cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
конце концов выпучились из орбит. Торрин открыл свои глаза. Что такое? Почему это существо так держит свою добычу? Кровь струилась у Тёрка изо рта, шея с щелчком выпрямилась. Булькая и шипя, он заговорил:
— Накормлен, — сказал он, — дайте идти в трюм.
Трезвость начала мучительно завладевать Торрином, как только он опустошил свой желудок за борт.
— В люк, — сказал он команде, сделав неопределенный жест в сторону ахтерлюка, так и стоя, пошатываясь, у борта. Кто-то ответил ему полным презрения взглядом, кто-то таращился в неверии, но отпрянули все. Боцман пинком открыл щеколду и с усилием поднял тяжелую крышку. Он торопливо отступил, ибо танапод перекинул труп Тёрка себе через спину и подобрался. Тварь спустилась в люк со звуком, подобным тому, что издает брошенный в колодец ящик с инструментами. Одна из задних лапок существа зацепила крышку и захлопнула ее за собой.
— Защити нас Сервал, что теперь? — Спросил Дикон. Его пальцы побелели на рукояти гарпуна, так крепко он их стиснул.
— Что теперь? Что теперь?! — Завопил Мелис. — Оно съело нашего капитана, использует нашего бондаря как балаганную куклу, а ты спрашиваешь: «что теперь»?! Продадим его вместе с нашими бочками акульего жира! Заставим его плясать на причале, чтобы цену поднять! Защити нас Сервал!
— Ой, заткнись, — сказал Йорван. — Нужно подумать.
— Нужно заделать люк, — сказал Торрин, и вся команда разом посмотрела на него.
Йорван произнес:
— Это твоя халатность привела нас к этому. — Он кивнул на скрючившегося у борта Церта. — Ты позволил подстилке капитана вести корабль. Ты позволил дисциплине ослабнуть и напивался чаще, чем выполнял свои обязанности.
Остальные члены команды теперь злобно смотрели на Торрина, несмотря на то, что кое-кто среди них понимал, что слова Йорвана по справедливости относились и к ним. Они мгновенно избавились от чувства вины, ведь гораздо проще обвинять других.
— Какое отношение это имеет к люку? — Спросил Торрин, отпрянув от жара этой ярости.
Йорван указал пальцем на раскрошенный борт, через который танапод взобрался на корабль.
— Думаешь, закрытый люк его остановит? Думаешь, этакой трусости достаточно? — Спросил он.
— Он проголодается, когда доест Тёрка. Вот увидите, так и будет! — Возопил Мелис. Йорван повернулся и дал ему затрещину. Тот замолчал. Йорван взглянул на оставшихся членов команды.
— Эта тварь должна умереть. — Сказал он. — Даже если оно убьет нас всех. Мы должны найти способ убить его.
— Что ты предлагаешь? — Спросил Дикон. — Продолбить зубилом дыру в броне у него на башке, чтобы палаш достал?
— Ты ничего не забыл? — Спросил Торрин.
— О, я не забуду, что как только мы вернемся в порт, я тебе глотку перережу, — сказал Йорван.
— Да пусть скажет, — произнес Дикон.
Все враждебно таращились на Торрина, в ожидании, что же такого он скажет.
— Оно разговаривает, — изрек Торрин.
— И чего? — спросил Йорван.
— Значит, мы можем… договариваться.
Йорван и остальная команда неверяще смотрели на боцмана. Йорван повернулся и выразительно взглянул на кровавое месиво, размазанное по палубе, спутанные останки капитанова гамака. Мелис глухо застонал, прежде чем произнести:
— Так пусть договаривается с тварью. — Сказал он.
В глухом единении и без малейшего возражения, восемь моряков повернулись к Торрину и схватили его.
— Нет! Я не имел в виду..! НЕТ! НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА!
Шестеро из матросов подняли боцмана над головой, тогда как двое — Дикон и Кэлис — поспешили открыть люк. Они стояли с гарпунами наготове у люка, будто это могло им помочь, в случае чего.
— Спокойно, народ, не убейте нашего переговорщика, — ухмыльнулся Йорван.
Они опустили боцмана в люк, дали мгновение нащупать перекладины лестницы, и остриями гарпунов затолкали ниже, пока не смогли закрыть за ним крышку.
— Пожалуйста! Пожалуйста, выпустите!
Торрин всхлипнул, услышав, как задвинулся засов. Он стоял так высоко на лестнице, как только мог, прижавшись к шершавым доскам. Непроглядной тьмы внизу не было — свет проникал через щели палубы. Но для Торрина было слишком темно, чтобы рассмотреть хоть что-то кроме бочек, полных акульего жира и сложенных штабелями шкур. После недавней истерики он держался так тихо и спокойно, как только мог, не считая необоримого шмыганья носом. Медленно его глаза привыкли к темноте.
Танаподов глаз на ножке сиял во мраке, высохшая кровь на его панцире матово блестела. В темной громаде прямо перед собой боцман не сразу распознал бондаря, чье имя звучало горькой иронией, с тех пор, как танапод отгрыз его руки и ноги.
— Спустись, — пробормотал голос, и Торрин понял, насколько тщетно торчать там, где он был. Танапод подобных размеров мог легко встать на дыбы и стащить его вниз, даже не карабкаясь по лестнице. Если б существо хотело убить его, то легко могло это сделать. Боцман взглянул на переборку, где дверь открывала доступ в средний трюм и каюты экипажа.
Последние комментарии
7 часов 5 минут назад
8 часов 37 минут назад
12 часов 31 минут назад
12 часов 35 минут назад
17 часов 56 минут назад
2 дней 5 часов назад