Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма [Глеб Леонидович Бобров] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

человеческое слово…" Долго еще Гоголь говорил в этом духе. Бодянский молчал, но очевидно, далеко не соглашался с ним. "Ну, мы вам мешаем, пора нам и по домам!" - сказал, наконец, Бодянский, вставая. Мы раскланялись и вышли. "Странный человек, - произнес Бодянский, когда мы снова очутились на бульваре, - на него как найдет. Отрицать значение Шевченко! Вот уж, видно, не с той ноги сегодня встал". Вышеприведенный разговор Гоголя я тогда же сообщил на родину близкому мне лицу, в письме, по которому впоследствии и внес его в мои начатые воспоминания. Мнение Гоголя о Шевченко я не раз, при случае, передавал нашим землякам. Они пожимали плечами и с досадой объясняли его посторонними, политическими соображениями, как и вообще все тогдашнее настроение Гоголя."1

И сегодня не все наши земляки согласятся с Гоголем. Так прав он был или нет? Ответ каждый сможет найти в самом творчестве Шевченко. Ведь если бочку меда портит ложка дегтя, то что происходит с творчеством поэта, когда в нем "дегтя больше, чем поэзии"? Этот деготь проникает всюду. Скрыть запах невозможно, о чем бы ни зашла речь. Вот лишь один хрестоматийный пример. Во всех школах Украины десятилетиями заучивают наизусть "Заповіт", где черным по белому написано:

Як понесе з України
У синєє море
Кров ворожу… отойді я
І лани, і гори -
Все покину і полину
До самого Бога
Молитися… а до того
Я не знаю Бога. (1845)
Ни один христианин не выставляет Господу таких диких кровожадных предварительных условий, чтобы начать молитву (т.е. разговор с Богом). Да и вообще никаких условий не выдвигает. А напротив, говорит в своей молитве: "Отче наш!… Да будет воля Твоя яко на небеси и на земли…".

И после такого "Завещания" нам говорят о христианстве его автора? И такие "шедевры" заставляют заучивать наших детей? Да, заставляют. Это называется патриотическим воспитанием. Но очевидно, что можно быть украинцем и испытывать здоровое отвращение к подобному "творчеству". Нельзя быть христианином и соглашаться с тем, кто нарушает евангельские заповеди.

Иисус сказал: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь" (Мф. 22, 37). Но только не для нашего героя. Для него она - не первая и не главная. Есть ценности поважнее:

Я так її, я так люблю
Мою Україну убогу,
Що проклену святого Бога,
За неї душу погублю! (1847)
Вот пример извращенной логики. Как можно любить Украину и проклинать источник ее бытия? Что за бессмыслица? Святые отцы еще в первые века христианства изображали отношение человека и Бога в виде окружности. Точки окружности символизируют людей, а ее центр - Бога. Очевидно, что любая точка существует только благодаря центру. Вот так же любой человек своим бытием обязан Богу. Поэтому первая заповедь христианина - любовь к Богу, а вторая - любовь к ближнему. И вот приходит человек, который якобы так любит Украину (а это меньше одного процента окружности), что ради нее проклянет Господа Вседержителя (центр окружности). Это все равно, что любить желуди и подрывать корни дуба, с которого они падают. Этим и занимался наш кобзарь в течение всей жизни.

І. Обвиняется Господь Бог

Да существует ли Он для Шевченко вообще?

…Нема
Господа на небі!
А ви в ярмі падаєте
Та якогось раю
На тім світі благаєте?
Немає! немає!
Шкода й праці… (1844)
Не завидуй же нікому,
Дивись кругом себе:
Нема раю на всій землі,
Та нема й на небі… (1844)
Итак, рая нет. Но Бог все-таки существует (как это возможно - пойми, кто сможет!). И Он объявляется сообщником человеческих преступлений. Логика простая: "Каин убил Авеля. Кто виноват? Правильно: Создатель". Железная логика (или скорее дубовая?).

В 1844 году Шевченко пишет:

 Пошлем душу аж до Бога;
 Його розпитати,
 Чи довго ще на сім світі
 Катам панувати?
 Чи Бог бачить із-за хмари
 Наші сльози, горе…
 Може й бачить, та помага,
 Як і оті гори…

Через год продолжает:


 Не нам на прю з тобою стати!
 Не нам діла твої судить!
 Нам тільки плакать, плакать, плакать,
 І хліб насущний замісить
 Кровавим потом і сльозами.
 Кати знущаються над нами,
 А правда наша п'яна спить.
 Коли вона прокинеться?
 Коли одпочити
 Ляжеш, Боже утомлений?
 І нам даси жити!
Постепенно Господь превращается в главного обвиняемого:

Боже! Боже! Даєш волю
І розум на світі,
Красу даєш, серце