Опасная граница. Кочевые империи и Китай (221 г. до н. э. — 1757 г. н. э.) [Томас Джефферсон Барфилд] (pdf) читать постранично, страница - 2

проверять антропологические модели взаимодействия на конкретном историческом
материале. Антропология позволяет дать событиям теоретическое объяснение, а событийный ряд
показывает, каким образом те или иные закономерности взаимодействия были реализованы на
практике. В результате разработки этой темы на свет появилось что-то вроде обзора истории
взаимоотношений степных кочевников со странами Восточной Азии, однако это всего лишь
побочный результат предпринятого анализа. Настоящая работа ни в коем случае не есть
исчерпывающее историческое исследование. В ней, например, лишь кратко обсуждается
обширная литература, посвященная частным аспектам истории Внутренней Азии, а некоторым
малоизвестным периодам истории уделено больше внимания, чем обычно. Специалиста
заинтересует, будет ли согласовываться выдвинутая мною гипотеза с более детальными наблюдениями. Рядовому читателю будет интересно, возможно ли принять идею о Внутренней Азии
со своим собственным своеобразным культурным паттерном как активной части мировой
истории.
Взаимоотношения между кочевыми и оседлыми народами заинтересовали меня после
серии этнографических исследований в Центральной Азии. В течение двух лет я работал среди
центральноазиатских арабов-кочевников в Северном Афганистане. Они каждый год кочевали
между заболоченными низменностями в долине Амударьи и высокогорными пастбищами
Бадахшана. Специализируясь на разведении овец для поставки мяса на городские рынки,
афганские арабы были чрезвычайно глубоко интегрированы в местную экономическую систему,
несмотря на то, что являлись кочевниками. Их социальная организация была построена по модели

2

модифицированного конического клана 1 , характерной скорее для Внутренней Азии, чем для
Ближнего Востока. Изучая их историю, я обнаружил, что кочевые племена в Центральной Азии
устанавливали весьма разнообразные взаимоотношения со своими оседлыми соседями.
Несмотря на то что образ жизни и методы разведения скота у кочевников были весьма схожими
(имевшиеся отличия были обусловлены в основном экологическими условиями), политическая
организация каждого племени, его экономические связи с окружающим миром и степень
централизации варьировали в очень широких пределах. Различия, по-видимому, были связаны
не с внутренним развитием, а с характером внешних сношений. Так как современные кочевые
народы почти полностью окружены большими группами оседлого населения, именно история, а
не этнография должна стать основной сферой исследования широкого круга кочевых обществ,
некогда доминировавших во Внутренней Азии.
Уже после окончания моих антропологических полевых исследований я узнал, что
классические династийные истории имперского Китая содержат, как правило, обширные
повествования об иноземных народах, живших вдоль его границ. Так как кочевники северной
границы традиционно составляли серьезную проблему в международных отношениях
Поднебесной, они описывались довольно подробно. Я не синолог, но существует более чем
столетняя традиция переводов этих повествований об иноземцах на западные языки, иногда
иронически именуемых «переводами на языки варваров». Авторы почти всех указанных работ
ставили своей целью сделать тексты доступными тем, кто не занимается китаистикой, но
очень немногие несинологи сознавали всю глубину содержавшейся в них информации. Для
антрополога, интересующегося пограничными отношениями, повествования об иноземцах
представляются чрезвычайно важным источником сведений о политической жизни и о
хозяйстве племен, обитавших на границах Китая, уникальным по длительности
охватываемого исторического периода. Однако переводы различны по качеству и не годятся для
исследования ряда сложных проблем лингвистики и географии. Правильность цитируемых в книге
переводов была проверена компетентными учеными по текстам первоисточников, некоторые
изменения были внесены для унификации системы транскрипции личных имен и топонимов.
Ссылки на перевод и оригинал даются для того, чтобы синологи могли быстрее сверить перевод с
текстом источника на китайском языке.
Я предпринял это исследование под руководством недавно ушедшего из жизни профессора
Джозефа Флетчера, выдающегося историка Внутренней Азии, который использовал в своей
работе самые различные кросскультурные методики. Он считал необходимым привлекать
антропологию с ее богатой этнографической традицией для исследования истории народов, чья
культура, экономика и социальная организация остаются малоизученными. Поскольку я был
антропологом, знакомым скорее с маршрутами миграций кочевников, чем с историческими
источниками, я поначалу выразил некоторое сомнение в том, смогу ли я достойно справиться с
задачей, но он предложил провести меня мимо ловушек, которые поджидают исследователя на
этом пути, — ловушек