Послесловие переводчика [Рэй Дуглас Брэдбери] (fb2) читать онлайн

Рэй Брэдбери
Послесловие переводчика

Марсиане — это мы

Рэя Брэдбери (1920–2012) переводят на русский язык уже более полувека, и стоит ли удивляться, что все меньше остается произведений, до которых еще не добрались переводчики. А ведь за семьдесят лет творческой жизни Брэдбери создал сотни рассказов, с десяток романов, множество пьес, стихов, эссе и сценариев. Правда, некоторые из них остаются еще в рукописях, не нашедших издателя, а среди опубликованного многое затерялось в старых журналах и малоизвестных антологиях.

К счастью, интерес к таким произведениям возник у знатоков и исследователей творчества Брэдбери еще при жизни автора. Брэдбери допустил их в свои подвалы и чердаки с сокровищами. Вот так, например, благодаря усилиям друзей и соратников были спасены рукописи первого, но незавершенного романа Брэдбери «Маски» (1946–1949) и изданы отдельной книгой.

В настоящий сборник включены рассказы и этюды, созданные на протяжении всего творческого периода Брэдбери, начиная с первых юношеских опытов, текстов, написанных в предвкушении космической эры — за несколько десятилетий до её начала, с 1938 по 1944 год. В них Брэдбери ищет себя в жанре научной фантастики, который еще только обретал форму и содержание. А на рубеже ХХ — XXI веков, будучи одним из патриархов современной фантастики, он пишет вдохновенные поэтические эссе, в которых призывает человечество к завоеванию космоса. В данную книгу также вошли рассказы, сходные по теме со всемирно известным романом-антиутопией «451 градус по Фаренгейту». Остальные рассказы взяты из разрозненных источников и представляют творчество Брэдбери в неожиданных ракурсах.

В конце 1930-х годов, когда Брэдбери начал писать рассказы, в Калифорнии уже сложился кружок писателей-фантастов, именовавших себя «Научно-фантастическим обществом Лос-Анджелеса». В нем состояли тогда еще мало кому известные Роберт Хайнлайн (1907–1988), Генри Каттнер (1915–1958) и Ли Брэкетт (1915–1978). Они-то и стали старшими наставниками юного Брэдбери, вчерашнего выпускника школы, и не жалели времени на разбор его произведений.

Особенно ценной оказалась помощь Ли Брэкетт, у которой Брэдбери чуть ли не каждое воскресенье на протяжении почти пяти лет учился мастерству короткого рассказа. Некоторые рассказы Брэдбери содержат фрагменты, написанные Ли Брэкетт («Завтра, завтра, завтра», 1943), а Брэдбери, в свою очередь, вносил свою лепту в её произведения («Лорелея красной мглы»).

Р. Хайнлайн писал человечную, а не машинную научную фантастику, и молодой Брэдбери учился у него. Именно Хайнлайн организовал для своего двадцатилетнего друга первую публикацию в престижном глянцевом голливудском литературном журнале «Скрипт» (1940), в котором печатались такие мастера, как Уильям Сароян и Чарли Чаплин. Это при том, что многие фантасты (в том числе Брэдбери) главным образом печатались в дешевых журнальчиках на бумаге низкого качества («pulp»), отчасти из-за ограничений во время Второй мировой войны, которая для США началась 7 декабря 1941 года, после нападения японцев на Пёрл-Харбор.

Брэдбери не попал на войну, так как был признан негодным к службе в армии — он без очков не видел даже самой таблицы для проверки остроты зрения, не говоря уже о буквах и знаках. Однако бывший офицер ВМФ США Роберт Хайнлайн неодобрительно относился к освобождению Брэдбери от службы, считая, что тот уклоняется от армии в судьбоносную для родины пору. В результате Хайнлайн прервал с ним отношения на несколько десятилетий и не знал, что на самом-то деле Брэдбери в войну работал в Американском Красном Кресте и писал радиообращения и прочие материалы с призывами сдавать кровь.

Его посильное участие в войне выразилось и в рассказах, вошедших в настоящий сборник, где война присутствует вполне осязаемо («Проныра», 1943; «Подводные стражи», 1944) либо служит фоном («Дальнейшее — молчание», 1942). Однако после того, как эти и другие «военные» произведения были опубликованы в журналах, Брэдбери их в поздние сборники больше не включал.

