Пионер космоса [Мак Рейнольдс] (fb2) читать онлайн

Мак Рейнольдс Пионер космоса

1

Он стоял, пристально глядя на огромную сигару, упиравшуюся в нависшие над землей облака, подобно секвойе. При этом он испытывал благоговение и почтение. Мечта посетить далекие звезды была непреодолима, как инстинкт у леммингов в Арктике при миграции. Героями детства у него были конкистадоры, пилигримы, отважные парни 49-го, буры, совершавшие длительные рейды в Трансваале. Нынешними героями — те, кто продолжал открывать новые миры в просторах космоса.

До него долетел голос:

— Эй, парень, отойди.

Он перевел взгляд на охранника.

— Что?

— Я сказал — отойди! Ты закрываешь вход.

— Я никому не мешаю.

— Давай, давай, — проворчал он. — Если каждый будет тут болтаться без дела, пассажиры не смогут занять свои места.

Он пристально посмотрел на охранника. Тот стоял у ворот, утверждая свои права на этот единственный островок, где его авторитет был непререкаем.

— Понимаете, я хочу найти одного человека на борту «Титова». Это здесь, не так ли?

— Да, это здесь, — устало сказал охранник. — Член экипажа или пассажир?

— Я… точно не знаю.

Охранник ухмыльнулся.

— Ты похож на зеваку, который хочет любой ценой побывать на космическом корабле для того, чтобы прославиться среди других — таких же зевак.

И охранник одарил его немигающим взглядом.

В этом взгляде чувствовался тренированный убийца. От него веяло прохладной пустотой, сознанием силы, способной отобрать жизнь или повременить, в зависимости от сиюминутного желания. Прохладная пустота.

На вид охраннику было лет двадцать пять. Среднего сложения, крепкий, с правильными чертами лица. Голос у него был тихий, а одежда отнюдь не идеальна. Но первое, что бросалось в глаза — это холод его черных глаз.

Охранник недовольно пожал плечами и нехотя буркнул:

— Может, ты хочешь проехать без билета. Откуда мне знать?

— Вам и не нужно этого знать. Я просил лишь помочь мне найти одного человека на борту «Титова».

Кивком головы охранник показал куда-то вниз.

— Там, в вестибюле этого здания есть комната «Титова». Спроси там. А теперь не мешай.

Он нашел две комнаты управления полетом «Титова». Здесь царила полная неразбериха, связанная с последними приготовлениями рассеянных пассажиров.

Он чертыхнулся. Кто он, собственно, такой, чтобы иметь к ним претензии? Они воплощали свою мечту в жизнь. Им предстояло большое путешествие в глубины космоса. Судя по размерам, корабль был рассчитан на большое количество пассажиров и многочисленный экипаж — на сотни людей. Одного из них звали Пешкопи. Это была фамилия, имени он не знал.

Профессионально вежливый голос сказал:

— Сын мой, могу ли я чем-нибудь тебе помочь? Ты один из пассажиров?

Его глаза пробежали по коричневой мантии, пухлому, розовому и гладко выбритому лицу, короткому округлому телу собеседника. Короче говоря, монах Объединенного Храма, а может быть раввин или что-то еще в этом роде. Он не принадлежал к какой-либо конфессии. Длительное время в его семье процветала только ненависть.

Он сказал:

— Я ищу одного человека, он должен быть на борту.

Старик усмехнулся.

— Боюсь, что тогда я не смогу тебе помочь. Я сам только что приехал. Тебе лучше обратиться к одному из офицеров корабля, стоящих вон там.

— Благодарю Вас, патер, — сказал он. — Они, кажется, очень заняты. Лучше я приду попозже.

Монах снова усмехнулся и похлопал по своему круглому животику.

— Думаю, что позже они будут заняты еще больше. Старт назначен на завтра, на семь часов утра.

— Да, спасибо, патер.

Он отошел. Ему не нравилась идея просто подойти к офицеру и расспросить о том, кого он ищет. Могли быть опасные последствия.

Он подошел к двум членам экипажа в униформе. Один из них, с румяным лицом и тремя полосами на рукаве, проворчал:

— Я иду выпить дурацкий кофе. Уже несколько часов подряд я слушал самую проклятую чушь, которая может свалиться на голову человеку. Эта последняя дура желала знать, водятся ли на Новой Аризоне змеи. Надо же! Они что, думают, что там Сады Эдема?

Его приятель, на рукаве которого была лишь одна полоса, сказал:

— Шкипер сказал, никаких вольностей, Джефф. Скоро старт…

— Я прекрасно знаю, когда мы стартуем, — рявкнул тот. — И я не нуждаюсь в твоих советах, парень. Я ничего не говорил о вольностях. Я сказал, что хочу кофе!

Он повернулся и пошел прочь, быстро перебирая короткими ногами.

Молодой офицер открыл рот от изумления. Хотел было позвать, но потом передумал.

Он подошел сзади и посмотрел вслед первому офицеру.

— Это был Джефф?..

Его вопрос повис в воздухе.

Офицер, продолжая хмуриться, посмотрел на него.

— Это был Джефферсон Фергюсон, — сказал он. — Первый инженер.

— О да, — пробормотал он в ответ. — Мне кто-то уже говорил об этом.

Он отошел с рассеянным видом. Младший офицер пожал плечами и вернулся к своим обязанностям.

Когда младший офицер оставил его в покое, он мысленно последовал за Джеффом Фергюсоном. Очевидно он имел в виду более основательный напиток, чем кофе. Он прошел в маленький автобар, в четверти мили от административного корпуса космодрома.

Там было полно народу, одетого в униформу космонавтов и в цивильном. Некоторые уже набрались до неприличия. Инженер стоял, подбоченясь, и с отвращением вглядывался в дымное пространство в поисках свободного столика.

Он подошел к нему сзади и сказал:

— Прошу прощения, сэр. Это вы — главный инженер «Титова»?

Фергюсон остановил на нем свой взгляд.

— Нет, черт возьми. Я не главный инженер «Титова», черт возьми. Я… А кто ты такой, во имя дзен?

Он улыбнулся, выказывая свое смущение.

— Я… Я один из пассажиров, сэр. Может, вы не откажетесь выпить со мной. Так сказать, на посошок.

— А почему я должен пить с тобой, парень?

Однако тон его стал значительно мягче.

Ответная улыбка была еще шире прежней.

— Понимаете, сэр, у меня остались обменные чеки. Зачем они мне в Новой Аризоне? Я думал, что мы могли бы их…

— Ты, наверное, один из слабонервных придурков, у кого хватило денег купить билет до середины дурацкой галактики и теперь боятся вступить на борт корабля, а?

Он беспомощно посмотрел на него.

— О нет, сэр.

Да, кажется, это была глупая затея с инженером. Не надо было этого делать.

Фергюсон проворчал с презрением:

— Сукины дети. Ладно, я выпью с тобой, парень. Пойдем. — Он провел к столику четверых космонавтов в голубой униформе из джинсовой ткани с нашивками «Титов» на боковых карманах.

Первый инженер бросил на них колючий взгляд.

— А что, во имя дзен, здесь делают четыре космических крысы, когда корабль уже готов к старту?

Они с трудом поднялись на ноги. Двое подпирали третьего, серьезно завалившегося на правый борт. Четвертый бормотал что-то бессвязное. Покачиваясь, они без оглядки двинулись к выходу.

— Сукины дети, — проворчал Фергюсон. Он опустился в одно из покинутых кресел, приглашая своего благодетеля.

— Итак, парень, что мы имеем? Ты прав. До Новой Аризоны далеко, и твои чеки там не пригодятся. Что будем пить? В этих вокзальных барах есть все, что душе угодно, — он громко рассмеялся. — Кроме минеральной водички, конечно.

— Лозовака, — сказал он, просматривая обширное меню ликеров, вмонтированное в столе.

— Чего? — заинтересовался инженер.

— Это традиционный напиток у меня на родине.

Он не был асом, но знал одну их хитрость. Подобно тому, как в картах надо играть свою игру, для того, чтобы загнать собутыльника под стол, нельзя пить его привычный напиток. Шотландец может пить шотландский виски ночь напролет, также как мексиканец свою текилу. Но если поменять их местами, то они будут готовенькими еще до полуночи.

Джефф Фергюсон помрачнел и с досадой посмотрел на невозмутимое лицо собеседника. К его удивлению, тот уже обнаружил в меню крепкий Монтегрин и Албанский ликер и бросил чеки в монетоприемник, указав на табло двойные дозы.

Пьющий человек будет пить напитки любой страны, а Фергюсон был именно таким человеком. Он поднял стакан.

— Счастливого старта и мягкой посадки!

Поморщившись, он выпил до дна огненное балканское бренди. Его примеру последовал хозяин стола. На его лице было невинное выражение, как будто эта зверская доза была привычно-ежедневной.

Дыхание Фергюсона стало тяжелым. Его глаза заблестели, но уже по-другому.

— Как ты назвал это?

Он ответил и снова набрал номер напитка.

— Хороший, не правда ли? У меня на родине виски считается детским напитком.

— Они чертовски знают в этом толк, не правда ли?

Он придвинул новый стакан к инженеру.

— А что это ты говорил по поводу покупки билетов и опоздания на старт?

Фергюсон показал на переполненный, дымный автобар.

— Половина из этих лопухов годами собирали деньги на билет. Продавали семейные состояния. И все такое прочее. Из больших амбиций переселиться на одну из новых планет. Мечтали разбогатеть там. Большие мечты. И что же? Они здесь пытаются убить свой страх с помощью спиртного. Большая половина из них опоздает к завтрашнему старту.

Его компаньон с интересом посмотрел на них. Он сам всегда мечтал об этом. Казалось невероятным, чтобы люди, настолько близкие к осуществлению мечты…

— Космическая болезнь, — продолжал ворчать Фергюсон. Он поставил недопитый стакан, чтобы сказать: — Парень, я должен выразить уважение твоему национальному напитку, — затем продолжил: — Космическая болезнь. Они лишь читали о ней. Что-то вроде морской болезни прошлого. Девять десятых этой проклятой болезни — следствие воспаленного воображения. Но это ничуть не уменьшает ее реальности. Ты видел когда-нибудь человека, страдающего от нее?

— Нет.

Он хотел пойти по новому кругу, но не решался нажать кнопку, боясь вызвать подозрение инженера. У него не было четкого плана дальнейших действий.

— Ничего, — проворчал Фергюсон, — это даже хорошо, парень. Это очень заразная вещь. Может охватить весь дурацкий корабль, как пожар. Сначала поражает новичков. Невесомость, инстинктивный страх перед космосом, монотонность и скука космического путешествия — не думай, что это не скучно. Заболевает какой-нибудь проклятый салага, и начинается…

Его прервал шум драки, разразившейся за задним столиком. Инженер не потрудился повернуться. Он лишь закрыл глаза, словно от боли. Когда шум затих, он сказал своему собеседнику:

— Это первая стадия болезни. Чертовы салаги.

Новый друг пошел по следующему кругу. На инженере уже сказалось сверхкрепкое бренди, а он незаметно выбрал себе сухое вино, напоминавшее по цвету напиток инженера. Он хотел сохранить контроль над собой, пока не будет выполнена его миссия.

Он сказал:

— Между прочим, не знаешь ли ты парня по имени, как его, гм… Пешкопи?

Джефф Фергюсон посмотрел на него, прищурив один глаз.

— На «Титове»? — Он покачал головой. — Может быть кто-то из новичков. У нас в экипаже около шестидесяти человек. Среди офицеров такого нет.

— Может быть один из пассажиров.

— Откуда, во имя дзен, мне знать пассажиров? — Справедливо проворчал Фергюсон. — Это не мое дело. Да, как ты говоришь, тебя зовут?

Собеседник ответил:

— О… Смит.

Фергюсон невнятно пробормотал:

— Мне лучше вернуться на корабль. Служба.

Его компаньон посмотрел на него с удивлением.

— Ты ведь не сделал ответного шага, — пожаловался он. — Я думал ты угостишь меня своим национальным напитком.

— Конечно, — сказал Фергюсон. Его самолюбие было задето. Шотландского. Виски с содовой, идет?

— Мне двойной.

Они вернулись к кораблю поздно ночью.

Административный корпус был пуст, за исключением двух-трех клерков, занятых бумагами. У ворот стояли два члена экипажа «Титова». Они озабоченно посмотрели на первого инженера.

— Дзен, — пробормотал один из них. — Вы же знаете приказ капитана, сэр.

— Шкипер, — бормотал в оправдание Джефферсон Фергюсон, — как вы, Самюэльсон, чертовски хорошо знаете — новичок. Чертовски хорошо знаете.

— Да, сэр, — ответил обеспокоенный Самюэльсон.

Как видно, Джефф Фергюсон был популярным офицером. Несмотря на то, что пока корабль стоял в порту, его пьянство беспокоило его коллег.

Теперь он облокотился на своего приятеля, готовясь тут же уснуть.

Самюэльсон сказал, нахмурившись.

— Кто вы? Где ваш пропуск?

Фергюсон открыл один глаз и искоса посмотрел на охранника.

— Самюэльсон, разве ты не видишь своими дурацкими глазами, что это чертов пассажир? И мой друг. Астронавт. Мы все астронавты. До самой Новой Аризоны.

— Да, сэр, — уклонялся Самюэльсон. Это был маленький человек с торчащими ушами, придающими ему простодушный вид. Он снова посмотрел на корабль. — Шкипер сказал…

— Шкипер, — перебил его Фергюсон, — мешок с дерьмом. Он махнул рукой вперед. — Пойдем, дружище, пойдем. Ох, это твое проклятое пойло!..

Он очнулся от беспокойного сна и с недоумением посмотрел в металлический потолок над головой.

Он еще не отошел от сна. Он был в большой компании мужчин, женщин и детей. Все было божественным в их внешности. Их лица озаряла святость. Все они были готовы принять участие в грандиозном предприятии. Все, кроме одного. Он был исключением. Предприятием этим было завоевание космоса, и все готовились взойти на борт корабля для дальнего путешествия.

Он пытался обезличить себя, остаться незаметным, но все же присоединиться к ним, быть в их числе. Но куда бы он ни пошел, его преследовали их презрительные взгляды. Он не принадлежал к их благородному собранию и сознавал это. Всякий раз какой-то внутренний голос говорил ему, что он будет отвергнут. Что как бы он не хитрил, ему не позволят участвовать в этом грандиозном предприятии.

Так как они были героями, а он — скрывающимся убийцей. Он наконец пришел в себя, посмотрел вверх и почувствовал во рту вкус похмелья. Уже одно это было странным. Когда-то он напился, правда не по своей вине. Его воспитывали в старых традициях, поэтому он привык к вину и пиву, особенно за обедом, с раннего детства. Но его родные никогда этим не злоупотребляли.

Откуда-то доносилось жужжание и легкое подрагивание. Вдруг он почувствовал рядом с собой тепло тела. Кто-то лежал в постели рядом с ним.

Он вздрогнул, когда услышал чей-то официальный голос:

— Роджер Бок приглашается на общее собрание экипажа, которое состоится в гостиной офицерского отделения.

Прежде чем закончилось предложение, он понял, что оно исходило от динамика внутренней телефонной связи, расположенного над маленькой конторкой в дальнем углу спартанской каюты, в которой он находился.

Только когда он повернулся, чтобы увидеть, кто лежал рядом с ним, память стала возвращаться к нему. Прошлой ночью.

Да, это был Фергюсон. Полностью одетый, как и он. Из края рта протянулась полоска слюны. Его храп был резким и неприятным.

Они поднялись на борт «Титова». Он очевидно поддерживал пьяного инженера, пока они проходили через ворота, затем по трапу мимо охраны корабля. Лучшего способа нельзя было и придумать. Очевидно экипаж и младшие офицеры привыкли покрывать кутежи Фергюсона. Он как видно был популярным человеком на корабле. Наблюдая за его пьянкой, тяжело было понять это.

Судя по вибрации, они уже находились в пути. Он резко поднялся.

Уже в пути! Он думал проникнуть на борт «Титова» и выполнить свою миссию прошлой ночью. Но усердно угощая инженера, он и сам набрался.

Космос их связал! Назад не было возврата. Корабль не повернет назад из-за одного безбилетника.

Как они поступают с безбилетниками? Этого он не знал. Он чувствовал, что ему следует убраться отсюда. Может быть где-то спрятаться. Куда он мог спрятаться на «Титове»? Ему не хотелось присутствовать, когда проснется Джефф Фергюсон. Он подозревал, что инженер поймет, что это не было несчастным случаем.

Он выбрался из кровати так осторожно, как только мог. Крепко сбитый инженер только проворчал что-то в своем тяжелом сне.

Он посмотрел на себя в зеркало, вмонтированное над умывальником и бритвенным прибором. Он чувствовал себя еще хуже, чем выглядел. Он посмотрел на свою одежду. Зрелище было ужасное. Она не приняла безропотно то, что в ней спали.

Динамик внутренней связи снова сказал:

— Роджер Бок, будьте любезны явиться на собрание экипажа в гостиной.

Он ополоснул лицо водой. Не настолько, чтобы освежиться и выбежал в коридор. Почему там ему было безопасней, он не понимал.

Он не растерялся в новой обстановке. Хотя ему не приходилось раньше бывать на космическом корабле, но это было его детской мечтой. Он, как зачарованный, смотрел все программы Tri-D, главной темой которых были космические путешествия. Он делал модели космических кораблей. Просиживал над иллюстрациями, фотографиями, чертежами космических кораблей, начиная от первого спутника и кончая последними лайнерами для дальних полетов, с помощью которых люди исследовали неизведанные уголки галактики.

Он не был в отчаянии, но чувствовал себя не в своей тарелке.

Он медленно шел по коридору. В его голове проносились мысли. Очевидно, он был в офицерском отделении, в каюте первого инженера. Шкипер, главный инженер, первый офицер и первый инженер занимали самые удобные апартаменты на «Титове», также как пассажиры первого класса и представители компании, владевшей кораблем. Мимо кто-то пробежал. Судя по опрятной униформе, это был стюард. Он лишь остановился, чтобы спросить:

— Вы — гражданин Бок, сэр? Гражданин Роджер Бок?

Прежде чем получить ответ, он пробежал глазами по его одежде и, слегка нахмурившись, побежал дальше, решив, что он не мог быть гражданином Боком.

Коридор слегка поворачивал налево. Он надеялся, что ему удастся покинуть эту часть корабля. Здесь он был слишком заметен. Лучше всего было держаться поближе к общей спальне. Это что-то вроде третьего класса, где колонисты запакованы, как сардины в банке, выражаясь по-старинке. Выражение это было сейчас даже уместней, чем во времена Tri-D, когда его впервые употребили. Никогда еще условия жизни человека на корабле так не приближались к условиям, в которых хранились консервированные сардины.

Что-то блеснуло у него перед глазами. Маленькая табличка на дверях.

РОДЖЕР БОК

Это его вызывали через динамик. Его же искал стюард. К нему пришла смутная идея.

Те, кто в последний момент оказались трусами, боялись либо стартовать в неизвестность, либо опасались космической болезни. Тогда, в автобаре их было человек двадцать. Они были потенциальными трусами. Некоторые из них смогли с помощью алкоголя пересилить свой страх. Но некоторым это не удалось. По словам Фергюсона их было, по крайней мере, дюжина в каждой поездке.

Это был шанс. Был ли Роджер Бок одним из тех, который в последний момент не смог покинуть родную планету и пуститься в рискованное путешествие?

Он попытался открыть дверь. Она поддалась. Он толкнул ее, приготовив дежурное извинение на случай ошибки. Каюта оказалась почти такой же в своей монастырской простоте, что и каюта Джеффа Фергюсона. Кровать была застелена. Багаж стоял нетронутым.

По-видимому, Роджера Бока не было на борту. Он опустился на маленький стул, переводя дыхание. Пока что он был в безопасности.

Он недовольно хрюкнул. Момент был подходящий. Как только он выйдет к завтраку, он сразу же будет обнаружен.

Но потом он вспомнил, что накануне буквально сотни людей поднялись на борт «Титова». Несомненно, они большей частью были незнакомы друг другу.

Торопливо, дрожащими руками он бросил одну из сумок на койку и начал расстегивать ее замки. Ему не пришлось ломать что-либо, все было открыто. Он открыл ее и начал перебирать содержимое.

Очевидно, молодой человек любит ярко одеваться, больше, чем следует. Что-то вроде денди. Похоже запросы превышают возможности. Он примерил цветастый жакет и обнаружил, что тот был ему впору.

В сумке лежала тяжелая папка с бумагами. Он быстро перелистал их и не поверил своим глазам. Владелец бумаг должно быть покинул свою каюту, чтобы выпить пару рюмок для поддержания духа, а затем вернуться, чтобы продолжить работу в космосе. Бок оставил почти все в каюте.

Его надежды пошатнулись. Теперь он понял, что значили эти вызовы по внутренней связи. Роджер Бок был представителем компании, которая по-видимому владела этой экспедицией колонистов. А если так, то другие члены правления должны были знать его в лицо. Здесь ему не удастся затеряться, как одинокому молодому человеку в сутолоке общей спальни. Нет. Роджер Бок был одним из самых влиятельных людей на корабле.

Он замер в нерешительности. В конце концов можно привести себя в порядок. Умыться и сменить одежду. Боку она уже не пригодится. Затем он попробует добраться до третьего класса и раствориться в безвестности общего стада. Он считал, что принадлежит ему.

Он не ожидал, что ему помешают, и обстоятельно занимался своим туалетом. Примерка нарядов исчезнувшего Бока и отбор подходящих занимала время. Он посмотрел на свои вещи, затем сгреб их и спустил в мусорный бачок. Оставь он их здесь, у стюарда могли появиться подозрения: зачем гражданину Боку понадобилась эта нищенская одежда.

Он перепаковал сумки, которые уже просмотрел, выбрал из них по две-три нужные вещи, сложил их в углу и как раз хотел выйти, когда услышал стук в дверь. Он замер, вспомнив, что как и положено новичку, он забыл закрыть за собой дверь. Она оставалась открытой все это время.

Дверь медленно и тихо открылась, и через минуту на него уставилась чья-то физиономия. Она лениво улыбалась.

— Вы Роджер Бок?

Не дожидаясь ответа, дверь отворилась шире, и в комнату вошел человек.

Пришелец бросил беглый взгляд на комнату.

— Все эти чертовы каюты одинаковы, — пожаловался он. — Мы — муравьи. Нет, пчелы. Пчелы, устремившиеся к звездам. — Он принял юмористический тон. — Мы — ад. Отвергнуты человечеством. Неудачники, не сумевшие сделать карьеру дома и пытающие счастья где-то на стороне.

Он смотрел на гостя. На вид он был моложавым человеком средних лет. Одежда его была опрятной и дорогой. Его черты лица были интересными. Он был бы похож на профессионального манекенщика, если бы не тяжелая челюсть. А также растущий живот. Гость наверное и не подозревал, что когда он кривит рот, у него вид типичного циника-нигилиста.

Он прокашлялся и сказал:

— Я думаю мы не встречались раньше. Не по моей вине, — продолжал гость, вяло протягивая руку. — Вы не присутствовали на общем собрании. Где вы были?

— Просыпался с перепоя.

Они пожали друг другу руки.

— Вы ничего не потеряли. Просто общее знакомство. Правление, капитан и старшие офицеры. Все, кроме первого инженера. Монах Храма, — гость скривил рот, — благословил экспедицию.

Он облизал пересохшим языком верхнюю губу.

— Общее собрание? Кто-нибудь знает друг друга?

Гость посмотрел на него.

— Некоторые знают. Шкипер, например, знает своих офицеров. А наш представитель Объединенного Храма знает одного члена правления, который родом из Южной Америки. Как же его зовут? Зорилла, или что-то в этом роде. Вылитый бандит. Он может завладеть колонией еще до конца этого десятилетия. Конечно, если это старое корыто долетит туда. Кстати, меня зовут Дарлин. Лесли Дарлин.

Он присел на край своей койки. Надо было поддержать разговор. Он сказал:

— Что значит, «корыто»? Разве «Титов» не соответствует условиям контракта?

Лесли Дарлин засмеялся, как будто это была шутка.

— Ах ты, плут! Мне нравится, как ты это преподнес. Комедиант не сказал бы лучше тебя. Почему же мы застраховали весь корабль, до последнего винтика? — Он скривил рот в усмешке. — И почему же правление выделило баснословную сумму на два первоклассных маленьких судна для офицерского состава?

2

Новоявленный Роджер Бок, скованный ожиданием разоблачения, сидел в корабельной гостиной в обществе Лесли Дарлина, первого офицера Бена Тен Эйка, Ричарда Фодора, который был членом правления компании Новая Аризона и одного офицера связи, чье имя Бок не запомнил. Другие от недостатка воображения называли его Спарксом.

Роджер Бок, представленный Лесли Дарлином, чувствуя необходимость сказать что-то, извинился:

— Прошу прощения за неявку на предыдущее собрание. Мне кажется я перебрал прошлой ночью. Мы с первым инженером…

— Этот пропойца снова набрался? — проскрежетал Бен Тен Эйк. — Я боялся, что он опоздает на старт.

Бен был высоким выцветшим блондином. На его смуглом лице лежала печать юношеской раздражительности.

Лесли Дарлин закудахтал:

— Роди, Роди, не стоит выносить мусор из дома.

Ричард Фодор, выглядевший как обычный бизнесмен, сказал сурово:

— Я думал, что вообще никто не придет.

Тен Эйк холодно посмотрел на него. Фодор ответил ему вызывающим взглядом.

— «Титов» не вполне соответствует условиям контракта, подписанного во времена, когда я стал членом правления компании Новая Аризона, — сказал он резко.

Род Бок, не совсем понимая о чем идет речь, поспешил загладить наметившийся конфликт.

— Я имел в виду только то, что сожалею о своей оплошности. Должно быть собрание было вдохновляющим.

Лесли захихикал.

Род, чувствуя себя в дурацком положении, сказал:

— Раз уж здесь все собрались, я хотел бы напомнить, что мы отправились в величайшее путешествие. Мы — основатели новой колонии. «Титов», конечно, вернется, чтобы доставить других колонистов к новым мирам. А что касается нас? Возможно, что никто из нас больше не увидит Землю.

Спаркс сказал раздраженным голосом:

— Хорошо, если мы когда-нибудь увидим Новую Аризону, не говоря уже о других колонистах и новых мирах.

Первый офицер мрачно посмотрел на него.

— Хватит, Спаркс. Есть инструкции, запрещающие беспокоить пассажиров в космосе. Ты что, заболеваешь?

Спаркс рассудительно ответил:

— Никто из сидящих за этим столом не болен. Мы все отвечаем за свои слова.

Род Бок кажется заварил кашу, хотя и неумышленно. Он сказал в оправдание:

— Я имел в виду, что это большое путешествие, и я сожалею, что не присутствовал на первом собрании правления.

Фодор кисло проворчал:

— Вы ничего не пропустили. Мы лишь представились и подтвердили предыдущие письменные соглашения. Его лицо стало суровым. — Думаю, что Мэтью Ханта нет на борту?

До сих пор Род Бок никогда не слышал о Мэтью Ханте. Он навострил уши.

Лесли продолжал в насмешливом тоне:

— Вот кем теперь можно восхищаться. У нас всего два выхода. А у него целых три.

Бен Тен Эйк прозудел:

— Что вы имеете в виду?

Лесли пожал плечами и улыбнулся.

— Зачем делать невинный вид, коллега? Вы конечно знаете, что бумаги «Титова» состряпаны не без хитрости. А также то, что корабль и вся компания Новая Аризона полностью застрахованы. Если только что-нибудь случится, в распоряжении офицеров и пассажиров первого класса останется два просторных спасательных корабля. Если же спасательные суда не пригодятся — это скандал. Если нам все же удастся достичь Новой Аризоны, правление все равно будет не в проигрыше. Контракты, подписанные с колонистами, находящимися в недрах корабля, настолько ущемляют их права, что земные законы не смогут их защитить.

— Рабочий скот подписал контракт, не так ли? — грубо спросил Ричард Фодор.

Лесли повернулся к нему и лениво засмеялся.

— Фактически они подписали его дважды. Первый официальный документ мы можем отправить в Вашингтон хоть сейчас. Зато второй контракт мы оставили при себе. При условии, что мы достигнем Новой Аризоны, наше правление становится единственной законной властью, «Государство — это мы». Поклон Людовику Четырнадцатому. Мы владеем в Новой Аризоне всем, вплоть до последнего гвоздя. Наши колонисты обрекли себя на положение рабов…

— Они подписали, не так ли? Это не принудительное рабство, — сказал Фодор. — Что вам не нравится, Дарлин?

Лесли изумленно посмотрел на него.

— Ничего, просто констатирую факт. Члены правления не проиграют. Если корабль потерпит аварию, мы получим колоссальную страховку. Если он долетит, мы получим права на целый мир. — Он закинул голову и засмеялся. Но старый лис Мэтью Хант, организовавший все это предприятие, застраховался еще больше. Он даже не полетел! Если «Титов» потерпит кораблекрушение, он получит свою долю этой огромной страховки. Если же мы долетим и сможем выгодно эксплуатировать Новую Аризону, он спокойно появится, чтобы собрать плоды наших трудов. О, наш супер-антрепренер не может проиграть.

— Ты несешь чепуху, — зудел Тен Эйк. — Оставьте нас, Спаркс. Нам надо кое-что выяснить. Он повернулся и, явно обидевшись, вышел. Офицеры связи пожали плечами и последовали за ним.

Фальшивый Род Бок задумчиво смотрел на них. Он уже дважды чуть было не вляпался. Поэтому старался держать язык за зубами. Молчаливый по натуре, он решил во что бы то ни стало перемолчать их всех.

Однако это становилось все трудней. Двери гостиной отворились, и Род Бок впервые увидел женщину на корабле. Она была создана, как будто по его заказу.

Сам он был невысокого роста, но она была на целых два дюйма ниже его. Она напоминала горных красавиц Южной Словении, Монтенегро и Албании: высокий лоб, пышные черные волосы, очень хорошие зубы и полные широкие губы.

За ней вошел Монах Храма, с которым Род имел краткую беседу накануне вылета. Он выглядел таким же свежим, розовощеким, как и всегда. Животик приятно округлял его формы.

Лесли Дарлин замурлыкал:

— Патер Билл и наша замкнутая гражданка Бергман.

Род Бок открыл было рот, но потом резко остановился. Он чуть было не задал вопрос, на который должен был знать ответ. Вместо этого он вскочил на ноги. Дарлин и Фодор последовали за ним, более непринужденно.

Она была скорее девушкой, чем женщиной. Род решил подойти к ним. Гостиная «Титова», имевшая пассажирское и офицерское отделения, не была достаточно большой, чтобы разделить их, даже при желании.

Дарлин сказал:

— Гражданка Бергман, патер Уильям, разрешите вам представить пропавшего члена правления Роджера Бока. В будущем мы станем ближайшими коллегами. Могу ли я называть вас Катей, патером Биллом и Родом?

И девушка, и Монах Храма не были в восторге от этих имен.

— Ты насмехаешься над Объединенным Храмом, сын мой? — с тяжеловесным достоинством спросил патер Уильям.

Дарлин отпрянул.

— Нет, во имя дзен! — воскликнул он. — Я не хочу, чтобы меня поразило ударом молнии. — Его рот искривился, и он оглянулся по сторонам. — Думаю, что меня поразит нечто другое, не правда ли? В космосе нет молнии.

Девушка кивнула Роду Боку без тени улыбки, общепринятой при знакомстве.

— Мое имя Катерина Бергман, — сказала она.

Род что-то промычал. Внешность девушки выбила его из колеи. Он не был готов к этому.

Чтобы поддержать разговор, Лесли сказал лениво:

— Наш Род никак не успокоится, что пропустил первое собрание правления. Знаете ли, вдохновение новых открытий и все такое. Я подозреваю, что наш юный коллега по преступлению родился поэтом, а не колонистом.

Патер сказал:

— По преступлению, гражданин Дарлин?

Лесли усмехнулся.

— Это шутка, патер Билл. Мне следовало сказать: «нашим партнером в великом, славном и святом деле открытия Новой Аризоны для человечества».

Катерина Бергман молча смотрела на Лесли.

— Едва ли вы считаете нашу экспедицию Крестовым Походом… Лесли, сказала она, подумав, прежде чем назвать его по имени.

Он засмеялся с пренебрежением.

— Крестовый Поход? Это последнее слово, которым бы я ее назвал. Этот груз отбросов: авантюристов, оппортунистов и просто беглецов трудно назвать крестоносцами.

— Сын мой, — сказал патер Уильям елейным голосом, — славные пассажиры «Титова» такие же люди, как те, которые когда-то на борту «Мэйфлауэра» переплыли океан, пересекли в своих повозках великие пустыни, которые…

Лесли смеялся все громче.

— Вы правы! — воскликнул он. — Я полностью согласен.

Род нахмурился. Лесли безусловно обладал привлекательностью, но убедить его в чем-либо казалось невозможным. Любое безобидное замечание встречало его насмешливый отпор.

Род сказал тихо:

— Ты, кажется, невысокого мнения о пионерах и первопроходцах, Лесли.

Тот поймал его на слове.

— Род, старина, и вы, Катерина, и даже вы, патер Билл — вы все, похоже, заняты лишь промыванием своих мозгов шовинистической чепухой. Не будем наивными. Любое сколько-нибудь серьезное исследование показывает, что пионеры — далеко не герои с нимбами над головой. Более того, они всегда — изгои общества. Отбросы, преступные элементы и фанатики. Все те, которые не смогли вернуться на родину, стали пионерами. — Он сухо искривил рот. — Часто отважными колонистами становились преступники, от которых избавлялись, высылая за пределы страны. Примерами могут быть Джорджия и Австралия. Многие из наших первопроходцев были всего-навсего стрелками, то защищавшими закон, то нарушавшими его. В зависимости от обстоятельств. Вьят Эрп, Док Хэлидэй, Уайлд Билл Хикок были игроками, хитрыми политиканами, создавшими свои собственные законы в городах, которыми они правили. Билли Кид был маньяком, прожившим слишком длинную жизнь. А Дэви Крокет, Джим Бови, Сэм Гастон? Оппортунисты, не добившиеся карьеры в Соединенных Штатах и начавшие завоевания новых земель, похожие лишь на «освобождение» Мексики и Перу конкистадорами.

Монах Храма был ошеломлен.

— И ты, мой сын, равняешь меня с Билли Кидом или Уайлдом Биллом Хикоком?

Улыбка Лесли стала злобной.

— Едва ли, патер Билл. Оба они умерли либо от пули, либо от голода. Сомневаюсь, что вас ждет такая судьба. Вы выживете, патер Билл.

Священник встал на дыбы, красный от гнева.

— Вы не уважаете мой сан!

Лесли с удивлением принял этот вызов. Он сказал:

— Я думал, что Монахи Храма дали клятву бедности, — сказал он. — И это не помешало вам стать партнером компании Новая Аризона, патер Билл?

Голос монаха задрожал.

— Объединенный Храм, сын мой, должен распространять слово веры повсюду, где есть люди, включая и новые миры. Мы должны открывать храмы, школы, госпитали, а все эти проекты зависят от наших средств. Не понимаю, почему большинство компаний включают в состав правления лишь одного представителя Объединенного Храма. — Он повернулся и, переваливаясь, пошел в дальний угол комнаты, выудил из-под рясы книгу в черном переплете и стал читать.

Род похолодел от волнения. Он не хотел скандала, особенно с острым на язык Лесли Дарлином, но тот упрямо наступал на чувства окружающих.

Девушка все время молчала, хотя и следила за ходом конфликта, также как и стоявший рядом Фодор.

Затем она тихо сказала.

— Вы упрощаете, Лесли. Наверное, многие из первопроходцев — порочные люди. Но не все. Например, как вы расцениваете себя?

Он запрокинул голову и счастливо засмеялся. Наверное, он обожал спорить. Он наклонился вперед.

— Кати, дорогая. Я — типичный случай. Вы слыхали об английских пасынках? Для них не находилось места в Англии, поэтому их доставляли в Америку, Южную Африку, Индию, Австралию. Если им удавалось там сколотить состояния, их принимали на родине. Так вот, дорогая моя, это я. Семья устала от непутевого Лесли и его цинизма. Поэтому отец и два брата, услыхав о новой компании Мэтью Ханта, купили мне место в правлении. И вот я здесь. Если все пойдет хорошо, тогда я вернусь и буду принят в объятия моего клана. Но посмотрите на меня. Что я смогу делать в Новой Аризоне, кроме как собирать плоды чужих трудов? — Он обратился к Роду. — А что скажете вы, мой поэт, мечтающий о новых мирах? Что двигало вами, и как вам удалось собрать средства, чтобы вступить в долю с Хантом?

Род Бок чувствовал себя зыбко. Он понятия не имел о прошлом своего двойника. Возможно, если бы он имел время внимательно полистать бумаги, находившиеся в каюте, он выглядел бы выразительней.

Он неловко пожал плечами.

— Почти тоже самое. Семья имела деньги. Я смог купить членство компании.

Катерина Бергман непонятно почему неодобрительно посмотрела на него. Неожиданно для себя он спросил:

— А как насчет вас, гражданка?

— Туше! — захихикал Лесли.

Ее глаза путешествовали от одного к другому. Она слегка покраснела. На какое-то мгновение ее лицо стало неподвижным, но затем она вскинула голову и сказала:

— Возможно я здесь, потому что среди первопроходцев есть такие пасынки как Дэви Крокет и Джим Бови. Выскочки или, образно говоря, старатели наподобие вас, Лесли Дарлин. Необходимо защитить от них простых колонистов.

Лесли был озадачен. Он нахмурился и сказал:

— В этом нет особого смысла, Кати. Вы сами член правления.

Она тихо сказала:

— Там, в трюмах, немало колонистов, которые вовсе не такие придурки, которыми вы их считаете. Некоторые из них вполне осознают степень эксплуатации, которая угрожает им на новой планете, вдали от земных законов.

— А вы-то здесь причем? — спросил Ричард Фодор, следивший за ходом разговора в суровом молчании.

Она замолчала на какое-то мгновение, будто сожалея о том, что беседа приняла такой оборот. Однако затем она вздохнула и тихо сказала:

— Никто из пассажиров третьего класса не смог купить членство в компании. Билет на проезд — вот максимум, который они могли себе позволить. Их более двух тысяч, и все они полностью зависят от членов правления.

— О, я бы так не сказал, — засмеялся Лесли. — Все мы благородные пионеры, открывающие новые миры.

Ее глаза заметно сузились, и она сказала:

— Поэтому они сделали единственно возможный шаг — собрали все свои сбережения и купили одно место в правлении.

— Что! — вскрикнул Фодор.

Кати мило сказала:

— И избрали меня своим представителем.

— Вы шутите, — рассмеялся Лесли.

Она покачала головой.

— Вы не похожи на этих вонючих, глупых простаков, рабочий скот, обреченный на пожизненную каторгу в новой колонии.

— Ну что вы, гражданин Дарлин, — скромно сказала она. — Я не знала, что я так много значу для вас. — Ее голос стал спокойным. — Там, в нижних отсеках у меня есть тетка и племянник. И они не глупее меня. В чем вы, наверное, скоро убедитесь.

Апломб Ричарда Фодора пошатнулся.

— Но это смешно. Членство компании Новая Аризона строго регламентировано.

Женщина подняла брови.

— На каком основании, гражданин? Будем реалистами. Единственным условием членства, установленным Мэтью Хантом, была величина вступительного взноса.

Он огрызнулся:

— По этому поводу необходимо провести совещание. Я должен поговорить с капитаном.

Она мило улыбнулась ему.

— Позаботьтесь только, чтобы я присутствовала на всех подобных совещаниях.

Он фыркнул и отошел.

Лесли, посмеиваясь, последовал за ним.

— Я хочу это слышать.

Катерина Бергман взглянула на Рода Бока, молчавшего все это время. Ее лицо исказила гримаса отвращения.

— Какая я дура, — пожаловалась она. — Я должна была держать это в секрете.

Род неловко пробормотал:

— Ничего, все уладится. Судя по тому, что говорят об общих спальнях, путешествовать в офицерском отделении гораздо удобней.

Она холодно посмотрела на него.

— У меня были другие мотивы, гражданин Бок.

Он прокашлялся.

— Называйте меня Род. Я… я надеюсь мы будем часто видеться.

Она оставалась хмурой. Потом сказала, несколько озадаченная:

— Знаете ли вы, что на Земле есть самозванец, выдающий себя за вас?

Он попытался сделать невозмутимое лицо.

— Меня? — сказал он просто.

На ее лбу появилась привлекательная складка, и она продолжала:

— Я встретила его вечером накануне старта в клубе Далекие Горизонты. Он был немного выпившим и, как я поняла, взволнованным по поводу путешествия. Но называл себя Роджером Боком и говорил о «Титове» так, как будто все знал и о нем, и о Новой Аризоне.

Род Бок глотнул воздух.

— Все это так таинственно, — сказал он. — Не знаю, что ему пришло в голову. Вы уверены, что он называл себя Роджером Боком?

Подставной Роджер Бок встретился со старшими офицерами и пассажирами первого класса за обедом в двенадцать часов по земному времени.

Он уже провел несколько часов в каюте, отчаянно пытаясь вникнуть в дела компании. Весь багаж состоял из двух больших сумок. Он просмотрел каждую бумагу, имевшуюся в нем. Как он догадывался, у Роджера Бока было гораздо больше вещей, но они хранились где-то в другом месте. В сумках были лишь предметы первой необходимости. Очевидно, молодой Бок не очень надеялся на развлечения, доступные на борту «Титова». Среди вещей было два литра прекрасного коньяка, две колоды карт и даже пара игральных костей.

Когда новоявленный Род Бок обнаружил кости, он взял и подбросил их над конторкой. Выпала семерка. Он удивился. По крайней мере это было хорошим предзнаменованием. Он снова метнул и, получив такой же результат, повторил это снова и снова. Похоже, что семерка выпадала всегда.

Он не был опытным игроком в кости и поэтому стал с удивлением их рассматривать. Семерка выпала десять раз кряду, но ничего необычного в конструкции кубиков он не заметил. У него не было времени для этого развлечения. С нетерпением он бросил их еще раз и получил девятку на шестерке и тройке.

Он поднял кости и нахмурился, ничего не понимая. Не будучи математиком, он все же понимал, что по законам вероятности получить семерку десять раз подряд удается крайне редко. Но теперь ему не удавалось получить ее даже один раз.

Он покрутил их с нетерпением и снова отбросил, чтобы заняться чем-либо другим. Через несколько минут они снова попались ему на глаза, и он увидел, что выпали семерки.

Ему понадобилось целых пятнадцать минут, чтобы разобраться в принципах этой древней азартной игры. Все зависело от того, как держать кости перед броском. Он мог получать семерку сколько угодно, либо вовсе не получать. Удовлетворенный, он заворчал и отложил их в сторону.

