Мгновения жизни [Марика Коббольд] (fb2) читать постранично, страница - 2

сидела темноволосая девушка, на которую с немой страстью взирал неясно выписанный человек, и все это купалось в лучах чистого света, словно просеянного сквозь тончайшую муслиновую ткань. На волнах играли все оттенки голубого и синего цветов, а вдаль уходил бесконечный горизонт. Грейс приходилось видеть такой свет и такой горизонт раньше, в других местах, но никогда — из окна дома Нортбурн-хаус. И этот А. Л. Форбс, кто он такой? Ей не доводилось слышать о художнике с таким именем, но перед ней была не любительская мазня, а работа настоящего художника, гения.

Она перевернула письмо, которое держала в руках, и только сейчас обнаружила небольшую приписку на обороте.

«В общем, Грейс, я нашла это трогательное письмо и сопровождающее его «произведение искусства», когда разбирала немногие оставшиеся после него вещи. Поскольку я не верю, что даже лавка бывших в употреблении вещей захочет взять ее, то пересылаю эту картину тебе. Может быть, он передумал и не решился вручить ее тебе — например, ему неожиданно изменил хороший вкус. Но этого мы уже никогда не узнаем, не правда ли? Желаю, чтобы она пришлась тебе по душе.

Искренне твоя,

Черри Макгроу (миссис)».

Грейс приехала к своей мачехе как раз к чаю. Миссис Шилд встретила ее словами:

— Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

Грейс начала смеяться так долго и громко, что миссис Шилд решила: у ее падчерицы наконец-таки случился тот самый нервный срыв.

Они отправились прогуляться по территории, и миссис Шилд исподтишка бросала на Грейс испытующие взгляды. Миссис Шилд терпеть не могла, когда о ней забывали. А Грейс пыталась придумать, как же сказать ей о картине и при этом не переборщить. Дело было совсем не в том, что миссис Шилд не поймет, она-то как раз поняла бы. Но она стала бы причитать и кудахтать, хлопотать и суетиться, снова поставила бы чайник на огонь, и это все было бы нормально, если бы речь шла о сбитой обуви или о куда-то затерявшемся бумажнике, а не о серьезных вещах — для них требуются пространство, время и молчание. Поэтому Грейс ничего не сказала, и миссис Шилд оставалось только пребывать в беспокойстве, а солнце освещало лужайки, на которых резвились кролики, ведь дело было не в сумерках, а в разгар ясного солнечного дня.

Эвангелина Шилд совсем недавно переехала в Нортбурн, в специально построенное поместье на краю деревни. Этому новоселью предшествовало открытие, сделанное ею одним весенним утром: как выяснилось, окна миссис Шилд представляют собой сущее безобразие и только позорят ее. Окончательное же решение о переезде было принято во вторник во время ритуального чаепития за бриджем, когда ее ближайшая подруга Марджори заметила, что маленькие черные зернышки в пирожном — это не кардамон, а мышиный помет. Вскоре после этого миссис Шилд перебралась во вновь открытое заведение Нортбурн-Гарденс, созданное по образу и подобию поселения Голден-Эйджерс во Флориде. Шестнадцать небольших квартирок и двенадцать бунгало (столь ярких, что буквально ощущался запах краски), расположенные на такой ухоженной территории, что ее можно было сравнить разве что с прической вдовствующей дамы, когда-то были владением семейства Гластонбери, грандиозным и роскошным поместьем Нортбурн, с конюшнями и обширными парками и лужайками. Гластонбери давно оставили свое поместье, задолго до рождения Грейс, и в течение долгих лет некогда величественный особняк приходил в упадок, а его знаменитые сады превращались в колючие, непроходимые заросли. Но теперь все это стало частью того, что новые владельцы именовали Специализированным жильем для активных людей пожилого возраста. Помимо собственно жилья, здесь были также ресторанчик в стиле кафетерия в главном здании, рассчитанный на тот случай, если вы были слишком увлечены жизнью, чтобы готовить, плавательный бассейн, гимнастический зал, центр искусств, деревенская ратуша и деревенский магазин, где продавались продукты питания, почтовые марки, газеты и поддерживающие чулки.

Переезжая, миссис Шилд сказала Грейс:

— Видишь, как здесь все разительно отличается от любого из этих домов для престарелых.

Сейчас же, показывая на высаженные в строгом порядке волнообразные ряды астр и чайных роз и не спуская при этом глаз с Грейс, она добавила:

— Сады выглядят просто прекрасно, ты не находишь? Говорят, так было и раньше.

На следующее утро, однако, миссис Шилд совершенно позабыла о «странном виде» Грейс, стоило ей открыть воскресную газету.

— О Боже мой! В самом деле, я и представить себе не могла, что из этого что-нибудь получится!

Грейс машинально отметила про себя, что мачеха разговаривает, держа в руках художественное приложение к газете, но, поскольку это было ровно пятое ее замечание за последние пять минут, то она не обратила на него особого внимания. Миссис Шилд, никогда не придававшая значения таким условностям, как необходимость считаться с