожди хотя бы несколько дней. Никто не любил Беатрис, и все знали о ее грехах, но женитьба сразу после похорон будет выглядеть чересчур поспешной. Может, пождешь до субботы?

— Трехдневное ожидание лучше?

— Гораздо лучше.

Мать тут же ускорила шаги и ушла вперед. Джулиан повернулся к Хлое и увидел, что она смотрит на него с изумлением. Пожав плечами, он заявил:

— Я же сказал, что мы с тобой обвенчаемся, как только стану свободным.

Хлоя молча кивнула, потом пробормотала:

— Да, я помню твои слова. Но все же не могу поверить, что ты собираешься венчаться, едва успев похоронить ее.

Граф нахмурился и пробурчал:

— А вот я никак не могу понять, откуда матушка узнала, что именно я собирался ей сказать. Ведь я даже не намекал…

— Я уже рассказывала тебе, что они с леди Марстон говорили о нас, как будто знали о нашем обручении.

— Ах да, рассказывала… Это объясняет, почему ее не шокировали мои намерения. Она ждала этого.

— Джулиан, наша свадьба через несколько дней после похорон Беатрис вызовет скандал.

— Глупости! Нет такого закона, который обязывал бы нас ждать. Все знают, что она давно перестала быть мне женой.

— И все же я думаю, что мы должны подождать некоторое время, перед тем как провести скромную церемонию…

— Нет, мы не станем ждать. Мне надоело притворяться. Надоело делать вид, что мы с тобой всего-навсего знакомые. И еще мне надоело постоянно бегать украдкой из спальни в спальню словно какой-то преступник. Мы обвенчаемся в субботу.

— Ты приказываешь мне выйти за тебя замуж?

— Похоже, что так.

Видя, что Хлря начинает злиться, Джулиан привлек ее к себе и легонько встряхнул.

— Успокойся, дорогая.

Но она не желала успокаиваться.

— Ты не можешь приказать мне выйти за тебя замуж.

— Тогда вежливо попрошу. Хлоя, мы ведь уже давно стали любовниками.

— Не так уж и давно.

— Достаточно давно. Поэтому, дорогая, не забывай: возможно, ты уже носишь моего ребенка.

Хлоя нахмурилась и пробормотала:

— На то, чтобы зачать ребенка, могут уйти месяцы и даже годы…

— Твой кузен просил, чтобы я не затягивал с венчанием, после того как стану свободен. Сказал, что Боны и Уэрлоки очень плодовиты.

— Не до такой степени, — возразила Хлоя.

Она уже подсчитывала, сколько у нее двоюродных братьев и сестер.

— Он сказал, что Боны и Уэрлоки как кролики, — продолжал Джулиан. — Хлоя, ты же знаешь, почему я хочу жениться на тебе как можно быстрее. Поверь, небольшой скандал по поводу излишне поспешного венчания будет гораздо предпочтительнее, чем постоянные разговоры о том, что наш веселый и вполне здоровый малыш родился… месяцев через семь после брачной церемонии.

Чмокнув Хлою в нос, Джулиан добавил:

— Теперь можешь спорить, ворчать и делать все, что вздумается, чтобы объяснить мне, почему тебе не нравится мое решение. Или можешь помочь моей матери с подготовкой церемонии, которую, как мне известно, она уже планирует. Но запомни: что бы ты ни решила, свадьба состоится в субботу.

С этими словами граф направился в дом. Проводив его взглядом, Хлоя нахмурилась и, что-то пробурчав себе под нос, пошла в сад. Отыскав в укромном месте скамейку, она со вздохом уселась и, скрестив на груди руки, уставилась на небольшой куст, густо усыпанный пышными белыми розами.

Посидев так минуту-другую, Хлоя вдруг поняла, что именно ее беспокоило. Просто она боялась. Теперь, когда брак с Джулианом стал реальностью, ей в голову приходили причины, по которым не следовало выходить за него замуж.

В субботу ей предстояло стать графиней, а Хлое казалось, что роль графини совсем не для нее. Но увы, выбора у нее не было, потому что она согласилась стать женой Джулиана. А тот торопился обвенчаться уже хотя бы потому, что ему надоело прятаться ото всех в своем собственном доме. И леди Эвелин, вероятно, уже составляла меню для свадебного завтрака.

А может, удастся как-нибудь отложить венчание? Ведь им, наверное, требовалось разрешение, и, следовательно… Нет, из этого едва ли что-то получится. Джулиан наверняка об этом позаботился, и разрешение, конечно же, уже давно готово.

— Что-то ты не похожа на счастливую невесту накануне свадьбы, — заметил Лео, усаживаясь с ней рядом. — Пойми, кузина, теперь уже поздно мучиться сомнениями. Ведь все решено, не так ли?

Хлоя поморщилась и проворчала:

— Ты сказал ему, что мы плодимся как кролики?

— Но это же правда. — Лео улыбнулся. — Дорогая, ты не хуже меня знаешь, что, возможно, уже ждешь ребенка. Поэтому твой выбор прост: скандал сейчас — или скандал потом.

— Но, Лео, я же стану графиней…

Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

— И очень хорошей. Ты получила такое же образование и воспитание, как леди Эвелин. Ты три года вела хозяйство в моем доме, и у тебя все прекрасно получалось. Кроме того, ты занималась благотворительностью и посещала всевозможные приемы. Поверь, милая кузина, ты замечательно справишься с ролью графини.

— Думаешь, это так просто? — пробормотала Хлоя.

Лео весело рассмеялся:

— Для тебя не так уж сложно. К тому же не забывай: он всего лишь граф, а не герцог королевской крови. И мне известно, что ему не очень нравится Лондон. Поэтому жить вы будете в основном здесь, в Колинзмуре. Я знаю, что ты терпеть не можешь шумные и многолюдные светские сборища, так что на сей счет тебе не следует беспокоиться.

— Лео, не надо меня уговаривать. Я и так согласна выйти замуж за Джулиана, но считаю венчание преждевременным. — Хлоя со вздохом поднялась на ноги. — Пойми, я просто думала… мне требовалось больше времени, чтобы свыкнуться с мыслью, что меня будут называть «миледи».

Лео тоже встал и, взяв кузину под руку, повел к дому.

— Дорогая, все у тебя получится. Мне кажется, твои видения должны были бы сообщить тебе об этом.

— В мою личную жизнь они не вмешиваются, — с усмешкой ответила Хлоя.

Лео улыбнулся:

— Что ж, иди и подумай, какое платье наденешь на свадьбу, какие цветы возьмешь и какие пирожные следует подать гостям. Надеюсь, это отвлечет тебя от волнений.

Когда Лео, оставив ее, пошел к конюшне, Хлоя с трудом устояла перед искушением догнать его и лягнуть как следует. В очередной раз вздохнув, она направилась к себе. Правда состояла в том, что ей через несколько дней все равно придется пойти с Джулианом к алтарю, так что проще было бы принять свою судьбу.

Уже у самой лестницы Хлою догнала леди Эвелин. Без умолку тараторя о кружевах и корсетах, графиня потащила ее в швейную комнату. Хлоя же, стараясь улыбаться, то и дело спрашивала себя: «Неужели действительно как кролики?»


Глава 16


— Совсем не так собирался я провести день своей свадьбы, — проворчал Джулиан, направлявшийся вместе с Лео к дальним болотам.

Джейк неожиданно сообщил ему, что во время рытья канавы работники обнаружили «кое-что важное». Но что важное можно было обнаружить на этих заброшенных землях?

— Не волнуйся, — успокаивал графа Лео. — Ведь до свадьбы еще несколько часов. Твоя матушка все очень разумно устроила. Сразу после венчания, нигде не задерживаясь, мы направимся к столу с обилием угощений.

— Надеюсь, так и будет, — кивнул Джулиан.

— Знаешь, Хлоя очень нервничает, — продолжал Лео. — Боится, что из нее выйдет ужасная графиня. Может, тебе стоит поговорить с ней об этом?

— Я бы поговорил, если бы моя матушка не позаботилась о том, чтобы Хлою охраняли денно и нощно.

— Леди Эвелин пытается придать вам респектабельности! — рассмеялся Лео. — Неужели не заметил?

Джулиан же считал, что мать хотела заставить его помучиться, однако промолчал. Он очень удивился, когда после похорон Беатрис не обнаружил Хлою в спальне, и поначалу даже испугался, решив, что ее похитили, но потом мать с веселой улыбкой сообщила, что поместила невесту в комнату по соседству со своей. Оказалось, что хозяйскую спальню готовили для молодоженов, а его самого переселили в крохотную комнатенку рядом с тетей Милдред. И даже охранника в коридоре поставили — чтобы они с Хлоей не встречались ночью.

— Мне кажется, предосторожности матушки немного запоздали, — ответил граф с ухмылкой. — Но скажи, почему Хлоя считает, что из нее не выйдет графиня? Она ведь три года исполняла роль хозяйки в твоем доме. К тому же она прекрасно воспитана. Да и образование у нее примерно такое же, как у моей матери.

— Я сказал ей то же самое. Не волнуйся, Джулиан. У алтаря она тебя не подведет. Только не критикуй ее, пока не привыкнет. Иначе ранишь в самое сердце. Когда побудет немного графиней, непременно поймет, что все у нее получится. Смотри, вон Джейк!

Граф пришпорил лошадь, и вскоре они с Лео подъехали к Джейку и двум крепким мужчинам, стоявшим с ним рядом. Их лица покрывала мертвенная бледность, и было совершенно очевидно, что им очень не по себе.

— Ты говорил, что вы что-то нашли, Джейк… — сказал Джулиан.

— Да, милорд. Нашли. — Джейк отступил в сторону и кивнул на глубокую яму. — Думаю, мы обнаружили штольню. Ту самую…

Выругавшись вполголоса, граф спешился и шагнул к яме. Лео тоже спрыгнул на землю, и оба осторожно приблизились к краю шахты. Она оказалась довольно глубокой, а на дне виднелись останки людей. Теперь уже сомнений не оставалось: Джейк и работники действительно нашли «ту самую штольню».

— Вы знаете, сколько их там? — спросил Джулиан.

— Думаем, что пять человек, милорд, — ответил Джейк. — Мы посчитали ноги; Получилось десять. Значит — пятеро.

Склонившись над ямой, Джейк пробормотал:

— Вон тот, что у дальнего конца, должно быть, Мелвин. Я узнаю его сапоги. А один из тех, что в середине… Мне кажется, что это Гордон, старший сын мясника. Парень пропал два месяца назад. Его родственники не могли поверить, что он их бросил, но потом все-таки решили, что ушел в Лондон. Да-да, это Гордон. Я узнаю его сюртук, которым он так гордился. Я мог бы попытаться опознать и остальных… Нужно только вспомнить, кто пропал. Если бы мы могли подобраться к ним ближе, я, возможно, узнал бы какие-нибудь знакомые вещи.

— Но зачем понадобилось убивать сына мясника?

— Потому что он отказал миледи, сказал ей «нет». У Гордона была возлюбленная, на которой он собирался через месяц жениться, и ему не хотелось ей изменять. Это привело миледи в ярость.

Джейк тяжко вздохнул и добавил:

— Гордон был хорошим, честным парнем. Он не хотел стать игрушкой в руках шлюхи, и поэтому… Ох, прошу прощения, милорд.

Граф похлопал Джейка по плечу и пробормотал:

— Не нужно извиняться. Ты все правильно сказал. Что ж, давайте посмотрим, нельзя ли вытащить оттуда тела. Когда узнаем, кто это, сможем сообщить родным и похоронить всех по-человечески.

Джейк утвердительно кивнул:

— Да, милорд, конечно. А у вас сегодня свадьба, верно?

— Через несколько часов. Но поскольку матушка для верности спрятала от меня мою невесту, я волен заняться другим делом.

Мужчины усмехнулись, и все пятеро, взялись за работу — им предстояло поднять на поверхность страшные свидетельства преступлений Артура и Беатрис.

Джулиану было очень не по себе; он прекрасно понимал, что эти пятеро несчастных— один из ужасных примеров того, что приходилось терпеть его людям, в то время как он сам предавался пьянству и разврату. Хлоя переживала из-за того, что из нее, возможно, не выйдет хорошая графиня, а ведь сам он, граф Колинзмур, не сумел справиться со своими обязанностями.

Когда они вытащили из ямы все тела, Джейк и работники сразу же опознали по одежде четверых; они были почти уверены, что знают и пятого. Джулиан взглянул на труп Гордона, сына мясника. Этот молодой человек был влюблен и поплатился жизнью только за то, что сказал «нет» взбалмошной женщине. Мелвина убили, чтобы он не рассказал хозяину о том, что происходит в поместье. Остальные погибли по схожим причинам. Граф смотрел на этих несчастных и с трудом удерживался от слез. Ведь именно из-за него погибли эти хорошие и честные люди, чьи предки из поколения в поколение работали на Кенвудов. И даже не хотелось думать о том, что он, уязвленный изменой жены, почти на целый год оставил Артура и Беатрис управлять поместьем, а сам тем временем развлекался с проститутками и предавался пьянству. Да, выходит, что именно он граф Колинзмур, стал виновником гибели этих людей.

Распорядившись, чтобы тела отвезли в поместье, а затем достойным образом похоронили, Джулиан вместе с Лео отправился обратно. Всю дорогу он снова и снова проклинал себя за то, что был таким глупцом.

— Но ты ни в чем не виноват, — сказал наконец Лео.

— Не виноват? Но ведь я — граф, хозяин этих земель. Я мог бы простить себя за то, что был таким слепцом впервые годы брака, — но потом… Увы, потом я упивался жалостью к себе, в то время как мой дядя и жена издевались над этими людьми и убивали их. Плохо уже то, что я уехал отсюда и думал только о своих собственных проблемах.

— Мы все думаем в первую очередь о себе, Джулиан. Таков закон природы, и с этим ничего не поделаешь. Поэтому я не могу винить тебя в том, что ты не видел очевидного. Но я абсолютно уверен, что если бы Мелвин сообщил тебе о том, что происходит в поместье, то ты бы выслушал его и принял надлежащие меры.

Джулиан молча пожал плечами. Возможно, он действительно принял бы меры, но, к сожалению, случилось так, что Мелвин не смог его предупредить. И следовательно, он не оправдал доверия своих людей. Но если так, то теперь он непременно должен найти главного виновника преступлений, должен найти Артура.

Когда они уже подъехали к дому и спешились, Джулиан вдруг взглянул на своего спутника и пробормотал:

— А ведь на Беатрис не было украшений. Лео посмотрел на него с удивлением:

— Ты о чем?

— На Беатрис, когда мы ее сняли с дерева, совсем не было украшений. Не оказалось даже медальона.

Лео выругался сквозь зубы и проворчал:

— Выходит, Артур все украл. И наверняка заложил.

— Или скоро заложит. Беатрис очень недолго там провисела. Ее даже не успели поклевать вороны.

— Да, ты прав, — кивнул Лео. — Как только вы с Хлоей поженитесь, я этим займусь. У тебя есть список украшений, которые она носила?

— Да, у меня в кабинете. Дай мне знать, когда будешь готов приступить к этому делу, и я сразу пришлю его тебе. А теперь… — Джулиан глубоко вздохнул и отбросил все мысли о Беатрис, об Артуре и о том, как ужасно он подвел обитателей Колинзмура, — теперь мне пора жениться…

Хлоя то и дело хмурилась, пока на нее надевали подвенечное платье. «Ну почему платье шилось на фигуру в корсете?» — спрашивала она себя. Хлоя терпеть не могла корсеты, и теперь ужасно нервничала — платье казалось очень неудобным.

— Надеюсь, что мне не придется сегодня делать глубокие вдохи, — пробормотала она, обращаясь к горничной леди Эвелин, когда та затягивала шнуровку на корсете. — Иначе я поставлю Джулиана в неловкое положение, когда начну у алтаря хватать ртом воздух.

— Помолчи! — воскликнула леди Эвелин со смехом. — Ты выглядишь прелестно, и будешь воплощением красоты и совершенства, когда станешь у алтаря рядом с Джулианом.

— Хотелось бы верить… — пробурчала Хлоя.

Леди Эвелин внимательно посмотрела на нее, потом вдруг спросила:

— Ты не хочешь выходить за него замуж?

