Главред: назад в СССР 4 [Антон Дмитриевич Емельянов] (fb2) читать постранично, страница - 2

— Сказать дайте! — гаркнул кто-то, и по голосу вроде бы я опознал того, кто громче всех спорил с Якименко.

Шум не прекратился, но заметно поутих, и теперь я хотя бы мог разобрать отдельные реплики. Все-таки уверенность в себе передается и окружающим, не зря же так говорят. Никто не буянит, не проявляет агрессию, наоборот, успокоились, словно только и ждали моего появления. Или нет?..

Я скользнул взглядом поверх голов — ага, вот и милиция. Наверняка все время были тут, просто стояли и наблюдали. Самый обычный «луноход», желто-голубой «уазик» с мигалками, притаился в сумраке рядом с соседним домом. Уверен, где-то неподалеку здесь еще и люди Поликарпова тенями патрулируют окрестности. И все равно хочется верить, что моя харизма тоже сработала. Милиция-то как стояла на месте, так и стоит, не вмешиваясь, да и просто никак не реагируя. А толпа у стенда уже превратилась в народ.

— Товарищи, опасности нет, — начал я, когда гомон почти умолк. — Мы очень подробно все описали, запрашивали даже Калинин. Вчитайтесь только, какие фамилии в статье указаны. Куда ни ткни, так доктор наук или минимум кандидат.

В будущем люди начнут выбирать источники информации, и даже популярность интервью станет зависеть не от «звезды», а от того, кто задает вопросы. Одни будут верить государственным СМИ, другие оппозиционным, третьи и вовсе иностранным. И лишь немногочисленная группа читателей или зрителей станет заморачиваться на фильтрацию контента по принципу точности фактов, а не, скажем, по манере подачи. Но тут, в Советском Союзе, велика сила именно авторитета. Профессионального, политического — уже не так важно.

— Так это… — люди словно бы спохватились. — Просто все неожиданно так… То Чернобыль, то…

— О чем и речь, — я говорил размеренно, без малейшей спешки. — Это же наша работа — говорить о том, что волнует. И задавать нужные вопросы специалистам. Можете не сомневаться, понадобится — еще раз спросим. Мы, журналисты, народ настырный.

Среди собравшихся прокатился смешок, кто-то добродушно заметил, что газетчики и впрямь липучие, как банные листы…

— Ой, смотрите! — раздался детский голосок. — Тут еще одна газета!

Толпа моментально расступилась, на мгновение дав мне почувствовать себя Моисеем. Теперь я хорошо видел стенд со стоящим возле него Якименко, а рядом — девочку в типичной советской цигейковой шапке с «рогом» на затылке. В ручонке она держала яркий листок бумаги, а чтобы его не потерять, даже сняла рукавичку, смешно повисшую на бельевой резинке. Я невольно улыбнулся, вспомнив, как и мне мама в детстве точно так же крепила варежки. Резинка, кстати, нередко использовалась и вместо фабричных тесемочек на шапке — так и сам головной убор надежно фиксировался, и завязывать бантики было необязательно.

Впрочем, воспоминания воспоминаниями, а у ребенка в руках явно еще одна моя головная боль. Мама девочки, молодая женщина в меховой шапке «как у Нади» из «Иронии судьбы», каким-то неведомым чувством поняла это и попросила дочь отнести листок мне. Впрочем, тут все логично — Якименко обратился ко мне по имени, а даже если кто-то не знает меня в лицо, почти всем известно, как зовут редактора «Андроповских известий». Хотя на стенде висит «Вечерний Андроповск», и руководит им Зоя Шабанова, Кашеваров людям пока привычней.

— Спасибо, — поблагодарил я ребенка, разворачивая смятый листок и понимая, что подозрения оказались верными.

«Молния». Абсолютно новый выпуск и, судя по липкому клею на тыльной стороне, совсем недавно принесенный сюда, к зданию редакции. Похоже, что лепили на стенд его в спешке, боясь быть застуканными на месте преступления, и бумажка просто отклеилась на морозе, не удержалась.

— Что там? — раздались голоса.

— Известно что, — с интонацией видавшего виды знатока ответил кто-то. — Конкуренты. Народный фольклор…

У меня чуть уши в трубочку не свернулись от услышанного. Масло масляное, высокий гигант и низкорослый лилипут. С другой стороны, «спец» из толпы был прав: «Молнию» сложно назвать средством массовой информации, это именно что народное творчество. Или…

— Да это же вражеская пропаганда! — раздался громкий уверенный голос. — Американцы с самолетов-разведчиков скидывают!

— Это у нас разведчики, — поправил кто-то. — А у них — шпионы.

— Какие еще американцы! Наши это, понятно? В смысле свои, андроповские, придурки…

В этот момент появился милицейский патруль. На лицах подчеркнутое спокойствие — мол, мы тут просто мимо проходили. Но я уже научился видеть напряженные мышцы и готовность, чуть что, вступить в бой.

— Старший сержант Березкин! — представился один из милиционеров. — Что у вас тут, товарищи журналисты?

Он посмотрел на меня с Аглаей, потом на приблизившегося Якименко. Понятно, уже записали нас всех в коллеги. Что ж, фактически все так и есть.

— Народ обсуждает прочитанное, — я кивнул на стенд. — А это, — потряс зажатым в кулаке листком, — альтернативный взгляд.

— Листовка? —