Бумаги, которые он обнаружил, прояснили его дела с компанией Новая Аризона, но ничего не рассказали о личности Бока. Более детальные подробности о нем наверное были в других документах.

И все же новый Род Бок нашел рукописи своего двойника и мог потренироваться в подделке его подписи. По этому поводу можно было не волноваться. Вряд ли в распоряжении капитана, или архивах новой компании было что-либо, кроме подписи, удостоверяющее личность Бока.

Он внимательно прочитал свой контракт. Конечно же, незнание его содержания не пойдет ему на пользу, ввиду той огромной суммы, которую заплатил Бок за членство в компании. Он не был бизнесменом и не был знаком с земными законами о колонизации новых планет. Однако понимал, что фактически он приобщился к монопольному владению только что открытойНовой Аризоной. Она упоминалась как планета на девять десятых подобная Земле. Это ничего не значило для него. Он не представлял, состоит ли ее атмосфера из метан-аммония-гидрогена, как это часто бывает на молодых планетах, окружающих яркие суперзвезды, или ее условия настолько близки к земным, чтобы ее можно было заселять без скафандров и жилых камер.

Все это вскоре прояснится, думал он. Все, что от него требовалось это сохранять спокойствие. Рано или поздно разговоры в гостиной ликвидируют все пробелы.

Все складывалось на удивление благоприятно для него. Другое дело будущее. Где-то на Земле настоящий Роджер Бок отходил от похмелья. И, возможно, пытался найти уважительные причины, оправдывающие его опоздание к старту «Титова». Вполне вероятно, что его место в правлении было куплено с той же целью, что и для Лесли Дарлина.

Рано или поздно подлинный Роджер Бок свяжется с «Титовым» или с новой колонией на Новой Аризоне, если она будет основана. Вот тогда держись!

Он гнал от себя эти мысли. К этому времени его миссия наверное будет выполнена. Возможно, если все будет хорошо, ему удастся завоевать расположение могущественных членов правления и ему позволят вступить в колонию.

Как всегда, когда ненавистное имя приходило ему в голову и он вспоминал о своей миссии, его глаза загорались и во рту появлялась горечь. Пешкопи! Где на огромном корабле скрывался этот человек?

3

Динамик над конторкой объявил полуденный обед. Он сложил документы, над которыми работал в ящик, и тщательно опустил в мусорный бачок обрывки бумаги, на которой тренировался в подделке подписи Бока.

В офицерском отделении «Титова» не было роскошных апартаментов. При необходимости гостиная и столовая могли вместить не более двадцати человек. В настоящее время в столовой находилось двенадцать человек, включая капитана, пяти старших офицеров и шести пассажиров первого класса, среди которых был Курро Зорилла. Род Бок видел его впервые.

Латиноамериканец был чем-то взволнован, и Род начал было подозревать, что он уже разоблачен. Но это было не так. Во всяком случае, Зорилла не предпринял никаких шагов к раскрытию самозванца. Если бы ему повязать голову красным платком, вставить в ухо серьгу, а к поясу прицепить кинжал, то Курро Зорилла сошел бы за пирата из шестнадцатого столетия. Он был очень смуглым. Возможно, в его жилах текла кровь Америндов или Муров. Его лицо напоминало бездушную маску, на которой невозможно было заметить какого-либо проявления чувств. У него были очень широкие плечи. Казалось, что он носил одежду с большими подплечниками. В огромных руках с грубыми пальцами чувствовалась сила. Пальцы были постоянно полусогнуты, как у шимпанзе или гориллы.

Когда они пожимали руки, он посмотрел Роду Боку в лицо и проворчал что-то похожее на приветствие. Его глаза сузились, но Роду не удалось понять смысла этого жеста. Зорилла повернулся и сел, хотя вошедшая в столовую Катерина Бергман еще не заняла своего места. Он потянулся своей лапой, схватил со стола кусок хлеба и стал его задумчиво жевать.

Затем вошел капитан Бруно Глюк. Теперь Род Бок должен был быть представленным ему, двум старшим бортовым офицерам и двум старшим инженерам. Конечно, он уже встречался с Беном Тен Эйком и Джеффом Фергюсоном, первым офицером и первым инженером. Офицеров оказалось слишком много, чтобы составить о них какое-то впечатление, но капитан «Титова» оказался неприятным исключением.

Это была грубая скотина в мундире, словно сошедшая с театральной сцены, киноленты или телепрограммы Tri-D. Это был тип, которого люди научились ненавидеть раньше, чем Вана Строгейма. С каменным лицом, прямой спиной, резким голосом, всепоглощающей жестокостью и железной дисциплиной. Род Бок был рад, что оказался пассажиром на борту «Титова», а не одним из его офицеров.

При знакомстве капитан не пожимал руки, ответив еле заметным кивком. Он стоял рядом со своим стулом в торце первого стола, пока Катерина Бергман не заняла своего места. Затем он, как по хорошо отработанной команде, упал на свое место.

Он выкрикнул:

— Прошу садиться, джентльмены. Его серые глаза мрачно остановились на Джеффе Фергюсоне, очевидно уже выздоровевшем после пьянки. — И вы также, мистер Фергюсон.

К этому времени Курро Зорилла и Лесли уже сидели. Первый, по-видимому, игнорировал этикет, а второй — из безразличия.

Род опередил патера Билла и придвинул стул Катерины, получив ее сухую благодарность.

Капитан окинул взглядом сидящих за своим и соседним столами. Затем резко сказал:

— Пока стюард обслужит нас, я хотел бы обсудить некоторые вопросы, вызывающие недоразумения.

Род Бок недоумевал, что означали его слова. Потом он понял, что Ричард Фодор очевидно рассказал капитану о разоблачении Катерины. Какое капитану было до этого дело. Род не мог понять.

Капитан Глюк воскликнул:

— Этот проект колонизации необычен. Компания Новая Аризона в некоторых отношениях уникальна. — Его искрометные глаза остановились на Катерине Бергман. — Достаточно уникальна без дополнительных осложнений, гражданка.

Кати сжала губы, не ответив ему. Она старалась смотреть ему в глаза.

Капитан сказал:

— Как вы знаете, около трех лет назад гражданин Мэтью Хант, путешествуя в своей яхте, сбился с пути и натолкнулся на нечто, что оказалось планетой девятнадцатой категории сходства с Землей, отсутствовавшей на космических картах. Если бы такая планета была обнаружена Космическими Вооруженными силами, то без сомнения, она бы развивалась по иному проекту.

Он сделал паузу, прежде чем перейти к сути своей речи.

— Как вы знаете, гражданин Хант в соответствии с земными законами сохранял права на Новую Аризону, если в течение пяти лет ему удастся основать там колонию с населением не менее двух тысяч человек, адекватно оснащенную для существования в новом мире. Гражданин Хант не сталкивался прежде с проектами таких масштабов. Его ресурсов было недостаточно. Вы все знаете это. Он основал компанию Новая Аризона, разделив капитал на десять частей, две из которых он оставил за собой. Чтобы получить необходимые средства, он продал шесть частей капитала.

Шесть? Род Бок задумался. Куда же делись остальные две части? Ответ следовал дальше.

— Однако, основные проблемы были впереди. Они были связаны с транспортом и подбором двух тысяч колонистов. Первую он решил, подписав контракт со мной и моими офицерами, являвшимися совладельцами транспортного корабля «Титов»…

— Которому пришел срок лежать на свалке, — лениво сказал Лесли Дарлин.

Капитан свирепо посмотрел на него.

— Вы являетесь членом компании Новая Аризона, гражданин Дарлин, но я требую уважения к себе, как к хозяину космического корабля.

Брови Лесли поднялись в насмешливой гримасе.

— А что я такого сказал? Я только напомнил, что «Титов» — устаревшая груда металлолома, которую подлатали и оснастили командой.

Капитан Бруно Глюк прежде чем продолжить, вновь бросил на него взгляд полный ярости.

— За использование «Титова» нам были отданы оставшиеся две части. Одна мне, а другая поровну разделена между моими пятью старшими офицерами. Осталась проблема набора двух тысяч добровольцев, желающих стать колонистами на новой планете. Так как времени было в обрез, проблема была решена фантастически низкой стоимостью билетов.

Он снова сделал паузу, как будто ожидая, чтобы его перебьют.

— Ввиду такой филантропии, гражданин Хант решил, что будет справедливо, если колонисты согласятся на определенные условия, которые неприменимы в других земных колониях.

Ричард Фодор заворчал.

Патер Уильям сказал елейным голосом:

— Однако надо помнить, что Новая Аризона не является земной колонией в обычном смысле и является полной собственностью компании.

— Вот именно, — воскликнул капитан. Его глаза остановились на Катерине Бергман, хранившей пока что молчание. На ее лице появилась тень, которой Род Бок раньше не замечал.

Хозяин корабля сказал:

— Я хочу сказать, что у нас нет предрассудков по отношению к простакам. Я не знаю по каким причинам они занимают такое положение в обществе. То ли Провидение поставило их на это место, как говорит патер Уильям, то ли это была их лень или неспособность. Но я называю вещи своими именами. Простаки останутся простаками, и ничего тут не поделаешь.

Голос Катерины Бергман подрагивал от накипевшей злости.

— Но даже те, которых вы называете йоками, имеют свои права.

— Совершенно верно, гражданка, и они их получат. Свои права и ничего больше. Никакой заговор, никакие интриги не изменят Устава компании Новая Аризона. Большинство из сидящих здесь вложили все свои средства в развитие планеты, которая сегодня так же богата, как Земля Неандертальского периода. Нетронутая, девственная, неисследованная. Мы имеем возможность так разбогатеть, как не снилось и царю Мидасу.

Лесли нежно проворковал Роду:

— В лице капитана ты можешь найти коллегу-поэта.

В голосе Кати не было и тени самоуверенности превосходящего самца, направившего против нее свою агрессивную речь. Она сказала:

— Я и колонисты, которых я представляю, хорошо осведомлены об Уставе компании, капитан. Некоторые из его положений так запутаны, что могут вызвать беспокойство, но время покажет, кто из нас был прав.

Наверное, капитан подал знак, так как в этот момент Зогбаум, главный стюарт, принес первые блюда. Когда положение Кати Бергман на «Титове» прояснилось, Род Бок почувствовал, что с ним что-то произошло. После первых блюд, которые были съедены в напряженной обстановке, он взял свой кофе и подошел к девушке, сидевшей в одиночестве.

Она посмотрела на него с негодованием, когда он опустился на стул рядом с ней.

Род отрицательно покачал головой.

— Я не пришел спорить, — сказал он. — Я только хотел вас спросить, имеете ли вы полный список пассажиров третьего класса?

— У меня есть полный список пассажиров, — ответила она. — Не знаю почему их называют третьим классом. Второго класса ведь не существует. Есть только мы, обитатели относительного комфортного офицерского отделения, и колонисты, закрытые в камерах, непригодных даже для преступников. «Титов» не приспособлен для перевозки даже половины своих пассажиров.

Ему не было дела, но он спросил:

— Зачем же они записались добровольцами, если он так плох.

Она резко посмотрела на него, как будто в его словах было персональное оскорбление.

— Потому что даже такие простаки, как их называет капитан, могут мечтать. Возможно, что большинство из нас хочет покинуть саму атмосферу, в которой на нас вешают ярлыки йоков.

У него не было никакого желания спорить с ней. Хотя такого слова не было в его словаре, он считал, что подходит под категорию йоков. Слово как видно происходило от йокелов — простаков, неловких стеснительных людей.

Она спросила с обидой в голосе:

— Зачем вам нужен список колонистов? Разве у Глюка нет такого списка? Очевидно, Мэтью Хант, оставшийся на Земле, позаботился о том, чтобы выборов нового председателя правления не состоялось.

— Мне не хотелось бы его тревожить, — сказал Род. На самом деле, он хотел держать в секрете свои поиски на корабле.

Он сказал с сомнением в голосе:

— Вы же знаете, как тесен мир. Возможно я знаю кого-нибудь из пассажиров. Как мне кажется вы бы одобрили дружбу между членом правления и колонистом.

Его аргументы оказались убедительными. Она подумала немного и сказала:

— Почему бы и нет, — сказала она. — Пройдемте в мою каюту.

Когда они выходили, Лесли Дарлин цинично покосился на Рода Бока, но тот не подал вида.

Каюта Кати Бергман была как две капли воды похожа на комнату Бока и располагалась на три двери дальше от его. На борту «Титова» не очень заботились о жилых комнатах. Почему они вообще там были? Корабль был грузовым. Обычное число пассажиров не превышало дюжины. Там, где теперь находились колонисты, раньше были грузовые отсеки.

Она открыла верхний ящик конторки, повернулась и протянула ему пачку бумаг. Он взял ее. В момент прикосновения пальцев их взгляды встретились. Его снова поразило, как была красива Кати Бергман — в традициях Албании и Монтенегро. Это была…

Он одернул себя.

Он попал на борт «Титова» вовсе не для того, чтобы жениться.

В пачке было около десяти листов бумаги. Он сделал вид, что внимательно пролистывает список, упорядоченный в алфавитном порядке. Дойдя до буквы «П», он замешкался. Фамилии Пешкопи там не было.

На какое-то мгновение он растерялся. Но она должна была там быть! Он был уверен, что найдет ее в списке пассажиров третьего класса. Ему и в голову не пришло, что может быть иначе. Какие-то доли секунды он размышлял над достоверностью информации, которой он располагал. Что, если его одурачили, послав на другую планету. Тогда все было потеряно. Его шансы на возвращение с Новой Аризоны были незначительны. Если ему и удастся вернуться, то лишь глубоким стариком.

Но затем он вспомнил слова Джеффа Фергюсона. Команда «Титова» насчитывала около шестидесяти человек. В каждой поездке они теряли часть личного состава и поэтому брали пополнение. Возможно скрытный Пешкопи был рядовым членом экипажа, так как Фергюсон знал имена всех своих офицеров.

По-видимому Пешкопи был в числе вновь поступивших на службу космонавтов.

Он сделал вид, что досматривает список пассажиров до конца, затем мотнул головой и вернул ей бумаги.

— Нет. Никого из моих знакомых. Фамилии Бергман я также не заметил, хотя вы говорили, что среди колонистов у вас есть родственники.

— У них другие фамилии, — сказала она коротко. Ее тон не был враждебным, но чувствовалась некоторая неловкость в общении. Он понял почему. Фактически она была одной из колонисток. Он же в ее глазах был отпрыском какой-то могущественной семьи, купившей ему место в правлении компании. Они принадлежали к разным слоям общества.

Род сказал:

— Ну что ж, спасибо. Увидимся позже, гражданка… гм, Катерина. В гостиной, наверное.

— О, называйте меня Кати, — сказала она устало. — Как вы можете поддерживать видимость приличий в отношениях с Лесли Дарлином?

— Увидимся позже, Кати, — сказал он и вышел.

Задумавшись, он пошел к своей каюте. Его задачей было стать скорее исключительным членом команды, чем одним из двух тысяч колонистов. Жребий убийцы был непростым, — размышлял он мрачно.

Охваченный этими мыслями он открыл дверь своих апартаментов и вошел. Он уже был в каюте, когда вдруг заметил, что свет выключен, хотя он оставлял его включенным.

Его рука потянулась к выключателю. Возможно, младший стюарт убирал комнату и…

На него обрушился удар.

Хотя он имел подготовку для ведения рукопашного боя, от неожиданности он упал. Позади него был свет коридора. Нападающий видел его хорошо, тогда как Род, как слепой, смотрел в темноту.

Он попытался занять оборонительную позицию Зен-кутсу-даки, но был сбит с ног ударом другого нападающего. Тяжелый боковой удар по голове опрокинул его на пол.

Голова разрывалась от боли. Он вскочил на ноги и тут же получил обезоруживающий пинок ногой в живот.

Ему нужна была минута передышки, чтобы собраться, перевести дыхание и он не мог найти ее.

Чья-то рука схватила его за волосы, оттянула назад его голову, после чего последовал удар в челюсть, и он покатился на кровать. Он стал размахивать руками, чтобы предотвратить следующие удары.

Но их не последовало. Он услышал движение в комнате, затем была молниеносная вспышка света из коридора и, наконец, он остался один. Все это длилось несколько секунд.

Ослепленный, с дрожащей головой, он стал пробираться в направлении выключателя. Взмахнув рукой, он включил свет. Закрыв дверь он, шатаясь, подошел к умывальнику и вырвал. Он посмотрел в зеркало. К его удивлению, никаких следов драки на лице, кроме покраснений в местах ударов, он не заметил. Он плеснул воды в лицо и повернулся, чтобы осмотреть свои вещи.

Вся комната была перерыта. Они даже не пытались скрыть это.

Сначала он попробовал продолжить мысль, над которой он думал перед нападением. Пешкопи. Он должно быть узнал, что кто-то шел по его следу и атаковал своего преследователя.

Он вдруг остановился. Чепуха! Откуда этот Пешкопи мог узнать о его существовании. Это был довод, опровергающий его предположения. Сопоставление их должно было дать ему ответ на вопрос: почему его жизнь оказалась под угрозой. Хотя жертва может и не подозревать о причинах покушения.

Но если это был не Пешкопи, то что означает обыск его каюты?

Он осмотрел ящики своей конторки, а также сумки, которые он унаследовал от настоящего Роджера Бока. У него не было времени как следует их распаковать. Не будучи достаточно хорошо знакомым со своими новыми вещами, он не имел понятия, что у него могли взять. Возможно, обыск был делом рук стюарда или другого члена команды. Как он понял из разговоров, некоторая часть экипажа была нечиста на руку, как для космонавтов. Среди них вполне мог оказаться подлый вор.

Однако, это было неправдоподобно. Вор мог быть легко обнаружен. Рядовые члены экипажа и пассажиры третьего класса не имели доступа к офицерскому отделению. Вор должен был быть либо стюардом, либо одним из офицеров. Выяснить, кто из них вор не составило бы труда.

Он дважды пересмотрел вещи и не обнаружил никакой пропажи. Очевидно злоумышленник не ожидал прихода Рода, бросил поиски, выключил свет и атаковал свою жертву.

Он провел бессонную ночь в размышлениях и сделал необходимые выводы. Как бы то ни было, ему следовало вести себя в том же духе. Одно было очевидно. Он должен был нанести свой удар прежде, чем корабль достигнет Новой Аризоны. Если этот Пешкопи был членом команды, это означало, что после посадки на новой планете добраться до него будет почти невозможно. Хотя разгрузка корабля займет некоторое время, «Титов» снова стартует, оставив Рода Бока торчать среди прочих колонистов.

Проблема состояла в том, что он не мог просто подойти и спросить капитана, есть ли в экипаже космонавт по имени Пешкопи. Если бы он поступил так, и через несколько дней Пешкопи был бы найден мертвым, ни у кого не возникло бы сомнений, кто это сделал. Ему следовало быть осмотрительным.

Поэтому когда Кати Бергман во время завтрака заявила о многочисленных жалобах колонистов к капитану и правлению компании, Род Бок поддержал ее, вызвавшись быть представителем правления на переговорах с комитетом колонистов.

Создалось неловкое положение, когда капитан Глюк не решался снизойти до того, чтобы встречаться с комитетом колонистов.

Он посмотрел на Катю огненным взглядом.

— Гражданка Бергман, мы сделали все возможное, чтобы улучшить условия для пассажиров третьего класса. Больше ничего сделать нельзя.

Патер Уильям сказал:

— Возможно мое присутствие, несколько слов облегчат их лишения, которые несравнимы с душевными муками.

Лесли засмеялся.

— Вы когда-нибудь слышали о древнем искусстве иносказания? — спросил он.

Фодор сказал сурово:

— Они подписали контракт. Они знали на что шли. И вот спустя два дня начались требования. Лишить их завтрака на пару дней. Надо проучить их.

Катя, с трудом переводя дыхание, обрушилась на него.

— Это одна из жалоб, гражданин Фодор. Им вообще не дают завтрака. Их кормят один раз в сутки.

Курро Зорилла прогромыхал:

— В свое время я прожил много недель, питаясь один раз в день и даже реже.

Она с негодованием посмотрела на него.

— Вы — взрослый человек. Некоторые из двух тысяч колонистов — грудные дети!

Лесли Дарлин откинулся на спинку стула и насмешливо посмотрел на присутствующих.

— Уважаемые члены правления, — процедил он, — возможно нам не следует забывать такой аналогии. Вспомните времена, когда священники-ханжи из Англии и Америки сопровождали корабли, груженые неграми, которые пересекали Атлантику, направляясь к рынкам работорговли. Наступил момент, когда стало не хватать еды, но возврата назад уже не было. Я имею ввиду деньги. Можно было, конечно, отправиться в путь с тысячей негров, когда корабль рассчитан не более, чем на пятьсот человек, но при этом был шанс привезти в Новый Орлеан гору мертвецов.

Капитан Глюк перебил его:

— Я думаю, вы правы, гражданин Дарлин.

— Я думаю, это очевидно, — сурово сказал Фодор. — В данном случае он совершенно прав, хотим мы этого или нет. Мы не можем себе позволить обращаться с колонистами так, чтобы часть из них умерла по пути в Новую Аризону.

Патер Уильям вставил:

— Мы также не должны забывать земные законы о колонизации. Если первооткрыватель планеты не сможет в течение пяти лет создать там колонию из двух тысяч человек, то планета переходит под контроль государства.

— Что я имел в виду, как вы думаете? — мрачно сказал Фодор.

Первый офицер Бен Тен Эйк сказал:

— Количество колонистов в трюмах корабля едва превышает две тысячи. Если пару сотен из них умрет, то их будет уже недостаточно.

— Никто из них не должен умереть. Черт возьми! — возмутился шкипер. Что с вами происходит? Можно подумать, что это корабль прокаженных!

Тут Роду Боку пришла в голову идея завоевать репутацию активиста, интересующегося всеми аспектами путешествия и вникающим во все сферы жизни корабля не из простого любопытства. Позже это могло бы ему помочь проникнуть в отделение экипажа, где он мог продолжить свои поиски.

Он сказал:

— Я буду рад последовать за капитаном Глюком в качестве представителя правления на переговорах с делегацией колонистов.

Лесли Дарлин лениво засмеялся.

— Лучше ты, чем я, — процедил он. — Не забудь заткнуть свой нос, когда попадешь в общую спальню.

Капитан, встав из-за стола, посмотрел на него негодующе:

— Что это значит, гражданин Дарлин?

Лесли усмехнулся.

— Это значит, что там слишком мало душевых для такого количества пассажиров.

Кати возмущенно сказала:

— Там их вообще нет. Вода строго рационирована и предназначена лишь для питья и приготовления пищи.

Разъяренный капитан направился к двери.

— Отлично, Фергюсон. Встретимся с этими недовольными!

Джефф Фергюсон поднялся со стула, бросил на стол свою салфетку и флегматично пошел за своим командиром. Кати и Род последовали за ними.

Впервые с момента появления на борту «Титова» Род Бок покинул офицерское отделение. Переборки, отделяющие его от грузовых отсеков, были удивительно мощными. Казалось, они были специально сделаны, чтобы отразить атаку. Наверное так оно и было. Судно типа «Титова» в свое время могло быть использовано как для перевозок товаров, так и для транспортировки экзотических животных в зоопарки других планет. Оно также могло перевозить осужденных, преступников и ссыльных, хотя Бок не мог припомнить таких примеров. Действительно, «Титов» был старым бродягой, наподобие пароходов прошлого, перевозивших что угодно и куда угодно, если это было выгодно.

Выйдя из офицерского отделения, они заняли свои места на транспортере и поехали вдоль бесконечных коридоров, мимо больших и малых отсеков для грузов и оборудования, необходимого для жизнеобеспечения корабля в открытом космосе.

Род Бок увидел, что рядом сидит Джефф Фергюсон и сказал, завязывая беседу:

— Почему именно ты?

— Чего, парень? — спросил сонный инженер.

— Почему шкипер хотел, чтобы ты пошел, Джефф?

Фергюсон нахмурился.

— А, припоминаю. Ты тот самый парень, с которым я напился в ночь перед стартом. Как назывался этот адский напиток?

Род ухмыльнулся.

— Мы, кажется, выпили их по целой дюжине. Ты еще решил, что я трус, и в последний момент побоюсь подняться на борт.

Фергюсон, все еще хмурясь, проворчал:

— Я бы не стал тебя обвинять, зная об этой дырявой калоше. Кажется ты говорил, что тебя зовут… Смит.

— Нет, — сказал Род. — Бок. Роджер Бок. Ты не ответил на мой вопрос.

— Почему шкипер захотел взять меня с собой? Хорошо, я, черт возьми, скажу тебе, парень. Если возникнет какой-то вопрос, касающийся оборудования, он должен иметь кого-нибудь под рукой, кто знал бы ответ.

Род посмотрел на него.

— Разве он не капитан? Он должен знать свой корабль.

— Парень, — вздохнул инженер, — капитаны и палубные офицеры знают, как управлять кораблем. Они разбираются в коммерции. Знают космические законы. Знают, как загружать отсеки судна. Но они не имеют понятия об оборудовании корабля. В случае аварии они не смогут добыть стакана воды или пинты масла. Это забота инженера.

Род все еще был удивлен.

— Но почему же тогда ты, а не Тор Кайвокату, который занимает должность главного инженера?

Фергюсон недовольно проворчал:

— Ты — член правления этой проклятой компании и, кажется, не очень представляешь, что происходит. Среди офицеров только шкипер, Спаркс и я раньше летали на «Титове». Среди команды картина немного другая. Мы взяли двенадцать новичков. Все они попали в машинное отделении. Это приятели капитана, с которыми он уже давно знаком.

У Рода чесался язык, но он не мог спросить. Возможно, ему полагалось это знать. Но он сказал:

— Ты хочешь сказать, что все новички находятся в твоем отделении?

— Именно так, парень, — резко ответил Фергюсон. — И все они дьявольское отродье, как можно было ожидать. Каждый уважающий себя механик должен быть выше рядового члена экипажа. — Он недовольно заворчал и сам ответил на вопрос Бока, который тот хотел задать.

— Мы должны были заплатить офицерам достаточную сумму и обеспечить их гарантийными письмами. Единственным способом завербовать их были обещания. Пятерым старшим офицерам обещана десятая часть Новой Аризоны. Поэтому мы взяли Бена Тен Эйка и Роу Макдональда, второго офицера, никогда раньше не летавших на транспортных кораблях. Тор Кайвокату, главный инженер, также не видел раньше ничего, кроме яхты для солнечной системы. Вторым инженером взяли Мануэля Санчеса, который как Тен Эйк и Макдональд уволен из Космических Сил за нарушения, но чудом сохранил свои документы.

Род открыл рот от изумления, но транспортер остановился, и Кати с капитаном вышли.

Капитан мрачно посмотрел на Фергюсона.

— О чем это вы треплетесь? — спросил он.

Цветущий инженер не был покорной овечкой очевидно и до их знакомства.

— Мы треплемся о чертовских несоответствиях дурацких офицеров и команды этого проклятого «Титова».

Капитан сверкнул глазами и повернувшись на каблуках махнул рукой членам команды, стоявшим рядом. Видимо, это была охрана, стоявшая у опускающейся металлической двери.

Теперь Род Бок понял, что экипаж корабля нес также и военную службу. Со слов Джеффа следовало, что среди офицерского и рядового состава было немало людей с сомнительной репутацией.

4

Дверь открылась, и они во главе с Катериной вошли внутрь. Роджер Бок тут же понял, что имел в виду Лесли, когда советовал прикрывать нос в отделении третьего класса. Не успели они пройти нескольких футов, как их охватил смрад переполненного помещения. Прошло каких-нибудь сорок восемь часов, а запах пота, мочи и других животных испарений уже заглушал все остальное.

Капитан остановился и, как истинный пруссак, стал сурово ждать. Очевидно настало время инициативы Кати и ее родственников.

Будущие колонисты сидели или лежали на своих койках, стоявших в шесть ярусов. Нижняя койка отстояла от палубы всего на один дюйм, а верхняя не доставала до потолка нескольких дюймов. Когда пассажир лежал на верхней койке, его лицо отстояло от потолка всего на два — три дюйма. Узкие проходы между койками были завалены багажом, грязной одеждой. Неопрятные дети шумели, пытаясь затеять игру, матери пытались переодеть и успокоить грудных детей.

Род Бок смотрел на них в испуге. Неужели и пассажиры «Мэйфлауэра» когда-то пересекли Атлантику в таких же условиях? Он напряг живот. Как будут реагировать на них больные клаустрофобией. Несомненно, думал он, каждый колонист перед стартом прошел тщательный медосмотр.

Прошло лишь сорок восемь часов, но в этих отсеках уже чувствовалось отчаяние. Род недоумевал, как их кормят, как работают туалеты, что делали с больными.

А больше всего он недоумевал, какая будет вонь через неделю. Две недели. Сколько времени займет путешествие до Новой Аризоны? Он не имел никакого представления. Он сомневался, что даже самый непритязательный человек сможет выжить месяц в таких условиях.

К ним подошли три человека: двое мужчин и одна женщина. Это был комитет. Как видно в него входил цвет интеллигенции, чистоты и здоровья колонистов. В них не было и тени раболепия перед капитаном и членами правления Новой Аризоны. Скорее наоборот. Была открытая враждебность.

Катя как судья стала сбоку и представила гостей:

— Капитан Глюк, гражданин Роджер Бок и первый инженер…

— Фергюсон, — вставил Джефф.

— Разрешите представить доктора Флоренс Джеймс, доктора Хьюго Милтиадеса и доктора Френсиса Кэлли, членов комитета, избранного для взаимодействия с командованием корабля и правлением компании Новая Аризона.

— Доктор? — воскликнул капитан. — Доктора медицины?

Хьюго Милтиадес, которому на вид не было и сорока, был старшим из них. Он кивнул головой.

— Думаю, что вы будете довольны видеть нас на борту, капитан Глюк. Ходят слухи, что бортовой врач отказался сопровождать «Титов» и выполнять свои обязанности.

— Паникер, — проворчал Фергюсон.

Милтиадес холодно посмотрел на него.

— Нет, не трус, гражданин Фергюсон, скорее разумный человек. Его глаза снова остановились на капитане. — Наши проблемы, капитан, в основном медицинские — или скоро станут таковыми.

Хозяин корабля, широко раздвигая ноздрями и ощущая человеческие испарения, не подавал вида. Он ответил:

— Гражданка Бергман сообщила мне, что среди вас есть недовольные.

Флоренс Джеймс была сухопарой женщиной фанатичного вида. Она резко сказала:

— Недовольные на борту «Титова», капитан, числом в две тысячи двести шестьдесят три. Если нет кого-нибудь еще в офицерском отделении.

Капитан проигнорировал ее. Он воскликнул:

— Надеюсь, у вас есть представитель, ведущий переговоры. Я не могу тратить время на беспорядочную болтовню.

Доктор Милтиадес сказал:

— Пища плохого качества, но с этим еще можно мириться. Беда в том, что ее не хватает. Наши дети уже голодают.

Капитан вскрикнул:

— Перед тем, как вступить на борт «Титова», вы знали, что он будет полностью загружен не только пассажирами, но и оборудованием, необходимым для основания новой колонии. Рацион был рассчитан опытными пищевиками. На борту достаточно пищи для того, чтобы доставить пассажиров корабля в Новую Аризону. Однако, у нас не было места для того, чтобы брать с собой дополнительные деликатесы, к которым вы, конечно, привыкли. Все должны чем-то пожертвовать. У нас просто нет возможности обеспечить вас завтраками, полдниками, обедами и ужинами.

— Такими как в офицерском отделении, — прошептала Кати.

— Кроме того, — дипломатично сказал Хьюго Милтиадес, протягивая список, — необходимо немедленно предоставить нам средства дезинфекции и медикаменты, а также место для бортового госпиталя, включая комнату под изолятор.

— Изолятор! — вскрикнул изумленный капитан. — Черт возьми! Вы думаете это пассажирский лайнер с тысячами кубических футов помещений? Бортовой госпиталь! Разве вы…

Глаза Джеффа Фергюсона путешествовали по отсеку. Теперь уже он прервал капитана своим бормотанием:

— Болезнь.

— Что? — вспылил капитан.

— Вы уже слышали, — буркнул Фергюсон. — В этом проклятом месте она и появится.

Доктор Френсис Кэлли, до сих пор хранивший молчание, сказал:

— Я согласен с вашим инженером, капитан. Если космическая болезнь возникнет в этом ограниченном пространстве, она распространится по всему кораблю быстрее чумы. Так или иначе, она должна появиться у нас. Лучшее, что мы можем сделать — это изолировать пациентов с появлением первых симптомов болезни.

Флоренс Джеймс заметила:

— Это не просьба, капитан. Это — ультиматум. Больше еды, бортовой госпиталь и изолятор. Возможно, в дальнейшем будут новые требования.

Тот парировал:

— Еды больше нет.

Фергюсон задумчиво проворчал:

— Мы могли бы переоборудовать третий отсек под госпиталь, переместив оборудование в семнадцатый.

Капитан воскликнул:

— В третьем хранится не только твое оборудование, но и запасы провизии для Новой Аризоны.

— Мы могли бы переместить их в подсобку камбуза третьего класса, сэр, сказал Джефф Фергюсон.

— А что мы будем делать, сукин сын, когда мы доберемся до Новой Аризоны? Умрем от голода?

Фергюсона задел такой тон. Он сказал:

— Мы решим эту проблему на месте. Если это планета девятнадцатой категории, то там будет достаточно местной еды, пригодной для нас. Животные, рыба, фрукты… пополнят наши запасы.

Капитан в замешательстве посмотрел вокруг.

Доктор Френсис Кэлли сказал бесстрастно:

— Космическая болезнь.

Капитан вскрикнул:

— Я должен обсудить это с правлением. О нашем решении вам сообщит гражданка Бергман. Видит дзен, я постараюсь больше не общаться с рабочим скотом лично.

Он повернулся и со злостью зашагал к выходу.

Род Бок уже повернулся, чтобы идти, как вдруг раздался крик. Это было резкое, пронзительное, истерическое улюлюканье ненависти и смерти. В считанные мгновения этот вопль превратился в рев льва-убийцы или в боевой крик каратиста. Он парализовал всех, кто находился рядом.

Краем глаза Род Бок заметил источник этого безумного вопля. Огромное дикое существо в лохмотьях выкатилось со второго яруса коек, схватив по дороге что-то похожее на кусок трубы.

Продолжая кричать, он растолкал соседей и направился к капитану. Его глаза были неподвижны, волосы взъерошены, а тело — он был голым до пояса мокрое от пота.

Позади себя Род услышал взволнованное дыхание Джеффа Фергюсона и начало крика Кати. А может это была доктор Джеймс, которая вроде не была похожа на истеричку?

Труба приблизилась на расстояние бокового удара, животное уже почти достигло своей цели. Род Бок почувствовал запах ненависти, появляющийся во время драки, или опасности для жизни, или во время приступа безумия.

Без слов он шагнул вперед левой ногой, правая оставалась полусогнутой. Когда тот приблизился в стремительном рывке, Бок схватил его правое плечо своей правой рукой и молниеносным ударом локтя поразил его подбородок. Одновременно правой ногой он шагнул за спину противника. Размахнувшись ею, он ударил его по ноге, выдвинутой назад и повалил на пол. Затем он схватил запястье правой руки, державшей трубу и уже не отпускал ее. Левым каблуком Род надавил ему солнечное сплетение и прижал к полу.

От момента, когда Род шагнул вперед и до агонии умирающего человека, прошло не более двух секунд.

Все еще полусогнутый Род Бок отступил назад. Его лицо светилось азартом убийцы. Но поняв, что дальнейшей атаки не последует, он опустил руки.

Двое из докторов тут же опустились на колени перед павшим обезумевшим колонистом.

Фергюсон быстро подошел и схватил руку Рода Бока. Он проворчал теперь уже бессмысленные слова:

— С тобой все в порядке?

Род молча отстранил его.

Капитан крикнул докторам:

— Что с этим человеком? Это был такой же бессмысленный вопрос, как и вопрос Фергюсона.

Флоренс Джеймс посмотрела на них и сказала отрешенно:

— Он мертв.

Капитан посмотрел на нападавшего, Рода Бока, а затем на Фергюсона и Кати Бергман. Он резко сказал членам комитета:

— Позаботьтесь о нем. — Потом, обратившись к своей делегации: Пойдем.

Кати сказала голосом, которого Род не слышал раньше:

— Я останусь здесь на некоторое время!

Род шагнул к ней, протянул руку и сказал:

— Я не…

Капитан крикнул:

— Достаточно, гражданин Бок. Нам сообщат о дальнейших событиях.

Род услышал обозленный гул, пронесшийся по отсеку. Он снова посмотрел на Кати, еще раз посмотрел на покойника, покачал головой и последовал за хозяином корабля и Фергюсоном, державшим дверь отсека.

Доктор Кэлли, молчавший до сих пор, бросил капитану вслед:

— Теперь вы поймете, что изолятор необходим. Надеюсь, вы узнали симптомы болезни этого несчастного.

В коридоре капитан резко обратился к стоявшим там космонавтам.

— Собаку к этой двери. Я пришлю вам подкрепление. Без моего разрешения никому не входить.

— Гражданка Бергман, — сухо сказал Род.

Капитан замолчал на минуту. Затем сказал:

— Кроме гражданки Бергман, конечно.

Он повернулся и пошел к транспортеру.

Фергюсон посмотрел на Рода Бока. В его глазах кроме уважения было еще что-то.

— Что там произошло? — спросил он. — Я не успел ничего сообразить, был как в тумане.

Род Бок сухо сказал:

— Это был несчастный случай. Он повернулся, чтобы идти за капитаном.

Джефф Фергюсон проворчал:

— В том-то и дело, что нет, приятель.

Род сказал тихо.

— Между прочим, Джефф. Я заметил, что в корабельной гостиной недостаточно освежающих напитков.

Фергюсон заворчал от отвращения.

— По такому поводу можно было бы напиться, но в космосе не положено и капли спиртного. Даже для пассажиров первого класса. Об этом знают все.

Род прокашлялся и продолжал тихим голосом.

— Я нечаянно захватил с вещами бутылку древнего коньяка.

Глаза Джеффа загорелись.

— Приятель, — сказал он, — я зайду к тебе после дежурства. Нам кажется есть что вспомнить и обсудить.

Капитан Бруно Глюк, несгибаемый как всегда, повернулся к ним, прежде чем садиться в свое кресло. Его стеклянные глаза были холодны, как и раньше, но слова с трудом слетали с его губ.

— Я оставлю свои комплименты для более подходящего случая, гражданин Бок. Однако, хочу сказать, что недооценил вас. Ваше присутствие на Новой Аризоне поможет осуществлению моих планов в большей степени, чем я думал.

На это нечего было сказать. Род Бок промолчал.

Позже, в своей каюте, прежде чем направить тему разговора в нужное русло, Род ответил Джеффу Фергюсону на вопросы относительно схватки в спальне.

Фактически, дожидаясь пока инженер освободиться, он прокрутил все события в деталях. Насколько он понимал, другой альтернативы не было. Нападавший был сумасшедшим, убийственно безумным и вооруженным. Теоретически было возможно, чтобы Глюк, Фергюсон и Бок втроем справились с ним, не причинив ему большого вреда. В действительности, обезумевший маньяк покушался лишь на одну жизнь, жизнь капитана.

Ненавистный колонистам и, возможно, даже собственной команде, он оставался единственным человеком на борту, способным привести «Титов» к Новой Аризоне. Другие офицеры были недостаточно знакомы с таким типом корабля.

Нет, капитан был незаменим. Род Бок сделал единственно возможную вещь. Он как можно быстрее обезвредил нападавшего. К несчастью, тот стал жертвой. В пылу драки не всегда удается рассчитать удары.

Итак, это была космическая болезнь.

Она могла поразить так сильно и так быстро.

Когда Джефф Фергюсон постучал в дверь, Род уже приготовил стаканы и поставил бутылку в нижний ящик конторки.

Он разлил по рюмкам коньяк и некоторое время терпел комментарии инженера по поводу схватки, делая вид, что его способности в ведении рукопашного боя — такая же неожиданность для него самого. Он понимал, что инженер не верил, но это была единственно возможная позиция для него. Не мог же он рассказать, что провел большую часть сознательной жизни, обучаясь убивать. Что тренировки включали монгольскую Хоппа Кен и индийскую Нанпа Кен, которые теперь доступны лишь студентам, изучающих древние боевые искусства.

Как и в автобаре, несколько земных дней назад, Род выпил по первой рюмке с Джеффом Фергюсоном. Затем, воспользовавшись тем, что другой расчувствовался, начал уклоняться, разбавляя свои порции водой, а то и выливая их украдкой. Он хотел напоить его, а затем выудить у него интересующую информацию.

Наконец, когда было исчерпано большинство общих тем, он сказал вяло.

— Много новичков взяли в этот раз?

— До черта! — проворчал Джефф, прикладываясь к стакану. — Двенадцать проклятых лопухов. Никто другой не согласился бы лететь на «Титове».

Рода Бока интересовало нечто другое. Он снова наполнил стаканы и сказал:

— Ты не замечал, что люди одной национальности стремятся служить в своих областях. Например, люди шотландского происхождения становятся инженерами, а вот англичане скорее становятся палубными офицерами. Большинство стюардов — французы и итальянцы.

— Я бы не сказал, парень. Шотландцы — такие же хорошие шкиперы, как эти…

— О, я не имею ничего против шотландцев, — перебил его Род, симулируя опьянение. — Я просто говорю о тенденции. Например, эти двенадцать новичков. Как их зовут?

Опьяневшему Джеффу Фергюсону понадобилось целых пять минут, чтобы вспомнить их всех. И когда он закончил, Род Бок уставился на него.

У него пересохло во рту.

— Ты уверен?

Джефф допил свою рюмку и с надеждой посмотрел на две-три унции, оставшиеся в бутылке.

— Уверен в чем, парень?

— Это все члены команды, подписавшие контракт при наборе экипажа «Титова»?

— Конечно, я уверен в этом, черт возьми. И ни одного проклятого шотландца среди них, черт возьми.

В отчаянии Род вылил ему остатки коньяка.

— Больше не могу, — объяснил он. — С меня хватит.

— Когда я набираюсь, не могу отказать себе в лишней рюмочке, — лукаво сказал Джефф. Он тут же опрокинул ее, как будто Род мог передумать и потребовать свою половину.

Род решил незаметно продолжить разговор.

— Ты хочешь сказать, что в экипаже нет никого, скажем, с фамилией Пешкопи?

Фергюсон посмотрел на него, как в тумане.

— Фешкопти? Что это за имя?

— Пешкопи, — сказал Род. — Думаю, что это албанское имя, или что-то в этом роде.