— Поверьте, миледи, я очень люблю его, — ответила Хлоя. — Но если скажете ему об этом, то я продемонстрирую вам весь своей запас ругательств, — заявила она с улыбкой. — Все дело в том, что я… я просто боюсь. Боюсь, что он никогда не будет любить меня так же, как я его. Боюсь, что стану желчной, если он меня не полюбит. Боюсь, что буду плохой графиней, и ему придется стыдиться меня.

Леди Эвелин снова рассмеялась:

— Не болтай глупости! Если возникнет необходимость, я помогу тебе стать достойной графиней. Ты ведь веришь мне, не так ли?

Хлоя в смущении потупилась.

— Да, миледи, конечно. Но мне кажется, что я слишком глупа, чтобы стать ему хорошей женой.

Пропустив эти слова мимо ушей, леди Эвелин продолжала:

— Да, непременно помогу. А вот что касается любви, об этом мне трудно сказать что-то определенное. Ведь я не знаю, что на сердце у моего сына. Однако мне кажется, что сейчас Джулиан по-настоящему счастлив. Он часто улыбается, смеется и даже отпускает глупые мужские шуточки. К тому же почти не пьет. Более того, сын был очень недоволен, когда я переселила тебя на несколько дней от него подальше. Он сердился так, как обычно сердятся мужчины в таких случаях. Ты уже стала важной частью его жизни, уж поверь мне. — Приблизившись к Хлое, леди Эвелин аккуратно воткнула розу в ее прическу. — Кроме того, не забывай: ты женщина, которая спасла и растила его сына. Конечно, это не значит, что ты должна постоянно удерживать Энтони рядом с собой. Я просто хотела сказать, что Джулиан испытывает к тебе огромное уважение, а это само по себе не так уж мало. Более того, он доверяет тебе. Я это вижу.

— Да, он говорил мне об этом.

— После тех мук, на которые обрекла его Беатрис, доверие — это, наверное, для него важнее всего.

Соглашаясь с этим доводом, Хлоя молча кивнула. Да, действительно, если тебя постоянно предавали, то человек, которому можно верить, будет для тебя важнее всего остального. При этой мысли Хлоя вздохнула с облегчением. Конечно, ей по-прежнему хотелось услышать от Джулиана слова любви, но теперь с этим можно было подождать. Возможно, он и впрямь полюбит ее со временем.

С улыбкой взглянув на графиню, Хлоя пробормотала:

— Что ж, я готова, миледи.

— Вот и хорошо, — сказала стоявшая у окна леди Милдред.

Окинув Хлою взглядом, она добавила:

— Ты настоящая красавица, дитя мое.

— Леди Эвелин постаралась…

Хлоя немного смутилась.

— Нет-нет, у тебя природная красота. Но даже если она с возрастом увянет, то у тебя останется красота внутренняя, именно та, которая нужна, чтобы удержать мужчину рядом. По крайней мере — Джулиана. Хотя некоторые мужчины не понимают, насколько это важно, поэтому всегда хотят чего-то нового.

— Но Джулиан совсем не такой, миледи, я это знаю.

Леди Милдред поцеловала ее в щеку.

— Я тоже так считаю, моя милая. И молю Бога, чтобы моим дочерям повезло так же, как тебе.

— Так и случится, миледи. Ведь именно вы их воспитывали, верно?

— Ох, дитя мое… — Леди Милдред ласково ей улыбнулась. — Как ты можешь думать, что из тебя выйдет плохая графиня? — Она взяла Хлою под руку и махнула леди Эвелин, чтобы та открыла им дверь. — Пойдем же покажем Джулиану, какой приз он получает.

Переборов страх инервозность, Хлоя направилась в маленькую каменную часовню в конце сада. Леди Эвелин дала ей очень мудрый совет, и она решила ему следовать. В одном она была уверена: Джулиан будет верен клятве, которую произнесет сегодня. От нее лишь требовалось, чтобы он никогда не пожалел об этом.

Хлоя вошла в часовню и невольно улыбнулась, увидев Энтони. Мальчик стоял возле алтаря с маленькой подушечкой, на которой лежали обручальные кольца. На скамейках же сидели Кенвуды и люди, работавшие на Лео, — в большинстве своем они приходились ей родственниками. А Лео, стоявший рядом с Джулианом, собирался исполнять роль свидетеля.

Приблизившись к алтарю, Хлоя улыбнулась сестрам и кузинам графа, пожелавшим стать подружками невесты. Взглянув на Джулиана, она вздрогнула от неожиданности — ей показалось, что она увидела печаль в его глазах. Неужели он понял сейчас, что до сих пор любит Беатрис?

— Что с тобой, Джулиан? — прошептала она в тревоге.

Перехватив ее взгляд, граф понял, что не смог скрыть свои чувства. Наклонившись к ней, он поцеловал ее в щеку и прошептал:

— Успокойся, моя маленькая пророчица. Мое настроение не имеет отношения к тебе или нашей свадьбе. Мне просто очень стыдно из-за того, что я покинул поместье. Ведь здесь целый год правил Артур с Беатрис, и они…

Граф умолк, тяжко вздохнув.

— Что «они»?..

— Дорогая, не нужно сейчас об этом. Не надо омрачать день свадьбы.

Хлоя молча кивнула и вскоре уже стояла на коленях перед алтарем рядом с Джулианом. Когда они обменивались супружескими обетами, он говорил отчетливо и твердо, как бы давая понять, что без колебаний связывает себя с ней на всю оставшуюся жизнь. Хлоя тоже старалась говорить как можно увереннее. А потом он поцеловал ее, и она ощутила в его поцелуе необыкновенную нежность.

Затем все перешли в дом и уселись за праздничный стол, уставленный кушаньями и напитками. Принимая поздравления гостей, Хлоя чувствовала, как на душе у нее светлеет, и теперь все страхи оставили ее. Ей показалось забавным, что с ее стороны все родственники были мужчины, а со стороны Джулиана — женщины, кроме Энтони, разумеется. Внезапно мальчик подбежал к ней и обнял за колени. Ласково улыбнувшись ему, Хлоя сказала:

— Вы сегодня такой красивый, молодой человек… — Она провела ладонью по его кудрям. — И совсем как взрослый.

— Папа и Лео тоже так сказали, — заявил малыш.

Потом вдруг добавил:

— Тепель ты моя мама.

— Неужели? — Хлоя расплылась в улыбке. — Значит, самая настоящая мама?

Энтони кивнул:

— Да, самая настоящая. Так сказал папа. Вот я и плибежал, чтобы обнять тебя.

Тут к ним подошел Джулиан. Взяв Энтони на руки, он спросил:

— А где твое «спасибо» за такую красивую маму?

— Спасибо, папочка.

— Пожалуйста. — Джулиан улыбнулся и подмигнул Хлое. — О, вижу, Грета принесла чудесные пирожные!

— Пиложные?! — оживился Энтони, и отец тотчас опустил его на пол. — Мне нужно побыстрее взять несколько, а то девчонки съедят все.

— Очевидно, кое-каким манерам джентльмена его еще нужно научить, — протянул Джулиан, когда Энтони приблизился к столу с лакомством и начал расталкивать обступивших стол девочек. — Хотя мне трудно его винить. Грета и впрямь делает замечательные пирожные.

В этот момент к ним приблизился Лео, чмокнув Хлою в щеку, заявил:

— Ты сегодня прелестна, милая кузина. Даже жалею, что отдал тебя этому проходимцу. Что же касается Энтони, то я сейчас сделаю ему хрю-хрю.

Ощутив, что ее ущипнули за ягодицу, Хлоя вскрикнула и метнула на кузена яростный взгляд. Но уже в следующую секунду ей пришлось улыбнуться, потому что Лео, приблизившись к Энтони, и впрямь захрюкал. Малыш перевел взгляд с одной своей руки на другую — в каждой он держал по пирожному — и положил одно их них обратно на стол. Девочки же переглянулись и громко рассмеялись.

— Он тебя ущипнул? — спросил Джулиан, наклонившись к самому уху жены.

— Ущипнул… и скоро поплатится за это. Да-да, непременно поплатится.

Джулиан ухмыльнулся, потом спросил:

— А что это за хрю-хрю?

— А как ты думаешь? Поросячье, конечно же. Если похрюкать, когда Энтони проявляет особую жадность, он останавливается. Он ведь положил на стол одно пирожное, правда?

— Думаешь, потом не вернется за ним?

— Конечно, вернется. Но пусть лучше позже. Если малыш сразу набьет ротик всем, чем захочет, то заболеет.

Хлоя прильнула к Джулиану, вдруг осознав, что теперь может делать это когда пожелает. Более того, в день их свадьбы даже самые благопристойные из гостей не станут возражать против столь невинного проявления нежности.

А Джулиан в тот же миг ощутил, что его все сильнее влечет к Хлое. В последние дни ему очень не хватало ее в постели — он даже не мог уснуть без нее. Возможно, это было проявлением слабости, но его это не заботило.

— Мы можем скоро отсюда улизнуть, — шепнул он, прикасаясь губами к ее шее.

Хлоя почувствовала, что краснеет, хотя и знала, что краснеть сейчас — ужасная глупость. Конечно, они уже давно стали любовниками и почти все ночи проводили вместе, но сегодня впервые будут вместе как муж и жена и им уже не придется бояться, что их застанут в одной постели. Правда, ей было немного неловко из-за того, что с их уходом все поймут, чем они собираются заняться.

— И куда же мы скроемся?

— В дальней половине нам приготовили апартаменты. Это будет наш будуар. Пока мы будем нежиться в постели, в маленькую гостиную нам принесут закуски. А ты, если захочешь, сможешь принять ванну.

— Сомневаюсь, что нам удастся ускользнуть тихо или незаметно.

— Но здесь же одни родственники, Хлоя. А ввиду присутствия моей матери и леди Милдред никто не осмелится бросить нам вслед какой-нибудь намек, которым обычно сопровождают молодоженов.

— Надеюсь, ты прав.

Но Джулиан ошибся, заставив Хлою над ним посмеяться, потому что самыми язвительными шутниками оказались его мать и тетка. Они, безусловно, были осторожны в выборе слов, так как в зале находились их дочери, но молодые супруги прекрасно поняли смысл сказанного. Все еще смеясь, они распахнули дверь в свои новые апартаменты.

— Как здесь мило, — сказала Хлоя, заглядывая в спальни по обе стороны от гостиной.

Огромные окна выходили в сад, который она успела окинуть взглядом, пока Джулиан не задернул шторы.

— И очень интимно. В стороне от других жилых и хозяйственных помещений. — Он с улыбкой обнял ее за талию. — Но не настолько далеко, чтобы кушанья остыли, пока их сюда доставят. Как только поймаем Артура, отправимся, как и подобает, в свадебное путешествие. А пока можем представить, что здесь наш маленький домик на берегу моря.

— Нет, не море. — Хлоя поцеловала мужа в шею. — Лучше на озерах.

— Да, ты права. Так гораздо лучше. Озера я люблю больше, и у меня там есть небольшое поместье. Уверен, оно тебе придется по вкусу.

Хлоя собиралась сказать, что ей везде будет хорошо, лишь бы муж находился рядом, но вовремя прикусила язык. Ей не хотелось, чтобы он испытал неловкость или почувствовал, что его загнали в угол. Хотя молчать было трудно — ведь сердце так и распирало от любви к Джулиану.

— А теперь давай посмотрим, смогу ли я извлечь тебя из свадебного наряда.

На это у него ушло совсем немного времени. При мысли о том, что Джулиан приобрел подобный опыт, раздевая продажных женщин, Хлоя ощутила укол ревности. Но она тут же успокоилась, напомнив себе, что ее муж — взрослый мужчина тридцати лет, который уже был однажды женат. Мужчины стремятся получить как можно больше опыта, едва у них грубеет голос и на груди появляются первые волоски. Ее мужающие братья столько раз это доказывали.

Подталкивая жену к постели, Джулиан раздел ее до сорочки и распустил ей волосы. Хлоя и сама не теряла времени, расстегивая его сюртук, жилет и рубашку. Но едва протянула руку к брюкам, как он повалил ее на кровать. Отбросив всякую скромность, она распласталась на простынях и смотрела, как он стаскивает с себя последнюю одежду.

Джулиан Кенвуд имел прекрасное телосложение, и Хлоя залюбовалась его фигурой. Но потом взгляд ее упал на средоточие его мужественности, и ей тотчас же вспомнилось, что он проделывал губами и языком, доводя ее почти до безумия.

Приподнявшись, Хлоя протянула руку к паху мужа и принялась ласкать его. Он громко застонал и обхватил ее за плечи. Она же наклонилась и стала ласкать его губами.

— О, Хлоя… — прохрипел он. — Ты уверена, что хочешь этого?

— А тебе это нравится? — спросила она, поглаживая кончиками пальцев его возбужденную плоть.

Судорожно сглотнув, Джулиан пробормотал:

— Женщины… обычно не любят это делать.

Хлоя взглянула на него с лукавой улыбкой:

— Давай проверим, отношусь ли я к ним.

Чутко следя за его реакцией, она делала именно то, что доставляло ему наибольшее наслаждение. Но в какой-то момент Хлоя вдруг услышала хриплый крик мужа и затем почувствовала, что снова оказалась на спине. В следующее мгновение она увидела, как в воздух взлетела ее нижняя сорочка, которую Джулиан бросил в другой конец комнаты.

— Не могу больше терпеть! — прорычал он и тотчас же вошел в нее.

Выкрикнув его имя, Хлоя обвила шею мужа руками, а Джулиан подумал о том, что наконец-то обрел любовницу, о которой всегда мечтал.

Кто-то предусмотрительный оставил рядом с кроватью тазик с водой и чистые полотенца. Джулиану даже не понадобилось вставать, когда он скатился со своей молодой жены. Пока приводил ее в порядок, она даже не шевельнулась. Улыбнувшись, граф отбросил полотенце в сторону и повернулся к Хлое. Сейчас он чувствовал, что снова женат. Более того, он чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Прижав к себе жену, Джулиан вдруг вспомнил про свою утреннюю находку и невольно вздохнул. Немного помедлив, пробормотал:

— Знаешь, мы нашли штольню… — Он снова вздохнул. — И пятерых человек. Там были четверо взрослых мужчин и один совсем еще юноша. Их убили за то, что слишком много знали и могли рассказать мне обо всем. А юношу — из-за того, что не пожелал поддаться чарам Беатрис.

Хлоя приподнялась и поцеловала мужа в губы.

— Это не твоя вина, Джулиан.

— Но я их лорд, поэтому должен был нести ответственность за них. Увы, вместо этого я бросил все и отправился в Лондон, оставив Беатрис полновластной хозяйкой поместья.

— Но ведь ты член палаты лордов и обязан был появляться в Лондоне время от времени. Все мужья поручают своим женам вести хозяйство, когда вынуждены заниматься другими делами. Поверь, Джулиан, никто, даже самый подозрительный человек, не мог бы догадаться, что здесь происходило.

— Но я, когда узнал правду о своей жене и дяде… я просто-напросто сбежал.

— Ты узнал о том, что тебя предали, а не о том, что здесь убивали людей и сбрасывали тела в штольню. Ты долго не мог поверить, что они и на твою жизнь покушались. Нет, Джулиан, ты ни в чем не виноват. Беатрис уже поплатилась за свои преступления. Очень скоро и ее сообщник поплатится. Этим тебе и надлежит сейчас заняться. Ты должен свершить правосудие. Но повторяю: ты ни в чем не виноват.

Наблюдая за его внутренней борьбой, Хлоя поняла, сколь трудно ему согласиться с ее словами. Он чувствовал себя виноватым перед обитателями Колинзмура и ничего не мог с этим поделать.

— Джулиан, прекрати, ты не должен себя мучить.

Хлоя снова его поцеловала, затем провела рукой по его животу. Он тотчас отозвался на ее прикосновение и с улыбкой пробормотал:

— Похоже, тебе удалось меня успокоить.

Он стиснул ее ягодицы.

— А разве не для этого жена дана мужу? Чтобы спасать его от тяжких мыслей, не так ли?

— Думаешь, я сейчас стану с тобой спорить? — Он рассмеялся. — Поверь, мне сейчас хочется совсем другого.

Хлоя тоже рассмеялась и в очередной раз поцеловала мужа. Она знала, что чувство вины к нему вернется, но надеялась, что со временем оно притупится. А пока она сделает все возможное, чтобы возбудить в нем самую пылкую страсть. Ведь для этого и существует брачное ложе.


