Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
морем. Флаги на площади весело трепетали. Двое патрульных, ожидавших прибытия подкреплений, стояли под аркой.
— Слава богу, что хоть сегодня не будет политики, — сказал постовой Шеннон. — Все эти политические митинги… — Он покачал головой. — Некоторые так увлеклись политикой, что просто ужас. Пустая трата времени, и только. — Он посмотрел вверх, на гордо взметнувшееся ввысь сооружение. — Она почти достает до неба. Просто подавляет эту людскую суету.
Постовой Барнс ответил:
— Мне нравятся люди, которые ни во что не вмешиваются.
Барнс был негр. Он изучал социологию в университете, ожидал в ближайшее время чина сержанта и мечтал дослужиться как минимум до капитана. Он улыбнулся Шеннону.
— Послушать ирландцев, так все они миролюбивые, терпеливые, спокойные, ласковые, осторожные и терпеть не могут насилия. Но те оба янки, что орудуют в Лондондерри, дружище, совсем не похожи на добрых христиан, а?
— Это только когда их спровоцируют, — ответил Шеннон и при этом постарался примирительно улыбнуться. — Но я не утверждаю, что готовность к провокации не сидит у них внутри, как мышь в сыре.
Его улыбка тут же исчезла, потому что к ним подошел какой-то тип.
— Куда, куда?
Потом выяснилось, что этого человека звали Джон Коннорс. У него была сумка с инструментами. В своих показаниях и Барнс, и Шеннон сошлись на том, что Коннорс был в поношенной спецодежде и блестящей алюминиевой каске и что держался заносчиво, как часто ведут себя квалифицированные рабочие, когда им задают дурацкие вопросы.
— Как куда? Внутрь! — Коннорс помолчал и снисходительно улыбнулся. — Или вы меня туда не пустите? — В его вопросе звучал неприкрытый вызов.
— Сегодня никто не работает, — сказал Барнс.
— Это я и без вас знаю.
— Так что вам там нужно?
Коннорс вздохнул.
— Я должен сейчас быть дома, в постели. Сегодня у всех выходной, чтобы здесь могли произносить речи, а потом подняться наверх и пить шампанское. Но вместо этого я здесь, потому что меня вызвал шеф, а с ним шутки плохи.
— А что вы собираетесь делать? — Этот вопрос уже задал Барнс.
— Я электрик, — ответил Коннорс. — Вы думаете, что поймете, если я расскажу, что собираюсь делать?
«Скорее всего не пойму», — подумал Барнс. Но дело было не в этом. Проблема состояла в том, что ему были даны инструкции.
«Пойдете туда с Шенноном, — сказал им сержант при разводе на посты, — и смотрите в оба. Там поставят барьеры, никаких неприятностей не предвидится, но… — Сержант пожал плечами, как бы говоря: — Сами знаете, как это бывает».
Они знали, как это бывает: каждое сборище чревато насилием. Ну ладно, они будут глядеть в оба, но это не означает, что они должны мешать мастерам работать.
— У вас есть удостоверение, приятель? — мирно спросил Барнс.
— А вы что, — возмутился Коннорс, — строительный инспектор? Разумеется, у меня есть удостоверение. Я не какая-нибудь шпана. — Он вытащил бумажник и помахал им. Было ли в нем удостоверение, осталось неясным. — Ну, довольны? — Коннорс спрятал бумажник.
У Шеннона лопнуло терпение.
— Пропусти его!
Но Барнс все еще колебался. Как он потом рассказывал, никаких причин для этого не было, только какое-то странное чувство, а поступки, вызванные такими чувствами, почти всегда бывают неправильными.
— Ну так что? — спросил Коннорс. — Черт побери, решайте же наконец. То, что я торчу здесь, моему шефу…
Шеннон отрезал:
— Проваливайте! — На виске его задергалась жилка. Он повернулся к коллеге: — У нас нет приказа не пускать людей внутрь, Фрэнк. Пропусти, чтоб его током убило!
Так они это запомнили, и так же выглядели потом их показания.
* * *
Дату торжественного открытия установили много месяцев назад. Так поступают всегда, иначе просто невозможно, потому что день, когда строительство действительно будет закончено, всегда неопределен, а гости, приглашенные на торжество, должны были прибыть из Вашингтона и столиц других штатов, из мэрии, из ООН, из телевизионных и радиовещательных компаний, из телеграфных агентств, со всего мира — все, кто хотел приехать и быть на виду, и все, кто предпочел бы этого избежать, но не мог, ибо положение обязывало.
Уилл Гиддингс посмотрел на стену кабинета Ната Вильсона, где были приколоты чертежи Башни, и сказал:
— Мне нужно устранить еще полсотни недоделок. Нет, сотню.
— Мне тоже, — ответил Нат.
Они не преувеличивали. Человек за несколько лет работы сживается со своим делом и, как художник, заканчивающий произведение, видит то тут, то там детали, которые еще нужно поправить. Но сегодня на это не было времени.
— И ко всему прочему, — сказал Гиддингс, — мне совсем не нравится это стадо в крахмальных манишках, которое будет там топтаться и пялить глаза. — Он помолчал. — Мы еще не готовы. Вы это знаете. И я тоже.
«Такое говорят всегда, когда поднимается занавес на премьере», — подумал Нат.
— Мы не готовы, — повторил он. — Вы
Последние комментарии
11 часов 21 минут назад
19 часов 21 минут назад
1 день 10 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад