cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
всем. Мартышке это не понравилось, равно как и матери.
— На что вы будете жить? — сказала она.
— Он разбогатеет!
— Ха-ха!
— Будь у меня сто фунтов, — сказал Уилберфорс, — я бы завтра же купил долю в самой лучшей фирме. Разносят молоко.
— Бы! — сказала мать.
— Ха! — сказал отец.
— Где вы их возьмете?
— Ха-ха!
— Где, — повторила гостья на бис, — вы их возьмете?
— Как это где? — удивился граф. — У меня, конечно. Когда он захрустел бумажками, племянник жалобно вскрикнул.
— Доктор хочет со мной поговорить, — истолковал его крик дядя. — Да, доктор?
Жених, теперь — нежно-вишневый, немного растерялся.
— Это же ваш сын!
Граф обиделся.
— Мой сын был бы красивей. Нет, это — врач. Конечно, м н е он — как сын, это вас и смутило.
Подойдя к Мартышке, он глядел на него, пока тот не вспомнил о своей глухоте и не задрожал. Не знаю, связаны ли глухота и дрожь, но бывают минуты… Словом, не будем его судить. Задрожал — и все.
— Видимо, — сообщил лорд Икенхем, — у птицы что-то такое, о чем не говорят при дамах. Мы на минутку отлучимся.
— Это мы отлучимся, — сказал жених.
— Да, — согласилась невеста, — надо пройтись.
— А вы как? — осведомился граф у гостьи, напоминавшей Наполеона в Москве.
— Выпью чаю. Надеюсь, вы разрешите?
— Конечно, конечно! У нас — полная свобода. Идите, готовьте.
Когда они вышли, Джулия, совсем уж похожая на розу, кинулась к нему, крича: «Спасибо!» Жених ее поддержал.
— Не за что, мои дорогие, — сказав граф.
— Какой вы добрый!
— Ну, что вы!
— Добрее всех на свете!
— Ну, ну, ну!
Он поцеловал ее в обе щеки, правую бровь и кончик носа. Мартышка печально на это глядел. Все, кроме него, целовали прекрасную Джулию.
Когда бесчинства кончились и граф с племянником проводили влюбленных до крыльца, он заговорил об этих фунтах.
— Где ты их взял?
— И правда, где? — задумался граф. — Вообще-то, тетя дала, но для чего? Вероятно, оплатить какой-то счет.
Мартышка немного приободрился.
— Ух, что будет! — сказал он, зная тетину чувствительность. — А когда она услышит, что девица — прямо с конкурса красоты… Возьмет фамильную алебарду, это уж точно.
— Успокойся, мой друг, — сказал ему дядя. — Я понимаю, у тебя нежное сердце, но — успокойся. Я объясню, что тебе пришлось выкупать письма у коварной испанки. Разве можно оставить племянника в когтях низкой женщины? Да, тетя посердится, на тебя. Что ж, какое-то время не будешь к нам ездить. Собственно, ты мне пока не нужен.
Тут у калитки показался крупный, краснолицый мужчина.
Граф окликнул его:
— Мистер Роддис!
— А?
— Мистер Роддис?
— Да.
— Булстрод, — представился граф. — А это — зять моей сестры, Перси Френшем, сало и масло.
Краснолицый спросил, как дела с салом, и, узнав, что они идут прекрасно, выразил радость.
— Мы не встречались, — сказал граф, — хотя живу я неподалеку. Предупрежу, как сосед соседа: там у вас кто-то есть.
— Кто же их впустил?
— Видимо, влезли в окно. Посмотрите сами. Краснолицый посмотрел и если не взбеленился, то был к этому близок.
— Верно, — сказал он. — Сидят в гостиной, пьют мой чай.
— Так я и думал.
— Открыли варенье. Малиновое.
— Что ж, идите туда, а я позову констебля.
— Иду. Спасибо, мистер Булстрод.
— Рад служить. Как хорошо после дождя! Пошли, Перси. Ну, вот, — продолжал он в пути. — Посещая столицу, мой друг, я распространяю свет и сладость. Даже такая дыра становится лучше, счастливее. Смотри-ка, автобус! В нем мы и обсудим наши планы на вечер. Если «Лестер» еще существует, можно зайти… Ровно тридцать пять лет, как меня оттуда выставили. Интересно, кто же там вышибалой?
— Теперь, — сказал Трутень, — вы поймете, почему Мартышка дрожит, получив телеграмму от графа. Ситуация, по его словам, исключительно сложна. Хорошо, что дядя живет в деревне, иначе просто спасу бы не было, но там он набирается сил, которые и должен разрядить, когда посещает Лондон.
Конечно, лучше всего держать старого психа на привязи с 1.I по 31.XII. Но это — мечта, утопия. Уж как старается леди Икенхем — и что же?
Последние комментарии
10 часов 22 минут назад
11 часов 55 минут назад
15 часов 48 минут назад
15 часов 53 минут назад
21 часов 13 минут назад
2 дней 8 часов назад