Глава 17


— Какие же идиоты… Вы только посмотрите на них. Как они улыбаются друг другу… А ведут себя так, словно в этом мире все хорошо.

Артур проскользнул между деревьями, чтобы получше разглядеть небольшую группу, собравшуюся на кладбище у часовни.

— Я же говорил тебе, Беатрис, что нужно спрятать тела получше. Вот их всех и закопали в земле Кенвуда. Рядом с тобой. Очень разумно, не могу не признать. А теперь хоронят ту девку, чьего ребенка ты взяла. Насколько я понял, она была сестрой новой графини. Выходит, мы допустили промах.

Подумав о своей мертвой любовнице, Артур вздохнул. Ему временами ее не хватало, и это весьма его удивляло. Она наделала множество ошибок и загубила все его планы, поэтому ему было приятно увидеть, как она корчится в петле. И все же он ловил себя на том, что порой с ней разговаривает — словно она и в самом деле была живая. Увидев, как граф обвил рукой стан своей молодой жены, Артур нахмурился. Как он посмел жениться так скоро после похорон Беатрис? Она, должно быть, бродит сейчас где-то по аду, насылая проклятия на его голову. Будь она еще жива, он бы не смог взять новую жену. А то, что взял, наверняка дорогую Беатрис взбесило. Но он, Артур, может сейчас отомстить за нее. Теперь, когда продал ее украшения, у него снова появились деньги. Не так много, как могло быть, если бы эта глупая женщина не оставила драгоценности Кенвудов в сейфе Колинзмура, но вполне достаточно для того, чтобы нанять банду грабителей и головорезов. Они помогут ему навсегда покончить с ветвью брата.

Артур выпрямился и устремил пристальный взгляд на свою жену, присоединившуюся к остальной группе на церковном дворе. Проклятая изменница! Она тоже заплатит за все! Прятаться у врага, водить с ним дружбу — такое не прощают. Все, о чем он просил ее, — подарить ему сына, наследника. Но она подвела его. Трижды. Он сделает все, чтобы отплатить ей за это. Она будет страдать так же, как страдал он, Артур, когда она выталкивала на свет из своего бесполезного лона очередную дочь. Будь они все прокляты!

Они предали его, обманули, погубили. Он все идеально спланировал, но они постоянно путались у него под ногами. Но довольно, больше не будут! Может, он уже и не получит приз, к которому так стремился, но он из тех, кто умеет приспосабливаться. И из тех, кто умеет мстить. И пусть проклятое графство перейдет к какому-нибудь дальнему родственнику, а еще лучше — к короне.

Артур помассировал виски и решил, что ему нужно выпить. Только спиртное облегчало непрестанную боль. Боль заставляла его действовать, и Артур знал, что так будет продолжаться до тех пор, пока он не избавится от всего, что являлось причиной этой боли.

Спустившись по склону холма, прочь от кладбища и этой семьи предателей, Артур направился к лошади.

Настало время вернуться в гостиницу, выпить и подкрепиться.

Потом, когда боль утихнет, он соберет своих людей и составит план. Чтобы проникнуть со своими людьми на территорию поместья, ему требовалось лишь отвлечь несколько человек из охраны Колинзмура. Пока он будет заниматься женщинами, его наемники смогут разграбить дом, забрав все, что им по душе. А он потом возьмет истинные сокровища Колинзмура и уберется отсюда. Если же ему немного повезет, он сможет скрыться от людей Симоны и начать новую жизнь.

— Спасибо тебе за это, Джулиан, — сказала Хлоя, утирая слезы одним из тех платочков, что подарила ей на свадьбу Филиппа.

Хлоя внезапно улыбнулась. Ведь Филиппа никак не смогла бы вышить для нее дюжину прелестных носовых платков с ее новыми инициалами за те несколько дней, что оставались до свадьбы после объявления о ней. Какая же леди Эвелин хитрая… Выходит, эта женщина с самого начала знала, что они с Джулианом обвенчаются.

— Я рад, что это служит тебе утешением, — ответил он, — но все-таки ты плачешь…

— Это слезы счастья. У тебя есть мать и две сестры, Джулиан. Ты должен понимать, что значат такие слезы. Что же касается Лорел… Ты все правильно сделал. Моя сестра хотела лежать не в склепе, а здесь, рядом со своим малышом. И рядом со своим мужем Генри.

Окинув взглядом три надгробия, Хлоя тихонько вздохнула и тут же улыбнулась. Ее сестра снова была вместе со своей семьей, а небольшой гладкий камень помечал могилу неизвестного ребенка. Он тоже покоился здесь. Хлоя знала, что ее сестра будет любить и его, и молилась, чтобы их души нашли друг друга на небесах.

Внезапно она вздрогнула и напряглась — как будто в ее спину между лопаток впились две осы. Резко обернувшись, Хлоя осмотрелась, но ничего не увидела.

— Что-то не так? — спросил Джулиан и оглянулся.

Хлоя пожала плечами и пробормотала:

— Какое-то странное ощущение… Как будто что-то горячее сверлило мне спину. Я подумала… подумала, что, может, кто-то наблюдает за нами.

— Наблюдает враг?

— Да, враг, — ответила она, немного подумав. — Иначе я не восприняла бы это как укус осы. — Она снова окинула взглядом холм. — Нет, никого не видно.

— Я могу послать людей, чтобы прочесали всю местность, — заявил граф.

Он уже привык доверять инстинктам Хлои, поэтому решил, что надо проявить бдительность.

— Но там никого нет, Джулиан…

Хлоя вновь повернулась к могилам. Шагнув к ним, она осторожно провела пальцами по высеченному на камне имени сестры, как бы попрощавшись с ней. Потом присоединилась к Джулиану, взяла под руку и вместе со всеми остальными направилась к дому. Когда-нибудь она расскажет Энтони о Лорел и его рождении. Расскажет, когда он будет достаточно взрослый, чтобы все понять и не испугаться. Мальчик, которого Лорел помогла спасти, должен знать ее имя. И еще она отправит братьям письмо, в котором сообщит, что вышла замуж. А также объяснит, где похоронена их сестра. Хлоя не сомневалась, что братья захотят навестить могилу Лорел.

— Джулиан, не стоит никого беспокоить. Я никого не вижу, и ты никого не видишь. Возможно, я все придумала. Или же тот, кто наблюдал за нами, уже ушел.

Граф молча кивнул. Когда же они вернулись в дом, он сразу куда-то ушел. Хлоя не сомневалась, что он обязательно проверит все окрестности. Что ж, это вполне разумно. Джулиан принимал к сведению ее предупреждения, и, следовательно, он ей доверял. А если так, то она не станет жаловаться на излишние меры предосторожности.

— Ты тепель счастливая, мамочка? — спросил Энтони, подбежав к ней вприпрыжку.

Хлоя не смогла удержаться от улыбки. Слышать, как Энтони называет ее матерью, — это было для нее словно чудесная музыка. И теперь она наконец-то имела полное право считать этого малыша своим ребенком.

— Я и раньше была счастливая, Энтони, — ответила Хлоя. — А слезы у меня текли от счастья.

Она рассмеялась и, снова улыбнувшись, спросила:

— Хочешь прогуляться в саду?

— А можно взять мячик?

— Конечно. Только не жди, что я буду играть так же хорошо, как папа или дядя Лео. У меня длинные юбки, и мне трудно бегать.

— Тогда подоткни их. Как леди Милди или бабушка.

— Что ж, наверное, — кивнула Хлоя.

Взяв малыша за руку, она повела его в сад, пытаясь представить двух почтенных дам, играющих в мяч с маленьким мальчиком.

— Там кто-то был, милорд, — сказал Джейк, проявивший талант следопыта. — Ваш дядя, полагаете?

Хотя вопрос был задан спокойным тоном, Джулиан уловил страх, промелькнувший в глазах собеседника. Но Джейка трудно было упрекнуть в том, что он боится Артура, — его дядю стоило боялся. Особенно сейчас. Никто не знал, что может сделать сумасшедший в следующий момент. Поэтому таких людей очень трудно ловить.

Джулиан вновь посмотрел на старое дерево на вершине небольшого холма и нахмурился. Кто-то стоял там и наблюдал за ними, когда они шли на кладбище. Зловещий характер событию придавали слова Хлои об укусах осы, а также тот факт, что наблюдавший за ними человек постарался остаться незамеченным и, уходя, тщательно замел свои следы. Кто еще мог скрываться там, если не Артур или его наемник? Скрытность — вот что тревожило более всего. Скрытность и то обстоятельство, что Артур — если это действительно был он — сумел так близко подобраться к ним.

И возникал вопрос: почему этот человек все еще находился вблизи Колинзмура? Почему не уезжает? Такое поведение не поддавалось объяснению, и это очень беспокоило Джулиана. Артур был хитер и изворотлив, и он прекрасно знал, как совершить преступление и не попасться. И вот сейчас он оставался вблизи того места, где совершал свои многочисленные преступления. Это совершенно не вязалось ни с его умом, ни тем более с хитростью.

— Да, возможно, дядя, — ответил наконец граф. — Хотя полной уверенности быть не может.

— Проклятие, — проворчал Джейк. — А я-то думал, он сгинул навсегда.

— Я тоже, — кивнул Джулиан. — Давай еще раз посмотрим для полной уверенности.

Было уже поздно, когда Джулиан наконец вернулся домой. Взбежав по ступенькам, он поторопился переодеться к ужину. Не застав Хлою в спальне, он был немного разочарован, хотя и знал, что она старалась как можно больше времени проводить с его матерью. Джулиан сильно сомневался, что Хлое требовались уроки, чтобы стать настоящей графиней, но если это придавало ей уверенности в себе, то что ж — у него возражений не было.

Войдя в зал, Джулиан поневоле улыбнулся. Совместный ужин с двумя зрелыми дамами, молодой женой, тремя молодыми женщинами, озабоченными поиском мужей, а также с двумя юными девушками, еще не представленными обществу, обещал стать довольно шумным мероприятием. Лео же, сидевший в кресле у камина, то и дело улыбался. И это спокойствие могло означать только одно: он о чем-то напряженно размышлял.

Граф сразу направился к другу, собираясь выяснить, какие меры следует предпринять против таинственного наблюдателя. Взяв у слуги стакан с вином, он сообщил:

— Кто-то находился на холме, откуда открывается вид на кладбище. И этот человек наблюдал за похоронами Лорел, ее мужа и ребенка. Мы с Джейком нашли место, где он стоял и где оставил свою лошадь, но проследить, куда направился потом, нам не удалось. Отпечатки копыт просто исчезли уже в нескольких футах от дерева.

— А вы не пробовали проехать в разных направлениях, чтобы посмотреть, не появятся ли они дальше?

— Пробовали, но это ничего не дало. Такое впечатление, будто неизвестный сел на Пегаса и улетел.

— Значит, он очень старался замаскировать свои следы. И это дурной знак.

— Так я и думал, — кивнул Джулиан.

Он рассказал об ощущениях Хлои, потому что именно они стали причиной, заставившей его обследовать это место.

— Значит, там скрывается явно не друг, — проворчал Лео. — Но Артур ли? Это вопрос. Я полагал, что Артур постарается удалиться отсюда как можно скорее. Возможно, даже за пределы страны. Мои агенты доложили мне, что он уже продал драгоценности Беатрис и выручил весьма солидную сумму. Для многих этого хватило бы, чтобы убраться из Англии и начать где-нибудь новую жизнь. Но достаточно ли этого Артуру? И еще я слышал, что его разыскивают люди Симоны, чтобы «отблагодарить» за помощь. Это вторая причина, по которой любой разумный человек пожелал бы уехать отсюда как можно дальше и как можно быстрее.

Джулиан немного помолчал, потом тихо сказал:

— В связи с этим возникает другой вопрос: в своем ли Артур уме? У меня возникли именно такие мысли…

Лео кивнул:

— У меня тоже. Его здравомыслие вызывает сомнение уже хотя бы потому, что совсем недавно он с поразительным хладнокровием вынашивал планы убийства своих ближайших родственников ради обладания титулом. И вот теперь — такое странное поведение. Он и впрямь ведет себя как безумец.

— Снова говорите об Артуре? — К ним подошла Хлоя и взяла мужа под руку. — Думаете, это он за нами наблюдал?

— Не исключено, — подтвердил Джулиан. — Только в этом нет никакого смысла. Он всегда проявлял ум и хитрость, а теперь — словно обезумел. Не покидает то место, где его могут схватить.

— Но раз его до сих пор не поймали, то выходит, что он все же не сошел с ума. Просто ему требуется побольше денег, чтобы уехать и устроиться с комфортом, к которому привык. — Хлоя окинула взглядом зал. — Здесь много дорогих вещей. Уверена, что есть еще и сейф с драгоценностями, которые гораздо проще унести и продать.

— Как украшения Беатрис, — пробормотал Лео.

— Возможно, Артур даже знает, как пробраться к сейфу, — продолжала Хлоя. — Наверняка в прошлые годы у него было достаточно времени, чтобы узнать, где он находится.

— Но, Хлоя, его не только мы разыскиваем. Люди Симоны тоже. Он обещал им что-то и не исполнил обещания. Они хотят восстановления справедливости. И он нужен им мертвым, а мы по крайней мере попытались бы взять его живым, чтобы он в суде ответил за совершенные преступления.

Тут мать Джулиана пригласила всех к столу, и Хлоя тотчас же потащила мужа к двери. Следом за ними пошли леди Эвелин с Лео. Дальнейший разговор об Артуре пришлось отложить, ибо старшие дамы не позволили бы обсуждать за столом столь неприятную тему. Они совершенно справедливо полагали, что их дочерям ни к чему слушать разговоры об убийствах, воровстве и адюльтере. Хотя Хлоя была уверена: девушки слушали бы затаив дыхание.

И только после того как все перешли в гостиную, а девушек отправили по спальням, они возобновили разговор об Артуре. Лео рассказал дамам о произошедшем и о том, что удалось и что не удалось обнаружить Джулиану. Хлоя же, прильнув к мужу, украдкой поглядывала на леди Милдред. Не заметив на лице той никаких признаков горечи, она с облегчением вздохнула. Было ясно, что Милдред судьба мужа не волновала — волновала лишь безопасность и счастье дочерей.

— Артур, перед тем как уехать, постарается раздобыть как можно больше денег, — сказала она без обиняков. — В силу своего непомерного самомнения он уверен, что сумеет выйти сухим из воды. Не удивлюсь, если он винит всех и каждого из нас в своих неудачах.

На миг Милдред показалась Хлое такой несчастной, что ей захотелось встать и утешить женщину, но Джулиан удержал ее на месте.

— Моих трех дочерей он считает одной из самых больших моих неудач, — продолжала леди Милдред.

Хлоя сочувственно ей улыбнулась и тихо проговорила:

— Наверное, этот человек всегда винит других в своих неудачах.

— Да, совершенно верно. Артур считает, что он никогда не совершает ошибок. Раз я рожала только девочек, то только я, по его мнению, и виновата. Раз он не получил графства, то виноват твой отец, Джулиан, и ты сам, конечно же. Кроме того, ты имел наглость произвести на свет сына, то есть еще одного наследника. А Энтони виноват в том, что выжил в свои первые, наиболее трудные годы. Ты, Хлоя, виновата в том, что увезла ребенка в безопасное место, а не бросила умирать на болотах. Я могу сутками перечислять все те проступки, в которых Артур никогда не был виноват сам. Он считает, что вы должны ему все, что он может украсть. И вы виноваты уже хотя бы потому, что стоите у него на пути, мешая получить желаемое.

— Значит, он попытается ограбить или убить кого-нибудь из нас, — заявила Хлоя. — По крайней мере мы теперь знаем, чего он хочет. Остается только выяснить, где и когда он нанесет удар.

— Вероятно, утром придется начать новое расследование, — сказал Лео.

Мужчины еще какое-то время говорили о поисках Артура, которые предстояло начать на следующее утро. Хлоя же, сладко зевая, забралась в постель, но заснуть никак не могла — не давал покоя страх. Она ужасно боялась, что Артур причинит зло кому-то из тех, кто был ей дорог. Когда Джулиан лег с ней, она придвинулась к нему и вздохнула. Он видел, что она слишком устала, поэтому просто прижал ее к себе покрепче в надежде, что она скоро уснет. Ему и самому требовался отдых, ведь завтра они должны были начать поиски врага.

