К востоку от Эдема. Хищники [Джордж (Драко) Локхард] (fb2) читать постранично, страница - 2

Теперь Мозг знал, что звездолёт приближается к системе жёлтой звезды класса G0, где имеется пояс астероидов, четыре крупные и семь небольших планет. Как раз в этот миг, запоздав на долю секунды, от Глаза поступил спектр светила. Мозгу потребовалось лишь 92 проверки, чтобы убедиться: корабль вернулся домой.

Мозг имел чёткие указания на этот случай. Продолжая собирать лавину информации с пробуждающихся датчиков, машина одновременно приступила к реализации программы своих создателей, тридцать лет назад подаривших ей разум и своеобразную жизнь.

В самом центре чёрного звездолёта, в наиболее защищённом помещении, загорелся холодный ртутный свет. Шесть висевших в жидком гелии хрустальных капсул медленно опустились на заботливо принявшие их мягкие подставки, образовав странный шестисторонний узор. Уровень жидкого гелия неестественно плавно начал понижаться.

Со стороны это зрелище могло бы свести с ума. Сверхтекучий гелий растекался по всем стенкам и потолку помещения, создавая впечатление словно его откачивают из центра камеры. Понемногу сверкающая поверхность капсул проступила из-под стеклистой жидкости.

Час спустя все шесть анабиозных камер стояли в пустом помещении, где царил смертоносный холод и не было воздуха. Ледяной свет ртутных ламп медленно наращивал интенсивность.

С тихим шипением в камеру ворвался кислород. Быстро наполняя помещение, он закручивался в вихри, ионизировался под ослепительным сиянием ртутных ламп. По металлическим стенкам бежали разряды статического электричества.

Шли часы. Кислород циркулировал по камере и стремительно нагревался, соприкасаясь с расскалённым потолком помещения. Шесть хрустальных капсул отбирали тепло у горячего газа и равномерно оттаивали, подогреваемые внутренними СВЧ излучателями. Процесс разморожения длился много часов.

Как только температура газа достигла трёхсот шестидесяти градусов Кельвина, разогрев кислорода был прекращён. Теперь он медленно остывал, отдавая полученную энергию стенам и капсулам. Скоро хрустально-прозрачный металл анабиозных камер достиг температуры трёхсот градусов, и циркуляция газа прекратилась. Повисла мёртвая тишина.

Процессы пробуждения теперь продолжались внутри капсул. Сложнейшие аппараты проверяли состояние обезвожженых биологических организмов, прогревали их микроволнами, посылали в нужные точки тела массажирующие лазерные иглы. Через час после начала процесса, по тонким трубкам беззвучно потекла заботливо сохранённая машинами кровь, заполняя жилы своих хозяев, отогревая их сердца и очищая разум.

Через несколько минут первое из сердец дрогнуло под нежным уколом электрошока, дёрнулось и мощно забилось, принимая у роботов эстафету поддержания жизни. Теперь кровь струилась по артериям уже живых существ.

Машины продолжали заботливо следить за своими создателями. Необычайно сложные нейрохирургические зонды клетка за клеткой проверяли нервную систему космонавтов, то и дело микроманипуляторы стремительно ныряли в тела, заменяя мёртвые участки сети своими универсальными волокнами. Процесс пробуждения больше напоминал омолаживающую молекулярную терапию.

Десятки электродов держали космонавтов в бессознательном состоянии до окончания проверки. Наконец, медицинские компьютеры завершили тестирование и восстановление осмотической системы, окончив тем самым процесс пробуждения и послав Мозгу рапорт об успешном диагнозе. Изменение, произошедшее в недрах непостижимо сложного робота после приёма этой информации, можно было назвать только облегчением.

Шесть алмазных капсул бесшумно раскрылись. Их примеру последовали двенадцать узких, блестящих глаз с вертикальными кошачьими зрачками.

* * *

— …Гор, очнись… Очнись, ну пожалуйста!..

Он застонал. Голова раскалывалась от боли, перед глазами мерцали жуткие, непонятные картины. По всему телу пробегали волны мучительной дрожи.

«Кто я?… Что со мной?…» — сквозь мутную пелену безумия отрывками прорывались воспоминания. Его имя?… Имя… Что-то похожее на Кер… или Кар… Карфакс! Карфакс… Что произошло, почему так больно?! О небо, как больно…

— Гор, ты живой! — звуки ворвались в его мир, мир, состоявший из одной боли. Медленно, очень медленно начали возвращаться чувства.

— Кто… кто ты? — Карфакс не узнал своего голоса. Смутное пятно перед глазами никак не желало принимать знакомые образы.

— Как — кто я?! — в вопросе прозвучала тревога и страх. — Гор!..

С огромным трудом ему удалось приподняться над холодными камнями, заплатив за усилие жутким взрывом головной боли. Переведя дыхание, он постарался сфокусировать зрение на говорившем.

Несколько секунд мозг пытался осознать увиденное. Глаза медленно впитали полумрак старого, разрушенного каменного подземелья, трещины в стенах, искрошившуюся мозаику пола и обрушенный сектор потолка; но всё это лишь на миг привлекло к себе внимание. Потому что в двух