— Никогда не слышал о нем, — сказал пьяный инженер, поднимаясь на ноги и покачиваясь.

Выпивка закончилась, и он хотел уже идти.

— Никогда не слышал такого имени. Конечно… на «Титове» таких нет.

Род Бок долго еще смотрел на двери, после прощальных слов благодарности.

Он повернулся к конторке, нашел сообщение, которое он получил… когда? Не раньше недели назад. Вообще говоря, он должен был уничтожить его, когда принял имя Роджера Бока. Почему-то он так и не сделал этого.

Он прочел телеграмму еще раз.

ПОСЛЕДНИЙ УЦЕЛЕВШИЙ ПЕШКОПИ САДИТСЯ НА БОРТ

К/К ТИТОВ ДЛЯ ПОЛЕТА НА НОВУЮ АРИЗОНУ

ПОМЕШАТЬ СТАРТУ НОВЫЙ АЛЬБУКЕРК ЧЕТВЕРГ

Но как он окончательно убедился сегодня ночью на борту «Титова» Пешкопи не было. Просто не было. На минуту им завладела мысль, которая успокоила его. Может один из трусов,там в автобаре, который в последнюю минуту испугался вступить на борт корабля и столкнуться с опасностями космоса.

Мог ли Пешкопи быть среди этих людей?

Нет, законы вероятности были против.

Потом другая мысль осенила его. В поспешном сообщении не указывался пол жертвы. Пешкопи на борту «Титова» мог быть женщиной. В случае, если она была замужней, фамилия могла быть другой.

В этот момент в дверь снова постучали.

Это был Курро Зорилла, латиноамериканец, член правления компании Новая Аризона. Мощные плечи, толстый живот, короткие ноги и длинные руки были по мнению Рода Бока рудиментами.

Ничего не выражающий взгляд его охватил пустую бутылку и два стакана.

— А я-то думал, где эта пьянь опять нализалась, — прогремел он. — Ты пытался что-нибудь выпытать у него?

Род Бок посмотрел на гостя. Он также выпил изрядное количество коньяка и должен был следить за своими словами, когда начнется разговор. Приход Зориллы был загадкой. Бок ничего не ответил.

Зорилла сел на стул, который только что освободил Фергюсон. Из бокового кармана он достал длинную сигару, откусил конец своими красивыми белыми зубами и выплюнул его на пол — скорее бессознательно, чем с умыслом.

Наконец Род спросил:

— Чем могу быть полезен, гражданин?

Зорилла выдыхал дым и созерцал своего хозяина.

— Я слышал, что вы убили этого свихнувшегося колониста в спальне. Вначале я не заметил, что вы способны на это, но теперь вижу, что вы можете… Бок.

— Это был несчастный случай, — тихо сказал Род.

Зорилла снова затянулся, следя за тем, чтобы не погасла сигара.

— Может быть, — прогремел он. — Итак, восемь голосов из десяти имеются на борту «Титова»… Бок. Мэтью Хант находится на Земле. Эти восемь голосов контролируют экспедицию.

Это ничего не означало. Пока. Род Бок присел на край койки, скрестил ноги и стал осторожно ждать.

Зорилла продолжал:

— Из этих восьми капитан Глюк полностью контролирует один голос, свой, и рассчитывает взять под контроль второй. Тот, который делят его пять старших офицеров. Остальные из нас: я, Дарлин, Фодор, Патер Вильям контролируют по одному голосу.

Род сказал просто так:

— Еще Катерина Бергман. Она имеет один голос.

Латиноамериканец вынул сигарету изо рта и покачал головой.

— Две тысячи колонистов контролируют ее голос. Они будут колебаться в зависимости от того, что им будет выгодно.

— Поэтому? — сказал Род.

— Поэтому, когда мы приземлимся и надо будет принимать важные решения, такие, как заключение соглашений по нефти или минералам, я хотел бы располагать большим количеством голосов.

Все прояснилось. Начали появляться группировки. Род думал, к кому примкнет Лесли Дарлин. Если кому-либо удастся получить пять голосов, другие будут вытеснены.

— Итак, — сказал Род, кивая, — вы хотите получить возможность пользоваться моим голосом.

Зорилла бессмысленно посмотрел на конец сигары и отрицательно покачал головой:

— Я хочу пользоваться голосом Роджера Бока, — прогремел он.

Род посмотрел на него, как будто не понимая о чем речь.

Зорилла полез в карман и достал бумажник. Он порылся в нем тупыми пальцами и, наконец, выудил то, что хотел. Он поднял его так, чтобы хозяин мог увидеть его, но не схватить.

— Насколько я знаю, — прогремел Зорилла, — существует лишь одно фото Роджера Бока на борту «Титова».

Теперь Род узнал его. Оно было в большом конверте с бумагами среди багажа Бока в первый день полета. Это фото было очевидно необходимо для свидетельства о прохождении карантина. Он проклинал себя за то, что не выбросил его в мусорный бачок.

— Так это вы обыскивали мою комнату?

Зорилла с трудом кивнул и положил бумажник в карман.

— Видите ли, я встретился с молодым Боком, сентиментальным сопляком, в баре клуба Далекие Горизонты накануне старта. Он хотел сыграть в карты со смехотворно большой ставкой. Во всяком случае я знал, что вы не настоящий Бок, когда вы были представлены в гостиной. Но мне были нужны доказательства. — Он похлопал себя по карману. — Это доказательство.

— И, — сказал Род безучастно.

— И с этого момента вы будете голосовать так же, как и я. Мне наплевать, почему вы выдаете себя за Бока и, что вы будете с этого иметь. Но пока вы носите это имя, вы — мой человек. Ясно?

5

Следующие сорок восемь часов Род Бок оставался знаменитостью в офицерском отделении. По природе своей застенчивый, до этого события он не мог оказывать влияние на своих компаньонов: болтливого Лесли Дарлина, привлекательную Кати Бергман, зловещего Курро Зориллу и господствующего капитана Бруно Глюка.

Теперь же главный инженер Тор Кайвокату, второй офицер Рой Макдональд и второй инженер Мануэль Санчес пожелали познакомиться с ним. Казалось, у них такой же характер, что и у капитана. Высокомерие и превосходство над штатским составом экипажа корабля преобладали. Это подтверждало слова Фергюсона о том, что никто из них не служил раньше в торговом флоте.

Как только он остался наедине с Лесли Дарлином, этот любитель «жареного» уныло посмотрел на него и сказал c пренебрежением:

— Итак, мы имеем героя среди нас.

Род запротестовал:

— Едва ли. Этого беднягу нельзя было пускать на борт корабля. Переговоры были напряженными. Вдруг он не выдержал и бросился к капитану. В пылу драки я, наверное, нанес ему смертельный удар. Мне жаль, конечно. Никакой я не герой.

Лесли пренебрежительно сказал:

— Мой дорогой Род, поиски героев — это примитивное занятие, даже если ты герой. Тебя не оставят в покое. Люди любят находить их. Они служат их целям. Не спрашивай каким.

Род пожал плечами и, желая уйти от этой темы, пошутил:

— Ты так и хочешь сбросить их с пьедестала. Почему бы просто не подшутить над ними?

Как фатоватый гедонист он закрыл рукой лицо, словно испугавшись невежества собеседника.

— За этим может последовать трагедия, — настаивал он. — Ты когда-нибудь слышал о писателе Хемингуэе?

Род ответил:

— Начало двадцатого столетия. Писал о быках, не правда ли?

— Иногда, — сухо сказал Лесли. — Однако, я имел в виду время, когда он писал о генералах. Человек, видевший войну своими глазами, он был невысокого мнения о трех героях второй мировой войны: генералах Петэне, Монтгомери и Эйзенхауэре. Он считал их посредственными военачальниками и писал об этом. Но таких вещей просто нельзя говорить, поэтому эта книга стала вершиной его карьеры. В действительности же она настолько отравила ему жизнь, что больше он никогда не писал так искренне. Потом он был удостоен высшей литературной награды за вещь, примечательную тем, что он никому не наступил на любимый мозоль.

Род почти не слышал речитатива Лесли. Он продолжал думать о человеке, которого убил. Он не мог забыть его.

— Пионер космоса, открывавший неизведанное. Он мог оказаться одним из великих первооткрывателей Новой Аризоны. Он мог стать новым Фремонтом, новым Кастером или просто Буффало Биллом. Но вместо этого он мертв.

Лесли задумчиво посмотрел на него и потом, видимо, решил смягчиться. Он сказал:

— Дорогой Род, ты выбираешь неудачные примеры. Тебе просто надо оставить романтические идеи о пионерах и первопроходцах. Немногие из первопроходцев Америки остаются великими при ближайшем рассмотрении. Наверное это справедливо и для других пионеров. Фремонт, открывший Великий Путь через Скалистые Горы к Западному побережью, воспользовался услугами старого горца Кита Карсона, знавшего о нем уже много лет назад. Буффало Билл Коди был на одну десятую первооткрывателем, а на девять десятых проводником и вымыслом корреспондента. Кастер, великий воин-индеец? Его великая победа была просто коварным нападением на мирное селение Чейенну среди зимы, когда превосходящие числом воины сожгли хижины, убили женщин и детей, а затем отступили в горы. Чем он знаменит, так это самым ослиным поражением в истории.

Это был любимый конек Лесли Дарлина и сейчас он развернулся вовсю.

— Фарс воинов-индейцев достиг своего апогея в самом конце, когда Иероним со своими апачами отправился в рейд на юго-восток в конце девятнадцатого столетия. Его отряд полуголых дикарей, вооруженных винтовками, насчитывал сотню или около того, включая нескольких женщин-работниц. Остальные апачи сидели в резервациях, где еда была получше. Ему противостояли тысячи, а может десятки тысяч солдат-профессионалов, в основном кавалеристов, вооруженных по последнему слову техники, включая пулеметы Гатлинга.

Но как об этой кампании рассказывает наша программа Tri-D? Тысячи индейцев на лошадях свирепо нападают на кучку стойких кавалеристов, а те сшибают их, как глиняных голубей. Кажется, что у них не шесть винтовок, а шестьдесят.

Между прочим, вы помните эту блестящую мысль Tri-D, когда смелые пионеры делают круг из своих повозок и отбивают атаку краснокожих, которые все носятся вокруг, удобно подставляя спины для стрельбы? Так вот, оказалось невозможным доказать подлинность хотя бы одного такого инцидента. Очевидно, индейцы были партизанами, не желавшими умереть в своих рейдах. У них была другая тактика борьбы. А именно: поразить и убежать. Они стали объединяться в отряды много лет спустя. Благодаря «героизму» первооткрывателей, наводнивших их земли.

Раздался чей-то голос:

— Я не помешаю?

Род Бок вскочил на ноги.

Лесли сказал сухо:

— Садись, Кати. Я как раз расправлялся с героями. Может быть это несправедливо ввиду того, что Род кажется спас всех нас, придя на помощь единственному компетентному офицеру на корабле.

Кати села за маленьким столиком. Она посмотрела на Рода и кивнула.

— Бывают обстоятельства, когда необходимо… убить человека ради общего блага. У колонистов нет злобы на вас.

Он был смущен.

— Хорошо, я рад, — сказал он. Он сел, чувствуя, что ответ получился неудачным, но не нашел других слов.

Она посмотрела на него задумчиво и наконец сказала:

— Вы совсем другой, чем казались на первый взгляд.

Лесли сказал легкомысленно:

— Я полагаю, дорогая Кати, что вы остались с колонистами, чтобы облегчить страдания нашего Рода.

Она посмотрела на него своими большими черными глазами.

— Нет, — сказала она. — Вы ошибаетесь. Я пришла поговорить о колонистах. Мы — колонисты.

Лесли лениво улыбнулся ей.

— Мы — это значит, и я, и Роджер, или только вы и ваши избиратели?

— Это я и хотела выяснить.

— Тогда давайте послушаем ваши предложения, дорогая. Признаться, я озадачен.

Кати смотрела то на одного из них, то на другого. На ее высоком лбу появились легкие морщинки.

— Вопрос в том, считаете ли вы себя колонистами, открывающими новую планету, или же ваша цель — побыстрее выкачать из нее все, что можно?

Лесли спросил насмешливо:

— Разве одно исключает другое?

Кати уклонилась от прямого ответа. Она сказала:

— Более двух тысяч серьезных, честолюбивых, здоровых и работящих…

— Я сомневаюсь в этом, — промурлыкал Лесли.

— …мужчин и женщин отправились в экспедицию, так как им пообещали, что новый мир будет принадлежать им. В будущем они видят себя преуспевающими фермерами, рантье, возможно шахтерами, некоторые коммерсантами и, в конечном итоге, промышленниками, профессионалами, некоторые, я думаю, артистами.

Лицо Лесли исказилось от напускного цинизма. Род нахмурился, не понимая, чего она хочет.

Она продолжала, оставаясь серьезной.

— Всем им был обещан шанс вырасти вместе с этим новым миром.

— Хорошо… — нетерпеливо сказал Род.

В ее глазах была мольба.

— У них есть мечта. Мечта о новых неосвоенных землях, которая сделала человека тем, чем он есть.

— Дзен! — засмеялся Лесли. — «Титов» просто переполнен поэтами!

— Это не смешно, Лесли! Если планы капитана будут воплощены в жизнь, это будет означать крушение их надежд.

— Итак, кое-что проясняется. О каких планах вы говорите?

— Вы сами прекрасно знаете!

— Если он знает, то я — нет, — сказал ей Род.

Она, кажется, не поверила.

— Я думала, что меня одну держат в неведении. У меня сложилось впечатление, что все это было задумано Мэтью Хантом и правлением, не считая меня, еще задолго до старта «Титова».

Лесли искривил рот.

— Давайте послушаем вашу версию, Кати.

— Хорошо. Я думала над этим несколько последних дней. Мэтью Ханту были нужны по крайней мере две тысячи колонистов, чтобы узаконить свое владение Новой Аризоной. При этом ему потребовалось небольшое количество техников, инженеров и так далее. Это говорит о том, что в действительности он задумал лет за десять выкачать ресурсы Новой Аризоны. Он планирует продать концессии крупнейшим корпорациям на Земле и других Соединенных Планетах. При такой эксплуатации нефтяных ресурсов, например, их можно выкачать всего за несколько лет. Золото, радиоактивные металлы, серебро, олово, все драгоценные минералы могут быть разведаны и добыты за больший отрезок времени. Чудовищные целлюлозные заводы-автоматы могут лишить планету ее лесов.

Лесли сказал:

— Красивая получается картина. Планета девятнадцатой категории содержит сырья на многие биллионы основной валюты. Кто-то может стать чудовищно богатым, дорогая Кати. Почему не мы?

— Теперь моя очередь спрашивать. Кто это «мы»?

Его улыбка стала циничной.

— Ну, мы, члены компании Новая Аризона. Мы, кто владеет Новой Аризоной.

Она помрачнела.

— Я одна из колонисток, гражданин Дарлин.

— Дорогая Кати. Меня не интересует, как вы попали на борт корабля, но факт остается фактом: именно вы — член правления, а не две тысячи йоков из общей спальни. Они — просто бревнышки и обращаться с ними следует как с дровами. Присоединяйтесь к капитану и правлению, и вы получите одно из самых больших состояний Соединенных Планет.

— А что случится с колонистами, которые доверились мне, гражданин Дарлин?

— Думаю, что они останутся жить на Новой Аризоне, насколько позволят их способности.

Род посмотрел на него.

— На планете, лишенной минеральных ресурсов. Во времена колоний сырье всегда в изобилии. Это потом начинают использовать оборудование и технику для разработки истощенных месторождений, а вначале…

Лесли поднял руки.

— Но это не наши проблемы, не так ли, приятель?

Кати сказала холодно:

— Значит, вы — в лагере капитана?

— На самом деле я и сам не знаю, где я, дорогая. Почему вы так решили?

— Я слышала, как капитан и Фодор беседовали с патером Уильямом. Складывается впечатление, что все было согласовано между капитаном, офицерами и Мэтью Хантом еще на Земле. Капитан Глюк хотел заручиться поддержкой патера Уильяма, когда дело дойдет до голосования.

Лесли сказал неуверенно:

— За кого же он еще может голосовать?

— Точно не знаю. За меня, например. И вероятно за Курро Зориллу. В ее голосе стала слышна мольба. — Если мы все проголосуем против этого, а также Курро Зорилла, тогда нам удастся сорвать эти планы, и Новая Аризона станет раем, как и полагается планете девятнадцатой категории.

— Снова поэзия, — презрительно сказал Лесли.

— Послушайте, что вы говорите? — спросила она.

Он покачал головой.

— Мне надо подумать над вашим предложением. А вот мои побуждения, дорогая Кати. Я вступил в компанию, чтобы сделать состояние. Если мне удастся за несколько лет сорвать крупный куш, это будет означать, что я смогу вернуться на Землю, расплатиться с долгами и вести тот образ жизни, к которому привык. Это мне нравится больше, нежели торчать в новой колонии.

Она сказала с отвращением:

— И ради этого вы готовы пожертвовать надеждами двух тысяч колонистов?

— Я очень сомневаюсь, что они идеалисты высокого полета, дорогая. Мне кажется, что каждый из них — оппортунист своего масштаба. Каждый из этих полуобразованных рабочих скотов, находящихся там, внизу — такой же хищник как Курро Зорилла, Ричард Фодор… или Лесли Дарлин. Дело лишь в том, что он не смог реализовать своих амбиций. Я настаиваю на том, что пионеры это не лучшие элементы общества. Он искривил рот. — Это сброд.

В ее глазах было отчаяние, но она теперь повернулась к Роду.

— А вы, гражданин Бок?

В первое мгновение он хотел броситься, взять ее руку и сказать, что он разделяет ее мечту. Но затем вспомнил о Курро Зорилле. Если он поддерживал Катиных колонистов, тогда и он ipso facto поддерживал их. Однако, Род Бок не понимал, зачем Зорилле это может понадобиться. По-видимому, он был главным оппортунистом. Если Кати мечтала о новом мире как о настоящем рае, то Курро Зорилла вряд ли.

Он сказал, неуверенно:

— Мне надо подумать над этим, подождать и сориентироваться.

Ее глаза излучали презрение.

— Еще один артист-нувориш, мечтающий вернуться на Землю и сладко прожить остаток дней?

Он молча смотрел на нее и в который раз осознавал, что в ней были те качества, которые он искал в женщинах. Искал, но до сих пор не находил.

Он сказал, старательно подбирая слова:

— Но возьмем прибыль, которую хотят получить капитан и Мэтью Хант. Определенная доля достанется и колонистам. Хватит на всех. Речь идет о миллиардах, многих миллиардах.

Кати посмотрела с презрением.

— Такая же доля как у них? Сомневаюсь в этом. Она посмотрела на Лесли. — Вы всегда говорите о том, что первооткрыватели, исследователи и колонисты — не герои. Вспомните Кортеса и Писарро. Когда они завоевали ацтеков и инков, поделились ли они своей добычей с простыми солдатами, принесшими им эту победу? Конечно, нет. Они сами обогатились и оставили своих соратников, таких, как Берналь Диас, жить в относительной бедности. Или возьмите Астора и его Американскую Меховую Компанию. С помощью своих проводников, егерей, торговцев, агентов в фортах он обосновался на всем протяжении Скалистых Гор, сделав одно из самых больших состояний в стране. Получили что-нибудь эти люди от его огромной пушной индустрии? Ха!

Лесли Дарлин сказал мягко:

— Я твердо верю в выживание умнейшего, дорогая. Астор, по-видимому, был действительно умен так же, как и Кортес и Писарро.

Она сказала с отвращением, немного неуместным для заглаживания разговора:

— Но кто знает, что выжившие были умнейшими? Законы общества, правила поведения и привычки не всегда согласуются с законами природы. Выжившие всегда могут объявить себя умнейшими. Кто сможет им возразить?

Лесли мягко сказал, теперь уже раздражая ее:

— Но Кати, дорогая, сам факт, что они выжили, доказывает их превосходство.

Она вскинулась.

— Да? Пусть, например, две планеты враждуют друг с другом. Случайно одна из них использует новое оружие и разрушает другую, которая достигла больших высот в искусстве, точных и гуманитарных науках. Тогда по-вашему выжившая планета превосходит другую, но так ли это?

Он посмотрел на нее насмешливо.

— Да.

Род, пытаясь прекратить их спор, сказал:

— Но, Кати, ваши объединенные колонисты обладают одним голосом вашим голосом. Если даже эксплуатация Новой Аризоны принесет одному голосу прибыль в один миллиард в основной валюте, это будет означать, что каждый колонист, будь то мужчина, женщина или ребенок получит, — он быстро высчитал сумму — полмиллиона в основной валюте. С такой суммой, каждый может делать, что угодно. Уйти в отставку, заняться бизнесом на Земле или где-нибудь еще, или стать колонистом на какой-то другой планете.

Он говорил с Катей очень серьезно, но смеялся над ним Лесли.

— Дорогой мой Род, — протестовал он. — Ты немного забывчив. Помнишь? Наш рабочий скот подписал два контракта, когда им были предоставлены фантастически дешевые билеты до новой планеты. Один из них, следуя законам Земли, твердо оградил их от их добровольной продажи в неограниченное рабство. Но другой из них содержит положение, говорящее о дальновидности Мэтью Ханта. Согласно ему им гарантируется зарплата в течение пятнадцати лет. Однако, любая прибыль сверх установленных окладов принадлежит Компании Новая Аризона. — Он снова искривил рот. — По этой причине я предлагаю вам забыть о своих колонистах и извлекать личную выгоду из прибыли компании. Нет возможных путей передать дивиденды компании людям, которых представляет Кати. Поэтому почему бы не воспользоваться ситуацией?

Род не ожидал, что страсти на борту «Титова» накалятся до такой степени. Смерть обезумевшего колониста два дня назад так повлияла на капитана Глюка, что реформы, против которых он был заведомо настроен, были осуществлены с легкостью. Угроза космической эпидемии всегда висела бы над кораблем, если бы не три врача, постоянно напоминавших ему об этом.

Было введено двухразовое питание. Третий отсек, ранее использовавшийся для хранения продовольствия для Новой Аризоны, был очищен и превращен в госпиталь. Другой отсек поменьше был также очищен для использования под изолятор.

Джефф Фергюсон, проникшись проблемой и переместив грузы и даже топливо, умудрился освободить еще один отсек. Он был отдан женщинам и детям. Койки были расположены так, что расстояние до потолка было втрое больше, чем в общей спальне.

Запасы медикаментов, имеющихся на корабле, были предоставлены докторам Джеймс, Милтиадесу и Кэлли. Они с помощью шести медсестер из числа колонистов, работали по скользящему графику круглые сутки, проводя бесконечные медицинские проверки. Когда длинный список будущих пионеров, проходящих проверку, заканчивался, возвращались к началу списка, и все повторялось сначала. Таким образом, пациенты с симптомами зарождающейся космической болезни заблаговременно изолировались. Некоторые из таких пациентов через неделю-другую тщательных обследований возвращались в общую спальню.

За все путешествие было всего две смерти среди колонистов. Обе оказались неизбежными. Это был триумф докторов, обследовавших каждого из пассажиров перед стартом, и самоотверженных усилий медицинского комитета.

Как бы то ни было, в набитых до отказа отсеках третьего класса оказалось меньше проблем, чем в отделении экипажа и особенно в офицерском отделении. Возможно борьба за жизнь колонистов, не оставляла им времени для интриг и ссор.

Через несколько земных дней после нападения безумного колониста на капитана Глюка, Род Бок был приглашен в его каюту. После разговоров с Катей и Курро Зориллой он ожидал этого и обдумывал варианты своего поведения. Он, наконец, бросил свои поиски и решил принять судьбу такой, как она есть.

Апартаменты капитана, как оказалось, были роскошными по меркам «Титова». Роду пришла в голову заметка, которую он когда-то прочел о Колумбе. На «Санта Марии» комнаты адмирала были больше, чем общая жилая площадь всех остальных офицеров и матросов, находящихся на борту. Капитан Бруно Глюк не зашел так далеко, но его трехкомнатная каюта, конечно, затмевала норку, которую Род называл своей каютой.

Капитан сидел за металлической конторкой. С одной стороны восседал патер Уильям, а с другой — его главный офицер Бен Тен Эйк. Он чинно поприветствовал молодого члена правления, пригласил его сесть, делая преувеличенные жесты, подразумеваемые как шутка. Он даже подошел к комоду и достал бутылки и стаканы.

Род сказал мягко:

— Я думал, алкоголь запрещен в космосе.

Капитан даже переменился в лице, но потом подмигнул ему.

— Наш уровень дает нам привилегии, а, Бок? Не пробовали ром пополам с портвейном? Это привычка тянется еще со времен, когда я плавал на морских судах. С Гамбурга, самого бандитского порта в Европе.

Род внутренне содрогнулся. Опять-таки, он не был асом, но имел здравый смысл к выпивке.

— Пожалуй, немного вина, — сказал он. — Спасибо.

Патер Уильям милостиво ухмыльнулся.

— Немного портвейна будет мне достаточно.

Бен Тен Эйк прокашлялся и сказал:

— Мне виски.

Капитан свирепо посмотрел на первого офицера.

— Вам скоро на дежурство, мистер Тен Эйк. Он налил рюмки двум членам правления и что-то себе. Тем временем Тен Эйк потемнел от раздражения.

Держа рюмки в руках, они уселись друг против друга. Следующий шаг был за капитаном. Он посмотрел на Рода, убедившись в его присутствии, и сделал пару глотков, прежде чем заговорил снова уже в дружественном тоне. Он выглядел уже не так угрожающе, как вначале.

Капитан воскликнул:

— Гражданин Бок, очевидно вы заметили, что на борту моего корабля появилась некоторая разница во взглядах.

Судя по его тону, он негодовал, что это произошло на борту именно его корабля. Род Бок сохранял спокойствие. Ввиду шантажа Зориллы он представлял себе, что капитан не обрадуется, когда узнает о позиции, которую он будет вынужден занять.

Капитан продолжал:

— Вы знаете на чем основан проект. Причина, по которой вы и остальные члены правления смогли так дешево купить места, кроется в большом риске предприятия. Мы либо станем сказочно богаты, либо потерпим крах.

— Давайте не думать о последнем, — шутливо заметил патер Уильям. Он явно наслаждался вином. Род Бок заподозрил, что монах Храма уже несколько раз причащался в каюте капитана.

Капитан потряс пальцем и кажется забыл о дружелюбном тоне.

— Надо признать, что Мэтью Хант не был идеальным человеком, для открытия Новой Аризоны, имеющим достаточно ресурсов для ее освоения. Подобие улыбки возникло на лице капитана. — Но в этом наше счастье. Средств, которых ему удалось собрать продажей мест в правлении, оказалось недостаточно для оборудования и припасов, необходимых для разработки законной колонии. Это должна быть законная колония, либо вмешается Земля. Короче говоря, Ханту пришлось взять под залог большое количество оборудования. Поэтому ему и пришлось остаться на Земле. Сейчас он отчаянно старается спасти финансы Компании Новая Аризона…

— Одалживая у Питера, чтобы заплатить Полю, — вставил патер Уильям.

— …до тех пор, пока мы не приземлимся на новой планете и не продадим какую-нибудь концессию, что даст нам достаточно оборотного капитала, чтобы справиться с долгами.

Все прояснялось. Род сказал осторожно:

— О чем вы хотели меня просить?

Капитан указал на него пальцем и рассвирепел.

— Гражданин, на корабле заговор. Для нас очевидно, что как только мы приземлимся и выполним условия контракта, мы тут же продадим одну из самых дорогих концессий. У нас уже есть предложение одного из нефтяных комплексов.

Род заморгал глазами.

— Продавать, не видя товара?

Бен Тен Эйк нетерпеливо процедил:

— Новая Аризона — планета девятнадцатой категории. На ней обязательно есть нефть.

Патер Уильям допил свой портвейн. Он оценивающе похлопал свой живот и сказал:

— Однако, пока нефть не найдена, нам предложена часть конечной суммы.

Капитан прервал его:

— Дайте закончить, черт возьми! Он повернулся к Боку. — Конечно, нас ограбят. Однако, мы не можем позволить себе отказаться от подобного контракта. Возможно, это будет именно это предложение. Нам нужны деньги немедленно. Хант должен достать их, или же компанию съедят кредиторы.

Род покрутился на своем стуле.

— Вы сказали о секретности.

— Конечно! Несомненно, мы должны продать какую-то концессию, но для этого нам необходимо иметь большинство голосов правления. Нам нужно иметь пять голосов.

— Вы имеете в виду шесть, не правда ли?

Монах Храма сказал сердитым голосом:

— Сын мой, вы не потрудились внимательно прочесть Устав Компании. Только члены правления, присутствующие на собрании, имеют право голоса. Мэтью Хант имеет две доли капитала, но он отсутствует.

Итак, если Род, Катя, Лесли и Зорилла проголосуют против продажи нефтяной концессии, проект будет провален.

— Понимаю, — сказал Род задумчиво.

Капитан был настойчив.

— Мы не можем совершить сделку, пока не приземлимся и формально не откроем колонию. Однако, мы немедленно проведем собрание. С вашим голосом мы можем справиться с задачей.

Капитан сменил пластинку.

— Я не забыл о ваших действиях в общей спальне, гражданин. Вам будут рады мои ближайшие компаньоны. Если законы о колонизации будут соблюдены, то Новая Аризона станет суверенной. Мне не надо вам объяснять, что это значит в терминах богатства и власти. Я больше бы хотел видеть вас в рядах своей… гм, фракции, нежели считать вас своим оппонентом.

— Хорошо, спасибо, — сказал Род. Он встал на ноги.

— Еще рюмку, гражданин? — заискивал капитан.

— Нет. Спасибо. Не сейчас. Я должен подумать над вашим предложением.

— Абсолютно, сын мой, — сказал патер Уильям елейным голосом. — Никто из нас не должен принимать опрометчивых решений без тщательных размышлений и молитв о благословении.

— О чем здесь думать? — процедил Тен Эйк. — И так все ясно. Этот плут Зорилла что-то замышляет. Девчонка нянчится со своим рабочим скотом. Дарлин — повеса; скорее всего примкнет к нам, когда припечет. На большее неспособен.

— Я услышал много нового для себя, — извинился Род. — Мне надо все это обдумать.

Шкипер задумчиво посмотрел на него, но больше ничего не сказал.

Не прошло и получаса, как Курро Зорилла постучал в дверь его каюты.

Род был озадачен манерой его появления, вспомнив их встречу в прошлый раз. Вскоре это прошло. Латиноамериканец был старым интриганом.

Род не хотел включать электронную сигнализацию, боясь подключения устройств слежения, которые могли сигнализировать тому же капитану о приходе посетителя. Возможно, что электронная защита также определяла его личность.

Поэтому первыми словами Рода Бока были:

— Откуда вы знаете, что эта каюта, не… прослушивается?

Зорилла был невозмутим, как всегда. Однако, он достал из кармана маленькую плоскую коробочку, вполовину меньше сигаретной.

— Знаете, что это?

— Нет.

— Это называется шваброй. Она пищит, если в двадцати футах от нее есть микрофон или передатчик.

Род моргнул и сел на койку, предоставив стул непрошеному гостю.

Зорилла опустился на него и пристально посмотрел на Рода. Наконец, он громко хрюкнул и сказал:

— Не хотите ли вы рассказать мне, кто вы и что делаете на корабле, скрываясь под именем Рода Бока?

Род покачал головой.

— Правительство?

Род покачал головой.

Зорилла, погруженный в свои мысли, сделал несколько машинальных жестов руками. Наконец, он снова хрюкнул и прогремел:

— Хорошо. Отложим этот разговор. Все равно вы у меня на крючке. Вы будете голосовать, как я, в противном случае я выдам вас. Дело не в том, что я беспокоюсь о настоящем Боке. Привлечь его на свою сторону у меня нет возможности, и я хочу, чтобы он по крайней мере был не против меня. А теперь расскажите, что вы слышали от капитана?

Род не видел причин скрывать информацию. Он передал ему весь разговор в деталях.

Зорилла долго смотрел вниз на конторку. Невозможно было прочитать что-либо на его испано-индейском лице.

— Наш капитан не вспомнил о том, что когда Мэтью Хант решился на аферу там, на Земле, чтобы добыть оборудование для экспедиции, он действовал как частное лицо, а не от имени компании Новая Аризона. Он и, возможно, капитан с офицерами корабля. Они сделали параллельные взносы в компанию. Наши взносы: мой, Бока, Дарлина, Фодора и Катерины Бергман не имеют к ним отношения. Если кредиторы на Земле лишат их права владения, то этим самым Мэтью Хант и капитан потеряют свои доли планеты. Остальные члены компании — нет.

Он презрительно хрюкнул.

— Не удивительно, что он так хочет продать бесценные концессии и наскрести достаточно средств, чтобы закрыть им рот.

Род сказал:

— Да, похоже, патер Уильям участвует в игре. По-моему, он поддерживает капитана.

Зорилла хрюкнул.

— Я ничуть не удивлен. Мэтью Хант и капитан, по-моему, представляют власть.

Он вытянул сигару из бокового кармана, откусил кусок больший, чем обычно и выплюнул его на конторку.

Бок не был заинтересован в скандалах, по крайней мере до завершения своей миссии. Он не мог допустить, чтобы его раскрыли раньше срока. Это могло бы закончиться его изоляцией или заключением на борту «Титова».

Это было бы сардонической насмешкой судьбы: он в заключении, а Пешкопи свободно разгуливает по кораблю. Внутренне он был убежден в его присутствии.

Может быть он путешествовал под вымышленным именем, как и сам Род.

Он сказал миролюбиво:

— Почему бы не позволить им сделать это? При всем богатстве Новой Аризоны нефтяная концессия — это капля в море. Тем не менее, как говорит капитан, это дало бы компании наличный капитал.

Лицо Зориллы было холодным и пустым. Он даже не скривил губ.

— Ты не очень разбираешься в межпланетных финансовых операциях, не правда ли Бок? Эти акулы, имеющие дело с Хантом на Земле, ничего не выпускают из рук. Их конечная цель — полностью завладеть Новой Аризоной, со всеми нами в придачу: членами правления и колонистами.

— Не понимаю, каким образом…

— Молчи и слушай. Мы продаем им все нефтяные богатства планеты. Прекрасно. Где мы будем брать нефть, когда начнем разработку других ресурсов? Нам придется покупать эту нефть у них, так как не сможем импортировать ее. Импорт огромного количества нефти через космическое пространство исключается. Мы будем вынуждены покупать у них нефть. Они повысят цену настолько, что мы будем вынуждены продать еще какую-нибудь концессию. Это напоминает цепную реакцию, которая приведет к тому, что мы не сможем развивать нашу собственную ядерную энергетику.

Он презрительно фыркнул.

— Я упрощаю, но это самая суть. Если не хватает капитала, то нельзя начать эксплуатацию ресурсов колонии. Невозможно прыгнуть выше себя. Рано или поздно тот, кто имеет наличные деньги, приберет ее к своим рукам.

Род сказал, явно заинтригованный:

— Но где же выход? Очевидно, у компании Новая Аризона нет капитала.

— Все предрешено, — прогромыхал Зорилла, вставая со стула. — Хант и капитан будут упрямиться, но недолго. Они не справятся со своей задачей. Скорей всего они погибнут в борьбе и потянут нас за собой, если мы будем сидеть сложа руки.

Род проводил его до двери. Тяжеловесный латиноамериканец повернулся к нему.

— Я работаю с Бергман, Дарлином и даже с Фодором, — прорычал он. — Ты — у меня в кармане. Там ты и останешься!

Род ничего не ответил.

Зорилла, как всегда с пустым выражением лица сказал:

— Я не знаю: что ты сделал с Роджером Боком. Я знаю, что на днях ты голыми руками убил одного из колонистов. Хочу, чтобы у тебя не было иллюзий относительно твоей силы.

С этими словами совершенно неожиданным и молниеносным движением он схватил своей огромной лапой половину сорочки и жилетки Рода и дернул на себя.

В следующее мгновение с почти невероятной быстротой и силой другая лапа наотмашь ударила его по лицу и зажала ему голову набок.

Удержание за одежду не давало Боку возможности организовать какую-то ни было защиту.

Даже если бы не было одного, двух, трех ударов почти отправивших его в нокаут.

В полусознательном состоянии он почувствовал, что его отпустили, и рухнул на пол.

Раньше ему приходилось иметь дело с борцами, боксерами и другими фанатами рукопашного боя, но никогда в жизни он не испытал на себе такой слепой силы и быстроты реакции.

6

Когда Роджер Бок увидел новую планету на экране в своей каюте, а затем в гостиной, он понял всю важность девятнадцатой категории ее сходства с Землей. Позже капитан должен был пригласить его на мостик, где телескопы «Титова» позволяли в мельчайших деталях рассмотреть поверхность и выбрать подходящее место для посадки.

Новая Аризона была похожа на Землю больше, чем сама Земля. Роджер Бок осознал это с трепетом, как Лейф Эриксон, когда его лодка вошла в уютную бухту Нова Скотии. Это было зрелище, представшее перед испанцами, когда их медлительные каравеллы, осторожно продвигались к побережью Дарьена. Это было то, что увидели подкошенные цингой моряки Кука, когда перед ними замаячили Сандвичевы острова.

Это была девственная Земля.

Нет, он ошибался. Викинги, конкистадоры, британские исследователи открывали земли, которые не были такими девственными, как эти. Вайнленд был населен краснокожими так же, как и Америка, расположенная южнее, так же, как Гавайи, населенные полинезийцами. На Новую Аризону никогда не ступала нога человека, если не считать Мэтью Ханта и его команды, когда его заблудившаяся космическая яхта была вынуждена приземлиться, чтобы заявить об открытии нового мира.

Новая Аризона. Исключение из казалось бы неопровержимого закона: не существует двух одинаковых планет. Эволюция жизни происходит совершенно разными путями, которые никогда не повторяются.

Он не был вполне уверен в значении термина «девятнадцатая категория» и не отваживался задать вопрос. Можно было ожидать, что Роджер Бок тщательно изучил возможности новой планеты, прежде чем вкладывать в нее деньги. Он должен был знать все о девятнадцатой категории.

Но теперь это стало очевидным. Планета девятнадцатой категории по всем параметрам практически повторяла Землю. Не по числу континентов или соотношению суши и моря — хотя даже это примерно совпадало. Но по внешности, по чувству, по существу! Еще задолго до посадки Род Бок был убежден, что ее воздух был замечательно пригоден для дыхания, ее вода для питья, а фауна и флора — для пропитания.

Он стоял возле экрана в гостиной, забыв, что происходит вокруг. Остальные, как он думал, были на мостике или следили за событиями у экранов в своих каютах. Члены экипажа толпились у двух экранов, установленных в машинном отделении. Только в общей спальне не было дисплеев, с помощью которых можно было хоть мельком взглянуть на новый дом.

Он услышал голос за спиной:

— Вдохновляет, не правда ли, сын мой?

Род посмотрел на Монаха Храма. Он не нравился ему, но сейчас он ухмыльнулся.

— Я никогда не видел еще других планет, кроме Земли, — признался он.

Патер Уильям подобострастно улыбнулся и похлопал себя по коричневой рясе.

— Когда я был молод, я прослужил несколько земных лет на космическом крейсере в качестве капеллана.

— Значит, вы видели много миров.

— Много.

Род показал на экран. Все, кто был на мостике, фокусировали телескопы на поверхность планеты, покрытой лесом и пастбищами, в окрестности которой было несколько озер. Это была мечта охотника и рыболова. Сканер каждую минуту удваивал изображение, и вскоре стали видны четвероногие пасущиеся животные, похожие на оленей.

Род спросил:

— Много было таких?

Монах Храма покачал головой. Его глаза были также распахнуты от удивления.

— Никогда. Я еще не видел девятнадцатой категории. Кажется, что скоро мы увидим людей, города или, по крайней мере, деревни и поселки.

— Может даже это! — сказал Род.

Патер Уильям снисходительно покачал головой.

— Едва ли, сын мой. За все время исследования этой части галактики, человек не встречал здесь разумной жизни. Выдвигались различные теории, объяснявшие это. Но какой бы ни была причина, высочайшему разуму было угодно, чтобы такая жизнь появилась здесь сразу.

— А животные там внизу…

Монах Храма пожал плечами.

— Звери, которые иногда встречаются, не более, чем звери. Насмешники, такие как Лесли Дарлин, заявляют, что человек — это случайность, которая больше не повторится. Но то, что Всевышний выбрал Землю и только Землю для появления своего образа и подобия — не случайность.

Глаза Рода Бока снова вернулись на экран. Охота, рыбная ловля уже давно стали экзотическими видами спорта на Земле, но человеческие инстинкты еще не изменились. У него возникло чувство неловкости от того, что он не мог сосредоточиться. Его захлестнуло отчаянное желание пойти в этот девственный лес, на берега этих девственных озер, оставить свои следы на земле, на которую еще не ступала нога человека.

Вошел Фергюсон. Он бросил взгляд на экран. Он скривился и заметил угрюмо:

— Ни одного вшивого бара на десятки тысяч миль вокруг.

Патер Уильям спросил:

— Капитан уже решил, где мы будем садиться, Джефф, сын мой?

Фергюсон проворчал:

— Над этим сейчас работает Тен Эйк. Он должен возглавить разведывательную экспедицию. Скорей бы высадиться. Это потребует дополнительных затрат топлива, которое и так уже на исходе.

Род смотрел на него, уже стал открывать рот для вопроса. Однако, снова закрыл его. Патер Уильям и первый инженер кажется ничего не говорили о том, что на «Титове» недостаточно топлива. Возможно он, Роджер Бок, также должен был об этом знать.

Но что значит «топливо на исходе»? Как тогда корабль мог снова стартовать и вернуться на Землю?

Фергюсон прошел через гостиную и проворчал из дальнего угла:

— Я буду нужен в машинном отделении. Этот поганец, который называется главным инженером…

Они приземлились в лесной зоне, но до ближайшего леса было несколько миль. Может у офицера Бена Тена Эйка и были недостатки, но то, что опыт исследователя подсказал ему приземлиться в живописном месте не вызвал удивления. Рядом были маленькие озера и ручьи. В двух, трех милях от этого места было озеро побольше. В том месте, где, испустив вздох, замер «Титов», грунт был твердым и покрыт травой, как площадка для гольфа.

Роду казалось, что это были декорации программы Tri-D.

Как пассажиры, они занимались побочной работой, тогда как специалисты-офицеры и экипаж был занят техническими деталями, более чем непонятными гражданским лицам. Выбирались какие-то образцы, что-то тестировалось. Это длилось часами, хотя, по всей вероятности, большинство из этих опытов было проделано на яхте Мэтью Ханта много месяцев назад.

И вот они, наконец, смогли посмотреть на свои новые владения без механической перегородки. Род стоял с Кати и Лесли Дарлином.