Пока Джулиан размышлял о причинах, побудивших Артура оставаться в Англии да еще неподалеку от Колинзмура, Хлоя уснула. Взглянув на нее, он улыбнулся. Да, ей необходимо было как следует отдохнуть, потому что… Он вдруг замер, пораженный неожиданным открытием. С момента их первой близости прошел уже месяц, но Хлоя ни разу не отвергла его по женским причинам. И следовательно…

Джулиан в восторге смотрел на жену. Вчера он застал ее спящей в разгар дня. И ела она теперь гораздо больше, чем прежде. Он был уверен, что и грудь у нее увеличилась, хотя сначала посчитал это следствием хорошего аппетита. Да, было совершенно очевидно, что Хлоя уже ждет ребенка. То же самое происходило и с Беатрис, когда забеременела.

Джулиан крепко обнял жену и поцеловал в лоб. Наверное, следует выждать еще неделю, а потом потихоньку спросить мать, что она думает по этому поводу, потому что Хлоя, как он полагал, пребывала в неведении.

Вспомнив слова Лео, Джулиан расплылся в улыбке. «Как кролики», — заявил кузен Хлои, и стало ясно, что он был прав.

Хлоя прополоскала рот и осторожно привалилась к стене рядом с ночным горшком — на случай если он ей снова понадобится. «Должно быть, это вчерашняя рыба», — подумала она, нахмурившись, но тут же вспомнила, что вчера вечером решила отказаться от рыбы. Приложив ладонь к животу, Хлоя попыталась припомнить, что вчера ела. Список съеденного оказался довольно длинным, и она с удивлением подумала: «Почему, же Лео не сделал мне хрю-хрю?» Было очевидно, что она ела слишком уж много. Но почему же у нее вдруг появился такой ужасный аппетит?

Внезапно в дверь постучали, а затем в комнату проскользнула леди Эвелин. При виде Хлои глаза графини расширились, и она бросилась ей на помощь. Внимательно осмотрев невестку, леди Эвелин приложила ладонь к ее лбу, затем к щекам. Покачав головой, пробормотала:

— Ты не слишком хорошо выглядишь, дорогая. Но что же с тобой? Хм… минуточку.

Выглянув в коридор, леди Эвелин велела горничной принести сладкого чая и сухарик с маслом. Вернувшись в комнату, она протерла лицо Хлои влажным полотенцем, затем помогла вернуться в постель. Когда же принесли чай и сухарик, леди Эвелин заставила невестку очень медленно выпить все до капли и съесть все до последней крошки. Как ни странно, но после этого Хлоя сразу почувствовала себя гораздо лучше. А потом, когда горничная все убрала и навела порядок, даже воздух в комнате стал приятнее.

— Спасибо, что заставили меня это съесть, — поблагодарила Хлоя, когда леди Эвелин отодвинула поднос и присела на край кровати. — Мне теперь много лучше. Думаю, что вчера я просто объелась. По правде сказать, я слишком уж много вчера съела. И почему Лео не подошел ко мне и не сказал «хрю-хрю»?

— Да, я заметила, что вчера и даже позавчера у тебя был отменный аппетит, — сказала леди Эвелин.

При мысли о возможном объяснении этого Хлоя густо покраснела.

— Я буду впредь осторожнее. Ваша кухарка слишком вкусно готовит.

— О да, она превосходная повариха. А теперь я хочу задать тебе несколько вопросов. Некоторые из них могут показаться тебе… слишком уж личными, но мне нужно, чтобы ты ответила.

— Да, конечно, — кивнула Хлоя.

— Когда у тебя были последние месячные?

Этот вопрос был, безусловно, личным. Хлоя уже раскрыла рот, чтобы ответить, — но вдруг замялась.

— Ну… где-то перед свадьбой, должно быть. Но точно не помню. Странно, обычно такие вещи хорошо помнятся. У меня все происходит как по часам. Наверное, я слишком много нервничала, беспокоилась… Я слышала, что это иногда влияет…

— Да, конечно, — кивнула леди Эвелин. — А в последнее время ты быстро утомляешься?

Хлоя снова подумала о возможном объяснении — и снова покраснела.

— Да, иногда. Вчера после обеда я уснула, хотя раньше со мной такого не случалось.

— А раньше тебя тошнило по утрам? — допытывалась пожилая графиня.

Хлоя покачала головой:

— Нет, не припомню такого. Я вообще никогда не болею.

Леди Эвелин взяла невестку за руки и с улыбкой проговорила:

— Есть еще несколько вопросов, которые я могла бы задать, но не вижу в этом смысла. У тебя давно не было месячных, а раз не помнишь, когда были последние, значит, пропустила очередные. Ты много ешь и много спишь. И последнее доказательство — по утрам тебя тошнит. Ты ждешь ребенка, моя дорогая.

Какое-то время Хлоя молча смотрела на графиню, потом в смущении пробормотала:

— А я-то думала, что все это из-за того, что Джулиан — ненасытный муж.

Леди Эвелин хмыкнула:

— Да, разумеется. Но лишь в том смысле, что ты ждешь ребенка.

Приложив руку к животу, Хлоя ощутила причастность к чуду.

— Вы… действительно так думаете?

— Да, действительно. Но не повредит подождать еще неделю-две и посмотреть, сохранятся ли симптомы. Ты со мной согласна?

— Да, конечно. — Хлоя вдруг вспомнила, что говорил Джулиан о предупреждении Лео относительно Уэрлоков и Бонов. — Проклятие, Лео опять прав.

— Ты о чем?

— Он просил Джулиана соблюдать осторожность, потому что Уэрлоки и Боны очень плодовиты.

— Но это же чудесно, дорогая.

— Да, разумеется. Но Лео… довольно странно выразился.

— А как он выразился?

— Сказал, что Уэрлоки и Боны плодятся как кролики.

Леди Эвелин громко расхохоталась, и Хлоя не могла к ней не присоединиться.

Джулиан скакал рядом с Лео, не отрывая глаз от земли. В какой-то момент ему показалось, что след стал подозрительно отчетливым, и он, взглянув на небо, вдруг понял, что день уже давно клонился к вечеру. Покосившись на друга, граф с беспокойством в голосе проговорил:

— Похоже, это ошибка.

— Я тоже так подумал, — буркнул Лео.

— Думаешь, западня?

Джулиан осмотрелся, но ничего подозрительного не увидел, кроме двух всадников, скакавших по дороге. Оба они были в военной форме, поэтому опасности, по его мнению, не представляли.

— Возможно, западня, — проворчал Лео. — Или кое-что похуже.

Джулиан побледнел:

— Ты хочешь сказать, что нас нарочно выманили из Колинзмура?

— Да, похоже на то. — Лео скова посмотрел на двух солдат. — Эти люди быстро к нам приближаются.

— Трудно поверить, что западня — это два пыльных солдата, — сказал Джулиан, но все же вынул пистолет на всякий случай.

— Джулиан!

— О черт… — прошептал граф и чуть не выронил пистолет, узнав голос, а затем — и всадника. — Найджел!

Джулиан тотчас спрыгнул на землю и бросился к брату, тоже спешившемуся. Пока братья обнимались и хлопали друг друга по спине, Лео подъехал к человеку, сопровождавшему Найджела. Он был рослый, широкоплечий и черноволосый, и кожа у него была немного смуглая. Глаза же имели зловещий серебристый оттенок.

— Приветствую тебя, Бенед, — сказал Лео. — Давно в дороге?

— Чертовски давно. Что б мои глаза больше не видели моря.

Бенед Вон говорил с выраженным валлийским акцентом.

— Я и сам ненавижу океан, — заметил Лео. — Даже короткое плавание на континент.

Он взглянул на Найджела и Джулиана, потом спросил:

— Были трудности?

— Да, две попытки. Оба злодея убиты.

— Отличная работа, — кивнул Лео.

— А как дела здесь?

— Тут все посложнее. Но зато Хлоя теперь — графиня Колинзмур.

— Очень хорошо. — Бенед посмотрел в сторону Джулиана. — Значит, его бывшая супруга мертва?

— Совершенно верно. Мы думаем, что ее повесил дядя графа. Мы нашли ее в петле на дереве. В поместье Колинзмур.

Джулиан подвел брата к другу и представил. А Найджел очень удивился, когда узнал, что Бенед — кузен Лео.

— Значит, за мной… надзирали? — пробормотал Найджел.

— Есть жалобы? — с усмешкой осведомился Бенед.

— Нет, разумеется. — Найджел рассмеялся и посмотрел на Джулиана. — А где твоя молодая жена, о которой ты сейчас рассказывал? Она не любит верховые прогулки?

— О нет, она очень хорошая наездница. Но она дома. Я уехал уже давно и думаю, что пора возвращаться.

— Считаешь, что это ловушка?

— Да. Только боюсь, не для нас.

Найджел и Джулиан стремительно вскочили в седла, и все четверо помчались в Колинзмур.

— Но что же произошло? И что, по-твоему, может происходить сейчас? — спросил Найджел.

Джулиан быстро рассказал о событиях последних недель и объяснил, что именно тревожило их с Лео.

— И раз здесь ловушки не оказалось, то, следовательно, нас специально направили по ложному следу, — подытожил Джулиан.

Тут Бенед вдруг остановился и, спешившись, присел на корточки у тропинки, по которой они ехали.

— Что он делает? — спросил Джулиан у брата.

— В таких случаях он всегда говорит, что «читает следы», — ответил Найджел, пожав плечами. — Не имею представления, что это значит, но он еще никогда меня не подводил.

Бенед снова вскочил в седло и проговорил:

— Все в порядке. То есть нет никакой ловушки. Просто здесь неспешно проехал несколько часов назад одинокий всадник. Не слишком тяжелый.

Джулиан молча кивнул и натянул поводья. Он ужасно злился на себя, и его утешало лишь то, что Лео тоже обвели вокруг пальца.

— Они не одни, Джулиан. Мы не оставили их без охраны. Так что не беспокойся, — сказал Лео.

— Знаю, что они не одни, — проговорил в ответ граф. — Иначе я сейчас загнал бы до смерти свою кобылу, чтобы побыстрее домчаться до поместья.

— Он может ранить матушку и девочек, а также собственную жену и дочерей, если вздумает брать дом штурмом, — заметил Найджел. — Зачем ему это?

— Потому что, как нам кажется, он сошел с ума. Он убил Беатрис, свою многолетнюю любовницу и союзницу. И возможно, предпринимал попытку убить нашу мать и сестер, но тогда еще была жива Беатрис и мы не уверены, что это не она замыслила. Хотя Хлоя считает, что главный виновник — дядя Артур.

— Значит, так и есть, — сказал Бенед.

Кенвуды уставились на него в недоумении, и он добавил:

— Хлоя права, потому что обладает знанием.

— А чем обладаете вы? — полюбопытствовал Джулиан.

— Когда подъедем ближе к вашему дому, но еще не будем иметь возможности видеть его, я смогу сказать, есть ли там ваши враги. Мне не нужно их видеть, чтобы это знать.

— Какая-то чертовщина… — пробормотал граф. — Но в нашей ситуации наверняка полезная.

— Весьма полезная, — согласился Найджел. — Бенед, например, может подкрасться к нашим врагам сзади, так что они не успеют его заметить. И он будет точно знать, где каждый из них скрывается. Он способен вытащить из-под всадника седло, так что тот даже не почувствует этого.

— Ну… насчет седла — это не совсем так, — пробормотал Бенед и посмотрел на Джулиана. — Но я смогу узнать, где ваши враги находятся и сколько их.

— Будем надеяться, что в Колинзмуре их нет и мы зря волнуемся, — сказал Джулиан, хотя сам в это не верил.

— Но не забывайте о Хлое, — напомнил Бенед. — Она обладает знанием…

«Наверное, обладает, — подумал Джулиан. — Но даже она сама признает, что ее дар не всегда может выручить». Однако он очень надеялся, что на сей раз, если враг все же совершит нападение на Колинзмур, дар Хлои поможет с ним справиться.


Глава 18


Внезапно проснувшись, Хлоя не сразу поняла, что снова заснула на диване. Ее сердце гулко колотилось, и во рту чувствовался горький привкус страха. Медленно приподнявшись, она попыталась вспомнить, что ей снилось, и глаза ее расширились, а по спине пробежал хорошо знакомый холодок.

Сон был очень тревожный, хотя начинался на редкость приятно. Сначала она видела Джулиана рядом с мужчиной, очень похожим на него, но только помоложе. Оба смеялись и хлопали друг друга по спине. А потом все погрузилось в темноту. К дому поползли какие-то тени, и по стене конюшни расплывалось кровавое пятно. Молодой человек — возможно, тот самый, что стоял рядом с Джулианом, — медленно осел на землю и замер. А тени подбирались все ближе и ближе…

По-прежнему восстанавливая в памяти увиденные во сне события, Хлоя в ужасе вскрикнула, когда тени ворвались в дом. Они были огромные и ужасно злобные. Тут же засверкали ножи, коридор наполнился криками, а стены окрасились кровью. Внезапно одна из теней направилась к маленькой кроватке, и Хлоя узнала детскую спальню.

— Энтони! — закричала она, вскакивая с кровати.

Бросившись в детскую, Хлоя вдруг поняла, что на дом готовится нападение. Хотя снаружи их охраняли вооруженные люди, она во сне видела, что тени проникли в дом, где убивали и разрушали все, к чему прикасались, поэтому у нее не было уверенности, что охрана сумеет защитить обитателей дома от нападавших.

Пытаясь как можно быстрее предупредить всех об опасности, Хлоя начала молотить кулаками в двери, мимо которых бежала, и кричать, чтобы все собрались в зале. Когда добежала до детской, Дайлис встретила ее с сонным, но уже одетым Энтони на руках.

— Я слышала ваши крики, миледи, — сказала няня.

— Отведи Энтони в комнату в винном подвале, которую показывал Джулиан, — распорядилась Хлоя. — Я попытаюсь всех собрать и тоже отвести туда.

Немного задержавшись, Хлоя поцеловала Энтони в лоб и погладила по головке. Взглянув на няню, сказала:

— Быстрее же…

— Слушаюсь, миледи, — ответила Дайлис и побежала с ребенком к лестнице.

А Хлоя снова принялась стучать во все двери и громко кричать.

— Господи, что случилось?! — воскликнула леди Милдред, выглядывая из своей спальни с очками на носу. — Чем вызван этот шум?

— Нам всем нужно побыстрее спуститься в комнату в винном подвале, — сказала Хлоя. — Где ваши дочери?

— Здесь, миледи, — отозвалась Хелена, старшая из трех дочерей Милдред. — Что мы должны делать?!

Две младшие девушки в испуге переглядывались.

— Быстрее спускайтесь в укрытие, — пояснила Хлоя. — Помните, как туда попасть?

— Да, миледи. — Хелена схватила мать за руку: — Идем, мама. Нужно поторопиться.

— Но я ничего не слышу, — пробормотала пожилая дама.

— Скоро услышите, леди Милдред, — сказала Хлоя. — Если встретите кого-то в зале, скажите, чтобы шли с вами.

— Но разве у нас нет вооруженной охраны?

— Милдред, я думаю, лучше поступить так, как просит Хлоя, — сказала леди Эвелин, выходя из своей комнаты. — Ты уверена, что здесь, в доме, нам грозит опасность? — спросила она, повернувшись к невестке.

— Да, миледи, — подтвердила Хлоя. — Тени вошли в дом. Я первым делом побежала к Энтони, потому что тени двинулись к детской.

— Теперь он в безопасности?

— Дайлис повела его вниз.

— Черт подери, что за разговор о тенях?! — возмутилась Милдред.

Три дочери Милдред дружно ахнули и в изумлении уставились на мать. Хлоя же, невольно улыбнувшись, сказала:

— Возможно, леди Эвелин вам все объяснит. А мне нужно проследить, чтобы все спустились в укрытие.

Пожилая графиня кивнула:

— Да-да, я все объясню, Милдред, как только спустимся в подвал. И вот что, Хлоя…

— Да, миледи…

— Дорогая, помни, что теперь тебе нужно думать не только о себе.

— О!.. — Хлоя невольно прижала ладонь к животу. — Да, я об этом не забуду.

— Вот и хорошо. Скоро увидимся.

