Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
Гы! Гы!.. — затрясся в смехе верзила.
Кичигин решительно направился к двери и стал колотить в нее кулаками. В камере стихло, все смотрели то на Кичигина, то на верзилу.
— Эй ты, стукач новоявленный! Чего народ будишь? — крикнул верзила.
Наверно, его стук в коридоре не слышали.
Кичигин перестал колотить в дверь, посмотрел на свои сбитые до крови мослаки и медленно вернулся на свое место. Все с интересом смотрели на верзилу — как он отреагирует на поступок этого пожилого красавчика с густыми бровями и стальными глазами, а вдруг верзила встретит тут отпор? Такая борьба за власть вызывает в среде зеков самый большой интерес. В камере стало тихо, как в могиле…
Утром пересыльных подняли на рассвете. В коридоре тюрьмы проводилась проверка этапа. Все снова стояли шеренгой и по очереди объявляли свою фамилию и статью Уголовного кодекса. И снова конвой сверял все по своему списку.
— Есть какие-нибудь заявления? Претензии? — спросил прапорщик, бегло оглядывая строй.
Верзила, стоявший неподалеку от Кичигина, наклонился из строя, чтобы увидеть его, и спросил негромко:
— Чего молчишь-то?..
Кичигин стоял неподвижно.
Перед выходом из здания тюрьмы пересыльным выдали сухой паек: буханка хлеба, селедка и несколько кусочков сахара.
Снова счет по головам:
— Девятнадцатый, двадцатый, двадцать первый. Все!
Партия уменьшилась. Несколько человек отсюда пойдут в какие-то иные места. Кичигинской партии катиться по стране дальше, к колонии усиленного режима.
Вышли во двор. Было прелестное тихое утро. Кичигин посмотрел в высокое нежно-голубое небо и чуть не заплакал — он что-то стал слезлив. Ночью он все трогал пальцами свой распухший нос и тихо всхлипывал. У него крепло странное самоощущение, будто собственно его жизнь прекратилась, он даже не чувствовал зла на верзилу с Гариком.
Снова посадка в «Столыпина». Только теперь занятие мест происходило уже более организованно, все уже знали свои места, знали, кому предназначены лучшие нижние скамейки, кому надо, не раздумывая, лезть на вторую нару, а кому на третью под самую вагонную крышу.
Купе — это глухой грохочущий ящик. Вагонные окна в коридоре. А здесь только глухая дверь. Лампочка над дверью горит красным накалом. Все торопливо едят селедку с хлебом и торопятся с кружками к бачку. Не успеешь — вода кончится… Бачок врезан в стенку у двери, крантик внутри купе, а заливка бачка из коридора. Горло сорвешь, пока докричишься до конвоя, чтобы подлили в бачок воды. А день выдался жаркий от накалившейся крыши вагона жар оседает в купе, хотя в нем уже надышано до отказа, и без того воздух согрет телами.
А вагон катится все дальше, дальше…
Новая страшная жизнь Кичигина продолжалась, и в ней он сейчас больше всего боялся верзилы и Гарика, и не было у него мечты заветнее, чем узнать однажды, что они из этапа выбыли, ему казалось, что тогда все изменится. Но нет, снова была «пересылка», и снова они были в одной с ним камере, и первое, что они сделали, когда дверь камеры закрылась, — отобрали у него остатки сухого пайка. Причем Гарик сказал, что, когда пойдет садиться на парашу, он его позовет, чтобы отдать то, что он у него сейчас взял. И вокруг засмеялись — будет новый спектакль, и Кичигин уже знает, что все эти люди ему не помогут.
И когда Кичигин прибыл наконец в свою колонию, он в ожидательном ее дворике, именуемом зеками «Калда», увидел и верзилу, и Гарика, и всех тех, кто ржал над его страданиями.
Зеки стояли перед высоченными воротами, за которыми была колония.
— Господи, неужели там все это будет продолжаться… столько лет? — невольно вырвалось из самой души Кичигина.
— А ты что думал? — оглянулся на него верзила.
Кичигин молчал. А думал он сейчас о том, что кто-то же в пути говорил ему, что в колонии все же есть какой-то порядок. Но, может, то, что он все эти дни переживал, и называется порядком?
— Взятки не надо было хапать. Гы! Гы! Гы! — трясся верзила…
Высокие ворота начали медленно открываться…
Последние комментарии
9 часов 26 минут назад
17 часов 26 минут назад
1 день 8 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад