Многоценная жемчужина [Сергей Сергеевич Аверинцев] (fb2) читать постранично, страница - 2

неотъемлемым даром каждого чистого и смиренного сердца. Гряди, гряди, Тихий и Кроткий Свет, восхищающий нас в Небесное Царство.

Владимир, Митрополит Киевский и всея Украины.

ПРЕДИСЛОВИЕ К КИЕВСКОМУ ИЗДАНИЮ

Я сердечно благодарен за предоставленную моей книге возможность быть переизданной именно в этом городе, святом граде Киеве, некогда так красноречиво воспетом Тютчевым в стихотворном послании А.Н. Муравьеву, — «…Где Первозванного Андрея / Еще поднесь сияет крест…», — и, конечно, не им одним. А какую роль в истории моих собственных занятий христианскими темами три с половиной десятилетия назад сыграло посещение Киева и специально Св. Софии, мне уже не раз приходилось сознаваться. Кто имеет вкус к символам, знакам и знамениям, к «семиотическому» аспекту реальности, не может не оценить такого многозначительного «обстоятельства места», как Киев, в контексте «выходных данных» книги.

Смею надеяться, что книге это подходит: то, что в ней содержится, порой до того близко нашему восточнославянскому миру, что кажется, будто непостижимое чудо открывает тайный доступ из родных подземелий Киево-Печерской Лавры — прямо в святые пещеры Египта, Сирии, Малой Азии. Ведь и словесные, стилистические возможности, которыми пользовалось иноческое предание с самых времен преп. Ефрема Сирина и Отцов пустыни Египетской и которые я пытался передать в моем переводе, это поразительное сочетание обиходнейшей простоты, обнаруживающей себя, например, в уменьшительных формах, и запредельной тайны, так плотно, так вещественно сгущающейся в неожиданных вокабулах, — разве всё это не напоминает потаенные укромы и благодатную тесноту пещер, освященных жизнью поколений иноков, а затем их святыми мощами, лежащими совсем рядом, рукой подать? Есть же у греков пословица: «Чем меньше храм, тем больше в нем благодати». В этом внутреннем пространстве подземельных ходов и созданных той же традицией навыков речи словно бы действуют иные физические законы, чем во внешнем мире; так близко чудо, и временная даль, отделяющая нас от веков начала православной аскетики, тоже вроде бы становится близкой. Важно не оставаться вовне, а спуститься по крутым лестничкам вовнутрь — под своды пещеры, пещеры слова, пещеры своего сердца. Кто же не знает, что древняя духовная наука велит сводить ум в сердце?

Смею надеяться, что та аллюзия на слова Христа, которая лежит в основе заглавия книги, будет вполне понятна читателю. Под конец статьи, завершающей книгу, читатель встретит размышления над притчей из Евангелия от Матфея, 13, 45–46. Напомним, что речь там идет о купце, который повсюду ищет жемчужин высокого качества — и находит единственную и ни с чем не сравнимую «многоценную жемчужину»; чтобы стяжать ее, он продает всё свое достояние и на все вырученные деньги приобретает ее одну. Это образ, помогающий понять жар аскетической сосредоточенности, готовой всё без остатка отдать ради Царствия Небесного. Поэтому мне с самого начала показалось уместным взять для антологии текстов, важнейшей темой коих является именно аскетизм, такое заглавие; впрочем, в 1987 г., когда выходило первое издание, его еще пришлось заменить («От берегов Евфрата до берегов Босфора»), — перемена отечественных обстоятельств тогда не зашла настолько далеко, чтобы допущено было столь неприкрыто христианское заглавие! Позднее, однако, открылась возможность восстановить его — при очередном переиздании.

Книга переиздавалась уже несколько раз. Специально для киевского издания несколько расширено число включенных текстов. При этом я позволил себе исходить в большей мере из мысли о единстве православной традиции, нежели из «востоковедческого» замысла, определившего первоначальный состав; поэтому был введен небольшой малоазийский раздел, существенно расширенным оказался раздел константинопольский, так что пропорция несколько изменилась в сторону греческих текстов. Это было мотивировано прежде всего легким изменением замысла, но также и одним прагматическим обстоятельством; как ни трудно было печатать переводы религиозных текстов в советское время, иногда это получалось: в таком случае мои переводы из греческих Отцов Церкви и византийских авторов, хотя бы и в небольшом числе, находили себе место, скажем, в обоих томиках «Памятников византийской литературы» (1968 и 1969 гг.). То, что вошло туда, в свое время было замечено читателем, — и мне не хотелось ничего перепечатывать в составе новой книги. С тех пор, однако, упомянутые томики стали большой редкостью; поэтому я счел, что не грех включить в книгу кое-что из опубликованного там, взглянув на давние переводы свежим взглядом и кое-что в них исправив.

Как там ни смотреть на вещи, а было бы слишком жаль оставить читателя без такой классики православной культуры, как лирика Григория Богослова, одного из триады Великих Святителей, как гимны преп. Романа Сладкопевца, как стихи о монашеской жизни преп. Феодора Студита и мистические признания