Проводив женщин взглядом, Хлояотыскала сестер Джулиана и тотчас же отправила вниз. Затем спустилась по лестнице для слуг и вошла в кухню, где нашла двух служанок — их она тоже отправила в подвал. Поначалу девушки возражали, говорили, что кухарка велела им оставаться на кухне, но Хлоя, строго взглянув на них, заявила, что именно она, графиня Колинзмур, является хозяйкой в доме.

Внезапно со двора донеслись крики и стрельба. Хлоя тут же бросилась к кухонной двери и задвинула ее на засов. Отходя от двери, она со вздохом пробормотала:

— Ох, едва успела…

В следующее мгновение очередной выстрел вдребезги разнес оконное стекло над раковиной.

— Ничего не понимаю… — говорила леди Милдред, спускаясь в подвал. — Ведь везде тишина, ничего не слышно… Повсюду все спокойно, и нам ничто не угрожает. Чего мы все так торопимся в эту темную каморку?

— Милдред, поверь мне, Хлоя… знает что делает, — ответила леди Эвелин. — И если она говорит, что нужно укрыться в этой каморке, то так и следует поступить.

— Потому что Хлоя знает что делает?

— Она умеет предвидеть, мама, — пояснила Хелена, и ее младшие сестры утвердительно закивали.

— Предвидеть? Что за глупости? — пробурчала Милдред. — Почему ты так решила?

Хелена немного покраснела.

— Мама, я слышала, как об этом говорили Джулиан и сэр Леопольд. И граф верит в ее дар, — тут же добавила девушка.

Леди Милдред с сомнением покачала головой.

— Что ж, об Уэрлоках и Вонах всегда ходили… всякие слухи. Но это не значит, что все в них правда.

В этот момент по ступенькам сбежали две перепуганные насмерть посудомойки. И в тот же миг раздались крики, а затем — звон разбитого стекла. Леди Эвелин схватила за руку одну из служанок и, пристально взглянув на нее, спросила:

— Где леди Кенвуд?

— Была на кухне. Велела нам быстро спускаться вниз. В нас стреляли, миледи. Попали прямо в оконное стекло на кухне.

Леди Эвелин направилась к лестнице с намерением подняться наверх, но леди Милдред попыталась удержать ее.

— Мне нужно найти Хлою, — заявила Эвелин.

— Но дом такой огромный… Здесь легко потеряться. И где ты собираешься искать ее? К тому же там стреляют. Тебя просто убьют, дорогая. — Милдред потащила леди Эвелин за собой. — Будем ждать ее прихода. Не беспокойся за нее. Ты ведь сама сказала, что она знает что делает.

— Но, Милдред, я почти уверена, что Хлоя ждет ребенка.

Леди Милдред нахмурилась и проворчала:

— Это ничего не меняет. Ты ничем не поможешь ей, бегая наверху и даже не зная, где она может находиться. Она не ребенок. И наверняка сумеет где-нибудь спрятаться, если не успеет спуститься в укрытие до того, как неизвестные ворвутся в дом.

Милдред вздохнула и добавила:

— Прости, если мои слова показались тебе жестокими.

— Нет-нет, ты права, — согласилась Эвелин. — Искать ее сейчас совершенно бесполезно. Так что придется дождаться ее здесь.

Леди Эвелин вошла в переполненную людьми комнату и уже собралась запереть дверь, когда к ней с криком бросилась Дайлис.

— Нам нужно оставаться здесь, Дайлис, — сказала графиня. — А где Энтони?

— Не знаю, миледи! — в отчаянии закричала няня. — Только что был со мной! Я опустила его на пол, чтобы осмотреться, а он вдруг исчез. Мне нужно немедленно его найти.

Милдред подтолкнула леди Эвелин дальше в комнату и, не позволив Дайлис покинуть убежище, заперла дверь. После чего решительно заявила:

— А теперь мы все успокоимся и постараемся придумать разумный способ найти мальчика и леди Кенвуд. Попытка выскочить наружу в разгар боя приведет к гибели одной из вас или обеих.

— Но, Милдред, речь идет об Энтони, — возразила леди Эвелин. — Он там, где стреляют и дерутся, и…

— Он более мелкая мишень, чем ты, дорогая. И он очень умный маленький мальчик, которому хватит сообразительности, чтобы спрятаться.

Некоторые из присутствующих утвердительно закивали, а леди Милдред тем временем продолжала:

— Итак, нам нужно что-то придумать. Нужен план действий, понимаете?

Все опять закивали и начали перешептываться. Но никто ничего не предлагал. Взглянув на леди Эвелин, Милдред тихонько вздохнула; про себя она уже решила: если никто из более молодых и сильных не предложит толковый план действий, то на поиски Энтони и Хлои отправятся они с Эвелин, потому что потеря жены или сына наверняка убьет Джулиана. Перехватив вопросительный взгляд леди Эвелин, она едва заметно кивнула, и графиня, кивнув ей в ответ, немного успокоилась. Теперь оставалось лишь надеяться, что у кого-нибудь из присутствующих все-таки появится более или менее разумный план. Милдред, совсем не хотелось выходить наружу, хотя она любила маленького мальчика и обожала Хлою. Кроме того, она потеряла на лестнице очки, а без них очень плохо видела.

То и дело пригибаясь, Хлоя пробиралась в сторону лестницы, ведущей в винный подвал. Насколько она знала, ей вовремя удалось отправить всех вниз, и теперь настало время и самой укрыться в убежище.

Проходя мимо чулана, она вдруг услышала чьи-то всхлипывания. Стараясь действовать как можно осторожнее, Хлоя шагнула к чулану и приоткрыла дверь. На нее уставились заплаканные глаза девочки-служанки, убиравшей из каминов золу. Ей было лет десять, но она казалась слишком маленькой даже для своего возраста. Внимательно посмотрев на нее, Хлоя спросила:

— Ты знаешь, кто я такая?

Девочка всхлипнула, утерла нос рукавом и кивнула.

— Вы новая хозяйка, на которой женился граф.

— Вот и хорошо, дорогая. Как тебя зовут?

Девочка снова всхлипнула.

— Бриндл.

— Ты знаешь, Бриндл, как добраться до винного погреба?

— Да, миледи. Но зачем мне туда?

— Там есть комната, где можно надежно спрятаться. Это комната с тяжелой дверью, которую не пробьет ни одна пуля. Ты одна здесь?

Из-за плеча девочки появилось еще одно заплаканное личико.

— Я тоже здесь, миледи.

— А ты кто такой?

— Это Дрю, помощник сапожника, мама! — раздался детский голосок, от которого у Хлои по спине пробежали мурашки.

По сигналу Лео Джулиан натянул поводья, придержав лошадь, и, взглянув на друга, сказал:

— Но мне показалось, что я слышал выстрел. Разве нам не надо поторопиться?

Впрочем, Джулиан прекрасно понимал: Лео знает, что делает. Трое его спутников были куда опытнее в делах подобного рода, и граф решил, что с его стороны будет гораздо разумнее следовать их указаниям.

— Да, милорд, вы не ошиблись, — ответил Бенед таким спокойным голосом, как будто речь шла о пении птиц. — Впереди действительно идет бой.

И, спешившись, добавил:

— Сейчас вернусь.

В следующее мгновение Бенед куда-то исчез — словно сквозь землю провалился. Джулиан с удивлением пробормотал:

— Куда он отправился?

— Взглянуть, что нас ждет, — ответил Найджел. — Он и меня пытался обучить передвигаться таким же образом, но я не уверен, что когда-нибудь пойму, как это у него получается.

— У него отлично получается, — согласился Лео. — Но думаю, что кузен Оуэн в этом деле его превосходит.

— Сколько же всего у тебя двоюродных братьев? — спросил Джулиан.

— Я же говорил тебе…

— Да, знаю. Как кролики.

Джулиан вдруг вспомнил о своих подозрениях относительно Хлои, и его сердце болезненно сжалось. Там, в Колинзмуре, находилась не просто его жена, а его беременная жена. И еще там были его родные, а также его сын. Сын, которого он совсем недавно обрел. И вот сейчас он мог потерять их всех, мог потерять все, что ему дорого…

— Успокойся, Джулиан. — Найджел тронул старшего брата за плечо. — Мы спасем их всех. Думаю, они укрылись в винном погребе. Я в этом уверен. Разве ты не помнишь, как матушка говорила нам, что надо прятаться именно там, если вдруг что-то случится?

Не успел Джулиан ответить брату, как тот выхватил пистолет и, резко повернувшись, прокричал:

— Эй, кто там?!

И тотчас же из тени, подняв руки, вышли человек десять мужчин, за которыми шел Бенед. Присмотревшись, граф с облегчением вздохнул и крикнул:

— Все в порядке, Бенед! Это не они напали на дом!

— Я знаю, милорд. Просто подумал, что они смогут нам помочь. Или лучше распустить их по домам.

— Мы пришли, чтобы помочь вам, милорд, — сказал Джейк, выступив вперед. — Мы услышали выстрелы, а потом прибежал Кип, мой племянник. Он сообщил, что на дом совершено нападение. Мы решили, что могли бы помочь. У некоторых из нас есть пистолеты.

Джулиан не знал, то ли смеяться, то ли плакать. Он очень хорошо представлял себе, что такое пистолет бедняка. Скорее всего старое, давно отслужившее свой срок оружие. И тому, кто попытается выстрелить из него, крупно повезет, если пистолет не разорвет у него в руках. И все же он был тронут словами Джейка. Хотя он не оправдал доверия этих людей, они были готовы защитить его в бою.

— Думаю, мы лучше узнаем, что нам делать, когда Бенед скажет, что нас ждет, — подал голос Лео. — Тогда и составим соответствующий план.

Бенед взглянул на кузена и проговорил:

— У тебя там двадцать хорошо вооруженных людей, большинство из которых все еще остаются снаружи. Твои люди стойко сражаются, но, похоже, нападение застало их врасплох, так как некоторые повержены. И я не уверен, что они когда-нибудь снова поднимутся. Несколько нападавших уже проникли в дом. Но не слышно, чтобы они кого-нибудь там обнаружили. Иначе уже раздались бы женские крики. Дом окружен. Несколько ваших людей забрались на крышу и обстреливают атакующих, так что те могут продвигаться вперед лишь ползком. Если нам надо подойти к дому, я скажу, как сделать это наилучшим образом.

— Это просто необходимо, — сказал граф. — Кроме Найджела там все мои родственники. А также жена, которая, возможно, ждет ребенка.

— Я же говорил — как кролики, — заметил Лео.

Бенед с Найджелом ухмыльнулись, а Джулиан с удивлением подумал: «Как они могут сохранять такое спокойствие, да еще шутить и весело болтать?» Хотя в этом, вероятно, не было ничего удивительного — ведь Найджел почти десять лет служил в армии, да и Бенед казался воплощением воинского стоицизма. Что же касается Лео, то его служба в министерстве, очевидно, не ограничивалась одним лишь сбором информации.

А вот он, Джулиан, хотя и не был воином, сейчас во что бы то ни стало должен был пробраться к своей семье — и спасти их всех, спасти Хлою и Энтони. И в тот же миг он вдруг понял, что любит Хлою и что на самом деле никогда не любил Беатрис. Просто был очарован ею, вот и все. Хлою же он любил по-настоящему — теперь в этом уже не могло быть сомнений. Даже удивительно, что ему понадобилось столько времени, чтобы понять это. Что ж, теперь оставалось лишь спасти Хлою, признаться ей в своем чувстве и, возможно, добиться от нее взаимности. Взглянув на Бенеда, граф проговорил:

— Скажите, что мы должны делать.

Бенед посмотрел на Найджела, и тот взмахнул рукой, как бы давая понять, что предоставляет ему полную свободу действий. В этот миг Джулиан с удивлением подумал о том, что его младший брат повзрослел. Лет десять назад Найджел высокомерно считал, что лучше его никто ничего не знает и не умеет. А теперь он, очевидно, понимал, что любой может чего-то не знать или же в чем-то ошибаться.

Отогнав посторонние мысли, Джулиан спешился и вместе с другими выслушал план Бенеда, а после этого все действовали очень быстро и решительно. Несколько минут спустя Джулиан уже пробирался по тропинке, ведущей к дому, с пистолетом в руке. По одну сторону от него двигался Джейк, по другую — Найджел с огромным, устрашающего вида ножом.

— Пойдем вон туда, — прошептал Найджел. — Только надо дождаться сигнала от Бенеда. Заходим в парадную дверь, а потом расходимся в разные стороны. Ты помнишь внутреннее расположение дома, Джейк?

— Да, сэр. Нет нужды напоминать. Я был там.

Даже в тусклом свете луны Джулиан увидел, как вспыхнуло лицо Джейка. И он тотчас же понял, зачем его туда приглашали. Скрипнув зубами, Джулиан проговорил:

— Мне казалось, Джейк, что у тебя есть семья — жена и дети.

— Есть, милорд. Я очень люблю свою Тибби, но те, кто отвечал графине отказом, умирали. Моя Тибби знала, что я не хочу туда идти. Но она сказала: пусть уж лучше эта шлюха поиграет с моим «Джеком», чем она, Тибби, станет вдовой.

Граф тяжко вздохнул и пробормотал:

— Мне очень жаль, Джейк. Скажи своей жене, что я прошу у нее прощения. Я должен был раньше остановить эту женщину.

— Моя Тибби будет очень рада, что ваша светлость просит у нее прощения. Но сначала она, конечно, отчитает меня за то, что рассказал вам об этом.

— Я начинаю подозревать, что Беатрис приглашала к себе очень многих, — проворчал Джулиан. — Только не пойму, почему я не видел ничего этого.

— За таким красивым лицом многое можно скрыть, — ответил Джейк. — А поверить в то, что она творила, просто невозможно. Но если вас это утешит, то добавлю: я постарался очень плохо себя проявить, так что больше она меня не приглашала.

Как ни странно, последние слова Джейка ужасно развеселили Джулиана, и он с трудом удержался от смеха. Минут через пять Бенед подал сигнал, которого они ждали, и все трое начали приближаться к парадной двери особняка.

— Похоже, ни у кого из вас нет никакого плана или же смелости, чтобы его осуществить, — заявила леди Эвелин и посмотрела на Милдред. — Моему внуку всего три года, а молодая невестка, возможно, носит под сердцем еще одного ребенка графа. Поэтому я должна идти. У меня нет выбора.

— Да, конечно, — кивнула Милдред, открывая дверь.

— Я пойду с вами, миледи, — сказала Дайлис, приближаясь к графине. — Я должна найти мальчика.

Леди Эвелин ласково улыбнулась девушке:

— Нет, милая девочка. У меня на душе будет неспокойно, если позволю тебе выйти отсюда. Слишком уж ты молоденькая. Оставайся здесь. Я приведу к тебе Энтони.

— Так мы идем или нет? — спросила Милдред.

— Да, разумеется, — ответила Эвелин.

— Но, матушка… — прошептала Хелена.

— Что такое, дорогая? Я обязательно должна пойти, иначе Эвелин сбежит одна и поплатится за это жизнью.

— Вот, мама, возьми.

Пожилые дамы в изумлении уставились на огромный сверкающий нож, который Хелена протянула матери. Потом Эвелин вдруг улыбнулась и, взяв нож, проговорила:

— Она определенно твоя дочь, Милдред.

— Ты просто умница, Хелена, — кивнула леди Милдред, бросив последний взгляд на старшую дочь. — Что ж, Эвелин, нам нужно составить хоть какой-то план, — сказала она, уже поднимаясь следом за графиней по лестнице.

— Во-первых, мы должны говорить шепотом, — ответила Эвелин. — И еще я думаю, что мы все время должны оставаться вместе. Потому что ни одна из нас не сможет в одиночку отбиться от взрослого мужчины. Кроме того… Полагаю, мне нужны новые слуги. Никто не вызвался нас сопровождать, только молоденькая няня Энтони.

— Да, эта девочка не из робких, — согласилась Милдред.

— Тихо, — прошептала Эвелин. — Сейчас пойдем на кухню.

Переступив порог кухни, они сразу же поняли, что ни Хлои, ни Энтони там нет. Собираясь уходить, Эвелин вдруг заметила огромную чугунную сковороду, которую кухарка использовала для приготовления колбасы. Улыбнувшись, она сняла ее с потолочного крюка и протянула Милдред. Та взвесила сковороду в руке и удовлетворенно кивнула. Направившись в одну из комнат, они услышали чью-то тяжелую поступь, причем шаги становились все громче. Эвелин толкнула Милдред за дверь, а сама спряталась за дальний угол огромной кухонной плиты.