Лесли скривил лицо, хотя, по-видимому, на него это произвело впечатление, как и на остальных.

— Первое, что мы должны сделать, — сказал он протяжно, — так это основать сельский клуб. Он хитро посмотрел на Кати. — С ограниченным доступом, конечно. Мы не допустим туда простолюдинов и даже нуворишей.

— Что такое сельский клуб? — взъерошив перышки, спросила Кати. Она уже почувствовала колкость в его замечании.

— О, это место, где богатые люди могут наслаждаться досугом, развлекаться в комфорте, тогда как бедные на задних полусогнутых будут сидеть в трущобах.

Кати сказала резко:

— А что, на Новой Аризоне будут трущобы?

Лесли сильно пожал плечами, его деланная хмурая мина пропала.

— Придется сразу же построить их. Иначе, как мы сможем отличить члена правления от колониста?

Несмотря на требования о немедленной высадке со стороны оставшихся трезвомыслящих колонистов из общей спальни, прошло целых тридцать часов, полный день на Новой Аризоне, прежде чем им позволили начать спускаться по коротким трапам, вмонтированным в пневматические посадочные лапы корабля. Из тесноты«Титова» на свежий воздух, чище которого никто не вдыхал на планете, где они родились.

Род стоял рядом с Лесли Дарлином и Курро Зориллой, когда увидел, как беременная женщина и мужчина, очевидно ее муж, остановились на мгновение на трапе и зажмурились от нового солнца. Одежда мужчины была грязной от длительного пребывания в космосе, его лицо было худым и изнуренным. Его глаза застыли в изумлении.

Он проворчал:

— Дзен! Странно пахнет.

Его жена была коренастой. Она очевидно потеряла много веса за время путешествия, так как ее кожа была обвислой, но все же она оставалась коренастой. Она промычала что-то в ответ. Сзади послышалось чье-то рычание, и он повел ее вниз по трапу.

Лесли Дарлин угрюмо улыбнулся.

— Рабочий скот! — сказал он. — Никуда от них не деться. Свежий воздух для него пахнет странно.

Зорилла, не глядя на него, прогремел:

— Тебе он также показался бы странным, если бы ты столько времени провел в этих отсеках. Наше счастье, что они живы.

Тон Лесли оставался доброжелательным.

— Только чтобы подтвердить подлинность колонизации, дорогой Курро. В других отношениях, нам должно быть стыдно иметь их на нашем иждивении.

— Иждивении? — спросил Род. — Да что бы мы делали без них?

Дородный гедонист фыркнул.

— Что мы будем делать с ними, кроме как кормить их, одевать и давать им жилье? Надеюсь, у вас нет иллюзий, что эти типы способны на интеллектуальную деятельность? Как вы думаете, почему они покинули Землю?

Зорилла посмотрел на него пустым взглядом.

— В новом мире всегда происходит одно и то же, гражданин Дарлин. Некомпетентные люди быстро погибают. Новые земли — это такие места, где человек находит много новых возможностей умереть. Здесь нет границ безопасности, так как некому вас поддерживать. Скоро мы узнаем, есть ли жлобы среди нас.

Лесли осекся от силы, таящейся в его словах. Он сказал:

— Курро, старина, не слишком ли вы драматизируете? Мы привезли этих тюфяков только для того, чтобы соблюсти законы Земли. Теперь мы должны некоторое время кормить, одевать их, заботиться об их жилье. К счастью, мы привезли большую часть оборудования, необходимого для этого. Остальное вскоре будет доставлено. Когда эти проблемы будут решены, сюда, как мухи на мед, начнут слетаться коммерсанты, живущие в радиусе нескольких сотен световых лет.

— Я вижу, — прогремел Зорилла, — у вас нет достаточного опыта жизни в новых мирах, Дарлин. Новой Аризоне предстоит проделать большой путь, прежде чем на нее обратят внимание. Он повернулся и неуклюже отошел.

Лесли посмотрел ему вслед и усмехнулся. Юмора, правда, у него поубавилось.

— Наш дикарь из пампасов, кажется, настроен пессимистично, — сказал он сухо.

Род также посмотрел на латиноамериканца.

— Он ведет себя так, будто знает нечто неведомое нам, — задумчиво сказал он.

Роботы начали разгрузку оборудования первой необходимости еще во время высадки пассажиров. Род Бок ходил как зачарованный, любуясь этим зрелищем.

В действительности, порядка было больше, чем можно было ожидать. Особенно после того хаоса, который он видел в общей спальне во время путешествия.

Еще во время путешествия у колонистов сформировалась какая-то организация. Под спальни было выделено четыре отсека. Очевидно, они разделились по этому принципу для решения вопросов организации питания и распределения оборудования. В каждой группе насчитывалось приблизительно пятьсот человек: мужчин, женщин и детей. Пока «Титов» разгружался, они собирались неподалеку в свои группы.

Задолго до этого за стюартами были закреплены полевые кухни и, независимо от организации колонистов, были назначены помощники стюартов для равномерного распределения пищи. По мнению Рода, дело было поставлено хорошо. Офицеры корабля, покрываясь потом от непривычного полуденного солнца, сновали туда и сюда, организовывая и контролируя выполнение работ. Род с удивлением заметил, что они были вооружены кортиками, кастетами и пистолетами в открытых кобурах.

Какое-то время пассажирам первого класса не оставалось ничего другого, кроме как держаться в стороне, чтобы не мешать. Бен Тен Эйк сообщил им, что пока не будет выбрано место для постройки жилья, они будут оставаться в своих каютах и питаться в гостиной, как и прежде. Это было более, чем неприятно, но альтернативы не было.

Фодор действительно не торопился высадиться в первые же часы после приземления. Он как будто сурово осуждал всю эту затею, что казалось смешным для Рода, ликовавшего от исполнения его юношеских мечтаний.

Патер Уильям дружелюбно похаживал то там, то тут, поглаживая по головке малыша, высказывая слова осуждения пытавшемуся пролезть без очереди за едой, или же слова одобрения группе, выполнявшей тяжелую работу. Род Бок увидел вспотевшего Джеффа Фергюсона, который разворачивал портативную электростанцию. Он мрачно посмотрел на Монаха Храма и вполголоса проворчал какое-то богохульство.

Кати Бергман, как только ступила на землю, присоединилась к лидерам колонистов, которые должны были организовать нечто вроде командного пункта в ста ярдах от «Титова». Здесь собрался комитет в окружении дюжины молодых колонистов, которые должны были использоваться в качестве посыльных и помощников.

Капитан, вооруженный так же, как и его офицеры, смотрел на эти приготовления гибельным взглядом. Казалось, он был на грани какой-то превентивной акции, когда Питер Зогбаум, главный стюарт, заключил, что под руководством этой спонтанной организации подготовительные работы по подготовке к обеду были закончены раньше срока и колонисты удалились в свои временные хижины.

Даже по этому было видно, что среди двух тысяч колонистов и пионеров космоса, которые прилетели на «Титове», нет железной дисциплины. В каждом из четырех подразделений были люди, не подчиняющиеся избранному комитету и не выполняющие работ, обязательных для всех. В основном, это были одинокие мужчины и женщины, хотя встречались и целые семьи, отдыхавшие в сторонке, как на пикнике.

Род заметил, что некоторые, объединившись в небольшие группы, пошли в сторону леса и озера. Некоторые от избытка чувств, переполнявших и самого Рода, принялись играть и веселиться. Действительно, это было смехотворно: корабль еще разгружался, ставились тенты, полевые кухни начали издавать запахи пищи, поспешно, до наступления темноты, делались сотни других дел, и в это же время полным ходом шла игра в мяч.

Род Бок некоторое время смотрел на это со стороны. Не менее шестидесяти человек участвовали в игре, напоминавшей футбол. Другие сто пятьдесят стояли по сторонам, пассивно наблюдая.

Подошел Лесли Дарлин, одетый в нарядный спортивный костюм, и улыбнулся, заметив удивленное выражение на лице Рода.

— Что ты ожидал от них, если они уже рубят лес?

Род нахмурился и сказал неловко:

— Еще так много надо сделать. Надо успеть соорудить тенты, хотя бы для женщин и детей. Чего они ждут?

Прежде чем отойти, он кисло улыбнулся.

— Они ждут, когда их накормят. А после этого они будут ждать, пока им поставят палатки, чтобы они могли отдохнуть.

Род попытался принять участие в общем деле. Но вскоре к нему подошел Рой Макдональд и отвел его в сторону.

Макдональд, смуглый, видавший виды офицер старой закалки, сказал извиняющимся тоном:

— Гражданин Бок, капитан посылает вам свои комплименты и хочет предупредить, что участие членов правления в физическом труде может повредить дисциплине в колонии.

— О, — сказал Род. Работу пришлось оставить.

Улыбка обнажила кривые зубы Макдональда.

— Сейчас она, кажется, не имеет значения, но рано или поздно возникнут проблемы с дисциплиной. Мы не должны рисковать даже долей нашего престижа. Мы можем завладеть Новой Аризоной, но обязательно ее потеряем, если не научим этих йоков: кто наверху и кто внизу. Он многозначительно похлопал по своему пистолету.

Род, все еще охваченный мечтами, сказал угрюмо:

— Мы прибыли сюда, чтобы осваивать планету, а не убивать друг друга.

Офицер сделал отчаянную попытку скрыть его презрение к такой точке зрения. Прежде чем отдать честь и уйти, он сказал:

— Их две тысячи, а нас всего семьдесят пять, гражданин.

Род посмотрел ему вслед. Кто были эти семьдесят пять? Он думал о давлении, которое ему предстоит выдержать и о котором он еще не знал. Он считал, что давления и без того было достаточно. Простейшая задача основания колонии была в десятки раз сложнее, чем казалось на первый взгляд. Усилия людей направлены на решение проблем, казалось бы далеких от необходимых. Сплошные интриги. Что у них было общего с созданием нового мира!

Вскоре Род понял, кого имел в виду офицер. На расстоянии он увидел Бена Тена Эйка в сопровождении тридцати или сорока офицеров и сержантов. Они были вооружены бластерными винтовками и несли снаряжение военного характера. Тен Эйк разделил их на четыре подразделения, назначил в каждом из них начальника и куда-то отослал их.

Возможно, решил Род, чтобы обследовать близлежащие леса и поля.

Это была очевидная мера безопасности, хотя было бы логичней набрать добровольцев из числа колонистов, которые рано или поздно должны будут взять на себя такую ответственность для того, чтобы выжить. Род на первых порах не понимал, зачем на Новой Аризоне нужны вооруженные силы. Возможно, понадобилась бы защита от хищных животных — из отчета Мэтью Ханта следовало, что крупных хищников здесь не было — но не вооруженные силы.

Он вдруг вспомнил, что в течение первого часа после приземления он не видел Курро Зориллу и начал смотреть по сторонам в поисках латиноамериканца. Он еще не сформировал своего мнения о нем, несмотря на то, что этот крупный пожилой человек дважды избил его до бессознательного состояния. Как долго продлится их антагонизм, он не знал, одно было определенным — день расплаты все равно настанет. Как бы то ни было, пока будет необходимо сохранять облик Рода Бока, ему придется подчиняться.

Так было и раньше. Он мог сам раскрыть свою тайну и обратиться с просьбой о зачислении в колонию. Однако, по мере того, как участь этой группы становилась все очевидней, желание разделить их судьбу становилось все меньше. Какие бы картины колонизации им не рисовали на Земле, реальность оказалась совсем другой.

Он вдруг вспомнил, что все это его не касалось. Он был здесь для того, чтобы свести счеты с Пешкопи. Пусть колонисты сами решают свои проблемы с компанией Новая Аризона — у него были свои. Ему вдруг захотелось, чтобы его задача была проще и конкретней. Если бы, например, выяснилось, что Курро Зорилла был Пешкопи и ему удалось встретиться с ним с глазу на глаз. Конечно же, если он вообще участвовал в экспедиции.

Наконец, в сторонке он увидел Зориллу в окружении дюжины мужчин-колонистов. Латиноамериканец сидел на корточках, тогда как другие стояли и смотрели, как он что-то рисовал палкой на земле. Очевидно, в этом случае Рою Макдональду не удалось изолировать членов правления от колонистов. Зорилла, кажется, был в своей стихии. Все были очарованы тем, что он говорил.

В первый день сооружение временного лагеря началось примерно так, как и ожидалось. Приблизительно половина колонистов участвовала в установке временных жилищ, временного пищеблока и даже временного госпиталя. Род Бок был поражен количеством тех, кто действительно не мог ничем помочь, чья помощь была скорее обременительна, чем полезна.

Лесли Дарлин залился смехом за обедом в гостиной, когда Род выразил искреннее недоумение по этому поводу.

Что же они собирались делать на новой планете, если не были способны принять участие в установке палатки? Как же они надеялись обрабатывать землю, приручать местных животных, ловить рыбу, охотиться, копать шахты?

— А что себе думали пилигримы, когда высадились у Плимут Рок? спрашивал Лесли во весь голос. — К весне большая половина из них были мертвы. Они не знали, что делать с зерном, которое им принесли индейцы.

Капитан, занятый дюжиной своих мыслей, лишь фыркнул:

— Рабочий скот.

Собрание колонии было назначено на следующее утро. За исключением трех или четырех членов экипажа, которые должны были оставаться на «Титове», присутствовали члены правления компании Новая Аризона, офицеры корабля, экипаж и все колонисты, за исключением немногих людей, госпитализированных во временной больнице, а также медсестер, ухаживающих за ними.

Для правления были поставлены удобные кресла, и Ричард Фодор, Курро Зорилла, Роджер Бок, Лесли Дарлин и Катерина Бергман расположились рядом лицом к колонистам. Перед ними стоял небольшой стол с освежающими напитками, включая вина. Столик обслуживали два стюарда.

Немного правее стоял стол, за которым сидел капитан в окружении Бена Тен Эйка и Тора Кайвокату. Патер Уильям также сидел здесь, хотя у него было кресло, как у остальных членов правления.

Остальные офицеры сидели за другим столом, стоявшим еще правее. Рядом с ними, как в боевом строю, сидели члены экипажа: машинное и палубное отделения, отделение стюартов. Спаркс представлял отделение связи.

Перед ними сидели или стояли четыре подразделения колонистов, по числу спален на корабле. Их комитет пополнился новыми делегатами. Род не совсем понимал, кого они представляли.

Патер Уильям открыл собрание милостиво коротким благословением, в котором он напомнил о священном долге, вытекающем из их положения и призвал сделать все от них зависящее, чтобы планы, тщательно продуманные руководством компании и проводимые в жизнь офицерами корабля, принесли свои плоды.

Лесли Дарлин, сидевший между Родом и Кати саркастично промычал:

— Аминь.

Затем выступил капитан со скомканной декларацией об образовании новой суверенной планеты на основании выполнения всех требований законов Земли о колониях. После этого он предоставил слово главному офицеру для чтения Устава компании Новая Аризона. Следующие полчаса Бен Тен Эйк что-то бубнил на эту тему. Род Бок не слушал. Прошлую неделю он только и делал, что изучал этот документ в деталях. Отчасти из-за того, чтобы убить время. Кроме того он понимал, что должен знать его в совершенстве, чтобы не предстать в неприглядном свете.

Он лишь отметил нежелательные изменения, уловки и подтекст некоторых положений, касающихся взаимоотношений колонистов и компании. Но это не вызвало голосов протеста, по крайней мере на этой стадии. Род Бок спрашивал себя, кто из двух тысяч колонистов прочел хотя бы сокращенный вариант этого документа, когда подписывал контракт на путешествие в новый рай.

После чтения капитан встал и, повернувшись к членам правления, карикатурно поклонился им. Затем он снова обратился к колонистам. Его голос стал напоминать воинственный лай.

— В силу тяжелых условий полета дисциплина сильно ослабла. Как спикер компании я намерен принять меры, чтобы исправить положение.

Краем глаза Род видел, как Курро Зорилла заерзал в кресле. Его лицо приняло бессмысленное выражение, что было высшим проявлением эмоций латиноамериканца.

Капитан продолжал:

— Большая часть команды «Титова» состояли на военной службе. Я предлагаю, чтобы в будущем они действовали в качестве полиции.

Зорилла привстал со стула. Но первое возражение капитан получил не от него и не от перешептывающихся колонистов.

С первого ряда поднялся маленький человек с беспокойным лицом и смешными большими ушами. Голоса сзади подбадривали его. Род с трудом вспомнил Самюэльсона, стоявшего на трапе накануне старта, когда он с Джеффом завалились на корабль. Еще тогда он показался ему упрямым и вздорным типом. Очевидно, как рядовой член команды, он был неплохим оратором. Он вызывающе вскинул голову.

— Эй, минутку, шкипер!

Тен Эйк проскрежетал:

— Как вы обращаетесь к старшему офицеру, Самюэльсон!

Но маленький человек не смутился.

— Конечно, я знаю, как обращаться к офицеру на борту корабля. Но мы не на корабле. Мы на земле. И здесь я ничем не хуже вас.

Лесли Дарлин промурлыкал:

— Космический адвокат. Вездесущий защитник прав.

Роду стало неловко, но он ничего не сказал.

— Хорошо, Самюэльсон! — сухо сказал капитан.

— Капитан, вы говорите так, будто все здесь, в том числе и я, собираются пробыть на этой планете длительное время. Но это совсем не то, на что мы рассчитывали. У некоторых из нас остались семьи на Земле. Мы рассчитывали долететь до этой колонии и как можно быстрее вернуться. Получить свое вознаграждение и все, что полагается, и тут же лететь обратно. Такие были наши планы. Если вам нужна полиция для йоков, поищите ее в другом месте.

Маленький дерзкий человек закончил, но остался стоять в ожидании ответа.

Капитан рявкнул:

— Мистер Фергюсон!

Джефф Фергюсон встал со стула. Он избегал взглядов Самюэльсона и других членов команды. Он был неприятно смущен.

— Космический корабль «Титов» не имеет достаточного количества топлива, чтобы выйти в открытый космос. Даже если бы топлива было достаточно, корабль не выдержит путешествия.

Разгневанный Самюэльсон начал было возмущаться:

— Что это…

Глаза приземистого первого инженера убийственно посмотрели на него.

— Правда состоит в том, что каждый космонавт стоит того, что ему платят. Вам следовало бы знать, что «Титов» не был в состоянии совершить и этого путешествия. Только шайка безумцев могла стартовать на нем, за вознаграждение или без него.

Ремонтируйте его, если хотите, но присутствующие здесь инженеры отказываются подняться на борт корабля.

Заправщик с перекошенным лицом поспешил Самюэльсону на помощь.

— На борту «Титова» имеется аварийное оборудование. Мы можем сами добыть топливо, необходимое для полета.

Главный инженер Кайвокату процедил сквозь трубку в зубах:

— Добыть топливо! Это затянется неизвестно на сколько. Ни один инженер компании не отважится снова стартовать на этом корабле. Предлагаю разобрать его для нужд строительства колонии.

Самюэльсон завизжал:

— Как мы доберемся домой!

Капитан, как глыба гранита вмешался в разговор:

— Это личные проблемы тех, кто не хочет стать членом нашей колонии.

Самюэльсон продолжал визжать:

— Мы улетим на первом же корабле, который приземлится здесь!

Капитан мрачно кивнул.

— На первом заседании правления я поставлю на рассмотрение новый закон об иммиграции. Там будет положение, позволяющее гражданам других планет оставаться на Новой Аризоне без визы в течение трех месяцев. Не получившие визу по истечении этого срока будут преследоваться по закону.

Маленький человек нахмурился:

— Что это значит?

Бен Тен Эйк раздраженно заскрежетал:

— Это значит, что через три месяца ты либо станешь колонистом, либо покинешь планету, либо пойдешь в тюрьму. Могу уточнить: на каторжные работы.

— Но в такой срок покинуть планету невозможно!

— Стыдно! — пробормотал Ричард Фодор.

Два члена команды в смущении вернулись на свои места, чтобы посоветоваться со своими товарищами.

Лесли Дарлин посмеивался, затаив дыхание. Затем прошептал Роду:

— Такой распродажи команды не знали еще с времен королей британской прессы.

Курро Зорилла, похожий на медведя, встал со стула. Раздался его громовой голос:

— Я считаю, что полиция должна набираться из числа наших колонистов. Уверен, что среди них есть люди, имеющие подобный опыт.

Кати Бергман сказала отчетливо:

— Я подтверждаю это!

Ричард Фодор поднялся со стула. Его голова дрожала.

— Если члены команды захотят вступить в нашу колонию, они смогут сделать это без контракта, как свободные люди. Они не будут приравниваться к колонистам, прибывшим сюда по контракту. Очевидно, это будет привилегия гм… полиции.

Самюэльсон выкрикнул:

— Я не хочу никуда вступать.

Капитан прервал его.

— Мы проголосуем за это. Члены правления, согласные с тем, чтобы полицейские набирались преимущественно из числа бывшего экипажа корабля, пусть подтвердят это.

Руки Фодора, патера Уильяма, капитана и старших офицеров, за исключением Джеффа Фергюсона, поднялись вверх. Дарлин, осмотревшись, лениво пожал плечами и также поднял руку. Кати и Зорилла проголосовали против. Род Бок, подчиняясь латиноамериканцу, был солидарен с ними. Капитан, прежде чем повернуться к аудитории, удивленно посмотрел на него. Однако, в этот момент собрание было прервано.

Спаркс был одним из немногих, кто пропустил часть собрания. Во время чтения Устава он незаметно покинул зал, так как наступил момент, благоприятный для космической связи. Он хотел попытаться связаться с ближайшей базой Космических Сил, а через нее с Землей и другими населенными мирами Лиги Соединенных Планет, затерянными в пространстве.

Он поспешно сбежал по трапу и в крайнем возбуждении подбежал к столу, за которым председательствовал капитан.

Капитан свирепо посмотрел на него:

— Что? — спросил он.

— Радиостанция! — выпалил Спаркс. — Она… уничтожена. Она разбита на куски!

7

Они стояли в коридоре около радиорубки и смотрели на обломки радиостанции. Фактически, лишь двое или трое из них имели какое-то представление об аппаратуре. И конечно же, Род Бок не был в их числе. Ему лишь казалось, что какой-то сумасшедший прошелся молотом по приборам Спаркса. Тот был на грани истерики. Он пытался объяснить степень повреждений.

— Все было бы не так страшно, — повторил он дважды. — Я бы смог починить радиостанцию…

— Если бы что, черт возьми? — рявкнул капитан.

— Если бы у меня были некоторые запчасти и немного материала, который мы должны были взять с собой.

Безжизненный голос Зориллы перебил его.

— Какой материал мы должны были взять с собой?

Капитан начал что-то говорить, но затем прикусил язык.

Спаркс продолжал:

— Аппаратуру связи для колонии. Очень дорогую. Поэтому, когда было решено, что «Титов» не вернется, сочли возможным использовать бортовую аппаратуру.

Кати Бергман, стоявшая в коридоре, выкрикнула:

— Так это было решено заранее. Тогда не удивительно, что экипаж состоял из опустившихся людей, бывших военных и верзил. Предполагалось их использовать, чтобы держать колонистов под железной пятой.

Капитан с трудом подавил ярость.

— Охранять, гражданка, безопасность членов правления, таких же как и вы. В новой колонии нет ничего важнее строгой дисциплины.

— Особенно, — пробормотал Лесли, — когда рабочий скот будет угнетен до такой степени, какой еще не знала Земля.

Взгляд капитана был убийственным.

— Вы оспариваете мое руководство, гражданин Дарлин?

— Нет, пока, — легко сказал Лесли. — Помните? Я за быстрый оборот капитала. Я лишь хочу, чтобы оборачивался мой капитал, а не я.

Бесцветный Фодор сказал задумчиво:

— Кто бы это ни сделал, он добился своего. Мы не сможем теперь продать никакой концессии, нефтяной или какой-то другой до тех пор, пока не вступим в контакт с внешним миром. Никто, кажется, сюда не собирался, и у нас нет возможности послать сообщение.

Патер Уильям, охваченный ужасом, сказал:

— Кто же мог совершить такой ужасный поступок?

Каменный взгляд капитана коснулся Монаха Храма.

— Очевидно тот, кто хотел блокировать продажу концессий? Так как радиорубка находится в офицерском отделении, это должно быть один из нас.

Он посмотрел на Зориллу, а затем на Кати. Род задумчиво покачал головой.

— Нет, сэр. Последние два дня могло произойти что угодно. Была такая суматоха. Сюда могли проникнуть не только члены экипажа, но и пассажиры.

Спаркс, очнувшись к этому времени от истерики, заметил:

— Кто бы это ни был, он знал, что делает. Он сломал ключевые детали аппаратуры. Это не был простой лопух из общих спален.

Капитан резко повернулся и зашагал прочь. Лесли посмотрел ему вслед.

— Теперь, — сказал он нараспев, — добра не жди. Как бы то ни было, шкипер должен был ускорить операции компании до того, как кредиторы на Земле разорят его и Ханта.

За следующую неделю Род узнал о компании и о колониях вообще больше, чем за всю свою прошлую жизнь, включая недели пребывания на «Титове».

В частности, в действиях компании было больше компетентности, чем он думал. Для нужд компании было отобрано определенное число специалистов: техников, механиков.

Даже некоторые члены правления удивили его. Ричард Фодор оказался горным инженером. Род Бок начал подозревать, что место в правлении принадлежало не ему, а его корпорации на Земле. Зорилла, как выяснилось, обладал большими познаниями в сельском хозяйстве и фермерстве. Он сразу же возглавил это направление деятельности колонии. Даже Лесли Дарлин оказался опытным бухгалтером, в прошлом занимавшийся электронными системами контроля кредитных карточек.

Кати Бергман в прошлом, очевидно, была квалифицированным секретарем какого-нибудь босса. Хотя большую часть времени она проводила среди колонистов, работая в их комитете, ее таланты также очень пригодились на собраниях правления, проходивших каждый день.

На каждого колониста имелось досье, где перечислялись все его достижения, не говоря о его личных качествах. За короткое время Лесли с помощью Рода и нескольких клерков загрузил их дела в компьютер и выбрал специалистов, необходимых для решения текущих задач, в первую очередь строителей.

Начали расти сборные домики, увеличившие жилплощадь Палаточного Городка. На близлежащих холмах были выбраны места и начаты работы по сооружению жилья для членов правления. Только теперь Род заметил, что для членов правления была привезена дорогая мебель и домашняя утварь. Лишения переселенцев не должны были коснуться высшего руководства компании Новая Аризона.

Тогда же он узнал, что к нему прикомандированы секретарь и слуга. Ему также дали понять, что когда его дом будет меблирован, в его распоряжении будут служанки и повар. Кати с возмущением отослала своих слуг, необходимых по ее мнению для работ на общее благо. Род, не зная как ему поступить, дал им отсрочку до того времени, пока не будет закончено строительство постоянного жилья.

Оказалось, что в грузовых отсеках «Титова» было четыре флиттера: два одноместных, один среднего размера — для четверых пассажиров и одна шестиместная машина, способная с легкостью передвигаться по Новой Аризоне на большой скорости. Малые машины должны были патрулировать лагерь, нанося на карту близлежащую местность, тогда как большие могли использоваться для экспедиций при поисках руды и других полезных ископаемых. Ричард Фодор сразу же стал господствовать в этих экспедициях.

Даже охотники и рыбаки из числа колонистов стали использоваться для увеличения продовольственных запасов колонии. Группами по четыре-пять человек, оснащенные гравитационными санями или компактными платформами на воздушной подушке, они отправлялись с рассветом и возвращались после полудня со свежим мясом для кухни, включая и тех, кто раньше не употреблял мясную пищу. Некоторые колонисты действительно отказывались есть его по этой причине. Второй причиной было понимание того, что эти запасы быстро таяли.

Курро Зорилла, порывшись в отсеках «Титова» в поисках оборудования, удобрений и семян для сельского хозяйства обнаружил, что из всех грузов эти были самого низкого качества. Разговор с капитаном Глюком был горячим и неистовым. Стало очевидным, что компания Новая Аризона не имела намерения оставаться на планете длительное время и развивать что-либо в сельском хозяйстве, кроме садоводства.

Несмотря на эти недостатки, ему все же удалось организовать значительную группу колонистов, чьи способности пока что не пригодились компании, и предоставить им поля для обработки и посева зерновых. Как казалось Роду Боку, для нужд двух тысяч человек полей было достаточно.

Именно Зорилла послал своих людей для поимки всевозможных экземпляров местной фауны. Большинство из пойманных животных были бесполезными для колонии, даже в качестве продуктов питания. Некоторые оказались дичью, не поддающейся приручению. Но кроме этого было найдено плодовитое животное, похожее на свинку пекари, которое оказалось всеядным. Начали выяснять, возможно ли разведение этих свиней новоаризонской породы. Также было обнаружено животное средних размеров, похожее на антилопу. Оно легко приручалось и имело вымя, которое, похоже, можно было развить до размеров достаточных для получения молока. Они также выслеживали, правда, пока что безуспешно, проворную нелетающую птицу, несущую яйца, для разведения ее в домашних условиях.

Род к своему отвращению оказался таким же бесполезным, как и патер Уильям. Даже больше того. Этот достопочтенный отец проводил время, похаживая вокруг со своим дежурным приветствием, елейными словами утешения, проявляя уникальные способности к речам и благословениям.

А Род Бок? Кроме помощи, оказанной Лесли с его кипами бумаг, единственное, что он мог делать, это обучать подростков, но и это ему не было позволено. Его возможности позволяли ему обучать детей младшего возраста. Но как члену правления ему не полагалось участвовать в образовании на школьном уровне.

Он стал держаться поближе к капитану и его окружению. Именно здесь чувствовался пульс событий. Роду Боку нравилось наблюдать за рождением новых идей и начинаний. В каком-то смысле он был адъютантом капитана в его общении с другими членами правления, а иногда и комитетом колонистов. Он не посчитал неуместным то, что ему выдали ручной бластер, такой как у офицеров «Титова» и большинства членов команды. С пистолетами он имел дело всю жизнь. Поэтому он не чувствовал неловкости оттого, что носил его на боку.

Проходил день за днем. Процветающий город был полон очарования. Строились здания, обрабатывались поля, охотники возвращались домой с экзотической добычей, а рыбаки — с тоннами обитателей ручьев и озер Новой Аризоны. То и дело вездеходы привозили рассказы об океане, находившемся всего в пятидесяти милях на запад, о болотах на севере, радужных от нефти, об огромных лесах, расположенных в тысячах километров на юг, где росли деревья, рядом с которыми даже леса Редвуда на американском западном побережье показались бы карликовыми.

Дни проходили в улаживании споров, возникающих между колонистами из-за женщин, собственности, более престижном жилье или же против трудовой повинности. Вечерние часы были заняты игрой в шахматы или же спорами с Лесли Дарлином, находившем удовлетворение в обосновании событий, которые он предсказывал еще до того, как они произошли.

Так прошло не более месяца. Однажды ночью зашел Фергюсон, как видно еще не ложившийся спать, и предложил Роду совершить с ним небольшую экспедицию в палаточный городок. Молодой человек был не против. Он еще не видел колонистов вечером и хотел посмотреть, как они отдыхают.

Большое число из них, как оказалось, отдыхали так же, как и их предки на Земле.

Огромная палатка, предназначенная для служения мессы, была приспособлена для более веселой деятельности. С одной стороны возвышалась сцена, на которой расположился оркестр из полудюжины инструментов, издававший звуки более фривольные, чем подобает благочестивой музыке. Род едва узнал знакомые ритмы рок-н-свинга, популярные у него на родине.

Танцевало около двухсот человек. К его изумлению некоторые из них были в стельку пьяны. Как они умудрились? Несомненно, в отсеках «Титова» не было достаточно места для перевозки большого количества алкогольных напитков.

Джефф Фергюсон проворчал:

— Пойдем со мной, парень. Я должен тебе выставить пару рюмок.

Они вошли в импровизированный бар: несколько длинных планок, на которых стояли стаканы и бутылки разного размера. За стойкой стояли трое лоснящихся, сияющих колониста, опоясанных передниками. Они уже сами были навеселе.

Первый инженер бросил на стойку пластиковую коробку и взял два стакана, тщательно разглядывая их на свет. Один из барменов взял коробку и посмотрел внутрь.

— О'кей, — пробормотал он. — Пол-литра.

— Литр, — прорычал Джефф в ответ. — Думаешь эти проклятые штуки растут на деревьях?

Тот пожал плечами.

— О'кей, литр. Я смогу продать их еще какому-нибудь придурку. — Он достал одну из больших бутылок и опрокинул ее над стаканами, которые подставил Фергюсон.

Красная жидкость оказалась крепче вина, но слабее виски. К удивлению Бока, она была недурна на вкус. Что-то вроде — он с трудом подбирал аналогию — вишневого ликера.

Джефф подмигнул ему.

— Не так уж плохо, а?

Музыка гремела так, что приходилось кричать.

— Что это? — спросил Род. — Откуда?

— Что значит откуда? — ухмыльнулся Фергюсон. — Как по-твоему? Из Новой Аризоны.

— За три недели? Очищенный ликер меньше, чем за месяц?

Род посмотрел на него и сделал еще один глоток. Напиток был очень похож на бренди из огромной черной вишни с побережья Далматии.

Джефф Фергюсон покончил со своим стаканом и, улыбаясь, налил себе еще.

— Я помог ребятам, — признался он. — В этих лесах полно такой ягоды. Мы поставили несколько женщин и детей собирать ее. Ребята, отказавшиеся служить в полиции Тен Эйка, — и я не осуждаю их — устроили маленькую возню и стащили детали для пресса. Один из стюардов достал немного дрожжей, и они начали гнать ликер.

— Да, но он уже дистиллирован!

— Не совсем, — усмехнулся Фергюсон. — Он был заморожен. Неделю назад несколько ребят достали из блока питания морозильную камеру и спрятали ее. Это легче, чем дистиллирование. Берешь баррель перебродившего сока из этих ягод и ставишь в морозильник. Когда он замерзает, алкоголь собирается в центре, а вода и жмых превращается в лед. Через некоторое время достаешь баррель и просверливаешь дыру до его середины. Там собирается несколько галлонов этого напитка. Не плохо, правда?

— Даже очень, — сказал Род, находясь под впечатлением некоторых аспектов всей операции. Была вооруженная полиция или нет, колонисты постепенно прибирали к рукам оборудование, находившееся в отсеках корабля.

Он спросил, кивая на стремительный бизнес, который делал бар:

— Чем они платят? На планете еще не введена денежная единица.

Фергюсон фыркнул:

— Они платят настоящими деньгами. Вещами, имеющими реальную стоимость. Как ты думаешь, что было в коробке, которую я дал бармену? Крючки для рыбной ловли, вот что. Почти все имеет стоимость. Гвозди, инструменты, одежда, пустые бутылки и прочее. Знаешь, какая вещь сейчас ценится больше всего? Пистолет. Предложи бармену чертов бластер, и он будет поить тебя, пока ты не станешь алкоголиком.

Род уставился на него. Он выпил еще немного ликера.

— Бластер! Где они могут достать бластер?

Фергюсон усмехнулся.

— Некоторые были привезены контрабандой. Некоторые были проданы членами экипажа, которые хотели выпить. Им было наплевать, что скажет капитан, когда они доложат, что потеряли его. О, вокруг полно бластеров.

С другого конца стойки Род увидел Самюэльсона, маленького жилистого космонавта, поспорившего с капитаном на первом собрании колонии. Он уже был выпившим и обнимал за талию ветреную блондинку. Она как будто сошла с экрана Tri-D, изображающего падшую женщину из салуна Дикого Запада.

Инженер поймал его взгляд и последовал ему. Затем проворчал:

— Это не заняло много времени, не правда ли? Не прошло и полмесяца, как у нас появились бары и кошечки для развлечений.

Род вернулся к теме их разговора.

— Зачем барменам бластеры?

Фергюсон презрительно улыбнулся.

— А ты как думаешь? За него он сможет купить все, что угодно: одежду, драгоценности, ножи, инструменты. Вчера один кадр предложил ему автоплуг. За него он просил ружье, рыболовные снасти и палаточное оборудование.

Род только успевал моргать глазами.

Фергюсон объяснил.

— Этот парень с женой и двумя детьми захотел отвалить на побережье.

— Автоплуг! Где он…

— А ты как думаешь? Он украл его. Где еще колонист может достать что-нибудь стоящее?

— Но кому он его может продать?

Фергюсон пожал плечами и проворчал:

— Можешь обыскать меня. Я не думаю, что он успел его толкнуть. Через неделю, месяц — другое дело. Автоплуг с блоком питания сейчас на вес золота. Как насчет еще одной бутылки? У тебя есть деньги?

Род изумленно посмотрел на него. Литровая бутылка, конечно, давала себя знать. Способности Джеффа по этой части были устрашающими.

— Настоящие деньги, — объяснил инженер. — Что-нибудь полезное.

Род пошарил по карманам и нашел нож.

— Этого хватит, — сказал Фергюсон, протягивая руку.

Он бросил его на стойку. Его оценили, и перед ними появились следующие два литра ягодного ликера.

Род сказал:

— Если ты помогал организовать это дело, тебя должны были поить бесплатно.

Фергюсон снова наполнил стакан.

— Я был в доле, но потом потерял ее.

Род посмотрел на него.

— В одной из игорных палаток, — промычал Фергюсон. — Мне следовало быть осторожней.

— Какая еще игорная палатка? — не выдержал Род.

Джефф снова усмехнулся в ответ.

— Тебя всему надо учить, парень. Никогда не видел торгового города? Это танцевальный зал, есть еще пара игорных залов. Кости, карты, а один парень даже крутит рулетку. Несколько других парней говорят, что нашли дикий злак и пытаются сварить из него пиво. Они рассчитывают открыть еще один бар. Он задумчиво сказал: — Я думаю мне удастся принять участие в этом. Им необходимо некоторое оборудование из машинного отделения. Он подумал немного. — Иногда мне стыдно. Эти ребята, кажется, раскололи меня. Они разворуют корабль до последнего винтика.

Род перестал пить. То, что рассказывал Фергюсон, было намного интересней сладковатого ликера.

Он спросил:

— Джефф, ведь ты обладаешь пятой частью одного вклада компании Новая Аризона. Тебе не надо дурачиться этим скороспелым бизнесом и путаться с сомнительными колонистами.

Джефф поймал его взгляд.

— Ты уверен? Может быть, я делаю глупость. Но что бы ни случилось, Джефф Фергюсон выкрутится. Это наверное самая богатая планета этой системы. Мы сейчас находимся на первом этаже. И если нам не удастся разбогатеть, то винить нам будет некого.

— Твоя пятая часть вклада сделает тебя обладателем одного из крупнейших состояний в Соединенных Планетах.

— Состояния или лишней дырки в голове, парень.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— О том, что семьдесят пять членов экипажа: офицеры и команда, а также более двух тысяч колонистов считают, что они обмануты компанией Новая Аризона. Не забывай: не вся команда счастлива от того, что капитан принудил их стать полицейскими. Далеко не вся, черт возьми!

— Брось! — насмешливо сказал Род. — Законы на стороне компании. Ведь все здесь до последней нитки принадлежит компании Новая Аризона.

Пока он говорил, оркестр закончил играть, и его голос повис в наступившей тишине. Во всяком случае все услышали последнее предложение.

Узкоглазый колонист, стоявший рядом с ним, выпивавший и оживленно беседовавший с приятелем, налетел на него. Свирепым взглядом он смерил Рода с ног до головы. Он, конечно, был одет в кричащий костюм своего двойника.

— А кто нам запретит принять пару новых законов? — прорычал он.

Род посмотрел на него. В действительности, он глубоко сочувствовал бедственному положению этих сотен мечтателей, продавших все свои пожитки, ради будущего на новой планете. Однако, как член правления компании, он сознавал тщетность этих надежд.

Он тихо сказал:

— У вас кажется есть иллюзия, что Новая Аризона — демократическая страна. Не так ли? Этой планетой, а значит и вами, управляет компания Новая Аризона. Есть контракты, подтверждающие это.

Из-за его спины раздался голос. Он был мягче, чем у подвыпившего колониста.

— Правительства всегда уходили в отставку. В особенности репрессивные.

Род и Фергюсон обернулись.

Джефф пробормотал низким голосом:

— Нам лучше убраться отсюда, парень.

Род Бок буквально столкнулся с Хьюго Милтиадесом, старшим доктором низенького роста, проявлявшего активность во всякого рода комитетах и поэтому избранного в качестве представителя колонистов. Позади него было полдюжины компаньонов. Ни один из них не был пьяным. Казалось, что они только что вышли с собрания.

Род был вынужден поддерживать свой имидж. Он сказал:

— Так это вы предлагаете реформы, доктор? Бен Тен Эйк, как начальник службы безопасности, будет весьма заинтересован.

Доктор холодно ответил:

— Пока что я ничего не предлагал, гражданин Бок. Как вы знаете, у меня также контракт с компанией, и я со своими товарищами подчиняюсь ее решениям. Я просто хотел доказать то, что было понятно студентам, изучающим право еще во времена Макиавелли.

— А именно?

— Что правительство не может долго находиться у власти в условиях активной оппозиции народа. По этой причине народ всегда имеет правительство, находящееся в границах его толерантности. Так как Новая Аризона возникла как олигархия, то неизвестно, какая социально-экономическая система будет здесь, скажем, лет через десять: свободное предпринимательство, общество демократии, технократии, коммунизма, социализма, синдикализма или анархизма. Кто знает? А теперь до свидания, гражданин Бок.

Он повернулся и вышел в сопровождении своей группы. Род и Джефф посмотрели ему вслед.

Джефф Фергюсон допил свой стакан и сказал:

— Из-за этих вот ребят все беды на земле, парень. Лучше пойдем отсюда. Половина из этих олухов не поняли, о чем говорил доктор, но все равно они за него и если…

Неожиданно погас свет, и кто-то пронзительно закричал:

— Держи его! Держи гада! Сейчас я ему кишки выпущу.

Началась паника.

Крики, визги, треск мебели и дребезжание бутылок. Раздался звук трубы из оркестра — очевидно один из музыкантов взывал к порядку. Но его призыв не был услышан даже его коллегами, которые, судя по звукам из этой части зала, бежали наружу, спасая себя и инструменты. Была толкотня и избиение. Тот, кто выключил свет, очевидно, оказал кому-то добрую услугу…

Фергюсон схватил Рода за руку.

— Бежим, парень. Надо выбраться отсюда. Их слишком много, хотя я не прочь разбить несколько бутылок об их головы.

Вначале они двинулись к центральному входу, через который они вошли полчаса назад.

Однако инженер, шедший впереди, остановился в двадцати футах от двери. Там была цепь колонистов, которые взявшись за руки вглядывались в темноту.

Фергюсон проворчал.

