Цайтгайст [Вадим Картушов] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
3.
Когда я очнулся в маленькой меблированной комнате, голова почти не болела. Окна были открыты, и я ощутил запах отстойных речных коллекторов. Кажется, я находился где-то в Сакрифаксе, в одном из самых неблагополучных районов города. Только здесь запах речных вод ощущается так сильно. На голове была повязка, пропитанная мазью с запахом васильков. Повязка совсем свежая, голова не успела взопреть. Кто-то бережно поменял мне бинты. Я понял, что это Крузита (тогда я еще не знал, что она Соледад). Соледад (сейчас-то я уже знаю, что она Соледад) сидела за письменным столом и перебирала какие-то бумаги. — Хе? — спросила она. — Хе, — сказал я. — Просто Хе? Я тут набросала несколько вариантов, пока ты валялся, — сказала Соледад. Она показала мне несколько карандашных набросков на крафтовой бумаге. На всех них был изображен я, падающий на мостовую около входа в «Цайтгайст». Рисунки отличались степенью моего падения. Если на первом я только терял равновесие, то на последнем уже прикладывался головой о бордюр. Над каждый рисунком были подписаны разные имена. На первом — «Хе», на втором — «Херальд», на третьем — «Хемас», на четвертом — «Хендаль», на остальных уже и не вспомнить. Только на последнем, где я прикладывался головой к бордюру, было написано «Херак». Треск черепа был изображен взрывающимися буквами «Хррыть». Если взять наброски стопкой в одну руку и пролистать, как пачку наличных, то получался движущийся фильм. Соледад так и сделала, только сложила листы в обратном порядке. В ее фильме я как бы сначала был с больной головой, а потом вскакивал, как цирковой механизированный акробат. И голова была у меня цела. Я был здоров и даже улыбался. В ее фильме я как бы двинулся назад во времени, и из травмированного неуклюжего парня превратился в парня, который то ли делает танцевальное па, то ли хочет поклониться девушке. Самой девушки в кадре при это не было. Она пролистала пачку несколько раз. Я почувствовал, что голова, которая слегка беспокоила, перестает болеть окончательно. — Это какая-то магия? — спросил я. — Это раскадровка. — Ты хочешь стать режиссером? — догадался я. — Я хочу стать актрисой. — Зачем тогда ты рисуешь раскадровки? Это работа режиссера. — А я сама буду снимать фильмы, в которых буду играть, — сказала Соледад. — Ну что, Хемас, как голова? Чай будешь? — Сама ты Хемас. — Я Соледад. — Ты же говорила, тебя зовут Крузита. — Я тебя обманула, — сказала Соледад. Я вгляделся в ее глаза, но там не было ни намека на чувство вины или хоть какое-то чувство, свойственное людям, которые признаются в обмане. — Да зачем же? — Вдруг ты маньяк и стал бы искать меня? Ты мне вообще тогда не понравился. Ты вообще не очень красивый. — Тогда почему я здесь, а не в муниципальной больнице где-нибудь или вообще в вытрезвителе? — Ну ты так глупо поскользнулся, — сказала Соледад. — Сначала такой крутой, альфа, ушко кусну, детский сад. Потом такой герой саг прямо, прикрыл спиной. Я тогда и решила, что ты пафосный и скучный. — Я ненавижу современную молодежь, — сказал я, подумав. — Так вот, когда ты поскользнулся, у тебя такое глупое лицо стало. Такое настоящее, доверчивое, испуганное. И сознание потерял. Мне тебя очень жалко стало. Я вызвали стим-такси, привела тебя сюда, доктор приходил, сказал, жить будет. Повязки потом меняла. Сутки валялся, как куль… — Хватит. Я пойду, пожалуй, — сказал я и сорвал повязки с головы. Рассечение на затылке моментально раскрылось. Я почувствовал, как по волосам- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
Последние комментарии
1 час 30 минут назад
1 час 34 минут назад
2 часов 2 минут назад
2 часов 53 минут назад
4 часов 14 минут назад
5 часов 41 минут назад