Через несколько секунд в кухню вошел мужчина с саблей на боку и с пистолетом в руке. Остановившись, он осмотрел кухню с нескрываемым отвращением — словно зазнавшийся французский повар. Эвелин заметила у него за поясом еще один пистолет, а также рукоятку ножа за голенищем сапога. Не будь они с Милдред столь предусмотрительными, никогда бы не смогли справиться с таким огромным мужчиной, к тому же прекрасно вооруженным.

Эвелин жестом показала подруге, чтобы та ударила этого человека по голове сковородой. Милдред взглянула на сковородку, потом на голову мужчины — словно примеривалась. Эвелин же легонько шаркнула ногой, чтобы отвлечь незнакомца. Он повернулся к ней и с отвратительной ухмылкой сделал шаг в ее сторону. В следующее мгновение раздался грохот, и мужчина со стоном рухнул на колени, затем уткнулся лицом в каменный пол. Эвелин поморщилась и взглянула на лежавшего перед ней незнакомца; судя по всему, он потерял сознание.

— Вот это удар, миледи, — раздался вдруг детский голосок.

Леди Эвелин повернулась и увидела за плитой немытого тощего мальчишку лет семи. Шагнув к нему, она спросила:

— Ты кто такой?

— Джем, миледи. Я помощник судомойки.

— А почему ты не в винном погребе?

— Кухарка велела мне спрятаться здесь. Она сказала, что там недостаточно места для грязных мальчишек.

Графиня подошла к нему еще ближе, и он, попятившись, пробормотал:

— Только не бейте меня, миледи. У меня еще не прошли синяки от той, прежней хозяйки. Ой, миледи, у вас такой свирепый вид!

— Это правда, Эвелин. Успокойся. Ты пугаешь ребенка, — сказала Милдред. — И вообще мы должны поторопиться. Нам еще нужно найти Энтони и Хлою.

— Вы ищете маленького графа? — спросил Джем, и обе женщины кивнули. — Я видел, как недавно он направлялся в сторону большого зала. Но сначала пришла новая леди и отослала вниз двух судомоек.

— В таком случае мы идем в большой зал, — объявила Эвелин. — А тебе, — она взглянула на мальчика, — надо идти в укрытие, в винный подвал, потому что… Ох, сучье вымя!

— Эвелин, ты что?! — в ужасе воскликнула Милдред.

— О, миледи, нельзя говорить такие слова, — пробормотал Джем.

— Нравится — вот и говорю! — заявила графиня. — Я только сейчас сообразила, что не могу отправить его вниз. Не уверена, что ему откроют дверь. Понимаешь, Милдред?

— Тогда пусть идет с нами.

— А почему? — спросил Джем.

— Потому что у нас есть оружие.

— У меня тоже. — Потащив леди Эвелин за собой, мальчик вынул из-за плиты короткую толстую дубинку. — Вот видите?

— Да, впечатляет, — кивнула Эвелин и, улыбнувшись, добавила: — Благородное оружие.

— А как быть с оружием бандита? — спросила Милдред.

Эвелин не хотела прикасаться к негодяю, но решила, что было бы неразумно оставлять за спиной вооруженного человека. Ведь он мог и очнуться.

— Да, ты права, лучше его разоружить.

Взяв у поверженного противника все оружие, графиня спрятала все за огромный буфет у стены, а один из пистолетов оставила себе.

— Что ж, теперь пойдем искать Энтони и Хлою. — Она погладила мальчика по волосам. — Держись рядом со мной, понятно? И делай то, что я скажу.

— Мы идем выручать маленького графа? — спросил Джем.

— Да, верно. Ты его знаешь?

— Конечно, знаю. Он дает мне поесть, когда кухарка не видит. И он делает ужасно свирепое лицо — совсем как у вас, — когда слышит, что мне иногда перепадает за день всего лишь корка хлеба. Он очень добрый.

— Верно, добрый, — кивнула графиня. — Как только спасем его и прогоним всех злодеев, я покажу своей молодой невестке, как нужно воспитывать слуг. И начнем с этой жирной жадной свиньи — кухарки.

С этими словами Эвелин быстро зашагала по коридору. Взглянув на последовавшего за ней маленького мальчика, Милдред вздохнула и прибавила шагу, чтобы не отстать. «Ах как же это я потеряла очки?» — думала она, сокрушенно покачивая головой.


Глава 19


— О, Энтони!.. — воскликнула Хлоя, подхватив малыша на руки. — Что ты здесь делаешь?

— Я должен был забрать Джема. Кухарка оставила его на кухне.

— Но я видела, как она пошла к лестнице, ведущей вниз.

Энтони утвердительно кивнул:

— Да, пошла. А его оставила на кухне.

— Оставила?.. Что ты имеешь в виду? Она должна была позаботиться о том, чтобы все, кто работает на кухне, отправились в безопасное место. Я думала, она найдет Джема и захватит с собой.

— А она не захватила, — ответил Энтони. — Сказала, что никуда не поведет «грязного пройдоху».

Хлоя уже давно заметила, что Энтони очень точно копировал интонации тех взрослых, чьи слова повторял. Придется Джулиану найти другую кухарку. Ведь если то, что говорил Энтрни, правда, от этой следовало избавиться. И не важно, что она делала замечательные пирожки с яблоками. Если Энтони все правильно понял, эта женщина оставила на кухне ребенка, в то время как дом осаждали вооруженные негодяи. Нельзя допускать, чтобы такие люди оставались в Колинзмуре.

— Не беспокойся, Энтони, если Джем все еще там, мы заберем его, — сказала Хлоя, решив, что они сначала зайдут на кухню, а потом отправятся в укрытие. — А куда делась Дайлис?

— Она там, в подвале. Я убежал от нее, когда не увидел внизу Джема.

— Ты поступил дурно. Мы еще об этом поговорим. А теперь нужно идти. Всем нам, — добавила Хлоя, взглянув на остальных детей.

— Нам и здесь будет хорошо, — возразила Бриндл.

— Нет, не будет. Куда ты побежишь, если в дом ворвутся разбойники? Они вооружены. Слышишь, как стреляют?

Бриндл пожала худенькими плечиками:

— Значит, меня убьют…

На личике девочки отразилась такая покорность судьбе, что Хлое сделалось страшно. Было совершенно ясно: в доме происходило что-то ужасное. Как-то раз Энтони рассказывал о маленьком мальчике, которого плохо кормили, а она сама нашла двоих худеньких и грязных детей в чулане со столовым бельем. Да и девушки-судомойки тоже были брошены на произвол судьбы. Хлоя не могла поверить, что Джулиан так скверно обращался со своими людьми. Значит, что-то происходило здесь без его ведома… Но сейчас не было времени думать обо всем этом. Сейчас следовало поторопиться.

Строго взглянув на девочку, Хлоя сказала:

— Все, прекращаем споры! Пойдем на поиски Джема. — Она снова взглянула на Бриндл. — Идем с нами.

Девочка покачала головой:

— Нет, я не…

Хлоя схватила Бриндл за руку и вытащила из чулана. Другой рукой она придерживала Энтони, а Дрю последовал за ней по пятам.

Уже в коридоре Хлоя снова посмотрела на девочку.

— Вы не можете говорить «нет» графине, юная леди. Тем более что я хочу отвести вас в безопасное место. Не отставай, держись за меня, — сказала она, бросив взгляд на Дрю.

Через несколько минут Хлоя и дети добрались до кухни. Переступив порог, она вздохнула с облегчением — кухня находилась совсем недалеко от убежища.

— Но где же Джем? — пробормотала Хлоя, озираясь.

По-прежнему гремели выстрелы и раздался звон стекол. Так что мальчика, оставшегося в кухне, вполне могли убить.

— Как ты думаешь, где мог спрятаться Джем? — Хлоя взглянула на Энтони.

И в тот же миг Энтони вдруг бросился к плите, чтобы заглянуть за нее. Хлоя же заметила кровь на полу и с трудом удержалась от крика — возможно, здесь, на кухне, уже кого-то убили. Но кого именно? Неужели…

— Джема нет! — объявил Энтони (к счастью, малыш не заметил кровь на полу).

Судорожно сглотнув, Хлоя сказала:

— Мне очень жаль, милый, но мы не можем искать его по всему дому. Нам нужно идти в укрытие. А что касается Джема… Будем молиться, чтобы он нашел безопасное место, где можно спрятаться.

— Лучше тебе помолиться за себя, — раздался вдруг чей-то голос.

Хлоя вздрогнула и резко развернулась. Перед ней стоял мужчина с пистолетом в руке, и почему-то она сразу же поняла, что это сэр Артур. Да, она сразу узнала его, хотя он постарел лет на двадцать, с тех пор как она видела его в последний раз. И сейчас глаза его горели безумием.

— Здравствуйте, сэр Артур, — сказала Хлоя, прикрывая юбками детей, уже спрятавшихся у нее за спиной.

— Говоришь, «сэр»?! — рявкнул Артур и сплюнул. — Я должен был стать графом!

— Вы ясно дали это понять. Если не словом, то делом.

— Это ты спасла маленького гаденыша, верно? — В его голосе прозвучало обвинение, и он направил на Хлою пистолет. — У меня был чертовски хороший план, а ты все испортила.

К счастью, дети начали потихоньку отступать к дальней двери. Похоже, Бриндл предприняла попытку увести малышей подальше от опасности. Значит, теперь ей, Хлое, требовалось лишь отвлечь внимание Артура, чтобы дети успели скрыться.

— Вы же сами подкинули его в мой дом. — Хлоя пожала плечами. — То есть вы отдали его мне, а я надлежащим образом о нем позаботилась, вот и все.

— Глупая корова! Я бросил его там умирать!

— Прошу прощения, сэр, но я не могла этого допустить.

— Мы ушли… — послышался тихий шепот, и Хлоя вздохнула с облегчением — Бриндл все-таки сумела увести малышей.

Но тут лицо Артура исказилось от ярости, и Хлоя с ужасом поняла, что он тоже слышал шепот девочки. Теперь оставалось лишь молиться, что дети успели уйти подальше — тогда, возможно, он не сможет их поймать.

— Что это было? Кто там?.. — Артур двинулся в ту сторону, куда Бриндл увела мальчиков.

— Не имею представления.

Пожав плечами, Хлоя добавила:

— Вероятно, вы ослышались.

— Лгунья! Как и все вы! Все вы, женщины, такие от природы. Но Беатрис по крайней мере не притворялась, не старалась казаться лучше, чем была на самом деле. Шлюхой родилась и шлюхой оставалась до самой смерти.

— Это вы ее убили, верно?

— Как ты догадалась?

— Догадаться не так уж трудно. Ни у кого, кроме вас, не было причины убивать ее, по крайней мере достаточно веской. А у вас она имелась. Вы хотели завладеть Колинзмуром, а Беатрис сорвала ваши планы. Невольно, разумеется.

— Да, я прекрасно все задумал, но Джулиан не желал подыхать. Да и ты постоянно путалась под ногами, мешала мне… Я знаю, это ты его спасла, когда в него всадили нож в переулке. Спасла ребенка, спасла отца… Ужасно навредила. Но на сей раз тебе его не спасти. И маленького гаденыша — тоже.

— Но ведь тут сейчас ваша жена и дочери. И они, конечно же…

— Эта глупая корова?! — в ярости завопил Артур. — Она даже не сумела родить мне сына! Плодила одних дочерей! Я позволю ей увидеть, как убиваю этих маленьких сучек. А потом убью и ее. Пусть узнает ту боль, что испытывал я каждый раз, когда ей не удавалось произвести на свет ребенка мужского пола. А тут еще Джулиан получает от Беатрис сына. Боже правый, от Беатрис! Ведь переспала с сотнями мужчин — и ни от кого из них не понесла, только от него. Нет, он не заслуживает сына. Ему не хватило силы, чтобы прикончить свою жену, хотя она с самого начала наставляла ему рога. Ха, да он даже не может быть уверен, что мальчишка от него. Беатрис раздвигала ноги перед каждым — хоть перед землекопом, если он пришелся ей по нраву.

— Нет, ошибаетесь, — заявила Хлоя. — У него есть доказательства. Отметина.

Ярость, исказившая лицо Артура, была ужасна. Хлое хотелось обратиться в бегство, но она знала, что тогда негодяй выстрелит ей в спину — она видела в его глазах свою смерть. Да, он твердо решил ее убить. Хлоя с трудом сдержалась, чтобы не прижать руку к животу. Если этот безумец заподозрит, что она беременна, то сразу же убьет ее. Но что же делать сейчас? Увы, она не видела выхода из положения.

Сильным ударом Джулиан сбил с ног человека, преграждавшего ему путь к винному подвалу. Он должен был спуститься вниз и убедиться, что его близким опасность не грозит. Оттащив в сторону поверженного противника, граф шагнул к двери, ведущей в подвал. И в тот же миг услышал возглас Найджела, стоявшего с ним рядом.

С пистолетом наготове Джулиан резко развернулся — и в изумлении уставился на своего сына.

— Папа! — крикнул Энтони, бросавшись в его объятия.

Сунув пистолет за пояс, Джулиан подхватил сына на руки, а потом вдруг заметил, что рядом стоят худенькие мальчик и девочка. Девочка — она была постарше — держала за руку мальчика и смотрела на них с Найджелом такими глазами, словно ждала, что они вот-вот набросятся на нее.

Тут Энтони указал на детей и заявил:

— Это мои длузья, папочка. Блиндл и Длю.

— Дрю, — поправил мальчик.

— Я так и сказал, — кивнул Энтони. — Папа, ты должен пливести сюда мамочку. Плохой дядя делжит ее на кухне. Блиндл и Длю тоже видели его.

Джулиан снова перевел взгляд на девочку. Угадать ее возраст он не мог, но было ясно, что она старше обоих мальчиков и, следовательно, может лучше объяснить, что произошло на кухне и кто такой «плохой дядя», удерживающий Хлою.

Передав сына Найджелу, Джулиан сказал:

— Познакомься, Энтони. Это твой дядя Найджел.

Граф осторожно шагнул к детям, стараясь их не испугать. Опустившись перед ними на корточки, спросил:

— Вы знаете, кто я такой?

— Вы граф, — ответила девочка. — А я Бриндл. Я выношу из каминов ведра с золой. А Дрю, — она кивнула на мальчика, стоявшего с ней рядом, — помощник сапожника.

Джулиан с удивлением смотрел на детей — он никогда раньше их не видел. И почему они выглядели так, словно месяц не мылись и ели раз в неделю?

— Так ты видела графиню, мою жену? — спросил Джулиан.

Бриндл кивнула:

— Да, я видела. Она сейчас на кухне. Мы пошли искать мальчика, помощника судомойки, а он исчез. А потом вдруг появился незнакомец и наставил на нее большой пистолет.

— А она всех нас спрятала за своей спиной, — добавил Дрю.

— Да, спрятала, — продолжала Бриндл. — И я догадалась, что она хочет, чтобы я увела мальчишек. Я так и сделала. А она отвлекала незнакомца разговорами. Он смотрел на нее со злобой и махал своим пистолетом. Вы ведь убьете сэр, правда?

— Обязательно, — кивнул Джулиан. — А там только один человек?

— Да, один. Но у него ужасно злое лицо. Кажется, что он хочет убить всех на свете.

Джулиан выпрямился и взглянул на брата.

— Охраняй детей, а я пойду на кухню и посмотрю, что там происходит.

— Но я же только что вам рассказала, что там происходит, — сказала Бриндл.

Джулиан снова посмотрел на девочку и заставил себя улыбнуться.

— Ты прекрасно все рассказала. Но теперь мне нужно идти туда побыстрее, иначе этот человек может убить мою жену.

— Он как раз и хочет ее убить, — проворчала Бриндл. — Он всех хочет убить — это сразу видно.

— Она назвала его «сэр Артур», — вспомнил Дрю. — Он очень похож на человека, который раньше здесь жил и лапал всех девчонок. Только этот грязнее и глаза у него очень странные. Идите и убейте его, потому что он ужасно плохой.

Сказанные детьми слова словно отпечатались в мозгу Джулиана. Но сейчас он не хотел размышлять об этом новом открытии — о том, что его дядя насиловал девочек. Сейчас следовало спасать жену.

