Отступник - драма Федора Раскольникова [Владимир Иванович Савченко] (fb2) читать постранично, страница - 3

Петербургского комитета большевиков. Он часто оставался на ночь в комитете, в доме Кшесинской на Петроградской стороне, или, когда выпускал очередную брошюру, в типографии на Кавалергардской улице.

- У тебя гость! - объявил брат, выглянув из кухни на стук входной двери.

- Кто?

- Сейчас увидишь. Приходил дня три назад, я ему сказал, что ты бываешь по субботам, в праздники тоже будешь. В субботу он приходил, а ты не приехал.

Обняв мать, вышедшую из столовой, Раскольников увидел в глубине комнаты смуглого казачьего офицера в черкеске с газырями и кинжалом на животе, с улыбкой шедшего ему навстречу.

- Не узнаешь, Федор, вот тебе на, - с насмешливым упреком говорил он, подходя.

В самом деле, сразу было не узнать. Они воспитывались вместе в приюте принца Ольденбургского, реальном училище. После училища почти год "ходили в народ", занимались социалистической пропагандой на Псковщине. Потом их пути разошлись. У него было неудобное имя Трофим, Трофим Божко, хотя и шло оно к размытым чертам его хохлац кого лица, покладистому характеру, ко всей его грузной фигуре. Но теперь черты его лица отвердели, навстречу Федору шел бравый офицер, подтянутый, собранный.

- Здравствуй, Трофим.

Они обнялись. Присели к столу. На столе - чайные чашки, тарелка с хлебом, миска с вареной картошкой.

Не сразу и заговорили, отвыкнув друг от друга. После Псковщины Трофим уехал на родину, на Терек, и будто сгинул, Федор поступил в Политехнический институт, там сошелся с большевиками, стал сотрудничать в ленинской "Правде".

Вошла мать с чайником и чашкой для Федора, сказала, что приходил человек от Каменева, передал просьбу Каменева, чтобы он, Федор, зашел к нему на квартиру.

- Куда-то вы должны ехать сегодня, а куда, тот человек не сказал.

- Должны ехать в Белоостров. Едем встречать наших эмигрантов. Ленин возвращается из Швейцарии.

- Ленин? Возвращается? Это наверно? - Александр вошел, утирая полотенцем мокрое лицо. - Наконец-то! Но как они возвращаются? Каким маршрутом?

- Еще не знаю.

- Значит, их все-таки пропустили! Но кто? Немцы?

- Не знаю.

- Раз едут через Финляндию, значит немцы! - Брат, копия Федора, только ростом поменьше, блондин с голубыми глазами и нос торчком, от возбуждения не мог стоять на месте, приплясывая перед столом, старательно тер полотенцем уже сухое лицо. - Да, это новость! Ну, ждите потрясений, господа! Ленин - это вам не Авилов. И не Каменев.

Смеясь, Александр вышел из комнаты. Мать с пустым подносом вышла следом за ним.

- Стало быть, ты в большевиках, - заговорил Трофим.- Антонина Васильевна и Саша мне поведали о тебе.

- А ты?

- А я - сам по себе. Ни к какой партии так и не прибився. - Трофим говорил с правильным петербургским выговором, но иногда вдруг почему-то сбивался на малороссийский говорок, может быть намеренно.

- Почему?

- На шо? Не вижу смысла.

- Где ты пропадал? Почему не давал о себе знать?

- Так сложилось…

- Знаешь, Федор, - вернулся в столовую брат, на ходу натягивая гимнастерку. - Трофим-то, оказывается, оборонец! Даром что фронтовик. Война, мол, неправедная, но надо довести ее до победного конца. Чтобы сохранить Россию. Какую Россию? Что сохранить? Ты по старому режиму соскучился? Ты монархист, что ли, Трофим? Отвечай, чего молчишь?

- Я не монархист, - стал отвечать Трофим без охоты, тоном вялым, - но я не могу спокойно смотреть на то, что происходит. Армия разваливается, солдаты убивают офицеров, которые требуют дисциплины. А вы подзуживаете их. Разве этак можно остановить войну? Этак можно прийти к одному - военному поражению России.

- Иное поражение дороже победы. Не для верхов, конечно, для масс. Азбука марксизма. Но что я тебе об этом толкую? Ты даже не народник. Знаешь, кто ты? Ты - кадет! Твое место в партии Милюкова. Я б тебе объяснил, в чем твоя ошибка, да мне надо бежать. Федор тебе объяснит.

Трофим с меланхолическим видом выслушал эту тираду, ничего не сказал. Да Александр и не ждал от него ответа. Наскоро попрощавшись, он унесся.

- Чем ты занимался после того, как уехал отсюда? - заговорил Федор, обратясь к Трофиму.

- Чем занимался? Как сказать? Собой. Землей…

- Землей?

- Да, хозяйством. От отца осталась земля, полтораста десятин. Ею занимался.

- И что же, крестьянствовал? Что за хозяйство? - спросил Федор и поймал себя на том, что спрашивает, скорее, из вежливости. Не ко времени явился этот гость. Может быть, объявись Трофим на несколько дней раньше, Федор встретил бы его иначе. Но не теперь. Скоро отправляться на вокзал, ехать в Белоостров. Предстояла встреча с Лениным. Федор был знаком с Лениным заочно, по работе в "Правде", через переписку, но встречаться не приходилось…

- Была идея, - Трофим продолжал с улыбкой. - Когда-то мы с тобой разбирали земельный вопрос у Чернышевского. Как он ставил его в комментариях к Миллю…

- Крестьянская артель?

- Да. Я подумал, а почему не устроить такую артель? Взял кредит в банке, набрал рабочих, объяснил, что первые год-два они будут наемные, а потом, по выплате ссуды, мы все