Написанная во время войны повесть «Завтра, завтра, завтра» является в некотором роде антиподом ставшего классикой рассказа «И грянул гром» (1952), в котором событие, произошедшее в прошлом, вызвало катастрофические последствия в будущем. Разница в том, что в военной повести изменение в прошлом вызвано преднамеренно, чтобы отстранить от власти диктатора. Причем одним из стимулов для главного героя Стива Темпла является беспрепятственный приход к власти Гитлера. А в рассказе это изменение, напротив, приводит к власти диктатора с говорящим именем «Дойчер», к тому же в немецкой орфографии (Deutscher), что создает безошибочную ассоциацию с тем же Гитлером.

Проба пера

В сороковые годы в юношеской прозе Брэдбери заметно стремление писать фантастику «как все», то есть фантастику, основанную на знании физических явлений и достижений науки и техники («Звание — Спутник», 1942; «Ешь, пей, гляди в оба!», 1942; «Вычислитель», 1943; «Ракетная обшивка», 1944). Но вскоре появляются первые ростки прозы в жанре «фэнтези», с которых начинается марсианский цикл, увенчавшийся созданием «Марсианских хроник» в 1950 году.

С 1939 по 1940 год Брэдбери при поддержке друзей из Научно-фантастического общества издавал фэнзин Futuria Fantasia, в первом номере которого под псевдонимом Рон Рейнольдс был напечатан короткий рассказ, или, скорее, этюд Брэдбери «Долой технократов!» (1939). Он написал об обществе, где царит уравниловка и все подчинено строгим правилам, которые диктует наука.

Герой Брэдбери — писатель, недовольный тем, что ему не дают писать книги, и тем, что власть лишила его возможности читать то, что он хочет (эротику, детективы). Но все-таки в этом обществе еще что-то пишут и читают. В то время как в романе «451 градус по Фаренгейту» никто уже ничего не пишет и не читает. Более того, чтение жестоко преследуется. Этот этюд уже содержит в себе зачаток сюжета, который лет через десять превратится в «451 градус по Фаренгейту».

Вошедшие в сборник рассказы «Библиотека», «Адский пламень» и «Дракон, который слопал свой хвост» тоже затрагивают различные аспекты основной темы «Фаренгейта». Первые два из этих рассказов любопытны еще и с точки зрения предпочтений Рэя Брэдбери в литературе и живописи. Он свободно высказывается по поводу Пикассо и Дали, не скрывая своего критического отношения к художникам, которыми принято только восхищаться.

Аналогичным образом в рассказе «Тролль» сталкиваются два мировоззрения — «правильное» и «неправильное». А в рассказе «Пес в красной бандане» Брэдбери уже вступает в противоречие с установившимися религиозными воззрениями.

Впрочем, нонконформизм присущ всему творчеству Брэдбери. Когда в 1944 году Г. Каттнер познакомил Брэдбери с книгой Шервуда Андерсона «Уайнсбург, штат Огайо», Брэдбери решил создать нечто подобное, только на Марсе — с атмосферой, синими холмами и каналами, полными чистой воды. Таким представляли Марс ученые в XIX веке, что совершенно шло вразрез с научными открытиями ХХ века. А это волновало Брэдбери меньше всего. Ведь на Марсе Рэя Брэдбери происходит то же самое, что и на Земле: колонизация и бегство от войны, уничтожение окружающей среды и культуры, расизм и охота на ведьм. Марс — аллегория поэта-фантаста, помогающая взглянуть на Землю со стороны.

Антинаучный фантаст

Но именно по этой причине ревнители чистоты в научной фантастике исключали Брэдбери из своих рядов.

Вот как, не без укоризны, о нем высказался писатель-фантаст Л. Спрэг де Камп (1907–2000) в самом начале творческого пути Брэдбери в рецензии на «Марсианские хроники»: «Брэдбери представляет традиции антинаучной фантастики, подобно Олдосу Хаксли, который не видит ничего хорошего в машинном веке и ждет не дождется, когда тот сам себя и прикончит».

Сам Брэдбери объяснил разницу в жанрах фантастики, в которых он работал, следующим образом: «Во-первых, я не пишу научную фантастику. Я написал всего одну научно-фантастическую книгу, и это «451 градус по Фаренгейту». Научная фантастика есть изображение реального, а фэнтези — изображение нереального. Так, «Марсианские хроники» не есть научная фантастика, а фэнтези. Поэтому эта книга долго продержится — ведь это греческий миф, а мифы обладают жизнестойкостью».

