Упавшие как-то раз [Юлия Андреевна Власова] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

запад. Вернее, это я решила, а Пуаро упирался всеми четырьмя лапами, рычал да фыркал, пока я тянула его за поводок.

— Свободным животным в свободной стране удавок на шею не нацепляют, — кряхтел он. Честное слово, молчал бы лучше подобру-поздорову!

Узкая, неприметная тропка тем временем бессовестно заползла в гущу колючего кустарника. В результате — порванные штаны, исколотые ноги и напрочь испорченное настроение. Пуаро злорадствовал.

— Ты по-прежнему полагаешь, что мы на родине? Слишком уж ты самоуверенна.

— Мы во Франции, мой друг, и сейчас я это докажу, — сквозь зубы процедила я.

Он проронил что-то по поводу людей, которые не верят в чудеса, когда мы очутились на обочине глинистой укатанной дороги. На противоположной стороне высился, шелестя и поскрипывая, густой, непроходимый лес. Всё-таки обманщик этот Арчи. Ушлый тип. При мысли о том, что предположение мое оправдалось, я воспрянула духом. Надейся только на себя — и будет тебе счастье. Даже Пуаро волей-неволей признал мою правоту.


Однако не сделала я и нескольких шагов по заветной дороге, как позади, совсем рядом, заржала лошадь, вынудив меня отпрянуть. Мимо, наподдав коню шпорами, промчался рослый всадник в коричневом кафтане. Крикнув в мой адрес что-то нечленораздельное, он ускакал прочь, а я подивилась его странному диалекту и с оторопью взглянула на Пуаро. Может, и в самом деле, не Франция это?

— Что стоишь, рот разинув? — важно сказал тот. — Пора уж и двуколку остановить. Вон, катит.

— На такси не похоже, — растерянно пробормотала я.

— Такси — не такси, а до ближайшей деревни, глядишь, довезет.

Я ненавидела голосовать на дороге. Это занятие почему-то представлялось мне унизительным и недостойным. Казалось, проще самой соорудить какой-нибудь четырехколесный драндулет, чем просить помощи у кого бы то ни было.

Но вот, двуколка притормозила, седеющий извозчик уставился на меня, как на инопланетного пришельца, однако не в этом суть. Из слов его я не поняла ничегошеньки! Ни звука. Зато Пуаро, смерив меня надменным взглядом, без малейшего стеснения разъяснил ему нашу проблему.

Старик развел руками и снова произнес какую-то абракадабру. Пуаро ему ответил — на том и распрощались.

— Он сказал, что на борт кикимор не берет, — сказал мне пёс.

— Это я, что ли, кикимора?!

Мало того, что проголодалась, устала, как последнее парнокопытное, ванная по тебе плачет, — так еще и кикиморами всякими обзывают! Хочешь — не хочешь, а вскипишь с досады. Вот я и вскипела — пнула придорожный камень, а потом — как у женщин водится — в слезы. Даже не заметила, что к нам подчалил экипаж с седоком, причем седоком довольно учтивым.

— Что у вас стряслось? Вам помочь? — на чистейшем французском обратился он ко мне. Но, поскольку в тот момент меня трясло, точно в лихорадке, а с уст готово было сорваться тысяча и одно проклятие, на выручку мне вновь пришел Пуаро. Немного поостыв, я вслушалась в их диалог. Пуаро отвечал с хрипотцой, а голос пассажира… Провалиться мне на месте, если этот пассажир не Арчи! В уме уже созрела подходящая для него кличка — «Липкий». И закрепилась бы она за ним, прочно бы закрепилась, если бы не его обходительность. К тому же, он ни на йоту не соврал, когда сообщил, что мы угодили в страну Западных ветров.

— А кто говорил идти на восток? — язвительно спросила я, взгромоздившись на сидение экипажа.

— Сразу сообразил, что вы поступите наперекор моему совету, — Плутовато глянул он и с самодовольной улыбкой откинулся на спинку кресла. За эту улыбку я была готова его удушить.

Коляска раскачивалась и вздрагивала на каждой кочке. Слева однообразно тянулся частокол рыжего леса, а по правую сторону расстилались блёклые луга, да текла, журча и виляя, переливчатая речка. Сложив руки на коленях, Арчи то ли задремал, то ли впал в задумчивость. Пуаро возился в ногах, фыркая и кряхтя, точно немощный старик. Мало-помалу на меня напала сонливость, и голова стала предательски клониться к плечу соседа, как вдруг, словно из-под земли, за рекою выросла гигантская каменная твердыня. Полуразрушенный конец десятиметровой стены упирался в стройную полосу пихт и можжевельника, а далее, за полосою, обнажая неровный фундамент, угнетающе зиял ров. Оттеснив речушку к самому краю дороги, он чернел на всём протяжении мрачной громадины. Нет, не простая это была стена. С бойницами, зубчатыми башенками и каменными отмостками, она походила на средневековое укрепление из былей и легенд.

— Говорят, — Арчи приоткрыл глаза. — Говорят, что если долго смотреть на твердыню Арнора, можно навлечь на себя гнев праотцов и серьезно захворать. Но я в подобную ерунду не верю, — тут же беззаботно добавил он. — Ты озябла? — участливо справился он, заглянув в мои остекленевшие глаза. — На вот, накинь плащ.

Но меня не тронула ни его заботливость, ни возмутительно теплый, неофициальный тон — меня сковал мертвящий холод, и я неотрывно смотрела на зубчатый край стены.

— Т-твердыня