Добрая природа человека (СИ) [Сергей Васильевич Панарин] (fb2) читать постранично, страница - 3

опустошение человека, прожившего несколько лет, растянутых в бесконечный день проповеди.

Единственное, что побуждало объявленного вне закона вождя продолжать борьбу, — это вера, которую неизменно демонстрировали ему слушатели. Тайпиндао вырос из маленькой горсточки единомышленников в разветвлённую организацию, охватывающую почти всю империю. Правда, земледельцы шли под его знамёна неохотно.

Зато горожане, в него, в Чжана Цзюэ, Небо Справедливости, верили... Верили в обещанное им освобождение от страдания... Но верил ли он сам?

В редких видениях он попадал в охваченный огнём и дымом Юань, проигрывал бой хитрому Чжу Цзюню(3). Имперский военачальник неизменно представал смеющимся... Чжан смотрел на Лин-ди, императора без наследника. Грустный Лин-ди был жив и здоров, говоря что-то своим прихвостням о вожде Жёлтого Неба... В прошедшем времени...

Разум Чжана Цзюэ возвращался в тело, и мужчина подолгу следил за играми дыма, курящегося из благовонных палочек. «Сомнение — вот мой червь... »

— ...Этот день близок! И очень важно, с кем окажется каждый из вас в этот решающий день! Будете ли вы по-прежнему сохранять робкую покорность, мнимую преданность ложному императору? Или изберёте путь истины, ведущий к гармонии? Вот крестьянин, как и все вы. Чего он хочет более всего?..

Постепенно внутренняя апатия Чжана отступила под натиском пробуждающегося ораторского азарта. Главный проводник по Пути великого спокойствия уподобился тонущему камню, который обретает уверенность, глядя на высокие волны кругов, расходящихся вокруг того места, куда он упал: «Моё нисхождение ко дну не тщетно! »

Охваченный вдохновением, Чжан Цзюэ отвлёкся от «равнодушной» рощи. Он уже распознал в толпе нескольких своих людей. С каждым новым словом проповедника огоньки их глаз разгорались всё ярче. Так бывало всегда: из толпы выходило около десятка добровольцев, готовых идти за вестником Жёлтой эпохи куда и когда угодно.

Так получилось и в этот раз. После пламенной речи Жёлтого Неба люди постепенно разошлись — крестьяне возвращались к работе, — и на поляне остались двенадцать мужчин разного возраста и достатка. Опытный вождь сразу выделил из этой массы скромно, но не очень-то бедно одетого худого человека с подвижными, даже суетливыми руками и глазами.

— Давайте поговорим с каждым из вас наедине, — приглашающе указал на хижину Чжан Цзюэ. — Рассаживайтесь пока. Побеседуем в отдельной комнате. Пойдёмте?..

Он указал на суетливого.

— Что привело жителя столицы в отдалённую провинцию? — спросил вождь у гостя, как только они уединились и сели на циновки.

— Проницательности великого Чжана Цзюэ может позавидовать любой царедворец, — почтительно склонил голову посетитель, укротив тонкие руки. — Я Лю Вэй, работаю во дворце императора. Слухи о вашем учении и даже списки с ваших воззваний давно бродят среди слуг. Кто бы мог предположить, что мне выпадет счастье слушать вас и даже говорить с вами! Меня отпустили на похороны матери. Я отвёз её прах на родину. Она тоже трудилась во дворце... Заслужила эту милость... Когда... умерла, мне было разрешено...

Потеря была столь свежа, что мужчина умолк, борясь со слезами.

Чжан Цзюэ ободряюще сжал плечо собеседника:

— Верю в лучшую участь вашей досточтимой матери, мой друг.

Лю с благодарностью принял соболезнования, а пророк продолжил:

— О чем же мы будем беседовать?

— Я хочу приблизить закат Синего Неба. Хочу увидеть смерть... смерть императора.

Посетитель уставился на ладони, то сжимая кулаки, то вновь распрямляя пальцы.

Вождь почувствовал почти осязаемую ненависть человечка, сидящего перед ним, к Лин-ди. Ненависть, взломавшую запрет на хулу в адрес императора! Надо же, слуга, жаждущий смерти самого Подобного Небу! Воистину, династию Хань ждёт скорый крах...

Цзюэ отлично понял суть сидящего напротив. Не шпион, нет... Озлобленный, не очень умный... Слуга. Мать убили, разумеется. По прямому приказу... да...

Тщательно и сочувственно расспросив Лю Вэя о житье и причинах ненависти к императору, Цзюэ подтвердил все догадки. Чётко рассчитанные реплики вождя укрепили решимость мстительного слуги.

Пора было заканчивать разговор.

— Что ж, справедливость придёт неотвратимо. Обещайте мне, Лю, что станете её орудием, если я так и не доберусь до преступника.

— Я не обещаю, я клянусь, — услышал Чжан Цзюэ ответ.