— Не сюда. Эта потасовка подстроена, парень. Я не ожидал этого. Большинство из этих скотов я считал своими приятелями.

— Они ищут меня, — пробормотал Род. — Идем сюда.

Он повел его назад через танцплощадку, протискиваясь между смущенных пар, которые не понимали, чтопроисходит и ждали, когда включат свет и заиграет музыка.

Слышались звуки драки, возни. В основном, они доносились со стороны бара и центрального входа.

Увлекая за собой подвыпившего инженера, Род прыгнул на сцену и, спотыкаясь о брошенные стулья, нашел выход, через который убежали музыканты. Вырвавшись наружу, он прошептал Фергюсону:

— Теперь ты знаешь, как можно выбраться отсюда. Воспользуешься, когда понадобиться.

Под влиянием ликера Фергюсон над чем-то посмеивался.

— О'кей, — сказал он. — Через эту дверь. Через этот черный ход.

Звезды светили достаточно ярко, и Род Бок разглядел, что у Джеффа за пазухой — несколько объемистых предметов.

— Что там у тебя? — спросил он. Инженер радостно засмеялся: — Добыча, — сказал он. — Будут знать, как выключать свет, когда Джефф Фергюсон находится в баре. Возьми две себе.

Род Бок сделал искусственную гримасу угрызений, но принял две литровые бутылки. Еще две бутылки Фергюсон оставил себе. Невероятно, как он умудрился не разбить их в дерущейся толпе. Сзади послышались крики, и они прибавили ходу.

Фергюсон неожиданно протрезвел и прорычал:

— Они действительно гонятся за нами. Не думал, что дело примет такой оборот.

— Это из-за меня, — озабоченно сказал Род. — Не думаю, чтобы они простили мне смерть этого бедняги. У меня не было выбора, но это ничего не меняет.

Фергюсон резко остановился.

— Послушай, — проворчал он. — Я знаю этот городок как свои пять пальцев. Я руководил установкой палаток. Беги вдоль этой улицы. Я поведу их по другому маршруту, пока ты убежишь.

— Нам лучше держаться вместе, — начал было Род, но инженер уже так мелькал пятками, будто он и не нюхал такого количества ягодного ликера. Ничего не оставалось, как последовать его совету. Род бросил бутылки и побежал.

Палаточный Город, как его назвали, вместил более двух тысяч человек и состоял не только из спальных палаток, но и строений для купания, туалетов, блоков питания, залов для месс, прачечных, яслей, клиники и дюжины других учреждений, необходимых для жизненных нужд цивилизованных людей. Короче говоря, Палаточный Город отнюдь не был маленьким.

Не удивительно, что звуки погони в сочетании с его незнанием города сбило его с пути. Он заблудился.

Лишь годы тренировок в искусстве убивать удержало Рода от паники. Сейчас он был добычей, тогда как все время тренировал себя в качестве охотника. Он все же не растерялся, стараясь держаться в тени, прячась за углами, пробегая по темным местам.

Звуки погони усилились, и он понял, что число преследователей значительно выросло. Очевидно, их оповестили. Ненависть к компании оказалась намного сильней, чем они думали. Он осознавал, что им нужна была его жизнь. Они прилагали все усилия, чтобы Тен Эйк и его служба безопасности не узнала о преследовании одного из членов бесценного правления.

Дважды он вступал в бой.

В обоих случаях это были маленькие группы, разыскивавшие его в стороне от большой толпы — или толп? — которая рыскала по главным улицам с электрическими фонариками.

Дважды они натыкались на него, но оба раза случайно. Ему удавалось воспользоваться фактором неожиданности. Очевидно его средний рост, застенчивый вид не производили впечатление убийцы и сбивали их с толку. Может быть они думали, что он с трудом уносит ноги и неспособен защитить себя.

По крайней мере, некоторым из их толпы пришлось разочароваться в этом.

Когда он остановился, чтобы сориентироваться и перевести дыхание, группа бегущих наткнулась на него. Он отреагировал молниеносно, схватив лидера на доли секунды раньше, чем тот успел опомниться. Род схватил другого за ворот, слегка повернулся и бросил его через бедро в двух других преследователей. Все трое упали, визжа от испуга. Он побежал дальше.

Во второй раз группа была побольше и, очевидно, состояла из тех, кто находился в танцевальном зале. В воздухе стоял густой запах перегара. Их реакция была вялой.

Род рванулся вперед, продвигаясь, как волнорез в воде. Руки его были приподняты, пальцы плотно сжаты. Он действовал ими, как копьем. Двигаясь вперед, он наносил удары в живот, солнечное сплетение, горло и в пах. Он оставлял за собой опустошение и нежелание продолжать преследование.

Но главная охота была впереди.

Неожиданно он остановился. Навстречу двигалась толпа, другая с криком догоняла его. На размышления времени не было, и он нырнул в боковую аллею, проклиная бесчисленные крепежные веревки, на которые то и дело натыкался. Впереди послышались крики. Уже совсем близко.

Наверное полгорода участвовало в погоне. Возгласы мужчин перемежались с ненавистными воплями женщин и визгами подростков. По обрывкам их яростных криков Род еще раз осознал, что они выбрали его в качестве громоотвода для своей ненависти, накопившейся за время путешествия. Двойной контракт, поработивший их. Неудовлетворительные условия жизни. Отсутствие должного питания и медицинского обслуживания. Раскрытие факта, что компания запланировала не настоящую колонизацию, а выжимание ресурсов планеты до ее полного опустошения. Все это выплеснулось наружу.

Они были бессильны что-либо сделать, но зато перед ними была жертва, на которой можно было выместить зло. Символ всего, что они так ненавидели. Он уже знал, что их не удовлетворит ничего, кроме его смерти. Не избиение. Только смерть.

Он резко повернул, так как впереди был тупик. Он хотел найти место, где можно было бы лечь на землю. Уже целых полчаса он бежал изо всех сил, уклоняясь и избегая столкновений. Ему надо было перевести дыхание. Он проклинал себя за то, что оставил дома пистолет. Казалось, незачем было его брать на вечеринку. Он также проклинал себя, что позволил Фергюсону продать свой карманный нож. Все же это было оружие.

Со всех сторон доносились звуки толпы. Как могли не слышать этого на «Титове»? О чем думал Бен Тен Эйк и его люди? Род ругал себя. Думали они о своих шкурах, конечно. У них не было намерения спускаться в темноту ночного города, с оружием или без него. Их была горстка против двух тысяч разъяренных колонистов. Будет лучше узнать о причинах волнений позже, тем более, что на борту корабля было безопасней.

Пригнувшись, Род стал рыскать по сторонам. Спрятаться было практически негде. Через какое-то мгновение его схватят. Они знали, что он в ловушке.

Вдруг чей-то голос прошептал:

— Род, скорее. Сюда!

8

Кто-то откинул полог маленькой спальной палатки и приглашал его войти.

Медлить было бессмысленно. Ему некуда идти. Если это была ловушка, а скорее всего так оно и было, то так тому и быть. Он нагнулся и пролез внутрь.

Внутри казалось совсем темно, особенно, когда полог опустился. Он открыл рот, чтобы спросить, но голос опередил его:

— Шшшш…

Рука дотронулась до его плеча и пригнула к полу, покрытому какой-то циновкой. Нет, это был спальный мешок — один или несколько.

— Влезай, — прошептала она. Теперь он понял, что это был женский голос. — В этот.

Ничего не оставалось, как повиноваться. Здесь командовала она. Одежду долой, ботинки долой. Он залез в один из мешков.

— Взъерошь волосы и повернись спиной к выходу.

Он считал, что его волосы уже достаточно взъерошены, но еще раз пробежал по ним руками, натянул мешок на шею и повернулся к задней стенке. Она назвала его по имени, но он думал, что каждый колонист на корабле знал, как его зовут, и что большинство из них называли его уменьшительно: Род.

Сплетни распространялись на Новой Аризоне с такой скоростью, что казалось этим занимается еще одна группа колонистов. Обо всех знали буквально все.

Что бы там ни было, он кажется забылся сном. Сочетание незнакомого напитка с избытком физических упражнений и полным расслаблением — все это привело к снятию напряжения и дремоте.

Возможно, это и спасло его. Он смутно вспоминал свет электрического фонаря, жалобный шепот своей спасительницы и, затем, чей-то голос снаружи:

— Кто бы это ни был, он храпит как бревно. Оставим их в покое.

Затем другой голос иронически добавил:

— Извините за беспокойство, гражданка Бергман.

Эти слова полностью разбудили его. Теперь он сказал:

— Они ушли.

— С моей репутацией, — горько сказала Кати.

— Я сожалею.

Она вздохнула.

— Не беспокойтесь. Я думаю, они хотели убить вас. Почему?

Род задумался. Он заложил руки за голову, продолжая лежать в мешке. Сон окончательно покинул его.

— Думаю не меня, а компанию Новая Аризона. Каждый бы захотел этого. Дарлин, Фодор, Зорилла. Любой член правления, кроме Вас и может быть патера Вильяма. Просто они приняли меня за символ компании.

— Да, — сказала она. Она выдержала длинную паузу, прежде чем сказала невзначай:

— Это была бы ирония судьбы, если бы они выместили свое зло на вас.

— Что вы хотите этим сказать?

— Какое ваше настоящее имя, Род?

— О! — Он подумал, прежде чем ответить. — Энгер, — сказал он наконец. — Энгер Кастриота.

Она так долго молчала, что ему показалось, что она уснула. Затем она тихо сказала.

— Что случилось с настоящим Родом Боком?

— Я не знаю. Я попал на его место по счастливой случайности. Откуда вы узнали?

В ее голосе чувствовалось сомнение.

— Точно не знаю. По многим приметам плюс женская интуиция. Помните, я ведь встречала Бока перед стартом, или человека выдающего себя за Бока. Это был распущенный молодой человек, очень неприятный. Я бы забыла его, если бы не досадные несоответствия. Вы, вероятно, не являетесь наследником богатых родителей… Энгер. Вы плохо играете эту роль. Я имею в виду обращение со слугами и все такое. И потом, вы совершенно не разбираетесь в делах компании Новая Аризона. Очевидно, вы не были в курсе переписки и устных разговоров Мэтью Ханта с правлением компании. Хотя вам, конечно, везло. Думаю, что Хант — единственный человек, который знал всех членов правления в лицо. Если бы он полетел с нами, вы были бы раскрыты.

— Да, — сказал Род презрительно. — Я считал, что мне везло.

Во мраке палатки он мог разглядеть, как она, облокотившись на локоть в своем спальном мешке, смотрела в его сторону.

— Но что же вы здесь делаете, Род… я имела ввиду Энгер? Я уже запуталась.

— Можете продолжать называть меня Роджер Бок, — сказал он криво. Кажется я занимаюсь глупостями. Глупостями, протянувшимися на несколько сотен световых лет.

Ее голос был мягким, будто понимающим, хотя она еще толком не знала, что ей понимать.

Наконец, он сказал:

— Я думаю, мне нет смысла скрывать. Я и так уже почти все рассказал. Даже не знаю, как это получилось.

Она ждала, когда он начнет говорить.

Он спросил:

— Вы слыхали когда-нибудь о гьяке?

— Нет.

— Почти никто не знает о нем в наше время. Никто, кроме этимологов или историков южных Балкан, когда-то называемых Албанией или Монтенегро. В нее также входила часть Сербии и Македония, но в основном это Албания.

Он глубоко вздохнул.

— Это было много поколений назад, больше, чем вы можете себе представить. Холодной горной ночью был похищен и вывезен в Грецию грудной ребенок, оказавшийся единственным уцелевшим мужчиной из клана Кастриота. Они пересекли границу в районе Кониспола и прибыли в портовый город Игуменица. Оттуда маленькая лодка доставила беглецов на Корфу. На следующий день три старых девы, проводивших всю операцию по спасению шестимесячного Кастриота, отправились на пароме в Бриндиси, городок в Италии, где было относительно спокойно. Двумя годами позже они переехали в страну, известную тогда как Соединенные Штаты Америки. Тогда и начались его тренировки. Как видите, женщины из клана Кастриота были такими же неустрашимыми, как и мужчины при исполнении гьяка.

Он посмотрел вверх, в темноту палатки.

— Итак, традиции клана были переданы единственному наследнику. — Род глубоко вздохнул.

— У него были дети, но лишь один ребенок был мальчиком. Кастриота никогда не процветали. Я имею ввиду количество. Но всегда был хотя бы один наследник. Каждое поколение с волнением ожидало появления на свет мальчика. Тогда собирались поредевшие ряды старшего поколения и совещались по поводу изменений текстов заветов и клятв. Решался вопрос об обучении наследника искусствам, уже забытым не только в Америке, но и в Албании: профессиональному владению ружьем, ножом и пистолетом. По каждому из искусств мальчик должен был получить аттестат зрелости. Затем, он посвящался в традиции мужества, доблести и гьяк. Каждый мальчик знал, что клан Пешкопи еще жив, что его корни затерялись где-то в верховьях Дрина там, где встречаются черные горы Албании и Монтенегро.

Она с ужасом сказала:

— Но… ведь вы говорите о давно ушедших поколениях.

— Да.

— Ненавидеть людей, которых ты никогда не видел…

Он сказал отрешенным голосом:

— Ненависть можно передать от отца к сыну также легко, как другие семьи передают наследство. — Он презрительно фыркнул. — Учтите, нас воспитывали для этого. Мальчики рождались для исполнения гьяка. Их содержали, как могли, они наследовали все богатства семьи. Он снова фыркнул.

— Закон выживания? Тогда это выживание того, кто сильнее ненавидит.

Она сказала:

— До тех пор пока…

— До тех пор, пока не совершится последний акт возмездия, который откладывался по разным причинам в течение такого длительного времени. На протяжении целых поколений мы то и дело сталкивались с выжившими Пешкопи без их ведома. В конце концов стало очевидным, что гьяк должен быть совершен. В противном случае наши мечты о возмездии останутся бесплодными. Последний Пешкопи направлялся к новым мирам, где он, несомненно, должен был затеряться. По крайней мере для Кастриота.

— Вы хотите сказать, — сказала Кати, задыхаясь, — что последний из… ваших кровных врагов находится на Новой Аризоне?

Он устало ответил:

— Нет. Но меня убедили в этом, и я полетел «зайцем», чтобы найти его. Вчера я окончательно оставил эту затею, просмотрев по другому поводу картотеку Дарлина. Среди колонистов и экипажа нет Пешкопи.

Ее голос стал ледяным.

— Из ваших слов следует, что в то время, когда ваши коллеги, мужчины и женщины, пытаются построить новый мир, жертвуя собой ради будущего, ради своих детей, вы скрываетесь в поисках своей жертвы.

Он недовольно фыркнул.

— Ладно. Я не надеялся, что вы меня поймете. Запомните, я — продукт нескольких поколений, воспитанных на ненависти. Однако все это позади. Я, последний из Кастриота, теперь на далекой планете без средств к существованию. Мои шансы вернуться в молодом возрасте, чтобы продолжить эту охоту незначительны. Более того, я думаю, когда наш славный капитан узнает, что я самозванец, меня приговорят к пожизненной каторге.

Она холодно продолжала:

— Значит вы очень сожалеете, что не совершили акт возмездия.

— Я не знаю, — сказал он тихо. — Скорее сожалею о жизни, проведенной в напрасных тренировках. Он горько усмехнулся. — Иногда мне кажется, что это было причиной того, что мой отец, дед и все предки сохранили такую ненависть и передали ее новым поколениям.

Кати Бергман сказала:

— Вам, наверное, будет приятно услышать, что вы рано успокоились?

Он сел и резко повернулся к ней.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею ввиду детей, не достигших десятилетнего возраста. Они не считаются колонистами и, следовательно, не вносятся в списки. Я лично знаю нескольких детей, которые зарегистрированы под другими именами.

Воздух со свистом вырвался из его легких.

Она сказала с презрением:

— Хотя вам не удалось найти вашего кровного врага среди мужчин, у вас есть шанс найти его среди этих невинных детей. Ведь ради этого убийства вы пересекли галактику, Энгер Кастриота.

Не следовало открываться Кати Бергман. Это была совершенная глупость с его стороны. Теперь о нем знали двое — Зорилла и Кати. Его раскрытие теперь было лишь делом времени. А дальше — неизвестность. Глядя правде в глаза, он не мог рассчитывать на чью-либо дружбу на Новой Аризоне. Может быть за исключением алкоголика Джеффа Фергюсона. Да и тот бросил его в лабиринте Палаточного Города, когда толпа наступала им на пятки.

Но нет, не совсем так. Она уже знала, что он самозванец. Он допустил ошибку лишь теперь, раскрыв себя и цель своего путешествия на борту «Титова».

Обдумав свои слова, он осознал всю их жестокость. Она понятия не имела о гьяке, об историях, о ночных погромах, передаваемых из поколения в поколение. Как Пешкопи окружали их дома в горах, поджигали их, а жильцов расстреливали, включая стариков, женщин и детей, когда те пытались бежать. О пытках и засадах, о сожженных полях, угнанном скоте. Об уменьшении численности клана, некогда насчитывавшего сотни людей.

Нет, она ничего не знала об историях, на которых он был воспитан. Истории, которые даже сейчас вызывали у него ярость. Она не знала и никогда не узнает о гьяке, переданном по наследству.

Он провел остаток ночи в ее палатке, погрузившись в беспокойный сон. Звуки толпы, бегающей вдоль улиц, постепенно затихли, когда подвыпившие колонисты поняли, что упустили свою жертву.

Они больше не говорили. Она лишь объясняла, как ей удалось спасти его. Тент, который она занимала, был выделен ей комитетом колонистов на случай, если она допоздна задержится в городке. Она услышала звуки толпы и, не понимая смысла происходящего, выглянула на улицу. Она дважды видела, как он пробегал мимо, преследуемый толпой. На третий раз она узнала его, поняла в чем дело и позвала. Остальное было очевидно.

Когда наступило утро, он открыто вышел из тента и пошел назад к кораблю.

Те колонисты, которые попадались ему по дороге, отводили глаза в сторону. Вчера в горячке погони они жаждали его крови. Сейчас, средь бела дня было совсем другое дело.

— Трусы! — подумал он. Лесли Дарлин оказался прав. Жлобы. Подонки, неудачники и бездарности, не сумевшие ничего добиться у себя дома и отправившиеся на другую планету в поисках легкой жизни.

Пионеры! Первооткрыватели!

Ха!

На полпути он встретил Джеффа Фергюсона, Бена Тен Эйка с отрядом из двадцати человек.

Даже на расстоянии он заметил, что первый инженер негодовал. Подойдя поближе, он понял почему.

Его глаза по-прежнему были красными. Род подозревал, что он расправился с остатком украденного ликера и, очевидно, еще не ложился в постель. Бен Тен Эйк имел жалкий вид, хотя по его выражению было видно, что никакой вины за собой он не чувствовал.

Когда Род приблизился, главный офицер выкрикнул команду и его люди резко остановились, опустив на землю свои ружья. Род с удивлением отметил, что все они не были членами экипажа корабля. Очевидно, Бен Тен Эйк набирал своих головорезов из числа колонистов.

Тен Эйк процедил:

— С вами все в порядке, гражданин Бок?

Джефф сказал, пожимая ему руку:

— Я ждал тебя всю ночь, Род. Когда я понял, что ты заблудился, то побежал к кораблю. А этот сукин сын даже не пошевелился до утра, трус!

Бен Тен Эйк холодно сказал:

— Не забывайте, мистер Фергюсон, что я выше вас по званию.

— Ты дерьмо! — взорвался Джефф, обдавая огнем высокого Эйка. — Мы больше не офицеры «Титова», Тен Эйк. А что касается Новой Аризоны, то ты владеешь пятой частью доли, так же как и я. С чего ты взял, что выше меня по рангу?

Тен Эйк, очевидно кипевший внутри, обратился к Роду Боку.

— Наше появление в городке посреди ночи могло вызвать бунт. Теперь же мы можем призвать к порядку нескольких наиболее недисциплинированных колонистов. К тому же мы не знали где вы. Возможно, вас там и не было.

— Где же ему еще быть? — агрессивно прорычал Джефф.

Тен Эйк игнорировал его.

Род, скорее уставший после этой ночи, чем отдохнувший, кивнул головой и пошел к «Титову.» По дороге он слышал, как Тен Эйк выкрикивал команды. Джефф догнал своего вчерашнего собутыльника и засмеялся:

— Как тебе удалось бежать, парень?

Род сказал:

— Одна женщина-колонистка затащила меня в свою палатку. Я провел там ночь.

Инженер посмотрел на него с явным восхищением.

— Что ты говоришь? Во имя дзен, парень, есть ли у нее друзья?

Род мрачно сказал:

— Если даже так, то я не вхожу в их число.

Пока они шли к кораблю, Фергюсон пытался понять смысл его слов. Во всяком случае они молчали.

Род Бок хотел хорошенько освежиться и сменить одежду, но когда он проходил мимо гостиной, раздался возглас.

— Гражданин Бок! Будьте любезны. И вы также Тен Эйк и Фергюсон.

Он вошел и осмотрелся. Здесь проходило какое-то собрание. У стола стоял капитан Глюк. Его глаза, как всегда, светились. В комнате сидели Лесли Дарлин, Зорилла, патер Вильям и два старших офицера корабля: Макдональд и Кайвокату.

Лесли насмешливо посмотрел на него.

— Милости просим к нашему шалашу! — замурлыкал он.

Капитан пробубнил:

— Гражданин Бок, я должен спросить вас. Где вы были?

Фергюсон и Тен Эйк вошли вслед за ним. Тен Эйк сказал:

— Он был в палаточном городке.

Зорилла смотрел вниз на свои огромные руки, сжимая и разжимая их.

Рой Макдональд медленно сказал.

— А кто может это подтвердить?

Фергюсон с негодованием посмотрел на него.

— Я могу. Мы были там вместе прошлой ночью. Он перевел негодующий взгляд на Тена Эйка. — Очевидно полиция на этой планете работает только днем. Мы едва успели унести ноги. Роду пришлось прятаться всю ночь.

Капитан пыхтел как паровоз.

— Вернемся к этому позже. Его сверкающие глаза остановились на Роде Боке. — Снова совершен акт саботажа. Этого не могли сделать колонисты. У них нет доступа на корабль. Даже бывшим членам команды запрещено входить на «Титов», за исключением тех, кто пользуется моим доверием.

— Саботаж? — спросил Род, явно недоумевая.

Разъяренный капитан выпалил:

— Сейчас крайне необходимо послать на Землю сообщение с предложениями о концессиях. Либо нам удастся получить капитал для освоения всей планеты, либо вылетим в трубу.

Зорилла беззвучно изучал свои черные ногти.

Капитан продолжал в горячке:

— Только одна сила на Новой Аризоне противостоит этому: эти чертовы йоки, которых мы были вынуждены взять в качестве колонистов.

— Какой саботаж? — спросил Род, не понимая о чем идет речь.

— Гражданин Фодор нашел месторождения нефти, золота, олова. Достаточно было лишь послать спасательный корабль на ближайшую базу Космических Сил. Оттуда мы могли бы связаться с Землей и заключить контракты. Сюда бы прилетели новые корабли, которые бы привезли новый персонал, новое оборудование. Начался бы бум.

— Другими словами, обдирание Новой Аризоны, — мягко сказал Лесли.

Капитан посмотрел в его сторону.

— Разве это не то, что нам нужно? Быстрый оборот капитала, молниеносные состояния и возвращение на Землю.

— Естественно, — протяжно сказал Лесли. — Я не спорю, старина.

Фергюсон спросил:

— Но что же произошло? Какой саботаж?

Главный инженер Кайвокату, не спеша вытянул изо рта трубку, и мрачно сказал:

— Спасательные корабли. Кто-то основательно вывел их из строя. Понадобятся месяцы, чтобы отремонтировать их. Если это вообще возможно.

Джефф проворчал:

— Уберите ваши лапы от кораблей. Я позабочусь об их ремонте.

Капитан ударил кулаком по столу.

— Прекратите болтовню, черт возьми! Сначала радио, теперь спасательные корабли. Напрашивается лишь один ответ. Кто противостоит продаже концессий? Джентльмены, здесь находится подавляющее большинство членов правления. Есть предложение лишить гражданку Бергман ее привилегий.

Патер Вильям мрачно сказал:

— Джентльмены, мы должны умерить свой праведный гнев…

Его прервал Род Бок.

— Это случилось сегодня ночью?

Рой Макдональд сказал:

— Насколько мы понимаем, около полуночи. Это мог сделать лишь член правления. Фодор и второй инженер Мануэль Санчес находятся в поисковой экспедиции.

Род покачал головой.

— Кати также нет.

— Она не может присутствовать, — огрызнулся Тен Эйк. — Она — одна из руководителей колонистов.

Род колебался какое-то мгновение, а затем покачал головой.

— Я провел ночь в одной палатке с гражданкой Бергман, — сказал он. Он начал объяснять обстоятельства, но услышал за спиной холодный голос:

— Спасибо, Роджер Бок. Она вошла в тот момент, когда он говорил последнюю фразу.

Все повернулись, чтобы посмотреть на нее. Рол начал было объяснять, но она яростно прервала его:

— Или мне следует сказать, Энгер Кастриота?

Курро Зорилла заерзал в своем кресле и пожал плечами, тогда как другие продолжали смотреть на девушку. Наконец он сказал:

— Нам придется пережить и это, тем более, что все само всплыло на поверхность. Роджер Бок остался на Земле. В последний момент он…

— Оказался трусом? — не выдержал Джефф Фергюсон. Он уставился на Энгера Кастриота. — Мне следовало бы догадаться. Ночь перед стартом в автобаре. Я тогда говорил о трусах. Ты сказал, что тебя зовут Смит или что-то в этом роде. Я провел тебя на корабль без пропуска. У тебя его не было.

Лесли тихо посмеивался от удивления. Он посмотрел на Кати.

— Ах, дорогая моя. Вы действительно решили уничтожить бедного Рода… то есть Энгера? Вы слишком поздно вошли. Видите ли, шкипер как раз хотел бросить вас на съедение волкам, так как вы были наиболее вероятным исполнителем акта саботажа, приведшего к нашей изоляции. Но смелый пионер Род, он же Энгер, пришел вам на помощь. Конечно, алиби довольно неприятное… но достаточно убедительное.

Ее лицо побледнело. Она повернулась к Энгеру Кастриота.

— Я… я.

Капитан, сдерживающийся до последней минуты, заорал:

— Что же тут происходит, черт возьми! Что происходит!

Удивительным было не то, то его раскрыли, а то, что этот маскарад длился так долго. И закончился по его вине.

Фактически к нему не было никаких претензий. Он все еще контролировал ситуацию.

Собрание правления превратилось в сумасшедший дом. В этой обстановке он с ужасом ожидал своей участи. Но вышло по-другому. Кати, Лесли и даже Зорилла говорили снисходительности. Джефф Фергюсон, размахивая одной пятой голоса, особенно разбушевался. Именно он бросил капитану, что Энгер Кастриота спас ему жизнь. Патер Вильям в своей заключительной речи призвал всех к милосердию, тогда как Эйк и Макдональд проголосовали за обвинительный приговор.

В конце концов ему позволили взять два чемодана с одеждой и обувью Рода Бока. Документы Бока и вещи личного характера капитан взял, чтобы передать их владельцу, если он их потребует.

Энгер Кастриота был ни рыба ни мясо. Ему даже не предложили контракта или положения, занимаемого членами команды. Он стал свободным гражданином Новой Аризоны. На самом деле он чувствовал неопределенность своего положения. Также как и все остальные, включая капитана Глюка.

Взяв два чемодана, он спустился по трапу и, так как идти было некуда, направился к палаточному городку.

Прошлой ночью он был добычей недовольных колонистов, бегавших за ним по улицам их города. Теперь он шел искать у них убежища.

Так как идти было некуда, он направился к административному центру общины, как они его называли. Он бывал здесь раньше по поручению руководства. Временная клиника была сделана основательно, даже при том недостатке материалов, который испытывали три доктора учреждения.

Он стоял у входа в растерянности, и доктор Флоренс Джеймс первой заметила его. Она склонилась над ребенком, распростертым на походной кроватке.

Она выпрямилась, надула губы и резко сказала:

— Что, снова аспирин? Скорее всего это похмелье. Я слышала кошачий концерт, затеянный вами и этим пьяным инженером сегодня ночью.

Ее обвинения в довершение всего, что ему пришлось пережить за последние двенадцать часов, были для него убийственными. Он сел на один из чемоданов и стал смеяться, а потом хохотать. Кажется, никогда в своей жизни он так не смеялся. Из его глаз потекли слезы.

Она дала ему пощечину, чтобы вернуть к реальности.

Она смотрела на него, то и дело поглядывая на его сумки.

— Что ты делаешь с этим багажом?

Он покачал головой и, выйдя из истерического состояния, сказал наконец:

— Очевидно, я теперь persona non grata на «Титове». Вот ищу приюта.

— Приюта! — манерно повторила она. — Вы — член правления! Один из сытых…

Он усмехнулся и встал на ноги, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

— Это была инсценировка! — объяснял он. — Фальшивка. Я — никто. Похоже, даже не колонист.

Френсис Кэлли, самый молчаливый из них, подошел к доктору Джеймс. Он смотрел то на Кастриота, то на свою коллегу.

Не объясняя мотивов своих действий, Энгер рассказал им свою историю. Он был безбилетником. Воспользовавшись счастливым случаем, он представился членом правления. Сегодня утром был разоблачен. У него не было ни убежища, ни еды, ни права посещать столовую.

Кэлли казался безучастным к его судьбе. Он мягко сказал:

— Если у вас хватило смекалки попасть на «Титов», то вы не пропадете. В палаточном городке много работы, — фыркнул он. — На Новой Аризоне многое предстоит сделать. Чем вы занимались раньше, каким бизнесом?

— Никаким. Я был студентом, — ответил Энгер.

— В вашем-то возрасте? — издевательски спросила Флоренс Джеймс.

Он посмотрел на нее.

— Я учился на степень доктора.

— Каких наук? — заинтересовался Кэлли.

— Исторических. Специализировался на примитивном обществе. В конечном счете я готовился стать преподавателем.

Женщина фыркнула:

— Примитивное общество. Почему не химия, медицина или сельское хозяйство. Нет, это не то, что нам нужно.

Кэлли мягко сказал:

— В конечном счете новому обществу нужны будут историки. Ваши знания пригодятся. Он вынул отрывной блокнот для рецептов из кармана своего белого пиджака и что-то написал на обороте. — Передайте это Шеклтону. Он работает в шестой столовой. Скажите, что комитет приказывает ему… нет, рекомендует предоставить вам место в общежитии и питание в столовой.

— Комитет? — едко переспросила его коллега. — С каких это пор ты стал комитетом, Фрэнк Келли?

Он устало посмотрел на нее.

— Неужели ты хочешь собирать комитет по такому поводу, Фло?

— Нет, конечно, — огрызнулась она и снова занялась ребенком. — Нет. Пусть он повиснет у нас на шее.

Тихий Келли вручил Энгеру записку. Он кивнул в сторону Френсис Джеймс и сказал вполне серьезно:

— Я бы хотел сказать, что за этой оболочкой равнодушия бьется доброе сердце, но не могу этого сделать. Всего доброго… гм, как вы сказали, вас зовут?

— Энгер Кастриота.

— Да, да. Итак, добро пожаловать в палаточный городок.

Энгер поблагодарил его, взял чемоданы и направился к шестой столовой. Проводники были не нужны. Кто-то очень предусмотрительно поставил на каждом перекрестке указатели. Жаль, что он не смог разглядеть их прошлой ночью. Они бы помогли ему выбраться из города без помощи Кати Бергман. Тогда он по-прежнему занимал бы удобные апартаменты на «Титове» и положение в колонии.

Но нет, это не могло продолжаться долго. Это бы лишь отсрочило его разоблачение. На самом деле он отделался легким испугом.

В шестой столовой была пересменка. Завтрак был закончен. Накрывали столы к обеду.

Энгер подошел к подростку, раскладывающему приборы, и спросил, где можно найти Шеклтона. Тот ответил кивком головы.

Шеклтон с большим карандашом в руках согнулся над списком, что-то бормоча и проверяя. Энгер подошел к нему сзади и прокашлялся. Тот повернулся, и его узкие свирепые глаза раскрылись от удивления. Лицо его стало внимательным, а затем агрессивным.

Сначала Энгер Кастриота не понял почему, но затем догадался. Шеклтон оказался тем самым колонистом, который прошлой ночью стоял рядом с ним и Фергюсоном в баре. Тем самым, который начал дискуссию, приведшую в конечном счете к драке и погоне. Шеклтон, конечно, считал Энгера членом правления, представляющим власть на Новой Аризоне.

Положение становилось неловким.

Энгер сказал:

— Я только что от доктора Кэлли. Он передал вам записку. Я стал… Думаю, что я стал колонистом. Он попросил вас позаботиться, чтобы мне предоставили место в общежитии и питание в столовой. Я…

— Колонист! — взвыл Шеклтон. — Ты — колонист?

— Именно, — терпеливо сказал Энгер.

— Хорошо, я…

Энгер ничего не сказал. Глаза его собеседника снова сузились.

— А ты не сумасшедший?

— Нет, — покорно сказал Энгер. — Рассудок мой ясен!

— Чего? Избавь меня от своих хитроумных словечек, хлюпик. Здесь командую я, понял?

Пока они говорили, Энгер Кастриота поставил чемоданы на пол. Его руки осторожно, но с ослепительной быстротой рванулись к нему. Обхватив его голову, он захлопал руками по его ушам. Удары были асинхронными с интервалами в доли секунды — он не хотел причинить вред этому человеку.

Лицо Шеклтона стало серым и на мгновение утратило смысл. Он хрюкнул и отшатнулся назад. Взявшись руками за голову, он начал мотать ею из стороны в сторону. Его глаза приняли идиотское выражение. Он споткнулся и осел на скамью. Растянувшись на ней, он застонал.

Энгер бесстрастно наблюдал за ним.

— Извините, — сказал он наконец. — Меня раздражает, когда меня называют разными именами. Это плохая привычка.

Через какое-то время тот уставился на него. Его взгляд был осуждающим, но к удивлению, в нем не было враждебности.

— Что это ты сделал со мной?

— Когда-нибудь покажу.

Шеклтон снова покачал головой и поднялся на ноги. Он долго смотрел на Кастриота.

— Как тебе удалось бежать прошлой ночью? — спросил он.

— Не знаю, — сказал рассудительный Энгер. — Просто бегал туда-сюда, пока не нашел места, чтобы переждать до утра.

Тот недоверчиво проворчал что-то в ответ.

— А ты можешь работать?

Энгер не понял.

Шеклтон начал нетерпеливо объяснять:

— В колонии более двух тысяч человек. Большая часть из них считает, что они что-то могут. Но на самом деле нет, понял? Они дилетанты. Думают лишь о том, как бы ничего не делать. Пройдет еще десяток лет, а они останутся такими же. К тому времени только те, кто действительно работает, смогут чего-нибудь добиться. Немного подумав, он добавил:

— Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь избавиться от опеки компании.

Энгер сказал:

— Я работаю. Не знаю, что я буду делать, но работать буду.

Хозяин столовой насмешливо посмотрел на него.

— Теперь я вижу, что можешь, — признался он. — Как насчет того, чтобы помогать мне в столовой?

Энгер Кастриота засомневался. Он понимал, что работающие на кухне питаются лучше других. Но он знал и другое. Как следовало из ревизии интендантских запасов, проведенной Лесли Дарлином, в ближайшем будущем вопрос питания станет главным. Охотники и рыболовы не были в состоянии компенсировать и малой доли припасов, привезенных «Титовым».

Он сказал:

— Мне надо подумать. Как ваше имя?

— Тед. Еще раз, как вас зовут?

— Энгер Кастриота. Дайте мне время, Тед. Мне надо собраться и немного осмотреться.

— О'кей. Как хотите. Это неплохая работа для того, кто хочет работать. В личное время, после работы, мы с ребятами немного стряпаем в одном ночном клубе. Там будет лучшая кухня и выпивка в Новой Аризоне.

Энгер с недоверием посмотрел на него.

Тед Шеклтон сказал:

— Через пару месяцев, когда начнут плодоносить наши сады и мы получим больше дичи и рыбы.

Пока он говорил, над их головами промелькнула тень, а затем раздался оглушительный треск, сопровождавший ураганный поток воздуха.

Шеклтон пригнулся и побежал к центральному входу. Там он посмотрел вверх и крикнул Энгеру:

— Это большой вездеход. Какого черта они так низко летают над городом? Когда-нибудь они сдуют наши тенты, сукины дети!

Энгер Кастриота посмотрел вверх и вдруг ощутил что-то на рукаве. В замешательстве он увидел крупную красную каплю.

— Кровь! — вскрикнул он. — Скорее!

Он побежал к временной взлетной площадке, находившейся на полпути к «Титову». Рокот двигателей то нарастал, то убывал, как-будто они были повреждены.

С грохотом вездеход рухнул на площадку. Для более легкого аппарата такой удар был бы фатальным. К этому времени колонисты и команда, члены правления и офицеры корабля бежали к вездеходу. Все кричали: одни приказывали, другие спрашивали.

Тихоходный вспомогательный вездеход отправился в экспедицию позавчера. На борту находились горный инженер Ричард Фодор, второй инженер Мануэль Санчес и два члена экипажа.

Энгер и Тед подошли поближе, чтобы что-то разглядеть сквозь толпу, окружившую аппарат. Энгеру удалось различить лишь одну фигуру в салоне вездехода. Это не был Фодор или Санчес.

Капитан, в окружении полудюжины телохранителей под командой Тен Эйка, протискивался вперед, покрикивая на толпу. Другой отряд под командованием Флоренс Джеймс бежал с носилками со стороны госпиталя. Ее пронзительный голосок оказался более действенным, чем рев капитана.

Один из вооруженных членов экипажа распахнул дверцу и, заглянув в середину, побледнел от ужаса.

— Пропустите же меня, черти! — выкрикивала доктор. Ей безропотно повиновались. Над собравшимися колонистами и их правителями воцарилась тишина. Все чувствовали, что случившаяся трагедия затронет их судьбы.

Энгер видел, как на носилках вынесли Ричарда Фодора. Его лицо было вспухшим до неузнаваемости, а тело оцепеневшим. Как у мертвеца. А может он был мертв? За ним вынесли Мануэля Санчеса. Инженер, кажется, был жив, но взгляд его был неподвижен, как от шока или приступа безумия. Следующий член экипажа был несомненно мертв. Его лицо было вспухшим, как у Фодора, но его смерть не вызывала сомнений.

Энгер и Шеклтон пытались протиснуться поближе. Второй член экипажа, доставивший вездеход домой, был на грани истерики.

Капитан делал свое дело, пытаясь расспросить его обо всем.

— Их сотни… тысячи. Маленьких обезьяноподобных людей. Со своими духовыми трубками и… дротиками. Они налетели на нас. Их были сотни. Как из засады…

Капитан положил руку на его плечо.

— Что значит обезьяноподобные люди? Соберитесь, Вебстер! Мы должны это знать.

Вебстер покачал головой и попытался говорить ровным голосом.

— Обезьяноподобные люди. Не больше шимпанзе. Высотой около пяти футов. Почти голые, сэр. У них в руках были флаги и духовые трубки, и что-то еще для метания дротиков. Они, должно быть, отравлены.

К вездеходу пробрались Лесли Дарлин и Зорилла.

— Но в галактике нет другой разумной жизни, кроме человека.

Лесли горько усмехнулся:

— Это было в старые добрые времена.

9

Они провели общее собрание, несколько отличающееся от первого, проведенного меньше месяца назад.

Два маленьких флиттера теперь постоянно жужжали над головами. Они летали на большой высоте, исследуя близлежащие леса с помощью сканеров. Это была нелегкая задача. Леса были очень густыми. Под защитой деревьев, папоротников и кустов можно было перемещаться незамеченными с воздуха.

Отряды Тен Эйка заняли стратегически важные точки вокруг городка. Кое-где они окапывались, а в каменистых местах использовали скалы в качестве естественных укреплений.

В трех местах началось сооружение дотов, но работы были приостановлены до проведения этого собрания.

Состав правления изменился.

Член правления Ричард Фодор и второй инженер, владелец пятой части вклада Мануэль Санчес, умерли от ран. Роджер Бок также отсутствовал в своем удобном кресле, которое он занимал на прошлом собрании. Теперь его место было где-то сзади, среди колонистов. История Энгера получила огласку и вызвала не осуждение, а улыбки восхищения. Очевидно, девять из десяти колонистов воспользовались бы такой возможностью.

Кати Бергман также не было рядом с Дарлином и Зориллой. Возмущенная обвинениями капитана, теперь она занимала место среди членов комитета колонистов. Фактически, она покинула «Титов» и жила теперь в Палаточном Городке.

Собственно говоря правление состояло из Лесли, Зориллы и патера Уильяма. Капитан Глюк со своими офицерами по-прежнему контролировали два голоса и сидели в стороне. Большинство членов команды, полиции и сил безопасности не занятые на дежурстве, сидели рядами с правой стороны.

Перед ними стояли, сидели на корточках или принесенных стульях колонисты и бывшие члены команды, отказавшиеся служить в жандармерии Тен Эйка. Их комитет уже разбух до дюжины человек. Однако, три доктора по-прежнему занимали лидирующее положение. Они сидели перед своими избирателями.

Как и раньше, патер Уильям открыл собрание. На этот раз он подробней остановился на необходимости сотрудничества, покорности тем, кого Провидение поставило во главе, жертвенности для общего блага и в итоге зависимости всего сущего от молитв, возносимых богу в Объединенном Храме.

Энгер Кастриота заметил двух новообращенных монахов в коричневых одеяниях, стоявших рядом с патером Уильямом. Он уже слышал, что на окраине городка строился каменный храм. Невольно он думал о том, как последние события могут повлиять на его сооружение.

Капитан с нетерпением ожидал, когда монах закончит речь. Он резко встал, как только духовник закончил речь. Послышались жидкие аплодисменты. То ли от недостатка понимания, то ли от страха перед капитаном — Энгер не понял. Его серые глаза горели.

— За всю историю освоения этой части галактики, — рявкнул он, — не было обнаружено признаков разумной жизни. Ее появление здесь осложняет наше положение.

Доктор Хьюго Милтиадес молча встал со стула.

— Разрешите поправить вас, капитан Глюк. Это осложняет ваше положение. Ваше и компании Новая Аризона. На колонистов это повлияет несколько по-иному.

Капитан резко сказал:

— Пожалуйста, объясните это, доктор!

— Земные законы подробно оговаривают возможность существования разумной жизни в других мирах. Суть этих законов в том, что при обнаружении цивилизации необходимо воздерживаться от каких-либо контактов с ней до прибытия специалистов с Земли. Все исследователи и колонисты должны быть ограничены в передвижениях, по крайней мере, до заключения договоров с этими формами жизни.

