Чет и нечет [Сергей Анатольевич Рублёв] (fb2) читать постранично, страница - 2

измерить, для них не существует. Так всегда происходило — они взывали к Здравому Смыслу, они возводили ему храмы и жертвенники в виде кабаков, бирж и домов терпимости, и они всегда, в конце концов, оказывались ни с чем — снова и снова у разбитого корыта…

— Вы хотите… — медленно произнес он, не дожидаясь, пока гость закончит, — вы хотите оказать мне помощь… Просто так?

— Наконец-то вы начинаете понимать! — с искренней издевкой изрек Мефистофель, в очередной раз откидываясь в кресло. Походило на то, что его забавлял звук старых пружин…

Он начинал понимать. Никто не требует в залог его души. Словно адский обряд уже вышел из моды… Возможного антихриста спасут просто так — он был уверен, что Мефистофель говорит правду. И спасенный не станет губителем человечества… На сей раз. И все-таки адский посланник лжет! Его правда лжива от начала и до конца — иначе просто не может быть. И приняв помощь от Врага один раз, он в действительности предаст Служение — тоже один раз. Предают всегда только один раз… Угольно-черные глаза собеседника пристально следили за ним, ожидая… Чего он ждет? Согласия? С его многовековым опытом… Нет, он не может быть так наивен. И в то же время он говорит правду, в этом нет сомнения — Служитель Ада такого ранга никогда не опустится до прямой лжи. Для него это слишком просто… Значит, это все-таки ловушка — бескорыстная услуга на самом деле не бескорыстна, она в конце концов должна будет отозваться на будущем, заняв свое место в каком-нибудь очередном дьявольском расчете. О-о, как Дьявол любит все планировать и рассчитывать! На сей раз расчет кажется безупречным — за жизнь сына не нужно ничего, ни росписи кровью, ни ответной благодарности. Только согласие. Может, они все-таки решились на инициацию? Вряд ли… Тогда его согласия никто бы ни спрашивал.

— Поторопитесь, осталось пятнадцать минут.

Он отвел взгляд и стал глядеть на огонь, разожженный в камине. Языки пламени дрожали сизым отливом…

— Не затягивайте, ради Бездны! Все-таки мне еще потребуется время на сообщение…

Мефистофель нервно ходил по мягкому ковру, руки его, сцепленные за спиной, азартно сжимались, словно у игрока перед последней ставкой. Он вновь уставился в огонь. Мысли ушли, оставив только одну всепоглощающую усталость — от всего… Тишину нарушало сейчас только тиканье каминных часов — утратив всегдашнюю скромность домашнего звука, оно, это тиканье, гулко разносилось в утратившей уют гостиной. Время шло к своему концу…

— …Да вы просто бесчувственный чурбан! Сделайте что-нибудь, пока не поздно! — Мефистофель уже кричал, беснуясь возле его кресла — он даже не поднял глаза, продолжая бессмысленно таращиться в камин. Поздно... Поздно… Поздно…

— Осталась минута! Еще целая минута! Вы успеете, ну же!

…Он ждал. Вот шестеренка с едва заметным щелчком пришла в соприкосновение с другой, и весь механизм начал с тихим шелестом раскручиваться, высвобождая энергию пружины… Стрелка прыгнула на последнее деление, и по комнате раскатился мелодичный удар: «Бам-м…» Черный силуэт замер у камина, словно облаченный в огонь — Мефистофель тоже смотрел на часы. «Бам-м…» Он специально выбирал часы с мелодичным, тихим боем, чтобы тот не будил малыша по ночам… Как тот радовался каждый раз, угадав начало удара! «Бам-м…» Сейчас… Он скорчился в кресле, закрыв лицо руками, словно почувствовав удар первого гвоздя. «Бам-м…» На руке вспух рубец, плюющийся кровью. Затем такой же возник на другой руке… Жернов Служения пришел в зацепление с жерновом Справедливости, и весь громоздкий механизм Инквизиции перетирал сейчас невинную — пока невинную! — жертву — во имя будущих жертв; неумолимо, непреклонно, под похоронный звон часов: «Бам-м…» Антихрист уходил так же, как пришел — в муках смерти, искупающих муки рождения. Мучения невинных и слезы детей — цена, которую платит Небо по Договору… Рубцы полосовали тело — слабое эхо мучений, на которые он обрек своего ребенка — во имя любви… Любви даже вопреки тому, кого любишь.

Двенадцатый удар пригвоздил его к креслу. Договор вступил в силу.

…Странный звук нарушил тишину гостиной. Тихий, тихий, леденящий душу звук — Мефистофель смеялся.

— Бедный дурачок… Бедный, бедный чванливый дурачок! Так ничего и не понял…

Бес опустил скрюченные когтистые лапы, выпрямившись во весь рост. Больше ему нельзя было здесь находиться. Но вопреки всем мукам ада — он должен был сказать!

— Ты упустил свой единственный шанс, Служитель… — Мефистофель следил за обмякшим телом раскаленными зрачками, словно продолжая вбивать в него гвозди. — Небо не могло изменить приговор — и Сатана заключил с ним сделку. О-о, как, должно быть, радовались архангелы, видя, как их Враг единственный раз за всю Вечность собирается сделать доброе дело! И ты ничем не был бы обязан Адскому Капитулу за спасение сына. Но ты предпочел убить его — во имя веры. Ну и оставайся с ней! — Мефистофель захохотал, заерзав, запрокинувшись назад огромным торсом —