Стараясь двигаться как можно осторожнее, Джулиан направился в сторону кухни. Переступив порог, он едва не вскрикнул от гнева и ярости. Поначалу он хотел сразу же выстрелить в Артура, наставившего на Хлою дуло своего пистолета, но уже в следующее мгновение сообразил, что этого делать не следует, так как Артур, целившийся Хлое в сердце, возможно, успел бы, уже умирая, нажать на курок.

— Нет, ошибаетесь, — сказала Хлоя. — Это сын Джулиана. У него есть доказательства. Отметина.

Графа поразила ярость, исказившая когда-то красивые черты Артура. Дядя, очевидно, полагал, что он, Джулиан, пытается ввести всех в заблуждение. Возможно, Артур даже планировал грандиозное разоблачение. Но известие о том, что Энтони имеет родимое пятно Кенвудов, окончательно разрушало все его надежды. Артур понял, что ему не удастся выиграть эту игру.

И тут вдруг внимание Джулиана привлекло какое-то движение справа от дяди. Краем глаза он заметил грязного тощего мальчишку с увесистой дубинкой в руке, причем он смотрел на Артура с невыразимой ненавистью. Внезапно мальчишка, словно почувствовав присутствие Джулиана, украдкой взглянул на него, и граф тут же покачал головой — он не хотел, чтобы ребенок рисковал жизнью. А уже в следующее мгновение за спиной мальчика бесшумно выросла леди Эвелин, а затем — тетя Милдред. «Но кто же тогда находится в убежище внизу?» — промелькнуло у Джулиана.

— Пожалуй, я немного подожду, — проговорил Артур. — Хочу дождаться Джулиана, чтобы он увидел, как ты умрешь. Однажды он поклялся, что никогда больше не женится, и все же женился. Женился на грязной Уэрлок!

— Между прочим, я сегодня принимала ванну, — пробормотала Хлоя.

— Или ты по глупости своей уверена, что я не убью тебя, потому что ты женщина? — продолжал Артур.

— Нет, я прекрасно знаю, что вы хотите убить как можно больше людей.

В этот момент Джулиан услышал легкий шорох — как будто кто-то оторвал ногу от пола, собираясь сделать шаг. К несчастью, Артур тоже услышал этот шорох. Он посмотрел в сторону Джулиана, и глаза его на мгновение расширились. Но он тут же овладел собой и, схватив Хлою за руку, перетащил ее через массивный стол, их разделявший. От боли Хлоя вскрикнула, и Джулиан инстинктивно вскинул пистолет, но Артур вдруг толкнул Хлою на стол, прижал спиной к столешнице, выхватил из-за пояса нож и молниеносным движением воткнул острие ей в плечо. Хлоя снова вскрикнула, потом тихо застонала. Джулиан же боялся стрелять, так как Артур находился слишком близко от Хлои. Он вдруг поднял ее со стола и прижал к себе, прикрываясь ею как щитом.

— Отпусти ее, — сказал Джулиан.

— Нет. — Артур покачал головой. — Мне нужно уйти отсюда. И ради нее ты позволишь мне это сделать. Отойди в сторону, чтобы я мог доставить ее в лачугу на болотах.

— Артур, но зачем? Ведь эта хижина пустует уже много лет.

— Потому что Уэрлок давно должна была там сдохнуть. И я не повторю свою ошибку, не пошлю болванов делать за меня мою работу. Сам все сделаю. А ты потом найдешь на болотах ее тело. Это будет справедливо. Я потерял свою любовь, когда умерла Беатрис, а теперь ты потеряешь свою. Надеюсь, ты уже присмотрел себе следующую жену, потому что этой у тебя скоро не станет. И еще мне кажется…

Он внезапно умолк — внимание его привлек какой-то шум у входа в кухню. Резко развернувшись, Артур уставился на дверь. Кухня же тем временем заполнилась вооруженными людьми. Когда же в дверном проеме возникла высокая широкоплечая фигура, Хлоя проговорила:

— Здравствуй, кузен Бенед. Рада тебя видеть. Прости, что вовлекли тебя в наши беды.

— Приветствую, милая. Так как брат твоего мужа — мой друг, а ты моя любимая кузина, то ваши беды — это и мои беды.

Хлоя улыбнулась. Бенед говорил с ней по-валлийски, и это означало, что он собирается подать ей знак, команду, которая позволит покончить с Артуром. Обратившись к кузену по-валлийски, Хлоя проговорила:

— Скажи, что мне делать, пока я не истекла кровью.

— Когда я произнесу «вниз» по-английски, моя маленькая провидица, сразу падай. Мне нужно точно попасть ублюдку в голову.

Хлоя кивнула:

— Хорошо, поняла.

— О чем вы, черт подери, переговариваетесь? — проворчал Артур, и Хлоя уловила в его голосе нотки паники.

Его загнали в угол, и он это знал. «Теперь самое время помочь мне, Бенед», — подумала она.

— Это старый добрый язык Уэльса, — ответил Бенед, целясь Артуру в голову. — А теперь прошу тебя по-хорошему: отпустить мою кузину. Если не отпустишь — умрешь.

Джулиан вздрогнул и хотел что-то сказать, но Найджел помешал ему, ущипнув за руку; он-то знал, что Бенед сообщил Хлое о своих планах.

— Доверься ему, Джулиан, — прошептал Найджел брату на ухо. — Бенед никогда не подверг бы ее риску.

— У меня нет выбора, — ответил граф шепотом.

Услышав какую-то возню за спиной, Джулиан оглянулся и увидел Бриндл и Дрю, державших плакавшего Энтони за руки. Джулиан сожалел, что дети не ушли, но их присутствие не вызывало удивления. Энтони был слишком привязан к Хлое, чтобы бросить ее в минуту опасности, и слишком мал, чтобы понять, что ничем не сможет ей помочь. И следовало радоваться, что хотя бы Бриндл это поняла.

Джулиан вновь посмотрел на Хлою и Артура и тут вдруг заметил, что его мать и тетя оттащили подальше мальчугана с дубиной. «Кто же этот не по годам взрослый храбрец? — подумал Джулиан. — Потом надо будет обязательно это выяснить».

Артур же с усмешкой взглянул на Бенеда, и заявил:

— Выстрелишь в меня, болван, попадешь в свою кузину, понял? — Рассмеявшись, он добавил: — Почему бы тебе не подождать и не посмотреть, как я буду кромсать ее на кусочки?

— Вниз, — сказал Бенед.

И в тот же миг Хлоя бросилась на пол. Артур вскрикнул от неожиданности и, покачнувшись, разжал руки. Хлоя тотчас откатилась в сторону, а в следующее мгновение прогремело два выстрела. Что-то теплое брызнуло ей в лицо, и она с ужасом поняла, что это кровь Артура. Через несколько секунд ее окружили люди, и Хлоя почувствовала, как ее лицо протирают влажным полотенцем. Оказавшись в знакомых объятиях сильных рук, она вздохнула с облегчением, но тут же, повернувшись, чтобы взглянуть на Джулиана, услышала громкий плач.

— Энтони… О Боже, он не должен видеть, что стало с Артуром!

— Успокойся, кузина, — сказал Бенед, опускаясь рядом с ней на корточки. — Я уже выволок мерзавца наружу через заднюю дверь.

— Мамочка! — крикнул Энтони, бросаясь к Хлое.

Но Бенед вовремя перехватил мальчика и тихо проговорил:

— С твоей мамочкой все будет в порядке, парень. Так что не беспокойся за нее. Скажите-ка лучше, внизу, в винном погребе, прячутся люди, верно?

Энтони кивнул:

— Да, там мои кузины и няня. Но мамочка…

Он посмотрел на Хлою.

— Все будет хорошо, милый. — Она с усилием улыбнулась. — У меня это всего лишь небольшой порез, и леди Эвелин знает, как его лечить.

Энтони снова взглянул на Бенеда:

— А ты кто?

Бенед представился, потом сказал:

— А теперь я должен пойти в убежище и сказать людям, что опасность миновала. Но мне нужна помощь. Мне нужен рядом человек, которому я могу доверять. Ты ведь поможешь мне, верно?

— Да, конечно, — закивал малыш. — И мои длузья тоже помогут.

Хлоя проводила взглядом Бенеда, уводившего за собой всех детей. А Джулиан улыбнулся и проговорил:

— Не волнуйся, дорогая. Я уверен, что Бенед умеет обращаться с детьми.

Хлоя тоже улыбнулась:

— Конечно, умеет. Ведь у него двенадцать братьев и сестер.

— Двенадцать?.. Боже правый.

— Я же тебе говорил… — с ухмылкой протянул Лео. — Как кролики.

Джулиан в ответ молча кивнул. Он видел, что лицо Хлои покрылось смертельной бледностью, и прекрасно понимал, что и Лео очень за нее тревожится.

Почувствовав, что теряет сознание, Хлоя вопросительно взглянула на леди Эвелин и прижала ладонь к животу. Леди Эвелин ласково улыбнулась ей и покачала головой, давая понять, что будущему ребенку ничто не угрожает. Хлоя тоже улыбнулась — и впала в беспамятство.


Глава 20


— Мне уже гораздо лучше, — сказала Хлоя.

Но леди Эвелин все равно — уже, наверное, в сотый раз — пожелала осмотреть ее. Хлоя невольно вздохнула; за ней даже в детстве так не ухаживали. Наверное, она была бы только рада такому вниманию, если бы все это не продолжалось уже две недели, целых две недели, и уже начинало утомлять.

— Черт подери, где мой муж?

— Полагаю, скоро вернется и навестит тебя. Он объезжает поместье.

— О, прошу прощения… Я не заметила, что вслух задала вопрос, — в смущении пробормотала Хлоя.

Она взглянула на поднос, который леди Эвелин установила на краю постели. «По крайней мере уже не бульон», — подумала Хлоя. На этот раз ей принесли мясо, сыр и поджаренный хлеб — то есть настоящий обед. Внезапно почувствовав, что ужасно проголодалась, Хлоя съела все, что лежало на тарелке. Со вздохом откинувшись на подушки, она пробормотала:

— Я действительно жду ребенка.

— Конечно, ждешь. — Леди Эвелин улыбнулась. — Полагаю, и твой муж должен узнать.

— Да, разумеется. Будь он сейчас рядом, я бы сказала ему про ребенка.

— Ах, он сейчас ужасно занят. И не только в связи с ремонтом, вызванным ущербом, который причинили нам наемники Артура. У него много и других дел. Обитатели Колинзмура очень пострадали во время его отсутствия, и он пытается сделать для них все, что может. Для этого Джулиан нанял Джейка своим управляющим, и тот очень неплохо ему помогает. И еще ему предстоит набрать новый штат прислуги.

— Но я уже почти здорова и тоже могла бы помочь, — сказала Хлоя. — Мне надоело валяться в постели. Может, мне и нужно больше отдыхать, потому что жду ребенка, но у меня хватит сил нанять слуг.

— Да, верно, — улыбнулась леди Эвелин. — Ты действительно поправилась. Я обещала доктору, что ты будешь отдыхать две недели, и это время прошло. Твоя рана хорошо зажила, а швы удалены. И нет ни малейших признаков того, что ранение нанесло вред ребенку. Мы, конечно, не можем заглянуть внутрь и убедиться в этом собственными глазами, но твое состояние не вызывает сомнений.

— А как детишки? — спросила Хлоя.

— Джем и Дрю чувствуют себя получше. Начали учиться. А Бриндл — настоящее чудо. У восьмилетней девочки разум тридцатилетней женщины. Она не слишком веселый ребенок. Ведет себя так, словно на ее плечах лежат горести всего мира.

— Думаю, это у нее пройдет не сразу, — заметила Хлоя. — Наверное, ей потребуется время, чтобы поверить в перемену своей судьбы, но потом она обязательно научится улыбаться.

— Да, возможно, — кивнула Эвелин. — А теперь я могу ответить на тот вопрос, который ты боишься задать. Так вот, Джулиан не понесет никакой ответственности за убийство Артура. Милдред увезла тело мужа домой и, как она выразилась, «зарыла в яму».

Хлоя тихо рассмеялась, но тут же нахмурилась.

— Ах, было так страшно слушать его… Он грозился убить собственных детей на глазах их матери только за то, что она не смогла родить ему сына. Надеюсь, он будет наказан после смерти.

— Я тоже надеюсь, — сказала Эвелин. — Знаешь, Милдред разговаривала с дочерьми. Так вот, Хелена объяснила, почему никогда не расставалась с ножом. Ей очень не нравилось, как он смотрел на нее и на ее сестер в те редкие моменты, когда появлялся дома.

— Теперь все образуется, — прошептала Хлоя.

— Непременно образуется. Более того, я полагаю, что завтра мы с девочками вернемся в Лондон и посетим несколько приемов, пока летняя жара не прогонит из города всех, кто может уехать.

Их беседу прервал приход детей. Хлою поразили перемены, произошедшие с Джемом, Дрю и Бриндл. Все трое выглядели теперь совершенно здоровыми — хорошее регулярное питание сделало свое дело. Энтони очень нравилось окружать себя детьми, пусть даже серьезная Бриндл вела себя совсем не по-детски. К моменту их ухода Хлое уже требовался отдых — она пока еще слишком быстро утомлялась.

К вечеру же Хлоя поднялась с постели, чтобы одеться, но едва надела свежую сорочку, как в спальню вошел муж. Из-за ранения он с ней не спал, и Хлоя давно собиралась изменить ситуацию. Она скучала без него в постели и очень надеялась, что он тоже скучал.

— Куда-то собираешься? — спросил он, поцеловав ее.

— Просто надоело валяться в постели.

Джулиан обнял ее и привлек к себе. Какое-то мгновение он стоял неподвижно, наслаждаясь ее близостью. В мучительные минуты на кухне, когда Артур схватил ее и ударил ножом, он в ужасе думал, что, возможно, потеряет еенавсегда. Но теперь страх ушел. Теперь он нисколько не сомневался в том, что Хлоя совершенно здорова.

— Выходит, ты снова здоровая и сильная?

— Никогда еще не чувствовала себя такой сильной, — ответила она с лукавой улыбкой. — Можешь проверить, если хочешь.

— Обязательно проверю.

Он подхватил ее на руки и отнес в постель.

— Только имей в виду: я совсем не хочу спать. — Хлоя снова улыбнулась.

— Я тоже, — ответил Джулиан со смехом и тут же стащил с нее сорочку.

И в тот же миг Хлоя почувствовала, как по телу разливается тепло. Теперь-то она поняла, почему Джулиан старательно избегал ее все эти две недели. Находясь рядом с ней, он не смог бы сдержаться, а она не стала бы ему противиться и в результате не поправилась бы так быстро.

Одного поцелуя хватило, чтобы разжечь огонь, который они оба подавляли в себе в течение двух долгих недель. Хлоя даже не поняла, сам ли Джулиан сорвал с себя одежду или она ему помогла. Впрочем, сейчас это мало ее интересовало. Главное — они наконец-то получили возможность прикасаться друг к другу, ласкать друг друга и целовать.

Когда же терпеть стало невмоготу, Джулиан улегся на спину и потребовал, чтобы она села на него. Хлоя без колебаний подчинилась и, схватив мужа за плечи, наклонилась, чтобы поцеловать. А потом они скакали без устали, замедляя темп лишь для того, чтобы восстановить ритм, когда сбивались с него.

Почувствовав приближение развязки, Хлоя вдруг поняла, что уже лежит на спине, — она даже не заметила, когда Джулиан поменялся с ней местами. Уже возносясь к вершинам блаженства, она зажала рот ладонью, чтобы не закричать от накатившего экстаза. А после этого, совершенно обессилев, долго лежала без движения, положив голову на широкую грудь мужа. «Как на подушке», — подумала она с улыбкой. Заглянув ему в лицо и увидев, что он тоже улыбается, Хлоя решила, что настал подходящий момент сообщить новости.

— Джулиан, я жду ребенка, — сказала она, прикасаясь к своему еще плоскому животу.

Он еще шире улыбнулся:

— Я знаю, дорогая.

Приподнявшись на локте, Хлоя внимательно посмотрела на него и нахмурилась.

— Это все, что ты можешь сказать? Кстати, откуда ты знаешь? От матери?

Он усмехнулся и поцеловал ее в нос.

— Нет, не от нее. Она в такие дела не вмешивается. Эта мысль пришла мне в голову незадолго до нападения на дом Артура. Хотя полной уверенности, конечно же, не было.