Капитан чуть не испустил дух. Мышцы лица задергались, пока он, наконец, не нашел слов.

— Однако, доктор, компания не может руководствоваться этими законами в силу того, что у нас нет возможности связаться с Землей. И радиостанция, и спасательные корабли были саботированы. Так как мы подверглись нападению, мы должны защищаться.

Его холодные глаза покинули члена комитета и устремились на членов правления.

— Эта экспедиция не намеревалась проводить военные операции. Ввиду нехватки места, взят минимум вооружений. Тем не менее это означает порядка сотни единиц огнестрельного оружия различных типов и боеприпасы к ним. Волонтерам гарантируетсяосвобождение от контракта с компанией и премии по окончании чрезвычайного положения.

Маленький Самюэльсон, бывший член экипажа, теперь сидел в рядах колонистов. Он вскочил и враждебно крикнул:

— Откуда средства для премий, шкипер? По всей вероятности компания стала банкротом. Почему вы не хотите признать этого? Вся тяжесть борьбы ляжет на наши плечи. Ваши люди ни в коей мере не смогут противостоять опасности. Дайте нам оружие и необходимое снаряжение. Мы возьмемся за работу и сделаем больше оружия. Мы сумеем отбиться от этих обезьян до подхода подкреплений.

Капитан огрызнулся:

— Довольно, Самюэльсон! Еще одно слово, и вас посадят в карцер на хлеб и воду.

— Я бы съел немного хлебца, — пронзительно крикнул Самюэльсон. — У нас заканчивается мука. Чем вы думаете кормить нас, если охотники и рыболовы перестанут ходить в лес?

Бен Тен Эйк поднялся, положив руку на бластер.

Самюэльсон скрылся в толпе.

Капитан снова окинул взглядом собравшихся.

— Волонтеры должны немедленно связаться с мистером Тен Эйком.

Зорилла взгромоздился на ноги.

— Несмотря на то, что имеется сто единиц оружия, я предлагаю вооружить остальных копьями и, возможно, какими-то ножами. В конце концов, судя по словам Вебстера, мы имеем дело с противником, находящимся на уровне животных.

Лесли Дарлин мягко заметил:

— Дикие звери не производят духовых пистолетов, старина Курро. Перед нами индейцы, и мы не можем позволить, чтобы наши ковбои были вооружены одними копьями.

Зорилла повернулся к нему.

— Предоставьте это дело воинам, Лесли. В нашей колонии имеется, по-крайней мере, тысяча мужчин и женщин, способных нести оружие. Было бы хорошо, если бы все они были вооружены автоматами, ружьями, ядерными бомбами и всякой всячиной, но мы приехали налегке. И нам придется сражаться тем, что у нас есть, и что мы сможем сделать.

Лесли сказал протяжно:

— Мой дорогой Курро, вы можете воевать, чем хотите и сколько угодно. Но вы ни за что не заманите меня в эти леса с пикой для свиней. Я останусь на «Титове» с несколькими вооруженными людьми. Зорилла начал было возражать, но капитан остановил их полемику.

— Граждане, некоторые детали этого дела будут обсуждены на рабочем заседании.

Кати Бергман, сидевшая тихо, подала голос:

— Позаботьтесь о том, чтобы я была уведомлена о таких заседаниях, капитан Глюк.

Он с ненавистью посмотрел на нее.

Шеклтон, сидевший рядом с Энгером Кастриота, проворчал:

— Что происходит? Не понимаю и половины того, что они говорят.

Энгер задумчиво сказал:

— Капитан — на краю пропасти. Из слов доктора Милтиадеса следует, что теперь, когда найдена разумная жизнь, компания должна покинуть планету. В общем-то, это устраивает колонистов. Из доклада Вебстера следует, что местная цивилизация примитивна и колония землян будет принята доброжелательно. Мы покажем им технику, дадим новые растения и животных. Первоначальные планы продажи всех ресурсов планеты провалились.

Один из сидящих впереди колонистов оглянулся и спросил:

— Я считал, что компания Новая Аризона была суверенной, так как выполнила все требования законов. А шкипер и правление имели неограниченную власть.

Энгер кивнул.

— Так бы оно и было. Но старик Хант, открывший планету, не сообщил, что она заселена. Это все меняет.

Тед Шеклтон сказал:

— Думаешь, старый Хант знал и специально не сообщил об этом? Судя по другим делам, он мог…

Энгер задумчиво сказал:

— Не знаю. Прежде чем объявлять об открытии планеты, он должен был сделать ряд предварительных наблюдений и составить карту планеты. Я читал его отчеты. В них упоминается о наличии некоторых форм жизни, включая некоторые виды животных. Не представляю, как он мог не заметить признаков разумной жизни. Если у них есть духовые ружья и дротики, значит у них должен быть огонь. Как можно спрятать огонь?

Вместе с другими он встал на ноги. Собрание было сорвано. Энгер побрел в направлении атакованного флиттера.

Он охранялся, и зевак не подпускали близко к аппарату. Курро Зорилла, проводивший его осмотр с дежурной сигарой в зубах, кивнул подошедшему Энгеру. Этого было достаточно, чтобы охрана пропустила бывшего члена правления. Зорилла прогремел, не вынимая сигары изо рта:

— Некоторые вещи просто не укладываются в голове. — Он вручил Энгеру очень короткий, похожий на стрелу дротик. — Чтобы это могло быть?

Энгер Кастриота удивился непринужденности его обращения. Как будто ничего не изменилось в их отношениях. Разве что появилось больше уважения.

Энгер покосился на предмет. Дротик был тяжелым, очевидно с бронзовым наконечником и красивым оперением. Он сказал с уверенностью:

— Он не мог быть выпущен из духового пистолета. Мне показалось, что Вебстер говорил о духовых пистолетах.

Зорилла сказал громовым голосом:

— Мы расспрашивали о подробностях, когда доктор Милтиадес немного успокоил его. Очевидно, они приземлились на маленькой полянке всего в сорока милях на север. Они хотели подойти к ближайшему утесу. Туда, где по показаниям приборов Фодора были богатые залежи железной руды. Едва они приблизились к краю полянки, как были атакованы когами.

— Кем атакованы?

Зорилла заворчал. Его глаза продолжали обследовать корабль, даже когда он говорил. Он воткнул один из своих толстых пальцев в дыру, пробитую в борту.

— Не знаю, кто придумал эту кличку, но она уже ходит вокруг.

— Уничтожайте врага с помощью презрительных кличек, — продолжал Энгер.

Зорилла посмотрел на него.

Энгер продолжал:

— Так повелось с давних времен. Греки имели привычку называть всех людей негреческого происхождения варварами, включая представителей развитых цивилизаций.

Энгер Кастриота был удивлен тем, что Зорилла имел представление о древних греках, но дискутировать на эту тему было неловко.

Зорилла грохотал, оглядывая аппарат со всех сторон:

— Фодор был ранен первым. Дротиком в шею. Вначале они подумали, что это было какое-то насекомое или щепка какого-то растения из семейства бамбуковых. Их нерешительность почти что погубила их. К тому времени, когда они поняли, что на них напали… коги с воинственными криками бросились на них.

— Воинственными криками?

— Так их назвал Вебстер, — ответил Зорилла. — Очевидно, у них было что-то наподобие ножей, духовые трубки и то, что мы называем тотемами или штандартами.

— Штандартами! — Энгер нахмурился.

Зорилла сказал:

— Все это со слов Вебстера. Другие не успели ничего сказать перед смертью. Он сказал, что на некоторых были металлические эмблемы, похожие на свастику. Но в основном они несли оружие.

Молодой человек разглядывал дротик.

— Слишком мал для обычного лука, — сказал он. — И слишком тяжел и короток для метания. Что бы это означало, Зорилла?

Смуглый латиноамериканец посмотрел на него.

— Это арбалет. Вебстер мог назвать их обезьянами, но они уже достигли довольно высокого уровня развития техники.

Зорилла посмотрел в ту сторону, где лес подходил ближе всего к Палаточному Городку.

— Всего в сорока милях на север, — прорычал он. — Нам придется выслать одноместные вездеходы и убедить всех отшельников вернуться в лагерь.

— Отшельников? — спросил Энгер.

Зорилла проворчал с горьким юмором:

— Для некоторых и в Палаточном Городке будущее как в тумане. Сленг быстро распространяется в колонии. Отшельниками назвали тех колонистов, которые сбежали в леса со своими женами и детьми и живут сами по себе. Некоторые покинули городок уже через неделю после приземления «Титова». С тех пор не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не покинул городок. Иногда две или три семьи объединялись в группы. Большинство из них попытались продать свои пожитки для покупки пистолетов, инструментов, рыболовных снастей и сельскохозяйственных запасов таких, как семена.

— Но у них контракт, — сказал Энгер.

На бесстрастном лице Зориллы обозначилась едва уловимая улыбка.

— А как вы думаете удержать их? Это один из проколов Мэтью Ханта. Допустим, Тен Эйк со своими боевиками отправится за ними. Если их словят, то что с ними делать? Расстрелять, вызвав открытый бунт остальных колонистов? Посадить в тюрьму, когда она будет построена? В тюрьме надо будет их кормить, а у нас и так запасы на исходе. А так они сами добывают себе пропитание.

Энгер медленно сказал:

— Теперь я вспоминаю один разговор в баре прошлой ночью. Какой-то колонист приобрел автоплуг и хотел продать его за бластер и другое оборудование, чтобы стать… отшельником.

— Автоплуг! — взорвался Зорилла. — Я думал его не было на борту. Где вы слыхали такое, Кастриота? Он с отвращением выплюнул свою сигару.

Энгер осуждающе засмеялся.

— Это все, что я знаю. Очевидно, он не нашел покупателя.

— Во имя дзен, эту колонию растащат, прежде чем мы успеем опомниться, — прорычал грузный латиноамериканец.

Несмотря на полеты одноместных флиттеров, покрывших расстояния в сотни квадратных миль, вернулась лишь часть отшельников. Часть решила, что история о когах — плод фантазии для их возвращения под юрисдикцию компании. Были и такие, которые недооценивали опасность аборигенов, если их можно было так назвать, особенно те, у кого было огнестрельное оружие. Но другие, живущие мелкими общинами, оплакивали свои новые дома, бросали посеянный урожай и покидали плоды своих тяжких трудов. Были и такие, которые ограждали свои дома маскировкой в надежде на то, что коги не заметят их или же испугаются превосходства колонистов.

Но некоторые все же возвращались и, понурив головы, занимали свои брошенные жилища в Палаточном Городке.

Через неделю после первой атаки на флиттер Фодора начали возвращаться одиночки с рассказами о нападениях когов на отдельных отшельников.

Это была неделя серьезных перемен в Палаточном Городке. Как это ни странно, но угрожающая опасность скорей усилила недостатки города, чем укрепила его. Люди, которые и раньше были бесполезны в общественном труде, теперь притворялись больными, не особенно заботясь о диагнозе. Танцевальный зал с баром, удививший Энгера своим появлением в такой срок, был подкреплен полудюжиной новых, разных размеров и обслуживания.

Как-то в конце недели Энгер Кастриота был приглашен в комитет колонистов. Он заседал в актовом зале, построенном из досок, полученных в первой лесопилке и сушильной печи. Техническое оснащение было получено, благодаря усилиям Джеффа Фергюсона. Он теперь работал в новой механической мастерской с несколькими предприимчивыми жителями Палаточного Городка, имевшими подобный опыт.

Присутствовали три доктора и Кати Бергман. Последняя выглядела совсем не той холеной леди, какой она была во время путешествия. Скорее она выглядела уставшей колонисткой, выполняющей работу других нерадивых людей.

Там также присутствовали восемь других колонистов: четверо мужчин и четверо женщин. Энгер не знал из каких подразделений их выбрали, но они, кажется, представляли основные области деятельности колонии. Тед Шеклтон, очевидно, выступал в качестве интенданта.

Он не представлял, зачем его вызвала эта комиссия, фактически не имевшая реальной власти в Новой Аризоне и не признанной компанией. Насколько он понимал, это была комиссия, имевшая голос, но лишенная полномочий решить даже пустяковый вопрос.

Хьюго Милтиадес, чей преклонный возраст вызывал уважение, был спикером. Как и у других, у него был уставший голос. Те, кто выполнял ежедневную работу по поддержанию жизнеспособности городка, взяли на себя обязанности своих товарищей, поневоле ставших паразитами. Другого выхода не было. Эту работу кому-то надо было делать, иначе все пошло бы прахом.

Милтиадес сказал:

— Обойдемся без вступлений. Гражданин Кастриота, мы бы хотели, чтобы вы заняли пост городского полицейского. У вас будет два ассистента.

Энгер, явно удивленный предложением, ответил:

— Полицейским! А как же Тен Эйк и его люди? У него по крайней мере сотня вооруженных полицейских.

Кто-то презрительно фыркнул, а Милтиадес покачал головой.

— Полиция полиции рознь, гражданин. Находясь под командованием бывшего главного офицера «Титова», она является инструментом компании Новая Аризона и заинтересована в сохранении прерогатив этой организации.

Ответ Энгера был на его взгляд справедлив:

— Они также защищают нас от когов.

Кати возразила:

— Не кажется ли вам, что они не могут защитить себя, не защитив заодно и нас? Компания доставила сюда две тысячи колонистов не от большой любви к ним, а по необходимости. Если бы она могла избавиться от нас, то сделала бы это.

Милтиадес сказал:

— Давайте подведем итоги. Люди Тен Эйка не защищают палаточный городок. На прошлой неделе у нас было четыре убийства, различные кражи, несколько случаев драк с телесными повреждениями. Нам нужна полиция. У вас нет контракта с компанией, и, следовательно, вы не обязаны участвовать в трудовой повинности.

Один из членов комитета ухмыльнулся без тени юмора:

— Даже если бы вы были пойманы карательным отрядом.

Доктор продолжал.

— Ваши физические способности стали всем известны. Мы считаем, что никто лучше вас не справится с этой задачей.

Энгер колебался. Он знал о ночных драках, поножовщине и стрельбе в процветающих барах городка.

Кати тихо сказала:

— Кому-то это надо делать. Это работа, достойная мужчины.

Он размышлял вслух:

— Надеюсь, моим людям и мне будет выдано огнестрельное оружие?

Милтиадес покачал головой.

— Компания издала приказ об изъятии такого оружия, за исключением того, что находится у людей Тен Эйка. С введением чрезвычайного положения хранение такого оружия запрещено.

Тед Шеклтон сказал ему, ухмыляясь:

— Такому гусю, как ты, не нужен пистолет, Энгер. Похлопаешь их по ушам и все дела.

Энгер Кастриота что-то проворчал и посмотрел на Кати. Она наблюдала за ним. Ее губы были слегка раскрыты.

— Ладно, — сказал он. — Согласен. И затем добавил нечто ничего не значащее для всех, кроме девушки. — Это единственное, в чем я разбираюсь. Я обязан отдать свой долг.

Он понимал, какую ношу взвалил на себя. С возникновением опасности нападения на городок преступные элементы подняли головы. Приостановились работы по нескольким серьезным проектам. Если раньше чувствовалось хоть какое-то руководство со стороны офицеров «Титова» и членов правления, то теперь все это прекратилось. Палаточный Город и его обитатели были предоставлены сами себе. Никто из членов правления не появлялся в колонии, за исключением Курро Зориллы, кровно заинтересованного в развитии сельского хозяйства.

Каждый был занят лишь собой, а правда всегда оказывалась на стороне сильного. Запасы продовольствия были на исходе. Встал вопрос о введении рационирования продуктов питания. Колония в большей степени стала зависеть от охотников и рыболовов, ежедневно уходивших в поисках добычи.

В этом Самюэльсон ошибся. Угроза нападения когов не помешала снабжению городка мясом и рыбой. Наоборот, она даже стимулировала их усилия.

Охота стала выгодным бизнесом. Поставка мяса перестала быть общественной нагрузкой. Подвергая себя опасности, уходящие в лес заботились теперь о личной выгоде. Добычу можно было обменять на другие деликатесы, одежду, инструменты, ликер и… женщин легкого поведения, слоняющихся возле танцевальных залов.

Многие из вернувшихся отшельников стали охотниками, имея преимущество перед другими в знании окрестных лесов. Энгер знал, что среди них были неуправляемые верзилы, с которыми ему придется сражаться.

Первая ночь должна была стать решающей. Либо ему удастся завоевать уважение и авторитет, либо придется распрощаться с идеей городской полиции. Здесь появились преступники, чьи далеко идущие планы не принимали во внимание никакой полиции. Это были парни вроде тех, что обнаружили в округе сорняки, в сухом виде напоминавшие «Каннабис» больше, чем табак. Их прибыли уже были астрономическими. В качестве валюты использовалось обменное имущество, циркулировавшее в городе.

Оба его помощника, братья, были дюжими молодцами в расцвете своих двадцати лет. Они были ошеломлены тем, что Энгер отверг их идею о патрулировании города втроем, хотя бы в первую ночь, держась вместе до конца.

Энгер покачал головой.

— Мы попросим комитет выделить нам маленький тент под тюрьму. Вы вдвоем, Джимми и Эд, будете охранять ее. Я буду патрулировать город один. Эти парни хотят доказать, что я — трус. Мы лишь отсрочим их попытки, если не позволим им испытать меня сегодня же.

Он вооружился дубинкой длиною в три фута, высеченной из железного дерева. Так его называли городские лесорубы за прочность, сравнимую с прочностью металла. Она была чуть толще его большого пальца. С одной стороны у нее был набалдашник. Она выглядела вполне безобидно, как стек для ходьбы.

Наиболее популярным ночным притоном городка оставался танцевальный зал, куда Фергюсон привел его в ту памятную ночь, когда толпа пыталась атаковать его. Теперь он назывался «Первый Шанс». Заведение возникло первым и имело преимущество перед конкурентами. Он выбрал его в качестве отправной точки.

Там было так же много народу, как и в его первый визит. Правда, произошли некоторые изменения. Бар, например, стал намного изящней. Появился и ассортимент напитков. Оркестр стал меньше и состоял всего из четырех человек. Энгер подозревал, что конкуренты переманили остальных музыкантов в другие заведения.

Кажется была и новая система оплаты. В конце бара была будка, в которой сидел один из владельцев и выдавал кредитные листки на предметы, участвующие в бартерной сделке. Листки выдавались на сумму от одной до десяти рюмок. Очевидно стоимость всех напитков была одинаковой: один листок. Бармен выдавал листки в качестве сдачи, когда предложенная для бартера вещь стоила больше одной рюмки.

Энгер проворчал что-то от изумления: первые деньги появились благодаря алкоголю. Бартерная будка была переполнена разнообразными предметами, принесенными в обмен на спиртное. Различные инструменты, консервы, фотоаппарат, какие-то книги, картина, написанная уже на Новой Аризоне, кульки, очевидно со свежим мясом, по-крайней мере двадцать пустых бутылок и так далее. Мало что выбрасывалось на Новой Аризоне. Все имело цену, даже пустые консервные банки. И рано или поздно, все это должно было пройти через бартерную будку «Первого Шанса».

Энгер Кастриота не имел намерения закладывать что-либо из своего скудного имущества, ради нескольких глотков гадости, проходившей здесь как ликер. Да в этом и не было необходимости.

Когда он вошел в шумный зал, там воцарилась тишина. Уже пролетел слушок о городской полиции, состоявшей из трех человек.

Пока Энгер оглядывался по сторонам, возбуждая озабоченность посетителей, зал наполнился приглушенным жужжанием голосов.

Кто-то сзади выкрикнул что-то предназначавшееся ему. Другие нервно захихикали в поддержку этого выпада. Танцы не прекращались, а крики, смех и болтовня вскоре достигли прежнего уровня.

Слегка размахивая дубинкой, он двинулся в сторону бара.

Он не заметил Лесли Дарлина, пока тот не крикнул ему сардонически:

— Привет, шериф! Поймал уже кого-нибудь?

Энгер подошел к нему. Было желание улыбнуться и ответить в том же духе, но это был его первый выход на публику. Он не мог ронять свое достоинство. При его приближении какой-то колонист, грязный и оборванный, с ворчанием отошел в сторону, освобождая место у стойки.

Лесли, одетый не так шикарно как обычно, стоял, беззаботно облокотившись на стойку и потягивал из элегантного стакана, очевидно принесенного с собой.

Энгер Кастриота сказал:

— Вам придется быть начеку, гражданин Дарлин. Прошлой ночью меня пыталась затереть толпа, думая, что я — член правления.

Лесли насмешливо улыбнулся ему.

— Наверное, у нас разный подход, дорогой Энгер. Во-первых, периодически я угощаю всю компанию. А во-вторых, — он похлопал по кобуре, висевшей сбоку, — у меня есть последний аргумент для любого спора. У меня есть пистолет, а у них нет. — И в-третьих, они понимают, что если кто-то тронет меня, то именно он и пострадает. Если же я по какой-либо причине, причиню кому-либо вред, то высший суд на Новой Аризоне у меня в кармане. Я член правления, которое управляет планетой.

Он достал из кармана бартерный листок.

— Выпьешь, шериф? Чего хочешь?

Энгер пожал плечами.

— Немного ягодного ликера, пожалуй. В твоих рассуждениях одна ошибка, Лесли. Теперь, когда найдена разумная жизнь на планете, Мэтью Хант и его компания больше не владеют Новой Аризоной и по законам Земли не могут управлять ею.

Лесли ухмыльнулся.

— Дорогой мой Энгер, ты недооцениваешь нашего дьявольски умного капитана. У тебя слишком интеллигентный подход к этому вопросу. Капитан, пользуясь отсутствием специалистов по этому вопросу, взял на себя решение вопроса об интеллекте когов. Они — хищные звери, от которых необходимо защитить компанию.

Это был неожиданный поворот, и Энгер Кастриота нахмурился, обдумывая возможные последствия. Подошел бармен со стаканом и отодвинул предложенный ему кредитный листок.

— Закон гостеприимства, гражданин Кастриота, — засиял он в улыбке. Меня зовут Лефти. Я один из трех совладельцев. Вам всегда здесь будут рады, гражданин.

Энгер покачал головой.

— Благодарю вас, Лефти. Никаких льгот. Он улыбнулся, чтобы загладить остроту своих слов. — Это поставит меня в неловкое положение, когда я замечу что-то незаконное в вашем бизнесе.

Лефти, уязвленный его словами, сказал:

— Во имя дзен, мы бы не хотели ссориться с уполномоченным комитета. Все, что нам нужно — это получить хорошую прибыль.

Энгер сочувственно кивнул ему.

— Тогда мне придется принять какие-то меры против курения травки в помещении, Лефти. Этот запах здесь повсюду. Доктор Милтиадес и комитет не одобряют этого. Они собираются издать что-то вроде декрета на этот счет, как только у них дойдут руки.

Лесли снова подвинул кредитный листок к Лефти.

— Очень разумная позиция, — сказал он протяжно. — Никаких угощений, никаких обязательств. Но так вы никогда не разбогатеете, шериф.

Бармен налил красноватый напиток и не спеша отошел, недоумевая, что ему делать с наркотиками. Энгер не знал.

Новоиспеченный полицейский сказал:

— Сейчас разбогатеть на Новой Аризоне не проблема. Труднее остаться в живых.

— Одно не исключает другое, — сказал Лесли, надувая губы. — Я прибыл сюда, чтобы сделать состояние, старина Энгер. Как, наверное, и все пассажиры «Титова». Он искоса посмотрел на своего молодого компаньона. Разве что за исключением тебя. Не могу понять, зачем ты прилетел сюда. У тебя нет амбиций. И ты вовсе не похож на предпринимателя. Настоящий старомодный марксист.

— Что такое марксист? — спросил Энгер.

— Разве ты никогда не слышал о человеке по имени Карл Маркс?

— Нет.

— Одно время полмира считало его величайшим гением человечества. Другая же часть считала его величайшим злодеем.

— И кто же оказался прав?

— Никто, конечно, — мудрствовал Лесли. — Он был политэкономом девятнадцатого века, занимавшимся анализом социально-экономической системы. Он пришел к выводу, что она может процветать, пока у нее есть возможность расширяться. Ему не везло. В 1848 году он написал свою брошюру «Манифест коммунистической партии», предсказывавшую крах системы. Однако, в следующем году в Калифорнии было найдено золото, давшее толчок развитию мировой экономики. Тогда он пересмотрел свои взгляды, но по-прежнему считал, что крах уже не за горами и произойдет, как только капитализм утратит возможность расширяться. Но и на этот раз все затянулось. Грянула первая мировая война, и пол-Европы было разнесено в щепки. Понадобилось двадцать лет, чтобы залечить раны, и вот начинается вторая мировая война, мобилизовавшая все производительные силы. После ее завершения началась большая гонка вооружений между теми, кто не считался ни со стариком, ни с его критиками. Это также способствовало развитию производства. Когда дальнейшее расширение социально-экономической системы стало невозможным, мы вырвались в космос. Теперь у нас больше пространства для расширения, чем когда-либо.

Лесли горько усмехнулся.

— Значит, предсказания Маркса о том, что наступит день, когда капитализм не сможет расширяться и начнет атрофироваться, не сбылись. Свободное предпринимательство по-прежнему идет полным ходом. По-крайней мере, на Земле и Соединенных Планетах. Есть лишь несколько исключений.

Род скептически посмотрел на него:

— А был ли на самом деле человек по имени Маркс?

Лесли пожал плечами:

— Не знаю. Когда-то я читал заметку о нем. Если и был, то его учение затерялось во времени. Его переводы и искажения начались задолго до того, как он сошел в могилу. У меня есть мнение, что так называемые последователи религиозных и социально-экономических лидеров искажают учения своих пророков в большей степени, чем их враги. Хотел бы я узнать, чему действительно учил Будда или Иисус, прежде чем сотни враждующих сект присвоили право на распространение их учений.

Новоиспеченный полицейский снова окинул взглядом зал. За исключением курения, ничего больше не требовало его вмешательства. Теперь он мог посетить и другие заведения.

Он поспешил с выводами. Не успел он допить свою рюмку, поблагодарить Лесли Дарлина и пожелать ему приятного вечера, как перед ними возник какой-то бородач. Одежда его была ободрана. Очевидно, он не потрудился переодеться после охоты. Покачиваясь, он шел к ним с самокруткой в левой руке.

— Ох, ох, — сказал мягко Лесли. К удивлению Энгера, опрятный гедонист не сделал движения убраться отсюда.

Кем бы он ни был: отшельником, охотником или кем-то еще, на его поясе болтался бластер. Пока что он не трогал его.

Энгер Кастриота поудобней сжал дубинку. Почти незаметно. Он почувствовал, как вспотела его ладонь.

Все находящиеся в зале притихли, даже шумный оркестр умолк, остановив танцующих.

Они молча смотрели друг на друга. Энгер левой рукой облокотился на стойку. Правая рука небрежно сжимала палку, похожую на трость. Это была безобидная на первый взгляд палка. Ему вдруг пришло в голову, что из всех боевых искусств, которые он изучал в юности, бой с дубинкой казался ему самым бесполезным. Но его дядя по материнской линии настаивал, так как это было его хобби. Дядя Иосиф много рассказывал о британской коннице и своей дубинке, о монахах-буддистах, носивших такое же оружие в своих странствиях в Азии, о заградительных отрядах полиции двадцатого века, не обходившихся без них.

Его глаза бегали из стороны в сторону, окидывая взглядом стоявших рядом соседей. Его рот жевал. Как понимал Энгер, он готовился к рывку. Какие у него были мотивы? Кто знает? Под влиянием травки и выпитого спиртного мотивы были не нужны.

Лесли сказал лениво:

— Шериф, скажи этому скоту, что ему лучше унести ноги, пока…

Охотник пригнулся, и его рука потянулась к поясу…

Энгер двинулся навстречу. Его правая нога была полусогнута, а правая рука, сжимающая палку, была вытянута вперед. Он был похож на фехтовальщика. Он не пытался выбить у него пистолет или ударить его по запястью или руке. Вместо этого он наугад ударил его по кисти.

Теперь Энгер двигался быстро, не обращая внимания на то, был ли его соперник разоружен. Охотник был как минимум на пятьдесят фунтов тяжелее, хотя не казался жирным. Неподвижность на «Титове» и даже здесь, в палаточном городке, сильно ослабила Энгера Кастриота. Следующие доли секунды должны были стать решающими.

Левой ногой он сделал шаг вперед, несмотря на то, что охотник наклонился вперед, чтобы поднять пистолет. Из-за спины он услышал голос Лесли, взволнованный на этот раз, но не разобрал слов из-за рева толпы, ожидавшей действия.

Он шагнул вперед правой ногой, быстро схватил охотника за правое плечо и дернул его влево на себя. Размахнувшись дубинкой, он изо всех сил ударил его по большой мышце икры.

Он услышал рев охотника и внутренне содрогнулся от его агонии. Дядя Иосиф редко ошибался в своих наставлениях. Энгер знал, что такой удар немедленно приводит к сокрушающей судороге.

Он быстро отступил назад, чтобы оценить обстановку. Его противник был повержен, но в толпе у него могли быть друзья. Кроме того, он не видел, куда упал пистолет.

Он обнаружил его в нескольких футах от лежащего охотника и подобрал. Алчность могла заставить его заткнуть пистолет за пояс. Это была самая дорогая вещь на Новой Аризоне. Она успешно участвовала в бартерных сделках, несмотря на запреты Тен Эйка.

Но благоразумие диктовало совсем иное. Он щелкнул затвором, вынул патроны и, вставив пустой магазин на место, швырнул оружие побежденному.

Он повернулся к стойке и сказал, пытаясь сохранить спокойный голос:

— Я выпью эту рюмку, Лефти!

Лефти засуетился.

— Да, сэр, шериф…

Маленький бармен подхватил насмешливое прозвище, данное Энгеру Лесли Дарлином.

Пока готовилась рюмка, Лесли мягко сказал:

— Не будет ли у тебя неприятностей с нашим Беном, если ты не конфискуешь у него оружие?

Энгер тихо сказал:

— Если Бен Тен Эйк хочет конфисковать бластеры, это его заботы. Моя задача обеспечить порядок в Палаточном Городе. Этому человеку очевидно нужен бластер для охоты, а хорошие охотники нам нужны, видит дзен.

— Да будет так, шериф, — сказал ему Лефти. — Этот Барни — один из лучших охотников. Плохо только, что он любит баловаться травкой.

Энгер допил рюмку и тихо сказал:

— Он не сможет ходить насколько часов. Пусть его друзья отнесут его домой. Утром он будет в порядке.

Он повернулся и, готовясь уходить, сказал стонущему охотнику:

— Барни, чтоб я больше не видел, что ты куришь травку, понятно?

Лесли сказал:

— Если ты не возражаешь, шериф, я пойду с тобой. Как видно, сегодня ночью все события будут разворачиваться вокруг тебя.

— Не называй меня шерифом, — проворчал Энгер в ответ. У него появились первые последствия инцидента. Он не хотел, чтобы Лефти и его покупатели заметили, как у него дрожат руки. Иначе он бы показал свое волнение, испытанное во время схватки.

10

С тем же успехом он мог добровольно принять кличку, которой наградил его Лесли Дарлин, потому что она прилипла мгновенно. В Палаточном Городе мало было таких, кто не смотрел историческую романтику, в том числе и вестерны, по Tri-D. Должность исчезла много лет назад, но термин «шериф» остался в языке, и Энгер Кастриота ничего не мог поделать — ему оставалось только принять звание и с честью нести его. Если бы у них нашлась звезда шерифа, они бы, возможно, настаивали, чтобы он приколол ее к куртке.

Вечер прошел гораздо легче, чем он предполагал. Может быть, его успех в самом начале задал тон. Его успех и тот образ действий, которого он с самого начала стал придерживаться.

Ему очень повезло, что он не стал забирать оружие у охотника Барни. Это, как ничто другое, послужило свидетельством того, что он на стороне колонистов, обитателей Палаточного Города, а не орудие Компании. Каждый бластер, сохранившийся у колонистов, стоил больше, чем его собственный вес в самых дорогих драгоценностях. Не только в качестве средства защиты, но и как средство поддержания жизни. Уже начали ходить слухи, что члены правления и экипаж ограничивают запасы продовольствия для Палаточного Города как качественно, так и количественно. Те, кто базировались на «Титове» или рядом, по-прежнему питались нормально. Палаточный Город получал строго ограниченные рационы, и без помощи охотников, рыбаков и собирателей лесных фруктов и ягод оказался бы в отчаянном положении.

Необходим был каждый ствол оружия, и так называемый шериф заработал множество очков в свою пользу, оставив Барни его оружие, несмотря на то, что охотник напал на него.

Как видно, слухи опережали Энгера Кастриота в его обходе баров, танцзалов и игорных палаток, потому что, когда Энгер и Лесли заходили по очереди в каждое следующее заведение, они встречали теплый прием. Только один раз Энгеру снова пришлось применять силу, чтобы защититься и укрепить свое положение.

Пьяный, который уже собирался было покидать заведение, решил сцепиться с новой полицейской властью. Энгер подумал, не отвести ли этого типа в импровизированную тюрьму, которую охраняли его помощники, Джимми и Эд Браннер. Но затем решил, что этого делать не стоит. В его пользу будет зачтено, если он сумеет в эту первую ночь своей новой службы обойтись без единого ареста. Это, по крайней мере, скажет о том, что он не какой-нибудь дорвавшийся до власти тупица, который упивается иллюзией собственного величия по поводу нового назначения.

Он нашел компромисс, больно ткнув пьяного дубинкой в живот, так что тот согнулся пополам, лицо его позеленело, и ему быстренько потребовалась помощь приятеля, чтобы выбраться из бара и опорожнить свой взбунтовавшийся желудок тут же, на задворках бара.

В этом заведении ему тоже предложили выпить за счет владельца.

— Пей или не пей, как хочешь, — уныло произнес Лесли. — На твой страх и риск.

Лесли Дарлин явно был крупным знатоком ночной жизни Палаточного Города.

Энгер из чистого любопытства сделал большой глоток. Мгновение он колебался, раздумывая, позволительно ли с точки зрения вежливости выплюнуть это обратно. Все-таки он проглотил то, что у него было во рту, и укоризненно посмотрел на бармена. Бар, в котором они находились, был самый новый и маленький, без музыки и танцев. В отличие от других подобных мест, здесь не было женщин.

Энгер с отвращением глянул на свой стакан.

— Из чего, во имя дзен, вы это делаете? И зачем это пьют, если это вообще кто-нибудь пьет?

— Конечно, есть люди, которые продают все свои пожитки, чтобы расплатиться за то, что можно взять в «Первом Шансе», — сказал бармен в свое оправдание. — Но мое заведение — самое дешевое в городе.

Небольшая группа посетителей со смехом поддержала нового шерифа в его возражении по поводу качества выпивки.

— Из чего это делается? — повторил Энгер свой вопрос.

Бармен упрямо сжал рот.

— Вот каково оно на вкус, из того и делается, — сухо хихикнул Лесли Дарлин.

— Я знаю одну составную часть, — сказал один посетитель, — потому что он выменял ее у меня. Замороженный грейпфрутовый сок.

— И виноград, — сказал другой. — В общем, практически что угодно, лишь бы оно бродило.

— В истории этот напиток известен, — вмешался Лесли, — как сок джунглей. Гарантированно дает по мозгам, особенно наутро.

— И гарантированно использует припасы колонии, — холодно сказал Энгер.

— Ну, я пользуюсь только никому не нужными продуктами, — заюлил бармен. — Кто станет пить грейпфрутовый сок?

— Дети, — холодно ответил Энгер. — Дети, которым нужны витамины, а мы еще не нашли, где их взять на этой планете. Послушай-ка, меня назначили поддерживать порядок, а не цепляться к новому предпринимательству. И все-таки, советую тебе завтра подыскать что-нибудь другое, чтобы гнать из него этот сок джунглей. Что-нибудь из местных растений, из растений Новой Аризоны. Если ты этого не сделаешь, я уж поддержу до фига и больше порядка вокруг твой палатки, понял?

— Больше нечего использовать, — упрямо сказал бармен.

— «Первый Шанс» додумался, как использовать местные ягоды, — сказал Энгер.

— Верно, ягоды. Но у меня никого нет на «Титове», чтобы спер морозильную камеру, как этот тип Фергюсон.

— Можешь не рассказывать мне про свои проблемы, — твердо заявил Энгер. — У меня своих хватает.

Когда они покинули палатку, Лесли Дарлин посмотрел на него с удовольствием.

— Шериф, ты был рожден для этой работы. Ты просто скрывал от нас свой талант!

Энгер хмыкнул, повернулся к своему спутнику и посмотрел на него.

— Послушай, во всей этой колонии найдется кто-нибудь, кто отстаивает интересы нашего сообщества в целом, не считая Кати и врачей?

— А, не заблуждайся насчет врачей, — ответил Лесли, кривя рот. Зачем, по-твоему, они прибыли на Новую Аризону? Вполне приличная колония, а они держат ее в руках до такой степени, которая и не снилась легендарным братьям Майо. К тому времени, как здесь появятся какие-нибудь другие врачи, — если они, конечно, появятся вообще, — Милтиадес, Кэлли и Фло Джеймс будут иметь такую монополию, что они станут принимать новоприбывших интернами в свои частные больницы.

Энгер хмуро посмотрел на Лесли. Они направлялись к палатке, где он оставил двух своих помощников.

— Что ты этим хочешь сказать, «если появятся вообще»? Конечно, прибудут еще врачи.

Тон Лесли Дарлина утратил некоторую часть своей веселости.

— Не будь простофилей, шериф. Шансы на то, что Новая Аризона спустя пять лет от настоящего момента будет чем-то иным, нежели необитаемой пустыней, крайне невелики. В первоначальные планы правления, очевидно, входила продажа нескольких концессий — достаточно, чтобы финансировать тщательное исследование оставшихся природных ресурсов планеты, которые могут быть использованы, — а затем продажа этих остальных выборочно. Такое тщательное исследование, надо полагать, потребует времени, а также большого числа инженеров и технического персонала. Но судя по тому, как развиваются события, шкипер настроен развязаться с этим всем побыстрее. Я думаю, что, как только он найдет способ связаться с Землей, он пустит с молотка всю планету одним махом. Полученная сумма будет жалкой частью ее действительной стоимости, но это все равно составит колоссальную прибыль для нас, членов правления.

— Колонисты этого не поддержат, — возразил Энгер.

Лесли язвительно хихикнул.

— Ну и что они могут с этим поделать? Послать своего нового шерифа, чтобы он попортил нервы шкиперу? Задумайся о своем собственном положении, Энгер. Правление контролирует корабль и все припасы на Новой Аризоне; правление контролирует практически все оружие; и, кроме всего прочего, правлению подчиняется небольшая армия в сотню человек, состоящая из бывшей команды и всяких крутых ребят, набранных из самих же колонистов. Этой армии был обещан кусок пирога. Может, и небольшой кусок, но все равно он сделает каждого из них богаче, чем тот когда-либо мечтал. Ты тоже можешь присоединиться к этой шайке-лейке. Уверен, что Бен Тен Эйк найдет тебе работенку в чине офицера.

— У меня уже есть работа, — пробормотал Энгер Кастриота.

Лесли Дарлин рассмеялся.

— Тебе больше нравятся колонисты, а? Какой монетой она тебе платит?

— Ты о чем?

— Ну как же, о нашей темноволосой красотке, о Кати. Впрочем, я полагаю, что как джентльмен я должен оставить при себе сплетни, которые я слышал.

Энгер остановился, нахмурился и обернулся к Лесли.

— Да о чем ты говоришь?

Лесли лукаво хихикнул.

— Не будь таким застенчивым, мой дорогой Энгер. Всем известно, что вы иногда ночуете в одной палатке.

Не раздумывая, Энгер Кастриота размахнулся и чувствительно съездил спутника по физиономии.

Набег произошел через несколько дней, и его ярость была такова, что он сметал все на своем пути.

Был полдень. Энгер Кастриота вышел на первое патрулирование в этот день. Кати Бергман, у которой выдалось несколько свободных часов, шагала рядом с ним.

Большая часть его обязанностей приходилась на ночные часы, но он вместе с братьями Браннер старались показываться на глаза и днем тоже. Количество мелких краж и, несомненно, более серьезных грабежей, резко уменьшилось. До того, как они получили назначения в качестве полицейских, преступлений было так много, что единственным законом был закон джунглей. Сильные отбирали у слабых, что хотели, и не было никого, кто сказал бы «нет».

С установлением на Новой Аризоне настоящего правопорядка приходилось подождать, пока не появятся такие институции, как суд и судьи, а также тюрьма, стены которой будут несколько прочнее, чем стены полотняной палатки. Тем временем Энгер и его помощники импровизировали. Поскольку тюремное заключение в таких условиях было бессмысленным, наказание приняло форму немедленной физической расправы. Это выбило почву из-под ног обычных мелких преступников, поскольку здешний преступный мир не был организованным. Энгер, Джимми и Эд работали поодиночке или вместе и разбирались с преступниками на месте при помощи силовых методов. Если их превосходили числом, они призывали на помощь ближайших колонистов.

Такой порядок, как быстро понял Энгер Кастриота, немногим отличался от суда Линча. Вооруженные дубинками полицейские представляли собой судей, присяжных и карательные органы в одном лице. Это его беспокоило. Он успокаивал себя тем, что это передний край, фронтир, на котором он всегда мечтал быть. При этом Энгер несколько кривил душой. Он говорил себе, что самая близкая к демократическому правительству организация здесь — это комитет, и комитет назначил его и братьев Браннеров поддерживать порядок.

А затем, глубоко внутри, рассудок подсказывал ему, что комитет не имеет реального веса нигде в Новой Аризоне. Что закон здесь воплощает в себе Компания Новая Аризона, а Компания ему никаких полномочий не давала. В тот момент, когда он разбивает своей дубинкой челюсть какому-нибудь несчастному пьяному драчуну, никакой реальной власти за ним не стоит.

Каждый раз, когда он искал оправданий своему положению, эти мысли по очереди проходили в его мозгу заведенным порядком. Но при этом он продолжал выполнять свою работу, и если есть доля правды в высказывании, что цель оправдывает средства, то хотя бы одно оправдание у него было: мелкие кражи практически исчезли.

Кати показывала на то, что появилось нового. На этой стадии игры Палаточный Городок менял свое лицо чуть ли не ежедневно, невзирая на конфликты между колонистами и Компанией, и между людьми и здешними обезьянолюдьми. Даже его имя скоро нужно будет менять. Дерево постепенно заменяло ткань в качестве строительного материала, и даже камень начал появляться — Фодор перед смертью нашел доступные отложения пород известнякового типа. За пределами первоначального поселения стали расти несколько десятков домов, ферм, единоличных и общественных. С тех пор, как появилась опасность нападения, строительство замедлилось, но никак не прекратилось.