Брэдбери не только не стремился быть причисленным к когорте фантастов, но и не хотел, чтобы его произведения ассоциировались с фантастикой, а он сам считался бы жанровым писателем. Он говорил своему издателю: никому же не придет в голову называть Олдоса Хаксли или Джорджа Оруэлла фантастами, так почему же его произведения рекламируются под ярлыком научной фантастики?

Независимость мышления писателя проявилась не только в «Фаренгейте», где все строго регламентировано в угоду меньшинствам, политкорректности и цензуре, заклятым врагом которых Брэдбери слыл. В реальной жизни Брэдбери отстаивал свободу мысли и творчества решительно и не без риска для себя.

Во время разгула маккартизма, когда шла охота на «ведьм» в лице коммунистов, в одной голливудской газете Брэдбери за свой счет опубликовал обращение к Республиканской партии, победившей на президентских выборах 1952 года. В нем он призывал послать Маккарти и иже с ним… в XVII век, во времена судилищ над Салемскими ведьмами (включая Мэри Брэдбери, прапрапрабабку Рэя Брэдбери, приговоренную к смертной казни, но, говорят, чудом спасшуюся). Для такого поступка требовалось гражданское мужество, ибо подобный демарш не сулил ничего, кроме неприятностей, и они не заставили себя ждать.

Голливудские агенты Брэдбери пообещали ему, что отныне его не допустят на киностудии. Этим угрозам не суждено было сбыться, а вот основоположнику современного детективного жанра, ветерану, подорвавшему свое здоровье на двух мировых войнах, отказавшемуся выдать своих товарищей, и коммунисту в придачу — Дэшилу Хэммету пришлось отсидеть полгода в тюрьме за неуважение к суду.

Я не пытаюсь предсказать будущее

Годы спустя в интервью, данном журналу «Плейбой», Брэдбери говорил, что предсказал феномен политкорректности за 40 лет до его появления. Кое-что из того, чего он опасался, стало реальностью при его жизни и задело его самого. По иронии обстоятельств, редакторы издательства подвергли цензуре аж целых 75 фрагментов его антицензурного «Фаренгейта»! То же cамое стало с Хэллоуином (Днем Всех Святых): в современной Америке его начали запрещать под разными предлогами, о чем Брэдбери как о возможном далеком будущем писал в своих произведениях. Не зря же Брэдбери однажды сказал: «Я не пытаюсь предсказать будущее — я пытаюсь его предотвратить».

Вопреки этим мрачным прогнозам, Брэдбери смотрел в будущее с надеждой. И эту надежду ему внушала эпоха освоения космоса, происходящая с самого начала на глазах его поколения. В поэтических эссе, посвященных космосу, Брэдбери видит спасение от мировых войн в межпланетных полетах. Действительно, человечество лишь на одно историческое мгновение сплотилось перед угрозой немецкого фашизма, и заклятые враги — США, Великобритания и СССР — объединились для разгрома противника, угрожавшего им всем. Что должно случиться, чтобы народы, населяющие Землю, объединили свои усилия? Очевидно, должна возникнуть общая проблема или опасность, борьба с которой потребует коллективных усилий.

Сейчас все чаще стали говорить об астероидной угрозе, способной уничтожить земную цивилизацию. Вот, пожалуй, достойная проблема для всего человечества, требующая, чтобы все действовали сообща. И Брэдбери как раз ищет «достойного противника» — и находит. Это — Космос в бесконечном, как он сам, смысле. Ибо что может возникнуть из его недр в один прекрасный или ужасный день? Завоевание космоса — вот задача, которая потребует мобилизации всех сил и ресурсов Земли. И землянам станет не до старых распрей, и человечество позабудет о своих «пыльных войнах» и обратит взоры в небо.

И Брэдбери возвращается к теме безжизненного Марса, который он полвека тому назад символически населил людьми. Времена изменились. Мы перестали запрокидывать головы, глазея на Марс и гадая: есть ли жизнь на Марсе? У нас появились автоматические станции и марсоходы. Пройдет незаметное для истории время — и на Марс полетят уже пилотируемые корабли. И Брэдбери страстно убеждает нас, что мы и есть эти самые марсиане, или станем ими, когда заселим Марс:

— На Марсе есть жизнь, и это мы сами. Марсиане — это мы.

Круг замыкается. Мы почти прошли этот путь — от грез и фантастики к исполнению мечты.

Арам Оганян

Ереван, март 2016 года

Оглавление

Марсиане — это мы

Проба пера

Антинаучный фантаст

Я не пытаюсь предсказать будущее