Современный фашизм [Михаил Михайлович Попов] (fb2) читать постранично, страница - 33


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

центральных телеканалах. Собственно, у нас на телевидении концентрация идеологической мерзости наподобие сериала «Штрафбат» и фильмов типа «Предстояние» значительно выше, чем в этой игре. Иностранца винить сложно – с ним поработала пропаганда, ничего другого он о нас не знает. С коммерческой точки зрения игра эта в США провальная. Другое дело у нас, где оплевывание собственного прошлого поставлено на промышленные рельсы. Так что масса поклонников и восторги либеральной общественности гарантированы. Для американцев подобные игры должен создавать кто-то другой, например мы. Осталось только научиться.

 Если говорить о госзаказах в американском кино, то там положены преференции тем, кто снимает то, что надо. А такие люди всегда отыщутся. Например, в «Трансформерах» Майкла Бэя американская армия побеждает злобных пришельцев, а Пентагон помогает людьми и техникой.

 И у нас пытаются сформировать госзаказ на сценарные работы и съемки: сначала творцы покажут экспертам то, что насочиняли, а они решат, нужно ли выделять на это средства. По-моему, вполне себе здравый подход (хотя вовсе не гарантирующий отсутствия в прокате шедевров типа «9 рота» и «Сталинград»).

 К слову, американские военные не любят фильм «Взвод» Оливера Стоуна. Ветеран битвы в долине Йа-Чанг полковник Мур сообщил, что его солдаты матом не ругались, наркотики не употребляли, а работа Стоуна – пасквиль на военных, честно выполнявших свой долг. Так что Оливеру Стоуну Пентагон помогать не станет…

 Как-то раз компания «1С» предложила мне поработать над переводом польской игры Odium, которая оказалась мерзкой антисоветчиной. По сюжету, на заброшенную советскую базу прибывают военные НАТО, а вместе с ними – поляк. Поляк, что нацист, непрерывно острит про Россию и русских. Но в США поляк – это примерно как чукча из анекдотов у нас, и все его пассажи ничего, кроме смеха, не вызывают. Я согласился поработать над переводом, если мне предоставят полную свободу при обработке текста. В результате вместо солдат вероятного противника в игре появились наши люди – полковник, прапорщик и призывник. Говорили они то, что должны говорить наши военные. Так что благодаря работе над текстом получилась отличная и коммерчески успешная игра «Горький 18».

 Что касается «плана Даллеса», то это цитата из романа «Вечный зов», а не реальные предложения известного гражданина. Цитата провидческая: прямо говорит о том, что с нами будет. И уже стало. А случилось это в результате предательства нашей так называемой элиты. С точки зрения многих представителей этой самой элиты, накопленное тяжким трудом нашего народа надо отдать в частную собственность, а страну – на растерзание кому ни попадя. И пока эта «элита» не опомнится – ничего не изменится. Либо пока ее в чувство не приведут, что в истории нашей страны уже имело место.

 По сравнению с советским кинематографом стоящих картин, снятых в последнее время, мизерное количество. Задача так называемой интеллигенции – идеологическое обслуживание действующего политического режима. Когда на престоле царь – поют осанны ему, при власти Сталин – воют от восторга и обожания, у руля Горбачев – не покладая рук пропихивают в массы «новое м́ышление», Ельцин – расписывают прелести демократии, накрывшей Россию уголовным беспределом.

 Сменится власть – сразу начнут нахваливать что-нибудь другое. Надо просто правильно поставить перед ними задачу и платить только за то, что требуется тому, кто дает деньги. И многое пойдет на лад.

 Не могу так сразу даже вспомнить имена режиссеров, которые стремились бы рассказать реальную историю советского государства. Только Владимир Меньшов приходит на ум. На большом экране нас потчуют «шедеврами» типа «Край», «Поп», «Белый тигр» да «Сталинград». Однако изменения уже начались. Хотелось бы, чтобы в итоге стали появляться правильные фильмы. А пока что без участия государства и скомпрометировавших себя творцов на народные деньги сняли «28 панфиловцев».


 Дмитрий Goblin Пучков

Примечания

1

Запрещенная в России террористическая организация.

(обратно)