Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
Дверь была недавно покрашена олифой, замочную скважину на ней обнаружить не удалось, а ручка находилась несколько выше обычного месторасположения дверных ручек. Я постучал, но никто не ответил на мой стук, разговор за дверью продолжался как ни в чем не бывало. Тогда я открыл дверь без спроса и вошел в маленькую комнату с голыми стенами и плотно занавешенным окном. В центре комнаты стоял стол, окруженный пятью-шестью стульями. За столом сидели двое мужчин лет пятидесяти, похожие на сторожей, и пили чай. В углу, погрузившись в старое облезшее кресло, покрытое выцветшей синей тканью, сидел третий человек; он читал газету – «Московский комсомолец», кажется, – и поэтому лицо его было от меня скрыто. Сидевшие за столом ленивым жестом пригласили меня присоединиться к их чаепитию; один из них налил в эмалированную кружку кипяток из электрического самовара и передал мне, показав рукой на пакетики с заваркой и сахар, призывая к самостоятельным действиям. Я подчинился; мне показалось, что эти люди кого-то ожидают – быть может, судей. Они, похоже, сидели уже довольно долго и разговаривали как-то нехотя, не придавая значения собственным словам. Человек с газетой не принимал в разговоре участия, более того – он вообще не реагировал на происходящее в комнате. Один из собеседников, – тот, что предложил мне чаю, – говорил меньше другого, в основном односложно отвечал на его реплики. Речь у них шла, насколько я понял, о каком-то их общем знакомом, который повел себя не так, как от него ожидали; впрочем, так ничего определенного и не сказав на эту тему, они заговорили о политике. Разговор начинал приобретать уже совершенно отстраненный и не имеющий для обоих собеседников никакого интереса характер, паузы повисали чаще и чаще. Прошло наверное, часа полтора или даже больше; я уже начинал не в шутку беспокоиться. Собеседники, допив очередную порцию чая, встали и молча, друг за другом, вышли из комнаты. Человек с газетой был все так же невозмутим; можно было бы подумать, что он умер, если бы изредка он не переворачивал газетные страницы. «Простите, – решился я обратиться к нему, потому что не мог больше ждать, – не знаете ли вы, как и кому я могу подать свою жалобу?» Он опустил газету на колени, улыбнулся. Муха, неуместно прожужжав, села на стол около моей кружки. «Жалоба не нужна: твое дело только что решено,» – промолвил человек и вновь погрузился в чтение.
1997
ВЫБОРГ
И.Ш.
Его звали Юлий, и он стоял на Московском вокзале, спиной к путям. В правой руке он держал черный чемоданчик с портативной пишущей машинкой, на левом его плече висела темно-бордовая сумка, набитая чем-то до отказа. Он вышел на площадь Восстания. Его лицо выражало чрезвычайную серьезность. Он был похож на еврея, но не был евреем. Все принимали его за еврея, и он не брался никому разъяснять возникающие в связи с этим недоразумения.
Юлий сел в какой-то трамвай, неважно, в какой, по крайней мере, в какой-то, вывезший его на Литейный проспект. Там Юлий вылез, осмотрелся, понял свою ошибку. Спросив у старушки, памятуя давние мамины рекомендации, дорогу, он тяжело вздохнул. Это ему понравилось, и он тяжело вздохнул еще раз. Побрел по проспекту, дошел до набережной Робеспьера, остановился, посмотрел на Неву. Перешел по мосту туда, куда велела старушка, восхитился Финляндским вокзалом, сел на автобус. И поехал, поехал.
Звали его Юлий, а фамилия не уточняется. Пишмаш позвякивал в чемодане. Следует отремонтировать, думал Юлий. За окном мелькали картины, ничему не тождественные. Платя деньги кондуктору, Юлий думал о своем. Глядя на незнакомые местности, Юлий думал о своем. Потом он вышел и пожалел об этом.
Его не встретили. Он растерянно оглядывал прохожих, надеясь на их снисхождение. Но никто не подошел к Юлию, не приласкал его, не объяснил, как пройти туда, куда он собирался пройти. И он пошел туда самостоятельно, не забывая, впрочем, сверяться как с благоразумно купленной им на вокзале картой города, так и с начерченным ему давними доброжелателями планом.
Он нашел требуемый дом, требуемый подъезд, поднялся на требуемый этаж и позвонил в требуемую квартиру. Он был доволен собой, вернее, своими способностями рыскать впотьмах по незнакомому городу, в одиночку, с тяжелой сумкой на плече и ценным механизмом в чемодане. Дверь открыла девушка. А я знаю, вы Юлий, сказала она. Я тоже знаю это, сказал Юлий. Так Юлий знакомится с Юлей; его знакомство с Аней, Ваней и Тимой происходит едва ли не аналогичным образом. Он как-то сразу оказывается на кухне и садится на стул, не ожидая приглашения, зная, что, как гость, на многое имеет право. Он также имеет право на чашку чая или чашку кофе, скорее всего, на чашку чая, потому что кофе в доме нет и не бывает вообще, или же, предположим иначе, потому что кофе ненавистен Юлию в такие дни, да и в любые дни, да, вообще ненавистен.
Мы ждали вас, Юлий, говорит Юля, мы не могли ничего сделать без вас. То есть многое могли сделать,
Последние комментарии
13 часов 30 минут назад
21 часов 30 минут назад
1 день 12 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 16 часов назад