Венерианский цикл [Эдгар Райс Берроуз] (fb2) читать постранично, страница - 4

— Правильно! Вижу, вы поняли все… Теперь возможно короче опишу, какую помощь надеюсь получить. Обращаюсь к вам по нескольким причинам, самые важные из которых — ваш интерес к Марсу, ваша профессия (результаты эксперимента должны быть описаны опытным писателем) и ваша репутация честного человека. В течение некоторого времени я тщательно наблюдал за вами. Прошу записать и опубликовать сообщения, которые получите от меня, и вести дела в мое отстуствие.

— Счастлив буду сделать первое, но не решаюсь принять ответственность за второе.

— Я уже сказал, что полностью доверяю вам, — произнес он тоном, не допускающим возражений. Видимо, этот человек не признавал препятствий — пожалуй просто не допускал их существования! — Что касается ваших публикаций, — продолжал он, — то на них вы сделаете себе имя.

— Но это займет большую часть вашего времени, — вставил Ральф, обращаясь ко мне, — а оно очень ценно.

— Разумное возражение, — согласился Нейпер. — Мы с мистером Ротмундом, в случае нашего согласия, обсудим финансовые детали позже.

— Это вполне подходит мне, — обрадовался я, бесконечно устав от переговоров по покупке и продаже.

— Теперь вернемся к самой важной и намного более интересной части нашей беседы: каково ваше отношение к плану в целом?

— Марс далеко от Земли, — заметил я. — Венера на девять или десять миллионов миль ближе, а миллионы миль — это дополнительные часы и дни полета, полного опасностей.

— Да, следовало предпочесть Венеру, закутанную в облака, поверхность которой навсегда закрыта от наших взоров, — тайну, которая будоражит воображение человечества. Но последние исследования астрономов выявили там условия, враждебные любой жизни, подобной земной. Ряд ученых считает, что Венера, более близкая к Солнцу планета, чем Земля, постоянно обращена к нему одной и той же стороной, как Луна к Земле. Если это так, тогда в одном ее полушарии царит страшная жара, а в противоположном — чудовищный холод, что препятствует возникновению и развитию жизни.

Даже если факты не подтвердят предположения сэра Джеймса Джинса, все равно дни и ночи на Венере в несколько раз длинней земных, поэтому температура ночью падает ниже точки замерзания воды, а в долгие дни температура поднимается выше точки ее кипения.

— И все же жизнь способна приспособиться к подобным условиям, — возразил я. — Ведь человек может существовать и в экваториальной жаре и в арктическом холоде.

— Но только при наличии кислорода, — заметил Нейпер. — Великий Джон Гершель подсчитал, что количество кислорода в облачном покрове, окружающем Венеру, — менее десятой доли процента от концентрации кислорода на Земле. И, в конце концов, мы должны преклоняться перед таким человеком, как сэр Джеймс Джинс. Ведь он возражает тем, кто полагает, что Венера — единственная планета в Солнечной системе, кроме Марса и Земли, на которой возможна жизнь. Правда, на ней нет растительности, нет кислорода для высших форм жизни, что, по его мнению, ограничивает возможности исследования планеты.

Мы обсуждали планы Карсона Нейпера весь остаток дня и изрядную часть ночи, а следующим утром он вылетел на Гуаделупу на самолете-амфибии конструкции Сикорского. С тех пор я его не видел, по крайней мере лично, однако благодаря изумительной силе телепатии непрерывно с ним общался и наблюдал за событиями в странном мире, который четко отражался в моем сознании. Таким образом, я — посредник, который записал на Земле удивительные приключения Карсона Нейпера. Но я — лишь диктофон: рассказ, который последует ниже, целиком принадлежит ему!

Глава 2 МИМО ЛУНЫ И МАРСА

Когда я посадил свою амфибию в уютной бухточке на берегу острова Гуаделупа, небольшой мексиканский пароход, зафрахтованный для перевозки людей, материалов и продовольствия с материка, мирно стоял на якоре в небольшом порту.

На берегу у лаборатории толпились, ожидая моего прибытия, механики и рабочие, которые долгие месяцы самозабвенно трудились, готовясь к решающему дню. В толпе возвышалась голова Джимми Уэлша, единственной американца среди них.

Подрулил к берегу и поставил амфибию на якорь. Ко мне уже гребли на лодке, чтобы помочь добраться до берега.

Меня не было меньше недели; большую часть этого времени я провел в Гарамасе, ожидая письма.

Но люди приветствовали меня с такой радостью, как будто встречали давно потерянного и воскресшего из мертвых брата: так тосклив, безлюден и изолирован остров Гуаделупа для тех, кто должен оставаться на его пустынных берегах пусть даже и на недолгие промежутки времени между прибытиями пароходов с материка.

Возможно, тепло встречи объяснялось и желанием скрыть тяжесть предстоящего расставания. Истинные мужчины всегда сдержанны в проявлении чувств. Мы жили и работали вместе месяцами, сдружились, а сегодня ночью нас разделят космические расстояния, и вряд ли когда-нибудь встретимся. Последний день на Земле! Завтра я