Хочу пони [Роман Евгеньевич Суржиков] (fb2) читать постранично, страница - 22

сбежим отсюда. Сегодня же поездом – в Сердце Света. Расскажем деду, уж он задаст этому прохвосту! Или Ориджин заплатит нам за тайну Галларда, или сам Галлард заплатит за молчание, но уж цена будет достойна! Мы из него все соки выжмем!

- Постой… - попросила сестра. – Надо подумать…

- А, курица! Не понимаешь сама, так слушай меня. Сейчас собирайся – и на конюшню. Я велю запрячь экипаж. Мне можно, никто не спросит. Утренним поездом улетим к деду – поняла? Теперь шустро к себе, одеваться! Жду на конюшне!

Он выволок ее из кладовки, ногой захлопнул дверь, помчал вниз по лестнице, увлекая сестру. Чуть ли не вбросил ее в комнату: «Даю пять минут!» - и исчез в своей.

Припав спиною к двери, Лаура перевела дух и повторила:

- Галлард – не мерзавец.

Из этих слов, будто из семени, выросло все, что она сделала в следующие минуты.

Глядя в зеркало, она поправила прическу и платье, привела себя в идеальный вид. Задержала дыхание, несколько раз всхлипнула, часто поморгала — глаза увлажнились и носик покраснел, будто от плача. Тогда выбежала из комнаты.

Часовые охраняли этаж, занятый Галлардом Альмера. Лауру они пропустили без вопросов. У самого кабинета приарха стражи не было — Галлард не хотел, чтобы кто-нибудь слышал сквозь дверь обрывки разговоров. Лаура всхлипнула еще раз и нервно постучалась. Не дожидаясь ответа, вошла.

- Я не позволял!.. - вскинулся приарх.

Но смягчился, увидев гостью, а особенно — красные ее глаза.

- В чем беда, леди Лаура?

Она отказалась сесть, уткнула в пол горестный взгляд, принялась комкать подол платья.

- Ваша светлость… мне очень стыдно вас беспокоить. Прошу, простите… но я больше не могу терпеть, и не к кому обратиться…

- Говорите без стеснения. Нет стыда в том, чтобы слабый просил помощи у сильного. Что стряслось?

- Мой брат Джереми… он измучил меня цинизмом, глумлением, издевками… ведет себя скверно мне на зло - знает, чем задеть… за один только нынешний вечер назвал меня курицей, затем толкнул так сильно, что я упала, а потом еще посмеялся над монахом…

- Над каким монахом? - насторожился Галлард.

- Несчастным немым человеком… но дело не в монахе, ваша светлость. Он — только частность, а все намного хуже…

- Что может быть хуже насмешек над божьим слугою?!

- Ой… - Лаура прижала ладошки ко рту. - Простите, ваша светлость, мне не стоило. Это слишком постыдно. Прошу вас, забудьте.

Она ринулась к двери.

- Стойте, миледи! - Властному голосу приарха нельзя было противиться. - Окончите то, что начали.

Лаура прижалась к двери, ломая руки.

- Право же, я не смею…

- Миледи, вы беседуете с духовником. Считайте это своей исповедью. Законы Церкви защищают вас от любого осуждения с моей стороны. Говорите смело!

- Беда в том, что это — не только мой стыд… - она прерывисто вздохнула. - Мой брат — вольнодумец, как и отец. Наверное, поэтому позволяет себе…

- Вольнодумец? Прошу, уточните. Джереми отрицает законы Праотцов?

- Не верит, что Прародители — святые. Он говорит: это были интриганы, захватившие власть. Говорит: Праотцы переписали историю, чтобы выглядеть посланцами богов.

Приарх потемнел лицом.

- Продолжайте!

- Помните, ваша светлость спрашивали, почему я не молюсь за упокой матери?.. Тогда я не ответила честно… Дело в том, что маменька — жива. Она сбежала из дому, это ужасный стыд. Дед приказал считать ее покойной.

- Как сбежала? Почему?

- Маменька агатовского рода. Она верит в Агату, блюдет заповеди, ценит свою честь. Отец все смеялся над нею, звал темной, суеверной, глупой… Отцу и брату смешно, когда кто-то во что-нибудь верит.

- И что случилось с матерью?

- Она учила меня верить Праматерям, вопреки отцу. Он злился и бранил маменьку. Когда это не помогало, давал волю рукам. При одной ссоре сильно избил ее. Маменька ушла...

Галларду стоило труда сдерживать гнев. Его голос не звучал, а скрипел сквозь щели каменной маски:

- Ваш брат и отец не верят в святость Агаты?

- Да, ваша светлость.

- Все, что они говорили о божьих законах и голосе крови…

- Лицемерие, ваша светлость.

Длинный свирепый вдох.

- И поэтому Джереми смеялся над монахом?

- Он встретил его в коридоре у вашей приемной и стал высмеивать: «Зачем идти на прием, если ты немой? Что ж тебе боги не вернули речь, если ты так много молишься?»

- Вы видели это?

- Нет, он рассказал. Был очень весел и доволен собою. Это и переполнило чашу. Я привыкла, что смеются надо мною. Но монах — служитель Церкви…

- Что Джереми делал у моей приемной?

- Не знаю, ваша светлость. Я не подумала спросить. Джереми ходит где хочет…

- Мог ли он что-то слышать сквозь дверь?

Лаура сделала большие круглые глаза:

- Что он мог услышать, если у вас был немой?!

- Верно. Ничего.

Несколько минут Галлард хрипло дышал, сжимая кулаки. Когда овладел собою, позвонил в колокольчик.

- Джереми Фарвея — ко мне.

- Я полагаю, он на