— Значит, сюрприза не получилось?

— Ну… если хочешь, я могу изобразить удивление.

Хлоя рассмеялась.

— Нет, не надо. Зато я сама, как это ни глупо, была удивлена.

— Из-за ребенка я ужасно испугался, когда Артур захватил тебя. Разумеется, не только из-за ребенка. Имелась еще одна причина.

— Какая же?

— Видишь ли, я люблю тебя.

Хлоя уставилась на него в изумлении; казалось, она лишилась дара речи. Джулиан тоже был немало удивлен. Он уже давно привык к мысли, что любит Хлою, хотя, конечно же, не сразу это понял. Но любит ли она его? На этот вопрос он не мог бы ответить с полной уверенностью.

— Тебе нечего сказать мне в ответ? — спросил он наконец.

И к его ужасу, она разразилась слезами.

— О, Хлоя!.. — Джулиан обнял ее и прижал к груди. — Дорогая, успокойся, а то заболеешь. Тебе нельзя так расстраиваться, а то навредишь ребенку.

— Я вовсе не расстроилась, — пробормотала она, всхлипывая. — Это от счастья…

— От счастья? Прости, любимая, но что-то непохоже.

Пытаясь взять себя в руки, Хлоя изо всех сил боролась с потоками слез. И ей казалось, что ее переполненное счастьем сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Она даже представить не могла, что Джулиан произнесет эти слова совершенно спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Сейчас ей так хотелось вволю насладиться сознанием того, что муж любит ее, но его тревога заставила Хлою сжалиться над ним.

— Джулиан, я тоже… Я люблю тебя, Джулиан, — прошептала она, все еще всхлипывая.

Он тотчас поцеловал ее и еще крепче прижал к груди.

— Дорогая, а я боялся, что так и не дождусь от тебя этих слов.

Он принялся покрывать ее лицо поцелуями.

— Боялся? Боялся, что я никогда не скажу, что я люблю тебя? — спросила она с удивлением.

— Да, я ужасно боялся, потому что понял, что нуждаюсь в тебе, что не смогу без тебя. Ведь у нас с тобой… очень много общего.

— Общего? Например?

— Ну… вот это.

— Это? Ты имеешь в виду общую постель? — Джулиан кивнул, а Хлоя нахмурилась. — Но разве не все супруги спят вместе?

— Нет, разумеется. И ты об этом, несомненно, узнаешь, когда проведешь в светском обществе хотя бы несколько лет. Я всегда знал, что меня такое положение дел не устроит. И я ни за что не согласился бы снова спать один. Без тебя в постели невыносимо холодно и пусто. А здесь мы с тобой… Здесь мы настоящие супруги, которые могут делиться друг с другом всеми своими мыслями и секретами. Нет, я не желаю спать без тебя.

— Тогда благодари мое невежество. Если бы я знала, что супруги в благородном обществе обычно не спят вместе, то послушно каждую ночь уходила бы к себе — пусть даже мне это совсем не нравится. И тогда бы мы никогда не узнали, как это чудесно. И как чудесно просыпаться по утрам рядом с тобой.

— Вот и у меня точно так же. Я открываю глаза, вижу тебя — и могу спокойно начинать свой день. А с твоей улыбкой он начинается еще лучше.

Хлоя обняла его.

— Осторожнее, а то снова заставишь меня расплакаться.

— Пожалуйста, не надо. Я только что обсох от твоих слез.

Хлоя рассмеялся, и он добавил:

— И еще — этот смех… Замечательный смех.

— Смеяться не так уж трудно.

— Только не для меня. Я раньше если и смеялся, то с горечью. — Он взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза. — Видишь ли, меня терзало чувство вины из-за того, что сделали здесь с людьми. И с детьми тоже, разумеется. А все потому, что я предоставил Артуру и Беатрис полную свободу действий в моем поместье. Теперь я ужасно об этом жалею. А к друзьям Энтони я буду относиться как к своим собственным детям.

— Да они славные… И понимают, что теперь у них будет совсем другая жизнь. Но ты напрасно мучаешь себя, Джулиан, — ты ни в чем перед ними не виноват. Ты принял их как своих собственных детей только потому, что у тебя доброе сердце. За это я тебя и полюбила.

Он снова ее поцеловал, а потом еще и еще… И вскоре уже оба они, тяжело дыша, испытывали соблазн отказаться от дальнейших разговоров и откровений.

— Не такой уж я был порядочный в то время, когда ты нашла меня в переулке, — напомнил Джулиан.

— Да, конечно. Тогда ты вел себя… совершенно безнравственно. Однако точно так же ведут себя многие другие мужчины, даже те, у которых нет для этого никаких оснований. Хотя у тебя они имелись. Ведь ты тогда не чувствовал себя женатым. Но на самом деле ты человек чести — именно такой, каким и должен быть настоящий мужчина.

Заметив румянец на щеках мужа, Хлоя с улыбкой добавила:

— К тому же в некоторых обстоятельствах ты начинаешь скромничать, когда слышишь лесть в свой адрес.

— Ах ты, плутовка! — Джулиан рассмеялся. — Но если серьезно, то такую лесть я готов терпеть. Ты же не говоришь мне о том, что я необыкновенный красавец.

— Ты действительно очень красив, — промурлыкала Хлоя, целуя его в шею. — Ты так красив, что даже дух захватывает. И я всегда буду любить тебя, даже если ты по утрам будешь плеваться и чесать задницу.

Джулиан расхохотался.

— Плеваться и чесать задницу? Ты что, знаешь мужчину, который именно так ведет себя по утрам?

Хлоя тоже рассмеялась.

— Я имела в виду одного из своих братьев. Он нарочно так делал, чтобы позлить меня.

Джулиан усмехнулся, потом вдруг приложил ладонь к животу жены.

— Как ты себя чувствуешь?

— Очень хорошо. Хотя, конечно, должна соблюдать осторожность. Надеюсь, у нас будет девочка.

— Девочка? Что ж, не возражаю. Главное — чтобы вы с ребенком были здоровы. А почему ты хочешь девочку?

— Я хотела… Если родится девочка, я хотела бы назвать ее Лорел, в честь моей сестры.

— Не возражаю, дорогая.

— Ах, Джулиан… Я очень тебя люблю, но могла лишь мечтать о том, что ты испытываешь ко мне те же чувства. Согласившись стать твоей женой, я решила, что должна довольствоваться малым, но теперь… Джулиан, я знаю, что у нас будет счастливый брак, потому что мы по-настоящему любим друг друга.

Он поцеловал ее в губы.

— Конечно, по-настоящему. Вне всяких сомнений.

— Да, вне всяких. — Она немного смутилась. — Хотя в последние две недели я вела себя ужасно…

Муж взглянул на нее с удивлением:

— Дорогая, ты о чем?

— Неужели не понимаешь? Ведь все это время я была отвратительной пациенткой. Твоя мать, наверное, ужасно со мной мучилась.

— Хлоя, дорогая, никто не любит целыми днями лежать в постели. От этого становишься очень раздражительным.

— Но ты-то не раздражался.

Джулиан хохотнул:

— Еще как раздражался! Но только не при тебе. К тому же меня кое-что отвлекало. Видишь ли, у меня появилось время для раздумий. А мне тогда о многом следовало подумать.

Он немного помолчал, потом с улыбкой спросил:

— Так как ты сказала? Будешь любить меня, даже если буду плеваться и чесать по утрам задницу?

Хлоя весело рассмеялась. Потом вдруг заметила, что Джулиан внимательно наблюдает за ней, и спросила:

— Почему ты так странно смотришь на меня?

— Говоришь, странно? Нет, любимая, я смотрю на тебя с восторгом. Ты даже не представляешь, как мне нравится твой смех. — Он поцеловал ее в щеку. — Знаешь, я тоже когда-то умел весело смеяться и дурачиться, но потом утратил эту способность. И не понимал, как много потерял, пока ты не вернула мне веселье. Думаю, что зерна любви ты посеяла во мне именно тогда, когда заставляла улыбаться и смеяться, когда шутила. — Чуть отстранившись, он взглянул на нее с опаской. — Снова собираешься плакать?

— Нет-нет, просто заслушалась. Ты сейчас замечательно говорил. Я тоже пыталась объяснить себе, за что полюбила тебя, но у меня это получилось не так красиво.

— Все равно скажи. Так за что же?..

Хлоя на мгновение потупилась.

— Ты будешь смеяться, Джулиан.

— Не имеет значения.

— Ну, знаешь… Мне очень нравится, что ты умеешь заставить меня… почувствовать себя распутной, — прошептала она, заливаясь румянцем.

Джулиан взял ее лицо в ладони.

— Распутной? Говоришь, я заставляю тебя чувствовать себя распутной?

— Да, всегда. Знаешь, из-за того, что ты целый год предавался разврату, я поначалу считала тебя порочным, но все оказалось совсем не так.

Он поцеловал ее в висок.

— Совсем не так? А как же именно?

— Ах, Джулиан, наверное, мои слова показались тебе глупостью и…

Он с улыбкой покачал головой:

— Ничего подобного, любимая. Ни один мужчина не посчитает глупостью то, что его жена чувствует себя распутной в его объятиях.

— Если так, то ты меня успокоил. — Хлоя лукаво улыбнулась. — Потому что сейчас я тоже чувствую себя… немного распутной.

Джулиан ухмыльнулся и пробормотал:

— Полагаю ты очень вовремя это почувствовала.

Хлоя прижалась к нему покрепче и прошептала:

— Конечно, вовремя, мой распутный муж.

Джулиан провел губами по ее губам и прошептал в ответ:

— Мой смех, моя радость, моя любовь.


Эпилог


Восемь с половиной месяцев спустя


— Почему это занимает столько времени? — пробормотал Джулиан, в волнении расхаживавший по комнате.

Энтони ходил за ним по пятам. Лео с улыбкой пожал плечами:

— Полагаю, рождение ребенка требует усилий и времени. А Хлоя начала свои труды не более трех часов назад.

— Хорошо, что я настоял на своем.

Джулиан развернулся и пошел в другом направлении. Энтони тотчас же последовал за ним.

— Если бы поддался на ее уговоры и отложил венчание, нам бы пришлось объяснять рождение… семимесячного ребенка.

— Как кролики, — с усмешкой заметил Лео.

Джулиан остановился и пристально взглянул на него.

— Не слишком ли ты радуешься тому, что оказался прав?

— Не радуюсь, а констатирую факт.

— Очень умно… — Джулиан фыркнул и снова зашагал по ковру.

— Ребенок еще не родился?

В комнату вошел Найджел.

— Пока нет. Но надеюсь, окажет нам уважение и скоро появится, — ответил Джулиан.

— Вот и хорошо, — кивнул Найджел. — Знаешь, мы с Бенедом решили отправиться в Ректонширские конюшни и взглянуть на ту кобылу, о которой я тебе говорил.

Джулиан промолчал, и Найджел добавил:

— По крайней мере Хлоя своими криками не сотрясает стены.

Джулиан нахмурился.

— Да, ты прав. Что-то слишком тихо. Может, не все в порядке?

Он почувствовал, как у него болезненно сжалось сердце.

— Нет-нет, не беспокойся, — сказал Лео. — Ведь с ней Пиджин.

Граф с удивлением взглянул на друга:

— Она такая искусная повитуха, что женщины не издают ни звука?

Лео утвердительно кивнул:

— Необыкновенно искусная. Все женщины в нашей семье приглашают ее принимать роды и очень редко кричат.

— Если так, то она просто волшебница, — заметил Джулиан.

— Пиджин — прекрасная целительница. И в каком-то смысле действительно волшебница. Она умеет заглушать боль.

— Такая дама очень пригодилась бы в армии, — заметил Найджел, наливая себе бокал бренди.

— Она и впрямь иногда помогает офицерам и солдатам. Но очень утомляется, когда оказывает помощь сразу многим. Это отнимает у нее слишком много сил. Тем не менее никто не может так хорошо помочь женщине при родах, как Пиджин. А в нашей семье у нее всегда хлопот хватает.

— Что ж, целительницу я еще могу принять… — пробурчал Джулиан.

Лео взглянул на него с усмешкой:

— Никак не успокоишься, что Хлоя выбрала в крестные отцы своего кузена Модреда?

— Уже почти смирился, — ответил Джулиан. — Но немного смущает то, что он, судя по всему, и впрямь видит людей насквозь.

— Действительно насквозь, — согласился Лео. — Значит, ты не огорчишься, если родится девочка?

Джулиан пожал плечами:

— Какая разница? Пусть будет девочка. Но если и впрямь родится девочка — то пусть будет сильной… Как моя мать. И тетя Милдред. Пока длилась эта пытка с Артуром, тетя только один раз дрогнула — когда узнала, сколько людей он погубил и сколько преступлений совершил. Ей казалось, что это она во всем виновата, потому что не сумела вовремя разглядеть гнездившееся в нем зло и принять меры. К счастью, матушка с Хлоей помогли ей избавиться от этих мыслей.

— Вот и хорошо, — кивнул Найджел. — Тетя Милдред не заслужила страданий. Так что же там с Модредом не так, кроме его странного имени? Я спрашивал Бенеда, а он ответил, что его кузен — особый человек.

Джулиан объяснил, в чем состоял дар Модреда, и улыбнулся при виде выражения ужаса на лице брата.

— Не пугайся, Найджел. Модред сказал, что мы, Кенвуды, имеем «очень толстые стены».

Тут в комнату вошла леди Эвелин.

— Как Хлоя? — тотчас спросил Джулиан.

Леди Эвелин поцеловала сына в щеку.

— Очень хорошо. Иди посмотри на свою жену и на прибавление в семействе.

Джулиан тотчас бросился к выходу и в считанные секунды, перепрыгивая через несколько ступенек, взлетел по лестнице. Остановившись у двери, он уже собрался постучать, но в этот момент дверь распахнулась. Появившаяся на пороге темноволосая пухленькая женщина с улыбкой подмигнула ему и тут же удалилась. Было ясно, что это и есть знаменитая Пиджин.

Переступив порог, Джулиан приблизился к постели жены — и замер в изумлении. Хлоя лежала с разметавшимися по подушке волосами и держала в каждой руке по спеленатому младенцу. Не веря своим глазам, Джулиан пробормотал:

— Двойня?..

— Двойня, — кивнула Хлоя.

Она чувствовала себя так, словно ее вывернули наизнанку, и все же была ужасно рада.

— Мальчик, — она чуть приподняла левую руку, — и девочка.

Она шевельнула правой рукой.

Джулиан присел на край постели. Голова у него шла кругом.

— Черт побери! Значит, двойня!

Он уставился на личики своих спящих детей.

— Лорел — это в честь моей сестры, — пояснила Хлоя, — А Джордж — в честь моего отца. — Она взглянула на мужа с некоторой неуверенностью. — Если тебя это устраивает.

— Очень даже устраивает. — Он улыбнулся. — Ты прекрасно решила проблему. Вероятно, не хотела разочаровать друзей Энтони. Ведь девочка хотела девочку, а мальчишки — мальчика. И теперь никто из них не огорчится. — Джулиан поцеловал жену. — Я люблю тебя, Хлоя. Спасибо тебе за этот подарок.

— О нет, спасибо тебе. Я всегда боялась, что не найду подходящего мужчину и у меня не будет детей. — Хлоя подмигнула ему и посмотрела на новорожденных. — Наверное, судьба пытается убедить меня в том, что ты, мой распутный муж, самый подходящий для меня мужчина.

Джулиан улыбнулся и поцеловал ее в нос.

— Как же я люблю тебя, милая Хлоя.

Она тоже улыбнулась.

— Знаешь, мы так хорошо подходим друг другу, что даже немного неловко.

— Любимая, мы с тобой идеальная пара, должны этому радоваться. — Джулиан рассмеялся и протянул руки к своей дочери, чтобы познакомиться. — А потом мы последуем совету жены Джейка, дабы не измучить тебя рождением еще дюжины детей.

Снова улыбнувшись, Хлоя решила, что сохранит в тайне видение, посетившее ее во время родов. Она знала, что вызовет у Джулиана напрасные беспокойства, если скажет, что, вопреки всем хитростям, которым научила ее жена Джейка, у них все же родится еще дюжина детей. Хлоя видела всех их вместе рядом со взрослым Энтони, высоким и сильным. И она точно знала: все их дети будут наделены особым даром Уэрлоков.


Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Эпилог