Кати показала на новую постройку, на которую Энгер Кастриота раньше не обращал внимания, и тихо рассмеялась.

— Джефф Фергюсон неисправим. Я иногда думаю, что половиной своего прогресса наша колония обязана его страсти к выпивке.

Энгер не мог не засмеяться в ответ.

— Что ты подразумеваешь на этот раз?

— Вот этот дом. Это будет ветряная мельница. Ты замечал, что здесь постоянно дует ветер сюга? Джефф намерен его использовать.

— Какое это имеет отношение к тому, что он любит выпить?

— Аккумуляторы, на которых работает морозильник, делающий его любимый напиток, почти исчерпались. Капитан не станет больше снабжать колонию энергией, поэтому наш гражданин Фергюсон налаживает генератор в городской мастерской. К счастью для нас, колонистов, Фергюсон — единственный стоящий инженер на борту, он один по-настоящему хорошо знает «Титов» и все оборудование корабля. Он может воспользоваться всем, и попросту тащит с корабля все, что ему нужно.

— Вроде бы третий инженер, Эд Мурано, неплохой человек, — сказал Энгер.

— Но он полностью связан с силами безопасности Бена Тен Эйка, кивнула Кати. — Он совершенно не интересуется Палаточным Городом и здешними начинаниями.

Они остановились на краю городской территории и посмотрели на окружающие поля.

Энгер очень сильно ощущал ее близкое присутствие и полностью осознавал, что их никто не может услышать, тогда как во время прогулки по городу кто-нибудь мог подслушать их беседу.

Он откашлялся и начал говорить одно, но получилось совсем другое. У Энгера Кастриоты не было большого опыта общения с женщинами.

— Что это там за деревянные дома? — спросил он и тут же понял, что знает ответ, и ей об этом известно, потому что они с ней только вчера обсуждали проект Курро Зориллы.

Она глянула на него, и левый уголок ее губ дрогнул.

— Так ведь это загоны для животных Курро. Одна из его свиноматок если ее так можно назвать — сегодня утром опоросилась. Дзен! Привела шестнадцать штук. У настоящих свиней столько не бывает, да?

— Не знаю, — сказал Энгер. — Как его молочные козы?

Кати понимала, что он отчаянно пытается поддерживать разговор, и эта мысль, похоже, доставляла ей странное удовольствие.

— Эти маленькие животные, похожие на коз? Курро говорит, что понадобится немало поколений только для того, чтобы выяснить, будет ли вообще из этого толк. Он стоит за то, чтобы ввезти земных коров.

Энгер задумчиво произнес:

— Непохоже, чтобы он работал, исходя из того, что через пять лет Новая Аризона будет пустыней.

Кати посмотрела на него.

— Курро? Никогда. Курро прибыл сюда, чтобы основать семью и дом для последующих поколений.

Энгеру пришла на ум ужасная мысль, и голос его зазвучал глухо:

— Курро? — переспросил он. — Вы с ним вдруг заделались большими друзьями.

— О, вовсе не вдруг, Энгер. У нас с самого начала были общие идеи. Он — единственный в правлении, кто практически все время голосует так же, как и я.

Энгер глотнул и постарался сохранить ровный тон, но слова получились резкими:

— И ты говоришь, что он ищет… ну, надо полагать, жену, если он намерен основать здесь семью.

Кати устремила взор в поля и мило улыбнулась.

— О нет, он не ищет жену. Собственно говоря, он ее уже нашел.

Она не стала продолжать. Энгер посмотрел на нее, пытаясь понять значение ее слов. Кати, сжалившись над ним, добавила безразличным тоном:

— Я буду подружкой невесты на их свадьбе, как только будет закончена постройка храма патера Уильяма.

Сбросив эту бомбу облегчения, она нахмурилась и произнесла:

— Что там происходит? Вон там, в лесу?

Энгеру пришлось перевести взгляд с нее туда, куда она указывала.

Из леса выбежали полдюжины мужчин. На расстоянии он не мог судить наверняка, но похоже было, что это охотники и лесные поселенцы. У двоих были бластеры, еще один нес лук и колчан со стрелами. Последнее время некоторые мужчины, у которых не было огнестрельного оружия, экспериментировали с луками, но до сих пор никто не добился больших успехов.

На бегу они время от времени оборачивались бросить взгляд назад. Затем, один остановился, повернулся, направил свой бластер, выстрелил в лес, развернулся обратно и продолжил бег.

Из леса появились еще трое. Двое несли третьего. Милей левее из-за деревьев выбежали еще два человека и, низко пригибаясь, бросились бежать в направлении Палаточного Города.

Энгер Кастриота развернулся лицом к городу, приложил рупором ладони ко рту и закричал что было сил:

— Набег! Набег! Коги!

Он повернулся к Кати.

— Беги к пожарной сирене на Административном Здании. Быстро! — бросил он. — Может статься, никто другой об этом не подумает. Нам следовало обдумать все это заранее, уже давно!

Из леса выбегали новые охотники. Некоторые из них явно отстреливались: останавливались, поворачивались, стреляли туда, откуда они бежали. Некоторые хромали, очевидно, они были ранены. Некоторые, как появившаяся ранее троица, помогали другим. Среди них было несколько женщин, одна наполовину тащила за собой, наполовину несла ребенка лет шести. Один безоружный мужчина выбежал из-под прикрытия деревьев, пробежал двадцать-тридцать футов, споткнулся, упал лицом вниз и больше не двигался.

Энгер Кастриота рванулся в сторону начинающегося сражения.

— Куда ты? — крикнула ему вслед Кати.

— Не знаю, — крикнул он, не оборачиваясь. — Беги к сирене.

На бегу он сосчитал, что из леса в общей сложности выбрались всего двадцать охотников. Они продолжали быстро отступать, но оказавшись за пределами леса, они стали согласовывать свои действия, так что отступление стало более упорядоченным. Раненые и те, кто поддерживал раненых товарищей, продолжали двигаться к Палаточному Городу. Дюжина или около того оставшихся разделились пополам. Одна половина отбегала на сотню футов, поворачивалась, падала на землю и открывала огонь по лесу. Под прикрытием их огня вторая половина поднималась на ноги, отбегала, поворачивалась и в свою очередь открывала огонь.

На бегу Энгер краем глаза заметил, что за ним следуют другие. Дюжина ребят из службы безопасности Бена Тен Эйка бежали зигзагами. Другая группа, вооруженная орудиями фермеров — вилами, топорами, мотыгами и тому подобным, — выскочила из деревянных построек, которые служили загонами для животных и устремились к месту начинающейся схватки. Энгер различил во главе их Курро Зориллу с чем-то вроде спортивного ружья в руках.

Энгер Кастриота добежал до группы; двое мужчин несли третьего на руках.

— Что случилось? — потребовал ответа он.

Раненый был охотником, которого знали под именем Барни. Это был тот чернобородый тип, у которого Энгер не стал отбирать бластер в ту ночь, когда охотник сцепился с ним в «Первом Шансе».

— Коги напали на нас, — ответил один из двоих других. — Их были сотни.

— Тысячи, — буркнул Барни, кривя лицо от боли. Из его ноги все еще торчала стрела. — Они сожгли все дома лесных поселенцев дальше двадцати миль от города. Перебили всех до единого.

Энгер посмотрел в сторону леса. Еще четверо или пятеро колонистов появились из-за деревьев. Они бежали, что есть сил, не пытаясь остановиться и отстреливаться. В этот миг показались первые коги. Бегущие, орущие низкорослые фигуры, на которых было лишь жалкое подобие одежды. Они были вооружены преимущественно шестифутовыми духовыми ружьями, но он различал также и арбалеты. Коги появились из леса несколькими группами, в каждой из них было примерно по сотне особей, и никакой дисциплины.

— Оставьте Барни здесь, — рявкнул Энгер. — Вы двое, вернитесь на линию огня. Дай мне твой бластер, Барни, и заряды, которые у тебя остались.

— Барни никому не отдаст свой бластер, — буркнул один из двоих. Бластер на этой планете значит…

Другой в этот момент говорил:

— Мы несем Барни в больницу. Он спас мне жизнь.

Энгер рявкнул, перекрывая их протесты:

— Нужен каждый ствол оружия и каждый человек, способный стрелять. Оставьте Барни здесь. Скоро здесь будут невооруженные люди, они о нем позаботятся.

Барни выкрикнул, борясь с болью:

— Дайте ему бластер. Он его вернет. — Он скривился и пробормотал. Он его уже возвращал однажды.

Энгер схватил ручной бластер и, не глядя, следуют ли за ним остальные, бросился к месту схватки. Он скользнул взглядом по ближайшему закрытому огневому сооружению в двух милях отсюда в сторону озера. Оно было далеко от места действия, и вдобавок до сих пор не достроено. Тем временем еще два-три сотенных отряда когов выскочили из леса напротив этого укрепления и направились к нему.

Значит, поддержки со стороны находящихся там людей Тен Эйка ждать нечего.

Энгер слышал позади топот лесных поселенцев, которые несли Барни. Они добрались до каменного колодца, выкопанного кем-то из фермеров Зориллы. Энгер остановился, хотя они еще находились в полумиле от передней линии стычек, и сказал:

— Вы двое останетесь здесь. Окопайтесь.

— Но схватка идет вон там! — проворчал тот, который все время ввязывался в спор.

— Она будет здесь прежде, чем вы опомнитесь, — рявкнул Энгер, поворачиваясь бежать. — Вы устали. Восстановите дыхание, чтобы стрелять метко. Окопайтесь, и это будет опорная точка, когда схватка докатится сюда. У вас есть винтовки, и вы можете стрелять на большом расстоянии. Мой ручной бластер годен только для ближнего боя.

Снова, не дожидаясь, пока его приказ будет выполнен, он бросился бежать.

Из леса выбежали еще несколько отрядов, в каждом по сотне этих карикатурных подобий человека. Но отступление колонистов было не столь стремительным. В Палаточном Городе завыла сирена, и отряд полиции безопасности Тен Эйка быстро приближался справа, где они размещались поблизости от резиденций, строящихся для членов правления и офицеров с «Титова».

Звуки стрельбы и вопли когов теперь были явственно различимы. Обезьянолюди, которые явно уважали огнестрельное оружие, хоть и не сильно боялись его, замедлили бег. Лучники вырвались вперед, так как могли стрелять с большего расстояния, чем их соплеменники с духовыми ружьями.

Когда Энгер подбежал ближе, он стал различать то, что Вебстер, пилот флиттера, в котором были убиты Фодор и Макдональд, назвал тотемами когов. Каждая группа несла по крайней мере один. Преимущественно это были знаки свастики или монад, вычеканенные с виду то ли на золоте, то ли на сильно полированной меди.

Позади передовых отрядов, недалеко от леса, четыре маленьких фигуры несли платформу, на которой возвышалось нечто вроде фаллического символа. При виде его на лице Энгера Кастриоты отразилось изумление. Он теперь бежал перебежками, петляя, как люди бегут, когда боятся, что в них попадет снаряд, чем бы этот снаряд ни был — ракетой, стрелой, пулей, шрапнелью. Энгер приблизился к оборванным колонистам и членам экипажа, рассыпавшимся по полю. Они продолжали отступать, но начинали выстраиваться в более дисциплинированный порядок.

Он упал на землю рядом с Курро Зориллой, укрывшимся за небольшим возвышением почвы. На лице латиноамериканца наконец-то что-то отражалось. Оно выражало ярость.

Зорилла быстро обернулся выяснить, кто рядом. Он узнал Энгера и заметил у него в руках бластер.

— Они топчут маис! — яростно проревел он.

Энгер испытал бы желание засмеяться, если бы в то же самое время не видел, как орды темнокожих когов захлестнули маленькую группу раненых колонистов, которые остановились в отчаянии, чтобы встретить врага лицом к лицу, так как раны не давали им идти дальше. Последовали взмахи ножей-мечей, похожих на мачете, вопли триумфа. Затем коги снова бросились вперед.

Зорилла бросил взгляд на бластер Энгера.

— Ты умеешь этим пользоваться?

— Да.

— Если нет, отдай кому-нибудь другому. Каждый ствол на счету.

— Я был чемпионом по стрельбе в университете, — сказал Энгер, не глядя на него. — Там был клуб, в котором было такое хобби — стрельба из всех видов оружия, которое использовал человек за всю свою историю.

Зорилла хмыкнул, словно бы презрительно, но произнес:

— Давай подберемся к ним поближе. Это мое спортивное ружье стреляет не дальше твоего ручного бластера. Парни с винтовками могут позволить себе держаться подальше.

Он вскочил на ноги и, петляя из стороны в сторону, как Кастриота несколько минут назад, бросился бегом туда, где кипела самая жаркая схватка. Энгер последовал за ним. У него перехватило горло. Они бежали туда, где было не меньше тысячи когов, а новые продолжали выныривать из леса.

Против аборигенов к этому времени было около сотни колонистов и членов команды, и еще бежали люди со стороны Палаточного Города — по одному, по двое, трое или четверо. Не было никаких попыток дисциплины или согласованности действий, пока они не добегали до поля сражения. Даже тогда никто не отдавал приказов, учитывающих общее положение. Командиров не было. Если не считать сравнительно хорошо организованных людей из службы безопасности, которые сражались под командой офицеров с «Титова», каждый дрался сам за себя.

И все же они инстинктивно согласовывали свои действия. Их линия обороны была совершенно прямой, и крики тренированных офицеров Космических Сил, чтобы они рассредоточились и не представляли собой скученной цели, встречали удивительно хорошее повиновение.

Когда Энгер и Зорилла пересекли линию обороны, чтобы пустить в ход свое оружие близкого радиуса действия, Энгер понял, почему колонисты и команды инстинктивно так хорошо сражаются. Должно быть, им было совершенно ясно, что они влипли. Положение критическое. Соотношение не в их пользу. Коги намного превосходили их числом, а земляне не захватили из родного мира ничего, кроме спортивного оружия. Им не выдержать жестокого боя.

Полдюжины современных боевых орудий, пусть даже из самых простых, и тренированные ветераны Космических Сил очистили бы поле битвы полностью. Но у них не было полудюжины современных боевых орудий, не было даже одного. Бластеры, которые у них были, предназначались для дичи размерами не больше оленя, и они не были скорострельными. Охотники не переводят ни добычу, ни заряды, стреляя из автоматического оружия.

Курро Зорилла внезапно сел и опер локти о колени, чтобы спортивное ружье не прыгало в руках. Энгер упал на землю рядом с ним, принял такое же положение и взял бластер двумя руками. Он никогда раньше не стрелял именно из такой разновидности бластера, но было вполне очевидно, как он действует. Энгер небрежно прицелился в группу врагов, которые держались близко друг к другу, и нажимал на курок, пока не опустела обойма.

Он забрал у раненого Барни две запасных обоймы. Теперь он выдернул из оружия пустую обойму, бросил на землю и защелкнул одну из свежих на ее место. Рядом с ним Зорилла перезаряжал свое спортивное ружье.

— Охота на птичек, — пожаловался он, не в силах этого вынести. — У меня на «Титове» лежит один из лучших боевых бластеров, которые когда-либо были сделаны, а я здесь с ружьем, которое вынул только вчера, собираясь поохотиться на местную разновидность чего-то вроде уток.

Завывающая толпа маленьких темнокожих когов была теперь на расстоянии пятидесяти футов. Воздух перед ними свистел от арбалетных стрел и шипел от дротиков, запускаемых из духовых ружей.

— Давай выбираться отсюда, — хрипло сказал Энгер.

Они вскочили на ноги и побежали назад, снова перебежками. Энгер почувствовал, как у него порвалась кожаная куртка, когда арбалетная стрела прошла в миллиметре от его плоти. Они отбежали на пятьдесят футов назад и снова бросились на землю. Мгновение они медлили открыть огонь, чтобы восстановить дыхание и позволить когам подобраться ближе.

Зорилла, не поворачивая головы, прорычал:

— Слушай, Кастриота, вряд ли кто-то из нас выберется отсюда живым. Я только хотел сказать, что неправильно оценил тебя на «Титове». Я думал, что ты преступник, который натворил разных дел, в том числе убил настоящего Роджера Бока. Ну, в общем, извини, что я те два раза был с тобой груб.

Это был не слишком подходящий момент, чтобы обмениваться светскими любезностями, но все же Энгер проворчал в ответ:

— Я тоже неверно думал о тебе, Курро. Прости.

Когда они бежали, Энгер заметил, что из Палаточного Города выбежало еще некоторое количество колонистов. Те, у кого не было огнестрельного оружия, выстроились в цепь футах в пятидесяти перед первыми палатками. У них были фермерские орудия, топоры, куски труб, дубинки и другое импровизированное оружие. Их цепь не продержалась бы и пяти минут под натиском когов, превосходящих их числом и оружием, и все же они были здесь.

Еще из города бежали дюжина человек с носилками, под руководством сиделок из больницы Палаточного Города. Надо полагать, Франк Кэлли развернул полевой госпиталь на краю города и занимается там легкоранеными. Тех, у кого более серьезные повреждения, нужно было отнести в город, в больницу, где работали врачи Джеймс и Милтиадес.

В отдалении Энгер видел приближающихся капитана Глюка и членов отделения бортпроводников команды «Титова». У Глюка, по крайней мере, была винтовка.

Снова уравновесив свое оружие при помощи обеих рук, Энгер разрядил обойму в первые ряды бегущих когов, снова вскочил на ноги и отбежал назад, на бегу защелкивая в бластер последнюю обойму.

Он чуть не споткнулся о тело маленького Лефти, бармена из «Первого Шанса». Из его спины картинно торчали три арбалетных стрелы. Рядом с ним валялся револьвер такого типа, который давным-давно называли «оружием из ящика письменного стола» — неэффективное, неточное оружие маленького калибра, предназначенное для домашнего хранения.

Не было времени на такие мысли, но Энгеру Кастриоте пришло в голову, что в Палаточном Городе, вероятно, намного больше оружия, чем представлял себе капитан Глюк. Скорее всего, большинство пассажиров «Титова» протащило на борт такое оружие, вроде этого пистолета Лефти. Пистолеты, стреляющие пулями, которые никто не думал использовать в серьезном сражении, но которые есть у сотен тысяч частных лиц на всей Земле.

Но хотя, возможно, сотни колонистов прибыли в свой новый мир столь романтически вооруженные, Энгер Кастриота сомневался, что кто-нибудь из них позаботился о том, чтобы взять достаточное количество патронов, необходимых для оружия. Наверняка, у большинства было не больше патронов, чем можно сразу зарядить в обойму, то есть шесть патронов — ну десять, в лучшем случае, для автоматических пистолетов.

Теперь они были менее чем в четверти мили от Палаточного Города. Хотя продвижение когов замедлилось, так как они несли много потерь под огнем людей, из леса продолжали выбегать их сотенные отряды. По самым скромным оценкам, обреченно подумал Энгер, их уже не меньше пяти тысяч, и прибывают еще.

Он решил позаботиться о том, чтобы не остаться совершенно безоружным, когда кончатся заряды в бластере. Он стал поглядывать, нет ли рядом с кем-то из павших товарищей заряженного оружия. Но он оказался в этом не одинок. Примерно четверть колонистов, исчерпав свои боеприпасы, бежали обратно к Палаточному Городу. Их лица выражали мучение, но без боеприпасов оружие их было бесполезным, и они ничего не могли поделать.

Зорилла исчез где-то в районе линии обороны. Возможно, его убили. Энгер не знал, и у него не было времени выяснять. Сражение происходило вдоль линии протяженностью примерно полмили, и он не мог уследить за развитием событий повсюду, а только на том участке, где сам непосредственно находился — и даже на это у него не было времени.

Он видел, как падали колонисты и члены команды, которых он знал по имени, их набралось десятка два. Если кто-то падал, у него уже не оставалось надежд на спасение, потому что коги немедленно добивали раненых, как только оказывались рядом с ними.

Самюэльсон, драчливый парень из экипажа корабля, который отказался вступить в полицейские силы безопасности Тен Эйка, погиб как герой. Не имея огнестрельного оружия, с одним только топором в руках, он бросился на ряды приплясывающих и завывающих когов. Немногим выше низкорослых врагов, он пробил себе дорогу к их отряду и в самую его середину, рубя налево и направо в безумной ярости, пока не прикончил в самом центре безоружного кога с вытаращенными от ужаса глазами, который нес эмблему свастики.

Вопль, который перешел в стон, вырвался из глоток остальных когов, и они прыгнули на врага, больше не обращая внимания на топор, от которого только что шарахались в ужасе. Самюэльсона затоптали в свалке, и он уже не поднялся. И все же он добился большего, чем мог бы сделать при помощи бластера, потому что эта группа когов была явно деморализована. Трудно сказать, чем именно: нападением одного человека или гибелью своего соплеменника со свастикой. Но факт тот, что они рассыпались и, практически, не участвовали в схватке.

Когда Энгер Кастриота в очередной раз делал перебежку, он вспомнил, что у него в кармане куртки лежат заряды, которые он отобрал у Барни в ту ночь, когда обезоружил охотника. Единственная оставшаяся обойма была в бластере. Он повернулся, разрядил оставшиеся заряды в ближайшую толпу когов, повернулся обратно и снова бросился бежать. Нужно было вытащить из кармана заряды, вынуть обойму из бластера и перезарядить ее.

Он не мог перезаряжать обойму на бегу, с риском потерять несколько драгоценных зарядов. Пришлось остановиться и тщательно, по одному, вложить заряды в обойму.

Оглядевшись, Энгер Кастриота понял, что находится уже почти на окраине Палаточного Города. Импровизированный госпиталь Франка Кэлли снимался с места и начинал эвакуироваться дальше в тыл. Через несколько минут коги будут здесь.

Энгер оглянулся туда, откуда они пришли. Не меньше сотни колонистов корчились на земле или лежали бездыханными. Огонь оставшихся стал значительно слабее, причиной чего в основном были потери среди колонистов, но нехватка боеприпасов тоже сыграла свою роль. Лишь немногие могли похвастаться большим количеством боеприпасов, чем у Энгера, а у него сейчас оставалось их на полдюжины выстрелов.

А коги продолжали наступать, завывая от ненависти, приплясывая на бегу. Ну, по крайней мере, из леса не выбегали новые. Правда, больше уже и не требовалось.

Энгер Кастриота бросил быстрый взгляд направо, затем налево. Цепь колонистов разваливалась. Через несколько минут враги будут среди палаток. Не было никакой возможности узнать, бежали ли не сражавшиеся колонисты из своего временного городка или нет. Если вообще были колонисты, которые не сражались. Насколько он мог судить, вся община встала на защиту города, кроме детей младше десяти лет.

Энгер услышал хриплый голос Бена Тен Эйка, перекрывающий рев сражения:

— Все на корабль! Бегите на «Титов»! Полиция безопасности и те, кто вооружен, будут прикрывать огнем. Всем остальным отступать! Оставляем поселок!

Ого! Обратно на «Титов». Больше отступать было некуда. Но что их ждет на «Титове»? Там будет еды и воды только на несколько дней и недостаточно горючего. Медикаментов для раненых окажется слишком мало, потому что медикаменты и оборудование будет преимущественно брошено в покинутом поселении. Почти все, что нужно колонии, будет брошено там.

Энгер, к своему удивлению, заметил рядом капитана Глюка, который как всегда уставился на кого-то с видом негодования. Но на этот раз, в виде исключения, не на собрата-землянина. У ног капитана распростерся главный стюард Питер Зогбаум с дротиком в горле и двумя арбалетными стрелами в груди. В качестве оружия у него не было ничего, кроме колотушки для мяса.

Капитан явно не собирался отступать дальше, какие бы приказы ни выкрикивал Бен Тен Эйк. Он спокойно стрелял в ряды кривляющихся и угрожающих аборигенов из старомодной высокоскоростной спортивной винтовки с телескопическим прицелом. На глазах Энгера он уложил, по меньшей мере, двух врагов.

Энгер Кастриота неожиданно рявкнул:

— Вы умеете особенно хорошо управляться именно с этим оружием?

Капитан ни на миг не прекратил стрельбы. Он буркнул:

— Это ни к чему, когда они идут так плотно.

Энгер облизал пересохшие в горячке боя губы.

— Отдайте его мне! — приказал он.

Капитан был так удивлен, что перестал стрелять и уставился на него.

— Ты рехнулся?

У него не оказалось возможности завязать спор. Энгер выхватил свой бластер и приставил его к животу капитана.

— Отдайте, или я заберу его сам. Можете забрать взамен вот это.

Серые глаза капитана выпучились. Он посмотрел вниз, на тяжелый ручной бластер, которым ему угрожали, и поискал взглядом, кто бы мог ему помочь против этого явного сумасшедшего, но на помощь надеяться было нечего.

Энгер резко протянул руку и схватил винтовку, так внезапно, что капитан не удержал ее. Он перебросил Глюку бластер и развернулся, отводя затвор винтовки и пристраиваясь правым глазом к телескопическому прицелу.

Капитан потерянно стоял рядом с бластером Барни в руках. Какое-то время он выглядел так, словно собирался использовать оружие против своего собрата-землянина, который, казалось, сошел с ума.

Энгер отчаянно искал и наконец нашел цель. Примерно в двух сотнях футов правее группа аборигенов, в середине которой находилась платформа с фаллическим символом, приближалась к Палаточному Городу. Они были уже на расстоянии выстрела из арбалета.

Перекрестье прицела нашло цель. Энгер нежно нажал на курок, быстро переключил и снова нажал.

Платформа, внезапно лишенная поддержки на двух углах, медленно опрокинулась, и шестифутовый фаллический символ, который возвышался на ней, повалился на землю и разлетелся на куски.

11

На собрании, которое позже провели в комнате отдыха офицерских помещений на «Титове», присутствовали не только члены правления и офицеры корабля, но и комитет колонистов из Палаточного Города в полном составе. По какой-то неясной для него самого причине пригласили участвовать и Энгера Кастриоту. Наверное, решил он, из-за его должности городского полицейского.

Комната отдыха не была рассчитана на такое количество человек, и некоторым пришлось стоять. Для капитана и его людей были стулья, для членов правления тоже — хотя Кати, как обычно, предпочла занять место среди колонистов.

Капитан, проигнорировав на этот раз патера Уильяма, открыл собрание с необычной для него слащавостью и предложил проголосовать за вынесение гражданину Энгеру Кастриоте благодарности за его действия, которые привели к поражению набега когов. Его поддержали аплодисментами. Даже Лесли Дарлин, без обычного выражения цинизма на лице, присоединился к ним, очевидно решив забыть про пощечину. Энгер покраснел. Для этого ему хватило бы одного только выражения лица Кати.

Капитан насмешливо глянул на него.

— Я так до сих пор и не понял. Откуда ты знал, что нужно делать?

Энгер пожал плечами. Он подозревал, что еще задолго до окончания собрания полетят пух и перья, а нынешняя дружелюбная атмосфера будет дольше прошлогоднего снега.

— Мне стало очевидно, что они сражаются кланами, — сказал он, — и каждый клан несет свой… думаю, вполне можно использовать слово «тотем». Но всех их объединял один высший тотем, тотем всего племени, который они несли на большой платформе. Это явно была их святая святых. Когда Самюэльсон ворвался в одну из групп с топором и свалил их эмблему свастики, этот клан был деморализован и выбыл из сражения. Мне бы уже тогда следовало сообразить, но в разгаре боя некогда было думать. Когда я позже увидел в руках у капитана винтовку с телескопическим прицелом, меня вдруг осенило. Тогда я, — Энгер закашлялся, — поменялся с ним оружием и свалил их верховный тотем, подстрелив двоих когов из тех, что несли платформу. Тотем разбился. Эффект оказался даже лучше, чем я надеялся.

По комнате прошел глубокий вздох.

Бен Тен Эйк, лицо которого было частично закрыто повязкой, обеспокоенно произнес:

— Это не значит, что они больше не вернутся. А к половине оружия, которое у нас есть, нет боеприпасов.

— Можно взять еще со складов корабля, — громыхнул Курро Зорилла. У него одна рука была в повязке, сквозь которую проступила кровь.

Тен Эйк покачал головой.

— Я не это хочу сказать. Половина оружия — старые, нестандартные модели, нестандартных калибров. Большинство ручного оружия и даже спортивное оружие в Палаточном Городе — это реликвии прошлого, привезенные отдельными колонистами. У нас еще есть заряды для моих людей, вооруженных стандартными бластерами, но для этого старья боеприпасов осталось едва ли на один раз.

Поднял голос капитан, странно оптимистичный, если учесть то, что только что было сказано:

— Это переводит нас к сути вопроса. Как вам известно, мы захватили в плен трех когов — двух раненых, одного оглушенного.

— Я за то, чтобы перерезать им глотки, — пробурчал Тед Шеклтон из комитета колонистов.

— Сын мой, — укоризненно произнес патер Уильям, — они тоже дети Великой Силы, как ты и я. И, должен заметить, даже с виду человекоподобны.

— Действительно, человекоподобны, — сказал капитан. — Настолько, что наш врач Френсис Кэлли сообщил мне, что по его мнению коги могут быть подвержены разным земным болезням.

Упало молчание.

— Есть еще один аспект нынешней ситуации, — сказал капитан. Возможно, вы обратили внимание, что с момента обнаружения когов Ричардом Фодором наши два больших флиттера практически все время находились в разведке.

Энгер обратил на это внимание. В особенности на то, что самый большой и быстрый флиттер исчезал на несколько дней кряду.

Капитан Глюк добился самого пристального и безраздельного внимания собравшихся, которого явно и добивался. Он произнес:

— Разведчики обнаружили, что коги, как видно, эволюционировали только на этом континенте. Или, скорее, на этом острове, потому что он недостаточно велик, чтобы заслужить название континента.

Тотчас последовал взволнованный шум со стороны всех, кроме офицеров корабля, которые, надо полагать, уже были знакомы с этой информацией.

— Невозможно! — взорвался Лесли Дарлин. Из всех присутствующих он один очевидно не участвовал в событиях дня, по крайней мере, так можно было судить по состоянию его щегольской одежды.

Капитан повернулся к нему.

— И тем не менее правда. Разведка была в высшей степени тщательной. Ни на одном из остальных континентов и больших островов Новой Аризоны коги не обнаружены.

— Это не так невозможно, как может показаться на первый взгляд, задумчиво вставил Хьюго Милтиадес. — Эволюция может в одном месте пойти по одному пути, в другом по другому. Вспомните о таких животных, как кенгуру в Австралии. Австралия была отрезана от других частей суши так долго, что эволюция на ней пошла своим путем.

Капитан кивнул.

— Возможно, здесь на Новой Аризоне был меньший дрейф континентов, чем на нашей собственной планете, и этот остров был отрезан от остального мира достаточно долго, чтобы коги успели развиться из низших форм животных. Но они еще не успели пройти по пути эволюции настолько, чтобы построить лодки и перебраться на ближайшие части суши.

— Это только один из вариантов объяснения, — тихо сказал Энгер.

Кати, стоявшая рядом с ним, озадаченно нахмурилась, но он больше ничего не сказал.

Капитан легонько похлопал ладонью по столу, как будто напоминая, что по этим вопросам было сказано достаточно. Он обвел собравшихся мрачным взглядом.

— Переходим к делу. Френсис Кэлли полагает, что при минимуме работы в лаборатории он сможет привить трем нашим пленникам-когам такие земные болезни, как корь и оспа.

— История повторяется, — пробормотал Лесли Дарлин. — Исследователи, первопроходцы и миссионеры, несущие блага цивилизации аборигенам.

— Параллель не вполне корректна, гражданин, — злобно проскрежетал Тен Эйк. — Речь идет о жизни и смерти. Либо они, либо мы.

Энгер задумчиво посмотрел на него, но ничего не сказал.

Капитан, раздраженный тем, что его прервали, продолжал:

— Были разговоры о том, что коги разумны, хотя я придерживаюсь мнения, что их очень трудно назвать таковыми. Они не намного разумнее человекообразных обезьян на Земле — если вообще разумнее.

Лесли Дарлин поднял брови. Лицо Энгера Кастриоты посуровело.

— Однако, — угрюмо произнес Глюк, — не исключено, что враги Компании могут сообщить об этом факте на Землю и даже получить некоторую поддержку, особенно среди тех власть имущих, которые предпочтут превратить Новую Аризону в земную колонию, чем оставить ее в собственности Компании.

— Если коги разумны, капитан, — сказал Милтиадес, — Компании Новая Аризона придется свернуться.

Капитан кивнул.

— Да. И, возможно, всем нам придется вернуться на Землю, а земные власти установят связь с когами. С этими недочеловеками, животными, которые без всякого повода с нашей стороны напали на нас и зверски уничтожили сотни две наших самых храбрых колонистов.

— Значит, вы предлагаете…

— Компромисс между Компанией и колонистами, о котором никто кроме нас, собравшихся здесь, не будет знать, и за который мы все будем нести равную ответственность. Если доктор Кэлли подготовит свое бактериологическое оружие, правление аннулирует вторые контракты, подписанные каждым колонистом. Это позволит каждому из них участвовать в доходах Компании, так как они имеют одну долю в Компании Новая Аризона через гражданку Бергман. Мы начали ремонт одного из спасательных катеров. Когда ремонт будет окончен, мы отправим катер к ближайшей базе Космических Сил, чтобы восстановить связь с Землей и продать часть концессий. К этому времени когов не останется, они будут уничтожены таинственной вспышкой заболеваний. Вопрос их разумности просто не будет поднят, поскольку будет неактуальным.

— Собственно говоря, — сказала Кати, — вы обещаете нам то, что нам и без того принадлежит: одно место в правлении и доходы от него.

Капитан смотрел немигающим взором.

— Я также предлагаю вам способ спасти наши жизни и не быть вынужденными покинуть эту планету без гроша в кармане.

Патер Уильям задумчиво произнес:

— Как бы то ни было, они не более, чем животные.

— Если станет известно, что мы намеренно распространили болезни среди когов, мы покроем позором свои имена, — громовым голосом сказал Зорилла.

Вмешался Бен Тен Эйк, повысив голос почти до крика, но тут же снизив его до нормального тона:

— Никто не узнает. Об этом будем знать только мы, здесь присутствующие. — Он, похоже, быстро начал выходить из себя. — О чем мы спорим? Ведь речь идет о наших жизнях!

— И вдобавок, — холодно заметил Кастриота, — в деле замешана большая прибыль. В том случае, если мы все-таки уничтожим их. И никакой прибыли в противном случае.

— Какая альтернатива, шериф? — грубовато спросил Джефф Фергюсон.

— Альтернатив нет! Нам остается только уничтожить их! — почти крикнул Тен Эйк.

Энгер глянул на него с любопытством.

— Я прямо сейчас вижу, по крайней мере, две альтернативы. Мы можем вернуться на корабль, возобновив наши припасы, пока присутствующий здесь Джефф вместе с другими инженерами и механиками сделают для нас более эффективное оружие. У нас есть соответствующие ноу-хау; через неделю-другую мы сможем адекватно защищаться и снова выйдем из корабля. Но есть и лучшая альтернатива. Капитан говорит, что на материках нет когов. Отлично. Мы можем перебраться на материк на флиттерах.

— Мы не можем перевезти тяжелое оборудование на дурацких машинах, парень, — проворчал Фергюсон. — Они недостаточно велики.

— Может, нам удастся построить баржи и лодки, достаточно большие, чтобы все перевезти, — задумчиво произнес Зорилла.

— Это займет слишком много времени, — неприятным тоном сказал капитан. — Есть только один ответ: уничтожить этих животных, раз и навсегда. И Новая Аризона будет нашей!

Энгер Кастриота вскочил на ноги и обвел всех взглядом.

— Капитан продолжает упускать один существенный момент. Животные не добывают руды, не производят бронзу и не делают арбалеты. Они не имеют языка. И не имеют религии.

Энгер вышел первым. Его слова вызвали такую бурю споров, что не было никакого смысла в них участвовать до тех пор, пока страсти не улягутся и все участники споров не обдумают все хорошенько. В любом случае, он не видел конца этим спорам.

Даже Кати, похоже, не имела четкого мнения. Но почему он думал об этом такими словами: «даже Кати»? План капитана давал ей ответ на проблемы, которые она до того не могла решить. Ее колонисты разбогатеют, пусть даже у них окажется только одна доля в компании Новая Аризона на всех.

Он вернулся с «Титова» в Палаточный Город, в палатку, которая служила одновременно тюрьмой и квартирой его и братьев Браннеров. Он вошел, наполовину ожидая увидеть двух своих помощников, и только потом вспомнил, что Джимми пал под мачете когов, а Эд лежит в передвижном госпитале с ампутированной ногой. Дротики, которые коги пускали из духовых ружей, были покрыты сильнодействующим ядом.

Он растянулся на армейской раскладушке, которая служила ему кроватью, и не меньше часа лежал, уставившись в потолок палатки. События развивались быстро. Тен Эйк был прав. Коги вернутся. В них было что-то такое, что толкало их к нападению — пусть даже нападать было неразумно.

Но, разумеется, они не могут напасть немедленно. Они понесли тяжелые потери, им пришлось с позором отступать после того, как их высший тотем был уничтожен.

Сколько времени потребуется оспе или кори, чтобы поразить расу, которая прежде не сталкивалась с этими болезнями? Энгер почти ничего не знал по данному вопросу, но ему вроде бы помнилось, что это время может быть очень коротким. Есть и другие заразные болезни — холера, чума. Правда, Кэлли, похоже, не склонен распространять такие.

Энгер задумался над тем, почему все-таки он не высказал свой главный аргумент против Глюка и тех, кто поддерживал капитана. Через некоторое время он пожал плечами. У него не было доказательств.

У входа в палатку кто-то кашлянул.

Энгер спустил ноги с кровати и сел.

— Войдите.

Это оказался патер Уильям, с беспокойством, написанным на круглом лице. Он похлопывал свой животик сквозь коричневую рясу монаха.

— Я пришел как посланец, сын мой.

— Да? — Энгер глянул на него. — Садитесь, патер Уильям. Посланец от кого?

Монах Храма пожевал губу и произнес:

— Возможно, мне следует уточнить: первый из двух посланцев. Если моя миссия не увенчается успехом, то, насколько я могу судить, следом за мной придет Бен Тен Эйк с отрядом своих людей.

Энгер мрачно хмыкнул.

— Угрозы не вяжутся с вашим саном, а, патер Уильям?

Монах откашлялся, укоризненно глядя на Энгера.

— Сын мой, капитан Глюк переменил то неприятное решение, которое ему однажды пришлось принять. Он пришел к выводу, что действовал тогда поспешно и необдуманно. Теперь, в особенности после твоих отважных действий сегодня днем, он хочет исправить ошибку.

Энгер непонимающе посмотрел на него.

Патер Уильям кивнул.

— Капитан осознал, что ты на самом деле Роджер Бок, член правления Компании, владеющий, соответственно, одной десятой всех доходов.

Энгер Кастриота уставился на него, не веря своим ушам.

Монах Храма похлопал себя по животику на сей раз двумя руками и некоторое время ничего не говорил.

— Потрясающе, — смог наконец пробормотать Энгер. — Но что если я вернусь в свою каюту на «Титове» и вновь приму на себя… мм… обязанности члена правления, а после этого появится кто-то другой, утверждающий, что это он Роджер Бок, и захочет получить свое место?

Патер Уильям кивнул и продолжил речь.

— Капитан хочет, чтобы вы ясно поняли: какие бы шаги не были предприняты в будущем, чтобы посягнуть на принадлежащее вам по праву место в правлении, это место вам гарантировано. Фактически, — при этих словах Монах Храма просиял, — этот вопрос был поставлен на голосование, и большинство членов правления проголосовало «за».

Энгер Кастриота спросил без тени теплоты:

— Вы хотите сказать, что правление проголосовало за то, чтобы предоставить мне долю в Компании вне зависимости от того, являюсь я Роджером Боком или нет?

— Ну, можно изложить это и так.

— Голосовали анонимно?

— Ну, не совсем. Первому инженеру Джефферсону Фергюсону и гражданину Зорилле эта идея не понравилась. Но нас, остальных, было большинство.

— Понятно, — сказал Энгер.

Некоторое время они молчали. Энгер обдумывал услышанное. Такое развитие событий было для него совершенно неожиданным. Наконец, он поднял глаза и произнес:

— Вы говорили, что вы — первый из посланцев. Какое… мм… сообщение доставит Бен Тен Эйк?

— Если моя миссия потерпит поражение, он должен взять тебя под арест и вернуться на борт «Титова», чтобы ты не мог распространить зловредные слухи среди населения колонии.

— Понятно. И даже… гражданка Бергман и комитет колонистов согласились со всем этим?

— Мне неизвестно, как голосовала сама Катерина, сын мой. Комитет удалился на совещание в отдельную комнату, они пришли к соглашению внутри себя, а когда вернулись, Катерина проголосовала «за».

Энгер Кастриота горько хмыкнул и встал.

— Как скоро он появится? Я имею в виду Бена.

— Он со своими людьми ждет в нескольких ярдах от палатки, и… Роджер, сын мой… — его голос был, как всегда, мягким. — Он будет сопровождать нас на «Титов» вне зависимости от того, какое решение ты примешь.

Значит, они не намерены были оставлять ему возможности болтать языком.

— Я понял, патер, — сказал Энгер. — Я собираюсь выйти отсюда. Вы на некоторое время останетесь.

Монах Храма озабоченно нахмурился.

— Но, сын мой, Бен Тен Эйк и его люди ждут перед палаткой. Если они увидят, как ты выходишь, они предположат, что ты намереваешься… ну…

— Распространить зловредные слухи?

— Ну… возможно…

— Отлично. Тогда я поступлю так: выберусь из-под задней стенки палатки, и они меня не заметят. Верно? — Энгер Кастриота взял свою дубинку.

— Но, сын мой… мм… Роджер. Я…

Именно в этот миг что-то щелкнуло в мозгу Энгера Кастриоты. Он произнес, растягивая слова:

— Мне пришло в голову, патер Уильям, что это единственное имя, которым я вас всегда называл. Как ваша фамилия?

— Ну, как тебе известно… Роджер, Монах Храма лишается фамилии, когда принимает обет безбрачия.

— Но какой она была?

— Пешкопи. Очень старый албанский род, насколько мне известно.

Энгер Кастриота очень долго смотрел на своего собеседника. Наконец, он устало произнес:

— Моя собственная фамилия тоже албанская. Вы никогда раньше ее не слышали?

— Бок?

— Кастриота.

Монах Храма покачал головой, отчего затряслись его толстые щеки.

— Нет, по-моему, не слышал. Я никогда не был на родине предков.

Энгер еще некоторое время смотрел на него, затем тоже тряхнул головой, словно в нетерпении. Он полез под кровать и вытащил оттуда один из чемоданов Роджера Бока. Став на колени, он открыл его и, порывшись, нашел то, что ему было нужно.

Он поднялся, вежливо сказал «До встречи» и направился к задней стенке палатки.

Егоцелью была большая палатка, расположенная недалеко от Административного Здания. Там горел свет, к облегчению Энгера.

Он вошел, не спрашивая разрешения, и увидел Джеффа Фергюсона склонившимся над столом, заваленным инструментами.

— Я думал, вы все еще спорите на «Титове», — сказал Энгер.

Джефф Фергюсон даже не глянул на него.

— Везде разбросано полно всякой всячины, — пробормотал он.

Энгер кивнул на приспособление, над которым тот трудился.

— Что ты делаешь, излучатель смерти для когов?

— Что-то вроде, — угрюмо пробурчал Фергюсон. — Бластера-то у меня нет.

— И это будет работать?

— Нет, — буркнул тот. — Кто я по-твоему, чокнутый профессор из фантастики?

— Послушай, — сказал Энгер, — я тут скоропостижно пришел к выводу, что ты, пожалуй, один из двух-трех человек, которые совпадают со мной во мнении по поводу этой колонии. Ты хочешь что-нибудь предпринять по этому поводу?

— Что именно? — подозрительно проворчал Фергюсон.

Энгер рассказал. Это заняло у него целых десять минут, включая возражения Фергюсона, которые нужно было опровергать.

Джефф состроил недовольную рожу.

— Ничего не выйдет. У меня даже оружия нет.

— Об этом я позабочусь. Ты можешь достать миниатюрный передатчик?

— Он у меня уже есть. Зорилле как-то нужно было несколько штук. У него была идея поймать несколько дурацких животных, прицепить на каждого «клопа», так что можно будет проследить за их передвижением, выяснить, где у них водопой. Мы со Спарксом ему помогали, выслеживали «клопов» искателем.

— Хорошо. Где они держат когов?

— В Административном Здании.

— Встречаемся там через полчаса, Джефф.

Энгер Кастриота покинул палатку инженера и осторожно пробрался к большей из игорных палаток. Он исходил из предположения, что Тен Эйк уже разыскивает его, и не хотел, чтобы на этой стадии развития событий его беспокоили преследованием.

От того, как пойдет дело сейчас, зависело все дальнейшее. Если после сегодняшнего страшного сражения в городе никто не играет в азартные игры и не пьет, то будет непонятно, что делать.

Но того, чего он опасался, не произошло. Наоборот, похоже было, что сражение подействовало как стимулятор. Когда Энгер с трудом проталкивался в импровизированный игорный зал, ему показалось, что сегодня здесь собрался весь город. Он направился прямиком к столам, где играли в креп.

Крупье с перевязанной головой поднял глаза.

— Привет, шериф. Ну и стрельба была сегодня!

Энгера приветствовали с одобрением. Большинство в точности не знало, что он сделал, но все слышали, что шериф — герой дня.

Энгер взял кости.

— Сегодня мой счастливый день, — объявил он. Он бросил на стол бластер, с которым сражался против когов. — Я не хочу ставить оружие против денег. Пусть кто-нибудь поставит против меня другую пушку.

Крупье нахмурился. На этом заведение не получит процентов. Потом он пожал плечами. Шериф есть шериф, а сегодня он вдобавок герой Палаточного Города.

Кто-то тихо сказал:

— Это бластер Барни.

Энгер Кастриота перевел ледяной взгляд на говорившего. Это был один из лесных жителей, которые помогали раненому Барни добраться до безопасного места. Энгер произнес тоном хладнокровного убийцы:

— Это мой бластер, и я оставлю мокрое место от того, кто скажет, что это не так.

Кто-то другой сказал:

— Мне плевать, чей он. Он стоит в десять раз больше собственного веса золотом. Вот, — он вынул свое собственное оружие и бросил на стол.

Все взгляды устремились на оружие, большинство взглядов сверкало жадным блеском. В Палаточном Городе осталось мало оружия, укомплектованного боеприпасами, как и говорил Бен Тен Эйк на собрании.

Пока внимание собравшихся было отвлечено, Энгер Кастриота подменил кости заведения на те, которые он вынул из чемодана Роджера Бока. Он случайно отметил несколько дней назад, что они одинаковы по цвету и стандарту игорных домов.

Он быстро встряхнул их и выбросил на стол.

Семь.

— Ставлю оба пистолета против винтовки, — сказал он.

— Принимаю.

На стол легла бластерная винтовка.

На этот раз он немного наклонил руку, как научился делать на «Титове», когда впервые нашел эти кости. Как давно это было! Выпало девять. Он продолжал перекатывать кости таким образом, чтобы они упали так, как ему было нужно. Выпала еще одна девятка.

— Ставлю винтовку против винтовки, — отрывисто сказал он, забирая оба пистолета.

На стол легла вторая винтовка. Энгер встряхнул кости.

Семерка.

Он заткнул за пояс пистолеты и сгреб обе винтовки.

— Дай-ка мне взглянуть на эти кости… шериф, — холодно сказал крупье.

Пистолет, который он выиграл, был старинным револьвером. Энгер Кастриота, глядя прямо в глаза банкомету, повернул барабан, как будто затем, чтобы проверить, заряжено ли оружие. Револьвер был заряжен, и все это отчетливо понимали. Взгляд Энгера был бесконечно ледяным. Из его глаз веяло пустотой смерти.

— Мне не нравится, на что ты намекаешь, парень.

Глаза крупье метнулись вправо, затем влево. Позади него стояли два мускулистых охранника, которые должны были прийти на помощь по первому сигналу. Они не шевельнулись.

Энгер что-то пробурчал и опустил кости в карман. Затем повернулся и без единого слова вышел из палатки, не торопясь.

Оказавшись снаружи, он прибавил шагу. На лбу его выступили бисеринки холодного пота. Теперь надо было действовать быстро. Крупье молчать не станет. В своем бизнесе он наверняка не единожды видел такие кости. Может быть, только шок от того, что они оказались в руках популярного Энгера Кастриоты, удержал его, чтобы не заговорить сразу.

Энгер шел боковыми дорогами, на случай, если его уже преследуют, или его разыскивает Тен Эйк. Он встретился с нервничающим Фергюсоном почти точно через полчаса, которые назначил.

— Где ты пропадаешь? — воскликнул встревоженный инженер. И затем:

— Дзен! Где ты набрал такой чертов арсенал?

— Потом расскажу. Мини-передатчик с тобой?

— Спрашиваешь! Я же сказал, что он у меня есть.

Джефф, как всегда, готов сцепиться. Ну, не исключено, что им как раз понадобится такое качество.

— Пойдем, — сказал Энгер. — Добудем кога.

Эта часть плана оказалась легкой. Они просто вошли в Административное Здание, вооруженные до зубов, и Энгер сказал одному из четырех охранников, стерегущих трех маленьких темнокожих человечков:

— Мы пришли забрать того, который не ранен.

Охранник пожал плечами.

— Пожалуйста, шериф. Только присматривайте за ним хорошенько. Эти маленькие обезьяны горазды на всякие штучки, за ними нужен глаз да глаз.

Когда темнокожего человечка подтолкнули к ним поближе, Энгеру Кастриоте стало окончательно ясно, что называть когов животными просто нелепо. В коге было даже что-то симпатичное.

Руки кога были связаны веревкой у него за спиной. Охранники проверили узлы, а Энгер и Джефф тем временем изнывали от нетерпения. Однако, они не могли показать, что спешат, чтобы не вызвать подозрений. С чего бы им торопиться?

Они покинули Административное Здание и направились прямиком к посадочному полю.

— Ты уверен, что управишься с четырехместным? — спросил Энгер.

— Я управлюсь с любым, парень, — с негодованием ответил Джефф. — В них есть защита от дурака. Любой может управиться с дурацким флиттером.

— Ладно, ладно, — сказал Энгер. — Давай быстрее. Если Бен Тен Эйк нас заметит, мы влипли.

В этот самый момент сзади раздался выстрел.

— Бери его и быстро вперед! — рявкнул Энгер. — Я прикрою. Быстро во флиттер!

Джефф исчез в темноте, подталкивая перед собой маленького темнокожего человечка и яростно ругаясь на бегу.

Энгер вытащил бластер, направил его туда, откуда стреляли, но вверх, и выстрелил три коротких очереди. Затем он перепрыгнул вправо, насколько мог далеко, и быстро скользнул еще на несколько шагов в сторону.

И едва успел. Ему ответил залп огня не меньше, чем из четырех ружей, которые залили огнем то место, откуда он стрелял несколькими секундами ранее.

Энгер повернулся и побежал в том направлении, где скрылся Джефф с их пленником. Через пятьдесят футов он повернулся и, выхватив винтовку, которая висела у него за плечом, выпустил четыре-пять выстрелов настолько быстро, насколько успевал нажимать на курок. Затем он бросился на землю и отчаянно откатился в сторону, стремясь уйти из-под ответного огня.

Преследователи продолжали идти за ними, но уже не так торопились.

Энгер снова вскочил на ноги и на предельной скорости помчался к посадочному полю. По крайней мере, преследователи не догадались, куда он бежит. Пока не догадались.

Однако, до них быстро дошло, в чем дело, когда рев прогревающихся двигателей прорезал ночной воздух. Послышались стрельба и топот ног.

Энгер Кастриота по-волчьи улыбнулся и со всех ног бросился к флиттеру.

Джефф держал для него дверцу открытой. Энгер забрался в машину, но не закрыл дверцу. Он высунулся наружу и стрелял из бластера, пока не опустошил обойму. Стрелять он продолжал в воздух, но враги-то этого не знали.

Флиттер подпрыгнул вперед, вверх, на мгновение замер, словно лошадь, которая замирает и чуть подается назад перед тем, как сорваться в бешеный галоп. Потом машина устремилась в ночь и исчезла из поля зрения тех, кто стоял внизу, бесполезно потрясая кулаками и оружием.

— Тен Эйк, — проворчал Энгер. — Он взял след и хочет пострелять.

— Не могу его обвинять, — буркнул Фергюсон. — Как там наш дурацкий пленник?

Энгер Кастриота сидел на одном из передних сидений, рядом с инженером. Ког находился сзади. Энгер обернулся проверить маленького темнокожего человечка, и как раз вовремя. Тот собирался напасть на них, его худые скрюченные руки казались когтями.

— Дзен! — возмутился Энгер, усмиряя пленника тыльной стороной правой руки. — Охранник был прав. Они горазды на всякие штучки.

— Где ты хочешь спустить его?

— По-моему, стоит это сделать в направлении поляны, где они впервые напали на Фодора. На полдороги туда. Гарантии у нас нет, но это будет ближе, чем если мы выбросим его здесь, а время дорого. Я надеялся, что у нас хватит времени испортить остальные машины.

Джефф грубовато буркнул:

— У нас едва хватило времени смотаться в этой машине. Счастье, что нас всех троих не поджарили.

— Ты успел закрепить на нем этот мини-передатчик?

— Нет.

— Лучше сделай это сейчас.

— Держи управление, парень.

— Я не знаю, как летать на этих штуках.

— Она летит сама. Не будь чертовым сопляком.

Энгер Кастриота вздохнул и осторожно взял рычаги управления флиттера.

Примерно через полчаса они увидели внизу поляну и опустились на нее.

Энгер выпрыгнул наружу и подтолкнул кога, руки которого были опять связаны. Маленький темнокожий тип был определенно напуган их шумным продвижением по воздуху, но не до полного ужаса. Он неуклюже выбрался из флиттера и вызывающе уставился на белых людей, которые возвышались над ним.

Энгер хотел бы, чтобы у них был какой-то способ поговорить друг с другом, но его явно не было. Впоследствии какой-нибудь жест дружбы мог принести свои плоды. Он покачал головой, развернул кога и развязал его.

Энгер показал на деревья.

Ког удивленно воззрился на него. Он наверняка ждал, что его убьют. Он быстро повернулся и затрусил прочь. Ни разу не оглянувшись, он исчез среди деревьев. Его путь лежал на северо-восток.

— Что теперь? — проворчал Джефф.

— Ничего, я думаю. Пока, по крайней мере. Ночью в этих лесах он вряд ли делает три мили в час. Ты его различаешь на своем искателе?

— Чертовски хорошо. Я прицепил к нему двух «клопов», на всякий случай.

Их накрыла темная тень, меньше чем в пятидесяти футах над ними, и из ее брюха открыли огонь.

— Давай убираться отсюда! — заорал Фергюсон. — Это урод Тен Эйк!

12

Огонь нападающих не накрыл маленькую поляну, на которой высадились Энгер и Джефф, чтобы отпустить пленника. Преследователи промахнулись, но по барабанному шуму было понятно, что они возвращаются на второй заход.

Джефф не выключал двигатели флиттера. Он ударил по рычагам управления, и машина взмыла вверх. Энгер склонился над панелью управления, отключая даже самое слабое освещение.

— Их машина быстрее нашей, — мрачно пожаловался Джефф.

— А ночью?.. — спросил Энгер.

Инженер озадаченно нахмурился, продолжая манипулировать приборами. Флиттер набирал высоту, не давая возможности преследователю снова занять положение, из которого он мог бы открыть по ним огонь.

— Ну конечно же, во имя дзен! Как они вообще нас нашли, черт его дери?

— Прошло только несколько минут, как мы сели, а они уже появились!

Джефф Фергюсон зажал себе рот рукой.

— Ну что я за чертовский идиот! Я же сам установил эту дурацкую штуку. Ну-ка подержи управление.

— Я тебе говорил, что не умею летать на…

— Заткнись, парень. Ты все можешь.

Инженер опустился на пол и принялся возиться под панелью управления.

— В чем дело? — возмутился Энгер. — Возьми управление! Этот их пилот может летать вокруг меня кругами.

— Вот оно, — с отвращением пробурчал Джефф, не обращая на него внимания. Он выбрался наверх с маленькой схемой, к которой были подсоединены несколько проводов. Он выбросил передатчик в окно, и он полетел вниз, к лесу. Энгер увидел, как почти сразу же темный силуэт второй машины ушел вниз быстрым нырком.

— Пока мы собирались выслеживать искателем нашего кога, — пробурчал Джефф, — Тен Эйк и его ребята уже выслеживали нас. Каждый из этих летательных аппаратов имеет встроенный передатчик, чтобы его можно было найти в случае катастрофы.

Энгер с облегчением покачал головой.

— Значит, теперь мы можем в темноте обмануть их, верно? Давай снова сядем и посмотрим, где наш приятель.

— Знаешь, парень, в твоей идее может оказаться одна дыра, — проворчал Джефф.

— Как это?

Джефф Фергюсон спокойно продолжал полет, не глядя на сидящего рядом.

— Парни, которые обследовали дурацкий остров всю неделю на этих флиттерах, больше десятка раз видели когов. Но все они были небольшими группами. Иногда чертовы охотничьи отряды, иногда рыбаки в чем-то, типа выдолбленных каноэ, иногда небольшие поселения из дурацких домов на сваях, сделанные из чего-то вроде бамбука. Но ни одного большого города.

Энгер облизал пересохшие губы.

— Это совпадает с тем, как они сражаются. Они живут кланами, не больше нескольких сотен человек вместе, включая женщин и детей.

— Ну да. Что я хочу сказать, нет никакого большого города, к которому может привести наш парнишка. — Джефф принялся смотреть вниз, чтобы найти поляну, подходящую для посадки. — Он всего лишь отправится домой. И что это нам даст, парень? Он приведет нас к какой-нибудь дурацкой бамбуковой хижине.

— Мы рискуем, — обеспокоено признал Энгер. — Но я заметил во вчерашнем сражении кое-что, чего больше никто вроде бы не заметил. Я думаю, у них есть центр, штаб-квартира, ну, храм, что ли, часовня, называй, как хочешь. И я надеюсь, что наш ког отправится туда с докладом.

Джефф проворчал что-то скептически и перевел глаза на стрелку искателя.

— Он направляется вон туда. Сейчас я где-нибудь сяду, и, может, нам удастся чуток вздремнуть, пока парнишка вышагивает свои дурацкие мили. Мы стряхнули с хвоста старину Тен Эйка.

Погоня сквозь ночь продолжалась. Время от времени они поднимались в воздух, пролетали несколько миль, снова садились. Они не хотели подбираться слишком близко к когу из страха, что он догадается, что его преследуют, и, чтобы не навести их на след, изберет другое направление.

Он двигался быстрее, чем ожидал Энгер Кастриота. Очевидно, путешествие по ночным тропам не пугало кога и не несло в себе больших препятствий.

Однажды они заметили на расстоянии флиттер Бена Тен Эйка, который явно продолжал их разыскивать, хотя микропередатчика у них на борту давно уже не было. Они укрылись на крошечной поляне. Шансы Тен Эйка снова обнаружить их были крайне малы.

С рассветом они продолжили погоню за своей добычей, держась как можно ближе к верхушкам деревьев — не только для того, чтобы не быть замеченными бегущим когом, но чтобы еще снизить и без того составляющие один на тысячу шансы Бена Тен Эйка заметить их. Если бы он увидел их при дневном свете, им бы пришлось бросить дело, которое они затеяли, чтобы бежать.

Приближался полдень, когда Джефф вывел Энгера из дремоты, проворчав:

— Он остановился.

— Что?

Энгер потряс головой, чтобы мысли прояснились, и мутным взором уставился на стрелку искателя.

— Он остановился. Может, прилег поспать. Дзен! Представляю, как ему это нужно.

Энгер, полностью проснувшись, качал головой, на этот раз в знак отрицания.

— Нет. Если бы он собирался спать, он бы сделал это ночью. Он рассчитал, что находится достаточно близко к тому месту, куда собирался направиться, чтобы добраться туда без остановок. Замедли ход, Джефф, и продолжай приближаться к нему.

— Не боишься, что он нас заметит?

— Теперь это неважно. Но лучше набери высоту. На этой высоте до нас может долететь стрела из арбалета.

Джефф всматривался в лес под ними, обескураженно качая головой.

— Внизу ничего нет. А мы уже почти над ним, где бы он ни… Эй!

Энгер Кастриота раскрыл глаза так же широко, как инженер.

— Это здесь, — выдохнул он.

Джефф, наконец, оторвал взгляд от руин под ними и посмотрел на своего товарища обвиняющим взглядом.

— Ты чертовски хорошо знал, что здесь будет.

— Помнишь платформу, которую несли четыре кога, на которой была их святыня? — проворчал Энгер.

— Фаллический символ?

— Вот именно. Никто к нему внимательно не присматривался. А присмотреться стоило. Наверное, все были чересчур взволнованы. Потом же коги унесли обломки. В общем, как бы то ни было, это не был фаллический символ. Это была копия космического корабля. А там внизу — оригинал.

Джефф смотрел вниз, выпучив глаза, и медленно проникался пониманием.

— Его почти поглотили эти чертовы джунгли. Но… Дзен, так это ведь значит…

Губы Энгера дрогнули.

— Это значит, что коги не человекоподобны. Коги — люди. Джефф, спустись ниже. Непохоже на то, чтобы внизу было поселение. Это должно быть что-то вроде… ну, часовни.

— Я могу сесть на самый верх, — пробурчал Джефф, — рядом с люком. Похоже, он открылся при падении.

— Не волнуйся так.

Энгер вытащил бластер и осмотрел его. Оружие Барни было не заряжено. Энгер что-то сердито пробурчал, сообразив, что ему следовало выиграть или купить в игорной палатке дополнительных боеприпасов к их оружию. Он бросил бластер на заднее сиденье.

Остальное оружие он тщательно осмотрел. Они понятия не имели, что ждет их внизу.

— Там сбоку висят дурацкие веревочные лестницы, — сказал Джефф. Они, наверное, пользуются этим люком, как входом. Карабкаются по лестницам наверх и спускаются вниз, в джунгли.

— Отступать нет смысла, — сказал Энгер. — Мы должны вернуться назад с убедительным доказательством. Если они не выбросили все из корабля, а я в этом сомневаюсь, мы можем найти корабельный журнал или что-то в этом роде.

Они осторожно опустились на упавший космический корабль, лежащий на боку и протянувшийся на тысячи футов.

— Это старый Кондор, — буркнул Джефф. — Они давно уже не используются.

— Он лежит здесь очень долго, — пробормотал Энгер. — Прикрой меня, Джефф. Я хочу подобраться поближе к люку.

— Сам себя прикрывай, — мрачно ответил Джефф. — Я тоже иду. Я этого не пропущу даже за десять пивоваренных заводов. Отдай мне обратно винтовку.

Они покинули прикрытие флиттера и направились ко входу в изломанные останки старого космического корабля.

Как только они показались на виду, из входа появились четверо темнокожих человечков в долгополых одеяниях, словно осуществляя некую церемонию. Они напевали что-то, лишенное смысла для новоприбывших. Их одеяния были ярко-оранжевыми, а головы начисто выбриты.

Четверо, продолжая песнопения и время от времени качая головами в унисон, выстроились в прямую линию. Затем, словно не было ничего более очевидного, вытащили из-под своих одеяний четыре бластера и прицелились.

— Эй! — завопил Джефф и потянулся за своим собственным оружием.

— Не смей! — хрипло сказал Энгер, хватая грубияна-инженера за руку. Нас поймали. Они могут нас разнести на куски. Постарайся выглядеть дружелюбно.

— Выглядеть дружелюбно! — простонал Джефф.

Песнопение окончилось. Медленно, словно продолжая церемонию, четверо прицелились еще тщательнее. Их пальцы сжали оружие.

Значит, это все, обреченно подумал Энгер. Нужно было позволить Джеффу сыграть свою игру. Тогда бы у них оставался еще какой-то, пусть крошечный, шанс.

Четыре фигуры в оранжевых одеяниях, с торжественным выражением на лицах, пропели в унисон:

— Банг, банг, банг!

Затем опустили оружие и уставились, не веря своим глазам, на двух белых людей — как будто они искренне верили, что те должны исчезнуть.

Энгер Кастриота прикрыл глаза в облегчении.

— Во имя Дзен! — не выдержал Джефф. — Чертовы штуки не заряжены!

— И судя по тому, как они выглядят, не заряжены уже век или даже больше, — заметил Энгер.

Еще одна фигура, заметно старше первых четырех, появилась из люка, моргая в свете полуденного солнца. Этот человек был бритоголов, как и остальные, но имел полоску седой бороды и был согбен от возраста. В остальном он был в точности таким же, как остальные, только на его шее висела копия космического корабля, сделанная, как решил Энгер, из золота. Теперь он заметил, что у четверых тоже были такие символы, только поменьше и, похоже, из бронзы.

Энгер и Джефф уставились на него.

Старик одарил их ответным взглядом. Наконец, он просопел:

— Но ведь вы говорите на священном языке.

Энгер покачал головой и сказал:

— Мы говорим на земной бейсике. Мы с Земли.

— Но воины доложили, что вы — белые дьяволы, не пускающие нас на Небесный Корабль, который наконец прибыл, как гласит пророчество.

У Энгера хватило присутствия разума отрицательно покачать головой.

— Мы не дьяволы, мы ваши братья — земляне. Мы пришли помочь вам либо вернуться на Землю, либо остаться здесь на Новой Аризоне и воспользоваться плодами нашей технологии… ээ… магическими устройствами, которые облегчают жизнь.

— Новая Аризона? — с сомнением повторил старик. И затем понимающе кивнул. — О да, но мы назвали этот мир Новым Бали. Не знаю почему именно так, причина потеряна в прошлом — вместе со многим другим.

Четыре человека помоложе в одеяниях взирали на все это, не в силах поверить. Один из них произнес, менее уверенно пользуясь языком, чем старик:

— Но… значит… крестовый поход… это все была огромная ошибка!

Джефф горько пробормотал:

— Ошибка, которая убила две или три сотни людей, парень. Не считая твоих собственных ребят.

Их встретил эскорт в добрых десяти милях от Палаточного Города. Эскорт, состоящий их двух одноместных флиттеров. Их сопроводили к посадочному полю, держа под прицелом бластеров быстрых одноместных машин.

Разведчики, должно быть, сообщили о прибытии, потому что к тому времени, как они появились над летным полем, там уже собралась значительная толпа, и с каждой минутой прибывали новые и новые зрители, как со стороны Палаточного Города, так и со стороны «Титова».

Энгер мимолетно задумался, что за историю распространили капитан и Тен Эйк. Тот факт, что они с Фергюсоном забрали четыре драгоценных оружия и один из флиттеров колонии, должен был сделать историю более убедительной.

Флиттер, которым воспользовался Тен Эйк прошлой ночью, уже был на поле. Когда они устремились на посадку, Энгер Кастриота увидел главного офицера, который торопился со стороны «Титова», на ходу застегивая ремень кобуры. С ним был отряд из четырех людей его службы безопасности.

Джефф, разумеется, пожелал сесть именно там, где толпа была гуще всего. Машина остановилась, они открыли дверцу и появились наружу сначала Энгер, затем Джефф, последним — Высший Жрец.

— Вы оба арестованы… — рявкнул было Тен Эйк, но тут его глаза выкатились при виде согбенного старого человечка с полоской седой бороды, с золотым символом космического корабля на шее и в ярко-оранжевом одеянии.

— Чьей властью мы арестованы? — рявкнул в ответ Энгер. Он различал капитана, Зориллу, патера Уильяма, Кати, которые торопились к месту происшествия. Да, а вон и Лесли Дарлин. Скоро тут будет вся колония.

— Властью правления Компании Новая Аризона! — выкрикнул Тен Эйк, отводя глаза от Высшего Жреца и обращая взгляд обратно на Энгера. — Руки вверх, пока мы заберем ваше оружие.

— Компании Новая Аризона не существует, — громко, чтобы все расслышали, произнес Энгер.

— Чертовски верно, — проворчал Джефф. — Нет даже планеты Новая Аризона. Это дурацкое место называется Новый Бали.

Энгер проигнорировал беснующегося Тен Эйка и повернулся к капитану, который наконец прибыл на место действия.

— Сэр, позвольте представить вам Гадйя Мада, Главного Жреца бали. Они называют себя бали, а не коги.

Капитан шевелил губами, как полудохлый карп. Его взгляд отчаянно перебегал с Тен Эйка и его вооруженных людей на Энгера, а затем на Гадйя Мада.

— Что это значит? Схватить…

С безграничным спокойным достоинством темнокожий человечек произнес:

— Огромное удовольствие для меня, капитан. Значит, это вы командуете Небесным Кораблем?

Все присутствующие уставились на Жреца, не в силах вымолвить ни слова. Капитан Глюк был среди онемевших первым.

— Предлагаю, — сухо сказал Энгер, — созвать еще одно собрание всех колонистов.

Хотя отношения изменились, в основном собрание расположилось в том же порядке, который принимало в прошлые разы. Капитан и члены правления сидели за столом, лицом ко всем колонистам. С одной стороны на этот раз сидели двенадцать членов комитета колонистов, и с ними Кати. С другой стороны стояла бывшая команда, и те из колонистов, кого Бен Тен Эйк привлек в свою полицию безопасности.

Насколько это было возможно, присутствовали все колонисты. Даже лесные поселенцы и пилоты флиттеров, которые в прошлый раз стояли на страже на случай неожиданного нападения. Даже те из пациентов госпиталя, которые могли ходить, или чьи кровати можно было перенести, не причиняя им вреда.

В общем, насколько это было возможно, присутствовали все.

И все взгляды были устремлены на Энгера Кастриоту и темнокожего человечка рядом с ним.

Энгер первый раз в своей жизни должен был произнести речь перед большой аудиторией. Но он знал, что от его слов зависит, что произойдет теперь на Новой Аризоне — или Новом Бали, если угодно, — и будет ли дальнейшее кровопролитие.

Он перевел взгляд на Кати Бергман и обрел силы. А, затем, как будто притягиваемый магнитом, на патера Уильяма Пешкопи, и нашел нечто, чему не знал названия.

— Ну, гражданин, — рявкнул капитан. — Рассказывайте нам вашу чушь.

Энгер перевел взгляд на него и обратился будто к нему, но громко, чтобы расслышали все.

— Пару лет назад Мэтью Хант открыл эту планету и согласно земным законам колонизации заявил требования на нее. Чтобы усилить капитал, он организовал Компанию Новая Аризона, но даже после этого капитала было недостаточно.

— Мы это наверстаем сразу же, как только продадим несколько концессий на минералы, — рявкнул капитан, окончательно перейдя на резкий тон.

Энгер покачал головой.

— Вы уже прекрасно понимаете, что этого не будет. Я только что употребил неверное слово. Хант не открыл Новую Аризону. Планета уже была открыта в результате несчастного случая, который произошел с космическим кораблем «Годдард», который разбился при посадке. Как и у нас, их электронное оборудование было настолько повреждено, что они не смогли связаться с Космическими Силами или кем-нибудь еще, кто мог бы их спасти.

Энгер поднял руку, предупреждая возражение капитана, и теперь обратился уже прямо к колонистам.

— Нам до сих пор еще неизвестны все факты. Мы даже не знаем в точности, как давно это случилось. Вероятно, мы найдем ответы на эти вопросы, когда у нас будет время пересмотреть оставшиеся бумаги на космическом корабле «Годдард», который лежит в пятидесяти милях к северо-западу отсюда.

Тем не менее, можно предполагать, что «Годдард» перевозил либо колонистов, либо рабочих на какую-то планету из Соединенных Планет, на которой высокая температура и тропическая растительность. Возможно, небольшой рост на той планете тоже послужил бы преимуществом. Не знаю. Как бы то ни было, что-то случилось, и пришлось совершать посадку здесь. Может быть, капитан «Годдарда» облетел несколько раз вокруг планеты, чтобы найти самое подходящее место для посадки. Если так, то он пришел к тому же выводу, что и наши собственные офицеры, и попытался посадить «Годдард» на этом острове. Корабль разбился.

Энгер набрал побольше воздуха и посмотрел на Гадйя Мада, который сидел на полу на корточках, привычных для жителей южных стран уже тысячелетия.

— Надо полагать, у них все очень быстро развалилось. Я думаю, что офицеры и команда корабля принадлежали преимущественно к другой расе, не были малайцами. Вероятно, большинство их были кавказцами, и это объясняет нынешние легенды о белых дьяволах. Можно предположить, что офицеры и команда «Годдарда», или по крайней мере большинство из них, старались оставить себе припасы и оборудование корабля. Можно предположить, что между ними был конфликт, и в конце концов победили малайцы.

Молчание теперь было полным. Никаких протестов, никаких возгласов недоверия. Все было слишком очевидно.

— Когда первоначальные запасы истощились, когда оборудование развалилось на части, колонисты с «Годдарда» вернулись назад к природе. Их память о родной планете постепенно тускнела, пока не стала религией. Религия учила, что однажды прибудет Небесный Корабль, который вернет их в… землю обетованную, так надо ее назвать, вероятно.

На борту «Годдарда» были и мужчины, и женщины, а эта планета гостеприимна. Изгои процветали. Они расселились по всему острову, а обломки «Годдарда» стали святым местом, центром религии, монастырем для неофитов. И, наконец, Небесный Корабль прибыл, как и было предсказано космический корабль «Титов». Но к изумлению Гадйя Мада и его народа, на нем прибыло большое количество тех, кого можно было принять только за белых дьяволов из легенды. Среди вождей велись споры, и было решено, что ничего не остается, кроме, как напасть и вызволить Небесный Корабль из рук святотатцев.

Энгер Кастриота пожал плечами. Он вдруг устал говорить.

— По-моему, суть этой истории я сообщил. Остальное вы можете представить сами.

Тен Эйк быстрее всех понял все значение сказанного.

С рукой на кобуре он быстро обежал глазами свой вооруженный отряд, затем снова вернулся взглядом к столу в центре, к капитану и должностным лицам Компании.

— Значит, наш прекраснодушный Энгер Кастриота признает, что на нас напали без провокации с нашей стороны. Что колония Новая Аризона действовала в рамках самозащиты, согласно закону и морали. И теперь в ее права входит продолжение этой защиты, вплоть до полного уничтожения врага-агрессора.

Курро Зорилла неуклюже взгромоздился на ноги, качая тяжелой головой.

— Номер не пройдет, Бен. Я тебя насквозь вижу. Номер не пройдет. Невозможно скрыть тот факт, что эти бали, как они себя называют, открыли эту планету задолго до того, как Мэтью Хант вообще появился на сцене. Он, сам того не зная, не имел никаких прав требовать суверенности. Должно быть его разведчики садились в других областях планеты. Он не знал о существовании бали. У Компании Новая Аризона нет никаких прав на существование. Фактически, как сказал Энгер, она просто не существует. Планета теперь является земной колонией, и, вне всякого сомнения, власти в Величайшем Вашингтоне направят сюда обычное сборище чиновников, ученых и техников сотни категорий, чтобы они осуществляли колонизацию должным образом.

Он резко сел.

Тен Эйк горячо начал:

— Но…

— Заткнись, Бен, — рявкнул капитан.

Тед Шеклтон из комитета колонистов неожиданно прыснул.

— Ах, черт, значит любой на этой планете имеет столько же прав, как и остальные. Никто не лучше другого. У меня столько же прав на то, что я могу здесь сделать, как и у каждого. Это настоящая колония! Каждый за себя, и черт побери последних!

Лесли Дарлин заговорил в первый раз за все время, хотя на протяжении речи Энгера его лицо сменило дюжину выражений. Теперь он, похоже, обрел уверенность.

— Верно, старина, — мягко сказал он. — Только знаешь ли, не торопись так сильно.

Он посмотрел на капитана, патера Уильяма и офицеров корабля, включая Тен Эйка.

— А вы, ребята, погодите сворачиваться. Давайте признаем, что требование Мэтью Ханта о суверенитете было неправомочным. Но Компания Новая Аризона по-прежнему существует. Только теперь Новая Аризона ей не принадлежит.

К нему обратились хмурые взоры, хмурые и озадаченные.

— Ей, тем не менее, принадлежит практически все, что есть ценного на планете. «Титов» и его механические мастерские, большинство оружия, даже палатки, в которых сейчас все вы, колонисты, живете, — все это собственность Компании. Я должен еще добавить, что все вы связаны с Компанией контрактами, хотя должен признать, что подписанные вами вторые контракты вряд ли соответствуют земным законам. И все же, первые контракты остаются в силе.

Он победоносно поглядел на капитана и членов правления.

— С практической точки зрения эта планета по-прежнему наша.

Доктор Хьюго Милтиадес тоже встал. Его лицо побагровело от гнева.

— Вы хотите сказать, что намерены продолжать эксплуатировать этот новый мир ради исключительной выгоды вашей маленькой клики?

Лесли Дарлин бросил на него насмешливый взгляд, не потрудившись ответить.

Капитан пожевал губы.

— Нам следует собрать исполнительное заседание для обсуждения новых аспектов, — задумчиво произнес он. — Действительно, пройдет много времени, прежде чем прибудут даже представители с Земли. У нас нет средств коммуникации. — Он кивнул, так же задумчиво. — К тому времени, когда они будут здесь, порядки уже давно будут установлены.

Вмешался Фергюсон:

— Не так много времени, как вам кажется, шкипер. Я изъял из герметично запечатанных аварийных запасников «Годдарда» достаточно деталей оборудования, чтобы отремонтировать наше радио. Через неделю оно у нас со Спарксом заработает.

— И пусть никто не думает саботировать этот проект, — резко сказал Спаркс. — Я буду спать в радиорубке, пока работа не будет закончена.

Капитан сердито уставился на своего бывшего первого инженера.

— Кажется, вы забыли, мистер Фергюсон, что вы владеете частью Компании и всей ее собственности, и что ваши интересы совпадают с нашими.

— Ну да, а, кроме того, я дурацкий гражданин этой дурацкой планеты и чертовски хочу быть в ладах с моими согражданами, парень. Я могу и самостоятельно прожить. Мне не нужна возможность заставлять людей работать на меня под угрозой, что иначе они умрут от голода. Я могу сам делать свою работу.

— Легче, легче, — протянул Лесли. — Никто не говорит о том, чтобы заставлять кого-то умирать от голода, мой дорогой Джефф. Это всего лишь вопрос выживания наиболее приспособленных. Мы, владельцы механизмов корабля, его орудий, библиотеки, оружия, похоже, самые приспособленные. Следовательно, мы извлечем немного больше выгоды из нашего нового дома, чем те, кто не владеет такими вещами.

Курро Зорилла, более похожий на быка, чем когда-либо, взгромоздился на ноги. Он посмотрел на Лесли Дарлина без всякого выражения и медленно произнес:

— Когда я учился в школе, я читал о британских предпринимателях, в первые дни Австралии, которые решили там основать новую промышленную колонию. Они рассчитали, что это даст им экономию за счет дешевой рабочей силы и дешевого сырья. Они снарядили большой корабль, со всеми необходимыми машинами и припасами, и взяли большое количество тех, кого посчитали за рабочий скот, подписавших контракты, и отвезли это все в Австралию. Но они совершили одну ошибку. Они перевезли все, кроме условий, которые действовали в Англии. Видите ли, оказавшись в Австралии, эти люди вовсе не должны были непременно работать на компанию. Земли хватало на всех. При первой же возможности эти люди завели свои собственные фермы, или ранчо, или что-нибудь еще. Ценные машины компании стояли без дела и покрывались ржавчиной.

— На чьей ты стороне, Зорилла? — рявкнул Бен Тен Эйк. — У тебя же полноправное место в правлении. Ты в высшей степени заинтересован в оборудовании, на которое у нас монополия.

Зорилла пожал могучими плечами.

— Я на той же стороне, что и Джефф Фергюсон. Я не возражаю, чтобы нашим оборудованием пользовались все. Конечно, я рад, что оно у нас есть. Но я не настолько глуп, чтобы пытаться использовать его таким образом, что моя жена — а она колонистка, джентльмены, — бросит меня из-за того, как я поступил с ее друзьями и родственниками. Или чтобы меня подстрелили темной ночью, или чтобы мой дом сжег кто-то, у кого на меня зуб.

— Все это следует отложить для обсуждения на исполнительном заседании правления, — проворчал капитан.

— Не забудьте, что я член правления, когда будете собирать заседание, капитан Глюк, — нежно сказала Кати.

Энгер Кастриота, временно забытый в горячке спора, незаметно просочился назад и обошел вокруг, к тому месту, где стояла Кати, крайняя в группе комитета колонистов.

— Пойдем отсюда, — шепнул он ей. — Это может продолжаться бесконечно, и никто ничего не решит. Потом найдется дюжина людей, которые будут рады нам пересказать все, что говорилось.

Она прошла вместе с ним несколько шагов, так что их голоса уже не были слышны толпе, и озабоченно произнесла:

— Но мой долг — быть там.

Он взял ее за руку и потащил прочь, причем она сопротивлялась на удивление слабо. Он привел ее на небольшой холмик, возвышающийся над уровнем равнины, откуда можно было смотреть во всех направлениях: на возвышающуюся громаду «Титова», на Палаточный Город, на собрание колонистов, на расстилающиеся недавно обработанные поля и сцену вчерашнего сражения; на общие могилы его жертв.

Они стояли и смотрели на все это, и его настроение передалось ей.

— Знаешь, — медленно сказал Энгер, — на самом деле большинство из тех, кто сейчас спорит, в конце концов придут к одному и тому же. Даже Лесли. Он умен и образован, и у него есть воля к жизни. Он отлично покажет себя в этом нашем новом мире, неважно к какой социоэкономической системе мы в результате придем. То же самое — капитан и Бен Тен Эйк, если его, конечно, не поджарят в результате его слишком быстрого стремления достичь положения, которое он, по его мнению, заслуживает. И Зорилла, и Джефф, и офицеры. Все они счастливо умрут здесь на Новом… Бали, окруженные процветающими отраслями хозяйства и выводками детей.

— Ты так уверен? — спросила она.

— Угумм. Лесли ошибался. Пионеры — это не средние идиоты и не неудачники. Они действительно не в ладах с обществом, они недовольны им что означает как раз, что они не в силах выдержать нелепые ограничения и излишества напыщенного общества статус кво, откуда они происходят. Это в основном люди с высокой степенью компетентности: те, кто не таков, быстро опускаются на дно и не попадают даже в кандидаты в пионеры. Среди нас, конечно, есть несколько средних идиотов, но их быстро убивают в пьяных драках, или их добивает сок джунглей, который они пьют, бесконечно ноя, что хотят обратно домой. В то время, как настоящие пионеры селятся в лесах или работают, не покладая рук, как Зорилла со своими животными, или Фергюсон и Спаркс с их новыми идеями, о том, как адаптироваться к новому окружению.

Он на мгновение задумался, затем сказал:

— Зорилла, должно быть, понял это очень давно. Что суть вопроса заключается не в том, чтобы уничтожить Новую Аризону варварской эксплуатацией, а в том, чтобы развить ее и вместе с ней всех колонистов. Я подозреваю, что это он испортил радио и спасательный катер.

— Да, — тихо сказала Кати. — Он сказал мне, после той сцены, когда капитан обвинил меня и хотел лишить меня места в правлении, что он бы признался — но ты первым засвидетельствовал мое алиби. Как ты думаешь, а патер Уильям справится?

Энгер сухо рассмеялся.

— Как сказал бы Лесли, патер Уильям всегда будет с нами. Да, я думаю, он справится. Совсем не так, как первоначально предполагал он и его организация, но он будет строить храмы, а затем школы и больницы, и привлечет неофитов, чтобы переложить на них свои обязанности, когда он уйдет на покой.

— Твой тон говорит, что ты не придерживаешься ни одной из Объединенных Религий, — сказала она. — Я думала, что поэтому ты должен быть против его деятельности.

Энгер покачал головой.

— Я не очень уверен насчет моего собственного отношения к религии. Высшим религиозным верованием человека было стремление к совершенству, которого, быть может, не существует в самом человеке — по крайней мере пока. Однако, сам факт, что он способен к этому стремиться, свидетельствует о его неизбежном росте. Что касается Храма, религию нельзя реформировать, уничтожая ее священнослужителей, посланников, капелланов, мулл, гуру и так далее. Религия существует в умах людей. Если они достаточно поумнеют, чтобы отвергнуть организованную религию с ее недостатками, они отвергнут ее. Не раньше.

— Женская интуиция подсказывает мне, что ты выяснил фамилию патера Уильяма.

Энгер продолжал смотреть вдаль.

— Ты и это знала?

— Да. Но как это согласуется с твоей… твоей миссией?

Энгер медленно произнес, по-прежнему не глядя на нее:

— Патер Уильям сделал две вещи, когда принял обет Монаха Храма. Он отказался от фамилии и поклялся в безбрачии. У него никогда не будет потомков. Когда-нибудь, Кати, мы и наши дети будем присутствовать на похоронах последнего из Пешкопи, который умрет, довольный жизнью.

Кати протестующе фыркнула.

— Должна сказать, это самое неподобающее предложение руки и сердца, о котором я когда-либо слышала.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12